иво улыбнулся и пожал плечами. - ...То достаточно вспомнить историю Общества, чтобы посмотреть на вещи здраво. Все мы знаем, какими неожиданными оказываются сцепления мемов, особенно когда мы имеем дело с горсткой людей, слишком малочисленной для статистического анализа. Не следует валить всю вину на госпожу председательницу. Поскольку мадам председательница явно не собиралась брать на себя вообще никакой вины, это в лучшем случае выглядело довольно сомнительной похвалой. Но он увидел, как Женевьева удовлетворенно улыбнулась и выпрямилась в кресле. Непроходимая дура! Тупая тощая корова. Вроде тех зебу с костями, торчащими сквозь облезлую шкуру, что бродят по улицам Индии, не принося никакой пользы, но тем не менее оставаясь священными животными, до которых нельзя даже дотронуться. Ну ничего, он, Кеннисон, не индуист! Он заметил, что его слова, во всяком случае, не оставили равнодушными других членов Совета. Ульман поднял бровь, а Льюис откровенно ухмылялся. На этот раз ассоциации были более тонкими и глубокими, чем в случае с пословицами. Они действовали на подсознание, но все же действовали: "в тот момент одобряли", "сделала все, что в было в ее силах", "справилась, насколько это было возможно", "результаты не вполне нас устраивают". Все это вместе сводилось к одному: "Мадам председательница - бездарная неумеха". - Да, - поддержала его сестра Пейдж. - Давайте отметим в протоколе, что все мы одобряем решения, принятые нашей председательницей. Все подняли руки - одни со скрытой насмешкой, но кое-кто - от Кеннисона это не укрылось - с искренним убеждением! Он заметил этих, последних. У него в Совете их не будет, когда он станет председателем. И если станет. Если. Он подсчитал голоса. Может быть, устранить мадам Вейл из уравнений? На кого, кроме Соренсона и Монфор, он может рассчитывать? Разумеется, не на Ульмана и не на Руиса. Хуанг, как обычно, оставался загадкой. Льюис? Кто знает, что творится в этой вечно улыбающейся, стриженной ежиком круглой голове? Остаются Бентон, Туи и Вестфилд. Нет, пока это рискованно. Слишком рискованно. Надо будет еще позондировать почву. - Перед нами стоит задача... - начала Пейдж, и Кеннисон решил предоставить ей инициативу. Если после этого обсуждения у мадам председательницы разразится один из ее знаменитых припадков гнева, то пусть он выльется на Пейдж. - Перед нами стоит задача сохранить нашу тайну. Это самый серьезный провал со времени измены Брейди Куинна. То, что враги сумели проникнуть в наши базы данных и предъявить их всему миру, подсказывает нам два направления действий. Во-первых, необходимо закрыть эту настежь распахнутую дверь и сделать так, чтобы ее не могли открыть снова. Во-вторых, продумать, как заблокировать и перенацелить поток нежелательных мемов среди населения. Слишком поздно Кеннисон заметил свою ошибку. Не слишком тонкие намеки Пейдж на его упущения в работе с базами данных отвлекли подсознание членов Совета от некомпетентности Вейл и привлекли внимание к его собственным ошибкам. Образ распахнутой настежь двери ассоциируется с легкомыслием и небрежностью. Он почувствовал, что у него загорелись уши, и порадовался, что носит длинные волосы. Возможно, его настоящий враг - Пейдж, а не Вейл. Надо защищаться. Контратаковать. Он лихорадочно искал выход. Но прежде чем он успел открыть рот, раздался стук в дверь и вошел дворецкий Женевьевы Вейл. Это был согбенный старик, похожий на воскрешенный труп, и к тому же воскрешенный не слишком удачно. Джед, конечно, член Общества. "Давно пора отправить на свалку эту старую перечницу", - как всегда подумал про него Кеннисон. Но Джед служил Вейлам еще до того, как Женевьева появилась на свет. Кеннисон давно задавал себе вопрос, на чью сторону встанет старик, если до этого дойдет, - на сторону Общества или своей госпожи. Возможно, это зависит от того, спит ли с ней старикан. Кеннисон подавил смешок, сумев сохранить невозмутимый вид. Любопытно, не развлекается ли Женевьева и со стариком Джедом тоже? Может, поэтому он всегда выглядит таким изможденным? Джед нагнулся и что-то прошептал на ухо Женевьеве. Мадам председательница побледнела и обвела взглядом сидящих за столом. - Джед говорит, что у парадного входа околачиваются два репортера из "Сан-Таймс". Он попросил их удалиться, но они отказались. Говорят, у них сломалась машина, и они якобы ждут техпомощь. - Возможно, хотят видеть, кто входит и выходит из вашего дома, мадам председательница, - ядовито заметил Фредерик Ульман. "Отлично!" - подумал Кеннисон. Значит, такая мысль пришла еще кому-то в голову. При сложившихся обстоятельствах собирать очное заседание Совета было идиотизмом. Одно из средств дискредитировать Бомонт - распространение комплекса мемов, согласно которым члены Совета вообще незнакомы друг с другом, а ее россказни о тайном заговоре - не более чем плод воспаленного воображения. Если их увидят всех вместе у Вейл, то этот комплекс мемов будет уничтожен, а вся программа противодействия Бомонт окажется под ударом. Но кто мог натравить репортеров? Кто? Или они сами до этого додумались и только по чистой случайности прикатили сюда во время заседания Совета? Но в такие совпадения Кеннисон не верил. - Не будем слишком строги к госпоже председательнице, - сказала Гретхен Пейдж. - Она, несомненно, полагала, что совещаться по нашей компьютерной сети было бы еще опаснее, чем лично. - Пейдж улыбнулась Кеннисону. - Я не сомневаюсь, что брат Кеннисон не покладая рук трудится, чтобы залатать пробоины, которыми мы обязаны этой Бомонт, но сейчас мы не можем пойти на риск совещаться по сети. - О да, - любезно отозвался Кеннисон. - Я стараюсь обезопасить все наши слабые места. - И он улыбнулся всем как только мог широко. 3 - Девять часов, брат Мелоун. Тебе не кажется, что пора закругляться? - Ред оторвался от чтения и увидел, что рядом стоит Джейни Хэч. Он сделал пометку флюоресцентным карандашом на компьютерной распечатке, аккуратно сложил страницу пополам, надел на карандаш колпачок и отложил его в сторону. - Уже девять? Как летит время, когда занимаешься чем-то интересным. Джейни засопела и, выдвинув из-под соседнего стола стул, повернула его и уселась верхом. - Библиотека закрывается, - объявила она. - Я только хотел дочитать один файл. - Ред указал на распечатку, размышляя, что у Джейни на уме. Зачем ее занесло в библиотеку? - Ты же знаешь, не ты один копаешься в бомонтовской распечатке. Каждому отвели по куску для проверки. - Знаю. - Тогда какого дьявола ты смотришь все подряд? Ред улыбнулся. - Развлекательное чтиво, - сказал он. - После него лучше спится. Джейни снова засопела. - Разве что тебе одному. Я-то вовсе не могу заснуть, как подумаю, _что_ твоя маленькая подружка разнесла по всему свету. - Она не знала, что делает, когда писала ту программу. Она не знала, что подвергает нас риску. - Или ей наплевать было на нас. Нечего ее защищать, Мелоун. Я ее не виню. Дело не в этом, а в том, чтобы читать ее распечатку повнимательнее. Смотреть, что из секретной информации туда попало. Будешь читать слишком много - устанешь. А устанешь - что-нибудь пропустишь. - Я ничего не пропущу. - Ты упрямый осел, Ред. Откуда ты узнаешь, пропустил что-то или нет? - Ты права, - согласился он. - Пожалуй, пора кончать. Он хотел было встать из-за стола, но Джейни остановила его рукой. - Дело в этой Бомонт, да? Ты что-то для нее делаешь? Ред посмотрел на нее. За годы, проведенные на открытом воздухе, на ярком солнце и ветру, ее глаза превратились в узкие щелочки, в которых Ред не смог ничего прочесть. В них не было ни малейшего волнения, ни любопытства - ни единого намека на то, почему она это спросила. - Ну и что? - сказал он. - Правила Куинна допускают частные расследования. Сара хотела узнать, нет ли в распечатке чего-нибудь о ее друге-архитекторе. - О том, что исчез из больницы? - О том самом. Некоторое время Джейни молча его разглядывала. - Хорошо. Я скажу Тексу, он передаст всем, чтобы каждый смотрел в своей части распечатки. Как его фамилия, Френч? Ред удивился. - Да. Деннис Френч. Он лежал в мемориальной больнице Портера. - Он повертел в пальцах карандаш. - Почему ты это делаешь? - Что делаю? - Помогаешь мне в ее деле. Управляющая ранчо пожала плечами. - Все, что мы узнаем про них, может нам пригодиться. Зачем им понадобилось похищать его после того, как они пытались его убить? Чепуха какая-то. Видел бы ты, на что была похожа его квартира в тот день, когда я туда наведалась. Они все перевернули вверх тормашками. - Джейни внимательно посмотрела ему в глаза. - Как будто искали что-то. Ред выдержал ее взгляд. - Интересно, что. Она еще мгновение смотрела на него, потом отвела глаза и проворчала чуть слышно: - Только горы стоят вечно. Ред понял, что пора уходить, и поднялся на ноги. Он запихнул компьютерные распечатки в портфель, положив сверху аккуратно сложенный пополам листок, закрыл портфель и защелкнул замки. Все это время он ощущал на себе взгляд Джейни. - Ты знаешь Марка Лопеса? Ред обернулся, удивленный неожиданной сменой темы. - Кого? - Шефа нашего отделения в Сан-Диего. Он недавно прислал новенькую - Говард. Ред покачал головой. - Я знаю, о ком ты говоришь, но никогда с ним не встречался. - Может быть, никогда и не встретишься. Текс обнаружил его имя и адрес в своем куске бомонтовской распечатки. Открытым текстом. Совет пытался связаться с Лопесом, предупредить его, но пока ничего не выходит. По спине Реда пробежал холодок. Неужели уже началось? Реакция озлобленной черни. Бессмысленная месть. Чьи еще имена есть в распечатке? Какая еще смертоносная информация? - В новостях ничего не передавали? - О расправах, что ли? - Она покачала головой. - Они изо всех сил стараются отвести публике глаза от распечатки. Только все это зря. Кстати, не исключено, что его спрятало куда-нибудь ЦРУ. Ред почувствовал беспокойство. Не хочет ли Джейни попросить его о помощи? - Я мог бы слетать в Вашингтон и посмотреть, что там удастся разведать, - предложил он. - Если его прихватила какая-то их служба, я, пожалуй, смог бы это выяснить. - Никуда ты не полетишь, Ред. Пока мы не будем точно знать, что и твоего имени нет в распечатке. Все в нем перевернулось. Конечно, он знал, что такое возможно. Упоминание о своем официальном прикрытии он искал так же усердно, как имя Денниса Френча или кого-нибудь еще из своих. В первую встречу с Сарой он еще шутил по этому поводу - мол, вздернут на ближайшем фонаре. Но это было лишь детским лепетом, жалкой пародией на то, что могло случиться на самом деле. На самом деле будет выстрел из-за угла. Либо кулаки или бейсбольные биты в руках разъяренной толпы, опьяненной радостью, что наконец-то нашелся козел отпущения за все их беды. Либо бесследное исчезновение, как в случае с Лопесом, и допросы с наркотиками и лошадиными шприцами в лапах профессионально натасканных параноиков. На самом деле предстояло валяться окровавленным мешком в каком-нибудь темном переулке, зная, что боль покинет тебя только вместе с сознанием. Реда передернуло. Он только сейчас до конца понял, чего так страшилась Женевьева Вейл. Он посмотрел на Джейни Хэч. - А что наше ранчо? Мы здесь в безопасности? Джейни протянула руку и постучала костяшками пальцев по его портфелю. - Затем мы и читаем каждую строчку в распечатке. Ред пристально посмотрел ей в глаза. Ему хотелось увидеть в них страх, такой же страх, какой испытывал он сам. Он хотел увидеть в ее глазах нечто большее, чем теоретический интерес. Но Джейни спокойно встретила его испытующий взгляд. - Я только хотела, чтобы ты знал, Ред, - сказала она. - Если хочешь с ней подружиться, ты должен точно знать, что она нам устроила. - Может ли кто-нибудь привести пример таких непредвиденных последствий? Аарон Гевирц развернул свое кресло на колесах и резко затормозил. Его взгляд остановился на Норрисе Босуорте, которого Сара прозвала про себя Умником. Босуорт, запинаясь, что-то забормотал в ответ. Так Аарон действовал на большинство своих учеников. Сара прекрасно понимала, что он точно знал заранее, кого собирается спросить, еще до того, как повернет свое кресло, и все равно взгляд этих невидящих глаз, устремленный прямо на тебя, неизменно заставлял теряться. Сара уже несколько раз на это попалась. - Э-э... Ну, например, влияние производства автомобилей на всплеск детской рождаемости? - Вы меня спрашиваете или отвечаете мне? - Э... Я отвечаю вам. Распространение автомобилей вызвало значительные изменения в ритуалах ухаживания. Заднее сиденье "шевроле" оказалось... гм... удобным местом для... гм... зачатия. - Босуорт отчаянно и искренне покраснел. Его, по-юношески нескладного и все еще отчаянно (и безуспешно) воюющего с прыщами, привел в Ассоциацию его дядя. - Такой поворот событий был совершенной неожиданностью для изобретателей автомобилей, - закончил он. - Хорошо. Вы делаете смелые заключения, пусть даже они могут оказаться неверными. Кто-нибудь хочет... Да, мисс Говард. Это было что-то сверхъестественное. Ведь Морин Говард подняла руку молча - она продолжала упрямо гнуть свою линию, не прекращая попыток обмануть слепого старика. Эта толстуха из южной Калифорнии постоянно носила просторные цветастые платья и деревянные сандалии. Саре она напоминала Мать-Землю - символ плодородия. Время от времени Сара ловила на себе ее враждебный взгляд. - Босуорт ошибается, - сказала Мать-Земля. - Может быть, автомобиль и изменил практику половых отношений, но я не думаю, чтобы сколько-нибудь значительное число зачатий совершалось подобным образом. Всплеск рождаемости пришел на смену предшествовавшему ее снижению. У предыдущего поколения уровень рождаемости был низким из-за Великой депрессии. Маятник всего лишь качнулся из одного крайнего положения в другое. Доктор Гевирц сокрушенно покачал головой. - По-видимому, мне пора уходить на пенсию. Я вел занятия, наверное, с десятью тысячами подготовительных групп будущих членов Ассоциации, и каждая следующая группа оказывается ленивее и глупее предыдущей. Неужели я теряю контакт с учениками? Неужели мои слова - это семена, падающие на камни? Неужели их склевывают птицы небесные? Поведение людей, мисс Говард, является результатом их решений. Мы не роботы. Никто не изучает статистические отчеты перед совокуплением и не кричит при этом: "Мы должны плодиться вовсю, чтобы компенсировать упущения наших родителей!" Все захихикали, и он обвел их строгим взглядом. В подготовительной группе было пять новичков. Плюс Сара. - Очень хорошо. Мистер Босуорт настаивает, что изменения в сексуальном поведении вследствие распространения автомобилей вызвали всплеск деторождения в пятидесятых и начале шестидесятых годов. Мисс Говард считает, что зги изменения не имели столь масштабных последствий. Кто из них прав, а кто ошибается? - Оба ошибаются, - неожиданно вырвалось у Сары. - А, мисс Бомонт! Наконец-то сфинкс заговорил. Ну-ка, просветите нас - ведь вы так редко балуете нас плодами своей учености. - А изменил ли автомобиль сексуальное поведение подростков? - Так, очень хорошо! Вы отвечаете мне вопросом, но - простите меня за каламбур. Этот вопрос чреват. Я старый человек. Мой отец ездил в бричке. Вы, конечно, все представляете себе, что такое бричка. Или надо кому-то пояснить? Отлично. Отец рассказывал, как они с друзьями "ухаживали" за девушками в задке своих бричек и сколько от этого получалось ранних браков или внебрачных детишек. Он сделал паузу, и по его лицу промелькнула улыбка. - Вероятно, я должен объяснить, что в менее просвещенные времена внебрачный ребенок считался позором. Довольно часто матушка уезжала с непутевой дочкой в длительное путешествие, а по возвращении выдавала родившегося ребенка за своего. - Он небрежно взмахнул рукой. - Никого это не вводило в заблуждение, но приличия были соблюдены. Бричка к тому же имела одно преимущество перед автомобилем. Поскольку ее везло животное более интеллигентное, чем те, кто сидел в бричке, то не надо было останавливаться, чтобы осуществить свои намерения. Заглядывая еще дальше в прошлое, мы, например, обнаружим в приходских книгах рейнских княжеств восемнадцатого века отпечатанные типографским способом колонки: "законнорожденные" и "незаконнорожденные" - чтобы легче было записывать шалости подростков. Таким образом, получается, что подобное сексуальное поведение скорее стало не столько более распространенным, сколько более очевидным. Я такую тенденцию не одобряю, прежде всего с точки зрения хорошего вкуса. Как бы то ни было... - Он повернулся вместе с креслом к демонстрационному экрану. - Давайте вернемся к моему исходному вопросу. Написанные мной уравнения предполагают, что цепные реакции в обществе могут вызвать результаты, непредвиденные для тех, кто инициировал то или иное действие. Особенно в случае, когда между последовательными стадиями проходит значительное время. Когда система, как мы выражаемся, имеет высокую вязкость. Спрашиваю еще раз: может кто-нибудь привести пример таких непредвиденных последствий? Давайте усложним задачу, ведь таких примеров множество, нужно лишь уметь их видеть. Может кто-нибудь привести пример, касающийся всплеска рождаемости по мистеру Босуорту? Сара вздохнула, закрыла глаза и подняла руку. - Мисс Бомонт? Она открыла глаза и увидела, что доктор Гевирц даже не удосужился обернуться. Как он чувствует, кто вызывается ответить? - Всплеск рождаемости, - услышала она собственный голос, - действительно был непредвиденным следствием, но не автомобилизации, а Закона о ветеранах. Гевирц повернулся, и его невидящие глаза уставились на Сару. - Поясните. Она выпятила подбородок и уверенно ответила: - Когда люди совокупляются, им не до тенденций рождаемости, но о своем кошельке они при этом не забывают. - О своем кошельке? Ах, вы имеете в виду их средства. Вам надо научиться выражать мысли более четко. Поясните, пожалуйста. Сара вспыхнула. Аарон Гевирц был щедр на саркастические замечания, но, хотя всем доставалось поровну, ей казалось, что все его колкости адресованы исключительно ей. Она собралась с духом и начала: - Стратегия размножения человека состоит в том, чтобы вырастить максимальное число детей, какое семья в состоянии себе позволить. В первом приближении мы можем сказать, что это частное от деления валового дохода родителей - за вычетом того, что им необходимо для поддержания собственного уровня жизни, - на стоимость воспитания одного ребенка в данной социальной нише. - Сара замолчала и терпеливо ждала. Ей казалось, что ее позиция неуязвима, поскольку она просто процитировала учебник. Она не была уверена, что сама с этим согласна, такой подход казался ей упрощенным, но, повторяя как попугай зазубренное, намного не ошибешься. Гевирц демонстративно содрогнулся. - Ваш ответ, мисс Бомонт, мне показался сухим и бездушным. Разве люди определяют размеры семьи, исходя только из своих финансовых возможностей? Всегда? Сознательно? А как же любовь, страсть, романтика? Неужели в вашем мире нет места человеческим чувствам? Сара удивилась, как это учебник превратился в "ее мир". Но отступать было поздно. - Нет, сэр. Не всегда. И не всегда сознательно. И любовь, и страсть в этом участвуют, по крайней мере пока люди молоды. Тем не менее у тех, кто богаче, обычно меньше детей, чем у тех, кто беднее, хотя бывают и исключения. Статистическая предсказуемость - свойство системы, но не отдельных личностей внутри этой системы. Можно провести параллель с курением и раком легкого. То, что несомненно выступает как причинно-следственная связь для всего населения в целом, представляет собой лишь вероятность для отдельно взятой личности. Доктор Гевирц изобразил на лице удивление. - Что? Семьи у богатых меньше? Вы уверены, что согласно вашей теории, мисс Бомонт, это должно быть так? Если бы размеры семьи определялись деньгами и возможностями, то у бедняков было бы меньше детей. На это она могла ответить по собственному опыту. - Нет, сэр, - сказала она. - Потому что это зависит не от общего достатка семьи, а от его соотношения со стоимостью воспитания одного ребенка. Просто-напросто вырастить ребенка в бедности стоит дешевле, - горько закончила она. "Нет, Сара, мы не можем купить тебе новое платье. Мама надставит старое, и оно послужит тебе еще не один месяц". - А какое отношение к этому имеет закон о ветеранах? - Лицо доктора Гевирца было непроницаемо, по нему нельзя было понять, на правильном она пути или нет. Теперь она вышла за рамки учебника. Речь шла о том, чтобы применить принцип к конкретной ситуации и посмотреть, будет ли он работать. - Ну... Вырастить ребенка в городе стоит - и по деньгам, и по затраченному на это времени - дороже, чем в деревне. Поэтому при прочих равных условиях рождаемость в деревне всегда выше, чем в городе. Лишний ребенок на ферме может приносить доход, участвуя в севе и уборке урожая, но городской ребенок не имеет возможности помогать папе и маме в их конторе или на фабрике. Поэтому по мере урбанизации страны рождаемость падала, и началось это еще в двадцатых годах прошлого века. Потом, после второй мировой войны, по-Закону о ветеранах значительная часть населения получила субсидии, которые облегчили городскую жизнь. Ветераны имели льготы при покупке жилья, гарантированную работу и образование. Все это снизило траты родителей на себя и увеличило остаток, который и шел на воспитание детей. - Очень хорошо, мисс Бомонт. Кое-кто, я вижу, прочел то, что было задано, и как следует над этим подумал. - Он слегка поклонился Саре. - Если вы будете столь любезны и переведете ваши соображения на бедный и неуклюжий язык математики, то ваши товарищи по учебе и я лично будем вам искренне признательны. Судя по всему, вы имеете достаточную математическую подготовку. Не забудьте только при формализации расходов и доходов учесть и отвлеченные понятия. Какова, например, цена улыбки младенца? Многие матери - да и отцы тоже - готовы пойти ради нее на большие жертвы. Заодно покажите - графически, в виде частотного распределения ожидаемых величин согласно вашим уравнениям, - какое место в процессе остается для свободного выбора. А потом с помощью ваших уравнений предскажите задним числом рождаемость за каждый прошедший год со стандартной ошибкой в пределах 0,5%. Мы ждем от вас доклада, скажем, через две недели. Сара со вздохом кивнула. - Хорошо, сэр. Правильно ты отвечаешь или неправильно, это не играло никакой роли. Доктор Гевирц раздавал задания с рыцарской беспристрастностью. - Если коротко суммировать суть нашего сегодняшнего обсуждения, - обратился доктор Гевирц к группе, - то она сведется к цитате из наших мудрых философов Гильберта и Салливана [Гильберт, Уильям - английский драматург, автор либретто к комическим операм, созданным в содружестве с композитором Артуром Салливаном в период 1871-1896 гг. и до сих пользующихся в Англии и США большой популярностью]: На первый взгляд различить нелегко Сливки и кислое молоко. Когда доктор Гевирц отпустил группу, Сара обнаружила, что за дверью ее поджидает Ред Мелоун. Он стоял, прислонившись к стене, и, положив здоровую руку на повязку, насвистывал какой-то неопределенный мотив. - Давайте понесу ваши книжки, - предложил он. Сара сделал гримасу. - Что, с перевязанной рукой? Не болтайте ерунду. Он явно расстроился. - Я не инвалид. Давайте пополам. - Ну, тогда ладно. - Она вручила ему одну из толстых папок, заменявших им учебники. Ред зажал ее под мышкой здоровой рукой и пошел с Сарой по коридору. - Вы что, решили за мной поухаживать? - неожиданно спросила она. - Что? - озадаченно уставился он на нее. - Поухаживать? - Ничего, неважно. - Гм. Вам нравится в подготовительной группе? Она искоса взглянула на него. - Боже милостивый, Ред. Клянусь, я никогда не учила так много, с таким трудом и за такое короткое время, как на этих занятиях. Это всегда так? - Нет, я думаю, Аарон жалеет вас, потому что вы поздно начали. Она фыркнула. От избытка серьезности Ред не умрет. И тем не менее она подумала, что чтение огромного множества книг по смежным дисциплинам, которые были ей заданы за последние несколько недель, отнимало все время, и это отвлекало ее от собственных проблем. Не для того ли ее вообще записали в группу? Ведь, строго говоря, она пока не считалась новобранцем. Но так или иначе, независимо от того, почему ей предложили посещать занятия, они ей будут только полезны. Познай своего врага. Она встречала "антикоммунистов", никогда не читавших Карла Маркса, и людей, выступающих против "алчных корпораций", но не знакомых с финансами. К счастью, она с детства любила учиться. Ее мозг впитывал знания легко и свободно - в школе и потом. Школьные друзья Сары тяготились занятиями. Но тут положительная обратная связь - спираль, которая неуклонно ведет вниз, к безразличию и отупению. Чем меньше ты знаешь, тем скучнее жить. А учиться - это всегда радость. Ну, может быть, не всегда. То, что она узнала в последнее время, радости не вызывало. Но и скучно ей не было. Нет, скучно ей определенно не было. - Текс Боудин и кое-кто из ребят, - сказал ей Ред, - побывали на прошлой неделе в доме Уайднера, чтобы вывезти все оттуда. Вы ни в жизни не догадаетесь, что они там обнаружили. - Правильно, в жизни не догадаюсь. Почему бы вам просто мне не рассказать? Он лукаво посмотрел на нее, наклонив голову набок. - В одном из столов. - Школьные учебники. Хрестоматию Мак-Гаффи. Порнографические открытки, принадлежавшие Рэндаллу Карсону? Можно я больше не буду гадать? - Труп. У нее пробежал мороз по коже, и она остановилась как вкопанная. - Труп? Чей? - Мысль, что это мог быть Деннис, на мгновение парализовала ее. - Чей. Хотели бы мы знать. От него остался один скелет. Очень старый, ему не меньше века. Вот здесь у него была аккуратная круглая дырочка. - Ред дотронулся до лба. - А тут, - он похлопал себя по затылку, - дырка побольше с неровными краями. Сара содрогнулась и обхватила себя руками. - Как это случилось? - Она вспомнила жуткое чувство, которое испытала в тот вечер в потайной комнате. Ужасное ощущение, что кроме нее в комнате есть еще кто-то, невидимый за пятном света от ее фонаря. - Как? - Ред пожал плечами. - Карсон ликвидировал свою контору в большой спешке. Была страшная неразбериха. Головорезы Вейла шли по пятам. Может быть, скелет принадлежит кому-то них - тому, кто обнаружил комнату, а может, это был один из наших, кто ее защищал. Какое это теперь имеет значение? Все, кто там был, давно умерли. Дальше они шли молча, пока не подошли к лифту. Ранчо служило убежищем, которое Ассоциация использовала как учебный центр и для того, чтобы прятать там тех, кто в этом нуждался. Со стороны ранчо выглядело незатейливым деревянным домом, но земля под ним была пронизана целой сетью тоннелей и потайных комнат. Сару разместили в номере люкс на третьем подземном этаже. По пути к лифту Саре и Реду повстречались несколько человек, которые скользнули по ней безразличным взглядом. - Меня здесь не любят, да? - спросила она, когда дверь лифта за ними закрылась. Последние несколько недель она чувствовала себя неловко в окружении людей, которые если не были ее врагами, то особенного дружелюбия тоже не проявляли. - За что им вас любить? Ведь вы разрушили их уютный маленький мир. Последние сто лет мы занимались только тем, что богатели, пользуясь умением предсказывать ход исторических процессов. В отличие от "них", мы никому не причиняли зла. И вот благодаря вам мы стоим перед всемогущей чернью голенькие. Как вы думаете, почему я не вернулся на свою работу в Вашингтон? По официальной версии я сломал руку, упав с лошади, и в компьютере городской больницы Денвера имеется подложный файл, который это подтверждает. Но подлинная причина - в том, что у некоторых из моих сослуживцев могут появиться кое-какие подозрения, если они видели в вашей распечатке фамилию, под которой меня знают. - Может быть, Ассоциация и не причинила никому вреда, - сказала Сара, - но ничего хорошего она тоже никому не сделала. - "Но как ты тепел, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих", - процитировал Ред Апокалипсис. - Да, нечто в этом роде. Звякнул звонок, и лифт остановился на третьем этаже. Они вышли, и двери лифта за ними закрылись. - Вы тоже ненавидите меня? - внезапно спросила Сара. - За то, что я выдала Общество и Ассоциацию. Ред задумался. - Ненавижу? Нет. Вы сделали то, что считали нужным сделать для самосохранения. Я не могу ненавидеть живую систему за то, что она выполняет свою естественную функцию. Саре захотелось стукнуть его как следует. Живая система! Она ему покажет "живую систему, выполняющую свою естественную функцию"! - Однако, не забывайте - продолжал Ред, - что, когда они пытались уничтожить вас, они тоже были живой системой, тоже действующей, по их мнению, в интересах самосохранения. Нет, мне просто досадно. - Досадно? - Да. Понимаете, прежде чем что-то предпринять, я привык думать о побочных эффектах. Любое действие может иметь неожиданные последствия. Разве не об этом вам сегодня читал лекцию Аарон? Так вот, вы об этом не подумали. О побочных эффектах. В конце концов, когда вы писали свою программу, чтобы расквитаться с Обществом, то наверняка не хотели, чтобы начали громить синагоги. Она остановилась как вкопанная, вытаращив на него глаза. Ред по инерции сделал еще несколько шагов, прежде чем это заметил. Он повернулся и посмотрел на Сару. - Что вы несете? - спросила она. - Вы замечали, как какая-нибудь новость или слух искажаются при передаче от человека к человеку? Это меметический дрейф, вызываемый мутациями мемов. - Ближе к делу! - Своей распечаткой вы пустили в свет такой слух. Множество людей получили распечатку и прочли. Множество других людей кое-что слышали о том, что в ней было, а остальные слышали то, что те о ней слышали. Понимаете? Сейчас уже наберется огромное количество людей, до которых дошли только смутные слухи о тайном заговоре с целью управлять ходом истории. А кто эти заговорщики? Да конечно же евреи. Или масоны. Или Ватикан. Или розенкрейцеры. Можете выбрать козла отпущения по своему вкусу. Сегодня в новостях передали, что неонацисты и куклуксклановцы разгромили несколько синагог на северо-западе и на юге. Телефонные звонки на телевидение подтвердили, что это было сделано "в ответ на тайный заговор". - Нет! Это неправда! Я никогда этого не говорила! Посмотрите на меня. Что-что, а науськивать правых экстремистов... - Я-то знаю. Но-это все те же наши старые знакомые - побочные эффекты. Вот почему сто лет назад Брейди Куинн ввел свое правило: "Изучай, но не предпринимай прямых действий". Даже когда хочешь сделать добро: в конечном итоге ты можешь причинить вред. - Но тогда почему вы... Они подошли к двери ее номера. Ред вернул ей книги. Затем неожиданно обнял ее здоровой рукой, прижал к себе, приблизил губами к ее щеке, но вместо того, чтобы поцеловать, прошептал: - Встретимся вечером. В девять. У лошадиного загона. - Потом отпустил ее и зашагал прочь по коридору. Сара смотрела ему вслед, пока он не исчез в лифте. Потом подняла руку и дотронулась до щеки, куда ее чуть не поцеловал Ред. 4 Джереми смотрел, как низенькая толстая преподавательница истории пыхтит своей трубкой из кукурузного початка, пуская к потолку колечки дыма. Через окно за ее спиной был виден студенческий городок Денверского университета. По дорожкам между корпусами уныло брели несколько одиноких студентов с книгами под мышкой. Был разгар лета, и большинство учащихся проходило курс загара на пляжах Калифорнии и Флориды. - Да, мистер Коллингвуд, я помню визит вашего друга. Это было, знаете ли, довольно необычно, когда о консультации попросил не студент. И вопросы у него были довольно странные. Джереми нетерпеливо подался вперед. - Я уже рассказал вам, что с ним случилось и что потом произошло в нашей квартире. Я уверен, он был замешан во что-то... Ну, во что-то опасное. Я просмотрел его записи о встречах за прошлый месяц, и только свидание с вами показалось мне примечательным. Вот я и подумал, что, может быть, здесь ключ к разгадке. - Ключ к разгадке? - Профессор Гвиннет Ллуэлин подняла брови. - Дорогой мой, я не думаю, что людей давят машинами за их интерес к истории! Боюсь, вы взяли неверный след, мистер Коллингвуд. Мистера Френча интересовала лишь информация о нескольких исторических событиях. Я ему помогла, как сумела, и он распрощался. Я уверена, что с ним произошел несчастный случай и ничего более. Джереми почему-то почувствовал разочарование. Конечно, он понимал, что ждать многого от этой встречи бессмысленно. И тем не менее все это выглядело довольно странно. Ведь Деннис никогда не проявлял ни малейшего интереса к истории. По крайней мере, если не считать чтения бестселлеров на исторические темы, эта область была ему совершенно чужда. Кроме того, слишком точно совпадало время: несчастье случилось сразу после этой встречи. Джереми надеялся, что, возможно... Он неохотно кивнул. - Что ж, тогда прошу прощения, что побеспокоил вас, нагрянув без предварительного звонка. Не буду больше мешать вашим... - Он замялся: а что делают преподаватели во время каникул? - ...вашим занятиям. Джереми попрощался, попятился к выходу и закрыл за собой дверь. В коридоре он остановился на секунду, устало прикрыв глаза. Кого он из себя изображает? Джереми Коллингвуд в роли частного детектива! Смешно. Хуже того, нелепо! И все-таки он должен был выяснить - и Деннисе и об обыске в их квартире. Он сунул руки в карманы и поплелся по коридору. Однако не успел он подойти к выходу на улицу, как услышал, что его окликают. Джереми обернулся и увидел, что к нему спешит Ллуэлин, делая рукой знак вернуться. Ее полнота, к его удивлению, не мешала этой женщине двигаться очень грациозно. - Я что-то забыл? - спросил он, подойдя. - Нет, - ответила она. - Давайте вернемся ко мне в кабинет, я вам все объясню. Когда они снова вошли в кабинет, Джереми увидел, что телефонная трубка снята и разобрана. Рядом лежал включенный магнитофон, его выход был присоединен к микрофону, вынутому из трубки, проводом с зажимами. Джереми перевел взгляд с этой самодельной конструкции на преподавательницу. У Ллуэлин был встревоженный и хмурый вид. - Вы знаете, что это такое, мистер Коллингвуд? - Она указала на телефонную трубку. Джереми покорно осмотрел трубку, но увидел только какие-то железные штуки и провода. Он покачал головой. - Я не разбираюсь в технике. Никогда раньше даже не видел, что у телефона внутри. - Я видела, мистер Коллингвуд, но дело не в этом. Вот эта штука здесь лишняя. Это "жучок". Он подслушивает и передает каждое слово, произнесенное в этой комнате. Если не присоединить к нему магнитофон. Кто бы сейчас ни подслушивал на другом конце, он слышит обычный рабочий день в кабинете историка: как я читаю, печатаю на машинке, раскуриваю трубку, и так далее. - Она вынула трубку изо рта и улыбнулась. - Немудреная штука, но мне нравится. Джереми вопросительно поднял бровь. - Когда-то в молодости я примыкала к студентам-радикалам, - пояснила преподавательница. - Наверное, я и сейчас ближе к радикалам, и это может кое-кому очень не нравиться. Но как бы то ни было, я давным-давно научилась узнавать, когда мой телефон подслушивают. - Она бросила взгляд на "жучок". - Хотела бы я знать, кто всадил его и почему. Я обнаружила его с месяц назад, вскоре после встречи с вашим другом. Тогда мне и в голову не пришло связать эти события, пока не появились вы и не рассказали об обыске в вашей квартире. Слишком много совпадений, а я никогда не, любила совпадений. - Она пожала плечами и села за стол. Подавшись вперед, она ткнула в сторону Джереми чубуком трубки. - Итак, мистер Коллингвуд, давайте немного побеседуем. Два часа спустя Джереми шагал взад и вперед по комнате, а Ллуэлин делала пометки в желтом блокноте, каким обычно пользуются юристы. - Давайте посмотрим, что у нас вышло, - сказала она, листая блокнот. - Ваш друг показал мне клочок бумаги, который он где-то нашел. На листке был перечень дат и событий. Он случайно не говорил вам, откуда его взял? Нет? Мне тоже. Или говорил, но я не запомнила. Я ему сказала, что, по-моему, там были перечислены поворотные точки истории... То есть не совсем поворотные точки, а как это называется у физиков? - Она неопределенно помахала рукой в воздухе. - Точка приложения сил? Да, точки приложения сил. Такие моменты, когда усилия сравнительно небольшого числа людей непропорционально сильно повлияли на последующие события. - "Дайте мне точку опоры, и я переверну мир", - процитировал Джереми. - Да, Архимед. - Она рассеянно постучала ручкой по блокноту. - В тот раз я не придала этому особого значения. Понимаете, между историками не прекращается спор по поводу роли личности и роли масс. И я приняла этот перечень за чью-то попытку доказать влияние личностей на ход истории. - Она поджала губы и продолжала: - А теперь я узнала от вас, что мистер Френч работал с той самой Сарой Бомонт, без которой в последнее время не обходится ни один выпуск новостей. Боюсь, что я не уделяю много внимания телевидению. Как историка последние новости меня не интересуют. Подлинную историю нельзя втиснуть в лихие заголовки. Конечно, я слышала, что она утверждает. Эта история о тайном заговоре... - Ллуэлин замолчала и лукаво усмехнулась. - Как будто заговоры бывают явными. Как шутят у нас на факультете, раскрытие тайных заговоров превратилось в процветающий бизнес. Не проходит и дня, чтобы кто-то не объявил об очередном заговоре - заговор против Кеннеди, заговор против Линкольна, заговор международных банкиров. Чаще всего это, конечно, чушь, на которую со временем просто перестанут обращать внимание. Но в данном случае, если есть какая-то связь с перечнем вашего друга... - Да, возможно, все так и было. И в данном случае заговор действительно существует. Я, правда, не знаю подробностей, но, насколько я понял, какая бы там ни была информация, она попала в редакции всех газет и во все полицейские участки страны. - Гм-м. Хотела бы я это почитать. Наверное, раздобыть копию распечатки нетрудно. А ее содержание подскажет нам, насколько все серьезно. - Ллуэлин, нахмурившись, забарабанила пальцами по столу. - У меня есть кое-какие деньги, полученные по гранту, - сказала она, скорее размышляя вслух, чем обращаясь к Джереми. - Я планировала истратить их на другие исследования, но... - Она положила ручку на стол. - Надо будет поговорить с деканом, - объявила она. - Думаю, что нам удастся собрать рабочую группу. Привлечь самых крупных специалистов со всей страны. И либо подтвердить то, что говорится в бомонтовской распечатке, либо окончательно ее похоронить. Джереми старался сделать вид, что это ему интересно. Преподавательницу увело далеко в сторону. Ее интересует перечень Денниса, а не то, что с ним случилось. Деннис для нее мелочь, то ли дело наука история! Джереми пришла в голову мысль: можно ли вообще заниматься историей, не интересуясь людьми, для которых это сама жизнь? Подумав, он решил, что можно. Слишком легко представить себе прошлое как некую абстракцию. Германия сделала то-то, Франция то-то. Как будто страны обладают свободой воли. Впрочем, чтобы Ллуэлин ни выяснила по поводу предполагаемого заговора, это, возможно, как-то прояснит случившееся с Деннисом. Может быть, стоит принять участие в этой работе, разумеется, неофициально. Ллуэлин наверняка не откажется передавать ему информацию, которая будет касаться Денниса. Как будто прочитав его мысли, профессор Ллуэлин нацелилась в него чубуком трубки. - Вот что я вам скажу. Я хочу сделать, вас администратором этой исследовательской программы. Кажется, вы бухгалтер-ревизор, не так ли? Вот и взяли бы на себя финансовую часть, пока академики будут парить в облаках, размышляя о мировых проблемах. Согласны? - Ну, я... - Послушайте, мистер Коллингвуд, если с вашим другом действительно произошло нечто большее, чем несчастный случай, то только из-за того, что он связан с делом Бомонт. Так что единственный способ разрешить ваши сомнения - это решить всю проблему в целом. "Пожалуйста, братец Лис, делай со мной что хочешь, только не бросай в терновый куст". - Хорошо, я думаю, что смогу найти для вас время. Сейчас у налоговой службы мертвый сезон. Работа с декларациями завершена, конец квартала далеко. И к тому же... - Джереми замолчал, пораженный: он и не догадывался, что принимает все это так близко к сердцу. - Что "к тому же"? - переспросила Ллуэлин. - К тому же то, что случилось с Деннисом, куда важнее всего, чем я обычно занимаюсь. Если кто-то пытался убить его один раз, можно ли считать его в безопасности сейчас? - Гм-м. Нет, полагаю, что нет. - На лице Ллуэлин неожиданно появилась растерянность. - Знаете, похоже, что копаться в этом деле будет не совсем безопасно. В голосе ее звучало удивление и, пожалуй, некоторое удовольствие. - Да, - рассудительно сказал Джереми. - Денниса сбила машина, в Бомонт стреляли в самом центре города... - А теперь она исчезла. Джереми кивнул. - Либо убита, либо прячется. И еще один ее приятель, этот репортер. - Граймз. По-моему, его имя тоже упоминали в связи с этим делом о заговоре. Говорили о каких-то его файлах. Знаете... - Ллуэлин взяла со стола ручку и принялась вертеть ее в пальцах. - Насколько я помню, в перечне вашего друга было три или четыре убийства. Не знаю, как они связаны с другими событиями из перечня, но... У Джереми перехватило дыхание. - Это тоже люди, которые узнали о заговоре? - Возможно. Я не помню подробностей, только один-два пункта из перечня. Я ведь видела его только однажды, в тот раз. Но мне кажется, что даты убийств относятся к прошлому веку. - Она вздрогнула. - Если это заговор, то бог знает, как долго он существует. Ллуэлин взглянула на Джереми, вдруг остановившегося посредине комнаты: - Что с вами? - Перечень! Вот что, может быть, похитили. Я его специально не искал, но не помню, чтобы он мне попадался на глаза, когда я осматривал квартиру. - Он беспомощно развел руками. - Деннис может знать, куда он его спрятал, но пока к нему не пускают посетителей. - Ну, с этим можно что-то сделать, - сказала профессор Ллуэлин. Она немного подумала, потом встала из-за стола и выколотила пепел из трубки. - Что ж, давайте возьмемся за дело. - Возьмемся за дело? За какое дело? - Я сказала, что пару пунктов из перечня вашего друга я помню. Это, может быть, и немного, но это пока все, что у нас есть. Сейчас мы зайдем к одному моему знакомому с филологического факультета. Он может нам помочь. - Филолог? Каким образом? - О, он специалист по Амброзу Бирсу. У него самое большое в стране собрание литературы о нем. Меня это интересует, разумеется, только потому, что я сию минуту решила написать статью о Бирсе в связи с мексиканской революцией. Вас-то Бирс должен интересовать, поскольку о его исчезновении говорится в перечне мистера Френча, но упоминать об этом вам необязательно. Она помолчала и, прежде чем отсоединить магнитофон от телефонной трубки, добавила: - Да, еще одно. Когда вернетесь домой, проверьте ваши телефонные аппараты. Мне кажется, если первый грабитель хотел что-то унести - скорее всего, перечень, - то второй мог кое-что оставить. До своего офиса Кеннисон добрался почти в полдень и был вынужден пройти сквозь строй репортеров. Едва открылась дверь лифта, как на него обрушилась, одновременно дюжина вопросов, слившихся в невнятный говор, и фейерверком замелькали фотовспышки. Кеннисон с неприступным видом шагнул в коридор, где репортеры окружили его со всех сторон. "Как загонщики вокруг дичи", - подумал Кеннисон. На секунду у него мелькнула дикая мысль, что они вот-вот столкнут его в шахту лифта, - точно так предки теснили мамонтов к краю обрыва. Он невольно обернулся и почувствовал странное облегчение при виде закрытых дверей лифта. Снова повернувшись к журналистам, он одернул жилет и поправил галстук. - Прошу прощения, - произнес он, - но я по-прежнему ничего не могу сказать по поводу обвинений, выдвинутых этой сумасшедшей. Более того, я удивлен, что некоторые из вас воспринимают ее серьезно. - Он слегка улыбнулся. - Мне кажется, вам следовало бы обратиться за интервью к психиатрам, а не в компанию, изучающую общественное мнение. - С противоположного конца коридора на него смотрела дверь "Кеннисон Демографикс". Как бы он хотел оказаться сейчас за ней, подальше от этой толпы! - Как прошло заседание в пятницу? Вопрос его неприятно поразил, но вида он не подал. Черт бы побрал Вейл - приспичило ей собрать Совет! Он повернулся к корреспонденту "Кроникл". - Простите, какое заседание? - "Чикаго Сан-Таймс" взяла под наблюдение особняк Женевьевы Вейл. Ну, той женщины, которая, как считают, возглавляет это тайное общество. Долгое время вообще ничего не происходило, а потом появилась полиция и прогнала их. - Весьма сенсационное событие, я полагаю. - Правильно полагаете. Так вот, зачем приехала полиция и почему их прогнала? Кто-то в верхах потянул за ниточку, верно? Ладно, они уехали, но не совсем, а сделали круг и вернулись обратно, и знаете, что они увидели? Около десятка лимузинов, которые отъехали от дома. Стекла у машин были такие же черные, как душа налогового инспектора. А их номера... Кеннисон не смог удержаться: - Ну, и что номера? - Занятная получилась штука. Репортеры были слишком далеко и сумели записать только три номера. Но эти три автомобиля они выследили. - Ну и?.. - Один зарегистрирован за агентством по прокату, но там клянутся, что эту машину в тот день никто не нанимал, и кроме того, это малолитражка, а не лимузин. А два других номера, согласно компьютерным данным, не существуют в природе. Кеннисон презрительно фыркнул. - Очевидно, ваши коллеги неправильно записали номера. - Ну да. Так вот, очень любопытно, что все эти богачи встречаются подобным образом. Как будто действительно существует тайное общество и все остальное. - Господа, я не знаком с этой Женевьевой Вейл. Я даже никогда о ней не слышал, пока та психически ненормальная женщина не выдвинула свои ничем не подтвержденные, безответственные обвинения. Однако я не сомневаюсь, что если мисс Вейл так богата, как о ней говорят, то она несомненно знакома с другими богатыми людьми и даже может пригласить их к себе на обед. Она также может настолько высоко ценить свое право на личную жизнь, чтобы не позволять незнакомым людям болтаться около своих ворот. Все это едва ли говорит о существовании тайного общества. - А где вы были в выходные? - спросил репортер "Пчелы". - В своем рыбацком домике в Мэне, если вы считаете, что это вас касается. - Кто-нибудь может это подтвердить? Кеннисон сделал вид, что не слышал этого вопроса. - Это ваше официальное заявление, мистер Кеннисон? - Вопрос задал корреспондент "Таймс" по Западному побережью. Кеннисон отрицательно покачал головой. - Я не делаю никаких официальных заявлений. Я не придаю значения всему этому грязному делу и призываю вас поступить так же. Я удивлен, - презрительно добавил он, - что такая респектабельная газета, как "Таймс", копается в истории, более подходящей для первой полосы "Нэшнл Инкуайрер". Репортеры принялись выкрикивать новые вопросы, но он растолкал их и, рванув дверь своего офиса, проскользнул в спасительное укрытие. Дверь за ним захлопнулась, заглушив шум снаружи. На мгновение он прислонился к двери. На лбу у него выступила испарина, и он вынул из кармана платок, чтобы ее стереть. "Этим дело не кончится, - подумал он. - Нет, не кончится. Они будут копать и копать. Здесь какой-нибудь сыщик, там какой-нибудь репортеришко. А может быть, и агенты правительственных служб. Любые очевидные меры защиты - вроде порчи всех национальных баз данных, чтобы ликвидировать всякое упоминание о Брейди Куинне, - принесут не больше пользы, чем приносили до сих пор. Слишком много существует записей. И слишком много их хранится вне национальной сети, а даже те, что в сети, - всего лишь копии бумажных архивов, которые хранятся где-то еще. К тому же попытка испортить все базы данных выдаст нас с головой. Похоже, единственная возможная тактика - это то, что предложил Винсент Торино. Но и это требует тщательной проработки. Затопить сеть заведомо ложными данными - это может показаться слишком явной попыткой замаскироваться. Никто так не бросается в глаза, как человек, который спешит в укрытие. Так получилось с этими номерами машин, черт бы их взял! Пришлось воспользоваться поддельными номерами, чтобы нельзя было выследить, чьи это машины. Но в такой ситуации сам факт, что номера были поддельные, выглядел еще подозрительнее. Хотела этого Бомонт или нет, но она поставила нас в такое положение, что единственный возможный курс действий - ничего не предпринимать. Любое активное действие в конечном итоге только подтвердит ее обвинения". Кеннисон почувствовал, что все глядят на него с удивлением, и выпрямился. - Проклятые газетчики, - пробормотал он в оправдание. Клерки и операторы молча сочувственно закивали. С тех пор как разразился скандал, ко всем им уже приставали с расспросами. Кеннисон знал, что никто из них не выдал ничего важного по той простой причине, что никто ничего не знал. Все они работали только на "Кеннисон Демографикс", а не на Общество. Все, за исключением его помощницы, Пруденс Бейкер. И Ночной Смены, разумеется. Ключ к анализу и управлению ходом истории - "траекторией системы" - надежная информация о состоянии этой системы. Не располагая ею, действовать нельзя - по крайней мере успешно. Вот зачем понадобилась его фирма. Никто не станет расспрашивать, зачем фирмы по выяснению общественного мнения задают странные вопросы. Проще всего предположить, что они действуют по заказу какой-нибудь компании или политической партии. И "Кеннисон Демографикс" действительно выполняла массу такой работы "на стороне". Но любая обзорная информация, для кого бы ее ни собирали, становилась ценным сырьем, которое перерабатывало в своих целях Общество. Кеннисон любил сравнивать свою фирму с мельницей. Подобно старинным водяным мельницам, которые размалывали зерно в муку, она превращала сырые данные в полезную информацию. На протяжении целого столетия Общество с трудом добывало информацию, извлекая ее по крохам из официальных отчетов и получая от своих "кротов", внедренных в правительственные и деловые круги. Затем, пятьдесят лет назад, отец Кеннисона основал фирму как дочернее предприятие Общества, и тогда сбор и обработка информации приобрели более систематический характер. Впервые стало возможно собирать серьезные статистические данные в национальном масштабе по ключевым переменным. Старик оказал неоценимые услуги Гэлбрейту и Военно-промышленному совету и помог им наладить централизованное планирование экономики в годы войны, а попутно наладил прямые связи Общества с правительственным аппаратом. С тех пор надежность и точность прогнозов Общества возросли в четыре раза. Это сделало его отца, а потом и его самого, весьма важными персонами в Обществе. Теперь все это оказалось под угрозой. Все, о чем мечтал и что в поте лица создал его отец, все, что продолжал строить он, теперь рассыпается, как карточный домик. И во всем виноваты Бомонт и Вейл! Временами он мечтал, чтобы Общества вообще не существовало или чтобы "К.Д." от него не зависела. Эти чертовы братья и сестры нуждаются в нем гораздо больше, чем он - в них! Теперь об этом оставалось только мечтать. Никакой возможности последовать примеру Куинна не было. Нет, конечно, он мог исчезнуть - на этот случай он специально обзавелся маской некоего Флетчера Окса, - но захватить с собой "К.Д." невозможно, а своей властью он был обязан именно "К.Д". Уже не в первый раз ему пришло в голову, что это связывает его по рукам и ногам. Власть - палка о двух концах. Кеннисон сел за стол. Положив руки ладонями вниз и растопырив пальцы, он несколько секунд изо всех сил давил на поверхность стола. Потом расслабился и позволил себе минуту-другую полюбоваться видом из окна на панораму города от башни Койт-Тауэр до Испанского форта. Через пролив Голден-Гейт полз с океана туман, и Кеннисону на мгновение захотелось очутиться на своей яхте, ловить крупную рыбу и позабыть обо всех заботах. Он со вздохом повернулся и взял верхнюю из стопки входящих бумаг. Секретарша принесла ему кофе в крошечной фарфоровой чашечке. Кеннисон поблагодарил и поинтересовался бейсбольными успехами ее сына. Она ответила, что все прекрасно, и вышла, а он стал просматривать заключительную часть отчета, заставляя себя сосредоточиться на текущей работе. Его кабинет был обставлен без затей. Простой деревянный стол и вращающееся кресло. Этажерка, где были разбросаны бумаги и журналы с торчащими закладками. Небольшой круглый стол для совещаний. Из оборудования - телекомпьютерный центр "EPIC", простой и функциональный, дорогой, но не вызывающий. Кабинет производил на каждого, кто сюда входил, определенное впечатление: здесь занимаются делом, честно и всерьез. На подсознание можно воздействовать не только словами, но и зрительными стимулами. Отчет касался результатов опроса общественного мнения об исходе будущих президентских выборов. Взгляд Кеннисона выхватывал из текста основные данные. Численность выборки. Ее состав. Стандартная ошибка. С учетом предыдущих опросов вырисовывалась довольно четкая картина. Важно не то, кто именно через год победит на выборах. Важно знать это заранее - тогда члены Общества смогут удачно вложить свои средства и влияние. Кеннисон пометил отчет в углу условным значком, чтобы Пруденс передала копию Ночной Смене. Имея надежные данные о том, сколько приверженцев у каждого кандидата, и зная, какими деньгами и каким влиянием на средства массовой информации он располагает, Ночная Смена может смоделировать выборы и предсказать соотношение голосов, которые подадут за кандидатов. Кеннисон и сам мог бы это сделать. Он даже помнил уравнение, которое выучил еще в юности: dф/dt = A(X-Y) + AxXo - AyYo - aф, где Х и Y - число голосов за каждого из двух кандидатов. Нехитрое уравнение, основанное исключительно на теории психологических стимулов и реакций, но тем не менее исключительно мощное. При условии, что кто-нибудь сумеет очень точно измерить переменные и коэффициенты. Кто-нибудь вроде "К.Д." Неожиданно Кеннисон почувствовал на себе чей-то взгляд. Он поднял голову и вздрогнул, увидев Алана Селкирка, который, глядя на него в упор, стоял в дверях кабинета. - Да, Алан? - Могу я поговорить с вами, мистер Кеннисон? - Конечно. Проходите и садитесь. Селкирк так и сделал, прикрыв за собой дверь кабинета. Кеннисон ждал, что он скажет. Алан Селкирк был британец - точнее, шотландец, - и молодой талантливый статистик. Пять лет назад он приехал в США, чтобы изучать в "Кеннисон Демографикс" новую теорию статистики. Когда диверсия Бомонт разрушила компьютерную систему "К.Д.", все программисты и операторы фирмы растерялись, один лишь Селкирк воспринял это как личное оскорбление. Потребовалось несколько недель работы с последней автоматически сохраненной памятью, чтобы частично восстановить функционирование системы, но даже таким путем они не сумели спасти данные некоторых текущих исследований и были вынуждены заплатить неустойку тем клиентам, которые так и не получат заказанных обзоров рынка. Селкирк объявил, что намерен лично выследить и уничтожить "червя", запущенного Бомонт. Кеннисона это встревожило. Ему не очень хотелось, чтобы рядовые сотрудники знали слишком много о системе "К.Д." Но и разумного повода запретить Селкирку этот крестовый поход он не видел. Что бы там ни клеветала Бомонт, все-таки "червь" проник в базу данных "К.Д." и серьезно ее повредил. - Ну? - сказал Кеннисон. - Что вы обнаружили? Только не говорите мне, что сумели убить вирус. - Нет, мистер Кеннисон, пока нет. Но я расшифровал его строение. - В голосе Селкирка едва слышался шотландский акцент: за пять лет жизни в Штатах его речь совсем американизировалась. - Да? И как же он устроен? - Кеннисон отхлебнул кофе, прислушиваясь к тому, как кофеин начинает оказывать на него бодрящее действие. Селкирк расчесал пятерней свою бородку соломенного цвета. - Ну, в головной части у него обычные хакерские фокусы. У "червя", то есть. Хорошо подогнанные друг к другу, если учесть, что они запрятаны в другую программу. Я мог бы разобраться лучше, если бы было побольше времени, но... - Он старательно пожал плечами. - Эта головка лишь позволяет "червю" проникать сквозь обычные защитные блокировки. Он неспецифичен - влезал в каждую систему, которая обращалась к сети. Вероятно, он болтался там не один день, а возможно, и несколько недель, прежде чем заполз в нашу систему. К сегодняшнему дню он, должно быть, проник во все базы данных в стране. - Но он же не уничтожил их все подряд, - это прозвучало не вопросом, а утверждением. - Нет. Третий от головы сегмент "червя" представляет собой старый "Джаггернаут". Простая истребительная программа, которую игроки в компьютерные войны написали еще в семидесятые годы. Она перегружается из адреса в адрес, заменяя информацию случайными битами. Насколько мне известно, за пределами университетов ею никто никогда не пользовался, и против нее есть простая защита, например программа "CLONE", если, конечно, вам заранее известно, что ожидается вторжение "Джаггернаута". Между прочим, теперь наша система надежно защищена на будущее от подобных атак. - Благодарю вас, Алан. Одним этим вы оправдали свою зарплату, на пять лет вперед. - Но самым интересным оказался сегмент номер два. Головка "червя" открывала двери, и старый "Джаггернаут" вытаптывал все, что оказывалось внутри. Но уничтожать базу данных или пощадить ее решал сегмент номер два. "Вот оно, - подумал Кеннисон. - Приближается. Селкирк все время к этому вел. Он обнаружил то, что обнаруживать ему не следовало". На лбу у Кеннисона выступил холодный пот, но он усилием воли заставил себя спросить спокойным тоном: - И как он это делал? - Он имел список имен, которые сравнивал с базой данных. Если имена там встречались, она уничтожалась, если нет, команда отменялась. - Какие это были имена? - спросил Кеннисон, уже зная ответ. - Бомонт, Граймз, Френч. Какой-то Эббот. Куинн. Белло. Кроуфорд. Пенуэзер. Маколиф. Мне продолжать? - Гм, нет. Я думаю, это не обязательно. - Несмотря на свой невозмутимый вид, Кеннисон внутри весь кипел. "Если это выйдет наружу, - лихорадочно думал он, - Вейл и Ульман покончат со мной. Подумать только, мой собственный сотрудник! Совет мне этого никогда не простит". Кеннисон проглотил слюну и посмотрел Селкирку в глаза. Шотландец выдержал его взгляд. На его губах играла едва заметная усмешка. Что это, самодовольство? Презрение? Кеннисон присмотрелся внимательнее и заметил, что глаза Селкирка слегка прищурены, а губы чуть дрожат. Нервничает. Боится. Ведь он держит тигра за хвост и понимает это. Кеннисон вздохнул про себя. Еще никогда он не отдавал распоряжения убить человека, которого знал лично. Можно сейчас связаться с Тайлером Крейлом или тот отправился на поиски брата? - Откуда взялись эти имена в нашей базе данных? Может, это был один из наших заказов? - Надо запутать его. Притвориться дурачком. Выиграть время. - Нет, сэр. Случилась очень странная вещь. Эти имена запускали в действие "Джаггернаут", но их в нашей системе не было. И тем не менее она подверглась атаке. Очень странно, по-моему. - Действительно, странно. Может быть, "червь" ошибся. - Исключено, мистер Кеннисон. Может быть, вы до сих пор этого не поняли, но эта Бомонт очень умна. Нет, отсюда со всей очевидностью вытекал вывод о том, что в нашей системе есть секретная часть. - Он широко улыбнулся. - Вам известно, что такое "дыра духовника", мистер Кеннисон? - "Дыра духовника"? Нет. - В прошлом в Англии и Шотландии, когда католическая церковь была запрещена, некоторые благородные семьи, которые оставались верны прежней вере, устраивали в своих домах тайники и секретные ходы, чтобы прятать священников. Так вот, я обнаружил такой же потайной ход в архитектуре нашей системы. Кто бы его ни придумал, он молодец, я перед ним преклоняюсь. Под прикрытием системы "Кеннисон Демографикс" существует вторая, потайная система. Как параллельный мир в научной фантастике. Кеннисон изобразил на лице ярость. - Вы хотите сказать, что кто-то без нашего ведома паразитирует на нашей системе? Это просто возмутительно! Селкирк, по-прежнему улыбаясь, укоризненно покачал головой. - Не надо, мистер Кеннисон. Я заглянул в эту вторую систему. Пошуровал там и сям. Перевернул несколько камешков, чтобы посмотреть, что из-под них выползет. И узнал много нового. - Он нарочно растягивал слова, наслаждаясь произведенным эффектом. В его речи снова зазвучал шотландский акцент. Кеннисон сдался. Он закрыл глаза и провел ладонью по лицу. - Хорошо, Алан. Переходите к сути дела. Хватит ходить вокруг да около. Селкирк пожал плечами. - Все, что говорит Бомонт, правда. Тайное общество, которое пытается управлять историей, существует. И вы - один из его руководителей. - Он улыбнулся, продемонстрировав безукоризненные зубы. - Вы должны понимать, Алан, - устало произнес Кеннисон, - что я не могу позволить вам обратиться с этим в газету или в полицию. Впервые за все время Селкирк как будто удивился. Он выпрямился в кресле. - О нет, мистер Кеннисон, вы меня совсем не поняли. Я не собираюсь вас выдавать. Я хочу к вам присоединиться. 5 Сара нашла Реда у загона для лошадей. Летнее солнце только что село, и западная часть небосвода за спиной Реда пылала пожаром. Облака плыли одно за другим так низко, что, казалось, задевали вершины гор, окружавших ранчо. Макушки облаков были темно-серыми, под стать наступающей ночи, а снизу окрашены в оранжевый цвет от солнца, уже зашедшего за горизонт. Стайка птиц - Сара не разобрала каких - пролетела мимо. Она с удивлением отметила, что Ред наконец-то отказался от своего городского гардероба в пользу более практичного наряда ковбоя. Хотя, честно сказать, стетсоновская шляпа шла ему, как корове седло. - Привет, приятель, - сказала она. - Какой уж там приятель, - хмыкнул Ред. - Это вы чувствуете себя здесь как рыба в воде. Дикий Запад, ковбои, мустанги, горы и все такое. - А вы нет? Хотя, конечно, нет. Вы даже не чувствуете, что повернулись спиной к закату. Ред нехотя взглянул через плечо на облака. - Неплохо. Сара покачала головой. - Неплохо? Вы ограниченный обыватель. Ред. Да на Востоке вы никогда в жизни не увидите такого. В детстве я не видела ничего подобного. Сумерки уже спустились, и она не могла разглядеть лица Реда, но в его голосе ей почудилось удивление. - Я думал, вы выросли в Чикаго. - Да. - Но ведь Чикаго не на Востоке. - Неужели? В какой стороне? Покажите. Ред вытянул руку. - Ну, и куда вы показываете? - На восток. - Вопросов больше нет. Ред тяжело вздохнул. - Хорошо. Но я все-таки не понимаю. Вы же родом не отсюда. Вы - горожанка. Как получилось, что вы чувствуете себя здесь как дома? - Я по-прежнему большую часть времени остаюсь горожанкой. Денвер не такой уж маленький город. Просто он не расползся в стороны, как почти все города в восточных штатах. Все верно, я выросла в Чикаго. В Южном Чикаго мне известна каждая дыра, каждый закоулок. Но теперь мой дом - здесь. Я сразу это поняла, когда впервые попала сюда. Ред взглянул на часы. Сара заметила, что часы у него старомодные - со светящимися стрелками и циферблатом. - Расскажите мне, как это было, - попросил он. Сара пожала плечами и засунула руки в карманы джинсов. - В сущности, рассказывать не о чем. В один прекрасный день я пришла в "Чикаго Трибюн", где тогда работала, и заявила, что увольняюсь. Совсем увольняюсь. У меня не было никаких планов, никто мне не предлагал новой работы. Просто я была сыта Чикаго по горло. Я хотела... Да я сама не знала тогда, чего хочу. Наверное, чего-то нового. Может быть, увидеть более широкие горизонты. Порвать с прошлым. - Обычно в таких случаях девушки отправляются в Нью-Йорк. - На Бродвей. Да, я знаю. Но меня интересовала суть, а не блестящая упаковка. Нью-Йорк - тот же Чикаго, только побольше. Калькутта для среднего класса. Грязный, запущенный, совершенно первобытный город. Представьте себе, там действительно выбрасывают мусор на тротуары. - Сара покачала головой. - Нет. Я сложила пожитки в свой старенький "шевроле" и выехала на автостраду. Клянусь, я даже не знала, куда направляюсь. Я просто вырвалась из Чикаго. Я поехала к югу, а когда доехала до первого перекрестка, свернула не на восток, а на запад. И потом, на каждой развилке сворачивала к западу, пока не очутилась на шоссе номер 80, которое вело бог знает куда... Сара умолкла и пристроилась на нижней перекладине изгороди, пригнувшись и прижав колени к груди. Она наклонилась и, выдернув из земли травинку, стала мять ее пальцами. - Я проехала Иллинойс, Айову и равнины Небраски, практически не заметив ничего вокруг. Все это время я думала о том, правильно ли поступила, и убеждала себя, что делаю глупость. Сама не знаю почему, я свернула на шоссе номер 76, ведущее к Денверу. И в один прекрасный день - я думаю, это было ближе к вечеру, где-то между Джулисбергом и Стерлингом, - я впервые увидела эту потрясающую картину - стену снежных вершин, выстроившихся над горизонтом. "Пурпурных гор спокойное величье". До того момента я не знала, что это значит, а тут поняла - вот это про что. И мне стало ясно, что я впервые в жизни нашла свой дом. Ред молча кивнул. - Каждому свое, - сказал он через некоторое время. - Я, например, не мыслю себе жизни без ярких огней и шума, без круговерти и суматохи реальной жизни. - Ред, а если сравнить Бродвей и горы Сангре-де-Кристо, - что из них, по-вашему, реальная жизнь, а что - фантазия? Он спрыгнул с верхней перекладины изгороди. - На этот вопрос я отвечать не стану. В конце концов, я никогда не говорил, что у меня не бывает фантазий. - Он выпрямился. - Что ж, похоже, сегодня неплохой вечерок для прогулки. - И добавил шепотом: - За сараем. Остальные уже там. Сара вопросительно взглянула на него, но Ред уже не спеша удалялся. Остальные? Что он задумал? Зачем вызвал ее сюда? К чему такая таинственность? "И почему я пришла?" За сараем их было трое: Умник и двое мужчин, которых она не знала. Они с любопытством посмотрели на нее - три смутных силуэта в сумерках. Один из мужчин был среднего возраста, с брюшком и широким задом, словно полжизни провел за письменным столом. Другой, подтянутый и моложавый, прислонился к стене с независимым видом. Он был одет по-ковбойски. - Ну, и у кого тут самогонка? - спросила Сара тихо. Мужчина постарше усмехнулся, двое остальных только озадаченно взглянули на нее. Сара присела на корточки около стены и, выдернув травинку, начала завязывать ее в узлы. - Вы друзья Реда? Ответа не последовало, и она, про себя послав их к черту, предалась собственным мыслям. Ред появился спустя несколько минут и тихим голосом быстро представил их друг другу. Старшего из мужчин звали Уолтер Половски, молодого - Текс Боудин. Он был заместителем Джейни Хэч по ранчо. Сара покачала головой - ей с трудом верилось, что кого-то в наше время могли окрестить Тексом [уменьшительная форма от мужского имени Тексас (Техас), некогда распространенного в глухих сельских местностях американского Юга]. Текс с Уолтером были знакомы, не с Умником никогда не встречались. О Саре они, разумеется, слышали, но то, что они слышали, не, слишком их радовало. - Я знаю, что вы сделали, - сказал Боудин. - На вашем-месте я, должно быть, сделал бы то же самое. Только не думайте, что я в восторге. - Сейчас это неважно, - заступился за нее Ред. - Слушайте. В старом особняке Карсона в Денвере Сара нашла очень интересную бумагу. Расскажите им, Сара, то, что рассказывали мне. О том перечне, что был у Денниса. Перечень Денниса? Сара мысленно вернулась в тот день на горе Фалкон, когда их преследовал Орвид Крейл. В ожидании Джейни они болтали с Редом о том о сем, пока в разговоре не всплыл этот перечень. С тех пор Сара не вспоминала о нем, потому что ей не хотелось думать ни о чем, что было связанно с Деннисом и с тем ужасным днем в горах. И с ее котом, с ее Мистером Мяу. В тот день она лишилась Мяу и страшно скучала без него. "Значит, не надо об этом думать. Только о перечне". Она рассказала, как они с Деннисом нашли рукописный перечень исторических событий и как преподавательница из Денверского университета сказала Деннису, что это были поворотные пункты истории. - В одном из пунктов шла речь об убийстве Линкольна, - прервал ее Ред. Уолтер кивнул с таким видом, как будто теперь ему все стало ясно. Умник жадно слушал. Текс с непроницаемым лицом ожидал продолжения. Как бы направляя Сару, Ред сказал: - Что еще было в этом перечне? - Всего я не помню, с тех пор много чего случилось. Погодите-ка... Был Фредерик Тэйлор со своей системой управления производством. Дьюи и его методы обучения. Генри Форд. Этих я запомнила, потому что мы с Деннисом о них говорили. Да, там упоминалось о смерти Бренди Куинна и еще кого-то... - Дейвиса Белло? Агаты Пенуэзер? - это спросил Уолтер. Сара подтвердила, и он снова кивнул, вопросительно взглянув на Реда. - Похоже на одну из ранних работ Куинна и Карсона, когда они пытались выяснить, что на уме у прежнего Общества. Примерно так же мы догадались о плане приручения нации, который придумали "они". Ну и что? Мы это и так знаем. Черт возьми, да ведь сам Куинн с Шелтоном планировали убийство Линкольна еще до раскола Общества. - Скажите им, Сара, что там было еще, - вместо ответа сказал Ред. - Ну-у... - Она напрягла память, пытаясь восстановить их беседы с Деннисом. - О том, как Тедди Рузвельта сделали вице-президентом. Хм-м... О назначениях, произведенных в армии Уинфилдом Скоттом. - Сара увидела, как Уолтер насторожился, а Текс оттолкнулся от стены амбара и выпрямился. - Да, и о том, как Линкольна выбрали президентом. И еще... - Довольно. Что это было, Ред? - перебил ее Текс. - Ведь это из другой оперы! - И маневр фон Клюка тоже, и потопление "Лузитании", - сказал Ред. - Да ну тебя к черту, это же происходило в Европе, а туда ни те, ни другие... - Текс осекся и уставился на Реда. - Ты хочешь сказать, что... - А внизу листка, по словам Сары, было примечание: "Попробовать ортогональный факторный анализ". - Ред сделал паузу и обвел взглядом собравшихся. - Каждый пункт в перечне на этом листке был пронумерован цифрами "1", "2" и "3". - Задави тебя Господь на мотоцикле, - выговорил Текс, и это прозвучало скорее как молитва, а не ругательство. - Вот именно, - сказал Ред. - Все мы знаем, что такое номер один и номер два. Это - прежнее Общество и то, что из него сделал Гровнор Вейл. Но, черт меня побери, кто скрывается под номером три? Сара уже поняла, что имел в виду Ред. Она рассмеялась, и все посмотрели на нее. - Все только об одном и думали, - сказала она. - Из кожи вон лезли, чтобы их великая тайна не вышла наружу. А в это время о ней знал кто-то еще. Это великолепно! Это просто грандиозно! Уолтер нахмурился. - Не вижу здесь ничего смешного, мисс. Как будто у нас мало забот: воевать с "ними", отводить глаза Кэму... Текс попытался его остановить, но Сара расхохоталась снова. - Не беспокойтесь, Текс. Мне уже все известно о разногласиях между Редом и Кэмом Бетанкуром. Я знаю, что все вы заговорщики внутри тайного общества. - Она обернулась и, увидев в глазах Реда безмолвную просьбу, решила не высказывать собственных сомнений по этому поводу. Можно ли бороться со злом порочными методами? Можно ли это делать, не становясь таким же, как те, против кого ты борешься? - Это еще не все, - сказал Ред. - Кто-нибудь из вас умеет читать по-французски? Сара сказала, что знает французский. Ред вынул из кармана рубашки листок бумаги. - Переведите-ка, что там написано. Это - из квебекского узла сети "Дэйта-Нет". Сара взглянула на него, потом развернула бумагу. Это была машинная распечатка - копия служебной записки. - Здесь написано, - сказала она, - что обнаружена цепочка убийств, которой стоит поинтересоваться. Дальше идет список имен и дат. Боже мой, но ведь это похоже на файл Моргана! Ред кивнул. - Я узнал имена. Уолт протянул руку и, взяв у Сары листок, стал его изучать, а Текс и Умник глядели ему через плечо. Сара взглянула на Реда. - Квебек? Уолт поднял голову. - У нас нет резидентуры в Квебеке, но у _них_ есть. - В провинции Квебек. В Монреале, - напомнил ему Текс, - а не в городе Квебек. Уолт пожал плечами. - Отделение их монреальской резидентуры? - С каких это пор они ведут дела на французском? - спросил Ред. - Там это государственный язык. Закон не допускает никаких официальных документов на английском. - А зачем бы _им_ расследовать убийства, которые они совершили сами? - спросила Сара. - Не спорьте, Уолт. Похоже, мой "червь" подцепил один из файлов номера третьего. - Я просмотрел всю распечатку Сары насквозь в поисках чужих следов, - пояснил Ред, - которые нельзя было бы приписать ни нам, ни им. Вот это, - он постучал пальцем по листку, - единственное, что я нашел. Написано по-французски, поэтому и бросилось мне в глаза. Наступило молчание. Все обеспокоенно переглянулись. "О чем они сейчас думают?" - мелькнуло в голове у Сары. - Сейчас вопрос стоит так, - сказал Ред. - Что нам с этим делать? Надо ли поставить в известность Кэма и остальных? Стоит ли сообщить об этом _им_? Либо сначала самим попробовать разнюхать, в чем дело, а потом решать? - Брат Бетанкур и сам выяснит это довольно скоро, - заметил Текс. - Тот, кому попадется кусок распечатки с этим чужим следом, заметит его и сообщит наверх. - Вполне возможно, - признал Ред. - Но сейчас все заняты латанием наших собственных дыр. Тот, кто наткнется на след, кто бы он ни был, увидит, что это не наше, и не придаст этому значения. - В любом случае, - сказал Уолт, - мы должны помалкивать. И выяснить, как это может повлиять на наши планы. Узнать, кто скрывается под номером третьим - друг или враг. - У меня есть вопрос, - произнес Умник, и все повернулись к нему. - Эта третья организация - мы о них знаем, а знают ли они о нас? Уолт посмотрел на распечатку и поднял глаза на Сару. - Уж теперь-то точно знают. Умник потер нос и осторожно потрогал красовавшийся на нем прыщ. - Тогда у нас не так уж много времени. Ред проводил ее обратно до ранчо. Он шел, сунув руки в карманы джинсов. Остальные разошлись поодиночке. - Пять заговорщиков? - спросила Сара. - Это и есть ваше собственное тайное общество? Ред разозлился. - Не болтайте глупостей. У меня в распоряжении по меньшей мере двадцать пять человек. Разумеется, не все они здесь. - И все же, мне кажется, у вас маловато своих людей, чтобы раскрыть организацию, которая оставалась никому не известной не меньше времени, чем ваша. - Я не для того создал свою группу, и вы это знаете. Но... - Он пожал плечами. - Конечно, нам надо было предусмотреть и такую возможность. Природа не терпит тайн. То, что узнал один человек, может узнать другой. Кроуфорд был не единственным, кто читал книгу Бэббиджа. Когда они подошли к домику ранчо, здесь уже царила ночная тишина. Сара остановилась на крыльце и посмотрела на небо. Почему-то всегда получалось так, что при взгляде на звездное небо она прежде всего видела там Большую Медведицу. Она вспомнила, как однажды во время похода, высоко в горах, вот так же смотрела в медленно вращающееся небо и почувствовала - буквально почувствовала, какое невероятное расстояние отсюда до звезд. Она оперлась на деревянные перила крыльца, ощущая прохладный ночной бриз. Издали доносились смутные ночные звуки, приглушенные окружавшим ранчо еловым лесом. Ред кашлянул. Сара обернулась и вопросительно взглянула на него. - Вы все равно узнаете об этом завтра, но я решил, что вам лучше услышать это от меня. - О чем вы? Ред смущенно переминался с ноги на ногу. - О вашем доме в Эпплвуде. Кто-то вломился туда и устроил погром. Все переломали, стены расписали баллончиком с краской и подожгли занавески. А она-то думала, что ничто в этом мире уже не может задеть ее за живое! Бесконечные потрясения обожгли кончики ее нервов, лишили их восприимчивости, притупили ее чувства. Дыхание пронесшейся мимо смерти, потеря друзей, бегство из мира, который она знала и любила... Она изо всех сил зажмурилась, но не смогла удержать слез. - Что-что? - Как будто что-то могло измениться, если Ред повторит свои слова. - Но почему? Она знала, почему. Открыв глаза, она посмотрела на Реда. В глазах у нее все плыло. - Это они, да? Он отрицательно покачал головой. - Нет. Под шумок постарался кто-то из местных. По надписям на стенах можно понять, что погромщики считают вас одной из тех, кто управляет историей. - Какая нелепость! Это ведь я их разоблачила, вы же знаете! - Я-то знаю, и вы знаете, но вам известно и то, как информация искажается при передаче. - Все поломано? - пробормотала она. - И пианино? - Разбито в щепки. Но поломано не все. Один из наших два раза наведался туда в выходные и забрал, что смог. Что-то в этом роде легко было предвидеть. - Легко пред... - Она повернулась к нему, стиснув кулаки. - Тогда почему вы это не предотвратили? - Каким образом? Поставив круглосуточную вооруженную охрану? Мы ничего не могли сделать. - Будь все проклято, Ред, - воскликнула она, сдерживая слезы. - Я так любила свой дом. Для меня это было лучшее место на земле. Каждую мелочь там я подбирала сама. - У нас здесь есть пианино. Целая музыкальная комната. - Не в этом дело, Ред. Там было _мое_ пианино! Ред переступил с ноги на ногу. - Простите. Мы сделали, что могли. Пойдемте, - он взял ее за руку и повел в дом. - Я покажу, что мы сумели спасти. Все еще ошеломленная тем, что услышала, она последовала за ним, злясь на себя, что это так на нее подействовало. "Я-то думала, что теперь мне ничего не страшно". Впрочем, всему есть предел, в том числе потрясениям, которые человек может перенести. Когда они подошли к двери номера, где жила Сара, она попыталась открыть ее, но никак не могла попасть ключом в замок. Ред отобрал у нее ключ и отпер дверь. И она шагнула в прошлое. Шагнула и застыла, осматриваясь вокруг и не веря своим глазам. Здесь было все. Вся обстановка ее старого дома. Нет, не пианино, не диван, не портьеры. Но здесь были картины на стенах, и фотографии, и светильники, и даже большое мягкое кресло, где она иногда засыпала за книгой, - все было по-старому. Вот картина, которую она сама написала пятнадцать лет назад, когда подумывала, не заняться ли живописью. Она вспомнила чувство, с каким накладывала мазки на холст. И книги! Конрад и Тревор, Блок и Хайнлайн. Потрепанные, с загнутыми страницами - ее верные друзья. Мелодичный перезвон заставил ее обернуться - там, за дверью, стояли ее старинные дедовские часы. Она вцепилась в них обеими руками, как в давным-давно пропавшего друга, и, глядя на свое отражение в стекле, вспомнила, что видела в нем в прошлый раз. А сзади нее, на кухонном столе, стояла миска Мистера Мяу - она видела в стекле ее отражение. Это была единственная вещь, которую она не хотела бы снова видеть. На глазах у нее выступили слезы. Она воспользовалась своим любимцем, чтобы тогда, в тот ужасный вечер в горах, отвлечь внимание Крепла. Она швырнула Мяу в кусты, чтобы выиграть доли секунды. Этим она спасла себе жизнь и навсегда лишилась Мистера Мяу. "Кого я обманываю? - подумала она. - Ведь на самом деле все эти вещи для меня ничего не значат. Я бы никогда не стала лить слезы о доме и мебели. Я плакала о своих радостях и страданиях, которые были в них воплощены. Обо всем, что сделало меня такой, какая я есть. И что я теперь потеряла навсегда". Сара подумала, что видеть эту кошачью миску свыше ее сил. - А в последний раз там нашли еще кое-что, - сказал Ред, открывая дверь спальни. И оттуда не спеша вышел Мистер Мяу, по-королевски надменный и самодовольный. Он вспрыгнул на стол и занялся своей миской. - Мистер Мяу! - Сара бросилась к коту и схватила его на руки. Тот терпеливо сносил ее ласки. - Мяу! Я облазила всю гору, но ты сбежал. Нет, ты не виноват, ты имел на это полное право после того, как я с тобой так обошлась. - Она подняла глаза на Реда. - Где вы его нашли? - Наши люди обнаружили его в вашем доме. А перед этим три дня прочесывали, как идиоты, гору Фалкон вдоль и поперек. Он вернулся в дом через свою кошачью дверцу, и боже мой, на кого он был похож! И на что была похожа его подстилка! - Ред покачал головой. - Как-то умудрился найти дорогу домой. Я знал, что собаки способны на это, но о котах слышу в первый раз. - Он попятился к двери. - Оставляю вас наедине, вам надо снова познакомиться. - Ред Мелоун! Стойте, где стоите, негодяй вы этакий! - Ред застыл в дверях под указующим перстом Сары. - Мой дом наверняка был под неусыпным наблюдением. Если никто иной, то уж мои соседи должны были полюбопытствовать, не я ли это вернулась. Тот, кто ходил туда за моими вещами, подвергал себя страшному риску. Особенно если побывал там не один раз. Кто бы то ни был, он редкостный идиот, потому что вся эта ерунда не стоит его дурацкой башки. Кроме Мяу, конечно. - Она погладила кота и услышала в ответ знакомое урчание. - Ради него я готова простить этому человеку все глупости, которые он наделал. - Она посмотрела на Реда. - Вы случайно не знаете, как его зовут? Ред вспыхнул. Это было самое удивительное зрелище, какое Сара видела. Ярко-красным стало не только его лицо, но и шея, и грудь в вырезе рубашки. Вот почему так легко иметь дело с белыми - их выдает кожа. - Ну да, так я и думала. Почему вы это сделали, Ред? Он уставился на ковер под ногами. - Потому что мы обязаны вам. - Неубедительно. Попробуйте еще разок. - Потому что нам казалось, что так будет правильно. - Уже лучше. У вас еще одна попытка. - Ладно! Потому что я так захотел! Я сам! У меня были на это причины! Она взяла Мяу на руки и прижала к груди. - А теперь скажите, почему вы вздумали сделать такую глупость. - Потому что мне хотелось хоть раз увидеть, как вы улыбаетесь, пока я еще жив. Она приоткрыла рот от изумления и перестала гладить кота, который высунул голову у нее из-под мышки поглядеть, что случилось. - Ред, вы... - А помимо всего прочего, там оставался мой фургон. На следующий день Сара решила проехаться верхом в горы. Она направлялась по подземному коридору к лифту, спеша на занятие подготовительной группы, как вдруг ей показалось, что кто-то произнес ее имя. Она остановилась и обернулась, но вокруг никого не было. Нахмурившись, она пошла дальше. Но тут из короткого бокового коридора до нее донеслись приглушенные голоса. Заинтригованная, она свернула туда и увидела справа дверь. Дверь была закрыта, но рядом с ней Сара разглядела застекленную панель, сквозь которую увидела группу мужчин и женщин, сидящих вокруг широкого стола красного дерева. Среди них она узнала Реда (он единственный сидел не за столом, а примостился на стойке, которая тянулась вдоль дальней стены комнаты) и Джейн Хэч - ту пожилую женщину, которая командовала на ранчо. Остальные были ей незнакомы. Она отступила назад, прежде чем ее заметили. А потом осторожно наклонилась вперед, к самой двери, и услышала: - ...Пока она не перестанет упираться, как ослица! - Дайте ей время. Это нелегкое решение. - Голос принадлежал Реду. - Мы ведь хотим, чтобы она отказалась от своего "я". Превратилась в другого человека. Я не знаю, как бы повел себя сам на ее месте. - И это говорит человек, у которого не меньше дюжины своих "я"! Брат Мелоун... - Это совсем другое дело, брат Бетанкур. Конечно, у меня есть несколько разных масок, но у меня есть и собственное лицо! Я могу скрываться под чужой маской во время какой-то операции. Но когда операция закончена, я имею возможность стать самим собой. Мы же говорим Саре Бомонт, что она никогда больше не станет Сарой Бомонт. Никогда. Услышав это, Сара закрыла глаза и опустила голову. В груди ее образовалась какая-то пустота. Словно она потеряла что-то жизненно важное. До сих пор Ред не слишком настаивал, чтобы она решилась принять чужое обличье, но вопрос, оказывается, стоял по-прежнему. Она снова прислушалась. - ...Знаем, что случится, стоит кому-то узнать, кто она такая. Да не только _им_, даже обычным людям. Вокруг нее заварилась такая кутерьма, что прорва народу считает, ее во всем виноватой. Ей же будет лучше, если она поменяет имя. - Старый довод, сестра Хэч. Делай, как мы говорим, потому что мы знаем лучше. - Так мы и знаем лучше! - Ну и что? Если свобода выбора вообще существует, то это свобода делать любые глупости. Вести себя неразумно и даже опасно. Упрямиться, скандалить, упираться, как осел. И плевать с высокой горы на неумолимый ход истории. - Как ведет себя кое-кто в этой комнате, - заметил Бетанкур. Послышались смешки, но Ред продолжал: - Мы с вами знаем, что если она останется Сарой Бомонт, то будет убита. Может быть, кем-то из _них_, может, каким-нибудь психом, возмущенным тем, что она якобы сделала или не сделала, а может быть, Тайлером Крейлом, если он узнает, что это она прикончила его братца. Кем именно, не имеет значения, разве что для нее. Самое логичное для нее - сменить внешность и имя. Но кто мы такие, чтобы говорить ей, что она должна это сделать? - Мы - те, кто ее вытащил. Кто помог ей спасти свою задницу. - Нет, сестра Хэч, - сказал новый голос. - Брат Мелоун прав. Мы помогли ей спасти свою задницу, но не приобрели ее задницу в собственность. - Я бы не отказался, - заметил другой голос, мужской. Вновь послышался смех. Уши у Сары вспыхнули. Хотела бы она знать, кто это сказал. - Не торопись, Эл. Тебе придется встать в очередь за братом Ме... - А ты, брат Холлистер, лучше придержи язык. - Вспомните статью девятнадцатую! - Это вызвало новый приступ смеха. Кто-то стукнул кулаком по столу. - Довольно, джентльмены, если вас можно так называть. Брат Мелоун - профессионал. Я уверен, он поможет нашей подопечной принять правильное решение. Не так ли? Ред долго молчал, прежде чем ответил: - Да, это так. Я помогу ей принять правильное решение. - Тогда, если наша повестка исчерпана... Послышался звук отодвигаемых стульев, и Сара поспешно отпрянула от двери. Вернувшись в главный коридор, она бегом кинулась к лифту. Она нажала на кнопку, пританцовывая от нетерпения, потом нажала еще несколько раз, как будто лифт от этого приедет быстрее. Подслушанный разговор не выходил у нее из головы на всем протяжении урока. Что же ей делать? До сих пор она думала, что порвала все связи с прошлым много лет назад, когда в последний раз увидела Чикаго позади в зеркале своего автомобиля. Но теперь, когда наступил момент перерезать последние нити, она почувствовала, что ножницы дрожат в ее руках. Стереть с лица земли "Сару Бомонт" и превратиться... в кого? В какую-нибудь Мэри Джонс? Это слишком походило на смерть. Неожиданно она поняла, что сейчас ей надо побыть одной в горах, наедине с небом. Обдумать все в одиночестве. В окно ей были видны снежные вершины Передового хребта, она представила себе альпийские луга, горные цветы, криволесье и... - Мы ждем, мисс Бомонт. Вздрогнув, она опомнилась. - Простите, я задумалась. Гевирц уперся в нее своими слезящимися белыми глазами. - Неужели? А я думал, что вы медитируете в астральном пространстве. - Я сказала "простите". Не могли бы вы повторить вопрос? - Первое правило, если не возражаете. Она вздохнула и набрала полную грудь воздуха. - Первое правило клиологии гласит: оценивай действие, а не действующих лиц. Другими словами, суди по результатам, а не по намерениям. - Очень хорошо. Кто объяснит суть этого правила? - Он обвел глазами класс, словно мог видеть, и протянул костистый палец. - Мистер Босуорт. Умник, пытавшийся сползти по стулу как можно ниже, дернулся и беспомощно огляделся. - А... суть в том, что... э... прямое действие редко достигает поставленной цели. А иногда результат получается прямо противоположный. - Гм-м. Разве результат бывает "криво" противоположный, мистер Босуорт? Впрочем, неважно. Кто приведет пример того, как результат действий или политики оказался "прямо" противоположным ожидаемому? Мисс Бомонт? - Попытки Общества Бэббиджа сохранить свою тайну непосредственно привели к ее раскрытию. На мгновение в комнате воцарилось неловкое молчание. Умник сидел с удивленным и обеспокоенным видом. Мать-Земля не скрывала негодования. Остальные сердито смотрели на Сару. По лицу Аарона Гевирца медленно разлилась улыбка. Он кивнул. - Поистине творческий ответ, мисс Бомонт. Правда, слегка вызывающий, если учесть ситуацию. Он, так сказать, затрагивает всех нас. Увлекшись поиском соломинок в чужих глазах, мы и в самом деле проглядели бревно в своем собственном. Увы, чтобы достичь цели, одних благих намерений недостаточно. У кого есть еще примеры? Мать-Земля заговорила: - Поддержка американским правительством антикоммунистических диктаторов в восьмидесяти процентах случаев привела к установлению коммунистических или по меньшей мере антиамериканских режимов. Примеры: Куба, Иран, Никарагуа, Чили, Южная Африка, Гаити, Филиппины. Только один из этих послереволюционных режимов можно считать дружественным Америке. - Благодарю вас, мисс Говард. А как по-вашему, почему это произошло? Из-за обычных просчетов? Или, быть может, в госдепартаменте кто-то питает тайные симпатии к коммунистам? - Все зависело от величины и степени влияния среднего класса в этих странах. - Правильно, мисс Говард. - Гевирц отъехал от нее в своем кресле и сказал, обращаясь ко всей группе: - У прямого действия есть один недостаток: нередко оно приводит к противоположному результату. Для примера я отсылаю вас к Эзоповой басне о собаке и кости. Любой инженер расскажет вам сколько угодно печальных историй о многообещающих изобретениях, которые так и не были реализованы. Социальная инженерия, сознательная или нет, как минимум гораздо сложнее, чем конструирование механических и электрических устройств. Я мог бы назвать вам прогрессивные педагогические методы, благодаря которым ученики почему-то становились менее образованными. Или возьмите пример, приведенный мисс Говард, когда гладили каждую шавку, лишь бы она лаяла на коммунистов. Как правило, такой злосчастный противоположный эффект получают ненамеренно. Это результат слепого взаимодействия противоречивых желаний миллионов людей, каждый из которых стремится к лучшему для себя и устремления которых, сшибаясь и отталкиваясь друг от друга, сплетаются в замысловатом статистическом танце. Однако иногда это происходит преднамеренно - благодаря тонким махинациям наших друзей по ту сторону забора. Что у вас, мистер Рейнолдс? Рейнолдс был одним из двух других мужчин в группе. До сих пор Сара его практически не замечала, таким сереньким и невзрачным он был. - Я не понимаю, какое отношение имеет средний класс к тому, придет страна к коммунизму или нет. Аарон поджал губы. - Знаете ли вы, что такое средний класс, мистер Рейнолдс? - Конечно. Это обычные люди, как мы с вами. Ну, не богачи, но и не бедные. - Неточное определение, мистер Рейнолдс! Типичный случай скрытых допущений. Я лично вовсе не уверен, что мы с вами относимся к одному и тому же классу. А богатство почти не влияет на принадлежность человека к среднему классу. Некоторые представители этого класса весьма состоятельны, другие бедны. Мистер Босуорт? - Э... Средний класс - это коммерсанты, банкиры, юристы... Гевирц скривился, как от боли. - Вы намерены дать нам развернутое определение среднего класса путем перечисления бесконечного Списка профессий? Я немного вам подскажу. В аграрном обществе существуют только два класса. Какие? - Э... Землевладельцы и землепашцы. Помещики и крепостные. - Вы очень проницательны, мистер Босуорт. Вы подготовите нам доклад с использованием диффузионного исчисления, где будет показано, как возникают эти классы. Подсказка: нужные вам уравнения близки к уравнениям, описывающим расселение популяции по территории. Начальное условие - поселения равноправных земледельцев; граничное условие - средние показатели плодородия почв и климата, а также минимальный уровень калорий, необходимый для поддержания жизни. Покажите, как развитие классов определяется случайными вариациями урожайности и естественной сортировкой населения при наличии социобиологической тенденции к альтруизму. - Гевирц развернулся вместе с креслом к Рейнолдсу. - Я не забыл и про вас, мистер Рейнолдс. Вам дается такое задание: проанализировать возникновение средних классов - обратите внимание, что я использовал множественное число! - и показать его неизбежность в ходе развития индустриального общества. С помощью алгебры аналогий сравните средние классы индустриального общества с их предшественниками в земледельческом обществе. Проанализируйте ход современных революций в следующих группах стран. Первая группа: Англия, Франция и Соединенные Штаты. Вторая группа: Германия и Италия. Третья группа: Россия и Китай. Внутри каждой группы сравните последствия революций с относительной численностью и степенью влияния средних классов, а также аристократии. - Подождите минуту! В нашей стране никогда не было ни аристократов, ни крепостных. - Да ну? Я уверен, что предкам мисс Бомонт это было бы приятно и утешительно услышать. Однако, смею обратить ваше внимание, что кульминацией революции в нашей стране был Аппоматокс, а не Йорктаун [19 октября 1781 года командующий английскими войсками генерал Чарлз Корнуоллис сдался Джорджу Вашингтону в деревне Йорктаун на юго-востоке шт.Вирджиния; 9 апреля 1865 года в городе Аппоматоксе, шт.Вирджиния, командующий армией северян принял капитуляцию генерала Ли]. Все верно, плантаторы с Юга не носили громких титулов. Их не величали "герцогами Роанокскими" или "баронами Сельмскими". К ним обращались просто "масса". Но они и не нуждались в других титулах. Составляя менее четырех процентов белого населения Юга, они контролировали практически все его богатство. Они ничем не отличались от европейских лендлордов или помещиков. Сара почти не слушала. Ответы следовали прямо из текста учебника. Средний класс в странах первой группы был достаточно силен, чтобы силой оружия победить высшие классы, создав предпринимательский капитализм и парламентскую, демократию. Там, где средний класс был не так силен, аристократия позволяла ему влиться в свои ряды и проводила революции сверху, создав ублюдочные парламенты и в конечном итоге фашистские государства. В третьей группе стран средний класс был очень слаб или вообще не существовал. Стремясь провести прогрессивные реформы, аристократия создала суррогат буржуазии, которому царь Петр дал название "интеллигенция". Однако такая искусственная буржуазия никогда не могла сравниться с настоящей. В конечном итоге стремление к обновлению прорвалось из низших классов, оно исходило от рабочих и крестьян и привело к коммунистическим диктатурам. Вот почему поддержка феодальной аристократии в банановых республиках всегда приводила к обратным результатам. Сквозь монотонное жужжание класса Саре почудился какой-то новый звук. Едва слышный, тоненький, он доносился из вентиляционного отверстия. Сара нахмурилась, пытаясь понять, что это такое. Звук что-то ей напоминал, но очень смутно. Он становился то выше, то ниже, потом вдруг оборвался, а после паузы послышался снова. Так повторилось несколько раз. И вдруг ее осенило. Это было соло на кларнете из "Хай Сосайети". Кто-то снова и снова упражнялся, проигрывая один и тот же пассаж и каждый раз спотыкаясь на синкопированных верхних нотах. Кто бы то ни был, он отличался терпением и настойчивостью. Только сейчас Сара сообразила, что слышит эти звуки уже довольно давно, но до сих пор не обращала на них внимания. - Мисс Бомонт! Сара вздрогнула, как ребенок, который залез рукой в банку с вареньем и застигнут на месте преступления. Аарон Гевирц развернул свое кресло к ней. - Я еще раз задал вам вопрос, на который вы не изволили ответить. Если не знаете, так и скажите, чтобы я мог доставить удовольствие ответить на него кому-нибудь другому. - О, простите, пожалуйста, доктор. Не могли бы вы повторить вопрос? - Конечно, мог бы, но не стану. Вместо этого вы подготовите и представите нам всем реферат, в котором покажете, что мелкобуржуазное происхождение вождей и теоретиков революции есть результат непрерывного роста численности населения. В качестве иллюстрации можете использовать любые примеры, только не отметайте те, которые могут показаться вам противоречащими вашим выводам. Она подтянула подпругу. Ред стоял рядом, наблюдая за ней с расстроенным видом. - Вы ведь вернетесь, да? - Конечно, вернусь. Просто мне необходимо побыть одной. В таком месте, где можно спокойно подумать. Ведь теперь вся моя жизнь будет совершенно другой. Вот я и должна понять, насколько другой и что именно изменится. Ред подал ей свернутый спальный мешок и седельные сумки. - Имейте в виду, у меня из-за этого могут быть крупные неприятности. Она привязала поклажу к седлу. - Едва ли. Конечно, вашим новобранцам запрещено общаться с внешним миром, но все мы время от времени устраиваем прогулки в горы. - Но ведь вы задумали не просто прогулку. - Не просто. Но я не желаю принимать решение под давлением - вашим или чьим-нибудь еще. И спешить с решением тоже не хочу. Ред поковырял носком ботинка усыпанный сеном земляной пол конюшни. - С вами там все будет в порядке? Я хочу сказать, у вас есть все, что нужно? Сара похлопала лошадь по шее, и та коротко заржала в ответ. Это была голенастая лошадка мышиной масти, на которую можно положиться в горах. Сара влюбилась в нее с первого взгляда, как только заглянула в конюшню. - Не беспокойтесь обо мне. Все, что мне надо, у меня здесь. - Она постучала себя по голове. - А то барахло, что мы забрали с собой, когда вернулись за моей машиной, - это уже роскошь. - Разве вам не нужна еда? - Нет. Там вокруг еды достаточно. Просто надо знать, как ее достать. Я взяла в собой только немного вяленого мяса и кофе. - Джейни сказала - вы можете взять, что захотите, с кухни. Сара отрицательно покачала головой. Сейчас Ред напоминал заботливую несушку. - Что говорит Джейни о моей экскурсии в горы? - Говорит, что вы спятили. Что для вас есть