срока. Конечно, потратить их здесь ты не сможешь, но... Но как бы там ни было, когда все останется позади, ты сможешь повеселиться вволю. Все-таки это лучше, чем ничего. - Какой мне с них прок, пока я нахожусь здесь, на Ошибке Сиггирта? - тяжело произнес Трэверз и расправил плечи. - С другой стороны, они просто не могут допустить, чтобы я провел здесь больше десяти лет... - одна мысль о десяти годах сделала его речь невнятной, - ...и здесь, это же просто... Господи! Одиннадцать месяцев по двадцать шесть дней - это двести восемьдесят шесть дней в году, да на десять лет. Итого две тысячи восемьсот шестьдесят дней. Почти восемь лет Старой Земли. - Последнюю фразу Трэверз произнес уже почти шепотом. - Да, но ведь ты уже старожил на этом аванпосту? - сказал Кройдон почти злобным голосом, хотя его глаза смотрели на Трэверза с сочувствием и пониманием. - Ты здесь знаешь все назубок. Я же не могу управлять всем этим хозяйством, да и никогда не смогу. Ты должен трезво посмотреть на вещи. Не можешь же ты позволить, чтобы один случай разрушил всю твою карьеру. Это означало, подумал Трэверз, что они оба с Кройдоном знали о том, что очередного повышения по службе он не получил, а значит, не мог подняться намного выше теперешнего своего поста. Он осторожно подобрал нужные слова, чтобы его объяснение показалось убедительным. - Иных не посылают в подобные места потому, что семейство им не доверяет. А иных - как раз наоборот, посылают, потому что они хорошо делают свою работу. - Правда, в его случае мотивы были иными, однако слова его в самом деле привлекли внимание Кройдона. - Да, я и в самом деле старожил на этой заставе. И это означает, что я могу иметь дело с более странными формами жизни и с более непривычными нам обычаями, чем ты даже можешь себе представить. Так что прежде чем ты представишь себя как человека, знающего обо всем этом больше любого другого, вспомни, что я уже прослужил девять лет на Лимбо. - Его улыбка была более леденящей, чем эта мерзкая планета. - Ты ненавидишь Тарнхельмов, - убежденно сказал Кройдон. - Но ты же видишь, что я презираю их. И даже больше, чем просто презираю. Они мне противны. - Любить я их уж точно не люблю, тут ты абсолютно прав, - сказал Трэверз, пронзив собеседника своим коронным стальным взглядом. - Как не любил и проклятых братциклеров, это отродье с Лимбо. - Он замолчал, давая возможность Кройдону переварить эту не очень приятную для него информацию. Кройдон еще не был убежден, но уже достаточно заинтригован, чтобы дать Трэверзу повод возвратить должок, пока тот отправлял свои записи. - Ты мог бы рассказать об этом, - сказал он. - Зачем? - мягко ответил Трэверз своему помощнику. - Или ты ищешь повод, чтобы остаться здесь? - На этой станции есть Тарнхельмы, Менеджер, - сказал Горо Казаджио с мрачным удовлетворением. - Я недавно получил доклад. - Вы видели их? - спросил Трэверз. - Ха-ха, - пояснил Казаджио. - Вы же сами приказали не включать масс-детекторы. Как же я мог их увидеть? - А тогда как вы узнали об этом? - вновь поинтересовался Трэверз. - Я их чувствую. Я могу их ощущать. Трое, а может быть и четверо их постоянно перемещаются по станции. Иногда их можно почувствовать, когда они закрывают собой очищенные воздушные потоки. Это замедляет работу всей системы кондиционирования, но виной тому не она, а Тарнхельмы. Трэверз почел за благо не демонстрировать излишнюю критичность. - Почему вы решили, что это и в самом деле Тарнхельмы? Вы всерьез полагаете, что нам угрожает какая-нибудь опасность? - Если неизвестно, сколько невидимых хищников-людоедов находится в пределах станции, это наверняка связано с определенным риском, - раздраженно ответил Горо. - Что вы ожидаете от этого? Или же вы решили не предпринимать никаких действий в связи со случившимся? Страшнее этого не могло быть ничего, и хотя выражение его лица не изменилось, мысли Трэверза понеслись с бешеной скоростью. Что, если Горо Казаджио был прав, и теперь на станции появились шпионы-Тарнхельмы? Теперь он не мог предпринять ничего для их поиска, не разрушив установленный с таким трудом контакт. Он пару раз хмыкнул, а затем взглянул на Горо. - Если ты сможешь прийти ко мне после ужина, мы сможем рассмотреть все возможные сценарии развития событий, прежде чем я вновь встречусь с Тарнхельмами. Тогда же посмотрим, что я могу предпринять в связи со случившимся. - Опять подождать и посмотреть? - усмехнулся Горо. - Это серьезно? Трэверз тяжело посмотрел на Горо. - Не забывай, какие ставки в нашей игре, - сказал он. - Это единственное, что я делаю, - заявил доведенный до белого каления Горо. Трэверз не удостоил своим вниманием вспышку гнева у подчиненного. - Мы почти добились подписания очень важного для нашей безопасности контракта с Тарнхельмами, и теперь впервые безопасность глав семейства может быть обеспечена совершенно по-новому. Тарнхельмы утверждают, что лояльны к нам, а честь - это единственное, что имеет для них неоспоримую ценность. - Он потер ладони. - И я не имею права разрушить это хрупкое взаимопонимание. - Если вы дадите этим тварям возможность выбраться в космос, то в итоге получите катастрофу галактического масштаба, масштабы которой даже не можете себе вообразить. - Горо поднял вверх кулаки. - Трэверз, здесь в самом деле находятся Тарнхельмы. И не говорите потом, что я не предупреждал вас. - А если вы ошиблись? - спросил Трэверз. - Если после предпринятого нами поиска их шпионов Тарнхельмы заявят нам, что мы нарушили договор - и они будут абсолютно правы - и объявят нам войну? Как Бешеные Тарнхельмы, они заставят Песчаных и Пылевых присоединиться к ним... - Он сжал губы и не закончил мысль, боясь, что голос может выдать его чувства. - Вы полный кретин, Трэверз. Будьте благоразумны - сейчас нам срочно нужен отряд вооруженных рыцарей-косанцев, и с кем-нибудь вроде генерала Шенка Роджерса во главе. - Он смерил просторный холл взглядом. - Я посылаю сигнал тревоги о грозящей нам опасности Хеймленду. Под свою ответственность. И сразу предупреждаю вас, что это противоречит вашим приказам. - Надеюсь, ты не сделаешь этого, - мягко ответил Трэверз. - Казаджио, я прекрасно понимаю, что ты считаешь это своим долгом, но все-таки прошу взвесить все еще раз. - Но почему? Мы будем откладывать и откладывать до тех пор, пока вообще утратим всякую способность защищаться? Трэверз содрогнулся, но спокойно ответил ему. - Послушай, - сказал он. - Я много думал обо всем этом. Я читал твои предшествующие доклады и прекрасно отдаю себе отчет в масштабе угрозы, стоящей перед нами. Но хочу сказать тебе о том, что имеет для меня сейчас первостепенное значение: если ты в самом деле прав, это означает, что Тарнхельмы уже приняли решение напасть на нас. Если Тарнхельмы в самом деле находятся внутри станции, мы еще можем надеяться на то, что они остаются невидимыми и сравнительно безвредными. Но если мы неожиданно примемся разыскивать их, то окажемся по уши в дерьме - вот в этом можешь не сомневаться. - Тогда почему мы не посылаем за помощью? - спросил совершенно запутавшийся Горо. Глаза его гневно блестели. - Потому что я хочу создать впечатление, что мы действуем по стандартной, отработанной методике. Если мы поведем себя так, как будто не произошло никаких чрезвычайных обстоятельств, Тарнхельмы будут удовлетворены. - Конечно, подобные доводы выглядели как блуждание в тумане, и он сам прекрасно понимал это. Но произнес он их с обычной своей страстной убежденностью. Горо Казаджио прищурился и всерьез задумался над словами босса. - Я собираюсь усилить патрулирование периметра, а также объявить состояние полной готовности во внутренних помещениях. Если хоть что-то, хоть на самую малость, будет выглядеть подозрительно, я должен буду узнать об этом немедленно. - Засунув руки в задние карманы, он внимательно посмотрел на Трэверза. - Вы выполняете исключительно важную работу в очень сложных условиях, - сказал Трэверз, надеясь, что Горо не окажется настолько циничен, чтобы закачаться от подобного комплимента. Горо пожал плечами и, повернувшись, отправился в зону контроля. Трэверз мысленно поблагодарил его за предупреждение, почувствовав слабое дуновение ветерка возле самого лица. Его руки уперлись во что-то невидимое, но осязаемое, и он остановился как вкопанный. - Брату не понравился полученный доклад, - сообщил доктор семейства - высокий цветущий мужчина с небольшим, напоминающим клюв носом и волосами столь бледными, что на первый взгляд он казался совершенно лысым. Звали его Хилендер. Он был уже трижды женат. Трэверз внимательно смотрел на экран, пытаясь оценить свое положение и дать именно тот ответ, которого от него ожидали. Наконец он с серьезным видом коротко кивнул и решился на мягкий, осторожный ответ. - Да. На станции действительно произошел раскол. Мнения сотрудников разделились, и сейчас нет полного согласия. Его собеседник был одет в аккуратно подрезанный ХУП промышленного изготовления, который наверняка нельзя было бы купить даже за годовую зарплату Трэверза. Одеяние производило тем больший эффект, чем небрежней демонстрировалось. - Шеф вашей службы безопасности непреклонен в отношении Тарнхельмов. Он сообщил, что предыдущие запреты были устными и не должны были быть подняты сейчас - как и в другое время. - Он оттянул вниз нижнюю губу - жест этот наводил ужас на подчиненных. - Сам Отец поднял запрет и потребовал, чтобы Тарнхельмы оказались под эгидой Синдиката. Он сказал, что нет никаких оснований придерживаться запрета, в то время как главы иных Семейств предпринимают отчаянные усилия, чтобы сформировать из Тарнхельмов охранное подразделение. Семейство полагает, что для нас разумнее самим взять на службу Тарнхельмов вместо обычной охраны для обеспечения безопасности адмирала Флота, раз уж мы их первыми обнаружили. - Он увидел явное неодобрение на лице Инспектора. - Я говорю абсолютно серьезно. Как я уже говорил, вы поддерживали эту идею в то время, как был установлен запрет, хотя мы рекомендовали соблюдать особую осторожность. - Записи об этом не сохранились, подумал он с облегчением, так что сейчас никто не смог бы сказать, одобрял ли Трэверз идею запрета или же выступал против него. - Я ознакомился с записями и не намерен толковать эти решения именно таким образом. В моем распоряжении имеются многочисленные доклады о бесполезности Тарнхельмов из-за их склонности к шпионажу, наряду с рекомендациями шире использовать их в наших целях. Очень далеко смотрит вперед этот ваш инспектор. Я полагаю, что у него огромные возможности, если он не окажется излишне амбициозен, чтобы добиться ощутимого успеха. Синдикат может многое сделать с такими, как Кройдон. Теперь ваш начальник охраны тоже что-то задумал. Он ведь не очень-то любит рисковать, верно? Конечно, я уж не говорю о том, что он совершенно не подходит для подобной роли. Он из тех, кто предпочитает самый безопасный путь, и это можно понять, если учесть положение, в котором вы оказались. Основная трудность состоит в том, что он абсолютно уверен в том, что Бешеные Тарнхельмы очень опасны. Он утверждает, что они гораздо более воинственны, чем другие существа, крайне скрытны и имеют свои собственные далеко идущие планы. - Он покачал головой. - Это нас не устраивает. - Ну нет, конечно же, нет, - сказал Трэверз. Мысли у него сменялись с лихорадочной быстротой. - В самом деле, из трех видов Тарнхельмов Бешеные Тарнхельмы обладают наиболее развитой способностью к мимикрии. У них другая структура поверхн... кожи, и они могут становиться практически абсолютно невидимыми. Человек под защитой такого существа - это лишь пара висящих в воздухе глаз, не более того. Несомненно - это выдающаяся и уникальная способность. - Он содрогнулся при этих словах и не смог скрыть дрожь - скорее он предпочел бы живым оказаться в гробу, чем позволить такой твари обернуться вокруг него. - Что? - От проницательных глаз инспектора не укрылось его отвращение. Трэверз несколько раз смущенно откашлялся. - По-видимому, легкий приступ клаустрофобии. У меня это также бывает от поверхностных спящих коконов. И еще - я совершенно не выношу запаха горелой чечевицы. - Горелой чечевицы? - удивился инспектор. Трэверз с удовлетворением в душе отметил, что его августейший начальник слегка сбит с толку. - Горелая чечевица, - выразительно пояснил он, решив извлечь максимальную пользу из этого. - Понимаете, они пахнут горелой чечевицей. Инспектор вздрогнул, что было красноречивей всяких слов. - И... сильно? - Да, - прямо ответил Трэверз, собравшись с духом, чтобы отвести закинутый инспектором крючок. - Что, по-вашему, я должен был делать в подобной ситуации? Если Синдикат полагает, что в дальнейшем при необходимости Тарнхельмов можно будет собрать в одном месте вновь, боюсь, это будет несколько затруднительно - особенно если учесть, что мы уже отправили десятки Песочников на Христианин). Там был достигнут определенный прогресс. Именно этот опыт убедил Первого Наследника в полезности Тарнхельмов. Он сказал тогда, что есть разница в том, чтобы окончательно потерять Христианин), и в том, чтобы удержать ее под контролем. - Мне известно, каковы там ставки, - быстро ответил инспектор. - Кроме того, я пользуюсь более свежей и полной информацией, чем вы. - Он потеребил свой широкий, украшенный дорогими камнями воротничок. - Первый наследник еще не изменил свое мнение о Тарнхельмах. Он сказал, что хочет получить какого-нибудь, чтобы самостоятельно оценить ситуацию. Больше всего Трэверзу захотелось закричать, объяснить наконец Хилендеру, что вся идея использования Тарнхельмов была идиотской с самого начала, что Тарнхельмы являются самыми опасными и самыми страшными хищниками во всем космическом пространстве Синдиката, что однажды выпустив этого джинна из бутылки. Синдикат уже не сможет чувствовать себя в безопасности. Но из этого следовал логический вывод: первый наследник отчаянный идиот, после чего ему светила прямая дорога на Мусорные Поля Два. Конечно. Ошибка Сиггирта была ужасным местом, как и все объекты четвертого класса, но Мусорные Поля Два относились к классу шесть, а следовательно, были гораздо страшнее Лимбо или Дальнего Поста, относившихся к пятому классу. Ему пришлось призвать на помощь все свое дипломатическое мастерство, чтобы сохранить достоинство. - Позвольте мне порекомендовать вам, - сказал он с необходимой почтительностью, - чтобы сюда был направлен беспристрастный наблюдатель. Персонал нашей станции уже разделился в оценках, и его мнение могло бы помочь разрядить обстановку. - Это займет недели три, не меньше, - сказал Хилендер, в корне отвергая саму идею. - Вам надлежит приложить больше усердия, чтобы восстановить единодушие персонала. - Трэверз вновь оказался на крючке. Он решил предпринять последнюю отчаянную попытку. - А как насчет серии интервью - которые бы провел кто-нибудь из вашего штаба - со всеми нашими сотрудниками? Это позволило бы вам получить более достоверную картину. Инспектор Хилендер, был старой лисой и умел обходить подобные штучки. - Если из вашего доклада будет следовать, что это и в самом деле необходимо, мы так и поступим. В то же время мы продолжим подготовку транспортного корабля для перевозки Тарнхельмов, но задержим его отправку до тех пор, пока не наступит окончательная ясность. Корабли Данегельда не совершат посадки, прежде чем Кризисная ситуация не будет устранена. Нет нужды подвергать их излишней опасности, не так ли? - Он сделал соответствующий замечанию жест, и сеанс окончился с почти непристойной быстротой. Трэверз так и остался сидеть в приемной, гадая, не было ли такое окончание сеанса оскорблением, адресованным лично ему. Он не мог отделаться от ощущения, что попался в капкан, несмотря на то, что в душе придерживался прямо противоположной точки зрения. И выхода из этого капкана, похоже, не было. Через некоторое время его все там же обнаружила Рейган Кейр. - Пора пить чай, - сказала она и внезапно обнаружила, насколько же он расстроен. - Что случилось, Кин? - Она почти никогда не называла его по имени, и это сразу привлекло его внимание. - Первый наследник требует другой доклад. О Тарнхельмах. - Он заложил ногу за ногу, подперев щеку рукой. - Я ничего не смог сделать. Целый час я пытался втолковать ему, но все зря. - Свободной рукой он прикрыл лицо. - Никакого результата. - Ничего, у тебя все получится. Тебе же всегда все удавалось. - Она уселась в кресло напротив него. - Я собиралась пить чай, но... если я могу тебе чем-то помочь... Он тускло улыбнулся ей в ответ. - Хотелось бы надеяться, но не могу поверить, что такое возможно. - Внезапно он поднял голову - по комнате прошло незаметное дуновение ветерка. Сквозняк? Или Бешеный Тарнхельм? Неужели Горо был прав? - Я сейчас приду на чай. Попроси Кройдона сделать заказ. - Конечно, если ты желаешь, - неуверенно ответила она. Поднявшись, она добавила: - Может встретиться что-то, что окажется мне не под силу; ну ты сам понимаешь, изменить что-нибудь, поднять закрытые регистры, так что мы могли бы... эээ, сохранить это в тайне. - От Тарнхельмов? - спросил он, понимая, что пытается схватиться за соломинку, но не в силах сдержаться. - Вполне возможно. Но не только от них. Кто знает, может быть, есть и другой канал утечки информации? - Она улыбнулась настолько осторожно, что это вообще нельзя было назвать улыбкой. - Если им помогает... Трэверз нахмурился. - Кто-то помогает? Ты всерьез думаешь, что кто-то из персонала станции может... помогать Тарнхельмам? Ее лицо внезапно помрачнело. - Да, ведь все мы так ненавидим их, не так ли? Через два дня Трэверза срочно вызвал Горо Казаджио и предложил срочно встретиться с ним в спортивном зале, добавив, что им нужно переговорить с глазу на глаз. - С глазу на глаз? - с сомнением произнес Трэверз. - Здесь? - Конечно. Я тут нашел кое-что. Точнее не я, а Нугунда. Всего час назад. - Хорошо. С чувством внезапной слабости в пояснице Трэверз поднялся и задумался над тем, какой мундир приличествует одеть на подобную встречу - хоть какие-то правила приличия следовало соблюдать даже в столь экстраординарных условиях. Наконец он решительно выбрал из множества одеяний наименее броский рабочий ХУП и нацепил его через голову, даже не позаботившись надеть перед этим белый воротничок. По дороге в спортзал он размышлял, что же могло столь взволновать Горо, что он попросил Трэверза о встрече с глазу на глаз. Кто же все-таки беспокоил его больше: Тарнхельмы или кто-то из собственных коллег? - Заходите, - произнес Горо, увидев в дверях босса. - Управляющий обещал провести здесь уборку, но я бы хотел, чтобы вы сами тоже взглянули на это. - Одет он был впопыхах и небрежно до необдуманности - даже не позаботился добавить украшения и знаки различия. Взяв Трэверза за руку, он потащил его за собой в дальний угол спортзала, где было свалено в кучу запасное оборудование. - Это за спайкбольной сеткой, - добавил он. За неряшливо спутанной в моток сетью валялись обглоданные скелеты трех уки и двух хорридов. - Они были убиты не так давно, - сказал Горо. - Чамбуло обнаружил их во время утренней зарядки и мигом сообщил мне. А я - вам. - Он подошел к остаткам трапезы. - У нас на станции по-прежнему не все в порядке; вам известно, как быстро Тарнхельм может превратить, подобную тварь в кучу обглоданных костей. - Да, это произошло самое большее вчера, - сказал Трэверз, чувствуя что может не сдержать рвоты. - От каких именно костей так воняет серой? - От хорридов. - Горо сделал шаг назад и глубоко вздохнул. - Я уже предупреждал вас, Трэверз, что на станцию проникли Тарнхельмы. - Он поднял глаза к потолку. - Может быть, они прямо сейчас парят над нашими головами, а мы не можем даже проверить это - без масс-детекторов. - Но... - начал было Трэверз. - ...но это может поставить под угрозу сам договор и все остальное, - прервал его Горо. - Главе Семейства вряд ли понравится, если среди его войск появятся невидимые убийцы. - Он увидел, как тень промелькнула по лицу Трэверза, и недоуменно покачал головой. - Вы все еще не хотите верить в эту чепуху, не так ли? До сих пор думаете, что они будут заниматься лишь охраной и обороной? Трэверз, не будьте же идиотом! - Горо вскочил на ноги и отступил на шаг от шефа, не сводя с него глаз. - Семейство потеряло контроль над тремя богатыми планетами, перешедшими в собственность других семейств с тех пор, как нынешний Глава стал у руля. Это слишком много, чтобы быть простой потерей. Вы же понимаете, что это означает, не так ли? - Наше семейство никогда не проводило агрессивную политику, - внушительно ответил Трэверз. - Тарнхельмы нужны лишь в двух целях: чтобы преграждать путь чужим убийцам и убивать самим. Если Тарнхельмы, оставаясь невидимыми, смогут выполнять какую-то работу. Глава Семейства найдет им применение. Но ведь они не могут атаковать, оставаясь невидимыми. Значит, они будут заниматься шпионажем или контрабандой. - Он потер лоб. - А теперь вы знаете, что Тарнхельмы находятся здесь. - Вы уверены, что эти твари были убиты на станции, а не принесены сюда потом? - спросил Трэверз. Доказать этого он не мог, но ужасный серный запах, исходивший от скелетов, наводил его на размышления. - Кто мог принести их сюда? - удивился Трэверз. - И зачем? С какой целью? Трэверз вздохнул и устало кивнул. - В этом может быть определенный смысл, - уклончиво ответил он. - Ну что же, пусть их уберут. Полагаю, мне придется побеседовать со старшим Бешеным Тарнхельмом. Для этого требовалось облачиться для выхода на поверхность и подготовить транспорт, чтобы добраться на нем до ближайшего поселения Бешеных Тарнхельмов. - Скажи Чамбуло, чтобы он подготовил для меня багги и переводчика, а также чтобы один из лучших его людей отправился со мной в качестве водителя. - Ехать туда ему страшно не хотелось. Трэверз мог только мечтать, чтобы впредь ему ни разу не пришлось видеть Тарнхельмов. - Как скоро? - поинтересовался Горо и обернулся, заслышав шаги приближающихся уборщиков. - Вон там. Вы не подойдете туда без противогазов. Только одного из трех работников эти слова, казалось, позабавили, но когда через несколько минут в зал вошел Кройдон, он залился неудержимым хохотом. Дорога к поселению Бешеных Тарнхельмов заняла большую часть дня; при этом были уничтожены два полных комплекта шин и один топливный модуль. К тому времени, как они добрались до поселения, у Трэверза болело все тело, он устал настолько, что с трудом смог выбраться из багги и почувствовал, что ему особенно трудно быть с Тарнхельмами вежливым и обходительным. - Бешеный Семнадцать, - обратился он к первому Тарнхельму, выплывшему, чтобы поприветствовать его, надеясь, что он не ошибся в обозначениях степени на крыльях. - Он/он спросил: "Что ты делаешь здесь, несчастный кучка дерьма", - сообщил переводчик Бингхам. - Мне тоже очень приятно видеть вас, - пробормотал Трэверз, изо всех сил стараясь оставаться тактичным. - Может Сеньор Бешеный Тарнхельм побеседовать со мной? - "Он/он поедает четвертый завтрак", - перевел Бингхам. - Я подожду, пока он/он закончит, - сказал Трэверз, довольный, что не получил приглашения присутствовать на трапезе. Это зрелище в его теперешнем состоянии вынести было бы просто невозможно. Он дал знак Бингхаму следовать за ним. - Смотри внимательно, все запоминай, - сказал он ему. - Потом я потребую отчет. Они трижды обошли поселение, прежде чем Сеньор Бешеный Тарнхельм выбрался из бесформенной груды шлаков, служивших ему хижиной, и направился к гостям, налету прочищая свои клыки. - "Для меня большой сюрприз видеть вас здесь", - сказал переводчик, добавив от себя: - Кажется, он/он не очень большой любитель сюрпризов. - Естественно, - ответил Трэверз. - Сеньор Тарнхельм, - сказал он, надеясь, что в его голосе не будут слышны нотки страха, - скажите мне: находится ли кто-нибудь из ваших Тарнхельмов на моей станции? - А почему вы хотите это знать? - с легкой обидой ответил тот. - Из чистого любопытства, - ответил Трэверз, пытаясь сохранять безразличный и беспечный вид. - Вы вполне могли захотеть узнать побольше о нас - мы ведь кажемся вам очень необычными. - Конечно, там есть несколько, - сказал Сеньор Тарнхельм, явно не устыдившись столь откровенного ответа. - Можете ли вы сказать мне, сколько именно и... - начал Трэверз, но был сразу же прерван. - Никто не покажется. Это была абсолютная правда, и Трэверз решил попытаться еще раз. - Всего лишь несколько? - Они находятся там, - сообщил Сеньор, издав недовольный звук, но ничем не показывая своего недовольства. - Есть, - сказал Трэверз с прямотой, успокоившей его самого. - Я просто не знал об этом прежде. Я хотел бы удостовериться в том, что они наши гости... - Они не гости, - последовал ответ. - Они в готовности. - Он/он указал на небо, где начинал собираться ночной грозовой шторм. - Все в готовности. Слабая надежда, которую питал Трэверз, из-за которой отправился сюда, окончательно покинула его. Он понуро опустил голову, размышляя, как можно дипломатично ответить на столь откровенное заявление. - Что вы имеете в виду? - спросил Трэверз. Ему была знакома теория, согласно которой Бешеные Тарнхельмы мигрировали, хотя еще никто, несмотря на многочисленные попытки, не смог подтвердить ее или опровергнуть. Он произнес про себя короткую молитву, обращенную к кому-то неведомому, чтобы странное поведение Тарнхельмов означало миграцию и ничего больше. - В какой готовности? - спросил он. - К отправлению. - Сеньор Бешеный Тарнхельм сделал известный Трэверзу грубый жест, а затем отдал несколько коротких четких приказов. - Полагаю, нам нужно уходить. Менеджер Трэверз, - сказал переводчик. Он был не на шутку испуган. - Прямо сейчас. - Столь бесцеремонно? - спросил Трэверз, мечтая в душе броситься прочь отсюда, не медля ни секунды. - Да. - Он в мгновение ока влетел в багги и, борясь с нетерпением, ждал, пока Трэверз заберется вовнутрь вслед за ним. - Не выношу этих тварей, - сказал он, как только двери багги были надежно закрыты. - Ненавижу их. - Как, собственно, и я, - утомленно произнес Трэверз, бессильно откинув голову. Он взглянул назад и увидел пару дюжин Бешеных Тарнхельмов, парящих как раз над тем местом, где багги находился всего несколько секунд назад. Нахмурившись, он пристально взглянул на них. - Ты не обратил внимания, это были он/она или она/она? - А я не знаю, в чем разница между ними, - сказал Бингхам. - Что-то связанное с окраской спин, а? - Да, - подтвердил Трэверз. - Они могут быть... где-нибудь еще? Возможно, внутри помещений или где-нибудь еще в пределах поселения? - Багги въехал в гористую местность, и машину начало трясти и бросать из стороны в сторону. Они медленно продвигались в направлении долины, на которой располагалась станция. - Да. - Трэверз понимал, что однажды нужно подчеркнуть свое начальственное положение, хотя и всячески пытался избежать этой задачи. Некоторое время они ехали молча. Затем Бингхам неожиданно прервал молчание. - Они уже уходят, не так ли, сэр? - Да, - вздохнул Трэверз. - Не знаю, как объяснить вам, насколько это опасно, - неуверенно произнес Трэверз, увидев перед собой на экране огромное лицо Хилендера. - Выпустить Тарнхельмов отсюда. - Неуправляемых, жестоких убийц - вы это имели в виду? Без заключенных "на крови" договоров? О, я уже имею об этом представление, - произнес Хилендер язвительным голосом. - Не чересчур ли будет поинтересоваться, насколько много их ушло? - Нет, и не чересчур будет поинтересоваться куда, - сказал Трэверз. - Мне известно, что они ушли на транспортные корабли, а значит, они были в состоянии обойти как наши масс-детекторы, так и другие средства контроля. - Возможно, правда, была и другая альтернатива, однако он не смог заставить себя произнести ее вслух. - А что, если это сделал кто-то из персонала станции? - спросил Хилендер. - Или это не приходило вам в голову? Трэверз на это ответил не сразу. - Нет, не приходило. Я думал о Синдикате и о самих Тарнхельмах. Я думал о возможных конкурентах, которых мы не смогли обнаружить. Я думал о всех до последнего людях, поскольку они тоже члены семейства. Мне не хочется думать о том, что любой член другого семейства может оказаться таким недальновидным, чтобы спустить Тарнхельмов с цепи, поставив под угрозу весь Синдикат. Вот почему мне не хотелось думать о том, что это сделал кто-то из персонала станции. - Он прямо взглянул в свирепо смотрящие на него глаза. - Мне хотелось думать, что мы немного лучше, чем остальные. Тогда моя оплошность не была бы столь непоправима. Они уравняли бы друг друга. - Он поднялся с кресла и пошел прочь от экрана, не заботясь о том, насколько невежливо его поведение. Ошарашенный Хилендер долго ничего не мог сказать в ответ. - Напряжение оказалось слишком сильным для вас, - произнес он наконец, сокрушенно покачав головой. - Да, вероятнее всего, это было слишком, - согласился Трэверз. - Эта планета, эта станция - всего чересчур. - Он выглянул в окно и увидел на небе мрачные тучи, среди которых сверкали молнии. Помолчав некоторое время, он добавил: - Вы знаете, они все-таки отбрасывают тень. Я имею в виду Тарнхельмов. Их самих не видно, но они отбрасывают тень. Не забывайте об этом. - Трэверз? - Голос Хилендера теперь совершенно не страшил его, и он вернулся к экрану. - Что вы делаете? - Готовлюсь к вечеринке. Мы отправляем отряд за Кройдоном. Он однажды признался мне, что пошел бы на все, лишь бы выбраться отсюда. И похоже, он тогда не шутил. - Он подошел и встал прямо перед Хилендером. - Предупредите Главу Семейства, что у него возникла проблема, решение которой потребует уймы его личного времени. Теперь Хилендер смотрел на него с явной обеспокоенностью. - Послушайте меня, Трэверз. Вы провели на этой станции очень много времени и великолепно изучили Тарнхельмов. По-видимому, лучше будет, если вы немедленно отправитесь сюда и... - Я думаю иначе, - сказал Трэверз, чувствуя абсолютное спокойствие. "Ну и ну, - подумал он, - я либо впервые по-настоящему здоров, либо впервые по-настоящему свихнулся - впервые за всю мою жизнь". - Вы использовали меня долгие десятилетия, но теперь это время прошло. - Он вздохнул. - Сейчас я оденусь для почетного чая, поздравлю моего изменщика-инспектора, затем хорошо поужинаю, а затем - отправлюсь на полночную прогулку. - Вы шутите, - запротестовал Хилендер; его лицо приобрело фиолетовый оттенок, и выцветшие волосы стали легко различимы. - Вы просто не можете сделать это. Вам не позволено делать это. - Могу. Моя жизнь прошла среди Тарнхельмов. А теперь вы можете сделать то, что считаете нужным. - Он сделал последний прощальный жест - впервые он получился у него грациозным и изящным - и выключил приемный экран. ИНТЕРЛЮДИЯ В короткий период затишья между капитуляцией Халии и титанической космической битвой, ознаменовавшей собой начало подлинной схватки Альянса с Синдикатом, обе стороны лихорадочно готовились к войне. Как обычно, стратегическое командование Флота ожидало самого худшего. Синдикат Семейств уже долгие годы тайно изучал возможности противника, и теперь Альянсу предстояло всецело положиться на боевую мощь Флота. Тайные агенты Синдиката занимались в это время саботажем и развернули диверсионную деятельность на верфях Флота. Тысячи граждан Альянса были схвачены по подозрению в шпионаже и вредительстве. Как показало следствие, большинство арестованных и в самом деле работали на противника. Контрразведчики приходили в ужас, понимая, насколько плохо Альянс защищен от инфильтрации. В то же время значительные силы были брошены на разведку местонахождения планет Синдиката. Среди множества героических подвигов, совершенных в этот период, следует особо отметить оборону Передовой Заставы Д3487 - небольшой базы, имевшей несчастье находиться на давно проторенном пути лазутчиков Синдиката. Легенда о трехдневной обороне заставы от превосходящих сил противника стала излюбленной темой ежедневных передач всех станций "Омни". Четверо погибших пограничников за проявленный в бою героизм были посмертно награждены Галактической Спиралью - высшим орденом Флота. Никто не имел права приказать личному составу заставы пойти на верную смерть; в конечном счете решение жить или умереть может принять только сам человек. Только настоящий человек выберет подвиг - и смерть. Как и в каждой войне, разные люди принимали разные решения. Пол Андерсон. КИНЕТИЧЕСКОЕ УБИЙСТВО Только потом мы узнали, что это был обманный маневр. Командование сил Синдиката полагало, что отвлечет адмирала Дуэйна, заставит его сконцентрировать все внимание на Цели, а дорога к Халии останется без охраны. В хрониках Флота сохранились описания действий, разрушивших этот гамбит. Но хроники молчат о том, как нам - всем тем, кто находился на Цели, - пришлось отбивать первую атаку Синдиката. Наши силы были невелики, силы нападающих - тоже. Это короткое сражение запомнилось только потому, что отступавшие синдики в критический момент присоединились к своим основным силам и чуть не вырвали у нас победу. Какой бы ни была битва - решающим сражением главных сил или случайной стычкой двух отрядов, - раны болят так же и павшие уходят в тот же могильный мрак... Миновала непосредственная угроза, и мы занялись обычными делами, прежде всего наведением порядка. Я находился на нашем флагмане, легком крейсере "Аубург". Его защитные поля и истребители сработали великолепно, предохранив корабль от повреждений. Другим судам повезло меньше, оставшихся в живых офицеров пришлось распределить по вспомогательным подразделениям. Я же получил приказ отправиться на борт фрегата передовой разведки. Из пилотской кабины фрегата не было видно никаких следов войны: на таком расстоянии и солнце казалось всего лишь яркой бело-голубой точкой - самой яркой на звездном небосводе. Впервые меня окружали тишина и неземной покой. Тишину нарушил интерком. - Зарегистрирован крупный металлический объект, - сообщил он, указав координаты и вектор скорости. - Предположительно - секция одного из нападавших кораблей. Мое сердце бешено заколотилось. - Сближение, - приказал я. - Попытаться установить связь. Приготовиться к обороне. В случае внезапной атаки немедленно ответить ракетным залпом. - Закрытые и самогерметизирующиеся отсеки могли содержать уцелевший экипаж с полным запасом личного оружия. - Есть вопрос, сэр, - послышалось с другого боевого поста. - Говорит лейтенант Холланд. - Не могли бы мы сначала позаботиться о своих? Эти сволочи могли бы и подождать. Ответ я произнес ледяным тоном: - Идея неплохая. Но может статься, это фрагмент корабля Флота. Кроме того, позволю вам напомнить, что дело вверенного мне фрегата - разведка. Для спасательных работ есть другие подразделения. Мы и так слишком мало знаем о противнике, в основном только из показаний разоблаченных шпионов. Наш объект - те, кто еще может продолжать сопротивление. Мы возьмем их живьем, если удастся, и доставим на "Аубург" для допросов. - Я помолчал. - Вы не обязаны миндальничать с ними. - Понял, сэр, - последовал ответ. Я прекрасно знал, что поразил Холланда, а возможно, и остальных не столько инструкциями, сколько их тоном. Я нисколько не стеснялся своей бешеной ненависти к врагам. И это одобрялось не всеми. Господствовало мнение, что синдики все-таки люди, а не какие-нибудь хорьки. Командующий Фуджикава утверждал даже, что они стали нашими врагами случайно - из-за своего непостоянства, преувеличенной деликатности и идейных заблуждений. Но к черту это жалкое блеяние! Включив двигатели, мы осторожно тронулись навстречу объекту. Вскоре наши связисты установили с ним контакт. Это и в самом деле был отсек крейсера, разрушенного нашим огнем. Внутри находились двадцать пять человек команды и несколько трупов. Их капитан приказал подчиненным сложить оружие. Он неплохо знал наш язык, хотя понять его самого было трудно из-за чудовищного акцента. Но крайнее истощение и отчаяние одинаково внятны на всех языках. Ну что же, неплохо, подумал я. Это может дать нам определенное преимущество. - Вы многочисленнее нас, - сообщил я. - Поэтому не советую нарушать условия капитуляции. При малейшем подозрении мы вас уничтожим. - Клянусь вам, что мы совершенно беспомощны. - Тем не менее хорошенько запомните мои слова. Ожидайте дальнейших приказаний. - Я прервал связь, оставив его в раздумьях о смысле моей интонации. Объект висел прямо перед нами - огромный искривленный кусак металла, тускло поблескивающий в слабом свете звезд. Участки его поверхности, где слой брони вскипел во время боя, оставались совершенно черными. Пространство вокруг уцелевшего фрагмента было усеяно искореженными и расплавленными обломками. Никаких признаков оружия заметно не было. По моему телу прошла дрожь радостного ожидания - во фрагменте я узнал очертания главного командного отсека. Наши инженеры найдут здесь немало интересного! Разумеется, отсек был изрядно поврежден. На места пробоин указывали огромные капли герметизатора. Снаряды, изрешетившие корпус, привели к гибели части личного состава. Если оставшиеся в живых не пройдут курса противорадиационной терапии, вскоре и они присоединятся к убитым. Конечно, мне становилось паршиво при одной мысли о том, что наши люди вынуждены медленно умирать в исковерканных обломках своих кораблей, пока я тащу свору синдиков к ближайшему лазарету. Но что делать: у каждого своя работа. А то, что нам удастся узнать с помощью пленных, в дальнейшем сбережет гораздо больше наших жизней и поможет уничтожить гораздо больше врагов. Тем временем наша шлюпка приблизилась к объекту. Двое инженеров соединили шлюзовые камеры обоих кораблей большой трубой. На нашем конце образовавшегося коридора в полной готовности ждал отряд десантников, вооруженных огнестрельным оружием и дубинками. Каждого входившего синдика хватали, связывали ему руки за спиной и быстро заталкивали внутрь шлюпки. После того как процедура завершилась, трое хорошо вооруженных солдат в бронекостюмах отправились на осмотр трофея. Никакого подвоха я не ожидал. Наши пленники больше всего напоминали наспех собранных роботов с пустыми глазами и заторможенными движениями. Лица их покрывала корка ссохшейся крови. Некоторые не реагировали на команды - я решил, было, что они не понимают языка. Но один старый вояка объяснил мне, что они полностью оглохли. - Разрыв барабанных перепонок, - уточнил он. Позднее я узнал, что от этого известия самого молодого парня из нашего отряда вырвало прямо в шлем скафандра. Последний пленник оказался представительным, высоким, седовласым и очень надменным. Несмотря ни на что, он умудрялся высоко держать голову. Поверх стандартного боевого костюма на нем был роскошный мундир. Я заметил вице-адмиральские знаки различия, а также тройную нашивку. Нам попалась жирная рыбка! - Оставьте его руки свободными! - приказал я солдатам. - Его звание требует достойного обращения. - Если не ошибаюсь, капитан-лейтенант... - презрительно улыбнулся он. - Мак-Клеллан, - подсказал ему я. - Согласно Военному Кодексу, вы можете вести себя соответственно своему высокому положению. - Я дал понять, кто здесь главный. - А мои люди? - Их возьмут под стражу, как того требуют меры безопасности, однако никаким унижениям и истязаниям подвергать не будут. Мы ведем себя цивилизованно. - Я повернулся к своему помощнику. - Займитесь трофеем, мистер Шинавасан. Когда осмотрите все, точно определите орбиту и доложите капитану Юаню. Затем, если я не вернусь, отправляйтесь прямо на "Аубург". Я буду в своем кабинете вместе с адмиралом Годольфином. Мой ординарец шел за нами, держа пистолет у бедра - лишняя предосторожность: после того, что вынес наш пленный, я и сам справился бы с ним без труда. Однако тот шагал на удивление прямо и твердо. - Вам знакомы эмблемы Семейств, - заметил он. Я кивнул, бросив взгляд на гордо красующийся на его груди герб Годольфинов. - Знать такие вещи - моя работа, - пояснил я. - Уже начинаете допрос? Вы обязаны дать мне отдых, не говоря уж о возможности умыться и сменить одежду. - В его словах не было ни тени жалобы или просьбы - только совершенно необъяснимое презрение. - На шлюпке особых удобств нет. Сейчас мы доберемся до корабля, где вам и вашим людям будет оказана медицинская помощь. Вы можете связно говорить, вот я и стараюсь использовать любую возможность. - Я не обязан сообщать вам ничего, кроме своего имени, звания и личного номера. - Не волнуйтесь. В мои намерения не входит принуждать вас. (Кроме вполне понятного желания побольнее задеть вас за живое). - Я изобразил радушную улыбку. - Вы не против слегка подкрепиться и поговорить? - Роль благородного и великодушного победителя удавалась мне вполне. - Вот мы и пришли. В небольшой пустой комнате мы уселись за стол друг напротив друга и обменялись взглядами. Вскоре Ольсен принес кофе благословенного аромата и сэндвичи. - У нас есть и кое-что покрепче, - невзначай заметил я. - Нет, благодарю, - покачал головой Годольфин. - Почему? Вам станет намного лучше. В его слабом от истощения голосе послышались стальные нотки: - Я не знаю, что _еще_ будет в таблетках. Я не смог сдержать гнева: - У нас на борту нет психотропных препаратов. Я же сказал вам уже, что Флот придерживается цивилизованных канонов ведения войны. Неужели до синдиков это так плохо доходит?! Бледное лицо пленника внезапно порозовело. - Это оскорбление, - сказал он, - изобличает ваши намерения. Вам следует быть сдержаннее. Становилось ясно, что мягкое обращение не даст мне ничего. Ну что же, придется стать более жестким и хорошенько встряхнуть его, чтобы привести в чувство. - Честно говоря, вы заслуживаете худшего. Мы думали, что халиане - настоящие монстры, а они оказались только когтями на лапе Синдиката. Мой удар попал в цель, однако у него хватило мужества игриво ответить: - Но кто-то же должен был держать первую линию обороны, пока мы сами готовились к войне. Ваш Альянс думал с ходу проглотить нас. Не вышло, у нас своя собственная организация. Мы продолжим дело наших предков. - Если только ваше сообщество окажется способным к существованию. - Я же сказал вам, что халиане... Он верил в свою правоту, но мои слова тяжело обрушились на него: - Мне известно, что означают ваши нашивки. Вы участвовали в сражении у так называемого Нового Сириуса. В нашей системе обозначений этот сектор - тридцать семь. Мне нужно еще что-нибудь добавить? Он непонимающе прищурился. - Аджета-37, - продолжил я. - Или, по принятой во Флоте классификации, усовершенствованная звездная база Дзета в секторе 37. И одна обитаемая планета, Вердея. Это произошло десять лет назад, а война длится уже двадцать пять. Надо добавить еще что-то, чтобы освежить вашу память? Он снова непонимающе тряхнул седой головой: - Мне это ни о чем не говорит. Я не понимаю, о какой именно из ваших баз идет речь. Мы используем совершенно иную систему обозначений. И кроме того, в этом районе я служу всего три года. - Да подождите, вы слышали, что я сказал, или нет? Наверное, нет. - Выпив залпом свой кофе, я подумал о пользе изрядной дозы бренди и уже хотел было позвонить, но потом решил немного подождать. - Ну что же, тогда я поведаю вам всю историю. Рассказывая, я не сводил с него тяжелого взгляда. - Возможно, вы помните, что двадцать пять лет назад в этом секторе царили мир и спокойствие. Война с халианами шла своим чередом вдалеке отсюда - по крайней мере так полагал Флот. И вдруг хорьки нанесли удар с совершенно неожиданных позиций. К счастью, на этом направлении была предусмотрительно размещена база Флота; ее содержание обходилось нам недорого, так как располагалась она на планете земного типа Вердее, обращавшейся вокруг звезды G - типа Аджеты. Так же она называлась на языках всех основных наций. На Вердее обитала раса аборигенов - красивых, дружелюбных и склонных к творчеству людей. У них имелась промышленность, использовавшая энергию ископаемого топлива; искусные механизмы. Они только входили в период индустриального роста, и природа планеты еще совершенно не пострадала от промышленных отходов. Население Вердеи охотно кооперировалось с Флотом, приобретая знания и технику в обмен на сырье, рабочую силу, осуществляло взаимовыгодную торговлю с человечеством. Мы, как нетрудно догадаться, запретили переселение на Вердею, ведь она не была нашей собственностью. Но личный состав гарнизона и их семьи основали на планете небольшое поселение, ставшее для них домом. Мы только начинали развивать сотрудничество, как появились халиане. Флот не делал Секрета из самого факта войны - хранить в тайне все было бы попросту невозможно. Но никто не предполагал, что противник нанесет удар в районе, максимально отдаленном от области военных действий. Не забывайте, тогда мы еще очень мало знали о халианах. Господствовало мнение, что мы воюем скорее с пиратами, чем с империалистами. Они попадались на нашем пути случайно, совершенно бессистемно и, как правило, небольшими силами. Инцидент с Вердеей вынудил нас по-новому посмотреть на противника. Во Флоте существовали пограничные части, однако их сил было недостаточно, чтобы противостоять рейдовым группам. Если бы налет удался, бандиты попросту уничтожили бы заставу со всем личным составом. Оставшиеся в живых пограничники вынуждены были дождаться подкрепления и только после этого отправили разведотряды к соседним звездам. Разведка обнаружила на планете в десяти световых годах базу, с которой, по всей видимости, и нанесли удар разбойники. Было совершенно очевидно, что база основана недавно - уже после того, как мы установили контакты с Вердеей, однако ее оборудование оказалось на удивление основательным. Командующий Флотом проявил благоразумную предусмотрительность и распорядился провести беглое изучение базы, прежде чем Флот до основания разрушил ее. Сейчас мы понимаем, как поторопились тогда, но, с другой стороны, кто бы мог предположить, на пороге какой гигантской бойни стоит разумный мир. Мы отправили на Аджету усиленный корпус и прочесали весь район. В следующие пятнадцать лет ничего существенного не происходило - разумеется, я имею в виду Вердею. Как вам известно, в других секторах война стремительно разрасталась. Наша колония на планете процветала. Аборигены освоили производство дополнительных материалов для нужд войны - они были охвачены радостными предвкушениями. Выросло целое поколение, усвоившее новые знания. Молодежь связывала свои надежды с большой Вселенной. Наш анклав на Вердее мечтал о счастливой жизни по окончании войны. Все шло хорошо. Но в один прекрасный день... Экипажу патрульного корабля повезло. Пятнадцать лет безмятежного спокойствия не притупили бдительности гарнизона Вердеи. Приемная станция обнаружила аномалию - идентифицировала слабый сигнал среди естественных шумов и помех космического фона. Со скоростью, близкой к световой, источник излучения направлялся в сторону Аджеты - он должен был пройти в непосредственной близости от звезды на расстоянии меньше двух миллионов километров. Факт этот не представлял никакой угрозы, но вызывал определенный научный интерес - как, например, мог образоваться такой объект? К счастью, шкипер судна оказался осторожным человеком. Он прервал рейс и отправился с докладом прямо на Вердею. Для детального изучения странного объекта начальство отрядило большой корабль, снабженный всем необходимым. "Удача не во всем сопутствует нам", - думал контр-адмирал Саймон Берлинг. Дредноут "Целестия" уже преодолел почти тридцать миллиардов километров, выйдя за пределы кометного облака; но по-прежнему ничего не было видно. Обзорные экраны в главном центре управления - в корабельной рубке - окружили Берлинга мириадами звезд. Аджета сильно выделялась среди остальных, но тоже была лишь яркой бриллиантовой точкой на окраине одного из молочно-белых галактических рукавов. Наступила полная тишина, такая полная, что биение пульса в висках казалось контр-адмиралу раздражающей помехой. Медленно, словно через силу, Берлинг перебросил расположенный перед ним рычажок сканера. Область обнаружения значительно увеличилась. Сначала он разглядел что-то очень яркое, сплошное свечение. Нечто, находившееся в пятнадцати мегакилометрах, ползло от созвездия к созвездию. Увеличение возросло, и оптика превратила изображение в пятнышко неясных очертаний, но сквозь легкий туман окружающего сияния капитан разглядел овальный предмет примерно шестидесяти метров в поперечнике, с разогретым добела носом и угольно-черной кормой, где располагались непонятные трубы, окна и кабели. "Его масса покоя составляет около миллиона тонн. - Мозг капитана несколько раз прокрутил оценочные данные, полученные от технической службы. - Полная масса с учетом скорости примерно в три раза больше..." - Да, - произнес капитан в гробовой тишине, - это, без сомнения, искусственный объект. Снаряд. Объект выполз за пределы экрана, однако капитан не стал включать слежение. Он перевел взгляд в противоположном направлении. Вдали, на Сучке, ярко вспыхнула красная точка. - Это запуск, - хрипло произнес он. - Где еще? В памяти всплыли значения расстояний до карликового солнца и окружающих его планет. Еще младшим офицером Берлинг несколько раз бывал на Сучке. Он помнил, как поразила людей полная безжизненность этой планеты: слабые ветры гуляли между горными грядами и песчаными отмелями, поверхность была усеяна множеством кратеров самых различных размеров. Среди них притаились три искусственного происхождения. Он помнил день, когда корабли Флота впервые прибыли туда, обнаружили и уничтожили покинутую базу халиан. Он помнил гигантский огненный цветок, на время затмивший мрачноватый свет местного солнца. "Наши предки поступили очень мудро, дав звезде именно такое название. Окажись мы здесь с еще нерастраченным боекомплектом, тогда, вполне возможно..." Но теперь уже поздно... Слишком поздно. Берлинг отвернулся от экрана; его лицо покрывали глубокие морщины, но в фигуре еще чувствовалась неукротимая медвежья мощь. - Нет никаких сомнений, чьих это лап дело, - произнес он. - После того как атака халиан была отражена, недобитые хорьки вернулись на Сучку. Они знали, что не смогут удержать планету, но все-таки тайно проникли на нее и оставались там, пока к нам не прибыло подкрепление. Тогда-то они и запустили эту автоматическую систему. К капитану подошел Мэтью Мак-Клеллан, его старший помощник. Лицо старпома превратилось в маску боли, кулаки судорожно сжались. - Как могло произойти такое, сэр? - с мукой в голосе вымолвил он. - Простое, но эффективное инженерное решение, - ответил Берлинг. Техники недавно проинформировали его о свежих находках и идеях. - Поставили на астероид реактор, который преобразовал большую часть массы астероида в энергию. Внутри установили сенсоры и системы управления, защитив их от радиации. В первые годы полета, когда ускорение было небольшим, провели коррекцию траектории. Ускорение возрастает с потерей массы и к концу полета станет максимальным. Расчеты полагают его среднее значение равным одной десятой "g". Следовательно, объект летит с ускорением уже не один десяток лет. В конце, когда двигатель исчерпает все запасы рабочего вещества, объект будет перемещаться со скоростью, почти равной скорости света. Ему осталось лететь еще примерно пять лет. - Он вздохнул. - Замечательное оружие. Достаточно сделать всего один выстрел. После удара Флот быстро выяснит, что же именно произошло, и больше уже никогда не попадется на подобный трюк. Каких-то неведомых халианских гениев явно посетило вдохновение, вот и реализовали идею на практике. Сомневаюсь, чтобы кто-то из этих хорьков оставался в живых сейчас и мог бы насладиться зрелищем свершившегося отмщения. Мак-Клеллан яростно покачал головой, как конь, осаждаемый слепнями. - Сэр, я никогда не поверю, что халиане способны на это. Их мозги устроены совсем иначе. Да и уровень техники отстает. Даже Флоту, чтобы запустить подобную торпеду, пришлось бы собрать лучшие инженерные мозги со всего Альянса. И разве может отдельная эскадрилья планировать свои действия на столько лет вперед. - Я сам не ожидал ничего подобного, - согласился Берлинг. И добавил суровым голосом: - И тем не менее эта штука движется у нас на глазах. Мак-Клеллан разжал кулаки и в знак протеста воздел кверху руки. - Сэр, _никто_ не способен запустить ракету столь точно - на расстояние в десять световых лет! - А они смогли, - прогремел Берлинг. - Навигация здесь даже еще более удивительна, чем сам по себе полет; однако мы же видим, что эта техническая проблема решена. Вы и в самом деле очень хорошо знаете этот район - все окрестные звезды, различия в плотности газа и пыли, все остальное. Но даже с максимально полной информацией ваш бортовой компьютер не сможет сделать правильные коррекции курса даже при таком ускорении, пока не приведет снаряд к цели... - У него к горлу подкатил комок. - Очевидно, халиане побывали здесь и досконально разведали этот район еще до того, как здесь оказались мы. Это, конечно, совсем не похоже на них, но факт налицо. Мы провели сверхточные измерения и вычисления и теперь знаем наверное: меньше чем через сутки эта штуковина врежется в Вердею. В ослепительно-белом свете снежная вершина священной горы казалась парящей в небесах. Под ней рябили кроны лесных деревьев с золотисто-зелеными листьями, перемежающимися тенистой темнотой прогалин. Ветер был полон лесных ароматов, в укромных долинах журчала чистая родниковая вода ручьев. Сюда спускался на водопой зверь с высокими ветвистыми рогами. Его не пугало присутствие пары, недвижно сидящей среди полевых цветов - аборигена и человека. Эти двое настолько сдружились, что первый научил второго священной тайне тройного пути, благодаря которому дух может слиться с красотой безраздельно. - Где? - простонал Мак-Клеллан. Берлинг неопределенно повел плечами. - Где-то в северном полушарии, откуда видна Сучка. Точнее место падения мы пока не можем определить. Но это и не столь важно. В любом случае последствия будут аналогичны столкновению с большим астероидом. Катастрофы такого типа обычно приводят к смене геологических периодов. Огромные цунами, землетрясения, вспышки вулканической активности, пожары, тучи вулканического пепла, штормы, многолетняя, зима, наконец... На Земле последний раз такое случилось в эпоху динозавров. - Он произнес это ровным скучным голосом, пытаясь хоть так сдержать готовые выплеснуться наружу рыдания. - Вердеане... - Возможно, они сохранятся как биологический вид. Если кто-то и уцелеет, то считанные единицы. Затем их постигнет ужасный голод. Не останется сельского хозяйства, будет разрушена цивилизация. И наша база тоже не сможет помочь аборигенам. Все сооружения и имущество станции погибнут при катастрофе. Мы, конечно, успеем эвакуироваться, но вряд ли когда-нибудь вернемся обратно. Условия на планете еще долго будут слишком тяжелыми, и затраты на эксплуатацию станции станут неоправданно велики. - О Господи! И все это завтра! - Снаряд движется так быстро, что почти догоняет свой собственный свет, - невелик по размерам... Все продумано: вердеане смогут увидеть его только за считанные минуты до катастрофы. Вероятно, ночь. В фиолетовой дымке при свете звезд, которые не смогла затмить поднявшаяся над горизонтом луна, залив Исатха кажется залитым жидким серебром. Светила преобразили пышное оперение вердеан, превратив дневную лазурь в таинственное внутреннее сияние. Изредка попадаются люди, такие же умиротворенные и спокойные. Откуда-то льется тихое журчание флейт. Обнаженные корни деревьев покрывает фосфоресцирующий лишайник. Вдалеке на вершине холма виднеются освещенные окна поселения Флота, ставшие теперь нераздельной частью этого мирного пейзажа. И вдруг - внезапная вспышка в небе. - Система глобальной защиты, - почти извиняющимся голосом проговорил Мак-Клеллан. - Вам известно не хуже, чем мне, - ответил Берлинг, - у нас нет никаких средств, чтобы остановить тело, обладающее таким огромным моментом силы. Вспомните, какая у него масса и скорость! - Но, сэр, мы на флагманском корабле, у него огромная огневая мощь. А у этого снаряда наверняка нет ни защитных экранов, ни вооружения. Неужели мы не можем испарить его? - Эта мысль первой приходит в голову каждому, а не только вам. Если бы мы были подготовлены, как, вероятно, будем в дальнейшем - тогда, очевидно, мы могли бы питать какие-то надежды. Но прямо сейчас мы ведь движемся в гиперпространстве, выйдем из него далеко впереди цели, а времени изменить траекторию у нас уже не остается. Заградительный огонь также отпадает - боеголовки не взорвутся. Когда объект летит с такой скоростью, столкновение с ним уничтожит взрыватель еще до того, как он успеет выполнить свою задачу. В лучшем случае нам удастся произвести детонацию в непосредственной близости от цели, но тогда почти вся его энергия рассеется в пространстве, а объект просто пролетит через образовавшееся при взрыве облако, совершенно не отклонившись от курса. - Берлинг нахмурился. - Инженерный отдел рассмотрел несколько идей, но пока решение не найдено. Над проблемой продолжают работать. Можно лишь надеяться, что им удастся придумать что-нибудь эффективное. - Когда станет совсем поздно. - Хватит хныкать! - Мак-Клеллан сделал судорожный глоток. - П-простите, сэр. У меня на Вердее осталась семья. "Ты уже почти вдовец; твои дети выросли и уйдут насовсем". Берлинг тихо вздохнул. - Мне все известно. Поймите меня правильно - я в таком же положении. Но не забывайте - у наших есть хорошие шансы выжить. Непосредственное воздействие столкновения вряд ли существенно повлияет на их район, а Флот организует эвакуацию еще до того, как разразится экологическая катастрофа. - Остается только молить Бога об этом, не так ли? - Молитесь! Если это чем-то вам поможет. Тогда упомяните и аборигенов. Оба мужчины замолчали. На заднем плане находились атомная электростанция и полуавтоматическая фабрика. В небольших лавочках продавались удивительно изысканные ручные поделки. В парке ветер разносил мелодии поющих воздушных змеев. Две мамаши следили за детьми, играющими под цветущим деревом. - Мне кажется, - сказала Джейн, - что когда они вырастут и расцветут, то будут мечтать о таком и делать такое, что мы не можем и вообразить. Селена молча слушала подругу, а потом добавила на своем удивительном журчащем языке: - Надеюсь, мы все-таки поймем их. Разве новая жизнь началась не при нас? - Вниманию капитана, - внезапно послышалось из интеркома. - Технический доклад. - Опечатайте свою сеть. - Берлинг подошел к терминалу и сел в кресло перед ним. Мак-Клеллан продолжал стоять. На экране появилось обветренное лицо капитана Пикавея. - У нас есть некоторые оценки для вас, сэр. - Да? - резко произнес Берлинг, хотя смятение, которое он тщетно пытался скрыть, слишком явно бросалось в глаза. - Слушаю! - Нет никаких шансов, сэр. - Пикавей облизнул кончиком языка пересохшие губы. - Оружие не поможет. Мы одно время полагали, что нас выручат лазеры, но расчеты показывают, что они смогут за оставшееся время лишь частично расплавить объект; но расплавленные материалы все равно не покинут тело снаряда, а вновь застынут на его поверхности. Поставить на его пути массивные тела - все наши корабли, например, один за другим - тоже будет совершенно бесполезно. Снаряд пройдет сквозь них, как... нож сквозь масло. Если бы у нас в запасе было достаточно времени, чтобы разместить на пути снаряда действительно большое тело... например, крупный астероид - тогда да, задача была бы решена. Но времени нет. Все, что смогла придумать моя команда, - это... желает ли капитан выслушать полный текст доклада? - Еще бы. - Голос Берлинга вновь стал ровным и тяжелым. - Вы и ваши компьютеры знаете свое дело. Как насчет необычной тактики, которую я предлагал? Пикавей шумно вздохнул. - Так точно, сэр. Она сработает. Если мы успеем, - он посмотрел на часы, - ...если успеем все сделать за девяносто минут, считая с этого момента. Но для этого нужна... полная масса нашего корабля. Со шлюпками и всем прочим. И еще скорость в момент контакта не менее чем тридцать километров в секунду. - И абсолютная точность, - добавил Берлинг. - Вы разработали план полета? Пикавей коротко кивнул. Берлинг поглядел прямо ему в глаза. - Это точная цифра? Мы не можем ошибиться из-за погрешностей в расчетах? Лицо Пикавея окаменело. - Сэр, мы служим на Флоте! - ответил он. - И все вы готовы пойти на это? - Так точно, сэр! - На лице Пикавея появилась ужасная улыбка. - Не могу сказать, что мы особенно счастливы, но все понимаем необходимость. - Отлично. Пришлите мне данные на экран, распечатку и программу полета. Немедленно. - Могу я объяснить экипажу причину? - В этом нет необходимости. - Не уверен. Мне кажется, я обязан. - Мы можем спорить об этом все девяносто минут. Действуйте! - Есть, сэр! - Изображение Пикавея исчезло. На экране замелькали слова, диаграммы, бесчисленные колонки цифр, а из щели под монитором выползла полоска бумаги. Берлинг с минуту изучал ее, затем склонился над интеркомом. - Капитан - Навигационному отделу, - произнес он. - Срочно. Мы переходим в полный автоматический режим на ближайшие час-два. Подтверждение. - Так точно, полный автоматический, сэр. - Переключитесь и ожидайте дальнейших распоряжений. - Сэр!!! - послышался перепуганный тенорок за спиной Берлинга. - Внимание! - разнеслось по всем закоулкам корабля. - Внимание! Приготовиться к ускорению перед гиперпространственным маневром. По местам! Всем свободным от несения вахтенной службы занять места в кубриках! Из коридора донесся топот множества ног - экипаж бросился к своим приборам и механизмам. По корпусу корабля прошла пронизывающая дрожь, извещающая о том, что включились главные двигатели. Внутри корабля возникли невидимые и неощутимые поля, призванные уменьшить воздействие ускорения на аппаратуру и живые организмы. "Целестия" ринулась вперед. На борту ощущалось легкое напряжение: экипаж не понимал, что происходит. Распоряжения "по боевым постам" не поступало, значит, это не боевая тревога или что-то в том же роде. Команде оставалось только вслепую гадать, что задумал Старикан на сей раз. Неужели возвращаемся на базу? За исключением технического отдела, все получили только смутную и неопределенную информацию о готовящейся миссии. Простор для всевозможных домыслов был полный. Внезапный вопль: - Ты хочешь таранить его, да?! Берлинг развернулся в кресле и увидел перед собой стеклянные от ужаса глаза старпома. - Что еще? - спросил он. - Но это же сумасшествие! Мы все погибнем!!! - Да, - поднялся Берлинг с кресла. - Весьма сожалею, но другого выбора у нас нет. Это произойдет мгновенно, никто ничего не почувствует. Мак-Клеллан уставился на капитана, по телу его пробежала дрожь, рот приоткрылся. Прежде чем он успел произнести хоть что-то, Берлинг продолжил: - Мы наберем необходимую скорость, затем войдем в подпространство, догоним снаряд, вновь вернемся в трехмерное пространство в расчетной точке и столкнемся с объектом с почти равной скоростью, но с большой составляющей, нормальной к его траектории. Соответствующая компонента момента, которую мы сможем передать снаряду, будет составлять только несколько десятимиллионных от его собственной, но этого будет вполне достаточно, чтобы непоправимо сбить его с курса. Правда, едва-едва: снаряд пройдет на минимальном расстоянии от Вердеи, примерно в одном планетном диаметре. Но это лишь в том случае, если мы будем действовать, не медля ни секунды. Угловое отклонение будет столь малым, что потребуется не менее одного светового дня, чтобы накопилось безопасное линейное отклонение от курса. - Безопасное?!! - только и смог выдавить из себя Мак-Клеллан. Берлинг положил руку на плечо помощника. - Мужчина умирает для того, чтобы остальные могли жить. - В его голосе не было никакой теплоты или доверительности; слова были сказаны чисто механически. - Но вы же говорили, что все вернутся на базу... - Я хотел сказать: "возможно". Кроме того, завтра Флот вполне может потерять и саму базу. Мак-Клеллан застыл на месте. Его речь была суровой, но спокойной и ровной: - Крайняя цена. И ведь не было ни одного враждебного акта целых пятнадцать лет. Берлинг кивнул в ответ: - Я часто удивлялся, почему они не попробуют вышвырнуть нас оттуда. - И с нашей стороны тоже никаких действий, кроме разве что обычных патрулей и обычного военного производства. Разумна ли подобная жертва? Дредноут, способный вести бой в одиночку, с запасами боеприпасов, топлива и расходных материалов на многие годы, опытная и слаженная команда, которую заменить будет просто некем... Что подумает Высшее Командование? - К сожалению, - сказал Берлинг, - у нас нет времени на консультации с Адмиралтейством. - Но хотя бы с собственной командой? - вспыхнул Мак-Клеллан. - Вы приговорили всех к смерти, даже не позаботившись сообщить им об этом. - Я полагаю, что это никому не поможет лучше выполнить свой долг. - Или боитесь, что они не захотят последовать за вами? - На корабле я командир, мистер. Мак-Клеллан застыл на фоне звездного неба. Корабль звенел все громче и сильнее. - Я полагаю, что экипаж имеет такое право, - сказал он после паузы, длившейся несколько ударов сердца. - Возможно, - согласился Берлинг. - Я задам вопрос после совещания. - Право - право не выполнять незаконный приказ. - Мы не имеем права допустить катастрофу. Снаряд нужно остановить во что бы то ни стало. - Если командир корабля очевидно некомпетентен или сошел с ума, подчиненные обязаны заменить его. - Мак-Клеллан мгновенно развернулся на каблуках и оказался на другом конце рубки. - Стой! - закричал Берлинг. Мак-Клеллан обернулся. Слезы, хлынувшие у него из глаз, заблестели на изможденных щеках. - Сэр, это - преступление, - запинаясь, проговорил он. - Я должен. Пусть трибунал рассудит нас. - Стой! - повторил Берлинг. - Это приказ. Мак-Клеллан потянулся к двери. Берлинг одним прыжком подскочил к нему, крепко сжал его руку и развернул помощника к себе лицом. - Боишься за свою жизнь? - Да. А вы разве нет? За Фрэнси, Томми, Алису, но больше всего я боюсь за корабль. Я уверен, что нельзя жертвовать ТАКИМ Кораблем. Вы понимаете, сколько он значит... для Флота, для всего Альянса, наконец... Пожалуйста, сэр, остановитесь. Мощная рука Вердикта дрогнула, и Мак-Клеллан зашатался. Берлинг освободил его руку и произнес громовым голосом: - Ты останешься здесь, рядом со мной! Или я должен вызвать охрану? Мак-Клеллан сунул руку в карман. Выдернув из него складной нож, он рывком высвободил лезвие. Широкий стальной клинок недобро сверкнул. - Не посмеете! - с вызовом сказал он. - Я ухожу. До тех пор, пока вы не сотрете навигационную программу. - По мере того как корабль все больше и больше отклонялся от курса, звезды перемещались из одного конца обзорного экрана в другой. - Нет? - произнес он. - Ну что же, мои друзья-офицеры помогут вам. - Он глянул на нож, покачал головой и вновь двинулся к двери. - Надеюсь, они не захотят крайностей. Прощайте! Я был счастлив служить под вашим командованием - вплоть до этого момента. Дверь открылась, и старпом шагнул вперед. Берлинг разогнулся, словно сжатая пружина. Его левая рука обхватила шею Мак-Клеллана и крепко сомкнулась в замок, а правая железной хваткой сжала запястье руки, державшей оружие. Изо рта Мак-Клеллана струйкой потекла кровь; он выронил нож. Берлинг ослабил захват, и Мак-Клеллан в агонии повалился на пол. Берлинг склонился над ним, положил ладонь на грудь и прижался губами к его губам. Сердце помощника перестало биться, и он растянулся с открытыми глазами и ртом. Берлинг поднялся на ноги. Ссутулившись и беспомощно опустив руки, он смотрел вниз. - Мне очень жаль, - с трудом проговорил он. - Я не хотел этого. Хотя... чуть раньше, чуть позже - какая разница? - Он оттащил тело в рубку, жестом приказал двери закрыться и опустился в кресло. - Капитан - Техническому отделу, - произнес он в интерком. - Закрытая связь. На экране появилось лицо Пикавея. - Похоже, мы с вами неплохо управляем кораблем, - сказал Берлинг. - Подготовьте пучок на Вердею. Прежде чем мы уйдем в подпространство, я обязан поставить их в известность о случившемся и о принятом нами решении. - С-слушаюсь, сэр. - Когда вы подготовите канал для меня, отключитесь от него сами. Мне необходимо передать всю информацию, всю до последних деталей. Кто знает, что еще может им пригодиться? Некоторые детали должны остаться конфиденциальными. - Даже от нас, сэр? - Да. Но если ваши товарищи захотят передать мне краткие сообщения - для своих семей или еще кому-нибудь, - я включу их в сообщение. - Спасибо, - сухо улыбнулся Пикавей. - Сделаем. Morituri te salutamus [идущие на смерть приветствуют тебя (лат.)]. - Как ваши ребята восприняли все это? - спросил Берлинг. - Нормально, - ответил Пикавей. - Мы сидим у себя, в лаборатории, говорим, думаем, молимся... Берлинг улыбнулся кончиками губ. - Отлично. Надеюсь, мне можно будет присоединиться к вашей компании. - Сэр, - неожиданно произнес Пикавей, - мне кажется, что остальные должны знать о принятом решении. Они заслуживают этого. - Я подумаю, - заверил его Берлинг. - Возможно, вы правы. Я сообщу об этом позднее. - Когда отступать будет поздно, - подумал он. Пикавей понял командира. - Спасибо, сэр, - сказал он. - И... еще одно... - Говори, сынок. - Для нас было бы... вы бы нас очень поддержали, если бы произнесли несколько слов. Берлинг тяжело вздохнул. - Я ведь не оратор... Ну ладно, пусть даже это повредит нам, дайте мне большой экран. Пикавей выполнил необходимые процедуры, и Берлинг увидел комнату, заполненную аппаратурой. И лица. В основном очень молодые. Он глубоко вздохнул. - Джентльмены, - произнес он, смягчая свой обычный ледяной голос, - нам вскоре придется погибнуть, но я не знаю смерти достойней. Я горжусь вашим мужеством и верностью долгу. Точно так же будет гордиться и Флот, когда узнает о случившемся. Планета не забудет вашего подвига тысячи и миллионы лет, поскольку... Да нет, черт побери, это все отвлеченные разговоры, плюньте на это... Лучше я объясню так: это мы пришли на Вердею. Именно из-за нас над ней нависла угроза. Ради чести Флота мы должны принять на себя всю ответственность за безопасность планеты. - Спасибо. - Устанавливая мой контакт с Флотом, мистер Пикавей, подберите несколько нужных слов, чтобы я включил их в свое послание, и свяжитесь со мной. - Есть, сэр. Экран погас. Берлинг опустился в кресло, обдумывая свое выступление. "Целестию" поглотил мрак гиперпространства. - ...в один прекрасный день по счастливой случайности наше судно зарегистрировало ракетный запуск с одной из звезд - через пятнадцать лет после того нападения, - продолжил я. - Сравнительно небольшое твердое тело неслось почти со скоростью света и было направлено на цель с исключительно высокой точностью. Его столкновение с Вердеей должно было выделить такое количество энергии, как при падении большого астероида. Наши ученые провели детальное компьютерное моделирование и доказали, что последствия были бы схожими: нарушение климата, массовая гибель флоры и фауны, а также местного населения и наверняка гибель цивилизации. Нет никаких сомнений, что конструкторы этого снаряда рассчитывали именно на такой эффект. Рассказанное мною не пробудило вашу память? Годольфин неопределенно потянулся. - Нет, - сказал он. - Нет, меня никогда не информировали об этом. Ну что же, предположил я, Вердею мало кто знал, а Флот не, собирался оповещать об инциденте весь мир. Кроме того, эта история произошла в тот момент, когда внимание всего Альянса было приковано к битве при Эбо... - И что же? - прошептал Годольфин. - Наш дредноут пожертвовал собой, протаранил объект и заставил его отклониться от курса. - Это настоящий подвиг. - На борту корабля находился и мой отец. - В таком случае у вас поистине благородные предки, и вы можете гордиться историей своего семейства. Как разведчик я досконально изучил последние сообщения Берлинга. Флот никогда не публиковал их полностью - только тщательно отобранные места - необходимо было принимать в расчет интересы безопасности. Я отважился отправить в Адмиралтейство некоторые соображения по поводу кончины моего отца. День Освобождения стал на Вердее священным праздником, и это все больше сближает нас с аборигенами и ежегодно поставляет Флоту сотни новобранцев. Я не посягнул на посмертную славу отца и все же почувствовал, что хоть немного выполнил свой долг перед памятью экипажа "Целестии". - Вы же сами прекрасно понимаете обстоятельства, - продолжил Годольфин. - Шла война с Халией. - Так и мы полагали до недавнего времени. Халиане - кто же еще? Но все-таки оставалось слишком много неясного. Хорьки и в самом деле безжалостны, но разве способны планировать свои действия так надолго? И разве есть у них столь совершенная техника? Конечно, в принципе возможно и такое. Но теперь первоначальная версия рассыпалась в прах. Халиане неспособны на геноцид в отличие от людей. Синдиков. Аджета имела несчастье находиться как раз возле границы их космического пространства. Разведка Флота установила, что за спиной халиан всю войну стоял Синдикат. Именно вы организовали тот рейд, а когда он закончился провалом, разработали и осуществили этот адский план. - Клянусь, я и слышать не слышал... Теперь я скупо, по слогам произносил хлесткие слова: - Не вы - пусть. Но ваше правительство. Такому могли бы позавидовать Чингисхан, Тамерлан, Сталин, Мао, Эль Бруджо - нет, в человеческой истории никогда не было ничего подобного. А общественное мнение? Годольфин смог сохранить самообладание. Он выпрямился в кресле. - Вы обвиняете наших лидеров, - негромко и спокойно произнес он. - Или ваших непосредственных предшественников. И вы не сможете откреститься от них. - Флот постоянно использовал против нас оружие огромной разрушительной силы. - Но никогда - против планет, на которых существовали местные формы жизни. - Насколько мне известно, да. Мне близка и понятна ваша позиция. Вы позволите мне взглянуть на рассказанное вами со своей точки зрения и сообщить вам информацию, которой я располагаю? - Посмотрим, - сказал я. - У вас есть шанс искупить свою вину. Годольфин глубоко вздохнул. - Я многое расскажу вам, капитан Мак-Клеллан, - заявил он. - Мне неплохо известны политическая ситуация в Синдикате и наша практическая этика. Кроме того, я близко знаком с высшими офицерами, высокопоставленными гражданскими деятелями, а также с информацией - в том числе и секретной. Даю вам слово чести, что ничего подобного рассказанному вами никогда даже не рассматривалось всерьез. - Он помолчал. - Много лет назад мне попалось на глаза теоретическое исследование об околосветовом кинетическом оружии, однако заключение было отрицательным - из-за огромной стоимости. А также по этическим соображениям. - Но один раз Синдикат пошел на такие расходы, - парировал я, но Годольфин был тверд как кремень. - В экстраординарной ситуации мы, возможно, пошли бы на это. Но повторяю - такой приказ командование не отдавало. Рейд был, тут сомневаться не приходится. Это война. Мы провели хирургический удар, который, к несчастью, оказался неудачным. Но никакого геноцида не планировалось, заявляю вам об этом со всей уверенностью. Возможно, это было делом рук нескольких фанатично настроенных офицеров, которые намеренно не поставили в известность Высшее Командование, зная, что оно запретит проведение подобной акции. Выполнив задуманное, они благополучно ушли в отставку... Можете ли вы поручиться, что Флот или Альянс не пытался создать нечто подобное? Или даже использовать на практике? Я промолчал в ответ. - Такое иногда случается, - добавил он. - Война есть война. Мы оба замолчали, задумавшись. Каждый о своем. ИНТЕРЛЮДИЯ Военный кодекс Статья Х Когда мятеж сопровождается насилием, всякое лицо, подпадающее под действие данного Акта, присоединившееся к мятежу, подлежит смертной казни или другому наказанию, предусмотренному ниже. Если мятеж сопровождается изменой, виновный подлежит смерти или другому наказанию, предусмотренному ниже. Если субъект действовал по трусости или малодушию - подлежит каторжным работам или другому наказанию, предусмотренному ниже. Если он действовал по неведению - подлежит увольнению со службы с формулировкой "с позором" или другому наказанию, предусмотренному ниже. В последний год халианской войны промышленность не успевала заменять погибшие корабли новыми. В первую очередь не хватало транспортных судов. Доверху набитые трофеями и почти что невооруженные, транспорты не могли противостоять даже малочисленному противнику. Их потери становились еще более существенными, если учесть, что на всех верфях Альянса строились только боевые корабли. До захвата Цели и прекращения вражеских набегов Альянс лишился почти четверти своих транспортных средств. Большие потери понесли судовладельцы и страховые компании. Не хватало пилотов. Когда же война переместилась с далекой периферии Альянса в ту область галактики, где доминировали халиане, возникла проблема тылового обеспечения огромной армады, действовавшей в неделях пути от ближайшей базы. Мобилизация гражданских торговых кораблей и их экипажей тоже не спасла положение. Система коммерческого грузооборота внутри Альянса была бы нарушена, пострадала бы и производственная кооперация, что очень скоро отразилось бы и на самом Флоте. В итоге Флоту выделили лишь очень небольшое число кораблей, и вопрос о каждом решался отдельно. Военным достались никуда не годные суда. Эту ржавую рухлядь командор Мейер успешно использовал против халианского подкрепления в битве при Цели. Ответственность за положение на транспорте Адмиралтейство возложило на корпус тылового обеспечения. Начальник корпуса предпринял множество попыток поправить ситуацию. В частности, на индустриально отсталых и аграрных планетах был налажен выпуск огромных корпусов, а дальнейшее укомплектование кораблей производили обычные верфи. Новоиспеченные предприятия с энтузиазмом включились в соревнование за производство самого большого судна. Каждый завод старался переплюнуть остальные. И вскоре появились суда длиной более километра. Лучшее электронное оборудование и двигательные системы предназначались для боевых кораблей, в результате возникло множество сырых экспериментальных разработок, проходивших испытания уже в реальных боевых условиях. Некоторые оказались очень эффективными; зачастую подобный эффект не предполагался даже конструкторами. Скотт Макмиллан, Кэтрин Курц. СИГНАЛЫ БЕДСТВИЯ Подлетая к причальной палубе гигантского транспортного корабля, капитан Тэлли чувствовал себя как никогда отвратительно. После двадцати лет активной - да еще какой активной! - службы его с должности командира знаменитого боевого крейсера перевели на большой, но третьеразрядный транспортный корабль, капитан которого глупейшим образом погиб. Сейчас, когда Флот готовился к решающей битве с Синдикатом, Тэлли надеялся принять под командование настоящий боевой корабль. А вместо него получил вот эту мерзкую посудину - и все потому, что проклятое ничтожество взяло и шагнуло в открытый люк... И хуже того - невыносимое оскорбление! - ему умудрились всучить одну лишь вегетарианскую пищу, хотя наверняка знали, чем это может грозить нежному и чувствительному кишечнику Тэлли. Оставалось ждать только вулканического извержения. Так и получилось. Тэлли с ужасом чувствовал, как в стиснутом брючным ремнем объеме постепенно, но неукротимо повышалось внутреннее давление. Другие офицеры гордились рубцами и шрамами на теле; у Тэлли же была одна, но специфическая гордость - громко ворчащий кишечник, позволявший есть только специально приготовленную мягкую пищу и мгновенно взрывающийся при одном намеке на любую другую. Особенно на овощи. Он мог только слабо надеяться, что этот факт не станет всеобщим достоянием, до тех пор, пока они не пристыкуются, или останется незамеченным в обстановке всеобщего смятения. Этого, увы, не случилось. Клапан выпустил пар, и лишь высокое звание и безупречная репутация капитана удержали острые языки членов команды. Попасть после боевого крейсера на вшивую баржу было еще полбеды. Но из-за вечного армейского бардака и штабной неразберихи пожитки капитана заслали на противоположный конец планетной системы. В единственном бауле, оказавшемся при нем, лежал сменный комплект парадной формы, которую он привык надевать всякий раз, покидая судно. Здесь же находился старинный клинок, его фамильное достояние, история которого уходила в непроглядную тьму древности. Избегая любопытных взоров команды, Тэлли быстро скользнул взглядом по клинку. Меч носил далекий предок капитана, вышагивавший по палубе своего четырехмачтовика в 1804 году, когда охотился за пиратами вдоль всего африканского побережья Средиземноморья. Он был легендарной личностью, настоящим сорвиголовой. Этот однорукий моряк взял на абордаж пиратское судно и в поединке именно этим мечом отсек голову вражескому капитану. По крайней мере так гласила старинная семейная легенда. Согласно ей, клинок передавался из поколения в поколение, от отцов к детям, когда они получали свой офицерский патент. Кишечник вновь дал о себе знать, на этот раз гораздо сильнее, чем прежде. Тэлли был на последнем издыхании и стиснув зубы молил Бога, чтобы неминуемое произошло уже после того, как он покинет рубку. На этот раз его мольба была услышана, стыковка произошла без сучка и задоринки, и Тэлли смог ретироваться, не издавая при этом посторонних звуков. Нового капитана встречали без фанфар. Его приветствовала миловидная женщина: - Добро пожаловать, капитан Тэлли! Я Эдна Пурвис, ваш начальник медотдела. - Доктор Пурвис приветливо протянула руку. - Как только ваша медкарта была доставлена к нам, я ее внимательно изучила. У вас, эээ, избыточный уровень метана. - Она достала небольшой пузырек. - Это вам - просто так, на всякий случай. Если возникнет некоторое неудобство. - Спасибо, - проворчал Тэлли, недоверчиво поглядывая на этикетку. - Как много, насколько часто принимать и как быстро начинает действовать? - Судя по вашему голосу, я бы посоветовала принять три пилюли прямо сейчас и затем по одной каждые час-два. - Пурвис доверительно улыбнулась. - Не скажу, что это полностью излечит вас, но чувствовать себя вы станете намного уютнее. Тэлли высыпал на ладонь три крошечные голубые пилюли и тут же залпом проглотил их. Лекарство оказалось совершенно безвкусным, и сухая оболочка растворилась почти мгновенно. Капитана настолько поразило немедленное избавление от невыносимых болей, что он даже не поинтересовался, каким это образом врач на забытой Богом старой посудине имеет такие чудодейственные лекарства, а лучшие терапевты в Порту - нет. Он пробормотал слова благодарности и переложил свой чемоданчик в левую руку. - Отведите меня в мой кабинет, доктор Пурвис, и сообщите всем, что я прошу офицеров собраться в кают-компании через... через... - ...через тридцать минут. Так точно, сэр. Пойдемте. По дороге в кабинет Тэлли заметил большую столовую, комнаты отдыха для членов экипажа, капитанскую рубку и "Медвежий Уголок" - офицерскую кают-компанию. Показав новому капитану его апартаменты, Пурвис отправилась к ждавшим ее офицерам. - Ну что, парни, заполучили мы настоящего победителя. - Пурвис сделала глоток кофе. - Он так и кипит желанием навести здесь порядок. Конец бардаку. Прощай, веселые деньки! - Неужели настоящий солдафон? - Старший помощник Хантли вопросительно взглянул из-под взъерошенной копны белых волос. В огромных стеклах его очков отразился неестественный свет натриевых ламп переборки. - Ага. - Неужели инвентаризация? - потрясенно пробормотал ответственный за грузы офицер. - Гам у него спросишь. - Пурвис решительно опустила на стол чашку. - Он хочет видеть всех через полчаса. - Что, и галерного каторжника ["галерные каторжники" - офицеры административно-хозяйственной части, работающие на камбузе (жаргон офицеров Флота)] тоже? - спросил кто-то. - Конечно; почему бы и нет? Все равно он рано или поздно наткнется на Тельму. - Пурвис поднялась с кресла и потянулась. - Через полчаса буду. Надо горло промочить. Тэлли еще не совсем пришел в себя, когда выбрался из душа. Но лекарство, судя по всему, действовало. Он оглянулся в поисках полотенца и, не найдя его, досуха вытерся собственной рубашкой. Затем он вышел из ванной комнаты и принялся рыться в шкафчиках и тумбочках. В них капитан обнаружил несколько комплектов нижнего белья, а также некоторые личные вещи предыдущего командира... как же его звали? Ему попалась на глаза именная бирка, на которой значилось "Иванофф". Полотенец нигде не было. "Ну что же, - подумал Тэлли, одеваясь, - видно, они еще не вернулись из прачечной". Когда капитан Тэлли вошел в "Медвежий Уголок", в кают-компании почти не оставалось свободных мест. Помощник Хантли, заслышав шаги, бравым голосом скомандовал "смирно!". Офицеры оторвали зады от кресел и замерли в напряженных позах, имеющих самое косвенное отношение к отданной команде; Тэлли произнес "вольно", и все грузно рухнули вниз. Тэлли огляделся вокруг с нарастающим чувством омерзения. Он привык командовать боевым крейсером - три сотни членов экипажа и пятьдесят - шестьдесят офицеров - гордость Флота, сливки Альянса; по крайней мере так они сами о себе думают. Теперь же Тэлли видел вокруг двадцать пять офицеров, и ни один из них - ни один! - и близко не напоминал боевого командира. Об уважительном отношении друг к другу здесь, очевидно, и не слыхивали. Все внутри капитана сжалось, и он вновь ощутил рези в животе. Выбор был небольшой: либо сразу проявить твердость, либо продемонстрировать дружелюбие. Хоть и через силу, Тэлли решил не осложнять отношения с самого начала. - Экипаж выглядит так, словно собирается в панике бежать с корабля. Да и вы похожи на повстречавших "Летучий Голландец". Так вот, леди и джентльмены, должен объявить вам, что мы корабль покидать не собираемся. Даю десять минут, чтобы вы вернулись сюда хоть немного похожими на офицеров Флота. ВНИИИ...АНИЕ! - Тэлли повернулся к Хантли. - Пусть приведут себя в порядок. Не успел старший помощник исполнить приказ, как вся компания в смятении шарахнулась назад: в дверях "Медвежьего Уголка" появилась исполинская женщина. Сквозь слишком тесный для нее проем великанша пыталась протиснуться внутрь. С выпученными глазами капитан застыл на месте, не в силах произнести ни слова. Сто девяносто сантиметров и не меньше центнера сплошной женственности приблизились к нему и замерли в почтительном ожидании. Из ее нагрудного кармана, сильно выдававшегося вперед благодаря поразительным формам, торчал сочный стебель брюссельской капусты - чудо-женщина, несомненно, имела самое непосредственное отношение к кухне. Тэлли с детства ненавидел брюссельскую капусту. - Что?! Но капитану не дали закончить фразу. Доктор Пурвис поднялась с кресла. - Сэр, это офицер административно-хозяйственной части корабля Тельма Рюэль. "Галерный каторжник" отсалютовала. Тэлли побледнел, и вентиляторы принялись с удвоенной энергией снижать внезапно возросший в помещении уровень загазованности. Второе собрание в "Медвежьем Уголке" прошло более гладко. Тэлли обратил внимание на образцовую подтянутость старшего помощника и с удовольствием отметил, что поступил абсолютно правильно, избрав для себя роль "славного парня". Речь Хантли звучала более собранно, а у Пурвис хватило ума занять гигантскую Тельму различными неотложными делами. Ответственный за грузы лихорадочно готовился к полной инвентаризации, и через несколько минут новый капитан уже начал обход корабля. Беспокоили его лишь две вещи: во-первых, он забыл попросить полотенце; и, во-вторых, тягостное ощущение, что эту Тельму Рюэль ему случалось видеть и прежде. Помощник Хантли с документацией в руках явился к капитану, прервав размышления Тэлли на тему великанши и предыдущей встречи с ней. Нацепив фуражку, капитан отправился в инспекционный поход по кораблю FCTV 621-J. Когда Телли, предшествуемый помощником, спустился в отсек жилых помещений, между обоими офицерами завязалась непринужденная беседа. - Скажите мне, Хантли, - поинтересовался Тэлли, - как давно вы служите на Флоте? - Около двух лет, сэр. Меня призвали в самом конце войны с халианами, но принять участие в боевых действиях мне уже не довелось. - Хантли вздохнул, и командир не смог определить, искренне помощник жалеет об этом или просто кокетничает. - И все время служите на 621-J? - На чем, сэр? А, понял. Нет, меня перевели на Вегомат примерно год назад. Тэлли остановился и внимательно посмотрел на помощника. - Что вы называете "Вегоматом"? - Но, сэр, - щеки Хантли слегка порозовели, - вся команда так его называет. - Хантли, ПОЧЕМУ этот корабль называют "Вегоматом"? - грозно переспросил Тэлли. По болезненному выражению лица офицера он понял, что тот не совсем уверен, правильно ли поступил, использовав в разговоре с капитаном неофициальное название корабля. - Потому, сэр, - голос помощника слегка понизился, и он отвел глаза в сторону, - что судно использует вегоматный движитель. Тэлли инстинктивно ослабил ремень на одну дырочку: давление газов в нижней части тела опасно повысилось. - Мистер Хантли, - произнес он, - я служу во Флоте уже два десятка лет, но ни разу за все это время не слышал ни о каком "вегоматном движителе". Так что я хочу сейчас сделать две вещи (давление в желудке по-прежнему возрастало): во-первых, проглотить вот эту маленькую пилюлю и, во-вторых, попросить вас рассказать мне о нем. Вы не против? Хантли сделал непроизвольный судорожный глоток, когда командир принимал голубую пилюлю. - Сэр, я плохо представляю себе весь процесс. Полагаю, что вам лучше было бы побеседовать об этом с лейтенантом Берманн. Она знает все о вего... простите, об этом устройстве. Боль на нижних палубах туловища Тэлли достигла критических значений, и ему пришлось крепко сжать зубы, чтобы сохранить самообладание. - Отлично, - произнес он не совсем обычным голосом. - Хочу взглянуть на эту леди. Офицер-бортмеханик Нэнси Берманн служила на FCTV 621-J с тех пор, как этот корабль был введен в строй в самый разгар халианской кампании. - Это очень просто, сэр. В ходе последней войны мы потеряли много оборудования. Кораблей обеспечения хронически не хватало, как и всего остального. Проблема состояла не столько в их строительстве, сколько в оснащении необходимыми узлами и оборудованием. О, простите. - Она взглянула на экран терминала и пробежала пальцами по клавишам. - В общем, у меня есть один дальний родственник, дядя, который служит в тыловом обеспечении. Может, вы слышали о нем: адмирал Абрахам Мейер? Нет? Ну так вот, он понимал, что основная задержка с вводом в строй новых кораблей снабжения состояла в катастрофической нехватке светлых голов для систем управления и навигации. Командиры же, способные управлять такими огромными кораблями, в первую очередь требовались боевым частям Флота. Ммм-да, здесь нужно еще раз... - Она вновь на несколько секунд повернулась к клавиатуре. - Ну так вот. Шесть лет тому назад дядюшка Эйб... эээ, простите, командор Мейер занялся поисками новых источников искусственного интеллекта для использования в грузовых кораблях Флота. И представьте себе, ему это удалось. Нет, не зря мой прадедушка Исаак Мейер, адмирал Красного, определил его в офицерское училище тыловой службы! Командор Мейер объединил гидропонную методику с жидкостными компьютерами - и надо же! Ему это удалось; был создан органический думающий резервуар. - Лейтенант Берманн сияющим взглядом посмотрела на своего командира. - Простите, если покажусь несколько тупоголовым, но я не совсем понял, - начал Тэлли. - Он что, превратил какое-то растение в своеобразный компьютер, который управляет кораблем? - Ну да. - Лейтенант Берманн улыбнулась, как мать, чей малыш с трудом учится правильно выговаривать слова. - Пойдемте, я покажу вам, как все это работает. По служебному коридору они спустились в самое сердце корабля. Лейтенант Берманн провела через охраняемую дверь в слабо освещенную комнату с низким сводчатым потолком. В центре комнаты, почти на все три десятка метров ее ширины, простирался освещенный бассейн, на поверхности которого плавали островки растений. От Тэлли не ускользнуло, что вокруг бассейна лежали несколько полотенец. Затем его внимание привлекло содержимое самого бассейна - десять тонн зелени, плававшей в прозрачном питательном растворе. Пузырящаяся масса оказалась конгломератом десятков различных растений, большинство которых показалось капитану знакомыми. Зеленая икебана тянулась почти во всю длину пятидесятиметрового трюма. Тэлли присвистнул: - Вот это да... И как это все работает? - На самом деле, - пояснила лейтенант Берманн, - все очень просто. Повсюду на корабле расположены маленькие контейнеры, наполненные особым гидропонным раствором. Все они соединены с этим бассейном оптоволоконными кабелями. Вот откуда мерцающий свет из глубины. В каждом контейнере выращиваются растения, взятые от доноров из бассейна. Это так называемые растения-спутники; их задача состоит в передаче информации растениям-донорам сюда, в бассейн. - Подождите, - запротестовал Хантли, - растения не могут общаться. - Еще как могут, но другим, более фундаментальным образом, чем люди. Предположим, вы взяли отросток от вон того вьюнка. Если вы перенесете его в другую комнату и нагреете, он отреагирует на это определенным образом. Если теперь вы при помощи оптоволокна соедините его с донором (а это очень тонкая работа), донор отреагирует совершенно так же. - Она улыбнулась Хантли, он ответил обескураженной робкой улыбкой. - Теперь вам нужно лишь контролировать поверхностное натяжение в бассейне, чтобы узнать, что каждое растение, эээ, думает, а затем ввести информацию в компьютер. А уж он сам определит, какие меры нужно принять. - Есть вопрос, - вставил Тэлли. - Все эти растения постоянно что-то передают туда-сюда; каким образом компьютер определяет, что же именно произошло? - Очень просто. Растения абсолютно нечувствительны ко всем сигналам, кроме исходящих от их собственных спутников. Все это очень напоминает устройство нашей нервной системы, передающей информацию мозгу, разве что в этом случае мы имеем дело скорее с органическим, чем с биологическим входным устройством. - Она говорила вдохновенно, забыв о полной некомпетентности слушателя. - Но разве оно может думать? - стоял на своем Хантли. На роль благодарного слушателя он явно не годился. - Нет. Но компьютер собирает воедино полученную от растений информацию и вырабатывает логичное решение. Так что весь процесс очень напоминает мышление, но человеческий мозг не нужен. - Ну что же, допустим, что и так, - предположил Тэлли. - Наверняка все это обойдется гораздо дешевле, чем обычный искусственный мозг Флота. Почему же тогда эти вегоматы не запустят в серию? Берманн с явным удовольствием выслушала вопрос капитана: вот еще один повод похвастаться своим драгоценным семейством. - Первоначально было построено шесть таких кораблей; три уничтожены противником, два впоследствии оснащены "настоящим" мозгом, а вот этот используется как полетная лаборатория, на которой доводятся и совершенствуются методики, разработанные моим дядюшкой. Перед тем как расстаться с новым капитаном, лейтенанту Берманн удалось уговорить старшего помощника помочь ей вечером с некоторыми гидропонными исследованиями. С некоторых пор Нэнси не уставала удивляться, как это она прежде не замечала Хантли... Тем временем Тэлли получил у ответственного за грузы копии инвентаризационных описей и спустился в свою кабину, чтобы спокойно проглядеть их. Оказавшись в комнате, он с размаху зашвырнул фуражку на стол, сбросил обувь и с описью в руке рухнул на койку. Просмотрев несколько страниц, капитан почувствовал, как внезапно потяжелели его веки, и на пороге сна с радостью отметил, что впервые за несколько недель не ощущает того, что доктор Пурвис назвала "некоторым неудобством". В Академии Флота был выпускной вечер. Кадет Андрей Стюарт Тэлли вместе с сотнями других курсантов практически уже получил свой патент. Пять лет он пахал как каторжник ради этого самого момента... Каторжник... Вдруг среди блаженного сна возникла обширная Тельма Рюэль и направилась к Тэлли, чтобы приколоть значок, но вместо этого сжала его в объятиях и поволокла в кусты... Он пытался бороться, но чувствовал, что сопротивление бесполезно... Вздрогнув, Тэлли проснулся. Знакомая резь в желудке не давала спать; кроме того, он вспомнил, что главный интендант Тельма Рюэль, известная также под кличкой "каторжник", была его давно забытым юношеским увлечением. Он проглотил голубой презент доктора Пурвис. Боль отпустила, но тягостное ощущение на сердце не проходило. Лежа в кровати, капитан трезво и критически оценил свое положение. Ему поручено командовать транспортом, управляемым плавучим винегретом. На судне царит настоящий бардак, хуже которого ему видеть не доводилось, а пищу тут готовит сумасшедшая Валькирия, когда-то бывшая его любовницей. Пока что светлые впечатления в избытке давали только чудодейственные голубые пилюли. В дверь постучали. Тэлли не успел подняться, как в каюту заглянула женщина: - Простите, сэр, но старпом велел передать, что вам надо срочно подняться на капитанский мостик. О Боже, подумал Тэлли. Что у них там еще стряслось? Впихнув ноги в ботинки и схватив со стола фуражку, Тэлли бросился на мостик. С первого взгляда стало понятно: команда корабля близка к панике. Произошло что-то действительно серьезное. Младший лейтенант Саймон Руни подбежал к командиру, на ходу отдавая честь. - Дежурный связист докладывает, сэр. Срочная шифровка из штаба флотилии. Тэлли четко возвратил приветствие и пробежал глазами протянутый листок бумаги: ШТАБ ФЛОТИЛИИ КОМАНДИРУ FCTV 621-J СРОЧНАЯ ПО ПОЛУЧЕНИИ ВАМ НАДЛЕЖИТ НАПРАВИТЬСЯ В СЕКТОР 87-WW-1350 ВРЕМЯ ПРИБЫТИЯ 18:25:00 ИСТИННОГО. СТЕПЕНЬ ОТКАЗА ОТ ВЫПОЛНЕНИЯ БОЕВОГО ПРИКАЗА 3. ПОДТВЕРДИТЬ ПОЛУЧЕНИЕ. КАПИТАН РОБЕРТ РАЙТ Тэлли много раз доводилось получать подобные приказы, когда он командовал крейсером - но обычно с более высокой степенью отказа от выполне