ясь за ветки и выступы скал. Ред схватился за куст, и тот вырвался с
корнем из сухой, как пыль, почвы. Ред съехал по осыпи, расцарапав кожу на
руках и на щеке и ударившись коленом о камень. Он скривился от боли. Сара
повернулась и, держась правой рукой за молодое деревце, протянула ему
левую. Ред вспыхнул и ухватился за нее.
Он посмотрел на ее спокойное коричневое лицо. "Для тебя это
всего-навсего прогулка на свежем воздухе, - подумал ой. - Но пусть я
городской неженка, а ты опытная туристка, все равно не сдамся".
С ее помощью он поднялся на ноги, и они продолжали подъем. Ред
карабкался наверх с новой энергией. Теперь он стал наблюдать за Сарой -
куда она ставит ногу, как выбирает путь - и упорно следовал за ней.
Дыхание у него стало тяжелым и неровным. Один раз он обернулся и
поразился, как высоко они забрались. "Блейзер" исчез из вида за деревьями
и скалами, и немудрено - они были по меньшей мере на двести метров футов
выше.
Еще раз-другой он поскользнулся на осыпях, но успевал вовремя
схватиться за что-нибудь. Сара больше не оборачивалась к нему, и Ред
мрачно стиснул зубы.
Лишь спустя некоторое время Ред сообразил, чем он сейчас занят:
выбивается из последних сил, только чтобы угодить ей. Это открытие так
поразило его, что он на секунду остановился, уставившись ей в спину. Его
восхищала уверенность, с которой она двигалась, ее гибкая грация и сила.
На рубашке у нее виднелись темные потеки пота - под мышками и на пояснице.
Его послали увезти Сару ради ее безопасности и безопасности Ассоциации,
однако все обернулось иначе. Где-то, в какой-то момент он потерял контроль
над ситуацией, но где и когда, он сказать не мог. Сара определенно из тех,
кто, однажды избрав путь, не может не повести за собой окружающих.
Ред не был уверен, что это его устраивает. Ему никогда не нравилось
подчиняться. Он любил командовать сам. "Может, поэтому мы с Сарой
почувствовали взаимную симпатию с первой же встречи, - подумал он. - Хотя
я никогда не был одиночкой, как, похоже, она. Мне нравится чувствовать
себя членом команды. Люблю, когда все заодно".
Он снова полез наверх. "У Сары есть одна слабость, - подумал он. - Она
всегда готова, ни о чем не спрашивая, прийти на помощь, но сама
пользоваться ничьей помощью не желает. Это опасно. В критической ситуации
всегда лучше иметь друга за спиной. Почему-то нам никогда не удавалось
установить такой социальный порядок, при котором были бы уравновешены
интересы личности и группы. Одиночек и тех, кто не способен обойтись без
других. Маятник раскачивается из стороны в сторону, не задерживаясь
посредине. Общественный маятник".
Ред мысленно набросал нужные уравнения. Он смог даже представить себе
вариант равновесной системы. Простую складку из теории катастроф или,
может быть, "ласточкин хвост". Ничего похожего на те странные аттракторы,
с которыми им приходилось иметь дело; Достаточно немного изменить разницу
частот между собственными и вынужденными колебаниями, и маятник
остановится. Мемы для этого уже есть, они циркулируют в обществе. Сам
факт, что он мог представить себе такую возможность, свидетельствовал о
том, что эти-мемы у него в крови. Нужно только, чтобы Ассоциация поставила
перед собой такую цель и настойчиво стремилась к ней на протяжении пяти
поколений. Проклятье, целых пяти поколений! Пустые мечтания! Это труднее
всего - сохранить преданность идеалу. Как и все остальное в жизни,
Ассоциация будет меняться с годами. Ставить новые цели и вырабатывать
новые взгляды. Ни одна группа людей не способна сохранять преданность
идеалу так долго. Самые искренние идеалы одного поколения превращаются для
следующего поколения в заплесневелые предрассудки. Черт возьми! Дети
никогда не верят, какой глубокий выпадал снег, когда их родители были
маленькими.
- Почему вы так назвали кота? - неожиданно для самого себя спросил Ред.
Сара остановилась, обернулась и удивленно посмотрела на него.
- Что?
Он воспользовался остановкой-и догнал ее.
- Ну, Мистер Мяу.
- А как же иначе? Он же кот, он мяукает.
Ред вздрогнул. Это было так символично. Если бы вместо кота она завела
собаку, то наверняка назвала бы ее Мистер Гав!
Какой-то треск отвлек его внимание. Он повернулся и посмотрел вниз в
ущелье.
- Это Крейл, - сказала Сара.
На дне ущелья виднелась фигурка их преследователя. Он стрелял по ним
вверх, но пули ложились с большим недолетом, выбивая из земли фонтанчики
пыли гораздо ниже их.
- Даже хорошему стрелку трудно попасть, целясь с горы или в гору, -
пояснила Сара. - Но мне не хотелось бы дожидаться, пока он пристреляется.
- У него всего-навсего пистолет, - заметил Ред.
- Ну, тогда - пока ему не повезет.
Ред вздохнул. Она права. Он видел, как Крейл перезарядил пистолет,
спрятал его в кобуру и полез в гору за ними. Он не сдавался, но теперь у
него по крайней мере на крутых участках будут заняты обе руки. Впрочем,
когда дело касается Крепла, лучше не строить предположений.
Оставшаяся часть восхождения была легче, чем только что пройденный
участок, и спустя полчаса они оказались на сравнительно плоской площадке у
вершины. Главный пик возвышался еще на сотню метров слева от них, а справа
проходила удобная туристская тропа из Моррисона.
Голова у Реда кружилась, его подташнивало. Он остановился и присел на
корточки рядом с тропой. Сара посмотрела на него.
- Что случилось?
- Не знаю. Кажется, меня сейчас вырвет.
- Горная болезнь, - сказала Сара. - Это бывает от перенапряжения, если
вы не привыкли к разреженному воздуху.
- Великолепно. И как же от нее излечиться?
- Переезжайте в Колорадо.
Он бросил на нее раздраженный взгляд. Она, наверное, и над морской
болезнью стала бы потешаться.
- Дайте мне минуту отдышаться, - попросил он.
Сара измерила взглядом склон, оставшийся позади.
- В настоящих горах бывает гораздо хуже. Вы что, хотите подарить лишнюю
минуту Крейлу?
- Черт возьми, нет. Он здешний. Наверное, так же скачет по Горам, как и
вы.
- Тогда пошли. Эта тропа рассчитана на туристов. По ней идти будет
легче, чем по ущелью.
- Да уж, - Ред огляделся. Они находились на высоком горном хребте.
Слева и справа возвышались несколько пиков, разделенных ущельями, по
которым талые воды сбегают на высокогорные луга. К западу от них сквозь
ели и сосны виднелись развалины каменного здания. "Особняк Уокера, -
подумал он. - Замок Фалкон". Значит, вон там, на горе справа, примерно в
полутора километрах отсюда, Уокер незадолго до первой мировой войны начал
строить "Летний Белый дом". Ред покачал головой. Уокер был мечтатель,
сентиментальный в душе человек.
Сара подождала Реда, и теперь они шли по тропе рядом. Она указала на
руины особняка.
- Это была яркая личность, - сказала она. - Журналист и торговец
недвижимостью, в точности как я.
Ред улыбнулся.
- Вы так же богаты, как он?
Она рассмеялась.
- Пока нет.
- Ко всему прочему он был еще и авантюрист, вы это знаете? Даже служил
в китайской армии.
- Да, знаю, - ответила она. - Но я-то им интересовалась, потому что
наши биографии в чем-то похожи. А вы откуда это знаете?
- Да так, слышал кое-что, - неопределенно сказал он. - Как на своей
показательной ферме в Беркли он доказал, что можно обходиться без
орошения. Как превратил "Космополитен" в престижный литературный журнал,
печатая в нем таких писателей, как Крейн, Уэллс, Толстой и Клеменс. Как
купил компанию Стенли, чтобы выпускать паровые "локомобили".
Они сделали еще с полдюжины шагов, прежде чем Сара спросила:
- Джон Брисбен Уокер был одним из ваших людей?
Ред остановился как вкопанный.
- Что?
Сара продолжала идти вперед, и ему пришлось нагонять ее бегом.
- Как Форд, и Эдисон, и Файрстоун, и Берроуз, и Дьюи, и Тэйлор, и
десятки других, кто изменял или пытался изменять ход истории.
Ред улыбнулся.
- Почему вы это спросили?
- Потому что вы подозрительно много знаете про Уокера и... Черт возьми,
Ред, почему вы никогда не отвечаете на мои вопросы?
- Привычка. Ладно, я отвечу: и да, и нет.
Она скривила губы.
- То есть некоторые из них были членами Общества, а другие нет. Хорошо.
Не будем сейчас об этом. Просто я хотела бы знать, сколько из наших
современных проблем были порождены вашими людьми.
Ред уклончиво хмыкнул.
- Сегодняшние проблемы часто бывают следствием вчерашних решений. Наши
деды мечтали о том, что мы теперь осуждаем. Не надо винить нас за все, что
вам не нравится в жизни. Мы не настолько могущественны. А кроме того,
Ассоциация утопических изысканий почти не занималась корректировкой
истории.
- Даже тогда не занималась, в начале века? - Сара махнула рукой в
сторону особняка.
- Даже тогда, - ответил он. - Куинн ввел такое правило. Он чувствовал,
что мы знаем еще слишком мало, чтобы производить крупномасштабные
изменения, не рискуя столкнуться с нежелательными побочными последствиями.
"Наблюдай и изучай" - таков был его лозунг. Спустя годы лозунг изменился:
"Наблюдай, изучай и делай деньги". - Ред поморщился. - Не всем нравилось
это правило. Не все с этим соглашались. Но у Куинна были на то серьезные
личные причины, и Ассоциация ни разу не предпринимала никаких
согласованных действий. - У Реда мелькнула мысль - не станет ли Сара
катализатором, и он усмехнулся. Кэма Бетанкура и других членов Совета ждет
большой сюрприз, если они сумеют ее завербовать.
- Гм. Иногда бежать - не выход. Ничего не предпринимать - тоже
действие.
Ред с удивлением услышал, как она возражает ему его же собственными
словами.
- На что вы намекаете? - спросил он.
- Вы снова хотите начать корректировать историю.
- Исключительно из лучших побуждений, - улыбнулся он.
- Все так думают.
Они дошли до развалин дома. В 1918 году в особняк Уокера ударила
молния, дом сгорел, а Уокер, разочарованный, оставшийся без гроша и
сломленный смертью жены за два года до этого, его уже не восстановил.
Сейчас от дома остались только каменные стены, потрескавшиеся и зияющие
дырами, и высокая печная труба, непонятно как стоящая до сих пор.
Развалины окружал забор из штакетника.
Особняк был выстроен в виде буквы "П" с внутренним двором,
открывавшимся на юго-запад. Печь располагалась в северо-восточном углу.
Сара и Ред обогнули южное крыло дома и вошли во двор. Там для туристов
висела доска с информацией об Уокере и его "Замке", а так же о "Летнем
Белом доме", который он начал строить на монетки, собранные колорадскими
школьниками. Не обращая на нее внимания, Ред прошел во двор и окинул
взглядом развалины. Неплохая позиция для обороны. Тогда, в Джексонвилле, у
него прикрытие было хуже.
- Давайте спрячемся за стеной, - предложил он Саре. - А то мы здесь как
на ладони.
Идти дальше не имело смысла. Автостоянка была слишком открытой, там от
Крейла не спрятаться.
В стене перед ними зиял дверной проем с окнами по обе стороны. Слева
тянулась другая стена, центральная часть которой целиком обвалилась. Они
перелезли через забор и вошли в дверь. Ред сразу же направился к левому
окну и, стоя сбоку от него, поглядел туда, откуда они пришли. Он
расстегнул молнию своего комбинезона, чтобы можно было быстро выхватить
пистолет, но не стал его доставать, чтобы ненароком не напугать
каких-нибудь случайных туристов.
Он внимательно осмотрел лесную опушку на востоке. За вершинами гор
виднелась плоская равнина, которая на горизонте сливалась с небом. Крейла
нигде не было видно. Это встревожило Реда гораздо больше, чем если бы он
его увидел. Когда имеешь делом с Крейлом, и то, и другое одинаково опасно.
Никаких признаков Джейни тоже не было заметно. Он взглянул на часы -
еще рано. Неплохо бы ей поторопиться.
Он огляделся. По остаткам стен, доходившим до пояса, можно было судить
о расположении дома. На камнях кое-где сохранились подпалины от старого
пожара. Все пришло в запустение. Следов внутренней планировки уже не было
видно.
- Почему вы это сказали? Будто мы собираемся корректировать ход
истории.
Сара присела на корточки около стены и освободилась от своего рюкзака.
Она вынула кота и почесала ему за ухом. Мистер Мяу с довольным видом
зажмурился.
- Не знаю. Это по всему видно. По вашему разговору. По вашим движениям.
Вы хотите что-то менять. Вы хотите изменить положение. Вам не нравится
сидеть сложа руки и наживаться на несчастьях других.
- Насчет того, чтобы наживаться, - в этом нет ничего плохого, а люди
все равно так или иначе будут несчастны. Но вы правы. Ассоциации давно
пора перестать пугаться выстрелов.
Сара покачала головой.
- Мне это по-прежнему не нравится.
Он подавил приступ раздражения. Ну почему она не может этого понять?
Если они ничего не предпримут, чтобы разрушить планы Общества сейчас, то
их внуки будут страдать от нищеты и рабства. Неужели она так глупа? Или у
него слишком слабые аргументы? Он повернулся к ней спиной и стал
наблюдать. Черт, сейчас бы не помешал бинокль. Он спросил у Сары, нет ли у
нее бинокля в рюкзаке.
- Остался в "блейзере".
- Жаль, сейчас бы он пригодился. Что же вы захватили с собой, кроме
этого глупого кота?
- Глупого мужчину.
Ред хмыкнул. Она была права. Кто он такой, чтобы жаловаться? В конце
концов, он сам ничего с собой не взял.
Оставаться слишком долго на одном месте было опасно, и Ред,
пригнувшись, перебрался на другой наблюдательный пункт.
- Его все еще не видно? - спросила Сара.
- Нет. И это плохо.
- Где же ваша приятельница Джейни?
- Будет здесь, как только доберется. - Ред взглянул на часы. Джейни уже
опаздывала. А ведь она тоже знала, что Крейл вышел на охоту. Может быть,
они перехватили ее? Нет, едва ли. Раз уж Крейл сам погнался за ними,
значит, у него больше никого под рукой не было. Если, конечно, это не
просто вызов на дуэль. Mano a mano [один на один (исп.)]. Ред похлопал по
пистолету под комбинезоном. Может, удастся расквитаться с Крейлом за
Джексонвилл.
Сара, усевшись поудобнее, выводила пальцем на земле какие-то узоры.
- Теперь я отвечу на ваш вопрос, - сказала она.
Он удивленно посмотрел на нее.
- На какой?
- О мальчике и автобусе. Для меня ответ прост. Надо спасать ребенка. Не
ради него, а ради самой себя! Вы это понимаете? Нельзя наказывать людей за
то, чего они еще не совершили, а может быть, и никогда не совершат. Если я
не попытаюсь спасти его, я потеряю себя.
Ред кивнул.
- Отличный новобранец из вас бы вышел, - сказал он.
- Ага. Ред, что случилось с Деннисом? - Ред взглянул на нее, и она
замолчала, проглотив ком в горле. - Боже, мне кажется, что все произошло
на какой-то другой планете! Как вы думаете, его уже нет в живых?
Ред внимательно всмотрелся в ее лицо и увидел на нем выражение боли. Он
напомнил себе, что в этой игре она теряла не пешки, а друзей. И ему как
никогда захотелось увидеть Крепла на мушке своего пистолета. В этой игре
есть четкие правила. Если ты сам не игрок, то не должен стать мишенью.
- Вы в этом не виноваты, - сказал он. - Никто не виноват.
- Виноваты они.
- Не уверен. Мне сообщили, что он исчез бесследно, даже записей в
больнице не осталось. - Он нахмурился. - Я этого не понимаю. К чему лишние
трудности? Если они хотели его убить, проще было отключить ему аппаратуру
жизнеобеспечения. Или, в конце концов, устроить пожар в больнице.
Сару передернуло.
- Они на все способны, - сказала она. - Для них нет ничего святого.
- Именно поэтому мы обязаны их остановить. Начать распространять
противоположные мемы.
- Тушить пожар огнем?
- Не изображайте из себя циника. Вам когда-нибудь приходилось видеть,
как борются с лесным пожаром? Иногда остается только один выход - пустить
встречный пал.
Она отчаянно замотала головой.
- Нет! Вы говорите, что они управляют нами, как марионетками, но
дергают не за те ниточки. И единственный выход, по-вашему, - поменять
ниточки!
- А вы что предлагаете?
- Перерезать нитки. Все до единой!
Ред усмехнулся.
- Вы когда-нибудь видели марионетку без ниточек?
- Да. Буратино.
Он заморгал, озадаченный ее ответом. Метафоры всегда приблизительны, но
бывает, что они помогают по-новому взглянуть на вещи. Он, кажется, понял,
что Сара имела в виду и как это можно сделать.
- Может быть, они не хотят его смерти, - сказала она. - Смерти Денниса.
Может, они узнали о перечне, который был у него. Допустим, Деннис понял,
что он означает, и спрятал его. Тогда он нужен им живым, правда ведь?
"Похоже, что все сводится к самым простым побуждениям", - подумал Ред.
- Может быть, так оно и есть, - сказал он.
- Ну конечно. До тех пор пока они не найдут перечень, он будет жить. Им
необходимо узнать результаты факторного анализа, который Карсон и Брейди
провели на основе этого списка, правда?
- Разумеется. Наверное, так и есть.
Ред снова посмотрел в сторону леса. Крейл так и не появлялся. Плохо
дело - по времени он уже должен быть здесь. Где же Крейл? Ред вынул
револьвер из кобуры. Вряд ли сюда забредут какие-нибудь случайные туристы.
- Управляемое поведение оставляет следы, - произнес он только ради
того, чтобы что-то сказать. - Оно создает статистические аномалии в
данных. - Реду как будто почудилось какое-то движение на восточном краю
плато. Или это деревья качнулись от ветра? Он переменил позицию и выглянул
в оконный проем.
- Ну конечно, - отозвалась Сара, ничего не заметив. - А по их взаимным
корреляциям, как по осям координат, можно определить действующие факторы.
Против каждого пункта в списке стояли цифры - один, два или три, и мы с
Деннисом решили...
Ред почти не слушал ее, поэтому прошло некоторое время, прежде чем до
него дошел смысл ее слов. Он резко повернул голову к Саре.
- Что вы сказали? Три? Вы уверены?
- Да. А в чем дело? Разве это важно?
Ред открыл рот, чтобы ответить ей, но сказать ничего не успел.
13
Сара с ужасом увидела, что Реда отбросило назад, на каменную стену. Он
ударился о нее и упал ничком. На камнях за его спиной осталось кровавое
пятно. Он не шевелился. В развалинах еще звучало эхо приглушенного
выстрела.
Сара прижалась к земле за низкой полуразрушенной стеной, примыкавшей
под прямым углом к стене с дверным проемом. В ноздри ей ударил сильный
запах пыли. Судя по тому, как упал Ред, выстрел был сделан с
северо-запада. Очевидно, Крейл под прикрытием деревьев обошел их, пока они
ждали его с востока.
Она оказалась в ловушке. Револьвер был только у Реда и теперь лежал под
ним. Кроме того, тело Реда почти наверняка на прицеле у Крейла. Сара
оглянулась. Нельзя ли незаметно уползти отсюда? Не через дверь,
разумеется, она на самом виду, а через какой-нибудь пролом. Или удастся,
или нет. Но в любом случае это лучше, чем лежать здесь и дожидаться пули.
Она потихоньку поползла назад, пока не коснулась подошвами стены, и начала
шарить ногой, пытаясь нащупать какую-нибудь дыру.
Все верно, пролом есть. Отверстие было узким, но Сара решилась. Она
просунула туда ноги, таща за собой рюкзак. На нем восседал Мистер Мяу с
видом короля, с рождения привыкшего к подобным торжественным выездам.
"Интересно, что он думает о моем странном поведении", - мелькнуло в голове
у Сары. Ее куртка и рубашка задрались, и камни царапали живот и ребра. О
том, что она может застрять в дыре, Сара старалась не думать.
Больше всего неприятностей доставили бедра. Был момент, когда ей
показалось, что она не может двинуться дальше. Сара закусила губу и изо
всех сил дернулась. Камень содрал ей кожу на левом боку, и она еле
сдержала крик боли.
В конце концов Сара выбралась наружу. Она перевела дыхание,
перекатилась набок и села спиной к стене. Потом пощупала расцарапанный
бок. Ее рука стала мокрой от крови. Но расслабляться было нельзя. Крейл
находился где-то поблизости.
Справа через дверной проем наполовину виднелся лежащий Ред. Сара не
знала, мертв он или только без сознания. Хотя все произошло очень быстро,
ей показалось, что пуля попала ему в плечо. Сара присмотрелась. На курсах
живописи ее учили, как выглядит тело при жизни и после смерти. Мертвец
никогда не лежит так же, как спящий или потерявший сознание. Все
противоположные группы мышц у него должны быть одинаково расслаблены. И
сфинктеры должны быть расслаблены. Отсюда брюк Реда не было видно. Она
потянула носом воздух, но никакого запаха не ощутила.
Сара открыла рюкзак и, покопавшись в нем, достала зеркальце и охотничий
нож.
- За мной, Мяу, - шепнула она и, пригнув голову, добежала до угла
развалин, стараясь, чтобы стена загораживала ее от того места, где, по ее
расчетам, находился Крейл. Здесь Сара снова легла на землю и осторожно
высунула зеркало из-за угла, стараясь держать его в тени от стены, чтобы
оно не блеснуло в лучах заходящего солнца. Она наклоняла зеркало так и
эдак, пытаясь заглянуть внутрь развалин.
Она увидела низкую стенку, за которой только что пряталась. По другую
сторону ее лежал Ред, так что его видно не было.
Вот он! В зеркале мелькнуло отражение человека, который приближался к
развалинам. Сара отползла немного назад, не сводя глаз с зеркала. Это был
Крейл, точно такой же, как тогда в библиотеке. Дойдя до стенки, он повел
перед собой пистолетом, держа его в обеих руках. Потом, увидев, что за
стенкой никого нет, он, пригнувшись, отступил, шаря глазами по сторонам.
Она видела, как Крейл обогнул дом сзади, и усмехнулась: ей стало ясно,
что следопыт он никудышный. След в пыли ясно показывал, куда она отползла.
Сара обогнула угол дома, но зеркальце оставила на месте, только повернула
его так, чтобы теперь была видна наружная сторона стены, где она только
что находилась.
Из-за противоположного угла выскочил Крейл с пистолетом, направленным
вдоль стены. И снова он на мгновение растерялся, никого не увидев. Он
опустил пистолет и огляделся.
- Я знаю, что вы где-то здесь, маленькая леди, - послышался его голос.
- Не осложняйте себе жизнь. Мы только хотим задать вам несколько вопросов.
Неожиданно для себя самой Сара чуть не хихикнула. Неужели он и впрямь
считает ее такой дурой?
В зеркало она видела, как он идет вдоль стены в ее сторону. "Как только
дойдет до дверного проема, - подумала она, - то сразу же перескочит на эту
сторону стены". Это было очевидно, и она приготовилась прыгнуть
одновременно с ним, чтобы оказаться по другую сторону стены. "А что, если
он этого не сделает?" Она проглотила слюну и внимательно посмотрела на его
ноги. Человек, который готовится к прыжку, держит их определенным образом.
Так и есть. Он прыгнул, и в тот же момент прыгнула Сара. От этой игры в
кошки-мышки ее сердце отчаянно билось, но в то же время она ощущала
странное веселье, прилив жизненных сил. Все ее чувства были обострены до
предела. Она слышала, как поскрипывает песок под подошвами Крейла.
"Так не может продолжаться до бесконечности. Надо что-то сделать.
Сколько времени осталось до захода солнца?"
Она хорошо знала эти горы и в темноте, возможно, сумела бы скрыться. А
Крейл горожанин.
Она не отрываясь наблюдала за ним в зеркало, не рискуя даже мельком
взглянуть, высоко ли стоит солнце. Ей было не по себе: она знала, что на
самом деле все время находится спиной к Крейлу. Сзади к ней подкрался
Мистер Мяу и потерся об ее ногу. Может быть, он поможет? И у нее тут же
вчерне сложился план.
- Бесполезно, маленькая леди. Вы здесь одна, и рано или поздно я до вас
доберусь. Точно так же, как добрался до ваших друзей. Слышали бы вы, как
он умолял сохранить ему жизнь.
Наверное, он про Эббота. Она не могла себе представить Моргана или
Денниса, умоляющих о пощаде.
План был довольно отчаянный. Крейл - профессионал, и обмануть его будет
нелегко. Но он считает, что имеет дело с дилетанткой - свидетельством тому
были его попытки вызвать ее на разговор и таким способом определить, где
она прячется. Это давало ей шанс. Сара вынула из ножен свой охотничий нож
и, глубоко вздохнув, взяла на руки Мистера Мяу.
- Прости меня, Мяу, - шепнула она.
- А когда я с вами управлюсь, - продолжал Крейл, - то вернусь в Денвер
и окончательно разберусь с вашим голубым дружком.
Повернувшись спиной к зеркалу, она из-под руки швырнула Мяу как можно
дальше вдоль наружной стороны стены. От изумления и испуга кот
пронзительно взвизгнул и, с шумом плюхнувшись на землю, ринулся в лес так,
что листья и сухие ветки полетели во все стороны.
Сара прыгнула вправо, отведя руку с ножом. В десяти метрах перед собой
она увидела Крейла, который смотрел в оконный проем вслед коту. Он целился
из пистолета в окно, но, вероятно, краем глаза заметил ее движение, потому
что повернулся к Саре в тот самый момент, когда она метнула нож.
Лезвие мелькнуло в воздухе и по рукоятку погрузилось ему в горло. Крейл
пошатнулся, из раны брызнула струя артериальной крови. Его правая рука
потянулась было к ручке ножа, а левая судорожно сжала пистолет. Раздался
выстрел, и пуля, выбив искры, отрикошетила от камней. На лице Крейла
появилось выражение крайнего изумления. Он выронил пистолет и опустился на
землю, словно был резиновый и из него выпустили весь воздух.
Сара бросилась к нему, но тут же остановилась. Даже сейчас Крейлу
нельзя доверять. Она стала медленно приближаться, готовая в любой момент
нырнуть под защиту стены.
Крейл лежал на земле рядом с Редом, ноги его судорожно подергивались.
Он повел в ее сторону глазами, в которых застыло удивление, потом они
подернулись пленкой, тело его осело, и он затих.
Сару начала бить дрожь, ноги ее подкашивались. Она опустилась на колени
и закрыла лицо руками. Все кончено. Она всхлипнула, и слезы потекли по ее
щекам, оставляя грязные дорожки на покрывавшей его пыли.
Откуда берутся такие люди, как Крейл, бездушные и порочные? Ведь и он
когда-то был ребенком, по-детски невинным, и его родители, конечно же,
никогда не думали, что он дойдет до такой жизни. Он сосал материнскую
грудь и играл с погремушкой, умилял родителей своими первыми неуверенными
шажками. И вот он мертв. Где, в какой момент на пути от ползунка до трупа
Крейл лишился души?
Сара на четвереньках проползла мимо него к Реду. Она потрогала его шею
в поисках пульса, но не могла понять, нащупала его или ей это только
кажется.
- О, Ред, - печально вздохнула она.
Сзади кто-то щелкнул языком, и Сара резко обернулась. Там стояла
худенькая пожилая женщина в грубой бумажной куртке со снайперской
винтовкой, лежащей на сгибе левой руки.
- Отличная работа, мисси, - сказала женщина.
В ее обветренном лице было что-то знакомое. В первое мгновение Сара не
могла ее узнать, а потом вспомнила.
- Это вы! Вы были тогда в библиотеке с Крейлом!
- Угу, - женщина подошла и посмотрела на лицо Крейла. - А он, видать, и
впрямь здорово удивился. Да как тут не удивиться? Такой всегда думает, что
уж с ним-то ничего не случится. У него и в мыслях не было, что и ему
когда-нибудь перепадет. - Она взглянула на Сару. - Особенно от такой, как
вы, мисси. Я и сама сил нет как удивилась.
- Вы... - Сара поднялась на ноги и уставилась на нее. - Вы - Джейн Хэч!
Женщина кивнула, по-прежнему глядя на Крейла.
- А как Мелоун? Не помер?
- Вы давно здесь?
Джейн пожала плечами и сплюнула табачную жвачку.
- Порядочно. А ты, я вижу, не промах. Другая бы с места не сдвинулась
от страха. - Она отложила винтовку в сторону, опустилась на колени около
Реда и привычно ощупала его.
- Ранен в плечо, - сказала она. - И сотрясение. Должно быть, здорово
трахнулся головой о стену. Хорошо еще, что черепушка у него такая крепкая.
- Вы давно здесь?!
Джейни обернулась и посмотрела на нее. Саре показалось, что в ее
спокойном взгляде было что-то от Крейла. Та же отчужденность.
Отстраненность от всего, что ее окружает.
- Зачем вам это знать, мисси?
Сара указала на винтовку с телескопическим прицелом:
- Вы могли бы застрелить его, верно? Но вы позволили ему охотиться за
мной, как за зверем! Вы что, ненормальная?
Джейни покачала головой.
- Так уж устроена жизнь, мисси. Мы не вмешиваемся. Когда птичка
повстречала змею, это уж ее дело - сможет она улететь или нет.
Во всех своих спорах с Редом Сара исходила из того, что пытаться
изменить ход истории - верх самонадеянности. Теперь она поняла, что и
противоположное утверждение столь же верно. Оказывается, стоять рядом,
наблюдать и ничего не делать - это даже не просто самонадеянность, а
высокомерие.
Она повернулась спиной к Джейни, опустив руки, крепко сжав кулаки и
зажмурившись. Слезы жгли ее щеки. Так дальше не может продолжаться. Этому
надо положить конец. И Обществу Бэббиджа, и Ассоциации - обоим. Она
ненавидела их. Ненавидела их скрытность, их бездушие. Что-то бессердечное
было даже в самых добрых их намерениях.
Ничего, ее "червь" - это только начало. Когда у них полетят все банки
данных, и тех, и других охватит паника. У нее, может быть, появится время
придумать что-нибудь еще. К тому же у ее "червя" есть еще и ядовитое жало.
Незаметный довесок к программе, который, как она надеялась, разнесет
вдребезги их маленький спесивый мирок и покончит с ним навсегда.
Если ты раскрыл чью-то смертельно опасную тайну, ты можешь обеспечить
себе безопасность только одним способом. Рассказать эту тайну всем. Не
будет тайны - не будет и смысла гоняться за тобой дальше. Вот почему она
запрограммировала своего "червя" так, чтобы он копировал все, что
обнаружит, и анонимно загружал это в память всех телевизионных, газетных,
полицейских и правительственных компьютерных систем, какие только ему
попадутся. Это касалось и файлов Моргана.
Сара знала, что обе организации глубоко проникли в самые разные
информационные органы и службы безопасности. Они богаты, могущественны и
сделают все возможное, чтобы исказить или замолчать правду. Может быть,
это им на сей раз удастся, хотя Сара и сомневалась. Факты получат слишком
широкую огласку, слишком многие из них можно будет проверить, и, наконец,
оба общества не могут быть настолько многочисленны, чтобы перекрыть все
пути. Иначе они не могли бы хранить свою тайну так долго. Наверное,
миллионы людей лишь отмахнутся, но миллионы поверят.
И наступят, выражаясь словами Реда, занятные времена.
Но в каждом деле есть и обратная сторона - Ред тоже об этом говорил.
Разрушив их корыстные махинации, она не даст им совершить и то хорошее,
что они могли бы сделать. Их Основатели уничтожили рабство, предотвратили
атомную войну. Ред собирался воспрепятствовать попыткам Общества Бэббиджа
превратить людей в послушных рабов. Все это - благородные цели. Имеет ли
она право им помешать?
На этот вопрос Сара пока не могла ответить. Завтра будет время еще раз
все обдумать.
Она склонилась над Крейлом и посмотрела на него. Затем, подавив
отвращение, опустилась на одно колено и выдернула нож из его горла.
Невидящие глаза смотрели прямо на нее, и Сара невольно отвела взгляд. "Во
второй раз будет легче", - ясно послышался голое в ее ушах. Призрак
Крейла? "Второго раза не будет", - поклялась она себе. По крайней мере,
если у нее будет выбор.
Она посмотрела на небо. Уже смеркалось. Джейни подобрала свою винтовку.
- Я пошла к пикапу, возьму аптечку. Пойдем-ка со мной. Посидишь в
машине, пока я буду тут с ним возиться, чтобы можно было его отвезти.
Сара воткнула нож в землю, чтобы очистить лезвие от крови. Ред выживет.
Это радовало ее. Она не соглашалась с ним, по крайней мере в некоторых
вещах, но она рада, что они смогут продолжить спор. У этого человека очень
много общего с Морганом.
- Нет, спасибо, - сказала она и, встав на ноги, сунула нож за пояс. -
Мне надо еще кое-что сделать.
Через разрушенный дверной проем она вышла наружу, перелезла через
штакетник и вгляделась в сгустившиеся сумерки. Вокруг стояли высокие
черные деревья. Их шелест на ветру напоминал шум отдаленной толпы.
"Я не могла поступить иначе, - подумала Сара. - Он поймет".
Она повернулась лицом к опушке и присела на корточки.
- Мяу! - позвала она. - Мяу! Вернись. Ты мне нужен!
*** ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ПОД ЧУЖИМ ИМЕНЕМ ***
ТОГДА
День Дейвиса Белло начался как обычно - с утренней чашки кофе, которую
он неторопливо смаковал в постели. Отчасти виновата была лень - он вырос в
Луизиане и Привык, чтобы все шло не спеша, своим чередом, - отчасти
возраст: кости у него стали хрупкими, а суставы протестовали против любого
движения. Он знал, что попозже, днем, двигаться станет легче, но утро
всегда было мучительным.
Иногда он тосковал по ушедшей молодости, по тем временам, когда он был
сильным и проворным. Самый шустрый парень в трех приходах - так про него
говорили, подразумевая не только быстроту ног. Порой воспоминания были
такими яркими, что он почти наяву ощущал их запахи. (Странно, что из всех
ощущений запахи вызывают в памяти самые яркие картины прошлого.) Верховая
охота с гончими на отцовской плантации - это щиплющий ноздри едкий запах
лошадиного пота; прогулки на плоскодонках по зарастающим речным протокам -
это аромат магнолий и кипарисов, густой, как туман. А вот он крадется
сквозь заросли, чтобы выследить старую черную колдунью, живущую на болоте.
Листья папоротника задевают его по лицу, а черный ил дельты с хлюпаньем
выдавливается между пальцами ног. Кругом стоит запах затхлой болотной
воды. Мальчишки постарше говорили, будто старуха умеет видеть будущее. Она
гадает по колобку из грязи и по куриным костям, пахнущим кладбищем, а
Дейву Белло не давало покоя непреодолимое желание увидеть будущее.
Теперь, конечно, оставалось только жалеть, что он смог его увидеть:
будущее - это и есть грязь, кости и кладбища.
Ему нередко приходило на ум, что мир его молодости ушел в прошлое
безвозвратно и теперь он живет в чужой стране. Не только потому, что он
постарел, - просто умер сам тот мир, в котором он жил. Он захлебнулся в
крови у деревушки Питтсбург-Лэндинг и при Геттисберге, принес себя в
жертву на костре горящей Атланты [места наиболее кровопролитных сражений
гражданской войны 1861-1865 гг.].
Новый, исправленный мир был ему совсем чужд, в нем Белло чувствовал
себя гостем из далекой страны - в каком-то смысле так оно и было. Он
действительно стал чужим на собственной родине. Превратился в пережиток
прошлого, наподобие тех окаменевших огромных скелетов странного вида,
которые недавно раскопали на Западе. Новый мир лучше - это доказывали
расчеты. Нынешнее настоящее лучше, чем то будущее, которое могло бы
наступить. И тем не менее Дейвис Белло чувствовал себя в нем неуютно.
Дело было не в новой технике, какой бы причудливой и удивительной она
ни казалась. Пусть теперь рельсы опоясывают весь континент, а железные
кони пришли на смену плоскодонным баржам его юности. Все это сводится лишь
к тому, что человек получил большую власть над природой. Нет, изменилась
сама внутренняя жизнь людей, и он не поспел за ее изменениями. Из всех
побуждений, которые когда-то заставляли людей и самого Белло действовать и
возбуждали в нем гнев или слезы, теперь ни одно не вызовет и тени эмоций.
Вдохновляющие призывы прошлого затихли, и люди толпами устремились под
знамена новых идеалов. Идеалов, которые представлялись ему ничтожными.
Введение серебряной монеты? Железнодорожные тарифы? Что значат такие
мелочи по сравнению с правом штатов не признавать федеральные законы, или
с борьбой вокруг налогов, или с уничтожением рабства? Но все эти великие
задачи уже были решены. Порой Белло казалось, что он просто пережил свой
век. Кто-то взял ножницы и отрезал все, что осталось в прошлом. Даже тот
факт, что рука Белло тоже держала эти ножницы, ничего не менял. "Да, -
напоминал он себе, - мы знали, что изменим будущее. Но не догадывались,
что при этом сами утратим прошлое".
Его спальня пропахла старостью. Тяжелые пыльные портьеры, похожие на
саван, не пропускали солнечные лучи, и здесь всегда царил сумрак. Белло
отставил чашку с кофе и, закрыв глаза, откинулся на подушки. Перед ним
вспыли уравнения - те самые, с которых все началось, которые превратили
безобидный кружок натурфилософов в...
В кого? В спасителей человечества? В его хозяев? Уравнения были
простыми и жестокими. В них был приговор миру. Он снова услышал забытые
голоса, ожесточенно спорящие об этих абстрактных математических символах.
Голос Илая, доказывающий, что они знают слишком мало, чтобы действовать.
Голос Джедедаи, возражающий, что промедление приведет к катастрофе. А
Айзек помалкивает, но не отрываясь смотрит на меловые строчки на доске,
словно пытаясь усилием воли заставить эти значки расположиться так, как
ему хочется.
Боже, как они все были молоды!
- Наш долг - ни во что не вмешиваться, - настаивал Финеас. Его рука
взметнулась вверх, и мелок прочертил кривую на грифельной доске. - Вот
данные за несколько последних десятилетий. Я пропустил их через машины и
получил уравнение. Вот их экстраполяция. - Мелок снова заскрипел, и кривая
пошла вверх. - Рабство умирает. Скоро оно отомрет совсем. В пограничных
штатах уже поговаривают о предоставлении рабам вольной. В 1790 году в
Вирджинии было триста тысяч рабов, сейчас - всего четыреста тысяч, хотя в
силу естественного прироста должно бы быть полтора миллиона. Только в
глубинке на Юге их число возросло из-за хлопкового бума. В Миссисипи
численность рабов вдвое превысила уровень, предсказанный поданным
переписи. В 1820 году там их было тридцать тысяч, а к 1850-му будет сто
пятьдесят тысяч. Все предприимчивые молодые люди стремятся сделать
состояние на хлопке, но скоро бум кончится, лопнет как мыльный пузырь, и
хлопковое рабство постигнет судьба табачного. Даже если мы не ударим палец
о палец, все равно в ближайшие пятьдесят лет этому постыдному явлению
будет положен конец. Разве я не прав, брат Илай?
Илай повернулся к нему и пожал плечами.
- Разве мы знаем все это наверняка? А насколько мы уверены в
собственных уравнениях? В наших данных? Ведь они могут оказаться совсем
неверными. Достаточно ли мы знаем, чтобы выбрать правильный курс, если
решим действовать?
Джедедая Кроуфорд стукнул палкой в пол, как судья по столу своим
молотком.
- Мы знаем столько, что бездействовать было бы последней трусостью. И
безответственностью. Каждый год сохранения рабства на год приближает
катастрофу. - Он поднялся с места и заковылял к доске. Поверх кривой
исчезновения рабства он одним движением прочертил S-образную кривую роста.
- Рабство, может быть, и умирает - туда ему и дорога. Но покойник еще жив.
Он мешает развитию нашей техники. Заметьте, кривая роста вначале идет
полого. Если рост начнется слишком поздно, то к нужному времени
Соединенные Штаты не успеют набрать достаточную мощь, и объединенная
Германия взорвет свое сверхоружие.
- Сверхоружие... - скептически проворчал Илай. - Этой экстраполяции я
не верю. В лучшем случае она маловероятна. Сила взрыва, которую вы
предсказываете, абсолютно неправдоподобна. Разве может вообще существовать
такая взрывчатка?
Тут в первый раз заговорил Айзек:
- То же самое мог сказать твой отец про пироксилин. Кто тогда мог
представить себе взрывчатое вещество сильнее пороха? - В его тоне звучала
насмешка, и Илай вспыхнул. Айзек снова перевел взгляд на доску. - Нет,
брат Дая прав. Мы можем предсказать мощь сверхоружия, пусть она и кажется
фантастической. Мы можем предсказать его мощь, но что касается его
природы... - Айзек пожал плечами. - Кто знает? Оно может быть даже не
химическим.
Мичем фыркнул.
- Не химическим, да? Каким же?
Айзек вздохнул.
- Не знаю. И не хочу знать. Я превращусь в прах задолго до того, как
его изобретут, и я навечно благодарен Богу за эту маленькую милость.
Иногда... - Он снова уставился на уравнения, как правоверный папист на
своих идолов. - Иной раз от таких расчетов получаешь что-то вроде
утешения.
Дейвис Белло увидел рядом с ним самого себя в молодости. Тогда он
только покачал головой. Нет, не сомнения Илая и Финеаса и не мрачные
пророчества Айзека и Джедедаи смущали его, а соврем другое чувство. В тот
день в той комнате он был единственный, кто прозревал грядущее.
- Мы не можем ждать, пока рабство умрет естественной смертью, мы должны
ускорить ее. - Это снова был брат Джедедая, неистовый вермонтец, блестящий
и язвительный мечтатель. Калека, хромой от рождения, Кроуфорд был первым,
кто увидел в работе Бэббиджа зародыш новой науки - науки, которая сможет
рассматривать и промышленность, и экономику, и политику, да и все общество
как огромной, сложный механизм. Кто увидел здесь научную головоломку,
которую предстояло разгадать. Он построил первую, еще несовершенную
счетную машину и придумал эти замечательные деревянные таблички с
отверстиями, просверленными в определенных местах, что позволяло машинам
хранить в памяти числа и команды. Короче говоря, Джедедая пользовался
огромным уважением всех своих товарищей.
А сейчас он говорил им, что нужна не наука, а техника, что они должны
стать инженерами. Что их уравнения - не просто интеллектуальная
абстракция, ибо в них таится угроза катастрофы, ожидающей их внуков и
правнуков.
- Сэр, я не отрицаю, что это необходимо, - ответил ему Мичем. -
Вспомните, ведь первые общества аболиционистов возникли на Юге, а не на
Севере. Рабство разорило мою родину. Хлопок вытесняет остальные культуры,
но лишь меньше двух процентов его мы перерабатываем на собственных
прядильных фабриках. На нашу долю приходится менее четверти федеральных
железных дорог. В наших банках лежит меньше десяти миллионов долларов. В
одном лишь Нью-Йорке ликвидные капиталы вдвое больше, чем на всем Юге. Я
боюсь за наше будущее. - Он указал на кривые, начерченные на доске. - У
нас нет даже самых необходимых производств. Наших младенцев укачивают в
колыбелях, привезенных с Севера, могилы нашим старикам копают лопатами,
сделанными в северных штатах.
- Мы отстаем не только в промышленности, - вставил Дейвис. -
Неграмотность среди белого населения у нас в три раза выше, чем на Севере.
Мы имеем восемнадцать тысяч государственных школ против ваших шестидесяти
тысяч. У нас сто общественных библиотек и семьдесят ежедневных газет, а у
вас тысяча библиотек и сто семьдесят газет. И этот разрыв с годами будет
увеличиваться.
- Но! - продолжал Мичем. - Мы не можем силой навязать нашим
соотечественникам отмену рабства. Если мы попытаемся это сделать, Юг тут
же отколется!
- Юг будет лишь говорить об этом, - сказал Финеас. - Нытье об отделении
Юга мы слышим с тем пор, как возникло дело об отказе штатов признавать
федеральные законы. Ну и что? До сих пор из этого ничего не вышло. Кроме
того, сколько южан из пяти с лишним миллионов пойдут воевать за рабство?
На всем Юге едва наберется триста пятьдесят тысяч рабовладельцев, и у
доброй половины из них меньше пяти рабов! Какой смысл пяти миллионам
издольщиков и мелких фермеров проливать кровь за привилегии богатых
плантаторов? Где здесь логика?
Айзек оторвался от блокнота, где что-то быстро писал, и посмотрел на
спорящих.
- А даже если Юг все-таки отделится? - сказал он. - Туда ему и дорога,
не так ли? - Он указал на кривую технического роста. - Разве без этого
нищего, отсталого края, который висит у нас как камень на шее, мы не
добьемся нужного нам ускорения?
Мичем побагровел, и Дейвис почувствовал, что даже в нем нарастает гнев.
- Осторожнее, сэр, - подчеркнуто вежливо произнес он. - Вы задеваете
нашу честь.
- Если Юг отделится, - сказал Илай Айзеку, - то Север будет воевать. А
может быть, и Запад тоже. Не за отмену рабства, а за сохранение
Соединенных Штатов. Ничего хорошего из этого не получится.
- Воевать? - рассмеялся Мичем. - Если Юг отделится, северяне не посмеют
ничего сделать. У нас джентльмены учатся военному делу с рождения. Как
сможет им противостоять нация лавочников и ремесленников?
- Как? - переспросил Айзек с удивлением в голосе. Он встал и подошел к
доске. Взяв мел, он написал систему уравнений и отступил в сторону.
Дейвис посмотрел на уравнения, и сердце у него упало.
Мичем фыркнул, подобрал мелок и добавил в уравнение еще один член.
Решение изменилось на противоположное - побеждали южане.
Айзек покачал головой.
- Ни Англия, ни Франция в драку вмешиваться не станут.
- Еще как станут, сэр. Им нужны поставки хлопка с Юга. Хлопок - это
почти половина всего экспорта Соединенных Штатов в развитые страны. Либо
они вмешаются, либо будут ходить с голой задницей. - Финеас и сам Мичем
рассмеялись, и Дейвис удивился, как близко иногда сходятся во взглядах
Миссисипи и Массачусетс.
- Боюсь, в этом пункте вы ошибаетесь, брат Мичем, - сказал Илай. - Есть
сведения, что хлопок успешно разводят в Египте и Индии. Юг не так уж
незаменим, как вы полагаете.
- Джентльмены! - Джедедая снова стукнул палкой в пол. - Мы напрасно
тратим время, обсуждая отдаленные возможности. Война возможна только в том
случае, если Юг отделится. Юг отделится только в том случае, если будет
считать, что отмена рабства навязана ему федеральным правительством. А это
может случиться только при условии, что выборщики проголосуют за
президента-аболициониста, а законодательные собрания штатов выберут
аболиционистов в сенат. Но поскольку ни демократам, ни вигам не грозит
опасность попасть под влияние аболиционистов, то вряд ли это случится.
Перемножьте вероятности сами, если хотите. Результат окажется исчезающе
мал.
"Но не равен нулю!" Даже теперь, спустя десятилетия, Дейвис Белло
вспомнил мелькнувшую тогда у него мысль.
- Сэр?
Белло вздрогнул и, открыв глаза, вернулся в настоящее.
- Мы не стали действовать напрямую, - сказал он стоящему перед ним. -
Мы ни словом не упоминали об отмене рабства. Но что-то не сработало.
- Сэр? - Перед ним стоял слуга, на лице его застыло выражение вежливого
недоумения.
- Они упустили самое главное. Все они. Мичем так и не понял, почему я
голосовал так, как голосовал. Но я видел, куда ведет рабство, - оно вело
прямиком в ад. Причем не рабов, ибо со страданием приходит спасение, а
рабовладельцев. Превратиться в развращенных аристократов - еще худших, чем
в Старом Свете. Быть проклятыми на вечные времена и даже не знать об этом.
Джон Рэндолф был прав. Ужаснейшее из проклятий - родиться владельцем
рабов.
- Сэр!
- Что такое, Жорж? - раздраженно спросил он.
- Вам письмо, сэр. От банкирской конторы Гормэна и Стаута. Посыльному
приказано передать его вам лично в руки.
Белло вздохнул и откинул простыни. Он сел в кровати, в ночной рубашке и
колпаке, и отыскал ногами шлепанцы. Движения его были медленными и
осторожными.
- Хорошо. Я приму его в комнате для утренних приемов. Пришли Мартина
меня одеть. Посыльный пусть подождет на кухне. Мисс Лоретта может
предложить ему чая со льдом.
Когда он вскрыл пакет, у него затряслись руки. Отпустив посыльного, он
остался в комнате один, рядом на буфете стоял поднос с завтраком. Внутри
пакета был конверт и сопроводительное письмо от банкиров. А на конверте...
Белло повернул его к свету и поднес поближе к глазам. Он узнал почерк!
Этого не может быть, ведь прошло столько лет! Он потянулся и отвернул кран
газового светильника. Зашипело пламя, и в комнате стало светлее. Он еще
раз взглянул на почерк.
Да, это Брейди Куинн.
Сколько времени минуло с тех пор, как Брейди сложил с себя полномочия и
исчез? Лет десять? Гораздо больше, чем хотелось бы Белло. Брейди Куинн...
Умнейший человек! Один из лучших в Обществе. Но Брейди было не по душе то,
что делало Обществе. Жаль. Белло это тоже было не по душе, но он не смог
уклониться. А Брейди смог.
Линкольн... Все дело было в Линкольне. Теперь он вспомнил, что из-за
этого Брейди и ушел. Да, об этой акции можно было только сожалеть, но она
была необходима. Это вытекало из расчетов. Даже в Писании сказано, что
бывают случаи, когда один человек должен умереть во спасение всех
остальных.
Вместе с Брейди исчезли некоторые таблички с отверстиями. Белло помнил,
как обнаружил пропажу и сказал о ней Айзеку. А брат Айзек, который на
памяти Дейвиса никогда не проявлял никаких других эмоций, кроме
непреклонной решимости, вдруг уронил голову и беззвучно заплакал.
Поразительно, какими свежими оставались столь давние воспоминания, в то
время как события вчерашнего дня казались смутными, как в тумане. Айзек
был наставником Брейди, но Белло всегда подозревал, что за горем старика
скрывалось нечто большее, чем бегство ученика и кража табличек. Похоже,
Айзек таил в своем сердце какую-то ужасную тайну.
Белло взвесил конверт в руке. Послание с того света.
А может, с этого? Никто не знал, жив брат Брейди или умер. Было
известно, что он уехал на Запад, вот и все. Если только Айзек не знал еще
чего-то.
Он вспомнил о сопроводительном письме и вынул очки из кармана жилета.
"Почтенному Дейвису Белло, эсквайру". Обычные приветствия и т.д. и т.п. Он
пропустил эту многословную чепуху и перешел к сути послания.
Все оказалось так, как он и думал. Брейди оставил прилагаемый конверт
на хранение в сейфе Гормэна и Стаута в 1866 году с распоряжением доставить
его 16 мая 1876 года или в один из ближайших к этой дате дней "любому из
нижеперечисленных джентльменов, кто по состоянию здоровья сможет его
получить". Далее шел список имен: д-р Джедедая Кроуфорд, д-р философии;
преподобный м-р Айзек Шелтон; д-р Илайс Кент, д-р медицины; полковник
Мичем Кларк...
Глаза Белло наполнились слезами. Братья, все до единого. Как ему их не
хватает! Как не хватает того чувства товарищества, ощущения общей цели,
даже ожесточенных споров. Никого из них уже нет, кроме брата Айзека, да и
тот впал в старческий маразм. Слеза скатилась по щеке Белло, чернила на
сопроводительном письме расплылись.
Членов нынешнего Совета он едва знал и уже много лет не посещал его
заседаний. Он давно отошел от дел Общества. Почетный член Совета...
Резким движением он провел ножом для резки бумаги по сгибу конверта.
Внутри лежали две густо исписанные странички. Белло мгновение поколебался,
потом вынул их и прочел.
И перечитал снова.
"Мои дорогие друзья,
я не знаю, останется ли кто-нибудь из вас в живых, когда придет это
письмо, как не знаю того, буду ли жив сам. Однако я знаю, что вы, мои
товарищи, имеете право знать, что я намерен сделать, и если Господь будет
милостив, то хотя бы один из вас прочтет эти строки и поймет меня.
Братья, Общество совершило слишком много ошибок. Слишком часто наши
действия вызывали последствия, не предсказанные уравнениями. Брат Илай был
прав, когда предупреждал, что наши знания недостаточны для того, на что мы
замахнулись. Тем не менее я не смог отговорить вас встать на тот путь,
куда вас увлек брат Кроуфорд. Пусть так. Я понимаю настойчивость и
искренность, с которой вы преследуете нашу цель. Сверхоружие никогда не
должно взорваться. Но путь к этой цели меня тревожит.
Мой ученик - имя его не имеет значения - натолкнулся на одну проблему,
и мы с ним вместе, кажется, нашли ее решение. Но чтобы провести это
решение в жизнь, я должен действовать вне Общества. Если наши вычисления
верны, то сейчас, когда вы читаете эти строки, предсказанное нами событие
уже надвинулось вплотную. Назначая срок доставки этого послания, мы
сделали поправку на возможную ошибку, чтобы вы были предупреждены заранее,
хотя существует небольшая вероятность - порядка 5%, - что событие уже
произошло.
Наше предупреждение состоит в следующем. Общество Бэббиджа само
подчиняется тем же клиологическим законам, которые мы открыли. Под этим я
подразумеваю не то, что и мы разделяем идеалы и убеждения своего времени -
это само собой понятно, - а то, что Общество есть "комплекс идеонов" в
понимании Бэббиджа и, таким образом, само подвержено эволюционному
изменению. Мы начали - пусть не всегда удачно - вмешиваться в ход истории,
преследуя благородную цель, но эта цель не останется неизменной, и в
будущем усилия Общества могут оказаться обращенными к менее возвышенным
целям.
Вспомните - в известной детской игре мальчик рассказывает какую-то
историю на ухо соседу, тот шепотом передает ее следующему и так далее по
кругу. Когда последний в цепочке рассказывает ее вслух, она мало чем
напоминает исходную. Назовем это "вырождением идеонов". При каждой
передаче теряется примерно 25% содержащихся в рассказе идеонов, которые
заменяются идеонами, создаваемыми каждым новым слушателем. (Впрочем, более
"активные" идеи могут вырождаться с большей скоростью.)
Точно так Джедедая Кроуфорд передал шепотом комплекс идеонов Айзеку и
Финеасу, а они, в свою очередь, передали их остальным, в том числе и мне.
Достаточно быстро подлинные идеоны Общества испарятся. Мы подсчитали, что
при идеальных условиях в шестом звене цепочки учеников от исходных идеонов
брата Джедедаи останется лишь 25%. Это означает, что новые члены общества
шестого "набора" будут считать свои собственные идеи равноценными тем, что
они унаследуют от Основателей, а потому проложат новый курс для Общества.
Мы полагаем, что такое изменившееся Общество попытается реконструировать
нашу нацию не ради всеобщего процветания, а в собственных интересах. Один
из наших будущих - то есть один из ваших нынешних, брат мой, - членов
Общества решится руководить им сам, используя против нас наши собственные
клиологические инструменты.
Я уже предпринял некоторые шаги, чтобы воспрепятствовать этому. Я
втайне от вас, мои братья, основал дочернее общество. Мы сохранили Клятву
и обряды, но изменили правила таким образом, чтобы их, как мы надеемся,
труднее было извратить. Я молю Бога лишь об одном - чтобы нам это удалось.
Наше новое Общество не будет предпринимать никаких действий. Слишком много
ошибок было совершено, слишком много крови пролито. Мы вернемся к
первоначальной цели - научным исследованиям - в надежде, что с течением
времени сумеем накопить достаточно знаний, чтобы исправить ошибки
прошлого.
Многие из нас ранее были членами Общества, но я изъял все наши следы из
картотеки. Простите меня за это, но от этого зависит наша жизнь.
Остаюсь навсегда вашим покорным слугой
Брейди Темплтон Куинн"
Белло положил исписанные листки на стол. Чтобы Общество изменило
принципам, которые заложил брат Дая? Нет, такого не может быть!
И все же... И все же он мог себе это представить. Теперь, когда такая
возможность сформулирована, механизм ее осуществления - и уравнения,
описывающие его, - стали ему ясны. Рано или поздно должен наступить
критический момент... Он проделал в уме расчеты, проклиная медлительность
своего мозга. Слишком долго он пользовался машинами Бэббиджа, вот и
утратил навыки, приобретенные в юности. Некоторые цифры он округлял -
нужна была только приблизительная оценка.
Да, критический момент должен наступить. И скоро!
Он вцепился в ручки кресла и сжал их так, что костяшки пальцев
побелели. Необходимо предупредить Совет. Проклятый Брейди! Почему он
ничего не сказал десять лет назад? Почему ждал сегодняшнего дня, чтобы
заговорить с ними из прошлого?
Дейвис Белло поднялся и доковылял до письменного стола. Его пальцы
пробежали по календарю. Точно. В следующий четверг заседание Совета. Как
почетный член Совета он имеет право на нем присутствовать. Вот он и
придет. Хотя предупреждение поступило так поздно, может быть, Гровнор Вейл
все-таки сумеет предупредить переворот, который предсказал Брейди.
Но он забыл несколько важных фактов, касавшихся Гровнора Вейла. И
прежде всего он забыл, сколько звеньев цепочки, отделяло Вейла от Джедедаи
Кроуфорда.
ТЕПЕРЬ
1
(Истон, шт. Пенсильвания)
До капитана Райли постепенно дошло, что в компьютерной комнате началась
какая-то суматоха. Он положил авторучку на стол, подошел к двери своего
кабинета и выглянул наружу. Капитан был высок и крепко сбит, он все еще
сохранял форму и не растолстел, потому что каждое утро бегал трусцой по
Саут-Сайду. Он увидел, что полицейские и штатские сотрудники сгрудились
вокруг принтера и возбужденно переговариваются. Принтер частил, как
пулемет. Капитан распахнул дверь и вошел.
- Что здесь происходит? - спросил он, глядя на бумажную ленту,
сбегавшую из принтера в корзину. Печатающий диск вращался так быстро, что
его очертания казались размытыми. - Это что такое?
Кто-то из детективов одну за другой читал страницы, выползавшие из
принтера.
- Сам не пойму, капитан, - сказал он. - Большая часть, по-моему,
сплошная абракадабра, но мне кажется... - Он порылся в ворохе распечатки,
нашел нужную страницу и оторвал ее по линиям перфорации. - Кажется, мы
напали на след того неизвестного, чей труп обнаружили три года назад в
парке Риверсайд.
Райли взял у него страницу и пробежал ее глазами. В городке происходило
не так уж много событий, и тот неопознанный труп целых девять дней не
сходил со страниц местной "Экспресс". С тех пор у Райли не проходила
досада, что преступление так и осталось нераскрытым. Что-то было в нем не
так, но что, он понять не мог. Несмотря на то, что газеты объявили жертву
бродягой, покойник отнюдь не был похож на бездомного нищего.
"960709.01. Т.Крейл - Совету. Б.Симпсон устранен в Истоне, шт.Пенс.
Закрыть файл".
- Это не все, капитан.
Райли поднял глаза. Это была старшая по компьютерам - коротенькая
полная женщина в старушечьих очках, никогда не пользовавшаяся косметикой.
Она всегда казалась ему такой же частью компьютера, как принтер или
монитор.
- Что у вас?
- Знаете... - Она держала целую стопку листов. - Вам надо связаться с
кем-нибудь, только не знаю, с кем лучше - то ли с ФБР, то ли с "Нэшнл
Инкуайрер".
(Нью-Йорк, шт. Нью-Йорк)
- Хорошо, хорошо, но откуда это поступает? - Грег Гуванис обвел
взглядом остальных репортеров, столпившихся вокруг терминала в отделе
городской хроники "Нью-Йорк Таймс".
- Кто его знает, - сказал один, махнув рукой. - Должно быть, какой-то
хакер шутки шутит.
- И верно. Помните Капитана Полночь? Пожалуй, прошло уже лет десять. А
еще году в восемьдесят девятом была та эпидемия компьютерного вируса.
- Ну да, - согласился другой. - Каждый программист, который чувствует,
что ему вот-вот дадут коленом под зад, норовит оставить в базе данных
своей фирмы мину замедленного действия.
Гуванис просматривал листы распечатки.
- Ничего себе шутка. Похоже, тут целиком распечатываются чьи-то файлы.
- Ага, я же говорил...
- Дорогу! Дайте пройти! - Главный редактор разрезал толпу репортеров,
как "Куин Элизабет" морские волны. В кильватере у него с растерянным видом
семенил редактор отдела новостей, нервно заламывая руки.
- Что за сборище? - осведомился главный и, выхватив страницу распечатки
из рук одного из репортеров, пробежал ее. Затем он скомкал страницу и
приказал:
- Отключите эту чертову штуку!
- Но...
- Отключите, я сказал! Я не желаю, чтобы вы потратили месячную норму
бумаги из-за того, что какой-то спятивший хакер вздумал заблокировать наш
терминал.
Кто-то дотянулся до выключателя, и стрекотанье принтера смолкло.
- Бен! - Главный подозвал редакционного рассыльного и сунул ему в руки
скомканную страницу. - Отнеси это и остальной мусор вниз, в дезинтегратор.
Да проследи лично, чтобы все сожгли. А что касается вас, - он повернулся к
репортерам, - то вы, кажется, забыли, что у вас график?
Вместе с остальными Грег вернулся на рабочее место. Он зажег экран
своего монитора и листал текст, пока не нашел абзац, который переписывал,
когда начался переполох. Несколько минут он тыкал пальцем в клавиши, как
вдруг почувствовал, что рядом кто-то стоит. Он поднял голову и увидел Ору
Харрис. Она была новенькая, Грег ее почти не знал.
- Да, Ора. Что у тебя?
Она бросила взгляд налево, направо и тайком сунула ему страницу,
оторванную от компьютерной распечатки.
- Смотрите, чтобы не увидел главный. Вы, кажется, говорили, что Морган
Граймз был вашим приятелем?
Он взял у Оры листок, заметив при этом, что рука у нее дрожит.
- Да.
Они с Морганом не виделись уже несколько месяцев, а потом, пару недель
назад, Морган позвонил и попросил его поискать кое-что в морге "Таймс".
Теперь Морган сам в морге, хотя нет, уже похоронен. Занятная штука жизнь.
Он взглянул на листок, который дала ему Харрис.
"990620.34. О.Крейл - Совету. М.Граймз устранен в Денвере, шт.Колорадо.
Закрыть субфайл".
- Что это такое?
- Не здесь, - сказала Ора. - Заберите домой и прочтите. Там немного,
всего одна страничка. Я читала как раз ее, когда нагрянул главный, и
вспомнила, что вы говорили о смерти вашего друга. И вот еще что... Мистер
Гуванис!
- Что?
- Подумайте-ка, почему это наш главный так поспешно выключил принтер.
(Монреаль, провинция Квебек)
Он нахмурился, глядя на компьютер. Что могло остановить ответ на
запрос? Не хватает памяти? C'est impossible! [Это невозможно! (франц.)] Он
нажал несколько клавиш, вызвал каталог и стал его листать. Voila! [Вот!
(франц.)] Неопознанный запрос. Пиратская программа.
- Merde [проклятье (франц.)], - шепотом выругался он.
Что делает вирус в его системе? Как он сюда попал? Он набрал еще
несколько команд и посмотрел на экран. Только через несколько секунд до
него дошло то, что он прочел. Он подскочил на стуле и ударил по клавише
аварийного отключения.
- Merde! - снова выругался он, на этот раз с гораздо большим чувством.
(Лэнгли, шт. Вирджиния)
Принтер неожиданно ожил, и Джен Сэмюелс вздрогнула от неожиданности.
Она отложила книгу и повернулась вместе с креслом к экрану монитора. Сняв
телефонную трубку, она прочла первую строчку первого абзаца, чтобы узнать,
с каким агентством надо связаться.
- О, черт! - произнесла она и бросила трубку. Мгновенно пробежав
глазами следующие несколько страниц, она повторила:
- О, черт!
Джен протянула руку и нажала кнопку аварийного выключения. Терминал
тихо вздохнул, и экран погас. Принтер замер на половине строки.
Она поспешно оторвала уже напечатанные страницы от рулона, и сунула их
в дезинтегратор. Машина недовольно зажужжала и замолкла как раз в тот
момент, когда из туалета появилась Лесли.
- Что случилось? - спросила та, увидев, что Джен снимает заднюю панель
компьютера.
- Наверное, замыкание или что-то еще в этом роде, - ответила ей Джен,
незаметно оторвав один из проводов.
(Сан-Франциско, шт. Калифорния)
- Да, Пруденс, какие новости?
- Боюсь, они вам не понравятся, мистер Кеннисон.
- Алло?
- Вы видели?
- Что видел?
- Боже, да это распечатывается на каждом терминале по всей стране!
- Что распечатывается?
- Созывайте Шестерку, Брэдфорд. Нам надо посовещаться.
- Что-то серьезное?
- Серьезное? Все перевернулось. Мой бог, все полетело вверх тормашками!
(Остин, шт. Техас)
"Продолжаем обзор утренних новостей. Неизвестным компьютерным хулиганом
выведены из строя терминалы по всей стране. Его выходка, напоминающая
нашумевшее дело Капитана Полночь..."
(Сент-Пол, шт. Миннесота)
- Эй, Фред, налей-ка еще по одной мне и моим приятелям. - Он повернулся
к соседям за стойкой бара. - Так вот, она, моя начальница, и говорит, что
не стоит обращать внимания на это дело. Моя, интерес к нему только
подогреет других шутников. Но я-то прочел кое-какие из этих распечаток и
думаю...
(Сиэттл, шт. Вашингтон)
"Резидентура "Кинг" выяснила из конфиденциальных источников имя
компьютерного хакера, ответственного за диверсию, совершенную на прошлой
неделе в национальной компьютерной сети "Дэйта-Нет"..."
(Вашингтон, округ Колумбия)
- Что вы думаете обо всем этом, Винс?
- О, тревожиться здесь не о чем, сенатор. Как сообщили по телевидению,
это обычное хакерство. Какая-то женщина, которая повредилась в рассудке
после гибели своего любовника в поножовщине, связанной с наркотиками.
Сенатор нахмурился и выпятил подбородок.
- Стоит вынести это на обсуждение сената?
Его помощник замолчал, лихорадочно соображая. Он весь обливался
холодным потом и молил Бога, чтобы сенатор этого не заметил. У него не
было времени позвонить брату Ульману и получить инструкции, и приходилось
импровизировать. Позже надо будет встретиться с помощниками нескольких
других конгрессменов. Даже с теми, кто работает на противника. Выработать
общую стратегию. Это поистине "двухпартийное" дело.
- Мне кажется, нам не стоит придавать этому слишком большое значение, -
рассудительно сказал помощник. - Такого рода скандалисты жаждут
известности. Если мы поднимем это дело на общенациональный уровень, на
следующей неделе мы будем иметь дюжину подобных инцидентов.
"Пожалуй, это наилучший вариант, - подумал он про себя. - Запустить в
систему целый букет бессмысленных распечаток и явной дезинформации. В
конце концов, труп легче всего спрятать на поле боя. Но тем не менее пока
нельзя допустить, чтобы политиканы прочли то, что уже просочилось".
- Я думаю, стоит поставить на обсуждение законопроект, который застрял
в подкомитете по средствам информации. Он предусматривает ужесточение
наказаний за компьютерные преступления.
- Гм-м. - Сенатор кивнул. - Гарри слишком долго сидит на нем. Я знаю,
ему не нравятся некоторые статьи, он их называет "словесным мусором". Но
теперь-то он должен понять, что лучше принять закон вовремя, пусть даже
сырой. Суды потом исправят все двусмысленности. Мы должны что-то делать с
пиратскими вторжениями в чужие базы данных.
Винс согласно кивнул. Придется заняться "сенатором Гарри", причем в
ближайшие дни. Чересчур он принципиален. Винс вздохнул. Он знал, что на
эту операцию "двухпартийного" одобрения не получит.
(Сан-Хосе, шт. Калифорния, Ассошиэйтед Пресс)
"Центр контроля компьютерных вирусов рекомендовал сегодня всем
университетам и исследовательским центрам поставить свои компьютеры на
карантин и очистить их от вируса, свирепствовавшего в общенациональной
сети "Дэйта-Нет" в прошлые среду и четверг и выводившего на терминалы по
всей стране ложную и клеветническую информацию. ФБР начало расследование с
целью установить, не нарушен ли в данном случае федеральный закон. Оно
трактует случившееся как покушение на неприкосновенность компьютерной
сети".
Человек, которого он знал под фамилией Бернстайн, посмеиваясь, читал
газету.
- Что там такое? - спросил он.
Бернстайн развернул газету на одной из внутренних полос и потряс ее,
чтобы расправить страницы. Шелест бумаги был похож на звук шагов по сухим
листьям.
- Это ваша подружка, - ответил Бернстайн. - Полюбуйтесь, что она
натворила.
(Кейп-Жирардо, шт. Монтана)
- Да, я знаю, Вашингтон это засекретил, но я думал...
Мистер Коппел: Но допустим на минуту, доктор Вейн, что бомонтовская
распечатка - это правда. Разве тот факт, что отдельные личности
разбогатели, предвидя будущее, не убеждает вас, что такая наука по меньшей
мере возможна?
Доктор Вейн: Ничуть, Тед. Успех не требует метода. В стране хватает
людей, которые разбогатели, успешно предвидя будущее. На фондовой бирже.
На рынке недвижимости. Но мы упускаем из вида, сколько людей разорились,
прогнозируя будущее... неудачно. (Смех среди гостей.) По теории
вероятности какие-то из множества прогнозов всегда окажутся правильными.
М-р Коппел: Не могли бы вы пояснить...
Д-р Вейн: Пожалуйста. Допустим, я берусь предсказывать пол еще не
родившихся детей. За это я беру один доллар, причем в случае ошибки
возвращаю его. Все, что от меня требуется, это каждый раз предсказывать
мальчика. Мой средний доход составит полдоллара с каждого ребенка, но это
не значит, что я буду пользоваться научным методом.
М-р Коппел: Понимаю.
Д-р Вейн: А вот другой, не столь очевидный пример. Во время второй
мировой войны Энрико Ферми беседовал с генералом Гровсом о военной истории
и разговор зашел о великих полководцах. Доктор Ферми спросил, какой
процент генералов можно считать великими полководцами. "Примерно троих из
ста", - ответил Гровс. "А как стать великим полководцем?" - "Выиграть пять
крупных сражений подряд". - "Хорошо, - сказал Ферми, - допустим, что в
большинстве случаев силы противников примерно равны. Вероятность выиграть
битву составляет 50%. Две битвы подряд - 25%. Три - 12%. Четыре - 6%. Пять
битв подряд - 3%. Так что вы правы, генерал, три из ста. Только это теория
вероятности, а не их военные заслуги".
(Литтлтон, шт. Колорадо)
- Я видел ее, - сказал Пат, передавая картофельное пюре. - По-моему,
это было за неделю до того, как она исчезла. Я тогда работал в ночную
смену на сортировочной рядом с вокзалом Юнион. Она вышла из-под виадука.
Не бежала, но шла очень быстро. Она сказала нам, что осматривала дом
поблизости и ей показалось, будто за ней кто-то следит.
- Кто-то следит? - Кевин нахмурился и, положив вилку на тарелку,
взглянул на брата. - Это было перед тем, как убили Моргана, да?
- Да. И перед тем случаем в парке. Ну, помнишь, со стрельбой.
Кевин задумчиво погладил усы.
- Значит, ты думаешь, у нее крыша поехала еще до этого? У нас в "Ньюс"
все говорят, что она свихнулась, потому что Морга убили сразу после того,
как он оказал ей какую-то услугу.
Пат пожал плечами.
- Не знаю. Только занятно это - встретишь кого-то, тогда я даже не
сразу вспомнил ее имя, а спустя пару недель оказывается, что это
знаменитость.
- Знаменитая преступница, - поправил его Кевин. Он снова взял вилку, но
есть не стал и покачал головой.
- Концы с концами тут никак не сходятся, - сказал он. - Я, правда, не
виделся с ней с тех пор, как она ушла из газеты, но я знал ее. И Моргана
знал. Вся эта история совсем не в их духе. А Морган перед самой смертью
просил передать Саре очень странные слова.
- Все перемываете косточки бедной Саре? - спросила вошедшая Кэти.
- Ты сказал, что она осматривала дом? Какой именно?
Пат пожал плечами.
- Убей, не знаю. Она не сказала.
Кевин задумался.
- О чем это вы? - повторила его жена.
- О Пулитцеровской премии, - сказал Кевин.
2
- Но я не желаю становиться кем-то другим?
Ред Мелоун сидел на верхней перекладине изгороди и, глядя на пасущихся
в загоне лошадей, с наслаждением вдыхал горный воздух. Его левое плечо
было туго перебинтовано, а рука висела на перевязи. Чтобы не свалиться, он
зацепился носками туфель за нижнюю перекладину. Ласковый ветер с гор
трепал его рубашку и волнами раскачивал траву на пастбище. Табунок кобылиц
пасся у самой изгороди в дальнем конце загона. Неподалеку от них держался
жеребец, который подозрительно поглядывал на Реда.
Услышав слова Сары Бомонт, подошедшей сзади, он не обернулся.
- Никто не желает, - ответил он.
- Но никому из вас и не приходится, - резко сказала она.
Ред наконец обернулся и посмотрел на нее, удивленный, как она может
быть настолько слепа. Сара была одета по-ковбойски - джинсы в обтяжку и
клетчатая рубашка. Белая соломенная стетсоновская шляпа резко оттеняла ее
темную кожу. Сам Ред был по-прежнему в городской одежде. Он снова
повернулся к лошадям.
- Иногда приходится, - сказал он. - Время от времени.
Сара облокотилась на изгородь рядом с ним, подперев подбородок руками.
Ред взглянул на нее сверху вниз. Она с мрачным видом смотрела на лошадей.
- Черт возьми, Ред, - сказала она. - Я потратила годы, чтобы стать тем,
кто я есть. Я вкалывала, как проклятая. Поверьте, это было нелегко, но
меня вполне устраивает, какой я стала!
- Значит, вам повезло. Большинство из нас не отказалось бы коренным
образом изменить свою жизнь, если бы это было возможно. Чем вы недовольны?
В вашем новом обличье вы будете богаты, вам не о чем будет беспокоиться.
Мы своих не бросаем. Конечно, придется сделать небольшую пластическую
операцию. Может быть, слегка осветлить кожу. Вас собственная мать не
узнает.
Глаза Сары потухли, она опустила голову.
- Она и сейчас бы меня не узнала, - тихо сказала Сара.
Ред хотел было сказать: "Ну, тогда тем более", - но почувствовал, что
говорить этого не следует. Он увидел, что жеребец неожиданно встрепенулся
и запрядал ушами, как сдвоенной радарной антенной. Потом он пробежал рысью
несколько шагов, поднялся на пригорок в дальнем конце загона и застыл как
статуя, глядя в сторону гор. Через некоторое время он успокоился и
вернулся на свое место рядом с табуном кобыл. "Интересно, что это он учуял
там, в горах?" - подумал Ред.
- Это будет вам же на благо, Сара, - сказал он, помолчав. - Разве вы не
смотрели последние новости? Не успели вы разнести по всему свету тайну
Общества Бэббиджа, как дикторы теленовостей принялись рвать вас в клочья.
"Паранойя" и "психическая неустойчивость" - самые ласковые слова в их
устах. Так почему бы вам не стать кем-то другим? Оставаться Сарой Бомонт в
наши дни не сулит большой радости.
- Да, это грязная работа, - холодно заметила Сара, - но кто-то должен
ее делать. - Она повернулась и посмотрела ему в глаза. - А как бы вы
поступили на моем месте?
Ред взглянул на нее, отвел глаза и пожал плечами.
- Так же, наверное.
- Кто-то пытался меня убить, - продолжала она, как будто рассуждая
вслух. - Я и понятия не имела, за что. Поэтому я начала разбираться, пока
все не выяснила. И знаете, что самое смешное?
- Нет, и что же?
- Если бы они оставили меня в покое, я никогда бы не натолкнулась на их
гнусную маленькую тайну.
В этом Ред сомневался.
- Может, да, а может, нет. Женевьева Вейл не слишком умна и легко
впадает в истерику. Но скажите мне вот что. Что бы вы сделали с Сарой
Бомонт, окажись вы на их месте?
Она нахмурилась.
- Я никогда не оказалась бы на их месте.
- Это нечестный ответ.
- И вопрос нечестный! Скорее я могу представить себя членом
Ку-Клукс-Клана.
- Вы должны согласиться, что у них были основания опасаться.
- Что? У ваших людей тоже. Но вы-то не пытались меня убить.
Ред поморщился и, опустив глаза, принялся рассеянно потирать раненую
руку.
- Нет, но мы поступили еще более жестоко.
- Да, вы втоптали в грязь мое доброе имя. Кто сообщил всему миру, что
это я устроила распечатку? Те файлы распечатывались анонимно, значит,
кто-то навел на меня газетчиков. Теперь они поливают грязью того, кто
принес дурную весть, чтобы никто не прислушался к самой вести. Старый
прием.
- Зато надежный. Как вы думаете, почему мы им до сих пор пользуемся?
Черт побери, это же в наших интересах! Я не больше, чем они, стремлюсь
попасть в лапы разъяренной толпы. Почему бы нам не постараться замолчать
эту вашу весть?
- Потому что это правда!
Он молча пожал плечами, не затрудняя себя ответом.
- И еще потому, что это все равно бесполезно! - продолжала настаивать
Сара. - Мне наплевать, сколько "кротов" вы насажали в газетные редакции и
в полицию. Вам все равно не удастся закрыть глаза и заткнуть уши всем
людям. Моя программа будет постоянно распечатывать ваши и их файлы до тех
пор, пока не кто-нибудь не догадается, как ее убить. Слишком много людей
получат возможность их прочесть. На каждую сотню человек, которые будут
над этим смеяться, найдется один, кто задумается. И не забывайте про
бизнесменов и политиков.
Он удивленно посмотрел на нее.
- Почему именно о них?
- Подумайте об их уязвленной гордости. Подумайте, как долго они верили,
что это они тянут за ниточки! Им не понравится, если они окажутся всего
лишь переменными в ваших клиологических уравнениях.
Ред едва заметно улыбнулся.
- Переменные - это чересчур громко сказано. Так, эпифеномены
промежуточных структур. Разве вы не ходите на подготовительные курсы?
Увидев, какое выражение появилось на лице Сары, Ред расхохотался.
- Аарон большой оригинал, я с вами согласен. Он на тысячу лет старше
всех остальных. Он все видел и все испытал дважды. Помню, еще когда меня
принимали в Ассоциацию... - Он заметил, что Сара насторожилась, и напомнил
себе, что она пока еще не завербована окончательно. - Когда принимали
меня, он уже тогда был стар, как Мафусаил. - Ред усмехнулся. - Ходят
слухи, что он - один из Основателей, который решил задержаться, чтобы
проконтролировать, выполняется ли их замысел.
- Вы делаете вид, будто не поняли, что я хотела сказать.
- А вы что-то хотели сказать? - У него на лице появилась деланно
добродушная улыбка.
- Да. Даже если один человек из ста заинтересуется тем, что раскрыл мой
"червь", то это уже тысячи людей по всей стране. Пытаться растоптать меня
бесполезно. Это абсолютно ничего не изменит!
- Может быть. Но если вы истекаете кровью от смертельной раны, разве вы
не попытаетесь все равно остановить кровотечение? Живые системы всегда
защищают себя. Разве я как-то вам об этом не говорил? Это автоматическая
реакция, ни ненависти, ни мстительности тут нет. По крайней мере с нашей
стороны. Когда вы писали эту программу, вы не знали о нас. Вам было
известно лишь то, что они пытались вас убить. Что они убили других,
включая кое-кого из ваших друзей. Вы тоже живая система...
- Спасибо.
- ...И мы не виним вас за то, что вы защищали себя. Да, мы
дискредитировали вашу распечатку. Мы погубили ваше доброе имя. Прошу за
это прощения. Но в качестве компенсации мы предлагаем вам новое имя.
- Хорошенькая сделка.
- Неплохая. Гораздо лучшая, чем предлагают большинству людей.
Послушайте, чего вы хотите больше всего, вот прямо сейчас?
- Вернуться в свою старую жизнь.
Ред чуть не растерялся - такая тоска прозвучала в ее голосе. Он
почувствовал, что не может смотреть ей в глаза.
- Это невозможно. Вы отказались от нее в тот момент, когда решили
запустить своего "червя". Попросите о чем-нибудь еще.
- Хорошо. Я хочу уничтожить их. Я хочу найти Денниса и сделать им
больно за то, что они сделали с нами.
Ред кивнул.
- Прекрасно. Я тоже этого хочу. Вы это знаете. Почему же вы не хотите
присоединиться к нам?
Она покачала головой.
- Мне не нравятся ваши методы.
- Вы же знаете, что они собираются сделать с людьми? Я ведь говорил
вам, верно?
- О, конечно. Они пытаются превратить нас в домашних животных. Сделать
более примитивными. Превратить в послушных технорабов. Достаточно
сообразительных, чтобы понимать приказы, и достаточно образованных, чтобы
их выполнять.
Он почувствовал озлобление в ее голосе и удивился - как же она не может
определить собственную позицию.
- Неужели вы не хотите бороться с этим? Я хочу. Вот почему я создал
собственную группу в рамках Ассоциации. Мы должны начать сражение с ними.
Забыть правило Куинна.
- Цель оправдывает средства, да?
- А разве нет? Вы хотите, чтобы людей превратили в домашних животных?
- Нет, черт возьми! Но разве вы не понимаете, Ред? Средства становятся
целью! Зачем они хотят одомашнить нас? Чтобы мы стали более
предсказуемыми, легче укладывались в их уравнения. Чтобы их проклятая
арифметика стала проще! Если вы с вашей группой встанете на тот же путь,
то через сколько времени вы начнете преследовать такие же цели?
- Через сто двадцать лет, - ответил он. - Плюс-минус восемь лет.
Сара пристально посмотрела на него.
- Я вас совсем не знаю, - сказала она.
"Мы сами себя не знаем, - подумал он. - Не надо бы мне столько болтать.
Особенно с ней и особенно об этом. Но она права насчет средств, которые
становятся целью. Именно поэтому она так мне нужна. У нее есть чутье".
- Прошу прощения, - сказал он. - Не подумайте, что это просто
легкомыслие. Я имел в виду, что мы-должны начать бой с ними прямо сейчас,
не откладывая. Опасность, которую вы заметили, действительно существует,
но только в будущем. У нас есть время заняться ею потом.
Сара снова покачала головой.
- Нет, все не так просто. Сама мысль о том, чтобы пытаться
манипулировать людьми...
- Опять вы за свое? Вы ведь знаете, я тут же соглашусь с вами, если вы
покажете мне, чем клиология отличается от того, что люди делают каждый
день, полагаясь лишь на смекалку и интуицию. Или вы хотите поставить нам в
вину наш успех? Скажите, чем мы отличаемся от правительства, или
рекламного агентства, или общества защиты животных? Разве каждый не
пропагандирует взгляды, в которые верит? Разве это преступление - дальше
видеть и правильнее оценивать последствия? - Ред не мог понять, говорит ли
в Саре упрямство, или она действительно этого не видит. - Будущее - не что
иное, как разветвленное дерево возможных вариантов, и решение, принятое
сегодня, подрезает многие его ветви на годы вперед, аннулируя одни
варианты и создавая другие. Иногда действие, казавшееся в свое время
наимудрейшим, задним числом оказывается грандиознейшей глупостью. Знать,
какие ветви могут пострадать по недосмотру, более чем важно, это жизненно
необходимо. И те, кто способен видеть дальше, обязан предостерегать
остальных от неверных шагов. Разве не так?
Сара молчала, угрюмо разглядывая лошадей. Наконец она вздохнула.
- Если я решу присоединиться к вам, - сказала она, не глядя на него, -
вы поможете мне разыскать Денниса?
"Нет, она просто невозможная женщина. Могла бы и спасибо сказать за то,
что вышла из этой передряги целой и невредимой. Чего нельзя сказать обо
мне". Ред потрогал пальцами повязку, почувствовав под ними воспаленную
плоть и укол боли в мышцах. Он вспомнил, как выстрел отбросил его на
развалины стены. Ему повезло. Помимо своей воли он подумал о Джексонвилле.
Только там дело кончилось иначе. А здесь Сара спасла ему жизнь. Он перед
ней в долгу. Китаец сказал бы, что теперь он ее раб.
- Нет, - ответил он, и она удивленно вскинула на него глаза. - Нет, -
повторил он. - Я помогу вам разыскать Денниса независимо от того,
присоединитесь вы к нам или нет. - Он подождал, не скажет ли она
чего-нибудь, чувствуя себя все неуютнее под ее взглядом. - Я не допущу,
чтобы кто-то вступил в наше братство по принуждению, - пояснил он. - Я
хочу, чтобы вы это сделали по собственной доброй воле. Вы можете принять
новое обличье или не принимать. Вы можете присоединиться к нам или нет. В
обоих случаях вы должны решить сами. Но я помогу вам найти Денниса. Это
касается только нас двоих.
Ред отвел глаза. "Похоже, я вещаю, как напыщенный идиот". Он надеялся,
что Сара не станет над ним смеяться.
Смеяться она не стала, только удивленно покачала головой.
- Я совсем вас не знаю, - снова сказала она.
- С вами хорошо обращаются? - спросил он после паузы.
Сара пожала плечами.
- Пожаловаться не могу.
- Да нет, можете. Только это ничего не изменит.
Она молчала, а Ред гадал, о чем она сейчас думает. Потом она вздохнула.
- Нет, не изменит. - Она осторожно дотронулась до его руки. - Как
плечо?
- Спасибо, получше. Только онемело немного. - Он попробовал подвигать
рукой. - Гипс скоро снимут. Но я больше никогда не смогу играть на
скрипке. - Сара бросила на него удивленный взгляд. - Впрочем, я и раньше
не мог, - добавил он с серьезным видом.
Сара фыркнула. Они молча наблюдали за лошадьми. Одна из кобыл отбежала
от табуна и понеслась галопом по холмистому лугу. Ред любовался ее
красотой, изящными движениями ее ног, игрой мышц под кожей. Жеребец
пустился вслед за беглянкой, и, покусывая ее за бока, погнал обратно к
табуну. Ред взглянул сверху вниз на Сару, и ему вдруг захотелось сбить с
нее шляпу и взъерошить ей волосы. "Интересно, что бы она сделала?" Он
прищурился и посмотрел в небо. Над ними кружил орел. "Черт, так недолго
потерять равновесие и свалиться с забора. Хорош я тогда буду".
Сара показала на лошадей.
- Как вы думаете, почему они это делают?
Ред посмотрел на нее, потом на лошадей.
- Что делают?
- Почему, имея перед собой целый луг, они тянутся сквозь изгородь,
чтобы пощипать траву на той стороне?
Он пожал плечами.
- Может, там она и в самом деле сочнее. Почем я знаю? Я вообще не
разбираюсь, что делается на этих фермах.
- На ранчо, - поправила его Сара. - Я тоже не разбираюсь, но думаю, что
знаю причину.
- Да? И в чем же она?
- Наверное, они просто не любят изгородей.
Вернувшись в свою квартиру, Джереми Коллингвуд меньше чем через час
убедился, что здесь был обыск, а вскоре понял, что приходили дважды.
Он остановился в передней, чтобы снять шляпу и перчатки и поставить
зонтик в подставку. Не успел он этого сделать, как его охватило тревожное
чувство, как будто что-то не так. Нахмурившись, он прошелся по квартире и
не заметил ничего необычного. Он приписал это ощущение нервному состоянию,
в котором находился после несчастного случая с Деннисом.
Несчастный случай.
Бедный Деннис. И ведь он, Джереми, был там, когда это произошло. За всю
свою жизнь он ни разу не был свидетелем чего-нибудь подобного. И уж во
всяком случае смерти или увечья. Его потрясло то, как это внезапно и
неожиданно случилось. Они шли по тротуару, обсуждая только что увиденную
пьесу, как вдруг Денниса подбросило в воздух, а машина унеслась прочь по
Арапахо-стрит. И эта бессильная, расслабленная поза, в которой лежал
Деннис... При этом воспоминании Джереми содрогнулся. Шум автомобильного
мотора и визг автомобильных покрышек по асфальту до сих пор заставляли его
резко оборачиваться с замирающим сердцем.
На кухне он смешал себе мартини с водкой, пять к одному. Взбалтывая в
кувшине водку и сухой вермут со льдом, он рассеянно мурлыкал себе под нос
и наполнил до краев два стакана прежде, чем сообразил, что делает.
Некоторое время он остолбенело смотрел на стаканы. Ему стало страшно -
как срабатывает привычка, как прошлое напоминает о себе, словно
неожиданной пощечиной! Ведь он хотел налить только один стакан. Для
Денниса теперь единственный способ выпить - это внутривенно, если вообще
ему дают выпить, в чем Джереми сомневался.
Он поставил кувшин на стол. В нем звякнули льдышки. Джереми посмотрел
на свою руку и вцепился в край стола, чтобы унять дрожь. Деннис
обязательно поправится. Никто из докторов в этом не сомневается. Правда,
был один неприятный момент, когда в больнице обнаружилась путаница в
записях, и ему сказали, что Денниса там нет, что он к ним вообще не
поступал. Сначала Джереми подумал - это значит, что Деннис умер. И
действительно, палата, куда он бросился бегом по коридору, оказалась
пустой. Но вчера его заверили по телефону, что случилось недоразумение и
что Деннис получает необходимое лечение, но никаких посетителей к нему еще
не пускают.
А пока незачем наливать по два стакана. Джереми аккуратно перелил
содержимое второго обратно в кувшин. Но тут он сообразил, что к тому
времени, когда ему захочется выпить еще, если это случится, лед растает и
безбожно разбавит коктейль. Пришлось вылить весь кувшин в раковину. Жаль,
конечно, но что поделаешь.
Прежде чем заняться остальными делами, он вымыл и вытер кувшин и лишний
стакан, потом убрал их на место. Они с Деннисом снимали эту квартиру на
двоих, а Деннис отличался исключительной аккуратностью и в одежде, и в
манерах. У всякой вещи свое место. Сам Джереми был бухгалтер-ревизор,
аккуратист по натуре, и его привычки имели много общего с привычками
Денниса.
Он прошел со стаканом в гостиную, собираясь включить кабельный канал,
постоянно передающий новости, но посредине комнаты к нему вернулось
чувство, как будто он попал не в свою квартиру. Он нахмурился и оглядел
комнату более внимательно, чем в первый раз, когда только пришел. Его
взгляд скользил по буфету, секретеру, креслам, дивану...
Диванные подушки лежали не так! Он нашел подставку для стакана и
поставил его на сервант. Желтая подушка оказалась здесь, а оранжевая там.
Он переложил их на свои места. Но после того, как первое проявление
беспорядка он заметил случайно, остальное само бросилось в глаза. Из ящика
секретера торчал уголок бумаги. Джереми открыл ящик и увидел, что
канцелярские принадлежности разложены в полном порядке, но в другом
порядке. Боже, и картина Мондриана висит на стене вверх ногами! И кресла
стоят не на своих местах. Он опустился на четвереньки и пальцами стал
ощупывать ворс ковра. Да, вот они - прежние вмятины от ножек.
Его обдало холодом, который зародился где-то в желудке и растекся по
конечностям. Ведь не сам же он переставил все в своих собственных
комнатах! Здесь кто-то был. Кто-то тщательно и методично обыскал квартиру,
а потом постарался придать всему прежний вид.
Но почему? На подгибающихся ногах Джереми шагнул к своему любимому
креслу и повалился в него. Обычный вор или взломщик едва ли стал бы
заботиться о том, чтобы уничтожить следы своего пребывания. Почему было
так необходимо не только обыскать квартиру, но и скрыть сам факт обыска?
Что они здесь искали? Что-нибудь пропало?
Повинуясь безотчетному чувству, он поднялся и осмотрел картину
Мондриана. Да, это подлинник. Но если даже этого не взяли, неужели вор
унес что-то менее ценное? Не исключено. Картина висела вверх ногами,
значит вор неспособен оценить геометрический стиль Мондриана, а возможно,
просто не знал ее ценности.
Он внимательно осмотрел всю квартиру. Серебро на месте, драгоценности
тоже. И наличность, не слишком хитро спрятанная в нижнем ящике.
Успокоившись, что ничего ценного не пропало, он вернулся в кресло.
Сложив ладони, как на молитве, он оперся подбородком на кончики пальцев.
Взлом без ограбления.
Надо ли сообщить в полицию? Джереми закусил губу. Он даже не сумеет
доказать, что в квартире кто-то побывал. Ему не поверят. "Подушки лежали
не в том месте дивана? Полноте, мистер Коллингвуд". Никто не знает,
насколько аккуратен был Деннис. Никто. Ответом будут только сальные
ухмылки и прозрачные намеки.
И все-таки он должен с кем-нибудь поделиться. С кем-нибудь, кто помог
бы ему понять, в чем дело. Сам он в таких делах профан. Если бы ему дали
колонки цифр или гроссбух со счетами, он мигом бы разобрался, что к чему.
Но, читая детективные книжки, что, впрочем, случалось редко, он вплоть до
последней страницы никогда не мог вычислить преступника. А теперь
настоящая детективная история приключилась прямо у него в гостиной. К кому
обратиться за помощью? Деннис отпадает, к нему пока не пускают.
Есть еще эта Бомонт, с которой Деннис иногда работал. Для женщины она
действительно довольно сносная особа, не кривляка, как большинство из них.
Деннис ее очень уважал.
Но Бомонт скрылась, исчезла без следа, и по телевизору о ней говорят
ужасные вещи. Что именно она натворила, телевизионщики толком не сообщают,
но явно убеждены, что это нечто отвратительное. Недозволенное
проникновение в чужие базы данных или что-то в этом роде.
Все это слишком сложно. Зачем кому-то понадобилось обыскивать его
квартиру, а потом тратить силы, чтобы снова навести прежний порядок, и
притом испортить все дело, расставив вещи неправильно? Внимательному
человеку не составило бы труда вернуть все на свои места. Если только...
"Здесь были двое. Конечно двое!" Джереми поднял голову и уставился в
стену. Тот, кто наводил порядок, расставил вещи неправильно, потому что
застал комнату уже в беспорядке. Неудивительно, что он наделал ошибок.
Большинство людей не запоминает, как у них лежат канцелярские
принадлежности в ящике или подушки на диване. Самое страшное - то, как
много вещей они расставили правильно!
Это вообще не укладывалось у него в голове. Взломщика, заметающего
следы, Джереми еще мог себе представить. Но почему второй взломщик
постарался уничтожить следы первого? И почему они ничего не взяли? По
крайней мере, насколько ему известно.
Могло ли это иметь какое-то отношение к Деннису? И к несчастному
случаю? Чем больше он думал, тем меньше все, что произошло, казалось ему
случайностью. Услышав, как взвизгнули покрышки, Джереми обернулся, и в тот
момент у него возникло смутное впечатление, что мгновением раньше
автомобиль специально свернул в их сторону. Не был ли Деннис втянут во
что-то незаконное?
А если подумать, то разве не исчезла Бомонт в тот же день, когда сбили
Денниса? Когда это было? Почти две недели назад. Она позвонила, спросила
Денниса, и Джереми рассказал ей, что случилось, но ее, похоже, это не
очень удивило.
Чушь! Он просто фантазирует без всяких оснований.
А чем занимался Деннис всю ту неделю перед несчастным случаем? Джереми
залез во внутренний карман пиджака, достал оттуда записную книжку и
перелистал ее. Они с Деннисом часто записывали друг для друга напоминания
о деловых свиданиях. Джереми даже почувствовал легкое удовлетворение
оттого, как ловко он это придумал. Может быть, у него все-таки есть
задатки детектива. Вот! День, когда случилось несчастье. Они с Деннисом
были в городском культурном центре на новой постановке "Веера леди
Уиндермир". Мысль пойти в театр принадлежала Джереми, так что в известном
смысле вина за несчастье лежит на нем. Если бы они...
"Нет! Я не позволю себе попасться в эту ловушку!" Джереми заставил себя
успокоиться и снова занялся записной книжкой.
Ага, вот оно что: в тот самый день Деннис должен был встретиться за
ленчем с человеком по имени Морган Граймз. Граймз? Имя казалось странно
знакомым. Джереми недавно его слышал. По телевизору? Или встречал в
газете? В газете, точно! Граймз - тот журналист, которого убили из-за
наркотиков.
Словно ледяная рука стиснула его сердце. Деннис и этот Граймз виделись
за ленчем, а на следующий день один из них был зарезан, а другой сбит
машиной. Чуть позже звонит Бомонт, явно не в себе, реагирует странно, а
затем исчезает. Джереми неожиданно вспомнил, что еще раньше в нее стрелял
какой-то сумасшедший в городском парке. Деннис очень разволновался, когда
Джереми показал ему в газете репортаж об этом. А не Граймз ли случаем
написал его?
Внезапно ему представилось, что его всюду подстерегает невидимая
опасность. Вокруг погибают люди, порой едва ему знакомые, а сегодня кто-то
добрался и до него, перетряхнул его собственную квартиру. Вне себя от
волнения, с дрожью где-то в глубине груди, он листал блокнот в поисках еще
каких-нибудь намеков на то, чем занимался Деннис.
Дэниел Кеннисон сидел, развалившись в кожаном кресле с высокой спинкой,
положив руки на подлокотники. Он сложил ладони вместе и обвел взглядом
всех сидевших за длинным столом красного дерева. "Ничего себе компания", -
с отвращением подумал он. Остальные члены Совета встревоженно щебетали,
трепыхались, вертели во все стороны головами, как птички вокруг
потревоженного гнезда. Идиоты! Кеннисон стиснул зубы, сдерживаясь. Он еще
раз бегло обвел глазами стол и встретился взглядом с Гретхен Пейдж,
смотревшей на него в упор. Она одарила его ледяной улыбкой, он ответил
такой же, только температура ее была еще на несколько градусов ниже.
"Сборище проклятых кретинов. Нашли время пререкаться и интриговать,
когда все, ради чего мы трудились, вот-вот пойдет прахом. На тонущем
"Титанике" тоже пытались откачать воду из трюма ведрами. Основатели умерли
бы от стыда".
У него не было сомнений, что дело Бомонт Женевьева Вейл провалила от
начала и до конца. Ударилась в панику - ее обычная первая реакция на любые
трудности - и заразила паникой остальных членов Совета. Конечно, Чужак был
близок к раскрытию тайны, но нельзя было сразу делать вывод, что Бомонт и
есть Чужак. Он пытался убедить их, что она просто из случайных любопытных.
Может быть, он тоже ошибался, но теперь, задним числом, ясно, что он был
гораздо ближе к истине, чем госпожа председательница.
"Поспешишь - людей насмешишь, мадам председательница", - подумал он.
Однако не он, а она сидит во главе стола, расфуфыренная и накрашенная, как
голливудская статистка, и с невозмутимым видом распределяет вину на всех,
кроме самой себя. Ни тени раскаяния на ее костистом лице фотомодели.
Сказала бы: "Это я виновата. Я все испортила", - чтобы остальные перестали
указывать друг на друга пальцем и занялись спасением Общества. Но до
этого, как он подозревал, никогда не дойдет.
Во всяком случае, если он не вмешается.
Однажды он переспал с Женевьевой. Одного раза вполне хватило. Она
настаивала, а он не осмелился отказать. Это его навсегда отрезвило.
Согласно последней моде, она была такой тощей, что в постели ему казалось,
будто он обнимает груду вешалок для платьев. Она произнесла все нужные
слова и проделала все необходимые телодвижения. Она корчилась, стонала и
прижимала его к себе, изображая страсть. Техническая сноровка у нее
безусловно есть, но Кеннисон чувствовал, что все это притворство, - так
актриса играет в двухтысячный раз роль в скучной пьесе. Сюжет давно всем
надоел, реплики никого не волнуют, но она требует повторять представление
каждый вечер.
Кеннисон знал, что она в разное время переспала со всеми до единого
членами Совета - и с мужчинами, и с женщинами. "А может быть, - подумал он
со злорадством, - не пропустила и их домашних животных". На тот случай,
если это правда, Кеннисон держал дома в террариуме боа-констриктора.
- Мы ничего не слышали об этой Бомонт с тех пор, как отправили на
задание брата Крейла. Из этого следует, что Крейл успешно устранил ее из
уравнений.
Кеннисон покосился на нее.
- О брате Крейле мы тоже ничего не слышали, - холодно заметил он. - А
что следует из этого?
Что Бомонт одержала верх над Крейлом? Невероятно! Однако имелись
данные, что ею заинтересовались еще и люди Бетанкура. Ред Мелоун звонил
ему тогда и пытался убедить, что Бомонт - не Чужак.
Не взял ли ее Мелоун под защиту Ассоциации? Возможно, даже очень
возможно. Не означает ли это, что действия Бомонт были частью операции,
которую проводит Ассоциация? Неужели они действительно думают, что могут
разоблачить Общество, сами оставшись в тени? Нет, Бетанкур не так глуп. И
Мелоун как будто вполне искренне удивился, когда Кеннисон сказал ему, что
интересовало Бомонт, - те ключевые слова, по которым она вела поиск, и
файлы, к которым она обращалась. К тому же эта чертова бомонтовская
программа выбросила в редакционные и полицейские компьютеры файлы не
только Общества, но и Ассоциации тоже.
Он закурил длинную тонкую сигару и выпустил к потолку облако едкого
дыма. Мадам председательница сделала глупость, созвав Совет, и двойную
глупость, что, созвав его, не сумела добиться никакого толка. Пора
подбросить им несколько мемов.
- Сколько еще мы будем сидеть здесь и продолжать толочь воду в ступе? -
спросил он.
Разговоры разом стихли, и все посмотрели на него. Жесткие темные глаза
Женевьевы повернулись к нему, как радарные прицелы орудийной башни, а ее
губы приоткрылись, как крышки орудийных портов перед залпом.
- Черт возьми, брат Кеннисон прав! Мы сидим здесь уже четыре часа и
ничего не высидели. Пусть мертвые хоронят мертвых. Вчерашний день не
вернешь, надо думать о завтрашнем. - К некоторому удивлению Кеннисона,
этой тирадой разразилась Гретхен Пейдж.
Он посмотрел на нее, и она ответила ему взглядом, который означал: "С
вас причитается". Интересно, какую игру она затеяла. Ту же, что и он?
Возможно, вполне возможно.
В технике манипулирования с мемами на микроуровне есть одна любопытная
особенность. Стоит обронить в ходе разговора несколько избитых пословиц, и
они подействуют подобно кристаллам-затравкам, опущенным в пересыщенный
раствор. Глубинные ассоциации, содержащиеся в пословицах, культурная
нагрузка, которую они несут, тут же вызывают определенные мысли, иногда
подсознательно. Тот факт, что каждый из сидящих за столом владеет этой
техникой и сам ею пользуется, отнюдь не лишает ее силы. Толочь воду.
Хоронить мертвых. Вчерашний день не вернешь. Мадам председательница
впустую тратит наше время. Давайте двигаться дальше. Сидящие вокруг стола
кивали головами, как марионетки.
На лице Женевьевы была написана неподдельная ярость. Если бы взгляд мог
убивать... Этот мем мелькнул в голове у Кеннисона, и он вспомнил, что они,
в конце концов, находятся в доме Женевьевы и окружены ее телохранителями.
Пора было немного ослабить напряжение.
- Господа и дамы! - сказал Кеннисон. - Госпожа председательница в этой
сложной и быстро меняющейся ситуации сделала все, что было в ее силах. Она
заслуживает нашей благодарности за то, что прекрасно с ней справилась,
насколько это было возможно. Мы все в тот момент одобряли ее действия. И
если результаты не вполне нас устраивают... - Он кр