е же эти обретшие надежду создания? - О, я исполнил лишь половину труда, - воскликнул Кэвил. - Из-за этого Договора о беглых рабах мне приходилось продавать их на юг, чтобы они выросли там и распространили истинную кровь по Королевским Колониям. Каждый из них в семени своем стал миссионером. Последние несколько еще находятся здесь. Видите ли, преподобный Троуэр, держать на плантации рабов-полукровок крайне опасно. Все мои рабы черного цвета, поэтому местные жители начнут гадать, откуда у нас появились полукровки. Пока что мой надсмотрщик, Кнуткер, если и замечает, то держит рот на замке, а другие еще ничего не прознали. Троуэр кивнул, но по выражению его лица было видно, что его что-то беспокоит. - Всего двадцать _пять_ детей? - уточнил он. - Я делал что мог, - пожал плечами Кэвил. - Даже чернокожая женщина не может зачать ребенка сразу после того, как родила. - Я хотел сказать... видите ли, я тоже удостоился... э-э, посещения. Вот почему я явился сюда, перевалив через Аппалачи. Мне было сказано, что здесь я встречу некоего фермера, который также знает моего Посетителя и который преподнес Господу двадцать шесть живых детей. - Двадцать _шесть_? - Живых. - Ну, понимаете... вообще-то это правильно. Я не включил в счет самого первого, потому что его мать бежала и украла младенца спустя несколько дней, как он поя вился на свет. А я уже договорился с покупателем, пришлось вернуть все деньги, ведь выследить беглянку так и не удалось, собаки не взяли след. Среди рабов же прошел слух, что она обратилась в черного дрозда и улетела, но все это, как вы понимаете, суеверия... - Значит, все-таки двадцать шесть. И скажите, говорит ли вам что-нибудь имя Агарь? Кэвил аж задохнулся от удивления: - Именно так я звал ту беглянку, но ведь никто не знает об этом! - Мой Посетитель поведал мне, что ваш первый дар украла Агарь. - Это Он. Вы тоже лицезрели Его. - Ко мне он пришел в обличье ученого... человека неизмеримой мудрости. Потому что я сам в некотором роде ученый, помимо того, что являюсь священником. Я всегда считал, что Он один из ангелов - обратите внимание, один из _ангелов_, - поскольку никогда не осмеливался предположить, что это сам... Владыка. А теперь скажите, неужели случилось так, что мы с вами удостоились чести лицезреть самого Господа? О Кэвил, как я могу подвергать сей факт сомнению? Почему ж еще наш Господь свел нас вместе? Это означает, что я... что я прощен. - Прощен? Лицо Троуэра помрачнело. - Нет, нет, ничего не говорите, если не хотите, - поспешил успокоить его Кэвил. - Я... о Боже, какое страдание я испытываю, вспоминая об этом! Но теперь, когда я уверился, что меня снова приняли... по крайней мере дали возможность оправдаться... Брат Кэвил, некогда на мои плечи была возложена весьма ответственная миссия, столь же нелегкая и тайная, как ваша. Только у вас хватило мужества и сил побороть естество, тогда как я подвел нашего Посетителя. Я пытался, но у меня не было ни мужества, ни ума, чтобы одолеть дьявольские козни. Поэтому я счел себя отвергнутым. Я стал странствующим проповедником, ибо чувствовал, что недостоин иметь собственный приход. Но теперь... Кэвил кивнул, продолжая сжимать руку священника. По щекам святого отца струились слезы. В конце концов Троуэр нашел в себе силы поднять глаза. - Как вы думаете, с какой целью прислал меня сюда наш... наш Друг? Чем я могу помочь вам в вашем труде? - Ничего не могу сказать, - пожал плечами Кэвил. - Мне на ум приходит только одно... - Брат Кэвил, я не уверен, что могу исполнить столь отвратительную обязанность. - Исходя из собственного опыта, я могу сказать, что Господь укрепляет человека и делает его задачу не столь уж невыносимой. - Но в моем случае, брат Кэвил... Видите ли, я никогда не знал женщины, как об этом говорится в Библии. Лишь однажды мои губы прикоснулись к женским губам, и то не по моей воле. - Тогда я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам. Что если мы помолимся вместе, а потом я покажу вам, как это делается? Ничего лучшего они придумать так и не смогли, а посему поступили, как предложил Кэвил Плантер. Преподобный Троуэр оказался способным учеником. Разделив тяжкий труд с собратом по вере, Кэвил испытал громадное облегчение, не говоря уже о некотором удовольствии, получаемом от того, что кто-то смотрит за ним, и возможности понаблюдать за действиями другого человека. Они сроднились особыми узами братства, смешав свое семя в одном сосуде. Как выразился преподобный Троуэр: "Когда это поле даст всходы, брат Кэвил, мы даже не узнаем, чье семя в нем проросло, ибо поле это Господь дал взборонить нам двоим". После чего преподобный Троуэр поинтересовался именем девочки. - Ну, мы окрестили ее Гепзибой, но сама она взяла себе имя Тараканиха. - Тараканиха?! - Они все берут себе имена животных, птиц или насекомых. По-моему, она не особо высокого мнения о себе. Троуэр наклонился, взял ручку Тараканихи и нежно потрепал по ней, как будто она была его женой. При мысли об этом Кэвил чуть не прыснул со смеху. - Выслушай меня, Гепзиба, - мягко произнес Троуэр. - Ты должна использовать свое христианское имя, а не название отвратительного насекомого. Тараканиха, свернувшись клубочком на матрасе, смотрела на него глазами-плошками. - Почему она не отвечает мне, брат Кэвил? - О, они никогда не говорят во время этого. Я изначально отбил у них эту привычку, а то они все время пытались отговорить меня. Уж лучше, чтобы они вообще молчали, чем произносили слова, которые вкладывает в их уста дьявол. Троуэр повернулся к девушке. - Я хотел бы попросить тебя ответить мне что-нибудь. Ведь ты не будешь произносить слов, которые нашептывает тебе дьявол? Вместо этого глаза Тараканихи поднялись к потолку, к балке, с которой все еще свешивалась простыня, небрежно обрезанная чуть ниже узла. Лицо Троуэра слегка позеленело. - Это что, та комната... та, где девушка, которую мы похоронили... - Здесь лучшая кровать, - буркнул Кэвил. - Зачем заниматься этим на соломенной циновке, если мы можем воспользоваться добрым ложем? Троуэр ничего не ответил. Он быстренько покинул домик и умчался куда-то в темноту. Кэвил вздохнул, затушил лампу и последовал за ним. Троуэра он нашел у водокачки. За его спиной из домика, где умерла Саламанди, тихонько выскользнула Тараканиха, направляясь в бараки, но Кэвил и не подумал останавливать ее. Его сейчас больше интересовал Троуэр - он надеялся, что священник не совсем лишился разума и не наблевал в воду, которую используют для питья! - Со мной все в порядке, - еле слышно вымолвил Троуэр. - Я просто... та комната... поймите, я вовсе не суеверен, но мне показалось это несколько неуважительным по отношению к мертвым. Ох уж эти северяне! Даже те, кто что-то понимает в рабстве, все равно не могут избавиться от мысли, что чернокожие - такие же люди, как они. Ну, сдохла в углу мышь или убил ты на стенке паука, что теперь - в доме не жить? Не будешь же сжигать конюшню, если там околела твоя любимая лошадь... Как бы то ни было, Троуэр наконец нашел силы подняться. Он поддернул брюки, застегнул их и вместе с Кэвилом вернулся в дом. Брат Кэвил поселил Троуэра в гостевой комнате, которую, очевидно, использовали не часто, поскольку над одеялом, по которому хлопнул Кэвил, взвилось целое облако пыли. - Так ведь и знал. Давно надо было заставить этих рабов убраться здесь... - пробурчал брат Кэвил. - Не беспокойтесь, - уверил Троуэр. - Ночи стоят теплые, так что я вполне обойдусь без одеяла. Проходя по коридору к своей спальне, Кэвил остановился на секунду-другую, прислушиваясь к дыханию жены. Вот и сегодня он услышал, как она тихонько плачет в своей постели. Видно, опять ее одолела боль. "О Господи, - подумал Кэвил, - сколько еще я должен молить Тебя, прежде чем Ты явишь Свое милосердие и исцелишь мою Долорес?" Но заходить к жене он не стал - кроме молитвы, он ничем ей помочь не мог, а ему крайне необходимо было выспаться. Была уже глубокая ночь, а завтра его ждет трудовой день. Очевидно, Долорес почти всю ночь провела в рыданиях, поскольку, когда Кэвил пришел к ней с завтраком, она еще спала. Поэтому Кэвил направился к Троуэру. Священник умял поразительное количество колбасы и лепешек. Когда его тарелка в третий раз опустела, он наконец поднял глаза на Кэвила и улыбнулся. - Служба Господу рождает в человеке ужасный голод! И они оба весело рассмеялись. После завтрака они вышли во двор. Так случилось, что они проходили мимо рощицы, где была похоронена Саламанди, и Троуэр предложил навестить ее могилку, иначе Кэвил, наверное, и не узнал бы, чем занимались здесь чернокожие прошлой ночью. Вокруг могилы было полным полно отпечатков голых ступней, сама же земля чуть не хлюпала под ногами. Сверху высыхающую грязь усеивали полчища муравьев. - Муравьи! - воскликнул Троуэр. - Не может быть, чтобы они сквозь такой слой земли почуяли труп. - Верно, - кивнул Кэвил. - Их привлекло нечто более свежее. К примеру, эти кишки. - Но они... надеюсь, они не эксгумировали тело и не... - Это не ее кишки, преподобный Троуэр. Скорее всего, это внутренности белки, дрозда или еще какой пташки-зверюшки. Прошлой ночью здесь вершилось жертвоприношение дьяволу. Троуэр принялся истово молиться. - Им известно, что я этого не одобряю, - объяснил Кэвил. - К вечеру от доказательств их вины не осталось бы и следа. Они смеют перечить мне за моей спиной. Я этого так не оставлю. - Теперь я понимаю важность работы, которую исполняете вы, рабовладельцы. Души этих чернокожих железной хваткой держит сам дьявол. - Ничего, не волнуйтесь. Они сегодня же заплатят за это. Хотят, чтобы на ее могилу пролилась кровь? Что ж, пусть эта кровь будет их собственной. Мистер Кнуткер! Где вы? Мистер Кнуткер! Надсмотрщик, судя по всему, только-только прибыл. - Сегодня утром мы устроим чернокожим небольшой праздник, мистер Кнуткер, - сказал Кэвил. Надсмотрщик не стал уточнять, что имеет в виду хозяин. - Скольких вы хотите высечь? - Всех до единого. По десять плетей каждому. За исключением беременных женщин, разумеется. Но даже им - по одному удару, по бедрам. И чтобы все видели. - Они могут разбушеваться, сэр, - предупредил надсмотрщик. - Преподобный Троуэр и я также будем присутствовать при наказании, - ответил Кэвил. Когда Кнуткер бросился собирать рабов, Троуэр пробормотал нечто вроде того, что не испытывает особого желания наблюдать за процедурой. - Это труд Господень, - возразил Кэвил. - Мне ведь хватает духу вынести любое действо, которое вершится праведным судом. Кроме того, я было счел, что прошлая ночь придала вам сил. Они молча наблюдали, как рабов по очереди секли. Кровь прямо-таки заливала могилу Саламанди. Спустя некоторое время Троуэр уже не пытался отвернуться, когда плеть падала на спину чернокожего. Кэвил с радостью отметил мужество священника - очевидно, этот человек не такой уж и слабак, просто шотландское воспитание и жизнь на севере несколько размягчили его. Вскоре после этого, готовясь отправляться в путь, - он пообещал прочитать проповедь в городке, находящемся немного дальше к югу, - преподобный Троуэр задал Кэвилу вопрос, который давно терзал его: - Я заметил, что ваши рабы не совсем стары, но и не очень молоды... Кэвил пожал плечами: - Это все проклятый Договор о беглых рабах. Хотя моя плантация процветает, по закону я не могу ни покупать, ни продавать рабов - мы теперь часть Соединенных Штатов. Многие сами разводят чернокожих, но, как вам известно, все мои малыши с недавних пор отправляются на юг. А вчера я лишился еще одной самки, так что теперь у меня осталось всего пять женщин. Саламанди была лучшей. Остальным недолго осталось рожать. - Мне вдруг пришло на ум... - начал было Троуэр, но умолк, погрузившись в собственные мысли. - Что же именно? - Я много путешествовал по северу, брат Кэвил, и поэтому знаю, что почти в каждом городе Гайо, Сасквахеннии, Ирраквы и Воббской долины имеются одна или две чернокожие семьи. Мы-то с вами понимаем, что чернокожие на деревьях не растут, а значит... - Все они когда-то сбежали с плантаций. - Ну, кое-кто, без сомнения, вполне законно обрел свободу. Но в основном... наверняка среди них много беглых рабов. Насколько я помню, существует некий обычай: каждый рабовладелец хранит у себя прядку волос, обрезки ногтей своего раба... - Да, у каждого новорожденного или купленного раба мы обязательно срезаем прядку волос. Для ловчих. - Вот именно. - Но мы ж не можем заставить ловчих обойти всю северную страну в поисках одного сбежавшего чернокожего. На эти деньги мне проще купить нового раба. - Мне кажется, в последнее время цены на рабов несколько поднялись. - Вы хотите сказать, что, согласно недавно принятому Договору, мы покупать рабов не можем... - Совершенно верно, брат Кэвил. Что если ловчие не просто так будут отправлены на север? Мы ведь можем дать им некие указания. Что если вы наймете кого-нибудь из северян собирать сведения, запоминать имена и возраст чернокожих, которые попадутся им на глаза? Тогда ловчие отправятся на поиски, снаряженные точными указаниями. Эта идея была настолько хороша, что Кэвил аж замер на месте. - Нет, преподобный Троуэр, видно, в вашем плане что-то не стыкуется, иначе кто-нибудь уже подумал бы об этом. - Я могу объяснить вам, почему никто не предпринял никаких шагов в эту сторону. Многие северяне питают к рабовладельцам отнюдь не дружелюбные чувства. Как бы северяне ни ненавидели своих чернокожих соседей, извращенные понятия о совести не позволяют им способствовать поискам беглых рабов. Поэтому любой южанин, отправившийся на север за сбежавшей собственностью, вскоре убеждается в тщетности всяких розысков, если след уже остыл или если его не сопровождает ловчий. - Истинная правда. Северяне - настоящие воры, сговорившиеся друг с другом лишить человека законного имущества. - Но что если северяне сами станут осуществлять розыски? Что если вы обзаведетесь своим агентом на севере, возможно, священником, который сможет привлечь к этому делу других людей и наймет себе верных помощников? Конечно, траты будут большими, но здесь следует учесть невозможность покупки новых рабов в Аппалачах. Разве ваши соседи не заходят выложить некую сумму денег, чтобы найти беглых рабов? - Некую сумму? Да вам заплатят вдвойне. Вперед будут платить, если вы пообещаете это. - Допустим, я стану брать двадцать долларов за регистрацию беглого раба - дата рождения, имя, описание, время и место побега - и тысячу долларов в случае, если мне удастся предоставить хозяевам информацию о его месте пребывания... - Пятьдесят долларов за регистрацию, иначе вас никто не воспримет всерьез. И еще пятьдесят, когда вы пошлете информацию, даже если она впоследствии окажется неверной. И _три_ тысячи долларов в случае, если беглец будет пойман живым и здоровым. Троуэр легонько улыбнулся: - Ну, мне бы не хотелось наживаться на праведном деле... - Наживаться?! Да вам любой выложит деньги, если вы будете исправно исполнять свою работу. Говорю вам, Троуэр, напишите контракт, после чего наймите в городе писца, который сделает вам тысячу экземпляров. Затем отправляйтесь в путь и расскажите о своей затее одному рабовладельцу в каждом городе Аппалачей. Могу поспорить, что через неделю вам снова придется нанимать писца. Мы говорим не о прибыли, а об очень ценной услуге. Бьюсь об заклад, вам будут приплачивать даже те, у кого никогда не бежал ни один раб. Ведь если вы сделаете так, что река Гайо перестанет быть границей, за которой рабов ждет свобода, тем самым вы вернете не только беглецов, но и остальные рабы не станут убегать, потеряв всякую надежду! Не прошло и получаса, как Троуэр отправился в путь - теперь у него имелись все необходимые пункты контракта и рекомендательные письма Кэвила к законнику и писцу. Также Кэвил вручил ему кредит на пять сотен долларов. Когда же Троуэр запротестовал, объясняя, что это слишком много, Кэвил даже слушать не стал. - Это вам для начала, - заявил он. - Мы оба знаем, что за труд нам предстоит исполнить. Вам потребуются деньги. У меня они есть, а у вас - нет, так что берите и принимайтесь за работу. - Это действительно по-христиански, - умилился Троуэр. - Ведь святые на заре церкви тоже делились друг с другом своим имуществом. Кэвил хлопнул сидящего в седле Троуэра по бедру. Священник чуть не затрясся от страха - эти северяне панически боятся лошадей... - Нас объединяет нечто большее, чем кого-либо из рода людского, - сказал Кэвил. - Нам явились одинаковые видения, мы исполняем одно и то же дело, и если это не делает нас похожими друг на друга как две капли воды, то я тогда вообще не знаю, что такое похожесть. - Если мне улыбнется судьба и я вновь увижу Посетителя, то буду знать, что он наверняка будет доволен. - Аминь, - заключил Кэвил. Он хлопнул лошадь Троуэра и проводил отъезжающего священника задумчивым взглядом. "Моя Агарь... Он найдет мою Агарь и ее малыша. Почти семь лет минуло с тех пор, как она украла у меня моего первенца. Но вскоре она вернется, и я закую ее в цепи - она будет рожать мне детей, пока ее утроба не опустеет. Что же касается мальчика, то он станет моим Измаилом. Вот как я назову его. Измаил. Я оставлю его у себя, воспитаю настоящим, искренне верующим христианином. А когда он подрастет, отдам на работу на другие плантации, и ночами он будет исполнять мой труд, распространяя семя избранных по Аппалачам. Тогда детей у меня будет столько, сколько песчинок в море песка, как это было с Авраамом, которого кличут отцом народов. И кто знает? Может быть, тогда случится чудо, и моя любимая жена исцелится, зачнет от меня и родит белого сына, Исаака [от жены Сары, которой Господь позднее вернул способность к деторождению, у Авраама родился сын Исаак], который унаследует мои земли и труды. О Господь мой Надсмотрщик, смилостивись надо мной..." 17. ПРАВОПИСАНИЕ Стоял ранний январь, повсюду высились глубокие сугробы, а ветер дул такой, что можно было отморозить нос. Естественно, в такой день Миротворец Смит решил сам поработать в кузнице, а Элвина послал в город за покупками и развезти исполненную работу. Летом обязанности распределялись несколько по-иному. "Ну и пусть, - думал Элвин. - В этой кузнице хозяин он. Но если б у меня были кузница и ученик, я к своему подмастерью относился бы честнее, чем относятся ко мне. Мастер и ученик должны поровну делить работу, за исключением случаев, когда ученик не знает, как ее выполнить, - вот тогда мастер должен научить его. Это справедливо, подмастерье - не раб какой-нибудь, чтобы гнать телегу в город через глубокие снега". Хотя, говоря по правде, ему вовсе не обязательно брать свою телегу. Он может взять лошадей у Горация Гестера - Гораций возражать не будет, если Элвин согласится сделать пару-другую закупок для гостиницы. Элвин поплотнее закутался в одежды и принялся пробиваться вперед, к постоялому двору - сильный западный ветер дул прямо в лицо. Дойдя до домика мисс Ларнер, он повернул на тропинку, которая была самой короткой дорогой до гостиницы, да и деревья немножко останавливали ветер. Мисс Ларнер, конечно, дома не было. Сейчас время занятий, и она с детьми в городской школе. Но Элвин учился в этом самом домике, и, пройдя мимо его дверей, он невольно вспомнил об учебе. Она заставляла его учить то, чему он никогда и не думал учиться. Он ожидал, что его будут учить вычислять, читать и писать, - в некотором роде так оно и было. Только она давала ему не основы, которым обучала детей - таких как Артур Стюарт, который, склонившись под светом лампы, каждый вечер корпел над уроками в домике у ручья. Нет, она говорила с Элвином о вещах, о которых он слыхом не слыхивал, и учился он именно им. Вот вчера, к примеру... - Самая маленькая частица называется атом, - сказала она. - Согласно теории, выдвинутой Демосфеном, все состоит из крошечных частиц, в основе которых лежит атом, самая мелкая и неделимая из существующих частиц [Здесь замысел писателя не очень ясен. Либо Орсон Скотт Кард решил заодно с историей альтернативной Америки написать историю альтернативной Греции, либо просто-напросто ошибся. Демосфен прославился своими речами против Филиппа Македонского (отца Александра Македонского); в юности Демосфен страдал недостатками дикции, а потому тренировался в ораторском искусстве, набирая камней в рот и декламируя обличительные речи перед морем. Упорные тренировки дали о себе знать, и в историю Демосфен вошел как превосходный оратор. Что же касается теории об атомах, то ее совместно с несколькими греческими философскими школами выдвинул Демокрит, утверждавший, что неизменяемое должно состоять из каких-то мельчайших частиц.]. - А как она выглядит? - спросил у нее Элвин. - Не знаю. Она слишком мала, чтобы увидеть ее простым глазом. Может, ты мне подскажешь? - Да нет. Никогда не видел частички настолько малюсенькой, что ее даже на части разделить нельзя. - Неужели ты даже представить ее не можешь? - Могу, но разделить ее тоже могу. Она вздохнула: - Ну ладно, Элвин, пойдем по другому пути. Если б на свете существовала частица, которую нельзя разделить, как бы она выглядела? - Ну очень маленькой. Но это он шутил. Перед ним встала проблема, и он вознамерился решить ее, как до этого решал любую другую. Он послал своего "жучка" в доски пола. Будучи сделанным из дерева, пол представлял собой бесконечные нагромождения всякой всячины, останки разбитых сердец некогда живых деревьев, и тогда Элвин быстренько заслал "жучка" в железо плиты, которое в основе своей было более однородным. Нагреваясь, его кусочки, самые маленькие частички, которые он когда-либо видел, принимались метаться из стороны в сторону; когда же огонь наконец проникал внутрь, железо само вспыхивало ярким светом и жаром, являя настолько прекрасное зрелище, что оно едва умещалось в голове. На самом деле Элвин никогда не видел частичек огня. Он только знал, что они существуют. - Свет, - сказал он. - И жар. Их нельзя поделить на части. - Верно. Огонь не похож на землю - его нельзя разрезать или разделить. Но он ведь способен изменяться, а? Он может разгореться. Может потухнуть. Следовательно, его частички становятся чем-то другим, так что они не являются неизменимыми и неделимыми атомами. - Ну, раз ничего меньше частичек огня нет, тогда, как мне кажется, не существует и такой вещи, как атом. - Элвин, ты должен отучаться подходить к вещам с чисто эмпирической точки зрения. - Знаючи, как это, я перестал бы. - Не "знаючи", а "если бы я знал". - А, как бы то ни было. - Ты не можешь отвечать на каждый вопрос, сидя на одном месте и посылая своего "жучка" наружу. - Иногда я начинаю жалеть, что рассказал вам об этом, - вздохнул Элвин. - Ты хочешь, чтобы я научила тебя, что значит быть Мастером, или нет? - Это как раз то, чего я хочу! А вы вместо этого талдычите о каких-то там атомах, о гравитации... Мне плевать, что твердил этот зануда Ньютон, мне все равно, что говорили остальные ученые! Я хочу узнать, как сотворить... некое место. Он вовремя вспомнил, что в уголке сидит Артур Стюарт, который запоминает не только каждое сказанное вслух слово, но и то, каким тоном оно было произнесено. Нечего забивать голову Артура всякими намеками на Хрустальный Город. - Неужели ты не понимаешь, Элвин? С тех пор прошло столько лет, тысячи и тысячи! Никто не знает, кто такой Мастер и чем он занимается. Знают только, что такие люди были, и известны некоторые из их умений. К примеру, они могли превращать свинец и железо в золото. Воду - в вино. Нечто вроде того. - По-моему, железо в золото превратить легче, - заметил Элвин. - Изнутри эти металлы очень похожи. Но вино... это такая куча всяких штуковин, что надо быть... э-э-э... Он никак не мог подыскать подходящее слово, чтобы назвать человека, обладающего подобными силами. - Мастером. Да, точно. Мастером. - Ну вроде, - согласился он. - Говорю тебе, Элвин, если хочешь узнать, как творить то, что некогда умели творить Мастера, ты должен понять природу вещей. Ты не можешь изменить то, чего не понимаешь. - И вместе с тем я не могу понять то, чего не вижу. - Неправда! Это абсолютная ложь, Элвин Кузнец! Как раз то, что ты _видишь_, остается невозможным для понимания. Мир, который ты видишь глазами, не более чем пример, некий особый случай. Но лежащие в его основе принципы, порядок, благодаря которому все связывается воедино, - вот что невозможно узреть. Это можно лишь открыть в воображении, а именно это свойство своего ума ты полностью игнорируешь. На ее последнее замечание Элвин страшно разозлился. В ответ она сказала, что, если он не хочет ничего понимать, значит, так и останется дураком, на что он ответил: ну и ладно, таким дураком, какой он есть, он уже прожил девятнадцать лет, проживет еще много раз по столько и никакой помощи от нее ему не нужно. Заявив это, он пулей вылетел на улицу и побрел к кузнице, наблюдая за первыми снежинками, которые подбрасывала близящаяся метель. Не успел он отойти от домика, как понял, что она была права. Он все время посылал своего "жучка" посмотреть, что _там_ такое, но, намереваясь что-то изменить, он сначала четко представлял, какое именно изменение хочет внести. Он представлял себе несуществующее, задерживал эту картинку у себя в голове, после чего при помощи своего дара, с которым появился на свет и которого до сих пор не понимал, говорил: "Вот видите? Такими вы должны стать!" И потом - иногда быстро, иногда медленно - частички изменяемой вещи принимались двигаться, пока не выстраивались так, как он того пожелал. Вот как он всегда поступал - отделял кусок живого камня, соединял две половинки дерева, наделял силой железо, распределял жар огня по стенкам и даже по дну тигеля. "Значит, я действительно вижу то, чего нет, вижу это своим разумом - вот что заставляет мои желания исполняться". На секунду у него закружилась голова, он с ужасом подумал: а может, весь мир таков, каким он этот мир представляет. И если он перестанет его представлять, тогда мир распадется. Позднее, собравшись с мыслями, он, конечно, понял, что, будь так на самом деле, на земле не существовало бы такого количества непонятных вещей, которых он даже в страшном сне вообразить не смог бы. Так что скорее всего этот мир снится Богу. Но нет, этого тоже не может быть, ведь если Бог создал в своем сне таких людей, как, к примеру, Бледнолицый Убийца Гаррисон, значит, Бог не столь добр, как о нем говорят. Нет, видимо, Бог работает примерно так же, как и Элвин, - показывает камням земли, огню солнца и всему прочему, какими надо быть, после чего все и свершается. Но когда Бог говорит _людям_, какими следует стать, люди корчат ему рожи и смеются или же притворяются, будто слушаются, а на самом деле продолжают делать все по-своему. Планеты, звезды, элементы - все это создано разумом Бога, но люди вышли слишком сварливыми, привередливыми созданиями, чтобы сваливать вину на кого-то другого, кроме них самих. Засим прошлой ночью Элвин решил покончить с размышлениями о вещах, которых он никогда не узнает. О том, что снится Богу, когда - и если - тот спит, и сбываются ли его сны, так что каждую ночь он сотворяет новый мир, полный людей. Эти вопросы ни на шаг не приблизят Элвина к пониманию, как стать Мастером. Поэтому сегодня, бредя через сугробы к гостинице, проталкиваясь сквозь стену сильного ветра, он снова задумался о вопросе, с которого начался спор с мисс Ларнер - на что же похож этот загадочный атом. Он попытался представить крошечную частичку, которую нельзя разделить. Однако как только ему приходил на ум некий образ - маленькая коробочка, шарик или еще что, - он тут же представлял, как без труда делит частичку пополам. Он не сможет разделить только ту частицу, которая будет настолько тонка, что дальше некуда. Он увидел перед собой тоненькую полоску, полоску тоньше бумаги - она должна быть очень тонкой, и если ее повернуть боком, то она вообще исчезнет, как будто не существовала вовсе. Но даже в этом случае он сумеет разрезать ее пополам, как ту же самую бумагу. Но тогда... Что если она со всех сторон будет одинаково тонкой, являя собой тонюсенькую ниточку? Никто ее не видит, однако она существует, потому что протягивается из одной точки в другую. Вдоль кромки ее не разрезать, и плоской поверхности, как у бумаги, у нее нет. Но поскольку она, как невидимая ниточка, протягивается отсюда досюда, как бы ни мало было это расстояние, Элвин все равно мог ясно представить, как разрывает ее на половинки, а потом каждую ее половинку - еще на половинки. Нет, такая крошечная вещь, как атом, может существовать лишь в том случае, если у нее вообще нет никаких размеров - ни длины, ни ширины, ни толщины. Вот это и будет атом - однако тогда он исчезнет, превратится в ничто. Это будет место, внутри которого ничего нет. Элвин поднялся на крыльцо гостиницы и принялся топать ногами, сбивая с сапог снег, - в дверь стучать не пришлось, его топот лучше всякого стука сказал хозяевам, что к ним в дом пожаловал гость. Он услышал легкие шаги Артура Стюарта, бросившегося открывать дверь, однако его мысли сейчас занимали таинственные атомы. Пусть он только что доказал себе, что атомов существовать не может, он постепенно начал понимать, что атомы просто обязаны существовать, иначе начнется чистое сумасшествие - вещи будут делиться на маленькие частички, а те частички снова будут делиться, а потом еще делиться, и так до бесконечности. Так что, если хорошенько подумать, варианта здесь всего два. Либо согласиться, что некая неделимая частичка существует, стало быть, это и есть атом, либо атомов в природе нет, а значит, делить можно до бесконечности... Подобная картина не умещалась в бедной головушке Элвина. Элвин очнулся от мыслей в кухне гостиницы. Артур Стюарт висел у него на спине, играя с шарфом и шапкой Элвина. Гораций Гестер работал в сарае, переворачивал залежавшуюся солому на сеновале, поэтому Элвин обратился со своей просьбой к старушке Пег. В кухне царила духота, и тетушка Гестер, похоже, пребывала не в лучшем настроении. Она позволила Элвину взять лошадей, но за это испросила определенную плату. - Ты должен спасти жизнь некоего маленького мальчика, Элвин, - сказала она. - Возьми Артура Стюарта с собой, или, клянусь, он выведет меня из себя, и я засуну его головой прямо в пудинг. И вправду, Артур Стюарт сегодня чересчур расшалился - заливаясь глупым смехом, малыш принялся душить Элвина шарфом. - Ну-ка, Артур, давай повторим пару уроков, - обратился к нему Элвин. - Как пишется "задохнуться и умереть"? - З-А-Д-А-Х-Н-У-Т-Ь-С-Я, - по буквам выговорил Артур Стюарт. - И У-М-Е-Р-Е-Т-Ь. Как ни зла была тетушка Гестер, но и она не выдержала, прыснув от смеха, - однако вовсе не потому, что Артур сделал ошибку в слове "задохнуться", а потому, что он в точности передал голос и интонации мисс Ларнер. - Клянусь, Артур Стюарт, - наконец отдышавшись, воскликнула она, - ты лучше не демонстрируй свои умения мисс Ларнер, иначе твоей учебе придет конец. - Вот и хорошо! Терпеть не могу учебу! - выкрикнул Артур. - Посмотрела бы я, как бы ты запел, если заставить тебя работать со мной на кухне, - нахмурилась тетушка Гестер. - Каждый Божий день, зимой и летом, даже тогда, когда можно пойти купаться. - Да я лучше стану рабом в Аппалачах! - закричал Артур Стюарт. Шутки и ругань были сразу забыты. Лицо тетушки Гестер посерьезнело. - Это не повод для шуток, Артур. Однажды кое-кто пожертвовал жизнью, чтобы спасти тебя от этого. - Знаю, - кивнул Артур. - Ничего ты не знаешь, ты лучше думай, когда... - Это была моя мама, - сказал Артур. Теперь старушка Пег испугалась по-настоящему. Бросив встревоженный взгляд на Элвина, она сказала: - Насчет этого тоже шутить не стоит. - Моя мама превратилась в черного дрозда, - продолжал Артур. - Она взлетела высоко в небо, но потом земля все-таки притянула ее, она упала и умерла. Элвин заметил, как поглядела на него тетушка Гестер, которая, похоже, растревожилась не на шутку. Поэтому, вполне возможно, в россказнях Артура о черном дрозде некая правда присутствовала. Может быть, девочка, которая была похоронена рядом с Вигором, каким-то образом смогла превратиться в дрозда и унести своего малыша. А может, это было видение. Как бы то ни было, тетушка Гестер решила повести себя так, будто не обратила ни малейшего внимания на историю Артура, однако Элвина она этим не обманула, хотя, конечно, откуда ей было знать? - Хорошую сказку ты придумал, Артур, - осторожно сказала она. - Это правда, - возразил Артур. - Я все помню. При этих словах тетушка Гестер еще больше расстроилась. Но Элвин понял, что спорить с Артуром, была птица или не было и летал он или нет, бесполезно. Единственный способ заставить Артура замолчать - это отвлечь его. - Поехали-ка лучше со мной, Артур Стюарт, - встрял в спор Элвин. - Может, у тебя когда-то, в прошлом, была мама-дрозд, но у меня есть такое ощущение, что твоя нынешняя мама, которая сейчас находится в кухне, уже готова истолочь тебя в муку. - Не забудь, что я просила тебя купить, - напомнила старушка Пег. - Не беспокойтесь, список у меня есть, - успокоил Элвин. - Но ты же ничего не записывал! - Мой список - это Артур Стюарт. Ну-ка, Артур, покажи ей. Артур наклонился к уху Элвина и закричал со всех сил, так что барабанные перепонки Элвина оказались где-то в районе пяток. - Бочонок пшеничной муки, два больших куска сахара, фунт перца, дюжину листов бумаги и пару ярдов ткани, из которой можно сшить Артуру Стюарту рубашку. Хотя он кричал, в голосе его безошибочно узнавались нотки речи Пег Гестер. Она терпеть не могла, когда он передразнивал ее, поэтому, схватив в одну руку огромную вилку, а в другую - большой старый тесак, старушка Пег ринулась на малыша. - Держи его, Элвин, сейчас я вгоню в его грязный ротик эту вилку и обрежу ему пару лишних ушей! - Спасите! - завопил Артур Стюарт. - Помогите! Элвин спас его от неминуемой смерти тем, что принялся отступать, пока не уперся в заднюю дверь. Тогда старушка Пег отложила инструмент по разделке маленьких мальчиков в сторону и помогла Элвину закутать Артура Стюарта во множество курточек, шарфов и платков. Вскоре малыш раздулся, как мячик, после чего Элвин выпихнул Артура за дверь и принялся катать его по сугробам, пока тот с головы до ног не вывалялся в снегу. Дверь в дом снова приоткрылась, и оттуда высунулась старушка Пег, прикрикнув на Элвина: - Правильно, Элвин-младший, давай, пускай он замерзнет и умрет прямо на глазах у родной матери. Ни стыда ни совести у тебя нет! Но Элвин и Артур Стюарт лишь рассмеялись. Старушка Пег велела им быть поосторожнее и не задерживаться допоздна, после чего громко хлопнула дверью. Они выкатили из сарая повозку, выкидали из нее снег, который успело нанести, пока они запрягали лошадей, и закрыли сверху плотным куском ткани. Спустившись к кузнице, они забрали там работу, которую Элвин должен был развезти, - в основном это были дверные петли, шила и прочий инструмент городских плотников и тачальщиков, для которых зима являлась самым выгодным и занятым временем года. Сложив все в повозку, они направились в город. Однако не успели они отъехать от кузницы, как наткнулись на человека, который также брел в сторону города, причем нельзя сказать, что человек этот был тепло одет, а ведь стояли те еще холода. Поравнявшись с ним и увидев его лицо, Элвин вовсе не удивился, обнаружив, что это Мок Берри. - Залазь в повозку, Мок Берри, не то совсем замерзнешь. Не хочу брать на совесть твою смерть, - крикнул Элвин. Мок удивленно оглянулся на Элвина, будто только что заметил ползущую рядом повозку, запряженную парой храпящих и хрустящих снегом лошадей. - Спасибо, Элвин, - поблагодарил Берри. Элвин подвинулся немножко, уступая место, и Мок, неловко цепляясь за борта окоченевшими руками, залез наверх. Но тут, устроившись на скамейке, он вдруг заметил Артура Стюарта. Голова его дернулась, словно ему влепили оглушительную пощечину, и он полез с повозки прочь. - Куда это ты собрался?! - изумленно спросил Элвин. - Только не говори мне, что ты такой же дурак, как городские зануды, которые наотрез отказываются сидеть рядом с полукровкой! Постыдился бы! Мок долго смотрел Элвину в глаза, решая, что ответить, после чего наконец заговорил: - Думай, что говоришь, Элвин Кузнец, ты ведь хорошо меня знаешь. Мне известно, откуда берутся полукровки, и я не держу на ребятишек злобы за то, что какой-то белый человек сотворил с их матерью. Но в городе ходят сплетни о том, кто на самом деле мама этого мальчика, и я не хочу, чтобы меня видели рядом с этим малышом. Элвин знал, о каких сплетнях идет речь - мол, Артур Стюарт на самом деле сын жены Мока, которую звали Анга. Поговаривали, что, поскольку Артур был явно прижит от какого-то белого мужчины. Мок отказался держать мальчишку в доме, вот поэтому тетушка Гестер и приютила Артура. Но Элвин-то знал, что это все враки. Однако в таком городке, как Хатрак, лучше поддерживать сплетни, чем рассказывать правду. Элвин не сомневался, что кое-кто, узнав, что случилось на самом деле, мгновенно попытается объявить Артура Стюарта рабом и сопроводить в цепях на юг, чтобы одним махом решить проблемы с посещением школы полукровкой. - Не бери в голову, - махнул рукой Элвин. - В такую погоду никто тебя не увидит, а если и увидят, то Артур сейчас скорее напоминает тюк тряпок, нежели мальчика. А как приедем в город, ты можешь спрыгнуть с телеги. - Элвин наклонился, взял Мока за руку и усадил обратно на скамейку. - Ты лучше спрячься от ветра и закутайся поплотнее, чтобы мне не пришлось тебя везти сразу к гробовщику. Замерзнешь ведь до смерти. - Спасибо тебе от всего сердца, о спесивый, занудливый подмастерье, - улыбнулся Мок и скрылся за тентом повозки, укрывшись плотным холстом. Артур Стюарт, которому стало не видно дорогу, протестующе взвыл и одарил Мока Берри таким взглядом, который мог бы испепелить его на месте, не будь тот насквозь промерзшим и промокшим. Въехав в город, они с головой окунулись в шумную жизнь, хотя холод давал о себе знать и обычного веселья, царившего при снегопаде, не наблюдалось. Люди спешили по своим делам, лошади стояли и смиренно ждали, переступая копытами, отфыркиваясь и пуская клубы густого пара. Те, кто поленивей, - законники, клерки и прочие, - предпочли сегодня отсиживаться по домам. Но люди, которым нужно было делать свою работу, вовсю топили печи, - лавки торговали, мастерские светили окнами. Элвин быстренько объехал клиентов, раздавая исполненную в кузнице работу. Принимая выполненные заказы, мастера все как один расписывались в амбарной книге Миротворца - еще один знак того, что кузнец не доверял Элвину деньги, словно юноша был девятилетним неопытным мальчишкой, а не взрослым мужчиной. Пока Элвин бегал по лавкам, Артур Стюарт оставался в повозке - Элвин старался исполнить обязанности побыстрее, чтобы совсем не окоченеть. Так они постепенно добрались до большой лавки Петера Вандервурта - вот в этот магазинчик стоило заглянуть и немножко погреться. Петер вовсю растопил печку, так что Элвин и Артур были не первыми, кому пришла в голову мысль зайти сюда. Двое городских парней уже грели у печи ноги, по очереди отхлебывая из фляги чай, согреваясь изнутри. Нельзя сказать, что Элвин был с ними знаком. Конечно, он встречался с ними пару-другую раз в поединке, но точно так же, по борцовским соревнованиям, он знал остальных мужчин в городе. Правда, Элвин запомнил, что эти двое - прыщавого звали Мартином, а другого - Васильком (ну да, имечко как у коровы, но какое-никакое, а имя) - в общем, Элвин помнил, что эти двое парней относятся к тому типу озорников, которые обожают поджигать кошкам хвосты и творить девчонкам за спиной всякие пакости. Не то чтобы Элвин любил общаться с такими парнями, но и особой неприязни к ним тоже не испытывал. Поэтому он кивнул двум приятелям, поздоровавшись, а они кивнули в ответ. Один даже протянул фляжку, предлагая сделать глоток-другой, но Элвин, поблагодарив, отказался, и на этом все. Подойдя к стойке, Элвин размотал бесчисленные шарфы и с облегчением перевел дух - в своих теплых одеждах он сразу вспотел, войдя в лавку. Затем он принялся раскутывать Артура Стюарта - брал за конец платка и тянул на себя, тогда как Артур Стюарт крутился как волчок. На заливистый смех Артура из задней половины магазинчика выглянул мистер Вандервурт и, увидев происходящее, тоже начал смеяться. - Малыши, они такие забавные, - заметил мистер Вандервурт. - Сегодня он мой список покупок, правда, Артур? Артур Стюарт снова выпалил список тем же самым, маминым голосом: - Бочонок пшеничной муки, два больших куска сахара, фунт перца, дюжину листов бумаги и пару ярдов ткани, из которой можно пошить Артуру Стюарту рубашку. Мистер Вандервурт чуть не умер со смеху: - Да этот паренек говорит в точности как его мама. Один из юношей, гревшихся у плиты, громко хмыкнул. - Ну, я хотел сказать, как его приемная мама, - быстро поправился Вандервурт. - А может, она действительно его родная мать! - громко заявил Василек. - Я слышал, Мок Берри изрядно поработал в той гостинице. Элвин покрепче сжал зубы, чтобы удержать рвущийся с языка язвительный ответ. Вместо этого он всего лишь нагрел фляжку, которую Василек держал в руке, так что парень, отчаянно заорав, сразу бросил ее на пол. - Пойдем-ка со мной, Артур Стюарт, - сказал Вандервурт. - Я чуть руку себе не сжег! - выругался Василек. - Ты будешь перечислять мне, что вам нужно, только все не выпаливай, а я буду доставать, - объяснил Вандервурт. Элвин поднял Артура и перенес через стойку, а Вандервурт, приняв мальчика, поставил его на пол. - Ты, дурак, сам, наверное, положил ее на горячую печь, а теперь ругаешься, - ответил Мартин. - Что, теперь тебе и виски нужно вскипятить, чтобы согреться толком? Вандервурт увел Артура в заднюю часть магазина. Элвин достал из стоявшего рядом бочонка две печенины и, пододвинув табуретку, устроился поближе к огню. - Да не клал я ее на печь, - воскликнул Василек. - Привет, Элвин, как жизнь? - поинтересовался Мартин. - Нормально, - пожал плечами Элвин. - Хороший денек, самое время посидеть у печки. - Дурацкий день, - пробормотал Василек. - Всякие чернокожие вокруг бродят, а потом пальцы обжигаешь. - Зачем в город приехал, Элвин? - продолжал расспросы Мартин. - И как тебя угораздило притащить с собой этого пацана? Или ты купил его у Пег Гестер? Элвин молча впился в зубами в одну из печенин. Зря он наказал Василька за обидные слова, а уж повторно срываться тем более нельзя. Однажды Элвин уже накликал на себя Рассоздателя тем, что попытался отомстить. Нет, Элвину крайне необходимо научиться сдерживать свой норов, а поэтому он ничего не ответил. Откусив кусок печенины, он принялся жевать. - Пацан не продается, - заявил Василек. - Это все знают. Я даже слышал, что она пытается дать ему какое-то образование. - Ну и что? Я свою собаку тоже учу, - ответил Мартин. - Как ты думаешь, этот чернокожий научится хоть чему-нибудь? Ну, там, к примеру, лежать, сидеть, палку приносить? - У тебя слишком большое преимущество, Марта, - напомнил Василек. - У твоего пса хватает мозгов, чтобы понимать, что он пес, поэтому он и не учится читать. А взять этих безволосых обезьян, они ж считают себя людьми, понимаешь? Элвин поднялся и подошел к стойке. Вандервурт возвращался, неся полную охапку товаров. Артур брел следом. - Зайди-ка сюда, Эл, - окликнул Вандервурт. - Выберешь ткань на рубашку Артуру. - Но я ничего не понимаю в ткани, - развел руками Элвин. - Зато я понимаю, но не знаю, что нравится старушке Пег Гестер. Так что если ей не понравится то, что ты привезешь домой, виноват будешь ты, а не я. Элвин сел на стойку и перекинул ноги на другую сторону. Вандервурт отвел его в заднюю половину магазина, и через несколько минут совместными усилиями они выбрали фланель, которая вроде бы и выглядела прилично, и была достаточно крепка, чтобы из ее остатков поставить на штаны добрые заплаты. Когда они вернулись, то обнаружили, что Артур Стюарт стоит у печки, рядом с Васильком и Мартином. - Как пишется "сассафрас"? - допытывался Василек. - Сассафрас, - повторил Артур Стюарт точь-в-точь голосом мисс Ларнер. - С-А-С-С-А-Ф-Р-А-С. - Правильно? - поинтересовался Мартин. - А черт его знает. - Не выражайтесь при мальчике, - строго одернул парней Вандервурт. - Да ладно тебе, - отмахнулся Мартин. - Это наш ручной чернокожий. Ничего мы ему не сделаем. - Я не чернокожий, - ответил Артур Стюарт. - Я полукровка. - Эт' точна! - радостно загоготал Василек, так что даже поперхнулся. Элвин едва сдерживался. - Еще один такой вопль, и они у меня снег будут жрать! - тихонько пробормотал он, так что услышал его только стоящий рядом Вандервурт. - Не кипятись, - успокоил Вандервурт. - Вреда-то от них нет никакого. - Поэтому они до сих пор живы. И Элвин улыбнулся. Вандервурт ответил ему такой же широкой улыбкой. Василек и Мартин просто забавляются, а поскольку Артуру Стюарту тоже весело, так почему бы не посмеяться? Мартин снял с полки какую-то склянку и показал Вандервурту. - Что это за слово? - спросил он. - Эвкалипт, - ответил Вандервурт. - Ну-ка, как пишется "евкалипд", полукровка? - Эвкалипт, - произнес Артур. - Э-В-К-А-Л-И-П-Т. - Ты только послушай! - воскликнул Василек. - Эта училка не взяла нас в школу, зато мы раздобыли себе ее голос, который повторяет все, что мы говорим. - Хорошо, тогда скажи нам, как пишется слово "задница"? - продолжал допытываться Мартин. - Так, парни, вы заходите слишком далеко, - встрял Вандервурт. - Это ж маленький мальчик. - Я хотел услышать, как это произнесет учительница... - принялся оправдываться Мартин. - Знаю я, чего ты хочешь, но об этом шепчись где-нибудь за амбаром, а не в моем магазине. Дверь открылась, и вслед за порывом холодного ветра в лавку ввалился Мок Берри. Вид у него был усталый и окоченевший, что, впрочем, неудивительно. Парни не обратили на вновь прибывшего никакого внимания. - За амбаром нет печки, - возразил Василек. - Да-да, так что помните об этом, когда вздумаете болтать всякую мерзость, - буркнул Вандервурт. Элвин заметил, как Мок Берри искоса поглядел на теплую печку, однако приблизиться к ней не посмел. Ни один человек в здравом уме и твердой памяти не станет шарахаться в морозный день от теплой печи, но Мок Берри знал, что есть вещи похуже холода. Поэтому он прямиком направился к стойке. Вандервурт наверняка видел его, но, похоже, вниманием хозяина лавки всецело завладели Мартин и Василек, которые задавали Артуру Стюарту коварные вопросы из области правописания. На Мока Берри Вандервурт даже не оглянулся. - Сасквахенния, - сказал Василек. - С-А-С-К-В-А-Х-Е-Н-Н-И-Я, - повторил Артур. - Могу поспорить, этот пацан выиграет любое соревнование по правописанию, - воскликнул Вандервурт. - К вам посетитель, - напомнил Элвин. Вандервурт медленно, очень медленно повернулся и бесстрастно воззрился на Мока Берри. Двигаясь так же неторопливо, хозяин лавки подошел к стойке и встал перед Моком Берри. - Пожалуйста, мне два фунта муки и двенадцать футов полудюймовой веревки, - сказал Мок. - Слышали? - громко спросил Василек. - Клянусь чем угодно, он собирается обваляться в муке, а потом повеситься. - Как пишется "самоубийство"? - обратился к Артуру Мартин. - С-А-М-О-У-Б-И-Й-С-Т-В-О, - по буквам продиктовал Артур Стюарт. - В кредит не даем, - процедил Вандервурт. Мок положил на стойку несколько монеток. Вандервурт с минуту молча изучал их. - Шесть футов веревки, - наконец промолвил он. Мок ничего не ответил. Вандервурт тоже молчал. Элвин видел, что денег, которые дал Мок, сполна хватит на покупку, да еще останется. Он не мог поверить глазам - Вандервурт специально повышал свои цены для человека, который пусть и был беден, но работал не меньше всех остальных в городе. Однако теперь Элвин постепенно начал понимать, почему Мок никак не выберется из нужды. Протестовать против несправедливости было бессмысленно, но по крайней мере Элвин мог сделать для Мока то же самое, что некогда Гораций Гестер сделал для него, - он мог заставить Вандервурта посмотреть правде в глаза. Хватит ему притворяться честным. Поэтому Элвин достал из-за пазухи бумажку, которую Вандервурт только что написал для него, и положил ее на стойку. - Извините, но я не знал, что здесь не дают в кредит, - сказал Элвин. - Наверное, придется вернуться к тетушке Гестер за деньгами. Вандервурт взглянул на Элвина. Теперь он должен либо отправить Элвина за деньгами, либо признать, что _Гестерам_ он в кредит дает, а Моку Берри - нет. Естественно, он избрал иной выход из положения. Не произнеся ни слова, он ушел в заднюю комнату и взвесил два фунта муки, после чего отмерил двенадцать футов полудюймовой веревки. Вандервурт славился тем, что никогда и никого не обманывает, и всем было известно, что цену за свой товар он запрашивает справедливую, вот почему Элвин был ошеломлен, увидев, как он обошелся с Моком Берри. Мок взял веревку, муку и направился к выходу. - Ты сдачу забыл, - крикнул Вандервурт. Мок обернулся, даже не пытаясь скрыть удивления. Он вернулся к стойке и молча смотрел, как Вандервурт отсчитывает ему десять центов и три пенни сдачи. Поколебавшись секунду, он смахнул монетки на ладонь и спрятал в карман. - Спасибо вам, сэр, - ответил он и, хлопнув дверью, исчез в метели. Вандервурт сердито - а может, с осуждением - взглянул на Элвина. - Я не могу давать в кредит первому встречному-поперечному. Элвин хотел ответить, что хозяин лавки мог бы отпускать товары по одинаковой цене и белым, и чернокожим, но он решил не ссориться с мистером Вандервуртом, который, в принципе, был не таким уж плохим человеком. Поэтому Элвин лишь дружелюбно улыбнулся. - Я понимаю. Эти Берри, они ведь почти такие же бедняки, как я, - сказал он. Вандервурт слегка расслабился, а это означало, что доброе мнение Элвина для него важнее, чем сведение счетов с юношей, который поставил его в неудобное положение. - Видишь ли, Элвин, если они все сюда потянутся, моей торговле конец. Никто не возражает против присутствия твоего мальчика-полукровки - они все очень миленькие, пока не вырастут, - но, узнав, что в мой магазин заходит всякая беднота, горожане станут держаться от меня подальше. - Насколько мне известно, Мок Берри всегда держит слово, - осторожно заметил Элвин. - И никто не посмел обвинить его в краже или другом преступлении. - О нет, такого о нем никто не говорит... - Что ж, я рад, что вы записали нас в число ваших клиентов, - улыбнулся Элвин. - Ты только посмотри. Василек, - ухмыльнулся из угла Мартин. - По-моему, подмастерье Элвин бросил свое дело и решил стать проповедником. Ну-ка, малыш, как пишется "проповедник"? - П-Р-О-П-О-В-Е-Д-Н-И-К. Вандервурт, почувствовав, что дело приобретает дурной поворот, попытался сменить тему разговора. - Как я уже говорил, Элвин, этот пацаненок, видно, лучше всех в стране знает правила правописания, а? И я вот подумал, а почему бы ему не записаться на соревнования по правописанию, которые должны состояться на следующей неделе? Мне кажется, он может принести Хатраку звание чемпиона. Я считаю, он и в соревнованиях штата победит. - Как пишется "чемпионат"? - спросил Василек. - Мисс Ларнер ни разу не говорила мне этого слова, - ответил Артур Стюарт. - А ты сам догадайся, - предложил Элвин. - Ч-Е-М, - начал Артур. - П-Е-О-Н-А-Т. - Вроде правильно, - пожал плечами Василек. - У тебя всегда были нелады с правописанием, - хмыкнул Мартин. - А у тебя что, лучше выйдет? - спросил Вандервурт. - Ну, зато я соревноваться не лезу, - отбрехался Мартин. - А что такое соревнование по правописанию? - поинтересовался Артур Стюарт. - Нам пора ехать, - перебил его Элвин, потому что знал: поскольку Артур Стюарт официально не учится в Хатракской грамматической школе, на соревнования ему ход закрыт. - Да, мистер Вандервурт, я съел у вас две печенины, сколько я должен? - Ну, не буду же я с друзей брать деньги за какие-то две печенины, - улыбнулся Вандервурт. - Я очень рад, сэр, что вы считаете меня своим другом, - искренне признался Элвин. Чтобы вернуть хорошего человека на путь истинный, нужно сначала поймать его на чем-нибудь дурном, после чего все повернуть и назвать его своим другом. Этой истине Элвин научился давным-давно. Элвин вновь замотал Артура Стюарта в шарфы, потом закутался сам и вывалился на мороз, сгибаясь под тяжелым мешком, в который были сложены товары, купленные у Вандервурта. Засунув мешок под скамейку, чтобы не занесло снегом, Элвин подсадил на повозку Артура Стюарта и вскарабкался следом. Лошади с веселым ржанием пустились вскачь - им тоже не улыбалось стоять на одном" месте и мерзнуть. Возвращаясь в гостиницу, они снова встретили Мока Берри и подкинули его до дому. Ни словом они не обмолвились о происшедшем в магазине, но Элвин понимал. Мок молчит вовсе не потому, что не оценил помощь Элвина. Наверное, Мока Берри просто пристыдил тот факт, что какой-то восемнадцатилетний подмастерье вступился за него и заставил Вандервурта назвать честную цену. А Вандервурт отступил только потому, что подмастерье был белым... О таком не всякий захочет лишний раз вспоминать. - Передайте привет тетушке Берри, - сказал на прощание Элвин, когда Мок спрыгнул с повозки рядом с тропинкой, ведущей к его дому. - Непременно передам, - кивнул Мок. - Спасибо, что довез. Развернувшись, Мок Берри скрылся за пеленой бушующего снега. Метель ярилась все сильнее и сильнее. Закинув покупки в гостиницу, Элвин обнаружил, что пришло время занятий в домике у мисс Ларнер, поэтому они с Артуром направились прямиком туда, перекидываясь снежками. Элвин заскочил в кузницу, чтобы отдать Миротворцу его амбарную книгу, однако кузнеца там не оказалось - видимо, решил пораньше закончить дело. Оглядевшись, Элвин сунул книгу на полку у двери, где Миротворец найдет ее. Затем он и Артур снова принялись играть в снежки, ожидая, когда мисс Ларнер вернется из школы. Доктор Уитли Лекаринг подвез ее в своей крытой коляске и проводил до самых дверей дома. Однако, заметив ждущих неподалеку Элвина и Артура, он сердито нахмурился. - Ребята, вам не кажется, что в такой ненастный день стоит дать мисс Ларнер немножко отдохнуть от учебы? Мисс Ларнер положила ладонь на руку доктора Лекаринга. - Спасибо, что подвезли меня до дому, доктор Лекаринг, - поблагодарила она. - Прошу вас, зовите меня Уитли. - Вы очень добры, доктор Лекаринг, но мне кажется, ваш почетный титул звучит лучше. Что же касается моих учеников, то, как я недавно открыла, их обучение в ненастную погоду продвигается куда успешнее, поскольку они не терзаются желанием сбежать побыстрее да искупаться. - Я никогда не сбегаю с уроков! - закричал Артур Стюарт. - А как пишется слово "чемпионат"? - Ч-Е-М-П-И-О-Н-А-Т, - произнесла по буквам мисс Ларнер. - Но где ты его услышал? - Ч-Е-М-П-И-О-Н-А-Т, - повторил Артур Стюарт голосом мисс Ларнер. - Этот мальчик нечто, - заметил Лекаринг. - Настоящий пересмешник. - Пересмешник бессознательно копирует песенки других птиц, - возразила мисс Ларнер. - Артур Стюарт, конечно, повторяет слова моим голосом, но он запоминает их, может потом написать и прочитать. - Я не пересмешник, - заявил Артур Стюарт. - Я буду участвовать в чемпионате по правописанию. Доктор Лекаринг и мисс Ларнер обменялись взглядами, за которыми явно что-то стояло, только что - Элвин не понял. - Вот и замечательно, - кивнул доктор Лекаринг. - Поскольку я все-таки внес его имя в списки - по вашему настоянию, мисс Ларнер, - он действительно может принять участие в чемпионате по правописанию. Но вряд ли вам следует ожидать от него особых результатов, мисс Ларнер! - Ваши доводы были разумны и логичны, доктор Лекаринг, и я с вами согласилась. Но мои доводы... - Ваши доводы сметают все преграды, мисс Ларнер. Я уже представляю, как оцепенеют те члены комиссии, которые старались не пустить Артура Стюарта в школу. Ведь они убедятся: он сейчас знает то, что проходят дети в два раза старше его. - Оцепенение, Артур Стюарт, - сказала мисс Ларнер. - Оцепенение, - повторил Артур. - О-Ц-Е-П-Е-Н-Е-Н-И-Е. - Доброго вам вечера, доктор Лекаринг. Так, ребята, заходите в дом. Пора начинать занятия. Артур Стюарт победил на чемпионате по правописанию, правильно написав слово "празднество". Однако от дальнейших соревнований мисс Ларнер его отстранила, и в результате на чемпионате штата победил другой мальчик. Поэтому Артура Стюарта почти никто не заметил, за исключением, разве что, горожан самого Хатрака. В местной газете даже появилась маленькая заметка про него. Шериф Поли Умник сложил страничку газеты вдвое и положил ее в конверт, адресованный преподобному Филадельфии Троуэру, Воббская долина, Карфаген-сити, улица Гаррисона, 44, "Восстановление Утраченной Собственности". Не прошло и двух недель, как эта страничка легла на стол Троуэра вместе с краткой запиской, в которой говорилось: "Мальчик нескольких недель от роду объявился здесь летом 1811 года. Живет в гостинице Горация Гестера что в Хатраке. Усыновление явно фальшивка так что не удивлюсь если мальчишка беглый раб". Подпись отсутствовала, но к такому Троуэр привык, хотя и не понимал этого. Почему люди скрывают свои имена, ведь они участвуют в богоугодном, праведном деле? Он написал письмо и отослал его на юг. Месяцем спустя Кэвил Плантер зачитывал письмо Троуэра двум ловчим. Закончив читать, он вручил им обрезки ногтей и локоны волос, принадлежавшие Агарь и ее пропавшему сыну Измаилу. - Мы вернемся к лету, - сказал темноволосый ловчий. - Если этот мальчик ваш, мы приведем его. - И получите свои законные деньги, к которым я прибавлю хорошую премию, - пообещал Кэвил Плантер. - Никаких премий, - заявил светловолосый ловчий. - Той суммы, о которой мы договорились, и покрытия дорожных расходов вполне достаточно. - Как пожелаете, - развел руками Кэвил. - Да хранит вас Господь во время вашего пути. 18. КАНДАЛЫ Зима сменилась весной. Осталось всего несколько месяцев до девятнадцатилетия Элвина, когда Миротворец Смит вызвал его к себе и сказал: - Как насчет того, чтобы начать трудиться над вещью, которую ты должен изготовить, чтобы доказать свое право называться мастером, а, Эл? Эти слова прозвучали для Элвина словно песенка иволги, он даже ответить ничего не смог, только кивнул. - Ну, и что же ты собираешься выковать? - поинтересовался мастер. - Я подумал, может, плуг? - пожал плечами Элвин. - На плуг уйдет много железа. Нужно его хорошо выплавить, да и выковать будет нелегко. Это ведь весьма рискованно, мальчик мой, железо зря терять неохота. - Если у меня ничего не получится, вы всегда сможете переплавить его. Поскольку оба они знали, что скорее свиньи научатся летать, чем Элвин потерпит поражение в своем деле, то разговор был пустым - просто Миротворец по-прежнему продолжал притворяться, будто Элвин так ничему и не научился. - А ведь правда, - согласился Миротворец. - Ты только постарайся, парень. Смотри, чтобы железо не вышло хрупким. Плуг должен быть тяжелым, чтобы глубоко погружаться в почву, и вместе с тем легким, чтобы его без труда можно было стронуть с места. Резать землю он должен легко, а камни откидывать в сторону. - Да, сэр. Еще в возрасте двенадцати лет Элвин запомнил основные черты всех инструментов. Однако были и другие правила, которым должен был следовать Элвин. Он хотел доказать, что настоящий кузнец, а не какой-то там полуиспеченный Мастер. Это означало, что в работе он не будет прибегать к помощи своего дара, а использует лишь те навыки, которыми обладает всякий хороший кузнец - верный глаз, знание черного металла, силу мускулов и мастерство рук. Работа над плугом означала, что он не должен отвлекаться ни на что другое, пока вещь не будет готова. Он начал с того, что изготовил форму. И для формы взял не обыкновенную глину, а отправился на Хатрак за лучшей белой глиной, чтобы поверхность плуга была чистой, гладкой и ровной. Вылепить форму нелегко, потому что для этого необходимо четко представлять себе, что хочешь получить, но Элвин умел запоминать формы. Добыв глину, он облепил ею деревянный каркас плуга - вся форма складывалась из составных частей, которые позднее должны придать остывающему железу вид плуга. После этого он хорошенько высушил глину, теперь она была готова принять железо. Материал для плуга он отобрал из кучи лома, после чего хорошенько ошкурил железяки, очистив от грязи и ржавчины. Тигель он также хорошенько вычистил. Пришло время плавить железо и разливать по формам. Встав на мехи, поднимая и опуская рукоять то одной, то другой рукой - точно так же, как во времена, когда он только-только поступил в подмастерья, - Элвин пожарче растопил огонь. В конце концов железо, брошенное в тигель, раскалилось добела, а огонь так обжигал, что рядом с ним практически невозможно было находиться. Огромными щипцами Элвин достал тигель из горна, поднес его к форме и принялся потихоньку лить металл. Расплавленное железо шипело и плевалось искрами, но форма крепко держала его, не треснув и не расколовшись под страшным жаром. Итак, поставим тигель обратно в огонь. Уложим на места другие части формы. Осторожно, потихоньку, чтобы железо не плеснуло. Количество необходимого металла Элвин определил точно - когда последняя часть формы встала на место, оказалось, что железо ровно-ровно залило ее. Не больше, не меньше. Вот и все. Оставалось подождать, пока железо остынет и затвердеет. Завтра он узнает, что у него получилось. Завтра Миротворец Смит увидит плуг и назовет Элвина мужчиной - кузнецом, мастером своего дела, который может самостоятельно работать у горна, правда, пока не может брать учеников. Это придет к нему после некоторой практики. Что же касается самого Элвина, то он готов был к этому уже много лет назад. Миротворец скостит всего несколько недель с полных семи лет работы Элвина - кузнец ждал, когда истечет срок контракта, а плуг, который должен был продемонстрировать искусство ученика, его не интересовал. Нет, настоящая работа Элвина, которую он должен исполнить, чтобы показать, что он не ученик, но мастер, ждет его впереди. После того как Миротворец примет плуг, Элвину придется сотворить еще кое-что. - Я сделаю его золотым, - сказал Элвин. Мисс Ларнер недоуменно приподняла одну бровь. - И что потом? Что ты скажешь людям, когда они увидят у тебя золотой плуг? Соврешь, что нашел его где-нибудь? Что наткнулся на случайную жилу золота и подумал, вот здорово будет выковать из него плуг? - Вы же сами говорили мне, что Мастер - это тот, кто способен превратить железо в золото. - Да, но это вовсе не означает, что следует все подряд превращать в золото. Мисс Ларнер вышла из жаркой кузницы в теплый, вязкий вечерний воздух. Снаружи было попрохладнее, но не намного - надвигалась первая душная весенняя ночь. - Я хочу сделать его не просто золотым, - объяснил Элвин. - По крайней мере, не совсем золотым. - А что, обычное золото тебя уже не устраивает? - Золото мертво. Как и железо. - Оно не мертво. Это просто... земля, в которой потух огонь. Оно никогда не было живым, поэтому и мертвым быть не может. - Вы сказали, что я могу осуществить любые свои мечты. - А ты способен представить живое золото? - Я хочу сотворить плуг, который сам пашет землю и в который не нужно впрягать быка. Она ничего не ответила, но глаза ее блеснули. - Если я смогу сотворить такое, мисс Ларнер, вы признаете, что я с честью выдержал выпускные экзамены вашей школы для Мастеров? - Я скажу, что ты уже не подмастерье. - Этого я от вас и добивался, мисс Ларнер. Я стану странствующим кузнецом, обретающим опыт, и странствующим Мастером. Если, конечно, смогу. - А ты сможешь? Элвин сначала кивнул, но потом пожал плечами: - Думаю, да. Это то же самое, что вы говорили об атомах, - помните, в январе? - Я думала, что ты забыл об этом. - Нет, мэм. Я продолжал задавать себе вопрос: что нельзя разделить на более мелкие частички? И вдруг мне пришла в голову мысль - если вещь имеет хоть какой-нибудь размер, значит, ее можно разделить. Стало быть, атом - это всего-навсего место, некое точное место, у которого нет ни ширины, ни длины, ни высоты. - Геометрическая точка Евклида. - Ну да, мэм, только вы говорили, что его геометрия была выдуманной, а атом существует на самом деле. - Но если у атома нет размеров, Элвин... - И вот что я подумал дальше - если у него нет размеров, значит, это ничто. Но атом - это не ничто. Это место. Лишь затем я понял, что атом - это не место, он просто _обладает_ местом. Понимаете разницу? Атом может находиться в неком месте, ну, как геометрическая точка, но затем сдвинуться. Может очутиться где-то еще. Поэтому он не только обладает местом, но имеет еще прошлое и будущее. Вчера он был там, сегодня он - здесь, а завтра - вон где. - Но атом - это не материальный объект, Элвин. - Да, я понимаю, это не объект. Но это и ни ничто. - Ты запутался в "ни". - Я знаю грамматику, мисс Ларнер, просто сейчас о ней не думаю. - Ты не будешь знать грамматику до тех пор, пока не начнешь правильно ее использовать, нисколько об этом не задумываясь. Но мы отвлеклись, продолжай. - Видите ли, я начал размышлять - если атом не обладает размерами, то как тогда определить, где он находится? Он ведь не светится, потому что внутри его нет огня, а значит, и гореть нечему. И вот к какому выводу я пришел. Представьте себе, что атом не имеет _размеров_, но в нем присутствует какой-то разум. Какая-то крошечная разумная искорка, благодаря которой атом может узнать, где находится. И единственная сила, которой обладает атом, состоит в том, что он может передвигаться с места на место и понимать, где он очутился. - Как это может быть? Нечто несуществующее обладает памятью? - Ну представьте! Скажем, вокруг нас находятся тысячи и тысячи атомов, бродящих повсюду. Как они определяют свое местонахождение? Поскольку атомы ходят как попало и куда попало, все вокруг постоянно меняется. И тут появляется некто - я сразу подумал о Боге - некто, кто может научить их образу. Показать, как остановиться и где. Он говорит нечто вроде: эй, ты, там, ты будешь в центре, а все остальные, вот вы, оставайтесь все время на одном и том же расстоянии от него. Что тогда получится? Мисс Ларнер на секунду задумалась: - Пустая сфера. Шар. Но, Элвин, шар по-прежнему будет состоять из ничто. - Вот именно! Разве вы еще не поняли? Вот почему я решил, что так оно и есть на самом деле. Посылая своего "жучка" внутрь вещей, я понял только одно - все вокруг меня большей частью пусто. Вот, к примеру, наковальня, она ведь выглядит твердой и тяжелой, да? Но говорю вам, она в основном пуста внутри. Маленькие железные частички, висящие на некоем расстоянии друг от друга, - вот и все, что в ней есть. Но большей частью наковальня состоит из пустого пространства между этими частичками. Понимаете? Эти частички ведут себя в точности как атомы, о которых я только что говорил. Хорошо, допустим, наковальня вдруг выросла и стала размером с гору. Когда вы подойдете к ней поближе, то заметите, что гора эта сделана из мелких камешков, а когда возьмете горсть камешков, то они рассыплются у вас в руке, и вы поймете, что они сделаны из мелкой пыли. Но если вы потом приглядитесь к одной из пылинок, то увидите, что пылинка эта очень похожа на гору, ведь она тоже состоит из камешков, правда очень маленьких. - Так ты хочешь сказать, что твердые предметы, которые мы видим, на самом деле всего лишь иллюзия? Малюсенькие частички-ничто составляют крошечные сферы, которые, если их сложить вместе, образуют твои пылинки, потом из пылинок получаются кусочки, а уже из кусочков - наковальня... - Да, все так, правда, мне кажется, что ступеней здесь куда больше. Неужели вы не видите, что это все объясняет? Я всего-навсего должен представить новую форму, новый образ или порядок и удержать у себя в голове, а затем, если я хорошенько напрягусь и подумаю, скомандую частичкам измениться, они мгновенно изменятся. Потому что они живые. Может, они совсем маленькие и не такие уж умные, но если я ясно покажу им то, чего хочу добиться, они могут последовать моей просьбе. - Это слишком странно для меня, Элвин. Не могу себе представить, что все на самом деле ничто, пустота... - Нет, мисс Ларнер, здесь вы ошибаетесь. Дело в том, что все вокруг - _живое_. Все создано из живых атомов, которые повинуются приказам, передаваемым Богом. Следуя этим приказам, некоторые атомы превращаются в свет и тепло, кое-кто становится железом, другие - водой, третьи - воздухом, а четвертые - нашей кожей и костями. Эти вещи существуют на самом деле, значит, атомы тоже реальны. - Элвин, я рассказала тебе об атомах, потому что сочла их существование интересной теорией. Лучшие мыслители наших времен считают, что атомов нет. - Прошу прощения, мисс Ларнер, но лучшие мыслители никогда не видели того, что видел я, так откуда им знать? Говорю вам, это единственная теория, которая объясняет все, что я вижу и что делаю. - Но откуда взялись эти атомы? - Ниоткуда. А может, отовсюду. Может, эти атомы просто есть. Всегда были и всегда будут. Их ведь нельзя разделить. Они не могут умереть. Вы не можете создать их, не можете расколоть. Они вечны. - Тогда наш мир создал вовсе не Бог. - Почему? Атомы были ничем, обыкновенными точками, которые даже не знали, где находятся. Именно Бог расставил их по местам, показав, где они должны находиться, - и все во вселенной состоит из атомов. Мисс Ларнер снова задумалась - на этот раз надолго. Элвин молча стоял рядом и ждал. Он знал, что его догадки истинны, во всяком случае ничего более правдивого он не слышал. Если только мисс Ларнер не найдет какой-нибудь уязвимый пункт. Сколько раз за этот год она разбивала его теории, находя в его доказательствах некое слабое место, о котором он совсем забыл, некую причину, которая объясняла, почему его замысел невозможен! Вот и сейчас он ждал от нее возражений. Которые докажут, что он снова ошибся. Может, в конце концов она все-таки сумела бы опровергнуть его. Она еще хмурила лоб, раздумывая над словами Элвина, когда до их слуха со стороны ведущей из города дороги вдруг донесся стук лошадиных копыт. Естественно, они обернулись посмотреть, кто так гонит лошадей. Это были шериф Поли Умник и двое каких-то мужчин, которых Элвин видел впервые. Позади тащилась коляска доктора Лекаринга, которой управлял все тот же По Доггли. И остановилась эта кавалькада прямо рядом с Элвином и мисс Ларнер, у поворота к кузнице. - Мисс Ларнер, - обратился к учительнице Поли Умник, - вы Артура Стюарта не видели? - А почему вы спрашиваете? - нахмурилась мисс Ларнер. - И кто эти люди? - Он здесь, - проговорил один из незнакомцев. Светловолосый. В своей руке он держал маленькую шкатулку. Оба всадника разом поглядели на нее, затем перевели взгляд на домик у ручья, который располагался на склоне холма. - Вон там, - добавил светловолосый. - Ну что, вам еще какие-то доказательства требуются? - спросил Поли Умник, обратившись к доктору Лекарингу, который, покинув коляску, стоял рядом. На лице доктора были написаны ярость, беспомощность и вместе с тем ужас. - Ловчие, - прошептала мисс Ларнер. - Они самые, - кивнул светловолосый. - У вас здесь живет беглый раб, мэм. - Он не раб, - твердо ответила она. - Это мой ученик, вполне законно усыновленный Горацием и Маргарет Гестер... - Мы получили письмо от его владельца, в котором называется точная дата рождения мальчика. Кроме того, у нас имеются обрезки его ногтей и локон волос. Сомнений быть не может. Мы давали клятву и обладаем необходимым сертификатом, мэм. То, что мы находим, найдено. Это закон, и, мешая нам, вы совершаете преступление. Ловчий говорил тихо и выражался очень вежливо. - Не беспокойтесь, мисс Ларнер, - вступил доктор Лекаринг. - У меня имеется письменное распоряжение мэра, рассмотрение этого дела будет отложено до завтра, когда вернется судья. - А тем временем мы поместим мальчишку в тюрьму, - встрял Поли Умник. - Не хотелось бы, чтобы кто-нибудь вдруг сбежал и увел его. - Это не поможет, - возразил светловолосый ловчий. - Мы пойдем по следу. И, скорее всего, пристрелим вора, осмелившегося посягнуть на чужую собственность. - Но вы ведь даже не удосужились переговорить с Гестерами! - воскликнула мисс Ларнер. - Я ничего не мог сделать! - развел руками доктор Лекаринг. - Я сопровождал _их_, - показал он на ловчих. - Ведь они могли забрать малыша... - Мы следуем закону, - ответил светловолосый ловчий. - Вон он, - проговорил темноволосый. На пороге домика у ручья появился Артур Стюарт. - Ни с места, парень! - заорал Поли Умник. - Только шагни в сторону, я тебя так выдеру, света белого не взвидишь! - Вовсе не обязательно угрожать ему, - заявила мисс Ларнер, но ее уже никто не слышал, потому что все сорвались с места и побежали по склону холма. - Прошу вас, не надо его бить! - закричал доктор Лекаринг. - Если он не попытается бежать, никто ему ничего не сделает, - ответил светловолосый ловчий. - Элвин, - окликнула мисс Ларнер, - не делай этого. - Они не получат Артура Стюарта. - Не смей использовать свою силу. Она не для того тебе была дана. - Говорю вам... - Сам подумай, Элвин, у нас есть время до завтра. Может быть, судья... - В тюрьму его! - Если что-нибудь случится с ловчими, националисты немедленно поднимут вой, чтобы еще больше ужесточить Договор о беглых рабах. Понимаешь меня? Это тебе не местное преступление, не просто убийство. Тебя увезут в Аппалачи и подвергнут там суду. - Но я же не могу сидеть сложа руки. - Беги быстрее к Гестерам. Элвин на секунду заколебался. Будь его воля, он бы сжег руки ловчих, прежде чем они дотронулись бы до Артура. Но мальчика уже схватили, пальцы алчно впились в его ручки. Мисс Ларнер права. Нужно придумать какой-нибудь способ отвоевать Артура раз и навсегда, а глупая драка лишь усугубит положение вещей. Элвин помчался к дому Гестеров. Его очень удивило, насколько спокойно они восприняли дурные новости - словно ожидали подобного все последние семь лет. Старушка Пег и Гораций молча переглянулись, и, не произнеся ни слова, Пег принялась собирать вещи - свои и Артура Стюарта. - Зачем она сама-то собирается? - не понял Элвин. Гораций улыбнулся - скупой, натянутой улыбкой. - Она не допустит, чтобы Артур провел ночь в тюрьме. Им придется запереть ее вместе с ним. Это объяснение звучало вполне разумно - хотя представить, чтобы такие люди, как Артур Стюарт и старушка Пег Гестер, были брошены в тюрьму?.. Нет, невозможно. - А что вы собираетесь делать? - поинтересовался Элвин. - Заряжать ружья, - пожал плечами Гораций. - Когда они уйдут, я последую за ними. Элвин передал ему слова мисс Ларнер о националистах, которые не преминут раскричаться на всю страну, если кто-то посмеет поднять руку на ловчего. - А что мне могут сделать плохого? Разве что повесят. Но я честно тебе скажу, скорее я пойду на виселицу, чем проживу в этом доме хоть один день, если Артура Стюарта уведут, а я ничего не сделаю, чтобы помешать этому. Ведь я могу помешать им, Элвин. Черт побери, парень, за свою жизнь я спас рабов пятьдесят, не меньше. По Доггли и я подбирали их на этом берегу реки и помогали перебраться в Канаду. Я всю жизнь этим занимался. Элвин вовсе не удивился, когда узнал, что Гораций Гестер - ярый эмансипационист. - Я рассказываю это, Элвин, потому что мне потребуется твоя помощь. Я обыкновенный человек, к тому же я один, а их - двое. У меня нет никого, кому я мог бы довериться; По Доггли не ходил со мной на такие дела уже много лет, и я не знаю, на чью сторону он перешел. Но ты - я знаю, ты способен хранить тайну и любишь Артура Стюарта так же, как моя жена. То, как он сказал это, несколько ошеломило Элвина: - А вы... неужели вы не любите его, сэр? Гораций посмотрел на Элвина как на сумасшедшего: - Я не позволю им забрать мальчика-полукровку из-под крыши моего дома, Эл. На лестнице показалась тетушка Гестер, под мышками она держала два тюка. - Отвези меня в город, Гораций Гестер. Они услышали, как мимо гостиницы промчались лошади. - Это, наверное, они, - заметил Элвин. - Не волнуйся, Пег, - попытался успокоить жену Гораций. - _Не волноваться_? - яростно накинулась на него старушка Пег. - То, что сегодня случилось, Гораций, может иметь только два исхода. Либо я потеряю сына, которого увезут в рабство на юг, либо мой дурак муж погибнет, пытаясь освободить его. Конечно, чего тут волноваться?! Затем она разрыдалась во весь голос и крепко обняла Горация. Сердце Элвина чуть не разорвалось от жалости. Именно Элвин отвез тетушку Гестер в город, взяв в гостинице повозку. Он стоял рядом, пока она пытала Поли Умника, который в конце концов разрешить ей провести ночь в камере - хотя заставил поклясться ужасной клятвой, что она не станет пытаться тайком вывести Артура Стюарта из тюрьмы. По дороге к камере Поли Умник сказал: - Тебе не следует так беспокоиться, тетушка Гестер. Его хозяин наверняка хороший человек. Местные жители неправильно представляют себе рабство. Тут уж она накинулась на него, как ураган: - Так, может, ты отправишься вместо него, Поли? Посмотришь, как оно хорошо живется, в рабстве-то? - Я? - Эта мысль явно позабавила шерифа. - Я _белый_ человек, тетушка Гестер. Рабство - это естественное состояние чернокожих. Элвин сделал так, что ключи выскользнули из пальцев Поли. - Что-то я сегодня какой-то неловкий, - пробормотал Поли Умник, наклоняясь. Нога тетушки Гестер наступила прямо на огромное кольцо, на котором были собраны ключи. - Подними ногу, тетушка Гестер, - посоветовал шериф, - иначе я обвиню тебя в потворничестве и подстрекательстве, не говоря уже о сопротивлении властям. Она убрала ногу. Шериф открыл решетку. Старушка Пег вошла в камеру и обняла бросившегося к ней Артура Стюарта. Элвин молча смотрел, как Поли Умник закрыл и запер решетку. Затем Элвин отправился домой. Элвин разбил форму и счистил глину, прилипшую к поверхности плуга. Железо было гладким и твердым - плуг получился на диво хорошим, подобного ему Элвин ни разу в жизни не видел. Он проник внутрь железа и не нашел там ни единой трещинки, из-за которой плуг может сломаться. Он шлифовал и точил, точил и шлифовал, пока железо не засияло, а лезвие не стало острым, как острие ножа, словно плугом этим будет пользоваться мясник для разделки туш, а не обыкновенный фермер в поле. В конце концов Элвин положил плуг рядом с собой, после чего выпрямился и уставился вдаль, глядя на восходящее солнце и просыпающийся мир. В положенное время из дома пришел Миротворец и оглядел плуг. Но Элвин не видел его, потому что заснул. Миротворец растолкал юношу и отправил в дом отсыпаться. - Бедняжка, - пожалела его Герти. - Могу поспорить, за последнюю ночь он ни разочка не сомкнул глаз. Всю ночь он работал над дурацким плугом. - Плуг вышел вроде ничего. - Плуг - само совершенство. Зная Элвина, могу за это поручиться. - Да что ты понимаешь в кузнечном деле? - скорчил гримасу Миротворец. - Зато я знаю Элвина и знаю тебя. - Странный паренек. Впрочем, ты права. Хотя он не спал всю прошлую ночь, плуг получился на славу. В голосе Миротворца даже проскользнули добрые нотки, но Элвин к тому времени уже спал в своей постели, а поэтому ничего не слышал. - Элвин был очень дружен с этим мальчиком-полукровкой, - сказала Герти. - Неудивительно, что он не мог заснуть. - Сейчас он спит, - возразил Миротворец. - Только представь себе, малыша Артура Стюарта отдадут в рабство... - Закон есть закон, - философски заметил Миротворец. - Не могу сказать, что этот закон мне по душе, но человек должен подчиняться существующему порядку, иначе что будет твориться? - Ты и закон... - фыркнула Герти. - Я рада, что мы не живем на другом берегу Гайо, не то, могу поклясться, вместо учеников ты брал бы себе рабов - если, конечно, ты понимаешь разницу между ними. Это было недвусмысленное объявление войны, так открыто Герти не выступала ни разу, поэтому вот-вот должна была разразиться одна из обычных волосодральных, тарелкоразбивальных ссор, но Герти и Миротворец вовремя вспомнили, что на чердаке спит Элвин, поэтому смерили друг друга разъяренными взглядами и разошлись. Поскольку все их ссоры заканчивались одним и тем же, одни и те же злые слова говорились, одни и те же побои наносились, можно было представить, что кузнец и его жена, устав от семейных скандалов, сказали друг другу: "Притворись, что мы обменялись кучей "любезностей" и покончим с этим". Сон Элвина не был долгим и, если уж на то пошло, крепким. Его душу терзали страх, гнев и желание что-то сделать, поэтому он постоянно ворочался с боку на бок, не говоря о всяких дурных снах, которые ему снились. Он пробудился в ужасе, когда ему приснилось, что черный плуг превратился вдруг в золотой. Он проснулся, увидев во сне, как Артура Стюарта избивают плетьми. Еще раз его разбудил сон, в котором Элвин направлял на одного из ловчих ружье и нажимал на курок. В четвертый раз ему приснилось, будто он прицеливается в ловчего, но на курок не нажимает, а смотрит, как двое мужчин утаскивают маленького Артура, который кричит: "Где ты, Элвин! Элвин, не позволяй им увести меня". - Ты либо просыпайся, либо заткнись! - заорала Герти. - Всех детей мне перепугал! Элвин открыл глаза и, свесив голову, выглянул в люк чердака. - Так детей же нет в доме. - Ну, меня перепугал. Не знаю, паренек, что тебе снилось, но надеюсь, такие сны не придут даже моему самому заклятому врагу, которым сегодня утром, сказать по правде, является мой муж. Упоминание о Миротворце сразу разбудило Элвина. Он быстренько натянул штаны, гадая, когда и каким образом очутился на чердаке и кто снял с него штаны и башмаки. За это время Герти каким-то чудом удалось собрать на стол - откуда ни возьмись появились кукурузный хлеб, сыр и кусок патоки. - У меня нет времени на еду, мэм, - сказал Элвин. - Извините, но мне надо... - Времени у тебя предостаточно. - Нет, мэм, вы уж простите... - Хоть хлеб возьми, дурачина. Хочешь работать весь день на пустой желудок? Поспав часок-другой? Еще ведь и полудня нет. Жуя хлеб, он торопливо спустился к кузнице. На повороте вновь стояла коляска доктора Лекаринга и паслись лошади ловчих. На мгновение Элвин подумал, что они заявились сюда, потому что Артуру Стюарту каким-то образом удалось ускользнуть, а ловчие потеряли его след и... Но нет. Артура Стюарта они привезли с собой. - Доброе утро, Элвин, - поприветствовал его Миротворец и снова повернулся к остальным. - Я, наверное, самый добрый мастер на свете, раз позволяю мальчишке-ученику спать до самого полудня. Элвин не заметил язвительного замечания Миротворца и того, что кузнец назвал его "мальчишкой-учеником", тогда как работа Элвина, свидетельствующая о его мастерстве, стояла на скамье у кузницы. Элвин опустился на корточки перед Артуром Стюартом и заглянул мальчику в глаза. - Отойди-ка от него, - сказал светловолосый ловчий. Элвин ничего не слышал. Он и Артура Стюарта не замечал - сейчас он вглядывался в стоящего перед ним мальчика другим, внутренним оком. Он отыскивал на его теле следы побоев. Но ничего не нашел. Пока малыша не били. Лишь страх поселился в его теле. - Ты так и не ответил, - обратился к кузнецу Поли Умник. - Ты исполнишь наш заказ или нет? Миротворец кашлянул. - Джентльмены, как-то раз я выковал пару кандальных цепей, еще в Новой Англии. Для человека, обвиненного в предательстве, которого отправляли обратно в Англию в цепях. Надеюсь, мне никогда не придется ковать кандалы для семилетнего мальчика, который не причинил вреда ни единой живой душе, для мальчика, который играл рядом с моей кузницей и... - Миротворец, - перебил Поли Умник, - я сказал ловчим, что, если ты выкуешь кандалы, им не придется использовать вот это. Умник поднял тяжеленную доску из дерева и железа, в которой были проделаны три дыры - для головы и для рук. - Это закон, - промолвил светловолосый ловчий. - Мы возвращаем беглых рабов в этой доске, чтобы показать остальным чернокожим, что ждет их в случае побега. Но он всего лишь маленький мальчик, и поскольку от владельца убежала его мама, а не он сам, мы согласились на кандалы. Хотя мне никакой разницы нет. Нам так или иначе заплатят. - Вы и ваш проклятый Договор! - взвизгнул Миротворец. - При помощи этого закона вы и нас хотите сделать работорговцами. - Я выкую то, что вы просите, - неожиданно заявил Элвин. Миротворец в ужасе оглянулся на юношу: - Ты?! - Кандалы всяко лучше этой доски, - объяснил Элвин. Чего он не сказал вслух, так это того, что он вовсе не собирается допустить, чтобы Артур Стюарт носил эти кандалы дольше чем один день. Он взглянул на мальчика. - Я сделаю кандалы, которые не причинят тебе боли, Артур Стюарт. - Мудрое решение, - высказался Поли Умник. - Слава Богу, хоть у кого-то осталась толика здравого смысла, - вздохнул светловолосый ловчий. Элвин взглянул на него и попытался сдержать рвущуюся наружу ненависть. Это у него не совсем получилось. Его плевок взбороздил пыль прямо у ног ловчего. Темноволосый ловчий хотел было вдарить ему как следует за такую наглость, причем Элвин тоже не возражал против того, чтобы померяться силами с этим человеком и, может, повозить его мордой в грязи минутку-другую. Но Поли Умник прыгнул между ними, и у шерифа хватило ума обратиться к ловчему, а не к Элвину. - Ты, должно быть, полный дурак, раз намереваешься затеять свару с кузнецом. На руки его посмотри. - Я справлюсь с ним, - заявил ловчий. - Вы, парни, поймите, - вступил светловолосый. - Это ведь наш дар. Мы ничего не можем с собой поделать, мы ловчие от природы и... - Лучше бы человек, владеющий таким даром, умер при родах, чем потом вырос и стал пользоваться данными ему силами, - проговорил Миротворец и повернулся к Элвину. - Я не позволю тебе ковать кандалы в моей кузнице. - Не валяй дурака, Миротворец, - поморщился Поли Умник. - Прошу вас, - взмолился доктор Лекаринг. - Вы причините мальчику больше зла, чем добра. Миротворец отступил, хотя и неохотно. - Дай-ка мне свои руки, Артур Стюарт, - сказал Элвин. Элвин притворился, будто измеряет запястья Артура ниткой. По правде говоря, он и так знал все размеры, с точностью до дюйма, и он выкует железо гладким, закруглив края. Кандалы будут ровно такого веса, который нужно, и не причинят боли Артуру. Во всяком случае, этому телу. Все стояли рядом и смотрели, как Элвин работает. Более точной работы им видеть не приходилось. На сей раз Элвин прибег к своему дару, но очень осторожно. Он согнул полоску железа ровно пополам и обрезал ее. Две половинки каждого наручника сошлись, не оставив ни щелочки, так что железо не будет защемлять кожу рук. Тем временем Элвин вспоминал, как Артур качал мехи или стоял рядом и развлекал разговорами, пока подмастерье трудился. Больше этого не будет. После того как мальчика сегодня ночью спасут, Артура придется переправить в Канаду или спрятать где-нибудь - если, конечно, возможно спрятаться от ловчего. - Отличная работа, - похвалил светловолосый ловчий. - Никогда не видел столь замечательного кузнеца. - Можешь гордиться собой, Элвин, - донесся из темного угла кузницы смешок Миротворца. - Пусть эти кандалы станут твоей работой, которая принесет тебе звание мастера. Элвин повернулся и смерил кузнеца взглядом. - Работой, свидетельствующей о моем мастерстве, является вон тот плуг, стоящий на скамье, если ты его случайно не заметил, Миротворец. Впервые Элвин обратился к своему мастеру на "ты". Элвин совершенно ясно давал кузнецу понять, что помыкать собой больше не позволит. Но Миротворец, казалось, не понял. - Следи за своим языком, парень! Ты станешь мастером, когда я скажу, и твоей работой, после которой я отпущу тебя на вольные хлеба, станет та, которую я сам назову... - Ну-ка, мальчик, давай примерим. - Светловолосый ловчий, казалось, пропустил болтовню Миротворца мимо ушей. - Я еще не закончил, - вступился Элвин. - Они готовы, - возразил ловчий. - Они должны остыть, - указал Элвин. - Так окуни их вон в то ведро и остуди. - Если я это сделаю, они изменят форму и порежут мальчику руки. Темноволосый ловчий устало закатил глаза. Что с того, если рабу пустят немножко крови? Но светловолосый ловчий знал, что никто не упрекнет его, если он чуточку подождет. - Да, торопиться некуда, - кивнул он. - Это недолго. Они замолчали и стали ждать. Затем Поли вдруг принялся болтать ни о чем, пустой разговор подхватили ловчие, и даже доктор Лекаринг начал беседовать с ними, как со старыми знакомыми. Может, они считали, что ловчие немножко оттают и не станут измываться над мальчиком, перевалив на другой берег Гайо. Элвин решил остановиться на этом выводе, чтобы потом не возненавидеть шерифа и доктора. Кроме того, у него в голове созрел план. Украсть Артура Стюарта мало - а если у Элвина получится сделать так, что ловчие вообще не смогут найти его? - Что находится в шкатулочке, по которой вы, ловчие, ищете пропажу? - поинтересовался он. - Все тебе надо знать, - проворчал темноволосый ловчий. - Это не секрет, - пожал плечами светловолосый. - Каждый рабовладелец делает такую коробочку для каждого нового раба, который либо родился, либо был приобретен. Туда помещаются кусочек кожи, локон волос, обрезки ногтей, капелька крови и так далее. В общем, частички плоти раба. - И вы ищете потом по запаху? - О нет, вовсе нет. Мы не псы, которые идут по запаху крови, мистер Кузнец. Элвин знал, что мистером Кузнецом его назвали, чтобы польстить, поэтому улыбнулся краешком рта, притворяясь, будто лесть достигла цели. - Но как же эта коробочка вам помогает? - Это наш дар, - улыбнулся светловолосый ловчий. - Кто знает, как он работает? Мы просто смотрим на нее, и мы... ну, как будто видим очертания человека, которого ищем. - И вовсе это не так, - проворчал темноволосый. - Так действую я. - Ну а мне становится известно, где находится тот, кого мы ищем. Я словно вижу вдруг его душу. Во всяком случае, это происходит, когда я приближаюсь к беглому рабу. Его душа начинает ярко-ярко светиться. - Темноволосый ловчий ухмыльнулся. - И вижу я это издалека. - А показать можете? - спросил Элвин. - Ты ничего не поймешь, - фыркнул светловолосый. - Я, пожалуй, покажу тебе, парень, - вдруг сказал темноволосый. - Сейчас я повернусь спиной, а ты уведи мальчишку в другой угол кузницы. И я через плечо укажу тебе на него, не ошибусь ни на дюйм. - Кончай, - нахмурился светловолосый ловчий. - Все равно нечего делать, пока не остынет железо. Дай-ка мне шкатулочку. Темноволосый хвастался не зря - куда бы Элвин ни уводил Артура Стюарта, всякий раз ловчий точно указывал на мальчика. Но Элвина интересовало вовсе не его умение. Он вглядывался в тело ловчего, пытаясь понять, что тот _видит_ и как это связано со шкатулкой. Каким образом частичка кожи или локон, взятые у новорожденного Артура Стюарта семь лет назад, могут провести туда, где находится мальчик? Затем он вспомнил, как в первый раз ловчий несколько замялся, прежде чем указать на Артура. Его палец покружил немного, но после этой секундной заминки ловчий стал сразу указывать на Артура Стюарта. Как будто он пытался разобраться, кто из людей за его спиной Артур. Шкатулка служила не для нахождения беглого раба, а для его узнавания. Ловчие видели всех, но без шкатулки не могли определить, кто есть кто. Значит, они видят не разум и не душу Артура. Они наблюдают тело, которое для них ничем не выделяется, если нет неких особых черт. Признаки, по которым они отличали свою жертву, Элвину и так были понятны - за свою жизнь он исцелил достаточно народу и осознал, что люди во многом похожи, если не считать крошечных частичек, находящихся в самом центре каждого кусочка их плоти. Эти частички у каждого человека были своими, однако походили друг на друга как две капли воды. Словно сам Господь проставил свои знаки отличия в человеческой плоти. А может, это отметина зверя, о которой говорится в книге Откровений. Не важно. Элвин догадался, что в шкатулке ловчих находится частичка-знак, которая живет в теле Артура Стюарта. Даже мертвые обрезки ногтей и высохшая капелька крови несут в себе рисунок человека. "Я смогу изменить эти частички, - подумал Элвин. - Я наверняка смогу изменить их, изменить во всем теле. Это как превратить железо в золото, а воду - в вино. Тогда шкатулка ловчих не сработает. Она им ничем не поможет. Они сколько угодно могут искать Артура Стюарта, но пока они не узнают его в лицо, как узнают друг друга обыкновенные люди, они никогда не найдут мальчика". Лучше всего, если они вообще не поймут, что произошло. У них по-прежнему останется шкатулка, в которой хранятся частички Артура, и они убедятся, что она ничуть не изменилась, потому что Элвин к ней не прикоснется. Но они потом могут объехать весь мир и никогда не найдут тело, соответствующее имеющимся у них частичкам. Причем ловчие ни за что не догадаются, что случилось. "Так и поступим, - решил Элвин. - Я отыщу способ изменить его. Даже если придется перерисовать миллионы знаков, рассеянных по телу, я найду способ изменить каждый из них. Сегодня же ночью - и завтра Артур будет свободен, свободен навсегда". Железо остыло. Элвин опустился на колени перед Артуром Стюартом и осторожно надел кандалы. Они подошли так точно, словно Элвин отлил их в форме, снятой с тела Артура. Когда они защелкнулись и между ними закачалась легкая короткая цепь, Элвин взглянул Артуру в глаза. - Не бойся, - сказал он. Артур Стюарт ничего не ответил. - Я не забуду тебя, - сказал Элвин. - Уж конечно, - гоготнул темноволосый ловчий. - На всякий случай, если тебя вдруг одолеют воспоминания, пока мы будем везти мальчишку домой к законному владельцу, я тебя предупрежу, скажу прямо - мы всегда спим по очереди. А еще один дар ловчего заключается в том, что мы чувствуем, когда кто-то приближается к нам. Так что незаметно не подкрадешься. Тем более ты, кузнец. Тебя я увижу за десять миль. Элвин молча смотрел на него. Вскоре ловчий фыркнул и отвел взгляд. Артура Стюарта посадили на лошадь перед светловолосым ловчим. Но Элвин понял, что, стоит им переправиться через Гайо, как Артур пойдет пешком. Они так поступят не из злобы - плох тот ловчий, который проявляет милосердие к беглому рабу. Они ведь должны показать пример другим рабам: пускай посмотрят, как семилетний мальчик, склонив голову, тащится за лошадьми, переступая окровавленными ногами. Тогда они дважды подумают, прежде чем попытаться бежать вместе со своими детьми. Они увидят, что ловчие не знают милосердия. Поли и доктор Лекаринг тоже уехали. Они проводили ловчих до Гайо и проследили, как те переправляются через реку. Уверившись, что Артуру Стюарту, пока тот находился на свободной территории, никакого зла не причинили, доктор и шериф отправились назад. Миротворцу особенно сказать было нечего, но свои мысли он выразил достаточно просто. - Настоящий мужчина никогда не наденет кандалы на своего друга, - сказал Миротворец. - Я пойду в дом и подпишу бумаги о том, что отпускаю тебя. Я не потерплю, чтобы ты работал в моей кузнице и жил в моем доме. И он оставил Элвина одного. Не прошло и пяти минут, как к кузнице подошел Гораций Гестер. - Поехали, - сказал он. - Нет, - покачал головой Элвин. - Рано. Они увидят нас и сообщат шерифу, заметив погоню. - У нас нет выбора. Мы потеряем след. - Вам известно кое-что о том, кто я есть и что умею, - ответил Элвин. - Я держу их сейчас. Они мили не отъедут от берега Гайо, как заснут мертвецким сном. - Ты это можешь устроить? - Мне известно, что происходит внутри человека, когда ему хочется спать. Я могу сделать так, что, как только они въедут в Аппалачи, на них нападет сонливость. - Если уж ты на такое способен, то почему просто не убьешь их? - Не могу. - Это не люди! Это не будет убийством, если ты сотрешь их с лица земли! - Они люди, как вы и я, - возразил Элвин. - Кроме того, убив их, я нарушу Договор о беглых рабах. - Ты теперь превратился в законника? - Мисс Ларнер объяснила мне это. Вообще-то, она объясняла Договор Артуру Стюарту, а я просто присутствовал при этом. Он интересовался. Прошлой осенью. "Почему мой папа не убьет их, если какие-нибудь ловчие вдруг приедут за мной?" - спросил он. И мисс Ларнер, она объяснила ему, что за теми ловчими пожалуют другие, но тогда они повесят вас и все равно заберут Артура Стюарта. Лицо Горация побагровело. Элвин не понял, почему Гораций так разозлился, пока хозяин гостиницы не объяснил это сам: - Он не имеет права называть меня отцом. Я не желал его присутствия в моем доме. - Он сглотнул. - Но мальчик прав. Я не задумываясь убил бы ловчих, если бы счел, что это принесет хоть какую-то пользу. - Никаких убийств, - заявил Элвин. - Мне кажется, я смогу все устроить, они никогда не найдут Артура снова. - Знаю. Я хотел увезти его в Канаду. Добраться до озера и переправиться на другую сторону. - Нет, сэр, - покачал головой Элвин. - Я смогу сделать так, что они вообще не найдут его. Надо будет просто спрятать Артура, пока они не уберутся восвояси. - Но где мы его спрячем? - В домике у ручья, если мисс Ларнер позволит. - Почему именно там? - Я наложил на дом надежные обереги. Я-то считал, что делаю это для учительницы, но теперь понимаю, что на самом деле старался ради Артура Стюарта. Гораций довольно усмехнулся: - Да, Элвин, ты нечто. Тебе об этом кто-нибудь говорил? - Ну, бывало. Если б только знать, что же я на самом деле. - Пойду спрошу у мисс Ларнер, можно ли воспользоваться ее домиком. - Мне кажется, мисс Ларнер ответит "да" еще до того, как вы зададите свой вопрос. - Хорошо. Итак, когда начинаем действовать? Этот вопрос застал Элвина врасплох. Взрослый мужчина спрашивал, когда Элвин даст команду отправляться в путь! - Выедем, когда стемнеет. Как только двое ловчих заснут. - У тебя действительно получится? - Получится, если я буду наблюдать за ними. Ну, не глазами, но нечто вроде. Я должен следовать за ними, а то могу усыпить не тех людей. - И сейчас ты тоже следишь за ними? - Мне известно, где они находятся. - Ну, ладно... Гораций выглядел напуганным. Как семь лет назад, когда Элвин признался ему, что знает о девочке, похороненной на кладбище. Он боялся, потому что помнил - Элвин способен совершить нечто очень странное, и умения юноши лежат за пределами возможностей обычных оберегов или даров. "Неужели ты так плохо меня знаешь, Гораций? Неужели ты не видишь, что я все тот же Элвин, мальчик, которого ты любил, которому столько раз доверялся и помогал? Ты увидел, что я сильнее, чем ты думал, и моим силам не видно предела, но это не значит, что я представляю опасность для тебя. Нет причины пуга