нию Корри. Когда Корри скрылась из вида, Сарина разбудила женщину, которая была, по ее мнению, сильнее всех пьяна, и велела ей встать на стражу. Она ничего не сказала о побеге пленницы, правильно рассчитав, что та спьяну ничего не заметит. Часовые сменялись дважды, до того, как Хуфт проснулся и обнаружил исчезновение Корри. Он пришел в бешенство и начал допрашивать всех женщин, стоявших в эту ночь на страже. Сарина настаивала на том, что Корри была на месте, когда она менялась, а остальные утверждали, что во время их дежурства пленница не убегала. Хуфт не мог ничего добиться. Весь день он проспал, а теперь становилось уже темно, и было слишком поздно начинать поиски. Все, что ему оставалось, это сыпать проклятия и пытаться найти утешение в бутылке шнапса. Примерно в то время, когда Тарзан и его спутники отправились из деревни искать Корри, она нетерпеливо наблюдала за лагерем туземцев и двумя японцами, сидя на дереве. Она не осмеливалась слезть, пока те не уйдут. После окончания завтрака и сборов к дальнейшей дороге все, наконец, снялись с места. Так как они двигались прямо по направлению к ее дереву, Корри поднялась еще выше, где листва была погуще. Наконец, они прошли мимо совсем близко от нее, и Корри узнала Искандера, предводителя туземцев, который однажды похитил ее, и некоторых из его людей. Выждав для безопасности некоторое время, Корри спустилась на землю и пустилась в путь. Наконец-то, все ее враги остались позади, и она шла по знакомой тропе, которая вела ее к друзьям в деревню. Между тем Искандер со своими людьми дошел до лагеря бандитов. Два японца поспешно спрятались, а туземцы направились к Хуфту. После кратких переговоров с ними Искандер послал одного из своих людей сказать японцам, что белые люди настроены дружелюбно по отношению к ним. После того, как оба японца присоединились к остальным, бутылки со шнапсом пошли гулять по кругу, внося дополнительное возбуждение в разговор мужчин о дальнейших планах преследования Корри. Дело в том, что два японца оказались сержантами из отряда Токуйо Матсуса и поэтому, естественно, стремились снова схватить девушку. Того же хотели Искандер и Хуфт, каждый из которых предвкушал получение щедрого вознаграждения, если они вернут ее японскому офицеру. К несчастью для их планов, они выпили слишком много шнапса. Покинув лагерь, они пошли в верном направлении, но спьяну никак не могли обнаружить следов Корри. Когда они достигли тропинки, ведущей в лес, той самой, по которой ушла Корри, Сарина воскликнула, что она обнаружила след, и повела их обратно в долину, спасая тем самым девушку. Тарзан, ван дер Бос и американцы быстро шли к лагерю, покинутому преступниками. Достигнув его, Тарзан исследовал следы и указал своим товарищам тропу, по которой ушли бандиты. - Черт возьми, какие мы болваны, - воскликнул Джерри, - что не смогли без вас во всем разобраться! - Не забывайте, - утешил его Тарзан, - что я занимался чтением следов всю свою жизнь, начиная с раннего детства, и что моя жизнь зависела много раз от того, насколько хорошо я это делал. А теперь я пойду вперед. Нам не следует сталкиваться с этой компанией, не приняв мер предосторожности. Часом позже остальные члены отряда вышли из леса в долину и нашли там поджидающего их Тарзана. - Ваши преступники прошли через долину совсем недавно, - сказал он им. - Я также обнаружил следы Корри. Она прошла несколькими часами раньше них, причем прошла одна. Очевидно, ей удалось благополучно убежать. Я почти уверен, что они не обнаружили ее следов, так как шли на несколько ярдов правее ее. Я предполагаю, что в отряде много мужчин и женщин и вместе с ними несколько туземцев и два японских солдата. Я пойду вперед по следам Корри. Если она выберет, дорогу, ведущую в лес, я вырежу на дереве у тропы одну метку. Если она прошла дальше по долине, я поставлю две метки. Если же отметок будет три, это значит, что преступники идут по той же тропе, что и Корри. Проговорив это, Тарзан повернулся и пошел той своей быстрой походкой, которой мог передвигаться тогда, когда предпочитал идти по земле, а не мчаться по деревьям. - Я не знаю, насколько хороши мы, - сказал Бубенович, - но этот парень в нас не нуждается. - Он позволяет нам чувствовать себя, как на прогулке, - заметил Джерри. - А мне кажется, что мы только мешаем ему, - с грустью заключил ван дер Бос. - Но он чрезвычайно терпелив. Идя по тропинке, которая вела в деревню, Корри чувствовала себя счастливой от сознания того, что, наконец-то, возвращается к Тэку, Джерри, Тарзану, Бубеновичу и маленькому сержанту. Конечно, она знала Тэка всю жизнь, но теперь ей казалось, будто и остальных она тоже знала всегда. Она решила, что любит их всех, и не могла дождаться момента, когда снова увидит их и расскажет им о своих приключениях. Она также должна была свести счеты с Аматом. Но девушка быстро прогнала мысль об этом. Ей хотелось думать сейчас только о приятный вещах. Пребывая в приподнятом настроении, она неожиданно заметила какое-то движение через заросли параллельно тропе. Двигалось что-то большое и полосатое. Корри подняла винтовку и положила палец на курок. Но в этой ситуации маленькая двадцатипятикалиберная японская винтовка была совершенно бесполезна. Когда Корри остановилась, тигр тоже остановился. Теперь она видела его глаза, вселяющие ужас, и быстро огляделась вокруг. Рядом с ней находилось дерево дуриана, с которого свешивалась крепкая лиана. Если бы тигр напал сейчас же, он достал бы ее раньше, чем она забралась бы достаточно высоко. Избегая резких движений, которые могли вызвать незамедлительный прыжок хищника, Корри осторожно прислонила свою бесполезную винтовку к стволу дерева, потом ухватилась за лиану и очень медленно подтянулась, не сводя глаз с тигра. Внезапно зверь двинулся прямо на нее. Тогда Корри начала быстро, как только могла, карабкаться наверх. Тигру нужно было обежать вокруг дерева, чтобы сделать прыжок, и это спасло Корри. Когда он прыгнул, она была уже на безопасной высоте, а тигр, промахнувшись, тяжело свалился на тропу. Вскоре к Корри присоединились несколько обезьян. Они тоже бранили тигра на своем языке. Тогда Корри пришла в голову блестящая мысль. Она знала, что обезьяны любят подражать, и построила на этом свою тактику. Сорвав плод дуриана, девушка бросила его в тигра. Плод ударил хищника по голове, что вызвало у зверя дикий рев. Она бросила другой, но промахнулась. Тут обезьяны подхватили эту игру. Они бомбардировали огромную кошку, которая, в конце концов, не выдержала и, рыча попыталась влезть на дерево. Потеряв равновесие, тигр упал и покатился в заросли. Один плод ударил тигра прямо по носу. Плоды продолжали сыпаться на него градом, и он отступил, скрывшись в зарослях. Но Корри еще долго не осмеливалась покинуть свое убежище. Когда она, наконец, слезла и взяла свою винтовку, то малейший звук пугал ее и заставлял настороженно замирать на месте. Тем не менее, Корри не заметила новой грозной опасности, которую ей уготовила судьба. Огромное черное существо притаилось на одном из деревьев на ее пути. Это был Ойу, молодой орангутанг, которого победил Тарзан. Винтовка Корри заставляла его держаться на расстоянии. Ойу боялся черных палок, которые производят громкий шум. Но он был терпелив и мог долго ждать. Вскоре другие уродливые фигуры появились на деревьях и на тропе перед Корри. Она остановилась. Прежде ей никогда не приходилось видеть так много орангутангов, и хотя она не думала, что они причинят ей вред, она все же не была в этом уверена. Обезьяны строили гримасы, а некоторые делали угрожающие жесты, приближаясь к ней короткими шажками. Корри держала палец на курке винтовки и отступала назад, пока не очутилась как раз под деревом, где на суке сидел Ойу, всего в нескольких футах над ее головой. Обычно большие обезьяны избегают людей и сразу уходят при их появлении. Корри удивилась, почему встреченные ею животные так не поступили. Возможно, их численность придала им храбрости? Однако, девушка ошибалась, думая так. Ими руководило только любопытство. Они хотели узнать, что собирается Ойу сделать с этим человеком. Ойу посмотрел вниз налитыми кровью глазами, оценивая ситуацию. Она была благоприятной для него, так как Корри все свое внимание обратила на других обезьян. Ойу спрыгнул, повалил девушку на землю, вырвал из ее рук винтовку и отбросил в сторону. В момент падения палец Корри находился на курке, и винтовка выстрелила. Это испугало Ойу. Он вспрыгнул на дерево и помчался в лес, неся в лапах девушку. Выстрел напугал также и других обезьян. Они тоже помчались в лес, но не в том направлении, которое выбрал Ойу. Теперь тропа была тиха и пустынна, но Корри уже на ней не было. Гигантская обезьяна с головокружительной быстротой уносила ее с собой по деревьям. Все, что девушка могла делать, так это яростно колотить кулаками по волосатому телу своего похитителя. В конце концов, это стало его раздражать, и он, наконец, слегка стукнул ее по голове. К счастью для девушки, это был скорее шлепок, чем удар, поэтому она только потеряла сознание, в противном случае ее гибель была бы неизбежной. Когда Корри пришла в себя, она сначала подумала, что все происшедшее лишь приснилось ей в кошмарном сне. Но, увы, этот самообман длился всего один момент, пока сознание не вернулось к ней полностью. Теперь она действительно впала в ужас и панику. Волосатое чудовище передвигалось по деревьям, постоянно оглядываясь через плечо назад, словно кто-то преследовал его. Корри была вооружена пистолетом и ножом, но орангутанг держал ее так, что она не могла двинуть рукой. И громадная обезьяна уносила ее все дальше и дальше. Девушка боялась даже подумать о том, какая страшная судьба ожидает ее. ГЛАВА XIX Джерри, Бубенович, Розетти и ван дер Бос двигались вдоль реки вниз по долине, пока не подошли к тропе, ведущей в лес. Здесь они обнаружили одну зарубку и таким образом узнали, что Корри пошла по тропе к деревне, и что ее не преследуют. Но вдруг до них донесся звук выстрела далеко впереди. Тарзан не был вооружен огнестрельным оружием, и они не могли знать, было ли оно у Корри. Более логичным было бы предположить, что Корри бежала безо всякого оружия. По этой тропе преступники не шли, так что никто из них не мог стрелять. Туземцам было строго наказано не трогать японского оружия, которое они спрятали в деревне. Кроме того, туземцы не осмелились бы вооружиться и тем самым нарушить запрет японцев, которых смертельно боялись. Все четверо строили различные догадки, продолжая идти по тропе. - Должно быть, это выстрелил все-таки японец, - сказал ван дер Бос. - А где один японец - там и другие. - Захватим их, - предложил Розетти. - Я уже два дня не убивал японцев. - Мы должны быть осторожны, - предупредил Джерри. - Я пойду впереди в ста ярдах и выстрелю в первого японца, который мне повстречается, а потом отступлю. Вы, ребята, спрячьтесь в чащу по обеим сторонам тропы, как только услышите мой выстрел, и позвольте им приблизиться как можно ближе, затем открывайте огонь. - Кэп, вы не должны этого делать. Разрешите пойти мне, - сказал Розетти. - Или мне, - поддержал его Бубенович. - Это не ваша работа, капитан. - Ладно, - нехотя согласился Джерри. - Вы, Шримп, пойдете вперед. Будьте начеку. - Почему бы тебе не пойти по деревьям? - спросил Бубенович. Шримп понимающе усмехнулся своему другу и побежал вперед. Некоторое время Тарзан шел по следам Корри, пока не обнаружил дерево, на котором она спасалась от тигра. Он остановился, внимательно изучил следы и прочел всю историю с такой точностью, как если бы прочитал в книге. Даже разбросанные плоды дуриана рассказали ему о способе, с помощью которого тигр был, в конце концов, прогнан прочь. Тарзан улыбнулся и пошел дальше по новым свежим следам, которые показывали, что девушка проходила здесь совсем недавно. В этот момент где-то впереди раздался выстрел. Тогда Тарзан влез на дерево и быстро двинулся вдоль тропы. Он также предположил, что стреляли японцы, и что у Корри несчастье, и что она попала к ним в руки. Но тут он увидел винтовку, лежавшую на тропе. Тарзан был озадачен. Японцы не могли уйти и оставить винтовку. Не слышно было и их запаха. Зато явственно различался запах больших обезьян. Тарзан спрыгнул с дерева и увидел, что следы девушки кончаются у подножия того дерева, где лежало ружье. Он увидел также, что девушка упала или была брошена на землю. Рядом виднелись следы большого орангутанга. Но эти отпечатки были только под деревом, где теперь стоял Тарзан. Все стало ясно: орангутанг спрыгнул с дерева, схватил Корри и унес ее с собой. Тарзан опять влез на дерево и помчался по следам Ойу. След на дереве был ясен для его тренированного глаза. Раздавленный жук или гусеница, ветка или сучок, сломанные мозолистой лапой немного красно-коричневых волос, зацепившихся за ветку, запах следов обезьяны и девушки - все указывало ему безошибочный путь. А когда лес несколько поредел, Тарзан смог увидеть своего врага. Ойу чувствовал, что его преследуют. На открытом месте он остановился, готовый к бою. Свою добычу он держал в таком положении, что она не могла видеть Тарзана. Корри поняла, что Ойу встретил врага, так как раздался его грозный рык. Она услышала такое же рычание его преследователя, но оно было больше похоже на рычание льва. Конечно, на Суматре львов не водилось, но это не был и голос тигра. Между тем голос был слышен все ближе и ближе. Внезапно орангутанг бросил ее на землю и ринулся вперед. Корри приподнялась на руках и посмотрела назад. Как раз в этот момент Тарзан схватился с Ойу. Корри поднялась на ноги и вытащила свой пистолет, но не осмеливалась выстрелить, так как боялась задеть Тарзана. Тарзан и Ойу катались по земле. Ойу пытался вонзить свои мощные челюсти в горло человека, а тот пытался удерживать желтые клыки подальше от себя. Оба рычали, но теперь тише, так как были заняты смертельной борьбой друг с другом. Корри вдруг показалось, что она видит перед собой двух зверей, борющихся за право обладания ею. Тарзан отводил челюсти Ойу одной рукой - правой, так как левая была плотно прижата к боку лапой обезьяны. Тарзан старался освободиться от этой хватки. Дюйм за дюймом он освобождал левую руку. Ойу приближал свои клыки к горлу человека. Девушка бегала вокруг боровшихся, пытаясь выстрелить в орангутанга, но их тела слишком быстро мелькали у нее перед глазами, и она легко могла попасть в Тарзана вместо Ойу. Внезапно Тарзан обвил ногой заднюю лапу орангутанга и придавил его к земле. Пытаясь высвободиться, Ойу ослабил свою хватку. И тут Корри увидела, как лезвие ножа вонзилось в грудь обезьяны, и услышала крик боли и ярости. Снова и снова поднимался и опускался нож. Крик слабел, громадное тело вздрогнуло и затихло. Ойу был мертв. Тарзан поднялся и поставил ногу на тело своего противника. Он поднял свое лицо к небу и внезапно улыбнулся. Победный крик самца-обезьяны замер в его горле. Почему он не испустил его, он и сам не знал, Корри почувствовала страшную усталость и слабость. Ее ноги подкосились, она была вынуждена сесть. Тарзан сочувственно посмотрел на нее. - Ну, ваши несчастья, надеюсь кончились, по крайней мере, на сегодня. Джерри, ван дер Бос и сержант идут по тропе. Пойдемте им навстречу. Он поднял ее к себе на плечи и двинулся по деревьям. Точно так же ее совсем недавно несла по деревьям обезьяна, но какая разница была в ощущениях девушки теперь! Когда они достигли тропы, Тарзан исследовал- ее и убедился, что его товарищи еще не проходили здесь. Он сел вместе с Корри рядом с тропой, и они стали ждать. Они не разговаривали, Тарзан понимал, что девушка пережила страшное испытание, и нужно оставить ее в покое, дать ей отдохнуть и прийти в себя. Наконец, Корри сама нарушила молчание. - Я ужасно глупая. Я с трудом сдерживалась, чтобы не кричать и не плакать. Я думала, что смерть уже близко, но тут появились вы, как будто с неба свалились. Но как вы смогли узнать, где я нахожусь, и что со мной случилось? - Сведения можно получать не только из книг, - ответил Тарзан. - Это было совсем не трудно. И он рассказал, как нашел ее, и затем добавил: - Я уже имел столкновение с этой самой обезьяной несколько дней тому назад. Тогда я победил ее, но сохранил ей жизнь. Мне пришлось пожалеть об этом. - Вы ничего не рассказывали об этом происшествии, - сказала она. - Оно не имело значения. - Вы очень странный человек. - Я больше зверь, чем человек, Корри, - ответил он. Она подняла брови и покачала головой. - Вы очень далеки от того, чтобы быть зверем. - Очевидно, вы считаете, что сделали мне комплимент. Это лишь потому, что вы не знаете зверей. Они имеют много прекрасных качеств, которые могут соперничать с лучшими качествами человека. И у них нет пороков. Они их оставили для людей. Когда я говорю, что я больше зверь, чем человек, я не считаю, что обладаю всеми их качествами, а только имею в виду, что я думаю и поступаю чаще как зверь, нежели чем человек. У меня психология дикого зверя. - Ну, может быть, вы и правы, но если я отправлюсь на обед, то охотнее пойду с человеком, нежели с тигром. Тарзан улыбнулся. - Это одно из преимуществ зверей. Они не должны ходить на обеды, выслушивать речи и утомляться от этого до смерти. Корри засмеялась. - Но один из ваших любимых зверей может прыгнуть на вас и унести себе на обед. - А ваш милый человек может пристрелить зверя ради забавы. - Вы победили. - А вот и наши подходят, - сказал Тарзан и поднялся на ноги. - Как вы узнали об этом? - Уша рассказал мне. - Уша? Кто такой Уша? - Ветер. Он донес до моего слуха и обоняния доказательства того, что по тропе идут люди. Каждая раса имеет свой особенный запах тела. Благодаря этому я знаю, что идут белые люди. Минуту спустя на повороте появился Розетти. Когда он увидел Тарзана и Корри, он вскрикнул от радости, а затем громко позвал товарищей, шедших сзади. Вскоре и остальные присоединились к нему. Это была счастливая встреча. - Кажется, будто вы отсутствовали несколько недель, Корри, - сказал Джерри. - Я прошла длинный путь по Долине Теней, - ответила Корри. - Я уже думала, что никогда снова не увижу никого из вас. Потом появился Тарзан. Тэк ван дер Бос подошел к Корри и поцеловал ее. - Если я не поседел с тех пор, как вы исчезли, то можете не беспокоиться, - я скоро поседею. Никогда не уходите от нас, дорогая. Тарзан шел впереди, остальные держались ближе к Корри, слушая рассказ о ее приключениях. Она говорила о предательстве Амата, о неожиданной помощи Сарины, о жутком приключении с Ойу и о спасении ее Тарзаном. - В битве Тарзан был страшен. Он был похож на дикого зверя. Он обладает и силой, и ловкостью тигра, и разумом человека. Он рычит как зверь. Я почти боялась его. Но когда битва закончилась, он улыбнулся и снова стал человеком. - Мы всем обязаны ему и никогда не сможем отплатить ему тем же, - сказал Джерри. - Это настоящий парень, - с восторгом сказал Розетти, - хоть он и англичанин. Через несколько минут отряд вошел в деревню. Как только Амат увидел их, он тут же удрал в лес в противоположной стороне деревни, так как смертельно боялся Розетти. ГЛАВА XX Капитан ван Принс и лейтенант де Леттенхоф так же как и несколько других партизан, хорошо знали Корри ван дер Меер и Тэка ван дер Боса, которых считали погибшими. Все собрались вокруг них, смеясь и поздравляя. Корри и Тэк расспрашивали о своих старых друзьях. Один из них погиб, а другие, по слухам, попали в плен к японцам. Они разговаривали на своем родном языке. Чувствуя себя одиноким, Джерри разыскал Бубеновича и Розетти, которые сидели под деревом и чистили оружие. Однако, вскоре ван Принс и де Леттенхоф присоединились к ним, чтобы обсудить планы на будущее. Корри и Тэк сидели неподалеку в тени дерева. Корри заметила, что Джерри в последнее время избегает ее. И сейчас он не предложил ей присоединиться к ним и принять участие в обсуждении. Она гадала, что могло обидеть его. Или он устал от ее общества? Она была уязвлена и поэтому удвоила свое внимание к Тэку ван дер Босу. Джерри сразу почувствовал это и перестал принимать участие в продолжавшейся дискуссии. Бубенович и Розетти заметили его мрачное настроение и удивились происшедшей в нем перемене. На совещании решили, что оба отряда объединятся, по крайней мере, временно, и что оставаться в деревне дольше нецелесообразно. Если японский отряд, который был послан для подкрепления, не вернется на базу, японцы развернут крупномасштабные действия. А голландцы не хотели рисковать и вступать в крупное сражение. У них были совсем другие планы борьбы с врагом. Было решено пойти в другое, легко обороняемое место, которое голландцы хорошо знали. Правда, для Тарзана и американцев это означало идти в обратном направлении, но ван Принс заверил их, что они повысят свои шансы достичь юго-западного побережья. - Там, где я планирую разбить лагерь, - объяснил он, - есть сравнительно легкая дорога через горы. Мне известно, что там японцев меньше, чем здесь. Я дам вам карту и расскажу, как найти дорогу, которая приведет вас на западную сторону, откуда легко будет добраться до берега. - Что вы думаете об этом, Джерри? - спросил Тарзан. Выведенный из задумчивости Джерри взглянул на него. - Относительно чего? - вяло спросил он. Тарзан посмотрел на него с удивлением, потом повторил ему план ван Принса. - Если он подходит для всех, то он подходит и для меня, - ответил Джерри безразличным тоном. Бубенович и Розетти обменялись взглядами. - Что за чертовщина происходит с нашим стариком? - прошептал Розетти. Бубенович пожал плечами, потом взглянул на Корри и ван дер Боса, а затем что-то сказал. - Я думаю, капитан скоро снова станет женоненавистником, - сказал Бубенович. - Я всегда говорил, что все неприятности и беспокойства происходят из-за женщин. - Когда вы намерены выступать? - спросил Тарзан ван Принса. - Я думаю, что мы можем без риска оставаться здесь сегодня и завтра. Японцы в течение еще нескольких дней не станут беспокоиться относительно своего отряда. И им понадобится еще один день, чтобы дойти до деревни. Мы можем тронуться в путь послезавтра утром. Это даст возможность людям привести в порядок обувь, которая очень поизносилась. Здесь есть много нужного материала, и женщины могут сделать нам сандалии. Ведь сейчас мы почти босые. Даже если японцы придут, мы будем готовы встретить их. Мои люди следят за тропой, которая ведет отсюда к японской базе. Совещание закончилось. Ван Принс пошел посмотреть, как разместились его люди. Свободные от дозора голландцы занялись своими сандалиями или чисткой оружия. Корри тайком наблюдала за Джерри. Она заметила его угрюмость, и что он говорил только тогда, когда к нему обращались и то очень кратко. Вдруг ей показалось, что он заболел. От такой мысли она перестала сердится на него и подошла к дереву, возле которого он сидел в одиночестве. - Что с вами, Джерри? - спросила она. - Вы не больны? - Нет, - ответил он кратко. Корри посмотрела на него с удивлением и огорчением. Он не видел выражения ее лица и сделал вид, что занят чисткой пистолета. Тем не менее он понимал, что ведет себя по-детски, и ненавидел себя за это. Девушка медленно отошла. Она направилась к хижине, где жила у туземной девушки Лары. Джерри быстро поднялся и пошел за ней. Почти догнав ее, он окликнул ее, она, однако, не оглянулась даже и вошла внутрь. Джерри знал, что она слышала его, знал он и то, что Тарзан, Бубенович и Розетти были свидетелями этой сцены. Но больше его мучила мысль о том, что ван дер Бос тоже все слышал. Джерри почувствовал, как вспыхнуло его лицо. Несколько мгновений он стоял, не зная, что делать. Он много раз встречался со смертью, но встретиться взглядом со своими друзьями ему было сейчас не под силу. Потребовалась вся его воля, чтобы повернуться и все-таки подойти к ним. Никто ничего не сказал ему. Казалось, все были заняты своими делами. Тарзан нарушил молчание. - Я собираюсь пойти и добыть немного мяса. Никто не хочет составить мне компанию? Впервые он пригласил пойти с ним на охоту. Все поняли, что он сделал это из-за Джерри. - Да, я бы пошел, если никто другой не хочет, - откликнулся тот. - Тогда пойдемте. Они вскинули винтовки и направились в лес. Бубенович и Розетти сидели немного поодаль от ван дер Боса. - Это очень мило с его стороны, - сказал Бубенович. - Я сочувствую Джерри и удивляюсь тому, что случилось с Корри. - О, черт, все они одинаковы! - в сердцах воскликнул Розетти. Бубенович покачал головой. - Это не похоже на Корри. Она другая. - Она изменилась из-за голландца, - заметил Розетти. - А я-то думал, что она любит капитана! Я говорил тебе, когда мы подобрали эту даму, что будут неприятности. Так и вышло! - Ты сам Шримп, немного влюбился в нее. - Она мне нравится. Но, может быть, ничего плохого она все же не сделала? Тарзан и Джерри отсутствовали немногим более часа и вернулись с тушей оленя. Во время ужина Корри села с голландцами. Она не должна была так поступать и знала об этом. Ей надо было вести себя так, словно ничего не случилось. А теперь стало еще труднее наладить отношения. Девушка была очень несчастна, потому что любила этих людей, вместе с которыми столько пережила и которым была многим обязана. Теперь она жалела, что не отозвалась, когда Джерри окликнул ее. Корри заставила себя побороть свою гордость и подойти к ним, но, когда она сделала это, Джерри встал и ушел. Девушка тоже тут же отправилась к себе. Там она бросилась на кровать и заплакала в первый раз за два года. День близился к вечеру, когда Амат, очень устав, добрался до японской базы. Низко поклонившись остановившему его часовому, он попытался объяснить, что у него есть важные новости для командира. Часовой позвал дежурного сержанта, знавшего немного местный язык. Амат повторил ему то же, что рассказал часовому, чуть не забыв поклониться. Сержант передал его адъютанту, которому Амат поклонился три раза. Адъютант понял важность сообщения Амата и, не теряя времени, отвел его к старшему офицеру, полковнику Кайнико Тайиро. Ему Амат поклонился четыре раза. Когда полковник узнал, что около сорока его людей убиты, он пришел в ярость. Амат также рассказал о часовых, стерегущих тропу, и о белой девушке. Он рассказал все, что знал. А знал он много. Тайиро приказал накормить Амата и устроить ему ночлег. Он также распорядился немедленно готовить к отправке в деревню две роты, чтобы уничтожить белых людей. Полковник решил, что командовать ими он будет сам, и что Амат пойдет вместе с ними. Если бы туземец знал это, он не спал бы так безмятежно. ГЛАВА XXI На следующее утро разлад вновь явно обозначился. Голландцы приготовили еду и завтракали отдельно от американцев и Тарзана. Англичанин понимал, что это неправильно и весьма глупо, и что если так будет продолжаться, то это подействует на моральное состояние отряда. Однако, он был доволен тем, что оба офицера между собой находились в самых лучших отношениях. Это имело большое значение в тех трудных обстоятельствах, в которых приходилось действовать партизанам. Голландские офицеры были, вероятно, единственными людьми в лагере, которые не замечали наметившегося отчуждения. После завтрака Тарзан и американцы отправились в лес, чтобы осмотреть тропу, охраняемую голландцами. Они нашли, что передовой пост отлично замаскирован со стороны главной тропы. Но Тарзан считал, что он поставлен слишком близко у выхода из леса в деревню и недостаточно выдвинут вперед. Капитан ван Принс оставил на этом посту четырех человек и приказал им сдерживать японцев как можно дольше, медленно отступая, чтобы дать возможность главным силам партизан выйти из деревни и устроить засаду. - Я думаю, он должен был поставить одного человека значительно дальше, - сказал Тарзан Джерри, - и, по крайней мере, половину своих сил расположить на этой тропе. Он не подготовился к неожиданностям и не учитывает хитрости японцев. - Они могут послать человека вперед, - согласился с ним Джерри, - и он может проскользнуть сквозь джунгли. Он сразу увидит этих парней, вернется и доложит о них. Тогда несколько человек подкрадутся и бросят несколько гранат. Часовые будут уничтожены, и японцы ворвутся в деревню раньше, чем ван Принс сможет вывести своих людей и устроить здесь засаду. - Пойдем назад и поговорим с ним, - предложил Тарзан. Вскоре после завтрака Корри нашла Лара. - Я только что узнала, - сказала она голландке, - что Амата не было в деревне этой ночью. Он ушел вчера. Я его знаю. Он плохой человек, и я уверена, что он пошел в большой японский лагерь и рассказал там обо всем, что здесь произошло. Корри повторила эти слова ван Принсу, когда вернулись Тарзан и Джерри. Голландец позвал их, и Корри поспешно удалилась. Ван Принс рассказал им о предупреждении Лары, и Тарзан предложил план, который они обсуждали с Джерри. - Придется большую часть сил вывести отсюда, - задумчиво произнес ван Принс. - Я оставлю здесь для отвода глаз только "приветственную комиссию", на случай, если японцы прорвутся в деревню. - Может быть, стоит убрать ваших часовых совсем, - предложил Джерри. - Тогда японцы попадут прямо в западню. - Не уверен в правильности этого, - возразил ван Принс. - Я люблю заранее иметь информацию, иначе с нами могут случиться любые неожиданности. Тарзан не был согласен с ним, но не стал спорить, а только выдвинул контрпредложение. - Я доставлю вам информацию гораздо быстрее, чем это смогут сделать ваши часовые. Я пройду вперед на четыре или пять миль, а когда появятся японцы, приду обратно со всеми сведениями задолго до того, как они достигнут вашей засады. - Ну, а предположим, что они увидят вас? - Они меня не увидят. - Вы, кажется, очень уверены себе, сэр, - сказал голландец. Он улыбнулся. - Да, - ответил Тарзан. - Тогда вы вот что сделаете, - сказал ван Принс, - чтобы подстраховаться, я вас все-таки обеспечу двумя часовыми, но прикажу им возвратиться назад вместе с вами. Это вас устроит? - Вполне, - ответил Тарзан. - Я отправлюсь вперед, а вы расставьте своих людей в засаде. С этими словами Тарзан вскочил на дерево и исчез в листве. Голландец покачал головой. - Если бы у меня был батальон таких людей, как он, я бы мог вообще прогнать японцев с острова. Джерри, Бубенович и Розетти, нагруженные патронами и ручными гранатами, шли впереди партизан, чтобы завлечь японцев в засаду. Они дошли до дальнего конца параллельной тропинки и начали поудобнее устраиваться. Листьями и виноградными лозами они так замаскировали головы и плечи, что сделались как бы частью окружавших их джунглей. Партизаны тоже скоро разместились по местам и занялись своей маскировкой. Капитан ван Принс ходил по главной тропинке, проверяя маскировку каждого человека. Наконец он отдал приказ: - Не стрелять до тех пор, пока я не выстрелю, если вас не обнаружат раньше. Двое в начале линии могут применить гранаты, если смогут их бросить достаточно далеко, чтобы не ранить своих. То же самое относится к двоим в противоположном конце деревни, в случае, если туда доберутся японцы. Старайтесь стрелять в того японца, который будет находиться прямо напротив вас. Есть вопросы? Нет? Тогда я тоже иду с вами в засаду. Он отошел и занял позицию в середине линии. Джерри вскоре обнаружил, что ван дер Бос был его соседом по линии. Незадолго до этого Тэк разговаривал с Корри и как бы между делом спросил ее: - Что произошло между вами и Джерри? - Я не знаю, что вы имеете в виду. - О, вы знаете, что я имею в виду. Что с ним такое творится? - Меня это совсем не интересует. Он грубый и невоспитанный человек, а такие меня не могут интересовать. Тэк не поверил ее словам, а горечь, которая звучала в ее голосе, внезапно навела его на мысль. Он даже присвистнул от удивления. - Что это вы свистите? - спросила Корри. - Меня осенила догадка, и я прежде не знал, что на свете так много дураков. - Вы подразумеваете меня? - Вас, Джерри и себя. - Свистите, сколько хотите, но не лезьте не в свои дела. Усмехнувшись, Тэк потрепал ее по щеке и отправился с ван Принсом в лес. Джерри было не особенно приятно находиться рядом с ван дер Босом. Он надеялся, что тот, по крайней мере, не будет пытаться разговаривать с ним. Как бы в ответ тот повернулся в его сторону. - Ну, наверное, нам придется долго поджидать японцев. Джерри промычал в ответ что-то нечленораздельное. Поскольку Джерри посмотрел на него, ван дер Бос позволил себе роскошь улыбнуться. - Корри хотела идти в лес и принять участие в битве, но ван Принс и я категорически запретили ей. - Правильно сделали, - пробурчал Джерри. - Корри - еще девочка, - продолжал ван дер Бос. - Мы знаем друг друга всю жизнь. Корри и моя жена были подругами чуть ли не с самого детства. Она для меня все равно что сестра. Наступило молчание. Ван дер Бос мог полностью оценить произведенный его словами эффект. Он никогда не видел более растерянного лица. Наконец Джерри произнес: - Я не знал, что вы женаты. Ваша жена уехала? - Да. Мы пытались убедить старого ван дер Меера отправить с ней Корри и ее мать, но упрямый старый дурак не захотел. Боже, какой ценой он расплатился за это! Упрямство его было притчей во языцах на всем острове. Он славился им. Во всем остальном это был очень хороший человек. - Как вы думаете, не унаследовала ли Корри часть упрямства от своего отца? - спросил Джерри с опаской. - Я бы не удивился этому. Бубенович и Розетти с удивлением заметили сердечность, появившуюся между Джерри и ван дер Босом, Через некоторое время они отметили также, что "старик" становится похожим на себя. - Он снова становится похожим на человека, - прошептал Розетти своему приятелю. Бубенович не успел ответить, так как неожиданно для всех посередине тропы выросла фигура Тарзана, бесшумно спрыгнувшего с дерева. Он подошел к ван Принсу. - Ваши маленькие желтые приятели направляются сюда. Сейчас они находятся примерно в двух милях отсюда. Мне кажется, что их не менее двух рот. У них есть легкие пулеметы и те нарядные маленькие мортиры, которыми они обычно пользуются. Командует ими полковник. Их разведывательная группа состоит всего из трех человек. Она опережает остальных всего на сто ярдов. Я предупредил ваших часовых, и они сейчас вернутся сюда. - Вы проделали замечательную работу, сэр, - сказал ван Принс. - Не знаю даже, как вас отблагодарить. Он повернулся к стоящим рядом партизанам. - Передайте по цепочке, что разговаривать больше нельзя. Неприятель будет здесь через тридцать пять или сорок минут. Гроэн де Леттенхоф был назначен командовать партизанами, оставшимися на всякий случай в деревне. Он пытался убедить Корри подыскать безопасное укрытие, ибо не исключено, что часть врагов сумеет прорваться. - Может случиться, что вы будете нуждаться в каждой лишней винтовке, - возразила она, - и, кроме того, я еще не свела все счеты с японцами. - Но Корри, вы же можете быть убиты или ранены. - Так же, как и вы и ваши люди. Но вы ведь не можете приказать всем уйти и спрятаться в лесу. - Вы неисправимы. Мне пора бы уж привыкнуть к тому, что спорить с женщиной - дело безнадежное. - Не думайте обо мне, как о женщине. Я лишь опытный солдат и хороший стрелок. Их разговор был прерван звуками выстрелов, донесшихся из глубины леса. ГЛАВА XXII Джерри первым увидел приближавшихся японцев, так как занимаемая им позиция давала возможность просматривать тропу примерно на сто футов вперед до того места, где она сворачивала. Это была группа разведчиков из трех человек. Они продвигались осторожно, но были так уверены в том, что их появление в деревне будет неожиданностью, что не предвидели возможности засады и поэтому не обращали никакого внимания на джунгли по обеим сторонам тропы. Они прошли мимо партизан, лежавших не шелохнувшись в ожидании основных сил отряда, и остановились лишь на опушке, откуда была видна лежавшая внизу деревня. Она казалась спокойной и спящей. Укрывшиеся в домах или за домами партизаны не подавали признаков жизни и поджидали врага. Вскоре Джерри увидел приближавшийся головной отряд. Полковник шагал во главе колонны, обнажив самурайский меч, позади него шел Амат, а за ним - солдат с нацеленным на туземца штыком. Очевидно, Амат сделал попытку сбежать, и его теперь особенно усердно стерегли. Лицо его было мрачно, что доставляло особое удовольствие Шримпу, вынужденному воздерживаться от того, чтобы тут же не спустить курок на своей винтовке. Тропа заполнилась солдатами из первой роты. Они шли тесно и сгрудились на опушке позади разведки. В тот же миг ван Принс выстрелил, а следом раздался общий залп партизан. Джерри быстро бросил одну за другой три гранаты в солдат приближавшейся второй роты. В ответ японцы открыли беспорядочную стрельбу по невидимому противнику в джунглях. Затем большая часть оставшихся в живых обратилась в бегство, и лишь немногие из них прыгнули в чащу кустарника и штыками пытались обнаружить противника, засевшего в засаде. Шримп наслаждался боем. Он стрелял в японцев так часто, как только успевал, пока его винтовка не перегрелась и не вышла из строя. В числе тех, кто бросился наутек, были Амат и полковник. Ружейные залпы по какой-то случайности даже не ранили их, и они резво бежали друг за другом. Полковник что-то яростно выкрикивал по-японски, и когда Амат оглянулся, он понял по выражению лица полковника, что тот хочет его убить. Амат взвизгнул от испуга. Он был бы крайне поражен, если бы узнал, что полковник считает его предателем, и что будто бы по его вине ловушка оказалась гибельной для японцев. Розетти заметил их раньше, чем они приблизились к его укрытию. - Ничего не выйдет, желтый дьявол! - завопил он. - Этот парень - моя добыча! Только я могу его убить! Сержант метко пустил пулю в полковника, а затем выстрелил в Амата. На сей раз он промахнулся. - Проклятье! - вскрикнул он. Перепуганный туземец юркнул в заросли кустарника. Дезорганизованные жалкие остатки японского отряда бежали обратно в лес, оставив на опушке и на тропе своих раненых и убитых. Ван Принс разделил своих людей: одних направил на сбор оружия и амуниции, другим поручил перенести своих и японских раненых в деревню, а третьей группе, самой многочисленной, приказал выступать в качестве арьергарда. Немного спустя один раненый японец выстрелил в голландца, пытавшегося ему помочь, и вскоре после этого не осталось ни одного раненного японца. Бубенович и Розетти, выскочившие на тропу и стрелявшие в убегающих японцев, стали собирать брошенные японцами оружие и боеприпасы. Внезапно Розетти остановился и посмотрел вокруг. - А где же кэп? Действительно, Джерри нигде не было видно. Оба сержанта помчались обратно в заросли, где видели его в последний раз, и нашли его лежащим на спине без сознания. Рубашка на его груди была вся пропитана кровью. Розетти опустился возле него на колени. - Он не убит, он дышит. - Он не должен умереть, - ответил Бубенович. Они осторожно подняли командира и направились к деревне. Голландцы несли троих своих убитых и пятерых раненых. Тарзан увидел сержантов с Джерри на руках и поспешил к ним навстречу. С тревогой поглядев на раненого, он спросил: - Положение серьезное? - Боюсь, что да, сэр, - ответил Бубенович. Они пошли дальше, оставив Тарзана позади. Между тем в деревне все погибшие были уже уложены в ряд и покрыты циновками, на опушке леса для них копались могилы. Раненых разместили в тени деревьев. Среди партизан имелся доктор, но у него совсем не было медикаментов. Тем не менее он делал все, что от него зависело, и в этом ему активно помогала Корри. Туземные женщины кипятили воду, в которой стерилизовались бинты. Бубенович и Розетти грустно сидели под деревом рядом с Джерри, когда доктор и Корри подошли к ним. Увидев, кто был очередным раненым, Корри побледнела, и у нее перехватило дыхание. Бубенович и Розетти внимательно наблюдали за ней, и ее реакция сказала им больше, чем могли выразить любые слова, ибо они иногда произносятся для того, чтобы ввести в заблуждение. С помощью сержанта и Корри, старавшихся сделать все для человека, которого они любили, доктор снял с раненого рубашку и тщательно осмотрел рану. - Плохи его дела? - спросила Корри. - Я не думаю, - ответил доктор. - Пуля прошла мимо сердца и, по всей видимости, не задела легкого. У него нет рвоты с кровью, сержанты? - Нет, - ответил Бубенович. - Он страдает главным образом от шока и от потери крови. Я думаю, он скоро поправится. Помогите мне повернуть его, но только осторожно. На спине Джерри виднелось маленькое круглое отверстие немного правее левой лопатки. Оно слабо кровоточило. - Он родился под счастливой звездой, - сказал доктор. - Здесь нет необходимости зондировать, и это очень хорошо, потому что у меня нет инструментов. Пуля прошла навылет. Он тщательно промыл раны и забинтовал их. - Это - все, что я могу сделать, - сказал он. Затем он попросил: - Один из вас пусть останется с ним. Когда к нему вернется сознание, следите, чтобы он лежал спокойно. - Я останусь, - решительно заявила Корри. - Вы, мужчины, можете помочь мне, если хотите, - сказал доктор. - Конечно, мы пойдем с вами. Но если мы понадобимся, мисс, вы обязательно позовите нас, - сказал Розетти. Корри села возле раненого и начала обтирать его лицо холодной водой. Она не знала, что еще можно было сделать для него, и эта беспомощность бесила ее. Та легкая неприязнь, которую она, как ей казалось, прежде чувствовала к нему, исчезла при виде его крови и страданий. Вскоре Джерри слегка вздохнул и открыл глаза. Он несколько раз зажмурился, и на его лице появилось выражение недоверия, когда он увидел склонившуюся над ним девушку. Потом он улыбнулся и легонько пожал ей руку. - Все будет в порядке, Джерри, не волнуйтесь, - сказала она. - Да. Он держал ее руку в своей лишь мгновение. Она тут же сама взяла его руку и погладила ее. Они снова улыбнулись друг другу. Опять все стало хорошо в этом мире. Капитан ван Принс распорядился соорудить носилки для раненых. После этого он разыскал Джерри. - Мне сообщили о вашем ранении. Как вы себя чувствуете? - спросил он. - Прекрасно. - Это хорошо. Я решил, что нам следует отправляться как можно скорее. Японцы почти наверняка вновь нападут на нас вечером, а здесь трудно будет удержать оборону. Я знаю подходящее место. Мы сможем добраться до него за два перехода. Как только носилки будут готовы, и убитые похоронены, мы тронемся в путь. Я решил сжечь деревню. Это послужит уроком для туземцев за сотрудничество с врагом. Они должны быть наказаны. - О, нет! - воскликнула Корри. - Это будет несправедливо. Вы накажете виновных вместе с невиновными. Возьмите, к примеру, Лару. Она дважды помогла нам. Вчера она сказал мне, что здесь только два человека помогают японцам - это вождь и Амат. Было бы жестоко сжигать дома тех, кто лоялен к нам. Вспомните, если бы не Лара, японцы могли бы застать нас врасплох. - Вы правы, Корри, - сказал капитан ван Принс. - Вы подали мне хорошую идею. Он ушел. Десять минут спустя вождь был выведен на край деревни и расстрелян. Партизаны собрались вокруг могил убитых. Доктор прочитал короткую молитву, затем прозвучали три залпа, и могилы были засыпаны. Раненых уложили на носилки, и отряд был готов к походу. Джерри возражал против того, чтобы его несли, и настаивал, что может идти сам. Корри, Бубенович и Розетти пытались переубедить его, когда к ним подошел доктор. - Что здесь происходит? - спросил он. Когда ему рассказали, он повернулся к Джерри. - Вам придется остаться на носилках, молодой человек. Затем он обратился к Бубеновичу и Розетти: - Если он попытается встать, привяжите его к носилкам. Джерри усмехнулся. - Ладно уж, доктор, я буду слушаться. После того, как вождя расстреляли, туземцы перепугались, думая, что расстрелы будут продолжаться. Лара направилась к Корри, но по дороге встретила ван Принса, который сам остановил ее. - Вы можете сообщить всем своим, - сказал он, - что благодаря вам и той помощи, которую вы оказали нам, мы не будем сжигать деревню, как намеревались раньше. Мы наказали только вождя, потому что он оказался активным сотрудником нашего врага. Когда мы вернемся, и Амат будет здесь, мы накажем и его. Остальным ничего не грозит, если они не будут помогать японцам. Мы знаем, что вас принуждают работать на них, иначе вам грозит наказание. Мы понимаем это, но не помогайте им больше по возможности. Он окинул быстрым взглядом деревню и спросил; - А где Тарзан? - Действительно, - откликнулся Бубенович. - Куда он подевался? - Черт возьми! - воскликнул Розетти. - Он не возвращался в деревню после сражения, но не ранен. Все видели его, когда несли капитана. - Не стоит беспокоиться о нем, - успокоил капитана Бубенович. - Он сам побеспокоится о себе и обо всех нас впридачу. - Я оставлю здесь несколько человек, чтобы сообщить ему, где мы собираемся остановиться, - сказал ван Принс. - Вы можете не делать этого, - возразил Бубенович. - Он сам найдет нас. Пусть только Лара покажет ему направление, чтобы он не терял время зря на поиски следов. - Хорошо, - согласился ван Принс. - Тогда - в путь! Когда Тарзан увидел раненного американца, то ему показалось, что его рана была смертельной. Он воспылал яростной ненавистью к японцам, так как любил этого молодого летчика. Незамеченный никем, он вскочил на дерево и помчался по следам врагов. Он догнал их, когда капитан и два лейтенанта совещались. Это были единственные уцелевшие офицеры из двух рот. Сидя высоко над ними на дереве, Тарзан вставил стрелу в лук. Внезапно капитан зашатался и упал бездыханным. Стрела попала ему прямо в сердце. Пораженные японцы застыли на месте, затем поднялась суматоха, лес наполнился возбужденными криками и звуками беспорядочной стрельбы из винтовок и пулеметов. Тарзан наблюдал сверху за поднятой им паникой и выбрал подходящий момент для второго выстрела. На этот раз он попал в одного из лейтенантов. После выстрела он тут же незаметно перебрался на другую позицию в нескольких сотнях футов от прежней. Это было сделано своевременно. После гибели второго офицера японцы стали наугад палить по кустарнику и деревьям. Когда был сражен последний офицер, солдаты помчались в свой главный лагерь. Все случившееся, порядком нагнало на них страху. Тарзан продолжал преследовать их, пока все его стрелы не были израсходованы, и каждая из них поразила по одному японцу. Вопящие от боли раненые пытались не отставать от остальных, вытаскивая на ходу стрелы из своих спин и животов. Убитые оставались на месте, представляя собой будущую пищу для тигров и диких собак. Тарзан снял с плеча винтовку и выпустил всю обойму в бегущего врага. Только после этого он прекратил погоню. Его друг американец был отомщен. Тарзан недолго шел по направлению к деревне и повернул в лес. Избранный им путь пролегал по могучим веткам древних патриархов лесов, покрытых мхом и одетых гигантскими ползучими растениями и виноградными лозами. Иногда он спускался ниже до колоссальных воздушных корней, украшенных гирляндами из орхидей. Когда ветер переменил направление и подул ему в лицо, он почуял запах человека. Вскоре он увидел небольшую тропинку, а затем заметил ловушку, какие ставят охотники на мелкую дичь. Тарзан углубился в лес, он хотел побыть один, подальше от людей. Он не был антисоциален, но временами нуждался в одиночестве или в спокойном обществе диких зверей. Даже болтливые, забавно ссорящиеся обезьяны часто развлекали его и помогали отдохнуть от людей, которые отнюдь не казались ему забавными. Здесь было много обезьян. Сначала они убегали при виде его, но когда он заговорил на их языке, они осмелели и подошли ближе. Тарзан даже уговорил маленькую обезьянку сесть ему на руку. Она напомнила ему малыша Нкиму - задиристого, воинственного и крошечного трусишку, который очень любил Тарзана. Африка! Какой далекой, страшно далекой она теперь казалась ему! Он заговорил с маленькой обезьянкой, как когда-то говорил с Нкимой, и вскоре она прыгнула ему на плечо. Подобно Нкиме, она почувствовала себя здесь в безопасности. Все эти маленькие радости не могли притупить бдительность Тарзана, который почуял странные запахи и обнаружил следы. Они привели его к маленькому озеру, вдоль берега которого было построено много шалашей. Они были сооружены из ветвей и листьев на платформах, укрепленных на прочных столбах, которые поднимались со дна озера. В шалашах жили люди маленького роста с черными волосами и темно-коричневой кожей. Это были настоящие дикари, которых цивилизация еще даже не коснулась. "Счастливый народ", - подумал о них Тарзан. Несколько человек сетью ловили рыбу. Мужчины были вооружены луками и стрелами. Маленькая обезьянка сказала, что это плохие гомангани. - Они едят обезьян, - объяснила она. Потом она начала кричать и браниться, чувствуя себя в безопасности благодаря значительному расстоянию и присутствию своего нового и большого друга. Тарзан улыбнулся. Она все сильнее напоминала ему Нкиму. Обезьяна наделала так много шума, что некоторые туземцы оторвались от своих занятий и взглянули наверх. Тарзан сделал общепринятый миролюбивый жест, но туземцев он не убедил, и они стали грозить ему своими луками. Они кричали и жестами требовали, чтобы он убирался прочь. Он понимал и полностью одобрял их поведение. Если бы им всегда удавалось держать белого человека на расстоянии, они могли бы наслаждаться безопасностью своего идиллического бытия. Тарзан наблюдал за ними несколько минут и потом повернул назад в лес, чтобы еще побродить там, наслаждаясь этой короткой передышкой в мрачных буднях войны. Кета, маленькая обезьянка, иногда сидела у него на плече, а то прыгала рядом по деревьям. Казалось, она крепко привязалась к этому тармангани и решила навсегда остаться с ним. ГЛАВА XXIII Старший сержант Тони Розетти стоял на коленях на платформе для часовых, установленной недалеко от прежнего лагеря, где партизаны остановились на день, чтобы дать раненым отдых. Его дежурство уже заканчивалось, и он поджидал смену, когда увидел, что кто-то приближается к нему по тропе. Это была стройная юношеская фигура, но даже при тусклом свете в лесу сержант понял, несмотря на брюки, что это не юноша, хотя при нем была винтовка, пистолет и патронташ. - Стой! - скомандовал Розетти. Он вскинул винтовку. - Я уже стою, - ответила женщина на чистейшем английском языке. - Кто вы и куда идете с этим вооружением? - Вы, должно быть, тот самый умный маленький сержант, о котором мне говорила Корри ван дер Меер. Тот, который ненавидит женщин и смешно говорит по-английски. - Я не говорю по-английски, я говорю по-американски. А что в этом смешного? Кто вы? - Я - Сарина и ищу Корри ван дер Меер. - Подойдите ближе, - сказал Розетти. Затем он слез на тропу и встал, держа палец на курке винтовки и направив острие штыка на женщину. Сарина подошла и остановилась в нескольких футах от него. - Я бы хотела, чтобы вы целились этой штукой куда-нибудь в другую сторону. - Ничего не выйдет, сестренка. Вы принадлежите к банде преступников. Откуда я могу знать, что остальные не прячутся где-нибудь поблизости? Если они здесь, то вы, очевидно, собираетесь меня пристрелить? - Я одна, - спокойно возразила она. - Может быть, одна, а может быть, и нет. Положите оружие на землю и поднимите руки вверх. Я хочу обыскать вас. Сарина заколебалась, а он продолжал: - Я вас не укушу, но отведу в лагерь, как только придет моя смена. Сарина положила оружие на землю и подняла руки. Шримп переложил ее оружие подальше, а затем сказал: - О'кей, теперь вы можете опустить руки. Сарина села возле тропы. - Вы хороший солдат и умница, - сказала она. Затем она добавила: - Я люблю хороших солдат. Розетти усмехнулся. - Вы тоже не промах, сестрица, и совсем недурны. Как видно, даже женоненавистник может заметить красоту. - Как же вы шли одна по лесу? - Я ушла от тех людей и хочу быть там, где Корри ван дер Меер. Она нуждается в присмотре женщины. Она здесь, не так ли? - Да, она здесь, но ей не нужны дамы, чтобы присматривать за ней. У нее есть четверо мужчин, которые неплохо делают для нее все необходимое. - Я знаю, она говорила мне об этом. И тем не менее, она будет рада видеть возле себя женщину. После недолгого молчания она спросила: - Как вы думаете, они разрешат мне остаться? - Если Корри захочет, то, конечно, разрешат. Мы все будем вам рады. Их разговор был прерван приходом голландца. Увидев Сарину, он удивился и спросил Розетти по-голландски, кто эта женщина, и откуда она взялась. - Не понимаю по-голландски, - сказал американец. - Он спросил про меня, - разъяснила Сарина. - Вы знаете голландский? Шримп удивился. - О, да. - Тогда скажите ему, чтобы он захватил ваше оружие, когда будет уходить отсюда. Я не могу его тащить и одновременно охранять пленницу. Сарина улыбнулась и перевела. Голландец ей ответил и кивнул головой Розетти. - Ну, пойдемте, - сказал сержант Сарине. Он повел ее в лагерь, где они сразу же направились к Джерри, лежавшему на носилках под деревом. - Сержант Розетти докладывает о пленнице, сэр. Корри, сидевшая рядом с Джерри, узнала Сарину и вскочила на ноги. - Сарина! - воскликнула она. - Что вы здесь делаете? - Я пришла, чтобы быть с вами. Скажите им, чтобы мне позволили остаться. Она говорила по-голландски, и Корри перевела ее слова Джерри. - Что касается меня, она может остаться, если вы хотите этого, - ответил ей Джерри. - Но я считаю, что решать должен капитан ван Принс. Возьмите, сержант, вашу пленницу и доложите обо всем капитану ван Принсу. Не признававший никаких других авторитетов, кроме Джерри, сержант выразил на лице неудовлетворение, но послушался. - Идемте, сестренка, - позвал он Сарину. - Хорошо, братец, - ответила она. - Но не держите свой штык у моей спины. Я знаю, что вы хороший солдат, но не усердствуйте так. Корри взглянула на нее с изумлением. Она впервые слышала, чтобы Сарина говорила по-английски. - О'кей, дорогая, - согласился Розетти, - но не вздумайте бежать. - Я пойду с вами, - заявила Корри. - Если я поручусь за вас, то уверена, что капитан ван Принс разрешит вам остаться с нами. Она нашла капитана, и он внимательно выслушал все, что Корри и Сарина сообщили ему. Потом он спросил: - Почему вы присоединились к этим бандитам и остались с ними? - У меня не было выбора: либо они, либо японцы, - ответила Сарина. - Я с самого начала хотела уйти от них и присоединиться к партизанам, как только найду их. Но такая возможность представилась мне только сейчас. - Раз мисс ван дер Меер ручается за вас, и капитан Лукас не возражает, вы можете остаться. - Значит, все решено, - сказала Корри. Розетти не нужно было больше охранять пленницу, но он отправился вместе с Корри и Сариной туда, где лежал Джерри. Он сделал вид, что пришел узнать о здоровье Джерри, но остался вместе с женщинами и после того, как тот заверил его, что самочувствие его хорошее. Недалеко от них Бубенович чистил свою винтовку. Он ждал, что Розетти подойдет к нему и расскажет о женщине, которую они привели. Шримп не сделал этого и озадачил Бубеновича, который был вынужден сам присоединиться ко всей компании. Сарина как раз заканчивала свой рассказ о знакомстве с Розетти. - Где вы научились так хорошо говорить по-английски, Сарина? - спросила Корри. - В католической миссионерской школе в Джильбертсе. Мой отец всегда брал меня и маму во все свои морские путешествия. За исключением двух лет, которые я провела в миссии на Тараве, я прожила на борту его шхуны, пока мне не исполнилось двадцать лет. Моя мать умерла, когда я была еще девочкой, но отец не расставался со мной. Он был очень плохой человек, но к нам всем относился хорошо. Мы плавали по всем южным морям и примерно каждые два года возвращались в Джильбертс, торгуя попутно на различных островах с пиратами и убийцами. Отец хотел, чтобы я получила образование, и когда мне исполнилось двенадцать, он оставил меня в этой миссионерской школе на два года. От отца я научилась голландскому языку. Я думаю, что он был хорошо образован. У него на борту имелась прекрасная библиотека отлично подобранных книг. Он никогда не говорил мне о своем прошлом, даже не называл настоящего имени. Все звали его Большим Джоном. Он научил меня навигации. С четырнадцати лет я уже была его первым помощником. Это, конечно, неподходящая работа для девушки, тем более, что команда обычно составлялась из отъявленных негодяев, но больше никто не хотел плавать с отцом. Я научилась также немного японскому и китайскому языкам от различных членов команды. С нами плавали люди чуть ли не всех национальностей. Когда отец бывал пьян, я выполняла обязанности капитана. Это была нелегкая работа, и мне приходилось держать команду в страхе. Я не выходила на палубу без пары пистолетов. Розетти не спускал глаз с Сарины. Казалось, что она загипнотизировала его. Бубенович с изумлением наблюдал за ним. Однако, он должен был согласиться, что на Сарину было приятно смотреть. - Где теперь ваш отец? - спросил Джерри. - Вероятно, в аду. Он убил одного из своих матросов, и его повесили. Именно во время его ареста мистер и миссис ван дер Меер проявили по отношению ко мне столько доброты. Беседа была прервана приходом доктора. Все стали расходиться по своим шалашам, к большому огорчению Розетти. Бубенович наблюдал за ним с насмешливой улыбкой и непреминул отпустить в его адрес несколько острот. ГЛАВА XXIV На следующее утро все покинули лагерь и медленно двинулись в путь. Раненых несли на носилках. Там, где тропа была достаточно широкой, Корри шла рядом с носилками Джерри. Сарина шла следом за Корри, а Розетти не отставал от нее. Бубенович и несколько голландцев составляли арьергард. Поскольку голландцы не говорили по-английски, а Бубенович не знал голландского, то американец имел полную свободу поразмыслить о последних событиях и, в частности, об удивительной метаморфозе, приключившейся со Шримпом. Этот убежденный женоненавистник внезапно оказался покоренным! Да еще кем! Убийцей-азиаткой европейского происхождения с темной кожей и достаточно старой. Бубенович очень любил Розетти и надеялся, что маленький сержант не будет слишком сильно увлечен. Розетти мало знал женщин, а Сарина была не самым лучшим объектом для их изучения. Бубенович вспомнил слова Киплинга: "Однажды ночью она всадила в меня нож из-за высказанного мной сожаления, что она не белая, тем самым она помогла мне лучше понять женщин". Бубенович грустно вздохнул. "В конце концов, - подумал он, - Шримп не сильно ошибался, когда говорил, что женщины не приносят ничего хорошего, кроме хлопот и неприятностей". Он отвлекся от своих мыслей, услышав голос Джерри, который разговаривал с Корри. - Я начинаю беспокоиться о Тарзане. Он отсутствует уже два дня, а как раз после его исчезновения была слышна стрельба в лесу в том направлении, куда уходили японцы. - Но что он мог там делать? - возразила Корри. - Он не похож на других, и бесполезно пытаться догадаться о мотивах тех или иных его поступков. Временами, как вы сами знаете, он поступает как дикий зверь. Вам ведь известно его принципиальное отношение к убийству, но тем не менее он считает истребление японцев своим долгом. - И вы предполагаете, что он мог отправиться вслед за японцами, чтобы как можно больше их уничтожить? - Да, но при условии, что его самого не подстрелили. - Бог с вами! Страшно даже подумать об этом! - Я согласен с вами, но тем не менее, это возможно. Если он не появится, мы будем вынуждены действовать самостоятельно. Я не представлял, что мы настолько зависим от него, так как мы даже не умеем охотиться и добывать мясо, а поэтому наш рацион довольно скуден. - Ну, и помимо охоты Тарзан немало сделал для нас, - сказала Корри. - Мне до сих пор снятся тигр и обезьяна, от которых он меня спас. Они замолчали. Джерри лежал с закрытыми глазами. Корри обратила внимание, что его лицо стало очень красным. Раненый тяжело дышал и был в забытьи. Она приложила руку к его лбу и, отодвинувшись немного, прошептала Сарине, чтобы по цепочке вызвали доктора. Затем девушка пошла дальше рядом с носилками. Джерри что-то бессвязно бормотал и все время ворочался на носилках. Корри пришлось поддерживать его, чтобы он не свалился. Когда доктор Рейд подошел к ним и встал с другой стороны носилок, ей даже не пришлось ему ничего объяснять: состояние Джерри было слишком очевидным. Практически единственным медицинским инструментом у доктора был термометр. Смерив температуру, он недовольно покачал головой. - Плохо? - спросила Корри. - Не очень хорошо. Но я не понимаю причины неожиданного ухудшения его состояния. Лихорадку можно было ждать в ту ночь, когда произошло ранение, но тогда ее не было. Я думал, что опасность уже миновала. - Он будет... Доктор посмотрел на нее и улыбнулся. - Пока не стоит беспокоиться. Миллион людей выздоравливает даже при более серьезных ранениях и при более высоких температурах. - Не можете ли вы сейчас чем-нибудь помочь ему? Рейд пожал плечами. - У меня нет никаких препаратов. Возможно, это даже и лучше. Он молод, физически крепок, а природа - самый лучший лекарь, Корри. - Но вы останетесь здесь с нами не правда ли, доктор? - Конечно. И вы, ради бога, не беспокойтесь. Джерри что-то пробормотал, а затем сел. Корри и доктор осторожно уложили его обратно. Джерри открыл глаза, взглянул на Корри, улыбнулся и опять забылся. В это время к носилкам подошел Розетти. Он сразу понял, что здесь, возможно, понадобится его помощь. На его лице появилось выражение тревоги и страха, когда Джерри вдруг закричал: - Лукас вызывает Мельроза! Затем, сам себе же отвечая, произнес: - Мельроз отвечает Лукасу! На западном фронте все спокойно, капитан! Потом Джерри вздохнул с облегчением и замолчал. Корри похлопала Розетти по плечу. - Вы - славный парень, - сказала она. - Кто это - Мельроз? - Наш хвостовой стрелок. Его убили до того, как "Прекрасная леди" была подбита. А он разговаривал с ним! Джерри опять начал беспокойно ворочаться и крутиться. Потребовались усилия всех троих, чтобы удержать его на носилках. - Вероятно, нам придется привязать его, - сказал доктор. Розетти покачал головой. - Позовите сюда Бубеновича, и мы с ним справимся. Капитан будет недоволен, когда узнает, что его привязывали. По колонне был передан вызов Бубеновичу. Когда он появился, Джерри попытался приподняться на носилках и чуть было не вывалился из них. Помогая удерживать раненого, Бубенович не переставая ругался. - Проклятые японцы! Желтые ублюдки! Он повернулся к Розетти. - Почему, черт возьми, ты не послал за мной раньше? Почему никто не сказал мне, что он находится в таком состоянии? - Ему только недавно стало хуже, - сказала Корри. - Он очень плох, доктор? - спросил Бубенович. - У него поднялась температура, но она не так уж высока, чтобы думать о худшем. Они вышли из леса в долину, где намеревались сделать остановку и разбить лагерь. Теперь тропа стала шире, и рядом с носилками могла пойти также и Сарина. Неожиданно Джерри снова беспокойно заворочался и громко закричал: - Черт возьми! Я не могу удержать его нос! Ребята, прыгайте! Быстро! Джерри попытался выпрыгнуть из носилок, и всем пришлось удерживать его. Корри погладила его по лбу и сказала успокаивающим тоном: - Все в порядке, Джерри, лежите спокойно, попытайтесь заснуть. Раненый схватил ее за руку. - Мейбл, - произнес он. Она вздрогнула. Розетти и Бубенович отвели глаза от обескураженной Корри. Рейд заметил, что Джерри наконец забылся во сне. - Это лучшее лекарство для него, - сказал он. Полчаса спустя ван Принс приказал остановиться на отдых. Под деревьями рядом с маленькой речкой, протекавшей по долине, был разбит лагерь. Джерри крепко спал остаток дня и всю следующую ночь. Корри, Сарина, Бубенович и Розетти по очереди дежурили около него. Когда на дежурство заступила Корри, она стала раздумывать о Мейбл. Раньше она никогда не слышала имени женщины из Оклахома-Сити, на которой был женат Джерри. Так значит, он еще любит! Корри старалась успокоить себя мыслью, что Мейбл бросила его и уже замужем за другим. Потом она подумала, что, может быть, это имя совсем другой женщины... Когда Джерри проснулся, то несколько секунд пролежал неподвижно, устремив взгляд на свод из зеленых листьев и пытаясь заставить свою память раскрыть свои секреты. Постепенно он начал вспоминать, что последним впечатлением было чувство неудобства от лежания на носилках, которые несли по узкой тропе. Теперь носилки стояли на земле, и ему было очень удобно. Совсем близко он услышал журчание маленькой речки, которая струилась среди камней и весело спешила на свидание с морем. Джерри повернул голову и увидел Бубеновича и Розетти, которые стояли на коленях на берегу и старательно умывались. Он радостно улыбнулся, подумав, как ему повезло с товарищами в эти трудные годы войны и лишений. Он прогнал прочь воспоминание о тех, кого больше никогда не увидит. Мужчине не пристало грустить о том, что является неизбежным следствием войны. Отвернувшись от речки, он увидел Корри. Она сидела совсем рядом с его носилками, ее локти опирались на колени, а лицо спрятано в ладонях. В глазах Джерри появилось выражение глубокой нежности. - Корри, - тихо позвал он и взял ее за руку. Она открыла глаза и подняла голову. Первое, что она сделала, это приложила свою руку ему на лоб. - О, Джерри! Ваша лихорадка прошла! Как вы себя чувствуете? - Я готов съесть быка с рогами, копытами и шкурой в придачу. Корри слушала его и с трудом сдерживала слезы в глазах. Неожиданное избавление от страха и напряжения как бы прорвало барьер самоконтроля и сдержанности, которые были ее душевным щитом и прикрытием. Корри вскочила на ноги и, добежав до первого дерева, прислонилась к нему и расплакалась. Она не могла вспомнить, чтобы когда-нибудь в жизни была так счастлива. Джерри удивленно посмотрел вслед убежавшей Корри и ломал голову, что с ней произошло. Доктор Рейд, делая обход своих пациентов, подошел к нему. - Как у вас дела сегодня утром? - Я чувствую себя прекрасно, - ответил Джерри, - и не думаю, что меня снова придется тащить на носилках. - Вы можете считать как угодно, - ответил Рейд, - но в данном случае ваше мнение еще не является руководством к действию. Он усмехнулся. К ним подошли капитан ван Принс и Тэк ван дер Бос. - Как вы думаете, сможете ли вы вынести еще один дневной переход? - спросил ван Принс у Джерри. - Конечно, смогу. - Хорошо. Я намерен выступить как можно скорее. Это место чересчур открытое. - Ну и напугали же вы нас вчера, Джерри, - сказал ван дер Бос. - Меня лечил хороший доктор, - ответил Джерри. - Ну, моей заслуги здесь не так уж и много, - возразил Рейд. - Ведь у меня нет даже какой-нибудь паршивой пилюли. Благодарите свой организм. Корри вышла из-за дерева и присоединилась к ним. Джерри заметил, что ее глаза покраснели, и понял, почему она убежала. - Только что проснулась, лентяйка? - спросил ее ван дер Бос. - Я искала быка, - ответила Корри. - Быка? Зачем? - Джерри хотел съесть быка за завтраком. - Обойдется, хватит с него и риса, - сказал ван Принс. Он улыбнулся. - Когда я выберусь с вашего милого острова, и кто-нибудь осмелится предложить мне рис, пусть побережется, - заявил Джерри. Все разошлись по своим делам, оставив Корри наедине с Джерри. - Я вчера, видно, плохо себя вел? - спросил он. - Я почти ничего не помню. - Да, вы вели себя скверно. У вас был жар и все такое прочее. Вдобавок вы все время стремились выпрыгнуть из носилок. Мы еле-еле сдерживали вас вчетвером. Доктор хотел привязать вас к носилкам, но милый маленький сержант не захотел и слышать об этом. Он заявил, что вам это не понравится. - Шримп - хороший парень. - Эти ребята очень любят вас. - Мне очень жаль, что я вчера устроил такой переполох, - сказал Джерри, меняя тему разговора. - Ничего вы не устроили. Просто мы были очень напуганы. Особенно, когда вы начали бредить. Она немного помолчала и, решившись, спросила: - Кто такая Мейбл? - Мейбл? Что вы знаете о ней? - Ничего. Но вы звали ее. Джерри засмеялся. - Так отец называл мать. Это - не ее имя, но он звал ее так еще до того, как они поженились. Он взял его из серии писем "К дорогой Мейбл", которые были очень популярны в первую мировую войну. Нам, ребятам, казалось забавным тоже называть ее Мейбл. - Нас всех заинтересовало, кто такая Мейбл. - сказала Корри. Она не скрывала радости в голосе. - Я представляю себе, что и Шримп, и Бубенович, и Сарина с доктором ужасно беспокоились по этому поводу, - с иронией заметил Джерри, глядя на девушку счастливыми глазами. - Это совсем не смешно, и вы ведете себя невыносимо, - надула губки Корри. ГЛАВА XXV Перед спуском в долину, где журчал маленький родник, вытекавший из известнякового утеса, было много удобных для обороны пещер. Ван Принс решил устроить здесь лагерь и дожидаться прихода союзнических сил под командованием генерала Макартура, которые двигались как раз в этом направлении и приближались с каждой неделей. После того, как они придут и укрепятся на берегу, ван Принс и другие командиры партизан спустятся с гор и будут сражаться с арьергардом врага и наносить удары по японским коммуникациям. В ожидании этого они могут наносить удары по японским передовым постам. Американцы же намеревались, как только их капитан полностью поправится, перейти на ту сторону гор, пройти по восточному берегу до пункта, где можно вновь перейти через горный перевал, и попытаться дойти до западного берега. Тэк ван дер Бос хотел идти с ними, поскольку его знание Суматры и расположения японских позиций могло пригодиться союзническим силам. Ван Принс мало надеялся на успех задуманного похода и считал его безумной авантюрой. Он пытался убедить хотя бы Корри не рисковать и остаться с партизанами. - Мы спрячем вас в горах, - говорил он ей, - так что вы будете в полной безопасности. Джерри не был уверен в правильности его слов, ибо в случае, если японцы действительно предпримут серьезную попытку ликвидировать партизан, используя артиллерию и самолеты, то Корри будет угрожать смертельная опасность. Все же он не стал уговаривать ее идти с ними, так как не был уверен в успехе предстоящего похода после исчезновения Тарзана. Тэк ван дер Бос поддержал ван Принса. - Я также думаю, что вы будете здесь в большей безопасности. Кроме того, мы, четверо мужчин, сможем иметь больше шансов ускользнуть от преследования, если... - Если вам не будут мешать две женщины? Вы это хотели сказать? - Я не знал, Корри, как выразиться, но это именно то, о чем я думал. - Сарина и я не будем для вас обузой. А две лишние винтовки всегда пригодятся. Мы доказали, что в пути и в бою можем держаться не хуже вас, мужчин. Но не забывайте также, что Сарина знает, где на берегу найти бот, и кто из туземцев настроен к нам дружелюбно, а кто - нет. И примите во внимание, что Сарина долго плавала в этих краях. Она не только изучила их, но и является опытным навигатором. Думаю, что мы во многом сможем помочь вам. Что же касается опасности, то японцы могут захватить нас, если мы пойдем с вами, и они могут также захватить нас, если мы останемся здесь. Сарина и я хотим идти с вами, но если Джерри возражает, то пусть будет так, как он скажет. Бубенович и Розетти с интересом слушали этот разговор. Джерри повернулся к ним. - Ребята, что вы думаете об этом? - спросил он. Он вопросительно взглянул на Розетти, которого считал непримиримым женоненавистником. - Я отвечу так: пойдемте все вместе. Нам ни к чему разделяться. - Корри и Сарина знают, с какими трудностями и опасностями им возможно, придется встретиться, - сказал Бубенович. - Позволим им самим решить этот вопрос. Никто и не вправе принимать такое решение за них. - Браво, сержант! - воскликнула Корри. - Сарина и я уже решили бесповоротно. Капитан ван Принс пожал плечами. - Я думаю, что вы все безумны, но я восхищаюсь вашей храбростью и желаю вам успеха. Удивленное и радостное восклицание Розетти заставило всех повернуть головы в сторону леса. К ним приближалась знакомая бронзовая фигура, причем на одном его плече сидела маленькая обезьянка, а через другое была перекинута туша оленя. Тарзан сбросил тушу при входе в лагерь и направился к группе, окружавшей носилки. Кета обняла Тарзана за шею обеими руками, крича на странных тармангани и осыпая их ругательствами, принятыми в джунглях. Маленькая Кета была напугана. - Это друзья, Кета. Тарзан попытался ее успокоить на их общем языке. - Не бойся. - Кета не боится. Обезьянка завизжала. - Кета покусает Тармангани. Тарзана приветствовали с восторгом. Он тотчас же подошел к Джерри. - Так они не убили вас? - радостно воскликнул он. - Только продырявили, - ответил Джерри. Он улыбнулся. - Последний раз, когда я видел вас, вы были похожи на стопроцентного мертвеца. - А мы боялись, что вас убили. Были какие-нибудь неприятности? - Да, - ответил Тарзан, - но не у меня, а у японцев. Что бы они не сделали вам в будущем, вы уже заранее отомщены с лихвой. Джерри усмехнулся. - Хотелось бы мне быть там и видеть все собственными глазами. - Зрелище было не из приятных. - Вы, должно быть, долго преследовали их? - предположил ван Принс. - Нет, не очень. После того, как с японцами было покончено, я отправился путешествовать в глубь леса. Меня всегда интересует страна, с которой я еще не знаком. Однако, я узнал не много. Лишь вчера поздно вечером я обнаружил вражескую батарею тяжелых орудий, а сегодня утром - другую. Если у вас есть карта, я могу довольно точно обозначить их расположение. В первый же день путешествия я обнаружил хорошо укрытую деревню туземцев. Их жилища представляют собой постройки на сваях, и они расположены по берегу озера в густом первобытном лесу, вначале казавшемся необитаемым. Туземцы ловили рыбу сетями. Они угрожали мне луками и стрелами, несмотря на то, что я подавал им знаки миролюбия. - Мне кажется, я слышал об этой деревне, - сказал ван Принс. - Ее видели летчики, но, насколько известно, ни один цивилизованный человек не мог проникнуть туда и выбраться оттуда живым. Считают, что обитатели этой деревни представляют собой остатки обреченного населения, от которого произошли беттаки - настоящие дикари и людоеды. Вплоть до настоящего времени беттаки являются людоедами, если можно так сказать - доброжелательными людоедами. Они едят своих стариков, будучи уверенными, что таким образом им будет даровано бессмертие, так как те продолжают жить в людях, которые их съели. А пожиратели приобретают силу и мудрость жертв. По этой же причине они едят своих врагов, слегка поджаренных и приправленных лимонами. - О жителях этого озера, - сказал ван дер Бос, - говорят также, что они открыли секрет вечной молодости. - Это, конечно, сплошная чушь, - заметил тут же доктор Рейд. - Возможно, что и нет, - возразил Тарзан. Рейд бросил на него удивленный взгляд и сказал: - Не хотите ли вы сказать, что верите в подобную чепуху? Тарзан улыбнулся и кивнул головой. - Я верю только в те вещи, которые видел собственными глазами или сам испытал, а мне дважды удалось убедиться в том, что вечной молодости можно добиться. Я видел в глубине Черной Африки разные странные вещи. Он замолчал, не имея, очевидно, намерения продолжать свой рассказ. Он посмотрел на окружавших его людей, и его взгляд остановился на Сарине. - Что здесь делает эта женщина? Она принадлежит к банде. Корри и Розетти одновременно начали давать ему объяснения, причем сержант особенно энергично ринулся защищать Сарину. Выслушав всю историю, Тарзан был удовлетворен. - Если уж сержант Розетти считает возможным присутствие здесь этой женщины, значит, она вне всякой критики. Розетти, смутившись, покраснел. К его счастью, доктор Рейд перевел разговор на другую тему. Откашлявшись, он спросил у Тарзана: - Вы очень заинтриговали меня своими словами. Не можете ли вы поподробнее рассказать о случаях встречи с вечной молодостью? - Когда я был еще юношей, - сказал Тарзан, - я спас одного негра от льва. Он обязательно хотел отблагодарить меня. Он предложил мне вечную молодость. Я в ответ рассмеялся, сказав, что не верю в такие сказки. Тогда он спросил: сколько, по моему мнению, ему лет. Я ответил, что ему, по-моему, около тридцати. Он удовлетворенно улыбнулся и кивнул головой, произнеся только два слова: "Я - знахарь". Мне пришлось снова недоверчиво рассмеяться, так как я знал, что знахарями в Африке становятся только к старости. Тогда он повел меня с собой в деревню, подвел к вождю и попросил того сказать, давно ли он знает его. "Всю жизнь", - ответил вождь, который был уже дряхлым стариком. Отвечая на мой вопрос, вождь сказал, что никто не знает возраста знахаря, но что он должен быть очень старым, ибо знал деда Типпу Тиба. А Типпу Тиб родился либо в 1830, либо в 1840 годах, так что его дед родился еще в восемнадцатом столетии. Ну, а мне тогда было еще совсем мало лет, и, подобно другим, меня тянуло к неизведанному. Поэтому я позволил знахарю делать со мной все, что он хотел. Но прежде, чем он кончил, я понял, почему он одаривает вечной молодостью не всех. Потребовался целый месяц для составления отвратительных снадобий, соблюдения различных ритуалов и неоднократного переливания крови знахаря в мои вены. Задолго до того, как все было кончено, я начал сожалеть о данном мною согласии, тем более, что мне были омерзительны некоторые его требования. Тарзан замолчал, и ничто не свидетельствовало о его намерении продолжать рассказ. - Сожалея об этом, вы были совершенно правы, - заметил доктор Рейд. - Вы, наверное, думаете, что я буду стареть? - Безусловно, - ответил доктор. - Как по-вашему, сколько мне сейчас лет? - Около тридцати. Тарзан улыбнулся. - То, о чем я вам рассказал, случилось гораздо больше лет тому назад. Доктор Рейд покачал головой. - Это очень странно, - проговорил он. Было видно, что он не очень-то верит словам Тарзана. - Я никогда не думал о вашем возрасте, - сказал Джерри, - но теперь припоминаю, как мой отец рассказывал мне, что он читал о вас, когда был еще мальчиком. - Сдаюсь, - объявил доктор, - но вы говорили, что знаете два случая, когда была достигнута вечная молодость. Что это за второй случай? Вы меня теперь еще больше заинтриговали. - Племя белых фанатиков, живущее в отдаленной части Африки, прибегает к адским средствам, которые необходимы для достижения вечной молодости. В целях получения одного из ингредиентов они похищают юных девушек, убивают их и вырезают у них некоторые железы. Пытаясь однажды разыскать двух пропавших девушек, я обнаружил их в этой деревне. Короче говоря, я и мои товарищи успели спасти девушек и добыть запас приготовленного фанатиками снадобья. Те, кто принимал его, включая маленькую обезьянку, с тех пор не проявляют признаков старения. - Поразительно! - воскликнул доктор. - Вы надеетесь на то, что будете жить вечно? - Я не знаю, что со мной будет в будущем. - Возможно, - предположил Бубенович, - вы сразу распадетесь на куски. - А хотели бы вы жить вечно? - спросил ван дер Бос. - Конечно. Но шансы на это, в любом случае, ничтожны. Ведь в любой день я могу получить пулю, или, скажем, меня разорвет тигр, или задушит питон. Смерть имеет в запасе множество других ловушек и помимо старости. Можно долго увиливать от нее, но, в конце концов, она всегда побеждает. ГЛАВА XXVI Маленький отряд, предпринявший попытку достичь Австралии, включал в себя американцев, голландцев, англичанина и азиатку европейского происхождения. Партизаны в шутку называли его "иностранным легионом". Тронуться в путь "легиону" мешала рана Джерри. Все ждали, когда она окончательно заживет и когда он наберется сил. Тарзан часто уходил на разведку или на охоту. Только он один мог снабжать лагерь свежим мясом, так как надо было избегать применения огнестрельного оружия. Выстрелы винтовки могли легко привлечь внимание вражеского патруля. Случалось, что он уходил на несколько суток. Однажды он обнаружил лагерь преступников вблизи деревни, в которой все еще находились капитан Токуйо и лейтенант Хидео Сокабе. Было ясно, что преступники открыто сотрудничают с японцами. Преступники установили перегонный аппарат и гнали шнапс, которым бойко торговали с врагом. Тарзан видел много пьяных в обоих лагерях. В результате пьянства в лагере японцев наблюдалось ослабление дисциплины и бдительности. На тропе, ведущей в деревню, часовых не было вообще. Единственный солдат стоял на страже возле маленькой площадки, окруженной колючей проволокой. В хижине, находившейся на этой площадке, Тарзан заметил двух человек. Это, очевидно, были заключенные, но туземцы это или японцы он не мог рассмотреть. Да они и не интересовали его. Когда Тарзан собрался уже возвращаться в лагерь партизан, в одном из домов заговорило радио. Он на минуту остановился, прислушался, но диктор говорил по-японски, и Тарзан отправился в свой путь. Однако лейтенант Хидео Сокабе понимал по-японски, и ему не понравилось то, что он услышал. Капитан Токуйо, наоборот, обрадовался услышанному. - Итак, вашего уважаемого дядю выгнали! - воскликнул он. - Теперь вы можете писать вашему уважаемому дядюшке, генералу Хидоки Тойо, хоть каждый день, но я остаюсь капитаном, пока меня не повысят в чине. Ситуация изменилась: "Поющая лягушка" стала премьер-министром. И хотя он не мой дядя, но он мой друг. Я служил под его командованием в Квантунской армии в Манчжурии. - Так же, как миллион других крестьян, - проворчал Сокабе. Таким образом вражда между двумя офицерами обострилась, что также не способствовало дисциплине в их отряде. Корри часто вслух выражала свое беспокойство о судьбе Синг Тая, которого в свое время раненым оставили в деревне Тианг Умара. И Тарзан решил посетить эту деревню, до того, как вернуться в лагерь партизан. Для этого надо было проделать большой крюк, но Повелитель джунглей редко считался со временем. Он шел не спеша и только утром достиг деревни Тианг Умара. С присущими зверю осторожностью и подозрительностью Тарзан тихо передвигался по окружающим деревню деревьям, чтобы убедиться в отсутствии врага. Он видел туземцев, занятых обычными хлопотами, а вскоре узнал Алэма и минутой позже спустился на землю и открыто пошел по деревне. Когда туземцы узнали Тарзана, они сердечно приветствовали его, окружили тесным кругом и забросали вопросами на языке, которого он не понимал. Наконец, появился какой-то старик, говоривший по-голландски. Через этого переводчика Алэм спросил о Корри и очень обрадовался вести, что она здорова и находится в безопасности. Тарзан, в свою очередь, спросил, что стало с Синг Таем. Ему рассказали, что Синг Тай все еще здесь, но никогда не показывается днем, так как в деревне уже дважды внезапно появлялись японские разведчики. Тарзана отвели к китайцу. Он нашел его вполне оправившимся от ран и в хорошей форме. Первый вопрос китайца был о Корри. Он так и засиял, узнав, что она жива и здорова и находится среди друзей. - Хотите ли вы остаться здесь, Синг Тай? - спросил Тарзан. - Или пойдете с нами? Мы собираемся покинуть остров. - Я иду с вами, - решительно ответил старик. - Очень хорошо. Тогда в путь, и немедленно. Между тем "иностранный легион" проявлял нетерпение. Джерри полностью поправился и рвался в поход. Все ждали только возвращения Тарзана, отсутствовавшего уже несколько дней. Несколько человек из отряда собрались под густыми, укрывавшими их от возможных японских разведчиков ветвями гигантского дерева. Они разбирали, смазывали и снова собирали свое оружие. Эту работу они могли выполнять с закрытыми глазами. Они проверяли по часам скорость друг друга и, к большой досаде мужчин, оказалось, что Корри и Сарина добились лучших результатов. Сарина прислонила свою винтовку к дереву и долго и пристально всматривалась вниз в долину. - Тони ушел уже давно, - сказала она. - Если он скоро не вернется, я пойду его искать. - Куда он ушел? - спросил Джерри. - На охоту. - Но ведь был приказ не охотиться, и Розетти знает об этом. Мы не имеем права привлекать внимание японцев выстрелами. - Тони взял лук и стрелы, - объяснила Сарина. - Он не будет стрелять из винтовки и взял ее только на крайний случай. - При его умении обращаться с луком, он вряд ли сможет попасть в любое животное размером меньше слона, - пошутил Бубенович. - А давно он ушел? - Очень давно, - ответила Сарина, - по крайней мере, три или четыре часа назад. - Я пойду поищу его, - заявил Бубенович. Он уже было вскинул свою винтовку на плечо, когда часовой на утесе крикнул: - Идет человек, похожий на сержанта Розетти. Да, это сержант Розетти. - Он несет слона? - спросил Бубенович. Часовой засмеялся. - Что-то он несет, но я не думаю, что это слон. Все взглянули вниз на долину и увидели приближавшегося человека. Он был еще далеко, только часовой с биноклем мог узнать его. Через некоторое время Розетти вошел в лагерь с зайцем в руках. - Вот наш ужин, - сказал он. Он бросил зайца на землю. - Я промазал в трех оленей, а потом в зайца. - А этот, спал что ли, или кто-то его держал за хвост? - спросил Бубенович. - Он бежал, как угорелый, со всех ног, - ответил Розетти. Он ухмыльнулся. - Но он наскочил на дерево, ударился и разбил себе голову. - Хорошая работа, Гайавата, - заметил Бубенович. - Во всяком случае, я хоть что-то делал, а не сидел на толстой заднице в ожидании, что кто-то другой раздобудет еды. - Вы правы, сержант, - поддержала его Сарина. - Будучи джентльменом, я не могу возражать леди, - сказал Бубенович. - Теперь весь вопрос в том, кто займется подготовкой пиршества. Нас здесь всего каких-то пять-десять человек на одного зайца. Если что-нибудь останется, мы сможем послать в фонд голодающих армян. - Голодающие армяне не получат ничего от этого кролика, так же как и ты. Он предназначен для Корри и Сарины. - Сюда идут двое по долине! - крикнул часовой. - Пока не могу узнать их. Но каждый из них несет что-то тяжелое. Один из них голый. - Должно быть, это Тарзан, - сказал радостно Джерри. Действительно, это был Тарзан, и с ним шел Синг Тай. Когда они пришли в лагерь, все увидели, что они принесли с собой по туше оленя. Корри была в восторге, увидев Синг Тая и узнав, что он вполне оправился от своей раны. - Я очень рад, - сказал Джерри Тарзану, - что вы вернулись. Мы готовы отправиться в путь, и дожидались только вас. - Прежде чем уходить, придется, наверное, кое-что сделать, - ответил Тарзан. - Я обнаружил банду Хуфта внизу в долине рядом с той деревней, откуда мы выкрали Корри у японцев. Японцы все еще там и держат двух пленников. Я не мог установить, кто они, но Синг Тай рассказал мне, что несколько дней тому назад через их деревню прошел отряд с двумя американскими пленниками. Японцы сказали туземцам, что это летчики с того самолета, который был подбит. - Дуглас и Дэвис! - воскликнул Бубенович. - Может быть, - согласился Джерри. - Они - единственные, чья судьба осталась неизвестной. Бубенович застегнул патронташ и взял винтовку. - Надо спешить, капитан. Тарзан взглянул на солнце. - Если мы поторопимся, то сможем добраться туда к ночи. Надо взять только тех, кто может быстро идти. - Сколько человек вам надо? - спросил ван Принс. - Двадцать будет достаточно. - Я сейчас отберу людей, - заспешил капитан. Все члены "иностранного легиона" тоже приготовились идти, только Тарзан решительно воспротивился тому, чтобы Корри и Сарина пошли с отрядом. - Мы будем думать о вашей безопасности, в то время, когда обязаны думать о нашем деле. - Он прав, - сказал Джерри. - Да, пожалуй, он прав, - неохотно согласилась Корри. - Вот это хороший солдат! - воскликнул Тэк. - Здесь есть еще кое-кто, кто не должен идти с вами, - произнес доктор Рейд. Все посмотрели на Джерри. - Капитан Лукас был очень болен. Если он отправится в длительный марш-бросок сегодня, то он не сможет пройти длинный путь на юг, который вы намереваетесь пройти. Джерри вопросительно взглянул на Тарзана. - Мне кажется, вы не должны настаивать, Джерри, - сказал англичанин. Грустно улыбнувшись, Джерри отстегнул патронташ и опустил его на землю у подножия дерева. Несколько минут спустя двадцать человек отправились вниз по долине быстрым шагом. Тарзан вместе с ван Принсом возглавил колонну и на ходу разъяснял свой план действий голландцу. Капитан Токуйо Матсус и лейтенант Хидео Сокабе пили всю ночь и ссорились. Среди их людей было также много пьяных. Туземцы еще вечером спрятали своих женщин в лесу, чтобы избавить их от грубых приставаний пьяных солдат. Но теперь перед рассветом деревня была спокойной, все забылись в пьяном сне, за исключением двух споривших друг с другом офицеров. Один единственный солдат дежурил на посту у огороженной площадки для пленных. Он немного отоспался, но тоже был далеко не трезв. Он пребывал в прескверном настроении из-за того, что его разбудили, и вымещал свой гнев на пленных, оскорбляя и угрожая им. Рожденный в Гонолулу, он свободно говорил по-английски, поэтому мог изрыгать богохульства и непристойности на двух заключенных, находящихся за колючей проволокой. Сержант Кертер Дуглас из Калифорнии повернулся на своей грязной спальной циновке и приподнялся на локте. - Заткнись, наконец! - сказал он часовому. Тот пришел в неописуемую ярость и лишь усилил свою ругань. - Что он хочет от нас? - спросил сержант Вилли Дэвис из Техаса. - Мы ему явно не симпатичны, - ответил Дуглас. - До того, как вы проснулись, он объявил, что охотно пристрелил бы нас сейчас, если бы его благородие не надумал отрубить наши головы утром. - Может быть он нас только пугает? - предположил Дэвис. - Может быть, - согласился Дуглас. - Если бы нам удалось выбраться из-за этой колючей проволоки, мы легко бы избавились от любого нализавшегося часового. Но нам не выбраться отсюда. - Черт возьми, но я не хочу, чтобы мне утром отрубили голову! Это был бы дьявольский подарок ко дню рождения. - Что вы имеете в виду? - Если я не сбился со счета, то завтра мне стукнет двадцать пять. А сколько вам лет, Дуг? - Двадцать. - Господи, они вытащили вас прямо из колыбели. - Мы только пытаемся убедить себя, что совсем не боимся. На самом деле я очень боюсь. - И я боюсь, как черт, - согласился Дэвис. - О чем вы там болтаете? - закричал часовой. - Заткнитесь! - Заткнись сам, грязный пьяница! - ответил Дуглас. - Теперь я убью вас! - завопил часовой. - И скажу капитану, что вы пытались бежать. Он поднял винтовку и прицелился в темноту хижины, где помещались пленные. В тени, отбрасываемой хижинами туземцев, появилась крадущаяся фигура и тихо двинулась к часовому. В это время на другом конце деревни Матсус и Сокабе стали кричать, ругаться и оскорблять друг друга особенно рьяно. Внезапно первый выхватил пистолет и выстрелил в Сокабе. Он промахнулся, и лейтенант тоже ответил выстрелом. Но они были слишком пьяны и могли попасть друг в друга лишь случайно. И все же они продолжали пальбу. Почти одновременно с первым выстрелом Матсуса часовой разрядил свою винтовку в хижину, где находились два американца. Прежде, чем он сделал второй выстрел, чья-то рука обхватила его голову и почти отделила ее от туловища с помощью ножа. - Вы ранены, Билл? - с тревогой спросил Дуглас. - Нет. Он промахнулся чуть ли не на милю. Но что происходит снаружи? Кто прыгнул на него? Поднятые стрельбой в офицерской хижине солдаты бежали, шатаясь, к дальнему концу деревни. Думая, что на лагерь напали враги, некоторые из них пробежали так близко от Тарзана, что он мог почти дотронуться до них. Выжидая, он припал к земле рядом с мертвым часовым. Так же, как и японцы, он не знал причины стрельбы. Ван Принс и остальные были на противоположном конце деревни, но это стреляли не они. Когда Тарзан решил, что мимо него пробежал последний японец, он тихо окликнул удивленных пленников: - Вы - Дуглас и Дэвис? - Да, это мы. - Где вход? - Прямо перед вами. Но дверь заперта на замок. Между тем ван Принс, услышав выстрелы, решил, что они вызваны появлением в деревне Тарзана. Тогда он направил туда свой отряд. Его бойцы рассредоточились по деревне, перебегая от дома к дому. Тарзан шагнул к калитке. Ее столбы были выструганы из стволов молодых деревьев. Дэвис и Дуглас тоже вышли из хижины и подошли к калитке. Тарзан ухватился за оба столба руками, всем своим весом и силой откинулся назад, и столбы треснули прежде, чем пленные успели прийти на помощь. Проволока потянулась по земле за столбами. Дуглас и Дэвис вышли на свободу. Тарзан услышал приближение людей и догадался, что это партизаны. Он окликнул ван Принса, и тот тут же ответил. - Пленники со мной, - сказал Тарзан. - Соберите своих людей, чтобы мы могли уйти отсюда. Затем Тарзан взял винтовку и патроны убитого японца и вручил их Дэвису. С противоположной стороны деревни доносились возбужденные голоса японцев. Партизаны не знали причины суматохи, которая так помогла им освободить пленников, и многим не хотелось уходить, не сделав ни одного выстрела. Бубенович и Розетти не отходили от своих спасенных товарищей, отвечая на бесчисленные вопросы и задавая, в свою очередь, свои. Одним из первых вопросов у Дэвиса был вопрос о Тарзане. - Кто этот голый парень, освободивший нас? - Вы помните английского лорда, который поднялся на самолет перед самым отлетом? - спросил Розетти. - Ну так это он! Более великолепного парня я не встречал. Но как вы думаете, кто он такой? - Вы только что сами сказали. Что он офицер Королевских воздушных сил. - Он - Тарзан из племени обезьян! - Ладно, не пытайтесь надуть нас. - Это правда, - вмешался Бубенович. - Он, действительно, Тарзан. - А "старик" где? - спросил Дуглас. - Он не загнулся? - Нет, он в порядке. Он был ранен, и ему не позволили идти с нами, но теперь он здоров. Все четверо болтали всю дорогу, пока не дошли до лагеря партизан. ГЛАВА XXVII Два дня спустя "иностранный легион", насчитывающий теперь десять человек, распрощался с партизанами и начал свой длительный поход. Сначала двое вновь прибывших относились скептически к способности женщин вынести трудности и опасности непроходимых горных и диких мест, по которым нужно было пройти, чтобы избежать встреч с неприятелем. Но вскоре они убедились, что сами должны прикладывать все свои силы, чтобы не отставать от Корри и Сарины. Были для них и другие сюрпризы. - Что случилось со Шримпом? - спросил Дэвис Бубеновича. - Я думал, что он не тратит время на женщин, а он все время околачивается возле этой коричневой особы. Это не значит, что я его осуждаю, она, действительно, очень уж привлекательна. Да и наш "старик" стал совсем другим. Бубенович пожал плечами. - Все течет, все меняется, - коротко ответил склонный к философствованию Бубенович. Дорога становилась все труднее. Путешественникам приходилось прорубать путь через девственные джунгли ножами и топорами. Глубокие ущелья и стремительные горные потоки постоянно препятствовали их продвижению. Часто стены ущелий опускались отвесно на сотни футов, вынуждая делать длинные обходы. Редкий день был без дождя или тропического ливня. Они шли и спали в мокрой одежде. Их ботинки и сандалии износились. Тарзан охотился для всех, и те, кому еще не приходилось делать это, научились есть мясо сырым. Он шел впереди, выбирая дорогу и старательно избегая вражеских передовых постов и патрулей. Ночью они спали в ряд, согревая друг друга теплом своих тел. Один человек оставался на часах, охраняя спящих главным образом от внезапного нападения тигров. Иногда у людей могли сдавать мускулы, но моральная стойкость - никогда. Маленькая Кета все еще бранилась и жаловалась. Когда Тарзан уходил освобождать Дэвиса и Дугласа, Кета осталась привязанной к дереву. Она была очень возмущена этим и покусала трех голландцев, пытавшихся подружиться с ней. С тех пор она оставалась совершенно одна, общаясь только с Тарзаном. Единственным исключением был маленький сержант Розетти. Она сама подружилась с ним, часто устраиваясь на нем, когда отряд отдыхал. - Она, вероятно, узнает в Шримпе родственную душу, если не родственника, - сострил по этому поводу Бубенович. Как-то путники остановились на ночлег раньше обычного, потому что Тарзан нашел большую и сухую пещеру, в которой мог разместиться весь отряд. Вероятно, пещера еще недавно была обитаема, так как около входа лежали обуглившиеся куски дерева, в пещере же находился запас сухих дров. Все с энтузиазмом приняли участие в разведении костра, а затем уселись поближе к нему, впитывая благодатное тепло и просушивая те части одежды, которые можно было снять с себя в такой смешанной компании. Джерри, Бубенович и Розетти пристально рассматривали примитивную карту, которую начертил для них ван Принс. - Здесь мы пересекли горную цепь и вышли на восточную сторону, - сказал Джерри. Он указал пальцем на место под названием Алахан-пандванг. - А вот тут мы снова пересечем горы. Отсюда сто семьдесят миль до берега. - Сколько в среднем мы проходим в день? - спросил Бубенович. - Мне кажется, мы делаем не более пяти миль по прямой. - Я сомневаюсь, что сегодня мы сделали хотя бы эти пять миль, ибо все время шли то вверх, то вниз. - "Прекрасная леди" доставила нас сюда за двадцать - двадцать пять минут, - сказал Розетти. - Шага