за тюремным челноком? Впереди зажглись дюзы; трос натянулся, и под ногами Парсонса дрогнула палуба. "Я лечу за ним! - в страхе подумал Парсонс. - Надо перерезать трос, иначе меня унесет неведомо куда!" В тот же миг трос лопнул, и корабль с тремя мертвецами на борту с огромной скоростью помчался прочь. Через секунду он превратился в светлую точку. "Где я?" Парсонс задраил люк вручную - это отняло много сил и времени. Затем он повернулся, чтобы осмотреть отсек. Этот корабль предназначался для его спасения. Но увы, экипаж не справился с заданием. Глава 7 Его окружали шкалы измерительных приборов, кнопки и тумблеры. На главной панели сияли лампочки. Парсонс уселся на одно из двух кресел и увидел дымящийся окурок сигареты в пепельнице. Считанные минуты назад двое людей покинули эти кресла и поспешили к тюремному кораблю. Теперь они мертвы. А он, Парсонс, - здесь, на их месте. "А так ли, мне повезло больше, чем им?" - подумал он. Панель тихо загудела. Дрогнули стрелки приборов. - Корабль перемещен назад во времени, - сообщил голос. Во времени? На сколько? Но он способен перемещаться и в пространстве. Ему доступны оба измерения. "Что тут к чему?" - подумал Парсонс, изучая пульт управления. Над консолью выступали две большие полусферы. "Кому-то я понадобился, - сказал он себе. - Меня перенесли сквозь время. На сотни лет вперед. Из моего общества - в их. С какой-то целью. Узнаю ли я когда-нибудь, что это за цель? Но, по крайней мере, я встретился с ними. Лицом к лицу. Хоть и всего на миг... Господи Боже! - подумал он. Я потерялся не только в пространстве, но и во времени. В обоих измерениях". В гул пульта управления врывались знакомые шорохи. Он еще раз окинул взглядом кабину и обнаружил мембрану динамика. Радио? Значит, есть связь. Но с кем? Он протянул руку и щелкнул первым попавшимся тумблером. Вроде бы ничего не изменилось. Он нажал кнопку на краю пульта. Ожили все приборы. Корабль задрожал, приглушенно взревели дюзы. "Движемся", - подумал Парсонс. На шкалах очумело дергались стрелки, цифры на табло мелькали так быстро, что их невозможно было разглядеть. Мигнула красная лампа, и приборы сразу присмирели. Вероятно, сработал какой-то предохранитель. Видеоэкран над панелью по-прежнему показывал звезды. Но теперь одно яркое пятнышко бросалось в глаза. Парсонс отчетливо увидел красный оттенок. Марс? Он глубоко и неровно вздохнул, а затем, не теряя ни секунды, стал методом проб и ошибок осваивать управление. x x x Планета приближалась. Вскоре под ним расстелилась безводная красная равнина. Он видел ее впервые в жизни. Справа вдалеке - горы. Парсонс осторожно попытался скорректировать курс. Корабль камнем полетел вниз. Неопытному навигатору едва удалось выровнять полет, и наконец корабль завис над опаленной солнцем землей. Сушь... Куда ни глянь - спекшаяся, иссеченная бесчисленными трещинами глина. Никакого движения. Ни единого признака жизни. После многих неудачных попыток ему удалось посадить корабль. Он осторожно раз драил люк. В кабину ворвался едкий ветер. Пахло эрозией. Ветхостью. Воздух был так разрежен, что едва годился для дыхания. И все же Парсонс ощутил слабое прикосновение тепла. Он вышел из корабля. Ноги вязли в легко крошащейся песчаной корке. Впервые в жизни он стоял на чужой планете. Он окинул взглядом небо и заметил на горизонте легкую дымку. Облака? И что это за черная крапинка исчезла в них? Птица? Тишина пробуждала страх. Он шагал. Камни под ногами, камни и пыль. И ни капли воды кругом. Он нагнулся, зачерпнул горсть песка. Сухие, жесткие крупицы... Поблизости он увидел груду валунов и выветрелого щебня. И в холодной тени камней - редкие серые пятнышки лишайника. Он взобрался на самый большой валун и заметил вдалеке явно искусственное образование - след глубокого рва. К нему-то он и направился. "Нельзя упускать из виду корабль", - предостерег он себя. Ступая по песку, он обнаружил новый признак жизни. На запястье села муха. Пробежала по руке и скрылась. Муха - одно из самых вредных насекомых. Но все-таки лучше ее общество, чем полное одиночество в этой мертвой пустыне. В таком контексте судьба ее биологического вида жалка и вместе с тем трагична. Между прочим, если муха сумела выжить, значит, тут есть органика. Что, если где-нибудь - возможно, на другой стороне планеты - поселение? Колонии для заключенных. Да, как насчет них? Если, конечно, он не прибыл задолго до или многим позже. Ну, ничего. Как только он научится управлять кораблем... Вдали что-то блеснуло. Приблизившись, он различил поставленную на попа каменную плиту. Ориентир? Затаив дыхание, увязая в сыпучем песке, он вскарабкался на бархан. В слабых лучах рубинового солнца стоял гранитный блок, покрытый зеленоватой коркой окислов. На одной из граней блока Парсонс с трудом разглядел привинченную в центре металлическую пластину. Пластина была с гравировкой. Письмена, некогда глубокие, успели стереться почти начисто. Парсонс опустился на корточки и попытался прочесть. Большую часть текста разобрать было невозможно, но крупные буквы наверху он узнал. ПАРСОНС Его фамилия. Совпадение? Он всматривался в надпись и не верил собственным глазам. Затем торопливо снял рубашку и принялся счищать ею грязь. Перед фамилией появилось другое слово: ДЖИМ Никаких сомнений. На этом куске гранита посреди пустыни - его имя. Мелькнула безумная, дикая мысль: быть может, он стал исторической личностью, настолько знаменитой, что его, словно некое божество, почитали даже на другой планете? Торопливо очистив рубашкой текст под именем, он уловил смысл отдельных фраз. Пластина хранила не эпитафию, а послание. Ему, Парсонсу. Ничего не понимая, он сидел на песке и водил по металлу скомканной рубашкой. Это же инструкция! Как управлять кораблем вручную! Каждое предложение было продублировано. Очевидно, создатель пластины учитывал разрушительное воздействие времени. Он хотел, чтобы плита простояла готни, а может, и тысячи лет. "Пока я не приду", - подумал Парсонс. Тени далеких гор вытягивались. Солнце клонилось к закату. Зыбкое тепло сгинуло без остатка. Парсонс стучал зубами. Он поглядел в небо и увидел над горизонтом серый диск. Спутник, бредущий своей небесной стезей. Парсонс долго всматривался в него и прислушивался к тяжелым ударам своего сердца. Он казался гораздо ближе, чем Луна. Наверное, оттого, что Марс намного меньше Земли. Ладонью прикрыв глаза от косых лучей солнца, он всматривался в темные кляксы на поверхности спутника, плывущего за дымкой. Луна. Она не изменилась. На видимой стороне - прежний рисунок. Значит, Парсонс не на Марсе. Он стоит на родной планете. На умирающей от старости Земле. Подобно Марсу, на склоне своих дней она превратилась в безводную унылую пустыню. Остались только черные песчаные мухи, лишайники и камни. И этой пустыне, наверное, уже не один век. Давным-давно исчезли последние следы человеческой цивилизации. Сохранилась только эта пластина, созданная, скорее всего, такими же путешественниками во времени, как Парсонс. Людьми, которые его искали. Этот текст - для того, чтобы восстановить разорванную связь. Возможно, они оставили немало таких меморандумов. Последние слова, начертанные рукой человека. Чтобы их прочитал тот, кому суждено пережить всех остальных. x x x На закате он вернулся к кораблю. Прежде чем войти в шлюз, оглянулся на пустыню. В последний раз. В сумерках она выглядела не так страшно. Можно было вообразить животных, снующих по барханам, насекомых, выползающих из песка. Наконец он задраил люк и включил освещение кабины. Белые лампы вспыхнули на стенах, красные - над пультом управления. Над головой задумчиво потрескивал динамик, напоминая, хоть и слабо, живое существо. А под затвором шлюза на палубе копошилась уховертка - настоящее живое существо проникло на борт, пока Парсонс был снаружи. Уховертки - очень жизнестойкий биологический вид, подумал Парсонс. Возможно, они вымрут последними. Он смотрел, как представительница самого жизнестойкого вида заползает в щель между палубой и дверцей встроенного шкафа. "Возможно, несколько особей будут еще живы, - подумал он, - когда доска с моим именем превратится в пыль". Он сел за пульт и нашел указанные в инструкции кнопки. Затем тщательно подготовил кассету с программой и вставил ее в курсопрокладчик. Показания приборов изменились. Управление кораблем перешло к людям, которые искали Парсонса. На видеоэкран вновь скачком вернулось звездное небо. Так же внезапно оно уступило дневному свету. День и ночь сменяли друг друга все быстрее; некоторое время спустя на экране исчез красный оттенок, зато появились зелень и синева. "Земля возродилась, - хмуро подумал Парсонс. - Исчезла пустыня, восстановилось плодородие почвы". Прошли тысячи, да что там - миллионы лет. Корабль возвращался в прошлое. Это казалось непостижимым. Пытаясь освоить управление, он, похоже, добрался до конца времен. Вернее, до "темпорального потолка" машины. Внезапно стрелки приборов и цифры на счетчиках замерли. "Я вернулся", - мысленно проговорил Парсонс. Он поднял руку и коснулся клавиши на пульте. Автопилот отключился. Парсонс встал и подошел к выходу. Несколько мгновений постоял в нерешительности. Затем раздраил и открыл люк. На него смотрели мужчина и женщина с пистолетами в руках. За ними буйствовали краски. Он увидел деревья. Цветы. Здание. - Парсонс? - спросил мужчина. С неба лился горячий золотистый свет. - Да, - сказал он. - Добро пожаловать, - гортанно, с хрипотцой произнесла женщина. Но пистолет не опустила. - Выходите, доктор. Он подчинился. - Вы нашли меморандум? - спросил мужчина. - Инструкцию, которую мы отправили в будущее? - Похоже, она долго меня прождала, - сказал Парсонс. Незнакомцы вошли в кабину. Женщина взглянула на приборы и повернулась к мужчине. - Хельмар, он побывал в далеком будущем. В самом конце. - И взглянула на Парсонса: - Вам повезло, что меморандум сохранился до того дня. - Вы так и будете держать меня на мушке? - спросил Парсонс. Женщина прошла мимо него в узкий коридор и сказала, пряча пистолет: - Шупо не видно. Похоже, все в порядке. Хельмар тоже убрал оружие, а затем пожал Парсонсу руку. - Дамы тоже подают руки? - Женщина протянула Парсонсу кисть. - Я слышала, в вашу эпоху это не было общепринято. - Как вам понравилось далекое будущее? - спросил Хельмар. - Никак. - Да, - кивнул Хельмар, - картина безрадостная. Но до этого еще не один век, Земля будет меняться очень медленно. И к тому же человечество обживет другие планеты. Собеседники с нескрываемыми интересом и волнением разглядывали Парсонса. Он и сам был изрядно взволнован. - Доктор, не хотите ли чего-нибудь выпить? - спросила женщина. - Нет, спасибо. - Он увидел на ближайших лозах деловитых пчел. А дальше, за виноградными шпалерами, шеренгой стояли кипарисы. К ним-то он и направился, а мужчина и женщина пошли следом. Парсонс остановился на полпути, набрал полную грудь воздуха - насыщенного пыльцой и запахами цветов воздуха середины лета. - Перенос во времени - процесс труднопредсказуемый, - сказала женщина. - Во всяком случае, для нас. С точностью нам упорно не везет. Вы уж простите. - Ничего, все в порядке. - Парсонс, в свою очередь, внимательно рассмотрел мужчину и женщину. У него еще были свежи воспоминания о городе молодых, здоровых и красивых людей, но она была настоящая красавица. Медная кожа слегка лоснилась на полуденном солнце. Скулы были широки, как и у всех, кого Парсонс встретил в будущем, а глаза черны, зато нос - иной формы, гораздо прямее. Необычность проглядывала в каждой ее черте, а главное, эта женщина выглядела старше всех. За тридцать, предположил Парсонс. Хорошо сложенное, мускулистое тело, пышные и длинные, до талии, темные волосы, ниспадающие на плечи и грудь. На дорогом платье с закрытым воротом, на груди, - сложный вышитый рисунок. Голова волка мерно поднималась и опадала вместе с дыханием женщины. - Вы Лорис, - сказал Парсонс. - Верно. Он понял, почему она стала матерью-настоятельницей племени, почему так высоко ценился ее вклад в Духовный Куб. Об этом Парсонсу сказали ее глаза, изящные линии тела, высокий лоб. Стоящий рядом с ней мужчина во многом походил на нее. Точно такая же медная кожа, четко очерченный нос, роскошная черная шевелюра. И все-таки он проигрывал в сравнении. Простой смертный, подумал Парсонс. Красивые, элегантные люди смотрели на него с пониманием и сочувствием. С присущей разумам высшего порядка готовностью помочь. А он глядел в их темные глаза, точно в зеркала собственной души; сверхчеловеческая воля, таящаяся в их глубине, заставляла его подняться на иной уровень сознания. - Пойдемте в дом. - Хельмар указал на ближайшее серое каменное здание. - Там прохладней и можно сесть. - И нет лишних глаз, - добавила Лорис, когда они шли по садовой дорожке. Помахивая хвостом, к ним приблизился колли и запрокинул узкую морду. Хельмар задержался, чтобы почесать собаку за ухом. Свернув за угол здания, Парсонс увидел уходящий вниз террасированный склон, где ухоженная зелень сливалась с дикими зарослями. - Здесь мы одни, - сказала Лорис. - Это наш Вигвам, ему триста лет. Посреди ухоженного газона Парсонс увидел еще один корабль для путешествий в пространстве и времени, вокруг него трудилось несколько человек. - Вам это может показаться интересным. - Лорис приблизилась к кораблю и взяла у одного из техников гладкий шар размером со спелый грейпфрут. Шар словно по собственной прихоти взмыл над ладонями Лорис, и она поспешила его поймать. - Готов к отправке в будущее. - Она указала на корабль. - Там их тысячи. - Наверное, когда вы нашли один из них, он выглядел не слишком новым, - предположил Хельмар. Парсонс взял у Лорис шар, внимательно осмотрел. - Я его впервые вижу. Хельмар и Лорис переглянулись. - Это радиобуй с инструкциями, - сказала Лорис. - Один из них вы услышали в далеком будущем. - Они передают на сотни миль, - уточнил Хельмар. Они выжидающе смотрели на Парсонса. - Разве вы не по радио узнали, как привести корабль обратно? - Нет, - ответил Парсонс. - Я нашел гранитный обелиск с металлической пластиной. А на пластине был текст. Наступило молчание. Через некоторое время Лорис тихо произнесла: - Это очень странно. Мы не отправляли в будущее никаких обелисков. Вы говорите, на нем были указания? - Как проложить курс корабля? - спросил Хельмар. - Да, - ответил Парсонс. - И послание было адресовано мне. Я прочел на нем свое имя. - Мы отправили сотни передатчиков, - сказал Хельмар. Значит, вы так и не услышали ни один? - Нет. Мужчина и женщина заметно растерялись и смутились, и Парсонс задал себе тот же вопрос, что поставил их в тупик: куда подевались шары? Если плиту с гравировкой оставили в будущем не эти люди, то кто? Глава 8 - Зачем вы перенесли меня в ваше время? - спросил Парсонс. Лорис ответила не сразу. - У нас медицинская проблема. Мы пытались решить ее сами, но добились только частичного успеха. Мы не сильны во врачебном искусстве, как, впрочем, и наше правительство. - А сколько вас тут? - спросил Парсонс. Лорис улыбнулась. - Мы с Хельмаром и еще несколько человек. Наши немногочисленные сторонники. - Из вашего племени? - Да, - ответила она. - А как правительство отнесется к моему исчезновению? Оно не хватится тюремной ракеты? - Ракета потерялась в космосе, - сказал Хельмар. - Совершенно рядовое явление. Как вы думаете, почему заключенные высылаются без охраны? Успех межпланетного перелета так же зависит от воли случая, как и путешествие во времени. Как в давно минувшие века - рейсы между Европой и Новым Светом. Крошечные суденышки уходят в безбрежный океан - где их искать, если не вернутся? - Но разве не возникнет подозрение, что... - Подозрение - еще не улика, - перебила Парсонса Лорис. - Сами посудите, что это даст правительству? Какие сведения о нас? Оно не догадывается даже о существовании нашей организации, уже не говоря о том, кто мы и какие цели преследуем. В худшем случае оно теперь знает не больше, чем уже знало. - В таком случае, власти вас подозревают, - сказал Парсонс. - Уже. - Власти подозревают, что кто-то продолжает экспериментировать с путешествиями во времени, хотя государственные институты уже закрыли эту тему. Наши ранние попытки были неудачны. Мы оставили в прошлом красноречивые следы своей деятельности, и со временем они попадутся на глаза правительству. - В ее властном голосе зазвучала неколебимая уверенность. - Но никто не осмелится обвинить меня. Никто не посмеет прийти сюда. Это священная земля. Наша земля. Это Вигвам. - Ее грудь бурно вздымалась, глаза сверкали. - А ваша медицинская проблема не усугубится, пока мы тут стоим? - поинтересовался Парсонс. - Нет, - ответил Хельмар. - Нам удалось ее законсервировать. - Его спокойный тон контрастировал с жаром в голосе Лорис. - Не забывайте, доктор, в наших руках - власть над временем. Никому нас не одолеть, если будем соблюдать осторожность. У нас явное преимущество. - Ни одна группа заговорщиков в истории мира, - возбужденно произнесла Лорис, - не обладала таким оружием. И такими возможностями. Они вошли в Вигвам Волка и по широким ступенькам спустились на один лестничный марш. "Стоит людям узнать, что изобретение в принципе возможно, - подумал Парсонс, - и можно считать, полдела сделано. Это азбучная истина, один из основных законов творчества. Лорис, Хельмар и иже с ними доказали правительству: машину времени построить можно. И теперь правительство знает, что совершило ошибку, свернув исследования. Государственным чиновникам неведомо, кто и каким образом довел до конца начатый ими поиск, но у них есть серьезные основания полагать, что путешествия во времени возможны. А это само по себе исключительно важное открытие". Лорис и Хельмар шагали так быстро, что он едва поспевал за ними, а потому не успел как следует разглядеть длинный коридор с темными стенными панелями. Раздвинулась двустворчатая дверь, его провели в роскошную гостиную. Хельмар предложил сесть в кожаное кресло и торжественно положил перед ним на столик пачку "Лаки страйк" и поставил пепельницу. - Из вашего века, - сказал он. - Правильно? - Да. - Парсонс благодарно кивнул. - Как насчет пива? - спросил Хельмар. - У нас несколько сортов из вашего периода. Все - охлажденное. - Великолепно. - Парсонс зажег сигарету и с наслаждением затянулся. Севшая напротив Лорис произнесла: - Еще мы раздобыли журналы, одежду и другие вещи. Даже не знаем, для чего некоторые из них предназначались. Как вы, наверное, догадываетесь, очень многое зависит от везения. Мы сконструировали специальную черпалку - хронодрагу, - объемом чуть больше трех тонн, но в основном добывали всякий мусор, особенно вначале. - Она тоже взяла сигарету. - Вы уже освоились в нашем мире? - Хельмар уселся и закинул ногу на ногу. - Не очень. Я почти сразу столкнулся с правительственным чиновником... - Со Стеногом? - Лицо Лорис исказилось от омерзения. - Мы его знаем. Номинально он директор Фонтана, но у нас есть основания полагать, что он связан с шупо. Конечно, он это отрицает. - Такие, как Стеног, берут на службу детей со склонностью к преступлениям, - пояснил Хельмар. - Направляют их энергию и таланты на борьбу с инакомыслием. Прививают вкус к насилию, агрессии, учат презирать смерть. Как вы, наверно, уже заметили, в нашем периоде подобное мировоззрение ценится выше всего, - добавил он мрачно. - Вам следует понять, - сказала Лорис, - что наше общество сложилось давно, образ жизни выдержал проверку временем. Это не просто мимолетная историческая аномалия. Впрочем, во все века человеческая жизнь ценилась невысоко; мы в этом убедились, пока работали с хронодрагой. Благодаря этому у нас теперь совершенно иной взгляд на прошлое и будущее. Мы с Хельмаром видим - по крайней мере, умозрительно - коренной порок отношения племен к жизни. Они не так заботятся о жизни, как о смерти. Например, ограничили рождаемость, чтобы добиться постоянной численности населения. - Если бы они не ограничили рождаемость, - сказал Хельмар, - то на Марсе или Венере сейчас была бы целая человеческая цивилизация. Но, как вам уже известно, Марс служит тюрьмой, а Венера - только источником сырья. Добыча ведется хищнически, и ресурсов хватит ненадолго. - Когда-то точно так же испанцы, французы и англичане грабили Новый Свет. - Лорис указала вверх, и Парсонс увидел на одной из стен комнаты портреты в рамах. Знакомые лица средневековых первопроходцев и завоевателей - Кортеса, Писарро, Кабрала. И другие лица - он их не узнал. Все эти люди носили пышные воротники и кружева, модные в шестнадцатом веке. "Почему в этой комнате только портреты? - удивился Парсонс. - И почему только открывателей и покорителей Америки?" - Я вижу, вас интересуют мореплаватели шестнадцатого века, - сказал он. - В свое время мы вам все объясним, - пообещала Лорис. - А пока я хочу подчеркнуть вот что. Несмотря на заметную тягу к смерти, нет основания считать, что общество переживает свой закат, вырождается и рушится, раздираемое внутренними противоречиями. Это вовсе не упадок, это стагнация, и мы, заглянув в будущее, узнали, что она продлится еще несколько столетий. Мы разделяем ваше неприятие ее реалий, но... - Она по жала плечами. - ..Относимся к ней стоически. Рано или поздно и вы приобретете этот стоицизм. "Римская империя развалилась не за один день", - подумал Парсонс. - А как сложилась судьба моего общества? - спросил он. - Все зависит от того, что вы считаете истинными ценностями вашего общества. Разумеется, некоторые ценности дожили до наших дней и даже признаны вечными. Большинство белых наций - русские, европейцы, североамериканцы - продержались еще около века после вашего исчезновения. Затем роль доминирующих ареалов перешла к Африке и Азии, так называемые "цветные расы" заявили о своем праве на наследство. - Войны двадцать третьего века, - сказал Хельмар, - смешают все народы, и термины "белая раса", цветные расы" утратят всякий смысл. - Понимаю, - кивнул Парсонс. - Но при чем тут Духовный Куб и племена? - Разумеется, они никак не связаны со смешением рас, - произнесла Лорис. Племенная дифференциация - абсолютно искусственное явление, вы, наверное, и сами уже пришли к такому выводу. Это следствие одного из нововведений двадцать третьего века, регулярных состязаний с олимпийскими традициями, которое охватило весь мир. Победившие участники становились национальной элитой, источником кадров для правительственных служб. Тогда еще были нации, и спортсмены представляли на соревнованиях свои страны. - Один из источников этой традиции - фестивали коммунистической молодежи, - добавил Хельмар. - И, конечно, средневековые рыцарские турниры. - Но о причинах появления Духовного Куба и плановых манипуляций с зиготами вам, человеку из далекого прошлого, самому ни за что не догадаться. - Лорис пристально глядела на Парсонса. - Осмелюсь напомнить, что веками цветным расам твердили: "вы неполноценные, вы низшие, вы не властны над собственной судьбой". И поэтому в нас укоренилось желание Доказать, что мы способны создать высокоорганизованное общество, цивилизацию, какой еще не бывало в истории человечества. И вот мы добились своего - создали общество железной логики и трезвого расчета. Мы равнодушно взираем на смерть, но не видим будущего. У нас нет далеких планов, нет высших целей, нет желания развиваться. Проклятое ощущение собственной неполноценности погубило нас, подчинившись ему, мы растратили силы впустую. Мы тешили свою гордыню, доказывали самим себе, что наши давно исчезнувшие с лица земли недруги ошибались. Как в Древнем Египте, в нашем обществе жизнь и смерть так туго переплелись, что мир превратился в кладбище, человек в нем - всего лишь будущий покойник, быстро и бездумно шагающий среди обелисков к собственной могиле. Он сам себя похоронил, едва успев родиться. Так что великое наследство выброшено на ветер. А ведь они, то есть мы, могли бы жить совсем иначе... Она умолкла, лицо превратилось в поле боя противоречивых чувств. Пауза затягивалась, и Парсонс решил сменить тему. - Так вы говорите, у вас медицинская проблема? Ему вдруг захотелось немедленно узнать, в чем дело. - Повернитесь, - сказала Лорис. Все трое развернулись вместе с креслами. Часто дыша, приоткрыв рот, прижимая кулаки к бедрам, Лорис смотрела на противоположную стену. - Глядите. - Она передвинула рычажок на подлокотнике кресла. Стена замерцала и исчезла. Парсонс увидел соседнее помещение. "Мне это знакомо, - подумал он. - Я там уже был. Это Фонтан?" Нет. Но похоже. Этот зал - уменьшенная комната того, в Фонтане, куда его возил Стеног. Такие же машины, электрические кабели, грузовые лифты. А еще - матовая поверхность Духовного Куба. Уменьшенного Куба, примерно десять футов в ширину и три - над полом. - Что там? - спросил Парсонс. Лорис колебалась. - Покажи, - произнес Хельмар. Лорис нажала другой рычажок. Матовая белизна исчезла, Куб обрел прозрачность. Парсонс смотрел вглубь, в жидкость, которая заполняла Куб, и видел течения, завихрения, водовороты. А еще в этой жидкости стоял человек, вернее, плавал стоймя. Он не двигался. Глаза были закрыты, руки безвольно висели вдоль туловища. Парсонс догадался, что человек мертв. Он был высок, атлетически сложен; медная кожа лоснилась. Миниатюрный Духовный Куб спасал это обнаженное тело от тления. В отличие от громадного правительственного Куба в Фонтане, он содержал в себе не миллиарды зигот и эмбрионов, а один-единственный труп вполне взрослого, лет тридцати, человека мужского пола. - Ваш муж? - сказал Парсонс первое, что пришло в голову. - Нет. - Лорис взволнованно смотрела на мертвеца, но угадать, какие чувства она при этом испытывает, Парсонсу не удалось. - У нас нет мужей. - Эмоциональная близость? - допытывался он. - Этот человек был вашим любовником? Лорис вздрогнула, а затем рассмеялась. - Нет, он не был моим любовником. - Она вдруг пошатнулась, с силой потерла виски и на миг отвернулась от Парсонса. - Хотя, конечно, любовники у нас бывают. Но очень редко. Несмотря на плановое воспроизводство населения, сексуальная активность не снижена. - Она говорила монотонно, будто в трансе. Не покидая кресла, Хельмар сказал: - Доктор, подойдите поближе. Вы увидите, от чего он погиб. Парсонс встал и направился к стене. То, что издали выглядело маленьким пятнышком на левой стороне груди, вблизи оказалось орудием убийства - странным, совершенно неуместным в этом мире. Но не могло быть сомнений, что именно оно оборвало жизнь красивого и сильного мужчины. Из раны под левым соском торчало оперенное древко стрелы. Глава 9 Лорис сделала знак слуге, тот, церемонно кланяясь, приблизился к Парсонсу и поставил у его ног знакомый предмет - обшарпанный, заляпанный грязью серый чемоданчик. - Нам долго не удавалось вас выкрасть, - сказал Хельмар, - зато мы сразу нашли эту вещь. В вестибюле гостиницы. Когда правительство сообразило, что девушка поправляется, поднялась суматоха, и мы ею воспользовались. Лорис и Хельмар взволнованно следили за каждым движением Парсонса. Он открыл чемоданчик и убедился, что все на месте. - Мы взглянули на ваши инструменты, - сказала Лорис, - и убедились, что ни один наш специалист не сможет ими воспользоваться. У нашей медицины.., не та ориентация, мы не знаем даже азов искусства врачевания. Но если вам что-нибудь понадобится, мы постараемся достать в прошлом. Сначала мы надеялись, что сами справимся, если раздобудем все необходимое, но вскоре отказались от этой затеи. - И давно этот человек находится в Кубе? - спросил Парсонс. - Он мертв уже тридцать пять лет, - сухо ответила Лорис. - Я ничего не могу обещать, пока не осмотрю его, - произнес Парсонс. - Можно его вытащить из консерванта? - Да, - сказал Хельмар. - Но не больше чем на полчаса. - Достаточно, - кивнул Парсонс. Лорис и Хельмар произнесли почти одновременно: - Так вы нам поможете? - Постараюсь. Они заметно успокоились и заулыбались. - Нельзя ли узнать, - спросил Парсонс, пристально глядя на Лорис, - кем вы приходитесь этому человеку? Она ответила, чуть помедлив: - Он мой отец. Не сразу до Парсонса дошел смысл этого простого, казалось бы, ответа. "Откуда она знает?" - подумал он. - Я бы предпочла ничего вам больше не рассказывать, пока, во всяком случае. - Ей было не по себе. - Сейчас слуга покажет вашу комнату... - Она взглянула на человека в Кубе. - А потом, надеюсь, вы приступите к осмотру пациента. - Думаю, прежде мне следует отдохнуть, - сказал Парсонс. - Хорошенько выспаться. Операция предстоит серьезная. На их лицах явственно отразилось разочарование, но Лорис сразу кивнула, а затем и Хельмар, хоть и неохотно. - Разумеется, - сказала женщина. Слуга взял серый чемоданчик, и Парсонс следом за ним поднялся по широкой лестнице. По пути слуга не произнес ни слова, только оглянулся один раз. Он отворил перед Парсонсом дверь, и тот, войдя в комнату, подумал: "Какая роскошь!" Не приходилось сомневаться, что в Вигваме он почетный гость. И в этом не было ничего удивительного. x x x В тот вечер, беседуя за ужином с Лорис и Хельмаром, он узнал, что Вигвам расположен примерно в двадцати милях от столицы, где он встретил Икару и Стенога, где увидел Фонтан и Духовный Куб. Здесь, в Вигваме, мать-настоятельница Лорис жила вместе со своей свитой. "Точно большая, важная пчелиная матка в гудящем улье, - подумал Парсонс. - И этот улей правительству не подчиняется. Священная земля". Подобно латифундиям древнего Рима, Вигвам был самодостаточен, экономически независим. В подземельях дворца уже больше века работала мощная атомная электростанция. Парсонс побывал на верхнем подземном ярусе и увидел вагонетки и вращающиеся валы; некоторые машины были покрыты толстым слоем ржавчины, но все-таки еще ревели, стучали и ухали. Он хотел спуститься глубже, но вооруженные юные стражи с эмблемами племени Волка на мундирах решительно воспрепятствовали. Пища в Вигваме была местного изготовления - синтезировалась в подземных химических цехах. Где-то за пределами дворца роботы мастерили из пластмассы одежду и мебель. Вообще, все необходимое для племени Волка производилось и чинилось на территории Вигвама. Это был совершенно самостоятельный мир, вещь в себе; его ядром, как и в столице, был Куб - миниатюрная "душа", которой вскоре предстояло отдать свое сокровище Парсонсу. Незачем было говорить ему, что Куб - заветная тайна Волков, что о его существовании знают лишь немногие избранные, вероятно, даже не все, кто живет и работает в Вигваме. "Интересно, - размышлял Парсонс, - для чего, по их мнению, он создан?" Возможно, об истинном предназначении Духовного Куба знали только Лорис и Хельмар. После ужина, когда они сидели за столом и пили кофе с бренди, он спросил Хельмара напрямик: - Вы с Лорис в родстве? - С чего вы взяли? - Вы похожи на человека в Кубе, ее отца. И на нее слегка. Хельмар отрицательно покачал головой. - Нет, мы не родственники. Его недавнее волнение, нетерпение никуда не делись, их просто скрыла маска вежливости. Парсонс очень многого не понимал, и очень многое от него скрывали. Но и из увиденного можно было сделать вполне определенные выводы. Лорис и Хельмар нарушали законы. Причем, уже давно. Само владение миниатюрным Кубом - явное преступление. Хранение в Кубе покойника, попытка вернуть его к жизни - все это доказательства заговора, тщательно составленного и бережно хранящегося в тайне плана, о котором, скорее всего, не знало ни правительство, ни другие племена. Разумеется, он понимал, почему Лорис хочет увидеть отца живым, - это естественное желание, его бы поняли в любую эпоху, в том числе и в эпоху Парсонса. Не было ничего удивительного в кропотливой подготовке к воскрешению - если люди располагают властью и всеми необходимыми средствами, почему бы ими не воспользоваться? Да, Парсонсу все это казалось вполне нормальным, но больше никто в этом мире не разделил бы его точки зрения. Как ни крути, в Вигваме уже очень долго - почти всю жизнь Лорис - нетленным хранится покойник. Специально для этого построен Духовный Куб - сложная, дорогостоящая техника. Да и разве не для этого ставились опыты с переносами во времени, конструировалась хронодрага? И если уже столько сделано, Лорис, Хельмар и их единомышленники, несомненно, готовы идти до конца. Но один факт по-прежнему казался Парсонсу непостижимым. В этом обществе все зиготы сохраняются и развиваются в Фонтане, деторождение - сугубо искусственный процесс. Тщательно подбирая слова, Парсонс спросил: - Лорис, вы сказали, этот человек - ваш отец. Он тоже родился в Фонтане? Она настороженно посмотрела на него, Хельмар тоже. - Все рождаются в Фонтане, - тихо произнесла она. - Все без исключения. - Какое отношение это имеет к вашей задаче? - обеспокоенно проговорил Хельмар. - Мы очень точно зафиксировали все параметры его физического состояния в момент смерти. Вас должна интересовать его смерть, а не рождение. - Кто построил здесь Куб? - спросил Парсонс напрямик. - Ответь, - еле слышно вымолвила Лорис, глядя на Хельмара. - Он той же конструкции, что и правительственный в Фонтане, - неохотно объяснил Хельмар. - Скопировать чертежи и построить уменьшенную модель было нетрудно. - Но кто это сделал? - допытывался Парсонс. - Кто копировал чертежи, кто строил? Ведь это огромный риск, значит, и цель была серьезная. - Цель, - ответила Лорис, - сохранить тело моего отца. Парсонс почувствовал, как у него сильно забилось сердце. - Значит, Куб построили после его смерти? Собеседники промолчали. Спустя некоторое время Лорис произнесла: - Я согласна с Хельмаром. Не понимаю, что общего это имеет с вашей задачей. - Значит, я наемный работник, а не добровольный помощник, и не имею права на откровенность? Хельмар зло сверкнул глазами, Лорис же выглядела скорее озабоченной, чем сердитой. - Вовсе нет, - смущенно ответила она. - Видите ли, риск и впрямь очень велик, поэтому вам лучше не знать лишнего. В самом деле, доктор. Когда вы лечите пациента - больного или раненого, - разве вас интересует его биография, цель его жизни, убеждения, мировоззрение? - Нет, - признал Парсонс. - Мы заплатим. И перенесем вас в любой период, на ваше усмотрение. - Лорис сидела напротив него и улыбалась заискивающе, многообещающе. - У меня есть жена, - сказал Парсонс. - Я ее люблю и хочу к ней вернуться. Больше мне от вас ничего не нужно. - Мы знаем, - произнес Хельмар. - Видели вашу жену, когда искали вас. - Зная об этом, - сказал Парсонс, - вы все-таки перенесли меня сюда без моего ведома и согласия. Из чего следует: вам все равно, что я думаю и чувствую. - Помолчав, он добавил: - Для вас я всего-навсего раб. - Доктор, вы не правы. - На глазах Лорис блеснули слезы. - Вы не обязаны нам помогать. Если хотите, можете хоть сейчас вернуться в свое время. Она встала, сдавленно произнесла "извините" и выбежала из комнаты. x x x - Доктор, поймите и вы ее, - спокойно проговорил Хельмар и глотнул кофе. - До вашего появления у Лорис не было ни единого шанса. Допустим, я вам не нравлюсь, но ведь это не играет никакой роли. Давайте считать, что вы поможете не мне, а ей. "Пожалуй, - сказал себе Парсонс, - в этом есть смысл". Но все-таки Лорис, хоть и пошла на попятный, так и не дала ему прямого и честного ответа. "Но почему они так упорно скрытничают, - недоумевал Парсонс. - Если не доверяют мне, почему показали человека в Кубе? Почему готовы допустить меня к нему со скальпелем в руке? Или боятся, что я не соглашусь помочь, если разузнаю о них побольше?" Решив до поры до времени оставить эти мысли, он погрузился в молчание и, подобно Хельмару, отдал должное кофе "ройял". Бренди был очень хорош - настоящий коньяк. Наконец Хельмар поставил чашку и поднялся. - Ну что, доктор, вы готовы к осмотру пациента? - Да, - сказал Парсонс. - Пойдемте. Глава 10 Двое мужчин и женщина стояли рядом и напряженно следили за механизмами, приближавшими к ним Куб. Наконец тот остановился. В зале горело множество ярких ламп, в их свете Парсонс увидел, что Куб слегка подался назад и почти тотчас замер. В его глубине медленно покачивалось безжизненное тело. Меднокожий бог висел между мирами живых и мертвых и ждал воскрешения. Зал был переполнен. Появились все те, кто до сего момента старался держаться в тени. Парсонс смотрел во все глаза, он даже не подозревал, что в дело Лорис вовлечено столько людей. Требовалась целая армия техников, чтобы поддерживать жизнь в Вигваме. Неужели они так похожи друг на друга, или у него просто разыгралось воображение? Конечно, у всех людей в этом мире есть черты сходства - например, волосы, строение черепа. Костюмы Волков отличались от увиденных Парсонсом в городе только эмблемой на груди. Но в облике собравшихся было нечто большее. Кожа с рубиновым отливом. Густые брови. Высокие лбы. Раздувающиеся ноздри. "Как будто все они из одной семьи", - подумал Парсонс. Он насчитал сорок мужчин и шестнадцать женщин. И сбился со счета. Люди Двигались, перешептывались, занимали места, чтобы наблюдать за его, Парсонса, действиями. Они хотели видеть каждое его движение. А тем временем техники Вигвама открывали Куб. Мощные насосы быстро откачивали жидкость. Еще несколько минут, и труп лишится спасительной холодной среды. Парсонс нервничал. - Что здесь делают эти люди? - хмуро произнес он. - Придется открывать ему сердце, ставить насос. Вы хоть представляете, что такое инфекция? Пусть они уйдут. Мужчины и женщины услышали его, но никто не пошевелился. - Они считают, что вправе тут находиться, - сказал Хельмар. - Но вы же сами говорили, они ничего не знают о медицине, о гигиене. - С той девушкой, Икарой, вы работали при большом скоплении людей, - возразил Хельмар. - К тому же в вашем чемоданчике большой запас антисептиков, нам удалось выяснить, для чего они предназначены. Тихо выругавшись, Парсонс отвернулся от Хельмара и надел резиновые перчатки. И стал раскладывать инструменты на портативном рабочем столике. Пока через гибкие щупальца насоса откачивался консервант, Парсонс включил генератор поля высокой частоты и разместил по сторонам Куба пластины. Они завибрировали и засияли; воздух в Кубе быстро нагрелся; высокочастотное излучение уничтожало в нем бактерии. Максимальный потенциал Парсонс ненадолго сосредоточил на инструментах и перчатках. Меднокожие люди внимательно следили за ним, но их лица ничего не выражали. Как только насос осушил Куб, Парсонс приступил к операции. Он слегка приободрился, не заметив явных признаков распада клеток. Тело выглядело так, будто жизнь покинула его несколько минут назад. Парсонс коснулся неподвижного запястья. Вверх по его собственной кисти потек леденящий холод, рука инстинктивно отдернулась. Парсонс вспомнил абсолютную стужу открытого космоса и с дрожью подумал, что не сможет работать. - Он скоро согреется, - пообещал Хельмар. - Это не простая гибернация, движение электронов не замедлено, просто у него иной спин. Парсонс снова прикоснулся к мертвецу. Да, уже гораздо теплее. Движение электронов в его клетках вернулось в нормальный ритм. Очень осторожно, аккуратно Парсонс установил и включил механическое легкое. Пока оно ритмично массировало грудь оперируемого, врач сосредоточился на сердце. Он сделал разрез и присоединил насос Диксона к сосудистой системе в обход бездействующего сердца. Насос неторопливо заработал; в теле человека, умершего тридцать пять лет назад, возобновилась циркуляция питательных веществ и кислорода. Теперь все зависит от того, сколько погибло клеток в тканях, особенно в мозгу... Он не заметил, как к нему приблизилась Лорис, но внезапно ощутил прикосновение ее тела. От напряжения ее мышцы были тверды, как камень. Она смотрела вниз. - Вместо того, чтобы извлечь стрелу из сердца, - пояснил Парсонс, - я налаживаю кровоснабжение. Конечно, это временно, - сердце нам скоро понадобится. Теперь он изучал поврежденный орган. Стрела пробила сердце насквозь, возможно, его не удастся восстановить. С помощью инструментов он извлек стрелу и уронил на пол. Из раны потекла кровь. - Сердце вылечить можно, - сказал он Лорис. - Главный вопрос - насколько серьезно поврежден мозг. Если омертвение тканей достигло критической степени, я рекомендую уничтожить тело. Вряд ли мы поступим гуманно, если оживим идиота. - Понимаю, - сдавленно, еле слышно произнесла она. - Впрочем, я считаю, попробовать можно. - Парсонс обращался уже не к Лорис, а к остальным. - Вы попытаетесь его воскресить? - спросила она. Она зашаталась, глаза закатились так, что почти исчезли зрачки. Не схвати Парсонс ее за плечи, она бы, наверное, упала в обморок. - Да, - сказал он. - Вы не против? - А вдруг.., не получится? - прошептала она. - Скажу прямо: с каждой минутой у нас все меньше шансов на успех. Всякий раз, когда вы его оживляете, он теряет клетки мозга. - Тогда действуйте, - сказала она окрепшим голосом. - И уж постарайтесь, - произнес Хельмар. В его тоне и облике не было ничего угрожающего. Он выглядел абсолютно уверенным в успехе. - Насос работает нормально, пациент может очнуться довольно скоро. - С помощью приборов Парсонс сосчитал пульс, послушал дыхание раненого. "Все в норме, - подумал он. - Наверное, любой врач на моем месте сделал бы то же самое". Лежащий пошевелился, веки затрепетали. Вокруг раздались удивленные и обрадованные возгласы. - Пока он жив только благодаря механическому насосу, - сказал Парсонс. - Конечно, если все будет в порядке... - То вы сошьете рассеченную ткань сердца и попробуете снять насос, - предположила Лорис. - Да. - Доктор, а нельзя ли сделать это сейчас же? - спросила Лорис. - Вы даже не представляете, насколько это важно. Пожалуйста, поверьте мне. Если есть хоть малейшая возможность зашить сердце сегодня... Она умоляла, она держала его за руки. Сильные пальцы вонзались ему в предплечья. Глядя на него снизу вверх, она просила: - Пожалуйста... Пусть это слишком рискованно, но я чувствую, я знаю, нельзя терять времени. Доктор Парсонс, помогите мне! Он снова проверил пульс и дыхание пациента и сказал: - Все равно ему понадобится несколько недель, чтобы встать на ноги. Вам следует это понять. Никакой физической нагрузки, абсолютно никакой, пока ткани... - Так вы это сделаете? - У нее заблестели глаза. Он выбрал необходимые инструменты и приступил к тонкой, кропотливой и утомительной работе по исцелению пробитого сердца. А когда закончил, обнаружил, что в зале осталась только Лорис. Видимо, остальным она велела уйти. Она молча сидела напротив него, руки сложены на коленях. Она выглядела заметно спокойнее, но по-прежнему боялась. Парсонс понял это по ее глазам. - Все в порядке? - Ее голос дрогнул. - Похоже на то. - Парсонс устало складывал инструменты в чемоданчик. - Доктор! - Она встала и приблизилась к нему. - Вы совершили подвиг. Помогли не только нам, но и всему миру. Он слишком вымотался, чтобы придавать значение подобным словам. Сняв перчатки, он сказал: - Извините. Я очень устал и не склонен к разговору. Гораздо охотнее лег бы в постель. - Но в случае чего, можно вас позвать? Он направился к выходу. Лорис спешила следом. - Скажите, за чем мы должны следить? Конечно, тут будет постоянно дежурить сиделка. Я понимаю, он очень слаб и еще не скоро придет в сознание... - Она схватила Парсонса за руку, остановила. - Скажите, доктор, когда? - Возможно, через час, - ответил он в дверях. Очевидно, такой ответ ее удовлетворил. Задумчиво кивнув, она пошла обратно. Парсонс поднялся по лестнице и, несколько раз ошибившись дверью, нашел свою комнату. Там он заперся и сел на кровать. Не было сил даже раздеться и залезть под одеяло. Он вдруг открыл глаза и увидел отворенную дверь. Из проема на него смотрела Лорис. В комнате было темно. Это Лорис погасила свет, или он сам рассеянно стукнул по выключателю, когда ложился? Он потряс головой и встал. - Я подумала, что вы голодны, - сказала она. - Уже за полночь. - Она включила свет и зашторила окна. Вслед за ней в комнату вошел слуга с подносом. - Спасибо. - Парсонс протер глаза. Лорис жестом отпустила слугу и сняла крышки с оловянных блюд. Комнату заполнили густые пряные ароматы. - С вашим отцом все в порядке? - Он приходил в себя на несколько секунд. То есть, он открыл глаза и, кажется, узнал меня. А потом уснул. - Он еще долго будет спать, - сказал Парсонс успокаивающе. Но при этом подумал: "Возможно, это симптом серьезных повреждений в мозгу". Лорис придвинула к столику два стула. Парсонс предложил с ним поужинать. - Спасибо. - Она опустилась на стул. - Вы сделали все, что было в ваших силах. Врач из прошлого, беззаветно преданный своему долгу, - очень впечатляющее зрелище. Она улыбалась. В полумраке ее полные губы влажно поблескивали. Пока Парсонс спал, она переоделась и стянула волосы на затылке заколкой. - Вы очень хороший человек, - сказала она. - Добрый и порядочный. Ваше присутствие - большая честь для нас. Не зная, что и ответить, он смущенно пожал плечами. - Простите, мы доставили вам столько хлопот. Лорис принялась за еду, он тоже. И почти сразу понял, что не голоден. Он встал, подошел к стеклянной двери на веранду, отворил ее и вышел в ночную прохладу. За перилами среди деревьев мигали светлячки, шипели и рычали животные. - Кошки, - тихо пояснила Лорис. Она тоже вышла на веранду и остановилась в темноте рядом с Парсонсом. - Обыкновенные кошки. - Одичали? Она повернулась к нему. - Знаете, доктор, в чем их главное заблуждение? - Вы о кошках? Она легонько махнула рукой, словно указывала куда-то вдаль. - О правительстве. Обо всем нашем мире. Духовный Куб, Переписи, та спасенная вами девушка, Икара... - В голосе Лорис зазвучала печаль. - Она покончила с собой из-за физического уродства. Знала, что из-за нее родное племя потеряет очки, когда начнется Перепись. Но ведь такие отклонения от нормы не передаются по наследству! Напрасная жертва. Что пользы в ее гибели? А Икара свято верила, что идет на смерть ради своего племени, ради расы. Я видела столько смертей... Парсонс догадался, что она подумала о своем отце. - Лорис, - сказал он, - если вы можете бывать в прошлом, почему не пытаетесь изменить его? Почему не предотвращаете смерть отца? - Вы не знаете того, что знаем мы, - сказала она. - Историю не так-то легко переделать, она сопротивляется. - Лорис вздохнула. - Неужели думаете, мы не пробовали? - Ее голос окреп. - Неужели думаете, мы не возвращались снова и снова в надежде все изменить? Ничего не выходит. - История неизменна? - спросил он. - Сложный вопрос. Кое-что можно изменить, не столь важные события... Такое впечатление, будто у истории есть жесткий, неподатливый стержень, - он-то и препятствует нам. - Вы и в самом деле любите отца? - Парсонс был растроган. Она едва заметно кивнула. Парсонс различил в сумраке ее поднимающуюся руку. Лорис вытерла слезы. Он смутно видел дрожащие губы, длинные ресницы, большие черные глаза. - Простите, - сказал Парсонс. - Я вовсе не хотел... - Ничего, все в порядке. Просто мы так нервничаем и до того устали... Уже столько лет... Я ведь еще ни разу не видела его живым. Каждый день гляжу на него и не могу даже дотронуться... С тех пор, как себя помню, ни о чем другом не мечтала - только бы вернуть отца. Она подняла руки, словно пыталась схватить, прижать к себе пустоту. - И вот он с нами... - Она умолкла. - Говорите, - попросил Парсонс. Лорис отрицательно покачала головой и отвернулась. Парсонс коснулся ее мягких черных волос, влажных от ночной росы, а затем положил ладонь ей на затылок и приблизил ее лицо к своему. Она не противилась. Выдыхаемый ею воздух обнимал его теплым облачком, смешивался со сладковатым запахом ее волос. Ее тело, обрисованное лучами звезд, дрожало под шелком платья, грудь часто вздымалась. Он коснулся ладонью ее щеки, затем горла. Ее полные губы почти касались его губ, глаза были полузакрыты, голова запрокинута. - Лорис, - прошептал он. Она потрясла головой. - Нет.., пожалуйста... - Почему ты мне не доверяешь? Почему не хочешь рассказать? Чего ты боишься? Всхлипнув, она высвободилась из его рук и побежала к двери. Парсонс догнал ее, обнял, остановил. - В чем дело? - Он вглядывался в ее лицо, пытаясь найти ответ. Не позволял ей отвернуться. - Я... - начала она. В этот момент входная дверь распахнулась, появился Хельмар. - Лорис, там... - В этот миг он увидел Парсонса. - Доктор, скорее! Они побежали по коридору, затем по лестнице. В комнате, где лежал отец Лорис, сиделки расступились перед ними. Краем глаза Парсонс заметил кругом сложное недомонтированное оборудование. Отец Лорис лежал на кровати, нижняя челюсть отпала, глаза остекленели. Неподвижный взор был устремлен в потолок. - Консервант! - распорядилась где-то в стороне Лорис, пока Парсонс торопливо доставал свои инструменты. Откинув покрывало, он обмер от изумления. Из груди мертвеца торчал оперенный конец стрелы. - Опять! - с отчаянием произнес Хельмар. - Мы думали... - Он не договорил, лицо исказила мука. - В консервант его! - закричал он вдруг, и сиделки гурьбой кинулись к мертвецу, оттеснили Парсонса от кровати. Парсонс смотрел, как труп переносят в большой зал, кладут в Куб, заливают консервантом. Очертания мертвеца слегка расплылись в жидкости. Через некоторое время Лорис произнесла: - Что ж, мы были правы. Парсонса изумила злость в ее голосе; он еще никогда не видел такого выражения на женском лице. Лютая, неутолимая ненависть. - Правы? - с трудом выговорил он. - Насчет чего? Она подняла голову и взглянула на него. В ее зрачках горели крошечные огни. - Значит, у нас есть враги, - сказала она. - Это они нам мешают. Они тоже властны над временем. Они толкают нас под руку и радуются. - Она рассмеялась. - Да, радуются. Издеваются над нами. - Взмахнув подолом шелкового платья, она отвернулась от Парсонса и исчезла в толпе техников. Парсонс отступил и повернулся. На Куб опускалась прозрачная крышка. Мертвец вернулся в привычную среду - ждать очередного воскрешения. Глава 11 Хельмар, стоявший рядом с ним, пробормотал: - Вашей вины здесь нет. Они смотрели, как отодвигается Куб. - Да, у нас есть враги, - проговорил Хельмар. - Мы не раз возвращались в прошлое, чтобы предотвратить его гибель. Но до сих пор считали, что нам препятствует явление природы, некий феномен времени. И вот - оправдались самые худшие опасения. Безликая сила тут ни при чем. - Возможно, - сказал Парсонс. - Но не следует искать причину ваших несчастий там, где ее нет. "Они немного параноики, - решил он. - Что ж, пожалуй, и у меня бы на их месте возникла мания преследования". - Лорис мне сказала, никто из вас не понимает до конца природы времени. А что, если... - Нет, - спокойно перебил Хельмар. - Я знаю, в чем причина неудач. Все мы знаем. Увидев что-то за спиной Парсонса, он умолк. Парсонс хотел задать вопрос, но слова застряли в горле, когда он оглянулся. Он видел ее впервые. Несколько секунд назад она беззвучно вошла в зал в сопровождении двух вооруженных стражей. При ее появлении толпа взволнованно зашевелилась. Она была стара. А ведь Парсонс еще ни разу не встречал в этом мире пожилых. К ней подошла Лорис и сказала: - Он мертв. Им снова удалось его убить. Неслышно ступая, пожилая женщина приблизилась к Кубу, посмотрела на мертвеца. Даже в преклонные годы она сохранила редкостную красоту. Высокая, статная; на плечи ниспадает каскад седых волос. Высокий лоб, густые брови, прямой нос. Лицо волевое, властное. Похожее на лица окружающих Парсонса людей. И на лицо человека в Кубе. Все обитатели Вигвама походили на эту женщину. Высокая старуха коснулась стенки Куба. Все молча смотрели на нее. Лорис взяла ее за руку. - Мама... Вот оно что! Старуха - мать Лорис, вдова человека в Кубе. "Совпадает, - подумал Парсонс. - Он тридцать пять лет плавает в консерванте. Старухе, наверное, под семьдесят. Эта пара, супружеская чета, дала жизнь властному, сильному существу, которое теперь правит племенем Волка. Самому ценному для общества человеку из ныне живущих. Лорис. - Мама, - сказала Лорис, - мы снова попытаемся. Обещаю. Старуха вдруг заметила Парсонса, и на ее лице появилась неприязнь. - Кто вы? - спросила она сочным, звонким голосом. - Это врач, - сказала Лорис. - Он пытался реанимировать Корита. Старуха не сводила с Парсонса ледяного взгляда. Но постепенно выражение ее лица смягчилось. - Это произошло не по вашей вине, - сказала она наконец. Она постояла у Куба несколько мгновений, посмотрела на мертвеца. - Да, - сказала она. - Попробуем еще раз. Позже. - На ее лице застыла печаль. Она напоследок взглянула на Куб и, сопровождаемая телохранителями, направилась к лифту, на котором поднялась сюда с одного из нижних ярусов этого огромного улья, из неведомых подземелий, где Парсонс ни разу не бывал и, скорее всего, не побывает. Из секретного, бдительно охраняемого ядра Вигвама. Все мужчины и женщины молчали и не шевелились, когда старуха проходила мимо. Головы были почтительно склонены. Эти молодые, сильные, красивые люди безоговорочно признавали авторитет седой старухи с царственной осанкой, матери Лорис.., матери их всех?! Возле лифта она остановилась и полубернулась. И легонько махнула рукой, прощаясь со всеми, как прощаются с родными. Парсонсу все стало ясно. Хельмар, Лорис и остальные - все шесть или семь десятков - дети этой пожилой дамы и человека, который лежит в Кубе. И только одна деталь никак не вписывается в общую картину. Человек в Кубе - и эта седая женщина... Если они были мужем и женой... - Хорошо, что ты ее увидел, - сказала, подойдя к нему, Лорис. - Да, - произнес Парсонс. - Ты обратил внимание, как мужественно она приняла удар? Она - наша живая легенда, пример для подражания. Парсонс взглянул на Лорис повнимательней - ее осанка вдруг показалась ему очень похожей на старухину. - Это замечательно, - рассеянно пробормотал он. Мысли бегали наперегонки. Старуха. Человек в Кубе. Корит - так она его назвала. Корит - отец всех этих молодых. Похоже на правду. Есть только одна странность, и трудно было бы ее не заметить. Корит и его старая жена очень похожи друг на друга. - В чем дело? - забеспокоилась Лорис. - Что не так? Парсонс отрицательно покачал головой и заставил себя думать о другом. - Скажи, - попросил он, - его всегда убивают одним и тем же способом? - Всегда, - кивнула Лорис. - Мгновенная смерть от стрелы, вонзенной в сердце. - И никаких вариаций? - Ничего существенного. - Когда это случилось? По-видимому, она не поняла вопроса. - Стрела, - пояснил он. - Сейчас такое оружие не в ходу, верно? Как я догадываюсь. Корит погиб в далеком прошлом. - Верно. - Она тряхнула пышными локонами. - Это случилось давно, в экспедиции... - Значит, корабль времени у вас появился еще до его гибели? Она снова кивнула. - По меньшей мере тридцать пять лет назад, - рассуждал вслух Парсонс. - Еще до твоего рождения. - Да. Задолго до моего рождения. - Зачем он вам? - спросил он напрямик. - Чего вы добиваетесь? Какой у вас план? Ты должна все рассказать, если рассчитываешь на мою помощь... - Мы не рассчитываем на твою помощь, - грустно произнесла она. - Увы, ты ничем не можешь нам помочь. Работа закончена, мы вернем тебя в твой период. - Лорис отстранилась и потупилась, погрузилась в горькие раздумья о своих бедах. "Одна семья, - думал Парсонс, глядя, как Лорис идет сквозь толпу. - Братья и сестры. Но это не объясняет физического сходства между Коритом и его вдовой". То, что он увидел в следующее мгновение, потрясло его. Только он один и заметил; остальные, и Лорис в том числе, были слишком заняты своими мыслями. Вот оно, недостающее звено. Ключевой фрагмент, без которого не складывалась головоломка. x x x Она стояла в дальнем углу зала, в густой тени. Она пришла вместе с той старухой, матерью Лорис, и сразу укрылась в полутьме, наблюдая из своего укрытия за всем происходящим. Она была невероятно древняя. Маленькая, сморщенная, сгорбленная. Руки походили на клешни, ноги, торчавшие из-под темного подола, напоминали швабры. Голова - крошечная, будто птичья, с пергаментной кожей; в желтом черепе, прикрытом паутинкой седых волос, утонули тусклые глаза. - Она совсем глухая, - тихо сказал Парсонсу Хельмар. - И почти слепая. Парсонс содрогнулся. - Самая Первая. Ей почти сто лет. - Хельмар отвечал возбужденно и заметно дрожал - по всему телу пробегали волны первобытного благоговения. - Никсина - мать обоих, и Корита, и Джепты Урмуттер. - Корит и Джепта - брат и сестра? - спросил Парсонс. Хельмар кивнул. - Да. Мы все - родственники. Парсонс был изумлен. Кровосмешение? В этом обществе? Но почему? Неужели возможен имбридинг в мире, чей генофонд собран в одном общем резервуаре? Как удалось обособиться этой огромной семье? Три поколения - бабушка, мать с отцом, а теперь и дети. "Самая Первая", - так сказал Хельмар. Значит, она дала начало всему. Маленький силуэт покинул угол. Парсонс обнаружил, что глаза, затянутые тусклой пленкой, смотрят прямо на него. Сморщенные губы дрожали. Он едва расслышал ее голос. - Кажется, я вижу белого человека. - Она замирала после каждого шага, а затем снова резко продвигалась вперед, словно ее толкали порывы ветра. Хельмар бросился навстречу - поддержать. Старуха протянула руку Парсонсу. - Здравствуйте. Парсонс взял ее кисть, она оказалась сухой, шершавой и холодной. - Вы.., как это называется? - В глазах растаяла настороженность, но тотчас вернулась. - Врач. Вы пытались оживить моего сына. - Старуха помолчала, дыхание ее было неровным. - Спасибо за помощь, - произнесла она хриплым шепотом. - За попытку. - Мне жаль, что она не увенчалась успехом. - Парсонс боялся сказать что-нибудь лишнее. - Может, в следующий раз... - Ее голос звучал то громче, то тише, напоминая рокот далеких волн. Губы Дрогнули, едва заметно растянулись. Затем взгляд слегка прояснился, лицо чуть повеселело. - Нам помогает белый человек - это ли не ирония судьбы? Вам еще не сказали, что мы хотим сделать? В зале воцарилась тишина. Все взоры были прикованы к Парсонсу и Никсине. Никто из ее внуков и внучек не решался одернуть ее. Их благоговение передалось и Парсонсу. - Нет, - сказал он. - Никто мне об этом не говорил. - Думаю, вам следует знать, - произнесла Никсина. - Вы имеете право. Эта идея принадлежит Кориту, моему сыну, она возникла много лет назад, когда он был молод, как вы. Он был очень талантлив и столь же амбициозен. Корит захотел переделать мир, стереть в истории Проклятое Полутысячелетие. Парсонс понял, что она имеет в виду. Эпоху превосходства белой расы. Он поймал себя на кивке. Старуха тяжело вздохнула. - Вы видели портреты в главном зале? - спросила она, глядя мимо Парсонса. - Благородные господа в кружевных воротниках, знаменитые мореплаватели и землепроходцы... - Она захихикала; смех напоминал шорох опадающих листьев в вечерних сумерках. - Корит хотел нанести каждому из них визит. Побывать в прошлом. У правительства уже тогда была возможность побывать в прошлом. Но оно об этом не догадывалось. По-прежнему все молчали, никто не пытался ее перебить. Для них такая дерзость была просто немыслима. - И вот мой сын отправился в глубь веков, - продолжала Никсина. - В Новую Англию. Не в ту, что носит это название ныне, а в другую, первую. В Калифорнию. О том, что там было, никто не помнит. Но Корит переворошил все архивы, прочитал все древние рукописи и книги. - Она снова хихикнула. - Он хотел начать с Нуво Альбиона. Но мало что успел сделать. Полузрячие глаза вдруг блеснули. "Как у Лорис", - подумал Парсонс. На миг он совершенно отчетливо увидел черты сходства старухи и внучки. По-прежнему шелестели сухие листья; казалось, этот шелест звучит сам по себе, он вовсе не адресован Парсонсу. - Семнадцатого июля тысяча пятьсот семьдесят девятого года он зашел в бухту, - шептала Никсина, - высадился на сушу и объявил ее собственностью королевы. Видите, как хорошо мы знаем историю. - Она повернулась к Хельмару, словно ждала от него поддержки. - Да, - тихо подтвердил Хельмар. - Он провел там чуть больше месяца, - продолжала старуха. - Чинил корабль. - "Золотую лань", - уточнил Парсонс. Он понял, кого имеет в виду Никсина. - И Корит спустился с обрыва, - улыбаясь, прошептала старуха, - но его застрелили. Вонзили стрелу прямо в сердце, и он умер. - Глаза ее снова потускнели, затянулись молочно-белой пленкой. - Ей надо отдохнуть. - Хельмар бережно взял ее под руку и повел к лифту. Серые силуэты ее потомков сомкнулись, отгородив Никсину от Парсонса. Вот, значит, какова их цель. Вмешаться в ход истории. Изменить прошлое, вернуть индейцам их цивилизацию, раздавленную железной пятой белой империи. Найти Дрейка, высадившегося на калифорнийский берег для починки корабля. И убить его, первого англичанина, который объявил эту часть Нового Света владениями британской короны. Англичан они особо ненавидят, подумал Парсонс. В эпоху колониализма не было на земле силы более сознательной и последовательной в своих действиях, чем британцы, считавшие индейцев людьми второго сорта. В отличие от испанцев, португальцев и французов, англо-саксы никогда не смешивались с туземцами. Корит и его родичи хотели встретить Дрейка на берегу. Поджидали в засаде, чтобы сразиться с ним равным оружием. Или даже более мощным. Вряд ли они задумывались о честности такой схватки. И стоит ли их за это винить? Они вернулись на несколько веков, во времена своих далеких предков, - зная, какая судьба постигнет их народ. Ныне индейцы совсем не те, что в эпоху Кортеса и Писарро, но память о страданиях коренных жителей Америки не угасла, в душах потомков до сих пор теплится желание отомстить. За все преступления надменных бледнолицых. Но Дрейк, или кто-то из современников Дрейка, выстрелил первым. Парсонс самостоятельно нашел путь в главный зал, где висели изображения знаменитостей шестнадцатого века. Довольно долго он поочередно рассматривал портреты. "Значит, Дрейк - первый... А потом? Писарро? Кортес? И так далее - в обратном порядке..." Воображение рисовало, как великие конкистадоры высаживаются на берега Америки вместе со своими солдатами в шлемах и кирасах, а их быстро и безжалостно уничтожают. Вместо робких, пассивных народов захватчики и пираты встречают умных, хладнокровных, расчетливых и жаждущих мести воинов из будущего. "Несомненно, в этом есть историческая справедливость, - сказал себе Парсонс. - Жестокая, нелицеприятная". В душе он не мог не сочувствовать внукам Никсины. Он вернулся к потртеру Дрейка, присмотрелся. Холеная острая бородка. Высокий лоб, морщинки у глаз. Правильной формы нос. Внимание Парсонса привлекла рука англичанина - с длинными тонкими пальцами, почти как у женщины. И это - рука морехода? Скорее, аристократа, вельможи. Впрочем, портрет, конечно, идеализирован. Парсонс нашел еще один портрет Дрейка, гравюру. На нем волосы Дрейка вились, глаза были гораздо больше, зрачки темнее. Щеки - мясистее. Картину писал менее опытный художник, но зато, вероятно, более правдивый, и руки английского капитана на нем выглядели вообще несуразно - маленькие, слабые кисти. Что-то в его лице показалось Парсонсу знакомым. Разлет бровей? Волнистые волосы? Глаза? Он долго рассматривал портрет, но так и не понял, в чем тут загвоздка, и в конце концов неохотно сдался. Он бродил по Вигваму, пока не нашел Хельмара, тот беседовал с несколькими родственниками, но при появлении Парсонса встал и двинулся навстречу. - Вы бы не могли мне кое-что показать? - Конечно, - вежливо отозвался Хельмар. - Я о стреле, которую вынул из груди Корита. - Она внизу, - сказал Хельмар. - Но я распоряжусь, чтобы ее принесли. - Спасибо. - Парсонс нетерпеливо дождался, когда двое слуг исчезнут в лифте. - Вы ее подвергали экспертизе? - Зачем? Он не ответил. Вскоре слуги вернулись, один из них вручил Парсонсу стрелу в прозрачном мешочке. Парсонс торопливо вынул ее и внимательно, дюйм за дюймом осмотрел. - Нельзя ли принести сюда мой чемоданчик? Хельмар снова распорядился, и слуги отправились за серым помятым чемоданчиком. Парсонс раскрыл его, вынул необходимые инструменты и срезал по несколько крошечных кусочков с древка, оперения и кремневого наконечника. Пользуясь набором химреактивов, провел качественный микроанализ. Хельмар молча наблюдал. Вскоре появилась Лорис - видимо, ей сообщили о затее Парсонса. - Что ты делаешь? - С ее лица до сих пор не сошло растерянное, грустное выражение. - Хочу узнать, из чего изготовлен наконечник, но мне это не по силам. - Кажется, у нас есть оборудование как раз для таких задач, - произнес Хельмар. - Но потребуется время. Через час с небольшим прибыл отчет из лаборатории. Пробежав глазами текст, Парсонс отдал листок Лорис. И сказал: - Перья искусственные. Термопласт. Древко из тиса. Наконечник кремневый, но изготовлен с помощью металлического инструмента, скорее всего, зубила. Лорис и Хельмар в изумлении смотрели на него. - Но ведь Корит умер у нас на глазах, - проговорила Лорис. - В далеком прошлом, в тысяча пятьсот семьдесят девятом. В Нуво Альбионе. - Кто его застрелил? - спросил Парсонс. - Этого мы не увидели. Он спускался с обрыва и упал замертво. - Эта стрела сделана не руками индейца и не в шестнадцатом веке, - сказал Парсонс. - Она появилась не раньше тысячи девятьсот тридцатого, когда создали вещество, из которого изготовлены эти перья. Значит, вовсе не современник Фрэнсиса Дрейка убил Корита. Глава 12 Был вечер. Джим Парсонс и Лорис стояли на балконе Вигвама и глядели на диковинный живой узор. Огни непрестанно двигались, меняли цвета и мерцали. "Рукотворные звезды, - подумал Парсонс, - всех мыслимых цветов и оттенков". И где-то там, среди этих столичных огней, кто-то сделал стрелу. "И всадил ее в грудь моего отца", - сказала Лорис. - И вторую стрелу. Ту, что сейчас в его сердце". "И кто бы он ни был, - размышлял Парсонс, - у него есть машина времени. Либо эти люди меня обманывают. Как я могу проверить, действительно ли Корит погиб в Нуво Альбионе в 15 79? Может, его застрелили здесь, в Вигваме, а потом его внуки сочинили эту историю, когда им понадобилось выдернуть из прошлого врача и воскресить человека, которого они сами же и убили? - Если вы дважды возвращались после его гибели, - вслух произнес он, - почему не видели убийцу? Дальность полета стрелы не так уж велика. - Там сильно пересеченная местность, - ответила Лорис. - Вдоль всего берега - утесы. А мой отец... - Она помедлила. - Мой отец сторонился даже нас. Мы стояли прямо над "Золотой ланью", глядели с обрыва на Дрейка и его людей, они работали на берегу бухты... - А они вас видели? - На нас была одежда того периода. Меховые безрукавки и набедренные повязки. А матросы Дрейка были очень заняты, спешили, наверное. Им было не до нас. - Стрела, - многозначительно произнес Парсонс. - Не мушкетная пуля. - Мы над этим никогда не задумывались, - пробормотала она. - Между прочим, Дрейка и нескольких матросов сначала не было возле корабля. Это осложнило задачу отца, пришлось ждать. Наконец Дрейк появился вдали на берегу, о чем-то посовещался со своими людьми. И отец побежал в ту сторону, и сразу скрылся с наших глаз. - А чем он собирался убить Дрейка? - Энергетической трубкой, вроде этой. - Она ушла в спальню и вернулась со знакомым Парсонсу предметом в руках. Такими трубками вооружены шупо, и Стеног не расстается с подобной штуковиной. - А что подумал бы экипаж корабля? Дрейк и его люди знали, какое у индейцев оружие? - На этом-то и строился расчет. Чем больше удивится и испугается экипаж Дрейка, тем лучше для нас. Мы хотели не просто избавиться от Дрейка, но сделать это на виду у остальных. Чтобы они знали: их капитан погиб от руки краснокожего. - Твой отец не очень-то похож на североамериканского индейца шестнадцатого века. - Это сейчас. А тогда он был тщательно загриммирован. Ведь он несколько месяцев готовился. Все предусмотрел, полностью вжился в образ. По крайней мере, так утверждают мать и бабушка. Я в ту пору еще не появилась на свет. У него внизу была специальная мастерская, все необходимые инструменты и материалы. Все свои приготовления он держал в секрете, даже матери и жене ничего не рассказывал. - Ее лоб прорезали горькие складки. - Его ни разу не видели в обличье индейца, пока он не оказался в Нуво Альбионе; но и там он спрятался от всех в лесу, чтобы переодеться и загриммироваться. Он заявил, что даже родная семья не должна его видеть в образе раньше времени, это слишком опасно. - Почему? - спросил Парсонс. - Он никому не доверял. Даже Никсине. Во всяком случае, так говорят те, кто был в ту пору с ним рядом. Тебе это не кажется странным? Конечно, он им должен был верить. И в первую очередь - родной матери. Но... - Ей было явно не по себе, складки на лбу углубились. - Но он почти все время проводил в мастерской и никому ни о чем не рассказывал. И приходил в бешенство, если кто-то задавал вопросы. По словам Джепты, он несколько раз заявлял, что она за ним следит. Корит не сомневался, что у него есть враги, что они пытаются проникнуть в мастерскую и выведать его цели. Поэтому держал дверь на замке и даже запирался, когда работал. Он был уверен, что все настроены против него, особенно слуги. Наотрез отказывался взять хоть одного помощника. "Явный параноик, - решил Парсонс. - Тут никаких сомнений. Но это вполне вписывается в общую картину. Врожденная жажда мести, ненависть, мечта об исторической справедливости. Идея фикс, легко переросшая в манию преследования. Как близок идеалист с его фанатичной преданностью идее к сумасшествию". - Так или иначе, - сказала Лорис, - в конце концов он собирался появиться на публике. Когда убьет Дрейка. Чтобы команда "Золотой лани" вернулась в Англию и доложила Елизавете, что индейцы вооружены лучше белых. Парсонсу это логическое построение казалось зыбким. И тем не менее, оно имело смысл. Детали роли не играют; такие мелочи, как разница между стрелковым оружием двадцать пятого века и арсеналом индейцев времен конкисты потеряются на фоне главного события - гибели знаменитого пирата. Несомненно, его смерть произвела бы большое впечатление на соотечественников. - Почему вы не пытаетесь это сделать без Корита? - спросил он. - Ты бы не спрашивал, если бы знал вторую часть нашего плана, - сказала Лорис. - Вторую часть? - Хочешь знать? Для тебя это важно? - Расскажи, - попросил он. Женщина рядом с ним вздохнула, слегка дрожа от вечерней прохлады. - Пойдем в комнату, - предложила она. - Темнота мне действует на нервы. Хорошо? Они перешли в спальню Лорис. Здесь Парсонс еще ни разу не бывал. Он задержался в дверном проеме, окинул комнату взглядом. Дверца шкафа была полуоткрыта, в полумраке он увидел женскую одежду - халаты и платья. Под ними - шлепанцы. Напротив входа у стены - белые простыни на широкой кровати. На окнах - шикарные винно-красные шторы. На полу пышный пестрый ковер. "Восточный, - подумал Парсонс. - Из прошлого. Кто-то умело попользовался хронодрагой, чтобы со вкусом обставить это гнездышко". Лорис опустилась в легкое кресло, Парсонс подошел к ней сзади и опустил ладони на гладкие, теплые плечи. - Расскажи, чего я не знаю, - попросил он. - О твоем отце. - Ты уже знаешь, что в нашем обществе все мужчины стерильны? - Она откинула с лица лоснящиеся черные пряди. - И, наверное, догадался, что Корит был способен к деторождению. Иначе как бы я появилась на свет? - Да, догадался, - сказал Парсонс. - Десятки лет назад матерью-настоятельницей была Никсина, моя бабушка. Ей удалось спасти его от стерилизации. Уже тогда это был настоящий подвиг - правительство очень строго следило за тем, чтобы ни один мужчина не ушел от операции. Но Никсине удалось занести его в списки, как стерилизованного. Парсонс ощущал, как дрожит под его ладонями тело Лорис. - Женщины у нас, как тебе известно, не бесплодны и имеют любовников, так что ни у кого не возникло подозрений, когда он вступил в интимную связь с Джептой, моей матерью. Затем она сдала зиготу, ее поместили в консервант, в Духовный Куб центрального Фонтана. В то время Джепта была матерью-настоятельницей, она позаботилась, чтобы ее зигота развивалась обособленно, пока не стала утробным плодом... В сущности, она прошла в Фонтане весь путь от зачатия до рождения. - И так было с остальными членами твоей семьи? - Да. С моим братом Хельмаром... Но... - Она встала и отстранилась. - Как ты понимаешь, ни один мужчина после Корита не избежал стерилизации. - И теперь продолжение твоего рода зависит от него, - сказал Парсонс. - От его семени. Лорис кивнула. - И ты не сможешь без него обойтись, - продолжал Парсонс, - если захочешь иметь детей. - Да, - сказала она. - Но это теперь не важно. - А раньше почему было важно? Для чего предназначалась твоя семья? Она подняла голову и гордо посмотрела на него. - Доктор, мы не такие, как все. Никсина сказала нам, что она чистокровная индианка, потомок племени ирокезов. Мы сохранились практически неизменными. Разве ты не видишь? - Она коснулась своей щеки. - Взгляни на мое лицо, на кожу. Или ты думаешь, это невозможно? - Ну, почему же, - сказал он. - Хотя проверить, конечно, нельзя. Вообще-то, в подобных утверждениях, на мой взгляд, больше мистики, чем прагматизма. - Я предпочитаю верить. Чувствую сердцем, что это правда. Мы - духовные наследники ирокезов, их братья и сестры по крови. Пусть даже это всего лишь миф. Парсонс протянул руку и дотронулся до ее подбородка. Она не воспротивилась. - И теперь, - произнесла она, щекоча дыханием его губы, - мы собираемся идти до конца. Мы хотели опередить твоих предков. К сожалению, не удалось. Но если бы нам повезло, если бы мы перебили всех белых авантюристов и разбойников, которые открыли Новый Свет и захватили плацдармы для вашей цивилизации, наш народ не был бы покорен. Что ты об этом думаешь? - На ее губах заиграла улыбка. - Ты это всерьез? - спросил он. - Конечно. - Ну да, вы бы сами стали оплотом цивилизации. Вместо елизаветинских дворян, испанских грандов или голландских купцов. - И не было бы ни рабов, ни господ, - больше не улыбаясь, уверенно произнесла она, - ни превосходства белых над цветными. Будущее исправляет ошибки прошлого... Разве это не естественно? "По крайней мере, гуманно, - подумал Парсонс. - Ни истребления целых племен, ни концентрационных лагерей, эвфемистически названных резервациями. Все-таки жаль..." - Даже ты нам сочувствуешь. - Казалось, она была озадачена. - А ведь ты белый. Как странно. Ты не считаешь себя духовным наследником тех завоевателей, хоть они и построили твою цивилизацию. Мы тебя выдернули из последних лет этого мира... - Я не сжигал ведьм, - сказал Парсонс. - Не линчевал негров. Далеко не все в нашей истории мне нравится. Но скажи, разве все белые одинаковы? - Нет. - В ее голосе появился холод. Она выскользнула из его рук и отошла. Он двинулся следом, обнял, повернул к себе, поцеловал. Она не сопротивлялась, не сводила с него больших темных глаз. - Ты был недоволен, - обвиняюще сказала Лорис, когда он оторвался от ее губ, - что мы тебя похитили, разлучили с женой. На это ему возразить было нечего. - Все равно это абсурд. Ты скоро уйдешь. К жене или не к жене... - Да, - усмехнулся он, - абсурд. Ты чистокровная индианка, а я белый. - Напрасно ты мнишь нас фанатиками, доктор, - тихо произнесла она. - Мы тебя не презираем. - Неужели вы даже считаете меня человеком? - Если ударить тебя ножом, брызнет кровь, в этом я не сомневаюсь. - Она рассмеялась, холод в ее взоре и голосе исчез. Парсонс улыбнулся. Неожиданно Лорис крепко обняла его, поцеловала в губы. - Ну, так что, доктор, хочешь стать моим любовником? Решайся. - Я же не стерилен, - растерянно проговорил он. - Мне это не страшно. Я мать-настоятельница, имею доступ к любой секции Фонтана. Процедура давно отработана. Если я забеременею, отнесу зиготу и - буль! - Лорис изобразила, будто что-то роняет. - Она навсегда растворится в нынешней расе. - Ну, тогда ладно. Снова она выскользнула из его объятий. - С чего ты взял, что я возьму тебя в любовники? Я просто шутила. - На ее губах играла улыбка, глаза возбужденно блестели. Она пятилась. - Да и зачем тебе, такому красавцу, глупая толстая скво? Он быстро настиг и схватил ее. - Сейчас узнаешь. Позже, когда они лежали рядом во тьме, Лорис прошептала: - Хочешь еще чего-нибудь? Парсонс зажег сигарету, затянулся и неторопливо произнес: - Да. Женщина прижалась к нему. - Чего? - Я хочу побывать в прошлом, увидеть, как он умрет. - Ты о моем отце? Хочешь отправиться в Нуво Альбион? - Она села, откинула с лица распущенные волосы. - Да, - спокойно подтвердил он, не видя ее глаз, но зная, что она смотрит на него. Он слышал, как она дышит - долгие, неуверенный вдохи, а выдохи - рывком. - Мы этого не планировали. - Она свесилась с кровати, нашла свою одежду. Потом стояла у окна в сиянии звезд и городских огней, одевалась, перевязывала лентой волосы на затылке. - Давай попробуем, - сказал он. Лорис не ответила, но Парсонс уже интуитивно знал, что она согласна. x x x Когда первый серый рассветный луч просочился сквозь занавеси, Парсонс и Лорис сидели за стеклянным столиком и глядели друг на друга. Между ними стоял кофейник из нержавеющей стали, китайские чашечки, блюдца и полная окурков пепельница. Под блестящими глазами Лорис лежали тени. - Знаешь, наш вчерашний разговор заставил меня задуматься. Я имею в виду весь наш замысел. - Она выпустила дым из легких, похоронила окурок в пепельнице и потерла горло. - Мне пришло в голову: а что, если мы не правы? Хотя сейчас, наверное, уже поздновато об этом рассуждать. Как ты считаешь? - Парадокс, - произнес он. - Да. Мы способны только уничтожить белых. Чтобы помочь своей расе, нам бы пришлось добиться ее господства над твоей. Мы уже понимали это, когда стали тебя разыскивать. - Но тогда вам требовались мои профессиональные услуги, - заметил Парсонс, - а сейчас... "А сейчас, - подумал он, - кто я для них? Хочется верить, что не просто врач, но - личность. Не только наемный работник, владеющий чуждым этому веку ремеслом. Потому что сейчас я с ними заодно и совершаю поступки осознанно, намеренно, по своей воле. Полностью отдавая себе отчет в возможных последствиях". - Можно тебя кое о чем спросить? Предположим, вы добьетесь успеха. Но разве это не повлечет за собой катастрофу? Разве исчезновение Дрейка не приведет к исчезновению всех, кто так или иначе будет причастен к его гибели? Корита, тебя, меня, всей вашей семьи? - Напрасно ты думаешь, что мы закрываем глаза на важнейшие парадоксы, - сказала Лорис. - После смерти моего отца семья постоянно экспериментировала с машиной времени, внимательно отслеживала любые, даже самые пустяковые изменения в истории. Все говорит о ее огромной инертности, невероятной сопротивляемости. Главному потоку событий свойственно очищаться от привнесенного извне. Повлиять на далекое будущее почти невозможно. Представь себе камень, брошенный в реку - он поднимает брызги, но через мгновение на воде не остается даже кругов. Нам, чтобы осуществить задуманное, пришлось бы уничтожить пятнадцать или шестнадцать ключевых исторических фигур. Но и это не погубило бы европейскую цивилизацию, даже не изменило бы ее в корне. Она все равно создаст телефон и мотоцикл; рано или поздно в ней появятся Вольтер и Эйнштейн. - Ты в этом уверена? - Ну, откуда взяться уверенности? Скажу так: у нас есть основания полагать, что многие ныне живущие люди никуда бы не делись, если б мы выполнили свой план. Но условия их жизни, общественное положение изменились бы. Заглядывая в прошлое, можно сказать, что изменения тем заметнее, чем ближе ты хронологически к начальному событию. Шестнадцатый век выглядел бы совершенно иначе. И в семнадцатом хватало бы отличий. У восемнадцатого больше сходства с оригиналом, чем разницы. Во всяком случае, мы так считаем. Манипулируя историей, мы больше полагаемся на интуицию, чем на знания. - Голос ее окреп. - Мы много раз побывали в прошлом и не заметили никаких перемен в нашей жизни. Проблема не в том, что мы можем изменить настоящее, а в том, что мы вообще ничего не в силах изменить. - Предположим, история неизменна, - сказал Парсонс. - Любое вмешательство в события прошлого невозможно по определению... - Наверное, так оно и есть. Но мы хотим попытаться! - Она направила на него длинный тонкий палец цвета меди. - Ты должен довести свою гипотезу до логического заключения. Если мы, добившись успеха в прошлом, исчезнем, то исчезнет и фактор, меняющий историю. Следовательно, никаких перемен не произойдет. Самое худшее, что может случиться, - мы окажемся не там, где сейчас находимся, и, конечно, не будем знать, что с нами случилось. В ее доводах был смысл, и Парсонсу пришлось это признать. Все-таки жаль, подумал он, что еще не создана единая, исчерпывающая теория времени. Нет даже научно обоснованных гипотез, позволяющих прогнозировать результаты вмешательства в прошлое. Только эксперименты и предположения. И от этих предположений зависят миллиарды человеческих жизней, целые цивилизации. "А не лучше ли оставить рискованную затею? - раздумывал он. - Не лучше ли мне, ради веков человеческого труда и страданий, держаться подальше от Нуво Альбиона и от 1579 года?" Одна догадка у него все-таки была. Она зародилась в мозгу, когда он увидел пластмассовое оперение стрелы. Нет. Раньше. Когда Парсонс заметил что-то знакомое в лице Фрэнсиса Дрейка. Вмешательство уже произошло - вот его гипотеза. И он не сможет ничего изменить в далеком прошлом. Он сможет только наблюдать. История уже повернула в другое русло, однако никто из них, - ни Лорис, ни даже Корит, - не подозревает об этом. Если мысленно убрать на портрете Дрейка бороду и усы, и покрыть кожу английского мореплавателя густым загаром, он будет очень похож на Эла Стенога. Глава 13 Маленькая, сухонькая старушка сидела в инвалидном кресле и куталась в тяжелый шерстяной плед. Сначала Парсонсу казалось, Никсина не замечает его. Он стоял у двери, ждал. Наконец она открыла глаза, лицо приобрело осмысленное выражение, словно где-то в недрах ее существа вяло шевельнулся рассудок. "В таком возрасте, - подумал Парсонс, - сонливость естественна. Сознание просыпается только при необходимости, все реже и реже, и скоро угаснет навеки". - Мадам, - сказал он. - Она глухая, не забывайте, - предупредил стоящий рядом с ним вооруженный слуга. - Подойдите ближе, она прочитает по губам. - Так вы с Лорис задумали еще одну попытку? - услышал Парсонс знакомый шелест. - Да. - А ты знаешь, - спросила она, - что каждый раз, когда они отправлялись в прошлое, я была с ними? "Невероятно, - подумал Парсонс. - Такое напряжение нервов.., в ее возрасте..." - Я буду с вами и в этот раз, - сказала Никсина. - Ведь Корит - мой сын. - Голос ее вдруг зазвучал тверже. - До сих пор никто не смог его спасти, и ты не веришь, что это удастся мне. Так? Он предпочел не ответить. - Хельмар специально для меня сделал это кресло. - Новые обертоны в ее голосе о многом сказали Парсонсу. Властность. Твердость характера. Недаром племя Волка благоговело перед этой женщиной. Она не всегда была тугоухой, подслеповатой и сонливой старицей. Никсина не позволяла своей семье расхолаживаться, заставляла идти к цели, несмотря ни на что. Она любит сына и не даст Волкам сойти с выбранной дороги. Она бы и Кориту не позволила опустить руки, если бы он не погиб. Голос ее понизился до вымученного шепота. - Так что обо мне не беспокойся. Я не собираюсь вмешиваться в ваши действия. - И вдруг проговорила с мольбой: - А ты.., не хочешь рассказать мне, что задумал? Лорис говорит, у тебя появилась какая-то идея. - Надеюсь, что появилась, - кивнул Парсонс. - Но не уверен. - Больше ему было нечего сказать этой женщине. Он и сам плохо представлял себе, что будет делать в шестнадцатом веке. Сморщенные губы еле заметно шевелились. - Я снова увижу сына живым, - сказала она. - Увижу, как он спускается с обрыва. С оружием в руке... чтобы убить того человека. - В голосе появились ненависть, омерзение. - Захватчика. - Она улыбнулась и снова погрузилась в дрему. Энергии и воли ей хватало ненадолго. Через несколько секунд Парсонс повернулся и на цыпочках вышел из комнаты. За дверью его встретила Лорис. - Исключительно сильная натура. - Парсонс не кривил душой, Никсина произвела на него неизгладимое впечатление. - Ты ей рассказал? - спросила Лорис. - Черт побери, о чем я мог рассказать? - с досадой произнес он. - Сказал, что хочу побывать в прошлом. - Она просится с нами? - Да. - Мы не можем ей отказать. Ее воля - закон, да ты, наверное, уже и сам это понял. Она очень властная. - Лорис беспомощно развела руками. - И вряд ли мы вправе ее за это осуждать. Все мы - и я, и Джепта, и старая леди, - снова хотим посмотреть на Корита. У нас была только секунда, чтобы увидеть его во всей красе, когда он бежал с оружием в руках. А потом... Она содрогнулась, а Парсонс решил, что ему трудно жалеть человека, который перед своей гибелью думал только об убийстве. Как ни крути, отец Лорис спускался с обрыва, чтобы пролить кровь. Но ведь и Дрейк был далеко не ангел, он много лет промышлял разбоем на море, и одному Богу известно, сколько испанских солдат отправил на тот свет знаменитый королевский пират. Когда ты в тяжелых доспехах летишь за борт, нет ни малейшего шанса спастись. Для испанцев Дрейк был обычным пиратом, и по-своему они были правы. Попадись он к ним в руки, судьба его оказалась бы незавиднее той, которую ему уготовил Корит. - У нас почти все готово, - мрачно произнесла Лорис, шагая рядом с Парсонсом по коридору. - И опыта мы уже набрались. Хочешь взглянуть? На этот раз ему позволили увидеть подземные ярусы - святую святых племени Волка. От него уже ничего не скрывали. - Над тобой надо поработать особо, - сказала Лорис, когда они вышли из лифта. - Я имею в виду внешность. Нам достаточно переодеться, а у тебя - белая кожа. Всякий раз, отправляясь в прошлое, приходится менять облик. А после - маскировать корабль. Перед ним стояла группа мужчин и женщин в меховой одежде и мокасинах - североамериканские дикари. Выглядели они настолько достоверно, что Парсонс даже слегка опешил, узнав в одном из них Хельмара. Все они были мрачны, волосы, заплетенные в косы, придавали воинственности и без того зловещему облику. Иллюзия, решил Парсонс. Грим. Медная кожа лоснилась в искусственном свете, который заливал весь подземный зал. Настоящие краснокожие; калифорнийские аборигены при встрече с ними не заподозрят фальши. Парсонс взглянул на свои руки и показался себе в буквальном смысле белой вороной. - Ничего, загримируем, - пообещала Лорис. - У нас есть краски. - У меня тоже, - сказал он. - В чемоданчике. Он прошел в соседнюю комнату, разделся догола и на сей раз не оставил на теле ни малейшего незакрашенного пятнышка. Затем несколько слуг принесли краску для волос и помогли ему стать жгучим брюнетом. - Этого мало, - сказала, войдя в комнату, Лорис. - А что не так? Он стоял в чем мать родила, краска сохла на теле, слуги заплетали ему косы, удлиняя их искусственными волосами. Лорис держалась непринужденно, нагота Парсонса нисколько ее не смущала. - Ты забыл о глазах, - напомнила она. - Они у тебя голубые. Контактные линзы изменили цвет глаз на темно-карий. - А теперь посмотри в зеркало, - посоветовала Лорис. Слуги принесли большое, в рост человека, зеркало, и Парсонс увидел в нем свирепого краснокожего дикаря. Слуги помогли одеться; Лорис долго не давала ему покоя, поправляя то одну, то другую деталь костюма. - Ну и как? - Человек в зеркале двинулся одновременно с ним. Трудно было узнать себя в хмуром Меднокожем воине с обнаженными руками и ногами, с жирными нестриженными волосами, заплетенными в несколько кос. - Великолепно, - сказала Лорис. - В абсолютном сходстве с туземцами нужды нет, достаточно соответствовать стереотипным представлениям европейцев шестнадцатого века об индейцах. Дрейк расставил на обрыве несколько часовых, они стерегли корабль во время ремонта. - Какие отношения сложились у Дрейка с тамошними индейцами? - спросил Парсонс. - Судя по всему, хорошие. Дрейк снял с пленных испанских судов все до последнего гвоздя, так что у него на борту было много ценного товара. Для него и экипажа "Золотой лани" калифорнийское побережье ценности не представляло. Незадолго до стоянки в заливе Эстеро он неплохо поживился за счет испанцев у берегов Чили и Перу и отправился на север искать проход в Атлантику. - Иными словами, он прибыл не для завоевания новых земель, - сказал Парсонс. - По крайней мере, не ради войны с индейцами. Он охотился за бледнолицыми из враждебного народа. - Да, - признала Лорис. - Что ж, у тебя все готово. Пожалуй, нам лучше пойти к остальным. - Они направились в соседний зал, и по пути Лорис спросила: - Думаю, все будет благополучно, но в случае чего.., ты помнишь, как управлять кораблем времени? - Надеюсь, - сказал он. - Тебя могут убить, - произнесла Лорис. - Там, в Нуво Альбионе. - Да. - Он вспомнил безжизненное нетленное тело, годами плавающее в жидком консерванте. И подумал: "А вдруг нам не удастся вернуться в будущее...?" Будем собирать абелоны и мидии, решил он. Эти люди превозносят достоинства индейской культуры, но способны ли они, если придется, терпеть ее недостатки? Почти с уверенностью он подумал: "Они будут мечтать о цивилизации. Возможно, даже попытаются перебраться в Англию вместе с людьми Дрейка. И я, подумал он. Я тоже не захочу остаться в диком краю". x x x Медная плита, оставленная людьми Дрейка на калифорнийском побережье, впоследствии была найдена в сорока милях к северу от залива Сан-Франциско. "Золотая лань" довольно долго шла вдоль берега, прежде чем Дрейк, мореход бывалый и благоразумный, решил, что лучше повернуть обратно и остановиться в удобной гавани. Днище корабля прогнило, многие доски нуждались в срочной замене. Кораблю предстояло пересечь Тихий океан и доставить в Англию громадные сокровища, спасительные для экономики воюющей страны. Наконец Дрейк обнаружил то, в чем нуждался, - неприметную бухту с меловыми обрывами и туманом, точь-в-точь как на родном суссекском берегу. Итак, корабль вошел в залив Эстеро, его разгрузили, и начался ремонт. Стоя у обрыва в нескольких милях от Эстеро, Джим Парсонс смотрел в мощный призматический бинокль. От фальшборта в воду уходили канаты, они были привязаны к невидимым с берега кольям, вбитым в дно. Корабль лежал на боку, словно раненый кит, выброшенный прибоем на сушу. Глядя на него, не верилось, что он способен вернуться в родную стихию. Несколько лебедок на берегу регулировали крен "Золотой лани". Моряки, менявшие доски на днище, стояли на платформе, вода не достигала ее даже при максимальном приливе. Бинокль позволял Парсонсу рассмотреть огонь под котлами с дегтем или варом; матросы то и дело опускали в котлы длинные квачи. На англичанах были холщовые штаны до колен и холщовые же рубашки, выбеленные солнцем и морской водой; в жарких полуденных лучах их волосы отливали золотом. До Парсонса долетали слабые отзвуки голосов. Но среди моряков он не видел Дрейка. Разглядывая Эстеро, Парсонс пытался вспомнить, как выглядела эта местность в его эпоху. Кажется, тут стоял жилищный массив Око Виллидж, названный так в честь главы агентства по торговле недвижимостью, который финансировал его строительство. - Где Дрейк? - Он опустился на корточки рядом с Хельмаром, Лорис и другими людьми в меховых одеяниях. - Уплыл куда-то на ялике, - ответил Хельмар. - Должно быть, на разведку. Невдалеке от них, среди деревьев, стоял замаскированный лапником корабль для путешествий в пространстве и времени. Парсонс глянул в его сторону и увидел женщину в инвалидной коляске. Позади нее шагала Джепта, ее невестка. Коляска подпрыгивала на ухабах, и старуха, закутанная в черную вязаную шаль, визгливо бранилась. - Нельзя ли попросить, чтобы она не шумела? - обратился Парсонс к Лорис. - Обидится. Не бойся, они не услышат, - добавила Лорис, имея в виду людей Дрейка. - Мы их тут слышим только потому, что вода и утесы отражают звук. Никсина и Сама знает, что необходима осторожность. Действительно, старуха умолкла, как только оказалась на краю утеса. - Что теперь от нас требуется? - спросила Лорис. Он пожал плечами. У него не было никакого плана. Вот если бы он увидел Дрейка... - Вы уверены, что он не на "Золотой лани"? - спросил он. Хельмар изогнул губы в язвительной улыбке. - Взгляни вон на те скалы. Парсонс встал, поднес к глазам бинокль и разглядел над обрывом маленькую группу людей. Красная кожа, черные блестящие волосы, серые меха. - Это мы, - пояснил Хельмар. - В прошлый раз. Парсонс увидел встающую женщину - высокую, сильную. Ее кожа слегка лоснилась от пота. Она повернула голову, и он узнал Лорис. Немного дальше находилась еще одна группа людей в одежде туземцев. И снова он разглядел в бинокль Лорис, а затем и Хельмара. Он повернулся к Лорис - той, что стояла рядом. - А где твой отец? - Он оставил Никсину и Джепту на борту, - ответила Лорис бесстрастным голосом. - Приказал не выходить, пока он не начнет спускаться. Потом надолго исчез, а когда его снова увидели, на нем была одежда индейца. И он спустился почти на треть склона. Затем скрылся за выступами скалы, и... - На мгновение ей изменила выдержка. - Он прыгнул и снова появился на виду - только на секунду. Сразу же вскрикнул и повалился ничком. Может, как раз в этот момент в него попала стрела? Не знаю... Потом он катился по склону, пока не зацепился за случайный куст. - Наши родичи бросились к нему, и, когда добрались, увидели стрелу в сердце, - заговорил Хельмар, когда умолкла Лорис. - Рядом с ним никого не обнаружили, впрочем, им было не до поисков убийцы, требовалось как можно ближе подвести корабль к Кориту, чтобы поскорее перенести его на борт. Им удалось посадить корабль на склоне. Это было очень трудно и рискованно, только благодаря дюзам... - Когда к Кориту спустились, он был уже мертв? - спросил Парсонс. - Он прожил еще несколько минут, - ответил Хельмар. - Но в сознание уже не приходил. Лорис дотронулась до руки Парсонса. - Погляди-ка вниз. Он снова направил бинокль на бухту Эстеро. И увидел маленькую лодку с четырьмя гребцами и одним пассажиром. Она неторопливо удалялась от корабля. Гребцы ворочали длинные весла, бородатый пассажир держал в руке что-то металлическое, блестящее в ярких солнечных лучах. Этим пятым был Дрейк. Или Стеног, загриммированный под Дрейка. С такого расстояния лицо было не разглядеть. "Если это Стеног, - сказал себе Парсонс, - то он подстроил ловушку. Он ждет Корита, и его оружие ничуть не уступает нашему". - Чем они вооружены? - спросил он. - Насколько нам известно, у них абордажные сабли, - ответила Лорис. - И фитильные ружья, а может быть, и кремневые самых первых образцов. Не исключено, среди них есть и нарезные. Но это только предположение. В любом случае, они бьют недалеко. Возможно, англичане сняли с корабля и расставили в укромных местах несколько пушек. Правда, мы ни одной на берегу не видели. А если они на корабле, то выстрелить не смогут, ведь корабль на боку. Люди Дрейка максимально разгрузили "Золотую лань", чтобы вытащить ее на мелководье. Не беспокойся, им нас не достать ни из ружей, ни из пушек. "Если они и откроют огонь, - подумал Парсонс, - то из другого оружия". - Выходит, Корит спускался на берег, не подозревая об опасности? - Да, - ответила она. - Но люди Дрейка не умеют обращаться с оружием индейцев, верно? Сомнения и растерянность отражались и на ее лице, и в голосе. Парсонс понял, что Лорис и ее родичи по сей день ломают голову над причинами катастрофы. - И за что туземцу убивать Корита? - спросила Лорис. Внизу, в бухте, ялик медленно обогнул "Золотую лань" и взял курс на юг, к ним. Еще немного, и он, возможно, пристанет к берегу прямо под ними. - Я спускаюсь. - Парсонс передал Лорис бинокль, взял загодя припасенную бухту троса и с помощью Хельмара привязал один конец к надежному валуну. Почти сразу он понял, что не может спускаться прямо. Это слишком рискованно: даже если хватит веревки, из ялика его непременно заметят на фоне белого обрыва. Он залез обратно на вершину и побежал вдоль кромки утеса. Довольно скоро он обнаружил впереди заросшую кустарником расселину; нагромождение камней и путаница корней терялись из виду внизу. Хватаясь за корни, он полез вниз, навстречу необъятной глади Тихого океана. Вода, утесы и ничего больше. Синева океана и неба, насколько охватывает глаз. Из-под ног выскальзывали и катились по склону камни, выветрелый известняк крошился в пальцах. Он оглянулся на ялик. Весла мерно вздымались и опускались, с каждым взмахом приближая лодку к тонкой песчаной полоске с крапинами плавника и сухих водорослей. Парсонс оступился и едва не сорвался; пальцы мертвой хваткой вцепились в корень. Он висел, а камни шуршали, скатываясь по склону и теряясь из виду где-то внизу. До него долетало