ому что до этого момента негодяи взбудоражили всю колонию. Как плакатные злодеи, словно сошедшие со старинных киноафиш у входов в захолустные кинозалы, эти проходимцы срывали одежду с молоденьких девушек, били стариков, превращая их тела в кровавое месиво, как пьяные разбушевавшиеся солдаты поджигали священные здания... Словом, подумал Ларс, делали все, кроме разве что поджога библиотеки в Александрии; хранящей 16000 бесценных невозобновимых манускриптов, включая 4 безвозвратно утерянные трагедии Софокла. - Джек, - сказал он Ланферману, - почему ты не мог закинуть их в древнюю эллинистическую Палестину? Ты ведь знаешь, насколько простофили сентиментальны по поводу этом периода. - Знаю, - согласился Ланферман. - Это когда Сократа притворили к смерти?.. - Не совсем, - ответил Ларс. - Но ты уловил общую идею. Разве нельзя было показать, как эти твои человекоподобные автоматы рассекают лазером Сократа? Это была бы действительно величественная сцена! Хотя, конечно, пришлось бы сделать субтитры или продублировать на английском. Чтобы простофили могли услышать просьбы Сократа о помиловании. Пит, внимательно смотревший на экран, пробормотал: - Он не просил о пощаде. Он был стоик. - Допустим, - сказал Ларс. - Но по крайней мере он мог иметь озабоченный вид. Теперь ФБР, используя 278-ой, может впервые в истории произвести внезапное нападение. А фильм о событиях в это время спокойно комментировал сам Счастливый Бродяга. Тем временем мерзавцы приобрели серебристый оттенок, на ощупь отыскали свои лазерные пистолеты старом образца или что там у них было (возможно, пограничная модель "кольта-44", подумал кисло Ларс)... В любом случае, для них все было кончено. Это могло бы тронуть (в данном случае и растопить) даже камень. Это даже похуже падения дома Атреев, решил Ларс. Слепота, кровосмешение, дочери и сестры, которых рвут на части дикие животные... В конечном счете, что хуже можно придумать, чтобы свести на нет существование группы людей? Медленное истощение, как в нацистских концлагерях, сопровождающееся побоями, невероятно тяжелой работой, дополнительными унижениями и, в конце концов, "дешевыми ваннами", которые в действительности были газовыми камерами с применением газа циклон-Б - цианид-водорода?.. И все же 278-ой внес свой вклад в технологическое развитие человечества. Приборы для нанесения увечий и деградации. Аристотель на четвереньках, с поводьями меж зубов, на котором едут как на ослике. Простофили хотели именно этого. Таковым было их удовольствие. Или все это было ужасным, совершенно ошибочным предположением? Запад-Блок и его правящая элита верили в то, что людей можно успокоить такого рода видеофильмами, показывая, как это ни невероятно, в обеденные часы или в форме стоп-кадра в утренней газете. Чтобы их можно было переваривать вместе с яйцом и гренком. ПРОСТОФИЛИ ЛЮБЯТ ПРОЯВЛЕНИЯ ВЛАСТИ, ПОТОМУ ЧТО ЧУВСТВУЮТ СЕБЯ СОВЕРШЕННО БЕСПОМОЩНЫМИ. Их согревает, что можно увидеть, как 278-й рубит на куски банду хулиганов, перешедших все границы. 278-ой вырывался из ружей ФБР в форме термотропных пуль с высокой начальной скоростью, и всегда попадал в цель. Ларс отвернулся. - Автоматы, внешне напоминающие человека, - напомнил ему Питер. Ларс процедил сквозь зубы: - Мне они напоминают людей. И снова продолжался этот ужасный для Ларса фильм. Теперь плохие парни, как шелуха, как обезвоженные кожи, как спущенные камеры, бродили вокруг, ничем не видя и не слыша. Вместо взорванного спутника или строения, или города, была взорвана куча человеческих мозгов. Сгоревшая свеча... - Я хочу выйти, - сказал Ларс. Джек Ланферман сочувственно взглянул на него. - Откровенно говоря, я вообще не понимаю, чего ты сюда пришел. Пойди выпей кока-колы. - Он должен смотреть, - сказал Пит Фрейд. - Он несет ответственность. - Хорошо, - понимающе кивнул Джек и, наклонившись вперед, постучал Ларса по коленке, пытаясь привлечь его рассеянное внимание. - Послушай, друг. Совсем не обязательно, что 278-ой будет использоваться. Совсем не обязательно. - Очень даже обязательно, - сказал Ларс, - и это совершенно точно. Как будто вы сами не понимаете. У меня есть идея. Прокрутите пленку назад. Джек и Питер посмотрели друг на друга, выжидающе, на него. В конце концов нет ничего, что нельзя сказать заранее. Даже больной человек может время от времени подкинуть хорошую идею. Человек, временно ставший больным. - Сначала вы покажите людей, какими они есть сейчас, - сказал Ларс. - Как безумных, лишенных мозгов, сведенных до уровня рефлекс-машин, только, может быть, с верхней частью спинного мозга. Вот так все начинается. Затем корабли ФБР возвращают им значительное количество человеческого облика. Понятно? Я нашел выход? Джек захихикал: - Интересно. Тебе придется назвать его Психическим Восстанавливающим Лучом. Но так не пойдет. - Почему же? - спросил Ларс. - Если бы я был простофилей, мне бы принесло значительное облегчение видеть, как человеческие качества возвращаются в лишенные мозгов развалины. Разве тебе не было бы приятно? - Видишь ли, мой друг, - терпеливо разъяснил Джек, - результатом действия такого приспособления стало бы тогда возникновение группы громил. Правда. Он совсем забыл об этом. Здесь Питер стал на его сторону. - Они не будут громилами, если пленку прокрутить обратно, потому что будут тушить занимающийся пожар в музее, разминировать больницы, закрывать одеждой обнаженные тела молоденьких девушек, восстанавливать разбитые лица стариков. В общем, возвращать мертвых к жизни, довольно ловко и умело. Джек сказал: - Если простаки будут смотреть такое, это испортит им аппетит за обедом. - Он говорил властно и категорично. - Что их заставляет жить? - спросил его Ларс. Джек Ланферман должен знать. Это было его работой. Он жил за счет этого знания. Без всяких колебаний Джек ответил: - Любовь. - Тогда при чем здесь это? - Ларс указал на экран. Теперь ребята из ФБР тащили этих окаменевших парней, попарно, как весла. - Простофиля боится, что оружие подобного типа уже существует, - сказал задумчиво Джек таким тоном, что Ларс понял - это не легковесный ответ, не какая-нибудь фривольность. - Этот страх прячется в самом дальнем уголке его сознания. Даже если мы не покажем оружия, простофиля будет верить в его существование. И будет бояться, что каким-то образом, по неизвестным для него причинам, его могут применить против него. Может быть, он вовремя не заплатил лицензию на свой джет-хоппер или скрыл свой подоходный налог, или, может... Может быть, он где-то в глубине души знает, что он такой, каким его первоначально создал Бог. Что почему-то он не совсем может постичь это. Он запутался. - И он заслуживает, чтобы 278-ой направил его мысль в нужное русло, - кивнул Пит. - Нет, - возразил Ларс без особой надежды. - Он ничего не заслуживает. Вообще ничего. Даже отдаленно напоминающее 278-ой или 240-й, или 210-й. Да любой. Он не заслуживает. За что им? - Он указал на экран. - Но 278-ой существует, - ответил Джек. - Простофиля знает об этом. И когда он видит, что это оружие применяется против более уродливой формы жизни, чем он сам, он думает: "Эх, может, пронесло? Может, эти ребята из Нар-Востока действительно такие плохие, эти ублюдки? И 278-ой не будет направлен на меня. Я смогу сойти в свою могилу чуть попозже, не в этом году, а лет через пятьдесят". И это значит - и в этом то и суть, Ларс, - что ему не надо волноваться о своей смерти в данный момент. ОН МОЖЕТ ДЕЛАТЬ ВИД, ЧТО НИКОГДА НЕ УМРЕТ. После паузы Пит мрачно сказал: - Единственное, что действительно делает его защищенным, _ч_т_о заставляет его поверить, что он выживет, - это увидеть другого на с_в_о_е_м_ месте. Что кто-то другой умрет за него, Ларс. Ларс ничем не ответил. Что тут можно было сказать? Это звучало разумно; и Пит и Джек оба пришли к согласию, а они были профессионалами: они со знанием дела и глубоко занимались своей работой. А он сам, как правильно подчеркнула Марен, был просто идиотом-ученым. У него был талант, но он ничего, абсолютно ничего не знал. Если Пит и Джек так говорили, то единственное, что ему оставалось сделать, - кивнуть головой. - Единственная ошибка, сделанная в этой области, - говорил Джек, - то есть в разработке оружия устрашения, была присущая середине ХХ века бессмысленность и безумие существования универсального оружия. Бомба, которая взрывала действительно _в_с_е_х_. Это была _н_а_с_т_о_я_щ_а_я ошибка. Это зашло слишком далеко, и нужно было повернуть все вспять. И вот мы получили тактическое оружие, специализировались все больше и больше, особенно по классу оружия устрашения. И пришли к тому, что теперь можно не только выбирать цель или мишень, но можно эмоционально воздействовать. Я - за оружие устрашения, я понимаю эту идею. Локализация - вот в чем суть. - Для пущего эффекта он прибавил свой этнический акцент. - К чему вам мишень, мистер Ларс, если у вас в руках "духовное ружье", которое может взорвать весь мир. И к тому же может наделать много еще самых всяких прелестных ужасов. Если у вас есть... - Он по-крестьянски мудро ухмыльнулся. - У вас есть молоток, которым вы сами бьете себя по голове. Теперь акцент и юмористические потуги пропали, и он добавил: - Водородная бомба была огромной, параноидальной ошибкой. Продуктом параноидального психоза. - Таких психов теперь больше нет, - спокойно сказал Пит. - По крайней мере среди тех, кого мы знаем, - добавил Джек. Все трое переглянулись. На другом конце континента Сэрли Г.Феббс говорил: - Один билет в экспресс 1 класса, сиденье у окна, на противовзрывную ракету 66-ДЖИ до Фестанг-Вашингтона, и вот возьмите это, мисс. - Он аккуратно вытащил и положил на сверкающую поверхность перед окошечком клерка ТВА банкноту в 90 кредитов. 9 За Сэрли Г.Феббсом в очереди к окошечку за билетами, заказами и багажом дородный, хорошо одетый человек, напоминающий бизнесмена, говорил кому-то еще: - Взгляните сюда! Посмотрите, что происходит над головой, за нашими спинами именно в эту минуту! Запущен новый спутник, на орбиту, и снова ими. Не нами! - Он тыкал в страницу своей утренней гомозеты, захваченной из дому. - Черт возьми! - сказал стоящий позади него мужчина с подобающим чувством. Естественно, Сэрли Г.Феббс, ожидающий, пока ем билет в Фестанг-Вашингтон будет зарегистрирован, прислушался к этому разговору. Вполне естественно. - Интересно, это "ежик"? - спросил дородный, похожий на бизнесмена человек. - Не...ет. - Личность позади нет отчаянно затрясла головой. - Мы бы возражали. Вы думаете, что человек склада генерала Джорджа Нитца позволил бы это? Мы бы зарегистрировали официальный правительственный протест так быстро... Обернувшись, Сэрли Г.Феббс сказал: - Протест? Вы шутите? Разве у нас лидеры такого сорта? Вы действительно верите в то, что нужны слова? Если бы Нар-Восток запустил этот спутник, без официальной регистрации спектров в СИНК-ПА заранее, мы бы... Он сделал неопределенный жест рукой. - Хм... хм. Он тут же был бы спущен на Землю. Он получил билет и сдачу от клерка. Позже, уже на перроне в ожидании экспресса и в купе первого класса, на месте у окна он очутился рядом с дородным, хорошо одетым человеком, похожим на бизнесмена. После нескольких секунд - а весь полет длился всем 15 минут - они возобновили свой серьезный разговор. Они уже пролетали Колорадо и Скалистые Горы, быстро мелькавшие внизу. Но благодаря важности своей дискуссии они не обратили внимания на эту величественную картину. Пусть, им не до того. Разговор серьезный. Феббс сказал: - "Ежик" или нет, но каждый Восточный рак - он! - А? - не понял дородный, похожий на бизнесмена мужчина. - Каждая ракета из Нар-Востока - это опасность. Они все к чему-то стремятся. - К чему-то злому, подумал Феббс про себя и взглянул через плечо дородного мужчины в его газету. - Я такого никогда не видел. Черт его знает, что оно может содержать! Откровенно говоря, я считаю: мы должны сбросить на Нью-Москву Разрывное Мусорное Ведро. - А _э_т_о_ что еще такое? Сжато, потому что полностью осознавал, что средний человек не мог проводить бесконечных исследований в публичной библиотеке, как это делал он, Феббс рассказал: - Это ракета, которая разлетается на мелкие кусочки в атмосфере. "Атмосфера" - от санскритского "атмен" - значит "дыхание". Слово "санскрит" - от "самскрта" - означает "обработанный", что происходит от "Само", что означает "равный", плюс "ар", "делать", и "крт", "форма". В атмосфере, в любом случае над насцентром - населенным центром - на который ракета наведена. Мы ставим "Иуду Искариота 4-го" над Нью-Москвой, заводим разрушения в полмили, и на землю дождем сыплется мин - миниатюрный г/д - гомеостатический... - Трудно было вести беседу с рядовым представителем масс. Тем не менее, Феббс сделал все от нем зависящее, чтобы найти термины, которые бы этому дородному ничтожеству, этому нулю, были бы понятны. - Они размером с обертку от жевательной резинки. Они плавают по всему городу, особенно поражая звонки квартир. Вы ведь знаете, что такое квартира, не так ли? - Я живу в одной из таких квартир, - пролепетал дородный бизнесмен. Феббс совершенно спокойно продолжил свои полезные объяснения. - Они - хамы, то есть хамелеоны. Они смешиваются, становятся такого же цвета, как и то, во что попадают. И вы не можете их вычислить. И там они лежат, пока не стемнеет - скажем, до десяти вечера... - Откуда они знают, что уже десять, - у них что, часы у каждого? - Тон дородного бизнесмена был слегка язвительным, как будто он понимал, что Феббс его каким-то образом обманывает. С солидной значительностью Феббс сказал: - По убиванию тепла в атмосфере. - О! - Около десяти вечера - когда все спят... - Феббс аж задохнулся от мысли о стратегическом оружии в действии, о его совершенстве. Это оружие пролагало тонкую-тонкую дорожку, как во врата Спасения: с точки зрения эстетики, это было удовлетворительно. Можно было наслаждаться самим знанием о Разрывном Мусорном Ведре, даже не приводя его в действие. - Ну, хорошо, - сказал дородный мужчина. - Итак, в десять вечера... - Они начинают, - продолжил Феббс. - Каждый шарик, абсолютно невидимый, начинает издавать звук. - Он посмотрел на лицо толстяка. Наверняка этот гражданин не утруждал себя чтением "ВЕРВЕКЕ", информационного журнала, посвященного исключительно фотографиям и статьям, освещающим в полном объеме все вооружения как Запад-Блока, так и Нар-Востока. Возможно, с помощью агентства по сбору информации, которое, как он краем уха слышал, называлось "КИСН", или "КУСН", или "КЕСН". У Феббса была полная десятигодичная подписка на "ВЕРВЕКЕ", от обложки до последней страницы. Такое не имело цены. - Каком типа звук? - Ужасный, издевательский звук. Жужжащий, как... ну, это самому надо услышать. Все дело в том, что он не дает вам уснуть. Я не имею в виду полудрему. Я имею в виду - _с_о_в_с_е_м _н_е _д_а_е_т_. Как только звук Мусорного Ведра достигнет вас - к примеру, если шарик будет на крыше вашего многоквартирного дома, - вы никогда больше не уснете. А провести три-четыре дня без сна... - Он щелкнул пальцами. - До работы ли тут? От вас никому никакого проку. Включая вас самого. - Фантастика! И вполне вероятно, что шарики могут, приземлившись, моментально попасть в район вилл членов БезКаба. И это будет означать падение правительства! - Но, - сказал толстяк с некоторым оттенком беспокойства, - разве у н_и_х_ нет такой же страшной установки? Я имею в виду... - Нар-Восток, - сказал Феббс, - отплатит нам той же монетой. Естественно! Возможно, они применят Изолятор Шип Дип. - О, да, - кивая, согласился толстяк, - я читал об этом. Они использовали его, когда колония на Айо восстала в прошлом году. - Мы, на Западе, - сказал Феббс, - никогда не нюхали разработанный ими раздражитель Изолятора Шип Дил. Говорят, это не поддается описанию! - Я где-то читал, что это как сдохшая между стен крыса... - Еще хуже. Должен признать, что у них там что-то есть. Это зависит от формы конденсации, со спутника "Апостат" типа 6 "Джулиан". Капли распространяются по площади, скажем, в 10 кв. миль. И там, где они попадают на почву, они проникают в... интермолекулярно... их нельзя извлечь из земли. Даже с помощью "Сапсолв-Икса", этого новом очищающего средства, которое имеется в нашем распоряжении. Ничего не помогает! Он говорил спокойно, показывая, что он встречал это новое оружие устрашения лицом к лицу. Это был жизненный факт - как регулярное посещение зубного врача: Нар-Восток владел им, мог использовать его. Но даже против этом Изолятора Шип Дип у Запад-Блока могло найтись что-нибудь поэффективнее. Но представить себе Изолятор Шип Дип в Бойзе, Айдахо... Эффект на миллионах жителей города. Они были бы уничтожены зловонием. И все было бы везде интермолекулярно - внутри строений, и в подземных, наземных и надземных транспортных средствах, и на автоматических заводах. И это зловоние вытеснило бы миллион человек из города. Бойзе, Айдахо, превратился бы в город призраков, населенный только лишь автономными механизмами, все еще жужжащими и не подвергнутыми проклятию, благодаря отсутствию у них носа и _о_б_о_н_я_н_и_я_... Тут есть над чем поразмыслить. - Но они не используют его, - решил Феббс вслух, - потому что мы можем ответить им тем же, например... Он мысленно пробежал фантастически обширную коллекцию данных, собранных в его голове. Он мог представить себе огромное количество оружия мщения, которое превратило бы Изолятор Шип Дип в какую-то картофельную ботву. - Мы применим, - провозгласил Феббс решительно, будто это было в его компетенции, - Деформатор Гражданской Информации. - Господи Боже, а _э_т_о_ что такое? - А окончательное решение, - сказал Феббс, - по-моему, в И-У оружии. - Это обозначало эзотерический термин, используемый в таких кругах Запад-Блока, как Правление, к которому он теперь (да будет благословен Господь и мудрость его!) тоже принадлежал: Игольное Ушко. Направление Игольного Ушка было фундаментальным, и по нему вот уже в течение почти столетия развивалась технология вооружений. Оно просто подразумевало оружие с наиболее точным эффектом попадания. Теоретически было просто представить себе это оружие - еще не сделанное, но, может быть, уже придуманное в состоянии транса самим мистером Ларсом. Оружие, которое уничтожает данного индивидуума в определенное время в определенном секторе в данном городе в Нар-Востоке. Или в Запад-Блоке, если это имеет значение. Нар-Восток, Запад-Блок: какая разница? Имело значение лишь существование самого оружия. _С_о_в_е_р_ш_е_н_н_о_г_о _о_р_у_ж_и_я_. Черт, как четко он мог все это уместить в собственном мозгу. Кто-нибудь сядет - _о_н _с_я_д_е_т_ - в комнате. Перед ним на пульте управления номерные знаки и единственная кнопка. Он прочитает эти знаки, сделает отметки о расположении. Время, пространство, синхронность факторов будут стремиться к беспорядочному движению. А Гафн Ростов (это было собирательное имя среднего представителя вражеского лагеря) быстро пойдет по направлению вон к той точке, чтобы прибыть вовремя. Он, Феббс, нажмет на кнопку, и Гафн Ростов... Гмм... исчезнет? Нет, это было слишком чуд. Слишком чудесно. Что не соответствует реальной ситуации. Гафн Ростов, мелкий бюрократ в каком-нибудь современном малобюджетном министерстве Советского Правительства, некто с печатью, письменным столом, обшарпанным офисом - он не просто исчезнет: он будет _о_б_р_а_щ_е_н_. Эта часть заставила Феббса задрожать от удовольствия. И он задрожал, вынудив тем самым дородного джентльмена отодвинуться от него и приподнять от удивления брови. - Обращен, - сказал Феббс вслух, - в тряпку. Дородный вытаращился на него. - В тряпку, - раздраженно повторил Феббс. - Разве вы не понимаете? Или иудейско-христианская традиция ослабила силу вашего воображения? Вы - патриот? - Я - патриот, - как бы оправдываясь, произнес дородный джентльмен. - Со стеклянными глазами, - сказал Феббс. - Естественно симулирующий. Конечно, если не иметь хороших зубов, ровных и белых, если бы не эти невидимые наполнители, и вы не могли бы снять желтый налет, это было бы просто картинкой. Ясно - что уж тут о голове говорить! Бизнесмен стал несколько напряженно читать газету. - Я дам вам сведения из официальных источников, - сказал Феббс, - по поводу Деформатора Гражданской Информации. Это И-У, а вовсе не террор. Не совсем. Я имею в виду, что он не убивает. Он входит в класс конф. - Я знаю, что это значит, - быстро проговорил дородный джентльмен, не отрывая глаз от своей газеты. Было ясно, что он не собирался продолжать дискуссию. По причинам, которые ускользнули от Феббса. Феббс решил, что, наверное, этому мужчине просто стало стыдно за свое невежество в таком жизненно важном вопросе. Это означает смятение. Дезориентацию. - Деформатор Гражданской Информации, - продолжил Феббс, - строит свою работу на том, что в современном обществе каждая - заполненная официальная бумага должна быть зарегистрирована на микрофильм, трижды, четырежды или пятикратно. Три, четыре или пять копий должны быть сделаны в _к_а_ж_д_о_й и_н_с_т_а_н_ц_и_и_. Оружие действует сравнительно несложным способом. Все микрокопии, после того, как они были размножены на ксероксе, попадают в соосные линии в хранилищах данных, обычно подземных, вдалеке от населенных пунктов, на случай тотальной войны. Вы же знаете, они выживут. Записи д_о_л_ж_н_ы_ выжить. Таким образом, Деформатор Гражданской Информации запускается с поверхности земли до другого места на поверхности, скажем, от Ньюфаундленда до Пекина. Я выбрал Пекин, потому что это сино-юго-азиатское скопление гражданского населения и учреждений Нар-Востока, то есть там находится часть всех их записей. Он наносит удар, разворачиваясь в течение микросекунды, вне поля зрения, на земле, и от него не остается никаких заметных следов. Одновременно он расширяет псевдоподию, которая ведет поиск под землей до тех пор, пока не натолкнется на ось, несущую данные в архив. Понимаете? - У-гу, - сказал дородный бизнесмен почти искренне, пытаясь читать. - Скажите, этот новый проект спутника предполагает... - С этом момента Деформатор начинает свою работу таким образом, что даже слово "вдохновение" здесь не подходит. Он отстраняет единицы и измерения от всех прочих данных, фундаментальных ячеек информации таким образом, что они больше не согласуются. Иначе говоря, копия номер 2 начального документа не может быть полностью наложена на копию номер 1. Копия номер 3 расходится с копией номер 2 еще в более высокой степени. В 4-ой существующей копии оно реформируется таким образом, что... - Если вы так много знаете об оружии, - внезапно грубо перебил его солидный бизнесмен, - почему же вы в таком случае не в Фестанг-Вашингтоне? Сэрли Г.Феббс с едва заметной улыбкой произнес: - Я там и нахожусь, приятель. Подожди - и все поймешь. Ты еще услышишь обо мне. Запомни имя: Сэрли Г.Феббс. Запомнил? Сэрли Феббс. "Ф" как в слове "флюс". Дородный произнес: - Скажите мне одну только вещь. Только откровенно, мистер Феббс, "ф" как в "флюсе". Я не желаю больше ничего слышать, в меня просто больше уже не влазит. Вы сказали "тряпка" - что это было такое? Почему "тряпка"? "Стеклянные глаза", сказали вы. И что-то насчет "естественно симулирующего". - Неловко, с видимым отвращением он добавил: - Что вы имеете в виду? - Я имею в виду, - сказал спокойно Феббс, - что что-то должно остаться как напоминание. Чтобы вы знали, кого увидели. - Он подыскивал подходящее слово, чтобы выразить свои намерения. - Как память. Из громкоговорителя донеслось: - Мы производим посадку в Аэропорту "Линкольн". Наземное путешествие в Фестанг-Вашингтон длиной в 35 миль к востоку можно произвести за небольшую дополнительную плату. Сохраните корешок от вашего билета, и цена будет самая низкая. Первый раз за все путешествие Феббс выглянул из окна и увидел под собой свой новый приют, потрясающий своими размерами: необъятно разбросанный центр населения, который был столицей Запад-Блока. Источник, из которого исходила вся власть. Власть, к которой он теперь тоже принадлежал. Ситуация в мире могла быстро измениться. И он мог; как показывал этот разговор, предвидеть ее, используя свои знания. Подожди, вот я сяду на сверхсекретной закрытой сессии Правления в подземном _к_р_е_м_л_е_ с генералом Нитцем и мистером Ларсом и всеми этими прочими приятелями, сказал он сам себе. Соотношение сил между Востоком и Западом будет радикально изменено. И, Боже, об этом узнают и в Нью-Москве, и в Пекине, и в Гаване!.. Корабль, освещая пространство пламенем реактивных двигателей, начал плавно опускаться. Но как же наилучшим способом, спросил Феббс сам себя, я смогу служить моему блоку власти? Я не собираюсь получить этот кусочек в одну шестую, этот единственный компонент, который соком имеет право разрабатывать. Этого недостаточно для _м_е_н_я_. По крайней мере, после такого разговора. Он заставил меня прямо посмотреть на вещи. Я - главный эксперт по оружию. Хотя, конечно, у меня нет всех этих формальных степеней какого-нибудь университета или Военно-Воздушной Академии в Чейенне. Разработка? Разве это _в_с_е_, что я могу предложить из всего моем уникального знания и такого выдающегося таланта? Ведь нужно возвратиться к Римской империи или даже дальше вглубь веков, чтобы найти мне равных. Конечно же, нет, подумал он. Внедрение - это дело _с_р_е_д_н_и_х людей. Да, я знаю только компьютерную грамоту, говоря статистическим языком. Но за всем этим - _С_э_р_л_и _Г_р_а_н_т _Ф_е_б_б_с_, как я только что сказал этому человеку рядом со мной. Средних людей очень много. В Правлении всегда сидит шесть человек, но существует всего лишь один Сэрли Феббс. Мне нужно совершенное оружие. И когда я попаду _т_у_д_а_ и на полном основании сяду рядом с н_и_м_и_, я на все наложу свою руку. Нравится им это или нет. 10 Когда Ларс Паудердрай и другие вышли из зала, где просматривали видеопленку с 278-ым, к ним приблизился некто праздношатающийся. - Мистер Ланферман? - Прерывистое дыхание, глаза как вшитые пуговицы, круглые, как футбольный мяч. Плохо одетый, похожий на сломанный тростник человек тащил за собой огромный чемодан с образцами. Он остановился перед ними, перекрыв все пути к отступлению. - Мне нужна всего лишь одна минутка. Позвольте мне сказать вам кое-что, пожалуйста? Это была одна из "головных болей" Джека Ланфермана. Встреча с оператором полей Винсентом Клагом. В сложившихся обстоятельствах трудно было сказать, кому можно было больше посочувствовать - Джеку Ланферману, который был крупным, влиятельным и дорогим, равно как и занятым, не имеющим лишнего времени. (Гедонист, чье время превращалось в физические наслаждения). Или Клагу. Годами Винсент Клаг бродяжничал. Одному Богу было известно, как он добился доступа в подземную часть Ассоциации Ланфермана. Возможно, кто-то, занимающий самый незначительный пост, в порыве жалости приоткрыл шлюзы на мельчайшую долю миллиметра, понимая, что если не сделать этого, Клаг навсегда останется беззаботным вредителем, который никогда не перестанет досаждать. Но этот акт достаточно эгоистического сострадания, выраженный одним из мелких сотрудников Ланфермана, находящихся чуть выше поверхности, едва ли перевел проблему вредительства на одну ступень вниз - в буквальном смысле. Или вверх, если смотреть на это фигурально. Потому что теперь Клаг занимал такую позицию, что мог досаждать самому боссу. Клаг был убежден, что весь мир нуждается в игрушках. Таким был его ответ на любую загвоздку, с которой сталкивались серьезные члены общества: нищета, увеличение количества преступлений на сексуальной почве, одряхление, изменения в генофонде из-за сверхвоздействия радиации... Вы называете проблему, и Клаг открывает свой огромный чемодан с образцами и вытягивает оттуда решение. Ларсу пришлось слушать эти изливания игрушечника несколько раз: сама жизнь была не вечна, и, таким образом, ее надо было улучшать. Как вещь в себе, она не могла сама по себе существовать. Должен был быть какой-то выход из положения. Умственная моральная и физическая гигиена требовала этого. - Взгляните на это, - пропыхтел Клаг Джеку Ланферману, который с интересом остановился, по крайней мере, на мгновение. Клаг наклонился и поставил на пол прохода миниатюрную фигурку. Так быстро, что все его движения слились в одно, он выставил одну за другой еще несколько. Около десятка фигур стояли, связанные друг с другом, затем Клаг представил небольшому собранию цитадель. Не было никакого сомнения - эта цитадель была крепостью. Не старинным - к примеру, средневековым - замком, но все же не совсем современным. Он был очень красив, и это заинтриговало Ларса. - Это игра, - объяснил Клаг, - называется "Захват". Вот эти... - он показал на десяток фигурок, которые, как теперь разобрал Ларс, были странно одетыми солдатами. - Они хотят пробраться вовнутрь. А это... - Клаг показал на цитадель. - Это хочет удержать их снаружи. Если кто-нибудь из них, хотя бы один, проникает вовнутрь, игра проиграна. Атакующие победили, но если Монитор... - Кто? - спросил Ланферман. - Вот. - Клаг любовно похлопал по строению. - Мне понадобилось шесть месяцев, чтобы собрать его. Если он уничтожит все двенадцать атакующих армий - значит, защитники победили. Теперь вот еще... Из своего чемодана с образцами он извлек еще один предмет. - Здесь пульт связи, с помощью которой осуществляется управление или атакующими, если играющий выбирает себе эту роль, или защитниками, если он решает играть за них. Он протянул эти предметы Джеку, который, однако, не взял их. - Ну что ж, - философски заметил Клаг, - это компьютеры, которые могут быть запрограммированы даже семилетним ребенком. В игру может играть до шести игроков. Игроки меняются ролями... - Ну, хорошо, - терпеливо сказал Джек. - Ты создал прототип. Что ты хочешь от меня? Клаг быстро произнес: - Я хочу, чтобы это все было проанализировано. И узнать, во сколько обойдется автозаводское производство. В количестве пяти сотен. Для начала. Я бы хотел, чтобы это производилось на ваших фабриках, потому что они - лучшие в мире. - Это мне известно, - сказал Ланферман. - Так вы сделаете это? Ланферман ответил: - Ты не можешь позволить себе заплатить мне за анализ стоимости этого изобретения. А если бы даже ты и мог, ты не в состоянии даже заключить соглашения между адвокатом и клиентом. Если бы я даже и запустил свои фабрики на мощность пятидесяти, не говоря уже о пятистах единицах. И ты прекрасно знаешь это, Клаг. Судорожно проглотив слюну и весь покрывшись потом, Клаг, помолчав, сказал: - Так что, мои кредиты ни на что не годятся, Джек? - Твои кредиты хороши. Любой кредит хорош. Но у тебя их нет. Ты даже не знаешь, что значит это слово. Кредит значит... - Я знаю, - перебил его Клаг. - Это значит способность заплатить позднее за то, что куплено сейчас. Но если бы в моем распоряжении были эти пять сотен этой модели к осенним торгам... - Разреши мне задать тебе вопрос. - Конечно, Джек... Мистер Ланферман. - Как своими странными мозгами ты представляешь себе рекламу этого? Эта модель будет невероятно дорогой, особенно в розницу. Ты не сможешь продать ее ни одному покупателю ни в одном из самостоятельных универмагов. Модель должна быть представлена в богатых семьях и выставлена в богатых магазинах. А это очень дорого. - Хм, - сказал Клаг. Тут вмешался Ларс. - Клаг, можно и я спрошу тебя кое о чем? - Мистер Ларс. - Клаг охотно протянул ему руку. - Ты действительно считаешь, что военные игры являются подходящим, с точки зрения морали, продуктом для распространения среди детей? Ты можешь соотнести это со своей теорией "излечения пороков" современного... - Ой, подождите! - взмолился Клаг, поднимая руку. - Подождите, мистер Ларс... - Жду. - И он стал ждать. - С помощью пленения ребенок осознает тщетность войны. Ларс скептически взглянул на него. Да ни черта он не осознает, подумал он. - Я действительно так считаю. - Голова Клага резко вскинулась вверх, затем опустилась, словно он сам себя убеждал в собственном утверждении. - Послушайте, мистер Ларс, я знаю, _в _ч_е_м _т_у_т _д_е_л_о_. В настоящий момент, я признаю это, моя фирма обанкротилась. Но у меня до сих пор есть кое-что в кубышке - в виде знаний. Я понимаю, и я вам сочувствую. Поверьте мне! Я действительно очень и очень сочувствую, но я просто не мог дольше мириться с тем, что вы делаете. Честно. - А что я делаю? - Я, в общем, имею в виду не совсем вас, мистер Ларс, хотя вы один из самых... - Клаг внезапно остановился, чтобы поточнее выразиться - теперь, когда он заполучил такую аудиторию. Для Клага, как заметил Ларс, аудитория состояла из количества людей больше нуля и старше двух лет от роду. Богатого или простофилю Клаг мог одинаково уговаривать. Потому что то, что он делал, чего он хотел, было таким важным. Пит Фрейд сказал: - Сделай модель какой-нибудь простой игрушки, Клаг. - Он говорил очень мягко. - Что-нибудь, что самостоятельные универмаги могли бы реализовать за несколько монет. Может быть, с одной движущейся деталью. Ты бы сделал несколько тысяч для него, правда, Джек? Если бы он принес действительно простую модель? Потом снова Клагу: - Принеси мне разработки, и я построю тебе прототипы. И, может быть, добуду анализ затрат. - Обернувшись к Джеку, он быстро объяснил: - В мое личное время, конечно же. Вздохнув, Ланферман ответил: - Можешь пользоваться нашими цехами. Но, пожалуйста, ради Бога, не гробь себя, пытаясь выручить этого парня. Клаг работал в игровом бизнесе и уже потерпел огромную неудачу, когда ты еще не закончил колледж. У него была куча возможностей, но он упустил все. Клаг мрачно уставился в пол. - Я один из самых-самых каких? - спросил его Ларс. Не поднимая головы, Клаг ответил: - Одна из самых живительных и конструктивных сил в нашем больном обществе. И вы, каких мало, никогда не должны страдать. После приличествующей ситуации паузы Ларс, Пит Фрейд и Джек Ланферман зашлись от смеха. - Ладно, - сказал Клаг. Как-то отрешенно, как побитая собака, безнадежно пожав плечами, он принялся собирать свои двенадцать крошечных солдатиков и цитадель-монитор. Он выглядел как никогда мрачным и потерянным. И было ясно, что он собирается уходить - что было для него весьма необычно. Такого еще никто не видывал и не слыхивал. Ларс сказал: - Пожалуйста, не пойми превратно нашу реакцию... - Ее нельзя не понять, - произнес Клаг каким-то далеким голосом. - Единственное, что вы все хотите услышать - что вы не потакаете больным наклонностям развращенного общества. Вам легче делать вид, что вы были куплены плохой системой. - Никогда в жизни мне еще не приходилось слышать такой странной логики, - сказал искренне удивленный Джек Ланферман. - А тебе, Ларс? Ларс сказал: - По-моему, я знаю, что он имеет в виду, только он не может высказать это. Клаг хочет сказать, что раз мы вовлечены в мир разработки и внедрения оружия, то мы чувствуем, что должны относиться ко всему свысока... Это наш великий и необходимый долг, как говорится во Всеобщей книге молитв. Люди, которые разрабатывают и производят устройства, взрывающие других людей, должны быть циниками. А мы на самом деле любвеобильные. - Да, - кивком подтвердил Клаг. - Именно так. Любовь является основой ваших жизней, всех вас троих. Вы все чувствуете ее, особенно вы, Ларс. Сравните себя с этой ужасной полицией и военными агентствами, которые и являются настоящими и страшными действующими лицами власти. Сравните свою мотивацию, в частности, с КАСН, или ФБР, или КВБ, и ГБ. Их основа... - Верхнее гастро-кишечное раздражение в основе моей жизни, - сказал Пит. - Особенно поздно вечером по субботам. - А у меня колические неприятности, - сказал Джек. - А у меня хроническое воспаление мочевого пузыря, - сказал Ларс. - Бактерии постоянно продолжают формироваться, особенно когда я пью апельсиновый сок. Клаг с грустью захлопнул свой чемодан с образцами. - Ну что ж, мистер Ланферман... - сказал он, постепенно отходя и волоча за собой огромный груженый чемодан так, будто воздух медленно вытекал из него. - Я ценю ваше время. Пит обратился к нему: - Запомни, что я тебе сказал, Клаг. Предоставь мне что-нибудь с одной движущейся деталью, и я... - Благодарю вас, - ответил Клаг и со смутным достоинством завернул за угол коридора. Он ушел. - Совершенно сумасшедший, - помолчав, сказал Джек. - Погляди, что Пит предложил ему: свое время и умение. А я предложил ему использовать наши цеха. А он ушел. - Джек покачал головой. - Я этого не понимаю. Я действительно не понимаю, что заставляет этого парня двигаться. После всех этих лет. - А мы действительно любвеобильны? - внезапно спросил Пит. - Я серьезно, мне надо знать. Ну, скажите же кто-нибудь. Последнее, неопровержимое слово осталось за Ланферманом. - А какая к черту разница? - сказал он. 11 И все-таки это имеет значение, думал Ларс, направляясь в сверхскоростном экспрессе из Сан-Франциско в Нью-Йорк, в свой офис. История управляется двумя принципами: принципом власти и, как выразился Клаг, целительным принципом. Или, попросту говоря, любовью. Рефлексивно он листал последний номер газеты, заботливо положенный перед ним стюардессой. Там был один хороший большой заголовок: "Новый Спутник". Не был запущен Нар-Востоком, сообщает ГБ. Всепланетные исследования по поводу его происхождения. ООН-3 ГБ просит рассмотреть эту проблему. Те, кто просил произвести расследование, как выяснил Ларс, были загадочной организацией, расплывчато называемой "Сенат Соединенных Штатов". Спикер: прозрачная тень, именуемая Президент Натан Шварцкопф. Как и Лига Наций, подобные страны увековечивали сами себя, даже если прекращали быть густой похлебкой и шагающим вперед сообществом. И в СССР подобная бесполезная общность, называемая Верховным Советом, сейчас нервно повизгивала, чтобы найти хоть кого-нибудь заинтересованного в без вести пропавшем новом спутнике, одном из более чем семи сотен подобных. И все же единственном в своем роде. - Я могу позвонить? - обратился Ларс к стюардессе. К его креслу поднесли и подключили видеофон. И вот он уже разговаривал с ярко освещенным экраном на контрольном пункте в Фестанг-Вашингтоне: - Мне нужен генерал Нитц. - Он дал свой номер кода, все двадцать составляющих. Набрал их все, касаясь кнопок видеофона большим пальцем. Многие мили связанных между собой устройств проанализировали и передали его отпечатки в пульт управления подземного _к_р_е_м_л_я_, и автономная замкнутая линия послушно подключила его к живому функционеру, который был первым в долгой прогрессии, действующей как щит между генералом Нитцем и - ну, скажем, - действительностью. Экспресс начал постепенное планирование и стал медленно снижаться к аэропорту "Уэйн Морз" в Нью-Йорке как раз в то время, когда Ларс, наконец, пробился к генералу Нитцу. Материализовалось лицо, напоминающее морковку: широкое вверху и узкое к низу, с горизонтальными, грязноватыми, глубоко посаженными коническими глазками и седыми волосами, которые были похожи - они даже могли быть приклеены - на искусственные. А затем согнутый в области трахеи, красивый, полный знаков отличия, твердый, как черное железо, воротник обручем. Сами медали, внушительные на вид, нельзя было рассмотреть сразу. Они были вне поля видеокамеры. - Генерал, - сказал Ларс. - Я полагаю, Правление уже собралось. Я должен приехать сразу? Несколько сардонически - ибо такова была его манера общения - генерал Нитц промяукал: - Зачем, мистер Ларс? Скажите мне, зачем? Вы собираетесь заставить их слушать, поднявшись до потолка этой второразрядной комнаты или забросав стол конференц-зала посланиями из сверхмира? - Их? - в замешательстве спросил Ларс. - Что вы имеете в виду, генерал? Генерал Нитц отключился. Перед Ларсом был пустой экран, вакуум, эхом повторяющий голос Нитца. Конечно, размышлял Ларс, по отношению к таким величинам он сам был ничтожеством. У генерала Нитца было полно других проблем, о которых надо было волноваться. Потрясенный, Ларс откинулся в кресле и выдержал довольно резкую посадку корабля, торопливую посадку, как будто пилот хотел как можно скорее убраться с небес. Сейчас неподходящий момент для сведения счетов с Нар-Востоком, подумал Ларс. Наверное, они так же нервничали, как и ООН-3 ГБ, если не больше... Если только правда, что не они запустили спутник. А мы делаем вид, что верим им. Они, в свою очередь, верят нам. Слава Богу, мы можем общаться хотя бы в такой форме. Без сомнения, оба блока проверили всю эту мелюзгу: Францию, Израиль, Египет и турок. Но это не они. Поэтому, это вообще никто... Quod erat demonstrantum [Что и требовалось доказать (лат.)] Пешком он пересек военное летное поле и вызвал автономный хоппер. - Куда ехать, сэр или мадам? - спросил хоппер, когда Ларс сел в него. Это был хороший вопрос. Ему не хотелось ехать в Корпорацию. Что бы там оно ни было - это, в небе, - оно до смешном уменьшило его коммерческую деятельность, и, без сомнения, свело на нет даже деятельность Правления. Он, наверное, мог бы сказать машине, что его нужно доставить в Фестанг-Вашингтон - туда, куда ему действительно было необходимо попасть, несмотря на весь сарказм генерала Нитца. В конце концов, он был полноправным членом Правления, и когда оно собиралось на формальные сессии, имел право на них присутствовать. Но... Я не нужен им, понял он. Это действительно было просто. - Вы знаете где-нибудь хороший бар? - спросил он у хоппера. - Да, сэр или мадам, - ответила автономная сеть-схема машины. - Но сейчас только одиннадцать утра. В это время, только горячительные напитки. - Но я боюсь, - сказал Ларс. - Почему, сэр или мадам? - Потому, что боятся _о_н_и_, - ответил Ларс. Мой клиент, подумал он. Работодатель, или кем оно там является. Это Правление. Их беспокойство пошло по цепи и достигло меня. Интересно, как чувствуют себя простофили в таком случае? Может ли неосведомленность помочь при этом? - Дай мне видеофон, - приказал он машине. Потрескивая, вылез видеофон и застыл у него на коленях. Он набрал номер Марен в Париже. - Ты слышала? - спросил он, когда ее лицо, как серая миниатюра, наконец появилось на экране. Это был даже не цветной видеофон - схема была просто древней! Марен сказала: - Я рада, что ты позвонил. Сейчас все что угодно можно увидеть. Это невероятно... - А это не ошибка? - перебил ее Ларс. - Они не запускали этот новый спутник? - Они клянутся. Они подтверждают это. Умоляют поверить им. Ради Бога, Матери, Русской земли. Назови как угодно! Но самое ненормальное - это то, что они - я говорю о самых высоких чиновниках, - все двадцать пять мужчин и женщин в БезКабе - они действительно заискивают перед нами. Никакого достоинства, никакой сдержанности. Может быть, они чувствуют за собой какую-то невероятную вину, не знаю. - Она выглядела уставшей, ее глаза потеряли блеск. - Нет, - сказал он. - Это просто славянский темперамент. Это такая манера общения. Как и их ругательства. А что они такое предложили? Или это пошло сразу в Правление, а не через нас? - Сразу в Фестанг. Все линии открыты. Те, которые так проржавели, что не могли даже передать сигнал. И все же они открыты. Сейчас их используют - может быть потому, что на другом конце провода все так громко орут, Ларс, как перед лицом Бога. Один из них даже _п_л_а_к_а_л_. Ларс сказал: - При таких обстоятельствах ясно, почему Нитц отключился. - Ты разговаривал с ним? Ты правда дозвонился до него? Послушай... - Ее голос был спокоен, хотя она говорила громко. - Уже была предпринята попытка направить оружие на неизвестный спутник. - Неизвестный... - как эхо, изумленно повторил он. - И роботизированные команды с вооружением исчезли. Они были по уши защищены, но их больше там нет. - Наверное, они снова превратились в атомы водорода, - сказал Ларс. - Тогда нам повезло, - ответила Марен. - Ларс? - Да. - Тот советский официальный представитель, заплаканный, был военным. - Меня раздражает, что я в мгновение ока перестал быть нужным, как Винсент Клаг. Это действительно жуткое чувство. - Ты должен что-то делать. Ты не можешь даже плакать. Он кивнул. - Ларс, - сказала Марен, - ты понимаешь, сейчас все открыты. Правление БезКаба - _о_н_и _т_о_ж_е _о_т_к_р_ы_т_ы_, сейчас _н_и_к_т_о н_е _з_а_к_р_ы_т_. И даже здесь. Вот почему возникло слово "неизвестный". Это самое плохое слово из всех, что я слышала! У нас есть три планеты и семь лун, о которых мы думаем, как о "нас", и тут вдруг... - Она угрюмо сжала губы. - Можно, я скажу тебе? - Да, - кивнула Марен. - Мой первый импульс был... Выпрыгнуть, - хрипло сказал он. - Ты сейчас летишь? В хоппере? Он кивнул, не в силах сказать ни слова. - Хорошо, лети сюда, в Париж. Это стоит того. Давай! Приезжай сюда, и мы будем вместе. - Я не могу этого сделать, - сказал Ларс... Я выпрыгну где-нибудь по дороге, подумал он. Он увидел, что и она поняла его мысль. Ровно, с огромной женской, земной, материнской холодностью, этим сверхъестественным самообладанием, которое женщина может проявить, когда захочет, Марен сказала: - Послушай-ка, Ларс. Слушай! Ты слышишь? - Да. - Приземлись. - Хорошо. - Кто твой врач? Кроме Тодта? - У меня нет другого врача, кроме Тодта. - А адвокат? - Вилл Сойер. Ты его знаешь. Тот парень, с головой как сваренное вкрутую яйцо. Только свинцового цвета. - Прекрасно, - сказала Марен. - Ты приземлишься рядом с его офисом. И заставишь его написать то, что называется предписанием нижестоящему органу. - Я не понимаю. - Он чувствовал себя маленьким мальчиком, послушным, но смущенным. Столкнувшимся с фактами, стоящими за пределами его понимания. - Предписание нижестоящему органу должно быть передано в Правление, - сказала Марен. - В нем будет требование, что ты имеешь право заседать на сессии. Это твое законное право, черт возьми! Именно это я хочу сказать. У тебя есть законное, полученное от Бога право войти в этот конференц-зал в к_р_е_м_л_е_, занять свое место и участвовать во всем, что там происходит. - Но, - хрипло возразил он, - мне нечего им предложить. У меня ничего нет. Ничего! - Все-таки ты должен там быть, - сказала Марен. - Меня не беспокоит этот навозовоз в небе. Я волнуюсь за тебя. И к его великому изумлению она заплакала. 12 Спустя три часа - столько понадобилось его адвокату, чтобы найти члена Верховного Суда и чтобы тот подписал предписание - Ларс сел в прямой пневмопоезд и примчался из Нью-Йорка вдоль побережья в Фестанг-Вашингтон. Все путешествие заняло восемьдесят секунд, включая время торможения. Затем он очутился в колонне наземного транспорта в центре города на Пенсильвания-авеню, двигаясь по направлению к нарядному абстрактному скромному наземному зданию, который и был входом в основной подземный к_р_е_м_л_ь_ Фестанг-Вашингтона. В пять тридцать вечера он стоял с доктором Тодтом перед опрятным молодым офицером ВВС, держащим лазерное ружье. И молча протянул ему предписание. Это заняло некоторое время. Предписание должно было быть прочитано, изучено, подтверждено, подписано целым рядом должностных лиц, оставшихся от администрации Хардинга. Но вот наконец они с доктором Тодтом уже спускались в бесшумном гидравлическом лифте под землю. В самое подземелье, на самый низкий уровень. С ними в лифте был армейский капитан, бледный и напряженный. - Как вам удалось сюда проникнуть? - спросил его капитан. Было ясно, что он был здесь курьером или исполнял какие-нибудь подобные глупые поручения. - Как вам удалось обмануть всю охрану? - Я наврал им, - ответил Ларс. Продолжения разговора не последовало. Двери лифта распахнулись, они вышли. Ларс, вместе с доктором Тодтом, который молчал всю дорогу и во время процедуры представления предписания. Они все шли и шли, пока не достигли последнего и самом изощренного поста охраны, который окружал Правление ООН-3 ГБ в его комнатах во время сессий. Ларс с гордостью отметил про себя, что оружие, там и сям направленное прямо на него и доктора Тодта, изготовлено по проектам Корпорации Ларса. В тонюсенькую щель в прозрачной, но непробиваемой перегородке от пола до потолка он сунул все свои документы. На противоположной стороне гражданское лицо, с седыми волосами, с настороженным выражением лица, и даже, пожалуй, мудростью, написанной на его несколько хищных чертах, склонившись над документами, подтверждающими личность Ларса, и его предписанием. Он довольно долго разглядывал их... нет, все-таки не чересчур долго. Кто бы что ни сказал в подобной ситуации. Через настенное переговорное устройство престарелый представительный мужчина произнес: - Вы можете войти, мистер Паудердрай. Но сопровождающий вас - нет. - Это мой доктор, - сказал Ларс. Седовласый ответил: - Да хоть бы и ваша мамаша!.. Перегородка раздвинулась ровно настолько, чтобы Ларс мог протиснуться внутрь. И в это же самое время зазвенел предупредительный колокольчик. - Вы вооружены, - заметил старик спокойно и протянул руку: - Давайте. Ларс вытянул из своих карманов для досмотра все. - Оружия нет, - сказал он. - Ключи, шариковая ручка, мелочь. Видите? - Оставьте все здесь. - Он указал, где именно. Ларс увидел открытое в стене окошечко. Через него служащая с тяжелым взглядом протягивала проволочную корзинку. Он опустил в корзинку все содержимое своих карманов, затем, по инструкции, свой пояс с тяжелой металлической пряжкой, и, наконец (как во сне, подумалось ему), свои туфли. В носках он подошел к большой комнате, уже без доктора Тодта, открыл дверь и вошел. Сидящий за столом главный помощник генерала Нитца, Майк Доубровский, также в чине генерала, но с тремя звездами, взглянул на него. Без всякого выражения на лице он кивнул Ларсу в знак приветствия и безапелляционно указал ему на свободное место рядом. Ларс бесшумно обошел его и сел. Дискуссия продолжалась без всякой паузы, без его представления как вновь прибывшего. Говорил специалист по носителям - Джин Какой-то. Он стоял, тоже без ботинок, жестикулировал и говорил, почти срываясь на крик. Ларс постарался придать своему лицу выражение почтительного внимания. Но на самом деле он чувствовал себя невероятно уставшим. Он просто отдыхал, стараясь не показывать этого. Он проник сюда. Все, что теперь происходило с ним, было просто расслаблением. - Вот, мистер Ларс, - внезапно прервал Джина Какого-то генерал Нитц, озадачив Ларса. Он сразу подтянулся в кресле, стараясь не шевелиться. - Я постарался прийти сюда как можно скорее, - промямлил он. - Мистер Ларс, мы сообщили русским - мы знаем, что они лгут, - сказал генерал Нитц. - Это они запустили ВХ-З, как мы называем этот новый спутник. Они нарушили пункт 10 Протоколов по внедрению 2002 года. Таким образом, если они в течение часа не признают, что запустили спутник, мы намерены выпустить боевую ракету и сбить его. Последовала тишина. Казалось, генерал Нитц ждал, что Ларс скажет что-нибудь. И Ларс спросил: - И что же ответило Советское правительство? - Они ответили, - ответил за начальника генерал Майк Доубровский, - что были бы счастливы направить свои собственные станции слежения за космическими объектами на спутник для того, чтобы наша ракета была направлена точно на него. И они уже сделали это. Фактически, они спонтанно предоставили дополнительный материал, касающийся скрученного поля, которое было зарегистрировано их приборами, а нашими нет. Искажение вокруг ВХ-З, которое несомненно поддерживается там с целью дезориентировать термотропную ракету. - Я думал, вы уже направили туда команду роботов - перцептивных экстензоров оружия, - сказал Ларс. Порче паузы генерал Нитц вновь заговорил: - Если вы, Ларс, хотите дожить до ста лет, то всякому, кого встретите, включая меня, будете говорить, что никакая команда подобных роботов не была послана. И в таком случае, измышление о том, что эта "команда" испарилась, было не чем иным, как выдумкой этих вонючих репортеров из местных газет. А если и этого будет недостаточно, то, в таком случае, это преднамеренное выдуманное сообщение в поисках сенсаций со стороны этого ТВ-существа, как там его зовут? - Счастливый Бродяга, - сказала Молли Ньюмэнн, одна из сокомов. - Подобное этому Бродяге создание будет, естественно, мечтать о том, чтобы сохранить свою аудиторию, верящую в то, что у него есть доступ сюда, в Фестанг-Вашингтон. - Затем генерал добавил: - А у него его нет. Нравится им это или нет. Помолчав, Ларс спросил: - А что теперь, генерал? - Что теперь? - Генерал Нитц сложил руки на лежащей перед ним пачке принятых документов, микродокладов, сообщений, отдельных незначительных бумаг, занимавших часть его огромного стола. - Ну, Ларс... Он взглянул вверх, на его уставшем, похожем на морковку лице возникло почти неуловимое, невероятно беспомощное удивление. - Как это ни странно может звучать, Ларс, кое-кто в этой комнате, полноправный участник этого собрания, предложил (вы будете просто смеяться), чтобы мы попытались заставить вас войти в один из этих ваших актов с песнями и танцами, ну, с этими, банджо и негром-певцом, в ваши... - Похожие на морковку черты лица искривились. - Трансы. Вы могли бы получить оружие из безмерного космоса, Ларс? Честно, сейчас? Вы могли бы достать нам что-нибудь, чтобы мы взяли этот ВХ-3? Только, Ларс, пожалуйста, не морочьте мне голову. Просто скажите "нет", и мы даже не будем голосовать за то, чтобы вы покинули нас, а просто продолжим совещание и попробуем придумать что-нибудь еще. - Нет, не могу, - сказал Ларс. На мгновенье глаза генерала Нитца заблестели. Это, возможно, было, хотя и вряд ли, сострадание. Но что бы там ни было, это продолжалось всего лишь мгновение. Затем взгляд его снова стал ироническим. - Во всяком случае, вы честны, а именно этого я и просил. Попросишь отрицательного ответа, получишь отрицательный ответ. - Его смех был похож на лай. - Он мог бы попытаться, - произнесла странно высоким, типично дамским голосом одна из женщин. - Да, - согласился Ларс, стараясь успеть высказаться до того, как генерал Нитц перехватит нить разговора и помчится вперед. - Разрешите, я объясню. Я... - Не объясняйте, - медленно сказал генерал Нитц. - Пожалуйста, как личное одолжение мне, Ларс. Это миссис Доскер из БезКаба. Я не успел рассказать вам, но... - Он пожал плечами. - Имея это в виду, не надо бездумно пересказывать нам то, что вы можете сделать, а что нет. Мы здесь н_е _п_о_л_н_о_с_т_ь_ю _о_т_к_р_о_в_е_н_н_ы_ из-за присутствия миссис Доскер. - Обратившись к представителю генерал спросил: - Ведь вы понимаете, не правда ли, Мин? - И все же я думаю, - ответила миссис Доскер, - что ваш медиум по оружию мог бы попытаться. - Она раздраженно пошелестела своими микродокументами. - А как насчет вашего? - резко спросил генерал Доубровский. - Эта ваша девушка, Топчева? - Насколько мне известно, - сказала миссис Доскер, - она... - Она помедлила, ей, вероятно, тоже посоветовали не быть до конца откровенной. - Умерла, - резко выпалил генерал Нитц. - О, нет, - воскликнула миссис Доскер, испуганно взглянув на него - так учитель баптистской воскресной школы бывает шокирован непристойным словом. - Нагрузка, должно быть, убила ее, - лениво сказал Нитц. - Нет, мисс Топчева всего лишь... всего лишь в шоке. Но тем не менее, она полностью понимает, что происходит. Она сейчас находится под воздействием транквилизаторов в Институте имени Павлова в Нью-Москве, и в настоящее время не может работать. Но она _н_е _у_м_е_р_л_а_. - Когда? - спросил ее один из сокомов, некая нулевая величина мужского пола. - Она скоро выйдет из состояния шока? Хоть приблизительно? - В течение нескольких часов, мы надеемся, - с чувством произнесла миссис Доскер. - Хорошо, - сказал генерал Нитц неожиданно живым голосом. Он потер руки, скривил лицо, показав свои желтые неровные зубы. Обращаясь к Ларсу, он произнес: - Паудердрай, мистер Ларс, Ларс, или как там вас, - я очень рад, что вы пришли сюда, действительно. Я знал, что так и будет. Люди, подобные вам, не могут оставаться в подвешенном состоянии. - Такого рода люди... - начал было Ларс, но генерал Бронштейн, сидевший на противоположном от Доубровского конце стола, бросил на него такой взгляд, что он немедленно замолк. И, Боже мой, - покраснел. Генерал Нитц сказал: - Когда вы в последний раз были в Фэрфаксе, Исландия? - Шесть лет назад, - ответил Ларс. - А до этого? - Никогда. - Вы бы хотели съездить туда? - Я бы поехал куда угодно. Я бы поехал хоть к самому Богу. Да, я был бы рад поехать туда. - Прекрасно, - кивнул генерал Нитц. - Она должна уже выйти из шока, скажем, к полуночи по вашингтонскому времени. Да, миссис Доскер? - Именно, - ответила представитель БезКаба, несколько раз кивнув головой, похожей на огромную бесцветную тыкву на толстом стебле. - Вы когда-нибудь пробовали работать с другим медиумом по оружию? - Специалист по носителям - и это мог быть только спец по носителям - обратился к нему. - Нет. - К счастью, Ларсу удалось произнести это ровным голосом. - Я был бы рад соединить свои способности и многолетний опыт со способностями и опытом мисс Топчевой. Кстати... - Он помолчал немного, пытаясь найти политический подтекст, чтобы закончить свою фразу. - Я уже размышлял о том, что подобное объединение было бы высокоэффективным для обоих блоков. Нарочито небрежно генерал Нитц сказал: - У нас есть этот психиатр в Клинике Воллингфорд. Сейчас нам предложили трех новых медиумов по оружию - я правильно образовал множественное число? Нет, которые еще не совсем проверены, но которых мы могли бы привлечь. - С внезапной резкой прямолинейностью он обратился к Ларсу: - Вам это не понравится, мистер Ларс, вам это все покажется ненужным. Поэтому мы пока обойдемся без вас. Временно. Правая рука генерала Нитца сделала какое-то тикообразное движение. В дальнем конце комнаты молодой офицер-адъютант наклонился и щелкнул видеоприбором. Разговаривая в закрепленный на горле микрофон, офицер связался с людьми, не присутствующими в комнате, затем, выпрямившись, махнул рукой по направлению к видеоприбору, показывая, что сейчас все должно быть готово. В видеоприборе показалось лицо, мистический источник сущности человека. Экран слегка подрагивал - сигнал был передан с довольно далекой точки с помощью спутника. Указывая на Ларса, генерал Нитц спросил: - Может наш парень поломать голову вместе с вашей девочкой? На видеоэкране глаза находящегося на огромном расстоянии лица внимательно рассмотрели Ларса, в то время как стоящий у микрофона молодой офицер переводил. - Нет, - сказало лицо с экрана. - Почему нет, маршал? - спросил Нитц. Это было лицо самого главного человека и властелина в Нар-Востоке, Председателя Центрального Комитета Коммунистической Партии и Секретаря БезКаба. Человек на экране, высказавшийся против такого соединения, был советский маршал Максим Папонович. И этот человек, власть которого была безгранична, произнес: - Мы должны держать ее в стороне от средств массовой информации. Она, знаете ли, больна. Я сожалею. Жаль. - И похожий на кота Папонович со скрытым огнем в глазах наблюдал за реакцией Ларса, словно читая его давно расшифрованный и хорошо известный код. Почтительно приподнявшись, Ларс сказал: - Маршал Папонович, вы делаете чудовищную ошибку. Мисс Топчева и я могли бы найти какой-нибудь выход из положения. Разве Советский Союз не хочет найти какое-нибудь решение в создавшейся отвратительной ситуации? Лицо, явно ненавидящее его, продолжало противостоять ему с экрана. - Если мне не разрешено сотрудничать с мисс Топчевой, - сказал Ларс, - то я обеспечу безопасность Запад-Блока и затем распрощаюсь со всем этим. Я прошу вас изменить свое решение ради защиты миллиардов людей в Нар-Востоке. И я готов публично осветить попытку соединения наших отдельно взятых талантов, независимо от того, каковы будут выводы этого формального Правления. У меня есть непосредственный выход на средства массовой информации - например, репортеры Счастливого Бродяги. И ваш отказ... - Да, - оборвал его маршал Папонович. - Мисс Топчева будет в Фэрфаксе, Исландия, в течение следующих 24 часов. А на его лице было написано: "Вы заставили нас сделать то, что мы, собственно, и _с_о_б_и_р_а_л_и_с_ь_ сделать. И вы взяли на себя всю ответственность. Таким образом, если последует провал, то в этом можно будет винить вас... Итак, мы выиграли. Спасибо". - Благодарю _в_а_с_, маршал, - сказал Ларс и снова сел. Ему было совершенно наплевать, был ли он игрушкой в чьих-нибудь руках или нет. Главное для нею было то, что в течение следующих суток он наконец мог встретиться с Лилей Топчевой, 13 Из-за деликатной психической болезни мисс Топчевой Ларсу бессмысленно было прямо сразу ехать в Исландию. И, таким образом, у него было время, чтобы осуществить проект, предложенный Марен. Лично, а не с помощью видеофона, он добрался до посольства Советского Союза в Нью-Йорке, вошел в арендованное за огромную сумму современное здание и у первой же девушки за столом спросил об Акселе Каминском. Казалось, все посольство обезумело. Преобладало смятение, как будто весь штат возводил надолбы или дружно жег папки с документами, или, по крайней мере, перемешался за чайным столом на манер "Алисы в Стране Чудес". Кто-то получает чистую чашку, решил Ларс, наблюдая, как советские официальные лица, большие и маленькие, пробегали мимо, а кто-нибудь и грязную. Руководство, несомненно, получает первое из двух. Большинство, состоящее из простофиль, обнаружит себя замененным при таких неблагоприятных обстоятельствах. - В чем дело? - спросил он неуклюжего прыщавого штатского, который сидел, быстро просматривая то, что вблизи оказалось снимками неизвестного происхождения, сделанными КАСН. На штампованном английском молодой человек пропищал: - Было заключено соглашение с ООН-3 ГБ об использовании офисов на первом этаже как места для обмена информацией. - В добавление к этому, радуясь, что можно прервать работу, не дающую никакого практического результата, он сказал: - Естественно, _н_а_с_т_о_я_щ_и_м_ местом встречи будет Исландия, а это все для обычных дел. - На его нечистом лице было выражено явное неудовольствие от этого половодья навалившихся на него новых забот. Не неизвестный спутник волновал этого мелкого клерка во вселенной официального. Однообразие работы, навязанное ему сложившейся ситуацией, ситуацией, размышлял Ларс, которая, возможно, затянет молодого человека на многие годы в свои мучительные неразрешимые проблемы. Оба блока передавали друг другу неисчислимые горы научных, технических, культурных и политических статей, которые затем, подобно картам старых дев, становились всеобщим достоянием. Оба блока пришли к согласию по вопросу о том, что едва ли есть необходимость содержать огромную сеть профессиональных шпионов. Таких как КАСН или секретные национальные полицейские учреждения, которые выкрадывают копии абстрактных документов о выращивании молочных сортов соевых бобов в районах, занятых тундрой, на северо-востоке СССР. Количество всех нерассортированных бумаг по этой теме накапливалось ежедневно в таких объемах, что грозило затопить само море бюрократии. - Мистер Ларс! Ларс встал. - Мистер Каминский! Как поживаете? - Ужасно, - ответил Каминский. Он выглядел уставшим, переработавшим, как отличный механик на пенсии. На его щеках проступил лихорадочный румянец. - Эта чертова штука там, наверху. Кто они такие? Вы задавались этим вопросом, мистер Ларс? - Да, мистер Каминский, - терпеливо ответил ему Ларс. - Да, я спрашивал себя об этом. - Хотите чаю? - Нет, спасибо. - Знаете ли вы, - сказал Каминский, - что только что заявил ваш новый телемедиум? Я поймал его в своем офисе, он издал такой бренчащий звук, которым пользуется для привлечения внимания, а затем замолчал. - С посеревшим лицом он продолжал: - Простите меня за то, мистер Ларс, что я приношу плохие новости, как тот спартанец о битве при Фермопилах. Но... теперь уже на орбите находится второй неизвестный спутник. Ларс не смог придумать, что бы ответить ему. - Давайте пойдем в мой офис, - сказал Каминский, проводя его сквозь суматоху и беспорядок к маленькой боковой комнатке. Он закрыл за собой дверь и повернулся лицом к Ларсу. Затем заговорил уже медленнее, почти без истеричных ноток старого уставшего человека: - Чай? - Нет, спасибо. - Пока вы меня ждали, они запустили еще один. Таким образом, мы знаем, что они могут запустить все, что им захочется. Хоть сотню, если им заблагорассудится. Но это наше небо. Подумать только! Работать не где-нибудь вокруг Юпитера или Сатурна, в тех параметрах, где мы держим только патрульные корабли и спутники; а здесь! Они перешли все границы! - Потом он добавил: - Хотя им, наверное, это раз плюнуть. Эти два спутника несомненно были запущены с кораблей. Они "откладывали" их, как курица яйца, но не запустили на орбиту, а оставляли на корабле. Но ведь никто не видел никаких кораблей! Ни один монитор ничем не зафиксировал! Корабли незнакомой нам нематериальной интерсистемы. А мы всегда думали... - Мы думали, - сказал Ларс, - что субэпидермальные грибковые формы с Титана, которые походили на предметы повседневного обихода, были великим неземным противником. Нечто, выглядевшее как ваза, когда вы отворачивались, просачивалось в вашу кожу и превращалось в сальник, который надо было извлекать хирургическим путем. - Да, - согласился Каминский, - я их терпеть не мог. Я видел однажды такое, но не в форме псевдопредмета, а в форме кисты, как вы описываете. Уже подготовленное для кобальтовой бомбардировки. - Он действительно выглядел очень больным. - Но, мистер Ларс, разве это нам ничего не говорит? Мы же знаем, какие могут быть возможности. Я хочу сказать, что мы скорее знаем, чего _н_е _з_н_а_е_м_. - Никакие самые мощные перцептивные экстензоры не подобрали ключа к происхождению этих... - Единственное слово, которое до сих пор Ларсу приходилось слышать, было "неизвестный". - Этих противников, - докончил он. Каминский сказал: - Извините, мистер Ларс. Мы с вами можем говорить часами о всякой ерунде. Что вы хотели, сэр? Наверное, не только услышать плохие новости. А что-то еще. - Он налил себе холодного черного чаю. - Я должен встретиться в Фэрфаксе с Лилей Топчевой, как только позволит ее психическое состояние. Тогда, в том кофейном магазинчике, вы спрашивали меня о деталях к... - Никакая сделка уже не нужна. Я забыл номер оружия. Мы сейчас не занимаемся внедрением, мистер Ларс. Мы никогда не будем заниматься внедрением. Ларс промычал что-то нечленораздельное. - Да, - продолжал Каминский. - Больше никогда. Вы и я - не личности. Вы и я, как этнологические сообщества - Восток, Запад, - поднялись из дикости и растрат, и стали умными, и стали приятелями, заключали сделки, знаете ли, пожимали руки друг другу, наши подписи стояли на Протоколах 2002 года. Мы возвращаемся вспять к существованию, как там говорится в иудейско-христианской Библии? Без листьев?.. - Нагими, - сказал Ларс. - А теперь по улицам ходит сплошная джинса, - сказал Каминский, - или как вы их называете? Наивный болван. Наивный болван читает в гомозете о двух новых "не-наших-вроде-бы спутниках" и, наверное, немного волнуясь, спрашивает себя: "Интересно, какое новое оружие лучше других справится с этим небесным телом. Это? Нет? Тогда это? Или то?" - Каминский жестом обрисовал несуществующее оружие, которое могло заполонить его маленький офис. Горечь в его голосе зазвучала как плач. - В четверг, первый Их-спутник. Пятница, второй Их-спутник. И вот в субботу... - В субботу, - сказал Ларс, - мы используем оружие под номером 241 в каталоге - и война окончена. - 241, - хмыкнул Каминский. - Звонит звонок, благодарю вас. Оно для использования исключительно против экзоскелетных форм жизни, растворяет ростковые субстанции и делает - яйцо-пашот, верно? Да, наивному болвану это понравится. Я припоминаю, как люди из КАСН добыли пиратским способом видеопленку с 241-ым в драматическом сюжете. Это хорошо, что вы можете отличить ростковую форму жизни на Каллисто от низкорастущих, иначе визуальная демонстрация не была бы такой впечатляющей. Даже я был тронут. Там, внизу под Калифорнией, в катакомбах Ланферманз. Должно быть, захватывающе наблюдать процессы созидания на разных стадиях. Правильно? - Правильно, - каменно ответил Ларс. Каминский взял со своего стола ксерокопированный документ в одну страницу, для этого дня и времени это было весьма необычно. - Это получено из достоверных источников, и нам сюда, в-советское посольство, должны предоставить информацию для Запад-Блока. Н_е_о_ф_и_ц_и_а_л_ь_н_у_ю_, как вы понимаете. "Утечка информации". Гомозеты и телерепортеры "слышат" обсуждение и получают общее представление о планах Нар-Востока и так далее. - Он швырнул документ Ларсу. Быстро взглянув на него, Ларс тотчас же увидел стратегические намерения БезКаба. Потрясающе, думал Ларс, читая одну страничку ксерокопированного документа Нар-Востока. Им ничего не стоит вести себя просто по-идиотски! Просто они хотели обезопасить себя от того, что этот идиотизм будет навязан им. И прямо сейчас. Не после того, как будет прослежен путь этих чужаков, понял он, или мы уступим им, а в любом случае. Папонович, Нитц и прочие безымянные марионетки второразрядного значения что-то там царапают суетливо не для того, чтобы защитить четыре миллиарда живых существ от сверхугрозы, которая висит в буквальном смысле слова у них над головами. А чтобы снять самих себя с крючка! Чертовы ублюдки! Тщеславие человека. Даже в самых высоких сферах. Каминскому же он сказал: - Я извлек из этого документа новую теорию о Боге и Мироздании. Каминский кивнул и вежливо застыл, как восковая фигура, в ожидании продолжения. - Я внезапно понял всю историю Падения Человека, - продолжал Ларс. - Почему все пошло вкривь и вкось. Это все одна великая Белая Бумага. - Вы очень мудры, - сказал Каминский с вялым одобрением. - Я согласен. Мы знаем, не так ли? Создатель все испортил. И вместо того, чтобы исправить ошибку, состряпал внешнюю историю, которая доказывала ответственность за все кого-то другого. Какой-то мистический безбожник з_а_х_о_т_е_л_, чтобы все шло именно так. - Итак, мелкая сошка при заключении контракта на Кавказе, - сказал Ларс, - может потерять свой правительственный контракт и предстать перед судом. Директор автоматического завода - я не могу назвать ни его имени, ни названия завода, раскроет для себя нечто, чего не знал. - Сейчас он уже знает, - сказал Каминский. - А теперь скажите-ка. Почему вы здесь, в посольстве? - Мне нужна хорошая фотография, объемная и в цвете, возможно, даже пленка, если у вас такое имеется, мисс Топчевой. - Конечно. Но разве вы не можете подождать всего день? - Мне хотелось бы быть подготовленным заранее. - Почему? - Каминский остро, с проницательностью старого человека взглянул на него. Ларс сказал: - Вы ничего не знаете о свадебных фотографиях. - А! Сюжеты многих пьес, опер, героических легенд. До самой смерти, унесу с собой в могилу... Вы что, серьезно, мистер Ларс? В таком случае, у вас действительно проблемы. Как говорят здесь, ваши запад-блоковские проблемы. - Я знаю. - Мисс Топчева сморщенная, высушенная кожаная кошелка. Должна бы просто сидеть в стареньком домишке, не имей она таланта медиума. Этот удар вконец расстроил нервы Ларса, и он почувствовал, что каменеет. - Вы только что были убиты, мистер Ларс, - сказал Каминский. - Я прошу прощения. Психологический эксперимент в стиле Павлова. Я сожалею и прошу прощения. Но подумайте. Ведь вы едете в Фэрфакс, чтобы спасти четыре миллиарда. А не найти замещение своей любовнице Марен Фейн, вашей Liebenshfcht [любовнице (нем.)], сожительнице в настоящий момент. Которую вы нашли, чтобы заменить - как было ее имя? Бэтти? Ту, у которой, по сообщению КАСН, были премиленькие ножки... - О Господи, - проговорил Ларс, - вечно это КАСН! Превращающее живые вещи в информацию, которую продают на сантиметры... - Причем любому покупателю, - заметил Каминский. - Вашему врагу, вашему другу, жене, нанимателю или, что еще хуже, нанимателям. Агентство, на котором шантаж нарастает, как плесень. Но, как вы выяснили на той размазанной фотографии мисс Топчевой, кое-что всегда остается в тени. Чтобы вы продолжали забавляться. Чтобы было ясно, что вам все еще что-то нужно. Послушайте, мистер Ларс, у меня есть семья: жена и трое детей в Советском Союзе. Эти два спутника в нашем небе - они могут их убить и так добраться до меня. Они могут попасть и в вас, если ваша любовница в Париже умрет как-нибудь ужасно - от эпидемии, радиации или... - Ладно, хватит вам... - Я просто хочу попросить вас, вот и все. Вы будете в Фэрфаксе и, пожалуйста, сделайте так, чтобы с вами ничего подобного не случилось. Я молю Господа, чтобы вы и Лиля Топчева выдумали какой-нибудь шедевр, который стал бы щитом: мы как дети, играющие под защитой отцовского оружия. Понимаете? И если вы забудете об этом... Каминский вытащил ключ и открыл старомодный ящик своего стола. - Это мое собственное. Здесь указана дата. - Это была разрывная автоматическая капсула, которую он поднял, аккуратно отводя от Ларса ствол. - Как официальный представитель организации, которая никогда не повернет вспять, но будет вынуждена быть сожженной, уничтоженной и прекратить свое существование, я могу предложить вам свеженькую новость. Прежде чем вы отправитесь в Фэрфакс, вам скажут, что возвращение невозможно. Мы где-то сделали ошибку. Корабль-перехватчик или огромный орбитально-радиусный мониторный солнечный спутник подвели нас. Может быть, поэтому система переключений или перцептивный экстензор ничего не смогли сделать. - Он пожал плечами, положил автоматическое ручное оружие обратно в ящик стола и старательно запер его ключом. - Что-то я начал проповедовать. Ларс сказал: - Вам стоит повидать психиатра, пока вы все еще в Запад-Блоке. - Развернувшись, он вышел из офиса Каминского. Распахнул дверь и очутился в суете заполненных деятельными людьми главных комнат. Следовавший за ним Каминский остановился на пороге и произнес: - Я бы и сам сделал это. - Сделали бы что? - быстро обернувшись, спросил Ларс. - С помощью том, что я показал вам запертым в столе. - А, - кивнул Ларс. - Хорошо. Я запомню. Затем он молча прошел мимо снующих туда-сюда мелких бюрократов посольства через парадную дверь на улицу, Они сошли с ума, подумал он. Они все еще верят, что в напряженной ситуации, когда действительно нужно, вопросы решаются именно таким путем. Их эволюция за последние пятьдесят лет произошла только на поверхности. Внутри они остались точно такими же. Таким образом, перед нами не только присутствие двух незнакомых спутников, кружащих над нашим миром, понял Ларс. Нам придется также выдержать и пережить в этих неподходящих для стресса обстоятельствах возврат к обнаженному мечу прошлого. Таким образом, все договоры, пакты и соглашения, - это все обман. Все мы - и Запад, и Восток - разделили это заблуждение. Это такая же наша вина, как и их, желание верить и выбирать ровную дорожку. Посмотрите на меня теперь. В таком состоянии я направился прямиком в советское посольство. И вот что получилось. Старинное автоматическое ручное оружие, чтобы не случилось со мной ненароком чего-нибудь, было направлено в потолок - вместо моей груди. Но этот человек был прав. Каминский сказал мне правду, не поднимая громкого шума и не впадая в истерику. Если нам с Лилей ничего не удастся, мы будем уничтожены. Блоки обратятся еще к кому-нибудь за помощью. Невероятная ноша свалится на Джека Ланфермана и его инженеров, особенно на Пита Фрейда. И да поможет им Бог, потому что если они тоже не смогут ничего сделать, они последуют за Лилей и мной в могилу. Могила, подумал он. Тебя однажды спрашивали, в чем твоя бела. Я могу показать тебе. Это здесь. Это я. Останавливая следовавший мимо хоппер, он вдруг понял одну вещь. Я даже нс смог достать того, за чем я пришел в это здание, - я не выудил у них четкой фотографии Лили. И в этом тоже Каминский был прав. Ларсу Паудердраю придется подождать до встречи в Фэрфаксе. Он не поедет туда подготовленным. 14 Позже этим же вечером, когда он уже спал в своей нью-йоркской квартире, пришли _о_н_и_. - С ней уже все в порядке, мистер Ларс. Не хотите одеться? Все остальное мы сложим и отошлем вам попозже. Мы идем прямо на крышу. Наш хоппер там. Люди из ЦРУ, или из ФБР, или Бог знает откуда, но в любом случае профессионалы, привыкшие выполнять свои обязанности в это время ночи, начали, к изумлению Ларса, шарить в ящиках его стола и шкафов и собирать все его вещи. Они молча и проворно; как заведенные машины, крутились вокруг него, и делали то, за чем их сюда направили. А он находился в сонном, каком-то животном, раздраженном и немом оцепенении. Но наконец, под действием всего происходящего, Ларс окончательно проснулся и бросился в ванную. Умывая лицо, он услышал, как один из полицейских обыденным голосом сказал ему: - Сейчас летают уже три спутника. - Три, - повторил Ларс, как слабоумный, разглядывая в зеркале свое заспанное помятое лицо. Волосы, как сухие водоросли, свешивались ему на лоб, и он машинально потянулся за расческой. - Три спутника. Но третий отличается от предыдущих, как сообщают станции слежения. - "Ежик"? - спросил Ларс. - Нет, просто не такой. Это не мониторная установка. Не сборщик информации. Первые две занимались именно этим, теперь, наверное, они уже выполнили свою задачу. - Они доказали, - произнес Ларс, - даже просто своим нахождением там, что мы не можем сбить их. - Никакое количество мудреного оборудования, запихнутого в эти спутники, не было необходимым, чтобы это доказать, они с таким же успехом могли быть полыми. У полицейских были серые форменные пальто, бритые головы, и они напоминали чересчур аскетичных монахов. Они поднялись на крышу дома. Стоящий справа от Ларса, краснолицый, сказал: - Насколько нам известно, сегодня днем вы были в советском посольстве. - Да, - подтвердил Ларс. - Это письменное предписание, которое вы имеете... - Оно просто запрещает им обращаться ко мне, - сказал он. - Я же могу разговаривать с ними. У них нет предписания. - Ну, и вам повезло? - спросил его полицейский. Это поставило его в тупик. Он задумался, нс зная, что ответить. Неужели этот любопытный хотел сказать, что люди из ФБР или ЦРУ знали, зачем он ходил к Каминскому? Наконец, когда они пересекали летное поле крыши, подходя к огромному правительственному кораблю знакомого класса истребителей с большим радиусом полета, Ларс сказал: - Ну, он высказал свою точку зрения. Если это можно назвать "Повезло". Хоппер поднялся. Нью-Йорк быстро остался позади, и теперь они летели над Атлантикой. Огоньки городов постепенно становились все меньше и меньше, пока не исчезли совсем. Ларс, оглядываясь назад, чувствовал волнующее, может, даже невротическое сожаление, он остро ощущал всепроникающую потерю. Потерю, которая ничем не сможет быть компенсирована, никогда. - Что вы собираетесь предпринять? - спросил его полицейский, управлявший хоппером. - Я произведу абсолютное, полное, всеобщее, утомительное, святошеское, безусловное впечатление, - сказал Ларс, - что я искренний, наивный, открытый, честный, правдивый, многословный, болтливый... Один из полицейских бросил ему резко: - Ты кретин - ведь наша жизнь поставлена на карту! Ларс мрачно ответил ему: - А ты - мошенник. Полицейский, вернее, оба полицейских - кивнули. - Так вот, вам должно быть известно, - сказал Ларс, - что я могу снабдить вас устройством, внедренным компонентом с системой управления в шестьдесят ступеней, которое будет зажигать ваши сигары и сочинять новые струнные квартеты Моцарта в переложении для фортепиано, в то время как другой внедренный компонент из какого-нибудь другого многосистемного комплекса будет подавать вам еду, даже разжевывать ее для вас, а при необходимости выплюнет все лишнее наружу, в устройство... - Понятно, - протянул один из полицейских, обращаясь к другому, - почему этих дизайнеров по оружию так сильно ненавидят. Они маги. - Нет, - сказал Ларс, - вы ошибаетесь, это вовсе не то, что меня мучает. Хотите знать, что меня мучает? Сколько еще до Фэрфакса? - Недолго, - одновременно ответили оба. - Постараюсь успеть, - сказал Ларс. - Вот что меня гложет. Я неудачник в своей работе. И то, что она наносит ущерб человеку, просто пугает меня. Но мне платят, или по крайней мере платили до сих пор за то, что я был неудачником. Вот что было нужно! - Вы думаете, Паудердрай, - сказал сидящий рядом с ним полицейский, - что вам с Лилей Топчевой удастся сделать это? Прежде чем они... - он указал пальцем вверх, почти набожным жестом, как какой-нибудь древний землепашец, труды которого снова и снова сжигало небесное пламя, - ...сбросят, что у них там есть. То, что они устанавливают. Ведь спутники - для каких-то расчетов. И когда они сбросят это, оно упадет непременно в том месте, куда им нужно? К примеру - это моя личная теория - они доведут Тихий океан до кипения и сварят нас, как мэнских омаров... Ларс молчал. - Он не собирается ничего говорить. - Полицейский за пультом управления говорил непонятным, странным тоном. В нем слышались и злость, и печаль. Как маленький мальчик, и Ларс невольно проникся симпатией к нему. Должно быть, временами и ему случалось говорить вот так. Ларс сказал: - В советском посольстве мне сказали напрямую, что если Лиля и я вернемся ни с чем или только с каким-нибудь псевдооружием, то тем самым мы сократим наши жизни на несколько десятков лет. И они действительно сделают это. Если только вы их не опередите. Ведущий хоппер полицейский спокойно согласился: - Мы и будем первыми. Потому что мы ближе. Но не прямо сейчас, еще будет подходящий момент. - Вам приказали? - с любопытством спросил Ларс. - Или это ваша личная идея? Ответа не последовало. - Вы оба не можете убить меня. - Ларс, без особого успеха, старался сказать это и убедительно, и беззаботно. Первое ему явно не удалось, а второе не понравилось слушателям. - А может, и можете. - Затем добавил: - Святой Павел говорил, что человек может родиться снова. Он может умереть, а потом возвратиться к жизни. Таким образом, если человек может дважды родиться, то почему он не может быть дважды убит?.. - В вашем случае, - сказал полицейский рядом с ним, - это не будет убийством. Он не стал расшифровывать, что же это будет в этом случае. Возможно, подумал Ларс, это нельзя высказать словами. Он ощущал тяжесть их ненависти, их страха, всего вместе, и в то же время их доверия. У них все еще была надежда, как и у Каминского. Они годами платили ему, чтобы он не производил гениального смертоносного прибора. И теперь все с той же абсолютной наивностью все же цеплялись за его рубашку, умоляя, как обычно, - и все же с плохо скрываемым подтекстом угрозы. Убийства - в случае, если его ждет провал. Он внезапно многое понял об обществе мошенников. Многое из того, чего не понимал столько лет. То, что они знали всю подноготную, все сенсационные новости, не сделало их жизнь более легкой. Так же, как и он, они все еще страдали. Они не надували паруса во всю мощь, _Х_у_б_р_и_с_о_м_, как кто-то сказал ему. Узнав, что происходит на самом деле, они попали в неловкое положение, и по той же причине, по которой _н_е_з_н_а_н_и_е_ позволяло всей массе, всем простофилям спокойно спать. Слишком большая ноша, полностью оформившаяся, полная ответственности, лежала на мошенниках... даже на этих двух ничтожествах, этих полицейских. Плюс всей их когорте, которая сейчас в его квартире распихивала все его плащи, рубашки, туфли, галстуки и нижнее белье по коробкам и чемоданам. И вся эта тяжелая ноша заключалась в следующем. Они, так же как и Ларс, знали, что их судьба находится в руках недоумков. Это было как дважды два. Недоумки на Западе и на Востоке - такие как генерал Нитц и маршал Папонович... недоумки. Он отчетливо это осознал и почувствовал, как его заливает краска стыда. Правящий класс пугало, что правительство было так же смертно, как и все прочие. Последним сверхчеловеком, последним "железным человеком" был Иосиф Сталин. А с тех пор - лишь тщедушные смертные, работодатели, которые только и умели, что заключать сделки. И все же, альтернатива была пугающе плохой - и все они, не исключая и простофиль, в какой-то мере ощущали это. Теперь они четко видели этот выбор в своем небе - в форме трех неизвестных спутников. Полицейский за пультом тягуче, как будто это не имело для него никакого значения, произнес: - Вот и Исландия. Под ним блестели огни Фэрфакса. 15 Огни сверкали, создавая светло-золотистый туннель, указывающий дорогу. Пронизывающий до костей ветер с северных ледников яростно набросился на него, заставляя ускорить шаг. Следом шли оба полицейских. Они тоже дрожали. Втроем они быстро добрались до ближайшего здания. Дверь плотно закрылась за ними, и тепло окружило со всех сторон. Они остановились, еле переводя дух. Лица полицейских покраснели и опухли, не столько из-за перемены климата, сколько от напряжения и страха, то их захватят снаружи. Из ниоткуда появилось четыре члена КВБ, советской секретной полиции, одетых в старомодные, супернемодные шерстяные костюмы, обычно скрываемые под плащом, узкие полуботинки и вязаные галстуки. Казалось, что они буквально извлекли себя с помощью мудреной науки из стен приемной комнаты, в которой стояли тяжело дышащие Ларс и двое представителей американской полиции Запад-Блока. Бесшумно, медленными, ритуальными движениями представители секретных служб Запад-Блока и Советов обменялась удостоверениями. Они, должно быть, подумал Ларс, принесли с собой по пять килограммов удостоверяющих личность материалов каждый. Обмен карточками, бумажниками, цефалическими звукоключами, казалось, будет длиться бесконечно. Никто ничего не сказал. Никто из шести присутствующих не смотрел друг на друга. Все внимание было уделено проверке документов друг друга. Ларс отошел в сторону, нашел машину, торгующую горячим шоколадом, бросил в нее двадцать пять центов и получил взамен стаканчик напитка. Он медленно тянул его, чувствуя себя бесконечно усталым, думая о том, что у него болит голова и что он не побрился. Он ясно почувствовал, какой у него нестандартный, неподходящий и просто отвратительный вид. В такое время. При подобных обстоятельствах. Когда, наконец, полиция Запад-Блока заключила, что обмен документами с их коллегами из Нар-Востока состоялся, Ларс язвительно произнес: - Я чувствую себя как жертва гестапо. Грубо вытащенный из постели, небритый, в самой скверной одежде и еще вынужденный наблюдать... - Вы не встретитесь с Reichsgericht, - сказал один из агентов Нар-Востока, услышав эти слова. Его английский был немножечко искусственным и напряженным, - выученным, наверное, с образовательной аудиокассеты. Ларс сразу же подумал о роботах, автоматах, напоминающих по форме человеческие фигуры, и о их механизмах. Это было не доброе предзнаменование. Такое ровное, неэмоциональное общение, подумалось ему, часто ассоциируется с определенными субформами умственных заболеваний - фактически с общим поражением мозгов. Он беззвучно застонал. Теперь он понял, что имел в виду Т.С.Эллиот, говоря, что мир завершит свое существование не взрывом, но всхлипом. Оно завершится его непроизносимым стоном жалобы на механизмоподобие тех, кто держал его в плену. Такова была действительность, нравилось ему признавать это или нет. Запад-Блок, по причинам, которые, разумеется, не будут предоставлены ему для осознания или оценки, разрешил встречу с Лилей Топчевой. Эта встреча должна состояться под контролем Советского Союза. Вероятно, это свидетельствовало о том, как мало надежды питали генерал Нитц и его окружение насчет возможных результатов встречи. - Прошу прощения, - сказал Ларс, обращаясь к советскому агенту. - Я совсем не знаю немецком. Вам придется объяснить это выражение. - Или, что было бы еще лучше, разрешить этот вопрос со Старым Орвиллом. В том, другом, уже потерянном мире. Один из агентов ответил: - Вы, американцы, не владеете иностранными языками. Но у вас имеется отделение в Париже. Как же вы справляетесь? - Мне это удается, - ответил Ларс, - потому что у меня есть любовница, говорящая на французском, а кроме того, на итальянском и русском, и она чертовски хороша в постели. И это все вы можете найти в моем доме. Она возглавляет мой парижский офис. - Он обернулся к двум полицейским Соединенных Штатов, которые привели его сюда. - Вы покидаете меня? Без всякого чувства вины или заботы они ответили: - Да, мистер Ларс. Греческий хор отречения от человеческой моральной ответственности. Он ужаснулся. А что, если Советы решат не возвращать его? К кому Запад-Блок тогда обратится, чтобы найти дизайнеров по оружию? Предполагая, конечно, что осада земной атмосферы неизвестными спутниками осуществляется... Но никто действительно не верил, что такое может произойти. Именно так. Именно _э_т_о_ и делало его возвращение невозможным. - Пойдемте, мистер Ларс. - Его окружили четверо квбистов. И повели вверх по пандусу через вестибюль, где люди - нормальные, независимые индивидуумы, мужчины и женщины - сидели в ожидании отъезда или встречающих. Невероятно, подумал он - как во сне. - Я могу купить журнал в киоске? - спросил он. - Конечно. - Четверо квбистов подвели его к раскладке и, словно социологи, наблюдали, как он ищет что-нибудь поинтереснее. "Библия?" - подумал он. Или может быть, попробовать другую крайность? - Как насчет вот этом? - спросили квбисты, показывая на комиксы дешевой печати с размазанными красками. "Голубой Цефалопод с Титана". Судя по всему, на всей огромной раскладке ничего хуже не было. Ларс заплатил автоматическому клерку американской монеткой, и тот поблагодарил его своим автоматическим гнусным голосом. Как только они впятером отошли, один из агентов спросил его: - Вы всегда читаете такую чушь? Мистер Ларс? - Тон был вежливый. Ларс сказал: - У меня дома собрана целая пачка. С первого номера. Реакции не последовало, только официальная улыбка. - К сожалению, в последний год качество падает, - добавил Ларс. Он свернул книжку и сунул в карман. Позднее, когда они уже летели над крышами домов Фэрфакса в советском правительственном военном хоппере, он развернул книжку и постарался рассмотреть ее в тусклом верхнем свете лампы. Он, естественно, никогда в жизни не разворачивал подобную дешевку. Это было интересно. Голубой Целофалопод, по давней и многоуважаемой традиции, взрывал здания, разоблачал негодяев, маскировался в начале и в конце каждой главы под Джейсона Сент-Джеймса, бесцветного оператора-программиста. И еще один стандарт, корни которого давно затерялись в туманной истории искусства комиксов - какая-то там подружка Джейсона Сент-Джеймса, Нина Уайткоттон, писавшая правительственные колонки для "Кроникл Таймс", мифической монровистской гомозеты, которая затем распространялась по всей Западной Африке. Мисс Уайткоттон, что было чрезвычайно любопытно, была негритянкой. Так же, как и все остальные живые существа в этой истории, включая и самого Голубого Цефалопода, который вошел в историю под именем Джейсона Сент-Джеймса. Действие каждой главы происходило в местности под названием "большая область метрополии где-то в Гаке". Комиксы предназначались для афро-азиатской аудитории. Благодаря какому-то сбою в мировой автосистеме распространения она появилась здесь в Исландии. Во второй главе Голубой Цефалопод был на время лишен своих сверхчеловеческих способностей присутствием метеора из зулариума, редкого металла из системы Бетельгейзе. И электронное устройство, с помощью которого приятель Голубого Цефалопода, Харри Норт, профессор физики в Леопольдвилле, восстановил эти потерянные способности как раз для того, чтобы выбить монстров с четвертой планеты Проксимы, Агаканы, поразительно напоминало его собственный оружейный эскиз под номером 204. Странно! Ларс продолжал читать дальше. В третьей главе, последнем разделе, другое устройство, невероятно знакомое ему, хотя он не мог точно припомнить, где он его встречал, было применено при коварном содействии всегда поспевавшего вовремя Харри Норта. Голубой Цефалопод снова праздновал победу, на этот раз над пришельцами с шестой планеты Ориона. И это было превосходно, потому что эти пришельцы были просто отвратительными. Здесь художник превзошел самого себя. - Вы находите это интересным? - спросил его один из квбистов. Я нахожу интересным, подумалось Ларсу, как это писателю и/или художнику удалось использовать КАСН, чтобы выудить у них несколько моих, технологически самых интересных идей. Интересно, есть ли здесь основания для подачи гражданского иска? Но разве сейчас до этого? Хоппер приземлился на крышу, мотор сейчас же прекратил свои обороты, и тотчас открылась дверь. - Это мотель, - сказал один из агентов с искусственно отчетливой речью. - Мисс Топчева занимает полностью все здание. Мы освободили его от всех посетителей и поставили охрану. Вас никто не будет беспокоить. - Действительно? На уровне? Агент поразмыслил над фразой, прокрутив ее в мозгу. - Вы можете обратиться за помощью в любое время, - наконец произнес он. - И конечно, обслуживание: бутерброды, кофе, ликер. - Наркотики? Квбист повернулся к нему. Как мрачные совы, они вчетвером уставились на Ларса. - Я сижу на наркотиках, - объяснил Ларс. - Я думал, КАСН сообщил вам об этом, о Господи! Я принимаю их каждый час. - Какие наркотики? - Вопрос был задан очень осторожно, чтобы не сказать - подозрительно. - Эскалатиум, - ответил Ларс. Вот оно. Оцепенение. - Но мистер Ларс! Эскалатиум токсичен для мозга! Вы бы не протянули и полугода. - Я принимаю еще и конджоризин, - сказал Ларс. - Он уравновешивает метаболическую токсичность. Я смешиваю их, растираю в порошок, круглой чайной ложкой, делаю раствор такой же консистенции как вода, даю отстояться и принимаю ее как инъекции... - Но сэр, вы же умрете! От моторно-васкулярных конвульсий. Через полчаса. - Четверо советских агентов выглядели совершенно озадаченными. - Все, что со мной когда-либо случалось, было лишь побочным эффектом, - сказал Ларс. - Из носу текло... Четверо посоветовались, и затем один из них обратился к Ларсу: - Мы привезем сюда вашего врача из Запад-Блока, доктора Тодта. Он может наблюдать за вашими процедурами принятия инъекций. Сами мы не можем взять на себя такую ответственность. Эта комбинация стимуляторов необходима для того, чтобы наступило состояние транса? - Да. Они снова посоветовались. - Спускайтесь вниз, - наконец приказали ему. - Вы присоединитесь к мисс Топчевой, которая, насколько мы знаем, не зависит от наркотиков. Оставайтесь с ней, пока мы не заполучим доктора Тодта и оба ваших медикамента. - Смотрели на него сурово. - Вы должны были сказать нам или привезти свои наркотики и доктора Тодта с собой. Власти Запад-Блока не проинформировали нас. - Было ясно, что они искренне разозлились. - Ладно, - сказал Ларс и стал спускаться вниз. Через минуту он уже стоял перед дверью в комнату Лили Топчевой в сопровождении одного из квбистов. - Я боюсь, - вслух сказал он. Агент постучал в дверь. - Боитесь, мистер Ларс, противопоставить свой талант способностям н_а_ш_е_г_о_ медиума? - Издевательские нотки явно преобладали в его голосе. - Нет, не этого, - ответил Ларс. Боюсь, подумал Ларс, что Лиля окажется именно такой, какой ее описал Каминский, черноватой, сморщенной, высушенной палкой из костей и хоти. Как старый, никому не нужный кошелек. Поглощенная, наверное, своими профессиональными запросами. Бог знает, что ее могли заставить предоставить своему "клиенту". Они, насколько он знал об этом полушарии - народ суровый. Теперь ему стало ясно, почему генерал Нитц хотел, чтобы совместная работа дизайнеров оружия происходила именно здесь, под руководством Нар-Востока, а не Запад-Блока. Нитц прекрасно понимал, что наибольшее давление оказывается именно здесь. Возможно, он думает, что под таким прессом я буду лучше работать. Другими словами, подумал Ларс хмуро, все эти годы меня просто придерживали. Но здесь, под контролем КВБ, под неусыпным оком БезКаба все будет по-другому. У генерала Нитца было больше уверенности, что из его людей выжмут здесь, что надо, чем в собственных учреждениях. Какой странный, необъяснимый и все-таки в чем-то правильный гаденький расчет. _Я _т_о_ж_е в_е_р_ю_ в _э_т_о_, понял Ларс. Потому что, возможно, именно тот случай. Дверь отворилась. И на пороге стояла Лиля Топчева. На ней был черный шерстяной свитер, брюки и сандалии, волосы завязаны сзади бантом. Она выглядела не больше чем на семнадцать или восемнадцать лет. У нее была подростковая фигура, только стремящаяся к зрелости. В одной руке сигарета, но держала она ее неправильно, очень неуклюже, явно пытаясь выглядеть старше и произвести впечатление на квбиста и на него. Ларс хрипло произнес: - Я Ларс Паудердрай. Улыбаясь, Лиля протянула ему руку. Она была маленькая, гладкая, холодная, хрупкая. Он осторожно, с огромным почтением пожал ее. Ему казалось, что всего лишь одно неловкое пожатие может навеки все испортить. - Привет, - сказала она. Агент телом втолкнул Ларса в комнату. Дверь з