о. Нанджи, наверное, догадывается обо всем, но говорить ему нельзя ни о самом обращении, ни о том, к какому рангу оно относится. Вэлли кивнул. - Хорошо. Запомни - ты не должен его приветствовать! Если он будет один, найди сначала какого-нибудь воина высокого ранга. Не отвечай ни на один вопрос. Пусть он просто скажет, что идет, и все. Нанджи торжественно кивнул; его губы тихо двигались. Потом он вдруг улыбнулся широкой детской улыбкой - мальчик все понял. - Ну, иди! - Вэлли посмотрел на него ободряюще. - Да, све... уже иду, мой повелитель! - Нанджи бросился вперед, высоко поднимая длинные ноги. Вэлли смотрел ему вслед. Нельзя исключить такую возможность, и все же будет очень жаль, если мальчик сейчас пройдет через храм, выйдет в город, поднимется на холм и скроется за горизонтом. Потом Вэлли повернулся и взглянул на двух рабов, которые укрылись в скудной тени акации. Увидев, что он направляется к ним, они чуть отступили. Вэлли выбрал того, что повыше. - Раздевайся! - скомандовал он. Тот подскочил, сорвал с себя черную набедренную повязку, скинул грязные сандалии. - Убирайтесь! - приказал Вэлли, и оба они убежали. Он быстро оделся, чувствуя облегчение при мысли о том, что теперь на нем есть хоть что-нибудь кроме кровоподтеков. За это время горячее солнце уже высушило его кожу и волосы. Вэлли прошел по берегу и ступил на раскаленные камни, которыми был вымощен двор храма. Он уже и забыл, как этот двор огромен - по ширине это целый квартал, а в длину - как минимум два. Здесь в возрастном порядке выстроились в ряд те, кто видел его у заводи, самые молодые стояли на ступенях храма. Нанджи все еще шел, он миновал уже самых старых и теперь подходил к сорокалетним. На самом верху тоже стояли жрецы и паломники, они повернулись спиной к Богине, наблюдая за представлением, которое разворачивалось у кромки воды. Широкие ступени напоминали трибуну стадиона. Что ж, сравнение подходящее, жаль только, что он не может продавать билеты. Потом он увидел Хардуджу, который вышел из-под арки храма. С ним было четверо воинов. Нанджи уже поднимался по ступеням и направлялся к ним. Вэлли виновато вспомнил о своем первом впечатлении от храма. Тогда он подумал, что все это - мания величия, что ненасытные жрецы разживаются на обедневших людях, но ведь тогда он был неверующим. Сегодня он говорил с богом, и теперь храм казался ему великолепной данью, которую принесли своим богам поколения верных прихожан. Да, здание действительно великолепно, хотя этот архитектурный стиль ему и незнаком. Коринфские колонны поддерживают готические арки, а над ними - окна в стиле барокко, и, наконец, устремляясь к самому небу, поднимаются исламские золотые минареты. Несомненно, за многие века, в течение которых этот храм воздвигался, планы строительства много раз пересматривались и изменялись, но его, казалось бы, несовместимые элементы срослись в одно гармоничное великолепное сооружение, каменные стены которого, поросшие мхом и иссеченные дождями, внушают благоговейный страх. Нанджи уже подошел к Хардуджу. Интересно, хватит ли у парня смелости сделать все как надо, подумал Вэлли. Видимо, хватило. Вот он повернулся и быстро побежал вниз по ступенькам, возвращаясь к своему господину. Пожалуйста, Нанджи, не сломай ногу! Так, а примет ли правитель вызов или пошлет за подмогой? А может быть, удовлетворится тем, что есть? Все хорошо - вот он спускается, и рядом с ним только один Четвертый. Остальные трое замедлили шаг. Схватка близится. Нанджи уже спустился и теперь бежал через двор. В воздухе, казалось, колыхаются горячие волны. Какой-то слабый внутренний голос говорил Вэлли "не убий", и Вэлли отвечал ему, что так приказал бог, но голос опять возражал ему, говоря, что радость тут совершенно не уместна. А Вэлли и в самом деле ясно чувствовал, что его сердце бьется сильнее и предстоящий бой он ожидает с нетерпением. Так значит, светлейший Хардуджу любит бить людей по пяткам?.. Я покажу этому ублюдку! Очень помогает, когда со слов бога знаешь, что выиграешь сражение. Из храма все еще выходили люди и выстраивались на верхних ступенях. Вэлли в тревоге оглядел двор, ожидая появления охраны. Нанджи уже вернулся. Он весь сиял и едва ли мог сказать хоть слово. - Он идет, мой повелитель, - выдохнул юноша. - Отлично, вассал! - сказал Вэлли. - В другой раз я найду тебе лошадь. Мальчик улыбнулся, все так же тяжело дыша. Хардуджу приближался неспешным шагом. Он, должно быть, совсем озадачен - как это пленнику удалось получить меч? Самый простой ответ состоит в том, что его вообще не отводили на Судилище. Измена среди охраны. Самозванец ли этот человек, как показалось ему вначале, или воин? То, что сообщил ему Нанджи, могло исходить только от воина высокого ранга, значит, от Шонсу. Если это не самозванец, то почему он так странно вел себя в храме? Да, Хардуджу очень озадачен. Конечно, правитель мог догадаться, что случилось на самом деле, мог заподозрить, что произошло чудо. Теперь Вэлли понимал, почему бог не до конца излечил его раны - Хардуджу видел его вчера, и такое чудесное исцеление ясно показало бы, что без божественного вмешательства здесь не обошлось. Вэлли не двигался с места; правитель подошел к нему достаточно близко, чтобы можно было разговаривать. На жаре его лицо просто горело, а толстое брюхо истекало потом. Пожалуй, сегодня он не в форме, да к тому же такой вес не позволит ему двигаться быстро. Возможно, по его лицу стекал и холодный пот страха, и эта мысль очень понравилась Вэлли. Нанджи встал слева от Вэлли, Четвертый - с другой стороны. Вэлли улыбнулся, подождал еще некоторое время, чтобы напряжение усилилось. Теперь все церемонии ему знакомы. Он младше, и значит, он должен сделать свое приветствие первым. Вэлли вынул меч. Он произносил цветистые лицемерные фразы, а его замечательный клинок сверкал на солнце. Окончив приветствие, он вложил меч в ножны и стал ждать. Да, страх был. Глаза правителя бегали. Он оттягивал свой ответ, прекрасно понимая, что именно должно последовать за всеми этими формальными вступлениями. Не дожидаясь ответа, Вэлли сделал знак вызова - не просто вызова, обращенного к Седьмому, а публичного вызова. - Минуточку! - прервал его Хардуджу. - Вас приговорил суд. Вы не могли получить этот меч на Поляне Милосердия. Пока мне не докажут, что приговор был исполнен, я не признаю вашего вызова. Вэлли повторил свой вызов еще раз. После третьего раза ответа можно не дожидаться. Хардуджу посмотрел по сторонам, затем взглянул на секунданта. - Приведи кого-нибудь из охраны! - рявкнул он. - Заключенный сбежал. Четвертый уставился на него, открыв рот. Правитель выбрал себе не того оруженосца, подумал Вэлли; правитель не продумал всех шагов заранее. Но тем не менее нельзя допустить, чтобы этот спор откладывался, иначе он, может быть, как-нибудь ускользнет. - Иди! - заорал Хардуджу на четвертого. - Стой! - рявкнул Вэлли. - Светлейший Хардуджу, не будет ли вам угодно ответить на мое приветствие по всем правилам чести? Если нет, я выношу вам свое осуждение и обнажаю меч. - Хорошо, - оборвал его Хардуджу. - Но потом вы объясните, откуда у вас оружие. Вынув меч, правитель начал свое приветствие и вдруг сделал внезапное движение вперед. Вэлли бы он обманул и, наверное, обманул бы девятерых из десяти, но Шонсу оказался этим десятым. Его острые глаза хорошо видели всю фигуру Хардуджу. Когда тот сделал движение плечом, Вэлли быстро отступил назад и выхватил свой меч, изогнув великолепный клинок как лук, что дало ему преимущество в несколько драгоценных долей секунды. Он парировал удар, но не удержал равновесия, и его выпад не достиг цели. Но все же Хардуджу отступил. Прищурив глаза, он какое-то время смотрел на Вэлли; нет, это не самозванец. Хардуджу опять сделал выпад. Удар, ответный удар, - несколько секунд слышался звон металла. Хардуджу опять поднял клинок, но в этой позиции преимущества были на стороне великана Вэлли. Одной ошибки достаточно. Вэлли ударил противника по руке. Это необычный ход. Если бы Хардуджу отразил удар, Вэлли потерял бы защиту. Он не отразил. Меч Хардуджу со звоном упал на пол, и правитель зажал рану рукой. - Сдавайся! - воскликнул Четвертый, хотя ему полагалось сначала подождать, что скажет Нанджи. А Нанджи, помня приказ, не говорил ни слова, и поэтому сдача не принималась. В глазах жертвы Вэлли прочел ужас, и его решимость пошатнулась. Потом он вспомнил маленького бога и все открывшееся ему величие. Движимый скорее страхом, чем ненавистью, Вэлли выполнил все приказы божества, вогнал свой меч в грудь Хардуджу. Тело обмякло, и клинок вышел легко. Весь бой не занял и тридцати секунд. Вот так Вэлли Смит стал убийцей. 6 Звон мечей стих, и слышались только предсмертные хрипы Хардуджу, потом раздался стук подошв по камням, потом все стихло. Тишину прервал возглас Нанджи. Он двинулся было вперед, но остановился, увидев, что все стоят на месте. Вэлли, не решаясь отвести глаз от Четвертого, выразил ему ритуальную благодарность. Тот, судорожно сглотнув, переводил взгляд с мертвого тела на эту Немезиду, вынырнувшую из Реки. Несколько секунд в воздухе висела некая неопределенность - как секундант правителя отнесется к тому, что сейчас произошло? Как к честному поединку? Или же он позовет охрану и тогда умрет? Основания для таких сомнений были: не все правила были соблюдены в точности, но вины Вэлли тут не было, и воин хорошо это понимал. Он обнажил меч, приветствуя старшего. Вэлли ответил. Устанавливается мир, во всяком случае, на какое-то время. Теперь Нанджи смог пробраться вперед и подобрать меч убитого. Он, как полагается, опустился на одно колено и протянул его Вэлли, нарушая торжественный ритуал довольной ухмылкой. Когда тебя силой заставляет служить какой-то совершенно голый незнакомец - это одно, но когда ты вдруг оказываешься на стороне победителя в некоей важной схватке - это уже совсем другое. На меч Вэлли едва взглянул. Это было нечто настолько вычурно украшенное, что эфес стал слишком тяжел, нарушая равновесие. Но тем не менее теперь он принадлежит Вэлли, и за него можно получить большую сумму денег. Кроме того, он все равно лучше, чем меч Нанджи. Согласно традиции, тот, кто выигрывает поединок, делает подарок своему секунданту. - Это тебе, - сказал Вэлли. - А то, что у тебя на спине, верни на кухню, там ему место. - Черт побери! - воскликнул Нанджи пораженный. - То есть спасибо, мой повелитель! Выражая свое презрение, Вэлли традиционным жестом вытер меч о юбку убитого. - Мы еще не закончили, - сказал он. - Кто были ближайшими помощниками светлейшего Хардуджу? - Только Тарру, мой повелитель, воин шестого ранга. - Значит; достопочтенный Тарру. Веди меня к нему. - Вот он идет, мой повелитель - Нанджи показал на тех троих, что остались на ступенях. Один в зеленой юбке и двое - в красных. Шестой и двое Пятых. Они шли через двор. По ступеням храма спускались новые воины, люди подходили и с другой стороны. - Тогда пойдем! - Вэлли предоставил Четвертому заниматься телом, это - одна из обязанностей секунданта. Еще не все кончено. Тарру, возможно, захочет отомстить за Хардуджу. Исполняя обязанности правителя, он, вероятно, сможет поднять на незнакомого захватчика всю охрану, хотя это и противоречит воинским заповедям. Наступил упадок сил, и Вэлли чувствовал сильное утомление. Они остановились друг перед другом в полном молчании. Перед Вэлли стоял седой ветеран, иссеченный шрамами, но его небольшое тело было гибким, а взгляд - острым. На нем была чистая аккуратная зеленая юбка и, в отличие от Хардуджу, никаких камней и украшений. Глубокие морщины придавали лицу суровость. Хотя он и ниже рангом, справиться с ним не так-то просто, и он находится в гораздо лучшей форме, чем был его правитель. Тарру поднял меч для приветствия, Вэлли ответил. Некоторое время они молча изучали друг друга, Тарру переводил свой острый взгляд с сапфира на эфесе меча на пропитанные кровью сандалии. Если секундант Хардуджу принял вызов на поединок как на честный бой, то мстить он не должен, но, как и предсказывал бог, соблазн, заключавшийся в этом мече, слишком велик. Убей чудовище - получишь сокровище, игра стоит свеч. Жадность победила. Тарру сделал знак вызова. - Давай! - взревел Вэлли, и мечи сверкнули. Нанджи и Пятый заняли позиции секундантов. Тарру сделал выпад, Вэлли парировал и вдруг занес свой меч так далеко, что чуть не убил противника. Опять эта вспышка ярости? Тарру реагировал медленно. Он сделал еще один выпад, который Вэлли отвел без труда. Понимая, что никакая опасность ему не угрожает, Вэлли расслабился и теперь только отводил эти легко предсказуемые удары, направляя каждый по своему желанию и не предпринимая никаких попыток к нападению. Тарру кружился вокруг Вэлли, а тот медленно поворачивался за ним, секунды летели. Уже собиралась толпа, и второй Пятый кричал, чтобы люди не подходили близко. Ботинки стучали по камням, поднималась пыль. Звенел металл. Удар, еще удар, выпад... Под раскаленным небом лицо Тарру разгорелось, он тяжело дышал. Вэлли начал понимать, что значит быть величайшим воином в Мире - это отличное занятие. Ему едва ли нужно переставлять свои израненные ноги, а руку в таком положении он может держать хоть весь день. Тарру по праву носил шестой ранг - так говорили Вэлли глаза Шонсу, но для Седьмых нет верхнего предела, и Шонсу мог бы с тем же успехом иметь восьмой или девятый. Он во всем превзошел старика. Вэлли не решался оглянуться, но он знал, что среди собравшихся зрителей есть и воины. Интересно, что чувствует сейчас Тарру? Напряжение уже сказывалось, дышать ему становилось все труднее. Он затеял поединок, и теперь, не в силах достичь своей цели, старик выглядел смешно. Что он чувствовал теперь, что последовало за вспышкой алчности - гнев? Страх? Унижение? Наконец Тарру отступил и остановился, тяжело дыша, широко раскрыв остекленевшие глаза. Он явно чувствовал себя побежденным. Вэлли сделал вид, что пытается подавить зевок. Где-то в толпе раздались слабые смешки и послышался свист. - Бой окончен? - произнес секундант Тарру. Ему уже не приходится ни на что надеяться. Согласно правилам, Вэлли не должен отвечать ему. К тому же он не решался отвести взгляд от своего противника. Пришлось ограничиться лишь быстрым кивком. Наступило молчание. Четкие инструкции, которые получил Нанджи, могли оказаться роковыми. Совершенно невозможно, чтобы вызов на смертный поединок закончился без крови. Сообразит ли парень? - Бой окончен! - От напряжения голос Нанджи срывался на писк. С облегчением вздохнув, Вэлли вложил меч в ножны и улыбнулся своему секунданту. Какое-то время Тарру пытался перевести дух, а потом подошел к Вэлли для церемонии примирения. Он не приносил ни извинений, ни поздравлений, а весь тот стыд, который он мог - и должен был испытывать, он скрыл в официальной церемонии представления своего секунданта. - Позвольте мне иметь честь представить доблестному светлейшему Шонсу моего подопечного, господина Трасингджи пятого ранга. Вэлли ответил на приветствие, а потом невинно сказал: - Я полагаю, вы уже знакомы с моим секундантом, достопочтенный Тарру? Это ученик Нанджи, воин второго ранга, мой вассал. Тарру пристально посмотрел на него, а Трасингджи закашлялся. Второй связан клятвой крови? Нанджи надулся как индюк и произнес официальные слова приветствия. Они, наверное, могут провести целый день на этом солнцепеке, обмениваясь подобно китайским мандаринам бессмысленными любезностями, но Вэлли очень устал, и все эти церемонии казались ему глупостью. - Вы позаботитесь о том, чтобы останкам благородного Хардуджу было отдано должное уважение? - спросил он, и Тарру поклонился. - Пожалуй, и мне самому необходимы заботы целителя. Не могли бы вы сказать мне, где я могу отдохнуть? Тарру опять поклонился, все еще тяжело дыша. - Казармы нашей охраны - это, несомненно, совсем не подходящее место для столь замечательного воина. Но если ваша милость любезно снизойдет до того, чтобы принять наше скромное гостеприимство, мы почтем это за честь. В своем новом банке данных Вэлли нашел сутру "О гостеприимстве" и выяснил, что на самом деле самое безопасное место - это логово льва. - Вы очень любезны. Я должен принести благодарность Богине, после чего я тотчас же вернусь сюда. Тарру сделал знак рукой. В первый раз за все это время Вэлли заметил, что толпа состоит в основном из воинов. Их по крайней мере человек тридцать. Он вздохнул. Предстоят новые формальности. Тарру представил ему еще одного ученика. Потом этот ученик и Трасингджи представили своих подопечных, и так по цепочке. Пришли еще двое Пятых, их надо было представить, потом - их подчиненных. Вэлли двигал руками, как автомат, имена проскальзывали в мозгу и сливались в одно размытое пятно. Он смутно осознавал, что становится знаменитостью. Если кто-то и был раньше предан Хардуджу, то сейчас эти чувства потускнели перед восхищением его воинской доблестью. На всех лицах читалось искреннее уважение. Конечно же, все они были уверены, что Вэлли скоро станет новым правителем. А он еще не решил, как отказаться. Сказать ли об этом прямо сейчас или подождать? Он слишком устал, чтобы разбираться в таких запутанных проблемах. Но вот что-то нарушило неспешный ход его мыслей, что-то переменилось. Перед Вэлли стоял Четвертый, в его лице читалось не восхищение, а страх, было даже видно, как дрожит его меч. Вэлли заставил себя всмотреться внимательнее. Лицо этого человека ему знакомо. Это один из тех, что бил его в храме, прежде чем отвести в тюрьму. Вэлли задумался еще на секунду, припоминая его имя... Мелью. Месть! В третий раз он почувствовал внезапный приступ ярости. Перед глазами заплясали красные огоньки. Это был здоровенный парень, примерно одного возраста с Шонсу, нельзя сказать, что очень умный, но с другой стороны, сейчас об этом судить тяжело. Что бы сделал Шонсу? Ответ: Шонсу никогда бы не позволил себе попасть в такие переделки, в какие попал Вэлли. Но реакция Шонсу проявилась в этой знакомой теперь вспышке гнева - вызови этого громилу и убей его за то, что он осмелился поднять руку на Седьмого. Для Вэлли Смита легче было простить, потому что этот человек выполнял приказ, а тот, кто этот приказ отдавал, уже получил свое наказание. Но действовать в духе Вэлли Смита - значит навлечь на себя беду. Нельзя выходить из роли. Нельзя, чтобы овца в волчьей шкуре начала блеять. Значит, компромисс. Вэлли подавил приступ ярости и, не обращая внимания на приветствие, повернулся к Пятому, который представил этого человека. - Кто следующий? Это невыносимое оскорбление. Люди ждали, что будет делать Мелью. Он мог добровольно пойти на самоубийство - вызвать Вэлли на поединок. Вместо этого он повернулся и убежал. Полагая, что Шонсу станет теперь правителем, он, вероятно, уйдет из храма еще до заката солнца. Очень хорошо! Наконец все было закончено. Представлен последний заикающийся Третий. А все эти Первые и Вторые, что стоят в сторонке, слава Богине, не считаются. Тарру слегка поклонился. - Если позволите, светлейший, я хотел бы спросить: какие распоряжения вы отдадите относительно охраны храма? Так, вот оно. Вэлли решил потянуть время; какой-то беспокойный инстинкт подсказывал ему, что открывать все до конца еще рано. - Достопочтенный Тарру, я уверен, что вы сможете сделать все необходимое, пока жрецы не примут решения о том, кто будет новым правителем. - Вы очень любезны, светлейший Шонсу... А ученик Нанджи второго ранга? Он... э-э-э... оставляет службу в охране? Вэлли повернулся и посмотрел на Нанджи, который изо всех сил старался стоять по стойке "смирно", но не мог скрыть страстной мольбы, горевшей в глубине глаз. - Ученик Нанджи останется у меня на службе. Ученик Нанджи вздохнул свободнее. Тарру опять поклонился. Усталость Вэлли усилилась, и, боясь, что от изнеможения начнет дрожать, он коротко попрощался со всеми. Когда он направился к лестнице, в ответном прощании вспыхнули сорок мечей, а его вассал важно проследовал за своим господином. 7 Как только стало ясно, куда направляется светлейший Шонсу, на вершине огромной лестницы развернулась бурная деятельность. Вэлли поднимался медленно, щадя свои ноги, в которых сильно пульсировала кровь На полпути он счел нужным остановиться, чтобы дать жрецам закончить все необходимые приготовления. Он повернулся и с восхищением окинул взглядом открывшуюся перед ним картину. На расстоянии Судилище выглядело значительно лучше, чем вблизи. Мимо него проследовал воинский строй, люди размахивали руками и высоко держали головы, пытаясь произвести на незнакомца хорошее впечатление. Они прошли, и на землю опустилась стая голубей. Там, где погиб правитель, двое рабов скребли каменные плиты. Жизнь хороша в любом мире. Вэлли чувствовал себя отлично. Он легко завершил это непонятное дело с Хардуджу, и даже мысль о том, что он стал убийцей, мало его беспокоила. Он в полной безопасности, его защищают воинские понятия о чести. Единственной неприятной складкой на его удобном одеяле были воспоминания о тех внезапных вспышках ярости, которые появлялись всякий раз, когда какое-либо событие бросало вызов его высокому статусу - будь то неповиновение Нанджи, дерзкий вызов Тарру, желание свести счеты с Мелью. Эта ярость - не свойственна Вэлли Смиту, и он подозревал, что Шонсу на его месте оставил бы после себя не один, а четыре истекающих кровью трупа. Гнев подпитывается адреналином. Адреналин вырабатывается где-то в районе почек. У него нет характера Шонсу, но в наследство он получил все его железы, и в будущем всегда нужно помнить, что разум Вэлли Смита должен четко контролировать тело Шонсу. Он будет воином, а не мясником. Вэлли взглянул на Нанджи и встретил застывшую улыбку, выражающую поклонение герою высшей пробы. Это ему не понравилось. - Отлично, вассал, - сказал он. - Ты был прекрасным секундантом. Нанджи тут же покраснел от удовольствия. - Ты очень хорошо понял мой намек насчет конца боя, - добавил Вэлли. - Мне бы следовало получше тебя проинструктировать, - Вы могли ударить его с левого бока, мой повелитель! Вэлли обнаружил, что в его трансплантированной памяти содержится и воинский жаргон, но эту фразу он понял бы и без перевода - нельзя достать противника с левого бока, если он держит меч в правой руке. Таким образом Нанджи высказал свое соображение о том, что Вэлли следовало пойти на убийство. Кровожадный чертенок! Чем больше Вэлли думал об этом, тем больше его раздражало всеобщее поклонение. Честь, воздаваемая прекрасно тренированному телу и виртуозному искусству, по праву принадлежала покойному светлейшему Шонсу, а не ему. Но едва ли можно надеяться, что когда-нибудь он сможет объяснить эту разницу. Мальчишка, очевидно, отличается липкой щенячьей преданностью, и придется как-нибудь помягче от него избавиться. Вэлли взглянул на арки храма. Паломники столпились по обеим сторонам, а центральная часть оставалась свободной так, чтобы он мог пройти. - Мне кажется, мы дали им достаточно времени, чтобы привести себя в порядок, - сказал он. - Пойдем. Пойдем... Точно так же говорил бог. Теперь на посту у центральной арки стояли двое Пятых, из тех, кого ему только что представили. Они бежали всю дорогу, чтобы успеть раньше него, и все еще тяжело дышали. Они приветствовали Вэлли, когда он вошел в прохладную тень арки, и ответом им стали одобрительный кивок и дерзкая ухмылка Нанджи. Итак, светлейший Шонсу в третий раз вошел в центральный неф, Вэлли Смит - во второй Огромность этого холодного пространства подавляла его все так же, огни окон все так же блистали. Никто из жрецов не вышел, чтобы его проводить, и Вэлли сам отправился вперед, выжимая все силы из своих кровоточащих ног. Примерно на середине нефа начинался строй жрецов, тянущийся до самого алтаря. Служители Богини стояли в два ряда: с одной стороны - жрецы, с другой - жрицы, сначала Первые в белом, за ними - Вторые в желтом. Когда Вэлли проходил мимо, они опускались на колени, это было похоже на бурю в лесу - так же жутко и непривычно. Вэлли чувствовал, что не стоит таких почестей, что он их обманывает. Ему хотелось закричать, приказать им убраться, но все, что он мог, - это поскорее пройти мимо и не смотреть. Увидев, что они встают на колени, Нанджи в изумлении открыл рот и прошептал: - Мне подождать здесь, мой повелитель? - Не отходи от меня ни на шаг! - скомандовал Вэлли тоже шепотом, и они вдвоем совершили этот царский проход через храм: повелитель в грязных лохмотьях раба, и вассал - в застиранной желтой юбке. И только меч и зажим Вэлли были здесь уместны. Пройдя несколько сотен жрецов и жриц, они дошли до конца этого строя, но тут путь им преградили древние старухи в голубом одеянии, беззубые и сморщенные, некоторые из них сидели в креслах-каталках. Они тоже собирались встать на колени. - Святые Матери! - В голосе Нанджи был благоговейный ужас. - Пожалуйста, не делайте этого, - взмолился Вэлли. - Я всего лишь простой воин, который пришел поклониться Богине. Они все равно опустились на колени. Покраснев от злости, Вэлли сделал еще один шаг вперед и оказался у самого возвышения. А там стоял крошечный священный Хонакура и с гордым видом улыбался Вэлли. Вэлли кивнул ему. Потом он молча опустился на колени и начал молиться. Все подходящие для случая слова были теперь у него в голове - он умолял о прощении, он приносил свой меч Ей на службу, он клялся во всем Ей повиноваться. Вэлли подождал, но ответа не последовало - да его и не должно было быть Все настоящие клятвы были уже принесены, это представление - не для Богини, оно для зрителей, возможно, и для него самого. Чувствуя, что может заснуть прямо на полу, Вэлли поднялся. Нанджи по-прежнему был рядом. Он еще раз окинул взглядом богатства веков, что сверкали около статуи. Ничто из того, что лежало здесь, не могло сравниться с его мечом, но храмовое богатство уже не казалось ему постыдным запасом побрякушек, добытым сорочьим вымогательством. Вэлли был потрясен, увидев, как велика дань Богине. Многие тысячи лет люди приносили сюда все самое прекрасное, самое дорогое, что у них было, и дарили это своей возлюбленной Богине. Кто он такой, чтобы их судить? Очень странно замечать, как внешний вид меняет образ мыслей. Он повернулся к Хонакуре. "Ему можешь доверять", - сказал бог, значит, все остальные доверия недостойны? Вэлли еще не успел открыть рот, а жрец уже заговорил. - Светлейший, совет решил произвести вас в правители немедленно, - сказал он, сияя, - хотя мы предпочли бы организовать более торжественный ритуал завтра или послезавтра. Он сочувственно взглянул на ноги Вэлли и на пятна крови, которые остались на полу, там, где он вставал на колени. Поблизости никого не было. Их никто не услышит. - Я не приму должность правителя, - тихо ответил Вэлли. Полная неожиданность Долгие секунды старик не мог подобрать слова. - Но, светлейший, мы же говорили об этом... - наконец пробормотал он. Вэлли подавил дьявольский соблазн сказать: "Вы имели дело с Шонсу, а я - Вэлли Смит". Он едва сумел сдержаться. - Очень сожалею, священный. Хонакура был удивлен, встревожен, он чувствовал, что его предали. Вэлли вспомнил язвительное замечание бога насчет дел в храме. - Мне так приказали, - сказал он просто. - Приказали? Воину седьмого ранга? Но вот в глазах его забрезжило понимание, и старик взглянул на эфес меча. Вэлли кивнул. - Сегодня я разговаривал с богом, - пояснил он мягко. - Бог дал мне этот меч и сказал, что я должен убить Хардуджу. Но он запретил мне оставаться в храме. Я получил задание, я должен исполнить его по воле Богини: Это для Нее важнее, и значит, я должен идти. Против такого возражать, конечно же, не приходится. Хонакура поклонился. - Светлейший, это наивысшая честь, которой может удостоиться смертный. Я счастлив уже тем, что встретился с вами. Все это - только изысканная учтивость, но, может быть, за ней кроется и искренность. - Сейчас я пойду в казармы, - сказал Вэлли. - Мои ноги сводят меня с ума! Быть может, мы поговорим завтра, священный? - Конечно, светлейший - И тут голос его перешел в шепот. - Опасайтесь измены, светлейший Шонсу! Вэлли опять кивнул и повернулся к своему вассалу. Нанджи был на своем месте, у его левого плеча, и не спускал с Вэлли глаз. Нанджи все слышал. И огромная опасность нависла над юным воином второго ранга: еще немного, и глаза его вылезли бы из орбит. Вэлли с трудом передвигал ноги, прихрамывая и едва поспевая за своим вассалом, который бежал впереди, как молодой жеребец Они шли к противоположному выходу. Взгляды, которые Нанджи время от времени бросал на своего повелителя, были полны такого благоговения и восхищения, что просто обжигали. В усталом мозгу Вэлли возникла картинка, напоминающая кадр из комикса: над головой Нанджи поднимается воздушный шарик с надписью: "Сначала Хардуджу, потом Тарру, потом Святые Матери, и еще он разговаривает с богами! Черт возьми! Ну и шеф!" К счастью, дуэлей больше не предвидится, и поэтому он Вэлли больше не нужен; но как избавиться от такого помощника, не оскорбив его и не причинив боль? Они проходили по коридорам, спускались по лестницам, миновали длинные переходы и, наконец, вынырнули на ярко освещенную площадку позади храма. Там стояли несколько больших домов, рабы вскапывали клумбы, полировали косами бархатистые лужайки, тащили бочки с водой Они подошли к тому месту, которое Вэлли уже знал, к плацу для парадов, где он успел побывать дважды за сегодняшнее утро. - А ну-ка! - глухо вскрикнул он, заковылял к низкому парапету, опоясывающему цветники, плюхнулся на него в тени дерева и расслабился. От цветов исходил усыпляющий аромат, слышалось гудение пчел. Он, должно быть, провел на ногах многие часы, потому что солнце уже опускалось и тени вытягивались. Вэлли обхватил голову руками. Переутомление, голод, эмоциональное напряжение... Через некоторое время он поднял глаза и увидел смертельно встревоженное лицо своего вассала. - Со мной все в порядке, - сказал Вэлли. - Просто был трудный день. - Ответом был неуверенный кивок. - Черт возьми, я только разговаривал с богами, но сам-то я не бог! - Теперь слабая улыбка. - Сядь, Нанджи. Скажи, почему никто не оплакивает Хардуджу? Длинная фигура Нанджи согнулась и опустилась на стену рядом со своим повелителем. Его лицо выдавало борьбу между осторожностью и презрением, наконец презрение победило. - Это был презренный человек, мой повелитель. Он не сдержал своих клятв. Он брал взятки. Вэлли кивнул. О садизме юноша не упоминает? Нанджи ринулся в атаку. - Мой повелитель, скажите, почему жрецы сделали правителем такого человека? Ведь он оскорбляет все воинство! - Может быть, он был хорошим человеком, до тех пор пока не стал правителем? Нанджи недоуменно уставился на него: - Как это, мой повелитель? - Власть разлагает, ученик! Сам он долго раздумывал над этой проблемой, но для Нанджи подобные соображения были в диковинку. И Вэлли пустился в объяснения. Рассказал он и о том, как насмехалась над ним толпа. - Благодарю вас, мой повелитель, - торжественно произнес вассал. - Когда я достигну высокого ранга, я не забуду о том, что вы рассказали. Юношеский идеализм светился в его глазах. - Кажется, все неприятности закончились, Нанджи, - сказал Вэлли с надеждой. - Ты не хочешь, чтобы я освободил тебя от клятв? По выражению лица Нанджи было понятно, что он скорее даст смолоть себя на мельнице или скормить вампирам. - Нет, мой повелитель! - И даже от третьей? Это ведь страшная клятва, ученик. Я могу приказать тебе сделать все что угодно - и преступления, и извращения, любую мерзость. Нанджи только усмехнулся - его герой никогда не сделает ничего подобного. - Быть связанным такой клятвой - честь для меня, мой повелитель. Похоже, никогда раньше он не чувствовал себя таким счастливым: светясь отраженным светом, он поднимался в своих собственных глазах. - Ну хорошо, - сказал Вэлли неохотно. - Но если ты захочешь стать свободным - только попроси! В сутре говорится, что, как только дело сделано, клятву следует отменить. Нанджи открыл рот, опять закрыл, посмотрел на Вэлли, потом вниз, на свои ноги, и наконец решился: - У вас задание от Богини, мой повелитель, - тихо сказал он. Ясно было, что его раздирает любопытство. Выходит, мальчик решил присоединиться к богоугодному делу? Вэлли вздохнул. Ему бы найти несколько хороших воинов, чтобы они охраняли то сокровище, которое он носит на спине, а иметь в подчинении этого неуклюжего подростка - последнее из того, что можно пожелать. Обыкновенный ученик - это не защита, а одни неприятности. И опять в его усталом мозгу возникают странные мысли: Нанджи, беги к пещере и скажи дракону, пусть выходит. Нанджи, иди к замку и скажи, что им пора греть смолу... Потом он вспомнил, что, возможно, готовится измена. Где же тут найти воинов, которым можно доверять, которые прикроют его спину, а не воткнут в нее нож? Ему нужна преданность, так вот она, горит перед ним ярким светом. К тому же Нанджи мог бы посоветовать ему, кого еще из охраны можно взять. Он услышал свой собственный голос, голос Шонсу: "Плох тот путь, который ведет только в одном направлении". Нанджи расплылся в довольной улыбке. - Вторая сутра, - сказал он. - "О подчиненных". Вэлли смерил ученика быстрым взглядом: долговязый, неловкий оборванец, рыжий, худой - настолько худой, что видна каждая косточка, наивный, как только что вылупившийся цыпленок; но с другой стороны, ему не откажешь ни в старательности, ни в стремлении к самосовершенствованию... Он уже показал мужество, граничащее с безрассудством, когда не пожелал повиноваться, видя перед собой обнаженный меч. Нанджи имел полное право считать себя вовлеченным в данное богом задание, потому что Вэлли тоже связан клятвой он поклялся лелеять, защищать и направлять. В мире, который не знает письменности, это равносильно подписи под контрактом. Исчезни он теперь - и друзья Хардуджу сотрут мальчишку в порошок. Нравится ему это или нет, он накрепко связан с Нанджи. - Ты знаешь сутру "О тайнах"? - спросил он осторожно. - Да, мой повелитель, - Нанджи просиял. Не успел Вэлли и слова сказать, а его вассал уже затараторил: 176 О ТАЙНАХ Суть Подопечный не станет обсуждать нрав своего наставника, дела своего наставника, приказы своего наставника, друзей своего наставника и то, что он сам может когда-либо сказать своему наставнику. Пример Когда Фандаррасу начали пытать, он молчал, но от него пахло чесноком. Так Кунги узнал, что в осажденный город провезли еду. Сентенция Язык сильнее меча, потому что одно слово может погубить целую армию. - Хорошо, - сказал Вэлли, усмехаясь его рвению, - если ни на что другое он не сгодится, Нанджи по крайней мере будет его развлекать - Все полагают, что я стану правителем - пусть пока так и думают. Что касается задания, я ничего о нем не знаю. Бог сказал мне только, что... один очень доблестный воин... попробовал его выполнить.. но не смог, а я следующий. Это очень важно для Богини... Перепуганный Нанджи молча кивал. - Мне приказали идти в Мир и быть честным и доблестным воином. Задание мне откроется. Значит, я уеду отсюда и буду путешествовать. Полагаю, будут опасности. Может быть, это принесет мне честь. Он помолчал, с наслаждением глядя на раскрытый рот и широко распахнутые глаза Нанджи. - Я не знаю... Хотел бы ты поехать со мной в качестве моего подопечного? Совершенно очевидно, что вопрос глупый. Быть протеже у Седьмого? Выполнять задание богов? Такого Нанджи не мог представить даже в самых бурных своих фантазиях. В ответ он выпалил еще одно выражение из казарменного жаргона: - И все мои погремушки тоже? Вэлли засмеялся; отдохнув, он почувствовал себя лучше. - Думаю, да, - сказал он. - Я очень надеюсь сохранить свои собственные! Но послушай, вассал: я - не более чем хороший воин, просто со мной происходят некоторые необычные вещи. Я попытаюсь быть для тебя достойным наставником, но я не сверхчеловек. Я не герой из сказки. - Да, мой повелитель, - почтительно ответил Нанджи. Из всего, что когда-либо скажет Вэлли, это - единственное, чему он не поверит.  * ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ИМЯ *  1 Казармы - это массивное здание из мрамора, украшенное балконами и сводчатыми окнами, оно слегка напоминает средневековый мавританский дворец. Тарру распорядился заранее, и поэтому нового посетителя встретила специальная делегация, в нее входили древние или увечные воины, мечей при них не было. Их предводитель оказался настолько старым, что уже не мог держаться прямо, и его седая голова выдавалась вперед, как у черепахи, а руки тряслись так, что никто не понял, какие именно жесты он делает во время приветствия. Старец назвал себя Конингу, воином пятого ранга. Опытным глазом он быстро оценил, в каком Вэлли состоянии, и, отказавшись от всех дальнейших формальностей, спросил, что угодно его милости. - Горячая ванна, перевязать раны, поесть и спать. Конингу кивнул одному из своих воинов, а потом повел Вэлли вверх по мраморной лестнице, по ширине не уступающей двухстороннему шоссе. Все, каким-либо образом связанное с храмом, строилось с тем же гигантским размахом, потолки были такие высокие, что каждый этаж занимал три лестничных пролета. Валли не решался оглянуться назад, опасаясь, что оставляет на каждой ступеньке кровавые следы, которые придется счищать рабам. Вот они поднялись на самый верх и оказались в коридоре соответствующих размеров; Конингу открыл какую-то дверь и вошел. Вэлли поразился. Перед ним открывалась огромная комната - сверкающее дерево пола устилали яркие ковры, на стенах прохладного мрамора висели прекрасные гобелены, высокий лепной потолок украшали бледные фрески, которые сделали бы честь Сикстинской Капелле. Здесь стояли четыре кровати и другая мебель, но комната была столь огромна, что казалась пустой. Тут Вэлли заметил, что Конингу не собирается задерживаться в этом зале и подходит к другой двери. Так, значит, это - всего лишь приемная, а главные апартаменты - впереди. В главной комнате для гостей, которая была в три раза больше, чем эта, стояли кровати, по размерам похожие на плавательные бассейны. Сквозь занавешенные окна по обеим сторонам, ведущие на балконы, проникал легкий ветерок. Ковры и гобелены - настоящие произведения искусства, вся деревянная мебель отполирована до блеска. Судя по выражению лица Нанджи, можно было понять, что он никогда раньше не был в этой части казарм и сейчас просто ошеломлен. - Ну как тебе? - тихо спросил его Вэлли, надеясь, что Конингу не услышит. - Это подойдет или, может, поискать чего-нибудь получше? Нанджи уставился на него, пораженный. Конингу все-таки услышал и улыбнулся ничего не говорящей улыбкой. - Это великолепно, - быстро заверил его Вэлли. - Просто царский дворец. - Бывали здесь и цари, светлейший, - ответил Конингу, заметно успокоившись. Вэлли не смог совладать с желанием поддразнить его. - А как насчет заключенных? Вы знаете, где я провел прошлую ночь? Конингу бесстыдно усмехнулся. - И они тоже, светлейший. Перевороты в храме уже случались. Забыв о своих больных ногах, Вэлли бродил вокруг. Он обнаружил веревочку звонка и какую-то массивную бронзовую емкость размером с бочонок, украшенную барельефом с нимфами и цветами. Вэлли решил, что это, должно быть, ночной горшок. Вычурные светильники на стенах, похоже, изготавливались из чистого золота. В массивном шкафу резного дерева множество рапир, фехтовальных масок и гантелей - все, что может пожелать воин на отдыхе. Пройдясь по коврикам, Вэлли решил, что они, как и те, что висят на стенах, сделаны из шелка. На двери висели тяжелые железные засовы, такие же, наверное, как и в передней; Вэлли проковылял на балкон, чтобы посмотреть, достаточно ли надежно он защищен с той стороны. Балкон прикрывал широкий тент, а стены вокруг были очень гладкими. Чтобы сюда забраться, нужны крылья. Внизу расстилался парк, похожий на картинку из книжки, дальше, за высокой стеной, городские трущобы, потом долина, уходящая вверх дорога, домики паломников... и, наконец, ярко-синее тропическое небо. Второй балкон, наверное, выходит в сторону тюрьмы. Вспомнив город, всю ту грязь, которую он видел два дня назад, Вэлли нахмурился. В ушах явственно звучали слова: "Богиня щедро награждает тех, кто верно служит Ей. Не сомневайся в справедливости богов". Вэлли нашел здесь серебряное зеркало во весь рост. Ему вспомнился образ Шонсу, который он видел в бреду: тогда он был совершенно голый, а теперь на нем отрепья, в которых ходят рабы, распухшее лицо и тело в синяках, ранах, глаза отекли и покраснели, пряди черных волос выбиваются из хвоста и падают на плечи. Вэлли принял грозный вид и сам ужаснулся тому, что увидел. Как это Нанджи умудрился не послушаться его, видя перед собой такой кошмар? Раздался шум шагов, послышались голоса. Это пришли рабы, они принесли огромную медную ванну и ведра с горячей водой. Все распоряжения отдавал какой-то одноногий. Еще один увечный привел других рабов, с полотенцами и какими-то коробками. Комната заполнялась народом. Вэлли понял, что должен совершить свой туалет публично, как Луи XIV, но он слишком устал, чтобы возражать. Нанджи расстегнул ремни и забрал ножны и меч Вэлли: похоже, это входит в обязанности подопечного. Рабы вылили воду и пошли за новой порцией. Вэлли вздохнул, подумав о нормальной ванне и хорошем мыле, но спорить с местным этикетом не приходилось. Рабы прислуживали, Вэлли отмокал в ванне, а пожилые воины тихо стояли вокруг Нанджи. Их было с полдюжины: появление Вэлли, кажется, явилось самым значительным событием за последнюю пару веков. Подходящий повод, чтобы поглазеть на этот номер люкс. - Позвольте вынуть меч, мой повелитель? спросил Нанджи. Воинов очень заинтересовал меч, и они столпились вокруг юноши, как мальчишки, которые увидели иностранную спортивную машину. - Конечно, - сонно ответил Вэлли. До него донесся ропот восхищения: воины увидели клинок. Потом Нанджи начал читать, произнося слова нараспев: Украсил этот меч грифон - Из серебра, сапфира он, Рубином взгляд его горит, И, как звезда, клинок блестит. Последний этот меч, седьмой - Победа будет за тобой. - Что это ты бормочешь? - Вэлли так и подскочил в ванне, и вода залила шелковые коврики. - Вирши сказителей, мой повелитель. - Нанджи удивился беспокойству Вэлли. - В них рассказывается о семи мечах Шиоксина. Я могу прочесть вам и о первых шести, если пожелаете, но это довольно длинная история. - Шиоксин! Шиоксин? - Вэлли явственно увидел такую картину на стене висит клинок, старый и сломанный, с обеих сторон на нем вырезаны фигуры людей и животных. Он пытался понять что-то еще, но все исчезло. Это воспоминание Шонсу, оно лежит где-то на границе между тем, что касается воинского искусства, и личными воспоминаниями, которые Вэлли не получил. Он почувствовал внезапное беспокойство. Что это и где это - Шиоксин? - Похоже, ты говоришь именно о моем мече, - сказал он. - Грифон и сапфир, да? Что еще ты об этом знаешь? Нанджи вдруг смутился. - Я никогда не слышал ее полностью, мой повелитель. Это было, когда я только что пришел в казармы, в мой первый здесь вечер. - Он улыбнулся, припоминая старое. - Теперь-то я понимаю, что это был не очень искусный сказитель, но тогда мне казалось, что он - просто чудо. Он пел балладу о семи мечах Шиоксина, и я хотел дослушать до конца. Но как раз в тот момент, когда он начал последнюю часть, о седьмом мече... мне надо было уйти, мой повелитель. - Наверное, к Дикой Ани, - сказал один из воинов. При этом все разразились громким смехом, а Нанджи покраснел от ярости. Конингу стоял в стороне, как одинокий, согнутый ветрами кипарис, и не спускал глаз с меча. Почувствовав взгляд Вэлли, он посмотрел на него и быстро отвернулся. Конингу слышал эту балладу до конца и знал, что говорится в ней о седьмом мече. И даже такого старого циника что-то смогло задеть за живое. Вэлли выбрался из ванны, рабы принялись подтирать лужи. А его вытерли и предложили на выбор несколько синих юбок, которые хранились где-то в запасниках казарм. Он взял самую простую, хотя и она была из прекраснейшего батиста, Нанджи застегнул на нем ремни, а потом разделся и плюхнулся в воду, из которой только что вышел его наставник. Видимо, такова одна из привилегий подопечного. Двое целителей, шестого и третьего ранга, поклонились Вэлли и одобрительно закивали головами, увидев пациента, столь сильно израненного, но способного тем не менее двигаться. Вэлли нехотя позволил им наложить на раны бальзам. Потом они собрались перевязать ему ноги. - Стойте! - закричал он. - Что это такое? - Это повязки, светлейший, - удивленно ответил Шестой. - Очень хорошие повязки. Много лет назад их благословили в храме, и с тех пор они излечили уже множество больных. В руках он держал какие-то старые грязные тряпки, подобные тем, что обычно хранятся в гараже. - Множество больных? И даже двух последних? - спросил Вэлли. Ответом ему был взгляд, полный замешательства. - Надо найти другие. На этих благословение уже кончилось. А пока возьмите полотенца. Целитель попытался возражать. Вэлли слишком устал, чтобы спорить. - Вассал! - позвал он. Нанджи, только что закончивший одеваться, с улыбкой вынул свой меч. И Вэлли, точно подагрику, обмотали ноги полотенцами. Накрыли на стол. Вэлли решил, что на этом церемонии пора прекратить, поблагодарил всех и велел им идти - Конингу, рабам, воинам и целителям. Он отказался от прислуги, отклонил предложения музыкантов, а о женском обществе даже слышать не захотел... Нанджи, кажется, был несколько разочарован. Потом дверные засовы были задвинуты и наступил долгожданный покои. Нанджи снял с блюд серебряные крышки. У Вэлли потекли слюнки, и желудок заурчал. Супы, запеченная рыба, жареная птица, аппетитный мясной пирог, что-то в остром соусе, овощи, десерты, горячий хлеб, сыры, шесть фляг с вином, пирожные, фрукты. Нет, фруктов не надо, спасибо. - Здесь, похоже, хватит человек на двадцать, - сказал Вэлли, садясь за стол. - Так что я смогу и с тобой поделиться, вассал. С чего бы ты хотел начать? - Только после вас, мой повелитель. - Глаза Нанджи разгорелись, но он приготовился ждать. Повелитель приказал ему сесть, и некоторое время они в полной тишине поглощали еду. Вэлли не ожидал, что сможет съесть так много, но ведь теперь он - настоящий великан, к тому же - оголодавший великан... Нанджи, как и полагается подростку, не отставал от него; быть вассалом у Седьмого - в этом есть свои преимущества. Когда они немного сбавили темп и начали разговаривать, на столе уже почти ничего не осталось. - Это будет получше, чем в тюрьме. - И намного лучше, чем в казарме у младших! Они засмеялись, и Вэлли поднялся. - Я просплю до утра, - объявил он, - но не знаю - до завтрашнего или до послезавтрашнего. По крайней мере одна из этих дверей всегда должна быть на засове: ведь если меч украдут, мой маленький бог рассердится. Если хочешь, я могу тебя выпустить, иди погуляй где-нибудь, потом ляжешь спать в той комнате. Как хочешь. Ложиться спать еще рано, но Нанджи не мог заставить себя уйти. Он боялся, что Вэлли исчезнет, как сон. Положив меч на кровать, Вэлли собрал подушку в кучу и лег, провалившись в мягкую перину. - Перина! Это вам не тюремный пол! Вэлли захотелось немного поболтать перед сном, и он попросил у своего нового товарища: - Расскажи мне про Дикую Ани. Нанджи опять покраснел. - Это одна из женщин при казармах, мой повелитель. Рабыня. Она как старый бык, такая же огромная, страшная. Груди как ведра, одноглазая. Она бьется об заклад, что ее никто не изнасилует и никто не сумеет сдержаться, и всегда выигрывает, - он захихикал. - Говорят, что некоторые проигрывают больше, чем поставили. - Девушка моей мечты, - сонно сказал Вэлли. - Ну, а что новички? - Такая традиция. Мы... Вторые говорят, что они должны доказать свою мужественность. Свою первую ночь каждый новичок проводит с Дикой Ани, - он опять захихикал. - И поэтому я не услышал окончания баллады. - Не надо, можешь не рассказывать. - Ничего, - сказал Нанджи, нисколько не стыдясь. - Вот это женщина! Нужен тебе дракон, она будет драконом, грубым и необузданным. Но с новичками она терпеливая и нежная... и подскажет. Ну я, в общем, не знал, как... то есть, куда... - он улыбнулся, припомнив старое, но тут увидел, что его повелитель крепко спит. 2 На одной стороне меча семеро воинов сражались с семью сказочными чудовищами, на другой - семь дев кормили этих чудовищ. Можно было различить выражения лиц, ни одна поза в точности не повторялась. Вэлли не мог понять, как на такой твердый материал нанесли столь точные и изящные линии. В казармах было еще тихо, на востоке медленно вздыхала заря, готовясь провозгласить день фанфарами лучей. На полу, у самой двери, валялась какая-то груда тряпья, по которой можно было судить, что романтические идеи у некоторых вассалов пересиливают желание провести спокойную ночь в постели. С одной стороны из-под тряпок торчали голые пятки, с другой - прядь рыжих волос. Вэлли лежал на огромной пуховой перине, на досуге рассматривая божественный меч и время от времени блаженно потягиваясь. Ушибы уже не болели, а только приятно ныли, как это бывает после хорошей тренировки; стук крови в ногах перешел в нежный шепот. Как и обещал бог, теперь наслаждения Мира открыты для него. Несколько дней - на то, чтобы совсем поправиться и подыскать хороших подопечных среднего ранга, а потом можно отправляться исследовать этот Мир, проявлять свою честь и доблесть и ждать, когда же наконец откроется задание. Вчера он проснулся на грязных камнях, ожидая смертного приговора, сегодня он купается в роскоши, наслаждаясь властью и свободой. Да есть ли вообще тревоги в этом Мире? Вэлли осмотрел кожаные ремни, на которых висел меч. Они были украшены тиснением: сцены - те же, что и на мече, но исполнение впечатляет не так сильно. По традиции здесь же был и точильный камень. Еще одно откровение: меч достался от богов, но за его остротой человек должен следить сам. В правом кармане он обнаружил настоящее сокровище - мерцающие синие камни. Теперь становится понятным и замечание бога насчет затрат - он не только наделен властью, он еще и богат. Вэлли поднял глаза к далекому потолку. Фрески над кроватью были исключительно эротические. Тело, которое он получил, очень сильное, и ему потребуется не только дружба воинов. Повернув голову, он посмотрел в окно, на тонкую линию домиков, которые тянулись вдоль дороги. Еще один долг остался невыплаченным, но это уже совсем другое дело. Если бы она захотела... но выбор должен быть свободным. Иметь наложницу, рабыню по меркам Вэлли Смита было бы просто насилием В этом компромиссов быть не может. Честный и доблестный, главное, честный. Раздался отдаленный звук рога. Тряпичный кокон у двери зашевелился, показались длинные ноги, а вслед за ними и сам Нанджи. Ученик присел на корточки, глаза его ярко горели, он был совершенно голый и улыбался от уха до уха, готовый пойти куда угодно и сделать что угодно. - Доброе утро, вассал. - Да пребудет с вами Богиня, мой повелитель. - И с тобой, - ответил Вэлли. - Я полагаю, завтрак в этой гостинице подают? Я опять так голоден, что мог бы съесть лошадь. - На завтрак обычно лошадь и подают, - радостно сообщил Нанджи. Вэлли опустил перевязанные ноги на пол и поморщился. - Сегодня я не собираюсь делать почти ничего, - сказал он. - А ты чем хочешь заняться? - Учиться воевать, как вы, - застенчиво сказал Нанджи. - О! - Вэлли задумался. - На это понадобится больше, чем один день Но мы попробуем. Нанджи с восхищением улыбнулся. Они вместе помолились и собрались идти. Нанджи взял меч Хардуджу и в сомнении оглядел его. - Вы и в самом деле хотите, чтобы я его носил, мой повелитель? - спросил он, недоверчиво рассматривая золото и рубины. Когда Вэлли - кивнул, он, казалось, озадачился еще больше. - Я должен буду его продать? Тут Вэлли призадумался, и мороз прошел по его коже. Пришлось отгонять дурные предчувствия шуткой. - Иначе мне придется каждый раз мстить за тебя. Нанджи послушно улыбнулся. - Вот, смотри, - сказал Вэлли и объяснил ученику, что меч слишком тяжел и что равновесие нарушено. Он дал ему для сравнения меч бога разница оказалась впечатляющей. Меч Хардуджу - не более чем украшение, к настоящему бою он непригоден. Продав его, можно купить первоклассный клинок, и денег останется еще на десяток, а для начинающего воина такой меч станет смертным приговором. Нанджи, кажется, обрадовался, хотя удивление еще не покидало его: как это Седьмой снисходит до того, что шутит со Вторым и с такой легкостью отдает ему целое состояние. - Благодарю вас, мой повелитель, - сказал он, оставил меч под кроватью Вэлли, а к завтраку взял свой собственный. Им предстояло спуститься вниз и пройти через другие помещения казарм, которые были таких же огромных размеров, но украшены не мрамором, а песчаником. Столовая оказалась столь же большой, как и его комната, потолки в ней - еще выше, окна расположены очень высоко, а на стенах висели знамена. Вэлли посмотрел на них скептически и решил, что они - плод воображения художника, а не настоящие боевые реликвии. Большая комната была наполовину заполнена воинами, которые завтракали за длинными дощатыми столами. Слышались разговоры, но, как только Вэлли остановился на пороге, все стихло, и лишь толстые собаки, деловито копающиеся в объедках на полу, громко сопели. Вэлли поискал свободное место и, не раздумывая, подошел к столу. - Нет, сначала ты, - сказал он Нанджи, и они оба сели. Воины сидели на отдельных табуретках так, чтобы оставалось место для ножен. - Почему, мой повелитель? - спросил Нанджи удивленно. - Что почему? - Почему именно сюда и почему я должен был сесть первым? Вэлли покопался в воспоминаниях Шонсу. - Спиной к стене, так, чтобы видеть дверь, а меч лучше всего держать с правой стороны, - сказал он. - Благодарю вас, мой повелитель, - торжественно ответил Нанджи. - Не за что, - сказал Вэлли. - Это урок номер один. - Для них обоих. Вскоре опять послышались разговоры. Многие то и дело посматривали на вновь пришедших, но Вэлли не обращал на это внимания. Слуга с ногами, как спички, принес им две тарелки тушеного мяса, две краюхи еще дымящегося ржаного хлеба и две кружки пива Если мясо и было лошадиным, то пахло оно удивительно, и у Шонсу потекли слюнки, а пива хватило бы на то, чтобы потушить небольшой пожар. Вэлли быстро понял, что пива потребуется много, потому что от обилия специй мясо просто обжигало; в тропических странах обычно так и делают, если еда приготовлена вчера. Вэлли опять почувствовал боль в ногах. И взгромоздил свои пятки на свободный табурет. Он понимал, что выглядит глупо, но ему было все равно. Вчера он сетовал богу, что не знает, как правильно вести себя за столом, но, судя по поведению Нанджи, основные здешние требования - это энтузиазм и скорость. Несколько минут они ели и пили в полном молчании. Люди приходили и уходили, брали тарелки с едой и садились за столы. Вэлли присмотрелся и заметил, что окончание трапезы знаменуется тем, что тарелку опускают на пол и собаки начинают ее лизать. Он ненадолго оторвался от поглощения пищи и начал наблюдать. Сначала, когда бог в первый раз привел его к воротам храма, воины показались ему просто толпой нерях. Но некоторые из тех, что присутствовали сейчас в столовой, заставили его изменить свое мнение. Седьмому следует хорошо одевать своего подопечного, но эта проблема решится а помощью меча Хардуджу, а сейчас Нанджи по крайней мере чисто одет и причесан. Это можно сказать далеко не о всех. Кого из них стоило бы взять в телохранители? Вэлли заметил, что какой-то Четвертый не спускает с него глаз. Это был хорошо сложенный мужчина лет примерно тридцати, выглядевший гораздо чище и аккуратнее, чем все остальные. Вэлли узнал его. - Вассал, - спросил он тихо, - кто этот Четвертый, - тот, что сидит рядом с Третьим? Я видел его вчера, он был с Отрядом Смерти. Нанджи бросил взгляд в ту сторону и сразу же отвернулся. - Мастер Бриу, мой повелитель, - сказал он. Нанджи опустил глаза в тарелку и, кажется, потерял аппетит. Вчера Бриу выполнил свой постыдный долг с достоинством. Когда толпа разошлась, он сумел не потерять головы и удержал свой кнут, несмотря на провокации Вэлли. Бриу ему вполне подходит. - Как ты думаешь, захочет ли он присоединиться к нашей миссии? - спросил Вэлли. При слове "наша" мгновенная улыбка осветила лицо Нанджи, но он покачал головой. - Его жена скоро родит, мой повелитель. Жаль, подумал Вэлли. - Но он - человек чести? - Конечно, мой повелитель. Он сказал это с небольшой запинкой. - А что мастер Горрамини? - спросил Вэлли подозрительно. Нанджи закусил губу, поежился и опять повторил то же самое: - Конечно, мой повелитель. К черту план номер один! Совершенно ясно, что существует какая-то негласная воинская заповедь, о которой бог умолчал: "Никого не выдам". Хоть Нанджи и верный вассал, но ни о ком он не скажет плохо - паршивая овца все стадо портит. А если это правило соблюдается, то парень все равно не знает правды о всех Горрамини - одна из трех горилл Хардуджу, а значит, по понятиям Вэлли, он не может быть человеком чести. Хотя тогда, во дворе, он не показывался, и здесь в столовой его тоже нет. Нанджи опять взглянул на Бриу. Он оттолкнул свою еду, сложил руки и сидел так, напряженно глядя прямо перед собой. Вэлли с любопытством посмотрел на него. - Что-нибудь не так? - спросил он. На лице Нанджи изобразилось страдание, но вскоре оно опять стало непроницаемым. - Это оказалось слишком хорошо, чтобы быть правдой, мой повелитель, - ответил он загадочно. Вэлли еще раз осторожно окинул взглядом комнату. Первые, Вторые, Третьи, Четвертые... Пятых нет. Когда он только что вошел, здесь было по крайней мере четыре красных юбки. Почти все сидели к нему лицом. Разговоры постепенно замолкали. Что-то явно затевалось, и в центре этого были Бриу и его друг. Вэлли тоже оттолкнул от себя тарелку и кружку. Бриу и Третий поднялись, и стало совсем тихо. У двери в кухню столпились слуги и повара Черт, даже Нанджи, кажется, знает, что происходит! Вэлли снял ноги с табуретки и встал, приготовившись защищаться. Бриу подошел к столу и поприветствовал его. Вэлли ответил. - Светлейший Шонсу, - сказал Бриу голосом, рассчитанным на то, что его услышат все, - не будете ли вы столь любезны, что пожертвуете гостеприимством ради дела чести? Вот, значит, как. Теоретически Вэлли может отказаться, практически - нет. В чем именно состояло это дело чести, он не мог понять, разве что вчера своими действиями он как-нибудь скомпрометировал этого Бриу. Может быть, светлейшему Шонсу надо только объявить, что он получил этот необъяснимый меч не от Бриу? - Честь всегда стоит на первом месте, - ответил Вэлли так же громко. Бриу явно нервничал, но по его виду нельзя было сказать, что он собирается вызывать Седьмого на поединок. В знак согласия он слегка наклонил голову. - Тогда будьте любезны, представьте мне своего подопечного, светлейший. Черт! Ну конечно, это - бывший наставник Нанджи. Но почему тогда он так спокоен? Вэлли взглянул на своего ученика, неподвижно стоящего у стены, и увидел, что выражение лица у юноши стало точно таким же, как в тот момент, когда меч Шонсу приблизился к его горлу. Прежде чем начать спор, Вэлли решил соблюсти все формальности. - Мастер Бриу, позвольте мне иметь честь... Нанджи сделал свое приветствие. Ответ Бриу перешел в вызов. - Стой! - загремел Вэлли. - Я запрещаю тебе отвечать. Нанджи хотел было ответить, да так и остался стоять с разинутым ртом. Лицо его побагровело и теперь почти не отличалось цветом от рыжей шевелюры. Повелитель нарушает закон? Что же теперь будет? - В этом деле чести надо разобраться, - сказал Вэлли все так же громко. - Мастер Бриу, вы, вероятно, не знаете, что ученик Нанджи - под угрозой смерти - отказался принести мне вторую клятву на том основании, что он уже поклялся вам. Я полагаю, вы достойны такой преданности? Бриу покраснел. - Это его долг, светлейший. - И ваше бремя. Вам также следует знать, что ученик Нанджи по моему приказу принес мне вторую клятву, когда он уже был моим вассалом и ни в чем не мог меня ослушаться. Ответа Бриу зрителям пришлось подождать. - Так мне и рассказали свидетели, светлейший. Тарру и все прочие свидетели догадались по знакам, какие это были клятвы. - Значит, это моя вина, я его повелитель, сказал Вэлли. - Вызовите меня! На лице Бриу ничего не отразилось, он лишь слегка покачал головой. - Поскольку третья клятва затрагивала честь наставника, ее не следовало приносить без моего разрешения, светлейший. Вэлли об этом не подумал. В толпе пронесся еле слышный удивленный шепот. Неужели воспоминания Шонсу подвели его? Чтобы дать себе время подумать, он спросил: - Вот как? И в какой же сутре об этом говорится? Бриу колебался. - Ни в одной из тех, что известны мне, светлейший. И, конечно же, я смиренно склоняюсь перед вашим знанием сутр. Просто так я понимаю законы. Значит, выход только один. Как старший воин Вэлли может просто сказать ему, что такое понимание неправильно, и его мнение возобладает. Это, конечно, унизительно, но ничего другого от него и не ждут. - Признаюсь, что раньше я не сталкивался с подобными вопросами, - сказал Вэлли, имея в виду Шонсу. - Тот факт, что в сутрах не дается никаких конкретных указаний, подтверждает исключительную редкость этого случая. Его хорошо обсуждать в жаркий день, за кружкой пива. Скажите, вы сами додумались до такого истолкования? Бриу опустил глаза. - Я обсуждал это дело с воинами более высокого ранга, светлейший, и их мнение совпало с моим. Тарру, ну конечно! Он это затеял или по крайней мере был в курсе всего. Бриу, очевидно, обратился с этим вопросом к самому старшему, и только Тарру мог сделать так, чтобы все Пятые отсюда ушли. Какая дерзость! Значит, необходимо немного показать силу - и почти сознательно - так, как мы зажигаем свет, - Вэлли переключился на Шонсу. Голос его прокатился по залу, как раскаты грома: - Так вы вызываете Второго на смертный поединок только из-за вашей интерпретации, мастер Бриу? Я полагаю, это достойно презрения, так действуют трусы! От неожиданности Бриу отпрянул и побледнел; все присутствующие одновременно затаили дыхание. Вэлли насмешливо взглянул на своего противника. Нехотя, деревянными движениями - так человек идет на эшафот - Бриу сделал знак вызова. - Вперед! - воскликнул Вэлли и обнажил меч. 3 На полпути к эфесу рука Бриу замерла. Острие меча светлейшего Шонсу уже коснулось его груди. В дальнем углу столовой чесалась собака, равномерный стук ее ноги был единственным звуком, раздававшимся в огромной комнате. Все вокруг замерло, и только знамена чуть колыхались под струей воздуха. Вэлли слегка наклонился вперед, положив левую руку на стол так, чтобы сзади осталось достаточно места. За спиной у Бриу стояли табуретки и стол, но он не знал, где именно они находятся. Если Четвертый вздумает отступать, ему придется узнать, какие преимущества дают длинные руки. Вэлли было даже жалко его: перед ним стоял хороший, гордящийся своим ремеслом воин, у него красивая юбка в складку и натертые до блеска ремни. Но теперь Бриу приходится выбирать между гибелью и позором. Молчание длилось лишь несколько секунд, но показалось, что прошел целый час, прежде чем тот, из-за кого разыгрывалась эта драма, вспомнил о своей реплике. - Э-э... Сдаешься? - хрипло сказал Нанджи. Третий в полном недоумении уставился на Бриу и на смертоносную полосу стали, которая взялась неизвестно откуда. - Сдаюсь, - согласился он тотчас же, напуганный не меньше, чем его господин. Пальцы Бриу разжались сами собой, и рука упала. Меч Седьмого все еще упирается ему в грудь, и теперь, если победитель захочет, ему придется совершить обряд унижения. Он должен подчиниться, иначе - смерть. В глазах Бриу отразились ужас и стыд. - Скажите, мастер Бриу, - заговорил Вэлли таким же громким голосом, - когда вы рассказывали подопечному о второй и третьей клятвах, вы упоминали, что последняя может быть принесена только по разрешению наставника? Конечно, Бриу мог сказать "да", но ему никто бы не поверил, слишком все это сложно и запутанно. - Нет, светлейший. - Его голос прозвучал хрипло. - Тогда вина - если только она существует - лежит не на ученике Нанджи, а на его наставнике, который сообщил ему неправильные сведения, не так ли? Бриу беззвучно пошевелил губами и два раза сглотнул. - Кажется так, светлейший, - сказал он. Вэлли немного отодвинул меч. - Мне сдается, что не все это услышали. Признайте свою ошибку. - Светлейший Шонсу, - Бриу заговорил громче, - я признаю, что не сообщил моему бывшему подопечному, ученику Нанджи, всех необходимых сведений о принятии третьей клятвы, и если в его действиях вчера были какие-то ошибки, то в этом моя вина. - Значит, теперь у вас нет претензий ни ко мне, ни к ученику Нанджи? - Нет, светлейший. Вэлли вложил меч в ножны. - Я беру назад обвинение в трусости, мастер Бриу. Вызывая на поединок Седьмого, вы продемонстрировали примерное мужество. Когда я увижу вашего наставника, я поздравлю его. - Спасибо, светлейший, - униженно пробормотал Четвертый. - А сейчас пора бы вспомнить, что мы - ваши гости, и позволить нам доесть наш завтрак. Вэлли сел и, не обращая больше ни на кого внимания, придвинул к себе тарелку с мясом. Нанджи неохотно сделал то же самое. Товарищ Бриу положил ему руку на плечо, и они отошли в сторону. Однако для Вэлли испытания не закончились. Он знал, что если подопечный меняет наставника, то за этим неизбежно следует вызов, но он был уверен, что этот вызов, как того требует справедливость, должен быть обращен к нему. Воины придерживались другого мнения. Согласно сутрам, принуждение не оправдывает вины, клятва, взятая силой, все равно связывает, и никакая опасность не может служить оправданием, если человек отрекся от своего слова. Итак, они обвиняют Нанджи, а не его. Это немилосердно, но ему бы следовало заранее учесть такую возможность. Самое трудное - в той темной области, что лежит между Шонсу и Вэлли. "Ты думаешь не так, как Шонсу, и мне это нравится", - сказал бог. Но держа в руке меч, Вэлли должен забыть о своем прошлом. Стратегия Вэлли, а тактика Шонсу - такая раздвоенность может привести к надоедливым, а возможно, и по-настоящему серьезным проблемам, а в противном случае впереди его еще ждут такие ошибки. Настоящему воину мало владеть мечом, мало знать назубок сотни сутр, надо еще и ориентироваться в существующей здесь системе ценностей. Повсюду слышался беспокойный шепот. Нанджи разделывался с мясом, грозно уставясь в свою тарелку. - Что случилось? - спросил его Вэлли. По виду Нанджи нельзя было сказать, что этот человек только что избежал серьезной опасности. - Я не должен был приносить вам этой клятвы, мой повелитель. - И умереть? - Да, - горько сказал Нанджи. - В таком случае, мне не следовало бы убивать тебя, - заметил Вэлли и получил в ответ озадаченный взгляд. - Я убиваю только тогда, когда должен убить. - Он надеялся, что лицо его остается спокойным. - Ну и что бы вы сделали, если бы я отказался? - спросил Нанджи удивленно и слегка возмущенно. Вэлли тоже размышлял над этим. - Точно не знаю. Наверное, попросил бы, чтобы ты привел мне какого-нибудь труса. Хорошо, что такого не случилось. Ты хочешь, чтобы я снял с тебя клятву? Нанджи не знал, что ответить. Вэлли почувствовал непреодолимое желание взять его за шиворот и хорошенько встряхнуть. Понятия Нанджи очень далеки от реальности и в дальнейшем могут принести большой вред. Однако сейчас, когда у него оставалось время, чтобы обдумать ситуацию, Взлли понял, что для воина седьмого ранга, знавшего более тысячи сутр, нет практически ничего невозможного. - Разумеется, мне не нужен человек, честь которого ставится под сомнение, - сказал он. Нанджи побледнел. - А ведь ты совершил ошибку. - Нанджи стал совершенно белый. - Тебе бы следовало спросить меня, - продолжал Вэлли, - для чего прольется кровь. Я бы тебе, конечно, объяснил, что выполняю задание Богини... Глаза у Нанджи округлились: возможно, он вообразил себе эту дикую картину - Второй, допрашивающий Седьмого. - А верность Богине - превыше всего, это важнее, чем твой долг по отношению к наставнику. Нанджи глубоко вздохнул. На его удивительно открытом лице можно было прочесть облегчение и признательность. - Я человек чести, мой повелитель... Мне кажется. - Мне тоже так кажется, - строго сказал Вэлли. - И все, довольно об этом! Урок номер два! Скажи, чему тебя научила эта с позволения сказать дуэль? При упоминании о столь стремительном поединке к Нанджи вернулось хорошее расположение духа. Он тихо засмеялся. - Ему хорошо утерли нос, мой повелитель. - Да, это так, - кивнул Вэлли с улыбкой. - Но почему? Воин четвертого ранга не должен сдаваться так легко, даже если борется с Седьмым. Нанджи думал, высчитывая что-то на пальцах, потом заговорил: - Вы его оскорбили, и ему пришлось вас вызвать, но, таким образом, место и время выбрали вы, так? Потом, увидев ваши повязки, он, наверное, подумал, что вы решите отложить поединок на пару дней И третье: в казармах поединки запрещены. Он забыл, что вам это правило неизвестно, и, значит, оно вас не связывает. - Нанджи рассмеялся. - А слыханное ли дело, чтобы поединок проводили через стол? - Он довольно усмехнулся. - Очень хорошо! - усмехнулся Вэлли и на минуту задумался. - Хотя я бы не посоветовал вводить такое в широкую практику. Будь он чуть попроворнее, он пригвоздил бы меня к стене. - Может быть, у Шонсу самая быстрая реакция во всем Мире, но ведь мечи - не пистолеты. Здесь все по-честному. В комнату тихонько проскочили двое Пятых, кое-кто ушел по своим делам. Спустя несколько минут - так, чтобы никто не догадался, что он все время ждал неподалеку, - в комнату быстрыми шагами вошел достопочтенный Тарру. Он был само раскаяние. Вэлли встал, чтобы его приветствовать Нанджи сделал движение, чтобы уйти, но Вэлли знаком приказал ему остаться. Тарру рассыпался в извинениях за нарушение гостеприимства, чего, конечно же, не случилось бы, окажись поблизости воин более высокого ранга, и что, несомненно, больше не повторится. - Хорошо, - ответил Вэлли тоном, в котором, как он надеялся, звучала угроза. Вероятно, Тарру выглядит старше своих лет, решил Вэлли: он рано поседел, кожа его потемнела от солнца и ветра, но не от старости. Доверять ему можно не больше, чем взбесившемуся леопарду. Во время длинного обмена любезностями, вопросов о здоровье и всего прочего достопочтенный то и дело бросал взгляды на эфес меча Вэлли. Нанджи сделал знак, чтобы принесли еще одну тарелку мяса. Тарру с удовольствием схватил кружку пива, но Вэлли больше пить не стал, хотя пиво казалось слабым и практически безвредным. Вэлли подозревал, что, как только будет покончено с церемониями, Тарру начнет расспрашивать гостей об их планах, и эти вопросы необходимо предвосхитить. - У меня к вам есть небольшое дело, - сказал он. - Когда три дня назад из меня изгоняли демона, я потерял сознание. А очнулся в небольшом домике вверх по дороге, что ведет к каньону. - Это домики для паломников, - пояснил Тарру. - Их содержит одна жрица, настоящая ведьма - Никакой ведьмы я не видел. Но рабыня, которая была со мной.. Ее зовут Джа Она мне понравилась. Лицо Тарру передернулось. - Тьфу! Самые настоящие грязнули, светлейший. Днем они моют полы, а ночью - развлекают паломников, торговцев лошадьми, гончаров, простых матросов. Все барыши, естественно, получает Кикарани. Знаете, здесь, в казармах, у нас есть отличные девчонка.. Вэлли услышал странный шум и с удивлением обнаружил, что это скрежещут его зубы. Кулаки его сжались, и сердце яростно забилось. Тарру побледнел и остановился на полуслове. - Нельзя ли по сходной цене купить грязнулю? - прошептал Вэлли. Сунув в карман два пальца, он достал и бросил на стол мерцающий голубой камень. - Я думаю, этого хватит? Тарру открыл рот от изумления. - Светлейший! Этого хватит, чтобы купить всех рабынь Кикарани, да и саму ведьму в придачу. - К сожалению, мелких денег нет, - вздохнул Вэлли. Он понимал, что поступает неразумно, но ему было наплевать на все. - Нанджи, ты знаешь эту Кикарани? - Да, мой повелитель, - ответил Нанджи, глядя на него широко раскрытыми глазами. - Тогда отправляйся прямо к ней. Предложи ей этот камень в обмен на полное владение рабыней, которую зовут Джа. Девушку со всеми вещами приведешь сюда. Вопросы есть? - Она решит, что камень краденый, мой повелитель. Вэлли взглянул на него так, что Нанджи быстро взял камень и пошел к двери. Но сделав несколько шагов, он вдруг повернулся и направился к другому выходу. Теперь он мог пройти через всю комнату, высоко подняв голову и наслаждаясь всеобщим вниманием. - Его отец плетет циновки, - заметил Тарру с бесконечным презрением. - Вы рискуете никогда больше не увидеть ни камня, ни девушки, светлейший. - Лучше потерять камень, чем иметь рядом с собой вора. - Давление у Вэлли все еще было высоким. - Да, это так, - дипломатично согласился Тарру, но не возразить все-таки не смог. - Следовало бы попробовать какой-нибудь соблазн поменьше. По крайней мере держу пари, что, прежде чем его увидит Кикарани, камень обратится в наличные и сдачи вы не получите. Мысль о том, что Нанджи может его обмануть, показалась Вэлли абсолютно смехотворной. - Вот! - На стол упал еще один сапфир, глаза у Тарру разгорелись. - Я полагаю, в охране найдутся несколько опытных сыщиков? Пускай они отправятся за моим вассалом. Если он продаст камень или сбежит, вы получите это. Он не знал о жадности Тарру. Голубая звезда на столе просто загипнотизировала достопочтенного. Руки его непроизвольно потянулись к сапфиру. - Я не могу поставить ничего столь же ценного, светлейший. Вэлли немного подумал. - Если я выиграю, я попрошу вас об одном одолжении, это не затронет вашу честь. Возьмите, ставки у вас. - Тарру, не отрываясь, смотрел на камень. Его мучили подозрения, но голубой огонь просто жег ему руку. В конце концов он поднялся и быстрыми шагами вышел из комнаты. Взлли выпил еще пива и стал ждать, пока ярость уляжется. На этот раз железы Шонсу победили. Он расслабился, решил, что дела закончены, но тут его горячий характер проявил себя, и Вэлли ничего не смог с этим поделать. Он производит впечатление безответственного расточителя, азартного игрока, он выбросил деньги ради своих личных прихотей, хотя даже не знал, для чего даны ему эти камни, поиски его начинаются неудачно. А кроме того, он, быть может, подписал смертный приговор своему вассалу. Вэлли приподнялся было, но потом опять сел. Слишком поздно отменять пари, слишком поздно требовать камень назад. Вэлли утешал себя только тем, что Шестой не пойдет на воровство: Тарру - единственный свидетель, и все подозрения падут на него. Он не терял надежды, но сегодняшняя шутка насчет того, что ему придется мстить за Нанджи, теперь вовсе не казалась смешной. Тарру вернулся, привел с собой высокого, крепкого сложения человека с семью перевернутыми мечами на лбу. На его лазурной мантии не было ни пятнышка, седые волосы аккуратно расчесаны, но руки - мозолистые, а на красном лице - маленькие черные точки. Он старше Шонсу, но не воин, значит, он приветствует первым - Атиналани, оружейник седьмого ранга. Он едва дал Вэлли договорить. - Да, это он и есть! - воскликнул оружейник. - Седьмой меч Шиоксина! Светлейший, позвольте мне взглянуть. Вэлли положил меч на стол. Атиналани принялся пристально рассматривать его, изучая каждую черточку. Во время этого осмотра Тарру и Вэлли пили пиво. Атиналани перевернул меч и так же дотошно осмотрел другую сторону. Казалось, увиденное произвело на него большое впечатление. - Это сапфировый меч Шиоксина, - заявил он. - Сомнений быть не может. Гарда-грифон... изображения на клинке... качество. Только Шиоксин и никто другой! До меня доходили слухи о нем, но я думал, что это подлог. Теперь же я абсолютно уверен. Позвольте взять его в руки, светлейший? Ладонь знатока с любовью сжала эфес, наслаждаясь его твердостью и весом. Это, конечно же, настоящий ценитель. Он положил меч и вопросительно посмотрел на его владельца. - Расскажите же мне о нем, - попросил Вэлли. Такое невежество удивило Атиналани, но вида он не подал. - Шиоксин, - начал старик, - это величайший оружейник всех времен. Многое из того, что он сделал, все еще используется, хотя с тех пор прошло семьсот лет. Его оружие любят. А воинским искусством он владел не хуже, чем своим ремеслом. Мечи Шиоксина - само совершенство: они смертоносны в бою и прекрасны с виду. Взгляните-ка: что за линия! А тут?.. А эта деталь?.. Так вот, в легенде говорится, что, состарившись, чувствуя близкую смерть, он сделал семь великолепных мечей. Сказители утверждают, что, пообещав Богине это оружие, он получил еще семь лет жизни. Возможно, это правда. На каждом мече - свой геральдический зверь и свой огромный камень на эфесе - жемчуг, берилл, агат, топаз, рубин, изумруд и сапфир. У каждого меча своя история. Я не сказитель, светлейший, я не стану петь, но изумрудовым мечом, например, владел знаменитый герой Ксиними, он убил им чудовище Вингануго, а потом меч перешел к Дариджуки, который сражался в битве Хаур, так по крайней мере говорят. Сказители могут петь об этих мечах всю ночь. Но тут оружейник заметил, что перед ним стоит кружка, и сделал большой глоток. Тарру смотрел на него скептически. Вэлли ожидал услышать о каком-нибудь страшном проклятии или о чем-нибудь в этом роде - в таких историях обычно всегда попадается парочка проклятий. Столовая постепенно пустела, появилась охрана, слуги убрали тарелки, которые собаки уже вылизали. Оружейник вытер с губ пену и продолжил свой рассказ. - Я видел жемчужный меч! Не весь, только часть. У короля Калны хранится эфес и обломок клинка. Когда я был совсем еще молодым учеником, он показал мне его. Говорят, что берилловый находится в городе Дис Марин, а часть еще одного клинка - в домике Казра. Его эфес потерян, но на нем, вероятно, был рубин. Казр? В памяти Вэлли опять что-то шевельнулось. - А сапфировый меч? - спросил он. - А! О сапфировом ничего не говорится. Людям известны только шесть Сказители поют, что седьмой меч Шиоксин подарил Самой Богине. Наступило многозначительное молчание. Теперь понятно, почему вчера вечером у старого Конингу было такое лицо. В воздухе висел невысказанный вопрос, но Седьмым такие вопросы не задают. - И что же, на них нет никаких проклятий? - спросил Вэлли. - Никакой волшебной силы? - Знаете, сказители поют, что человек, который владеет одним из этих мечей, никогда не будет побежден. Но я - мастер, и мне неизвестен ни один способ, с помощью которого можно сделать меч волшебным. - За этим пока две победы и одна ничья, - мягко сказал Вэлли. Тарру покраснел. - Для своего возраста это оружие в превосходном состоянии, - сказал он. - Я думаю, Богиня хорошо о нем заботилась, - сказал Вэлли, забавляясь. Он с улыбкой посмотрел на Тарру. - Вы видели, как я выходил из воды. Полагаю, вы уже допросили и остальных свидетелей? - Да, светлейший, - хмуро ответил Тарру, - и очень подробно. - Как и его бывший начальник, он не очень-то верил в чудеса. - Светлейший, - перебил его Атиналани, будьте так любезны, позвольте художнику срисовать ваш меч. Я буду вам очень признателен. - Конечно. Я полагаю, вы продаете оружие? К вам придет мой вассал, он хочет продать один очень ценный меч. Кроме того, ему надо купить какой-нибудь более пригодный для употребления, обыкновенный меч, на каждый день. Вскоре после этого в комнату шаркающей походкой вошел старый сгорбленный Конингу. Он в нерешительности стоял рядом, пока наконец Тарру ему не махнул рукой. - Из храма посол, господа К светлейшему Шонсу, - доложил старик - В зеленом. - Он скосил глаза, чтобы посмотреть, как отреагирует Тарру Шестой в качестве посланника? Тавру бросил на него сердитый взгляд. Разговор оборвался, хотя Атиналани был готов просидеть здесь весь день, бескорыстно любуясь на седьмой меч Шиоксина. Когда они шли к выходу, Тарру тихо спросил: - Вы отдали меч правителя Хардуджу ученику Нанджи, светлейший? - Да, - ответил Вэлли. Тарру оскалился и стал похож на акулу. - Что здесь смешного? - Нанджи всего лишь сын торговца. В его наборе есть еще несколько таких же, тоже из семей ремесленников, хотя я полагаю, что были и более достойные кандидаты, сыновья воинов. Именно тогда светлейший Хардуджу и получил этот меч. Может быть, Тарру и был замешан в более серьезных преступлениях, может быть нет, но, видимо, эта мелкая взятка и настроила достопочтенного против правителя. - Вы считаете, что семья Нанджи заплатила? Тарру ухмыльнулся. - Совсем немного, я уверен, светлейший, - сказал он, придерживая дверь - За подобный меч можно купить несколько таких лавок, как у его отца. Но я уже сказал, что ремесленников, желающих протолкнуть своих сыновей в воины, было много. Этот меч принес Хардуджу так мало хорошего, и вот теперь им владеет один из тех учеников. Он удовлетворенно улыбнулся. Тарру нельзя было назвать добрым человеком. И честным воином тоже, ведь, зная о подкупе, он и пальцем не пошевелил, чтобы наказать взяточника. 4 - Прошу вас, светлейший, удостойте меня чести услышать ваше мнение об этом простом вине, - тонким дрожащим голосом говорил старый беззубый жрец. - Незабываемый букет, священный, - пророкотал воин на несколько октав ниже. Хонакура устроился в большом плетеном кресле, похожем на валторну, и улыбался, показывая десны. Он изображал гостеприимного хозяина, говорил о пустяках, а его острый взгляд замечал все вокруг. Взлли сидел на табурете напротив него. Между ними на столе стояли огромные пироги, вино и хрустальные кубки; надо всем царила зеленая тень деревьев, стволы которых не могли бы обхватить даже руки Шонсу. Деревья были посажены, чтобы украсить это место, но три гиганта захватили весь двор и теперь полновластно здесь царствовали. Их корни охватывали каменные плиты, потрескавшиеся от времени. Глядя на эти деревья, Вэлли как никогда ясно понял, насколько древен сам храм и культура, его породившая. Этот уголок джунглей - частное владение. Стены здесь покрывают мягкий мох и яркие цветы. За ними - шумит и смеется Река, поглощая все звуки точно так же, как полог ветвей закрывает жгучее солнце и не дает проникнуть сюда постороннему взгляду. Вокруг сновали насекомые, но кроме них в этой влажной тени собеседников не тревожил никто. Вино и в самом деле оказалось незабываемым такого резкого металлического привкуса Вэлли не сможет забыть никогда. Наконец Хонакура покончил с любезностями. - Ваш вчерашний поступок достоин награды, светлейший: вы показали свою верность Богине. Хотя официальное соглашение с советом еще не заключено, я уполномочен предложить вам вознаграждение - место правителя или определенную сумму, - он улыбнулся. Деньги за кровь? Вэлли поймал себя на том, что хмурится, хотя ему было бы интересно узнать, сколько получает Седьмой за работу мечом. - Это доставило мне удовольствие, священный. Вы знаете, я не могу принять место правителя, а в деньгах у меня недостатка нет. Мой господин щедр. - Это было все, что он сказал. Невидимые брови Хонакуры удивленно приподнялись. - Кажется, я слышу соловья, - сказал он, понизив голос. Вэлли прислушался, но не услышал ничего, кроме сонного воркования голубей, доносившегося издалека. Увидев его недоумение, старик усмехнулся. - Это такая поговорка, светлейший. Говорят, что много лет назад в лесу встретились два правителя, собравшиеся обсудить какое-то важное дело, а неподалеку от них на дереве пел соловей. Он пел так прекрасно, что оба они заслушались и пропустили мимо ушей то, что говорил собеседник. - Тот соловей, должно быть, сладко пел, - заметил Вэлли с улыбкой. Жрец тоже улыбнулся, но ничего не сказал. - Вчера, - начал Вэлли воодушевленно, - со мной произошла необычная вещь - я разговаривал с богом. Но это довольно длинная история, и я не хотел бы вас утомлять... Он, кажется, отступил от роли, потому что ответом ему стал удивленный взгляд, за которым последовала вежливая, но озадаченная улыбка. - Простите меня, священный, - сказал он. - Мне не следовало шутить о таких вещах. Это приводит к неприятностям. Но я и в самом деле разговаривал с богом, и среди прочего он сказал мне вот что: "Хонакура - честный человек, можешь ему доверять". Поэтому, если позволите, я расскажу вам все с самого начала. Я хотел бы услышать ваш мудрый совет. Старик молча взглянул на воина, и вдруг по его щекам потекли слезы. Лишь через несколько минут он заметил это и вытер глаза рукавом. - Простите, светлейший, - пробормотал жрец. - Прошло уже много лет с тех пор, как в последний раз я получил похвалу от старшего, и теперь не помню, что надо делать в таких случаях. Умоляю, простите меня. Вэлли чувствовал себя законченным подлецом. - Позвольте, я все расскажу вам с самого начала, - сказал он. Сколько же на самом деле старику лет? Он по крайней мере в три раза старше Шонсу, но дряхлым Хонакуру не назовешь. Это хитрый старый плут, несомненный авторитет в храме, и, наверное, выбрав себе достойную цель, он не задумывается о средствах. Сейчас он уютно расположился в огромном кресле и стал похож на пчелу, которая забралась в граммофон цветка. Вэлли рассказал ему все с самого начала, не забыв и о двух первых разговорах с богом. Хонакура, не мигая, смотрел на него, жизнь в нем выдавали только слабые движения рта. Потом он закрыл глаза и, кажется, прошептал молитву, после чего немного посопел и сказал: - Теперь я ваш должник, светлейший Шонсу... или Вэллисмит. Не могу выразить, насколько этот рассказ важен для меня. Я всегда надеялся, что стану свидетелем чуда, настоящего, высеченного из камня чуда. И вот, после стольких лет! - Да, вот еще что, - быстро добавил Вэлли, - когда я говорил с богом о чудесах, он сказал мне, что я могу доверять вам, но вы должны рассказать мне историю из семнадцатой сутры. До сих пор Хонакура слушал совершенно бесстрастно, но теперь на его лице промелькнуло удивление... потом он едва заметно нахмурился. Вэлли вспомнил таинственную улыбку бога. - А! - сказал жрец. - Ну да... Я полагаю, воинские сутры очень похожи на наши - в каждой содержится небольшой рассказ, чтобы легче было запомнить ее. В семнадцатой рассказывается об Икондорине. Учитывая нынешние обстоятельства, я, конечно же, расскажу вам об этом. Икондорина - знаменитый герой. Однажды он отправился к Богине, отдал Ей свой меч и сказал, что больше верит в Ее чудеса, чем в свою смертную силу. Враги загнали его высоко в горы, и Богиня превратила его в птицу. Тогда враги погнали его к Реке, и Богиня превратила его в рыбу. Враги в третий раз напали на него и убили, и, когда его душа предстала перед Богиней, он спросил Ее, почему Она не спасла его в третий раз. А Она вернула ему его меч и велела совершать свои собственные чудеса. И вот он вернулся в Мир, расправился со своими врагами и опять стал знаменитым героем. Не правда ли, этот рассказ очень подходит для вас? - Он улыбнулся. Вэлли было не до улыбок. - Это все? - спросил он. - Это все, о чем говорится в сутре, - осторожно ответил Хонакура. - А что еще вы можете мне рассказать об этом Икондорине? По лицу старика ничего нельзя было понять. - Его имя упоминается еще в некоторых сутрах, но рассказов о нем больше нет. Он явно что-то недоговаривал. В словах бога Хонакура уловил нечто такое, чего Вэлли знать не полагалось. Это, конечно, раздражало, но спорить с богом не приходилось. - Позвольте спросить, какова мораль этой истории? - спросил он. - Великие дела воздают честь богам. Вэлли задумался. - Великие дела совершаются смертными? - Конечно. А чудеса - богами, но это легко, и поэтому чести они не приносят. Вэлли пожалел, что не может подобно жрецу откинуться на спинку удобного кресла. - Значит, из этого следует, что я не должен ожидать помощи от богов? - Гм... Не совсем так, - Хонакура нахмурился. - Но чего бы Богиня ни пожелала, Она хочет, чтобы это сделал смертный - вы. Возможно, Она придет вам на помощь, но не следует думать, что это - Ее долг. - Бог сказал, что путь мне укажут. Но он также говорил и о том, что этот меч можно сломать или потерять и что боги не совершают чудеса по требованию. Как вы думаете, я правильно все понимаю? Хонакура кивнул, и морщины на его шее зашевелились. - В чем бы ни состояло ваше задание, светлейший, оно, несомненно, имеет огромную важность. Награда будет соответствующей. - Если я выполню его, - хмуро ответил Вэлли. Жаль, что бог не дал ему нескольких квитанций на чудеса. - Значит, первый вопрос заключается в том, - задумчиво заговорил жрец, - как вам выбраться отсюда живым. Но я забыл о своих обязанностях.. пожалуйста, попробуйте пироги, светлейший. Эти с фисташками - очень вкусны Я помню это, хотя теперь они мне не по силам. - И, не смахнув насекомых, он протянул Вэлли тарелку. Вэлли отказался. - Почему вы считаете, что моей жизни угрожает опасность? Меня защищают воинские заповеди, ведь я здесь - гость. Кто может причинить мне вред? Старик печально покачал головой. - Я был бы рад, если бы мог выражаться точнее, светлейший. Отсюда только один путь. Это длинный переход через лес, который выведет вас к парому в Ханне. Доподлинно известно, что из Ханна сюда отправились несколько воинов высокого ранга, которые представляли собой угрозу для Хардуджу. Они здесь так и не появились. Не знаю, виновны ли в этом неверные воины, правитель использовал наемных убийц... Наемным убийцей мог стать кто угодно, и в глазах воинов это были самые страшные преступники. - Как... - начал Вэлли и сразу же нашел ответ, - из лука? - К луку и стрелам воины питали особое отвращение. Откусывая кусочек пирога, жрец кивнул. - Думаю, что так. Или просто превосходство в силе. За долгие годы многие паломники попадали в засаду на этом пути. Конечно, охрана должна обеспечивать безопасность, но боюсь, что в последнее время собаки стали охотиться вместе с волками. У переправы поставлен конный дозор, чтобы сведения о важных гостях поступали в храм немедленно. Но есть подозрения, что эти сообщения передавались не тем, кому следует, и самых богатых приношений мы не получили. Вэлли собирался поговорить о своем задании или о той загадке, что загадал ему бог, но он не думал, что речь пойдет о неминуемой опасности. - Но при чем тут я? - спросил он. - Я ведь иду из города, а не в город. Или эти темные личности захотят отомстить за смерть Хардуджу? - Нет, вряд ли. - Хонакура машинально подлил себе вина. - Их интересует нажива, а не дела чести. Но вы говорили о мече, позвольте же взглянуть на него. Вэлли вынул из ножен седьмой меч, и жрец стал его рассматривать. В отличие от оружейника и воинов, его мало заинтересовал сам клинок, но эфес он осмотрел внимательно и восхищенно пробормотал что-то. Он потрогал огромный сапфир и взглянул на зажим для волос. - Да, - сказал он наконец - Я полагаю, этот меч - самая ценная движимость во всем Мире. Вэлли чуть не поперхнулся кислым вином. - У кого хватит средств, чтобы его купить? - спросил он. - И кто захочет это сделать? - Грифон - символ королевской власти, - произнес Хонакура с презрением. - Короли правят в десятках, если не в сотнях городов. И любой из них купил бы этот меч, практически за любую цену, с тем, конечно, чтобы потом компенсировать затраты. - Его лицо потемнело. - Конечно, и храм купил бы его. Некоторые мои коллеги стали бы говорить, что Ее мечи должны храниться здесь.. А вам придется пройти с ним через этот переход. Даже не обращаясь к сутрам, Вэлли понял, что ситуация складывается очень сложная. Неплохо было бы зафрахтовать самолет для переправы. - Значит, мне понадобится сопровождение? По лицу Хонакуры ничего нельзя было понять. - Конечно, вы можете обратиться за помощью к достопочтенному Тарру... Вэлли скептически поднял бровь, и жрец вздохнул с явным облегчением. Стало ясно, что о Тарру они придерживаются одного и того же мнения, но этикет не позволяет им высказывать этого вслух. - А кроме Тарру?.. - спросил Взлли. Хонакура задумчиво покачал головой. - Не знаю, светлейший! Ведь воины не обсуждают друг друга, и это понятно. В худшем случае, большинство из них - лишь невольные соучастники. Они просто подчинялись приказам, пока в этих приказах не было очевидного нарушения закона. Все нарушения правил чести они приписывали только правителю. А что им оставалось делать? Говорят, конечно, что некоторые осужденные узники так и не попали на Поляну Милосердия. - Их выкупили? - спросил Вэлли. Рассказ об этой повсеместной коррупции не оставил его равнодушным, и он чувствовал, как в глубинах души уже просыпается гнев Шонсу. - Но вы ведь следите за казнью со ступеней храма и можете сосчитать... - Надо полагать, просто каменные глыбы, терпеливо объяснял Хонакура. - Ведь к храму возвращаются не все тела. И сейчас опасность для вас представляют те воины, которые глубже прочих погрязли во взятках. - Их что, мучает совесть? - спросил Вэлли. - Они, наверное, боятся нового правителя, новую метлу. Прошлые грехи повлекут за собой новые преступления? Хонакура кивнул и улыбнулся, довольный тем, что Шонсу не собирается пускаться в рассуждения о воинской чести. Несколько минут ни один звук не нарушал журчания воды и гудения пчел... - Значит, первый вопрос, - сказал Вэлли, - "когда". - Он взглянул на свои перевязанные ноги. - А это зависит от того, когда я снова смогу спокойно ходить. Тут потребуется неделя, а вероятно, и две - в таком состоянии отправиться в путь было бы просто безумием. Вопрос второй: следует ли мне открыто объявить, что я ухожу, или же стоит делать вид, что я - преемник Хардуджу? - Он помолчал. - Вряд ли нам удастся поддерживать эту легенду долгое время, да, наверное, и не стоит. - Вы правы, светлейший, это противоречит законам чести, - жрец кивнул. Вэлли пожал плечами. - Тогда давайте будем честными. Я - обыкновенный гость и, значит, не опасен, а следовательно, и мне ничто не может угрожать. Это как раз то, что нам нужно, да? Итак, я должен держаться на виду, демонстрировать всем свою хромоту, но в то же время искать надежных людей в охране. А потом, наверное, мне следует внезапно исчезнуть, не сказав никому ни слова. Старик просто сиял. В своем кресле он был похож на птичку в клетке из ивовых прутьев. - Однако, как мне кажется, - продолжал Взлли, - нужно быть начеку, избегать темных улиц, не есть в одиночестве и запирать на ночь дверь. Хонакура от восторга потирал руки. - Прекрасно, светлейший. - Видимо, он всегда считал Вэлли горой мускулов с точными рефлексами, и ему было приятно видеть, что этот воин не приравнивает осторожность к трусости. - До Дня Воинов осталось чуть больше двух недель. Я полагал, что именно тогда мы проведем официальную церемонию введения вас в должность правителя. Но поскольку этого не будет, может быть, стоит отслужить особую службу для благословения вашей миссии? Это еще одна гарантия вашей безопасности. Он немного подумал и потом добавил: - Простите, пожалуйста, мою самоуверенность, светлейший Шонсу, но я хотел бы сказать, что очень рад познакомиться с воином, который не боится поступать нетрадиционно. Я не знаю, какого противника приготовила вам Богиня, но думаю, ему будет от чего прийти в недоумение, - Хонакура усмехнулся. В своих поступках Вэлли руководствовался здравым смыслом и некоторым знанием сутр - главным образом здравым смыслом. Очень помогало и боевое искусство - его основное занятие; вот почему удивление жреца показалось ему и оскорбительным, и смешным. "Ты мыслишь не так, как Шонсу..." - У меня есть племянник, целитель, - сказал Хонакура, - на него вполне можно положиться. Он продлит ваше выздоровление настолько, насколько будет необходимо. - Я буду платить вашему племяннику по дням, - серьезно заявил Вэлли, в ответ ему обнажились старческие десны. - Но скажите, священный, уж если Богиня ввязалась во всю эту историю, неужели Она в минуту опасности не защитит меня? Веселость Хонакуры мгновенно исчезла. Он погрозил Вэлли пальцем. - Значит, вы не до конца поняли урок о чудесах! Вы воин высокого ранга, а стало быть, и стратег. Поставьте себя на Ее место. Вы посылаете своего лучшего человека, он терпит поражение, роковое поражение: вы сами так сказали. Что же из этого следует? Вэлли подавил чуть было не сорвавшуюся с языка резкость. - Трудно сказать: я ведь не знаю, в чем заключалось его задание. Может быть, Шонсу потерял армию? Или не выдержал нападения врага - кем бы ни был этот враг? - В любом случае, - ответил жрец, - вы бы не хотели, чтобы такое повторилось, да? И что вы станете делать? Вы посылаете нового человека, а если и он терпит поражение, то еще одного? Конечно, возможности богов безграничны... - Вы правы, священный, - сдался Вэлли. Почему он сам не додумался до этого? - Следующего надо обучить, чтобы он не повторил ошибок первого. - Или по крайней мере испытать