Через две недели Эллерт встретился с Кассандрой на лестнице, ведущей в южное крыло замка Алдаран, где просторные оранжереи ловили скудные лучи зимнего солнца. - Сегодня ясный день, - сказал он. - Почему бы нам не погулять во дворе? Я так мало вижу тебя в последнее время. Но нет, ты не можешь. Сегодня вечером в женских покоях будет праздник в честь Дорилис, не так ли? Все в замке Алдаран знали, что в последнюю неделю месяца Дорилис впервые начала выказывать признаки женской зрелости, - это и служило официальным предлогом для торжества. В течение последних трех дней она раздарила свои игрушки и любимую детскую одежду детям замка. Во второй половине дня ожидалось закрытое празднество среди женщин, знаменовавшее ее присоединение к женскому обществу. - Я знаю, что ее отец послал за каким-то особым подарком, - сказал Эллерт. Кассандра кивнула: - А я вышила ей несколько лент для новых платьев. - Что, в конце концов, происходит там у вас, на женской половине? - с любопытством спросил Эллерт. Кассандра звонко рассмеялась. - Ах, муж мой, ты не должен спрашивать меня об этом, - отозвалась она и добавила с насмешливой серьезностью: - Есть некоторые вещи, о которых мужчинам лучше не знать. Эллерт фыркнул: - Эту присказку я слышу с тех пор, как покинул компанию христофоро. Полагаю, за обедом вы также не присоединитесь к нам. - Нет, - ответила Кассандра. - Сегодня вечером все женщины будут обедать вместе, на празднике Дорилис. Он наклонился и поцеловал ее руку. - Ну что ж, в таком случае передай ей мои поздравления. Он вышел. Кассандра, держась за перила, - поврежденное колено понемногу выздоравливало, но все еще причиняло неудобства при ходьбе, - начала подниматься в оранжерею. Зимой женщины проводили много времени в оранжерее, так как только в этой части замка в погожие дни ярко светило солнце. Свет усиливался отражателями, снабжая растения жизненной энергией; в последний день перед праздником принесли цветущие ветки фруктовых деревьев и расставили повсюду. Маргали, как домашняя _лерони_ и приемная мать Дорилис, распоряжалась проведением торжеств. На празднике присутствовало большинство женщин замка: жены рыцарей из стражи, придворных, приближенные Дорилис и немногие из ее фавориток-служанок, а также горничные и наставницы. Сначала Дорилис отвели в часовню, где локон ее волос вместе с цветами и фруктами возложили на алтарь Эванды. После этого Маргали с Ренатой искупали ее (Кассандра, как самая знатная, была приглашена присутствовать при этом ритуале) и одели в новое платье, уложили волосы в женскую прическу. Глядя на свою воспитанницу, Маргали думала о том, как сильно Дорилис отличается от той девочки, которая меньше года назад вырядилась в женское платье перед помолвкой с Дарреном. В былые дни частью церемонии в честь совершеннолетия девушки было напоминание о вещах, которые считались атрибутом взрослой жизни. По традиции все женщины приносили рукоделие и делали хотя бы несколько стежков. Пока они шили, арфа переходила из рук в руки, и каждая из женщин пела песню или рассказывала историю, чтобы развлечь остальных. Элиза принесла большую арфу из комнаты для занятий музыкой и исполнила баллады горцев. В качестве закусок были поданы различные яства, в том числе некоторые любимые сладости Дорилис, но Рената заметила, что девушка лишь вяло пробует их, не обращая ни на что внимания. - В чем дело, чиа? Дорилис провела рукой по лицу: - Я устала, и глаза немного болят. Мне не хочется есть. - Полно, все уже прошло, - поддразнила одна из женщин. - Вот два-три дня назад у тебя в самом деле был повод для недомогания, но сейчас ты должна чувствовать себя нормально. Рената взглянула на льняное полотно, лежавшее на коленях у Дорилис. - Что ты делаешь, Дорилис? - Я вышиваю праздничную рубашку для мужа, - с достоинством ответила Дорилис и повернулась, демонстрируя медный браслет. Рената не знала, смеяться ей или плакать. Традиционное занятие для женщины, а ведь девочка вступила в брак, который никогда не будет более чем насмешкой! Что ж, она еще очень молода, и не будет вреда, если она вышьет рубашку для любимого старшего брата. Элиза допела балладу и повернулась к Кассандре. - Теперь ваша очередь. Вы удостоите нас своим пением, леди Хастур? - почтительно спросила она. Кассандра помедлила, внезапно застеснявшись. Она понимала, что, если откажется, это может быть воспринято как признак высокомерия. - С удовольствием, - ответила она. - Но я не могу играть на большой арфе, Элиза. Если бы кто-нибудь одолжил мне ррил... Когда маленький инструмент был принесен и настроен, Кассандра запела приятным хрипловатым голосом, исполнив несколько песен дальних валеронских равнин. Песни были в новинку для жительниц гор, и они просили спеть еще, но Кассандра покачала головой: - Может быть, в другой раз. Пусть Дорилис споет нам что-нибудь. Я уверена, ей не терпится испытать новую лютню. Резная лютня, искусно отполированная и украшенная разноцветными лентами, была подарком лорда Алдарана взамен старого инструмента, принадлежавшего еще матери Дорилис. - Уверена, что ей уже надоело вышивать, - поддержала Маргали. Дорилис с капризным видом подняла голову, оторвавшись от пялец. - Мне не хочется петь, - вяло сказала она. - Прошу меня извинить. Девочка снова провела рукой по лицу и потерла глаза: - У меня болит голова. Мне нужно вышивать и дальше? - Нет, милая, если тебе не хочется, - ответила Маргали. - Но мы все здесь занимаемся этим. В сознании пожилой _лерони_ возник образ, полный иронии. Рената и Кассандра без труда смогли прочесть его: Дорилис всегда с готовностью изображала головную боль, когда дело доходило до ненавистного ей рукоделия. - Как ты смеешь так говорить обо мне? - внезапно выкрикнула Дорилис, швырнув рубашку на пол. - Мне в самом деле нехорошо, я не притворяюсь! Мне даже не хочется петь, а я _всегда_ любила петь! Она расплакалась. Маргали с беспокойством и изумлением смотрела на нее: "Но я же не открывала рта! Великие боги, значит, девочка становится телепаткой?" - Иди сюда, Дорилис, - ласково сказала Рената. - Сядь рядом со мной. Твоя приемная мать ничего не говорила. Ты просто прочла ее мысли, но в этом нет ничего страшного. Ты знаешь, мы все умеем это делать. Но Маргали так долго считала свою воспитанницу лишенной телепатических способностей, что не привыкла защищать свои мысли от Дорилис. "Милосердная Аварра, и она тоже? Все остальные дети лорда Алдарана умерли от этого в ранней молодости, а теперь это начинается и с ней!" Раздосадованная, Рената попыталась заблокировать мысли Маргали, но опоздала: Дорилис уже прочла их. Всхлипывания внезапно прекратились, девочка в ужасе уставилась на Ренату: "Кузина, я умру?" - Конечно же нет, - твердо ответила та. - Как ты думаешь, зачем мы учили и тренировали тебя, если не для того, чтобы укрепить и подготовить к этому? Я не ожидала, что это произойдет так скоро, вот и все. А теперь постарайся больше не читать чужие мысли; ты еще не умеешь делать это как следует. Мы научим тебя управлять этим даром. Но Дорилис не слышала ее. Девочка затравленно оглядывалась по сторонам, словно маленький зверек, пойманный в ловушку, Ее рот открылся, глаза широко распахнулись. Маргали встала и подошла к приемной дочери, пытаясь обнять и успокоить ее. Дорилис стояла неподвижно, не замечая прикосновений, неспособная воспринимать ничего, кроме массированной атаки незнакомых ощущений. Когда Маргали потянулась к ней, она неосознанно ударила пожилую _лерони_ разрядом. Женщина отлетела к стене и бессильно сползла на пол. Элиза поспешила ей на помощь. Она подняла Маргали, уже пришедшую в себя. В глазах обеих женщин отражались ужас и непонимание. "Сделать такое со мной... со мной?" - Она не знает, что творит, - сказала Рената. - Она ничего не понимает. Я могу удержать ее, - добавила она, захватив девушку своим _лараном_ так, как она сделала в тот день, когда Дорилис впервые начала перечить ей, - но это серьезно. Ей нужно дать немного кириана. Маргали ушла за снадобьем, а Элиза, по совету Ренаты, попросила гостей удалиться. Слишком большое количество чужих мыслей могло еще больше испугать Дорилис. Ей следовало находиться в присутствии лишь тех немногих, кому она доверяла. Когда Маргали вернулась с пузырьком кириана, в комнате, кроме самой Дорилис, остались лишь Рената и Кассандра. Рената подошла к Дорилис, пытаясь войти в контакт с девочкой. Через некоторое время дыхание Дорилис стало более ровным. Взгляд снова стал осмысленным. Когда Маргали поднесла наркотик к ее губам, она проглотила снадобье не сопротивляясь. Ее положили на кушетку и накрыли одеялами, но, когда Рената опустилась на коленях в головах Дорилис, собираясь обследовать ее, девочка снова зашлась в паническом крике: - Нет, нет, не прикасайся ко мне! Над замком внезапно грянул гром, эхом отдавшийся в горах. - Чиа, я не сделаю тебе больно. Я только хочу посмотреть... - Не прикасайся ко мне! - взвизгнула Дорилис. - Ты хочешь, чтобы я умерла, а затем заберешь себе Донела! Рената потрясенно отпрянула. Такая мысль не посещала ее, но, может быть, Дорилис прозондировала ее сознание до уровня, о котором она сама не подозревала? Усилием воли отогнав неуместное чувство вины, Рената протянула руки к девушке: - Нет, милая, нет. Взгляни: ты можешь читать мои мысли, если захочешь. Ты сама поймешь, какая это чепуха. Я всего лишь хочу, чтобы ты снова выздоровела. Но было ясно, что сейчас Дорилис не в состоянии прислушаться к доводам рассудка. Кассандра заняла место Ренаты. Из-за хромоты она не смогла опуститься на колени, но села на край кушетки рядом с девочкой. - Рената никогда не причинит тебе вреда, чиа, но мы не хотим, чтобы ты сама случайно навредила себе. Я тоже Наблюдающая. Я сама обследую тебя. Ты ведь не боишься меня, верно? Она повернулась к Ренате и тихо добавила: - Когда Дорилис успокоится, она разберется что к чему. Рената отошла в сторону. Она все еще была так ошарашена неожиданной атакой Дорилис, что почти не могла связно думать. "Неужели она сходит с ума? Неужели для нее пороговая болезнь означает безумие?" Рената была готова к ревности Дорилис, к ревности сестры, узнавшей, что ее брат больше не принадлежит ей безраздельно, но она оказалась не готова к столь интенсивному проявлению эмоций. "Проклятье на голову старика, если он заставил ее поверить, что этот брак будет чем-то иным, кроме юридической фикции!" Хотя Рената надеялась вскоре сообщить Донелу о том, что носит под сердцем его сына - сейчас она была совершенно уверена в этом и уже обследовала плод, убедившись, что он здоров, - она понимала, что некоторое время это придется хранить в секрете. Если Дорилис больна и выведена из равновесия, такая новость лишь еще сильнее расстроит ее. Кассандра приступила к обследованию. Когда кириан начал оказывать свое воздействие, девочка успокоилась. Ее дыхание стало ровным и глубоким. - Это... это кончилось? - Голос звучал спокойно, сердце больше не трепыхалось в груди, словно пойманная птица. - Оно начнется снова? - Возможно, - ответила Кассандра. Заметив ужас, промелькнувший в глазах Дорилис, она добавила: - Это чувство станет менее пугающим, если ты привыкнешь к нему. С каждым разом тебе будет все легче, а когда ты совсем повзрослеешь, то будешь пользоваться новым даром так же, как зрением. Ты сможешь видеть по своему желанию вблизи и вдали и отгораживаться от всего, что не нравится. - Я боюсь, - прошептала Дорилис. - Не оставляйте меня одну. - Нет, мой ягненочек, - нежно проворковала Маргали. - Если нужно, я буду спать в твоей комнате. - Я знаю, Маргали была тебе настоящей матерью и ты хочешь, чтобы она была рядом с тобой, - сказала Рената. - Но честно говоря, Дорилис, я более опытна и смогу лучше помочь тебе, если в этом возникнет необходимость. Дорилис протянула к ней руки. Рената подошла ближе, опустилась на колени, и девушка бросилась ей на шею: - Прости, Рената, я этого не хотела. Прости меня, кузина... ты знаешь, что я люблю тебя. Пожалуйста, останься со мной! - Разумеется, милая. - Рената погладила Дорилис по голове. - Я знаю, знаю. Я тоже страдала от пороговой болезни. Ты напугана, твое сознание переполнено незнакомыми мыслями. Очень трудно совладать с этим, когда приступ начинается неожиданно, как у тебя. Теперь мы каждый день будем понемногу работать с твоим матриксом. Когда это начнется снова, ты будешь готова и не испугаешься. "О, если бы она могла попасть в Башню! - подумала Рената. - Там ей нечего было бы бояться". Мысленный ответ Кассандры эхом повторил ее желание. Гром снова загрохотал вдали и грузно заворочался в небе над замком. Эллерт услышал раскаты грома, находясь в приемном зале вместе с Донелом и лордом Алдараном. Гром всегда заставлял Донела думать о Дорилис, независимо от того, где он его слышал. Судя по всему, _дом_ Микел уловил мысли приемного сына. - Теперь, когда твоя жена вступила в пору зрелости, ты можешь заняться делом и подарить ей наследника, - с жестокой улыбкой произнес он. - Если мы будем знать, что скоро получим наследника крови Алдаранов, то во всеоружии встретим Скатфелла, когда он нападет на нас, - а весна уже не за горами. Лицо Донела ничего не выражало, но _дом_ Микел уловил его возмущение и нахмурился: - Во имя всех преисподен Зандру, парень! Я не жду, что столь юная девушка привлечет тебя в качестве любовницы, но когда ты исполнишь свой долг перед кланом, то сможешь завести столько других женщин, сколько тебе заблагорассудится. Никто не станет перечить тебе в этом. Сейчас важно дать Алдарану законного наследника. Донел сделал негодующий жест: "Неужели все старики так циничны?" В то же мгновение он ощутил, как разум приемного отца подхватил и дополнил эту мысль на свой лад: "Неужели все молодые люди так глупы и идеалистичны?" Микел Алдаранский подошел к приемному сыну и положил ему руку на плечо: - Мой дорогой мальчик, взгляни на дело с другой стороны. В следующем году в это самое время у Алдарана уже будет наследник, а ты станешь его законным регентом. Когда он произносил эти слова, с губ Эллерта едва не сорвалось невольное восклицание: таким ясным и четким было видение, показанное его _лараном_. В огромном чертоге, где они сейчас стояли, он увидел _дома_ Микела, выглядевшего на несколько лет старше, согбенного и поседевшего, со спеленутым ребенком на руках. Лицо новорожденного казалось маленьким розовым овалом, полускрытым в складках теплой шали. _Дом_ Микел объявлял о рождении наследника рода Алдаранов, и приветственные крики звучали так громко, что Эллерт не мог поверить, что остальные не слышат их... Затем образы будущего потускнели и пропали, оставив его глубоко потрясенным. Значит, Донел действительно станет отцом ребенка, родившегося от его младшей сестры, и его сын станет наследником Алдарана? Видение казалось ясным и недвусмысленным. Донел, частично перехвативший образ в сознании Эллерта, опустил голову и стиснул зубы. Кое-что удалось уловить и старому лорду, оскалившему зубы в торжествующей ухмылке. Наконец-то он увидел наследника, мысль о котором не давала ему покоя! В этот момент в зал вошли Маргали и Кассандра. Ухмылка лорда Алдарана уступила место благожелательной улыбке. - Не ожидал, что ваше торжество закончится так скоро, мои леди. Когда дочь моего управляющего вступила в пору зрелости, песни и танцы в женских покоях продолжались до глубокой ночи... - Он внезапно замолчал. - Маргали, родственница, что случилось? Слов не понадобилось: известие было написано на лицах вошедших. - Пороговая болезнь! О, милосердная Аварра! Освободившись от паранойи честолюбия, старик превратился в обеспокоенного отца. - Я надеялся, что она будет избавлена от этого, - дрожащим голосом произнес он. - _Ларан_ Алисианы проявился в раннем детстве, она не болела в девичестве, но на моей семье лежит проклятие... Мои старшие сыновья и дочь... - Он склонил голову. - Я уже так давно не вспоминал о них! Эллерт увидел образы детей в его сознании, усиленные воспоминаниями пожилой _лерони_: старшего, смуглого, смешливого паренька; младшего, более серьезного и деловитого, с копной непокорных кудрей на голове и треугольным шрамом на подбородке; изящную, бледную девушку, напоминавшую Дорилис горделивой посадкой головы и грациозными движениями... Всем своим существом Эллерт ощутил горе отца, ставшего свидетелем болезни и смерти своих детей. Все умерли, один за другим. Исчезла их красота, исчезла надежда. Он увидел в сознании старого лорда ужасную картину - картину, которая никогда не будет забыта. Девушка, бьющаяся в судорогах... Свалявшиеся длинные волосы, губы, прокушенные насквозь, так что все лицо было залито кровью... Глаза, чей мечтательный взгляд сменился дикостью агонизирующего животного... - Ты не должен отчаиваться, кузен, - тихо сказала Маргали. - Рената хорошо вышколила ее, и она сможет это вынести. Первый удар пороговой болезни часто бывает самым жестоким, поэтому если она выживет, то худшее позади. - Да, так часто бывает, - эхом отозвался _дом_ Микел, но было заметно, что его мысли обращены к ужасу прошлых лет. - Так было с Рафаэллой. Она смеялась, танцевала и играла на арфе, а на следующий день превратилась в вопящее, безумное существо, бьющееся в конвульсиях у меня на руках. Она так и не узнала меня. Когда она перестала бороться, я не знал, горевать мне или радоваться окончанию ее мучений... Но Дорилис выжила. - Да, выжила, - согласилась Кассандра. - У нее даже не было настоящего кризиса. Нет оснований полагать, что она умрет. Сердитый голос Донела резанул по нервам собравшихся: - Теперь ты понимаешь, что было у меня на уме, отец. Прежде чем говорить о ее ребенке, нам нужно, по крайней мере, быть уверенными в том, что она доживет до той поры, когда станет полноценной женщиной! Алдаран отпрянул, как от удара. Гром, умиравший за окнами, неожиданно загрохотал с новой силой, а затем хлынул ливень. Дробный перестук капель наполнил пространство снаружи, отбивая неведомый ритм, в котором слышалась тяжкая поступь армий Скатфелла, выступивших военным маршем на замок Алдаран. В Хеллерах наступила весна, и это означало, что война приближалась с каждым часом. 25 В первые весенние дни дождь лил почти постоянно. Лорд Алдаран приветствовал непогоду, поскольку знал, что она задержит армии Скатфелла в пути, снизив боевой дух его людей. Пришло письмо от Дамона-Рафаэля с выражениями искреннего сочувствия; в заключение он призывал младшего брата вернуться домой, как только дороги откроются после весеннего паводка. Каждая строчка письма, казалось, дышала злобой и коварством. "Если я сейчас вернусь, Дамон-Рафаэль убьет меня. Все очень просто: я отрекся от своего слова. Я дал клятву поддерживать его правление, а теперь понимаю, что это невозможно. Моя жизнь теперь немного стоит, ибо я нарушил клятву... пусть хотя бы в мыслях, а не в делах". С такими мыслями Эллерт жил в Алдаране, радуясь весенним дождям, оправдывавшим его задержку. "Дамон-Рафаэль еще не уверен до конца. Но если дороги откроются и я не приеду, то меня объявят предателем. Интересно, как он поступит, когда у него не останется никаких сомнений?" Тем временем Дорилис испытала еще несколько приступов пороговой болезни, хотя и не таких сильных, как первый. Рената ни разу не сочла, что жизнь девушки подвергается опасности. Сама же она находилась при Дорилис практически постоянно, не щадя своих сил. - Не знаю, в самом ли деле ей приятно мое общество, - говорила она Кассандре с печальной улыбкой, - или же она считает, что лучше терпеть мое присутствие, чем представлять меня в объятиях Донела. Обе женщины знали и другое, о чем пока не говорилось открыто. "Рано или поздно она узнает, что я ношу ребенка Донела. Я не хочу ранить ее чувства и причинить ей еще больше горя". Когда Донел виделся с Дорилис - что случалось редко, так как он руководил подготовкой обороны Алдарана против неизбежной атаки Скатфелла, - он держался вежливо и внимательно, как любящий старший брат. Но когда Дорилис называла его мужем, он либо не отвечал, либо отделывался смехом, словно речь шла о какой-то шутке, понятной только ему. В эти дни, пока Дорилис испытывала повторные приступы дезориентации и расстройства чувств, ее еще необузданный телепатический дар приводил к психическим перегрузкам. Она очень сблизилась с Кассандрой. Разделенная любовь к музыке укрепляла их дружбу. Дорилис уже талантливо играла на лютне; Кассандра научила ее играть на рриле и петь песни Валерона, своей далекой родины. - Не знаю, как ты только могла жить на равнинах, - сказала Дорилис. - Я не могу жить без крутых склонов и заснеженных пиков вокруг. Должно быть, эти равнины - ужасно унылое и скучное место. Кассандра улыбнулась: - Нет, моя милая, там очень красиво. А здесь мне иногда кажется, будто горы смыкаются вокруг меня и мешают дышать, словно прутья огромной клетки. - В самом деле? Как странно! Кассандра, я не могу взять тот аккорд, который ты исполняешь в конце баллады. Кассандра взяла ррил и показала Дорилис, как она играет. - Но ты не сможешь исполнить этот аккорд так же, как я. Тебе придется попросить Элизу, чтобы она подобрала транспозицию в другой тональности. - Кассандра протянула ладонь, и девочка уставилась на нее расширившимися от удивления глазами: - О, у тебя шесть пальцев на руке! Неудивительно, что я не могу играть так же, как ты. Я слышала, что это признак крови чири, но ты не эммаска, как они, - правда, кузина? - Нет, - с улыбкой ответила Кассандра. - Я слышала... Отец говорил мне, что король - эммаска, поэтому у него отнимут трон этим летом. Бедный король, какое горе для него! Ты когда-нибудь видела его? Как он выглядит? - Когда я видела его в последний раз, он был молодым принцем, - ответила Кассандра. - Он тихий и печальный. Думаю, он мог бы стать хорошим королем, если бы ему позволили править. Дорилис склонилась над инструментом, пробуя взять непокорный аккорд. В конце концов ей пришлось отказаться от этого занятия. - Хотела бы я иметь шесть пальцев на руке, - сказала она. - Никак не получается! Интересно, унаследуют ли мои дети музыкальные способности или только _ларан_? - Ты еще слишком молода, чтобы думать о детях, - заметила Кассандра. - Уже через месяц я смогу зачать ребенка. Ты знаешь, как нам нужен наследник крови Алдаранов. Девочка говорила так серьезно, что Кассандра не могла не пожалеть ее. "Вот что они делают с женщинами нашей касты! Дорилис едва успела отложить в сторону своих кукол, а уже не думает ни о чем, кроме своего долга перед кланом". - Может быть, - она замешкалась после долгого, тягостного молчания, стараясь подобрать нужные слова, - может быть, Дорилис, тебе вовсе не следует иметь детей с тем проклятием _ларана_, которое ты носишь в себе? - Если наследник Домена может рисковать жизнью на войне, то дочь великого лорда обязана рискнуть всем ради детей своей касты, - возразила Дорилис. Ее уверенность придавала знакомым словам угрожающий оттенок. Кассандра тяжело вздохнула. - Я знаю, _чиа_. Когда я была маленькой, мне тоже приходилось каждый день слышать эти слова. Они казались истиной, и я верила им так же, как ты веришь сейчас. Но мне кажется, ты сначала должна вырасти, а потом уж решать, что к чему. - Я достаточно взрослая и могу принять решение, - заявила Дорилис. - У тебя нет такой проблемы, как у меня, кузина: _твой_ муж - не наследник Домена. - Разве ты не знала? - спросила Кассандра. - Старший брат Эллерта будет королем, если эммаска из Тендары лишится трона по решению Совета. У него нет законных сыновей. Дорилис уставилась на нее. - Ты могла бы стать королевой! - благоговейно прошептала она. Очевидно, до сих пор у нее не было ни малейшего представления о титуле Эллерта; он был лишь другом ее брата. - Но тогда _дом_ Эллерт тоже нуждается в наследнике, а ты так и не принесла ему сына! В голосе Дорилис звучала укоризна. Помедлив, Кассандра рассказала ей о выборе, который сделали они с Эллертом. - Мы могли бы это сделать, но подождем, пока не будем уверены, - закончила она. - Совершенно уверены... - Рената сказала, что я не могу рожать дочерей, - пробормотала Дорилис. - Иначе я умру, как умерла моя мать, когда рожала меня. Но я не уверена, что могу доверять Ренате. Она сама любит Донела и не хочет, чтобы у меня были дети от него. - Если это так, то лишь потому, что она боится за тебя, чиа, - очень мягко сказала Кассандра. - Но в любом случае сначала у меня будет сын, - продолжала Дорилис, - а дальше посмотрим. Возможно, когда я рожу сына, Донел забудет Ренату, потому что я стану матерью его наследника. Детское невежество наследницы Алдарана было так очевидно, что Кассандра встревожилась. Ее снова одолели сомнения. Может ли она наилучшим образом укрепить свой брак с Эллертом, подарив ему сына, которого он должен иметь, если его не лишат наследства, как собираются сделать с принцем Феликсом? Они уже довольно долгое время не возвращались к этой теме. "Кажется, я бы все отдала, лишь бы быть такой же уверенной в себе, как Дорилис". Но Кассандра решительно взяла ррил, лежавший у нее на коленях, и положила пальцы Дорилис на струны. - Посмотри. Если ты будешь держать инструмент вот так, то сможешь взять сложный аккорд. Дни проходили за днями. Снова и снова Эллерт видел перед собой образы осажденного замка Алдаран. Он знал, что реальность еще не настигла их, что лишь его предвидение с мрачной очевидностью рисовало ему неизбежное. А в том, что война неизбежна, он больше не сомневался. - В этом сезоне весенние грозы в Нижних Землях закончатся рано, - сказал Донел. - Но я не знаю, какова погода в Скатфелле или в Сэйн-Скарпе и каким путем двинутся их армии. Нужно подняться на наблюдательную башню и следить за подозрительными передвижениями на дорогах. - Возьми с собой Дорилис, - посоветовал Эллерт, - она даже лучше тебя умеет угадывать погоду. - Мне не слишком хочется встречаться с Дорилис, - с усилием отозвался Донел. - Особенно теперь, когда она научилась читать мысли. Как ты можешь понять, я не рад, что она становится телепаткой. - Однако если ты будешь избегать ее... - Эллерт не закончил фразу. Донел вздохнул: - Ты прав, кузен. Кроме того, я не могу постоянно отделываться пустыми фразами. Послав слугу в комнаты своей сестры, он погрузился в мрачное раздумье: "Так ли уж плохо будет дать Дорилис то, чего хочет мой отец. Возможно, если она получит это, то перестанет ревновать меня к Ренате и нам не понадобится таиться от всех..." В тунике, вышитой зелеными листьями, с пышными волосами, уложенными в косы на затылке и прихваченными женской брошью-бабочкой, Дорилис казалась воплощением весны. Эллерт мог различить в сознании Донела диссонанс между воспоминаниями о ребенке и той высокой, красивой девушкой, в которую она превратилась. Юноша учтиво склонился над ее рукой. - Теперь я вижу, что должен называть тебя _моей леди_, Дорилис, - весело сказал он, пытаясь обратить все в шутку. - Похоже, маленькая девочка исчезла навсегда. Мне понадобятся твои таланты, _карья_, - добавил он, объяснив, что от нее требуется. Посреди замка Алдаран над всеми постройками возносилась смотровая башня - поразительный образчик инженерной архитектуры, принцип строительства которого так и остался непонятным для Эллерта. Должно быть, ее возвели с помощью матриксного круга. Башня доминировала над всей округой, оттуда открывался обзор на огромное расстояние. Пока они поднимались наверх, в узких стрельчатых окнах стоял густой туман, но когда вошли в высокий чертог, облака поредели. Донел с восторженным изумлением взглянул на Дорилис, и она улыбнулась ему с сознанием собственного достоинства. - Рассеять небольшой туман - _такое_ под силу даже ребенку! Всего лишь легчайшее мысленное прикосновение, захотел ясно видеть - и готово... Донел, я помню, как ты водил меня сюда, когда я была маленькой, и давал мне смотреть в большие подзорные трубы. Эллерт различал какое-то смутное, роящееся шевеление почти у самого горизонта. Он моргнул, понимая, что там никого нет, потом потряс головой, стараясь отделить прошлое от будущего. Но нет! Армии двигались по дорогам, хотя находились еще далеко от ворот Алдарана. - Нам не нужно бояться, - успокаивающе заметил Донел, обращаясь к Дорилис. - Алдаран еще ни разу не был захвачен силой оружия. Мы могли бы вечно удерживать эту цитадель, имея достаточно провианта. Враги будут у наших ворот через два-три дня. Я слетаю на разведку на планере и вернусь с новостями о расположении и численности их войск. - Нет, - возразил Эллерт. - Позволь мне дать тебе совет, родич: тебе нельзя лететь самому. Теперь, когда ты командуешь обороной, твое место здесь, где любой из вассалов, нуждающийся в совете, может немедленно найти тебя. Ты не должен рисковать собой, выполняя задание, посильное для любого из твоих подчиненных. Донел недовольно нахмурился. - Это против моих правил, - резко сказал он. - Я не могу подвергать людей опасности, с которой не решаюсь справиться сам. - Ты справляешься со своими опасностями, - возразил Эллерт. - Но есть опасности для вождей и опасности для рядовых. Их нельзя менять местами. С этого времени, родич, твои полеты будут занятием для мирного времени. Дорилис легким движением прикоснулась к руке Донела: - Теперь, когда я стала женщиной, мне по-прежнему можно летать на планере? - Разумеется, - ответил Донел. - Когда наступит мир, ты сможешь летать сколько душе угодно, но о таких вещах ты должна спрашивать отца и Маргали, чиа. - Я твоя жена, - возразила она. - Только ты имеешь право приказывать мне! Донел вздохнул, раздираемый противоречивыми чувствами: - Тогда, чиа, я приказываю тебе слушаться Маргали и Ренату. Я не могу принимать решение в таких вопросах. При упоминании имени Ренаты лицо Дорилис угрожающе омрачилось. "Когда-нибудь я буду должен ясно сказать ей, какие отношения у меня с Ренатой", - подумал Донел. Нежно положив руку на плечо сестре, он добавил: - Чиа, когда мне было четырнадцать лет и я страдал от пороговой болезни так же, как ты сейчас, мне запретили летать больше чем на полгода. Когда болеешь, нельзя предугадать, в какое время может наступить дезориентация и головокружение. Поэтому я буду очень рад, если ты воздержишься от полетов до полного выздоровления. - Я сделаю так, как ты скажешь, муж мой, - ответила она, подняв голову и глядя на него с таким обожанием, что Донел содрогнулся. Когда она ушла, Деллерей с отчаянием посмотрел на Эллерта: - Она больше не ребенок! Я не могу думать о ней как о ребенке, а ведь сейчас это моя единственная защита. Ситуация мучительно напоминала Эллерту его собственный моральный конфликт с ришья, но имелось одно отличие. Ришья были стерильны и не могли вполне считаться людьми, поэтому все, что он делал с ней, касалось лишь его чувства собственного достоинства. Но Донел был вынужден играть роль бога в жизни настоящей женщины. Как можно что-либо советовать в такой ситуации? Эллерт сам выполнил супружеские обязанности в нарушение данной клятвы, хотя и по той же причине - потому, что этого захотела женщина. - Возможно, будет лучше не думать о Дорилис как о ребенке, кузен, - сказал он. - После того, что она пережила, ее уже нельзя назвать маленькой девочкой. Думай о ней как о молодой женщине. Попытайся прийти с ней к какому-нибудь соглашению как с женщиной, достаточно взрослой, чтобы принимать самостоятельные решения. По крайней мере, попытайся сделать это, когда пройдет пороговая болезнь и можно будет не опасаться неожиданных вспышек с ее стороны. - Ты совершенно прав. - Донел со вздохом огляделся по сторонам. - Но нам нужно идти вниз; отец должен узнать, что на дорогах началось движение. Пора высылать разведчиков. Алдаран выслушал новости со свирепой улыбкой. - Значит, началось, - произнес он, и Эллерт снова увидел перед собой старого ястреба, вскидывающего голову, расправляющего крылья, готового к последней схватке... Когда армии пересекли Кадарин и продвинулись на север в глубь Хеллеров, Эллерт, наблюдавший за ними своим _лараном_, с упавшим сердцем осознал, что некоторые вооруженные отряды были высланы против _него_. Он видел воинов с эмблемой Хастуров из Элхалина, увенчанной короной, отличавшей их от Хастуров из Каркосы и замка Хастур. День за днем они с Донелом поднимались на смотровую башню, ожидая увидеть врага под стенами замка. "Реальны ли они или мой _ларан_ снова морочит меня призраками будущего?" - Они реальны, так как я тоже их вижу, - ответил Донел, прочитав его мысли. - Нужно сообщить отцу о воинах Хастура. - Он так не хотел ввязываться в распри Нижних Земель, - с горечью сказал Эллерт. - Теперь, укрывая меня и мою жену, он приобрел нового врага. У Дамона-Рафаэля появились основания для союза со Скатфеллом. "Теперь у меня в самом деле нет брата", - подумал он, когда они повернулись к лестнице, ведущей в нижние покои замка. Донел положил руку ему на плечо. - У меня тоже, кузен, - сказал он. Повинуясь внезапному порыву, оба одновременно вынули свои кинжалы. Эллерт улыбнулся и протянул свой кинжал Донелу рукоятью вперед, а затем убрал кинжал Донела в ножны, висевшие у него на поясе. Это был очень старый обет; он означал, что ни один из них при любых обстоятельствах не обнажит сталь против другого. Донел вложил в ножны кинжал Эллерта. Они коротко обнялись и спустились во двор. Когда они вышли на плиты мостовой, один из слуг неожиданно указал вверх: - Смотрите, летит! Что это? - Всего лишь птица, - отозвался кто-то. - Нет, это не птица! - послышался новый крик. Эллерт запрокинул голову и увидел _нечто_, спускавшееся вниз медленными кругами. Ледяные пальцы страха сжали его душу. "Это работа Дамона-Рафаэля - стрела, выпущенная мне в сердце, - подумал он, почти парализованный ужасом. - У Дамона-Рафаэля есть слепок с моего матрикса, с моей души. Он может нацелить на меня одно из смертоносных изобретений Корина, не опасаясь, что оно убьет кого-то еще". В этот момент он ощутил, как мысли Кассандры сплелись с его собственными; затем в ясном небе ударила молния, раздался торжествующий крик, и подбитое существо, которое _не было_ птицей, камнем упало вниз, разбрызгивая жидкий огонь. Слуги в ужасе разбежались по углам. Платье какой-то женщины загорелось, когда на него попала капля ужасного состава. Один из конюхов схватил ее и окунул в бак с водой для умывания, стоявший в дальнем конце двора. Она пронзительно закричала, но огонь зашипел и угас. Приблизившись, Эллерт взглянул на подбитую птицу, все еще корчившуюся в агонии, охваченную языками пламени. - Принесите воды и потушите огонь, - распорядился он. На механическую птицу вылили несколько ведер воды. Глядя на копошащиеся останки, Эллерт испытывал отвращение, граничившее с тошнотой. Женщина, которую окунули в бак с водой, выбралась оттуда с помощью конюхов. Она рыдала, вода лилась с нее ручьями. - Тебе еще повезло, - обратился к ней Донел. - На тебя попала капля клингфайра. Она могла бы прожечь платье, кожу и плоть и добралась бы до костей, прежде чем ты бы сообразила, что происходит. Эллерт растоптал омерзительное существо, сделанное из металлической проволоки, маленьких колесиков и псевдоплоти, но отдельные части механизма еще продолжали шевелиться. - Заберите это и выбросите на помойку, - приказал он одному из грумов. - Не прикасайтесь к нему голыми руками и закопайте поглубже. Один из подошедших стражников покачал головой: - Великие боги, значит, вот с какими созданиями нам придется столкнуться в этой войне? Чье дьявольское измышление наслало на нас эту тварь? - Это лорд Элхалин, который собирается стать королем, - с каменным лицом ответил Донел. - Если бы не сноровка и талант моей сестры, мой друг и брат сейчас умирал бы здесь, охваченный пламенем. Почувствовав приближение Дорилис, он резко обернулся. Кассандра, поспевавшая за девушкой, шла медленнее, но так быстро, как позволяла ее хромота. Дорилис подбежала к Донелу и заключила его в объятия. - Я почувствовала, как оно парит над нами! - воскликнула она. - А потом я сбила его! Оно не поразило тебя или Эллерта. Я спасла вас! Я спасла вас обоих! - Совершенно верно, - ответил Донел, обнимая девушку. - И мы благодарны тебе, моя милая. Ты в самом деле заслужила прозвище, которое дал тебе Кейрил на пожарной станции: Королева бурь! Дорилис прильнула к нему. Ее лицо осветилось такой радостью, что Эллерт неожиданно испугался. Ему показалось, что молнии играют повсюду над замком Алдаран, хотя небо снова полностью очистилось. Кассандра подошла к мужу и обняла его. Эллерт ощутил ее страх как свой собственный и вспомнил, что ей знакома боль от ожога клингфайром. - Не плачь, любимая. Дорилис спасла меня. Дамон-Рафаэль будет очень удивлен. Полагаю, он не верил, что я смогу ускользнуть от его адского посланца, поэтому вряд ли пошлет нового. Но, даже утешая ее, он испытывал чувство горечи. Эта война будет не обычным сражением между горными лордами. 26 Если у Эллерта когда-либо возникали сомнения по поводу предстоящей войны, то сейчас их не осталось. На каждой дороге, ведущей к цитадели Алдарана, собирались армии. Донел, возводивший оборонительные рубежи на склонах, окружил замок двойным кольцом укреплений. Впервые на его памяти замок Алдаран превратился в осажденную крепость. В замок прибыл посланец под мирным флагом. Эллерт стоял в приемном чертоге, глядя на _дома_ Микела, восседавшего в высоком кресле, - спокойного, холодного, угрожающего. Дорилис сидела по левую руку от него, а Донел стоял по правую. - Мой лорд, - с поклоном сказал посланец. - Услышь слова Ракхела из Скатфелла и его требования к Микелу Алдаранскому. Голос Алдарана был на удивление спокойным. - Я не привык к требованиям, - произнес он. - Мой брат из Скатфелла может законно просить меня о том, что подобает получать вассалу от верховного лорда. А потому передай своему хозяину мое неудовольствие: он не вправе требовать от меня того, о чем может лишь просить в соответствующих выражениях. - Я передам ему эти слова, - ответил посланец. Эллерт понял, что видит глашатая - специально обученного оратора, способного в течение нескольких часов дословно передавать речь или содержание разговора без малейших изменений в построении фраз и произношении слов. Он был уверен, что слова лорда Алдарана будут в точности переданы Скатфеллу, вплоть до мельчайших интонаций. - Итак, лорд Алдаран, услышь слова Ракхела из Скатфелла, обращенные к его брату из Алдарана. Осанка посланца и даже тембр его голоса изменились. Хотя он был человеком невысокого роста, иллюзия казалась полной, словно сам лорд Скатфелл стоял в зале. Донел различал в речи глашатая знакомые добродушно-оскорбительные нотки, характерные для Ракхела. - Поскольку в последнее время ты, брат, отдал некоторые незаконные и скандальные распоряжения, касающиеся наследства Алдаранов, то я, Ракхел из Скатфелла, хранитель и законный наследник Домена Алдаран, обязавшийся поддерживать и защищать Домен, буде болезнь, умственное расстройство или же преклонный возраст сделают тебя непригодным к этому, объявляю тебя немощным, выжившим из ума и неспособным принимать какие-либо решения от лица Домена. Я, Ракхел из Скатфелла, готов принять на себя владычество над Доменом от твоего имени. А посему я требую... - при этом слове кулаки лорда Алдарана судорожно сжались, - требую от тебя немедля передать в мое распоряжение замок Алдаран и твою дочь-недестро, Дорилис из Рокравена, для ее бракосочетания ради высшего блага нашего Домена. Что касается предателя Довела из Рокравена, прозванного Деллереем и незаконно употребившим твою немощь и слабоумие во зло и бесчестие нашему роду, то я, законный регент Алдарана, готов пощадить его при условии, что он покинет замок Алдаран до рассвета и уйдет куда пожелает. Да не ступит более его нога в пределы наших земель, иначе он будет объявлен вне закона и убит, как дикий зверь, руками любого из моих подданных. Донел застыл. Его губы сжались в тонкую линию. "Он хочет владеть замком Алдаран", - подумал Эллерт. Возможно, сначала Донел был готов отступить в сторону ради родственников старого лорда, но теперь очевидно, что он привык думать о себе как о законном наследнике приемного отца. Глашатай продолжал речь. Тембр его голоса и поза стали другими. Хотя Эллерт уже видел эту технику, его поразила быстрота этой перемены. - В добавление к сказанному я, Дамон-Рафаэль из Элхалина, законный король Доменов, требую от Микела Алдаранского немедленно выдать мне предателя Эллерта Хастура из Элхалина и его жену, Кассандру Эйлард. Им будет предъявлено обвинение в заговоре против короны, а ты, Микел Алдаранский, должен предстать передо мной для обсуждения контрибуции, причитающейся правящему дому Тендары с рода Алдаранов, дабы во время моего правления ты и далее мог бы мирно здравствовать в своем Домене. Голос посланника и его осанка снова изменились, и перед ними опять предстал Ракхел из Скатфелла. - А ежели ты, брат мой, откажешься от какого-либо из этих требований, то я буду вынужден силой взыскать их с тебя и твоих подданных, буде то окажется необходимым. Глашатай поклонился и замолчал. - Дерзкое послание, - наконец произнес Алдаран. - И если рассудить по справедливости, то передавшего его следует повесить на самой высокой башне замка, так как, служа моему брату, он тем самым поклялся служить и своему верховному лорду, то есть мне. В таком случае почему бы мне не обойтись с тобой как с предателем, друг мой? Посланец побледнел, но на его лице не отразилось никаких эмоций. - Эти слова принадлежат не мне, мой лорд, но твоему брату из Скатфелла и его величеству из Элхалина, - ответил он. - Если они оскорбили вас, сир, то я умоляю вас подвергнуть наказанию тех, кто произнес слова, а не гонца, повторяющего их по приказу. - Что ж, ты прав, - мягко сказал Алдаран. - К чему наказывать щенка, когда раздражает меня лаем старый пес? В таком случае передай лорду Скатфеллу _мое_ послание. Скажи ему, что я, Микел Алдаранский, нахожусь в здравом уме и твердой памяти и являюсь его верховным лордом по клятве и обычаю. Передай ему, что ежели бы мне вздумалось вершить правосудие, то я бы лишил его владения в Скатфелле, которое он удерживает лишь моей милостью, и объявил бы вне закона на своей земле, удостоив его той же участи, которой он вознамерился подвергнуть законного мужа моей дочери. Передай далее моему брату: что касается Дорилис, то она уже сочеталась браком ди катенас и ему не стоит беспокоиться о поисках мужа для нее. А что до лорда Дамона-Рафаэля из Элхалина, скажи ему, что я не знаю, кто правит за Кадарином и мне нет до этого дела. В пределах этого Домена я не признаю никакого правления, кроме своего собственного. Но если он, как будущий король на троне Тендары, направит мне приглашение на свою коронацию, то мы сможем обсудить с ним вопросы обмена дипломатическими любезностями. Лорда Эллерта Хастура я с почетом принимаю в своем доме, и он волен ответить лорду Элхалину что пожелает или же не отвечать вовсе. Эллерт облизнул губы, с опозданием осознав, что даже этот почти незаметный жест будет досконально воспроизведен глашатаем, стоявшим перед ним. Но было уже поздно сетовать на свою слабость. - Передай моему брату Дамону-Рафаэлю, что я приехал в Алдаран, выполняя его волю, и верно исполнил все, о чем он меня просил. Так как моя миссия завершена, то я заявляю о своем праве избрать место жительства по своему усмотрению, не советуясь с ним. "Плохой ответ", - подумал он и быстро добавил: - Скажи далее, что климат Хали оказался вреден для здоровья моей жены и потому я забрал ее из Башни ради ее блага и безопасности. "Пусть Дамон-Рафаэль подавится!" - И наконец, передай, что я не замышлял и не замышляю никаких заговоров против короны, являясь верным слугой Феликса, сына усопшего короля Региса. Ежели Феликс, будучи законным королем в Тендаре, призовет меня для защиты трона от изменников, то я нахожусь в его полном распоряжении. А тем временем я остаюсь здесь, в Алдаране, дабы у законного короля не было оснований обвинить меня в заговоре с целью захвата власти. "Вот теперь все, окончательно и бесповоротно, - подумал он. - Я мог бы передать брату изъявления покорности и объяснить, что, будучи гостем Алдарана, не могу поднять руку на хозяина дома. Но вместо этого я объявил себя его врагом". Эллерт противился искушению заглянуть в будущее своим _лараном_ и посмотреть, что может произойти, когда Дамон-Рафаэль и лорд Скатфелл получат это послание. Он мог предвидеть сотню вариантов развития событий, но лишь одному из них было суждено воплотиться в действительности, и потому не стоило тревожить свой разум остальными девяноста девятью. Пока глашатай запоминал ответы, в приемном чертоге царила тишина. - Мои лорды, - наконец сказал он. - Те, кто послал меня, предвидели подобный ответ и потому приказали мне передать следующее: Донелу из Рокравена, прозванному Деллереем, что он объявляется вне закона на этой земле и любой, кто убьет его, начиная с этого дня, не понесет никакого наказания. Предателю Хастуру мы не предлагаем ничего, кроме милосердия его брата, буде он явится и отдаст себя в его распоряжение до конца этого дня. Что до Микела Алдаранского, то он должен сдать замок Алдаран со всеми его обитателями вплоть до последней дочери и ребенка, иначе мы возьмем его приступом. Снова наступило долгое молчание. - В последнее время я не собирался в поездку по своему Домену, - медленно произнес лорд Алдаран. - Если в пору, предназначенную для весеннего сева и других сельскохозяйственных работ, мой брат из Скатфелла не может придумать ничего лучшего, чем сидеть у меня перед воротами, подобно цепному псу, он может оставаться здесь так долго, сколько ему заблагорассудится. Однако если он причинит хоть малейший вред женщине или мужчине, ребенку или животному, находящемуся под моей протекцией, или же заступит за линию моих укреплений, то я сочту это достаточным, чтобы уничтожить его армии и конфисковать поместье в Скатфелле. Что до него самого, то если он попадет мне в руки, то будет повешен как предатель и изменник. Глашатай поклонился. - Мой лорд, ваше послание будет передано дословно. Он повернулся и вышел из зала вместе со знаменосцем. Еще прежде, чем за ним закрылись двери, Эллерт безошибочно понял, что сулит будущее. _Война_. С другой стороны, он и так в этом не сомневался. Долго ждать не пришлось. Через час после отъезда глашатая дождь огненных стрел обрушился на замок. Многие стрелы ударялись о камень, не причиняя вреда, но некоторые падали на деревянные крыши или на фураж, сложенный во внутреннем дворе. Снова были пущены в ход ведра с водой, и пламя быстро угасало, не успев распространиться. Затем наступило затишье. Но на этот раз угрожающее - передышка перед новым натиском. Донел распорядился обильно полить все оставшееся сено и деревянные крыши водой из колодцев. Но огненные стрелы были лишь формальным ответом на вызов. В замке все были готовы к осаде. Заставы были расставлены на каждой тропке, ведущей наверх, на тот случай, если кто-нибудь прорвется через внешнее кольцо укреплений, опоясывавших гору. Фураж и провизию заготовили заранее. Несколько колодцев внутри замка питались из горных источников в скале. Осажденным оставалось лишь ждать. Ожидание длилось три дня. Дозорные, которые несли стражу в наблюдательной башне и на внешних постах, докладывали, что во вражеском лагере не наблюдается никакого движения. Но на следующее утро Донел услышал во дворе тревожные крики и пошел выяснить, что случилось. Стражники готовили завтрак на кострах, обложенных камнями в дальнем конце двора, но повара и конюхи, поившие животных, в страхе смотрели на воду, текущую из труб, - густую, красную и вязкую. Цветом, консистенцией и даже запахом она напоминала свежепролитую кровь. Эллерт, подошедший с другой стороны, увидел искаженные страхом лица и понял, что дела обстоят скверно. Успех в отражении вражеской осады почти целиком зависел от водоснабжения. Если Скатфелл каким-то образом смог испортить источники, питавшие замок, защитники не смогут продержаться больше двух-трех дней. Уже на следующее утро начнут умирать некоторые животные, затем настанет очередь детей... Он взглянул на вязкую жидкость, струившуюся из труб. - Это вода только из одного источника или другие тоже загрязнены? - спросил он. - Я ходил на кухни, _дом_ Эллерт, - сообщил один из людей. - Там то же самое. _Дом_ Микел, вызванный из своих покоев, наклонился над жидкостью, подставил ладонь, поморщившись от запаха, поднял пригоршню ко рту и попробовал ее. Секунду спустя он пожал плечами и сплюнул: - Хотел бы я знать, как они добрались до колодцев. Ответ прост: они не могли до них добраться, а следовательно, это наваждение. Он прикоснулся к матриксу, висевшему у него на шее, и набрал в рот еще жидкости. Когда он выплюнул ее, все увидели, что это чистая вода. - Иллюзия, - пренебрежительно бросил он. - Весьма реалистичная и отвратительная, но тем не менее иллюзия. Вода нормальная; они лишь наложили на нее заклятье, так что она выглядит и, хуже того, пахнет как кровь. Эллерт тоже наклонился и сделал глоток, ощутив позыв тошноты, потому что по всем внешним признакам он пил свежепролитую кровь... Но это оказалась обычная вода, несмотря на отвратительный вкус и запах. - Значит, нам предстоит колдовская война? - спросил один из стражников, качая головой. - Никто не может пить _такое_! - Говорю тебе, это вода, и притом отличная, - раздраженно возразил Алдаран. - Они всего лишь сделали ее похожей на кровь. - Да, мой лорд, по вкусу и по запаху, - согласился повар. - И готов поспорить, теперь никто не сможет ее пить. - Ты будешь ее пить или умрешь от жажды, - нетерпеливо сказал Донел. - Пойми, друг, все происходит лишь в твоем воображении. В твоей глотке эта жидкость превратится в воду, как бы она ни выглядела. - Но животные в любом случае не станут ее пить, - заметил пожилой конюх. И в самом деле: из конюшен и овинов доносилась беспокойная возня. Почуяв запах крови, взбудораженные животные лягались и пятились, налетая друг на друга. "Да, это серьезно, - подумал Эллерт. - Все животные боятся запаха крови. Более того, люди тоже испуганы, поэтому мы должны как можно скорее доказать им, что ничего страшного не произошло". - Что ж, - вздохнул лорд Алдаран. - Я надеялся, что мы сможем просто не обращать на это внимания, но, видимо, ошибался. Можно было заставить людей не обращать внимания на вид и вкус воды, но это неизбежно повлияло бы на боевой дух армии. Для животных тем более запах и вкус были реальными, и они вполне могли умереть от жажды рядом с огромными запасами воды. - Эллерт, я не имею права просить тебя о помощи в обороне моей крепости, - сказал лорд Алдаран. - Мой брат присвоил себе королевский титул и не собирается считаться с вашими правами, - отозвался Эллерт. - Если меня возьмут в плен, я не проживу и нескольких часов. - Тогда, во имя семи преисподен Зандру, давай разберемся, что они сотворили с нашей водой! - У них есть по меньшей мере один _ларанцу_ с матриксом, - рассуждал Эллерт. - А может быть, и несколько, но это простое заклятье. Я посмотрю, что можно сделать. - Донел понадобится мне здесь для обороны внешних укреплений, - мрачно промолвил Алдаран. Эллерт кивнул и повернулся к одному из слуг, зачарованно смотревшему на воду, алым потоком струившуюся из трубы. - Разыщи леди Кассандру, леди Ренату и Маргали, - приказал он. - Попроси их как можно скорее присоединиться ко мне в наблюдательной башне. С вашего разрешения, лорд, - добавил он, повернувшись к _дому_ Микелу. - Это достаточно уединенное место, и там мы сможем спокойно работать. - Ты можешь отдавать любые распоряжения, которые сочтешь нужными, родич, - сказал лорд Алдаран. - Вы знаете? - спросил Эллерт, когда женщины присоединились к нему в верхнем чертоге наблюдательной башни. - Разумеется, - с усмешкой отозвалась Рената. - Моя горничная забилась в истерике, когда пошла наполнять ванну. Она закричала, что из труб течет кровь. Я уже тогда заподозрила иллюзию, но служанок убедить не удалось. - Мне тоже, - сказала Маргали. - И хотя я понимаю, что это иллюзия, мне кажется, я скорее буду ходить грязной, чем умоюсь этой водой. Дорилис ужасно испугалась, бедная девочка. У нее был очередной приступ пороговой болезни. Я надеялась, что она быстро выздоровеет, но при таких эмоциональных нагрузках... - Нужно выяснить, как это было сделано, - заявил Эллерт. - Кассандра, ты Наблюдающая, но у Ренаты больше опыта. Рената, ты согласна возглавить круг? - Нет, Эллерт, - сдавленно ответила Рената. - Я... мне нельзя. Кассандра сразу же сообразила, в чем дело. Обняв молодую женщину, она заглянула ей в глаза. - Ты беременна, Рената? - Кассандре с трудом верилось - ведь Рената сама говорила ей... Но что сделано, то сделано. - Что ж, хорошо. Оставайся вне круга. Если хочешь, можешь наблюдать за нами, хотя не думаю, что это понадобится. Ты готова, Маргали? Голубой свет начал переливаться над тремя матриксами, когда владельцы сфокусировались на них. Через некоторое время Кассандра кивнула. Заклятье действительно оказалось очень простым. - Нам нужно лишь подтвердить уже созданное природой, - сказала она. - Вода должна быть тем, что она есть на самом деле, и ничем более. Соединившись, они погрузились в переплетение энергетических потоков, повторяя простейшую формулу, древнюю схему земных элементов: "Земля и воздух, вода и огонь, глина и камень, небо и ветер, снег и дождь..." Когда ритм природы начал двигаться с ними и внутри их, Эллерт ощутил, что даже Рената подключилась к заклятью: возможность вжиться в естественный ритм, вместо того чтобы извращать его, не могла причинить вреда ее еще не родившемуся ребенку. Процедура лишь подтверждала его принадлежность природе, общность с окружающим миром. Рассеяв энергетическую вибрацию, наложившую иллюзию на источники под замком, они поняли, что наваждение рассеялось. Еще некоторое время они поддерживали контакт с ровным, умиротворяющим ритмом природы, чувствуя, что Дорилис, Донел и лорд Алдаран - все обитатели замка, имевшие матрикс и обладавшие хотя бы крупицей _ларана_, подключились к ним. Все остальные, от людей до самых малых тварей, смутно ощущали ровную пульсацию. Даже солнце, казалось, на мгновение засияло ярче, чем раньше. "Вся природа едина, все находится в гармонии..." Для Кассандры, любившей музыку, это было похоже на грандиозный аккорд, могучий и дышащий безмерным покоем, постепенно замолкавший вдали, но присутствующий всегда и во всем, пусть и неразличимо для человеческого слуха. Дорилис на цыпочках вошла в чертог. Секунду спустя телепатическая связь распалась, не причинив никому неприятных ощущений. Маргали улыбнулась и протянула руки к приемной дочери: - Ты снова хорошо выглядишь, солнышко. - Да. - Дорилис улыбнулась. - Я лежала в постели и внезапно почувствовала... ох, я не знаю, как сказать, - такое умиротворение. Я поняла, что вы здесь; мне захотелось прийти и быть вместе с вами. - Она прильнула к приемной матери, обнимая ее. - Ах да, Кэти просила передать, что вода во всех трубах и колодцах снова стала чистой. Исцеляющее заклятье удалось. Теперь, когда вассалы Скатфелла пошли на такое насилие над природой, им будет гораздо труднее использовать энергию матрикса против замка. Но наилучшим было то, что защитники даже не причинили вреда ларанцу, наложившему заклятье: на его попытку совершить зло они ответили добром. "Хорошо бы дело на том и закончилось", - подумал Эллерт. Но, несмотря на ощущение счастья и благополучия, он знал, что все только начинается. Потерпев неудачу в колдовской атаке, силы, собравшиеся под знамена Скатфелла и Дамона-Рафаэля, должны прибегнуть к более традиционным способам ведения войны. Позднее в тот же день он сказал об этом _дому_ Микелу, но лорд Алдаран с сомнением покачал головой: - Замок Алдаран может выдержать обычную осаду, и мой брат из Скатфелла хорошо знает об этом. Он не остановится на достигнутом. - Однако я могу предвидеть, что если мы будем пользоваться только обычным оружием, то сможем одержать верх, хотя бы и ценой огромных потерь. Но если они сумеют вовлечь нас в битву с применением матриксной технологии, случится катастрофа. Лорд Алдаран, я поклялся всеми силами помогать вам, однако прошу вас, даже умоляю: постарайтесь вести эту войну привычными методами, даже если победа достанется гораздо труднее. Вы сами сказали, что этот замок может выдержать осаду. Прошу вас, не позволяйте им навязывать нам войну на их условиях. Лорд Алдаран заметил бледность, покрывшую лицо Эллерта, и слабую дрожь пальцев, выдававшую волнение. Частично он понимал доводы Эллерта и соглашался с ними. Он хорошо помнил свое негодование и отвращение, когда Эллерт рассказывал о применении клингфайра на равнинах. Однако другая часть его существа - ветеран многих горных кампаний - смотрела на Эллерта и видела в нем лишь человека, страшившегося ужасов войны. К симпатии поневоле примешивалось презрение прирожденного воина к обывателю, солдата к монаху. - Я бы в самом деле хотел придерживаться законных способов ведения войны, - ответил он. - Однако твой брат уже послал на нас дьявольскую птицу, начиненную клингфайром. Я опасаюсь, что он не удовлетворится забрасыванием замка камнями из катапульт и штурмом наших стен с помощью приставных лестниц. Могу пообещать одно: я не стану первым использовать _ларан_ против него. Но у меня нет Башни и матриксного круга для создания средств уничтожения. Если Дамон-Рафаэль привез с собой оружие, созданное в Башне, и предоставил его в распоряжение Скатфелла, я не смогу вечно сдерживать его одними мечами и стрелами. "Это справедливо", - в отчаянии подумал Эллерт. Неужели он позволит Кассандре попасть в руки Дамона-Рафаэля лишь потому, что убоится использовать клингфайр? Увидит ли он Донела, повешенного на крепостной стене, и Дорилис, отданную на поживу солдатам? Однако он знал, знал без тени сомнения, что если дело дойдет до использования _ларана_, не ограничивающегося рамками простого природного заклятья, тогда... Слух Эллерта наполнился криками и плачем скорби. _Дом_ Микел стоял перед ним, поседевший и сгорбившийся, состарившийся до неузнаваемости за одну ночь. "Я проклят! - восклицал он. - О, если бы я мог умереть бездетным!" Всплыло лицо Ренаты, искаженное страдальческой гримасой... Жуткая вспышка молнии пронзила его чувства, и мертвенно-бледное лицо Дорилис, залитое неестественным сиянием, казалось центром бури... Эллерт не мог выдержать напора будущего, не мог отгородиться от него. Невыносимая тяжесть прозрения придавила его, лишив речи, лишив всего, кроме чистого ужаса... С отчаянием покачав головой, молодой человек отошел в сторону. Лорд Алдаран хмуро смотрел ему вслед. На короткое время действительно показалось, что атакующие, потерпев неудачу с колдовскими приемами, вернулись к обычному оружию. Весь день и большую часть ночи снаряды катапульт били в стены замка, иногда перемежаясь со стаями огненных стрел. Донел постоянно держал наготове людей у баков с водой. Даже некоторые женщины были вынуждены таскать ведра и тушить небольшие пожары, вспыхивавшие среди деревянных надворных построек. Незадолго до рассвета, когда большая часть замковой стражи гасила очаги пламени в дюжине разных мест, неожиданно прозвучал сигнал тревоги, призывавший всех вооруженных мужчин на стены для отражения вражеской вылазки. Многие лестницы были сброшены вниз, но некоторые из нападавших все же прорвались внутрь, и Донелу с двумя десятками копейщиков пришлось сойтись с ними в схватке. Эллерт, бившийся рядом с ним, получил небольшую колотую рану на левом предплечье. Когда стычка закончилась, Донел послал его на перевязку. - Благодарение богам, ранение не опасное, - сказала Кассандра. Она была очень бледна. - Донел не ранен? - спросила Рената. - Не бойся, - ответил Эллерт, поморщившись, когда целительница начала зашивать его руку. - Он собственноручно зарубил напавшего на меня. _Дом_ Микел имеет защитника, превосходно обученного воинскому искусству. Несмотря на молодость, он умеет командовать. - Все стихло, - прошептала Кассандра и передернула плечами, словно от холода. - Какое злодейство они замышляют теперь? - Стихло, говоришь? - Эллерт изумленно взглянул на нее, а затем понял, что как внутри, так и снаружи действительно наступила глубокая, угрожающая тишина. Надсадный вой зажигательных снарядов, свист стрел, осыпавших замок, - все смолкло. Крики, которые он так ясно слышал, звучали лишь в его сознании, вызванные игрой его _ларана_. Тем не менее юноша не сомневался, что еще услышит их наяву. - Любимая, как бы мне хотелось, чтобы ты сейчас находилась в безопасности, в Хали или в Трамонтане! - прошептал он. - Где угодно, лишь бы с тобой, - тихо ответила Кассандра. Целительница забинтовала руку Эллерта, а затем вручила ему чашку, наполненную вязкой красноватой жидкостью. - Выпей, это от лихорадки. Пусть рука немного побудет в покое; в замке достаточно людей, готовых обнажить меч в схватке. Она в ужасе попятилась назад, когда чашка выпала из внезапно ослабевшей руки Эллерта и красная жидкость растеклась по полу. Но в следующий момент крики, которые он слышал своим _лараном_, грянули во внутреннем дворе. Не тратя времени на объяснения, Эллерт встал и побежал по лестнице. До него донеслись новые крики. Во внутреннем дворе собралась толпа. Люди пятились от разбитого сосуда, лежавшего на мостовой, из которого сочилась странная желтоватая слизь. Там, где она расползалась, сам камень мостовой дымился и прогорал, оставляя огромные зияющие дыры с оплавленными краями. - Во имя преисподен Зандру! - взорвался один из стражников. - Что это такое? - Не знаю, - мрачно произнес _дом_ Микел. - Раньше мне не приходилось видеть ничего подобного. Один из наиболее храбрых солдат вышел вперед, попытавшись сдвинуть в сторону куски разбитого сосуда. Секунду спустя он отшатнулся назад, крича от боли. Его рука почернела от ожогов. - Ты знаешь, что это такое, Эллерт? - спросил Донел. Эллерт плотно сжал губы: - Это не колдовство, но оружие, изобретенное в Башне: кислота, которая плавит камень. - Неужели мы ничего не можем с ней поделать? - спросил лорд Алдаран. - Если они забросают такими снарядами наши внешние стены, то расплавят весь замок над нашими головами. Донел, пошли людей проверить наружные посты. Донел подозвал стражников: - Ты, ты и ты, отправляйтесь на стены. Возьмите щиты из рогожи. Эта жидкость не проедает солому - смотрите, вот здесь она брызнула на фураж, и ничего не случилось. Но если она попадет на металл, едкие пары могут разъесть легкие. - Возьмите известковый раствор, которым вы пользуетесь для очистки отхожих мест и конюшен, и полейте пораженные места, - добавил Эллерт, обращаясь к остальным. Хотя щелочной раствор действительно нейтрализовывал кислоту и сдерживал ее распространение, некоторые из мужчин пострадали от едких капель, попавших им на кожу. Поврежденные участки внутреннего двора пришлось огородить, чтобы люди не покалечились, упав в яму. На внешних стенах было несколько прямых попаданий. Камень оплавился и частично потрескался; хуже того, запас щелочного раствора вскоре истощился. Обороняющиеся попробовали использовать заменители вроде мыла и мочи животных, но они оказались недостаточно действенными. - Какой ужас, - пробормотал _дом_ Микел. - С таким оружием они быстро возьмут замок. Это дело рук лорда Элхалина, родич. У моего брата нет дьявольских изобретений, подобных этому. Что нам делать? У тебя есть какие-нибудь предложения? - Есть, - помедлив, ответил Эллерт. - Мы можем наложить на камень связующее заклятье, предохраняющее его от воздействия неестественных субстанций. Заклятье не защитит от землетрясения, наводнения или воздействия времени, но думаю, замок устоит перед кислотой. И снова все прошедшие обучение в Башне заняли свои места в матриксном зале. Дорилис присоединилась к ним, умоляя взять ее в круг. - Я могу работать Наблюдающей, - со слезами на глазах говорила она. - Я подменю Ренату... - Нет, - быстро возразила Рената, благодаря богов за то, что телепатические способности Дорилис были еще слабыми и неразвитыми. - Если хочешь, можешь занять место в круге, но я буду наблюдать снаружи. Будучи Наблюдающей, Дорилис бы немедленно узнала, почему Рената не может присоединиться к матриксному кругу. "Мне претит обманывать ее, но вскоре она совсем поправится, и тогда мы с Донелом расскажем ей", - подумала Рената. К счастью, Дорилис была настолько счастлива впервые войти в круг и использовать свой матрикс, что не стала задавать лишних вопросов. Кассандра протянула руку, и девушка заняла место рядом с нею. Круг снова сформировался, и они приступили к сотворению заклятья, укреплявшего естественные силы природы. "Камень един с планетой, на которой он создан, и человек един с землей, из которой он рожден. Ничто не изменит этого. Камень един... един... един..." Связующее заклятие было наложено. Эллерт, чье индивидуальное сознание потерялось в объединенном разуме матриксного круга, всем своим существом воспринимал камень, из которого были сложены стены замка, его связующие элементы. Он сосредоточился на осознании тщетности воздействия на нерушимую мощь камня. Разрывные снаряды отскакивали от стен, едкая слизь стекала по ним, оставляя отвратительные лоснящиеся следы, но не разрушая камень. Камень един... един... един... Осторожная мысль проникла в его сознание откуда-то извне. "Эллерт?" "Это ты, брат?" "Это Донел. Я расставил людей на внешних стенах, чтобы достать стрелами их канониров, но они вне досягаемости. Вы можете создать вокруг тьму, чтобы они не видели, куда целиться?" Эллерт помедлил с ответом. Одно дело - подтверждать целостность и единство природы, принуждая воду оставаться водой, а камень - непроницаемым для веществ, не предназначавшихся изначально для его разрушения. Но вмешиваться в естественный ход вещей, создавая тьму в дневное время... Мысли Дорилис вплелись в круг: "Если поднимется густой туман, это тоже будет проявлением сил природы. В этом сезоне часто бывали такие туманы, что человек не мог разглядеть собственную руку!" Заглянув в будущее, Эллерт увидел, что там действительно существует вероятность тумана. Снова сфокусировавшись на своих матриксах, работники круга увеличили влажность воздуха, сгустив водяные испарения. Весь склон холма заволокла плотная завеса, поднимавшаяся от реки внизу. Вскоре замок Алдаран и близлежащие скалы окутались сплошным туманом. - Этой ночью он не рассеется, - удовлетворенно произнесла Дорилис. Эллерт распустил круг, попросив всех как следует отдохнуть после работы. Бомбежка прекратилась, и у людей Донела появилась возможность очистить стены от остатков кислоты. Рената, исследовав Дорилис быстрым мысленным прикосновением опытной Наблюдающей, была поражена присутствием чего-то нового в организме девушки. Неужели это лишь воздействие заклятья? Дорилис казалась более спокойной, более женственной. Она ничуть не напоминала ребенка. Вспомнив о том, как быстро она сама выросла после первого сезона в Башне, Рената поняла: Дорилис вступила в пору созревания. Что ж, можно поблагодарить богов-хранителей. "Если ее положение стабилизировалось, нам больше не нужно бояться ее неожиданных вспышек. В ней появилась рассудительность, способность считаться со своими силами. Может быть, скоро все кончится и мы с Донелом сможем освободиться..." Охваченная приливом нежности к Дорилис, она привлекла девушку к себе и поцеловала ее. - Я горжусь тобой, карья миа, - сказала она. - Ты доказала свое умение работать в матриксном круге. Но теперь тебе надо поесть и хорошо отдохнуть, чтобы не растерять силы, когда они снова понадобятся. Дорилис расцвела от удовольствия. - Значит, я защищаю наш дом наравне с Донелом! - воскликнула она, и Рената разделила ее гордость. "Так много силы, - подумала она. - Такие огромные возможности! Сможет ли она преодолеть себя?" Густой туман час за часом продолжал окутывать замок. Он надежно защищал осаждаемых, но скрывал от них и то, чем занимались армии противника. "Возможно, они просто выжидают, - подумал Эллерт. - Ждут, когда рассеется туман, чтобы возобновить атаку". Сам он был согласен ждать сколько угодно. Эта небольшая передышка после первых лихорадочных дней осады благотворно подействовала на всех. С наступлением ночи Эллерт пошел поужинать наедине с Кассандрой, поскольку даже наблюдение со стен замка не приносило никакой пользы. По обоюдному согласию они избегали разговоров о войне: тут все равно ничего нельзя было поделать. Кассандра взяла ррил и спела несколько песен. - Я помню, как сказала перед нашим бракосочетанием: "Надеюсь, мы сможем жить в мире и слагать песни, а не воевать", - печально промолвила она. - Увы моей надежде! Но даже во мраке войны, любимый, у нас остаются наши песни. Он поцеловал ее тонкие пальцы. - Во всяком случае, до сих пор боги были благосклонны к нам. - Вокруг так тихо, Эллерт! Как будто они сняли осаду и ушли в ночь. - Хотелось бы мне знать, чем занимается Дамон-Рафаэль. - В Эллерте зашевелилось былое беспокойство. - Не думаю, что его удовлетворяет ожидание перед стенами замка. Он наверняка замышляет новое лиходейство. - Тебе нетрудно это выяснить, - поддразнила она, но Эллерт покачал головой: - Я не стану пользоваться _лараном_, если меня не вынудят к этому. Я прибегну к нему, лишь чтобы защитить нас от явного поражения. К полуночи небо неожиданно прояснилось. Туман рассеивался; его рваные клочья и полосы разлетались под порывами свежего ветра. В небе появились три из четырех лун Дарковера, сияющие и безмятежные. Фиолетовый Лириэль был близок к зениту. Голубой Киррдис и зеленый Идриэль висели над восточной окраиной гор. Кассандра уже давно спала, но Эллерт, охваченный странным беспокойством, тихо выскользнул из постели и оделся. Торопливо проходя по коридорам, он заметил Дорилис. Девушка была боса, в длинной ночной рубашке, с распущенными волосами. Девическое лицо со вздернутым носиком казалось бледным овалом в полумраке. - Дорилис? О чем думает Маргали? Почему она отпустила тебя бродить по замку в такой час и в таком виде? - Я не могла заснуть, _дом_ Эллерт, - ответила девушка. - Мне было не по себе. Я должна видеть Донела. Ему угрожает опасность, я это чувствую. - Если ему действительно угрожает опасность, чиа, то последнее место, где он захочет увидеть тебя, - это рядом с собой. - Он мой муж, - решительно ответила она, вздернув подбородок. - Мое место рядом с ним, сир. Парализованный ее решимостью, Эллерт замешкался. В конце концов, она немногое могла разделить с Донелом. С тех пор как Эллерт воссоединился с Кассандрой, он болезненно ощущал чужое одиночество. Он внезапно осознал, что Дорилис невероятно одинока. Она покинула детское общество, однако взрослые по-прежнему обращались с ней как с ребенком. Хастур не мог протестовать, поэтому просто пошел к выходу, слыша ее тихие шаги за своей спиной. Секунду спустя в его руку скользнула маленькая сухая ладонь, теплая, словно лапка домашнего зверька. Он взял Дорилис за руку, и они вместе вышли во внутренний двор, направляясь к постам Довела у внешних стен. Ночь снаружи была ясной и безоблачной; лишь вдалеке над горизонтом нависала единственная темная туча. Три луны так ярко озаряли небо, что звезды почти не проглядывали наружу. Донел стоял со сложенными на груди руками на внешней стене, но, когда Эллерт приблизился к нему, кто-то тихо и укоризненно обратился к юноше: - Мастер Донел, я прошу вас спуститься со стены. Вы слишком на виду и можете стать хорошей мишенью. Донел спрыгнул вниз как раз вовремя: просвистела стрела в том месте, где он только что стоял. Дорилис подбежала к брату и обняла его: - Ты не должен так рисковать, Донел! Обещай, что ты больше не будешь так делать! Он беззвучно засмеялся и наклонился, нежно поцеловав сестру в лоб. - Ничего страшного. Я просто хотел проверить, не заснули ли они там, внизу. А может быть, они все убрались прочь? Кто знает? В Эллерте вновь всколыхнулись подозрения. Было слишком тихо - значит, замышляется какая-то новая чертовщина. - Туман сам рассеялся? - спросил он у Донела. - Трудно сказать. У них там больше одного ларанцу, и туман действительно рассеялся очень быстро. - Донел потер лоб. - Но этой весной так часто бывало... Нет, не знаю. Воздух внезапно наполнился криками и звуками разрывов. - Донел, поднимай стражу! - крикнул Эллерт. Как только слова слетели с его губ, над ними промелькнул силуэт аэрокара, от которого отделилось несколько черных точек. Они падали на землю - медленно, почти лениво, словно снежинки, раскрываясь на лету и изливая потоки жидкого пламени во двор и на крыши замка. - Клингфайр! - Донел метнулся к сигнальному колоколу, чтобы поднять тревогу, но несколько деревянных крыш уже горели, и огонь освещал весь внутренний двор. Люди высыпали наружу, но с криками попятились назад, остановленные потоками неумолимого пламени. Двое или трое вспыхнули, словно живые факелы; их жуткие крики вскоре стихли, и на камнях мостовой остались лишь безжизненные трупы, обгорелые и почерневшие. Донел втолкнул Дорилис под нависающий каменный карниз, но капли жидкого огня попали на ее рубашку, немедленно вспыхнувшую в двух местах. Девушка закричала от боли и ужаса. Донел подтащил ее к кадке с водой и одним движением окунул в нее. Пламя зашипело и погасло, но капля смертоносной жидкости попала на кожу Дорилис и начала углубляться, прожигая плоть. Она обезумела от боли. Крики стали пронзительными, почти нечеловеческими. - Назад! - кричал Донел. - Держитесь под прикрытием зданий! Вон летят новые! Дорилис билась в его руках. Над замком неожиданно загрохотал гром, в небе вспыхнули ветвистые молнии. Один из аэрокаров превратился в гигантский огненный шар и рухнул в долину, оставляя за собой пылающий след. Другой мощный разряд ударил во второй аэрокар, разметав его в клочья. Хлынул проливной дождь, и Эллерт мгновенно промок до костей. Донел в ужасе отпрянул от Дорилис. Продолжая кричать, девушка воздела к небу руки со сжатыми кулаками. Шипящие, сверкающие молнии, направляемые ее сорвавшимся с цепи _лараном_, били наугад со всевозрастающей скоростью. Последний аэрокар раскололся с чудовищным грохотом над лагерем противника, откуда донеслись вопли и крики боли, когда клингфайр обрушился на головы осаждавших. Затем наступила тишина, прерываемая лишь непрестанным шумом дождя и пронзительными воплями Дорилис. Клингфайр продолжал вгрызаться в ее запястье, проникая до кости. - Позволь мне заняться ею, - попросила Рената, выбежавшая к ним в одной ночной рубашке. Рыдающая девушка тщетно пыталась оттолкнуть ее. - Нет, дорогая, нет. Не сопротивляйся. Это должно быть сделано, иначе ты потеряешь руку. Держи ее, Донел! Дорилис снова закричала от боли, когда Рената соскребла последние остатки клингфайра с обгоревшей плоти, а затем замерла в объятиях Донела. Отовсюду начали собираться люди - притихшие, пораженные благоговейным ужасом. Рената оторвала полосу ткани от ночной рубашки Дорилис и забинтовала руку. Донел нежно прижимал сестру к себе, успокаивая ее. - Ты спасла нас всех, - прошептал он. - Если бы ты не ударила по ним, то такое количество клингфайра могло бы сжечь весь замок! "В самом деле, - подумал Эллерт. - Лорд Скатфелл и Дамон-Рафаэль задумали захватить Алдаран врасплох. Если бы содержимое трех аэрокаров упало на замок, он мог бы выгореть дотла. Значит, они исчерпали свой арсенал и надеялись одержать верх одним ударом? В таком случае Дорилис нанесла им сокрушительное поражение". Эллерт взглянул на девушку, плакавшую в объятиях Ренаты. Она спасла их, как уже спасала раньше от коварного оружия Дамона-Рафаэля. Но Эллерт не думал, что на этом все закончится. 27 Здания, подожженные клингфайром, все еще пылали. Пятеро человек были убиты на месте, а шестой умер, когда Рената опустилась на колени, чтобы взглянуть на него. Еще четверо получили такие страшные ожоги, что даже Эллерт понимал - они не проживут и дня. Полтора десятка человек с незначительными ранами подверглись жестокой обработке, удалявшей все следы жуткого состава, несмотря на душераздирающие крики и мольбы о милосердии. Кассандра отвела Дорилис в постель, смочив ее бинты целебным маслом. Когда общее волнение немного улеглось, Донел с Эллертом отошли к внешней стене и встали там, глядя на лагерь атакующих, где все еще бушевало яростное пламя. Как только Дорилис успокоилась, дождь прекратился, да и в любом случае понадобился бы настоящий потоп, чтобы погасить все очаги клингфайра во вражеском стане. Теперь Донел мог не опасаться стрел, вылетающих из темноты. - Сегодня ночью у Скатфелла и его людей будет более чем достаточно работы в собственном лагере, - сказал он, спустившись со стены. - Я оставлю стражу. Если не ошибаюсь, сегодня они не успеют организовать новое нападение. Он оставил на страже нескольких копейщиков и пошел проведать Дорилис. Она беспокойно металась в постели. Глаза лихорадочно блестели, на руку была наложена свежая повязка. Девушка потянулась к нему здоровой рукой и привлекла к себе: - Ты все-таки пришел... Рената не желала мне зла, Донел. Теперь я это понимаю; она счищала клингфайр, чтобы он не прожег мне руку до кости. Знаешь, она едва успела. У Кассандры на руке почти такой же шрам, какой теперь будет у меня. - Выходит, теперь ты тоже будешь носить почетную отметину войны, полученную при обороне нашего дома, - сказал Донел. - Ты спасла нас. - Я знаю. - Ее глаза блеснули, и он увидел в них затаенную боль. Вдалеке послышался слабый раскат грома. Донел осторожно положил маленькую забинтованную руку себе на колени и погладил ее. - Донел, - прошептала Дорилис. - Теперь, когда я выросла, не пора ли нам вспомнить о своих супружеских обязанностях? Донел отвернулся, радуясь тому, что его сестра еще очень неуверенно владеет телепатией. - Сейчас не время говорить об этом, чиа. Все мы сражаемся, чтобы выжить, а ты еще очень молода. - Я уже не маленькая, - возразила Дорилис. - Я достаточно взрослая для работы в матриксном круге с Эллертом и остальными. Я достаточно взрослая, чтобы сражаться с нашими врагами. - Но, дитя мое... - Не называй меня так! Я не ребенок! В ее голосе прозвучали гневные нотки; затем она прижалась головой к его плечу и тяжело, совсем не по-детски вздохнула. - Теперь, Донел, когда нам всем угрожает опасность, Алдаран должен получить наследника. Отец немолод, и эта война с каждым днем старит его. А сегодня... - Ее голос дрогнул. - Вряд ли я задумывалась об этом раньше, я внезапно поняла, что ты можешь умереть... или я, хотя я еще почти ничего не видела в жизни. Если я умру раньше тебя, так и не родив ребенка, тебя выдворят из Алдарана, потому что ты не кровный родственник. Или если... если ты погибнешь, так и не подарив мне ребенка, то меня уложат в постель к незнакомому мужчине, а замок Алдаран достанется ему. Донел, я боюсь этого. Донел держал маленькую руку сестры в своей. Да, она говорила правду. Только с помощью Дорилис он мог удержать в руках этот замок, который с самого детства был его домом. После долгих дней сражений и осады он тоже остро осознавал собственную уязвимость. Он видел людей, вспыхивавших как живые факелы, видел их умирающими. А Дорилис принадлежала ему, законно отданная ему в жены с согласия ее отца. Она была еще молода, но быстро, очень быстро взрослела... Донел сжал ее руку. - Там видно будет, Дорилис, - сказал он, прижав ее к себе. - Когда Кассандра скажет, что ты можешь выносить ребенка без угрозы для твоей жизни, тогда, если ты все еще будешь хотеть этого, твое желание исполнится. Он наклонился, собираясь поцеловать ее в лоб, но Дорилис с удивительной силой прильнула к нему, пригнув его голову так, что их губы встретились. В ее поцелуе не было ничего от той девочки, которую он знал. Когда она наконец отпустила Донела, у него кружилась голова. Он встал и торопливо вышел из комнаты, но не раньше, чем Дорилис успела уловить его взволнованную мысль: "Нет, она уже не ребенок". Тишина. Все стихло в замке Алдаран и в лагере осаждавших внизу. Весь день над долиной висела мертвящая тишина. Эллерт, поднявшийся в верхний чертог наблюдательной башни и снова наложивший связующее заклятье на стены замка, размышлял о том, какой новый дьявольский замысел врага скрывался за этим мнимым спокойствием. За время осады его чувства так обострились, что он почти _видел_ замыслы противника. Или это была иллюзия? Его _ларан_ рисовал образы замка, рушащегося в прах, чудовищную дрожь, сотрясавшую землю до самого основания... Около полудня по всему замку внезапно раздались горестные крики и рыдания, хотя ничего заметного вроде бы не происходило. Эллерт, сидевший у окна вместе с Ренатой, Кассандрой и Маргали (Дорилис, чья рука еще сильно болела, лежала в постели, заснув под воздействием снотворного снадобья), получил первое предупреждение, когда старая _лерони_ вдруг обхватила руками голову и зарыдала. - О моя крошка, моя маленькая, моя бедная овечка, - всхлипывала она. - Я должна идти к ней! Она выбежала из комнаты. Почти одновременно с этим Рената прижала руки к груди, словно пронзенная стрелой. - Он умер! - выкрикнула она. - Они убили его! Пока Эллерт потрясенно смотрел на нее, рядом раздался крик Кассандры. Ему сразу же показалось, что жена куда-то пропала, что мир потемнел, что где-то за запертой дверью она отчаянно борется за свою жизнь с его братом, и он должен пойти туда, защитить ее... Он в самом деле встал и сделал несколько шагов к двери, движимый страстным желанием спасти Кассандру от насильника, когда увидел ее в другом конце комнаты. Она стояла на коленях, раскачиваясь и вцепившись руками в волосы, словно причитая над трупом. Крохи здравого смысла, еще остававшиеся у Эллерта, медленно пробивали путь к разуму. "Кассандру не нужно спасать, если она сидит здесь и плачет, словно самый дорогой для нее человек лежит мертвый". Однако другая часть разума упорно твердила ему, что он слышит крики гнева и ужаса, что она зовет его на помощь, умоляя поторопиться... "Эллерт, Эллерт! Почему ты не идешь ко мне? Эллерт, приходи скорее!" - И длинный, отчаянный вопль, в котором смешались ужас и страдание. Рената встала и неверной походкой направилась к двери. Эллерт удержал ее, обхватив руками за талию. - Нет! - бормотал он. - Нет, Рената, ты не должна идти туда. Это наваждение! Мы должны бороться с ним! Девушка брыкалась и вырывалась из его рук, словно обезумевшее животное, царапая ногтями его лицо, словно он был вовсе не Эллертом, а врагом, собиравшимся убить или изнасиловать ее. Ее глаза закатились, и Эллерт понял, что Рената не слышит и не видит его. - Нет, нет, пусти меня! Это ребенок, они убивают нашего ребенка! Разве ты не видишь, что они собираются сбросить его со стены? О милосердная Аварра!.. Отпустите меня, проклятые убийцы! Убейте сначала меня! Ледяная дрожь пробежала по спине Эллерта, когда он осознал, что Рената тоже борется с каким-то иллюзорным страхом, что ей чудится, что Донелу или ее еще не родившемуся ребенку угрожает опасность. Даже удерживая Ренату, Эллерту приходилось бороться с убеждением, что Кассандра где-то рядом, плача, зовет его, умоляет прийти на помощь... Юноша понимал, что, если не удастся быстро положить конец наваждению, его сопротивление тоже будет сломлено и он помчится вниз по лестнице, разыскивая жену по всему замку, хотя его глаза говорили ему, что она находится здесь, в комнате, поглощенная тем же ужасом, который обуял Ренату. Эллерт выхватил свой матрикс и сосредоточился на самоцвете. "Правда, правда, пусть я увижу правду... земля и воздух, вода и огонь... пусть природа освободит от иллюзии... земля и воздух, вода и огонь..." У него не оставалось сил ни на что иное, кроме этого, самого простого заклятья, первой из молитв. Он выталкивал из себя несуществующие крики Кассандры, чудовищное чувство вины, сковывавшее крепче любой цепи, ложную уверенность в том, что он оставляет жену на растерзание врагам... В измученном разуме разлилось спокойствие исцеляющего заклятья, тишина часовни в Неварсине. Хастур вступил в эту тишину и исцелился. Теперь он видел лишь то, что действительно существовало: двух женщин, попавших в силки устрашающих чар. Сначала он сосредоточился на Ренате, призывая ее успокоиться вместе с пульсацией исцеляющего заклятья. Мало-помалу он почувствовал, как оно входит в ее разум, успокаивает ее. Девушка перестала сопротивляться и потрясенно огляделась вокруг. - Но это же неправда! - прошептала она. - Донел... Донел не умер, а наш ребенок еще даже не родился. Однако я _видела_, Эллерт. Я видела, как они держали их, и ничем не могла помочь. - Заклятье ужаса. Думаю, каждый увидел то, чего он боится больше всего на свете. Быстро - помоги мне разбить его! Глубоко потрясенная, но снова собравшаяся с силами, Рената взяла свой матрикс, и они одновременно сосредоточились на Кассандре. Вскоре ее крики прекратились, и она посмотрела на них, а затем моргнула, приходя в себя. Теперь, объединив три матрикса и три разума, _лерони_ послали пульсацию исцеляющего заклятья по всему замку. Повсюду, от башен цитадели до глубоких погребов и на заполненном людьми внутреннем дворе, слуги, солдаты, конюхи и горничные приходили в себя, перестав слышать предсмертные крики своих любимых и стремиться спасти их, поразив безымянного врага. Наконец весь замок подчинился ритму исцеляющего заклятья, но теперь пришла очередь Эллерта содрогнуться от ужаса. На этот раз объектом его страха была не иллюзия, но нечто слишком реальное и пугающее. "Если они прибегли к таким способам войны, то как мы сможем удержать их?" Здесь, в стенах замка, Эллерту могли помочь лишь Рената с Кассандрой, старая Маргали, лорд Алдаран и Донел, который и так руководил обороной. Эллерт опасался, что враги собираются использовать именно такую тактику: отвлечь защитников замка и атаковать под прикрытием волны удушающего страха. Он покачал головой и отправился на поиски _дома_ Микела. Пора было устраивать военный совет. - Вы знаете, с чем нам пришлось столкнуться, - сказал Эллерт, поздоровавшись с ним. Старый лорд кивнул. Темные глаза угрожающе сверкнули из-под тяжелых полуопущенных век. - Мне показалось, что я снова присутствовал при смерти своей возлюбленной, - сказал он. - В моих ушах звучало проклятье колдуньи, которую я повесил на стене замка тринадцать лет назад. Она предсказала день, когда я прокляну всех богов за то, что не умер бездетным. - Он передернул плечами, встряхнувшись, словно старый ястреб на насесте. - Что ж, предательница умерла, и ее злоба умерла вместе с ней. Некоторое время оба молчали. - Мы должны атаковать их, - наконец заявил лорд Алдаран. - Они быстро изнурят нас, если нам придется постоянно быть готовыми к подобным нападениям, и мы не можем только защищаться. Пора отплатить им той же монетой. Как ты знаешь, у нас есть единственное оружие, достаточно сильное, чтобы вразумить их. - Я ничего не знал о таком оружии, - пробормотал Эллерт. - О чем вы говорите, мой лорд? - Я говорю о Дорилис, - ответил _дом_ Микел. - Она управляет молниями. Она может поразить их, наслать на них бурю, разрушить их лагерь! - Мой лорд, должно быть, вы сошли с ума! - негодующе воскликнул Эллерт. В глазах Алдарана вспыхнуло яростное пламя. - Мне кажется, ты забываешься, родич! - Прошу прощения, сир, если я оскорбил вас. Только любовь к вашей дочери и приемному сыну могут послужить мне оправданием. Дорилис еще ребенок. Да, леди Рената и моя жена сделали все возможное, чтобы научить ее владеть и управлять своим даром, но не использовать его во зло. Если вы потребуете от нее направить _ларан_ на уничтожение армий противника, то тем самым разрушите все, сделанное нами. В детстве она дважды убивала, движимая необузданной яростью. Разве вы не понимаете, что использовать ее таким образом... - Эллерт замолчал и вздрогнул от тревожного предчувствия. - Мы должны сражаться тем оружием, которое у нас есть. - _Дом_ Микел вскинул голову и пронзительно взглянул на собеседника. - Ты ведь не жаловался, когда она сшибла дьявольскую птицу, посланную твоим братом, и не замедлил обратиться к ней за помощью, когда снежная буря едва не похоронила вас в горах. А потом она отразила атаку аэрокаров, начиненных достаточным количеством клингфайра, чтобы обратить замок в дымящиеся руины. - Все это правда. - Эллерта буквально трясло от желания объяснить свою точку зрения. - Но каждый раз она защищала себя или других от насилия или опасности. Разве вы не видите разницы между обороной и нападением, сир? - Нет, - ответил лорд Алдаран. - Ибо в этом случае нападение кажется мне единственной защитой, иначе мы можем быть уничтожены в любой момент каким-нибудь еще более ужасным оружием. Вздохнув, Эллерт привел свой последний аргумент: - Лорд Алдаран, Дорилис еще не вполне оправилась от пороговой болезни. Когда мы были на пожарной станции, я видел, как быстро использование дара истощило ее силы. Я в самом деле боюсь того, что может произойти, если вы сейчас подвергнете ее огромной нагрузке. Можете ли вы подождать хотя бы до тех пор, пока у нас не останется другого выбора? Несколько дней или даже несколько часов... Лицо старика исказилось от страха, и Эллерт понял, что он одержал верх - по крайней мере, на некоторое время. - Мы с Кассандрой снова поднимемся на башню и будем нести стражу, так что теперь они не застанут нас врасплох. Независимо от количества _лерони_ в их лагере они временно исчерпали силы этим заклятьем ужаса. Думаю, им придется отдыхать до следующего дня, прежде чем они попробуют что-нибудь новое. Предсказание Эллерта подтвердилось. За весь день и большую часть ночи по замку было выпущено лишь несколько десятков стрел. Однако на следующее утро Эллерт, поспав несколько часов, пока Кассандра несла стражу в верхнем чертоге, проснулся от угрожающего отдаленного рокота. Плеснув в лицо холодной водой, чтобы избавиться от остатков сна, он попытался распознать звук. Пушечный выстрел? Гром? Может быть, Дорилис снова испугалась или рассердилась? Неужели Алдаран нарушил свое обещание не прибегать к ее силам без крайней необходимости? Юноша начал торопливо подниматься по лестнице башни, но ступени внезапно задрожали у него под ногами, и пришлось ухватиться за перила. _Ларан_ неожиданно показал трещины, разбегающиеся по стенам башни, и саму башню, раскалывающуюся и с грохотом рушащуюся вниз. С побелевшим от ужаса лицом Эллерт ворвался в верхний зал. Кассандра, державшая в ладонях матрикс, испуганно взглянула на него и покачала головой. - Пошли вниз, - крикнул он. - Нужно немедленно уходить отсюда! Пока они спускались вниз по лестнице, перед мысленным взором Эллерта снова появились огромные трещины, слух наполнился грохотом осыпающихся ступеней... Кассандра сильно хромала, поэтому Эллерт в конце концов взял ее на руки и пронес последнюю пару пролетов. Задыхаясь, он отпустил ее в просторном коридоре и прислонился к дверному косяку. В следующее мгновение пол под их ногами вздрогнул. Раздался гул, словно при землетрясении. Пол башни, из которой они только что вышли, вздыбился и покрылся сетью трещин. Лестница оторвалась от стены. Сверху начали падать огромные камни, а затем башня развалилась и рухнула с оглушительным грохотом, отдавшимся во всех помещениях замка. Камни каскадом полетели во внутренний двор, на стены и в долину внизу, вызывая по пути обвалы и оползни. Кассандра спрятала лицо на груди у Эллерта, дрожа от ужаса. Эллерт почувствовал, что у него подгибаются колени. Они легли на вибрирующий пол. Наконец гул замер в отдалении, и наступила зловещая тишина. Они медленно поднялись на ноги. Кассандра снова повредила больное колено, и ей приходилось держаться за Эллерта, чтобы не упасть. В молчании они глядели на огромную брешь, затянутую облаком пыли. Еще недавно на этом месте стояла башня - чудо матриксной архитектуры, горделиво тянувшееся к солнцу. Теперь там не было ничего, кроме кучи камней, мусора и штукатурки. Сквозь пролом был виден утренний дождь. - Что это было, во имя всех богов? - шепотом спросила Кассандра через некоторое время. - Землетрясение? - Боюсь, что нет, - ответил Эллерт. - Не знаю, что у них там за _лерони_ и какое заклятье они использовали против нас, но мне кажется, даже Корин не мог бы до такого додуматься. Кассандра фыркнула: - Ни один матрикс не может сотворить _такое_! - Одному технику с матриксом это не под силу, - согласился Эллерт. - Но, имея в своем распоряжении один из огромных матриксных экранов, они могут взорвать ядро планеты, если осмелятся. "Неужели Дамон-Рафаэль рискнет уничтожить земли, власти над которыми он добивается?" - кричал его разум. Но суровая действительность подсказывала ответ. Дамон-Рафаэль не постесняется продемонстрировать свою силу на той части мира, которая ему не нужна. Он может пожертвовать частью ради целого, а после этого никто не рискнет противостоять ему. Скатфелл мог лелеять мстительные замыслы и стремиться занять место своего брата, но сейчас игру вел Дамон-Рафаэль. Скатфелл хотел править в замке Алдаран, а не разрушить его. Через брешь в стене до них доносились крики и шум внизу. Долг обязывал Эллерта быть там. - Я должен пойти туда и посмотреть, цел ли Донел, - торопливо сказал он, целуя Кассандру. Проходя по коридору, юноша снова ощутил слабое дрожание пола под ногами. Отголоски прежнего землетрясения или начало нового? Ладно, Кассандра сумеет предупредить женщин без его помощи. Когда Эллерт вышел во двор, его взору предстала картина невероятного хаоса. Одна из надворных построек оказалась полностью погребена под рухнувшими останками башни. Двенадцать человек и вчетверо большее количество животных погибли в руинах; многих смело обвалом. _Дом_ Микел стоял там, тяжело опираясь на руку Донела. Он был в ночном халате, отороченном мехом, лицо посерело, щеки ввалились. Эллерту показалось, что лорд выглядит на двадцать лет старше, чем прошлым вечером. Старик держался за своего приемного сына, осторожно пробираясь через завалы, преграждавшие путь. Когда он увидел Эллерта, тонкие губы растянулись в пародии на улыбку: - Благодарение богам, родич. Я боялся, что ты и твоя леди рухнули вместе с башней и разбились насмерть. Леди Кассандра цела? Что, во имя всех демонов Зандру, они сотворили с нами на этот раз? Понадобится полгода, чтобы разобрать этот хаос. Половина молочных животных убита; этой зимой дети останутся без молока. - Я еще точно не знаю, что произошло, - спокойно ответил Эллерт. - Но мне нужно собрать всех мужчин и женщин, способных пользоваться матриксом, и организовать оборону. Боюсь, мы слишком плохо подготовлены к военным действиям такого рода. - Ты уверен, брат? - спросил Донел. - Ведь раньше в горах тоже случались землетрясения. - Это было не землетрясение. Я так же уверен в этом, как если бы Дамон-Рафаэль стоял сейчас передо мной и радовался делу своих рук! _Дом_ Микел опустился на колени рядом с телом погибшего слуги, чьи переломанные ноги наполовину высовывались из-под огромного каменного блока, упавшего на него сверху. - Бедный малый, - произнес он. - Но, по крайней мере, его смерть была быстрой. Боюсь, те, кого завалило в конюшнях, приняли более ужасный конец. Донел, пусть стражники похоронят мертвых; сейчас Эллерт больше нуждается в твоем присутствии. Я пришлю к вам всех, кто обладает _лараном_, если от этого будет хоть какая-то польза. - Теперь мы не можем собраться в башне, - мрачно сказал Эллерт. - Лорд Алдаран, нам нужно найти помещение, изолированное от эмоций тех, кто расчищает руины. - Соберитесь в оранжерее на женской половине. Может быть, тишина и соседство цветущих растений создадут для вас подходящую обстановку. Когда они с Донелом вошли в замок, Эллерт снова ощутил мелкую вибрацию пола и снова задумался о том, что же произошло на самом деле. Его обдало ужасом при воспоминании о том, как Кассандре едва удалось избежать гибели под обломками башни. - Если бы здесь были наши друзья из Трамонтаны, они бы разобрались, как справиться с этой напастью, - пробормотал Донел. - Я рад, что их здесь нет, - отозвался Эллерт. - Нельзя втягивать Башни в войну. Когда они вошли в оранжерею, солнце только начало пробиваться из-за облаков. Его спокойное сияние, свет от солнечных отражателей, разливавшийся повсюду, слабая сырость, к которой примешивался приятный запах цветов и лекарственных трав, странно контрастировали с ужасом, исходившим от собравшихся здесь мужчин и женщин. Здесь были не только Кассандра, Рената, Маргали и Дорилис, но две-три женщины, незнакомые Эллерту, и полдюжины мужчин. Каждый из них имел матрикс, хотя Эллерт сознавал, что лишь некоторые из них имеют незначительные таланты и могут открыть матриксный замок или управлять игрушками вроде планеров. Через некоторое время пришел и сам _дом_ Микел. Эллерт взглянул на Кассандру. Она работала в Башне дольше, чем он, и, возможно, обладала большим опытом. Он был готов передать ей руководство в проведении поиска, но она покачала головой: - Тебя учили в Неварсине. Ты лучше меня можешь справиться со страхом и замешательством. Эллерт не был в этом уверен, но согласился с женой и обвел взглядом лица собравшихся в оранжерее. - У меня нет времени проверять вас поодиночке и определять уровень вашего мастерства. Мне придется доверять вам. Рената, ты четыре года работала Наблюдающей. Ты должна окружить нас охранным заклятием, ибо сейчас мы откроемся перед теми, кто пытается разрушить замок и уничтожить всех его обитателей. Я собираюсь выяснить, какое оружие они используют против нас и можно ли найти какую-нибудь защиту от него. Он снова посмотрел на людей, разделявших с ним частицу силы, великого дара Доменов. Неужели все они состоят в отдаленном родстве с древними богами, будучи тем или иным образом связаны с генетической программой, изобретенной наследниками Хастура и Кассильды? Или все люди обладают этой силой, дремлющей в их крови? До сих пор ему приходилось полагаться только на равных себе, на близких родичей. Теперь его судьба находилась в руках простолюдинов, и это тревожило его. Эллерт боялся доверять им, но у него не оставалось выбора. Сначала он связал свой разум с Кассандрой, затем с Донелом, потом начал поочередно присоединять других участников круга, улавливая при этом их эмоции. Страх, гнев, отчужденность, стеснение, вызванное необычной обстановкой... Дорилис вошла в контакт, и он болезненно ощутил ее ярость, направленную на нападавших. Потом погрузился в объединенное осознание и потянулся вовне, направляя луч поиска... Казалось, прошло очень много времени, прежде чем связь распалась. Эллерт поднял голову; его ли