я на своих двоих, мы, возможно, пройдем месяц. - А может быть, и больше, - заметил Джерри. - Черт возьми! - воскликнул Розетти. - Нам повезет, если мы уцелеем и сумеем выбраться с острова. - Но природа здесь великолепна, - сказал Бубенович. - Если бы мы не были преследуемыми японцами, то все вокруг выглядело бы для нас привлекательно и мирно. - Это правда, - согласился Розетти. - Как-то не вяжется война с этой прелестной страной. Даже трудно себе представить, что здесь когда-нибудь раньше могли вестись войны. - Здесь всегда были войны, вплоть до последнего столетия, - сказал Тэк ван дер Бос. - В продолжение всего исторического и даже доисторического периода. Все острова Вест-Индии почти постоянно опустошались воинственными пришельцами - вождями племен, мелкими князьками, маленькими корольками, султанами. Приходили индусы, китайцы, португальцы, испанцы, англичане, голландцы, а вот теперь и японцы. Все они приводили с собой солдат и флот. В тринадцатом столетии Кублай-хан послал флот в тысячу кораблей и с двумястами тысячами солдат, чтобы наказать короля Явы, который задержал послов великого хана и отослал их обратно в Китай с изуродованными лицами. Мы, голландцы, бывали часто виноваты и несправедливы в жестокостях против индонезийцев, но никогда ни мы, ни кто-либо другой из приходивших ранее нас не разорял страну и не вырезал народ с такой безжалостностью, как ее собственные султаны. Эти вечно пьяные, безнравственные правители уничтожали своих подданных иногда просто из-за прихоти. Они забирали себе самых красивых девушек. Один из них имел в своем гареме четырнадцать тысяч душ. - Вот дьявол! - воскликнул Розетти. Тэк усмехнулся и продолжал: - Под властью голландцев индонезийцы впервые узнали свободу от рабства, мир и относительное благополучие. Если дать им независимость после войны с японцами, то в следующем поколении они вернутся к тому же состоянию, в котором мы их застали. - Разве не все народы имеют право на независимость? - спросил Бубенович. - Только те народы, которые боролись за независимость и достойны ее, - ответил решительным тоном ван дер Бос. - Первый африканский контакт с Суматрой произошел еще во времена царствования Ванг-Манга, китайского императора из династии Хань. Следовательно, индонезийская цивилизация - древняя. Если за все прошедшее тысячелетие до завоевания островов голландцами народ держали в рабстве то свои, то чужеземные правители, значит, они не достойны того, что вы называете независимостью. Под властью голландцев индонезийцы имеют всяческие свободы. Чего им еще желать? - Я - добрый республиканец и был против "нового курса", - сказал Бубенович, - но вот моя точка зрения: свобода - это то, за что мы воюем. - Черт бы меня побрал! - воскликнул Джерри. - Я не уверен, знает ли кто-нибудь из нас, за что мы воюем, кроме того, что надо убивать японцев, поскорее покончить с войной и вернуться домой. Но после того, как мы это сделаем, проклятые политики снова перетасуют карты. - И любители бряцать оружием начнут приготовления к третьей мировой войне, - сказал ван дер Бос. - Я не думаю, что они начнут ее в ближайшее время, - заметила Корри. - Они начнут ее как раз в то время, когда можно будет вовлечь в новую войну наших детей, - буркнул Джерри. Наступило неловкое молчание. Джерри внезапно понял, что его наивное замечание можно истолковать превратно, и покраснел. То же самое произошло и с Корри. Все смотрели на них с улыбками, что только ухудшало положение. В конце концов, ван дер Бос не смог удержаться от смеха, и все присоединились к нему, даже Корри и Джерри. Синг Тай, готовивший для всех ужин, разрядил напряжение приглашением к ужину. Дикая свинья, куропатки, фрукты и орехи составляли меню. - Мы шикарно живем, - сказал Дэвис. - Никакой отель не смог бы нам дать ничего лучшего, - согласился Розетти. - У нас огромный выбор продуктов и никаких тебе выдач по карточкам, - сказал Тарзан. - Даже денег не нужно, - добавил Розетти. - Вот это жизнь! - Приезжайте на Суматру после войны, - заметил ван дер Бос, - и вы не то увидите. Бубенович покачал головой. - Если я когда-нибудь вернусь в Бруклин, то я там и останусь. - А я в Техасе, - сказал Дэвис. - Техас - хороший штат? - спросила Корри. - Прекраснейший, - заверил ее Дэвис. - Но Джерри мне говорил, что прекраснейший из штатов - Оклахома. - Это - маленькая индейская резервация, - презрительно процедил Дэвис. - Так слушайте! Техас в четыре раза больше, в нем собирают больше хлопка, чем в каком-либо другом штате, он - первый по выращиванию крупного рогатого скота, овец и мулов, он обладает самыми большими ранчо в мире. - И самыми отъявленными хвастунами, - сказал Дуглас. - Если вы действительно хотите узнать, какой штат самый прекрасный в Америке, то я скажу вам. Это - Калифорния. Приезжайте после войны в долину Сан-Франциско, и вы никогда не захотите жить нигде в другом месте. - Мы еще не слышали о штате Нью-Йорк, - заметил Джерри. Он усмехнулся. - Нью-Йоркцы не любят хвастаться, - сказал Бубенович. - Они не оскорбляют чувства жителей других штатов. - Это уже кое-что в их пользу, - засмеялся ван дер Бос. - А как насчет твоего штата, Тони? - спросила Сарина. Розетти мгновение подумал и ответил: - Ну, Иллинойс поставляет самых знаменитых гангстеров. - Каждый американец, - вмешался Тарзан, - живет в прекрасном городе, в прекраснейшем округе, в прекраснейшем штате, в самой прекрасной стране мира, и каждый из них всем сердцем верит в это. Именно это делает Америку великой страной. - Можете быть уверены, что вы правы, - сказал Дэвис. - Я заметил это и в вашей армии, - продолжал англичанин. - Каждый солдат служит в лучшем подразделении, и он мыслит себя только победителем. Это чувство делает американскую нацию великой. - Ну, - заметил Джерри, - это не так уж плохо для нации, которую долго считали нацией любителей танцевать под джазовую музыку и волочиться за женщинами. - Конечно. Если бы вы не приняли участия в войне сначала поставками оружия, а затем и людьми, она теперь была бы кончена. Гитлер и Тойо выиграли бы войну. Весь мир в огромном долгу перед вами. - Я удивлюсь, если он выплатит его, - сказал Джерри. - Возможно, что и нет, - согласился Тарзан. ГЛАВА XXVIII Корри сидела, прислонившись спиной к стене пещеры. Вошел Джерри и сел рядом с ней. Находившиеся в пещере Сарина и Розетти поспешили удалиться, держась за руки. - Шримп совсем перестал кого-нибудь стесняться, - сказал Джерри. - Вы знаете, он ведь действительно всю жизнь ненавидел женщин. - Вы сами не очень-то долюбливали нас, - напомнила ему Корри. - Ну, вы понимаете, я никогда не знал голландских девушек. - Это мило. Вы совершенствуетесь. Но не говорите мне, что в прекраснейшем из штатов нет прекраснейших на свете девушек. - Есть только одна самая прекрасная девушка в мире, и она не из Оклахомы. Корри засмеялась. - Вы говорите комплименты. - Я не говорю комплиментов, Корри. Вы знаете, что я чувствую к вам? - Я не умею читать мысли. - Вы - самое чудесное создание, которое когда-либо входило в мою жизнь. Корри улыбнулась. - Члены вашего экипажа говорили мне, что вы - великий пилот, капитан. - Вовсе нет. - Я - великий трус. Я так боюсь вас, что не могу произнести три коротких слова. Корри засмеялась, но не сделала попытки помочь ему. - Слушайте! - выпалил он. - Как вы думаете, вам понравилось бы жить в Оклахоме? - Мне это очень понравится, - ответила она. - Дорогая! - воскликнул Джерри. - Я должен поцеловать вас прямо сейчас, хоть при всем народе. - Мы можем выйти наружу, - ответила она. Сержант Розетти держал Сарину в своих объятиях. Они целовались. Ее руки крепко обхватили его шею. Выйдя из света костра в ночь, Корри и Джерри едва не натолкнулись на них. Они отошли на некоторое расстояние. - Я думаю, что сержанты ничему не могут научить своих капитанов, - сказала Корри. Минуту спустя она чуть не задохнулась и ласково оттолкнула его. - Вы действительно женоненавистник, - произнесла она. Она улыбнулась. Сержант Бубенович сидел у огня у входа в пещеру. Он видел, как Шримп и Сарина вышли, держась за руки, потом в темноту ушли Корри и Джерри. - Я тоже хотел бы любить, - сказал Бубенович. Он пытался подружиться с маленькой обезьянкой Кетой. Та в ответ укусила его. - Никто меня не любит, - печально заключил сержант. День за днем "иностранный легион" вел борьбу за каждую милю пути. Часто некоторые путники бывали так измучены за время, пока они добирались до стоянки, что засыпали без еды. Все были слишком утомлены, чтобы много разговаривать. Но никто не жаловался. Корри и Сарина держались наравне с мужчинами, и мужчины очень гордились ими. Они находились вблизи горы Масоерай, недалеко от того места, где должны были перейти горную цепь и начать спуск к морю. Прошел уже месяц, как они покинули партизан, но не встретили еще ни одного человеческого существа. И вдруг, как гром с ясного неба, беда: Тарзан попал в плен к японцам. Дело было так. Они шли по хорошо утоптанной звериной тропе. Тарзан двигался по деревьям, как обычно, несколько впереди отряда. Внезапно он увидел внизу японский патруль, который расположился на отдых. Тарзан придвинулся поближе к ним, чтобы определить их численность. У него было еще достаточно времени, чтобы вернуться и предупредить своих товарищей и расставить их с учетом возможных случайностей. Маленькая Кета сидела у него на плече. Тарзан строго приказал ей хранить молчание. Внимание Тарзана было приковано к японцам. Он не обратил внимания на опасность, висевшую прямо над ним. Но Кета увидела и принялась кричать. Кольца огромного питона обвились вокруг тела человека, вынуждая его к агрессивным действиям. Блеснуло лезвие его ножа. Раненая змея от ярости стала неистово извиваться и выпустила ветку, за которую держалась. Оба упали на тропу к ногам японских солдат. Кета спаслась бегством. Японцы бросились на змею со штыками и мечами и быстро убили ее. Тарзан же оказался в их власти. По крайней мере, дюжина штыков была приставлена к его телу, и он был вынужден беспомощно лежать на спине. У него отобрали лук, стрелы и нож. Офицер подошел ближе и пнул его в бок. - Встань! - приказал он по-английски. Это был человек удивительно маленького роста и к тому же кривоногий. Кривые зубы и очки в роговой оправе делали его похожим на журнальную карикатуру. Его солдаты прозвали его в насмешку "китом". - Кто вы? - спросил офицер. - Полковник королевских воздушных сил Джон Клейтон. - Нет, вы американец, - сказал японец. Тарзан не ответил. - Что вы здесь делаете? - спросил офицер. - Я сказал вам все, что мог. Офицер повернулся к сержанту и на японском языке отдал распоряжение. Сержант построил солдат, поместив пленника посередине, затем они тронулись в том же направлении, в котором двигался "иностранный легион". Тарзан видел по следам, что они повернули назад от места отдыха японского патруля. Он предположил, что в чем бы ни заключалось их задание, они его закончили и возвращаются в основной лагерь. Маленькая Кета помчалась по деревьям, пока не увидела "иностранный легион". Тогда она спрыгнула на землю и вскочила на плечо Шримпа. Она обняла его за шею обеими передними лапами и принялась что-то громко тараторить. - Должно быть, Кета пытается рассказать о Тарзане, - предположил Джерри. - Она покинула его. Если бы с ним все было благополучно, она этого не сделала бы. - Можно, кэп, я пойду вперед по тропинке и посмотрю? - спросил Розетти. - Я могу ходить быстрее остальных. - Да, идите. Мы последуем за вами. Шримп двинулся вперед, захватив с собою Кету, которая сразу успокоилась. Это давало уверенность, что Джерри был прав в том, что Тарзан попал в беду. Вскоре Шримп услышал впереди голоса и позвякивание военного снаряжения. Не ожидая никакой опасности, японцы не соблюдали осторожности. Шримп подошел поближе и вскоре увидел голову и плечи Тарзана, возвышавшихся над маленькими нелюдями. Тарзан - пленник японцев? Это казалось невероятным. Сердце у Шримпа оборвалось, а ведь совсем недавно оно было переполнено ненавистью к англичанину. Новость, которую сообщил Розетти по возвращении, напугала всех членов "иностранного легиона". Отсутствие повелителя джунглей было большим ударом для маленькой группы, прежде всего они беспокоились за Тарзана. Он завоевал не только чувство уважения и восхищения но и настоящую любовь. - Сколько там японцев, Розетти? - спросил Джерри. - Около двадцати. Нас девять, капитан. Этого больше, чем достаточно. - Мы не можем атаковать их с тыла без риска для Тарзана. Мы должны преследовать их до тех пор, пока не найдем лучшего места для нападения, - сказал Джерри. Лес кончился, и тропа привела к краю узкого ущелья. Тарзан увидел внизу то, что было, очевидно, временным лагерем. Полдюжины японских солдат охраняло имущество и несколько вьючных животных. Различное снаряжение было разбросано повсюду в беспорядке. По виду лагеря Тарзан заключил, что у них был плохой командир. Чем меньше порядка в лагере, тем легче убежать из него. Младший лейтенант Кензо Канеко крикнул что-то сержанту, и тот связал пленнику руки за спиной. В отличие от офицера сержант не был неаккуратным и связал Тарзана так крепко несколькими веревками, что даже мускулы человека-обезьяны не могли их разорвать. Таким же образом сержант связал пленнику ноги. Сделав это, он толкнул его и одновременно подставил подножку. Тарзан тяжело грохнулся на землю. Солдаты привязали к вьючному седлу лошади веревку, другой конец которой привязали к ногам Тарзана. К пленнику подошел лейтенант Канеко и улыбнулся ему. - Только из чувства ненависти можно пустить эту лошадь галопом, - сказал он. - Мне не легко будет сделать это, но еще тяжелее придется вам. Лошадь была взнуздана, и солдат, взяв в руки хлыст, взобрался на нее. Другие солдаты, ухмыляясь, стояли вокруг и с садистским удовольствием наблюдали за происходящим. - Если вы ответите на мои вопросы, - продолжал Канеко, - лошадь не тронется с места, а веревка будет отвязана. Сколько человек в вашем отряде, и где он находится? Тарзан хранил молчание. Канеко перестал улыбаться. Его лицо начало подергиваться от ярости, или, может быть, он только притворялся чтобы напугать свою жертву. Он шагнул ближе и толкнул Тарзана в бок носком сапога. - Вы отказываетесь отвечать? - спросил он. Тарзан поднял глаза на японца. На его лице не было никаких эмоций, оно не отражало даже презрения, которое он испытывал к этой карикатуре на человека. Канеко отвел взгляд, что-то в этих глазах напугало его, и заставило решиться. Он громко скомандовал солдату, сидевшему на лошади. Парень нагнулся вперед и поднял свой хлыст. В этот миг раздался выстрел. Лошадь пошатнулась и упала. Послышался сухой треск другого выстрела. Младший лейтенант Кензо Канеко вскрикнул и упал навзничь. Затем последовала серия выстрелов. Солдаты падали. Те, кто мог, бросились бежать вниз по долине в полной растерянности. Девять вооруженных винтовками людей спрыгнули с крутой тропинки в лагерь. Раненный японец поднялся на локте и выстрелил в них. Корри пристрелила его, а Розетти и Сарина принялись добивать остальных японцев. Джерри же перерезал веревки на Тарзане. - Вы пришли как раз вовремя, - признался Тарзан. - Как кавалерия в "Лошадиной опере", - заметил Бубенович. - Что вы намерены теперь делать? - спросил Джерри Тарзана. - Мы должны попытаться уничтожить спасшихся японцев. Очевидно, этот отряд лишь небольшая часть крупных сил. Если кто-нибудь из этих парней вернется живым, за нами начнется охота. - Сколько, по-вашему, здесь было человек? - Двадцать пять или двадцать шесть. А сколько убито? - Шестнадцать, - подсчитал Розетти. Тарзан поднял с земли винтовку и снял пояс с патронами с одного из мертвых японцев. - Мы пойдем обратно по опушке. Я пойду по деревьям впереди и постараюсь преградить им отступление. В полумиле от лагеря Тарзан догнал уцелевших солдат. Сержант угрозами пытался заставить их повернуть назад к месту боя. Когда они нехотя подчинились, Тарзан выстрелил и свалил сержанта. Затем та же участь постигла одного из солдат, бросившегося бежать по долине. Остальные попрятались в различные укрытия. Тарзан прекратил стрельбу, чтобы не обнаружить себя. "Иностранный легион" по выстрелам понял, что Тарзан обнаружил врага. Все двинулись по опушке вслед за Джерри. Вскоре тот увидел японцев, скрывавшихся за упавшим деревом. Потом он увидел другого, третьего. Он указал на них остальным, и стрельба началась. Тарзан тоже возобновил стрельбу. Японцы, отрезанные в узкой долине с обоих направлений, взорвали себя собственными гранатами. - Они чертовски любезны, - произнес Дуглас. - Милые маленькие парни, - согласился с ним Дэвис, - стараются сберечь наши патроны. - Я хочу спуститься вниз, чтобы помочь им отправиться на тот свет, - объявил Розетти. - Если, конечно, кто-нибудь из них еще жив. Он соскользнул с дерева и покатился вниз по крутому склону. Сарина тут же последовала за ним. - Вот это идеальная подруга! - заметил Бубенович. ГЛАВА XXIX Шесть недель спустя "Иностранный легион" подошел к берегу моря ниже Моэко. Это были напряженные шесть недель, наполненные многими опасностями. Встречавшиеся во все возрастающем количестве японцы вынуждали их делать продолжительные обходы. Только острый слух и тонкое обоняние Тарзана, шедшего немного впереди маленького отряда, спасали от бедствий и бесчисленных случайностей. Примерно в миле выше по берегу располагалась противовоздушная батарея японцев, из-за которой "легиону" пришлось залечь на день в укрытие. Его отделяла от батареи деревня туземцев, та самая, в которой Сарина надеялась найти друзей, лодку и продукты. - Если бы у меня был саронг, - сказала она остальным, - я могла бы пойти в деревню днем, но мне придется рискнуть и проникнуть туда в темноте. - Мне, может быть, удастся достать вам саронг, - сказал Тарзан. - Вы хотите пойти в деревню? - спросила Сарина. - Ночью, - ответил Тарзан. - Вы, вероятно, найдете саронги, которые выстираны сегодня и развешаны для просушки. С наступлением темноты Тарзан покинул своих друзей. Он осторожно продвигался вперед, чтобы ничем не нарушить тишину сырой экваториальной ночи. В оставленном им лагере люди томились от жары, сырости и постоянного ощущения опасности. Находясь в горах, они часто проклинали свою судьбу, теперь же все с сожалением вспоминали относительную прохладу высоких гор. - Я была в горах так долго, - заявила Корри, - что почти забыла ужасный климат побережья. - Да, здесь довольно отвратительно, - согласился ван дер Бос. - Голландцы, должно быть, не скупились на наказания, - сказал Бубенович, - чтобы колонизировать эти "турецкие бани". - Зато это очень богатая страна, - возразил ван дер Бос. - Вы можете сохранить ее себе, - сказал Розетти. - Мне не нужна даже частица ее. - Мы бы не возражали, если бы все остальные в мире разделяли вашу точку зрения, - засмеялся ван дер Бос. Между тем Тарзан приблизился вплотную к деревне и забрался на дерево, чтобы осмотреть ее сверху. Полная луна освещала открытое пространство. Богато украшенные дома тонули в глубокой тени. Туземцы сидели в лунном свете, куря и беседуя. Три саронга висели в неподвижном воздухе на жерди, где их повесили для просушки. Тарзан решил переждать, пока народ не разойдется по домам на ночь. Спустя какое-то время какой-то человек вошел в деревню с запада. В ярком лунном свете Тарзан мог хорошо рассмотреть его. Это был японский офицер, командующий противовоздушной батареей, расположенной по соседству. Когда туземцы увидели его, они вскочили на ноги и стали кланяться. Он приблизился к ним с высокомерной развязностью и сказал несколько слов молодой женщине. Она тут же покорно последовала за ним в дом, который он себе присвоил. Когда он повернулся спиной, туземцы сделали ему вслед непристойные жесты. Увидев это, Тарзан довольно улыбнулся. Он убедился, что туземцы дружественно встретят врагов японцев. Через некоторое время туземцы разошлись по домам, и в деревне воцарилась тишина. Тарзан спрыгнул на землю и двинулся в тени строений. Он тихо подкрадывался к тому месту, где висел ближайший саронг, затем постоял минуту, прислушиваясь, и быстро пересек освещенную луной местность. Возвращаясь с саронгом в руках, он почти достиг цели, когда из-за кустов вышла какая-то женщина. Они встретились лицом к лицу, и женщина в испуге собралась закричать, но Тарзан зажал ей рот рукой. Потом он увлек ее в тень. - Тише! - скомандовал он по-английски. - Я не причиню тебе вреда. К счастью, она поняла его. - Кто ты? - спросила она. - Друг. - Друзья не воруют, - возразила она. - Я взял этот саронг только на время и возвращу его. Ты не скажешь японцу об этом? Он ведь и мой враг тоже. - Я не скажу ему. Мы ничего не говорим им. - Хорошо. Саронг будет возвращен завтра. Он повернулся и исчез в тени. Женщина покачала головой и поспешила вернуться в свой дом, где не преминула рассказать домочадцам о пережитом ею приключении. - Мы больше никогда не увидим этого саронга, - убежденно заявил мужчина. - Насчет саронга я не беспокоюсь, он не мой. Но я снова хотела бы увидеть дикого человека. Он очень красив. На следующее утро Сарина вошла в деревню. Первая же женщина, которую она встретила, узнала ее, и вскоре она была уже окружена старыми друзьями. Сарина попросила их всех разойтись, чтобы не привлечь внимания японцев. Женщины сразу же вернулись к своим обычным делам. Тогда Сарина разыскала вождя деревни Аллауддина Шаха. Казалось, он был рад видеть ее и задал ей массу вопросов, на большую часть которых она избегала отвечать до выяснения его отношения к японцам. Вскоре она узнала, что он ненавидит их. Аллауддин Шах был гордый старый человек, потомственный вождь. Японцы били его, пинали и заставляли низко кланяться. Тогда удовлетворенная Сарина рассказала свою историю, объяснив, в чем нуждаются ее товарищи, и попросила у него помощи. - Это будет опасное путешествие, - сказал он. - В здешних водах много вражеских кораблей, а до Австралии долгий путь. Но если ты и твои друзья все же хотите рискнуть, то я помогу вам. На реке, которая находится в нескольких милях от деревни, у нас спрятано небольшое судно. Мы приготовим его для вас и снабдим продовольствием. На это потребуется время. За нами постоянно не наблюдают, так как мы не причиняем японцам особых хлопот. Но они приходят в деревню почти каждый день. Один офицер спит здесь каждую ночь. - Если вы будете доставлять продовольствие каждый день в дом на краю деревни, мы сможем приходить за ним ночью и сами переносить на судно, - предложила Сарина. - Таким образом вы избежите ответственности, если вдруг мы будем обнаружены, вы просто притворитесь удивленными, что кто-то приходил ночью и украл продукты. Аллауддин Шах улыбнулся. - Ты настоящая дочь Большого Джона. Прошел месяц, прежде чем судно было, наконец, снаряжено продовольствием. Теперь беглецы дожидались безлунных ночей и попутного ветра. Колючая проволока и заграждения в устье реки были, конечно, устранены, когда подготовка к отплытию была закончена. Это была опасная работа в воде, где обитают крокодилы. Но и она была успешно проведена. Наконец наступила ночь "X", как ее назвали беглецы. Луны не было, от берега дул бриз. Медленно шестами они толкали лодку в море, затем подняли большой треугольный парус, и судно сразу набрало скорость. Был взят курс на юг. - Если ветер продержится, - сказала Сарина, - мы обогнем мыс Нассау до двух часов дня, а потом ляжем на юго-западный курс. Я хочу выйти из прибрежных вод Суматры и Явы, прежде, чем мы повернем на юго-восток к Австралии. Опасным для нас останется только остров Комос. Я не знаю, есть ли у японцев там какие-нибудь силы. - Это не то же самое, что остров Киллинг? - спросил Джерри. - Да, но мой отец всегда называл его островом Комос, потому что Киллинг был, по его словам, проклятым англичанином. Она засмеялась, и ее примеру последовал и Тарзан. - Никто не любит англичан, - заметил он. - Но я не уверен, что Киллинг был англичанином. - Вдали виднеется свет, - объявил Дэвис. - Вероятно, в Нассау, - сказала Сарина. - Будем надеяться на это ибо в противном случае свет означает приближение корабля, а нам лучше не иметь с ними дела. - Я не думаю, что корабли ходят освещенными, - высказал свое мнение Джерри. - В этих водах слишком много подводных лодок союзников. Утро застало их в открытом океане. Кругом расстилался только огромный котел колышущейся серой воды. Ветер посвежел и поднял высокие волны. Сержанта Розетти укачало. - Держись, Шримп, - успокоил его Бубенович, - ведь нам плыть до Австралии недолго - всего лишь месяц или около того. - Проклятье! - простонал Розетти. - Очень скоро вы перестанете болеть, Тони, - сказала Сарина. - Даже некоторые адмиралы плохо себя чувствуют, когда впервые выходят в море, - заметил Тарзан. - Я не хочу быть адмиралом. Я привык к воздуху. Он снова перевесился через борт. - Бедный Тони, - пожалела его Сарина. Долгие дни медленно тянулись один за другим. Ветер переменил направление, и юго-восточный пассат, который мог дуть подряд до десяти месяцев, начался. Счастье не изменило отважной группе людей. Они благополучно миновали острова Киллинга и не встретили ни одного вражеского корабля. Бубенович время от времени подтрунивал над Розетти, чьи мучения от морской болезни так окончательно и не прекратились. Он просто не нашел другого способа поразвлечься. - Путешествия расширили твой кругозор, Тони, - бросил он в разгар очередного всеобщего приступа тоски по земле. - Только посмотри, что они дали тебе. Ты впервые смог по достоинству оценить британца. Даже сподобился полюбить женщину. А самое главное - ты научился правильно говорить на английском языке благодаря Сарине. - Я не очень расширил свой кругозор за последнее время, - жалостно возразил Розетти. - Мы уже неделю ничего не видим вокруг, кроме этой проклятой воды. Дорого бы я дал, чтобы увидеть сейчас что-нибудь другое. - Дымок на горизонте! - оповестил стоявший на вахте Джерри. Все впились взглядами в далекую точку. - Это, должно быть, корабль, и нам лучше немедленно уйти отсюда. Они сделали поворот и поплыли в северо-западном направлении. Казалось, судно никогда не продвигалось так медленно. Все напряженно следили за темной точкой, которая неуклонно приближалась и росла прямо на глазах, пока корпус корабля не заслонил часть горизонта. - Это похоже на кошмар, - произнесла Корри, - когда что-то преследует тебя, а ты не можешь двинуться с места. И ветер совсем стих. Как будто бы услышав ее жалобу, внезапно порыв ветра надул большой парус, и скорость судна сразу же заметно возросла, но неизвестный корабль продолжал приближаться. - Он меняет курс, - крикнул Тарзан, - и направляется нам наперерез. Теперь я вижу цвета его флага. Это - японец! - Я должен был ходить в церковь, как этого всегда хотела мама, - сказал Дэвис. - Я бы мог научиться там хорошим молитвам. Но раз я не умею хорошо молиться, то могу хорошо стрелять. Он поднял свою винтовку и вложил обойму в магазин. - Мы все умеем хорошо стрелять, - возразил Джерри, - но мы не можем потопить корабль винтовочным залпом. - Это простое торговое судно, - заметил Тарзан. - Оно, вероятно, снабжено лишь двадцатимиллиметровыми зенитными пушками и крупнокалиберными пулеметами. - Дальнобойность японских винтовок около тысячи двухсот ярдов, - сказал Джерри. - Мы сумеем прикончить несколько японцев прежде, чем они расправятся с нами. Если только, конечно, вы хотите драться. Он вопросительно посмотрел на всех своих друзей. - Сдадимся ли мы в плен или будем сражаться? Какое будет ваше решение? - Драться! - коротко и безапелляционно произнес Розетти. - Обдумайте это хорошенько, - предостерег Джерри. - Если мы начнем стрельбу, то немедленно будем уничтожены. - Я не намерен позволить этим желтым дьяволам снова бить меня, - сказал Бубенович. - И если остальные не желают сражаться, я тоже не буду, но живым я не дамся. - Я тоже, - сказала Корри. - А как ты считаешь, Джерри? - Конечно, сражаться. Он взглянул на Тарзана. - А вы? Тарзан в ответ лишь улыбнулся. - Никто не возражает и не хочет сдаться? - произнес снова Джерри. Ответом было общее молчание. - Тогда зарядим наши винтовки. Я могу сказать в заключение, что мне было приятно поближе узнать вас всех. Между тем корабль быстро приближался, так как после кратковременного порыва ветер ослабел и не мог наполнить парус судна. - Нам слишком долго необычайно везло, - сказал Тэк. - Согласно теории вероятности, наступило время, когда счастье нам изменит. На борту японского корабля появилась красная вспышка, сопровождаемая клубом дыма. В следующую минуту снаряд разорвался, подняв фонтан брызг вдали от беспомощного суденышка. ГЛАВА XXX - Прекрасная стрельба! - сказал Бубенович. - Этот болван не знает даже дальнобойности своего орудия. - Я не думаю, что маленькие желтые адмиралы послали своих лучших канониров на борту торгового корабля, - заметил Джерри. - Но даже это не спасет нас. Судно двигалось очень медленно, поднимаясь и опускаясь на длинных волнах. Передняя часть приближавшегося корабля вспенивала воду перед собой, словно острие плуга. Японцы снова выстрелили. На сей раз снаряд пролетел ближе к цели. Джерри и Корри сидели близко друг к другу. Он держал ее за руку. - Ван Принс был прав, когда назвал нас безумцами. Я не должен был брать тебя с собой, дорогая. - Даже сейчас я не хотела бы, чтобы было иначе, - ответила Корри. - Мы провели с тобой много времени вместе, а этого не было бы, если бы я не пошла с вами. У меня никогда не было случая сказать: "На радость и на беду", но эти слова были в моем сердце. Он ближе склонился к ней. - Ты берешь, Корри, этого человека себе в мужья? - Беру, - сказала она очень тихо. - А ты, Джерри, берешь эту женщину в жены, чтобы лелеять, опекать и защищать ее, пока нас не разлучит смерть? - Беру, - ответил Джерри. Он снял кольцо со своей руки и надел его на безымянный палец Корри, потом сказал: - Отдав это кольцо, я стал твоим мужем. Потом он поцеловал ее. - Хотя формальная сторона заключения нашего брака немного хромает, - радостно произнесла Корри, - но у нас есть главное - чувство! Следующий снаряд японцев окатил их водой, но они, казалось, даже не заметили этого. - Моя жена такая юная и такая красивая! - сказал Джерри. - Жена! - повторила Корри. - Эти парни начали стрелять лучше, - громко сказал Розетти. Плавник акулы разрезал воду между судном и кораблем. Тарзан поднял винтовку и выстрелил в людей, выстроившихся на борту японского корабля. Остальные последовали его примеру, и вскоре заговорили все десять винтовок. И тут случилось неизбежное: прямое попадание снаряда разорвало пополам тело Синг Тая, оторвало ногу у Тэка ван дер Боса, а всех остальных выбросило в океан. Японцы тут же открыли огонь из пулеметов по плавающим и цеплявшимся за обломки судна людям. И хотя точность огня японцев была не высока, всем стало ясно, что пришел конец "иностранному легиону". Бубенович и Дуглас поддерживали ван дер Боса, который был почти без сознания. Джерри старался держаться между Корри и кораблем, с которого дождем сыпались пули. Внезапно что-то потащило ван дер Боса вниз. Нога Бубеновича задела за твердое тело, двигавшееся в глубине. - Проклятье! - завопил он. - Акула схватила Тэка. Тарзан, которого отбросило взрывом в сторону, сразу же поплыл на помощь Дугласу и Бубеновичу. Быстро нырнув, он вытащил свой нож несколькими сильными гребками приблизился к акуле. Мощный взмах вооруженной ножом руки распорол брюхо огромной рыбы, выпотрошив ее. Отпустив ван дер Боса, акула повернулась к Тарзану, но тот, уклоняясь от ее челюстей, бил ее вновь и вновь своим ножом. Вода стала красной от крови, когда появилась вторая акула и напала на первую. Раненная акула медленно поплыла прочь, другая хищница последовала за ней, кусая и разрывая ее на части. На какой-то момент беглецы освободились от одной опасности, но пули продолжали угрожающе свистеть вокруг. С помощью Тарзана Бубенович и Дуглас втащили ван дер Боса на большой обломок шлюпки. Тарзан оторвал полосу от того, что осталось от брюк ван дер Боса, и пока он и Дуглас поддерживали раненого, Бубенович накладывал жгут. Тэк еще дышал, но, к счастью, был без сознания. Бубенович покачал головой. - У него нет никаких шансов выжить, впрочем, как и у нас, - добавил он грустно. - Да, у акул будет сегодня сытный обед, - сказал Дуглас. Все со смутной надеждой невольно взглянули на японское судно. Вдоль борта там снова выстроились маленькие кривоногие люди. Некоторые из них забавы ради стреляли из револьверов. Неожиданно раздался ужасный взрыв. Огромная веерообразная вспышка пламени вырвалась на сотню футов вверх из трюма японского судна, и высоко в небо взметнулся столб дыма. Тотчас же последовал второй взрыв, и японский корабль разломился пополам. Его нос высоко поднялся над водой, и почти немедленно обе половины погрузились в пучину, оставив на поверхности лишь несколько обожженных и кричащих японцев, барахтавшихся в горящем масле. Молчание пораженных зрителей из "иностранного легиона" первым прервал Розетти. - Я знал, что Святая Дева Мария услышит меня! Она никогда меня не покидала. - Она должна совершить, по крайней мере, еще одно чудо - вытащить нас из середины Индийского океана до того, как мы утонем или нас съедят акулы, - заметил с горечью Джерри. - Молись, как черт, Шримп, - сказал Бубенович. - Смотрите! - закричала Корри, указывая рукой вперед. В трехстах ярдах от горящего масла всплыла подводная лодка. На боку ее боевой рубки был виден британский флаг - "Юнион Джек". - Вот ваше чудо, кэп, - сказал Розетти, - Все же оно никогда не покидает меня, когда я попадаю в беду. - Что вы теперь думаете о британцах, сержант? - спросил Тарзан. Он улыбнулся. - Я люблю их, - ответил Розетти. Подводная лодка обогнула с наветренной стороны горящее масло и пошла вдоль плававших обломков маленького судна. Открылся люк, и из него вышли люди, которые стали помогать потерпевшим крушение подниматься на борт. Тарзан и Бубенович прежде всего перенесли ван дер Боса. Он умер в тот момент, когда его осторожно положили на палубу. Затем на лодку поднялись Корри и Сарина, за ними последовали остальные. Капитан-лейтенант Болтон, командир подводной лодки, был крайне удивлен. Корри опустилась на колени у тела ван дер Боса, пытаясь сдерживать слезы. Джерри стоял рядом с ней. - Бедный Тэк, - сказала она. Прежде, чем опустить тело погибшего в море, Болтон прочел погребальную молитву. Потом все сошли вниз, где их ждала сухая одежда и горячий кофе. Вскоре печаль и уныние, казалось, покинули "иностранный легион", ибо его члены были молоды и повидали немало смертей. Когда Болтон выслушал их историю, он сказал: - Ну, первое время вам, конечно, сопутствовала удача, но то, что я оказался здесь, похоже на чудо. - Нет, сэр, - возразил Розетти. - С самого начала Святая Дева Мария, мать Иисуса, совершала чудеса. - Я вполне могу согласиться с этим, - сказал Болтон, - так как никто из вас не должен был остаться в живых, если верить теории вероятности. Ничто, кроме Божественного вмешательства, не могло сберечь вас. И у меня совершенно случайно сохранились две последние торпеды для вашего "японца". - Конечно, старушка Мэри помогла нам в беде, - заявил Джерри, - но если бы Тарзан, быть может, угадывая ее желание, не трудился бы для нас все время, мы погибли бы еще несколько месяцев тому назад. - Хорошо, - сказал Болтон. - Я думаю, что вам теперь не придется взывать ни к Мэри, ни к Тарзану. Я отдам приказ идти срочно в Сидней, и уже скоро вы сможете сидеть в приморском отеле за бифштексом и паштетом из почек. - И запивать теплым пивом, - добавил Бубенович. Позже тем же вечером Джерри и Розетти подошли к Болтону. - Капитан, вы имеете право совершать брачные обряды в море? - спросил Джерри. - Конечно! - Тогда вам предстоит двойная работа. И прямо сейчас, - сказал Розетти.