ым тоном, как и несчетное множество раз за те годы, что они провели вместе, - как правило, это давало неплохой результат, хотя и не всегда. На этот раз не удалось. Он видел угрюмое выражение ее глаз и сжатые зубы. - Думаю, это зависит только от меня, - с достоинством сказала она. - И я намерена продолжать. Он пожал плечами и начал ходить по квартире. Он не мог повлиять на Эмили, но его это и не волновало. Однако так ли это? Он мысленно представил себе деградирующую Эмили.., которая пытается лепить свои горшки, заниматься творчеством. Выходило смешно.., и жутко. - Послушай, - грубо сказал он, - если бы этот тип действительно тебя любил... - Я же тебе сказала, - ответила Эмили, - Это мое решение. Она вернулась к гончарному кругу. На нем возникала большая высокая ваза. Барни подошел поближе. Красивая, решил он. И как будто.., знакомая. Не делала ли она когда-то чего-то подобного? Однако он ничего не сказал - только стоял и смотрел. - Что ты собираешься делать? - спросила Эмили. - Где будешь работать? Казалось, она ему сочувствует. Он вспомнил, как недавно не дал ей продать свои вазочки "Наборам П. П.". Она могла обидеться, но это было не так. А она наверняка знала, кто отклонил предложение Хнатта. - Моя судьба уже, наверное, решена, - сказал он. - Я получил повестку. - Это ужасно. Ты - на Марсе! Не могу себе этого представить. - Там я могу жевать Кэн-Ди, - сказал он. - Только... "Вместо набора Подружки Пэт, - подумал он, - может, я заведу себе набор Эмили. И стану проводить время в фантазиях, вместе с тобой. Стану вести жизнь, от которой добровольно, по глупости, отказался. Единственный по-настоящему удачный период моей жизни, когда я оказался по-настоящему счастлив. Однако, естественно, я об этом не знал, поскольку сравнивать было не с чем.., а теперь есть с чем". - Есть ли хоть какая-нибудь надежда на то, - спросил он, - что ты захочешь полететь со мной? Она недоверчиво посмотрела на него; он ответил ей таким же взглядом. Оба казались ошеломлены подобной возможностью. - Я говорю серьезно, - сказал он. - Когда это тебе пришло в голову? - Не важно, - ответил он. - Важно лишь то, что я чувствую. - Важно и то, что чувствую я, - тихо сказала Эмили. - А я очень счастлива с Ричардом. Мы прекрасно понимаем друг друга. Ее лицо ничего не выражало; несомненно, она действительно так думала. Он был проклят, обречен, сброшен в пропасть, которую сам выкопал. И он это заслужил. Они оба это знали, им даже не требовалось ничего говорить. - Я, пожалуй, пойду, - сказал Барни. Эмили его не удерживала. Она чуть кивнула. - Я очень хотел бы надеяться, что ты не деградируешь. Однако кажется, это действительно так, - сказал он. - Я вижу это, например, по твоему лицу. Посмотри в зеркало. С этими словами он вышел; дверь за ним сама закрылась. Он тут же пожалел о своих словах, хотя это могло оказаться полезным.., могло ей помочь. Поскольку это действительно было так. "А этого я ей не желаю, - думал он. - Никто этого никому не желает. Даже осел, ее муж, которого она предпочитает мне.., по причинам, которых я не в состоянии понять, разве что супружество с ним она рассматривает как свое предназначение. Она обречена на жизнь с Ричардом Хнаттом, обречена на то, чтобы никогда уже не быть моей женой; время вспять не повернешь. Впрочем, это возможно, если жуешь Кэн-Ди, - подумал он. - Или этот новый продукт Чуинг-Зет. Все колонисты это делают. Его нельзя достать на Земле, но он есть на Марсе или на Ганимеде, на каждой из земных колоний. На крайний случай остается еще и это... Но это уже крайний случай. Потому что..." Поразмыслив, он понял, что не может пойти к Палмеру Элдричу - после того, что тот сделал или пытался сделать с Лео. Он сообразил это, стоя перед зданием в ожидании такси, Воздух, казалось, колыхался от жары, и Барни подумал: достаточно сделать несколько шагов. Нашел бы его кто-нибудь, прежде чем он бы умер? Вряд ли. Это было бы весьма неплохое решение... "Итак, конец всяческим надеждам на работу. Лео очень рад, что от меня избавился. Он наверняка доволен. Так, забавы ради, позвоню Элдричу и спрошу, не возьмет ли он меня к себе", - решил он. Он нашел видеотелефонную будку и заказал разговор со ставкой Элдрича на Луне. - Это Барни Майерсон, - представился он. - Бывший консультант-прогностик Лео Булеро. Собственно, я был заместителем директора "Наборов П. П.". Менеджер Элдрича, наморщив лоб, спросил: - Да? Чего вы хотите? - Я ищу у вас работу. - Нам не нужны прогностики. Весьма сожалею... - Я могу поговорить с мистером Элдричем? - Мистер Элдрич уже высказал свое мнение по этому поводу. Барни повесил трубку и вышел из будки. Его это вовсе не удивило. "Если бы они сказали: прилетайте на Луну, поговорим, - полетел бы я? Да, - понял он, - полетел бы, но в какой-то момент отказался бы, уже убедившись, что они берут меня на работу". Вернувшись в будку, он набрал номер своей призывной комиссии. - Говорит Барни Майерсон, - сказал он и назвал свой личный код. - Я недавно получил повестку и хотел бы ускорить формальности. Я хочу улететь как можно скорее. - Медицинскую комиссию нужно пройти обязательно, - проинформировал его чиновник ООН. - Прежде всего психиатрическую. Однако, если хотите, вы можете прийти в любое время, даже сейчас, и пройти ее. - Отлично, - сказал он. - Так я и сделаю. - А поскольку вы являетесь добровольно, мистер Майерсон, вы можете выбрать себе... - Меня устраивает любая планета или спутник, - сказал Барни. Он повесил трубку, нашел такси и назвал адрес призывной комиссии возле его дома. Когда такси с тихим жужжанием летело к центру Нью-Йорка, снизу подлетело другое и пристроилось впереди, плавно покачивая стабилизаторами. - Они пытаются связаться с нами, - сообщил автомат-водитель. - Хотите ответить? - Нет, - ответил Барни. - Давай быстрее. Внезапно он передумал. - Можешь их спросить, кто они? - Попробую. Какое-то время в кабине стояла тишина, потом автомат сказал: - Они говорят, у них информация для вас от Палмера Элдрича. Он хочет сказать, что примет вас и чтобы вы... - Повтори еще раз, - сказал Барни. - Мистер Палмер Элдрич, которого они представляют, примет вас на работу, как вы хотели. Хотя, как правило... - Я хочу с ними поговорить, - сказал Барни. К его рту придвинулся микрофон. - Кто там? - спросил Барни. Ответил незнакомый голос: - Говорит Ихольц. Из фирмы "Чуинг-Зет Мануфакчурерс", Бостон. Мы не могли бы приземлиться и где-нибудь обсудить вопрос о приеме вас на работу в нашу фирму? - Я сейчас направляюсь в призывную комиссию. Добровольно. - Вы еще ничего не подписали? - Нет. - Хорошо. Значит, еще не поздно. - Но на Марсе я смогу жевать Кэн-Ди, - сказал Барни. - Зачем вам это, ради Бога? - Чтобы снова оказаться с Эмили. - Кто это - Эмили? - Моя бывшая жена. Мы расстались, когда она забеременела. Теперь я понимаю, что это были единственные счастливые дни в моей жизни. Честно говоря, я люблю ее сейчас больше, чем когда-либо, и это чувство не ослабевает, а усиливается. - Послушайте, - сказал Ихольц. - Мы можем дать вам столько Чуинг-Зет, сколько вам потребуется, а это еще лучше. Благодаря ему вы сможете жить вечно в идеальном союзе со своей бывшей женой. Нет проблем. - А может, я не хочу работать на Палмера Элдрича. - Ведь вы сами хотели! - Я начал сомневаться, - сказал Барни. - Серьезно сомневаться. Вот что я вам скажу: не звоните мне - я сам позвоню. Если меня не призовут. Он отодвинул микрофон. - Пожалуйста, - сказал он автомату. - Спасибо. - Это очень патриотично - явиться добровольно, - сказало такси. - Занимайся своим делом, - сказал Барни. - Думаю, вы поступаете правильно, - сказало такси. - Если бы я только полетел на "Сигму 14В" спасать Лео, - сказал Барни. - Или на Луну? Я уже не помню, куда. Все кажется каким-то сном. Во всяком случае, если бы я полетел, то сейчас работал бы у него, и все было бы в порядке. - Мы все совершаем ошибки, - сочувственно сказало такси. - Но некоторые из нас совершают роковые ошибки, - пробормотал Барни. "Сначала в отношении тех, кого мы любим, наших жен и детей, а потом - наших работодателей", - подумал он. Такси с тихим гудением летело дальше. "А в конце, - думал Барни, - мы совершаем последнюю ошибку. Ту, которая касается нашей жизни, подытоживает ее. Пойти работать к Элдричу или отправиться на Марс. И что бы ни выбрать, мы знаем лишь одно: это был не правильный выбор". Час спустя он прошел медицинскую комиссию, был признан годным и подвергнут психиатрическим тестам - их проводило нечто, очень напоминавшее доктора Смайла. Тоже с положительным результатом. Как в трансе, он принес присягу ("Клянусь, что буду считать Землю своей матерью и признавать ее ведущую роль..."), после чего, вручив ему пачку выдержанных в радостном тоне информационных брошюрок, его отправили домой собирать вещи. Ему дали двадцать четыре часа до отлета.., туда, куда предстояло лететь. Пока этого ему еще не сообщили. Предписание о месте назначения, вероятно, начиналось со слов "Мене, мене, текел...". По крайней мере, должно было, если учитывать возможные варианты. "Все позади, - размышлял он, испытывая разные эмоции: удовлетворение, облегчение, испуг и тоску, вызванную пронзительным ощущением катастрофы. - Во всяком случае, это лучше, чем выйти с непокрытой головой на солнце". А так ли это? По крайней мере, это медленнее. Чтобы умереть таким способом, потребуется больше времени, может, даже пятьдесят лет, и это устраивало его больше. Почему - он не знал. "Впрочем, я всегда могу ускорить процесс, - подумал он. - В колониях наверняка для этого не меньше возможностей, чем здесь, может, даже больше". Когда он собирал вещи, в последний раз укрывшись в своей любимой квартире, на которую с таким трудом заработал, зазвонил видеотелефон. - Мистер Байерсон... - Девушка, какая-то второстепенная сотрудница какого-то второстепенного отдела сектора внеземных колоний ООН. Она улыбалась. - Майерсон. - Ах да. Я звоню, чтобы сообщить вам место вашего назначения, и - вам повезло, мистер Майерсон! - это плодородный район Марса, известный под названием Файнберг-Кресчент. Я уверена, что вам там понравится. Ну, всего хорошего, сэр, и желаю успеха! Она продолжала улыбаться, пока он не выключил изображение. Улыбка человека, который никуда не летит. - Желаю успеха и тебе, - сказал он. Файнберг-Кресчент. Он кое-что о нем слышал. Действительно, относительно плодородный район. Во всяком случае, у колонистов там имелись огороды; в отличие от некоторых других мест, это не пустыня замерзшего метана, над которой в течение месяцев бушевали жестокие бури. У него наверняка будет возможность иногда выходить из барака наружу. В углу комнаты стоял чемоданчик с доктором Смайлом. Барни включил его и сказал: - Доктор, вы не поверите, но в ваших услугах я больше не нуждаюсь. Всего хорошего, и желаю успеха, как сказала девушка, которая никуда не летит. Я согласился добровольно, - пояснил он. - Бгррр, - заскрежетал доктор Смайл, скрипя у себя в подвале шестеренками. - Ведь с вашим характером.., это просто невозможно. Какова причина, мистер Майерсон? - Желание смерти, - сказал он и выключил психиатра. Молча продолжая собирать вещи, он думал: "Боже мой. А ведь так недавно мы с Рони строили такие грандиозные планы! Мы собирались по-крупному продать Лео и перейти к Элдричу. Что же случилось? Я тебе скажу, что случилось, - ответил он сам себе. - Лео начал действовать первым. И теперь Рони занимает мое место. Именно этого она и хотела". Чем больше он думал, тем больше злился, не видя выхода. Сделать ничего было нельзя, по крайней мере здесь. Возможно, когда он примет Кэн-Ди или Чуинг-Зет, то он окажется во Вселенной, где... В дверь постучали. - Привет, - сказал Лео. - Можно войти? Он прошел в комнату, вытирая платком огромный лоб. - Жарко. В газете я прочитал, что стало теплее еще на шесть десятых... - Если ты пришел, чтобы предложить мне вернуться на работу, - сказал Барни, отрываясь от сборов, - то опоздал, поскольку я добровольно поступил на службу. Завтра я улетаю на Файнберг-Кресчент. Если Лео решил с ним помириться, то это настоящая ирония судьбы. Полный оборот колеса фортуны. - Я не собираюсь предлагать тебе вернуться на работу. И я знаю, что ты поступил на службу. У меня есть информаторы в отделе мобилизации, а кроме того, мне сообщил об этом доктор Смайл. Я платил ему - о чем ты, естественно, не знал, - чтобы он информировал меня о твоих успехах в снижении устойчивости к стрессам. - Так чего же ты хочешь? - Я хочу, чтобы ты поступил на работу к Феликсу Блау, - сказал Лео. - Мы уже все продумали. - Остаток своей жизни, - тихо сказал Барни, - я проведу в Файнберг-Кресчент. Не понимаешь? - Успокойся. Я пытаюсь найти какой-то выход из этого положения, и для тебя тоже. Мы оба поступили слишком необдуманно: я - когда уволил тебя, а ты - когда отдался этим вампирам из призывной комиссии. Думаю, Барни, я знаю способ, как заманить в ловушку Палмера Элдрича. Я поговорил с Блау, и ему нравится эта идея. Ты будешь изображать.., а вернее, жить как колонист, - поправился Лео. - Ты станешь одним из них. На днях, вероятно на будущей неделе, Элдрич начнет продавать Чуинг-Зет в твоем районе. Скорее всего, предложат и тебе. По крайней мере, мы надеемся. Мы на это рассчитываем. Барни встал. - И надо полагать, я должен с радостью ухватиться за это предложение. - Совершенно верно. - Почему? - Ты подашь жалобу в ООН. Наши юристы напишут ее за тебя. Ты заявишь, что эта проклятая, отвратительная, паршивая дрянь высокотоксична и обладает побочным действием, не важно каким. Мы организуем показательный процесс, потребуем от ООН, чтобы она запретила производство Чуинг-Зет, как вредного и опасного для здоровья... Мы не допустим его распространения на Земле. Это великолепно, что ты оставил работу в "Наборах П. П." и поступил на службу. Ты выбрал самый удачный момент. Барни покачал головой. - Что это значит? - спросил Лео. - Я не согласен. - Почему? Барни пожал плечами. Собственно, он не знал почему. - После того, как я тебя подвел... - Ты впал в панику. Ты не знал, что делать; это была не твоя работа. Мне нужно было приказать Смайлу связаться с шефом полиции нашей фирмы, Джоном Зельцером. Ладно, все ошибаются. Дело прошлое. - Нет, - ответил Барни. "После того, что я узнал о себе, я не могу об этом забыть. - подумал он. - Эти приступы самокритики сильнее всего действуют на сердце. Последствия необратимы". - Не упрямься, ради Бога. Это уже патология. У тебя впереди вся жизнь, даже если ты проведешь ее в Файнберг-Кресчент. Я думаю, тебя бы и так призвали. Верно? Согласен? - Лео раздраженно ходил кругами по комнате. - Черт побери. Ладно, можешь мне не помогать. Пусть Элдрич и его проксы делают что хотят, пусть завоевывают Солнечную систему или, еще хуже, всю Вселенную, начиная с нас. Он остановился и с яростью посмотрел на Барни. - Дай мне.., дай мне подумать. - Думай, пока не примешь Чуинг-Зет. Сам увидишь. Это отравит нас всех, наш разум и тело, приведет к полному хаосу. - Тяжело дыша от возмущения, Лео закашлялся. - Слишком много сигар, - слабо сказал он. - Господи... - Он посмотрел на Барни. - Ты знаешь, что этот тип дал мне двадцать четыре часа? Я должен подчиниться, или... - Он щелкнул пальцами. - Я не смогу так быстро оказаться на Марсе, - сказал Барни. - Не говоря уже о том, что не смогу так быстро освоиться там настолько, чтобы покупать Чуинг-Зет у торговца. - Я знаю, - твердо сказал Лео. - Однако ему не удастся так быстро меня уничтожить. Это займет недели, может, даже месяцы. А к этому времени у нас появится некто, кто докажет в суде, что Чуинг-Зет вреден для здоровья. Я знаю, это кажется невозможным, но... - Свяжись со мной, когда я окажусь на Марсе, - сказал Барни. - В своем бараке. - Я сделаю это! Сделаю! - крикнул Лео, а потом вполголоса добавил: - И у тебя появится оправдание. - Не понял? - Ничего особенного, Барни. - Все-таки объясни. Лео пожал плечами. - Черт возьми, я знаю, во что ты вляпался. Рони получила твое место. Ты был прав. И я следил за тобой; я знаю, что ты сразу же помчался к своей бывшей жене. Ты все еще ее любишь, а она не хочет с тобой лететь, верно? Я знаю тебя лучше, чем ты сам. Я хорошо знаю, почему ты не появился, чтобы вытащить меня из лап Палмера. Ты всю жизнь стремился к тому, чтобы занять мое место, а теперь, когда все рухнуло, тебе придется начинать все заново. Жаль, но ты сам виноват. Ты просчитался. Как видишь, я не собираюсь уходить и никогда не собирался. Ты хороший работник, но только как консультант-прогностик, а не как начальник. На это тебя не хватит. Вспомни, как ты отклонил вазочки Ричарда Хнатта. Этим ты себя выдал, Барни. Мне очень жаль. - Ладно, - помолчав, сказал Барни. - Возможно, ты прав. - Ну вот, ты многое о себе узнал. И можешь начать все сначала, в Файнберг-Кресчент. - Лео похлопал его по спине. - Можешь стать начальником своего барака, творить, производить, или чем там еще занимаются в бараках. И ты будешь разведчиком Феликса Блау. Это очень важное дело. - Я мог перейти к Элдричу, - сказал Барни. - Да, но ты этого не сделал. Кого волнует, что ты мог сделать? - Думаешь, я правильно поступил, согласившись добровольно? - Парень, а что ты еще мог сделать? - тихо сказал Лео. Этот вопрос не имел ответа. И оба об этом знали. - Когда у тебя появится желание пожалеть о своей судьбе, - сказал Лео, - вспомни об одном: Палмер Элдрич хочет меня убить... Я в значительно худшем положении, чем ты. - Догадываюсь. Это была правда, и Барни понял еще кое-что. Как только он подаст жалобу на Палмера Элдрича, то окажется в том же положении, что и Лео. Подобная возможность его вовсе не радовала. Ночью он уже находился на борту транспортного корабля ООН, летящего на Марс. Рядом с ним в кресле сидела симпатичная, испуганная, но отчаянно пытавшаяся сохранить спокойствие брюнетка с настолько правильными чертами лица, что вспоминались манекенщицы из журнала мод. Как только корабль вышел на орбиту, она сразу же представилась ему - изо всех сил пытаясь снять напряжение, она разговаривала с кем угодно и о чем угодно. Ее звали Энн Хоуторн. Она призналась с легкой тоской, что могла избежать призыва, но не сделала этого, ибо верила в свой патриотический долг. - А как вы могли этого избежать? - с любопытством спросил Барни. - Шумы в сердце, - пояснила Энн. - И еще аритмия и судорожная тахикардия. - А как насчет сужения предсердий и желудочков, тахикардии предсердий, фибрилляции и ночных судорог? - спросил Барни, который в свое время безрезультатно искал у себя эти симптомы. - Я могла предъявить документы из больниц, заверенные врачами и страховой компанией. - Она смерила его взглядом и с интересом добавила: - Похоже, вы тоже могли отвертеться, мистер Пайерсон. - Майерсон. Я явился добровольно, мисс Хоуторн. "Я не мог отвертеться, по крайней мере надолго", - подумал он. - Люди в колониях очень религиозны. Во всяком случае, я так слышала. Какой вы веры, мистер Майерсон? - Гм, - пробормотал он, сбитый с толку. - Думаю, вам лучше решить, прежде чем мы там окажемся. Они спрашивают об этом и ожидают нашего участия в обрядах. Главным образом речь идет об этом наркотике.., ну, вы знаете, Кэн-Ди. Благодаря ему многие обратились к какой-либо из признанных религий... Хотя большинство колонистов испытывают от самого наркотика достаточно религиозный экстаз. У меня родственники на Марсе. Они мне пишут, так что я об этом знаю. Я лечу в Файнберг-Кресчент, а вы? "Я по течению", - подумал Барни. - Туда же, - вслух сказал он. - Может, мы окажемся в одном и том же бараке, - сказала Энн Хоуторн с задумчивым выражением на красивом лице. - Я принадлежу к реформаторской ветви Ново-Американской Церкви, Неохристианской Церкви Соединенных Штатов и Канады. Наши традиции уходят далеко в прошлое: в 300 году у наших прадедов имелись епископы, которые входили в состав синода во Франции. Мы откололись от других церквей не так поздно, как принято думать. Так что, как видите, у нас апостольское происхождение. Она улыбнулась серьезной и дружелюбной улыбкой. - Я верю вам, - сказал Барни. - В самом деле. Что бы это ни значило. - В Файнберг-Кресчент есть Ново-Американская Миссионерская Церковь, а значит, есть викарий, священник. Я надеюсь, что смогу причащаться по крайней мере раз в месяц. И исповедоваться два раза в год, как положено, как я это делала на Земле. Наша церковь признает многие таинства.., вы приняли какое-либо из двух Великих Таинств, мистер Майерсон? - Гм... - задумался Барни. - Христос велел, чтобы мы соблюдали два таинства, - терпеливо объясняла Энн Хоуторн. - Крещение водой и Святое Причастие, в память о нем.., а начало этому положила Тайная Вечеря. - О, вы имеете в виду хлеб и вино. - Вы знаете, что Кэн-Ди перемещает - как они это называют - принимающего наркотик в иной мир. Естественно, в светском понимании этого слова, поскольку это временный и лишь физический мир. Хлеб и вино... - Мне очень жаль, мисс Хоуторн, - сказал Барни, - но я не верю в это дело с телом и кровью. Для меня все это звучит чересчур мистически. Слишком многое здесь основано на недоказанных предпосылках, подумал он. Однако она права. Религия благодаря Кэн-Ди приобрела многих сторонников на колонизированных спутниках и планетах, и наверняка ему предстояло с этим столкнуться, как и сказала Энн. - Вы собираетесь попробовать Кэн-Ди? - спросила она. - Наверняка. - Вы верите в это, - сказала Энн. - И все же вы знаете, что Земля, на которую вы переноситесь, не настоящая. - Я не хочу спорить, - сказал он, - но впечатление такое, что она настоящая. Этого мне достаточно. - Точно так же реальны сны. - Но это сильнее, чем сны, - сказал он. - Это более четко. И помогает... - он чуть не сказал "соединяться". - Помогает общаться с другими, кто тоже принимает наркотик. Так что это не может считаться только иллюзией. Сны индивидуальны, поэтому мы считаем их иллюзией. Однако Подружка Пэт... - Хотела бы я знать, что обо всем этом думают люди, которые производят наборы Подружки Пэт, - задумчиво сказала Энн. - Я могу вам сказать. Для них это только бизнес. Вероятно, точно такой же, как производство вина и облаток для... - Если вы собираетесь попробовать Кэн-Ди, - перебила его Энн, - и видите в этом надежду на новую жизнь, то, возможно, я уговорю вас принять крещение и причастие в Ново-Американской Церкви? Чтобы вы увидели, заслуживает ли ваша вера таких испытаний? А может, вы выберете Первую Реформаторскую Христианскую Церковь Европы, которая, конечно, тоже признает два Великих Таинства. Если вы один раз примете Святое Причастие... - Не могу, - сказал он. "Я верю в Кэн-Ди, - подумал он, - и - если потребуется - в Чуинг-Зет. Ты можешь верить в нечто, насчитывающее двадцать один век. Я же предпочитаю что-нибудь новенькое. Вот так". - Откровенно говоря, я намерена попытаться склонить как можно больше колонистов, употребляющих Кэн-Ди, к нашим традиционным христианским обрядам, - сказала Энн. - Вот главная причина, почему я не представила комиссии бумаги, которые освободили бы меня от службы. Она слегка улыбнулась ему, и он невольно ощутил приятное тепло. - Это нехорошо? Скажу честно: я думаю, что употребление Кэн-Ди для этих людей - стремление вернуться к тому, что мы, Ново-Американская Церковь... - Думаю, - мягко сказал Барни - вам следует оставить их в покое. "И меня тоже, - подумал он. - У меня и без того проблем хватает. Только религиозного фанатизма еще и не хватало". Однако девушка не выглядела так, как он представлял себе религиозную фанатичку, и говорила иначе. Барни был удивлен. Где она набралась столь твердых убеждений? Допустим, они распространены в колониях, но ведь она приобрела их на Земле. Таким образом, существование Кэн-Ди, опыт групповых перемещений, в полной мере не могли объяснить вспыхнувший интерес землян к религии. "Возможно, постепенное превращение Земли в адскую сожженную пустыню, превращение, которое каждый из них мог предвидеть - черт побери, даже пережить! - стало тому причиной, - подумал он. - Оно пробудило надежду на новую жизнь в других условиях. Я, Барни Майерсон с Земли, который работал в Наборах П. П." и жил в приличном доме с невероятно низким номером 33... - думал он. - Эта личность мертва, для нее все кончено, как будто ее стерли губкой с доски. Нравится мне это или нет, но я снова родился". - Жизнь колониста на Марсе, - сказал он, - не похожа на жизнь на Земле. Когда я окажусь там... Барни замолчал. Он хотел сказать: "Возможно, тогда меня больше заинтересуют догматы твоей церкви". Однако пока не стал этого высказывать, даже в качестве предположения. Он внутренне сопротивлялся тому, что противоречило его нынешним убеждениям. И все-таки... - Продолжайте, - попросила Энн Хоуторн. - Закончите свою мысль. - Поговорим об этом, когда я немного поживу в бараке на чужой планете. - сказал Барни. - Когда начну новую жизнь - если это можно назвать жизнью - в качестве колониста. В голосе его звучала горечь. - Хорошо, - спокойно сказала Энн. - Я буду рада. Потом они молча сидели рядом. Барни читал газету, а Энн Хоуторн, фанатичка и будущий миссионер на Марсе, читала книгу. Барни бросил взгляд на обложку и обнаружил, что это работа Эрика Ледермана о жизни в колониях, "Странник без дороги". Бог знает, где она ее достала. Книга была запрещена ООН, и раздобыть ее было невероятно трудно. И читать ее здесь, на борту корабля ООН, было проявлением необычайной смелости. Барни начал испытывать к девушке определенное уважение. Поглядывая на нее, он обнаружил, что она весьма привлекательна, хотя и несколько худа, без косметики, густые темные волосы почти полностью скрывались под круглой белой шапочкой. Она выглядела так, как будто собралась в долгое путешествие, которое должно закончиться в церкви. Во всяком случае, ему понравилась ее манера речи, сочувственный, приятный голос. Возможно, они еще встретятся на Марсе? Он почувствовал, что хочет этого. Честно говоря - было ли в этом что-то нехорошее? - он даже надеялся, что когда-нибудь они вместе примут участие в церемонии приема Кэн-Ди. "Да, - подумал он, - это нехорошо, поскольку я знаю, чего хочу, знаю, что означало бы для меня - переместиться вместе с ней". Тем не менее он надеялся, что так оно и будет. Глава 8 Протянув руку, Норм Шайн дружески сказал: - Привет, Майерсон. Мне поручено официально приветствовать вас от имени нашего барака. Добро пожаловать.., гм.., на Марс. - Меня зовут Фрэн Шайн, - сказала его жена, тоже обмениваясь рукопожатием с Барни. - У нас тут весьма приличный, прочный барак. Надеюсь, он не покажется вам чересчур ужасным, - и добавила как бы про себя: - Не хуже и не лучше других. Она улыбнулась, но Майерсон не ответил ей тем же: он выглядел мрачным, уставшим и подавленным, как большинство колонистов, начинавших жизнь, которая, как они знали, была трудна и по существу бессмысленна. - Не ждите, что мы начнем тут все расхваливать, - сообщила она. - Это работа ООН. Мы здесь только жертвы, так же как и вы. Только в отличие от вас мы уже прожили здесь какое-то время. - Не изображай все в столь мрачных тонах, - предостерегающе сказал Норм. - Но ведь это действительно так, - запротестовала Фрэн. - Мистер Майерсон видит все своими глазами и ни в какие сказочки не поверит. Правда, мистер Майерсон? - Возможно, некоторые иллюзии мне бы сейчас не помешали, - сказал Барни, присаживаясь на металлическую скамейку у входа в барак. Пескоход, который привез его, тем временем выгружал его вещи; он безразлично смотрел на него. - Извините, - сказала Фрэн. - Можно закурить? - Барни достал пачку земных сигарет; Шайны с вожделением уставились на нее, и он с чувством вины предложил им по сигарете. - Вы прибыли в непростое время, - пояснил Норм Шайн. - У нас как раз шли дебаты. - Он посмотрел на остальных. - Поскольку вы уже житель барака, не вижу причин, почему бы и вам не принять в них участие, в конце концов вас это тоже касается. - Вам повезло, что вы не прилетели завтра, - сказала Фрэн. - После голосования. Она ободряюще улыбнулась ему, чтобы он почувствовал себя как дома; они ничего не могли предложить ему, кроме взаимной привязанности, дружеских отношений, которые теперь распространялись и на него. "Ну и местечко, - думал Барни Майерсон. - На всю жизнь..." Это казалось невозможным, но это была правда. Уставы ООН не предусматривали возможности увольнения со службы. И с этим фактом непросто было смириться. Люди здесь составляли коллектив, к которому он принадлежал.., и он знал, что могло быть и хуже. Две женщины были весьма привлекательны, и ему казалось, что они проявляли к нему, так сказать, интерес; он ощущал всю сложность взаимоотношений, которые сложились в перенаселенном, тесном бараке. Однако... - Выбраться отсюда можно только благодаря одному или другому наркотику, - тихо сказала Мэри, присаживаясь на скамейку рядом с Тодом Моррисом. - Других возможностей, как видите, - она положила руку ему на плечо, - просто нет. Мы могли бы поубивать друг друга с тоски. - Да, - кивнул он. - Понимаю. Однако он знал об этом уже задолго до того, как оказался на Марсе; как каждый землянин, он достаточно много слышал о жизни в колониях, о борьбе с искушением сразу же покончить с собой. Ничего удивительного, что все искали любой возможности уклониться от призыва, как и он сам когда-то. Это была борьба за жизнь. - Вечером, - сказала Мэри Риган, - мы получим один из этих двух наркотиков; Импи появится здесь около семи часов по времени Файнберг-Кресчент. До этого времени мы должны принять решение. - Думаю, мы можем голосовать, - сказал Норм Шайн. - Я вижу, что мистер Майерсон, хотя он только что приехал, уже готов. Я прав, мистер Майерсон? - Да, - ответил Барни. Пескоход заканчивал выгружать его вещи; они были свалены в беспорядке, и их уже начало заносить песком; если их быстро не унести вниз, они вскоре исчезнут под слоем пыли. "Черт побери, - подумал он, - может, это и хорошо. Связи с прошлым..." Другие жители барака пришли ему на помощь, передавая друг Другу чемоданы и складывая их на транспортер, который спускал багаж вниз. Даже если Барни и не интересовало сохранение своих вещей, в этом были заинтересованы они; опыта у них имелось значительно больше. - Вам придется научиться жить одним днем, - сочувственно сказал Сэм Риган. - Никогда ничего не планируйте. Самое, большее - до обеда или до вечера; небольшие промежутки времени, небольшие обязанности, небольшие развлечения. Бегство от действительности. Отбросив сигарету, Барни взялся за ручку самого тяжелого чемодана. - Спасибо. Это был ценный совет. - Извините, - вежливо сказал Сэм Риган и поднял окурок, чтобы выкурить его до конца. Собравшись в комнате, достаточно большой, чтобы поместить всех, обитатели барака, вместе с Барни Майерсоном, готовились к голосованию. По файнберг-кресчентскому времени было шесть часов. Совместный - в соответствии с обычаем - ужин только что закончился; машина мыла и сушила посуду. Барни казалось, что всем уже нечем заняться; на него давил груз свободного времени. Пересчитав голоса. Норм Шайн объявил: - Четверо за Чуинг-Зет, трое за Кэн-Ди. Итак, решено. Хорошо, кто возьмет на себя задачу передать эту информацию Импи Уайт? - он оглядел собравшихся. - Она будет недовольна; мы должны к этому приготовиться. - Я передам, - сказал Барни. Три супружеские пары изумленно уставились на него. - Ведь ты ее даже не знаешь, - запротестовала Фрэн Шайн. - Я скажу, что это моя вина, - сказал Барни, - что это я проголосовал в пользу Чуинг-Зет. Он знал, что ему разрешат взять на себя столь неблагодарную задачу. Полчаса спустя он ждал в темноте у входа в барак, куря сигарету и вслушиваясь в таинственные звуки марсианской ночи. Вдали в небе пролетел какой-то светящийся объект, на момент заслонив звезды. Мгновение спустя он услышал шум тормозных двигателей. "Уже скоро", - подумал он. Он стоял, сложив руки на груди, пытаясь расслабиться и мысленно повторяя то, что собирался сказать. Наконец перед ним появилась коренастая женщина в тяжелом комбинезоне. - Шайн? Моррис? Значит, Риган? - Она, прищурившись, разглядывала его, пользуясь инфракрасным фонарем. - Я тебя не знаю! Она остановилась на безопасном расстоянии. - У меня лазерный пистолет, - предупредила она, целясь в Барни. - Говори, что тебе надо. - Отойдем подальше, чтобы нас не слышали в бараке, - сказал Барни. Импэйшенс Уайт пошла за ним, продолжая держать его под дулом пистолета. Она взяла у него идентификационную карточку и прочитала ее с помощью фонаря. - Ты работал у Булеро, - сказала она, внимательно разглядывая его. - Ну? - Ну, - сказал он, - жители барака Чикен-Покс переходят на Чуинг-Зет. - Почему? - Просто прими это к сведению и больше здесь не торгуй. Ты можешь согласовать этот вопрос с Лео в "Наборах П. П.". Или с Коннером Фриманом на Венере. - Я так и сделаю, - сказала Импэйшенс. - Чуинг-Зет - это дерьмо; он вызывает привыкание, токсичен, а что хуже всего, вызывает жуткие галлюцинации, не о Земле, а... - она пошевелила рукой с пистолетом. - Гротескные, извращенные кошмары, доводящие до безумия. Объясни, почему вы так решили. Он ничего не сказал, только пожал плечами. Однако его заинтересовала и позабавила ее преданность Кэн-Ди. Он подумал, что ее фанатизм в корне отличается от фанатизма той девушки-миссионера на борту корабля Земля - Марс. Видимо, характер убеждений не оказывает влияния на их глубину; раньше он никогда не отдавал себе в этом отчета. - Увидимся завтра в это же время, - решила Импи Уайт. - Если ты говоришь правду - прекрасно. Но если нет... - А если нет, то что? - медленно, со значением спросил он. - Заставишь нас потреблять твой продукт? В конце концов, он запрещен; мы можем попросить защиты у ООН. - Ты здесь новичок, - грозно нахмурилась она. - ООН прекрасно осведомлена о размерах торговли Кэн-Ди в этом регионе; я регулярно плачу им, чтобы они мне не мешали. А что касается Чуинг-Зет... - Она снова сделала жест пистолетом. - Если ООН собирается их защищать и они перехватят наш рынок... - Тогда ты перейдешь к ним, - сказал Барни. Она не ответила, повернулась и ушла. Ее невысокая фигура почти сразу же растворилась в марсианской ночи. Барни остался там, где стоял; потом вернулся в барак, ориентируясь по огромному силуэту стоявшей неподалеку похожей на трактор машины, которой явно давно не пользовались. - Ну? - спросил Норм Шайн, который, к его удивлению, ждал у входа. - Я пришел посмотреть, сколько дырок она проделала в вашем черепе. - Она отнеслась к этому философски. - Импи Уайт? - засмеялся Норм Шайн. - Она проворачивает дела на миллионы скинов. "Философски", мать ее... Что на самом деле произошло? - Она вернется, когда получит инструкции сверху, - сказал Барни и начал спускаться. - Да, звучит разумно; она только мелкая рыбешка. Лео Булеро, на Земле... - Знаю, - перебил его Барни. Он не видел причин скрывать свое прежнее занятие; он и так был хорошо известен, так что колонисты рано или поздно все равно бы об этом узнали. - Я был его консультантом-прогностиком в Нью-Йорке. - И вы голосовали за переход на Чуинг-Зет? - недоверчиво спросил Норм Шайн. - Вы что, поссорились с Булеро? - Когда-нибудь я расскажу. Он дошел до конца трапа и вошел в помещение, где его ждали остальные. - По крайней мере, она не поджарила вас своим лазерным пистолетиком, которым постоянно размахивает, - с облегчением сказала Фрэн Шайн. - Видимо, вы произвели на нее хорошее впечатление. - Мы избавились от нее? - спросил Тод Моррис. - Узнаем завтра вечером, - сказал Барни. - Мы считаем, вы очень смелый, - сказала Мэри Риган. - Вы будете хорошим приобретением для нашего барака, мистер Майерсон. Я хотела сказать - Барни. Образно выражаясь, ты стал живительным ветерком в нашей затхлой атмосфере. - Ну-ну, - засмеялась Хелен Моррис, - не слишком ли мы стремимся произвести впечатление на нашего нового гражданина? - Я вовсе не собираюсь производить на него впечатление, - покраснев, сказала Мэри Риган. - Ну, значит, польстить ему, - мягко сказала Фрэн Шайн. - Ты тоже, - со злостью сказала Мэри. - Ты первая набросилась на него, как только он здесь появился; во всяком случае, тебе этого очень хотелось, и ты бы так и сделала, если бы нас здесь не было. Особенно, если бы здесь не было твоего мужа. Чтобы сменить тему разговора, Норм Шайн сказал: - Жаль, что мы не можем сегодня переместиться, в последний раз воспользовавшись набором старой доброй Подружки Пэт. Барни это могло бы понравиться. По крайней мере, он знал бы, против чего голосовал. Он окинул их многозначительным взглядом, внимательно вглядываясь в каждого. - Ну, давайте.., наверняка у кого-нибудь из вас есть немного припрятанного Кэн-Ди, где-нибудь в щели в стене или под резервуаром с водой. Ну, проявите щедрость для нового гражданина, покажите ему, что... - Ладно, - взорвалась Хелен Моррис, покраснев от злости. - У меня есть немного, хватит на три четверти часа. Однако это все, что есть. А если Чуинг-Зет не начнут сразу продавать в нашем районе? - Принеси свой Кэн-Ди, - сказал Норм и бросил ей вслед: - И не волнуйся: Чуинг-Зет продавать будут. Сегодня, забирая мешок соли из последней посылки ООН, я встретил торговца. Он дал мне карточку. - Он показал карточку. - Достаточно полвосьмого вечера выпустить обычную стронциевую ракету, и сюда сразу же прилетят со спутника... - Со спутника! - раздались изумленные голоса. - Значит, у них санкция ООН, - возбужденно сказала Фрэн. - Может, у них уже есть наборы и их представители рекламируют их со спутника? - Не знаю, - признался Норм. - Пока что царит всеобщее замешательство. Подождем, пока пыль осядет. - Здесь, на Марсе пыль никогда не оседает, - глухо сказал Сэм Риган. Они сидели кружком. В центре стоял набор Подружки Пэт, полностью собранный, как бы приглашая к действию. Все чувствовали, как он их притягивает, и Норм Шайн подумал, что это особый случай, поскольку они жуют Кэн-Ди.., если только не воспользуются набором Подружки Пэт, приняв Чуинг-Зет. Он думал о том, каков был бы результат. Интересно... У него было странное чувство, что результат мог оказаться несколько иным и мог бы им не понравиться. - Понимаешь, - сказал Сэм Риган новому члену их сообщества, - мы собираемся во время перемещения слушать и смотреть новый книжный аниматор Пэт - ну, знаешь, то устройство, недавно привезенное с Земли... Ты наверняка знаком с ним лучше, чем мы. Может, объяснишь нам, как им пользоваться? Барни послушно начал: - Вставляешь книгу, например "Моби Дика", в приемный карман. Потом устанавливаешь промежуток времени - длинный или короткий. Потом версия - смешная, или такая же, как в книге, или грустная. Затем устанавливаешь указатель на имя великого художника, в стиле которого хочешь оживить книгу. Дали, Бэкон, Пикассо.., среднего класса аниматор обладает возможностями от комикса до нескольких известных художников; ты выбираешь их, когда покупаешь устройство. Можно расширять возможности аниматора и в дальнейшем. - Невероятно, - с энтузиазмом воскликнул Норм Шайн. - Значит, можно устроить себе развлечение на целый вечер, например, грустную версию "Ярмарки тщеславия" в стиле Джека Райта. Ух! - В твоей душе еще свята память о Земле, Барни. - Фрэн мечтательно вздохнула. - Ты живешь этими воспоминаниями. - Черт возьми, мы все почувствуем то же самое, - сказал Норм Шайн, - когда переместимся. Он нетерпеливо потянулся к скудной порции Кэн-Ди. - Начинаем. - Он взял свой кусочек и начал его энергично жевать. - Книгой, которую я собираюсь оживить в виде полнометражной смешной рисованной версии в стиле Де Кирико, будет... - он задумался, - гм... "Наедине с собой" Марка Аврелия. - Очень мудро, - отрезала Хелен Моррис. - Я собиралась предложить "Исповедь" святого Августина в стиле Лихтенштейна.., естественно, в смешной версии. - Я говорю серьезно! Представь себе: сюрреалистический пейзаж, покинутые, разрушенные здания с дорическими колоннами, лежащими на земле, пустые черепа... - Давайте лучше начнем жевать, - посоветовала Фрэн, беря свой кусочек, - чтобы все переместились одновременно. Барни взял свою порцию. "Все, конец, - подумал он, - в этом бараке жуют Кэн-Ди в последний раз, а что потом? Если Лео прав, то потом придет нечто намного худшее, просто несравнимо худшее, чем Кэн-Ди. Конечно, Лео лицо заинтересованное. Но он прошел курс Э-Терапии. И он умный". "Миниатюрные предметы, которые я когда-то утвердил, - понял Барни. - Сейчас я окажусь в мире, состоящем из продукции Наборов П. П."", и уменьшусь до их размеров. И, в отличие от остальных колонистов, я смогу сравнить свои впечатления с тем, что недавно оставил. А скоро мне придется проделать то же и с Чуинг-Зет", - понял он. - Ты обнаружишь, что это удивительное ощущение, - сказал ему Норм Шайн, - оказаться в чужом теле вместе с еще троими; мы все должны договориться, что мы собираемся делать, во всяком случае, решить большинством голосов, иначе тело даже не пошевелится. - Это бывает, - сказал Тод Моррис. - Честно говоря, довольно часто. Один за другим остальные начали жевать свои порции Кэн-Ди; Барни Майерсон - последним и с некоторой неохотой. "А, к черту", - вдруг подумал он и, отойдя в угол, выплюнул непрожеванный наркотик в раковину. Остальные, сидя вокруг набора Подружки Пэт, уже впали в транс, и никто не обращал на него внимания. Он вдруг оказался один. На какое-то время барак принадлежал ему. Он бродил по комнате, вслушиваясь в тишину. "Я просто не в состоянии этого сделать, - понял он. - Я не могу принять эту дрянь, как они. По крайней мере, пока". Внезапно раздался звонок. Кто-то стоял у входа в барак, спрашивая разрешения войти; решение оставалось за Барни. Он пошел наверх, надеясь, что поступает правильно и это не одна из периодических проверок ООН; в этом случае он был бы не в силах помешать солдатам застичь на месте преступления употребляющих Кэн-Ди. У входа, с фонарем в руке, стояла молодая женщина в мощном термоизолирующем комбинезоне, к которому она явно не привыкла. - Привет, мистер Майерсон, - смущенно сказала она. - Вы помните меня? Я выследила вас, потому что чувствую себя ужасно одинокой. Можно войти? Это была Энн Хоуторн. Он удивленно посмотрел на нее. - Или вы заняты? Я могу зайти в другой раз. - Она повернулась, собираясь уходить. - Я вижу Марс поверг вас в шок, - сказал он. - Конечно это грех, - ответила Энн, - но я действительно уже его ненавижу. Я знаю, что должна научиться терпеливо переносить невзгоды и так далее, но... - Она осветила лучом фонаря песок вокруг барака и дрожащим, отчаянным голосом сказала: - Сейчас я хочу только одного: найти какой-нибудь способ вернуться на Землю; я не хочу никого обращать в свою веру и ничего не хочу изменять. Я просто хочу выбраться отсюда, - и угрюмо добавила: - Однако я знаю, что это невозможно. Поэтому я просто решила зайти к вам в гости. Понимаете? Взяв ее за руку, он помог ей спуститься по трапу, в комнату, которую ему выделили. - Где остальные? - Она огляделась вокруг. - Отсутствуют. - Ушли? - Она приоткрыла дверь и увидела лежащих вокруг набора. - Ах, вот как. А вы к ним не присоединились. - Она закрыла дверь и растерянно наморщила лоб. - Вы меня удивляете. Я себя чувствую так, что охотно бы приняла немного Кэн-Ди. А вы так хорошо переносите реальность по сравнению со мной. Я такая.., неприспособленная. - Возможно, у меня более определенная цель, чем у вас, - сказал Барни. - У меня тоже вполне определенные цели. - Энн сняла неудобный комбинезон и села, пока Барни готовил кофе. - В моем бараке - это в миле к северу отсюда - люди тоже отсутствуют, точно таким же способом. Если бы вы знали, что я так близко, вы бы искали меня? - Наверняка. Он нашел пластиковые, отвратительно разрисованные чашки и блюдца, поставил их на складной столик и придвинул стулья, тоже складные. - Может, власть Бога не простирается до Марса, - сказал он. - Может, когда мы покинули Землю... - Чепуха, - воскликнула Энн, приподнимаясь со стула. - Я думал, мне удастся вас таким образом разозлить. - Конечно. Он есть везде. Даже здесь. - Она бросила взгляд на его частично распакованные вещи, на чемоданы и запечатанные коробки. - Вы не слишком много с собой взяли, верно? Большая часть моего багажа еще в пути; он прилетит на автоматическом грузовике. Она подошла к стопке книг и начала изучать названия. - "О подражании Христу", - с удивлением прочитала она. - Вы читаете Фому Кемпийского? Это великая и прекрасная книга. - Я купил ее, - ответил он, - но так и не прочитал. - А вы пробовали? Могу поспорить, что нет. - Она открыла книгу на первой попавшейся странице и начала читать: - "Знай, что даже самое малое дарованное Им велико; а самое худшее принимай как особенный дар и знак любви Его". Это могло бы относиться к нашей жизни здесь, на Марсе, правда? Убогая жизнь, замкнутая в этих.., бараках. Хорошее название, не так ли? Почему, Бога ради... - она повернулась, умоляюще глядя на него, - почему не существует какого-то определенного срока, после которого можно вернуться домой? - Колония, по определению, должна быть чем-то постоянным. - ответил Барни. - Представьте себе остров Роанок. - Да, - кивнула Энн. - Я об этом думала. Я бы хотела, чтобы Марс стал одним большим островом Роанок и все бы могли вернуться домой. - Чтобы поджариться на медленном огне. - Мы можем эволюционировать, как это делают богачи; можно проделать это в массовом масштабе. Она решительно отложила книгу. - Но я не хочу этого, хитиновой скорлупы и всего остального. Есть ли какой-нибудь выход? Знаете, неохристиане верят, что они путешественники в чужой стране. Странники. Теперь мы действительно странники; Земля перестает быть нашей естественной средой обитания, а этот мир наверняка никогда ею не станет. Мы остались без родины! - Она посмотрела на него, ее ноздри расширились. - У нас нет дома! - Ну, - неуверенно сказал он, - всегда остаются Кэн-Ди и Чуинг-Зет. - У вас есть немного? - Нет. Она кивнула. - Значит, вернемся к Фоме Кемпийскому. Однако она не взяла книгу и стояла, опустив голову, погруженная в мрачные мысли. - Я знаю, что будет дальше, мистер Майерсон. Барни. Мне не удастся никого обратить в неохристианство; вместо этого они обратят меня в веру Кэн-Ди и Чуинг-Зет и тому подобное, что будет здесь в моде, лишь бы оно позволяло убежать от действительности. Как секс. Здесь, на Марсе, очень свободные взаимоотношения, знаешь? Все спят со всеми. Я попробую даже это, собственно говоря, я готова на это уже сейчас... Я просто не могу всего этого вынести. Ты видел, как выглядят здешние окрестности? - Да. Однако это не произвело на него столь удручающего впечатления, даже вид запущенных огородов, заброшенного оборудования и больших куч гниющих отбросов. Из учебных фильмов он знал, что окраинные районы всегда так выглядят, даже на Земле; до недавнего времени Аляска выглядела так же, а Антарктида, за исключением курортов, выглядит так до сих пор. - Эти колонисты в той комнате, со своим набором, - сказала Энн Хоуторн. - А если бы мы забрали у них сейчас Подружку Пэт и разбили ее на кусочки? Что бы с ними стало? - Продолжали бы смотреть свой сон. После погружения в сон необходимости в наборе уже нет. Почему тебе вдруг этого захотелось? Он удивился: в этой идее имелся явный привкус садизма, а до сих пор девушка казалась ему неспособной на жестокие поступки. - Склонность к разрушению, - сказала Энн. - У меня есть желание уничтожить их идолов - Подружку Пэт и Уолта. Мне хочется это сделать, потому что... - она на мгновение замолчала. - Я им завидую. С моей стороны, это не религиозная страсть, а просто обычная, низменная жестокость. Я знаю. Если я не могу к ним присоединиться... - Можешь. И присоединишься. И я тоже. Однако не сразу. Он подал ей чашку кофе; она задумчиво взяла ее. Без тяжелого комбинезона она казалась необычно худой. Барни заметил, что они с ней одного роста; на каблуках она могла оказаться даже выше. У нее был странный нос. Слегка округлый, он тем не менее не выглядел смешно, но наводил на мысли о Земле, об англосаксонских и норманнских крестьянах, обрабатывающих свой маленькие поля. Ничего удивительного, что ей так не понравилось на Марсе; ее предки, несомненно, любили старушку Землю, ее вкус и запах, а больше всего - память о минувшем, о созданиях, которые населяли ее и умерли, чтобы обратиться - не в прах, но в плодородную почву. Ну что ж, возможно, ей удастся возделать здесь огород, собрать урожай там, где другим колонистам это не удалось. Странно, что она была столь подавлена. Или вновь прибывшие всегда ведут себя так? Он как-то не испытывал сожаления. Может, где-то в глубине души он был убежден, что сумеет вернуться на Землю. В таком случае это он был душевно болен, а не Энн. - У меня есть немного Кэн-Ди, Барни, - вдруг сказала Энн. Она полезла в карман парусиновых рабочих брюк и достала маленький пакетик. - Я купила его недавно, в своем бараке. Флэкс Блэк Спит, так он называется. Колонист, который мне это продал, знал, что в сравнении с Чуинг-Зет оно не представляет ценности, поэтому взял недорого. Я пробовала им воспользоваться.., даже положила в рот. Но в конце концов, так же как и ты, не смогла. Разве убогая действительность не лучше самой интересной иллюзии? А быть, это и есть иллюзия, Барни? Я ничего не знаю о философии; объясни мне, потому что все, что я знаю, основывается на моих религиозных убеждениях, а это не помогает мне понять их. Эти наркотики. Она развернула пакетик, пальцы ее дрожали. - Я не могу больше, Барни. - Подожди, - сказал он, отставляя чашку и направляясь к ней. Однако было уже поздно; она уже приняла Кэн-Ди. - Мне ничего не оставила? - весело спросил он. - Ты пропустишь самое интересное: у тебя не будет компании во время перемещения. Взяв ее за руку, он вывел Энн из комнаты и поспешно провел по коридору в помещение, где лежали остальные; усаживая ее возле набора, он сочувственно сказал: - Так у тебя будут общие с ними переживания, а насколько я знаю, это очень помогает. - Спасибо, - сонно сказала она. Энн закрыла глаза, и тело ее постепенно обмякло. Барни понял, что она уже стала Подружкой Пэт - в мире без проблем. Он наклонился и поцеловал ее в губы. - Я все еще в сознании, - пробормотала она. - Ты все равно не вспомнишь, - сказал он. - О нет, вспомню, - слабым голосом сказала Энн Хоуторн. Потом он почувствовал, как она отдаляется. Он остался один с семью телами и сразу же вернулся в свою комнату, где дымились две чашки кофе. "Я мог бы влюбиться в эту девушку, - подумал он. - Не так, как в Рони Фьюгейт или даже как в Эмили, но совсем иначе. Иначе? Лучше? Или это просто от отчаяния? Так же, как сейчас Энн приняла Кэн-Ди, проглотила его единым духом, поскольку для нее не осталось ничего, кроме тьмы. Это - или бездна. И не на день или неделю - на века. Так что придется мне полюбить эту девушку". Он сидел один среди наполовину распакованных вещей, пил кофе и размышлял, пока наконец в соседней комнате не послышались стоны и шорохи. Его товарищи по бараку приходили в себя. Он поставил чашку и пошел к ним. - Почему ты отказался, Майерсон? - спросил Норм Шайн, потирая лоб и морщась. - Боже, как болит голова! Внезапно он заметил Энн Хоуторн; все еще без сознания, она лежала, опершись спиной о стену и опустив голову на грудь. - Кто это? - Она присоединилась к нам под конец, - сказала Фрэн, неуверенно поднимаясь с пола. - Это приятельница Майерсона; они познакомились во время полета. Она очень мила, только у нее пунктик на почве религии; сами увидите. Она смерила Энн критическим взглядом. - Вполне симпатичная. Мне очень было интересно, как она выглядит. Я представляла ее себе несколько более.., гм.., серьезной. - Уговори ее жить с тобой, Майерсон. - подходя к Барни, сказал Сэм Риган. - Мы охотно проголосуем за то, чтобы принять ее в наш барак. У нас много места, а тебе нужна - скажем так - жена. Сэм тоже посмотрел на Энн. - Да-а, - сказал он. - Красивая. Длинные черные волосы. Мне такие нравятся. - О да, - ехидно сказала Мэри Риган. - Да, ну и что? - Сэм Риган сердито взглянул на нее. - Я сделал ей предложение, - сказал Барни. Все с любопытством посмотрели на него. - Странно, - сказала Хелен Моррис, - когда мы только что были все вместе, она нам ничего об этом не сказала, и, судя по всему, вы встретились только... - Ты же не хочешь жить с чокнутой неохристианкой? - перебил ее Фрэн Шайн. - У нас есть печальный опыт; в прошлом году мы выставили отсюда одну такую пару. Здесь, на Марсе, они могут доставить множество хлопот. Помни: мы периодически сливаемся воедино, а она рьяно исповедует какую-то религию, со всеми обрядами и ритуалами, устаревшими идеями; она в это действительно верит. - Я знаю, - процедил Барни. - Это правда, Майерсон, - спокойно сказал Тод Моррис. - Мы живем здесь слишком близко друг к другу, чтобы ввозить какой бы то ни было фанатизм с Земли. Это случалось в других бараках; мы знаем, что говорим. Мы должны руководствоваться принципом "живи и дай жить другим", без абсолютистских догматов и убеждений; барак для этого слишком мал. Тод закурил и посмотрел на Энн. - Странно, что такая красивая девушка исповедует такие взгляды. Ну что ж, это может случиться с каждым. Он был, казалось, озадачен. - Энн была довольна? - спросил Барни у Хелен Моррис. - Да, до некоторой степени. Конечно, сначала она расстроилась.., в первый раз это естественно; она не знала, как пользоваться телом совместно. Теперь все осталось ей одной, так что наверняка будет легче. Она еще наберется опыта. Наклонившись, Барни Майерсон поднял куклу, Подружку Пэт в желтых шортах, майке в бело-красную полоску и сандалиях. Сейчас это Энн Хоуторн, подумал он. В некотором смысле, которого никто не понимает. Однако он мог уничтожить эту куклу, раздавить ее, а Энн - в своем воображаемом мире - никак бы не пострадала. - Я хотел бы на ней жениться, - вдруг объявил он вслух. - На ком? - спросил Тод. - На Подружке Пэт или на этой новенькой? - Похоже, он имеет в виду Подружку Пэт, - язвительно сказал Норм Шайн. - Наверняка нет, - резко отрезала Хелен. - И я думаю, это хорошо; у нас стало бы четыре пары вместо трех и одного одинокого; холостого мужчины. - Здесь можно напиться? - спросил Барни. - Конечно, - сказал Норм. - У нас есть выпивка; правда, это только эрзац-джин, но зато сорокаградусный; тебе наверняка хватит. - Налейте мне немного, - сказал Барни, доставая бумажник. - Это бесплатно. Корабли ООН сбрасывают его нам цистернами. Норм подошел к закрытому шкафчику, достал ключ и открыл его. - Скажи нам, Майерсон, почему ты хочешь напиться? - спросил Сэм Риган. - Из-за нас? Из-за барака? Из-за Марса? - Нет. Дело было не в этом; дело было в Энн и распаде ее личности, в том, что она сразу же приняла Кэн-Ди, не в силах примириться с реальностью. Это было предзнаменование, которое относилось и к нему, - он видел на ее месте самого себя. Если удастся ей помочь, возможно, ему удастся помочь и себе. А если нет... У Барни было предчувствие, что если это произойдет, то для обоих, будет все кончено. Марс, как для него, так и для Энн, будет означать смерть. И наверняка скорую. Глава 9 Вернувшись из мира Подружки Пэт к действительности, Энн Хоуторн выглядела подавленной и молчаливой. Это был плохой признак: Барни догадывался, у нее те же предчувствия, что и у него. Энн молча прошла в его комнату за своим комбинезоном. - Мне нужно возвращаться в Флэкс Блэк Спит, - объяснила она. - Спасибо, что позволили воспользоваться вашим набором, - сказала она колонистам, которые стояли вокруг, глядя, как она одевается. - Извини, Барни, - сказала она, опустив голову. - Было некрасиво оставить тебя одного. Он проводил Энн до ее барака; они молча шли сквозь черноту ночи по песчаной равнине, внимательно осматриваясь по сторонам, опасаясь местного хищника, похожего на шакала и обладающего телепатическими способностями. Но этой ночью они с ним не встретились. - Ну и как? - наконец спросил он. - Ты имеешь в виду - каково ощущать себя бесстыжей кукольной блондинкой со всеми ее проклятыми тряпками, парнем, автомобилем и... - она вздрогнула. - Ужасно. Нет, не то. Просто.., бессмысленно. Я там ничего не нашла. Как будто снова стала подростком. - Да-а, - пробормотал он. - Вот тебе и Подружка Пэт. - Барни, - тихо сказала она, - я должна найти что-нибудь другое, и быстро. Ты мог бы мне помочь? Ты мне кажешься умным, зрелым и опытным. Перемещение мне не поможет... Чуинг-Зет будет не лучше, во мне что-то сопротивляется, я не стану его принимать.., понимаешь? Я чувствую, что ты понимаешь, ты ведь даже не попробовал, значит, должен меня понять. - Она крепко стиснула его руку и прижалась к нему. - Я еще кое-что знаю, Барни. Они тоже сыты этим по горло, единственное, чем они занимались, когда они.., мы были куклами - постоянно ссорились. Даже на мгновение это не доставляло им никакого удовольствия. - О Господи, - сказал он. Светя вокруг фонарем, Энн сказала: - Это ужасно, я бы предпочла, чтобы было иначе. Мне было больше жаль их, чем... - Она оборвала фразу и некоторое время шла молча, потом вдруг сказала: - Я изменилась, Барни. Я это чувствую. Я хочу здесь присесть - где бы мы ни были. Ты и я, одни в темноте. А потом - ты знаешь, что потом... Мне не нужно объяснять, правда? - Нет, - признался он. - Но ты об этом потом можешь пожалеть. И я тоже, из-за тебя. - Может, я буду молиться, - сказала Энн. - Это тоже нелегко; надо знать как. Ты молишься не за себя, а за других; мы называем это заступничеством. А тот, кому ты молишься, это не Бог, который на небесах, где-то там, наверху.., это Святой Дух, это нечто совсем другое, это Ангел-Заступник. Ты читал когда-нибудь святого Павла? - Что? - Новый Завет. Например, его Послания к коринфянам или римлянам... Павел говорит, что наш враг - смерть; это наш последний враг, поэтому, я думаю, и самый главный. Как говорит Павел, все мы отравлены, не только наши души, но и наши тела; они должны умереть, чтобы мы могли вновь возродиться, в новых телах - нематериальных, неуничтожимых. Понимаешь? Ты знаешь, когда я была недавно Подружкой Пэт.., у меня было странное ощущение, что.., глупо об этом говорить или в это верить, но... - Но, - закончил за нее Барни, - тебе показалось, ты уже предчувствовала, что так будет; ты уже знала это ощущение, - ты сама мне об этом говорила, на корабле. "Многие, - подумал он, - тоже это прекрасно понимали". - Да, - согласилась Энн, - но я не отдавала себе отчета в том, что... - Она повернулась к нему; в темноте он едва различал ее лицо. - Перемещение - это лишь намек, который мы можем получить по эту сторону смерти. Значит, это лишь искушение. Если бы не эта ужасная кукла, эта Подружка Пэт... - Чуинг-Зет, - напомнил Барни. - Именно об этом я и думаю. Если бы это было так, как говорит святой Павел, - что смертный приобретает таким образом бессмертную сущность... Я не смогла бы удержаться, Барни, я должна была бы жевать Чуинг-Зет. Я не могу ждать до конца жизни.., это может означать пятьдесят лет на Марсе, полвека! - Она задрожала. - Зачем мне ждать, если я могу получить это сейчас! - Последний человек, с которым я разговаривал на Земле, - сказал Барни, - и который принимал Чуинг-Зет, сказал, что это было самое страшное его переживание. - То есть как? - удивленно воскликнула Энн. - Он оказался во власти кого-то или чего-то, что он счел воплощением дьявольского зла, и это его потрясло. Ему повезло, что он выбрался оттуда, - и он знал это. - Барни, - сказала она, - почему ты оказался на Марсе? Не говори только, что тебя призвали; вполне можно было пойти к психиатру и... - Я на Марсе, потому что совершил ошибку, - сказал он. "По твоей терминологии, это называлось бы грехом, - подумал он. - По моей тоже", - решил он, - Кто-то пострадал из-за тебя, верно? - спросила Энн. Он пожал плечами. - И теперь ты здесь на всю жизнь, - сказала она. - Барни, ты не мог бы достать мне Чуинг-Зет? - Нет проблем, - ответил он. Барни был уверен, что вскоре встретит кого-нибудь из торговцев Элдрича. Положив руку ей на плечо, он сказал: - Ты столь же легко можешь получить его и сама. Она прижалась к нему, а он обнял ее; она не сопротивлялась, даже с облегчением вздохнула. - Барни, я хочу тебе кое-что показать. Листовку, которую дал мне один человек в моем бараке; он сказал, что недавно им сбросили целую пачку. Те самые, из фирмы "Чуинг-Зет". Энн некоторое время искала ее в комбинезоне, и наконец он увидел сложенную бумажку в свете фонаря. - Прочитай. Ты поймешь, почему я столько говорю о Чуинг-Зет.., и почему для меня это такая проблема. Поднеся бумагу ближе к свету, он прочитал первую строчку. Крупные черные буквы сообщали: БОГ ОБЕЩАЕТ ВЕЧНУЮ ЖИЗНЬ. МЫ МОЖЕМ ЕЕ ПРЕДОСТАВИТЬ. - Видишь? - сказала Энн. - Вижу. - Он даже не стал утруждать себя чтением остального, сложив бумажку, отдал ее Энн. У него было тяжело на сердце. - Неплохой лозунг. - Это правда. - Это, конечно, не назовешь большой ложью, - сказал Барни, - но это лишь заменитель большой правды. Он думал - что хуже? Трудно сказать. Лучше всего, если бы Палмер Элдрич упал замертво по причине богохульства, крикливо заявленного в листовке, но на это явно не приходилось рассчитывать. "Зло, воплощенное в каком-то пришельце из системы Проксимы, который предлагает то, о чем мы молились две тысячи лет, - думал он. - А собственно, почему мы ощущаем, что это зло? Трудно сказать, но это так. Поскольку это может означать пожизненную связь с Элдричем, какую испытал Лео; с этих пор Элдрич навеки останется с нами, пропитает нашу жизнь. А Он, который хранил нас в прошлом, будет лишь бездеятельно созерцать это. Всякий раз, когда мы переместимся, - думал он, - мы встретим не Бога, а Палмера Элдрича". - А если Чуинг-Зет не оправдает твоих ожиданий... - вслух начал он. - Не говори так. - Если не оправдает твоих ожиданий Палмер Элдрич, то, возможно... - Он замолчал. Они приближались к бараку Флэкс Блэк Спит; над входом во мраке марсианской ночи слабо светился фонарь. - Ты уже дома. Ему не хотелось отпускать ее; он прижал девушку к себе, держа руку на ее плече и думая о том, что сказал о ней своим товарищам по бараку. - Давай вернемся вместе, - предложил он, - в Чикен-Покс. Там мы сможем законно пожениться. Энн недоверчиво посмотрела на него и рассмеялась. - Это означает "нет"? - безжизненным голосом спросил он. - Что такое Чикен-Покс? - спросила она. - А, понимаю; это кодовое название вашего барака. Извини, Барни: я не хотела тебя обидеть. Однако ответ, естественно, будет "нет". Она отодвинулась от него и открыла дверь, которая вела в барак. Внезапно она положила фонарь и подошла к нему, протянув руки. - Полюби меня, - сказала она. - Не здесь. Слишком близко от входа, - испугался Барни. - Где хочешь. Забери меня куда хочешь, - говорила она, обнимая его за шею. - Прямо сейчас. Не теряй времени. Барни не стал терять времени. Взяв ее на руки, он понес девушку подальше от барака. - О Боже, - сказала она, когда он положил ее на песок; потом тихо застонала, наверно, от холода - ведь теперь их тела не были защищены комбинезонами. "Один из законов термодинамики, - думал он. - Теплообмен; молекулы, которые переходят от меня к ней и обратно, как это называется.., энтропия?" - Ox, - сказала она в темноте. - Больно? - Нет. Извини. Пожалуйста. Холод сковывал спину; казалось, его излучало черное небо. Барни, как мог, старался не замечать холода, но постоянно думал об одеяле, о толстом шерстяном одеяле.., странно, думать об этом в такой момент. Он мечтал о мягком, теплом одеяле - вместо холодного, разреженного воздуха, из-за которого он тяжело дышал, как будто уже кончал. - Ты что.., умираешь? - спросила Энн. - Нет, мне просто тяжело дышать. Воздух. - Бедный, бедный... О Боже! Я забыла, как тебя зовут. - Очень приятно, черт побери. - Барни! Он крепко прижал ее к себе. - Нет! Не останавливайся! Она напряглась. Зубы ее стучали. - Я и не собирался, - сказал он. - 0-о-ох! Он рассмеялся. - Прошу тебя, не смейся надо мной. - Это не со зла. Наступила долгая тишина. - Уф, - наконец сказала Энн. Она вскочила как будто под действием некоей силы. У него возникла ассоциация с нервной системой лягушки, возбуждаемой электрическими импульсами. Жертва обстоятельств, не пытающаяся сопротивляться. - Все в порядке? - Да, - сказала она. - Да, Барни. Вне всякого сомнения. Да! Позже, когда он одиноко брел в свой барак, он подумал: "Возможно, я делаю то, что должен был делать Элдрич. Я ломаю ее, деморализую.., как будто ее уже нет. Как будто всех нас уже нет". Вдруг что-то преградило ему путь. Барни остановился, нащупывая в кармане оружие, которое ему выдали; кроме грозного шакала-телепата здесь можно было встретить - особенно ночью - и других ядовитых и прожорливых тварей. Он осторожно включил фонарь, ожидая увидеть нечто жуткое и многоногое, наверняка со студенистым телом. Вместо этого он увидел корабль: маленький, легкий и быстрый. Дюзы все еще дымились, значит, корабль сел недавно и, видимо, садился с выключенными двигателями, поскольку никакого шума Барни не слышал. Из корабля выбрался человек и, включив фонарь, заметил Барни Майерсона и, откашлявшись, сказал: - Меня зовут Аллен Фейн. Я вас везде ищу. Лео хочет поддерживать с вами связь через меня. Я буду передавать вам зашифрованную информацию во время моих передач; вот вам кодовая книжка. - Он протянул Барни небольшой томик. - Вы знаете, кто я, верно? - Рекламный агент, - ответил Барни. Ночная встреча посреди марсианской равнины с человеком со спутника "Наборов П. П." казалась ему нереальной. - Спасибо, - сказал он, беря книгу. - И что мне делать - записывать, что вы будете говорить, а потом расшифровывать где-нибудь в углу? - У вас будет в комнате собственный телевизор; нам удалось это устроить на том основании, что вы новичок на Марсе, вы нуждаетесь... - Ладно, - кивнул Барни. - Значит, у вас уже есть девушка, - сказал Фейн. - Прошу извинить, что воспользовался инфракрасным освещением... - Не извиняю. - Вы убедитесь, что в таких делах на Марсе трудно сохранить тайну. Это как бы маленький городок, в котором все колонисты жаждут новостей, особенно скандальных. Я это знаю.., в этом заключается моя работа, постоянно передавать.., естественно, о многом я не могу говорить. Кто эта девушка? - Не знаю, - саркастически сказал Барни. - Было темно, я не разглядел. Он начал обходить корабль, намереваясь уйти. - Подождите. Вы должны знать еще кое-что. В этом районе уже работает торговец Чуинг-Зет, и по нашим расчетам, завтра утром он может появиться в вашем бараке. Будьте готовы. Позаботьтесь о том, чтобы купить товар в присутствии свидетелей; они должны видеть, как вы совершаете сделку, а также засвидетельствовать, что вы приняли именно этот наркотик. Вы поняли? - спросил Фейн и добавил: - И попробуйте вытянуть из торговца гарантии безвредности препарата, естественно, на словах. Постарайтесь, чтобы он навязал вам свою продукцию; ни о чем не просите. Хорошо? - А что я с этого буду иметь? - спросил Барни. - Не понял? - Лео не потрудился объяснить. - Я скажу вам, - тихо произнес Фейн. - Мы заберем вас с Марса. Это и будет нашей платой. Помолчав, Барни спросил: - В самом деле? - Естественно, это будет сделано нелегально. Только ООН может законно вернуть вас на Землю, а этого не будет. Однажды ночью мы просто заберем вас и отвезем в "Домик Винни-Пуха". - И мне придется остаться там навсегда. - Пока хирурги Лео не изменят вашу внешность, отпечатки пальцев, энцефалограмму и прочие индивидуальные черты; тогда вы снова объявитесь, вероятно, в своей бывшей фирме "Наборы П. П.". Насколько я знаю, вы были их человеком в Нью-Йорке. Года через два, два с половиной вы снова будете там. Так что не теряйте надежды. - А может, мне этого не хочется, - сказал Барни. - Что? Не валяйте дурака. Каждый колонист желает... - Я подумаю, - сказал Барни, - и дам вам знать. Однако, возможно, мне захочется чего-нибудь другого. Он подумал об Энн. Вернуться на Землю и снова карабкаться в гору, может быть, даже вместе с Рони Фьюгейт.., в глубине сознания он чувствовал, что эта перспектива вовсе не столь привлекательна, как это могло казаться. Марс, а также близость с Энн Хоуторн сильно изменили его. Он размышлял о том, что оказало на него большее влияние. "И то, и другое, - подумал он. - А кроме того, меня, собственно, не призывали, я явился добровольно. И я никогда не должен об этом забывать". - Мне известны некоторые обстоятельства, Майерсон, - сказал Фейн. - Вы сделали это, чтобы искупить вину. Правильно? - И вы тоже? - удивленно сказал Барни. Казалось, склонность к религиозности здесь была всеобщей. - Может, вам это и не нравится, - сказал Фейн, - но это самое подходящее слово. Послушайте, Майерсон: прежде чем мы вас заберем в "Домик Винни-Пуха", вы успеете искупить свою вину в достаточной степени. Вы еще кое о чем не знаете. Взгляните. - Он не спеша достал из кармана маленькую пластиковую ампулу. - Что это? - похолодев, спросил Барни. - Ваша болезнь, - ответил Фейн. - Лео убежден - поскольку так говорят юристы, - что одних ваших показаний в суде о том, что препарат повредил вашему здоровью, будет недостаточно. Они захотят вас обследовать. - Я хочу точно знать, что это. - Эпилепсия, Майерсон. Кью-мутация, вызывающая симптомы, происхождения которых никто не в состоянии определить; идут споры о том, связано ли это с нарушением психики или же с органическими повреждениями мозга, которые не обнаруживаются на энцефалограммах. - А какие проявления? - Припадки, - сказал Фейн и, помолчав, добавил: - Мне очень жаль. - Понятно, - пробормотал Барни. - И как долго это продлится? - Мы можем дать вам противоядие после суда, но не раньше. Самое большее год. Теперь вы понимаете, что я имел в виду под вашим полным искуплением вины за Лео. Заявив, что эта болезнь является побочным эффектом употребления Чуинг-Зет, мы сможем... - Конечно, - сказал Барни. - Эпилепсия - это все еще одно из страшных слов. Как когда-то рак. Люди испытывают иррациональный страх перед ней, поскольку знают, что могут заболеть в любой момент, без предупреждения. - Особенно этой последней Кью-мутацией. Черт возьми, еще даже не существует теории, объясняющей ее возникновение. Важно то, что Кью-мутация не вызывает органических изменений в мозгу, а значит, мы сможем вас вылечить. Возьмите ампулу. Это токсин с действием, подобным метразолу; подобным, но в отличие от метразола он вызывает периодические припадки и характерное искажение энцефалограммы в перерывах между ними - пока он не будет нейтрализован, как я уже говорил. - Анализ крови этого не обнаружит? - Он обнаружит присутствие какого-то токсина, а именно это нам и нужно. Поскольку мы представим документы - результаты вашего медицинского и психиатрического обследования, которое вы недавно прошли на призывной комиссии.., и соответственно докажем, что по прибытии на Марс вы не страдали эпилепсией. И, таким образом, Лео - с вашей помощью - сможет утверждать, что присутствие токсина в крови является побочным эффектом употребления Чуинг-Зет. - И даже если я проиграю в суде... - То и в этом случае продажа Чуинг-Зет будет сильно ограничена. Несмотря ни на что, большинство колонистов мучает страх, что перемещающие наркотики при длительном употреблении вредны для здоровья. Токсин в этой ампуле, - добавил Фейн, - достаточно редкий. Лео раздобыл его по известным ему каналам, думаю, что на Ио. Один врач... - Вилли Денкмаль, - перебил его Барни. Фейн пожал плечами: - Может быть. Во всяком случае, токсин в ваших руках; примите его сразу же, как только попробуете Чуинг-Зет. Постарайтесь, чтобы первый припадок случился в присутствии других колонистов, не где-нибудь в пустыне во время мелиорации или полевых работ. Как только припадок пройдет, хватайтесь за видеофон и вызывайте медицинскую помощь ООН. Пусть вас обследуют независимые врачи; не требуйте своего личного доктора. - Может, было бы неплохо, - проговорил Барни, - если бы врачи ООН сделали мне энцефалограмму во время этого припадка. - Обязательно. Поэтому сразу же попытайтесь попасть в госпиталь ООН; их только три на весь Марс. Вам это удастся, поскольку у вас будут веские причины... - Фейн поколебался. - Честно говоря, действие токсина приведет к тому, что ваши припадки будут сопровождаться стремлением к разрушению, направленному как против других, так и против себя. С технической точки зрения начнутся приступы истерии разной степени агрессивности, заканчивающиеся частичной или полной потерей сознания. С самого начала будет известно, что с вами, поскольку наступит типичная тоническая стадия, с сильными судорогами мышц, а после нее клиническая стадия - ритмичные судороги, перемежающиеся расслаблением. После этого, естественно, наступает кома. - Иначе говоря, - сказал Барни, - классическая судорожная форма эпилепсии. - Это вас пугает? - Не знаю, какое это имеет значение. Я кое-что должен Лео; он знает об этом, и вы тоже. Я все еще не согласен со словом "искупление", но, кажется, оно все же подходит. Он думал о том, как его искусственно вызванная болезнь повлияет на отношения с Энн. Наверняка все будет кончено. Так что он действительно жертвовал многим ради Лео Булеро. Однако и Лео делал многое ради него: он забирал его с Марса. - Мы считаем вполне вероятным, - сказал Фейн, - что вас попытаются убить, как только вы потребуете адвоката. Фактически они... - Я хотел бы сейчас вернуться в барак, - сказал Барни. - Хорошо? - Прекрасно. Привыкайте к местным условиям. Однако позвольте мне дать совет в отношении той девушки. В соответствии с законом Добермана - помните, он был первым, кто женился и развелся на Марсе, - интимные отношения на этой проклятой планете ухудшаются прямо пропорционально эмоциональной привязанности друг к другу. Даю вам самое большее две недели, и не потому, что вы заболеете, а потому, что таков средний срок браков здесь. А ООН поддерживает такую ротацию, поскольку это означает большее количество детей, а значит, и колонистов. Улавливаете? - ООН, - ответил Барни, - может и не поддержать мою связь с ней, поскольку она основывается на несколько иных принципах, чем вы думаете. - Нет, - холодно сказал Фейн. - Вам может так казаться, но я наблюдаю за всей планетой, и днем и ночью. Я просто констатирую факт, а не критикую. Честно говоря, вы мне симпатичны. - Спасибо, - сказал Барни и пошел в сторону барака, освещая себе путь фонарем. Висевший на его шее маленький маяк, который писком предупреждал его, когда он приближался - и, что важнее, когда он не приближался, - к своему бараку, запищал громче. Звук напоминал кваканье лягушек в пруду. "Я приму яд, - думал Барни. - И пойду в суд, и подам на этих ублюдков. Сделаю это ради Лео. Потому что я в долгу перед ним. Однако я не вернусь на Землю; или мне удастся это здесь, или не удастся вообще. Надеюсь, вместе с Энн Хоуторн или с кем-нибудь другим я буду жить по этому закону Добермана, как предсказывает Фейн. Во всяком случае, земля обетованная находится здесь, на этой нищей планете. Завтра утром я начну очищать участок песка от многовековых наслоений под мой первый огород, - решил он. - Это будет моим первым шагом". Глава 10 На следующий день Норм Шайн и Тод Моррис все утро учили его управлять бульдозером, пескоходом и экскаватором. Машины уже разваливались, но каждую из них, как старого коня, можно было заставить сделать еще одно усилие. Однако результаты были неутешительными: машинами чересчур долго не пользовались. К полудню Барни окончательно выдохся. Поэтому он устроил себе перерыв и, отдыхая в тени огромного ржавого трактора, съел завтрак и запил его тепловатым чаем из термоса, который любезно принесла ему Фрэн Шайн. Внизу, в бараке, остальные колонисты занимались привычными делами, его это не интересовало. Всюду вокруг Барни видел заброшенные, запущенные огороды; он подумал о том, не забудет ли и он скоро о своем. Может, каждый новый колонист из последних сил пытается начать точно так же, пока его не охватывает уныние и бессилие. Но так ли все безнадежно? Вовсе нет. "Весь вопрос в том, как к этому относиться, - решил он. - И мы.., все сотрудники Наборов П. П." - охотно давали им выход, легкий и безболезненный. А теперь появился Палмер Элдрич, чтобы положить этому конец. Мы сами проложили ему дорогу, я в том числе - и что теперь? Есть ли у меня возможность, как это назвал Фейн, искупить свою вину?" Подошла Хелен Моррис. - Как дела? - весело спросила она, присаживаясь рядом с ним, и открыла толстый каталог семян с большим символом ООН на обложке. - Смотри, что они доставляют бесплатно: все семена, какие здесь могут прорасти, включая репу. Сидя рядом с Барни, она листала каталог. - Однако здесь обитает маленький, похожий на мышь зверек - землеройка, который по ночам выходит на поверхность. Он все съедает. Тебе придется поставить самоходные ловушки. - Ладно, - сказал Барни. - Это впечатляющее зрелище, когда такая ловушка несется по пустыне, преследуя марсианскую мышь. Боже, ну и мчатся же они. Как мышь, так и ловушка. Для развлечения можно делать ставки. Я обычно ставлю на ловушку. Я просто восхищаюсь ими. - Думаю, что тоже поставлю на ловушку. "Я испытываю большое уважение к ловушкам, - подумал он. - Иначе говоря, к ситуациям без выхода. Не важно, что написано на дверях". - ООН также бесплатно предоставит тебе двух роботов. На срок не больше шести месяцев. Так что лучше спланируй заранее, как ты их будешь использовать. Лучше всего с их помощью прокладывать оросительные каналы. Наши уже довольно плохие. Иногда такой канал должен быть длиной миль в двести, даже больше. Ты также можешь договориться... - Ни с кем я договариваться не буду, - перебил Барни. - Но это действительно выгодно: найти кого-нибудь из живущих в ближайшем бараке, кто начал копать свой оросительный канал и забросил работу; купи у него то, что он успел сделать, и продолжай. Эта твоя девушка из Флэкс Блэк Спит переедет сюда и будет жить с тобой? - с любопытством спросила она. Барни не ответил; он смотрел в черное марсианское небо, даже в полдень усеянное звездами. Над ними пролетал корабль. Неужели торговец Чуинг-Зет? Значит, наступил момент, когда ему придется пожертвовать собой, чтобы спасти монополию Лео, разросшуюся межпланетную империю, которой он уже ничем не был обязан. "Удивительно, - думал он, - сколь сильно в нас стремление к самоуничтожению!" Напряженно вглядываясь в небо, Хелен Моррис объявила: - К нам гости! Это не корабль ООН. - Она сразу же направилась к бараку. - Пойду скажу им. Барни сунул руку в левый карман, дотронулся до спрятанной там ампулы и подумал: "Смогу ли я это сделать?" Это казалось невозможным; ничто в его прошлой жизни не могло бы объяснить подобного поступка. "Возможно, это от отчаяния, после утраты всего, что я имел", - подумал он. Однако он не считал это причиной; причина заключалась в чем-то другом. Пока корабль садился на песчаной равнине неподалеку, Барни думал: "Может, таким образом я хочу продемонстрировать Энн правду о Чуинг-Зет. Даже если с этой целью нам придется прибегнуть к обману. Ведь если я приму яд, - думал он, - она не примет Чуинг-Зет". Он интуитивно предчувствовал это. Этого было достаточно. Из корабля вышел Палмер Элдрич. Его узнал бы каждый: со времени катастрофы корабля на Плутоне газеты помещали его фотографию одну за другой. Естественно, снимки были десятилетней давности, но Элдрич мало изменился. Седой и костлявый, ростом в шесть футов с лишним, он ходил необычно быстро, размахивая руками. Изможденное и морщинистое лицо, как бы полностью лишенное жировой прослойки; как будто, думал Барни, в своей неудержимой алчности Элдрич сам пожрал энергетические ресурсы своего тела. У него были огромные стальные зубы, которые вставил ему перед отлетом на Проксиму чешский стоматолог. Эти зубы составляли единое целое с челюстями и должны были служить ему до смерти. Правая рука у него была искусственной; настоящую он потерял двадцать лет назад, во время охоты на Каллисто. Нынешняя была, конечно, лучше, поскольку позволяла пользоваться различными сменными кистями. Сейчас пятипалую конечность Элдрича, если бы не металлический блеск, можно было бы принять за настоящую. И глаза у него были искусственными. Ему сделали протезы - за цену, которую только он мог и хотел заплатить; их изготовили Бразильские окулисты перед самым его отлетом на Проксиму. Великолепная работа. Протезы, подогнанные к глазницам, не имели зрачков и были неподвижны. Панорамный обзор обеспечивали два широкоугольных объектива, находившиеся за узкой горизонтальной щелью. Элдрич потерял глаза не из-за несчастного случая; в Чикаго неизвестные личности плеснули ему в лицо кислотой, по неизвестным причинам.., по крайней мере, неизвестным широкой публике. Элдрич наверняка знал, из-за чего. Однако он ничего не сказал, никуда не жаловался; вместо этого он направился прямо к своим бразильским окулистам. Горизонтальная щель искусственных глаз, казалось, доставляла ему удовольствие; почти сразу же после операции он появился на торжествах по случаю открытия нового оперного театра в штате Юта и без смущения вращался в кругу себе подобных. Даже сейчас, десять лет спустя, такие операции были редкостью, и Барни впервые видел широкоугольные люксвидовные глаза системы Дженсена; все это произвело на него ошеломляющее впечатление, большее, чем он ожидал.., или это было что-то другое? - Мистер Майерсон, - сказал Палмер Элдрич и улыбнулся; в холодном, слабом свете марсианского солнца блеснули стальные зубы. Он протянул руку, и Барни машинально протянул свою. "Твой голос, - подумал Барни. - Он идет откуда-то из другого места, не из..." Он заморгал. Фигура Элдрича оказалась бестелесной, прозрачной. Это была искусственно вызванная иллюзия. Барни внезапно осознал всю иронию происходящего; этот человек и так уже был в значительной степени искусственным, а теперь он лишился и остатков своего тела. "Неужели именно это вернулось на Землю с Проксимы? - думал Барни. - Если так, то Хепберн-Гилберт был введен в заблуждение: это не человек. Ни в одном из значений этого слова". - Я все еще внутри корабля, - сказал Палмер Элдрич; голос доносился из встроенного в корпус громкоговорителя. - Обычная осторожность в связи с тем, что ты сотрудник Лео Булеро. Призрачная рука коснулась Барни; он почувствовал, как его охватывает пронизывающий холод - чисто психологическая реакция, поскольку не имелось ни одной причины для подобной реакции. - Бывший сотрудник, - уточнил Барни. За его спиной из барака появились остальные: Шайны, Моррисы и Риганы; они приближались, как испуганные дети, с опаской глядя на знаменитого гостя. - В чем дело? - пробормотал Норм Шайн. - Это призрак; мне это не нравится. Останавливаясь рядом с Барни, он добавил: - Мы живем в пустыне, Майерсон; мы постоянно наблюдаем миражи - кораблей, людей и разные формы жизни. Это именно один из таких случаев; ни этого типа, ни корабля здесь нет. - Они наверняка в шестистах милях отсюда, - сказал Тод Моррис. - Это фата-моргана. Ты к этому привыкнешь. - Ведь вы меня слышите, - загремел громкоговоритель голосом Палмера Элдрича. - Я действительно здесь, и у меня к вам дело. Кто главный в вашем бараке? - Я, - сказал Норм Шайн. - Вот моя визитная карточка, - сказал Палмер Элдрич, протягивая руку с небольшим белым прямоугольником, и Норм Шайн машинально попытался взять его. Карточка пролетела мимо его пальцев и упала на песок. Элдрич улыбнулся холодной; мимолетной улыбкой и предложил: - Взгляни на нее. - Норм наклонился и изучил карточку. - Именно, - сказал Элдрич. - Я прибыл сюда, чтобы подписать договор с вашей группой. Речь идет о доставке... - Избавь нас от речей о доставке того, что Бог лишь обещает, - сказал Шайн. - Скажи только сколько. - Около одной десятой стоимости продукции конкурента. И это намного эффективнее; вам даже не потребуются наборы. Элдрич, казалось, обращался исключительно к Барни, однако из-за искусственных глаз невозможно было определить, на кого направлен взгляд. - Как вам нравится здесь, на Марсе, мистер Майерсон? - Очень весело, - ответил Барни. - Прошлой ночью, - сказал Элдрич, - когда Аллен Фейн прилетал сюда со своего дурацкого спутника, чтобы с вами встретиться.., о чем вы разговаривали? - О деле, - ответил Барни. Он думал быстро, но не слишком; из громкоговорителя уже раздался следующий вопрос: - Значит, вы все еще работаете на Лео. Фактически ваше прибытие сюда организовано специально, незадолго до начала распространения Чуинг-Зет. Почему? У вас есть какая-то идея, как помешать этому? В вашем багаже не было никаких пропагандистских материалов, никаких листовок, кроме обычных книг. Может, вы должны распространять слухи? Устная пропаганда. Чуинг-Зет.., что, мистер Майерсон? Вреден при постоянном употреблении? - Не знаю. При возможности - попробую. Тогда узнаю. - Мы все ждем этой возможности, - сказала Фрэн Шайн; она держала в руке пачку скинов, готовая немедленно заплатить. - Вы можете сразу продать нам немного или надо еще подождать? - Я могу сразу продать вам первую порцию, - сказал Элдрич. Люк корабля с треском распахнулся. Из него выскочила маленькая самоходная тележка и двинулась в сторону колонистов. Она остановилась в ярде от них, и из нее выпала коробка, завернутая в знакомую коричневую упаковочную бумагу. Коробка лежала у их ног, и Норм Шайн наклонился и поднял ее. Это не было галлюцинацией. Норм осторожно развернул бумагу. - Чуинг-Зет, - выдохнула Мэри Риган. - О, как много! Сколько это стоит, мистер Элдрич? - За все, - ответил Элдрич, - пять скинов. Автомат выдвинул маленький ящичек, по размеру как раз такой, чтобы в нем поместились скины. После короткого спора колонисты пришли к согласию; пять скинов были положены в ящичек, который тут же снова закрылся. Автомат развернулся и молниеносно исчез внутри корабля. Палмер Элдрич, бестелесный седой, остался. "Похоже, это его забавляет", - решил Барни. Элдрича не волновали тайные планы Лео Булеро; он просто радовался. Полный мрачных мыслей, Барни пошел в направлении крошечного островка очищенного грунта, где когда-нибудь он начнет возделывать свой огород. Повернувшись спиной к Элдричу и колонистам, он включил автоматический экскаватор, который, шипя и ворча, с трудом начал поглощать песок. Майерсон подумал о том, как долго еще проработает машина. И каким образом здесь, на Марсе, доставать запасные части. Может, их вообще не существовало; колонисты просто оставляли машины ржаветь. Позади послышался голос Палмера Элдрича: - Теперь, мистер Майерсон, можете жевать до конца жизни. Барни невольно оглянулся. Это был не призрак; Элдрич действительно вышел из корабля. - Это верно, - ответил Майерсон. - И ничто не могло бы доставить мне большего удовольствия. Он пытался починить ковш экскаватора. - Где здесь, на Марсе, ремонтируют технику? - спросил он Элдрича. - ООН занимается этим? - Откуда я знаю? - сказал Элдрич. Кусок ковша отвалился, оставшись в руке Барни, который крепко его сжал, оценивая вес. Кусок металла, напоминавший монтировку, был тяжелый, и Барни подумал: "Я мог бы этим его убить. Прямо здесь и сейчас. Будет ли это хорошим выходом из положения? Никакого токсина, вызывающего симптомы эпилепсии, никаких судебных процессов..." Однако ему пришлось бы за это заплатить. Он пережил бы Элдрича всего лишь на несколько часов.. Однако, возможно, все-таки стоило бы?.. Он повернулся, и тогда... События понеслись с такой скоростью, что он даже не мог бы с точностью описать случившееся. Из стоявшего корабля ударил луч лазера, и Барни ощутил внезапный толчок, луч попал в кусок металла, который он держал в руке. В тот же самый момент Палмер Элдрич ловким, танцующим движением отскочил назад, взлетая вверх при слабом марсианском тяготении, и - Барни не поверил собственным глазам - поднялся как воздушный шар, скаля стальные зубы и размахивая искусственной рукой. Потом он по волнообразной траектории полетел к кораблю, как будто его тянули на невидимом тросе, и исчез внутри. Люк захлопнулся, и Элдрич оказался в безопасности. - Почему он это сделал? - с любопытством спросил Норм Шайн. - Что там произошло, Боже мой? Барни не ответил; он выронил из дрожащих рук остатки металлической палки; коснувшись земли, они рассыпались в пыль. - Майерсон с Элдричем поссорились, - сказал Тод Моррис. - Похоже, они что-то не поделили. - Во всяком случае, у нас есть Чуинг-Зет, - сказал Норм. - Майерсон, в будущем лучше держись от Элдрича подальше; говорить с ним буду я. Если бы я знал, что из-за твоей работы... - Бывшей работы, - прервал его Барни и вернулся к сломанному экскаватору. Первая попытка убить Палмера Элдрича оказалась неудачной. Появится ли у него еще когда-нибудь такая возможность? И была ли у него такая возможность сейчас? Он пришел к выводу, что ответ на оба эти вопроса один - "нет". В тот же день, ближе к вечеру, колонисты из Чикен-Покс собрались, чтобы вместе принять наркотик. В торжественной обстановке, при напряженном молчании присутствующих, порцию Чуинг-Зет поделили между всеми. - Тьфу, - скривившись, сказала Фрэн Шайн. - Отвратительный вкус. - Подумаешь, вкус, - нетерпеливо бросил Норм, кладя в рот свою порцию. - Кажется, ты права, - добавил он, - вкус несвежих грибов. - Он героически проглотил слюну и продолжал жевать. - Гэк, - сказал он мгновение спустя, и его стошнило. - Без набора... - начала Хелен Моррис. - Где мы окажемся? Просто где-нибудь? Я боюсь, - быстро говорила она. - Мы будем все вместе? Ты уверен, Норм? - Кого это волнует? - сказал Сэм Риган, пережевывая свою порцию. - Смотрите на меня, - сказал Барни Майерсон. Они с любопытством повернулись к нему; что-то в его голосе заставляло их подчиняться. - Я кладу Чуинг-Зет в рот, - сказал Барни. - Вы видите это, верно? - Он начал жевать. - Теперь я жую. Сердце его громко стучало. "Боже, - подумал он. - Удастся ли мне выйти из этой истории невредимым?" - Да, мы видим, - кивнул Тод Моррис. - Ну и что? Собираешься лопнуть или взмыть в воздух, как Элдрич, или еще что-нибудь? Он тоже начал жевать свою порцию. Все уже жевали, все семеро, увидел Барни. Он закрыл глаза. Открыв их, он увидел склонившуюся над ним жену. - Я еще раз спрашиваю, - сказала она, - ты хочешь второй "Манхэттен" или нет? Если хочешь, то мне нужно приготовить еще льда. - Эмили, - неуверенно сказал он. - Да, мой дорогой, - язвительно сказала она. - Каждый раз, когда ты так произносишь мое имя, я знаю, что ты собираешься прочитать очередную лекцию. Что на этот раз? Она села на диван напротив него и разгладила юбку - яркую, в бело-голубую полоску, которую он купил ей на Рождество. - Я готова, - заявила она. - Никаких лекций, обещаю, - сказал он. "Неужели я в самом деле такой? - подумал он. - Постоянно произношу тирады?" Пошатываясь, он встал с дивана и схватился за торшер, стоявший рядом, чтобы не упасть. - Ну и накачался же ты, - заметила Эмили, смерив его взглядом. Накачался! Этого слова он не слышал со студенческих времен; оно давно вышло из моды, но Эмили, естественно, продолжала его употреблять. - Сейчас, - сказал он так отчетливо, как только мог, - говорят "надрался". Запомнила? Надрался. Он неуверенно подошел к кухонному шкафу, где они держали алкоголь. - Надрался, - повторила Эмили и грустно вздохнула. Он заметил это и спросил, что случилось. - Барни, - начала она, - не пей столько, хорошо? Называй это, как хочешь, накачался или надрался это одно и то же. Думаю, это я виновата; ты столько пьешь, потому что я тебе не подхожу. Она слегка потерла кулаком правый глаз; знакомый жест, выражающий беспокойство. - Дело не в том, что ты мне не подходишь, - сказал он. - Просто у меня высокие требования. "Меня научили много требовать от других, - подумал он. - Требовать, чтобы они были столь же уважаемы и уравновешенны, как я, а не жили одними эмоциями, без всякого самоконтроля. Ведь она художник, - сообразил он. - Вернее, так называемый художник. Это больше соответствует истине. Жизнь художника без таланта". Он начал смешивать очередную порцию, на этот раз бурбон с содовой, без льда; он лил виски прямо из бутылки в шейкер, а не в бокал. - Когда ты начинаешь наливать себе подобным образом, - сказала Эмили, - я знаю, что ты злишься, и сейчас начнется. Ненавижу это. - Ну так и иди отсюда, - ответил он. - Черт бы тебя побрал, - бросила Эмили. - Я не хочу никуда идти! Ты не мог бы просто... - она сделала беспомощный жест, - быть более милосердным, относиться ко мне с большим пониманием? Научиться не обращать внимания на мои... - голос ее сорвался; она чуть слышно добавила: - Мои неудачи. - Ведь я не могу их не замечать, как бы мне этого ни хотелось, - ответил он. - Ты думаешь, мне хочется жить с кем-то, кто не в состоянии ничего довести до конца? Например... А, к черту все это. Какой во всем этом смысл? Эмили все равно не изменится; она была просто обычной неудачницей. Ее представление о хорошо проведенном дне ограничивалось гончарным кругом, жирными, напоминающими экскременты, красками и руками по локоть в липкой серой глине. А тем временем... Время уходило. И весь мир, включая сотрудников мистера Булеро, а в особенности его консультантов-прогностиков, все больше отдалялся от Барни Майерсона. "Я никогда не стану консультантом в Нью-Йорке, - думал он. - Так и буду торчать здесь, где ничего, абсолютно ничего нового не появляется. Если бы удалось занять место прогностика моды в Нью-Йорке... Моя жизнь приобрела бы какой-то смысл, - осознал Барни. - Я был бы счастлив, поскольку занимался бы работой, при которой мог полностью применить свои способности. Чего, черт возьми, еще желать? Ничего; это все, о чем я прошу". - Я ухожу, - сказал он Эмили и, поставив бокал, направился к шкафу и снял плащ с вешалки. - Ты вернешься, прежде чем я лягу спать? Со скорбным видом она проводила его до дверей квартиры в доме номер 11 139 584 - считая от центра Нью-Йорка, - где они жили уже два года. - Посмотрим, - сказал он и открыл дверь. В коридоре кто-то стоял: высокий, седой, с выступающими стальными зубами, неподвижными глазами без зрачков и сверкающей искусственной рукой, торчащей из правого рукава пиджака. - Привет, Майерсон, - сказал человек и улыбнулся; блеснули стальные зубы. - Это Палмер Элдрич, - сказал Барни, повернувшись к Эмили. - Ты видела его фотографии в газетах, тот самый знаменитый промышленник. Естественно, он сразу узнал Элдрича. - Вы хотели меня видеть? - неуверенно спросил он; все это было как-то странно, как будто когда-то уже происходило, но несколько иначе. - Я хотел бы немного побеседовать с вашим мужем, - сказал Элдрич Эмили необычно мягким голосом; он поманил его рукой, и Барни вышел в коридор. Дверь за его спиной закрылась. У Элдрича был мрачный вид; он уже не улыбался, а когда заговорил, его голос уже не был мягким. - Майерсон, вы плохо распоряжаетесь своим временем. Вы ничего не делаете, просто повторяете прошлое. Зачем же мне продавать вам Чуинг-Зет? Вы извращенец; я еще никогда ни с чем подобным не встречался. Я даю вам еще десять минут, а потом отправлю вас обратно в Чикен-Покс, на прежнее место. Так что решайте, чего вы, черт побери, хотите, и понимаете ли вообще что-нибудь. - Что такое Чуинг-Зет, черт побери? - спросил Барни. Палмер Элдрич поднял искусственную руку и толкнул его со страшной силой. Барни начал падать. - Эй, - слабо сказал он, пытаясь сопротивляться страшному давлению. - Что... Внезапно он оказался лежащим на спине. В голове у него шумело и звенело; он с трудом открыл глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на окружающей обстановке. Постепенно приходя в себя, он обнаружил, что на нем пижама, но чужая; у него никогда такой не было. Неужели он оказался в чужой квартире и на нем чужая пижама? Какого-то мужчины... Он в панике посмотрел на кровать. Рядом в постели... Рядом, натянув одеяло на обнаженные плечи, тихо посапывала незнакомая девушка, с белыми, как хлопок, волосами. - Я опаздываю, - сказал он хриплым и почти неузнаваемым голосом. - Нет, нет, - пробормотала девушка, не открывая глаз. - Не волнуйся. Мы доедем отсюда до работы за... - она зевнула и открыла глаза, - пятнадцать минут. Она улыбнулась Барни; его замешательство ее развеселило. - Ты всегда это говоришь, каждое утро. Иди, приготовь кофе. Я хочу выпить кофе. - Ну конечно, - сказал он и выбрался из постели. - Братец Кролик, - шутливо сказала девушка. - Ты такой испуганный. Ты боишься за меня, за свою работу.., и постоянно торопишься. - Боже мой, - сказал он. - Я отказался от всего. - От всего? - От Эмили. Он посмотрел на девушку, Рони.., или как ее там?., и на ее спальню. - А теперь у меня ничего нет, - сказал он. - Ну и прекрасно, - саркастически сказала Рони. - Может, теперь я скажу тебе что-нибудь приятное, чтобы и ты почувствовал себя хорошо. - И я сделал это именно сейчас, - сказал Барни, - а не год или два назад. Незадолго до того, как пришел Палмер Элдрич. - Как Палмер Элдрич мог куда-то прийти? Он лежит на больничной койке где-то во