шибки в юности ни совершил Серегил, - спокойно заметила Клиа, - могу заверить тебя, что он - человек чести. - Серегил опустил глаза и не отрывал взгляд от своей тарелки, пока Клиа не договорила: - Я знаю его всю жизнь, а моей матери он оказал неоценимые услуги. Ты, несомненно, слышала, что это они с Алеком нашли останки Коррута-и-Гламиена, когда раскрыли заговор против скаланского царствующего дома. Уверена, что объяснять, какое значение это имеет для отношений наших двух стран, нет необходимости. Если бы не Серегил, я, возможно, не сидела бы здесь с вами теперь и ни один скаланский корабль не бросил бы якорь снова в вашей гавани. Риагил приветственно поднял кубок. - Я начинаю понимать, почему твоя мать поручила эту миссию именно тебе, Клиа-а-Идрилейн. - Не сомневаюсь, что все, сказанное тобой, - правда и этот человек действительно хорошо потрудился, - снова заговорила Амали так, словно Серегила не было рядом. - Но если он все еще в душе ауренфэйе, то он знает, что прошлое изменить невозможно. - Но разве нельзя простить ему его прошлое? - возразила Клиа. Когда Амали не ответила на вопрос, принцесса повернулась к Риагилу. - Как ты думаешь, как примут Серегила в Сарикали? Кирнари задумчиво посмотрел на Серегила. - Я думаю, что ему следует держаться поближе к своим друзьям. "Предостережение или угроза?" - гадал Серегил, которому не удалось понять, какое чувство прозвучало в голосе Риагила. Весь вечер он ловил на себе все такой же загадочный взгляд кирнари - в нем не было улыбки, но не было и неприязни. После того, как пир закончился, его участники стали переходить от стола к столу, беседуя и чокаясь с новыми знакомыми. Серегил как раз начал высматривать Алека, когда рука юноши обвилась вокруг его талии. - Торсин был прав насчет нее, да? - прошептал Алек, кивнув в сторону Амали-а-Яссара. - Это атуи, - ответил Серегил, пожимая плечами. - Она также опасается того, какое впечатление ты произведешь на лиасидра, - раздался сзади голос Ниала. Серегил повернулся к подслушавшему их разговор переводчику с плохо скрытым раздражением. - Это опасение, похоже, разделяют все. - Успех посольства принцессы Клиа очень много значит для клана Акхенди, - заметил рабазиец. - Не думаю, что Амали судила бы твое прошлое так строго, если бы оно не представляло собой угрозы ее интересам. - Ты, кажется, много о ней знаешь. - Как я уже говорил, я - путешественник. Бывая в разных местах, многое узнаешь. - Вежливо поклонившись, Ниал растворился в толпе. Серегил посмотрел ему вслед, потом обменялся с Алеком мрачными взглядами. - До чего же острый слух у этого типа. Участники пира стали расходиться - сначала в тени деревьев исчезли непоседливые дети, потом и взрослые попрощались со скаланцами. Наконец освободившись от светских обязанностей, Алек подошел к Беке и ее солдатам. Когда же и Серегил стал откланиваться, Риагил жестом остановил его. - Ты не забыл сад лунного сияния? - спросил кирнари. - Насколько я помню, это было твое любимое место. - Конечно. - Не хочешь ли снова там побывать? - Очень хочу, кирнари, - ответил Серегил, гадая, к чему приведет это неожиданное приглашение. Они в молчании пересекли несколько двориков, пока не дошли до небольшого сада у стены. В отличие от других, где яркие цветы живо контрастировали с выбеленными солнцем стенами, этот садик предназначался для ночных медитаций. В нем цвели лишь белые цветы вперемежку с целебными травами и кустами с серебристыми листьями. Клумбы вдоль вымощенных черным камнем дорожек походили на сугробы. Даже в слабом свете узенького серпика луны цветы словно сияли в темноте. В вышине шелестели удерживаемые веревками воздушные змеи с каллиграфически написанными священными текстами, посылая свои безмолвные молитвы с легким ночным ветерком. Двое мужчин некоторое время стояли молча, отдавая дань восхищения совершенству сада. Наконец Риагил глубоко вздохнул, - Однажды, когда ты уснул здесь, я отнес тебя в постель. Кажется, будто это было совсем недавно. Серегил поморщился. - Если бы кто-нибудь из моих спутников-тирфэйе услышал твои слова, это было бы для меня унижением. - Ты и я - мы ведь не тирфэйе, - ответил Риагил, лица которого не было видно в тени. - Однако я замечаю, что ты среди них стал другим, - ты кажешься старше своих лет. - Я всегда этим отличался. Возможно, такова отличительная черта нашей семьи. Посмотри на Адриэль - она уже кирнари. - Твоя старшая сестра - замечательная женщина. Акайен-иСолун охотно передал ей титул, как только она достигла совершеннолетия. Но, как бы то ни было, лиасидра все равно будет смотреть на тебя как на недоросля и сочтет глупостью со стороны царицы включение тебя в посольство. - Если я что и научился видеть, живя среди тирфэйе, так это пользу того, что тебя недооценивают. - Некоторые могут увидеть в этом бесчестье. - Лучше лишиться видимости чести, но не утратить ее, чем сохранить видимость и лишиться чести. - Какая оригинальная точка зрения! - неожиданно улыбнулся Риагил. - Впрочем, она имеет свои достоинства. Адриэль привезла из Римини обнадеживающие новости о тебе. А сегодня, наблюдая за тобой, я нашел, что ее надежды оправдываются. Он помолчал и снова стал серьезным. - Ты - что-то вроде обоюдоострого кинжала, мой мальчик, и именно так я и намерен тебя использовать. Гедре медленно увядает с тех пор, как принят Эдикт об отделении, подобно лозе, чьи корни обрублены. То же самое происходит с кланом Акхенди, который вел торговлю через наш порт. Клиа должна добиться успеха - иначе нам не выжить. Торговля с северными странами должна возобновиться. Что бы ни решила лиасидра, пусть Клиа знает - клан Гедре поддержит Скалу. - Принцесса не сомневается в этом, - заверил его Серегил. - Благодарю тебя. Сегодня ночью я буду спать спокойнее. А теперь я оставляю тебя вот с этим. - Риагил вытащил из-за пояса запечатанный пергамент и вручил Серегилу. - Это от твоей сестры. Добро пожаловать домой, Серегил-и-Корит. У Серегила перехватило дыхание, когда он услышал свое настоящее имя. Прежде чем он смог ответить, Риагил тактично покинул сад, оставив Серегила наедине с тихим шелестом воздушных змеев. Серегил провел пальцем по оттиснутому на воске изображению дерева и дракона, представив себе тяжелый перстень-печатку отца на тонком пальце Адриэль, потом сорвал печать и развернул пергамент. Адриэль вложила в письмо несколько сухих цветков вандрила. Растерев поблекшие лепестки в руке, Серегил вдохнул их знакомый аромат. "Добро пожаловать домой, дорогой брат, - начиналось письмо. - Именно так я называю тебя в душе, даже если это запрещено делать вслух. Мое сердце разрывается оттого, что я не могу открыто говорить о нашем родстве. Когда мы встретимся, знай, что только обстоятельства, а не холодность с моей стороны заставляют меня быть сдержанной. Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты взялся за трудное для тебя и опасное задание царицы. Предложение включить тебя в посольство не было неожиданным решением. Я подумала об этом еще во время нашей слишком короткой встречи в Римини. Да благословит Аура кхи бедного Нисандера за то, что он рассказал мне о твоей настоящей роли в событиях. Позаботься о безопасности нашей родственницы - Клиа. Да сохранит тебя Аура до тех пор, пока я не смогу обнять тебя в Сарикали. Мне так много нужно тебе сказать, хаба! Адриэль". Хаба! Горло Серегила снова сжалось, когда он перечитывал драгоценные строки. - В Сарикали, - прошептал он, обращаясь к воздушным змеям. Глава 9. В Ауренен На следующее утро Серегил проснулся от шума крохотных крыльев. Открыв глаза, он увидел на подоконнике чукари; хохолок птички засверкал, подобно драгоценной эмали из Брикхи, когда она принялась чистить коротенький, словно обрубленный хвостик. "Вот бы потеряла перышко!" - подумал Серегил, но, видно, сегодня подарка ему не причиталось: издав мелодичную трель, птичка упорхнула. Судя по тому, как ярко уже светило за окном солнце, они проспали. Доносившееся издалека позвякивание сбруи говорило о том, что всадники Беки вот-вот будут готовы тронуться в путь. И все же Серегил еще какое-то мгновение помедлил в постели, наслаждаясь теплом руки Алека, сплетенной с его собственной, и удобством настоящей кровати. Они неплохо ею воспользовались, подумал Серегил с сонным удовлетворением. Однако хрупкое чувство умиротворенности быстро улетучилось. Взгляд Серегила задержался на небрежно брошенной на кресло одежде, и тут же всплыли воспоминания о словах Торсина и о Риагиле. Как точно подметил кирнари, жизнь среди тирфэйе заставила Серегила взрослеть гораздо быстрее оставшихся на родине сверстников. Он знал о смерти и насилии, интригах и страстях больше любого ауренфэйе вдвое его старше. Кто из его друзей детства, товарищей по играм убил хотя бы одного человека, не говоря уже о несметном числе жертв за годы, когда он был наблюдателем, вором и шпионом? Серегил сжал руку Алека, лежавшую у него на груди, пригладил тонкие золотые волоски. Большинство его ровесников-ауренфэйе еще вообще не покидали родительского крова, а уж о столь обширных связях, как у него, и говорить было нечего. "Кто я?" Вопрос, от которого было так легко отмахиваться все эти годы в Римини, теперь сделался ужасно важным. Звуки утренней суеты за окном стали громче. С печальным вздохом Серегил провел пальцем по переносице Алека. - Просыпайся, тали! - Уже утро? - пробурчал Алек. - Как это ты догадался? Вставай, пора ехать. Двор был полон людей и коней. Солдаты турмы Ургажи и члены клана Акхенди вьючили лошадей, остальные сгрудились около дымящихся жаровен, где повара-гедрийцы на скорую руку готовили завтрак. "У Ниала хватает забот", - подумал Серегил с растущей неприязнью. - Шевелитесь! - крикнула Бека, заметив друзей. - Клиа вас искала. Лучше быстренько перекусите с нами, пока есть такая возможность. - Нас никто не разбудил, - проворчал Серегил, размышляя о том, случайным ли было это упущение. Раздобыв у ближайшей жаровни поджаренного хлеба и колбасы, они с Алеком стали бродить в толчее, прислушиваясь к новостям. Двое из шести уцелевших солдат декурии Меркаль; Ари и Мартен, под началом капрала Зира оставались в Гедре, чтобы в случае необходимости доставить послания, привезенные кораблями из Скалы. Остальные четверо должны были привозить в Гедре донесения из Сарикали. У Бракнила уцелело тоже немного воинов. Орандин и Арис получили слишком тяжелые ожоги во время морского сражения, чтобы продолжать путь; их оставили на борту "Цирии". Остальные конники турмы Ургажи были, похоже, не в духе. - Ты слышал? - пожаловался Алеку Тейр. - Они хотят заставить нас часть дороги ехать с завязанными глазами, провалиться им в тартарары! - Так всегда поступали с чужеземцами, даже еще до Эдикта об отделении, - объяснил ему Серегил. - Только ауренфэйе и живущим в горах дравнианам разрешается путешествовать свободно. - Как, интересно, мы вслепую одолеем перевал? - проворчал Никидес. - А мне достаточно передвинуть повязку на зрячий глаз! - ухмыльнулся Стеб. - Он позаботится, чтобы с тобой ничего не случилось, капрал, - заверил Никидеса Серегил, кивая на подъехавшего к солдату акхендийца. - Иначе пострадает его честь. Никидес мрачно взглянул на сопровождающего. - Ну, я непременно принесу ему свои извинения, прежде чем свалиться в пропасть и помереть. - Он беспокоится, как бы не упасть в горах, - перевел акхендийцу Алек. - Он может ехать на одном коне со мной, - предложил тот, похлопав по холке своей лошади. Никидес понял ответ без перевода и скривился. - Уж как-нибудь справлюсь сам, - проворчал он. Ауренфэйе пожал плечами. - Как угодно, только по крайней мере пусть возьмет это. - Вынув из сумки на поясе кусок имбирного корня, он кинул его Никидесу. - И скажите ему, что меня зовут Ванос. - Некоторых начинает тошнить, если приходится ехать с завязанными глазами, - объяснил Серегил. - Имбирь помогает от дурноты. И ты лучше поблагодарил бы Ваноса за заботу. - Скажи "чипта", - подсказал Алек. - Чипта, - покорно сказал Никидес и помахал Ваносу корнем. - На здоровий, - приветливо улыбнулся тот. - Похоже, им есть о чем поговорить, - усмехнулся Алек. - Надеюсь, ты захватил корешок и для меня. Серегил вытащил кусок корня из своей сумки и протянул юноше. - Если опозорится один из тали - бесчестье падет на обоих. Если тебя стошнит, это и на меня бросит тень. И не волнуйся: большую часть пути ты проделаешь, не завязывая глаз. Проскакав вдоль колонны, Алек и Серегил присоединились к Клиа и хозяевам-ауренфэйе. - Друзья мои, начинается последняя часть вашего долгого пути, - провозгласил Риагил. - Мы поедем проторенной дорогой, но все же некоторые опасности могут встретиться. Первая из них - драконий молодняк, те, кто больше ящерицы, но меньше быка. Если вы столкнетесь с одним из них, ведите себя спокойно и не смотрите ему прямо в глаза. Нельзя ни при каких обстоятельствах преследовать драконов и нападать на них. - А если он нападет первым? - прошептал Алек, вспомнив обо всем, что Серегил рассказывал ему на борту "Цирии". Серегил знаком велел ему молчать. - Самые маленькие, драконы-с-пальчик, как мы их называем, - продолжал Риагил, - беззащитные и хрупкие существа. Если вы случайно убьете одного из них, вам предстоит очищение, которое займет несколько дней. В случае преднамеренного убийства сородичи погибшего наложат на вас и ваш клан проклятие, которое будет снято, только когда клан сам накажет виновного. Любое животное, умеющее разговаривать, священно, его нельзя преследовать и причинять ему вред. Таковы, например, кхирбаи, в которых поселяются кхи великих магов и руиауро. - Если нельзя никому причинять вред, то почему же вы все вооружены? - спросил Алек одного из сопровождающих: у всех ауренфэйе были луки и мечи. - Нам могут встретиться и другие опасные животные, - ответил тот. - Горные львы, волки, а иногда и тефаймеш. - Теф... что? - Люди, изгнанные из своего клана за бесчестье, - объяснил Серегил. - Некоторые из них становятся разбойниками. - Сопровождать вас - для меня честь, - заключил Риагил. - Вы - первые за много столетий тирфэйе, кому дозволено посетить Сарикали. Да будет волей Ауры это путешествие первым из многих, которые совершат вместе наши народы. Дорога была сначала ровной и широкой, но когда предгорья кончились и тропа стала извиваться по краю пропасти, Алек начал разделять опасения Никидеса по поводу необходимости ехать с завязанными глазами. Серегил в это время был занят совсем другими мыслями. - Погляди, у них вроде что-то намечается, - тихо, с деланным безразличием произнес он, легким кивком указывая на Беку и переводчика. - Он хорош собой, да и настроен дружески. - У Алека в отличие от Серегила словоохотливый рабазиец вызывал симпатию. - Сколько, говоришь, ему лет? Серегил пожал плечами. - Около восьмидесяти. - Не так уж и стар для нее. - Ради Светоносного, ты их уж и поженить готов! - Кто это тут говорит о свадьбе? - поддразнил собеседника Алек. - Я все утро расписывала, какие вы великолепные лучники, - обратилась к ним подъехавшая в этот момент Бека. - А это и есть знаменитый Черный Рэдли? - спросил Ниал. В ответ Алек протянул лук; пальцы переводчика скользнули по отполированному черному тису. - О, я никогда не видел таких красавцев, да и такого дерева тоже. Откуда он? - Из города под названием Вольд в северных землях, недалеко от границ Майсены. - Алек показал Ниалу вырезанный на перемычке из слоновой кости тис с буквой К в верхней части кроны - знак мастера. - Бека рассказывала мне, что тебе удалось поразить стрелой дирмагноса. Я только слышал об этих монстрах. Как они выглядят? - Как иссохший труп с живыми глазами. - Алек содрогнулся при воспоминании об ужасной твари. - Я только нанес тогда первый удар. Так просто дирмагноса не убьешь. - Уничтожить подобное существо под силу лишь магу, - согласился Ниал, возвращая лук. - Надеюсь, вы потом расскажете мне о той битве, а сегодня мой черед развлекать тебя рассказом. Долгая дорога располагает к беседе, не правда ли? - Конечно, - согласился Алек. - Бека говорила мне, что ты не знал своей матери и ее родичей, поэтому я начну с самого начала. Давным-давно, еще до того, как тирфейэ пришли в северные земли, Аура, бог, которого вы, северяне, называете Иллиором, послал некоей женщине по имени Хазадриэль видение. Алек улыбнулся про себя. Ниал был удивительно похож на Серегила, когда тот со вкусом пускался в неторопливый рассказ. - К ней явился священный дракон, показал Хазадриэль далекие земли и сказал, что она станет там родоначальницей нового клана. Много лет женщина странствовала по Ауренену, рассказывая о своем видении и ища себе попутчиков. Кто-то считал ее умалишенной, кто-то выгонял, страшась неприятностей, но в конце концов она собрала огромное войско, они взошли на корабли и отплыли из Брикхи; никто больше не слышал о них, и их считали погибшими до тех пор, пока много поколений спустя торговцы- тирфэйе не принесли весть об ауренфэйе, живущих в стране льда далеко на север от них. И только тогда мы узнали, что далекие сородичи назвали себя хазадриэлфэйе в память своей предводительницы. До того для нас они были калоси, Потерянные. Ты, Алек, первый хазадриэлфэйе, посетивший Ауренен. - То есть мне не удастся найти корней ни в одном из кланов Ауренена? - разочарованно спросил Алек. - Да, очень печально не знать своих родичей! Алек покачал головой. - Не уверен. Ведь, по словам Серегила, мои северные родственники не унаследовали гостеприимства ауренфэйе. - Да, это правда, - откликнулся Серегил. - Говорят, хазадриэлфэйе строго охраняют свое уединение. Я когда-то столкнулся с ними, но еле ноги унес. - Ты никогда не рассказывал мне об этом, - возмущенно воскликнула Бека. "Мне тоже", - с удивлением подумал Алек, но промолчал. - Ну, встреча была очень краткой, да и не слишком приятной. Во время первого своего путешествия по северным землям, еще до знакомства с отцом Беки, я встретил старого барда, певшего баллады о Древнем Народе. Алек вырос, слушая те же песни и не подозревая, что речь идет о его соплеменниках. Я выудил из того бедолаги все, что он знал, - да и из остальных сказителей, которых встречал в течение следующего года или около того, тоже. Пожалуй, так и началось мое ученье ремеслу барда. Как бы то ни было, в конце концов я узнал достаточно, чтобы вычислить место, где живут хазадриэлфэйе, - окрестности перевала Дохлого Ворона в Железных горах. Истосковавшись по родным лицам, я отправился на поиски. - Вполне понятно, - заметил Ниал; бросив взгляд на Беку, он смутился. - О, я не хотел никого обидеть. Бека лукаво взглянула на него. - Никто и не обиделся. - Я был в Скале уже десять лет и безумно соскучился по дому, - продолжал Серегил. - Найти других ауренфэйе, не важно, каких именно, стало для меня навязчивой идеей. Все предупреждали меня, что хазадриэлфэйе убивают чужаков, но я полагал, что это относится только к тирфэйе. Путешествие предстояло долгое и нелегкое, и я решил отправиться в одиночку. До перевала я добрался в конце весны, а еще через неделю попал в широкую долину; вдалеке виднелись постройки, похожие на фейдаст. Рассчитывая на теплый прием, я направился к ближайшей деревне. Однако не успел я проехать и мили, как оказался окружен вооруженными всадниками. Первое, что я увидел, - на них были сенгаи. Я обратился к ним по-ауренфэйски, но они напали на меня и захватили в плен. - Что же было дальше? - нетерпеливо спросила Бека, поскольку Серегил замолк. - Два дня они держали меня под замком, потом мне удалось бежать. - Ты пережил горькое разочарование, - сочувственно произнес Ниал. Серегил отвернулся и вздохнул. - Это было так давно. Пока они беседовали, колонна постепенно замедляла шаг и теперь остановилась совсем. - Начинается первый секретный участок пути, - объяснил Ниал. - Капитан, ты позволишь мне быть твоим проводником? Бека, как отметил Алек, согласилась немного чересчур поспешно. Ауренфэйе двинулись вперед, ведя в поводу лошадей скаланцев с завязанными полосами белой ткани глазами. Двое членов клана Гедре подъехали и к Алеку с Серегилом. - Что это? - спросил Серегил, когда один из них, остановившись рядом, протянул ему лоскут белой материи. - Все скаланцы должны ехать с завязанными глазами. Алек подавил вспышку возмущения; он был даже почти благодарен повязке, скрывшей от него дальнейшую сцену. Сколько же еще мелких пакостей придумают ауренфэйе, чтобы подчеркнуть: Серегил остается изгоем... - Ты готов, Алек-и-Амаса? - спросил проводник, сжимая плечо юноши. - Готов. - Алек вцепился в луку седла, внезапно испугавшись, что потеряет равновесие. Скаланцы начали было снова роптать; затем по их рядам пронесся вздох изумления - они почувствовали странное покалывание во всем теле. Не в силах побороть любопытство, Алек украдкой чуть-чуть приподнял край повязки, но тут же надвинул ткань обратно: ослепительная вспышка света отозвалась в голове жгучей болью. - Не стоит этого делать, друг, - хмыкнул его сопровождающий. - С магией шутки плохи - без повязки ты можешь ослепнуть. Чтобы утешить гостей, а быть может, заглушить протесты, кто-то затянул песню; ее сразу же подхватило множество голосов, эхом отдавшихся от скал. Любил я однажды девицу, прекрасную, как луна. Была она юной и нежной и словно тростинка стройна. Год целый смотрел я на деву, не смея заговорить, И год ходил я у дома - ну что бы ей дверь отворить! Потом год слагал я ей песню, но все ж не решился пропеть, И год мне был нужен, не меньше, чтоб с ней объясниться посметь. Еще год прошел незаметно - с другим обвенчалась она. Теперь наконец я спокоен и радуюсь жизни сполна. Тепло солнечных лучей и прохлада тени подсказывали Алеку, что дорога петляет по горным кручам; вскоре его рука потянулась к сумке, где лежал имбирь. От корня пахло влажной землей, от едкого сока у Алека слезы выступили на глазах, но желудок успокоился. - Вот уж не думал, что мне станет нехорошо, - произнес он, выплевывая волокнистую сердцевину. - Такое ощущение, что мы едем по кругу. - Это магия, - ответил Серегил. - Так будет казаться, пока мы не минуем перевал. - Как ты себя чувствуешь? - тихо спросил Алек, вспомнив, что у друга часто возникали сложности с магией. Серегил подъехал поближе, и Алек ощутил его теплое дыхание на своей щеке; от Серегила пахло имбирем. - Я справлюсь, - прошептал он. Поездка вслепую, казалось, длилась тоскливую, темную вечность. Одно время рядом был слышен шум стремительного потока, затем Алек почувствовал, что вокруг путников сомкнулись скалы. Наконец Риагил объявил привал, и повязки были сняты. Полуденное солнце ярко светило; Алек потер глаза, отвыкшие от света. Путешественники оказались на небольшой лужайке, со всех сторон окруженной отвесными утесами. Алек оглянулся и не увидел позади ничего необычного. На расстоянии нескольких ярдов от него Серегил умывался у источника, журчащего среди скал. Утолив жажду, Алек принялся рассматривать низкорослый кустарник, куртинки крошечных цветов и кустики травы, цепляющиеся за трещины в камне. На уступе над ними паслось несколько диких горных баранов. - Как насчет свежего мяса к ужину? - поинтересовался Алек у Риагила, стоящего неподалеку. Кирнари отрицательно покачал головой. - У нас хватает припасов. Оставь эту добычу тем, кому она действительно нужна. К тому же вряд ли тебе удастся подстрелить кого-нибудь - животные слишком далеко. - Спорю на скаланский сестерций, что Алек попадет в цель, - воскликнул Серегил. - Ставлю акхендийскую марку - он промахнется. - Казалось, Риагил извлек тяжелую квадратную монету прямо из воздуха. Серегил лукаво подмигнул Алеку. - Ну, похоже, придется тебе защищать нашу честь. - Вот спасибо, - проворчал тот. Прикрыв рукой глаза от солнца, Алек еще раз взглянул на баранов. Животные продолжали удаляться от людей, теперь до них было по меньшей мере пятьдесят ярдов; к тому же переменчивый ветер мог отклонить стрелу от цели. К несчастью, несколько человек услышали спор и теперь внимательно следили за развитием событий. Вздохнув про себя, Алек подошел к своей лошади и достал из притороченного к седлу колчана стрелу. Не обращая внимания на наблюдателей, юноша, прицелился в самого близкого барана и выстрелил вверх так, чтобы почти попасть, но не задеть животное. Стрела отскочила от камня прямо над головой барана; тот с громким блеяньем метнулся в сторону. - Клянусь Светоносным! - изумленно ахнул кто-то. - Ты легко заработаешь себе на жизнь в Ауренене, - рассмеялся Ниал. - Мы часто бьемся об заклад, состязаясь в стрельбе из лука. В кольце людей, окружавших спорщиков, начали переходить из рук в руки какие-то предметы. Ауренфэйе стали показывать Алеку свои колчаны; к специальным петлям в стенках крепились длинные связки маленьких фигурок - вырезанных из камня, дерева, зубов различных животных или сделанных из металла, украшенных яркими птичьими перьями. - Это шатта, трофей состязания в стрельбе из лука, - объяснил. Ниал. Отцепив от собственного колчана, украшенного впечатляющей коллекцией шатта, фигурку, вырезанную из когтя медведя, он прицепил ее к колчану Алека. - Такой выстрел достоин вознаграждения. Теперь все будут знать, что ты готов принять вызов. - К тому времени, когда мы отправимся домой, твой колчан станет неподъемным, благородный Алек, - сказал Никидес. - А если тут можно спорить на выпивку, я заранее ставлю на тебя. Алек слушал похвалы со смущенной улыбкой. Собственная меткость была одной из немногих вещей, которыми он гордился в детстве, хотя тогда его больше радовала добытая благодаря этому дичь. Подойдя снова к роднику, чтобы напиться, Алек порадовался своему мастерству: на влажной земле он заметил отпечатки лап пантеры и волка; чьи-то более крупные следы опознать ему не удалось. - Хорошо, что мы с ним разминулись, - заметил Серегил. Посмотрев туда, куда показывал друг, Алек увидел отпечаток трехпалой лапы в два раза больше его собственного следа. - Дракон? - Да, и опасного размера. Алек приложил ладонь к следу, отметив, как глубоко вонзились в землю когти. - А что было бы, если бы мы встретили подобное существо, пока ехали с завязанными глазами? - спросил он, хмурясь. Серегил безразлично пожал плечами, ничуть тем не обнадежив Алека. Дальше тропа сужалась, местами настолько, что всадники едва могли проехать. Алек как раз размышлял о том, что не каждый решится отправиться сюда зимой, когда что-то сзади опустилось ему на капюшон. Думая, что в него попал комок грязи, юноша попробовал смахнуть его, но это нечто ловко выскользнуло из его пальцев. - На мне кто-то есть, - закричал Алек, вознося молитву Далне, чтобы этот кто-то, кем бы он ни был, не оказался ядовитым. - Не делай резких движений, - велел Серегил, спешиваясь. Легко сказать... Существо уже зарылось в его волосы. Судя по крохотным коготкам, это была не змея. Алек вынул ногу из стремени, и Серегил, воспользовавшись освободившейся опорой, подтянулся, чтобы поближе рассмотреть животное. - Клянусь Светом! - воскликнул он по-ауренфэйски, разглядев наконец находку.. - Первый дракон! Новость мгновенно распространилась, и те, кто мог подойти, сгрудились вокруг друзей, чтобы посмотреть на дракончика. - Дракон? - переспросил Алек. - Дракон-с-пальчик. Осторожно! - Серегил аккуратно распутал пряди волос и положил маленькую рептилию в сложенные лодочкой ладони Алека. Крошечное создание выглядело ожившим рисунком из старинного манускрипта. Пропорционально сложенное тело, не больше пяти дюймов в длину, с крыльями, как у летучей мыши, - такими тонкими, что сквозь них просвечивали пальцы, золотистые глаза со зрачками-щелочками, заостренная мордочка, ежик усов. Единственным несоответствием изображениям взрослых драконов был цвет: от носа до хвоста дракончик был бурым, как жаба. - Сегодня ты принес нам удачу. - Риагил появился из толпы солдат вместе с Амали, Клиа и Теро. - У нас есть примета, - улыбнулась Амали, - тот, кого первым во время перехода коснется дракон, награждается удачей во всех делах. Всякий, кто дотронется до счастливчика, пока дракончик не упорхнул, разделит с ним его везение. Алек почувствовал себя несколько неловко, когда все вокруг стали тянуться, чтобы коснуться его ноги. Дракончик, по-видимому, не спешил улетать. Обвив кончиком хвоста большой палец Алека, он засунул свою колючую головку ему в рукав, словно присматривая себе пещерку. Теплое мягкое пузико грело Алеку ладонь. Клиа погладила дракончика по спине. - Я думала, они ярче. - Лисам и ястребам закон не писан, - ответил Серегил. - Для маскировки эти малыши принимают цвет окружающих предметов. Даже несмотря на это, выживают лишь единицы - может быть, и к лучшему, иначе мы не могли бы продраться сквозь толпы драконов. Маленький пассажир ехал с Алеком еще около часа. Он исследовал складки плаща, прятался в длинных волосах и решительно отказывался сменить попутчика. Потом он вдруг забрался Алеку на плечо и укусил того за ухо. Алек вскрикнул от боли, а дракончик упорхнул, унося в когтях прядь светлых волос. Окружающих ауренфэйе происшествие позабавило. - Полетел строить себе золотое гнездо, - прокомментировал Ванос. - Родина встречает тебя поцелуями, калоси, - добавил другой ауренфэйе, похлопав молодого человека по плечу. - А жалит он, как змея, - прошипел Алек. Потрогав ухо, он выругался - мочка начала припухать. Ванос достал из поясной сумки бутылочку с тягучей голубой жидкостью. - Ничего, не страшнее укуса шершня. - Он капнул немного жидкости себе на палец. - Это лиссик, он снимет боль и ускорит заживление. - А еще навсегда окрасит след от укуса, так что получится что-то вроде татуировки, - добавил из-за его спины Серегил. - Такие отметины очень ценятся. Алек колебался: он не был уверен, что человеку его профессии пригодится подобная метка. - Стоит ли? - спросил он Серегила по-скалански. - Отказаться было бы оскорблением. Алек кивнул Ваносу. - Вот так. - Тот помазал ранку. Маслянистая жидкость имела горьковатый запах; жжение сразу стало меньше. - Как заживет, будет очень красиво. - Не то чтобы паренек нуждался в дополнительных украшениях, - по- дружески подмигнул Алеку другой провожатый-ауренфэйе, показывая синий шрам на большом пальце. - Мочка твоего уха напоминает виноградину, - заметил Теро. - Странно, чего это он тебя так невзлюбил? - Напротив. Укус дракона-с-пальчик считается знаком благоволения Ауры, - возразил Ниал. - Если этот малыш выживет, он будет узнавать Алека и всех его потомков. Всадники начали демонстрировать почетные следы зубов на руках и шеях. Один из них, по имени Сили, смеясь, показал по три укуса на каждой руке. - Или Аура меня горячо любит, или я очень вкусный. - Ну вот, ты теперь представлен драконам, - восхищенно присвистнула Бека. - Это может оказаться полезным! - Для дракона, возможно, - заметил Серегил. Следующий привал устроили у придорожного убежища на пересечении двух дорог. Алеку еще не приходилось видеть в Ауренене ничего похожего. Приземистая круглая башня не меньше восьмидесяти футов в диаметре лепилась к иззубренным скалам, как гнездо какой-то безумной ласточки. Венчала постройку коническая крыша из толстого грязного войлока; ко входу, расположенному посередине башни, вела массивная деревянная лестница. Из-за низкой каменной стены, защищающей подъезды к башне, за приближающимся отрядом следили несколько темноглазых ребятишек. Другие дети со смехом гонялись друг за другом или затаскивали черных коз вверх по лестнице. В дверях появилась женщина; когда путники подъехали поближе, она вышла им навстречу в сопровождении двух мужчин. - Дравниане? - спросил Теро. - Похоже, да, - согласился Алек, узнавший горцев по описаниям Серегила. Дравниане были ниже и тяжеловеснее ауренфэйе, с черными миндалевидными глазами, кривыми ногами и спутанными черными волосами, лоснящимися от жира. Их одежда из овечьих шкур была богато расшита бисером, зубами разных зверей и расписана минеральными красками. - Я не ожидал увидеть их так далеко на востоке. - Дравниан можно встретить по всему Ашскскому хребту, - вступил в разговор Серегил. - Горы - их дом, никто лучше их не знает, как выжить в снегах. Эта придорожная башня стоит здесь уже несколько веков и, наверное, так и будет стоять всегда, только иногда войлок на крыше придется заменять. Ауренфэйе пользуются ею вместе с окрестными племенами. Хотя Алек и не понимал речи дравниан, ошибиться в значении дружелюбных улыбок, которыми те встретили Риагила и его спутников, было невозможно. Привязав коней к каменной ограде, скаланцы и ауренфэйе поднялись по лестнице. Верхний этаж башни состоял из единственного большого помещения с отверстием для дыма посередине пола. Каменные ступени, вырубленные в стене, вели вниз, где располагались кухня и хлев. Там множество дравниан выгребало скопившейся за зиму навоз. Одна из девушек, застенчиво улыбаясь, помахала рукой вновь прибывшим. - Что ты там говорил о традиции гостеприимства - гости должны спать с их дочерьми? - нервно спросил Теро, морща нос от едкого запаха, поднимающегося снизу. Серегил ухмыльнулся. - Это только в деревнях дравниан. Здесь от тебя ничего такого не потребуют, хотя, если ты предложишь свои услуги, я уверен, красотки будут польщены. Девушка снова помахала им; Теро быстро отступил назад, довольный, что пока его обету безбрачия ничто не угрожает. Вечер прошел мирно и спокойно, хотя поднявшийся к ночи ветер часто доносил далекий вой; Алек и его спутники порадовались толстым каменным стенам и крепкой двери: недаром дравниане называли это время года концом голодного сезона. Пусть не слишком уютная по меркам ауренфэйе, башня была теплой, а компания приятной. Обменяв у дравниан часть хлеба на домашний сыр, путники устроили общий ужин. Время быстро летело за байками и обменом новостями; Серегил и Ниал служили скаланцам переводчиками. Через некоторое время рабазиец извинился и вышел подышать свежим воздухом. Вскоре Серегил последовал за ним, сделав Алеку незаметный знак тоже вскоре выйти. Алек счел, что друг рассчитывает найти возможность побыть с ним наедине, сосчитал до двадцати, а затем выскользнул вслед за Серегилом. Но у того на уме было другое. Как только Алек вышел за дверь, Серегил коснулся его руки и показал на две едва различимые темные фигуры, двигавшиеся по дороге. - Ниал и Амали, - прошептал Серегил, - она вышла несколько минут назад, а он вслед за ней. Алек увидел, как две фигуры скрылись за поворотом. - Пойдем за ними? - Слишком рискованно. Укрыться негде, любой звук громко отдается от скал. Посидим здесь, посмотрим, как долго они будут отсутствовать. Друзья спустились по лестнице и устроились на большом плоском камне у внешней стены. Из-за двери прямо над их головой донесся громкий смех. "Похоже, нашелся новый переводчик", - подумал Алек. В тот же миг Уриен затянул солдатскую балладу. Глядя в темноту, Алек безуспешно пытался угадать мысли компаньона. Чем дальше они продвигались в пределы Ауренена, тем больше Серегил отдалялся от него, как будто все время прислушиваясь к внутренним голосам, понятным лишь ему одному. - Почему ты никогда не рассказывал мне о том, что побывал в плену у хазадриэлфэйе? - наконец нарушил молчание Алек. Серегил тихо рассмеялся. - Такого никогда не было, во всяком случае со мной. Я услыхал эту историю от другого изгнанника. Рассказ про то, как я собирал легенды, был в основном правдой, и я тогда действительно так истосковался по дому, что собирался наведаться к хазадриэлфэйе. Человек, на самом деле попавший в ту переделку, отговорил меня, точно так же, как я когда-то предостерег тебя, помнишь? - Так ты думаешь, Ниал - шпион? - Он внимательный слушатель. Мне не нравится, как он принялся ухлестывать за Бекой. Для шпиона места лучше, чем под боком у любимицы Клиа, и не придумаешь. - И ты подкинул ему фальшивку? - Именно. А теперь подождем и посмотрим, где эта новость всплывет. Алек вздохнул. - Ты собираешься сказать об этом Клиа? Серегил пожал плечами. - Пока не о чем. Сейчас я больше беспокоюсь за Беку. Если выяснится, что Ниал - шпион, это может бросить тень и на нее. - Ну что ж, я все еще думаю, что ты ошибаешься. - "Надеюсь, что ошибаешься", - добавил Алек про себя. Они прождали около получаса; затем из темноты послышался звук приближающихся шагов. Спрятавшись в густую тень под лестницей, друзья увидели приближающегося Ниала; он поддерживал Амали под руку. Увлеченные разговором, ауренфэйе не заметили Алека с Серегилом. - Так ты ничего не скажешь? - услышал Алек шепот Амали. - Нет, хотя не уверен, что с твоей стороны хранить молчание мудро. - Голос Ниала звучал встревоженно. - Таково мое желание. - Освободив руку, женщина поднялась по лестнице. Ниал посмотрел ей вслед и стал прохаживаться по дороге, поглощенный собственными мыслями. Рука Серегила легла поверх ладони Алека. - Ну, ну, - прошептал он. - Секреты в темноте. Как интересно. - Мы так ничего и не-узнали. Акхендийгцы ведь поддерживают Клиа. Серегил нахмурился. - А Рабази, возможно, нет. - Ты по-прежнему гоняешься за тенями. - Что? Алек, подожди! Но тот уже шагал по дороге, громко топая; камешки похрустывали и поскрипывали у него под ногами. Чтобы создать побольше шума, он даже начал что-то напевать. Переводчик сидел на камне недалеко от дороги и смотрел на звезды. - Кто здесь? Алек сделал вид, что не ожидал никого встретить. - Алек? - Ниал вскочил на ноги. "Не кажется ли он виноватым?" - гадал Алек. Расстояние было слишком большим, и юноша не мог разглядеть выражения лица Ниала. - Ах, это ты! - воскликнул Алек весело, направляясь прямиком к переводчику. - Что, дравниане тебе уже надоели? Сколько историй без тебя останутся нерассказанными! Ниал усмехнулся; в ночной тишине его голос прозвучал мелодично и выразительно. - Они готовы болтать всю ночь напролет, не важно, понимают их или нет. Бедный Серегил там, наверное, уже совсем охрип, переводя в одиночку. А что ты делаешь здесь - один? - Да вот, вышел отлить из бочки, - ответил Алек, расстегивая пояс. Ниал мгновение озадаченно смотрел на него, а затем расплылся в широкой улыбке. - Пописать, что ли? - Ну да, - и Алек отвернулся, чтобы подтвердить слова делом. За его спиной собеседник довольно рассмеялся. - Я вас, скаланцев, часто не понимаю, даже когда вы говорите на моем родном языке. Особенно женщин. - Он помолчал. - Вы ведь с Бекой Кавиш друзья? - Да, и близкие. - У нее есть возлюбленный? Алек по-прежнему стоял отвернувшись; в голосе Ниала ему послышалась надежда, и неожиданно юноша почувствовал укол ревности. Его собственный мимолетный интерес к Беке на заре их знакомства не имел последствий - девушка тогда была слишком захвачена перспективой военной карьеры. К тому же, без сомнения, разница в возрасте между ними для Беки значила намного больше, чем для него. А Ниал - совсем другое дело, он - зрелый мужчина, да и хорош собой. Выбор Беки был бы понятен. - Нет, у нее никого нет. - Застегнув штаны, Алек повернулся к переводчику; тот по-прежнему улыбался. Либо он неплохой актер, либо гораздо более простодушен, чем считает Серегил. - Что, приглянулась? Ниал всплеснул руками и, как показалось Алеку, покраснел. - Я в восторге от нее. Алек колебался: он знал - то, что он собирается сделать, не понравилось бы Серегилу. Подойдя вплотную к ауренфэйе, он посмотрел ему в глаза и очень серьезно произнес: - Она тоже к тебе неравнодушна. Ты спрашивал, друг ли я Беке. Да, я ей почти брат. Понимаешь? Так вот, как почти-брат говорю тебе: мы мало знакомы, но ты мне нравишься. Может ли Бека доверять тебе? Рабазиец приосанился и отвесил Алеку церемонный поклон. - Я человек чести, Алек-и-Амаса. Я не обижу твоей почти-сестры. Алек подавил неуместный смешок и похлопал переводчика по плечу. - Отлично, тогда почему бы тебе не пойти к ней? Ниал поклонился и направился к башне. Не в силах больше сдерживаться, Алек фыркнул, надеясь, что знаменитый слух переводчика все же не так тонок, чтобы уловить этот звук. Еще один приступ нервного смеха вызвала у него мысль о том, что с ним сделает Бека, если узнает, как он выступал в роли хранителя ее чести. Оставалось надеяться, что болтливому рабазийцу хватит благоразумия в данном случае держать язык за зубами. Юноша повернул обратно к башне, как вдруг из тени вынырнул Серегил. Алек вздрогнул от неожиданности. - Помнится, ты говорил, что выслеживать кого-либо здесь слишком рискованно? - прошипел он. - Ну, ты производил столько шума... - Так ты все слышал? - Да; ты либо гений, либо величайший глупец. - Будем надеяться, что первое. Не знаю, что там у них за дела с Амали, но если он на самом деле не влюбился в Беку, то я полный идиот. - Ах! - Серегил погрозил приятелю пальцем. - Но он почему-то и словом не обмолвился о прекрасной даме Амали. - Он и не должен был, верно? Мы же слышали, она просила его не рассказывать о чем-то. - Твой друг-рабазиец действительно человек чести, - сухо заключил Серегил. - Надо отдать ему должное, я думаю, ты прав, во всяком случае относительно его чувств к Беке. Хорошо, будем и дальше следить за ним. Без сомнения, всю ночь и наступившее утро мысли переводчика были заняты Бекой, хотя та по-прежнему принимала его ухаживания с явным смущением. Следующий день был очень похож на предыдущий. Воздух постепенно становился холоднее, и с очередным порывом ветра Алек почувствовал на спине дыхание ледника. После полудня тропа пошла под уклон. Юноша обнаружил, что, сидя в седле с завязанными глазами, недолго и уснуть. Его голова стала медленно клониться на грудь, как вдруг он почувствовал дуновение теплого влажного воздуха с резким неприятным запахом. - Что это? - воскликнул он, мгновенно проснувшись. - Дыхание дракона! - закричали в ответ ауренфэйе. Алек уже был готов сорвать повязку, когда кто-то схватил его за руку. Раздался смех. - Это шутка, Алек, - успокоил его один из сопровождающих. - Недалеко от нас теплый источник. Их много по эту сторону гор, и от некоторых воняет еще похлеще. Второй раз Алек почувствовал тот же запах незадолго до того, как ближе к вечеру с его глаз сняли ненавистную повязку. В нескольких милях впереди в высокогорной долине между двумя пиками сверкало ледяное поле. Тропа здесь была шире; на склонах по обеим сторонам от нее облачка белого пара указывали на горячие источники; ключи рябили поверхность воды в небольших озерцах между скал. Немного ниже тропы лежало горное озеро; его поверхность под пеленой испарений мерцала, словно иланийский фарфор. Окруженная желтыми скалами, насыщенного лазурного цвета в центре, ближе к берегам вода его становилась бледно-бирюзовой. Скалы вокруг были голыми, лишенными растительности. Полоса темного камня сбегала к воде и продолжалась на другом берегу. - Одно из твоих "небесных зеркал"? - спросил Алек. -Да, - подтвердил Серегил. - Самое крупное горячее озеро на нашем пути; это место священно. - Почему? Серегил улыбнулся. - Спроси лучше Амали. Мы въехали в фейдаст Акхенди. Лагерь разбили с подветренной стороны от озера. В небольшой долине было тепло; люди чувствовали исходящий от земли жар даже сквозь подошвы сапог. Неприятный запах - пахло тухлыми яйцами - был здесь сильнее. Желтый цвет камням на берегу, который Алек заметил еще издали, придавала, как оказалась, корка осадка, выпавшего вдоль уреза воды. Теро растер кусочек вещества между пальцами, и под его взглядом оно вспыхнуло ярким оранжевым пламенем. - Сера, - констатировал маг. Не обращая внимания на запах, большинство ауренфэйе начали раздеваться, чтобы искупаться в озере. Амали-а-Яссара зачерпнула воды и протянула чашу Клиа. - Странный выбор для священного места, ты не находишь? - Алек недоверчиво смотрел на слегка волнующуюся поверхность озера. - Наверное, вода все-таки не ядовита - ведь все ее пьют. Юноша опустил руку в озеро; вода оказалась горячей, как в ванне. Алек зачерпнул немного и сделал глоток. Ему с трудом удалось проглотить жидкость - сильный металлический привкус не располагал к обильным возлияниям. - Минеральный источник! - Теро украдкой вытер губы, но его жест не ускользнул от внимания Амали. - Возможно, вы удивлены, почему мы почитаем столь странное место, - воскликнула она, посмеиваясь над выражением лица волшебника. - Вскоре вы узнаете причину. А сейчас вам всем стоит выкупаться, особенно тебе, Алек-и-Амаса. Воды озера целебны, и твоему уху станет лучше. - Позволишь ли ты искупаться и моему тали? - спросил Алек с замиранием сердца, хотя и сохраняя внешнее спокойствие. Амали покраснела, но отрицательно покачала головой. - Нет, этого я разрешить не могу. - Что ж, тогда я благодарю тебя за приглашение. - Отвесив легкий поклон, Алек двинулся к стоящим неподалеку палаткам. Серегил последовал за ним. - Ты не должен был этого делать, - прошипел он. - Нет, должен. Я не позволю им носиться со мной и одновременно при малейшей возможности втаптывать тебя в грязь. Серегил рывком остановил друга. - Идиот, они не стараются специально оскорбить меня, - прошептал он раздраженно. - Я сам много лет назад навлек на себя проклятие. Ты здесь не ради меня, ты служишь Клиа. Любое оскорбление, которое ты наносишь нашим хозяевам, отражается на принцессе. Несколько секунд Алек внимательно смотрел на возлюбленного; безнадежное смирение того вызывало у него ярость. - Я постараюсь иметь это в виду, - пробурчал он и, отвязав притороченный к седлу мешок, направился в отведенную им палатку. Алек думал, что Серегил присоединится к нему. Не дождавшись друга, он выглянул наружу; Серегил по-прежнему стоял у воды, наблюдая, как остальные плавают. Серегил сохранял свою вежливую отстраненность, хотя и не избегал ауренфэйе; говорил он мало. Когда вечером Амали предложила скаланцам прогуляться по берегу озера, он присоединился к компании без каких-либо объяснений или извинений. Амали повела их к выходу темной породы. Камень, напоминавший издали полосу пролитых чернил, выделялся среди окружающих скал; полоса сбегала к воде. - Смотрите внимательнее. - Акхендийка провела рукой по изгибу темной плиты. Тщательно исследовав камень, Алек не обнаружил ничего необычного; разве что местами выветренная порода была неожиданно гладкой. - Это кожа, - воскликнул Теро, стоящий по другую сторону монолита. - По крайней мере была ею. А вот позвоночник. Во имя Светоносного, дракон? Если мы видим все, что от него осталось, он был больше трех сотен футов в длину! - Да, я читала, - задумчиво произнесла Клиа, карабкаясь на скалу, некогда бывшую костью крыла. - Драконы после смерти превращаются в камень. - С этим так и случилось, - подтвердила Амали. - Перед нами - самый крупный из найденных окаменевших драконов. Как умирают, равно как и рождаются эти существа, до сих пор остается загадкой. Маленькие появляются, большие исчезают. А место, где мы находимся, - оно называется Вхаданакори - священно именно из-за этого исполина. Так что пейте вволю, спите сладко и хорошенько запоминайте свои сны. Через несколько дней мы будем в Сарикали. Серегил знал, что акхендийка не собиралась приглашать его на Вхаданакори; с момента прибытия посольства в Гедре она все время держалась с ним отчужденно. Возможно, именно из-за ее недоброжелательства он так плохо спал в ту ночь. Лежа рядом с Алеком в палатке, которую они делили с Теро и Торсином, Серегил беспокойно метался; даже без воздействия воды священного озера сновидение его было необыкновенно ярко. Все начиналось так же, как и большинство многочисленных кошмаров, посетивших его за последние два года. Он вновь стоял посреди своей комнаты в "Петухе", но на этот раз там не было ни изуродованных тел, ни окровавленных голов на каминной полке, выкрикивающих ему обвинения. Нет, все было как в прежние счастливые времена, - заваленные книгами столы, разложенные на верстаке под окном инструменты. Серегил взглянул в угол рядом с камином, но там было пусто, узкая кровать Алека исчезла. В недоумении Серегил двинулся к двери в спальню, однако, распахнув ее, оказался в своей детской комнате в Боктерсе. Каждая деталь была отчетливой, каждая мелочь до боли знакомой, игра прохладных теней на стене над кроватью, подставка для учебных мечей у двери, разноцветная угловая ширма - работа его матери, которую он никогда не знал. А еще всюду лежали его любимые игрушки - давно потерянные или далеко запрятанные, как будто кто-то разыскал все его былые сокровища и разложил к его возвращению. Единственная необычная деталь - изящные стеклянные шары, рассыпанные по кровати. Серегил не заметил их вначале, войдя в комнату. Он был заворожен красотой шаров. Одни совсем крошечные, другие размером с кулак, многоцветные, они сверкали, как драгоценные камни, и переливались всеми цветами радуги. Серегил не знал, что это такое, но, как это иногда бывает во сне, был уверен, что шары принадлежат ему. Пока он стоял там, сквозь щели между досками пола вдруг начал просачиваться дым. Серегил почувствовал жар сквозь подошвы сапог, услышал доносящийся снизу треск и гул яростного пламени. Его первой мыслью было - нужно спасать шары. Серегил начал собирать их, но несколько штук все время ускользали, и приходилось начинать сначала. В отчаянии оглянувшись, он понял, что все спасти не удастся, - огонь уже пробивался сквозь пол, начинал лизать стены. Нужно бежать, предупредить Адриэль. Серегилу хотелось спасти свои сокровища, но он никак не мог решить - что взять, а чем пожертвовать. И все это время он продолжал попытки собрать сверкающие шары. Глянув вниз, Серегил заметил, что некоторые из них стали железными и вот-вот разобьют более хрупкие стеклянные. Другие наполнились дымом или жидкостью. Растерянный, испуганный, он беспомощно замер на месте, а дым вокруг становился все гуще, застилал свет... Серегил проснулся в холодном поту, сердце у него в груди бешено колотилось. Было еще темно, но он не собирался больше смыкать глаз в этом зловещем месте. Нащупав одежду, он выскользнул из палатки. Звезды сияли так ярко, что предметы отбрасывали тени. Серегил быстро оделся и вскарабкался на окаменевшие останки дракона, нависающие над водой. - Аура Светоносный, пошли мне понимание, - прошептал он и растянулся на спине в ожидании рассвета. - Добро пожаловать домой, сын Корита, - зазвучал у него в ушах странный тихий голос. Серегил в изумлении оглянулся. Никого. Он перегнулся через гребень скалы и заглянул вниз. На него смотрели два сверкающих желтых глаза, переместившиеся, когда существо повернуло голову. - Ты - кхирбаи? - спросил Серегил. Глаза снова переместились. - Да, дитя Ауры. Ты узнаешь меня? - А я должен, почтеннейший? - Серегил только один раз сталкивался с кхирбаи - кхи его тетки вселилось в белого медведя. Но существо перед ним было уж очень маленьким. - Возможно. Тебе многое предстоит сделать, сын Корита. - Будут ли ко мне когда-нибудь снова так обращаться? - Серегил наконец осознал, что существо называет его настоящим именем. - Посмотрим. - Глаза моргнули и исчезли. Серегил задержал дыхание и прислушался, но из-под скалы не доносилось больше ни звука. Он снова лег на спину и, глядя на звезды, стал обдумывать новый поворот событий. Через несколько минут послышались чьи-то осторожные шаги. Серегил сел; к нему на скалу влез Алек. - Жаль, что ты не пришел пораньше. Под этим камнем был кхирбаи, он называл меня по имени. Разочарование Алека выглядело почти комично. - На что оно было похоже? - Это был лишь голос в темноте - он сказал мне "добро пожаловать домой". Алек сел рядом с другом. - Ну хоть кто-то наконец сделал это. Тебе не спалось? Серегил рассказал юноше обо всем, что помнил из своего сна: стеклянных шарах, пламени, воспоминаниях детства. Алек внимательно слушал, рассеянно глядя на затянутую туманом воду. - Ты всегда говоришь, что не способен к магии, - сказал он, когда Серегил закончил рассказ, - но твои сны... Помнишь видения, которые преследовали тебя перед тем, как мы нашли Мардуса? - Перед тем как он нашел нас, ты хочешь сказать? Предостережения, которых я никак не мог понять, пока не оказалось слишком поздно. Не много с них было толка. - Может, тебе и не надо было тогда ничего делать. Видения просто тебя к чему-то готовили. Серегил вздохнул, в его памяти всплыли слова кхирбаи: "Тебе многое предстоит сделать, сын Корита". - Нет, сегодняшний сон не похож на те видения. Просто сон. А ты, тали? Посетили ли тебя великие откровения? - Да нет, я бы не сказал. Мне снилось, что мы с Теро находимся на корабле Мардуса; потом Теро обернулся, и оказалось, что это ты, и ты плачешь. Корабль проплыл сквозь водопад и попал в туннель - на этом все и кончилось. Боюсь, оракула из меня не получится. - Похоже, навигатора тоже, - согласился Серегил, посмеиваясь. - Что ж, говорят, все ответы можно найти в Сарикали. Возможно, что-нибудь там и прояснится. Как твое ухо? Алек потрогал распухшую мочку и поморщился. - У меня вся шея горит. Надо было взять еще лисенка. - Подожди, я знаю средство получше. - Серегил поднялся, протянул руку Алеку и подвел его к озеру. - Ну-ка, лезь в воду. - Нет, я же говорил тебе... - Как знать? - подмигнул приятелю Серегил. - Давай, давай, лезь, пока я тебя не спихнул. Путь нам предстоит нелегкий. Надо использовать все средства. - Ну, кто еще сегодня видел сны? - спросила Клиа, - когда Я утром абсолютно ничего не помню. - Я тоже, - разочарованно призналась Бека. Как выяснилось, всем скаланцам было нечем похвастать. - Может быть, магия этого места не действует на тирфэйе? - предположил Алек, обдумывая собственный странный сон. Однако, когда наконец одним из последних из палатки появился Теро, Алеку пришлось отказаться от своей теории. Судя по темным кругам под глазами, молодому волшебнику не удалось хорошо отдохнуть. - Дурные сны? - спросил Серегил. Теро бросил недоуменный взгляд в сторону водоема. - Мне снилось, что я тонул в этом озере, а луна сияла так ярко, что ее свет обжигал глаза даже сквозь воду. И все время кто-то пел "дома, дома, дома". - Ты - волшебник, - откликнулась на его слова Амали, - твоя магия корнями восходит к Ауренену, так что, может быть, в определенном смысле ты и правда дома. - Спасибо, госпожа, - ответил Теро. - Это гораздо более оптимистичная трактовка, чем все, что я мог придумать. Я полагал, что сон предвещает мою смерть. - Разве у твоего народа вода не символизирует рождение? - И Амали отошла к другой группе. За Вхаданакори тропа стала еще круче, а скаланцам большую часть времени пришлось ехать с завязанными глазами. Алек постоянно жевал имбирь, отчаянно цепляясь за луку седла; иногда ему казалось, что лошадь вообще ускачет из-под него. После часа такой пытки Алек, наступив на горло собственной гордости, позволил акхендийцу по имени Таэль сесть перед ним на лошадь и взять поводья. Судя по тихим ругательствам, которые слышались вокруг, молодой человек оказался не единственным, кому пришлось просить о помощи. Даже в таком положении вскоре у Алека заныли шея и ноги - так отчаянно он цеплялся за своего возницу. К счастью, его мучения были недолгими. Как только отряд достиг ровного места, колонна остановилась и ненавистные повязки были сняты. Алек моргнул и присвистнул. - Зелень прямо режет глаз, - пробормотал Теро. Далеко внизу до самого южного горизонта простиралась зеленая холмистая равнина, изрезанная сетью рек, сверкающая зеркалами озер. Они спускались к предгорьям сквозь рощи цветущих деревьев; кроны смыкались так плотно, что казалось, всадники едут между облаками. Наезженная дорога сквозь густые леса вела в фейдаст Акхенди. Руки Алека тосковали по луку и стрелам. Косые лучи солнца пробивались сквозь кроны деревьев и освещали лужайки с пасущимися на них стадами оленей. То и дело дорогу перебегали стайки птиц, похожих на переполошившихся кур, - провожатые называли их "кутка". - Неужели на них. никто не охотится? - спросил юноша Таэля. Акхендиец пожал плечами. - Аура милостив к тем, кто берет лишь то, что ему необходимо. Тропа вывела на более широкий тракт; вокруг стали встречаться деревни. Их жители толпились у дороги, махали скаланцам и окликали Амали - она явно пользовалась всеобщей любовью. Мужчины, женщины, дети были одеты в туники и рейтузы, кое-кто, помимо того, носил яркие ажурные шали или шарфы, несколько напоминавшие рыболовные сети, но по сложности плетения приближавшиеся к кружевам. - Я не могу отличить женщин от мужчин, - пожаловался Минал. - Уверяю тебя, тот, кому нужно, разберется. - Ответ Ниала вызвал у солдат смех. Дома мало отличались от гедрийских, только здесь постройки были не каменными, а деревянными. Часто встречались навесы, хозяева использовали их как ремесленные мастерские. Насколько Алек мог судить, многие занимались работой по дереву. Проселки, отходящие от главной дороги, выглядели заброшенными, заросшими. В более крупных деревнях часть домов пустовала. Алек ехал между Риагилом и Амали. - Госпожа, - обратился он к спутнице, - здесь раньше проходил торговый путь, не правда ли? - Да, один из самых оживленных. На наших рынках продавались товары со всех концов Ауренена, из Трех Царств, да и из более далеких краев. Гостиницы всегда были полны постояльцев. А теперь торговцы отправляются по реке в Брикху или едут по суше в Вирессу. Многие жители переселились поближе к новым торговым путям, часть даже покинула наш фейдаст. Женщина печально покачала головой. - В деревне, где я выросла, теперь никто не живет. Для любого ауренфэйе против собственной воли покинуть земли, где жили многие поколения предков, оставить отчий дом - позор. Это навлекло несчастья на наш клан. Моему мужу еще тяжелее: во-первых, он кирнари, во-вторых, прожил долгую жизнь и помнит лучшие дни Акхенди. Поверь мне, и он, и я сделаем все, что в наших силах, чтобы переговоры вашей принцессы увенчались успехом. Алек поклонился в ответ; все-таки интересно, подумал он, что они с Ниалом делали тогда ночью на горной дороге. Как ни хотелось Беке поскорее попасть в Сарикали, она предпочла бы немного задержаться в землях Акхенди. Здешние места напоминали ей поросшие лесом холмы, где она бродила ребенком, мирную жизнь, которая казалась тогда чем-то самим собой разумеющимся. На ночь путники остановились в одном из больших селений; их появление вызвало переполох среди жителей. Они тут же собрались, чтобы поглазеть на тирфэйе и поприветствовать Амали. Не-прошло и нескольких минут, как скаланцев окружила толпа молчаливых крестьян. - Мы для них такая же легенда, как ауренфэйе для наших северян, - объяснила Бека своим солдатам. - Ну же, улыбнитесь им! Первой решилась маленькая девчушка. Освободив ладошку из руки матери, она подошла к сержанту Бракнилу и с нескрываемым любопытством уставилась на его бороду. Старый ветеран с удовольствием подставил подбородок для детального изучения. Девочка запустила пальцы в бороду и захихикала. После этого и остальные ребятишки подошли и стали зачарованно трогать бороды, одежду, оружие. За детьми потянулись взрослые, и вскоре тем, кто владел двумя языками, пришлось основательно потрудиться, переводя вопросы и ответы. Волосы и веснушки Беки вызвали повышенный интерес Девушка распустила косу, встряхнула кудрями и, улыбаясь, уселась посреди улицы; и взрослые, и дети осторожно трогали пряди, любуясь игрой на них солнечного света. Вскоре Бека заметила, что поверх голов остальных за ней наблюдает Ниал. Он подмигнул ей; девушка зарделась и быстро отвела взгляд. Отвернувшись в сторону, она оказалась лицом к лицу с той самой девочкой, которая так храбро подошла к Бракнилу; теперь с ней был молодой человек возраста Алека. Девочка ткнула пальцем в Беку и произнесла что-то про "изготовление". Бека покачала головой в знак того, что не понимает. Тогда юноша показал ей пучок длинных ярко окрашенных полосок кожи, лежащих у него на ладони, накрыл их другой рукой, потер рука об руку и протянул Беке замысловато сплетенный браслет с завязками на концах. - Чипта, - поблагодарила Бека, с восхищением глядя на подарок. Она много раз видела подобные фокусы в исполнении Серегила. Юноша знаком показал, что работа не закончена. Взяв браслет у Беки, он медленно провел по нему пальцами - и в середине браслета появилась подвеска - маленькая деревянная лягушка. Девочка завязала плетеное украшение на левом запястье Беки. Что-то возбужденно объясняя, она коснулась ножен, а затем синяка на лбу у Беки. - Этот амулет помогает заживлению ран, - перевел Серегил, вместе с Алеком подошедший к ним. - Девочка говорит, что никогда раньше не встречала женщин-воинов, но видит, что ты очень храбрая, поэтому, наверно, получаешь много ран. Она еще слишком мала и не умеет сама делать амулеты, поэтому попросила о помощи кузена, но идея подарка принадлежит ей. - Чипта, - повторила Бека, тронутая подарком. - Подождите, я тоже хочу ей что-нибудь подарить. Черт, что же у меня есть? Порывшись в сумке, она вытащила мешочек с игральными фишками - кусочками яшмы, оправленными в серебро, которые купила в Майсене. - А это тебе, - сказала Бека по-ауренфэйски, вкладывая один камушек в детскую ладошку. Девочка зажала сокровище в кулачке и чмокнула Беку в щеку. - Спасибо, - повернулась Бека к юноше, хотя и сомневалась, что подобный подарок произведет и на него впечатление. Тот наклонился к ней и показал пальцем на щеку. Девушка поняла намек и поцеловала его. Смеясь, юноша увел свою маленькую родственницу. - Ты видел, что он сделал? - спросила Серегила Бека, любуясь браслетом. - Я сразу вспомнила фокусы, которые ты нам показывал после ужина. - То, что ты видела, было магией, а не ловкостью рук. Это действительно амулет, хотя и не очень сильный. Акхендийцы славятся искусством плетения и изготовления талисманов. - А я думала, это просто безделушка! Надо было подарить девчушке что- нибудь получше. Серегил усмехнулся. - Ты же видела ее лицо. Эту фишку для бакши она будет показывать своим праправнукам - подарок от тирфэйе, женщины-воительницы с волосами цвета, - ну-ка, какое сравнение тут подойдет? - да, цвета кровавой меди! Бека состроила шутливую гримасу. - Надеюсь, она придумает что-нибудь более поэтичное. Тут же к ним подошла молодая женщина и коснулась рукава Алека; неуловимое движение рук - и она протянула юноше браслет с тремя вплетенными в него бусинами. Алек поблагодарил и задал ей несколько вопросов, потом, рассмеявшись, показал в сторону Серегила. - О чем это они? - спросила Бека. - Она подарила ему любовный амулет, - объяснил Серегил, - а Алек ответил, что ему нет в этом нужды. Женщина бросила какое-то игривое замечание, лукаво взглянула в сторону Серегила и провела ладонями по браслету. Бусины исчезли, теперь на их месте покачивалась птица, вырезанная из светлого дерева. - Это больше мне подходит, - кивнул Алек. - Такой амулет предупреждает хозяина, если кто-нибудь замышляет против него зло, - пояснил он Беке. - Возможно, и мне не помешал бы подобный талисман при новой встрече с лиасидра, - пробормотал Серегил. - Что это? - Бека заметила в волосах Серегила нитку бисера с отполированной вишневой косточкой. - Предполагается, что она сделает мои сны правдивыми. Алек обменялся с другом понимающим взглядом; Бека почувствовала укол зависти. Как когда-то между Серегилом и ее отцом, между этими двумя существуют секреты, в которые ее никогда не посветят. Ну почему Нисандер не успел сделать и ее наблюдателем! - уже не в первый раз огорченно подумала девушка. Тем временем ее солдаты не теряли времени даром. С помощью Ниала продолжался обмен вопросами и подарками; каждый воин уже обзавелся одним-двумя амулетами. Никидес флиртовал сразу с несколькими женщинами; Бракнил, окруженный кольцом детей, наслаждался ролью доброго дедушки: тряс бородой и извлекал из ушей ребятишек монеты. - Боюсь, не все будет и дальше так легко, - прошептала Бека, глядя, как один из старейшин преподносит Клиа ожерелье. - Конечно, не будет, - вздохнул Серегил. Глава 10. Сердце драгоценности - Похоже, госпожа Амали расположена к Клиа, - заметил Алек, наблюдая на следующее утро, как Клиа и Амали со смехом болтают о каких-то пустяках. - Да, я заметил, - тихо ответил Серегил. Убедившись, что Ниала нет поблизости, он продолжал: - Почему бы им не подружиться - они примерно одного возраста. По словам нашего друга-рабазийца, Амали - третья жена кирнари и она намного моложе мужа. - Так ты решил, что и от Ниала есть польза? - От любого человека есть польза, - лукаво сказал Серегил, - но это еще не значит, что любому человеку можно доверять. Впрочем, наш переводчик, кажется, больше не встречался тайком с прекрасной дамой, а? - Нет; я следил за ними. Она держится с ним вежливо, но разговаривают они редко. - В Сарикали за ними нужен глаз да глаз: возможно, там они чаще будут искать встречи друг с другом. Юная жена, старик муж, и рядом - такой забавный красавчик Ниал; да, это может быть интересно. Путники выехали к широкой быстрой реке и двинулись вдоль нее на юг. Весь этот день их путь лежал через глухие леса. Деревни теперь встречались реже, а дичь стала более многочисленной и порой незнакомой-скаланцам. В болотистых излучинах реки паслись стада черных оленей размером не больше собаки; животные объедали побеги мальвы или срывали растущие среди тины водяные лилии. Впервые с тех пор, как Алек покинул родные горы, он увидел медведей. Правда, местные звери были скорее коричневыми, чем черными, а грудь их украшал белый полумесяц Ауры. Но самыми необычными и самыми симпатичными оказались небольшие серые древесные зверьки под названием пори. Путешественники впервые увидели их после полудня, и вскоре уже казалось, что все вокруг заполнено этими похожими на белку созданиями. Размером с новорожденного ребенка, с плоской мордочкой, напоминающей кошачью, большими подвижными ушами и цепкими лапами, пори ловко скакали с ветки на ветку, отчаянно вращая полосатыми хвостами. Через несколько миль пори исчезли так же внезапно, как и появились. Во второй половине дня, когда тени уже легли прихотливым узором, путешественники достигли места, где река разделялась на два рукава. Как будто оттесненный напором вод, лес отступил, открывая вид на холмистую равнину. - Добро пожаловать в Сарикали, - сказал Серегил, и что-то в его голосе заставило Алека обернуться. Смесь гордости и благоговения мгновенно преобразила лицо друга; оболочка скаланца была отброшена, как ненужная более маска. Алек увидел, как сходное выражение появляется на лицах всех ауренфэйе, словно их душа отразилась в их глазах. Изгнанник или нет, Серегил был таким же, как они. Алеку, вечному скитальцу, стало немного завидно. - Добро пожаловать, друзья мои! - вскричал Риагил. - Добро пожаловать в Сарикали! - Я думала, это город, - сказала Бека, прикрывая глаза от солнца. Алек разделял ее ожидания; возможно, подумал он, магия скрывает Сердце Драгоценности точно так же, как и тайные проходы в горах. На стрелке не было заметно никаких следов, присутствия людей. Серегил усмехнулся. - Как, разве вы его не видите? По широкому каменному мосту - всадники могли ехать по нему по четыре в ряд - отряд пересек меньший из двух рукавов реки. Косые лучи заходящего солнца играли на стальных шлемах турмы Ургажи; под вышитыми плащами сверкали кольчуги. Возглавляла процессию Клиа в роскошном бархатном наряде цвета темного вина, богато украшенном драгоценностями. Плащ на плечах принцессы удерживала массивная золотая брошь с рубинами тонкой огранки; рубины переливались и на пряжке пояса. Надела Клиа и все украшения, подаренные ауренфэйе, даже скромные плетеные амулеты. Хотя ради этого случая принцесса отказалась от доспехов, на боку у нее в отделанных золотом ножнах висел меч. За мостом Риагил свернул к приземистому темному холму в нескольких милях от них. "В форме этой возвышенности есть что-то странное!" - подумал Алек. По мере приближения к холму это ощущение только усиливалось. - Это и есть Сарикали, да? - показал на него Алек. - Но ведь это же руины! - Не совсем, - ответил Серегил. Темные ступенчатые городские стены росли, казалось, из земли. Плющ и дикий виноград, густо обвившие камень, усиливали впечатление того, что укрепления - творение самой природы, а не рук человеческих. Твердо и непоколебимо стоял Сарикали, как огромный камень в реке времени. По мере того как Серегил подъезжал к Сарикали, долгие годы, проведенные в Скале, словно стирались из его памяти. Страшное, темное воспоминание, связанное с этим местом, не могло затмить радости, которую он всегда испытывал, попадая сюда. Чаще всего Серегил бывал здесь на празднествах, когда представители разных кланов заполняли улицы и дворцы города. Флаги и гирлянды украшали тогда дома каждой тупы - района Сарикали, традиционно занимаемого определенным кланом. На рынке под открытым небом в эти дни можно было купить товары со всех концов Ауренена и прилегающих земель. У стен города яркими цветами вырастали бесчисленные павильоны; разноцветные флаги и мишени указывали на места скачек и состязаний лучников. Воздух был полон музыки, магии и запахов экзотических блюд. Сейчас только несколько пасущихся овец и коров напоминали о том, что здесь живут люди. - Можно было бы ожидать, что лиасидра выйдет встречать принцессу, - пробурчал Теро по-скалански. - Я тоже об этом подумал. - Алек с сомнением оглядывался по сторонам. - Это дало бы ей слишком высокий статус, - откликнулся Серегил. - Лиасидра ставит принцессу на подобающее ей место - она сама должна прийти к ним. Все это - часть сложной игры. Сопровождающие их ауренфэйе придержали коней, достигнув города, и турма Ургажи выстроилась вокруг принцессы в два ряда. Не слезая с лошади, Клиа поклонилась Риагилу и Амали. - Благодарю вас за гостеприимство, за то, что вы сопровождали нас. Амали подъехала поближе и пожала руку принцессе. - Желаю тебе удачи. Да пребудет с тобой благословение Ауры! С этими словами Амали и Риагил - каждый со своими всадниками - скрылись между темными зданиями. - Ну что ж, - сказала Клиа, расправляя плечи, - пора и нам въехать в город. Давайте покажем ауренфэйе все величие царственной Скалы. Серегил, теперь ты - мой проводник. Стены города не предназначались для защиты; в них не было запертых ворот, нигде не стояли дозорные. Открытые проходы, покрытые похожей на газон травой, напоминали расщелины, которые за тысячелетия вымывает в породе дождевая вода. Улицы города были безлюдны, стрельчатые окна башен зияли, словно пустые глазницы. - Не ожидал, что в городе будет так пусто, - прошептал Алек; кавалькада все еще ехала по широкой извилистой аллее. - Здесь все по-другому, когда кланы собираются на празднество, - ответил Серегил. - Клянусь Светом, я и забыл, как прекрасен Сарикали! "Прекрасен?!" - подумал Алек. Жуткий, гнетущий - вот какие слова были бы уместны. Судя по всему, скаланцы разделяли впечатления Алека. Он слышал, как у него за спиной воины засыпают Ниала вопросами, а тот что-то невнятно бурчит в ответ. Стены из темно-зеленого камня по обеим сторонам улицы покрывал сложный рисунок. В нем нельзя было узнать конкретных животных, богов или людей. Замысловатые фигуры сплетались в единый узор, иногда приковывающий взгляд к определенной точке в центре, в других местах словно уводящий за пределы картины. Копыта лошадей мягко и бесшумно ступали по душистой траве. Чем дальше в город углублялся отряд, тем более глубокое безмолвие окружало его, подчеркивая загадочность Сарикали. Иногда ветер доносил издалека крик петуха или человеческие голоса, но тут же все стихало снова. Алек почувствовал, как дрожь пробежала у него по коже, а голова начала ныть. - Какие странные ощущения. - Бека тоже чувствовала что-то необычное. - Это магия, - с благоговением произнес Теро. - Кажется, она сочится здесь прямо из земли. - Не беспокойтесь, вы скоро привыкнете, - заверил спутников Серегил. Путешественники завернули за угол; из низкого окна башни на них мрачно взирала одинокая фигура в широкой мантии. Судя по красно- черному сенгаи и татуировке на лице, это был член клана Катме; вид у него был отчужденный и неприветливый. Алек с тревогой вспомнил любимую поговорку своего отца: "Как встречают, так и проводят". Радость от встречи с Сарикали все-таки не полностью притупила восприятие Серегила. Не приходится сомневаться: изоляционисты по- прежнему держат бразды правления в своих руках. И все же сердце изгнанника забилось быстрее, когда он почувствовал, как на него нахлынули волны загадочной энергии города. Следуя детской привычке, он вгляделся в тени - вдруг мелькнет легендарный башваи? Всадники еще раз завернули за угол; дома расступились, открылась широкая площадь в центре Сарикали, и у Серегила перехватило дыхание. Перед ними лежал Вхадасоори, кристально чистый пруд нескольких сот ярдов в ширину, настолько глубокий, что воды его оставались темными даже в яркий полдень. Святая святых Ауренена, средоточие магии. Здесь, в сердце Сердца, кланы давали клятвы и заключали союзы, волшебники проверяли свою силу. Обещание, скрепленное чашей воды из озера, было нерушимо. На расстоянии примерно ста ярдов от берега водоем окружала сто двадцать одна статуя из выветрившегося камня. Ни розово-коричневая порода, ни такой стиль резьбы не встречались больше не только в самом Сарикали, но и во всем Ауренене. Согласно преданию, тридцатифутовые фигуры, отдаленно напоминающие людей, были созданы древними, населявшими эту землю еще до появления здесь башваи. Каменные исполины молчаливо возвышались над толпой, собравшейся вокруг озера. Мозаика лиц, застывших в ожидании, и сенгаи всевозможных расцветок казалась особенно яркой на фоне темной породы. - Это он, - долетел до Серегила громкий шепот, и изгнанник понял, что речь идет о нем. Толпа расступилась, пропуская Клиа, Серегила и их спутников к каменному кругу. У воды их ожидали одиннадцать членов лиасидра в белоснежных одеждах; сбоку на низкой каменной колонне покоилась Чаша Ауры. Продолговатый сосуд в форме полумесяца из мелочно-белого алебастра, оправленный в серебро, мягко сиял в лучах вечернего солнца. С неожиданной острой болью Серегил вспомнил, как его ребенком привозил сюда отец; это было одно из немногих светлых воспоминаний о нем. Легенды по-разному объясняют происхождение Чаши, говорил Корит. Некоторые утверждают, что она - подарок дракона Ауры первым Одиннадцати. В других говорится, что первые ауренфэйе, попавшие в Сарикали, обнаружили ее уже на постаменте. Чаша существовала с незапамятных времен; она ничуть не пострадала за столетия ни от времени, ни от непогоды; Чаша олицетворяла связь Ауры с ауренфэйе и ауренфэйе друг с другом. "Связь, которая была для меня обрублена, как отрубают у дерева больную ветвь", - с горечью подумал Серегил; он наконец обратил внимание на членов лиасидра. Девять из этих одиннадцати когда-то пощадили его жизнь, но обрекли на унижение. Его отец был в то время кирнари, и он проявил полную готовность подчиниться атуи, послав сына на казнь. Теперь среди лиасидра находилась Адриэль; Серегил никак не мог встретиться с ней глазами. Другим новым человеком, вошедшим в состав совета, был Элос-и-Ориан, кирнари Голинила. Рядом с ним стоял величественный Юлан-и-Сатхил, его худое морщинистое лицо ничего не выражало. Серегил сделал над собой усилие и снова перевел взгляд на сестру; она стояла ближе всех к Чаше. Адриэль заметила брата, но быстро отвела глаза. И знай, что это обстоятельства, а не холодность с моей стороны заставляют меня быть сдержанной. Но сейчас он стоял здесь, вне их круга, и заверения сестры не могли заполнить пустоты у него в груди. Серегил почувствовал, как у него комок поднимается к горлу, и отвернулся. Рядом с Адриэль стоял Райш-и-Арлисандин, глава Акхенди. Серегил помнил его молодым - теперь волосы кирнари побелели, морщины стали глубже. По крайней мере у них есть один надежный союзник, пусть даже и не очень могущественный. По сигналу Клиа Серегил и остальные спешились. Принцесса сняла перевязь с мечом, передала оружие Беке и с гордо поднятой головой вошла внутрь каменного круга. На расстоянии нескольких шагов за ней последовали Серегил, Теро и Торсин. Магия Сарикали чувствовалась здесь еще больше. Серегил заметил, как широко распахнулись светлые глаза волшебника, когда его захлестнули волны волшебной силы. Клиа, должно быть, тоже почувствовала действие магии, но поступь ее осталась ровной. Остановившись перед советом, она протянула вперед руки ладонями вверх и на прекрасном ауренфэйском произнесла: - Я пришла к вам во имя великого Ауры Светоносного, известного нам как Иллиор, и по воле моей матери, Идрилейн Второй Скаланской. Навстречу ей выступил Бритир-и-Ниен, кирнари Силмаи, хрупкий старец, похожий на иссохший ивовый прутик. На правах старейшего члена лиасидра он заговорил с принцессой от имени совета. - Приветствую тебя, Клиа-а-Идрилейн Элестера Коррутестера из Римини, принцесса Скаланская, отпрыск Коррута-и-Гламиена из Боктерсы! - Ауренфэйе снял с себя тяжелое золотое ожерелье с бирюзой и надел на Клиа. - Да поможет нам мудрость Светоносного. Принцесса в ответ преподнесла старцу пояс; золотые пластины, украшавшие его, были покрыты эмалью с изображением дракона Ауры. - Да воссияет над нами Светоносный! Адриэль наполнила Чашу Ауры водой из озера. Грациозная, в белой тунике, украшенной драгоценностями, молодая женщина подняла сосуд к небу, а затем поднесла его сначала Клиа, затем благородному Торсину, Теро и, наконец, Серегилу. Пальцы Серегила коснулись руки сестры, он поднес Чашу к губам. Вода была такой же холодной и сладкой на вкус, какой он ее помнил. Пока он пил, его глаза встретились со взглядом Назиена-и-Хари, кирнари клана Хамам, деда убитого им когда-то хащица. Ни малейшей тени радушия не было в этом взгляде. Сидя на лошади, Алек слушал, как Ниал подробно называет имена всех кирнари; все одиннадцать ради торжественной церемонии облачились в белые туники и сенгаи, так что невозможно было различить представителей разных кланов по их головным уборам. Одно лицо, впрочем, было знакомо юноше и без Ниала. Он видел Адриэль однажды, незадолго до войны, и теперь с дрожью возбуждения наблюдал, как она подносит брату изогнутую чашу. Что, интересно, они чувствуют в этот момент, размышлял Алек, когда наконец так близки, но по- прежнему вынуждены проявлять сдержанность? Стоящие вокруг кирнари в отличие от Адриэль и Серегила не скрывали своих чувств. Когда священный сосуд дошел до Серегила, несколько человек обменялись мрачными взглядами, на некоторых лицах заиграла улыбка. Среди последних был и старик ауренфэйе; Алек впервые видел действительно старого представителя этого народа. Худой, изможденный, с ввалившимися глазами под нависшими веками, он двигался медленно и осторожно, словно боялся рассыпаться. - Это Бритир-и-Ниен, глава Силмаи, - объяснил юноше Ниал, - ему не меньше четырехсот семидесяти, солидный возраст даже для ауренфэйе. У Алека, все еще не вполне свыкшегося со знанием о собственном происхождении, перспектива столь долгого жизненного пути вызвала смутную тревогу. Молодой человек принялся рассматривать ближайших к нему ауренфэйе; судя по сенган, здесь присутствовали как представители нескольких основных семей, так и люди из более мелких кланов. Многие были одеты в туники, на остальных были мантии и длинные ниспадающие плащи. Сенгаи тоже можно было увидеть самые разнообразные: от переплетения нескольких полосок ткани до расшитых шелком, украшенных кисточками или орнаментом из металлических бусин тюрбанов. Каждый клан завязывал их на свой лад: кто-то плотно обвязывал тканью голову, кто-то сооружал замысловатые складки. К вящему удовольствию Алека, он обнаружил небольшую группу людей в темно-зеленых одеждах клана Боктерса. Один из них, молодой человек с седой прядью в волосах, словно почувствовав взгляд Алека, обернулся; некоторое время он разглядывал юношу с доброжелательным интересом, а затем принялся что-то шептать паре, стоящей рядом. У мужчины было некрасивое длинное лицо. Тонкие губы темноглазой женщины были плотно сжаты, но, завидев Алека, она улыбнулась. Ее лицо украшала татуировка, правда, не такая сложная, как у представителей клана Катме, - всего две горизонтальные черточки под каждым глазом. Алек улыбнулся в ответ, потом, смутившись, отвел взгляд. Похоже, родственники Серегила уже догадывались, кто он. - Женщина, которая тебя только что поприветствовала, - третья сестра Серегила, - прошептал Ниал. - Мидри-а-Иллия? - с удивлением спросил Алек. Женщина была совсем не похожа ни на Серегила, ни на Адриэль. - А что означают те черточки у нее на лице? - Она обладает даром целительницы. - А остальные? Ты их знаешь? - Того молодого человека - нет; а мужчина постарше, я полагаю, муж Адриэль, Саабан-и-Ираис. - Муж? - переспросил Алек; он снова посмотрел на боктерсцев. Переводчик удивленно поднял бровь. - А ты не знал? - Я думаю, и Серегил не в курсе. - Алек на секунду умолк, а затем спросил: - А чиптаулосцы здесь есть? - О нет. Из-за бегства Илара тетсаг между Боктерсой и Чиптаулосом по- прежнему в силе; кровная вражда ничуть не утихла. Появление здесь чиптаулосцев выглядело бы как вызов Клиа - родственнице боктерсцев. - Благородный Торсин утверждает, что присутствие Серегила может иметь тот же эффект. - Возможно. Но у Серегила есть более могущественные союзники. Когда церемония официального представления завершилась, кирнари разошлись и постепенно в сопровождении родичей исчезли в окрестных улочках. Адриэль проводила Клиа за пределы каменного круга. Покинув священную территорию, она, как и Мидри, бросилась к Серегилу; обе женщины крепко ухватили его плащ, как будто опасались, что тот от них сбежит. Серегил обнял сестер, на мгновение упавшие волосы закрыли его лицо. Остальные боктерсийцы присоединились к группе, и вскоре Серегила уже трудно было рассмотреть в этой радостно гомонящей толпе. Адриэль представила Саабана; Алек увидел, как изумление на лице друга сменяется довольной усмешкой. Он явно одобрял брак сестры. Клиа перехватила взгляд Алека и улыбнулась. Теро и Бека, впервые видевшие семью Серегила, пытались скрыть свое отчаянное любопытство. - Как я рада тебя видеть, - Адриэль держала брата за руку, - и тебя тоже, Алек тали. - Высвободив руку, она притянула к себе Алека и расцеловала в обе щеки. - Наконец-то ты добрался до Ауренена. Добро пожаловать! Но я забыла о своих обязанностях, - воскликнула Адриэль, украдкой вытирая глаза. - Принцесса Клиа, позволь мне представить членов клана Боктерса. Моя сестра, Мидри-а-Иллия. Мой муж, Саабан-и-Иране. А это Кита-и-Бранин, друг детства Серегила, он любезно согласился быть твоим конюшим в Сарикали. Адриэль указала на того самого молодого человека, что с таким любопытством разглядывал Алека во время церемонии. Серегил сгреб его в объятия, не помня себя от счастья. - Ты ли это, Кита-и-Бранин! Как же, как же, помню, из-за тебя я пару раз вляпывался в какие-то сомнительные истории! - Пару раз? Да из-за тебя я получил половину порок, которые мне задали в детстве! - И со смехом Кита тоже обнял Серегила. "Одно из увлечений юности, о которых упоминал Серегил?" - гадал Алек, сгорая от ревности. - Закрой рот, а то ворона влетит, - прошептала Бека, толкая Алека под ребра. Юноша потряс головой, приходя в себя; он молил богов, чтобы его чувства не оказались столь же очевидны и для остальных. Отпустив Серегила, Кита почтительно поклонился Клиа. - Досточтимая родственница, в тупе Боктерсы для тебя приготовлены апартаменты. Как только пожелаешь отправиться туда, только скажи - я к твоим услугам. - Наши дома рядом, - обратилась к принцессе Адриэль. - Позволь пригласить тебя сегодня на ужин. - С удовольствием. Не могу описать, как это приятно, - знать, что хоть одному кирнари я могу полностью доверять. - Возможно, не одному. - Мидри кивнула Амали-а-Яссара; молодая женщина подошла рука об руку со своим супругом, облаченным в белые одежды кирнари. "Клянусь Четверкой!" - подумал Алек. Он знал, что Амали моложе своего мужа, но не настолько же! Кирнари мог быть ее дедом: вокруг глаз и рта его лежали глубокие морщины; из-под белоснежного сенгаи выбивались редкие седые волосы. Что же, если верить счастливой улыбке и сияющим глазам Амали, для настоящих чувств возраст не помеха. - Клиа-а-Идрилейн, это мой муж, Райш-и-Арлисандин, кирнари Акхенди, - сияя улыбкой, представила старика Амали. Последовал очередной обмен приветствиями, и вскоре Алек уже жал руку новому знакомому. - О, сам юный хазадриэлфэйе! - воскликнул Райш. - Воистину это знак Светоносного - то, что принцесса прибыла с таким сопровождающим! - Не отпуская руки Алека, кирнари коснулся следа драконьих зубов на ухе юноши. - Ну конечно, Аура уже отметил тебя всем на обозрение. - Любовь моя, ты совсем смутил бедного мальчика. - Амали снисходительно похлопала Райша по руке, как будто он действительно был ее дедушкой. - Я рад, что я здесь, какова бы ни была причина, - ответил Алек. Разговор перекинулся на другие темы. Воспользовавшись моментом, юноша присоединился к турме Ургажи. Ниал тоже находился среди конников Беки. Его не было среди тех, кто приветствовал акхендийцев. Издали с угрюмым видом переводчик провожал глазами Амали. - Моя жена с большим чувством говорила мне о тебе, прекрасная госпожа, - обратился Райш к Клиа. - Воистину это великое событие - после столь долгого перерыва тирфэйе вновь вступили на землю Ауренена. Молю Ауру, чтобы в будущем твои соотечественники стали нашими частыми гостями. - Кирнари, мы ждем тебя и представителей твоего клана на пир сегодня вечером, - вмешалась Адриэль. - В благодарность за то, что вы в целости и сохранности доставили в Сарикали нашу родственницу, а кроме того, как верного союзника принцессы в ее начинаниях. - Боктерса оказывает мне большую честь своим гостеприимством, - ответил Райш, - а сейчас позвольте мне оставить вас: вам предстоит разместить наших гостей. До вечера, друзья мои! Оставив Серегила среди его родственников, Алек ехал рядом с Бекой. - И что ты думаешь обо всем этом? - спросил он по-скалански. Девушка покачала головой. - Все еще не могу поверить, что мы здесь. Мне все время кажется, что вот сейчас вынырнет один из тех страшных темных призраков, преследовавших Серегила. Поворачивая за угол, Алек поднял голову; те, кто внимательно следил за ними, вовсе не были призраками-башваи. На высоком балконе стояло несколько кирнари в белых туниках. Под таким углом Алек не мог разглядеть выражения их лиц, но недоброе предчувствие подсказывало ему - они не улыбались гостям. - Скаланская царица послала к нам ребенка во главе детей! - Руэн-и-Ури, глава клана Дация, наблюдал за проезжающей внизу кавалькадой вместе с Юланом-и-Сатхилом и Назиеном-и-Хари, хаманским кирнари. Юлан-и-Сатхил позволил себе слегка улыбнуться. Руэн был за переговоры со скаланцами; сомнения, которые он испытывал теперь, очень устраивали кирнари Вирессы. - Не обманывайтесь их кажущейся юностью. Муха цеце вылупляется, спаривается и умирает в один день, но за этот короткий промежуток времени она успевает наплодить сотни себе подобных, а ее укус способен свалить лошадь. То же самое и с недолговечными тирфэйе. - Посмотрите на него, - прорычал Назиен-и-Хари, указывая пальцем на изгнанника, свободного, получившего разрешение появиться в Сарикали. - Родственник он царицы или нет, они привезли с собой убийцу моего внука! Это вызов моему клану. Неужели эти тирфэйе настолько глупы? - Это вызов всему Ауренену, - согласился Юлан; он вовсе не собирался сообщать Назиену, что в свое время проголосовал за временное возвращение Серегила на родину. Райш-и-Арлисандин обвил рукой талию жены и нежно поцеловал ее; супруги направлялись в тупу Акхенди. - Я вижу, путешествие пришлось тебе по душе, тали. Расскажи мне о своих впечатлениях о Клиа и ее людях. - Скаланская принцесса умна, искренна, честна, - отвечала Амали, играя янтарным амулетом, висящим на груди у мужа. - Торсина-и-Ксандуса ты знаешь. А остальные... - Она вздохнула. - Как ты видел, бедный Алек - ребенок, играющий в мужчину. Яшел он или нет, он так наивен, так простодушен, так открыт, что я боюсь за него. Благодарение Ауре, он не имеет особого значения. Вот волшебник - это да, странная, таинственная фигура. Он молод, но не стоит его недооценивать. Он еще не показал своей настоящей силы. - А изгнанник? Амали нахмурилась. - Он не такой, как я ожидала. За почтительными манерами скрывается гордое, яростное сердце. Годы, проведенные среди тирфэйе, сделали его мудрее, и, судя по тому, что слышали мои люди от скаланцев, он способен на большее, чем кажется на первый взгляд. К счастью, его цели совпадают с нашими. Я не доверяю ему. А что по его поводу решила лиасидра? Создаст ли его присутствие какие-либо трудности для нас? - Пока рано судить об этом. - Какое-то время они шли молча, затем Райш спросил: - А что Ниал-и-Никаи? За время путешествия у тебя была возможность возобновить знакомство. Амали покраснела. - Ну, конечно, мы разговаривали. Похоже, он увлекся рыжеволосой девушкой - капитаном охраны принцессы. - Ты ревнуешь, тали? - Как ты можешь так говорить! - Извини. - Кирнари прижал жену к себе. - Говоришь, сходит с ума по тирфэйе? Как необычно! Это может нам пригодиться. - Возможно. Думаю, Клиа - хороший выбор с нашей стороны, если она произведет на лиасидра столь же благоприятное впечатление, как и на меня. Она должна! - Со вздохом женщина положила ладонь на живот, где шевельнулся их первенец. - Во имя Ауры, так много зависит от ее успеха. Да пребудет с нами Светоносный! - Воистину, - пробормотал Райш; наивная вера юной жены вызвала у него грустную улыбку. Слишком часто воля богов заключается в том, чтобы позволить людям самим решать свои проблемы... Глава 11. На новом месте Сердце Алека оборвалось, когда Адриэль показала им дом, предназначенный для гостей. Это было высокое узкое здание, увенчанное маленькой открытой со всех сторон башенкой; оно зловещим силуэтом вырисовывалось на вечернем небе. Оказавшись внутри, юноша не почувствовал себя лучше. Хотя отведенные вновь прибывшим покои имели все необходимые удобства, а улыбающиеся боктерсийцы старались всячески услужить, дом по-прежнему оставлял тягостное, мрачное впечатление - совсем не похожее на чувство простора и комфорта, которое Алек испытал в Гедре. "Что на свете может заставить считать это место красивым?" - снова начал гадать Алек, но, пока Кита показывал им дом, предпочел оставить свое мнение при себе. Молодой боктерсиец провел их с Серегилом по лабиринту еле освещенных, расположенных на разных уровнях комнат, соединенных узкими коридорами и галереями, идущими под странными углами. Внутренние помещения не имели окон, а внешние выходили на широкие балконы; ни занавесей, ни ставней, обеспечивающих уединение, они не имели. - Интересные же архитектурные идеи были у ваших башваи, - пожаловался Алек Серегилу, споткнувшись о неожиданно встретившуюся в проходе ступеньку. Внутренние стены были сооружены из того же узорчатого камня, что и внешние. Алек, привыкший в Скале к красочным фрескам и статуям, нашел это странным: казалось бы, здешние жители тоже должны стремиться сохранить живописную память о своей жизни... Большую часть нижнего этажа занимал просторный зал для торжеств. Маленькие комнаты позади него отводились для личных нужд обитателей; в задней части здания располагались ванные и огромная кухня, выходящая в обнесенный стенами конюшенный двор. Правую сторону его занимали стойла, а слева тянулось низкое строение, в котором расположились солдаты турмы Беки. Калитка в стене выходила в узкий проулок между предназначенным для гостей домом и домом Адриэль. Клиа, Торсину и Теро были отведены покои на втором этаже, Серегилу и Алеку - большая комната на третьем, мрачная, несмотря на красочные ауренфэйские украшения; ее высокий потолок тонул в темноте. Алек обнаружил в конце коридора узкую лестницу и поднялся по ней на плоскую крышу к восьмиугольному каменному павильону - той самой башенке, которую заметил раньше. Через арки в каждой из восьми его стен открывался красивый вид на город. Внутри находились скамьи и столы из гладкого черного камня. Оказавшись в одиночестве в павильоне, Алек с легкостью представил себе сидящих вокруг первых обитателей дома, наслаждающихся вечерней прохладой. Мгновение он почти слышал эхо умолкших голосов и шагов, звуки музыкальных инструментов. Неожиданный скрип кожаной подошвы на камне заставил юношу вздрогнуть; обернувшись, он обнаружил, что в дверях стоит усмехающийся Серегил. - Видишь сны с открытыми глазами? - Он подошел к арке, выходящей на дом Адриэль. - Пожалуй. Как называется это сооружение? - Коллос. - Такое чувство, будто здесь водятся привидения. Серегил положил руку на плечо Алеку. - Так оно и есть, только их не нужно бояться. Сарикали снятся сны, и иногда город во сне что-то бормочет. Если достаточно долго прислушиваться, можно что-нибудь услышать. - Слегка повернув Алека, Серегил показал на маленький балкон под крышей дома сестры. - Видишь то окно, справа? Это была моя комната. Я целыми часами сидел на балконе и прислушивался. Алек представил себе, как любопытный сероглазый подросток, опершись подбородком на руку, ловит звуки чужой музыки в ночном воздухе. - Тогда ты их и слышал? Серегил сильнее стиснул плечо юноши. - Да. - На мгновение его лицо выразило то же страстное нетерпение, которое когда-то испытывал мальчишка. Однако прежде чем Алек успел что-нибудь сказать, Серегил снова был самим собой. - Я, собственно, пришел сказать тебе о том, что тебя ждет ванна. Так что спускайся вниз сразу, как будешь готов. С этими словами Серегил ушел. Алек еще немного помедлил в павильоне, но услышал лишь знакомые звуки - его спутники устраивались на новом месте. Бека отказалась от покоев в основном доме; она предпочла маленькую боковую комнатку в здании, служившем казармой ее конникам. - С самого приезда сюда я не видела еще ни единого как следует укрепленного здания, - проворчала Меркаль, оглядывая дом, двор и конюшни. - Вот и начинаешь гадать, что случилось с этими башваи, - согласился Бракнил. - Кто хочешь может сюда явиться и захватить город. - Мне это тоже не слишком нравится, - ответила Бека, - но тут уж ничего не поделаешь. Проследи, чтобы часовые разложили костры, как следует осмотри помещение и выставь стражу у всех выходов. Все по очереди будут нести караул, сопровождать Клиа и уходить в увольнение. Такой порядок не должен дать солдатам заскучать слишком скоро. - Те, кто не на дежурстве, будут заниматься учениями, как обычно, - сказала Меркаль, - группами по трое, ветераны поучат новичков и присмотрят, чтобы они не уходили далеко от дома, пока не станет ясно, действительно ли нам здесь рады. Судя по выражению лиц некоторых местных жителей, которых я видела сегодня, могут быть стычки. - Верно подмечено, сержант. Передайте всем солдатам: если ауренфэйе начнут задираться, принцесса Клиа приказывает не обнажать оружие, кроме как для защиты собственной жизни. Это ясно? - Как небо после грозы, капитан, - заверил ее Рилин. - Ради высокой политики лучше получить пинок, чем дать. Бека вздохнула. - Будем надеяться, что до этого не дойдет. Врагов с нас довольно и за морем. Войдя в длинную общую комнату казармы, Бека обнаружила Ниала, распаковывающего свой дорожный мешок рядом с одним из тюфяков. - Так ты тоже будешь жить с нами? - спросила она, чувствуя, как странно затрепетало сердце. - Может быть, мне не положено? - Он неуверенно снова потянулся к мешку. Краем глаза Бека заметила, как Каллас и Стеб обменялись выразительными улыбками. - Мы все еще в тебе нуждаемся, конечно, - решительно сказала Бека. - Только нужно сообразить, что тебе поручить, - ведь солдаты будут нести службу в разных местах. Может быть, госпожа Адриэль найдет еще переводчика или двух: нельзя же ожидать, что ты окажешься всюду одновременно, верно? - Я сделаю все, что смогу, капитан, - подмигнул ей Ниал. Однако улыбка сбежала с его лица, когда он добавил: - Только, по-моему, мне лучше не приходить на пир сегодня вечером. За тобой и твоими людьми присмотрят боктерсийцы. - Да почему? - удивилась Бека. - Ты же живешь здесь, в тупе Адриэль. Я уверена, что она будет рада видеть тебя в своем доме. Рабазиец поколебался. - Могу я поговорить с тобой наедине? Бека провела его в свою комнату и закрыла дверь. - Так в чем дело? - Мне не будут рады акхендийцы, а не члены клана Боктерса, капитан, и особенно их кирнари - Райш-и-Арлисандин. Видишь ли, мы с Амали любили друг друга когда-то, прежде чем она вышла за него замуж. Эта новость оказалась для Беки болезненной, словно неожиданный удар в живот. "Что это со мной? Я же почти не знаю его!" - подумала девушка, изо всех сил стараясь сохранить безразличное выражение лица. Но тут она внезапно вспомнила с безжалостной ясностью, как Ниал старался держаться подальше от Амали, хоть со всеми остальными был дружелюбен и общителен, и как незаметно исчез при появлении ее супруга у Вхадасоори. - Ты все еще в нее влюблен? - Бека тут же пожалела, что сказала это. Ниал с печальной застенчивой улыбкой отвел глаза. - Мне не нравится выбор, который она сделала, но я всегда буду ей другом. "Значит, так оно и есть". Бека скрестила руки на груди и вздохнула. - Должно быть, вам было очень неловко, когда вы снова оказались рядом. Ниал пожал плечами. - Мы с ней... Это было так давно! А потом все говорили, что она