Через мгновение до Ниты эхом долетели хриплые вскрики кальмара. Они волнами набегали на нее, наполняли все ее существо дрожью, становились все протяжнее и вдруг стихли. Нита устало поднималась вверх. Горб ее прорвал пленку воды, и она почувствовала блаженное прикосновение свежего ветерка. Непроизвольно из отверстия над глазами вырвался высокий фонтан воды. Она благодарно распласталась на волнах и некоторое время покачивалась, отдаваясь влекущему ее течению. Невдалеке вынырнула Ш'риии и медленно поплыла к Ните. Они молча сблизились и, словно бы поддерживая друг друга, соприкоснулись боками, которые, каждая это чувствовала, тяжело поднимаются в затрудненном дыхании. В нескольких метрах от них поверхность воды словно бы взорвалась, и показалась спина кашалота. Нита с удивлением и опаской глядела на него. Она прекрасно понимала, что это ее друг, лишь на время принявший облик громадного кашалота, и все же с содроганием вспоминала его острые зубы, ужасающие челюсти, обагренные кровью жертвы. - Как ты? - спросила она. - Так, ничего, - В его голосе послышались знакомые небрежные нотки старающегося скрыть волнение и испуг мальчишки. Нита вздохнула с облегчением: голос принадлежал кашалоту, а тон его, интонация выдавали прежнего, доброго и приветливого ее друга. - Немножко... чуть-чуть я там, кажется, увлекся. - Он и сам чувствовал неловкость. - А как ты, Нита? - Порядок, - бодро откликнулась она. Из глубины показался бледный, серебристый на фоне темнеющей воды Эд'рум и взмахом хвоста поманил их за собой. Они отдышались и нырнули все трое одновременно. Вода уже поглотила следы ужасной битвы, и лишь стаи тунцов и сардин кружились в бестолковом хороводе, жадно хватая обрывки щупалец и клочки тел. Эд'рум величаво двигался в этом мельтешении, не обращая внимания даже на тех осмелевших рыбок, что отщипывали кровавые кусочки, прилипшие к его телу. - Последнему из напавших на нас я оказал большую услугу, - хмыкнул Бледный. - Он не мог возвратиться живым, не выполнив задания. Я помог ему исчезнуть. - Задание? - Надеюсь, ты не считаешь это нападение случайностью, юная Килька? - надменно спросил Эд'рум. - Это такая же случайность, как начавшееся дрожание Дна, как несчастье, случившееся со Ш'риии. Нита в смятении смотрела на Бледного Убийцу. - Но Ш'риии терзали акулы!.. Я думала, что вы на нашей стороне! Эд'рум уже привычно стал описывать опасные круги вокруг Ниты. - Успокойся, юная Килька, - говорил он, - я не обязан платить преданностью никому ни в Море, ни вне его. Ты знаешь это. Или должна знать. Я - Неуправляемый. Я сам по себе. - Он подплыл ближе, - Стычка Ш'риии и Аэ'мхнууу с кораблями-убийцами-китов была, без сомнения, деянием Одинокой Силы. У нее много способов коварно запутать в своих сетях всех живых. Люди не исключение. Что же касается акул... - Голос его наполнился холодной яростью и словно бы заморозил Ниту. - Акулы подчиняются своей природе. Как и ты, и любой из вас. Не обвиняй их в том, что они рождены такими. Но у моих сородичей только один хозяин - я, Властелин акул. Если Одинокая Сила посмеет тронуть существ, находящихся под моей властью, ей придется иметь дело со МНОЙ! Нита почувствовала внутреннюю дрожь. И не только от мысли, что Эд'рум попытается справиться с Одинокой Силой сам, но и, как ни странно, от жалости или, вернее, сочувствия к Одинокой, которая, несмотря на всю свою мощь, может столкнуться с этим холодным беспощадным глазом. - Извини, - осторожно сказала Нита, - я думала, что это ты приказал акулам напасть на беззащитных раненых китов. И она, чтобы выказать доверие к нему, повторила движение Ш'риии, перекатившись в воде и доверчиво открыв незащищенный бок и живот Бледному Убийце. На какую-то долю секунды она почувствовала то, о чем не многие из живущих в Море могут поведать, - шершавое прикосновение жесткой кожи акулы. Эд'рум слегка толкнул Ниту под ребра и проскользнул мимо. Это был почти дружественный жест, но Нита успела заметить в неприятной близости работающие челюсти и неподвижные черные глаза, холодно скользнувшие по ней. Белая тень медленно проплыла над Нитой, отбрасывая воду сильными плавниками. - В другое время и в другом месте я, может, и отдам такой приказ, - проскрипел Эд'рум - В другое время. Как ты на это смотришь, юная Килька? Мое это право? - Я не знаю, - еле пропела Нита. - Что ж, отлично сказано. - Эд'рум кружил вокруг, внимательно глядя на них и в то же время как бы не замечая никого. - Давайте расплываться. Мы очень близко от Тайана Бич. У тебя, Ш'риии, да и у меня осталось немало дел, которые надо завершить без свидетелей. Ш'риии подплыла к Бледному Убийце. Однако Нита заметила, что приблизилась она все же не настолько, как, например, к ним с Китом, к Ар'ооону или к дельфинам. - Эд'Ахррумрашш, Старейшина и Властелин акул, хозяин Глади Вод и Шельфа и того, что лежит между ними, обращаемся к тебе. Те, кто собираются петь Песню, которая есть и позор Моря, и слава Моря, призывают тебя. Скажи, чтобы я услышала, согласен ли ты с этой Песней? - Я согласен и буду сплетать мой голос и волю и мою кровь с теми, кто поет, если это потребуется. - Я спрашиваю второй раз... - Успокойся, Ш'риии, я знаю эту Клятву. Кто помнит ее слова лучше, чем я? Второй раз я говорю, чтобы все, кто находится в моей Власти, и те, кто непокорен мне, услышали. Дважды я согласен с Песней, клянусь своей властью Властелина акул. И в третий раз повторяю, чтобы Море и Сердце Моря услышали... - Нита удивилась тому, что произнесены были все же слова "Сердце Моря". А Эд'рум уже спокойно промолвил: - Плывите. А вы двое отправляйтесь туда, где вам необходимо быть. Это совсем рядом. Кит смущенно огляделся: - Откуда ты знаешь? Здесь много мест с названием Тайана Бич, а ты к тому же никогда не видел нашего дома... - Я ощущал в воде запах ваших человеческих тел сегодня утром, - спокойно ответил Эд'рум. - Кроме того, я всегда чую запах беды... Поторопитесь. - О-оох, - выдохнул Кит. - Ш'риии, - спросила Нита, - когда мы потребуемся тебе снова? - На рассвете, - ответила китиха, слегка подталкивая с дружеской симпатией сначала Ниту, а потом Кита. - Извините, но у нас нет времени, нельзя позволить себе и дня отдыха. - Мы должны быть именно в этом месте? - спросил Кит. - Во всяком случае, Молчаливая быть должна, - подчеркнула Ш'риии, поглядывая на Ниту. - Обычно Клятвой руководит Молчаливая, поскольку она рискует больше других. Нита обреченно вздохнула. - Кит, - сказала она, - может быть, тебе лучше остаться дома завтра? В конце концов, надо же как-то успокоить домашних. Кит сердито толкнул ее в бок, и от этого легкого толчка многопудового тела кашалота Ниту кинуло в сторону. - Э, нет, - возразил Кит. - Так нечестно. Выходит, ты будешь управляться со всем одна? Кроме того, если эти штучки с нападениями повторятся, а Бледного рядом не окажется... - Ты прав, - согласилась Нита. - Тогда нам пора, - увлек ее за собой Кит. Они устремились к поверхности. Ш'риии следовала за ними. Но их опередил Эд'рум. Он стремительно вылетел на поверхность в нескольких сотнях метров западнее и ближе к берегу. И первый звук, который услышала Нита, вынырнув из глубины, был дикий женский крик. Нита никогда не слышала, как кричит ее мама. И этот ее вопль буквально взрезал кожу Ниты, пронизал все тело больнее, чем боевой клич кашалота. - Гарри! - вопила мама, и каждое ее слово пронзительной нотой ввинчивалось в воздух. - Гар-ри! Плавник! На воде! Аку-ула-аа! Зови мистера Фридмана! Зови полицейских! Зови же кого-нибудь! По пляжу метались искорки карманных фонариков в руках бестолково снующих людей. Все окна в доме Ниты и в большинстве окрестных домов были освещены. Нита в панике слушала крики матери, хриплый голос отца, который безуспешно пытался скрыть волнение. - Бетти, успокойся, они найдутся! Держись, Бетти! Не подходи к воде! Отец крепко держал за руку маму, которая все порывалась вбежать прямо в накатывающие на берег волны, в исступлении крича: - Нита! Нита-а! Ните самой изо всех сил приходилось сдерживаться, чтобы не закричать в ответ. Она уже не соображала, что голос ее сейчас все равно не дойдет до человеческих ушей. Эд'рум плыл так близко к берегу, будто вся эта суета и крики не имели к нему ни малейшего отношения. Он устремлялся на запад, быстро удаляясь от Ниты, Кита и Ш'риии. Толпа карманных фонариков неслась за торчащим из воды бледным плавником. И вдруг Эд'рум, словно всплывающая подводная лодка, поднялся всем телом над поверхностью, сверкнув во тьме грозной мощью своей гладкой голубоватой спины. Направленный вверх хвостовой плавник его был не меньше паруса виндсерфинга. Изумленные этим почти фантастическим видением, люди с криками ужаса следовали вдоль берега за удаляющейся акулой, будто загипнотизированные. Фонарики растянулись цепочкой. - Он отвлек их, - сказал Кит, - самое время выбираться на сушу. - Но наши купальники... - Не до этого! Потом! Ш'риии, увидимся утром! Оставив Ш'риии, они изо всех сил понеслись к тому месту на берегу, от которого Эд'рум уводил толпу людей. Нита отдалась на волю волн и свободно качалась на них, пока ее не прибило к берегу настолько, что придонный песок больно царапнул живот. Тяжелый кашалот наткнулся на мель гораздо раньше. Нита глубоко вздохнула и напряглась, мысленно сбрасывая с себя китовую оболочку. И тут же ухнула в глубину, которая для кита была мелковатой, но ее человеческий рост превышала раза в два. Она проплыла немного, попыталась встать на ноги, нащупала дно и, сопротивляясь влекущему назад течению, двинулась к берегу. Нита вся дрожала от волнения, слабости и оттого, что заклинание так внезапно кинуло ее из одного состояния в другое. Едкая соленая вода застилала глаза, и когда наконец она смогла что-то разглядеть, было уже поздно: из темноты прямо перед ней вынырнула маленькая фигурка, которая двигалась прямо к обрезу воды, преграждая Ните путь. Дайрин! Позади Ниты послышался протяжный вздох. Кит, выбираясь из воды, смог наконец вздохнуть полной грудью. В руках у него мерцала Сеть. - Скорее, - поторопил он. - Я должен произнести заклинание до того, как все они снова набегут сюда... - Он вышел на берег. - Нита, с тобой все в порядке? И тут тоже увидел Дайрин. - Ух ты!.. - опешил он и присел в воде. Голоса бегущих по пляжу людей приближались. И вдруг раздался громкий хлопок. Выстрел! Кит повернул голову в ту сторону, откуда донесся звук выстрела, потом опять перевел взгляд на Дайрин и просипел: - Назад! Обратно! Он издал короткий гортанный звук, произнес первые слоги заклинания, еще раз глубоко вздохнул и исчез. Дайрин, не шелохнувшись, стояла у воды в ночной пижамке и не сводила глаз с сестры. - Ки-иты-ыы, - протянула она изумленно. - Дайрин, - прошептала Нита, - они нас уже долго ищут? - Около часа. - О ужас! - С минуты на минуту ее обезумевшие родители будут здесь! - Послушай, Дайрин... - умоляюще протянула Нита и тут же оборвала сама себя. Что она ей скажет? - Да это же волшебство! - ахнула Дайрин. - Значит, такие вещи существуют на самом деле? Ага, это все из той книги, что ты прятала, верно? Это ведь не просто развлекательная книжонка для детишек, а? Это... В следующее мгновение из моря вынырнул Кит. На этот раз он был в плавках, а в руке держал купальник Ниты. Он кинул мокрый комок ей и пристально поглядел на Дайрин. - И ты, - бормотала Дайрин, пока Нита с трудом натягивала мокрый купальник, - и ты тоже... - Волшебник? - спокойно спросил Кит. - Да. Мы оба. Слева послышался еще один выстрел и мощный всплеск. Нита и Кит обернулись, вглядываясь в висящую над морем тьму. Эд'рум вырвался из воды и стрелой летел над волнами. Он изогнулся дугой, как дельфин, и пять или шесть футов его тела появились в воздухе, осыпанные тучей водяной пыли. Но он все вытягивался и вытягивался из воды до тех пор, пока не показался и его хвостовой плавник. Акула словно бы зависла на мгновение в воздухе, изогнувшись гигантским луком, и свет луны бело-ледяным покрывалом лег на ее бледную, фосфоресцирующую кожу. - До встречи, юные волшебники! - послышался шипящий крик на Языке, и Эд'рум снова исчез в волнах. Прогремели оружейные выстрелы: один, второй, третий. Вода кипела от хриплого торжествующего хохота гигантской акулы. - Все. Он сделал, что мог, - сказал Кит, - Теперь, побегав за акулой, они вернутся. - Это акула?.. - Голосок Дайрин испуганно оборвался. - Да. И она наш друг. Пока... - ответила Нита. - Но что мы им скажем, Нита? - волновался Кит. - Это зависит от Дайрин. - Нита старалась говорить ровным и спокойным голосом. - Что скажешь, Дари? Ты собираешься держать язык за зубами или нет? Дайрин, не отвечая, разглядывала их широко раскрытыми глазами. Потом выпалила: - Я хочу, чтобы вы рассказали мне все-все-все! - Хорошо, Дари. Сегодня ночью. А на рассвете нам нужно будет опять уйти. - Что ж, может, у вас и получится, - усмехнулась Дайрин. - Скажи, а что ты еще видела, великий следопыт? - попросил Кит. - Ладно. Будем считать, что я видела, будто вы появились не из моря, а из-за дюн. - Дайрин смерила взглядом Ниту и Кита, круто повернулась и пошла - вдоль пляжа. Нита догнала Дайрин и схватила ее за руку. Та чуть повернула голову и косо взглянула на Ниту через плечо. - Дари, - тихо проговорила Нита, - я не смогу им соврать. Не умею я. - Тогда молчи. Или расскажи всю правду. - Дайрин вырвалась из рук Ниты и, с грохотом раскидывая гальку, понеслась по пляжу. При этом она вопила во весь голос: - Ма-а! Па-а! Нита зде-есь! Нита и Кит не двинулись с места. - Ох и взгреют нас! - сказал Кит. - Может, и нет. - Нита слабо верила в свои слова. - Взгреют. И законопатят. Что же нам делать? Нита вся сжалась, напряглась. А к ним уже бежали. - Я пойду им навстречу, - решительно сказала Нита. - И все расскажу. О жизни китов. И человеческих жизнях. О страшной беде, которая нам всем угрожает. Мы не можем остановиться на полпути. Ты помнишь, что сказал Эд'рум? - Я подумал о том же, - откликнулся Кит. - Просто собирался справиться со всем сам, - Он пристально посмотрел на нее. - Ладно. Тогда на рассвете... - Лучше чуть раньше. - Нита понимала, что всей правды она все равно им не расскажет, и ненавидела себя за это. - Чем меньше света, тем больше надежды, что не поймают. - Верно. - Это все, что они успели сказать друг другу. Отец и мать Ниты, мистер Фридман и Дайрин вихрем налетели на них. Отец схватил Ниту, прижал ее к груди. По щекам его текли слезы. Мама на бегу махала руками и выкрикивала: - Где вы были? Изверги! - Мы просто не уследили за временем, - объяснил Кит. - Нас не было здесь, ма, - решительно сказала Нита. - Мы плавали... - Восхитительно! Там в воде акула величиной с дом, а моя дочь плавает! Ночью! В самый прилив! - Мама хватала воздух ртом, будто задыхалась. Наконец она немного успокоилась и строго отчеканила: - От тебя, Нита, я этого не ожидала. После нашего утреннего разговора... Отец отстранился и отошел от Ниты на шаг. Шок прошел, и лицо его приняло жесткое, даже яростное выражение. - А я-то думал, что на тебя, Кит, можно надеяться, - нахмурился он. - Мы же договорились, пока ты живешь с нами, все делаешь так, как мы скажем. Не уследили за временем... Да уже ночь на дворе! - Я знаю, сэр, - лепетал Кит, - Я забыл... а когда вспомнил, было уже поздно. Этого больше не случится. - Это ты верно заметил, - сухо заметила мама. - С этого момента вам обоим не позволяется удаляться от дома без разрешения. Поняли? - Да, миссис Каллахан. - Нита! А ты? - резко спросила мама. И Нита ничего не смогла с собой поделать. - Да, ма, - кивнула она покорно. А внутри у нее все перевернулось от этой лжи. Но теперь уже поздно. Все кончено. Непоправимо. - Естественно, вам запрещается подходить к воде, - сказал отец. Почему я соглашаюсь? Почему так жалко поддакиваю? Нита почувствовала, как на лице ее сотворилась сама собой угодливая улыбочка. - Да, папа. - Да, сэр, - буркнул Кит. - Посмотрим, как вы будете вести себя ближайшие несколько дней, - сказала мама, - И если эта акула исчезнет, мы, может быть, позволим вам купаться. А пока марш домой! И они поплелись. Только раз Нита решилась глянуть назад через плечо. Она была уверена, что видела далеко в море высокий бледный парус плавника, который быстро удалялся в сторону Монтаук. Все. Можно считать, что на сегодня неприятности закончились. И работа тоже. Нита чувствовала, что она буквально опустошена. Глава восьмая. ПЕСНЯ СТРАХА Нита лежала в темноте без сна, уставясь в потолок. Было три тридцать утра. Она отметила это по мерцанию цифр на электронных часах, стоявших на шкафу. Ей бы очень хотелось повернуться на бок, забыть о часах, о времени и обо всем на свете и просто отключиться. Совсем скоро начнет светать, и им с Китом надо будет уходить. ИЗМЕНЕНИЯ... Только на прошлой неделе ее отношения с родителями казались прекрасными. Теперь все это рухнуло... А что будет, когда мать и отец обнаружат, что они с Китом все же удрали?.. ИЗМЕНЕНИЯ... Те, через которые должен пройти Кит. Она перекатилась на живот, стараясь не думать обо всем этом. Но тут же вспомнила еще об одной неприятности. Дайрин! Как только Нита оказалась в постели, младшая сестричка пожаловала к ней в гости. И, вспомнив об этом, Нита со стоном зарылась лицом в подушку. Дайрин бесцеремонно пролистала весь Нитин волшебный Учебник, подолгу разглядывая все странные для нее карты и картинки. Но больше всего Ниту обеспокоило другое. Люди, не посвященные в волшебство, такие, как ее родители, например, воспринимали Учебник всего лишь как старую, потрепанную детскую книжонку с глупым названием "Как стать волшебником". Ничего больше они в ней и увидеть не могли. Но Дайрин увидела! Она с восхищением разглядывала то, что от других было скрыто. Учебник ей открылся! Склонность к волшебству иногда пронизывает несколько поколений одной семьи. Некоторые знаменитые в прошлом кланы Волшебников составлялись из братьев и сестер или других близких родственников. Волшебники, не состоявшие в родстве, чаще всего действовали в одиночку. Или встречались случайно, как они с Китом или Том и Карл, которые познакомились по совершенно другой работе, но потом стали творить волшебство вместе. И все же семьи, где больше одного Волшебника, были скорее исключением, чем правилом, и Нита вовсе не ожидала, что это произойдет с ней и ее сестрой. Мало того, Ните даже нравилось, что ее особые способности были тайной от всех, кроме, конечно, тех Волшебников, с которыми она сталкивалась. Эта тайна, это ее преимущество рассеялось как дым. У Дайрин явно была такая же сильная склонность к волшебству. "В сущности, - с неудовольствием думала Нита, - в ней чувствуется даже большая сила, чем была у меня в самом начале". В тот далекий уже день, когда Нита попала в библиотеку, странная книга своей силой притянула ее к полкам, заставила взять и прочитать. Но Дайрин заметила Учебник сама, как только Нита принесла его домой. Несколько лет Ните удавалось сохранять свое преимущество перед сестрой, хотя она прекрасно понимала, что Дайрин во многом гораздо сообразительнее и напористее. Волшебство было самым большим секретом Ниты, удовлетворяющим ее самолюбие и даже несколько возвышающим надо всеми, в том числе и над сестрой. Она была уверена, что уж в этом Дайрин никогда не сравняется с ней. Но и это преимущество теперь исчезло. Самые младшие Волшебники, как толковал Учебник, были и самыми сильными. Старшие, правда, обладали большей мудростью, но все же приближение к абсолютной силе доступно было лишь младшим. Дайрин и тут обскакала ее. Нита перевернулась на спину и снова уставилась в потолок. Кит... В шкуре кашалота он, конечно, не был самим собой. Сеть многое меняла в нем. В своем собственном облике, призналась себе Нита, он ей нравится. Но... Но как совместить оба эти обличья? Там, на глубине, и здесь, на суше, он был таким разным... Так меняться в течение дня! Она давно мечтала иметь верного друга. В конце концов, это просто весело. А она и Кит радовались своей дружбе. Особенно в первые месяцы, когда осознание собственной силы и овладение искусством волшебства принесло им не только страхи и печаль, но и радость победы. Правда, не всегда и не все у них получалось. Да и Кит мог вдруг стать угрюмым, скрываться несколько дней: время от времени ему просто необходимо было побыть одному. А то мог кинуть в лицо жесткие и даже грубые, по мнению Ниты, слова, хотя сам он не был ни жестоким, ни грубым, это она знала. "Жаль, - думала она, - что раньше, в детстве, у меня не было друзей". Может, как раз поэтому сегодня Кит, ее близкий и единственный друг, так дорог ей?.. Но он меняется... А теперь Кит вынужден будет проводить в Сети Жизни все больше и больше времени. Чуть ли не два следующих дня. Останется ли он прежним? Узнает ли она его, если эти изменения будут продолжаться? Узнает ли он ее? Захочет ли узнать? Кашалоты и киты-горбачи так не похожи друг на друга. Ее пугала даже собственная неожиданная агрессивность в битве с кальмарами. Но Кит был просто страшен. И ведь это ему нравилось... Нита вяло приподнялась, вытянула из-под подушки Учебник и карманный фонарик и принялась листать книгу, намереваясь скоротать время до рассвета. Все равно надо было проделать "домашнюю работу" - повторить и как следует запомнить свою партию в Песне, партию Молчаливой. Песня китов отличается особыми ритмами, характерными для каждого вида, но все же резко отличными от обычного разговорного пения. Память у Ниты была неважной, она боялась забыть слова и с облегчением обнаружила, что Море будет напоминать ей каждый звук, каждый слог или слово. Оставалось запомнить лишь смысл каждой части Песни, СПОСОБ исполнения. Она продолжала листать Учебник. Теперь ей попадались сведения второго плана, менее важные, но все же существенные. Полная и подробная история первой Песни и той трагической, которая называлась Песней Потопа и закончилась погружением в пучины моря Атлантиды. Здесь были и имена знаменитых китов-Волшебников, и партии в Песнях, которые они исполняли. Обнаружила она и указания для инсценировки самой Песни, комментарии, предостережения, позволенные отступления от ритуала и вариации, даже шутки. "Серьезное дело, - говорилось в Учебнике, - не должно омрачаться тоской и скукой". После стихов самой Песни были перечислены имена всех десяти Поющих: Пристально Глядящий. Певец. Синий. Звонкоголосый. Серая. Слушатель. Убивающий. Странник. Ненасытный. И конечно же Молчаливая. Каждый из них был повелителем своей рыбьей стаи и обладал особым голосом, вплетал свою ноту в общую мелодию Песни. Некоторые имена, как заметила Нита, вовсе не соответствовали ни темпераменту, ни характеру Поющих. Убивающий, например, оказывался покровителем смеха, всегда шутившим и подтрунивавшим над всеми. Пристально Глядящий видел, может быть, все, но ничего никому не рассказывал. А Молчаливая... Нита задержалась на строчках, которые описывали "ту, что властвовала над молчанием Моря, над замкнутыми в молчании сердцами, ту, чье молчание помогает петь другим..." И конечно, там должен был упоминаться и Бледный. Но вот странная вещь: хотя имена всех, когда-либо певших Песню, были перечислены, имя Властелина акул отсутствовало. Оно как бы витало над строчками, Нита улавливала звучание, как бы призрак этого имени, которое ускользало от взгляда и словно бы уплывало со строчки на строчку, со страницы на страницу. Может быть, подобно палачу из древних времен. Властелин всегда должен быть безликим, безымянным? Об этом Учебник умалчивал. Каждый раз его называли по-разному. В одном месте это был Мастер Скорой Смерти, который "владеет ею, но сам не умирает, которого волшебство коснулось, но не сожгло, который не приносит весть, а лишь предвестник того, что свершится". Вот таким загадочным был иногда Учебник. Нита вздохнула и стала бегло просматривать первую часть Песни. Вот стихи Ш'риии. Но Песню начинает Певец. Остальные собираются вокруг одиноко стоящей морской горы Кэрин Пик, или Морского Зуба. Тут же даны были ноты и рисунок движения кита, поющего Песню. В Учебнике приводился и перевод на Язык первых ее стихов: Кровью окрасилось море, но я пою. И тот, кто ее прольет, поет. Голод терзает тело, но я пою. И тот, кто жертвой падет, поет. Вот самая древняя сказка, сказанье морских пучин, Трагедии жуткой и радости бурной причина причин, Вот слава и тайна, вот наши позор и печаль. Так слушайте Песню Двенадцати, песнь Океана, И явью предстанет далеких преданий и давнего времени даль, Чтоб наша тоска не снедала и вас постоянно. Впрочем, тут же появились и другие стихи. Много. Часть пролога. Песни каждого из Посвященных. И Слова Соблазна, которые должен петь Странник. Он-то, оказывается, и будет воплощением Одинокой Силы. Впрочем, Нита не должна вчитываться в строки его Песни. Молчаливая появляется почти в конце, когда никто, даже Странник, не осмеливается повторить Слова Соблазна, и прекращает все уговоры. Тот, кто исполняет партию Молчаливой, должен сам выбрать, на чьей он стороне, и тогда уже действовать... Это была ее партия. Нита должна была выбирать и действовать. "И только-то, - с облегчением подумала Нита. - Всего несколько строк. Однако надо быть, несмотря ни на что, во все время исполнения Песни веселой. Странно... Почему бы это?" Должна ли я принять этот ничтожный Дар? Тайну смерти признать и потерять Власть? Так пусть же узнают, кто принял удар, Кто кровь и дыханье свое позволил украсть, Чей голос и разум превыше ничтожной Игры. Появится Некто, откроет, что скрыто от вас до поры - Что явно и тайно дано не случайно - Имя мое. Не дозрела я для любви, Зато для смерти созрела. Пусть горло мое раздирает страх, Свой удел принимаю смело. В бледное тело зубы впились. Пусть облаком алым колышется кровь. Да, я не боюсь. Движенье и жизнь Море вольет в меня вновь! Нита не очень-то разобралась во всем этом. Впрочем, на месте будет видно... Она прочла еще несколько разделов, всевозможных указаний по постановке, о последовательном исполнении Песни... "Поющий партию Молчаливой переходит затем к ритуалу Жертвоприношения, сообразуя свои действия с тем, что происходит на том месте, где будет разыгрываться действо..." Она бегло просмотрела все остальное. Снова Указания, в деталях описывающие "Принятие Жертвоприношения" Бледным Убийцей, затем Песню его, исчезновение Одинокой Силы, заключительную Песню оставшихся Десятерых... Почему их десять?.. Впрочем, она никак не могла сосредоточиться на работе. Кит... - Нита-а! За закрытым окном голос его звучал глухо. Она встала, прижалась носом к стеклу, чтобы разглядеть затаившегося в темноте Кита. Потом махнула рукой, веля ему отойти от стены. Несложное заклинание, позволяющее ей выбраться наружу, состояло всего лишь из одного слова. Нита произнесла его и прошла сквозь стену. Вся отдавшись этому странному ощущению, будто преодолеваешь не толстую стену, а вязкую паутину, Нита забыла, что пол ее комнаты на метр выше уровня земли. Она ухнула вниз, как человек, ненароком ступивший в открытый люк. Кит едва успел поймать ее и сам еле удержался на ногах. - Растяпа, - сердито фыркнул он, отряхиваясь. - Полегче, Ниньо... Он пихнул ее, но не зло. Насупившись, он стал усердно поправлять висящую у него на плече Сеть. Она мерцала, как клок тумана, пронизанный голубым звездным светом. - Оно ведь заперто? - спросил Кит, кивая вверх на окно комнаты Ниты. - Угу. - И дверь тоже? - Ага. Они молча двинулись со двора. Кит покосился на Ниту, хитро улыбнулся. - Поломают голову твои, соображая, как это мы выбрались из дома, а потом заперли все замки изнутри. Ключей-то у нас нет! Вот уж удивятся! - Угу, - отозвалась Нита, - удивятся. А если мы попадем в настоящую беду, удивлению их просто конца не будет. Может, даже и расстроятся... - Хочешь пари, что все будет о'кей? - встрепенулся Кит. Нита не ответила. На пляже никого не было. Нита и Кит спрятали свои купальники под большим валуном и скользнули в холодную воду. Нита привычно изменилась первой, подставила Киту спинной плавник и направилась в открытое море. Прикосновение человеческой руки к ее коже было так странно, что она вздрогнула. За волнорезами вода была необычайно спокойной. Низкое кобальтовое небо уже разбеливалось серебристыми проблесками рассвета. Море, тяжелое, темное, без бликов и теней, отливало свинцом. В четырех или пяти сотнях ярдов от берега над поверхностью воды медленно кружил высокий белый плавник, словно парус корабля-призрака, скитальца морей. - Я не ожидал, что Эд'рум окажется сейчас здесь, - сказал Кит. Он выпустил из рук плавник Ниты и окунулся в воду. - И я тоже, - откликнулась Нита, не уверенная, впрочем, что он услышал ее прежде, чем нырнуть. Когда он закончил превращение, Нита тоже нырнула и они устремились туда, где спокойно плавал Эд'рум. Ш'риии тоже была здесь. Она подплыла к ним поближе и в знак приветствия коснулась боком Ниты. Дельфин Ст'Ст молча сновал в тусклой воде, не умея стоять на месте. Однако он все же вел себя чуть сдержанно, не делал резких рывков и поворотов, опасливо косясь на кружащую рядом гигантскую акулу. - Сегодня будем плыть долго, - сказала Ш'риии. - До самого Нантакета. Вы готовы? Ваши старшие не помешают? - Родители? - переспросила Нита. - Теперь уже хуже не будет. Сегодня вечером... - Она вдруг оборвала сама себя. Чего ради заранее портить себе настроение на весь день? - Не обращай внимания, - сказала она. - Поплыли. Ш'риии показывала дорогу. Путь шел прямо на северо-восток к Разрезу Нантакет. Из всего, что она прочла, и того, что рассказывало ей Море, Нита знала - это опасные, предательские воды, полные неожиданных отмелей и скрытых камней. Кроме того, волшебный ее Учебник толковал о силовых токах, которые излучают мертвые, затонувшие корабли. Главное было, как полагала Нита, не спутать эти силовые волны с теми Силами, которые, словно беспокойные призраки, подстерегают ее и столкновения с которыми избежать, кажется, не удастся. - Ты сегодня молчалива, Молчаливая, - раздался прямо над Нитой холодный, скрипучий голос. Чуть повернувшись всем телом, Нита увидела огромную бледную тень, которая, не производя никаких видимых усилий и движений, скользила с ровной и высокой скоростью. Это было одно из тех видений, что не давали ей заснуть этой ночью. - И ты не приветствовала меня, - продолжал скрести кожу этот жесткий голос. - Вот каково твое уважение к одному из Двенадцати! - Доброе утро, Эд'рум. - Нита ответила с тем же раздражением, какое обычно, в человеческом общении, вызывали у нее беззастенчивые попытки влезть в ее мысли. - Ого, - удивился ее тону Эд'рум. - Однако ты смелая. Килька. Но смелость чаще всего прикрывает страх. Остерегайся, не то я потороплю события и наше знакомство совсем-совсем скоро станет очень-очень близким. - Я хотела бы спросить тебя кое о чем, - примирительно вымолвила Нита. - Спрашивай, Килька. - Ты говорил, что твое дело довершать беду. Или завершать. Кажется, так? - Ты хочешь знать, кто позволил мне это, кто дал на это право? - Эд'рум опустился ниже и приблизился к Ните. Теперь он плыл у левого глаза Ниты и виден был отчетливо и целиком. - Возможно, это было само Море, которое вы, Волшебники, слышите постоянно. Спроси у него. Ты сомневаешься? Считаешь, что Море, твое ласковое и доброе Море, не могло бы создать тех, кто способен убивать? - Голос Властелина акул оставался по-прежнему холоден и резок, хотя в нем и слышалось насмешливое поскрипывание. - Если ты и впрямь так думаешь, Килька, оглянись вокруг. Океан полон орудий убийства не менее страшных, чем мои зубы. Яды и колючки, западни и ловушки, даже когти, которые подстерегают всех и везде. Что ж, нам тоже надо есть. Эд'рум чуть показал зубы в спокойной улыбке. Волна от этой почти благодушной улыбки прошла по коже Ниты мелкой дрожью. - Но все или почти все они - существа бессловесные, - ответила Нита, стараясь петь спокойно. - Они не могут думать. Но ты разумен. Значит, тебе это не просто нужно. ЭТО тебе НРАВИТСЯ! - Нравится? - Эд'рум подплыл совсем близко. - Но как мне не делать этого? Именно таким я создан, как и все мои сородичи. Мы делаем то, что потребно нам для жизни, для выживания. О, я очень чуткий. Я кожей чувствую беду. Кровь в воде - вот самый явный признак беды. И я спешу, чтобы уничтожить ее. Да, я прекращаю страдания больных и слабых. А сильные остаются для Жизни. Неужели это так мало и плохо? - Может быть... - растерянно ответила Нита. - Но... но не думаю, что ты будешь так спокоен, если умирать придется ТЕБЕ. - Мне? Умереть? - Эд'рум заколыхался от смеха. - Акула принимает Дар Молчаливой. Ты это узнаешь, Молчаливая. В нас, в акулах, живет бессмертие. Но как познать радость бессмертия, не соприкоснувшись со смертью? И все же нет в Море ничего, что могло бы убить меня против моей воли. Что-то в голосе и словах акулы заставило Ниту насторожиться. - Я не понимаю, - стараясь сдержать неприятную дрожь, пропела она. - Расскажи. - Желание смерти должно наполнить тело. Медленно, с годами, это желание становится все больше и больше, и разум перестает сопротивляться ему. Я живу долго. Но пока мое тело сильнее желания смерти. Оно наполнено жаждой жизни. Еды и жизни. И я продолжаю плавать и подстерегать беду. Нита продолжала плыть молча. Бледный сделал широкий круг. - Все идет так, как должно идти, - сказал Эд'рум. - Хорошо это или плохо, но я - Разрушитель и Разрешитель Беды. Я таков, и дело мое такое. Неужто я не должен любить его? Поможет ли мне, если я стану считать свою долю несчастной? - Холодная усмешка проскользнула в его голосе. - Наверное, нет, - нерешительно согласилась Нита. - Я делаю свою работу с веселым сердцем, - продолжал Эд'рум, - и потому делаю ее хорошо. Это должно радовать тебя. Килька... - О, я восхищена! - пропела Нита себе под нос, почти не скрывая иронии. - ...потому, - словно бы не слышал ее Эд'рум, - что заклинания работают лучше, когда вы. Волшебники, творите их с легким сердцем и радостью. Так что радуйся. И я буду радоваться и наслаждаться, поедая ТЕБЯ, когда придет время... - Эд'рум, это не смешно... - Неужели? - Властелин акул смерил ее долгим, пристальным взглядом. Нита на мгновение остановилась. Что-то странное, пугающее было в этом коротком слове-вопросе и во всем облике акулы. - Эд'рум, что означают твои слова, так больно царапающие кожу? Взгляд, который Эд'рум бросил на Ниту, как обычно, ничего не выражал. - Молчаливая тоже шутит со мной? - Эд'рум! - Беда, беда. Килька. Будь осторожна. Эд'рум сделал очередной круг и подплыл к ней совсем уж близко. Нита пыталась оставаться спокойной. - Эд'рум, - медленно и осторожно начала она, - ты хочешь сказать, что на самом деле собираешься вскоре СЪЕСТЬ меня? - Послезавтра, - равнодушно уточнил Властелин акул. - Если мы будем во всем точны и не нарушим плана. Нита не знала, что ответить. - Кажется, ты удивлена? - спросил Эд'рум. - Но почему? Ните потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы все осознать. В ней бурлили воспоминания и видения недавних дней и часов. Огромное облегчение Ш'риии, когда Нита согласилась присоединиться к Песне. Ее бесконечно повторяющиеся вопросы к Ните о том, уверена ли она и тверда ли в своем решении? Молчаливое и печальное одобрение Синего Кита. Мимолетное замечание Ш'риии о той важной роли, которая отведена Молчаливой... И слова Клятвы с ее настойчивыми повторениями, и строка, которую Нита считала лишь ничего не значащей частью церемонии. Кажется, она сама твердила: "...и я соединю свою кровь с их кровью, если потребуется..." Или что-то вроде этого? Нита с трудом перевела дыхание. - Эд'рум, - слабым голосом пропела она, - я думала, Песня... и все это... нечто вроде игры... - Нита не смогла договорить. - Ну нет. - Бледный, казалось, не замечал обуявшего Ниту ужаса. - Всегда в конце Песни вода насыщается кровью. Я не волшебник, но даже я знаю, что ничто, кроме крови, не может сдержать Одинокую Силу. Ничего, кроме жертвоприношения, совершенного по доброй воле одним из Поющих, тем, кто поет партию Молчаливой. Этот Волшебник знает, какой ценой он получит то, к чему стремится. Только так не прервется заклинание, не умрет Песня и Одинокая Сила не поднимется вновь, чтобы закончить то, что начала. - Но... - Нита правым глазом увидела совсем рядом изумленного Кита, пытавшегося что-то вымолвить. Но сейчас он был так далек от нее... И Эд'рум уже ничего не значил... И холодный свет, лившийся сверху в зеленые глубины... Ничего вообще. Слова Учебника, которые накануне она так небрежно и невнимательно проглядела, вот что было сейчас важно! "ПОЮЩИЙ ПАРТИЮ МОЛЧАЛИВОЙ ПРИНОСИТ ЖЕРТВУ ПЕСНЕ ТАК, КАК ЭТОГО ТРЕБУЕТ ЗАКЛИНАНИЕ. АКУЛА, ПОЮЩАЯ ПАРТИЮ БЛЕДНОГО УБИЙЦЫ, ПРИНИМАЕТ ЖЕРТВУ". ...С пугающей ясностью она вспомнила, как сидела на волнорезе на Тайана Бич, а Ш'риии говорила: - Молчаливая бросается на острый как бритва коралл, а Властелин акул чует запах крови и... Нита уже плыла, не понимая, куда и зачем. Но ведь она теперь знала КУДА. Она прекрасно понимала ЗАЧЕМ! Сначала она плыла медленно, как сомнамбула, потом все быстрее и быстрее... - Нита, - гудел позади нее Кит, - что с тобой? - Х'Нииит, - пел другой голос, - подожди. Что случилось? Этот почти ласковый голос ей хотелось бы и вовсе не слышать. Нита, сама не замечая, плыла теперь обратно, туда, откуда они только что уплыли. Почти налетев на громоздкую тушу кашалота, который еле успел убраться с ее дороги, она проскользнула мимо, не останавливаясь. Перед ней оказалась Ш'риии. - Ш'риии, - кричала Нита на одной тоскливой ноте, - Ш'риии, почему ты мне не сказала?.. - О, Х'Нииит, - всполошилась Ш'риии, - Властелин акул рядом. Он все видит. Он все слышит! Ради Моря, успокойся. - Что мне он, этот холодный Убийца? ПОЧЕМУ ТЫ МНЕ НЕ СКАЗАЛА? - О том, что должна делать Молчаливая? - пропела Ш'риии. По голосу ее чувствовалось, насколько она смущена и расстроена. А Нита буквально врезалась в нее, еле успев притормозить. - Но ты сказала, что ЗНАЕШЬ!.. Нита издала протяжный стон. Это была правда. "Вот только закончу читать, - вспомнила она свои слова. - Одной вещи, кажется, я не понимаю, а все остальное абсолютно ясно... Ладно, основное я поняла, остальное потом... Давай, Ш'риии, начнем..." Да, это правда. Но правда вовсе не уменьшила ее боль и ярость. - Ты должна была, обязана была убедиться, что я все-все-все поняла! - Но почему? - уже сердито пропела Ш'риии. - Ты гораздо более опытная волшебница, чем я! Ты была в Иных Мирах и касалась своими руками ТОГО, что никому не доступно! Обычно в таких делах постигают весь цикл самого Высокого волшебства! И я предупреждала тебя, я настаивала, чтобы ты обдумала все, прежде чем давать согласие и Клятву. Но ты же неслась вперед, не задумываясь! - Злые нотки вплетались в голос китихи. Нита снова застонала, и Ш'риии вдруг смягчилась. Она даже сама издала стон сожаления. - Я знала, что случится плохое, - грустно пела китиха. - В ту минуту, когда я обнаружила, что Аэ'мхнууу мертв и вся тяжесть Призыва свалилась на меня, я уже знала! Но никогда бы не подумала, что будет ТАК плохо! Кашалот переводил недоуменный взгляд с Ниты на Ш'риии, будто силился что-то понять. - Послушай, - вдруг встрепенулся он, - выходит вроде так, что Молчаливая на самом деле должна УМЕРЕТЬ? Ш'риии смотрела на него открытым и ясным взглядом. У Ниты не было сил взглянуть в его сторону. - Это ужасно, - прохрипел Кит. - Нита, ты не можешь... - Она должна, - возразила Ш'риии. - Она дала Клятву... - Но не может ли кто-нибудь другой... - Кто-нибудь другой может, - ответила Ш'риии. - Если этот кто-то сам, по своей воле примет Клятву и роль Молчаливой вместо Х'Нииит. Но разве мы успеем найти другого? Того, кто захочет умереть ради Х'Нииит. Кит ошалело молчал. - Х'Нииит приняла Клятву свободно перед свидетелями, - печально продолжала Ш'риии. - И до того момента, пока другой Волшебник по своему желанию не заменит ее, она должна будет исполнять то, что обещала исполнить. Иначе Песня окажется бесполезной... петь ее будет просто невозможно. И тогда все самое страшное свершится... Нита в ужасе закрыла глаза. Она вспомнила, что случилось, когда Песня разрушилась. Гибель Атлантиды... Какая Атлантида погибнет сегодня? Нью-Йорк и Лонг-Айленд? И миллионы людей умрут! И мама, и папа, и Дайрин, и Понч... И родители Кита... - Но Песня еще не началась, - пытался найти лазейку Кит. - Нет, началась, - вдруг откликнулась Нита. Перед ее внутренним взором возникли строки из Учебника: "В ТО МГНОВЕНИЕ, КОГДА ПЕРВЫЙ ПРИНЯЛ КЛЯТВУ, ПЕСНЯ НАЧАЛАСЬ, И ВСЕ, ЧТО СЛУЧАЕТСЯ С ПОЮЩИМИ ПОСЛЕ ЭТОГО, - ЛИШЬ ЧАСТЬ ПЕСНИ". - Х'Нииит, - сказала Ш'риии так тихо, что Нита еле расслышала ее слова, - что ты станешь делать? Тень упала на Ниту. Она чувствовала над собой длинное тело акулы. Всегда смеющийся непоседа Ст'Ст застыл и с тревогой смотрел на нее. Она уже чувствовала на себе все четыре пары глаз. И растерянный взгляд Кита. И сочувствующий, смущенный взгляд Ш'риии. И холодный, ожидающий, нет, скорее, выжидающий - Властелина акул. Дельфин первый не выдержал и кувыркнулся в воде, отворачиваясь от Ниты. Плоский черный глаз, бесстрастный, как камень, давил своей тяжестью. - Мне показалось, вы все чем-то обеспокоены? - проскрипел Бледный. Кит и Ш'риии остались неподвижными. - Да так, ерунда - небрежно ответила Нита, сама удивляясь своему неожиданному безрассудному спокойствию. - Что-то огорчило? - допытывался Властелин акул. - Разве что на мгновение, - заставила себя улыбнуться Нита. Она чувствовала, как все в ней мертвеет, делая ее почти не чувствительной ни к страху, ни к надвигающейся беде. Нечто похожее происходило с ней несколько лет назад, когда умер ее любимый дядя. Это случилось с ней на похоронах, и прошло чуть ли не две недели, пока наконец она смогла что-то делать, о чем-то думать, а не просто плакать. "На этот раз у меня нет выбора, - думала она, - надо выполнить все до конца. Довершить Песню, заставить заклинание работать..." Все остальное вдруг стало не важным. Скоро, кажется, через полтора дня акула съест, разорвет ее. Кит в ужасе глядел на Ниту, словно бы не узнавая. Она тоже глянула на него. Внутри у Ниты, она чувствовала это, все словно бы заморозилось. - Поплыли. - Она сама удивилась своему спокойному голосу, повернулась и снова поплыла на северо-восток, куда и устремлялись они поначалу. - Серая ждет, ведь верно? Легкий свист Ст'Ст, нежное пение Ш'риии, густое гудение кашалота подсказывали ей, что они не отстают. Эд'рум плыл молча. Но его зловещее молчание Нита ощущала каждой клеточкой кожи. "Я умру", - думала она. Конечно, такие мысли и раньше посещали ее. Но она никогда не верила в это. Не верила и сейчас. Хотя и знала, что избежать этого не удастся. "Очевидно, - думала Нита, - Эд'рум был прав, когда утверждал, что вера не имеет никакого отношения к тому, что происходит сейчас, в реальном мире..." Глава девятая. ПЕСНЯ СЕРОЙ Они нашли ту, которая должна была петь партию Серой, в холодных струях около Отмелей Старца, мрачноватого места, усеянного валунами, над макушками которых вихрилась, пенилась и грохотала вода. Течение быстро и коварно неслось по отмелям, и обломки его жертв торчали и валялись повсюду. Старые, перегнившие реи сломанных мачт, разбитые бортовые доски, куски искореженного ржавого железа, сплошь покрытые раковинами морских уточек и прикрепившимися намертво анемонами. Тут и там попадались человеческие кости, переплетенные густыми ветками кораллов... Остовы разбитых кораблей были почти неразличимы под колышущимся лесом водорослей и мелькали в подводной тьме зловещими тенями. Протяжные звуки, посланные Нитой и Китом, чтобы определить путь в темноте, возвращались влажным, густым, беспокоящим эхом, совсем не похожим на отчетливое звучание чистого песчаного дна Лонг-Айленда. Мрачное место это могло навевать лишь тягостные мысли и так соответствовало нынешнему настроению Ниты! Она плыла близко ко дну, скользя между корпусами мертвых кораблей, перебирая в уме все, что произошло в последние дни. Покоя ей не давала собственная глупость, беспечность, роковая поспешность в словах и решениях. Они предупреждали меня! ВСЕ предупреждали меня! Даже попугаиха Мэри: "Прочти то, что написано мелким шрифтом, прежде чем подписать!" "Идиотка, - горько думала она. - Что теперь делать? Я не хочу умирать!" Но Том сказал: "Прежде чем давать какие-либо обещания, убедись, что сможешь выполнить их". Да, голос его был добрым, но и строгим, и даже суровым. Таким же суровым, как голос Синего Кита: "Делайте то, что обещали. Нарушенное слово образует пустоту, в которую и проникает Одинокая Сила". Она понимала, чего от нее хотели... но как раз это и было невозможно! "Я не могу умереть - я слишком молода. Что скажет маме и папе Кит? Я не хочу! Это не справедливо!" И все же ничего нельзя было уже изменить... Она застонала вслух. Два дня. Осталось всего два дня! Или целых два дня. В конце концов, два дня - долгое время. Может быть, что-нибудь случится и не придется умирать... - Прекрати это хныканье, этот царапающий кожу шум! - ударил ее резкий, гневный голос, долетевший откуда-то спереди. Нита отшатнулась, дернулась назад, заметив поднимающуюся с самого дна огромную темную массу. Эхо от ее удивленного вскрика вернулось словно бы разорванное на куски, поведав ей о старых шрамах, разодранных плавниках, плохо залеченных глубоких ранах. Вслед за эхом снова хлестнула ее напитанная яростью хриплая песня встречного, больно обожгла, будто окатила ледяной водой. - Как ты осмелилась заплыть в мои воды без позволения, нарушив Обычай? - Нита по звуку голоса поняла, что эта громадина - китиха. Незнакомая китиха тяжело и медленно надвигалась прямо на Ниту, чем заставляла ее отплывать назад, усиленно работая плавниками и хвостом. Огромная голова и покатая спина без плавника. Кашалот! Гигантский кашалот! - Извини меня, - поспешно пропела Нита, стараясь издавать самые мирные звуки. - Я и не собиралась вторгаться... - Но вторглась! - взъярилась китиха на столь густой, грозной ноте, что это уже звучало почти как ужасный боевой клич кашалота. Такой Нита уже слышала, когда Кит ринулся на кальмаров. А грозная незнакомка продолжала надвигаться на Ниту, которая все пятилась и пятилась, не спуская глаз с острых зубов чудовища, - Это МОИ воды, и я не желаю, чтобы какая-то шумная любительница криля распугивала мою пищу!.. Голос ее становился уже не просто сердитым, но жестким, жестоким. Ниту звуки эти начинали раздражать. Она вдруг прекратила отступать и остановилась, напружинив хвост и подняв его, готовая в коротком броске протаранить китиху. - Мне не нужна твоя рыба! К тому же она не может слышать меня... и ты это знаешь! - пропела Нита гневно. - Мы, киты-горбачи, можем петь на такой высокой ноте, что не только рыбы, но и ты не услышишь наш голос. Громадная китиха продолжала надвигаться, обнажая зубы, которые, казалось, вырастают в ее пасти, как грибы после дождя. - Ты похожа на кита, - подозрительно прогудела она, - и поешь ты, как кит... но звук твоего голоса все же не совсем привычен. Кто ты? - Х'Нииит, - сказала Нита, стараясь придать своему голосу самые характерные нотки пения кита-горбача. - Я Волшебница. Волшебница-человек. Китиха издала пронзительный вопль и ринулась на нее с широко разинутой пастью. Нита метнулась в сторону, с легкостью увертываясь от натиска гигантской туши. - Лазутчица! Убийца! - уже выла китиха, испуская скрежещущие звуки. Она вновь понеслась на Ниту. И снова Нита перекатилась на бок и ушла от удара. Раз за разом она легко избегала атаки слепой от ярости китихи. - Да, я человек, - пела Нита, - но и Волшебница. Поберегись!.. У-УУХ! Заклинание кашалотихи ударило с такой силой, что обрушившаяся стена воды показалась каменной. Ниту отбросило назад, ее буквально завертело как щепку. Она пыталась удержать равновесие и кляла себя за беспечность. Заклинание китихи было столь простым, что граничило с презрением к противнику, казалось эдаким пренебрежительным жестом, равносильным пощечине... Ниту бросило в жар от негодования. Она сосредоточилась, почувствовала свое единение с Морем и запела. Только три ноты, но очень высокие и протяжные. Она словно бы посылала назад полученный удар, возвращала его с удесятеренной силой. Вода вздыбилась. Гигантскую китиху швырнуло и закрутило. Она кувыркалась точно так же, как минуту назад сама Нита. Обескураженная кашалотиха успела издать лишь короткий вопль. Нита остановилась, сотрясаясь всем телом от гнева. Ш'риии, Ст'Ст и Кит окружили ее. - Со мной все в порядке, - все еще дрожа, успокоила их Нита. - Но этой громадине требовалось преподать урок хороших манер. - Верно, встряска ей на пользу, - сказала Ш'риии. - Х'Нииит, извини. Мне надо было держаться рядом с тобой, но... - Она смущенно умолкла. - Все нормально, - пропела Нита, постепенно приходя в себя. - Отличный удар, - прогудел рядом с ней низкий голос. Она повернулась к Киту и слегка, благодарно потерлась о него правым боком. Откуда-то сверху опустилась бледная, почти невесомая тень. Плоский темный глаз рассматривал ее с интересом. - Да, - прохрипел Эд'рум. - Наша Килька, оказывается, зубастая! Поздравляю. - Спасибо, - откликнулась Нита, не особенно желая в эту минуту продолжать разговор с акулой. Они медленно подплыли к Ш'риии, которая пыталась утихомирить разбушевавшуюся китиху. - Ты не права, Ар'ейниии, - говорила она. - Мы не нарушали Обычай, не вторгались в твои воды без предупреждения. Мы пели. - Вон та не ПЕЛА! - ярилась Ар'ейниии, и голос ее был таким резким от гнева, что причинял боль. - Мои права... - ...не означают, что можно нападать на молчащего, если он не нарушал Обычая. - Ш'риии пела на одной умиротворяющей ноте. - Ты напала на Х'Нииит в припадке злобы. Сначала злость, потом гнев. И все из-за того, что она человек. Мы слышали... - В самом деле? А что еще вы слышали в этих водах, ты, Волшебница-младенец, и твои беспечные товарищи по играм? - Ар'ейниии окинула их таким бешеным взглядом, что, казалось, снова готова броситься на любого. - Вы слышали стоны моего детеныша? Вы видели его? Знаете ли вы, что три дня тому назад в этих водах побывали люди-китобои? С моим малюткой М'хали они поступили так же, как и с вашим другом Аэ'мхнууу! Пронзили гарпуном и оставили умирать мучительной смертью брюхом вверх. А сами стали охотиться за мной. А потом... потом они волокли его распухшее от воды тело и потрошили его. Они кидали за борт на потребу чайкам его внутренности! Да, клочки, обрывки, куски тела моего малыша! Ш'риии молча выслушала источающую боль, гнев и бессилие надрывную песнь Ар'ейниии. - Я разделяю твою скорбь, Ар'ейниии, - печально пропела Ш'риии. - И все же ничто, даже такое горе, не может помешать Песне. Только она остановит беду. Поэтому мы здесь. Ответом ей был короткий смех, в котором смешались горечь и гнев. - О какая ложь! - затряслась Ар'ейниии. - Или глупость и заблуждение! Неужели ты и в самом деле веришь, будто ЧТО-НИБУДЬ может заставить их уйти и перестать охотиться на нас, Ш'риии? - Китиха вдруг с ненавистью посмотрела на Ниту. - Теперь, как я вижу, они уже коварно проникают в самые глубины Моря! Между Нитой и Ар'ейниии оказался Кит. Он прогудел своим ровным, глубоким голосом кашалота: - Ты ошибаешься, Ар'ейниии. Она здесь для того, чтобы защитить твою жизнь и жизни твоих сородичей. За то, что случилось, она не может отвечать. Ар'ейниии насмешливо фыркнула, и звук этот был похож на грохот волны, разбившейся о скалу. - В самом деле? - всколыхнулась она. - Что же такое может сотворить эта пришелица? Такое, что изменит мою жизнь? - Она - Молчаливая в Песне, - тихо произнесла Ш'риии. Ар'ейниии смерила Ниту презрительным взглядом. - Она? - И громадная китиха снова фыркнула. - Что ж, наконец-то от человека будет хоть какая-то польза. Но не сомневаюсь, что вам пришлось здорово потрудиться, чтобы заставить ее пойти на это. Ни один человек никогда не отдаст добровольно свою жизнь за одного из нас, будь он хоть трижды Волшебник. А может, вы заманили ее хитростью? Медленно, еле двигая плавниками, словно подкрадываясь, Эд'рум подплыл к Ар'ейниии. - Не умно, - прохрипел он, - ох как не умно, Волшебница, презирать другого Волшебника, пусть даже он не принадлежит к твоему роду. Ты хочешь сделать Х'Нииит ответственной за все неправедные дела ее собратьев? Хорошо. Тогда я стану винить тебя за те раны, которые нанесли моим сородичам твои братья за многие тысячи лун. И значит, буду вправе отплатить тебе ранами на твоей собственной шкуре. Теперь же! Ар'ейниии повернулась спиной к акуле и спокойно поплыла назад, будто и не ее вовсе касались нешуточные угрозы. - Ты принимаешь не ту сторону, Бледный Убийца, - откликнулась она наконец. - Люди убивают и тех, кто находится под твоим владычеством. - Я ни на чьей стороне, Ар'ейниии. - Эд'рум продолжал неотступно плыть за китихой. - Я ни с китами, ни с рыбами, ни с людьми, ни с какой-либо Силой в Море. Вы, Волшебники, должны бы знать это. - Он принялся очерчивать круги вокруг китихи-кашалота. - И если я пою эту Песню, то только по той причине, по которой пел уже множество раз: мне это нравится. Лучше отбрось свое отчаяние, приглуши боль и поговорим о деле, ради которого мы приплыли сюда, в твои воды. Поговорим, пока ничего худшего с тобой не произошло. Ар'ейниии медленно развернулась. - Ладно. Если вы явились взять с меня Клятву, - она взглянула на Ш'риии, - начинайте. Но вы помешали мне расквитаться за потерю. - Смягчись, - остановила ее Ш'риии, - От тебя идет волна ярости. Используй ее в Песне, но не обращай на тех, кто рядом. У нас не так мало Волшебников, чтобы я рискнула взять певца, обуянного слепым гневом. Выбирай и скажи мне, усмиришь ли свой гнев и отдашься ли Песне всем своим существом? Ар'ейниии медленно и молча плыла меж ними, издавая лишь слабый звук, похожий на тиканье часов, звук, который обычно издают плывущие кашалоты. - Приятно знать, что человек будет петь ради Моря, - наконец произнесла она твердым, ровным голосом. - Я довольна. Но на сердце у меня горечь потери. Я лишилась своего детеныша и не смогу легко и быстро забыть такое. Пусть люди знают это и не приближаются ко мне. Ш'риии взглянула на Ниту и Кита. - Вы согласны? - Кит-горбач и кашалот пошевелили хвостами в знак согласия. - Тогда приступим, - сказала Ш'риии. - Ар'ейниии, те, кто собрались петь Песню, которая есть и позор Моря, и слава Моря, призывают тебя. Скажи, чтобы я слышала, согласна ли ты с этой Песней? - Я согласна... - Ар'ейниии отвечала медленно и настороженно, но постепенно голос ее приобретал глубину и ровное спокойствие, и Нита начала постепенно расслабляться. А китиха-кашалот издавала протяжное мелодичное гудение. Звук был приятен, в нем слышалась уже не злоба, а умиротворение. И все же Нита поймала мимолетный настороженный взгляд Ар'ейниии, брошенный на акулу. Да, громадная китиха все же помнила об угрозе, о том, что Эд'рум наблюдает за ней и теперь постоянно будет держать ее под прицелом своих холодных круглых глаз. И во второй, и в третий раз был задан вопрос, и голос Ар'ейниии поднялся до самых высоких, доступных кашалоту нот. - Пусть я вечно буду скитаться среди исчезнувших и потерянных, если откажусь от Песни, - пела Ар'ейниии, - или от того блага, что она несет живущим. - И все же Нита уловила в ее голосе отчуждение и слабый отзвук презрения к высокой Клятве, как будто китиха полагала, что потери ждут лишь ее и лишь ей грозит исчезновение. Особенная горечь послышалась в последних словах о тех, кто жив, кто еще живет в этих водах. И боль утраты и потери придавала ее словам один-единственный смысл: жизнь - это проклятие... Кажется, и Ш'риии почувствовала тоску в голосе Ар'ейниии, но поздно, возврата уже не могло быть. - Ну, - спросила китиха-кашалот, - когда состоится Встреча? И где? - Завтра на рассвете, - ответила Ш'риии, - в водах у Барнегата. Ты будешь вовремя? - Да, - коротко ответила Ар'ейниии. - Прощайте, - Она шевельнула хвостом и уплыла. Кит покосился на Властелина акул и тихо сказал Ните: - Если бы эти двое все же схватились, думаю, обоим пришел бы конец... - Нет, не обоим, - услышал его Эд'рум. - Конечно, Бледный, - слегка раздраженно откликнулся Кит, - кашалоту не под силу убить тебя, но разве он не может ранить, пролив твою кровь. - О, она бы пожалела об этом, - просипел Эд'рум. - Кровь в воде привлекает акул. А кровь их Властелина призовет сюда всех акул, будь они хоть за тысячу длин пути отсюда. Это уже мое волшебство. С кем бы Властелин акул ни схватился, от его врага не оставят ничего, кроме лохмотьев и крох, годных лишь в пищу мелюзге. Нита, Кит и Ш'риии переглянулись. - Но почему нам потребовалась именно Ар'ейниии? - спросила Нита. - Она и в самом деле так хороша и незаменима в волшебстве? Ш'риии сделала крутой поворот и поплыла обратно, в точности повторяя тот путь, который они проделали перед этим. За ней, ныряя и прыгая, устремился дельфин. Над ними скользил бледнеющий в начавшей быстро темнеть воде Повелитель акул. - Да, - спустя некоторое время откликнулась Ш'риии. - По справедливости она, а не я должна была стать преемницей Аэ'мхнууу. Кит с удивлением глянул на Ш'риии. - Тогда почему же она не стала ею? - Не знаю. Не мне судить, - слегка раздраженно ответила Ш'риии. - Ар'ейниии гораздо сильнее меня. И как Волшебница тоже. Аэ'мхнууу был согласен со мной. И все же он несколько раз отказывал ей в просьбе обучить, открыть все тайны своего волшебства. А теперь еще и гибель ее детеныша... - Ш'риии с шумом выдохнула длинную цепочку крупных пузырей, что означало крайнюю степень неудовольствия. - Ладно, все решится скоро... - Посмотрим, посмотрим, - послышался позади тусклый голос акулы. Луна стояла высоко, когда Нита и Кит вышли из воды вблизи пристани и стали отыскивать свою одежду. Пока Нита одевалась. Кит поднял глаза к небу и, прищурясь, разглядывал золотящийся по краю серебряный диск. Потом перевел взгляд на едва колышущееся в темноте море. - Вот тут-то нас и убьют? - словно бы ни к кому не обращаясь, прошептал он. Нита едва услышала его слова. - М-мда-а, - промычала она, уселась на влажный песок и тоже поглядела на тяжело перекатывающиеся волны. - Как же они это сделают? - спросил Кит, натягивая куртку-ветровку. Нита пожала плечами: - Понятия не имею. Кит подошел и стал рядом. - А твои могут отослать меня домой, - сказал он с грустью. - Могут, - согласилась Нита. Они с трудом вскарабкались на последнюю дюну и сверху поглядели на бегущую к их дому дорожку. Окна верхнего этажа были ярко освещены. На первом этаже света не было. Очевидно, Дайрин отослали спать. - Нита... - Кит запнулся и с трудом договорил: - Что ты собираешься делать?! Она поняла, о чем он спрашивает. - Я поклялась, Кит. И я буду петь. Я должна это сделать. - Ты имеешь в виду, что собираешься... - Нет. - Она напрягла всю волю, чтобы не выдать горечи и страха, переполнявших ее. Она не хотела сейчас даже думать об этом, а тем более говорить, потому что и сама еще не была уверена в том, как поступит. - Я им для Песни не нужен, - сказал Кит. - Мне тоже так кажется. - Ага. - Он помолчал мгновение. - Слушай, а давай скажем твоим родителям, что я во всем виноват. Пусть они обрушатся на меня. Даже отошлют. Зато ты сможешь выходить из дому... - Ничего не выйдет, - отмахнулась Нита. - Они не поверят. Вчера я обещала маме быть дома вовремя... и не сдержала слова. Сегодня я ускользнула без спроса, да еще из-под замка. Да, скандала не миновать... - Ты думаешь? - Знаю. - Мысль о том, что родители станут врагами, не желающими ничего знать и понимать, придавливала к земле тяжелее камня. Единственное утешение, думала она, что завтра все будет кончено. Навсегда. - Пошли, - сказала Нита, решительно направляясь к дому. Дом встретил их мертвой тишиной. Дверь, казалось, хлопнула так, что слышно было на мили вокруг. В кухне темнота. Полоска света просачивалась из гостиной. Вероятно, горела лишь настольная лампа. Отец любил за полночь, когда все уснут, смотреть по телику ночные программы. Но сейчас не слышно было ни звука. Во рту у Ниты пересохло, в горле запершило, будто оно было забито песком. Она замерла и посмотрела на Кита. Он тоже глянул на нее и легонько подтолкнул под локоть. Потом шагнул вперед и распахнул дверь гостиной. Нита подумала, что всю оставшуюся жизнь будет помнить эту комнату и то чувство, с которым она сюда входила. Гостиная давно требовала ремонта. А старый ковер на полу был протерт почти до дыр. Обшарпанные стены прикрывались дешевенькими морскими пейзажами и фотографиями двух сестричек, округливших умненькие глазки. И бросался в глаза нарисованный светящимися красками на черном бархате бравый матадор, картина, которую отец называл почему-то "Мастер Удара". Мать и отец сидели, выпрямившись, на кровати, застеленной одеялом цвета кока-колы. Они молча наблюдали, как Нита и Кит нерешительно переступают порог комнаты. На неподвижном лице матери застыл ужас. Лицо отца было похоже на... на запертую дверь. Они, видимо, листали журналы, которые теперь уронили рядом с собой. Обычно уютная и такая теплая комната вдруг стала мрачной и чужой, как тюремная камера. А светящийся матадор действительно, как мастер удара, отталкивал, оттеснял, отбрасывал Ниту, вжимая спиной в захлопнувшуюся дверь. - Садитесь, - сказал отец. Голос его, ровный, тихий и спокойный, звучал так, будто говорил с ними сейчас холодный Властелин акул. Нита заставила себя медленно подойти к столу. Она, вся внутренне окаменев, опустилась на любимый стул Дайрин. - Поздравляю, - так же холодно продолжал отец. - У моей дочери великое будущее взломщика. Потрясающая способность взламывать замки, не оставляя следов. Нита открыла было рот, но снова его захлопнула. Она готова была к крикам и взбучке. Но эта холодная ирония просто испугала ее. Она не знала, как себя вести. - Ну-у? - протянул отец. - Советую отвечать, юная леди. И ты тоже не молчи, - обратился он к Киту. Глаза его уже сверкали. Лицо наливалось краской. При виде гнева отца Нита почувствовала облегчение. Этот грозный взгляд уже был нормальным и понятным. - Итак, - процедил отец, - по тому, что вы оба скажете в свое оправдание, мы будем судить, отправить ли Кита немедленно домой, и... и решим, позволим ли мы вам вообще когда-либо видеть друг друга. Кит глядел прямо в глаза отцу Ниты и молчал. "Упрямый кашалот!" - мелькнуло вдруг в голове Ниты. Но тут же сообразила, что Кит молчит неспроста. Он ждет, что скажет она, чтобы поддержать ее потом в любом слове. Ну что ж! Теперь все решается. Она должна сделать что-то. И это ЧТО-ТО решит все! Но что, что сказать? - Кит, - снова заговорил отец, - я предупреждаю тебя, у меня нет никакого желания и настроения видеть сейчас перед собой галантного рыцаря и выслушивать его благородные слова в защиту дамы. Тебя доверили мне, и я хочу услышать прямой и честный ответ. Твои родители узнают обо всем в любом случае, скажешь ли ты что-нибудь или нет. Но от твоих слов будет зависеть, КАК я стану говорить о тебе с ними. - Я понимаю, - тихо сказал Кит и взглянул на Ниту. Нита кивнула, чувствуя пугающую волну решимости. Она должна начать первой! И Кит ей не помощник. Он бессилен сейчас, как на глубине без Сети Жизни. Значит, сама... Отец и мать в ожидании не сводили с них глаз. "О Господи!" - подумала Нита, опуская голову и закрывая лицо ладонями. Она поняла, что должна сказать! И выпрямилась на стуле. - Ма... - начала она, но следующее слово комом застряло в горле, и пришлось пытаться сначала. - Ма, ты помнишь, о чем мы говорили вчера? И ты еще сказала, что хотела бы знать, почему мы так много времени проводим вне дома и что между нами происходит, кроме "ничего"? Мама кивнула, но продолжала сидеть с застывшим лицом. - Ну... и вот... - Нита мямлила, никак не умея подобрать слова, которыми можно все объяснить им. Два месяца волшебства, работы заклинаний, странные места, где они оказывались, чудеса, которые окружали их... Как все это объяснить людям, не имеющим понятия о существовании Волшебников? Тем более что они не видели и не увидят все эти волшебные превращения. "Не обращай внимания, говори, говори, - убеждала себя Нита, - если долго будешь размышлять, добьешься лишь того, что похолодеют ноги". Эта глупая мысль вдруг принесла спокойствие. На лице матери было словно бы написано: "Готова-услышать-самое-худшее". - Нет, мама, не ЭТО. Не то, что ты думаешь, - сказала Нита, понимая, что мать все еще полагает, будто они занимались всеми этими идиотскими делами. - Но, ма, то, о чем я хочу рассказать, потребует много времени. Нита с трудом преодолела спазму, перехватившую горло. - Вы помните, весной, - продолжала она, - тот день, когда я и Кит поехали в город... и ту ночь, когда вдруг вышло солнце? Родители, все еще сердитые, но уже достаточно сбитые с толку, молча глядели на нее. - Мы имели некоторое отношение к этому, - сказала Нита. Глава десятая. ПЕСНЯ ПРАВДЫ И Нита принялась рассказывать. Она говорила и видела по их лицам, насколько сумасшедшей должна звучать эта история, но было уже поздно. Остановиться она не могла. Начала она с того самого дня, когда рука ее наткнулась на странную книгу, битком набитую непонятными волшебными символами и заклинаниями, и дошла до их первого с Китом испытания, до той ужасной ночи, когда в Манхэттене высвободились Силы Тьмы, грозившие превратить сначала город, а потом и весь мир в место, где царит лишь вечная ледяная ночь. Это неминуемо произошло бы, не сделай они с Китом того, что сделали. Она рассказала о Советниках и Верховных Волшебниках, хотя ни словом не упомянула о Томе и Карле. Она поведала им о мирах, где не было ничего, кроме ночи, и о пространствах жизни, где существовал только свет. Ни разу родители не перебили ее, не произнесли ни слова. Кит большей частью тоже молчал, разве что добавляя детали или дополняя рассказ Ниты, если она что-то упускала. Лицо отца снова посуровело. А мама пришла в неописуемый ужас, когда Нита стала рассказывать о дельфине, который ткнул ее в спину, и о китихе, которую они нашли на пляже, и поведали историю китихи и Моря. Немного, совсем немного рассказала Нита о Песне Двенадцати и о том, что им еще предстоит делать. Потом, не зная, о чем еще говорить, она умолкла. Мать и отец переглянулись. Нашу дочь, говорили их взгляды, следует отправить в больницу. Она явно повредилась в уме. Наконец мама обернулась к Ните. Отец еще на середине рассказа опустил глаза, сцепил руки и застыл. Но мама встревоженно потянулась к ней. - Нита! - очень ласково и нежно сказала она, однако голос ее дрожал, как и руки отца, сложенные на коленях. - Ниточка, не стоит придумывать невесть что только ради того, чтобы мы не сердились на тебя. Нита опешила. - Ма, ты не веришь мне? - Нита, - заговорил наконец отец. Взгляд его словно застыл. Голос осел и стал сиплым. - Дай нам прийти в себя. Разве можно поверить во все это безумие? Допускаю, что тебе удалось убедить в этом бреде Кита - Он умолк, будто силился найти хоть какое-то разумное объяснение всей этой истории. - Да, конечно, он же младше тебя... Нита впервые за все это время взглянула на Кита, словно бы приросшего к стулу, и замерла. Его разъяренный вид напомнил ей недавний боевой клич кашалота. - Я помогу вам поверить, - сказал Кит. Внезапно он, не меняя позы, чуть приподнялся над стулом. Через мгновение оказался еще выше, хотя на лице его не отразилось ни малейшего усилия, ни один мускул не дрогнул. И еще выше!.. Тут Нита увидела, что Кит сидит... над стулом! Он свободно парил в воздухе почти на два фута над полом. - Вот так, - спокойно сказал Кит. Сдерживая дыхание, Нита переводила взгляд с Кита на родителей и обратно. Они не отрывали глаз от висящего в воздухе мальчика. Казалось, родители ожидают продолжения фокуса. Кит сверху глянул на Ниту и снова стал подниматься. Вот уж он на высоте шести футов над полом! - Достаточно? - спросил он. Они не шелохнулись. - Гарри... - выговорила наконец мама после паузы, которая, казалось, длилась вечно. Он молчал. - Гарри, - повторила мама, - мне не хотелось бы верить в это, но вот... Отец продолжал сидеть молча и неподвижно. Потом медленно стал приподнимать голову, устремляя глаза вверх, на Кита. - Гипноз, - решительно определил он. - Гипноз? - вскричал Кит. - Но когда же я загипнотизировал вас? Отец не ответил. - Я ничего не говорил, - горячился Кит, - не дотрагивался до вас, не делал никаких пассов, или что там еще бывает... Без всего этого? Ничего не скажешь, это была бы классная шутка! Вы лучше спросите друг у друга и выясните, что видели. Одно и то же или нет? Если нет, то я одного из вас загипнотизировал. Но если вы видели одно и то же... Родители с некоторым усилием отвели глаза от Кита и теперь уставились друг на друга. - Бетти... - начал было отец и умолк. Никто из них несколько секунд не произносил ни слова. - Гарри, - наконец заговорила мама, - если я скажу, что видела... видела Кита... - Она сейчас была похожа на мышку, увидевшую над собой усатую кошачью морду. Ей надо было преодолеть страх, и Нита подумала, что смелость проявляется так по-разному и в таких неожиданных ситуациях. - Гарри, - уже твердо повторила мама, - я видела, что Кит не сидел на стуле, - Последние слова она проговорила быстро-быстро, и голос ее тут же осекся. - Над стулом, - поправил отец. И они снова уставились друг на друга. - Теперь вы поняли? - спросил Кит. Отец снова глянул на Ниту, потом на маму. Взгляд его заметался по комнате и окончательно остановился на Ките. - Гипноз, - решительно заявил отец. - Других объяснений нет. - Нет, они ЕСТЬ! - вскричала Нита. - Просто ты не хочешь их признавать! - Она размахивала руками, чуть ли не накидываясь на отца. - Нита, - остановила ее мама. - Извини, - притихла Нита. - Послушай, Кит... все надо делать не так. Нам нужно показать что-нибудь... впечатляющее. - Она поднялась. - Пошли на улицу. - Нита двинулась к двери. - Теперь моя очередь. Она рывком открыла дверь и выбежала на улицу. Не оглядываясь, Нита неслась к дюнам, легко взбежала на песчаный холм, сбежала по склону к пляжу. Прислушалась. После долгой, как ей показалось, паузы позади зашуршали шаги. "У них шок", - подумала она. Чувства Ниты раздваивались. Ей было одновременно и жалко родителей, и досадно, что они не верят им с Китом. Если бы существовал какой-нибудь простой способ их убедить!.. Но простого пути не было. Она выбрала подходящее место и стала ждать, пока они подойдут. Отец вскарабкался на дюну первым. Следом появилась мама. Они соскользнули к берегу по дальнему склону и в растерянности оглядывались, отыскивая Ниту. Кит появился последним и зачем-то так хлопнул в ладоши, что мама чуть не подпрыгнула от неожиданности. Отец недоуменно поглядел на Кита. - Извините, - растерялся Кит, - но я хотел предупредить вас. - Он все еще висел в воздухе и теперь выглядел довольно нелепо. - О Господи! - простонал отец и отвернулся. - Хорошо, хватит. Где Нита? - Па, я здесь! - откликнулась Нита. Она стояла на воде сразу за линией прибоя. Отец обомлел. Он не отрываясь смотрел на Ниту. На лице у мамы было то же самое выражение. Она подошла к отцу и прижалась к нему. - Гарри! - Голос ее по-прежнему дрожал. - Кажется, у меня что-то с глазами... - Она прикрыла лицо ладонью и отвернулась. - Ма, - закричала Нита, - обернись! Вы оба в прошлом месяце были у глазного врача, и с глазами у вас все в порядке. - Она подпрыгнула на воде несколько раз, а затем сделала несколько шагов в сторону горизонта, повернулась и пошла назад, к берегу. - Это вас убедило? Видите, я хожу по воде! Ну, что я вам говорила? Я Вол-шеб-ни-ца! - Нита, - крикнул отец, - э-эээ... ходить по воде... э-эээ... вредно, простудишься, - неожиданно для себя закончил он. - Я знаю, - послушно сказала она, - и не собираюсь делать это долго. Да и ноги устанут. - Нита мелкими шажками побежала к берегу, прыгнула на гребень последней волны и вылетела вместе с ней на берег. Она стояла в нескольких шагах от них и улыбалась. Кит, так и не изменив позу и не разогнув ног, медленно опустился на землю рядом с ней и тут же распрямился. - Что еще вам хотелось бы увидеть? - спросил он тоном заправского иллюзиониста. Родители все так же ошеломленно переглядывались. - Послушайте, Кит, Нита, - устало сказал отец, - не в том вопрос, чего бы нам еще хотелось увидеть. Вы можете, мы теперь верим, устроить все, что пожелаете... ума не приложу как, но признаю. Дело в другом. Этого не может быть! Ничего этого РЕАЛЬНО не существует! - Хотите пари? - тихо произнес Кит. - Нита, нам придется действовать решительно. - Кажется, ты прав. Ладно, давай посмотрим, что об этом сказано в Учебнике. Книгу, пожалуйста, - произнесла она в пространство, мысленно сотворив заклинание из шести слов. Послышался тихий хлопок, будто у кого-то слетела шляпа, и в протянутую ладонь Ниты упал волшебный Учебник. Мама буквально вытаращила глаза. А Нита спокойно раскрыла книгу и принялась ее листать. - Посмотрим, посмотрим... - Перестаньте хлопать, летать и исчезать хотя бы на минуту и выслушайте меня, - внезапно рассердилась мама. - Нита, я хочу знать, откуда берется эта сила? Не заключили ли вы оба союз с... Нита вспомнила о своей последней схватке с Одинокой Силой и расхохоталась. - О-ох, ма! Кит и я как раз те, с кем Одинокая Сила захотела бы иметь дело в последнюю очередь! Мама явно ничего не поняла. - Ну, в общем... не важно, вы расскажете об этом в другой раз. Но, милая, почему? Почему?.. - Почему Волшебники? Или почему именно мы Волшебники? - Нита уже серьезно смотрела на мать. - Или же хочешь спросить, как это с нами произошло? - Да, - неуверенно протянула мама. Теперь уже Нита и Кит переглянулись. Кит пожал плечами. - Мы никогда не сумеем этого объяснить, - сказал он. Нита согласно кивнула. - Остается только одно... - Нита задумалась. - Показать им?.. Нита посмотрела на Кита. Непроизвольная улыбка тронула ее губы от радости, что они понимают друг друга с полуслова. - Вспомни то место, где мы были полторы недели тому назад, - сказала она. - Ну, то, с большим обзором... - Я возьму свою книгу, - решил Кит, - и веревку. - Не забудь и осколок! - напомнила Нита, но Кит уже исчез с легким хлопком перегоревшей и мгновенно погасшей лампочки. Нита обернулась к родителям. - Кит отправился за подручными средствами, - пояснила она, - для протяженного волшебства нужны всякие вещи, ну, что-то вроде топлива для костра. - Отлично, милая, - заметила мама, которая, кажется, раньше отца пришла в себя. - Но неужели ему непременно надо исчезать и появляться таким странным способом? - Это быстрее, чем идти пешком, - пожала плечами Нита. - У нас слишком мало времени. Завтра утром мы снова должны уйти... - Нита! - грозно оборвал ее отец. Она подошла к нему и обняла. - Пожалуйста, па, - попросила она, - потерпи ни много. Мы после скажем тебе, зачем все это делаем Но сначала ты должен сам кое-что испытать. Ты ничего не поймешь, пока не почувствуешь. Может, ты и потом не поймешь... Тогда просто поверь мне! Кит с тем же хлопком появился вновь, возник из воздуха, и мама снова подпрыгнула от неожиданности. - Извините, миссис Каллахан, - вежливо улыбнулся Кит. - Это, наверное, и впрямь кажется странным. На самом деле все просто. Действует заклинание "Излучи-меня-Скотти". Именно им мы и воспользуемся сейчас. Но вовлечем в него еще кое-что, - Он кинул на песок свернутую веревку, кремниевый осколок от сломанного калькулятора и небольшой серый камешек. Затем углубился в свой Учебник. Нита повертела в руках камень, который принес Кит. - Отличная идея, - обрадовалась она. - Стенография, верно? - Да, в его памяти сохранилось все, что мы делали в прошлый раз. Это облегчит нам работу. Хорошая вещь. Но на этот раз у нас на два оборота изменений больше, чем тогда. Найдешь необходимые числа? - Хорошо, - деловито ответила Нита и принялась листать свою книгу, повернувшись так, чтобы отец и мать тоже могли все разглядеть. - Видишь, ма? А ты, папа? Это Учебник. В нем, как бы вам объяснить, инструкции для дальнейших действий. - Я не могу ничего прочесть. - Отец недоуменно щурился на изящную вязь строк, написанных на волшебном Языке, - Это что, арабский? - Нет, - терпеливо пояснила Нита, - это не земной язык. Или не совсем земной. Многие силы, с которыми мы работаем, не имеют имени ни на каком из языков Земли. В крайнем случае лишь очень приблизительные, не точные названия. Но вам это знать ни к чему. - Непосвященных такое знание может прихлопнуть, - вставил Кит, который, присев на корточки, царапал что-то палочкой на песке. Он был весел и возбужден. - Мистер Каллахан, миссис Каллахан, прошу вас, не наступите на то, что я рисую, не то попадете в большую "беду. Миссис Каллахан, когда у вас день рождения? - Двадцать восьмого апреля, - послушно ответила мама. - Мистер Каллахан? - Седьмого июля, - сказал отец Ниты. - Нита, размер круга, пожалуйста. - Сейчас, - Нита перелистала несколько страниц. - Поярче, - попросила она Учебник, и строки засияли в темноте, - Та-ак. Вот! Нас четверо... примерно кубический фут воздуха на каждый вздох... Поправка на волнение, скажем, тридцать вздохов в минуту. Умножим на четыре... - Она перевернула страницу. - Начали. - Страница засветилась белым пламенем, и Нита услышала, как за ее плечом ахнула мама. - Напечатай, - приказала она книге, - один, два, ноль, умноженное на четыре. - На странице замерцали цифры. - Прекрасно! Дальше: четыре, восемь, ноль, умноженное на двадцать... Отлично! Продолжай: девять, шесть, ноль, ноль, деленное на три... Великолепно! Кубические метры... м-ммм... Кит, как вычислить объем цилиндра? - V равняется pi, умноженное на r в квадрате и на высоту. - Ну, вот. Как это я делала раньше? - Нита прикусила губу, задумавшись, - Ага! - Она снова углубилась в книгу. - Печатай: три точки, один, четыре, один, семь, умноженное... э-эээ... на три, ноль. - На странице замигали, словно огоньки светлячков, быстро сменяющие одна другую цифры. - Нет, не та цифра, - поправила Нита. - Надо умножить на три, ноль. Не умничай и не своевольничай!.. Вот, теперь правильно... Печатай: квадратный корень, круглые скобки, три, два, ноль, ноль, деленное на девять, четыре, точка, два, пять, один, закрыть круглые скобки. Отлично! У тебя все, Кит? Сделай круг в тридцать шесть футов шириной. - Понял, - откликнулся Кит. - Миссис Каллахан, пожалуйста, встаньте на конец этой веревки. И что бы ни случилось, не выходите за край круга после того, как я закрою его, - Он ухватился за другой конец веревки и стал обходить их, вычерчивая круг, центром которого стала мама Ниты. - Нита! Проверь свое имя. Проделай это и за них. Она шагнула через черту в круг и убедилась, что описания на Языке ее самой и родителей были правильными. Затем глянула на описание Кита, просто так, на всякий случай. Все было в порядке. Нита захлопнула книгу. Кит замкнул круг на песке сложным, похожим на восьмерку, зигзагом, который назывался волшебным узлом, и поднялся с колен. - Все готово, - сказала Нита. - Тогда пошли. - Он открыл свою книгу. Нита снова раскрыла свою на той странице, где сияло заклинание. - Это заклинание надо читать вслух, - обернулась она к матери. - Прежде чем оно начнет работать, пройдет несколько мгновений. Что бы вы ни. почувствовали, увидели или услышали, молчите и не двигайтесь. - Вы можете взяться за руки, - посоветовал Кит. Нита улыбнулась, вспомнив, что в прошлом они с Китом именно так и поступали, когда становилось очень уж страшно, - Готовы? - командным голосом спросил Кит. - Начинайте, - храбро сказал отец и притянул к себе жену. Нита и Кит поглядели друг на друга и начали медленно и громко читать. Странная, поглощающая все звуки, неподвижная тишина опустилась на них. Колоколом звучали в ушах слова заклинания. Оно словно отделялось от них, каждый слог замирал в воздухе и тут же уплывал куда-то во Вселенную, которая, казалось, тоже замерев, вслушивается в слова Языка, сгущается над кругом и стремится расслышать то, что они требуют от нее. Ветер стих, волны беззвучно накатывались на песок и постепенно опадали, становились все более плоскими. Одновременно с тишиной росли в них чувства ожидания, надежды, нетерпения, сливаясь в единый мощный порыв. Восторг и трепет охватывали их, когда радужные тени вдруг сгущались, насыщались яростным цветом и принимали неведомые формы. Нита повысила голос, зазвеневший в невероятной, сгустившейся до предела тишине. Ей уже не нужно было заглядывать в книгу. Формулы заклинания сами возникали, словно светились в ее мозгу. Волшебство поднималось в ней, затопляя все существо, выплескиваясь наружу и становясь опасной неуправляемой силой. Привычным усилием она обуздала ее, помня сладкое ощущение преодоленного страха. Кит на противоположной стороне круга вторил ей, точно, в унисон подбирая и произнося слова. Они, два друга-Волшебника, легко и привычно соотносили свои силы и устремления, готовые к вспышке радости, которая ждет по другую сторону волшебства. Почти закончено, Нита ликовала. Ее слова и слова Кита сливались, проникая одно в другое, становясь единым целым, и воздух от этого сжимался, приобретая силу сжатой пружины, которая сумеет перенести вычерченный на песке круг и тех, кто в нем заключен, в назначенное заклинанием пространство. ПОЧТИ... Нита хотела было немного потормошить, поторопить Кита, но обнаружила, что он уже сравнялся с ней в скорости. Она засмеялась от радости единения. Они двигались быстрее и быстрее, будто двое маленьких детей, бегущих наперегонки. Да, они достигли той части заклинания, когда тишина вокруг начинает петь, а воздух дрожит и гудит, словно колокол, чьи перезвоны постепенно заполняют пространство. И все это внутри них: свист ветра, бормотание моря, перекличка неясных голосов, молчаливый грохот грома. И последний, неслышимый в мире звук, но такой мощный, что сотрясает все твое существо. Он ударил их так, что на мгновение они ослепли и оглохли. Затем наступила настоящая тишина, которая, словно освещенное лучами заходящего солнца облако, сверкала снизу и сгущалась свинцовой тьмой сверху. И все же свет этот и эта тьма были не такими, как там, на пляже. - Мы прибыли, - прошептала Нита. - Ма, папа, оглянитесь. Только не подходите к краю круга. - Будьте внимательны, следите за тем, как двигаетесь, - остерег Кит. - Вы сейчас в шесть раз легче собственного, привычного веса. При малейшем напряжении мышц вы можете вылететь за пределы круга. В первый раз я тоже чуть не улетел. Нита наблюдала за отцом и матерью, осторожно осматривающимися вокруг. Она с трудом протолкнула в легкие воздух. В ушах звенела тишина. Этого надо было ожидать: мертвенная неподвижность здесь просто не сравнима с земным покоем и тишиной. Грудную клетку так сжало, что на первых порах дышать приходилось с усилием. Внезапное перемещение в пространство, обладающее лишь одной шестой гравитации Земли, изменило и несколько нарушило всю жизнедеятельность организма, и нужно было время, чтобы к этому привыкнуть. Отец Ниты вперил взгляд в землю. Теперь под ногами у него был не влажный мягкий песок, а смесь сероватого гравия, гальки и камней размерами от детского кулачка до дыни. Все они были покрыты беловато-серой пылью, мелкой, как тальк. А мама смотрела вверх. В глазах ее мелькали испуг, недоумение, радость. Словно бы после пробуждения, когда страшный, томительно нескончаемый сон сменяется явью чистого и ясного утра. Она неотрывно смотрела на бархатно-черное небо, и глаза ее наполнялись слезами. А чернота неба была такой, что казалось, света никогда и не существовало. Тысячи невероятно крупных сверкающих звезд словно бы застыли в холодном ярком сиянии. Такое небо видели только космонавты. Но самое странное, что в этом глубоком ночном небе стояло солнце! Оно замерло в зените, не излучая свет, а как бы сгущая лежащие у их ног тени, делая их края острыми, как лезвие бритвы. Нита щурилась от резкой боли в глазах. То же, она была уверена, ощущает и мама. - Не смотри туда, ма, - тихо вымолвила она. - Лучше погляди налево. Там, куда указывала Нита, крутой склон обрывался в глубокую пропасть, запитую непроницаемой чернотой, такой плотной, что казалось, воздух вытеснен оттуда. По ту сторону пропасти расстилалась плоская каменистая равнина, которая буквально упиралась в приподнятый, неправдоподобно близкий горизонт. Посреди равнины, обманчиво близко, словно на расстоянии вытянутой руки, слепило золотым сиянием непонятное квадратное сооружение на четырех паучьих ногах. Примерно в тридцати ярдах от этой сверкающей платформы высился серебристый шест с американским флагом. Концы флага были растянуты тонкими тросами, отчего при полном здесь безветрии он не опадал. - Нет, это невозможно! - прошептал отец. - Неужели Космическая база? - Эта штуковина из "АПОЛЛОНА-16", - спокойно пояснил Кит. - Но через несколько лет, уверен, здесь действительно будет туристская база с аттракционами, с отелем Хилтон. Поэтому не стоит ходить туда, так как мы можем оставить следы, которые кто-нибудь потом обнаружит. Лучше взгляните сюда. - Он показал на одноступенчатую платформу, аккуратно прислоненную к огромному валуну, - Это первый луноход. Приспособленная для преодоления дюн и рытвин изящная вагонетка, лишь единожды использованная двумя астронавтами, все еще была в отличном состоянии. Отец Ниты опустился на колени и медленно провел рукой по сухой, бледной лунной почве, потом по камням, лежащим рядом, затем поднял один из них. - Гарри! - позвала мама, все еще не отрывая глаз от неба. Он поднял голову, да так и застыл, забыв о камне. То, что они видели, было лишь частью диска, раза в четыре превышающего размеры той Луны, которую они привыкли видеть с Земли. И он казался еще больше от необычного наклона горизонта. Это была вовсе не та Земля, которая так хорошо знакома по картинкам. Перед их глазами голубел быстро убывающий гигантский полумесяц, окутанный стремительными облачными вихрями и горящий изнутри яростным сине-зеленым светом, словно белое пламя, бьющееся в глубине опалового очага. И хотя обычно синий и зеленый цвета считаются холодными, у этого гигантского опалового очага, казалось, можно было согреть руки. Темный ореол, как бы дополняющий полумесяц до ровного круга, был слегка тронут серебром. И эта затемненная часть Земли представлялась незнакомой и таинственной. - Наступит время, - тихо сказала Нита, - когда каждого перед посвящением в Волшебники, будут сначала отправлять сюда, чтобы он проникся величием и единством космоса. Только почувствовав, можно понять и принять тайну пространства. Кит кивком подтвердил ее слова. - Вы хотели знать, откуда идет сила, - обратился он к родителям Ниты. - Взрослые Волшебники объяснили нам, что сотворившее ЭТО, создало и Силу как часть единого целого. - Взрослые Волшебники? То есть взрослые могут быть Волшебниками? - А на вопрос ПОЧЕМУ, - продолжал Кит, не обращая внимания на удивленное восклицание отца Ниты, - существует один ответ: именно ПОЭТОМУ. - Объяснить точнее и подробнее он бы, пожалуй, и не сумел сейчас. - Мы здесь. Вы видите и чувствуете лишь часть этого мира. Но кто-то должен отвечать за все, за сохранение всего ЭТОГО. Заботиться не только об одном городе, стране или одном живом существе. Обо всех живых, о жизни, ни малейшей частицы ЭТОГО не выпуская из виду. Обо всей планете. - Кит раскинул руки, словно желая обнять Вселенную. - Кто-то должен быть уверен, что все будет расти или даже просто выживет. Вот что делают Волшебники. Взрослые и юные, как мы. - Пап, - вставила Нита, - ты ведь сам всегда говоришь: если не ты, то кто же? И мы тоже не можем остаться в стороне. Ведь нам жить в этом мире. А после нас здесь будут жить другие люди. Отец смущенно кивал. - Но ты слишком мала, Нита, - сказал он неуверенно, - чтобы думать о таких вещах. Она с досадой поморщилась и закусила губу. - Па, пойми... именно такие мысли и приводят к тому, что не все у нас на земле ладно. - Нита, нам пора возвращаться, - напомнил Кит. - Мы теряем тепло. - Мама, папа, - ласково взглянула Нита на притихших и растерянных родителей, - мы сможем вернуться сюда еще раз. А сейчас поздно, - Она говорила с ними, как с детьми. - Нам с Китом завтра рано вставать. Камешек приготовил? - обратилась она к Киту. - Угу. Готовы? Мама судорожно сжала руку мужа. - Будет то же самое? - спросила она опасливо. - Нет. Не волнуйтесь. При полете сюда требовалось огромное усилие, чтобы всех нас и весь этот купол воздуха оторвать от Земли, преодолев гравитацию. Надо же было развить гигантскую скорость. Отец удивленно поднял брови: - Постойте, насколько я понимаю, это было... волшебство. - Слово это он выговорил с трудом, словно бы стесняясь. - Так о каком же усилии... Нита постаралась скрыть улыбку. - Па, - сказала она, - даже волшебство подчиняется своим правилам. Но вниз, обратно гораздо проще, чем вверх. Это и в волшебстве, и в обычной жизни одинаково. Ну, Кит? - Готов! Они посмотрели друг на друга, одновременно набрали воздух в легкие и одним духом произнесли слово заклинания. - У-ух! - И воздух закрутился воронкой, раскидывая серый гравий, окутывая их пеленой планетной пыли. Звездный космический день сменился обычной звездной ночью Земли. Все они вновь стояли на теплом песке уходящей во тьму полоски пляжа, посеребренного лунным светом. Кит шагнул на черту круга и пошел по ней, осторожно продвигаясь ступня к ступне. Он обнаружил точку смыкания, разорвал круг и освободил их. - Идем домой, - просто сказала Нита, - я смертельно устала. И они все четверо потянулись к дому, с трудом преодолели несколько ступенек крыльца и ввалились в гостиную. Отец тут же рухнул на кушетку. - Нита, - попросил он, - задержись на минутку. Мне надо тебя кое о чем спросить. Оказалось, что все рассказанное Нитой накануне совершенно выпало у родителей из головы. Они просто не придали тогда этой, как они считали, детской болтовне никакого значения и слушали вполуха. Теперь на их лицах отразилось настоящее волнение и беспокойство, когда она вновь поведала им о подземных толчках, об отраве, которая загрязняет воду, об убийстве китов. Она даже упомянула об Одинокой Силе, хотя вовсе не собиралась выкладывать им все. - Нита! - Отец проницательно поглядел ей в глаза. - Скажи честно, что грозит тебе во время исполнения этой Песни? Ну? Только всю правду. Нита печально улыбнулась. - Довольно многое. - А Киту? - спросила мама. - Тоже кое-что, - пожал плечами Кит. Лицо отца было серьезным. - Нита, видишь ли, - начал он, - я понимаю... ну почти понимаю, что чувствуете вы с Китом, - Он нервно сплел руки. - Честно говоря, если бы кто-нибудь предложил мне стать волшебником, я бы с радостью ухватился за это... - Да, конечно, - послушно поддакнула Нита. "Э... нет, - думала она, - никто бы тебе не предложил. Потому что если бы ты МОГ стать волшебником, то уже стал бы им. Волшебников всегда не хватает..." Но отец продолжал: - Однако ты и Кит подвергаетесь опасности... Мы с мамой не можем спокойно взирать на это и позволить вам продолжать свои эксперименты. Придется, друзья, выйти из игры. На какое-то мгновение Ниту окатила горячая волна облегчения и надежды. Как все просто! Отличный предлог! Мои мама и папа не позволяют... Извини, Ш'риии. Прости, Ст'Ст. Прощай, Эд'рум... А в ответ на нее вдруг безмолвным укором глянули откуда-то из глубины ее сознания, как из глуби вод, печальные черные глаза. И надежда умерла, радость угасла. Страх прокрался в душу. Нет, пожалуй, не страх, а что-то другое. Она вдруг ясно поняла, что единственное важное на свете слово - это ЧЕСТЬ. "Я не могу, - подумала она, - для меня... да, для меня другого пути нет". - Па, - грустно проговорила Нита, - ты ничего не понял. Я же поклялась петь Песню. Если я возьму свое слово назад, все рухнет. Отец резко поднялся. По упрямому выражению лица она догадалась, что никакие аргументы не смогут убедить его. - Хватит, Нита. В конце концов, кто-то другой может сделать это за тебя. - Ну как же ты не понимаешь?.. - Нита, - нахмурилась мама, - это ты не поняла. МЫ ТЕБЕ НЕ ПОЗВОЛЯЕМ! И Киту тоже. Во всяком случае, пока он находится под крышей нашего дома. Тебе придется найти замену. Или... или киты сами подыщут кого-нибудь среди своих. Понятно? ТЫ ЭТОГО ДЕЛАТЬ НЕ БУДЕШЬ! Нита вся напряглась. "Я, наверное, плохо им все объяснила! Они не понимают!" - Мама, - сказала Нита, лихорадочно подыскивая нужные слова, - это не просто забава, не игра, которую мы с Китом затеяли для развлечения! Если мы не остановим те грозные силы, которые пришли в движение, то... То начнутся ужасные землетрясения по всему Восточному побережью! Это вовсе не выдумка или предположение. Так БУДЕТ! Ты думаешь, Лонг-Айленд выдержит? На его месте останутся лишь груды развалин и выброшенные со дна океана лава и пепел. Все будет разрушено и смыто гигантской приливной волной, рассыплется как песочный замок. А Манхэттен, думаешь, устоит? Да почва под ним уже претерпела четыре геологических разлома! А здания там не рассчитаны на землетрясение. Один толчок, и все это станет похоже на груду кубиков, которые кто-то пнул ногой. - Теперь уже Нита не просто говорила, а кричала, возбужденно размахивая руками, не обращая внимания на то, как она выглядит и как воспринимают ее слова родители. - Миллионы людей могут погибнуть... - Она обессиленно умолкла. - Могут, да. Но могут и нет." - откликнулся отец. Он шагал по комнате из угла в угол. Кит решительно рубанул рукой воздух. Но сказал вдруг тихо и печально: - Погибнут. И столько горечи было в его голосе, что отец Ниты замер на месте, а мама с изумлением глянула на мальчика. - Вы говорите, что вам все равно, если десять миллионов людей, а может, и больше умрут? - наступал на них Кит. - Да? Лишь бы вам было хорошо и спокойно? Глаза его внезапно потемнели и одновременно загорелись бешенством. Мама в растерянности поглядела на Ниту. - Нет, не так, мы просто... Нита поняла, что они дрогнули. Она кинулась в атаку. - Кит прав! Вам все равно, что десять миллионов могут умереть. Лишь бы вам было спокойно, лишь бы все мы уцелели! Так ведь? - Нет, я... - Отец старался говорить спокойно. - Юная леди, не будем говорить о нас! Да, мы слышали по радио о том, что есть опасность землетрясения на побережье. Но именно поэтому слишком опасно сейчас находиться под водой. Только и всего. - Папочка, поверь мне, мы были в переделках и пострашнее этой! - Верно. Но я и твоя мать тогда ничего не знали! А теперь знаем. - Отец отвернулся и бросил уже через плечо: - Наш ответ - НЕТ! И покончим на этом! Из опыта многих стычек с родителями Нита знала: если отец сказал "нет", то так и будет. - Папочка, - мягко сказала она, - извини меня. Прости меня. Я тебя люблю, и мне очень хотелось бы сделать так, как ты требуешь. Но я НЕ МОГУ! - Нита! - Теперь он не сдерживался и глядел на нее сузившимися от гнева глазами. - ТЫ СДЕЛАЕШЬ ТАК, КАК Я ГОВОРЮ! Ниту бросило в жар. Она сама не поняла, как вскочила на стул и в отчаянии закричала прямо ему в лицо: - ТЫ ЧТО, НЕ ПОНЯЛ? НА СВЕТЕ ЕСТЬ ВЕЩИ ПОВАЖНЕЕ ТВОЕГО ЗАПРЕТА! Этот порыв необузданной ярости и негодования просто ошеломил родителей. Они молча воззрились на нее. - Кроме того, - тихо сказал Кит, - как вы сможете нас остановить? Отец резко развернулся и посмотрел на Кита. - Послушайте, - продолжал Кит, - мистер Каллахан и миссис Каллахан, мы дали слово и не можем нарушить его. - Нита тоже с интересом смотрела на Кита. - То, что мы делаем, наше волшебство, направлено против той Силы, которая изобрела, кроме всего прочего, и такую гадкую штуку, как НАРУШЕННОЕ ОБЕЩАНИЕ. И нарушение слова станет для нее той лазейкой, которая позволит умертвить миллионы людей, а может, и уничтожить весь мир. Вот что самое страшное! - Да, это было бы ужасно. Но, согласись, поверить в подобное со слов мальчика... трудновато, - сказала мама. - Ага! А газете или радио вы бы поверили? Но зачем нам лгать, выдумывать ТАКОЕ? Неужто мы затеяли все это только ради того, чтобы подшутить над вами? Родители молчали. - Она НЕ ДОЛЖНА была выкладывать вам все, - вдруг сердито возвысил голос Кит. - Но это было бы в какой-то степени ложью. Нита хотела быть честной с вами. - Он помолчал, потом добавил: - И она права. Вы считаете нас детьми. Но мы уже не маленькие. Умеем и сказать правду... и принять ее. А вы? В этом коротком вопросе не прозвучало ни вызова, ни насмешки. Но он требовал прямого и честного ответа. Родители молчали. - Если даже вы ни слову не поверили, - подхватила Нита, - мы все равно сделаем то, что задумано. Может, завтра утром все, что вы услышали и увидели сегодня, покажется вам глупым сном. Вот почему я хочу, чтобы решение вы приняли сегодня. Кроме того, нам не мешало бы немного поспать, чтобы завтра не выглядеть дохлыми рыбами. Родители переглянулись. - Бетти... - Отец как бы просил помощи у жены. - Нам нужно время, - сказала мама. - У вас уже нет его! Теперь мама беспомощно глянула на отца. - А вдруг они правы? - робко сказала она. - Тогда мы не должны удерживать их. - Но мы за них отвечаем! - Боюсь, Гарри, они лучше нас поняли, что значит ответственность. - В голосе мамы слышались и гордость, и горечь одновременно. - Поняли и сделали себя ответственными за НАС. И за многих других людей.