ебятами заставим Империю дорого заплатить за нашу землю. Тут с незапамятных времен земля Дэйкеров, и она им не достанется, пока останется хоть одна пуля и хоть один Дэйкер, чтобы ее выпустить. Теперь валяйте, парни, пока еще тихо. Держите отсюда на север и выйдете к Оплоту. В конюшне за домом есть флаер. Энергетические кристаллы малость подсели, но большую часть пути сможете на нем проделать. Держитесь ниже и не попадайтесь никому на глаза. Жители-то не знают, кто вы. Так что можете попасть под огонь с двух сторон. Ударом распахнулась наружная дверь и появилась Диана с выкаченными глазами. Показывая на коммуникатор, который был у нее в руке, она крикнула: - Не могу вызвать ребят! Канал открыт, а они никто не отвечают! Издалека донесся звук взрыва, сразу за ним еще один. Все высыпали наружу, Адриан по дороге схватил со стола винтовку. Снаружи смеркалось. В тишине звуки разрядов лучевого оружия слышались ясно и четко. По вересковой пустоши беспорядочно металось стадо. Где-то далеко кто-то вскрикнул. Диана Дэйкер придвинулась к мужу, а тот прижимал винтовку к груди, как талисман. - Мальчишки мои, - произнес Адриан Дэйкер. - Мальчишки... Дэвид Дезсталкер и Кит Саммерайл, два опаснейших человека, дрыхли на полу таверны "Сердечная радость". Какая-то добрая душа завернула их в собственные плащи, как в одеяла, но они даже не заметили. Дезсталкер что-то бормотал и скрипел зубами во сне. Саммерайл спал безмятежно, и лицо его было лицом невинного младенца. Что его, несомненно, позабавило бы, знай он об этом. Неподалеку за длинным деревянным столом с почти опустевшими кружками эля в руках сидели две симпатичные девицы и смотрели на спящих мужчин с добродушной снисходительностью. Это были Алиса Дэйкер и Дженни Марш, подружки спящих пастушков. Алиса была высокой, стройной и рыжеволосой девушкой с величественной грудью. Как любил говорить Дэвид, с балконом, где можно ставить Шекспира. У нее была широкая улыбка, танцующие глаза и достаточно терпения, чтобы выносить присущее Дезсталкеру чувство юмора, которое иногда бывало довольно примитивным. Одета она была в свое лучшее платье, украшений на ней было столько, что хоть ювелирный магазин открывай, все это вместе с косметикой по самой последней моде - подарки Дезсталкера. Она умела внимательно слушать, танцевать без устали и знала слова всех застольных песен - неприличных в особенности. Подруга ее Дженни была высокой, бледной, как призрак, и с волосами цвета воронова крыла. У нее были резкие черты лица и еще более резкий язычок. Фигура у нее была тощая, почти мальчишеская, а нервной энергии хватило бы на то, чтобы управлять небольшим городом. И она тоже была одета по самой последней моде - подарки Саммерайла. Улыбалась она открыто, смеялась редко, всегда была начеку, чтобы не упустить свой шанс. Каковым в данный момент был Кит Саммерайл. Было очень рано, примерно три часа ночи. Кончился еще один вечер пьянства, разгула и вообще всех развлечений, которые только еще можно выдержать. Поскольку платил Дезсталкер, нехватки желающих присоединиться не было, но постепенно алкоголь и усталость заставляли бражников покидать таверну, стараясь держать генеральный курс на дом. Владелец таверны сдался в два часа ночи, закрыл заведение и пошел спать, бросив еще оставшихся гостей. Такое уже раньше бывало, и за кассу можно было не беспокоиться. Наконец даже железные организмы Дэвида и Кита сдались и запросились спать. Тогда, вместо того чтобы долго лететь домой, поблевывая через борт и споря о том, куда держать курс, они плюхнулись на пол и заснули. Алиса и Дженни, тоже учившиеся пить не первый день, были сейчас в том счастливом и созерцательном состоянии, когда пойти и лечь в постель требует слишком много усилий. Поэтому они сидели и мирно болтали над последней кружкой - может быть, чуть более откровенно, чем обычно. - Господи, как я есть хочу, - сказала Алиса. - Как ты думаешь, в баре есть чего поесть? - Если и есть, я до этого не дотронусь, - ответила Дженни. - Не знаю, что он кладет в мясной пирог, но я ни одной крысы здесь не видела. Хлеб у него как булыжник, в супе плавает мусор, а закуски в баре - просто повод для войны. Он их, наверное, растит в темных углах, когда никто не видит. - Эль у него хорош. И вино, и бренди. - Еще бы, при таких-то ценах. - А тебе-то что? - усмехнулась Алиса. - Ведь не из твоего же кармана. - Верно, - согласилась Дженни. - Исключительно верно. Должна же быть от мальчиков польза. Девушки посмотрели на спящую пару - Алиса с любовью, Дженни абсолютно бесстрастно. Кит во сне пукнул. Девицы глазом не моргнули. - А Дэвид, он вполне ничего, - сказала Алиса. - Симпатичный, заботливый - если подумает - и дьявольски богат. И всегда для меня открыт. Не из тех, что все время волнуются о местных выборах, о Восстании, всякой такой ерунде, будто она что-то значит в нашем стоячем болоте. Сплошь долг, работа и политика. Дэвид не такой. Он - это сплошные развлечения, смех, шуточка время от времени. Отчего наши местные ребята не такие? - Крестьяне! - отмахнулась Дженни. - Они нас не понимают. И не понимали никогда. Никто из них не видит дальше следующего окота овец или следующего урожая. Стиль, утонченность - вообще все, что имеет смысл, - этого им не понять. И уж точно никто из них не умеет обращаться с девушкой, как с леди. О боже мой, как мне здесь надоело! Хочу убраться с этой фермы, из этого города и всей этой вонючей планеты. Кит везет меня на Голгофу. Только он об этом еще не знает. Он - мой билет отсюда. - Не понимаю, как ты его выдерживаешь. То есть он, конечно, друг Дэвида, и что-то хорошее в нем должно быть, но клянусь тебе: иногда посмотрю на него - и гусиной кожей покрываюсь. Он - ходячая беда. Опасность. Говорят, он кучу народу перебил на Арене. - И Дэвид тоже, - возразила Дженни. Допив свою кружку, она со стуком поставила ее на стол. - Боже мой, как я хотела бы попасть на представление на Арене! Видеть, как мужчины дерутся и погибают, чтобы меня позабавить. Прямо здесь, во плоти, а не на экране. А Кит совсем не такой плохой на самом- то деле. Достаточно щедрый и ничего от меня не требует. Немножко странноват в постели, но он же в конце концов аристократ. Да я и не имею ничего против. Сама могу его кое-чему научить. - Странноват? - усмехнулась Алиса. - В каком смысле? Дженни улыбнулась в ответ. - Скажем так, что Кит всегда рад видеть мою спину. - Дженни! - Алиса попыталась изобразить возмущение, но не смогла. И они хором захихикали, поглядев на ребят, чтобы убедиться, что те крепко спят. - А Дэвид? - спросила, отсмеявшись, Дженни. - Какие-нибудь такие... маленькие пристрастия? - Да нет, - ответила Алиса. - Честно сказать, по-моему, у него немного опыта с девчонками. Иногда в самые неподходящие моменты он смущается. Но мне кажется, я ему не безразлична. То есть он относится ко мне всерьез. - А Кит - нет, - сказала Дженни. - За что я ему решительно благодарна. Чувства могли бы только усложнить наши отношения. Я хочу того, что могу от него получить, и Кит это знает. Нам вместе хорошо и в постели, и вне ее, и никто ни от кого ничего не требует. Я думаю. Кит не знал бы, что делать с любовью и даже с привязанностью. Это бы его смутило. - Он очень близок Дэвиду, - произнесла Алиса, чуть нахмурившись. - Дэвид ко мне привязан, иногда можно сказать - даже любит меня, но такой близости, как с Китом, мне даже и представить себе трудно. Как будто ни у кого из них никогда раньше друга не было. И все равно я для Дэвида та, которая ему нужна. Та, на которой он собирается жениться. Хотя пока еще он этого не знает. Дженни бросила на подругу внимательный взгляд: - Жениться? Брось, девушка. Забудь. Крестьяночка - и лорд, глава Семьи? Такое случается в плохих мыльных операх на голоэкране. Мы с тобой - не товар для брака, Алиса. Мы - девушки для развлечения, со всем, что отсюда следует. Нам полагаются удовольствия и те мелочи, которые мы по дороге подберем. Аристо с такими девушками могут веселиться, но жениться - никогда. Они размножаются только в своей среде. - Ну ладно, не именно жениться, - согласилась Алиса. - Но сделать меня своей метрессой, наложницей, как там еще это вежливо называется? Аристо женятся по соображениям политическим и генетическим, но не по любви. Это все завязано на союзы, преимущества, соблюдение чистоты крови, но никогда - на любовь. Именем его будет владеть другая женщина, но сердцем - я. - Даже если он не так уж хорош в постели? - Я его могла бы обучить. - Это так понимать, что никакой я не твой призовой жеребчик? Девушки обернулись и увидели приподнявшегося на локте Дэвида, который смотрел на них мутным взглядом. - И давно ты проснулся? - спросила, разозлившись, Алиса. - Прилично. Черт, сколько можно узнать из девичьей болтовни, когда они думают, что их не слышат. - А Кит еще спит? - спросила Дженни. - Кто ж может спать под такие разговоры? - сказал Саммерайл, садясь и расчесывая пятерней спутанные волосы. Пошлепав губами, он скривился: - Поклясться могу, каждую ночь какая-то гадость заползает ко мне в рот и там сдыхает. Мне нужно выпить. - Абсолютно не нужно, - сурово ответила Дженни. - Засыпай снова и проспись от того, что уже высосал. - А ты и в самом деле ко мне неравнодушна? - спросил Дэвид, глядя на Алису несколько совиным взглядом. - Да. - Алиса улыбнулась. - Разве я недостаточно часто это говорила? - А мне нужно это слышать. А то я все не уверен. - Все мужчины хотят, чтобы их любили, - заметила Дженни. - Очень удобная слабость. - Только не я, - заявил Кит. - Не знаю, что стал бы делать с любовью. - Ну, так ты же чокнутый, - объяснил Дэвид. Парни улыбнулись друг другу, сбросили покрывавшие их плащи и неуклюже встали на затекшие ноги. Они были как раз в безмятежном состоянии между опьянением и похмельем. Усевшись рядом каждый со своей девицей, они налили себе по кружке эля из кувшина, стоявшего в середине стола. Эль был теплый и выдохшийся, какой бывает в некоторые минуты жизнь. Зал таверны был холоден, спокоен и чист, будто отделен от всего мира, утонувшего в ранних предутренних часах между тьмой и рассветом. Дэвид хлебнул из кружки щедрый глоток и состроил рожу. - Господи, ну и пойло. Будто язык из любопытства пошел шляться по трущобам и помойкам. - А куда все девались? - спросил Кит. - Веселье только началось. Я бы сейчас не отказался от дела. - Я здесь, - напомнила Дженни. - Я имею в виду - настоящего дела. Соскучился по дракам и дуэлям Голгофы. Здесь же нет бойца, который хоть бы слова доброго стоил. Что за смысл быть первым в мире на мечах, если нет случая это показать? - А кто тебе сказал, что ты первый? - спросил Дэвид. - Ты знаешь кучу приемов, зато у меня есть форсаж. - Как-нибудь надо будет проверить, - сказал Кит. - Ага, - согласился Дэвид. - Как-нибудь на днях. Они снова обменялись улыбками и выпили еще. - А если честно, - спросил Дэвид, - тебе мало было всей крови на Аренах? Мы за короткое свое время на кровавых песках перерубили кучу противников. - Достаточно не бывает никогда, - ответил Кит. - Но здесь есть... скажем, отвлекающие моменты. Рада слышать, - сказала Дженни. Она обняла Кита за плечи, а он ей улыбнулся. Так всегда же можем вернуться на Голгофу - просто с визитом, - предложил Дэвид. - Посмотреть, не найдется ли дела на Аренах. Всегда найдется какой-нибудь дурак, который думает, что умеет держать меч. - А мы? - спросила Дженни. - А что вы? - ответил Кит вопросом на вопрос. - Если вы полетите, мы тоже хотим, - объяснила Алиса. - Вам не понравится, - ответил ей Дэвид. - Почему это? - ощетинилась Дженни. - Потому что мы крестьянки? Потому что мы недостаточно воспитаны, чтобы показать нас своим драгоценным друзьям и Семьям? - По сути дела, да, - признал Кит. - Ну и пошел ты в... - Чуть попозже, - улыбнулся ей Кит. - А вы могли бы нас научить всему, что надо знать, - сказала Алиса. - Пожалуйста, Дэвид, прошу тебя. Я так хочу видеть столицу! - Посмотрим, - сказал Дэвид. - Если будешь хорошей девочкой. - А я очень хороша, - улыбнулась Алиса. - Разве не помнишь? Дэвид улыбнулся в ответ. Дженни смотрела сердито на Кита, а тот отвечал ей безмятежным взглядом. Разговор мог пойти разными путями, и, быть может, так бы оно и вышло, если бы прямо рядом с таверной не грохнулся на вынужденную посадку звездолет. Первым признаком его приближения был длинный, все сильнее понижающийся вой перегруженных двигателей высоко в небе. Все четверо внутри таверны несколько нетвердо поднялись на ноги, открыли окно и выглянули. Утренний воздух холодил и отрезвлял, солнце только вышло из-за горизонта. На сером небе краснели кровавые потеки. А сквозь облака падал корабль, и внешний корпус его был охвачен пламенем. - Кого это черт несет? - спросила Алиса. - Никаких знаков на нем не вижу, - ответил Кит. - Это не из твоих, Дэвид? - Не думаю. Моего герба на нем нет. И вообще никто не знает, что я здесь. А мне кажется, что куда лучше нам всем будет отойти от окна. Если он грохнется поблизости, обломки и шрапнель полетят во все стороны. - По-моему, он управляется, - возразила Дженни. - Более или менее. Пылающий корабль пролетел над таверной, оглушая грохотом двигателей. Пол под ногами затрясся, с потолка потекли струйки пыли и опилок. Все инстинктивно пригнулись, но не успели они отреагировать, как корабль развернулся и пошел обратно. Двигатели закашляли, включаясь и выключаясь, и корабль рухнул с неба, то ли упав, то ли приземлившись во дворе таверны. Тряхнуло так, что всех четверых наблюдателей сбило с ног. Дэвид вскочил первым, отпер входную дверь и выбежал наружу. Была у него какая-то смутная мысль насчет вытащить из корабля раненых, но, как только он оказался за дверью, жар от горящего корабля заставил его остановиться не хуже каменной стены. Дэвид вскинул руку, защищая от жара лицо и чувствуя, как по всему телу течет пот. Попытался заставить себя броситься вперед, но тело отказывалось ему повиноваться, отшатываясь от обжигающего ада. Чья-то рука схватила его сзади и втащила в таверну. Еще чья-то рука захлопнула дверь, отсекая жар. - Даже не думай, - сказал Кит, выпуская его руку. - Из такого никто живым не выберется. - А вот черта с два! - донесся голос Дженни. - Вы только посмотрите! Все трое бросились к стоящей у окна Дженни. Снаружи, во дворе, пламя от горящего корабля вставало выше таверны. Но внутри корабля кто-то открыл аварийный люк, и из него вылезали две фигуры. На глазах у наблюдателей языки пламени стали отступать от люка. На почерневшие камни двора выскочили две женщины с совершенно одинаковыми лицами и пошли к таверне. Полыхающий вокруг ад им явно не вредил. - Я знаю это лицо, - сказал Кит. - Это Стиви Блю. - А каким чертом у них это получается? - спросила ошеломленная Дженни. - Это клоны, правда? - Алиса задохнулась от возбуждения. - Я никогда еще клонов не видела! - Если они за нами, то мы, похоже, влипли, - сказал Дэвид, обращаясь только к Киту. - Мы задолжали Подполью кучу донесений. Может быть. Совет Подполья решил, что нас надо убедить держаться линии партии. - Ага, а учитывая, как много мы знаем о планах мятежников, эти Стиви Блю могут быть посланы, чтобы заставить нас замолчать, - подхватил Кит. - Отлично мыслишь, Дэвид. Еще немного - и я сделаю из тебя параноика. - Ладно, - сказал Дэвид, - а все же у этого заведения есть задняя дверь. И я предлагаю ею воспользоваться. Прямо сейчас. - А в чем дело? - спросила Дженни. - Вы их знаете? - Я ни от кого удирать не собираюсь. - Кит обращался к Давиду, игнорируя вопрос Дженни. - К тому же их только двое. - Два боевых огнедвижущих эспера - этого вполне хватит, чтобы все это здание превратить в головешки вместе с любым кретином, у которого хватит дури здесь торчать, когда они войдут. Это же эльфы, Кит. Фронт Освобождения Эсперов. Экстремистское крыло экстремистского крыла. Заложников они берут лишь тогда, когда есть хотят. - Мы можем их взять, - сказал Кит. - Отлично. Ты бери ту, что слева, а я беру ноги в руки. Нельзя нам сейчас драться, Кит: с нами девчонки. Ладно, план "Б": можем заговорить их до смерти. Никто никогда не мог обвинить Стиви Блю в избытке ума. Они импульсивные, они психопатки, они опаснее, чем хэйден в плохом настроении, но не сообразительны. Если не оплошаем, сможем от них отбрехаться. Кит фыркнул: - Я предпочел бы их убить. - Не сомневаюсь, - ответил Дэвид. - Это твоя реакция на что угодно. Но твоя обычная тактика не проходит против того, кто может расплавить твой меч одним взглядом. - Верное замечание, - согласился Кит. - Ладно, ты с ними говори. А я посмотрю, не смогу ли обойти их сзади - просто на всякий случай. - Похоже на план, - сказал Дэвид. - Да черт возьми, - не выдержала Алиса, - вы знаете этих людей? Я слышала слово "Подполье". Это повстанцы? - Класс! - восхищенно сказала Дженни. - Всегда хотела познакомиться с каким-нибудь инопланетным повстанцем. И разговоры кончились, потому что дверь распахнулась и вошли двое повстанцев с одним и тем же лицом. Две женщины в поношенной кожаной одежде с металлическими заклепками и болтающимися цепями поверх футболок с надписью "Рожденная гореть". Обе были приземистые и коренастые, обнаженные бицепсы бугрились мускулами. В длинных черных волосах было полно завязанных разноцветных лент, а на лицах были потеки краски таких же цветов. Их можно было бы назвать симпатичными, если бы не хмурые лица и не этот опасный блеск в глазах. Они коротко кивнули Дезсталкеру, грозно глянули на Саммерайла, а девушек не заметили. - Я - Стиви Первая, - сказала та, что была слева. Это Стиви Третья. - Не путай нас, а то мы можем обидеться. - Точно, - подтвердила Стиви Третья. - Мы совсем разные, когда нас получше узнаешь. - Рад снова вас видеть, - сказал Дэвид, изо всех сил стараясь, чтобы голос его звучал естественно. - И что же позвало вас в такую дальнюю дорогу? - Ты, - ответила Стиви Первая. - Но ты можешь убрать руку от меча. Саммерайл, это самое худшее исполнение обхода за спину, который мне приходилось видеть. А теперь остынь. Мы сюда прилетели помочь. Скоро здесь начнется крупная стрельба, Дезсталкер. Ты объявлен вне закона. У Дэвида отвалилась челюсть. Слышно было, как приглушенно ахнули девушки, но сам он ничего сказать не мог. Как от удара в солнечное сплетение. - То есть как - "вне закона"? - выдавил он из себя наконец. - То есть так, что Лайонстон хочет видеть твою голову на шесте, - ответила Стиви Первая. - Твое право владения отобрано. Виримонд больше не твой, и великая награда ждет того, кто доставит Лайонстон твою голову, желательно отделенную от тела, чтобы Железная Сука плюнула тебе в глаза. - Но почему? - сказал Дэвид, чуть ли не жалуясь. - Я же сидел тихо, как мы с вами договорились. - Как это ни смешно, - взяла на себя разговор Стиви Третья, - Лайонстон вряд ли вообще знает, что ты мятежник. Она хочет твоей смерти за то, что ты тут поощрял местное самоуправление и за то, что возразил против ее планов механизации планеты. Не надо было так откровенно говорить с экономом. И уж тем более - угрожать обращением к Палате Лордов. Это Лайонстон назвала заговором против Короны. И теперь каждый лорд постарается держаться от тебя на выстрел. Они-то понимают, где у бутерброда масло, а где горчица. Тебе повезло, что родители Алисы - мятежники. Они нам и подсказали, где вас искать. Только нам всем не повезло - нас подстерегли имперские корабли и здорово потрепали. Так что насчет вывезти вас с планеты - не получится. Мы здесь застряли. И ваш лучший шанс - дуть во все лопатки к Оплоту и там забаррикадироваться. А мы поищем способ переправить вас за пределы планеты. Мы не можем дать императрице тебя заполучить. Слишком большой для нее трофей. - Ну, спасибо! - сказал Дэвид. - Стоп, ребята! - вмешался Кит. - А я? Тоже объявлен вне закона? - Да нет, - отозвалась Стиви Первая. - Ты все еще любимчик Железной Суки. Ее излюбленный убийца, если не считать консорта. - Если только не встанешь на защиту Дезсталкера, - добавила Стиви Третья. - В каковом случае займешь место рядом с ним на скамье подсудимых. - Она права, Кит, - сказал Дэвид. - Нам лучше разделиться. Если тебя поймают вместе со мной, то могут обвинить в сообщничестве. Я возьму флаер в конюшне и полечу в Оплот. А ты со Стиви доставь девушек в безопасное место. - Брось даже думать, - ответил Кит. - Я тебя не оставлю. Ты без меня и десяти минут не продержишься. - Смотри, ты жизнью рискуешь! - предупредил Дэвид. - И хорошо. А то слишком уж спокойная была жизнь. Я же только что говорил, что тянет размяться. Только можно мне внести предложение: не проверить ли по голоэкрану, что там делается в Оплоте? У тебя там есть не только друзья, но и враги. - Верное замечание, - согласился Дэвид. - Алиса, Дженни, вам лучше отсюда убираться. Давайте по домам и сидите тихо, пока все это не кончится. Если вас спросят, вы нас еле-еле знаете. Так безопаснее. - Боюсь, что не так все просто, - сказала Стиви Третья. - Ты еще не все слышал. Дэвид уставился на нее: - А что еще? - Не только тебе одному дали по шее, - объяснила Стиви Первая. - Вне закона объявлена вся планета. Обычно это означало бы ее сожжение, но у Лайонстон свои планы на Виримонд. Поэтому она посылает войска наказать бунтовщиков, а выживших поставить под прямое имперское правление. Сейчас как раз должны высаживаться первые группы. Это война, Дезсталкер. Нападение на всю планету. - Мои родители! - Новости ошеломили Алису. - Они же в местном Подполье шишки! Если в рядах Подполья есть агенты Империи, то за ними будет охота! Надо им сказать, Дэвид! - Все по порядку, - возразил Кит. - Сначала свяжемся с Оплотом. - А ты тоже мятежница? - спросил Дэвид у Алисы. - Чего же ты молчала? - Черт побери, да мы все тут мятежники, - сказала Дженни. - Чем еще развлечься в этом стоячем болоте? - Оплот, - настойчиво напомнил Кит. - Надо узнать, что там. Все собрались перед голоэкраном на стене таверны, и Дэвид вызвал Оплот по коду срочного вызова. Эконом ответил немедленно, будто ждал. - Милорд, где вы? Я уже несколько часов вас разыскиваю! Вам необходимо немедленно вернуться в Оплот, чтобы опровергнуть выдвинутые против вас смехотворные обвинения... - Где мой начальник охраны? - перебил Дэвид. - На срочные вызовы полагается отвечать ему. - В данный момент он не может подойти, - сообщил эконом. - Здесь у нас просто хаос, можете сами себе представить, милорд. Вы мне только скажите, где вы, милорд, и я пошлю за вами бронированный флаер, чтобы безопасно доставить вас в Оплот. - Отключи, - потребовал Кит. - Если командует он, то твои люди мертвы. Эконом - один из первых, кто тебя продал. - Я вынужден настаивать, чтобы вы сообщили мне свое местонахождение, милорд, - продолжал эконом. - Каждую секунду, пока вы не под моей защитой, вам грозит опасность. - Выключи, - сказала Стиви Первая. - Пока он не засек, откуда сигнал. Дэвид отключил экран. И замер, не зная, что сказать. Никогда ему не приходило в голову, что его собственные люди могут выступить против него. Конечно, бывали у него горячие слова с экономом и не раз, но предать Семью, которая с рождения давала тебе хлеб и кров, которая дала смысл твоей жизни... И главное, все случилось так быстро. Секунду назад у него было все, и сразу не осталось ничего, кроме назначенной за его голову цены. Как было с кузеном Оуэном. Наверное, проклятие лежит на этой планете. Из груди Дэвида рвался смех, опасно близкий к истерическому. Потом до него дошло, что Алиса дергает его за рукав. - Мои родители, Дэвид! Надо узнать, что там у них. - Надо, конечно. Набери коды, мне надо подумать. Кит, если эконом принимает мои аварийные коды, все мои меры безопасности больше ни шиша не стоят. Но у этой медали две стороны. Если у него есть доступ к моим кодам, то я могу добраться до его кодов. - И какой нам с этого толк? - спросил Кит. - Я могу влезть в систему связи Оплота, а через нее - в имперские системы. Сможем подсмотреть, что им видно. Мне нужно знать, что в моем мире делается. Не могу поверить, что Лайонстон приказала захватить Виримонд полностью. Людские потери будут неимоверны. Непредставимы. - И это когда-нибудь Железную Суку останавливало? - Кит! - с жаром произнес Дэвид. - Они сказали, что это моя вина. Мои люди будут умирать за то, что сделал я. - Я вызвала ферму! - крикнула Алиса, и все повернулись на голос. Вид на экране был не в фокусе, расплывался. Алиса, ругаясь сквозь зубы, наклонилась над панелью управления, пытаясь усилить сигнал. Наконец ей удалось навести на резкость, и тут же она отпрянула от экрана, взметнув руку перед собой будто для защиты. Она настроилась на один из внешних датчиков, показывающий ферму снаружи. На большой каменный дом велся штурм. Каменная кладка была истыканы дырами от лучевого оружия, часть крыши снесло взрывом. То, что от нее осталось, полыхало пламенем. Перед домом лежали два тела, сжимая в мертвых руках пулевое оружие. Оба были убиты из лучемета. Алиса медленно покачала головой, будто отказываясь верить своим глазам. - Это Сэм. А это Мэтью. Мои братья. А где остальные? Где отец и мать? Дэвид положил ей руку на плечо, но она не почувствовала. Входная дверь была сорвана взрывом, и оттуда вырывались клубы дыма, густого и тяжелого. Потом из дыма с пулевым оружием в руках, стреляя в невидимого противника, вышли Адриан и Диана Дэйкеры. Поливая огнем, они бежали к конюшням за домом. Камера была слишком далеко, чтобы можно было разглядеть лица, но в их движениях сквозила холодная решимость. Они действовали без паники. Вокруг них хлестали силовые лучи, выжигая дыры в каменных стенах, но Дэйкеры не были легкой мишенью. И тут из-за дома показалась рота десантников, отрезая их от конюшен. Адриан и Диана резко затормозили, огляделись, но бежать было некуда. Десантники открыли огонь. Диана закричала - ей отстрелили ногу, и вскрикнула снова, когда силовой луч ударил Адриану в живот и вышел из спины. Он упал на землю, так и не выпустив винтовку. Диана попыталась к нему подтянуться, Адриан вытянул к ней руку, и тут выстрелом из лучемета ему оторвало голову. Еще два луча хлестнули по Диане, разрывая ее тело пополам. Корпус откатился в сторону, а дергающиеся ноги остались на месте. Она еще успела взглянуть на мертвого мужа, губы ее пытались что-то сказать, но не смогли, и она затихла. Алиса испустила полузадушенный вой, вылезшие из орбит ее глаза смотрели на мертвых родителей. Дженни схватила ее за плечи и повернула от экрана. Силы покинули Алису, и она, всхлипывая, свалилась в объятия Дженни. Дэвид махнул Дженни рукой, чтобы она увела Алису за бар и налила ей чего-нибудь покрепче. Дженни кивнула и мягко повлекла подругу за собой туда, где экран не был виден. Что-то она приговаривала при этом утешительное, но Алиса вряд ли слышала. Возле экрана Дэвид склонился у панели управления, перехватывая сигналы, которые шли к Оплоту. Переключаясь с камеры на камеру, он пытался понять, что же происходит в его мире. И постепенно начинал понимать масштабы ужаса. Они с Китом молча смотрели, как Имперские Войска с воем влетают в деревню, расстреливая все что движется. Жители высыпали из домов навстречу захватчикам, но было у них всего лишь несколько ружей, а в основном они бились мечами, топорами, вилами, косами. У десантников были силовые щиты и лучевое оружие, и все равно жители деревни кидались на противника, и десантники прорезали через деревню кровавый путь, заваленный мертвыми и умирающими. Вскоре жителей стали убивать сразу, когда они показывались. Солдаты методично зажигали дом за домом и пристреливали выбегавших из горящих домов стариков и детей. Очень скоро пылала уже вся деревня, и в утреннее небо поднимался густой черный дым. Сцена сменилась ближайшим городом. По узким мощеным улицам катился вал имперских десантников, убивая и поджигая, стирая с лица планеты все очаги возможного сопротивления. Чиновников местного самоуправления выволакивали из кабинетов и вешали на фонарях. Грабеж, насилие и убийство заполнили город. Кровь текла по улицам рекой, и убегали мужчины, женщины и дети, выгнанные из домов врагом, которому нужна была только победа. Эта тактика была понятна Киту и Дэвиду. Ее целью было запугать другие города и деревни настолько, чтобы они сдались без боя. Вот почему не подавлялись голосигналы. И тактика эта себя оправдывала. Голоэкран показывал один за другим другие города, показывал, как людей выводят из домов и стадом гонят на открытое поле с руками за головой. Допросы будут потом. Сейчас тех, кто отставал, пристреливали. Кто протестовал - пристреливали. И повсюду были горящие дома, и висящие на фонарях трупы, и кружащие в небе стервятники. К большим городам подходили боевые машины. Они, ничуть не замедляя хода, проходили сквозь наружные стены, и каменная кладка рассыпалась в брызги от их бронированных боков. Механические устройства, не знающие страха или растерянности, неуязвимыми бросались под огонь противника, пылая залпами лучевого оружия, сравнивая с землей дома и людей. Целые кварталы в пламени взлетали на воздух - это тяжелые гравиторпеды пробивали стену за стеной, дом за домом, прокладывая прямую, как стрела, полосу от края до края города. Боевые антропоиды - роботы, имевшие для устрашения человекоподобную форму, тяжело топали по улицам, прорубая себе путь через сопротивление людей. Плоть уступала бесчувственной стали, и кровь текла по металлическим рукам, капая с шипастых суставов. Были и мелкие, как насекомые, машины - немигающие глаза в небе, были и огромные конструкции, больше дома - медленные башни уничтожения. Как бумага, рвались кирпичи и камни, пылало дерево, и умирали с криком люди под неумолимой поступью машин. Всех встреченных убивали машины, без пощады и милосердия, поскольку таковые не были в них запрограммированы. Падали дома, ярились пожары, а на задымленных улицах острые металлические крючья рвали податливую плоть и зубчатые пластины обдирали мясо с костей. Роботы прошли, город пал, и боевые машины направились к следующей намеченной цели. - Нет, - сказал Дэвид. - Нет. Я этого так не оставлю. - Давай-ка лучше выбираться отсюда, - предложил Кит. - Мы не знаем, насколько близко здесь имперские силы. - Я - лорд этой планеты, и я этого не допущу. - Дэвид грозно глядел на пылающий ад на экране, сжав руки в кулаки. - Это не война. Это бесчеловечно. И это ни за что не сойдет Лайонстон с рук. Это мой мир и мои люди, и я этого так не оставлю! - Ты ничего не можешь сделать. - сказал Кит. Он отключил экран, и Дэвид повернулся к нему с гневным взглядом. - Ты вне закона, Дэвид. У тебя нет ни сторонников, ни власти, и даже твой собственный Оплот уже вряд ли на твоей стороне. Драться ты не можешь, а сдаваться - это не вариант. Остается одно - бежать. Дэвид упрямо тряхнул головой: - Если доберемся до Оплота, то есть еще шанс связаться с Палатой Лордов. Я покажу им, что здесь творится, как поступает Лайонстон с одним из них. Если такое можно делать, то ни один лорд не сможет чувствовать себя в безопасности. - Они не станут вмешиваться, - возразил Кит. - Кто был против, когда вне закона объявили Оуэна? Никто. Пока за императрицей поддержка вооруженных сил и боевых машин, ни один лорд не рискнет против нее выступить. - Тогда я со станции связи Оплота покажу по открытому каналу, что здесь творится, и вся Империя увидит, что делается именем императрицы. - Твой Оплот почти наверняка в руках эконома, - терпеливо объяснил Кит. - Тогда мы его отберем! Кит взял Дэвида за плечи и посмотрел ему в глаза: - Дэвид, брось. Это всего лишь крестьяне. У нас с ними ничего общего. Защита Виримонда - дело проигранное. Проигранное с того момента, как Лайонстон решила послать войска с боевыми машинами. Мы с ними драться не можем. Все, что мы можем - это бежать и надеяться спасти свою шкуру. - Я не брошу свой народ, - сказал Дэвид безжизненным голосом. - Но это же только крестьяне! - А как же мы с Алисой? - спросила Дженни с другого конца комнаты. - А что вы? - Гад ты ползучий, - сказала Дженни. - Ты хочешь удрать, а нас бросить? - Никто никого бросать не собирается, - сказал Дэвид. - Наш флаер еще в конюшне за домом. Он выдержит всех четверых. Где-то должно быть организованное сопротивление, не может не быть. Вы с Алисой свяжитесь с ним через ближайшую ячейку Подполья, а вместе мы сумеем отбить Оплот. Стиви Блю! Оба клона обернулись от двери: - Чего? - Мы улетаем. Вас подбросить? - Не стоит, - ответила Стиви Первая. - Когда вы будете в пути, наши обязанности насчет вас кончаются. Мы направимся в ближайший еще не взятый город, организуем сопротивление и вообще будем вредить противнику там, где ему всего больнее. - Верно! - воскликнула Стиви Третья, воздевая сжатый кулак. Вокруг него затрещало зловещее голубое пламя. - Пора, - сказал Дэвид. Он огляделся, будто впервые видя зал таверны. - Надо было послушать Оуэна. Он ведь пытался меня предупредить. Черт, жалко, что не удалось выспаться. От шока я протрезвел, но чувствую себя все равно дерьмово. Дэвид замолчал, посмотрел на Кита Саммерайла и сказал: - Кит, ты не обязан лететь с нами. Тебя вне закона не объявили, значит, или не знают о твоих связях с мятежниками или им это все равно. Ты можешь от нас отделиться и выбраться в одиночку... - Нет, не могу, - спокойно перебил его Кит. - Ты мой друг. И если ты решил биться за пропащее дело без всякой разумной причины, я буду биться вместе с тобой. Я - Малютка Смерть, улыбчивый убийца, и я не брошу своего друга в час нужды. - Ты хороший человек. Кит, - улыбнулся Дэвид. - Чертовски странный и страшный порой, но ты стоящий парень. - И вдруг он усмехнулся еще шире: - Черт возьми, я все равно устал уже от этой тишины и покоя. - Что да, то да, - согласился Кит. - Отпуск позади, пора на работу. Не суждено нам быть джентльменами на покое. Они обернулись к девушкам. Алиса уже перестала плакать. Губы еще слегка дрожали, но она уже овладела собой. - Мы с вами, - сказала она. - Это наш мир тоже. И у нас есть право его защищать. - Это само собой, - ответил Дэвид. - Быть может, при этом найдется шанс и для личной мести. А теперь пошли. Они вместе вышли через заднюю дверь, махнув рукой обеим Стиви Блю. Дженни сердито поглядела на Кита: - Будешь нас задерживать, Саммерайл, и мы тебя выкинем, и защищайся, как сможешь. Понятно? Кит улыбнулся ей: - Я всегда, знал, что ты из тех женщин, что охотятся за моим сердцем. В своем наземном передвижном командном пункте внутри огромного медленного бронированного экипажа сидел в комфортабельном кресле Валентин Вольф, смотрел на кровавую резню, разрушение и смерть вокруг и был доволен. Все приказы Империи и инструкции машинам проходили через его системы, давая ему полную картину вторжения, а также контроль над каждой своей боевой единицей. Сам он сидел, защищенный толстым слоем стали, окруженный системами управления и освещенный экранами мониторов. Десятифутовый куб, набитый техникой, для клаустрофоба был бы кошмаром, но Валентина это не волновало. Его вообще мало что волновало. В жилах его бежали с полдесятка наркотиков, сражающихся за контроль над его умом и телом, но воля его держала их в узде. Перед отлетом на Виримонд .- наконец поддался искушению и испробовал средство для создания эсперной силы, и ум его расцвел, как ядовитый цветок. Он теперь прямо управлял системами собственного тела, уравновешивая разные химикаты, и жил как на катящемся гребне не спадающей волны. И если Вселенная и люди казались ему слегка нереальными - что ж, для него это всегда было так. Вопрос только в том, насколько. Он мог теперь думать быстрее, видеть дальше и планировать детальнее, чем когда бы то ни было раньше, и пусть чувства бушевали в нем ураганом - шторм эмоций разбивался о неколебимую скалу его самоконтроля. Валентин Вольф теперь утром, днем и вечером был не в своем уме, и это ему нравилось. Биохимия мозга у него изменилась так, что ее уже было не вернуть к норме, и счастливее, чем сейчас, он уже быть не мог. Для его вдохновенной проницательности стали теперь прозрачны и события, и люди - простая информация, которую надо обращать себе на пользу. Захоти он - и он стал бы императором, только вряд ли стоило возиться. Потому что, несмотря на свою химическую подстегнутость, он был по-прежнему предан поиску последнего наркотика, сверхнаркотика, сверхчуда и сверхрадости. Он не знал точно, что это будет и где это искать, но где-то он есть и пока еще не найден. Что-то чуть за пределами его досягаемости; где-то еще в одном шаге, Валентин чуял это. И хотел этого. Взять и сделать своим, и ради этого он готов был пожертвовать всем живым в Империи. А пока что он был занят разрушением Виримонда. Для развлечения это было вполне терпимо. Валентин смотрел, как его боевые машины сравнивают с землей города и вырезают их население, и улыбался про себя, и красный рот его казался раной в белизне черепа. Эти бесконечные смерть и разрушение доставляли ему ничем не омраченное удовольствие, как банкет с многочисленными переменами блюд. Он стал чудовищем и знал это. И этим упивался. Машины двигались по его приказу, направлялись его волей. Продолжающийся союз с ИРами Шаба дал ему в руки технику, которой в Империи ни у кого и близко не было. Последним их даром была компьютерная система, позволявшая погружать свое сознание в металлический мозг боевой машины и испытывать все, что она делала. Он мог стать боевым фургоном или андроидом, жить внутри этих стальных голов, направлять их, как собственное тело. Он видел сквозь их датчики мир, который был недоступен ограниченным органам чувств человека. Он пробивал стены, перелетал через дома, шел стальными ногами по толпам людей и убивал их металлическими кулаками. Ни один человек не был бы на это способен, но мозг Валентина был настолько изменен наркотиками, эсперным средством и техникой Шаба, что он уже не был человеком. Он был осторожен, скрывая это от Лайонстон. Она считала, что любой сможет управлять боевыми машинами, как Валентин, когда овладеет новой системой. Пусть пока так думает. Сейчас ее вторжение на Виримонд дало ему шанс показать, что может сделать он со своей техникой. А к тому же страдания, разрушение и резня - это такие захватывающие развлечения. Валентин панически боялся скуки, а обычные грехи и пороки ему уже основательно приелись. И пока его разум двигался в машинах поодиночке и во всех вместе, Валентин обдумывал следующий ход. По длинной цепи подкупа и шантажа он достал эсперное средство от ученых, которые снабжали им Драма. А поскольку человек, известный сейчас под именем Драма, это средство, дающее непобедимое привыкание, не употреблял, значит, кем бы и чем бы он ни был, он не настоящий Драм. Он не был фурией - Шаб это подтвердил, а врать у них не было причины. Это оставляло две возможности: клон или самозванец-пришелец, и любая из них вела к интереснейшим вариантам. Пока что Валентин держал эту информацию про себя. Знание - сила. Когда-нибудь, возможно, оно пригодится для контроля над новым Драмом или для его уничтожения. Все зависит от того, чего Валентину в тот момент захочется. Он привык давать волю своим побуждениям. От этой мысли он улыбнулся шире, поглядев на результат своего последнего импульса. На стенде, в стеклянном цилиндре, увешанном проводами, находилось все, что осталось от видного ученого, которого Лайонстон навязала в помощь Валентину при использовании боевых машин. Обмануть Валентина не удалось ни на миг - шпиона он умел распознать с первого взгляда. И потому он принял меры к тому, чтобы профессор Игнациус Вакс мог наблюдать все, что происходит, но никоим образом не вмешиваться. Точнее говоря, Валентин велел его обезглавить, а отрезанную голову сохранял в стеклянном цилиндре. Она была соединена проводами непосредственно с пультом связи командного пункта, и потому могла видеть все. Сначала она дико вопила, но Валентин просто отключил у цилиндра звук, пока она не замолчала. Теперь она только смотрела на мониторы и хандрила. Несомненно, Лайонстон сказала бы что-нибудь неприятное, если бы об этом узнала, но Валентин был уверен, что сможет что- нибудь наврать. Так всегда бывало. А пока что голова вполне вписывалась в дизайн его командного пункта. Даже приятно было смотреть, как плавают в консервирующей жидкости длинные белые волосы и усы, и как голова таращит глаза, когда сердится. Кроме того, Вакс проектировал большинство боевых машин, которыми сейчас управлял Валентин, так что был еще небольшой шанс, что его знания могут пригодиться. - Как вы себя чувствуете, профессор? - вежливо осведомился Валентин. - Могу я для вас что-нибудь сделать? Например, снова прогнать самые острые записи убийств? - Я не нахожу удовольствия в подобных вещах, - чопорно, произнесла голова профессора через динамик цилиндра. - Я не такой, как вы. Мне интересна лишь эффективность моих творений. - Я никогда не думал, профессор, что вы так разборчивы, - притворно удивился Валентин. - После тех тысяч лабораторных животных, которых вы резали и увечили и отправляли на собачьи и кошачьи небеса, вылавливая ошибки в программах ваших драгоценных машин. Думайте об этих несчастных повстанцах, как о лабораторных крысах, которым не повезло. - Мне они в любом смысле безразличны, - ответил Вакс, - как и их судьба. Я только требую информации о том, как работают мои машины. - Это не ваши машины, профессор. Больше не ваши. Техника связи, которую я на них поставил, сделала наконец ваши машины практически полезными, так что императрица полностью передала их на мое попечение. И потому я в кресле командира, а вы - в стеклянном цилиндре. Может быть, вы соблаговолите последить за машинами с помощью этой техники? - Вы отлично знаете, что мне она непонятна! И не знаю, кому она может быть понятна, кроме вас! Что довольно-таки странно, не правда ли, Вольф? Ни вы, ни финансируемые вами лаборатории раньше ничего подобного не выдавали. Что означает, что вам помогли. Извне. Интересно, откуда именно, а, Вольф? Не может ли быть так, что вам приходится сохранять инкогнито своих помощников, поскольку императрица их бы не одобрила? С кем это вы заключили сделку, Вольф? - Вы входите в опасные воды, профессор, - небрежно бросил Валентин. - Я бы вам советовал сменить курс, пока еще не поздно. - Или что? Или вы отрежете мне голову и засунете в стеклянный цилиндр? - С вами может произойти гораздо худшее, профессор, - серьезно ответил Валентин. - В этом вы мне поверьте. Голова в стеклянном цилиндре что-то про себя пробормотала и затихла. Профессор снова впал в хандру. Валентин улыбнулся и опять погрузился в металлический мозг машин. Сейчас он был боевым андроидом и шагал через вспаханное поле, и стальные ноги его погружались глубоко во взрытую землю под весом чудовищного тела. Он растянул свой разум и превратился в десяток металлических людей, потом в сотню, и все они топали в унисон через широкое поле. Одновременно поднимались и опускались стальные ноги, и сотня роботов в форме людей двигалась как один, ведомая одной волей и одной целью. Они шли в город. Навстречу им вышли мятежники, вооруженные вилами, лопатами, косами и немногими единицами пулевого оружия. Клинки и пули отскочили от металлических людей, не причинив вреда, и роботы протянули руки и стали рвать людей на части, отрывая руки, ноги, головы, проламывая черепа и дробя кости. Металлические плоскости вскрывали животы и выпускали кишки, разрывая их стальными крючьями. Кое-какие неизбежные потери роботы все же несли, но пока хоть искра энергии: оставалась в их системах, они атаковали, маршировали, хромали, ползли вперед, не останавливаясь. Мужчины, женщины и дети погибали под металлическими руками с последним воплем, и Валентин был средоточием этого. Он когда-то недоумевал, зачем было ИРам Шаба настаивать на этом последнем даре, но теперь понял. Так они показали ему, что значит быть живым металлом, быть заключенным в мощи стали и техники, быть куда больше, чем просто человеком, быть свободным от ограничений плоти. Алая улыбка Валентина разошлась от уха до уха, новое удовлетворение заиграло в его густо подведенных, горящих лихорадкой глазах. Он растянул себя на всю металлическую армию, разрастаясь все больше и больше, расцветая во всех системах одновременно, и подстегнутый наркотиками разум жил одновременно во всех боевых машинах на Виримонде и наслаждался каждой минутой этой жизни. Человек, который был теперь великим лордом Драмом, вел свой орущие войска по пылающим улицам городка. Дома горели с двух сторон, изрыгая в утреннее небо густой черный дым. От жара пламени у Драма горела кожа на лице и руках, а в воздухе летали горячие угольки. Люди его растянулись, прочесывая все боковые тупики и переулки, разыскивая мятежников и предавая их мечу. И вдруг его люди стали падать - это открыли огонь снайперы с верхнего этажа стоящего впереди дома. Драм выкрикнул команду, и сразу десяток дезинтеграторов ударил по этому дому, снеся весь верхний этаж дождем щебня и красноватым облаком распыленных кирпичей. Приказав своим людям бросить в нижний этаж пару фугасных гранат - на всякий случай. Драм продолжал движение. Сам он шел впереди своих солдат с лучеметом в одной руке и с мечом в другой. С меча капала кровь. Повсюду слышались вопли, крики и взрывы, и Драм улыбался так широко, что щеки болели. Это была жизнь, для которой он был рожден, построен и избран, и он наслаждался каждой минутой этой жизни. На самом деле ему вовсе не было нужды высаживаться на планету. Ему полагалось оставаться на орбите, надзирая за общим ходом дел и предоставив заниматься практическими вопросами генералу Беккету. Драм так было и настроился поступать, но не выдержал, как только начался настоящий бой. Все это он смотрел по монитору на мостике "Изящного", все время запрашивая еще и еще информацию, и кровь у него кипела восторгом боя. Поначалу он старался эффективно использовать своих людей, убивая только тех, кого надо было, и сводя разрушение городов к необходимому минимуму. Но все сразу кончилось, как только мятежное население бог весть откуда достало огнестрельное оружие и стало отбиваться. Когда Драм увидел, как гибнут его люди, этот вызов со стороны мятежников, в нем лавой закипела ярость: эти крестьяне смеют сопротивляться! Он их решил пожалеть, и вот награда! Видя, как погибают его люди, Драм почувствовал, что должен быть там, внизу, вместе с ними, и вести их к победе, собственноручно повергая тех, кто посмел бросить ему вызов. И, вопреки советам и предупреждениям Беккета, он отправился в Ад на первом же десантном модуле. И был доволен. Не знающей усталости рукой он вздымал меч, и никто не мог против него устоять. Он был - Первый Меч, Душегуб, и он был всем, чем был его оригинал, и даже больше. Он был в голове своих войск, брал мятежные укрепления лучеметом и гранатами, ведя своих людей от победы к победе. Вокруг пылали дома, всюду лежали мертвые мятежники, уцелевшие бежали, сломя голову, и никогда он не чувствовал такой полноты жизни, как сейчас. Сердце стучало в груди молотом, дыхание хрипло вырывалось из груди, и чувствовал он, что может так сражаться вечность и еще один день, и не нужно ему ничего другого. Иногда до него вдруг доходило, что бьется он не против безличного врага, что у сраженных им людей есть лицо, своя жизнь, дети и родители, которые будут их оплакивать, но это его не волновало. Они бросили вызов ему, его императрице и существующему порядку вещей, и на это может быть только один ответ. Сдайся они, он бы их пощадил - в этом он был уверен. Им пришлось бы предстать перед судом, и многие все равно были бы казнены, но теперешняя бойня и разгром была на их совести, не на его. И он поднимался и спускался по мощеным улочкам, убивая людей ради всех справедливых резонов и, быть может, пары несправедливых, и было ему на это наплевать. Ему было хорошо. По имплантированной связи время от времени звучал голос генерала Беккета, говоря, что он уже достаточно сделал и должен вернуться, а его люди закончат зачистку, но он не слушал. Он лучше знал, где он нужнее. А когда голос Беккета стал суровым и подверг критике действия и мотивы Драма, он просто засмеялся и пригласил Беккета спуститься и тоже омочить руки в крови. Беккет отказался, и Драм засмеялся снова. Когда этот городишко будет усмирен, за ним будут другие, а потом и большие города. Столько еще работы предстояло, и Драм предвкушал ее в нетерпении. Иногда он задумывался, были бы у его оригинала те же чувства или нет? Ему хотелось думать, что да. Что он - больше, чем тень своего оригинала. Первый Драм жил в нем, направлял и формировал его наследством своих дневников и тем огнем, что в нем горел. В любом хоть сколько-нибудь существенном смысле он был великим лордом Драмом, прославленным Первым Мечом, Душегубом по судьбе своей. Он шагал сквозь кровь и смерть и пламя Ада, и никто не мог до него дотронуться. Будто он был... благословен. И никогда ему не пришло в голову задуматься - кем. Капитан Сайленс, инвестигатор Фрост и офицер безопасности Стелмах выбрались из-под обломков десантного модуля и бросились под ненадежное укрытие сгоревшего дома. Боевые машины, большие и малые, были повсюду, разрушая когда-то процветающий город с безжалостной нечеловеческой точностью. Били во все стороны силовые лучи, взрывая каменную кладку и поджигая бревенчатые стены и тростниковые крыши. Именно такой луч зацепил корабль Сайленса, несмотря на опознавательный код, который он передавал. Инвестигатор постоянно передавала идентификацию корабля и людей на нем по коммуникатору, но никто не слушал. Из клубов черного дыма над городом били лучи дезинтеграторов, срывая слабые щиты модуля снова и снова. При захлебывающихся двигателях и задымленной кабине Сайленсу ничего не оставалось, как только вести корабль на аварийную посадку. Они рухнули в дым, лавируя между высокими домами и еще более высокими боевыми машинами. Выбрав самую широкую улицу, Сайленс бросил корабль вниз на посадку, которая мало чем отличалась от падения. Корабль тяжело ударился о землю, проехав половину улицы, пока не уткнулся носом в городскую стену, но не рассыпался и двигатели не взорвались, и Сайленс был благодарен судьбе хотя бы за это. Все трое скорчились в развалинах здания - полдесятка стен, закопченных огнем и истыканных дырами от лучевого оружия, и половина крыши, которая еще дымилась. Взревывали боевые машины, круша оставшиеся здания в щебень. Пылали пожары, кричали люди. Людей вылавливали человекообразные роботы и убивали с машинной эффективностью. Воздух был наполнен криком умирающих людей и триумфальным ревом машин. Сайленс посмотрел на уровень энергии своего дезинтегратора и что-то буркнул насчет того, что головы поотрывает кому-то, когда вернется. Инвестигатор была спокойна, как всегда, оценивая про себя их шансы. Без опознавательных кодов, используемых наземными войсками Драма, боевые машины будут считать их целями. Стелмах прижался спиной к стене, не решаясь выглянуть в окно. Сердце его стучало, и он никак не мог перевести дыхание, но рука с лучеметом не дрожала. Работа с Сайленсом и Фрост закалила его против его собственной воли. Сайленс Посмотрел на инвестигатора: - Насколько далеко мы от того места, где должны были быть? - Согласно последним показаниям модуля, не очень. Может, полмили. Легко проходимое расстояние в нормальных условиях. - Каковых на данный момент не наблюдается. - Сайленс нахмурился, прикидывая шансы. - В таких обстоятельствах пройти полмили будет очень нелегко. Даже для нас. Инвестигатор, попробуйте снова вызвать Оплот Дезсталкера. Фрост обратилась и имплантированной связи и покачала головой: - Без толку. Боевые машины блокируют все каналы, кроме своего, а у меня нет кода доступа к нему. Придется нам добираться до Оплота самим. - Нас прихлопнут, - мрачно сказал Стелмах. - Прогулка в парке! - разуверил его Сайленс. - Да, тут чертова уйма боевых машин, но их главная задача - разрушить город. Андроиды занимаются только подавлением сопротивления. Пока мы держимся тихо и никуда не лезем, нам почти ничего не грозит. - Должна же им была быть дана информация, - сказал Стелмах. - Почему бы - , здесь не пересидеть, пока боевым машинам не надоест и они не уйдут? Они все вздрогнули - соседний дом взорвался клубом огня, дыма и каменной шрапнели, пораженный дезинтегратором боевой машины. По стене, на которую опирался Стелмах, пробежала зазубренная трещина, и Стелмах отскочил в сторону. С потолка потекли струйки пыли и сажи. Взмыли языки пламени, пожирая остатки соседнего дома, и Сайленс невольно попятился от жара, хлынувшего сквозь выбитое окно. - Машины не остановятся, пока не останется только щебень, - просто сказал он. - Нам надо драпать. Держись с нами, Стелмах. И будешь в безопасности. - Я могу получить эту гарантию в письменном виде? - Можешь получить мой сапог в свою задницу, если не перестанешь скулить, - пообещала ему Фрост. - А теперь двигайся, иначе я тебя сама убью. Стелмах с сомнением посмотрел ей в глаза и не нашел там другого смысла, кроме того, что был высказан. Инвестигаторы не славились своей терпимостью. Сайленс осторожно подошел к месту, где когда-то была дверь, и выглянул. Кажется, почти все боевые машины ушли. Огромные боевые фургоны уходили сквозь клубящийся дым, медленно и уверенно, как огромные сухопутные киты. За ними с ревом ползли или летели остальные машины, время от времени ударяя лучами дезинтеграторов в то, что оставалось от города. Похожие на людей роботы топали сзади, покрытые засохшей кровью. Сайленс смотрел им вслед, ощущая себя маленьким и ничтожным. Он к такому самоощущению не привык, и оно ему не понравилось. Он оглянулся на остальных: - Ладно, давайте двигаться, пока в городе еще есть сопротивление, которое даст машинам работу. Если выберемся за границы города, дальше дойти до Оплота будет сравнительно просто. Инвестигатор, мы заняты бегством, а не боем. Я, не хочу никаких действий с вашей стороны, которые могут привлечь внимание машин. Это ясно? - Так точно, капитан! - ответила Фрост. - Постараюсь сдерживаться изо всех сил. - Первый раз в жизни, - буркнул Стелмах и тут же заткнулся под ледяным взглядом инвестигатора. - Пошли, - приказал Сайленс, и они вышли через пролом, где раньше была дверь. Они шли, прячась в тени и в дыму, бросаясь в укрытие и застывая на месте, когда какая-нибудь из машин подходила слишком близко. Стелмах боялся до дрожи, но стискивал зубы и сжимал кулаки, подавляя страх. Он знал, почему боевые машины атаковали модуль. Перед отлетом на "Изящном" сам генерал Беккет отозвал его в сторону и приказал задать для модуля неверные коды опознавания, чтобы он наверняка попал под огонь. Императрица хотела, чтобы Сайленс и Фрост вмешались в дело на земле и имели шанс проявить свою приобретенную мощь. Если такая возможность не возникнет сама собой, Стелмах имел приказ ее создать любыми необходимыми средствами и доложить о результатах. Он хотел отказаться. Он хотел предупредить Сайленса и Фрост. Но не сделал этого. Не мог. Они были его друзьями, но приказ исходил от самого Престола. Одна верность должна была уступить место другой, а Стелмах именем и честью присягал служить императрице всю свою жизнь до самой смерти. И долг его был ясен. И все равно, пока он шел, спотыкаясь, за Сайленсом и Фрост среди огня, дыма и разрушения, ему было так мерзко, что хотелось умереть. Он так глубоко задумался, что не заметил, как из боковой улочки показался боевой андроид и навел на него дезинтегратор. Заметила Фрост и успела сбить Стелмаха с ног в последний момент. Луч дезинтегратора пронзил воздух над его головой и разнес кирпичную стену за ним. Верхняя половина стены исчезла в облаке кирпичной пыли, но нижняя половина рухнула вперед и накрыла Стелмаха. Он успел вскрикнуть, закрыв голову руками, и тут кирпичи посыпались на него градом, прижав к земле. Сайленс одним выстрелом отбил роботу голову, но тот не упал, и потому Фрост для верности выстрелила ему по коленям. Металлическое тело с лязгом грохнулось на землю, беспомощно дергая конечностями. Фрост вырвала из его руки дезинтегратор и выстрелила машине в грудь. Беспорядочные движения затихли. Сайленс и Фрост спрятали оружие и повернулись к Стелмаху. Его не было видно за клубами дыма и пыли, от которых слезились глаза. Он чувствовал вес, придавивший его, как хулиган на школьном дворе, но, кажется, пострадал не сильно. Стелмах слышал, как Сайленс и Фрост разбирают завал, но сам не мог пошевелиться, погребенный под тонной обломков. Он только лежал, неглубоко дыша, потому что грудь была сдавлена. Они звали его по имени, но он не мог ответить - сил не хватало. Боль была где-то очень далеко. И был покой. Потом он услышал звук приближающихся металлических шагов. Сайленс и Фрост, очевидно, их не слышали, занятые откидыванием кирпичей. Стелмах проморгался, стараясь прочистить глаза от пыли, и снова стал видеть. Они очистили пространство над его лицом, чтобы можно было дышать, и Стелмах, поглядев мимо Фрост и Сайленса, которые его откапывали, увидел, как по улице прямо к ним идет группа боевых андроидов. До Стелмаха дошло вдруг, что ему достаточно просто лежать тихо. Роботы его, засыпанного щебнем, просто не заметят. Убьют Сайленса и Фрост, а он спасется - достаточно только сейчас держать язык за зубами. Но он не мог. Это были его друзья. Напрягши все силы, он крикнул. Сайленс и Фрост взметнулись, бросив руки к лучеметам, и только тут вспомнили, что разрядили их на первого андроида, и батареи еще не перезарядились. Оставались только мечи. Металлические клинки против металлических людей, вооруженных дезинтеграторами. Стелмах вопил Сайленсу и Фрост, чтобы бросали все и бежали. Но они не тронулись с места. Вместо этого они пристально посмотрели друг другу в глаза, не отрываясь, почти игнорируя роботов. Что-то прошло между ними - злость, или отчаяние, или даже какая-то покорность. Они повернулись к андроидам, а те уже навели дезинтеграторы. Стелмах пытался им еще раз крикнуть, чтобы драпали, но не мог протолкнуть слова сквозь забитое пылью горло. И тут огромная сила поднялась вокруг Сайленса и Фрост, сущность, ударившая, как крылами, по недвижному воздуху, нарастая и нарастая, пока не покатилась мощной волной, разрывая роботов на части и разбрасывая их куски вдоль улицы. Так же быстро, как и появилась, эта сила исчезла, и Сайленс и Фрост снова были всего лишь людьми. Они еще раз обменялись долгим взглядом, потом посмотрели на Стелмаха, лежащего под обломками. Он видел в их глазах, как они рассчитывают. Он знал, что они думали - должны были думать. Они знали, что он увидел их тайные возможности, и знали, что офицер безопасности не может об этом не доложить. Но если они уйдут и просто его оставят, он умрет в пылающем городе, и их тайна не выйдет наружу, и не узнает никто. Стелмах это понимал. И так и надо было поступить. Но все равно он не был удивлен, когда они снова наклонились и стали разбирать завал. Они были не такие, как он. Наконец Стелмаха откопали, и Сайленс его поддерживал, пока Фрост отряхивала пыль. Дольше всего пришлось очищать голову, но наконец он оттолкнулся от Сайленса и заставил себя встать прямо. - Вы меня спасли, - сказал он, и голос его был хриплым не только от пыли. - Вы не должны были этого делать. - Должны, - возразил Сайленс. - Мы - семья. Ты бы для нас сделал то же самое. - Ни черта вы не поняли! - крикнул Стелмах, и стал выдавливать из себя слова: - Это по моей вине мы здесь. Это я дал модулю неправильные коды. Императрица услышала рассказы о вашей... силе. И приказала мне поставить вас в опасную ситуацию и доложить. - Никогда не верь офицеру безопасности, - сказала Фрост. Рука ее легла на рукоять лучемета. Стелмах заставил себя стоять спокойно. - Он мог нам этого не сказать, - заметил Сайленс. - Не мог, - ответил Стелмах. - Мы - семья. Они с Сайленсом обменялись улыбками. Фрост кивнула, изобразила нечто, весьма похожее на улыбку, и убрала руку от рукояти. - Итак, - сказала она, - что же нам теперь делать? - Прежде всего добраться до Оплота живыми, - предложил Сайленс. - Все остальное может подождать. Там придумаем какой-нибудь выход. Это мы всегда умели. - Терпеть не могу всех этих импровизаций, - отозвалась Фрост. Они шли через то, что осталось от города, и теперь уже быстрее, потому что не должны были прятаться от боевых машин. Сайленс и Фрост снова применили свою силу и спрятали всех троих от сенсоров роботов, и теперь можно было спокойно наблюдать, как роботы маршируют по улицам, гоня перед собой бегущую в панике армию жителей. Мужчины, женщины и дети бежали, задыхаясь, превозмогая усталость и боль в горящих легких, а машины убивали отстающих или тех, кто уже не мог бежать, пробивая черепа точными и быстрыми ударами стальных рук. Кровь бежала по мостовой, журча в водостоках. Наконец роботам надоело или они решили, что есть дела и поважнее, и они внезапно налетели на бегущих, моментально их догнав, и разорвали на части. Это заняло несколько секунд, а потом роботы направились дальше, хлюпая стальными шагами по кровавым потокам. Они прошли совсем рядом с Сайленсом, Фрост и Стелмахом, не заметив их. Стелмах посмотрел на своих спутников: - А вы ничего не могли сделать? То есть, конечно, это мятежники, но... - Никаких "но", - отрезала Фрост. - Цена мятежа - смерть. - Ну не знаю, - сказал Сайленс. - Это была не казнь, а бойня. Я видал войну. Я видел, как люди убивали людей - по разным причинам. Но это были люди, а не машины. А тут были дети... Фрост повернулась к Сайленсу: - Не пытайтесь меня разжалобить, капитан. Они сами на себя навлекли наказание. Они предали присягу, честь и долг, а потом - самих себя. Они знали, во что лезут. - И дети, по-твоему, тоже? - спросил Сайленс. - Ты думаешь, они знали, почему их гонят по улицам, как скот, а потом убивают? - Родители навлекли это на своих детей, - ответила Фрост. - И вина на них. Мы должны быть сильными, капитан, и раньше вы это знали. Это вы отдали приказ сжечь планету Ансили. - И до сих пор не могу избавиться от кошмаров. Я считал, что другого способа нет. А вышло так, что это ничем не помогло, помнишь? Может быть, мы должны были искать другие пути. - Это не наше дело, - стояла на своем Фрост. - Мы не можем увидеть всю картину в целом. - А мы хоть раз пытались? - горько спросил Сайленс. Дэвид Дезсталкер и Кит Саммерайл с Алисой и Дженни спешили к Оплоту на флаере. Это не было самое безопасное место, куда можно было направиться, учитывая, что эконом наверняка захватил там власть, но выбирать не приходилось. Кроме того, Дэвид, когда только прибыл на Виримонд, укомплектовал охрану Оплота людьми, преданными лично ему - на всякий случай. В конце концов эконом уже предал Оуэна. И сейчас Дэвид надеялся, что к его приезду его люди вернут себе контроль над Оплотом. Они летели над облаками с предельной скоростью, которую можно было выжать из двигателей флаера. Кит сел за штурвал, предоставив Дэвиду утешать Алису. Она с момента взлета не сказала и десятка слов. Только что она видела разрушение своего дома и гибель семьи, и на лицо ее легли резкие, изломанные тени. Дэвид и Дженни говорили по очереди, пытаясь достучаться до ее сознания, но она будто бы не слышала. Что-то в ней сломалось, и, быть может, навсегда. Дэвид дал ей подержать свой лучевой пистолет, и, кажется, от этого ей чуть полегчало. Наконец Дэвид оставил ее в обществе Дженни и отошел вперед, к Киту. - Как летим? - Не хуже, чем можно было ожидать, - спокойно ответил Саммерайл, не оборачиваясь. - Вероятно, наши опознавательные коды уже не защищают нас от нападения, но при такой высоте и скорости почти все наземные машины нас не смогут отследить. Основная наша проблема - кристаллы с энергией. Бортовые компьютеры показывают, что ее не хватит до Оплота, если будем держать силовые экраны. - Так сбрось экраны, - посоветовал Дэвид. - Наша единственная надежда - добраться до Оплота. - В точности моя мысль. Как там девушки? - Не хуже, чем можно было ожидать. Я сам не могу поверить, что так быстро все случилось. Ты же видел, что творится внизу - все города в огне, и всюду наземные войска и машины. Это не карательная акция, это вторжение. - Посмотри на это с хорошей стороны, - предложил Кит. - Они хотя бы не стали сжигать планету. - Даже и думать об этом не хочу. Я никогда ничего подобного не видел. Кит, они вырезают этих людей. Моих людей. И все это из-за меня. - Ничего подобного. Это из-за того, что у крестьян хватило глупости баловаться с демократией. Они сами призывали беду. - Я это допустил. Я мог сказать "нет". Мог крепко ударить своей охраной. Мог казнить горстку лидеров, сжечь пару ферм, но остальные были бы целы. Я их предал. Кит. Защита этих людей была моим долгом. Долгом Дезсталкера. - Дэвид, нельзя ли вернуться к текущим вопросам? Например, что мы будем делать, если доберемся до Оплота, а там командует эконом? - Импровизировать. Есть секретные тропы с ловушками, о которых знаем только я и мои люди. Мне Оуэн о них рассказал. Если эконом захватил Оплот, я у него его отобью. А потом отрежу ему голову и сделаю из нее подставку для ног. - Очень мило. Допустим, мы смогли отбить Оплот. Что дальше? Он недолго продержится против боевых машин, а ничего, на чем можно выбраться с планеты, там нет. Или у тебе есть еще одна маленькая тайна? - К сожалению, нет, - ответил Дэвид. - Но сейчас я не улетел бы, даже если бы мог. Погибает мой народ, и я его не брошу. - Дэвид, но что ты можешь сделать? - Что-нибудь придумаю. Я - Дезсталкер! - Вот это, - заметил Кит, - и есть главная причина наших бед. Дэвид сначала не понял, задумался, потом посмотрел на Кита. - Им нужен я. Тебе еще не поздно отделиться. Возьми девчонок и отсидись в безопасном месте. Ты же был когда-то фаворитом Лайонстон. Она вполне может тебя вернуть ко двору, если ты публично от меня отречешься. - Не выйдет, - ответил Кит. - Тебе от меня не отделаться. Забудь свой альтруизм и давай думать. В нашей связке ты - мозг. - Пусти-ка меня за штурвал, - попросил Дэвид. - Я эту местность знаю лучше. Они поменялись местами, и Кит пошел успокаивать девушек. Вообще-то он не очень умел делать такие вещи, но считал своим долгом попытаться. Атакующий корабль возник ниоткуда, и луч дезинтегратора вспорол борт лишенного щитов флаера. Загрохотали взрывы, и в салоне вспыхнуло пламя. Дэвид бился с управлением, пытаясь выровнять рванувшийся к земле флаер. Кит схватил огнетушитель и стал сбивать ближайшие к нему языки пламени. Салон наполнился дымом. Дженни прижала Алису к себе. Двигатели флаера заглохли, и аппарат падал камнем. Дэвид бешеным ударом врубил резервные, не прекращая монотонного потока ругательств. Падение замедлилось, но все равно аппарат летел к земле. И тут атакующий корабль ударил снова, и на этот раз хвост флаера оторвался полностью. Из огромной дыры ринулся наружу воздух, унося с собой дым. Пламя взревело, и Кит был вынужден попятиться. Дэвид крикнул всем пристегнуться и сгруппироваться, выискивая глазами хоть сколько-нибудь плоскую площадку. Углядев небольшую поляну среди леса, он решил, что сойдет, и направил туда изо всех сил упирающийся подбитый флаер. Земля прыгнула ему навстречу. Падение было тяжелым; аппарат, подпрыгивая, проехал всю поляну и остановился только в нескольких ярдах от деревьев. Салон снова был полон дымом, и пламя ревело, разгораясь все сильнее. Дэвид обвис в кресле пилота, поддерживаемый только ремнями безопасности. Из широкого пореза на лбу по лицу его текла кровь, и он смутно помнил, что на пути к земле ударился головой обо что-то твердое. Горло забило дымом, и вдруг к Давиду вернулось сознание, но он уже задыхался, судорожно кашляя. Неожиданно рядом оказался Кит, расстегивающий на нем ремни. Дэвид попытался помочь, но онемевшие руки не слушались. Кит сбросил последние ремни, и Дэвид заставил себя выбраться из кресла и встать. Чувствовал он себя исключительно мерзко, но в голове прояснялось. Он снова закашлялся и уставился в дым. - Алиса! Где Алиса? И Дженни? - Извини, Дэвид, - сказал Кит. - Мне очень жаль, Дэвид. Дэвид взглянул на него, потом оттолкнул в сторону и бросился сквозь дым и пламя туда, где под дырой в стене салона лежала Алиса. Удар дезинтегратора пробил металлический корпус, вбив внутрь рваные стальные края. И с этих краев капала кровь. Алисе распороло весь левый бок. В красном мясе отчетливо белели сломанные ребра, а ниже из раны вываливались внутренности. К счастью, глаза ее были закрыты. Дэвид заставил себя отвести глаза и посмотреть на Дженни, схваченную вбитым внутрь металлом. Она потеряла сознание, но еще слабо дергалась. Дэвид поднял Алису на руки и крикнул назад Киту: - Я взял Алису! Вытащи Дженни! Кит возник из дыма и схватил Дэвида за рукав: - Дэвид, она... - Я ее вытащу! А ты займись Дженни! Кит посмотрел на Алису, на свисающие сбоку ее багрово-красные внутренности, кивнул и склонился возле Дженни. Дэвид подошел к аварийному люку, вышиб дверь и спрыгнул на землю. Кит пытался поднять зазубренный лист металла, пригвоздивший Дженни к полу. Он был широк и тяжел, а острые края резали руки. Кит напряг все силы, но не мог сдвинуть его ни на дюйм. Дженни очнулась от обморока и смотрела на Кита снизу вверх полным отчаяния взглядом. Помочь ему она не могла. Металлом ее руки прижало к бокам. По лицам обоих стекал пот, поблескивающий в свете языков приближавшегося пламени. Кит бросил пытаться поднять неуступчивый металл и глубоко задумался. Огонь подбирался все ближе, и если Кит не сможет быстро вытащить Дженни, его отрежет от единственного выхода. Дженни прочла эти мысли на его лице. - Кит, не бросай меня! Не оставляй меня гореть! - Конечно, нет, - успокоил ее Кит. - Это было бы жестоко. Выхватив нож, он ударил ее в глаз. Он хотел, чтобы было быстро. Дженни дернулась и застыла. Кит вытащил нож, спрятал его и бросился к выходу. Что мог, он сделал. Спрыгнув из аварийного люка, он метнулся под защиту деревьев. От лучей дезинтеграторов они не спасут, но могут сбить с толку сенсоры дальнего обнаружения. А сейчас надо найти Дэвида. Дэвид знает, что делать. Дезсталкер был невдалеке от опушки, припав к земле рядом с Алисой. Прислонив ее спиной к дереву, он пытался затолкать свесившиеся из огромной раны внутренности обратно в тело. Руки его были красны от крови, и кровью же пропиталась одежда, пока он нес Алису, прижимая к себе. Услышав шаги Кита, Дэвид поднял глаза. Он плакал, и слезы проложили белые дорожки на залитом кровью из пореза на лбу лице. - Она мертва, - сказал Дэвид. - Она мне доверилась, и я ее подвел. Как всех в своей жизни. - Мне очень жаль, - сказал Кит. - Это я ее убил. Она погибла, потому что была со мной. - Не надо себя винить, - сказал Кит. Дэвид плакал, и Кит растерялся - он понятия не имел, что в таких случаях делать. - Они убивают всех. Ты пытался ее спасти. Ты сделал все, что мог. Дэвид медленно кивнул, не до конца убежденный, и тыльной стороной ладони вытер с лица слезы и кровь. Несколько раз еще хлюпнув носом, он поднял глаза на Кита. - Где Дженни? - Мертва. Умерла от ран, пока я пытался ее вытащить. - Обычно Кит не давал себе труда лгать, но сейчас не хотел расстраивать Дэвида. - Ты знаешь, где мы? - Да. Это знакомые места. Оплот в пяти минутах ходьбы отсюда, на той стороне леса. Мы почти долетели, Кит. Так близко - еще бы минута, и мы спаслись бы. Все спаслись бы. Кит присел рядом с Давидом. - Это работа Лайонстон. Ее вини. А теперь надо идти. Нас скоро будут искать. Дэвид снова кивнул и поднялся. Кит встал вместе с ним. Дэвид посмотрел на Алису: - Не хочу ее оставлять. - Ее больше нет, Дэвид. Ей уже не больно. Мы отомстим за нее - позже. - Да, - сказал Дэвид. - Мы отомстим. Он повернулся и пошел в лес. Кит за ним. Прохладно, тихо и спокойно было среди высоких деревьев, будто этот темный лес отгородился от остального мира. Сюда еще не пришла беда. Воздух был наполнен запахами травы, коры, зверей. Кит шагал рядом с Дэвидом, радуясь покою и пению птиц. Дэвид шел по тропе, ничего не видя, не замечая лесного покоя. Кит все думал, что бы ему сказать, но ничего придумать не мог. Не было у него опыта в таких делах. И он просто шел рядом, держа руку поближе к оружию, предоставив друга его собственным мыслям. Дэвид что-нибудь придумает. Так всегда бывало. Кит был бдителен и насторожен, но даже он понял, что в лесу они не одни, лишь когда увидел три фигуры, загородившие тропу. Один был в мундире капитана, другой был инвестигатором, а третий стоял довольно далеко позади, держа лучевой пистолет не слишком угрожающим образом. Дэвид и Кит резко остановились, и долго две группы просто стояли и смотрели друг на друга. Лес был как большая зеленая арена, где может быть решена судьба и где все может случиться. - Я - капитан Сайленс, - сказал человек с мечом в руке. - Со мной инвестигатор Фрост и офицер безопасности Стелмах. Вы арестованы, милорды. Отдайте ваше оружие и следуйте за нами. - Вряд ли, - ответил Дэвид. - Я - Дезсталкер, и я нужен своему народу. Отойдите в сторону - или умрете там, где стоите. - Точно сказано, - подтвердил Кит и улыбнулся Фрост: - Всегда интересовался, как это - схватиться с инвеститором. - Это смерть, мальчики, - ответила Фрост. - Бросайте оружие, и тогда вы доживете до суда. - Отойдите с дороги, - потребовал Дэвид. - Меня остановить не удастся. Капитан пожал плечами: - Что ж, делайте то, что должны. В конце концов, всегда все решает сталь, не правда ли, милорд? Он шагнул вперед, и Дэвид, выхватывая меч, шагнул навстречу. Мечи столкнулись, рассыпав искры, и болезненно громко в тихом воздухе лязгнула сталь о сталь. Кит Саммерайл улыбнулся своей улыбкой Малютки Смерти и легкой поступью двинулся навстречу инвестигатору. Они медленно закружили, высматривая слабость в глазах друг у друга. Стелмах опустил лучевой пистолет и попятился с дороги. Он знал, что здесь он только наблюдатель. Дэвид форсировался, призвав на помощь наследственность Дезсталкеров, и новая сила запульсировала в нем, смывая усталость. Но он знал, что даже так ему долго не продержаться. Слишком недавно была целая ночь пьянства и веселья в "Сердечной радости". Мозгу казалось, что это было жизнь тому назад, но тело помнило лучше. Много выпивки и мало сна замедлило бы его движения фатальным образом, если бы не форсаж, но даже и с форсажем он вряд ли сможет драться долго. И потому он бросился в атаку, с нечеловеческой быстротой и силой действуя мечом, но Сайленс отступал шаг за шагом, встречая каждый удар Дезсталкера равным по силе ударом, чего вообще быть не могло. Взмахи и выпады, уходы и парирования следовали друг за другом так быстро, что человеческому глазу не уследить. А потом Сайленс остановился и больше не отступал. С холодным искусством он встречал все атаки Дезсталкера, и его было не сдвинуть с места. Кит Саммерайл, известный также как Малютка Смерть, улыбчивый убийца, вел атаку более обдуманно. В своей жизни он не проиграл ни одного боя и нисколько не собирался начинать сегодня, но, что ни говори, а его противник был инвестигатором. Кит и Фрост настороженно кружили, клинки их иногда соприкасались, проверяя скорость и реакцию противника. Они были каждый мастером своего искусства, и причин спешить не видели. Казалось, они наслаждаются боем, улыбаясь друг другу и кружа по поляне. А Дэвид напирал, кипя гневом. В этом капитане он видел все силы Империи, слепые и страшные силы, которые уничтожали его жизнь и его мир. Он рубил и резал с растущей яростью, безжалостно расходуя силу форсажа, и неизбежно наступил момент, когда Сайленс отбил слишком широкий удар Дэвида и проткнул его мечом. Дэвид вскрикнул столько же от изумления, сколько и от боли, и упал на колено, все же не выпустив меч. Клинок Сайленса вошел Дэвиду в живот и вышел из спины. Дэвид чувствовал, как вытекает из него кровь, слышал, как .- льется на землю. Сайленс выдернул меч, и Дэвид вскрикнул снова, и вместе с криком у него изо рта хлынула кровь. Он пытался заставить себя встать на ноги - и не мог. Форсаж не давал ему потерять сознание, но сила от него ушла. Капитан занес меч для смертельного удара. Кит видел, как упал Дэвид, и не стал тратить время на крик ярости. Поймав меч Фрост в близкой защите, он ударил ее ногой в коленную чашечку, и, пока она потеряла равновесие, взмахнул плащом, обмотав его вокруг ее головы. Он бы с удовольствием убил ее, беспомощную, но времени не было. Бросившись к капитану, он крикнул, чтобы отвлечь его от Дэвида. Сайленс быстро повернулся, но Дэвид, поднырнув под протянутый меч, всей силой ударил капитана плечом в солнечное сплетение. Капитан упал на спину, задохнувшись, а Кит подскочил к Дэвиду и поднял его на ноги. С первого взгляда было понятно, насколько серьезна рана, но сейчас Кит не мог позволить себе об этом думать. В Оплоте найдется помощь. Должна найтись. Он потянул за собой Дэвида и услышал за спиной шаги. Кит оглянулся, и увидел невероятное - капитан сумел встать и догонял. Саммерайл потянулся за лучевым пистолетом, но Дэвид висел на нем с той же стороны, а капитан уже был рядом. Раздался звук выстрела дезинтегратора, и Сайленс рухнул на колени, пораженный выстрелом в спину. Кит оглянулся и увидел офицера безопасности с лучевым пистолетом в руке, и глаза его постепенно раскрывались все шире, пока до него доходило, что он по ошибке натворил. Кит быстро ему отсалютовал, схватил Дэвида покрепче и потащил в лес. Фрост сумела выпутаться из плаща как раз вовремя, чтобы увидеть, как упал Сайленс. Забыв про убегающих мятежников, не видя остолбеневшего Стелмаха, она бросилась к капитану. Силовой луч разворотил ему почти всю левую сторону грудной клетки. Сайленс охватил себя руками, будто хотел собственной силой не дать своему телу рассыпаться. Фрост осторожно отвела его руки в сторону, чтобы взглянуть на рану. В дымящейся дыре отчетливо виднелись обгоревшие пеньки ребер. У нее из-за спины Стелмах что-то бормотал о своей ошибке и извинялся, но никто его не слушал. Лицо Сайленса побелело, как полотно, и он дышал неглубоко и часто. Любой другой на его месте уже был бы мертв хотя бы от травматического шока. Фрост схватила его за руку и крепко сжала. - Капитан, слушай! Нельзя умирать! В тебе, в нас с тобой, есть сила! Воспользуйся ею! Джон, черт тебя возьми, ты же можешь себя вылечить! Она сосредоточилась, вызывая глубоко заключенную в ней силу, заставляя ее выйти на поверхность и направиться на Сайленса. Он глубоко, судорожно вздохнул, и его рука тяжело легла на ее руку, и глаза их удивленно расширились. Не говоря ни слова, они оба смотрели на огромную рану у него на боку и видели, как она зарастает плотью, костями и кожей, и даже шрамов не остается. Рана исчезла без следа. Сайленс медленно сделал глубокий вдох, проверяя, как это получается, ожидая боли, которая так и не появилась, и вдруг улыбнулся Фрост. Она усмехнулась ему в ответ, и они оба поднялись на ноги. Стелмах стоял с отвисшей до груди челюстью. - Я не знал, что вы такое можете, - выдавил он из себя наконец. - Я тоже, - ответил Сайленс. - Каждый день узнаешь что-то новое. - Капитан, я прошу прощения... - Извинения приняты. - Сайленс поднял руку, останавливая дальнейшую речь Стелмаха. - Но в дальнейшем, Стелмах, когда мне придется драться, не помогайте. Он повернулся к Фрост. Ее улыбка уже исчезла, и перед ним вновь стоял хладнокровный и собранный инвестигатор. - С возвращением, капитан. Я всегда знала, что вас трудно будет убить. - Рад вернуться, инвестигатор. Куда направились мятежники? - В глубь леса, капитан. От них должен остаться четкий след. У Дезсталкера сильное кровотечение. Вы в состоянии их преследовать? - Думаю, да. Но спешки здесь нет. Есть только одно место, куда они могут направиться, и это - Оплот Дезсталкера. А когда они там окажутся, мы их возьмем. Кит Саммерайл уложил раненого Дезсталкера на кровать и оглядел роскошную спальню. Одно окно и одна дверь, что облегчает защиту в случае осады. Сейчас Оплот находился во власти людей, верных Дэвиду, но, к несчастью, эконом сумел удрать с большинством своих приверженцев и скорее всего уже связался с командованием сил вторжения. Так что они очень скоро постучат в парадную дверь. Дэвид лежал на спине, часто дыша. Один из слуг наложил на его рану кучу бинтов, но врача здесь не было. Кровь уже просочилась через бинты и запятнала дорогие простыни. Кит сидел на краю кровати и гадал, что делать дальше. Он мог просто уйти. Вне закона был объявлен Дезсталкер, но не он. Можно было просто уйти из Оплота, найти ближайшие имперские войска и потребовать защиты, которую гарантировал его титул. Капитан и инвестигатор, с которыми он схлестнулся, могут поднять шум, но если он объявит, что действовал в порядке самозащиты, кто усомнится в слове лорда? Но это искушение недолго его преследовало. Он не мог оставить Давида. Дезсталкер внезапно застонал и сел, и Кит бросился его поддержать. Лицо Дэвида посерело, искаженное усталостью и болью, но глаза глядели ясно. Взгляд его упал на лежащий рядом с его рукой на кровати меч, и, казалось, этот взгляд придал ему сил. Он показал на экран на стене и показал Киту рукой: - Включи. Мне нужно знать, что делается на моей планете. - Тебе нужно отдыхать, - возразил Кит. - Нам, может быть, придется уходить в спешке, если эконом вернется с войсками штурмовать Оплот. - Я никуда не уйду, - ответил Дэвид. - Это мой дом и дом моих предков, и отступать мне некуда. Здесь я буду стоять. А теперь включи этот проклятый экран. Кит пожал плечами и включил экран, и мятежные лорды увидели монтаж страшных сцен захвата Виримонда. Дома пылали повсюду - в деревнях, городишках, больших городах. Темной мерзкой жатвой лежали на полях трупы. Тянулись цепочки беженцев, таща на спинах остатки своего имущества. Кое-где еще длилось сопротивление - Подполье работало на Виримонде уже много лет. Подпольщики были обучены и имели кое-какое оружие, но этого было куда как мало против опытных десантников и боевых машин. Дэвид видел, как его люди сражаются и умирают, заливая защищаемую ими землю кровью своей и своих врагов. Он видел, как маршируют имперские десантники по разоренным деревням, видел застывшие среди разрушенных городов боевые машины и в конце концов был вынужден отвернуться. Кит выключил экран. - Мне осталось только одно, - сказал Дэвид после долгого молчания. - Именно, - подхватил Кит. - Хватай все, что мы сможем продать, и бежим. Где-нибудь найдется кто-нибудь, кто за взятку даст нам сбежать с планеты. А там... не знаю. Может быть, на Мист? - Нет, - ответил Дэвид. - Я же тебе сказал: я бежать не буду. Я собираюсь сдаться. - Что? Ты спятил? Самое лучшее, на что ты можешь надеяться, - показательный процесс и казнь. А на Мисте по крайней мере... - Нет! Нет. Если я сдамся и скажу мятежникам сложить оружие, война закончится. Мой народ останется жив. Слишком много уже погибло, Кит. Зачем длить агонию? Единственное, что сейчас для меня важно, - защитить мой народ единственным путем, который мне остался. Кит уставился на него вытаращенными глазами: - Откуда такое дурацкое благородство? Это же только крестьяне! - Нет, - возразил Дэвид. - Это мои крестьяне. Долг и обязательства, которые нас связывают, действуют в обе стороны. Раньше я этого не понимал. - Он грустно улыбнулся. - Много мне потребовалось на это времени, но я теперь понял, что значит быть Дезсталкером. Включи экран. И попробуй вызвать кого- нибудь из командования. Кит увидел написанную на лице друга решимость и перестал спорить. Вызвать человека, командующего вторжением, оказалось неожиданно просто. Генерал Шу Беккет из своей каюты на имперском крейсере "Изящный" отвесил двум мятежным лордам официальный поклон. - Милорд Дезсталкер, милорд Саммерайл, рад вас слышать. Прости мою прямоту, Дэвид, но ты что-то плохо выглядишь. - Но я все еще здесь, генерал. - Голос Дэвида звучал ровно и спокойно. - Я хочу предложить вам свою капитуляцию. - Очень благородно, Дэвид, и я ценю этот жест, но... - Генерал нахмурился с несчастным видом. - К сожалению, я получил от императрицы новый приказ: не принимать твою капитуляцию ни на каких условиях. Она хочет, чтобы ты был мертв, Дэвид, а мятеж раздавлен. У моих войск с собой голокамеры, и по всей Империи люди смотрят вторжение на Виримонд в прямом эфире. Императрица хочет, чтобы это было примером. Так что прости, Дэвид. Я могу предложить некоторую защиту твоему другу Саммерайлу, если хочешь. У меня нет приказов о его смерти. И я даю тебе слово... - Я подумаю, - перебил его Кит. Генерал наклонил голову. - Только не слишком долго, милорд. Дэвид устало улыбнулся генералу: - Тогда нам вряд ли остается что-нибудь еще друг другу сказать, верно, Шу? Судьба проложила пути для нас обоих, и все, что мы можем сделать - это пройти по ним до конца. Прости меня, что не желаю тебе удачи. - Я понимаю, милорд. - Генерал Беккет отдал честь. - Умрите достойно, Дезсталкер. Лицо генерала исчезло, и Кит отключил экран и обернулся к Дэвиду: - Ложись обратно. Отдохни. Тебе еще предстоит придумать, как нам выбраться. Ты же мозг в нашей паре. - Он прав. Кит. Ты не обязан здесь оставаться. - Обязан. Они улыбнулись друг другу. Дэвид протянул руку, Кит взял ее в две свои и крепко стиснул. Рука Дезсталкера была недвижна и холодна, как смерть. Дэвид снова лег на спину, Кит ему помог. Весь бок у Дэвида уже был пропитан кровью. Кит не выпускал его руку. Снаружи началась суматоха. Отпустив руку Дэвида, Кит подошел к окну и выглянул. У главных ворот стоял вернувшийся эконом с небольшой армией Имперских Войск, которыми предводительствовали великий лорд Драм, Капитан Сайленс и инвестигатор Фрост. Тоби Шрек и его оператор Флинн бежали по узкой улочке, а по обеим сторонам горели гигантскими кострами дома, и зарево заливало небо кровью. Воздух был насыщен грязным черным дымом и парящими угольями; от его жара горела незащищенная кожа рук и лиц. Камера Флинна ныряла и взмывала в этом хаосе, снимая все, что удавалось, и передавая в прямой эфир. Сверху сеяли смерть имперские военные корабли, взрывая дома и обрушивая улицы залпами бортовых дезинтеграторов. Повсюду бегали люди с каким-нибудь оружием в руках. Тоби бросил попытки определить, где находится. Один горящий город мало чем отличается от другого. И куда бы он ни шел, приходилось переступать через мертвых. В безымянных окровавленных кучах лежали вповалку мужчины, женщины и дети, разрезанные и разрубленные на части, сожженные лучевым оружием. Такой бойни Тоби себе и представить не мог. Лайонстон сошла с ума. Это выходило за любые пределы наказания бунта или примера для остальных. Такую бойню нельзя оправдать ничем. Время от времени Тоби приходила мысль, что это будет по- настоящему классный репортаж. Никто никогда не показывал вторжение так близко. Он только надеялся, что кто-нибудь смотрит. Ведь имперские корабли могут глушить все частоты, кроме своей. Тоби нахмурился на бегу. Противно было думать, что все может быть зря. Как взорвался дом рядом с ним, он не видел. Потом он только помнил, что был звук вроде грома, и что-то его подхватило и швырнуло на мостовую. Он тяжело ударился о булыжники, проехал несколько ярдов, разрывая в клочья одежду, потом попытался прикрыть голову руками, пока мимо свистел дождь кирпичных осколков. Они лупили по ногам, по рукам, по спине, и Тоби вопил, но голоса его не было слышно в громе разрушения. Наконец стало тихо, и Тоби осторожно поднял голову и огляделся. Половина улицы лежала в развалинах. Флинн лежал неподалеку, камера парила над ним. Оператор был полузасыпан кирпичным щебнем. Тоби заставил себя встать и, шатаясь, подошел к Флинну. В ушах у него звенело, руки дрожали, а ноги были будто чужие, но он превозмог себя и наклонился над Флинном. "О Господи, Флинн, только не будь мертвым. Я тебя не умирать сюда привез". Нащупав пульс на шее Флинна, он облегченно вздохнул и начал разбирать кирпичи - по одному. Казалось, им не будет конца. Он только начал, как из-за угла рысью выбежала рота десантников с оружием на изготовку. Сержант увидел Тоби и навел на него лучемет. Тоби выбросил обе руки вверх. - Не стреляйте! Я репортер, веду передачу о вторжении! Сержант презрительно хмыкнул и жестом велел своим людям опустить оружие и остановиться. Потом заревел на Тоби: - Какого черта вы тут делаете? Всем вашим давно уже пора очистить эту зону! - Моего оператора засыпало, - ответил Тоби, осторожно опуская руки. - Помогите мне его откопать, и мы уберемся с вашей дороги в ноль минут. - Что угодно, лишь бы я вас тут не видел. Не знаю, зачем вообще императрица вас сюда послала. Сержант махнул рукой ближайшим десантникам, и с полдюжины их бросились откапывать Флинна из-под оставшихся кирпичей. И только тут Тоби сообразил, что то ли силой взрыва, то ли острой кирпичной крошкой у Флинна разорвало одежду, и открылось черное кружевное женское белье, которое он под ней носил. Особенно хороши были чулки и пояс с подвязками. Шесть десантников отскочили назад, а их друзья разразились непристойными шутками и грубыми комментариями. Тоби сообразил быстро. - Он их носит на счастье! Это шмотки его подруги, а она погибла, и он их носит как память и на счастье. Нет, честно! Операторы это делают сплошь и рядом. Такая у них традиция. - Закрой пасть, - предложил ему сержант. - И к вам, парни, тоже относится. Значит, так. Такого пидора ни за что не пустили бы в военные репортеры. А это значит, что вы здесь нелегально. То есть не только дегенераты, но и мятежники. - Да не мятежники мы! - заорал Тоби. - Посмотрите, я же Тоби Шрек! Вы же наверняка видели мою работу! - Как же, видел, - согласился сержант. - Расстрелять обоих. Тоби застыл на мгновение, которое длилось вечность. Ему было нечем защищаться и некуда бежать. Даже если бы он заставил себя бросить Флинна. И он беспомощно смотрел, как десантники наводят на него стволы, и только одна дурацкая мысль вертелась в голове: дай Бог, чтобы камера это хорошо показала. И тут у него отвисла челюсть: сержант и десантники одновременно вспыхнули. Они побросали оружие и заметались, пытаясь сбить пламя голыми руками и неистово визжа, а пламя разгоралось и охватывало их живым цветком. Очень быстро пламя прекратило доступ кислорода в легкие солдат, и они попадали на землю, задыхаясь. Тела чернели, дергаясь в судорогах, вспыхивали факелами волосы. Из тени выступили две женщины с одинаковыми лицами, и Тоби понял, что случилось. Стиви Блю снова явились на выручку. Он что-то буркнул в знак благодарности и склонился над Флинном, который приходил в себя и пытался сесть. Стиви Блю вздернули его на ноги и потащили куда-то по улице, а Тоби едва за ними успевал. Даже в хаосе горящего города у людей хватало соображения уступать Стиви Блю дорогу. Они шли быстро, несмотря на необходимость прятаться от поисковых рот десантников и уходить боковыми улочками, которые Тоби не мог отличить одну от другой, пока не остановились перед безымянной дверью в сравнительно нетронутом районе. Стиви Третья ударила в дверь кулаком, и отодвинулась стальная панель, открыв два подозрительных глаза. Стиви Третья грозно на них глянула, и панель встала на место. Послышался звук отпираемых замков и отодвигаемых засовов, и дверь открылась. Стиви Блю провели Тоби и Флинна внутрь, и дверь снова захлопнулась. Это было всего лишь укрытие - одна широкая комната с заколоченными окнами и единственный выход. Вдоль стены стояли в стойках винтовки, автоматы и открытые ящики с патронами. В щели заколоченных окон выглядывали с десяток вооруженных мужчин и женщин. На Тоби и Флинна они едва взглянули. Спертый воздух вонял потом и нервным напряжением. Стиви Первая завела вполголоса разговор с кем-то из повстанцев, а Стиви Третья нашла автомат, который ей понравился, и стала его заряжать. Тоби нашел стул и помог Флинну сесть. Оператор выглядел лучше, но все больше расстраивался из-за состояния своей одежды. - Это же был мой лучший кружевной набор, - сказал он горько. - Знал я, что не надо было его здесь надевать. - Чертовски верно, - подтвердил Тоби. - Из-за него нас обоих чуть не шлепнули. Флинн фыркнул. - Никакого у солдат чувства изящного. Тоби показалось, что сидящая у оператора на плече камера кивнула в знак согласия. Он повернулся к Стиви Третьей. - А что это здесь такое? - То, что осталось от ячейки Подполья, на очень низком иерархическом уровне, почему, наверное, солдаты ее пока и не нашли. Мы ее используем как явку для повстанцев, которых рассеяло начало вторжения. Ждем приказов, но не знаю, остались ли в этом городе хоть следы Подполья. Нас здорово стукнули. Системы связи полетели к черту, а эсперы здесь вряд ли есть. Вам повезло, что мы с сестрой пошли искать потерявшихся - вообще-то мы уже собирались возвращаться. Этот город уже пал, только он еще этого не знает. - А найдется у вас время на интервью? - спросил Тоби. - Кажется, сейчас нам все равно нечего больше делать. И есть шанс, что кто-нибудь нас смотрит. Он махнул Флинну, и тот кивнул, подтверждая, что камера его все еще работает. Он устроил ее на плече, и камера обратила свой красный немигающий глаз к Стиви Третьей. - В общем, рассказывать нечего, - сказала Стиви. - Вторжение застало нас врасплох. Связь была потеряна почти сразу. Мы совершенно не имели понятия о положении в главных городах. Кто-то из мятежников пытался сдаться, видя, что творится, но имперские силы не заинтересованы в пленных. Мы с сестрой помогали, как могли, поджигая боевые машины поменьше, уничтожая отбившиеся от главных сил группы, но их просто слишком много... Мы все устали. Очень много нас погибло. Боеприпасы кончаются. Может быть, нам только и остается, что достойно умереть. И взять с собой на тот свет побольше гадов. - Они здесь! - закричала Стиви Первая, все еще глядя в щели в окне. Тут же все, кто мог, просунули стволы в щели досок и открыли огонь по наступающим войскам. Грохот такого количества огнестрельных стволов в замкнутом пространстве оглушал. Тоби и Флинн закрыли уши руками. Воздух наполнили дым и кордитовая вонь. Потом сквозь сплошную деревянную дверь ударил луч бластера, разрезав тело стоящего за ней повстанца, и вышел сквозь противоположную стену. - Боевой фургон! - крикнула Стиви Первая. - У него дезинтеграторная пушка! Силовые лучи ударили по комнате со всех сторон. Они пробивали стены, поражая не успевших упасть на пол повстанцев. Комната наполнилась слепящим светом, лучи сплетались искрящейся паутиной. Большинство защитников были убиты и разрезаны в первые несколько секунд, и обугленные части их тел валялись по всему полу. Одному человеку оторвало голову, а тело прошло еще несколько неверных шагов, потом еще один луч подрезал ему ноги, и оно упало. Тоби пытался зарыться в каменный пол, закрывая голову руками. Он свалился на пол и повалил Флинна, едва только Стиви Первая успела крикнуть свое предупреждение. Бойцом он никогда не был. А лучи все били, высверливая бесконечные дыры в стенах, наполняя комнату запахом ионизированного воздуха. Кто-то кричал - от страха, боли, страдания - но не долго. Удары лучей прекратились, и стало тихо, только потрескивали пробитые и прорезанные стены. В бесчисленные дыры лилось утреннее солнце, подсвечивая поднимающийся дым. Тоби медленно поднял голову и огляделся. Мертвые валялись повсюду. Разорванные и поломанные, как куклы, брошенные сердитыми детьми, которые больше не хотят играть. Флинн лежал рядом с Тоби, зажав в объятиях свою драгоценную камеру. Он кивнул Тоби, показывая, что цел и невредим, но встать не пытался. Стиви Первая и Стиви Третья лежали рядом, но шевелилась только одна из них. Стиви Третья медленно села. У нее сгорела половина лица и половина волос на голове, когда ее зацепил луч, но в остальном она была невредима. Стиви Первой повезло меньше. Она получила несколько ранений, а левую руку ей оторвало выше локтя, и торчала обгорелая культя. Стиви Третья прижала сестру к груди, и та открыла глаза и застонала. - А, черт, - сказала она хрипло. - Наши шансы падают. - Помолчи, - сказала ей Стиви Третья. - Отдохни. Побереги силы. - Зачем? Все кончено, любимая. Империя победила. - Пока мы не сдались сами, еще ничего не кончено! Не смей умирать и оставлять меня одну! Мы вместе жили и вместе умрем, и сделаем это стоя. Вставай, черт тебя побери. Вставай, милая. Последний раз плюнем в глаза Железной Суке. Стиви Первая улыбнулась: - Ты права. Стиви Третья встала, поднимая одновременно Стиви Первую. Они огляделись в поисках других выживших, и увидели глядящих на них Тоби и Флинна. Стиви Третья улыбнулась: - Могла бы сама сообразить. Хорошие люди погибают, а репортеры пребывают вовеки. Не вставайте, ребята. Это не ваша война. - Что ты собираешься делать? - спросил Тоби. Стиви Блю посмотрела на дверь, и Тоби знал, что она видит скопление врагов снаружи. Когда она заговорила, голос ее звучал почти спокойно, как простое изложение фактов. - Когда-то нас было четверо. Клоны, сестры, любовницы - такие близкие отношения, как тебе даже не вообразить. Две погибли, сражаясь против Империи, которая их создала, и сегодня наша очередь. Мы всегда знали, что рождены гореть. И все, что нам осталось - это умереть гордо. - Что вы собираетесь делать? - повторил Тоби. - Что вы можете сделать? - Умереть как следует, - ответила Стиви Третья, и Стиви Первая кивнула головой. - Иногда не остается ничего другого. - Нет, - сказал Тоби хриплым от незнакомых чувств голосом. - Должен быть другой способ. Всегда есть. - Нет, - ответила Стиви Третья почти нежно. - Не всегда. У любого пути есть конец. Держи свою камеру наготове. Мы выходим. Она подтянула сестру к двери, осторожно открыла замки и отодвинула засовы по одному. Камера Флинна слетела с его плеча, чтобы лучше видеть. Стиви Третья рывком распахнула дверь, и клоны-эсперы застыли на секунду в проеме на фоне дневного света, глядя на выстроившихся против них людей и машины. Где-то внутри себя Стиви Первая нашла в себе силы стоять без помощи сестры. Стиви Третья обернулась через плечо и обнажила зубы в улыбке: - До встречи в Аду, мальчики! И повернулась обратно к двери, и обе Стиви Близ вспыхнули пламенем. Яркий синий огонь охватил их с головы до ног, усиливаясь и пожирая сестер, направивших последние силы на последний вызов. Они рванулись вперед, выкрикивая своей боевой клич, рассыпая из трех рук палящий огонь, испепеляющий людей и