ыстро! - Все-таки мне кажется, что ваша тактика сомнительна, сэр. - Они грозятся бросить вас обоих пиподам, козел! - Понимаю, сэр. Но по сравнению с судьбой планеты наши судьбы не имеют значения. Я считаю, вам следует продолжать играть в их игру. Я уверен! Фейрн почти оделась и бросила в бешенстве: - Клинок! Что ты несешь! Говоришь, что любишь меня, а через минуту уже хочешь скормить меня пиподам? И все-таки парень был абсолютно, на сто процентов прав. Вауну не нужно быть здесь. Даже если ему кажется, что в улье ему уже не доверяют, у него самого шансы спастись намного выше. Ему надо закрыть дверь, запереть ее и сбежать одному. Или пойти спать. Он взвесил молоток, борясь с диким желанием его куда-нибудь метнуть. - Я дал вам приказ, лейтенант! - Сэр! Клинок резко зашевелился, продолжая спорить. - Если они доверяют вам, сэр, то вы сможете организовать нападение на них. - Он был уже на ногах, застегивал молнию на брюках; в Доггоце учатся быстро одеваться. - Если вы освободите нас и убежите с нами, и это нам удастся, - у них хватит времени эвакуировать хотя бы часть... - Идиот, олух! Оставь ты свою бестолковую героику! Ваун с облегчением выскочил из застенка, вдохнул свежего воздуха. Коридор был пуст; ничего не изменилось. Пленники шли за ним. Клинок все еще яростно застегивал пуговицы. Девчонка вцепилась в него. - Это по правде, да? - спросила она, глядя на Вауна так, будто ждала от него очередной выходки. - Прошлой ночью я на самом деле подумала, что ты переметнулся на их сторону! Любовь к герою она перенесла на нового героя. Ему хорошо, а Мэви будет недовольна. - Я тоже. - Что?! - Они не получат меня. С молотком в руках Ваун шел к выходу из тоннеля. О чем думали братья, когда он вышел из зала? Он не знал. Он не хотел знать. Не сейчас. Он шел так быстро, как только мог, но это была неокультуренная часть шахты, с древними рельсами на земле, с обилием труб и спутанных кабелей над головой. Лампы потускнели от паутины, все погрязло в столетней пыли. - Полагаю, вы не видели здесь нигде комоборудования, так? - Нет, сэр. Пытаясь не отставать от Вауна, приспособиться к неровной почве, согласовать свой широкий шаг с вцепившейся в него девчонкой, старший лейтенант чуть ли не подпрыгивал. - Тогда слушайте, - сказал Ваун, - оба. Возможно, нам придется разделиться. Ты умеешь управлять торчем, Фейрн? - Не так хорошо, как Клинок. - Так как он, никто не может. Торчи могут быть заперты. "Суперогонь" они могли размонтировать. Но если у нас будет шанс, нам надо будет разлететься в разные стороны, ясно? Они бросятся за нами и постараются нас перехватить. - Я не брошу Клинка! - Тебе приказ, старший лейтенант. - Ваун на миг умолк, чтобы обойти огромную яму в земле. - Где-то есть еще по крайней мере один улей, возможно, в месте под названием Рэлгров. Понял? - Да, сэр. Рэлгров. - Клинок перетащил Фейрн через канаву одной рукой, не сбившись с шага. - Понимаю, зачем нам нужен ком, сэр. Как вы думаете, они у них хоть в торчах есть? - Скорее всего нет. Даже аварийных. Братья скорее умрут, чем нарушат тайну. - Ближайшая посадочная полоса в Фондпорте, сэр. Двадцать километров на юг. Ваун подумал, не стоило ли повысить Клинка в звании больше, чем до старшего лейтенанта. Естественно, если они выберутся из этого улья, завтра он станет коммодором. Их шансы - три к миллиарду. Ваун дал знак остановиться, когда они подошли к первому перекрестку. Он встал на колени и посмотрел в обе стороны. Никого не было. - Направо, - сказал он, поднимаясь. - Налево, сэр, - сказал Клинок. - Если мы идем к выходу, то есть. - Как скажешь. Ваун пошел налево, двое последовали за ним. Скорее всего обе дороги подошли бы, но путь, которым вели пленников, мог быть и покороче. Это был обработанный тоннель, мощеный и чистый, и казавшийся бесконечным. Ночные лампы горели тускло, но любой, появившись на перекрестке, мог видеть достаточно хорошо, чтобы обратить внимание на двух очень странных братьев, даже издалека. На следующем пересечении Ваун остановил своих спутников и сразу двинул вперед, посмотрев направо и налево. Никого не увидев, он махнул рукой, ведя Фейрн и Клинку идти, и они бросились за ним. Он поспешил дальше. - Наше основное сообщение, единственное, что мы должны передать - необходимо немедленно бросить сюда нейтронную бомбу. Надо разузнать про Рэлгров. А это место сжечь! Что с номером 516? Он поцеловал мальчика на ночь, и теперь ему хотелось расплавить все клетки его мозга прежде, чем тот проснется. Даже если он сможет спасти невиновных, они не останутся невиновными. Лет через пятьдесят 516-й обретет весь смертоносный потенциал Дайса, какой у того был, когда они познакомились с ним. Разговоры Рокера об инфекции были близки к истине. Каждая спора должна быть уничтожена. Думай лучше об Армагеддоне! А как убедить Патруль? - Проблема в том, что я не знаю кодов. Дневной код мог быть изменен с тех пор, как он уехал из Вэлхэла. Границы были открыты для большинства адмиралов, поскольку их можно было опознать по голосу и лицу, но адмирал Ваун - дело особое. Для него были созданы особые условия, а с лейтенантом они бы обязательно поговорили, особенно если тот уже официально признан находящимся в самовольной отлучке. - Я смогу связаться, сэр. - И я, - сказала девчонка. - Ты? Как? Фейрн хрипло засмеялась. - Думаешь, хоть какая-нибудь станция общественного кома будет сопротивляться приему такой сенсации? Петли в штаны наделает. Потом свяжется с Патрулем в поисках комментариев, верно? А Петли может забраться высоко и быстро! Я знаю, я видела, как он это делал. Бардак! Но и это сойдет, если выберется одна девчонка. А мать Клинка - квартирмейстер в Хайпорте, так что он сможет связаться с Уилд или Фало даже быстрее, чем Ваун. Из себя выводит этот юнец-выскочка своими нечеловеческими возможностями! Очередное пересечение... Ваун пошел вперед и опять не увидел пешеходов. Сколько может длиться такое везение? Он снова сигналит своим спутникам. Они догоняют, и он говорит: - Если выберемся, разбежимся в разные стороны. Если у них есть комы в торчах, то связывайтесь с Хайпортом, как только взлетите! "Суперогонь" может быть быстрее торча, но у него отключена электроника. Клинок все это понимал. Время покажет. А еще будет проблема с пиподами. Пиподы реагируют на людей и не реагируют на братьев. Когда они выберутся из улья, придется думать о пиподах. - Они натаскивают пиподов на людей. Пиподы - их оружие. Сообщите об этом. И этот Q-корабль. Он пролетит мимо, и это не метеорит, это судно. - Тогда без экипажа, - сказал Клинок. - Да, без экипажа. - Я же говорила, золотце! - сказала девчонка. - А? - Да, милая. - Я сказала, что никто бы не послал Q-корабль через весь космос просто для того, что пугнуть кого-нибудь через двадцать пять лет! Ты мне не верил, солнышко. О, Кранц! У них уже нежности. - Да, не верил, дорогая. Сэр, нам вон туда. Ваун без разговоров повернул направо. Туннель круто пошел вверх и был приятно темен. - Братья говорили об Армагеддоне! - сказал он. - Это жестянка, а не метеорит. Или, может, небольшой метеорит, способный маневрировать. Так что он сделает вид, что пролетает мимо, а затем сделает петлю в последнюю минуту и врежется. Полагаю, он уничтожит Хайпорт. Девчонка обмерла. - Но зачем, Ваун? - Чтобы уничтожить ультийское главнокомандование. Лишить нас центрального управления. Планета будет разбита - землетрясения, отсутствие связи, отсутствие солнечной энергии, отсутствие урожаев в течение многих лет. Миллиарды погибших. Хаос и анархия. Я послал Уилд файл - там есть об этом обо всем. Ясно? - Да, сэр. - Да, Ваун. - Назад! Он толкнул Клинка; тот развернулся и оттащил девушку обратно в перпендикулярный тоннель, который они только что миновали. Ваун пошел дальше - как ни в чем не бывало - навстречу двум появившимся впереди братьям. Темновато - заметили ли они? Очевидно, нет. Они были полностью поглощены беседой, и прошли мимо него, лишь слегка кивнув. Он повернул в тоннель, из которого они только что вышли, остановился, выглянул из-за за угла и смотрел вслед, пока братья не исчезли. Колени у Вауна тряслись. Он ждал, когда Клинок решит, что берег чист и можно идти. Капли пота отсчитывали медленно текущее время. Ваун с испугом подумал, что уж слишком быстро начал доверять навязавшемуся помощнику. Доверие... Апокалипсис... Падение метеорита и нападение пиподов... Уничтожение коммуникаций. Потом голод, чума, гражданская война... Мелкие правители захватят власть силами собственных внутренних войск... Может ли лидер отказаться от умелого, достойного доверия помощника? А от бесстрашного телохранителя, готового пожертвовать жизнью? А от безжалостного воина, гениального советчика? А от чиновников, совершенно неподкупных, с иммунитетом к деньгам и женщинам? В качестве помощников братья неотразимы и очень быстро станут незаменимы на всех высоких постах. Если такой есть у твоего врага, то тебе надо обзавестись таким же... Не более чем умные киборги, но очень полезны. А лет через двадцать стволы развернутся в держащих их руках - все разом. Главная раса будет управлять. Дикая раса будет приручена, и Ульт замолчит. Это произошло на Скице, а может, и на тысячах других планет. Двое людей-беглецов появились из бокового тоннеля и побежали навстречу Вауну. Он держал молоток, чтобы они могли его узнать - тем не менее заметил, как внимательно Клинок осмотрел его синяки - отличительную черту единственного хорошего брата. Предателя. Они безмолвно двинулись дальше, подгоняемые взаимным предчувствием беды. Время заканчивалось. До восхода они должны добраться до торчей. Поворот за поворотом... Рывок за рывком, паузы, чтобы заглянуть за угол... Еще дважды им приходилось прятаться от прогуливающихся братьев. Сейчас они должны быть недалеко от выхода, а улей, похоже, оживает. Клинок абсолютно точно запомнил дорогу. А потом они втроем вжались в щель в тупике, почти не дыша, поскольку мимо шел отряд из четырех сонно бормочущих братьев. Ваун подозревал, что это ночные сторожа, возвращающиеся со смены. Жаль... новые более бдительны. Четверо прошли мимо, и через несколько минут беглецы могли попробовать вырваться на свободу. - Дорогуша? - прошептала Фейрн. - Милая? - ответил Клинок. Это звучало омерзительно. - Какой в нас толк? Q-корабль уничтожит мир... Если я не ошибаюсь, Q-корабли невозможно остановить? - Этот, я думаю, можно. Они не могут стрелять по Хайпорту из Скица. Хороший мальчик догадался об одном маленьком шансе. - А? - С семи элуев он скорее всего и в планету не сможет попасть, а куда уж в маленький Хайпорт - если адмирал прав и в этом состоит их задача. Надо будет прицеливаться. - Не понимаю. Он говорил очень спокойно и терпеливо, но обращался и к Вауну тоже. - Он может отключить свои шаровые молнии, чтобы уточнить курс. Может, только на минуту, но в эту минуту он будет уязвим. Верно, сэр? - Верно. Надеюсь, что верно. В теории это было верно, и жестяное судно гораздо более уязвимо, чем камень, но Патрулю потребуется проделать очень и очень хитрую работу. Вряд ли ультийское главнокомандование способно на это. Нужно будет запустить в небо все, что есть у Патруля, и еще больше. Рокер смог бы организовать такое. Может быть, смог бы и Ваун, если бы Патруль ему позволил. Уилд, Фало... маловероятно. Чертовски маленький шанс, но больше ничего нет. - Пойдем, - прошептал Ваун. - Каждый - сам за себя. Я рвану к стойке с оружием. Вы подождите минутку, потом бросайтесь к двери, договорились? - Да, сэр. - Поцелуй меня, любимый. За сим Ваун их и оставил. Он выкинул бессмысленный молоток, проверил, пуст ли туннель, вышел в переход и побежал к караульной комнате. 59 Доверие... Вся система базировалась на доверии, на уверенности в том, что ты именно тот, за кого себя выдаешь. Накануне, по прибытии, он не видел никаких признаков электронных приспособлений. Единственное, что защищало улей, - неведение людей о его существовании. Ваун вошел в комнату охраны. Четверо парней, завернувшись в одеяла, читали книги. Они не были профессиональными охранниками - только лишь специалистами в других областях, которым достался тягостный жребий нести караульную службу в дополнение к своим постоянным делам. Этим объяснялось то, что они все сгрудились вместе - необычно наблюдать, как Братство не справляется со своей работой. На него они даже не взглянули. - Приор, - сказал он и двинулся к стойке с оружием. Его Джайенткиллер был на месте, были тут две более совершенные модели, и он вспомнил слова Коричневого о том, что они полегче. Ваун закинул одно из ружей за плечо и пошел дальше. - Как там погода? - Холодно, - раздался раздраженный голос. - Тебе понадобится куртка. Возможно, тут был нужен пароль. Возможно, на его синяки упал свет. Возможно, его выдала походка. Одна книга шлепнулась на пол, один из охранников начал выпутываться из одеяла. - Эй! Ты не... Все синхронно сбросили одеяла и спрыгнули с кресел, даже не посмотрев друг на друга, все четверо смотрели на Вауна, все такие же, как он. Они стояли между ним и выходом. Он отошел к стене, удерживая их Джайенткиллером. Его лицо, повторенное четыре раза, с ужасом смотрело на него. - Оставайтесь на месте! - рявкнул он, что не подействовало. В этот момент в комнату влетели Фейрн с Клинком и понеслись к выходу. Охранники, все как один, рванули на перехват. - Стоять! На этот раз все замерли. Картинка. Полная неподвижность. - Братья, пожалуйста! Не вынуждайте меня убивать вас! Ваун стоял у одной стены, Клинок с девушкой - у другой. Четверо братьев преграждали путь к выходу - Белый, Желтый, Красный, Коричневый. - Кто Приор? - спросил Ваун. Ему было нехорошо. Ничего не получится. - Я, - хрипло ответил Белый и задрал подбородок. - Ты знаешь, что тебе придется убить нас! Судя по голосу, он был моложе, чем казалось. - Убью, если надо. Но зачем умирать без смысла? Я могу пристрелить вас, мы убежим, а вы будете мертвы. Идите вперед. Мы убежим, и я клянусь, что не буду убивать вас. Может быть. Белый двинулся первым, но разве что на долю секунды - вперед шагнули все. - О, остановитесь! - закричал Ваун. Пот заливал глаза. - Ты не можешь стрелять в своих братьев! - Могу. Я стрелял. Я пристрелил двоих на "Юнити". Охранники в страхе сглотнули слюну. До сих пор Ваун никогда об этом не говорил. Никому. Даже Мэви. Но тогда он обезумел от страха. А сейчас он был хладнокровен. - И я помогал выкачивать Приору мозги! Во мне есть врожденная неполадка, помните? К такому выводу они пришли вчера вечером, да? Ему тут же захотелось, чтобы он не задавал этот вопрос, Ему не хотелось знать, что там решили, когда он вышел из зала. Желтый глубоко вздохнул, будто бы от удивления. - Нет, - сказал он. - Вовсе нет. Но мы решили, что тебя испортили. Клинок попробовал двинуться. Коричневый шагнул в сторону и встал у него на пути. - Стоять! - снова крикнул Ваун. - Не по твоей вине, брат, - продолжал Желтый. Он был моложе всех, не совсем взрослый. Восемнадцать, наверное, но, очевидно, только он был на собрании. - Но мы решили, что не можем рисковать и отпускать тебя назад. - То есть решили убить меня. Вся эта болтовня была сумасшествием. Время истекало. Кто-нибудь придет. Придет рассвет. Но он на самом деле хотел знать. Так, на всякий случай. Белый покачал головой и чуть заметно передвинулся вперед. - Брат не убивает брата! Посылать тебя обратно было бы слишком рискованно, но мы хотели, чтобы ты остался и помогал нам здесь. В горле у Вауна застрял острый комок. - Ерунда! Либо вы мне доверяете, либо нет! - Послушай! - настойчиво проговорил Белый. Его лицо влажно блестело в тусклом свете ламп. - Мы доверяем тебе, брат, но мы просто боимся посылать тебя. Будем рады, если ты останешься с нами, всегда! Ты - один из нас. Ты выстрадал там, в одиночестве, достаточно, и был поврежден, и мы хотим, чтобы ты остался здесь, в улье. Мы хотим, чтобы ты помогал нам здесь советами. Мы бы уважали и любили тебя. Клянусь Братством. Кранц! Это было так заманчиво. Вауну хотелось закричать. Он боялся взглянуть на Клинка и девушку. Его братья. Правда, они хотят, чтобы он был с ними? Даже нуждаются в нем немного? - Вы не можете мне доверять, - злобно проговорил он. - Не сейчас. - Скажи мне, что не так, брат? - мягко сказал Белый. - Судный День? Армагеддон? - Возможно, - согласился Ваун. У него тряслись руки. - Это все равно произойдет. Мы можем показать тебе расчеты. Начнется голод. Экологическое равновесие будет полностью нарушено. - Белый уговаривал - зачем он старался быть столь искренним? - Я не могу лгать тебе, брат, ты же знаешь! Мы уверены: двадцать лет, возможно, тридцать... Полная катастрофа! Можем тебе показать! - Смертность не оправдывает убийство! - Ах! - с облегчением воскликнул Красный. - Это из-за этих двоих рэндомов! Так, брат, да? Ты не сказал, что они твои друзья! Ты велел их убить. Если это тревожит тебя, мы не причиним им вреда, обещаю тебе. Клянусь собственной жизнью. Это все, что у меня есть, но я клянусь тебе, что я отдам ее за них. Поверь мне, брат. Остальные хором выразили согласие. Ваун застонал. Ружье в его руках опустилось и затряслось. - Ты не можешь отдавать им предпочтение! - протестовал Коричневый. - Один из них женского пола. Дочь Мэви. Ваун посмотрел на два испуганных лица диких и быстро повернулся обратно к братьям, поскольку те сделали шаг вперед. Он поднял ружье вверх, и братья остановились. - Похоже, ты никогда не спал со специалисткой, сынок! Коричневый передернулся. - Нет. И охоты нет... Но если тебе это нужно, мы не возражаем против нее. - Нет! - крикнула Фейрн. - Не я! Он не меня любит. Он делает это ради... Клинок заткнул ей рот. Он крепко сжимал ее обеими руками, печально наблюдая, как решается их будущее. - Вы не можете довериться мне еще раз! - настаивал Ваун. О, скажите же мне, что я ошибаюсь! - Я не врал о том, что пристрелил братьев на том Q-корабле! Сейчас я пытаюсь сбежать. Как вы сможете доверять мне впредь? - Мы же любим тебя, - сказал Белый, - и надеемся, что ты любишь нас. Мы пометим тебя, и так будем знать... - Пометите? - заорал Ваун. - Как же я буду одним из вас, если на мне будет пометка? Я буду "Этот, с пометкой", идиот! - Все-таки отверженный. Снова чужой. О нет! - Крест на лбу, наверное? Предложение отвергается! Теперь разворачивайтесь и выходите по очереди! - Мы не можем! - закричал Белый. - Просто не можем. Ты же знаешь! Мы не хотим, чтобы нас убивали, мы верим, что ты сделаешь это, но мы обязаны хранить верность улью. Ты должен это понимать. Он понимал. Он все это всегда понимал. - Дурацкие, дефективные артефакты! Радж, сколько раз мне придется предавать тебя? Желтый, самый молодой, громко шмыгнул носом. Вытерся рукавом, но даже не взглянул на других в поисках распоряжений. Он ногой не шевельнет, если это может повредить улью. Ваун двинул ружьем. - Считаю до трех и сжигаю вам ноги. Один! - Он знал, что на их месте он бы набросился на счет "два". - Два! Они набросились. Пещера озарилась зеленым светом. Времени на замысловатые ранения не было, и Джайенткиллер не скальпель, он не создан для использования в маленьких помещениях. Ваун сжег врагов дотла. Взрывом его отшвырнуло на пол, обожгло лицо, засыпало камнями, кусками паленого мяса и подливкой, по ушам будто ударили деревянными молотками. 60 Хотелось кричать и вылезти вон из кожи. Вауну необходимо было проблеваться, прокашляться, пролежать и проплакать целый год; но им двигало неистовое желание закрыть тоннель прежде, чем придет еще кто-нибудь. Нельзя убивать еще братьев. Клинок был едва в сознании, его оглушило камнем, его собственная кровь текла по невообразимому супу, которым были залиты все трое. Они вдвоем с Фейрн кое-как выволокли его, спотыкаясь и пошатываясь, наружу. Остатки дверной портьеры еще тлели, пол был усыпан мусором, теперь в любую секунду братья могут хлынуть из тоннеля, как шершни. Ваун мог бы сдерживать их тут вечно, но нельзя. Где-то в глубине сознания он понимал, как это нелогично, ведь он собирался в этот же день уничтожить улей, но это было другое. Убивать скопом намного легче, чем когда ты видишь конкретных людей. Ночь была прохладна, земля блестела изморозью в жутковатом голубом свете Ангела. Но на востоке светало. Раны на лице Вауна саднили, он, похоже, опять подвернул колено. Ребра болели, будто бы его отдубасили, и звенело в ушах. - Нужно передохнуть, Ваун! - простонала Фейрн. - Нет. Еще слишком близко. - Я в порядке, - проговорил Клинок, еле волоча ноги по камням. Фейрн рухнула, Клинок упал на нее сверху, а на Клинка чуть не шлепнулся Ваун. Пасть тоннеля была еще слишком близка, чтобы чувствовать себя в безопасности, но это сделать было необходимо, поскольку оттуда в любую минуту могло хлынуть Братство. Жаль, что у него был только Джайенткиллер, не самое лучшее оружие для камня. Девушка попыталась подняться, он ей не дал и рявкнул: - Закрой уши! Клинок издал какие-то звуки, и Фейрн обняла его. Ваун опустился на колено у подходящего валуна. Дрожащими, липкими пальцами он установил Джайенткиллер на подставку и шлепнулся на ледяные камни, чтобы прицелиться. Он сделал трехсекундную задержку и вывел максимальную мощность. Откатился, спрятал голову за валун и выкрикнул последнее предупреждение. Максимум мощности Джайенткиллера - это крупная катастрофа. Он действительно подумал, что в этот раз убил себя. Камни посыпались градом. Он услышал запах горелых волос, а потрогав скальп, понял, в чем дело. В ушах звенело, с ребрами стало еще хуже, чем раньше... Ваун попытался подняться и со стоном упал. Он отвоевал короткую передышку. Нет сомнений, что через этот тоннель уже никто не сможет пройти. Он надеялся, что никто и не будет пытаться. Нет сомнений, что где-то есть другие выходы, ни малейших сомнений, но теперь Вауну хоть не нужно торчать здесь, держать братьев на мушке и отстреливать их, марширующих навстречу смерти, словно тысячи Аббатов. Вот чего он боялся. Он, трясясь, поднялся на ноги, встала и Фейрн. Она потеряла большую часть волос, на лбу у нее краснел ожог второй степени. Остальная часть лица выглядела так, будто бы по ней несколько раз ударили; одежда была изорвана, а кое-где обуглилась. Небо светлело. Ваун замерз и не мог унять дрожь. Клинок стоял на коленях - еще одно кошмарное пугало из ожогов и крови, остатки формы повисли лохмотьями. Судя по тому, как Клинок держал руку, у него была сломана ключица. Сможет ли даже Клинок вести торч одной рукой? Тройка трупов, но все же способных передвигаться. Ваун выплюнул изо рта грязь и сказал: - Пошли. 61 Единственная пронзительная точка голубого света, Ангел, стоит высоко на севере. Прямо по курсу рассвет золотит склоны холмов; беглецы отбрасывают тени, пробираясь по каменистой почве. Воздух тих и жаляще холоден. Вауна сжирает невыносимая злоба. Это больнее, чем раны, потому что тело одеревенело - настолько замерзло, что он даже не дрожит. Он уже не чувствует камней под тонкими подошвами, не чувствует боли от ожогов; только ребра болят. Бессмысленная смерть братьев изводит его. Как можно быть такими глупыми? Забытые гении, придумавшие Братство, должны были проявить побольше гибкости. Такая несгибаемость - ошибка для всего генотипа. Легко сказать, что один представитель роли не играет и важно лишь само Братство, но Ваун не чувствовал себя несущественным! Белый, Красный, Коричневый и Желтый не чувствовали себя несущественными. Они хотели умирать не больше, чем он хотел их убить, но их хромосомы настаивали на том, чтобы они защищали интересы улья до смерти, как звери защищают своих детей. А теперь он должен убить их всех. Дайса. Епископа. Малыша 516-го, Коричневого - который, пока не поменяет рубашку, будет Серым. Сессина, которого Ваун так и не увидел... и скорее всего никогда не увидит. Всех. Он сделал выбор. Теперь нет сомнений, на чьей он стороне, кому он предан. И вовсе не обязательно это победители. Непреклонность, с которой умерли его братья, доказывала, что Братство никогда не сдастся. Наверняка где-то есть еще хотя бы один улей; простой здравый смысл говорит о том, что это самое главное. Будь он Епископом, он бы обязательно прибегнул и к другим мерам предосторожности. Он бы устроил секретные склады оборудования местах в десяти по всей планете. И если останется всего один брат, он начнет искать один склад и работать над созданием нового улья. Лет через сорок-пятьдесят все началось бы сначала. Заражение, как назвал это Рокер. Инфекция. И даже если Патруль начеку, если он сможет уничтожить кохэбский улей до того, как его успеют эвакуировать, даже если ему удастся отыскать другой улей или ульи, даже если он сможет выследить и убить всех до единого братьев на всей планете, до окончательной победы будет еще далеко. Q-корабль все еще в пути. Да, знание о том, что это всего лишь обычный корабль, дает какие-то шансы, и ему придется на мгновение отключить Свои шаровые молнии, чтобы скорректировать курс. Но обычный корабль намного проворнее Q-корабля, и небольшое окно максимальной уязвимости будет Очень сложно определить. Почти наверняка еще одна задача окна заключалась в том, чтобы дать братьям сигнал: чего они ждут от снаряда, какая цель более всего соответствует их задачам. Потерять Хайпорт - это еще не самое худшее, что может случиться. Падение метеорита в океан гораздо более разрушительно, чем удар по суше. Ваун споткнулся о камешек. Джайенткиллер болезненно стукался по ожогам и синякам. Приступ боли вывел его из отупения и вернул в реальный мир. Сейчас в наилучшем состоянии была Фейрн. Клинок вис на ней; порой он совсем терял сознание, но предложения Вауна помочь отклонял. Ваун заставил свои мозги работать. Не забыл ли он чего? Две вещи. Пиподы и погоня. Наткнуться на любую - катастрофа, и тем не менее беглецы инстинктивно держались низины, колупались по канавам между древними наносами лавы. Они по-прежнему шли на восход, чуть южнее от востока; в верном направлении, но Вауну стоит время от времени осматривать местность. Прохрипев бессловесный приказ, он повернул вверх по ближайшему склону. Клинок и Фейрн потащились вслед. Белые от измороси камни скользили под ногами. Дойдя до вершины, Ваун устало опустился на небольшую груду камней, сложенных здесь рукой древнего незнакомца, и тупо оглядел бесплодную землю. Главная седловина лежала к югу. Ближайший холм торчал на севере, под ним была шахта. Если были другие выходы - а другие выходы должны были быть, - они были там. Далеко на востоке свет заката озарял ледяную взлетную полосу, делая ее похожей на обетованное сокровище. Это был приз. Братья тоже это знали. Побеждает тот, кто первый на взлетной полосе. Клинок опустился на землю и положил голову на колени. Похоже, он получил сотрясение мозга, что было неприятно. Если они собираются разделиться, Клинок нужен для того, чтобы позаботиться о девушке. Он нужен, чтобы кто-то спасся, если убьют Вауна. Он нужен, чтобы уменьшить вероятность того, что это случится. - Пиподы! - показала Фейрн. Она стояла на ногах, но шаталась. Пиподы. Прямо впереди расположилась значительных размеров роща - практически пиподы были прямо под ними, слишком близко, чтобы два человека могли чувствовать себя спокойно. И это могли быть еще не все кусты. Прикрыв глаза рукой от света зари, Ваун посмотрел на далекую взлетную полосу. Еще хотя бы одна роща должна преграждать путь туда, но расстояние было слишком большим, чтобы сказать, есть ли пиподы прямо у ангара. Если есть, люди не убегут. Казалось, что это нечестно, чтобы Братство имело такое преимущество в этой смертельной игре, чтобы бессознательные растения могли так определять судьбу планеты. На юге? - На юге их не видно, - прохрипел Ваун. Хотелось пить. И поесть. И поспать. Его избитое тело ныло и пульсировало в нескольких местах. Времени на жалость к себе не было... - Нам придется обходить там. - Они придут оттуда, да, Ваун? - Фейрн смотрела на север. Ваун согласился. Погоня могла прийти с севера; здравый смысл подсказывал не идти на север. К тому же на севере больше пиподов. Эта роща казалась самой большой из всех, а может быть, это были причуды топографии. Холмы кишели кустами, но братья, естественно, могли пробежать рощу прямо насквозь. Пиподы для братьев не помеха. Нечестно, нечестно! - Нам придется идти севернее, чтобы обойти пиподов. Клинок слушал. Он мрачно поднял голову. Его лицо было кровавой маской с двумя потрясенными глазами. - Мы с Фейрн пойдем, сэр. Вы идите прямо. Ваун набрал сколько мог воздуха для адмиральского рева и медленно выпустил его. - Пиподы не заметят вас, да? - промямлил Клинок. - Да, - согласился Ваун. - Как ни была ему неприятна мысль о разделении, у него не было аргументов против. Речь идет о судьбе всего мира, теперь каждый за себя. - Да. Спасайся кто может. Удачи вам. Они выглядели до смешного патетично. Если он предал братьев из-за них, то у него какая-то странная система ценностей. У нее никогда не было ресниц. Теперь у нее была всего одна бровь, и она лишилась половины своих волос. Ей, наверное, было очень больно, но она держалась превосходно для гражданской девицы. Два дня назад ее тело возбуждало его до безумия; сейчас она являла собой омерзительное зрелище. Клинок оцепенел до безобразия, и это было еще более омерзительно для человека, который до этого проявлял такой безжалостный самоконтроль. Он сидел согнувшись, чтобы облегчить боль в бесполезной руке; под кровавой маской его лицо казалось уже и длиннее. Изо всех троих Клинок выглядел, наверное, хуже всех. Ваун в последний раз осмотрел окрестности, попытался запомнить протяженность рощи пиподов и местоположение своих попутчиков. Он не ожидал встретить кого-нибудь из братьев. Их бы не было видно, и они рванули бы что есть мочи ко взлетной полосе. Первый побеждает. Они свежи и невредимы. Может, им добираться дольше, но братья - как сказал давным-давно Тэм - созданы для скорости. Их бы не было видно... Слишком поздно он подумал об этом. Едва он начал подниматься, как Фейрн вскрикнула и бросилась к нему. Они упали вместе, резкий взрыв нарушил утреннюю тишину. Кучка камней, с которой он только что встал, разлетелась в зеленом свете. Ваун свернулся в клубок, пока вокруг падали камни; он вскрикнул, когда два попали прямо в него. Но если промазали, значит, стреляли издалека. В Доггоце Ваун завоевывал медаль лучшего снайпера пять лет подряд. Больше не стреляют. Тишину нарушает только звон в ушах. Он открыл глаза. - Спасибо! Что ты видела? Ответа не последовало. Он развернулся. Фейрн не было. Он встал на четвереньки. Клинок был здесь, лежал с коряво распростертыми руками и ногами, уткнувшись лицом в пучок красного сорняка. Вместо затылка у него был окровавленный камень. Все вокруг, растения и камни, было забрызгано кровью и мозгами. Странно, что единственное абсолютно неизбежное для всех кажется таким непостижимым и всегда приходит так внезапно. Какой прок теперь во всех твоих медалях, старший лейтенант? Ты говорил, что работал как вол, чтобы их заслужить, чтобы - ты говорил - "быть, как адмирал Ваун". Но ты забыл про удачу, старший лейтенант. Ты не добавил в свой рецепт удачу, а адмирал Ваун всегда был везучим подонком - ты разве не знал? А ты был невезучим сукиным сыном. Адмирал Ваун перепрыгнул из грязной лачуги на вершину навозной кучи одним прыжком, но он делал это не ради медалей, ему везло. Ты же не завоевал ни одной медали по счастью, а? Этого стрилера тебе не оседлать, старший лейтенант. Вауна вдруг вырвало. Не обращая внимания на боль, он на четвереньках отполз от трупа, волоча за собой Джайенткиллер. Так он полз, опускаясь все ниже и ниже, пока не почувствовал себя в безопасности. Фейрн была уже на середине противоположного склона. Она храбро продвигалась на юг, волосы на одной половине ее головы развевались медным пламенем на ветру. Другая сторона черепа была лысой. Ваун поспешил за ней. Несчастный Клинок! Случайность. Такие вещи должны случаться с другими, с плохими, не с хорошими. Но Красный, Коричневый, Белый и Желтый себя плохими не считали. Они и Вауна не считали плохим. Они хотели помочь своему поврежденному брату. Экипаж "Юнити" тоже состоял не из плохих. Им не повезло, потому что не повезло Приору. Фейрн не оглянулась, когда он догнал ее. - Фейрн... - Знаю. Видела. Она продолжала торопиться прямо вперед. - Это война, и... Он замолчал, чувствуя, что лучший последний долг - молчание, понимая, что нужно что-то сказать. Он обнял ее. - Очень жаль, - пробормотал он. - Он был отличным парнем. Я любил его. Она прижалась к нему на мгновение. - Ваун, я была не права. - В чем не права? - Насчет Клинка. Он занимается любовью очень здорово. Кранц! Она отбросила его руку. - Теперь убирайся отсюда! - сказала она визгливо. - Фейрн... Она остановилась и указала на восток. - Тебе туда! Я иду южнее. Так мы договорились. Она смотрела на Вауна. Ее лицо было маской смерти: мертвенно-бледная кожа, покрытая ожогами, опухшая, безобразно вымазанная грязью и кровью. Голубые глаза неестественно, ненормально горели. - Чушь, - он опять попытался ее обнять, она отстранилась. - Мы идем вместе. - Ваун! Ты что, делал все это, чтобы спасти Клинка? В голосе был истерический визг, но больше гнева. - Нет, конечно. - Спасти меня, тогда? И все? Ваун замешкался. Он смотрел на Фейрн, ошеломленный ее яростью. Он никогда не видел столь сильного сходства с Мэви - из-за этого ему захотелось наброситься на нее со злобными, оскорбительными словами. Мэви была единственным способным обидеть его человеком, и он думал, что никогда не простит ее за эту способность. Он знал, что она могла обидеть его даже после того, как он ее прогнал... В чем был вопрос?.. Делал ли он это, чтобы спасти дочь Мэви? - Не только. Отчасти. - Не будь дураком! - закричала она. - Мы говорим обо всем мире! Это война! Клинок был прав - мы не имеем значения! Ты и я несущественны! Мир - вот что важно! Ты идешь прямо! Я вокруг. Ты сказал: спасайся кто может. - Я не могу тебя бросить! Вернуться и смотреть в глаза Мэви... - Нет, можешь! Должен! Если бы там, наверху, осталась я, а здесь, внизу, был бы Клинок, вы бы разделились, да? - Думаю, да. - Тогда иди! - визжала она. - Быстро! Он колебался. Фейрн в бешенстве топнула ногой и пошатнулась, потому что подвернула лодыжку. - Ох! Он подошел, чтобы поддержать ее, они встретились глазами и внезапно рассмеялись. - Дурочка! - сказал он. - Ну, пойдем вместе. - Пожалуйста, Ваун! Я могу идти, могу управлять торчем! У двоих в два раза больше шансов передать информацию! Прекрати свой говенный романтический идиотизм! Кто она такая, что бы упрекать его в романтическом идиотизме? - Ради Клинка, - уговаривала она. - Не нужно, чтобы он погиб зря. Она была, конечно, права. Ваун мог пройти напрямую, а так наверняка быстрее. У двоих в два раза больше шансов. - Ладно. Если увидишь, как я взлетел, забирайся вон на тот южный холм. Я вышлю туда торч за тобой. Она, наверное, попыталась изобразить улыбку, но то ли презрение, то ли боль превратили ее в гримасу. - Огромное спасибо! Вали! - Ты - дочь своей матери, Фейрн! Храбрая! Она невнятно рявкнула на него, развернулась и побрела прочь по гальке. Она было совершенно права, конечно. Ваун повернул на восток. Он заставил себя побежать и намеренно двинулся прямо в сторону ближайшей пары пиподов, ползавших и чирикавших у подножия соседнего холма. Он пробежал прямо между ними, но они не обратили на него внимания, хоть у него все внутри перевернулось. Нивел! Куилд! Рокер! Он спокойно пробежал мимо, и все стало проще. Их были сотни, но он обращал на них не больше внимания, чем на колючие кусты. Через некоторое время он почувствовал, что Джайенткиллер все еще болтается у него на плече. Ему нужно было отдать его Фейрн, хоть даже оружие с таким широким радиусом действия не способно защитить от целой рощи пиподов: они чертовски быстро перемещались. Он не пытался бежать на полной скорости. Даже неторопливая рысца давалась на каменистом грунте с трудом; вывихнутая лодыжка прикончила бы его. Еще одна проблема, которой не было у преследователей, поскольку их было много. Они, несомненно, вооружены, так что для победы будет достаточно того, чтобы хотя бы один из них выиграл гонку. Ваун снова задумался о том, насколько нечестным было состязание, и ярость наполнила его ноющие мускулы. Скоро ему пришлось еще больше замедлить бег. Ребра горели в груди, колено угрожало отказать. Черт их побери! Он выиграет гонку, даже если это будет стоить ему жизни! Это точно будет стоить жизни им. Об этом Ваун предпочитал не думать. Он принял решение, он должен с ним жить. Или с ним умереть. Если они возьмут его живым, они наверняка его убьют в этот раз. Теперь он не сможет жить в улье, Меченый или не меченый, он бы умер от позора. Интересно, как дела у Фейрн. Ее путь длиннее, и она всего лишь человек. Она в таком же плохом состоянии, как и он, но оказалась гораздо крепче, нежели он предполагал. Он никогда ее не понимал. Возможно, ее мотивы были беспорядочны, но в целеустремленности и напоре она недостатка не испытывала. Она знала, чего хочет, и добивалась этого - как "заяц" она была превосходна. Как соблазнительница, она была отвергнута, но только из-за событий, которые были вне ее власти. Не вмешайся Рокер, она бы легко добилась от Вауна того, чего ей было нужно. Когда Ваун исчез из поля зрения, у нее под рукой остался запасной герой. Теперь его похитили Судьба и Братство. Война! Потери! Потерян классный парень, Клинок. Несчастная рыжая. Если до нее не доберутся братья, то доберутся пиподы. Как он будет смотреть Мэви в глаза, если Фейрн погибнет в этой потасовке? В данный момент это, конечно, было очень гипотетическое предположение; вряд ли он когда-нибудь еще увидит Мэви. Солнце било прямо в глаза. Ваун еле шел. Наверное, он потерял много крови, а может, все силы отнимает боль. Интересно, что сейчас поддерживало его - злость? Гордость? Скорее всего стыд - легко блистать среди рэндомов, но попытавшись сразиться с равными, он полностью провалился. Он уже давно миновал первую группу пиподов, теперь впереди показались следующие, так что он уже почти добрался до второй рощи. Это значит, что взлетная полоса близка. Он выиграет, даже если это будет стоить ему жизни... Ваун поплелся вверх на крутой холмик с каменистой вершиной, упал на колени и последнюю часть пути преодолел вниз головой. В конце концов он лег и пополз, задыхаясь и испытывая тошноту от боли в ребрах. Они болели так сильно, что другие болячки не чувствовались. Здесь ему нельзя лежать долго, иначе он уже никогда не встанет на ноги. Смотреть против солнца было сложно. Пиподы заполонили почти всю дорогу к полосе. И... проклятие!.. окружали ангар. Не меньше дюжины кустов, насколько он мог отсюда видеть. Значит, Фейрн пропала. Чувство вины ослабло, когда он увидел это. Он никак не мог провести Фейрн или Клинка здесь без генератора шумов. Так что все лежит на нем, и все его усилия спасти двух людей были бессмысленны. Он мог бы запросто уйти ночью из улья. И сам мог бы избежать всего этого! Его раны заболели сильнее, когда он задумался об этом. Братья рациональны, они не романтические идиоты - спасатели девочек. Он посмотрел на север. Пиподы, как мухи, роились повсюду. И среди них братья. По меньшей мере дюжина точек двигалась слишком быстро, чтобы быть пасущимися пиподами. Братья, пересекающие широкий плоский луг. Бегущие со всех ног. Им пока дальше, чем ему, но они движутся гораздо быстрее. Через несколько минут они будут... Джошуаль Кранц! Проиграл! Побежден! Прямо перед бегущими оставался последний подъем, и сверху они будут иметь прекрасный обзор ангара и взлетной полосы. Они легко смогут подстрелить его, когда он там появится. Или просто сжечь торчи. Они могут выиграть гонку, даже не добегая до финиша! Когда Братство заберется на гору, игра будет проиграна. Никаких поселений дикой расы поблизости не было. Проиграл! 62 Вауну хотелось расплакаться. Чувство поражения. Он ненавидел себя за то, что предал улей, да, но еще более невыносима была мысль о том, что он подвел другую сторону из-за элементарной некомпетентности. Чувствовать себя дураком было куда неприятнее, чем чувствовать себя предателем. Холод пронизывал его кости, отчаяние - душу. Боль и истощение грызли его мозг, он чувствовал себя умирающим, коченеющим на обледенелых скалах Кохэба. Теперь у рэндомов не осталось надежды. Приближается Q-корабль, и когда он ударит, братья еще и пиподов спустят, усугубив хаос. Катастрофа. Аркадия была очень близко к Хайпорту. И в Аркадии водились пиподы - это вдвойне опасно. Чириканье! Ваун поднял с холодных камней голову и посмотрел вниз со склона. Пиподы. Много пиподов. Он вспомнил Нивела. Никому не нужный крестьянин-калека... Если бы Ваун мог как-нибудь увести пиподов подальше от ангара, то у Фейрн еще оставался шанс убежать. Он вздрогнул: вот уж действительно сумасшедшая идея. Самоубийственная идея. Он спровоцирует одного из пиподов, на него бросятся все остальные, а тут их сотни. Более того, они пойдут и на Фейрн также. Беспорядок подскажет братьям его местонахождение. Безумие. С другой стороны... Пиподы, похоже, без труда отличали рэндома от брата. Тот, что убил Нивела, пробежал мимо Вауна, сидящего в канаве, а это было за многие годы до того, как кто-то попытался их обучить. Если брат вдруг станет опасен... что тогда? Они набросятся на единственного брата и по-прежнему не будут обращать внимания на остальных? Конечно, это маловероятно. Если один из братьев - плохой, разве остальные хороши? Насколько они сообразительны? Это зависит от того, как много их на связи, - примерно так говорил Тэн. Ну, вокруг этого холма их больше, чем он видел за всю свою жизнь. И если брат и рэндом такие разные, то эти звери, может быть, тогда вообще не будут трогать рэндома. Неизвестно, но больше ему ничего не оставалось. - Фейрн! - прошептал он. - О, Фейрн! Надеюсь, это не испортит все хорошее, что я сделал, малышка. Если испортит, мне будет очень жаль. Если нет, тогда у тебя может появиться шанс. Ей теперь нечего терять. Он, превозмогая боль, встал на колени и уставился на ближайших пиподов. Он вспомнил крики Нивела, и по телу побежали мурашки. Он мысленно сделал для себя пометку: сохранить заряд в ружье для себя. Братья на севере уже почти пересекли луг. Нет смысла ждать, пока они начнут карабкаться вверх по склону. Если Нивелу хватило смелости, то хватит и ему. Ваун установил такую мощность Джайенткиллера, которая ослепляла человека на любом расстоянии, но при этом лишь обжигала, не нанося серьезных ран. Он сомневался, что это может повредить пиподам, но могло им досадить. Он попробовал на ближайшей паре: да, это им очень не понравилось. Они забились, будто бы он ударил их электрическим током, их челюсти, мандибулы и псевдоконечности бешено застучали и захрустели. Из ленивых собирателей камней они превратились в разъяренных дервишей, бегущих никуда - вращающихся на месте, не способных определить, откуда на них напали. Маловато будет. Ваун начал обстреливать рощу наугад. Чириканье!!! Они нашли его. Они пошли к нему, и установленный уровень мощности уже не мог их сдержать. Ваун едва успел переключиться, прежде чем дюжина взобралась на холмик. Он сжег их зеленым огнем. Они вспыхнули оранжевым. Некоторые покатились по склону вниз; большая часть осталась на месте, горя и потрескивая. Остальные продолжали приближаться со всех сторон. Ваун встал на колени, потом в полный рост, он стрелял почти без перерыва. Какие же они быстрые! Через несколько минут перед ним образовалась пылающая изгородь, что стало в некотором роде защитой, но они были достаточно догадливы - или достаточно многочисленны - чтобы обходить ее. Скоро Ваун уже задыхался, кашлял и плакал в едком белом дыму. Жар горящих пиподов бессердечно вылизывал уже полученные им до этого ожоги. Он начал войну и был в самой ее гуще. Он начал задыхаться. Потом, во время короткой передышки, Ваун услышал далекую стрельбу. В клубах дыма он разглядел зеленые вспышки на севере и белые клубы, поднимающиеся в небо из голубого фарфора. Он громко засмеялся. Он сделал это! Он разбудил Великого Пипода и спустил его на Братство, как цепного пса! Кроме того, он сам был почти у него в зубах. Ваун поворачивался и стрелял, прыгал, а они все шли, пробивались к нему сквозь дым. Он окружил себя почти непрерывным кругом огня, и хоть орда пиподов все еще в ярости потрясала землю, она оставалась по ту сторону. Первые уже практически превратились в кучу горящего хвороста. И этого вроде бы хватило, чтобы приостановить остальных. Теперь Ваун мог минутку передохнуть - пока по крайней мере он не задохнется от дыма или не догорит огонь, или не закончится заряд в Джайенткиллере. Он посмотрел слезящимися глазами на шкалу. Оставалось двадцать процентов. О! Сколько он истратил лишь на то, чтобы завалить тоннель? Когда Джайенткиллер стоял на стойке, он был полностью заряжен? Нельзя забыть: нужно оставить достаточно, чтобы выбить себе мозги, прежде чем пиподы доберутся до него. Догадавшись, что когда он стоит в полный рост, его могут заметить сквозь дым в оптические приборы, Ваун опустился на колени и прислонился к валуну. - Чик-чирик!!! - верещали за баррикадой пиподы. В паузах между приступами кашля Ваун честил пиподов всеми известными ему ругательствами. Кровожадные сорняки! Проклятие планеты! Невозможно их выполоть, не устроив одновременную кампанию на всей планете, что никогда не осуществлялось и потребовало бы розысков всех до единого семян. На самом деле очень напоминает Братство. На севере было намного больше дыма и шла беспрерывная стрельба. Значит, братья не были окружены баррикадой, как он, и у них не было времени следить за взлетной полосой, даже если кто-нибудь из них был совсем рядом с ней. В двух местах огонь почти догорел. Ваун вскочил и сжег несколько пиподов, расширяя свою баррикаду. Осталось шестнадцать процентов. Дым поднимался. Ваун выхватывал из него глазами сотни бешено извивающихся пиподов вокруг своей крепости. Они не собирались сдаваться. Ваун посмотрел на восток. Фейрн? На полосе пиподов не было, насколько позволяли разглядеть слезы. Маленькая точка двигалась на западе от его месторасположения. Фейрн, ты где? Здесь! Это была она, крошечная фигурка бежала по полосе, и ни одного пипода в поле зрения! Но Боже, как далеко еще до ангара! Быстрее! Потом он услышал выстрел, увидел тонкую линию зеленого света, тянущуюся с северного горизонта до его груди. Падая, он подумал: "Черт возьми! Так я и не узнаю, чем все закончится". 63 Это не больно, просто очень тяжело, как будто в легких растет огромный ком льда, странное чувство, будто паришь. Он даже не чувствует под собой камня. В глазах муть, но дыма вроде бы становится меньше. Вопрос остается открытым - успеет ли он умереть прежде, чем до него доберутся пиподы. На слух он не может отличить звуки стрельбы от пиподов. Он пытается нащупать Джайенткиллер, но не может нащупать свои руки. Быстрее, Фейрн, быстрее! Ты можешь сделать это, Фейрн! Убирайся отсюда. Позвони домой. Позвони своей мамочке. Позвони кому-нибудь. Ты станешь героиней, Фейрн. Спаси мир, Фейрн! Быстрее! Я хочу знать, что случится. Она уже должна быть там. Что она делает? Готовится к вылету? Пересчитывает пакеты со средством от воздушной болезни? Быстрее, Фейрн, быстрее! Я хочу знать. Боли нет, но в груди давит все сильнее. Ему кажется, будто он разваливается на куски. Холод, холод... Она сможет сделать это. Теперь на пути ни братьев, ни пиподов. Если это единственный улей. Должны быть и другие. Q-корабль приближается. Дым вьется, белый и едкий, щиплет глаза. Он моргает, пытается смотреть. Над ним склоняется брат. Дайс? Епископ? Может быть, просто мираж. Ваун не может разглядеть цвет рубашки. Он не может находиться здесь. Он не мог пробраться мимо пиподов. Ваун говорит: - Привет? - таким тихим шепотом, что сам себя не слышит. В легких нет воздуха. Одна кровь. Но брат его услышал. Он улыбается улыбкой Раджа. - Приближается помощь, брат! Держись! Мираж. - Мы спасем тебя, брат. Это голос Аббата или Приора? - Прости, - говорит Ваун, - прости, пожалуйста. Я был поврежден, ты знаешь. Я выращен не в улье, и к тому времени, когда я узнал, кто я на самом деле, я был клеймен преданностью неправильному улью. Я не хотел убивать тебя, брат. Кто-то берет его руку и трет ее. Ваун видит это, но не чувствует. - Все в порядке! - Похоже на Епископа. Уплывает в дыму; возвращается. - Мы понимаем, брат Ваун. И это на самом деле не важно. Может быть, этот улей будет разрушен, но борьба на этом не закончится. В конце концов рэндомы проиграют. Слабые виды вымирают. Удачные прогрессируют и потом вымирают. Мы - Главная Раса, и в конце концов мы возьмем верх. Что сделает Главная Раса с дикой расой, когда та лишится власти? Поместит их в заповедники или зоопарки? В концлагеря? Будет время от времени отравлять миллиард-другой газом? Какая нужна могила для миллиарда человек? Для десяти миллиардов? Скиц замолк. Тысячи планет замолчали, не могут найти друг друга. Ваун говорит: - Да, мы Главная Раса. Но когда мы добьемся всего, что мы будем делать тогда? Радж лишь улыбается и не отвечает. Жизнь - борьба. Потом страшный грохот - Ваун слышит его. Что рокочет вверху, темное и яркое на невинной голубизне неба? И проходит. - Торч! - говорит он. - Она сделала это! Мне это не снится, а? Аббат качает головой. - Не снится. Она сделала это. Но слушай! Ваун ничего не слышит, но чувствует, как дрожит земля. - Взрываются баки с горючим, - объясняет брат, печально улыбаясь. - Эта девушка-рэндом сожгла ангар! Не будет ни погони, ни эвакуации. Смело! Удачного тебе полета, подруга Фейрн. Скорее посылай морских пехотинцев! Скажи своей матери, что я, может быть, немного любил ее. Черт! Скажи ей, что я люблю ее и всегда любил. Вспышка. Земля вздымается, под его спиной твердый камень. - Это был "Суперогонь", - безмолвно говорит он и закрывает глаза. Ему хочется умереть прежде, чем до него доберутся пиподы, но когда он снова открывает глаза, смутная тень все еще нависает над ним. - Хочется понять, - говорит Епископ, - даже если ты вырос не в улье... Мы должны быть рациональны. Хочется понять, почему ты встал на сторону проигрывающих. - Они называли меня героем, а я никогда не был героем. Я всегда был всего лишь предателем. - Но мне кажется, что Патруль может в ближайшее время установить здесь памятник - герою. - Фейрн, ты хочешь сказать? Героине? - Нет, - улыбаясь говорит Радж. - И не Клинку. Есть победы и потери. В деталях все по-разному, но конец неизбежен. Тебе бы следовало это понимать. Герой может встать на сторону проигрывающих, но зачем это делать предателю? Если бы Ваун мог дышать, он сказал бы что-нибудь типа: "Жизнь - борьба и становление. Совершенство - проигрыш. Если бог нас любит, то не несмотря на наши недостатки, а благодаря им". Кто это сказал? Напоминает сентиментальную болтовню Тэма. И его брат никогда бы этого не понял. - Потому что я считал их людьми. Брат хмурится. - А. Это серьезная ошибка. Нас они людьми не считают! - Я считаю. - Конечно. Но ты никогда не сможешь играть за две команды. Если ты постараешься стоять посередине, ты получишь удары с обеих сторон. - Так всегда и было, - соглашается Ваун или согласился бы, если бы мог дышать. Братство - величайшее достижение человечества и величайшая глупость. Так, наверное, и должно быть - Homo erectus погибнет от рук собственного творения. - Сюда идут остальные, - говорит Епископ, - пора идти. Кровь хлещет у Вауна изо рта. Фанфары ревут у него в голове, небо темнеет, собираются братья. Радостно, что пиподы не доберутся до него. Так лучше. Он улыбается своим братьям на прощание, братья улыбаются ему в ответ улыбкой Раджа. Он не узнает, чем все закончится. Но он бы все равно не узнал. Это не закончится. Мир за миром Братство будет продолжать попытки, либо побеждая, либо проигрывая и начиная сначала. Жизнь - борьба. А эта будет продолжаться вечно, до самых дальних звезд. ПРИЛОЖЕНИЕ А: ВРЕМЯ При скорости, равной одной трети скорости света, релятивистские эффекты незначительны, а задержка времени существенна. С точки зрения пассажиров, у Q-корабля уходит двенадцать лет на то, чтобы добраться от Авалона до Ульта - если пренебречь временем ускорения и торможения, которое добавляет несколько месяцев. Для наблюдателя, находящегося на Ульте, это восемь лет, а на Авалоне - шестнадцать. Книга о космосе. (59-е издание, Кешеликс, 29302.) ПРИЛОЖЕНИЕ Б: Q-корабли Самая замечательная черта Q-двигателя состоит в том, что его эксплуатационные качества практически не зависят от величины полезной нагрузки. Теоретически обычный Q-двигатель может двигать планету. Практически препятствия создаются радиацией и приливами, что можно проиллюстрировать, сравнив два типа Q-кораблей - камень и лодку. Несмотря на то что их обычно называют "камнями", межзвездные суда никогда не делались из материала каменных метеоритов, только из железоникелиевых. Астероиды этого типа представляют собой охлажденные ядра развалившихся планет. Изначально однородные, они выдолблены из крупных тел посредством мощных столкновений; во всех них есть повреждения и скрытые трещины. Чем больше камень, тем сильнее напряжение и больше повреждений. Из-за того, что Q-корабли работают на тяге, а не на толкании, они находятся в постоянной опасности развалиться на части. Сообщалось о кораблях, имеющих более десяти километров в диаметре, выдолбленных поколениями обитателей огромных металлических сыров. В прошлом отчаянные души предпринимали попытки переделать в корабли и более крупные космические тела, и их шедевры разламывались в слабых местах и поглощали сами себя. Напряжение сильнее всего во время ускорения и торможения, устав Патруля ограничивает приращение скорости камня половиной "g". Патруль установил также абсолютный предел скорости камней - треть скорости света, а в определенных областях с повышенным содержанием пыли - еще меньше. Космос нигде не является идеальным вакуумом, поэтому существует опасность радиации. Даже в покое Q-двигатель пожирает рассеянные молекулы, а путешествуя на межзвездных скоростях, он сметает галактическую среду-газ, пыль и рассеянный кометный мусор. Материя разрывается бесконечным градиентом гравитации и превращается в излучение, часть которого избегает поглощения. В зависимости от скорости и природы среды в шаровой молнии, образующейся в результате, можно найти частоты от радиоволн до жесткого гамма-излучения. Гравитационное красное смещение увеличивает длину волны, поэтому первые Q-корабли впервые были обнаружены там, где много лет ошибочно регистрировались квазары. Таким образом, передняя квазимасса не только обеспечивает двигатель корабля импульсом, но и защищает его от потенциально смертельного столкновения. Нескольких сотен метров железоникеля вполне достаточно для того, чтобы защитить экипаж, но сам камень коррелирует на молекулярном уровне, а в крайних случаях может даже плавиться. Главная причина, по которой Q-корабли не выдерживают долгих перелетов, заключается в том, что за годы напряжения при высоких температурах сам камень вытягивается. Одна из стандартных восстановительных процедур, осуществляемых Патрулем, - это поворот двигателя на 90 градусов, перераспределяющий напряжение по другой оси. Лодки, напротив, это суда с металлической обшивкой. Независимо от размеров они в миллионы раз легче своих старших братьев. Их небольшие размеры и высокий предел прочности на растяжение делают их менее подверженными приливному напряжению, и они могут безопасно двигаться с ускорением в десятки "g". К сожалению, необходимости в таких диких ускорениях нет, поскольку лодки не могут приблизиться к межзвездным скоростям, не поджарив своих обитателей. Они ограничиваются работой в пределах одной планеты и играют некоторую роль в обслуживании межзвездных беспилотных станций... Подробное объяснение работы Q-двигателя требует анализа, основанного на гравитационных волнах. Проще про пусковые установки можно сказать, что они создают виртуальную массу, обладающую локализацией в пространстве, бесконечно малой протяженностью и не имеющую размеров. Q-корабль приводится в движение его стремлением упасть в дыру, постоянно возникающую перед ним и исчезающую, прежде чем корабль успевает до нее добраться. Патруль осуждает популярный термин "небесная морковка"... Если бы Q-двигатель создавал одну лишь временную квазимассу, он бы нарушал законы сохранения, но квазимасса не более возможна, чем магнитный монополь. Две виртуальные массы имеют противоположные знаки и могут быть представлены как квазиматерия и квазиантиматерия с суммарной нулевой псевдомассой. Так как и материя, и антиматерия приводят к одному и тому же гравитационному результату, обе тянут корабль в свою сторону. Пойманный между двух крутых гравитационных градиентов, каждый из которых определяет мнимый центр массы (МЦМ), камень тем не менее должен продолжать двигаться как одно тело, поэтому можно определить единственный эффективный центр массы (ЭЦМ). Корабль ускоряется или тормозит, перемещая пусковую установку в сторону или от ЭЦМ - что может не соответствовать остаточному центру массы (ОЦМ), даже если корабль движется с постоянной скоростью. В такие моменты тела, включая и человеческие тела, расположенные впереди ЭЦМ, ускоряются быстрее, чем корабль. Позади ЭЦМ мнимое гравитационное поле обращается, аналогично эйнштейновской гравитации и инерции. Мнимые гравитационные эффекты во время ускорения более сложны... Создающиеся квазимассы не столь велики, сколь принято считать. Обычно они располагаются примерно в пятнадцати километрах от корабля. Предположим, что диаметр корабля - пять километров Тогда масса типа Земли будет генерировать гравитационное поле почти в 20000 "g" у носа - нечто чрезмерное - и чуть больше половины этого у кормы. Добавим эффекты кормовой квазимассы - и результирующего градиента гравитации будет достаточно, чтобы разрушить любое вообразимое вещество. Адекватной является квазимасса, эквивалентная небольшому астероиду. Q-корабль может приблизиться к планете, не создав ни катастрофы, ни ощутимого нарушения в океанических приливах. Надо помнить, что квазимассы не имеют размеров и, следовательно, создают сингулярности. В близлежащей зоне гравитационный градиент становится действительно бесконечным. Кормовая квазимасса не соответствует законам физики. Космическое пространство не бывает пустым, поэтому Q-корабль не может просто катиться, развив рабочую скорость. Переднюю сингулярность необходимо сохранить, чтобы предотвратить столкновение корабля с галактической средой, и таким образом без тормозного действия кормовой квазимассы Q-корабль может ускоряться неограниченно до релятивистских скоростей. Когда достигнута желаемая скорость, пусковая установка передвигается вперед до достижения равновесия притяжений, и среднее ускорение становится равным нулю. Для торможения, естественно, пусковая установка передвигается еще дальше вперед. Камни созданы не для того, чтобы быть проворными; космос столь велик, что обычно их просто можно навести на цель и запустить. Любое значительное изменение курса на высокой скорости потребует смещения передней сингулярности относительно линии полета, подставляя таким образом сам корабль под удар межзвездной среды... Q-двигатель нельзя путать с псевдогравитацией, являющейся коротковолновым, низкоактивным полем, используемым в основном для того, чтобы сделать жизнь на корабле более удобной в то время, когда не работает Q-двигатель... Книга о космосе. (59-е издание, Кешеликс, 29302.)