ром. Эллерт был рад, когда через некоторое время слуга пригласил его в приемный зал лорда Алдарана. Он ожидал встретиться с посольством из Скатфелла, но в зале не было никого, кроме самого Алдарана, с мрачным видом сидевшего в своем высоком кресле, и Донела, нервно расхаживавшего взад-вперед. Увидев Эллерта, Донел бросил на него быстрый взгляд, благодарный и умоляющий. - Входи, родич, - пригласил _дом_ Микел. - Ныне мы и впрямь нуждаемся в твоем совете. Не присядешь ли? Эллерт предпочел бы стоять или двигаться, как Донел, однако сел на указанный лордом Алдараном стул. Старик уперся подбородком в ладонь и погрузился в глубокое раздумье. - И ты тоже садись, Донел. Ты доводишь меня до белого каления, когда мечешься словно берсеркер! Донел неохотно занял место рядом с Эллертом. - Ракхел из Скатфелла - я не могу назвать его братом - прислал ко мне гонца с возмутительными требованиями, на которые следует дать надлежащий ответ. Он счел возможным безотлагательно требовать от меня - предпочтительно до середины зимы - руки моей дочери для одного из своих младших сыновей. Полагаю, я должен гордиться правом выбрать любого из этих несчастных ублюдков. Он предлагает провести процедуру формального усыновления, поскольку у меня нет законных сыновей, а также, как здесь сказано, "и не предвидится, ввиду твоих преклонных лет". - Алдаран поднес к глазам лист бумаги, валявшийся рядом. - По его требованию я должен пригласить всех мужчин, чтобы засвидетельствовать объявление сына Скатфелла моим наследником, а затем - вы только послушайте, до чего доходит его дерзость! - "а затем ты можешь доживать остаток своих дней так, как того заслуживаешь". Лорд Алдаран стиснул оскорбительное послание в кулаке, словно воображаемую шею своего брата. - Скажи мне, родич, что я должен сделать с этим человеком? Эллерт опешил. "Во имя богов! Чего он добивается, спрашивая моего совета? Неужели он всерьез полагает, что я способен дать ему дельный совет в таком вопросе?" - Эллерт, ты учился в Неварсине, - уже тише, но с прежней настойчивостью продолжал Алдаран. - Ты знаешь нашу историю и законы. Скажи мне, родич, разве не существует способа удержать Скатфелла от захвата моего поместья, прежде чем мои кости упокоятся на кладбище? - Мой лорд, я не представляю себе, как они могут принудить вас усыновить сына вашего брата. Но я также не знаю, каким образом вы можете помешать сыновьям лорда Скатфелла унаследовать Алдаран после вашей кончины; в законах весьма туманно говорится о детях женского пола. "А если бы и не так, то какая разница? - почти в отчаянии подумал он. - Разве Дорилис может стать настоящей правительницей?" - Когда право наследования переходит к женщине, это обычно происходит в тех случаях, если все, кто имеет отношение к наследству, считают, что ее муж будет подходящим верховным лордом, - добавил Эллерт. - Никто не посмеет отрицать ваше право оставить Алдаран мужу Дорилис. - И все же, - пробормотал Алдаран, разглаживая смятую бумагу узловатыми пальцами. - Смотрите: печати Сторна, Сэйн-Скарпа и даже лорда Дерриела! Все поналяпали сюда свои печати, словно для того, чтобы придать весомость этому... этому ультиматуму! Неудивительно, что лорд Сторн не ответил мне, когда я предложил заключить брак между Дорилис и его сыном. Они боятся связаться со мной, чтобы не отколоться от остальных. Сейчас я готов предложить руку Дорилис одному из Риденоу. Помолчав, он провел ладонью по высокому лбу. - Я поклялся сжечь замок Алдаран, если он подпадет под власть моего брата. Помоги мне найти выход, Эллерт! Первой мыслью Эллерта - потом он был рад, что упрятал ее поглубже, чтобы лорд Алдаран не смог прочесть ее, - было: "Дамон-Рафаэль совсем недавно овдовел". Но сама эта мысль наполнила разум яркими образами грядущих ужасов и несчастий. Юноша сосредоточенно нахмурился, стараясь не выдать волнения. Ему вспомнилось предсказание брата, послужившее причиной его поездки: "Я опасаюсь, что настанет день, когда весь наш мир от Делерета до Хеллеров склонится перед мощью Алдарана". - Тысячу раз жаль, что ты уже женат, родич, - заметил _дом_ Микел, неправильно истолковав его молчание. - Я с радостью предложил бы дочь тебе... Скажи мне, Эллерт, разве у меня нет никакой возможности объявить Донела моим наследником? Ведь именно он всегда был мне настоящим сыном, сыном моего сердца. - Отец, - умоляюще произнес Донел. - Не надо ссориться из-за меня с родственниками. Зачем губить жизни и землю в бесполезной войне? Когда ты уйдешь к предкам - да будет этот день далек! - разве будет иметь значение, кому достанется Алдаран? - Это имеет значение, - отрезал старик. Его лицо напоминало каменную маску. - Эллерт, неужели в законе не существует ни единой лазейки, чтобы я мог бы ввести Донела в права наследования? Эллерт глубоко задумался, прежде чем ответить: - Думаю, нет. Но эти законы кровного родства вовсе не так сильны, как кажется. Не более семи-восьми поколений назад вы, ваши братья и все ваши жены жили бы вместе, и старший среди вас или вождь выбирал бы на роль наследника того, кто показался бы ему наиболее способным и достойным, - не старшего сына, но лучшего среди лучших. Право первородства вместе с обязательным установлением отцовства утвердилось в горах в силу обычая, а не закона. Однако, мой лорд, если вы попросту объявите Донела своим наследником, разразится война. Все старшие сыновья поймут, что их положение под угрозой, и младшие братья станут главными их врагами. - Насколько было бы проще, если бы Донел был сиротой или беспризорником, а не сыном моей любимой Алисианы! - с невыразимой горечью произнес лорд Алдаран. - Тогда бы я обручил его с Дорилис и был бы спокоен, зная, что моя дочь и поместье находятся в руках человека, который сможет распорядиться ими наилучшим образом. - Тем не менее это возможно, мой лорд, - возразил Эллерт. - Такая процедура называется юридической фикцией - как в том случае, когда леди Брюна Лейнье, сестра наследника, убитого в сражении, взяла беременную вдову брата под свою протекцию, прибегнув к праву свободного брака, чтобы женщину не могли принудить к замужеству, отняв тем самым все права у ее ребенка. Говорят, что она командовала и войском вместо погибшего брата. Алдаран рассмеялся: - Я считал эту историю выдумкой. - Нет, - ответил Эллерт. - Это произошло на самом деле. Женщины жили вместе в течение двадцати лет, пока мальчик не достиг совершеннолетия и не смог заявить о своих правах. Возможно, это выглядит нелепо, но закон этого не запрещает. Во всяком случае, такой брак имеет юридический статус: единоутробные брат и сестра могут жениться по обоюдному согласию. Рената сказала мне, что Дорилис лучше всего вообще не иметь детей, а Донел может завести сына-_недестро_, который будет его наследником. Эллерт думал о Ренате, но Микел Алдаран внезапно поднял голову быстрым, решительным движением. - Вот ответ, Донел! Эллерт ошибся, повторяя слова Ренаты: Дорилис не может родить _дочь_, но без опаски может рожать сыновей. В ней течет кровь Алдаранов, и это означает, что ее сын от Донела будет полноправным наследником. Каждый, кто занимается разведением животных, знает, что лучший способ закрепить желаемую черту в линии потомства - соединить два близких генетических материала. Значит, Дорилис принесет своему брату того сына, которого Алисиана должна была родить мне! Рената позаботится о том, чтобы роды прошли нормально, а его _ларан_ усилится вдвое по сравнению с прошлым поколением. В течение нескольких поколений придется тщательно следить за тем, чтобы не рождались дочери, но тем лучше: наша линия будет процветать! Донел в несказанном ужасе уставился на приемного отца. - Вы не можете говорить серьезно, сир! - Почему же нет? - Но Дорилис моя сестра... и она лишь маленькая девочка. - Единоутробная сестра, - поправил Алдаран. - И не такая уж маленькая, как тебе кажется. Маргали сказала, что она станет девушкой уже нынешней зимой. Совсем немного времени остается до того, как мы объявим о рождении истинного наследника Алдаранов! Донел был потрясен, Эллерт знал, что он думает о Ренате, но Микел Алдаранский слишком увлекся открывшейся перед ним перспективой, и его _ларан_ блуждал вдали от мыслей приемного сына. Но когда Деллерей открыл рот, собираясь что-то сказать, Эллерт ясно увидел лицо старика, искаженное мукой... Он быстро схватил юношу за запястье, вталкивая образ сердечного приступа в сознание Донела. "Во имя всех богов, Донел, не ссорься с ним сейчас! Это убьет его!" Донел сел, так и не сказав ни слова. Образ лорда Алдарана, сраженного собственным гневом, начал блекнуть и исчезать. Эллерт почувствовал облегчение, к которому, однако, примешивалось беспокойство. "Я не Наблюдающий, но если он стоит на пороге смерти, то мы должны сказать об этом Ренате. Его нужно обследовать". - Полно, полно, - мягко произнес лорд Алдаран. - Твои предрассудки просто смешны, сынок. Ты уже много лет знаешь, что Дорилис должна выйти замуж, когда вырастет, и обвенчаться до своего совершеннолетия. Так разве не легче для нее выйти замуж за человека, которого она знает с малых лет и любит всем сердцем? Разве ты не будешь обходиться с ней ласковее, чем кто-либо другой? Ты должен жениться на Дорилис, а она родит тебе сына... По крайней мере, сейчас я не вижу иного выхода, - добавил он, немного нахмурившись. Эллерт, тоже потрясенный услышанным, подумал, что будь лорд Алдаран помоложе, он мог бы всерьез рассматривать возможность самому жениться на Дорилис и родить наследника. - А что касается этой бумажки, - _дом_ Микел язвительно усмехнулся, снова скомкал письмо Скатфелла и швырнул его на пол, - пожалуй, мне следует подтереться ею и отослать в _таком_ виде брату, показав, что я думаю о его ультиматуме. Кроме того, я собираюсь пригласить его на церемонию вашего бракосочетания. - Нет, - прошептал Донел. - Отец, умоляю тебя! - Ни слова больше, сын мой. Я принял решение. Алдаран встал и обнял Донела. - С тех пор, как Алисиана привела тебя под мой кров, ты был моим сыном, а теперь станешь законным наследником. Неужели ты лишишь меня этой радости, мой дорогой мальчик? Донел беспомощно опустил голову, не в силах выразить протест. Как он мог в такой момент одним словом перечеркнуть все планы и надежды приемного отца? - Позовите моего секретаря, - распорядился лорд Алдаран. - Я с большим удовольствием продиктую письмо лорду Скатфеллу, приглашая его на бракосочетание моей дочери с моим названым сыном. Донел сделал последнюю отчаянную попытку изменить положение. - Отец, ты понимаешь, что это будет равносильно объявлению войны? Они двинут на нас все свои силы. Алдаран жестом указал на окно. Низкое серое небо едва проглядывало из-за белых хлопьев - первый снегопад этой осенью. - Сейчас они не придут, - ответил он. - Скоро наступит зима. Они не придут до весенних оттепелей, а тогда... Он откинул голову и расхохотался. От этого смеха, напомнившего ему хриплый клекот стервятника, по спине Эллерта пробежал холодок. - Тогда пускай приходят! - закончил лорд Алдаран. - Пусть приходят, когда захотят. Мы будем готовы встретить их! 21 - Но на свете действительно нет женщины, на которой я мог бы жениться, кроме тебя, любимая, - сказал Донел. До тех пор пока Рената не вошла в его жизнь, он и помыслить не мог, что у него появится возможность выбора в этом вопросе. Да он и не особенно хотел выбирать, надеясь лишь, что его будущая супруга окажется здоровой и не уродливой. Он полностью доверял приемному отцу... Рената, читавшая эти мысли Довела, мешавшиеся с почти неосознанным сетованием на судьбу, нежно взяла его за руку. - Это я виновата, любимый. Я должна была сразу же выйти за тебя замуж. - Никто не ищет виноватых, карья миа. Но что нам теперь делать? Приемный отец стар, и неосторожные слова могли бы послужить причиной его смерти, если бы Эллерт вовремя не остановил меня. Да простят меня боги, Рената, я не могу отделаться от мысли... если он умрет, то я буду свободен в выборе невесты. Донел закрыл лицо ладонями. Рената знала, что своим теперешним состоянием он всецело обязан ей. Именно она подбивала противостоять воле приемного отца. - Донел, любимый, ты должен делать то, что считаешь правильным. - Девушка прилагала значительные усилия, чтобы сохранять спокойствие. - Я не буду настаивать. Если ты считаешь неправильным прекословить приемному отцу, ты должен подчиниться ему. Деллерей поднял голову. В глазах стояли слезы. - Во имя милосердных богов, Рената, как я могу послушаться его? Ты думаешь, мне _хочется_ жениться на своей сестре? - Даже если ты получишь в приданое весь Алдаран? - спросила она. - Только не говори мне, что у тебя нет ни малейшего желания унаследовать Домен. - Если бы я мог сделать это по закону! Но не так, Рената, только не так! Я был готов пойти наперекор его воле, но не мог возразить ему, ибо это убило бы его, как опасался Эллерт. Но самое худшее... потерять тебя... Рената порывисто сжала его руки. - Нет, любовь моя. Я не оставлю тебя, обещаю! Я имела в виду другое. Если тебя вынудят к этому браку, он может превратиться в юридическую фикцию, как хочет лорд Алдаран; вернее, сначала хотел. Донел с трудом сглотнул: - Как я могу просить тебя об этом? Благородная женщина не может стать барраганьей, но я никогда не смогу предложить тебе катены и почет законной супруги. Моя мать была барраганьей. Я знаю, во что может превратиться жизнь наших детей. Меня ежедневно дразнили, называли ублюдком, шлюхиным отродьем и прочими еще менее приятными для слуха кличками. Разве я вправе обречь своих детей на такую участь? Милосердная Эванда, было время, когда я ненавидел мать за все эти унижения! - Я предпочту стать твоей барраганьей, чем надену катены для другого, Донел. Он знал, что Рената говорит правду, но замешательство и сдерживаемое негодование выплеснулись во внезапном резком выпаде: - В самом деле? Ты хочешь сказать, что лучше стать барраганьей лорда Алдарана, чем женой бедного фермера из Хай-Крэг? Рената в страхе посмотрела на него: "Мы уже начинаем ссориться из-за этого!" - Ты не понял меня, Донел. Лучше я буду твоей женой или барраганьей, чем выйду замуж за человека, которого выберет мой отец без моего согласия, будь он хоть принцем Феликсом, восседающим на троне в Тендаре. Конечно, отец рассердится, когда услышит, что я открыто живу на правах барраганьи, но это будет означать, что он не сможет отдать меня другому мужчине и я окажусь недосягаемой для его гнева... или для его честолюбия. Донел чувствовал себя виноватым. Он знал, что не может воспротивиться воле приемного отца, как Рената. А ведь ей даже некуда идти! Сумеет ли он проявить такую же отвагу и настоять на немедленном браке с Ренатой, даже если лорд Алдаран лишит его наследства и выгонит вон? "Нет. Я не могу ссориться с ним. Дело не только во мне; я не могу оставить его на растерзанье Скатфеллу и другим горным лордам, готовым наброситься на него, едва почуют его беспомощность". Старику не на кого было опереться. Как он может бросить его? Однако честь и совесть требовали от Донела именно этого. Юноша закрыл лицо руками: - Я разрываюсь на части, Рената, разрываюсь между верностью тебе и долгом перед отцом. Не потому ли все браки устраиваются старшими - чтобы не возникали такие ужасные конфликты между семьей и любимой? Эллерт тоже был сильно обеспокоен. Он без устали расхаживал по комнате, словно терзания Донела доносились до него через толщу стен замка Алдаран. "Мне следовало позволить Донелу говорить. Если бы потрясение от понимания того, что он не всегда может настоять на своем, убило бы _дома_ Микела, тогда у нас появился бы способ избавляться от тиранов, навязывающих свою волю людям, невзирая на их чувства и желания". Ярость и возмущение, годами накапливавшиеся в Эллерте против отца, были готовы выплеснуться на лорда Алдарана. "Ради этой проклятой генетической программы он готов поломать жизнь Донелу и Дорилис, не говоря уже о Ренате. Есть ли ему дело хоть до чего-то, кроме законного наследника крови Алдаранов?" Затем, с некоторым запозданием, Эллерт взглянул на происходящее с другой стороны. "Нет, не только _дом_ Микел виноват во всем, - подумал он. - Донел тоже виноват, ведь он не отправился к приемному отцу, когда они с Ренатой полюбили друг друга, и не попросил у него разрешения на брак. И я виноват, раз выполнил просьбу найти какую-нибудь юридическую лазейку для Довела. Именно я натолкнул лорда Алдарана на мысль, что Донел и Дорилис могут пожениться, даже если брак будет фиктивным. А потом мой чертов ларан заставил меня удержать Довела! Я снова испугался события, которого могло и не произойти! Мой _ларан_ навлек на нас это несчастье. Теперь я обязан наконец овладеть им и узнать, что случится на самом деле, отбросив все лишнее". Эллерт слишком долго отказывался от своего дара. В последние месяцы он тратил большое количество энергии, стараясь не видеть _ничего_, жить одной минутой, как жили другие, не позволяя себе отвлекаться на изменчивые и соблазнительные возможности многочисленных вариантов будущего. Необходимость открыть разум страшила его. Однако он должен был это сделать. Хастур закрыл дверь от непрошеных гостей и начал готовиться, призвав на помощь всю свою выдержку. Наконец он вытянулся на каменном полу, закрыл глаза и начал проделывать неварсинские дыхательные упражнения. Борясь с подступающей паникой - этого делать нельзя, он семь лет учился _не_ делать этого! - опустил защитные барьеры и потянулся _лараном_ вовне. На мгновение на него обрушилось прошлое и настоящее, все деяния предков, свершившиеся к этому моменту. Эллерт видел женщину, гулявшую у побережья Хали, - женщину несравненной красоты с мерцающими серыми глазами и серебристыми волосами чири; он уловил воспоминания о лесах и горных пиках; видел другие звезды и планеты, видел мир с желтым солнцем и единственной бледной луной в небе; смотрел в черную ночь космоса; умирал в снегу, в огне, в безвоздушном пространстве, тысячекратно претерпевая муки агонии; сражался и погибал на бранном поле; видел себя скорчившимся в позе зародыша, наглухо отгородившимся от внешнего мира, как едва не произошло на четырнадцатом году его жизни. За один потрясающий миг он прожил миллионы жизней. Эллерт чувствовал, как тело содрогается в корчах ужаса, умирает... услышал свой дикий крик и понял, что сошел с ума и никогда не вернется обратно... Потом слабо боролся, пытаясь захлопнуть открытые им ворота и понимая, что уже слишком поздно... И вдруг снова стал Эллертом Хастуром. Жил лишь единственной, _теперешней_ жизнью - другие навсегда остались в прошлом или затерялись в дымке будущего. Но в этой жизни (какой скудной она казалась после столетий прошлого и будущего!) все еще имелись бесконечные возможности, накладывавшиеся друг на друга. Каждым своим поступком Эллерт создавал одно будущее, а другое уничтожалось навеки. Он мог избрать путь силы и доблести, превзойти Дамона-Рафаэля во владении мечом, стать любимейшим сыном своего отца... Мог каким-то образом устроить так, чтобы Дамон-Рафаэль умер в детстве, и стать единственным наследником... Он мог навсегда остаться в мире и безопасности в стенах Неварсина, лишенный наследства... Он мог погрузиться в мир искушений, бесконечного наслаждения и плотских утех в объятиях ришья... Он мог собственными руками задушить отца, мстя за униженную гордость... Мало-помалу, пробираясь через многоплановое прошлое, Эллерт осознал неизбежность шагов, которые привели его к этому мгновению, к этому перекрестку. Теперь он стоял у критической черты, куда привели его прошлые решения, вольные и невольные. Новый выбор должен быть сделан с полным пониманием того, к чему он может привести. Эллерт принял ответственность за все, что ему предстояло совершить, и начал осторожно заглядывать вперед. В сознании промелькнули слова Дорилис: "Это похоже на горный ручей. Если я набросаю в русло большие камни, вода будет огибать их. Она может зайти как с одной, так и с другой стороны, но я не могу заставить воду повернуть вспять..." Его обостренное восприятие постепенно начало нащупывать границы будущего. Эллерт сразу же увидел перед собой возможности, которые Донел мог принять либо отвергнуть. Видел, как Донел забирает Ренату и тайком уезжает из Алдарана; видел, как Донел берет Дорилис в жены и заводит сыновей-недестро от Ренаты. Видел, что _дом_ Эрленд Лейнье может объединить свои силы со Скатфеллами против Алдарана, требуя возмездия за оскорбление, нанесенное его роду. (Можно бы предупредить Ренату, но станет ли она обращать на это внимание?) Снова и снова перед мысленным взором Эллерта вставали армии Скатфелла, осаждавшие замок Алдаран, ожесточенная битва... Он видел и более отдаленные возможности. Лорд Алдаран мог действительно скончаться от сердечного приступа или на долгие месяцы впасть в бессознательное состояние, оставив Довела справляться с клубком проблем... мог выздороветь и отогнать Скатфелла превосходящей мощью своих сил... мог каким-то загадочным образом примириться с братом... Эллерт видел Дорилис, умирающую от пороговой болезни в последнюю неделю зимы... видел ее умирающей при рождении ребенка, отцом которого был Донел, нарушивший свою клятву... видел ее живой и здоровой, подарившей Донелу сына, который унаследует лишь _ларан_ рода Алдаранов и умрет в ранней юности от пороговой болезни... Медленно, мучительно Эллерт заставлял себя искать верный путь в мешанине возможностей. "Я же не Бог! Как я могу узнать, какое будущее будет лучшим? Я могу лишь сказать, какое будет наименее мучительным для Донела и Ренаты, которых я люблю..." Потом, против своей воли, юноша увидел собственное будущее. Он вернется к Кассандре... Или не вернется, а навсегда уединится в Неварсине или, подобно святому Валентину-в-Снегах, будет доживать свои дни в глухой пещере на склонах Хеллеров... Он воссоединится с Кассандрой в блаженном восторге... умрет от руки Дамона-Рафаэля, опасающегося предательства... Кассандра навсегда останется в Башне... Она умрет при родах... Или попадет в руки Дамона-Рафаэля, все еще сожалеющего о том, что отдал ее брату, а не сделал своей _барраганьей_... Этот образ почему-то отвлек Эллерта от созерцания бесчисленных возможностей, и он более пристально вгляделся _туда_. Жена Дамона-Рафаэля мертва, его единственный законный сын умирает прежде, чем его успевают отнять от груди. Эллерт не мог знать наверняка; им управляло предвидение, игра _ларана_. Но было ли это правдой или лишь страхом, порожденным его сознанием, тревогой за Кассандру и бесстыдными высказываниями Дамона-Рафаэля? Внезапно он вспомнил слова отца, сказанные по дороге из Неварсина, когда зашел разговор о браке с Кассандрой: "Ты женишься на женщине из клана Эйлардов, чьи гены специально изменены таким образом, чтобы контролировать твой _ларан_..." Эллерт тогда не слушал его. Он прислушивался лишь к голосу собственного страха. Но Дамон-Рафаэль знал. Это мог быть не первый случай, когда верховный лорд Домена, честолюбивый и могущественный, заберет себе жену своего младшего брата... или его вдову. "Если я вернусь за Кассандрой, Дамон-Рафаэль убьет меня. - С мучительной тоской в сердце Эллерт размышлял, как можно избежать этой участи. - Я вернусь в монастырь, принесу последние обеты и больше никогда не увижу Элхалин. Тогда Дамон-Рафаэль возьмет Кассандру в жены и выхватит корону из слабых рук молодого принца-эммаска. Кассандра будет оплакивать меня, но, когда она станет королевой, все забудется... А Дамон-Рафаэль, удовлетворив амбиции, наконец успокоится". Ужас леденящей волной окатил Эллерта, когда он увидел, каким королем будет его брат. Наступит тирания. Риденоу будут стерты с лица земли, а женщины Серраиса будут рассматриваться лишь как генетический материал для Элхалинов. Хастуры из Хали и Валерона сольются с Элхалинами, и возникнет такой мощный альянс, что Домены превратятся в вассалов Хастура из Элхалина, правящего в Тендаре. Жадные руки Дамона-Рафаэля протянутся далеко, прибирая все известные земли от Далерета до Хеллеров - и все это будет делаться якобы во имя мира и спокойствия... под пятой Дамона-Рафаэля. "Бесплодие, слабость, упадок, вторжение варваров из степных земель... Бойни, грабежи, насилие, смерть... Я не хочу короны, однако никто из живущих не сможет править этой страной хуже моего брата..." Мощным усилием воли Эллерт прервал поток образов. Теперь он впервые мог серьезно подумать о Кассандре. Как небрежно он отступил в сторону, оставив ее на поживу Дамону-Рафаэлю! Стань она даже королевой - ни одна женщина не сможет стать для его брата чем-то большим, чем игрушкой или пешкой в честолюбивой игре. Дамон-Рафаэль обрек Кассильду на смерть. Ее участь волновала его лишь до тех пор, пока она не принесла ему законного сына. Он не замедлит обойтись с Кассандрой таким же образом. Какая-то часть существа Эллерта, которую он до сих пор старательно подавлял и отодвигал на задний план, внезапно всколыхнулась: "_Нет! Он не получит ее!_" Если бы Кассандра хотела стать женой Дамона-Рафаэля, если бы жаждала стать королевой, тогда, пусть и с сожалением, Эллерт мог бы отступить. Но он слишком хорошо знал ее. Защищать Кассандру от чужих посягательств, хотя бы перед всем миром, было его неоспоримым правом. "Уже сейчас брат, вероятно, тянет к ней свои похотливые лапы..." Эллерт мог заглянуть во всевозможные образы будущего, но он не мог видеть того, что на самом деле происходило сейчас на большом расстоянии - во всяком случае, без помощи матрикса. Медленно, потягивая затекшие мышцы, он встал и огляделся. Ночь уже миновала, снегопад закончился. Над Хеллерами разгорался пурпурный рассвет, и за окном виднелись величественные заснеженные пики Хеллеров. Еще в Неварсине Эллерт научился угадывать погоду в горах. Сейчас он знал, что в ближайшие сутки небо будет ясным. Положив матрикс на ладонь, Эллерт сфокусировал свою мысленную энергию, многократно умноженную силой самоцвета, чтобы покрыть огромное расстояние, лежавшее между ним и объектом его поисков. Что творится в Элхалине? Что происходит в Тендаре? Мало-помалу, приближаясь так, словно он смотрел в подзорную трубу с другого конца, начала формироваться крошечная, но яркая картинка, выраставшая из непроглядной темноты. Вдоль берегов Хали, где нескончаемые туманные волны веками набегали на песок и откатывались обратно, медленно двигалась похоронная процессия с траурными флагами. Старый король Регис приближался к месту своего последнего упокоения у озера, чтобы лечь, как того требовал обычай, в просторной гробнице рядом с другими королями и правителями Доменов. В этой процессии перед глазами Эллерта длинной чередой проплывали лица, но лишь два из них произвели на него впечатление. Первым было узкое бледное лицо принца Феликса, печальное и омраченное смутным страхом. Глядя на хищные физиономии придворных из его свиты, Эллерт понимал, что осталось уже немного времени до того момента, когда принц Феликс будет раздет донага, подвергнут принудительному обследованию и вынужден вручить корону тому, кто сможет передать по наследству свою кровь и гены, драгоценный _ларан_. Вторым было лицо Дамона-Рафаэля из Элхалина, следующего наследника трона Тендары. Словно предвкушая свое торжество, Дамон-Рафаэль ехал с жестокой улыбкой на суровом лице. Картинка расплылась перед глазами Эллерта, будущее наложилось на настоящее, и он увидел Дамона-Рафаэля коронованным в Тендаре. Рядом с ним стояла Кассандра в королевской мантии, увешанная драгоценностями, и могущественные лорды Валерона, сплоченные близким родством с новым повелителем. Война, упадок, разруха, хаос... Эллерт внезапно понял, что стоит на перекрестке событий, каждое из которых могло навеки изменить будущее Дарковера. "Я не желаю зла своему брату, но не могу позволить ему обратить наш мир в руины. Любое путешествие начинается с первого шага. Я не могу помешать Дамону-Рафаэлю стать королем, но он не укрепит союза с Эйлардами, сделав мою жену своей королевой". Эллерт отложил матрикс и вызвал слуг. Он ел и пил, не чувствуя вкуса, укрепляя силы перед тяжелым днем. Покончив с завтраком, юноша пошел к лорду Алдарану. _Дом_ Микел находился в прекрасном расположении духа. - Я отправил письмо своему брату в Скатфелл, пригласив его на свадьбу своей дочери и моего возлюбленного приемного сына, - сообщил он. - Это настоящее озарение свыше! Никакому другому мужчине я не вручил бы с такой радостью жизнь своей дочери. С ним она будет в безопасности до конца своих дней. Сегодня я открою ей свои намерения. Думаю, она тоже будет благодарна за то, что ей не придется попасть в руки незнакомого человека... Именно ты, друг мой, подсказал мне это великолепное решение. Хотелось бы мне когда-нибудь отплатить тебе равной услугой! - В сущности, _дом_ Микел, я в самом деле хотел попросить вас об одной услуге, - осторожно сказал Эллерт. - Я с радостью дам тебе все, что ты пожелаешь, кузен. - Я хочу послать за моей женой, которая живет в Башне Хали. Вы примете ее на правах гостьи? - Охотно, - ответил _дом_ Микел. - Если хочешь, я вышлю для эскорта собственную охрану. Но путешествие в это время года может оказаться опасным. От нас до Нижних Земель десять дней пути, и уже начинается сезон зимних бурь. Впрочем, ты можешь сэкономить время, если отправишься в Башню Трамонтана и передашь по связи, чтобы она немедленно отправлялась сюда. Я вышлю людей, которые встретят ее в пути и со всеми почестями препроводят в замок Алдаран. Надеюсь, в Элхалине она сможет взять небольшой кортеж для охраны? Лицо Эллерта помрачнело. - Я не хочу вверять ее милосердию брата. Более того, мне не хотелось бы, чтобы о ее отъезде стало известно за пределами Башни. _Дом_ Микел взглянул на него: - Вот как? В таком случае предлагаю тебе немедленно отправиться с Донелом в Трамонтану и постараться убедить их доставить ее сюда мгновенно, через ретрансляционную систему. В наши дни это делается редко: затраты энергии превосходят всякое разумение. Но если положение действительно отчаянное... - Я не думал, что такое возможно! - изумленно воскликнул Эллерт. - О да, возможно. Оборудование по-прежнему находится в Башне. Возможно, с твоей помощью они поддадутся на уговоры. Я предложил бы тебе ехать верхом, а не лететь на планере; сейчас уже не сезон для полетов... однако поговори с Донелом. Он знает все что можно о полетах в Хеллерах в любое время года. Лорд Алдаран встал и вежливо попрощался с молодым человеком. - Мне доставит большое удовольствие принять твою жену в своем доме, родич, - сказал он напоследок. - Она будет почетной гостьей на свадьбе моей дочери. - Разумеется, мы сможем полететь туда, - сказал Донел, взглянув на небо. - До ближайшего снегопада не меньше суток; правда, мы никак не сможем вернуться в день вылета. Если там предстоит большая работа по переброске энергии, то ты сильно устанешь, как и твоя леди. Вот что я предлагаю: мы срочно вылетаем в Трамонтану, но перед этим я распоряжусь отправить вслед за нами отряд с припасами, палатками и вьючными животными, который прибудет в Башню послезавтра. Обратно мы поедем верхом, со всеми удобствами. Через час они собрались в путь. Эллерт не стал упоминать о предстоящей свадьбе Довела, опасаясь задеть больное место, но юноша сам заговорил об этом: - Церемония отложена по меньшей мере до середины зимы. Рената обследовала Дорилис и утверждает, что она повзрослеет не раньше этого срока. Кроме того, сестре так не везло с прежними помолвками, что отец не торопится назначать окончательный срок. - Ей уже сказали? - Да, отец говорил с ней, - с видимой неохотой ответил Донел. - Она еще дитя, Эллерт, и не имеет ни малейшего представления о том, что на самом деле означает брак между мужчиной и женщиной. Эллерт был не так уверен в этом, но, в конце концов, дело касалось Донела и Ренаты, а не его самого. Донел повернулся, наклонил крылья планера, чтобы поймать ветер, и взмыл вверх, подхваченный длинным восходящим потоком. Как только Эллерт оказался в воздухе, земные заботы, как всегда, забылись. Он всецело отдался восторгу полета, бездумно мчась, охваченный каким-то сумрачным экстазом. Когда вдали показалась Башня Трамонтана, он почти сожалел о том, что полет подходит к концу... почти, но не совсем. Отсюда начинался путь к воссоединению с Кассандрой. Эллерт думал об этом, когда расстегивал летное снаряжение и отдавал планер подоспевшему на помощь Эрци. Возможно, ему следовало вернуться в Хали и встретиться лицом к лицу с братом, вместо того чтобы тайком, почти трусливо, переводить Кассандру в безопасное место. Но нет, это было невозможно. Знание, приобретенное им прошлой ночью в замке Алдаран, подсказывало: если он появится там, куда могут дотянуться руки Дамона-Рафаэля, его жизнь не будет стоить и ломаного гроша. Хастура переполняла горечь: "Как мы с братом могли дойти до этого?" Однако вскоре ему пришлось забыть о своих переживаниях - предстояло изложить свою просьбу Хранителю Башни Трамонтана. Выслушав его, Ян-Микел нахмурился, и Эллерту на мгновение показалось, что сейчас он услышит категорический отказ. - Силы для этого у нас есть, - сказал Ян-Микел. - Во всяком случае, их можно накопить. Однако мне совсем не хочется вовлекать Трамонтану в политические интриги Нижних Земель. Эллерт, ты вполне уверен, что твоей жене угрожает опасность? Открыв свой разум, Эллерт обнаружил там лишь твердую уверенность в том, что Дамон-Рафаэль не замедлит перехватить Кассандру по пути и сделать ее своей пленницей так же, как он когда-то поступил с Донелом. Донел, стоявший рядом и читавший его мысли, вспыхнул от возмущения. - _Этого_ я еще не знал, - процедил он сквозь зубы. - Лорду Элхалину повезло, но второй такой удачи ему не выпадет! Ян-Микел вздохнул: - Мы живем в мире со всеми. Мы не изготовляем оружия и не принимаем участия в войнах. Но ты один из нас, Эллерт. Мы обязаны оберегать твою леди, а подобное злодейство находится за пределами моего понимания. Я тоже воспитывался в Неварсине и скорее лег бы в постель с трупом кралмака, чем с женщиной, которой я противен. Но твой брат имеет репутацию человека безжалостного, честолюбивого сверх всякой меры. Пойдем, Эллерт. Свяжись с Кассандрой и поговори с ней. А я тем временем соберу большой круг. Эллерт занял место в матриксном зале и успокоился перед работой. Через несколько минут он вошел в транс, погрузившись в темноту, и принялся нащупывать паутину электрических энергий. Мимо него проносились сообщения, передаваемые от Башни к Башне. Затем неожиданно ощутил знакомое прикосновение к разуму. Он и не надеялся на такую удачу: Кассандра была на связи в Башне Хали! "Эллерт? Это ты, любимый?" Восторг и изумление, радость, граничащая со слезами... "Ты в Трамонтане? Ты знаешь, что у нас траур по королю Регису?" Эллерт знал. Он своими глазами видел похоронную процессию, хотя никто в Башне еще не сообщил ему последние новости. "Эллерт, позволь мне сказать несколько слов, прежде чем ты объяснишь, что привело тебя в Трамонтану. Я... я не хочу тревожить тебя, но я боюсь твоего брата. Недавно он нанес мне визит вежливости и сказал, что близким родственникам не подобает забывать друг друга. Когда я выразила свои соболезнования в связи со смертью Кассильды и его маленького сына, он лишь улыбнулся и заметил, что в былые времена братья делились своими женами, и очень странно посмотрел на меня. Я спросила, что он имеет в виду. Он ответил, что скоро сама это пойму, но я не смогла прочитать его мысли..." До этого мгновения Эллерт надеялся, что его мучила лишь фантазия, рожденная страхом. Теперь он знал, что предвидение было верным. "Ради этого я и прибыл в Трамонтану, любимая. Ты должна покинуть Хали и встретиться со мной здесь, в горах". "Ехать в Хеллеры в это время года?" Он чувствовал беспокойство и неуверенность жены. Сам Эллерт, долго живший в горах, не испытывал страха перед зимней непогодой, но понимал чувства Кассандры. "Нет, - ответил он. - Уже сейчас собирается матриксный круг, чтобы перенести тебя сюда через экраны. Ты не боишься этого, правда, любимая?" "Нет..." - но далекий отклик прозвучал неуверенно. "Это не займет много времени. А сейчас попроси наших собрать свой круг". Ян-Микел, переодевшийся в алый балахон Хранителя, вошел в матриксный зал. За его спиной Эллерт видел юную Розауру, с которой встречался в прошлый раз, и полдюжины других людей. Наблюдающая в белом одеянии настраивала демпферы так, чтобы скомпенсировать появление нового человека, и устанавливала силовой занавес, не позволявший никому постороннему телом или разумом проникнуть в пространство, где совершается перенос. Затем Эллерт ощутил знакомое мысленное прикосновение, похожее на щекотку изнутри, и понял, что подвергается обследованию перед допуском в матриксный круг. Он был благодарен этим людям, хотя и не знал, как выразить свою благодарность. Они согласились принять его в свой близкий, почти интимный круг, где каждый знал друг друга лучше, чем родного брата или сестру. Однако Эллерт не был совсем посторонним. Он не раз соприкасался с ними разумами, когда выходил на связь в Башне Хали. Эта мысль почему-то придавала ему сил. "Я потерял брата. Однако я не останусь в одиночестве, работая в матриксном круге, соприкасаясь мыслями с друзьями, рассеянными по всей земле. У меня есть братья и сестры в Хали и Трамонтане, в Арилинне и Далерете, во все Башнях... Мы с Дамоном-Рафаэлем никогда не были по-настоящему братьями". Ян-Микел собирал круг, жестом предлагая каждому занять свое место. Эллерт насчитал девять человек вместе с собой. Он уселся в кругу соединенных тел, ни к кому не прикасаясь, но достаточно близко, чтобы ощущать электрические поля соседей. Он видел водовороты энергии в силовых оболочках - такими предстали перед его мысленным взором другие члены крута. Вокруг Яна-Микела начал накапливаться силовой потенциал. Хранитель принимал мощный поток энергии из соединенных матриксов и направлял его в силовой конус, падающий на экран перед ним. До сих пор Эллерту приходилось работать лишь с Корином в качестве Хранителя. Прикосновение Корина было легким, почти неощутимым. Ян-Микел, напротив, как будто железной рукой ухватил его сознание, намертво припечатав к месту. Однако в этой силе не было злого умысла. Это было просто его манерой работы: каждый Хранитель пользовался своими пси-способностями особенным, одному ему присущим образом. Замкнувшись в кольце разумов, индивидуальные мысли стерлись, уступая место осознанию сконцентрированной, объединенной _цели_. Эллерт чувствовал, как в матриксном экране накапливается гудящая сила, невообразимая звенящая тишина. Смутно, через огромное расстояние, Хастур прикоснулся к другим знакомым разумам: Корин - быстрое рукопожатие; Ариэлла - легкое дуновение ветерка; Кассандра... Они были _там_ и одновременно _здесь_. В следующее мгновение он ослеп и оглох от чудовищной перегрузки. В ноздри ударил запах озона. Энергия вырвалась на свободу как молния, грянувшая с ясного неба. Круг разом распался. Они снова стали отдельными людьми, и Кассандра, бледная и ошеломленная, стояла на коленях перед ними на каменном полу. Она пошатнулась, едва не упав, но Розаура подоспела на помощь и удержала ее. В следующую секунду Эллерт сжал жену в объятиях. Кассандра с ужасом и изумлением посмотрела на него. - Ты устала, как после десятидневного перехода, - со слабой усмешкой заметил Ян-Микел. - Как бы ни происходило перемещение, в любом случае расходуется определенное количество энергии. Пойдем, нам нужно поесть и восстановить силы. А потом поделишься с нами последними новостями из Хали, если захочешь. У Эллерта кружилась голова от голода, вызванного потерей энергии. Лишь съев большое количество сластей и сухофруктов, хранившихся в матриксном зале, он немного пришел в себя. Ему не хватало технического образования, чтобы понять процесс, посредством которого Кассандра мгновенно переместилась в пространстве, но она была рядом. Ее рука крепко сжимала его руку, и этого было достаточно. Наблюдающая подошла к ним и мягко, но властно попросила подвергнуться тщательному обследованию. Они не стали возражать. Пока все утоляли голод, Кассандра делилась новостями из Хали. Смерть и похороны старого короля; объявление о созыве Совета для проверки легитимности принца Феликса, еще некоронованного и, возможно, потерявшего все надежды на корону; волнения в Тендаре среди придворных, поддерживавших кроткого юного принца... Возобновилось перемирие между Хастурами и Риденоу, но работников матриксного круга из Башни Хали заставили использовать передышку для изготовления новых запасов клингфайра. Кассандра показала Эллерту характерный ожог на руке. Эллерт слушал рассказ с изумлением и каким-то тревожным восторгом. Перед ним была его жена, но у него возникло чувство, что он видит эту женщину впервые. Когда они расстались, Кассандра все еще не оправилась от вспышки самоубийственного отчаяния. С тех пор не прошло и полугода, но она, казалось, повзрослела на несколько лет. Даже голос и жесты стали более решительными. Это была уже не робкая девушка, но женщина - сдержанная, спокойная, уверенная в себе, обсуждавшая профессиональные проблемы с другими Наблюдающими. "Что я могу дать такой женщине? - подумал Эллерт. - Она цеплялась за меня, потому что я был сильнее, а она нуждалась в моей силе. Но теперь, когда она больше не нуждается во мне, будет ли она любить меня?" - Пошли, кузина, - сказала Розаура. - Я подышу тебе новую одежду; ты не можешь путешествовать в том, что носишь сейчас. Кассандра улыбнулась, взглянув на свободную белую робу Наблюдающей. - Спасибо, Розаура. Я так торопилась с отъездом, что не успела собрать свои пожитки. - Я дам тебе одежду для верховой езды и пару смен нижнего белья, - предложила Розаура. - Наши размеры почти совпадают, а уж в замке Алдаран тебе смогут подобрать подобающий гардероб. - Я поеду с тобой в Алдаран, Эллерт? - Лишь в том случае, если ты не решишь остаться здесь, с нами, - вкрадчиво произнес Ян-Микел. - Нам нужны компетентные техники и Наблюдающие. В жесте Кассандры, сжавшей руку Эллерта, было что-то от той робкой девушки, которую он знал раньше. - Благодарю тебя, родич, но я поеду с мужем. Было уже за полночь, и метель яростно бушевала за высокими окнами. Розаура проводила супругов в подготовленную для них комнату на нижнем этаже. "Что я могу дать такой женщине? - снова подумал Эллерт, когда они остались вдвоем. - Она больше не нуждается в моей силе и помощи". Но когда он повернулся к Кассандре, защитные барьеры начали рушиться. Их разумы слились воедино еще до того, как Эллерт успел прикоснуться к ней и понял, что между ними все осталось по-прежнему. Когда за окнами забрезжил серый рассвет, их разбудил внезапный стук в дверь. Звук был не очень громким, но волнение стучавшего передалось Эллерту. Он резко сел на постели и огляделся, пытаясь определить причину неожиданного беспокойства. Кассандра тоже проснулась и испуганно смотрела на него. Ее лицо в тусклом свете приобрело пепельно-серый оттенок. - Что такое? Что случилось? - Дамон-Рафаэль, - ответил Эллерт. В следующее мгновение он осознал, что это безумие. Дамон-Рафаэль находился в десяти днях пути отсюда, - и, даже будь он у входа в Башню Хали, он никак не мог проникнуть сюда. Однако увидев за дверью бледное, испуганное лицо Розауры, Эллерт испытал непонятное облегчение. Неужели он _действительно_ ожидал увидеть своего брата, изготовившегося для поединка или убийства? - Извиняюсь за беспокойство, - сказала Розаура. - Но Корин из Хали вышел на связь. Ему нужно срочно поговорить с тобой, Эллерт. - В этот час? - Эллерт спросил себя, кто из них сошел с ума: рассвет еще лишь начинал окрашивать розовым горизонт. Тем не менее он торопливо оделся и поднялся в матриксный зал. На связи сидел молодой техник, незнакомый ему. - Ты Эллерт Хастур из Элхалина? Корин из Хали настоятельно просил разбудить тебя. Эллерт занял свое место в круге связи, настроился и вскоре ощутил легкое прикосновение Корина к своему разуму. "Корин? В такой час? Что случилось в Хали?" "Мне это нравится не больше, чем тебе. Пару часов назад Дамон-Рафаэль, лорд Элхалин, явился в Башню, требуя отдать ему твою жену как заложницу на случай твоего предательства. Я не знал, что в вашем роду есть безумные, Эллерт!" "Это частица нашего _ларана_ и моего собственного предвидения, - отозвался Эллерт. - Ты сказал ему, что Кассандра здесь?" "У меня не было выбора. Теперь он требует, чтобы мы обрушили на Башню Трамонтана всю нашу мощь, если они не согласятся тотчас же отослать ее обратно... а лучше и тебя вместе с ней". Эллерта охватило отчаяние. _Лерони_ башни Хали по закону и обычаю были обязаны действовать согласно приказу лорда Элхалина. Они могли поразить Трамонтану психическими молниями, умертвив или лишив разума ее обитателей. Неужели он принес смерть и страдания своим друзьям, вернувшим ему Кассандру? Как он смел впутать их в свои семейные дрязги? Впрочем, было уже слишком поздно для сожалений. "Разумеется, мы отказались, - пришла мысль Корина. - Он дал нам сутки на размышление. Когда он явится снова, мы должны сообщить ему - причем таким способом, который удовлетворит его _лерони_, - что вас обоих уже нет в Трамонтане и, следовательно, атака не имеет смысла". "Можешь быть совершенно уверен, мы покинем Трамонтану еще до рассвета", - заверил его Эллерт и тут же разорвал контакт. 22 На рассвете они отправились в путь пешком. В Трамонтане не было верховых животных, а эскорт из Алдарана выехал лишь вчера, после отлета Допела и Эллерта. Замок и Башню связывала только одна дорога, и где-то в пути они должны были повстречаться с посланцами Алдарана. Важно было как можно скорее покинуть Трамонтану, чтобы отказ Корина нанести удар по другой Башне оказался полностью оправданным. "Мы не можем навлечь беду на наших братьев и сестер в Трамонтане. Тем более сейчас, когда они поставили себя под удар ради нашего блага". Кассандра молча поглядывала на мужа, когда они спускались по крутой тропке. Она снова показалась Эллерту беззащитной и уязвимой. Он вновь отвечал за нее, и эта мысль наполняла его гордостью. - Благодарение богам за прекрасную погоду, - сказал Донел. - Увы, мы плохо экипированы для длительного путешествия в горах. Но отряд из Алдарана везет с собой палатки, провизию и одеяла. Когда мы встретимся с ними, то в случае необходимости сможем на несколько дней встать лагерем в какой-нибудь лощине. - Он оценивающе взглянул на небо. - Но по-моему, в ближайшее время погода вряд ли испортится. Если мы встретимся с ними во второй половине дня (а скорее всего так оно и будет), то попадем в Алдаран завтра к вечеру. Пока он говорил, по спине Эллерта внезапно пробежал холодок. На какой-то момент ему показалось, будто он пробивается вперед через густой снегопад, борется с воющим ветром и Кассандры больше нет рядом... Нет! Видение исчезло. По-видимому, слова Донела пробудили в нем страх перед одним из маловероятных вариантов будущего, который никогда не воплотится в действительности. Когда над дальними пиками в пурпурной мантии облаков поднялось солнце, он откинул капюшон дорожного плаща, взятого взаймы у Яна-Микела. Хастур не мог лететь на планере в тяжелой верхней одежде, а теплые вещи выехали вместе с эскортом из Алдарана - ведь предполагалось, что ближайшие сутки они проведут в тепле и уюте Трамонтаны. На Донеле тоже был дорожный плащ с чужого плеча. Хотя погода казалась неправдоподобно хорошей для этого времени года, никто не осмеливался путешествовать поздней осенью в Хеллерах без теплой одежды. Плащ Кассандры, одолженный у Розауры, был слишком коротким для нее, а юбка обнажала колени немного выше, чем того требовали приличия. Но Кассандра обратила это в шутку. - Тем лучше для ходьбы по крутым тропам! - Она сняла ярко-зеленый дорожный плащ Розауры, сложила его и беззаботно сунула под мышку. - Сейчас слишком жарко. Когда идешь налегке, устаешь меньше. - Вы не знаете наших гор, леди, - с серьезным видом заметил Донел. - Если подует даже небольшой ветерок, вы порадуетесь плащу. Но по мере того как солнце поднималось все выше над горизонтом, в Эллерте крепла уверенность, что все будет хорошо. После полутора часов ходьбы Башня Трамонтана скрылась из виду за горным склоном. Теперь они находились вне досягаемости. Когда Дамон-Рафаэль явится в Хали и потребует выдать изменников, люди из Трамонтаны смогут честно ответить, что время упущено. В таком случае не обратит ли он свой гнев на работников матриксного круга из Хали? Скорее всего нет. Ему понадобится их сотрудничество в войне с Риденоу, понадобится оружие, дающее ему тактическое и военное преимущество в сражении - а Корин был искусным изобретателем. "Пожалуй, слишком искусным, - подумал Эллерт. - Если бы Домен находился в моей власти, я бы немедленно заключил мир с Риденоу и постарался бы уладить все противоречия дипломатическим путем. Алдаран прав: у нас нет причин воевать с Риденоу из Серраиса. Мы должны принять их как равных и быть благодарными за то, что _ларан_ Серраиса живет в их потомках". После нескольких часов ходьбы, когда солнце поднялось до наивысшей точки над горизонтом, Донел и Эллерт тоже сняли свои тяжелые плащи и даже верхние туники. Люди из Трамонтаны дали им достаточно пищи на два-три небольших привала по дороге. "Это на тот случай, если ваш эскорт почему-либо задержится, - объяснил Ян-Микел. - Вьючные животные могут захромать, или горный обвал ненадолго преградит им путь". Они сели возле кучи валунов рядом с тропинкой и устроили завтрак, состоявший из дорожных галет, сыра и сухофруктов. - Милосердная Аварра! - воскликнула Кассандра, подбирая крошки. - Похоже, они дали нам припасов на неделю пути. Имеет ли смысл тащить с собой все это? Эллерт пожал плечами, рассовывая пакеты в карманы дорожного плаща. Что-то в этой процедуре заставило его вспомнить об утренних побудках в Неварсине, когда он складывал все свои немногочисленные пожитки в карманы монашеской рясы. Донел, забравший оставшиеся пакеты с едой, неожиданно усмехнулся. - Я чувствую себя братом Домиником с его набитыми карманами. - Он принялся насвистывать мелодию песенки, которую недавно исполняла Дорилис. "Менее года назад я был готов провести остаток жизни в стенах монастыря", - подумал Эллерт. Он взглянул на Кассандру, высоко подобравшую свои юбки и поднимавшуюся по каменистому склону к чистому ручейку с ледяной водой, журчавшему среди скал. Она наклонилась, зачерпнула воду в сложенные ладони и напилась. "Я думал, что всю жизнь буду монахом, что ни одна женщина не будет важна для меня. Однако теперь я не мог бы вынести даже дня разлуки с ней". Он поднялся по склону и наклонился у ручейка рядом с Кассандрой. Когда их руки соприкоснулись, Эллерту неожиданно захотелось, чтобы Донел оказался где-нибудь подальше отсюда. Но потом он чуть не рассмеялся, осознав иронию ситуации. Без сомнения, прошлым летом Рената с Донелом не раз терпели его присутствие с такой же неохотой, с какой он сам сейчас относился к компании Донела. Путники немного посидели у тропы, отдыхая и наслаждаясь теплыми лучами осеннего солнца. Кассандра рассказала им о своей работе Наблюдающей и о изготовлении матриксного оружия, когда ей пришлось обучаться навыкам механика. Эллерт с невольным содроганием прикоснулся к глубокому шраму от клингфайра на ее руке, радуясь, что теперь жена оказалась вдалеке от войны. В свою очередь он рассказал ей о странном даре Дорилис, слегка коснувшись ужасов и смертей, сопутствовавших ее помолвкам, и поведал о том, как они с Донелом летели через грозу. - Когда придет весна, тебе тоже нужно научиться летать на планере, - сказал Донел. - Хотелось бы, но не знаю, смогу ли я заставить себя натянуть бриджи, даже для полетов. - Рената не стесняется, - заметил Донел. Кассандра весело рассмеялась: - Она всегда была храбрее меня. Лицо Донела неожиданно приняло серьезное выражение. - Эллерт мой близкий друг, и у меня нет секретов от его жены, - тихо сказал он. - Мы с Ренатой собирались пожениться в середине зимы, но теперь у отца появились другие планы. Он вкратце рассказал ей о замысле лорда Алдарана, о своей предстоящей женитьбе на Дорилис и о планах наследства. Кассандра смотрела на него с неподдельным сочувствием: - Мне повезло. Мои родственники обручили меня с Эллертом, когда я была еще совсем ребенком, но, познакомившись с ним, я встретила человека, которого смогла полюбить. Однако я понимаю, что так бывает далеко не всегда. И я знаю, что это такое: быть разлученной с любимым человеком. - Я не собираюсь расставаться с Ренатой. - В низком голосе Донела слышалась сдерживаемая ярость. - Брак с Дорилис - не больше чем фикция, которая будет продолжаться лишь до тех пор, пока жив мой отец. А потом, если Дорилис захочет, мы найдем ей настоящего мужа и уедем куда-нибудь вместе с Ренатой. А если она откажется выходить замуж, я останусь опекуном до ее совершеннолетия. Если она пожелает сделать одного из моих сыновей-недестро своим наследником - прекрасно; если нет - тоже ладно. Я не стану перечить отцу, но не стану и слепо повиноваться ему. И уж во всяком случае, я не стану укладывать в постель свою сестру лишь ради того, чтобы ублажить его честолюбие. - Думаю, родич, все будет так, как захочет Дорилис, - тихо сказала Кассандра. - Леди Алдаран, состоящая в законном браке, не может ронять свое достоинство, деля ложе со стражниками и заезжими торговцами... и возможно, ей не захочется провести остаток жизни нелюбимой и бездетной. Донел отвернулся. - Она может поступить как заблагорассудится, но если ей вздумается рожать детей, то их отцом буду не я. Эллерт достаточно рассказал мне о том, какие беды уже причинила генетическая программа, с ее перекрестным скрещиванием. Моя мать уже стала ее жертвой. Я не буду следующим! В голосе Донела звучала такая ярость, что Кассандра невольно отшатнулась. Ощутив ее тревогу и смущение, Эллерт взял плащ и встал. - Пожалуй, нам пора идти дальше. Эскорт может двигаться быстрее нас, но даже час-другой ходьбы сокращают время для завтрашней дороги. Тропа шла вниз уже не так круто, как раньше, но солнце на севере скрылось за длинными перьями серых облаков, постепенно затягивавших небо. Донел передернул плечами и вскинул голову, глядя на потемневшие горные вершины. Он ничего не сказал, но застегнул ворот своего плаща. "Пожалуй, нам в самом деле следует поскорее встретиться с эскортом из Алдарана", - подумал Эллерт, уловивший его недоброе предчувствие. Через несколько минут ходьбы солнце полностью скрылось за облаками, и на лице Эллерта растаяли первые снежинки. Они медленно падали вниз, спускаясь плавными, прихотливыми спиралями. Кассандра ловила их на ладонь, словно ребенок, удивляясь их необычайным размерам. Но Эллерт долго жил в Неварсине и кое-что знал о метелях, бушующих в Хеллерах поздней осенью. "Итак, Дамон-Рафаэль в конце концов может добиться своего. Выгнав нас из Башни Трамонтана перед наступлением зимних бурь, он вполне может избавиться от опасного противника, не марая рук... А если я погибну в снегах, то не останется никого, кто смог бы противостоять его жажде власти". _Ларан_ Эллерта снова начал забирать власть над ним, навязывая ему образы ужасов и разрушений, картины опустошительной войны и выжженных земель - истинную эру хаоса, наступившую в Дарковере от Далерета до Хеллеров. "Скатфелл тоже может напасть на Алдаран, а без Донела старый лорд вряд ли сможет организовать оборону. Скатфелл и мой брат раздерут эту страну в клочья, делясь друг с другом". - Что случилось, Эллерт? - спросила Кассандра, уловившая в его сознании смутные образы хаоса и разрушений. "Я должен защищать Кассандру не только от своего брата, но и от всей ярости стихии!" - Будет метель? - с неожиданной тревогой спросила она, глядя на усиливающийся снегопад. - Еще не знаю. Но думаю, бояться нечего. Мы можем встретить эскорт прежде, чем погода окончательно испортится. У них есть еда, теплая одежда и снаряжение для временного лагеря. Донел послюнил палец и начал медленно поворачивать его, определяя направление ветра. Когда Эллерт встретился с ним взглядом, он понял, что дела обстоят хуже, чем ему казалось. Снежная буря двигалась _от_ Алдарана, а значит, метель, возможно, уже вынудила людей остановиться и встать лагерем у тропы. Их нельзя было винить - ведь они считали, что Эллерт, его жена и Донел находятся в безопасности под гостеприимным кровом Башни. "Разве они могли принять во внимание Дамона-Рафаэля?" Кассандра казалась совсем испуганной. "Неудивительно, если она читает мои мысли", - подумал Эллерт и выставил блок, преграждая ей доступ к своим страхам. Он слишком уважал жену и не стал бы предлагать ей ложь во спасение, но дела обстояли еще не совсем плохо. - Одной из первых вещей, которым я научился в Неварсине, было искусство находить укрытие в незнакомой местности и пережидать непогоду, - сказал он. - Донел, нет ли в составе эскорта человека, обладающего хотя бы слабым _лараном_? Мы с тобой могли бы связаться с ним и сообщить о нашем положении. Донел замедлил шаг и задумался. - Боюсь, что нет, родич, - с сожалением ответил он. - Хотя попытаться можно - некоторые люди способны воспринимать чужие мысли, хотя не умеют передавать свои и не считают это настоящим _лараном_. - Тогда попробуем, - решил Эллерт. - У них есть все основания полагать, что мы находимся в Трамонтане. Они должны узнать, что это не так. А тем временем... - Он огляделся в поисках какого-нибудь укрытия. Нет ли за поворотом дороги какой-нибудь хижины, заброшенного овина или даже населенного места, где они могли бы найти убежище? Но он не мог различить следов человека. Земля, по которой они шли, была совершенно необитаемой и очень редко оглашалась звуком человеческих голосов. Прошло уже много лет с тех пор, как ему приходилось применять свое искусство выживания в горах. Последний раз это случилось на третьем году его жизни в Неварсине, когда его послали одного, одетого лишь в грубую рясу, навстречу зимней непогоде, бушевавшей за стенами монастыря, чтобы он мог на деле доказать свою пригодность к следующему этапу обучения. Пожилой монах, наставлявший Эллерта, сказал: "После заброшенных человеческих жилищ самое лучшее место для укрытия - густая роща, где деревья растут близко друг к другу. Если не найдешь деревьев, ищи каменный карниз с подветренной стороны". Эллерт сосредоточился, предоставив _ларану_ полную свободу действий и пытаясь заглянуть в ближайшее будущее, зависевшее от их выбора. Не пора ли вернуться в Трамонтану? Мысленно совершив обратный путь, он увидел на этой линии будущего лишь три безжизненных, окоченевших тела, свернувшихся клубками у края дороги. Впервые в жизни Эллерт был рад своему _ларану_, позволявшему ему ясно видеть последствия каждого выбора, который они могли совершить, ведь от этого сейчас зависела их жизнь. Он видел впереди узкое место, где, ослепленные густым снегопадом, они могли оступиться и сорваться в пропасть глубиной в несколько сотен футов, навеки сгинув на дне безымянной расщелины. Дальше идти было нельзя. Уловив его отчетливое предупреждение, Кассандра с Донелом остановились. Теперь они превратились в туманные силуэты на фоне падающего снега. Ветер, задувавший с вершин, начал крепчать. Немного впереди еле заметная тропка вела к куче камней, обрушившейся с одной стороны. Там можно найти укрытие от ветра и снега. Эллерт уже было направился туда, но затем остановился, отслеживая _лараном_ эту линию будущего. Внезапно он вздрогнул, охваченный невольной паникой. За кучей находилось гнездовье птиц баньши - злобных, бескрылых, плотоядных существ, обитавших в горах над линией растительности. Безошибочный инстинкт направлял этих хищников туда, где угадывались любые признаки жизни. Им нельзя идти туда! Путники не могли оставаться на прежнем месте: усиливавшийся ветер грозил сдуть их с каменного карниза, а снегопад становился все гуще. Кассандра уже дрожала всем телом; тонкий дорожный плащ не мог защитить ее от настоящей непогоды. Эллерт с Донелом, более привычные к метелям в горах, еще не замерзли, но Эллерту мало-помалу становилось страшно. Они не могли вернуться в Трамонтану. Они не могли повернуть туда, где гнездились птицы баньши. Они не могли идти вперед по сужающейся тропке над пропастью и не могли оставаться здесь. Неужели у них не осталось никакого выбора, кроме смерти в снегу? "Святой Носитель Вериг, укрепи меня! - молился Эллерт. - Помоги найти правильный путь!" Покинув монастырь, он почти забыл, как нужно молиться. Страх за свою жизнь сейчас не смог бы спасти его, но страх за Кассандру, дрожавшую от холода, заставлял лихорадочно искать выход, до предела напрягая свои способности. Они не могли вернуться в Трамонтану, но немного позади у тропы стояла старая каменная стена. Она была наполовину разрушена непогодой и опасно накренилась, но все же была лучшим укрытием, чем то место, где они стояли сейчас. А за стеной - Эллерт не только видел это _лараном_, но и помнил - находились небольшие, но густые заросли вечнозеленого кустарника. - Мы должны вернуться к тому месту, где отдыхали, - объявил он, повысив голос, чтобы перекрыть вой ветра. Медленно, держась друг за друга, они начали возвращаться. Мокрый снег скользил под ногами. Донел, всю жизнь проживший в горах, ступал уверенно, как горная кошка, но Эллерт уже давно не бродил по неварсинским перевалам, а Кассандра была вообще непривычна к таким дорогам. Вскоре она поскользнулась и упала в снег. Тонкий плащ моментально промок; острые камешки, припорошенные снегом, впились ей в руки. Эллерт поднял жену, всхлипывающую от боли и безнадежности, и постарался успокоить. Выяснилось, что при падении она вывихнула колено, поэтому Донелу с Эллертом пришлось нести ее последние несколько сотен шагов до каменной стены. Потом они подняли Кассандру наверх и помогли забраться в кусты высотой почти в рост человека. Когда они углубились в густое переплетение ветвей, _ларан_ Эллерта с ошеломительной ясностью показал ему, что это будет местом их смерти. Он увидел три тела, сплетенные воедино в жутком объятии, тщетно цепляющиеся за последние крохи тепла, застывшие и неподвижные. Ему пришлось буквально заставить себя двигаться вперед, к небольшому просвету в зарослях. Старые, искривленные, годами терзаемые жестокими горными ветрами, кусты росли очень густо, но в центре их неровного круга ветер почти не ощущался, хотя они слышали его угрожающее завывание снаружи. Эллерт уложил Кассандру на расчищенный от снега участок почвы, плотно укутал ее в плащ и начал осматривать поврежденную ногу. - Переломов нет, - дрожащим голосом произнесла Кассандра. В следующее мгновение он вспомнил о ее навыках Наблюдающей, привыкшей обследовать физическое состояние других людей наравне со своим собственным. - Серьезных повреждений нет... но коленная чашечка сместилась. Переключив внимание на ее колено, Эллерт увидел, что коленная чашечка неестественно вывернулась, а ткань вокруг нее быстро темнела и распухала. - Донел, возьми меня за плечи, - распорядилась Кассандра. - А ты, Эллерт, держись за мою ногу и поворачивай ее вот так... - Она показала жестом. - Нет, ниже! Перехвати другой рукой и тяни изо всех сил. Не бойся сделать мне больно. Если коленная чашечка сразу же не встанет на место, я могу навсегда остаться хромой. Эллерт беспрекословно следовал ее инструкциям. Кассандра напряглась, собрав всю свою волю, однако, когда он ухватился за ногу и резко дернул вбок и на себя, у нее вырвался приглушенный крик боли. Эллерт услышал скрип кости, когда коленная чашечка скользнула в лунку. Кассандра откинулась на руки Довела. Казалось, она находилась в обмороке, но на самом деле, закрыв глаза, оценивала проделанную работу. - Нет, еще не все. Ты должен повернуть мою ногу вот сюда, чтобы чашечка окончательно стала на место. Да, правильно, - прошептала она сквозь стиснутые зубы, когда Эллерт выполнил ее распоряжение. - Так сойдет. А теперь разорви мою нижнюю юбку и плотно забинтуй колено. Когда поврежденное колено было плотно забинтовано полосками ткани, а Кассандра, бледная и дрожащая, вытянулась под плащом, Эллерт мрачно прикинул их шансы выбраться отсюда живыми. Снежный буран пока не вошел в полную силу. Вечер еще не наступил, хотя вокруг стемнело, - то были плотные, тяжелые сумерки, не имевшие ничего общего с фактическим временем дня. Еды оставалось немного, а такие бури обычно длятся по два-три дня, если не больше. В обычных условиях каждый из них мог бы по нескольку дней обойтись без еды, но холод быстро истощал жизненные силы. Они смогут продержаться два-три дня, но если метель затянется на целую неделю и тропы станут непроходимыми, то их шансы остаться в живых невелики. Будь он один, Эллерт закутался бы в свой плащ, нашел наиболее подходящее укрытие и погрузился в транс, как учили в Неварсине, замедлив сердцебиение, понизив температуру тела и сведя до минимума расход энергии. Но он нес ответственность перед женой и Донелом, не обладавшими подобными навыками. Он был самым старшим и наиболее опытным. - Твой плащ самый тонкий, Кассандра, и хуже всего сохраняет тепло, - сказал Хастур. - Давай разложим его на земле, чтобы не так задувало снизу. Так, а теперь втроем накроемся двумя оставшимися плащами. Кассандра меньше нашего привычна к холоду, поэтому она сядет между нами. Когда они расселись, тесно прижавшись друг к другу, Кассандра дрожала уже не так сильно, как раньше. - А теперь нам лучше немного поспать и не тратить энергию на разговоры. Над их убежищем завывал ветер. Бесчисленные снежные заряды проносились бледными полосами на черном фоне ночного неба, но внутрь задували лишь отдельные порывы, быстро гаснувшие в плотном переплетении ветвей. Эллерт позволил себе погрузиться в легкий транс, обняв Кассандру за плечи, чтобы сразу почувствовать, когда понадобится его помощь. Вскоре он понял, что Донел тоже заснул, но Кассандра, тихо лежавшая в его объятиях, не спала. Он ощущал острую боль, пронзавшую ее колено и не позволявшую погрузиться в блаженное забытье. В конце концов она повернулась лицом к нему, и он крепко прижал ее к себе. - Эллерт, мы умрем здесь? Эллерту было нетрудно солгать, заверив ее в обратном. Но что бы ни случилось, им следовало оставаться искренними друг с другом, как было с первых минут их знакомства. - Не знаю, пречиоза, - ответил он, нашарив в темноте ее тонкие, прохладные пальцы. - Надеюсь, что нет. Его _ларан_ показывал впереди лишь темноту. Через прикосновение руки жены он мог чувствовать пульсацию боли в ее теле. Кассандра попыталась осторожно сместить свой вес на другой бок, не потревожив Донела. Эллерт привстал на одно колено и помог ей. - Так лучше? - Немножко... Но что он мог сделать для нее в такой тесноте? Их постигла роковая неудача. Даже если бы в непогоде наступил перерыв, они не могли искать лучшего укрытия: нога Кассандры вышла из строя минимум на несколько дней. Если бы положить ее в теплую ванну, сделать массаж и провести курс лечения с помощью опытной _лерони_, чтобы устранить воспаление и внутреннее кровотечение в коленном суставе, вывих можно было бы залечить за несколько часов. Но длительная неподвижность и пребывание на холоде не способствовали быстрому выздоровлению. Эллерт был мало искушен в науке врачевания. Разумеется, он мог оказать первую помощь, но не более того. - Мне следовало бы оставить тебя в Хали, - тихо простонал он. Кассандра прикоснулась к его лицу в темноте: - Там мне угрожала бы опасность, муж мой. Не забывай о том, что твой брат стоял у дверей Башни. - И все же, если я привел тебя к смерти... - Оставить меня в Хали в равной степени означало бы мою смерть, - отозвалась она. - Если бы Дамон-Рафаэль захотел взять меня против воли, он бы не обнаружил в своей постели покорную рабыню. У меня есть кинжал, и я знаю, как и когда следует им пользоваться. - Ее голос напрягся. - Сомневаюсь, что он оставил бы меня в живых после такого унижения. - Он не стал бы прибегать к насилию, - угрюмо пробормотал Эллерт. - Скорее всего, тебя бы одурманили наркотиками, лишив воли к сопротивлению. - О нет, - возразила Кассандра. Ее голос звенел от сдерживаемых эмоций. - В этом случае, муж мой, я бы успела найти своему кинжалу _другое_ применение. В горле у Эллерта встал горький комок, он не нашел в себе сил ответить. Что он сделал, чтобы завоевать любовь такой женщины? Неужели он когда-то считал ее робкой и боязливой? Он снова привлек ее к себе и прошептал: - Постарайся заснуть, любимая. Обопрись на меня, если так тебе будет легче. Тебе не очень холодно? - Нет, рядом с тобой мне всегда тепло. Кассандра замерла в его объятиях. Постепенно ее дыхание стало ровным и глубоким. "Но что я ей дал - свободу или лишь право выбрать смерть?" Ночь тянулась целую вечность. С рассветом темнота немного рассеялась, но густой снег продолжал застилать все вокруг плотной пеленой. Для троих людей, прижавшихся друг к другу на крошечной площадке под ветвями кустарника, это было сущим мучением. Эллерт предупредил Донела, выползшего наружу по нужде, чтобы тот не отходил больше чем на два шага от зарослей. Юноша вернулся весь заснеженный и продрогший до костей. Ветер снаружи оказался таким сильным, что он едва смог устоять на ногах. Никаких признаков ослабления снегопада не намечалось; мир для троих узников заканчивался в нескольких футах за пределами их ненадежного убежища - дальше все пропадало в снежной мешанине. Эллерт осторожно выпустил на волю свой _ларан_, прощупывая возможные варианты будущего. Почти во всех случаях он видел, как их жизни заканчиваются здесь. Но если рок судил им умереть здесь, то почему он не предвидел этого раньше, еще в Трамонтане? - Донел, - позвал он. Юноша заворочался и повернулся к нему: - Да, родич? - Ты лучше меня умеешь предсказывать погоду. Можешь ли ты определить, на какое расстояние протянулась эта буря и через какое время она минует нас? - Я попробую. Донел погрузился в свое обостренное осознание погоды. Эллерт, поддерживавший поверхностный контакт, снова увидел странную сеть энергии, созданную воздушными потоками, перепадами давления и электрического напряжения. Через некоторое время Донел открыл глаза. - Боюсь, ее граница слишком далеко, - мрачно сообщил он. - И туча ползет еле-еле. Если бы я только обладал даром моей сестры, способностью повелевать бурями и двигать их куда угодно по своему желанию! Внезапно Эллерт нашел ответ. Конечно, его _ларан_ был настоящим предвидением; он мог выходить из времени и наблюдать за грядущими событиями, однако его выбор был ограничен его собственной интерпретацией того, что он видел. Поэтому он почти никогда полностью не полагался на свое предвидение. Он не удовлетворялся знанием собственного будущего. Всегда оставалась возможность, что взаимодействие с человеком, чьи поступки он не мог предвидеть, изменит будущее непредсказуемым для него образом. Он мог управлять _лараном_, но не должен был допускать обратного. Вчера он воспользовался даром предвидения, чтобы найти относительно безопасное убежище и избежать наиболее очевидных опасностей, ожидавших их впереди. Он смог предотвратить непосредственную угрозу для жизни, теперь же наступило время исследовать другие возможности. - Если бы мы могли как-то связаться с Дорилис... - Она не телепатка, - с сомнением отозвался Донел. - Мне ни разу не удавалось мысленно прикоснуться к ее разуму. Внезапно его глаза сверкнули. - Рената! Она сильная телепатка. Если бы один из нас мог послать ей сигнал... Да, Рената была ключом к силе Дорилис. - Попробуй сам связаться с ней, Донел, - предложил Эллерт. - Но из меня плохой телепат. Боюсь, ничего не выйдет. - Тем не менее попытайся. Те, кто любит друг друга, как вы двое, часто могут найти связующее звено там, где другие оказываются бессильны. Сообщи ей о нашем бедственном положении. Может быть, Дорилис разгонит бурю или хотя бы поможет ей побыстрее пройти над нами. - Сделаю, что смогу, - пообещал Донел. Выпрямившись в положении сидя, он вынул свой матрикс и сосредоточился. Эллерт и Кассандра, прижавшись друг к другу под оставшимся плащом, почти видели люминесцирующие энергетические линии, протянувшиеся наружу. Сам Донел казался им светящимся существом, наполненным пульсирующей энергией в силовой оболочке... Затем возникло ощущение внезапного контакта. Эллерт и Кассандра, оба телепаты, не могли не слышать безмолвного обмена мыслями. "Рената!" "Донел! - Радость и ощущение контакта распространились на Кассандру и Эллерта, как если бы Рената прикоснулась и к ним, обняла их. - Я боялась за вас, когда началась метель. Вы в безопасности? Вы остались в Трамонтане или встретились с эскортом по пути?" "Нет, любимая. - Донел быстро обрисовал положение, посылая сконцентрированные мысленные образы, и решительно прервал испуганную реакцию Ренаты: - Нет, любимая, не трать время и силы. Вот что ты должна сделать..." "Разумеется, Дорилис сможет помочь вам, - пришел уверенный ответ. - Я немедленно отправлюсь к ней и объясню положение". Контакт прервался, силовые линии потускнели и исчезли. Донел зябко передернул плечами под задубевшим от холода плащом. Эллерт передал ему остатки пищи, не обращая внимания на его протесты. - Ты потратил много энергии, когда пользовался матриксом, - объяснил он. - Тебе нужно восстановить силы. - Но твоя леди... - возразил Донел. Кассандра покачала головой. В сером сумрачном свете черты ее лица заострились, словно она была при смерти. - Я не голодна, Донел. Ты нуждаешься в еде гораздо больше меня. Мне холодно, так холодно... Эллерт сразу же понял, что она имеет в виду. - Как твоя нога? - спросил он. - Время от времени я провожу обследование. - По ее лицу промелькнуло слабое подобие улыбки. - Мне не хочется заглядывать глубоко, поскольку я в любом случае ничего не могу поделать. Сейчас попробую еще раз... Ее взгляд стал отрешенным, обратившись вовнутрь. Некоторое время она молчала, потом с удрученным видом пожала плечами: - Ничего хорошего. Холод и вынужденная неподвижность делают свое дело. Циркуляция крови ниже колена сильно нарушена. Скорее всего, уже началось обморожение. - Возможно, помощь уже в пути, - прошептал Эллерт. - Держись, любимая. А пока что... Он снял свою тунику и закутал больное колено Кассандры, оставшись в нижнем белье и походных бриджах. Она возмущенно запротестовала, но он лишь улыбнулся в ответ: - Разве ты забыла? Я шесть лет был монахом в Неварсине и спал нагим в еще большие холода. Старые уроки действительно начали брать свое: как только холод впился в незащищенную плоть Эллерта, он стал автоматически выполнять дыхательные упражнения, согревая тело внутренним теплом. - Мне в самом деле не холодно, - сказал он. - Можешь убедиться. Кассандра с изумлением потрогала его руку. - Правда! Ты горячий, как печка! - Да. - Он взял ее холодные пальцы и прижал к своему боку. - Вот, погрейся. - Вот это да! - Донел изумленно покачал головой. - Ты не мог бы научить меня этому фокусу, родич? - Нет ничего проще. - Согретый волной тепла, Эллерт пришел в благодушное настроение. - Мы учим этому новичков с первых же дней их пребывания в монастыре. Не проходит и нескольких недель, как они начинают возиться в снегу без верхней одежды. Дети, плакавшие от холода на первых порах, бегают по двору, забыв о теплых плащах. - Это секрет религии христофоро? - с подозрением спросил Допел. Эллерт покачал головой: - Нет, всего лишь особенность человеческого сознания. Для ее проявления даже не нужно пользоваться матриксом. Сначала мы говорим ученикам, что холод порождается _страхом_. Если бы они нуждались в защите от холода, то родились бы покрытые мехом или перьями. Природа защищает кожурой даже фрукты и овощи, но человек, родившийся обнаженным, не нуждается в защите от погоды. Как только ученики начинают верить, что люди носят одежду потому, что хотят этого, ради приличия или для украшения, но не для защиты от непогоды, то самое худшее у них уже позади, и вскоре они могут приспосабливать свое тело к холоду или жаре, не испытывая неудобств. - Он негромко рассмеялся, понимая, что охвачен эйфорией от дополнительного кислорода, перерабатывавшегося в тепло легкими. - Сейчас мне гораздо теплее, чем вчера ночью, когда мы лежали под плащами, тесно прижавшись друг к другу. Кассандра попыталась подражать его дыханию, но боль сильно отвлекала ее, нарушая сосредоточенность. У Донела тоже ничего не получилось... Буря снаружи разбушевалась с еще большей силой. Эллерт лег между Донелом и Кассандрой, делясь с ними своим теплом. Его эйфория улеглась, и он снова начал беспокоиться о судьбе Кассандры: если она и дальше будет страдать от боли и холода, ее выздоровление займет много времени. Может быть, она даже навсегда останется калекой. Он старался скрыть свое беспокойство, но их близость не давала возможности прятать чувства от любимой. - Не бойся, - прошептала Кассандра, взяв его за руку. - Мне уже не так больно, как раньше, честное слово. Что ж, когда они попадут в Алдаран, Маргали и Рената смогут позаботиться о ней, но теперь не оставалось ничего, только ждать. В снежных сумерках Эллерт сжимал изящную шестипалую руку в ладонях, ощущая глубокий шрам от клингфайра. Кассандре уже пришлось пережить войну, страх и боль; он же перенес ее из мирной жизни в неизвестность, полную опасностей. Одна опасность сменилась другой, но он знал, что Кассандра свободно сделала свой выбор, предпочтя остаться с ним. Немного успокоившись, Эллерт наконец задремал. Его разбудил возглас Кассандры: - Смотрите, метель прекратилась! Эллерт помотал головой, стряхивая остатки сна, и посмотрел на небо. Снегопад кончился; в светлеющем небе неслись рваные облака. - Это Дорилис! - воскликнул Донел. - Ни один штормовой фронт не может двигаться с такой скоростью. - Он глубоко, прерывисто вздохнул. - Ее сила - та сила, которой мы все так боялись, - спасла нам жизнь. Направив свой _ларан_ на исследование окрестностей, Эллерт вскоре обнаружил, что эскорт, высланный навстречу им из Алдарана, был задержан непогодой с другой стороны каменного карниза, который люди не решились пересечь в густом снегопаде. Скоро путники получат еду и надежное убежище. _Ларан_ Дорилис все-таки спас их. Тот самый _ларан_, который Эллерт считал проклятием их рода, обнаружил свои достоинства... и ограничения. "Я не могу игнорировать этот дар, но не должен и слепо полагаться на него. Не прятаться от него, как я это делал в Неварсине, но и не позволять ему управлять моими поступками. Возможно, я начинаю понимать свою ограниченность. Ведь я тоже еще очень молод. Будет ли у меня время поумнеть?" Кассандра лежала на его плаще, бледная от боли и измученная. Эллерт повернулся к ней. Робкая улыбка и бесстрашные попытки сохранить присутствие духа глубоко трогали его. Теперь он мог честно успокоить жену, не пряча свои страхи в дальние закоулки разума. Помощь была уже рядом, и скоро они будут спасены; осталось лишь немного подождать. 23 Донел Деллерей, из рода Рокравенов, и Дорилис, наследница Алдарана, сочетались формальным браком ди катенас в последний день уходящего года. Большого празднества не получилось. Как это часто бывало в Хеллерах, погода помешала пригласить многих, кроме ближайших соседей Алдарана, а из приглашенных некоторые не явились, в чем старый лорд усмотрел признаки сговора со своим братом из Скатфелла. Поэтому брачная церемония совершалась в присутствии челяди лорда Алдарана, но даже среди его слуг слышались недовольные шепотки. Вид брака, когда брат женился на своей единоутробной сестре, был весьма распространен на ранних этапах генетической программы Доменов, особенно среди высшей знати. Как и все подобные обычаи, он имитировался мелким дворянством, но сейчас вышел из употребления и рассматривался как своего рода скандал. - Им это не нравится, - шепнул Эллерт Кассандре, когда они вошли в большой зал, где должна была состояться брачная церемония с последующим праздничным ужином и танцами. Кассандра тяжело опиралась на его руку. Она все еще сильно хромала и подволакивала ногу, несмотря на героические усилия Маргали и Ренаты. Полное выздоровление оставалось возможным, но пока что она с трудом могла передвигаться без посторонней помощи. - Им это не нравится, - повторил он. - Если бы на подобный брак решился кто-нибудь, кроме _дома_ Микела, то, по-моему, они открыто осудили бы его. - Но что именно им не нравится? То, что Донел унаследует Алдаран, хотя он не является потомком Хастура и Кассильды? - Нет, - ответил Эллерт. - Насколько я смог понять из разговоров с вассалами Алдарана и домашней челядью, это радует их больше всего остального. Никто из них не питает любви к Скатфеллу и не хочет видеть его здешним правителем. Если бы Микел открыто заявил о том, что Донел является его сыном-недестро и главным наследником, то они стояли бы за юношу горой, даже зная, что это неправда. Они относились бы к этому как к юридической фикции. Что им действительно не нравится - так это брак между братом и сестрой. - Но это тоже юридическая фикция! - возразила Кассандра. - Не уверен, - хмуро отозвался Эллерт. - И они тоже не уверены. Я все еще чувствую себя виноватым: именно мои безрассудные слова заразили _дома_ Микела этой идеей. Те, кто поддерживает старого лорда... что ж, они делают это, как если бы потакали прихоти душевнобольного, - добавил он, понизив голос. - Не все сумасшедшие мечутся с пеной у рта и ловят бабочек в зимнем снегу. Гордость и одержимость тоже могут граничить с безумием, даже если подкрепляются логическими доводами. Поскольку невеста была несовершеннолетней девушкой, гости не могли поднять общее настроение грубоватыми шутками, которые обычно не смолкали в течение всей брачной церемонии, заканчивавшейся проводами жениха и невесты к брачному ложу. Никому не хотелось пробуждать в Дорилис горькие воспоминания о ее последней помолвке. Ее даже не попытались представить взрослой женщиной. В детском платье, с медно-рыжими волосами, длинными локонами падавшими на плечи, она казалась скорее челядинкой, получившей разрешение присутствовать на празднике, а не невестой. Что касается жениха, то, несмотря на добросовестные попытки изображать веселье, он выглядел мрачным и подавленным. Прежде чем войти в зал, многие заметили, как Донел приблизился к подружкам невесты, отозвал в сторону Ренату Лейнье и принялся что-то горячо обсуждать с ней. Многие слуги, знавшие об истинных отношениях между Ренатой и Донелом, только качали головами при виде такой нескромности. Другие, глядя на маленькую невесту, окруженную сиделками и гувернантками, мысленно сравнивали ее с Ренатой и не осуждали Донела. - Какое бы представление с катенами здесь ни устраивалось, это не более чем помолвка, а не законное бракосочетание, - вполголоса настаивал Донел. - По закону даже брак ди катенас не может считаться признанным, пока супруги не разделили ложе. Рената, собравшаяся было возразить, что этот пункт спорен, вовремя поняла, что юноше требуется моральная поддержка, а не аргументы. - Это не будет иметь для меня ровным счетом никакого значения. Поклянись, что и для тебя тоже, Рената, иначе я отрекусь от своего приемного отца прямо здесь, перед всеми его вассалами! "Если бы ты собирался выступить против него, то тебе следовало сделать это с самого начала, и уж во всяком случае, не сейчас, когда дело зашло так далеко! - с отчаянием подумала Рената. - Теперь публичное неповиновение будет концом для нас обоих!" - Я останусь такой же, какой была раньше, - сказала она вслух. - Ты хорошо знаешь об этом и не нуждаешься в моих клятвах. Сейчас не место и не время для такого разговора. Я должна вернуться к женщинам, Донел. Отойдя в сторону, она мимолетным жестом прикоснулась к его руке, и в ее улыбке промелькнуло что-то похожее на жалость. "Мы были так счастливы этим летом! Как мы дошли до такой жизни? Я тоже виновата: следовало немедленно выйти за него замуж. Надо отдать Донелу должное, он этого хотел". Мысли Ренаты беспорядочно скакали, когда она входила в зал вместе со свитой Дорилис. _Дом_ Микел стоял у камина, освещенный яркими огнями, и поочередно приветствовал гостей. Дорилис присела перед отцом в глубоком реверансе. Он поклонился, расцеловал ее в обе щеки и усадил за высоким столом по правую руку от себя. Затем повернулся с приветствиями к женщинам из свиты: - Леди Элиза, я хотел бы высказать вам благодарность за вашу работу. Вам удалось развить прекрасный голос, который моя дочь унаследовала от матери. Алдаран отвесил учтивый поклон. - Маргали, я снова должен поблагодарить вас за то, что вы стали матерью для осиротевшего ребенка. Дамисела, - он склонился над рукой Ренаты, - как я могу выразить вам свою благодарность за то, что вы сделали для Дорилис? Для меня огромная честь принять вас в... в праздничном зале, - добавил он, слегка запнувшись на последних словах. Рената, тренированная телепатка, чьи чувства сейчас были обострены до предела, поняла, что он собирался сказать "в свою семью", а затем, вспомнив о реальных отношениях между нею и Донелом, воздержался от такого продолжения. "Я всегда думала, что он знает, - подумала _лерони_. - Однако для него гораздо важнее, чтобы исполнился его замысел!" Сейчас она даже сожалела о своих принципах, не позволивших ей забеременеть от Довела. "Если бы я пришла сюда с вздувшимся животом, с ребенком Довела во чреве, хватило бы у Алдарана совести женить Донела на другой? Ведь он утверждает, что я спасла Дорилис. Могла ли я заставить его отдать мне Донела хотя бы таким способом?" Рената подошла к своему месту, едва сдерживая слезы. Хотя повара и слуги потрудились на славу, празднество вышло пышным и торжественным, но безрадостным. Дорилис накручивала на палец локон. В конце трапезы _дом_ Микел жестом призвал к вниманию и пригласил Донела и Дорилис встать перед ним. Кассандра и Эллерт, сидевшие в дальнем конце стола, напряженно следили за происходящим. Эллерт приготовился к неожиданному резкому выпаду либо со стороны Донела, загнанного в угол и отчаявшегося, хотя и не желающего нарушить приличия, либо со стороны одного из мрачных офицеров стражи, сидевших за нижним столом. Но никто не стал вмешиваться. Взглянув на лицо старого лорда, Эллерт понял, что никто не осмелился перечить ему в эту минуту. - Это воистину радостное событие для Алдарана, - произнес _дом_ Микел. Эллерт, на мгновение встретившийся взглядом с Донелом, разделил мысль друга, быстро спрятанную в глухой уголок сознания: "Воистину радостное, как все преисподние Зандру!" - В этот торжественный день я с удовольствием препоручаю опеку над моим замком и моей единственной наследницей, Дорилис Алдаранской, моему приемному сыну, Донелу из Рокравена. Донел вспыхнул при имени его матери, и его губы зашевелились в беззвучном протесте. - Донела Деллерея, - неохотно поправился _дом_ Микел. "Даже сейчас он не хочет признать, что Донел - не его сын", - подумал Эллерт. Лорд Алдаран поместил двойные браслеты из превосходно выделанной меди - гравированные и покрытые филигранью, с внутренней стороны отделанные золотом, чтобы медь не раздражала кожу, - на правое запястье Донела и левое запястье Дорилис. Взглянув на браслет на собственной руке, Эллерт протянул руку Кассандре. Когда Алдаран начал произносить ритуальные фразы, все женатые пары в зале сделали то же самое. - Как левая рука правой руке, да будете вы навеки принадлежать друг другу в касте и клане, доме и в наследстве, в домашних хлопотах, разделяя все радости и невзгоды в любви и верности, отныне и во веки веков, - произнес он, замкнув браслеты. Улыбнувшись, несмотря на одолевавшее его беспокойство, Эллерт соединил звено своего браслета с браслетом Кассандры, и они крепко взялись за руки. Он уловил мысль Кассандры: "Если бы это были Донел и Рената..." - и снова испытал бессильный приступ гнева. Алдаран разъединил браслеты новобрачных. - Разделенные в мире, да пребудете вы едины духом и сердцем. В знак согласия прошу вас обменяться поцелуем. Повсюду в зале супруги потянулись друг к другу, чтобы снова подтвердить свои брачные обязательства - даже те, кто был далеко не в лучших отношениях друг с другом. Эллерт нежно поцеловал Кассандру, но отвернулся, когда Донел наклонился к Дорилис, едва прикоснувшись к ее губам. - Да будете вы навеки едины, - заключил Алдаран. "Опустошенность, - подумал Эллерт, перехватив взгляд Ренаты. - Донел не должен был так поступать с ней..." Он по-прежнему ощущал сильное чувство близости к _лерони_, ответственности за нее. Если бы он знал, что делать! "Можно подумать, что Донела радует эта процедура! Они оба глубоко несчастны". Хастур проклинал _дома_ Микела за одержимость, груз вины тяжко давил на плечи. "Это моих рук дело. Я вложил эту мысль в голову старого лорда". Сейчас ему от всей души хотелось, чтобы он никогда не вступал под своды замка Алдаран. Потом в зале начались танцы. Первый, придуманный Ренатой, представляла Дорилис с группой женщин. Они с Ренатой исполнили замысловатые парные фигуры, соприкасаясь кончиками пальцев и с поклоном расходясь в стороны. "Они не враги, - думал Эллерт, глядя на них. - Они обе жертвы". Заметив взгляд Донела, обращенный на танцующих, он резко отвернулся и подошел к скамьям у стены, где вместе с пожилыми женщинами сидела Кассандра, которая была слишком слаба, чтобы танцевать. Вечер тянулся медленно, постепенно переходя в ночь. Вассалы и гости лорда Алдарана старательно пытались вдохнуть хоть малую толику веселья в унылое торжество. Фокусник представил собравшимся свое искусство, вынимая монеты и маленьких животных из самых невообразимых мест. В конце представления он извлек живую певчую птичку из уха Дорилис, преподнес ее девочке и с поклоном отступил назад. Менестрели пропели несколько старых баллад, и в огромном зале снова начались танцы. Но это не походило ни на свадьбу, ни на обычный праздник. То и дело кто-нибудь начинал произносить здравицу или добродушную шутку в адрес молодых, но вовремя спохватывался и умолкал на полуслове. Дорилис долго сидела рядом с отцом, искоса поглядывая на Донела. Кто-то принес клетку для певчей птицы. Дорилис пыталась уговорить ее спеть песенку, но час был уже поздний, и птичка лишь уныло хохлилась на жердочке. Казалось, Дорилис тоже начинала засыпать. Наконец Донел, вконец измученный напряженным ожиданием, повернулся к своей супруге. - Ты потанцуешь со мной, Дорилис? - спросил он. - Нет, - перебил Алдаран. - Новобрачным не полагается танцевать друг с другом на свадьбе. Донел решительно повернулся к старику. В его глазах сверкнула ярость. - Во имя всех богов, эта пародия уже... - начал было он, но замолчал и тяжело вздохнул. - Что ж, негоже идти против обычаев. Он повернулся и кивнул Эллерту: - Кузен, не желаете ли вы пригласить мою сестру на танец? Когда Эллерт вывел Дорилис к танцующим, Донел в отчаянии посмотрел на Ренату, но отвернулся под взглядом своего приемного отца и поклонился Маргали. - Не окажете ли вы мне честь потанцевать с вами, матушка? Он взял пожилую леди под руку и удалился вместе с ней. Потом старательно протанцевал с другими женщинами из свиты Дорилис: с леди Элизой и даже с пожилой няней Кэти. Эллерт, наблюдавший за ним, спрашивал себя, не делалось ли это с намерением в конце концов потанцевать с Ренатой, не возбуждая подозрений. Но когда Донел отвел Кэти к ее месту, он столкнулся лицом к лицу с Дорилис, танцевавшей с управляющим поместьем лорда Алдарана. Дорилис нежно взглянула на брата, затем кивнула Ренате и обратилась к ней громким, фальшиво-приторным голосом: - Ты должна потанцевать с Донелом, кузина. Разве ты не знаешь народного поверья? Говорят, что если танцуешь с женихом в новогоднюю ночь, то обязательно выйдешь замуж в следующем году. Может быть, мне стоит попросить отца найти подходящего мужа для тебя, дорогая Рената? Ее улыбка была озорной и невинной. Стиснув зубы, Донел взял Ренату за руку и вывел ее к танцующим. - Ее следует хорошенько отшлепать! - Рената едва сдерживала слезы. - Я думала... я думала, она понимает. Я надеялась, что нравлюсь ей, что она даже начинает любить меня... Как она могла? - Она переутомилась, - сухо сказал Донел. - Час уже поздний, и напряжение очень велико. Полагаю, она не может не вспоминать о том, что случилось во время ее помолвки с Дарреном из Скатфелла. "Дорилис в последнее время отличалась хорошим поведением, - думала Рената. - Она помогла мне разогнать снежную бурю, грозившую похоронить Эллерта, Кассандру и Довела, и теперь гордится этим. Но она остается ребенком - испорченным и своевольным". Эллерт, сидевший в другом конце зала рядом с Кассандрой, услышал отзвук грома. На мгновение это показалось ему голосом его _ларана_, предупреждавшим о грядущих бурях над Алдараном... Ему показалось, будто он стоит во дворе замка, озаренном сверкающими молниями и наполненном треском электрических разрядов. Он видел бледное лицо Ренаты... слышал крики и лязг оружия и чуть было не сорвался с места, решив, что замок в самом деле подвергся нападению, но вовремя вспомнил, что сейчас это просто невозможно. Кассандра сильно сжала его руку. - Что ты видел? - прошептала она. - Бурю. Грозу над Алдараном. Его голос понизился до шепота, словно он снова услышал гром, хотя на этот раз раскаты гремели лишь в воображении. Донел вернулся к своему месту и почтительно, но твердо обратился к лорду Алдарану: - Сир, час уже поздний. Поскольку эта церемония не закончится традиционным препровождением новобрачных к ложу, я распорядился отпустить менестрелей и принести гостевой кубок. Лицо Алдарана потемнело от неожиданного прилива крови. - Ты слишком много на себя берешь, Донел! Я не отдавал подобных распоряжений! Донел замер, ошеломленный реакцией старика. В последние три года _дом_ Микел оставлял подобные распоряжения на усмотрение приемного сына. - Я поступил так, как вы всегда требовали от меня, сир, - рассудительно произнес он. - Уверяю вас, я действовал исходя из самых лучших побуждений. Он надеялся, что сможет успокоить лорда Алдарана, сославшись на его собственные слова, но вместо этого _дом_ Микел подался вперед, сжал кулаки и грозно спросил: - Неужели ты так жаждешь править здесь вместо меня, Донел, что не мог даже дождаться моего слова? "Он что, сошел с ума?" - изумленно подумал Деллерей. _Дом_ Микел открыл рот, собираясь сказать что-то еще, но слуги уже внесли золотой кубок, инкрустированный самоцветами и доверху наполненный ароматным вином со специями. Кубок полагалось пустить по кругу, передавая из рук в руки. Сжав массивную чашу в ладонях, _дом_ Микел так долго пребывал в неподвижности, что Донел затрепетал, но в конце концов правила приличия одержали верх. Старый лорд поклонился Донелу, поднес кубок к губам и передал ему. Тот едва прикоснулся к вину, поднес кубок Дорилис, а затем протянул Эллерту и Кассандре. Неудачная сцена положила конец празднеству. Один за другим, пригубив вино, гости кланялись лорду Алдарану и уходили. Дорилис неожиданно разразилась рыданиями, которые быстро переросли в крикливую истерику. - Что такое, Дорилис, дитя мое? - беспомощно произнес _дом_ Микел. Когда он прикоснулся к девочке, та зарыдала еще громче. Маргали, подоспевшая на помощь, заключила Дорилис в объятия. - Она переутомилась, и неудивительно. Полно, полно, моя маленькая, разреши мне отвести тебя в постель. Пошли, моя дорогая, моя птичка, не надо плакать, - ворковала она. Маргали, Элиза и Кэти почти вынесли девочку из зала. Немногие из оставшихся гостей в смущении разошлись по своим комнатам. Донел, побагровевший и взбешенный, одним глотком осушил бокал и снова наполнил его с мрачной сосредоточенностью. Эллерт хотел было остановить его, но передумал и со вздохом отошел в сторону. Сейчас он ничего не мог сделать для юноши. Если Донел напьется, это будет лишь достойным завершением неудавшегося торжества. Эллерт нагнал жену в дверях. Они молча направились по коридору к своим комнатам. - Я не виню девочку, - сказала Кассандра, с мучительными усилиями поднимаясь по лестнице и придерживаясь за перила. - Нелегко играть роль новобрачной, когда все смотрят на тебя и чуть ли не в открытую осуждают свадьбу, а потом ложиться в постель в детской комнате - так, словно ничего не произошло! Вот так праздник для ребенка! Я уже не говорю о первой брачной ночи. - Насколько я помню, любимая, ты тоже провела свою первую брачную ночь в одиночестве, - напомнил Эллерт, мягко взяв ее под локоть. - Да, - ответила она, глядя на него и улыбаясь. - Но мой жених не лежал в постели с другой, которую он любил бы больше меня. Как думаешь, Дорилис не знает, что Донел спит с Ренатой? По-моему, она ревнует. Эллерт фыркнул: - Даже если и знает, что это может означать для нее, в ее-то возрасте? Она может ревновать Донела, но он остается ее старшим братом, и конечно, брачная ночь для нее не то же самое, что и для тебя. - Я не слишком уверена в этом, - тихо сказала Кассандра. - Дорилис не так мала, как думает большинство людей. Да, я готова признать, что ей не так много лет, но того, кто обладает ее даром, несет на себе тяжесть двух смертей и знает все, чему может научить Рената, нельзя называть ребенком. Милосердные боги, что за ужасный клубок! - шепотом добавила она. - Не могу представить, что из этого получится. Эллерт, который мог попробовать, решил, что лучше этого не делать. Глубокой ночью Рената была разбужена какими-то звуками в коридоре. Мгновенно сообразив, кто это, она вскочила с постели, распахнула дверь и увидела Донела - растрепанного, едва стоящего на ногах и очень пьяного. - В такую ночь... Разумно ли это, Донел? - спросила она, но тут же поняла, что ему наплевать. Она ощущала его отчаяние, словно собственную физическую боль. - Если ты выгонишь меня сейчас, то я брошусь вниз с самой высокой башни этого замка, - хрипло пробормотал он. Ее руки протянулись навстречу, втащили внутрь, захлопнули за ним дверь. - Они могут женить меня на Дорилис, - с пьяной запальчивостью произнес Донел, - но она никогда не будет моей женой. Ни одна женщина не будет моей женой, кроме тебя! "Милосердная Аварра, что с нами будет!" - подумала Рената. Она была Наблюдающей и понимала, что, учитывая его теперешнее состояние, трудно придумать худшие условия для сегодняшней встречи. Но она также знала, что не может лишить его ничего, что могло хотя бы ненадолго уменьшить боль, смягчить унижение сегодняшнего вечера. И еще она сознавала с горькой внутренней убежденностью, что в эту ночь понесет сына от Донела. 24