ью.
     - Ну,  ты молодец! Всегда знаешь, чем меня завлечь, - сказала Хэйзел. -
Ладно,  будь по-твоему,  Дезсталкер.  Я, конечно,  потом пожалею, но все  же
рискну спросить... Так в чем на этот раз заключается твой расчудесный план?
     - Есть  еще  один  потайной ход. Тот,  о  котором  я не  сказал Давиду.
Дезсталкер никогда  не выкладывает  свои секреты  до  конца, кое-что следует
припасти на черный день.
     - Тут  есть какой-то подвох, - воскликнула Хэйзел. - Уверена, что здесь
что-то не так.
     - Да.  Вход в потайной коридор находится в конце первой пещеры. С левой
стороны.   Поэтому,  чтобы  попасть  туда,  нам  придется  каким-то  образом
преодолеть груду трупов.
     - Хорошенькое дельце, нечего сказать. И как, скажи на  милость, ты себе
это представляешь? Выволакивать тела по одному, чтобы расчистить путь?
     - Нет. Слишком  долго.  Не  успеем мы начать, как сюда нагрянет стража.
Нам  придется пробираться сквозь  трупы ползком. Во  всяком  случае, другого
выхода нет.
     - Ни за что! - решительно заявила Хэйзел.
     - Хэйзел...
     - Ты что,  спятил? Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Прокладывать себе
дорогу по трупам! На четвереньках ползти по мертвым телам! Нет,  Оуэн, этого
вынести я не смогу! Я лучше останусь и буду сражаться.
     - Хочешь пасть смертью храбрых?
     - И не подумаю!
     - Но ты же работала в лаборатории клонирования!
     - Да, но собиралась с этим покончить еще до того, как встретила тебя. Я
не могу этого сделать, Оуэн. Там жуткий холод.
     - Ничего, Хэйзел, выдержим. Зато  ни одному  охраннику даже в голову не
придет искать нас среди трупов.
     -  Потому что  только псих способен на  такое. Пойми, Оуэн, я не  могу.
Просто  не  могу.  Это  все  равно  что  залезть  в  морозилку   лаборатории
клонирования,  которая  набита расчлененными трупами. Как  представлю,  меня
оторопь берет! Сущий кошмар! Сродни тем, что мне снятся по ночам.
     - Нет, это не одно и то же.  Потому что здесь  с тобой рядом буду я. Ты
должна это сделать, Хэйзел. Один я без тебя не справлюсь.
     - До чего же  ты хитрая  бестия, Дезсталкер! Вечно ведешь со  мной свою
грязную  игру.  А  я,  как  всегда, клюю  на твою удочку. -  Хэйзел  сделала
глубокий, прерывистый вдох и медленно выдохнула. - Ладно. Давай начнем. Пока
я до конца не поняла, куда ввязалась, и не послала тебя к чертям собачьим.
     - Иди за мной. Я покажу дорогу.
     - Попробуй только заблудиться!
     Оуэн  взял курс  к пещере, краем глаза наблюдая  за  Хэйзел.  Та  шла с
каменным  лицом,  устремив   взгляд  вперед,  словно  перепуганный  насмерть
ребенок. Никогда прежде Оуэн не видел Хэйзел в  таком состоянии.  Не видел в
ней столь откровенного страха.
     -  Выходит, - начал  подбирать нужные слова Оуэн,  -  ты  в самом  деле
подумывала уйти из лаборатории клонирования.
     -  Ну да,  - согласилась Хэйзел,  - слишком жуткая работенка  за  такие
жалкие деньги.
     -  Какой же я глупец! Уж было решил,  что дело каким-то  боком касается
нравственности.
     - Я бы попросила в моем присутствии не выражаться, Дезсталкер.
     Они  остановились у  входа в пещеру. За мерцающим силовым полем  на них
смотрели мертвые лица.
     - Черт возьми, кое-кто за это поплатится.
     -  Прибереги  свое  настроение для  поднятия бойцовского  духа, который
очень скоро пригодится.  На той стороне коридора нас  ждет  встреча с личной
армией Валентина.
     -  Нашел, чем меня испугать, - фыркнула Хэйзел. - К численному перевесу
противника    я   уж    давно    привыкла.    Ладно,   Дезсталкер,    кончай
разглагольствовать, открывай чертову дверь. Ты ведь сможешь это сделать?
     - Сейчас попробую.
     Оуэн внимательно обследовал силовое поле, после чего запросил ИРа:
     -   Оз,  у  тебя   сохранились  отмены  команд,  установленных  в  моей
Резиденции?
     - Разумеется. Все коды отмены команд для всех систем замка. В том числе
и тех, которые были  к  ним  присоединены после того, как мы отсюда  уехали.
Если, конечно, Дэвид или Валентин со своими дружками их не заменили.
     -  Вряд ли. Дэвиду это было  ни к чему,  а  Валентину  скорее всего  не
хватило времени. Давай, Оз. Попытайся изолировать эту систему. Сними с входа
в пещеру силовое поле. А  после того как * мы в  нее  войдем, верни  все  на
место. Причем так, чтобы не сработал ни один сигнал тревоги.
     - Скромные же у  тебя запросы, Оуэн, - проворчал Оз.  - Тебе еще крупно
повезло, что у меня мозг суперсовременного образца. Что бы ты делал, не умей
я сотворить обыкновенного чуда? Но, прежде чем  я к  нему  приступлю, должен
обратить  твое внимание  на  то, что к морозильным установкам пещеры  у меня
доступа  нет.  Они были  установлены  изолированно  от остальных  систем.  А
температура  в  пещере,  в  которую  ты  собираешься  проникнуть,  близка  к
абсолютному  нулю. Чтобы ты мог  себе представить, это все равно что открыть
люк и ступить в открытый космос.  На твоем  месте я бы этого делать не стал.
Человек здесь  на  удивление скоро превратится в  безжизненную глыбу  льда -
если, конечно, не успеет прежде умереть от шока.
     - Мы с Хэйзел уже не люди - мы способны на большее. И много раз могли в
том убедиться. Открывай пещеру.
     Раздался  резкий  щелчок,  подача энергии прекратилась, и  силовое поле
исчезло.  Вырвавшийся из  пещеры морозный воздух,  будто  густой туман, стал
заволакивать все вокруг. Оуэна с Хэйзел окатил  лютый холод, и они  невольно
отшатнулись. Ни запаха, ни признаков смерти или разложения не  ощущалось - в
пещере было чересчур холодно.
     Оуэн и Хэйзел  нерешительно  стали двигаться  вперед. При  каждом вдохе
холодный воздух, проникая в  легкие, вызывал жгучую боль. Ближе  всех к  ним
оказался  труп  женщины,   одетой  как  крестьянка.  На  теле  у  нее  зияли
обуглившиеся и почерневшие раны от энергетического оружия. Лицо превратилось
в сущее месиво; половины его,  по существу, не было.  Оуэн в нерешительности
протянул к ней дрожащую руку, которая тряслась отнюдь не от холода.
     - Если  она  настолько холодна, насколько я думаю, то, коснувшись тела,
ты тотчас обморозишь руку, - заметила Хэйзел.
     -  Мне казалось, что я испытал все на свете, повидал столько смертей  и
страданий, что пережить подобное ничего не стоит... Я был не прав.
     - Если умрут чувства, -  произнесла Хэйзел, -  значит, умерла  какая-то
часть тебя - та, которая  делала  тебя человеком.  Но, как бы  дурно тебе ни
было, ты ведь не собираешься отступать?
     - Конечно, нет. Я должен это сделать. Он уничтожил мой мир.
     Достав бластер,  Оуэн  нацелил  его на груду мертвых  тел  и выстрелил.
Энергетический  луч прорвался сквозь  замороженные  трупы, прорезав  туннель
шириной добрых три фута. Казалось, гигантский  червь, преследуя непонятную и
страшную  цель,  проел нору  в куче  мертвецов. Убрав оружие на  место, Оуэн
повернулся к Хэйзел.
     - Проберемся немного вперед по туннелю,  после чего ты прикроешь вход в
него  телами,  дабы замести  следы.  Я  пробурил  достаточный  проход, чтобы
добраться до другой стороны пещеры.
     Хэйзел на мгновение задержала на нем взгляд.
     - Тебя ничто не может остановить, так, Дезсталкер?
     - Да. Я знаю, для тебя это  трудно,  Хэйзел.  Но,  видишь ли... ты  мне
нужна. Сделай это для меня.
     - Хорошо. Только ради тебя.  Потом будешь  у меня в неоплатном долгу. -
Она сердито взглянула на туннель. - Однако  уже темнеет...  Если мы окажемся
внутри, то как узнаем, в каком направлении двигаться?
     -  Я  знаю, где находится  потайная  дверь,  -  заверил Оуэн, - и  могу
нащупать ее вслепую. Следуй за мной и  не  волнуйся. Уверяю тебя, здесь мы с
тобой ни за что не заблудимся. Пошли.
     Отвернувшись,  Дезсталкер  решительно  ступил  в  усыпальницу  мертвых.
Мертвящий холод резанул его  с остротой ножа. Оуэн так  сильно задрожал, что
громко застучали зубы. Когда  морозный воздух проник в  глотку и легкие, ему
показалось, будто он проглотил лезвие бритвы. Ресницы и брови вмиг покрылись
инеем. Мороз прихватил жидкость глазного яблока, и глаза  тотчас заломило от
боли.  Стиснув  зубы,  Оуэн  отчаянно  заморгал  и,  опустившись на  колени,
собрался войти  в проделанный  им коридор. Несмотря  на  то что  бластер был
выставлен  на  максимальную ширину  рассеивания,  туннель получился узким  и
пробираться  по нему  можно  было  лишь на  четвереньках.  Во время движения
раздавался неприятный  гулкий  звук, словно под ним были не  мертвые тела, а
твердый бетон. Прорезав их с аккуратностью хирургического ножа, луч бластера
обнажил  внутренности, цвет которых был  преимущественно  серым, с небольшой
примесью  розового   и  фиолетового  -  от  дикого   холода  померкла   даже
естественная окраска.
     Оуэн неустанно пробирался  вперед. Человеческая  плоть  оказалась столь
ледяной,  что,  касаясь ее,  он  обжигал руки.  Инстинкт требовал немедленно
убираться  вон, однако  Оуэн решительно  отказывался его слушать. Еще крепче
стиснув зубы,  он полз  дальше  и  дальше.  Руки  всякий  раз  примерзали  к
обледеневшим  трупам,  и  ему  приходилось  прилагать  немалую  силу,  чтобы
отодрать их, зачастую вместе с кусками собственной плоти.  Никакой боли Оуэн
не чувствовал и знал: рано или поздно  раны непременно затянутся.  К тому же
чем  больше охлаждалась  его  кожа,  тем  меньше  прилипали руки.  Тело  уже
довольно  неплохо  адаптировалось  к  ужасному  холоду,  а  температура  его
снизилась до уровня, при котором  любое  другое живое существо не смогло  бы
остаться  в живых.  Глаза  Оуэна  широко  распахнулись  и  застыли  в  одном
положении. Но, как  ни странно, он перестал  дрожать, а при дыхании из  носа
больше не шел пар.  Оуэн пробирался все глубже и  глубже в царство мертвых и
чем дальше углублялся в туннель, тем темнее становилось вокруг.
     Он слышал, как за ним  ползет Хэйзел, однако  когда он с хрипом выдавил
из себя ее  имя, ответа не последовало. По всей вероятности, от холода у нее
свело  голосовые  связки.  Так  или иначе,  обернуться и узнать,  все  ли  в
порядке, Оуэн все  равно не мог - туннель был слишком узок. И  ему ничего не
оставалось, кроме как Держать курс к потайной двери.
     Внутри  стало совершенно  темно. Последние отблески  света  из  главной
пещеры  и  лучи, исходящие от силового  поля,  давно уже перестали  освещать
путь, и  путники  погрузились в беспросветный  мрак. Слышались лишь  хруст и
треск трупов, которые Оуэн передвигал с места  на место.  Казалось, мертвее,
возмущенные  присутствием  среди них живых,  зашевелились.  Тому, что вокруг
ничего не  видно, Оуэн  был  только рад. При  мысли о  том, что какой-нибудь
мертвец вдруг  откроет  глаза, его охватывал дикий  ужас.  Случись такое  на
самом деле, он, пожалуй, тронулся бы рассудком. Есть такие вещи,  от которых
любой нормальный  человек  сойдет  с  ума. Почти уверив себя  в том, что  из
темноты может появиться  чья-то мертвая  кисть  и схватить его  за  руку или
ногу, Оуэн постоянно оставался настороже.
     Ему  казалось, что мертвые тела давят сверху  все сильнее и  сильнее. И
чем больше он об этом думал, тем  больше его охватывала  клаустрофобия. Оуэн
уже стал сомневаться, что выбрал правильный курс. А если он сбился с пути? В
кромешной  тьме,  царящей  вокруг, невозможно  отличить одно  направление от
другого. Вдруг они с  Хэйзел, окончательно заблудившись  в царстве  мертвых,
просто  ползут по  кругу?  Ему  казалось,  что  ужасное  путешествие слишком
затянулось. Казалось, он  навечно угодил в  ловушку и теперь погребен в аду.
Уже давно  пора  добраться до потайной двери... Но он  здесь не  один, рядом
Хэйзел - эта мысль согревала ему душу и придавала силы двигаться дальше.
     Время  от  времени  Оуэн   резко  останавливался,  цепляясь  за  чьи-то
скрюченные  пальцы.  Они  были  твердыми,  как  металл, и он,  нащупывая  их
вслепую, порой был вынужден их ломать. Несмотря на то что из-за непроглядной
темноты  Оуэн  не видел тела погибших,  он  представлял себе,  насколько они
обезображены. Позы явственно свидетельствовали о мучительной смерти, которую
приняли жители Виримонда, отчаянно сражавшиеся  против  захватчиков. Мысли о
том,  что  претерпели  его люди,  всколыхнули в  душе  Оуэна очередную волну
гнева, которая подогрела его изнутри и прибавила скорости движениям.
     Наконец он добрался до дальней  стенки пещеры,  и  его  руки уперлись в
твердый металл.  Из-за холода он медленно  соображал и  не  сразу понял, что
достиг желанной цели. Мысли в голове текли вяло,  но когда осознание наконец
вернулось к нему, Оуэн позвал Оза и попросил его открыть потайную дверь.
     Бесшумно  скользнув в сторону, стенная панель отворилась. В лицо ударил
яркий свет, ослепив замороженные и потому  не закрывающиеся глаза. От боли и
радости из груди  у Оуэна  вырвался победный крик, который больше походил на
хриплое  карканье вороны. Он выкарабкался в коридор и  тотчас рухнул  на пол
без сил. Тепло окутало его тело, повалил пар.
     Вырвавшийся  из камеры  мертвых холодный воздух  застилал  пространство
коридора  густым туманом. Пока  Оуэн  беспомощно  лежал на полу,  внутри его
организма  творилось нечто невообразимое. Извивавшийся в  теле холод, прежде
чем сдать свои позиции, решил над ним вдоволь поиздеваться. Оуэну  казалось,
что внутри орудуют тысячи кинжалов. Однако  где-то в глубине еще  тлели угли
гнева  и,  дюйм за  дюймом  растапливая лютый  лед,  возвращали телу  жизнь.
Первыми  зашевелились  пальцы. Сгибаясь  и разгибаясь, они  хрустели, словно
сухие  ветки  под ногами. Когда тепло проникло в одеревеневшие  мышцы, тело,
медленно пульсируя,  стало постепенно обмякать  и  расслабляться.  С  каждой
минутой боль становилась  все чудовищней, но Оуэн был ей рад - после долгого
пребывания в царстве мертвых к нему возвращалась жизнь.
     Заставив  себя  подняться  на ноги, Оуэн стал  искать  глазами  Хэйзел.
Только тогда до него дошло, что она не выбралась из туннеля вслед  за ним, а
все еще  остается  внутри, среди мертвецов. С трудом передвигая ноги, каждое
движение которых  сопровождалось громким треском,  Оуэн направился обратно к
двери. Позвал Хэйзел по имени... Никто не откликнулся.  Яростно отбиваясь от
наседающего тумана, он  попытался вглядеться в темноту туннеля, однако и тут
его постигла неудача -  глаза оказались не  способны что-либо разглядеть. Он
вновь выкрикнул ее имя, но его голос вмиг поглотили холод и мрак. Тогда Оуэн
обратился к  своему  подсознанию,  пытаясь  установить с  Хэйзел  ментальную
связь,  но  та  ускользала от него.  Вероятно,  из-за того, что ею давно  не
пользовались, связь оказалась ослабленной. Как он мог оставить Хэйзел одну в
холоде  и  мраке,  в этом  царстве смерти?  Нужно  во что  бы  то  ни  стало
отправиться обратно в туннель и спасти Хэйзел.
     Что-то внутри него восставало против этого решения. Вернуться в туннель
он почему-то не мог. Не мог и все. Холод и мрак, равно как весь прочий ужас,
едва не  лишили  его жизни. Только  сумасшедший  стал  бы испытывать  судьбу
дважды.  Но чем больше  он  об этом думал,  тем больше понимал, что  бросить
Хэйзел  на  произвол  судьбы тоже не может. Он  должен  вновь  погрузиться в
кромешный ад. Другого выхода нет. Ей требовалась помощь.
     Сделав глубокий  вдох, Оуэн  окунул голову по  плечи в морозный  воздух
туннеля. Тот принял  его в свои неприветливые объятия, словно давно знакомый
враг.  Однако все  эти  ощущения прошли мимо  сознания Оуэна,  так  как  оно
целиком было поглощено мыслями о Хэйзел. Ему стоило большого труда заставить
себя ползти через адский туннель во второй раз. Но он полз и полз, одержимый
единственной целью. Вдруг чья-то рука больно схватила его  за кисть. Дыхание
перехватило.  На мгновение ему  почудилось, что со всех сторон его  окружили
мертвые и  что он угодил  в их холодный ад, дабы  остаться  там  навсегда...
Когда же он  понял,  что ледяная рука  принадлежит Хэйзел,  сердце  радостно
забилось у него в груди.
     Оуэн  попытался приободрить девушку словами; но вместо этого из горла у
него вырвались  лишь хриплые звуки. Схватив Хэйзел за  руку, он рванулся что
было  сил к  двери  и вскоре выволок ее в коридор, где царили тепло и  свет.
Девушка пыталась помогать ему руками  и  ногами, но была способна  совершать
лишь жалкие подергивания. Когда же она наконец  рухнула на теплый пол, то по
звуку  казалось, что  упало бревно. Веки  у  Хэйзел смерзлись  и  потому  не
открывались, зубы были намертво стиснуты, на лице застыло выражение злости и
вызова.
     Став на  колени,  Оуэн принялся  растирать  девушке  руки - просто ради
того, чтобы что-то делать. Холод начал покидать тело Хэйзел. Недавно пережив
то же самое, Оуэн знал, что она чувствует, и пытался ей чем-то помочь. От ее
задеревеневшей одежды  вздымался густой  пар.  Под действием теплого воздуха
покрывавший волосы иней быстро таял и испарялся. Однако сковавший тело холод
отступал медленно, дюйм за  дюймом. Бормоча имя Дезсталкера, Хэйзел очнулась
и увидела, что он нянчится с ней, как с ребенком.
     Приподнявшись, она  оттолкнула Оуэна. Теперь он знал наверняка: девушка
окончательно пришла  в себя.  Медленно  покачав головой,  Хэйзел  попыталась
собраться  с мыслями.  По  всей видимости, в  голове  у нее творилась  сущая
неразбериха.
     -  Я  заблудилась. Туннель  шел по  прямой,  а  я... сбилась с пути.  И
осталась одна в кромешном мраке. Среди мертвецов. Потом за мной пришел ты. -
Она обняла себя руками и сильно задрожала. - Такое чувство, что я никогда не
смогу согреться. Могильный холод будет преследовать меня до конца дней.
     - Это пройдет, - успокоил ее Оуэн.
     -  Да, конечно.  Мы уже не  люди - мы больше, чем люди. Кажется, так ты
говорил? У нас нет человеческих страхов и... слабостей.
     - Хэйзел...
     - Со мной все в порядке. Правда.
     - Не сомневаюсь.
     Помогая  друг  другу,  они  встали на ноги. По просьбе Оуэна  Оз закрыл
потайную дверь, преградив морозному воздуху путь в коридор. Туман постепенно
рассеялся.  Оуэн огляделся, пытаясь узнать обстановку некогда принадлежащего
ему дома. Много воды утекло с тех времен, как он был здесь в последний раз.
     - Итак,  Дезсталкер,  -  начала Хэйзел,  -  в какую  сторону нам теперь
двигаться?
     - Погоди минуту, - отозвался Оуэн, - я что-то запамятовал...
     - Ну, давай же, шевели мозгами. Ведь это твой замок, твоя Резиденция.
     -  Да,  конечно. Но, видишь ли,  замок очень  большой.  И так далеко  я
никогда не забирался. Наведываться в подсобные помещения мне не было никакой
нужды. Для этого у меня хватало слуг.
     -  Типичный  образ жизни никчемных богачей. Теперь понятно, почему тебя
вышвырнули отсюда твои же люди.
     - Это  не  они  меня вышвырнули.  За  мной охотилась  верховная власть,
которая действовала согласно так называемому стратегическому военному плану.
     - Ладно. Послушай, уж не хочешь ли ты сказать, что заблудился?
     - Вниз по коридору и направо, - подсказал  Оуэну голос Оза. - Оттуда ты
попадешь прямо в новую лабораторию Валентина.
     - Разумеется, нет, - приободрился Оуэн. - Сейчас мы пойдем прямо, затем
повернем направо. Так  мы попадем в  лабораторию Валентина. Если повезет, то
ты там сможешь всласть кого-нибудь попытать.
     - Не ценишь ты старину ИРа, - заметил Оз, когда Оуэн с Хэйзел двинулись
вперед по коридору. - Совершенно не ценишь.
     -   Откуда  ты  узнал,  что  там  находятся  лаборатории  Валентина?  -
поинтересовался Оуэн, стараясь  говорить как  можно  тише, чтобы не  слышала
Хэйзел.
     - Я неплохо обучен логически мыслить, - ответил Оз. -  Чтобы разместить
новое  оборудование,  которое  якобы   имеется  у   Валентина,  нужно  много
свободного места. А эта комната для него - как раз то, что надо.
     - Что бы я без тебя делал, Оз?
     - Страшно подумать, - откликнулся тот. - Теперь держи ухо востро. Здесь
в любой момент тебя может поджидать встреча с охранниками.
     Оуэн  передал  его слова Хэйзел,  и  они  прибавили  шагу.  Вынужденное
напряжение  мышц невольно  подогрело  их тела и помогло  стряхнуть последние
остатки  холода.  Оуэн  почти  целиком  оправился  от  пребывания  в  камере
смертников;  Хэйзел, вероятно, тоже. По крайней мере, бросив на  нее мельком
взгляд,  он  заметил,  что  она  стала  больше  внимания  уделять окружающей
обстановке. А  увидеть  внутреннее  убранство замка  в самом деле стоило. По
стенам  были развешаны гобелены, портреты и голограммы, отображавшие  те или
иные эпизоды из  долгой истории  Клана  Дезсталкеров.  Более важные события,
запечатленные на дорогих настенных полотнах и коврах, украшали верхние этажи
здания -  там  их всегда можно было представить гостям из аристократического
круга. Одна мысль  о том, что Валентин  мог с ними сделать, повергла Оуэна в
мрачное  состояние духа.  Покуражиться над семейным достоянием  Дезсталкеров
такому  выродку,  как Валентин  Вольф, доставило бы  немалое удовольствие. К
примеру,  он  мог собрать все в  кучу  и  сжечь - просто  ради  удовольствия
повеселиться  и  поплясать  вокруг  костра.  Явственно представив  себе  эту
картину,  Оуэн невольно  ускорил  шаг. Она породила в  нем  очередную  волну
ярости, хотя и менее значительную по сравнению с  тем гневом,  который  он и
без того питал к  Валентину. Меж тем Оуэн  крепко держал свои эмоции в узде,
дабы они  не мешали ему исполнить ответственную миссию и в то же  время были
наготове в тот момент, когда ему придется встретиться с кровным врагом лицом
к лицу.
     Вот тогда для Валентина наступит час расплаты.
     Следуя   в  указанном  Озом  направлении,  Оуэн  с  Хэйзел   неожиданно
остановились.  Путь  им  преградила   стальная  дверь  чисто  функциональной
конструкции, которая явно не вписывалась в старинный интерьер. Она оказалась
заперта.  Хэйзел  тотчас припала к ней и принялась с нескрываемой  жадностью
изучать замок. Хэйзел  с  замками были давними друзьями. Или врагами  -  все
зависит  от того, как  на  это  посмотреть.  Оуэн  приложил  к  двери ухо  и
внимательно прислушался. Спустя минуту он  попытался поработать с встроенным
в нее механизмом,  но вдруг  услышал шипение выходящего под давлением  газа.
Оуэн выпрямился и  задумчиво нахмурил брови. В его Резиденции не было ничего
такого,  что  могло  бы  издать  подобный  звук.  Никакого  оборудования  не
устанавливал там  и Дэвид. Что же еще припас для них Вольф?  Какие еще ужасы
поджидают их в некогда принадлежавшем Дезсталкеру доме?
     Оуэн посмотрел на Хэйзел, которая никак не могла оторваться от замка.
     - Ну что, получается?
     -  Дело дрянь.  Без  моих инструментов  здесь можно  провозиться добрых
полчаса. А то и больше.
     - Слишком долго, - категорично заявил Оуэн.
     - Знаю! - ответила Хэйзел. Она выпрямилась и  бросила на дверь сердитый
взгляд. - В конце концов, мы можем прострелить замок.
     - Слишком шумно. Не говоря уже о том, что это скорее  всего приведет  в
действие сигнал тревоги.
     - Ну хорошо, - теряя терпение, произнесла Хэйзел. - Что ты предлагаешь?
     Улыбнувшись ей, Оуэн сделал шаг вперед и резким движением ноги долбанул
по двери. Замок разлетелся на части, в дверной коробке образовалась глубокая
вмятина, и дверь,  сорвавшись с петель, плюхнулась  на  пол, издав при  этом
довольно громкий звук. Хэйзел взглянула на Оуэна.
     - Ну, ты даешь!
     Держа оружие  наготове, они переступили  порог  комнаты и  оказались  в
лаборатории.  Никто  их там  не  поджидал.  Единственным обитателем  комнаты
оказался лаборант, одетый в грязный комбинезон  и соединенный  встроенным  в
затылок  кабелем с компьютерным устройством.  Он сидел, уставившись в  экран
монитора. Оуэн с Хэйзел опустили  бластеры. Парень  был настолько погружен в
свой собственный мир, что,  даже если бы они его подстрелили, он бы этого не
заметил.
     Это довольно большое помещение в  свое время  использовалось как винный
погреб.  Теперь  же  здесь  едва  ли  не  до  потолка громоздились  какие-то
непонятные устройства,  по особым признакам объединенные в несколько  групп.
Ни  одно из них особым изяществом не отличалось. Напротив, все  механические
агрегаты  были  довольно  грубой  конструкции;  предназначались  станки  для
раздавливания, перемалывания  и  сортировки поступающего в них  сырья. Чтобы
проследить путь  движения  материалов,  Оуэн  обвел взглядом комнату.  Сырье
подавалось по  трубопроводу. Начинался процесс  в  наиболее крупных станках,
прикрепленных  скобами к стенам и соединенных между собой множеством цветных
проводов. Оттуда содержимое трубопровода поставлялось  в сложную фильтрующую
систему,  которая, в  свою  очередь,  сливала продукцию  в  контейнеры.  Все
остальное оборудование работало непосредственно от компьютерного управления.
     Оуэн взглянул на Хэйзел, та в ответ пожала плечами. Для него этого было
достаточно. Так бывает, когда один в чем-то сомневается и  спрашивает совета
у другого. Только в данном случае Оуэн с Хэйзел поняли друг друга без слов.
     Оуэн устремился к лаборанту, который, не чуя беды, продолжал общаться с
компьютером. Дезсталкер вырвал у  него из затылка кабель, развернул  к  себе
стул  и приставил дуло бластера ко лбу лаборанта. Тот  не сразу понял, в чем
дело, и  в глазах  у него запечатлелось откровенное недоумение.  Когда же он
увидел  Оуэна, выражение  лица  у  парня  стало  на  редкость жалким. Хэйзел
подошла к  бедняге  с  другой стороны  и  для острастки  одарила его грозным
взглядом, от которого  тот едва  не намочил  штаны. В  какой-то момент  Оуэн
ощутил  себя злодеем, мучающим невинного щенка, но быстро подавил в себе это
чувство. Парень принадлежал к людям Валентина, а значит, был виновен.
     -  Привет,  -  произнес  Дезсталкер отнюдь не доброжелательным тоном. -
Слушай меня. Я Оуэн Дезсталкер. А тот кошмар во плоти  - Хэйзел Д'Арк. Ты по
уши  в   дерьме,  парень.  Поэтому,   если   хочешь   продлить  свое  жалкое
существование хотя бы до  суда, отвечай  мне четко и  ясно. Все, что знаешь.
Кивни, если согласен на мои условия.
     Парень старательно  кивнул. По  крайней мере  настолько,  насколько ему
позволяло это  сделать  дуло  бластера. Когда он  услышал  имя  Дезсталкера,
краска сошла  с  его лица, а на лбу  выступила испарина. В глубине души Оуэн
был польщен, он никогда не подозревал о том, что может внушать такой ужас.
     -  Кто ты такой? - прорычал он лаборанту. - И что тут творится? С какой
целью установлено  это оборудование?  Говори сначала в общих чертах, потом в
подробностях.
     -  Меня зовут Пьер Тригнент, -  начал лаборант  едва слышным голосом. -
Умоляю вас, господин, я слишком мелкая рыбешка. Я здесь никто. Вам нужны те,
кто отдает приказы. А я всего лишь исполняю то, что мне говорят.
     - Не волнуйся, доберемся и до  них, - заверила его Хэйзел. - А ты лучше
отвечай, о чем тебя спрашивают. Что ты тут делаешь?
     Тяжело сглотнув,  Тригнент опустил  глаза. Он собрался  солгать, и Оуэн
почувствовал это. Наклонившись вперед, Дезсталкер уставился на свою жертву в
упор. Парень попытался  увернуться от его  взгляда,  но безуспешно: скрыться
было некуда.
     -  Если ты солжешь, - предупредил Оуэн, - я  сразу  об  этом узнаю. Мне
ничего  не  стоит  получить  ответы от  кого-нибудь другого.  Но  могу  тебя
заверить: ты этого уже не увидишь.
     - Да, мой господин, но...
     - Я уже давно здесь не господин. Однако я все  еще Дезсталкер. А теперь
выкладывай все, что знаешь. Не то придется тебе разъяснить, что к чему.
     - Это перерабатывающий завод, мой... сэр  Дезсталкер. Мы берем исходное
сырье,  разбиваем  его на  основные химические составляющие, выделяем нужный
нам осадок и складируем продукт для дальнейшей транспортировки с планеты.
     - И что же это за исходный материал? - поинтересовался Оуэн. - И какой,
черт побери, продукт получается на выходе?
     -  Эсп-наркотик,  -  неохотно   ответил   лаборант.  -  Мы   производим
эсперовский наркотик.
     Оуэн с  Хэйзел переглянулись. Они слышали об этом наркотике,  еще когда
вместе  с эсперами  обретались  в  Подполье.  Однако им  говорили,  что  его
производство  держится в  строгом  секрете. Если кто-то и мог докопаться  до
него, то только Валентин. Чтобы тайна изготовления отравы не выплыла наружу,
лучшего места для  размещения  оборудования, чем Виримонд, трудно придумать.
Валентин  еще долго  мог  бы  скрываться  от правосудия,  если бы  по чистой
случайности  Парламент не  обнаружил его  на  этой  планете.  Оуэн  медленно
кивнул.  Теперь  многое прояснилось. Из  всего вышесказанного непонятно было
одно: почему лаборант все еще трепещет от страха...
     -  Из чего  вы  его  добываете?  - спросил Оуэн. - Из  какого исходного
сырья?
     - Пожалуйста, не надо. - Тригнент захныкал  и расплакался, как ребенок.
- Пожалуйста, поймите.  Я  лишь  выполнял приказы.  Откажись я их выполнять,
меня бы прихлопнули.
     - Если ты  мне  не ответишь, то тебя убью  я,  - пригрозил ему  Оуэн. -
Итак, говори, из чего его добывают?
     - Из трупов, - произнес Пьер Тригнент. - Из мертвецов Виримонда.
     Наступило довольно  продолжительное молчание. Нарушали  его лишь  звуки
медленно   работающего   оборудования,   перемалывающего   последнюю  партию
сырьевого материала.
     Оуэн сильно зажмурился, но перед глазами у  него продолжали мелькать то
перерабатывающие  станки,  то образы мертвых жителей Виримонда, которых, как
бревна,  свалили  в  пещере   и  заморозили,  чтобы  их  плотью  можно  было
воспользоваться по мере  надобности.  Когда же он  вновь открыл глаза, перед
лаборантом  уже стояло  воплощение холодного гнева. Лишь мельком взглянув на
него, парень затрепыхался еще сильнее.  Вдруг  его  неожиданно прорвало.  Он
выпалил все что знал  и,  казалось,  испытал облегчение от того, что наконец
смог выплеснуть накопившуюся внутри него грязь наружу.
     - Лорд Вольф приехал сюда, потому что здесь было очень много трупов,  а
значит, много  сырья. Эсп-наркотик и прежде добывали из человеческих тканей.
Так  же как  эсп-глушители,  которые вырабатывают из мозгов мертвых эсперов.
Чтобы получить небольшое  количество  продукта, требуется  бездна  исходного
сырья.  Вот почему эсп-наркотик всегда оставался чрезвычайно редким, а тайна
его  изготовления  хранилась  за  семью  замками.  Воспользовавшись  удобным
случаем,  Лорд  Вольф  решил  открыть  на  Виримонде  массовое производство.
Переработав сотни тысяч трупов, он получил более качественный . наркотик и в
большем  количестве,  чем  когда-либо раньше.  Оказалось,  что  процесс  его
изготовления  довольно  прост.   Он  осуществляется   под  контролем   всего
нескольких человек. В  мои обязанности  входит лишь наблюдение.  Пожалуйста,
поверьте, я здесь никто. Я просто выполнял то, что мне говорили.
     -  Значит, наблюдал за тем, как из моих людей делают наркотик... Причем
столь губительный по своей силе, что порабощает всякого, кто его применит. -
Оуэн  говорил очень  тихо, но в голосе  его явственно ощущалась угроза. -  Я
много  ужаса повидал на своем  веку. Участвовал  во многих войнах, во многих
сражениях. Брел через лужи крови и  груды  трупов. Убивал  столько,  что  от
усталости ныли руки. Видел, как проливалась кровь хороших и плохих людей, но
более   хладнокровного  зрелища,  чем  это,  еще  не   встречал.  Уничтожать
мертвых... чтобы создавать яд для живых. Превращать человечество в сырье для
наркотика. О мои люди... мои бедные люди...
     Он  отвернулся, но из-за  спины было видно,  как  вздымаются его плечи.
Хэйзел  участливо приблизилась к нему. Заметив  их замешательство,  Тригнент
кинулся к двери. Оуэн молниеносно обернулся и выстрелил ему в спину. Пронзив
тело Тригнента на уровне груди, луч словно пригвоздил его к дверному косяку.
Какое-то  время  мертвое  тело лаборанта удерживало  вертикальное положение,
затем сползло вниз и распласталось по полу.
     Оуэн  тряхнул головой,  словно  не желая  верить  тому,  что только что
услышал. Хэйзел  подошла  к нему ближе, но он,  махнув рукой,  отстранил ее.
Изнутри его раздирали ужас, тоска и гнев. Сейчас, когда он чувствовал острую
потребность отомстить за свою боль, другим чувствам в его душе не оставалось
места.
     - Я не мог его не убить, - наконец произнес он.
     - Он был виновен ничуть не меньше других.
     -  Да.  Но  я не  поэтому  его убил. А потому, что мне нужно  было  это
сделать. Непременно  нужно было  кого-то наказать. Помимо самого  себя.  Они
были моими людьми. Я был обязан находиться здесь и защищать их.
     - Оуэн, опять ты за  свое!  Тебя бы самого пристрелили как преступника.
Тогда все без исключения повернулись к тебе спиной.
     - Не важно. Это был мой долг. Оз?
     - Да, Оуэн.
     - Пусть  эти мерзкие машины заглохнут.  Все до  единой. Сделай  это для
меня. Чего бы это ни стоило, Оз.
     - Да, Оуэн.
     -  А теперь,  -  объявил Дезсталкер, -  пошли  искать Валентина  и  его
дружков. Пора расправиться с этой братией. Будем убивать их всех подряд.

     Когда  начальник  охраны  Вольфа  появился   на  экране   переговорного
устройства, вид у него  был на  редкость встревоженный. В надлежащем порядке
он  доложил  Валентину  о  том,  что на  территорию  замка  пробрались  двое
неизвестных. Таковыми оказались легендарный Оуэн Дезсталкер и небезызвестная
Хэйзел  Д'Арк.  Каким-то  образом  парочке  удалось   попасть   в  пещеры  с
космолетами, а оттуда проникнуть непосредственно в замок.
     После  донесения  начальника  охраны в  большом зале  замка  воцарилась
гробовая  тишина. Сильвестри  обронил  нож.  Романов побледнел.  С последним
глотком вина Картакис поперхнулся и, залившись кашлем, едва не отправился на
тот  свет.  Отстранившись  от   всех  посторонних   звуков,  Валентин  Вольф
сосредоточенно глядел на экран. От него  не укрылась нервозность  начальника
охраны,  которая,  казалось,  с каждой  минутой  нарастала.  Тот явно что-то
недоговаривал. Что-то еще более неприятное.
     - Уж не хотите  ли вы сказать, - едва ли не задушевно начал Валентин, -
что все наши многочисленные и чрезвычайно дорогостоящие меры безопасности не
смогли остановить двух человек?
     - В сущности, так, господин. Но это не просто люди. В конце концов...
     -  Я знаю, кто они такие. И  чего можно от них ждать. Именно поэтому  я
нанял вас и ваш отряд. Похоже, это  далеко не  все дурные вести, которые  вы
намерены мне сообщить. Так что же случилось еще?
     Начальник охраны и  без того был как  в  воду опущенный,  а после этого
вопроса стал еще мрачнее.
     -  Процесс производства продукции остановлен.  В  компьютерную  систему
управления внедрились посторонние команды и вывели ее из строя.
     - Итак, поправьте меня,  если  я  не прав - хотя  лично я  считаю,  что
ошибки  здесь быть не  может, -  произнес  Валентин. - Насколько я помню, вы
говорили мне, что подобная возможность абсолютно исключена. Верно?
     -  Да,  господин.  Строго  говоря, постороннее вмешательство совершенно
невозможно. Ничего подобного не должно было случиться.
     - Но случилось.
     - Да, господин.
     - Вы уволены, - бросил Валентин. - Получите расчет. Перед тем как уйти,
не забудьте  передать своему заместителю,  чтоб ничего  подобного  больше не
повторилось. О рекомендации и не мечтайте - вы ее не заслужили.
     Закрыв экран,  Валентин откинулся  на  спинку стула.  Сильвестри поднял
нож, который недавно уронил.
     Валентин вдруг тихо хихикнул - смех, который ничего хорошего не сулил.
     - Дорогой Оуэн, -  продолжал он, - откуда только ты узнал, что  найдешь
меня здесь? Я так тщательно заметал за собой  все  следы. А ты все равно тут
как  тут.  Явился,  словно  незваный  гость,  чтобы  вновь   испортить   мне
настроение.  Тебе всегда хотелось отравить мне удовольствие. И все же я смею
надеяться, что  моя  маленькая  вендетта  тебе  придется  по вкусу. В  конце
концов, если  есть драматическое действо, то  должен быть и зритель  - иначе
некому оценить представление по достоинству.
     Сильвестри вынул из настенного полотна нож, вонзившийся в  глаз  одному
из предков Дезсталкеров.
     -  Не боюсь я  никакого  громилу Дезсталкера.  Пусть придет.  Вместе со
своей сучкой.
     Романов содрал с себя старинный гобелен,  в который  был обернут, как в
шаль
     -  Кажется,  ты  до  сих  пор  не  осознаешь  всей  серьезности  нашего
положения, - нахмурившись,  произнес  он. -  Не представляешь, с кем  имеешь
дело.  И  потому не  боишься. А  лично я  знаю,  что Дезсталкер  чрезвычайно
опасен. Все слухи о  нем  - отнюдь не вымысел. Не зря говорят, что нет  дыма
без огня. Этот  тип  и  в  самом  деле умеет  делать  то, что другим кажется
невозможным. В отличие от вас, господа, я  сильно  сомневаюсь, что наши силы
безопасности  способны не  то что остановить, но даже замедлить марш ходячей
легенды.  Поэтому я  решил  позаботиться  о  себе  сам  и кое-что  для этого
подготовил.  Так  сказать, небольшой  сюрприз специально  для Дезсталкера. А
теперь прошу меня простить, господа, я должен  удалиться. Впрочем, не важно,
простите вы  меня  или нет. Я все равно  удаляюсь,  так как мне надо кое-что
распаковать.
     Гордо  подняв голову,  он вышел. Растянув рот в саркастической усмешке,
Валентин вяло зааплодировал ему вслед.
     - Сюрпризы, -  произнес он.  - Да, я обожаю  сюрпризы.  Если  уж на  то
пошло, то я сам приготовил для нашего дорогого Дезсталкера парочку подарков.
     -  И все  же  внезапная смерть  нашего  врага была  бы лучше  всего.  -
Картакис  говорил трезво  и рассудительно.  - Дезсталкер вряд ли обрадуется,
когда увидит, во что превратился его дом.
     - А мне плевать, - с вызовом заявил Сильвестри, - я его не боюсь.
     - Ну да, конечно.  Просто ты  обожаешь разжигать  страсти, - не повышая
голоса,   продолжал  Картакис.  -  Если  прежде  это  давало  нам  некоторые
преимущества,  то  в данный  момент подобное безрассудство я  позволить себе
просто не могу. Мы должны все  тщательно взвесить. Выработать план действий.
У нас есть  люди и ресурсы. По крайней мере у Дезсталкера нет с собой армии,
на которую он мог бы опереться.
     - Армия ему ни к чему, - заметил Валентин. - У него есть Хэйзел Д'Арк.
     - Как я погляжу, ты чересчур  спокоен,  -  бросил Валентину Картакис. -
Тебе известно  что-нибудь такое, чего не знаем  мы? Или ты просто заправился
лишней дозой пилюль?
     Валентин расплылся в улыбке.
     -  У  меня  есть  план. Тщательно  продуманный  план, который  вряд  ли
придется  нашему   гостю  по   вкусу.  Благодаря   этому  плану   мы  сможем
воспользоваться слабостями Дезсталкера. Единственное, что от  вас требуется,
это  взять на  себя его спутницу. А пока, господа, прошу меня простить.  Мне
пора привести  свой план  в действие. Смею  вас  заверить,  что, наблюдая за
страданиями нашего героя, вы получите несказанное удовольствие.
     Поднявшись  с  места,  он элегантно отвесил  двум аристократам поклон и
вышел  из комнаты со  столь беспечным видом,  будто  в жизни  его совершенно
ничего не заботило. Сильвестри и  Картакис проводили Валентина  недоуменными
взглядами.
     - Этот человек находится не в той реальности, в которой живем все мы, -
заметил Сильвестри.
     - Представляю,  в чем  заключается его план,  - начал  было Картакис. -
Наверняка  этот тип  своего  не упустит. Бросит  нас и сбежит, как  крыса  с
тонущего корабля. Если мы хотим выжить, то должны все сделать сами.  В наших
силах остановить врага. Для этого лишь нужно... что-нибудь придумать...
     - Я совершенно никого не боюсь...
     -  Да сколько  ты  будешь твердить одно  и то же!  Кого ты хочешь  этим
одурачить?
     - Кого угодно, но только не меня, - сказал Оуэн Дезсталкер.
     Аристократы  обернулись.  В  дверном проеме  во  всей красе  стоял тот,
который задолго до своего прихода возмутил  их спокойствие. В руке он держал
меч, лицо было  мрачным и грозным, глаза - холодными и неподвижными; словом,
с  головы до  пят  он являл собой образ того Дезсталкера, о котором  слагали
легенды. Рядом  с  ним прислонившись к дверному косяку, стояла Хэйзел Д'Арк,
держа наготове огромный лучевой пистолет.
     Взглянув на них, Картакис почувствовал, как его прошиб холодный пот. Он
много раз участвовал в дуэлях, смотрел смерти в лицо и плевал ей в глаза, но
такой ужас ощутил  первый раз  в  жизни.  Под  халатом  у  него был  спрятан
бластер,  и  Картакис вполне  мог бы им  воспользоваться.  Однако он  трезво
оценивал положение: любая попытка его достать может  стоить ему  жизни. Если
только враг на какой-то момент не утратит бдительности...
     - Итак, Сильвестри, - произнес он таким спокойным тоном, на какой в тот
момент оказался способен, - ты всегда хвастал тем, что можешь расправиться с
Дезсталкером. Давай, не стесняйся. Докажи это на деле.
     Оуэн с интересом  посмотрел  на  Сильвестри.  Тот бросил  на  Картакиса
испепеляющий взгляд, после чего обернулся к Дезсталкеру.
     -  Ты меня  не запугаешь,  Дезсталкер, - уверенным  и  громким  голосом
произнес он. -  Слыхал я о твоей  сверхъестественной  силе.  Но для меня это
пустой звук. Нечто вроде того, что прячет за спиной трус. Что скажешь, Оуэн?
Слабо сразиться со мной один на один? Как обычный человек, а не какой-нибудь
монстр? Что,  кишка тонка?  Потому что ты знаешь, что  тогда от тебя  в  два
счета останется мокрое место.
     - Пожалуй,  с  этим типом пора  кончать, -  заметила Хэйзел.  -  Только
скажи, и я вышибу из него глаза вместе с мозгами.
     - Нет, погоди, - оборвал ее Дезсталкер, - хочу доставить себе маленькое
удовольствие. - Поглядев на Картакиса, он добавил: - А  ты сиди смирно и  не
вмешивайся. Слышишь? Хэйзел это может не понравиться.
     - Даже не собираюсь, - довольно искренне заверил их Картакис.
     Откинувшись назад, он выставил вперед руки, чтобы ненароком  не вызвать
у неприятеля  подозрения. Меж  тем про себя стал  тщательно обдумывать  план
дальнейших действий.
     Оуэн медленно вышел на середину обширной комнаты, краем глаза оглядывая
некогда принадлежавшую ему обстановку. Не иначе, как нынешние обитатели дома
приложили немалые усилия, чтобы привести ее  в столь безобразный вид. Однако
на лице  Оуэна не дрогнул  ни  один мускул. Он  ничем не выдал ни гнева,  ни
горечи,  разве  что  взгляд  его  стал  еще  холоднее,  чем  прежде.  Легкой
пружинящей  походкой  двинулся навстречу ему и Карлос  Сильвестри,  держа  в
каждой руке  по  острому ножу.  Своим видом он вполне  мог  привести  любого
противника в  трепет,  но  только  не  Оуэна.  В сравнении  с  неумолимостью
Дезсталкера Сильвестри выглядел по  меньшей  мере жалко. Шансы  у  него были
нулевыми, и все присутствующие об этом знали. Оба вышли на середину комнаты,
чтобы сразиться в честном поединке.
     Держа наготове холодное оружие,  чтобы пустить его в  ход,  как  только
появится  подходящая  возможность,  двое мужчин  сошлись  в  рукопашном бою.
Теоретически их поединок можно было назвать схваткой, однако практически все
выглядело несколько иначе. Для ближнего боя ножи наиболее подходящее оружие,
но дотянуться ими до противника на расстоянии  практически невозможно. Если,
конечно, не прибегнуть к метанию, что грозит  риском  остаться безоружным. С
другой  стороны,  меч  может  нанести  удар   издалека,  что  служило  явным
преимуществом. Зато в  ближнем бою он уступал ножу, так  как из-за  длинного
клинка быстро орудовать им крайне неудобно.
     Первым  начал атаку  Сильвестри. Его правая рука передвигалась  с такой
молниеносной быстротой, что глаз едва успевал следить за ее движениями. Оуэн
ловко  парировал  удары.  Когда же Сильвестри  пустил  в  ход>  левую  руку,
которая, мельтеша ножом с не менее  головокружительной скоростью, нацелилась
на  незащищенный  живот  противника,  Оуэн  был  вынужден  отскочить  назад.
Блестящий клинок  прошел  в дюйме от  тела Дезсталкера. Он  быстро занес меч
влево,  и не сносить бы  Сильвестри головы, не успей  тот в последний момент
пригнуть ее  к  полу.  Противники  вновь  сошлись в кольцо,  как  и  прежде,
спокойные, собранные и чрезвычайно хладнокровные.
     На сей раз Сильвестри выполнял отвлекающий маневр правой рукой, ожидая,
когда Оуэн  пойдет в наступление.  При первой возможности он  выкинул  левую
руку вперед и метнул нож Оуэну в правый глаз. Меч Дезсталкера был внизу и не
успел  бы отразить  удар - об этом знали оба  противника. Предвкушая победу,
Сильвестри едва не  засиял от ликования. Однако на помощь  Оуэну  пришла его
золотая рука. Преградив путь ножу в полете,  она отшвырнула его в сторону, и
тот  упал  на стол, не причинив  никому вреда.  Воспользовавшись  мгновенным
замешательством противника, Оуэн  сделал широкий  взмах  мечом  и точным,  .
прицельным ударом снес  ему голову. Упав,  та покатилась -  по полу к  ногам
Картакиса.  Аристократ издал брезгливый звук и импульсивно  отодвинул ноги в
сторону.  Зашатавшись, обезглавленное  тело сделало несколько шагов вперед и
свалилось на пол.
     - Ну что, тебе уже лучше? - спросила Оуэна Хэйзел.
     -  Немного,  -  ответил  Дезсталкер, который за время поединка  даже не
сбился с привычного ритма . дыхания.
     И   в   этот  самый   момент  раздались   громкие   дребезжащие   звуки
серводвигателей. Все обернулись и увидели стоящего в дверях Питера Романова.
На   нем   был  надет  увесистый  экзоскелет  -  своеобразное  металлическое
сооружение,  окружающее  и  поддерживающее со  всех сторон  тело. Предплечья
защищали прямоугольные силовые  поля, издающие  грозное жужжание.  Оуэн  уже
видел такие  штуки  на докерах,  разгружавших  тяжелые грузы  в  космопорту.
Носить на себе экзоскелеты неудобно,  к тому же на них уходит уйма  энергии,
поэтому практического применения в сражениях они не  нашли.  Однако  Оуэн не
мог отказать противнику в  находчивости - для встречи  с такими людьми,  как
они с Хэйзел, экзоскелет мог оказаться неплохим решением.
     - Ну, монстры, идите  сюда!  -  воскликнул Питер  Романов. - Наконец мы
сразимся на равных. Человеческий мускул не может воспроизвести столь быстрых
движений, на которые  способен  сейчас я. Теперь у меня есть  сила,  которой
хватит  на  десятерых  простых смертных. И  все исключительно благодаря моей
технике.  Я вырву  ваши руки вместе  с костями. Снесу головы с плеч. А  ваши
кишки отдам на съедение собакам - для них это будет большой праздник.
     Стараясь  ответить  под  стать собеседнику,  Оуэн принялся  подыскивать
подходящие слова, однако ход его мыслей прервала Хэйзел.
     - Теперь моя  очередь, Дезсталкер,  - твердо произнесла она. - Дай тебе
волю, сама не получишь никакого удовольствия.
     - Милости прошу, - великодушно ответил он, - будь как дома.
     Хэйзел направилась  к Питеру  Романову,  поджидавшему  ее  в  дверях, и
остановилась от него на расстоянии вытянутой руки. Вокруг нее то появлялись,
то исчезали ее двойники, но на этот раз Хэйзел твердо решила обойтись без их
помощи.  У  нее созрела  замечательная идея,  и  она не  имела ни  малейшего
желания  делиться удовольствием с  кем-то еще,  будь  то даже ее собственные
версии из других измерений. Достав из ножен метательное оружие, Хэйзел криво
улыбнулась Романову, от чего тому стало не по себе. Готовясь предстать перед
лицом противника, Романов прикидывал разные варианты этой встречи. Ожидал от
врага любого действия, но только не того, что выкинула Хэйзел.
     Быстро потянувшись к столу, она  схватила первый попавшийся недоеденный
фрукт. Сдавила его изо всей силы, так что между пальцев потек липкий сок,  а
оставшуюся мякоть швырнула  в Питера Романова. Все это она проделала с такой
невероятной  быстротой, что тот не  успел  выставить вверх руки, как  липкое
месиво  уже  пробило его  защиту. Попадание  было точным  - фруктовая мякоть
угодила в самое сердце  обнаженного серводвигателя,  укрепленного  на  левой
руке  Романова.  Произведенный   этим  эффект  стоил  того,  чтобы  на  него
посмотреть. Посыпались  искры, и  короткое замыкание вывело  из  строя сразу
несколько двигателей.
     Взревев, как взбешенный бык, Романов  рванулся вперед - чересчур быстро
для человека его роста и веса. Хэйзел вскочила на стол и вновь оказалась вне
досягаемости. Схватила какую-то оставшуюся на столе еду, смяла ее в руке и с
той же  ловкостью  метнула  в цель. Размахивая  руками  взад-вперед, Романов
отчаянно  пытался защитить себя  силовыми экранами,  но безуспешно. Куда ему
было тягаться с Хэйзел Д'Арк, скорости и отточенности движений которой можно
было   только   позавидовать?   Второй   бросок  закоротил   еще   несколько
сервомоторов,   и   те,   беспомощно  взвыв,   замолчали  навсегда.   Хэйзел
сардонически расхохоталась.
     Вконец  обезумев от гнева, Романов схватил  обеими  руками стол и  вмиг
перевернул  его.   Проделав  в  воздухе  сальто,   Хэйзел  прямо   со  стола
приземлилась на плечи противника и  сильно стиснула ногами ему шею. Он  стал
задыхаться,  а когда попытался руками оторвать от себя девушку, Хэйзел двумя
руками вцепилась ему в голову
     - Давай-ка внесем между нами ясность, - спокойно  заявила она. - Ты мне
надоел, и  я собираюсь сорвать  твою голову с плеч.  Если ты  сейчас  же  не
заглушишь свои вшивые серводвигатели, я  это сделаю прежде,  чем ты  успеешь
обратиться за помощью в ад.
     Ясно?
     Дважды объяснять Романову не пришлось. Сквозь шум силовых щитов он явно
слышал, как вышли  из строя  еще несколько двигателей.  И к тому же понимал,
что  с  передавленным  горлом  долго не  протянет.  Поэтому, недолго  думая,
отключил силовые щиты, после чего умоляюще посмотрел на Оуэна.
     - Я бы хотел сдаться. Пожалуйста.
     Довольная победой, Хэйзел улыбнулась и немного ослабила хватку.
     -  На твое  усмотрение,  Дезсталкер, - обратившись к  Оуэну, произнесла
она. - Если хочешь его прикончить, он целиком в твоем распоряжении.
     - О черт,  -  отозвался Оуэн. - У  бедняги  такой трогательный и жалкий
вид, что убивать его не поднимается рука. Пусть подождет до  суда. Мне нужен
только Валентин.
     - В таком случае я тоже был бы не прочь сдаться, - произнес Картакис.
     Он  аккуратно отстегнул пояс, на котором крепился меч,  и бросил его на
пол. После чего двумя пальцами извлек из  потайной кобуры бластер и отправил
его вслед за мечом. Хэйзел в одобрение слегка кивнула.
     - Ладно,  подтягивайся сюда, к господину  Замкнуло. И без моего приказа
не вздумай даже пикнуть.
     - Ни за что, - ответил Картакис.
     Освободив  шею Романова от  тисков своих ног, Хэйзел спустилась на пол.
Выждав, пока  Хэйзел выпустит врага,  и устремив  на  аристократов холодный,
пронизывающий взгляд, Оуэн спросил:
     - Где я могу найти Валентина Вольфа?
     -  Он вышел отсюда  незадолго до вашего прихода, - ответил  Картакис. -
Сказал,  что собирается  подготовить  для  вас сюрприз. Но какой  именно, не
сказал. А мы не спросили. Валентину Вольфу никто не задает вопросов.
     - Я нашел его, - раздался в ушах Оуэна голос Оза. - Я все еще подключен
к системе  безопасности Резиденции. В данный момент Валентин Вольф находится
в  центре  безопасности  и пытается запустить в компьютер  какой-то странный
пакет программ. Только не спрашивай меня, что это  за программы. Понятия  не
имею. Ничего подобного я еще не видел.
     - Меня не  интересует, что он там делает, - сказал Оуэн. - Чем бы он ни
занимался, я все равно его прикончу. Хэйзел,  оставайся здесь и сторожи этих
двоих. Оз отыскал Валентина.
     - Опять все берешь на себя! - возмутилась Хэйзел. - Я  не хочу, чтоб ты
рыскал по замку в одиночку. Мы же напарники.
     - Знаю, - отозвался Оуэн, - но мне нужно сделать это самому.
     Хэйзел неохотно кивнула в знак согласия.
     - Только не задерживайся, чтобы мне не пришлось тебя искать.
     -  Ладно. Смотри за этой парочкой в оба. И не поддавайся на провокации.
Доверять им ни в коем случае нельзя.
     - Разумеется, - подтвердила Хэйзел. - Ведь они Лорды.
     Обменявшись с Хэйзел  улыбкой, Оуэн развернулся и ушел. Она же медленно
продефилировала по комнате  и прислонилась к  перевернутому  столу. Картакис
немного придвинулся к брошенному  им  на пол  оружию, но,  заметив  на  себе
прицельный взгляд Хэйзел, тотчас замер.
     - Стоит  вам, дорогие мои Лорды, проявить инициативу, -  начала  она, -
как  за мной  дело не  станет. Я  позабочусь о том, чтобы  придумать для вас
что-нибудь веселенькое.
     Лорды переглянулись и с этого момента больше не двигались с места.

     Оуэн стремительно шел по пустым каменным коридорам,  неумолимо движимый
единственной   целью  добраться  до  центра  безопасности.  Он   был   готов
разделаться с каждым, кто попадется ему на пути или попытается помешать. На,
как ни странно, он никого не встретил. Куда  же подевалась стража? Размышляя
над  этим вопросом, Оуэн  немного  замедлил  шаг. За все  время пребывания в
замке  они с Хэйзел видели  всего  нескольких охранников двух аристократов и
единственного  лаборанта. Где остальные? И что за неприятный сюрприз готовит
для него Валентин? Нахмурившись,  Оуэн  прибавил шаг. Он не любил загадок  и
неизвестности.  И страстно  хотел лишь  одного  - увидеть окровавленный труп
Валентина.  Пусть Оуэн не сумел  спасти  своих людей, зато он сможет  за них
отомстить.
     Он двигался  быстрее  и  быстрее и вскоре  перешел на бег. Громко стуча
ногами  по толстому ковровому покрытию  до боли знакомых  коридоров, Оуэн не
заботился уже ни  о чем, кроме одного. В его душе не осталось места ни боли,
ни чувству вины - ее переподняла неуемная жажда мести.
     Наконец он добрался до  одинокой  стальной  двери, которая  преграждала
путь к тому, что  некогда служило центром безопасности. Немного усмирив пыл,
Оуэн остановился и стал ее изучать.  Толщина двери достигала дюйма.  Снаружи
не было видно никаких механизмов, которые могли  бы выполнять роль замка. И,
разумеется, охраняли дверь потайные  взрывные устройства,  срабатывавшие  на
дюжину различных действий. Однако Оуэна это ничуть не встревожило.
     Он  стал  сосредоточенно  думать. Его  сознание  все  больше  и  больше
погружалось внутрь себя, пока не достигло тайных глубин подсознания. И тогда
что-то в нем проснулось и стало раскручиваться, пока наконец не вырвалось из
своих  границ.  Необычайный по  силе ментальный  импульс в  один  миг сорвал
стальную дверь с  петель,  и та с грохотом  рухнула внутрь комнаты. Потайные
взрывные  устройства  уже  приготовились  атаковать   нарушителя,  но  Оуэн,
отправив  очередной  мысленный  посыл,  успел  их  обезвредить.  Внутри  его
существа ярким  пламенем  горела сверхъестественная  сила, готовая вырваться
наружу  по первому  приказу. Едва  Оуэн вошел  через  пустой дверной проем в
комнату,  как  услышал тихий  ироничный  смех. В  дальнем  конце  помещения,
вольготно   развалившись  во  вращающемся  кресле,  сидел   Валентин  Вольф,
приветствуя  вероломного нарушителя лицемерными аплодисментами. Одет он был,
как всегда,  во все черное, и его силуэт мог бы вполне  затеряться  во мраке
комнаты, если  бы не  мертвенно-бледное  лицо, которое,  казалось,  висело в
воздухе само по себе.
     - Браво, браво!  Великолепный  выход,  Оуэн! У тебя и  впрямь появилась
склонность к  драматическому действу. Не иначе, как все это время пошло тебе
на пользу. Ты всегда был таким правильным... Занудой, одним словом.
     Оуэн  сделал  несколько  шагов в сторону Валентина и огляделся.  Вокруг
было  множество компьютеров, мониторов и  терминалов, но ни одного оператора
или  охранника.  Валентин   находился   в  комнате  в  гордом  и,  очевидно,
невозмутимом  одиночестве.  Между  Оуэном  и  Валентином  не  было   никакой
преграды. Ничто не мешало Дезсталкеру вершить свою месть.
     -  Вставай, Вольф! - холодным, но твердым, не терпящим возражений тоном
произнес Оуэн.
     - Все кончено. Твоя песенка спета.
     -  О, не  надо быть таким  предсказуемым, Оуэн, - сложив руки на груди,
Валентин откинулся на спинку кресла.
     Неужели мы действительно должны вести  себя  на потребу публики? Играть
традиционные роли бескорыстного героя и отъявленного злодея? Признайся, мы с
тобой имеем много общего. Нас вполне можно назвать братьями по духу.
     - Нет у меня с тобой ничего общего, Вольф, - решительно заявил Оуэн.
     - Неужели?  Разве ты, будучи мятежником, вел себя как-то иначе,  чем я?
Что, собственно  говоря, ты не  делал  из того,  что делал я? Могу  уверенно
сказать, что при всех моих стараниях мне далеко до того, что натворил ты.
     - Ты повинен  за  смерть  на  этой  планете.  За то,  что  истребил  ее
население.
     -  Да, должен признать, ты  прав. Но  сколько  народу полегло  по твоей
милости на Мисте и Голгофе? Сколько  погибло  хороших солдат,  которые всего
лишь следовали приказам и выполняли свой  долг? Солдат, которые  были далеки
от политики и просто защищали закон? У тебя руки по локоть в крови. На твоей
совести бездна страданий и смертей. Но не стоит из-за этого себя глодать. Мы
выше таких вещей, как  честь и совесть. Мы с тобой уже не такие,  как все, а
представители  более  высокой  расы.  И,  стало  быть,  никакие человеческие
слабости и условности довлеть над нами не могут.
     - Это  не  имеет  никакого отношения к тому, что мы сделали, -  ответил
Оуэн. - Равно как  к тому,  почему  так  поступали. Я  убивал, когда не было
другого выхода. Боролся за то, чтобы положить конец смертям. Ты же это делал
исключительно для удовольствия.
     - Уж  не  хочешь  ли  ты  сказать,  что  убить  меня  тебе  не доставит
удовольствия?
     - Напротив.
     - Пойми же, рамки обычных условностей к  нам  больше не  относятся.  Мы
можем делать необыкновенные, наводящие ужас вещи и ограничивать их разве что
собственным воображением. И мы будем их  делать, Оуэн. Мы должны, потому что
мы можем!..  Ты увяз в прошлом,  в том состоянии, в котором был до того, как
тебя вывели из спячки. Ты до  сих пор цепляешься за разные мелочи. Тебе  все
еще  не дают покоя такие понятия, как долг, честь  и закон.  Закон нужен для
маленьких людишек.  Честь - тем, кто боится превзойти самого себя. А долг  у
каждого   исключительно   перед   самим   собой.   Мы   должны   исследовать
предоставленные нам  возможности и стать теми, кем можем стать. Уклониться с
этого пути - все равно что предать свою новую сущность.
     -  Я чересчур много потерял и многое был  вынужден  бросить, -  ответил
Оуэн. - Мне слишком  дорога моя человеческая сущность. И  я вовсе не хочу ее
терять.
     -  О,  поверь  мне, Оуэн, -  Валентин непроизвольно  пожал  плечами,  -
слишком тосковать по ней тебе не придется. Ты и сам будешь удивлен тому, как
мало она  для тебя значит. Но сейчас, как я  погляжу, толковать  с тобой  об
этом не имеет  никакого смысла. Ты еще  не готов воспринять истину. Когда ты
продвинешься так же далеко, как я, то обретешь более ясный взгляд на вещи. И
все  же я был обязан попытаться это сделать. Потому  что видел в нас с гобой
очень много общего. А теперь мне действительно пора. Я должен идти.
     - Я лично так не считаю, - сказал Оуэн. - Насколько я помню, из комнаты
есть  только  один,  выход,  и  он заблокирован.  Поэтому  для  начала  тебе
неизбежно  придется пройти мимо  меня. А вот этого сделать тебе ни за что не
удастся.
     - Может,  да.  А  может,  и  нет.  Когда  мне  нужно  выполнять сложную
умственную работу, я  всегда полагаюсь на  других.  Ведь как-никак я Лорд. У
меня тут для тебя  кое-что есть.  Одна особа,  которая  весьма не прочь тебя
повидать. И ждет не дождется, когда же это случится. Ты уехал и бросил ее. А
она, мне кажется, затаила на тебя нечто вроде злобы. Тебе никогда не везло с
женщинами, Оуэн.  - Вольф кивнул головой в сторону открытой двери, ведущей в
смежную комнату. - Пойди туда, дорогой, и убедись сам.
     Из смежной комнаты донеслись звуки медленных, спотыкающихся шагов. Оуэн
учуял  резкий запах явно органического происхождения. Источник его наверняка
находился  не  в центре  безопасности,  заполненном  до  отказа  технической
аппаратурой. Из  смежной комнаты  разило запахом  консервантов,  заглушающим
сладковатое  зловоние  разложения и гнили.  По спине Оуэна побежали мурашки.
Его охватило дурное предчувствие.
     Вскоре в комнату  вошла мертвая женщина  и,  дрожа, остановилась  возле
Валентина. Она была практически  голой, но в руке держала меч.  Учитывая то,
что  она  некоторое  время  пролежала  в  земле,  можно  было  сказать,  что
похоронные работники Виримонда сделали  все возможное. Меж тем ее бледная, с
синюшным   оттенком   кожа   была   испещрена   надрезами,   из-под  которых
проглядывались  имплантированные компьютерные датчики  и  сервомеханизмы. От
впалых грудей до самого  паха виднелся  шов после вскрытия, сильно натянутые
стежки которого местами порвались. На  ребрах все еще зияла единственная, но
ставшая  смертельной рана. На  безжизненных  губах,  насильственным  образом
приоткрытых  и обнаживших  красивые  зубы,  застыла  неподвижная улыбка,  не
излучавшая  ни  малейшей радости.  Глаза глубоко провалились  в глазницы,  а
белки  окрасились  цветом  темной  мочи.  Прямые  светлые  волосы  за  время
пребывания  в могиле стали  еще длиннее. И все же Оуэн ее узнал, и сердце  у
него сжалось от ужаса.
     - Кэти...
     - Принимай ее, Дезсталкер,  - произнес  Валентин  Вольф. -  Свою бывшую
возлюбленную  Кэти  Деврайс. В память о  том времени, когда ты был молодым и
беззаботным. Да, она и в самом деле была шпионкой Императрицы. Ее приставили
к тебе, чтобы следить за каждым шагом. И ты ее убил в целях самообороны. Да,
она  твоя первая  любовь, которая  умерла у тебя на руках -  уверен,  весьма
трогательная  сцена. И вот твоя пассия  вновь к тебе вернулась. Считай,  что
это мой маленький подарок тебе.
     Видишь,  Оуэн, как  мне  пришлось  ради  тебя  потрудиться.  Словом,  я
выполнил свое домашнее задание. И изучил  все движения твоей  души. Поэтому,
как только я сюда приехал, первым делом откопал тело твоей милой Кэти, а мои
люди вмонтировали в него технологию Призрачного Воина.  На  всякий  случай -
вдруг ты опять меня выследишь и начнешь мешать.  Итак, мои голубки, полагаю,
вам  есть,  что сказать друг другу. Поэтому я, пожалуй, оставлю вас наедине.
Кстати,  Оуэн, хочу  тебя предупредить. Если  ты все же сумеешь собраться  с
силами  и  убьешь свою возлюбленную  еще  раз...  Так вот, на этот  случай я
подготовил  для тебя другой  маленький сюрприз.  Не благодари меня, не надо.
Чего только не сделаешь для брата!
     Он  сделал знак рукой, и  тело мертвой  женщины, выставив  на изготовку
меч, подалось вперед. Оуэн непроизвольно попятился, а псевдо-Кэти  напористо
двигалась на него.  Он попытался что-то сказать, но во  рту все пересохло, и
язык не повиновался. Он знал, что Кэти умерла и перед ним лишь  безжизненное
тело, нафаршированное  множеством  компьютерных механизмов  и  приводимое  в
действие заложенными  в  них программами. Оуэн все  это знал, но  был  не  в
состоянии поднять свой меч. Его слишком глубоко потрясло убийство Кэти, и он
был далеко не уверен, что сможет повторить его еще раз. Поэтому, не оказывая
никакого сопротивления, он медленно отступал назад, к открытой двери, чем, в
свою очередь, не преминул воспользоваться Валентин. Довольно хихикая,  Вольф
прошмыгнул  мимо них в коридор и, не прекращая ехидно  смеяться, помчался по
нему  без  оглядки,  оставив Оуэна и его  бывшую  возлюбленную, так сказать,
выяснять отношения наедине.
     Меж  тем  программа,  заложенная   в  компьютеры  центра  безопасности,
медленно  заканчивала свой отсчет -  это был последний подарок,  припасенный
Валентином для Дезсталкера.

     Хэйзел Д'Арк по-прежнему сторожила двух аристократов в большом зале,  и
эта работа  ей порядком наскучила. Она сидела на стуле спиной к  стенке, так
что никто не мог проскользнуть незамеченным. Перед  ней молча сидели Романов
и Картакис, не делая никаких движений. При желании Хэйзел могла переговорить
с Оуэном через имплантированный датчик, однако зная, как тот не любит, когда
его прерывают  посреди  важного дела, решила без крайней надобности  к этому
средству связи  не прибегать. Поглядывая на аристократов,  она закинула ногу
на ногу -  просто так, чтобы хоть чем-то себя занять, внутренне желая лишь о
том, чтобы Оуэн поскорее разделался с Валентином. Конечно, не исключено, что
он  в  последнюю  минуту вновь  смягчится  и  решит доставить Вольфа  на суд
живьем.  Хотя маловероятно. Хэйзел была почти  уверена, что ничего подобного
не произойдет. По крайней мере не  сейчас, когда Оуэн одержим желанием убить
Валентина. Сменив ноги, Хэйзел вновь  скрестила их и тяжело вздохнула. Какая
скучища!
     И лишь потом,  мельком взглянув  на двух аристократов,  она поняла, что
Романов  исчез.  Его  экзоскелет  по-прежнему   сидел  на  стуле,  а  самого
обладателя  внутри  не было.  Хэйзел тотчас вскочила  на ноги,  одновременно
вооружившись мечом и бластером, и принялась рыскать глазами по комнате. Как,
черт подери, она могла  его  проглядеть? Как ему удалось  выбраться из брони
незамеченным? Если, конечно, экзоскелет не оснащен специальным  устройством,
позволяющим пользователю украдкой из него выйти.  В таком случае Романов мог
его  покинуть,  только спрятавшись  за  спроектированной им  голографической
иллюзией.  А поскольку в данный момент Романова не  было, значит,  он должен
находиться где-то  в комнате, скрываясь за какой-то еще голограммой, которая
делала его невидимым. Потрясающе!
     Держа меч  перед  собой,  Хэйзел  сделала  полный  оборот  вокруг  оси.
Навострив  уши,  она старалась  услышать малейший шорох,  но  в зале  царила
полная тишина. Меж  тем  Романов  наверняка  был  в  комнате. Она стрельнула
глазами  в Картакиса,  и  тот, повинуясь  ее  выразительному взгляду, тотчас
откинулся на спинку стула.
     Вдруг ее  резко обхватила чья-то рука и, сдавив горло, перекрыла доступ
воздуха.  Она  принялась  яростно  отбиваться,  но  безуспешно.  Сколько  ни
старалась, она не могла отцепить от себя руки Романова.  Чтобы  вырваться из
мертвой  хватки,  человеческой  силы  было недостаточно.  Это  был  один  из
немногих  приемов, которые  могли  бы  иметь успех в поединке  даже со столь
сильным  противником,  как  она.  В  конце концов,  и  у  Хэйзел  была  своя
ахиллесова  пята. Она принялась  раскачивать головой взад-вперед, увлекая за
собой тушу Романова и кляня  себя за то, что позволила ему улизнуть. Меж тем
нехватка воздуха становилась катастрофической.  А Хэйзел хотела во что бы то
ни  стало разделаться  с Романовым  до того, как вернется  Оуэн. В противном
случае ей такой возможности не представится.
     Хэйзел резко наклонилась вперед, и Романов  перелетел через ее  голову.
Услышав, как  он  с  грохотом  бухнулся  на пол,  Хэйзел схватила  бластер и
выстрелила  в  экзоскелет.  Тот с  громким шумом  взорвался,  полыхнув ярким
пламенем.  Голографическое изображение  исчезло,  меж  тем  сам  Романов уже
поднимался на ноги, готовясь  вонзить в соперницу небольшой, однако довольно
грозного вида нож. И она сильно пожалела, что в свое время не обыскала его.
     Романов  был  человеком довольно крупных  размеров, но Хэйзел случалось
сражаться и не с такими. К  тому же преимущество теперь было на ее  стороне.
Романов, казалось,  это почувствовал и, раскрыв ладонь,  бросил нож на  пол.
Хэйзел немного расслабилась. Ей  следовало бы знать, что  ни один аристократ
не станет рисковать своей шкурой в мало-мальски честной схватке.
     Сделав  жест мечом, Хэйзел велела Романову идти  на место и садиться на
стул. И едва она отвела клинок в сторону, как тотчас  поняла,  что совершила
ошибку:  тот,  кто  утаил  одно  оружие,  вполне   может  утаить  и  другое.
Воспользовавшись удачным моментом, Романов согнул руку, и из потайного чехла
ему в ладонь упал  еще один нож. Не успела Хэйзел и глазом моргнуть, как тот
уже направлялся ей прямо в живот. Другому на  ее месте грозила бы неминуемая
гибель. Но только . не  Хэйзел. Она далеко не  вписывалась в обычные мерки и
давно уже была не такой, как  все. Хотя атака врага оказалась молниеносной и
внезапной, Хэйзел,  проявив невероятную быстроту реакции, силу  и  сноровку,
сумела ее отразить. Хлестнув мечом по ножу, она  отшвырнула его в сторону, а
Романов, оказавшийся не в состоянии остановиться, всей тушей навалился прямо
на острие поджидавшего его меча.
     Лицо его исказилось от боли, колени подогнулись, и тело стало  медленно
сползать вниз. Нож он бросил на пол, а сам обеими руками схватился за клинок
меча, словно собирался вырвать  из своего тела кусок стали, ставший для него
роковым. В тот самый момент, когда  он из последних  сил  цеплялся  за  меч,
Хэйзел  поняла,  что потеряла  из  виду Картакиса.  Оглянувшись  назад,  она
отчаянно  дернула за  рукоятку меча,  пытаясь  его  освободить. А  Картакис,
воспользовавшись ее  замешательством, уже был  на  ногах, держа  в руке свой
нож. Она,  было,  схватилась  за оружие, но рука Картакиса  уже  направилась
вперед,  совершая чертовски  искусный  бросок. Хэйзел  знала,  что при  всем
желании отбить этот удар не успеет. И все  же попыталась это сделать. Время,
казалось,  замедлило свой ход. Нож летел  в воздухе, устремляясь  прямо ей в
левый  глаз.  Хэйзел  поняла,  что близится ее смерть.  Поняла,  что вот-вот
погибнет в одиночестве, вдали от друзей и помощи. О Оуэн, если б ты мог...
     И,  тотчас  материализовавшись перед  ней  из  тонкой материи  воздуха,
Дезсталкер  отшвырнул  нож в  сторону. Блеснув  в  воздухе,  тот  бумерангом
отскочил  обратно к хозяину и вошел ему в горло по  самую рукоятку. Картакис
слегка подался вперед, словно  отвешивая  Оуэну с Хэйзел  поклон, после чего
замертво упал на пол. Издав последний вздох, мертвое тело Романова  упало на
спину, и Хэйзел теперь смогла беспрепятственно освободить свой меч.  Немного
переведя  дыхание,  она  обернулась  к  Оуэну,  чтобы  поблагодарить его  за
спасение. И только тогда заметила, как странно тот выглядит.
     На  нем была  рваная и окровавленная одежда, совершенно  не та, которая
была  на  нем  сегодня. Лицо его выглядело  усталым и изможденным, а сам  он
глубоко и тяжело дышал, как будто  запыхался от  долгого  бега. Судя по  его
виду, можно было заключить, что  он прошел  через ад,  где  ни  один  шаг не
давался  без  боя. Хэйзел читала  в  глазах  товарища решимость, отчаяние  и
неизбывную тоску.
     Улыбнувшись,  Оуэн протянул  ей руку,  словно рассчитывал  на  ответный
жест. Убрав оружие, - Хэйзел потянулась к  его руке.  И только тогда поняла,
что он протягивал ей левую - не  золотую руку, которую для него давным-давно
изготовили хэйдены,  а  настоящую,  из плоти  и  крови. Хэйзел поколебалась,
задержав  свою  руку  в воздухе,  а  Оуэн  улыбнулся,  как  будто понял, что
надеялся  зря.  Он  открыл  рот, пытаясь что-то сказать,  и  Хэйзел,  шестым
чувством осознав,  что  он  собирается ей  сообщить  нечто жизненно  важное,
бросилась  к нему навстречу...  Но он ушел.  Исчез так же,  как  и появился,
чтобы вернуться к отчаянной  битве,  которую  ему пришлось  прервать,  чтобы
спасти Хэйзел тогда, когда никто, кроме него, ей помочь не мог.
     Хэйзел  огляделась.  Зал  был  пуст,   если  не  считать  двух  мертвых
аристократов  и едва  тлеющего  экзоскелета. Неужели это и  впрямь был Оуэн,
который  явился  неизвестно откуда, чтобы прийти  ей на  помощь? Но почему у
него две человеческие руки? Может, это другой Оуэн, из какого-нибудь другого
измерения, вроде  тех многочисленных Хэйзел, которых  она иногда призывала к
себе на  помощь? Если так,  то почему у него был такой грустный вид? И тогда
Хэйзел решила воспользоваться имплантированным датчиком связи.
     - Оуэн, ответь мне. Ты в порядке? Оуэн? Оуэн!

     Призрачный  Воин, сотворенный из  останков  Кэти,  бросился на  Оуэна с
мечом.  Дезсталкера  раздирали гнев и  негодование, меж  тем  ни страха,  ни
беспокойства не было.  Для человека, который в свое  время сражался  один на
один  с  гренделианином,  одинокий, вооруженный одним мечом Призрачный  Воин
особой угрозы  не представлял. И как бы щедро  псевдо-Кэти ни награждала его
ударами меча, отражать их для него  не составляло  малейшего труда. Подумать
только! Осквернить могилу женщины, к которой Оуэн в свое время питал  особые
чувства,  и только  для того,  чтобы сыграть  с ним  злую  шутку...  чтобы в
очередной раз сделать ему больно.  Дезсталкер не хотел еще раз убивать Кэти.
Достаточно  того, что ему пришлось это  сделать в первый  раз.  Но позволить
глумиться над своей прошлой любовью он тоже не мог. И был  вынужден положить
этому  конец. Если бы сейчас он  мог добраться до Валентина,  то разорвал бы
его на части голыми руками.
     Вдруг мертвый  изодранный  рот открылся  и заговорил голосом, отдаленно
напоминающим  голос  Кэти.  Оуэна  попросту  решили одурачить  обыкновенными
звуковыми  сигналами, записанными на  пленку, но  он  вовремя  раскусил этот
трюк.
     - Не делай мне больно, - говорила мертвая женщина,  почерневшими губами
старательно  изображая  артикуляцию  звучащих слов. - Пожалуйста, не  убивай
меня. Я не  хочу  опять умирать. Я знаю, что уже не такая,  как была, но это
все равно я. Кэти. Твоя возлюбленная. Валентин вернул меня к жизни. Вернул с
того света. У него появились новые друзья. И могущественные враги. Ты будешь
поражен,  когда узнаешь, что  он теперь умеет  делать.  Умоляю, Оуэн, пощади
меня.
     - Заткнись.
     -  Ладно. Если так, то позволь тогда мне убить тебя, и мы умрем вместе.
Навсегда будем лежать рядом друг  с другом в  теплой  земле.  Сделай это для
меня, Оуэн, прошу тебя.
     - Ты говоришь совсем не так, как Кэти. - Оуэн перестал пятиться назад и
остановился. - Твой голос ничуть не похож на ее
     - Побывав на том свете, люди меняются.
     - Не настолько. Кэти никогда ничего не просила. Будь ты трижды проклят,
Валентин.
     Словно внезапно прозрев, Оуэн разразился бранью. В душе восстали гнев и
злость,  пробудив  в   нем  небывалую  силу,  которая  вскипела  огнедышащим
вулканом. Едва она  вырвалась наружу, как от полуразложившегося  тела Кэти и
его  электронной начинки остались мелкие кусочки. Наблюдая за  тем, как  они
падают, Оуэн не испытывал ни капли жалости. Он знал, это была не Кэти.
     - Оуэн? - раздался голос из имплантированного датчика. - Ответь мне! Ты
в порядке? Оуэн? Оуэн!
     -  Да, в  порядке, -  наконец  отозвался он. - Но Валентин  сбежал. Нам
нужно обыскать  весь замок. Запри своих Лордов и направляйся ко мне, в центр
безопасности.
     -   Лорды   мертвы,  -   ответила  Хэйзел  тоном,  в  котором  сквозили
извиняющиеся нотки, - они пытались сбежать.
     Оуэн  хотел было  сказать резкую фразу, однако  не решился. Что-то в ее
голосе его насторожило.
     - У тебя все в порядке?
     - Конечно, - заверила его она. - Вполне. Жди меня, я скоро буду.
     Переходя из комнаты в  комнату, из одного  коридора в другой, Хэйзел  и
Оуэн  тщательно обыскивали  замок. На  это ушло немало времени. Они могли бы
воспользоваться  системой  безопасности,  но Валентин заблаговременно ввел в
нее  соответствующую   программу,  и  определить  его  местонахождение  было
невозможно.  Вольф всегда  просчитывал ходы заранее и  тщательно  планировал
свое отступление. Поэтому  все их попытки найти его оказались  тщетными - ни
Валентина, ни каких-либо признаков пребывания его людей  они не  обнаружили.
Судя по всему, Валентина Вольфа уже давно не было в замке.
     В завершение осмотра Хэйзел  и Оуэн оказались в спальне Оуэна. Потайной
коридор по-прежнему был открыт, но Хэйзел уговорила Оуэна не возвращаться по
нему в пещеры,  через которые  они проникли в замок. Она отчетливо понимала,
что  Валентин сбежал и что его нет не только в  доме, но  даже на Виримонде.
Однако не  мешала Оуэну  продолжать  поиски, потому что  видела, что ему это
необходимо.  Остановившись  в спальне Оуэна, они  огляделись,  не  зная, что
предпринять дальше. Присев на край кровати и свесив ноги, Хэйзел улыбнулась,
ощущая, как медленно погружается в пучину мягкого матраса.
     -  Какое  чудное  местечко  было  у тебя, Дезсталкер! Неужели  все  это
принадлежало тебе?
     - Когда я был Лордом, мне принадлежала вся  планета со всем содержимым,
- сказал  Оуэн.  - Теперь ни  планеты,  ни людей больше  нет. Остались  лишь
кое-какие воспоминания.
     - Могу поспорить, что по крайней  мере с  этой комнатой у  тебя связаны
весьма недурные воспоминания, - усмехнулась Хэйзел.
     - В некотором смысле,  да, - согласился Оуэн. - Когда  я был  Лордом, у
меня была возлюбленная. Ее звали Кэти. Мы были счастливы здесь.
     Хэйзел села прямо. Оуэн еще никогда не рассказывал ей о своих женщинах.
     - И что же произошло с этой Кэти?
     -  Она   оказалась  шпионкой   Императрицы.  А  когда  я  был  объявлен
преступником, пыталась меня убить. Поэтому мне пришлось убить ее.
     - Ты убил любимую женщину? - не веря своим ушам, переспросила Хэйзел. -
Черт, это просто ужасно!
     Оуэн  уставился   на  голографический   портрет  родоначальника   Клана
Дезсталкеров.
     - Его я тоже убил. А  он был моим самым почитаемым предком. Кажется, на
моей совести  чересчур  много смертей. И очень многие из них я  не могу себе
простить. Может, тебе лучше подыскать другого напарника?
     Хэйзел встала с кровати и приблизилась к Оуэну.
     - Ты не мог поступить иначе. У тебя не было выбора.
     Оуэн покачал головой:
     - Убив Джиля, я предал свой род. Предал свое имя и честь Семьи.
     - Нет, - твердо произнесла Хэйзел. -  В свое время он был Первым  Мечом
Империи, защитником человечества. Но потом, вместо  того чтобы его защищать,
стал им править. Он предал всех нас.
     - Он и в самом  деле был  живой легендой, - продолжал Оуэн.  - Истинным
героем. И слухи, которые  ходили  о его подвигах, по  большей части  не были
преувеличением.
     - Ну да, особенно  если учесть созданный  им Генератор Черной  Пустоты.
Взрыв в тысячу солнц. Одному  Богу  известно, сколько  миллиардов жизней  он
уносит с собой. Такому убийцу нет равных во всей истории человечества.
     - Но он  не имел в виду ничего дурного. Он всегда стремился к хорошему.
Просто... заблудился.
     - Черт, - выругалась Хэйзел, взяв Оуэна  под  руку. - Такое случается с
каждым. Мы все иногда  сбиваемся  с пути. Но ты убил  только человека, Оуэн.
Легенда продолжает жить.
     - Я не могу больше вернуться домой, - с горечью произнес Оуэн.
     - Ты не мог этого  сделать  и раньше.  Ты слишком  изменился И, большей
частью, к лучшему.
     Оуэн выразительно приподнял бровь.
     - Только большей частью?
     -  Черт побери, аристо.  Как  у  тебя  это получается?  Научи меня  так
двигать бровью.
     - Иди  ты к черту, крестьянское отродье. На  несколько минут в  комнате
воцарилась тишина - каждый из них погрузился в собственные размышления.
     -  Оуэн, - в  конце концов прервала молчание  Хэйзел. - Ты  не  замечал
последнее время в себе каких-нибудь новых паранормальных проявлений?
     - Нет, не замечал, - ответил Оуэн. - А почему ты спрашиваешь?
     - Любопытно, не научился ли ты вызывать своих альтернативных двойников,
вроде того, как это делаю я?
     - Конечно, нет. Я не мог бы такого не заметить.
     - Знаешь, что  в  таких случаях  мне больше  всего  хочется  выяснить -
нельзя ли задержать на время какую-нибудь из моих версий и задать ей парочку
конкретных вопросов?
     -  Ну так задержи, - предложил Оуэн.  - Я  сам был бы не прочь услышать
ответы. Мне кажется... Он неожиданно запнулся и нахмурился.
     - Что еще на этот раз? - спросила Хэйзел. - Валентин, - ответил Оуэн. -
Он сказал, что подготовил мне сюрприз.
     - О черт,  - выругалась Хэйзел. - Уж не собираешься ли ты обыскать весь
замок еще раз?
     -  Думаю,  что  лучше это  все  же сделать.  Так  называемые  маленькие
сюрпризы  Валентина ничего хорошего не сулят. И, как  правило, заканчиваются
плачевно.
     -  Оуэн,  -  Дезсталкер  неожиданно  услышал  голос  Оза,  - нам  нужно
поговорить. Срочно.
     - Не сейчас, Оз. Мы заняты.
     -  Если ты меня не выслушаешь, то  скоро  тебе заниматься  уже ничем не
придется.  Я  кое-что  нашел в  центре безопасности.  Счетчик, работающий  в
обратном режиме.
     - Счетчик времени в режиме вычитания? - насторожился Оуэн. -  К чему он
подключен?
     - В этом-то и загвоздка. Я пока не нашел. Валентин всегда защищает свои
программы не одним, а целой серией паролей. Вычислить их - дело непростое. В
данный момент я занимаюсь сканированием всего замка, пытаясь... Кошмар!
     -  Судя  по  выражению  твоего лица,  у тебя дурные  вести, - заключила
Хэйзел. - Что стряслось?
     - Оз обнаружил счетчик обратного времени. А потом он сказал "Кошмар!".
     - Значит, нам действительно грозит опасность, - произнесла Хэйзел.
     -  Оз, -  твердым тоном обратился Оуэн, - будь  любезен,  объясни,  что
значит твое "Кошмар!".
     -  Это  бомба, -  ответил  тот, -  установленная  глубоко  под  зданием
Резиденции. Чертовски опасная. По своей мощности она способна расщепить весь
замок на атомы. Если она  взорвется, то на месте твоей Резиденции  останется
кратер, в котором с лихвой может уместиться целая Луна.
     - Узнаю почерк Валентина, - произнес Оуэн. - Эта бестия будет мстить до
последнего.  Дескать,  если у него отняли  игрушку, то пусть и другим она не
достанется. Как бы там ни было, ты можешь обезвредить бомбу?
     - О кошмар! - ответил Оз.
     - Ты опять изменился в лице. Что еще? - осведомилась Хэйзел.
     -  К  сожалению, - начал Оз, - для того чтобы  обнаружить и обезвредить
бомбу, мне придется запускать другую программу...
     Вдруг стальные  решетки на  окнах захлопнулись,  и  одновременно с ними
закрылся  потайной  вход.  В  завершение  всего сработал  замковый  механизм
единственной в комнате двери,  и Хэйзел с Оуэном оказались в ней  запертыми.
Вооружившись  мечом  и  бластером,  Хэйзел  стала  разъяренно  озираться  по
сторонам.
     - Оуэн, что, черт возьми, тут происходит?
     -   Валентин   запустил  программу  самоликвидации,  подсоединив  ее  к
механизму, который  срабатывает при  всякой  попытке  обезвредить  бомбу.  А
поскольку  он  почти  наверняка  изменил  все  пароли,  то  можно  с  полной
уверенностью утверждать, что мы не успеем через компьютерную систему открыть
эту комнату прежде,  чем взорвется  бомба. А когда замок взлетит  на воздух,
решать никаких проблем уже не придется.
     -  Бомба? - удивилась Хэйзел. -  Что еще за  бомба? Никто  не говорил о
бомбе. Откуда ты о ней узнал?
     - Оз сообщил, - ответил Оуэн. - Помнишь о счетчике обратного времени?
     - Черт  с ними, с паролями, -  сказала Хэйзел. -  Я вытащу  нас  отсюда
сама.
     И прежде чем Оуэн  успел ее остановить, она достала бластер  и пальнула
им по  решетке  ближайшего окна. Несмотря на ее бурные протесты,  Дезсталкер
силой повалил напарницу на  пол, на  доли секунды  опередив лучевой  снаряд,
который, отскочив рикошетом от решетки и не причинив  ей ни малейшего вреда,
направлялся  прямиком  в Оуэна с  Хэйзел.  Им пришлось  прижаться к ковровой
дорожке, ожидая, пока  выпущенный из  бластера луч,  поочередно отражаясь от
окна и стенки, вконец не истощится.
     Когда опасность миновала, Оуэн посмотрел на Хэйзел.
     - Прошу тебя, больше этого не делай. Здесь повсюду установлены стальные
решетки,  даже  внутри стен.  Такое укрепление здания было предусмотрено для
защиты  его  от   разрывных  снарядов.  И   если  бы  ты  так  чертовски  не
поторопилась, я бы успел тебя предупредить.
     - По  какому праву  ты повышаешь на меня голос, Дезсталкер?  Если на то
пошло, то это твоя Резиденция. Так сделай же Что-нибудь! Вытащи нас отсюда.
     Оуэн  чувствовал,  что Хэйзел поддается  панике, но решил  эту  тему не
поднимать: у них было слишком мало времени.
     - Оз, что показывает счетчик? Сколько осталось?
     - Две минуты и семь секунд.
     - О кошмар!
     - Вот, и я то же самое сказал. Только это не помогло.
     - Что? Говори! - упорствовала Хэйзел, глядя Оуэну в лицо. - Что? Что?
     Оуэн  напряг все свои извилины. Не  может  быть, чтобы не было  выхода.
Проделать  такой путь, столько  всего достичь - и в конце концов попасться в
такую примитивную ловушку. Не может быть, чтобы они так глупо погибли.
     - Мне не нравится выражение твоего лица, - не унималась Хэйзел.
     -  А  как насчет  твоей  неуязвимости? Ты  ощущаешь себя  непотопляемой
<i>сейчас?
     -</i> Неужели дела так плохи?
     - Хуже не бывает. У нас осталось всего две минуты. Если мы не выберемся
из комнаты, через две  минуты бомба вознесет нас прямиком на тот свет. А что
ты скажешь? Не можешь повторить трюк Джиля с телепортацией?
     - Нет. Ты убил его раньше, чем он успел рассказать, как ему удается это
делать.
     -  Правильно.  Вини  меня.  Я  виноват.  А  тебе не  кажется,  что если
продолжать разглагольствовать...
     Он  резко  замолчал,  и  они  поглядели друг  другу в  глаза.  Странное
спокойствие неожиданно охватило их.
     - Это все, да? - сказала Хэйзел. -  Конец  всему? Я знала, что обречена
умереть молодой,  но никогда не думала, что  это случится вот так.  В  такой
беспомощности.
     Оуэн обнял Хэйзел за плечи, и она прижалась к его груди.
     -  Черт,  -  выругался он.  - С момента нашей встречи жизнь  нам давала
время взаймы. Рано или поздно это должно было кончиться. И... я рад, что все
это время мы  провели вместе.  Как ни странно, я думаю, что более счастливым
не был никогда в жизни
     -  Да, -  поддержала  его  Хэйзел.  -  Это было нечто  вроде  чертовски
увлекательного путешествия, правда? И если  нам суждено уйти из жизни, то по
крайней мере мы это сделаем вместе.
     Усевшись на краю  кровати,  они  прижались друг  к  другу.  И утонули в
поцелуе,  медленном и  истовом, словно в  их распоряжении была целая  жизнь.
После чего, словно два давних друга, просто преклонили друг к другу головы.
     - И все же, я думаю, еще не  все потеряно, - вдруг произнесла Хэйзел. -
Помнишь, как  на  Мисте  нам  удалось устоять против  отскочившего  лучевого
снаряда? Как ты считаешь, может, нам и сейчас повезет?
     - Постой, постой... -  Резко выпрямившись, Оуэн вдруг оживился. - Давай
продолжим эту  мысль. Мы  выстояли перед тем снарядом,  потому что держались
вместе. Мысленно мы были связаны. И именно поэтому выжили.
     - Нет, это мне никогда не нравилось, - рассердилась Хэйзел. - Я не хочу
быть с кем-то связанной. Терпеть не могу, когда кто-то влезает в мои мысли.
     - Хэйзел, сейчас не время скромничать. Ты что, предпочитаешь умереть?
     - Черт, конечно, нет. Ладно. Давай попробуем.
     Она  протянула к нему  руку,  и Оуэн  взял  ее  своей  настоящей рукой.
Сознание каждого, следуя давней ментальной связи, объединяющей всех выходцев
из  Безумного  Лабиринта,  направилось  друг  к  другу.  Ими  двигала  некая
неведомая  сила,  пока они  не  слились воедино, в  один разум,  управляемый
единой волей. Но  это было еще не все. Случилось нечто большее. Нечто такое,
что заставило  их  объединенное сознание покинуть телесные оболочки. В  один
миг эта нематериальная субстанция, пронзив  напольные и стенные  перегородки
Резиденции, оказалась у  компьютеров,  которые Валентин установил в комнате,
расположенной по соседству с центром безопасности. Когда их сознательный дух
парил  над мерцающими мониторами, что-то  его насторожило. Оуэн с Хэйзел уже
давно не были  обыкновенными людьми  - им  не потребовалось и секунды, чтобы
вмешаться в работу компьютерной системы. Введя новые данные,  они остановили
программу. Бомба  была  обезврежена до поступления очередных  инструкций. Во
избежание прочих неприятных  сюрпризов Оуэн с Хэйзел быстро  просмотрели всю
память компьютеров, но, к счастью,  ничего подозрительного не обнаружили. На
этом их  миссия была закончена. Движущая сила, которая объединила  и связала
разумы воедино, исчезла. Они покинули компьютерную комнату по отдельности, и
каждый врозь  вошел в свое тело. Вновь привыкая к  функции  дыхания,  Оуэн с
Хэйзел недоуменно посмотрели друг  на  друга. Решетки на  окнах  исчезли,  и
дверь комнаты отворилась сама собой.
     - Ну  и ну, - произнесла наконец Хэйзел. - Такого со мной... никогда не
происходило. Это было... нечто особенное.
     -  А что я тебе говорил? - отозвался Оуэн. - Лучшее, что мы  делаем, мы
всегда делаем вместе.
     - Очень может быть. Пошли отсюда, Оуэн. Здесь царит дух смерти.
     -  А Валентин сбежал, - констатировал Оуэн. - Но я все равно его найду.
И заставлю расплатиться за все, что он сделал с  моим  домом и моими людьми.
Клянусь, даром  ему это не пройдет. Я подготовлю Валентину такую смерть, что
сам ад ему покажется раем.

     <b>Глава вторая. Еще один день в Парламенте</b>

     "Звездный Бродяга-2"  вышел в гиперпространство  и взял  курс  к орбите
Голгофы, родины и резиденции Парламента Империи. Однако сейчас заботы власти
не волновали Оуэна с  Хэйзел. Виримонд отнял  у них слишком много сил. После
физических  и психологических  ударов, которые  им пришлось вынести за время
пребывания в  Резиденции  Дезсталкеров, они могли лишь сидеть  в  креслах  и
время от  времени  безучастно  отвечать на  инструкции главного  космопорта.
Указав координаты посадки, Оуэн предоставил ее компьютерной системе.
     Если  говорить,  положа   руку  на  сердце,  Оуэн  в  некотором  смысле
побаивался  своего  звездолета.  Конечно,  хэйдены,  этот загадочный  народ,
постарались, чтобы  "Звездный  Бродяга-2"  по возможности  напоминал  своего
предшественника.  Однако  они   не   могли   устоять  против  искушения  его
усовершенствовать. Теперь, чтобы открыть или  закрыть  двери,  не нужно было
прилагать никаких физических усилий. Достаточно было всего лишь представить,
как  ты к  ним приближаешься,  и те срабатывали автоматически.  То же  самое
касалось и  синтезаторов пищи. Чтобы поесть, Оуэну не требовалось заказывать
определенную пищу - замечательные устройства  знали все его желания наперед.
Однако   то,    что    управление   полетом   тоже   осуществлялось    столь
необременительным образом, было  уж слишком.  В  практике  Оуэна  была  пара
случаев, когда он пытался  посадить космический корабль в состоянии  полного
смятения, но  о них лучше не вспоминать. С тех  пор он дал  зарок  впредь на
себя ответственность за  посадку  не брать. Поэтому выполнить эту задачу  он
поручил  компьютерам, а  сам  решил посвятить  себя  более  полезному  делу.
Например, посидеть и помолчать.
     Оуэн наблюдал  за  тем, как меняются краски за  окном звездолета. Снизу
медленно   вырастал    темно-синий   мир,   вид   которого   навевал   почти
ностальгические настроения. Последний раз Дезсталкер  был  на Голгофе, когда
на  ней  пылали  страсти. Восстание переживало последние минуты агонии, и на
планете  невозможно было сыскать человека, который бы не считал  Оуэна своим
врагом.  На  этот  же  раз  Дезсталкер  прибывал  на  Голгофу совсем  в ином
качестве, хотя миссия его была ничуть не менее важной, чем прежде. Между тем
Оуэну  прежние  времена были куда больше по душе. Тогда он  твердо знал, кто
его враги и где их искать.
     Оуэн перевел взгляд  на Хэйзел, которая сидела рядом с довольно грозным
видом. Даже тогда,  когда Хэйзел Д'Арк пребывала в  расслабленном состоянии,
казалось, что  она вот-вот вскочит  и разорвет кому-нибудь глотку. Но <i>Оуэн</i> к
этому уже давно привык и не обращал на ее странности никакого внимания.
     - Итак,  -  бросила  Хэйзел, каким-то  образом почувствовав на себе его
взгляд, несмотря на то что сама  даже не подняла глаз. -  Куда мы отправимся
дальше? У тебя есть планы?
     - Разве я обязан думать за двоих? -  мягко запротестовал Оуэн. Подобный
разговор у них возникал далеко не в первый раз. - А что скажешь ты? Не может
быть, чтобы у тебя не было какой-нибудь идеи.
     - У меня тьма идей, - ответила Хэйзел,  - но у  тебя  всегда не хватает
духа их реализовать.
     -  Потому что  все  твои идеи  имеют  пагубную  тенденцию: если они  не
сосредоточены вокруг насилия  или убийства, то непременно касаются кровавого
разбоя или похищения. Больше этим мы заниматься не можем. Мы с тобой уже  не
мятежники  и  не преступники.  Теперь  мы  представляем власть и  официально
служим закону.
     - Какая скучища! - возмутилась Хэйзел. - В последнее время, Дезсталкер,
ты стал невыносимым занудой.
     -  А  знаешь,  что  мы  будем  делать  дальше?  -  оживившись,  спросил
Дезсталкер.  За время  общения с Хэйзел  у него выработался  иммунитет к  ее
колкостям. -  После того как  мы приземлимся и отчитаемся перед Парламентом,
мы сразу же отправимся по горячим следам за Валентином. Он далеко не уйдет.
     - Ты  это уже раньше  говорил, - парировала Хэйзел, -  а ему все  равно
удавалось смыться. Сколько я  помню Вольфа, он всегда находился не там,  где
его  ожидали  встретить. Именно  поэтому ему  до сих  пор  удается  избежать
возмездия. Знаешь,  Дезсталкер, ты  лучше  расслабься  и  отдохни. Нам  надо
подзарядить  аккумуляторы.  А что касается  Валентина...  Уверена,  он очень
скоро заявит  о себе  какой-нибудь вопиющей выходкой. Вот тогда мы и устроим
на него очередной налет.
     Оуэн не мог сдержать улыбки.
     - Что я слышу? В тебе заговорил  голос разума. Видать, дела наши совсем
плохи.
     - Думаешь, я ничего  не  вижу? - фыркнула Хэйзел. -  Нам нужно временно
выйти из игры, Дезсталкер. Виримонд выбил нас из колеи.
     -  Да.  Прямо  скажем, гостеприимством он не  отличался.  После немного
затянувшегося   молчания   Хэйзел   подняла  на   Оуэна  глаза  и   спросила
предупредительным и деликатным тоном:
     - Оуэн, почему ты  никогда прежде не говорил мне о Кэти? Я имею в виду,
что у тебя  была  возлюбленная.  Ведь она  наверняка много значила  в  твоей
жизни.
     - Да, - ответил Оуэн. - А не рассказывал о ней я  только потому, что не
было повода. Вряд ли ты смогла бы понять наши с ней отношения.
     - Все равно  следовало  рассказать, -  не унималась Хэйзел. - А я бы уж
постаралась понять. Кто она такая, эта Кэти? Как вы познакомились?
     Оуэн довольно долго молчал, и Хэйзел уж было решила, что отвечать он не
собирается. Когда  же наконец Оуэн заговорил, голос  его  звучал спокойно  и
бесстрастно - иначе повествовать  о столь болезненной теме он не мог. Как бы
там ни  было, но за все время  рассказа он даже ни  разу не поднял на Хэйзел
глаз.
     - Ее звали Кэти  Деврайс. Очень  красивая, всю свою сознательную  жизнь
Кэти была своего  рода  придворной.  В  Доме  Удовольствий  ее  обучили быть
предупредительной  и  чуткой, угадывать и исполнять все возникающие у гостей
желания и  способствовать появлению новых.  Во время Зимнего Бала на Голгофе
она была особенно хороша. Настоящая королева  бала. Поэтому,  когда нас друг
другу  представили, я подумал,  что более очаровательного  создания в  своей
жизни еще не встречал. Мы танцевали и разговаривали. Она внимательно слушала
все, о чем я  ей рассказывал, и даже понимала то, что другие зачастую понять
не могли. По крайней мере  мне казалось, что к моим россказням она проявляет
неподдельный  интерес.  Даже  мои  шутки  Кэти находила  довольно забавными.
Словом, она была само совершенство. В  результате я  выкупил  ее контракт за
огромные деньги, и она стала моей любовницей.
     Конечно, на  деле оказалось, что до совершенства  ей было очень далеко.
Застольные  манеры, мягко говоря,  оставляли  желать  лучшего.  По утрам она
отнюдь не являла собой  образец очарования и привлекательности.  И  ко всему
выяснилось, что она  агент  Императрицы, приставленный ко мне шпионить. Кэти
докладывала на Голгофу обо всем,  что  я  делал и  говорил. Об этом поначалу
узнал Оз. Он предупреждал меня, но я отказывался  слушать. Кроме того, я был
чрезвычайно далек от политики. Можешь представить, какими скучными  были  ее
донесения!.. Мы были счастливы.  Я даже  не помню,  чтобы у нас когда-нибудь
возник спор, не  говоря уже о ссоре. Мы провели  вместе семь лет. Иногда мне
кажется, что такого счастья у меня больше никогда не будет. Думаю, в глубине
души я всегда знал, что рано или поздно его у меня отнимут.
     Я очень  ее  любил.  Разве я мог когда-нибудь  подумать,  что  убью  ее
собственными руками? Воткну  нож  ей в ребра и проверну внутри. А потом буду
держать ее на руках, пока она не истечет кровью.
     - О Господи, Оуэн...
     - Я бы ее спас, если бы мог.
     - Но ведь она пыталась убить тебя!
     - Порой мне кажется, что она меня убила. Я никогда  не спрашивал, любит
ли она  меня,  - боялся услышать не  тот  ответ.  Возможно,  если  бы я  его
получил, она не унесла бы с собой в могилу часть моей души.
     - Хватит, Дезсталкер, кончай  разводить сантименты. Будешь продолжать в
таком  духе,  мне придется собраться с силами и буквально выбить эту дурь из
твоей головы.
     Оуэн слегка улыбнулся.
     - Неужели ты решишься?
     - Можешь не сомневаться.  Никогда не  занимайся самобичеванием. Оуэн. В
мире всегда  найдутся люди, которые охотно это сделают за тебя.  Не лишай их
такой замечательной возможности. Кэти безвозвратно ушла в  прошлое. А потому
давай не будем оглядываться назад. Нужно жить и идти вперед.
     -  Но ты же сама затеяла этот разговор, - мягко  заметил Оуэн. - Одного
не могу понять. С чего это  вдруг тебя так заинтересовало  мое романтическое
прошлое?  Хотя,  если  порыться  в  твоем,  там  наверняка  откроется  много
неожиданного.  До  сих пор  не  могу забыть случай на Мисте, когда Вампир по
имени Эббот оказался одним из твоих бывших дружков.
     - Это была моя ошибка.
     - И, говорят, не первая и не последняя.
     -  Интересно,  кто  же  это  говорит?  -  сверкнув  на  него   глазами,
осведомилась Хэйзел.
     - Практически все. Журналисты из светских новостей питают к тебе особое
расположение. У тебя был ежедневно обновляющийся сайт в "Матрикс Нет".
     - Надеюсь, ты не читал эту муть?
     - Нет, конечно. Только разглядывал картинки.

     * * *

     Когда  они  наконец высадились  в  столице  Голгофы,  где  до  сих  пор
размещался Парламент Империи, Оуэна с Хэйзел атаковала толпа репортеров. Они
представляли все главные издания, равно  как  и второстепенные, выславшие на
Голгофу  своих  внештатных  сотрудников.  Подвиги  таких героев,  как Оуэн и
Хэйзел, всегда становились объектом пристального внимания. Отчеты о том, как
те действовали и что обнаружили на Виримонде, каким-то образом просочились в
журналистские круги,  возбудив  их интерес  до крайности.  Поэтому репортеры
ожидали  прибытия  героев  на  Голгофу  с огромным нетерпением  и, когда это
событие произошло, буквально оцепили Оуэна и Хэйзел, не давая им прохода. Со
всех сторон репортеры выкрикивали какие-то вопросы, а фотографы  размахивали
камерами  над   головами,   стараясь  отыскать   наилучший  ракурс.  Пытаясь
продвинуться к  Оуэну с Хэйзел,  интервьюеры расчищали  себе путь локтями, а
те,  кого оттискивали назад,  переходили  на кулаки. Однако подойти  слишком
близко к Хэйзел и Оуэну никто  из  них не решался. Они знали, чем  это может
кончиться,  и, надо  сказать, порой это  знание  доставалось  очень  дорогой
ценой. Нет,  никого  из  журналистов  Хэйзел пока  еще не  убила, как  бы ни
чесались у нее к этому руки.
     Оуэн  спокойно  ждал,  пока   среди  журналистов   улягутся  страсти  и
определится  очередность. Хэйзел, яростно стреляя глазами по сторонам,  то и
дело руками нащупывала оружие. Большинство обращенных к  ней вопросов носили
предвзятый характер и касались исключительно ее отношений с  обожаемым всеми
Дезсталкером,  но отнюдь не этот факт выводил ее  из себя.  Однажды во время
интервью она  хотела отшутиться,  однако ее  ответы  напечатали,  делая вид,
будто приняли  их  за чистую монету. Хэйзел,  недолго думая, решила отлупить
всех причастных к этому делу, но другие в это время сняли акт ее расправы на
пленку. С  тех пор Хэйзел  дала себе зарок ничего  журналистам не  говорить.
Другими словами, она отвечала им односложно и отказывалась давать какие-либо
комментарии. Хотя Оуэн находил всю эту затею исключительно забавной и всякий
раз не упускал  случая перед камерой  подмигнуть  зрителям, Хэйзел от  этого
было не легче.
     Когда  один  из  репортеров коснулся  последнего фильма  о Дезсталкере,
напряжение достигло наивысшей отметки. - Едва Восстание победоносно пришло к
завершению, как буквально через неделю на голоэкраны Голгофы обрушился шквал
документальных  лент  -  полнометражных фильмов,  наскоро смонтированных  из
короткометражных,  весьма различающихся  между  собой по  качеству отснятого
материала. Однако во все времена голым историческим фактам люди предпочитали
приятные  сердцу  истории о  любви.  Поэтому  вскоре на смену документальным
лентам  пришел  первый  художественный  фильм   о  Дезсталкере.   Насыщенный
действием примитивный сюжет сделал  свое дело и принес несметные доходы всем
заинтересованным лицам, за исключением тех, чьи судьбы были в нем  отражены.
За  ним последовали  многие  другие  ленты, показывающие события с различной
степенью  достоверности.  Что  бы в них ни изображалось,  будь то завоевание
приза  Тоби  Шреком  или  дикая  фантастика,  создатели  которой  подчас  не
удосуживались удостовериться в правильности имен, публика поглощала все  без
разбору.
     Последним  и самым  популярным  в этой  киновакханалии оказался  фильм,
претендующий на  биографическую точность  в  изображении  событий  из  жизни
Дезсталкера. Образ Оуэна был наделен чертами святости и бескорыстия, меж тем
как его помощница Хэйзел Д'Арк выглядела  в фильме кровожадной психопаткой -
если  ее  неуемную  жажду  крови  что-то  и   сдерживало,  то  лишь  собачья
преданность Оуэну.
     Оуэну  и Хэйзел прислали  приглашения на премьеру, и они отправились на
просмотр, ни  сном ни духом  не ведая, что их ждет. Оуэн хохотал до колик  в
животе,  поэтому очень скоро билетеру пришлось попросить его  выйти, дабы не
мешать  смотреть фильм  остальным. Хэйзел, вцепившись руками в  подлокотники
кресла,  все же  набралась  духу досмотреть этот бред до  конца. А  когда он
закончился, открыла по экрану огонь. К счастью, пока тушили пожар, Оуэну под
шумок удалось выволочь ее из зала, не дожидаясь, пока это сделают блюстители
порядка.  А  потом  ему пришлось  провести  с Хэйзел разъяснительную работу.
Разоружив напарницу, Оуэн прижал ее к полу и сидел на ней верхом до тех пор,
пока  та  не  пообещала не убивать  всех,  кто причастен к  созданию данного
фильма.  Во  время  своей  воспитательной   акции  Оуэн  прибегал  к  разным
аргументам. Наиболее  веским  из  них  оказалось  то, что подобное поведение
Хэйзел может  лишний раз  убедить публику в  достоверности  изображенного на
экране.
     Стоило одному  репортеру поднять вопрос об  этом фильме,  как остальные
тотчас  шарахнулись  от  него  во  все  стороны,  чтобы,  чего  доброго,  не
пострадать вместе  с  ним.  Реакция  Хэйзел  была мгновенной.  Она  схватила
висящую  в  воздухе  камеру и прицельным броском  угодила  репортеру аккурат
между глаз. Бедняга упал без сознания. Оуэн  быстро подскочил к Хэйзел сзади
и прижал ее  руки  к  туловищу. Наблюдая за  происходящей сценой со стороны,
репортеры старались  сохранять безопасное расстояние. Когда же Оуэну удалось
более или менее  утихомирить Хэйзел,  журналисты стали медленно продвигаться
вперед,  обступая  валявшееся  без  сознания  тело  коллеги.  Из соображений
здравого  смысла  никто  болезненной  темы  больше  не  касался.  Однако,  к
сожалению, речь зашла о коммерции.
     Массовый зритель продолжал проявлять  к знаменитостям  острый  интерес.
Несмотря  на  то  что  в  свет  вышло  невероятное  количество