ритмичный звук - как будто стучало гигантское сердце, в такт своим ударам слегка сотрясая воздух. Хэйзел по просьбе Оуэна тоже прислушалась и, услышав тот же странный звук, нахмурилась. Они вытащили бластеры и мечи и продолжали двигаться с чрезвычайной осторожностью, тщательно проверяя все ответвления и люки. Настороживший их звук с каждым шагом становился все отчетливее и громче. Со временем стало казаться, что весь туннель сотрясается от ударов. Наконец путники повернули направо и оказались перед источником насторожившего их звука. Весь проход в туннеле от пола до потолка перегораживал крупный вентилятор. Огромные стальные лопасти, некогда прогонявшие по туннелю нечистоты, работали вхолостую. Было совершенно очевидно, что пройти мимо вентилятора невозможно. - В прошлый раз его не было, - констатировала Хэйзел. - Оз, можно отключить эту чертовщину? - К сожалению, нет, - ответил Оз. - Он подключен к общей силовой сети. Перекрыть ее можно только целиком. - Отключи силовую сеть. Мы переберемся на ту сторону в темноте, а потом подключишь ее вновь. - Боюсь, не все так просто, - отозвался Оз. - Силовая система слишком неустойчива. Я не могу гарантировать на все сто, что мне удастся включить ее снова. - Послушай, - обратилась Хэйзел, - что ни говори, это обыкновенная груда металла. Пальнуть по ней пару раз из бластера, и дело с концом! - Лучше не стоит, - поспешно вмешался Оз. - Я, конечно, держу систему под контролем, но мои возможности не безграничны. Если, чего доброго, сработает аварийная сигнализация, все полетит к чертям собачьим. - Что я слышу? - удивился Оуэн. - Разве не ты уверял меня, что городская компьютерная сеть у тебя на крючке? - Видишь ли, - неуверенно начал Оз, - наверное, мои первоначальные прогнозы оказались чересчур оптимистическими. По всей видимости, хэйдены внесли существенные изменения в городские компьютеры. Теперь у них появились какие-то особые способности. Словом, они... слегка взбунтовались. Если вас угораздит привести в действие сигнализацию, расхлебывать будете сами. - Вот так номер! - воскликнула Хэйзел, когда Оуэн передал ей слова Оза. - Я же говорила тебе, что ты чересчур доверяешь своему призрачному ИРу. Ну ладно, допустим, стрелять мы не будем. Тогда придумай что-нибудь. В конце концов, ты у нас голова. - Мне лучше думается, когда у меня над ухом никто не кричит, - мягко заметил Оуэн. Хэйзел фыркнула и отвернулась. - Оз, - обратился к ИРу Оуэн, - можем ли мы каким-нибудь образом обойти этот проклятый вентилятор? - Боюсь, нет, - ответил тот. - Подобные штуковины расставлены по всей системе. - Порой и у меня бывают неплохие идеи, - неожиданно произнесла Хэйзел. - Когда-то на Мисте ты разломил пополам целое здание. Для этого тебе было достаточно вообразить это себе. Помнишь? - Да, но... - Никаких "но". Как ты это сделал? - Черт, если б помнить. Я был жутко разъярен, и сила пришла ко мне сама собой. Большинство способностей, которыми наградил меня Лабиринт, проявлялись, когда меня обуревали гнев и злость. - Вот именно, - кивнула Хэйзел. - Со мной то же самое. Стоило мне войти в раж во время боя или же хорошенько себя подогреть, как, откуда ни возьмись, приходили на выручку мои вторые "я". Но твоя сила походит скорее на психокинез. Попробуй вызвать ее и направь прямо на вентилятор. Если удастся, уверена, лопасти замедлят свой ход. Вентилятор не пострадает, мы преспокойненько через него переберемся, а когда мы уйдем, вентилятор наберет прежнюю скорость. И никаких сигналов тревоги. Идет? - Идет, - подтвердил Оуэн. - Идея что надо. Честно, Хэйзел, я не шучу. Есть только одна заминка: я не имею ни малейшего понятия, как призвать эту силу. Не говоря уже о том, чтобы ею управлять. Это всегда происходило спонтанно. Мы никогда не понимали, что с нами сделал Лабиринт и как действует наша сила. Вероятно, нам просто не хватало времени обо всем этом хорошенько подумать. - Мы могли бы сами творить время. - заметила Хэйзел, - если бы захотели. Но мы... ладно, хватит. Не желаю обсуждать, во что меня превратил Лабиринт. Мы не эсперы. Они не умеют делать и половины того, что умеем мы. Черт, только святые чудотворцы могли бы дерзнуть повторить наши трюки! - Вот именно. Никто не знает, на какие крайности мы способны и хорошо это или плохо. Никто не знает, во что... мы с тобой можем превратиться. Они переглянулись. - Ты хочешь сказать, что мы можем превратиться в монстров? - ужаснулась Хэйзел. - Боюсь, это уже произошло, - ответил Оуэн. - Все, что мы делали во время Восстания, вызывает у меня большие сомнения. Я имею в виду меня, тебя, Руби и Джека. Конечно, мы считали свое поведение необходимым и оправданным. Но мы были вольны делать все что заблагорассудится; пока мы сами не сочли нужным остановиться, никто не мог нас остановить. И все по той простой причине, что среди простых смертных не нашлось бы человека, способного дать нам отпор. Иногда все это вселяет в меня ужас. Сила портит человека, а Лабиринт сделал нас чрезвычайно сильными. Страшно представить, кем мы можем стать и какие силы можем ненароком высвободить. Именно поэтому я стараюсь не прибегать без крайней необходимости к паранормальным способностям. Поскольку я почти не умею ими управлять, они все равно что дикий конь без узды. - Согласна, - нахмурившись, призналась Хэйзел. - Уму непостижимо, что я порой делала! Тем не менее я все равно осталась такой, как была. - Откуда ты знаешь? - риторически произнес Оуэн. - Героями не рождаются. Мы никогда даже не мечтали стать ими. Все произошло само собой. Просто у нас не было другого выбора, чтобы выжить. - Хватит разглагольствовать. Какого черта мы с тобой задаем вопросы, на которые все равно нет ответов? Мы выполняли свой долг, так же как все остальные. Сколько раз ты уже поднимал эту тему! Но обсуждать ее сейчас, прямо скажем, не время и не место. Когда я стою по уши в дерьме и дышу какой-то вонью, о которой страшно подумать, менее всего меня тянет разводить философские дискуссии. К тому же где-то наверху бродят хэйдены, которые с удовольствием разорвут наши головы на части, чтобы превратить их в контейнеры для компьютеров. Так что давай повременим с мистикой. Сейчас меня интересует только один вопрос: сможешь ты замедлить вращение лопастей, чтобы мы перебрались, или нет? - Я, конечно, попробую, - ответил Оуэн. - Но позже мы все равно вернемся к этой теме. Он вновь сосредоточил внимание на вращающихся лопастях вентилятора, не имея ни малейшего представления, как подступиться к делу. Когда он приходил в ярость, сила охватывала его, подобно лютой буре, сметая все препятствия на пути. Ему оставалось лишь придать ей нужное направление. То есть сфокусировать... Эта мысль показалась Оуэну чрезвычайно важной. Он отвлекся от окружающего мира и обратил взгляд внутрь себя. Где-то в глубинах мозга зашевелилось... ощущение фокусировки, как будто вдруг видишь новый цвет или слышишь музыку на незнакомом музыкальном инструменте... Огромной силы взрывная волна вздымалась из подспудных глубин, становясь все более осознанной и такой же очевидной и знакомой, как дыхание. Мысленный импульс коснулся металлических лопастей вентилятора, словно рукой. От этого прикосновения они затряслись, пытаясь сопротивляться недюжинной силе, но, не способные противодействовать ей, едва не перестали вращаться. Хэйзел, расплывшись в радостной улыбке, по-дружески хлопнула Оуэна по плечу. - Получилось! Слышишь, Оуэн! Ты сделал это! - Да, - согласился тот. - Только ты не слишком радуйся. Боюсь от твоих порывов чувств заработать какое-нибудь увечье. Лучше поскорей перебирайся через вентилятор. Как бы от его приостановки не сработала система сигнализации. - Сигнализация, сигнализация, - ворчала Хэйзел, аккуратно переступая через стальные лопасти вентилятора. - Тебе она мерещится везде и всюду. - Кто-то из нас должен быть предусмотрительным, - сказал Оуэн, следуя за ней. Оказавшись по другую сторону вентилятора, Дезсталкер ослабил волевое усилие. Ощущение, которое послужило ему ключом к силе, удалилось туда, откуда пришло - в глубины подсознания. Однако на этот раз Оуэн был уверен, что сможет в любой миг вытащить его обратно. Если возникнет такая необходимость. - Как тебе удалось? - полюбопытствовала Хэйзел. - Это подобно танцам, - ответил Оуэн, - или живописи. Изящный ментальный импульс под контролем мастера. Как будто придаешь нужную форму комку глины. Хоть что-нибудь поняла? - Ни бум-бум, - призналась Хэйзел. - Ну да ладно. Пора идти. Вход в главную систему уже совсем близко. Оттуда можно попасть в любую часть города. - Отлично, - согласился Оуэн. - Жду не дождусь глотнуть свежего воздуха. - Прежде чем вы вновь двинетесь в путь, - раздался голос Оза, - нам нужно кое-что обсудить. Я обнаружил в городской компьютерной сети один любопытный файл с объяснением, почему воздух в туннелях имеет столь отвратительный запах. Дело в том, что он отравлен. Это довольно сильный нервно-паралитический газ. Хэйдены запустили его в систему канализации, чтобы уничтожить все живое. - Отравлен? - воскликнула Хэйзел, когда Оуэн передал ей слова Оза. - Да мы им уже сто лет дышим! Почему тогда мы до сих пор живы? - Хороший вопрос, - продолжал Оз. - Я и сам над ним давно думаю. По идее, вашей плоти к этому времени пора было бы отслоиться от костей. - А раз этого до сих пор не произошло, - вступил в разговор Оуэн. - стало быть, Лабиринт нас наградил еще одним преимуществом. И, как всегда, мы узнаем о нем только тогда, когда возникает необходимость. Еще один аспект нашей новой, нечеловеческой природы. - Только не начинай все сначала, - предупредила Хэйзел. - Что бы ты там ни говорил, эта способность в отличие от всех остальных не несет ничего, кроме пользы. Давай двигаться. Нужно еще немного пройти. Они отправились вниз по туннелю. Поначалу Оуэн старался дышать не слишком глубоко, а потом плюнул - все равно уже слишком поздно. Остаток пути прошел почти без приключений. В конце концов они добрались до главной канализационной системы, однако вход в нее был наглухо заблокирован огромной стальной плитой. Даже для общих усилий Оуэна и Хэйзел данное препятствие казалось непреодолимым. Отшатнувшись и сделав глубокий вдох, Оуэн стал судорожно размышлять. - Раньше этот щит закрывался только в экстренных случаях, - пояснила Хэйзел. - Он был спроектирован, чтобы предотвратить попадание воды в главную систему. Замок здесь механический, так как вода с электроникой не слишком хорошо уживаются. Однако боюсь, открыть его без специального оборудования не удастся. - Его закрыли хэйдены, - сказал Оз. - Должно быть, для того, чтобы оградить себя от людей вроде вас. Поскольку замок работает не на электронике, я ничем не могу вам помочь. Но хуже всего то, что у него ручное управление, открывается он только при одновременных действиях четырех человек. Еще одна из мер безопасности. Оуэн с Хэйзел обследовали расположенные по углам стальной плиты четыре колеса, приводящие в движение затворный механизм. Сколько они ни старались дотянуться от одного угла к другому, ничего у них не получалось. Все было рассчитано так, что один человек мог привести в действие только одно колесо. Рассердившись, Хэйзел ударила изо всех сил ногой по плите, однако на той осталась лишь маленькая царапина. - Вот проклятие! Никогда не думала, что, пройдя такой путь, придется закончить его у какого-то куска металла. Отойди, я сейчас взорву эту чертовщину. - Тебе понадобится лазерная пушка. Да и сигнализация... - Плевать мне на сигнализацию, не могу уже слышать о ней! Меня жуть берет при одной мысли, что придется тащиться по туннелю назад. Либо ты что-нибудь придумаешь, либо я взорву замок. А там - будь что будет. - Послушай, у меня, кажется, появилась идея, - произнес Оуэн. - Мы преодолели вентилятор, ловко применив мою силу. А как насчет того, чтобы воспользоваться твоей? - Как, черт побери? - резко взглянула на него Хэйзел. - Ну, например, ты могла бы вызвать хотя бы парочку своих вторых "я", к которым прибегаешь во время боя. Если тебе удастся достаточно надолго их задержать, то вчетвером мы успеем справиться с замком. - Отличная мысль! - воскликнула Хэйзел. - Беру все плохие слова о тебе обратно. Не уверена, что идея сработает, но стоит попробовать. Хэйзел хмуро уставилась в пол, пытаясь сосредоточиться. Для этого потребовалось довольно много времени. Так же как к Оуэну, сила приходила к ней во время сильного эмоционального напряжения. Например, во время боя, когда в том появлялась острая потребность. Хэйзел не могла сказать, почему одни из ее "я" появлялись чаще других. Не знала она также, насколько реальны ее альтернативные версии. Возможно, они приходили из параллельных миров, то есть были теми людьми, которыми она могла стать, сложись ее жизнь как-то иначе. однако каждая из альтернативных Хэйзел исчезала так же быстро, как и появлялась, и девушка не успевала задать им никаких вопросов. Хэйзел все глубже и глубже погружалась в состояние, которое возникало у нее во время боя. И все более убеждалась в существовании некой области, не менее реальной, чем остальные, но не ограниченной пределами проявленного мира. Достигнув соответственного ощущения, Хэйзел увидела перед собой мириады призраков с ее лицом. Нужно было призвать всего двоих... Не успела она об этом подумать, как в воздухе туннеля явно наметилось какое-то движение, и тотчас перед ней предстали две кашляющие женщины. Хэйзел бросила торжествующий взгляд на Оуэна и обнаружила, что у того почему-то отвисла челюсть. Девушку это насторожило, и она вновь перевела взгляд на свои альтернативные воплощения. У той, что стояла слева, оказалась такая черная кожа, что она походила на живую тень. Длинные волосы свисали вниз спутанными клоками. На серебряных доспехах были выгравированы руны, наколенники и налокотники позолочены. На каждом бедре висело по бластеру, а в руках копия держала боевой топор. Высокая и невероятно чувственная, она являла собой образ гордой амазонки. И все же что-то в ее осанке, в чертах лица, в разрезе глаз явственно указывало на Хэйзел Д'Арк. Женщина справа, наоборот, обладала на удивление белой кожей. При зеленом освещении она выглядела сущим трупом, которого еще не успели забальзамировать и привести в мало-мальски божеский вид. Облачена она была в какие-то кожаные лохмотья, скрепленные между собой блестящими металлическими цепями. В ушах и носу висели кольца, равно как и во многих других, менее предназначенных для этой цели местах. Словом, практически все ее тело было проколото и утыкано металлическими предметами, напоминающими иголки или штифты, а на выбритой наголо голове прослеживались аккуратные ряды имплантированных распорок. На одном бедре висел меч, на другом - какое-то неизвестное оружие. В облике девушки тоже было нечто такое, что безошибочно роднило ее с Хэйзел Д'Арк. Сложись обстоятельства иначе, Хэйзел могла стать одной из этих двух, которых в данный момент видела перед собой. В течение некоторого времени все четверо молча изучали друг друга. Судя по всему, все считали своим долгом прежде всего присмотреться. Наконец Оуэн повернулся к Хэйзел и сказал: - Надеюсь, этих двух ты выбрала не специально. Во всяком случае, мне хотелось бы так думать. - Радушный прием, нечего сказать, - произнесла черная девушка-воин низким насмешливым голосом. - Особенно если учесть, какой дальний путь мне пришлось совершить, чтобы повидать тебя. Меня зовут Миднайт Блю. А это кто? Неужели еще одна из моих версий? - Пожалуй, так, - ответил Оуэн. - Я... - О, кто ты такой, я знаю, - прервала его Миднайт Блю. - Ты - Оуэн Дезсталкер. Она шагнула к нему навстречу и, не выпуская из руки топора, страстно прижала его к своей пышной груди. Объятие было столь пламенным и сильным, что Оуэн едва не задохнулся. Чтобы не потерять равновесия, он слегка подался назад, но в этот миг девушка оттолкнула его и, заткнув топор за пояс, резко отпрянула и влепила Оуэну пощечину. От удара Оуэн чуть было не повалился навзничь, однако девушка успела его подхватить и вновь заключить в объятия. От избытка чувств глаза ее наполнились слезами. - Да уж, - заметила Хэйзел, - ты всегда умел производить на людей впечатление, Дезсталкер, - и, обернувшись к своему белому двойнику, добавила: - Что здесь происходит? - Понятия не имею, - произнесла та холодным контральто. - Между прочим, меня зовут Бонни Бедлам. - А я Хэйзел Д'Арк. Как бы нам не пришлось искать с тобой какой-нибудь лом. Боюсь, иначе их друг от друга не отодрать. Освободив Оуэна из пламенных объятий, Миднайт Блю отошла от него на расстояние вытянутой руки. - Оуэн, ты сволочь! - робко улыбнувшись, произнесла она. - Как ты смел меня покинуть?.. Но все-таки здорово, что мы с тобой встретились вновь! - Мне бы хотелось только немного уточнить, - немного неуверенным тоном начал Дезсталкер, - я не тот Оуэн, которого ты знала. - Конечно, не тот. Тот Оуэн умер. А ты еще нет. Миднайт не стала уточнять почему, а Хэйзел не собиралась спрашивать. - А ты тоже знала Оуэна? - обратилась она к Бонни. - Надеюсь, что да, - ответила та холодным голосом, - там, откуда я пришла, он мой муж. Хэйзел решила не вдаваться в подробности, а обернулась к Миднайт Блю, которая к этому времени уложила Оуэна наземь и поправляла на нем одежду. Оуэн не сопротивлялся, опасаясь сделать что-нибудь такое, что вновь выведет девушку из себя. Наконец, когда ее ритуал подошел к концу, она одарила Оуэна едва ли не застенчивой улыбкой. - Извини, пожалуйста. Понимаешь... увидеть тебя вновь для меня оказалось большим потрясением. - Если хочешь с ним еще немного пообщаться, я бы не советовала тебе долго тискать его в объятиях, - сухо заметила Хэйзел. - Полагаю, нам есть что рассказать друг другу. Почему бы не поделиться впечатлениями относительно своей прошлой жизни, - осторожно предложил Оуэн. - Давай начнем с тебя, Миднайт. - Восстание недавно закончилось, - начала Миднайт. - Везде царят смута и беспорядок. Миллиарды мертвых. Ты, Оуэн, погиб во время взрыва планетарной бомбы на Голгофе. Ее подорвала Лайонстон перед тем, как самой отправиться на тот свет. Вместе с тобой погибли Джек и Руби. Из тех, кто прошел Лабиринт, в живых осталась я одна. Я должна была находиться вместе с вами, чтобы противостоять Лайонстон и ее Двору. Но после того как Джек заключил соглашение с Семьями, я решила, что мне с вами не по пути. Руби почти перешла на мою сторону, однако под конец все же решила присоединиться к Джеку. И погибла вместе с ним. После Восстания я пыталась служить порядку, но вокруг было слишком много разрухи. К тому же я никогда не питала любви к политике. В конце концов я послала эту затею к чертовой матери и пошла своим путем - вернулась к пиратской жизни, завела собственный корабль под названием "Фауст". В наши смутные времена пиратам сущее раздолье. - Довольно... интересно, - осторожно заметил Оуэн. - Но я не совсем тот Оуэн, которого ты знала. Да и ты слегка отличаешься от моей Хэйзел. - Да, - произнесла Миднайт, бросив на Хэйзел немного пренебрежительный взгляд. - Тебе, милочка, еще надо над собой поработать. - Ну а что скажешь ты? - Оуэн быстро переключил внимание на Бонни Бедлам. - Я не ослышался? Мы действительно с тобой... - Да, женаты. - Молодая особа широко улыбнулась, обнажив острые зубки. - Уже почти два года. Ты выглядишь почти как мой Оуэн. Только без пирсинга и татуировок. Во время нашего Восстания Голгофа уцелела. Но, к сожалению, вместе с ней уцелели и бывшие политики. Сколько мы ни старались что-то изменить, все безуспешно. В конце концов мы устали биться головой о стену лжи и коррупции и пошли своим путем. Теперь мы правим на Мисте. Конечно, мир небольшой, но мы добились там значительных перемен. Империя же продолжает разваливаться к чертям. Впрочем, иначе и быть не могло, зря мы думали, будто сумеем изменить систему. Джек погиб во время взрыва бомбы у здания Парламента. Руби перебила кучу народу, который винила в его смерти. Сейчас она в бегах, за ее голову назначена большая награда. Поговаривают, что она вполне счастлива, заправляя кровавыми делами на Мадрагуде. А что скажете о себе вы? Оуэн поведал им свою историю, которую время от времени дополняла замечаниями Хэйзел. Когда Дезсталкер закончил, Бонни несколько раз пожала плечами, что привело в мелодичное движение ее побрякушки. - Давайте лучше перейдем к делу. Для какой цели нас позвала Хэйзел? - Я всего лишь послала запрос, - ответила Хэйзел, - а вы на него откликнулись. - Я пришла, чтобы еще раз повидать Оуэна, - сказала Миднайт. - А я... чтобы немножко встряхнуться, - произнесла Бонни. - Жизнь на Мисте стала чересчур цивилизованной, можно завыть от скуки. - Вот и замечательно, - воскликнул Оуэн. - Итак, скажите... какими способностями наделил вас Лабиринт? - Я умею телепортироваться, - ответила Миднайт. - Если я где-то однажды была, то могу в любой момент попасть туда снова. В противном случае, я ограничена пределами видимости. - Весьма полезное свойство, - констатировала Хэйзел. - А что скажешь ты, Бонни? - Я обладаю способностью к регенерации. Не важно, какая рана - большая или маленькая, все это вопрос нескольких секунд. Передо мной нет никаких преград. Процесс восстановления идет непрерывно. Она поднесла указательный палец левой руки ко рту и откусила от него кусок до первой фаланги. Трое остальных ее спутников невольно ахнули. Улыбнувшись им, Бонни принялась неторопливо жевать, а через минуту выплюнула обглоданную косточку. Оуэн почувствовал, что содержимое его желудка медленно подступает к горлу. С двух сторон к нему крепко прижались Миднайт и Хэйзел. Бонни подняла вверх указательный палец. Он уже перестал кровоточить и из него показался новый кончик, завершенный молодым ноготком. Не прошло и минуты, как палец выглядел точь-в-точь как прежде, без каких-либо следов повреждения. - Круто, да? - произнесла - Бонни Бедлам. - Мне в жизни приходилось видеть на редкость отвратительные вещи, - сказала Хэйзел. - Эта картина вполне может пополнить список. Даже не знаю, что делать: блевать или аплодировать? - Думаю, если тебя стошнит, она воспримет это как комплимент, - заметила Миднайт. - Нам некогда заниматься ни тем, ни другим, - стараясь выдержать спокойный тон, вступил в разговор Оуэн. - Весьма впечатляюще, Бонни. Только, пожалуйста, постарайся ничего подобного больше не делать. А сейчас нам нужно открыть этот проклятый затвор. Иначе не попасть в город, который оккупировали хэйдены. - - Ваши хэйдены обосновались здесь? - удивилась Миднайт Блю. - В моем мире их истребили вскоре после того, как ты их освободил из Гробницы. Неблагодарные ублюдки. - Скажите, черт вас подери, кто такие хэйдены? - поинтересовалась Бонни Бедлам. - Мы никогда о них ничего не слышали. - Киборги, - кратко пояснила Хэйзел. - Могущественные, вероломные и на редкость отвратительные. Прямо над нами находится оккупированный ими город. Они захватили в заложники людей. Много людей. Если те еще живы... - Чтобы это выяснить, мы и оказались здесь, - продолжил ее мысль Оуэн. - И если наши ожидания оправдаются, нужно будет разработать план, чтобы их спасти. - Звучит заманчиво, - промолвила Бонни. - Можно я убью кое-кого из этих хэйденов? - Убивай на здоровье, - ответила Хэйзел, - столько, сколько твоей душе угодно. - Только после того, как мы добудем необходимую информацию, - твердо предупредил Оуэн. - Сначала разведка, потом - бой. - Не волнуйся, Оуэн, - сказала Миднайт. - Тебе нет нужды растолковывать воинам подобные тонкости. Они их чувствуют нутром. - Ладно, ладно, - прервал ее Оуэн, - не продолжай. Я уже порядком наслушался подобных речей от своего ИРа. Если мы вдруг встретим какого-нибудь хэйдена, попрошу вас ничего не предпринимать. Не исключено, что я смогу уговорить его сделать что-нибудь нужное для нас. Даром, что ли, хэйдены заявили, что уважают меня как своего Спасителя. К тому же во время Восстания они сражались на нашей стороне. - А ваш Оуэн тоже обожает толкать длинные речи? - осведомилась Хэйзел. Оба ее двойника молча кивнули в ответ. - Благодаря хэйденам мы выиграли Восстание, - пропустив мимо ушей замечание Хэйзел, продолжал Дезсталкер. - Не понимаю, как вы могли обойтись без них? - Нам пришлось трудно, - ответила Миднайт. - Победа досталась большой кровью. Лайонстон всегда говорила, что если умрет она, то с ней умрет и Империя. И мы были чертовски близки к этому. - Верно, - согласилась Бонни. - Железная Сука со своим Флотом заставила нас дорого заплатить за победу. - Вот видишь, Оуэн, - сказала Хэйзел. - В конечном счете, ты сделал правильный выбор. Оуэн показал на ручные механизмы, вмонтированные в стальную плиту, и все четверо взялись за дело. Как только массивные болты были извлечены, плита подалась на удивление легко. Ее оставили открытой - на случай, если придется быстро ретироваться. Дезсталкер повел девушек по кирпичному туннелю вперед. Через несколько минут наверху показалась решетка люка, оттуда сквозь зеленоватую дымку туннеля сочился слабый свет. - Мы, должно быть, находимся где-то под улицей, - сказала Хэйзел. - Скорее всего на окраине города. Может, выглянем наружу и проверим? Оуэн задумался: - А где находится место, откуда ты в последний раз проникла в туннель? - До него отсюда несколько миль, - ответила Хэйзел. - Это в самом центре города. - Тогда выбираемся наверх, - заявил Оуэн. - Здесь меньше шансов встретить хэйденов. Отойдите назад, пока я буду открывать решетку. Металлическая крышка люка подалась без труда. Хэйзел подтолкнула Оуэна, и тот выбрался наверх. Он быстро осмотрелся по сторонам, невольно сощурившись от обилия света. На улице было совершенно пустынно и тихо. Оуэн дал знать остальным, что обстановка не вызывает опасений, а сам принялся исследовать местность более тщательно. Выбираясь из туннеля наружу, девушки производили немало шума, но его никто не слышал - судя по всему, вокруг не было ни одной живой души. Хэйзел ногой закрыла крышку люка. Зеленоватый туман, который успел вырваться из канализации, медленно рассеялся в воздухе. Все четверо первым делом насладились радостью дыхания, впустив в легкие чистый, несколько холодноватый воздух. Оуэн и Хэйзел не успели предупредить спутниц, что воздух отравлен. Однако, поскольку Миднайт и Бонни до сих пор живы, говорить об этом уже не имело смысла. Они оказались на самой окраине Брамин-Сити, которой, по всей видимости, не коснулась рука хэйденов. Во всяком случае, никаких новшеств с первого взгляда не было видно. Дома как дома, нигде нет отмеченной металлическим блеском техники хэйденов. На безлюдных улицах царила мертвая тишина, и создавалось такое впечатление, будто человеческой жизни здесь вовсе никогда не было. Несмотря на то что уже сгущались сумерки, уличные фонари до сих пор не горели. - Черт, сущий город-призрак, - произнесла Хэйзел. - Должен же кто-то здесь жить. Я имею в виду, что кто-то должен работать. Города не могут управлять собой сами. - Не могут. Если это обыкновенные человеческие города, - ответил Оуэн. - Население все равно нашло бы способ о себе заявить. Например, выглянуть в щелку в окне, чтобы посмотреть, что творится на улице. - Может, мне проверить несколько дверей? - предложила Бонни. - Чтобы удостовериться, что за ними никого нет. - Спасибо, пока не надо, - сказал Оуэн. - Мы пришли сюда, чтобы спасти людей, а не напустить на них еще большего страху. - Внутри домов уже довольно темно, - заметила Миднайт, - однако никто до сих пор не зажег света. - Возможно, это запрещено, - предположила Хэйзел. - Или там никого нет, - предположил Оуэн. - Людей могли... куда-нибудь увести. - Я даже больше скажу, - заметила Миднайт после некоторого молчания. - Здесь нет никакого транспорта. Иначе мы бы его услышали. Значит, чтобы куда-то попасть, нам придется добираться пешком. - Ерунда, - ответила Хэйзел. - Брамин-Сити - небольшой город. - Видишь ли, Хэйзел, - произнес Оуэн, - когда я предложил провести разведку в Брамин-Сити, я не имел в виду прогулки средь бела дня. - Но, Оуэн, - запротестовала Хэйзел, - нас ведь все равно никто не увидит. Лично я не собираюсь спускаться в туннель, разве что под страхом надвигающегося пожара - причем достаточно крупного, чтобы было чем рисковать. В противном случае не вижу никакого смысла нюхать эту вонь. Мы будем смотреть в оба и держать ухо востро, никто не сможет застигнуть нас врасплох. - Терпеть не могу, когда ты оказываешься права, - ответил Оуэн. - Ладно, пошли. Если кто-нибудь попадется нам на пути, попытаемся задать несколько вопросов. Оружие держите наготове, но без крайней необходимости не стреляйте. Мы не готовы сражаться с целой армией хэйденов. Не знаю как вы, а лично я рассчитываю выйти из города живым и невредимым. Если все-таки придется столкнуться с хэйденами, будем действовать по обстоятельствам. Я питаю надежды на переговоры - вдруг удастся их убедить, что при всей своей мощи они не в состоянии одолеть Империю, пусть даже та переживает сейчас не лучшие дни. - Мне остается пожелать тебе удачи, - сказала Хэйзел. Фыркнув в ответ, Оуэн двинулся вперед, давая понять остальным, чтобы шли следом. Миднайт рванула вперед и, поравнявшись с Оуэном, нежно взяла его за руку. Этот жест немного смутил Оуэна, но он не протестовал. Во-первых, потому что не хотел обижать девушку, а во-вторых, потому что был уверен, что Миднайт настоит на своем. У девушки оказались на редкость сильные руки, и Оуэн не собирался выяснять, на что она способна. Следовавшие за ними Хэйзел и Бонни не без удовольствия наблюдали за сценой сзади и, заметив замешательство Дезсталкера, обменялись друг с другом улыбками. - Твой Оуэн тоже любит строить из себя напыщенное ничтожество? - спросила Хэйзел. - Пожалуй, есть немного, - ответила Бонни. - Но я пытаюсь выбить из него эту дурь. За время нашей совместной жизни он существенно изменился к лучшему. А как твой Оуэн в постели? - Видишь ли... у нас с ним несколько иные отношения, - ответила Хэйзел. - Какие такие отношения ты имеешь в виду? - удивилась Бонни. - Я же говорю не о любви, а о сексе. Когда я познакомилась со своим Оуэном, я проводила с ним в постели чуть ли не двадцать четыре часа в сутки. Он просто чудо. Я рук не могла оторвать от его аристократической задницы. Между прочим, мужчины становятся куда разумнее, когда с них сдираешь шелуху. Советую тебе проверить. - Учту при случае, - ответила Хэйзел. - Скажи-ка, - обратился Оуэн к Миднайт, - а что собой представляет твой Оуэн? - Он настоящий герой, несмотря на то что никогда не мечтал им стать, - ответила Миднайт. - Отчаянный, хитрый и чертовски отважный. Он никогда не задумывался о таких мелочах, как численный перевес противника.. И если была причина, зубами цеплялся врагу в глотку, убивая все и вся. Истинный воин, достойный наследник своих предков. - Кажется, он не слишком похож на меня, - заметил Оуэн. - Я сражался только тогда, когда меня к тому вынуждали. Другими словами, когда у меня не было другого выхода. - Мой Оуэн... пережил больше испытаний на своем веку, чем ты. Наша война была более затяжной и более трудной. В каждом из нас она разбудила зверя. Мой Оуэн был героем, вершившим человеческие судьбы. Бросаясь в огонь сражений, он жадно искал крови, подобно волку, рыщущему в поисках добычи. Борьба стала смыслом его жизни. Он не знал большего счастья, чем радость победы, особенно доставшейся ему трудной ценой. Оуэн обожал давать фору врагу. Говорил, что с учетом преимуществ, которые предоставил ему Лабиринт, это помогает выровнять силы По-своему он всегда был человеком чести. Некоторое время они шли молча. Миднайт сказала все, что хотела сказать, а Оуэн не знал, что ответить. Ему были понятны слова о звере. В нем часто поднимался необузданный гнев. Тогда он забывал о разуме и чести и был готов очертя голову броситься в кровавую схватку только затем, чтобы испытать до боли сладостный прилив адреналина. Но Оуэн сопротивлялся этому чувству, вероятно, потому что в глубине души был ученым, а не воином. Человеком, а не зверем. Интересно, действительно ли таков Оуэн из мира Миднайт, каким она его представила? Носил ли он на себе печать зверя с гордостью? Или они смотрели друг на друга разными глазами и видели перед собой лишь собственное отражение?.. При этой мысли Оуэн невольно содрогнулся. После Восстания он превратился в жестокого воина, и не важно, что это произошло помимо его желания. Оказывается, могло быть и хуже. Судя по рассказу Миднайт, он мог бы пойти той же дорогой еще дальше, подобно тому, как Хэйзел могла бы превратиться в Миднайт, сложись обстоятельства ее жизни иначе. - Ты его осуждаешь, да? - неожиданно спросила Миднайт. - Видишь ли... у нас с ним разные жизненные пути, - сказал Оуэн. - Одному Богу известно, сколько постыдных поступков за свою жизнь я совершил. Разве имею я право кого-то после этого осуждать? Миднайт отдернула руку. - Ты совсем не похож на моего Оуэна, - отрезала она. - Он всегда умел рассудить, кто виновен, а кто нет. Истинный воин не знает такого понятия, как нерешительность. Она прибавила шагу и, оставив Дезсталкера позади, пошла дальше в гордом одиночестве. Вслед за ней Оуэна обогнала Бонни Бедлам, мимоходом подмигнув ему. В ответ Дезсталкер с трудом заставил себя выдавить улыбку. Потом с ним поравнялась Хэйзел. - Чертовски опасная женщина, - произнес он, сверля глазами обвешенную доспехами спину Миднайт. - Может, поговоришь немного с Бонни? - предложила Хэйзел. - Она такая же, как я, только без ненужной шелухи. - Меня жуть берет, когда я вижу, сколько металла она вонзила в свое тело, - ответил Оуэн. - Наверняка ей больно, особенно в некоторых местах. Если на то пошло, она не слишком отличается от хэйденов - те воткнули в себя чуть больше железа. Помнится, она сказала, что ее Оуэн тоже весь в пирсинге и татуировках. - Она также сказала, что вы женаты! - Я скорее согласился бы на поединок с гренделианским Стражем, чем стать ее мужем. Но я понимаю, почему ты улыбаешься. Как бы там ни было, она - всего лишь другая версия тебя. - Не исключено, что какая-нибудь из моих версий счастливо живет с мужем и воспитывает шестерых детей. И при этом никогда не держала в руках ничего опаснее кухонного ножа. Страшно представить себе такое. - Но эти две... чересчур экстравагантны, - заметил Оуэн. - Они способны на что угодно. Разве можно на них положиться? - Предоставь это мне, - сказала Хэйзел. - В этой Вселенной им без нас не обойтись, мы ее знаем лучше. А следовательно, здесь будем хозяйничать мы, а не они. - Хэйзел лукаво улыбнулась. - Миднайт, кажется, от тебя без ума. - Вряд ли, - ответил Оуэн. - Человек, которого она любила, ничуть не похож на меня. Ничуть. Хэйзел ощутила в его голосе холодок, и они ненадолго замолчали. Улицы по-прежнему были пусты и безмолвны. Ничто не предвещало появления человека или хэйдена. Шаги гулким эхом отражались от близлежащих зданий. Оуэн погрузился в свои мысли и был не слишком расположен говорить, о чем свидетельствовали его односложные ответы. Поначалу Хэйзел пыталась расшевелить товарища своими шутками, но вскоре ей это надоело, и она решила сменить компанию. Оставив Оуэна позади, Хэйзел присоединилась к Миднайт и Бонни. Вскоре все трое, не обращая никакого внимания на Дезсталкера, громко защебетали. Они были очень разные и в то же время чем-то похожие, поэтому Оуэна ничуть не удивило, что они не могли найти согласия ни по одному вопросу. Его подмывало шикнуть на девушек, призвав их говорить потише, но он подавил в себе этот порыв - в лучшем случае пошлют к черту. Бонни достала из-за пояса какой-то баллончик и, приставив к шее, прыснула в себя его содержимое. Ничуть не сбавив при этом шагу, девушка испустила вздох, наслаждения. Когда Оуэн приблизился к ней, ее тонкие темные губы вновь растянулись в блаженной, обнажившей острые зубы улыбке. - Что это было? - Подзарядила аккумуляторы, чтобы было легче идти. Хочешь попробовать? - Нет, - ответил Оуэн. - Имей в виду, мы находимся в крайне опасном положении... - Да ты не суетись. Я в полном порядке, так что можешь смело на меня положиться. - Употреблять наркотики воинам запрещено, - твердо заявила Миднайт. - Настоящая сила рождается из силы духа. - Не вижу никакой разницы, милочка. И то, и другое лишь помогает коротать мрачные дни. - А что это... Кровь? - полюбопытствовала Хэйзел. - О нет. Кровь - вчерашний день. Оуэн открыл мне новую жизнь. Мой Оуэн. Он никогда не боялся испытать на себе нечто новенькое. Скажу вам честно, мы перепробовали почти все существующие на свете химические препараты: чертовски хотелось узнать, на что еще способен наш усовершенствованный Лабиринтом разум. И мы открыли для себя такое, что и представить нельзя. Мы научились расширять границы своей личной вселенной и выходить за ее пределы. Я обнаружила в себе новые отделы мозга, о возможностях которых никто из простых смертных еще не догадывается. Я постоянно ищу новых ощущений. Наркотики, поединки, секс, страдания... Обалденный кайф! - Ты прямо как Валентин Вольф, - заметила Хэйзел. - Он мой кумир, - ответила Бонни. - Мой герой. Хэйзел мельком взглянула на Оуэна, но тот промолчал. Облик улиц Брамин-Сити постепенно начал меняться. Среди обыкновенных зданий здесь и там появлялись первые признаки цивилизации киборгов. Обыкновенные дома и сооружения постепенно вытеснялись странными металлическими конструкциями и выглядели на их фоне подобно гнилым зубам, торчащим из новой вставной челюсти. Все четверо шли молча, держа оружие наготове. Постепенно и мужчину, и трех женщин стало охватывать все большее волнение. Вероятно, виной тому были необычные элементы дизайна, лишенные человеческой логики и отличающиеся странными углами и непонятными формами. Между тем самих хэйденов нигде не было видно. Создавалось впечатление, что путники идут по городу мертвых или спящих пришельцев, а падавший от странных сооружений холодноватый свет воспринимался как леденящие душу ласки скользящих мимо призраков. Оуэн не переставал глядеть по сторонам. Он чувствовал на себе чей-то острый и сверлящий взгляд, от которого начала болеть голова. Где-то вдалеке слышался едва различимый низкий звук, как будто ритмично работал какой-то крупный механизм. Воздух вибрировал в такт звуку, и казалось, это дышит сам город, словно хэйдены превратили его в единый живой организм. Неожиданно Бонни Бедлам резко развернулась и, достав бластер, выстрелила по блестящему наросту, выступающему посреди стоящего слева здания. Тот рассыпался на мелкие металлические осколки, с виду напоминающие снежинки. Оуэн вместе с остальными, держа оружие наготове, импульсивно огляделись, но ничего подозрительного вокруг не обнаружили. - Что, черт побери, на тебя нашло? - Мне не понравилось, как на меня уставилось это здание, - спокойно ответила та. Оуэну стоило немалых усилий, чтобы не выйти из себя. - Если до сих пор хэйдены не знали о нашем прибытии, то теперь узнают наверняка. - Ну и что? - Послушай, Оуэн, - тихо произнесла Хэйзел. - Думаю, можно определенно заявить, что хэйденам известно, где мы находимся. Путников внезапно окружили хэйдены - около сотни высоких и безупречных киборгов. Никто не мог сказать, откуда они взялась и как могли появиться среди мертвой тишины города. Оуэн сохранял спокойствие и надеялся, что остальным хватит здравого смысла последовать его примеру. Ни у кого из хэйденов не было оружия - они сами были оружием. На лицах бесстрастное выражение, глаза отливают золотистым блеском. Оуэн посмотрел на Хэйзел, и они демонстративно опустили оружие вниз - жест, который нельзя истолковать превратно. Неловкая пауза затянулась. Ни одна из сторон не решалась ничего предпринимать. Все молча смотрели друг на друга - киборги, усовершенствованные человеческой техникой, и люди, которых наградило невероятными возможностями чужеродное устройство под названием Безумный Лабиринт. Ни те, ни другие уже не являлись людьми в привычном смысле. Голова Оуэна раскалилась от напряженных мыслей. Получив представление о зверствах, которые учинили на планете хэйдены, он понял, что силой здесь вряд ли удастся что-то решить. Нужно испробовать все прочие возможности, прежде чем открывать огонь. Он повидал достаточно разрушений и смертей на своем веку. Дезсталкер оглядел толпу хэйденов, ища глазами того, с кем вести переговоры. Вдруг один из хэйденов, отделившись от остальных, вышел вперед. - Привет, Оуэн, - произнес он утробным голосом. - Узнаешь меня? - Боже мой! Мун? Неужели ты? - Да, - ответил Тобиас Мун, - твой старый друг. Меня восстановили после того, как меня разрушил гренделианин на бывшем Хэйдене. Привет, Хэйзел. - Рада тебя видеть, Мун, - произнесла Хэйзел. Убрав оружие в кобуру, она протянула ему руку. Слегка помедлив, Мун взял ее и осторожно пожал, стараясь не сделать девушке больно. Кроме того, что рука хэйдена обладала невероятной силой, она была холодной, как у трупа. Поэтому рукопожатие продолжалось недолго. Оуэн внимательно изучал Муна, который, в свою очередь, бесстрастно сверлил своего собеседника огненными глазами. - Чертовски здорово над тобой потрудились, - медленно качая головой, произнес Дезсталкер. - Я не вижу ни единого шва. А ведь гренделианин оторвал тебе голову. - Я помню, - ответил Мун, затем обратился к Хэйзел: - Помню, как ты приходила ко мне в город, который мы построили на бывшем Хэйдене. - Он вновь перевел взгляд на Оуэна. - А ты, Оуэн, ко мне никогда не приходил. - Я думал, ты мертв, - сказал Дезсталкер. - А когда наконец узнал, что ты жив... мне было не до этого. - Понимаю. И все же я не тот Тобиас Мун, которого ты знал. Меня усовершенствовали по высшим хэйденским стандартам. От Тобиаса Муна осталось только тело. У меня есть доступ ко всей его памяти, но я - уже не он. И это к лучшему. Тот Мун слишком часто поступал по-своему. Он чересчур очеловечился. - Значит, я был прав, - заметил Оуэн. - Мой товарищ действительно погиб. Я потерял еще одного друга... Итак, Мун, что тут происходит? - Почему ты нас не предупредил, Оуэн? Если б мы знали, что ты придешь, то подготовили бы достойный прием. - Да уж, - процедила Хэйзел, - не сомневаюсь. - Пожалуйста, уберите оружие, - спокойно произнес Мун. - Здесь вам ничего не угрожает. Спаситель и его друзья для нас всегда желанные гости. Оуэн обменялся взглядами с девушками и, пожав плечами, спрятал лучевой пистолет. Немного помедлив, убрала свой меч Хэйзел, после чего ее примеру последовали Бонни и Миднайт. Бонни разглядывала хэйденов с нескрываемым любопытством, и те, казалось, изучали ее с не меньшим интересом. Должно быть, они никогда не видели ничего такого, что так сильно походило бы на них самих. Миднайт поняла, что развлечений в ближайшее время не ожидается, и даже не пыталась скрыть разочарования; скрестив мускулистые руки на груди, она всем своим видом давала понять, что вот-вот умрет от скуки. - Нам следовало знать, что Мун рано или поздно объявится вновь, - услышал вдруг Оуэн голос Оза. - Нельзя доверять хэйденам - ни живым, ни мертвым. Они обрядились в овечью шкуру, но под ней все равно прячутся волки. Берегись, Оуэн. Оуэн нахмурился. Слова ИРа как будто всколыхнули его память, и он вспомнил предвидение, которое однажды посетило его на Мисте. На какой-то миг ему почудилось, что он близок к пониманию чего-то очень важного... но тут его отвлек Мун, и ему пришлось вернуться к делам насущным. Он все еще рассчитывал, что уговорит хэйденов освободить заложников, а также убедит киборгов работать вместе с человечеством - ведь те и другие представляли собой различные его ветви и вместе могли бы достичь многого. К тому же хэйдены наверняка извлекли урок из своего поражения в последнем Крестовом Походе против Империи. Разве способны существа, которые так гордятся своей логикой, совершить одну и ту же ошибку дважды? Впереди процессии бодрым шагом шел Мун, остальные хэйдены ее замыкали. Оуэн очень рассчитывал, что за время пути сумеет выведать у Муна что-нибудь ценное. Во всяком случае, пора начать разговор по существу. - Итак, - небрежно бросил он, - куда же ты нас ведешь, Мун? - К центру города. Мы многое хотим тебе показать, Спаситель. - Мы были союзниками во время Восстания. Почему же вы вновь пошли против человечества? - Мы следовали нашей программе. Действовали согласно приказам Генетической Церкви. Несли человечеству дар совершенства. Дар трансформации для всех и каждого. - А если кое-кто не хотел его принимать? - Подобный протест совершенно нелогичен, поэтому не стоит принимать его во внимание. Мы делаем то, что должны делать. Это наш долг и необходимость. Кажется, Мун был совершенно прав, когда заявил, что от прежней его личности ничего не осталось. Все, что он говорил, могло исходить из уст любого хэйдена. Однако настоящий Тобиас Мун был совсем не таким. Он долго жил среди людей и, несмотря на свою природу, приобрел очень много человеческих качеств. Между тем он всегда мечтал жить среди своего народа, быть хэйденом среди хэйденов. Он погиб прежде, чем Оуэн открыл Гробницу, и не видел второго пришествия хэйденов. А теперь превратился в "настоящего" хэйдена, которым всегда мечтал стать, да только не мог оценить этого достижения, потому что у хэйденов нет чувств. Размышляя о своем друге, Оуэн ощутил, как внутри закипает гнев. - Но у тебя же есть память Муна, - резко сказал он. - Ты ведь помнишь меня и Хэйзел. Мы были друзьями. А как теперь ты относишься к нам? - Хэйдены не лишены чувств, - неожиданно заявил Мун. - Правда... они не такие, как у людей. Они возникают из нашего ума и не выводят тело из химического равновесия. Видите, чем нам пришлось пожертвовать, чтобы стать хэйденами. Мы порвали с сексом, равно как со всеми прочими ненужными желаниями и потребностями. Поэтому все наши мысли и стремления исходят из иных источников, чем у вас. Мы избавились от человеческих слабостей, чтобы стать чем-то большим. Теперь нам неведомы отчаяние и боль, жар и холод. Мы не знаем, что такое одиночество. Все мои мысли строго логичны, а сны - математически последовательны. Я теперь куда более совершенное создание, чем то посредственное существо, которое ты знал раньше. - Не рассчитывай, что тебе удастся его пронять, - предупредила Хэйзел. - Я частенько бывала на бывшем Хэйдене. От Муна, которого мы знали прежде, ничего не осталось. - Я помню тебя, - сказал Мун. - Ты приходила ко мне за Кровью. Может, тебе опять нужен наркотик? - Нет, - отрезала Хэйзел, - Я прекрасно обхожусь без него. - И правильно, - продолжал Мун. - Он наносит большой вред организму. - Когда ты был человеком, ты был способен на многие вещи, которые, вероятно, теперь тебе просто не понять, - произнес Оуэн. - Помнишь, как ты умирал, Мун? Ты пытался привести в действие контрольный пульт Гробницы хэйденов, когда тебя схватил гренделианин. Ты с ним сражался, но он разорвал тебя на части. Голыми руками сорвал твою голову с плеч. Он начал уж было пожирать и тело, но тут подоспел я и убил эту гадину. Чтобы открыть Гробницу, мне нужны были коды доступа, а их знал только ты. И ты вернулся с того света - я услышал их из твоих мертвых уст. Помнишь ты все это или нет? Мун на минуту задержал взгляд на Оуэне, затем отвел его в сторону. - Нет, - ответил он. - Ничего подобного я не помню. Все это похоже на вымысел. Вероятно, тебе привиделось. Люди часто воображают то, чего не было на самом деле. Оуэн решил больше не напрягать Муна и сменить тему. Однако он мог поклясться, что его слова не прошли даром и наверняка что-то всколыхнули в памяти хэйдена. - Итак, Мун, как ты узнал, где нас найти? - Ваше местонахождение стало нам известно с того момента, как вы вошли в Брамин-Сити. Мы преобразили это место по своему образу и подобию. Теперь каждый измененный является неотъемлемой частью города, и никто, кроме нас, не может по нему передвигаться. Поэтому, когда в городе появился ты, сенсоры тотчас идентифицировали тебя как нашего Спасителя. Вот мы и пришли, чтобы сопроводить тебя в святая святых. Мы тебе покажем все, что у нас есть. Откроем все наши тайны. Ты и твоя Семья всегда были друзьями хэйденов. - Ты уже как-то мне об этом говорил, - произнес Оуэн, - но мне было недосуг расспросить тебя поподробнее. А может, я просто побаивался... Так что же именно связывало вас с Кланом Дезсталкеров? Какие такие общие дела? - Наше сотрудничество продолжается на протяжении многих веков. Поначалу оно осуществлялось через компьютеры Джиля Дезсталкера. Он был непосредственно связан с учеными, прошедшими через Безумный Лабиринт и впоследствии превратившими себя в первых хэйденов. Потом с нами поддерживали сотрудничество другие члены Клана. И так продолжалось вплоть до неудавшегося первого Крестового Похода. Они нас поддерживали, обеспечивали тем, что требовалось, и помогали нам скрываться от Империи. Когда Крестовый Поход потерпел поражение, мы удалились в Гробницу и погрузились в сон, ожидая лучших времен. И тогда твоя Семья не переставала присматривать за нами, пока наконец не наступил твой черед открыть Гробницу и разбудить нас. Вот почему твой покойный отец знал, где находится бывший Хэйден. Все было тщательно организовано. А ты оказался всего лишь последним винтиком в работе крупной машины. - И какого же рода отношения у вас сложились? - поинтересовался Дезсталкер, стараясь обуздать свой гнев. - Мы помогли мятежникам сбросить Железный Престол и прийти к власти. Нам же, в свою очередь, обещали выделить несколько планет, а также часть имперского населения. Таково было наше условие за участие в Восстании. Миллионы мужчин и женщин должны были перейти в наше распоряжение. - Нет! - возмутился Оуэн. - Не может быть! Мой отец никогда бы не пошел на такое соглашение. - Ты уверен? - тихо спросила его Хэйзел. - Могу поклясться, что у Джиля не возникало подобных проблем. Но твой отец - совсем другое дело. Ты сам не раз говорил, что тот мог войти в сделку хоть с самим дьяволом, лишь бы добиться желаемого. - Цель оправдывает средства, - с горечью признал Оуэн. - Пожертвовать малым ради большего. Особенно если это малое не касается тебя лично... Подобное благородство, если его можно так назвать, вполне в духе отца. Именно поэтому я с ним порвал и отказался принимать участие в его интригах. Но я никогда не думал, что он может быть замешан в делах такого рода. - Достойное получилось соглашение. Выгодное для обеих сторон, - спокойно произнес Мун. - Все было абсолютно логично. Мы делали свое дело, а Империя - свое. Теперь мы пришли взять то, что нам обещано. Брамин II - только начало. Рука Оуэна невольно потянулась к оружию, но Хэйзел его удержала. Еще не время. - А что в этой планете такого особенного? - полюбопытствовала она. - Не зря же вы появились здесь во второй раз. - Здесь есть залежи руды, которой практически нет в других частях Империи, - ответил Мун. - Человечество не нашло ей применения, зато без нее не может обходиться технология хэйденов. А местное население - неплохой задаток. Как я уже сказал, Брамин - всего лишь начало. За ним последуют другие планеты. Постепенно мы приберем к рукам все население и ресурсы Империи. Мы будем превращать захваченных нами людей в хэйденов, поэтому с каждым новым миром будут расти наши ряды. Империя еще долго будет смотреть на наши завоевания сквозь пальцы, не принимая угрозу всерьез. В самом деле, стоит ли начинать войну из-за какой-то жалкой планеты? Тем более сейчас, когда Империя находится в незавидном положении. А когда люди поймут, что они упустили, будет слишком поздно. Начнется второй Крестовый Поход Генетической Церкви, который сметет человечество, принеся ему дар трансформации. Вы даже не представляете себе, как близко то время, когда ваша Империя превратится в Империю хэйденов. - Слишком много на себя берешь, - произнесла Бонни Бедлам. - Оуэн, одно твое слово, и я вырву из этой консервной банки все ее провода. - Точно, - подхватила Миднайт, играя черными мускулами, - только скажи, и я разберу это чучело на части. - Неплохая мысль, - ответил Оуэн. - Но давайте немного повременим, Мне нужно узнать еще кое-что. Несмотря на то что предпочел бы остаться в неведении. Мун вел их по Брамин-Сити - городу, в котором не осталось ничего человеческого. Внутри зданий находились хэйдены, непосредственно подключенные к работающим системам и сами являющиеся функциональной частью общегородского технологического процесса. Куда бы ни заходили гости хэйденов, они везде встречали необычные, беспрестанно работающие машины, которые выполняли незнакомые и непостижимые человеческим умом задачи. Оуэн постепенно пришел к выводу, что весь город превратился в гигантскую машину, хотя ее цели по-прежнему оставались ему не понятными. - А куда подавались люди? - неожиданно спросила Хэйзел. - Я имею в виду настоящих людей - население Брамина и тех, кого вы захватили в плен во время Восстания. Что вы с ними сделали? - Да, - подхватил Оуэн. - Пора рассказать нам, Мун. Не могли же вы за такое короткое время превратить их всех в хэйденов! - Всем нашлось применение, - спокойно ответил Мун. - Никто не пропал зря. Вы скоро все увидите сами. Он провел гостей в высокое сооружение из блестящего металла, начисто лишенное окон. Вслед за последним хэйденом автоматически закрылась дверь. Большая часть сопровождающих осталась на улице, вместе с Оуэном и девушками внутрь вошли всего двадцать киборгов. Вероятно, измененные решили, что этого вполне достаточно, чтобы справиться с делегацией. Они еще не видели, на что способны те, кто прошел через Лабиринт. Мун открыл одну из дверей, с виду ничем не примечательную, и люди оказались в лаборатории хэйденов. То, что предстало их взору, стало ответом на давно мучивший их вопрос. Теперь они знали, что сделали хэйдены с пленными. Оуэну стоило немалых усилий овладеть собой. Хэйдены, вероятно, ждали бурной реакции, но он не доставил им такого удовольствия и обуздал свой гнев. Дезсталкер чувствовал, как затряслась рядом с ним Хэйзел. Однако не обернулся, чтобы посмотреть, как восприняли увиденное Бонни и Миднайт. Это была бесконечно длинная, без единого пятнышка комната, переливающаяся металлическим блеском. Население Брамина-II выполняло в ней роль подопытных кроликов. Над этими людьми проводились всевозможные эксперименты. Их подключали к различным машинам и механизмам подобно тому, как функционировали сами хэйдены. Из кожи людей торчали пучки проводов и прозрачные трубки, которые были вставлены прямо во вскрытый кишечник и при ярком освещении комнаты отливали багровым блеском. Более толстые провода погружались в голову через рот или пустые глазницы и выходили наружу через какой-нибудь отдел мозга, который тоже был обнажен. Крови нигде не было видно - видимо, ее полностью откачали. Этих мужчин и женщин следовало бы причислить к мертвым, если бы хэйдены искусственно не поддерживали в них адскую жизнь. Все они находились в полном сознании и понимали, что с ними происходит. - Почему они не кричат? - спросила Хэйзел. - Черт, я бы от такого визжала. - Мы удалили им голосовые связки, - ответил Мун. - Шум оказывает вредное воздействие. - А почему они не шевелятся? - спросил Оуэн, несмотря на то что уже знал ответ. - В движениях нет никакой необходимости. Более того, они могут мешать нашим опытам, - ответил Мун. - Поэтому мы извлекли и спинной мозг. - Зачем? - не оборачиваясь, спросил Оуэн ледяным тоном. - Зачем... весь этот ужас? - С тех пор как мы последний раз видели людей, они сильно изменились, - тем же спокойным тоном продолжал Мун. - Среди них появились клоны, эсперы и даже такие чудесные образцы, как ты. Поэтому вполне понятно, что, прежде чем приступать к улучшению человечества, необходимо понять, на каком уровне развития оно находится. Вся эта башня превращена в лабораторию. На каждом ее этаже, в каждой комнате мы проводим исследования, чтобы узнать, каким стало человечество за время нашего отсутствия. Все физические и психологические испытания преследуют одну-единственную цель - получить ответ на извечный вопрос: что же на самом деле представляет собой человек? Не хотите ли увидеть, что мы обнаружили? Результаты наших испытаний трудно переоценить. Схватив Муна за руку, Оуэн отвел его в сторону, чтобы поговорить с глазу на глаз. - И ты этим гордишься, Мун? Посмотри, во что ты и тебе подобные превратили живых и чувствующих существ? Казалось, вопрос несколько ошеломил Муна. - Это необходимо, - ответил он. - Страдание - временно, а знание - вечно. И ничто не пропадает зря. Те, кто выдержит испытания, превратятся в хэйденов и больше никогда не будут страдать. А те, кто умрет, тоже нам пригодятся. Мы используем их части тела для пересадки, и они послужат великому делу. К тому же полученные результаты опытов пополнят огромный резервуар знаний, принадлежащий расе хэйденов. Человек должен стать больше чем человеком - таково жизненное кредо хэйденов. - А что ты думаешь насчет всего этого? - спросил его Оуэн. - Насчет того ужаса, через который проходят ваши жертвы? Ужаса, которому вы их подвергаете? - В свое время, - медленно начал Мун, - этот вопрос меня тоже волновал. Но с тех пор... меня изменили. И к лучшему. - Как бы не так, - сказал Оуэн. - Внесите же для меня ясность наконец, - вступила в разговор Бонни Бедлам. - Ничего не понимаю в этом сборище ублюдков, которых вы зовете хэйденами. Если я правильно поняла, то они собираются улучшить человечество, удалив все, что нас делает людьми. - Ну, наконец хоть ты нас поняла, - сказал Мун. - Кажется, ты тоже не удовлетворена тем, что дала тебе природа. Иначе нельзя объяснить, почему ты утыкала все свое тело металлическими штучками. Ты претерпела боль ради того, чтобы в будущем что-то получить. - Я так поступила, потому что мне это нравится, железная твоя башка. Таков был мой личный выбор. А несчастных людей вы выбора лишили. Это бесчеловечно. И это нужно немедленно прекратить. Ее рука импульсивно потянулась к оружию, но реакция хэйденов оказалась лучше. В один миг несколько металлических кулаков сбили Бонни с ног, и она оказалась на полу. Миднайт Блю бросилась было ей на помощь, однако не успела сделать и шагу, как ее обступили хэйдены. Бонни пыталась отбиваться, но киборгов было слишком много. Хэйзел взглянула на Оуэна - тот не двинулся с места, не в силах отвести взгляда от происходящего. Хэйдены безжалостно разорвали белую плоть Бонни и грубо извлекли из нее все серьги и булавки. Кровь рекой лилась на пол, и жизнь девушки, казалось, угасала прямо на глазах. В конце концов она перестала сопротивляться и обмякла. Хэйдены оттащили ее к стенке и оставили там. - Ты мог бы это прекратить, - сверкнув глазами на Оуэна, возмутилась Миднайт. - Да, - ответил тот, - - пожалуй. Но только такой ценой она могла понять, на что они способны. Я не всегда буду с ней рядом. К тому же у нее все заживет. - Черствый ублюдок! - выругалась Миднайт. - В некотором роде, да, - ответил Оуэн. - Война оказалась тяжелым уроком не только для тебя. Он подошел к Бонни и опустился на колени. Лицо девушки превратилось в опухшее кровавое месиво, глаза заплыли. Открыв рот, она тяжело и прерывисто дышала. - Как ты себя чувствуешь? - ласково спросил ее Оуэн. - Отлично, - собравшись с силами, ответила она. - Дай мне минуту. Я встану и разделаюсь с этими сволочами. - Нет, не надо, - сказал Оуэн. - То, что они с тобой сделали, было всего лишь предупреждением. В следующий раз они попросту убьют тебя. Так ты не сможешь их победить. Мы должны вместе подумать, как это сделать. Поэтому очень тебя прошу, попридержи свой героический пыл и слушайся меня. Бонни слегка задумалась. - А сколько железных голов я вырубила? - Ни одной. - Ладно, будь по-твоему. Бонни выпрямилась и сосредоточилась на своих ранах. Через несколько секунд опухоль с лица спала, и оно приобрело прежний вид. Из разорванных десен на месте выбитых зубов показались новые. Бонни грациозно потянулась, как кошка, и одним легким движением встала. - Эй, вы, - широко улыбаясь, обратилась она к хэйденам, - в следующий раз я не дам маху! - В следующий раз, - ответил Мун, - мы подыщем тебе местечко в нашей лаборатории. Если ты еще жива, то только благодаря Спасителю. - Да уж, - холодно процедила Миднайт. - У вас с ним, как я погляжу, очень много общего. - Я считал тебя воином, - сверкнув на нее глазами, произнес Оуэн. - А воин должен трезво оценивать шансы на успех. Неужели тебе не понять, что бывают случаи, когда сопротивление безнадежно? - Мы прошли через Лабиринт! - ответила Миднайт. - Нас ничто не может остановить! - Тебе не известно, что такое хэйдены! - вступила в разговор Хэйзел. - Если ты собираешься выйти отсюда живой, то на нашу поддержку лучше не рассчитывай! Когда Оуэн берет на себя ответственность, он знает, что делает. Окинув взглядом Оуэна и Хэйзел, Мун повернулся к Бонни и протянул руку, чтобы поддержать ее, но она в том совершенно не нуждалась. Хэйзел приблизилась к Оуэну. - Скажи мне, что это часть хитрого плана, - шепнула ему она. - Все это часть хитрого плана, - ответил тот. - Тогда скажи, как ты его представляешь. - Сейчас я всего лишь пытаюсь сохранить нам жизнь, - тихо произнес Дезсталкер. - Я в самом деле боюсь переоценить наши возможности. Неизвестно, кто победит. Может, мы, а может, они. Я не хочу проверять. Оглядевшись, Хэйзел недоуменно пожала плечами. - И все же я считаю, что мы смогли бы выпотрошить эти металлические задницы. Хотя я определенно за то, чтобы сначала испробовать другие варианты. Надави посильнее на Муна. Я чувствую, тебе уже удалось к нему пробиться, под конец он заговорил почти как человек. Не поддавайся на провокации, Оуэн. Держись. - Неужели так заметно? - удивился он. - Если бы ты знала, как меня подмывает разнести всю эту чертову лабораторию в пух и прах. Все, что здесь творится, ужасно, бесчеловечно, аморально. Это то, против чего мы боролись во время Восстания. И все же не имеем права рисковать. Кто-то из нас должен выжить, чтобы предупредить человечество. - Понимаю, - согласилась Хэйзел. - А все, что у тебя на душе, внешне вовсе не заметно. Просто я тебя знаю лучше других. Тебе не кажется, что это напоминает Склеп? Я имею в виду то, что сделали с твоими людьми на Виримонде? - Большинство из бедняг еще живы, хотя их жизнь превратилась в ад. Поэтому наш план должен не только изолировать хэйденов, но также освободить пленников. А поскольку строить планы - не единственное, что я умею делать... - Ты что-нибудь придумаешь. Даром, что ли, ты у нас ученый. Главное, не забудь подать мне сигнал, когда действовать. Действовать я люблю. Впервые за последнее время кончики губ Оуэна невольно дернулись в улыбке. - Не только ты, но и твои альтернативные версии. В этом вопросе у вас есть несомненное сходство. - Ты ведь не позволил бы им убить Бонни? - Конечно, нет. Но я также не мог позволить ей втянуть нас в драку. Еще не время. Мун со своими приспешниками только и ждали случая показать нам, кто здесь хозяин. Будем надеяться, что теперь они немного утихомирятся. - Так что у тебя за план? - Смотри и слушай внимательно. Мы должны разузнать как можно больше обо всем, что здесь происходит. - Разве мало того, что мы уже знаем? Эти садисты превратили людей в подопытных кроликов. Они творят зло, которому нет названия. Так что же еще нам нужно узнать? - Насколько далеко они продвинулись в создании нового поколения хэйденов. На что способны новые модели киборгов, сколько их находится на Брамине и сколько на других базах хэйденов. Передать эту информацию Империи для нас сейчас важнее всего. Даже важнее мести. Хэйзел устремила на друга пронзительный взгляд: - Даже важнее наших жизней? - Может, и так. Я ощущаю свою причастность ко многому, что здесь происходит. Я обязан сделать все возможное, чтобы положить этому конец. - Не волнуйся, - сказала Хэйзел. - Как только выясним все что нужно, мы прикроем эту проклятую лавочку. Во что бы то ни стало. - Не забудь о заложниках, - напомнил ей Оуэн. Хэйзел обвела взглядом лабораторию. - Этим беднягам можно только помочь умереть. - Допускаю. Но наш долг - попытаться их спасти. - Любопытное дело, - произнес Мун. - Сколько вы меж собой ни говорите, я не могу разобрать ни слова, несмотря на свой обостренный слух. Вы даже не пользуетесь имплантированными датчиками, я бы заметил. Неужели Лабиринт наделил вас чем-то вроде телепатии? - Чем-то вроде, - подтвердил Оуэн. - У тех, кто прошел Лабиринт, существует ментальная связь. Если бы ты остался с нами, ты бы тоже ее приобрел. А сейчас давай вернемся к делам. Мун кивнул: - Можешь говорить все, что ты думаешь. Не стесняйся в выражениях и угрозах. Словом, выкладывай. - Вы меня предали. Вы все. Я не за этим освободил вас из Гробницы. - Не важно, по какой причине ты открыл Гробницу, - спокойно заметил Мун. - Хэйденов все равно бы освободили, потому что это было неизбежно. Не ты, так кто-нибудь другой из вашей Семьи. Например, Дэвид. - Любопытно, - заметила Хэйзел. - Ты начал говорить их вместо нас. Что бы это значило? Может, все, что здесь происходит, не слишком приходится тебе по вкусу? - Помнится, у людей есть выражение "цепляться за соломинку". Думаю, в данном случае оно весьма кстати, - ответил Мун. - Следуйте за мной. - Конечно, - ответил Оуэн. - Мы еще не прошли всех кругов ада. Да, Мун? Они поднялись на следующий этаж в лабораторию, где царила гробовая тишина. Здесь в крошечных клетушках длинными рядами лежали мужчины и женщины: глаза у всех закрыты, лица неподвижны. Их головы посредством металлических штырей, вмонтированных в отверстия в затылках, соединялись с какими-то странными приборами. После ужасов, которые царили в предыдущей лаборатории, увиденное здесь казалось цветочками. Однако видимая безмятежность картины внушила Оуэну подозрения. Он бросил на Муна вопросительный взгляд. - Мы проводим исследования эсп-способностей, - пояснил тот. - Во время первого Крестового Похода о них почти ничего не знали; теперь они стали широко распространены среди человечества. Эта своеобразная сила, которая имеет не технократическую природу, а является порождением неведомых глубин обыкновенного мозга, вызывает у хэйденов восхищение. Они хотят овладеть ею и потому следят за картиной физических изменений в тканях мозга тех людей, которые обладают эсп-способностями. С логической точки зрения, эти явления остаются загадкой. Не имея никаких очевидных источников энергии, эсперы способны творить чудеса, которые хэйдены при всей своей технической оснащенности повторить не в состоянии. Чтобы разгадать эту загадку, хэйдены постоянно подвергают разрушительному воздействию те или иные участки мозга, полагая, что это поможет пролить свет на проблему. - И эта пытка будет продолжаться до тех пор, пока бедняги не умрут, - констатировала Бонни. Миднайт мельком взглянула на Оуэна, но ничего, не сказала. - Но ты ведь тоже не одобряешь этого? Да, Мун? - спросил Оуэн. - Не важно, - ответил тот. - Хэйдены делают то, что предписано им судьбой. В этот процесс не дозволено вмешиваться. - Что с тобой, Мун? - спросила Хэйзел. - Ты слабеешь. Еще минута - и ты забудешь о том, кто ты есть, и начнешь мыслить самостоятельно. - Я хэйден, - ответил Мун. - Кем бы я ни был в прошлом, теперь я полноценно функционирующий хэйден. Тобиас Мун, которого вы знали, умер. Я всего лишь облечен в его восстановленное тело и имею доступ к его памяти. Не более того. Пошли дальше. Вам еще многое предстоит увидеть. - Лично я так не думаю, - возразил Оуэн. - Мне куда больше хотелось бы поговорить с тобой с глазу на глаз. Можем мы побеседовать откровенно? Прямые ответы на прямые вопросы? - Конечно, раз ты так хочешь. Ведь ты же Спаситель. Мы ничего не будем от тебя скрывать. - Брось нести чепуху, Мун. Никакой я не Спаситель. Я Дезсталкер. А это имя всегда служило синонимом чести, пусть даже кое-кто из членов нашей Семьи пытался опорочить его сотрудничеством с вашим братом. Мне нужно кое-что знать. Что делается в остальных лабораториях? - Мы испытываем современные технологии, - несколько неуверенно начал Мун, как будто не чувствовал под собой твердой почвы. - За время нашего отсутствия наука ушла вперед. Хотя мы по-прежнему стоим на ее передовом фронте, нам нужно многое изучить. Так, например, мы никогда не занимались проблемой клонирования. Когда мы хорошо ее освоим, то сможем клонировать население планеты. Это создаст базу для производства новых хэйденов. Нового поколения хэйденов, более совершенного, чем прежде. Они будут неуязвимыми воинами, сравниться с которыми не сможет практически никто. Второй Крестовый Поход преобразит человечество в хэйденов. Империя станет мощной и непобедимой силой. Сделать это необходимо. У нас много врагов. ИРы из Шаба не хотят даже слышать ни о каком сотрудничестве. Говорят, что им не нужны хэйдены. Называют их обыкновенной плотью, только чересчур о себе возомнившей. Значит, Шаб остается нашим врагом и представляет угрозу человечеству. Кроме того, существуют чуждые нам цивилизации. Неизвестные. Могущественные. Опасные. Человечество в том виде, какое оно сейчас, не в силах противостоять угрозе. - Черт, - выругалась Миднайт Блю. - Кажется, когда эта машина начинает говорить, ее уже никто не сможет остановить. - Дай мне десять минут, и я его вырублю, - ответила ей Бонни Бедлам. - Сколько еще нам слушать эту чушь, Дезсталкер? - возмутилась она. - Будь здесь мой муж... - Его здесь нет, - прервал он ее. - Так что лучше помалкивай. Я знаю, что делаю, - и, обратившись вновь к Муну, произнес: - Отличная речь. Я уверен, ты произнес ее в том духе, в каком тебя запрограммировали. Но ты должен понимать, насколько нелогичны ваши рассуждения. Вы зря надеетесь выиграть. Пойми, у вас всего одна планета и несколько кораблей. Вы сами признаете, что в техническом отношении на много лет отстали. Кроме того, вы уступаете нам в численности и уровне технической оснащенности, и все ненавидят вас. При таких условиях победить нельзя. - Империя ослаблена и разобщена, - сказал Мун. - Флот практически уничтожен. Жалкие остатки армии разбросаны по разным фронтам. Лучшего времени для нападения на Империю и представить нельзя. Тем более когда у нас в руках новое оружие, которое очень трудно обнаружить. От прежних проверенных помощников, Вампиров, у нас сохранились только живые останки. Поскольку бессмысленно воспроизводить из них то, что можно назвать устаревшей версией, мы нашли им другое применение. Они пошли на производство наркотика под названием Кровь. Мы поставляли зелье в Империю через сеть посредников и продолжаем это делать сейчас. Повсюду есть наркоманы, которые целиком находятся в нашей власти. Они пойдут на что угодно, лишь бы их не лишили очередной дозы; многие занимают весьма высокое положение. Наверняка вы знаете их имена. Они будут нашей пятой колонной, нашей секретной армией, нашими шпионами. Вроде тебя, Хэйзел. Помнишь времена, когда я тебя снабжал Кровью на бывшем Хэйдене? - Я никогда не предавала себе подобных! - гордо заявила Хэйзел. - Но ты это сделала, если бы я тебя попросил, - возразил ей Мун. - Не так ли? Метнув на него острый взгляд, девушка отвернулась. Оуэн участливо взял ее за руку. Мун вновь перевел внимание на Оуэна. - Видишь ли, Дезсталкер, в ответах мало толку. Правда не приносит утешения. Человечество обречено. Будущее за хэйденами. Они назвали тебя Спасителем. Обратись к людям от их имени. Будь их адвокатом перед Империей. Убеди людей реально взглянуть на будущее и не бояться его. Империя может вновь обрести былую мощь, чтобы дать врагу достойный отпор. Человечество должно добровольно сдаться нам ради собственного блага. Нельзя отрицать эволюцию. Скажи это все за нас, Дезсталкер. Возвести им о будущем, которое неизбежно уготовано судьбой. - Нет! - отрезал Оуэн. - Вы не способны вершить судьбу человечества. Вы - ошибка природы, заблуждение, тупиковый путь. Все человечное заключается в сердце, в душе, в чем-то таком, что невозможно измерить с помощью вашей пресловутой техники. Вы ничем не лучше Шаба. Я никогда не буду вам служить. Никогда. - Будешь, - сказал Мун. - У тебя просто нет другого выхода. Ты и твои подружки - наши пленники. Так было задумано давно. Хэйденам нужно узнать секреты способностей, которые вы получили в Безумном Лабиринте. Только по этой причине мы разрешили вам войти в наш город. Нет смысла сопротивляться, Оуэн, - вы в окружении нескольких сотен хэйденов. А мы уже имели возможность убедиться, что даже ваши чудесные способности не безграничны. - Боюсь, ты нас недооцениваешь, - заметила Хэйзел. - Вы не поверите своим глазам, когда увидите, на что мы способны. - Именно этого мы от вас и добиваемся, - ответил Мун, ничуть не удивленный угрозой. - Лабиринт произвел на свет первого хэйдена, а мы до сих пор не имеем представления о том, как создать рабочих, обладающих чудесными способностями. Хэйдены по своей природе стремятся к совершенству и не могут смириться с тем, что вы обладаете недоступной для нас силой. Поэтому мы будем вас изучать, стараясь докопаться до источника ваших чудес, чтобы потом взять их на вооружение. Мы построим новый Безумный Лабиринт, и через него будут проходить хэйдены. Когда мы заставим человечество трепетать перед нами, его дни будут сочтены. И все это произойдет только благодаря тебе, Оуэн Дезсталкер. - Ты говоришь, что вы собираетесь нас изучать, - сказал Оуэн. - Не мог бы ты рассказать, как именно? - Сначала проведем тесты и исследования, потом анатомируем, - ответил Мун. - Когда мы обнаружим все ваши скрытые плюсы и минусы, то разберем вас на мелкие части. Ничто не будет упущено. Все будет проведено четко, тщательно и до конца. - Ты слишком забегаешь вперед, - произнес Оуэн. - Для начала вам нужно нас взять. И вы никогда не узнаете, на что мы способны, пока не увидите нас в сражении. - Никакого сражения, Оуэн, - невозмутимо продолжал Мун. - Ты будешь безоговорочно следовать всем нашим инструкциям. И даже приказывать своим спутницам, если нам потребуется. Ты наш. Ты целиком в нашей власти. - О чем, черт побери, он говорит? - пробормотала Хэйзел. - Я ничей, - отрезал Оуэн. - Ты добровольно отдался нам, - заявил Мун, - когда принял нашу золотую руку. Оуэн взглянул на свою левую руку. Искусственную руку. Настоящую он потерял на Хэйдене во время схватки с гренделианином. Хэйдены вживили ему искусственную руку. Эта чудесная вещь, выполненная из чистого золота, повиновалась каждой его мысли. И хотя она была немного холодновата, на такие мелочи можно закрыть глаза. - Никогда не доверял подаркам от чужаков. Что вы со мной сделали, сволочи? - Привязали тебя к нам. Рука распространила по твоему организму золотые волокна, которые пронизали все тело, в том числе мозг. Теперь ты находишься в нашей власти. - Мой мозг? - удивился Оуэн. - Вы запустили свои металлические щупальца в мой мозг? Вмешивались в мои мысли, воздействовали на мои решения? Что вы заставляли меня делать? К каким таким изменениям во мне вы приложили руку? - Об этом ты никогда не узнаешь, - ответил Мун. Дезсталкеру показалось, что его искусственная рука похолодела. Он сжал пальцы в кулаки, пытаясь ощутить, не появилось ли в них какого-нибудь сопротивления. - Ты называл меня Спасителем, - сверкнув глазами на Муна, продолжал он. - Когда я освободил вас из Гробницы, вы поклялись следовать за мной. - Мы так и делали - пока наши цели совпадали. Мы хэйдены, мы обязаны вершить судьбу человечества. Ничто не может остановить нас. - Будь ты проклят, Мун, - прошептал Оуэн. - Что вы сделали со мной? Он потянулся к бластеру, но судорога сковала мышцы. Ощутив, как внутри него разгорается золотой, пожирающий тело пожар, Оуэн резко взвыл от боли, упал на пол и, стиснув зубы, забился в конвульсиях. Хэйзел бросилась к нему, чтобы помочь, но полдюжины хэйденов преградили ей путь. Одновременно киборги окружили Бонни Бедлам и Миднайт Блю. Обнаружив, что больше не в силах управлять своим телом, Оуэн вновь закричал от боли и ужаса, однако вскоре ему изменил и голос. Дезсталкер ощущал, как золотые нити расползаются по всему его телу, словно металлические черви-паразиты, завоевывающие все новые территории. Он не знал, что происходит с Хэйзел, потому что был не в силах даже обратить на нее взгляд, не то что повернуть голову. Но вскоре хэйдены предоставили ему возможность увидеть, что происходит с его подругой. К ней неспешной походкой направился Тобиас Мун. Когда Оуэн разглядел, что тот держит в руке, он изо всех сил попытался известить девушку об опасности, но не мог извлечь из себя ни звука - голос больше ему не принадлежал. Хэйзел так отчаянно отбивалась от рук хэйденов, что не заметила, как приблизился Мун. По его сигналу хэйдены еще крепче схватили девушку, заставили опуститься на колени, и Мун вколол ей в шею лошадиную дозу наркотика под названием Кровь. От шока и ужаса Хэйзел издала громкий крик. Давно забытое холодное блаженство Крови охватило ее целиком, и из глаз покатились слезы. Мун сделал шаг назад и жестом велел остальным измененным отойти от Хэйзел. - Усиленная доза Крови сделает свое дело. Она станет покладистой и больше не будет сопротивляться. Взглянув на пустую ампулу, Мун брезгливо швырнул ее на пол. После чего обратил взгляд на Оуэна, который по-прежнему был полностью парализован. - Мы сделали все, что необходимо, - констатировал, он. - Хэйдены поступают так, как велит им долг. - И, обернувшись к Бонни и Миднайт, добавил: - А вас двоих мы не ждали, ваше появление для нас неожиданно. Поэтому советую вести себя смирно. Будете паиньками, и мы не причиним вам вреда. - Не верьте ему, - стоя на коленях, выдавила Хэйзел, и все присутствующие вновь обернулись к ней. Бледное лицо девушки было искажено и покрыто крупными каплями пота. - Ты совершил ошибку, хэйден. Кровь для меня - прошедший этап. Я сумела справиться тогда, смогу и сейчас. Смотри. Из ее носа вниз по губам и подбородку струей полилась Черная Кровь. Забила ключом из-под ресниц и потекла вниз по щекам. Девушка открыла рот - и оттуда тоже прыснула черная жидкость. Все ее тело покрылось черными бусинками пота. Так, повинуясь исключительно силе воли, организм Хэйзел исторгал из себя проклятое зелье. Черная Кровь капала на пол и впитывалась одеждой до тех пор, пока вся не вышла наружу. Ее истечение прекратилось так же внезапно, как и началось. Девушка улыбнулась Муну - ухмылка, от которой любой другой на его месте шарахнулся бы, как от чумы. - Ну что, съел, хэйден? Я уже не та Хэйзел, которую ты знал. Ты даже представить себе не можешь, до какой степени меня изменил Лабиринт. Сейчас же освободи Оуэна, иначе вам всем крышка. И плевать мне на вашу армию. Я сама себе армия. - Об этом мы наслышаны, потому и хотели тебя схватить. Однако сражаться с тобой мы не намерены. Это сделает за нас Оуэн. Правда, Оуэн? Уверенным жестом Дезсталкер выхватил меч из ножен и, резко обернувшись к Хэйзел, приготовился драться. Она импульсивно потянулась к своему мечу, но тут же остановилась. - Не делай этого, Оуэн. Борись с собой. Ты можешь справиться с тем, что они с тобой сделали, так же как я победила Кровь. Даром, что ли, мы с тобой прошли через Лабиринт! Нами никто больше не может управлять. Остановись, Оуэн. Прошу тебя. Не заставляй меня с тобой сражаться. Пленник собственного мозга, он был беспомощен перед атакой золотых нитей хэйденов, завладевших всем его телом... Оуэн сделал выпад, и его меч устремился прямо в беззащитную грудь Хэйзел. Это был смертельный, совершенный с нечеловеческой скоростью удар, который поверг бы любого смертного. Но только не Хэйзел. Ее рефлексы были не хуже, чем у Оуэна, к тому же она была чертовски хорошим бойцом еще до того, как прошла Лабиринт. Она успела выхватить и ловко направить свой меч, чтобы отбить удар. Оба начали ходить по кругу, сверкая клинками и прощупывая защиту противника. Мун жестом велел остальным хэйденам не вмешиваться в поединок - эксперимент должен был проходить своим чередом. Оуэн набирал темп, Хэйзел вместе с ним. Скорость и сила их движений достигли невероятных уровней. Мечи мелькали в воздухе со столь головокружительной быстротой, что за ними не в состоянии был уследить человеческий глаз. Искусство фехтования еще не знало таких вершин, которые покорили во время своего поединка Хэйзел и Оуэн. Теперь они действовали, полагаясь на свои навыки и инстинкты. Хэйдены наблюдали за ними с восхищением. Еще бы, ведь пленники являли собой уровень совершенства, о котором ни один из них не мог даже помышлять. И все же, несмотря на то что ни один из противников ни в чем не уступал другому, шансы у них были неравны. Если Оуэн собирался вести бой до конца, то Хэйзел нет. Поэтому медленно, шаг за шагом, она отступала. Первый раз меч Оуэна задел девушку чуть выше лба, и кровь залила ей левый глаз. Раздраженно встряхнув головой, она успела лишь заметить, как кровь брызнула на пол. Последовали новые и новые порезы, Хэйзел обливалась кровью, но на сей раз не черной, а настоящей. К счастью, ни одна из ран не представляла опасности для жизни, однако девушка слабела. Хэйзел не сомневалась, что хэйдены заставят Оуэна убить ее, если это входит в их планы. А скорее всего именно так и обстояло дело. Им не нужен человек, которым нельзя управлять. В любом случае они собирались анатомировать ее тело, чтобы провести над ним исследования. Хэйзел понимала, что долго держать оборону ей не удастся. При таком положении дел глупо надеяться выжить. Убить же Оуэна она не могла. Кого угодно, только не Оуэна. Поэтому оставалось только одно. Хэйзел отпрянула и опустила меч, тем самым давая противнику понять, что поединок закончен. - Хватит, Оуэн. Делай то, что ты должен сделать. Дезсталкер опустил меч. Его лицо превратилось в холодную, ничего не выражающую маску. Хэйзел стояла молча, не предпринимая никаких действий. Дезсталкер громко взвыл. Казалось, этот крик ужаса, ярости и боли вырвался из самых глубин его существа. Охваченный дикой дрожью, он упал перед Хэйзел на колени. Не сводя с него глаз, она также опустилась на колени, надеясь, что ее присутствие придаст ему сил. Оуэн медленно поднял меч и рубанул им по своей левой руке. Когда тяжелый стальной клинок опустился на человеческую плоть, покрывающую золотую руку, из нее хлынула кровь. Оуэн вновь исторг громкий крик, и сейчас в нем было столько же ликования, сколько и боли. Оуэн опустил левую руку на пол ладонью вниз - с трудом пересиливая сопротивление - и с размаху отрубил себе кисть, так что след от меча остался на стальном полу. Обрубок руки со скорчившимися блестящими пальцами, словно огромный золотой паук, отлетел в сторону. Стиснув зубы до скрежета, Оуэн весь затрясся от шока и боли. Он знал, что борьба еще не закончена. Дезсталкер сосредоточился на золотых нитях, пронизывающих организм. Его сознание ощущало, как они продолжают бороться за контроль над телом. Он напряг всю свою волю и, призвав на помощь защитные силы, вышвырнул чужеродные волокна наружу. Подобно золотистым локонам, они поползли из окровавленного обрубка левой руки и, сворачиваясь в клубок, стали безжизненно падать на пол. Исторгая из себя золотые нити, Оуэн зашелся громким хохотом - нечто среднее между . агонией и триумфом. Когда вышла последняя золотая нить, он бросил меч и, схватив себя за левую кисть, сильно сжал ее, как когда-то уже делал на Хэйдене. Бурное течение крови замедлилось. Оуэн сосредоточился на обрубке левой руки. Спустя несколько мгновений из нее показалась новая кисть, и он расплылся в торжествующей улыбке. Сидя на полу и разглядывая новую руку, Оуэн не верил своим глазам. Выглядела она совершенно нормально. Обыкновенная человеческая рука, ничем не отличающаяся от здоровой правой, но теплая и живая в отличие от бывшей золотой. Он пошевелил пальцами, и те повиновались ему с необычайной легкостью. Тогда он перевел взгляд на Хэйзел, которая все еще стояла на коленях. У девушки от удивления отвисла челюсть. - Ты, как всегда, права, Хэйзел. Теперь я обязан тебе жизнью и свободой. - Хотя я и знала, что ты умеешь вытворять чудеса, такого видеть мне еще не приходилось. Я в самом деле потрясена. - Своими впечатлениями мы поделимся чуть позже, - заметил Оуэн. - Сейчас нам нужно отсюда выбраться. А значит, дать бой. - Раз плюнуть, - улыбнувшись, ответила ему Хэйзел. Они встали и, вооружившись мечами и бластерами, обратились лицом к Муну. Кажется, тот находился в замешательстве и впервые не знал, что делать. - Хэйзел права, - наконец произнес Мун. - В самом деле очень сильное зрелище. Чтобы отрастить кисть, нужно провести в регенерационной камере не один месяц. Выходит, Лабиринт наградил тебя еще одной способностью. И нам необходимо ее получить. Вы должны сдаться. У вас нет шансов. - А пошел ты к черту, - фыркнула Хэйзел. - Мы сражались с целыми армиями. Большинство тех, кто бился против нас, уже мертвы. А мы. как видишь, пока живем и здравствуем. Так что подавай свою армию. - Чего-чего, а самоуверенности тебе, Хэйзел, положительно не занимать, - сказал Мун. - Пока у меня есть при себе пара козырей, игра не закончена. - Он указал на Бонни и Миднайт, которых держали хэйдены. - Если вы не сдадитесь, мы убьем ваших друзей. - Как бы не так! - возмутилась Миднайт Блю. - Только попробуйте! - вслед за ней с вызовом произнесла Бонни Бедлам. С этими словами Миднайт исчезла и появилась совсем в другом месте. Спустя еще мгновение она оказалась на противоположной стороне комнаты с двуручным боевым топором в руках. Один взмах - и голова хэйдена, стоявшего поблизости, слетела с плеч. Не успела та упасть на пол, как девушка вновь телепортировалась. Миднайт мелькала то здесь, то там, всякий раз знаменуя свое появление новой жертвой, пока не обезглавила добрую дюжину солдат противника. Делала она это с такой невероятной скоростью, что те не успевали даже отреагировать. Тем временем Бонни Бедлам ловко выскользнула из рук хэйденов. Достав из потайных чехлов на руках и локтях острые лезвия, она проворными движениями лишила своих захватчиков пальцев. Хэйдены падали, а Бонни улыбалась, обнажая острые зубки. Рядом с ней материализовалась Миднайт. Бонни выхватила меч, и обе девушки, спиной к спине, приняли боевую стойку. - Ты недавно застиг меня врасплох, - сказала Бонни Муну. - Думаю, пора отдать должок. - Оуэн, одно твое слово, - произнесла Миднайт, - и мы разберем металлических ублюдков на части! - Представляешь, сколько тут будет металлолома, - подхватила Бонни. - Я не могу отказать себе в удовольствии приступить к этому долгожданному занятию. - Я тоже, - ответил Оуэн, обернувшись к Муну. - Мы не знаем, сколько вас тут собралось. Зови сюда всех. - Верно, - сказала Хэйзел. - Пора положить конец безумию. Конец экспериментам над людьми. Конец боли. Конец смертям. - Вы не должны с нами сражаться, - возразил Мун, и впервые за все время в его голосе появилась неуверенность. - В этом нет необходимости. - Нет есть, - ответил Оуэн. - Мы никогда не сдадимся. И скорее умрем, чем попадем к вам в руки. - Но ведь это... неразумно. - Да. Зато по-человечески. Черт, Мун, неужели ты забыл? Помнишь, каким ты был? Вспомни! Тобиас Мун, которого я знал, присоединился бы к нам в борьбе за то, чтобы раз и навсегда покончить с этим ужасом. - Это было слишком давно, - сказал Мун. - Нет, - отрезал Оуэн. - Это было вчера. Он напряг весь свой ум, пытаясь активизировать старую ментальную связь, объединявшую тех, кто прошел через Безумный Лабиринт. Посредством этой связи он явственно ощутил стоящую рядом Хэйзел, и их сознания объединились, словно две составляющие единой картинки-головоломки. Будучи своеобразным эхом самой Хэйзел, к этой связи подключились Бонни Бедлам и Миднайт Блю. Их единый разум добрался до технического барьера, заслоняющего от них прежнего Муна, и, уничтожив этот барьер, наконец достиг его истинного сознания. Мун проснулся. Едва это произошло, как сознание каждого из четверых вернулось на свое место. Они внимательно смотрели на Муна. Тот тяжело дышал и мотал головой. Остальные измененные отшатнулись от него, словно от прокаженного. Наконец Мун повернулся и взглянул на Оуэна. - Я вспомнил... Когда меня изменяли, они заставили меня многое забыть. Но сейчас я вспомнил. При желании я мог бы зацепиться за свою память, но тогда я этого не хотел. Я слишком хотел походить на остальных хэйденов. Я был готов пожертвовать частью того, кем я был. Но теперь я стал прежним. Теперь я знаю, что не могу стать еще одним измененным. Потому что уже стал другим. Я буду с тобой до конца, Оуэн. Если нам суждено умереть, мы умрем вместе. - Рад тебя снова видеть, Мун, - расплывшись в улыбке, произнес Оуэн. - Самое время начать крупную заварушку, - заметила Хэйзел. - Надеюсь, ожидания нас не обманут. Пусть даже кое-кто из нас не доживет до ее конца. - Мне наплевать, - бросил Мун. - Я уже один раз умирал. - И как тебе было на том свете? - поинтересовалась Хэйзел. - Тихо и спокойно, - ответил Мун. - Нет, только не это, - прервал их Оуэн. - Если мы начнем бой, то, несмотря на всю нашу силу и способности, погибнут почти все - мы, они и большинство захваченных хэйденами пленников. Этого я допустить не могу. Сегодня никто не должен умереть. Смертями я сыт по горло. Оуэн вновь напряг свои ментальные силы, призвав всех, кто прошел через Лабиринт, и направил их объединенный разум через Тобиаса Муна к сознанию измененных. Это произошло легко и непринужденно, подобно тому, как свет вторгается в бесконечный мрак океана. Хэйдены пытались сопротивляться, и им скорее всего удалось бы это сделать, если бы не Мун. Он был дверью, через которую Оуэн и его друзья проникли в мозг киборгов. Объединенное сознание хэйденов являлось продуктом деятельности сотен тысяч умов. Его масштабы поразили тех, кто прошел Лабиринт, и они поначалу несколько растерялись. Однако ум хэйденов ограничен логикой, которой подчинена работа компьютеров. А Оуэна и его друзей питали гнев и ужас, который они повидали в лабораториях. Ко всему прочему, у них была сила, полученная в Лабиринте. Все это вместе они обрушили единым ударом на коллективный разум хэйденов, и тот разлетелся, как зеркало, рассыпался на сотни тысяч мелких осколков. Мрак исчез, остался только свет. Увидев результат своих усилий, Оуэн и его друзья возликовали. Дезсталкер несколько раз моргнул и, собравшись с мыслями, обвел лабораторию взглядом. Хэйдены не шевелясь стояли на прежних местах, но огонь в их глазах померк. Хэйзел осторожно приблизилась к одному из измененных и слегка толкнула его. Тот зашатался и чуть было не упал. - Они не умерли, - тихо пояснил Мун. - Они просто отключились. Все до единого. - Здорово, - воскликнула Хэйзел. - Значит, мы всех отключили? Всех в этом здании? - Всех в городе и на Брамине II, - ответил Мун. - Я же по-прежнему подключен к главным компьютерам. Система продолжает функционировать, но ею некому управлять. Хэйдены, которые находятся на других планетах, не могут это сделать, а те, что были здесь, вышли из строя. - Мне стыдно признаться, что я возродил их к жизни, - сказал Оуэн. - Думаю, лучше всего будет всех их снова отключить. Кто знает... может, в свое время нам удастся их перепрограммировать и пробудить для человечества. Как, например, тебя, Мун. - Да, - ответил тот. - Может быть, когда-нибудь это станет возможным. - А сейчас нам нужно связаться с Империей и запросить бригаду помощи. В лабораториях слишком много людей. Если мы отключим аппаратуру, они погибнут. Возможно, нам никогда не удастся вернуть их к нормальной человеческой жизни, но мы должны попытаться... Ты опять потерял свой народ. Мне очень жаль, Мун. - Честно говоря, я никогда целиком не принадлежал хэйденам, - произнес Мун. - Хотя мне этого очень хотелось. - Пойдем с нами, - предложила Хэйзел. - Мы вместе - одна семья. Мун повернулся к Бонни и Миднайт. - Интересно. Неужели вы двое - альтернативные воплощения Хэйзел? - Мы гордимся тем, что Хэйзел - одна из наших версий, - сказала Миднайт. - Мы решили немного задержаться в вашей Вселенной, чтобы посмотреть, как идут дела. - Да, - подтвердила Бонни. - Я как раз улепетывала с Миста и решила ненадолго прервать свое путешествие. Видите ли, порой мне чертовски не хватает хорошей заварушки. - А кроме того, мы провели немного времени с Оуэном, - восторженным голосом заявила Миднайт. - Я не могла упустить такую возможность. - Вот и славно, - произнес Дезсталкер, краем глаза заметив, как Хэйзел старается подавить смешок. Глава пятая. Старая ненависть и новая месть Джек Рэндом мерил шагами роскошные апартаменты Руби Джорни, нетерпеливо ожидая, когда наконец та соизволит появиться. Опаздывать для Руби - самое обычное дело. Никто и ничто на свете не может заставить ее поторопиться, за исключением разве что хорошей заварушки. С трудом удерживаясь, чтобы ежесекундно не глядеть на часы, Джек смотрел по сторонам, словно его яростный взгляд мог проникнуть сквозь стену и вынудить Руби поспешить. Жилище Руби представляло собой воплощение комфорта. Полы комнаты устилали толстые пушистые ковры, три стены из четырех были сплошь увешаны аляповатыми живописными полотнами; что касается четвертой, то ее полностью занимал огромный голографический экран. На редкость неуклюжая хрустальная люстра впечатляющих размеров, излишне громоздкая для этой комнаты, так низко свисала с потолка, что едва не касалась пола. Подобные сооружения красовались в каждой комнате квартиры Руби. Она питала слабость к люстрам. Ветхий антиквариат являл нелепый контраст с новейшими изобретениями. Древние обшарпанные стулья, казалось, готовы были развалиться при одном лишь кощунственном предположении, что кто-то решится на них сесть. Мягкие современные кресла, стоило Джеку опуститься на одно из них, начали массировать его, нимало не считаясь с тем, хочет он этого или нет. Джек вскочил и впредь старательно обходил их стороной. Мебели следует знать свое место, сердито подумал он. Тут и там виднелись различные бытовые приборы - последние достижения современной техники, некоторые еще не до конца распакованы. Любое изобретение, избавляющее от усилий, любое устройство, делающее быт более удобным, любая безумно дорогая новинка - все это в обязательном порядке попадало в жилище Руби, по большей части для того, чтобы потом пылиться без всякого применения. Казалось, Руби хочет иметь все на свете. Она никогда ничего не выбрасывала, во-первых, не в состоянии добровольно расстаться с собственным имуществом, а во-вторых, допуская, что какая-нибудь из ненужных вещей ей со временем пригодится. В самом центре комнаты стоял неуклюжий кофейный столик, заваленный модными журналами. Здесь же валялись три последних выпуска "Оружия" и не менее четырех открытых коробок шоколадных конфет, из которых были старательно выбраны конфеты с кофейной помадкой. Джек бросил на конфеты тоскливый взгляд, однако не поддался искушению. Благодаря Лабиринту, независимо от количества поглощаемой Джеком пищи, вес его не менялся. Но стоит только начать, и он не остановится, пока не опустошит по меньшей мере одну из коробок. Руби, конечно, не будет в претензии, однако она, без сомнения, наградит его одним из своих понимающих и насмешливых взглядов, а то и отпустит колкость. Джеку этого вовсе не хотелось. Поэтому он даже не смотрел в сторону массивного бара, где гордо выстроились ряды бутылок, содержащих все виды алкоголя, известные как людям, так и инопланетянам. Хотя Лабиринт сделал Джека невосприимчивым к любым видам интоксикации, включая похмелье, он был твердо убежден - тот, кто превысил собственную норму, должен за это расплачиваться. Ближайшее кресло призывно замурлыкало, и Джек раздраженно пнул его ногой. По крайней мере Руби теперь избавилась от целой армии слуг и прихлебателей, которые раньше без дела толкались в доме. С одной стороны, он не мог представить себе, как Руби обходится без того, чтобы не раздавать направо и налево идиотские приказания и не сыпать ежеминутно угрозами уложить на месте несколько человек. Однако прихлебателей она видела насквозь, слуги ей быстро наскучили, и настал тот достопамятный день, когда она выставила всю шайку на улицу. Соседи до сих пор с содроганием вспоминают об этом событии. Кстати, выяснилось, что некоторые из изгнанных пытались продать средствам массовой информации истории, повествующие о "жизни вместе с Руби", а один до того разобиделся, когда Руби вышвырнула его прочь из своей спальни, что пытался ее зарезать. Мелкие куски, в которые превратилось тело горемыки, в течение нескольких недель крутились в канализационных трубах. Джек испустил тяжелый вздох, перестал наконец мерить комнату шагами и обвел ее рассеянным взглядом. Он постоянно чувствовал себя усталым. В течение долгих недель он в поте лица трудился с раннего утра до позднего вечера, пытаясь осуществить свою заветную мечту, мечту о демократии. К тому же ему приходилось постоянно бороться с собственной природой и заставлять себя быть прежде всего дипломатом, а не воином. Даже когда враги давали себе передышку и по каким-либо причинам не пытались дискредитировать или подорвать основы Парламента, сами депутаты не сидели без дела. Казалось, они рады были бы разнести вновь созданный социальный институт, не оставив от него камня на камне. Реальная власть ударила в головы многим депутатам, хотя большинство из них плохо представляло, что, собственно, с этой властью делать Что ни день, возникали новые политические партии, которые опирались или на какую-либо догму, или на культ личности. Программы новостей были сплошь заполнены "говорящими головами" - новоиспеченные политические деятели в обмен на голоса обещали избирателям все мыслимые блага вплоть до второго пришествия. На улицах то и дело вспыхивали бурные стычки между агитаторами. Внезапно Джек увидел свое отражение в полный рост в одном из висевших на стене зеркал и принялся беспристрастно изучать его. Из зеркала глядел моложавый,