не было насмешки. Она повернулась и медленно пошла к двери в комнату. Открыв ее, она замерла на пороге, и он увидел на ее лице отвращение. - Почему ты колеблешься? - спросил он. - Это комната-порченная, там была Змея, - сказала она. - Я бы предпочла спать на палубе. - Странные речи, Иваин. Ссан был твоим советником, твоим другом. Я был вынужден убить его, чтобы спасти жизнь варвара, но Иваин Сарк не должна питать неприязни к своему союзнику. - Не к моему, а к союзнику Гораха. - Она обернулась и посмотрела ему прямо в лицо, и он понял, что гнев овладел ею настолько, что она забыла об осторожности. - Рианон ты, или не Рианон, - крикнула она, - я все равно выскажу тебе все, что было у меня все эти годы на уме. Я ненавижу твоих учеников из Кару-Дху! Я страшно ненавижу их, они мне омерзительны, а теперь - убивай меня, если хочешь! И она вышла на палубу, хлопнув дверью. Карс остался сидеть за столом. От нервного напряжения он дрожал с головы до ног и теперь налил себе вина, чтобы хоть немного успокоиться. С удивлением он обнаружил, что счастлив от сознания того, что Иваин так ненавидит Кару-Дху. К полуночи ветер упал, и в течении нескольких часов галера плыла, повинуясь лишь усилиям гребцов. Она шла медленнее, чем обычно, ибо ряды гребцов поредели: среди них не было кхондов. А на рассвете, когда горизонт заискрился крошечными золотистыми искрами, появились силуэты кораблей посланцев кхондов. Погоня приближалась. 16. ГОЛОС ЗМЕИ Карс стоял с Богхазом на корме. Была середина утра. Все еще был штиль, и корабли были теперь настолько близко, что их можно было видеть с палубы. Богхаз сказал: - Если они будут идти с такой же скоростью, к полудню они нас догонят. - Да, - Карс был обеспокоен. При том количестве людей, которое было на галере, трудно было надеяться только на весла. А Карсу меньше всего хотелось сражаться против людей Железнобородого. Он знал, что его люди не смогут выстоять. - Они сделают все, чтобы захватить нас, - сказал он. - И это только начало. Весь флот морских королей должен был ринуться за нами. Богхаз посмотрел на виднеющиеся вдали корабли. - Думаешь нам удастся достичь Сарка? - Если не поднимется ветер, то - нет, - угрюмо ответил Карс. - Да если он даже и поднимется, надежда невелика. Ты знаешь молитвы? - Меня учили в детстве, - сказал Богхаз с благоговением в голосе. - Тогда молись! Но в течении всего долгого очень жаркого дня даже легкий ветерок не трепал паруса галеры. Люди выбивались из сил. Оказавшись между двумя опасностями, они не знали, какая грозит им худшими последствиями, и не испытывали особого подъема сил. Корабли кхондов приближались медленно, но неуклонно. Вечером, когда лучи заходящего солнца превратили воздух в увеличительное стекло, впередсмотрящий сообщил, что вдалеке видны другие корабли. Много кораблей - армада морских королей. Карс посмотрел в пустое небо. Сердце его было наполнено горечью. Начал подниматься ветер. По мере того, как раздувались паруса, гребцы ощущали большую уверенность и действовали энергичнее. Галера набрала скорость, и теперь корабли могли лишь сохранять дистанцию. Карсу была известна скорость галеры. Она была достаточно быстроходной, и могла уйти от преследования, если будет дуть ветер. Если будет дуть ветер... Следующие несколько дней вполне могли свести человека с ума. Карс немилосердно погонял гребцов, и каждый раз, когда те принимались за дело, движения их были все более медленными, ибо силы их были уже на исходе. Лишь чудом галере удавалось удерживаться впереди. Однажды, когда их, казалось, должны были вот-вот схватить, внезапно налетевшая буря разбросала более легкие корабли, но они собрались снова. И теперь весь горизонт был испещрен точками вражеских парусников. Число кораблей, шедших близко к галере, увеличилось сначала с четырех до пяти, потом с пяти до семи. Карс вспомнил присказку о том, что настоящая охота всегда бывает долгой, но эта, казалось, должна была уже скоро закончиться. Потом снова наступило время полного затишья. Гребцы, склонившись над веслами, теряли последние силы. Их удерживал страх, перед кхондами, помогая им кое-как удерживаться в ритме. Карс стоял у мачты, и лицо его было мрачным и серым от усталости. Они проигрывали. Передний корабль набирал скорость, собираясь обойти галеру сбоку. Внезапно раздался громкий крик впередсмотрящего: - Впереди парус! Карс круто повернулся, следуя взглядом за указывающей рукой. - Корабли Сарка! Он увидел их впереди, три быстро плывущие большие галеры. Перегнувшись вниз, он закричал гребцам: - Быстрее, вы, собаки! Приналягте! Помощь близка! И гребцы налегли на весла в последнем отчаянном порыве. Галера рванулась вперед. К Карсу подошла Иваин. - Теперь мы близки к Сарку, господин Рианон. Если бы мы могли еще немного продержаться впереди... Кхонды в ярости, что добыча уходит, рванулись за ними, в последней попытке обойти галеру раньше, чем до нее доплывут Сарки. Но было уже слишком поздно. Патрульные корабли были уже здесь. Они врезались в ряды кораблей кхондов, и воздух наполнился криками, звоном натягиваемых тетив и ужасным звуком крошащихся весел, когда целый их ряд был смят при столкновении. Потом началась битва, длившаяся весь остаток дня. Кхонды отчаянно наступали. Корабли Сарка сгрудились вокруг черной галеры, создав защитную стену. Кхонды атаковали снова и снова, и их легкие корабли летели, как стрелы, но каждый раз их отбрасывали. На бортах кораблей Сарка были баллисты, и Карс видел, как два корабля кхондов получили пробоины и затонули под градом камней. Задул легкий бриз. Галера набрала скорость. Теперь полетела туча стрел, нацеленных в раздувшиеся паруса. Паруса двух патрульных кораблей безнадежно повисли, но и кхонды тоже пострадали. Лишь три их корабля уцелели, а галера теперь была довольно далеко от них. Вдали, низкой темной линией, показалось побережье Сарка. И тогда, к величайшему облегчению Карса, навстречу им вышли другие корабли, и три оставшихся корабля кхондов повернули и поспешили прочь. После этого все сразу сделалось легким. Иваин снова заняла свое прежнее место. С других кораблей на борт галеры сгрузили свежих гребцов, а одно быстроходное судно поспешило вперед с известием о приближении Иваин. Но дым горящего корабля вдали ел сердце Карса. Он посмотрел на маячившие на горизонте паруса морских королей, и неизбежность грядущей битвы тяжелым комом легла на его грудь. В этот момент ему показалось, что нет никакой надежды. В гавань Сарка они вошли уже вечером. Широкое устье реки было заполнено кораблями, а по обе стороны ее громоздился безжалостный в своей силе город. Это был город, чья мрачная внушительность шла к построившим его людям. Карс увидел огромные храмы, великолепный дворец, возвышающийся на самом высоком холме. Здания казались почти уродливыми в своей непререкаемой силе, громоздясь на фоне неба, они сверкали резкими красками. Теперь вся гавань кипела деятельностью. Пришло сообщение о приближении эскадры морских королей, и все готовились к бою. Богхаз, стоя рядом с ним, прошептал: - Мы с ума сошли, что сами полезли волку в пасть. Если ты не сможешь взяться за дело, как Рианон, если сделаешь хоть один неверный шаг... Карс сказал: - Это невозможно. Я научился играть в Проклятого. Но про себя он думал по-другому. Перед лицом мрачного могущества Сарка его игра в бога казалась нелепой и безумной. Толпа, собравшаяся на набережной, дикими воплями приветствовала сходящую по трапу Иваин. И в некотором замешательстве взирала она на высокого человека, похожего на кхонда, с огромной шпагой в руке. Солдаты окружили их плотным кольцом и прокладывали им путь сквозь толпу. Веселые возгласы людей сопровождали их на всем пути во дворец. Залы дворца встретили их прохладой. Карс шагал по гулким комнатам с блестящими полами и массивными портиками, поддерживаемыми золочеными колоннами. Он заметил, что в орнаменте часто повторялось изображение Змеи. Он жалел, что с ними не было Богхаза. Продолжая игру, он вынужден был на время расстаться с толстяком-вором и сейчас чувствовал себя страшно одиноким. У серебряных дверей, ведущих в тронный зал, стража остановилась. Камергер в кольчуге под бархатным одеянием выступил вперед, приветствуя Иваин. - Твой отец, всемогущий король Горах, полон радости и желает приветствовать тебя. Но он просит тебя подождать: он занят с господином Хишахом, посланцем Кару-Дху... Губы Иваин скривились. - Значит, он уже просит помощи у Змеи. - Она презрительно кивнула в сторону закрытой двери. - Скажи королю, что я желаю его видеть немедленно. Камергер запротестовал: - Но, ваше высочество... - Скажи ему, - продолжала Иваин, - или я войду без предупреждения. Скажи, что со мной тот, кто не потерпит задержек, кого не смеют ослушаться ни Горах, ни Кару-Дху. Камергер с нескрываемым удивлением и недоумением посмотрел на Карса. Поколебавшись, он отвесил поклон и исчез за серебряными дверями. Карс отметил нотку горечи в голосе Иваин, когда она говорила о Змее. Он спросил, почему это так. - Нет, господин, - сказала она. - Однажды я уже говорила, и ты слушал. Сейчас не время для повторных слов. А кроме того... - она пожала плечами, - ты же видишь, как отстраняет меня отец, как лишает меня доверия, хотя драться за него должна я. - Ты не желаешь помощи от Кару-Дху даже сейчас? Она помолчала и Карс сказал: - Я велю тебе говорить! - Что ж, хорошо. Ничего нет странного в том, когда два сильных народа борются за владычество, за каждый кусок побережья одного и того же моря. Ничего нет странного в том, что человек жаждет власти. Я была бы счастлива ринуться в эту битву, я была бы счастлива одержать победу над Кхондором. Но... - Продолжай. Теперь она говорила, не сдерживая свои чувства. - Но я хочу, чтобы Сарк стал великим благодаря мощи своего оружия, чтобы человек сражался с человеком, как это было в старые времена, до того как Горах заключил союз с Кару-Дху! А в такой победе славы нет. - А твои люди? - спросил Карс. - Разделяют ли они твои мысли? - Да, господин. Но другие поддались искушению легкой власти... Она замолкла, глядя Карсу прямо в лицо. - Я и так уже сказала достаточно, чтобы навлечь на себя твой гнев. Скажу еще только, что Сарк обречен даже в своей победе. Змея дает нам помощь не ради нас самих, а ради своих собственных целей. Мы - лишь орудие, с помощью которого Кару-Дху идет к своей цели. А теперь, когда ты вернулся, чтобы повести Дхувиан... Она замолчала. В ее словах больше не было надобности... Дверь отворилась, и это спасло Карса от необходимости давать ей ответ. Камергер извиняющимся тоном сказал: - Ваше высочество, ваш отец посылает вам ответ, он не понимает ваших слов и вновь просит вас подождать, пока он сможет иметь удовольствие лицезреть вас. Иваин сердито оттолкнула его в сторону, шагнула к высоким дверям и распахнула их. Отступив, она обратилась к Карсу: - Не желаешь ли войти, господин? Глубоко вздохнув, он прошел к двери и твердыми шагами, как подобает богу, прошел в длинный полутемный тронный зал. Иваин следовала за ним. Казалось, в зале никого не было, кроме Гораха, стоявшего в дальнем конце зала на возвышении. На нем было черное бархатное одеяние, расшитое золотом, и он обладал той же стройностью и красотой черт, что и Иваин. Но в нем не чувствовалось ни ее нескрываемой силы, ни ее гордости, ни ее достоинства. Хотя борода его была седа, очертания его рта были как у капризного ребенка. Но возле него, полускрытый тенью зала, стоял еще кто-то. Темная фигура, закутанная в плащ со скрытым под капюшоном лицом и скрывающимися в складках плаща руками. - Что это значит? - сердито спросил Горах. - Дочь ты мне, Иваин, или нет, я не потерплю такой бесцеремонности. Иваин опустилась на колени. - Отец мой, - ясным голосом сказала она, - я привела к вам господина Рианона из рода Куири, вернувшегося из мертвых. Лицо Гораха побледнело, потом приняло пепельный оттенок. Рот его открылся, но он не смог выдавить ни слова. Он посмотрел на Карса, потом на Иваин и, наконец, на закутанного в плащ Дхувианина. - Это безумие, - промямлил он наконец. - Но у меня есть доказательство тому, что это правда, - сказала Иваин. - В теле этого варвара живет дух Рианона. Он говорил с мудрыми в Кхондоре, а позже говорил со мной. Перед тобой стоит Рианон. Снова установилась тишина. Горах переводил взгляд с одного лица на другое и дрожал. Карс стоял, высокий и гордый, храбро презрев все сомнения, ожидая дальнейшего. Но старый холодный страх жил внутри него. Он понимал, что змеиные глаза наблюдают за ним из-под капюшона; ему казалось даже, что он чувствует, как холод этого взгляда проникает сквозь его тело, как лезвие ножа сквозь бумагу. Халфлинги умеют читать в сознании других. Они обладают сверхчувствительностью, позволяющей им видеть то, что происходит внутри человека. А Дхувиане, несмотря на свои дьявольские качества, тоже были халфлингами. В это мгновение Карсу страстно захотелось бросить все и убежать. Но он силой заставил себя играть роль бога, угрожающего и самоуверенного, улыбающегося ужасу Гораха. Глубоко в мозгу, в том его уголке, который не принадлежал больше ему, он чувствовал странное и полное спокойствие. Ощущение было таким, будто Проклятый исчез. Карс заставил себя заговорить, возвысив голос так, что стены ответили ему громким эхом. - Должно быть память детей действительно коротка, если даже любимые ученики не помнят своего учителя. И он устремил взгляд на Хишаха из Дхувиан. - И ты тоже сомневаешься во мне, сын Змеи? Должен ли я и тебя проучить, как проучил Ссана? Он поднял огромную шпагу, и взгляд Гораха устремился на Иваин. - Господин Рианон убил Ссана на борту галеры. Горах опустился на колени. - Господин, - сказал он дрожащим голосом, - какова будет твоя воля? Карс, не обращая на него внимания, продолжал смотреть на Дхувианина. И закутанная фигура двинулась вперед странно-скользящим шагом и проговорила мягким ненавистным голосом: - Господин, и я спрашиваю, какова будет ваша воля? Черное одеяние колыхнулось, должно быть существо тоже опустилось на колени. - Флот морских королей скоро пойдет в атаку. Я хочу, чтобы мне было принесено мое древнее оружие, и тогда я смогу сокрушить врагов Сарка и Кару-Дху, которые являются и моими врагами. В глазах Гораха засветилась надежда. Было очевидно, что его раздирает множество страхов, но сейчас, - подумал Карс, - самый свирепый из них - это страх перед морскими королями. Он перевел взгляд на Хишаха, и сгорбленное существо проговорило: - Господин, твое оружие было перенесено в Кару-Дху. Сердце землянина заныло. Потом он вспомнил о Рольде из Кхондора, о том, что с ним должны были сделать, и слепая ярость овладела им. Гнев, прозвучавший в его голосе, не был поддельным, когда он закричал: - Вы осмелились играть с тем, что принадлежит Рианону? - он шагнул к Дхувианину. - Может быть, ученики надеются превзойти даже своего учителя? - Нет, господин! - закутанная голова склонилась. - Мы сохраним оружие для тебя. Карс позволил своим чертам немного разгладиться. - Тогда хорошо. Вели немедленно вернуть его мне! Хишах поднялся на ноги. - Да, господин. Я немедленно отправлюсь в Кару-Дху исполнять твою волю. Дхувианин скользнул к двери и исчез, позволив Карсу испытать огромное облегчение. 17. КАРУ-ДХУ Следующие несколько часов принесли Карсу почти невероятное напряжение воли и разума. Он потребовал, чтобы ему отвели покои внизу, с тем, чтобы он мог спокойно обдумать свои планы. И там он долго шагал взад и вперед, совсем не похожий на бога. Казалось, все шло успешно. Дхувианин признал его. "Возможно, - думал он, - они лишены той чувствительности, которая присуща Пловцам и Людям Неба" Казалось, теперь ему не оставалось ничего другого, как ждать возвращения Дхувианина с оружием, а когда тот прибудет, погрузить оружие на корабль и увезти. Он сможет это сделать, ибо никто не осмелится расспрашивать Рианона о его планах, и время у него будет. Флот морских королей стоит неподалеку, ожидая подхода остальных сил. Раньше рассвета он не нападет, а если ему удастся выполнить задуманное, то битвы вообще не будет. Но какой-то жалкий, не внемлющий голосу разума нерв все время предупреждал его об опасности, заставляя Карса испытывать болезненные уколы страха. Под предлогом отдачи распоряжений насчет галеры, он послал за Богхазом. Настоящей же причиной этому было то, что он не мог больше выносить одиночества. Услышав новости, толстяк-вор пришел в восхищение. - Тебе удалось, - восторженно хихикал он, потирая руки. - Я всегда говорил, Карс, что настоящая наглость никогда не подведет. Даже я, Богхаз, не смог бы справиться с делом лучше. Карс с сомнением в голосе сказал: - Надеюсь, ты прав. Богхаз искоса посмотрел на него. - Карс... - Да? - А что сам Проклятый? - Ничего. Никакого знака. Это беспокоит меня, Богхаз. У меня такое чувство, будто он ждет. - Когда ты получишь в руки оружие, - сказал Богхаз, - я буду стоять рядом с тобой с палкой наготове. Мягко шагающий камергер принес известие о том, что Хишах вернулся из Кару-Дху и ждет встречи. - Хорошо, - сказал Карс и кивнул в сторону Богхаза. - Этот человек пойдет со мной. Он будет нести оружие. Пухлые щеки валкисианина поменяли несколько оттенков, но он последовал за Карсом. В тронном зале находились Иваин, Горах и закутанное в черное существо из Кару-Дху. При появлении Карса все поклонились. - Ну что, - повелительно обратился он к Дхувианину, - ты выполнил мое приказание? - Господин, - мягко проговорил Хишах, - я посоветовался со старшими, которые вот что просили тебе передать. Если бы они знали, что господин Рианон вернулся, они не посмели бы трогать то, что принадлежит ему. И теперь они боятся касаться этих вещей из страха, что их невежество может стать причиной порчи или разрушения. И поэтому, господин, они просят тебя самого решить это дело. Они не забыли о своей любви к Рианону, чья наука подняла их из пыли. Они желают приветствовать тебя в твоем старом королевстве Кару-Дху, ибо твои дети так долго пробыли во тьме и хотят вновь узреть свет мудрости Рианона и его силу. Хишах низко поклонился. - Согласишься ли ты на это, господин? Карс промолчал, в отчаянии борясь со своим страхом. Он не мог ехать в Кару-Дху. Он не смел этого делать! Как долго он сможет обманывать хитрых детей Змеи? Если только ему вообще удалось их обмануть. И мягкие слова Хишаха таили в себе ловушку. Он сказал: - Я рад выполнить их просьбу. В знак благодарности Хишах поклонился. - Все приготовления сделаны. Король Горах и его дочь будут сопровождать тебя и смогут окружить тебя заботой. Твои дети понимают, что нужно торопиться, судно ждет. - Хорошо, - Карс повернулся на каблуках, бросив при этом на Богхаза твердый взгляд. - Ты тоже будешь сопровождать меня, человек из Валкиса. Ты можешь понадобиться в деле, касающемся оружия. Богхаз понял, что он имеет в виду. Хотя он и побелел, как смерть, но вслух не сказал ни слова. С видом осужденного он вслед за Карсом двинулся к выходу из тронного зала. Ночь уже окутала Марс тяжелой густой пеленой, когда они спустились к тому месту, где ждало их черное судно без паруса и без весел. Существа, закутанные в плащи с капюшонами, наподобие Хишаха, опустили в воду длинные багры, и баржа устремилась в устье реки, отходящей от моря. Горах сжался в комок на груде диванных подушек, совсем не царственная фигура с трясущимися руками и щеками цвета слоновой кости. Было ясно, что он отнюдь не радуется этому визиту к своим союзникам. Иваин стояла на дальнем конце баржи, глядя на темный силуэт берега. Карс подумал, что она выглядит более удрученной, чем тогда, когда была пленницей, закованной в цепи. Он тоже сидел поодаль, внешне гордый и надменный, внутренне - потрясенный и опустошенный. Богхаз скорчился неподалеку. Глаза его были глазами больного человека. А Проклятый, настоящий Рианон, был спокоен. Слишком спокоен. В том уголке сознания Карса, в котором он притаился, не ощущалось ни движения, ни волнения. Как будто таинственный Куири затаился и ждет. Они долго плыли по устью. Вода, рассекаемая баржой, что-то бормотала странным мистическим шепотом. Черные фигуры с баграми то наклонялись, то выпрямлялись. То и дело с болотистого берега доносился крик птицы, и ночной воздух был тяжелым и плотным. Потом в свете низких лун Карс увидел впереди каменные стены и валы города, возникшего из тумана, древнего, древнего города, окруженного стеной, как замок. Обе боковые части его лежали в руинах, и лишь центральная часть была целой. Воздух вокруг него светился, прорезаемый мелкими искорками. Карс подумал, что это игра его воображения, обман зрения, причиной которого служит лунный свет, мерцание воды и бледная дымка тумана. Баржа направилась к полуразрушенной набережной. Она причалила и Хишах вышел на берег, с поклоном ожидая, пока выйдет Рианон. Карс пошел вдоль набережной. За ним следовал Горах, Иваин и дрожащий Богхаз. Последним, тихим, скользящим шагом двигался Хишах. Тропинка из черного камня, несущая на себе отпечаток времени, привела их к крепости. Карс шагал твердым уверенным шагом. Теперь он был уверен в том, что видит слабую пульсирующую паутину света вокруг Кару-Дху. Она окутала весь город, мерцая сквозь туман как звезды. Ему все это не понравилось. И по мере того, как они все дальше шли по тропинке, ведущей к этой паутине, она нравилась ему все меньше и меньше. Никто не заговорил, никто не попытался его обогнать. Все как будто ожидали от него, что он будет делать впереди, и он не осмеливался выдать свое невежество. Он шагал и шагал, заставляя себя выглядеть сильным и уверенным. Он был достаточно близок к сияющей паутине, когда почувствовал, что от нее исходит странное ощущение силы. Еще шаг и он оказался бы совсем рядом с ней. Но тут Хишах прошептал ему в самое ухо: - Господин! Неужели ты забыл о завесе, прикосновение к которой смертельно? Карс остановился. Волна страха пробежала по его телу, и в то же время он осознавал, что сыграл плохо. Он быстро проговорил: - Конечно, я не забыл! - Нет, господин, - пробормотал Хишах. - Как ты мог забыть, когда именно ты подарил нам тайну завесы, которая смогла защитить Кару-Дху от любой силы? Теперь Карс понимал, что сияющая паутина представляет собой защитный энергетический барьер, причем барьер такой силы, что ему удается сохранить полную непроницаемость. Такое казалось невероятным. Но наука Куири была всеобъемлющей, и Рианон подарил часть ее предкам сегодняшних Дхувиан. - Да, как ты мог забыть? - повторил Хишах. В его словах не было и тени насмешки и все же Карс почувствовал ее присутствие. Дхувианин выступил вперед и поднял прятавшиеся в рукавах руки, подавая сигнал какому-то наблюдателю, находившемуся за воротами. В месте прохода свечение исчезло, открывая путь вперед. Прежде чем войти, Карс оглянулся и увидел, что Иваин смотрит на него с изумлением и в ее взгляде ясно читается сомнение. Отворились огромные ворота и Господь Рианон из рода Куири вступил в Кару-Дху. Древние залы были полуосвещены шарами, в которых мерцало нечто вроде огня. Шары укрепленные на треногах стояли на большем расстоянии друг от друга и распространяли холодное зеленоватое свечение. Воздух был теплым и отдавал змеиным запахом, от которого горло Карса сжималось в отвратительной тошноте. Теперь Хишах шел впереди, и это был плохой знак, ибо Рианон должен был знать путь. Но Хишах сказал, что сочтет за счастье для себя объявить о прибытии господина, и Карсу не оставалось ничего другого, как скрыть свой растущий ужас и следовать за ним. Они вошли в огромный центральный зал, с высокими стенами из черного камня и куполообразным потолком, теряющимся в темноте наверху. Зал был тускло освещен и по углам лежали длинные тени. Для человеческого глаза света было слишком мало. Но в таком месте даже это малое количество казалось излишним. Ибо здесь собрались дети Змеи, чтобы приветствовать своего господина. И здесь, у себя дома, они не носили тех покровов, без которых не появлялись у людей. Пловцы принадлежали морю, Люди Неба - воздуху, и они были великолепны и прекрасны, как та среда, частью которой они являлись. Теперь Карс увидел воочию представителей третьей расы Марса, халфлингов - детей укромных мест, чье пугающее обличье великолепно подходило их мрачной среде. Шок первого впечатления был настолько велик, что до сознания Рианона едва дошел голос Хишаха, произносящего имя Рианона, и мягкое шипящее приветствие, нереальное, как в кошмарном сне. Они приветствовали его из всех укромных мест огромного зала, с открытой галереи наверху. Их узкие змеиные головы покорно кивали. Извивающиеся тела, что двигались с удивительной легкостью, казалось, скорее струились, нежели шли. Руки с бескостными пальцами, ноги, шагов которых не было слышно, безгубые рты, казавшиеся постоянно открытыми в молчаливом, бесконечно жестоком смехе. И отовсюду несся сухой шелест, повсюду тускло сверкала кожа, потерявшая прежнюю чешуйчатость, но сохранившая змеиную твердость. Карс поднял в знак приветствия шпагу Рианона и заставил себя заговорить. - Рианон приветствует своих детей. Ему казалось, будто по огромному залу пронеслось, как вздох, легкое шипение. Но он не был уверен в том, слышал ли его в действительности. Хишах сказал: - Господин мой, вот твое древнее оружие. Оно стояло в центре очищенного пространства. Здесь были все те странные приборы, которые он видел в гробнице: огромное плоское кристаллическое колесо, нагромождение металлических колец и остальные приборы, блестящие в тусклом свете. Сердце Карса заныло, потом бешено заколотилось. - Хорошо, - сказал он. - Времени мало, грузите его на баржу, чтобы я мог немедленно вернуться в Сарк. - Конечно, господин, - сказал Хишах. - Но не пожелаешь ли ты вначале проверить его, чтобы удостовериться, что все в порядке. Наши невежественные руки... Карс подошел к приборам и быстро осмотрел их. Он кивнул. - Все в порядке. А теперь... Хишах невежливо, но очень вежливым голосом перебил его: - Не объясните ли вы нам, прежде чем уйти, устройство этих приборов? Дети твои изголодались по знаниям. - На это нет времени, - сердито ответил Карс. - И потом, вы - дети, как и сами это признали. Вы не поймете. - А возможно ли, господин, - все тем же мягким, вкрадчивым голосом продолжал Хишах, - что ты сам не понимаешь? Мгновение стояла полная тишина. Холодная уверенность сжала горла Карса. Он увидел, что Дхувианы сомкнулись кругом него, отрезая для него всякую надежду на побег. В образовавшемся кругу рядом с ним стояли Горах, Иваин и Богхаз. На лице Гораха застыло выражение полного непонимания. Валкисианин вздрагивал от ужаса - он-то понимал все. Одна Иваин не казалось ни изумленной, ни испуганной. Она смотрела на Карса глазами женщины, которая боится, но по-другому. Карсу показалось, что она не хочет, чтобы он умирал. В последней отчаянной попытке спастись, Карс в ярости крикнул: - Что значит эта наглость? Вы хотите, чтобы я использовал свое оружие против вас? - Используй, если можешь, - мягко проговорил Хишах. - Используй же, о фальшивый Рианон, ибо в противном случае тебе никогда не удастся покинуть пределов Кару-Дху! 18. ГНЕВ РИАНОНА Карс остался стоять среди приборов, чье назначение было непонятно для него. С ужасающей ясностью он понял, что окончательно проиграл. А шипящий смех слышался теперь со всех сторон - бесконечно жестокий и глумливый. Горах протянул к Хишаху дрожащую руку. - Что же, - пробормотал он, заикаясь, - это не Рианон? - Даже твой человеческий разум уже способен это понять, - с презрением ответил Хишах. Он отбросил с головы капюшон и двигался теперь к Карсу, и его змеиные глаза были полны насмешки. - Одним прикосновением к твоему сознанию я мог узнать правду, но мне не нужно было даже этого, ты, Рианон! Рианон из рода Куири, с миром пришедший приветствовать своих детей из Кару-Дху! Из горла каждого Дхувианина вырвалось насмешливое дьявольское шипение, а Хишах откинул голову, и кожа на его шее задрожала от смеха. - Посмотрите на него, Братья! Слава Рианону, ничего не знающему ни о завесе, ни о том, почему она охраняет Кару-Дху. И они приветствовали его, низко склонив головы. Карс стоял очень спокойный, на мгновение он даже забыл о своем страхе. - Ты, глупец, - сказал Хишах. - В конце всего Рианон ненавидел нас. В конце он узнал о том, что одурачен, узнал о том, что его ученики, которым он преподал зачатки знаний, выросли и стали слишком умными. С завесой, тайне которой ты научил нас, мы сделали наш город непроницаемым даже для его могущественного оружия, так что когда он пошел против нас, было уже поздно. Очень медленно Карс спросил: - Почему он пошел против вас? Хишах рассмеялся. - Он понял, какую пользу мы извлекаем из полученных от него знаний. Иваин выступила вперед и спросила: - Какую же? - Думаю, ты уже знаешь сама, - ответил Хишах. - Поэтому-то вы с Горахом и очутились тут, не только для того, чтобы посмотреть, как с самозванца будет сорвана кожа, но и для того, чтобы раз и навсегда понять свое место в этой игре. В его мягком голосе ощущался сейчас оттенок высокомерия. - С тех пор, как Рианон был сокрыт в гробнице, мы завоевали власть по всему побережью Белого моря. Нас слишком мало для того, чтобы объявить открытую войну. Поэтому мы действуем через людей. Используем их инстинкты, как собственное оружие. Теперь у нас есть оружие Рианона. Вскоре мы научимся им пользоваться и тогда люди-инструменты не будут нам больше нужны. Дети Змеи станут правителями в каждом дворце, а от остальных мы будем требовать полного уважения и послушания. Что думаешь об этом ты, гордая Иваин, всегда ненавидевшая и презиравшая нас? - Я думаю, - ответила Иваин, - что я скорее паду от собственной шпаги. Хишах пожал плечами. - Тогда пади. - Он повернулся к Гораху. - А ты? Но Горах лишь рухнул на каменный пол в глубоком обмороке. Хишах снова обратился к Карсу. - А теперь, - сказал он, - ты увидишь, как мы приветствуем своего повелителя! Богхаз застонал и закрыл лицо руками. Карс крепко сжал эфес бесполезной шпаги и спросил странным тихим голосом: - И никто так никогда и не узнал, что Рианон в конце концов пошел против Дхувиан? Хишах мягко ответил: - Куири знали, но все равно приговорили Рианона, потому что он слишком поздно прозрел. А кроме них знали только мы. Но зачем нам было оповещать об этом мир, если нас веселила та ненависть, с которой Рианон проклинался как наш друг? Карс закрыл глаза. Весь мир качнулся под его ногами: в ушах его шумело, в груди бушевал огонь. Рианон говорил правду в пещере Мудрых. Он говорил правду, когда уверял в своей ненависти к Дхувианам! Зал наполнился звуками, похожими на шелест сухой листвы, когда Дхувианы, не размыкая рядов, медленно двинулись к Карсу. С усилием почти нечеловеческим Карс открыл все каналы своего сознания, в отчаянии пытаясь в этот последний момент проникнуть в его тайный, странно тихий угол. Он громко крикнул: - Рианон! Приступ шипящего смеха заставил Дхувиан остановиться. Они просто задыхались от смеха! Хишах крикнул: - Айя, зови Рианона! Может быть, он придет из могилы помочь тебе! И полными насмешки бездонными глазами они смотрели на мучающегося Карса. Но Иваин поняла. Она быстро подошла к Карсу, выхватила из ножен кинжал и приготовилась защищать Карса до последней возможности. Хишах опять рассмеялся. - Прекрасная пара - принцесса без царства и фальшивый бог! Карс снова сказал, на этот раз шепотом: - Рианон! И Рианон ответил. Из глубины сознания Карса, где он скрывался, Проклятый поднялся и мгновенно овладел каждой клеткой, каждым атомом мозга землянина, завладев полностью теперь, когда Карс открыл ему путь. И теперь, как и раньше в пещере Мудрых, сознание Мэтью Карса отступило и наблюдало и слушало со стороны. Он слышал голос Рианона - настоящий голос бога, который он мог только копировать, и этот голос срывался с его собственных губ, звеня от нечеловеческого гнева. - Встречайте же своего господина, о вы, ползучие дети Змеи! Встречайте и умрите! Издевательский смех утих, уступив место молчанию. Хишах отшатнулся назад, и страх зажегся в его глазах. А голос Рианона все возвышался, и стены отвечали ему эхом. Сила и ярость Рианона отражались на лице землянина, и теперь его тело как утес возвышалось над Дхувианами, а шпага в руках казалась лучиком света. - Ну, как насчет чтения в сознании теперь, Хишах? Проникай глубже - туда, куда ты не мог проникнуть раньше, не способный перешагнуть тот психический барьер, который я поставил на твоем пути! Хишах громко вскрикнул. Он в ужасе бросился назад. Кольцо Дхувиан распалось. Они бросились к своему оружию, в ужасе раскрыв свои беззубые рты. Рианон расхохотался, и смех его был ужасен, смех того, кто долгие годы ждал мести и наконец дождался ее. - Бегите! Бегите и прячьтесь, ибо, забывшись в своей великой мудрости, вы провели Рианона сквозь завесу, и смерть вошла в Кару-Дху! И Дхувиане побежали, хватая оружие, которое не могло им пригодиться. Зеленый свет мерцал на блестящих трубках и призмах. Но рука Карса, ведомая теперь твердым знанием Рианона, метнулась к самому большому из древних приборов - ободку колеса, большого, плоского и кристаллического. Он тронул колесо, и оно начало вращаться. Должно быть в металлическом шаре был заключен регулятор источника силы, некий скрытый контрольный щиток, которого коснулись его пальцы. Карс так никогда и не узнал в точности, что это было. Он лишь увидел странный темный нимб, возникший в тусклом воздухе, обняв, как оболочкой его, Иваин, дрожащего Богхаза и Гораха, который встал по-собачьи на четвереньки и наблюдал за происходящим глазами, в которых не светилось и искры разума. Древнее оружие тоже оказалось в кольце темной силы, и кристаллические стержни начали испускать слабый мелодичный звук. Темное кольцо начало расширяться, отступая наподобие волны. Оружие Дхувиан было бессильно против него. Блики света, холодное пламя и свечение устремились к нему и вспыхнув, исчезли. Мощный электрический разрядник, кольцом окруживший Рианона, поглотил их. А темное кольцо Рианона все ширилось и ширилось, и когда оно касалось холодного тела Дхувианина, то тело сворачивалось, сморщивалось и куском кожи падало на камни. Больше Рианон не говорил, поющее колесо вертелось все быстрее и быстрее на своем стержне, и сознание Карса отворачивалось от того, что он читал в сознании Рианона. Ибо он мог смутно ощущать природу ужасного оружия Проклятого. Оно являлось тем смертельным сгустком ультрафиолетовых солнечных лучей, что могли уничтожить все живое, не преграждай озон им путь в атмосфере. Но если ультрафиолетовое излучение, известное земной науке Карса, легко поглощалось, то излучение древней и чужой науки Рианона лежало неизмеримо выше 400Аo и способно было производить распространяющийся нимб, поглотить который было невозможно. И там, где этот нимб соприкасался с живой плотью, он убивал. Карс ненавидел Дхувиан, но нигде в мире он не встречался с такой ненавистью, что владела сейчас Рианоном. Горах заскулил. Скуля, он пополз прочь от горящих глаз человека, что башней возвышался над ним. Полуползком, полубегом, со странным смехом он вырвался из круга. И как только он оказался вне темного кольца, смерть настигла его и молча накрыла своим покрывалом. Молчаливая сила распространялась все дальше и дальше. Она проходила через металл, плоть и камень, и проходя, убивала, охотясь за каждым сыном Змеи, что прятались в коридорах Кару-Дху. Никакое оружие не противодействовало ей больше. Не было руки, способной его поднять. Наконец оружие разрушило все и дошло до завесы. Карс почувствовал слабый толчок, когда Рианон остановил колесо. Наступила мертвая тишина. Трое оставшихся в живых стояли неподвижно, почти не дыша. Наконец раздался голос Рианона. - Змея мертва. Пусть город и мое оружие, служившее этому дьявольскому миру, уйдет вместе с Дхувианами. Он отвернулся от кристаллического колеса и взялся за другой инструмент, одно из нагромождений металлических стержней. Подняв маленький и черный предмет, он нажал тайную пружину, и из главной его трубки вырвались мелкие искры, такие яркие, что на них было невозможно смотреть. Лишь крошечные искорки света упали на камень. Но они начали разгораться. Казалось, они поедали атомы камня, как пламя поедает дерево. Они коснулись металлического колеса, и орудие, уничтожившее Змею, тоже разрушилось. Это была цепная реакция, такая, какую не наблюдал ни один земной ученый-ядерщик. Атомы металла, кристаллов и камня делались под ее влиянием нестабильными, как радиоактивные элементы. Рианон сказал: - Идемте. Они шли по пустым коридорам в молчании, а за их спинами страшный огонь продолжал поедать каменные стены, и огромный центральный зал был уже почти разрушен. Они вышли из крепости и пошли по полуразрушенной тропе к набережной, где стояла черная баржа. Там они остановились и стали смотреть на разрушенный город. Им пришлось прикрыть руками глаза, ибо странное и ужасное свечение напоминало чем-то солнечный пожар. Оно жадно пожирало руины, а центр их превратился в факел, чье пламя уходило вверх, к звездам и бледным низким лунам. Загорелась тропа. Рианон снова поднял трубку. Маленький шар тусклого света столкнулся с ближайшим языком пламени. И пламя, заколебавшись, начало тухнуть, а потом исчезло... Странная цепная реакция, вызванная Рианоном, была приостановлена неким ограничивающим прибором, чьей природы Карс не мог себе даже вообразить. Они зашли на баржу и отплыли. Свечение умерло окончательно. снова стало темно. От Кару-Дху не осталось ничего, кроме столба дыма. И вновь послышался голос Рианона. - Свершилось, - сказал он. - Я искупил свой грех. Землянин ощутил страшную усталость того, кто завладел его мозгом и телом. И потом он снова стал лишь Мэтью Карсом. 19. СУД КУИРИ Весь мир казался притихшим и изумленным, когда на рассвете их баржа плыла к Сарку. Никто из них не заговорил, но столб белого дыма, что продолжал мрачно тянуться к небу, не располагал к разговорам. Карс чувствовал полное опустошение. Он позволил гневу Рианона овладеть им, и до сих пор не мог полностью избавиться от него. Он чувствовал, что на лице его остались следы пережитого, по тому как двое других избегали его взгляда и по их молчанию. Огромная толпа, собравшаяся на набережной Сарка, тоже молчала. Казалось, люди уже очень давно стоят там, глядя на Кару-Дху, но даже теперь, когда следы его полного разрушения бесследно исчезли, лица их были бледными и испуганными. Карс посмотрел туда, где стояли парусники кхондов, и понял, что благоговейный ужас заставил их ждать. Черная баржа подошла к дворцовой лестнице. Толпа подалась вперед, когда Иваин вышла на берег, люди приветствовали ее странно-тихими голосами. И Иваин сказала им: - Кару-Дху и Змея больше не существуют, господин Рианон уничтожил их. Инстинктивно она обернулась к Карсу. И глаза всех собравшихся тоже устремились на него. Сначала тихо, потом все громче и громче зазвучали слова: - Рианон! Рианон-избавитель! Он не был больше Проклятым, по крайней мере, для Сарков. И в первый раз Карс осознал, как велика была ненависть к навязанным им Горахом союзникам. Он пошел по дворцу с Иваин и Богхазом. Теперь он понимал, что такое быть богом. Они прошли полутемными прохладными переходами. У двери в тронный зал Иваин остановилась, как будто только сейчас вспомнив, что теперь она правительница во дворце Гораха. - Если морские короли все же нападут... - сказала она, обернувшись к Карсу. - Они не нападут... Во всяком случае пока не узнают, что же произошло. А теперь мы должны найти Рольда, если он жив. - Он жив, - сказала Иваин. - После того, как Дхувиане извлекли из него все, мой отец оставил его у себя заложником чтобы обменять на меня. Наконец, они пришли вниз и нашли правителя Кхондора в подземелье дворца, закованного в цепи. Он был измучен до предела, и все же у него хватило сил поднять рыжеволосую голову и с презрением посмотреть на Карса и Иваин. - Дьявол, - сказал он. - Предатель. Что, пришли убить меня? Карс рассказал ему историю Кару-Дху и Рианона, следя за тем, как выражение лица Рольда медленно изменялось от дикого отчаяния до столь же дикой радости. - Твой флот, ведомый железнобородым, стоит под Сарком, - закончил он. - Ты согласен передать услышанное морским королям и привезти их на переговоры? - Айя, - сказал Рольд. - Видят боги, согласен. - Глядя на Карса, он покачал головой. - Все, что случилось за последние дни, походит на страшный сон. А теперь... И подумать только, что в пещере Мудрых я готов был убить тебя собственными руками! Все это произошло вскоре после рассвета. К девяти в тронном зале собрался совет. На него прибыли морские короли, Рольд и Эмер, отказавшаяся остаться в Кхондоре. Все они расселись вокруг длинного стола. Иваин сидела на троне. Карс стоял поодаль. Его суровое измученное лицо все еще хранило в себе нечто странное. Он твердо сказал: - Никакой войны быть больше не должно. Змея уничтожена, а без ее поддержки Сарк не станет больше притеснять соседей. Подчиненные ему города, такие как Джеккера и Валкис, получат свободу. Империя Сарка больше не существует! Железнобородый вскочил на ноги и в ярости крикнул: - Значит, у нас есть возможность навечно разрушить Сарк! Другие морские короли тоже повскакали со своих мест. Торн из Тарака кричал громче всех, требуя возмездия. Рука Иваин крепче сжала эфес шпаги. Карс выступил вперед. Глаза его горели. - Я же сказал: будет мир! Неужели я снова должен вызвать Рианона, чтобы он подкрепил мои слова делом? Они успокоились, испуганные этой угрозой, а Рольд велел им сесть и придержать языки. - Хватит боев и крови, - сурово сказал он им. - А в будущем мы сможем встречаться с Сарком на равных. Я правитель Кхондора, и я говорю: Кхондор заключит мир! Под натиском угрозы Карса и решения Рольда, морские короли один за другим согласились. Потом заговорила Эмер. - Все рабы должны получить свободу и люди и халфлинги. Карс кивнул. - Это будет сделано. - И еще одно условие, - сказал Рольд. Его лицо, обращенное к Карсу, выражало безграничную решимость. - Я сказал, что заключу мир с Сарком, но этого не будет, напусти ты на нас хоть пятьдесят Рианонов, пока Сарком правит Иваин! - Айя, - гремели морские короли, кровожадно глядя на Иваин. - Мы говорим тоже самое. За их словами последовала тишина. Потом Иваин поднялась с трона. Лицо ее было гордым и мрачным. - Условие принято, - сказала она. - Я не имею желания править выдрессированным народом и выпотрошенной империей Сарка. Я ненавидела Змею не меньше вашего, но для меня слишком поздно быть королевой рыбацкой деревушки. Люди могут выбрать другого правителя. Она сошла с помоста, отошла к окну в дальнем конце зала и отвернулась, глядя на гавань. Карс обратился к морским королям: - Тогда решено. И они ответили: - Решено. Эмер, не сводившая с Карса светящегося взгляда с самого начала совета, подошла к нему и накрыла его руку своей. - И каково же во всем этом твое место? - мягко спросила она. Карс посмотрел на нее. Взгляд его был неуверенным. - У меня не было времени подумать. Но теперь это время настало. И он растерялся. Пока он будет носить с собой тень Рианона, этот мир никогда не примет его как человека. Как бы не прославляли Рианона, благоговейный страх перед Проклятым в течении многих столетий окружил это имя ненавистью. Рианон искупил свой грех, и все равно, сколько бы не жил Марс, его будут вспоминать как Проклятого. И, как бы в ответ его мыслям, впервые со времени Кару-Дху, тень в его сознании шевельнулась, и голос мысленно прошептал: "Возвращайся в гробницу, и я оставлю тебя, ибо хочу последовать за моими братьями. После этого ты будешь свободен. Я могу провести тебя по тропе времени назад, в твое время, если ты пожелаешь. Или же ты можешь остаться здесь." Но Карс по-прежнему не знал. Ему нравился этот зеленый и смеющийся Марс. Но когда он посмотрел на морских королей, ожидавших его ответа, а потом на видневшееся в окне Белое море и болота, то подумал о том, что это все же не его мир, что он не принадлежит ему по-настоящему. Наконец он заговорил и едва он это сделал, как Иваин отвернулась от окна, устремив взгляд на Карса. - Эмер знает и халфлинги тоже, что я не из вашего мира. Я пришел через пространство и время по пути, скрытому в гробнице Рианона. Он помолчал, давая им возможность придти в себя от услышанного. И они действительно удивились, хотя и не слишком: после того, что случилось, они поверили бы в любое известие о нем, даже такое, понять которое они не могли. Карс продолжал: - Человек рождается в своем мире, и он принадлежит этому миру. Я возвращаюсь в свой собственный мир. Он чувствовал за вежливым протестом королей явное облегчение. - Да снизойдет на тебя благословение богов, чужеземец, - прошептала Эмер и мягко поцеловала его в губы. Потом она вышла, а за ней - ликующие морские короли. Богхаз тоже потихоньку выскользнул, и Карс с Иваин остались одни в огромной пустой комнате. Он подошел к ней и посмотрел ей в глаза, даже теперь не потерявшие прежнего огня. - А ты куда пойдешь? - спросил он. Она спокойно ответила: - Если ты позволишь, я пойду с тобой. Он положил руки ей на плечи, спрятанные под кольчугой. - Ты не понимаешь. Я пришел из отдаленного времени... За миллион лет от нынешнего. - Он помолчал, не зная толком, как ей объяснить. - Посмотри туда. Подумай, как все будет, когда Белое море превратится в пустыню шевелящихся песков, когда растительность исчезнет с холмов, белые города рухнут и реки высохнут. Иваин поняла и вздохнула. - Старость и смерть приходят, в конце концов, ко всему. И ко мне смерть придет очень быстро, если я здесь останусь. На мне лежит клеймо, и мое имя так же ненавистно, как имя Рианона. Он знал, что она не боится смерти, а просто использует этот довод, чтобы убедить его. - Сможешь ли ты быть счастлива, - спросил он ее, - если воспоминания о твоем собственном мире будут подстерегать тебя на каждом шагу? - Я никогда не была счастлива, - ответила она, - так что терять мне нечего. - Она посмотрела ему прямо в глаза. - Я согласна рискнуть. А ты? Он крепче сжал ее плечи. - Да, - хрипло сказал он. - Да, я тоже. Он взял ее за руку и поцеловал. И когда он, наконец, выпустил ее, она прошептала с новой для нее застенчивостью: - Господин Рианон говорил правду, когда говорил со мной о варваре, - она немного помолчала, потом добавила. - Я думаю, что пока мы вместе, нам будет хорошо в любом мире. Через несколько дней черная галера вошла в гавань Джеккеры: окончилось ее последнее путешествие под командой Иваин из Сарка. Она и Карс получили странный прием: город собрался посмотреть на чужеземца, который был еще и Проклятым, и на госпожу правительницу из Сарка, которая не была больше правительницей. Толпа держалась на почтительном расстоянии и прославляла разрушение Кару-Дху и смерть Змеи. Но Иваин она не славила. Лишь один человек вышел им навстречу. Это был Богхаз, великолепный Богхаз, в бархатном одеянии, украшенный драгоценностями, с золотым обручем на голове. Он исчез из Сарка в день совета и отправился по каким-то собственным делам. Казалось, он преуспел в них. Он поклонился Карсу и Иваин с высокопарной вежливостью. - Я был в Валкисе, - сказал он. - Этот город снова стал свободным. И за неслыханный героизм, проявленный мною при разрушении Кару-Дху, я был избран королем. Он просиял и добавил с доверчивой улыбкой: - Я всегда мечтал о королевской сокровищнице! - Но, - напомнил ему Карс, - ведь сокровища теперь твои! Богхаз вздохнул. - Видят боги, да! - внезапно он стал серьезным. - Думаю, мне придется быть очень суровым с ворами из Валкиса. За любое преступление против собственности, особенно королевской, их будет ждать тяжкое наказание! - И к счастью, - серьезно сказал Карс, - ты знаком со всеми хитрыми воровскими фокусами. - Верно, - поучительным тоном сказал Богхаз. - Я ведь всегда говорил, что знания - очень ценная вещь. Вот увидите, как мое пристальное и глубокое изучение бесчисленных наук поможет мне сохранить спокойствие моего народа. Он сопровождал его по Джеккере, пока они не вышли на открытую местность за городом. Тогда он стал прощаться с ними. Сняв с пальца кольцо, он вложил его в руку Карса. Слезы струились по его толстым щекам. - Носи его, старый друг, и помни Богхаза, который так мудро направлял твои шаги в чужом мире. Он повернулся и побрел прочь, и Карс смотрел ему вслед до тех пор, пока его массивная фигура не исчезла в путанице улиц города, в котором они когда-то встретились. Оставшись одни, Карс и Иваин поднялись на холмы, что возвышались за Джеккерой, и разыскали вход в гробницу. Остановившись на каменном уступе, они посмотрели на лесистые холмы, на сверкающее море, на башни города, белеющие вдали в лучах солнца. - Ты все еще уверена, - спросил ее Карс, - что хочешь все это оставить? - Для меня здесь нет больше места, - печально ответила она. - Я должна избавиться от этого мира, как он должен избавиться от меня. Она повернулась и без колебаний вошла в темный туннель. Гордая Иваин, которую даже боги не могли привести в смятение. Карс пошел следом за ней, держа в руке зажженный фонарь. Они прошли под наполненным эхом сводом и через двери, на которых было написано проклятие Рианону, вошли во внутреннее помещение, где их встретила чернота - безграничная чернота странного отверстия в пространственно-временную бесконечность Вселенной. В это последнее мгновение страх отразился на лице Иваин, и она схватила землянина за руку. Крошечные искорки заплясали и заискрили перед ними во мраке самого времени. И когда Карс, держа за руку Иваин, шагнул вперед, в черноту, с ним заговорил голос Рианона. На этот раз не было ощущения беспомощного барахтанья в темноте. Мудрость Рианона вела их и ободряла. Факел погас. Карс бросил его. Сердце его колотилось, и он был слеп и глух в беззвучном водовороте времени. Снова заговорил голос Рианона: - Смотрите теперь моим сознанием то, что не удавалось видеть еще ни одному человеку! Пульсирующая темнота как-то странно прояснилась. Ясность ее не имела ничего общего с обычным светом. Карс увидел Рианона. Тело его лежало в гробу из темного кристалла и казалось навечно заключенным в его оболочку, как драгоценность - в темную оправу. Сквозь дымчатое вещество гробницы Карсу видны были очертания обнаженного тела, нечеловечески сильного и прекрасного. В нем было столько мощи и силы, что казалось бесчеловечным держать его здесь, в такой темноте. Лицо тоже было прекрасным. Темное и властное, оно казалось мягким даже сейчас, несмотря на закрытые, как будто в смерти, глаза. Но смерти в этом месте не ощущалось. Оно лежало вне времени, а вне времени нет разрушения, и Рианон обречен был лежать здесь бесконечно, вспоминая свой грех. Когда Рианон открыл глаза, Карс понял, что чужое присутствие покинуло его, но сделано это было так нежно и осторожно, что Карс ничего не почувствовал. Сознание его все еще было связано с сознанием Рианона, но чувство собственной раздвоенности исчезло. Проклятый освободил его. И все же та симпатия, что еще существовала между этими двумя разумами, что так тесно были связаны друг с другом долгое время, позволяла Карсу слышать страстный зов Рианона - внутренний крик, что полетел по тропе сквозь пространство и время. - Братья мои, Куири! Услышьте меня! Я искупил свое древнее преступление. И он снова ощутил всю дикую силу его воли. Наступил период молчания, полный пустоты, а потом Карс с облегчением ощутил присутствие чужих разумов, серьезных, мощных и суровых. Он никогда не сможет узнать, из какого мира они пришли. Давным-давно Куири ушли по этой дороге, проложенной через Вселенную, ушли в космические просторы, недоступные его сознанию. И теперь они вернулись в ответ на зов Рианона. Карс увидел неясные фигуры богов, возникшие во мраке светлыми силуэтами. - Позвольте мне уйти с вами, братья! Я уничтожил Змею, и грех мой искуплен! Казалось, что Куири внимательно изучают Рианона в поисках правды. Потом, наконец, один выступил вперед и положил руку на гробницу. Свечение внутри нее исчезло. - Мы решили, что Рианон может быть освобожден. У Карса закружилась голова. Сцена начала тускнеть перед его глазами. Он увидел, что Рианон встает и подходит к своим братьям Куири, и тело его по мере того, как он идет, становится все более затененным. Один раз он обернулся на Карса и теперь глаза его были открыты и светились страстным, непонятным человеку счастьем. - Держи мою шпагу, землянин, носи ее с гордостью, ибо без нее я никогда бы не уничтожил Кару-Дху. Карс полубессознательно повиновался последнему приказу. И, пробираясь с Иваин сквозь темный водоворот, с кошмарной скоростью падая во мрак, он услышал последнее звенящее эхо прощальных слов Рианона. 20. ВОЗВРАЩЕНИЕ Наконец они снова ощутили у себя под ногами твердый камень. Шатаясь, они отошли от водоворота, и лица их были бледными и потрясенными. Они не сказали друг другу ни слова и хотели только одного: побыстрее вырваться из темного склепа. Карс нашел тоннель. Но дойдя до его конца, он ощутил страшный испуг: вдруг он снова ошибся во времени. Но боялся он напрасно. Рианон привел их правильно. Карс снова стоял среди холмов своего собственного Марса. Солнце садилось, и огромные впадины мертвого моря были наполнены кровавым светом. Ветер, холодный и сухой, дул из пустыни, поднимая пыль, а в отдалении виднелась Джеккера - его собственная Джеккера Лоу Кэнэл. Он с беспокойством повернулся к Иваин, следя за тем, какое впечатление произвел на нее этот мир. Он увидел, что губы ее свело, как от глубокой боли. Потом она распрямила плечи, улыбнулась и убрала свою шпагу в ножны. - Пойдем, - сказала она и взяла его за руку. Они долго шли по голому песку и призраки прошлого маячили перед их глазами. Теперь Карс видел ту свежую живую плоть, в которую некогда были облачены кости нынешнего Марса. Они видели великолепные краски, высокие деревья, богатую землю и знали, что никогда этого не забудут. Он смотрел на мертвое дно моря и знал, что сколько бы ни было ему назначено жить, он всегда будет слышать биение прибоя о берега светящегося океана. На Марс опустилась темнота. Маленькие низкие луны поднялись в безоблачном небе. Рука Иваин была твердой и сильной в его руке. И Карс ощущал глубокую радость в своем сердце. Шаги его убыстрились. Они вступили на улицы Джеккеры, извилистые улочки, бегущие по сторонам Лоу Кэнэл. Сухой ветер колыхал пламя фонарей и звуки арф были такими, какими он помнил их, а маленькие темные женщины, проходя, тихо позванивали поясами. Иваин улыбнулась. - Это все же Марс, - сказала она. Они бок о бок шли по извилистым улицам - человек, который все еще носил на лице темную печать бога, и женщина, некогда бывшая королевой. Люди отступали, давая им путь, и в удивлении смотрели им вслед, и шпага Рианона в руке Карса походила на скипетр.