Дж.Лэрд. Крысы и ангелы -------------------- * странствие двадцать первое * Оригинальный текст на русском Дж. Лэрда Сборник героико-приключенческой фантастики. Дж. Лэрд. ОДИССЕИ РИЧАРДА БЛЕЙДА. Спб. -- АО "ВИС", 1994. OCR: Сергей Васильченко --------------------------------------------------------------- СТРАНСТВИЕ ДВАДЦАТЬ ПЕРВОЕ Апрель -- май 1978 по времени Земли Дж. Лэрд, оригинальный русский текст Расследование первое -- Расскажи мне сказку, апатам... -- Ты слишком взрослая для сказок, Сийра... -- Никогда не поздно слушать сказки. Из них, как говорят, родилось все! Абсолютно все! -- Все? Хм-м... забавно! И кто тебе об этом сказал, дочка? -- Учитель, апатам. -- Который из трех? -- Кирто Веладас, поэт. -- А... тогда понятно. Для него и в самом деле все рождается из сказок, из мифов, преданий, легенд... Специфика его ремесла, я полагаю. -- Но разве ты сам... -- Да-да, девочка, конечно. Мне тоже приходится иногда рассказывать людям сказки, но, видишь ли, совсем с другой целью. Этот Кирто Веладас развлекает здоровых, я же пытаюсь исцелить больных. Тех, в ком душа застыла подобно полярным ладам или, наоборот, бунтует и рвется наружу, как недобродившее молодое вино. -- Кстати о вине. Хочешь? -- Солнце уже садится... Да, пожалуй, я выпил бы немного, чтоб побыстрей уснуть. -- А сказка? -- В другой раз, Сийра, в другой раз. День выдался тяжелый... Ну, позови-ка топотуна. Пусть принесет розового из Даммара... * * * Ричард Блейд заворочался во сне, вытянул руку, почесал зудящее бедро. Прошла минута-другая, и он снова начал скрестись -- яростно, ожесточенно; блохи заедали. Возможно, не блохи, какие-то другие паразиты, которые тоже хотели жрать -- а жрать в анклаве Ньюстард было нечего. Разумеется, не считая мха, грибов, людей и мерзкого вида земляных червяков. Блохи предпочитали людей; люди же не брезговали ничем. От резких движений Блейд проснулся. Некоторое время он лежал неподвижно на боку, прислушиваясь к сонному дыханию Сейры, к хрипам и бульканью остальных из их пятерки, потом перевернулся на живот и на четвереньках выполз из норы. В отсеке царила полная темнота; снаружи мрак рассеивала слабая флуоресценция гигантских грибов и лишайника, которым заросли стены пещеры. Было тихо, лишь из темного отверстия прохода в дальнем конце доносилось едва слышное журчание воды. Блейд отошел в сторону, облегчился над трещиной, от которой тянуло острым аммиачным запахом, потом присел на камень. Тихие часы, спокойное время... Кэши придут еще не скоро... Можно отдохнуть, собрать пищу, отоспаться, наконец... Но спать ему не хотелось. Сзади раздался шорох -- из своей норы выползал Джаки, предводитель, вытаскивая за собой тяжелую трубу дудута. Вождь прислонил ее к плоскому обломку, на котором стояла мерная колба -- большая, объемом с галлон, -- и присмотрелся к черточкам, процарапанным на боку цилиндрического сосуда. По ним здесь отмеряли время -- с нависавшего над колбой сталактита падали капли, монотонным плеском тревожа тишину. Десять капель -- минута, шестьсот капель -- час, четырнадцать с половиной тысяч -- сутки, пять миллионов -- год... Разумеется, о минутах, часах, днях и годах здесь ведал только Блейд; прочие обитатели анклава Ньюстард отсчитывали время от одного нападения кэшей до другого. Этот период от атаки до атаки они называли Отдохновением Божьим; правда, кое-кто предпочитал более энергичное наименование -- хряп. Джаки -- тощий, длинный, но мускулистый мужчина лет сорока -- определил время по своей примитивной клепсидре, помочился и подтянул рваные штаны. Расчесав пятерней свою дикую бороду, он довольно произнес: -- Еще полхряпа осталось. А потом мы им врежем! Дерьмо херувима, как мы им врежем, этим мокрицам вонючим! Я уже заскучал... Заскорузлая рука вождя нежно огладила трубу дудута. Как уже заметил Блейд, предводитель никогда не расставался с этим оружием, несмотря на его немалый вес; похоже, он и спал с ним в обнимку. Разумная предосторожность! Кэши -- иначе говоря, убийцы -- атаковали с поразительной регулярностью, раз в одиннадцать дней, но случалось, они делали и незапланированные вылазки. В такие моменты все, кто мог нажать на спуск или метнуть гранату, становились под ружье, и Джаки вел соплеменников в бой, как и полагается неустрашимому воину, первому среди бойцов Ньюстарда. Он и в самом деле был крутым парнем. -- Значит, через полхряпа новая заварушка, -- повторил вождь, присаживаясь рядом с Блейдом. -- То-то окрестишься, облом! Обломом был Ричард Блейд; он весил в полтора раза больше любого обитателя анклава и выглядел на их фоне словно могучий дуб среди поросли худосочных сосенок. Официальная его кличка звучала как Чарди -- производное от Ричарда, редуцированное и видоизмененное в соответствии с местными традициями. -- Думаешь, я не крещеный? -- Блейд усмехнулся. -- В Смоуте тоже не райская жизнь. Согласно легенде, Смоут, соседний анклав, являлся его родиной. Впрочем, никто не мог сказать, существует ли еще эта крысиная нора или кэши уже превратили ее в пепел. -- Так то Смоут! -- Джаки презрительно сплюнул. -- Там -- свои задрючки, у нас -- свои! Задница божья! Ты ведь пока сюда не добрался, дудута в глаза не видел! Это было не совсем так, но Блейд не мог объяснить собеседнику, где и когда он научился обращаться с гранатометом. Джаки считал, что у пришельца талант к таким делам -- исключительный талант, который в Ньюстарде ценился очень высоко. Так высоко, что Джаки даже подарил ему свой запасной дудут, который сам же и смастерил из пятидюймовой стальной трубы. Блейд, однако, не считал, что его облагодетельствовали; во всем анклаве лишь он мог стрелять из этой пушки, весившей фунтов тридцать. -- Слушай, Чарди, -- на лице вождя вдруг промелькнула заинтересованность, -- а что у вас в Смоуте вместо дудутов? Без них же с кэшами никак не совладать! Гранату-то далеко не метнешь! Или там все такие здоровые обломы вроде тебя? -- Вместо дудутов у нас тарарахи, -- сообщил Блейд. -- Здоровая такая штука вроде арбалета, и стреляет она бомбой величиной с твою голову. -- Хм-м... Прицельность плохая, -- заметил вождь с видом знатока. -- Дудут лучше. -- Лучше, -- согласился Блейд. Джаки зевнул во весь рот и поднялся. -- Пойду еще ухо придавлю. Все одно, делать пока нечего. Он кивнул пришельцу из Смоута, сунул свое оружие под мышку и полез обратно в нору. Блейд смотрел ему в спину, обтянутую грубо сшитой курткой из пластика, и усмехался. Любопытный вопрос задал паршивец Джаки, блошиный корм! Очень характерный и для него, и для остальных червоедов Ньюстарда! Никого из них не занимало, как обстоят дела в этом самом Смоуте -- или в Кальдере, Торонне, Лизе и других анклавах, о которых они знали лишь понаслышке; никто не спрашивал, как Блейд добрался сюда, как миновал засады кэшейубийц, как выжил в лабиринте пещер и коридоров, лишенных воды; ни один человек не поинтересовался, почему предполагаемый уроженец Смоута прибыл в гости к соседям в чем мать родила. И, разумеется, никто не заподозрил в нем шпиона -- ведь пришелец был человеком, значит -- своим! Редкий случай, когда Блейду не задавали никаких вопросов, кроме, разве лишь, одного -- чем и как в Смоуте обороняются от кэшей! Правда, сия проблема была наиболее важной и потому заслоняла все остальные -- в том числе и способы, которыми пришелец с Земли добрался до этого мира. Сама Земля интересовала местных аборигенов не больше Смоута; и то, и другое находилось для них за гранью реальности. * * * Блейд угрюмо уставился на свои стоптанные башмаки, черневшие в полутьме как две огромные колоды. Да, эти люди не задавали вопросов! Вместо этого они накормили его, вывали одежду, оружие и женщину -- вернее, четверть женщины, поскольку Сейра являлась слишком большой ценностью, чтобы ктото из мужчин мог владеть ею единолично. Они дали страннику из иного мира все, чего он обычно добивался силой, -- но до чего же ничтожными оказались их дары! Разумеется, если не считать Сейры... И за все полученное надо было платить: за гнусную кашу из грибов и мха, за лохмотья, пережившие своего прежнего хозяина, за оружие -- самодельное и то, которое отняли у кэшей, за робкие объятия Сейры... Плату требовали вовсе не люди Ньюстарда, не их бородатый вождь, не его помощники -- плату взимали обстоятельства. А были они -- хуже не придумаешь. Вперив взгляд в вечные пещерные сумерки, Блейд вспоминал, листая память, как книгу в тысячу страниц. Нет, сейчас он не думал о нефритовых горах Ката, о прекрасной Меотиде, о могучих лесах Талзаны или Иглстаза, о сияющем великолепии катразского океана, о Таллахе, зеленом острове среди бирюзовых вод... Он перебирал иные реальности, не столь приятные для взора, слуха и прочих чувств, желая выяснить лишь одно: было ли в самом деле где-то хуже. В Берглионе он замерзал на ледяной равнине, в Сарме едва не погиб от жажды в пылающих зноем песках, в Джедде подхватил чуму, в Уркхе скитался с племенем волосатых питекантропов, в Азалте попал в руки местной контрразведки, в Брегге еле выбрался из радиоактивной пустыни, в Киртане... Впрочем, можно ли сравнивать! Льды, пески, болезни и раны, пули и каменные топоры, бегство и погони -- все это составляло частицу нормального мира, в котором на каждую пустыню приходится лес, на пулю -- граната, на топор -- другой топор, на отступление -- атака. В конце концов, в тех нормальных мирах дули ветры, светило солнце, по небу плыли облака и можно было дышать чистым воздухом! Но тут, в этой проклятой клоаке!.. Блейд стиснул кулаки, запрокинул голову и, раздувая ноздри, принюхался к затхлому смраду подземелья. Тут пахло мочой и экскрементами, воняло потом от сотен давно не мытых человеческих тел, несло кислятиной от посуды с остатками грибного варева, а сами грибы, еще не пошедшие в котел, благоухали тухлым яйцом и гниющей мертвечиной. Немудрено! И трупы, и фекалии, и остатки пищи валили прямо под них -- в качестве естественного удобрения, служившего основой местного сельскохозяйственного производства. В какую же дьявольскую дыру его занесло! Впрочем, запахи странника уже не смущали; он пробыл тут около четырех суток по земному времени, и обоняние успело притупиться. Он уже не раз отведал и мерзких грибов, и не менее гнусного лишайника, и даже суп из многоножек -- один из самых больших деликатесов местной кухни; он уже почти забыл, как пахнет кусок жареного мяса. Он спал с блохами и с женщиной, которая наградила его этим сокровищем; он удобрял собственными испражнениями проклятые грибы, носил грязное рванье, содранное с погибшего, и уже не мечтал ни о мытье, ни о чистой смене белья. Словом, он привык, адаптировался -- с той же стремительностью, с которой всегда обживал новый мир. Даже такой невыразимо мерзостный и безысходный, как этот! Что ж, размышлял Блейд, мироздание держится на равновесии между добром и злом, между хорошим и плохим. На каждый добрый ломоть мяса приходится свой кусок дерьма, на каждого благородного джентльмена -- негодяй, на каждую красавицу -- дурнушка. Вероятно, этот крысиный лабиринт уготован ему в качестве воздаяния за счастье и славу, подаренные в иных местах, гораздо более приятных... За Меотиду, за Талзану, за Таллах! За миры, в которых он сладко ел и вкусно пил, где был чист и ухожен, где его любили женщины, имевшие обыкновение мыться хотя бы раз в трое суток! Проклятая дыра! Появившись здесь, совладав с первым ошеломлением, он начал осторожные расспросы. Не составило труда выяснить, что он находится на территории анклава Ньюстард и что где-то есть другие подземные поселения, такие же скопища крысиных нор, окруженные безжалостным врагом. Но никаких сведений о поверхности он получить не сумел, что было поистине удивительно! Более того, он даже не знал, как аборигены называют свой мир. Похоже, вонючие щели, в которых они прятались от кэшей и других неприятных сюрпризов, просто не имели общего названия -- возможно потому, что были его недостойны. Имя всегда в некотором роде символ гордости -- а чем тут можно было гордиться? Самодельными базуками и плантациями грибов, напоминавших огромные поганки? Вначале Блейд собирался назвать эту реальность Аннейм -- Безымянной, но потом это звучное слово показалось ему неподходящим. Сейчас, пробыв тут четыре дня, отмеренных по клепсидре Джаки, он думал о месте своей очередной командировки как о дыре -- о дьявольской дыре. Дыре с большой буквы. И самое печальное заключалось в том, что ему предстояло прозябать тут, месяц или два, без всякой надежды на скорое возвращение! В недавних своих странствиях он был снаряжен куда лучше и мог пользоваться если уж не телепортатором, так спейсером -- причем любое из этих устройств годилось для подачи сигнала аварийного возврата. И он бы подал этот сигнал в первые же часы, если б имел такую возможность! Подал бы -- и отступил, несмотря на дьявольское самомнение, на все свои понятия о долге и чести! Позорно сбежать из постели женщины, с поля битвы, даже из преисподней -- но Дыра не была преисподней. Вернее, она не столько походила на ад, сколько на заваленный нечистотами унитаз, над которым чья-то рука время от времени дергала цепочку. И Блейд знал, что ему предстоит просидеть в сем нужнике до тех пор, пока лорд Лейтон не соизволит его вытащить. Что еще он мог сделать? Притащить его светлости одно из смертоубийственных орудий, которых в этом мире вполне хватало? Бластер, супервзрывчатку или баллон с ядовитым газом, которым травили местных обитателей? Ну, это как повезет... Во всяком случав, он не рискнул бы телепортировать Лейтону что-то подобное, даже располагая необходимыми техническими средствами. Страшно подумать, что произойдет, если бомба взорвется в приемной камере Малыша Тила, уничтожив заодно и компьютер! Для Блейда это было бы концом; он навсегда застрял бы в Дыре, без всяких перспектив на возвращение. Нет, он даже не станет пытаться перетащить в свой мир оружие! Вообще ничего -- кроме собственной драгоценной особы! Он высидит здесь положенный срок, отбудет его, как каторжник в Ботани Бей, и вернется. Вот и все! Блейд встал, потягиваясь, потирая ягодицы, занемевшие от сиденья на жестком камне. Итак, что его ждет? Рагу из грибов, лоно Сейры и драки с кэшами -- раз в одиннадцать дней, ибо ровно столько времени занимал период хряпа. Дерьмо херувима! Маловато развлечений, подумал он. Пожалуй, стоило бы провести маленькое расследование... в порядке частной инициативы, так сказать... Если, как уверяют местные, пробраться наверх невозможно, то надо хотя бы выяснить причину!.. Тут в полученной странником информации существовала некая неопределенность: далеко не все аборигены считали, что пробраться наверх нельзя. Кое-кто полагал, что никакого "верха" просто не существует. * * * Как всегда, первой из сожителей Блейда пробудилась Сейра. Она вылезла из норы с милой улыбкой на чумазом личике, подхватила бадейку и поскакала за водой -- для тюри из грибов и лишайника. Если б ее отмыть и приодеть, она сделала бы честь любому лондонскому салону -- несмотря на бледную кожу и весьма крепкое сложение. Странник до сих пор не разобрался, каким образом аборигены ухитряются обзавестись мускулами на диете из грибов и многоножек; вероятно, их выносливость и сила являлись неуничтожимыми генетическими признаками. Без этих качеств в подземном крысятнике невозможно было бы выжить -- и уж во всяком случае метнуть гранату или выпалить из дудута. Конечно, тяжелым вооружением вроде самодельных базук пользовались мужчины, но любой из пятилетних детишек Ньюстарда знал, где у гранаты чека и где спусковая скоба у бластера. Сейра вернулась, запалила крохотный костерок и подвесила над ним котел с водой и рублеными грибами. Котел, собственно, не был котлом -- скорее, здоровенная консервная банка с ручкой из толстой проволоки. На внешней ее поверхности, закопченной и черной, можно было угадать какой-то рисунок -- не то экзотический фрукт, не то широкую рыбину наподобие камбалы. Странник окинул взглядом темнеющие отверстия нор, из которых появлялись обитатели Ньюстарда. Тут и там зажигались огоньки; женщины хлопотали рядом, похожие в пещерном сумраке на серые тени; ребятишки постарше потянулись за водой; лязгая железом, протопала смена ночных караульных. Крысятник оживал, пробуждался, удобрял грибную плантацию, ждал завтрака. От варева потянуло кислым запашком, и Блейд сморщился. Сейра с тревогой взглянула на него. -- Надо бы червя добыть... -- задумчиво произнесла она, потирая щеку перемазанной в саже ладошкой. -- Мужчине нужно мясо... -- Мясо! -- Блейд почти застонал. -- Мясо, а не червяк! -- Чем плох червяк? -- Сейра удивленно приподняла тонкие брови. -- Тем, что он не корова, детка! -- А что такое корова? Они водятся у вас в Смоуте? -- Нет. Я думаю, они водятся в таких вот банках, -- Блейд ткнул пальцем в котелок. -- А, понимаю... Ты говоришь о Гладких Коридорах... -- Сейра задумчиво покивала головой, -- Да, там можно найти много полезного и вкусного, но сейчас Джаки ни за что не разрешит сделать вылазку. -- Почему? -- Как ты не понимаешь? Время Отдохновения проходит, и можно напороться на убийц. В Гладкие Коридоры ходят в самом начале хряпа... и то не все возвращаются... "Вот и занятие, -- подумал Блейд. -- Стоит наведаться в эти Гладкие Коридоры". Ему уже было известно, что жители Ньюстарда называют так некое искусственное сооружение, огромный комплекс помещений, где можно раздобыть великое множество нужных вещей, начиная от стальных труб для дудутов и необходимого инструмента и кончая пластиком, тканями и одеждой. Он подозревал, что Гладкие Коридоры -- подземный склад или город, покинутый во время какой-то катастрофы и захваченный потом кэшами; если так, то там, возможно, удастся раздобыть и консервы? Но с походом туда не следовало торопиться -- по крайней мере, до той поры, пока он не увидит первого кэша. Блейд не был знаком ни с повадками этих тварей, ни даже с их внешним видом, а все вопросы на подобную тему выглядели бы совершенно неуместными. Ведь он лично сражался с кэшами-убийцами в Смоуте! Из норы один за другим вынырнули Дилси, Кести и Бронта -- молодые мужчины, сухощавые и крепкие, облаченные в штаны и куртки из искусственной кожи. Дилси был постарше и помощнее; его отличали пристрастие к сильным выражениям и склонность к философии, не мешавшая, однако, мастерски обращаться с базукой. Он даже умел читать и показал Блейду пару дюжин растрепанных книг, с опасностью для жизни раздобытых в Гладких Коридорах. Судя по его словам, это были древние трактаты по экономике и социологии. Кести был молчалив, иногда вел дискуссии на религиозные темы и занимался метанием гранат -- только не тех, величиной с лимон, которыми баловались детишки, а трехфунтовых снарядов, способных разворотить орудийную башню танка. Он искренне верил в Создателя и его херувимов, никогда не сквернословил и не поминал имя Господа всуе, как Джаки и Дилси, безбожники и атеисты. Кэшей Кести считал мелкими дьяволами, прислужниками Сатаны, посланными терзать греховный род людской. Сам он старался не грешить; но когда дело доходило до Сейры, своей очереди не пропускал. Бронта, самый молодой, был племянником Джаки и унаследовал от дядюшки склонность к технике. Как и Дилси, он не чурался книг и умел разбираться в весьма сложных проблемах, касавшихся, например, переделки бластеров под человеческую руку. Блейд видел его мало; юноша почти все время пропадал в слесарной мастерской, оборудованной в норе покрупнее. Нет, эти трое вовсе не были дикарями! И, приняв Блейда в свою семью-пятерку, превратились для него в неиссякающий источник информации. Если б они еще и мылись почаще... Но у обитателей Ньюстарда гигиена находилась отнюдь не на первом месте. -- О, у малышки уже все готово! -- Дилси потрепал девушку по крепкому заду и подсел к котелку. Кести и Бронта устроились рядом. Блейд тоже придвинулся поближе, заняв свое обычное место между Сейрой и Кести. Некоторое время все пятеро сосредоточенно хлебали, словно выполняя некий священный обряд. Пожалуй, так оно и было; список атрибутов выживания в Ньюстарде открывался оружием, но пища и вода стояли в нем на почетном втором месте. На третьем -- женщины, продолжательницы рода; более -- ничего. Когда ложки заскребли по дну котелка, Блейд решил, что настала пора побеседовать. Разумеется, они болтали уже не в первый раз -- в сумрачном и тоскливом подземном мирке разговоры являлись таким же развлечением, как ночь, проведенная с женщиной, или лихая схватка с кэшами. Обычно эти беседы вертелись вокруг оружия, повседневных дел Ньюстарда, подвигов, совершенных в битвах, или добычи, доставленной из Гладких Коридоров; на сей же раз Блейд решил копнуть поглубже. -- Ходит у нас в Смоуте забавная байка, -- начал он, облизав ложку и засовывая ее за пазуху. -- Говорят, что когда-то все мы -- и люди из Ньюстарда, и из Смоута, Лиза, Торонны и других мест -- жили наверху. Всем хватало и жилищ, и еды, и одежды, в никто не таскал с собой оружия, потому что кэшейубийц не было и в помине. -- Он приумолк, всматриваясь в лица девушки и трех парией, сосредоточенно доскребавших остатки. -- Говорят еще, что наверху жилось хорошо, очень хорошо... Много места, много воды и чистого воздуха... А потом что-то случилось. Никто не знает, что именно, и все же... -- Как это не знает! -- прервал Блейда Дилси. -- Все верно говорят у вас в Смоуте -- люди жили наверху и были счастливы, как написано о том в старых книгах. Но вот с местом ты не прав, Чарди, клянусь яйцами Сатаны! С местом у них было туго! Расплодилось народу великое множество, и сидели они человек на человеке. А потом и жрать стало нечего, так что всем конец и пришел. Такие вот задрючки! -- Ну, всем конец не мог прийти, -- резонно возразил Блейд. -- Мы-то откуда взялись? -- Мы -- жалкие остатки. Мы -- мокрицы, червоеды проклятые, которых кэши загнали под землю и теперь добивают. -- А кэши, по-твоему, откуда взялись? -- От людей, откуда же? Их люди придумали в старые времена и велели очистить землю, чтоб было попросторнее... Вот они, лысина господня, и очистили! -- Хм-м... -- протянул Блейд, мысленно взвешивая эту гипотезу. -- И что же, ты думаешь, творится сейчас наверху? -- Там похуже, чем здесь. Все сожрано и испакощено! Голый камень, даже мох и грибы не растут. Я читал в книгах, это называется эко... эколу... -- Дилси запнулся, потом с торжеством выговорил: -- Экологический кризис, вот! Блейд покивал головой. Такого рода катастрофа вполне могла произойти, только вот непонятно, при чем тут кэши? Его недоумение рассеяла Сейра. -- А мне говорили не так, -- заявила она, отставив в сторону пустой котелок. -- Людей и в самом деле было много, и все хотели есть и хорошо жить, но им не нравилось работать. Вот и придумали кэшей... вроде как себе в помощь... А те взбунтовались! И пошли косить народ как грибы... "Восстание роботов?" -- мысленно отметил Блейд и бросил взгляд на Бронта -- тот явно порывался что-то сказать. -- Это все сказки, Сейра, сплетни и слухи... Может, людей и в самом деле было много и жрать им стало нечего, только кэшам бы они не поддались! Вон, нас мало, и то справляемся! Двенадцать сотен бойцов, считая с детишками и стариками! А если б нас было побольше? В десять раз или в сто? Да мы бы этих кэшей в слизь размазали! -- Так то -- мы, -- подчеркнул Блейд. -- А в старину не все умели сражаться. Только молодые парни, специально обученные... Все четверо уставились на него круглыми непонимающими глазами, потом Дилси кивнул. -- Да, Чарди прав, я про это читал. Предки были мягкотелыми, как слизняки, вот и поплатились!.. Не смогли выстоять против кэшей, хоть тех было в сто раз меньше! Так что, Бронта, ты не прав, клянусь задницей господней! Блейд заметил, как Кести поморщился; этот парень не любил слишком вольных выражений в адрес Создателя. Однако он смолчал, а Бронта ринулся в бой. -- Ты считать не умеешь, Дилси! Людей-то было много, и хоть не все могли сражаться, но уж бойцов-то набралось бы не меньше, чем у нас! -- Это сколько же? -- прищурился Дилси. -- А ты прикинь! У нас маленький анклав, и то за тысячу можем выставить, а в остальных -- в два, в три раза больше народа! В Торонне -- так все пять... -- Они человечину едят... -- поморщилась Сейра. -- Потому-то и плодятся, -- ухмыльнулся Дилси. -- На человечьем мясце... Это тебе не червяков жрать! -- Дилси!.. Прекрати! -- Да ладно... Ну, -- сторонник экологической гипотезы повернулся к Бронте, -- что же, по-твоему, случилось? Если в старые времена храбрецов считали тысячами, как же убийцы смогли их одолеть? -- он насмешливо усмехнулся. Блейд, довольный, что завязалась интересная дискуссия, молчал. Пожалуй, впервые обитатели Ньюстарда вываливали перед ним такой ворох предположений -- и каждое из них вполне могло соответствовать истине. Бронта сделал большие глаза. -- Нашествие! -- Какое нашествие, парень? Юноша повел руками, обрисовав некую сферу. -- Вот наш мир, Дилси... Вокруг -- воздух, затем -- пустота и другие миры... так написано в книгах... Представь, что там тоже кто-то живет... например -- кэши... -- Они не живут, -- возразил Дилси. -- Они -- твердые и холодные. Блейд отметил этот факт -- вместе с гипотезой о нашествии из космоса. -- Они живут, -- уверенно заявил Бронта, -- только не так, как мы. Они двигаются, они соображают, в кого стрелять, они могут пустить ядовитый газ или швырнуть гранату... Разве это не значит жить? -- он недоуменно приподнял брови. -- Я думаю, то, что ты перечислил, скорее проявления смерти, чем жизни, -- сказал Блейд. -- Ну ладно, не будем об этом! Значит, ты полагаешь, что кэши перебралась к нам и перебили почти всех людей? -- Кэши -- или те, кто их построил, -- Бронта многозначительно округлил глаза. -- И что же сейчас там, наверху? -- странник ткнул пальцем в потолок пещеры. -- То же, что и было... Вода, свежий воздух и полно места... только не для людей... Они замолчали. "Интересно, что им сейчас мнится?" -- подумал Блейд. Никто из этой четверки не видел неба и солнца -- как и их родители, деды и прадеды. Трудно вообразить, что происходит в голове у человека, выросшего в подземелье, кота он пытается представить нечто просторное, светлое, бескрайнее... Что для него верхний мир? Огромная пещера без потолка? Внезапно Кести кашлянул и зашевелился. -- Все не так... -- пробормотал он. -- Все не так... -- Не так? А как же? -- Дилси лукаво прищурился, и Блейд понял, что гипотеза, которую ему сейчас преподнесут, уже обсуждалась не раз. -- Божий суд, -- сказал Бронта, -- был Божий суд. Строгий и справедливый! И нас осудили... -- А кэши? -- Они следят за исполнением Господнего приговора... -- Если мы проиграли этот процесс, -- произнес Блейд, -- то всех полагалось уничтожить на месте. -- Почему же? Милость Создателя велика... Может, большая часть и была уничтожена, но самым достойным он даровал надежду на искупление... -- Попробуй объясни это кэшам, -- зло усмехнулся Дилси. -- Кэши -- тоже Его творение... сторожа и тюремщики... Но придет срок... Кести замолчал. -- И что же? -- поинтересовался Блейд после долгой паузы. -- Что будет, когда исполнится срок? -- Мы поднимемся наверх, в светлую обитель херувимов Божьих... -- И они еще раз обложат нас дерьмом! -- рявкнул Дилси. -- Нет. Божий суд может случиться только один раз и... -- Ха! Божий суд! -- прозвучал за спиной Блейда насмешливый голос. Странник повернул голову -- над ним высился Джаки, опираясь на свой неизменный дудут. Вероятно, вождь стоял рядом уже некоторое время, прислушиваясь к разговору, и теперь решил изложить свою точку зрения. -- Суд был, -- ухмыльнулся он, -- да только не Божий, а дьявольский! И сейчас там, наверху, не светлая обитель херувимов, а огромная сковородка, подвешенная над огромным костром! Вот так-то, парни! * * * После завтрака Блейд отправился в дальнюю часть пещеры, прогуляться и подумать на досуге. Огромный подземный грот, явно естественного происхождения, имел форму треугольника с основанием в полтысячи ярдов. На широкую его сторону выходило множество тоннелей, также сотворенных природой, а не человеческими руками. Одни были совсем крохотными и пролезть в них удавалось только на четвереньках; другие зияли гигантскими провалами высотой в два-три человеческих роста. Один из ходов вел к подземной реке, источнику жизни Ньюстарда. Она текла поперек широкого подземного коридора, вырываясь из одной стены и исчезая в другой: холодный темный поток, который при желании можно было перепрыгнуть. На ее берегу Блейд и материализовался четыре дня назад. К счастью, тут всегда горел факел, вкрученный из промасленного сухого лишайника, так что было ясно, что люди где-то неподалеку. Странник, как всегда нагой, направился по тоннелю к пещере и не успел дойти до конца, как его встретила команда подростков-водоносов. Чужака доставили к Джаки, а тот с первого взгляда определил, что пришелец из Смоута -- там, по слухам, обитали такие же смугловатые брюнеты. Со стороны Блейда не последовало никаких возражений. Он был сильно удавлен, что принявший его клан не питал никаких подозрений насчет нагого чужака, внезапно появившегося в их подземелье. Впрочем, вскоре Блейд уже понял, что тут обитали лишь люди, кэши-убийцы и кое-какие твари; любой человек воспринимался как союзник, как свой. Коридор, которым он попал в пещеру, -- как и остальные тоннели, -- шел куда-то вглубь на многие десятки миль, и, вполне вероятно, по нему можно было добраться и до Смоута, и до других анклавов. Никто не знал этого наверняка, но никто и не сомневался, что Чарди, новый житель Ньюстарда, в самом деле преодолел этот путь. Ведь он же был тут -- значит, откуда взяться сомнениям? Вождь определил чужака в семейную пятерку Сейры, которая недавно понесла потерю -- Трако, один из четырех ее супругов, погиб в схватке с кэшами. Пришелец унаследовал все его имущество: обувь и одежду, абсолютно безразмерную и потому вполне подошедшую Блейду, оружие -- нож, бластер и молот на длинной рукояти; разные мелочи -- ложку, мешок, всякое тряпье и так далее. Главной же частью наследства являлась, безусловно, Сейра. Усмехнувшись, странник повернулся спиной к стене пещеры, испещренной зияющими провалами, и бросил взгляд налево, туда, где находились спальные норы и где сейчас слабо мерцали огоньки костров. Рядом маячили фигурки женщин, смутные и почти неразличимые в полутьме; призраки подземелья, обитатели крысиных нор, дети вечных сумерек. Где-то там была и Сейра, хлопотала у своего костерка, вымачивала лишайник на обед... Блейд почувствовал, как к сердцу подступило тепло, потом покачал головой: воистину, эта девушка заслуживала лучшей доли! Может быть, ему удастся вывести ее наверх? К свету и солнцу? Может быть... Пещера тянулась вдаль на целую милю, постепенно суживаясь и переходя в неширокий коридор, наглухо перекрытый стальной перегородкой с небольшим люком. За ним находился первый шлюз; дальше шли еще четыре такие же стены и, соответственно, четыре шлюзовые камеры. Это была мощная система обороны, спасавшая жителей Ньюстарда от ядовитых газов, которыми время от времени их пытались вытравить из нор. Что касается боевых действий, то они происходили в огромном зале и запутанном лабиринте тоннелей и переходов, что лежали за самой внешней переборкой. Там Блейд еще не был, но знал, что кэшиубийцы никогда не доходили до этого рубежа; их полосовали из бластеров, забрасывали гранатами, подшибали из базук, дробили кувалдами и кирками. Разумеется, кэши не оставались в долгу, и после каждой их атаки Ньюстард не досчитывался двух-трех, а то и пяти-шести бойцов. Странный мир, странная война! Люди, похожие на крыс, которых свора фокстерьеров пытается передушить в подземных норах! Что же тут все-таки произошло? Блейд, погруженный в раздумья, широкими шагами мерил площадку у входа в водяной коридор. Недавняя беседа давала обширный материал для всевозможных предположений, и он мог уже подвести итог первого этапа своего расследования. Он не был уверен, что доведет его до конца, ибо Лейтон мог вытащить своего посланца из этой Дыры в самый неподходящий момент; впрочем, прошло только четыре дня, и времени у него было еще достаточно. Из всего, что наболтали за завтраком, лишь пять гипотез заслуживали серьезного внимания. Во-первых, пришельцы. Несмотря на фантастический характер этой идеи, Блейд не собирался оставлять ее без проверки. В своих странствиях он приобрел весьма основательный опыт по этой части и знал, что самое невероятное иногда бывает и самым верным. Во всяком случае, пришельцы из космоса были в мире Синих Звезд, присутствовали на Азалте (как бы присутствовали, машинально отметил он) и, безусловно, имелись на Земле и ее аналогеЗазеркалье. Почему бы Дыре явиться исключением? Нет, это предположение надо проверить -- тем более, что выяснить истину не составляло труда. Более сложным для изучения и анализа казался вариант с экологический катастрофой, и Блейд присвоил ему второй номер. Если Дыра -- во времена оны, разумеется -- походила на Землю, то подобный поворот событий совсем не исключался. Тем более, что Дилси что-то эдакое вычитал в своих книгах! Значит, предки этого крысиного племени предвидели возможные неприятности! Другое дело, что таинственные кэши никак не вписывались в рамки природного явления; судя по всему, они являлись боевыми роботами, запрограммированными на уничтожение людей. Значит, война? Всемирное побоище, после которого люди оказались загнанными в подземелья? Правда, никто из недавних собеседников Блейда не упоминал о войне, но такая гипотеза (он присвоил ей третий номер) напрашивалась сама собой. Вообще же говоря, слова Кести и Джаки служили прямым указанием на эту возможность. Один говорил о Божьем суде, другой -- о сковородке Сатаны; что же это такое, как не намек на некий катаклизм, огнем и мечом истребивший человечество несчастного мира Дыры? И уж повинны в нем не Бог и не дьявол, а вполне реальные существа из плоти и крови! Странник покачал головой. Удивительно, с какой охотой люди склонны обвинять в своих несчастьях трансцендентные силы -- Великого Создателя, его извечного врага, силы тьмы, духов, привидений, рок, судьбу! Словно такие рассуждения снимают с них ответственность и способны как-то исправить ситуацию! Стенания слабых, жалобы убогих душ, вопли скудных разумом... Человек не должен перекладывать ни на Бога, ни на дьявола то, в чем повинен сам... В конце концов, оба эти персонажа теологического миропорядка должны нести кару лишь за свои грехи! Первый, судя по слухам, создал род людской, второй не допустил его вымирания, своевременно научив размножаться... Усмехнувшись, Блейд вернулся к своему расследованию. Итак, гипотеза третья -- война! К ней весьма близко примыкала четвертая -- бунт роботов. Эту ситуацию тоже нельзя было исключить, и кое-какие любопытные факты свидетельствовали в ее пользу. Например, регулярность нападений! Раз в одиннадцать земных дней спокойные периоды хряпа сменялись ожесточенными сражениями, и такой ритм был весьма многозначительным! Правда, Джаки говорил, что случаются и непредвиденные стычки. Но и тут прослеживалось нечто машинное, автоматическое, раз и навсегда заданное: словно на фоне некоего периодического процесса действовал генератор случайных чисел... Люди так не поступают! Если они хотят дожать, додавить себе подобных, стереть их в пыль, изничтожить на корню, они действуют куда хитрее и изощреннее! Поскольку Блейд пока не представлял себе, как проверить гипотезу насчет восстания искусственных тварей, он перешел к последнему, пятому предположению. Оно было совсем туманным; возможно, в том, что творилось в Дыре, не стоило обвинять ни пришельцев, ни экологический кризис, ни войну, ни роботов. Причина могла оказаться намного проще и прозаичней, и Блейд, пока что не имевший на сей счет никаких идей, все же обозначил ее, пронумеровал и присвоил название "фактора икс". Он простоял неподвижно минут пятнадцать, повернувшись спиной к мерцавшим у нор кострам и глядя на темный прогал водяного тоннеля, когда легкая ручка легла на его плечо. Это была Сейра. -- Еда готова, -- сообщила она, -- и мне пришло в голову тебя проведать. -- Спасибо, малышка, -- Блейд погладил ее по перемазанной сажей щеке, -- Значит, лишайник и червяки сварились, и у тебя выдалось свободное время? -- Да, Чарди. -- Ее глаза чуть заметно блеснули. -- Чем займемся? Странник нахмурил лоб, на секунду задумавшись. -- Не тем, чем ты полагаешь. Сейчас я отведу тебя к реке и вымою. -- Задница божья! -- Сейра пришла в настоящий ужас. -- Зачем, Чарди, зачем?! -- Должен же я наконец узнать, какого цвета у тебя волосы! Схватив девушку за руку, Блейд потянул ее к темному проему тоннеля. Расследование второе -- Чем ты сегодня занимался, апатам? -- Тяжелый день, Сийра, тяжелый день... -- У тебя все дни тяжелые. -- Что же делать... Я -- Дарующий Утешение! Ко мне идут те, кто нуждается в нем... и хотя их немного, каждый переваливает часть своего груза на мои плечи. -- Откуда же груз, апатам? Жизнь прекрасна и легка... -- Для молодых, дочка, для молодых. Чей ближе человек к старости и смерти, тем чаще тревожат его тяжелые думы. Очень неприятные, должен сказать. -- Но почему? Я читала, что раньше человеческий век был коротким, а старость отягощали мучительные болезни... Но теперь! Теперь! -- А что теперь? -- Ну-у... мы живем долго и уходим легко... Мир великолепен, и в нем всем хватает места. И у каждого есть... -- Дом, сад, пища, одежда и десятки слуг-топотунов, это ты хочешь сказать? -- Да... пожалуй, да... -- Значит, тебе непонятно, что же омрачает жизнь? -- Я даже не могу этого представить! -- Ты слишком молода, Сийра. -- Разве это недостаток? -- В данном случае -- несомненно. Ты видишь, что мир прекрасен, -- значит, он прост. И человек тоже прост, раз он живет в таком прекрасном и простом мире. Обычное заблуждение молодости! -- Но скажи, в чем же я ошибаюсь? -- Ты грешишь примитивизмом. Человек совсем не так прост, он носит в душе целую вселенную, и это чревато самыми неожиданными последствиями. -- Не понимаю, апатам... -- Подумай же сама, девочка! Над нашим миром -- там, за гранью атмосферы, -- звезды, туманности, облака космического газа... Одни светят ровно и спокойно, другие ярятся и бушуют, третьи -- взрываются... Или представь себе, что некое темное облако вдруг начинает расползаться, поглощая звездный свет. А теперь предположим, что все это происходит в душе человека! Что мрак грозит затопить ее! -- Не понимаю... Все равно не понимаю, апатам! -- Хорошо. Я расскажу тебе о жаждавшем утешения, который посетил меня сегодня. Понимаешь ли, этот человек видит сны... -- И что же тут плохого? -- Сны гнетут его сердце. Он странствует по мрачному подземелью, в котором обитают люди... страшные люди, убийцы, никогда не подымавшие лица к небу и солнцу. Ему кажется, что он должен блуждать в вечных сумерках до скончания веков, жить с этими чудовищами, валяться в их смрадных норах, есть мох и червей... -- Это ужасно, апатам! Неужели его нельзя излечить? -- Этим я сегодня и занимался, дочка. Но самое ужасное -- в другом. Он утверждает, что мучается чувством вины. -- Вины? Перед кем? -- Ему мнится, что те, подземные, ненавидят и упрекают его... хотят убить... и якобы это -- справедливое возмездие... -- За что? Чем же он виноват? -- Поговорим об этом в другой раз, Сийра. Сегодня я очень устал... * * * Не в первый раз Блейд замечал, что в речи обитателей Дыры встречается довольно много звукоподражаний. Очевидно, они деградировали; возникали новые слова, простые и несложные, заменявшие старые понятия. Самодельный гранатомет назывался дудутом, потому что именно такой звук это жуткое орудие издавало при стрельбе: дуд-ут! Бластер, или лучемет, был кряхтелкой, причем кашель и змеиный шип, которые он производил, служили для наименования еще одного объекта: кх-эшш -- кэш! Эти излучатели, метавшие не то тепловую энергию, не то пучок раскаленной плазмы, сами аборигены, разумеется, смастерить не могли; их отнимали у роботов-убийц. Точнее говоря, выламывали вместе с конечностями, куда было вмонтировано оружие, и переделывали, снабжая рукоятью или прикладом. Запас бластеров пополнялся с каждым побоищем, из чего Блейд заключил, что люди управлялись с ними не хуже кэшей. Однако бойцы посильнее предпочитали базуки: их снаряд, при удачном попадании, превращал кэша в металлолом, тогда как из бластера приходились буквально полосовать его, разрезая живучую тварь на части. Что касается звучного словечка "хряп", то странник как-то затребовал пояснений на сей счет у Джаки, ссылаясь на то, что в Смоуте-де спокойный период называется совсем иначе. Вождь не поинтересовался, как, а лишь сказал, что хряп -- производное от хряпать. Когда наступает Отдохновение Божье, все чувствуют себя не у дел; в это время можно лишь чинить оружие, брюхатить женщин, жрать да хряпать. Спать, иначе говоря. Кроме лингвистических исследований, Блейд занимался изучением местной теологии, полагая, что найдет там подтверждение -- или опровержение -- некоторых своих гипотез. К сожалению, его надежды оказались тщетными; долгие собеседования с Кести были абсолютно безрезультатны. Большая часть обитателей Ньюстарда не верила ни в чох, ни в сон, ни в бога, ни в дьявола, но кое-кто являлся приверженцем одной из двух странных религий, совершенно противоположных, но тем не менее мирно уживавшихся друг с другом. Одна из них -- та, которую исповедовал Кести, -- напоминала христианство; вернее говоря, христианское вероучение могло бы стать таким, если б кто-нибудь остался в живых после дня Страшного Суда. В этой теологической доктрине присутствовали силы добра и зла -- Создатель со своими помощниками-херувимами и Сатана с мелкими дьяволами-кэшами. Бог сотворил людей, потом судил их и осудил; тут пригодился Сатана со своим воинством, которому было велено истребить человечество вконец. Создатель, однако, сняв с чела людского свою благодетельную руку, оставил место надежде, заповедав: выстоявшие в смертельной борьбе со злом возвратятся на поверхность земли, где и обретут царство божие рядом с херувимами. В соответствии с этим заветом Кести и его единоверцы отличались неукротимостью в битвах, ибо каждый выпущенный ими снаряд и каждая брошенная граната служили к посрамлению дьявола. Приверженцы другого религиозного вероучения обожествляли Великую Твердь. По их мнению, никакой поверхности не существовало, а Вселенная была чудовищно огромной, невообразимых размеров глыбой камня, в одной из пустот коего, в жалкой щели, и прозябало человечество -- вместе с кэшами, паразитами, которые завелись в расщелинах Тверди в незапамятные времена. Поскольку места для обитания не хватает, то людям и кэшам назначено вечно противоборствовать и уничтожать друг друга. Иногда весы удачи склоняются в сторону человека, который отвоевывает десяток-другой пещер и строит там свои поселения; потом кэши вновь захватывают эти территории и вытесняют людей в неосвоенные места, в лабиринт мрачных тоннелей и гротов. Как считали адепты этой безысходной доктрины, такие колебания будут происходить вечно. Время от времени Блейду казалось, что они правы. Может быть, он и в самом деле попал на этот раз во Вселенную, заполненную камнем; может быть, никакой поверхности и нет? Он не мог даже представить, на какой глубине находится приютивший его крысятник: то ли сто ярдов, то ли тысяча, то ли десять миль. На сей счет никто ничего не знал, и оба вероучения тоже не давали полезной информации. Ясно было одно: если уж Создатель действительно устроил Страшный Суд, то остатки человечества он засунул в такую глубокую дыру, из которой ему не выбраться во веки веков. Тем временем приближался конец хряпа, и Джаки, как и положено полководцу перед битвой, устроил смотр своего воинства. Как всегда, он собирался вывести во внешние коридоры сотен шесть бойцов, разбитых на пятерки, -- пятьдесят мужчин покрепче с базуками, примерно столько же бомбометателей, а остальных -- с излучателями всех сортов и калибров. Взрывчатка для гранат, которую добывали в Гладких Коридорах или у кэшей, ценилась весьма высоко, поэтому стрельб не проводили. Однако Блейду и еще трем новичкам было позволено продемонстрировать свое умение, произведя по одному выстрелу. Блейд пальнул, куда велели, с грохотом сшибив с валуна сорокафунтовый камень. Джаки остался очень доволен и выдал ему два десятка снарядов -- вдвое больше, чем прочим бойцам с дудутами. * * * В точно исчисленное время маленькая армия Ньюстарда собралась за внешним шлюзом. Выбраться сюда для шести сотен бойцов оказалось непросто: люки в железных перегородках были малы и с трудом пропускали одного человека. Однако имелись и иные ходы, тайные узкие щели, по которым часть воинства понемногу просочилась наружу -- так что вся операция, по прикидке Блейда, заняла не больше часа. Сам он, вместе с основной частью отряда, прошел через все шлюзы, с удивлением осматривая защищавшие их металлические переборки. Эти стены были, во-первых, чудовищной толщины -- где три, где четыре, а где -- и все пять футов; во-вторых, они выглядели не цельнолитыми и не собранными из каких-нибудь крупных блоков. Их грубо сварили при помощи бластеров, используя в качестве строительного материала стальные диски диаметром в ярд и толщиной в четверть дюйма; вероятно, на каждую переборку пошли тысячи и тысячи этих кругляшей, напоминавших крышки гигантских консервных банок. Внешние сварочные швы были совсем свежими, и Блейд понял, что стены непрерывно достраивают, добавляя к ним все новью и новые слои, не жалея ни металла, ни энергии бластеров. Но где обитатели Ньюстарда раздобывали эти диски? Неужели в Гладких Коридорах, до которых было, совсем не близко? Блейд с недоумением покачал головой. Каждая такал плита весила фунтов сто пятьдесят, и не всякий крепкий мужчина мог бы унести ее на десять миль. Вероятно, подумал странник, у местных сохранились какие-то транспортные средства, или же эти стены строили добрую сотню лет. Оглянувшись на своих соратников, он отметил, что люди словно бы повеселели; вероятно, предстоявшая стычка служила своеобразным развлечением, нарушавшим монотонность крысиной жизни. Блейд шел со своей пятеркой, след в след за Дилси, старшим; оба они тащили тяжелые базуки и излучатели. У Кести через плечо висела обойма с дюжиной бомб, предназначенных для ручного метания; Бронта и Сейра вооружились бластерами. К тому же каждый нес объемистую сумку с боезапасом и молоток: у кого полегче, у кого -- потяжелее; его боевое назначение являлось пока для Блейда загадкой, но он остерегался задавать лишние вопросы. Миновав шлюзы, отряд начал двигаться плотной колонной по широкому тоннелю явно искусственного происхождения -- его стены были облицованы бетонными плитами, из которых тут и там торчала арматура. Минут через двадцать этот коридор кончился, и перед странником открылось обширное пространство, едва озаряемое фосфоресцирующим лишайником. Им, как и в пещере Ньюстарда, обильно заросли стены, но на этом сходство между двумя огромными подземными полостями кончалось. Гигантский зал, поле предстоящей битвы, являлся творением человеческих рук, и Блейд сразу догадался, что он напоминает. Метро! Но не станцию или тоннель, в котором двигаются поезда, а депо, где ремонтируют составы, где их оставляют на ночь, моют, чистят, осматривают... Из этого зала разбегалось множество коридоров, в стенах зияли углубления и ниши, под высоким потолком слева и справа тянулись проржавевшие галереи с темневшими над ними трубами, кабелями и стальными балками, с которых свешивались цепи -- остатками энергосистемы и подъемных механизмов. Разумеется, все это находилось теперь в полном запустении. Мало сказать -- в запустении! Тут царил жуткий хаос, напомнивший Блейду кварталы Ковентри после налетов немецкой авиации -- картины, ставшие ужасом его детства. Из бетонного пола железной гребенкой торчали вздыбленные рельсы, его заваливали груды щебня и перекореженного металлического хлама; кое-где вывороченные плиты вздымались вверх, словно камни Стоунхеджа. Под стенами громоздились остовы странных вагонов, не похожих на земные -- они больше напоминали огромные цистерны, в которых перевозят бензин. Кое-где стенная облицовка рухнула, образовав целые холмы высотой в двадцатьтридцать футов, в которых глыбы бетона были смешаны с гравием, землей и какими-то проржавевшими деталями -- не то колесами, не то барабанами лебедок или большими баллонами; одни такие насыпи казались сравнительно свежими, другие уже успели зарасти мхом и плесенью. Подножия некоторых холмов уходили в лужи буро-красной воды, обширные, как теннисный корт; в этом мрачном и страшноватом подземелье они казались озерцами крови. Блейд угрюмо оглядел этот индустриальный пейзаж. Все тут казалось нелепым, карикатурным и мерзким подражанием природе: вместо гор -- завалы мусора, вместо леса -- частокол рельсов и железных столбов, вместо скал -- обломки бетонных плит, вместо травы -- плесень да лишайник, вместо чистых водоемов -- ржавые лужи. Впрочем, местность весьма подходила для боевых действий, для засад, отступлений, обходов и внезапных атак; прекрасный полигон для террористов и партизан всех мастей. Однако передвигаться тут приходилось с осторожностью, чтобы не подвернуть ногу или не пропороть бок о какую-нибудь острую железку. Джаки махнул рукой, и отряд Ньюстарда вдруг растаял, исчез, растворился в окружающем железобетонном хаосе. Блейд, старавшийся не потерять из вида спину Дилси, вдруг обнаружил себя лежащим меж двух бетонных плит, с одной стороны забаррикадированых рельсами и обломками помельче. Рядом с ним пыхтел Бронта, пристраивая поудобнее свой излучатель; где-то слева расположились Дилси и Сейра. Кести стоял позади, прижавшись к стене, и раскачивал в руках тяжелую гранату. Это укрытие под составленными на манер карточного домика плитами напомнило Блейду противотанковый дот. Теперь он заметил, что бетон и стальные конструкции вокруг носят следы яростных ударов; кое-где металл застыл блестящими: потеками, в ковре покрывавшего стены мха виднелись темные полосы пепла. Воздух тут был таким же затхлым и вонючим, как в пещере Ньюстарда, но вдобавок в нем витал еще и отчетливо различимый запашок гари. -- Где весь народ? -- странник коснулся плеча Бронты и почувствовал, что юноша дрожит. -- Попрятался кто куда... видишь? -- парень мотнул головой налево, потом -- направо, и Блейд разглядел стволы излучателей и базук, выглядывающие из-за каждого мало-мальски подходящего укрытия. -- Сейчас вдарим... -- сообщил Бронта, напряженно всматриваясь в противоположный конец огромного депо, -- Вдарим, лысина господня, только гайки с дерьмом полетят! Привстав, странник окинул взглядом дальнюю стену, едва заметную в полумраке. До нее было ярдов пятьсот, и он едва смог рассмотреть полукруглые жерла четырех широких тоннелей, наполовину заваленных каким-то мусором. Вероятно, в прошлом там ходили поезда -- к каждому тоннелю тянулся рельсовый путь, полуразбитый и перекошенный, с непонятными устройствами, отдаленно напоминавшими стрелки. Бронта хлопнул его по спине. -- Не высовывайся! Если случится хлоп-бряк, дуй прямо за Дилси. Он знает, куда смываться. Хлоп-бряк? Такого слова Блейд еще не слышал. Несомненно, оно означало что-то неприятное, и он собирался в точности следовать полученным указаниям -- мчаться за Дилси во всю прыть. -- В Смоуте вы где деретесь? -- поинтересовался Бронта. -- Тоже в старой подземке? Блейд с минуту размышлял. -- У нас несколько мест, -- наконец осторожно ответил он. -- Есть развалины завода... есть зона перед Гладкими Коридорами. Парень сочувственно покивал; вероятно, в словах пришельца не было ничего удивительного. -- Несколько мест -- это плохо, -- заметил он, -- не знаешь, откуда ждать атаки. Нам повезло. Как-то наткнулись на большой склад взрывчатки, вынесли из него все до пылинки -- и завалили боковые проходы... конечно, самые широкие. -- Когда это было? -- спросил странник. -- Когда? О, давно! Еще до моего рождения! Восемьсот хряпов назад... или тысячу... Теперь мы знаем, где поджидать кэшей -- тут и только тут. Бывает, они попадаются и в узких коридорах, но там им не развернуться. Дашь молотком по кумполу -- и готово! -- Хм-м... да, -- неопределенно протянул Блейд, соображая, по какому кумполу надо бить. Ну, скоро это выяснится, решил он; достаточно взглянуть на первого кэша, а там уж будет ясно, куда нанести удар. Молоток, доставшийся ему в наследство от покойного Трако, казался достаточно увесистым и был на конце заострен, словно колун; такой штукой удалось бы расшибить череп мамонту. -- А где... -- начал странник, поворачиваясь к Бронте, но юноша вдруг напрягся и покрепче стиснул приклад излучателя. -- Тихо... Идут! Слышишь? Теперь Блейд различил отдаленный шорох, а также позвякивание и топоток. Эти звуки доносились со стороны тоннелей в дальнем конце, словно в них ползла какая-то многоногая металлическая змея, мерно побрякивавшая чешуйками, задевавшая боками стены. Ш-ш-ш... ш-ш-ш... ш-ш-ш... -- слышалось в подземном зале, все отчетливей и отчетливей с каждой минутой. Ш-ш-ш... ш-шш... топ-топ... бряк! -- Кести! -- позвал лежавший рядом с Блейдом юноша, не поднимая головы. -- Ты помолился, Кести? -- Само собой. -- И про вонялку не забыл помянуть? -- Разумеется. -- Ну, тогда все в порядке. -- Бронта успокоился и положил палец на скобу бластера. Блейд легонько подтолкнул его локтем. -- Ты это чего? -- Как чего? Кести молится за нас, грешных червоедов... Чтобы, значит, дело обошлось без хлоп-бряка и вонялки... С остальным-то мы как-нибудь совладаем! Странник кивнул. Вонялкой обитатели Ньюстарда называли ядовитый газ, который за десять минут выжигал внутренности -- конечно, если его использовали в надлежащей концентрации. Чтобы не допустить яд в жилую пещеру, люки всех шлюзовых камер были снабжены герметическими прокладками из резины, а дежурившие при них сторожа с особым тщанием принюхивались к воздуху. К счастью, вонялка являлась каким-то аэрозолем, и ядовитая взвесь довольно быстро оседала. Шорохи, топот и звон металла стали громче, и Блейд вдруг заметил, что над завалами непонятного мусора в дальнем конце депо вспухает темная волна. Она быстро скатилась вниз, на пол, словно поток черной вязкой жидкости, заливавшей бетон, раздалась во всю ширину зала, потекла вперед стремительно и неудержимо -- как вал выплеснувшейся из скважины нефти. Страннику почудилось, что он различает множество шевелящихся щупальцев, каких-то отростков, поблескивавших в неярком свете; они вздымались над темным потоком словно руки Бриарея. Дуд-ут! -- грохнула слева базука Дилси. Дуд-ут! Дуд-ут! -- отозвались гранатометы остальных бойцов. Кх-эшш -- закашляли излучатели, и Блейд, поймав на мушку центр надвигающейся волны, нахал на спуск. От дьявольской отдачи заныло плечо -- так, словно по нему проехалась казенная часть противотанкового орудия. Не обращая внимания на боль, странник перезарядил свою пушку и выпалил снова. Он успел послать еще и третий снаряд, когда граница черного вала озарилась фиолетовыми вспышками бластеров. Затем над ней стали вспухать оранжевые грибы разрывов -- не то там что-то горело, не то нападающие пустили в ход свою артиллерию. Очевидно, оба эти предположения являлись верными; в огромном зале резко и пронзительно запахло гарью, а в шести футах от Блейда вдруг брызнул осколками бетон -- в него угодило нечто вроде гранаты. Странник методично перезаряжал свой дудут, стараясь не думать о том, что с каждым выстрелом снарядов становится все меньше. Вероятно, когда боеприпасы закончатся, придется поработать бластером, а затем -- и молотом, подумал он. Сейчас его кувалда с заостренным концом казалась самым надежным орудием; в отличие от базуки и излучателя, она сохраняла свою смертоносную мощь до самой смерти бойца. Ровно столько времени, сколько ему отпущено судьбой! Темный вал распался, развалился на отдельные части; теперь Блейд мог различить неясные контуры каких-то фигур, приближавшиеся к линии обороны со скоростью бегущего человека. Они, однако, совсем не походили на людей, скорее напомнив страннику черепах на тонких высоких ножках. Больше ничего он не сумел увидеть, не смог даже прикинуть, сколько тварей атаковали воинство Ньюстарда; впрочем, было ясно, что их несколько сотен. Между нападавшими и линией баррикад, за которыми засели бойцы Джаки, оставалось ярдов двести, и все это пространство сейчас мерцало дрожащим фиолетовым сиянием. Там перекрещивались лучи бластеров, сверкали молнии разрывов и то и дело стремительными серебристыми метеорами проносились выпущенные из базук снаряды; там вспухали яркие шары рыжего пламени, когда удачный выстрел разносил в клочья очередную черепаху; там вздымались клубы едкого дыма над раскаленным металлом и горящим пластиком; там бешено извивались щупальца, плюющие огнем. Блейд проверил свой мешок -- у него оставалась еще дюжина снарядов -- и перешел к прицельной стрельбе. Тремя гранатами он превратил в обломки трех черепах; последняя из них взорвалась, осыпав осколками соседних тварей, -- вероятно, этот монстр тоже был снаряжен базукой с солидным боезапасом. Внезапно он понял, что схватка в подземном депо происходит едва ли не в полной тишине. Разумеется, это было не так; гулко грохотали взрывы, шипели и кашляли излучатели, гремел и разлетался осколками бетон, стальные подошвы черепах топотали по камню. И все же над полем битвы царила тишина! Ни боевого клича атакующих, ни воплей оборонявшихся, ни стонов и проклятий раненых, ни торжествующего рева, ни возгласов досады! Ни одного из тех звуков, которые у Блейда всегда ассоциировались с боем! Вероятно, железные черепахи не обладали речью, но люди также хранили молчание; казалось, они выполняют тяжелую, но привычную работу, ритм которой нельзя перебить неуместным замечанием или криком. Странник тоже молчал -- молчал и стрелял, прикидывая, что поредевшая цепь наступающих придвигается все ближе и ближе. Когда до черепах оставалась сотня ярдов, снаряды закончились, и он взялся за излучатель. В следующую минуту ему удалось располосовать трех тварей, потом за спиной раздался голос Кести -- "Берегись!" -- и над головой странника просвистела ручная бомба. Он пригнулся, пряча голоду за бруствер, и почти автоматически отметил, что слышит первый крик с начала сражения. Кести успел метнуть три или четыре гранаты; после каждого броска раздавался грохот и лязг осколков, осыпавших рельсы и бетон. Блейд не двигался, прижимаясь щекой к холодному полу и нащупывая рукоять своего молота. Дело близилось к рукопашной, и он уже понимал, по какому "кумполу" надо бить -- если луч бластера не опередит удар. Вдруг прямо над ним что-то зазвенело и, чуть приподняв голову, он увидел тянувшееся над бруствером черное щупальце, слепо шарившее поверх рельс. Эта металлическая конечность не имела ни какого-то подобия пальцев, ни клешней, ни манипуляторов, ни иных устройств захвата; странник ясно видел, что она заканчивается блестящим дульным срезом излучателя. Нацеленным прямо ему в голову! Блейд вскочил, поймал тянувшийся к нему ребристый стальной шланг и, резко отогнув вверх, нанес улар молотом. Страшный удар! Верхний щит черепахи хрустнул и раздался надвое, конечности дернулись и застыли, и только теперь странник понял, что их не то шесть, не то восемь. Сосчитать точно не было времени -- к нему спешили еще два робота с угрожающе вытянутыми щупальцами. Первого он срезал из бластера, второго достал молотком, но на их место тут же встали новые твари. "Похоже, конец", -- решил странник, вновь падая на пол, под прикрытие бруствера. Он видел, что к их убежищу спешат как минимум две дюжины черепах, и слышал грохот молотков -- там, где роботы добрались до людей. Видно, все атакующие уже собрались у баррикад и хотя едва ли пятая часть преодолела путь от тоннелей до рубежа обороны, их все еще оставалось много. Вполне достаточно, чтобы покончить с воинством Ньюстарда! Внезапно над полем битвы раздался вопль, и Блейд едва узнал голос вождя. Джаки ревел, как разъяренный буйвол, как гризли, у которого соперник пытается отбить медведицу, и вначале странник расслышал только одно слово: "Пора! Пора!" Затем до его сознания дошло и все остальное: -- Стреляйте, червоеды! Покажем!.. Покажем этим!.. Мокрицы вонючие, оттраханные дьяволом в задницу! Блошиный корм! Дерьмо господне! Чтоб им Сатана яйца открутил! Чтоб их Великая Твердь раздавила! Стреляйте! И молотками, молотками -- по их рылам поганым! Сначала Блейд не понял, кого же предводитель призывает стрелять -- все и так стреляли, и молоты тоже трудились с полным усердием, -- но тут слева и справа ударили фиолетовые молнии. Они били откуда-то сверху, и, подняв взгляд, странник увидел несколько десятков человек, засевших на галереях под самым потолком. Итак, в самый решающий момент Джаки нанес фланговый удар! Да еще с обеих сторон! Великолепно! Битва завершилась в считанные секунды; полторы или две сотни черепах, добравшихся до укрытий, были превращены в груды иссеченного металла, светившегося вишневым. Бойцы Ньюстарда вылезали из-под прикрытия бетонных плит и рельсовых брустверов; одни рассыпались по залу, деловито грохоча молотками, другие с зубовным скрежетом врачевали ожоги. Убитых, похоже, не было. Тут, в подземных катакомбах, люди и машины сошлись в сражении, но ярость человека преодолевала бездушный и упрямый напор механизмов; крысы переигрывали фокстерьеров. Странник поднялся, сунул молот за пояс и осмотрел сумрачное депо. Теперь ему стало ясно, что за груды мусора темнеют у тоннелей -- обломки и останки кэшей, железных черепах, которые не добрались даже до середины дистанции. Сколько же их тут? Тысячи? Десятки тысяч? Блейд потянулся, расправил плечи и вдруг почувствовал, что к спине приникло что-то теплое. Сейра! Он протянул руку, полуобнял девушку, прижал к себе. От нее несло гарью, но и только; едкая вонь не могла перебить аромата молодого крепкого тела. Ежедневные омовения у речки принесли свои результаты: теперь Сейра не только пахла гораздо лучше, но и выяснилось, что волосы у нее не тускло-пепельные, а черные, как вороново крыло. Блейд был очень доволен и собирался всерьез взяться за троицу парней. Он погладил пышные темные волосы Сейры, заметив, что несколько прядей опалены -- видно, луч бластера прошел над самой головой. -- Не опасно так гулять? -- странник кивнул на обитателей Ньюстарда, сменивших базуки и бластеры на молотки. -- А если из коридоров вдруг навалится подкрепление? -- Нет, -- Сейра презрительно сморщила носик. -- Кэши упорные и жестокие, но глупые, хитрой ловушки им не придумать. Теперь до конца Отдохновения будет тихо и скучно... Разве у вас в Смоуте иначе? Блейд покачал головой, наблюдая за людьми, набивавшими мешки добычей -- бластерами, неразорвавшимися снарядами и еще какими-то железками, которые они ловко сшибали молотками с панцирей кэшей. Грохот стоял неимоверный. -- Нет, конечно, нет, -- заверил он девушку. Потом, прижав к себе покрепче, шепнул ей на ухо: -- Неужели и ты теперь будешь скучать? Она вспыхнула. -- С тобой -- никогда! -- Вот и хорошо. Дилси, хлопнув Блейда по спине, нарушил их идиллию. -- Эй, Чарди, пора приниматься за дело! Хоть ты и прикончил добрую четверть этих задниц, кой-какой груз придется взять и тебе. -- Я не возражаю, -- выпустив Сейру из рук, Блейд поглядел на цепочку раненых, потянувшуюся домой. К ним присоединились те, кто уже наполнил свои сумки всяким смертоносным добром. Кести и Бронта еще бродили неподалеку, разыскивая кэшей с неповрежденными конечностями; тогда сверкал луч или грохотал молоток, и арсенал Ньюстарда пополнялся парой-другой бластеров. -- Ты донесешь мой дудут? -- спросил странник Сейру. -- Я хочу прихватить с собой одну тяжелую штуковину... Девушка кивнула, и Блейд, сунув ей в руки свой гранатомет, отправился на поиски. Ему требовался корпус кэша, желательно -- неповрежденный, однако разыскать что-то подходящее было нелегко. Почти все обитатели Ньюстарда уже исчезли в проходе, что вел к шлюзам, когда странник наконец остановил свой выбор на черепахе, у которой были перебиты нижние конечности, а верхние обломаны почти у самого корпуса. Этот железный монстр еще дергал остатками щупальцев и скреб ходовыми рычагами по бетону; Блейд, не обращая внимания на эту беспорядочную суету, приподнял робота, крякнул и взвалил на спину. Потом, согнувшись под двухсотфунтовым грузом, он неторопливо побрел к тоннелю. Сейра шла рядом с базукой на плече; в сумке у нее что-то погромыхивало. За ними тащилась остальная семья -- трое парней, груженых по самые уши. Кести был молчалив; видно, подсчитывал, скольких дьяволов, приспешников Сатаны, уложил своими бомбами. Дилси и Бронта изощрялись в беззлобных шуточках на счет Блейда; самая невинная заключалась в том, что он-де хочет уложить кэша в постель заместо Сейры. Блейд слушал, ухмылялся и молчал; ноша его была и тяжела, и чертовски неудобна. У самого входа в тоннель их пятерку нагнал Джаки. Вождь, видимо, был доволен; борода стоит торчком, глаза сверкают, на тонких губах змеится улыбка. -- Ну, ты и облом! -- он дружески ткнул Блейда в бок. -- Я за тобой следил -- похоже, ни единого промаха, а? Столько же ты их уложил? -- Полагаю, десятка три, -- шумно выдохнув воздух, признался Блейд. -- Никогда не встречал парня, который бы так ловко палил из кряхтелки и дудута! -- вождь повернулся к троице, что шагала за ними по пятам. -- Вот вам пример, червоеды! Вот как надо стрелять! А Чарди-то постарше вас всех будет! -- Старый конь борозды не портит, -- буркнул Блейд. -- Что-что? -- не понял Джаки. -- Да ничего... Это в Смоуте поговорка такая. -- А!.. Ну, и ладно... Теперь ты у нас, а не в Смоуте. Им -- убыток, нам прибыток, клянусь задницей господней! -- Он с ухмылкой похлопал по железному куполу кэша. -- А эту дрисню Сатаны ты зачем тащишь? -- Хочу провести маленькое расследование, Джаки. -- Это как? -- Покопаться у него в кишках. Всю жизнь мечтал, да как-то все не получалось. -- Много ты там не откопаешь. Разве что записку с приветом от дьявола, -- сообщил Джаки. -- Вот-вот, она меня и занимает, -- сказал Блейд, с пыхтением подтягивая тяжелую ношу повыше. -- А скажи-ка, старина, вы сами не пробовали этим заняться? -- Чем? -- Ну, вскрыть корпус, поглядеть, чего там внутри... -- Ха! Больно-то нужно! -- Джаки скорчил презрительную мину. -- Одно дело -- бластер выломать или там днище отшибить для каких-никаких надобностей... А разглядывать их поганое нутро совсем ни к чему. Лысина божья, там же одни мокрицы десятиногие! На кой они годятся? -- Мокрицы, говоришь? Десятиногие? Хм-м... -- Блейд призадумался, чувствуя, что вскоре сумеет проверить первую из своих гипотез. -- Но я все же хочу разобрать эту штуку, -- он мотнул головой назад, в сторону своего груза. -- Поможешь? -- Пусть Бронта тебе помогает. Он парень молодой, любопытный... и руки у него нужным концом приделаны. Поможешь, Бронта? -- вождь обернулся и посмотрел на племянника. -- Угу... -- Тогда тащи покойничка прямо в мастерскую, -- посоветовал вождь Блейду. -- Там и вскроете. С минуту они шагали в молчании. -- Хорошая сегодня драчка была, -- снова начал Джаки. -- Ни тебе вонялки, ни хлоп-бряка, ни прочих гадостей... Бомбометы да кряхтелки, самое чистое дело! -- Чистое-то чистое, -- заметил Блейд, -- да только они чуть нас не ухлопали. Если б не твоя засада на верхотуре... -- Обычно мы их не пускаем дальше середины или всех кладем еще у входов. На это раз уж больно много тварей набежало, вдвое или втрое больше, чем всегда, -- пояснил Джаки. -- Наверно, хотели тебя поприветствовать! -- Вот я и говорю -- если б не засада, поприветствовали бы в лучшем виде. -- Засада... Какая там засада! Всякий раз я посылаю наверх сотню своих червоедов, и всякий раз они палят с балконов -- да так, что от кэшей и дерьма не остается... А этот блошиный корм все одно лезет... будто не ясно, откуда их поджарят! Тупые твари, -- заключил Джаки, покачивая головой. -- Быстрые, сильные, настырные, но -- тупые! Где им тягаться с человеком... -- Раз так, -- произнес Блейд, -- берем весь народ, идем в Гладкие Коридоры и переплавим всех кэшей в болванки. А потом -- наверх! -- Ха, наверх! А про вонялку и хлоп-бряк забыл? -- А что хлоп-бряк? -- А то! Хлоп в лоб, ты и бряк на пол... Бери потом хоть голыми руками... Впереди показалась стена первого шлюза, и Джаки мрачно замолк. Похоже, настроение у него испортилось. * * * Мастерская представляла собой обширную нору с потолком, заросшим лишайником. Кроме его неяркого фосфоресцирующего сияния, свет давали четыре цилиндра на подставках -- древние осветительные приборы, найденные в Гладких Коридорах еще в незапамятные времена. С тех самых времен они и работали, испуская желтоватые лучи; вероятно, источник энергии, питавший эти лампы, был рассчитан на века. В свое время Блейд внимательно осмотрел световые цилиндры и выслушал пояснения Бронты, утверждавшего, что их нашли около восемнадцати тысяч хряпов назад. По привычному счету это составляло более пятидесяти лет, и странник пришел к выводу, что во времена оны цивилизация Дыры намного превосходила земную. Во всяком случае, в техническом отношении! Что касается социологических достижений, судить о них было еще рано. Все зависело от причины, по которой аборигены оказались загнанными под землю; она могла быть и внешнего, и внутреннего порядка. Если верно последнее, то, значит, все достижения науки обернулись для местных самой черной стороной. Как раз с этим Блейд и хотел сейчас разобраться. По его мнению, внешние обстоятельства упадка сводились либо к нашествию из космоса, либо к какому-то колоссальному катаклизму вроде взрыва светила Дыры или внезапного оледенения планеты. Предположение о космической катастрофе он отбросил, поскольку это не вязалось с наблюдаемыми фактами. Где-то в Дыре велась активная технологическая деятельность; кто-то изготавливал отравляющий газ, оружие и боевых роботов и пытался с тупым упорством прикончить людей. Всех до единого! Тут чувствовалась целенаправленная воля, и природные явления, даже всепланетного масштаба, были совершенно ни при чем. Странник задумчиво оглядел корпус кэша, водруженный на металлический стол. То была черная сплюснутая полусфера диаметром в три фута и высотой в средней точке дюймов десять; основанием служил прочный металлический диск -- точно такой же, как те, что пошли на сварные переборки шлюзовых камер. Под диском на шарнирах крепился треножник, сейчас изломанный, с двумя отсеченными лучом бластера ходовыми стержнями. Третий был цел; он заканчивался плоской металлической лапой, снизу закатанной в толстый слой пластика. По окружности основания торчали остатки шести щупалец, походивших на гофрированные металлические шланги. Их Блейд хорошо рассмотрел еще в депо -- одно заканчивалось излучателем, два -- линзами, а остальные были снабжены парой многосуставчатых манипуляторов, позволявших удерживать предметы. Сверху на полусфере находились зажимы, скобы и кольца, намертво вделанные в корпус, -- вероятно, крепления для боеприпасов и оружия. В целом вся конструкция напомнила Блейду миниатюрную копию уэллсовского марсианина, немного гротескную, но весьма похожую на виденные им иллюстрации к "Войне миров". -- Ну-ка, посвети мне, -- велел он Бронте, который стоял за его спиной с излучателем наготове. Похоже, ему не терпелось раскромсать кэша на части. Парень отложил свой бластер и поднял повыше световой цилиндрик. Блейд, низко склонившись над черным корпусом, приступил к осмотру. Внимательно изучив поверхность полусферы, он недовольно хмыкнул -- кроме креплений, там не было ничего любопытного. Ни головок болтов, ни следов сварки, ни, самое главное, надписей -- никаких "made in". Снова хмыкнув, странник поставил корпус на ребро и осмотрел днище. Надписей или клейма не было и там. Он повернулся к Бронте. -- Ты можешь вскрыть корпус? Очень аккуратно, вот здесь? -- Блейд очертил линию там, где верхний щит смыкался с основанием. -- Да, Чарди. Если ты хочешь, я это сделаю. Парень отставил лампу, взялся за излучатель и начал его регулировать, добиваясь, чтобы луч стал тонким, как игла. Несомненно, в Дыре бластер был самым универсальным инструментом. С ним не только шли в бой; с его помощью резали металл, сваривали стальные конструкции, разжигали костры, выбивали отверстия в камне, плавили пластик, намертво соединяя размягченные края. По сути дела, подумал Блейд, обитатели Ньюстарда и прочих анклавов должны быть благодарны кэшам -- те доставляли прямо к порогам их нор массу полезного, начиная от этих самых бластеров и кончая собственными корпусами, которые тоже шли в дело. -- Ну, начинаю! -- Бронта осторожно повел тонким лучом вдоль края днища. В металле тут же появилась щель; под ударом концентрированного пучка энергии он даже не успевал сильно нагреться. Блейд, внимательно следя за точными и уверенными движениями Бронты, начал поворачивать корпус. Когда луч почти обежал всю окружность, он сказал "хватит!" и осторожно опустил прооперированного кэша на стол. -- Теперь поглядим! -- странник сунул в щель нож, расширил ее, подцепил край пальцами и потянул вверх. С протяжным скрипом металл уступил; черепаший щит откинулся в сторону. Две головы склонились над распотрошенным кэшем. -- Гляди-ка! -- Бронта ткнул пальцем в полупрозрачную пластинку, усеянную небольшими, в полдюйма длиной, блестящими овалами, -- Мокрицы десятиногие! Точно как Джаки говорил! -- Это не мокрицы, парень. Они ведь неживые, -- Блейд взялся двумя пальцами за крохотную детальку и дернул. То, что лежало теперь у него на ладони, и в самом деле казалось похожим на мокрицу -- маленькое овальное тельце, по краям которого торчали ножки контактов. Однако к скудной фауне Ньюстарда эта штучка не имела никакого отношения -- микросхемы не ползают по стенкам, не забиваются в щели и не падают с потолка в грибное варево. -- Ну, что там? -- Бронта возбужденно засопел, подсунувшись страннику под локоть. Блейд отодвинул его вихрастую макушку и стал одну за другой выковыривать овальные микросхемы. Они немного походили на земные, так что он не сомневался в их назначении. Кроме платы с этими кристалликами -- мозгом и памятью робота -- внутри не было ничего интересного. Гибкие металлические тяжи и рычаги, торчавшие из небольших, закрытых кожухами устройств -- видимо, моторов, -- явно относились к двигательной системе; у задней стенки был закреплен кожух помассивнее, к которому тянулся кабель -- несомненно, источник энергии; к двум щупальцам шли сплетенные косичкой прозрачные нити. Блейд решил, что это световоды; вероятно, пара конечностей с линзами выполняла функцию глаз. -- Погляди! -- уложив микросхемы в ряд на широкой ладони, странник поднес ее к лицу Бронты. -- Гляди внимательно! Ничего не замечаешь? Парень наклонил световой цилиндр над дюжиной "мокриц" и присмотрелся; потом поднял на Блейда недоумевающий взгляд. -- Ну и что? Что я должен увидеть? Обычные потроха кэшей... -- Кажется, ты утверждал, что на планету прилетели чужаки? Что они истребили людей, загнав остатки под землю? И что кэши -- их изделие, их слуги, которые добивают нас? Так? Бронта кивнул. -- Так! -- А теперь скажи, что ты видишь на спинках этих "мокриц". Крохотные черные знаки... Что это такое, Бронта? Сам Блейд не сомневался, что это маркировка -- такая же, как на земных микросхемах. Его собеседник внезапно вздрогнул и отшатнулся, не сводя ошеломленного взгляда с ладони странника. -- Это... это цифры, Чарди! Цифры! Немного непохожие на наши... но... но, клянусь хвостом Сатаны, это цифры! Вот здесь, -- он ткнул пальцем в микросхему, -- в начале идет четверка... а тут -- девятка... Блейд ухмыльнулся; первой гипотезе пришел конец. Оставалось еще четыре. -- Ну, ты все еще думаешь, паренек, что кэшей делают какие-то космические злодеи? И ставят на их потрохах номера, которые ты можешь прочитать? Бронта отступил на шаг, прижимая к груди световой цилиндр; лицо его по-прежнему было ошеломленным. -- Чарди... как же так... Задница господня! -- Я вижу, еще одно мысленное усилие, и тебе удастся сложить два и два, -- произнес странник, швырнув горстку микросхем в развороченную конструкцию. -- Так ты настаиваешь, что кэшей производят пришельцы, а? -- Но кто же? Кто, Чарди? -- Может быть, некая автоматическая система, запущенная в давние времена... может быть, люди... Такие же, как мы с тобой, Бронта, только им больше повезло -- они оказались наверху... Во всех отношениях, -- добавил Блейд, помолчав. -- Дерьмо херувима! Да это... это же... Странник внимательно посмотрел на Бронта, потом взял за плечо, развернул к себе. -- Скажи-ка мне, парень, если кэшей действительно посылают люди -- те, что сверху, -- что бы ты с ними сделал? Я имею в виду этих людей, а не кэшей? Юноша судорожно сглотнул, и в глазах его сверкнули яростные огоньки. Нет, не огоньки, подумал Блейд, скорее -- дьявольское пламя! Бронта вдруг успокоился, только лицо у него сделалось как замороженное. Оно было бледным, совсем белым -- и на нем полыхали темным огнем зрачки. -- Я бы с ними поговорил, с этими людьми, -- произнес Бронта, с трудом двигая застывшими губами. -- Я бы с ними поговорил, Чарди! Вот так! -- он резко выбросил руку вперед и рявкнул; -- Дуд-ут! Кх-эшш! Кх-эшш! Расследование третье -- Как поживает твой пациент, апатам? -- Который, Сийра? -- Тот, которому виделись нехорошие сны. Помнишь, ты рассказывал мне о нем? -- Да, конечно! С ним все в порядке, милая. Сегодня он был у меня в последний раз. -- Он больше не видит снов? -- Видит, но другие. Те, которые я ему внушил. Приятные и теплые, как летнее небо... И посмотри, что он принес! -- О!.. -- Это тебе. В твоих черных волосах серебристый гребень будет выглядеть великолепно. -- Какая красота! Спасибо тебе -- и тому, кто его сделал! Это ведь кость, апатам? Резная кость? А зеленые камни -- изумруды? -- Да, дочка. Резная кость, изумруды и серебро... Красиво, правда? -- Очень! А почему он подарил тебе именно это? -- Мы много раз беседовали... тот человек -- художник, мастер... он говорил о себе, я -- о себе... и о тебе тоже. Так он узнал, что у меня есть дочь, и выточил из кости эту вещицу. Подарок от чистого сердца, знак благодарности... -- Но почему мастер не сделал что-нибудь для тебя, апатам? -- Хм-м... Видишь ли, он -- умный человек, натура тонко чувствующая... недаром его посещали такие сны... Он знает, что сердце отца больше порадует подарок, преподнесенный дочери. А свою плату я уже получил, дочка. -- Какую же? -- Странный вопрос! Я ведь сказал -- мой пациент излечился! -- Да, действительно... Что еще нужно целителю душ? -- Ничего. -- Апатам, я смотрю на этот гребень и думаю... -- Да, Сийра? -- Почему люди делают одни вещи и не делают других? Ну, ты понимаешь... Можно рисовать картины, писать музыку или стихи, можно делать такие вот прекрасные вещи, как этот гребень... можно даже сшить себе одежду, построить дом или яхту... но никто не станет трудиться над грузовым катамараном... -- Но это же так просто, Сийра! Разве тебе не говорили учителя?.. -- Ты -- лучше учителей... -- Ну, спасибо, милая... я польщен! Так вот, человеку прилично делать то, что украшает жизнь. Музыка или стихи, изысканная одежда или удобный дом, яхта с расписным парусом и резными бортами, редкостная мебель или яркий цветник под окном -- все это дарит радость, все это приятно для глаз, для слуха... И акт творения красоты приносит счастье! Ну, а какая же красота в грузовом катамаране или в мониторе связи? В топотуне или в амфибии, в которой путешествуют по болотам? Впрочем, и они могут иметь пристойный вид, но это -- красота функциональности, лишенная тепла живой руки, не греющая душу... Нет, дочка, человек должен заниматься человеческим ремеслом, а машины пусть делают машины! Во всяком случае, так повелось исстари, со времен Редукции. -- Значит, я не могу сама собрать связное устройство или того же топотуна? -- Почему же... человеку доступно все, и лишь его воля имеет значение и смысл. Ты можешь собрать топотуна или какой-нибудь станок, но это будет расценено как странная причуда. Такими делами занимаются машины под управлением компьютеров, и мы не вмешиваемся в их работу. -- А кто же управляет компьютерами? -- Никто. Это самопрограммирующиеся системы. Им поставили задачу, и они ее выполняют. Мы вообще их не видим. Ты же знаешь, что когда-то их убрали под землю, в опустевшие города древних, где они исправно трудятся до сих пор. -- Но они не могут выйти из-под контроля? -- Нелепая мысль, Сийра! Столь же нелепая, как сны моего пациента-художника! Они знают, что поверхность земли -- для людей, знают, что обязаны выдавать продукцию и поддерживать порядок в своем подземном мире. В том и состоит смысл их существования. -- Значит, где-то под нами -- целая механическая машинная вселенная? -- Вполне вероятно... древние строили гигантские города в эпоху перенаселения. -- Как интересно! А можно ли спуститься вниз, апатам? Туда, к машинам? -- Еще одна нелепая мысль, Сийра! Во-первых, почти все входы запечатаны; во-вторых, тот, кто захотел бы туда проникнуть, он... он... он просто лишился бы уважения в глазах людей! Даже более того -- потерял бы свой человеческий статус и во мнении машин! Представляешь, какой ужас! -- Ты смеешься надо мной, апатам... -- Смеюсь, дочка. Ты задаешь сегодня очень смешные вопросы. * * * По земному счету времени шел шестой день очередного хряпа. Блейд, как всегда, когда ему хотелось уединения, удалился в широкий конец жилой пещеры, к темным жерлам тоннелей, ведущим в неведомые глубины. Был час между первой и второй едой; большинство обитателей крысиных нор отсыпалось, и даже водоносы не мешали страннику. Эта экспедиция была для него совершенно рядовой, ничем не похожей на те командировки, в которые он отправлялся с конкретными заданиями, вооруженный каким-нибудь экзотическим устройством вроде спейсера или телепортатора. Обычно его походы в иные миры совершались дважды в год -- весной или летом, затем -- осенью или зимой. Подобный порядок стал уже привычным за десять лет странствий, и, когда пришел урочный срок, лорд Лейтон отправил своего испытателя в иной мир в полном соответствии с графиком. Блейду казалось, что его светлость был несколько рассеян. Вероятно, старик еще не оправился от предыдущей неудачи, от того, что произошло во время девятнадцатого старта. Тогда Блейд попытался вновь достичь Азалты, технологические достижения которой весьма интересовали военных, но потерпел полный провал -- несмотря на использование спейсера. Впрочем, сам он вовсе не считал ту свою экспедицию неудачной; в определенном смысле ему пришлось претерпеть самые волнующие и невероятные приключения за всю свою жизнь! Еще бы! Встретить в ином мире своего аналога! Да и мир тот трудно было считать иным, настолько он оказался похож на Землю... Следующее, двадцатое странствие, выглядело еще более удивительным. Блейд совершил словно бы во сне -- а быть может, то и был сон, навеянный компьютером? Во всяком случае, эта экспедиция не принесла его светлости никакой прибыли, ни научной, ни материальной. В обеих предыдущих командировках, как и в этой, Блейду пришлось обходиться без приятной компании Малыша Тила (так он называл третью модель телепортатора), ибо Лейтон всерьез занимался модернизацией этого устройства. Он начал серию экспериментов, пытаясь объяснить странные трансформации, которые происходили при пересылке с живыми объектами. Теоретически Малыш Тил мог переслать из реальностей Измерения Икс все, что угодно, но если камни, металл и пластмасса доходили до приемной камеры без всяких изменений, то с людьми дело обстояло совершенно иначе. Первый и единственный опыт такого рода Блейд произвел в Киртане, во время восемнадцатого странствия, отправив на Землю Асту Лартам, юную монахиню из местного монастыря. Она благополучно перебралась в Лондон -- если не считать того, что несколько помолодела, лет так на пятнадцать или шестнадцать. Блейд, впрочем, не огорчился; теперь у него была дочь, Анна Мария, прелестная двухгодовалая малышка с синими глазами. В эту, двадцать первую экспедицию ему пришлось отправиться без Малыша Тила, над которым сейчас колдовал Лейтон. Странник уже предчувствовал, что в будущем ему придется испытать телепортатор на живых существах, что, с его точки зрения, было бы не слишком моральным деянием. Жаль, однако, что сейчас с ним нет Малыша. Он с удовольствием отправил бы Лейтону пару-другую кэшей и заслужил бы вечную благодарность и его светлости, и британских промышленников, такие роботы на Земле еще и не снились. Видимо, их удалось бы избавить от неприятных манер и приставить к станкам -- и тогда... О, тогда началась бы эпоха великого расцвета! Хотя как сказать... Блейд, размеренно вышагивая по площадке перед тоннелями, призадумался. Предположим, кэши появятся на фабриках, в полях, в рудниках... Что же останется людям? Не той ничтожной прослойке интеллектуалов, на которых держатся земная цивилизация и культура, а простым людям, работникам? Тем, которые продают не мозги, а руки и спины? Тем, которые привыкли трудиться и получать за свой труд положенное? Мало или много -- это уже другой вопрос, но -- положенное! Честно заработанное! Что, к примеру, скажут профсоюзы? Не приведет ли появление универсальных роботов к серьезному конфликту? Усмехнувшись, он замедлил шаги, поглядывая на три фигурки, направлявшиеся к нему от жилых нор. К чему беспокоиться насчет профсоюзов, промышленников, рабочих и фермеров! Все равно кэша в земную реальность ему не утащить! Правда, он мог бы попытаться взять с собой плату... или хотя бы микросхему... Три фигурки приблизились настолько, что он узнал свое семейство -- Сейру, Дилси и Нести. Их лица были еще неразличимы в полумраке, но пышная грива темных волос позволила безошибочно угадать его молодую подругу, -- а два высоких парня рядом с ней могли быть только старшими со-мужьями. Младший, Бронта, наверняка сидит в своей мастерской, потроша очередного кэша. По приказу вождя ему натащили из депо множество корпусов, сравнительно новых, старых и совсем древних, выкопанных из-под завалов мусора, -- Джаки хотел убедиться, что источник их происхождения одинаков. Блейд, впрочем, в этом не сомневался; его больше занимала проблема отработки второй гипотезы, насчет экологической катастрофы. Но чтобы разобраться с ней, приходилось ждать конца хряпа и новой битвы. * * * Сейра подбежала к нему -- юная, улыбающаяся, чистенькая. Дилси и Кести тоже выглядели не в пример лучше -- постепенно обычай умываться по утрам входил в жизнь обитателей Ньюстарда -- Блейд с охотой объяснял всем и каждому, что именно такого правила придерживаются в Смоуте, а местные ни в чем не хотели уступать соседнему анклаву. -- Мы идем охотиться на земляных червей, -- радостно сообщила Сейра. -- Ты как? Только теперь Блейд заметил, что все трое вооружены раздвоенными металлическими шестами и тащат с собой большие пластиковые мешки. Про охоту на червей странник был уже изрядно наслышан, но ни разу не принимал участие в этом увлекательном сафари. Сейчас он решил рискнуть. -- Конечно, девочка, я пойду с вами. Палки у меня нет, но я готов нести все мешки. -- Договорились, -- Дилси ухмыльнулся. -- Мы ловим, ты тащишь. Ну, вперед, червоеды! Он явно чувствовал себя главным охотником. Блейд кивнул, улыбнулся в ответ, и они углубились в один из проходов -- тот, который вел прямиком к дичи. Земляные черви действительно жили в земле, хотя вокруг был сплошной камень. Существовали, однако, обширные гроты, куда просачивалась вода, питавшая лишайники и мхи. Там эта подземная растительность цвела пышным цветом -- куда активнее, чем в жилой пещере. Отмиравшие корни и стебли образовывали что-то вроде почвы, довольно толстым слоем покрывавшей дно каверн; в ней-то и водились черви, главный источник мясной пищи Ньюстарда. Они были потрясающе живучи; любого можно было разрезать бластером на куски, которые продолжали шевелиться и со временем вновь превращались в целых особей. Охотились на них чрезвычайно просто: раскапывали в подходящем месте грунт, прижимали изживающуюся тварь рогаткой, а затем совали живьем в мешок, откуда червь перекочевывая прямиком в кастрюлю. Главное, требовалось знать, где копать; но Дики был большим мастером по этой части, проявлявшим и охотничий азарт, и незаурядную интуицию. -- Ходят слухи, -- начал он, поворачиваясь к Блейду, -- что вы с Бронтой распотрошили кэша и обнаружили что-то интересное? -- Да. Там есть маленькие детальки, помеченными цифрами... обычными цифрами, вполне понятными любому грамотею вроде тебя. -- А зачем? -- Видишь ли, детальки внешне похожи, совсем неразличимы, можно сказать. Но по внутреннему строению каждая отлична от другой, каждая выполняет свою функцию. Вот их и пронумеровали, чтобы знать, какая для чего служит. -- Кто? -- голос Дилси был серьезен. -- Те, кто делает кэшей-убийц, я думаю. -- Люди? -- Может быть, люди, может быть, машины... Очень сложные машины, которые умеют собрать что угодно -- хоть кэша, хоть бластер. Дилси помрачнел, мысль о том, что где-то находятся люди, посылающие в Ньюстард и другие анклавы убийц, ему явно не нравилась. Обитатели крысиных нор Дыры в одном радикально отличались от крыс -- между собой они не грызлись. Тут существовал иной способ выплеснуть свою ненависть. -- Если кэшей делают машины, Чарди, -- те сложные машины, о которых ты говоришь, -- то зачем помечать цифрами детальки? Эти штучки, которые Бронта называет мокрицами? Ведь такие пометки больше подходят для людей, а? Как ты полагаешь? "Ну и Дилси! Молодец!" -- подумал Блейд. Он сам долго ломал голову над этим вопросом. Цифровая маркировка предполагала, что кэшей собирают люди, для полностью автоматизированных поточных линий можно было бы придумать что-нибудь пооригинальнее. Впрочем, не исключалось, что микросхемы производят по древней, давно отработанной технологии, когда-то рассчитанной на ручную сборку. Тогда строителями убийц могли оказаться и машины, с тупым упорством воспроизводящие все операции некогда заданного цикла. -- Я сказал, что не знаю, кто делает кэшей, -- произнес странник, -- и вряд ли мы сумеем это выяснить, если не доберемся до самих мастерских. -- Ты хочешь?.. -- Да. Я собираюсь раскопать это дело до конца. -- Блейд помолчал, потом спросил: -- Пойдешь со мной, Дилси? -- Хм-м... Нелегкая дорога... За Гладкими Коридорами можно нарваться и на кэшей, и на что-нибудь похуже... -- он задумался. -- Но я пойду, Чарди, я пойду! Очень уж хочется узнать, кто шлет сюда эту пакость! Чтоб им дьявол яйца открутил! -- Я тоже пойду! -- Сейра просунулась вперед, подтолкнув Блейда под локоть. -- И Бронта хочет, я знаю! -- Ну, тогда остался последний вопрос... -- странник повернул голову. -- Кести, что ты скажешь? Тот покачал головой. -- Кэши -- творения Сатаны, и тот поставил на них свои дьявольские отметки, чтобы ввести нас в заблуждение. Не поддавайтесь на его лукавство! Блейд усмехнулся -- Я рад, что ты крепок в вере, дружище. Будем считать, что мы отправимся прямо к черту на рога. Ты пойдешь? -- А ты что, сомневаешься? -- Кести даже фыркнул от возмущения. Воздух заметно потеплел, насытился влагой и неприятными запахами гнили и сероводорода, путники добрались до местных лесов и саванн. Перед ними лежал огромный грот, освещенный гораздо щедрее жилой пещеры Ньюстарда: фосфоресцирующие мхи полностью покрывали стены и потолок, а под ними недвижно застыла на удивление высокая растительность -- человеку по колено. Блейд ступил на этот подземный луг, заметив, что почва ощутимо прогибается под нотами После твердости камня это казалось непривычным, он сделал шаг, другой и оглянулся на своих спутников. Их лица в призрачном неоновом сиянии отливали синевой. Дилси уверенно двинулся вперед. -- За мной, червоеды! Сейчас мы его достанем! Отличного крупного червячка! Тут! -- он притопнул ногой, погрузившейся в гниющий лишайник по щиколотку -- Начинаем копать! А ты, Чарди, готовь мешок. Троица охотников заработала шестами, влажные стебли полетели во все стороны, и вдруг Сейра вскрикнула. -- Вот он! Держу! -- Аг-га! -- Дилси отбросил свою рогатину, наклонился и ловко подцепил обеими руками нечто белесое, бесцветное, извивающееся. -- Мешок! Блейд подставил мешок, и добыча тяжело плюхнулась на дно. Червь был длиной с мужскую руку и соответствующей толщины, выглядел он премерзко, и страннику совсем не хотелось его есть -- ни в вареном, ни в тушеном, ни в жареном виде. Впрочем, диета из лишайника и грибов тоже не вызывала у него энтузиазма. Его спутники с азартом рванулись дальше, на самую середину просторного грота. Дилси, воодушевленный первым успехом, стал внимательно изучать поросль, то тыкая в нее шестом, то принюхиваясь, то ковыряя почву носком башмака. Он походил сейчас на гончую, берущую след зайца, и Блейд, вспомнив о зайцах -- а также о кроликах, енотах, барсуках и даже мышах, -- тоскливо вздохнул. Любая из этих тварей была куда аппетитнее той, что сидела сейчас в его мешке. Они провели в охотничьих угодьях Ньюстарда часа полтора, разыскав с десяток червей. Добыча была богатой, и Дилси, главный герой дня, гордо вышагивал впереди маленького отряда, вслух размышляя на разные кулинарные темы. Сейра охотно поддерживала этот светский разговор, молчальник Кести, по обыкновению, не вмешивался, а Блейд мысленно путешествовал по Пикадилли, заглядывая во все знакомые ресторанчики. Зрелище бифштексов, ростбифов, пудингов и устриц в винном соусе было великолепным, но, к сожалению, он не чувствовал ни вкуса, ни даже запаха -- так что к моменту, когда они вернулись домой, странник был готов съесть червя сырым. Сейра, однако, настояла на жарком с грибами * * * К лакомому блюду пожаловал сам вождь. То была его привилегия и святая обязанность -- откушать при случае с каждой семьей, укрепляя тем самым демократические традиции племени. Кроме того, Бронта приходился ему родным племянником, Дилси и Кести являлись сыновьями его троюродных братьев или сестер, а с Сейрой тоже сыскалась бы какая-нибудь родственная связь. Блейд, конечно, был чужим, но ведь Джаки подарил ему отличный дудут! Это делало их почти что побратимами, так что предводитель Ньюстарда мог с полным правом претендовать на добрую порцию червя. Червь, кстати, оказался совеем неплох на вкус, и странник, изголодавшийся по мясному, не скоро оторвался от котелка. Он провел в Дыре уже больше двух недель и чувствовал, что постепенно привыкает к крысиному существованию, затхлость в воздухе уже почти не замечалась, смачный запах, которым тянуло от грибной плантации, уже не внушал особого отвращения, варево из лишайника казалось по крайней мере не хуже овсянки. Поистине человек способен выжить всюду и везде! Даже в этих мрачных катакомбах, без солнца, без зеленых лесов, бирюзовых морей и приличной еды. Когда с обедом было покончено, Джаки подмигнул честной компании и извлек из своего мешка объемистую бутыль, в которой отсвечивала ядовито-фиолетовым некая жидкость. Мужчины оживились. Бутыль пустили по кругу, и вскоре всем пятерым своды пещеры стали казаться выше, огонь костра -- ярче, а кэши -- еще омерзительнее. Души их преисполнились отваги. -- Д-добр-рраться б-бы д-до тех, н-навер-ррху, -- изрек Бронта. -- Я б-бы вррраз перр-рерр-резал им г-глотки! -- Мы как раз и собираемся это сделать, -- сообщил Блейд, на которого солидная порция самогона из лишайника не оказала особого воздействия -- во всяком случае, он не заикался. -- Если Джаки не против... -- Дж-жаки н-не пртв, -- милостиво кивнул вождь, неверными движениями взбалтывая остатки живительной влаги. Он приложился, потом сунул бутыль Блейду. -- Дж-жаки не пртв... мможет, Дж-жаки и с-сам пйдт... -- Что? -- переспросил странник, передавая бутылку Дилси. -- Сам пйдт... пойдт... пой-дет! -- вождь, наконец, справился с трудным словом. -- Мы в-все пй-дем, -- подтвердил Дилси. -- Пглядим, что за шт-ники нав-вверху... мех-ханич-ческие г-гады, л-люди или хр-рувимы! Очень точное изложение возможных альтернатив, подумал Блейд. Там, наверху, и в самом деле могли оказаться либо бездушные машины, либо люди -- отъявленные мерзавцы, разумеется, либо ангелы, заслуженно изгнавшие греховный род людской с поверхности земли. Ангелы! Он мрачно усмехнулся. Там -- ангелы, а тут -- крысы! И между ними -- роботы-убийцы, вонялка, неведомый хлопбряк и Бог знает что еще... Нет, это фантазии! Чистые фантазии! -- Значит, Джаки не против такого похода, -- уточнил странник. -- Н-не пртв, -- вождь с сожалением отставил пустую бутыль в сторону. -- Мжт, ещ-ще? Бр-рнта сбег-гает... Эй, Бр-рнта, с-сыиок! -- Хрр... -- ответил Бронта, и Джаки, поглядев на него, покровительственно заметил: -- Н-не та пшла м-мддежь, н-не та... Пжлуй, хват! -- Хватит, -- согласился Блейд, поглядывая на Дилси, которого тоже неудержимо клонило к земле. -- Лучше мы потолкуем о том, что может встретиться нам наверху. Молчальник Кести вдруг выпрямился, сделал строгое лицо и нараспев произнес: -- Таам -- Боожья ообитеель... таам -- херуувимы слаавят Твоорцаа... Он рухнул лицом вниз и захрапел. -- Я б-бы этих хер-рувимов, -- сказал Джаки, задумчиво озирая молодежь. -- Я б-бы их... Вождь замолчал, нежно поглаживая блестящую трубу дудута, тот, как всегда, был рядом. Блейд поднялся и в три захода перетащил своих приятелей в спальную но