ру. Там каждого пришлось взгромоздить на топчан -- что он и проделал с заботливостью сердобольной леди из Армии Спасения. Дилси, философ, хрипел и ругался в пьяном забытьи; Кести, борец с кознями дьявола, тоненько посвистывал носом; юный Бронта, слесарь, механик и мастер на все руки, храпел не по возрасту солидно. Блейд испытывал к ним странные чувства -- отцовские, братские и еще какие-то, которым на Земле нет ни названия, ни определения -- ибо их источником была Сейра, жена всех четверых. Любопытную семью заимел он в этой Дыре! Покачивая головой и усмехаясь, Блейд возвратился к костру, где все еще сидел Джаки. Сейра поила его моховым отваром, заменявшим в этих краях чай, и вождь трезвел прямо на глазах. Странник опустился рядом и принял из рук своей подружки консервную банку с обжигающим горьковатым напитком. -- Ты и в самом деле с-собираешъся наверх? -- вдруг спросил Джаки. Против ожидания, он почти не заикался. -- Собираюсь, -- кивнул Блейд. Вождь покачал головой, подкинул в едва тлевший костерок сушеные корни лишайника; его лицо, смутно белевшее в полумраке, стало задумчивым. -- Беспокойные люди в этом вашем Смоуте, -- сказал он. -- Нет, дружище... это я один такой... Вот видишь -- пришел к вам... -- Пришел, и хорошо. Теперь у нас появились эти... как их... Задница господня! Такое ученое слово, которое говорит Дилси! А, новые перспективы... -- Ты сам-то не против новых перспектив? -- Ни в коем случае! -- Джаки обвел взглядом сумрачную пещеру, потом глаза его остановились на Сейре; сжавшись в комочек у костра, она слушала разговор мужчин, -- Без них, без этих перспектив, скучно жить, Чарди... Дерьмо херувима! Одно и тоже, одно и то же! Хряп -- драка, хряп -- драка! И хотя мы каждый раз побеждаем... -- Не побеждаем, нет, -- Блейд покачал головой. -- Это лишь иллюзия, Джаки. Вождь вскинулся. -- Какая такая люзия? Я говорю: каждый раз мы пускаем этот блошиный корм в распыл! Что ты болтаешь, Чарди? Блейд опустил глаза. За последние шесть дней он провел кое-какие демографические исследования, и результаты его не порадовали. Теперь предстояло изложить их вождю. -- Скажи, Джаки, сколько младенцев рождается в Ньюстарде за... предположим, за тридцать хряпов? -- он выбрал время, примерно соответствующее году. -- И думать нечего... Два за хряп, не меньше... значит, всего шестьдесят. -- А сколько из них выживает? Вождь нахмурился. -- Ну, около половины... Да, половина ух точно, клянусь яйцами Сатаны! -- Так и будем считать -- тридцать, -- кивнул Блейд; эти цифры вполне согласовывались с полученными им данными. -- Теперь прикинем, сколько же гибнет за это время народу в драках с кэшами. Тебе это известно, Джаки? -- Ну, по-разному бывает... Иногда никого не убьют, как в прошлый раз, иногда -- одного-двоих... А если какая задрючка приключится, вроде там хлоп-бряка, то и троих-четверых уложат... -- А за тридцать хряпов? Джаки помрачнел. -- Человек пятьдесят... -- Теперь ясно? Ты понял, кто выигрывает? После победоносного сражения в депо Блейду тоже казалось, что крысы вполне успешно справляются с фокстерьерами. Хитрые крысы, ловкие крысы, умелые крысы! Крысы, до которых не добраться тупым железным черепашкам на нелепых треножниках... Возможно, думал он, люди и кэши находятся в пате: первым не пробраться на поверхность мимо всяческих неприятных сюрпризов, вторым никогда не достичь стальной стены шлюза. Но после подсчетов, о которых странник сейчас сообщил Джаки, ситуация отнюдь не выглядела патовой. Людей медленно, но верно уничтожали; и тогда, когда Ньюстард сможет выставить только три или две сотни бойцов, уничтожение пойдет стремительными темпами. -- Надо разведать дорогу наверх, -- произнес Блейд. -- Теперь ты понимаешь, что нет другого выхода? -- Понимаю, -- вождь угрюмо кивнул. -- Идите, разве я против! Только мне с вами выбраться не удастся... Это я так сболтнул, по пьяному делу... -- Слишком много хлопот тут? -- Слишком много, задница божья... Они помолчали; Сейра налила мужчинам еще по банке мохового варева. -- Когда ты хочешь уйти? -- спросил Джаки. -- Еще не скоро... не раньше, чем через хряп-другой, -- ответил Блейд. -- Почему? Странник объяснил. Он не намеревался идти на разведку, пока не будет отработана вторая версия -- предположение Дилси об экологической катастрофе. Было бы неприятно выбраться наверх и обнаружить там пустыню, заваленную обломками, отравленные реки и моря, обожженные ультрафиолетом скалы или ледник от полюса до полюса... Во всяком случае, к такой ситуации стоило бы подготовиться заранее. Блейд полагал, что, не покидая катакомб, сумеет если не подтвердить, то опровергнуть экологическую гипотезу. В конце концов, кэши откуда-то приходили! Может быть, прямо с поверхности? Джаки слушал его, кивая головой. -- Мне нужна будет твоя помощь, -- сказал Блейд. -- Вернее, помощь каждого, кто согласится поучаствовать в этом деле. Тут ничего не выяснишь, распотрошив одного кэша. -- Хорошо. Я скажу людям, чтобы они приглядывались ко всему необычному... -- вождь постучал себя по темени. -- Хвост Сатаны! И почему раньше мне в голову не пришло что-нибудь этакое? Нелюбопытный у нас народец... -- Нелюбопытный, -- согласился Блейд. -- Никто даже не спросил, как мне удалось добраться к вам из Смоута. -- А как? -- Да я и сам не знаю. Блуждал в темноте, жрал мох, пил воду, когда удавалось... Потом вышел к вам. Вот и все! -- Хм-м... Если ты найдешь путь наверх, то стоит поискать и старые дороги к соседям... -- Стоит. Но сначала мы поищем кое-что другое, -- сказал Блейд. * * * Искомое обнаружили спустя недели три с половиной -- по земному счету времени, разумеется. Это случилось после четвертой встречи Блейда с кэшами, после четвертой схватки в старом депо, на ристалище, где десятилетиями -- или веками? -- сходились люди и машины. Но до того были еще две. Во время второго сражения странник познакомился с хлопбряком. Это было какое-то психотропное оружие, к счастью -- не слишком мощное. Правда, женщин и мужчин послабее оно и в самом деле валило с ног, погружая в состояние апатии и полного равнодушия к своей дальнейшей судьбе. После такого "хлоп об пол" железным черепашкам оставалось только сделать "бряк по лбу" -- вернее, кх-эшш! К счастью, такие задрючки, по выражению Джаки, случались не часто, и Блейд быстро сообразил почему. Психотропный агрегат являлся довольно громоздким устройством на восьми огромных колесах, с большой параболической антенной; видимо, его требовалось доставить на дистанцию прямого поражения, а провести такую махину через старый тоннель, наверняка заваленный всяким хламом, казалось делом не простым. Тактика борьбы с этой напастью у крыс Ньюстарда была вполне отработана: либо расстрелять хлоп-бряк из дудутов, как только он сунется в депо, либо рассредоточиться и бежать. В последнем случае они скрывались в десятках узких боковых проходов, перекрытых железными люками, и начинали затяжную партизанскую войну. Рано или поздно страшный агрегат уничтожали; вопрос заключался лишь в том, какой ценой. Те, кто не мог сопротивляться облучению и не успевал удрать достаточно далеко, в конечном счете погибали; более сильные соратники еще ухитрялись выпалить из бластера, но вынести с поля боя пораженного были не в силах. Не сей раз Блейд избавил обитателей Дыры от страшного выбора -- сражаться или разбегаться. Едва только антенна хлопбряка показалась из тоннеля, едва он ощутил волну странной слабости, как сработал непогрешимый инстинкт самосохранения. Этот инстинкт говорил одно: стреляй! Стреляй во все, что незнакомо и подозрительно! Пали, задница господня! Блейд встал во весь рост и выпалил. Первый посланный им снаряд разворотил тарелку антенны, второй пробил капот, третий разорвался под самым днищем. Установка завалилась на бок, перегородив выход из тоннеля; бойцы Ньюстарда, воодушевленные подобным успехом, ринулись в атаку и перебили кэшей, суетливо толкавшихся в проходе за огромным корпусом машины. После этого происшествия Блейд стал кем-то вроде национального героя, но его самого победа над хлоп-бряком оставила равнодушным. Скорее он был огорчен: вместе с этим агрегатом в депо пожаловала только сотня кэшей, и самый внимательный осмотр их останков не принес ничего интересного. Ему не удалось найти какие-нибудь любопытные артефакты и после третьего сражения. Возможно, оценив все войско боевых роботов, обезоружив их и осмотрев, он бы и разыскал нужные доказательства, но такая операция являлась только мечтой. Гранаты же, лучи бластеров и снаряды дудутов оставляли немного подходящего для изучения материала. Но после четвертого боя Блейду решительно повезло. Как всегда, полсотни его добровольных помощников принялись тщательно осматривать корпуса, щупальца и лапы поверженных врагов. Особенно лапы в пластмассовых "башмаках", подошвы которых, быть может, ступали по земле -- там, наверху! Однако драгоценная находка оказалась в другом месте -- под диском основания, почти в самом центре, где крепились ходовые стержни. Блейд бродил по залу, выглядывая тех черепашек, которым не слишком досталось от кряхтелок и базук -- такие экземпляры стоило осмотреть в первую очередь. Он ворочал тяжелые корпуса, срезал бластеры, вытаскивал из зажимов на верхних попах неиспользованные боеприпасы, разглядывал клешни манипуляторов -- не зацепилось ли где чего... Внезапно от одного из холмов -- тех, что поближе к тоннелям -- долетел вопль. Кричала женщина, и странник даже не сразу понял, что зовут его. Широкими шагами он пересек зал, ощущая, как забилось в предчувствии сердце. Его звала Вемми, подружка Сейры, такая же молоденькая женщина, черноволосая и чумазая после битвы и усердных раскопок всякого мусора. Она была едва ли не в панике -- как любой человек, узревший невиданное. Тем более -- нечто, принесенное врагом! -- Что это? -- Вемми тянула дрожащую руку, тыкая в нижний щиток перевернутой черепахи. -- Что это, Чарди? Какой-то яд? Оно пахнет... очень странно пахнет... Блейд присел на корточки рядом с кэшем; луч бластера разом рассек все три его ходули, щупальца тоже оказались перебитыми, но корпус был цел. Полузакрыв глаза, странник вдохнул свежий запах, такой знакомый, такой привычный, и улыбнулся; потом осторожно отделил "это" от темного металла, положив на ладонь. -- Позови-ка Джаки, -- велел он женщине. -- Почему я? -- Вемми, увидев, что ее находка не кусается, враз осмелела, -- Хватит, что я нашла эту штуку! -- Голос у тебя звонкий, -- пояснил Блейд. -- Хорошо орешь! Я бы еще послушал... Так что зови Джаки -- а за находку спасибо. Вемма набрала воздуха в грудь... Когда вождь, услышавший ее вопли, наконец подошел, глазам его представилась странная картина: Чарди с наслаждением принюхивался к чему-то зеленому и блестящему, лежавшему у него на ладони. Глаза его были прикрыты, на губах играла улыбка, а по лицу разливалось мечтательное выражение. -- Чего с ним? -- предводитель посмотрел на Блейда, потом уставился на женщину. -- Пьяный, что ли? -- Похоже. Я тут нашла какую-то дрянь... Странник встал и, отстранив Вемми, протянул руку прямо к носу вождя. -- Посмотри, Джаки... Посмотри и понюхай... -- Что это? -- Джаки отшатнулся. -- Что это значит, задница божья? -- Это значит, что наверху все в порядке, -- произнес Блейд. -- Ни тебе херувимьего дерьма, ни дьявольских сковородок... Там все в порядке, приятель! На его ладони лежал зеленый лист, еще чуть влажный, клейкий, мясистый, с резными краями, изумрудными прожилками и толстым черенком. Свежий лист, содранный с дерева часа три или четыре назад! Экологическая гипотеза с треском лопнула. Расследование четвертое -- Как прошел день, апатам? -- Плохо, Сийра, плохо. -- Я вижу... Ты выглядишь уставшим... -- Как всегда после работы с кардором. -- Это было бы лучше оставить для твоих помощников. Ты уже немолод, апатам.... -- Случай, которым мне пришлось сегодня заняться, очень сложен. Никто из моих ассистентов с ним бы не справился. Да и я сам... я до сих пор не уверен, что он мне по силам. Человеческая психика полна загадок и тайн, дочка. -- Но до сих пор тебе неизменно сопутствовал успех... -- Да, меня считают одним из самых знающих целителей. Однако мой новый пациент -- нечто уникальное... С подобным я еще не встречался. -- Что-то более тяжкое, чем у того художника, который сделал мой гребень? Помнишь -- человек, видевший неприятные сны? -- Помню. Я помню всех, кто хоть раз побывал у меня... Того мастера я излечил за пять сеансов... но с Бринталом Дантом так не получится. -- Кто он, этот Бринтал Дант? -- Совсем еще молодой человек, что весьма удивительно -- молодые редко подвержены психозам. Год назад он женился -- на любимой девушке, с которой был знаком много лет. Его возлюбленная утверждает, что их чувства взаимны, и я ей верю... Казалось, Брин счастлив, но потом стало происходить нечто странное... -- Продолжай, апатам, я слушаю. -- Ему начал чудиться чей-то взгляд... ненавидящий взгляд, который преследовал его днем и ночью... Да, ночью! Он не видел отчетливых снов, как тот художник, -- только ощущал взгляд, направленный на него из клубящегося тумана. Он попытался разобраться с этим и пришел к выводу, что его преследуют. -- Мания преследования, апатам? Я читала о таком... Но это же очень древнее заболевание! -- Настолько древнее, Сийра, что ты себе и представить не можешь... Словом, молодой Брин стал подозрительным, часто его охватывали приступы беспричинного раздражения, иногда он позволял себе кричать на жену... та, разумеется, ничего не понимала. Затем он начал разговаривать сам с собой. Бубнил и бубнил что-то под нос, кому-то угрожал, кого-то умолял... Он боялся подойти к экрану связи -- считал, что его облучают... боялся выйти из дома -- ему казалось, что за ним идут, следят... Наконец последовали кризис и взрыв. -- Что это значит, апатам? -- Как всегда, отрицательные эмоции обрушились на самого близкого человека. Бринтал Дант наконец выяснил, кто ему угрожает, и попытался задушить жену. К счастью, неподалеку были люди... Ему вкололи успокоительного и доставили ко мне. -- И ты?.. -- Я попытался проникнуть в его сознание, но там была стена. Пришлось воспользоваться кардором. -- И тогда стена рухнула? -- О нет. Кардор -- мощное средство, с его помощью можно внушить человеку что угодно... можно сделать его недвижимым, как камень, можно заставить подчиняться любой команде -- разумеется, пока пациент находится под облучением. Я мог сломать ту стену, но тем самым уничтожил бы личность Бринтала Данта... или необратимо изменил ее... Возможно, к этому придется прибегнуть, но сейчас я сделал только узкую щелку и проскользнул в нее -- к разуму Брина. Жуткое ощущение! -- Как же ты собираешься его лечить? -- Еще не знаю, Сийра. Все зависит от причины -- причины, вызвавшей такое сильное расстройство. Но, быть может, я не смогу ее отыскать, потому что ее вообще нет. -- Но ты же сам говорил мне -- и не раз! -- что все в мире имеет свою причину. -- Если она слишком общая, неконкретная, это не слишком облегчит лечение... Видишь ли, дочь, все мы носим в душе страшное наследство -- еще с тех времен, когда планета была перенаселена, когда состояние стресса было для человека едва ли не естественным. Это -- общая причина многих психозов. С Редукции прошло много времени, и наши тела избавлены от древних болезней и уродств, но врачевать разум и душу гораздо труднее, чем тело. Плоть, в конце концов, только биохимия, душа же -- материя высшего порядка... -- Я чувствую, ты расстроен, апатам. Поговорим о другом. Отвлекись, выпей вина... Посмотри, как прекрасен наш сад! Как зелены деревья и пестры клумбы... Вдохни аромат цветов, прогоняющий усталость и мрачные мысли! -- Да, ты права, Сийра... Жизнь имеет свои мрачные стороны, но в целом она прекрасна -- как наш сад. -- Кстати, у нас новость, апатам. Нам привезли других топотунов, самой последней модели, -- слуг, поваров, садовников... А старых забрал грузовой флаер... Интересно, куда? -- Не знаю, дочка. Наверно, их отправляют в переплавку. * * * -- Ну, приятель, -- Джаки похлопал Блейда по могучему плечу, -- желаю, чтобы все обошлось без лишних задрючек. -- Надо полагать, ты желаешь нам доброго пути? -- странник улыбнулся в ответ на улыбку предводителя Ньюстарда. -- И чтобы милость Господня нас не оставила? -- Милости не надо. Пусть Господь сражается с дьяволом, и пусть оба оставят вас в покое. И нас тоже! -- Ты, старый безбожник!.. -- Блейд ткнул Джаки в грудь, вождь ответил ему тем же, потом они снова обменялись ухмылками, и Джаки исчез за массивной стальной дверцей шлюзовой переборки. -- Пошли! -- Блейд махнул рукой, и путники тронулись в дорогу. Шел второй день после побоища, самое подходящее время для задуманной экспедиции. По расчетам Джаки, разведчикам предстояло за сутки добраться до Гладких Коридоров, преодоление же территории подземного города, как представлял Блейд, могло занять и три, и четыре, и пять дней, ибо еще никто не доходил даже до его границы. И никто не знал, что ждало их за Гладкими Коридорами. Обернувшись, странник оглядел свой отряд. Он шел вторым, следом за Дилси, который на начальном этапе выполнял роль проводника, третьей была Сейра, за ней -- Бронта и Кести, прикрывавший тыл. Каждый навьючен до макушки, оружие, боеприпасы, веревки, пища (вареный лишайник и грибы), вода в плоских консервных банках. Разумеется, неизменные молотки и кое-какие инструменты, прихваченные Бронтой. Основной вес приходился на гранаты, две базуки и снаряды к ним -- Джаки настоял, чтобы взяли тройной комплект. Сейчас вся команда, напоминавшая отделение "зеленых беретов", десантированное в джунгли Вьетнама, дружно топала по коридору, что вел к старому депо. Каждый был облачен в обычную одежду, темные безразмерные куртки и штаны, стянутые пластиковыми ремнями и сливавшиеся с темно-серым бетоном стен, башмаки, на вид неуклюжие, не стучали и не скрипели, не брякало ни оружие, ни патронные ленты, ни фляги, ни молотки. Путники двигались так, как и положено крысам в норах, бесшумно, скрытно и быстро. Вскоре они очутились в депо. И пройденный коридор, и это огромное сумрачное помещение были хорошо знакомы Блейду, он провел тут не один час -- сражаясь и осматривая поверженных. Он знал, что в тоннели в дальнем конце, из которых появлялись кэши, лучше не соваться; они были слишком большими, слишком прямыми и потому небезопасными. Одно из главных правил обитателей Дыры гласило: чем уже ход, тем спокойнее. Кэш имел в диаметре ярд, человек же мог протиснуться в щель футовой ширины. Дилси уверенно свернул к проржавевшей железной лесенке, которая вела наверх, на галерею, где Джаки неизменно располагал силы флангового удара. Лестница была старой, и старыми были рифленые стальные листы, устилавшие пол, такими же древними, как и поручни, сваренные из рельс, брустверы с прорезанными в них амбразурами, стены, носившие следы лучевых ударов. Однако ничего тут не качалось и не гремело, и огневые позиции могли в любой момент принять бойцов. Вероятно, и Джаки, и его предшественники следили за оборонительными рубежами; Блейд убедился в этом, заметив кое-где свежие сварочные швы. Слева в стене виднелись дверные проемы, а за ними -- небольшие участки коридоров или комнат, засыпанных мусором до потолка. Когда-то здесь были службы депо, кабинеты, ремонтные мастерские, кладовки и склады, столовые я помещения для отдыха... Теперь все это было завалено, взорвано, разрушено -- несомненно дою того, чтобы перекрыть доступ в жилую пещеру Ньюстарда. Но Дилси знал все секреты этих вроде бы недоступных ходов; отсчитав седьмой или восьмой проем, он нырнул туда и сбросив с плеч мешок. -- Тут узкое место, придется ползти на брюхе. Сначала пролезу я, потом перетащу мешки, а тогда и вы шуруйте. Он полез на гору мусора, сдвинул пару бетонных обломков у самого потолка и скрылся в щели. Вскоре путники услышали его приглушенный голос: -- Подавайте барахло! Пять мешков один за другим исчезли в темной трещине, затем в ней скрылись Сейра и оба парня; Блейд лез последним, волоча за собой гранатомет. Он был намного крупнее спутников и еле протиснулся между потолком и щербатыми обломками бетона, но Кести и Бронта подхватили его с другой стороны и вытянули куда-то, где можно было встать на ноги и выпрямиться. Вокруг царила темнота. Дилси, чертыхаясь, возился наверху, законопачивая свою крысиную щель. Наконец он спустился и стал копаться в своем мешке. Там была пара факелов -- металлических стержней, обмотанных свежим мхом; он мог фосфоресцировать еще несколько суток, пока не высыхал окончательно. Правда, света от него было немного -- едва ли больше, чем от пары зажженных спичек. Забросив на спины мешки, путники двинулись вслед за Дилси но узкому проходу, выстроившись в прежнем порядке. Блейд не мог сообразить, является ли этот тоннель естественным или искусственным -- факелы, которые несли Дилси и Сейра, едва озаряли два квадратных фута темноватого пола, не то бетонного, не то каменного. Коснувшись ладонью стены, он ощутил щербатую поверхность, всю в трещинах, влажную и скользкую; трудно было сказать, то ли время поработало над созданием человеческих рук, то ли они вообще не прикасались к этой каменной тверди. Шагая след в след за проводником, Блейд размышлял о некоторых особенностях подземного лабиринта, который мыслился ему как бы состоявшим из трех частей, трех разнородных компонентов. Были Гладкие Коридоры, о которых ему рассказывали Джаки, Дилси и другие обитатели Ньюстарда -- те, которым за тридцать, те, кто не раз участвовал в дальних экспедициях. По их словам, это подземное сооружение совсем не походило на старое депо -- в нем почти не имелось разрушений, стены там были действительно гладкими и кое-какие устройства -- вроде светильников -- работали до сих пор. Еще была жилая пещера -- огромный природный грот, за которым тянулись тоннели и другие подземные камеры, уходившие куда-то в самые земные недра. Наконец, была подземка, депо и четыре коридора, в которых некогда ходили поезда. Двигались по рельсам, как на Земле! Последний факт как-то не вязался с роботами, излучателями и вечными световыми цилиндрами; уровень технологии был существенно разным. Возможно, думал странник, в давние времена от города проложили дорогу к естественному пещерному комплексу, намереваясь его освоить? Затем по каким-то причинам этот проект был отставлен, город цвел и развивался на прежней территории, а старый рельсовый путь забросили? До тех времен, пока, после таинственного катаклизма, остатки населения не сбежали по нему в пещеры... Конечно, жить в них было неприятней, чем в городе, но они сулили пищу -- пусть скудную, но все же пищу, -- и там имелась вода... Насколько Блейд узнал из отрывочных замечаний ньюстардцев -- тех, кто слышал хоть что-нибудь о других анклавах, -- все поселения располагались около источников воды. Существовать без нее было невозможно; ни лишайник, ни мох, ни грибы не росли в сухих подземельях. Постепенно мысли странника сосредоточились на городе. Теперь, когда две первые гипотезы, об инопланетном нашествии и экологической катастрофе, рухнули, он все больше склонялся к предположению о разрушительной всепланетной войне. Во всяком случае, эта причина нынешних бедствий казалась ему гораздо более вероятной, чем бунт роботов, мятеж компьютеров и восстание автоматических стиральных машин или холодильников. Он уже не сомневался, что в свое время цивилизация Дыры была весьма развитой -- более развитой в технологическом отношении, чем земная; об этом свидетельствовали все те же бластеры и кэши, а также гигантские подземные города. Вполне понятно, что в годину бедствий люди искали спасения в недрах планеты; другое дело, почему они оттуда не выбрались со временем? Вначале, очевидно, из-за того, что просто опасались появиться на поверхности, потом... Потом могло возникнуть множество других причин... Например, жизнь под землей вошла в привычку... или выходы заблокировали кэши, боевые роботы противной стороны... или сами эти выходы обрушились... Нет, этого-то как раз не случилось! Иначе откуда на ту черепаху налип зеленый листок, совсем свежий! Значит, где-то в Гладких Коридорах или за ними есть шахта, подъемник, лестница, лифт, которые ведут наверх! Возможно, выход защищен, но он существует! Безусловно существует! Его розыски являлись первой и главной задачей Блейда. Он, однако, собирался осмотреть и город -- на предмет поисков последствий войны. Скорее всего, военные действия были глобальными, серьезными и весьма разрушительными; значит, в Гладких Коридорах должны были остаться какие-то следы. Например, воронка от взрыва глубиной в полмили! Теперь она являлась бы поистине счастливой находкой; по ее склонам можно было бы выбраться наверх, ибо кэшам или их хозяевам блокировать такой огромный кратер куда труднее, чем лифт или лестницу... Правда, ни Джаки, ни остальные бывалые крысы Ньюстарда не упоминали о каких-либо разрушениях в подземном городе, но они, в конце концов, исследовали только его окраину... Причем с вполне определенной целью -- грабежа! Вернее говоря, пополнения запасов. Может быть, дальше... -- Все! Привал! -- произнес Дилси, сбрасывая мешок прямо на грязный пол. -- Привал! Я жрать хочу! Сейра, крошка, распорядись... Блейд очнулся. Они по-прежнему находились в коридоре, который вроде бы стал пошире -- теперь раскинутые в стороны руки не доставали до стен. Было темно, и странник не видел потолка, чернильный мрак нависал сверху, и скудный свет моховых факелов лишь подчеркивал непроницаемость тьмы, казавшейся бездонной и безграничной, как затянутое тучами ночное небо. Воздух оставался привычно затхлым, пахло влажным камнем и сыростью, где-то неподалеку слышался звук падающих капель. Как выяснилось, он служил для Дилси ориентиром. -- От первой протечки восемь тысяч триста шагов до второй, -- заявил проводник, устраиваясь на своем мешке, -- потом еще четыреста пятьдесят, и сворачиваем налево. Запоминайте, червоеды, пока я жив! Сейра возилась с котелком, вываливала в него вареные грибы из мешочка. Кести и Бронта забрали факелы и сели, зажав их между колен. Света хватало ровно настолько, чтобы не пронести ложку мимо рта. -- Как там, в ваших Гладких Коридорах, тоже темно? -- спросил Блейд, прожевав первый кусок. -- По-разному -- как, наверно, и в ваших, в Смоуте, -- ответствовал Дилси, энергично работая челюстями. -- Где темно, где светло... Ну, ты же видел у себя -- светятся потолок и стены, только это не мох... Блейд промычал нечто неразборчивое. -- Джаки водил меня в одно место, -- мечтательно произнес Бронта, -- давно, хряпов сто или сто двадцать назад... Там белые стены с дверьми... толстенными такими, как люки в шлюзах... а за ними -- холодные пещеры... И в них... -- Ха! -- прервал его Дилси. -- Бывал я там, плешь господня! Из тех холодных пещер давным-давно все уже выгребли подчистую! -- Не скажи, -- возразил Бронта. -- В тот раз мы с дядюшкой нашли-таки пару банок! В одной -- мясо, только не похожее на червя, куда вкуснее, а в другой... -- он закатил глаза. -- Что в другой? -- с интересом спросила Сейра. Она еще ни разу не бывала в Гладких Коридорах. -- Такое... такое овальное, как граната, но поменьше... розовое, мягкое... в воде... но не в простой воде... Я не могу описать ее вкус! Блейд внимательно слушал, ему не надо было задавать наводящих вопросов, Сейра вполне с этим справлялась. -- Это розовое и мягкое можно было есть? -- Спрашиваешь! Но осторожно -- в середке там твердый шарик... ну, не совсем шарик, а что-то темное, гладкое... "Плод, -- подумал странник. -- Персик, абрикос или их местный аналог". Что же такое эти холодные пещеры, о которых повествовал Бронта? Холодильники? Блейд ощутил полузабытый вкус мяса, почувствовал, как рот наполняется слюной, и, скорчив злобную гримасу, потянулся ложкой к котелку. -- А на банке, на банке что нарисовано? -- продолжала допрашивать девушка Бронту. -- На банке? -- парень наморщил лоб. -- А вот это самое и нарисовано... что внутри... "Точно, консервированные фрукты", -- решил Блейд и повернулся к Дилси. -- Нам эти холодные пещеры не по пути? -- Хочешь заглянуть? -- зубы Дилси сверкнули в полутьме. -- Я ж сказал, гам все подчищено еще во времена наших дедов! Джаки и Бронте просто повезло. -- Ну-у, Дилси... Сейре их проводник отказать не мог. -- Ладно, -- заявил он, -- доведу. Хотите померзнуть, червоеды, -- ваше дело. Все равно, где и как забираться в Коридоры... можно и мимо тех пещер пройти... и в любом месте встретить кэшей. Сейра приподнялась и чмокнула его в щеку. Дилси совсем размяк. -- Для молодых главное -- желудок, -- заявил он, -- а как станешь постарше, приходят заботы о другой пище, о духовной... За теми вот холодными пещерами, немного подальше, есть еще одно забавное место. Стены там не белые, не гладкие и не каменные, из какого-то непонятного материала, не очень твердого -- его можно резать ножом. И там, если повезет, отыщется книжка-другая... То ли с чертежами, что Бронте интересны, то ли с мудрыми мыслями... -- О божественном? -- впервые подал голос Кести. -- Может, и о божественном... о том, как херувимы господни придавили нас кучей дерьма... Только идти туда с факелами плохо, света мало, ничего не видать. Так и шаришь в темноте... Вот если б лампу найти, как в мастерской... -- Ты нас и туда отведешь? -- спросил Блейд, представив себе древнюю библиотеку. Возможно, там найдутся ответы на многие вопросы? Это было бы очень кстати... -- Отведу, чего ж не отвести... Куда скажешь, туда и отведу. Ты, Чарди, опытный человек, мы смотрим и не видим, а ты только раз глянешь и такое придумаешь! Мне бы за сто хряпов не допереть! -- Не скромничай, дружище, -- Блейд с сожалением заглянул в пустой котелок, облизал ложку и сунул за пазуху. -- Твоя гипотеза насчет экологического кризиса была очень даже любопытной. -- Ну, так ты с ней разделался... хотя я до сих пор не понимаю, как! Этот... ну, зеленый лоскуток на кэшевой шкуре... -- Лист, -- подсказал Блейд. -- Да, лист... Он-то при чем? -- Тебе когда-нибудь попадались книги с картинками? -- Нет, -- Дилси покачал головой. -- Жаль. На некоторых могли быть изображения деревьев -- это такие растения... вроде лишайника, только больше, много больше. На них висят листья и те розовые мягкие штучки, о которых говорил Бронта. -- Ну и что? -- А то, что деревья живые, как ты и я. Раз они сохранились, значит, наверху все в порядке. Деревья растут, розовые штучки на них зреют, а под ними лежат херувимы, раскрывши рты... И никаких тебе экологических проблем! -- Хм-м... Забавно! И откуда ты, Чарди, все это знаешь? -- Видел картинки в Гладких Коридорах под Смоутом, -- пояснил Блейд. -- Может, мы и тут их найдем, тогда я все тебе растолкую. -- Он поднялся, взвалил на плечо мешок. -- Ну, червоеды, двинемся дальше? * * * До второй протечки -- настоящего ручейка, который сочился из разлома в верху стены, -- они добрались часа за полтора. Затем Дилси отсчитал нужное число шагов и повернул налево. По мнению Блейда, "повернул" было не совсем правильным словом; путникам пришлось ярдов двести ползти на карачках, волоча по полу свои мешки. Наконец они оказались в комнате, почти до потолка заваленной мусором. Выбитая дверь лежала у порога, снаружи в дверной проем изливалось серебристо-серое сияние, придававшее лицам пепельный оттенок. -- Теперь тише, -- едва слышно прошептал Дилси, на цыпочках подкрался к двери и выглянул наружу. Минут десять он смотрел то в одну, то в другую сторону, прислушивался и принюхивался -- точь-в-точь как крыса, высунувшая нос из норы; затем повернулся к спутникам и произнес: -- Вроде спокойно. Кэши сюда нечасто забредают, но все случается... Так что глядите в оба! Они выскользнули в светлый проход. Двигались цепочкой, в прежнем порядке, спрятав уже ненужные факелы и приготовив на всякий случай оружие. Блейд, не переставая напряженно прислушиваться к тихому шороху шагов, с любопытством огляделся. Это был коридор -- не тоннель, а именно коридор, широкий и светлый, прямоугольного сечения, с потолком, находившимся на высоте двадцати футов. Пол оказался выстланным каким-то материалом, напоминавшим линолеум; он едва заметно пружинил под подошвами, но не сохранял следов. Стены и потолок были покрыты таким же серовато-серебристым однотонным пластиком, сиявшим ровно и неярко -- словно мельхиоровый поднос или блюдо, отражающее свет. С одной стороны коридора тянулась дорожка с рифленой поверхностью, черной и более мягкой, чем серебристый пол, Блейд решил, что это лента транспортера. В другой стене, напротив дорожки, через каждые пятьдесят ярдов шли двери, в точности похожие на ту, мимо которой путники проскользнули в коридор. Некоторые были плотно притворены, иные приоткрыты, а кое-где и сорваны с петель. Помещения, которые открывались взору Блейда, тоже выглядели по-разному: одни совершенно пустые и чистые, другие -- заваленные камнем, с рухнувшими потолками. В полном молчании отряд подошел к перекрестку и быстро прошмыгнул дальше, странник успел увидеть точно такой же серый коридор, уходивший налево и направо, прямой, как стрела. Он начал считать, восемь дверей, примерно четыреста ярдов -- снова поперечный коридор, потом еще один, второй, третий... Они шли, словно вычерченные по линейке. Блейд кашлянул, привлекая внимание Дилси. -- Слева и справа тоже тянутся такие же проходы? -- Конечно. Один дьявол знает, сколько их тут. Мы обыскали не больше половины. Прежде, говорят, здесь было всего полно... Теперь, чтобы найти что-нибудь стоящее, надо лезть все дальше и дальше. А как у вас в Смоуте? -- То же самое, -- коротко ответил странник. Он уже понял, где очутился. Гигантская система пересекающихся под прямым углом коридоров, транспортерные дорожки, двери со светящимися номерами, обширные пустые помещения, четкая планировка, отсутствие украшений, чего-либо вычурного, лишнего... Склад! Огромный склад при огромном городе! Функциональный, удобный, когда-то наполненный всем, чего душа пожелает... Не случайно Ньюстард расположен именно с этой стороны, подумал странник. Может быть, в окрестностях города существовали и другие пещеры с подземными реками, но люди выбрали именно ту, которая находилась поближе к складам. Это помогло выжить на первых порах, хотя Блейд не думал, что любые, самые богатые запасы существенно изменили бы ситуацию. Вероятно, такие же складские уровни шли сверху и снизу; их могло быть десять или пятьдесят, а это значило, что из серых коридоров снабжался многомиллионный город -- не меньше Лондона, а скорее всего, и в два-три раза больше. Если таинственный катаклизм пережила хотя бы десятая часть населения, это уже под миллион... Какими бы запасливыми они не были, продуктов хватило бы на несколько лет... пусть -- на десять, на двадцать... Потом -- неизбежный голод, смута и откочевка в пещеру Ньюстарда, к лишайникам, грибам и червям, за прочный заслон стальных стен шлюзов... Очередной перекресток оказался довольно обширной квадратной площадкой, периметр которой обегала недвижная сейчас дорожка транспортера. Кое-где из стен выступали колонны цвета красной меди -- массивные, основательные, диаметром в полтора ярда, они уходили куда-то в вышину, и Блейд, машинально проследив их взглядом, убедился, что потолок здесь располагается гораздо выше, чем в коридоре, -- футах в пятидесятишестидесяти. И тут было гораздо светлее! Кроме колонн, странник заметил еще кое-что: с потолка, на почти невидимых серебристых шнурах, свисали дюжины две светильников -- таких же цилиндров, как в мастерской Бронты, но как будто бы покрупнее. -- Эй! -- Дилси, уже достигший середины площадки, обернулся на его зов. -- Взгляни-ка наверх, приятель! Все пятеро, задрав головы, уставились в потолок. -- Слишком высоко, -- проводник пожал плечами. -- По этим штукам не заберешься, гладкие, как лысина господня... -- он махнул рукой на медные колонны. -- Можно перебить шнур из кряхтелки, -- сказал Блейд. -- Можно... Но я почти не вижу шнуров... серые, дьявол, и потолок тоже серый... -- Я вижу, -- странник поднял бластер и прицелился. -- Погоди! Если он грохнется с такой высоты... Бронта, -- Дилси повернулся к юноше, -- тебе случалось ронять свои лампочки на пол? -- Еще как! -- И что? -- Да ничего... Светят, как и раньше. -- Но тут-то... -- Дилси взглядом измерил высоту зала, -- тут-то будет поболе десяти человеческих ростов... -- Вот и проверим, -- Блейд выстрелил, и фиолетовый луч метнулся к потолку. Кх-эшш... кх-эшш... кх-эшш... Он перебил провод с третьего раза. Световой цилиндр рухнул вниз, упал с гулким стуком на дорожку транспортера и откатился к стене. Его молочнобелое сияние не померкло ни на секунду; видимо, материал корпуса прочностью не уступал стали. -- Здорово! -- Бронта подскочил к светильнику и поднял его, придерживая за торцы. -- Совсем легкий, -- сообщил он, -- такой же, как мои, хотя и побольше раза в два. -- Еще? -- Блейд поднял вверх ствол бластера. -- Давай! Каждому по штуке! Кх-эшш! Кх-эшш! Через несколько минут все пятеро обзавелись фонарями. Дилси, сунув свой под мышку, стоял, в задумчивости потирая лоб; выглядел он как-то нерешительно. -- Что, дорогу забыл? -- поинтересовался странник. -- Ни в коем разе! Я вот думаю... коль мы обзавелись светом... может, раньше заглянуть туда, где книги? -- Не возражаю, -- Блейд кивнул, с усмешкой взглянув на вытянувшиеся физиономии Бронты и Сейры. -- Не огорчайтесь, мы осмотрим и холодные пещеры, -- пообещал он. -- Ну, пошли, -- проводник махнул рукой. -- Только не надо болтать, и слушайте повнимательнее... Как раздастся "топтоп-топ", сразу мчимся к ближней двери и оружие -- бою! -- Часто кэши тут попадаются? -- спросил Блейд. -- Нет, редко. Я же сказал, забредают иногда, и группы небольшие... Но на нас и двух десятков хватит. В полном молчании путники прошли по коридору еще с четверть миля, свернули направо, потом -- налево; всюду тянулись те же серебристо-сероватые гладкие стены, и, кроме выбитых кое-где дверей да обвалившихся потолков, Блейд не видел никаких признаков разрушения. Наконец они очутились в большом круглом зале, из которого исходили лишь три прохода: серый, что привел их сюда; голубой, гораздо более широкий и высокий, служивший как бы продолжением серого; и темное боковое ответвление, тянувшееся вправо. Блейд прикинул, что ширина голубого коридора составляет ярдов сорок. Из его сияющих стен также выступали кое-где колонны цвета меди, а вдали можно было разглядеть светлый прямоугольник. Вероятно, там коридор кончался, и походил он скорее на сильно вытянутый в длину зал, просторный, с высоким потолком и четырьмя рядами транспортных лент. Джаки покосился в его сторону, но свернул к темному проходу, придерживая обеими руками световой цилиндр. Они не успели еще войти туда, как странник ощутил некий запах -- приятный, чуть сладковатый и мучительно знакомый. Он замер на половине шага, затем почти бегом обогнал проводника и скользнул в проход, направив свет на стену. Этот коридор был сравнительно неширок, десять или одиннадцать футов, и обе его стены сходились наверху стрельчатой аркой; их поверхность не светилась. Блейд коснулся ее рукой, провел пальцами по затейливому рельефу и улыбнулся, как при встрече со старым другом. Дерево! Светлокоричневое благоухающее дерево, похожее и цветом, и запахом на сандал! Покрытое искусной резьбой, слегка растрескавшейся со временем, однако ясно различимой и зрительно, и на ощупь! Вверх тянулись обрамленные листьями цветочные гирлянды, они переходили с одной стены на другую, упираясь в карнизы, изображавшие поваленный ствол с сучьями и грубой морщинистой корой; между гирляндами сверкали под лучом фонаря гладкие поверхности, точно в середине которых был вырезан символ, понятный без слов и пояснений: раскрытая книга. Значит, Дилси, как и обещал, постарался разыскать древнее книгохранилище! -- Ты что уставился? -- проводник хлопнул Блейда по плечу. Остальные сгрудились за его спиной, настороженно осматриваясь и не выпуская из рук оружия. -- Знаете, что это такое? -- Блейд провел пальцем по изгибу цветочного орнамента. -- Стена, -- Бронта пожал плечами. -- Только не светится. -- Это очень древний материал... дерево... древесина... -- Хм-м... -- Дилси вздернул брови. -- Ты же сам говорил, что дерево -- это растение вроде лишайника, только побольше. И с этими... с зелеными листьями... А здесь... -- Из него делали вот такие пластины, -- Блейд погладил полированную поверхность рядом с орнаментом. -- Они мягкие... гораздо мягче металла и пластика... их можно резать ножом. -- И это сделано ножом? -- Дилси осторожно прикоснулся к резному листку. -- Да. Специальным ножом, резцом. Проводник оглядел уходивший в темноту коридор. -- Огромный труд, клянусь хвостом Сатаны, и совсем зряшный! Кому это надо? -- Зато как пахнет! -- Сейра, полузакрыв глаза, вдыхала благовонный аромат. Кести тоже расширил ноздри, втянул воздух. -- Запах херувимов, -- заявил он. -- Божье дыхание! -- Тьфу! -- Дилси сплюнул. -- Опять он за свое! Если хочешь нанюхаться до судорог, пойдем дальше -- там еще сильней пахнет. Все без возражений тронулись за проводником. Коридор оказался недлинен и вскоре вывел путников в овальный зал, тоже обшитый резным деревом; он был пуст, но в дальней стене виднелись семь дверей, массивных, деревянных, украшенных изображениями раскрытой книги. Центральная выглядела побольше и пошире, и книга на ней была увенчана глобусом -- почти таким же, как привычный земной. -- Вон там я шарил в темноте, -- Дилси показал на самую крайнюю дверь слева, чуть приотворенную; остальные были плотно закрыты. -- Надо бы поглядеть... со светом, может, что и найдем. Блейд согласно кивнул, и вся маленькая группа повернула налево. За резной дверью находилось еще одно просторное помещение, которое пять их ламп не могли наполнить светом. Странник, однако, заметил что-то вроде полок или стеллажей, тянувшихся по стенам, и обвел их рукой: -- Искать надо там. Разойдемся. Сейра и я начнем осмотр с краев, вы трое берите на себя середину. Мешки положим в центре. Сносите к ним все находки. Через минуту пять ярких световых пятен двигались вдоль стен, то поднимаясь вверх, то ныряя вниз, почти до самого пола. Блейд сразу же увидел, что полки пусты; они могли обнаружить тут лишь случайно затерявшееся, забытое, брошенное за ненадобностью или в спешке. Он неторопливо осматривал стеллажи, вдыхая приятный аромат, так не похожий ни на густые запахи крысиных нор, ни на вонь сырых тоннелей, ни на сухой безвкусный воздух серых складских коридоров. Возможно, подумал странник, книги растащили отсюда из-за отворенной двери -- это помещение было самым доступным. Но оставалось еще шесть! И одно -- центральное, с глобусом на дверной створке! Что там находится? Картографический отдел? Лампа высветила что-то темное, блестящее, и он нетерпеливо потянулся к находке. Книга -- такая же, как те, что показывали ему Дилси и Бронта. В темно-коричневом пластиковом переплете, с тисненой надписью на корешке, довольно толстая и превосходно сохранившаяся... Блейд поставил световой цилиндр на пол и присел рядом, скрестив ноги; найденный том, на удивление легкий, несмотря на размеры, лег на колени. Книги древних обитателей Дыры на удивление походили на земные. Переплет, страницы, ровные ряды темных значков на светлом фоне, тянувшиеся слева направо затейливой вязью... Имелись, правда, и отличия: листы были из тончайшего пластика, который не поддавался даже ножу, а скреплялись они тонкими металлическими дужками, как на скоросшивателях. Расцепив их, можно было вынуть любой лист, и это казалось Блейду удобным. Он быстро пролистал книгу, решив, что это какой-то труд по электронике -- в ней было множество чертежей, совершенно непонятных, и гирлянды формул с кратким пояснительным текстом. Выбрав страницу, где непонятных математических символов было поменьше. Блейд попробовал прочесть хотя бы пару фраз, но вскоре лишь сокрушенно покачал головой. Он не понимал ничего! В части языка его адаптация к условиям каждого из посещенных миров имела определенные особенности. Он отлично воспринимал местное наречие на слух и мог говорить; это знание было практически полным и абсолютным, причем речь аборигенов как бы замещала родной язык, так что приходилось с некоторым напряжением припоминать английские слова. Правда, ему оставались непонятными те термины, для которых не существовало соответствия в английском, -- как и жаргонные выражения вроде "хряпа", "дудута" и "хлоп-бряка", -- но рано или поздно Блейд доискивался до их смысла. В принципе с устной речью проблем не возникало. Иное дело -- письменность. Как правило, он понимал и письменный язык, так что мог сразу, без всякого обучения, читать книги -- например, в Тарне, Райдбаре или Киртане. Но так было не всегда; в Альбе ему оставались непонятными рунические надписи друсов, а в Таллахе он не мог разобрать письма на сабронском и ордоримском. И здесь, в Дыре, странник почти не владел местной письменностью, узнавая лишь одно слово из двадцати-тридцати, не больше. Нередко раздумывая над этим удивительным обстоятельством -- и на Земле, и тут, в крысиных катакомбах, -- Блейд пришел к выводу, что письменный язык доступен и ясен ему лишь в тех случаях, когда он целиком и полностью соответствует устной речи. В данной ситуации этого не наблюдалось, что было вполне понятно: в Ньюстарде говорили на искаженном и упрощенном языке, наверняка сильно отличавшемся от древнего, на котором писались книги. Тем более -- технического содержания! Блейд вздохнул, закрыл книгу и поднялся. Оставалось надеяться, что местные грамотеи, вроде Дилси и Бронты, сумеют разобраться со старыми текстами. В конце концов, они являлись аборигенами этого мира, а не пришельцами с Земли! Его спутники уже собрались у своих мешков в центре зала. Кести и Бронта, к их огорчению, не обнаружили ничего, Дилси же торжествующе потрясал пухлым томом -- химическим справочником, судя по рисункам молекулярных структур. Сейра, чуть не плача, рассматривала свое приобретение -- маленький изящный томик в красном переплете, сплошь заполненный непонятными значками. Вероятно, то был трактат по математике, и Блейд, припомнив, что их проводник еще раньше находил здесь научные книги, проникся убеждением, что они попали в зал технической литературы. Он отобрал находки Сейры и Дилси и вручил их, вместе со своей, юному Бронте. -- Это все по твоей части, парень. Если ты осилишь такие книги, то из простого механика превратишься в настоящего ученого. Юноша пролистнул несколько страниц там, несколько -- тут и нахмурил лоб. -- Непонятно... Но я постараюсь, Чарди, очень постараюсь! -- Сделай милость... А если тебе не удастся все понять, завещай их своим детям... либо тому пареньку или девчонке, которые захотят учиться. Они вышли в овальный холл, и Сейра с надеждой спросила: -- Теперь в холодные пещеры? -- Еще нет, милая, -- Блейд погладил ее по черноволосой головке. -- Я хочу заглянуть вон в тот зал, -- он кивнул в сторону центральной двери. -- Но, Чарди... -- Если ты устала, присядь, отдохни. Мы попали в место, где можем обнаружить нечто ценное... нечто такое, что поможет нам в поисках выхода. Потерпи, малышка. Бронта улыбнулся девушке. -- Не расстраивайся. Когда мы попадем в холодные пещеры, я постараюсь найти для тебя что-нибудь вкусное... Дилси скептически улыбнулся, Кести не произнес ничего, но все четверо послушно направились вслед за Блейдом к двери с глобусом. Странник подергал золотистую ручку, потом навалился на створки -- дверь стояла намертво. Тогда он вытащил изза пояса излучатель. -- Не хотелось бы портить такую красоту... -- Давай-ка лучше я. Бронта выступил вперед, подрегулировал бластер и прошелся тонким, с иголку, лучом сверху вниз по краю двери. Дерево затлело, потянуло ароматным дымом, блестящую коричневую поверхность пересекла тонкая черная линия. Блейд ударил плечом, и створка плавно растворилась. Центральный зал ни формой, ни размерами не отличался от предыдущего. Тут тоже были полки вдоль стен -- абсолютно пустые; посреди же комнаты находился огромный квадратный стол, а за ним -- еще одна дверь в глубоком проеме, столь же тщательно затворенная, как и наружная. Блейд мигнул на нее Дилси -- мол, запомни; это книгохранилище могло иметь великое множество внутренних помещений, в которых и было спрятано самое интересное. Странник, подталкивая вперед Бронту с бластером, уже направился было ко второй двери, как сзади ойкнула Сейра. -- Смотрите! Там, на столе! На столе действительно что-то лежало. Что-то огромное, яркое, блеснувшее в свете их фонарей серебристым металлом оковки и темным полированным деревом футляра. Блейд опустил цилиндр и обеими руками потянул это чудо к себе, мысленно отметив его немалый вес. Сейра жарко дышала ему в затылок, справа возбужденно сопел Бронта, слева таращили глаза Кести и Дилси. -- По-моему, это тоже книга, -- произнес их проводник. -- Чтоб мне жрать одних мокриц до конца жизни! Книга! Но какая огромная! Как средневековая инкунабула, подумал Блейд и только теперь заметил, что, несмотря на солидные размеры переплета, книга была тонка. Собственно, две деревянные полудюймовые крышки, между которыми вложено несколько крупноформатных листов, -- вот и все. Он раскрыл книгу, ожидая увидеть что-то вроде Декларации Независимости этого мира, написанной буквами размером в палец, но там был план. Вернее, часть некоего плана, ибо остальные листы, ровным счетом двенадцать, тоже покрывали прямые линии, кружочки и непонятные значки. Быстро просмотрев их, Блейд раздвинул скрепы, вытащил чертежи, небрежно сбросив футляр на пол, и обвел взглядом лица спутников. -- Ну, какие будут идеи? -- Их надо разложить на столе... правильно разложить, -- сглотнув от возбуждения, сказал Бронта. -- Видишь, вот эта белая линия идет сюда... потом -- сюда... а здесь изгибается... -- Давай, парень! Юноша принялся за дело, я вскоре на столе, в окружении пяти ламп, лежал ровный квадрат пластика: четыре листа вверху, четыре посередине и четыре -- снизу. -- Вот! -- Бронха закончил и провел ладонью по слегка отсвечивающей поверхности, -- Какой-то план... Что бы это значило? -- Какой-то! -- Дилси презрительно фыркнул. -- Тут, дерьмо херувима, может быть только один план -- Гладких Коридоров! Или ты думаешь... -- Ти-хо! -- по слогам произнес Блейд. -- Пустые споры нам ни к чему. Давайте-ка лучше попробуем определиться. Он тоже не сомневался, что перед ними план подземного города, выполненный с редким искусством и включающий массу крохотных обозначений, которые с трудом удавалось рассмотреть без лупы. Это была исключительно важная находка, и Блейд мог поздравить себя -- интуиция его не подвела. Недаром он вломился в этот зал! -- Серое, -- Дилси ткнул пальцем в нижний край карты, -- Серые линии, как решетка... И в середине -- квадратик! Странник кивнул. -- Несомненно, серые коридоры, которые мы прошли. А квадрат -- зал, где нам удалось раздобыть светильники. -- Значит, мы теперь здесь! -- Бронта вытащил нож и показал кончиком на маленький голубой штрих. -- Тот широкий проход с голубыми стенами! -- Да. А вот здесь... -- Блейд склонился над планом, пытаясь разобрать обозначение справа от голубой линии, -- здесь нарисована книга. Значит, книгохранилище. Надо внимательно просмотреть каждый лист, -- сказал он, -- Займитесь-ка этим, а я брошу взгляд на план целиком и постараюсь выделить самое важное. Его спутники подступили к карте с четырех сторон, Блейд же, возвышаясь над низко склонившейся Сейрой, оглядел пестрый квадрат, высоко подняв фонарь. Этот город, который он сейчас изучал словно бы с высоты птичьего полета, казался совершенно не похожим на земные: его вычертили с помощью двух инструментов -- линейки и циркуля. Прямые разноцветные линии улиц-коридоров, строго перпендикулярные пересечения, площади -- квадратные, круглые, прямоугольные; точки, штрихи, крохотные символические обозначения... Самым заметным элементом был квадрат, очерченный широкими белыми линиями, которые шли параллельно сторонам плана и оконтуривали центр; как раз к нижней из этих линий и выводил голубой коридор. Блейд предположил, что так обозначена главная магистраль, охватывающая всю жилую часть, и, не обращая внимания на решетку из разноцветных линий, заполнявших квадрат, начал рассматривать то, что находилось снаружи. Внизу лежали серые коридоры, то есть склады, кое-где соединенные с белым проспектом голубыми проходами; сверху и справа вдоль краев плана шла широкая, пестрая, изогнутая под прямым углом лента, состоявшая из множества ярких прямоугольников -- желтых, коричневых, зеленоватых, розовых, лиловых. Слева не имелось ничего интересного -- кроме золотистого кружка, почти вплотную примыкавшего к белой линии. Блейд, приобняв Сейру за плечи, тоже склонился над планом, разглядывая кружок. Он был с четверть дюйма в диаметре и при ближайшем рассмотрении оказался скорее красноватомедного оттенка; странник заметил, что по всей схеме были рассыпаны мельчайшие точки точно такого же цвета, формировавшие некую регулярную структуру. Они встречались и в серых коридорах, и городском центре, и на окаймлявшей его магистрали, и на пестрой полосе, которую сейчас изучали Кести и Бронта. Все это было весьма любопытно, однако Блейд нигде не видел прямого указания на выход вверх -- каких-нибудь стрелочек, рисунка лестницы или чего-то подобного. -- Ну, что нашли? -- спросил он, выпрямляясь. Добыча была невелика. Дилси, Сейра и Бронта обнаружили множество непонятных значков, которые можно было толковать и так, и эдак; заметили они и красноватые точки, но продуктивных мыслей ни у кого не возникло. Наиболее любопытное открытие совершил Кести, изучавший верх карты. На одном из цветных прямоугольничков, что складывались в пеструю ленту, был нарисован маленький значок -- изображение кэша. Это был стилизованный и упрощенный символ, но каждому удалось разглядеть и сплющенную полусферу, и ходовой треножник, и пару щупалец, поднятых словно в насмешливом приветствии. Что находилось там, в прямоугольнике, обозначенном столь ясно и недвусмысленно? Завод по производству роботов? Хранилище? Казарма? Пункт сосредоточения? Блейд, во всяком случае, решил держаться подальше от этого места, находившегося на другом конце города, напротив серых коридоров. Он начал уже собирать листы, но вдруг остановился, повернувшись к Дилси. -- Скажи-ка, докуда ты доходил? Какая часть города тебе известна? Мажешь показать на плане? Ладонь проводника опустилась на перекрестье серых линий внизу схемы. -- Только это. Дальше мы не рисковали шарить... да и нужды особой не было. -- Значит, вот сюда, к белой линии, никто не выбирался? И тебе неизвестно, что она обозначает? Дилси пожал плечами. -- Не знаю. Наверно, какой-нибудь большой коридор. -- Ладно. -- Блейд свернул листы в тугую трубку и протянул Бронте. -- Клади к себе, рядом с книгами, и постарайся сберечь в любой переделке. Эта находка поважней банок с мясом и фруктами. Ну, -- он оглядел свою команду, -- теперь идем в холодные пещеры. Осмотрим их, перекусим и поспим. Найдется там где поспать, Дилси? -- Да здесь спи себе в любом месте -- лишь бы кэши не нашли, -- буркнул проводник, поворачивая к выходу. Остальные, разобрав мешки, двинулись следом. * * * Проблуждав с полчаса по коридорам, путники очутились в большом зале, чьи белые стены казались облицованными кафелем. Сюда выходило множество овальных дверей-люков толщиной в добрых полтора фута, за которыми располагались морозильные камеры. Они работали до сих пор, и чтобы в этом убедиться, не надо было даже заходить внутрь: из распахнутых люков несло таким холодом, что Блейда начало знобить. Они с Дилси отказались лезть внутрь. Молодежь, любители сладкого, отворяли камеру за камерой, ныряли туда, подбадривая друг друга вскриками и визгом, шарили на полках и в шкафах, потом с разочарованными физиономиями выскакивали обратно. Везде было пусто, как и предупреждал их проводник; к тому же, чтобы внимательно осмотреть каждый из этих ледяных, сияющих белыми стенами гротов, требовался не один день и теплая одежда. Блейд отметил, что спутники его непривычны к холоду. В Дыре всегда царила ровная температура, около двадцати по Цельсию; у воды было чуть прохладнее, в спальных норах -- чуть потеплее, но большой разницы не ощущалось. Он подумал, что обитателям Ньюстарда, если они когда-нибудь выберутся наружу, предстоит заново привыкать к снегу и дождю, к ветру и ливням, к грозовым облакам и штормам. Впрочем, все это было много приятнее, чем жизнь в крысином лабиринте. Наконец Бронта, Кести и Сейра угомонились; ледяные пещеры могли охладить самый горячий энтузиазм. Дилси вывел их в очередной серый коридор и начал уже подбирать место для ночлега, как Блейд предложил вернуться в библиотеку. Гладкие сияющие стены вокруг не нравились ему, он хотел бы уснуть там, где знакомый аромат дерева напоминал о лесах, О воздухе, пропитанном свежим запахом смолы, об утреннем тумане, поднимающемся над озером, о плавном круговороте звезд в ночном небе. Его спутники не возражали; вероятно, их тоже пленил уют древнего книгохранилища. Они возвратились туда, поели, устроившись на своих мешках, в полутьме, создаваемой пятью цилиндрическими фонарями, затем начали готовиться ко сну. Кести -- была его очередь спать с Сейрой -- чуть заметно кивнул девушке на полуоткрытую дверь с глобусом. Через минуту парочка скрылась там, прихватив свои накидки, остальные же улеглись на пол в холле. Блейд вытянулся на спине, подложив под голову мешок. Сейчас он как-то особенно остро ощущал свое единение с семьей -- с этим странным сообществом, в котором четверо мужчин делили одну женщину. Таков был обычай Ньюстарда и прочих анклавов: девушка, не достигшая двадцати трех -- двадцати пяти лет жила с несколькими партнерами и рожала от них детей, двух или трех. Потом, в более зрелые годы ей дозволялось выбрать одного мужчину -- но не раньше, чем будет выполнен долг перед племенем. Это был мудрый обычай, ибо он замедлял процесс неизбежного вырождения в замкнутой небольшой группе -- разнообразие половых связей вело к интенсивному перемешиванию генофонда. Сейре едва ли исполнилось восемнадцать, но в жизни ее было уже пять мужчин: погибший в бою Трако; молодые Бронта и Кести; Дилси, выглядевший лет на тридцать пять; Блейд -- зрелый человек, которому она годилась в дочери. Сейра, с инстинктивной мудростью женщины, никому не отдавала предпочтения; она была одинаково ласковой и щедрой с каждым из своих возлюбленных. Пройдет время, появятся дети, и тогда она решит, на ком остановить свой благосклонный взор -- может быть, на решительном и неглупом Дилси, может, на молчальнике Кести или молодом Бронте... Но Ричарда Блейда с ней тогда уже не будет. Задумчиво и печально улыбаясь, он прислушался к нарастающему давлению в висках -- еще не боли, только слабому предвестнику мук, что суждены ему по дороге домой. Дня через два, три или четыре он снова окажется в Лондоне, в просторном мире, где над крышами домов раскинулось бездонное весеннее небо, гае теплый май уже одел деревья листвой, украсил палисадники алыми чашами тюльпанов, наполнил воздух пьянящими цветочными ароматами... Наверняка все это понравилось бы его семейству! Но, быть может, этот мир не менее прекрасен, чем Земля? И Сейре, ее детям и мужьям будет здесь ничуть не хуже, чем ему, Ричарду Блейду, в уютном дорсетском коттедже, прилепившемся к вершине утеса? Разумеется, если они из крыс станут людьми... Внезапно странник понял, что означает эта едва заметная головная боль, этот намек на предстоящее возвращение. Лейтон, похоже, не торопил его, но лишь деликатно справлялся, не пора ли в обратный путь. Еще девять дней -- по земному счету времени -- и Ричарду Блейду стукнет сорок три... Не угодно ли ему отпраздновать эту дату дома? Сосредоточившись, странник попробовал представить сгорбленного седовласого человека, застывшего над пультом гигантской машины в подвалах Тауэра; старца с янтарными львиными зрачками, с бледным суховатым лицом -- того, кто отправил посланника в этот мир. Он видел скрюченные пальцы Лейтона, скользящие по клавишам, почти воочию ощущал слабый запах табака, исходивший от его халата... Рано, еще рано, думал он; еще несколько дней, еще совсем немного, и можно будет трогаться в путь... Дайте мне время, старина... Иногда это удавалось -- дотянуться до чужого разума через неизмеримые бездны пространства и времени, без телепортатора, без спейсера, без хитрых датчиков, вживленных в мозг... Блейд не мог сказать, насколько успешным был этот сеанс -- да и состоялся ли он вообще? -- но давление в висках ослабло и чувство блаженного покоя охватило странника. Он уснул и видел во сне бесконечные валы, что катились мерной чередой к подножию мелового утеса, высокое майское небо и яркие тюльпаны у крыльца своего коттеджа. * * * Наступило условное утро -- время, которое здесь обозначали термином "после сна". Перекусив, путники выбрались из темноватого прохода, облицованного резным ароматным деревом, вновь очутившись среди светящихся холодных стен, в мрачноватом безмолвии огромного склада. Привычно оглядевшись по сторонам, прислушавшись и принюхавшись, Дилси повел их к голубому коридору. Блейд шагал за проводником, сложив руки на стволе гранатомета, висевшем на его груди; световой цилиндр он засунул в свой мешок, несколько полегчавший после трех трапез. Мысленно он прикидывал дальнейшие шаги и направления поиска. Если белый квадрат, который они разглядели на плане, действительно окажется периферийной магистралью, то стоит полностью обойти его, хотя бы это и заняло два-три дня. Похоже, квадрат заключал в себе жилую часть города, а с внешней его стороны располагался блок огромных складов, какие-то производства или хранилища (возможно, арсенал с боевыми роботами?) и тот самый кружок медного цвета, назначение коего пока оставалось неясным. Блейд решил двинуться к нему -- налево по магистрали до угла и потом направо. Во всяком случае, это позволяло некоторое время держаться подальше от того места, где на схеме была нарисована фигурка кэша. Голубой коридор тянулся ярдов на двести. Они крались у самой стены, рядом с неподвижной дорожкой транспортера, напряженно всматриваясь в светлый прямоугольник выхода, увеличивавшийся с каждым шагом Он все рос и рос, и за ним смутно угадывались какие-то громадные размытые контуры, некие титанические очертания, одновременно пугающие и неотвратимо притягательные. Всех, не исключая Блейда, слегка лихорадило, крысы, привыкшие к безопасности темных и тесных нор, боялись простора и света. Не доходя шагов тридцати до конца коридора, Дилси остановился. -- Все! Дальше я вам не проводник... Там, -- он махнул в сторону светлого пятна, -- я ничего не знаю. Плешь господня, я даже боюсь туда выйти! Дилси смущенно улыбнулся, и странник ободряюще похлопал его по плечу. Даже у него после полутора месяцев, проведенных в Дыре, мог случиться приступ агорафобии; что же говорить об этих парнях и девушке, всю жизнь блуждавших в пещерах и переходах? И, как правило, в полумраке, который скрадывал истинные расстояния? -- Дальше пойдем так, -- распорядился Блейд, -- я -- первым, за мной Кести, Сейра -- в середине, потом -- Бронта. Дилси будет прикрывать тылы. Двигаемся на расстоянии трех-четырех шагов друг от друга, оружие держим наготове, но палить -- только по моему приказу. Лишний шум нам ни к чему... -- Он обвел взглядом свой быстро перестроившийся отряд и кивнул в сторону выхода: -- Ну, пошли, ребята. Три десятка шагов, и странник, прижимаясь к голубоватой стене, выглянул наружу. Там, налево и направо, тянулась широкая галерея, начало и конец которой терялись в белесоватой дымке. Этот титанических размеров балкон был сделан из какого-то серебристого металла, напоминавшего алюминия; его внешнюю сторону украшал высокий, по грудь, парапет из сплетенных цветочных гирлянд. Все сооружение поддерживали те же медно-красные колонны, что встречались путникам в серых коридорах. Подняв глаза. Блейд увидел нижнюю часть еще одной такой же галереи -- вероятно, они шли одна над другой вдоль огромной наружной стены складского блока. Махнув рукой своим -- мол, подождите! -- он быстро перебежал балкон, приник к массивной колонне и уставился на открывшуюся впереди картину. Вид оказался весьма впечатляющим. Полость, вмешавшая подземный город, имела форму квадратной выпуклой линзы пятнадцати или двадцати миль в поперечнике и ярдов пятьсот в высоту; кровля сияла ровным желтоватым светом -- очевидно, имитирующим солнечный. Внизу, параллельно высокой складской стене, шел проспект, вымощенный белыми звездчатыми плитами, с приподнятой пешеходной дорожкой и лентами транспортеров. По другую его сторону вздымались вверх дома -- ярко окрашенные, выложенные тут и там пестрой мозаикой, с овальными окнами, с лоджиями и балкончиками, с подъездами, к которым вели невысокие лестницы из серебристого металла. Одни из этих зданий походили на цилиндры, другие -- на конусы или пирамиды; были и такие, что напомнили Блейду бутылку из-под шампанского, раскрытый веер или некое подобие дерева с тремячетырьмя ветвями, расходившимися горизонтально от мощного цилиндра-ствола. Несмотря на разнообразие форм, расцветок, отделки и украшений, все эти конструкции имели нечто общее -- они казались сильно вытянутыми вверх, словно неведомым архитекторам надо было разместить как можно больше жилых квартир-ячеек в расчете на квадратный фут площади. Перед этими исполинами в сто-сто пятьдесят этажей меркли небоскребы Манхэттена и Чикаго; здесь высились десятки тысяч гигантских зданий, разделенных глубокими ущельями-проходами, и Блейд понял, что город, который он видит, служил приютом тридцати или сорока миллионам человек. На Земле пока -- даже на ее поверхности! -- не существовало ничего подобного. Странник снова взмахнул рукой -- на сей раз подзывая к себе спутников. Они подошли, тихонько подкрались, словно зверьки, выпущенные из клетки на свободу, и застыли, ошеломленно вглядываясь в открывшийся простор. Руки их по-прежнему сжимали оружие, лица казались напряженными, бледными в ярком свете, струившемся с потолка, и Блейд, желая разрядить обстановку, негромко произнес: -- Вот так жили предки... -- он не уточнил, чьи. -- Неплохо выглядит, а? -- Зачем же они ушли отсюда? -- выдохнула Сейра. -- От такой... такой красоты?! -- Глупая! -- снисходительно усмехнулся Бронта -- Красота -- красотой, а как здесь отбиться от кэшей? Загонят в одну из этих коробок, и все... даже для блох корма не останется. Дилси подтолкнул Кести локтем в бок. -- Ну что, похоже на обитель херувимов? Может, где-то там, -- он показал в сторону города, -- сидит твой Господь и думает, какую бы еще гадость на нас наслать? -- Не приставай к парню, -- Блейд сурово сдвинул брови. -- Херувимы должны обитать на поверхности, -- странник поднял глаза к потолку, -- а это просто древний город, из которого люди бежали в пещеру Ньюстарда... "Бежали жалкие остатки", -- подумал он. Где же миллионы, десятки миллионов прежних обитателей? Где их скелеты -- горы, Эвересты костей? Возможно, их прибрали кэши? Странник еще раз оглядел чашу высотных зданий -- безусловно, старых, но поражавших своей нетленностью. Нигде никаких разрушений, никаких следов войны, ни руин, ни чудовищных воронок, ни отметин пожара... Похоже, его третья гипотеза -- насчет глобальных военных действий -- стремительно шла ко дну. Вместе с четвертой -- о восстании роботов! Зерном этой идеи также являлось насилие -- машин ли против людей, людей ли против машин. Бунт, восстание, мятеж всегда приводят к войне и разрухе, а если победившая сторона не заинтересована в восстановлении разрушенного, то следы сражений должны сохраниться в веках. Однако их не было. Ладно, решил Блейд, дальше увидим. Он собирался придерживаться своего первоначального плана -- пройти по белому проспекту до угла и свернуть направо, к строению, обозначенному на плане меднокрасным кружком. Галерея, на которой очутились путники, была для подобного предприятия подарком судьбы -- она висела над дном подземной полости на высоте пятисот футов, видно с нее было далеко и снизу никто не мог заметить пробирающихся вдоль стены людей. Блейд повернулся к своему отряду. -- Мне кажется, ни одно из зданий не доходит до потолка, -- сказал он. -- А почему это тебя интересует? -- прищурился Дилси. -- Разве не понятно? В таком здании можно было бы поискать сквозной проход наверх. Но я не вижу ничего подходящего... ни одно не упирается крышей прямо в небо... -- Колонны, -- вдруг сказал Кести. -- Что -- колонны? -- Колонны упираются... Блейд присмотрелся. Действительно, медно-красные колонны, торчавшие вдоль проспекта словно фонарные столбы, уходили вверх, к сияющему куполу, превращаясь в едва заметные тоненькие ниточки. Вероятно, они поддерживали кровлю над городом -- сотни, тысячи металлических стержней, сверкавших как надраенная медяшка на судне. Странник прикоснулся к колонне, рядом с которой стоял, и пожал плечами, ее поверхность была гладкой, без единого шва или заклепки. -- Двинемся туда, -- он показал кивком головы влево. -- Помните план? Мы дойдем до угла, осмотрим с высоты эту часть города -- если надо, оглядим его со всех сторон, -- а потом решим, что делать. -- Хм... -- Дилси с сомнением покачал головой. -- Немалая прогулка! Балконы и проход внизу тянутся на тысячи шагов... -- Нам некуда торопиться, -- произнес Блейд, хотя и знал, что к нему самому это не относится. Он повернулся и широким шагом пошел вдоль стены, поглядывая направо, на яркие многоцветные здания, похожие на украшенные окнами и мозаикой детские строительные кубики. Отряд в предписанном порядке двинулся следом Кести, Сейра, Бронта и Дилси поторапливались за своим вожаком, недоверчиво косясь на Гладкие Коридоры, оказавшиеся куда огромней и пышнее, чем им представлялось до сих пор. Так они и шли -- до самой еды перед сном, проскальзывая подобно призракам в своих серых одеждах мимо серой стены. Маленькая боевая ячейка, сплоченная семья, крысиный прайд, самка и четыре самца... И час за часом перед ними разворачивалась панорама города, в котором некогда обитали люди. Люди, которые могли в любой момент подняться на поверхность; люди, которым некогда принадлежал весь мир... Расследование пятое и последнее -- Расскажи мне сказку, апатам... -- Ты слишком взрослая для сказок, Сийра... -- Никогда не поздно слушать сказки. Из них, как говорят, родилось все! Абсолютно все! -- Все? Хм-м... забавно! Кажется, эту мысль тебе внушил поэт, Кирто Веладас? -- Ты снова смеешься... -- Нет, девочка, я серьезен. И в доказательство этого расскажу сказку... ты уж прости, если она покажется тебе мрачноватой. -- Разве бывают мрачные сказки? -- Сказки бывают всякие, и мрачные, и страшные, но я не собираюсь тебя пугать. Просто с этой историей ты познакомишься рано или поздно, и я предпочитаю, чтобы ты услышала ее от меня. -- Какое интригующее начало, апатам! -- Хм-м? Возможно, возможно... -- Ну, начинай же! А я налью тебе еще вина. -- Но начну я с вопроса, Сийра, с нескольких вопросов. Тебе, конечно, известно, что до эпохи Редукции наш мир был перенаселен... -- Да, разумеется! Людей было в тысячи раз больше, чем в наше время, и пришлось строить огромные города под землей, в естественных и искусственных пещерах. -- Почему, ты знаешь? -- Тогда не умели синтезировать пищу... Ели то, что росло на полях и плантациях, а для растений нужны были и место, и солнечный свет. -- Именно так. Поэтому большая часть населения обитала под землей, хотя это нравилось далеко не всем. Фактически в гигантские города-муравейники было загнано несколько миллиардов человек -- все, чье присутствие не требовалось на полях и фермах. -- Но это же ужасно! -- Совершенно согласен... Есть, однако, вещи и поужаснее. -- Ты хочешь меня напугать? -- Нет, детка. Но вот тебе новый вопрос: что ты знаешь о временах Редукции? Каким образом -- и почему! -- численность населения настолько сократилась? -- Но об этом периоде нет достоверных данных. Катастрофа произошла слишком давно... -- Катастрофа! Ты уверена, что это была катастрофа? -- Ну-у... Нам говорили, что существуют два предположения... -- О! Целых два! Наверняка те же самые, что и во времена моей юности! Какое же первое? Болезни? -- Да. Перенаселенность и скопление огромных масс людей в сравнительно небольшом замкнутом пространстве привели к эпидемиям, настолько губительным и скорым, что медицина той эпохи не могла с ними справиться...... -- И выжила только ничтожная часть, так? А мы -- их счастливые потомки? -- Так нам говорили. -- Так и мне говорили -- во времена ученичества. Что касается второй гипотезы, она, если не ошибаюсь, кажется немного попригляднее... -- И я так считаю. Возможно, убыль населения связана с планомерным ограничением рождаемости, пересмотром генофонда и тщательным отбором пар, которым дозволялось иметь потомство. -- Итак, Сийра, либо страшные болезни, либо сознательный генетический отбор... Но в народе ходит еще одна версия. -- Та самая сказка или предание, которое ты собираешься мне поведать? -- Да, моя милая... Говорят, что топотуны -- наши помощники и слуги -- были изобретены незадолго перед Редукцией, и что они-то и послужили главной ее причиной. -- Топотуны? Ты шутишь, апатам? Какой от них вред? -- Сейчас, разумеется, никакого. Сейчас люди занимаются делами, достойными человека, а всем остальным ведают машины, и мы практически не вмешиваемся в их работу. Но так было не всегда, дочка, далеко не всегда! Топотун -- универсальный робот, он может прислуживать в доме, возделывать поля и ходить за скотом, трудиться у станка, управлять другими машинами... Он способен делать все, чем брезгует человек -- простую, нудную, утомительную, нетворческую работу. Но до Редукции именно этим и занималась подавляющая часть населения... Понимаешь? Они делали то, что могут делать топотуны, причем еще лучше, чем люди. И люди стали ненужными, когда появились роботы -- долговечные и неутомимые существа, которым не нужны ни пища, ни кров над головой, ни одежда, ни развлечения, ни семья, ни осознание своей значимости, своего достоинства... Представляешь себе, миллиарды и миллиарды никому не нужных разумных созданий! Разом выброшенных из жизни, потерявших цель и смысл существования! А ведь их надо было кормить и занимать, как малых детей... -- И тогда начались эпидемии в подземных городах? -- Такова версия, приятная сердцам наших историков. Но говорят, что эти эпидемии не являлись естественным исходом... говорят, что кое-где это были и не эпидемии вовсе, а газы... отравляющие газы... -- Апатам, это невозможно! Как бы мы жили с таким грехом -- грехом предков! -- на совести? Пусть не сразу, но историки установили бы правду... разыскали бы старые документы, записи... спустились бы вниз, наконец! Ведь если то... то, что ты говоришь... верно, значит, старые города под нами завалены костями погибших! Их же можно... -- Нет, нельзя. После этого... гм-м... деяния вниз направили роботов с приказом произвести полную чистку и санацию. И, уверяю тебя, ни один историк за сотни лет не обнаружил ни одного документа, подтверждающего или опровергающего данную версию. Там, под нами, гигантские безлюдные города, огромные фабрики, на которых трудятся роботы; там сонм машин, которые обеспечивают нас всем необходимым для жизни, и лишь немногие шахты позволяют проникнуть в их царство... Те шахты, через которые поступает продукция... Раньше же тоннели входа-выхода исчислялись миллионами... они были везде... -- Как? И у нашего дома, в саду?.. -- Вполне возможно, Сийра, вполне возможно. Теперь этого никто не знает. Тоннели в каждом городе были запечатаны. -- Завалены? Разрушены? -- Нет. Я же сказал -- запечатаны! Закрыты на электронный ключ еще во времена Редукции. Отсюда, с поверхности, их невозможно отпереть... да и не нужно. -- Ты как-то сказал, что человек, пожелавший спуститься вниз, лишился бы уважения в глазах других людей... что даже машины... -- Да, и машины перестали бы считать его человеком, ибо для них люди -- те, кто живет на поверхности. В некотором смысле -- херувимы, божественные создания из древних легенд! -- Но где же правда, апатам? -- Мы ее не знаем и, наверное, не узнаем никогда, Сийра. -- Зачем же ты рассказываешь мне эту мрачную историю? -- Вспомни, я же предупредил тебя, девочка. Рано или поздно с тобой кто-нибудь заговорит об этом... когда ты станешь постарше... Так вот: что бы тебе ни говорили, знай, что истина нам неизвестна. Чем являлась Редукция -- естественным процессом или величайшим преступлением? Нам сие неведомо... -- И это вся твоя сказка, апатам? -- Нет, Сийра, это лишь введение к сказке. -- Вот как? А в чем же заключается само предание? -- В том, что внизу, в пещерных лабиринтах, сохранились люди. Они бродят там, словно потерянные души во тьме, и проклинают тех, кто уготовил им подобную участь. И их проклятия доходят до нашего светлого мира... -- Ужасно! Ужасно, апатам! Помнится, ты как-то рассказывал о человеке, которого мучили дурные сны... о мастере, который сделал мой гребень... и о другом, о юноше, страдающем почти неизлечимой душевной болезнью... Неужели?.. -- Нет, Сийра, конечно же нет. Все это -- сказки и сны, сны и сказки... * * * Проснувшись условным утром, на третьи сутки странствий, Блейд прокрался на галерею, окинул взором нетленный древний город и окончательно похоронил третью и четвертую гипотезы. Он, тем не менее, не считал, что следствие зашло в тупик; наоборот, странника все чаще охватывало чувство, что каждый шаг приближает его к разгадке тайны. Вчера вечером (разумеется, столь же условным вечером, сколь было условно утро) путники добрались до угла проспекта, свернули по нему направо и остановились на ночлег. По прикидке Блейда, часов за десять они прошли не более двадцати двух миль, поскольку двигались неторопливо, тщательно осматривая город с высоты галереи и проверяя, не видно ли где кэшей-убийц. Место для ужина и сна выбрали в тех же серых коридорах складского блока, в которых они блуждали накануне, -- большая комната с многочисленными полками, на которых не было ничего, кроме пустоты. Галерея, по которой они шли, казалась бесконечной и пустынной. Примерно через каждые полмили путники натыкались на широкую металлическую лестницу, которая связывала все нижние и верхние балконы; их было двенадцать, как проверил Бронта, сбегав вниз и поднявшись затем наверх. В пять раз чаще встречались проходы, которые вели в складские помещения, и около каждого из них с внешней стороны галереи находилась поддерживающая ее колонна. Эти гигантские медные трубы почему-то очень интересовали Кести; он внимательно оглядывал их, иногда подходил ближе и ощупывал руками. Блейд ему не мешал, полагая, что дождется какого-нибудь дельного предложения. Сейчас он смотрел на город, на это скопище разноцветных цилиндров, конусов и пирамид, прикидывая, куда двигаться дальше. Голова у него побаливала, и было ясно, что время очередной командировки истекает; два дня или три -- может быть, даже один -- вот все, чем он располагал. Что ему удастся принести Лейтону из этого мира, который, несмотря на регресс, мог одарить Землю несметными богатствами? Частичку светящегося покрытия? Световой цилиндр? Излучатель, способный резать металл? Микросхемы, на которых была собрана память кэша? Или книгу с математическими текстами, найденную Сейрой? Сейчас Блейд не хотел думать об этом. Как-то само собой случилось так, что задача, которую всегда ставил перед ним Лейтон, -- поиск новых знаний -- на сей раз подменялась другой, его личным расследованием, начатым полтора месяца назад. Он твердо собирался довести это дело до конца, причем не для удовлетворения собственного любопытства (что тоже было бы вполне весомой причиной), а потому, что раскрытая истина могла бы раскрыть и двери наверх для обитателей подземных анклавов. Еще никогда ему не приходилось встречать людей в таком бедственном положении! Самый последний раб в Меотиде, Сарме или Зире казался богачом по сравнению с этими крысами подземелий -- ведь он мог видеть солнце и небо, дышать свежим воздухом, сорвать зеленый лист иди полевой цветок... И, в конце концов, он не подвергался каждые одиннадцать дней риску мучительной смерти от луча бластера или ядовитого газа! Странник услышал легкий шорох, лотом тонкие пальцы легли на его плечо. Сейра... Проснулась, забеспокоилась и пошла его искать... Он приобнял девушку за плечи, прижал к себе. -- Куда ты убежал, Чарди? -- ее милое личико было встревоженным. -- Без тебя мне страшно... страшно в этих огромных коридорах... -- Что парни? -- спросил Блейд. -- Спят... Нет, -- поправилась она, -- Дилси уже потягивается. -- Значит, сейчас потребует есть, -- странник ухмыльнулся. -- Ничего, подождет, -- уютно устроившись под мощной рукой Блейда, девушка широко раскрытыми глазами смотрела на город. -- Знаешь, -- вдруг сказала она, -- а ведь мне рассказывали про это... про место, где когда-то жили предки... -- Рассказывали? Кто? -- Апатам... мой апатам... -- Апатам? -- Блейд приподнял бровь. -- Ну, отец... Странник кивнул; вероятно, это было ласковое уменьшительное словечко, нечто вроде английского "дадди". -- Твой апатам добирался сюда? -- спросил он. -- Нет. Может быть, ходил его отец или дед... Но он мне что-то рассказывал об этих местах... давно, в детстве... я уже не помню... -- Жаль, что ты опять не расспросила его -- перед нашим походом. Сейра беспомощно повела плечами; лицо ее сделалось грустным. -- Его уже не расспросишь, Чарди... -- Кэши? -- Кэши... -- Прости... -- Блейд крепче прижал ее к себе. Безусловно, обитателей этих катакомб нельзя было в полной мере считать крысами. Да, они казались серыми, словно запыленными; от них зачастую не слишком приятно пахло, и они шмыгали в своих ходах и тоннелях словно стаи хищных грызунов; они ели то, чем побрезговала бы самая жалкая земная тварь; они грудились около молодых самок, являвшихся самой большой ценностью в подземном мире. И все-таки они не стали животными! Они любили и печалились так, как любят и печалятся люди, и слова "отец" и "мать" еще не стали для них пустым звуком. По-прежнему обнимая Сейру за плечи, Блейд повел ее к месту их ночлега. Парни уже поднялись, собрали мешки и теперь сидели на них в ожидании хозяйки, лениво перебрасываясь словами. Собственно, это касалось Дилси и Бронты; Кести, по своему обыкновению, молчал. -- Не спуститься ли нам вниз, на первый уровень? -- предложил Блейд, усаживаясь и доставая ложку. -- Что это даст? -- Дилси уже тянулся к котелку с грибами. -- Мы можем заглянуть в город, осмотреть пару-другую зданий. Вдруг обнаружится нечто интересное! -- Хм-м... Ты думаешь? А если напоремся на кэшей? -- Пока мы их не видели. -- Знаешь, Чарди, кэши такие шустрые твари... То их нет и нет, а то как навалят... -- Навалить они могут в любом месте, и тут, и внизу. -- Это верно, -- Дилси почесал в голове черенком ложки, -- Ну, давай спустимся... Что остальные-то скажут? -- он оглядел сосредоточенно жующих Кести, Бронту и Сейру. -- Спустимся, -- кивнул Бронта. -- Интересно поглядеть, что в этих цветных коробках. Чарди прав -- может, и найдем что полезное. Книги там, или банки с едой... Сейра тоже с энтузиазмом закивала, и взгляд Блейда переместился на Кести. -- Ты как полагаешь? Тот отложил ложку, вытер рот и задумчиво произнес: -- Эти стержни... подпорки... Надо бы осмотреть их основания. -- Вот и осмотрим. В молчании они доели холодное грибное варево, закинули на спины мешки и снова направились к галерее. Поя ними простирался очередной двадцатимильный отрезок проспекта, точно такой же, как предыдущий; справа высились громады небоскребов, отделенные ажурным парапетом из серебристого металла; текла, уходила вдаль бесконечная пустынная магистраль, вымощенная большими белыми плитами в форме восьмиконечной звезды; медно-красные колонны вздымались к далекому потолку. Но было и отличие: теперь слева отсутствовали проходы, что раньше вели в складской блок. По левую руку путников тянулась глухая стена такого же солнечно-желтого цвета, как и кровля; казалось, они идут вдоль края небесной чаши, накрывшей маленький игрушечный мирок, отрезанный от всего остального Мироздания. Вскоре шагавший впереди Блейд увидел очередную лестницу, и отряд осторожно спустился вниз. Двигаться тут было опасней, и странник прекрасно понимал это: на галерее к ним удалось бы подобраться с двух сторон, спереди или сзади, причем оба эти направления хорошо просматривались; внизу же роботы могли вынырнуть из любого ущелья между огромными зданиями. Впрочем, за двое суток путешествия им не попался ни один кэш, и Блейд полагал, что они вообще не появляются в городе. Что им тут делать? Сметать пыль с тротуаров? Вряд ли... В старом депо их ждало занятие поинтереснее. -- Пройдем немного вперед... тысячу или две шагов, -- сказал он. -- Потом затянем в город. Кести, шагавший за ним, молча кивнул, приглядываясь к основанию ближайшей опоры. Однако она выглядела точно так же, как наверху -- монолитная колонна без единого шва, сверкавшая, точно полированное медное зеркало. В ее изогнутой поверхности гротескно отражались лица путников, их фигуры выглядели вытянутыми и тонкими, словно былинки, колеблемые ветром. Сейра скорчила забавную рожицу своему отражению, Бронта улыбнулся, Дилси, по-прежнему охранявший тыл, хмыкнул. Блейд шел, разглядывая тянувшиеся справа громады. Он собирался заглянуть туда -- на два-три часа, не больше, -- а затем отправиться на розыски объекта, обозначенного на плане медно-красным кружкам. Вероятно, к нему вел тоннель, уходивший налево, до которого оставалось миль восемь или десять. Если двигаться по белому проспекту, то его никак не пропустишь, размышлял странник. Что же там располагается? Может быть, все-таки выход? Он махнул рукой, показывая на переулок между двумя гигантскими зданиями по другую сторону магистрали. Собственно, переулком этот проход не стоило называть: он был шириной в тридцать ярдов, но это вполне приличное расстояние словно скрадывали высокие стены небоскребов, уходившие к самому потолку. Обе эти конструкции показались Блейду весьма примечательными: левое, в форме прямоугольной призмы, было совсем прозрачным, словно собранным из стеклянных пластин на металлическом каркасе, правое же, ступенчатая зеленоватая пирамида, сильно вытянутая вверх, имела систему пандусов, позволявших забраться снаружи на шесть нижних уровней. К ней путники и направились, оторвавшись от желтой стены и торопливо пересекая широченную магистраль. Впервые они рискнули выйти из-под прикрытия балкона, и Блейд сразу же почувствовал себя неуютно -- казалось, что с двух сторон, из зияющей пустоты бесконечного проспекта, на него нацелены стволы гаубиц. Подошвы сухо шелестели по белым плитам, напоминавшим украшенный рубчиком фаянс; труба базуки на его груди чуть покачивалась, задевая то рукоять излучателя, торчавшего справа, то головку увесистого молотка, подвешенного слева на ременной петле. Они приблизились к пирамиде, и странник заглянул в большое овальное окно, забранное стеклом хрустальной чистоты. Весь первый этаж представлял собой одно гигантское помещение, в котором ровными рядами стояли какие-то механизмы, похожие на подъемники. Больше там не было ничего. Блейд, недовольно нахмурившись, направился к пандусу -- широкому и обрамленному с одной стороны массивным парапетом Остальные шагали за ним, по-прежнему настороженно озираясь Второй и третий ярусы его тоже не порадовали: в огромных залах высились лишь прямоугольные коробки подъемных шахт, одни -- раскрытые, другие -- с наглухо задраенными раздвижными дверцами. Это здание явно не было ни жилым домом, ни административным корпусом, тут поднимали и опускали некие грузы, и Блейд уже догадывался, какие именно. На третьем ярусе его предположение подтвердилось. Широкий проезд, у которого заканчивался пандус, не был перекрыт дверными створками, и странник заметил в глубине помещения с полдюжины больших разноцветных ярких жуков, перевернутых на спину. Их металлические лапы, обутые в пластик, беспомощны торчали в воздухе, вытянутые каплевидные тела застыли в каменной неподвижности, впереди, словно огромный овальный глаз, сверкали поверхности лобовых стекол. -- Что это? -- шепнула Сейра. Блейд, оглянувшись, увидел, что все четверо столпились за его спиной, уставившись на странные экипажи. Это было не слишком предусмотрительно, и он негромко спросил. -- Дилси, ты следишь за проходом внизу? -- Что? А, божья плешь! Конечно! -- Ну, так не глазей по сторонам! Это просто машины... машины, в которых ездили люди. Штуки, гораздо глупее кэшей и абсолютно безопасные. С минуту его спутники осмысливали эту концепцию, затем Бронта спросил: -- Что-то вроде наших тачек? -- Да, только не на колесах, а с шагающим механизмом. И они передвигались сами, под управлением человека, который сидел внутри. -- О! -- с уважением произнесла Сейра. -- Ты все знаешь, Чарди! -- Я же говорил, что в Гладких Коридорах Смоута есть рисунки на стенах. Горы, деревья, животные, дома и такие вот машины... -- Блейд повернулся спиной к разноцветным жукам; этот огромный гараж больше его не интересовал. -- Пошли! Осмотрим стеклянную коробку напротив. Они спустились вниз, пересекли улицу и зашагали вдоль фасада прозрачной призмы, протянувшегося ярдов на двести. Входа не было видно, и Блейд решил, что он располагается за углом, с поперечной улицы, которая была раза в два шире той, по которой они шли. Сквозь стеклянные стены первого этажа он разглядел обширные помещения, уставленные мебелью -- очень похожей на земную офисного назначения. Там были столы в форме полумесяца, соединенные с креслами без ножек -- их сиденья словно висели в воздухе на горизонтальных стержнях; стоны сплошь состояли из дверец шкафов, каких-то пультов и панелей, вогнутых серебристых экранов и блестящих металлических полос, что тянулись от пола до потолка. Изучение всего этого добра может оказаться хотя и занимательным, но слишком долгим, успел подумать странник, когда за его спиной раздался вопль Дилси: -- Кэши! Слышишь? Кэши, задница божья! И сразу они вынырнули из-за угла -- два десятка машин, которых отделяли от людей два десятка ярдов. На миг роботы замерли, точно в замешательстве; потом мгновенно вскинули щупальца-шланги, я ив Блейда глянули черные дульные срезы излучателей. Но он уже катился по гладкой мостовой, выставив вперед базуку. Грохнул выстрел, снаряд разорвался в гуще металлических созданий на нелепых треножниках, вверх и в стороны полетели обломки ходовых опор, темные осколки корпусов, оторванные манипуляторы. Затем выпалил дудут Дилси, и сразу же в воздухе скрестились фиолетовые лучи -- словно многофутовые шпаги в руках фехтовальщиков. Страннику показалось, что он услышал чей-то стон. Откатившись к стене здания, отбросив гранатомет и лихорадочно стискивая приклад бластера и рукоять молотка, Блейд взмолился "Боже святый, только не Сейра! Только не Сейра, Господи!" И не Бронта! Не Кейси! Не Дилси! Никто из его семьи, которую он призван защищать и сохранять! Боже милостивый, пощади их, крысят неразумных, не видевших ни света, ни неба, ни солнца! Он стремительно поднялся, вытянув руку с бластером, казалось, сокрушительный заряд энергии усилен его ненавистью Кхэшш... Кх-эшш... Кх-эшш! Сжимая свое оружие, странник прыгнул вперед. Подвижностью роботы не уступали людям, и на дистанции прямого поражения схватка велась на равных -- жизнь за жизнь, смерть за смерть. Но Ричард Блейд не был обычным человеком, вряд ли хозяева кэшей могли предполагать, с каким хищником столкнутся их железные слуги в крысином лабиринте. Миг -- и он очутился среди них. Загрохотал молот, сверкнули вспышки бластера, отсеченный манипулятор бессильно соскользнул с его плеча... Он бил и бил, опьяненный злобой, словно Тор, повергающий наземь етунов; бил, наполняя грохотом еще недавно застывший в могильной тишине город. За Сейру, юную и прекрасную! За молодого Бронту! За Кести, аколита Господнего! За безбожника Дилси! Он бил, пока не услышал чей-то истошный крик: "Чарди! Хватит! Все!" Значит, хотя бы один жив, подумал Блейд и обернулся. Бронта и Сейра стояли, Дилси сидел, широко раскинув ноги и зажимая левой рукой плечо. Кести лежал. Расшвыривая пинками опаленные, разбитые корпуса кэшей, странник направился к нему. Металлические обломки хрустели под подошвами тяжелых башмаков. Жизнь и смерть, свет и тень, вдох и выдох... Кто может измерить грань, что разделяет их? Мгновение назад Кести был полон сил, был жив; теперь -- мертв... Нет, еще не мертв -- он умирал. Блейду доводилось видеть всякие раны, но результат прямого попадания из бластера он лицезрел впервые. Под ребрами, с левой стороны, в животе Кести зияла круглая дыра, закрыть которую не хватило бы ладони. Ни крови, ни розовой плоти, ни белизны костей... Почерневшая кожа, обугленные, прожженные до позвоночника внутренности, брюшная полость, забитая углем и пеплом... горелым прахом, в который превратились почки, желудок, печень. Однако он еще дышал и, булькая кровавой пеной, пытался что-то сказать Странник встал на колени, склонился к лицу умирающего. -- Что, Кести, что? -- Ва-а-а-ы... ва-а-а-ы... -- Флягу! -- Блейд протянул руку назад и через миг почувствовал в ладони плоскую банку. Он осторожно наклонил ее -- вода тонкой струйкой потекла в пересохший рот. -- Ча-а-ди... -- Я тут! -- странник стиснул холодеющие пальцы. -- Ча-а-ди... ко-о-нны... оч-ки... к-ас-ные оч-ки... на пане... что... что... з-ачит... ду-май... Последнее слово он произнес совсем отчетливо и затих. Блейд стоял рядом на коленях, угрюмо глядя на помертвелое лицо, стараясь не коситься на страшную рану в животе. Потом он поднял голову, прямо перед ним набухали слезами глаза Бронты, и где-то в стороне, рыдая во весь голос, Сейра перетягивала чистой тряпицей обожженное плечо Дилси. Странник снова опустил взгляд. Нелегко прощаться с человеком, с которым ты делил глоток воды и женщину... * * * Они вновь двигались по вымощенному белыми звездчатыми плитами проспекту под нависавшей футах в тридцати галереей. Блейд шел впереди, мрачный и невеселый, за ним -- Бронта и Сейра, Дилси прикрывал тылы, иногда шипя от боли. К счастью, рана его была нетяжелой -- задело лучом по касательной. Кести остался в стеклянном здании, около которого произошла стычка. Они занесли его внутрь, положили на пол в обширном чистом вестибюле, потом Блейд сотворил краткую молитву -- земную молитву, которая здесь пришлась весьма кстати. После этого четверо путников покинули холл с прозрачными стенами. Ни у кого не было желания исследовать другие комнаты, копаться в шкафах, разглядывать непонятные приборы; к тому же теперь, после предсмертных слов Кести, Блейд знал, что делать. Он знал и то, что должен поторопиться: в висках ощутимо давило, а затылок время от времени словно простреливал электрический разряд. Внезапно кто-то коснулся плеча странника и, скосив глаза, Блейд увидел Дилси, нагнавшего его. Он поглядел назад, отметив, что боевой порядок не нарушен -- сейчас тыл прикрывал Бронта. От Сейры пока было мало толку, она то и дело всхлипывала и размазывала ладошкой слезы по щекам. С минуту Дилси молча шагал рядом, потом с непривычной мягкостью произнес: -- Не вини себя, Чарди. Это случилось внизу, но могло случиться и наверху. Причем намного раньше и с любым из нас. Странник угрюмо кивнул. Дилси вроде бы утешал его, но и сам выглядел угнетенным. -- Я знаю. Спасибо, старина. Кстати, как твое плечо? -- Все в порядке. Сейра смазала ожог, поболит и перестанет... -- он: помолчал, искоса заглядывая в лицо Блейду. -- Куда мы теперь, Чарди? -- Туда, куда посоветовал Кести. -- Кести? Посоветовал? -- Он догадался о назначении этих колонн, -- Блейд махнул рукой в сторону ближайшей меднокрасной опоры, -- и сказал мне об этом перед смертью. -- Ну и ну, плешь господня! -- Дилси изумленно покрутил головой, -- Он еще успел что-то сказать -- с этакой дырищей в животе! -- Наш Келси был крепким парнем... и очень неглупым, как я сейчас понял. -- Блейд потер ладонью зудевший висок. -- Помнишь красноватые точки на плане? Вот это и есть колонны, подъемные механизмы, которые я искал. А они-то были все время перед глазами! -- Херувимово дерьмо! -- выругался Дилси. -- Как же так! По ним, что ли, наверх надо лезть? Так ноги не сойдутся, хоть задницу напополам раздери! Оживает, решил Блейд; раз ругается, значит, оживает. Он тоже почувствовал себя лучше. -- Вероятно, это не колонны и не опоры, а трубопроводы, которые ведут на поверхность. Понимаешь, они внутри пустые. -- Но как туда попасть? Они же гладкие, как сковородка Сатаны! Ни щели, ни дверцы, ни люка! -- Что-то такое должно быть, -- Блейд задумчиво окинул взглядом ближайшую колонну. -- Я полагаю, что вся система этих подъемников заблокирована -- вероятно, из единого центра. В него мы и направляемся. -- Ты догадался, где он? -- После подсказки Кести это было уже нетрудно. Помнишь тот красный кружок? К нему мы сейчас и идем. Красные точки -- колонны-подъемники, красный кружок -- централь управления. -- Почему ты так решил? Блейд усмехнулся. -- Кто побольше размером, тот и главный. Погляди хотя бы на нас: я -- самый сильный и крупный, и я -- командир. Дилси тоже оскалил зубы в ухмылке. -- Да, ты облом что надо... -- он обе