ни Роделл держал их на мушке пистолета. Возможно, он собирался завезти всю группу в дом Роделла и прикончить их там, с помощью Роделла. Но когда они сбежали, ему пришлось выслеживать их поодиночке и действовать наудачу. - Вы все повторяете "он". Не забывайте: сейчас на свободе два человека. - Я знаю. Но один из них - из сбежавшей вместе с преступником группы. И он все еще где-то скрывается, если только убийца уже не настиг его, а мы об этом пока не знаем. - Мы вообще ни черта не знаем, кроме того, что где-то разгуливают два человека, один из которых Брюс Раймонд. И он либо убийца, либо потенциальная жертва. Нам приходится только гадать. - Виценте глотнул кофе, потом поставил кружку на стол. - Из того, что мы знаем о Брюсе Раймонде, следует, что он может быть и тем, и другим. Я прочитал бумаги, которые прислали из управления по делам ветеранов. Никаких определенных прогнозов - отписка, лишь бы оправдать врача, который принимал решение. Но я могу рассказать кое-что о типе человека, который совершил эти убийства. У нас есть факты, от которых мы можем отталкиваться. Первое, как я уже говорил, это то, что он, без сомнения, - антисоциальная личность... - Вы не можете обойтись без психиатрического жаргона? - Хорошо, никаких осторожных фраз. - Виценте улыбнулся, потом нахмурился. - Повторим то, что мы уже знаем: в нашем человеке нельзя распознать сумасшедшего. Он выглядит нормальным и ведет себя рационально. Это, разумеется, маска, но достаточно убедительная - это мы знаем, потому что он смог организовать побег из клиники, не вызвав подозрений медицинского персонала. Он также смог заставить других пациентов последовать за ним. Он, вероятно, привык брать на себя лидерство, отдавать приказы... - Раймонд был офицером. - Берем это на заметку, - кивнул Виценте. - Далее, исходя из характера преступлений, мы можем сделать вывод, что этот человек обладает недюжинной силой. Даже если мы допустим, что Тони Роделл был его сообщником, очевидно, что, кроме элемента внезапности, понадобилась физическая сила. Гризволда привязали к креслу, Джека Лорча ударили по голове, санитара закололи, двух женщин задушили, Дороти Андерсон перерезали горло... - Это тоже меня беспокоит, - сказал Барринджер. - Каждое убийство совершено другим способом. Обычно убийца действует по шаблону. - Мы имеем дело не с импульсивным убийцей. На сознательном уровне этот человек убивает только с целью замести следы, используя при этом те средства, которые годятся на данный момент. Человек, который мог спланировать такую смерть, какую принял Тони Роделл... - Мы не можем утверждать, что смерть была спланирована, - перебил его Барринджер. - Это могло быть случайностью. Да, доберманы были свирепые, но они знали своего хозяина. - Как и мы. - Доктор Виценте пролистал стопку бумаг на столе Барринджера. - Вы сегодня утром говорили с его матерью? - И ничего не добились. Кроме того, что она опознала своего сына как одного из сбежавших пациентов, все остальное было явной ложью. Тони был хороший мальчик, может, немного неуравновешенный, но никаких серьезных проблем. - Она - мать погибшего. Что вы ожидали услышать от нее при таких обстоятельствах? - Неважно. У нас есть данные по нему. Бросил школу. В шестнадцать лет задержан за кражу автомобиля, приговор - условный с отсрочкой исполнения. Его мать клянется, что он всегда был чист, но у нас зарегистрированы два задержания за употребление наркотиков. Я вытянул из матери, что она не видела сына почти год перед тем, как он лег в клинику, но обстоятельства его помещения в клинику она обсуждать отказалась. Я думаю, что он дал себя упрятать, потому что был законченным наркоманом. Не мог без амфетамина. - Что-то подтверждает эту версию? - Подтверждений более чем достаточно. - Барринджер выпил последний глоток кофе. - В холодильнике под пакетами с мясом было два пузырька, в каждом из которых по тысяче капсул амфетамина. Их нашли сегодня утром при осмотре дома. Один пузырек запечатан, второй - вскрыт. Глаза доктора Виценте сузились. - О чем это говорит? - О том, что Роделл и убийца прибыли в дом вместе, возможно, намереваясь переночевать там. Вероятно, они воспользовались машиной Роделла - насколько нам известно, они были вместе вечером, когда были совершены убийства. - Вы думаете, Тони был замешан в убийствах? - Возможно. Особенно если он добрался до своего запаса капсул раньше, когда они только пришли за машиной. Не мне вам рассказывать, на что способен наркоман, накачавшийся амфетамином. Барринджер начал возить по столу свою пустую кофейную чашку. - Можно допустить, что действие наркотика еще не кончилось, когда они вернулись в дом, что он был возбужден. Настолько возбужден, что каким-то образом грубо обошелся с собаками. Те напали на него, а его спутник испугался и скрылся на машине. - А что, есть какие-то доказательства того, что с собаками грубо обошлись? Ваши люди нашли палку или хлыст на месте гибели? - Нет, ничего, кроме обертки от пакета с мясом. Может быть, он просто дразнил собак - показывал им мясо, а потом убирал его, что-нибудь в этом роде. - Барринджер пожал плечами. - От наркомана можно ждать чего угодно. - Давайте вернемся к самым вероятным версиям, - сказал доктор Виценте. - Вы сказали, что убийства совершены нешаблонно. То есть не просматривается постоянство метода. Однако шаблон четко просматривается в мотивах. Одного за другим убийца убирает тех, кто может его опознать. Мы оба сошлись на том, что Тони Роделл мог бы опознать убийцу. Что и делает его смерть частью спланированной схемы. - Но как убийца мог подстроить нападение собак на Роделла? - Я не знаю, - доктор Виценте поднялся. - Так же, как вы не знаете, находился ли Тони Роделл под влиянием амфетамина в момент смерти. - Но я это выясню. - Барринджер нахмурился и потянулся за телефонной трубкой. Доктор Виценте молчал, пока лейтенанта Барринджера соединяли с отделом судебно-медицинской экспертизы. Разговор был коротким, но по выражению лица Барринджера, когда он положил трубку, все стало ясно. - О'кей, док, - сказал он. - Вскрытие еще полностью не закончено, но предварительный анализ крови показал, что Роделл в момент смерти был чист. - Никаких следов амфетамина? Барринджер покачал головой. - У Роделла. Но вы были правы - собаки напали на него не случайно. Их накачали. - Накачали? - Собак сегодня утром уничтожили. Я приказал произвести вскрытие. Исследование показало, что желудки их были заполнены мясом, а с мясом им скормили по крайней мере по полдюжины капсул. - Немудрено, что они напали на Роделла, когда он вошел во двор. Они напали бы на любой движущийся объект. Тот, кто дал собакам наркотик, превратил их в убийц. Глава 15 Он провел ночь в машине, которую припарковал в заколоченном с одной стороны виадуке на заброшенном шоссе. Въезд в виадук был скрыт от посторонних глаз разросшимся кустарником. Сон никогда не был для него проблемой: он просто закрывал глаза и моментально проваливался в черную дыру. У него уже несколько лет не было сновидений. Пробуждение пришло с ревом и грохотом. Он моментально пришел в себя, выкарабкался из черной дыры, а вокруг падали бомбы - нет, не бомбы, то было в другое время, в другом месте. Потом он понял, где находится, и узнал источник звуков: машины-мусоровозы, разъезжающиеся в утреннюю пустоту улиц во исполнение своего долга. Как только он понял, что слышит, сердце его перестало бешено колотиться, и он снова стал спокоен. Он сел, позволив себе слегка улыбнуться, не в качестве комплимента глубине и оригинальности своих мыслей, а отдавая должное самоконтролю и дисциплине, которые позволяли ему мыслить так эффективно. Он был автором пьесы, режиссером, он блокировал маневры противников, распределил роли, спланировал всю постановку. Свою роль он знал назубок, но одна мысль не давала покоя - сможет ли он доиграть ее до конца? Теперь он знал ответ. Страха перед сценой не было. Нужно только помнить, что все это - простое лицедейство. Кровь - это всего лишь кетчуп, а конвульсии, гримасы и крики - всего лишь потуги актеров, действующих по указке, нагнетающих страсти перед финальной сценой смерти. Конечно, ему следовало быть осторожным, потому что он был реальным и его кровь не была кетчупом. Самым разумным будет менять роли. Каждый человек в разное время играет несколько ролей. Послушный пациент для доктора Гризволда и его персонала, всемогущий лидер для других пациентов. А затем, для избранных аудиторий из одного зрителя - немые роли. Человек из стенного шкафа для Дороти Андерсон, человек в тени для Джека Лоча, человек в саду, ожидающий Эдну Дрексел. Плавательный бассейн послужил хорошей подсказкой: что-то шевельнулось в его памяти, навело на мысль прибегнуть к плагиату - повторить сцену из старинной восточной мелодрамы "Кисмет". Жизнь копирует искусство. Но устранение со сцены Тони Роделла было результатом блестящей импровизации. Использовать таким образом собак было гениальной идеей, может быть, он сумел полностью одурачить публику. Он наклонился вперед на сиденье автомобиля и включил радиоприемник, несколько раз нажал кропки диапазонов в поисках утренних новостей. Болтовня диктора дала ему ответ, который он искал: "...серия ужасающих зверских убийств достигла апогея, когда рано утром был обнаружен труп бывшей рок-звезды Тони Роделла..." Он слушал до тех пор, пока с удовлетворением не узнал, что виновниками трагедии признаны собаки. О нем ничего не узнали, что было еще важнее. Все остальное было всего лишь упражнениями в навешивании безвкусных и злобных ярлыков - "маньяк-убийца все еще на свободе" и еще в таком же роде. Он выключил радио и включил электробритву, купленную вчера вечером в аптеке. Глядя в зеркало заднего обзора, убрал с лица щетину. Потом достал из-под сиденья смену одежды. Хорошо, что в кошельке Гризволда было достаточно денег наличными, чтобы приодеться. Прячась за кустами, он оглядел улицу. Начиналось обычное утреннее движение - люди направлялись на работу. Никто не смотрел в его сторону. Тем не менее он пригнулся и так, полулежа на сиденье машины, начал переодеваться. Вот было бы смешно, если бы сейчас его задержали за появление в общественном месте в неприличном виде. Он надел брюки, потом вынул булавки из новой рубашки. Застегнувшись на все пуговицы, уже не таясь, сел на сиденье и повязал галстук, не отрывая при этом глаз от зеркала. Потом он переложил содержимое своих карманов в новую одежду, задержавшись ненадолго, чтобы пересчитать деньги в кошельке Гризволда. Тридцать четыре доллара. Не состояние, но достаточно, чтобы прожить день. Потом будут еще деньги и еще - дни. Впервые он позволил этой мысли вырваться наружу. Она выжидала долгое время, выжидала, пока сцена не будет готова. Почему нужно ограничиться одним спектаклем? Нужно ли, чтобы это кончилось? Устранение свидетелей замышлялось как мера предосторожности, и это было разумно. Но чего ради останавливаться на этом? Мир полон кандидатов в небытие. Такие, как тот осел на радио, рассуждавший фарисейски о "маньяках-убийцах". Да и множество других. Занятый этими мыслями, он достал из отделения для перчаток коробку бумажных салфеток и тщательно протер всю приборную доску, руль, зеркало заднего обзора. Завернув снятую одежду в обертку из-под новой, он сунул пакет под мышку и выбрался из машины. Теми же бумажными салфетками протер дверные ручки. Какое-то время он следил за улицей из-за кустов, выждал момент, когда на улице не было движения, вышел на тротуар и пошел по улице. На ближайшем перекрестке свернул в переулок. Пройдя полквартала, остановился у ряда мусорных баков. Снова оглянулся вокруг и удостоверившись, что никто за ним не следит, поднял крышку одного из контейнеров и бросил в него сверток с одеждой, замаскировав его старыми газетами. Грязноватая работа, но цель оправдывает средства. Покончив с этим делом, он вновь зашагал по улице. Где-то перед следующим перекрестком должен быть кафетерий. Там он поест, а потом надо будет обзавестись новой машиной - придется порыскать по аллеям и переулкам, где паркуются клерки и владельцы магазинов, пока он не найдет автомобиль с оставленными по небрежности ключами зажигания. Еще одна унизительная задача, но опять-таки следует помнить о конечной цели. О конце, который он уготовил другим. Не убий! Заповедь господня. Но ведь никто ей не следовал. Судя по тому, во что превратили мир. Если бы Господь выставил свою кандидатуру для переизбрания, то с такими-то заслугами наверняка проиграл бы. Убивать легко. Любой это знает. Рука прихлопывает муху, нога раздавливает жука. Фермерша сворачивает шею цыпленку. Рабочие на бойне дубинами глушат быков, режут визжащих свиней. Следующий шаг - это, разумеется, война. Но об этом ему думать не хотелось. Убиение невинных. Лучше подумать о справедливом уничтожении виновных. Это, в конце концов, была пьеса - пьеса с моралью, пьеса страстей. Страсть. Слово отозвалось знакомым ноющим ощущением в паху. Внезапно, без всякой причины, он вспомнил препарирование лягушки на уроке биологии в школе. Как наяву, предстало белесое брюшко твари, растопыренные лапки, судорожные движения под ножом. А потом анатомический столик превратился в кровать, а лягушка стала Принцем - нет, Принцессой. Девушка с белесой кожей, ноги раздвинуты, извивающаяся под другим орудием пытки. Разумеется, он знал, кто эта девушка. И сегодня он ее увидит. Глава 16 Когда Карен, одевшись, вышла в гостиную, она была удивлена, увидев там Тома Доила. - Я думала, что увижу вас только во второй половине дня, - сказала она. - Кто-то в участке напутал с графиком дежурства, один из наших не явился. Поэтому мне позвонили и попросили заступить вне очереди, так что я пришел сменить Любека. - Он ушел? - Около часа назад. Вы еще спали. Не было смысла вас беспокоить. Я подумал, что вам нужно отдохнуть. Карен кивнула и направилась на кухню. - Хотите что-нибудь съесть? - Я бы не отказался от чашки кофе. - Через несколько минут. Карен поставила кофейник, поджарила себе яйцо, вставила два ломтика хлеба в тостер, достала из холодильника апельсиновый сок. Привычные, доведенные до автоматизма действия успокаивали. Ей почти удалось убедить себя в том, что сегодня - обычный день. С порога кухни Доил наблюдал, как Карен расставляла на столе посуду. - Сегодня утром вы выглядите лучше. - Я и чувствую себя лучше. - И это было правдой. Она действительно выспалась. Кофе был готов. Карен наполнила две чашки, достала молоко, перевернула яйцо и выложила его на тарелку как раз к тому моменту, когда тостер выбросил гренки. Она поставила еду на стол, Доил уселся напротив нее. Вкус гренков и сока, утренние лучи солнца, пробивающиеся сквозь занавеску, помогали обрести ощущение обычной, нормальной жизни. Вдруг Карен что-то вспомнила и начала подниматься со стула. Доил поднял голову. - Что-нибудь забыли? - Газету. Ее оставляют за дверью. - Я принес. - Где она? - Пожалуйста, миссис Раймонд, сядьте, - голос Доила звучал неуверенно. - Прежде, чем вы ее развернете, может быть, лучше поговорим о вчерашнем вечере. Карен откинулась на спинку стула. - Что случилось? Она потянулась за чашкой, но пить не стала. Потому что Доил рассказывал ей. Рассказывал очень мягко, так, словно тон его голоса мог облегчить тяжесть слов. Джек Лорч, Эдна Дрексел, Тони Роделл. Трое из тех, еще трое погибли, пока она спала. - О, боже, - сказала Карен. - Что вы собираетесь делать? - Все возможное. С нами работают федеральные агенты и полиция штата, - Доил запнулся. - Если бы мы могли как-то выйти на вашего мужа... - Я же сказала вам, что не знаю, где он! - Карен почти не слышала своего голоса - так стучало у нее в висках. - Неужели вы думаете, что я не хочу его найти. Поймите же, я уже больше не могу выносить страх за него! - она поднялась. - Я ведь не служу в полиции - чего вы ждете от меня? - Только сотрудничества, - в голосе Доила послышалась едва уловимая нотка враждебности. Потом он удрученно покачал головой. - Мы делаем все, что в наших силах, но у нас так мало зацепок... - Я знаю, - Карен смягчилась. Ей вдруг захотелось рассказать ему все. Доил внимательно смотрел на нее. С другой стороны, что толку, если он узнает? Все, что бы она ни сказала, может повредить Брюсу. А этого она себе позволить не может. Что бы ни случилось - не может. - Послушайте, - сказал Доил. - После того, что случилось вчера вечером, разумнее вам будет находиться в центре города. К вам будет приставлена женщина-полицейская, но вас не будут держать в камере. Это только мера предосторожности... Карен покачала головой: - Я сказала моему боссу в агентстве, что приду. И я собираюсь это сделать. Она настояла на своем и вскоре молча сидела рядом с Дойлом в его машине, которую он медленно вел по запруженным улицам. Пока Доил звонил в участок доложить о том, что они уезжают, Карен успела заглянуть в газету. Она прочитала заголовок и первую полосу, но и этого было достаточно. Хуже, чем убийства Тэйт Ла Бьянка, хуже еще не было. Не удивительно, что в городе царила паника. И все же... И все же все эти люди на шоссе стремятся в город. Бизнес как обычно. Удовольствия как обычно. Жизнь шла своим чередом. Может быть, эти люди носили страх в себе, но что им оставалось делать? Что оставалось делать ей со своим страхом? Ехать на работу, вот и все. Притворяться, как и все, что это обычный день и что ночь никогда не наступит. - Это ваш офис? - спросил Доил. Она кивнула, и он плавно остановил машину у тротуара. Доля полицейского, может быть, и нелегка, но, по крайней мере, ему не нужно беспокоиться о том, где припарковать свою машину. Поднимаясь в лифте вместе с Дойлом, Карен пережила неприятное мгновение. Внутри у нее вдруг как будто что-то оборвалось. Ощущение это не было вызвано стремительным движением лифта. Это был страх. Не страх оказаться повернутой спиной к невидимому убийце, а боязнь встретиться лицом к лицу с людьми, которых она знала. Людьми, которые знали ее и наверняка уже знают о Брюсе. Доил пристально смотрел на нее. - Нервничаете? - спросил он. Карен быстро покачала головой. Ей очень хотелось, чтобы он перестал следить за ней и спрашивать, как она себя чувствует. С другой стороны, она понимала, что это его работа. А здесь была ее работа. Выйдя из лифта, они подошли к двери приемной. Доил открыл дверь, пропуская Карен. Сидящая за своей стеклянной перегородкой Пегги резко подняла голову. - О.., доброе утро, - в ее голосе и торопливой улыбке чувствовалось замешательство. Карен кивком указала на Доила: - Это мистер Доил. Он из... - Да, я знаю, - поспешно перебила ее Пегги. - Они звонили и предупредили мистера Хаскейна, что с вами кто-то будет. Я скажу ему, что вы здесь. - В этом нет нужды, - начала было Карен, но Пегги уже нажала клавишу селектора. - Э-э, да она в большем замешательстве, чем я! - дошло до Карен, а когда открылась дверь и появился Эд Хаскейн, было явно видно, что и он смущен. - Рад вас видеть, - сказал он. Том Доил представился, и Хаскейн сделал жест, такой же нелепый, как и его слова. - Разумеется, тебе можно было и не приходить сегодня, я сказал по телефону... - Я сама хотела прийти, - сказала Карен. Она уже чувствовала себя нормально, прежний страх прошел. - Нет причины запускать работу. - Верно, - Хаскейн посмотрел на Доила, когда Карен направилась в коридор. - Я.., вы, как я понимаю, тоже идете? Доил кивнул и последовал за Карен. Все трое пошли по холлу мимо дубовых дверей отделов. Карен показалось, что двери открываются и захлопываются быстрее, чем обычно. Впрочем, если за ними и следили, то делали это молча и незаметно, и ее это не волновало. В конце концов, что тут можно было увидеть? У нее второй головы не появилось. Хотя, может быть, на нее глазели, чтобы удостовериться, что ей удалось сохранить свою голову. Они повернули во второй коридор. Карен прошла через открытую дверь в свою ячейку. Доил вошел следом за ней, а Хаскейн в нерешительности остановился в коридоре. - Если ты.., я хотел сказать, если я могу что-то сделать... - Не беспокойтесь, мистер Хаскейн, - заверила его Карен. - Со мной все в порядке, спасибо. Хаскейн удалился. Карен повернулась и скинула с себя жакет. Детектив стоял за ней, слишком громоздкий для такого маленького помещения. - Присаживайтесь вон там, - Карен указала на стул. - Снимите пиджак, если хотите. Можете взять журналы на верхней полке в шкафу. Боюсь, что это по большей части моды, но, во всяком случае, будет чем заняться. - Спасибо. Но Доил не стал читать журналы. Усевшись на стул, он просто наблюдал, как Карен работала. Утро выдалось тяжелое. Она предприняла три или четыре бесплодные попытки и наполнила мусорную корзину скомканной бумагой. Наконец, к полудню у нее получилось то, что она хотела. Она набрала номер Хаскейна. - Отлично, - сказал он. - Послушай, у меня обед в половине первого. Как насчет в два тридцать в моем офисе? - Два тридцать? - Да. Пока. Карен повесила трубку и потянулась за своим жакетом. - Куда сейчас? - спросил Доил. - Обеденный перерыв, - Карен открыла сумочку, достала пудреницу и посмотрелась в зеркальце. - Как я понимаю, мы обедаем вместе. - Сожалею, - Доил улыбнулся, извиняясь. - Понимаю, - Карен спрятала пудреницу. - Мера предосторожности. На площадке возле лифта краснолицый мужчина с рыжими усами стоял, прислонившись к стене, и читал раздел объявлений в газете. Он не обращал на них внимания, пока Доил не кивнул ему. - Мы идем на обед, - сказал он. Человек поднял голову. - Надолго? Доил вопросительно посмотрел на Карен. - Сорок пять минут. Внизу есть гриль-бар. Человек взглянул на часы. - Я буду здесь, - сказал он Дойлу. В лифте долговязый детектив откашлялся. - Не имеет смысла играть в прятки. Думаю, лучше вам знать, что мы были вполне серьезны, когда говорили о вашей безопасности. Вашу секретаршу в приемной проинструктировали - если придет кто-то, кого она не знает, и попытается пройти в офис, то она пропустит его только с разрешения нашего сотрудника, который дежурит снаружи. - Я полагаю, у вас и в гриль-баре свой человек? - В этом нет необходимости. Это общественное место. - Хорошо, - Карен улыбнулась. - В таком случае неважно, если мы пойдем в другое место. - Чем плох гриль-бар? - Там обедает слишком много людей из нашего офиса. Я буду чувствовать себя не так неловко где-нибудь подальше. Есть одно место, это, правда, всего лишь кафетерий, но там хоть на меня не будут глазеть. - Как хотите. Карен взяла салат, чай со льдом и порцию лимонного щербета. Но когда они с Дойлом нашли свободный столик и сели, ока почти не притронулась к еде. - Я думал, вы голодны, - сказал Доил. - Была. Пока не увидела это. - Карен показала на столик справа, за которым полный мужчина в льняном пиджаке читал свежую дневную газету. В глаза бросился крупный заголовок: НАРКОТИКИ ПРЕВРАТИЛИ СОБАК В УБИЙЦ ТРЕТЬЕГО БЕГЛЕЦА ИЗ КЛИНИКИ. - Это правда? - вполголоса спросила Карен. - Да. Это результат лабораторных исследований. - Как ужасно, - Карен обхватила ладонью стакан с охлажденным чаем. - Тони Роделл. Мне кажется, я слышала его пластинки. Я и не знала, что он был в той же клинике. - Ваш муж не упоминал о нем? - Я же вам говорила, я не виделась с Брюсом, пока он был там. - Верно, я забыл, - Доил откусил хороший кусок от своего бутерброда с ветчиной. Карен отодвинула стакан, но ладонь хранила холод. - Я все думаю об этом парне. Кто мог бы сделать такое? Доил прожевал, проглотил. - Как сказать. - Я знаю, это глупый вопрос, - Карен кивнула. - Убийства совершают разные люди. Я думаю, вы видели многих из них. - Не очень многих. Согласно статистике, менее половины всех преднамеренных убийств в стране заканчиваются арестом. И только небольшой процент арестованных подвергают суду и приговаривают. - Но мы же читаем все эти статьи о научных методах расследования... - Разумеется. И у нас есть ученые-криминалисты, разное оборудование. Иногда все это срабатывает. И мы в таком случае отвешиваем поклоны. - Улыбка Доила была мрачной. - Но я вам скажу откровенно. В девяноста процентах случаев успешных расследований убийц полиции, что называется, подносят на блюдечке. - Что вы имеете в виду? - Либо он приходит и сдается, либо на него наводят. - Информатор? Доил кивнул. - Вот тогда-то и начинается настоящая полицейская работа - сбор доказательств для осуждения. Но сначала нужно произвести арест. И в девяти случаях из десяти он возможен только в результате наводки, - Доил пристально смотрел ей в глаза. - Я говорю не о профессиональных информаторах или даже свидетелях. Чаще всего это кто-то из близких - друг, член семьи, который знает или догадывается. Сначала они обычно решают молчать, но спустя какое-то время, когда успевают все хорошо обдумать, начинают понимать, что им следует прийти к нам. Что их долг - предотвратить повторение таких преступлений, если вы понимаете, о чем я говорю. - Я понимаю, - Карен выдержала его взгляд. - Понимаю прекрасно. Но я не сделаю внезапного признания. Если вы ожидаете, что я скажу, что да, Брюс виновен, то этого не будет. Не потому, что он мой муж, а потому, что я не знаю. Вы понимаете это? Не знаю! - Миссис Раймонд... Карен встала. - Пора возвращаться в офис, - сказала она. Больше она не сказала ему ни слова до тех пор, пока они не вернулись в ее тесную кабинку на десятом этаже. Там она взяла эскиз и свой текст и направилась в холл. - Мне пора к боссу, - сказала она Дойлу. - Его офис за углом в другом коридоре. - Я вас провожу. - Как хотите, - она подняла трубку и предупредила Хаскейна, что идет к нему. Доил молча проводил ее до двери кабинета Хаскейна. - Вы идите, - сказал он. - Я подожду здесь, - он открыл ей дверь. - Послушайте, извините, что у меня это так прозвучало. Я не имел в виду... - Я знаю, что вы имели в виду, - Карен прошла мимо него и захлопнула за собой дверь. Эд Хаскейн сидел за столом. Он поднял голову и открыл было рот, но Карен опередила его. - Я все еще в порядке, - сказала она, раскладывая эскиз и отпечатанный текст на столе перед ним. - И, я думаю, текст - тоже. Какими бы комплексами он ни страдал, Хаскейн всю жизнь был влюблен в словесность. Именно интерес к семантике вывел его в начальники отдела рекламных текстов. Одного вида отпечатанных на машинке или в типографии слов было достаточно, чтобы возбудить его аппетит, и сейчас у него слюнки потекли, когда он перевел свой взгляд на страницу. - Ага, да, полагаю, это как раз то, что нужно, - он поднял голову, задумчиво потер подбородок. - Вот только одно, заголовок. Подросткам это будет понятно, но для обычной публики?.. - Я как-то не подумала, - Карен нахмурилась. Хаскейн встал. - Извини меня, я на минутку. Он скрылся в персональном туалете, закрыв за собой дверь. В этот момент на телефонном аппарате Хаскейна замигала лампочка. Карен автоматически подняла трубку и придала голосу привычное официальное звучание. - Офис мистера Хаскейна. - Карен. Она не ответила. Не могла вымолвить ни слова. - Карен ты узнаешь, кто это ? - Да. - Я просил соединить меня с твоим кабинетом, но они дали этот номер. Ты одна? - Очень ненадолго. - Тогда слушай. Во сколько у вас перерыв на кофе? - В четыре. - Хорошо. Я буду тебя ждать. Наверху, на крыше. - Я, я не знаю смогу, ли вырваться... - Ты должна. Мне нужно с тобой поговорить. Может быть, это единственный шанс. Карен услышала звук спускаемой воды за дверью. - Где ты? - прошептала она. - В четыре на крыше, - прошептал голос в ответ. Потом раздались гудки. Глава 17 Когда Карен вышла из офиса Хаскейна, Доил ожидал ее в холле. - Все в порядке? - спросил он. Карен уже тошнило от этого вопроса, за последние два дня она слышала его слишком часто. Захотелось сказать ему, что дела ее были хуже некуда. Но сейчас она не могла себе позволить обидеть Доила или вызвать какие-то подозрения. Поэтому Карен кивнула, и они вернулись в ее комнатушку. - Могу я от вас позвонить? - спросил Доил. - Пожалуйста. Доил набрал номер участка. Раскладывая на столе рядом с пишущей машинкой эскиз и текст, Карен делала вид, что поглощена своим делом. На самом же деле она не упустила ни слова из сказанного Дойлом полушепотом. Все под контролем и - есть - он будет ждать Гордона в пять часов. Гордон, поняла Карен, сменит Доила на дежурстве. Но пять часов - это значит, что Доил все еще будет с ней, когда она пойдет на крышу. Если она пойдет на крышу. Доил закончил доклад и повесил трубку. - Есть новости? - спросила Карен. Он покачал головой. - Нашли машину Роделла. Если и есть еще что-то, то управление пока не сообщает. - Ничего о моем муже? - Сожалею. Карен отвернулась. Нет новостей - хорошая новость. Не так ли? Если она пойдет на крышу... Почти три часа. Ей остается час, чтобы решиться. - Я должна кое-что переделать в тексте, - сказала она Дойлу. - Пожалуйста, работайте. Карен села за машинку и потянулась за бумагой. Проблема заключалась в том, чтобы переделать заголовок. Минут через двадцать она решила ее, вставив две ничего не значащие фразы в первый абзац рекламного текста. Потом медленно перепечатала все заново, сосредоточившись на реальной проблеме. Крыша... Она знала, что не сможет сдерживаться бесконечно. Может быть, разумнее всего рассказать Дойлу сейчас и покончить с этим делом. Предоставить все полиции, в конце концов, это их работа. Она не нанималась рисковать во имя долга. Если, конечно, замужество считать таким долгом. В соответствии с лозунгами Движения за Освобождение Женщин супружество в современной форме так же устарело, как понятие о первородном грехе. Но не для Карен... Так что в действительности проблемы не было. Потому что не было выбора. Она должна идти, потому что должна знать правду. Даже если эта правда будет заключаться в том, что она ошибалась. Конечно, если она ошибалась, то узнает об этом, когда будет слишком поздно. Но тогда это уже не будет иметь значения. Сейчас имело значение только одно - как попасть на крышу. Карен посмотрела на часы. Без четверти четыре. Доил перелистывал журнал мод. Если предоставить его самому себе, то он так и просидит здесь, пока в пять не придет его сменщик. Вопрос был в том, как предоставить его самому себе. Внезапно она нашла ответ. Карен отставила стул, встала. Доил положил журнал: - Куда мы сейчас идем? Она потянулась за сумочкой. - Не знаю, как вы, а я по коридору, попудриться. - А, конечно, - он уже улыбался. - Я вас провожу. - Только до двери, - Карен улыбнулась в ответ. - В нашем агентстве строгие нравы. Без десяти четыре. Перерыв на кофе еще не начался, и коридоры были пустынны. Туалеты для сотрудников находились за углом, в торце ниши напротив входа. Карен задержалась перед дверью с надписью "Леди" и, сжимая в руке сумочку, оглянулась на Тома Доила. - Я, наверное, задержусь, - сказала она. - Подкрашусь, потом пойдем выпьем кофе. - Задерживайтесь сколько нужно. Карен зашла в туалет. Она не стала подновлять макияж и задерживаться. Едва убедившись, что в помещении никого нет, она прошла через умывальник и вышла с другой стороны. Доил и не подозревал, что в туалет был еще один вход из другого коридора. Выйдя из туалета, Карен оказалась в переходе за углом от лифтов. Это было удачей, потому что полицейский, дежуривший у лифтов, не мог ее видеть. Ей оставалось только пройти в противоположном направлении до двери с надписью "Выход". Карен открыла ее и увидела лестницу. Медленно, чтобы каблуки не гремели на железных ступенях, она начала подниматься вверх. Через два пролета Карен почувствовала, что лоб ее вспотел, а во рту пересохло. Дыхание участилось, но не из-за физического напряжения. Без пяти четыре. Без пяти четыре, и она уже на крыше. Одна. Карен не в первый раз поднималась сюда. Давно, когда она только начинала работать в агентстве, некоторые из сотрудниц имели обыкновение брать на крышу обед, чтобы заодно позагорать во время перерыва. Но она никогда не ходила одна, а потом в офисе издали приказ, запрещающий такую вольность, и с тех пор сюда забыли дорогу. Можно было понять, почему. Не считая выступа стеклянного купола над выходом с лестницы, крыша была совершенно плоской, и ничто не отделяло ее кромку от зияющей пустоты - не было ни бортика, ни ограждения. Сильный ветер мог представлять серьезную опасность. Но сегодня ветра не было, только летний зной. Под ногами хрустели крошки цемента. Полуденное солнце склонялось к Санта-Монике на западе, и Карен повернулась к нему спиной, медленно пошла, вглядываясь в затененные сектора города. Четыре часа. Карен повернулась к стеклянному куполу. На крыше по-прежнему никого не было. Пусто и тихо. Что случилось? Почему он не пришел? Она прищурилась от яркого солнца, глаза застилало потом. Жарко, слишком жарко. Ей пришлось отвернуться. Маленькое облачко прикрыло солнце, поднялся легкий ветерок. Испытывая благодарность, она пошла навстречу ему к восточной кромке крыши. Карен посмотрела вниз на улицу. С высоты четырнадцати этажей ей показалось, что машины ползли медленно, словно заводные игрушки. Внезапно она почувствовала головокружение и отпрянула на шаг от края крыши. Ветерок подул сильнее. Она начала поворачиваться. В этот момент чья-то рука схватила ее за плечо. Глава 18 Незнакомец был высокого роста, его широкие плечи распирали слишком тесный пиджак. Кожа его была очень белой. Бледный, как привидение, потому что он и был привидением. - Брюс! Карен уставилась на него, надеясь, что произнесенное ею имя подействует как заклинание - незнакомец исчезнет, а на его месте окажется мужчина, которого она помнила. Но шесть месяцев - долгий срок, и он не был таким, как прежде. - Никто не видел, как ты поднималась сюда? - спросил он вполголоса. - Нет. - Ты уверена? Карен кивнула. - Тебе повезло, что ты застал меня в кабинете Хаскейна. Мой телефон прослушивается. Ко мне приставили детектива-телохранителя. - Где он? Скороговоркой Карен объяснила, как ей удалось уйти от Доила. С лица Брюса постепенно сошло хмурое выражение, ослабла и мертвая хватка, которой он вцепился в ее руку. - Тогда мы можем поговорить. - Почему ты не связался се мной раньше? Я с ума сходила... Карен осеклась, вспомнив особый смысл этой фразы. Но Брюс только покачал головой, выражение его лица не изменилось. - Я предвидел, что домашний телефон будет прослушиваться. - Но где ты был? Что случилось? - Сейчас не время, - Брюс снова нахмурился. - Если они поймут, что ты оторвалась и начнут тебя искать... - Что из этого? - Карен пыталась говорить спокойно. - Ты же не можешь вечно скрываться. - Я вынужден, - Брюс не отрываясь смотрел на нее. - Они уже знают, что я был в клинике. Наверняка проверили мой послужной список и историю болезни в госпитале. Учитывая это и то, что мы оба знаем обо мне... Он умолк, на мгновение его взгляд скользнул в сторону. Потом он снова посмотрел ей в глаза и заговорил торопливо: - Ты что-нибудь говорила? Рассказала им о нас? Карен покачала головой. - Хорошо, - Брюс облегченно опустил плечи. - Я должен был это выяснить. Потому что если они узнают, то для них сомнений не будет, так ведь? - Ты только поэтому хотел меня видеть? - Ты не понимаешь? - Брюс отвернулся, но его приглушенный голос, казалось, звучал слишком громко. - Ты не знаешь, что это такое. Сидеть там. День за днем, ночь за ночью. Через какое-то время они сливаются воедино. Вернее, не сливаются, а кажется, что ночь поглотила дни. И ты всегда в темноте, в вечной темноте. Мир ночи. Ты живешь в мире ночи, где странными становятся все звуки и тени. И ты начинаешь думать о тех, кто сделал это с тобой, и они - твои враги. Йотом начинаешь думать о тех, кто не виноват непосредственно, но кому наплевать. О людях, до которых пытаешься докричаться из своей палаты. Но они не слышат твоего голоса, через какое-то время ты понимаешь, что и они - твои враги. Все участвуют в заговоре - заговоре молчания и безразличия. Они пытаются разделаться с тобой. Поэтому ты начинаешь думать, как первому добраться до них. Наказать их за то, что они наказывают тебя. И ты начинаешь мечтать об этом, мечты превращаются в план, а план становится реальностью. - Брюс, ради Бога... - Мы не говорим о Боге в сумасшедшем доме. Отец, Сын и Дух Святой одинаково невидимы, - он улыбнулся горькой улыбкой. - Евангелие от Гризволда. Согласно ему, случайностей не бывает. Разум делает одного человека убийцей, а другого жертвой. - И ты в это веришь? - Разумеется, нет, - Брюс вздохнул. - Я только пытаюсь тебе рассказать о том, что это такое, рассказать тебе, как ОН думает. Я знаю, потому что сначала я чувствовал то же самое. Но Гризволд помог мне измениться. Все дело в том, что он не смог помочь ЕМУ. - Кому? - Человеку, которого ищут. Убийце. - Как его зовут? Брюс покачал головой. - Если ты узнаешь его имя, он начнет охотиться на тебя. Ты тоже хочешь быть жертвой? - Я хочу помочь тебе. - Тогда дай мне денег - помоги мне уехать отсюда, прежде чем он найдет меня. Это единственное, чего я хочу. - И только? - Нет, - он обнял ее непослушными руками, прижался так, что она ощутила, как он дрожал. - Ты - то, чего я хочу, чего я всегда хотел, теперь я это знаю. Но слишком поздно после того, что случилось, я не виню тебя... - Я люблю тебя. Всегда любила. Дрожь прекратилась, но Брюс все еще был напряжен. - Ты даже не навестила меня там. - Гризволд настоял, чтобы я не приезжала. Он должен был тебе это объяснить. - Да, но я ему не поверил. - В тот вечер я ехала к тебе. Гризволд сказал, что, возможно, ты будешь готов к выписке. - Если бы я только знал. Брюс отпустил ее и отступил на шаг. - Так ты не знал? - Неужели ты думаешь, что я бы пошел с Кромером, если бы знал? - Кромер?.. - Ну, хорошо, - Брюс глубоко вдохнул. - Человек, которого они ищут, - Эдмунд Кромер. Он в общем-то никогда о себе не говорил, но из того немногого, что я о нем слышал, - он единственный сын в семье из Нью-Йорка или Нью-Джерси, не знаю точно. Они поместили его в клинику около года назад. Я подозреваю, что они заслали его так далеко, потому что у себя на востоке он мог быть замешан в чем-то ужасном. - Ты знал о его плане побега? - Никто не знал, кроме Роделла. И, я думаю, Роделл не подозревал, что для этого он собирался кого-то убивать. Но Кромер, конечно, продумал все заранее. А после того, как это началось, назад дороги не было. - Как это случилось? - Я не знаю точно. После ужина я был наверху, в своей комнате, как и все, кроме Кромера. Он спустился вниз побеседовать с доктором Гризволдом. Должно быть, он убил его первого, в кабинете электротерапии, а потом дежурную медсестру. Шума не было. Мы начали понимать, что что-то случилось, только когда почуяли дым от бумаг, горящих в камине. - А наверху не было дежурного санитара? - Был, Томас. Он играл в шашки с Тони Роделлом в его комнате. Я думаю, это было подстроено, чтобы как-то его отвлечь, потому что Кромер нашел его без труда, когда поднялся наверх с ножом в руке... Брюс-умолк, нахмурился. - Не стоит говорить об этом, - сказал он. - Томас был уже мертв, когда мы выбежали из своих комнат. Миссис Фрилинг увидела Томаса и потеряла сознание. Кромер сказал, что она умерла. - Ты не пытался это проверить? - Нет, - Брюс резко тряхнул головой. - И я не пытался остановить Кромера, если ты хочешь это знать. Никто из нас не пытался это сделать. Потому что у Кромера был пистолет доктора Гризволда, и он держал нас на прицеле. Мы же не знали, что пистолет не был заряжен, знали только одно - что Кромер совершил хладнокровное убийство и был вполне готов продолжать. - Он предоставил нам право выбора: ехать с ним в машине Гризволда или он оставит нас. Но он не сказал, что оставит нас живыми. Если бы у нас было время на раздумье, может быть, двое или трое из нас смогли бы объединиться и попытаться одолеть его. Но ты должна себе представить, как это было - паника, растерянность. С Эдной Дрексел случилась истерика, Лорч был в шоке. У меня не было даже шанса справиться с Роделлом и Кромером в одиночку. Каждый из нас думал об одном - отсюда надо выбираться. Кромер обещал отвезти нас в город. Прежде чем мы отъехали, он дал Роделлу пистолет и приказал стрелять, если кто-нибудь из нас сделает лишнее движение. Потом он выехал на шоссе, ведущее в Шерман Оукс. В городке он вышел из машины, сказал, что вернется через несколько минут, а Роделла оставил с пистолетом. Вот тогда-то я и решился. Попытался отобрать у него пистолет, но пока мы боролись, остальные разбежались. Мне удалось оглушить Тони, и тогда я обнаружил, что пистолет не был заряжен. Но я не знал, куда ушел Кромер, и вернется ли он. Да и если бы он вернулся, у него могло оказаться другое оружие. Мне хотелось одного - уехать, но Кромер забрал с собой ключи от машины - голос Брюса перешел в шепот. - Поэтому я убежал. - Я понимаю, - Карен положила ладонь на его руку. - Но тебе нет нужды больше убегать. Брюс улыбнулся жалкой улыбкой. - Ты, значит, веришь мне? - Конечно, верю... - Но ведь ты не полиция... - Брюс, ты должен поговорить с ними. Если ты расскажешь им то, что рассказал мне... - И что будет? Я для них - подозреваемый номер один. Они не поверят ни единому моему слову, если я не представлю какие-то доказательства. - Тогда тебе нужно помочь полиции найти этого человека, Кромера. Ты знаешь, как он выглядит, можешь его описать. - Конечно, могу, - Брюс пожал плечами. - Но это не значит, что они мне поверят, - он посмотрел на Карен и снова беспомощно улыбнулся. - А вдруг никакого Эдмунда Кромера нет. А вдруг я все это выдумал. - Но ведь это не так! Я знаю, я могу это доказать... - Как? Карен рассказала ему о том, как она обнаружила, что кто-то пытался взломать окно в ванной. Глаза Брюса сузились: - Они об этом не знают? - Я не хотела, чтобы они узнали. Но я могу рассказать им сейчас. Могу показать следы - царапины на запоре окна. - Они могут сказать, что это совпадение. Или что ты сама нанесла эти царапины. - Но мы-то с тобой знаем, - непроизвольно пальцы Карен впились в руку Брюса. - Неужели ты не понимаешь? Кто-то пытался добраться до меня. И он все еще на свободе. Что, если он сделает еще попытку? Я никогда не буду в безопасности, если ты не поможешь... Брюс колебался, но недолго: - Хорошо. Что я должен сделать? - Этот детектив, который меня охраняет, - Том Доил. Ты должен поговорить с ним. - А как насчет его напарника, того, который дежурит у лифтов? - Он ничего об этом не знает. Они оба не знают, что я ушла. - Как по-твоему, что случится, если он увидит, что ты вдруг сваливаешься на него ниоткуда с неким незнакомцем? - Брюс покачал головой. - В такой обстановке, как сейчас, они только и будут ждать возможности нажать на курок. Я не могу так рисковать. - Того человека, который дежурит снаружи, я не знаю, но Доил не такой. Ему ты можешь доверять. - Тогда пусть он доверится мне, - голос Брюса звучал натянуто. - Если ты хочешь, чтобы я поговорил с Дойлом, скажи ему прийти сюда. И пусть он приходит один. Глава 19 - Довериться ему? - сказал Доил. - После того фокуса, который вы со мной проделали? Я не доверяю вам обоим. Карен стояла лицом к лицу с детективом в коридоре у туалета. - Извините. Но это единственный выход. - Нет, не единственный. Я сейчас звоню в управление. Через пять минут мы окружим все здание. Если кто-то и пойдет на крышу, то его будет прикрывать целая группа. Хватит риска. - А как насчет риска со стороны Брюса? - Карен старалась сдержаться и говорить ровно. - Неужели вы не понимаете, что ему пришлось пережить за эти два дня? Он был болен, вы это знаете. Нельзя предугадать, что он сделает, если подумает, что его предали. Я дала ему слово. - Я знаю, - проворчал Доил. - Но вы сами только что сказали - невозможно предугадать, что он может совершить в состоянии стресса. - Никакого стресса не будет, если вы пойдете один. Я же пошла, и мне он ничего не сделал. У него нет оружия, - Карен говорила торопливо. - Послушайте, он единственный, кто может вам рассказать, что в действительности случилось. Он был там, он все видел. Он хочет вам помочь. Вы должны дать ему шанс! Доил взял ее за руку: - Идемте со мной. Он повел ее по коридору к лифтам. Рыжеусый стоял все так же, прислонившись к стене и держа газету под мышкой. Доил подошел к нему. - О'кей, Гарри, - сказал он. Человек поднял на них глаза. - Гарри, познакомься с миссис Раймонд. Миссис Раймонд, это Гарри Форбс, - Доил не стал ждать, пока они обменяются приличествующими этому случаю фразами. - Теперь послушай меня. Тут возникла такая ситуация... Форбс выслушал его, кивая по ходу рассказа. - Ясно, - сказал он. - Ты идешь на крышу. Я забираю миссис Раймонд назад в ее офис и приглядываю за ней, - он запнулся. - Как насчет того, что я оставляю пост здесь? - Когда будешь возвращаться, предупреди секретаршу в приемной, чтобы она не пропускала никого, я подчеркиваю, никого, ни при каких обстоятельствах, до тех пор, пока я ей не разрешу. Любой, кто появится, должен будет подождать. Да, и еще... Доил отпустил Карен и, отведя в сторону Форбса, заговорил с ним полушепотом. Снова Форбс кивнул. - Понял, - он подошел к Карен. - Пожалуйста, идемте со мной. Карен повернулась к Дойлу, но он уже нажимал кнопку вызова лифта. - Пожалуйста, - позвала она его, - помните, что я вам говорила. Он в таком нервном состоянии... - Не беспокойтесь. Карен уловила улыбку на его повернутом в профиль лице, когда открылась дверь лифта. Он вошел в кабину. - Пойдемте, - Форбс держал для нее открытой дверь офиса. Как только она вошла, он обогнал ее и подошел к Пегги, сидящей за столом в приемной. Показав свой значок, он повторил инструкции Доила. В коридоре Форбс ускорил шаг. - Куда вы торопитесь? - спросила Карен. - Нужно позвонить. Что он и сделал, когда они вошли в ее комнату. Вслушиваясь в разговор, Карен оцепенела. ОН СОЛГАЛ. ОН ОБМАНУЛ ЕЕ, ЗАМАНИЛ В ЛОВУШКУ. Но Доил не обманывал ее, потому что ничего не обещал. И это не было ловушкой, это было всего лишь компромиссом. Он пошел на крышу один, как она его просила. Но он также приказал Форбсу вызвать группу прикрытия. Хватит риска. Но, если так, то почему он не стал дожидаться подкрепления? Ответ был очевиден: он хотел, чтобы Брюс не успел уйти. Форбс повернулся к ней с телефонной трубкой в руке. - Миссис Раймонд? - Да. - Я хотел бы, чтобы вы дали мне описание вашего мужа. Внешность, во что он одет. Разумеется. На случай, если он все же попытается скрыться. Сначала Карен хотела было послать его к черту, но что толку? Доил так или иначе вернется вместе с Брюсом. Кроме того, она уже давала описание сержанту Коулу в клинике. Она выдала Форбсу то, что он хотел знать, и он повторил все, фразу за фразой, в телефонную трубку. - Рост шесть футов, два дюйма. Вес - сто восемьдесят фунтов. Глаза - серые. Волосы - светлые. Синий пиджак, серые брюки. Рубашка в белую и голубую полоску, без галстука... Вот так все и кончается, подумала Карен. Без выстрелов, погонь и слез. Они заберут его, допросят и... И что потом? Она сказала Брюсу, что ему поверят, что его показания помогут найти убийцу. А что если они заранее уверены в его виновности? Ответа не было. Если Брюс был невиновен, а полиция думала иначе, то она предала его. А если он действительно был виновен, то ее совет все равно был предательством. Так или иначе, сказала она себе, хуже ничего быть не могло. Но она ошибалась. Дальнейшее произошло очень быстро. Форбс закончил разговор по телефону и начал поворачиваться к Карен, но потом его взгляд скользнул мимо нее. Карен проследила за этим взглядом в направлении открытой двери. Из холла донеслось отдаленное эхо звуков - возбужденные голоса, топот быстрых шагов. Появился Эд Хаскейн. Глаза его были широко раскрыты, губы подрагивали. Форбс уставился на него. - В чем дело? - Вам лучше пойти туда... - Куда? Но Хаскейн уже отвернулся и пошел, пошатываясь. Форбс поднялся и сделал знак Карен. Вместе они вышли в холл. Хаскейн уже повернул за угол коридора, когда они нагнали его. - Скажите, что случилось, - сказал детектив. - Я вам покажу, - ответ Хаскейна почти потонул в шуме звуков, доносящихся из дальнего конца коридора. - Где? - Окно... Окно было в наружном офисе, в дальней стене за столом Пегги. Оно было открыто, и Пегги стояла перед ним в кучке возбужденных сотрудников агентства. Все они смотрели вниз, и, когда Форбс пробился к окну, они с Карен посмотрели туда же. Внизу на улице лежало тело. Глава 20 На мгновение перед глазами Карен все поплыло. Ее зашатало, потом она почувствовала, как Форбс схватил ее за руку. - Идемте, - сказал он. - Вниз? Нет, я не могу... - Вы пойдете со мной. ...Движение на улице было остановлено. Не знающие причины затора водители нетерпеливо сигналили. На тротуаре образовалась толпа, сдерживаемая наскоро сформированным оцеплением из полицейских в форме. До сознания Карен едва доходили звуки сирен в отдалении, словно в тумане, она наблюдала, как через кордон с включенными сиренами и мигалками проехали и резко затормозили несколько полицейских машин и машина скорой помощи. Все это казалось нереальным. Единственной реальностью было то, что лежало распластавшись на мостовой, лежало ничком, как сломанная кукла, с неестественно раскинутыми руками и ногами. Она не хотела смотреть на это, но должна была смотреть. Потому что это была не кукла. Это был человек, и она видела знакомую одежду, волосы, она узнала его. Не кукла. И не Брюс. - Доил! - произнес Форбс. - О, боже..! На какое-то мгновение Карен почувствовала огромное облегчение, она едва не вскрикнула. От одной из припаркованных у обочины полицейских машин отделилась группа мужчин, и она увидела, что впереди шел лейтенант Барринджер. Форбс тоже увидел его. - Ждите здесь, - сказал он. - Я сейчас вернусь. Карен наблюдала, как Форбс подошел к лейтенанту Барринджеру. Она видела, как Барринджер поднял глаза, когда Форбс жестом руки показал в ее сторону, потом на какой-то момент их заслонили санитары, направлявшиеся с носилками к телу. Она отвернулась, не желая видеть, что произойдет, когда они склонятся над изломанным трупом Тома Доила. Потом Форбс снова вернулся к ней и взял ее за руку. Карен хмуро посмотрела на него. - Куда мы идем? - Лейтенант Барринджер хочет, чтобы вы подождали в офисе. Он пришлет человека записать ваши показания. Он сказал, сержанта Гордона. Гордон будет отвечать за вас. - Что они собираются делать? - Барринджер не сказал. Гордон получит указания после того, как поговорит с вами, - Форбс пожал плечами. Сейчас нам нужно расчистить улицу. Такой переполох в самый час пик... Форбс повел Карен ко входу в здание, где тоже было много полицейских, которые стояли по обе стороны двери, проверяя документы, останавливая и опрашивая всех выходивших. Карен заметила нескольких коллег из агентства, стоящих в очереди за дверью и ждущих, когда их пропустят. - Гараж внизу тоже везде перекрыт, - сказал Форбс. - Абсолютно никто не может въехать или выехать, не предъявив документов. Он показал свое удостоверение одному из полицейских у входа. - Нужно проводить миссис Раймонд, - сказал он. - Приказ лейтенанта Барринджера. Можете обеспечить, чтобы она попала в свой офис? Агентство Сатерленда, десятый этаж. Офицер кивнул и подозвал к себе полицейского из группы, занятой проверкой выходящих из здания служащих. Карен вопросительно посмотрела на Форбса: - Вы не идете? - Барринджер хочет, чтобы я остался здесь, - он отпустил ее руку. - Не беспокойтесь, вы будете в надежных руках. Карен кивнула и последовала за своим новым сопровождающим к лифтам. Они поднимались молча. Никто не заходил в здание, и большинство офисов к этому часу опустело. Агентство Сатерленда не было исключением. Пегги за столом не было, шаги Карен и ее спутника отдавались эхом в пустых комнатах. Даже те, кто имел обыкновение задерживаться, чтобы в последнюю минуту позвонить или закончить срочную работу, ушли сегодня раньше, привлеченные событиями внизу. Волнующими? Что может волновать в смерти? Их привлекло насилие. Она вспомнила недавний разговор с Брюсом. Может быть, у каждого из нас свой мир ночи... - С вами все в порядке? - спросил полицейский. Снова та же фраза. Карен выдавила из себя автоматический ответ. - Разумеется. Форбс закрыл за собой дверь, оставив ее одну в офисе. А она не хотела больше оставаться одной, даже ненадолго. Почему Форбс не мог пойти и ждать вместе с ней? Она, разумеется, знала ответ. Барринджер оставил его внизу, чтобы снять показания. До того, как допросят ее. Так что, если будут какие-то расхождения или ложь, он сможет все перепроверить. Обман сейчас не поможет. Как, впрочем, и раньше. Если бы она рассказала правду с самого начала - всю правду... Карен начала ходить взад-вперед по приемной. Ей не хотелось идти в свой офис. Там она будет изолирована. Здесь, по крайней мере, она могла наблюдать за дверью. Карен подошла к окну, отметив про себя, что наступала темень. Неужели она боялась и ЭТОГО? Нет, темнота сама по себе была безобидной. Она боялась ее обитателей. Граждан мира ночи. Карен посмотрела на город, в котором жили миллионы людей, в большинстве своем таких же, как и она. В достаточной степени честных, порядочных и надежных, старающихся выполнять свой долг по отношению к семье, друзьям, обществу. Так что боялась она немногих. Да и тех можно было не слишком опасаться, если вовремя их распознать. Большинство гадов и дебилов можно было без труда заметить и избегать. Большой опасности они не представляли, если держаться подальше от них самих и от их притонов. Опасность исходила от других. От тех, кого любишь. От тех, кому вручаешь себя, потому что желаешь их, нуждаешься в них. То, чего она боялась, не было тайной. В глубине души она знала, что только один страх был для нее реальным. И имя ему было - Брюс... - Миссис Раймонд? Карен стремительно повернулась. Через дверь холла в офис входил мужчина. Он кивнул ей и подошел к окошечку перегородки, за которой стоял стол секретарши. Из кармана пиджака он вынул кошелек и положил его на стойку. - Сержант Гордон. Карен подошла и посмотрела на вложенную в кармашек кошелька карточку - служебное удостоверение. Фрэнк Гордон, Управление полиции Лос-Анджелеса, отдел по расследованию убийств. Она отодвинула кошелек, заставила себя улыбнуться. - Меня предупреждали о вашем приходе, - неожиданно для себя Карен почувствовала облегчение оттого, что он был сейчас здесь. Они никогда не думала, что наступит такое время, когда она будет радоваться присутствию детектива, но что угодно было лучше, чем одиночество. - Я полагаю, вам нужны мои показания? - Верно, - Фрэнк Гордон убрал кошелек и окинул взглядом офис. В холле послышались шаги. Карен почувствовала, как улыбка застыла у нее на лице, но Гордон успокоил ее. - Не пугайтесь. Это наши люди осматривают здание. Здесь никого не было, когда вы пришли? - Нет. По крайней мере, я никого не видела. - Не волнуйтесь, они все проверят, - Гордон посмотрел на лежащую на стойке сумочку Карен. - Мы можем идти, как только вы будете готовы. - Куда мы едем? - Мне приказано отвезти вас домой, допросить там. А после... - Гордон пожал плечами. - Лейтенант Барринджер ничего не говорил насчет того, чтобы везти меня в управление? - Я должен буду позвонить ему от вас, - Гордон невесело улыбнулся. - Сейчас у него голова занята другими делами. Карен взяла сумочку и вышла из приемной. Сержант Гордон открыл перед ней дверь в холл. Звуки шагов стали громче и, когда она прошла мимо Гордона в холл, она увидела двух полицейских в форме с пистолетами, идущих навстречу ей по обе стороны коридора. - Одну минутку, леди, - сказал тот, что был слева. - Все в порядке, - Гордон прошел вперед и предъявил свое удостоверение. - Я забираю миссис Раймонд домой. Приказ Барринджера. - Проходите. Однако оба полицейских подождали вместе с ними в холле, пока пришел лифт, и Карен заметила, что ни один из них не спрятал оружие в кобуру. Еще двое полицейских козырнули им при выходе из лифта, и Гордон снова предъявил документ. Больше в холле никого не было. Когда они вышли на улицу, движение на ней уже было восстановлено в нормальном ритме. Кроме стоящих вдоль тротуара полицейских машин, ничто не напоминало о недавнем происшествии. Гордон завернул за угол. Его машина была припаркована на стоянке одним кварталом дальше. - Какой ваш адрес? - спросил он, запуская двигатель. Она была удивлена тем, что он не знал его, но назвала адрес, добавив: - Лучше не ехать по шоссе. В это время оно забито. Гордон глянул на часы на приборном щитке. - Не должно быть, в семь-то часов. Карен нахмурилась. - Неужели уже так поздно? Он кивнул. - Вы сегодня что-нибудь ели? - Нет. - Может быть, заедем, перехватим что-нибудь по дороге? За ужином все и расскажете. - Я вообще-то не голодна. - Я только предложил. Но Карен почувствовала разочарование в его голосе. Может быть, помирает с голоду, сказала она себе. - Я бы не возражала против чашки кофе. - Годится, - машина выехала на улицу. - Поедем по направлению к вашему дому и где-нибудь съедем с шоссе. Всю дорогу Гордон молчал. Карен гадала про себя, о чем он думает. Возможно, обдумывает вопросы, которые будет ей задавать. Сама же она репетировала ответы. Сержант Гордон, решила она, был из новой породы полицейских: с хорошими манерами и культурной речью, явно умнее Форбса или бедного Тома Доила. Но она помнила сержанта Коула и лейтенанта Барринджера, за обходительностью которых скрывалась холодная деловитость. Она не должна допустить, чтобы ее обезоружили вежливостью. Пока они ехали, Карен рассматривала Фрэнка Гордона. Темно-русые волосы, голубые глаза, правильные черты лица. Интересно, женат ли он, и, если да, то что подумала бы его жена, если бы знала, что он проведет ночь с, чужой женщиной. Разумеется, все это по долгу службы. Охранять ее, допрашивать, пытаться выследить убийцу. Если бы ему это удалось, для него это наверно означало бы повышение по службе. Жена в таком случае будет им гордиться. Но что станет с Брюсом? Глава 21 В ресторанчике почти не было посетителей, и Карен это удивило. Обычно здесь было оживленно, особенно с тех пор, как для бара нашли хорошего пианиста. Может быть, люди боялись выходить из дома по вечерам после того, что прочитали в газетах. А в вечерних выпусках новостей по радио и телевидению наверняка уже сообщили о смерти Тома Доила. Странно в какой-то степени думать о том, что миллионы людей боятся всего-навсего одного человека. Может быть, их страх основывался только на том, что они не узнали бы в нем убийцу, встретив его. Ее же страх основывался на том, что она могла его узнать. Гордон заканчивал десерт. Щадя Карен, он задавал вопросы как бы между прочим, но теперь, когда он отставил тарелку и откинулся на спинку стула, Карен поняла, что передышка кончилась. Гордон посмотрел на часы. - Мне нужно будет скоро звонить, - сказал он. - Может быть, они нашли вашего мужа. - Или убийцу, - сказала Карен. - Вы очень преданная жена, не так ли, миссис Раймонд? - Преданность здесь ни при чем, - Карен поймала себя на том, что оправдывается. - По закону человек считается невиновным до тех пор, пока не доказана его вина. Фрэнк Гордон вздохнул. - Давайте говорить прямо, миссис Раймонд. Вы пытаетесь защитить одного человека, потому что вы верите, или утверждаете, что верите, что он невиновен. Как насчет всех остальных, которые погибли? Мы знаем, что они были невиновны, но кто защитил их? Карен покачала головой: - Я все-таки утверждаю, что у Брюса не было мотива. Зачем ему нужно было убивать кого-то и совершать побег, если его и так должны были выписать? - Потому что он не знал, что его выписывают, - Гордон сказал это, пристально глядя ей в глаза. - Это правда, так ведь? "Ах ты, ублюдок, - подумала Карен. - Лейтенант Барринджер не догадался, этот полицейский психиатр не докопался, а тебе нужно было дойти до этого. Да, это правда." Гордон не ждал ответа. Ему не нужен был ответ, а может быть, он прочитал его на ее лице. - Я могу понять желание жены спасти своего мужа. Но вы должны понять и наше положение. Задача полиции - обеспечить безопасность граждан, и пока мы с ней не справились. Сейчас мы должны думать о будущем. Человек, которого мы подозреваем в совершении этих убийств, все еще на свободе. И, если мы очень скоро не найдем его, есть все основания ожидать, что будут еще жертвы. Другие невинные люди. - Но мой муж не единственный, - сказала Карен. - Не найден еще один пациент - Эдмунд Кромер. - Как? - Гордон весь подался вперед. - Почему вы раньше не называли мне это имя? - Потому что Брюс собирался рассказать Дойлу. - Карен запнулась. - Потом, после того, что случилось, у меня не было возможности... - Может быть, вы мне расскажете сейчас? - Да. И она рассказала. Лицо Гордона, пока Карен рассказывала, было непроницаемым, глаза холодные, официальные. Он подождал, пока она закончит, потом заговорил. - Это все? - Да. По крайней мере, это все, что я помню. - Никакого описания? - Он собирался дать эту информацию Дойлу... - Сказал, что собирался, - Гордон произнес это жестко. - Вы не верите... - Что ваш муж все это вам рассказал? - Гордон кивнул. - Вопрос, почему? - Потому что он хотел помочь опознать убийцу. - Или потому, что он знал, что это единственный способ заманить Доила на крышу и избавиться от него. Тогда он, уже не опасаясь, мог бы расправиться с вами. - Но он же не сделал этого... - Только потому, что в холле дежурил еще один человек, человек, о котором он не знал. Он, по-видимому, и спугнул вашего мужа. - И все же это не меняет того, что он рассказал о Кромере, - сказала Карен. - Давайте над этим поразмыслим, - Гордон говорил медленно. - Ваш муж обвинил другого пациента в убийствах. Но разве он представил что-нибудь существенное, что можно было бы проверить и использовать как доказательство? Какие гарантии, что он говорил правду? Как мы можем быть уверены хотя бы в том, что фамилия другого пациента Кромер? Карен не ответила. Потому что в памяти ее ответом зазвучало эхо голоса Брюса. Он стоял тогда на крыше, мрачно улыбаясь, и говорил: - Может быть, никакого Эдмунда Кромера нет. Может быть, я все это выдумал. Внутреннее эхо умолкло. Помещение начало расплываться, и только прикосновение ладони Гордона к ее руке вернуло Карен к реальности. - Миссис Раймонд... Реальность. Эта рука, этот голос. Пора было перестать слушать ложь, перестать лгать себе. Карен зажмурилась, широко раскрыла глаза. - Уже лучше? - Фрэнк Гордон отпустил ее руку. Карен кивнула. - Одно ясно. Другой пациент существует. Нам придется проверить фамилию, попытаемся его найти. Но вы должны быть готовы и к тому, что он абсолютно ни при чем. И, если это так, то весьма вероятно, что его уже нет в живых. Гордон говорил мягко, но нельзя было отрицать силу его логики. Отрицать что-либо было больше невозможно. - Я думал о том, что вы мне ранее рассказали, - продолжал он. - И есть здесь что-то, что кажется нелогичным. - Нелогичным? - Все убийства совершены чрезвычайно методично. Хотя мы и считаем фактом то, что это дело рук человека с нестабильной психикой, здесь просматривается интеллект очень высокого порядка. Это не обычные преступления, совершаемые импульсивно или в порыве страсти. Мы столкнулись с кем-то, кто твердо намерен уничтожить всех людей, которые могут его опознать. Что и выводит сейчас на вас. - Я не понимаю. - Если ваш муж несет ответственность за то, что случилось, почему он должен рассматривать вас, как угрозу его безопасности? Вы уже показали, что он был пациентом клиники. Если устранить вас сейчас, это все равно не изменит ваших показаний. Карен перевела дыхание. Может быть, здесь была спасительная зацепка, отрицать все же имело смысл. - Это как раз то, что я им говорила, - сказала она. - Лейтенанту Барринджеру и другим. У него нет причин причинять мне зло. - Повторяя это снова, она почти убедила себя в том, что верит в сказанное. - Вы правы, это нелогично. - Я сказал, кажется нелогичным, - голос Гордона все еще звучал мягко, но она расслышала его предельно ясно. - Поэтому должна быть другая причина. Если он устранит вас, то это не изменит ваших показаний. Но зато даст гарантию, что вы сами уже никогда не сможете изменить своих показаний. Он, не отрываясь, смотрел на нее, и в его глазах не было пощады. - Миссис Раймонд, почему ваш муж добровольно решил подвергнуться лечению в клинике? Ни пощады, ни возможности отпираться. Слишком много людей погибло, и кто мог сказать, когда это прекратится, если она не положит этому конец? - У нас была ссора, - она уже спешила высказаться, это было как при рвоте, когда хочется побыстрее извергнуть из себя что-то крайне мерзкое. - Я сказала ему, что он сам не свой с тех пор, как вернулся, и что он нуждается в помощи. Я сказала ему, что он должен обратиться к врачу. - Как он на это реагировал? - Он сказал, что подумает. Потом он успокоился. Предложил поехать покататься. Мы поехали и больше об этом не говорили. Казалось, мы оба почувствовали облегчение от того, что обсудили открыто эту проблему, и, я помню, еще подумала - а может быть, я сделала из мухи слона, может быть, он просто нервничал и был расстроен тем, что не мог найти работу. Мы поехали в ресторан Уилла Райта, куда часто ходили до свадьбы. А когда вернулись домой, занялись любовью. Карен опустила голову, но продолжала свой рассказ. - Потом я заснула. А проснулась оттого, что задыхалась. Я не могла дышать. Потому что он был на мне, а руки были у меня на горле... И он давил и давил... Каким-то образом мне удалось отбиться от него. Я ударила его по лицу, и он отпустил меня. Тогда он открыл глаза. Все это время они у него были закрыты, а позже он сказал мне, что был в состоянии сна и что это был кошмар, он не осознавал, что делает. Похоже, что он был в шоке. На следующий день он обратился к доктору Гризволду. - Он пытался убить вас, - Гордон по-прежнему не отрываясь смотрел на нее. - Вы единственная, кто об этом знает? - Да. Не считая Риты. - Риты? - Его сестры. Но она никогда не... - Где она сейчас? Карен назвала адрес. - Но она уже говорила с полицией. Они даже все обыскали, чтобы удостовериться, что он не прятался. - Сейчас ее охраняют? - Телохранитель? Не думаю. Но даже если бы Брюс пришел туда, она была бы в безопасности. Она любит брата и никогда его не предаст. - Брюс может быть уверен в этом? Карен помедлила с ответом. Гордон встал. - Мы сейчас же туда едем, - сказал он. - А потом я отвезу вас обеих в управление. Вас нужно было содержать под охраной с самого начала. Мы бы так и сделали, если бы вы рассказали нам правду. - Но я клянусь, - она вне опасности... - Клянетесь? - Гордон покачал головой. - Сейчас вы можете только молиться. И то, может быть, уже поздно. Глава 22 Аэропорт не был залит светом, но и не был погружен в темноту. С запада подбиралась серая дымка, которая приглушила сигнальные огни и расцветила серебром тени. Карен вспомнила свою последнюю поездку сквозь туман. Это было только сорок восемь часов назад, но, казалось, что с тех пор прошла целая жизнь. Для некоторых так и было. Жизнь ушла, поглощенная серым небытием. Одним из источников света было окно офиса Чартерной Авиакомпании Раймонд. А тень отбрасывала глухая стена каркасного здания, у которой Фрэнк Гордон остановил машину. Карен собралась открыть дверь с правой стороны, но Гордон удержал ее руку. - Подождите. Он окинул пристальным взглядом через лобовое стекло взлетную полосу и темное нагромождение ангаров в дальнем конце летного поля и за офисом. В тумане не просматривалось никакого движения. - Можете выходить. Пока Карен выходила и обходила машину сзади, Гордон уже стоял рядом с ней с пистолетом в руке. - Идите за мной, - сказал он. - Сзади и чуть в стороне. Он пошел по направлению к офису, держась ближе к стене и подальше от веера света, струящегося из окна. Окно располагалось за дверью, так что им удалось добраться до нее в тени - в тени и липком тумане. Дверь была слегка приоткрыта. На пороге Гордон жестом показал Карен, чтобы она остановилась. - Отойдите, - прошептал он и поднял револьвер наизготовку. Пинком он распахнул дверь. Потом остановился на пороге. Стоял секунду или целую вечность. Для Карен время остановилось, все остановилось до тех пор, пока он повернулся к ней и сказал: - Ничего. Никого нет. Она присоединилась к нему, и они вдвоем вошли в освещенный офис. Гудел напольный вентилятор, заставляя трепетать приколотые к стене бумаги. Гордон глянул на стол. На нем, рядом с телефоном, лежала сумочка Риты. Перед ней в большой пепельнице еще дымилась смятая сигарета. Карен заметила ее и кивнула. - Она, должно быть, только что вышла. Гордон нахмурился. - Почему вы так уверены? Когда мы подъезжали, я не видел никакой машины. - У Риты "Фольксваген". Она обычно оставляет его в ангаре. - В том, что сзади? - Да, сзади справа. Он кивнул и развернулся. Карен вышла вслед за ним. Справа от дощатого сарая стоял на растяжках самолет, одномоторная "Цессна". Гордон остановился в ее тени, всматриваясь в темное чрево ангара. Где-то в конце его мерцал огонек. Карен подалась вперед, но Гордон затряс головой. - Еще не время. В глубине ангара Карен могла различить приземистый силуэт "Фольксвагена". За ним был самолет, а еще дальше - источник света. Скорее всего это был электрический фонарь, поставленный на пол рядом со стеллажами для инструментов. И вот перед ним возникла фигура Риты. - Это она? - спросил Гордон шепотом. - Да, слава Богу. И она одна. - Хорошо. Вот что я от вас хочу. Пойдите и поговорите с ней. - Вы со мной не идете? Гордон сделал жест револьвером. - Не беспокойтесь, если я вам понадоблюсь, то буду наготове. Чувствую, что вам легче будет с ней договориться, если она меня сразу не увидит. Расскажите ей о том, что случилось - о Брюсе и Томе Дойле. Думаю, что она готова сломаться. Может быть, Брюс попытался связаться с ней, может быть, она знает, где он. - Что если она ничего не скажет? - Тогда я вступлю в дело. Но стоит попытаться, - Гордон положил ладонь на ее руку. - Помните - она тоже в опасности, независимо от того, знает она это или нет. Вы должны ее в этом убедить. - Я попытаюсь. Карен пошла через туман, а потом через темноту входа в ангар. Пути назад не было. Она прошла мимо самолета, потом вступила в круг мерцающего света. Рита подняла голову, увидела ее, узнала. - Что ты здесь делаешь? В голосе ее звучало неприятное удивление и что-то большее, чем удивление, чего нельзя было уловить на скрытом тенью лице. - Я должна поговорить с тобой. И сейчас же. В руке у Риты был тяжелый гаечный ключ. Она не отложила его, наоборот, пальцы сильнее сжали рукоятку. - Очень удачное время ты выбрала. Ты не видишь - я занята? - Я не выбирала время. Рита, выслушай меня... - Я слушаю. Она слушала, пока Карен рассказала ей о звонке Брюса, встрече на крыше и о том, что случилось после. Время от времени Карен переводила дух, но не переставала говорить - до того самого момента, когда они увидела из окна распростертое внизу тело. Рита не шевелилась, ее лицо оставалось в тени, и она не произнесла ни слова. "Она меня не слышит, - сказала себе Карен. - У меня нет способа достучаться до нее, только слова". И она нашла нужные слова. - Ты не видела то, что видела я, Рита. Том Доил, лежащий на улице, с головой, расколовшейся, как гнилой арбуз. Мертвый Гризволд в комнате, заполненной запахом его горящего тела. Эта бедная медсестра... - Что ты хочешь от меня? - Правды, - Карен почувствовала, как пальцы ее сжались, ногти впились в ладони. - Это не вопрос веры или преданности - слишком далеко все зашло. Мы должны остановить то, что происходит. Если ты что-то скрыла, если ты знаешь, где Брюс... - Она не знала. Это был голос Брюса. И Брюс вышел из тени, отбрасываемой самолетом. Карен смотрела, как он приближался, медленно кивая. - Я направился сюда вчера вечером, - сказал он. - Но Рита не знала об этом. Я не хотел впутывать ее в это дело, так же, как и тебя. Но мне нужно было найти безопасное место, и ничего другого я придумать не мог. Когда полицейские прибыли, чтобы допросить ее, я сумел спрятаться в самолете на поле, и они меня не нашли. После того, как они уехали, я ушел. И только сегодня вечером я снова вернулся, встретился с ней и рассказал, что произошло. - Тогда она знает - ты сознался... - Мне не в чем сознаваться - Но я видела тебя на крыше! Я сама послала Доила на встречу с тобой! - Он не нашел меня, - Брюс говорил едва слышно. - После того, как ты пошла за ним, у меня сдали нервы. Я не мог встретиться с ним - я испугался.., и убежал. Карен, поверь мне, клянусь Богом, меня уже не было в здании, когда он поднялся на крышу. - Тогда кто убил его? - Кромер... Это не было ответом. Это было сказано шепотом, в котором сквозил неподдельный шок узнавания, когда Брюс посмотрел мимо Карен и увидел человека, входившего в ангар с пистолетом в руке. Карен тоже увидела его, потом она повернулась к Брюсу и уже не могла совладать с собой. - Ты с ума сошел, - выдохнула она. - Это сержант Гордон, он детектив... Человек улыбнулся. - Никто не сошел с ума, - сказал он спокойно. - Ни ваш муж, и, уж конечно, не я - Его улыбка была такой же неподвижной, застывшей, как пистолет, который он держал в руке. - Сегодня я ждал около здания вашего офиса, рассчитывая, что ваш муж попытается вступить с вами в контакт. Когда он пошел на крышу, я последовал за ним. Это была великолепная возможность избавиться от последнего человека, который мог меня опознать. Я сумел найти всех остальных, а сейчас с помощью логики я разыскал Брюса. Он кивнул, глядя на Карен. - Логика, как я сказал. Холодная, ясная логика. Но ваш приход помешал мне исполнить свое намерение. Я спрятался за куполом и подслушивал. Когда Брюс назвал мое имя, я понял, что план придется изменить. Потому что сейчас было два человека, которые его знали. А с вами обоими я разом, без оружия, покончить не мог. - Поэтому ты позволил ей уйти, а когда я убежал, ты дождался Доила, - сказал Брюс. - Именно. Я был у него за спиной, когда он вышел на крышу. Он так и не узнал, что случилось. Карен содрогнулась. - А Фрэнк Гордон? - Когда он прибыл, я ждал в чуланчике для уборочного инвентаря в холле перед вашим офисом. В чулане я нашел тяжелую металлическую перекладину от лестницы. Ее там сейчас нет, зато Гордон должен лежать, если только его еще не нашли. Я забрал его пистолет, значок и удостоверение. Машину же я, естественно, позаимствовал еще раньше. - Но я же была одна, когда вы пришли ко мне в офис, - сказала Карен. - У вас был револьвер... - Логика, - человек снова улыбнулся. - Было бы опасно пытаться что-что сделать, когда вокруг было столько полицейских, когда они обыскивали все здание. Важно было вывести вас оттуда. И я к тому же надеялся, что вы снова приведете меня к Брюсу. Когда за ужином вы рассказали мне о Рите, я понял, что и она представляла собой проблему. Но хватит сыпать именами. Я все правильно рассчитал. Вы все здесь, - улыбка его была по-прежнему неподвижной, но палец начал нажимать на спусковой крючок. - Кромер, послушай меня, - Брюс не отвел глаза от улыбки и нацеленного на него дула пистолета. - Я говорил с Ритой до того, как ты явился, рассказал ей все. Она сказала, что я должен позвонить в полицию, и я позвонил - из ее офиса. Они прибудут с минуты на минуту... Голос Кромера был таким же холодным, как его улыбка. - Пожалуйста, не считайте меня идиотом. Это самая старая уловка на свете... Улыбка застыла на его лице. Потому что вдали послышались звуки сирены. Все услышали их, но только Рита начала действовать. Она подняла руку с гаечным ключом и швырнула его в голову Кромера. Он отклонился в сторону, ударившись о корпус самолета. Ключ пролетел мимо и со звоном упал на пол. Его рука дернулась вверх, и раздался выстрел. Уже когда затихало эхо от выстрела, Карен услышала, как вскрикнула Рита. Она отшатнулась, схватилась за плечо. Через облако едкого дыма Карен увидела, как из-под пальцев Риты заструилась кровь и как Брюс бросился вперед и схватился с Кромером. Кромер судорожно сжимал пистолет, пытаясь повернуть ствол в грудь Брюсу. Но Брюс ребром ладони ударил по его запястью, и пистолет упал. На мгновение дым рассеялся, и Карен ясно рассмотрела Кромера. Улыбка сошла с его лица, в котором не осталось ничего человеческого - только животная ярость горящих глаз и оскаленный рот - воплощение голого насилия. Потом сжатые кулаки Кромера ударили Брюса в грудь, отшвырнув его. Кромер повернулся и побежал из ангара в ночную мглу. Звуки сирен доносились с дороги, и Кромер повернул в другую сторону. Через открытую дверь ангара Карен видела, как он бежал по летному полю. С неба опустился темный размытый силуэт, внезапно осветившийся яркими вращающимися огнями. Карен закричала, но ее голос потонул в грохоте лопастей вертолета, коршуном пикирующего на бегущего человека. Когда пилот заметил Кромера через сгущающийся туман, было уже поздно. Вертолет вздрогнул и едва не перевернулся, когда металлическая лопасть напоролась на препятствие. Кромер упал, и его тело перестало двигаться. Но его голова еще долго катилась по летному полю.