от рассказ, но ему и в голову не приходило, что между историей богача и историей самого Монтейна можно провести подобную параллель. Слепой случай, иначе именуемый Газообразным Позвоночным, сделал Монтейна уступчивым и ранимым. "Благодарю тебя, Кори, я и забыл, что тот, кто таскает за собой свою старуху в жестяной банке, склонен испытывать сочувствие к идее металлического Тадж-Махала". - Я совершенно не нахожу эту историю смешной. Совсем напротив, - ответил Джим с печалью в голосе. - Я хотел скрыть свои чувства под маской легкомыслия и веселья. В глазах Монтейна мелькнуло отвращение - верный знак того, что оборона проповедника дает сбой. - Как звали этого человека? - хмуро спросил Монтейн. - Я не помню. - Где находится корабль? - И этого я тоже не помню, - весело ответил Джим. - Что-то немного вы помните. Откуда вам известна эта история? - В детстве у меня был двоюродный дедушка. Его звали Ренар Никлин. Он повсюду разъезжал и много где побывал. Был он то ли землемером, то ли картографом, словом, его профессия располагала к путешествиям. Как-то раз он прислал мне открытку-голограмму этой гробницы с обещанием когда-нибудь взять меня туда с собой. Голограмма была необыкновенно красивой, мне нравилось ее разглядывать - небольшой холм с удивительным декоративным садом на склонах. С годами я забыл обо всем этом, но воспоминание не умерло, а затаилось где-то в глубинах моей памяти. И вот сейчас оно всплыло. Весь день меня тревожило что-то неуловимое, ускользающее, а вечером, когда я вас слушал на собрании, вдруг все встало на свои места - я вспомнил! - Минуточку, - остановил Джима Монтейн. - Вы получили голограмму в детстве? А эта история... когда она произошла? Никлин пожал плечами. - Лет шестьдесят назад, а, может, и все сто. Кто знает? - Я даром трачу свое время! - раздраженно выдохнул Монтейн. - Я сижу здесь, терплю ваши богохульства и непристойности. Я слушаю полнейший бр... - Спокойно, - резко оборвал его Никлин. - В чем дело? - Коррозия! Вот в чем дело! От вашего корабля осталась лишь груда ржавых обломков. Никлин улыбнулся своей дурашливо-счастливой улыбкой. Он молчал до тех пор, пока Монтейн удивленно и вопросительно не взглянул на него. - В те дни, дорогой Кори, космические корабли строили еще из старых земных материалов, - успокаивающе сказал Джим. - Нет, Кори, любой вид коррозии не страшен кораблю. Беспокоиться нет причин. Обшивка, внутренние перегородки и основные механизмы наверняка целы и невредимы. Могут, конечно, возникнуть проблемы с мелочами, но... - Тут Никлин улыбнулся еще шире. - Если вы решили использовать космический корабль в качестве гроба для любимой жены, то вы десять раз проверите, надежно ли он загерметизирован, не так ли? Вряд ли вы захотите, чтобы ваша дражайшая и любимейшая половина покрылась плесенью. И вам уж определенно не понравится, если по ней начнут ползать насекомые. Монтейн опять поставил чашку на блюдце, на этот раз с преувеличенной осторожностью. Когда он заговорил, каждое его слово пробирало до печенок. - Я никогда не думал, что произнесу эти слова в адрес кого-нибудь, но если вы имеете в виду мою жену, если вы позволите себе еще раз, я... я убью вас. Клянусь, я убью вас! - Я поражен, - спокойно ответил Джим. - Позволить себе такие ужасные слова по отношению к человеку. - Я бы не позволил их себе по отношению к человеку. - О, с некоторых пор я нечувствителен к оскорблениям, Кори. Я теперь ни к чему не чувствителен. - Тогда вы, должно быть, очень несчастны. - Отнюдь. - Никлин снова улыбнулся. - Я открыл тайну абсолютного счастья. Хотите знать, в чем оно состоит? Нет? Но я все равно скажу. В вашем мозгу всегда должна главенствовать одна мысль: человек - это хороший кусок дерьма. - И ты сам в том числе? - Да! Особенно ты сам! В том-то и дело, старина Кори! Если себя исключить. Большая Шутка лишится своего смысла. Монтейн устало покачал головой. - Вернемся к захороненному кораблю. Где он все-таки находится? - Этого я не помню. Но, по-моему, в названии города два или три раза попадается буква "а", - задумчиво ответил Джим, размышляя, не следует ли заставить проповедника закрепить детали их нового соглашения на бумаге. - Думаю, что смогу найти это название в географическом указателе Первого Портала. - Я тоже об этом подумал. - Монтейн ехидно посмотрел на Джима. - Теперь-то я и сам смогу найти его. - А люди Ренарда? Я ведь могу предупредить их. - А что, если корабль нельзя заполучить, - упорствовал Монтейн. - Вдруг потомки продолжают использовать его в качестве усыпальницы? - Факты утверждают, что наша леди погибла, не оставив потомства. - Могут ведь быть и другие родственники. Они могли раскопать корабль и сдать на металлолом. - Я подумал об этом. Никлин старался выглядеть как можно правдивее. "Боже, в словах старика есть смысл. Мне стоило помалкивать и самому навести справки". Вслух же он произнес: - Стоимость металлолома вряд ли покрыла бы расходы на раскопки и перевозку. - Кроме того, вас ведь могла подвести память. - Монтейн наслаждался замешательством Джима. - Пройдет немало времени, прежде чем возобновятся межпортальные полеты. Так что если этот город расположен не в области Первого Портала, а где-то еще, нам туда не добраться. - Разговор становится утомительным, к тому же я умираю от голода. Против своего желания Никлин находился под впечатлением того, как быстро Монтейн пришел в себя и перехватил инициативу. Джим злился на себя за то, что так быстро выложил все свои козыри. Единственно правильной тактикой было бы укрепление своих позиций; ему следовало сначала выяснить, существует ли корабль, есть ли к нему доступ, затем наметить пути его приобретения, найти посредника. Тогда и только тогда следовало начать диктовать свои условия Монтейну. Так почему же его подвела интуиция? Поняв причину, Никлин скорчился от боли. Это Дани. Ее влияние. Лихорадка и поспешность объяснялись одним - жаждой отомстить ей. - Если вы и впрямь голодны, я могу попросить Карлоса принести поднос с ужином сюда. При мысли, что он будет есть с гроба Милли Монтейн, Никлин едва удержался от грубой шутки. Монтейн, похоже, и впрямь болезненно реагирует на остроты по поводу своей жены. - Не стоит беспокоить старика Карлоса. Я могу и подождать. Так как насчет нашего соглашения? - Я человек слова, Джим. Правда состоит в том, что вы, вероятно, теперь принесете больше пользы, чем прежде. Ирония судьбы. - Монтейн встал и подошел к полке с видеоприемником. - Посмотрим, можно ли вызвать географический справочник Первого Портала. Настала пора проверить вашу память. Нет смысла попусту терять время. - Согласен, - ответил Никлин, но испугавшись, что может показаться слишком мягким и уступчивым, добавил: - Но должность - это лишь часть вознаграждения. Помните? - Если вы имеете в виду Дани, то вам тоже следует кое-что вспомнить. В первый же день нашего знакомства я сказал вам, что Дани Фартинг имеет право на личную жизнь, а личные отношения не касаются ни меня, ни нашей общины. "Он обвел меня вокруг пальца, - с тревогой подумал Джим. - Вот что значит поддаться эмоциям. Старый болван, воображающий себя вторым Моисеем и болтающий с костями своей супружницы, обскакал меня!" - Поздравьте меня, если я ослышался, - с горечью сказал Джим. - Я-то полагал, вы сказали что-то о человеке слова. - Мой обет Богу стоит превыше всего. - Как удобно! - Джим, вы должны постараться быть последовательным. - Монтейн все еще ковырялся с видеоприемником. - Несколько минут назад вы со счастливой миной на лице излагали идею о том, что Бог дал мне право подкладывать женщин в постель тем, кто меня интересует. Если это так, то он уж наверняка бы позволил мне небольшую ложь, поскольку она служит его целям. "Так больше продолжаться не может, - сказал себе Джим. Ногти вонзились в ладони. - Произойдут большие перемены..." Он и не представлял, насколько точным окажется его предсказание. Часть вторая. МОЛОТ ПАДАЕТ 12 Внешне ружье совершенно не отличалось от своего старинного охотничьего предшественника, но большая часть деталей лишь отражала ностальгию по прошлому. Приклад выглядел так, словно был и впрямь сделан из полированного дерева, и плотно прилегал к плечу, хотя выстрел не создавал никакой отдачи. В действие бластер приводился традиционным спусковым крючком. Радиус действия в сухую и ясную погоду составлял не меньше трех километров, а компьютерный прицел обеспечивал абсолютную точность даже в руках полного профана. Совершеннейший инструмент для убийства, бластер выглядел крайне неуместным среди ветхих потрепанных зонтиков на старинной вешалке. Никлин несколько секунд задумчиво смотрел на оружие, зная, что должен взять его с собой. Затем покачал головой. Несколько раз, отправляясь к холму, он брал с собой ружье, чувствуя себя при этом переростком, решившим поиграть в колонистов. Джим снял с вешалки свою старую шляпу, нахлобучил ее на голову и, решительно распахнув дверь, шагнул на улицу. Особняк Фугачча стал штаб-квартирой общины Кори Монтейна, хотя проповедник выбрал его не совсем по своей воле. Наследники Вэса Фугачча жили в ста километрах к востоку в хорошо освоенном районе и не проявляли никакого интереса к заброшенным владениям своего предка на границе цивилизованного мира. Однако они обладали отличным деловым чутьем и, уловив интерес Монтейна, решительно отказались продать захороненный корабль. Это значит обмануть доверие деда, заявили они, добавив, что добрые католики никогда не пойдут на осквернение могилы. Тем не менее они решили подумать о продаже всего поместья Альтамура. Когда же цена возросла в три раза, от их щепетильности не осталось и следа. Солнце только что вышло из-за силовой линии. Хотя все было залито ярким светом, ночная прохлада еще не рассеялась. Перед Джимом раскинулось то, что прежде было ухоженным садом, закрывавшим фасад особняка. Теперь здесь буйствовало переплетение декоративных кустарников, дикого винограда и местных трав. Кое-где растения образовывали такие скопления, что с трудом можно было угадать, что же они скрывают - летний домик или арку, фонтан или бельведер. В одном таком зеленом скоплении из листвы торчала мраморная женская голова, печально созерцая пустыми глазницами этот растительный хаос. За остатками сада находился небольшой холм округлой формы. Он отчетливо выделялся на фоне перемежающихся лугов, озер и таинственных темных лесов, создававших горизонтальный ландшафт, который по мере удаления размывался, терял отчетливость и, наконец, сливался в цепь серо-голубых, подернутых дымкой, гор. Как бы ни впечатляла эта живописная картина, взгляд Никлина был прикован к маленькому холму. Именно в глубине этого холма покоился космический корабль. Джим только что позавтракал. Он знал, что несмотря на ранний час, Монтейн и Герл Кингсли уже отправились на холм и сейчас вовсю орудуют кирками и лопатами. Мощную технику уже закупили, она двигалась из Бичхеда вместе с основной колонной, но Монтейн не мог сдержать нетерпение. Права на поместье Фугачча перешли к нему четыре дня назад. С этого момента он превратился в сущего наркомана. Он должен был лично убедиться в существовании корабля. Только коснувшись металлической оболочки, он сможет перевести дух, зная, что наконец-то взята серьезная высота. Пробираясь по узенькой тропинке, Никлин улыбнулся, вспомнив об очередном фиглярстве Монтейна. Когда проповедник узнал, что корабль относится к немодернизированному восемьдесят третьему типу, он в голос разрыдался. - Почему? - спросил он Никлина, глядя на него сквозь потоки слез. - Вы хотите знать, почему я плачу? Потому, самодовольный вы болван, что корабль относится к исследовательскому классу. Потребовалось несколько секунд, прежде чем до Никлина дошло все значение этой фразы. Подавляющее большинство космических кораблей, построенных за последние два века, курсировали между орбитой Земли и причальными опорами Орбитсвиля, поэтому они не были приспособлены для посадки на неподготовленную поверхность и взлета с нее. Монтейн же, как оказалось, всегда предвидел необходимость затрат на оборудование космического корабля отделяемой капсулой-челноком. Теперь же эта проблема неожиданно отпала. - Это знамение, Джим. Господь дает мне знак не отчаиваться. Он помнит о нас. Крайняя иррациональность этого утверждения удержала Никлина от спора. Господь, по всей видимости, не слишком-то жаловал Эйприл Фугачча. Парикмахерше без гроша за душой как-то раз попался в качестве клиента престарелый миллиардер Вэс Фугачча. Денежный мешок был очарован только что отчеканенным золотом ее красоты, а она в той же степени - перспективой пожизненного благосостояния и необыкновенных путешествий. Молодая женщина, наверное, решила, что она счастливейшая из смертных, когда в первую годовщину их свадьбы супруг преподнес ей в подарок космический корабль. Подобных исследовательских аппаратов было построено сравнительно немного (опять синдром Орбитсвиля). Огромные размеры корабля лишь подтверждали безграничную любовь мужа. При мысли, что ей предстоит стать первопроходцем, Эйприл потеряла остатки разума. Она тайком пробралась на борт своей новой игрушки, стоявшей в наземном доке у Девятого Портала, и, не имея ни малейшего представления об обращении с системой подачи дыхательной смеси, облачилась в КВВС (костюм для выживания во враждебной среде). Ее тело обнаружили в одном из кресел кабины отделяемой капсулы. Каким образом Монтейн умудрился вывести из столь трагической истории еще одно доказательство существования заботливого Всевышнего, осталось для Джима загадкой. Посмеявшись про себя над этим ловкачом, Никлин воздержался от комментариев и продолжал выполнять обязанности второго по значению члена общины. В настоящее время эти обязанности сводились к проживанию в особняке Фугачча вместе с Монтейном и Кингсли в ожидании прибытия всех остальных. В частности, Джим ждал Дани Фартинг. Он разработал новый план в отношении этой особы. План был рассчитан на долгий срок, но обладал одним достоинством - унижение Дани должно было стать максимально полным. При этой мысли Никлин ускорил шаг. Он подошел к подножию холма и начал взбираться по склону. Прокладывать путь сквозь заросли стало легче - холм в изобилии покрывали каменные дорожки и ступени, в точности, как в том памятном сне. Джим шел по спиралеобразной тропинке, пока не наткнулся на Монтейна и Кингсли, стоявших у края широкой ямы. Под верхним слоем почвы гробокопатели обнаружили панцирь из спекшейся земли и расплавленных камней. Он, с одной стороны, замедлял работы, но с другой, служил прекрасной защитой для корабля. Семьдесят лет во влажной земле - нелегкое испытание для любой металлической конструкции, даже изготовленной из особых сплавов. - Привет землекопам, - крикнул Джим. Монтейн оторвался от чертежа и самым дружеским образом поздоровался с Никлином. Он находился в обществе Джима уже три месяца - все то время, пока они искали наследников Вэса Фугачча и вели переговоры о покупке поместья - и решил, что лучший вид вражды - показное дружелюбие. Кингсли, толстый фермер, не отягощенный подобными проблемами, ограничился неразборчивым ворчанием. - Вот вы инженер, - кивком подозвал Джима Монтейн, - взгляните-ка на этот чертеж и скажите, что вы об этом думаете? - Я привык иметь дело с миксерами и пылесосами, - ответил Никлин. - Космические корабли не мой профиль. - И все-таки взгляните. Никлин пожал плечами и подчинился. Фотокопия была старой и измятой, но сам оригинал, с которого ее сняли, выглядел еще хуже. Чертеж был издан компанией "Ниссан-Викерс", Биркенхед, Англия. Корабль имел классическую конфигурацию: три цилиндра, параллельных друг другу и связанных между собой. Один из цилиндров выступает вперед почти на половину своей длины. Отличие от стандартных аппаратов состояло в наличии отделяемой капсулы. Остроносая и обтекаемая, она висела под основным цилиндром. Из подписи к чертежу следовало, что это общий вид аппаратов исследовательского класса "Лискард". Сам чертеж был использован в качестве основы для более позднего и совершенно иного рисунка. Превосходную компьютерную графику неопытная рука покрыла карандашными линиями, изображавшими зеленый холм над космическим кораблем. Наспех сделанные наброски указывали, где следует проложить дорожки и возвести стены, где высадить деревья, а где - цветы. Монтейн сделал карандашную пометку прямо над носом корабля. - Я думаю, мы находимся здесь. А вы что скажете? - Может вы и правы, но мы пока не... - Никлин замолчал и вновь заглянул в чертеж. - Кори, из этого плана не ясно даже, где север! - Ну и что? - А то, что мы с таким же успехом можем находиться и над хвостом корабля. - О! - Монтейн на мгновение смутился, но тут же лицо его прояснилось. - Тогда тем более, сын мой, нам следует убрать грязь. Вооружайтесь лопатой и начинайте копать. Машины были уже на подходе, и тратить силы не имело никакого смысла, но спорить с Монтейном Джиму не хотелось. Кроме того, за три месяца бездеятельной жизни брюшко, прежде едва заметное, сейчас угрожающе нависло над его брючным ремнем. Немного тяжелой работы пойдет лишь на пользу. Никлин вооружился киркой и принялся крушить низкую каменную стену. Вскоре он обнаружил, что монотонный физический труд - отличное средство забыться на какое-то время. Он крушил и ломал, не думая о том, что находится на самой границе цивилизованного мира. В четырех километрах к востоку от поместья Фугачча находился городок Альтамура. Отсюда он выглядел горсткой цветного конфетти, рассыпанного на необозримых зеленых просторах Орбитсвиля. Город основали более ста лет назад переселенцы с юга Италии. Трудолюбивые земляне ожидали, что со временем, когда этих краев достигнет новая волна эмиграции, их город станет процветающим центром региона. Но реальность и мечта не всегда совпадают - последующие волны так и не объявились. Граница цивилизованного мира даже несколько откатилась назад, оставив Альтамуру на нейтральной полосе, разделяющей познанное и неизведанное. - Есть много мест, куда может отправиться человек, но людей, готовых туда поехать, гораздо меньше, - философски заметил адвокат семейства Фугачча. - Именно поэтому город был обречен уже в момент своего рождения. Адвокат оказался очень словоохотливым и постоянно потчевал Джима рассказами о своеобразии этого места: - Конечно, это вовсе не означает, что к западу от реки Ирсина не сыщешь живой души. Некие личности, на мой взгляд, довольно странные, время от времени перебираются через реку. Некоторые из них обычные неудачники, профессиональные отшельники. Вы понимаете, что я имею в виду? Но есть и такие, что бегут от правосудия. Они там и поныне. Иногда вдали виден дым. Иногда находят корову или овцу без задних ног... - Он помолчал. - А иногда обнаруживают мужчину, женщину или даже несчастного ребенка, над которым проделывали ужасные вещи... Потому-то люди здесь не расстаются с оружием. Настоятельно советую и вам быть очень осторожными. Вспомнив эти слова, Никлин подумал, что они плохо согласуются с царящим вокруг первозданным покоем. Разум подсказывал - у Орбитсвиля должны быть темные стороны; там, где люди абсолютно свободны в своем выборе, некоторые способны выбрать образ жизни, угрожающий существованию тех, кто любит спокойно спать по ночам. Но, с другой стороны, он прожил здесь уже тридцать лет и ни разу не сталкивался с этой изнанкой жизни. Отбросив в сторону мрачные мысли, Никлин улыбнулся и продолжил крошить камень. Он напряженно трудился, пока не разрушил около десяти метров стены. Тогда Джим принялся поддевать каменные плиты, которыми была выложена дорожка. Работа была не из легких, но она приносила определенное удовлетворение. Когда Монтейн объявил перерыв, Джим с удивлением отметил, что прошло два часа. Никлин собрался было пойти в дом перекусить, но Кингсли открыл сумку-холодильник и извлек оттуда чай со льдом, сандвичи и фрукты. Никлин присел на камень и с аппетитом принялся поглощать припасы хозяйственного Кингсли. Холодный чай, который никогда не относился к его любимым напиткам, показался сейчас подлинной амброзией. - Думаю, мне пришлась бы по душе жизнь простого труженика, - заявил Джим, насытившись. - Приятно слышать такие слова. - Монтейн, войдя в роль склонного к шуткам добродушного бригадира, подтолкнул Кингсли локтем. - Вы так долго не вставали с постели, Джим, что мы уже решили, что вы умерли. Кингсли фыркнул, стряхнув при этом прилипшие к губам хлебные крошки. - Я просматривал для вас новости, Кори. Я знаю, как вы всем интересуетесь. - Никлин замолк, вспомнив сообщение, поступившее сегодня утром из Альтамуры по звуковой связи. - Появились новые факты о зеленых линиях. - Да? - Речь идет о вертикальных силовых полях над ними. Вы помните? - Да, да, продолжайте, Джим. - Так вот, оказалось, что эти поля не столь уж нейтральны. Полагают, что они ослабляют атомарную решетку вещества. Это происходит постепенно. Но уже сейчас некоторые здания в... в Ломзе, Восемьдесят третий Портал, да, по-моему, там, так вот, здания там начали раскалываться. Они оказались в зоне одной из линий, которая словно нож медленно рассекает их надвое: стропила, стены, полы, фундамент. - Враг не оставляет нас в покое. Монтейн все еще продолжал жевать яблоко, но делал это машинально, явно не чувствуя вкуса. "Хорошо, что я не вспомнил об этих линиях раньше, - поздравил себя Никлин. - А так пищеварительные соки старика прекратили свою работу". - Ну что вы, Кори! - воскликнул он. - Нельзя же все взваливать на бедного дьявола. Он, скорее, расколол бы здания внезапно, чтобы под обломками погибло как можно больше людей. Монтейн угрюмо посмотрел на него. - Я не могу знать, что у дьявола на уме. Он ведет слишком тонкую игру, но когда она подойдет к концу, всем будет не до смеха. И вам тоже, Джим. - Я и не думал смеяться, - Никлин опроверг свои слова легкой улыбкой. - Лучше не делайте этого, - предупредил Кингсли. - Будете смеяться над Кори, я вас в порошок сотру. - Не обращайте внимания, Герл. - Монтейн похлопал здоровяка по колену. Некоторая сухость в его голосе говорила о том, что он восстанавливает душевное равновесие. - Я дам вам знак, когда потребуется стереть Джима в порошок. "Разговор окончен", - резюмировал про себя Никлин. Он вновь был вынужден признать, что дух старикана на редкость крепок. Чтобы показать Монтейну, что считает его поведение неспортивным, Никлин повернулся к нему спиной и позволил своим мыслям вернуться к Дани Фартинг. Когда же прибудет колонна. Они с Монтейном совершили перелет из Бичхеда в Нью-Таранто, ближайший к Альтамуре аэропорт, всего за сутки. Герл Кингсли выехал в тот же день на грузовике Монтейна и добрался за пять дней, но, чтобы уложиться в этот срок, гнал как сумасшедший, без сна и отдыха. Никлина очень интересовало, была ли эта поспешность вызвана верностью своему хозяину или же нежеланием провести слишком много ночей в обществе Милли Монтейн. ("У вас прекрасная жена, хозяин, но она все же законсервирована".) Все остальные машины еще четыре дня назад находились в Бичхеде, дожидаясь сигнала. И вот, получив телеграмму Монтейна, колонна тронулась в путь. Они наверняка делают остановки для отдыха, поэтому предсказать срок их прибытия довольно сложно. Решив не ломать голову над этим вопросом, Никлин огляделся вокруг. И тут увидел нечто необычное. В нескольких шагах от него на склоне холма росли цветы, похожие на тюльпаны. Когда безразличный взгляд Джима упал на их заросли, головка одного цветка вдруг отделилась от стебля и упала на землю. Не зная, чем занять свой уставший от безделья мозг, Никлин стал лениво размышлять, обычны ли такие явления в мире флоры, или же это из ряда вон выходящий случай. Джим уже начал уставать от этих размышлений, когда произошла вторая странность - у его левого уха раздалось стремительное жужжание, и короткая воздушная вибрация коснулась его щеки. Должно быть, шершень. Но в звуке присутствовало что-то необычное, в нем чувствовалась какая-то сила. И тогда Джима осенило. - Кори, - сказал он спокойно, - может, это прозвучит, как одна из моих шуток, но, по-моему, в нас стреляют. - Стреляют! - Кингсли откинул голову и, широко разинув рот, захохотал. Возможно, именно раскрытый рот и спас ему жизнь. Пуля, которая могла разнести ему череп, пробила навылет обе щеки. Кингсли недоуменно прижал руку к рваной ране и, заливаясь кровью, повалился набок. Никлин, не веря своим глазам, смотрел на него. Потом, сообразив, что все еще сидит выпрямившись, поспешно упал животом на груду камней. Шляпа отлетела в сторону. Он посмотрел в сторону Монтейна, тот тоже лежал, прижимаясь к земле и пронзал Никлина обвиняющим взглядом. Джим хорошо понял эту логику страха - ведь именно он сообщил о выстрелах, значит, он и был их причиной. "Что же дальше? Что, черт побери, делать?" - эти вопросы отбивали барабанную дробь в его мозгу. Джим начал беспомощно озираться. - Ружье, - свирепо прошептал Монтейн. - Где ружье? - Осталось в доме. - Вы должны были взять его с собой. - Лицо Монтейна посуровело. - Вы должны были... Его слова заглушил свист пули. Чиркнув по камню, она с воем раненого зверя рассекла воздух над головой Никлина. Джим, никогда прежде не видевший рикошета, испуганно глазел на выбоину в камне. - Отправляйтесь за ружьем, - приказал Монтейн. Никлин кивнул и заскользил по направлению к лишенному растительного покрова пятачку спекшейся земли. Достигнув его, он вскочил на ноги и помчался вниз по единственной расчищенной дорожке, отчаянно прыгая через целые лестничные пролеты. За несколько секунд он достиг подножия холма и со всех ног ринулся к украшенному колоннами особняку. "Неужели это все наяву? - спрашивал он себя. - Кто бы, интересно, это мог быть? Кто-то действительно хочет нас убить, или несколько пьянчуг решили после неудачной охоты пострелять во все, что движется?" Тут Никлин вспомнил, что выстрелов-то он и не слышал. Это означало, что стреляют реактивными патронами, по сути, миниатюрными ракетами. Их, несмотря на невысокую точность такого оружия, очень любили некоторые охотники. У этого оружия отсутствовал резкий звук, способный испугать жертву. Может, это и правда парочка подвыпивших охотников-неудачников? Прошла, казалось, вечность, прежде чем он достиг широких ступеней особняка. Джим вбежал сквозь распахнутые двери в затененную прихожую. "Наверное, мне и воспользоваться им не придется", - твердил он себе, срывая ружье со старинной дубовой вешалки. Даже в это мгновение в нем проснулся любитель техники, по достоинству оценивший невесомость изделия. Он выскочил обратно под солнечные лучи, прикрыл глаза рукой и посмотрел на холм, надеясь увидеть спускающихся Монтейна и Кингсли. Но холм был пуст, все вокруг замерло в тревожной неподвижности. Джим взглянул на часы и с изумлением осознал, что с того момента, как он начал свой стремительный спуск с вершины холма, прошло всего сорок-пятьдесят секунд. Никлин снова помчался во весь дух. Мимо промелькнули цветочные заросли, хитросплетение парковых строений, и вот он снова на каменистой площадке. Монтейн, стоя на коленях, склонился над Кингсли, пытаясь с помощью носового платка остановить хлещущую кровь. Никаких других перемен Никлин не заметил. Он пригнулся как можно ниже, засеменил по камням и ничком свалился рядом с Монтейном. - Ну? - выдохнул Джим. - Что? - Ничего. Все то же. - Вы уверены. - Я видел поднятую пыль. Никлин прочел в глазах Монтейна просьбу о помощи. Этот взгляд не оставлял Джиму выбора, лишая его возможности остаться сторонним наблюдателем. - В таком случае... Он установил ружье на низком валу из земли и мелких камней и медленно приподнял голову, раздумывая, успеет ли уловить тот миг, когда реактивный снаряд разнесет ему череп. Солнечные лучи беззвучно лились на зеленое великолепие трав, кустарников, деревьев. Все дышало покоем и безмятежностью. Джим заглянул в электронный прицел. Картина мгновенно изменилась. Изображение не было увеличенным, но благодаря устройству, собиравшему и обрабатывавшему визуальную информацию, стали отчетливо видны мельчайшие детали. В этом странном, несколько иллюзорном мире, листва оказалась прозрачной. Сквозь едва различимые призраки растений Никлин совершенно отчетливо увидел две человеческие фигуры. Люди, извиваясь словно змеи, подползали к холму. Привыкший к техническим играм Никлин быстро освоился с ружьем. Он навел крест прицела на ближайшую из фигур и нажал на спуск. Его опалила жаркая волна, и человеческая фигура вдруг потеряла свои очертания, превратившись в бесформенное пятно, таявшее на глазах. Мгновение спустя Джим услышал глухой разрыв. Сейчас Джиму все было нипочем - игра продолжалась. Он переместил крест прицела на вторую фигуру и снова нажал на спуск. - Вы полагаете, что куда-нибудь попали? - спросил Монтейн, пробегая глазами - ненадежным биологическим органом - по залитому солнцем пейзажу. - О да, - уверил его Джим. - Куда-нибудь я несомненно попал. Монтейн испуганно взглянул на него. - Может спуститься вниз и взглянуть на... - Помолчите! Никлин сосредоточил свое внимание на дереве. Сверкающее розовое трепетание подсказывало ему, что человек, скрытый стволом дерева, убегает, стараясь при этом держаться за укрытием. Но в этот момент он вынужден был свернуть в сторону и обогнуть куст. Фигура с длинными развевающимися волосами открылась холодному взгляду Джима-охотника. Крест прицела прилепился к спине, и палец нажал на спуск. Человеческая фигура исчезла, лишь рука розовым призраком отлетела в сторону, вращаясь словно обломанная лопасть пропеллера. Неожиданный толчок в плечо заставил Никлина вздрогнуть. Он пришел в себя. - Зачем вы это сделали? - Лицо Монтейна исказилось от праведного гнева. - В этом не было никакой необходимости. - Зачем?! - Никлин ткнул пальцем в Герла Кингсли, который в этот момент ощупывал марлевый тампон, торчащий из дыры в щеке. - Спросите его, была ли в этом необходимость! - Но Бог мой, ведь этот человек убегал! - Да, убегал. Убегал, чтобы привести с собой подмогу. Что, черт побери, произошло с вами, Кори? Вам что, жить надоело?! Никлин вдруг почувствовал страшную слабость. Ему не хватало воздуха - сказывался стремительный бег вверх по склону. Во рту пересохло. - Вы не можете знать, что именно этот человек собирался сделать. - Монтейн упрямо покачал головой. - Да, наверное, он вдруг вспомнил, что забыл выключить кран в ванной. - Никлину внезапно стало смешно. "Неужели я прикончил трех человек? Неужели я превратил их в пар?" - Вы способны шутить? Как вы можете?!! - Могу. Это совсем несложно. - Никлин решил остановить этот поток вопросов. - Следует только помнить, что любой человек - это всего лишь кусок дерьма. Повисла пауза. Затем Монтейн спокойно сказал: - Необходимо показать Герла врачу. Займитесь этим. Посмотрев Джиму в глаза, он отвернулся. В этом взгляде не было ненависти, как ожидал Никлин, - она лишь порадовала бы его. В нем сквозило нескрываемое презрение. 13 Осень принесла много перемен. В первую очередь эти перемены были связаны с холмом. Имевший некогда форму яйца, положенного на бок, он лишился теперь своей верхушки, будто какой-то великан решил его вскрыть. Нижнюю часть холма скрывала насыпь из обломков каменной кладки, щебня, булыжников, глины и комьев спекшейся земли. Из нее торчал основной цилиндр "Лискарда", к носовой части которого была подвешена казавшаяся игрушечной отделяемая капсула. Корпус, сплошь покрытый желто-коричневыми пятнами коррозии, почти полностью закрывали строительные леса, пластиковые щиты и переплетения веревочных лестниц. На то, чтобы докопаться до корабля, потребовалось гораздо больше времени, чем предполагали Монтейн и все, кто имел отношение к проекту. Пробившись сквозь внешнюю оболочку, кладоискатели легко сняли метр уплотненного грунта, но наткнулись на вторую оболочку из расплавленных камней. Монтейн утешался мыслью, что корабль в течение семидесяти лет подземного заточения имел превосходную защиту, но даже он не смог скрыть растерянности и разочарования, когда обнаружили еще и третий защитный слой. По-видимому, безутешный Вэс Фугачча вознамерился сделать гробницу своей молодой жены столь недоступной, словно миссис Фугачча была царственной особой Древнего Египта. Третья оболочка, к счастью, оказалась последней, под ней был лишь чистый песок, но даже тогда возникали все новые и новые препятствия. Все три люка в верхней части цилиндра оказались герметично заваренными. Не желая их ломать, Монтейн велел откопать боковые люки, но и те тоже были наглухо закупорены. Валентный резак был слишком грубым орудием, поэтому люки вскрывали старинным автогеном, надеясь, что он не нанесет чрезмерных повреждений конструкциям корабля. Зрителей было немало. Многолюдная толпа напомнила Никлину еще об одной происшедшей перемене, которую он никак не предвидел. Вскоре после того, как раскопали верхнюю часть "Лискарда", к экспедиции Монтейна проявили интерес журналисты. Они зачастили сюда на легких самолетах и вертолетах. Реклама привлекла людей, попавших под влияние проповедей Монтейна и решивших либо предложить ему свои услуги, либо забронировать места себе и своим семьям для полета к Новому Эдему. Многие готовы были расстаться со своим имуществом, вложив вырученные средства в проект Монтейна. Одним из первых прибыл Скотт Хепворт, физик из университета Гарамонда. Он пришел пешком из Альтамуры. Монтейн и Никлин сидели на ступенях особняка Фугачча, вяло обсуждая, стоит ли покупать прачечное оборудование, когда грузный человек лет шестидесяти, краснолицый и потный, появился из клубов дорожной пыли. - Мистер Монтейн? - осведомился незнакомец. - Я Скотт Хепворт, физик. Знаю толк в своем деле и готов предложить вам свои услуги. - Все зовут меня просто Кори, - с кривой улыбкой, хорошо знакомой теперь Никлину, ответил проповедник. Улыбка означала скромную демократичность. - А это Джим Никлин. Не хотите ли присесть? - Спасибо, - поблагодарил Хепворт, кивнул Никлину и сел рядом. Он вытащил огромный носовой платок и вытер им потную шею. - Я несколько староват для путешествий в такую жару. Монтейн сочувственно покачал головой. - Хотите чаю? - Чаю?! - круглое лицо Хепворта исказила гримаса отвращения. - Мою жажду способна утолить лишь добрая порция джина с тоникам. Любой менее крепкий напиток нанес бы оскорбление моим вкусовым рецепторам, служащим мне верой и правдой многие годы. Но думаю, что вы... - Я не сторонник крепких алкогольных напитков, - сухо перебил его Монтейн. Никлин, уже готовый вынести приговор нагловатому пришельцу, решил повременить с выводами. Очень многие, в том числе и Джим Никлин в своем прошлом воплощении, надеясь завоевать расположение предполагаемого работодателя, сделали бы вид, что больше жизни любят чай, но Хепворт не стал лицемерить и притворяться. Манера новичка вести разговор была не из приятных, но зато неопровержимо свидетельствовала о его прямом и открытом характере. Исподтишка разглядывая Хепворта, Никлин с интересом отметил, что тот вовсе не похож на маститого ученого. Дешевый костюм сидел на Хепворте далеко не самым лучшим образом. О нем нельзя было сказать, что он "поношенный, но добротно скроенный" - избитая фраза из старых романов, означавшая, что описываемый персонаж - человек достойный, но попавший в "стесненные обстоятельства". Костюм Хепворта был попросту дрянным с самого начала, и время не сделало его лучше. Дополняли облик ученого мятая рубашка и совершенно стоптанные сандалии. - У меня в комнате найдется немного джина, - улыбнулся Никлин и поднялся. - Лед и лимон? - Все, что положено, мой мальчик, - благодарно пропыхтел Хепворт. Сопровождаемый неодобрительным взглядом Монтейна, Никлин отправился в свою комнату приготовить напиток. Джим не очень-то любил спиртное, джин он купил вместо пива из соображения, что его легче будет нести из города. Но чтобы разозлить Монтейна, он решил смешать изрядную порцию коктейля и себе. Никлин вернулся как раз в тот момент, когда Монтейн расспрашивал посетителя, почему тот покинул свой институт. - Не по своей воле, - просто ответил Хепворт. - Меня выкинули. - И словно могли возникнуть какие-то сомнения относительно значения его слов, добавил. - Вышвырнули. Пинком под зад. Испытывая теперь самые теплые чувства к этому человеку, Никлин подмигнул ему, передавая запотевший стакан. Хепворт жадно схватил его, но вместо того, чтобы залпом осушить, поднес стакан к мясистому носу и втянул в себя аромат напитка. - Нельзя ли узнать, почему университет счел возможным отказаться от ваших услуг? - вежливо поинтересовался Монтейн. Высокопарный слог и некоторая холодность тона свидетельствовали о том, что Хепворт произвел на проповедника далеко не самое благоприятное впечатление. - У меня вышел спор - кое-кто мог бы назвать эту дискуссию кулачным боем - с начальством. - Хепворт радостно улыбнулся, глядя в стакан, словно вспомнил что-то очень приятное. - Они давно хотели указать мне на дверь, и вот наконец я предоставил им такую возможность. - В чем же суть вашего спора? - Я нашел доказательство того, что Орбитсвиль перепрыгнул в иную Вселенную, но профессор Фэйер не согласился со мной. - Иная Вселенная? - Монтейн заметно напрягся. - Но что же здесь нового? Ведь с самого начала говорили, что шарик переместился. - Да, говорили, но никто и не предполагал, что столь далеко. - Хепворт с наслаждением отхлебнул из стакана. - Речь идет вовсе не о каком-нибудь причудливом переходе в отдаленную часть нашего обычного континуума. Я говорю о прыжке в совершенно иной мир - во Вселенную, состоящую из антивещества, во Вселенную с обратным ходом времени, в Антивселенную. - Но... - Монтейн растерянно взглянул на Никлина. - Отличная идея, - откликнулся Джим, припоминая свою собственную теорию, изложенную как-то Зинди Уайт, - но как быть с космическими кораблями, которые уже начали курсировать между порталами? Почему их, в таком случае, не разносят захватываемые ионы? Хепворт качнул головой. - Я вижу, эта мысль вам тоже приходила в голову. Но в этом случае корабли вообще бы не смогли действовать. Если бы звездолеты состояли из обычной адронной материи, которую взяли и засунули в мир антивещества, то захватывающее поле кораблей стало бы отталкивать античастицы. Я же утверждаю, что наш дорогой Орбитсвиль и все находящееся на нем, включая здесь присутствующих, во время Большого Скачка перевернулись. Вдобавок нас отбросило назад на сорок миллиардов лет, но этот вопрос мы пока оставим в стороне. Суть моего утверждения - мы теперь состоим из антиматерии. Наши корабли состоят из антиматерии. Все вокруг состоит из антиматерии. - Но ведь в этом случае, - Никлин постарался скрыть свое замешательство, - не существует способа проверить вашу гипотезу. - До прошлой недели и я так думал, - Хепворт сделал еще один добрый глоток. - В последние три года я разрабатывал особо чувствительный датчик для применения в жидком кислороде. Он должен был содержать встроенный источник электронов. Я решил использовать для этого радиоактивный кобальт. Кобальт-60 отлично годился для моих целей, поскольку его ядра излучают с одного полюса больше электронов, чем с другого. Обычно из-за хаотичного расположения ядер этого нельзя обнаружить, но если вещество охладить и поместить в мощное магнитное поле, то все ядра выстроятся параллельно друг другу. И тогда этот кусок металла станет излучать в одну сторону больше электронов, чем в другую. Хепворт замолчал и обвел своих слушателей блестящими глазами. - Вам это ничего не напоминает? Из школьного курса физики? Никлин, стремясь блеснуть познаниями и тем самым уличить Монтейна в невежественности, порылся в своей памяти. - Это не тот ли знаменитый эксперимент с кобальтом-60, что провели на Земле... лет триста или четыреста назад. - Именно! - торжествующе воскликнул Хепворт. - Тот самый эксперимент, который доказал асимметричность Вселенной. Может быть, вы теперь поймете, что я почувствовал, когда на прошлой неделе вытащил свой датчик из шкафа, где он томился в безделье долгие месяцы, и обнаружил, что слабенький поток электронов направлен в противоположную сторону?! Никлин почувствовал, как голова его пошла кругом. Мозг словно замер, отказываясь принять услышанное. - Но, может быть, это ошибка? Вдруг вы попросту неправильно собрали свою установку? - Вот именно это и начал мне твердить профессор Фэйер. - Хепворт улыбнулся. - И твердил до тех пор, пока я его слегка не ударил. Монтейн что-то неодобрительно пробурчал. - Я все-таки не понимаю, - сказал Джим, - ведь если все во Вселенной перевернулось, в том числе и ход времени, то все процессы и связи внутри нее не изменятся. Вы не сможете ничего обнаружить. Если ваш электронный пучок барабанил в дверь лаборатории до Большого Скачка, то же самое он будет делать и после. Хепворт улыбнулся еще шире. - Вы забыли, что четность в слабых ядерных взаимодействиях не сохраняется. - Разве? - Разумеется. У вас есть степень в области ядерной физики? - У меня есть лишь немалая степень дискомфорта, - откликнулся Джим, - от сидения на этих дурацких ступенях. - Понятно. Никлин смотрел на широкое лицо Хепворта, и его одолевало неприятное чувство, что он упустил что-то существенное. Тут он заметил на носу Хепворта прыщ. Мысли его смешались. Прыщ располагался там, где нос переходил в щеку, и был довольно приличных размеров. "Как он может разгуливать с такой штукой на лице, - удивился Никлин, как обычно отвлекшись на совершенно посторонние мысли. - Почему, о Господи, он не удалит его?" - Вас что-то еще беспокоит, Джим? - поинтересовался Хепворт. - Я никак не пойму, что произошло со временем. - Никлин отвел взгляд от лица Хепворта. Он решил воздержаться от замечания по поводу болячки физика. Остановила его вовсе не щепетильность - она больше не была свойственна Джиму, особенно после того, как за какие-нибудь десять секунд он разнес в клочья трех человек. Он попросту не хотел отталкивать того, кто вполне мог оказаться интересным собеседником. Среди членов общины редко попадались люди, с которыми можно было бы поговорить. И даже те немногие, кто стоил внимания, не желали общаться с Никлином. - Время - это одна из самых великих непредсказуемостей, - величественно отчеканил Хепворт с видом провинциального актера, потерявшего всякую надежду получить работу. Он осушил свой стакан. Его взгляд тут же прилепился к стакану Джима. Никлин свой напиток даже не пригубил и сейчас с готовностью протянул его Хепворту. - Непредсказуемость, - задумчиво повторил Джим, - да, это очень точное слово. Но откуда вы взяли свои сорок миллиардов лет? - Уверяю вас, отнюдь не с потолка. - Хепворт, решив подготовить свое горло к пространному монологу, проглотил половину содержимого стакана Никлина. - Теория Ричарда Готта предполагает, что в результате Большого Взрыва образовались две Вселенные. В одной мы и обитали раньше, она движется во времени вперед, а в другой мы находимся сейчас, она движется назад. Вселенная Первой Области, как окрестил ее Готт, имеет возраст порядка двадцати миллиардов лет. Разумно предположить, что Вселенная Второй Области насчитывает такое же количество лет. Так что нас отбросило приблизительно на сорок миллиардов лет. В этой гипотезе симметрия имеет определенное отношение к... - Все это, безусловно, очень интересно, - оборвал Хепворта Монтейн. Сделал он это тоном, неопровержимо свидетельствовавшим, что этот разговор ему порядком наскучил. - Но, боюсь, от вас нам потребуются отнюдь не ваши профессиональные знания и практические навыки... Позвольте поинтересоваться - вы верующий? Разделяете ли вы мою теорию, что Орбитсвиль - это западня, в которую дьявол загнал детей Божьих? Верите ли вы в Бога? Хепворт фыркнул. - Не больше, чем в существование другой великой троицы - Златовласки, Золушки и Красной Шапочки. "Отлично сказано, Скотт, - с некоторым сожалением подумал Никлин, - но твой способ вести вступительное собеседование никуда не годится". - В таком случае, думаю, нам не стоит терять время, - сухо сказал Монтейн. - Разве что какие-то иные обстоятельства... - Обстоятельства? - Кори жаждет узнать, есть ли у вас деньги, - помог Никлин. - Ни гроша! - радостно объявил Хепворт. Он, казалось, гордился своей нищетой, так же как и увольнением с работы. - Ни цента! Ни фартинга! Ни су! - Физик озадаченно глянул на Никлина. - Разве я произвожу впечатление человека, имеющего деньги? Монтейн оперся ладонями о колени и поднялся, всем своим видом показывая, что разговор окончен. - Я сожалею, что вы зря проделали этот путь, Скотт. Хепворт и не подумал двинуться с места. - Я имею большой опыт работы с ракетными двигателями как раз того типа, что установлены на этом звездолете. Я мог бы взяться за их ремонт и обслуживание. Кроме того, если потребуется, я мог бы сесть в кресло пилота. Поднимаясь по склону, Никлин разглядел среда толпы жаждущих заглянуть внутрь "Лискарда" Скотта Хепворта. Физик потратил большую часть своего жалования на покупку пуховика. В этом одеянии ярко-желтого цвета он здорово выделялся в серой толпе. Там же находились Монтейн, Кингсли, Нибз Аффлек и множество людей, чьих имен Никлин не знал, но среди них не было той, которую он действительно хотел увидеть. Отсутствие Дани Фартинг было следствием улучшения благосостояния организации. Финансовые дела общины Монтейна шли в гору. Немало денег приносила реклама. Информационные агентства и телевизионные компании готовы были платить немалые суммы за интервью и съемку. Всеобщая известность привела к моральной и финансовой поддержке. Затем газетные страницы вновь запестрели сообщениями о загадочных зеленых линиях, на этот раз в связи с обнаружением их на внешней стороне оболочки Орбитсвиля. Интерес к проекту Монтейна многократно возрос, возросла и поддержка этого проекта. Никлин не очень понимал, почему эти сообщения вызвали такой взрыв общественного беспокойства. Возможно, причина заключалась в том, что зеленое свечение охватило Орбитсвиль с внешней стороны непосредственно перед Большим Скачком. А может быть, пристальное внимание к этому явлению объяснялось тем, что силовое поле ассоциировалось у людей с эффектом ослабления связей в веществе. Если силовое поле способно разрезать здания, то же самое может произойти и с самим Орбитсвилем! Многие, похоже, забыли, что идем - материал, из которого состояла оболочка, в течение двух веков сопротивлялся самым отчаянным попыткам нанести на его поверхности хотя бы крошечную царапину. Существует немало людей того самого типа, ярким представителем которого был Кори Монтейн, - они всегда подвержены паранойе и вселенскому пессимизму, всякое необычное событие для них - знамение грядущих катастроф. Такие люди видят знаки судьбы в увеличении популяции майских жуков, в упавшей со стены картине, в зловещих сумерках, которые на самом деле предрешают всего лишь непогоду. Эти люда составляют меньшинство, действовать же способна лишь малая доля этого меньшинства. Но по сравнению с прежними масштабами деятельности общины Монтейна число таких людей напоминало теперь лавину. Монтейн внезапно оказался заваленным деньгами и многочисленными новыми обязанностями. Он счел необходимым открыть в Бичхеде офис как для обработки потока запросов, связанных с полетом к Новому Эдему, так и для юридического оформления поступающих даров. К огромному недовольству Никлина он поручил Дани Фартинг разъезжать повсюду для негласной проверки кандидатов и их семей. Никлин совершенно не понимал, каким образом можно оценить потенциальных основателей новой расы. Но даже если подобный отбор и был осуществим, то Джим очень сомневался, что Дани подходят для подобной работы. Она, конечно же, обладает редкой способностью понимать сущность незнакомых людей с первого взгляда, Джим убедился в этом на собственном опыте, но выяснить их способность стать Адамом и Евой... Основной причиной его недовольства, хотя он и не признавался себе в этом, было возникшее с отъездом Дани препятствие в осуществлении его плана мести. Раньше Джим шел напролом, теперь же он хотел осуществить свою месть тонко, ему не хотелось спугнуть свою дичь. Он завоюет ее, превратившись в мистера Отличного Парня, обольстит своим раскаянием, искрометным юмором, вниманием и нежностью. Он готов даже жениться на ней! И только когда она полностью и бесповоротно поверит в его любовь и привязанность, когда она станет нуждаться в них, когда их отношения станут зеркальным отображением прежних, только тогда Джим сбросит свою маску, только тогда покажет ей, что значит быть преданной тем, кого ты полюбила всем сердцем. Новый план был прост и великолепен. Он заметно превосходил в своей изощренности предыдущий, в нем чувствовался терпкий дразнящий аромат подлинного злодейства. Но в нем имелось одно слабое место - его невозможно было осуществить, если жертвы нет рядом. Никлин постарался выбросить из головы мысли о Дани. Он добрался до места, где неповрежденная поверхность холма сменялась грязью, вывороченными камнями и скользкими дощатыми настилами. Отсюда стометровый корабль походил на таинственную геологическую структуру, вечно пребывавшую в земле и лишь сейчас извлеченную на свет. Невозможно было представить, что эта металлическая громада могла пронзать космическое пространство со скоростью, во много раз превышающей скорость света. Никлин ступил на деревянный настил. Рядом из защитного слоя песка торчала верхняя часть цилиндра левого двигателя. Когда он подошел к толпе, его приветствовал один лишь Кингсли. Кингсли никогда не сомневался в том, что Никлин поступил совершенно правильно, убив удиравшего бандита. С того памятного дня он проявлял к Джиму нескрываемую симпатию. Однако в разговорах с Никлином парень все-таки испытывал некоторые трудности, поэтому свое дружеское расположение Кингсли ограничивал приветственными жестами и дружеским подмигиванием, к которым иногда добавлялась странная фраза "Поля аэрации, а, Джим!", произносившаяся заговорщическим шепотом. Это загадочное приветствие Кингсли ввел в свой лексикон после одного происшествия. Как-то раз Никлин поспорил с кем-то из женщин по поводу инцидента с нападением. Она настойчиво требовала объяснений от Джима, почему он не испытывает никаких угрызений совести после убийства трех человек. Никлин тогда ответил: "Угрызений совести? Ни в малейшей степени - я всего лишь отправил три куска дерьма на гигантские небесные поля аэрации". Джим с удовлетворением отметил, что эта фраза мгновенно распространилась среди членов общины. Популярности она Никлину не добавила, скорее наоборот, все еще больше невзлюбили Джима. За исключением Кристин Макгиверн, на которую эта фраза произвела совершенно обратное впечатление. После этого инцидента Кристин стала еще изобретательнее в своих постельных упражнениях, что Джима вполне устраивало. Происшествие казалось теперь Никлину совершенно нереальным. Местный шериф, даже не взял на себя труд приехать из города, чтобы взглянуть на тела. - Похоже, вы нарвались на братьев Луччо, а в этих краях никто не станет сожалеть о них, - сказал он Джиму. - Давайте договоримся, вы уничтожаете улики, и я считаю дело закрытым. Подойдя вплотную к толпе, Джим увидел, что женщина, орудовавшая автогеном, уже прошла по всему опоясывавшему шву. Когда работа была закончена, женщина отступила назад. Ее место занял Кори Монтейн. Никлин понимал, что проповедник старается казаться спокойным, тогда как внутри его, наверняка, трясет. Губы Монтейна дрогнули, когда под громкие одобрительные возгласы зрителей он взялся за поручень двери и толкнул ее. Дверь не поддалась. Монтейн навалился на нее всем телом. Он толкал ее, дергал, тянул, но дверь оставалась неподвижной. "Ну ты и мастак. Газообразное Позвоночное, - усмехнулся про себя Никлин. - Так испоганить величайший момент в жизни Кори Монтейна!" Не скрывая удовольствия, он минут двадцать наблюдал, как в разрез закачивали большое количество масла. Наконец под совместными усилиями трех человек дверь поддалась. Монтейн повернулся к толпе и воздел руки: - Друзья мои, мы долго ждали этого момента. Кое-кто многие годы. Я хочу поблагодарить вас за вашу самоотверженность и целеустремленность. Бог вознаградил нас за наши усилия. Сейчас мы сможем войти в Ковчег, который Господь даровал нам. Я поздравляю вас, но прошу не забывать об одном. Корабль этот - не просто орудие нашего спасения. Он также и гробница. Внутри корабля мы должны вести себя соответствующим образом, ведь мы находимся в освященном месте. - Монтейн замолчал и угрюмо оглядел слушателей. - Первым делом нам необходимо исполнить печальный долг. Мы должны вынести бренные останки Эйприл Фугачча с корабля и предать их земле с подобающим уважением. Тут Никлин с тревогой понял, что Монтейн сверлит его мрачным взглядом. - Естественно, будучи избранным Богом руководителем этой экспедиции, задачу по переносу тела я беру на себя, но мне понадобится помощь. - Монтейн не сводил взгляда с Никлина. - Прошу вас, Джим. Он достал из кармана фонарь и решительно зашагал по трапу. Никлин, выругавшись про себя, признал, что проповедник заработал еще одно очко в их личной дуэли. Меньше всего Джиму сейчас хотелось возиться с трупом семидесятилетней давности. Даже находиться рядом с ним казалось ему сомнительным удовольствием. Но убийца Никлин никак не мог уклониться от этого поручения, когда на него глазела добрая половина общины. В конце концов, железный он человек или нет? - Надеюсь, это ненадолго, - пробормотал он пробираясь сквозь толпу, - просто умираю с голоду. Он без промедления последовал за Монтейном, шагнув с дневного света в мрачную внутренность корабля. Джим с удивлением отметил, что воздух внутри пахнет папой листвой. Земной аромат, в котором чувствовался запах грибов и дождя, оказался полной неожиданностью в этой гробнице. Никлин пришел в себя и заторопился, когда услышал за собой шаги электрика Джока Крейга с целой гроздью фонарей в руках. Следом за ним следовала Петра Дэвис, также нагруженная фонарями. Группа медленно продвигалась по кораблю. Электрики по пути расширяли освещенное пространство, развешивая повсюду миниатюрные солнца. Первое впечатление от космического корабля было искаженным, поскольку они находились под прямым углом к нормальному расположению помещений. Переплетение лесов и настилов, оставленное, по всей видимости, ремонтниками, вносило дополнительную неразбериху и в без того запутанную картину. Идущему впереди Монтейну, должно быть, приходилось еще труднее, но и Джиму было нелегко во время перемещения с палубы на палубу. Он догнал Монтейна в том месте, где трап проходил над круглым люком, расположение которого свидетельствовало о том, что проход ведете отделяемую капсулу... Бережливые наследники Вэса Фугачча были рады возможности избавиться от имения Альтамура за немалую цену, но обусловили сделку одним пунктом - в их распоряжении оставалось небольшое семейное кладбище за особняком Фугачча. Тело Эйприл Фугачча было предано земле на этом кладбище в соответствии с религиозным ритуалом. Хотя в глазах наследников Кори Монтейн вряд ли был рукоположен, они дали свое согласие на проведение им церемонии погребения. Джим пошел бы и дальше в демонстрации своего цинизма и не явился бы на церемонию погребения, если бы она не предстала ему вдруг в ином свете. При виде маленькой фигурки Эйприл Фугачча в левом кресле кабины отделяемой капсулы, все еще облаченной в изготовленный на заказ скафандр, Джиму пришла в голову довольно сентиментальная мысль. Он подумал, что тревожить погибшую - это акт подлинного святотатства. Эта девушка не заслужила фарсовых похорон под бормотание маньяка-проповедника, который явился сюда в сопровождении своего дурашливого, циничного и безнравственного помощника. Никлин присутствовал на похоронной церемонии. Он стоял на пронизывающем ветру, а потом пил джин вместе со Скоттом Хепвортом, пил, пока не утратил способность что-либо чувствовать. 14 На перевозку корабля из Альтамуры в Бичхед-Сити понадобился почти год. На каком-то этапе мучительного, изматывающего перехода Никлин понял, что привязался к этому огромному неуклюжему уродцу. Стоя у окна офиса общины в Бичхеде, откуда открывался превосходный вид на "Тару" (так Монтейн переименовал корабль), Джим пытался разобраться, что именно в очертаниях этого сооружения вызывает у него такое волнение. Трехцилиндровая конструкция, разработанная вот уж как два века канувшей в Лету "Старфлайт Инкорпорейтед", сохранилась благодаря своей эффективности и надежности. Но даже самые романтически настроенные ее приверженцы признавали, что вид у нее на редкость неуклюжий. Сейчас корабль более чем когда-либо выглядел неспособным к полету. Но Никлин ощущал ту внутреннюю дрожь, хорошо знакомую всем любителям техники, дрожь, возникающую при виде машины, на которую возложена серьезная и нелегкая задача и которая имеет потенциальные возможности выполнить эту задачу самым превосходным образом. Этот роман Никлина с "Тарой" начался с одного не очень приятного события. Когда раскопали оба двигательных цилиндра, на которых покоился корабль во время своего подземного заточения, обнаружилось, что Вэс Фугачча допустил ошибку, характерную для строителей гигантских монументов. Решив сделать гробницу своей жены совершенно недоступной, он наваливал один защитный слой за другим. В результате под гигантским весом треснул железобетонный фундамент, на котором покоилась вся огромная конструкция. К тому же создатели монумента забыли закупорить вентиляционные отверстия и канализационные трубы, открытые во время капитального ремонта в наземном доке. Отверстия были небольшими, почти незаметными по сравнению с общей площадью поверхности корабля, но для бесчисленных грибков и плесени, всепроникающих форм жизни, обитавших в плодородной почве Орбитсвиля, они стали шестирядными шоссе. Когда Монтейн и его сподвижники распахнули люки, ведущие из центрального цилиндра в двигательные, на них пахнуло влажной и нездоровой атмосферой подземелья. Тонкие нити и усы бесцветных растений образовывали многочисленные сплетения, в которых копошились целые полчища ползающих или бегающих тварей. Потребовалось немало дней, прежде чем люди привели в порядок и продезинфицировали двигательные цилиндры, но еще долго в них ощущалось характерное зловоние, которое почувствовал Никлин, когда впервые ступил внутрь корабля. И, конечно же, все оборудование сильно пострадало от этой оккупации. Монтейн, увидев открывшуюся картину, ужаснулся. Он представил, сколько потребуется времени и денег, чтобы восстановить разрушенное. Но искренне любящий технику Никлин, проникся к кораблю горячим сочувствием. "Я приведу тебя в порядок, старина", - пообещал он. Планы его были воистину грандиозны. Мало кто решился бы взяться за их исполнение, но именно они не дали Джиму сойти с ума в течение этого долгого и невыносимо скучного года, проведенного в пути. Ему помогали Скотт Хепворт, согласившийся поделиться с ним своими знаниями за определенную плату в виде джина, и Герл Кингсли, предоставлявший в распоряжение Никлина силу своих мышц. Теперь, когда "Тара" благополучно достигла Бичхеда и заняла свое место у Первого Портала, начались основные работы по ее восстановлению. Никлин и Хепворт единодушно решили, что эти работы должны вестись под их руководством исключительно членами общины. Монтейн искренне обрадовался такому соглашению, поскольку в этом случае потребовалось бы куда меньше затрат. "Тара" относилась к классу исследовательских судов и потому не была рассчитана на большое количество пассажиров, но ее размеры позволяли установить дополнительные палубы. В настоящее время их насчитывалось восемь - минимально допустимое количество, обеспечивающее необходимую жесткость центрального цилиндра - но предполагалось установить их через каждые два метра. Двадцать пять палуб предназначались для пассажиров. Исходя из этого, в полет могло отправиться, по выражению Монтейна, около "двухсот душ". Никлин, для которого вся эта затея продолжала оставаться игрой, предположил, что по простым биологическим соображениям почти все души должны быть заключены в оболочки женщин, достигших половой зрелости. Монтейн, разумеется, прочел ему лекцию о необходимости сохранения моральных устоев, дав понять, что собирается внести в список участников экспедиции лишь молодые женатые пары, отличающиеся благонравием и религиозностью. Этот спор вновь напомнил Джиму о том, что Кори Монтейн - совершенно иррациональное существо. На какое-то время Никлин почти забыл об этой особенности проповедника. Монтейн не был религиозным маньяком в обычном смысле этого слова, он попросту был сумасшедшим, чьи маниакальные идеи приобрели религиозную окраску. Одежда и манеры нормального человека постоянно оттесняли на задний план его странности - гроб, служащий обеденным столом, его манию величия, его безумную цель, которой он подчинил всю свою жизнь. Высмеять проповедника и его безумные идеи не составляло никакого труда, но эти самые идеи время от времени умудрялись превращаться в самую настоящую реальность. И доказательством тому служила нескладная массивная конструкция за окном офиса. Глядя, как снег медленно опускается на поверхность звездолета, Никлин вдруг ощутил холодок тревоги. Он понимал весь абсурд происходящего, но тем не менее без конца спрашивал себя, неужели действительно настанет день, когда эта угрюмая громадина, давно вписавшаяся в окружающий ландшафт, тихо соскользнет в черноту портала и, подобно нырнувшему в воду неповоротливому на суше тюленю, обретет в новой среде силу и уверенность? Неужели она понесет людей сквозь тьму космоса к тусклым точечкам света? И останутся ли живы те, кто взойдет на ее борт? "Вот что я тебе скажу, о Газообразное Позвоночное. Если корабль действительно отправится в дикую тьму неизвестности, то твой покорный слуга останется сидеть дома в своем любимом кресле, со стаканом в руке наблюдая за этим великим событием по телевизору..." Сзади подошел Хепворт и встал рядом. - Когда появится этот человек? - Спросите Кори. Никлин взглянул на Хепворта, и, как всегда, его глаза остановились на огромном прыще, красующемся на носу физика. - Я не хочу мешать, Кори, просто интересно, почему запаздывает наш высокий гость? - Вероятно, его задержала непогода, - неопределенно ответил Монтейн, оторвавшись от разложенных перед ним бумаг. - Наберитесь терпения. - Да, и не дергайте нас так часто. Вы ведете себя как дети, - добавил Ропп Воорсангер, исполняющий при Монтейне обязанности бухгалтера и юридического консультанта. - Мы заняты. Он сидел за соседним с Монтейном столом. Это был узкоголовый и узколицый человечек лет тридцати, но выглядевший на все пятьдесят. Ропп тоже в свое время выбрал стезю проповедника-любителя, но он был гораздо более нетерпим и резок, чем Кори Монтейн. - Прошу прощения, - повернулся к нему физик, - но на корабле меня ждет работа, настоящая работа, а не та совершеннейшая чепуха, на которую вы тратите все свое время. Никлин сдержал улыбку. Настоящая работа, которую имел в виду Хепворт, заключалась в поглощении очередной порции джина. Надежда, что этот неопрятный, словоохотливый пьяница окажется отличным товарищем, полностью оправдалась. Несмотря на горячую привязанность к спиртному, Хепворт никогда не терял голову и всегда готов был сказать свое веское слово. Джим мог рассчитывать на его поддержку в любом споре. - Это так, Кори, - обратился он к Монтейну. - У нас со Скоттом и впрямь есть работа, а... - А я устал каждый раз тратить кучу времени на ваши розыски, - оборвал его Монтейн. - Я требую, чтобы вы оба находились здесь, когда приедет Ренард. Вы должны послушать, что он скажет. Так что постарайтесь расслабиться. - Он со значением взглянул на Хепворта. - Почему бы вам не выпить чашку чая? Никлин с интересом ждал ответа Хепворта, но в этот момент за матовым стеклом, отделяющим кабинет Монтейна от соседней комнаты, мелькнуло цветное пятно. Дани Фартинг вернулась из своей очередной поездки. Стараясь не выглядеть слишком заинтересованным, Никлин подошел к двери и открыл ее. - Ну что? - Дани сняла запорошенный снегом плащ. На ней был синий шелковый костюм. Широкий пояс великолепно подчеркивал фигуру. Глаза из-под тяжелых век глядели на Джима так, словно он был порядком надоевшим предметом обстановки. - Со мной все в порядке. Спасибо. А как вы? - Я имела в виду - что вы хотите? - Кто говорит, что я чего-то хочу? "Я хочу тебя, холодная ты стерва! Я хочу тебя, потому что ты самая привлекательная баба во Вселенной и потому что ты полностью завладела мной". - Я всего лишь решил поздороваться с вами. - Очень мило. Дани стояла совершенно неподвижно, держа плащ в руках. Она явно ждала, когда Джим уйдет. - Вы прямо с самолета? - Да. - Долгий полет? - Да. - Вам следует отдохнуть. Не хотите ли выпить и пообедать? - Я уже договорилась пообедать с одним своим другом, - Дани по-прежнему не двигалась. - Он зайдет за мной в полдень. - Прекрасно. - Никлин изобразил сожалеющую улыбку. - Я всего лишь спросил. Дани промолчала, так что ему ничего не оставалось, как откланяться и вернуться в кабинет Монтейна, плотно прикрыв за собой дверь. Как только он повернулся к Дани спиной, печальная улыбка преобразилась в счастливейшую дурашливую ухмылку. Любой, кто наблюдал бы за этим разговором, сказал бы, что Дани недвусмысленно отшила Никлина. Но Джим уловил два знака, поднявшие его дух. Во время обмена репликами Дани крепко прижимала плащ к груди, словно желая защитить свое тело от посягательств Никлина. К тому же, не было никакой необходимости сообщать, что ее пригласил на обед другой мужчина. "Ты просто молодец, Джим, - похвалил себя Никлин, испытывая холодное удовлетворение. - Все идет, как надо..." - Недолго же ты там пробыл, - весело заметил Хепворт, когда Никлин встал рядом с ним у окна. - Послушайся опытного в таких делах человека и покинь сцену с достоинством. Ведь совершенно ясно, эта баба не желает иметь с тобой дела. - Ты ни черта не понимаешь, - ответил Никлин, которого задел игривый тон приятеля. "Как может человек с такой блямбой на носу считать себя знатоком женщин?" - Ты пригласил ее на обед? - Да. - И что? - У нее уже назначена встреча. С другим парнем. Хепворт кивнул. - Наверное, с Роуэном Миксом. Она познакомилась с ним, занимаясь своими книгами. Никлин предпочел бы не продолжать этот разговор, но последняя фраза Хепворта пробудила в нем любопытство. - Какими книгами? - Говорящими. Дани большую часть своего свободного времени занимается тем, что наговаривает на магнитофон книги для слепых. - Хепворт замолчал и лукаво взглянул на Джима. - А ты и не знал? - Откуда? - Вот то-то же! - торжествующе ответил Хепворт. - Ты ничего не добьешься от женщины, если не начнешь интересоваться всеми сторонами ее жизни. Твоя ошибка, Джим, состоит в том, что тебя интересует лишь одно, и это видно невооруженным глазом. "Я не всегда был таким..." - Никлин оборвал себя, злясь, что ему приходится защищаться. - Мне всегда казалось, что слепые пользуются читающими машинами, - сказал он, надеясь, что Хепворт клюнет на эту приманку и прочтет ему небольшую импровизированную лекцию. - Синтезаторы человеческого голоса все еще не годятся для чтения художественной литературы. С позиции сегодняшнего дня, они, похоже, никогда не смогут стать пригодными для этого дела. - Хепворт с радостью ухватился за предложенную тему. - Все тот же синдром Орбитсвиля. После испытания первого синтезатора прошло более трехсот лет. Полагали, что они будут совершенствоваться и совершенствоваться. Но... но какой в этом совершенствовании смысл? Орбитсвиль преподнес нам счастье и, благоденствие на пресловутом блюдечке. Научный прогресс остановился. Лишь немногие умники из личной любознательности продолжают заниматься исследованиями. Но даже если обнаруживается что-либо, имеющее практический интерес, его невозможно внедрить из-за отсутствия промышленной базы. И есть немало людей, - тут тон Хепворта стал зловещим, - утверждающих, что Орбитсвиль не принес человечеству ничего хорошего. - Твои слова начинают напоминать речь кое-кого другого, - Никлин кивнул в сторону Монтейна, который что-то сосредоточенно писал, склонившись над столом. - Этот кое-кто другой делает совершенно правильные выводы, исходя из совершенно неверных предпосылок. Никлин удивился. - Уж не хочешь ли ты сказать, что и сам собираешься покинуть Орбитсвиль, не дожидаясь, пока пресловутый дьявол нажмет свою дьявольскую кнопку? - Да, я хочу покинуть Орбитсвиль, - спокойно ответил Хепворт. - Я хочу взглянуть, как выглядит антипланета. Мне нет дела до его рассуждений, но ведь никто кроме Кори не собирается отправляться к Новым мирам, так что у меня просто нет выбора. - Ты хочешь сказать, что если "Тара" сумеет улететь, то ты будешь находиться на ее борту? - Джим, а зачем, по-твоему, я присоединился к этой дурацкой компании? Неужто ты думаешь, что меня прельстили те гроши, что выделяет Кори? Этих денег едва хватает на жалкий тоник, о вещах более насущных и говорить не приходятся. Я здесь по одной единственной причине - как член общины я могу рассчитывать на место на корабле. - Лицо Хепворта страдальчески скривилось. - Зря я упомянул о выпивке. Если бы не вспомнил, мог бы потерпеть еще немного. - Да, это ты зря, - рассеянно протянул Никлин, все еще переваривая новость о том, что Хепворт действительно собирается отправиться на "Таре" в неизвестность. До сих пор он был уверен, что физик, как и он сам, стоит на подножке Экспресса в Никуда, готовый спрыгнуть в подходящий момент. Кроме того, вновь всплыла тема о Вселенной из антивещества. Для Никлина все разговоры о Вселенной Первой Области и Вселенной Второй Области, о текущем вспять времени, об изотопах и электронах были простой словесной игрой, но оказалось, что для Хепворта все это и впрямь реально, реально так же, как стакан джина или свистящие деревья, скорбящие в этот холодный ветреный день по ушедшему лету. - Объясни мне одну вещь, Скотт. Изменится ли что-нибудь хоть для одного человека, если... Никлин осекся. Наружная дверь распахнулась, и в комнату вошли двое - мужчина и женщина. Никлин сразу же узнал Рика Ренарда, вызывающий костюм которого сразу же сделал его обладателя центром внимания в уныло обставленном кабинете проповедника. Лицо женщины тоже показалось Никлину знакомым. Хотя и не сразу, но он вспомнил, что видел ее по телевизору несколько лет назад. Это было в гостиной Уайтов в тот самый день, когда Орбитсвиль совершил свой пресловутый Большой Скачок. Именно в тот день Монтейн со свитой явился в Оринджфилд, и жизнь Никлина совершила свой собственный Большой Скачок. В ушах Джима зазвенел голос Зинди Уайт: "Ее зовут Сильвия Лондон". - Я всегда хотел побывать в Лондоне, - пробормотал Никлин себе под нос, разглядывая ее соблазнительные формы. Любовные упражнения с Кристин Макгиверн потеряли свою остроту, и Джиму уже давно хотелось чего-нибудь новенького. Хепворт прошептал: - Кто это? - Полагаю, требуется наше присутствие, - ответил Никлин и пододвинулся поближе к Монтейну и Воорсангеру. Ренард представил свою спутницу. Она оказалась его женой. Для Никлина этот факт лишь добавил пикантности ее красоте и женственности. - Прошу простить за опоздание, - сказал Ренард, когда с формальными приветствиями было покончено. В его улыбке было что-то вызывающее и странное. Никлин заметил эту особенность, когда впервые увидел Ренарда в телерепортаже. Эта улыбка обращала любое извинение в издевательскую бессмыслицу. Монтейн кивнул. - Погода и впрямь... - Нет-нет, меня задержал не снег. Когда я прибыл сюда, то не смог удержаться и первым делом обошел ваш корабль. - Ренард снова улыбнулся. - Выглядит он не слишком хорошо, не правда ли? - Для меня он выглядит достаточно хорошо, - быстро ответил Никлин. Ренард улыбнулся, глядя ему прямо в глаза. - Вы уверены, что способны выносить суждения на данный счет? - Суждения и оценки характерны для моей семьи. Я впитал способность выносить их с молоком матери. - Почему бы нам не сесть и не побеседовать в более комфортабельных условиях? - вмешался Монтейн. Он указал на старый облупленный стол и такие же стулья вокруг него, используемые в основном для совместных трапез на скорую руку. Но стол был единственным предметом обстановки, пригодным для совещания. - Почему бы и нет? - Ренард несколько изумленно взглянул на стол со стульями. Его изумление стало явным, когда стул под ним издал жалобный протестующий скрип. На какое-то мгновение Никлин пожалел, что Монтейн из скупости не арендовал более приличное помещение, но уже в следующий момент он поспешил занять место рядом с Сильвией. - У меня на сегодняшнее утро назначена еще одна встреча, так что приступим к делу, - заявил Ренард, улыбаясь Монтейну. - Я готов выложить за корабль в его теперешнем состоянии четыре миллиона монитов. Ваши люди уйдут, а мои придут. Вам даже не придется выключать огни. - Рик, я уже сказал вам, что "Тара" не продается, - ответил Монтейн. - Вы совершаете ошибку, если собираетесь упорствовать в надежде поднять цену. - Ренард, так же как и проповедник, выглядел совершенно спокойным. - Межзвездный корабль вряд ли пригоден для полетов между порталами, так что это вполне щедрое предложение. - Возможно, но меня оно не интересует. - Но такое положение вещей продлится только до того момента, пока не будет налажен выпуск новых кораблей малой дальности. Когда это произойдет, цена вашей посудины упадет. Монтейн вздохнул. - Мне не хотелось бы показаться невежливым, Рик, но вы не единственный человек, который дорожит своим временем, так что не станем его попусту терять. "Тара" не продается. Вам ясно? - Я могу лишь предложить джем, но не могу вынудить съесть его. - Теперь, когда вы выяснили, какую пищу я ем, а какую нет, - сухо ответил Монтейн, - что еще вы хотите нам предложить? - Сколько звезд вы выбрали в качестве своей цели? - Восемь, все в пределах тысячи световых лет. - И каковы перспективы? - Очень неплохие. Монтейн в поисках поддержки взглянул на Хепворта. - Полный спектральный анализ, проведенный университетом Гарамонда, показал, что три звезды с восьмидесятипроцентной вероятностью имеют планеты, по своим характеристикам близкие к Земле, - самым торжественным образом объявил тот. Ренард удивленно поднял брови, и его лицо вдруг стало мальчишеским. - И это, я полагаю, гораздо лучше, чем если бы вы имели уютные дома? Никлин, до этих слов погруженный в истому пьянящим ароматом Сильвии, вновь стал прислушиваться к разговору. - Это гораздо лучше, - ответил Хепворт. - Есть из чего выбирать. Ренард снова обратился к Монтейну. - Мы все-таки можем прийти к соглашению. Давайте я посажу на борт корабля двух-трех ученых и дополнительный экипаж, который вернет звездолет обратно. И в этом случае вы все равно получите четыре миллиона. "Кори, это баснословное предложение. От него нельзя отказываться!" - подумал Никлин и тут же сморщился, заметив кроткую улыбку отрицания на губах Монтейна. - Моя совесть не позволяет заключить подобную сделку. Ведь она означает, что части моих людей не хватит места на корабле. Вы должны осознать, что я отвечаю за них перед лицом Господа. - Ну, хорошо, тогда можно сделать следующее, - ответил Ренард. - Когда корабль вернется, вы получите право использовать его для повторного полета. Таким образом, вы спасете вдвое больше душ. Улыбка Монтейна стала еще более смиренной и еще более снисходительной. - "Тара" совершит один и только один полет. Для второго не останется времени. Второго шанса у нее просто не будет. - Кто вам это сказал? - Господь. - Господь? - недоверчиво переспросил Ренард. Его самообладание дало первую крошечную трещину. Никлин, скрывая улыбку, отвернулся в сторону - Ренард мог сожрать на завтрак прожженного воротилу, но он никогда еще не сталкивался с безумцем-проповедником, чьим главным советником была мумия его жены, вещающая из гроба. Тут Джим заметил, что жена Ренарда смотрит на него. - Вы не могли бы налить мне чего-нибудь горячего? - смущенно прошептала она. - Например, кофе. - Я мог бы заварить для вас чай, - также шепотом ответил Никлин, обрадованный неожиданной возможностью завязать с ней отдельный разговор. - Прекрасно. Сильвия поднялась и прошла вслед за Джимом в дальний конец комнаты к буфету, где хранились, скудные съестные припасы. "Отлично. Все идет хорошо, но Скотт прав. Главное - не идти напролом. Проявляй интерес к женщине как к человеческому существу (а в данном случае ее безусловно можно так охарактеризовать). Спроси ее, во что она верит, что ей нравится, о чем она мечтает..." Насыпая заварку из старинной чайницы Монтейна, Никлин взглянул на нее и слегка нахмурился. - Не вас ли я видел по телевидению? Вас звали тогда Сильвия Лондон. - И до сих пор зовут, - ответила она. - Я сохранила прежнюю фамилию, когда вышла замуж за Рика. - Я был уверен, что не ошибся. - Вы, вероятно, видели один из репортажей от Тридцать шестого Портала в тот день, когда... все изменилось. При этих словах что-то промелькнуло в карих глазах Сильвии. Словно легкая рябь пробежала по неподвижной поверхности глубокого озера. Но Никлин уловил эту перемену и решил больше не упоминать о событиях того памятного дня. - Возможно, - откликнулся он. - Но меня больше интересует другое... Как же это называлось?.. Фонд "Анима Мунди"? - Да! - Лицо Сильвии просветлело. - Вас интересуют работы Карала Лондона? Никлин напряг память, и та не подвела. - О жизни личности после физической смерти? Это действительно очень интересная проблема. - Это самая великая проблема. Вы бывали на семинарах фонда или читали наши публикации? - Нет, к сожалению. Я был очень занят в последний год и никак не мог... Сильвия коснулась его руки. - Но вы знакомы с основами учения о сапионах? - Я так до конца и не разобрался в нем, - осторожно ответил Никлин, доставая чашки. - Но это так просто! - воскликнула Сильвия. Она говорила все так же негромко, но теперь в ее речи появилась лихорадочная быстрота. - Сапион - это элементарная частица. Гипотеза о ее существовании возникла много лет назад, но до прошлого года она оставалась недоказанной. Благодаря работе Карала, мы теперь знаем, что сознание - это всеобщее свойство материи, что даже элементарные частицы наделены им до некоторой степени... Никлин продолжал возиться с чаем, не забывая время от времени кивать и поджидая удобного момента, чтобы перевести разговор в более личное русло. Начав с утверждений, которые Никлин выслушал, покорно кивая головой, Сильвия перешла к тому, что она именовала "умственным пространством", где существуют сапионные аналоги человеческого мозга. Она говорила все взволнованней, в ее голосе слышалась твердая убежденность. Через несколько минут Никлин понял, что окончательно запутался в нагромождении полумистических идей, излагаемых на жаргоне ядерной физики. Он никак не мог уловить момент, чтобы сменить тему разговора. "Что, черт побери, со всеми сегодня происходит? - недоумевал он про себя, разливая чай. - Неужели я единственный во всем мире, кто остался верен реальности?" Сильвия тем временем продолжала: - ...показывает, что личность состоит из умственных сущностей, находящихся в умственном пространстве, и, следовательно она способна пережить разрушение мозга, хотя для ее развития и требуется сложная физическая организация мозгового аппарата. - Сильвия внимательно взглянула на молодого человека. - Вы понимаете меня? Никлин пододвинул ей чашку. - Вам налить молока? Женщина не обратила на его слова никакого внимания, ее взгляд блуждал по его лицу. - Я действительно хотела бы знать, что вы думаете по этому поводу. - Мне кажется, эта теория очень впечатляюща, - ответил Джим. - Впечатляюща! - Сильвия кивнула, показывая, что прекрасно поняла двусмысленность этого слова. - Хорошо, но что все-таки вас в ней смущает? Не уставая поражаться тому, насколько их разговор отличается от того, каким он себе его представлял, Никлин ответил: - Я полагаю, что все, связанное с созданием личности. Если, как вы говорите, вся материя имеет сапионную составляющую, то для того, чтобы личность появилась на свет, необходима всего лишь физическая организация. Но зачем тогда биологическая... - Джим! - в голосе Монтейна сквозило нетерпение. - Вы не хотите вернуться к нашему столу? Никлин изобразил на лице крайнее сожаление. - Я вынужден вернуться, но мне хотелось бы продолжить. - Мне тоже. Мы могли бы поговорить после совещания. Он улыбнулся, не отводя от нее глаз. - Я имею в виду вовсе не это. Некоторое время выражение ее лица оставалось прежним. Никлин понял, насколько она погружена в свой метафизический мир. Ей потребовалось некоторое усилие, чтобы вернуться к реальности. - Вы сказали, что должны вернуться. Так почему же вы не возвращаетесь? Сильвия отвернулась и взяла свою чашку. Никлину не хотелось так просто отступать. - Это всего лишь проверка. Ведь нет ничего дурного в проверке. - Неужели люди, подобные вам, никогда не наскучивают самим себе? - Я мог бы задать вам тот же вопрос, - галантно ответил он и направился к сидящим за столом. Никлин обнаружил, что за время его отсутствия события развивались очень быстро. Ренард, похоже, оставил мысль о покупке "Тары" и решил выступить посредником в приобретении отдельных компонентов: - Насколько я понял Кори, вы хотите приобрести двадцать пять палуб типа 5М. - Что-то в этом роде. - На всякий случай Никлин решил не проявлять энтузиазма. - Мы собираемся установить их в дополнение к уже имеющимся. - У меня есть подобные палубы. - И какова их цена? - О... - Ренард прикрыл глаза, изображая, что производит сложный подсчет. - Скажем, тридцать тысяч. Монитов, разумеется, а не орбов. Никлин не обратил внимания на намек по поводу его провинциальной привычки к орбам. Цена оказалась гораздо ниже, чем та, которую он ожидал от такой акулы, как Ренард. Нет ли здесь подвоха? - И в каком они состоянии? - Не использовались, - спокойно ответил Ренард. - Они, конечно, довольно старые, но их никто никогда не эксплуатировал. Никлин краем глаза заметил, как Монтейн и Воорсангер обмениваются победными взглядами. В нем окрепла убежденность, что в предложении Ренарда что-то не так. Он снова все обдумал и внезапно понял затеянную Ренардом игру в кошки-мышки. "Ублюдок! - подумал он с невольным восхищением. - Ты еще большее дерьмо, чем я предполагал!" - Ну, Рик, - удовлетворенно сказал Монтейн, - думаю, мы можем столковаться и... - Прежде чем продолжить, - вмешался Никлин, - спросите мистера Ренарда, не являются ли тридцать тысяч ценой одной штуки. Монтейн уставился на Ренарда: - Но ведь это составит... три четверти миллиона за двадцать пять палуб! - Рынок есть рынок, - губы Ренарда радостно дернулись. Никлин улыбнулся, давая ему понять, что получил удовольствие от этого розыгрыша. - И все-таки, Рик, вы не считаете, что это немного чересчур - пытаться сбыть старые палубы за тройную цену новых? - Их цена стремительно растет. Большинство новых палуб пропало вместе с внешними ремонтными сооружениями. Мои сотрудники скупили все приличные части, которые завалялись в наземных доках. - В таком случае мне придется использовать еще более старые, - упрямо сказал Монтейн, уткнувшись взглядом в стол. - Большая их часть также находится в моих руках. - Ренард сочувственно покачал головой. - Для блага общества, как вы понимаете, необходимо как можно быстрее восстановить межпортальную торговлю. Мы должны подготовить корабли к полетам максимально быстрее, даже если для этого придется внести упрощения в производственный процесс. - В таком случае, - Монтейн поднялся, - я воспользуюсь старыми палубами, которые вы либо отвергли, либо упустили. Если понадобится, я выкопаю их на свалках, склею слюной. - В его голосе появилась торжественность. - Никакая земная сила не сможет помешать мне подготовить "Тару" к полету. Я обещаю вам это во имя Господа! - Вам потребуется все его могущество, чтобы получить полетный сертификат, - пробурчал Ренард. Монтейн с нескрываемой ненавистью посмотрел на него. - Почему бы вам... Почему бы вам... - Позвольте мне, - вмешался Никлин, поворачиваясь к Ренарду с довольной улыбкой. - Сан Кори создает определенные трудности в выражении некоторых человеческих чувств, но как я полагаю, он хотел сказать, чтобы вы проваливали и побыстрее. Насмешливый блеск в глазах Ренарда внезапно потух. Он повернулся к Монтейну. - Вам следует тщательнее подбирать своих сотрудников. - Язык моего коллеги сильно изменился в худшую сторону со времени нашего с ним знакомства, - ответил ему проповедник. - Обычно я сожалею о его манерах, но не в данном случае. - Похоже, я понапрасну потерял много времени. Ренард поднялся, кивнул Сильвии, которая уже допила свой чай, и они молча направились к выходу. Никлин задумчиво смотрел вслед женщине, пока дверь за ней не закрылась. - Мне всегда жаль жен подобных субъектов. - Я заметил, как тебе ее жаль, - заметил Хепворт с шутливым упреком. - Ведь ты клеился к ней, не так ли? - Эта женщина заслуживает кого-нибудь получше, чем Рик Ренард. Хепворт усмехнулся. - А ты, очевидно, не совсем соответствуешь этим требованиям. - Почему мы должны выслушивать подобные разговоры? - гневно спросил Воорсангер. На его длинном унылом лице застыла гримаса отвращения. - Ропп совершенно прав. - Монтейн обвел их суровым взглядом. Никлин улыбнулся ему. - Я думаю, что мы совершенно правильно обошлись с мистером Ренардом. В частности, вы, шеф. Теперь я действительно горжусь вами. Он говорил в своей обычной легкомысленной манере, но вдруг понял, что и в самом деле гордится Монтейном. Сумасшедший он или нет, но проповедник отстоял свои принципы перед сильным и богатым противником. - Я боюсь, - спокойно сказал Монтейн, - что подготовка "Тары" займет гораздо больше времени, чем мы ожидали. Меня не покидает предчувствие, что нам может не хватить времени. 15 Найти работу оказалось гораздо проще, чем ожидал Никлин. "Йеп и Ричли" была новой компанией, образовавшейся на волне спроса на средние межпортальные грузовые корабли. Компания решила разместить свои производственные мощности прямо в Бичхеде, что было довольно необычно. Традиционно, в строительстве космических кораблей Орбитсвиль всегда полагался на Землю. Только в нескольких космических портах занимались производством звездолетов, и все они располагались в Дальтоне, огромной агломерации вблизи Двенадцатого Портала. Мощности же бичхедского космопорта в отношении ремонта и обслуживания кораблей всегда были ограничены. Вследствие этого компания "Йеп и Ричли" испытывала определенный недостаток в квалифицированной рабочей силе. Таими Йеп, президент компании, поначалу встревожился, узнав, что у Никлина формально нет инженерного образования, но будучи таким же любителем техники, как и Джим, он не смог сдержать своего восхищения перед его мастерством и способностью удерживать в памяти сотни мелочей. В результате Никлину предложили должность ведущего инженера. Собственно, как само название должности, так и круг его обязанностей, еще предстояло уточнить. Предполагалось, что Никлин приступит к работе, как только урегулирует все формальности с Монтейном. Джим испытывал смешанные чувства, когда ступил на территорию портального комплекса и увидел массивный трехцилиндровый корпус "Тары". Стоял прохладный ветреный день. Поверхность корабля, теперь безукоризненно чистая, отливала медью. Окрашенная в белый и алый цвета отделяемая капсула покоилась на своем месте под носовой частью. "Тара" выглядела полностью готовой к путешествию в открытом космосе. Никлину было трудно поверить, что с тех пор, как этот изъеденный коррозией корабль установили на краю портала, прошло два года. В течение этих двух лет он трудился не покладая рук, отказываясь даже от коротких отпусков, принося в жертву своей страсти, многое из того, что составляет нормальную человеческую жизнь. Когда требовалось приобрести какую-либо деталь или конструкцию, работа сразу же замедлялась из-за невидимого, но Постоянного противодействия консорциума Ренарда. Никлин часто вынужден был покупать детали, предназначенные для иного типа корабля, и подгонять их под имеющуюся конструкцию. Небольшой отряд рабочих, целиком составленный из членов общины, вынужден был работать в три смены. Под контролем Никлина они выполнили впечатляющий объем работы. Скотт Хепворт столкнулся с теми же трудностями в работе над двигателями корабля. Ему приходилось время от времени приглашать специалистов со стороны. Но в конце концов двухлетний самоотверженный труд завершился победой, и двигатели были готовы. "Птичка собралась улетать, - грустно подумал Джим. - Единственная проблема состоит в том, что никто не откроет ей клетку". Дойдя до центрального трапа, ведущего в основной пассажирский цилиндр корабля, он остановился, заметив спускающегося по трапу Лэна Хуэртаса. Именно Хуэртас, единственный чернокожий в общине, первым заговорил с Никлином в тот памятный день в Оринджфилде. Теперь же Хуэртас не скрывал своей неприязни к Джиму и старался не разговаривать с ним. - Доброе утро, дорогой мой, лучший мой друг! - радостно закричал Никлин, никогда не упускавший случая позлить Хуэртаса бурным проявлением дружелюбия. - Как ты себя чувствуешь сегодня? - Отлично, - буркнул тот, стараясь побыстрее пройти мимо. - Я очень рад слышать это. Скажи, старина. Кори на корабле? - Нет, в отеле. - Очень тебе признателен, дружище! Никлин хлопнул Хуэртаса по плечу и повернул в сторону отеля "Первопроходец". Процветание этого отеля полностью зависело от регулярности космических сообщений. Со времен Большого Скачка отель испытывал огромные финансовые затруднения, и его владельцы с огромной радостью предоставили Монтейну и его соратникам льготы, поскольку благодаря проекту проповедника их дела пошли на поправку. Сам же Монтейн сейчас с головой ушел в войну на измор за получение сертификата. Предупрежденный о трудностях с получением разрешения, Монтейн предпринял хитрый ход, заставив всех своих последователей приобрести акции компании. Юридически это означало, что корабль становится частным, а не общественным средством передвижения, и, следовательно, должен теперь удовлетворять менее суровым правилам. Однако эти ухищрения не растопили лед инспекции из Департамента Космических Перевозок. Никлин наблюдал, как представители Объединенного Руководства пачками приезжали и уезжали с брезгливым выражением на лицах, словно чиновники полагали, что возрожденный корабль угрожает самим основам их существования. Их философий, разъяснял Джим недоумевающим Монтейну и Воорсангеру, состоит в одной-единственной установке: отверстие, просверленное одним рабочим здесь, в порту, гораздо хуже отверстия, просверленного другим рабочим на заводе, имеющем соответствующую лицензию. Из этого тупика есть два выхода, добавлял он. Первый - прибегнуть к подкупу на всех уровнях, другой выход - глухой ночью сорвать замки с причальных линий и тихо соскользнуть в черное отверстие Портала. Монтейн воспринял оба предложения как шутки дурного тона, и, по-видимому, ждал вмешательства высших сил, которые помогут ему отправиться в путь вместе с будущими Адамами и Евами. "Определенно, пора сматываться, - подумал Джим, шагая к отелю. - Я сделал все, что наметил... за одним, но очень существенным исключением. Дани. Впрочем, я готов ко всему, что предложит мне Газообразное Позвоночное". Он вышел с территории порта через пустынный грузовой вход, пересек бульвар Линдстром. Пирамида "Первопроходца" высилась справа, в его наклонных стеклянных стенах отражались бледно-голубые полосы неба Орбитсвиля. Джим уже повернул к дверям отеля, когда увидел высокую девушку, шагавшую ему навстречу. На ней была лимонного цвета шляпка и такого же цвета легкий полотняный костюм. Картину довершали светлые волосы и ровный загар. Изящная и уверенная в себе красота не могла не броситься в глаза, но внимание Джима привлекла в первую очередь улыбка. Девушка улыбалась и улыбалась именно ему. В ее лице было что-то, заставившее Никлина вглядеться в него повнимательнее. Джим напряг память. Какое-то мгновение раздумывал, не может ли это быть одна из многочисленных проституток, с которыми он развлекался в последние два года. - Джим! - воскликнула девушка. - Джим, я тебя всюду ищу! Она подошла ближе. Никлин вгляделся в красивое лицо с маленьким решительным подбородком. Ее голос подстегнул память. - Зинди! Зинди Уайт! - Дай мне взглянуть на тебя, - сказал Никлин, когда они покончили с объятиями и поцелуями. - Ведь когда мы виделись в последний раз, ты была совсем еще маленькой. Джим не раз слышал, как взрослые употребляют именно эти слова, когда встречаются с молодыми людьми, сильно изменившимися за несколько лет. Его всегда коробила их банальность, но он не смог подыскать других. Магия биологических законов на славу потрудилась над Зинди, Джиму оставалось лишь в удивлении разинуть рот, глядя на результат. В девушке проглядывали знакомые черты ребенка, которого он когда-то знал, но их настойчиво теснила прекрасная женственность. - Никак не могу поверить. Сколько же тебе лет? - Семнадцать. Никлин покачал головой: - Семнадцать?! Просто не верится. - А ты так и не написал мне, - упрекнула Зинди. - Да. Прости меня. Но я помнил о тебе всегда, хотя за эти годы много воды утекло, многое изменилось. - Я слышала. Во всяком случае, я тебя не забыла. Она как-то непонятно улыбнулась и застенчиво коснулась небольшого медальона на груди. Никлин вгляделся. Старинная бронзовая монета. Он поднял голову. - А что ты здесь делаешь? - Семейный визит в столицу. Зинди перестала теребить украшение. Ее лицо на мгновение затуманилось печалью. Может кто-то из ее родителей приехал в Бичхед для обследования в одном из медицинских институтов столицы? - Как Нора и Чам? - Прекрасно. Час назад мы поселились в "Первопроходце". В информационном центре я узнала, где тебя можно найти. - Она взглянула в сторону порта. - Я надеюсь попасть туда, пока ты не улетел. - Иными словами, я тебя интересую в связи с моим кораблем. Зинди опустила ресницы. - Я бы так не сказала, но я действительно хочу его увидеть. - Тогда пошли! Они пересекли бульвар и подошли к центральным воротам порта. По просьбе Никлина охранник выдал Зинди пропуск в виде круглого серебристого значка. Пока они шли, взявшись за руки, к кораблю, Зинди рассказала, что собирается прослушать общий курс в колледже "Дениз Серра Мемориал" в Восточном Бичхеде, а затем, возможно, всерьез займется энтомологией. Ее родители приехали вместе с ней, решив совместить приятное с полезным. - Прекрасно, - откликнулся на рассказ девушки Никлин. - Если ты два-три года будешь жить в Бичхеде, мы сможем часто видеться. Зинди резко остановилась. - Но... Разве ты не улетаешь? Джим не сразу понял, что она имеет в виду, потом весело рассмеялся. - О Боже, нет, конечно! Ничто не заставит меня подвергнуть риску свою драгоценную задницу и отправиться путешествовать в никуда, особенно в обществе этого стада пустоголовых. - Я не знала... Я думала ты и... - Дани? Стерва В Черном? Та история ничем не кончилась, точнее, нельзя даже сказать, что она хотя бы началась. - Голос у тебя, невеселый, Джим. - Невеселый? Нет, мне не о чем печалиться. Ведь она вытащила меня из Оринджфилда, а это самое лучшее, что когда-либо происходило со мной. Я теперь совершенно другой человек. - Вижу, - кратко откликнулась Зинди. Она начала рассказывать о его знакомых - обитателях Оринджфилда, о том, что произошло в городке после его отъезда, но Джим слушал ее невнимательно. Его будоражила близость молодого и гибкого тела Зинди... Воистину Газообразное Позвоночное сегодня пребывало в отличнейшем настроении. - Так вот он какой, космический корабль! - выдохнула Зинди. - Как красиво! - Да, неплохо, - снисходительно согласился Никлин, скользя взглядом по сверкающей поверхности "Тары". - А вот и Портал! Я просто сгораю от нетерпения, так хочется побыстрее взглянуть на звезды. - О, ради них не стоит утруждать себя и переходить на бег. Ты не хочешь побывать внутри корабля? - А это возможно? - Зинди в сильном возбуждении сжала Джиму руку. - Разумеется! Вновь ощутив жар тесно прижавшегося к нему молодого тела, Никлин спросил себя, осознает ли Зинди, что делает. Но после минутного раздумья решил, что Зинди прекрасно понимает, какое воздействие оказывают на здорового мужчину подобные прикосновения. Правда он в два раза старше, и это может создать определенные проблемы с пуританами Уайтами. Ничего, как-нибудь разберемся. При мысли, что, возможно, уже сегодня он переспит с этой золотоволосой женщиной-девочкой, в голове у Никлина застучало, кровь запульсировала по всему телу. "Не следует торопить события. Пусть все идет своим чередом. Медленно, естественно и неизбежно". - А можно зайти туда прямо сейчас? - нетерпеливо спросила Зинди. - В любое время, когда ты захочешь... Никлин умолк, заметив у центрального трапа машину с надписью ДКП. Рядом с машиной Скотт Хепворт разговаривал с троицей, весьма напоминающей комиссию Метаправительства. Хепворт оживленно жестикул