чит, ты медленно шел. - Я сбивал их со следа. Но шел я действительно медленно. - Ай, - Ньюн некоторое время сидел неподвижно, затем толкнул ногой сумку, которую нес. Это был вопрос. - Пища, - Дункан потянулся к сумке, чтобы показать, но Ньюн перехватил его руку. - Твоего слова достаточно. Но Дункан взял сумку, достал из нее пакет сушеного мяса. Он положил кусок себе в рот, сдвинув вуаль в сторону, предложил Ньюну. - Ты, конечно, скажешь "ци'мри". Но если они предлагают - я беру. Пищу. Воду. Ничего больше. Ньюн взял мясо, и по этому движению Дункан понял, что Ньюн сам находится на пределе, что ужасно устал, что очень голоден. Паника охватила Дункана. Он думал, что они недалеко от племени. Но если путь сюда так вымотал Ньюна, то... Он с трудом разжевал мясо и с не меньшим трудом проглотил. - Слушай меня. Я расскажу тебе, что случилось. Лучше, если мы будем оба знать. Когда мы приземлились, я оставил на корабле включенные передатчики, которые предупреждали, что для нападения нет причин. Регулы прибыли первыми. Они уничтожили корабль и передатчик. Земляне не слышали предупреждения. Регулы решили, что землянам это не нужно знать. Глаза Ньюна, не отрываясь, смотрели на Дункана. - Регулы напали, - продолжал Дункан, - и город, защищаясь, открыл огонь. Когда прибыли земляне, они оказались втянутыми в войну, поверив регулам. Но теперь они знают, что регулы обманули их, и это им совсем не нравится. Старший регул пытался заставить меня замолчать, и я убил его. Молодые регулы остались без руководства, и теперь здесь все решают земляне. - Я сказал им, Ньюн, я сказал им, что не подчиняюсь их приказам, что я теперь кел'ен. Они послали со мной письмо к госпоже, чтобы та пришла на переговоры. Они хотят получить гарантии, что мри никогда не нападут на планеты землян. - Они хотят говорить с _н_е_й_? - Или с кем-нибудь, кто будет ее голосом. Они разумные существа, Ньюн. Ньюн молчал, погруженный в раздумья. По выражению его лица Дункан понял, что Ньюн желал бы никогда не видеть землян. - Они будут ждать ответа, - добавил Дункан. - Это конец кошмару, выход из положения. - Хао'нат! - сказал Ньюн. - Хао'нат. - Я не думаю, что земляне выйдут из корабля без всякой защиты, - сказал Дункан. - Сов-кел! Корабли над планетой, обстрел Ан-ихона - неужели ты думаешь, что племена слепы и глухи, что они не обращают внимания на все это? Каждое племя на планете, увидев это, подумает о своей защите. Ан-ихон в руинах. Это может случиться с каждым городом. Теперь хао'нат знают, что все произошло на территории джей'эном. Дункан понял, что может случиться, и прикусил губу. Какой-нибудь город другого племени может открыть огонь по кораблям. - Твои мысли? - спросил Ньюн. - Возвращаться на корабль. Вместе - ты и я. Убедить машины городов, что мы не враги, я знаю, мы не сможем. - Мы не сможем, - подтвердил Ньюн. Дункан собрал все силы и стал подниматься. Ньюн собрал сумку и тоже поднялся, протягивая ему руку. Дункан игнорировал помощь. - Путь долгий, - сказал он. - Если можешь, брось меня и иди вперед. Я пойду следом. Ньюн промолчал. Он поднял вуаль, ибо ветер немного ослабел. Видны были звезды на небе - первые звезды за несколько дней. Они двинулись в путь, и через некоторое время Дункан спросил: - Далеко идти? - Хотелось бы мне это самому знать, - ответил Ньюн. Теперь они шли по песчаной равнине. Изредка перед ними возникали песчаные фонтаны. Это буроверы стремились уйти с их пути, потревоженные дусами. - Попробуй послать дусам образ госпожи. Буря, сов-кел... Я очень тревожусь. Я знаю, что они не остались там, где были. Они не могли остаться. - Палатки... - У них нет палаток. Дункан глубоко вздохнул и подумал о детях, о стариках. Он нарисовал в мозгу изображение Мелеин для дусов. И получил обратно что-то непонятное. Непонятное, ждущее их впереди и страшное, что было уже позади. - Я ощущаю какую-то опасность, - сказал Ньюн. - Нужно было бы вернуться обратно в бурю, но уже поздно, нам не успеть. У меня еще никогда не было такого чувства, сов-кел. - Здесь бродят дикие дусы, - сказал Дункан и сразу вспомнил то, что ему пришлось пережить. Он вздрогнул, споткнулся. Где-то вдали раздался протяжный вой. "Мелеин", - пытался внушить дусам Дункан. Но дусы шли рядом с ними, и Ньюну, и Дункану не оставалось ничего другого, кроме как идти за ними. 7 Луис появился в дверях лаборатории "Флауэра". Он прислонился к дверному косяку. Лицо его было крайне встревожено. - Спускаются челноки, - сказал он. - Их два. Летят друг за другом. - Донесение почти готово, - Боаз быстро запечатала бумагу в конверт, сунула в маленький переносной сейф и закрыла замок кодом. Все эти предосторожности были ей противны. За пятьдесят лет своей жизни она научилась презирать военных. Большая ее часть пришлась на войны - сорок три года шла война с мри. И вся деятельность ее как ученого была так или иначе связана с войной. В последнее время, на "Флауэре", она занималась расшифровкой записей мри - и эти записи привели их сюда, привели к уничтожению городов мри, смерти детей. И сознание своей причастности к этому причиняло ей большие душевные муки. Она принесла мри гораздо больше вреда своим пером, чем все оружие "Сабера", чем все военные корабли землян. Но у нее, в общем-то, не было выбора - это была ее работа. Когда-то у нее были иллюзии, она верила в свободу научной деятельности, в возможность получать знания ради знаний. Она верила в то, что ее научное положение сделает ее независимой от тех, кто делал политику, она верила в то, что сможет сказать "нет". Она передала сейф Луису и взглянула на вошедшего в лабораторию человека: Эверсон, Сим Эверсон, лысоватый мужчина, с такой походкой, что, казалось, он вот-вот развалится. Боаз протянула ему руку. Три года Эверсон работал на "Флауэре" - с самого начала миссии на Кесрит - и теперь он был старейшим членом экипажа научного корабля. Он считал свою работу настолько важной, что не представлял себя без нее; он работал, чтобы увеличить количество знаний землян. Специализировался он в основном на регулах. Он работал медленно, методично, и буквально наслаждался, копаясь в залежах информации, которые накопились у этих долгожителей вселенной. После смерти Элдина он принял его лабораторию, унаследовал все его записи и материалы, и еще более углубился в работу по систематизации и составлению картотек. Вряд ли Эверсон считал, что его работа может в какой-то мере заинтересовать военных. Он был настолько далек от всего мирского, что никакие моральные страдания его не касались. И лишь сейчас он почувствовал что-то - ведь его отрывали от работы, и он был слегка встревожен. - Сим, сейчас необходима осторожность, - сказала Боаз. - Происходит что-то непонятное. Темные глаза посмотрели на нее. Эверсон не привык смотреть на людей. Он всегда смотрел вниз. Сейчас он пожал сутулыми плечами. - Что я могу сделать? Все записи находятся в страшном беспорядке. Я уже говорил об этом. Мне понадобится не меньше недели, прежде, чем я разберу их и смогу отвечать на вопросы. - Сим, я сейчас говорю о регулах. Происходит что-то непонятное. Лоб Эверсона прорезали морщины. Несмотря на свой возраст, соображал он быстро. Луис сложил руки на груди и прислонился к стене. У него в последнее время болели ноги. "Он уже стар, - подумала Боаз. - Стар, как и Эверсон. Мы все уже стары. Никто из нас уже не сможет вернуться к людям. Мне около шестидесяти, Луису - семьдесят пять, Коху - не менее семидесяти... А некоторые из наших уже умерли - как, к примеру, Элдин..." - Кох хочет побыстрее получить информацию о регулах. Боаз права: с нашими союзниками происходит что-то непонятное. Эверсон медленно моргнул. - Метаморфоз... Мы считали, что на это требуется много времени. - Стрессовая ситуация? - предположил Луис. - Возможно. - Эверсон нахмурился, рассеянно глядя перед собой. Взгляд его устремлялся куда-то вдаль, словно торопился вслед за мыслями. - Сим, - повторила Боаз. - Сим, будь очень осторожен. Эверсон взглянул на нее. - Не доверяй этим людям, - сказала Боаз. - Думай, прежде чем ответить на что-либо им. _Д_у_м_а_й_, как они могут интерпретировать твою информацию, что они могут сделать с ней. Они не могут быть объективными. Им нельзя доверять. Им нужна твоя статистика только для того, чтобы придать видимость справедливости тому, что они хотят сделать. Это единственная причина, по которой они спрашивают нас. - Боз, - запротестовал Луис, бросая предостерегающий взгляд на систему внутренней связи. - Не забывай, что экипаж "Флауэра" - это в основном военные. - А чего мне бояться? Чем я рискую? Карьерой? Никто из нас уже не получит новой должности в будущем. А заменить нас здесь они никем не смогут. - Но наше влияние, Боаз... - Какое влияние? Вспомни, что бесценные города уже обращены в руины, что разумные существа безжалостно уничтожаются... А мы только наблюдаем, только делаем записи... И наша информация используется для того, чтобы регулы и мри могли уничтожать друг друга. Может быть, и земляне скоро присоединятся к этой бойне. Дункан бросил все и ушел. Я вдруг начала понимать его. Он, по крайней мере... В коридоре возникла тень, и Боаз замолчала. Это был Галей с "Сабера" и с ним еще кто-то. Боаз несколько удивилась. Она давно знала этого человека, еще с Кесрит. Сейчас ему было уже за тридцать, и вид у него был довольно озабоченный. Когда он вернется в мир землян, то будет уже глубоким стариком. Все мы смертны, - подумала она, и эта мысль не принесла ей радости. - Доктор Эверсон? - спросил Галей, входя в лабораторию вместе со своим спутником. Он протянул Луису кассету, подписанную Кохом. Затем представил своего спутника. - Лейтенант Гаррис. Поведет челнок с доктором Эверсоном. Я и мои люди остаемся здесь. Все распоряжения на кассете. Доктор, вам пора собираться. Наступила тяжелая пауза. - Что происходит? - нарушила ее наконец Боаз. - Не знаю, - ответил Галей, избегая ее настойчивого взгляда. - Сэр, - обратился он опять к Эверсону, - у нас мало времени. Вам нужно побыстрее собраться. Луис протянул Гаррису конверт и получил от него расписку. Галей посмотрел на Гарриса, движением руки пригласил Эверсона, и они втроем вышли из лаборатории. Дверь закрылась за ними. - Черт побери! - выругалась Боаз. - Мы ничего не можем сделать, - сказал Луис. - Вся его жизнь, - качая головой, пробормотала Боаз, - моя жизнь, твоя жизнь - ушли на это. Больше, чем просто годы. Мы можем улететь отсюда. Но зачем? Где уверенность, что Ставрос все еще губернатор на Кесрит? Нет, новая политика, новый губернатор. И с чем мы вернемся? Что мы расскажем им о том, что видели здесь? И кто задаст нам тот вопрос, который нужно задать? Никто, Эмиль. Луис обхватил себя своими тонкими старческими руками и посмотрел на нее. - А теперь мы втянуты в военную авантюру. - У меня не выходит из головы, что здесь мы крайне уязвимы. Боз, я хочу просить, чтобы весь персонал был вывезен отсюда. Мы не можем рисковать жизнью пятидесяти восьми человек. - Нет! - она резко поднялась. - "Флауэр" останется здесь. Мы останемся здесь. Мы будем ждать Дункана, пока есть хоть капля надежды. Это - наша единственная цель. Больше мы ничего не можем сделать для него, и пятьдесят восемь жизней здесь ни при чем. Забудь об этом. Она направилась к двери, потом резко обернулась к нему. - Мы теряем мри, ты знаешь это. И мы не сможем выиграть игру в выжидание с регулами. - Но мы можем осторожно нажать на них. Это все, что мы можем сделать. - А они сделают вид, что не поймут. Это их игра. Смена поколений у нас происходит гораздо быстрее, чем у них. Наша жизнь ничто по сравнению с их тремястами годами. Если ты прав и среди них появился взрослый регул, то они спокойно переживут нас. И даже если у них и нет сейчас взрослого, то он появится в будущем году. Рано или поздно, но "Сабер" вынужден будет забрать нас отсюда. Мы смертны, Эмиль. Мы мыслим категориями недель, месяцев. У регулов подобными категориями являются года и десятилетия. Неужели ты не понимаешь, что регулы могут выждать лет пятьдесят-сто и потом окончательно расправиться с мри? Мы - того не можем. Пятьдесят лет - и мы все мертвы! Луис посмотрел на нее темными глазами из-под полуопущенных ресниц, и губы его сжались в тонкую линию: - Не нужно говорить так, Боаз. Мы потеряли многих, кто думал так же. Я не хочу слушать тебя. - Четыре самоубийства? О, нет! Это дорога для молодых, вроде Галея, которые еще не лишились иллюзий относительно своего будущего, относительно жизни, когда закончится их миссия здесь. Мы с тобой слишком стары для этого. Но зато у нас есть то, чего нет у молодых - у нас есть прошлое. Многие из них еще смогут вернуться домой, а мы уже нет. Она пожала плечами, но это движение больше напоминало судорогу. - Этот мир, Эмиль, одна большая могила - моря пересохли, города вымерли - жизнь здесь закончилась. О, Боже, как можно находиться здесь молодым? Уж лучше быть старым. Луис подошел к ней, взял ее руки, и она прижалась к нему, пока ее дрожь не унялась. - Эмиль, - попросила она. - Обещай мне кое-что. Поговори с людьми. Позволь мне поговорить с ними. Мы можем и должны оставить "Флауэр" здесь вместе со всеми людьми. Мы не должны облегчать задачу ни для землян, ни для регулов. - Нельзя, Боаз. Я не знаю, что решил Кох, оставить нас или поднять на орбиту, но мы не имеем права мешать ему, предпринимая незапланированные действия. Мы обязаны защищать экипаж и должны быть готовы стартовать в любой момент, как только поступит приказ. У Коха всего два межзвездных корабля, и мы не имеем права играть с этим. - Мы не имеем права помогать регулам уничтожить мри. - Я не могу больше слушать тебя. - Не хочешь! - Боаз отвернулась, глубоко вздохнула, снова посмотрела на него. - Что прислал нам Кох? Луис достал из кармана кассету и посмотрел на нее, словно на гремучую змею. - Мне бы хотелось услышать, что полеты совершают не наши челноки. - Включи пленку, - сказала Боаз. Она закрыла дверь. - Послушаем вдвоем. Он с сомнением посмотрел на нее, нахмурившись. Но все же обошел вокруг стола и вставил пленку в плейер. По экрану побежали цифры, условные обозначения, появилась эмблема "Сабера". Боаз присела на край стола, сложив руки, сердце ее билось от волнения. "...просим сотрудничества ксенологов с военной миссией. Ваш корабль - база для операций. Глава миссии - капитан-лейтенант Джеймс Р.Галей. Все решения по операции принимает Галей, включая и отбор кандидатов из персонала "Флауэра" для проведения операции под кодовым названием "Данте". Предлагаем Д.Тенсио принять участие в операции. Операция - это только ознакомление с цивилизацией, попытка понять характер городов мри. Если персонал "Флауэра" откажется сотрудничать, нам придется поискать другие возможные решения." Боаз вскочила со стола и направилась к двери. - Боз! - окликнул ее Луис. Она остановилась. Лента продолжала крутиться. - Боз, - уже спокойнее повторил Луис. Брови его недовольно сблизились. - Тебе пятьдесят два года! Ты ничего не сможешь сделать полезного для этих молодых людей. Боаз взглянула на него, на свое раздавшееся тело, яростно сопротивляющееся любой диете. Она понимала, что ей не влезть в стандартный скафандр. Она вела неправильный образ жизни - слишком много писала, слишком много читала, слишком много сидела за столом. И вот теперь вся ее оставшаяся жизнь находится в руках этого молодого военного, который наверняка не понимает ситуации, что сложилась здесь. - Эмиль, - сказала она. - Я собираюсь поговорить с мистером Галеем. И ему придется выслушать меня. - То есть, ты хочешь, чтобы операция была согласована с тобой? Она бросила на него яростный взгляд и перевела дыхание. - Я собираюсь изложить ему все, что касается ситуации. Ты должен признать: в том, что здесь происходит, я разбираюсь гораздо лучше, чем Дэймон Тенсио и Сим Эверсон. Он не стал возражать. Боаз пошла по коридору так быстро, как только могла. По дороге она обернулась, ожидая увидеть Луиса в дверях. Там он и стоял. Он медленно кивнул ей. Да, сам он слишком стар, но он понимает ее опасения, ее душу, ее сердце. Если бы он мог, он шел бы впереди нее. Жалость перехватила ей горло. Он кивнул, повернулся, а она направилась разыскивать Галея. Гаррис включил двигатели и бросил взгляд на приборы. Он мысленно уже был на "Сабере", где ждала его чашка кофе и день отдыха - награда за сегодняшний полет. Менее всего он думал о маленьком человеке, что сидел справа от него и нервно ерзал в кресле. - Все в порядке, - успокаивающе заметил Гаррис. Он решил совершить посадку как можно мягче. Все-таки этот человек был намного старше его. Эверсон жалобно смотрел на него. На его лбу уже выступили капли пота. Гаррис снова посмотрел на приборы и начал плавный подъем. На альтиметре уже появилась отметка 6000 метров. Эверсон заметно волновался. - Все в порядке, сэр, - доложил Гаррис и поправил наушники, чтобы быть уверенным, что он не пропустит указаний центра управления. Сейчас они летели над пустыней. Ярко-желтые пятна песчаных долин перемежались белыми рваными пятнами облаков. Весь путь контролировался лучом радиолокатора. Прибор показывал, что по их курсу не было городов и, значит, исключалась возможность провокаций. Гаррис внимательно посмотрел на сидевшего рядом с ним. Тот, казалось, успокоился. Он склонился к экрану и внимательно осматривал то, над чем они пролетали. Покой. Песок, небо и покой. Гаррис облегченно вздохнул и снова взглянул на приборы. Внезапно успокаивающе ровный тон в его наушниках перешел в вой, и Гаррис бросил быстрый взгляд на экран. Сердце его бешено заколотилось. Он включил ускорение и резко изменил угол полета. Эверсон тихо ахнул. - Что-то у нас на хвосте, - сказал Гаррис. - Проверьте ремни, - это он сказал просто для того, чтобы отвлечь мысли Эверсона от возможной опасности. Сам же он не отрывал взгляда от экрана, на котором виднелись две светящиеся точки. В животе у него похолодело: ведь сейчас преследователи могли запросто открыть огонь. Гаррис увеличил скорость полета. Сердце его оказалось где-то под горлом. Он включил аппаратуру связи, нарушив данный ему приказ о радиомолчании: - "Сабер", "Сабер". Здесь НАС-6, меня преследуют. Он выключил связь, сорвал наушники, и тут же в его уши ворвался вопль Эверсона. Светящиеся точки снова приближались. Гаррис закончил разворот и снова увеличил скорость до максимальной. - Просите помощи! - крикнул Эверсон. - Никого не слышу! - ответил Гаррис. Он снова вышел на связь: - Меня преследуют два неизвестных объекта. Кто-нибудь слышит меня? Он совершал немыслимые маневры, стараясь оторваться от преследователей, но так, чтобы они не исчезли с экрана. Эверсону стало совсем плохо. Гаррис достал гигиенический пакет и сунул его Эверсону. Послышались звуки рвоты, и это вызвало приступ тошноты у самого Гарриса. - Вода во фляге, - сказал он. И со злостью добавил: - Только не испачкайте все вокруг. Нам здесь еще долго сидеть. Под ними была дневная сторона планеты. "Сабер" был где-то за горизонтом, и на экране не было видно ни всплеска. Где-то неподалеку от них сейчас находился корабль регулов "Шируг", а внизу, на планете, лежали города мри, которые в любую минуту могли открыть огонь по их челноку. Гаррис вытер пот с лица, стараясь обнаружить "Шируг". Он очень боялся увидеть его на переднем экране, особенно в такой момент, когда за ним гонятся два корабля. - Возвращаюсь на курс, - сказал он в пустоту эфира, не обращаясь ни к кому в частности. - Кажется, снизу в нас никто не собирается стрелять. Эверсон промолчал. Гаррис сориентировался, и поверхность Кутат проплыла на переднем экране. Легкая дрожь охватила все мышцы Гарриса. Он знал, что где-то за горизонтом находится "Сабер", и командор волнуется из-за того, что он нарушил расписание. А где-то поблизости барражирует "Сантьяго", который присматривает за кораблем регулов. Но вот что-то снова зажужжало в его наушниках, и на экране появилась точка. На самом краю экрана. Гаррис впился в нее глазами. В висках у него стучало так, что он почти перестал слышать наушники. Эверсону он ничего не сказал. Может, следует сделать еще один нырок в атмосферу? Пот стекал по его лицу, и он вытер лицо тыльной стороной ладони. Точка не приближалась, и он подумал, что, возможно, ему позволят лететь по своему курсу. - Нам еще долго? - спросил Эверсон. - Не знаю. Только не волнуйтесь. Пока ничего опасного. Точка исчезла с экрана так же внезапно, как и появилась. Но это не дало ему ощущения безопасности. Она все равно была где-то рядом, и могла в любую секунду появиться снова. Желтые пески Кутат закончились, и на экране возникла белая полярная область. Приближалась линия терминатора. "Будь там! - молил он про себя. - "Сабер", "Сабер", ради Бога, будь там!" Эверсон достал из кармана пузырек с таблетками и положил одну в рот. Лицо его стало совсем белым. - Все идет нормально, - успокоил его Гаррис. - Успокойтесь, сэр. - Мы живы, - пробормотал Эверсон. - Да, сэр, мы живы. В три часа на экране появилась светящаяся точка. Наушники взорвались пульсирующими звуками. Частота импульсов непрерывно увеличивалась при приближении к объекту. Значит, объект был большим. Вспыхнул экран дисплея. По нему побежали цифры - кодированные сигналы, запрос. - Челнок НАС-6, - послышался голос землянина. - Здесь "Сантьяго". Он включил связь, сразу ослабев от радости: - Здесь НАС-6. Меня преследовали два неопознанных объекта. - Ясно, НАС-6. Дальше по курсу вас поведем мы. "Сабер" ждет вас. Гаррис произвел необходимые переключения, вспомнил об Эверсоне, взглянул в его круглые глаза, в которых светился вопрос, и ободряюще кивнул ему. Они летели дальше в ночь под защитным полем "Сантьяго". Теперь он ясно видел на экране силуэт "Сантьяго", а впереди вспыхнула новая светящаяся точка: "Сабер". Гаррис неуверенно пошел на негнущихся ногах, заметив кивок, приглашающий его в кабинет адмирала, вошел туда и остановился, глядя на героя Элага-Хэйвена и Эдэвана, чье лицо ему прежде приходилось видеть лишь на фотографиях. Формальности были короткими: - Эверсон? - спросил контр-адмирал, и голос его был угрюм. - Его забрали врачи, сэр. Немного перепугался. - Сейчас служба безопасности просматривает твои записи. Садись, лейтенант. Ты видел нападающих? Гаррис опустился в предложенное ему кресло, посмотрел на сухое, угрюмое лицо. - Нет, сэр. Я пытался рассмотреть. Небольшие, не очень быстрые, но обладающие высокой маневренностью. Они, в общем-то могли сбить меня, хотя двигались довольно медленно. - Иными словами, тебе показалось, что это были регулы? Гаррис молчал. Что может произойти, если он выскажет это предположение и ошибется? - Я не могу быть уверенным на сто процентов ни в чем, сэр. Размеры кораблей как у регулов, и они избегали крутых поворотов и резких подъемов. Я летал против мри. Те действуют совсем не так. Быстро. Они предугадывают твой маневр и выходят наперерез. - Он замолчал, смущенный тем, что ему приходится говорить это человеку, который воевал с мри еще до того, как он, Гаррис, появился на свет, и который сейчас рассматривает его с холодной расчетливостью. Кох все это знал и сам. Что мог нового мог сказать Гаррис этому старому солдату? - Я просмотрю твои пленки, - сказал Кох, и Гаррис с тревогой подумал, не упустил ли он чего-либо существенного. - А ты, - спросил Кох, - приготовил оружие? - Да, сэр. - Маневрировал для стрельбы? - Нет, сэр. Они зашли снизу, и мне пришлось сделать вираж и уйти, не открывая огонь. Кох кивнул. Это могло означать похвалу действиям Гарриса, но могло быть и просто подтверждением того, что контр-адмирал понял. Кох включил тумблер на панели пульта. Недолгое молчание, затем экран вспыхнул. Но с того места, где он стоял, Гаррис не мог ничего увидеть. - Доктор Эверсон находится в госпитале, - сказал Кох, и Гаррис сразу понял, что попал в щекотливое положение, оказавшись между военными и штатскими - в самом центре конфликта. - Врачи утверждают, что ничего особенного с ним не произошло, он в относительно хорошей форме. Но им придется подержать его у себя немного. Мы потом поговорим с ним. Он делал какие-нибудь замечания во время полета? - Нет, сэр. Он мало что мог видеть. - А корабли? - Не думаю, что он их видел. - Откуда они взлетели? - По-моему, с востока. Зашли снизу и пристроились в хвост. Кох медленно кивнул и откинулся на спинку кресла. - Я доволен вашей работой, лейтенант, вы свободны. Все. - Слушаюсь, - Гаррис поднялся, отсалютовал и вышел в приемную. Пройдя мимо секретаря, он вышел в коридор. Вероятно, его назначат и на другие полеты. Он прошел через ужасы войны, а теперь, похоже, воина заканчивается. Он верил в это. Как верили и все остальные земляне. Гаррис завернул в холл для отдыха, где сейчас должно было быть немало землян - и мужчин, и женщин. Он хотел оказаться среди людей, пока не успокоятся его нервы. Обычно люди собирались здесь перед полетами, чтобы немного разрядиться, и после выполнения задания - чтобы снять напряжение. Автомат круглосуточно выдавал горячий кофе, никто не требовал друг от друга откровенности, каждому всего лишь требовалось не остаться в одиночестве. Гаррис прошел к автомату, налил чашку горячего кофе, добавил немного заменителя сливок. И вдруг осознал, что в холле необычайно тихо. И мужчины, и женщины собрались вокруг центрального стола. Некоторые сидели, некоторые стояли рядом. Гаррис осмотрелся и обнаружил, что на него никто не обращает внимания, после чего задумался, в чем же дело. Джеймс, Монтойа, Хэйл, Суонава - всех их он знал... знал слишком хорошо, чтобы понимать, что подобная тишина здесь необычна. Он прошел между ними, чувствуя себя очень скованно. Суонава пододвинул к нему ногой стул. Гаррис опустился на него и отпил кофе. Тишина стала действовать на него угнетающе. Одни сидели, другие стояли возле стола. - Что-нибудь случилось? - НАС-10 не вышел на связь, - сказал кто-то. Сердце Гарриса бешено забилось. Он вспомнил яркие точки на экране, выпил еще глоток и сел, сцепив пальцы, чтобы не было заметно, как они дрожали. Вана он знал. Они вместе летали на Хэйвене. Ван был одним из лучших. Он посмотрел, есть ли здесь кто-нибудь еще из тех, кто летал с ним. Никого... - Подробности есть? - спросил он. - Просто не вышел на связь, - сказал Монтойа. - Мри, - резко бросил Суонава. - Мри! Гаррис поднял голову: - Не говори так, - внятно произнося слова, заявил он. - Я так не думаю. Нет, это не мри. Никто не возразил ему, воцарилась тишина. Люди с мрачными лицами стояли вокруг стола. Все молчали. Это могло случиться с каждым из них. Внезапно будущая карьера для каждого из них превратилась в нечто эфемерное, призрачное. Время от времени кто-нибудь из пилотов отходил от стола, наполнял свою чашку кофе и возвращался. Все по-прежнему молчали. Гаррис смотрел, как в его чашке отражаются огни, и думал, думал над тем, что пришлось вынести ему. Было очень приятно видеть кел'ена, стоящего на возвышенности среди камней возле лагеря. Хлил помахал рукой, и часовой радостно закричал. Его крик подхватили и другие. Камни, казалось, ожили. Сначала появились черные фигуры, а затем голубые и золотые. Колонна ускорила шаг, словно забыв об усталости, о натруженных спинах и боли в ногах. Братья и сестры Келов поспешили к ним на помощь и даже одетые в голубые мантии дети подставляли свои слабые руки под тяжелые тюки, крича от восторга. Только сен'ейны, что несли Пана, отказывались от помощи, пока к ним не подошли братья из касты Сенов. Хлил, у которого кел'ен взял его груз, сопровождал сен'ейнов с их драгоценной ношей в лагерь. Смех, радостные крики сопровождали шествие, но когда колонна достигла центра лагеря, все стихло. Там, на плоском камне, сидела в ожидании госпожа, одетая в белую мантию. Сен'ейны, несшие Пана, остановились перед ней, и Хлил, забыв об усталости, почувствовал, как все его тело дрожит от восторга, когда госпожа подняла на него свои глаза. - Второй среди Келов, - сказала она, и он, не открывая лица, подошел к ней и опустился на колени на песок. - Трое погибли, - тихо сказал он, и спокойный, но ясный голос его был слышен всем. - Сен Отэй, сен Кадас, кел Рос. В Ан-ихоне... обвал погубил их. Эдун в руинах. Она опустила глаза на Пана и снова подняла их: - Кто спас это? - Я, - ответил он, подняв вуаль. - Я, Мирин, Десаи и Рас... по моей просьбе... - А энергия города... жива или мертва после обвала? - Жива, - ответил он. - Я видел... прости. - Что ты видел? Несмотря на чувство собственного достоинства, которого от него требовал закон Келов, Хлил неуверенно взмахнул рукой. Он стал вспоминать то, что хотел бы стереть из памяти. Он закрыл глаза и снова перед ним встало то, что поразило его в эдуне: ряды машин, мелькание огней, красных, золотых... и голос... - Я назвал свое имя и твое... Госпожа некоторое время молчала. Хлил смотрел в ее лицо... юное, и холодное, и украшенное шрамами касты Келов... - Пана повреждена, кел Хлил? - Нет... - Ты отправил назад половину из тех, кого я послала с тобой. Мы благодарим тебя за это. В лагере никто не погиб благодаря тому, что ты обеспечил защиту. Вряд ли мы выжили бы без твоей помощи. Он в замешательстве смотрел на нее, с трудом понимая, что эта юная, холодная госпожа благодарит его. - Ты достоин джи'тэй, - сказала она. - Каждый из вас, - она поднялась, подошла к нему, поцеловала в лоб и потянула за руки, поднимая с колен. - Госпожа, - пробормотал он и отступил назад, освобождая место для остальных. Келы подходили и она целовала всех. На лицах всех Келов было замешательство - они не подозревали, что эта холодная госпожа способна на такое проявление благодарности. Только Рас подалась назад и, когда стало ясно, что она осталась последней, спросила: - Кел'ант не вернулся? Где он, госпожа? Будет ли дозволено мне задать вопрос? - Пока не вернулся. И Рас повернулась и пошла прочь. - Рас! - прошипел Хлил ей вслед, сердце его упало. Он не знал, что ему делать, броситься ли за Рас или остаться и умолять госпожу, чтобы она не наказывала Рас за подобный проступок. Ведь должно было последовать наказание. Но Мелеин просто отвернулась, словно не замечая ухода Рас. - Разбейте лагерь, - сказала она посреди мертвой тишины и затем резко хлопнула в ладоши и энергично приказала: - Работайте! - Живее! - эхом отозвался кел Сэйрас и тоже хлопнул в ладоши. Работа закипела. Хлил стоял неподвижно, глядя в глаза госпожи, которая смотрела куда-то вдаль. Затем она повернулась к Хлилу и некоторое время рассматривала его открытое лицо. Затем, так и не сказав ни слова, она отвернулась. Этой ночью они спали в палатках. В них было светло, тепло от множества тел, лежащих на тюфяках, расставленных прямо на песке и камнях. Но самое главное - Пана. Мелеин держала ее рядом с собой, открыв всего лишь раз и убедившись, что драгоценные листки в целости и сохранности. Сейчас она села в кресло и задумалась. Безмятежное довольство царило в лагере - впервые за много дней, такое приятное после прошлых страданий. Думая о Ньюне, она не позволяла страху овладеть собой. Он опаздывал... но ведь в пустыне была буря, затруднявшая ему путь. А то, что он сумеет выжить здесь не хуже тех, кто родился на этой планете, не вызывало у нее сомнений. Она сидела, закутавшись в мантию, держа рядом с собой пан'ен. Мелеин время от времени протягивала руку и дотрагивалась до нее. Этот предмет был с нею все время долгого путешествия. В нем содержались сведения о всех прошлых путешествиях. Подсознательно она боялась, хотя ее гордость не позволяла ей сомневаться в себе... что она не сможет спасти те жизни, которые тяжким грузом лежали на ней. Она не могла позволить себе бояться, ибо постоянные мысли об этом свели бы ее с ума. Будучи келом, она научилась мыслить как келы - настоящим днем, а став сеном, она стала мыслить, как Сены - столетиями... Считалось, что госпожа, великая и настоящая, обладает Предвидением, что могущество Тайны проникает в нее и позволяет ей мысленно перемещаться во времени и пространстве. Время для госпожи не было просто нитью, на которую одно за другим нанизывают события и с которой Мрак может сорвать их, перерезав нить. Нет, на самом деле время - это Сейчас, которое охватывает и то, что было Раньше, приведшее Кутат к ее настоящему, и что будет Потом, в будущем, куда вела свой народ госпожа. Госпожа видела и направляла свой народ к Центру, откуда нить простиралась по всей Вселенной. Но иногда Мелеин забывала о своем предназначении, думая о себе. Кат Мелеин, кел Мелеин, сен Мелеин... больше всего ей хотелось одеть черные мантии кела и идти по стране, где нет ни прошлого, ни будущего. И где есть только настоящее. Она хотела обладать свободой и правом поражать любого, кто оскорбит ее честь или честь Народа, который она защищает. И, тем не менее, она стала сеном, госпожой, что постоянно погружена в мысли о своем Народе, мысли, которые граничили с безумием. Верят ли госпожи в Предвидение? Или только хотят верить? Она не знала. Она стала госпожой Народа, который умирал, последнего, затерянного на жестокой планете. Она не была готова принять такую ношу, ее не подготовила предыдущая госпожа, сама находящаяся на грани безумия. Если она позволит страху овладеть собой, то унаследует безумие предыдущей госпожи. Она станет безумной госпожой безумного народа, чей конец прост и ясен. - Госпожа... Шевельнулась тень, сверкнув золотой мантией, когда оказалась на свету. Госпожа подняла руку, разрешая приблизиться; старый сен'ен подошел и сел у ее ног. Мелеин как раз собиралась позвать ант'ейнов, предводителей каст; она глубоко вздохнула и стала рассматривать Сатаса. Он не так давно занял свой пост. Ведь никто из прежних предводителей не смог выбраться живым из Ан-ихона. Никто, за исключением Ньюна. Это была огромная потеря для племени. Тем более, что Сены были тем камнем, на котором стояло племя. - Сатас, - мягко спросила она. - Почему ты пришел? - Мы поняли, что ты хочешь посоветоваться с нами? - Советоваться с племенем, Сатас. Он нахмурился... лицо, украшенное шрамами касты Келов, как и у нее, один из немногих среди касты Сенов, что прошел через касту воинов. И Мелеин ценила его за это, за здравый смысл, присущей любому кел'ену. Солнце, ветер и годы превратили его лицо в маску, на которой лишь глаза оставались быстрыми и живыми. - Как госпожа... или как Мать? Мелеин опустила глаза и уклонилась от ответа. Она заметила в просвете занавеса кат'ант и Хлила. - Входите. Кат'ант уселась и склонила лицо в почтительном поклоне: Антил, пятидесятилетняя кат'ен, и, тем не менее, все еще очень красивая. На лице ее было написано умиротворение, присущее всем кат'ейнам. Юный Хлил с'Сочил - совсем другое дело. Его лицо с годами приобретет угрюмость лица Сатаса. Да, это был Хлил... а не Ньюн. Но Мелеин постаралась отогнать эту мысль. - Госпожа, - приветствовали они ее. - Ант'ейны, - поздоровалась она, сложив руки. - Можем ли мы завтра перенести лагерь? Головы тут же склонились. На лицах не выразилось радости, а лицо Хлила осталось бесстрастным, каким и должно быть лицо кел'ена. - Поймите, - продолжала она, - нет... не туда, где мы были раньше, а на новое место, которое выбрала я. В глазах кат'ант и Хлила выразилась тревога. - Будет ли дозволено келу, - хрипло сказал Хлил, - задать вопрос? - Мы потеряли Ан-ихон, второй среди Келов. Но ты видел то, что подтвердило мои надежды. За холмами находится город, самый молодой из всех городов, город, который не участвовал в этой войне... и даже не один из наших городов. - Эли, - прошептал Хлил, взгляд его застыл. - Город Эли'ит, - сказал сен Сатас. - Сены согласны с госпожой. Мы должны сделать это. - Госпожа... - еле слышно прошептал Хлил. - Я советовалась с сенами, - продолжала Мелеин. - Но если Каты не хотят идти со мной, я отделю их от племени и оставлю кел'ейнов для охраны. - Нет! - воскликнула кат'ант. - Подумай, прежде, чем ответить. - Мы идем с тобой. Я, разумеется, спрошу Катов, но я уже знаю, каким будет их ответ. Мелеин была довольна. Она склонила голову и взглянула на Хлила. Ничего, что она сначала обратилась к Катам, ведь их предводительница была настоящей, а не замещала кого-то, и Хлил должен это знать. - Второй среди Келов, - сказала она. - Ты понял, какая задача стоит перед тобой? Ты слышишь меня, кел Хлил? Над нашей головой ци'мри, а ты сейчас глава Келов, моя Рука... Рука Народа. Сможешь ли ты вести их, второй среди Келов?.. И, если понадобится, даже во Мрак? Глаза кел'ена блеснули. Перед ней он мог не демонстрировать свою невозмутимость и бесстрастность. - Я прошу госпожу назначить на мое место кела Сэйраса. - Он опытен, - согласилась она, но в сердце ее родилась боль за этого кел'ена, даже страх. Она встретилась с ним глазами и внезапно поняла его. - Нет, - сказала она. - Ответь, почему кел'ант Мирей с'Элил назначил тебя вторым среди Келов? Хлил посмотрел на свои руки: - Я был его другом, госпожа, вот и все. - Д_а_? - переспросила она, и, не дожидаясь ответа, спросила: - Не думаешь ли ты, второй среди Келов, что твой отказ вызван какой-то личной причиной? Это был удар в самое сердце. Мелеин знала это. Хлил склонил голову, и снова поднял ее. - Я должен сказать, что мы потеряли одного из келов. Кел Рас ушла из лагеря. Должны мы что-нибудь предпринять, госпожа? Она медленно вздохнула, взглянула на кела и прочла в его глазах боль. - Я не должна говорить, что следует делать Келам. Возможно, я должна была бы думать об этой кел'е'ен, но я больше думаю о тех, кто остался. Пусть она поступает как знает, либо уходит, либо остается. Мне все равно. - Затем она снова вернулась к делу: - Мы уходим, и оставляем лишь то, что совсем не нужно. Все будут идти с грузом, и сен'ейны тоже. Распределите грузы среди членов касты. Разделите имущество среди родственников тех, кто погиб. Думаю, что Келы выдержат еще один переход? - Да, - спокойно сказал Хлил. Сатас и Антил тоже кивнули. - Тогда до рассвета, - сказала Мелеин. Они поднялись, прижали руки к груди, прощаясь. Только Хлил задержался на мгновение, как будто хотел что-то сказать... но промолчал. Они вышли. Госпожа откинулась на спинку кресла, коснулась рукой пан'ена и устремила вдаль свой взгляд. Она думала о прошлом и думала о будущем. Она отправила Ньюна, понимая жестокую необходимость этого шага. Но сама она выбрала иное оружие и будет ждать подходящего для этого момента. Вот только Рас... Мелеин попыталась воспользоваться Предвидением, узнать, в опасности она или нет. Но у нее ничего не вышло. Тьма окутывала все, что касалось Рас с'Сочил. Видения мелькали перед ней, не принося успокоения, однако она придавала им мало значения; будущее, каким бы оно ни было, ждет их. 8 Они были еще здесь. Дункан скатился с дюны и повернул голову, чтобы увидеть Ньюна, все еще стоя на четвереньках, тоже уже понемногу соскальзывал. Животные оставались внизу. Им не требовалось зрение, чтобы узнать, где находятся враги. - Яй! - хрипло выкрикнул Дункан, чтобы по импульсам дусов враги не могли узнать, где они. - Нам нужно двигаться дальше, - сказал Ньюн. - Если ты сможешь. Дункан лежал на песке, стараясь оценить свои силы. Пища вызывала у него тошноту, но он взял кусок мяса, предложенный ему Ньюном. Он сунул его в рот и принялся с трудом жевать, насильно пропихивая его в пересохшее горло. Все вокруг имело медный привкус крови, даже воздух, которым он дышал. Все чаще наступали моменты, когда он терял зрение или когда ноги отказывались повиноваться ему. Будь Стэн один, он давно бы уже забился в какую-нибудь расщелину и приготовился к сражению, если бы его укрытие было бы обнаружено. Ньюн же тащил его все дальше. - Нам еще далеко? - спросил Дункан. - Не очень. Может быть, дойдем сегодня ночью. Дункан лежал и думал, что это лучше, чем он предполагал. - А потом? Ты будешь сражаться в поединке? Но ты же дважды пересек пустыню. - Да. Но ничего другого не остается. Если вызовут госпожу, то этот вызов будет единственным. Но если мы начнем поединок здесь, то кровавой вражде не будет конца. - Он со стоном вздохнул. - А их кел'анта, наверное, нет с ними. Придется драться второму среди их Келов. Это только нам на руку. - Ты не хочешь идти один? - спросил Дункан. - Они сейчас нас не видят. Я пойду по твоим следам и задержу их, чтобы ты мог оторваться от погони. Дусы угрожающе зашевелились. - Нет, - ответил Ньюн. Он коснулся вуали на лице, которая немного сдвинулась и обнажила шрам. - У тебя нет шрамов и ни один кел'ен не посмеет вызвать тебя на дуэль. Но, если ты будешь один, лишь боги знают, что произойдет. - Но это касается только меня, разве нет? Но Ньюн в ответ лишь посмотрел на него. - Хорошо, - сказал Дункан. Ньюн многому научил его на корабле. Главное: если захочешь, то сможешь. Дункан научился, как и мри, переносить прыжки через подпространство, обходясь без наркотиков. Сейчас он медленно вдыхал воздух сквозь ладони, согревая его. Наконец Стэн собрался с силами, поднялся и пошел по песку. Ньюн двинулся за ним. Поднялись и дусы. - Не перенапрягайся, - сказал Ньюн. Дункан шел вперед, не видя ничего вокруг. Он весь сосредоточился на дыхании и небольшом клочке земли, куда ступала его нога. До ночи. Это так долго... Корабль землян "Сантьяго" все время следовал по пятам, несмотря на любые попытки регулов оторваться. Бай Сут смотрел на экран. Хотя "Шируг" по размерам был больше, корабль землян представлял несомненную угрозу. Командовал кораблем землян бай Сильвермен. Ситуация была сложной: у землян - три корабля, а у регулов всего один, и в случае враждебных действий исход битвы нетрудно было предвидеть. "Шируг" был больше, чем "Сантьяго", и в открытом космосе превосходил его в скорости. Но зато здесь, вблизи планеты, "Сантьяго" мог более свободно маневрировать и так же, как и "Шируг", обладал преимуществом по сравнению с огромным "Сабером". Конечно, можно было бы сделать попытку оторваться от "Сантьяго", чтобы посмотреть на реакцию землян. Однако гораздо лучше было бы знать эту реакцию заранее. Сомнений уже не осталось: земляне поняли, что среди регулов появился взрослый. Сут пожалел, что это произошло так быстро. Правда, это давало некоторую гарантию безопасности, если исходить из того, что земляне с уважением относились к старшим. Правда, бай Шарн это от смерти не спасло. Хотя убил ее Дункан, окончательно превратившийся во мри. И его поступок не следует распространять на всех землян. Возможно, конечно, Дункан просто сошел с ума и поэтому уже не отвечает за свои действия. Но факт остается фактом: поступок Дункана не так уж и сильно встревожил землян. Хотя со смертью Шарн перед землянами открывались прекрасные возможности, и тем оставалось лишь приветствовать то, что само шло им в руки. Земляне - странные существа. Они помнят лишь то, что должно произойти в будущем. Они называют это "Воображением". Сут расхохотался, узнав об этом - целая раса страдает от какой-то душевной болезни - они вспоминают будущее! Причем вспоминают каждый по-своему, в зависимости от того, как каждый из них представляет себе это будущее. Каким бы ударом для регулов было узнать о подобной болезни своих союзников! Но еще хуже было бы не знать об этом. Земляне могли делать все, что угодно. Мри страдали от такой же болезни - в этом они были похожи на землян. И если эти две расы найдут общие точки соприкосновения - страшная угроза нависла бы над нормальными расами. Между землянами и регулами была громадная разница: регулы помнили только прошлое, но помнили с абсолютной точностью. Земляне же привыкли к искажению фактов, они даже _л_г_а_л_и_! И это вносило неточность как в их память о прошлом, так и в память о будущем. Вероятно, так и должно было быть с теми, кто вспоминал то, чего не было, и фальсифицировал то, что было. Интересно, как они воспринимают настоящее? Может, у них сдвиг в восприятии? Может, они _з_а_б_ы_в_а_ю_т_ убийства старших землян, когда забывать полезно? Если бы узнать правду об этом, то это помогло бы формировать политику в отношениях с землянами. Теперь Сут уже сидел в тележке, будучи не в силах передвигать свой огромное тело. Но тележка была снабжена двигателем, и он мог быстро перемещаться в любое место корабля. Но у него не возникало необходимости покидать свой кабинет, и он делал это крайне редко. Все управление кораблем он мог осуществлять с пульта управления своей тележки. За приборами корабля во время полета постоянно следили молодые регулы из рода Аланей, и Сут уже убил нескольких за невнимательность... правда, он выбрал самых старших, чтобы предотвратить возможность появления еще одного взрослого на корабле. Оставшиеся юноши тут же поняли угрозу и стали работать лучше, независимо от того, следил ли он за ними или нет. Они поняли, что власть теперь в его руках, и соперников у него нет и в ближайшие годы не предвидится. Теперь Сут готовился расправиться с землянами. Его власть на корабле теперь была безграничной, так что он мог спокойно пускаться в лабиринт переговоров. Сут переключил экран так, чтобы видеть не только "Сантьяго", но и "Сабер" за горизонтом, и "Флауэр" на поверхности Кутат. Он видел еще четыре точки: два челнока землян и два - регулов. На пульте вспыхнула лампочка, сигнализирующая, что кто-то хочет его личного внимания. Он отключил экран от локатора, и на нем тут же вспыхнуло сообщение от Нань: "Спешно. Прямой контакт." Он нажал кнопку разрешения. - Дверь! - крикнул он юноше, дежурившему в приемной. Это оказался Раг, умный, ревностно исполняющий свои обязанности и полный страха перед своим повелителем. Открылась дверь и в нее въехала не одна, а целых три тележки: Нань, Тиаг, Мокхаг, со своими секретарями и сопровождающими. Раг вежливо приветствовал их, предложил напитки. - П_р_о_ч_ь_! - рявкнул Сут, и Раг, торопливо сунув в его руку чашку, исчез с быстротой молнии, прихватив с собой всех остальных молодых регулов. - Докладывайте, что за спешка? - Важные новости, - сказала Нань. - Анализ данных говорит о том, что в городах вновь начали функционировать энергетические установки. Сут тихо зашипел, сделал глоток, чтобы успокоить забившиеся сердца. - Подробности. - Следы очень слабые... Можно было бы настроиться на них, но излучение "Шируга"... Сердца забились вразнобой, потом снова в унисон: мри с оружием, мри с оружием... Нань продемонстрировала карту, на которой светящиеся точки означали присутствие жизни. Сут с содроганием смотрел на карту, на города. В этих городах хранились знания древней расы, расы забывающей. Шарн попыталась уничтожить их, не понимая, что делает. Эти знания недоступны регулам. Они не смогли изучить язык мри. Эти знания важны лишь для самих мри... и для тех, кто изучил их язык, кто смог стать мри. Землянин смог. Дункан заговорил на языке мри, он одел их одежду, принял их законы и обычаи. Землянин забыл свой путь и пересек границу, которую регулы не смогли пересечь за две тысячи лет. Когда падет мир мри, земляне получат всю их мудрость. Они получат опыт миллионолетней расы, который хранится на этой планете... Они могут стать... мри, как Дункан. Вот он, пример, перед ними - юнец Дункан. Позволить этому случиться... сохранить информацию, которой не смогут воспользоваться регулы... отдать ее в руки врагов, в руки расы, которая может забыть свой путь... которая может стать мри со всеми вытекающими отсюда для регулов последствиями. - Нас ожидают огромные трудности, бай Нань. Одна из них касается политики. Слушайте, я кое-что расскажу вам. Однажды спор между старейшинами рода Хорагов был разрешен поединком между кел'ейнами мри. Первый мри убил второго. - Это безумие! - пробормотал Тиаг. - Нет. Регул, который проиграл ту дуэль, потерял в результате территории, потерял юношей, потерял власть. Таким вот образом убитый мри был отомщен. Хотя убийцей был тот мри, который выиграл дуэль. Мри прекрасно понимают, что такое месть. Вы только не думайте, что мри глупы. Многие регулы совершали подобную ошибку и расплачивались за это. - Но с ними сейчас землянин, бай. Он опасен. Он делает опасными и мри. Земляне способны запоминать события, пусть с помощью бумаги и магнитофонных лент, но запоминать. Надо устранить этого землянина, и тогда мри будут дезорганизованы. - Нет, - ровным тоном сказал Сут. - Нет. Шарн и род Аланей ошибались, потому что пришли сюда из владений своего дома. Они не понимали мри, ибо никогда не сталкивались непосредственно с ними. Хораги работали с мри в колониях две тысячи лет. Я помню. Теперь им всем пришлось замолчать. Все они были из рода Аланей, все они были теперь связаны с Хорагами. Они смотрели на Сута, почтительно ожидая, что он скажет им дальше. - Я поделюсь своими знаниями, - пообещал он, - когда в этом будет необходимость. Алани ошиблись. Бай Хулаг Алань-ни на Кесрит не потрудился задать вопросы своим предшественникам. Ни у кого из Аланей не было информации об этом. Я не сделаю подобной ошибки. Если у кого-либо из вас есть полезная информация, сообщите ее мне. Я приказываю. Один за другим трое регулов подтвердили полное незнание мри. - Но ведь это не Кесрит, - сказала Нань. - Бай... - Какая разница? - Здесь есть города, машины. Разве мри могли сконструировать сами столь сложные системы? По нашим наблюдениям, этого не могло быть. - Мри всегда работали... для себя. Или для своей пользы. Они не подняли бы и камня для нас, но для себя они работали, создавали эдуны, конструировали машины. Разве Алани считали, что эдун на Кесрит был построен регулами? Разве Алани не знают, что мри прекрасно управляют кораблями регулов, которыми не могут научиться управлять даже земляне? Алани не умели наблюдать. Трое Аланей почувствовали неловкость. - Далее, - продолжал Сут. - Мы не должны упрощать ситуацию. Информация, полученная слишком быстро, без долгих наблюдений и сопоставлений, не всегда верна. - Но, - сказал Тиаг, раздувая ноздри, что у регулов соответствовало выражению сарказма, - это планета вооружена, бай. Пренебрежение подобным фактом может пагубно отразиться на нашей безопасности. Сут хотел взорваться, но сдержался. Этот Тиаг всегда рассуждает логично, хотя выражает мысли слишком прямо. - Бай Тиаг, физически мы могли бы уничтожить города. Но поблизости земляне. И мы в такой же близости от их кораблей, как города мри - от нашего, - он небрежно тронул пальцем кнопку на своем пульте, и на экране вспыхнули кадры, запечатлевшие события на Кесрит. Он специально дал задание составить хронику тех событий для молодых регулов. Вот на экране появилось лицо землянина: лицо Дункана. Дымящиеся руины, рухнувшие башни эдуна, корабли землян, повисшие над развалинами. Сут посмотрел на возбужденные лица. - Мы не можем говорить на языке мри, - сказал он. - Но видеохроника говорит на всех языках. Чтобы понять увиденное, не нужно знать язык. - Бай... - прошептала Нань. - У нас десять челноков. Четыре из них будут летать на виду у землян, остальные будут действовать тайно. Должен вам сказать, что во время правления Аланей на Кесрит земляне захватили много ценной информации: записи и ленты. Вся библиотека утрачена нами. Ваш великий Алань спасал машины и молодых регулов, но позволил библиотеке попасть в руки землян. Конечно, вам кажется, что это небольшая потеря: что такое бедная библиотека в удаленной колонии?! Но вспомните, как быстро Дункан превратился в мри! Регулы потеряли мало, но зато земляне приобрели очень много. Вспомните, что в первые дни оккупации земляне совершенно не интересовались нашими машинами, но зато они как муравьи набросились на библиотеку. - Это наша ошибка, - сказала Нань. - Бай, мы совершенно не обратили на это внимания. - Это произошло потому, Нань Алань-ни, что у бая твоего рода не было опыта, как и у Шарн. Я давно понял это, но, будучи юношей, я не мог советовать великому Аланю, не имевшему никакого опыта в общении с колониями. Он всю жизнь провел дома, на своей планете, в безопасности. Род Хорагов все время занимался колониями. Нам приходилось сталкиваться с землянами, с мри, с их животными. Мы разрабатывали модели поведения в самых разнообразных ситуациях. А у Аланей нет подобных моделей. Алани мудры... но в определенных пределах. Хораги же две тысячи лет сталкивались с подобными чужаками. - Мри, и дусы, и земляне, - с отвращением воскликнул Тиаг. - Что могут обнаружить они из того, что не обнаружили и не открыли регулы? - Безмозглый, подумай. Что за мир перед нами? - Мир мри. Города, хранилища их информации... - ...к которым Дункан уже получил доступ. Мри... им знакома месть. И я не хочу унаследовать месть, которую они предназначили для Аланей. Но не только этого мы должны бояться. Сколько же информации хранится в городах, которые построены на берегах морей, что давно исчезли? - Мри... - с презрением сказал Тиаг и ноздри его сомкнулись. - Здесь хранится память о миллионах лет, - сказала Нань. - Но мы не можем уничтожить ее, - воскликнул Тиаг. - Мри непонятны для нас, - сказал Сут. - Мы не знаем их языка. Но заметьте, что разум мри сходен с разумом землян. - Что же нам делать, бай? - Что мы делаем с иррациональностью? Мы устраняем ее из жизни. Чужой разум способен перебросить мостик через иррациональность. Мы этого не можем. Для нас сейчас представляет опасность не оружие, не вражда с мри, нет - нам страшна способность наших врагов к перевоплощениям. Помните, когда мы впервые встретились с землянами? Тогда Ставрос полностью перенял наш образ жизни. А когда мри впервые встретились с землянами? Дункан полностью перевоплотился во мри. И очень успешно. Это биологический механизм, с помощью которого выживают эти слабые расы. Всегда находится среди них кто-то, кто в определенный момент перевоплощается во врага, п_е_р_е_х_о_д_и_т_ к врагу... кто перебрасывает мостик через иррациональность, кто получает знания врага. Всего одна жертва. Всего одно перевоплощение. Кто из нас, кто из мри может превратиться в землянина? Можешь ли ты, Тиаг? Тиаг вздрогнул. - Мы никогда не сможем стать землянами, - горько сказал Сут. - Алань сделал ошибку, подпустив к себе землянина. Но мы можем сделать так, чтобы то, что принадлежит этому миру, осталось здесь, закончилось здесь. Мы можем отрезать эту ветвь, чтобы из этого источника никогда не исходила бы опасность для нас. Мы можем привлечь сюда внимание землян, внимание, которое не принесет им никакой пользы. И тем самым выиграть время. - У нас один корабль, - запротестовал Мокхаг, - один против трех. Что мы можем сделать? - До меня здесь правил род Аланей. Сейчас, с моим приходом, род сменился. Мы должны действовать так, чтобы извлечь максимальную выгоду из подобного положения. - Он поставил на стол пустую чашку и угрюмо посмотрел в лица этих троих. Да, нужно было действовать, и действовать... быстро. Племени не было на старом месте. Ньюн понял это, как только они прошли мимо большого круглого камня, служившего границей их владений... Дусы тоже не излучали ничего, кроме тревоги. Они ощущали, что преследователи сзади, совсем недалеко. Они прошли большой путь. Дункан сделал, что мог. Он шел с самого полудня, и теперь солнце уже почти скрылось за горизонтом, и тени стали исчезать. Дункан шел неровным шагом, дыхание его было громким и хриплым. Иногда Ньюн видел, что землянин идет с закрытыми глазами. Тогда он брал его за руку и вел, прекращая свое мысленное общение с дусами, не желая, чтобы его отчаяние передалось Дункану. Мелеин предупреждала его, что племя может перейти в другой город, в другое место. Хлил уже должен был вернуться назад. Им нужно было отыскать где-то место для того, чтобы Дункан смог отдохнуть. Ньюну было как-то не по себе. Эта пустота... Может, она означает смерть, может, Хлил не вернулся, может, буря погубила всех. Дусы не ощущали смерти, они не могли общаться мысленно с теми, кто не отвечал. - Сов-кел, - сказал наконец он. - Они ушли. Дункан молчал и продолжал идти. - Нам... придется обойти пропасть, - продолжал Ньюн. - Наши преследователи не знают местности, а я - знаю. Этот путь займет у нас целый день. Он небезопасен для наших врагов. Ты держись все время рядом со мной. - Хорошо, - еле слышно ответил Дункан. Наступили сумерки. В предательском полумраке они двинулись по тропе мимо того места, откуда их должен был бы окликнуть часовой. Песок уже почти засыпал тропу. Камни, что прежде были видны, сейчас едва выглядывали из-под песка. Дусы шли впереди, не выказывая ни тревоги, ни ощущения присутствия мри. Но вот тропа привела их к крутому обрыву, озаренному последними сполохами янтарного света. Ньюн приказал дусам держаться рядом с ними, чтобы те не скатились в пропасть. Дункан при виде этой бездонной пропасти ахнул, и Ньюн поспешил к нему, обхватил его рукой за талию и повел по краю обрыва. Дусы нервно поводили головами, поглядывая вниз, и шли за ними. Они прошли мимо лагеря, где сейчас была лишь тень, и двинулись дальше. Наступала ночь. - Мы перейдем пропасть здесь, - сказал Ньюн. - Не бойся и не останавливайся. Он отдал приказ дусам, взял Дункана за руку, и они побежали вниз по песчаному склону. Песок скользил под ногами, собираясь перед ними в громадные волны и тем спасая их от столкновения с камнями. Наконец Дункан упал и просто покатился вниз. Ньюн еще некоторое время держался на ногах, но потом тоже упал. Несколько мгновений они катились рядом, но вот впереди оказался небольшой уступ. Ньюн громадным усилием воли удержался на нем и схватив Дункана за руку, затащил к себе. Дункан упал лицом в песок и мучительно закашлялся. Ньюн сидел рядом, положив руку на судорожно дергающееся плечо Дункана. Дусы прокатились до дна и уже вскарабкались на противоположный склон обрыва, который был более пологим. Они уселись там и стали ждать Ньюна и Дункана. После недолгого отдыха кел'ейны продолжили спуск, а потом вслед за зверями поднялись вверх. Ньюну очень хотелось, чтобы их преследователи ринулись вниз, не дожидаясь рассвета, в темноте. Это наверняка привело бы их к гибели, к вечному забвению. Но если те захотят обойти пропасть, то Дункана сможет отдохнуть. "Мелеин", - отдал он мысленный приказ своему дусу... Но ответа не было. Он ощущал лишь беспокойство, которое не покидало его целый день. Ньюн очень устал, но он не мог позволить себе даже поспать - ведь при пробуждении он мог увидеть себя окруженным кел'ейнами враждебного хао'нат. И все же он уснул. Проснулся он, словно от удара, и тут же взглянул на небо: сколько времени он проспал. Луна все еще была на небе. Ему показалось, что луна движется, но затем он понял, что это лишь иллюзия. Некоторое время он лежал, глядя в небо и чувствуя смертельную усталость во всем теле. Затем он повернулся к Дункану, что лежал рядом... Ньюну очень не хотелось будить его, но он тряхнул Стэна за плечо: - Идем, - сказал он. - Нам нужно идти... Дункан шевельнулся, затем с трудом поднялся на колени. Ньюн подхватил его за пояс, помог подняться. Где-то наверху их ждали дусы. Смутная тревога висела в воздухе. Враги пошли в обход, - понял Ньюн. Начался мучительный подъем. Песок осыпался под ногами. Дункан, хотя и старался идти сам, все время висел на Ньюне. Все тело Ньюна стонало от напряжения, в горле пересохло. Он думал, как же должен чувствовать себя Дункан... Но вот наконец они наверху. Дункан тут же упал на колени, его хриплое дыхание перешло в мучительный кашель. Дусы встретили их спокойно. За ними расстилалась освещенная луной равнина. Только вдалеке на юге темнели неясные цепи холмов. И нигде ни следа лагеря... Ничего... - Идем, - решительно произнес Ньюн, понимая, что хотел бы сказать, но не сказал Дункан. Они двинулись дальше. Ноги утопали в песке, смертельная усталость повисла на их плечах... И вдруг Ньюн ощутил что-то родное, близкое... дом... дом... дом... - Они где-то здесь! - воскликнул он. - Сов-кел, ты ощущаешь это? - Да... - голос был чужим, но, тем не менее, это произнес Дункан. Откуда-то взялись силы, шаг стал шире, тверже. Они уверенно пробивали себе путь через пески, прижимая ладони ко рту, чтобы согреть воздух. Тут и там возвышались каменные столбы. Ветер дул им сейчас в спину, помогая идти. На востоке уже начало светлеть небо - первые признаки начинающегося рассвета. Но, странное дело, чем дальше они шли, тем сильнее становилось ощущение враждебности. Оно окружало их со всех сторон и только в центре этой темной враждебности ощущалось что-то свое, родное, близкое... И вот впереди показалось что-то темное и неподвижное. Фигура... Она выпрямилась. В неверном свете блеснуло оружие и Знаки Чести. Ньюн остановился. Дункан тоже. Внезапно все стало ясно. - Рас, - пробормотал Ньюн. Он пошел вперед, Дункан за ним. Дусы шли рядом, настороженные. - Джей'эном, - выдохнул Дункан. - Да, - ответил Ньюн. Он подошел к Рас совсем близко, так, что можно было не повышать голос. - Ты нашел его, - оказала Рас. - Где остальные? Она указала на юго-восток, куда они и шли. - У них все нормально? - боясь услышать ответ, спросил Ньюн. - Да, когда я уходила. Дункан устало опустился на песок. Рас бросила на него холодный взгляд. Ньюн, забыв о гордости, опустился возле Дункана и подозвал дуса, чтобы тот согревал землянина. Он снова взглянул на Рас. - Все живы? - Кел Рос, сен Отэй, сен Кадас... мертвы. Ньюн опустил голову: у него не было сил продолжать расспросы. Он не знал этих сен'ейнов, да и Роса знал плохо, ибо тот был тихим и спокойным, совсем непохожим на кел'ена. Рас приблизилась, шелестя своей мантией. - Нас преследуют уже несколько дней, - сказал Ньюн. - Хао'нат. Это встревожило Рас, хотя она и не подала виду. - Тебя послал Хлил? - спросил Ньюн. - Нет. У Ньюна возникло старое ощущение опасности, которое он всегда испытывал, когда рядом была Рас. Ему даже показалось, что хао'нат были бы для них не так опасны, как Рас. - Идем, - сказал он. - Дункан, ты можешь идти? Дункан попытался встать. Ньюн поднял его и, обняв за талию, повел туда, куда звали импульсы дусов. Рас шла следом, непроницаемая даже для излучения дусов. Никто не знал, о чем она думает, что замышляет. В бледном свете утра перед ними раскинулась плоская долина с круглыми холмами на горизонте, но никаких признаков лагеря не было видно. Ощущение холода и одиночества владело Галеем, когда он собирался в дорогу. Вместе с ним собирались еще трое, и все они ждали Боаз. Бен Шибо, Моше Кэдарин и Эд Лэйн - трое военных, но Лэйн был скорее инженером, чем солдатом. Он специализировался по компьютерам. Шибо был пилотом, Кэдарин - специалистом широкого профиля, и, кроме того, в его персональном досье было отмечено отсутствие ненависти к регулам, даже флегматичное принятие их. Сейчас все трое ждали Боаз, скрывая свое недовольство. Галей тоже был недоволен задержкой. Он опасался, что в последний момент все может быть запрещено. Наконец она появилась. Луис шел следом. Она несла с собой много аппаратуры, но Галей не стал возражать - это было делом ученых. Боаз остановилась и поцеловала старого хирурга в щеку. Галей отвернулся, почувствовав неловкость при виде столь нежных отношений между этими двумя. - Готовьтесь, - сказал он остальным. Кэдарин и Лэйн собрали аппаратуру и вышли. Шибо задержался, чтобы предложить помощь Боаз. - Нет, - коротко отозвалась она, регулируя ремни. Ей было лет пятьдесят и по своей комплекции она не смогла влезть ни в один костюм пилота. Поэтому она надела на себя брюки и куртку камуфляжной расцветки, что не сделало ее элегантней. Пышные пепельно-серые волосы придавали ей странное величие. Она вопросительно взглянула на Галея. - Выходим, - сказал он. Она бросила взгляд на Луиса и вышла. Тревожные мысли одолевали Галея: знают ли на "Сабере" о их намерениях? Сообщил ли Луис Коху о том, что в состав отряда включена Боаз? Галей сомневался, чтобы Кох одобрил бы подобное решение, и теперь на Галее лежала вся ответственность. Боаз была слишком ценным специалистом. Но ее доводы загнали его в угол. "Что хорошего в помощнике, - говорила она, - который умеет великолепно ходить, но совершенно не понимает то, чего видит? Я специализируюсь на мри, на их обычаях, образе жизни. Я расшифровала записи мри. Я нужна вам уже просто для того, чтобы обеспечить вашу же собственную безопасность." И он решил включить ее в состав группы, ибо не хотел кровопролития. Вздохнув, он вышел за остальными. Холодный разреженный воздух. Без дыхательных аппаратов даже короткий путь от люка до челнока заставил их задыхаться. Но вот все забрались в тесную каюту челнока, задраили люк. Галей уселся за пульт управления, включил двигатели. Перед тем, как взлететь, он посмотрел вокруг. В зеленоватом свете внутреннего освещения все лица были спокойны. Даже Боаз боялась не больше, чем остальные. Галей поднял челнок в воздух, вызвав клубы пыли. Он не хотел подниматься высоко, чтобы не терять из виду поверхность планеты. Он взял курс на ближайший город и повел аппарат наиболее безопасным путем - ведь город, возможно, жив и враждебно настроен по отношению к пришельцам. Под ними проплывали песчаные равнины, каменные глыбы, бездонные пропасти... Чем ближе он подлетал, тем тревожнее становилось на душе у Галея. Руки его вспотели. Все молчали. Он опустил аппарат совсем низко. Тишина... Теперь развалины было видны очень хорошо. Галей проскочил над плато, посадил аппарат и выключил двигатели. Казалось, все затаили дыхание. - Выходим, - сказал Галей, стараясь казаться спокойным. Ни вопросов, ни колебаний, ни сборов: все было готово. Все потянулись к выходу, спустились вниз. Галей вышел последним. Снаружи был лишь холод, шепот песков, завывание ветра - больше ничего. Они подтянули лямки рюкзаков, одели маски дыхательных аппаратов. И пошли, тяжело ступая по песку. Боаз откуда-то достала черные и золотистые мантии, мгновенно подхваченные ветром. - Возьмите черные, - сказала она. Галей и трое остальных нацепили на себя черные мантии, а Боаз облачилась в золотистую. - Черные - мантии келов, - сказала она. - Золотистые - для ученых. - Если мри поймут это, то у тебя есть шанс встретиться с ними. - И у тебя тоже. Вдали перед ними лежал город, пустой и одинокий. Сейчас они представляли собой слишком маленькую мишень для кораблей, но были вполне уязвимы для оружия города. Они шли вперед в холодном, остром как нож воздухе планеты и отчетливо сознавали, что помощи им ждать неоткуда. Им оставалось надеяться лишь на себя. Мри не брали пленных. Земляне знали это давно. 9 Вдали, среди холмов с закругленными вершинами, над которыми дрожал вечерний воздух, показались палатки. Дункан выдохся окончательно, все органы чувств отказали ему, и единственным, что связывало его с реальностью, было прикосновение к теплой, покрытой бархатным мехом спине дуса. Он воспринимал мир только через восприятие дуса... вот здесь Ньюн... а вот темное непроницаемое пятно... это Рас Ков-Нелан. Именно она наполняла его душу холодом, мраком и тревогой. - Идем, - немного погодя сказал он. - Неужели я не смогу добраться до места, которое уже видно? Или идите вперед и пошлите кого-нибудь навстречу мне. Ньюн не обратил внимания на его слова. Дункан обнял онемевшей рукой шею дуса. Его зрение наконец-то прояснилось полностью. Ньюн стоял на коленях возле него. Рас неподвижно возвышалась над ними. - Дункан, - снова позвал его Ньюн. Почему они не оставят его в покое, - по-детски обиженно подумал Дункан. Почему они не позволят ему идти самому? Так, как ему хочется? Как ему по силам? Но он и сам знал, почему. Ньюн подхватил его под мышки и поставил на ноги. И Дункан не упал, он даже пошел, неуверенно передвигая ногами. Он шел, закрыв глаза и повинуясь импульсам дуса. Когда же он утрачивал способность воспринимать и их, он ощущал руку Ньюна у себя на локте. Во рту появился медный привкус крови. Он закашлялся, кровь показалась на губах, и Стэн испугался, смертельно испугался. Он бы упал, если бы Ньюн не подхватил его и не удержал на ногах. С другой стороны кто-то тоже поддерживал его. Приступ кашля согнул Дункана пополам, а когда землянин, совершенно измученный этим приступом, выпрямился, то увидел впереди кел'ейнов. Дусы взорвались злобой и яростью, и сознание Дункана воспринимало эти чувства, наполняя его силой. Между лагерем и ними в песчаных дюнах виднелась тень. Она двигалась по направлению к ним. Ярость дусов заполняла все вокруг, как приближающаяся буря. - "Яй! - прикрикнул на них Ньюн, пытаясь успокоить зверей. - Прогони их, Дункан! Прогони обоих!" Это было трудно. Так же трудно, как оторвать часть себя. Но все же импульсом воли он отогнал дусов, и внезапно холод пустоты охватил его. Сознание прояснилось. Звери отошли подальше. Дункан старался стоять ровно, глядя на кел'ена, который остановился перед ним. Он узнал его, когда тот поднял вуаль. Хлил. - Как она? - спросил Ньюн. - Нормально, - ответил Хлил и Дункан понял, что _о_н_а_ - это Мелеин. - Рас, - ледяным голосом произнес Хлил, наконец заметив девушку. Затем кел'ен перевел взгляд на мгновение на Дункана, и в этом взгляде тоже не было теплоты. - Хлил, - сказал Ньюн, - там хао'нат, - он показал на север. - Между нами - путь и кровь. Скажи Келам, чтобы внимательно смотрели за этим направлением. - Хорошо, - ответил Хлил расчетливо спокойным голосом. Ньюн сбросил свой мешок, передал его молодому кел'ену, а сам подошел к Дункану и взял его под руку, заставляя идти. Дункан стал передвигать ноги. Зрение то покидало его, то снова возвращалось. Они молча шли в сгустившейся темноте, а впереди светились огни лагеря. Когда они вошли в лагерь, тут же появились кат'ейны без вуалей. Они угрюмо смотрели на чужака, вернувшегося к ним. Возле одной из палаток перешептывались сен'ейны. Они прошли к самой большой из палаток, и тут внезапно Дункан понял, что там госпожа, что сейчас он увидит ее, и что ему нужно собрать все силы и все мысли, чтобы встретиться с ней. Тепло ласковой волной ударило по их лицам, когда они вошли в палатку, тепло и золотой свет ламп. Они остановились в небольшой прихожей. Приятно пахло благовониями. За вуалью, в центре палатки, где горела яркая лампа, тускло поблескивал металл овоида. Пан'ен. Они вернули его. Значит, они снова получили самое драгоценное сокровище. Ньюн почтительно поклонился Тайне. Дункан знал, как дорога эта вещь его братьям мри. Он стоял позади Ньюна, склонив голову и сняв вуаль, ибо перед Святыней открывали лица все. Затем Ньюн обернулся к нему, взял его за руку и повел в правую часть палатки, где собрались все сен'ейны. Закутанные в золотые мантии сен'ейны, освещенные золотым светом ламп, стояли полукругом, в центре которого находилась белая фигура - Мелеин. Когда вдоль стен палатки слева и справа от госпожи выстроились подобные теням келы, она опустилась в кресло. За рядом сен'ейнов появились несколько старших кат'ейнов в голубых, словно кусочки чистого неба, мантиях. Дункан постарался пройти вперед без поддержки Ньюна. Он лихорадочно вспоминал все, что говорит закон келов о том, как ему сейчас нужно вести себя. Ведь он еще никогда не бывал в такой ситуации. Ньюн прошел на предназначенное для него место, взял руку Мелеин, поцеловал ее в лоб, получил ответный поцелуй и тихим шепотом сообщил ей, что произошло с ним и Дунканом, в том числе и о хао'нат. Ее янтарные глаза сверкнули в замешательстве, затем она наклонила голову. - Ну что же, - тихо. - Пусть будет то, что должно быть, - ее рука едва заметно дрогнула. Дункан сделал несколько шагов вперед, опустился на колени перед Мелеин и сдернул с себя вуаль, обнажив длинные, до плеч, волосы, так непохожие на бронзовые гривы мри. Небритый, под носом запеклась кровь... кроме того, от него дурно пахло... и он знал это. Земляне, у которых нет возможности заботиться о чистоте своего тела, всегда дурно пахнут. Дункан очень остро ощущал свой неприглядный вид, свою запущенность. - Кел Дункан, - мягко сказала Мелеин. - Госпожа, - выдохнул он, не поднимая головы и стискивая в руке вуаль. Ее спокойный голос прозвучал в глубокой тишине, которую нарушал только шелест мантий. В висках у Дункана стучало, горло перехватило. - Ты получал разрешение покинуть нас, кел'ен? - У меня не было разрешения, - голос его прервался. В горле запершило, из груди начал рваться мучительный кашель, и Дункан с большим трудом подавил его. Глаза у него слезились. - И ты ходил... - На корабли, госпожа... Впервые шумный возглас неудовольствия прошелестел в шатре. Мелеин подняла руку и все мгновенно стихло. - Кел'ен? - Три корабля, - Дункан с трудом говорил. - С землянами пришли регулы. Регулы стреляли по городу. Я убил их старшего. Больше нет... больше нет регулов. Беспокойство отразилось в глазах Мелеин. Она прекрасно поняла то, что сделал Дункан. - Как ты это сделал, кел Дункан? - Регул был на корабле землян... Когда я закончил беседу с кел'антом землян, я убил регула. У регулов больше нет лидера. Земляне не получали моих сообщений и смогли выслушать их лишь теперь... - Дункан задумался, стараясь подыскать слова на языке мри. Он поднял руку к покрытому морщинами лбу, стараясь сосредоточиться, вспомнить то, что он приготовился сказать: - Больше нет войн... нет намерения воевать, если Народ заверит землян в том же. На лицах собравшихся отразился гнев, хотя все было тихо. Мелеин нахмурилась. - О чем мри могут договариваться с ци'мри? Этого и следовало ожидать. Бездна презрения к пришельцам, к другим расам. В хол'эйри было целых четыре слова для обозначения понятия "мир", но ни одно из них не соответствовало тому, что имели в виду земляне под понятием "мир". Каждое из этих слов несло в себе потенциальную угрозу. Дункан почувствовал, что руки его дрожат, во рту появился горький привкус, привкус поражения. - Кел Дункан... Сены рассмотрят твое сообщение на совете. Ты сослужил большую службу. Народ благодарит тебя... Он плохо слышал ее слова. Видимо, остальные тоже не расслышали, так как никто не шевельнулся, не двинулся с места. Затем он понял, что Мелеин не хотела, чтобы ее слышали собравшиеся. Она наклонилась вперед, взяла его грязное, небритое лицо в руки и поцеловала его в лоб. Пальцы ее вложили в его ладонь маленький золотой медальон - джи'тэй. Послышалось перешептывание. А затем Дункан полностью потерял контроль над собой, когда он взглянул на то, что оказалось в его руке: слезы потекли из его глаз и на нем не было вуали, чтобы скрыть их. Он прижал Знак Чести к груди, стараясь спрятать лицо и проглотить комок, стоящий в горле. Он опять раскашлялся. Кровь окрасила его руку, которую он прижал ко рту. Его всего трясло, и Ньюн подхватил его, не давая упасть. Немного погодя он собрался с силами, с трудом поднялся и вышел из палатки в холодную ночь. Ньюн по-прежнему поддерживал его. Дункан чувствовал, что его дус где-то рядом, во мраке. Он сделал несколько неуверенных шагов к нему, сам не понимая, что делает, куда идет. Кто-то подхватил его. - Помогите мне, - услышал он гневный голос Ньюна. - ПОМОГИТЕ МНЕ! И тут еще кто-то подхватил его. Дункан старался держаться на ногах, но затем раздирающий кашель снова согнул его пополам, и Стэн забыл обо всем. Ньюн взял крохотный кусочек с общего стола. Он не испытывал голода и отдал остальное другим. Он сидел прямо, сложив руки на коленях и глядя через палатку в угол, где лежал Дункан со своим дусом. Дункан был без сознания, и остальные келы изредка поглядывали на него. Дункан был совсем плох, и они надеялись, что он умрет. Возможно, их обоих ждала смерть, если утром враги пришлют им вызов. Вражда между племенами никогда хорошо не кончается. К тому же, в его племени могут найтись и такие, что предпочтут другого кел'анта, другую госпожу. Нет, ему нужно поесть, хорошенько отдохнуть, чтобы к утру полностью восстановить силы и ясность мысли. Он попытался поесть, но кусок не лез в горло. Среди келов царила тишина. Движение почти прекратилось. Ни одна рука не тянулась к еде, никто не произносил ни слова. Он знал, что все они наблюдают за ним, и он постарался взять себя в руки, отбросить физические и душевные муки, забыть боль и тревогу. "Вызовите меня, - мысленно просил он остальных, в том числе Рас. - Я убью любого с радостью." - Кел'ант, - послышался голос Хлила. Ньюн не обратил на него внимания. Хлил помолчал, несомненно оскорбленный. Он пододвинулся к Сэйрасу и Десаи, сидящим возле него. Они начали шептаться, но Ньюн не прислушивался, предоставив им делать все, что они захотят. Он знал, что когда настанет его черед, он будет готов. Он поднялся, подошел к Дункану, сел рядом с дусом. Животное почувствовало его горе, ткнулось в его руку носом, как бы прося помощи. Дункан дышал отрывисто, хрипло, в легких его булькало. Глаза его были приоткрыты, в них, как в стекле, отражался свет лампы. Остальные сгруппировались вокруг Хлила и стали оживленно перешептываться. Все, кроме Рас, которая сидела возле центрального шеста палатки Келов. На ее лице не было гнева или злобы, только тревога, глаза утонули в тени. Она помогла Ньюну. Он был крайне удивлен этой помощью, хотя, возможно, она сделала это потому, что Дункан сильно замедлял их движение. Ньюн давно уже перестал пытаться понять действия Рас. Он посмотрел на остальных, и ярость закипела в нем, но он постарался взять себя в руки и погасить ее - ведь рядом был дус. Ньюн положил руку на плечо Дункана и слегка пожал его. Веки Дункана едва заметно дрогнули. - Я знаю, что ты здесь, - шелестящим шепотом сказал Дункан. - Не волнуйся. Что-нибудь слышно о хао'нат? - Ничего. Не думай об этом. - Дус ощущает, что они близко. - Скорее всего, так оно и есть. - Их много... сзади... сбоку... впереди... - кашель снова потряс его тело. Ньюн сжал руку. - Не думай об этом. Дункан моргнул, и слезы потекли по его лицу, смешиваясь с грязью и кровью на небритой щеке. - Но ты думаешь? И я буду думать. Их много... может быть, с дусами... Позади послышалось движение. Глаза Дункана устремились куда-то за Ньюна. Тень упала на его лицо. Ньюн резко повернулся и увидел перед собой черные мантии. Дус шевельнулся, но стоящий впереди опустился на колени, и рука Ньюна отодвинулась от оружия. Хлил... Сэйрас, Десаи и молодой Тэйз. Ньюн нахмурился и перехватил руку Тэйза, что хотел поставить перед Дунканом сосуд, из которого шел дым. - Дым поможет ему, - сказал Сэйрас. Это было маслянистое дерево, которое они использовали для освещения, как топливо для ламп. К нему были подмешаны какие-то ароматные смолы и травы. Ньюн хотел оттолкнуть руку с сосудом, хотя ему было стыдно, что приходится отвергать попытку помощи. Он положил руку на плечо Дункана, а другой сделал жест, отвергающий дальнейшее вмешательство кел'ейнов. - Кел'ант, - холодно сказал Хлил, - мы знаем то, чего не знаешь ты, ведь мы родились здесь. Дункан потянулся к сосуду. Тэйз пододвинул его ближе, и Дункан стал с удовольствием вдыхать дым. Ньюн тоже почувствовал, что жжение у него в горле прекращается. Дусу дым не понравился, и зверь с негодующим фырканьем отвернул косматую голову. И вдруг Ньюн почувствовал, что мысленные импульсы дуса связали воедино мри Кутат и мри Кесрит. - Яй! - резко сказал Ньюн и лица кел'ейнов отвернулись в замешательстве. Ньюн посмотрел на Дункана, вдыхающего дым и затем устремил взгляд на Хлила, пока тот не поднял глаз. - С'сочил, - спокойно сказал Ньюн. - Я благодарю тебя. Забудь, что я говорил раньше. - Ай, - пробормотал Хлил. В дверях возник дус Ньюна. Он наконец решил зайти в палатку из тьмы. Кел'ейны пропустили его, и дус тяжелой поступью прошел к Ньюну и лег рядом с дусом Дункана. Ньюн положил руку на ухо дуса, боясь, что тот своим мысленным излучением свяжет вместе его и Хлила. Он долго смотрел в лицо Хлила, покрытое шрамами, а рядом лежал Дункан, вдыхая дым, отгоняющий боль. Ньюн снял один из своих Знаков Чести и протянул его Хлилу. Он был уверен, что тот отвергнет его, сочтя это оскорблением и нанеся оскорбление Ньюну. Но Хлил не отверг. - За какую службу? - спросил он. - За то, что ты хорошо охранял племя в мое отсутствие. Ты и Сэйрас. Сэйрас тоже принял Знак Чести. Оба эти Знака в свое время принадлежали Мирею, по которому они все еще скорбели. - Мы выставили часовых, - сказал Хлил. - Мы знаем, что ты не искал столкновения с хао'нат. Это не было твоей целью. - Нет, - согласился Ньюн. Глаза Хлила коротко взглянули на Дункана. - Они преследовали его, - подтвердил Ньюн. Хлил кивнул, еще раз взглянул на Дункана, поднялся, показывая, что ему больше нечего сказать, и отошел. За ним - остальные. Тэйз задержался. Он достал из складок мантии несколько кореньев и пучок травы и положил это рядом с сосудом. - Я могу найти еще, если понадобится, - сказал он. После этого он тоже удалился. Ньюн хотел спросить у Дункана, как тот себя чувствует, но увидел, что глаза Дункана закрыты и дыхание стало ровным. Ньюн прислонился к теплому боку дуса и стал смотреть, как келы укладываются на ночь. Они ложились на циновки, расстеленные на полу. Все лампы, кроме одной, были погашены. Из сосуда, стоящего возле Дункана, исходило красноватое сияние, и над ним клубился дым. Лишь Рас по-прежнему сидела на своем месте, но вот и она шевельнулась. Ньюн подумал, что Рас ищет свою циновку, чтобы лечь. Но та поднялась и, как тень, подошла к Ньюну, и положила что-то рядом с ним. Это был длинный сверток. - Что это? - спросил он. - Кел Рас? Она ничего не ответила... растаяла в полумраке; немного погодя тоже улеглась спать. Ньюн развернул сверток и увидел чо-шелк - то были ножны от его меча, которые он оставил в Ан-ихоне и был уверен, что потерял их навсегда. Он нежно коснулся их пальцами, вложил меч, с удовольствием слушая тихий шелест. Наконец Ньюн положил меч возле себя и прислушался к дыханию Дункана. У того все еще клокотало в груди, и он кашлял, но все-таки землянин спал. В наступившей тишине особенно отчетливо слышались хрипы и, когда они прекратились, Ньюн встревожено поднялся - но грудь Дункана поднималась и опускалась ритмично, и на губах больше не пузырилась кровь. Ньюн некоторое время сидел возле Дункана, но вскоре к нему подошел Тэйз. - Я посмотрю за ним, - сказал он. Ньюн был тронут. Он еще раз посмотрел на спокойно спящего Дункана, затем голова его опустилась на плечо дуса, он посмотрел на спящих Келов и закрыл глаза. Лампа давала слишком мало света для чтения. Мелеин положила золотистый хрупкий листок на колени и развернула второй. Замысловатые письмена тянулись вдоль листка, как будто начертанные огненным тонким пером. Она читала написанные много сотен лет назад описания путешествий Народа. Это были неполные описания, многое пропало, а эти спасли она, Ньюн и Дункан. Скоро придет время, когда она нанесет на тонкие золотистые листы рассказ о последнем Путешествии Народа. И она вздрогнула, подумав об этом. Руки ее опустились на колени. Она думала о Настоящем, глядя на мерцающий свет лампы. "Куда ей идти?" - это уже решено. "Что ей делать?" - это она тоже знала. Но ответов на многие другие вопросы она не знала. Некоторые из этих вопросов касались землян, регулов и мертвых миров, другие - самой Кутат... и, тем не менее, все это был один, главный вопрос, на который у нее не было ответа. Кто-то коснулся ее плеча. Она вздрогнула и, повернувшись, увидела мягкое лицо Кэйлис, юной сен'е'ен, что прислуживала ей. Ее руки одевали и раздевали Мелеин, ее глаза видели всю ее жизнь. - Госпожа... Совет Сенов ждет. Ты посылала за ними, госпожа. Она улыбнулась. - Я жду их, - сказала она, и осторожно собрала золотистые листки, и уложила их в футляр. Шевельнулся занавес и вошли члены Совета - сены первого и второго рангов - вошли и стали размещаться на циновках. Большинство из них были очень стары, со впалыми щеками, лбы были изрезаны морщинами. Жили они гораздо дольше, чем кел'ейны. Но была среди них и Тэйнас, которая, как и она, прежде была кел'е'ен, и на лице ее виднелись шрамы касты Келов. Шрамы были и на лице Сатаса, сен'анта; он всегда был угрюмым, но сегодня хмурился больше, чем обычно. - Сены хотят что-то спросить? - Мы видим нависшую над нами опасность, - сказал Сатас. - Об этом мы и хотим предупредить тебя, госпожа. - Да. - Это тебя не волнует? - Волнует. Хотела бы я, чтобы это было не так. Но выбирать не нам. Это и есть ваш вопрос? - Госпожа знает наши вопросы. Они касаются ци'мри. - У нас есть выбор, сен'ейны, и принес его нам кел Дункан. - Ты посылала его за этим? Она взглянула в глаза Сатаса, где таился тщательно скрываемый вызов и слегка улыбнулась, подняв руку ладонью вверх. - Он пошел сам. Но я позволила ему идти. Глаза сверкнули затаенной страстью. - Ты серьезно рассматриваешь их предложение? - Мы рассмотрим его... и отберем нужное нам. Но о присутствии Дункана здесь можешь не думать. Он принес нам возможность выбора и понимание того, что висит над нашими головами. Он служит Народу. Его жизнь нужна нам. Ты меня понимаешь? - Понимаю. - Но тебе это не подходит? - Мы всего лишь твое оружие, госпожа. А ты - наше оружие. Ты свернула в сторону? - От нашего курса? Нет. Нет, поверьте мне, сен'ейны. Я ПОКА ЕЩЕ НЕ СВЕРНУЛА. Все молчали. В глазах светилось ожидание. "Верь мне", - так говорила Интель, прежняя госпожа, которая могла убедить Совет во всем, в чем только хотела, опутывая членов Совета словами, мягкими, как шелковые нити, но крепкими, как канаты. Мелеин училась у госпожи этому, и, судя по всему, постигла немало. Может, все Матери знают это и обладают этим даром. Мелеин не знала. Ведь Матери никогда не встречаются, только в тот момент, когда старая госпожа умирает, а на ее место становится молодая. Интель и в самом деле умела сдерживать своих детей, когда те пытались бунтовать, она умела переубеждать старейшин, которые и сами обладали немалой властью в племени. В ее глазах светилась такая сила, которая вызывала мурашки на теле, заставляя непокорных отводить глаза... а потом они следовали за ней... и сила эта была такова, что даже в ее отсутствие никто не мог найти аргументов, которые смогли бы поставить под сомнение правильность ее решения. Интель все еще властвовала над Мелеин, а Мелеин... властвовала над племенем. 10 Шеф Службы безопасности вернулся снова, чтобы нарушить покой в лаборатории. Эверсон со страхом воззрился на него: этот человек всегда так настойчив и придирчив. Он взглянул на бумаги, лежащие перед ним и инстинктивно прикрыл их рукой, когда Дегас взял одну из них и стал читать. - Есть какие-нибудь успехи в расшифровке передач регулов? - спросил Дегас. - Это срочно. Эверсон протянул руку за бумагой и получил ее обратно. Дегас сардонически усмехнулся, глядя, как Эверсон прячет ее. - Это не шифровка, - сказал Эверсон. - Это идиомы. Их можно понять, если знать язык Нурага. - Нурага? - Это планета регулов, где говорят на этом языке, - ответил сухо Эверсон и ощутил дискомфорт, когда Дегас присел на край маленького столика перед ним. Дегас положил перед ним одну за другой несколько кассет, вынув их из кармана. - Все остается по-прежнему, доктор Эверсон. Мы теряем время. Наши люди на планете решили сделать вылазку. Есть шанс, что они что-нибудь найдут. Но, возможно, все закончится для них плохо. Только что мы получили официальную просьбу от регулов: они хотят посадить свой челнок рядом с "Флауэром". Эверсон закусил губу. - Решение принимает контр-адмирал, - сказал Дегас. Возможно, Дегас ждал, что Эверсон сделает какие-либо замечания по этому поводу. Эверсону не нравилось соседство с регулами, но он не знал, что тут можно было бы предпринять. - Из ваших сообщений, - сказал Дегас, - контр-адмирал понял, что регулы могут совершить посадку и без нашего разрешения. - Могут, - согласился Эверсон. - Они знают, что мы не станем ничего предпринимать, чтобы остановить их. Дегас перегнулся через стол к Эверсону. Шеф Службы безопасности носил темную одежду, и знаки отличия на нем сверкали, как и оружие; впрочем, манеры его были довольно вульгарны. Как у кел'ейнов, - подумал Эверсон. - Доктор Эверсон, вы нас парализовали своими "да" и "нет". Вы не говорите ничего, кроме того, что нельзя предпринимать никаких действий. Вы все время уговариваете нас ждать. А как вы относитесь к регулам? - Я уже ничего не могу сказать с полной уверенностью. - Но предположения? - Без достаточной информации... - Предположения, доктор. Часто они более ценны, чем тщательно обдуманное и взвешенное мнение. - Нет, - возразил Эверсон. - Это опасно. - Выскажитесь. - Я считаю, что возможно... возможно у регулов не один взрослый. Один из них останется на корабле, второй спустится на челноке. Дегас с шумом выдохнул сквозь зубы. - Голова гидры, - сказал Эверсон. Дегас с недоумением взглянул на него. - Старая легенда, - пояснил Эверсон. - Очень старая. Отруби гидре голову и на ее месте вырастут две. Убей взрослого регула, и в результате метаморфозы появятся двое. Шок... некий биологический триггер... Дегас нахмурился. - Меня беспокоит одно, - проговорил Эверсон. - Как они учатся? - Это уже вопрос ученого, - сказал Дегас, поднимаясь. - Решите это в свободное время. Как насчет остальных материалов, которые вы получили? - Нет, - заговорил Эверсон. - Выслушайте меня, это очень важно. Ведь они ничего не записывают. Дегас пожал плечами. - Я уверен, что вы решите эту проблему. - Нет! _Н_е_т_! Слушайте! Они _п_о_м_н_я_т_... они помнят. Эйдетическая память. То, что умерло с бай Шарн, умерло для них. Перевоплотившиеся регулы стали взрослыми без всякого влияния извне, без информации от взрослых. - Тем легче общаться с ними. По-моему, для паники нет причин. Эверсон в отчаянии покачал головой: - Совсем не обязательно. Вы требовали предположений, милый полковник Дегас. Я их высказал. Сейчас перед нами регулы, у которых нет связи с домом, нет прошлого, которые не могут представить себе своей миссии, которые могут действовать совсем не так, как регулы, и это опасно. На Кесрит регулы _н_а_п_а_д_а_л_и_, и эти регулы могли _н_а_у_ч_и_т_ь_с_я нападать. - Докажите это. Эверсон махнул рукой; он не понимал поведения этого человека, его упрямства. Он понимал регулов, но не мог понять землянина, и внезапно начал сомневаться во всем, даже в том, что знал наверняка. Дегас наклонился к нему: - Докажите мне, ведь наши аналитики ничего не смогли выяснить. Ч_т_о_ вы знаете? Скажите мне. Эверсон покачал головой. - У меня мало времени, доктор. Когда вы все обдумаете, сообщите моему помощнику. Но мне все равно придется рассматривать все возможности. Кассеты, доктор, получены со сбитого челнока. Пилот погиб. Как это укладывается в вашу схему? - Я бы сказал, если бы вы слушали. - Я буду слушать, когда вы будете полностью уверены в своих словах. - Дегас взял одну кассету. - Это обзор планеты. Вы можете сами ее расшифровать, или лучше отправить на "Флауэр"? - Вообще-то я не специалист в этом вопросе. Но я хочу посмотреть. Отправите потом. - Это плохо, что вы, ученые, находитесь не в одном месте. - Что поделаешь... - А теперь, - Дегас достал лист бумаги и положил перед Эверсоном, - подпишите. - Прямо сейчас? - Эверсон сделал глубокий вдох, стараясь сдержать раздражение. - Я тоже занятый человек, полковник. Вы можете подождать? - Подпишите. Он не любил Дегаса. Слишком неприятный и напористый тип. Но если подписать, то он покинет лабораторию. Эверсон взял ручку и написал: "Отправить кассету на рассмотрение специалистам." Он посмотрел на Дегаса: - У меня тоже есть кое-какие материалы, которые я хотел отправить на "Флауэр". - Если будет возможность, - Дегас показал на бумагу. - Напишите "срочно" и поставьте свою подпись. Эверсон с недоумением смотрел на Дегаса. Нет, ему не понять мотивов поведения этого человека. - Я должен проконсультироваться с контр-адмиралом, - запротестовал он. - Делайте свое дело. Если не можете его делать, передайте тому, кто может. Подпишите и поставьте гриф "Срочно". Челнок отправится через час, - он наклонился совсем близко к Эверсону. - Вы понимаете, что происходит, доктор Эверсон? Наши челноки летают над старыми городами, и мы теряем их. Вы же, ученые, только предостерегаете нас. Мы и сами не забываем об осторожности. Но нам нужна информация. Ведь мы находимся в пределах досягаемости оружия регулов. Вы понимаете? Подпишите и поставьте "Срочно". Эверсон подписал. Руки его дрожали. Он не понимал, причем здесь Служба безопасности, но он понимал, что сам он находится в непосредственной опасности. Дегас собрал бумаги и кассеты. - Благодарю, - сказал он с изрядной долей ехидства. И вышел. Эверсон стиснул руки и заметил, что они вспотели. Подобные люди во время войн с мри получили огромную власть. Некоторые же до сих пор считают, что она у них есть. Вот как этот. Он не понимает, что сейчас у них ужасное положение: мри внизу, регулы наверху, а земляне посередине. Он взял лист бумаги. "Эмиль, Боаз права. В этом каким-то образом замешана Служба безопасности. Либо политика, либо что-то личное. Я не знаю. Следи за регулами. Не пускай их на корабль. Пожалуйста, будь осторожен. Будьте все осторожны. И пошли сюда Дэнни, если сможешь обойтись без него. Кажется, я все начинаю понимать. Но не могу сделать так, чтобы эти солдафоны понимали простую логику. Сим." Он сложил листок, положил его в конверт, запечатал его. "Луису, - написал он. - Лично в руки руки." Затем он сел и стал размышлять. Кассеты. Внезапно он пожалел, что отправил одну из них. Он потерял информацию, которая была на ней. Он начал просматривать остальные кассеты: сплошь что-то специальное, биосканирование планеты. Все, что он видел на экране, ничего ему не говорило. Он торопливо сменил кассету. Еще непонятнее. Он выключил плейер и откинулся на спинку кресла. Дегас сказал, что человек погиб. Он знал его имя: Ван. Погиб пилот. А теперь Дегас потребовал его подпись, благодаря которой еще один челнок и еще один человек подвергнутся опасности. Дегас играет в свою игру, и он, Эверсон, помогает ему. Скорее всего, Дегас понимает, что в этих кассетах не содержится ничего интересного и оставил их Эверсону, как насмешку. Гаррис. Он вспомнил о пилоте Гаррисе. Это был хороший пилот. Он прекрасно знал аппаратуру, установленную на челноках, и мог бы помочь в расшифровке кассет. Эверсон включил интерком. Ему ответил оператор. - Здесь доктор Симеон Эверсон. Прошу отыскать пилота Гарриса и направить его ко мне в лабораторию. - Хорошо, сэр. Он поблагодарил, выключил интерком и снова стал думать, постукивая кулаком по колену. Через некоторое время вспыхнул экран. - Доктор Эверсон? - Да. - Доктор Эверсон, говорит лейтенант Службы безопасности Мак-Грэй. Полковник Дегас отклонил вашу просьбу, так как она нарушает план операции. - Какую просьбу? - Относительно Гарриса. Полковник считает, что разговор с Гаррисом нежелателен. Лейтенант Гаррис выполняет другое задание. - Его нет на корабле? - Он выполняет задание, сэр. - Благодарю, - он резко отключил связь и снова стиснул руки. Немного погодя он собрал кассеты, записи, подошел к двери и открыл ее. За дверью, в коридоре, стоял юноша в форме Службы безопасности. Неизвестно, стоял ли он на посту или просто случайно оказался здесь. Эверсон тут же вернулся, чувствуя, что весь обливается потом и сердце его бешено колотится. Он снова положил на стол кассеты и бумаги, достал из кармана пузырек с таблетками, пососал одну и сердцебиение утихло. Затем он снова включил интерком. - Доктор Эверсон. Соедините с контр-адмиралом. - Для этого нужно переключить канал, сэр. - ПЕРЕКЛЮЧИТЕ. Экран на мгновение погас. - Доктор Эверсон, - послышался голос Дегаса. - Вы чем-то не довольны? - Соедините меня с контр-адмиралом, немедленно! - Эверсон с шумом втянул воздух и выдохнул. Возникла пауза. Сердце болело все сильнее. Он сам был родом с Хэйвена. В ту войну такие люди обладали властью, абсолютной властью. Он знал это. - Немедленно, - повторил он. Пауза. - Свидание с контр-адмиралом требует предварительного согласования, - сказал наконец Дегас. - Я попробую это устроить. - Немедленно! - Я встречу вас в приемной контр-адмирала. Если вопрос касается деятельности Службы безопасности, мое присутствие необходимо. Снова сильная боль в сердце, более сильная, чем при взлете. - Должен сообщить вам, что больше нет необходимости в полетах на планету. Это теперь более рискованно, чем тогда, когда мы пришли сюда. Я не могу рисковать людьми. - Слышу, - отозвался на пределе дыхания Эверсон. - Может, у вас есть новая информация? Я хотел бы знать ее. - Жалоба. Жалоба на твердолобую тактику Службы безопасности. Я хочу, чтобы от моего кабинета убрали часового. Я хочу разговаривать лишь с теми, кого я сам выберу, я хочу говорить с контр-адмиралом. - Короче говоря, вы хотите, чтобы деятельность всех нас, всего корабля была приспособлена к вашим требованиям. Я пытаюсь быть вам полезным, доктор Эверсон. - Вы забрали информацию, которая могла быть полезной мне. - Вы получите копию. И, кроме того, у меня есть ваше заявление о том, что вы не специалист в расшифровке. Скажите, в каком направлении вы сейчас работаешь? Контр-адмирал хотел бы узнать это. - Я