лась проблема с Багзом. Если не знать особенностей его характера, то вы и не поймете, как он может достать. Я вновь лег на спину и начал наблюдать за облаками, чувствуя досаду. Она появилась у меня раньше - еще с того момента, когда, два часа назад, мы заняли свой наблюдательный пост, чтобы в который раз убедиться, что Зеф с Сэмми по-прежнему находятся на пляже соседнего острова. Я понимал, что это повод вздохнуть с облегчением, но данный факт, наоборот, подействовал мне на нервы, и по мере того, как пролетали утренние часы, я тщательно обдумывал возникший парадокс. Первой моей мыслью было, что его причина кроется в неопределенности ситуации. Я устал ждать, и мне хотелось, чтобы поскорее наступила развязка. Даже если события станут развиваться по наихудшему варианту, и те люди направятся к нам, тогда ситуация, по крайней мере, прояснится. В таком случае мы смогли бы повлиять на ее развитие. Но мне не понадобилось много времени, чтобы понять, что моя догадка неверна. В процессе проработки наихудшего варианта я неизбежно перешел к самому благоприятному. Я представил, что Зеф и Сэмми исчезли, вернулись на Пханган или Пхелонг и что я их больше никогда не увижу. Именно в тот момент я и понял, в чем заблуждался, ведь эта оптимистичная мысль вызвала у меня разочарование. Непостижимая правда заключалась в том, что мне не хотелось, чтобы они возвращались. Я досадовал еще и потому, что не хотел, чтобы они оставались на месте. А тогда самый худший вариант представал самым лучшим. Я хотел, чтобы они добрались до нашего острова. - Тоска, - беззаботно пробормотал я. Джед рассмеялся. - Тоска - это хорошо, Ричард, - сказал он. - Тоска - безопасная штука. Я не ответил ему. Я еще не поделился с Джедом мыслями о Зефе и Сэмми, полагая, что такие мысли не очень-то ему понравятся. Но я колебался. Возможно, он думал так же, как и я. Я знал, что он испытывает удовольствие, ускользая от охранников полей, что было опасным делом, и я не забыл, что о нем говорил Кити. Я решил незаметно прощупать почву. - Джед, - спросил я, зевая, чтобы подчеркнуть этим случайный характер своего вопроса, - ты помнишь войну в Персидском заливе? - Конечно. - Меня просто интересует одна вещь... Ты помнишь, из-за чего заварилась каша? Когда мы велели им убираться из Кувейта, грозя в противном случае раздавить их в лепешку, и Саддам что-то там говорил? - Он отказывался, так ведь? - Верно. - Я приподнялся на локтях. - Мне просто интересно, что ты тогда думал? - Что я думал? - Насчет повода к войне в Персидском заливе. Джед опустил бинокль и почесал бороду: - Я думал, что все это - куча лицемерного дерьма, если я правильно помню. - Да нет, я имею в виду, что ты думал насчет возможности начала войны. Ты испытывал из-за этого тревогу? - Ну... в общем-то, нет. - А ты не испытывал... нетерпеливого ожидания, когда же она начнется? - Нетерпеливого ожидания? - Да... Между нами... - я глубоко вздохнул, - я надеялся, что Саддам не отступит... Знаешь, мне просто хотелось посмотреть, что из этого выйдет. Глаза Джеда сузились. - Послушай, Ричард, - сказал он. - Я совершенно не понимаю, почему ты заговорил об этом. Я почувствовал, как покраснел: - Да я и сам не пойму. Просто эта мысль почему-то вдруг пришла мне в голову. - Ага. Ну, я думаю, что в какой-то степени ждал начала войны в Персидском заливе. Это было драматично и возбуждающе, и, как ты сказал, мне хотелось посмотреть, что из этого выйдет. Но когда я увидел по телевизору дорогу в Басру и разбомбленное бомбоубежище, мне стало не по себе. Я чувствовал себя так, как будто сначала чего-то не понимал, а теперь понял, но слишком поздно. Такой ответ тебя удовлетворит? - О да, - быстро ответил я. - Полностью. - Хорошо. - Джед усмехнулся. - Итак, Ричард, тебе скучно. - Ну, не то чтобы скучно... - В общем, тебя охватило безразличие. - Может быть. - Что бы там ни было, тебе нужно немного встряхнуться. Прекрасно. Давай сходим на поле и стащим травки. - Мм...мы? - слегка заикаясь, спросил я, потому что одновременно горел желанием отправиться туда и сильно удивился. С тех пор как я начал работать с Джедом, он только один раз ходил за травкой, причем оставил меня тогда на нашем наблюдательном пункте. - Ты хочешь сказать, что мы пойдем вдвоем? - Конечно. У нас в запасе уйма времени, рискнем предположить, что они ничего такого не сделают, пока нас не будет. Кроме того, я заметил, что запасы в лагере подходят к концу. - По-моему, это замечательная идея! - О'кей. - Он встал. - Тогда пошли. С седловины между двумя островными пиками можно было точно определить местонахождение полей с марихуаной, хотя их и закрывали деревья. В лиственном шатре виднелись неожиданные провалы там, где одна терраса сменялась другой. С высоты казалось, что террасы представляют собой единый, сплошной склон со случайными разрывами в шатре листвы. Иллюзию создавал приподнятый угол обзора. Я предположил, что из-за этого полей и не замечали с воздуха. Когда мы подошли к седловине, Джед подал мне знак вытянутой вперед ладонью с сомкнутыми пальцами, и мы начали спускаться в DMZ - так я решил называть это место. Во время спуска я внимательно смотрел на ноги Джеда. Я обратил внимание, что он ходит намного тише меня, хотя мы двигались по одному и тому же покрову из опавшей листвы и веток, и мне очень хотелось понять, каким образом ему это удается. Одна из причин заключалась в том, что он наступал на всю подошву, а не на носок. Я же, наоборот, наступал на носок, поскольку, пытаясь двигаться бесшумно, инстинктивно стремился идти на цыпочках. Понаблюдав за ним, я догадался, что моя манера ходьбы лишена здравого смысла. Равномерно распределяя давление по всей ступне, он с меньшей силой опускал ногу на ветки и, в то же время, разглаживал под ступней целый участок листвы. Когда я перенял его метод, я сразу же уловил на слух перемену. Вдобавок к этому, он довольно высоко поднимал ноги, поэтому они не скользили над поверхностью земли и не цеплялись за то, что на ней лежало. Чтобы лучше запомнить эти уроки, я начал играть сам с собой, когда мы медленно пробирались через DMZ. Если я задевал прутик, это означало, что я натыкался на мину; если же я слишком громко наступал на лист - с шорохом, не похожим на обычно раздававшиеся в джунглях звуки, - это означало, что меня снял снайпер. Я также решил, что попадавшаяся время от времени на дороге паутина - это противопехотная мина "клеймор", и старательно переступал через нее, если только ее уже не разорвал до этого Джед. Памятуя о видеоиграх, я взял себе три жизни, а также еще одну жизнь в запас, если увижу какое-нибудь животное больше жука раньше, чем оно заметит меня. Единственным недостатком в этой игре было отсутствие наказания в случае потери всех жизней - а подобное случилось уже несколько раз. Но стыд сам по себе служил довольно сильным наказанием, и, за исключением этого единственного изъяна, игра оказалась замечательной. Я так здорово развлекался, что даже немного расстроился, когда мы подошли к полю. Несколько минут мы молча сидели на корточках на краю джунглей, стараясь удостовериться, что поблизости никого нет. Потом Джед обернулся ко мне. "О'кей, - одними губами произнес он, указывая на меня. -Иди". Мои брови поползли вверх, и я коснулся рукой груди. Он кивнул. Я усмехнулся и поднял большие пальцы рук. Затем я пригнулся как можно ниже к земле, только не опускаясь на четвереньки, и устремился вперед. Между деревьями и границей поля было не менее трех метров хорошо утоптанной земли: именно по этому участку и ходили охранники. Выбравшись из-под укрытия деревьев, я сначала посмотрел налево и направо, а затем быстро проскочил это свободное пространство. Я учитывал, что охрана может появиться в любой момент, поэтому, не тратя времени зря, попытался сорвать несколько приличного размера веточек. Здесь у меня сразу же возникли трудности. Стебли марихуаны оказались на редкость жесткими. Я как можно тише скручивал их и разрывал отдельные волокна, но был не в состоянии оторвать веточки от главного стебля. В довершение ко всему мои руки вспотели и стали ужасно скользкими, и я не мог как следует схватиться за веточки. Я оглянулся на Джеда. Он в отчаянии прижал руку к голове. "Что мне делать?" - беззвучно спросил я его. Он поднял нож и саркастически помахал им над головой. Я понял, что ринулся вперед, прежде чем Джед успел дать мне нож. Кляня себя за спешку, я сложил руки ковшиком - я показывал, что Джеду лучше бросить мне нож. Нож промелькнул в воздухе, и я наконец смог справиться с непокорными стеблями. В качестве компенсации за просчет я задержался на минуту дольше, чем следовало, и поэтому вернулся обратно с внушительной охапкой веточек в руках. - В чем дело, Ричард? - спросил меня Джед, когда мы достигли нашего безопасного наблюдательного пункта. - Я думал, ты будешь доволен таким возбуждающим приключением. - Он дружески похлопал меня по спине. - Я думал, что ты от счастья запоешь эту смешную песенку про мышку. Я покачал головой и положил охапку на землю: - Я в порядке, Джед. - Дело не в ноже, нет? Знаешь, это я виноват. Я велел тебе идти до того, как дал тебе нож. - Нет, нет. Нож тут ни при чем... ну, почти ни при чем... и ты в этом не виноват. Мне надо было самому сообразить. Но я действительно в порядке. Мои слова, по-видимому, не убедили Джеда. - Я знаю, в чем тут дело. Ты хотел посмотреть на охранников? - Ну... - Я пожал плечами. - Интересно было бы на них взглянуть. - Не знаю, Ричард, но мне кажется, что ты попусту расстраиваешься. Поверь мне на слово - нам повезло, что мы ни на кого не напоролись. - Конечно... - Я на мгновение задумался и рассеянно сорвал бутон-другой. - А любопытно, что бы, по-твоему, случилось, если бы они заметили нас? - Гм... не знаю. Лучше не попадаться им на глаза. - Думаешь, они убили бы нас? - Может быть. Вообще-то у меня есть некоторые сомнения на этот счет, потому что подобная вещь не имеет смысла. Они знают, что мы здесь, мы тоже знаем об их присутствии, и никто из нас не хочет, чтобы наши секреты были раскрыты, поэтому... - Я слышал, что Даффи как-то разговаривал с ними... Джед удивился: - Кто тебе сказал? - Гм... По-моему, Грег. - Я думаю, он ошибся. Сэл обязательно сообщила бы мне, если бы подобное произошло, но она ничего такого не говорила. - Слушай... А что если они схватят Зефа и Сэмми? Это совершенно другое дело, ведь эти парни не связаны с нами. - Да. Они могут убить Зефа и Сэмми. - По крайней мере, тогда решится наша проблема, - осторожно предположил я, ожидая, что Джед возразит мне, но он не возразил. Он лишь кивнул мне. - Да, - с безразличием произнес он. - Тогда проблема решится. Зомби - пожиратели рыбы К тому времени как мы вместе прыгнули с водопада, уже стемнело. Нам пришлось прыгать в полной темноте, не видя ни берегов озера, ни белой пены в том месте, куда низвергался водопад. Потом нам пришлось пробираться через лес. Я бы точно заблудился, если бы не Джед. Я хотел быстро поесть и провести остаток вечера, плавая посреди свечения. Мне также не терпелось рассказать своим друзьям о спящем охраннике, что совершенно выскочило у меня из головы вчера из-за возбужденного состояния. Однако, подойдя к хижине-кухне, я не нашел там привычной еды, завернутой в банановые листья. Я нашел лишь немного холодного вареного риса. Тогда я поискал большой кухонный котел, предположив, что Грязнуля просто-напросто забыл выложить из него рыбу и овощи, но в котле тоже ничего не оказалось. Это было странно, ведь обычно повара оставляли кое-что на завтрак. Я в раздумье погладил пустой живот и огляделся по сторонам. Тут я заметил нечто еще более странное. Кроме Джеда, сидевшего в нескольких метрах от меня, в лагере никого не было. Я не видел в темноте ни огоньков от косяков, ни горевших в палатках фонариков. Я подошел к Джеду: - Тебе ничего не кажется странным? - спросил я его. Он пожал плечами: - Странно только, что я не вижу своей еды. - Да... точно. Еды нет. И людей тоже. - Людей? - Джед посветил вокруг своим фонариком "Мэглайт". - Понимаешь, о чем я?.. - Да. - Он встал. - Странно все это... Несколько секунд мы оглядывались по сторонам, следя за желтым лучом света. Неожиданно поблизости раздался громкий стон - кто-то стонал от боли. - Господи, - прошептал Джед и выключил фонарик. - Ты слышал? - Конечно. - Кто это был? - Откуда мне знать? Мы замолчали, внимательно прислушиваясь. Затем мы снова услышали стон, от которого у меня встали торчком волосы на затылке. - Боже мой, Джед! Включи фонарик снова! Эти стоны действуют мне на нервы. - Если они действуют тебе на нервы, то почему же ты улыбаешься? - С чего ты взял, что я улыбаюсь? - В твоем голосе слышится смех. - Включи же этот чертов фонарь! - Нет, - прошептал он. - Мы же не знаем, что происходит. Мы снова прислушались. Я вспомнил свое первое утро на острове, когда очнулся после лихорадки и бродил по пустой площадке. Довольно неприятное ощущение даже при дневном свете. Вы как-то неуютно чувствуете себя в пустынном месте, где, как вы точно знаете, должно быть полно народу. С жуткими стонами в темноте здесь было раз в десять страшнее. - Похоже на фильмы о зомби, - мрачно пробормотал я и захихикал. - "Зомби - пожиратели плоти". Джед не ответил мне. В следующий раз, когда мы услышали стон, мы сумели определить, откуда он донесся. С левой стороны от нас, оттуда, где было раскинуто большинство палаток. - О'кей, - сказал Джед. - Пошли на разведку. В авангарде пойдешь ты. - Я? Фонарик же у тебя. - Мне нужно держать его, а у тебя будут свободны обе руки. - Свободны для чего? - Чтобы сражаться с зомби. Джед зажег фонарик и осветил палатку Грязнули, а я пробормотал ругательство и медленно двинулся по направлению к ней. Я сделал всего несколько шагов, когда полог палатки откинулся и оттуда высунулась голова Эллы. - Джед? - спросила она, заслоняясь рукой от света. - Ричард. И Джед. Что случилось, Элла? Она покачала головой: - Забирайтесь сюда. Катастрофа. - Это все Кити, - рассказывала Элла, вытирая лоб Грязнули. Именно его стоны мы только что слышали, и во время нашего разговора он продолжал стонать. Он лежал с закрытыми глазами и обеими руками мял свой огромный коричневый живот. По-моему, он даже не осознавал, что мы сидим в палатке. - Идиот. Я удивленно поднял брови: - Почему? Что он такого натворил? - Он положил в одно из ведер кальмара, а мы нарезали кальмара на куски и перемешали с остальной рыбой. - Ну и что? - Кальмар был уже дохлый, когда он проткнул его острогой. Джед прерывисто вздохнул. - Почти все отравились. Душевая хижина забита рвотой, а к Хайберскому проходу лучше не подходить. - А ты? - спросил я. - Ты вроде бы в порядке. - Всего пятеро или шестеро легко отделались. У меня немного поболел живот, но мне, похоже, повезло. - Зачем же Кити бросил острогу в дохлого кальмара? Глаза Эллы сузились: - Я бы тоже хотела знать. Нам всем хотелось бы спросить его об этом. - Да... А где же он? У себя в палатке? - Наверное, там. - Хорошо. Пойду схожу к нему... Я выбрал подходящий момент для ухода, потому что, когда я вылезал наружу, Грязнуля сел прямо, и его рвота брызнула во все стороны. Я быстро выскользнул в темноту. В ушах звенело от визга Эллы. Прошла целая вечность, прежде чем я нашел Кити. В палатке его не было, и, когда я позвал его, никто не откликнулся. В конце концов я решил поискать его на пляже. Он был там. Освещенный лунным светом, он сидел невдалеке на берегу. Когда он увидел, что я приближаюсь к нему, он сделал движение, как будто собирался удрать. - Привет, - произнес он упавшим голосом. Я кивнул и уселся рядом с ним. - Я не гвоздь сезона, Рич. - Кальмар тоже. Он не засмеялся. - Так что же все-таки произошло? - Разве ты еще не знаешь? Я отравил весь лагерь. -Да, но... - Я был под водой в маске Грега. И увидел этого кальмара. Мы же ели кальмаров сотни раз. Поэтому я метнул в него острогу, а потом бросил его в ведро. Откуда я знал, что он уже подох? - Так он же не двигался. Кити посмотрел на меня: - Теперь я понимаю! Но я думал... я думал, что кальмары, как медузы. Колышутся в воде, и... их щупальца создают иллюзию, что они живые. - Ты ошибся. Но ты не виноват. - Да, Рич. Верно. Во всем виноват Жан. - Он замолчал и ткнул кулаком в песок между ногами. -Разумеется, это моя вина! Господи! - Ладно... виноват ты, но ты не должен... - Рич, - перебил он меня. - Пожалуйста, не надо. Я пожал плечами и отвернулся. Лунный свет освещал изломанную расщелину, спускавшуюся по утесам в кораллы. - Кпау, - тихо сказал я. Кити подался вперед: - Что ты сказал? - Кпау. - О чем это ты? - Молния издает похожий звук. - Я показал на расщелину. - Видишь? Сумасшедший дом Я посидел с Кити недолго, потому что мне не терпелось узнать, как дела у Этьена и Франсуазы. Кити остался на пляже, поскольку считал, что он, бедняга, еще не готов показаться людям на глаза. Большое потрясение - столько бороться за право заниматься рыбной ловлей, чтобы потом вляпаться в такую историю! Он чувствовал себя особенно виноватым, потому что оказался одним из немногих, кто избежал отравления. Я пытался уговорить его, чтобы он не сходил с ума окончательно, ведь он вряд ли виноват в том, что у него хорошая иммунная система, но это не помогло. Когда я увидел, что творится в доме, то в душе порадовался, что Кити остался на пляже. От всего происходившего здесь ему стало бы только хуже. Я и понятия не имел, что последствия отравления были столь тяжелыми, и решил, что Кити тоже не отдавал себе в этом отчета, иначе он бы вернулся в лагерь, чтобы помочь остальным. Проход вдоль кроватей до самой середины был заставлен свечами. Их поставили там, по-видимому, для того, чтобы их не сшибли корчившиеся на кроватях люди. Кислый запах рвоты ощущался даже сквозь дым от горящего воска. В помещении не утихали стоны. Никто, вероятно, не стонал беспрерывно, просто стоны одних перекрывались стонами других людей, и поэтому звук не смолкал. Каждый, казалось, говорил на своем родном языке. Знакомые мне слова в невнятном бормотании, наполнявшем дом, придавали ситуации еще более сюрреалистический характер. Люди просили воды или хотели, чтобы им с груди стерли рвоту. Когда я проходил мимо Джессе, он ухватился за мою щиколотку и умолял меня отвести его в душевую хижину. - У меня тут все ноги в дерьме, - задыхаясь, выговорил он. - Все! Посмотри! Я увидел, как между кроватями сновали Кэсси и Моше, не в силах удовлетворить просьбы всех. Заметив меня, Кэсси сделала отчаянное движение руками и спросила: - Они умирают? Я отрицательно покачал головой. - Откуда ты знаешь, Ричард? - Они не умирают. - Откуда ты знаешь? - Я не знаю. - Я снова покачал головой. - Тебя зовет Джессе. Кэсси побежала к своему другу, а я пошел дальше по проходу к Этьену и Франсуазе. Франсуазе было хуже всех - так мне показалось. Этьен спал, я предположил, что он, наверное, в бессознательном состоянии, но он дышал ровно, и его лоб был не таким уж горячим. Франсуаза была в сознании и испытывала дикую боль. Позывы накатывались регулярными волнами - примерно каждые шестьдесят секунд. Она не кричала, как другие, а лишь кусала нижнюю губу. На животе ее виднелись царапины от ногтей. - Перестань, - твердо сказал я, после того как она закусила губу чуть не до крови. Она посмотрела на меня невидящими глазами: - Ричард? - Да. Ты же поранишь себе рот... Не надо. - Больно. - Я понимаю, но... Вот. - Я сунул руку в карман и вытащил сигареты. Затем оторвал от пачки верх и сплющил его. - Кусай лучше это. - Все равно больно. Я убрал с ее лица взмокшие волосы: - Я знаю, но так ты сохранишь свои губы. - Ого. - Она сделала слабую попытку выразить удивление. Она бы улыбнулась, если бы ей не помешала новая волна боли. - Что происходит, Ричард? - спросила она после того, как ее мышцы расслабились. - У тебя пищевое отравление. - Я имею в виду, какая сейчас обстановка. - Ну... - Я окинул взглядом дом. Я не знал, как ответить, чтобы не напугать ее. - Людей рвет и... Здесь Моше с Кэсси. - Ты думаешь, это опасно? - Нет, нет, - ответил я, ободряюще рассмеявшись. - Завтра тебе станет гораздо лучше. Ты будешь в полном порядке. -Ричард... -Да? - Когда мы с Этьеном были на Суматре, один человек умер, съев несвежего омара. Я медленно кивнул: - Да, он, наверное, съел его целиком, а ты ведь съела только небольшой кусочек, поэтому с тобой будет все в порядке. - Правда? - Конечно. Она вздохнула. - Хорошо... Ричард, я хочу воды... Принеси мне, пожалуйста. - Конечно. Я вернусь через две минуты. Когда я встал, у нее снова началась рвота. Мгновение я наблюдал за ней, не зная, уйти мне или подождать, пока боли не прекратятся, а потом побежал к выходу, не обращая внимания на доносившиеся отовсюду вопли. Кошмар Неожиданно я увидел Джеда, сидевшего возле хижины-кухни и пожиравшего простой рис. Перед Джедом горел поставленный вертикально, как свечка, фонарь "Мэглайт". Когда я подошел к нему, он протянул мне свою чашку и пробормотал: - Поешь. На свету возник целый сноп белых пятен. - Я не голоден. Ты видел, что творится в доме? Он сглотнул: - Я постоял в дверях и увидел достаточно для того, чтобы туда не заходить. Пришлось немало повозиться с обитателями палаток. - А что в палатках? - То же, что и в доме. Со шведами вроде бы все в порядке, а остальные ни к черту не годятся. - Ты боишься? - А ты? - Не знаю. Франсуаза сказала, что от этого можно умереть. - Гм. Действительно. - Он отправил в рот очередную порцию риса и начал его тщательно пережевывать. - Мы должны давать им много воды. Нельзя допустить, чтобы у них наступило обезвоживание. И нам нужно быть в форме, чтобы присматривать за ними. Вот почему тебе надо поесть. Ты же с самого утра ничего не ел. - Потом, - сказал я, думая о Франсуазе, и опустил кувшин в бочку с водой. - Если шведы чувствуют себя нормально, пойди и скажи им, чтобы пришли помочь. Джед кивнул. Его рот был набит, и он не мог говорить. Я направился обратно в дом. В доме я увидел, что Багз в прямом и переносном смысле в штаны наложил. Он сидел на корточках возле ряда свечей с широко раскрытыми, похожими на бильярдные шары глазами, и вокруг его ног собиралась лужица фекалий. Метрах в полутора от него стоял Моше. Он едва сдерживал рвоту, а увидев меня, поспешно ушел, как будто на мне лежала персональная ответственность присматривать за Багзом. Багз застонал. Изо рта у него потекла слюна и повисла на подбородке. - Ричард, - захлебываясь, произнес он, - выведи меня наружу. Я оглянулся. Кэсси находилась за несколько кроватей отсюда, а Моше склонился над одной из югославок. - Я спешу, - ответил я, закрывая нос и рот локтем. -Что? - Я спешу. Мне нужно отнести воды Франсуазе. - А я хочу выбраться отсюда! Она может подождать! Я отрицательно покачал головой, а затем невольно скривился. Запах был настолько отвратительным, что у меня начала кружиться голова. - Она уже и так ждет, - ответил я. Его лицо исказилось, как будто он собирался наорать на меня. Я равнодушно смотрел на него, пока это выражение оставалось у него на лице, а потом внутри у Багза что-то булькнуло, и на землю выплеснулся новый поток дерьма. - Нет, - завыл он. Его ноги подогнулись, и он качнулся назад. Я отступил на шаг в сторону, чтобы не испачкаться в расползавшейся темной луже. - Господи, Багз! Ты что, не можешь потерпеть? Багз заскулил, оставаясь в том же согнутом положении, попытался выпрямиться, но не смог. Я продолжал наблюдать за ним, дыша себе в локоть, хотя это не спасало меня от вони. Головокружение усиливалось, и к нему примешивалось сильное раздражение. Где-то позади глаз пульсировала кровь, и мне подумалось, что за его унижением кроется слабоволие. Почему он не может собраться с силами и дотащиться до двери? Он задержал меня с водой для Франсуазы и ужасно напачкал, а ведь убирать придется кому-то другому. Я вспомнил его стоицизм, когда он ушиб себе ногу, и под влиянием этого воспоминания чуть было не рассмеялся во все горло. - Мне нужно отнести воды Франсуазе, - холодно сказал я, но не двинулся с места. - Я обещал вернуться через две минуты. Я и так уже сильно задержался. - Багз открыл рот, возможно, пытаясь ответить мне, на его губах запузырилась слюна. На этот раз я не выдержал и засмеялся. - Посмотри на себя, - услышал я свои слова. - Кто, черт возьми, должен, по-твоему, убирать за тобой? Неожиданно на мое плечо опустилась чья-то рука. - Боже мой, Ричард! Что с тобой? Почему ты не поможешь ему? Я обернулся и увидел, что на меня смотрит Кэсси. Она выглядела сердитой, но когда наши глаза встретились, гнев сменился чем-то другим. Чем-то похожим на беспокойство, мимоходом отметил я, или на тревогу. - Ричард? -Что? - Ты в порядке? - Я в порядке. - Ты... - она замолчала. - Пошли. Нужно сейчас же помочь ему выйти отсюда. - Мне нужно отнести воду... - Ты должен вывести Багза на улицу. Я потер глаза. - Ну же, Ричард! - Да... Хорошо. - Я поставил кувшин на безопасном расстоянии от лужи и принялся помогать ей поднять Багза. Он оказался тяжелым, поскольку был очень широк в кости и не предпринимал никаких усилий, чтобы идти самостоятельно, поэтому нам пришлось фактически волочить его по земле. К счастью, когда мы были на полпути к выходу, к нам подоспел Стен, один из шведов. С его помощью мы выволокли Багза за дверь и подтащили к одному из отведенных от лагеря протоков, куда пристроили таким образом, чтобы Багза омывала вода. Стен согласился присмотреть за Багзом - наверное, чтобы немного отойти от зрелища, которое он увидел в доме. Кэсси и я направились обратно. Я было пустился бежать, но она заставила меня остановиться и пощупала мой лоб. - В чем дело? - сердито спросил я. - Я подумала, может быть, у тебя температура. - У меня? - Лоб немного горячий... хотя, слава богу, нет. Нельзя допустить, чтобы кто-то еще заболел. - Она сжала мою руку. - Мы должны быть сильными. - Да-да. - Нам нужно сохранять спокойствие. - Конечно, Кэсси. Я понимаю. -О'кей. - Мне нужно отнести воды Франсуазе. - Да, - ответила она, и я решил, что она нахмурилась, но в темноте этого не увидеть. Мы пошли дальше. - Конечно. Во время моего отсутствия состояние Франсуазы ухудшилось. У нее еще хватало сил говорить, но она впала в сонное от жара состояние, и щеки у нее буквально горели. Пришлось положить ее голову себе на колени, чтобы влить ей в рот воды, не дав захлебнуться, но даже так большая часть воды пролилась ей на грудь. - Извини, что меня долго не было, - сказал я, вытирая с нее воду одной из маек. - Там был Багз. Пришлось с ним повозиться. - Ричард, - прошептала она, а затем что-то добавила по-французски, чего я не смог понять. Я попробовал угадать, что она сказала: - Я в порядке. Я не ел кальмара. -Этьен... - Он здесь, рядом с тобой... спит. Ее голова дернулась в сторону. - Я люблю тебя, - дремотным голосом пробормотала она. Я моргнул, на мгновение решив, что она говорит со мной. Затем я опомнился, посмотрев в том направлении, куда повернулась ее голова, и понял, что ее слова относились к Этьену. В каком-то смысле это не имело значения. Просто было приятно услышать от нее эти слова. Я улыбнулся и погладил ее волосы, а ее рука потянулась к моей и слабо ее обхватила. Минут пять я старался не шевелиться, поддерживая ее плечи коленями. Потом, когда ее дыхание стало более прерывистым и тяжелым, я подался назад и осторожно опустил ее на простыни. Они были немного влажными от пролившейся воды, но с этим ничего нельзя было поделать. Я вовсе не хочу оправдываться, просто я вспомнил тогда, как болел лихорадкой. Франсуаза поцеловала меня, поэтому и я поцеловал ее, также движимый привязанностью к ней. Но я бы не назвал этот поцелуй многозначительным. Он был совершенно недвусмысленным - в щеку, а не в губы. С технической точки зрения, если здесь вообще уместны подобные слова, можно сказать, что поцелуй длился на секунду-другую дольше, чем следовало. Я помню, что обратил внимание на то, какая у нее мягкая и гладкая кожа. Посреди этой адской ночи с рвотой, стонами и дрожащим пламенем свечей я совсем не ожидал чего-то приятного. И маленький оазис возник для меня неожиданно. Я потерял бдительность и, закрыв глаза, несколько секунд не отрывал губ от ее щеки, чтобы просто отбросить все неприятные переживания. Но когда я выпрямился и увидел, как смотрит на меня Этьен, я понял, что у него иное мнение на этот счет. Последовало, как вы понимаете, непродолжительное молчание, а затем он спросил: - Чем это ты здесь занимаешься? - Ничем. - Ты поцеловал Франсуазу. Я пожал плечами: - Ну и что? - Как это "ну и что"? - Вот так! - Если в моем голосе и сквозило раздражение, то причиной этого была одна лишь усталость, а может быть, также возня с Багзом. - Я поцеловал ее в щеку. Ты видел, как я это делал раньше, и ты видел, как она целовала меня. - Она никогда не целовала тебя таким образом. - В щеку? - Так долго. - Все обстоит не так, как ты думаешь. Он сел на кровати: - А что я должен думать? Я вздохнул. Где-то в голове, на уровне глаз, снова начала пульсировать кровь. Пульсация перешла в сильную боль. - Я очень устал, - сказал я. - Ты сильно заболел. Это отрицательно на тебе сказывается. - Что я должен думать? - повторил он. - Не знаю. Что-нибудь. Я поцеловал ее, потому что волнуюсь за нее и дорожу ею... Так же, впрочем, как и тобой. Он ничего не ответил. Я попытался обратить происходящее в шутку: - Если я поцелую тебя, мы покончим с этой проблемой? На этот раз молчание Этьена тянулось дольше. В конце концов он кивнул. - Извини, Ричард, - сказал он, но его голос звучал безжизненно, и я знал, что его слова - притворство. - Ты прав. Я заболел, и это отрицательно повлияло на меня. Но теперь я сам могу присмотреть за ней. Может, в твоей помощи нуждаются другие. - Да. Уверен, что так оно и есть. - Я встал. - Если тебе что-нибудь понадобится, позови меня. - Хорошо. Я оглянулся, чтобы посмотреть на Франсуазу, которая, слава богу, уже заснула. Потом я направился в сторону выхода, держась края прохода, чтобы меня не заставили выносить вместе с Моше дерьмо Багза. Доброе утро Я спал на расчищенной площадке. Я отправился бы спать туда, даже если бы не считал, что мне лучше держаться подальше от Этьена. Я перестал ощущать какие-либо запахи и уже слышал стоны не всех подряд, но я не выносил свечей. От них исходил такой сильный жар, что весь потолок увлажнился. Капли падали сквозь облака свечного дыма подобно мелкому дождю, и к полуночи в доме не осталось сухого места. Кроме того, в моей постели спал Грегорио. Я перенес его туда, чтобы он оказался подальше от Джессе, у которого были те же проблемы, что и у Багза. Последнее, что я запомнил перед тем, как заснуть, был голос Сэл. Она оправилась настолько, что уже ходила и теперь звала Кити. Я мог бы сказать ей, что он на пляже, но решил не делать этого. В ее тоне было какое-то зловещее спокойствие. Так подзывает ребенка родитель, пытаясь выманить его из укрытия, чтобы задать взбучку. Через несколько минут сквозь неплотно сомкнутые веки я увидел, что она осветила меня фонарем. Она спросила, не знаю ли я, где Кити. Я не шелохнулся, и она в конце концов ушла. Еще в ту ночь я слышал чей-то плач поблизости. Я попытался заставить себя подняться, чтобы посмотреть, кто плачет, но оказалось, что я слишком выбился из сил. Джед разбудил меня почти в шесть тридцать. В руках он держал чашку риса и карамельку - одну из последних купленных на Пхангане. - Доброе утро, - произнес он, сильно встряхнув меня за плечи. - Ты успел вчера поесть? - Нет, - пробормотал я. - Что я тебе говорил вчера вечером? - Чтобы я поел. - Правильно. - Он усадил меня и поставил мне на колени чашку. Единственная конфета ядовитого зеленого цвета смешно смотрелась на холмике клейких зерен. - Съешь это. - Я еще не совсем проснулся. - Поешь, Ричард. Я сжал пальцами рисовый шарик и через силу принялся пережевывать его, но во рту было слишком сухо, и я с трудом проглотил рис. - Воды, - прохрипел я. Джед принес мне воды, и я вылил ее прямо в чашку. Еда оказалась не такой уж невкусной, точнее, у нее вообще не было вкуса. Пока я ел, Джед что-то говорил, но я его не слушал. Я смотрел на костяного цвета рис и думал о мертвом отморозке с Пхангана. Я был уверен, что муравьи уже обглодали его. Муравьи - они работают быстро. Он, наверное, даже еще не начинал гнить. Я представил себе, как отморозок лежит на спине, - чистый скелетик, ухмыляющийся сквозь негустой покров из листьев, в редкой ряби от солнечных лучей. На самом деле я уложил его лицом вниз, на руки, но представлять затылок было неинтересно, поэтому я переосмыслил образ, чтобы он выглядел поэстетичнее. Солнечные лучи - это был еще один домысел. Насколько я помнил его "наземную" могилу, сквозь толстый слой листвы вообще не проникал свет. Мне просто понравилась мысль о том, что свет может туда проникнуть. - Замечательно, - сказал я, отправляя в рот конфету. - Наверное, обезьяна осматривает грудную клетку. Джед уставился на меня: -Что? - А может, обезьяна - это уже слишком... кич. -Кич? - Обезьяны. - Ты слушал, о чем я говорю? - Нет. - Я раздавил конфету во рту, и язык неожиданно защипало от вкуса лайма. - Я думал об отморозке с Пхангана. - О том мертвеце, которого ты спрятал? - Да. Думаешь, его уже нашли? - Ну, - начал Джед, явно придя в замешательство. - Наверное, нашли, если девушка... - Тут он хлопнул себя по голове. - Господи! О чем это я? Кому какое дело до мертвого отморозка? Тебе надо было оставить его там, где он лежал, а у нас есть дела поважнее, за которые нужно приниматься прямо сейчас! - Мне просто стало интересно. Когда-нибудь его обязательно найдут. - Заткнись! А теперь послушай! Один из нас должен подняться на скалу, чтобы проверить, как там Зеф и Сэмми! - А, хорошо... Но почему только один из нас? Джед раздраженно засопел: - Ты еще спрашиваешь почему, идиот? Кто-то ведь должен остаться здесь, чтобы присмотреть за больными. Почти все рыболовы вышли из строя. Здоровы только шведы и Кити, но Кити так и не появился. Я кивнул: - По-моему, это означает, что я остаюсь. - Нет. Это значит, что остаюсь я. Я должен остаться здесь, потому что кое-что знаю о первой помощи, и ты отправишься на скалу один. Ты готов? - Ты еще спрашиваешь! - радостно воскликнул я.- Не беспокойся! - Хорошо. Перед тем как отправиться, разыщи Кити. У пятнадцати человек состояние вполне удовлетворительное, поэтому кто-то должен обеспечить их едой. У меня не будет времени заниматься рыбной ловлей, значит, этим придется заняться ему. - О'кей. А что делать, если Зеф с Сэмми уже на пути сюда? - Они сюда не направятся. - Ну а если все-таки направятся? Джед задумался: - Я пытаюсь отогнать от себя такие мысли, но если что-то подобное случится, возвращайся как можно скорее и сообщи мне. - А если на это не останется времени? - Тогда план "Б". - Какой именно? - Подожди и посмотри, как будут развиваться события. Уверен, что, дойдя до полей с марихуаной, они повернут обратно, но если нет, следи за ними, пока они не доберутся до водопада. Потом, если они спустятся, перехвати их и убедись в том, что они не проболтаются насчет твоей карты. Из дома вышел Джессе. Шатающейся походкой он направился к душевой хижине, но едва одолел четверть пути, как его вырвало. - Ладно, - сказал я, неожиданно испытав прилив радости. После вчерашнего вечера я и мечтать не мог, что новый день начнется так хорошо. - Тогда пойду поищу Кити. В то утро со мной приключилась лишь одна неприятная вещь. По пути на пляж я шел мимо сидевшей у входа в дом Сэл, и она окликнула меня. Оказалось, что Багз, который сидел возле нее и смотрел на меня злобным взглядом, уже рассказал ей, как я над ним издевался. Сэл требовала объяснений. Я схитрил. Я сказал, что выбился из сил и только лишь отдышался, а потом помог ему выбраться за дверь, и если Багз помнит все происшедшее как-то по-другому, мне очень жаль, но его болезнь, наверное, отрицательно повлияла на его память. Я предложил ему обменяться рукопожатиями, и это вполне удовлетворило Сэл. Ей было так тяжело от всего свалившегося на ее плечи, что она с удовольствием ухватилась за возможность избавиться от одной из забот. Багз был недоволен. Он потащился за мной, обозвал меня ублюдком, сердито тыкал пальцем мне в грудь и расписывал, что бы он сделал со мной, будь он здоров. Я подождал, пока он закончит, и послал его. Я не мог допустить, чтобы он испортил мне настроение. Эпитафия Кити спал на том же месте, где мы расстались вчера вечером. Прилив набирал силу, вода уже почти касалась ног Кити, и поэтому я решил не будить его, а сначала выкурить сигарету. Я подумал, что эта ночь была для него не из приятных, и ему можно еще минут пятнадцать поспать. От моей сигареты остался уже один фильтр, когда появились шведы. Я приложил палец к губам, показывая на Кити, и мы отошли от него подальше. Карл, Стен, Христо. Учитывая, что двое из них умерли, а третий тронулся умом, меня удручает, что их имена так мало для меня значат. Как и Джед, шведы появились на пляже без приглашения. Это отчасти объясняло, почему они ловили рыбу за пределами лагуны, хотя, появившись на пляже позже Джеда, они лучше наладили контакт с окружающими. Однако они так и не вписались в пляжную жизнь. Они были рядом, но в основном держались друг друга, жили в одной палатке и часто ели отдельно от всех. Лишь по воскресеньям они присоединялись к остальным. Шведы были неплохими футболистами, поэтому каждый стремился заполучить их в свою команду. Их трудности в общении усугублялись тем, что только один из них - Стен - бегло говорил по-английски. Христо мог еще с горем пополам пробормотать что-то нечленораздельное, но Карл был совершенно безнадежен. Насколько я понял, его словарь ограничивался лишь несколькими словами, связанными с рыбной ловлей, такими как "рыба", "острога", к этому можно было добавить два-три шутливых выражения. Он приветствовал меня невнятным "Хэлу, Ричард" и желал мне доброго утра, даже если мы собирались ложиться спать. - Итак, - сказал я, когда мы отошли на безопасное расстояние от Кити, - сегодня у вас работы по горло. Стен кивнул: - Но ведь рыбы нужно наловить лишь для половины лагеря, так ведь? Нам нужно поймать всего пятнадцать штук. Не так уж трудно, по-моему... Не хочешь отправиться с нами сегодня? - Нет. Я остаюсь здесь. - Ты уверен? В лодке хватит места на четверых, а в одиночку тебе ловить будет скучно. Я улыбнулся: - Спасибо, но скоро проснется Кити. - Ах, да, Кити. Его тошнит? - Нет, он в порядке. Немного расстроен, но он не отравился. - Это хорошо. Ну ладно, нам пора. Еще увидимся, Ричард. -Да. Стен что-то сказал двум своим друзьям по-шведски. Затем они зашли в воду и поплыли к пещерам. Это был короткий вежливый разговор. По такому вас вряд ли запомнят. Я пытался придумать, как бы его немного оживить, чтобы он стал более значительным или похожим на эпитафию, но самое лучшее, что мне удалось, - это обыграть слова Стена "Еще увидимся". Что-нибудь вроде "Увидимся на том свете. На том свете. На этом свете. Я видел его, но не на этом свете, а на том свете". Чушь какая-то. Я так старался еще что-то вспомнить о шведах, чтобы подробнее описать их характеры, помимо сходства их опыта с Джедовым и умения играть в футбол, но наши взаимоотношения ограничивались неявным соперничеством в том, кто поймает самую большую рыбу. Я очень плохо их знал. Если бы два шведа не умерли, сомневаюсь, что я когда-нибудь задумался бы о них. Поэтому, если честно, я считаю, что эпитафия им должна быть следующей: Если попытаться вспомнить всех, Кто учился с вами вместе, То шведы оказались бы На последнем месте. Единственное, что я могу добавить, - это то, что они производили впечатление нормальных ребят и не должны были умирать такой смертью. Особенно Стен. В конце концов мне надоело ждать, когда прилив доберется до ног Кити, поэтому я зачерпнул руками немного воды и вылил ему на голову. - Привет, - сказал я, после того как он оправился от шока. - Выспался? Он отрицательно покачал головой. - Я тоже. - Я присел возле него на корточки. - Поспал где-то часа четыре. - Дела в лагере совсем плохи? - Вчера вечером дела были очень плохи. Сейчас лучше, но людей все еще сильно тошнит. Кити сел и отряхнул с рук и ног песок. - Мне нужно возвращаться. Я должен помочь. - Не нужно. Тогда тебе снова придется идти сюда. Они хотят, чтобы ты отправился ловить рыбу. - Хотят, чтобы я отправился ловить рыбу? - Мне передал это Джед. Все рыбаки по-прежнему болеют, за исключением шведов и Моше. Моше присматривает за людьми в доме. Остаешься ты. - И ты тоже. - Гм, да... но... - На мгновение я задумался. - Мне нужно немного поспать. Я имею в виду, что когда я сказал, будто спал четыре часа, на самом деле это было три. Или два с половиной. Если я немного не отдохну, то свалюсь с ног... - По лицу Кити было видно, что мои слова не убедили его, и поэтому я добавил: - К тому же, если ты вернешься в лагерь с едой, Сэл хоть чуть-чуть успокоится. Она очень сердится, что ты не пришел помочь. - Да, я слышал, как она звала меня вчера ночью. Поэтому я и не вернулся в палатку. - Он устало пожал плечами. - Но когда-нибудь мне все же придется вернуться, и... Не знаю, хорошая ли это мысль, чтобы я пошел ловить рыбу. Ведь из-за моей ловли все и началось. - Никто из тех, с кем я разговаривал, так не считает. - Я мог бы быть полезным в лагере. Я пожал плечами: - В лагере нужна рыба. - Ты правда думаешь, что я должен отправиться ловить рыбу? - Угу. Мне специально велели найти тебя и передать это сообщение. Кити нахмурился и запустил пальцы в волосы. Он так долго не сбривал их, что они выглядели немного устрашающе. - Ну хорошо. Если ты так думаешь. - Замечательно. - Я похлопал его по плечу. -Пойду немного посплю под деревьями. - Зайти за тобой, когда я буду возвращаться в лагерь? Я не ответил ему. Я смотрел на лагуну, окруженную скалами, прикидывая, как бы проплыть к ним незаметно для Кити. Он повторил свой вопрос. -А? Нет... не надо. Если бы Кити выбрал для рыбной ловли главный из камней, я смог бы проплыть под водой между меньшими и спрятаться за ними, если мне потребуется вынырнуть на поверхность, чтобы глотнуть воздуха. - А если ты проспишь? Тогда Сэл рассердится и на тебя. - Я не просплю. Мне нужно всего лишь несколько часов. - О'кей. А сколько штук я должен поймать? - Примерно десять. Шведы сегодня тоже выйдут на работу, а большинство людей не будет есть. - Я направился к деревьям. - Встретимся в лагере. - Встретимся в лагере. Конечно... Я чувствовал, что он смотрит мне вслед, поэтому опустил плечи и принялся волочить ноги, изображая усталость. Когда я дошел до травы, он крикнул мне вдогонку: - Эй, Рич, извини меня за то, что ты сегодня почти не спал. Наверное, это моя... Я помахал ему рукой. - Не беспокойся на этот счет, - крикнул я в ответ. Затем я нырнул в заросли кустарника. Когда я переплывал лагуну, то без труда прятался от Кити, но продвижение было убийственно медленным. До пещер я добирался больше двадцати пяти минут, а мог бы в два раза быстрее. Поскольку плыть пришлось долго, у меня появилось неприятное чувство внутри: как будто я все время хотел сделать глубокий вдох, но, как ни старался, не мог наполнить воздухом легкие. Ощущение исчезло лишь после того, как я взобрался по расщелине и, огибая вершины скал, начал пробираться в глубь острова. Въетконг-DMZ На несколько минут я задержался возле седловины, глядя сверху на DMZ. У меня не было никакой необходимости спускаться по горным террасам, но в то же время я знал, что обязательно спущусь. Мне, наверное, уже никогда не придется быть на острове одному, так что нельзя упускать эту возможность. Но нужно еще следить за Зефом и Сэмми, поэтому я полез выше, на наш наблюдательный пункт. - Дельта один-девять, - бормотал я, определяя местонахождение фигур. Я увидел двоих: одного -на обычном месте, а второго - примерно метрах в тридцати справа, у самого берега. Трое остальных, несомненно, отправились в разведку или что-то делали за деревьями. - Патруль "Альфа" на связи. Подтверждаем, что произвели опознание; повторяю: произвели опознание. Ждем новых распоряжений. - В области затылка я слышал потрескивание электрических разрядов. - Вас понял. Продолжаем рекогносцировку согласно предварительным инструкциям. Я опустил бинокль и вздохнул, чувствуя, что ко мне возвращается знакомая досада. Их явная пассивность больше не занимала мое воображение и стала казаться мне изощренным оскорблением. Мне хотелось крикнуть им, чтобы они, черт возьми, двинулись вперед. Будь я уверен, что это поможет, я действительно закричал бы. Время в таком состоянии тянулось медленно. Несмотря на уверенность в том, что ничего не случится, я понимал, что должен проторчать здесь еще часа два. Поэтому каждые десять минут я проверял, не произошло ли чего-нибудь новенького, а когда убеждался, что все остается по-старому - просто иногда появлялся кто-то из тех троих или двое куда-то исчезали, - я вновь возвращался к своим мечтам о путешествии в DMZ. У меня была одна-единственная цель, поскольку травки пока больше не требовалось. Мне хотелось увидеть кого-нибудь из охранников. Не расположившегося вздремнуть на тропинке в джунглях, а бодрствующего, вооруженного и несущего охрану. На меньшее я был не согласен. Это можно было бы считать достойным делом, справедливой схваткой на равных условиях. Он - охотник за нарушителем, и я - нарушитель. Чем больше я мечтал, тем труднее мне было оставаться на наблюдательном посту. В последние полчаса своего двухчасового дежурства я считал минуты, как ребенок, дожидающийся рождественского утра. Когда время подошло - часы показывали двенадцать семнадцать, - я в последний раз взглянул на Зефа и Сэмми. В первый раз за день никого не было видно, но я колебался лишь мгновение. Я быстро осмотрел море, убедился, что они не отправились вплавь, затем сказал вслух: "Черт с ними!" - и стал спускаться. Моя мечта сбылась неподалеку от того самого поля, на котором мы были накануне с Джедом. Я решил сходить туда, потому что, по логике вещей, лучшее место, где можно найти охранника, - это поле с марихуаной, а также потому, что я уже ходил один раз по этому маршруту. Встреча произошла примерно метрах в трехстах над террасой. Я собирался обойти бамбуковые заросли, когда увидел, как сквозь листву мелькнула коричневая кожа, - коричнево-золотистая, выдававшая жителя Юго-Восточной Азии. Естественно, я замер на месте - застыл в неуклюжей позе, не закончив шага на четверть. Коричневое пятно исчезло, и я услышал шорох удалявшихся от меня шагов. Я быстро перебирал в уме возможные варианты. Идти вслед за охранником - серьезный риск, но мгновенного впечатления мне было явно недостаточно. Впрочем, чем дольше я колебался, тем меньше у меня оставалось шансов увидеть его снова. Вдобавок к этому, я понимал, что если не пойду за ним тотчас, то, скорее всего, нервы сдадут, и мне придется возвращаться обратно. Последнее, видимо, и решило дело. Не дожидаясь, пока затихнет звук его шагов, я стал крадучись пробираться за ним через заросли. Я не помню, что происходило следующие десять минут. Я так внимательно прислушивался и наблюдал, что, как и во время первого прыжка с водопада, ничего не смог сохранить в памяти. Помню только момент, когда я услышал, как охранник остановился. Это заставило меня тоже остановиться, и тут я увидел, что он совсем рядом - меньше чем в четырех с половиной метрах от меня. Он остановился передохнуть между двумя высокими деревьями. Я припал к земле и выглянул из-за ветки, чтобы получше его рассмотреть. Первое, что я отметил, была его наколка: черно-синяя татуировка в виде ползущего по мускулистой спине дракона. На одной лопатке покоилась лапа дракона, на другой - били языки пламени. Потом я понял, что это тот же самый охранник, которого мы видели с Этьеном и Франсуазой, - парень со сложением кикбоксера. Узнав его, мне пришлось немало постараться, чтобы удержать дыхание под контролем. Сначала мне мешал всплеск адреналина и возвращение испытанного на плато страха, потом меня охватил благоговейный ужас. Человек стоял почти затылком ко мне. Одной рукой он держал винтовку, другая рука прилегала к бедру. Через его татуировку, от шеи до левой стороны грудной клетки, тянулся глубокий бледный шрам. Другой шрам белой линией проступал на его коротко остриженной голове. К его левой руке платком грязно-синего цвета был привязан какой-то мятый пакет. Он держал свой АК так же небрежно, как заклинатель змей - кобру. Он был великолепен. Я отдавал себе отчет в том, что через минуту-другую или даже раньше он уйдет, и поэтому в каком-то безумном порыве старался запомнить каждую черточку его облика. Это было все, что я мог позволить себе, не подползая ближе. Если бы мне удалось сделать его неподвижным, я бы, не жалея времени, обошел его вокруг, как статую в музее, чтобы разглядеть его позу, отметить все предметы его снаряжения и изучить его глаза - я хотел понять, что в них таится. Перед тем как уйти, он обернулся в мою сторону. Возможно, он почувствовал, что за ним кто-то наблюдает. При этом он открыл рот, и я увидел, что у него не хватает двух верхних зубов. Последний штрих к его портрету. Опасное дополнение к разбитому прикладу его АК и рваным карманам мешковатых военных брюк защитного цвета. Если бы в тот момент я попытался скользнуть глубже в заросли кустарника, он бы наверняка заметил меня. По выражению его лица можно было сделать вывод, что он смотрит не очень внимательно, почти рассеянно, но он заметил бы какое-либо движение. Я замер, как под гипнозом. Засеки он меня, сомневаюсь, что я попытался бы убежать. Я не двигался с места еще некоторое время после ухода охранника. Я понимал, что уходить сразу было бы ошибкой, но не из-за того, что охранник мог затаиться поблизости, а потому, что мне самому нужно было время, чтобы собраться с мыслями. Я предусмотрительно думал об авариях и водителях, которые разбиваются вскоре после того, как едва избежали столкновения. Возвращаясь через несколько часов в лагерь после проведенного на наблюдательном пункте дня, я во второй раз задержался у седловины. На этот раз вид террас и окутанных туманом вечерних джунглей заставил меня сжать кулаки. Меня захлестнула чудовищная зависть к Джеду. Уже больше года у него была DMZ, в полном его распоряжении. Я даже не мог вообразить себе ощущений от возможности столь неограниченного доступа сюда, и мимолетность моего собственного опыта только испортила мне настроение. Мне казалось, что это такое проклятие наложено на меня - один краткий взгляд на рай. Раскол На площадке никого не было, кроме Эллы, потрошившей рыбу возле хижины-кухни, и разговаривавшего с ней Джеда. Когда я подошел, Джед встал, и я ответил на его вопросительный взгляд едва заметным кивком. Джед кивнул мне в ответ, а затем, извинившись, направился к палаткам. - Ты не принес рыбы? - оживленно спросила Элла. - Я надеялась, что ты принесешь несколько штук. - Гм... - Я заглянул в ее ведро, в котором было меньше десятка небольших ханосов. - Нет, Элла. Извини, я ничего не принес... Это все, что у нас есть? - Да. Ужасно! Я просто не представляю, как этим накормить пол-лагеря. Это все, что вы с Кити смогли наловить? - Гм... да... Но это моя вина. Вчерашний вечер отнял у меня все силы, и мне нужно было немного поспать. Кити работал один... А шведы? Разве они ничего не поймали? - Нет, - раздраженно ответила она, вынув горсть кишок и бросив их в грязь. - Они ничего не поймали, только Кити принес мне что-то. Кстати, сколько сейчас времени? - Шесть тридцать. - Шесть тридцать! Я уже два часа жду их. Сегодня большинство людей чувствует себя гораздо лучше, а это означает, что они проголодались, и поэтому я не могу больше ждать. - Да, действительно... Интересно, почему они так задержались? - Не имею понятия. Они поступили очень глупо. У меня просто в голове не укладывается: выбрать именно сегодняшний день, чтобы задержаться. Я нахмурился: - Подожди-ка, Элла! Что за вздор! Я уверен, что они не хотели задерживаться. Ведь они знают о том, что случилось... Наверное, у них сломался двигатель или кончился бензин. Элла прищелкнула языком, разрезая ножом последнюю рыбину. - Возможно, - сказала она, сделав ловкое движение рукой. - Наверное, ты прав... Но если не принимать этого в расчет, то они бы уже должны были вернуться. Направляясь к дому, я все раздумывал над последними словами Эллы, потому что она была совершенно права. За два часа шведы запросто добрались бы обратно, даже если бы им пришлось тащить за собой лодку. Из наших предыдущих разговоров я знал, что они никогда не заходили в море дальше чем на двести метров - необходимая предосторожность на тот случай, если появится какая-то ужасная лодка и придется поспешно прятаться. В глубине души я уже понимал, что со шведами случилось что-то серьезное. Это было самое логичное объяснение. Но я не сосредотачивался на своих предчувствиях - по тем же причинам, наверное, что и другие. Было слишком много неотложных забот, чтобы беспокоиться о каких-то новых. Людям было некогда - надо было принести кому-то воды, или обязательно выспаться, или убрать за кем-то лужицу рвоты. А меня больше всего заботила встреча с Этьеном. Я уже по-другому видел тот поцелуй. Я по-прежнему не считал себя в чем-то виноватым, но вполне понимал, почему меня считал виноватым Этьен, и я был уверен, что наша следующая встреча будет нелегкой. Поэтому, открывая дверь дома, я отогнал всякие мысли о шведах и решил вернуться к ним позже. При входе в дом у меня сразу же возникло впечатление, что за время моего отсутствия произошел какой-то раскол. Мое появление было встречено напряженным молчанием, за которым вскоре последовал приглушенный шум. В ближайшей ко мне половине дома расположились мои старые товарищи по рыбной ловле, а также Джессе, Кэсси и Лия, еще одна огородница. В противоположном конце, вблизи моей кровати, сидели Сэл и Багз вместе с остальными огородниками и плотниками. Моше с двумя югославками разместились между двумя группами, несомненно, сохраняя нейтралитет. Я оценил ситуацию. Потом пожал плечами. Если в лагере произошел раскол, у меня не было никаких колебаний - к кому примкнуть. Я закрыл за собой дверь и подошел к своим старым товарищам. Молчание висело еще секунду-другую после того, как я сел, что меня испугало, так как из этого автоматически следовало, что раскол произошел из-за меня. В моей голове начала выстраиваться цепочка событий, связанная с поцелуем. Этьен, наверное, рассказал о нем Франсуазе, и она рассердилась на меня. Все узнали об этой истории, и царившая вокруг напряженность была вызвана не чем иным, как моим появлением. К счастью, я оказался неправ, что обнаружилось, когда Франсуаза подалась ко мне и взяла меня за руку. - У нас проблема, - приглушенным голосом сообщила она. - Проблема? - Я несколько неуклюже высвободил руку, видя, как Этьен наблюдает за мной с непонятным выражением лица. - Какая еще проблема? Кити кашлянул и показал на свой левый глаз. Под ним красовался огромный синяк. - Меня ударил Багз, - просто сказал он. - Ударил? -Да. Я не мог и слова вымолвить из-за охватившего меня изумления, поэтому Кити продолжал: - Я пришел с рыбой около четырех и пошел с Джедом по палаткам. Вернулся в дом примерно полчаса назад, и как только Багз меня увидел, он подскочил и ударил меня. - И что дальше? - наконец спросил я. - Жан оттащил его от меня, и тогда разгорелся жаркий спор между той стороной, - он жестом показал на группу в другом конце дома, - и этой. Я в нем не участвовал. Я пытался остановить текшую из носа кровь. - Он ударил тебя из-за кальмара? - По его словам, за то, что я не пришел вчера вечером, чтобы помочь другим. - Нет! - Я сердито встряхнул головой. - Я знаю, почему он тебя ударил. Он ударил тебя не потому, что тебя не было вчера вечером, а потому, что он навалил в штаны. Кити невесело улыбнулся: - Тогда понятно, Рич. Я старался говорить спокойно. Язык, однако, не слушался, и неожиданно меня охватила такая ярость, что у меня даже потемнело в глазах. - Теперь и мне понятно, Кити, - жестко сказал я. - Я знаю, как у него голова работает. Поскользнуться на собственном дерьме - это удар по его самолюбию. Вот почему он набросился на тебя с кулаками. Я вскочил. Грегорио схватил меня за руку: - Ричард, что ты собираешься сделать? - Набить ему морду. - Наконец-то, - сказал, вставая, Джессе. - Я же говорил, что именно так и нужно сделать. Я тебе помогу. -Нет! Я оглянулся. Франсуаза тоже встала. - Это слишком глупо! Вы оба, ну-ка сядьте! В этот момент из противоположного конца донесся презрительный смех Багза: - Никак прибыла кавалерия?! - У меня большое желание вонзить острогу в твою чертову шею! - крикнул я ему. - Ух, как я испугался! Тут заорал Джессе: - А надо бы испугаться! Сильно испугаться! - Ты это серьезно, новозеландский ублюдок? - Ты даже и сам не въезжаешь, какой ты сообразительный! Сэл тоже встала: - Хватит! - взвизгнула она. - Вы оба! Вы все! Хватит! Молчание. Примерно с полминуты обе группы глазели друг на друга. Затем Франсуаза ткнула пальцем вниз. - Сядьте! - прошипела она. Мы сели. Минут через десять я уже был готов лезть на стенку. Очень хотелось курить, настолько сильно, что грудь, казалось, вот-вот не выдержит и разорвется, но сигареты лежали в другом конце дома, и я не мог до них добраться. Пытаясь помочь мне, Кэсси свернула косяк, но он не помог. Мне нужен был никотин. От наркотика стало только хуже. Вскоре Элла принесла приготовленную ею еду, но рис у нее подгорел, а без волшебного прикосновения Грязнули рыбный суп по вкусу не отличался от морской воды. Вдобавок ко всему ей пришлось разносить еду в самой неподходящей обстановке, которая привела ее в замешательство, и она подумала, что причиной всему является ее стряпня. Никто не удосужился объяснить Элле, в чем дело, поэтому она вышла из дома чуть не плача. В восемь пятнадцать в дверь просунулась голова Джеда. Он с любопытством осмотрелся и исчез. Вот так и шло время - из-за склоки мы не заметили, что шведы не вернулись с рыбалки. Без четверти девять дверь распахнулась настежь. - Наконец-то вы пришли, - начал было Кити, но слова застряли у него в глотке. В слабом свете свечей стоял согнувшийся пополам Карл. На его лице застыло выражение, по которому мы сразу поняли: случилось что-то очень серьезное, но, по-моему, Кити лишился дара речи при виде его рук. Казалось, что он немыслимым образом вывихнул их, и они просто торчали из его грудной клетки. На правой руке была серьезная рана. Она начиналась между большим и указательным пальцами и доходила до самого запястья, поэтому две половины ладони безжизненно висели, как клешня омара. - Господи Иисусе! - громко воскликнул Джессе. Весь дом пришел в движение, поскольку все старались рассмотреть шведа получше. Карл с трудом сделал шаг по направлению к нам и оказался в ярком круге света. Тут мы поняли, что изуродованные руки принадлежали человеку, которого он нес на спине, - Стену. Внезапно Карл качнулся вперед и рухнул на пол, не сделав никакой попытки как-то смягчить свое падение. Стен соскользнул с него, на мгновение задержавшись у него на боку, а затем скатился вниз. В его собственном боку зияла дыра размером с баскетбольный мяч, и оставшаяся часть его живота была не толще десяти сантиметров. Первым к ним бросился Этьен. Он пронесся мимо, едва не сбив меня с ног. Когда я выпрямился, он уже склонился над Стеном, пытаясь сделать тому искусственное дыхание изо рта в рот. Потом я услышал, как Сэл позади меня спросила: - Что случилось? И в этот момент Карл завопил во всю глотку. Он кричал целую минуту, наполняя дом высокими, страшными звуками. Многие затыкали уши, чтобы не слышать их, или отвечали ему похожими криками, пытаясь, скорее всего, заглушить его. Лишь после того как Кити схватил его и заорал на него, чтобы он заткнулся, Карл смог вымолвить членораздельно одно слово: - Акула! Третий Изумленное молчание после вопля Карла "Акула!" продолжалось лишь какое-то мгновение. Потом мы все заговорили так же внезапно, как некоторое время назад онемели. Вокруг Карла и Стена быстро образовался кружок - такой, какие обычно возникают во время школьных драк: вы проталкиваетесь поближе, но держитесь на безопасном расстоянии, -и со всех сторон посыпались указания. В конце концов, это была кризисная ситуация. Она не могла не взбудоражить обитателей лагеря, и поэтому все горели желанием действовать. Этьен и Кити, занявшиеся соответственно Карлом и Стеном, получали разные советы: "Ему нужно воды!", "Уложи его на спину!", "Зажми ему нос!". Зажать нос посоветовала Этьену одна из югославок, ведь при искусственном дыхании для предотвращения утечки воздуха нужно зажимать пострадавшему нос. Мне эти слова показались очень глупыми. Можно было видеть, как пузырьки воздуха выходят из дыры в боку Стена, значит, легкие у него, очевидно, отказали, и трудно было представить кого-нибудь более похожего на мертвеца. Его открытые глаза закатились, так что были видны одни белки, он весь обмяк, и из его ран не шла кровь. На самом деле, практически все советы были глупыми. Чтобы уложить Карла, потребовались бы громадные усилия, поскольку он метался из стороны в сторону и кричал, и я никак не мог взять в толк, зачем ему нужна вода. Морфий - да, но не вода. В чрезвычайных ситуациях люди, правда, часто просят воды; подобные слова были, наверное, продиктованы этими соображениями. Единственным человеком, кто говорил дело, оказалась Сэл, которая громко требовала, чтобы все отошли назад и заткнулись. Но на ее слова никто не обращал внимания. Ее роль лидера на время оказалась под вопросом, поэтому ее разумные указания имели такой же эффект, как и самые нелепые. Происходящее привело меня в смятение. Я твердил себе: "Насторожен, но спокоен". И ждал, когда в моей голове появится хорошая мысль. Мысль, которая положит конец этому хаосу, достаточно продуктивная при всей серьезности ситуации. Короче, нечто похожее на мысль, осенившую Этьена на плато. В таком расположении духа я решил протиснуться сквозь толпу к Стену и сказать: "Оставь его, Этьен. Он мертв". Но я не мог отделаться от ощущения, что эти слова отдают дешевым боевиком, а мне нужна была фраза из хорошего боевика. Тогда я решил выбраться из толпы, что оказалось нетрудным делом, так как большинство стремилось протолкнуться поближе. Как только я покинул кружок, в моей голове появились гораздо более здравые мысли. Я сразу осознал две вещи. Во-первых, теперь я мог добраться до своих сигарет. Во-вторых, я обратил внимание на отсутствие Христо. Никто даже и не вспомнил о третьем шведе, который, наверное, остался на пляже раненый и ожидал помощи. А может, просто лежал мертвый, как Стен. Какое-то мгновение я, подобно герою мультфильма, пребывал в крайнем возбуждении, настраиваясь то на одно, то на другое. Наконец я принял решение и кинулся в дальний конец дома мимо нескольких пострадавших от отравления, которые по-прежнему были еще слишком слабы, чтобы реагировать на происходящее. Когда я бежал обратно, я зажег сигарету при помощи сразу двух спичек. Перед тем как выскользнуть за дверь, я крикнул: "Христо!". Но я не задержался, чтобы узнать, слышали меня или нет. Пробираясь через джунгли, я проклинал себя, что не захватил фонарь. Я не видел ничего, кроме красного огонька своей сигареты, вспыхивавшего ярче, когда он поджигал паутину. Но поскольку я недавно шел этой тропинкой в темноте, - вечера два назад, направляясь увидеть свечение, - у меня не возникло особых проблем. По дороге со мной случился один-единственный казус - я наткнулся на свежую вырубку бамбука, пошедшего на новые остроги. С моими задубевшими подошвами ничего не случилось. Раны появились на лодыжках и голенях, и это обеспокоило меня - я знал, что, как только войду в соленую воду, они начнут жечь огнем. На пляже, однако, было достаточно лунного света, чтобы разглядеть все как следует. В том месте, где Карл тащил Стена, на песке остались глубокие борозды. Он, скорее всего, причалил к берегу метрах в двадцати от тропинки, ведущей в лагерь, потом направился к ней, но прошел дальше, и ему пришлось снова к ней возвращаться. Бросив окурок, я понял, что Христо на берег не выходил. В лунном свете песок отливал серебром. Причудливые обломки кокосовых орехов и сломанные пальмовые ветки казались черными. Если бы он был здесь, я бы заметил его. Я вздохнул полной грудью, сел на песок недалеко от берега и начал перебирать возможные варианты. Христо не было на пляже, и мы с ним не могли разминуться на тропинке - разве что я перешагнул через него, если он лежал без сознания, - поэтому он мог быть либо в лагуне, либо в открытом море, либо в ведущей к морю пещере. Если он в открытом море, то, конечно, уже мертвый. Если он в лагуне, то он либо сидит на одном из камней, либо плавает лицом вниз. Если же он в пещере, то, наверное, застрял у одного из выходов, слишком измотанный, чтобы переплыть лагуну, или настолько израненный, что уже не в состоянии преодолеть пещеру под водой. Вот что могло случиться с Христо. С акулой дело обстояло проще. Она могла плавать где угодно. Ничего более определенного утверждать было нельзя. Мне уже мерещился в лагуне силуэт плавника, поэтому я решил не принимать акулу во внимание. - Готов поспорить, что он в пещере, - сказал я себе и закурил новую сигарету. Тут я услышал позади себя шаги на песке. - Христо? - спросил я и услышал свой голос, будто стереофоническую запись. В этот момент другой человек тоже сказал "Христо". - Нет, - одновременно ответили мы друг другу. Пауза. Я подождал несколько секунд, озираясь по сторонам, но так никого и не увидел. - Кто здесь? Ответа не последовало. - Кто здесь? - повторил я, вставая. - Это... это ты, мистер Дак? И вновь не получил ответа. Мощная волна хлынула на песок и ударила меня по ногам. Пришлось сделать шаг вперед, чтобы сохранить равновесие. В следующий раз волна ударила с не меньшей силой, и я вынужден был сделать еще шаг вперед. Затем я почувствовал, что вода дошла до колен, и раны на ногах напомнили о себе жгучей болью. Когда вода ударила по руке, из нее выскользнула забытая мною вторая сигарета. Я поплыл по наиболее вероятному для Христо маршруту между пещерой и пляжем, делая частые остановки, чтобы взбираться на камни и осматриваться вокруг. Проплыв три четверти лагуны, я увидел на пляже огни. На берегу появились другие обитатели лагеря, однако я не окликнул их. Я еще не решил, ободряет ли меня их далекое присутствие или оно служит лишь помехой. В тени Все выкрикивали имя Христо. Над лагуной парили высокие и низкие голоса, голоса парней и девушек. Эти звуки не понравились мне. В том месте, где я отдыхал - на камне у входа в пещеру, - крики каждый раз отдавали эхом. Меня это раздражало. Чтобы положить всему конец, я заплыл в пещеру. Начав движение, я уже не останавливался. Я плыл вперед, пока там, где туннель уходил под воду, внезапно не наткнулся на скалу. Тогда я сделал глубокий вдох и нырнул. Под водой было очень увлекательно. Скалистые стены, которые никогда не согревал солнечный свет, остужали и усмиряли воду. У меня возникло ощущение, будто я осмелился проникнуть в запретную зону, напугавшую меня, когда мы с Этьеном и Франсуазой ныряли за песком на Самуе. Смелее, -как во сне ободрил я себя, расслабляя ноги и делая более медленные движения руками. Я не торопился: Христо и акула меня мало занимали. Я почти наслаждался и знал, что мои легкие достаточно натренированы, чтобы я продержался под водой полторы минуты, не испытывая при этом особого дискомфорта. Я останавливался каждые несколько метров и шарил вокруг руками, чтобы убедиться, что случайно не заплыл по боковому коридору в воздушный карман. При этом я обнаружил, что центральный коридор шире, чем я предполагал. Даже вытянув руки в стороны, я не мог достать до его стен и был способен лишь дотянуться до обросших ракушками потолка и дна. Тут я сморщился, осознав, что для того, чтобы попасть в воздушный карман, мне придется сильно отклониться от курса. Еще горше гримасу я скорчил, когда выплывал из туннеля в море. Сильный удар ночной волны жестоко испытал меня на прочность, возвращая из полусна к реальности и бросая на скалы. Я стал неуклюже выбираться из воды, поскользнулся на водорослях и в очередной раз поранил ноги. Обретя равновесие, я огляделся по сторонам в поисках Христе и позвал его, без всякой, впрочем, надежды, поскольку лунный свет с полной очевидностью обнаруживал его отсутствие. Я, правда, увидел лодку. В небольшой бухточке, служившей для нее одновременно пристанью и укрытием, она болталась из стороны в сторону, поскольку была не привязана. Я пробрался к ней, вытащил из воды конец веревки и закрепил веревку на такое количество узлов, какое только позволяла ее длина, - то были не совсем морские узлы, но лучших я бы не придумал. Затем я забрался на небольшой выступ скалы и задумался, что же делать дальше. Проблема заключалась в том, что я мог легко упустить Христо на разных стадиях поисков, особенно посреди камней. Его, наверное, уже нашли, и он в лагере. Но у меня было также чувство, что я не упустил его. Непривязанная лодка говорила о том, что шведы добрались до входа в пещеру. Если бы Христо не был ранен, он, наверное, отправился бы вплавь вместе с Карлом. Если же был ранен, Карл мог оставить его там, где я сейчас сидел, намереваясь вернуться за ним попозже. - Если только он не... - бормотал я, щелкая пальцами и дрожа от морского бриза. Если только он не погиб прямо в открытом море. В этом случае можно было с полной уверенностью утверждать, что его никогда не найдут. -А может... А может, он получил легкое ранение? У него хватило сил отправиться вплавь по подводному туннелю. Христо плыл по нему вместе с Карлом, помогая тащить Стена, но тут что-то случилось. Плыли втроем по туннелю... Немного ушибся... Наверное, испугался и растерялся. - Вот что произошло, - твердо сказал я. Карл не заметил исчезновения Христо, пока не добрался до лагуны. Со Стеной (может быть, еще живым) на плечах Карл не мог вернуться обратно. Возможно, он подождал Христо столько времени, сколько человек может продержаться под водой не дыша. А потом еще одну-две полных отчаяния минуты - чтобы убедиться окончательно. И тогда Карл, наверное, потерял всякую надежду. - Вот что произошло. Христо в воздушном кармане. Я встал, наполнил легкие запасом воздуха и снова нырнул в воду. С третьей попытки я нашел боковой коридор, ведущий к воздушному карману. Оказавшись на поверхности, я, к своему удивлению, увидел повсюду звезды. Я подумал, не пропустил ли я поворот в четвертый раз и, потеряв ориентацию, не выплыл ли в открытое море или в лагуну. Но звезды сияли как рядом, так и впереди. Они виднелись повсюду, рассыпанные неестественно густо, в пределах досягаемости и за тысячу километров от меня. Нехватка кислорода, подумал я и попробовал сделать вдох. Воздух был лучше, чем в прошлый раз в воздушном кармане, вероятно, из-за значительного отлива, но звезды не исчезали. Я сделал еще вдох, закрыл глаза, подождал немного, а затем снова их открыл. Звезды остались - мерцали и как будто даже стали ярче. - Но это невозможно, - прошептал я. - Такого не может... Неожиданно мое внимание привлекло невнятное бормотание, доносившееся из одного сгущенного созвездия. Я совсем замедлил движение. - Сюда... - донесся до меня тихий голос. Я протянул руку и нащупал выступ скалы, затем пошарил по нему и коснулся человеческой кожи. - Христо! Слава богу! Я уже... - Ричард? -Да. - Помоги мне. - Да. Для этого я и оказался здесь. Я вел рукой по его коже, пытаясь определить, какой части тела я коснулся. Это было на удивление нелегким делом. То, что я сначала принял за руку, оказалось ногой, а что я вначале принял за его рот, было раной. Христо громко застонал. Я сочувственно покачал головой: - Извини... Тебе очень больно? -Я... ранен... - О'кей. Как ты думаешь, ты сможешь плыть дальше? - Не знаю. - Дело в том, что тебе придется плыть. Мы должны выбраться отсюда. - Отсюда? - Мы должны выбраться из воздушного кармана. - Из воздушного... кармана?.. - повторил он, неуверенно произнося слова. - Из воздушного кармана. Ну... из этой маленькой пещеры. Нам нужно выбраться из этой пещеры. - Но небо, - пробормотал он, - звезды. Я нахмурился, удивившись, что он тоже видит звезды. - Нет. Это не звезды. Это... - Мной овладели сомнения. Я протянул руку, и она погрузилась в холодную массу свисавших со стен водорослей. - Это не звезды, - закончил я фразу с коротким смешком, отрывая светящийся пучок. - Не звезды? - растерянно спросил он. - Свечение. На выступе оставалось немного свободного места, поэтому я выбрался из воды и сел возле него. - Послушай, Христо, я боюсь, что нам нужно отправляться в плавание прямо сейчас. У нас просто нет выбора. Ответа не последовало. - Эй! Ты меня слышишь? -Да. - Давай сделаем так: я поплыву впереди при помощи одних рук, а ты держись за мои ноги и сам подгребай ногами. Они у тебя не ранены? - Нет. Это мой... мой... - Он нащупал мою руку и приложил ее к своему торсу. - Значит, ты сможешь плыть. С нами все будет в порядке. Это совсем не трудно. -Да. Его голос, похоже, ослабевал, поэтому я очень громко рассказывал ему о своем плане, стараясь, чтобы он оставался в сознании. - Остается единственная проблема - найти выход отсюда. Если я правильно помню, из этой пещеры идут четыре коридора, и мы должны найти нужный нам. Понимаешь? - Я понимаю. - Хорошо. Тогда в путь. - Я наклонился вперед, чтобы соскользнуть в воду, но на самом краю выступа остановился. - Что? - слабо спросил Христо, чувствуя, что что-то случилось. Я не ответил. Я был заворожен жутким и грандиозным зрелищем - прекрасной кометой, плывущей в темноте у меня под ногами. - Что случилось, Ричард? - Ничего... Там просто... гм... что-то есть внизу. - Акула? - Голос Христо моментально перешел в испуганное всхлипывание. - Это акула? - Нет, нет. Конечно же нет. Не волнуйся. - Я внимательно наблюдал за кометой. На самом деле, когда я увидел ее, у меня мелькнула мысль об акуле, поэтому я и помедлил, прежде чем ответить Христо. Теперь же я был совершенно уверен, что это не акула. В движениях кометы было что-то неправильное: она не скользила - ее движения были слишком резкими. Скорее, передо мной был человек. - Это, наверное, я, - сказал я с пьяной улыбкой на лице. -Ты? - Мой след... - Я захихикал. - Моя тень. -Что? Я не... Я слегка похлопал Христо по ноге: - Это, наверное, стайка рыб. Комета продолжала свой неспешный путь, а потом неожиданно начала уменьшаться. Через секунду я сообразил, что она заплыла в один из коридоров, ведущих из кармана. - Хорошо, Христо, - сказал я, осторожно дотронувшись до своего затылка. У меня вдруг возникло ощущение, что часть моего черепа исчезла, а его содержимое стремительно истекает наружу или улетучивается, как пар. С облегчением нащупав твердую кость и мокрые спутанные волосы, я соскользнул в воду. - Пожалуй, я знаю, куда надо плыть. Сделав несколько гребков, я понял, что мы нырнули не в тот коридор. Он почти сразу же поворачивал направо, а нужный нам вел прямо. Но я был уверен в своих действиях и даже не думал поворачивать обратно. Примерно через десять метров мы наткнулись на новый воздушный карман, а еще метров через десять - на другой. Миновав последний карман, мы выплыли на свежий воздух. Впереди находился окутанный темнотой выход. За ним я видел настоящие звезды и настоящее небо, достаточно светлое, чтобы разглядеть черные очертания пальм. Когти на тонких, как карандаши, лапах поднимались над огибающей лагуну и уходящей в глубь острова скал ой. Я уложил выбившегося из сил Христо на плоский выступ под извилистой расщелиной, сделал два-три шага вперед и поэтому смог теперь увидеть коралловые рифы. - Мистер Дак? - тихо шепнул я. - Это ты? Ты ведь здесь! - Да, - ответил мистер Дак буквально у меня под носом, так что я даже вздрогнул. - Я здесь. ОПАСНОСТЬ ПРИБЛИЖАЕТСЯ Политика - Проклятье, - произнес я, увидев Кэсси. Она стояла возле хижины-кухни и разговаривала с Эллой. Это означало, что мне надо было пройти мимо нее. Прочие варианты? Направиться прямо через центр площадки или развернуться и обойти дом с другой стороны. Иными словами, столкнуться с Багзом или с Сэл. Прямо не из чего выбирать. Я вздохнул. Пересечение площадки превратилось теперь в серьезную проблему, потому что приходилось выдерживать чей-то взгляд. Правда, наше внимание переключилось со стычки в доме на нападение акулы, но, несмотря на негласное перемирие, в лагере по-прежнему ощущалась напряженность. С тактической точки зрения победа осталась за Багзом. Его группа - в основном плотники и огородники Жана, за исключением Кэсси и Джессе, - завладела центром площадки. С первого же дня после нападения акулы, возвращаясь с островных скал, я всякий раз видел, как они сидят кружком, курят марихуану и беседуют. Наряду с тем, что они заняли командный пункт лагеря, существовал еще и психологический аспект. Возникало впечатление, что они составляют истэблишмент, а остальные -диссиденты. Наше положение диссидентов усугублялось тем, что, в отличие от группы Багза, у нас отсутствовало чувство единства. Наша группа раскололась на несколько фракций. В одну из них входили мои старые товарищи по рыбной ловле вместе с Кити и я сам, но за пределами этой фракции пребывал Джед, которого я тоже считал своим другом. Бригада Моше не присоединилась открыто ни к одной из двух основных группировок. А еще были повара, к которым из-за Эллы примкнули Джессе и Кэсси. Однако Джессе и Кэсси можно было также причислить к кругу моих старых товарищей - благодаря дружбе с Кити. Наконец, были Сэл и Карл. Карл жил сам по себе, витая где-то в космосе, а Сэл прилагала огромные усилия, чтобы казаться нейтральной, хотя все мы прекрасно знали, кому будут принадлежать ее симпатии в случае углубления разногласий. Может, все это кажется слишком сложным, но обстановка действительно была непростой. Вот в чем заключалась тогда политика передвижения по лагерю, с которой всем нам в определенной мере приходилось считаться. Наряду с этим у меня еще сложились особые отношения с Кэсси. С тех пор как обделался Багз, она обращалась со мной, будто с умственно отсталым. Она разговаривала со мной, медленно и тщательно выговаривая приглушенным голосом каждое слово, как будто боялась, что внезапный шум испугает меня. Все это порядком действовало мне на нервы. Но я был готов влезть на дерево-ракету, только бы не столкнуться с Багзом, а Сэл потребовала бы представить ей полный отчет о наших гостях на соседнем острове, вот поэтому и оставалась Кэсси. Прикусив губу и нарочно уставившись в землю, я вышел из-под прикрытия листвы и направился в ее сторону. Краем глаза я заметил, что она занята разговором с Эллой. "Проскочим", - оптимистично подумал я, но не тут-то было. - Ричард, - сказала она как раз в тот момент, когда я уже почти миновал ее. Я с подчеркнутым равнодушием посмотрел на нее. - Как у тебя дела? - Хорошо, - быстро ответил я. - Хочу вот навестить пациента. Она улыбнулась: - Нет, Ричард, я хотела узнать, как у тебя дела? - Хорошо, - повторил я. - Я думаю, тебе пришлось тяжелее, чем остальным. - Ну что ты, конечно, нет. - Ведь ты нашел Христо... - Да, это неплохо получилось... - А теперь ты вынужден взбираться на скалы в одиночку, без... поддержки. Я беспомощно пожал плечами. Ей ведь не объяснишь, что первые три дня после смерти Стена были для меня замечательными. Тот факт, что Джед имел навыки в оказании первой помощи, означал, что мой товарищ все время будет присматривать за Христо, а последнее, в свою очередь, означало, что я остаюсь в DMZ один. В определенном смысле, конечно, один. - Но, может быть, одному не так уж и плохо, Кэсси. Есть время подумать и осмыслить происшедшее. - По опыту предыдущих встреч я знал, что нужно говорить. Сначала глаза Кэсси расширились, будто мои слова прозвучали для нее неожиданно, но потом по выражению ее лица я понял, что высказался удачно. На нее произвел впечатление ход моих мыслей. - Это позитивный подход, - с теплотой в голосе ответила она. - Молодец. Я счел ее ответ достаточным основанием, чтобы сразу же исчезнуть, не показавшись грубым, поэтому извинился и продолжил свой путь. Я направился к палатке-больнице. Точнее, к палатке шведов, но, учитывая смерть Стена и то, что Карл теперь жил на пляже, я стал называть ее "палаткой-больницей". К моему разочарованию, кроме меня, ее больше никто так не называл. Несмотря на то, что я старался упоминать это название при первой возможности, оно явно не приживалось. - Что-то ты рано сегодня, - сказал Джед, когда я забрался в палатку. - Ведь еще совсем светло. - В его голосе звучала усталость, и с него градом лил пот. Несмотря на открытый полог, в палатке было настоящее пекло. - Просто проголодался, да и курить хочется. Все идет по-старому. - Значит, ничего новенького. Я взглянул на Христо. - Он спит. Это хорошо. - А... да, ничего новенького. - Я лгал. События развивались, но мне не хотелось в это вдаваться. -То же, что и всегда. - Итак, нам опять повезло. Интересно, сколько еще так будет продолжаться? - Гм... Кстати, я принес еще травки. - Еще? Ричард, ты... - Джед покачал головой. -Она скоро у нас из ушей полезет. А ты каждый день приносишь еще и еще. - Люди сейчас много курят. - Да тут нужны все хиппи Гоа, чтобы выкурить ее. Кроме того, если ты соберешь слишком много, охранники могут заметить. Я кивнул. Подобная мысль приходила мне в голову, но в ином преломлении. Я надеялся, что мои регулярные набеги поставят стражей на уши. Так легко удавалось обводить их вокруг пальца, что вы бы поневоле задумались, а зачем они вообще здесь. - Как дела у Христо? - спросил я, меняя тему разговора. - Есть какие-нибудь изменения? Джед потер глаза: - Да. Ему становится все хуже. - Он бредит? - Нет, просто он страдает от боли. Когда бодрствует... Большую часть времени он лежит без сознания, и у него очень сильный жар. Трудно сказать что-то определенное без градусника, но я уверен, что со вчерашнего дня температура у него подскочила... По правде говоря... - Джед понизил голос, - я за него очень беспокоюсь. Я нахмурился. По-моему, с Христе было все в порядке. Увидев его на следующее утро, я даже испытал легкую досаду из-за незначительности ран шведа. Помимо раны на руке, которую я по ошибке принял за рот, у него остался большой синяк на животе в том месте, куда его ударила акула. Травмы оказались настолько легкими, что в тот день он уже ходил по лагерю, пытаясь разыскать Карла. Свалился Христе лишь на следующий день, по нашему мнению, в результате стресса или последствий отравления кальмаром. - Я хочу сказать, - продолжал Джед, - что синяк должен уменьшаться, так ведь? - Джед, ты настоящий врач. - Никакой я не врач. Я наклонился, чтобы взглянуть на синяк: - Сейчас он чернее, чем раньше. Не такой багровый. По-моему, он проходит. - Ты уверен? - Нет-нет. - Какое-то мгновение я собирался с мыслями. - Я уверен, что он чувствует себя плохо из-за отравления кальмаром. У Джессе тоже все еще схватывает живот. - Ага. - И у Багза тоже... к сожалению, - добавил я, подмигнув. Джед не заметил этого или просто проигнорировал. - Ну, я пойду поищу, чем бы немного подкрепиться, и посмотрю, где Франсуаза и остальные. - О'кей. Сигаретку не оставишь? Приходи попозже. Ко мне никто не приходит, кроме тебя и Грязнули. Думаю, им не хочется смотреть на Христо... Притворяются, наверное, что ничего не случилось. - Это нелегкое дело, - ответил я, бросая ему пачку. - Стен по-прежнему лежит в спальном мешке за домом. Как раз за стеной от меня; запах даже сквозь стену чувствуется. Джед посмотрел на меня. Он, несомненно, хотел что-то сказать, поэтому я кивнул, как бы ободряя его, но он лишь вздохнул. - Завтра утром, - произнес он печально. - Сэл сказала, что ей не удалось заставить Карла вернуться в лагерь, поэтому похороны состоятся завтра утром. Разногласия Сэл сидела на своем обычном месте у входа в дом, и отправиться на пляж, не встретившись с ней, было невозможно. Разве что обходить вкруговую, через Хайберский проход. Но когда я вылез из палатки-больницы, то, к своему облегчению, увидел, что Сэл куда-то ушла. Наверное, в центр площадки, поговорить с Багзом. Я мог бы, повернув голову, проверить, так ли это, но мне не хотелось смотреть в направлении врага, поэтому я сделал такое допущение. Моя ошибка. Надо было сначала убедиться. Как и в случае с Кэсси, меня засекли, когда я был уверен, что вышел за пределы опасной зоны, - в данном случае, миновал дом и уже собирался ступить на тропинку, ведущую с площадки на пляж. - Ричард, - окликнул меня жесткий голос. Сэл стояла, наполовину скрытая росшим у тропинки кустарником. Без сомнения, она пряталась там, подстерегая меня. - Ты пряталась, - выпалил я правду от удивления. - Да, Ричард, ты абсолютно прав. - Она выступила вперед, изящно раздвинув пухлой рукой папоротники. - Хотела избавить тебя от необходимости прибегать к какому-нибудь из твоих нехитрых приемов уклонения от наших встреч. - Уклонения? Я не укло... - Уклоняешься. - Да нет же. - Перестань, Ричард. Она в третий раз назвала меня по имени, поэтому я понял, что у нее ко мне есть какое-то дело. Я бросил притворяться и теперь лишь слабо ухмылялся. - Убери с лица эту глупую улыбку, - сказала она. - Знаешь ли ты, сколько хлопот ты мне доставляешь? - Извини, Сэл. - Извинение не решит проблемы. Ты просто настоящая головная боль. Какие ты получил инструкции? - Очень простые, Сэл. - Очень простые, однако ты уже забыл их. - Нет, я... - Ну-ка, повтори их. - Инструкции? -Да. Я приложил некоторые усилия, чтобы не напоминать тоном дерзкого школьника. - Пока Джед присматривает за Христо, я - ответственный за то, чтобы держать тебя в курсе насчет... - я запнулся, и моя шея похолодела. Я чуть было не назвал имен Зефа и Сэмми. - Насчет? - переспросила Сэл. - Наших возможных гостей. - Совершенно верно. Теперь ты, наверное, сможешь объяснить мне, почему ты считаешь это пустяковое задание таким трудным. - Сегодня просто не о чем рассказывать. Ничего нового, то же, что и всегда... - Неправда. - Сэл ткнула в меня пальцем. Я видел, как у нее под мышкой неприятно задвигались жировые складки. - Неправда, неправда, неправда. Если рассказывать не о чем, я хочу знать об этом. Иначе я буду волноваться, а у меня и так достаточно поводов для беспокойства, поэтому незачем усугублять мое положение. Ясно? -Да. - Хорошо. - Она опустила палец и вздохнула, чтобы собраться с мыслями. - Не хочется тебя ругать, но я просто не могу сейчас заниматься еще какими-то проблемами. Настроения... настроения в лагере плохие. - Прорвемся. - Я знаю, что прорвемся, Ричард, - отрывисто ответила она. - Я не сомневаюсь. Но чтобы быть до конца уверенной, мне хотелось бы, чтобы ты передал всем своим друзьям мое сообщение. - Конечно. - Да. Я хочу, чтобы ты сказал им, что последние три дня, по понятным причинам, я мирилась с этим абсурдным расколом в лагере. Я сделал довольно глупую попытку притвориться невинным: - С расколом? - С расколом! Одна половина лагеря не разговаривает с другой! Одни угрожают проткнуть острогами глотку другим! Я покраснел. - В курсе ли ты, что завтра утром мы собираемся похоронить Стена? Я хочу, чтобы эти похороны покончили с напряженностью, чтобы эта ужасная трагедия сделала всех добрее. И знай, что то же самое я скажу Багзу. Мне не хочется, чтобы все думали, что я его, как моего друга, особо выделяю. Договорились? - Договорились. Сэл кивнула. Затем она приложила ладонь ко лбу и несколько секунд оставалась в этом положении. Бедная Сэл, подумал я. Я не очень задумывался о том, как тяжело ей приходилось, и решил, что буду более чутким. Я даже не понимал, почему избегаю встречаться с ней. Ведь у меня были сложности в отношениях с Багзом. Я безосновательно позволил своей неприязни к нему перейти на нее. - Итак, - сказала она, подводя черту, - куда ты направлялся, когда я тебя поймала? - На пляж. Поискать Франсуазу... и посмотреть, как дела у Карла. - Карл... - Сэл забормотала что-то неразборчивое и посмотрела вверх, на лиственный шатер. Когда она опустила глаза, то удивилась, что я еще здесь. - Ну иди же, - сказала она, жестом прогоняя меня. - Чего ты ждешь? Исчезни. Я добрался до пляжа к шести. Сухой песок уже остыл настолько, что можно было идти не спеша. Правда, подобная прогулка не привлекала меня. Я играл в одну из своих игр, а для нее требовался влажный песок возле самой воды. Цель игры заключалась в том, чтобы оставлять четкие следы. Это было намного труднее и увлекательнее, чем может показаться. Если мокрый песок присыпан сухим, след рассыпается; а пройдитесь по сырому песку - и след исчезнет после того, как в него просочится вода. Важное значение в игре имеет сила давления. При обычном шаге носок погружается слишком глубоко и портит след. Какова альтернатива? Неестественные шаги с равномерным давлением по всей ступне. Так вы оставите хорошие следы, но идти неудобно. Я изо всех сил бился над достижением компромиссного результата. Развлекаясь таким образом, я шел по пляжу, подпрыгивая, останавливаясь, тяжело вздыхая, раздраженно уничтожая неудачные следы. Мои глаза все время были опущены, поэтому я заметил своих друзей, только когда оказался в двух-трех метрах от них. - У тебя крыша поехала, Рич? - услышал я слова Кити. - Если да, то скажи об этом прямо. Тогда ты, наверное, сможешь лучше нас наладить контакт с Карлом. - Я стараюсь, чтобы получился четкий отпечаток ноги, - не поднимая глаз, ответил я. - Это очень трудно. Кити засмеялся таким смехом, что до меня сразу дошло: он накурился. - Четкий отпечаток, говоришь? Да, отсюда уже совсем недалеко до безумия. Это оригинальнее, чем пытаться нарисовать идеальный круг. - Круг? - Обычное занятие сумасшедших. - А! - Я в последний раз оставил след и нехотя подошел к ним, с разочарованием убедившись, что среди них не было Франсуазы. - Именно этим и занимается Карл? - Нет. Он слишком спятил, чтобы рисовать круги. - На самом деле, - вмешался Этьен, явно не расположенный поддержать легкомысленный тон Кити, - Карл не сумасшедший. Просто он en etat de choc. Кити удивленно поднял брови: - Ага. Так я и думал... А теперь скажи-ка нам, что это значит. - Я не знаю, как это правильно по-английски. Поэтому и сказал по-французски. - Твои слова сильно помогут Карлу. - Если бы ты хотел помочь, то отвез бы Карла на Пханган, - твердо проговорил Этьен и встал. - Я устал с тобой спорить. Извини, Ричард, я пойду обратно в лагерь. Скажи, пожалуйста, об этом Франсуазе, когда она вернется. - Хорошо, - встревоженно ответил я. Очевидно, я появился в самый разгар перепалки. Меня совсем не радовало то, что мои друзья спорят. Мы должны быть вместе, пусть даже завтра Сэл и призовет нас к миру. Этьен зашагал прочь. Секунду-другую спустя Кити обернулся к Грегорио и зашипел: - Почему ты, черт возьми, не поддержал меня? Грегорио задумчиво посмотрел на свои руки: - Я не знаю... Я подумал, что он, наверное, прав. - Он неправ. Как он может быть прав? - Подожди-ка, - вмешался я, предварительно обернувшись, чтобы убедиться, что Этьен уже отошел от нас на достаточное расстояние. - Он что, серьезно говорил насчет Пхангана? Кити кивнул. Его дредлоки были еще короткими, торчали прямо и подчеркивали недоверчивое выражение его лица: - Слишком серьезно. Он весь день без умолку говорит об этом. Сказал, что собирается обсудить эту идею с Сэл. - Но он же должен понимать, что мы не можем отвезти Карла на Пханган. Что мы там скажем? "Вот наш друг, на которого напала акула. У него, на нашем укромном пляже, случился нервный срыв. В общем, мы поехали. Еще увидимся..." - Он считает, что мы можем отвезти Карла туда и высадить возле Хатрина. - Ерунда. Даже если Карл ничего не разболтает, как мы узнаем, что с ним все в порядке? Там же целый миллион отморозков. Ну, кто-то увидит его, умирающего на песке, и пройдет мимо. - Я покачал головой. - Нет, Карлу лучше всего остаться здесь. - Я весь день втолковывал это Этьену. Но погоди, это еще не все. Он хочет отвезти туда еще и Стена. - Стена? -Да. - Но он же мертвый! Какой смысл... - Родственники. Этьен считает, что мы должны сообщить семье о том, что случилось с их сыном. Видишь ли, если мы оставим их обоих на берегу, то Карла наверняка заметят, и семью Стена поставят в известность. Я недоверчиво улыбнулся: - Ага, а тем временем нас тоже наверняка обнаружат. И всему конец. Самая глупая идея, о которой я когда-либо слышал! - Кому ты это объясняешь? - сказал Кити. - Но пока ты здесь, - добавил он и указал на Грегорио, -может, тебе удастся убедить его? Грегорио лег на спину, избегая наших взглядов. - Я просто считаю, что нам нужно подумать над предложением Этьена. Если Карл ни с кем тут не разговаривает, может, он и на Пхангане поведет себя так же. - Нет, - ответил Кити. - В конце концов он заговорит. И когда это случится, я бы предпочел, чтобы он заговорил с нами. Не с каким-нибудь чертовым таиландским полицейским и не с психиатром-шведом... Я бы не выразился точнее. Фъютъ, ба-бах После нашего спора о Карле я решил сам повидать его, то есть я сказал так Кити и Грегорио для отвода глаз. На самом деле мне хотелось встретиться с Франсуазой, которую последние несколько дней я видел лишь мельком. Причиной тому были наши различные обязанности и сумасшедшая обстановка, но вообще-то я не слишком усердно разыскивал ее. После неправильно понятого поцелуя я стремился не давать Этьену поводов для подозрений. Я нашел Франсуазу возле берлоги Карла, примерно в четырехстах метрах от Кити и Грегорио. Карл выкопал себе ее после ухода из лагеря. В общем-то, это была не совсем берлога - яма, скрывающая ноги, если в ней встать, или же глубиной по грудь, если сесть. Более впечатляющим выглядел сооруженный Кити и Этьеном навес. Поскольку Карл целыми днями не вылезал из берлоги, они забеспокоились, что его может хватить солнечный удар. Поэтому они нашли три длинных пальмовых листа и связали их вместе так, что получилось подобие вигвама. Листья пальм хоть и пропускали дождь, но зато Карл, по крайней мере, сидел теперь в тени. Я думал, что Франсуаза, как и все тогда, будет в плохом настроении, но она приятно удивила меня, когда подбежала ко мне и обняла. - Ричард! - сказала она. - Спасибо тебе! Я ведь еще не поблагодарила тебя! Поэтому огромное тебе спасибо! Я в замешательстве остановился: - За что это вдруг? - За твою помощь во время болезни. Ты был так добр ко мне. Я хотела поблагодарить тебя раньше, но мне не представлялось возможности. Так много дел всегда! Теперь нам приходится ловить рыбу за всех, потом я остаюсь с Карлом, а ты часто возвращаешься очень поздно. - Франсуаза, не бери это себе в голову. Ничего особенного не произошло. Кстати, однажды ты сделала для меня то же самое. - Да, когда у тебя была лихорадка. - Она улыбнулась, посмотрела мне прямо в глаза, и ее улыбка неожиданно сменилась хитрой усмешкой. - Ты поцеловал меня! Я вытаращил глаза от удивления: - Я думал, ты спала... - Я действительно спала. Мне на другой день обо всем рассказал Этьен. - Вот оно что, - протянул я, мысленно проклиная Этьена за его длинный язык. - Ну... Я надеюсь, ты не против!.. Это был по-своему непростой... - Конечно же нет! Знаешь, когда ты болел, я тоже поцеловала тебя. - А я так и не понял, приснилось мне это тогда, или все происходило наяву. - Нет, тебе это не приснилось. И помнишь, что было на следующее утро? Ты прямо места себе не находил! Я кивнул, совершенно отчетливо вспомнив свое замешательство и вопросы Франсуазы. - Но объясни мне, - продолжала она, - почему ты сказа