ерри - он был легко возбудим и чувствителен. - О, все ужасно. Просто кошмар. Ее сердце упало, а рука стиснула трубку. - Что? Что случилось?. - Деннис... Вчера ночью его сбила машина. Сбила и умчалась. Мы возвращались домой после спектакля и... Его отвезли в Портеровскую больницу и всю ночь оперировали. - О нет! Он будет... Он сейчас вне опасности? - Я... не знаю, - сознался Джерри. - Я постоянно туда названиваю. Надоел им ужасно. Они будут знать только к концу дня, а сейчас, говорят, состояние критическое. За ним наблюдают сестры, и к нему присоединены всякие приборы, так что врачи сразу узнают, если что-то изменится. "Надо поблагодарить Бога за космическую программу, - подумала Сара. - Она продвинула медицинскую технику на целое столетие вперед. Теперь можно спасти человека, который не выжил бы всего несколько десятков лет назад". Она понимала, что старается успокоить себя. Хирурги не волшебники, а медицина не всесильна. Однако "критическое состояние" - все-таки лучше, чем "скончался по пути в больницу". Еще остается шанс. И неплохой шанс. "Должно быть, у них тут не один "свой" человек", - подумала она. Ночной наезд - куда более тонкий способ, чем сумасшедший с пистолетом в парке. Полиция в таких случаях задает меньше вопросов. - Кто это сделал, Джерри? Уже известно? - Кто? Неизвестно. Юнцы, которые накачались "материнскими слезками", или еще кто-нибудь в этом духе. Полиция объявила розыск, но их никогда не поймают. "Нет, - подумала Сара, - не поймают. Полиция даже не догадывается, где их искать". - И какая, к дьяволу, разница, если даже поймают? В душе Сара согласилась с этим. Но она произнесла несколько обычных в таких случаях фраз о том, что не надо терять надежды, что Деннис выкарабкается и все закончится хорошо. Она старалась говорить как можно увереннее, хотя не очень рассчитывала на это сама, да и Джерри, как она полагала, тоже. Сара удивилась, когда обнаружила, что страдания другого человека могут действовать на нее так же сильно, как и то, что она испытала сама. Ах, Деннис! Она тихонько всхлипнула. Если бы она позвонила ему вчера вечером... Тогда он, может быть, никуда бы не пошел. Остался бы дома, и они не добрались бы до него. Или явились бы к нему на квартиру, и он был бы уже не в "критическом состоянии", а мертв. И Джереми заодно. Не стоит брать на себя ответственность за чужое преступление. Не ее вина, что его сбила машина. Это их вина. Дело в их злобной паранойе, а не в ее расследовании и не в том, что она не дозвонилась. Когда же приедет Морган? Она с нетерпением посмотрела на часы. От центра до Эпплвуда ехать минут двадцать пять. И в воскресенье утром не должно быть большого движения. Она вздрогнула от неожиданной мысли, как от пощечины. Вчера Морган сказал, что собирается зайти к Полу Эбботу и к Деннису. На обоих совершены покушения. А что, если?.. Ее охватил безотчетный страх. Ред Мелоун намекал, что человека можно запрограммировать помимо его воли или согласия. Наркотики. Гипноз. Тот убийца в парке был запрограммирован, сказал он. Что, если и Морган тоже? Они могли нацелить его на Денниса, на Эббота и запустить, как ракету "Стингер". А кто может сказать, гипноз ли это? С таким же успехом Морган мог действовать вполне сознательно. Как называют таких людей? "Кроты"? Нет, только не Морган! В нем этого нет! И все-таки, откуда ей знать? По-настоящему близкими друзьями они никогда не были. Приятелями, не больше. "Привет, как поживаешь? Рад тебя видеть, знаешь последнюю новость?" В сущности, она не знала Моргана Граймза - она видела только то его лицо, которое он считал нужным ей показывать. Сейчас Морган едет сюда. Чтобы убить ее? Какое безумие! "Даже параноики имеют врагов". Но им не дано иметь друзей, не так ли? Морган сказал ей, чтобы она не поворачивалась к нему спиной. Не пытался ли он предупредить ее, несмотря на то что был запрограммирован? Задним числом его слова показались ей еще более зловещими. Он старался выяснить, что она знает. И даже тогда у нее создалось впечатление, что ему известно больше, чем он говорит. Она заметила, что мигает сигнал ее автоответчика. Давно ли? Когда в последний раз она прослушивала записи звонков? Вчера? Она машинально отмотала пленку назад. Звонил Деннис. Он хотел узнать, как она себя чувствует. Он слышал про стрельбу в парке и беспокоился. На долю секунды ей показалось, что это он сам говорит с ней, и она едва не начала отвечать, но тут же опомнилась и ткнула пальцем в кнопку выключателя. Несколько мгновений она молча смотрела на аппарат, потом снова перемотала пленку и прослушала ее еще раз, и еще. "О, Деннис, во что мы впутались?" Беги и прячься. Здравый совет, что ни говори. Но бегство - дело серьезное, легкомыслия оно не терпит. Куда направиться? Сняв номер в мотеле, исчезнуть невозможно. Скрываться надо в лесу. В горах. В гараже стоял запах масла и бензина. Гараж был большой, великоватый даже для двух машин. Вдоль стен располагались ярко-красные шкафы с выдвижными ящиками. Забрызганный грязью, старый "блейзер" белого цвета приткнулся в дальнем конце. Несколько минут она занималась погрузкой. Бежать без хорошего снаряжения не имело смысла. Она почувствовала облегчение от того, что нужно двигаться - неважно зачем, пусть даже удирать. Все лучше, чем ждать неподвижно. Пуховый спальный мешок. По ночам в горах ох как холодно, даже летом. Карты Геологической службы. Компас. Керосиновый фонарь. Электрический фонарь с запасными лампочками и батареями. Спички - те, что зажигаются в любых условиях. (В крайнем случае, она могла добыть огонь с помощью самодельной смычковой дрели, но зачем зря уродоваться?) Рыболовная леска и крючки. Проволока и кусачки. Охотничий нож и точило. Она вытащила нож из ножен. Лезвие недобро блеснуло в свете единственной голой лампочки под потолком гаража. Она повернула нож так и эдак, глядя на свое искаженное отражение. Ей вспомнился "выпускной экзамен" в горах после спецкурса по выживанию. Этот нож безупречно уравновешен. Он делает полный оборот на дистанции в десять метров - это полезно знать, в чем убедились, на свое несчастье, несколько кроликов. На кроличьем мясе можно умереть с голода, вспомнила она. Слишком постное, жира не хватает. Но тогда она только играла в выживание. По сравнению с настоящей борьбой за выживание это была детская игра. Сара повернулась, взмахнула рукой, и нож вонзился в центральную филенку ворот гаража. Она, кряхтя, выдернула нож и сунула в рюкзак. В спальне она переоделась в походную одежду. Длинная куртка с ремнем и накладными карманами. Плотные брюки, защищающие ноги. Прочные башмаки. Смена белья - на случай, если промокнешь. Зашнуровывая ботинки, она вспомнила слова Реда Мелоуна о том, что всегда можно убежать от угрозы, но бывали случаи, когда это не помогает. Тогда она удивилась его словам. Она села в "блейзер" и собиралась уже открыть ворота гаража, когда взгляд ее упал на часы на приборном щитке. Без десяти десять. Правильно они идут? Она проверила по наручным часам. Да, все верно. Морган запаздывает. Или он стоит снаружи и ждет, когда она откроет ворота? Может быть, для этого он и звонил, чтобы подтолкнуть ее к паническому бегству? Она вернулась из гаража к входной двери и снова выглянула через глазок. По-прежнему никого. А что она собиралась увидеть? Человека с винтовкой? На этот раз они не станут работать так грубо. Второе точно такое же покушение на ту же самую жертву вызовет слишком много вопросов. Даже полиция может заподозрить неладное. Что делать? Ждать или бежать? Кто меньше рискует: сидящая утка или утка летящая? Когда она шла обратно через кухню, зазвонил телефон, и Сара уставилась на него, словно он внезапно превратился в живое существо. После трех звонков включился автоответчик. Она услышала записанный на нем собственный голос: "Алло, в данный момент я не могу подойти к телефону..." Она пошарила рукой под кухонным столом и, выдвинув табуретку, села, не сводя глаз с автоответчика. - Сара? Это Кевин, из "Ньюс". Перезвони мне сразу же. Это очень срочно. Она стиснула руки. Кевин? Где-то в глубине души у нее зашевелилось дурное предчувствие. Схватив телефонную трубку, она набрала номер отдела городских новостей и попросила Кевина. "Скажите ему, что звонит Сара Бомонт". Кевин был на проводе через несколько секунд. - Сара, мне жаль, что приходится сообщить тебе это, но твоего старого партнера Моргана Граймза полчаса назад зарезали насмерть на автостоянке. Словно мощный электрический разряд потряс Сару. Морган? Моргана невозможно было даже представить себе мертвым. Он был нерушим, как гора Маунт-Эванс. Вечен. Она вспомнила, как они без конца ругались между собой, когда она была начинающим репортером. Как он делился с ней "халтурой". Как заботился о ней в тот день, когда в нее стреляли. Она вспомнила, как подозревала его, как боялась, что он придет сюда, и ей стало стыдно. Глаза у нее защипало. Какая дикая, сумасшедшая мысль! - Боже, не может быть! - сказала она в трубку. - Известно, кто это сделал? Она-то знала. Это сделали они. Они проводили обстоятельную чистку. Морган мертв, и это целиком на ее совести. Стоит поддаться страху, и начинаешь делать глупости. Злоба не причиняет и половины того ущерба, как глупость. - Какой-то торговец наркотиками, - ответил Кевин. - Под его телом нашли пакетик "материнских слезок", а в кармане куртки - толстую пачку денег. Полиция думает, что он покупал наркотики и дошло до драки. - Кевин, ты же знаешь, что это неправда! - Эх, я знал Морга не хуже других. И знаю, что это не в его стиле. Но выглядит эти погано. Что она могла ему сказать? Что за последние два дня произошло четыре легко объяснимых убийства, которые не так-то легко объяснить? Сумасшедший стрелок, любовный треугольник, наезд неопознанного автомобиля и темная сделка с наркотиками. Полиция не усмотрит здесь никакой связи. А если она расскажет об этом Кевину, то лишь сделает его следующей жертвой. - Сара. Я вот почему звоню... Его последние слова предназначались тебе. Он сказал: "Передайте Саре, что Пулитцеровская премия того не стоит". - Кевин подождал, не скажет ли она чего. Не дождавшись, он спросил: - Тебе это что-нибудь говорит? - Мне... Нет. Нет, ничего. - Она поблагодарила его за звонок и быстро повесила трубку. Она не могла больше ни о чем думать, перешла к кухонному столу и села. Остатки кофе остыли и выдохлись. Она не стала мыть чашку, просто отодвинула ее в сторону и опустила голову на руки. "Я навечно перед ним в долгу за то, что он для меня сделал. Я позволила его убить. Могла бы предупредить его, но побоялась. Испугалась и не поверила ему. Я должна была знать его лучше. Я должна была сойтись с ним поближе - еще тогда, когда мы работали вместе. Впрочем, теперь все это неважно. Что случилось с Сарой, которая всегда могла постоять за себя?" Она перепугалась до смерти, вот что с ней случилось. Она поняла, что уже не может постоять за себя. "Дерьмо собачье. Ну хорошо, положение не из лучших. Скверное положение. Прекрасно. Ты не можешь его изменить. Три с лишним миллиарда людей в мире тоже не могут изменить положение. Но у тебя есть выбор, как себя в этом положении вести". Легко сказать. Ее лучший друг лежит в больнице, превращенный в лепешку. Другой - в морге. ("Морг - в морге", - пронеслась у нее в мозгу дикая мысль.) И вряд ли они оставят ее в покое. "Нет, наверняка не оставят. Ну и что делать - сдаться? Единственный абсолютно надежный, гарантированный способ проиграть. Им не надо будет даже стараться: ты все сделаешь сама". Но что делать? "Дать сдачи!" Кому, дурочка? Ты даже не знаешь, кто они такие. "А зачем тебе это знать?" Сара выпрямилась. "Нет, знать это необязательно", - сообразила она. Она стиснула зубы. Теперь она знала, как отдать долг Моргану. Конечно, не весь долг - ей никогда не расплатиться с ним сполна. Но ведь ему понадобится монета, чтобы заплатить паромщику? Сара села за терминал и принялась за работу. 9 - Вы уверены, что телефон не прослушивается? Ред Мелоун сидел в номере мотеля на кровати, подложив под спину подушки. Он звонил по обычному гостиничному телефону, который был подключен через обычный коммутатор к обычной телефонной сети. - Конечно, - ответил он. - Разве я хоть раз вам соврал? - Левой рукой он открыл банку "Севен-ап" и отпил глоток. - Зачем вы вышли на контакт с нами? - Соскучился по вашему голосу, кузен Дэниел. - Ред ухмыльнулся в трубку. - А еще захотелось поболтать немного. Как делишки по вашу сторону забора? Сколько невинных женщин и детей вы за последнее время убили? - Подначивать Кеннисона всегда доставляло Реду удовольствие. Мало что в его жизни приносило ему такую чистую радость. - Невинных - ни одного, - ответил Кеннисон, и в его голосе Ред почувствовал раздражение. - Что вы имеете в виду? - Я вам не обязан ничего объяснять. Если уж кто кому обязан, то это вы. Вы должны быть нам благодарны. - Благодарен? - переспросил Ред сквозь стиснутые зубы. - Да. Кучка заговорщиков чуть не раскрыла нашу тайну. К счастью, мы раздавили их в зародыше. - Вы упустили ее. Она уцелела. - Это временные трудности. Зато мы разделались с ее организацией. - Вы болван! Нет у нее никакой организации! Она ничего не знает. И к Чужаку не имеет никакого отношения. Она наткнулась на Куинна случайно, когда устраивала какую-то сделку с недвижимостью. Но о его роли она не догадывается. Я велел ей бросить это дело. - Как это? - А вот так. - Значит, вы встречались с ней? Вряд ли это благоразумно. - Конечно. Но мы предпочитаем сначала задавать вопросы. - В подобных случаях лучше перестраховаться. Кто колеблется, тот проигрывает. - Очертя голову действуют только полные идиоты. Слушай, ты... - Ред прикусил язык. Он собирался назвать Кеннисона сукиным сыном, но решил, что собаки слишком симпатичные животные, чтобы обижать их подобным сравнением. - Я с ней разговаривал и верю ей. - Ах, кузен Мелоун, у вас всегда была эта слабость. Вероятно, она хорошенькая. Каким же надо быть мерзавцем, чтобы бередить именно эту его рану! Кеннисон заговорил о том, кто кому обязан? Что ж, этот должок пока за ним. - Даже если бы она была такой же уродиной, как вы, это не меняло бы дела. Вы отзовете ваших псов? - Поверив вам на слово? Боюсь, что нет. Это было решение Совета. - Тогда соберите ваш проклятый Совет и сообщите им то, что я сказал вам. Мы договорились делиться информацией по этому делу - вот вам моя информация. - Информация, которая не подтверждается фактами, мой дорогой друг. - Фактами? Что вы имеете в виду? Кеннисон прищелкнул языком, и Ред свирепо уставился на телефон. Кеннисон рассказал ему о программе-"мыши". Ред слушал, не проронив ни слова и прикрыв глаза. - Вы в этом уверены? - спросил он, когда Кеннисон закончил. - Нам удалось проследить путь программы вплоть до ее домашнего терминала. - Это какая-то нелепость. Как она могла поступить так неосторожно? Чужак таких ошибок не допускал. - И на старуху бывает проруха. Ред посмотрел в окно мотеля. Мимо сплошным потоком проносились автомобили. Стекло дребезжало. Банка с лимонадом на столике у кровати шипела пузырьками. Ред почувствовал, себя круглым идиотом. - Да, полагаю, что бывает. - Вот вам и карты в руки. Может быть, вы сами покончите с этим делом? - Я на вас не работаю. - Верно, но тайна защищает нас обоих. В наших общих интересах ликвидировать утечку информации, пока она не стала всеобщим достоянием. - Палец о палец не ударю. Это - дело Совета. - Ред почувствовал удовлетворение, обернув против Кеннисона его же слова. - Но нашим действиям вы мешать не будете, не так ли? - Я буду делать то, что мне нравится, черт вас возьми. - Он бросил трубку с такой силой, что банка на столике упала и пролилась ему на брюки. - Проклятье! - Он выскочил из кровати и носовым платком стер брызги. Получилось еще хуже - теперь брюки выглядели так, словно он обмочился. - Проклятье! - повторил он и, схватив банку, швырнул ее через комнату, забрызгав ковер и постель. Он терпеть не мог попадать впросак и выглядеть дураком. Придется еще разок повидаться с мисс Бомонт. Сара провела весь день у экрана терминала, сочиняя "червя". Дело оказалось нелегким, даже для нее - двухуровневая программа, в которой второй уровень зашифрован в первом. Внешне она должна была выглядеть как обычное послание по компьютерной сети - некий хакер желает что-то во всеуслышание остальным хакерам. Такая программа перегружается с терминала на терминал, не вызывая подозрений. Но в глубине безобидного текста был надежно зашифрован тайный алгоритм - самозагружающийся и запускающий программу второго уровня. Этот второй уровень был анаграммой первого. Построенная подобно сложному кроссворду со словами, пересекающимися сразу в нескольких измерениях, программа второго уровня начнет создавать самовоспроизводящегося "червя". Всякий раз, когда база данных из какой-нибудь автономной компьютерной сети соприкоснется с сетью "Дэйта-Нет", "червь" тут же впрыснет свою копию в эту автономную сеть. С этого момента копия начнет выискивать ссылки на Сару Бомонт, Денниса Френча, Пола Эббота, Моргана Граймза, Брейди Куинна, Чарлза Бэббиджа и на все имена из "Указателя" трудов Общества Бэббиджа. Обнаружив хотя бы кого-нибудь из них, копия пошлет обратный сигнал через сложную систему узлов сети "Дэйта-Нет", а потом сотрет эту базу данных. Если же она ничего не обнаружит, то самоликвидируется. Для уничтожения баз данных Сара воспользовалась программой "Джаггернаут". Когда-то она с помощью этой программы играла в "компьютерные войны" - кто быстрее сотрет чужую память. Это была примитивная, но эффективная программа, такой они не ждут. Может пройти немало времени, но в конечном счете ее "червь" найдет их базы данных. При операции такого размаха, какую проводят они, нельзя обойтись без компьютера. Рано или поздно они обратятся к сети "Дэйта-Нет". И тогда она узнает их адрес и с превеликим удовольствием уничтожит их файлы. Маловероятно, чтобы какая-нибудь другая база данных содержала именно этот набор имен, хотя в тот момент Сара была готова стереть хоть телефонный справочник. Она почти закончила работу, когда сообразила, какую совершила глупость, и в сердцах обругала себя дурой. Для человека, который оказался единственным обладателем смертельно опасной чужой тайны, есть только одна возможность отвести от себя удар, а она о ней забыла. Проклиная все на свете, она снова взялась за дело и добавила еще одну подпрограмму. Когда все было кончено, Сара потянулась и взглянула на часы. Было два часа ночи. Она не разгибаясь просидела за терминалом почти шестнадцать часов. И никакой доплаты за сверхурочные. Но несмотря на усталость, Сара чувствовала удовлетворение. Она нанесла ответный удар - тем единственным способом, какой знала. Отныне она перестала быть беззащитной жертвой. Она еще могла проиграть, ее даже еще могли убить, но по крайней мере она погибнет, как настоящий боец, - с оружием в руках. От этой мысли у нее даже поднялось настроение. Рано или поздно все уходят в небытие. Важно, как уйти - пресмыкаясь, подобно рабу, или несломленным, как Нат Тернер [Тернер, Нат - негр-невольник, в 1831 г. возглавил мятеж рабов в Вирджинии, был пойман и повешен]. Боже, как она проголодалась! Она даже не представляла, как поздно. Целый день у нее во рту не было ни крошки, если не считать утренней чашки кофе. Она зевнула и побрела на кухню, где начала сооружать себе бутерброд. В кухне было темно, только из холодильника на нее падал одинокий круг света. Все, кто ее окружал, вышли из строя, но она больше не чувствовала одиночества. "Передайте Саре, что Пулитцеровская премия не стоит того". Это были последние Слова Моргана. Она вспомнила тот день, когда зашла в "Ньюс" и Морган говорил по телефону. Тот первый день, когда она начала интересоваться жизнью Куинна. Прошло всего двенадцать суток? А ей казалось, что двенадцать жизней. "Над чем ты работаешь, Морган? - Зарабатываю Пулитцеровскую премию, разумеется". Она прислонилась к дверце холодильника. По всей видимости, Морган имел в виду, что тот удар ножом имеет отношение к истории, которую он расследовал. Он хотел намекнуть на это ей - единственной, кто мог это понять. Морган хотел, чтобы она прочла его материалы. Сара захлопнула холодильник и побежала к терминалу, позабыв о бутерброде. Обходным путем она проникла в компьютерную систему "Ньюс" и набрала секретный код Моргана, который расколола много лет назад. На экране появился текст: "Привет, Сара. Я знаю, что это ты, потому что никто другой так и не смог справиться с этим кодом. Надеюсь, что ты не прочтешь эти строки, потому что, если ты их читаешь, значит, я уже мертв и не добрался до твоего дома. Я знаю, что ты не сунешься сюда просто так, ради смеха. Ты честная. Для репортера это недостаток, но в тебе он мне нравится". - Мне в тебе тоже, Морган, - прошептала она. Почему мы никогда не говорим друзьям подобные вещи, пока они для них что-то значат? "Файл, который тебе нужен, имеет кодовое имя "Список убитых". Если я когда-нибудь закончу эту историю, она принесет мне Пулитцеровскую премию. Когда я впервые на все это наткнулся, я еще не знал, что передо мной открылось. Это была всего лишь тонкая ниточка. Позже я обнаружил другую нить. Я проследил их и понял, что они как-то связаны. Потом появился еще один, третий след. Я начал догадываться, что это не случайности, и уже эта догадка меня напугала. Теперь о том деле, по которому ты просила меня навести справки. Об Обществе Бэббиджа. Похоже, что это еще одна нить. Я бы этого не сообразил, если бы не увидел перечень Денниса, но теперь все как будто встало на свои места. Сара, в стране действует группа мужчин и женщин, по сравнению с которыми любой преступный синдикат невинен, как Махатма Ганди. У меня не осталось ни малейшего сомнения, что они организовывали убийства в общенациональном масштабе на протяжении многих, многих лет". То, что обнаружил Морган, - Сара прочла об этом в его файле - было серией внешне не связанных между собой смертей. Почти все они выглядели как результат несчастных случаев или были легко объяснимы. Здесь самоубийство, там ссора в баре. Автокатастрофы. Сумасшедшие снайперы, стреляющие с крыш небоскребов. Похоже было, что весь мир состоит из случайных жертв. Однако были незначительные, но странные совпадения. Две жертвы, разделенные годами и расстоянием, независимо друг от друга занимались биографией Уильяма Гаррисона Хэча, малоизвестного статистика, работавшего в 1920-х годах. Это необычное совпадение заинтересовало Моргана. Постепенно он раскопал и другие связи между двумя или несколькими жертвами и наконец понял, что имеет дело с целой цепочкой взаимосвязанных смертей. "Ортогональный факторный анализ", - вспомнила Сара. Любопытная особенность: процент статистиков, экологов, газетных репортеров, системных аналитиков, полицейских и представителей некоторых других специальностей среди жертв был намного выше, чем среди прочего населения страны. Морган сардонически заметил на полях, что желал бы знать, известно ли это страховым компаниям. Сначала Морган счел это просто подходящей темой для очерка - необъяснимый синергизм внутри замкнутого мирка определенных профессий. Но позже он убедился, что совпадения носят куда более зловещий характер. Какое-то время, как свидетельствовали его заметки, он думал, что наткнулся на убийцу-маньяка, какие еще не встречались в уголовной практике. Но череда убийств тянулась слишком долго. Одиночка не мог совершить их все, разве что начал в самом раннем детстве и продолжал свое страшное дело до глубокой старости. Это явно была работа не одного человека. Морган продолжал распутывать почти неуловимую паутину намеков, недомолвок и слухов. Порой след был едва заметен, а временами терялся в клубке вымышленных имен и анонимных телефонных звонков. Но Морган был мастером своего дела. Сару всегда восхищали его феноменальное упорство и врожденная осторожность. Каждый раз Морган вновь находил нить. В конце концов она вывела его на небольшую группу людей, единственной отличительной чертой которых было то, что, за некоторыми исключениями, они ничем не выделялись среди других. Это были Джон Бентон, Женевьева Вейл, Дэниел Кеннисон и кое-кто еще. За исключением Кеннисона, который возглавлял известную фирму по изучению общественного мнения, остальные сумели остаться вне поля зрения газет и, казалось, не имели между собой ничего общего. Сара вспомнила, что Морган спрашивал о них в тот вечер, когда она была у него дома. Все они были богаты, настолько богаты, что ни "Форбс", ни "Форчун", ни "Таун энд Кантри" никогда о них не упоминали. Это было богатство особого рода, которое не любит себя афишировать. Все они получили значительные наследства и преумножили их с помощью успешных операций на фондовой бирже и зарубежных инвестиций. Как выразился в своих заметках Морган: "Они купили "Ксерокс" еще до того, как он стал именем нарицательным". В том же файле была и запись его беседы с Сарой. В то время он еще не был уверен, что покушение в парке - случай из той же серии, хотя и подозревал это. Если так, то у него появился бы шанс выяснить их мотивы: зачем понадобилось таким состоятельным господам идти на огромный риск ради убийства абсолютно незнакомых им людей? Пока он всего не выяснит, очерк не получится. Неудивительно, что его так интересовали различные поводы для убийства. В самом конце файла была странная пометка: "Автокопировать в файл "К". Что это означало? Кому еще Морган послал эту информацию? Сара дочитала его заметки и подождала, пока принтер их распечатает. Теперь ей все стало ясно. Именно Морган Граймз был Чужаком. В его списке из пятидесяти с лишним убитых значились имена Кеннета Робертсона и Алисы Маколиф - тех двоих, о которых упомянул Ред. Настойчивый интерес Моргана к убийствам заставил их нервничать. Больше полусотни убийств! Неудивительно, что они засуетились, когда почуяли, что грозит разоблачение. Сначала Морган не сообразил, что тайна Брейди Куинна и его серия убийств связаны между собой. Все-таки их разделяло целое столетие. Но потом он увидел перечень Денниса. Агата Пенуэзер - последняя в списке - была первой в его собственном. Неудивительно, что Морган был так возбужден, когда позвонил ей. Информация, полученная от Денниса, расширила его список убийств в прошлое вплоть до 1876 года, когда был убит Дейвис Белло. Но таким образом Морган выдал себя. Не зная о существовании этой связи, он не предпринял своих обычных предосторожностей. Он наводил справки достаточно осмотрительно: даже если бы не существовало иных причин, то повышенный процент репортеров среди жертв заставлял соблюдать осторожность. Но Морган, как и Сара, расспрашивал о Куинне и Обществе Бэббиджа открыто - с помощью компьютерной сети и по телефону. Вероятно, это их и насторожило. Когда же Морган понял, что связь существует, было слишком поздно. А его дружба с Сарой стала решающей уликой. Они уже не сомневались, что она проводит против них "операцию", что именно она и есть Чужак. По трагической иронии судьбы они сочли Моргана ее сообщником. Сразу после случая в библиотеке Сара встретилась и с Деннисом, и с Полом Эбботом. Потом, после покушения в парке, она провела ночь у Моргана, а на следующий день Морган посетил их обоих. Поэтому они решили не рисковать и убрать всех троих "сообщников". Теперь стало ясно, почему они убили Пола Эббота, который не имел к ней почти никакого отношения. Теперь она поняла, что вызывало у них тревогу. Однако чего Сара не собиралась им простить, так это Доусонов и того человека в парке, которых убили только для отвода глаз. Сколько крови! И как давно она льется! И все - ради сохранения одной-единственной главной тайны, которая заключалась в том, что на протяжении последних 160 лет они исподтишка направляли ход истории. Впрочем, пока это только ее предположение - насчет управления ходом истории. Но оно было единственным разумным предположением. Как она радовалась бы, если бы оно вообще не пришло ей в голову. Как она хотела забыть о своем открытии и сделать так, чтобы история снова превратилась в перечень событий и дат! Но теперь это были пустые мечтания. Она не могла ничего поделать, как муха, бьющаяся о стекло, потому что неведомая горстка людей поставила вокруг каждого человека невидимую преграду. Интересно, стала бы муха счастливее, если бы поняла, что такое стекло? "Не бойся того, чего не знаешь", - гласит поговорка. Утешительная формула, которая позволяет ни о чем не задумываться. Но она неверна. Незнание всегда опасно. Оно может погубить, Сара вспомнила, как однажды на ее глазах воробей с лету врезался в стеклянную стену одного из небоскребов в центре города. Он упал мертвым на тротуар прямо перед ней. Ей до сих пор жалко его. Теперь она легко могла представить себя на месте воробья - несущейся сломя голову (как и многие другие - сколько их еще было?) прямо на невидимую преграду. Даже если б она каким-то чудом забыла все, что узнала, все равно это была бы лишь видимость свободы. И пусть она даже не билась бы крыльями о стены, но они по-прежнему остались бы на месте - еще прочнее, ибо нельзя разрушить стену, о существовании которой даже не подозреваешь. Но мысль о том, что стены существуют, что кто-то окружил тебя ими, вызывала боль. Боль и гнев. "Всю свою жизнь я боролась, чтобы не стать чьей-то жертвой. А сейчас обнаружила, что все мы - жертвы". Так заключенный, который сумел наконец вырваться из камеры, вдруг убеждается, что смог попасть лишь в другую камеру, побольше. 10 Ее разбудил звонок в дверь. Трели настойчиво повторялись одна за одной, как будто заело граммофонную пластинку. Сара зажала уши. "Ну, заткнись же!" Она всегда просыпалась с трудом. Эйб, давний ее сожитель, вечно над этим подшучивал. Сам он был из тех, кто по утрам бегает трусцой и плотно завтракает. Свиная грудинка (поджаренная на рашпере, а не на сковородке) и яйца (всмятку, разумеется). А она в это время едва могла одолеть чашку кофе. С самого начала ясно было, что из их отношений ничего не выйдет. Всю ночь Сара провела за терминалом, составляя программу и читая файлы Моргана, и только под утро свалилась на диван. Затуманенным взглядом она посмотрела на часы, стоявшие на каминной полке прямо под портретом доктора Кинга. Двенадцать часов. Полдня уже прошло. Доктор Кинг смотрел вдаль и выглядел невероятно благородным. "Наконец свободен..." [слова из старого негритянского спиричуэла, написанные на надгробии Мартина Лютера Кинга (1929-1968), лидера движения за гражданские права негров в США] "Свободен" - какая злая ирония судьбы! О какой свободе можно говорить, когда... Снова прозвенел звонок, и она подумала, стоит ли открывать. Вчера она собрала вещи, чтобы скрыться в горах, - когда ей в голову пришла нелепая мысль, что Морган собирается ее убить. Потом, ночью, она наконец нанесла ответный удар. А сегодня утром (нет, днем) собирается по-прежнему удариться в бега? Ну, это может зависеть от того, кто сейчас звонит ей в дверь. Мистер Мяу вспрыгнул на спинку дивана и принялся бесшумно ходить по ней взад и вперед. Глядя на Сару, он зевнул: "Я-а-ау". Сара протянула к нему руки, и он спрыгнул к ней. - Как поживаешь, Мяу? - спросила она. - Я тебя не видела целую вечность. Ручаюсь, что бегал по кошкам. Где ты шлялся, когда был мне нужен? - Она явственно вспомнила то чувство одиночества, которое пережила... когда это было? Позапрошлой ночью? Все дни у нее перепутались. В субботу. А сегодня понедельник. Ровно две недели назад - почти час в час - она нашла эти бумаги в доме на Эмерсон-стрит. Мистер Мяу заглянул ей в глаза. - Мяу. - Да, ты прав. Не мне тебя укорять. В конце концов, где шлялась я, когда была нужна тебе, верно? "Подставилась под выстрелы, а потом в беспамятстве отправилась к Моргану". Она почесала кота в его любимом месте - за ухом. Звонок опять зазвонил. Сара вздохнула. - Ладно, посмотрим, кому это не терпится. Она сползла с дивана и поднялась на ноги. Памятуя о том, как неосторожно она открыла дверь вчера утром, Сара сначала подошла к камину и захватила кочергу. Потом направилась к двери и посмотрела в глазок. Там стоял Ред Мелоун, одетый водопроводчиком. Для полноты картины у дома даже стоял фургон водопроводной компании. В руках Ред держал папку, из которой торчали разлохмаченные бумаги официального вида. Некоторое время он нервно переступал с ноги на ногу, потом потянулся к звонку и снова нажал на кнопку. Сара открыла дверь. Ред еще секунду постоял неподвижно, потом шагнул в дом. - Давно пора вам открыть эту чертову... - Он нахмурился. - Что тут смешного? Она молча показала ему кочергу. Он посмотрел на нее, потом перевел взгляд на Сару и хмыкнул. - По крайней мере, я наш уговор выполнил. Позвонил в ваш чертов звонок. Он прошел мимо нее в гостиную и расположился на том же диване, где сидел в прошлый раз. Сара последовала за ним и остановилась под аркой, отделявшей гостиную от прихожей. Она положила кочергу на край стола и скрестила руки на груди. Ред посмотрел на нее и покачал головой. - Ах, Сара, Сара, что мне с вами делать? Вы здорово меня подвели. Вы это знаете? Я ведь поверил на слово, что вы - не Чужак. Представляете, как глупо я выглядел, когда мне рассказали о вашей программе-"мыши"? Вы, оказывается, не теряли времени даром. - Он говорил без улыбки. Сара вспомнила, как много он улыбался в прошлый раз, и теперь его серьезность показалась ей зловещей. - Я могу все объяснить. Ред мрачно кивнул и заложил руки за Голову. - Ну хорошо. Выкладывайте все. - Пожалуйста, не хамите, мистер корректировщик! Каждое мое слово было правдой! Ред подался вперед и наставил на нее палец. - Правильно. Каждое ваше слово было правдой, но вы сказали мне не все слова, правильно? Вы знали намного больше, чем сказали мне. Благодаря этой своей программе. Не пытайтесь играть со мной в такие игры. Тут слишком большая ставка. - В игры? Боже! Мой близкий друг мертв, другой при смерти, еще несколько незнакомых мне людей убиты... Морган мертв. Мысль об этом то и дело мелькала у нее в голове и вытесняла все остальные. Он действительно был ее другом, наверное, самым лучшим из всех, кого она знала. Она решительно прогнала это воспоминание. Сейчас оно не должно ей мешать. Позже, быть может, у нее будет время погоревать. - Люди убиты, - повторила она. - И вы говорите, что я играю в какие-то игры? Он наклонился вперед, опершись руками на колени. - Нет, так не пойдет, - упрямо сказал он. - Ваша программа доказывает, что у вас было что-то на уме. Кто вы такая? - Я Сара Бомонт. Деловая женщина. Бог мой, неужто это может вызвать какие-то подозрения? Конечно, я не сказала вам всего - просто не хотела, чтобы о моих планах узнали конкуренты. Я интересовалась Брейди Куинном, потому что он мог стать неплохой рекламой для моего проекта застройки. Вот и все. - Нет, не все. Почему вам пришло в голову связать его с Бэббиджем, Эдисоном и всеми остальными? - Я... Видя, что она колеблется, Ред повелительно сказал: - Ну, давайте же. Сейчас не время скромничать. Речь идет не о вашем чертовом проекте, а о вашей жизни. Я-то знаю, что вы не настолько глупы, чтобы воспользоваться для входа в компьютерную сеть своим собственным кодом, но они в панике. - Он поморщился. - Впрочем, я думаю, это вам уже известно. Она поджала губы и посмотрела ему прямо в глаза. Можно ли доверять Реду Мелоуну? Конечно, он ведет себя так, как будто старается ей помочь, но может ли она на него положиться? Некоторое время она молча смотрела на него. Ред не отводил глаз. Сара глубоко вздохнула и решилась. Она достала из ящика компьютерного стола две папки и принесла их в гостиную. - Вот, - сказала она, бросив их на колени Реду. Он поднял глаза на нее, потом взглянул на папки и снова на нее. - Валяйте, читайте. Он нахмурился. Потом прочел надписи на папках и побледнел. Быстро листая страницы, он хмыкал про себя. Потом посмотрел на нее. - Вы знаете, что это такое? - Думаю, что да. Плечи Реда поникли, он откинулся на спинку дивана. Сара рассказала ему все, до чего додумалась прошлой ночью - про Куинна, Карсона, Общество Бэббиджа. Она рассказала, что произошло с Деннисом, с Морганом и со сменными мастерами из дома Уайднера, но почему-то - вероятно, недоверие все еще сидело в ней - ничего не сказала о "черве", которого запустила в отместку. Может быть, Ред и не стал бы пытаться его остановить, но если она промолчит, то он уж точно этого не сделает. В данном случае молчание действительно было золотом. Ред внимательно ее слушал. Когда она закончила, он долго сидел молча, потирая руки. Тишину нарушало только потрескивание сосновых поленьев в камине. Потом Ред покачал головой и невесело рассмеялся. - Какая ирония судьбы, - произнес он. - Еще ни одну тайну так тщательно не оберегали, а раскрыл ее сущий новичок. - Взглянув на нее, он с кислым видом сказал: - Примите мои поздравления. - Он раскрыл одну из папок и перевернул несколько страниц. - Где вы это нашли? - В одном старом доме около вокзала. Рядом с Пятнадцатой улицей. Он уставился в пространство. - Так вот где они прятались, - тихо произнес он и бросил папки на кофейный столик. - Нам было известно, что Карсон имел штаб-квартиру где-то в старом центре города, но мы не знали где. И не думали, что он мог там что-нибудь оставить, когда переехал. Поэтому никто не удосужился вернуться и проверить. - Он примирительно улыбнулся. - Они перебирались наспех, так, по крайней мере, я слышал. Если бы Карсон получше прибрал за собой, вы бы там ничего не нашли. Вам не повезло, что вы наткнулись на эти машины. - Рано или поздно их все равно кто-нибудь нашел бы. - Наверняка, и продал бы в металлолом, даже не подозревая, что это такое. Пожалуй, так было бы лучше для всех. - И что теперь будет? Не отвечая на ее вопрос, он сложил пальцы кончиками вместе. - Где тот листок бумаги, который вы там нашли? С клиологическим анализом. - Насколько мне известно, бумага была либо у Денниса, когда его сбила машина, либо осталась у него дома, в кабинете. Ред неодобрительно хмыкнул. - Она вообще не должна была оказаться у него. Рабочие документы ни при каких обстоятельствах выносить нельзя. Даже тогда это знали, задолго до того, как все стали заботиться об охране секретов. - Ред поднялся с дивана, прошел мимо нее на кухню и, взяв телефонную трубку, взглянул на Сару. - Не возражаете, если я позвоню? - А я могу возразить? - Да, - сказал он серьезно и остановился в ожидании ее ответа. Сара махнула рукой. - Звоните. Он набрал номер, загородив собой аппарат, чтобы она не увидела цифр. Потом прикрыл ладонью трубку и несколько минут что-то говорил. Некоторое время он слушал, кивая. - Отлично, - сказал он громко. - Так и сделайте. - Потом повесил трубку и повернулся к Саре. - Мы пошлем нескольких наших людей охранять вашего друга. Чтобы проникнуть к нему, им потребуется некоторое время, но я не думаю, чтобы с ним попытались сделать что-то в больнице. Кое-кто присмотрит и за профессором истории, о которой вы упомянули, но я сомневаюсь, чтобы ей что-то грозило. - Спасибо. - Что? А, пожалуйста. Только мы это делаем в первую очередь ради себя, а уж потом ради вашего друга. - Он улыбнулся. - Пытаемся свести к минимуму ущерб. Может быть, нам удастся найти тот листок и уничтожить его. Он пошел через арку к выходу. Сара поймала его за руку. - Я рассказала вам все, что знала, - сказала она. - Теперь ваша очередь. Расскажите, что знаете вы. Насколько я оказалась права? Я имею в виду Общество Бэббиджа. Он освободил руку из ее пальцев. - Общества Бэббиджа больше нет, - сказал он. - Оно умерло много лет назад. - Он вернулся на диван и взглянул на часы. - Вы не ответили на вопрос. - Знаю. И не собираюсь отвечать. - Он уставился на свои руки, поворачивая их так и эдак. - От старых привычек трудно избавиться. Впрочем, кажется, больше нет смысла скрывать от вас правду. Слишком поздно, а кроме того, это уже ничего не изменит. - Он пожал плечами и жестом пригласил ее сесть рядом. - Присаживайтесь. Я собираюсь рассказать вам самую невероятную историю, какую вы когда-либо слышали. Сесть с ним рядом она не пожелала, что его, похоже, позабавило. Вместо этого она села в то же кресло, что и в прошлый раз. Стиснув руки на подлокотниках и скрестив ноги, она молча ждала. Ред провел языком по губам и уставился в пространство. - Начнем с того, с чего начинали Кроуфорд и другие. Их интересовало поведение масс. Сколько акров засевали пшеницей и кукурузой. Сколько миль железнодорожного полотна было построено. Сколько телеграфных станций. И так далее. Тогда, во второй четверти прошлого века, сбор данных был самым модным занятием. Реформаторы вроде Адольфа Кетле [Кетле, Адольф (1796-1874) - бельгийский астроном, математик и статистик (подробности о нем - далее в тексте)], бельгийского астронома, пытались создать научную основу для прогрессивной социальной политики. Они собирали всевозможные цифры, касающиеся народонаселения, климата, торговли, бедности, образования, преступности - чего угодно. Затем появилась книга Бэббиджа с зачатками теории систем. Кроуфорд организовал небольшое философское общество для обсуждения идей Бэббиджа, а кому-то пришла в голову мысль попробовать применить этот подход к социологическим данным, которые они собирали. Открытие, сделанное основателями Общества Бэббиджа, состояло в том, что эти данные соответствуют кривым, поддающимся математическому расчету. - Ред нарисовал в воздухе кривую. - А найдя решение уравнений, описывающих эти кривые, - с помощью тех Машин Бэббиджа, которые вы видели, - можно предсказать дальнейший ход кривых в пределах статистической достоверности. - Он нахмурился и немного помолчал. - Они разработали теории, объясняющие то, что они видели. Их прогнозы не всегда оказывались верными. Иногда они делали просто смехотворные ошибки. В конце концов, это было совершенно новое направление, и данные были не всегда надежными, а их знания - слишком поверхностными. Но они работали настойчиво. Каждый раз, когда предсказание не сбывалось, они возвращались назад и заново изучали свои модели, пытаясь понять, что в них было упущено. Спустя несколько десятков лет их результаты стали куда более точными. Но для этого нужно было время. Даже сегодня мы иногда сталкиваемся с сюрпризами, уж очень сложная проблема. Сара покачала головой. - Сложная? Дьявольски сложная, по-моему, просто неразрешимая. С таким же успехом можно предсказать, как будет работать механизм, собранный из миллиона случайных деталей. Ред снова улыбнулся. - Да, но на большинство их мы можем не обращать внимания. Здесь вступает в действие принцип Парето [Парето, Вильфредо (1848-1923) - итальянский социолог и экономист]. За восемьдесят процентов того, что происходит, ответственны только двадцать процентов переменных. Если не верите, посмотрите сами, на долю скольких ученых приходится большая часть статей в научных журналах. Или сколько футболистов забивают большую часть мячей. Все дело в том, чтобы упростить систему. Зачем нам знать, какая цифра через пятьдесят лет будет стоять на пятом месте после запятой, если мы знаем общую тенденцию? По мере приближения события у нас будет время вычислить все сотые и тысячные. - Значит, я не ошиблась. Общество Бэббиджа намеревалось управлять ходом истории, правильно? Ред наклонился вперед, сцепив руки и уставившись в одну точку где-то посредине комнаты. На Сару он не смотрел. - Да, - сказал он. - И в то же время нет. Вы ставите вопрос слишком категорично. Мы не управляем историей. Мы не можем этого делать. И никто не может. Вы представляете себе, насколько сложно решить такую задачу? Какая масса общественной энергии нужна, чтобы изменить траекторию крупного индустриального общества? Проще повернуть вспять прилив. Нет, для этого потребовались бы тонкие, малозаметные воздействия на протяжении многих поколений, а значит - неизменность цели в течение многих человеческих жизней. Он повернулся и посмотрел ей в глаза. - Мы давно от этого отказались. Сара нахмурилась. Что-то необычное было в рассказе Реда. В том, каким тоном он говорил. Она не могла понять, что именно ее настораживало, но у нее появилось ощущение, будто он разговаривает не столько с ней, сколько с самим собой. - Значит, отказались. Чем же вы тогда занимаетесь? - спросила она. Он пожал плечами и отвел глаза. - Чем же еще? Наживаем деньги. - Наживаете деньги? - растерянно повторила она. - Именно. И никаких грандиозных планов править миром или направлять историю. Вы разочарованы? Она не ответила, но, как ни странно, он угадал ее мысли. Тайный заговор с целью захвата власти над миром, при всем своем безумии, был бы все-таки величественным. А тайный заговор с целью наживы выглядит просто убого. - Мы не пытаемся повернуть вспять волны истории, мы лишь стараемся прокатиться на их гребне. - Он усмехнулся. - Как бы неблагородно это ни звучало. Мы не пытаемся остановить поток, мы плывем по течению. Гораздо проще слегка подправить уже существующую тенденцию, чем остановить ее или вызвать новую. Поэтому мы производим незаметную корректировку там, где надо, и пополняем свои портфели ценных бумаг. Вот и все. Никакого хирургического вмешательства. Просто знание того, что сулит будущее. На рынке это большое подспорье. - Не сомневаюсь, - криво усмехнувшись, сказала она. - А не кажется ли вам незаконной такая "торговля" для посвященных? Он рассмеялся: - Не думаю, что закон распространяется на нашу ситуацию. Нет, я говорю о более крупном масштабе времени. О планах, которые созревают десятилетиями. Подумайте, например, как важно было знать наперед, за десятки лет, что политика изоляционизма удержит Соединенные Штаты от преждевременного вступления во вторую мировую войну. Что все остальные промышленно развитые страны будут разорены, и у американских компаний не будет серьезных соперников на протяжении двадцати лет. Перед ними открылись огромные возможности для любых капиталовложений. - Возможности для капиталовложений? - воскликнула она, потрясенная. - А миллионы смертей для вас ничего не значат? Он покачал головой. - А как я должен к ним относиться? Не мы начали войну. И не мы придумали изоляционизм. Так или иначе нечто подобное все равно бы случилось! Мы лишь воспользовались тем, что знали об этом заранее. Почему бы нам не извлечь из этого пользу? Причем здесь безнравственность? - Он умоляющим жестом поднял руки. - Вы могли остановить это! Он склонил голову набок и улыбнулся. - Да? А как? - Вам лучше знать. Он фыркнул. - Послушайте, вам еще многое не известно. А потому подождите с моральными оценками, хорошо? Все не так просто. - Конечно, не просто. Ну и что? Ведь вы уже пытались повернуть ход истории? Пытались изменить историю. Один раз, много лет назад. Ред сцепил кисти рук и положил на них подбородок. Его взгляд стал отсутствующим, словно у него перед глазами стояли те давние времена. - И тем не менее это не входило в намерения Основателей. На первых порах. Но по мере накопления данных они обнаружили, что кривые ведут к катастрофе - к всеобщему краху в мировом масштабе в начале 1940-х годов. Сара резко повернула голову и пристально посмотрела на него. - Значит, они ошибались. - Ошибались ли? - задумчиво произнес Ред. - А может, им как раз удалось скорректировать ход историй? Кто может знать? Я, впрочем, знаю. Однако если вы не верите нашим кривым... - Он пожал плечами. - Они заметили, что в определенный момент пересекутся несколько тенденций. Объединение германских государств приведет к росту их научной и промышленной мощи. Из-за давления, которое оказывает на ресурсы рост населения, после середины прошлого века процесс пойдет вразнос. Но поскольку свободных заморских колоний к тому времени уже не останется, взрыв будет направлен против просвещенных и хорошо вооруженных европейских наций, а не против... э-э... менее культурных соперников. Тем временем мощность взрывчатых веществ начнет возрастать по экспоненте. Сложите все это вместе и... Ну, предположите, что в 1939 году Германия имела бы атомную бомбу. Она потрясла головой - в это невозможно поверить. - Но такого не случилось. Наверное, их уравнения были неверными. Вы же сами говорили, что они иногда ошибались. Но он даже не посмотрел на нее. - Как бы вы поступили на их месте? Стояли бы в стороне, потому что прогноз может оказаться ошибочным? Либо начали бы действовать, потому что прогноз может оказаться верным? Экспоненциальную тенденцию невозможно остановить в последний момент. И они сделали то, что должны были делать. Посеяли семена. Маленькие семена, которые, как они надеялись, дадут большие всходы спустя поколения. Общество было небольшим и действовало только в США. Слишком малой была социокинетическая энергия их действий... - Он смущенно улыбнулся, как бы прося прощения за специальную терминологию. - Поэтому они стали искать решающие точки - точки опоры, или "рычаги". Этим термином у них назывались математические операторы, описывающие те моменты, в которые можно оказать существенное воздействие на события большого масштаба. Их целью было превратить Соединенные Штаты в технический противовес Германии, чтобы ослабить давление, нараставшее там. Рабство сдерживало развитие нашей техники, поэтому рабство должно было исчезнуть. Юг оставался бедным, феодальным, аграрным захолустьем в богатой индустриальной стране, но по конституции он фактически имел право наложить вето на любое решение Конгресса. "Нет" - внутриполитическим реформам. "Нет" - Тихоокеанской железной дороге. "Нет" - протекционизму в промышленности. Они сделали то, что должны были сделать, - повторил Ред. Странное чувство охватило Сару. Они покончили с рабством? Но отнюдь не из благородных побуждений! Не ради свободы и человеческого достоинства, а ради экономического и технического прогресса. Она припомнила, что рассказывал ей дед о своем деде. Будь проклята такая экономика! - Как они это сделали? - спросила она. - Я имею в виду, покончили с рабством? Общество Бэббиджа устроило гражданскую войну? Ред поднялся с дивана и сунул руки в карманы. - Не намеренно. Здесь кроется одна из его ошибок. Понимаете, рабство уже отмирало - по экономическим причинам. В штате Нью-Мексико рабство было разрешено на протяжении нескольких десятков лет, но туда ввезли лишь около двадцати рабов. Сьюард [Сьюард, Уильям Генри (1801-1872) - государственный секретарь США в 1861-1869 гг., соратник А.Линкольна] давал рабству не больше пятидесяти лет - потом оно исчезло бы само собой. Нет, Общество лишь попыталось поторопить его на пути к могиле. - Как? - Как? Поощряя экономические силы, которые убивали рабство. Общество не поддерживало и не подстрекало аболиционистов. Оно использовало свою силу и возможности, чтобы всячески проталкивать законы о гомстедах и народном суверенитете. Этим они нанесли рабству больший урон, чем "Хижина дяди Тома". Общество мелких фермеров не нуждалось в рабах и огромных плантациях. Кроуфорд и все остальные никогда не планировали войн. - Но одну-то они получили. Ред поморщился и отвел глаза. - Там все уже готово было полыхнуть, а они играли с огнем. Теперь мы намного умнее. - Ну, еще бы. Он взглянул на нее. - Да, потому что не пытаемся вмешиваться так часто. Ведь это разумнее, верно? Только когда мы очень и очень хорошо знаем, что делаем, и только после того, как изучим последствия с двадцати разных точек зрения. Только тогда мы пробуем провести корректировку. Сара хмыкнула. - А вы и есть "корректировщик". Ред улыбнулся. - Он самый. - Он сделал жест, будто крутил ручки настройки. - Но страна - это вам не телевизор, - возразила Сара. - У людей нет рукояток настройки. - Нет? Даже у вашего коммуниста-бабника, от которого вы без ума? Она нахмурилась. - Что? Вы о ком? - Вон о нем, - Ред указал на портрет над камином. - Об этом сукином сыне, который пытался разрушить страну. Сара вскочила. - Не смейте так говорить о докторе Кинге! Мелоун ничего не ответил. Он сидел на диване и улыбался ей. Она медленно опустилась на место. - Вы подонок. Зачем вы это сказали? - Чтобы доказать вам, что у людей есть ручки настройки. Для вас одна из них - он. - Значит, вы не верите в то, что сейчас сказали? - А мне и не надо было верить. Все, что мне надо, я выяснил. Если мне понадобится привести вас в ярость, я могу нажать на эту кнопку. Конечно, когда вы этого не ждете, - добавил Ред. Он вытянул руки ладонями вверх. - Понимаете, идеи - это ключи ко всему. Идеи - мы их называем "мемы" - управляют сознательным поведением людей точно так же, как гены управляют их инстинктами. "Мемы". Что-то щелкнуло в ее памяти. Она вспомнила названия статей в "Указателе". - Раньше вы их называли "идеонами", верно? Он удивленно моргнул и посмотрел на нее с уважением. - Да. Это элементарные идеи. По аналогии с элементарными частицами. Протоны, электроны... и идеоны. В те годы все аналогии брали из физики. Позднее, когда стали шире известны работы Дарвина и Менделя, более подходящими показались биологические аналогии. В известном смысле идеи - те же вирусы. Люди заражаются ими друг от друга в процессе общения. Весь процесс очень напоминает эпидемию. Я могу написать вам уравнения, если хотите. Сара встала, подошла к окну и стала смотреть на соседние дома ниже по склону. У нее не укладывалось в голове, что всего в нескольких сотнях метров отсюда люди продолжают жить своей обычной жизнью. - Управлять поведением, - сказала она, стоя спиной к Реду. - Управлять? В голове не укладывается. Люди идут на то, чтобы ради этого убивать друг друга! Не могу понять, как такое возможно! - Она сжала кулаки. - Как вы можете говорить, что поведением человека управляет набор уравнений, как... как каким-нибудь дурацким маятником? - Она повернулась и с вызовом посмотрела на него. Он покачал головой. - Опять вы поняли все наоборот. Не уравнения управляют поведением. Само поведение рождает эти уравнения. Улавливаете разницу? Нет никакого принуждения. Процесс не детерминированный, а вероятностный. Как предсказание погоды. - Вероятность переворотов на территории Южной Америки составляет сегодня восемьдесят процентов. - Жестом телевизионного диктора она обвела рукой воображаемую карту погоды. Ред усмехнулся. - Что-то в этом роде. - Но вы же не можете отчеканить новую идею и вложить ее в головы людям! - Да неужели? - улыбнулся Ред. - Люди не роботы, черт возьми. Их нельзя запрограммировать! - О господи, Сара! Я знавал людей, которые были вдвое податливее роботов, и вы таких знаете. В Лас-Вегасе была одна девушка, которая... Впрочем, это неважно. Во всяком случае, клиология возможна только потому, что существует свобода воли. Она удивленно уставилась на него. - Что? - Конечно. Только свободный выбор предсказуем. - Вы смеетесь надо мной? - А непредсказуем как раз иррациональный выбор. Вот почему сумасшедшие так опасны. Свободный выбор гораздо чаще подчиняется логике, чем ей противоречит. - Но откуда вы можете узнать, что кто-то не поступит вопреки логике? - Да ниоткуда, - с довольным видом ответил он. - Но нам это и не нужно. Потому что все усредняется. Поведение есть действие, а действие вызывает противодействие - других людей и окружающей среды. Здесь играют роль признание, деньги, чувство безопасности, собственного достоинства - все, что есть в иерархии ценностей Маслова [Маслов, Эйбрахам Х. - американский психолог]. Мы называем это "биопсихологическими преимуществами". Такая обратная связь влияет на поведение - либо в положительную, либо в отрицательную сторону. Человек, естественно, стремится повторить те поведенческие акты, которые принесли ему выгоду, либо копировать поведение окружающих, если думает, что оно принесет пользу ему. Таким образом, изучив, как влияет на поведение обратная связь, мы можем предсказать частотное распределение людей, которые поведут себя так, а не иначе. Сара покачала головой. - Вы чересчур упрощаете. Такие сложные проблемы не могут иметь простых решений! - Да ну? - Он покровительственно улыбнулся. - Кто вам сказал? Между прочим, вот типичный пример мема, процветающего в нашем обществе. Люди передают его друг другу, как грипп. Но вы никогда не задумывались, кто внедрил его и зачем? Не лучший ли это способ помешать людям даже пытаться открыть так называемые исторические законы? Он самодовольно ухмыльнулся. Сара нахмурилась и, поджав губы, снова отвернулась. Она видела, куда он клонит. И уже поняла, как они могли направлять общество по любому выгодному для них пути. - Значит, вы выясняете, какие поступки людей дадут нужные вам результаты, а потом с помощью положительной обратной связи заставляете людей их совершить? "Запишитесь на курсы основ психологии - и вы сможете править миром". - Все правильно. Мы вознаграждаем людей, которые ведут себя, как нам надо. Теперь у нас достаточно денег и влияния. И рычагов в сфере массовой информации, чтобы... Гнев захлестнул Сару. Она повернулась и, тыча в него пальцем, выкрикнула: - Будьте вы прокляты! Люди не марионетки! - Разве я это говорил? Вы меня не слушаете. Я только сказал, что мы пропагандируем и вознаграждаем нужное нам поведение. Мы никого не принуждаем. Но люди не дураки. Если они думают, что то или иное поведение принесет им выгоду, то можно предсказать, какой процент из них добровольно поведет себя именно так. Вот почему мы держим столько своих людей в средствах массовой информации - редакторов, спичрайтеров, режиссеров телепрограмм - словом, тех, кто остается за кадром. Чтобы быть уверенными, что будут пропагандироваться нужные мемы. А все остальное - дело свободного выбора. - Он широко улыбнулся. - Статистика работает только тогда, когда люди могут свободно выбирать. А кроме того, - добавил он тоном обвинителя, - разве не для того же самого служит коммерческая реклама? Или проповеди? Разве не тем же занимается любой начальник? Не стараются ли все они поощрить определенную манеру поведения, обещая награду? Сара прикусила язык. Все верно. Только в какой момент право поощрять превращается в право принуждать? Конечно, такой способ манипулирования людьми помягче, чем голая сила, но результат во многом тот же. А сила имеет хотя бы то преимущество, что ею пользуются по-честному, в открытую. Ред немного помолчал, потом бросил быстрый взгляд на часы и вздохнул. - Нечего ответить, верно? Потому что на Мэдисон-авеню [улица в Нью-Йорке, где сосредоточены крупнейшие рекламные агентства] делают то же самое. Только у нас получается лучше: мы знаем, какое именно поведение нужно поощрять. Понимаете, это далеко не всегда очевидно. И вот здесь на первый план выходит теория Бэббиджа. Она помогает нам определить, на какие кнопки нажимать. Видите ли, каждое действие вызывает непредвиденные побочные последствия. Например, эмансипация образованных белых женщин привела к безработице среди необразованных чернокожих мужчин. И неважно, что этого никто не хотел! - быстро сказал он, видя, что она собирается возразить. - В конце концов, защитники оборонного бюджета совсем не имели в виду отдать весь внутренний рынок бытовой электроники на откуп японцам. Но так случилось, когда сливки наших инженерных талантов перешли в оборонную и космическую промышленность. Одним инженером больше работает над бомбой - значит, одним меньше занимается телевизорами и стереомагнитофонами. - Ну и каков же вывод? - холодно возразила она. - Значит, зря женщинам дали права? Значит, надо было урезать расходы на оборону? Ред махнул рукой и презрительно хмыкнул. - Не городите чушь. Просто, предпринимая желательное вам действие, вы не думаете, что оно может иметь и нежелательные последствия. А если на то пошло, то и плохие поступки могут иметь положительные результаты, которые сказываются со временем. Скажите-ка мне, кто оказался сейчас в лучшем положении - потомки тех негров, которых самым жестоким образом похитили и продали в рабство, или потомки тех, кто остался на родине? - Работорговля аморальна! - воскликнула она. - Разве я об этом говорил? Мораль здесь вообще ни при чем. Смотрите, я родился американцем, и я благодарен судьбе, но я не могу ее благодарить за то, что миллионы людей умерли от голода в Ирландии или в трюмах плавучих гробов, пытаясь добраться сюда. Дело не в том, что хорошо, а что плохо, что справедливо, а что нет. Систему это не интересует. Измените один из ее компонентов, и она непременно прореагирует - возможно, спустя много лет, и так, как вы совсем не ожидали. И как вам вовсе не понравится. Вот это и есть наша работа. Обычно мы добиваемся именно таких побочных, скрытых последствий, которые на первый взгляд отнюдь не являются целью воздействия. К тому же я говорил, что теперь мы занимаемся только тонкой корректировкой. - Великолепно. Просто грандиозно. Вы с вашими приятелями изменяете человеческие судьбы, но никто не должен волноваться, потому что вы изменяете их только чуть-чуть! - Без регулировки даже приборы не работают. - Нет. Не лезьте в чужие судьбы. - Ах, laissez faire? Вы мне напоминаете теоретиков бизнеса или "зеленых". У вас тоже укоренился этот мем - "Не нужно вмешиваться". Саре не понравилось, как он это сказал. Его слова прозвучали так, будто все свои убеждения она подцепила от других, словно заразную болезнь. - Преднамеренное вмешательство человека делает события противоестественными, - сказала она. - Оно разрушает экономику и экологическое равновесие. Исторический процесс должен течь свободно. Как река. - Она взмахнула рукой. Ред рассмеялся. Он хохотал, закинув голову и шлепая себя по коленям. - Что здесь смешного? - спросила она с подозрением. - То, что люди вроде вас считают поведение человека противоестественным. А что же такое, по-вашему, история, мисс Бомонт? Не что иное, как постоянное вмешательство человека! Люди вечно пытаются либо изменить ход истории, либо воспрепятствовать его изменениям. Наполеон, Иисус Христос, доктор Кинг - все они имели собственное видение будущего и пытались сделать так, чтобы оно наступило. Да вы и сами делаете то, в чем обвиняете нас. Она почувствовала, как у нее загорелись щеки. - Не поняла вашей шутки. Он поманил ее пальцем. - Ну-ка, расскажите еще раз, что вы там задумали сделать с Эмерсон-стрит? Вы же пытаетесь изменить историю Капитолийского холма, разве нет? Вы покупаете и продаете дома, чтобы изменить характер его заселения. Вы вмешиваетесь в жизнь людей, не спросив их и даже не поставив в известность. А захотят ли местные жители иметь соседями ваших новых господ? Может, им нравится, как они живут сейчас. - Минуту... Но он не дал ей выговорить ни слова: - И вы делаете это втихомолку ради собственной выгоды - в точности как мы, - потому что, узнай кто-то о ваших планах, они не состоятся, и вы не заработаете кучу денег. Единственная разница между тем, что делаете вы и что делаем мы, - в том, что мы работаем лучше! Мы пользуемся статистикой и научными методами. Но подправить историю пытается каждый человек, причем ежедневно. Так что не надо при мне залезать на пьедестал высокой морали. Подумайте, морально ли вмешиваться в историю невежественно и наугад? Лучше ли действовать вслепую? - Я имела в виду совсем другое, - с трудом выговорила она. Он скрестил руки на груди. - В самом деле? Интересно узнать. - Мы, все остальные, не убиваем людей! Он застыл неподвижно, потом кивнул. - Здесь вы правы, - признался он. - Хотя я мог бы возразить, что попытки играть с историей вслепую угробили столько людей, сколько "им" и не снилось. Уже давно дела Общества обстоят неладно, очень неладно. - Он потер руки. - Послушайте, когда Кроуфорд и все остальные основывали Общество Бэббиджа, они вовсе не имели в виду того, что происходит сейчас. Вспомните, ведь они пытались спасти мир. - Очень мило с их стороны, - едко заметила Сара. Мелоун был явно задет. - Да, пытались, - настойчиво повторил он. - Нет, я не говорю, что никто при этом не пострадал. Люди из-за них гибли. Взять хотя бы войну между штатами... Мы до сих пор не разобрались, почему она случилась. Что-то было упущено в уравнениях. Но люди так или иначе умирают. Только в редких случаях Основатели считали нужным устранять отдельных лиц. - Обратитесь в Ватикан. Может быть, их канонизируют. Он поджал губы. - Я их не оправдываю. В любом случае они не были святыми. Они делали то, что считали необходимым; и это нередко причиняло им страдания. Они никогда не санкционировали устранение кого-нибудь просто так или ради самосохранения. Все делалось во имя лучшего будущего. Чтобы предотвратить то, что они предвидели. А Женевьева... она совсем другая. - Женевьева? Женевьева Вейл? Он бросил на нее пронзительный взгляд. - Да. Вижу, вы и о ней слыхали. Она - "их" председатель. Честно говоря, мне кажется, она не совсем нормальна. По-моему, угроза разоблачения довела ее до сумасшествия. И виновата ее мать. Эта старая сука никогда ничего не скрывала от дочки, даже когда та была еще ребенком. Женевьеве стали везде чудиться озверелые толпы, которые врываются к ним в дом, чтобы разорвать их на куски, потому что узнали мамочкин секрет. Ее мать была слишком ленива, чтобы пользоваться другими методами воспитания, кроме страха. "Делай так, как я сказала, иначе все расскажу газетчикам, и нас убьют". Представляете себе, каково это слушать шестилетнему ребенку? - По-вашему, я должна ей сочувствовать из-за ее трудного детства? Простите, не хочу. - Но Сара не могла не представить себе крошечную девочку, которая боится иметь друзей, боится сказать лишнее, которая живет в постоянном страхе разоблачения чего-то такого, чего она не понимает и к чему не имеет отношения. - Ее мать была злая и глупая женщина. Лучше бы она била дочку. - Сочувствовать? - встрепенулся Ред. - Нет. Понять - может быть, чтобы, если когда-нибудь вам представится случай ее убить, вы бы это сделали без злобы и ненависти. Кеннисон и другие сами ее побаиваются. Но ее семейство так долго занималось вербовкой новых сотрудников, что теперь все они ее послушные слуги. Думаю, что Вейлы сознательно вели искусственный отбор. Еще ее прадед понял, что, владея методами Общества, можно манипулировать самим Обществом. Безжалостный мерзавец. Ума не приложу, как он сам попал в Общество. И все бы сошло ему с рук, если бы не Куинн. Куинн и Карсон предвидели заговор внутри Общества. Конечно, они не могли знать, что его возглавит именно Вейл. Это было на много лет раньше. Гровнор Вейл тогда еще даже не вступил в Общество. Но неизбежность заговора следовала из их расчетов. И они приняли меры, чтобы как-то сохранить остатки Общества. Когда старый Айзек Шелтон узнал об этом от Куинна, у него просто разбилось сердце. Зазвонил телефон, и оба вздрогнули. Сара перевела взгляд с аппарата на Мелоуна. - Возьмите трубку, - проговорила она. - Вы же ждали звонка. Он вопросительно поднял бровь. Она показала на его наручные часы. - Вы каждую минуту смотрели на часы. Идите ответьте. Ред прошел на кухню и снял трубку настенного телефона. Некоторое время он слушал молча. Потом улыбнулся и отвесил ей поклон. Но не успел он выпрямиться, как улыбка на его лице застыла и сменилась удивлением. Он повернулся к ней спиной, и она услышала, как он шепотом сказал: - Повторите. Сара не знала, что услышал Ред, но это явно было что-то явно неожиданное для него. Сейчас он на ходу меняет свои планы. Планы, которые касаются ее. Что теперь ей делать? Ред ей симпатичен, и слова его звучали резонно, но поддаваться она не собиралась. Или все-таки позволить ему решать за нее? Она вспомнила, что в гараже ее ждет машина, загруженная всем необходимым и готовая к отъезду. Ред повесил трубку и с мрачным видом повернулся к ней. - Ваш друг исчез. В больнице его нет, и в больничном компьютере он не числится. Если верить их записям, он вообще не поступал в приемный покой. Ее словно обдало холодным душем. Разговор с Редом и злость, которую он у нее вызвал, лишь приглушили боль, как новокаиновая блокада. А теперь она вернулась к реальности, и у нее перехватило дыхание. - Деннис? Но его же привезли туда! Джерри звонил в больницу! Он лежал в реанимации! - Ей почему-то казалось, что, пока Деннис в больнице, ему ничего не грозит. Во рту у нее появился горький привкус. Несмотря на все заверения Реда, они все-таки добрались до Денниса. Ред бормотал какие-то извинения, но она его не слушала. Слишком много потрясений пришлось на ее долю. Слишком много. Чья-то рука потрясла ее за плечо, и она подняла голову. Ред стоял перед ней. - Вставайте, - услышала она его голос. - Планы изменились. Надо уходить. Внезапно в ней проснулась подозрительность. Мистер Мяу потерся об ее ногу, и она, нагнувшись, взяла его на - руки. Кот устроился у нее на согнутой руке, и она машинально погладила его - наверное, слишком сильно, потому что он вывернулся. - Что вы имеете в виду? Куда уходить? - Куда же еще, разумеется, к нам. Мы встречаемся с Джейни у замка на горе Фалкон. Оттуда она вас проводит. Куда он ее тащит? Не слишком ли это отдает мелодрамой? Он поднял руки в примирительном жесте. - Джейни сама выбрала место. Это недалеко отсюда, и о нем мало кто знает. - А если я с вами не пойду? - Как хотите. Мы никогда не препятствуем свободному выбору. Вы можете пойти с нами, а можете оставаться здесь, пока вас не убьют. - Что и говорить, свободный выбор, - пробормотала она про себя. 11 При виде ее хорошо снаряженного "блейзера" Ред рассмеялся. - Там, куда мы направляемся, все это барахло вам не понадобится. - Я еще не решила, поеду ли с вами, - ответила Сара. - Это не единственное место, куда я могу уехать. Он, насупившись, кивнул. - Может быть, но я предлагаю самый разумный выход. - Это вы так говорите. - Мой фургон водопроводчика вызовет меньше подозрений. - А мой джип в Колорадо вообще не вызовет подозрений. - Я не о том. Они наверняка уже знают все ваши машины. Еще немного, и ее терпение лопнет. Этот Ред ведет себя так, будто все случившееся - какая-то игра. - Хватит нести этот вздор про вас и про них! - выпалила она. - "Они" - это Общество Бэббиджа, а "вы"... Кто такие "вы"? Ассоциация утопических изысканий? - Да, - кивнул он. - Но мы никогда не называем их Обществом Бэббиджа. Люди наподобие Кроуфорда, Шелтона и Хэммондтона исповедовали самые высокие идеалы. Гровнор Вейл испоганил эти идеалы. Сегодня от первоначальных мемов Общества практически ничего не осталось. "Исповедовали самые высокие идеалы", - повторила про себя Сара. Пытались спасти мир и между делом развязали гражданскую войну. Наверное, этим и плохи самые высокие идеалы. С таких высот судьбы обычных людей кажутся мелкими и незначительными. - Пусть будет по-вашему, - сказала она. - Но я оставляю за собой право решать самой. - Она села в кабину "блейзера" и захлопнула дверцу. Мистер Мяу вспрыгнул на свое обычное место под лобовым стеклом. Купив машину, Сара сняла верхнюю панель над приборным щитком и устроила там нечто вроде гнезда для кота. - Может, еще увидимся, - бросила она Реду и нажала на кнопку, открывавшую ворота, потом завела мотор и включила заднюю передачу. Но не успела она выехать, как Ред распахнул правую дверцу и на ходу плюхнулся на сиденье рядом с Сарой. Она резко затормозила и повернулась к нему. Он застегивал привязной ремень. - Что вы делаете? - Ну, если вы не желаете ехать со мной, - рассудительно заметил он, - то мне остается ехать с вами. Может быть, мне удастся ответить еще на кое-какие ваши вопросы. А может быть, я все-таки смогу убедить вас отправиться в замок Фалкон. Джейни чертовски обозлится, если мы там не покажемся. - Как бы мне не умереть от жалости. Кстати, кто такая вообще эта Джейни? Ваша жена? Ред ошеломленно взглянул на Сару. - Жена? Моя? Вы шутите? Я предпочитаю свободу и независимость. Нет, Джейн Адамс Хэч - управляющая нашим секретным убежищем в здешних краях. Она убеждена, что вы захотите присоединиться к нашим. Повернувшись на сиденье и глядя назад, Сара осторожно выезжала задним ходом на Футхилл-роуд по крутому немощеному спуску. - То, что "они" - не наши, я уже знаю, - сказала она ему через плечо. - Но не уверена, что вы - наши. - Мы - враги ваших врагов, - ответил Ред. - Это еще не значит, что вы мои друзья. Вы ведь занимаетесь тем же самым, что и Общество Бэббиджа? Просто вы действуете не так беспощадно. Выехав на Футхилл-роуд, Сара посмотрела в обе стороны. На всей улице было видно лишь несколько автомобилей, стоявших на обочине возле домов. Она переключила передачу и повернула в сторону Элридж-стрит. - Знаете, - сказал Ред после недолгого молчания, - бурные реки кажутся безобидными, только если вы живете не в низовьях. В первое мгновение она не могла понять, о чем он, но потом вспомнила, как сама сравнила историю с бурной рекой. - Но если вы перегородите реку плотиной, чтобы уберечь тех, кто живет в низовьях, - возразила она, - вы затопите тех, кто живет выше по течению. - Когда речь идет о реке истории, выбирать не приходится. Нравится вам это или нет, но все мы вынуждены жить в низовье. - Не играйте словами. Вы понимаете, о чем я говорю. Он пожал плечами. - Конечно понимаю. Но в этом все дело. Если вы перегородите реку, то затопите тех, кто живет в верховье. Если вы ее не перегородите, то утонут живущие в низовье. Что бы вы ни выбрали, все равно кто-то пострадает. Нельзя сделать яичницу, не разбив яиц. - Вы рассуждаете, как повар. А что, если вы сами окажетесь на месте одного из яиц? Все эти разговоры об интересах общества - а как насчет прав личности? Разве общество имеет право попирать их? Он посмотрел на нее. - А вы хотели бы пожертвовать безопасностью общества ради прихотей одного человека? - Это нечестный вопрос! - Только от таких вопросов и есть толк, - огрызнулся Ред. Закусив губу, он перевел взгляд на пробегающие мимо дома. - Может быть, они заставят вас задуматься. - Может быть. А вас они не заставляют задуматься? Он вздохнул. - Давайте не будем ссориться. У нас с вами общие враги, только мы смотрим на них по-разному. Для вас действия Общества Бэббиджа нарушают права личности, поэтому вы не видите большой разницы между "ними" и "нами". А я вижу множество различий. Они как раз те самые личности, которые разрушают общество ради своих корыстных целей. От того, как он это сказал, у Сары по спине пробежали мурашки. Она затормозила перед светофором и, повернувшись к нему, спросила: - Что они задумали? Он смотрел прямо перед собой сквозь переднее стекло. - Они выращивают нацию рабов, - произнес он тихим напряженным голосом. - Технорабов. Они поддерживают каждый мем, который лишает человека способности к самостоятельному анализу или, наоборот, поощряет послушание, безволие, единообразие мыслей. Сара снова посмотрела на него, переключила передачу и проехала перекресток. Ей вспомнилось, как они с Деннисом обсуждали ту же тему. Но сейчас она не хотела думать о Деннисе. - Черт возьми... Вы, похоже, со мной шутить не собираетесь. Именно против этого я возражала и боролась много лет. Я даже выставляла свою кандидатуру в окружной школьный совет. - Чтобы заняться там мелкой клиологической корректировкой? Она поджала губы. - Чтобы проводить открытую и честную политику. - Вас избрали? Она фыркнула. - А как вы думаете? Мой соперник сыграл на том, что у меня нет своих детей-школьников. Как будто родить ребенка - значит стать хорошим администратором. - Может быть, так оно и есть. Управиться с домом, полным сорванцов, не легче, чем заправлять в школьном совете. - Он усмехнулся. - Скажите мне, хотите вы помочь нам с этим бороться? Я имею в виду - действительно бороться. Всякие публичные слушания, дебаты и "круглые столы" никогда ни к чему не приведут. - Что? Вы предлагаете мне работу? - Из всего, что наговорил ей Ред сегодня, это было самым поразительным. И самым пугающим. Ей предлагали возможность бороться с тем, что она всегда ненавидела. Но бороться такими методами, какие она презирала. - Да. Помогите мне избавить Ассоциацию от ее привычки к невмешательству. Мы обязаны что-то сделать, чтобы разрушить планы наших противников. Единообразное, послушное общество более предсказуемо, прогнозировать его станет проще, и прогнозы будут точнее. Но проживет оно не дольше, чем домашняя овца в глухом лесу. В перспективе это - гарантированное самоубийство. Но сейчас, - продолжал он, - Обществом Бэббиджа впервые в истории руководят люди, которым наплевать на то, что случится после них. Даже Гровнор Вейл - надо отдать должное старому дьяволу - планировал на перспективу. Он хотел, чтобы его дети и внуки тоже жили хорошо. А у Женевьевы нет детей. Движение по Тридцать Второй улице в восточном направлении было напряженным: только что кончилась дневная смена на заводах. Сара остановилась на перекрестке, поджидая разрыва в потоке машин. - Вы хотите сказать, что, превращая всех нас в домашних животных, Общество Бэббиджа стремится лишь облегчить себе математические расчеты? Какое свинство. Все, что творилось вокруг, и без того выглядело достаточно мерзко. В каком еще обществе слова "больно умный" или "ну и мудрец" звучат как оскорбления? Где еще людей призывают "не умничать", а если они не слушаются, обзывают их "умниками"? Все это достаточно отвратительно. Но знать, что это поощряет и вдохновляет тайная элита, было еще омерзительней. И притом творится такое исключительно ради того, чтобы упростить их проклятую арифметику! Это уж совсем возмутительно. Заметив просвет между автомобилями, Сара тронулась и резко свернула направо. Машина, перед носом у которой она проскочила, затормозила и сердито загудела. В зеркале заднего вида она увидела, как водитель грозит ей кулаком. - Так вы согласны на эту работу? - Все шутите? Мне противно все, чем вы занимаетесь. Я презираю ваши методы. А все ваши идеи - просто гадость. Ред расплылся в улыбке. - А вам не кажется, что вы как раз и есть идеальный новобранец для нашей организации? Меньше всего я хотел бы видеть в Ассоциации людей, которые упиваются властью. Сара открыла было рот, чтобы возразить, но передумала. - Я не понимаю вас, Ред. То вы говорите так, словно хотите дать марионеткам свободу, а минуту спустя - так, будто вы и есть кукловод. - Все мы кукловоды, нравится нам это или нет. Все дело в том, чтобы знать, за какие ниточки тянуть. - Нет! - Когда дело касается общества, то можно еще поспорить о том, что в нем естественно, а что происходит в результате вмешательства человека. Девяносто девять процентов из нас постоянно вносят какие-то изменения. Дергают за ниточки. Что пытался сделать Томас Джефферсон? Или Рональд Рейган? Или Национальная ассоциация за просвещение цветных меньшинств? Или Ку-Клукс-Клан, если уж на то пошло? Все они пытались перекроить будущее, чтобы оно немного больше отвечало их сокровенным желаниям. Всякий человек каждый день изменяет будущее. Случайно. Вслепую. Видя перед собой только свою собственную вожделенную цель и не имея ни малейшего представления о взаимном влиянии событий, о побочных эффектах, об отдаленных последствиях. Может быть, кое-кто из рекламных агентов, проповедников и им подобных еще имеют смутное представление о неких принципах, но дальше этого дело не идет. Может, и мы иногда видим вещи недостаточно отчетливо. Но, - он улыбнулся Саре, - в стране слепых и одноглазый - король. - Да? Ну хорошо, сколько времени вы занимаетесь корректировкой истории? Почти полтора века? Знаете, что меня тревожит больше всего? - Она снова резко свернула направо около церкви и по эстакаде выехала на шоссе 1-70 - на ту его полосу, что вела к западу. - Нет, не знаю. Что? - Скверное качество вашей работы. Он обернулся к ней, окинул ее удивленным взглядом, а потом расхохотался. - Да, наверное, так вам и должно казаться. Но какую новую технологию удавалось внедрить в практику без единой ошибки? Черт возьми, хоть что-то мы, должно быть, делаем правильно - все-таки мы, в конце-концов, зарабатываем на этом деньги. - Да? Тем лучше для вас, - холодно заметила она. Он не ответил. Сара искоса взглянула на него. Положив локоть на окно и подперев голову кулаком, Ред смотрел на проносившиеся мимо дома. - Вот вам задачка, - неожиданно заявил он. - Допустим, вы видите маленького мальчика, который вот-вот попадет под автобус. Вы попытаетесь спасти его? Она быстро посмотрела на него, потом на дорогу впереди. - Что за вопрос? Конечно, если смогу. - Хорошо. А теперь представьте, что вам при этом известно: если мальчик останется в живых, то из него вырастет новый Гитлер и по его вине погибнут миллионы. Вы по-прежнему попробуете спасти его? Она нахмурилась, стараясь не смотреть на Реда. - Откуда мне это знать? - Допустим, знаете. Допустим, вы обладаете даром провидения или чем-нибудь подобным. Как вы поступите? - Это не выбор, а принуждение. - Нет, выбор. Никто никогда не обещал вам, что выбор обязательно будет легким или приятным. Сара стиснула челюсти, не желая отвечать. Она видела, куда он клонит. - Разумеется, не принимать никакого решения - это тоже решение, - сказал он. - Но вы должны выбрать: либо - либо. Либо спасать его, либо нет. - Ред немного выждал, не отрывая от нее взгляда. - А особенно мучительно, - добавил он, - то, что вы знакомы с мальчиком. Он приносит вам утренние газеты. Сара напряглась еще больше и не сводила глаз с дороги впереди. - А теперь сделаем еще один шаг в нашем предположении. Перед вами ребенок, который, вне всякого сомнения, убьет миллионы невинных людей... Что, если он стоит не на пути автобуса? Вы подтолкнете мальчика? - Боже мой! - хрипло прошептала она. Слова вырвались у нее невольно. Она взглянула на Реда, но на его лице не было даже следа улыбки. - Не знаю, может ли даже Бог помочь вам. Знание будущего - сомнительное благо. Например, мы видим, что приближается несчастье. Чтобы избежать его, требуются страшные меры. Пострадают люди, некоторые погибнут. Но если мы ничего не предпримем, то дадим несчастью совершиться. В любом случае мы несем ответственность. Клиология создает для любого, кто принимает решение, новые проблемы. Она хмыкнула. - По-моему, это старая проблема. Оправдывает ли цель средства? Он покачал головой. - Все не так просто. - Он отвернулся к окну. - Здесь философская ловушка, - сказал он. - Где кончается ответственность? Не важно, действуем мы или нет, страданий не избежать. Просто будут страдать или умрут другие люди, вот и все. В том-то и дело, что мы многое знаем наперед. И нам остается одно - попытаться сделать все, что можно, зная, что и это не самое лучшее. Они долго ехали молча, слышно было только шуршание шин. Сара выдерживала разрешенную скорость, их то и дело обгоняли, и водители сердито оглядывались. "Идиотская ситуация", - думала Сара. Прятаться в горах вместе с увязавшимся за ней Редом нельзя, держать его в качестве пленника вряд ли удастся. Надо будет поскорее его где-нибудь высадить. - Вы знаете дорогу к замку Фалкон? - спросил Ред. - Конечно. От каньона Торки-Крик надо свернуть на дорогу через ущелье Пармали. Я облазила почти все здешние места. Но я туда не поеду. - Нет, поедете. Она повернулась к нему и увидела, что на нее направлено дуло револьвера. Она, на мгновение встретилась с ним взглядом, затем снова сосредоточила все свое внимание на дороге, как будто его вовсе не существует. Она изо всех сил заставляла себя думать только об управлении машиной. Правильно ли она оценила Реда? Сара чувствовала, как под мышками у нее текут струйки пота. Потом она услышал, как Ред вздохнул и спрятал пистолет обратно в кобуру. - Вы видели, что курок не взведен, да? Конечно не видела. Да и что она понимает в револьверах? Сара улыбнулась про себя. Она знала, что Ред не застрелит ее. По крайней мере, так хладнокровно. Не тот человек. Краем глаза она видела, что он смотрит в окно автомобиля. Вокруг расстилалась бесплодная местность, бурая и лишенная зелени. Чахлый кустарник да бизонова трава, и лишь одиночные хвойные деревья выделялись пятнами то тут, то там. Кое-где виднелись редкие домики, далеко справа - стоянка жилых автоприцепов. А слева возвышалась громада Зеленых гор. - Где вы собираетесь меня высадить? - отрывисто спросил Ред. Сара взглянула в зеркало и перестроилась в правый ряд. - От Моррисона наверх идет пешеходная тропа до самого Замка, - сказала она. - Там я вас и высажу. Придется пройти пять километров и подняться на высоту шестьсот метров. Сумеете? Он пожал плечами. - Конечно. Они ехали по искусственной выемке в горе Хогбек, мимо загадочной надписи "Геологический памятник". Когда прокладывали эту автостраду через узкий высокий хребет, идущий параллельно Передовому хребту, здесь обнажились живописные складки доисторического морского дна - диагональные полосы на скалах по обе стороны дороги. В этом месте устроили автостоянку и пешеходную тропу, чтобы, как гласила надпись, "вы могли совершить прогулку в глубь миллионолетий". Ред с любопытством поглядывал на туристов. - Когда-нибудь бывали здесь? - спросила его Сара. - Что? Да, пару раз был. Ходил в походы. У Ассоциации есть ранчо к юго-западу отсюда. Они выехали из недр горы, и Сара свернула влево, на шоссе, ведущее к Моррисону. Автострада шла по насыпи над ними, сворачивая через каньон Маунт-Вернон к Джорджтауну и Силвер-Плюм. Высокогорье. Как бы Сара хотела оказаться сейчас там, на девственной и прекрасной земле, протянувшейся вдоль верхней границы лесов, среди карликовых деревьев и альпийских цветов. В одиночестве, на свободе. Но чтобы оказаться в одиночестве, ей надо было избавиться от Реда. А чтобы оказаться на свободе... Ну, это совсем другое дело. Чтобы стать свободной, надо сокрушить стены, которые возвели Общество Бэббиджа и Ассоциация. А может быть, и те, что построила вокруг себя она сама. Дорога убегала на юг между хребтом Хогбек и горой Моррисон. Впереди справа виднелся заповедник Долина Красных Скал с его причудливыми фигурами из песчаника, образовавшимися в результате выветривания в течение многих тысяч лет. Снова взглянув в зеркало, Сара решительно свернула туда. Ред посмотрел на нее. - Кто-то преследует нас? Вы постоянно смотрите в зеркало. - Синий седан, - сказала она. - Он выехал на автостраду сразу за нами и все время держался позади, хотя я нарочно ехала медленно. И сейчас свернул за нами, а теперь... - Она еще раз взглянула в зеркало. - А теперь тоже решил посетить Красные Скалы. Если у вас есть другое объяснение, я с удовольствием его выслушаю. Синий автомобиль немного отстал. "Чтобы вызывать меньше подозрений", - решила Сара. Она поняла, как надо поступить. Она поехала по верхней дороге через заповедник. На нижней дороге она видна как на ладони, а верхняя все время петляет между скалами. Может быть, там удастся оторваться. В заповеднике было обычное для будней количество отдыхающих. Вдоль обочины стояли машины, а люди гуляли или лазали по скалам. Какой-то бородач бренчал на гитаре, окруженный группой восторженных слушателей. "Слишком много свидетелей", - подумала она. Кто бы ни преследовал их, здесь он не осмелится ничего сделать. Но она тут же вспомнила о выстрелах в городском парке и испугалась. Кто знает, на что они могут пойти? Она сделала глупость, что поехала через Долину Красных Скал. Теперь поздно жалеть. Мимо Скалы-Корабля и Амфитеатра она выехала на развилку и посмотрела в зеркало. Синей машины не было видно за скалами. Сара резко повернула направо и вдавила до пола педаль газа. "Блейзер" выбросил из-под колес фонтан гравия, потом его шины нашли опору, и машина пулей понеслась по узкой дороге мимо Скалы Творения. Если им удастся скрыться из поля зрения преследователя, прежде чем тот доедет до развилки, он, может быть, решит, что они поехали прямо. На дороге, которую выбрала Сара, было меньше поворотов. Может, ей удастся выиграть у него некоторое расстояние, а то и оторваться совсем. Через несколько минут они спустились из Долины Красных Скал вниз, миновали устье каньона Медвежьего ручья и въехали в городок Моррисон. Синего автомобиля не было видно. Интересно, понял ли тот, кто их преследовал, что она его заметила. Она свернула направо на шоссе номер 8 и снова поехала к югу. Ред повернулся на сиденье и посмотрел назад. - Вы, кажется, говорили, что собираетесь высадить меня в Моррисоне? - Мы еще не доехали до начала тропы, - ответила Сара. - Но я передумала. Это слишком опасно. Не знаю, сбросила я нашего приятеля с хвоста или нет, и не хочу, чтобы он догнал меня там на стоянке. Кроме того, первые километра два тропа идет по открытому лугу. Если у нашего приятеля есть пистолет, то мы станем легкой добычей. - Мы? Сара глубоко вздохнула. Решение пришло само собой, ничего иного ей не оставалось. - Мы, - ответила она. - Кажется, мне все-таки не обойтись без вашей помощи. - Просить помощи никогда не стыдно. - Только не мне. Справа, километрах в трех, виднелась сквозь дымку гора Фалкон. Как большинство вершин предгорья, она была плоская и сравнительно невысокая - чуть больше 2300 метров на уровнем моря, метров 500 над дорогой. Сара взглянула в зеркало, и все ее надежды развеялись. - Наш приятель опять позади и мчится на всех парах. Он нас нагоняет. - Значит, понял, что мы его раскусили. - Боже! У него пистолет. Ред! Он высунул руку в окно. - Не волнуйтесь, - успокоил ее Ред. - Стрелять из пистолета с левой руки из машины, которая делает сто километров в час, по другой движущейся машине, и на таком расстоянии? Да ему и вон в ту гору не попасть. Послышался отрывистый треск, и заднее стекло "блейзера" покрылось матовой сеткой трещин. Что-то просвистело в воздухе между ними и разбило панель магнитофона. Мистер Мяу взвыл и нырнул с головой в свое гнездо. - Если только, - задумчиво продолжал Ред, - это не Орвид Крейл - там, позади. Он-то стрелять умеет. - Ред расстегнул молнию своего комбинезона, вытащил револьвер, проверил его и отстегнул привязной ремень. - Ладно, мы с Орвидом рано или поздно должны были встретиться на узенькой дорожке. - Он посмотрел на Сару и улыбнулся. - Я и сам неплохо стреляю. - Еще бы. Он перелез через спинку сиденья и пробрался в задний конец "блейзера". - Думаю, вы уже встречались с Орвидом, - сказал он Саре. - Такой высокий, худой. Вроде ожившего скелета. Сара вспомнила встречу в библиотеке. - Да, кажется, я его видела. Такой обходительный молодой человек, да? - Он самый. Орвид Крейл у них - шеф здешнего отделения, в Колорадо. Вы понимаете, что это значит? - Конечно. Еще одна приятная новость. Начальников посылают самих выполнять черную работу, только если не хватает подчиненных или под рукой вообще никого нет? Не знаю, сколько еще таких хороших новостей я выдержу. Ред рассмеялся. - Вы молодец! - Он прислонился спиной к сиденью, уперся ногами в заднюю дверцу и прицелился сквозь разбитое стекло. - Постарайтесь пока не наезжать на колдобины, - сказал он Саре. - Хорошо, - пробормотала она в ответ и надавила на педаль газа. Пусть Крейл имеет превосходство в скорости, но не стоит облегчать ему погоню. К сожалению, шоссе номер 8 на этом участке - между горой Хогбек и Передовым хребтом - было почти прямое: ни изгибов, ни поворотов, которые мешали бы целиться. "Хоть бы Ред поскорее со всем этим покончил". Навстречу по шоссе приближались два автомобиля. Сара взглянула в зеркало и увидела, что Крейл убрал руку из окна. "Не хочет жертвовать собой, - подумала она, - как пожертвовал тем человеком в городском парке". Крейл, видимо, хотел не только выполнить задание, но и скрыться. Он не фанатик и не запрограммирован. - Эй, - окликнула она Реда. - Нам надо просто ехать и ехать, пока не повстречаем первую полицейскую машину. Тогда Крейл не осмелится ничего сделать. - Еще как осмелится, - ответил сзади Ред. - Он пристрелит нас и тут же предъявит документ ЦРУ или что-нибудь в этом роде. Заявит, что мы беглые преступники. Местная полиция, конечно, ничего не скажет: что бы он ни показал, документ будет подлинный. - А вы не можете сделать то же самое? - Только если во мне не будет с полдюжины дырок от пуль. - Ред помолчал и задумчиво добавил: - Я уверен, он не станет пользоваться своей "крышей", если сможет обойтись без этого. Может, он и сумеет уйти, убив нас на глазах полиции, но его официальное начальство, услышав о случившемся, поймет, что это была не их операция. Они решат, что он перевербован или занялся уголовщиной. Бам! Выстрел прозвучал так громко, что Сара невольно дернулась, и "блейзер" вильнул. - Ведите машину ровно, - скомандовал Ред. Только теперь она поняла, что это выстрелил он. - Попали? - спросила она. Он не ответил и выстрелил еще дважды, заставив Сару два раза вздрогнуть. - Попали в него? - спросила она снова с ноткой раздражения. - И да, и нет, - ответил Ред, перелезая обратно на переднее сиденье. - Я прострелил ему радиатор и передние покрышки. Это мишени покрупнее, чем его змеиная головка. Колеса у него спустили, а радиатор течет. Скоро мотор перегреется и заглохнет. Она на мгновение прикрыла глаза и с облегчением перевела дыхание. Кажется, им удастся скрыться, и Реду не придется никого убивать. Ей не нравился Крейл, она его ненавидела, но почувствовала облегчение от того, что Ред его не убил. - Значит, мы от него уйдем, - сказала она. Послышался еще один выстрел, и "блейзер" бросило в сторону. В панике она пыталась удержать руль, пока машина выписывала зигзаги по шоссе. - Если только он тоже не прострелит нам колеса, - спокойно заметил Ред. Она бросила на него сердитый взгляд. Ред покачал головой с невольным восхищением. - Черт возьми, он прекрасный стрелок. Ей удалось снизить скорость, не вылетев с шоссе. Обе задние покрышки шлепали по асфальту. Она перевела дух и поразилась собственному спокойствию. "Неопределенность порождает страх", - подумала она. Теперь все стало на свои места. Позади виднелась машина Крейла, уже остановившаяся на обочине. Из-под ее капота валил пар. Крейл вылез из машины, одетый не по погоде в длинный коричневый плащ. Левую руку он держал в кармане. Пнув ногой свой седан, он смерил взглядом расстояние до "блейзера" и направился вслед за ними на своих двоих. Он не бежал, но шел длинными, быстрыми шагами, какими легко отмеряют многие километры. - Он еще и настырный, - сказала она Реду. Крейл понимал; что на спущенных задних колесах они далеко не уедут. Во всяком случае шансов дотянуть до замка Фалкон на противоположном склоне горы у них не было. А когда все они окажутся пешими, то Крейлу будет достаточно приблизиться к ним на расстояние пистолетного выстрела - с его меткостью он их достанет. Сара попыталась восстановить в памяти карту. В этих местах она уже бывала около года назад. От шоссе номер 8 к подножию горы идет грунтовая дорога. Оттуда они могут подняться на вершину. Это будет нетрудно - придется только ползти на четвереньках. Если они доберутся до тропы на вершине горы и по ней - до назначенного пункта, то Джейн увезет их в безопасное место. Без машины Крейл будет бессилен их остановить. Только бы удалось удержаться от него на безопасном расстоянии. Внезапно перед Сарой открылся поворот на проселок, и она резко вывернула руль вправо. "Блейзер" завихлял, его занесло. Сара поморщилась - ей стало жалко колеса. Она видела, что позади на дороге валяются ошметки резины. Еще немного - и машина поедет на голых дисках. - Если вы думаете остановиться, чтобы поменять резину, - сухо заметил Ред, - то я бы не советовал. - Он показал на Крейла, который направлялся напрямик через луг, пытаясь перерезать им путь. - Да-а. Интересно, где же подмога? Самое время ей появиться, - сказала Сара. Ред фыркнул. - И кроме того, - Сара постучала по счетчику горючего, - эта стрелка лезет влево быстрее, чем обычно. Наверное, одна из пуль попала в бак или в бензопровод. - Она прикусила нижнюю губу. Теперь достаточно одной искры, чтобы "блейзер" вспыхнул, как огромная бутылка с "коктейлем Молотова". Дорога кончилась. Сара затормозила и выключила двигатель. Перегнувшись назад, она вытащила свой рюкзак. - Конечная остановка, - сказала она Реду, пинком распахнув дверцу. - Отсюда пойдем пешком. Ред выбрался наружу. - Туда, наверх? - спросил он, оглядев гору. - Вы можете предложить что-нибудь лучше? - Она повернулась спиной к "блейзеру", держа карман рюкзака открытым. Мистер Мяу понюхал рюкзак, мяукнул и прыгнул туда. Это был его карман, когда они ходили в походы. Сара потянула носом. В воздухе остро пахло бензином - в баке определенно была течь. - Вы берете кота с собой? - спросил Ред. Сара возмутилась. - Конечно! Мистер Мяу - не просто кот! Он... Мистер Мяу! У нас с ним контракт. Я гарантирую ему еду, жилище и любовь и меняю ему песок, а за это он иногда трется о мою ногу. Если, конечно, захочет. Ред задумчиво покосился на нее. - Словом, делает, что ему вздумается и когда вздумается, так? И никого не слушает, кроме самого себя. Среди людей тоже есть такие. Она уже взвалила рюкзак на спину и зашагала наверх. - Вы так и собираетесь стоять здесь и болтать языком? Пошли. Ботинки у вас никуда не годятся, но других нет. 12 Сара уже начала подниматься в гору. Ред оглянулся. Далекая маленькая фигурка Крейла неумолимо приближалась. "Как стихийная сила", - подумал Ред. Он не удержался и помахал преследователю. Крейл остановился и поднял руку в ответ. Реду пришло в голову, что в этой самой руке Крейл, должно быть, держит пистолет. Он усмехнулся и, повернувшись, двинулся вслед за Сарой. Карабкаясь вверх по ущелью, Ред оказался лицом к лицу с котом. Тот, высунув голову из кармана рюкзака, с безмятежным видом созерцал происходящее. Ред состроил ему рожу и тут же, поскользнувшись, упал на четвереньки. Он выругался, отряхнулся и злобно покосился на Мистера Мяу. - Зачем вам нужен этот дурацкий кот? - раздраженно бросил он. - Не останавливайтесь, - сказала Сара, не оборачиваясь. - И не сбивайте дыхание. А если вы спрашиваете, зачем нужны коты, то вообще не заслуживаете ответа. Ред ухмыльнулся ей в спину и поспешил вдогонку. Подъем стал круче, склоны ущелья понемногу сближались. Они поросли кустарником и редкими хвойными деревьями. Наверху с обеих сторон виднелись округлые вершины, а между ними, впереди, третья, повыше. В этом направлении подъем казался более пологим. Сара петляла, выбирая самый удобный путь по дну ущелья. Ред следовал за ней, надеясь, что она знает, куда идет. На одном особенно крутом участке им пришлось ползти на четвереньках, цепля