если что-то пообещать Зириподу. -- Сегодня вечером мне хотелось бы утешить принца... -- он поднял взгляд к потолку. -- Может быть... гмм... ты утешишь еще одну персону? -- министр пристально разглядывал свои холеные руки. -- Не исключено, да, не исключено, светлейший... Если означенная персона придет ко мне завтра, поближе к ночи, чтобы вручить царский указ. -- Положим, это удастся сделать... Но времени будет немного! Царь не привык ждать. -- Времени нам хватит, -- уверенно заявил Блейд и, подарив министру улыбку опытнейшей римской куртизанки, удалился. У него было такое чувство, будто ему пришлось окунуться с головой в давно нечищеный нужник. * * * Весь следующий день он был занят выше головы. Больше всего хлопот доставила Гралия, она дежурила на следующую ночь, и пришлось предпринимать героические усилия, чтобы незаметно организовать замену. Хотя Блейд не сказал девушке ни слова про ожидавшийся побег, он твердо решил взять ее с собой. Хватит того, что он потерял Фарру! Расставаться же с Гралией он не хотел не только по причинам плотского характера: она была единственным человеком, которому Блейд мог доверять полностью и до конца. Учитывая сложность задачи, которую он надеялся разрешить в Райне, помощь верного союзника могла понадобиться в любой момент. Он приготовил три объемистых тюка: в одном лук, дротики, колчан со стрелами, топорик, факелы, прочная веревка с крюком и доспехи; в другом теплые плащи и сапоги. В третьем мешке была еда -- какую удалось раздобыть, и фляги с вином. Он помнил, что в пещере Лартака имелись запасы, но кто знал, сколько времени будет у них перед стартом! Пешим ходом до мастерской мудреца на макушке статуи Сата добираться больше часа, а взять коней он не решался. Два жеребца в конце горной тропы -- явная улика против мудрейшего, у Лартака могли быть неприятности. Из оружия Блейд решил оставить при себе только меч и перевязь с метательными ножами. Он не был уверен, что рискнет пустить их в ход, если амазонки ринутся за ним в погоню, одна мысль об убийстве одной из этих женщин, даже таких недружелюбных, как Харамма или Кавасса, приводила его в смущение. Он предпочитал ускользнуть тихо н тайно. Ближе к вечеру Блейд посетил башню Лартака. Оглядев подтянутую фигуру гостя, заметив блеск его глаз, старец кивнул. -- Не буду ничего спрашивать, сын мой. Ты решился покинуть нас, и лишь твое дело, когда и каким путем ты уйдешь. -- Тем же, каким мчатся птицы, обычные и деревянные... Усмехнувшись, Лартак подошел к разведчику и положил сухие старческие ладони на его плечи. -- Я рад, что познакомился с тобой, странник... Не знаю, из каких краев ты пришел к нам, и где находится твой Альбион... Да разве это и важно? -- он покачал головой. -- Мог ли я надеяться, что на старости лет увижу человека, который расскажет мне столько нового... такого, от чего замирает сердце! Я понимаю, чувствую, что ты поделился со мной лишь малой частью своих знаний, но и того довольно, сын мой. Я буду думать и рассуждать над твоими словами до конца дней своих. Может быть, построю еще одну деревянную птицу... или повозку, которую движет пар... -- Наверно, мы уже не увидимся, мудрейший, -- руки Блейда легли на пальцы старика. -- Обещай выполнить две мои просьбы. -- Сколько угодно, сын мой! Если то в моих слабых силах. -- Без сомнения. Слушай, -- Блейд склонился к уху мудреца. -- Через месяц или два флот с воительницами возвратится из Райны. Если все, что я задумал, пройдет успешно, они вернутся не одни... -- Вот как? -- Лартак отпрянул от него. -- Да. Они придут с мужьями... с крепкими мужчинами из Райны... много тысяч опытных бойцов нагрянет в город, и они начнут устанавливать здесь свои порядки. Не думаю, что Тархиону удастся занять когда-нибудь престол из голубого мрамора! -- Блейд жестко усмехнулся. -- Будем много крови... -- Вероятно. Царства и религии не рушатся бескровно. А потому, как только дойдет весть о возвращении армии, возьми своих рабов, запасы пищи и удались в пещеру. Кто бы не взял власть, мудрые люди нужны всем -- если они живы. А мертвец интересен только поедателям падали. -- Жестокая мера да, жестокая, но справедливая, -- брови Лартака сошлись на переносице. -- Нас ждут кровь, огонь, междуусобица то, чего Меотида не видела много веков... гарнизоны в западных и северных городах многочисленны... но если вернувшиеся захватят столицу, может быть, они покорятся... Что ж, -- со вздохом закончил он, -- таково искупление за неверный путь, который мы когда-то избрали! -- Не огорчайся, отец мой, -- разведчик стиснул сухие пальцы, лежавшие у него на плече. -- Ты должен постараться выжить, и тогда ты построишь и новую птицу, и паровую повозку. Как знать, вдруг ты превратишься в наставника другого принца, зачатого мужчиной и женщиной в любви, согласии и радости... -- Если это случится, -- глаза старца сверкнули, -- я расскажу ему о тебе! -- Спасибо. Но я бы хотел обременить тебя еще одной просьбой... -- Да-да! Ты говорил, что их две... хотя первую считать просьбой я бы не стал. -- Когда все кончится, найди Фарру из эстарда Шод, и позаботься о ней, -- тонкое бледное лицо археоды на миг мелькнуло перед Блейдом. -- Если установят новые законы, никто не будет считать ее преступницей. Помоги ей разыскать дочку в тех поселениях, где воспитывают детей, пусть обе живут при тебе... -- Я сделаю это, -- ответное пожатие Лартака было крепким. Кивнув, Блейд шагнул к двери. На пороге он обернулся и показал на большую зрительную трубу, стоявшую на треноге у окна. -- Когда флот покажется в море, внимательно рассмотри корабли. Там будет какой-нибудь знак для тебя... скажем, зеленый вымпел на мачте передового судна. И тогда ты поймешь, что задуманное свершилось. -- Удачи тебе, сын мой... -- И тебе, отец... Он сбежал вниз по ступенькам спиральной лесенки и направился в свою комнату. Там его уже поджидала Гралия -- в воздушной легкой тунике, но с неизменным мечом у пояса. Как велел Блейд, она пришла с мешком, где были ее доспехи, сапожки и теплый плащ. -- Мы пойдем гулять этой ночью? -- глаза девушки были полны лукавства. -- Поищем какую-нибудь уютную полянку в лесу? Или отправимся на горные луга? -- Именно туда, малышка... на горные луга, где веет свежий ветер с моря... Но сначала тебе придется тихо посидеть вот здесь, -- Блейд откинул занавеску, скрывавшую глубокую нишу с ванной. Рядом с ее мраморным бортиком лежали приготовленные им тюки, и Гралия удивленно уставилась на них. -- Кажется, ты собрался в большое путешествие, милый? -- Мы собрались, -- Блейд подчеркнул первое слово. -- Далеко? -- В Райну. -- На корабле? -- Нет. К вершине, на которую мы поднимемся, обычный корабль не пристанет. -- Но как тогда... -- Увидишь, детка. Мы, люди из Альбиона, немного знаем магию... -- И ты перенесешь нас в Райну? Прямо в Сас? -- Нуу... что-то вроде этого. Девушка негромко рассмеялась. -- Неприятный сюрприз для Хараммы! -- Еще какой неприятный! -- Блейд гордо выпятил грудь. -- Ибо перед тобой -- новый командир восточной армии великого Дасмона... да провалится он вместе с Сатом-Прародителем в пучину морскую! Гралия хихикнула; встречи с возлюбленным поубавили в ней почтения и к деснице Сата, и к заветам Прародителя. -- Ладно, я посижу тут, -- она проскользнула мимо Блейда, бросила на пол свой мешок, и уселась на него. -- Но, может быть, мы еще успеем... -- Шшш... Тихо! -- Блейд приложил палец к губам. -- Кажется, к нам гости. Он задернул занавес, подкрался к двери и резко распахнул ее. На пороге стоял Зирипод, запутанный в просторный плащ с капюшоном; в левой его руке был зажат внушительный свиток. Блейд быстро втащил гостя в комнату. -- Все в порядке, достойнейший? -- Абсолютно все. Вот указ, -- он протянул свиток Блейду, -- и когда луна поднимется над морем на локоть, ты должен быть в царских покоях... Ты еще успеешь принять ванную и умастить тело. -- Но раньше я рассчитаюсь с тобой, голубой братец, -- кулак Блейда въехал гостю под ложечку, и тот повалился на диван. Зашелестел свиток, и разведчик впился взглядом в ровные строки каллиграфического текста. Буквы были огромными, в дюйм величиной, и он прекрасно различал их даже в наступающих сумерках. "Я, Дасмон, великий царь Меотиды, десница Сата-Прародителя, повелеваю..." Похоже, все в порядке... в конце документа -- оттиск печати величиной с блюдце... Харамме не к чему будет придраться! Он сложил жесткий пергамент и сунул его под тунику. Потом завернул бесчувственного Зирипода в плащ, связал щиколотки, обмотал тело веревкой и засунул в рот кляп. -- Эй, птичка, выходи! -- Уже все? Занавеска отлетела в сторону, и Гралия, с горящими от любопытства глазами, появилась в комнате. Увидев спеленутый тюк на диване, она потянулась было к мечу, но Блейд замахал рукой. -- Не надо, девочка, обойдемся без крови! -- Кто это? Он многозначительно поднял глаза к потолку. -- Сам царь? -- она отступила в замешательстве. -- Нет, нет... такие важные персоны не разгуливают по ночам. Всего лишь сиятельный Зирипод. -- Старый зануда! -- она сморщила прелестный носик, и Блейд понял, что первый министр не пользовался у амазонок особой популярностью. -- Что ты собираешься с ним делать? -- Уложу отдохнуть. Взвалив упитанного сановника на плечо, Блейд затащил его в нишу и опустил в мраморную ванну. Зирипод уже пришел в себя; его черные зрачки с недоумением уставились на разведчика. Тот постоял с минуту над своим беспомощным пленником, размышляя, не пустить ли воду; через пять минут министр отбудет к Сату-Прародителю, и -- никакой крови... Нет! Покачав головой, Блейд подхватил мешки. Он поклялся, что никого не убьет в этой стране, и сдержит обещание! Пусть с Зириподом разбираются те, кто через месяц или два возвратятся из Райны. Он надел на плечи мешок с провизией, пристроил сверху тюк с оружием и кивнул Гралии: -- Пошли, малышка. Девушка подхватила остальные вещи. Стараясь не шуметь, они вылезли в окно и скрылись во тьме под деревьями парка. На небе зажглись первые звезды, и под густыми кронами сгустился мрак. Блейд, однако, хорошо знал дорогу, и вскоре беглецы шагали по темной и пустынной аллее, превратившейся затем в тропу -- ту самую, которая вела к мастерской Лартака. В молчании они поднялись футов на двести над Голубым Дворцом, когда слабое зарево на востоке возвестило о появлении месяца. Через несколько минут серебристые лучи озарили узкую крутую дорогу, и Блейд решил не зажигать факелов. Света хватало, они прошли уже полпути, и в запасе у них оставалось около получаса. Может, и больше, подумал разведчик; все зависело от терпения великого царя. Вскоре перед ними возник темный проем входа. Высекая огонь, Блейд бросил взгляд на громаду дворца внизу -- там было все спокойно. Он протянул девушке факел. -- Я пойду вперед, ты -- за мной. Знаешь, где мы? -- Да, -- голос ее был спокоен, дыхание не сбилось во время подъема. -- Это древние пещеры над самой статуей Сата. Девушки говорили, что старый Лартак чародействует тут по ночам. Мы идем к нему? -- Нет, девочка, хотя его чародейство нам поможет. -- Но ты же говорил про магию Альбиона? -- Мы их объединили... магию Альбиона и чародейство Лартака. Скоро ты увидишь, что получилось. Они шли по коридору. Внезапно Гралия мягко рассмеялась, и Блейд с недоумением обернулся. -- Помнишь, как ты увел меня первый раз? Тоже к Лартаку... Что мы тогда делали у него? Били мышей или растирали старику больную спину? -- Мы, -- заявил Блейд, -- провели опыт, о котором он мечтал всю жизнь. Ему хотелось убедиться, что женщины Меотиды еще остались женщинами. -- Тон разведчика был серьезным, но глаза весело блеснули. -- Ну и как? -- Гралия подтолкнула его вперед. -- Мы его не разочаровали? -- Нет, дорогая... Конечно, я не вдавался в подробности, но то, что меня не вздернули на другой день, уже говорило о многом. -- Что за нелепые мысли! -- Почему же? Если б ты осталась недовольной и пожаловалась на меня... -- В любом случае я не стала бы жаловаться на тебя. Подстерегла бы в лесу и пристрелила из лука. -- Спасибо, моя хорошая... Они вошли в большой зал, открытый прямо в звездное небо. Отблески факелов заплясали по распростертым крыльям, по обтянутому пленкой фюзеляжу. Блейд заметил, что канаты уже прицеплены к нему. -- Что это? -- Гралия с любопытством уставилась на необычную машину. -- Это магическое устройство, которое перенесет нас в Райну, -- Блейд не хотел объяснять ей, как именно перенесет; девушка могла испугаться. Он закрепил факелы на стене, забросил мешки с оружием и пищей в грузовой отсек и положил руку на спинку второго кресла. -- Садись сюда. Мне надо немного поколдовать, а потом мы отправимся в путь, Молодая амазонка не спорила; у нее было редкое для женщины качество -- безоглядное и беспредельное доверие. Блейд велел ей надеть сапожки и закутаться в плащ, потом быстро переоделся сам; наверху могло быть холодно. Он разыскал пару больших бурдюков с водой, сухари и сушеные фрукты и тоже погрузил в машину. Потом отправился в дальний конец пещеры, к большому барабану, на который наматывались тросы пусковой катапульты. Навалившись на рукоятку, разведчик начал вращать барабан, наблюдая, как над кабиной постепенно опускается веревка со стременем. Канат ложился ровными петлями, бронзовые шестерни лебедки чуть поскрипывали, заглушая отдаленный рокот прибоя. Гралия подала голос: -- Что там скрипит, Блейд? Твое волшебство? -- видно, она чувствовала себя неуверенно. -- Да, дорогая. Моя магия собирается с силами. -- Ах, перестань! Я верю в магию не больше, чем ты. Не представляю, как мы выберемся отсюда. О! Металлический треугольник звонко ударил по фюзеляжу Блейд закрепил рукоять лебедки, вытащил факелы из настенных колец и швырнул их вниз. Теперь в пещере не останется никаких следов, даже запаха их тел... Ветер унесет его -- как и птицу из дерева и ткани, которой они доверяли свои жизни Придерживаясь рукой за туго натянутый канат, он склонился над пропастью, разглядывая кровли и башенки Голубого Дворца и Пактадиона, меж которыми темнел парк. Месяц поднялся над морем уже на полтора локтя, но внизу царила полная тишина, ни звука, ни шороха, ни вспышек света. Он ждал, как завороженный, представляя то изнывающего от нетерпения монарха, то Зирипода, ворочавшегося на холодном кам не ванны, то старого Лартака. Только этот последний знал, чего ждать, наверняка он стоит сейчас у окошка своей башни, вперив взгляд в темное небо над склоном горы туда, где скоро бесшумной тенью скользнет огромная птица. Вряд ли старик что-нибудь увидит. Хотя, как знать... Отдаленный звук горна прервал его размышления. В окнах дворца загорелись огни, яркие точки факелов начали расползаться по парку, и Блейду на миг показалось, что он слышит гул взволнованных голосов, лязг оружия, скрежет гравия под быстрыми шагами и ржание лошадей. Гралия завозилась в своем кресле. -- Что там, Блейд? -- Началось... Тревога! Он полез в кресло, затем пристегнул ремни и проверил, что может легко дотянуться до пусковой рукояти катапульты. -- Пора пускать в действие магию, милый? -- голос Гралии слегка дрожал. -- Да, малышка. Это очень надежное колдовство, так что ты не должна бояться. -- Я не боюсь. Мне интересно. -- Мне тоже. Он резко рванул вниз металлический треугольник и тут же разжал пальцы. Сзади что-то громко щелкнуло, раздался изумленный вскрик девушки, и страшная сила швырнула планер в небеса -- словно игрушку, подброшенную рукой гиганта. Блейд нашарил рукояти, управлявшие закрылками, плавно повел их на себя, и нос машины послушно задрался вверх. Они летели! Они мчались стремительно и бесшумно, и берег Меотиды, прибрежные утесы, город на склоне горы и дворец, оседлавший ее гребень, скоро растаяли во тьме. Остались лишь море, месяц, звездное небо и воздух, становившийся все холоднее и холоднее. Глава 10 Темное необозримое пространство раскинулось вокруг них. Внизу слабо опалесцировала под лунным светом поверхность моря; она казалась покрытой едва заметной рябью -- бесконечной чередой валов, катившихся к берегам благословенной Меотиды, к причалам и пирсам древнего города, растаявшего во мраке за их спинами. Живое, чуть колышащееся покрывало простиралось на юг и север, на запад и восток -- черная ткань, прошитая серебряными блестками, мерцающая, как огромный полированный агат. Море выглядело нескончаемым и безбрежным, и мчавшимся над ним людям чудилось, что никогда больше они не увидят утесов и скал, полей и зеленых лесов, золотисто-желтого разнотравья степи, башен, крыш и стен городов -- всего того, что высилось и росло на груди матери-земли. Странным образом это не пугало их, вселяя лишь чувство безмерного покоя и умиротворенности. Вверху круглился небесный свод из темного хрусталя, одновременно прозрачного и непроницаемого для взгляда. Он был невыразимо далек, высок и черен; он медленно поворачивался вокруг путников, увлекая за собой мириады ярких цветных огоньков, которые складывались в причудливые узоры созвездий, уже привычных для глаз Блейда. По нижнему краю этой гигантской опрокинутой чащи пестрой полосой бежали картины древней истории Меотиды: конь, вставший на дыбы -- победа над фраками; вереница человеческих фигурок, скованных цепью из бронзовых звезд -- набег в земли гермов; скрещенные мечи -- пеший поход в Айталу, галера с поднятыми веслами -- морская экспедиция в Жаркие Страны, разрушенная башня -- дворцовый переворот трехсотлетней давности; снова конь, на этот раз распластавшийся в беге -- отражение атаки варваров под Прастом. Над этим кольцевым звездным фризом вставали иные видения, иные сцены, но каждая из них имела свой смысл и значение. Блейд держал курс на две яркие звезды восточного небосклона; ярко-алые и лучистые, они назывались глазами Сата. Не моргая, он глядел в эти огненные зрачки божества, которое собирался низвергнуть, и улыбался, опьяненный стремительным бесшумным полетом и свежим прохладным воздухом. Гралия пошевелилась на заднем сиденье, и он повернул голову: -- Замерзла? -- Да... Немного... -- У тебя за спиной тюк с теплыми плащами. Разверни его и дай один мне. Достань из мешка бурдючок с вином... только осторожно, девочка, не раскачивай нашу птицу. Послышался шорох, на плечо ему лег тугой валик ткани, потом девушка передала флягу. Вино было сладким и густым; оно согревало кровь, но не туманило голову. -- Где мы? Куда несет нас твоя магия? -- голосок Гралии слегка дрожал от возбуждения. -- Мы в летающей лодке или внутри деревянной птицы, -- пояснил Блейд. -- Посмотри, слева и справа от тебя -- крылья... видишь, как они блестят в лунном свете? Сверху -- небо и звезды, внизу -- море. -- Как далеко... -- с изумлением выдохнула она. -- Да. Мы поднялись на два-три фарсата и летим прямо на восток, в Сас. Девушка ничего не ответила, но Блейд ощутил на своей шее ее теплое дыхание; прижавшись подбородком к его плечу, Гралия глядела на восток. -- Теперь я узнаю... да, узнаю... эти две красные звезды -- глаза Сата... -- она снова замолчала и вдруг воскликнула, почти не скрывая страха: -- Блейд, Блейд! Но крылья нашей птицы совсем не движутся! Мы упадем? -- Нет, не бойся. Ты видела, как орлы парят в вышине, неподвижно раскинув крылья? -- Да... -- Вот так же парит и наша птица. А на восток ее несет воздушное течение, ветер, который дует от гор Меотиды к хребтам Райны. Мы мчимся быстрее парусного корабля и завтра уже достигнем суши. Снова молчание. Потом Гралия с необычной для нее робостью спросила: -- Эту магию... эту птицу... придумал ты? -- Нет, малышка. Ее придумал и построил старый Лартак, я только немного помог ему. -- Значит... значит, мы взяли ее без спроса? Украли?! Блейд поднял правую руку и погладил ее волосы; головка Гралии по-прежнему покоилась на его плече. -- Ты опять не угадала. Старик все знает. -- Он помог нам бежать? -- Да. -- Но почему? Блейд некоторое время размышлял. Их встречи с Гралией были скоротечными, и до сих пор они не имели времени для разговоров. Он даже не знал, умна она или глупа; лишь инстинктивное ощущение мужчины, уже не раз обладавшего этой кареглазой красавицей, подсказывало ему, что Гралия обладает тонкостью чувств и какой-то отчаянной бесшабашной смелостью. Но, по сути дела, сейчас они впервые беседовали серьезно. -- Понимаешь ли, малыш, -- медленно начал он, -- Лартак очень мудрый человек... -- Я в этом не сомневаюсь. И он добр! -- Да. К тому же, он повидал свет. И он понял, что во всех странах, в Райне и Айтале, на жарком юге и в лесах северных варваров, люди живут иначе, чем в благословенной Меотиде. Мужчины любят женщин, женщины любят мужчин, и потомство их -- следствие этой любви. Лартак -- философ и инженер, и он знает, что прочным и надежным является лишь то, что сделано с любовью. Как эта деревянная птица, несущая нас в воздухе... -- Ты хочешь сказать, что все дело в детях? Она быстро соображает, подумал Блейд. -- Главное -- в детях, но не только в них. Ваш СатПрародитель пошел против законов природы, когда заставил вас подчиниться своим заветам. Смотри, как все устроено в мире: раскрываются цветы, склоняются друг к другу, завязывается плод, он начинает расти, зреть... Потом он падает с материнской ветви, и в нем -- семена... семена новой жизни. Но если плод не зародился, если цветы ласкали и нежили друг друга лишь затем, чтобы получить наслаждение, они... -- Пустоцветы, -- быстро сказала девушка. -- Все мы -- пустоцветы, если верить твоим словам. Хотя каждая из нас рожает детей, но это еще никому не приносило удовольствия. -- А как это происходит? -- спросил Блейд. Он знал, что производство потомства -- священная обязанность каждой амазонки, но детали оставались ему неизвестны. -- Нуу... Когда девушке исполняется двадцать три, и она достигает полной зрелости, ей подбирают мужчину... она должна провести с ним ночь или две... это очень неприятно -- и для нас, и для них... Если не получилось, через месяц надо идти к другому мужчине... Так бывает в первый раз. Потом -- то же самое, в двадцать восемь лет. Можно потребовать встречи с мужчиной и после тридцати, родить третьего и четвертого ребенка, но я давно не слышала о таких случаях. -- А дети? Что происходит с детьми? -- Их выкармливают рабыни, под присмотром старых археод... Потом девочек и мальчиков разделяют; они живут в своих поселках, мы -- в своих. Нас учат воинскому искусству, их -- делам правления, торговли и художествам... кто к чему способен. -- Она вздохнула. -- Я выросла на равнине Праста... То были тяжелые годы, Блейд! Наши учителя суровы, и поэтому, когда становишься взрослой и можешь завести подругу, это... это как первое дуновение тепла после холодной дождливой зимы. -- Да, я понимаю, -- Блейд снова коснулся ее волос. -- И так происходит со всеми? Или есть исключения? -- Есть... Археоды, например. Их отбирают в раннем детстве, и они живут отдельно -- в роскоши, богатстве, но без права покидать свое убежище. Их вывозят только на встречи со знатными мужчинами... с теми, кто должен продлить свой род, обзавестись наследником самой чистой крови... -- Такими, как принц Тархион? -- Да, как принц Тархион. Для них, для мальчиков древних правящих фамилий, есть особый городок. Когда им минет шестнадцать, отцы забирают юношей а свои дома, чтобы не прервалась кровная связь поколений. Блейд кивнул; вероятно, это было единственное и жалкое подобие семьи, которое существовало в Меотиде. И смысл этого института был один -- передать власть и фамильные богатства законному наследнику. -- А ты, -- спросил он, помолчав, -- ты хотела бы провести детство с отцом и матерью? Видеть их каждый день, говорить с ними? -- Не знаю... -- он почувствовал, как Гралия пожала плечами. -- Зачем думать о том, что прошло и никогда не вернется? Ведь изменить ничего нельзя, верно? -- Она сделала паузу. -- Но теперь я хотела бы, чтоб мой... наш ребенок, Блейд... вырос со мной. Ты -- необычный мужчина, милый... и вдруг я, как археода, рожу мальчика? -- Ты обязательно родишь мальчика, -- твердо сказал Блейд, -- и он станет великим царем Меотиды. Гралия рассмеялась. -- А куда денутся Дасмон и его наследник? Во имя СатаПрародителя, ты большой фантазер, мой дорогой! -- О них я позабочусь, и о Сате -- тоже, -- ответил разведчик. Внезапно он ощутил, что там, за его спиной, сидит будущая повелительница Меотиды, и в чреве ее зреет плод их любви, продолжатель его рода, который довершит все дела, что сам он не успеет закончить. Он сжал тонкие сильные пальцы Гралии, чувствуя едва заметные мозоли от рукояти меча, и сказал: -- Там, в Райне и Эндасе, решится судьба Меотиды и твоя тоже... и тысяч твоих подруг... Но ты должна мне помочь, девочка. -- Как? -- Я научу. Чтобы править страной и водить войска в битву, надо многое знать... И тебе предстоит этим заниматься, пока растет малыш. -- А ты?.. -- теперь в ее голосе звучало почти отчаяние. -- Где будешь ты? -- Мне придется уйти, хочу я того или нет. И тут, милая, ничего нельзя поделать. Ее щека стала мокрой, и Блейд, снова протянув руку, осторожно коснулся пальцами век девушки. Слезы... Невероятно! Амазонки не плакали; они сражались, как разъяренные тигрицы, они мчались на своих конях подобно урагану, они любили друг друга, источая жар молодых сильных тел. Однако -- слезы... Теперь он был уверен, что Гралия станет хорошей правительницей; лишь тот, кто сам познал отчаяние и печаль, может властвовать над людьми. -- Не плачь. Ты должна быть сильной, чтобы совершить должное... -- Я... я не плачу... -- голос ее прерывался. -- Но скажи: если ты должен уйти, значит, в твоей стране есть свой Сат, бог, установивший нерушимые законы? Блейд подумал о лорде Лейтоне и его компьютере, затаившемся в подземелье под Тауэром. Да, девушка права; то были боги его мира, демоны знания, на которых держалась вся планета, повелители машин, энергии и стали. И эти властелины диктовали ему свою волю -- эти, и другие, решавшие, что, когда и как он должен делать в реальности Земли. Даже царь у него был! Вернее -- Ее Величество королева Великобритании, что, однако, никак не меняло сути дела. Он оставался ее агентом даже здесь -- в ином мире, так напоминавшем прошлое его собственного. Вздохнув, Блейд произнес: -- Да, малышка, ты права, в Альбионе тоже есть СатПрародитель, хотя мы зовем его совсем иначе... -- Но если ты нарушил заветы нашего бога, может быть, ты низвергнешь и своего? Блейд снова вздохнул. -- Я не могу, девочка. -- Но почему? -- Потому что мои боги настолько же могущественней Сата, насколько океан больше крохотной капли... * * * Взошло солнце и высушило слезы на щеках Гралии. Она развеселилась, с восторгом озирая то голубое небо, то бирюзовую морскую гладь, то чудесную птицу, уносившую их в бесконечный простор. -- Грал... -- девушка протянула руку и осторожно погладила крыло, собранное из тонких реек. -- Дерево, которое дало мне имя... -- Да, -- Блейд улыбнулся. -- Тебе надо помнить, что Гралия значит твердая... твердость тебе понадобится. -- Я не твердая, -- она притворно вздохнула, -- я -- любопытная... Знаешь, когда ты пришел той ночью звать девушку на помощь Лартаку, я могла отправить любую из трех... но, всетаки, пошла сама. Хотя твои слова казались очень и очень подозрительными! -- она рассмеялась. -- Вот как? Почему же ты пошла? Она немного подумала. -- Я тебе доверяла. Хотя ты и обманул меня в ту ночь. -- Когда же я успел заслужить твое доверие? -- Блейду стало интересно; он даже не подозревал, что думала о нем эта девушка до их более близкого знакомства. -- Ты пощадил Кавассу... тогда, в эстарде Шод. Знаешь, во время харайи случаются всякие вещи. Ты мог изуродовать ее... сильно ранить... убить... Но ты ее пощадил! -- Ты просила об этом... -- Вот видишь! Тебе было ясно то, что я не могла сказать вслух. -- Я прочитал просьбу в твоих глазах. -- Неужели ее удалось бы кому-нибудь заметить? Или ты в самом деле маг и колдун, читающий в человеческих душах? -- Глаза -- зеркало души, девочка, и по ним можно многое узнать. Запомни это! Впредь твои глаза должны оставаться непроницаемыми. Гралия усмехнулась. -- Ты уже начал меня учить, да? Учить искусству правления? -- Пожалуй... И если уж мы заговорили об этом, прими еще один совет. Никто не способен править в одиночку; только верные соратники помогут тебе взять и удержать власть. -- Но откуда же взять самих соратников? -- Я знаю только одного такого человека -- Лартака... Он будет предан тебе и нашему сыну. Других ты должна найти сама. -- Блейд немного подумал. -- Может быть, Кавасса?.. -- Нет, -- Гралия покачала головой. -- Она не понимает, что связало нас, но она ненавидит тебя... -- А тебя? -- Если я вернулась бы к ней, все было бы по-старому. Я... я люблю ее, Блейд. Совсем не так, как тебя... Понимаешь, мы ведь не только кувыркались на траве в укромных местах... мы были подругами. Мы говорили о многом... мы не чувствовали себя одинокими... А теперь, -- она грустно улыбнулась, -- у меня есть все -- настоящий мужчина и, возможно, ребенок... а у нее не осталось ничего. -- Мы и ей найдем настоящего мужчину, -- пообещал Блейд. -- Какого-нибудь райнитского князя. -- Не думаю, что это ее устроит, -- Гралия скорчила гримаску; видимо, разговор о бывшей подруге был ей неприятен. -- Она слишком властная, слишком твердая, чтобы подчиниться мужчине. -- Ты тоже была твердой, пока не выяснила, что с мужчиной делать это удобнее, -- глаза Блейда смеялись. -- Нет, -- в карих зрачках мелькнули золотые искорки. -- Я -- как дерево грал, прочное и гибкое одновременно... -- Она вдруг решила сменить тему: -- Ты не голоден, милый? Они поели. Это было довольно сложной процедурой. Слева и справа от кресел оставались небольшие проходы, но Блейд не рискнул двинуться с места, опасаясь нарушить хрупкое равновесие их воздушного судна. Гралия была гораздо легче его и сидела прямо между крыльев, однако он счел, что и ей лучше оставаться в кресле. Девушка осторожно перегнулась в сторону, подтащила мешок с продуктами и бурдюк с водой, затем передала пищу Блейду на переднее сиденье. Они даже сполоснули лица и руки -- вода стекала между тонкими планками, образующими днище аппарата. Едва с завтраком было покончено, как Гралия тронула Блейда за плечо. -- Смотри! Острова! Он поглядел вниз. Слева по курсу из морских глубин вздымалась цепь черных утесов, обрамленная пеной; за ними лежал довольно большой гористый остров, утопающий в зелени. Он был обитаем -- Блейд видел город, раскинувшийся на берегу бухты, крохотные черточки кораблей, серые нитки дорог, тянувшихся к лугам и садам, распаханные участки земли на горных склонах. К северу, в туманной дымке, разведчик мог различить еще один остров; освещенный лучами утреннего солнца, он казался зеленоватым облачком, прильнувшим к синей поверхности моря. -- Нашу птицу можно поворачивать? -- спросила девушка. -- Или она летит только прямо? Блейд пожал плечами. После успешного старта он старался не трогать рычагов, лишь иногда чуть регулируя закрылками высоту полета. -- Можем попробовать изменить курс, -- сообщил он. -- А в чем дело? -- Этот архипелаг находится к северо-западу от Саса, -- уверенно сказала его спутница. -- Значит, нам надо взять немного к югу. -- Это точно? Ты была здесь раньше? -- Нет, никогда. Я ходила за Хребет Варваров. Дважды. -- Тогда как же ты... Гралия прервала его, мягко коснувшись плеча. -- Помнишь, я говорила, что у меня были суровые наставники в юности? Нас обучают как следует, Блейд. Есть рисунки всех окрестных земель, с реками, горами, бухтами, городами... Мы должны помнить их наизусть -- от Айталы до западных земель Райны и Эндаса. Так что сверни к югу, если можешь, иначе мы пролетим в пятидесяти фарсатах от Саса. -- Вот не думал, что везу с собой живую карту, -- проворчал Блейд и нерешительно коснулся среднего рычага, По словам Лартака, он регулировал вертикальную пластину в хвостовом оперении, и сейчас предстояло проверить, насколько эффективно это устройство. Разведчик осторожно повел рукоять к себе, и планер тут же рыскнул влево. -- Не туда, -- спокойно прокомментировала Гралия. -- Так мы попадем в леса на севере Райны. Блейд двинул рычаг от себя. Машина развернулась немного южнее; теперь солнце грело пилоту левую щеку. Он продвинул рукоять еще на дюйм вперед. -- Хватит! -- девушка снова похлопала его по плечу. -- Я думаю, что хватит. -- Чуть качнув планер, она перегнулась через борт, разглядывая убегавшие назад острова, потом заявила: -- Мы будем над Сасом в полдень. Часа через два-три, прикинул Блейд и спросил: -- Как ты полагаешь, Харамма уже там? Гралия задумалась. -- Последние дни держался устойчивый западный ветер, -- наконец сказала она. -- Да, наши войска уже прибыли... скорее всего, выгружаются на берег. -- Кажется, райнитский посол упомянул, что лагерь Тагора находится где-то за городом... -- Блейд размышлял вслух. -- Не где-то, а к югу от Саса, -- возразила молодая амазонка, наморщив лоб. -- Там должна быть река... большая река со спокойным течением... Любой полководец разобьет лагерь у воды. Я думаю, около самого моста. Блейд захохотал. -- Вам известны такие подробности? Про реки и мосты? Не собирается ли Меотида завоевать Райну? -- Может быть, -- Гралия улыбнулась в ответ и положила ладошку на живот. -- Если о н окажется похож на тебя, ему скоро станет тесно в нашей маленькой стране... * * * Стены и башни Саса промелькнули над ними почти точно в полдень. Город был велик и богат; одни защитные стены заключали площадь не меньше квадратной мили, а раскинувшиеся вокруг предместья увеличивали его размеры в десять раз. Тут было три гавани: две -- торговые, переполненные кораблями всех размеров, и военная, огороженная каменным молом, у которого покачивались длинные боевые галеры с таранами на носах. У пирсов этой гавани стояли крутобокие меотские суда, и крохотные человеческие фигурки мельтешили на палубах и на берегу. Блейд видел, как выводят коней; первые отряды уже строились по периметру просторной площади, в которую упирались каменные ленты причалов. -- Поворачивай к югу, -- сказала Гралия. -- До реки двадцать или тридцать фарсатов. Блейд толкнул рычаг. Город вместе с предместьями промелькнул под ними за пять минут; дальше начинались поля и луга, за которыми серебрилась широкая, изогнутая луком полоса. От южных ворот Саса к ней шла дорога, переполненная темными прямоугольничками возов -- видимо, в лагерь подвозили снаряжение и припасы. Тракт тянулся до самого моста, массивного сооружения из камня и бревен, и уходил дальше, на юг, теряясь в зеленом мареве степи. Императорский лагерь был разбит за рекой, по обе стороны дороги, и здесь, как и в военной гавани, Блейд увидел круговорот людских толп, всадников, скакавших во всех направлениях, четкие квадраты палаток и шатров, подъятые к небу дышла боевых колесниц, табуны лошадей на лугах, дым походных кузниц и кухонь, длинные шеренги фургонов и вьющиеся по ветру вымпелы на высоких флагштоках. Он передвинул крайние рычаги и начал спускаться. -- Сейчас они заметят, что за птица к ним прилетела, -- с коротким нервным смешком произнесла Гралия. -- Уже заметили, -- усмехнулся Блейд. Конечно, их видели давно, но с расстояния мили аппарат Лартака казался чайкой с длинными крыльями, парящей в вышине. Теперь до земли оставалось футов пятьсот, и люди, останавливаясь, задирали головы, разглядывая странный предмет в небесах; скорее всего, они уже поняли, что это не птица и вообще не живое существо. Блейд наблюдал, как из огромного пунцового шатра в центре лагеря торопливо вышли несколько человек. Вот один из них повелительно поднял руку, и три десятка всадников, дежуривших у коновязи, взлетели в седла. -- Надеюсь, они не собираются приветствовать нас горящими стрелами, -- пробормотал разведчик, завершая круг над лагерем. Теперь они мчались к реке на высоте двухсот футов; машина отлично слушалась управления и плавно снижалась. -- Любовь моя, надеюсь, ты не собираешься нас утопить? -- в голосе Гралии слышалось бесшабашное веселье и притворный страх; она была в восторге от этого приключения. -- Я знаю, что делаю, малышка... -- пробормотал Блейд, разворачивая планер по течению и стараясь не слишком удаляться от левого берега. Лоб его покрылся каплями пота, теплые ручейки стекали по спине. -- Радость моя, тюк, где оружие, обмотан веревкой с крюком... самое время достать ее... только аккуратно... До воды оставалось пятнадцать футов, до берега -- пятьдесят. Блейд сплюнул через плечо -- на счастье, зажмурил глаза и передвинул рычаги до упора, гася скорость. Теперь он взмок как мышь. В конце концов, он не был профессиональным пилотом, и штука, которой ему пришлось управлять, не имела даже резинового мотора. Если они врежутся в воду крылом... Компания "Лартак Авиалайн" не страховала ни свои воздушные суда, ни пассажиров. Раздался громкий всплеск, брызги фонтаном взлетели над кабиной, и звонкий барабанный бой капель перекрыл ликующий девичий крик. Потом свистнула веревка, планер резко дернулся и замер, покачиваясь на волнах. Блейд приоткрыл один глаз. Крюк застрял в каком-то кусте, торчавшем из берегового откоса, веревка натянулась как струна, и конец ее был зажат в надежных крепких ручках Гралии. Он приоткрыл второй глаз и вытер со лба испарину. -- Смотри! -- обе руки девушки были заняты, и она мотнула головой, показав на берег подбородком. Там мчались всадники в кольчугах и красных плащах. -- Сейчас будут стрелы -- если ты не скажешь им чего-нибудь подходящего к случаю. Первый конник преодолел откос и ухватился за веревку; за ним следом валила целая толпа. Рослый воин в шлеме с алым пером -- видно, офицер, -- выехал вперед, с изумлением рассматривая свалившийся с неба подарок. Наконец, разобрав, что внутри странного сооружения находятся люди, он крикнул: -- Эй, пташки, откуда вы? Кто такие? Блейд поднялся и сбросил плащ; его белая туника с золотым шитьем потемнела от пота, но выглядела еще вполне презентабельно. Набрав воздуха в грудь, он рявкнул: -- Принц Блейд из Альбиона, командующий армией Меотиды! -- Потом бросил взгляд на Гралию и добавил: -- С супругой! Глава 11 Солнечные лучи, пронизывая пунцовый полог огромного шатра, наполняли его розовым ликующим сиянием, собираясь крошечными звездочками на полированных бронзовых щитах, украшавших резные подпорки. Сияло золото и серебро богатой парчи, искрились самоцветы на рукоятках мечей и секир, закрепленных на коврах, медным жаром горели шандалы с толстыми свечами, прикрывавший вход занавес из алого шелка с вышитой золотой нитью головой пантеры чуть колыхался на ветру. Посреди шатра вытянулся длинный стол темного дерева, за которым сидели восемь человек. В торце откинулся в кресле рослый чернобородый мужчина лет сорока с властным смугловатым лицом и быстрым взглядом темных глаз -- император Тагор Партокид. Справа от него располагались Силтар, посол, и Блейд с Гралией. Разведчик был облачен в зеленый с серебром камзол, его супруга -- в зеленое, цвета молодой травы, платье; и то, и другое -- райнитского производства. Однако мечи на парчовых перевязях были меотские, и меотская грамота с царской печатью лежала перед ними на столе. Сейчас над этой грамотой, пристально изучая ее, склонились четыре головы: темноволосая -- Хараммы, белокурая -- Банталы, золотистая -- Карии, и огненно-рыжая -- Пэи. Все четыре "генеральши" сидели по левую руку от императора, напротив Блейда, и вид у них был слегка ошеломленный. Неудивительно, если учесть то, что было написано на пергаменте дюймовыми буквами. -- Сколько можно разглядывать царский указ? -- уже не в первый раз вопросил Силтар. -- Вы сотрете с него все письмена, храбрые воительницы! Харамма подняла голову и в упор уставилась на пожилого райнита; лицо ее было хмурым. -- Никто из нас не коснулся пергамента даже пальцем, досточтимый, -- раздраженно заявила она. -- Чем, по-твоему, мы можем стереть буквы? -- Своими взглядами, моя отважная, своими взглядами! -- Силтар, похоже, был весельчаком, когда позволяла обстановка; от той официальной чопорности, с которой он правил посольство в Голубом Дворце Меота, не осталось и следа. -- Пусть смотрят, почтенный Силтар, -- Блейд небрежно улыбнулся. -- Царские указы, даже такие короткие, надо читать почтительно и долго. -- Печать, подпись -- все настоящее, -- пышные волосы Банталы взметнулись, когда она откинулась на спинку кресла. -- Да и слыхано ли это -- подделать царский указ! В наших летописях о таком нет ни слова. Харамма недовольно посмотрела на белокурую красавицу, но Кария с Пэей одобрительно закивали. -- Вот и я говорю, моя грозная, -- Силтар погладил бороду, -- все без обмана. Просто великий царь внял нашей просьбе и назначил этого воина с севера командовать конницей, -- он положил руку на плечо Блейда. -- И ты, моя мудрая, не должна обижаться. У него -- свой опыт, свое умение, неведомое нам, людям из теплых краев. -- Я не обижаюсь, -- буркнула Харамма. -- На кого мне обижаться, на великого царя, что ли? Я не столь самонадеянна... Если б Блейд прибыл на быстрой галере с подобающим эскортом, я ни в чем бы не сомневалась... Но он явился сюда очень странным образом, а всей свиты у него -- молодая всадница из охраны принца, которую он зовет женой. Женой! -- она фыркнула. -- У нас и слово-то такое позабыли! -- Хорошо, пусть она будет моей подругой, -- сказал Блейд, желавший непременно узаконить статус своей возлюбленной. -- Ха! Всадница не может стать подругой мужчины! -- Я имел в виду -- боевой подругой, -- уточнил Блейд. -- Адъютантом, ординарцем и телохранительницей. Такое законы Сата дозволяют? -- Хмм... боевой подругой... -- Харамма прикусила губу и задумалась. Блейд, покосившись на соблазнительные формы красавицы Банталы, решил развить успех: -- Да, именно так! И каждая из вас -- если, конечно, кто пожелает, -- тоже может стать моей боевой подругой. Мы будем вместе сражаться и вместе пировать, мы будем делить пополам славу и... -- ...ложе, -- тихонько подсказал Силтар, прикрыв рот рукой и повернувшись в сторону своего владыки. Тут грозный император не выдержал и, согнувшись в своем кресле в три погибели, расхохотался. -- Ну... странник... -- бормотал он сквозь смех, -- ну и аппетиты у тебя! Похоже, ты готов зачислить в свои боевые подруги все четыре легиона этих всадниц! -- Почему бы и нет, владыка? -- Блейд приподнял бровь. -- Кто же тогда поведет нас через горы? Боюсь, когда мы доберемся до Латранского хребта, ты не сможешь перешагнуть даже через булыжник! -- Вероятно, -- Блейд с сокрушенным видом развел руками. -- Но если мне помогут колесничие из твоей гвардии... Тагор вдруг стал серьезным. -- А что, это возможное дело? -- спросил он, покосившись на стройную изящную Пэю. -- Все возможно в этом мире, если приложить труд, терпение и немного ума, -- Блейд оглядел четырех женщин напротив. Было совершенно ясно, что они не поняли ничего из состоявшегося обмена мнениями. И неудивительно; он носил сугубо мужской характер. Амазонки начали с недоумением переглядываться, но тут политичный Силтар разрядил обстановку. -- Из твоих слов, владыка, я заключаю, что ты готов служить арбитром в нашем маленьком споре? -- он поклонился Тагору, одновременно подмигнув Блейду. -- Ни в коем случае, -- император покачал головой. -- Меня не смущает, что наш отважный гость прилетел на этой удивительной птице, построенной меотским мудрецом. И, конечно, ему не удалось бы погрузить в нее сотню боевых подруг в качестве почетной стражи, -- Тагор усмехнулся не без лукавства. -- Но я могу понять сомнения храбрейшей Хараммы. Только ей и ее соратницам решать, подчиняться ли новому командиру или нет. Им же всем и нести ответ перед царем Дасмоном за неповиновение... Все, что я могу сделать -- повести с собой тех, кто признает Блейда из Альбиона своим вождем, а сомневающихся, -- император посмотрел прямо на Харамму, -- отправить в Меот. Сейчас его опыт для меня дороже целого легиона всадниц. Очень умный человек этот император райнитов, решил Блейд. Вроде бы оставил все на усмотрение четырех воительниц, однако нажал на нужные кнопки... Теперь им не отвертеться! Он поднял взгляд на Харамму и тут же выяснил, что она это тоже понимает. -- Ну, смотри, Блейд из Альбиона... -- могучая генеральша не пыталась приглушить свой рокочущий голос. -- Забота о войске в походе -- это не игра в харайю и не обучение девушек нашего милостивого принца... Поглядим, что у тебя получится... -- Поглядим, -- ответствовал Блейд. -- А сейчас -- всем в лагерь. Принять у райнитов фургоны -- по одному на сорок всадниц, счесть подковы с шипами, мешки с зерном и теплые плащи. Вечером доложить. Все! Четыре женщины встали и направились к выходу. Черноволосая, белокурая, золотая, рыжая... Мужчины провожали их глазами; Гралия сидела тихо, чему-то улыбаясь про себя. На пороге Харамма обернулась и посмотрела на императора. -- Не сочти за дерзость, владыка, если я пошлю один из наших кораблей в Меот, с письмом великому царю. Вреда от этого не будет. -- Твое право, -- произнес Тагор, бросив взгляд на Блейда. Тот пожал плечами и свернул свой драгоценный пергамент. * * * Шатер Блейда выглядел не таким роскошным, как императорский, но в нем стояло широкое ложе, на котором было достаточно места для двоих. Толстый ярко-зеленый шелк полотнища казался сейчас, после захода солнца, почти черным; три свечи, мерцавшие в высоких медных подсвечниках, озаряли нагое розово-смуглое тело Гралии, сидевшей скрестив ноги на низкой софе. Блейд, в одной набедренной повязке, в задумчивости расхаживал по изумрудным коврам, закрывавшим пол. По его мысли зеленые цвета должны были стать новым государственным атрибутом Меотиды -- в противовес голубому и белому. Выбор на сей счет был невелик -- желтое и золотистое являлись символом древних Жарких Стран, темно-синее олицетворяло Айталу, черное с серебром -- Эндас. Что касается красной гаммы, то к ней Блейд питал стойкую профессиональную неприязнь; к тому же, эти цвета, во всем богатстве своих оттенков, издревле принадлежали империи райнитов. Оставалось только зеленое, и Блейд избрал его -- отчасти поневоле, отчасти в память об Ирландии, Зеленом Острове. Он полагал, что имеет на это право -- в конце концов, он был почти на четверть ирландцем! Измерив шагами свой просторный шатер раз пятьдесят, он присел на ложе рядом с Гралией, обнял ее за плечи и привлек к себе. Девушка подняла к нему печальное лицо. -- Ничего не поделаешь, малышка, придется тебе остаться в Сасе. Я пытался найти другой выход, но выбора, похоже, нет. Речь шла о том, что надо было как-то перехватить гонца из Меота с ответом на рапорт Хараммы. Сей ответ -- а Блейд хорошо представлял, что в нем могло содержаться! -- ни в коем случае не должен был дойти до адресата. Выслушав его, Гралия кивнула. -- Я понимаю, милый. Только мы с тобой знаем, как ты получил царский указ и власть над войском... Нам и разбираться с этим делом до конца. -- Да. И сейчас нам никто не поможет. -- Может быть, если все рассказать Тагору... -- Рано, -- разведчик отрицательно покачал головой. -- Я думаю, он догадывается, что с дасмоновым свитком не все чисто, но предпочитает закрыть на это глаза. Но если я попрошу его перехватить меотского гонца... прикончить или заточить в темницу... Нет, -- он жестко усмехнулся, -- так не годится. Скорее всего, Тагор это сделает, но я сразу превращусь из вождя и полководца в мелкого проходимца. Понимаешь? Гралия снова кивнула. -- Тут есть еще кое-что, -- задумчиво произнесла она. -- Гонец, который привезет Харамме письмо от царя, будет из наших. Такая же девушка-воин, как я и двенадцать тысяч остальных всадниц в этом лагере. И с ней я должна разобраться сама. -- Что ты имеешь в виду? -- Представь себе, что Тагор согласится нам помочь. Его воины схватят девушку, она будет сопротивляться... Знаешь, гонцами отправляют бойцов не из последних! Я думаю, она зарубит двоих-троих, райниты ожесточатся, и либо убьют ее, либо... -- ну, ты понимаешь! -- лицо Гралии страдальчески сморщилось. -- Я не хочу такой судьбы для одной из моих сестер! Если надо убить, я ее убью... но -- сама! -- А справишься? Гонцами отправляют бойцов не из последних, -- Блейд повторил ее слова. -- Я тоже не из последних! -- девушка надменно вздернула круглый подбородок. -- Я же говорила тебе, что мы с Кавассой не только кувыркались на травке! Она учила меня... А Кавасса -- лучший боец в Голубом Дворце... может -- во всей Меотиде! -- Да, она прекрасно владеет мечом, -- согласился Блейд, и сердце его вдруг сжалось от нехорошего предчувствия. Он погладил бархатное налитое плечо девушки и шепнул: -- Значит ты, царица моя, останешься в Сасе... А мне что прикажешь? Как я должен вербовать тебе армию? Гралия с легкой насмешкой посмотрела на него. -- Мне кажется, тебя учить не надо. -- И все же? На миг она призадумалась, потом сказала: -- Начинай с Банталы. Она веселая, любит вино, не прочь поболтать... О ней разное говорят, но мне она нравится. -- Говорят разное... -- Блейд потер висок. -- А что именно? -- Ну, у нее не всегда есть подружка... Зато она любит ходить в походы, особенно в Райну и Айталу, где много красивых мужчин... -- Вот как? Чрезвычайно интересно... Гралия погрозила ему пальцем. -- Можешь ее соблазнить раз-другой, но не больше! Я не собираюсь отдавать тебя ей насовсем. -- Слушаю и повинуюсь, моя царица! Но сейчас -- сейчас я хочу соблазнить только тебя! И Блейд опрокинул ее на ложе. * * * Утром он проводил Гралию к тракту, что вел в Сас, и долго стоял, глядя на всадницу в зеленом плаще, которую гнедой жеребец, быстро уносил на север. Потом вернулся к своей палатке и сурово оглядел шестерых амазонок, что несли охрану у входа. -- Кто ваш командир? -- спросил он старшую. -- Харамма. -- Отправь к ней своих девушек. А сама извести всех военачальниц, что пора снимать лагерь. В полдень выступаем. Да, еще... Передай Бантале, что я хочу ее видеть. Немедленно! Белокурая красавица прибыла через десять минут. Перешагнув порог шатра, она первым делом поинтересовалась: -- А где же эта малышка? Твоя боевая подруга? -- Я отправил ее в разведку, -- с трудом сохраняя серьезность, ответил Блейд. -- И надолго? -- Дней на десять. К самому Латранскому хребту. -- Значит, тебе нужен новый адъютант? -- Да. Адъютант, охрана и помощники. И я хочу, чтобы это были девушки из твоего корпуса. Соглядатаи Хараммы мне не нужны. -- Но есть еще Кария и Пэя... -- Твои девушки лучше всех. -- Неужели? Это почему? -- Они самые красивые во всей армии -- такие же, как ты! "Боже правый, -- подумал он, глядя, как расцвело в улыбке лицо Банталы, -- как немного надо женщине, чтобы почувствовать себя счастливой!" -- Хорошо, я пришлю тебе девушек -- белокурых, как я, -- Бантала выпрямилась во весь свой немалый рост, взметнув светлые локоны. -- Сотни тебе хватит? Блейд прикинул свои возможности. -- Нет, для одного раза этого будет многовато. Выдели сорок восемь всадниц на лучших лошадях, и пусть они дежурят у моей палатки посменно, по шесть человек. -- Будет сделано, полководец! Она удалилась, раскачивая крепкие бедра. Усмехнувшись, Блейд погулял у коновязи, поджидая обещанный гарем, а когда девушки явились, послал одну за обозными, а остальным велел снимать шатер. В полдень армия тронулась в путь к Латранским высотам. Впереди бесконечных колонн, прямо к южному тракту, двигались двадцать тысяч колесниц -- ударные легионы Тагора. Эти отборные воины, рослые и сильные, далеко не всегда сражались на своих легких двухколесных повозках, при необходимости они атаковали врага в пешем строю, форсировали реки, штурмовали стены крепостей либо использовались в качестве десантных войск во флоте. Они и были, по сути дела, десантниками -- отличные солдаты многопрофильного применения, как полагал Блейд. Однако ему было ясно, что у этих "зеленых беретов" имеются два недостатка: сравнительная немногочисленность и отсутствие специализации. Без своих колесниц они не устояли бы под ударом тяжелой конницы или фаланги. По обе стороны потока колесничного воинства шли наемницы из Меотиды. Амазонки ехали прямо по степи; два корпуса с востока от дороги, два -- с запада. За каждым трехтысячным отрядом громыхала без малого сотня фургонов с колесами диаметром в ярд. Половина из них не имела никакого груза, в них предполагалось везти оружие и конскую сбрую во время перехода через горы. Повозки тянули неторопливые косматые битюги, способные, казалось, двигаться только шагом. Эти кони, выносливые, но непригодные к бою, должны были лечь трупами на снежных перевалах и в диких ущельях, чтобы кровные аргамаки меотского войска преодолели Латру без потерь За тремя колоннами арьергарда тянулись отряды пехоты: копейщики в железных кольчугах с квадратными щитами; секироносцы в кожаных кафтанах, вооруженные не только топорами, но и боевыми молотами, цепами, мечами с широким прямым клинком и каким-то странным оружием, напомнившим Блейду алебарду; метатели дротиков, стрелки с длинными и короткими луками, пращники; особые отряды, которые вели с собой огромных псов и похожих на леопардов тварей в бронзовых ошейниках с шипами, саперы -- с лопатами, кирками и мотками веревок, быстроногие разведчики с длинными кинжалами, метательными ножами и пращами. Блейд не мог счесть все это пестрое воинство -- может, их было тысяч восемьдесят, может, все сто. По его мнению, пара римских легионов времен Цезаря и Помпея стерла бы эту орду в порошок. Позади пехоты шел огромный обоз -- тысячи и тысячи телег, фур, возов, колесниц и фургонов, набитых, в основном, провиантом, стрелами и запасными щитами. За обозом, в авангарде, двигалась райнитская кавалерия -- тысяч десять всадников разбитых на полки и эскадроны с весьма разнообразным вооружением. Наиболее боеспособным был отряд конных копьеносцев в кольчугах и бронзовых шлемах -- те самые парни, которые два дня назад выловили из реки планер Блейда. Кстати, этот удивительный аппарат Тагор велел отправить в Саский арсенал и строго охранять до самого его возвращения. Итак, армия шла на юг, заполонив дорогу и степь на многие и многие мили, вытаптывая травы сотнями тысяч ног, обутых а сапоги и сандалии или подкованных железом, оглашая окрестности лязгом, грохотом, стуком колес, ржаньем лошадей и людским гомоном, насыщая воздух ароматами кожи, металла, запахом пота и вонью нечистот. В этом упорном шествии не было ничего праздничного или даже угрожающего; только тяжелый труд, которым занимались полторы сотни тысяч человек и почти столько же лошадей. Со скоростью шесть фарсатов в час громыхающая металлом змея ползла вперед, оставляя за собой широкую полосу голой земли, усеянную на месте кратких стоянок мусором и отбросами. Когда солнце стало склоняться на закат, к Блейду подскакал Силтар. Казалось, пожилой райнит сбросил лет десять, он сидел на каурой лошади и по его воинственному виду было ясно, что с дипломатическими миссиями покончено. Теперь он был не послом, а генералом, ближайшим советником его императорского величества по части тактики, стратегии и интендантского обеспечения. -- Через три фарсата выйдем к реке и встанем на ночлег, -- сообщил он Блейду. -- Сегодня отдыхай, а завтра вечером, после дневного марша, милостивый Тагор просит пожаловать тебя на совет. -- Что будем обсуждать? -- спросил разведчик, питавший неприязнь к любым заседаниям, где собиралось более трех человек. -- Вопросов много, -- Силтар неопределенно повел рукой. -- В частности, надо обсудить способы борьбы с огромными зверями, которых эндаские князья привели из Жарких Стран. -- И что ты думаешь по этому поводу? -- Ну, -- лицо райнита приняло озабоченное выражение, -- наши копьеносцы их не остановят, это ясно. Стрелки тоже, говорят, эти чудища прикрыты толстенной кожаной попоной до самых ног. А ноги -- вот такие! -- Силтар развел руки фута на полтора -- Стопчут и колесницы, и людей, и лошадей! -- Да? -- Блейд приподнял бровь и усмехнулся. Райнит с подозрением взглянул на него. -- Ты что-то знаешь! Тебе известно, как справиться с ними, ведь так? И я полагаю, ты не собираешься вести на них в атаку свою конницу! -- Конницу они стопчут столь же быстро, как колесницы и копьеносцев, -- заметил разведчик. А сделать надо вот что: набить гвозди в широкие доски и уложить их на земле, когда звери пойдут в атаку Я полагаю, они не носят сапог. Раскрыв рот, Силтар с удивлением уставился на собеседника, потом резко выдохнул: -- Ну, мудрейший друг мой, ты стоишь не только легиона этой склочницы Хараммы! Я не променял бы твою голову на целую армию! -- Он повернул лошадь и бросил: -- Поеду к владыке, расскажу про твою идею. -- Постой, -- протянув руку, разведчик придержал каурую за повод. -- Разве тебе не интересно, что произойдет, когда эти ходячие башни напорются на гвозди? -- А что? -- Они взбесятся. И если добавить огоньку -- скажем, горящими стрелами, -- начнут топтать свои войска. -- Блейд, ты -- великий полководец! -- восхищенно закатив глаза, райнит умчался. Разведчик вздохнул. Как легко прослыть военным гением в античном мире, когда знаешь наперед ответ на все вопросы! Он подозревал, что чудовища из Жарких Стран похожи на земных слонов. Почему бы и нет? В этом мире были лошади и собаки, быки и леопарды, соколы, чайки и орлы; так что слоны тоже не исключались. Римляне умели прекрасно бороться с ними во время Пунических войн. Вскоре показалась широкая, но довольно мелкая река. Колесничие и всадницы Блейда со своим обозом преодолели ее вброд, пехота и остальные войска остались на северном берегу. Блейд расположил четыре своих корпуса вдоль берега, позаботившись о том, чтобы отряд Банталы встал лагерем рядом с бравыми имперскими колесничими. Эти парни поглядывали на амазонок словно волки на овец, и разведчик полагал, что не приказы командиров, а мечи и копья девушек удерживают их от матримониальных поползновений. Ничего, подумал он, джентльменам полезно попоститься; пусть собирают степные цветы, вздыхают и дарят воинственным красавицам томные взгляды. Сам Блейд собирался действовать изнутри, на манер пятой колонны. Его зеленый шатер был разбит на границе между лагерями Банталы и Карий; затем стояли корпуса Пэи и Хараммы. Шесть белокурых стройных девушек заняли посты вокруг палатки командующего, и Блейд, опустившись на широкое ложе, впервые за этот суматошный день начала похода ощутил, что его окружают двенадцать тысяч молодых женщин. Это было странное чувство, которого он не испытывал в предыдущие ночи, когда рядом с ним была Гралия. Двенадцать тысяч женщин: девять тысяч -- с одной стороны, и три -- с другой! Это что-нибудь да значило! Впрочем, Блейда больше интересовали шесть блондинок, которые стерегли его покой. Лагерь затих, погрузившись в сон; лишь изредка всхрапывала лошадь, да рукояти мечей позвякивали о панцири охранниц. Блейд вытянулся на спине и ждал, словно ягуар в засаде. Он простер левую руку налево, правую -- направо, и ощупал края своего ложа. Определенно, для одинокого мужчины оно было слишком широким! Поворочавшись еще с полчаса, он поднялся и вышел из шатра. Две девушки замерли рядом со входом, четыре остальных прелестных лесбиянки сидели кружком шагах в двадцати у возов; при виде Блейда они вскочили. -- Значит так, девочки, -- сказал полководец, заняв стратегическую позицию между этими двумя группами, -- не надо оберегать меня, словно бессмертные заветы Сата-Прародителя. Пятеро могут спать в фургонах, одна пусть стоит на страже -- причем без панциря, шлема и щита. Я больше доверяю вашей ловкости, чем этим грудам железа. -- Он бросил взгляд на самую очаровательную из красавиц. -- Ну-ка, малышка, что ты сделаешь, если мерзкие райниты попробуют украсть меня? Девушка усмехнулась и сделала вид, что бросает копье. -- Молодец! Ты и будешь дежурить первой! -- Блейд похлопал ее по закованному в сталь плечу. -- Сбрасывай эту тяжесть, не то не сумеешь как следует метнуть дротик! Он не ушел до тех пор, пока все его распоряжения не были точно выполнены; потом он скрылся в шатре, но ненадолго. Пятеро девушек едва успели задремать на сене в ближайшей телеге, как у их полководца разболелась спина -- столь же сильно, как у старого Лартака в тот вечер, когда Гралия была обращена на путь истинный. Конечно, спину потребовалось растереть, и юная охранница принялась за дело, не беспокоя уснувших подруг. Когда ее сменила другая девушка, у Блейда вновь случился приступ, не менее острый, чем первый, и требующий срочного лечения. Удивительная болезнь посетила его за ночь еще четыре раза -- к его собственному удовольствию и восторгу новообращенных. Им, правда, удалось выспаться, тогда как сам предводитель меотского воинства прикорнул часа на два лишь на рассвете. Однако он был доволен. Почин -- начало дела, и почин оказался неплохим! Когда горны пропели утреннюю зарю, и Блейд высунулся из шатра, он увидел, что девушки оживленно делятся впечатлениями. Глаза их блестели, белокурые локоны разметались по плечам, грудь у каждой трепетно вздымалась под плотной подкольчужной туникой, забытое оружие было свалено грудой у возов. Блейд вышел и самым нежным голосом скомандовал: -- Стройся! Девушки построились. -- Заступите в караул через день, -- распорядился он. -- Сегодня вечером -- свободны. И я рекомендую вам обратить внимание, какие симпатичные молодые люди разбили лагерь рядом с нами. Эти райниты совсем не похожи на меотских мужчин. Глава 12 Начался и кончился второй день похода, хребет Латра стал ближе на сорок фарсатов. Блейд видел, как на горизонте постепенно встают снежные вершины, как сверкают ледники на обрывистых склонах, как серовато-белесая стена горной цепи начинает доминировать над пейзажем, закрывая дорогу на юг. Еще совсем недавно там кончались все торговые пути, и тракт, по которому сейчас двигались войско, сворачивал на восток. Нужно было дней двадцать идти по нему, чтобы выбраться в те места, где латранские каменные исполины сменялись более покатыми горами, которые не являлись столь непреодолимым препятствием. Теперь воля Тагора и труд десятков тысяч рабов позволяли пересечь хребет сравнительно недалеко от побережья Пенного моря и выйти к богатым портовым городам Эндаса. Блейд знал, что горная дорога находится под неусыпным наблюдением: ее охраняли несколько тысяч лучников, и целая армия рабов продолжала расширять и укреплять ее, превращая узкую тропу в доступный повозкам и колесницам путь. Строители и воинские отряды обитали в пещерах, естественных и вырубленных в скалах, там же были приготовлены склады продовольствия, запасы топлива и снаряжения, которые накапливались уже целый год. Но, несмотря на десятки таких опорных пунктов, переход предстоял нелегкий. Главным препятствием являлась северная цепь Латры, обращенная к райнитским равнинам. Горы здесь достигали пятнадцати-двадцати тысяч футов, их склоны были обрывисты и круты, вершины покрывали вечные снега. Здесь пришлось прокладывать дорогу по обледенелым карнизам и пробивать множество тоннелей, ведущих с карниза на карниз -- довольно коротких, но широких, ибо сквозь них надо было провести обоз. К югу горы понижались, снега и ледники исчезали, сменяясь сначала голым темным камнем, а затем -- чахлыми альпийскими лугами. Новая имперская дорога терялась в них, не доходя тридцати миль до южных латранских склонов и границы Эндаса; преодолеть это расстояние было несложно, а вести тут, почти под боком у неприятеля, строительные работы представлялось неблагоразумным. По мысли Тагора, колесницы и конные амазонки должны были стремительной атакой захватить предгорья, закрепиться там и ждать подхода пехоты с обозом. Явившись вечером в пунцовый императорский шатер, Блейд был приятно удивлен, там его ждали лишь Тагор и Силтар. В конце длинного стола, на котором сверкали подсвечники с зажженными свечами, бронзовые кувшины с вином и чаши, примостились два молодых офицера с картами и письменными принадлежностями, видимо, им предстояло вести протокол. Поклонившись императору, Блейд спросил: -- Совет отменяется? Или я прибыл слишком рано? -- Ни то, ни другое, -- по губам Тагора скользнула едва заметная улыбка, преобразившая на миг его властное суровое лицо. -- Я решил позвать только тебя и Силтара, ибо не нахожу смысла в спорах и не желаю выслушивать мнения тех, кто не может сказать ничего нового. Они получат приказы и выполнят их -- это все... -- Император замолк на секунду, потом сказал. -- Есть и другие вопросы, не военные, но, скорее, политические, которые я хочу обсудить с тобой. Разведчик склонил голову -- Не прошло и декады, как я услышал твое имя, Блейд из Альбиона, -- произнес Тагор -- Вернее, прочитал в донесении Силтара, отправленном из Меота с соколом-гонцом. Там было еще написано про эти подковы с шипами, про зерно и повязки, которыми надо прикрыть глаза лошадям. -- Он снова помолчал, покачивая бокал и задумчиво наблюдая за бликами света на бронзовой блестящей поверхности. -- Теперь ты научил нас, как надо бороться с огромными зверями с юга. Скажи, Блейд, -- Тагор поднял темные глаза на разведчика, -- что ты думаешь о предстоящем переходе? О плане кампании? О моем войске, его боеспособности? -- Целых три вопроса, но я постараюсь ответить на них в меру своего разумения, повелитель. -- Блейд действительно хотел помочь этому человеку: император Райны внушал ему симпатию и, как ни крути, от Тагора зависело слишком многое в будущем. К тому же, Тагор был щедр, очень щедр -- прекрасный шатер, приготовленный для меотского полководца, его убранство, одежды и увесистый сундучок с золотом свидетельствовали об этом. Блейду, однако, требовалось нечто большее. -- Я полагаю, что мы благополучно перейдем горы, -- сказал он. -- Пусть мои всадницы идут впереди; мы быстро спустимся в предгорья, проведем разведку и нагоним на противника страха. Однако не торопись бросать в бой свои колесницы, которые не так подвижны, как конница. Лучше сосредоточить войска в подходящем месте и построить там укрепленный лагерь. -- Укрепленный лагерь? -- Тагор знаком велел своему офицеру подать карты. -- Что ты имеешь в виду? -- Земляной вал в пятнадцать локтей высотой с изгородью из толстых бревен, перед ним -- ров... Укрепление должно иметь форму квадрата с прочными воротами в каждой стене. Внутри надо разместить все войско и обоз, но не в таком беспорядке, как сейчас. Шатры должны стоять в линию, фургоны -- по периметру лагеря. -- Сколько же мы будем строить такую крепость? Месяц? Блейд усмехнулся. -- Один день, владыка. У тебя больше ста тысяч человек... Заставь их поработать! Зато армия и обоз будут надежно защищены, и ты не потеряешь даром то время, которое потребуется моим отрядам на рекогносцировку. Силтар поднял кувшин и налил вина в чашу императора, потом -- Блейду и себе. -- Он прав, -- заметил пожилой райнит, -- прав, как всегда. Князья Эндаса -- серьезные противники, и мы должна иметь крепкий тыл. Кроме того, если мы оставим в лагере обоз и тысяч двадцать пехотинцев для его защиты, подвижность армии увеличится. Мы сможем наносить быстрые удары... -- Да, это так, -- кивнул Тагор. -- Выпрячь тягловых лошадей, загрузить их оружием и провиантом дней на пять... Скорость марша увеличится вдвое, и воины не так устанут... -- Лагерь дает много преимуществ, -- подтвердил Блейд. -- Ты можешь, например, накапливать в нем войска, подходящие из Райны, и протянуть новую дорогу с горных склонов до самых его ворот. Глаза императора блеснули. -- Плацдарм, -- сказал он, -- хорошо укрепленный плацдарм на севере Эндаса, который позволит мне следить за тем, что творится в стране... даже отчасти контролировать в ней ситуацию... А если там будет размещен крупный отряд, то я сумею пресечь любое неожиданное нападение. Если они ударят на востоке, я сотру в пыль княжеские замки на побережье! -- Те, что останутся целы после этого похода, -- с энтузиазмом добавил Силтар. Блейд же только усмехнулся. Как он и предполагал, император Райны был неглупым человеком, и это давало надежду, что они столкуются и по другим вопросам. -- Значит, предварительный план принят, -- разведчик привычным жестом потер висок. -- Я веду вперед свою конницу, как только мы переберемся через горы. Четыре корпуса будут наступать расходящимся веером, -- он растопырил пальцы и приложил к карте. -- Мы пройдем на восемьдесят-сто фарсатов вглубь страны в направлении вот этого города... -- Айдин-Тар, порт на берегу Пенного моря, -- подсказал пожилой райнит. -- Да, пройдем к нему быстрым рейдом, захватим пленных, уточним обстановку и вернемся в лагерь. Затем спланируем направление основного удара. -- Принято, -- крепкая рука Тагора легла на ладонь Блейда, все еще прижатую к карте; другой рукой император поднял кубок. Они выпили, и Силтар, обменявшись взглядом со своим владыкой, произнес: -- Не поговорить ли нам теперь о прекрасной Меотиде? О благословенной и древней стране, о ее женщинах и мужчинах? -- Там нет мужчин, -- быстро возразил Блейд. -- Ты так думаешь? -- райнит огладил пышную бороду. -- Все же они способны зачинать детей... хотя бы иногда... -- Разве этого достаточно, чтобы называться мужчиной? -- Блейд сурово свел темные брови. -- Мужчина должен обладать мужеством... Они же блаженствуют в своих роскошных домах под защитой женщин, занимаются художествами и любят друг друга, -- он покачал головой. -- Нет, в Меотиде отсутствуют настоящие мужчины! -- Зато там прекрасные женщины, -- Тагор вдруг улыбнулся, сверкнув белыми зубами. -- С этим я полностью согласен! Они переглянулись, словно заговорщики -- Но женщины Меотиды страдают странными и достойными сожаления предрассудками... -- начал Силтар. -- В коих полностью виноваты их мужчины, -- продолжил Блейд. -- Я готов прозакладывать свою голову против толстого зада Сата-Прародителя, что почти всех девушек можно... гмм... излечить. Внимание и ласка творят чудеса. -- В теории так, -- заметил умудренный жизнью Силтар, -- а как на практике? -- Я провел уже несколько опытов, и все были вполне успешны. -- Твоя "боевая подруга", да? -- Тагор подмигнул разведчику -- Но она, если не ошибаюсь, вернулась в Сас? -- Она присоединится к нам позже, -- Блейд не хотел распространяться на эту тему. -- Да, Гралия была первой, -- если не считать Фарры, добавил он про себя, -- но не единственной. -- Сколько? -- глаза Тагора смеялись. -- Шесть, -- скромно ответствовал Блейд. -- Ше-есть? -- с восхищением протянул Силтар. -- Когда же ты успел? -- Прошлой ночью. -- Мне кажется, -- пожилой райнит повернулся к Тагору, -- этот человек еще довольно крепко стоит на ногах. -- Да, несомненно. И голова у него работает по-прежнему хорошо. Блейд потупился. -- Не уверен, что то же самое удастся сказать завтра утром, владыка. К счастью, мы провели совет сегодня. -- Не значит ли это, что в нынешнюю ночь ты намерен излечить целый десяток девушек? -- Тагор едва сдерживал смех. -- Всего лишь одну, повелитель, всего лишь одну, но она стоит десятерых. Если мои расчеты точны... -- Расчеты? -- Да Видишь ли, вчера я только наживил крючки на крупную рыбу. Думаю, клюнет. -- Кажется, я знаю, о ком ты говоришь, -- Тагор стал навивать на палец смоляной локон. -- Не поставить ли нам на эту ночь особый караул у твоей палатки? Крепких надежных бойцов из моей гвардии, чтобы никто тебе не помешал? -- Благодарю, мой господин, не надо. Пусть лучше твои крепкие и надежные бойцы начнут оказывать внимание моим девушкам. -- Они готовы. Но, говоря откровенно, побаиваются. И эта Харамма... -- Отряд, который стоит рядом с твоими колесничими, не Хараммы. -- Ты предусмотрителен, Блейд, -- император окинул его внимательным взглядом. Чего ты добиваешься? -- Чтобы в Меотиде появились настоящие мужчины, владыка. -- Но я могу лишиться всей своей гвардии! -- в шутливом ужасе Тагор поднял вверх руки. -- Твоя страна велика, и в ней можно набрать вдесятеро большее войско. Зато конница из Меотиды всегда будет к твоим услугам. -- Ты это обещаешь? -- смысл, вложенный в эти слова, был ясным: повелитель Райны благословлял Блейда на царство. -- Я обещаю. Но когда тебе понадобятся всадники, их приведет другой человек. -- Кто? -- Та девушка, что осталась в Сасе Та, с которой я прилетел на деревянной птице. -- Твоя супруга? Ты хочешь, чтобы власть принадлежала ей? Пора расставить точки над "и", решил Блейд и кивнул. -- Да, ей. И моему сыну, если родится сын. А если будет дочь... -- он помолчал. -- Я надеюсь, в Райне найдется принц для нее. Тагор одобрительно кивнул. -- Если дело выйдет, я готов отдать твоей супруге и пять, и десять тысяч своих гвардейцев, юношей из лучших семей империи. Но не только потому, что желаю укрепить союз с Меотидой... и не потому, что коннице ее нет равных по обе стороны Пенного моря... -- Он глубоко вздохнул и, упершись подбородком в скрещенные руки, устремил взгляд на мерцающее пламя свечи. -- Великие боги установили такой порядок в этом мире, что женщины должны любить мужчин, мужчины -- женщин. Из той любви проистекают новые жизни, и все они, великие и ничтожные, благородные и рабские, жизни правителей, воинов, купцов и крестьян, были зачаты в наслаждении. Иное богопротивно! Равнодушие к женщине хуже насилия над ней! Клянусь, если б мужчины Райны походили на меотских, я сам призвал бы северных варваров или волосатых черных дикарей, обитающих за Жаркими Странами, чтобы спасти свой народ! Ибо утрата любовной связи ведет к утрате души... Он долго распространялся на сию тему, повторяя то, что Блейд объяснял Гралии во время полета над просторами Пенного моря. Он говорил, что лишь бесспорная военная мощь Меотиды да морские пространства удерживали его от попыток сокрушить нечестивого Сата, его заветы и его десницу, мерзкого Дасмона, он клялся, что подарит Гралии и ее потомству всех райнитов, кои завоюют сердца амазонок, он обещал корабли и войска, золото и свою поддержку. Взамен Тагор не требовал ничего, разве лишь, если некоторые девушки пожелают остаться в Райне со своими избранниками. Усмехаясь про себя, Блейд слушал райнитского владыку. Они встречались третий или четвертый раз, но ему верно удалось разгадать характер и побуждения Тагора, как и он сам, этот сильный и суровый человек обладал ярко выраженным мужским эго, не позволявшим понять, принять или хотя бы примириться с нравами Меотиды. В том и только в этом было все дело, хотя Тагор ссылался на волю своих богов и поносил Сата. То восстало, гневалось и ярилось его мужское начало; и, в отличие от Блейда, чужака, пришельца из цивилизованного мира, Тагор мог проявить его так, как хотел. Все-таки он был настоящим древним императором и самодержцем. * * * Вернувшись к себе, Блейд плотно поужинал и велел подать пару кувшинов густого крепкого вина из Саса. Пить он, однако, не стал и, хотя девушки ночной стражи поглядывали на него с надеждой, отправил всех шестерых спать в фургон. Сегодня он не мог размениваться на рядовых. Стемнело Откинув полог шатра, чтобы впустить прохладный ночной воздух, Блейд присел к столу и задумался. Итак, половина дела была сделана -- император обещал свое покровительство и помощь. Осталась другая часть работы, самая трудная -- подтолкнуть женщин в объятия гвардейцев Тагора. Блейд изучал колесничные легионы уже третий день и, в общем и целом, остался доволен. В них служили видные мужчины от двадцати до сорока, но молодежи было большинство. Высокие, стройные, черноволосые, со смуглой кожей и темными глазами, эти воины являлись цветом Райны и вполне подходили для задуманного им евгенического эксперимента. Видимо, Тагор не преувеличил, заметив, что в гвардии служат сыновья лучших фамилий страны -- многие молодые люди отличались благородством черт и гордой осанкой. Вот добыча, которую всадницы должны увезти в Меот! Этих парней, а не бесполезные золотые кругляши, которые так дороги сердцу царя Дасмона и его министра! И если эта армия, двадцать четыре тысячи бойцов, опьяненных любовью, доберется до столицы, не будет больше ни царя, ни министра... Ни, кстати, наследника, хотя сейчас Блейд испытывал к юному Тархиону только жалость. Сумеет ли он внушить этому войску преданность Гралии? И что будет основой их верности, готовности сражаться и умирать ради новой владычицы? Лишь то, что он объявил ее своей женой? Слишком ненадежная основа... Поддержка императора будет значить больше, когда он, Блейд, уйдет... да, поддержка Тагора и дитя, которое носит Гралия. Правда, прошло еще слишком мало времени, чтобы питать на этот счет полную уверенность... Загибая пальцы, Блейд начал подсчитывать дни и убедился, что через декаду все будет ясно. -- Что, пересчитываешь вчерашние трофеи? -- негромкий мелодичный голос прервал его мысли, и разведчик поднял голову. На пороге его палатки стояла Бантала. -- Нет, дорогая... Считаю мгновения до встречи с тобой. -- Он поднялся, вытащил из раскрытого сундучка две чаши и поставил на стол. -- Ты был так уверен, что я приду? -- женщина приподняла светлую пушистую бровь. -- А разве мы не договаривались с тобой обсудить сегодня вечером кое-какие неотложные проблемы? Как, положим, перековывать лошадей? Или сколько фуража выдать всадницам? Она рассмеялась, подошла к столу и села. Блейд заметил, что под плащом тело Банталы облегает только легкая открытая туника. -- Да, фураж -- это очень серьезно! Но сколько б мы не выдали мешков зерна, они не натрут спин нашим коням. Гвардейцы Тагора готовы погрузить их в свои колесницы... вместе с девушками, разумеется. -- Красивые парни, не так ли? -- разведчик улыбнулся. -- И очень обходительные... из самых благородных семей империи! Так что каждая наша девушка может стать княгиней. -- Наши девушки предпочитают горы и леса Меотиды самым богатым замкам Райны. -- Да, родину ничто не заменит, -- согласился Блейд. -- Но если вернуться домой с любимым супругом, ее горы и леса покажутся еще прекрасней. -- Я вижу, ты мастер заговаривать женщинам зубы, -- пунцовый рот Банталы дрогнул в улыбке. -- Недаром девушки, что дежурили вчера в ночь у твоего шатра, рассказывают невероятные вещи. -- Это насчет моей спины? -- с невинным видом спросил Блейд, разливая вино. -- Что поделаешь, я продрог до костей, когда летел в небесах на деревянной птице. -- А сегодня как? -- прищурилась Бантала, поигрывая прядями роскошных белокурых волос. -- Пока еще не стреляет, -- Блейд потер поясницу. -- Но если что, я надеюсь на твою помощь. -- Посмотрим, посмотрим... -- по лицу женщины бродила загадочная усмешка. Они подняли чаши, выпили, и Бантала спросила, озорно сверкнув глазами: -- Ну, как же обстоят у нас дела с фуражом? -- Очень серьезный вопрос... -- Блейд задумчиво уставился в чашу. -- Но перед тем, как заняться сложными расчетами, я хотел кое-что спросить у тебя... Чисто личное... Надеюсь, ты не обидишься... Бантала была очаровательной женщиной и превосходным военачальником, но, по слухам, любопытство ее равнялось красоте, помноженной на воинские доблести. Прикусив пухлую нижнюю губку, она уставилась на Блейда с нескрываемым интересом, словно подбадривая его взглядом. -- У тебя изумительные волосы... в жизни не видел ничего прекраснее... -- разведчик довольно ловко изобразил смущение. -- Они такие пышные и густые... Как ты ухитряешься прятать их под шлем? Амазонка казалась польщенной. Она обеими ладонями провела по своим шелковистым локонам, струившимся по плечам и груди, затем серьезно подняла палец. -- О, это очень сложное дело! Надо подхватить их у шеи, поднять до макушки и перевязать. Потом еще раз подхватить и снова перевязать... И только после этого я одеваю плотный подшлемник. -- Необычайно интересно! -- Блейд покачал головой. -- Ты не могла бы показать, как это делается? -- Но, Блейд, я не справлюсь одна! Обычно мне помогает кто-нибудь из девушек... И потом, нужно зеркало... -- Вот зеркало, -- разведчик показал на полированный щит, висевший на опорном столбе. -- И я готов тебе помочь. -- Ну, ладно... если ты настаиваешь... Она грациозно поднялась, сбросив плащ, и шагнула к блестящему бронзовому треугольнику. Лазоревая туника, тонкая и полупрозрачная, окружала ее высокую стройную фигуру соблазнительным мерцанием; длинные ноги, открытые ниже середины бедра, и нагие плечи казались изваянными из теплого розового мрамора. Выставив вперед круглые локотки, Бантала ловко подхватила пышную массу белокурых прядей, подняла вверх и прижала ладошками к темени. На миг она замерла в этой позе, приподнявшись на носках и всматриваясь в свое отражение; нимфа, окутанная шелковистой блестящей паутиной, наяда, отжимающая волосы у прибрежных скал. Очарованный Блейд замер. -- Ну, что же ты?.. -- ее капризный голос нарушил тишину. -- Где обещанная помощь? Или у тебя снова разболелась спина? -- Похоже на то, моя красавица... И теперь твоя очередь ее растирать, -- пробормотал разведчик. Он шагнул к женщине, встал за ее спиной и просунул руки в низкий вырез туники; два спелых трепещущих плода покорно скатились ему в ладони. Глава 13 Конное войско Блейда возвращались в райнитский лагерь, разбитый в южных предгорьях Латранского хребта. Первым двигался корпус белокурой Банталы во главе с самим командующим; за ним неторопливой иноходью поспевали отряды златовласой Карии и огненно-рыжей Пэи. Потом рысил многотысячный табун коней -- единственная добыча, захваченная, в этом набеге и удостоенная вниманием лишь потому, что она могла передвигаться своим ходом. Арьергард растянувшейся по степи колонны прикрывала бдительная Харамма, как всегда суровая и настороженная. Однако и на ее обычно хмуром лице нет-нет да проскальзывала улыбка; все шло хорошо, и отношение черноволосой воительницы к новому командиру разительно переменились после первой же выигранной битвы. Рейд был удачным. Перебравшись через горную цепь Латры -- без особых потерь, если не считать двух сорвавшихся в пропасть скакунов, -- корпуса меотских всадниц разошлись широким веером, прочесывая местность. Их появление было абсолютной неожиданностью для противника, и амазонки успели продвинуться на сотню фарсатов, не встречая организованного сопротивления. Тут, на севере Эндаса, раскинулись плодородные степи с частыми лесами и перелесками, обильные водой -- ручьи, речушки и маленькие озерца попадались на каждом шагу. Луговые травы были сочными и сладкими, рощи давали укрытие на ночь, теплый воздух нежил разгоряченные от скачки лица. Лучшего места для конного похода трудно было бы пожелать! Степной край делился примерно пополам между двумя северными княжествами Эндаса с настолько длинными и звучными названиями, что Блейд не пытался их запомнить. Здесь попадались только деревеньки землепашцев, расположенные в двадцати-тридцати фарсатах друг от друга; городки, города и замки князей находились южнее и ближе к побережью. Фактически вся степь на два дня пути в любую сторону была свободна от войск -- разведчик установил это после первых же опросов пленных. Он велел отпустить их; эти сухие, жилистые и смуглые крестьяне не представляли никакой опасности. Они не любили своих князей, дравших непомерные налоги, гораздо больше, чем соседей с севера. Завершив рекогносцировку, Блейд собрал свои конные тысячи в единый кулак и двинулся на юго-запад, в сторону прибрежного города Айдин-Тар-эдд-СапоратДильтон, крупного порта, наименование коего примерно означало: "Ворота Запада среди Благоухающих Садов Наслаждений". Садов тут действительно хватало, но, кроме этого, обнаружились и пять воинских лагерей, в которых сосредотачивались войска для похода на Райну. Две самые крупные базы находились вблизи Айдин-Тара, и туда Блейд не пошел. По слухам, на одной из них были собраны пять или шесть десятков "слонов", по случаю прибытия которых в Эндас местные владыки обложили ремесленников, земледельцев и купцов новым налогом. Никто не знал, на что способны эти звери в бою, но жрали они, как и их погонщики, в три горла. На второй базе дислоцировались войска Его Солнцеликого Величества, нового властелина Эндаса, недавно захватившего престол; там квартировала основная часть пехоты и примерно половина всадников. Блейд решил уделить внимание трем более северным лагерям. В среднем из них стояло двадцать тысяч наездников из южных эндаских пустынь, а фланговые служили местами сбора для разнокалиберного и буйного княжеского воинства, более напоминавшего своевольную орду. Конечно, вся эта компания не имела никакого понятия о настоящем укрепленном лагере; конники просто раскинули свои шатры в степи, а окружающие земли превратили в пастбища, не разбирая, растет ли на них трава или местный культурный злак, напоминавший пшеницу. Княжеские же дружины не озаботились даже поставить палатки -- если они у них имелись. Их воины спали прямо у костров на кучах сворованного у крестьян сена; костры же, в которых горели срубленные плодовые деревья, были предназначены вовсе не для тепла, а для того, чтобы варить и жарить мясо. Скотом и птицей, естественно, тоже поделились окрестные селяне. Поразмыслив и посовещавшись со своими "генеральшами", Блейд нанес удар ночью. С собой он взял корпуса Банталы и Карии и нацелился на эндаских всадников; Харамме и Пэе достались ватаги князей. Для начала пять сотен амазонок отогнали в степь табуны вражеских коней, перебив пастухов и охрану; остальные в это время забрасывали лагерь пылающими стрелами. Когда огонь как следует разгорелся, и степняки в панике выскочили из шатров, воительницы ворвались в беспорядочное скопище телег, палаток и вопящих людей. Они кололи, рубили и стреляли с такой яростью и убийственной точностью, что у видавшего виды Блейда волосы поднялись дыбом. За полчаса эти фурии перерезали всех; пленных они не брали, добыча их тоже не интересовала. Идеальное войско, решил разведчик, эффективное, дисциплинированное и не подверженное грехам пьянства, чревоугодия, насилия и грабежа. Оставив позади двадцать тысяч трупов и тлеющие головешки, отряды Блейда двинулись на север; через три часа, ближе к рассвету, к ним присоединились корпуса Хараммы и Пэи. Потерь, достойных упоминания, не было; и кони, и всадницы выглядели свежими, словно ночная схватка лишь разгорячила их кровь, не лишив задора и сил. Теперь Блейд понимал, почему перед этими воительницами трепещут племена и народы по обеим берегам Пенного моря, и в Жарких Странах, и в Айтале, и в северных лесах; сила, выучка, дисциплина и отличное стальное оружие делали их непобедимыми. За дневной переход они покрыли сто двадцать фарсатов, остановившись в полуденное время на трехчасовой отдых и обед, и теперь, приуставшие, но довольные, приближались к лагерю Тагора. Девушки ехали без шлемов, притороченных к седлам; легкий ветерок развевал светлые и темные, золотистые, каштановые и рыжие пряди, и Блейд, оглядывая ряды своих молодых воительниц, читал на их лицах не только предвкушение отдыха. Нет, в глазах их мерцало что-то еще -- странный голод, необычная тоска и нетерпеливое ожидание. Он усмехнулся и потер висок. За трое суток рейда лишь Бантале да охотно подменявшим ее Карии и Пэе достались торопливые мужские ласки; остальным пришлось попоститься. Ну, в лагере они возьмут свое! Разведчик не знал, насколько далеко зашли дела в совращении его женского войска -- или излечении, как он предпочитал называть этот процесс, тянувшийся уже полторы декады. Он, естественно, не мог опросить каждую девушку, и в своих расчетах исходил из недолгих приватных бесед с предводительницами трех корпусов. Он знал их теперь очень хорошо: веселую насмешницу Банталу, неистовую в любви; скромницу Карию, молчаливую и нежную, но отнюдь не робкую; рыженькую Пэю с гибким худощавым, но на удивление сильным телом. Все они были зрелыми женщинами, выполнившими долг перед страной: каждая произвела на свет одну девочку в двадцать три года и вторую -- в двадцать восемь, как и предписывалось заветами Сата. С легкой руки и при прямом попустительстве трех генеральш их девушки свели более чем близкое знакомство с молодыми людьми из колесничной гвардии Тагора. Возможно, теперь у всех амазонок Банталы были приятели -- как и у каждой второй из отрядов Карии и Пэи. С Хараммой дело обстояло сложней; в ее корпусе женщины были постарше, а основном -- тридцатилетние ветеранши северных походов, суровые, непреклонные, безжалостные. Однако и они начинали заглядываться на могучих чернобородых легионеров, на тех, кто составлял костяк лучших войск империи -- старших колесничих, десятников, сотников. Видя это, Блейд возносил молитвы за успех своих планов всем богам, начиная от Саваофа и кончая альбийским Тунором. Только бы успеть! Он находился в этом мире уже больше двух месяцев, и срок его визита мог истечь в любой момент. Однако насчет главного Блейд был спокоен. Главное же заключалось в том, что амазонки Меотиды не питали стойкого отвращения к мужчинам -- по крайней мере, когда речь шла о настоящих мужчинах. Секс воспринимался ими -- как и повсюду в этом архаичном мире -- в качестве естественной человеческой потребности, которую надо было удовлетворять тем или иным путем; они не являлись ни скромницами, ни жеманницами, что выглядело бы весьма странным для тех, кто постоянно имел дело с конем и мечом -- а, значит, и со всеми жестокостями войны. Не эротическая тяга только к представительницам своего пола сдерживала их, а совсем другие вещи и обстоятельства. И два из них были важнейшими: связь с меотскими мужчинами не приносила удовлетворения, а чужаки находились под запретом. Древняя традиция запрещала мешать кровь с мужами других народов, и это правило превратилось почти в социальный инстинкт. К счастью, требования тела могли его превозмочь. Запрет на смешивание крови... Его нельзя было обойти и избежать при том суровой кары; если только нарушительница предпочитала вообще не возвращаться на родину из похода в чужие пределы. Здесь не знали способов защиты от нежелательной беременности, и любые, сколько-нибудь длительные связи с мужчиной становились явными через девять месяцев. Страх перед наказанием, боязнь позора были единственными стенами в той темнице, в которую женщины Меотиды загнали сами себя... Да, сами себя! Ибо сила и оружие, в конечном счете, находились в их руках, и они могли за день смести и великого царя, и Пактадион с его чиновниками, и жрецов Сата, и самого Прародителя. Блейд почти не говорил об этом с тремя своими новыми возлюбленными, само собой подразумевалось, что после эндаского похода а Меоте произойдут некие изменения. Никогда еще столь крупное меотское войско не отдавалось в наем, и никогда его не возглавлял мужчина. И если больше половины молодых воительниц уже согрешили, то они явно не собирались покорно принимать кару. Их было уже шесть тысяч и будет еще больше! И у них есть мужчины, свой у каждой, которые не покинут их. Они черпали силу и уверенность в своем единстве. Наконец, у них были вожди -- Бантала, Кария, Пэя... возможно даже Харамма... А у этих вождей имелся главный предводитель, уже не чужак из Альбиона, а умелый и заботливый полководец, преодолевший с ними жуткие ледяные перевалы Латры, выигравший первые сражения. Удачливый человек, сильный, умный, красивый! Претендент номер один на меотский престол. И они были готовы двинуться за ним под зеленым знаменем на штурм Голубого Дворца, за ним, или за теми, кого он укажет. Бантала подъехала к задумавшемуся командиру и легонько коснулась его локтя. -- Ты только посмотри! -- придерживая волосы одной рукой, она вытянула другую в сторону лагеря. -- Похоже, милостивый император выстроил целую крепость! Лагерь, действительно, впечатлял. Земляные валы тянулись по фронту на добрую милю, и в них были прорезаны не одни ворота, как советовал Блейд, а трое, сейчас заканчивалось сооружение над ними мощных бревенчатых башен. Бревенчатый же частокол вздымался футов на двадцать и был тоже укреплен башнями, которых Блейд насчитал с полсотни. Перед валом и палисадом был ров, к которому от ближайшей речки прокопали канал, через ров шли подъемные мосты, канаты от них тянулись к надвратным башням. Хотя время было довольно позднее, на валах и у ворот копошились тысячи людей, а с пологих горных склонов потоком шли телеги с бревнами. -- Заставил он потрудиться своих бездельников! -- женщина довольно кивнула, и Блейд понял, что она говорит об императоре. -- Вот самое лучшее для них занятие -- пусть копают землю, таскают бревна и строят хорошие дома, где можно приятно отдохнуть. А мы будем воевать! -- Ты готова превратить в землекопов даже императорскую гвардию? -- глаза Блейда лукаво блеснули. Бантала рассмеялась. -- Нет, для них мои девушки найдут другое применение, если ты не возражаешь! -- Не возражаю. И даже поощряю, -- Блейд улыбнулся ей в ответ. -- Никогда бы не подумала, что один мужчина сможет так быстро совратить целую армию! -- она пыталась справиться с непокорными волосами, которые игриво трепал ветерок -- Заветы Сата... -- Видно, и Сат, и его заветы стояли на глиняных ногах, раз они рухнули от одного пинка, -- прервал ее Блейд. -- Теперь надо поддать еще разок... Меня, надо сказать, беспокоит Харамма и ее твердокаменные женщины... -- Пусть не беспокоят, -- Бантала наконец ухитрилась засунуть свою гриву под воротник плаща. -- Знаешь, о чем она говорила со мной утром? Блейд изобразил внимание; он и в самом деле был заинтересован. -- Ее всадницы перебили ночью уйму народа -- в том лагере, куда ты их послал. Харамма прикончила четверых... а, может, пятерых или шестерых... кто разберет в темноте?.. Так вот, она сказала, что раз наши руки способны опустошить мир, наше чрево должно вновь наполнить его людьми. Ты представляешь? А потом спросила, что я думаю о Налбате, командире одного из гвардейских легионов. Мужчина постарше и повыше тебя, во-от с такой бородой, -- Бантала чиркнула ладонью по животу, -- и с глазами, как пылающие угли. -- Знаю, -- Блейд усмехнулся, -- видел. Мне говорили, что он запрягает в свою колесницу трех лошадей, потому что паре не свезти такую тушу... -- Враки! -- Бантала разгорячилась. -- Лошадей две, только очень крупных, как наши кони! И Налбат вовсе не выглядит толстым... очень представительный мужчина! -- Ты так и сказала Харамме? -- Так и сказала! -- Птичка моя, -- произнес Блейд, окинув спутницу нежным взглядом, чем давать советы другим, ты бы лучше присмотрела что-нибудь для себя. -- А! Твоя боевая подруга возвращается? -- Пора бы... -- разведчик тяжело вздохнул. Женщина, покосившись на его погрустневшее лицо, вдруг участливо спросила: -- Эта Гралия... она тебе очень дорога? -- Так же, как и вам всем... Я думаю, она носит мое дитя. -- Дитя... Этого мало! Может быть, я тоже ношу твое дитя... как и Кария с Пэей. -- У нее, к тому же, есть ум. -- И у нас головы не пустые! -- Да, верно. Но она мыслит иначе... так, как подобает правителю. -- Это другое дело, -- Бантала задумалась, и Блейд вознес хвалу Творцу, что ревность -- не самый распространенный недостаток среди женщин Меотиды. Впрочем, Кавасса ревновала к нему Гралию... возможно, она просто не могла смириться с тем, что теряет подругу... -- Да, это другое дело, -- повторила его белокурая спутница. -- Надо сказать, что я сама не чувствую тяги к государственной деятельности. По мне, куда легче и веселей взять штурмом какую-нибудь крепость или совершить ночной налет... Так ты полагаешь, -- она пытливо взглянула на Блейда, -- что эта малышка, Гралия, может повести нас на Меот? Разведчик кивнул. Он не держал в тайне от своих возлюбленных, что должен вскоре покинуть их. Но -- король уходит, да здравствует новый король! Или королева... Если четыре генеральши вместе с Тагором поддержат Гралию, в Меотиде начнет править новая династия. -- Гляди! -- Бантала приставила ладонь к глазам. -- Нас встречают! Навстречу колонне всадниц мчалось облако пыли -- пара коней, запряженных в колесницу, блестящие щиты, сияющая бронза доспехов, алые перья над шлемами. Юный возница резко сбросил скорость, и его напарник спрыгнул на землю. Преклонив колено перед Блейдом, он произнес: -- Тагор, наш милостивый император, приветствует тебя, мой господин! Он велел передать, что шатры для вас расставлены, еда приготовлена, в бочках полно воды для мытья! Пожалуйте в западные ворота, -- он показал рукой. Секунду-другую Блейд изучал лицо молодого воина, потом привычным жестом коснулся виска. -- Значит, говоришь, палатки для нас готовы? В западной части лагеря? Так, так... А где стоят ваши? -- Рядом, конечно, -- ответил райнит, с надеждой бросив взгляд на красавицу Банталу. * * * На широком ложе в зеленом шелковом шатре Блейда спала Гралия. Он долго стоял над ней, всматриваясь в утомленное, покрытое дорожной пылью лицо -- видно, она гнала изо всех сил, не щадя коня. Она казалась исхудавшей и утомленной, под глазами залегли темные круги, губы как будто высохли и истончились. И все же это была Гралия! Его супруга в мире сем, его королева, самая милая и желанная из всех амазонок Меотиды! Облегченно переведя дух, Блейд подошел к покрытому ковром сундуку и начал снимать оружие -- осторожно, стараясь не зазвенеть металлом. Стащив через голову перевязь, он положил свой меч рядом с мечом девушки. Клинок и эфес его оружия оставались прежними, но рукоятка была заменена теперь ею служил чеканный золотой стержень, изукрашенный рубинами, навершие которого венчала голова пантеры. Зубы ее были грозно оскалены, но сейчас, когда его меч лег около меча Гралии клинок к клинку, рукоять к рукояти -- казалось, что бронзовый жеребец и золотой хищник дружелюбно улыбаются друг другу. Он расшнуровал панцирь и снял сапоги, снова покосившись на два меча, возлежавшие н