Джеймс Херберт. Копье

---------------------------------------------------------------
    (c) перевод: В. Ершов, О. Колесников ? http://www.magister.msk.ru
---------------------------------------------------------------

     <i> Предсмертные крики! Я быстро бежал...</i>
     <i>Но Клингсор, смеясь, уж во тьме исчезал,</i>
     <i> Святое копье унося...</i>
     Рихард Вагнер. "Парсифаль".

     <i>Что касается  меня, то я  чувствую  свою глубокую близость  с  духовным
наследием Вагнера. На каждом этапе жизни я вновь и вновь обращаюсь к нему. Я
уверен,  что  только новые порывы благородства и величия ума  могут  создать
новую цивилизацию. Если  мы  очистим "Парсифаль"  от всех явных  поэтических
элементов,  то  обнаружим там неумолимую логику развития  мира, указывающую,
что обновление общества возможно лишь через постоянную и решительную борьбу.
Процессы  разделения мира уже происходят на  наших глазах. И те, кто видит в
борьбе  радикальное  средство  продолжения жизни, потенциально делают  шаг к
сторонникам новой благородной  идеи. Те же, кто хочет  только  мира и покоя,
становятся на путь  зависимости от собственных масс. Массы, однако, обречены
на обман и саморазрушение. Поэтому, находясь в точке революционного поворота
мира, массы являются общей суммой разрушающейся  цивилизации и ее отмирающих
представителей.</i>
     <i>Мы  должны  позволить  им  погибнуть  вместе с  их  королями, подобными
Амфортасу.</i>
     Адольф Гитлер

     <i>Теперь вы понимаете, какие тревоги одолевают меня.</i>
     <i>Мир принимает Адольфа Гитлера как сильную личность, и именно таким он и
должен  войти   в  историю.  Великий  Германский  Рейх  после   войны  будет
простираться от Урала до  Северного моря. И это будет великий подвиг  нашего
фюрера.</i>
     <i>Он -  один  из величайших людей, когда-либо бывших на земле, и без него
это  было бы  недостижимо. Поэтому самым  важным  вопросом  сейчас  является
вопрос о его здоровье, когда его работа почти полностью завершена.</i>
     Генрих Гиммлер

        33 ГОД НАШЕЙ ЭРЫ

     <i>...Итак пришли воины,  и  у  первого  перебили  голени,  и  у  другого,
распятого  с  Ним.  Но,  придя к  Иисусу, как  увидели Его  уже  умершим, не
перебили  у Него голеней, но  один из  воинов  копьем  пронзил  Ему ребра, и
тотчас истекла кровь и вода.</i>
     Евангелие от Иоанна (19.32)

        23 МАЯ 1945 ГОДА

     Старший сержант Эдвин Остин едва  сдерживал  мрачную улыбку,  глядя  со
странным чувством сострадания на жалкую фигуру, сидевшую в неудобной позе на
кушетке.  Человек, если  уместно было использовать это слово,  был закутан в
потертое  одеяло,  и  его  поминутно  трясло.  Однако  такое  его  состояние
нисколько  не трогало сержанта, поскольку он  уже знал,  что этот безобидный
маленький человечек  был  причиной гибели  миллионов  людей в  этой  ужасной
только что закончившейся войне. В особенности он проявил свою жестокость  по
отношению к  евреям, как  в  своей  собственной  стране,  так и  на  других,
захваченных территориях. Это всколыхнуло волну  протестов во всем  мире,  но
масштабы и весь  ужас содеянного им только сейчас начали появляться на свет.
Могло ли это  существо, принесшее в мир подобное зло,  это  жалкое созданье,
одетое  сейчас только в  рубашку, носки  и  подштанники, прикрытое армейским
одеялом, считаться человеком? Могло ли оно претендовать на это?
     Глядя  на него и  не видя перед собой  ни  усов,  ни военной  формы, ни
надменного  высокомерия, а  лишь  безвольный подбородок  и  жирную  заросшую
щетиной шею, утверждать это было бы  трудно. Когда этот немец был захвачен в
плен,  на  нем  была  военная форма без знаков различия, а  глаз  прикрывала
черная повязка. Он объяснил, что входит  в состав  секретной службы  полевой
жандармерии,   однако  следующий  допросе  выявил   другую,  более  зловещую
идентификацию.
     Когда  с него  сняли  черную  повязку, а  вместо нее водрузили  пенсне,
сходство  с известным  оригиналом стало очевидным,  несмотря на его одежду и
нервное поведение. Полковник Мэрфи, начальник разведки при штабе Монтгомери,
подтвердил  личность  пленного немца,  и  поэтому  теперь  никаких  сомнений
относительно этого пленника  у  сержанта Остина  не  было и  быть не  могло.
Начальство  из штаба настаивало, чтобы с пленника не  спускали глаз ни днем,
ни ночью, - настолько серьезным было все, связанное с ним.
     Сержант  однажды  уже  потерял одного  из своих  подопечных: генерал СС
Прутцман сумел  выбрать  момент и разгрызть  ампулу с цианидом. На этот  раз
такой ошибки быть не должно.
     Через переводчика сержант объяснил пленному, что кушетка, на которой он
сидит,  является его  постелью,  и  он  должен лечь  на нее,  предварительно
раздевшись.  Немец  начал  было   протестовать,  но  увидев  выражение  лица
англичанина, затих, сбросил одеяло и начал раздеваться.
     Именно в этот момент  в помещение вошел полковник Мэрфи в сопровождении
офицера, которого он представил как капитана Велса, военного врача.
     Сержант  знал,  что должно  последовать за  этим. Двумя днями раньше  в
верхней одежде немца была найдена маленькая ампула, и оставались подозрения,
что  другую  он прячет где-то на себе.  Никто не хотел  неприятностей с этим
пленником. Они  приступили к обыску, начав с головы: проверили  волосы, уши,
затем последовательно  продвинулись вниз  и закончили поисками ампулы  между
пальцами ног. Нигде ничего не было обнаружено.
     Оставалось однако,  еще  одно место,  которое  они пока обходили  своим
вниманием. Это было обычное место для  сокрытия вещей, подобных той, которую
они  искали:  ими не  был  обследован рот  немца, и  врач  приказал ему  его
открыть.
     Капитан Велс сразу увидел маленький темный предмет в  щели между зубами
на правой стороне нижней челюсти. С возгласом удовлетворения он сунул пальцы
в  открытый  рот пленника.  Однако  тот оказался  проворнее,  резко повернул
голову в сторону, одновременно  наклоняя ее вниз, отстраняя пальцы  врача от
зубов. Полковник  Мэрфи и  сержант  Остин бросились  на  помощь  капитану  и
повалили  немца  на  пол,  а врач  не переставая  сжимал  руками его  горло,
принуждая выплюнуть ампулу наружу. Но было  поздно.  Ампула  треснула,  и яд
нашел  свой  путь  внутрь организма.  Безусловно,  каждый из  присутствующих
понимал, что смерть  этого человека стала теперь неизбежной, но  в их задачу
входило оттянуть ее.
     Полковник Мэрфи  приказал сержанту  как можно  скорее отыскать иголку и
нитки. Однако именно  в  этот момент и были потеряны драгоценные минуты, так
как  при  этих  поисках  пришлось перевернуть вверх  дном весь  следственный
отдел, прежде чем удалось найти эти простые предметы. Врач продолжал сжимать
горло самоубийцы, но яд  брал свое, и были уже отчетливо заметны смертельные
спазмы.  Вскоре вернулся сержант. Теперь он с  силой разжимал рот умирающего
немца,  а полковник схватил скользкий  неподатливый язык, пытаясь  проткнуть
его иглой, чтобы с помощью нитки вытянуть вверх и предотвратить блокирование
дыхательных путей. Кроме того, в  течение  пятнадцати минут они использовали
рвотное  средство  и  пытались применять  искусственное  дыхание.  Все  было
напрасно. Они  уже были не в состоянии  освободить тело от цианида,  а всего
лишь продлевали агонию.
     Тело пленника скорчилось в последних судорогах, лицо страшно исказилось
в  предсмертных  муках, а затем  неподвижно  замерло.  А еще  через два  дня
сержант Остин завернул  труп в армейское потертое одеяло, обмотал  обрывками
телефонного провода  и  зарыл  в безымянной  могиле недалеко  от  Люнебурга.
Теперь это было последнее место, где наконец мог отдохнуть бывший рейхсфюрер
СС Генрих Гиммлер. Никаких записей об этом факте оставлено не было.

        Глава 1

     <i>Борьба за господство в мире  будет  происходить всецело между  нами,  я
имею  в  виду,  между  немцами  и  евреями.  Все остальное лишь видимость  и
иллюзия. Евреи стоят  за всеми, за  Англией, Францией и Америкой. Даже когда
мы полностью очистим от них  Германию, они останутся нашими самыми  главными
врагами во всем мире.</i>
     Адольф Гитлер

     Гарри  Стедмен  закрыл  дверь  своего  автомобиля  и  привычно  оглядел
широкую, покрытую зеленью площадь Грейс-Инн. В этот час на  площади почти не
было свободных мест для стоянки,  а вокруг поросших травой зеленых островков
расцвел пестрый узор из разноцветных машин. Большинство расположенных вокруг
площади  офисов  занимали  адвокаты,  маклеры или бухгалтеры,  которые в это
раннее утро понедельника уже заняли свои  рабочие места,  чтобы включиться в
деловую жизнь Лондона.
     Он  заметил  явно незнакомую  ему  парочку, сидящую в автомобиле  марки
"Кортина", еще тогда, когда только подъезжал к месту своей обычной парковки.
Его насторожила нарочитая невнимательность с их стороны к его появлению. Они
не могли обмануть детектива. Мужчина явно заметил  его и узнал, хотя Стедмен
не смог припомнить ни его, ни его спутницу, сидевшую рядом с ним в машине, в
числе своих знакомых или клиентов.
     Они делали  вид, что были захвачены оживленной беседой, пока он смотрел
через  крышу  автомобиля  в их  сторону. Сам по  себе этот  факт был  весьма
незначительным, поскольку  ничего необычного в клиентах, ожидающих в  машине
своей очереди  попасть  на  прием  к адвокату  или даже частному  детективу,
вообще говоря, не было. Но Стедмен, тем не менее, почувствовал беспокойство,
которого он не ощущал уже долгое время. Он миновал проезжую часть  и вошел в
мрачноватое внутренне  пространство  красно-кирпичного  домика,  являющегося
частью одного длинного, на всю длину улицы, здания, что так характерного для
старых районов  Лондона,  в котором находилось  его  скромное  агентство,  в
котором кроме него было еще три сотрудника. Это было очень удобное место для
размещения   детективной  службы,  так  как  здесь  находилось  своего  рода
юридическое  "гетто": по числу адвокатских контор, судебных  палат  и прочих
служб, относящихся к соблюдению  законности,  район занимал одно  из  первых
мест. Адрес придавал  определенную респектабельность его профессии,  которая
часто отрицательно воспринималась обществом.
     Гарри Стедмен  вместе со своей  компаньонкой Мегги  Уэт долго  и упорно
работал  над  тем,  чтобы  у  агентства  была  прочная  репутация.  Основным
принципом он считал борьбу с  нарушениями закона, а размер  дела  не  имел в
данном  случае большого  значения. К  их  счастью,  за  последние  пару лет,
возможно благодаря росту репутации  агентства, они  вели большей частью дела
больших компаний, связанные с промышленным шпионажем, внутренними  хищениями
и растратами,  хотя  по-прежнему  не  отказывались  от  бракоразводных  дел,
розыску пропавших лиц и сопровождению в суде дел, связанных с привлечением к
ответственности должников.  В  штат агентства  входило  еще  трое: отставной
полицейский офицер по имени Блейк, которого  они в обиходе называли Секстон,
молодой и достаточно образованный детектив по имени Стив,  который собирался
вот-вот  оставить   их  и  открыть  собственное  бюро,  и  наконец  Сью,  их
секретарь-машинистка и  главный осведомитель обо всем происходящем в округе,
двадцати девяти лет, энергичная и добросовестная, сущая находка для них.
     Стедмен  не стал пользоваться  маленьким и  вечно  ломающимся лифтом, а
преодолел лестницу  на  ногах.  Поэтому когда  он преодолел  три  лестничных
пролета  до самой конторы его  дыхание  стало более глубоким,  а  шаги более
быстрыми, так что в свои тридцать восемь лет он выглядел  человеком, который
честно выполнил свой долг и немного устал.
     Треск   пишущей   машинки   встретил   его   еще   в  коридоре,  и  Сью
поприветствовала его улыбкой, как только он открыл дверь в офис.
     - Привет, Сью, - произнес он, улыбаясь в ответ.
     - Доброе утро, мистер Стедмен. Поездка была удачной?
     - Да, вполне. Правда, мне еще, придется съездить туда еще раз.
     Всю  предыдущую неделю  он провел на севере, в Шотландии,  устанавливая
систему безопасности для компании, производящей электрооборудование.
     - А  что, Мегги уже здесь? - спросил он, перебирая письма, которые  Сью
протянула ему.
     -  Да, сейчас она ведет переговоры с кем-то из клиентов. Я  сообщу ей о
вашем возвращении, как только она освободится.
     - Хорошо. Скорее  всего, я снова уеду где-то около одиннадцати, поэтому
мне надо успеть  поговорить с ней до  этого времени. - Он проследовал в свой
кабинет,  помахав рукой  Стиву,  который с хмурым  видом  перелистывал  Свод
законов о свидетельских показаниях и следственных процедурах.
     - Я вижу, ты надолго застрял с этим, Стив, - улыбаясь произнес Стедмен.
- Уверяю тебя, что полная ясность наступит только лет через десять.
     Стив ответил ему слабой улыбкой.
     Стедмен задержался на пороге своей комнаты.
     - А Секстон где-то  поблизости? - спросил  он, обращаясь  к  Сью. -  Он
может понадобиться мне  на  этой  неделе,  чтобы  помочь подобрать несколько
подходящих людей для обслуживания той системы  безопасности, которую  я  как
раз сейчас и ставлю в Шотландии.
     Как бывший  полицейский, Секстон был незаменим в таких делах, поскольку
имел  добрые отношения с полицией и всегда знал, кто из персонала собирается
в  отставку или подыскивает себе  новую  работу.  Эти люди, как  правило,  и
пополняли персонал для соответствующих служб разных фирм и компаний.
     - Сегодня утром он занят на процессе Сервера против Коллинза и Таллиса,
- воскликнула Сью.
     - Хорошо, тогда я позвоню ему уже  прямо из Сэлфорда, если не встречусь
с  ним раньше.  - Но прежде чем  он успел закрыть дверь, Сью остановила его,
помахивая рукой, в которой она держала сложенный листок бумаги.
     -  Один джентльмен хочет встретиться с вами, и как раз  именно с  утра,
мистер Стедмен, - проговорила она извиняющимся тоном.
     - Ты  ведь знаешь, Сью, у меня  сейчас очень  мало времени, - заговорил
Стедмен немного раздраженным тоном. - Разве он не мог поговорить с Мегги?
     - Я пыталась направить его к ней, но он настаивал на встрече с вами.
     Он звонил еще на прошлой неделе, как раз перед вашим отъездом на север,
но  я  сказала  ему, что вас  уже нет. Разумеется, я  не говорила ему,  куда
именно вы  уезжаете.  Он утверждал, что  эта встреча  чрезвычайно  важна для
него, и рассчитывал повидать вас сразу, как только вы появитесь здесь. Он не
захотел даже разговаривать с миссис Уэт.
     Стедмен вернулся к столу секретарши  и взял сложенный листок  бумаги из
ее   теплой  руки.   Он  явно  не  ошибся  в  своих  утренних  инстинктивных
предчувствиях.
     -  Это  был  брюнет, достаточно плотного сложения?  На  вид  ему  около
тридцати? - спросил он, все еще разглядывая написанную от руки записку.
     - Да, - растерянно подтвердила Сью, озадаченная реакцией своего шефа.
     -  Он представился  как  Гольдблат.  Я могу выпроводить  его, когда  он
появится,  если  вы  этого, конечно,  хотите.  Он  очень  настаивал на  этом
свидании,  поэтому  я  подумала, что  вы сможете его  принять  до отъезда  в
Сэлфорд.
     - Нет, нет. Все правильно, Сью. Этот человек находится уже внизу, сидит
в своей машине. Я уделю ему десять минут.
     И  как  только Стедмен  вернулся  к  дверям своего  кабинета,  Сью  уже
пробежала к выходу  мимо  Стива,  который  с интересом  прислушивался  к  их
разговору, будто ожидая каких-то новых событий, потом  пожал плечами и вновь
уткнулся  в   изучение  законов.  Стедмен  сидел  за  столом  и  перечитывал
написанные от руки слова: "Цви передает свои наилучшие пожелания".  Это было
все,  что  заключал  в себе  небольшой  листок бумаги, но эта короткая фраза
подтолкнула  его  к воспоминаниям,  за которыми  стояли чувства  и поступки,
управляемые вспышкой мести.
     - Цви Замир,  - тихо проговорил он,  смяв записку в небольшой  бумажный
шарик, который  он,  медленно  разжав пальцы, бросил на стол.  Он передвинул
свое кресло  и,  усевшись поудобней,  неподвижно уставился  на серое осеннее
небо за  окном, и  образ Цви Замира, бывшего шефа одного из  крупных отделов
Моссад, отчетливо возник в его воображении.
     Десять  минут  спустя  Сью  вывела  его   из  воспоминаний  вызовом  по
внутренней связи:
     - К вам мистер Гольдблат, мистер Стедмен.
     Со слабым вздохом он ответил ей:
     - Пусть войдет.
     Он  успел только смахнуть  со  стола бумажный  комочек,  который  очень
удачно  попал в корзину,  как дверь открылась,  и  Сью ввела в  его  кабинет
человека, которого он заметил  еще  на автомобильной стоянке на площади.  На
этот раз Гольдблат был один, его компаньонка видимо осталась ждать внизу.
     Стедмен  встал  и  протянул  руку  для  приветствия прямо  через  стол,
почувствовав в ответ крепкое и бесстрастное пожатие руки своего неожиданного
посетителя. Теперь  он мог лучше рассмотреть человека, которого утром увидел
в машине. Он  был невысокий, плотный, его черные слегка вьющиеся волосы были
коротко  подстрижены,  а цвет  лица  был  явно светлее, чем  это  показалось
Стедмену на площади. Возможно, там повлияла темнота автомобильного салона.
     - Меня зовут  Давид Гольдблат, мистер Стедмен. Благодарю вас за то, что
вы нашли  время  для встречи со мной.  - В его голосе  почти не чувствовался
акцент,  за  исключением  некоторых  слов,  которые  он  произносил  явно  с
американскими окончаниями, при этом  его  глаза пытались все время  отыскать
глаза детектива, как бы желая увидеть в них знак одобрения их встречи.
     Но глаза Стедмена оставались холодными.
     -  Я  принесу  вам  кофе.  - Эти  слова,  произнесенные  Сью,  прервали
неловкость затянувшейся паузы. Секретарша вышла и закрыла за собой дверь.
     Она слегка переживала за ту холодность, которая, как она почувствовала,
исходила от ее патрона. Казалось,  что он  был очень недоволен визитом этого
маленького еврея.
     -  Вы  прочли записку?  -  спросил Гольдблат, усаживаясь в предложенное
кресло.
     Стедмен  кивнул  и   тоже  сел,  откинувшись  на  спинку   и  продолжая
внимательно изучать своего гостя.
     - Ну, как там поживает Цви?
     Гольдблат улыбнулся.
     - Сейчас с ним все в порядке. Ведь, как вы знаете, он ушел со службы  и
сейчас  является президентом  большой строительной  компании. Его  интересы,
таким образом, по-прежнему связаны с  интересами нашей страны,  так же как и
интересы каждого из нас. Я полагаю, что и ваши тоже, хотя вы и не еврей.
     Стедмен перевел свой взгляд на окно.
     - Все меняется, - коротко заметил он.
     И  вновь возникла  пауза, которую разорвал Гольдблат, стараясь говорить
как можно мягче:
     - Мы вновь нуждаемся в вашей помощи.
     - Забудьте это, - резко произнес Стедмен. - Я уже сказал вам, и времена
и обстоятельства  изменились.  Изменился и  Моссад.  Идеалы  уступили  место
ненависти и мести.
     -  Только  путем  мщения  мы  сможем утвердить  свои  идеалы!  -  Голос
Гольдблата теперь звучал с гневом и раздражением. - Мы должны мстить за  все
акты насилия над нашими людьми. Каждого террориста, повинного в смерти наших
людей, должно ждать немедленное  возмездие! Только таким путем они  научатся
уважать  нашу  силу.  Только  тогда  они начнут  понимать,  что  нас  нельзя
победить. Вы знаете это не хуже меня!
     - И еще я знаю, что  и на вашей  совести  много невинных жертв. -  Гнев
Стедмена был сравним с  гневом его гостя,  только голос детектива был  более
спокойным и более уравновешенным.
     - Невинные жертвы? А кровавая бойня в аэропорту Лод? А Мюнхен? Элтиб?
     Каждый  раз, когда палестинцы бросают на  нас свои отряды партизан  или
террористов, гибнут невинные люди.
     - Но разве это дает вам право действовать теми же методами?
     - Бывает, что мы совершали ошибки, мистер Стедмен. Но не забывайте, что
это были ошибки, а не заранее спланированные акты  насилия против неповинных
людей!  Мы  никогда  не  взрывали  самолеты и  никогда  не бросали  бомбы  в
аэропортах! И как вы можете сравнивать нас с этими дикими животными?
     На этот раз в голосе Стедмена не было заметно прежнего раздражения.
     - Я и не пытаюсь вас сравнивать, мистер Гольдблат, - почти обессиленный
ответил детектив. - Но я очень устал  от той работы, которую мы  проводили в
Институте. Я  должен был  рано или  поздно бросить эту работу,  в  противном
случае она бы уничтожила меня. Как вы уже сказали, мы делали ошибки.
     Осторожный стук в дверь прервал на какой-то момент их беседу. В кабинет
вошла  Сью,  держа  в  руках  поднос. Она  нервно  улыбнулась,  взглянув  на
Гольдблата, и поставила чашки и сахар  на  стол между ними. Мужчины молчали,
пока она не покинула комнату.  Гольдблат попробовал кофе и, после некоторого
раздумья, положил в чашку сахар. Стедмен обошелся без него.
     - Я прошу меня извинить, мистер Стедмен, - вновь заговорил Гольдблат, -
но я пришел сюда не для того, чтобы выяснять наши взгляды  по ряду вопросов.
Интересы Израиля  идут гораздо  дальше  этого,  и вы  должны  это  прекрасно
понимать. Моссад вновь нуждается в  вашей помощи, а  я только отвлекаю вас и
вывожу из равновесия. Пожалуйста, извините меня.
     -  Я  тоже приношу свои  извинения,  мистер Гольдблат.  У  меня нет  по
отношению  к вам никаких предубеждений,  но разве Цви Замир не объяснил вам,
почему я оставил работу в вашей секретной службе?
     Гольдблат утвердительно кивнул.
     -  Да, он конечно объяснил.  И он предполагал, что, скорее всего, вы не
захотите вновь сотрудничать  с нами. Но ведь однажды  вы уже  делали это. Вы
оставили службу в Британской Армии, чтобы помочь нам.  Могу я надеяться, что
вы окажете нам такую услугу и еще раз?
     - Нет, я так не  думаю.  В то время у меня  были  очень веские причины,
чтобы помогать вам.
     - Лилла Канаан?
     Это  имя, даже через  столько  лет,  все еще вызывало  в нем волнение и
тоску. Он промолчал.
     -  Прежде всего, вы должны  выслушать меня, и  если  после  этого  ваше
решение будет неизменным, мы будем искать другие пути.
     Гольдблат принял молчание Стедмена как приглашение к продолжению.
     - Сейчас  каждый  очень хорошо ощущает  эскалацию  терроризма  во  всех
уголках мира, и в первую очередь это касается нас, граждан Израиля,  которые
борются с врагами именно внутри страны, и вам это хорошо известно.
     Но теперь мы вынуждены  это делать и за пределами  наших  границ. Мы не
хотели этого, но у нас не оставалось выбора...
     А мысли Стедмена в этот момент беззвучно уносились назад, в ту кровавую
ночь вторника 30 мая 1972 года. Международный аэропорт города Лод в Израиле.
Он  и  Лилла  ожидали  самолет,  на котором Стедмен  должен  был вернуться в
Англию.  Он  завершил  свое  задание на  ближнем востоке  и  теперь  получил
соответствующий приказ.  Неожиданно  раздавшиеся  выстрелы  и  взрыв гранаты
заставил  его инстинктивно  толкнуть  Лиллу на  пол и  укрыть  между  рядами
сидений.  Когда же  он  увидел трех японцев, каждый  из которых был вооружен
автоматом Калашникова  и ручной гранатой,  он и сам  бросился вниз, стараясь
прикрыть ее своим  телом.  Он подтянул  брошенный  кем-то чемодан,  стараясь
пристроить его впереди как слабую защиту от пуль и осколков шрапнели. Вокруг
стоял сущий ад,  в котором  метались  обезумевшие от страха люди.  Некоторые
лежали на полу, боясь сделать неосторожное движение.
     Стедмен огляделся, пытаясь  отыскать хоть какую-то малейшую возможность
подобраться  к  нападающим, и в  этот момент на его  глазах,  прямо  в руках
одного из террористов разорвалась граната, разнося на куски его голову.
     Второй  японец   неосторожно  попал   под  автоматную  очередь   своего
напарника, который, потеряв над собой контроль, бросился бежать к выходу.
     Стедмен поднял Лиллу  с пола, и они присели рядом с тем местом,  где их
застал  кровавый кошмар.  Постепенно, крики стали стихать, и  холл аэропорта
начал оживать от ледяного дуновения смерти.
     Было убито двадцать  восемь  человек, большую часть которых  составляли
пилигримы из Пуэрто-Рико, и около семидесяти получили  ранения. Оставшийся в
живых террорист по  имени  Козо  Окамото  позже  признался,  что был  членом
японской Красной Армии и  проходил подготовку по проведению террористических
актов в группе "Черный Сентябрь".
     Три  месяца  спустя Стедмен вернулся в Израиль, в Центральный  Институт
Информации и Разведки, но уже не как советник английской военной разведки, а
как штатный сотрудник...
     -  ...Потребовалось не так много  времени,  чтобы мы поняли, что против
нас выступает  сразу несколько террористических  группировок.  -  Постепенно
внимание Стедмена  вновь  стало  возвращаться к тому, что продолжал говорить
Гольдблат. -  В  Ирландии была  ИРА, в Испании  - баски, в  Северной Америке
Тапамарос, в  Турции - Турецкая  Освободительная Армия, в  Японии -  Красная
Армия, в Западной Германии  - Баадер Мейнгоф. Теперь все эти отряды помогают
друг другу, образуя террористический альянс под управлением КГБ.
     Но людьми, от  которых  мы меньше  всего ожидали,  что  они  встанут на
сторону наших врагов, оказались англичане.
     Стедмен удивленно поднял брови.
     - Англичане? И как же, по-вашему, мы им помогаем? - спросил он.
     -  Продавая оружие,  новое  наступательное  оружие. Сюда  же  входит  и
подготовка террористов по его эффективному применению.
     - Но этого не может быть! Средний Восток и Иран  действительно являются
крупными  заказчиками  английского  правительства, но ведь оно  при этом  не
имеет  никаких  дел ни с подпольным  бизнесом, ни  с  террористами, и это же
относится к частным компаниям,  производящим вооружение. Все  их лицензии на
торговлю жестко контролируются.
     Гольдблат улыбался, но в его улыбке не было обычного юмора.
     - Послушайте, мистер Стедмен. Как бывший военный и один из тех, кто сам
принимал участие в поставках оружия для Израиля, вы  сейчас говорите  только
лишь  об  официальной стороне этой проблемы. Да,  так должно  быть:  бизнес,
связанный  с вооружениями, должен быть  "жестко  контролируемым".  Последние
слова он произнес с нескрываемым презрением. - Но с некоторых пор мы находим
в  руках  наших  врагов  не только  русское  оружие.  Есть  несколько  видов
технически   сложных  вооружений,   которые  при   проверке  источников   их
поступления, привели нас в вашу страну.
     - Но  они могли быть здесь  только  оплачены, а  поступили к ним  через
другой источник.
     - Проработав  столько  лет  в израильской разведке, имеете ли  вы  хоть
какие-то сомнения в недостатке у нас опыта для решения подобной задачи?
     Стедмен был  вынужден покачать  головой в знак признания правоты своего
собеседника, поскольку он знал  реальные возможности  израильских спецслужб,
которые входили в  ряд самых представительных организаций подобного  рода во
всем мире. Нет, он не сомневался в их способностях.
     - Мы  знаем  со всей  определенностью,  что  палестинское сопротивление
получает  оружие  непосредственно от  английской компании.  К сожалению, наш
источник этой информации  умер  во  время  допроса,  поэтому мы  не получили
доказательств, у нас отсутствует его первичное признание на этот счет.
     Стедмен очень  хорошо  представлял  себе,  до какой  степени жестокости
могут  опускаться эти  процессы  в  израильской  разведке,  и  его  охватила
невольная дрожь.
     -  Что   вы  знаете  об  Эдварде  Ганте?  -  задал  неожиданный  вопрос
представитель Моссад.
     - Гант? Вы думаете, что он является одним из поставщиков?
     Гольдблат утвердительно кивнул.
     - Он не относится к числу крупных предпринимателей,  но его ассортимент
включает  достаточно  сложные  образцы оружия. Ваш источник подтвердил,  что
именно он осуществляет такие поставки палестинцам?
     - Нет, у него не было доказательств, но мы верим ему.
     "Могу поспорить, что это именно так", - подумал про себя Стедмен.
     "Пытки   и  истязания  -   это  надежный  путь  заставить   людей  быть
правдивыми".
     - Тогда у вас должны быть хоть какие-то основания считать, что Гант это
именно тот человек? - спросил он после небольшой паузы.
     -  Скорее,  это  всего  несколько  предположений на  основании  фактов,
которые образуют цепочку, протянувшуюся к нему. А что вы знаете о нем?
     -  Да  не  так  уж и много.  Этот человек  всегда держится в тени.  Мне
известно, что он богат, занимает прочное положение  в деловых кругах, и, как
я уже говорил, масштабы его торговли именно оружием очень невелики.
     Хотя имеют место попытки с  его стороны подняться  вверх  по социальной
лестнице, попасть в верхние круги.
     - Он появился на сцене в начале пятидесятых годов в Соединенных Штатах,
-  дополнил его Гольдблат,  - как  выходец  из Канады.  Женился  на  богатой
вдове-американке  и  активно  включился  в  деловую  жизнь,  преимущественно
связанную  с  областью  торговли  оружием. Некоторые его методы,  касающиеся
торговли легким оружием, выглядели  в то  время весьма прогрессивными. Связи
его жены и,  естественно, деньги,  помогли ему  установить тесные контакты с
высокими армейскими чинами, в результате чего через некоторое время  он стал
одним  из постоянных  поставщиков оружия для Армии Соединенных Штатов. Таким
образом, он добился там определенных успехов, несмотря на то, что появился в
Америке  всего  лишь  как  эмигрант.  В  1963  году, после  смерти жены,  он
перебрался  в Англию и  открыл здесь завод по производству оружия, добившись
определенного делового успеха. Сейчас он представляет  довольно значительную
силу  в  промышленности  и,  подобно  многим  другим  производителям оружия,
предпочитает  находиться  подальше  от  общественной жизни,  предпочитал  до
настоящего времени, по крайней мере.
     Судя   по   всему,  он   весьма   преуспевающий  человек,  не  лишенный
оригинальности,  который  выглядит  значительно  моложе  своих  лет,  всегда
собранный,  проницательный  и при этом  безжалостный  во всем, что  касается
бизнеса.  Три  недели  назад  один  из  наших  агентов, который  расследовал
деятельность Эдварда Ганта  в  Англии, внезапно  исчез, и мы  до сих  пор не
имеем о нем никаких сведений.
     Последние  слова  были произнесены  так,  как  будто они тоже  являлись
неотъемлемым  фактом биографии производителя оружия. Стедмен наклонился  над
столом.
     - И вы хотите, чтобы я  отыскал вашего человека, -  произнес он, как бы
подводя итог предыдущего разговора.
     Гольдблат кивнул.
     -  И  если  в   процессе  его  розысков   я   смогу  откопать  какие-то
доказательства о причастности к  этому Ганта,  то этого будет для вас вполне
достаточно.
     - Да, вы сформулировали все очень точно.
     - Но  мне  хотелось бы знать, что вы  будете делать, если действительно
получите такие доказательства.
     - Постараемся, несомненно, направить их вашему правительству.
     Стедмен передвинулся в кресле  и его пристальный холодный взгляд  вновь
встретился с глазами человека из Моссад.
     - До свиданья, мистер Гольдблат.
     Израильтянин глубоко вздохнул.
     - Разве у вас уже не осталось никаких симпатий по отношению к нам?
     - Нет.
     - Но что так изменило вас? Что повернуло вас против нашей страны?
     - Цви Замир знает и об этом. Я уверен, что он рассказал вам.
     - Разве смерть Лиллы уже ничего не значит для вас?
     Руки Стедмена, неподвижно  лежавшие на поверхности стола, непроизвольно
сжались в кулаки.
     -  Это по-прежнему является  частью моей  жизни, -  как можно спокойней
ответил он.
     - А будет ли для вас что-то значить смерть ее брата?
     На какой-то миг в глазах детектива отразилось замешательство.
     - Что вы хотите сказать?
     - Ее брат, Барух, и  был  тем самым агентом, который был направлен  для
контакта с Гантом.
     И  Стедмен  вспомнил его.  Барух,  совсем  молодой  человек, охваченный
беспокойством за судьбу своей страны и готовый всеми силами служить ей.
     Этого уже слишком много после смерти Лиллы. Они использовали его также,
как  еще  раньше использовали его сестру.  Точно так  они  используют  жизнь
многих молодых людей.
     - Я никогда не думал, что он тоже сотрудничал с Институтом.
     - Нашей  стране  нужна  именно  такая самоотверженная молодежь,  мистер
Стедмен,   для   дальнейшего   выживания.  Барух  Канаан   был   призван   в
военно-воздушные силы и часто летал на вертолете с  разведывательными целями
на вражескую  территорию,  снабжая наши штурмовые  отряды всем необходимым и
прикрывая их отход  с арабских укреплений. Я знаю, что вы сами когда-то были
сторонником таких операций, но тогда вы работали вместе с нами.
     Стедмен  коротко  кивнул и  мысленно  вернулся в тот  кошмар  штурмовых
рейдов в ночной Бейрут, поспешное отступление  через неприятельские позиции,
бесшумные парабеллумы, раскаленные от постоянной стрельбы и обжигающие руки,
тяжелые вертолеты,  извергающие смертельный огонь  с ночного неба. Казалось,
что с тех пор прошло бесконечное число лет.
     -  Барух совершенно  случайно  попал на сопровождение  таких  операций,
продолжал Гольдблат, позволив себе даже коротко улыбнуться. -  Он всего лишь
дважды был направлен в Петру.
     При этом  замечании Стедмен удивленно  поднял брови.  Штурмовые отряды,
засылаемые  в  Ливан,  обслуживались,  как правило,  специальными секретными
армейскими подразделениями, персонал  которых,  вплоть до  сержантов,  очень
тщательно отбирался.
     - Он должен был иметь очень хорошую подготовку, - заметил детектив.
     - Очень хорошую,  - подтвердил израильтянин.  - Это  было незадолго  до
того,  как он стал  агентом  Моссад. Он знал французский и  немецкий,  а его
познания в английском  были просто  бесподобны.  Он обладал хладнокровным  и
изобретательным умом, и, кроме того, был беспощаден к нашим врагам. И еще он
хорошо был знаком с рынком оружия, большую часть знаний о котором он получил
от вас, как я понимаю.
     - Барух был очень любознательным, он хотел знать все и обо всем.
     - А вы были  превосходным  учителем. Барух  Канаан  был выбран для этой
миссии потому, что обладал уже перечисленными  качествами, а, кроме того, он
еще не был известен нашим врагам. Между прочим, он рассчитывал встретиться с
вами, чтобы заручиться  вашей  поддержкой. Мы были против  этого. Мы ни коим
образом не  хотели втягивать вас в это  дело, но, боюсь, теперь у нас просто
нет другого выхода. - Какое у него было прикрытие?
     - Он встретился с Гантом как представитель нашего правительства с целью
переговоров о закупке оружия.
     - И что?
     - Он встретился с ним и сообщил, что Гант проявляет к этому предложению
определенный интерес. И с тех пор мы не получали от  него никаких сообщений.
Единственное, что нам удалось узнать, это то,  что  он  покинул свой отель и
уехал, не  оставив адреса. Барух не только не оставил никакого сообщения для
нас,  но он  даже не пытался добраться  ни до одной из наших  конспиративных
квартир. Он просто исчез.
     - Три недели назад?
     - Да, именно так.
     - И вы с тех пор ничего о нем не слышали?
     - Ничего.
     Теперь пришла очередь Стедмена глубоко вздохнуть.
     - Но как вы себе представляете мое участие в его розыске?
     - Вы можете  добраться до  Ганта  тем же  самым  путем, как  покупатель
оружия с Ближнего Востока. И вы не должны, как  мне кажется, с самого начала
называть  страну, в  интересах которой вы совершаете эту сделку, речь должна
идти просто о варианте подпольного бизнеса.
     -  Но ведь Барух ясно дал  понять  Ганту, что  он работает  в интересах
Израиля.
     - Да, теперь и мы считаем, что это была ошибка.
     Стедмен криво усмехнулся.
     -  Ничего себе  ошибка. Ведь если  Гант  действительно снабжает оружием
арабских террористов, должен же он иметь хоть какие-то симпатии  к их общему
делу.
     - Но  нет ничего необычного  и в том, что поставщики оружия снабжают им
обе воюющие стороны.
     - Нет, это создавало бы определенные трудности.
     - Покажите мне хоть одного  такого честного продавца оружия!..  заметил
Гольдблат, сопровождая свои  слова циничной  улыбкой. -  Тем не  менее, наша
точка зрения  на  это  была  такова:  если  Гант  показал бы  хоть  малейшее
нежелание иметь дело с нами, то это, по крайней мере,  означало бы, что наша
информация была верной.
     - Только  лишь означало бы,  не  более. Доказать  факты продажи  оружия
будет по-прежнему трудно, а, может быть, и невозможно.
     - Да, я согласен с этим замечанием. Но это будет наш первый шаг.
     Слежка, допросы  и подкуп помогут получить очередные подтверждения,  за
которыми последуют уже и доказательства.
     - А если  это  не поможет?  Если вы не  сможете получить доказательств,
которые могли бы убедить наше правительство, что тогда? Вам останется только
устранить его, не так ли?
     - Вероятно. - Но теперь в голосе израильтянина уже не было сомнений.
     -  Но  вы  не  сможете  провести в  этой стране  свою  обычную  военную
операцию. - В голосе Стедмена вновь зазвучали раздражение и гнев.
     - У нас не остается выбора.
     - Но зато у меня выбор есть. Я не буду помогать вам.
     - Мы и не просим вас хоть в малейшей степени рисковать, мистер Стедмен.
Мы  всего лишь хотим, чтобы вы поближе подобрались к  Ганту, для того, чтобы
выяснить, виделся  ли с ним Барух после того, как отправил свое донесение, и
если нет, то  попытаться проследить его передвижения  с этого  момента.  Это
все, что мы просим вас сделать:  обычное поручение по расследованию простого
факта. Никакой связи с Моссад.
     - А почему вы не хотите обратиться в полицию?
     -  Это могло бы создать дополнительные трудности. Кроме того, у нас нет
доверия  к  иностранным правительствам в их политике по отношению к Израилю.
Помните, как  Франция  отпустила  преступника  по имени Абу Дауд  после  его
ареста  в  Париже в 1977 году? Французы  были обеспокоены тем, что его арест
может повредить их  сделке  с Египтом по продаже  200 истребителей  "Мираж".
Нет,  корыстные интересы управляют правосудием  во всех странах.  И я думаю,
что  ваше правительство  тоже  не  будет  беспокоиться о  судьбе  пропавшего
израильского шпиона.
     - Но  почему  вы не обратились в  другое  агентство? Почему  вы выбрали
меня?
     - Из-за ваших связей. Вы  все время были связаны с армией и с торговлей
оружием. Вы участвовали  в продаже оружия  Израилю в прошлом, и  нет никаких
причин почему бы  вам не  заниматься этим и сейчас.  Во  всяком случае, этот
факт может  быть  весьма  правдоподобным.  У  вас,  таким  образом,  имеется
прекрасное  прикрытие,  а  кроме  того  вы  хорошо  знаете Баруха.  Во  всех
отношениях подходите для этой работы.
     - Кроме одного.
     - И что же это?
     - У меня нет никакого интереса к ней.
     - Вы не заинтересованы даже в спасении Баруха?
     - Нет.
     На этот раз глаза Гольдблата выражали неприкрытое отвращение.
     - Значит все, что я вам рассказал никак не убедило вас?
     - Нет,  не  убедило.  Поищите  другое агентство,  или  выполняйте  свою
грязную работу сами.
     Израильтянин поднялся и  посмотрел сверху  вниз на Стедмена. Его взгляд
излучал леденящий холод.
     - Вы растеряли свои убеждения, - произнес он.
     - Нет, просто они изменились. - Стедмен откинулся на спинку кресла.
     На его лице  застыла непроницаемая маска. - Я надеюсь, что  вам удастся
найти Баруха.
     Гольдблат повернулся,  и не переставая покачивать головой, направился к
двери. Он на мгновенье остановился, будто  собираясь сказать  еще что-то, но
затем вышел, осторожно закрыв за собой дверь.
     Стедмен глубоко вздохнул и некоторое время барабанил пальцами по столу.
Прошлое никогда  не должно возвращаться,  по крайней  мере  так ему казалось
сейчас.  Он  думал  о  Барухе,  младшем  брате  Лиллы:  всегда  улыбающийся,
легковозбудимый, но очень  упорный и настойчивый, когда  разговор заходил  в
сторону политических аспектов борьбы  его нации. Был ли теперь и он принесен
в жертву,  так же, как и его сестра, и все по причинам борьбы,  которую вела
их  страна  за свою  свободу?  Осторожный  стук  в дверь  был  тем  желанным
облегчением, которое освобождало его от нелегких воспоминаний.
     - Привет,  Гарри. Разговор был тяжелым?  - Голова Мегги Уэт появилась в
приоткрывшейся двери.
     Он засмеялся.
     - Опять подслушивала у замочной скважины?
     Мегги  вошла  в комнату и присела  на угол стола. В свои  сорок лет она
выглядела привлекательной и элегантной, как  никакая другая женщина не могла
и мечтать. Ее обаяние, по мнению Стедмена, очень часто  помогало им выиграть
не один десяток сложных дел. Ее муж был владельцем агентства, а она помогала
ему управляться  с делами, пока он не умер от сердечного  приступа пять  лет
назад. Она продолжала вести дело одна, но предрассудки клиентов относительно
женщины-детектива преодолеть было почти невозможно.
     И хотя не было ничего особенного  в  том, что женщина  выполняла работу
частного  детектива, она вскоре решила, что  агентство нуждается  в  наличии
мужского присутствия, и с этого момента все усилия были направлены на поиски
подходящего  кандидата.  Стедмен  в  этот  период только  что  возвратился в
Англию, оставив свою  работу  в  Моссад, и по обоюдному  согласию они решили
объединить свои усилия.  Сначала они очень осторожно присматривались друг  к
другу,  но  вскоре  взаимопонимание  было  достигнуто. Каждый  из них что-то
потерял в  этой жизни,  но они решили не устраивать из этого трагедий,  и  в
процессе работы почувствовали даже необходимость друг в друге.
     После трехмесячного  испытательного срока Стедмен внес свою долю и стал
полноправным совладельцем агентства на правах партнера.  И с этих пор список
клиентов  агентства стал неуклонно расти. Было неизбежно, что их партнерство
перерастет   в  более  дружеские   отношения,  и  они  действительно  у  них
установились, но их роль сводилась лишь к взаимному комфорту в ведении  дел.
В их отношениях  была даже  определенная нежность, корни  которой уходили  в
глубину  обычных  человеческих  отношений. Любовь не входила в  их  планы  и
предназначалась, как правило, для кого-то другого.
     Стедмен взглянул на нее  и почувствовал, как только  что охватившее его
напряжение постепенно начинает спадать. Они не виделись уже  целую неделю, и
каждый из них был рад этой новой возможности поговорить друг с другом.
     - Кто это был? - спросила Мегги.
     - Это  в  некотором  роде  отголосок  моего  прошлого,  как  ты  любишь
повторять.
     - Он из Израиля?
     - Да.
     - Моссад? - Она знала, где приходилось работать Стедмену.
     Он кивнул.
     - Они вновь предлагали тебе работать на них?
     - В некотором роде. Они хотели поручить агентству розыски человека.
     -  Но он не захотел разговаривать со мной на прошлой неделе, когда тебя
не было здесь.
     - Им казалось, что будет лучше, если  они встретятся непосредственно со
мной.
     - Но ведь в итоге ты отказался от работы.
     - Потому что я не хочу иметь с ними никаких дел.
     - Да,  но  если это  дело касалось  обычного расследования  в  связи  с
розыском человека,  мы  могли  бы  заняться им. У нас сейчас  не  так  много
работы, чтобы отказываться от предложений.
     Стедмен нахмурился.
     -  Когда  имеешь  дело с Моссад, оно  никогда не бывает  обычным. Такое
предложение нам не подходит.
     -  Но мы  должны были  бы  хотя бы  обсудить  это, прежде чем принимать
решение. - И хотя  Мегги говорила ровным,  спокойным  тоном, он почувствовал
определенную твердость в ее голосе. - Мы могли бы поручить это Секстону, или
я сама могла бы заняться этим.
     - Я уже объяснил тебе, Мегги, что они хотели нанять именно меня.
     Давай оставим это, хорошо?
     Теперь Мегги почувствовала твердость в его голосе.
     - Извини, Гарри. Во мне все время говорит деловая женщина. Мне  и самой
не нравится эта привычка.
     - Все в  порядке, Мегги. -  Он улыбнулся  в знак примирения. - Как идут
наши дела?
     - В общем, все идет не так уж и плохо. У нас еще есть несколько текущих
дел, но ничего сложного, с чем не справился бы Секстон или Стив, пока нет. У
Секстона есть еще пара дел в  суде, и, может быть, одно  из  них  даже можно
будет поручить Стиву, он справится с ним быстрее. Завтра я  отправлюсь в суд
для  дачи  свидетельских показаний  и, возможно,  я  буду там  и  в четверг.
Клиент,  с которым  я  только  что встречалась сегодня,  хочет поручить  нам
расследование о  кражах в его магазинах. Он теряет по несколько сотен фунтов
в  неделю  и  подозревает, что  это дело  рук организованной банды, возможно
работающей там же.
     - Он теряет товар или деньги из кассы?
     - Прямо  из кассы. Поэтому мы  должны  проверить все  платежные чеки  и
кассовые ленты,  причем  проделать  это надо  будет вечером. Если мы  найдем
очень  много  товарных чеков с пометкой "не продано", то попытаемся  сделать
серию контрольных покупок.
     Стедмен кивнул. Контрольные покупки - один из наиболее простых способов
проверки добросовестности продавцов.
     - После этой работы мы будем относительно свободны, - продолжила Мегги.
- Вот поэтому меня и заинтересовал твой посетитель.
     - Но послушай, Мегги. Ведь у нас никогда не было недостатка в делах.
     Ты  же  знаешь, что  происходит,  когда  мы  бездельничаем?  Немедленно
начинают  исчезать люди, супружеские пары начинают  разводиться после долгих
лет совместно  прожитой  жизни,  неплательщики  идут  в  банк  за  очередным
кредитом, которого не собираются возвращать, а в конечном счете  у нас опять
появляется масса работы. И ведь  это только мелкие дела. А ты забыла главное
направление нашей  работы: промышленный шпионаж, растраты и установка систем
безопасности.
     Мегги громко рассмеялась.
     - Это дает себя знать моя неуверенность в делах. Конечно, на самом деле
нет никаких причин, чтобы наши дела вдруг резко ухудшились, во всяком случае
не в данный момент.
     - Хорошо. А теперь  послушай  о  моих  делах. Я  собираюсь  вернуться в
Сэлфорд чтобы  завершить  там работу  по установке  системы безопасности.  В
связи с  этим  я  хочу,  чтобы  Секстон  подобрал  для  их  штата  несколько
подходящих людей и прислал их ко мне  для переговоров. Когда  персонал будет
подобран,  мне  останется   только  проконтролировать  работу  всей  системы
целиком.
     - Хорошо,  Гарри.  Я  буду надеяться, что  там все пройдет хорошо. Если
здесь  произойдет  что-то  важное,  я  тебе  обязательно  позвоню.  -  И   с
очаровательной улыбкой на лице она направилась к двери.
     -  Мегги,  - остановил ее он  уже на пороге. -  Забудь о нашем друге из
Израиля.
     - Хорошо, считай  это забытым.  -  Она послала ему воздушный  поцелуй и
скрылась за дверью.
     Сью  взглянула  на  нее  поверх  пишущей  машинки,  словно предчувствуя
вопрос.
     Голос Мегги был очень тихим, когда она наконец задала его.
     - Скажи  пожалуйста,  Сью,  посетитель,  который был  сегодня  у Гарри,
случайно не оставил своего адреса?

        Глава 2

     <i>...Настоящей трагедией элиты является то, что она должна совершать акты
насилия для завоевания славы Фатерланда.</i>
     Генрих Гиммлер

     <i>Только страх способен управлять всем миром.</i>
     Адольф Гитлер

     Стедмен бросил чемодан прямо на пол и тяжело опустился на кровать.
     Ночное путешествие из Сэлфорда оказалось весьма утомительным, но он  не
стал  откладывать его,  так как хотел вернуться домой к вечеру  воскресенья,
чтобы утром следующего дня уже быть на работе.  Его  клиент настаивал, чтобы
он  остался в Сэлфорде на  выходные дни уже  в качестве  гостя, но  детектив
отказался. Он был вознагражден уже хотя бы тем, что все  работы по установке
и вводу в действие  системы безопасности прошли успешно. Он уже подобрал для
ее обслуживания опытного  отставного офицера  полиции из  числа  тех  людей,
которых  прислал к нему Секстон,  и, кроме  того,  договорился с клиентом  о
размере  его жалования.  Если  эта  система  покажет  хорошие результаты  по
предотвращению хищений  как материальных  ценностей, так и  производственных
секретов на всех предприятиях клиента, то это значительно поднимет авторитет
их  агентства  и,  возможно,   прибавит  новых  клиентов  из  числа  крупных
промышленных компаний. Стедмен уже ставил четыре подобные системы  и раньше,
и   все  они  показывали  хорошие  результаты.  Если   бы  такие  же  заказы
предусматривались и  в  будущем,  то  можно было бы послать к черту  все эти
мелкие дела, связанные с разводами или выколачиванием долгов.
     Он неожиданно вспомнил, что хотел позвонить Мегги и сообщить ей о своем
возвращении, но взглянув на часы, передумал: было уже далеко за одиннадцать.
В конце концов этого можно было  и не делать, поскольку он в  течение недели
два или три раза  звонил ей и справлялся о делах. Он знал,  что в  агентстве
все шло обычным путем, и не было причин беспокоить ее  в такой  поздний час.
Утром можно будет обсудить все новости, если они так или иначе появились.
     Стедмен расслабился  и попытался  уснуть. Однако сделать  ему этого  не
удавалось. Он  был голоден, а кроме того, для нормального обмена веществ ему
требовалась и хорошая порция спиртного. Детектив встал с постели и подошел к
окну.  Он некоторое  время  вглядывался  в  окружающую  его  темноту  сквозь
собственное  отражение  в оконном  стекле.  Стедмен жил в небольшом  домике,
находившимся в  тихом местечке  рядом  с  Найтсбриджем. Здесь  был маленький
парк, окружавший старую  церковь,  где в летние месяцы  можно было  спокойно
проводить   время   за  чтением  воскресных  газет,  и  где  были   случайно
сохранившиеся серовато-белые древние могильные камни, как бы наполнявшие это
место вечным покоем. Здесь  были несколько деревянных  скамеек, у постоянных
обитателей  этого   уголка   были   свои  излюбленные  места   отдыха,  а  у
прогуливающихся собак свои любимые деревья. Денег, которые Стедмен заработал
на  службе  в  Израиле  и  получил в виде  комиссионных в  то  время,  когда
занимался продажей оружия, вполне хватило и на этот дом, и на покупку доли в
агентстве,  принадлежавшем  Мегги.  Таким образом,  у него  были  обеспечены
достаточно комфортные условия проживания в Лондоне.
     Постояв  еще  некоторое  время  у  окна, он пытался  разглядеть  старую
церковь  и окружавший  ее  парк. Потом  задернул  занавески  и  спустился  в
маленькую кухню, где налил себе водки, слегка разбавив ее тоником. Отыскав в
холодильнике пиццу,  он сунул ее в печь, полагая, что этого будет достаточно
в такой поздний час.
     Из кухни он  вернулся  в холл и  разобрал почту,  которая  лежала около
входной   двери.  Захватив   только  письма,  он  расположился   в   кресле,
предварительно  захватив из кухни приготовленную выпивку. Просмотрев их и не
найдя  там ничего, что  требовало каких-то срочных действий,  он вернулся на
кухню  и  закончил  свой   ужин  в  компании  с  телекомментатором,  который
безучастным голосом сообщал с экрана о последних событиях. Горячий душ и еще
одна приличная порция водки сняли остатки того напряжения, которое скопилось
в нем за последние дни. Он разделся и лег в постель. Теперь ему понадобились
всего лишь секунды, чтобы уснуть.

        ***

     Неожиданно,  его разбудили звуки,  напоминающие удары молотка. Он лежал
на спине, вглядываясь в темноту, и пытался сообразить, что происходит.
     Через некоторое время эти звуки повторились снова, и он понял,  что они
возникали  внизу, около входной  двери.  Кому он понадобился, черт возьми, в
такой час? И  почему  нельзя  было просто воспользоваться звонком? Но тут же
отбросил эту мысль, потому что  это были  явно произвольные удары молотка, а
не стук в дверь. Извергая внутренние  проклятия,  он  поднялся с  постели  и
прижал лицо к оконному стеклу, чтобы взглянуть прямо вниз. Удары  немедленно
прекратились.
     Стедмен заморгал глазами, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь  в  ночной
темноте,  и  в какой-то момент  ему показалось, что  внизу мелькали какие-то
едва различимые  тени, но он  не был в  этом уверен. Когда он  отвернулся от
окна,  чтобы  отыскать скорее всего упавшие  на пол брюки и бежать  вниз, он
подумал, что  там,  внизу,  было какое-то  движенье в сторону узкой  дороги,
отделявшей церковь и парк от  его дома. И  опять он  не был  уверен в  этом,
потому что ничего нельзя было рассмотреть при плохом уличном освещении.
     Когда  он отыскал  и  надел  брюки,  то автоматически  бросил взгляд на
светящийся  циферблат  часов,  стоящих  на  столике  рядом  с  кроватью. Они
показывали 2:23. И если  кто-то решил просто разыграть его, то  им  придется
пожалеть  об этом. В раздражении  он  побежал вниз по ступеням  лестницы, но
когда спустился  в  холл,  то  заколебался.  Его  охватило странное  чувство
нерешительности. Несколько  секунд он неподвижно стоял и смотрел на дверь, и
по  каким-то внутренним неясным причинам не хотел ее открывать. В холле было
тихо  и прохладно.  И  в этой почти могильной тишине из-за входной двери  до
него доносился странный приглушенный звук.
     Он   медленно   пересек  холл,   стараясь  ступать  как   можно   тише,
контролировать дыхание,  приблизился к двери и,  приложив  ухо к  деревянной
панели, прислушался.
     Что-то скреблось о  дверь, и  ему даже казалось,  что он слышит  слабое
бормотанье.  Но этот  звук явно  не  мог  принадлежать  человеку, он  скорее
напоминал  страдающее от боли  животное. Стедмен  хотел  было  вернуться  за
оружием,   которое   было  заперто  наверху,  но   передумал,   стараясь  не
драматизировать  обстановку.  Неожиданный  тяжелый удар в дверь заставил его
отскочить назад.
     Тут же он представил себе, как нелепо выглядит,  стоя  здесь  в темноте
подобно  беспомощной  старухе, боящейся открыть  входную  дверь.  Он  сделал
решительное движение и повернул замок, распахивая дверь.
     Перед его  глазами возникла фигура, напоминающая  орла с распростертыми
крыльями, вместо  которых всю ширину дверного проема  занимали разведенные в
сторону руки.  Голова  свешивалась вниз, а изо  рта вытекала густая и темная
масса. Казалось, что фигура вот-вот упадет вниз, так были согнуты ее колени,
видимо отказывающиеся поддерживать тело. От нее исходил слабый стон, который
Стедмен и слышал, принимая его  за звуки мучающегося животного. Но теперь он
мог услышать и странные булькающие звуки, будто бы кровь непрерывным потоком
вытекала из широкой раны в горле.
     Стедмен не мог разглядеть ничего, кроме темноты, которая заполняла  все
пространство за  этим слабо вздрагивающим  телом.  Он  отошел вглубь холла и
дотронулся  до выключателя,  одновременно прикрывая глаза  от яркой  вспышки
света. Когда же он наконец открыл их, то увидел, что фигура  в дверях чем-то
напоминала  женщину. И было что-то знакомое в очертаниях  свешивающейся вниз
головы.
     -  Мегги,  что  случилось  с  тобой?  -  Он  бросился  вперед,  пытаясь
поддержать  ее,  но  по  каким-то причинам ее руки по-прежнему  не отпускали
дверной проем, как бы  удерживая ее  от попытки перешагнуть порог. Ее голова
слабо  двигалась,  и  было видно,  что  она  пытается  говорить,  но  кровь,
вытекавшая из горла, заглушает ее слова.
     -  О,  господи! Мегги! Кто сделал  это? -  Он  пытался помочь ей пройти
вперед,  чтобы уложить на диван в холле, но она  оставалась  на месте и лишь
издавала слабый протяжный крик, скорее напоминавший стон.
     - Мегги, отпусти дверь, позволь мне помочь тебе, - умоляюще просил он.
     Она  вновь попыталась  заговорить, но  только лишь покачала  головой  и
потеряла  сознание. В  этот момент Стедмен с еще большим  усилием потянул ее
вперед, но она по-прежнему не отпускала дверной косяк. Только тут он заметил
струйки крови, стекающие  по  ее рукам. Он заглянул  через ее  плечо, и  его
глаза округлились от ужаса, который открылся ему. В ее руку был вбит гвоздь.
     Тогда  он слегка поднял ее,  чтобы  ослабить вес тела,  и  увидел,  что
вторая ее рука тоже прибита к дверному проему.
     - Мегги, Мегги, - не останавливаясь повторял он, стараясь удерживать ее
на  весу. Он  пытался  звать на помощь,  надеясь, что кто-нибудь  из соседей
услышит его, но ни  в  одном  из домов  не было видно  света.  Это была ночь
смерти. Они либо спали, либо боялись выйти за порог.
     Он отпустил  ее,  как  можно  более осторожно, и  побежал  на  кухню за
коробкой, где у него хранились разные инструменты. Найдя молоток, он побежал
назад  в  холл. Его сердце  бешено  колотилось, а  внутри поднимался  страх.
Мокрая от  слез  одежда  Мегги  была покрыта кровью,  большая  часть которой
вытекала  изо  рта.  Стедмен  пролез  между ее телом  и  дверным  косяком  и
попытался выдернуть гвозди одной рукой, а второй продолжал  поддерживать ее,
чтобы  не причинять  дополнительную  боль ее  рукам.  Но  гвозди  были вбиты
достаточно глубоко,  и  ему  пришлось вновь  опустить  ее, чтобы  можно было
работать двумя руками. Когда  он выдернул один гвоздь, то ему пришлось вновь
поддерживать ее от резкого падения  в сторону  второй, еще не  освобожденной
руки. Второй гвоздь был вбит еще глубже первого, и ему ничего не оставалось,
как воткнуть вилку молотка в ее  руку, чтобы захватить его шляпку. Он  делал
это с отвращением, но ему нужно было освободить ее как можно скорее.
     Трехдюймовый гвоздь подался, а  затем  медленно вышел,  с легким стуком
падая на  землю. Стедмен отбросил  молоток и перенес  бесчувственное тело  в
холл, где осторожно  уложил на  диван. Он включил нижний свет и, стоя  перед
ней на коленях,  пытался сообразить,  что он должен сделать еще, прежде  чем
вызовет скорую помощь. Но ее бессильно свесившаяся голова и открытые, но уже
ничего  не видящие  глаза, говорили ему о  самом худшем. Словно безумный, он
расстегнул  ее жакет и  приложил руку к груди. Он не мог поверить тому,  что
говорила  его дрожащая рука, и тогда он прижался  к этому месту ухом и долго
слушал. Ее сердце не билось.
     Он  вновь и  вновь  выкрикивал ее имя,  удерживая голову в своих руках,
глядя на неподвижное лицо и все еще не веря тому, что ее больше нет.
     Теперь  ее рот  безвольно приоткрылся,  и он  увидел,  что  он наполнен
загустевшей кровью. Возможно это было из-за спазм в горле, возможно от низко
лежащей головы. Но его вновь охватило леденящее напряжение, по мере того как
он  вглядывался  в  эту  наполненную  кровью  впадину. Он боролся  с щемящей
пустотой,  внезапно разорвавшей  его  грудь,  и поэтому как можно  спокойней
опустил ее голову на подлокотник дивана.
     Теперь он знал, что она умерла. Но он хотел бы знать, почему у нее  был
отрезан язык.

        Глава 3

     <i>Сейчас не время поддаваться  чувству жалости к нашей священной земле. И
я не боюсь говорить об этом. Мы сожмем зубы и продолжим нашу борьбу. Я верю,
что   Германия  возродится  из   этих  руин  и  будет  самой  прекрасной   и
величественной из всех стран.</i>
     Адольф Гитлер

     Стедмен  сел  за стол Мегги и закрыл лицо  дрожащими руками. У него  не
было слез, он ощущал лишь слабость и безнадежность. До сих пор он думал, что
жестокость,  особенно  такого  первобытного  свойства как  эта,  ему удалось
изгнать из своей жизни раз и навсегда, но теперь она вновь подкралась к нему
как старый коварный враг, который нарушил перемирие. Но почему Мегги?
     Кто мог это сделать с ней? Полиция, вызванная соседом, который оказался
не  достаточно  смелым,  чтобы  прийти  на  помощь  Стедмену, но  достаточно
перепуганным, чтобы обратиться  к защите  закона,  застала детектива в доме,
державшего в  своих руках мертвое тело  Мегги Уэт. Его обнаженная грудь была
покрыта ее кровью.  Они  внимательно и осторожно отнеслись к нему, молчаливо
выслушав  его  рассказ, но  в  то  же время вели себя  настороженно,  видимо
опасаясь приступов агрессивности с его стороны.
     Когда   скорая   помощь  забрала  труп,   то  потянулись  долгие  часы,
заполненные бесконечными вопросами. Кем была убитая женщина?  Каковы были их
отношения? Не были  ли они любовниками? Точное описание происшедшего.  В чем
состояли   их  случайные   разногласия?  Неужели  у  них  никогда  не   было
противоречий в делах? В чем состоял их самый последний конфликт? Какие  дела
они расследовали чаще всего?  Когда  последний  раз  он видел ее перед  этой
ночью? И вновь описание случившегося. В какое время он проснулся?
     Почему он  сам  не  позвонил в  полицию?  Была  ли она  еще жива, когда
обнаружил ее? И вновь все с начала.
     Он  все еще  был подвержен действию ночного шока,  и сам  факт  наличия
каких-то вопросов казался ему чем-то нереальным и выводил из равновесия.
     Маленький  дом   был   заполнен  движущимися   фигурами,   враждебными,
недоверчивыми лицами. Казалось, что их отношение  к нему так и не изменилось
за эти долгие часы,  когда  он давал  ответы на повторяющиеся вопросы, а они
сравнивали их  с ответами, которые он давал им раньше. Он побрился и  оделся
под их присмотром, а затем в компании двух полицейских отправился на площадь
Грейс-Инн, чтобы посмотреть вместе  с ними хранящиеся там документы, которые
по  их мнению, могли пролить свет на это отвратительное убийство. Чаще всего
их интересовал вопрос  о  том,  почему убийца Мегги  Уэт  замучил  ее  таким
жестоким образом у дверей дома ее партнера по бизнесу? Не могло  ли иметь их
агентство,  может быть  в прошлом,  конфликтов с кем-нибудь, которые привели
теперь  к такому трагическому  исходу,  смахивающему на месть  сумасшедшего.
Другая  группа  полицейских  направилась в дом Мегги  в  поисках аналогичных
улик, но ни  те, ни другие не имели точного представления о том, что  же они
должны отыскать.
     Наконец  часы,   отведенные   им   на   предварительное  расследование,
закончились,  и они оставили  Стедмена одного в  кабинете Мегги.  Его голова
раскалывалась от  усталости,  а чувства все еще были притуплены перенесенным
шоком.  Они просили его зайти в Новый  Скотланд-Ярд, чтобы сделать заявление
по  всей форме, а также не сообщать лишних подробностей прессе, пока  стадия
расследования  была  непонятной и запутанной. Полицейские были  уверены, что
корреспонденты  немедленно  доберутся  до  него.  Кроме  того,  если  бы  он
собирался покинуть  город,  то  должен  был  бы  сообщить  полиции  о  своем
местопребывании.
     В этом состоянии его и нашла Сью, только что пришедшая на работу.
     Дверь  в кабинет не была  заперта, и Сью,  не  снимая  пальто, а только
стряхнув остатки дождя со шляпы, заглянула туда, ожидая увидеть там Мегги, и
теперь она в недоумении смотрела на растрепанную фигуру Стедмена.
     - О, а я думала, что это пришла миссис Уэт. Вы не...
     - Входи, Сью, - Стедмен резко оборвал ее, едва взглянув на девушку.
     На  лице секретарши  проступило  явное  недоумение, но  она  постепенно
приходила  в себя  по мере того как приближалась  к столу,  за которым сидел
детектив. Его глаза, казалось, не замечали ее.
     - С вами все в порядке, мистер Стедмен? Вы выглядите...
     - Каким делом занималась Мегги на  прошлой  неделе, Сью? -  Теперь  его
глаза стали более выразительными и смотрели прямо на секретаршу.
     Сам вопрос и настойчивый тон детектива удивили ее.
     - Это... это должно быть записано в ее журнале. Она дважды была в суде,
во вторник и в четверг, а кроме того,  как мне кажется, она расследовала эту
серию  краж  в магазинах Мейера.  Вот,  пожалуй, и все.  И это  должно  быть
записано в журнале. - Она  указала на книгу в красном переплете, лежавшую на
столе перед Стедменом.
     - Да, я уже просмотрел ее, - сказал он, беря книгу и вновь перелистывая
страницы.  -  А  не  было  ли  чего-нибудь  необычного, вызывающего  тяжелые
подозрения, в случае с этими кражами в магазине?
     - Нет, думаю, что нет. Миссис Уэт ведь только начала это расследование.
Но она скоро должна прийти, и тогда она сама расскажет...
     -  Сью. - Она замерла, озадаченная ровным тоном. - Миссис Уэт больше не
придет.
     Девушка  продолжала  стоять  посреди  комнаты, держа  в руках  шляпу, с
которой на деревянный пол стекали капли воды. Вдруг ее лицо побледнело.
     Взглянув на Стедмена,  она поняла, что сейчас услышит что-то ужасное, и
не могла найти в себе слов, чтобы ответить ему.
     Детектив решил не говорить  ей ничего до тех пор, пока он не узнает как
можно больше о всех рабочих контактах Мегги за эту неделю, так как прекрасно
понимал,  что  шок,  который  при  этом  обрушится  на  секретаршу,  сделает
невозможными всяческие дальнейшие расспросы.
     - Постарайся вспомнить, Сью, может  быть в мое отсутствие Мегги взялась
еще за какую-то работу?
     Та покачала головой, потом нахмурилась.
     - Да, возможно, вы и правы. Было еще одно дело, но...
     Стедмен  ждал,   но  казалось,  что  по  какой-то  причине  девушка  не
собирается продолжать.
     - Ты должна рассказать мне, Сью, это крайне важно.
     - Она  хотела  рассказать вам сама, когда вы вернетесь,  и просила меня
никому об этом не говорить.
     -  Ну,  пожалуйста,  Сью.  - Теперь в  голосе  Стедмена  ей послышалось
отчаяние.
     - Тот человек...  тот  самый  человек,  который посетил вас на  прошлой
неделе. Кажется, это был мистер Гольдблат?  Я думаю, что миссис Уэт пыталась
что-то сделать для него.
     - Боже мой! - Девушка подскочила на месте, когда Стедмен ударил кулаком
о стол. - Я же сказал ей, чтобы она не смела ввязываться в это! закричал он.
     - Она... она сказала, что раз  мы ничем существенным не  заняты, то нет
никаких  причин,  чтобы оставлять  это  без внимания.  Ведь оно было  весьма
простым: всего-навсего отыскать  след пропавшего человека. - Сью чувствовала
неудобство,  поскольку  всегда одинаково хорошо  относилась  к  обоим  своим
нанимателям. - Я уверена, что миссис Уэт объяснит...
     - Она не  сможет, если  бы даже и  хотела. Она умерла!  -  Детектив уже
сожалел  о  своем  раздражении,  как  только  увидел  на  лице  Сью  гримасу
страданья. Он встал и,  обойдя  стол, приблизился к ней. - Извини меня, я не
хотел говорить это таким тоном.
     Осторожно обняв ее за плечи, он проводил ее до кресла.
     - Как это случилось? - спросила она, пытаясь отыскать в кармане носовой
платок.  -  Она  прекрасно  выглядела  в  четверг после  суда, и  ничего  не
предвещало подобной трагедии.
     - Это было последний раз, когда ты видела ее? - Его голос звучал теперь
значительно мягче.
     - Да, именно в четверг утром. - Она вытерла глаза платком. - Миссис Уэт
сказала, что  будет  отсутствовать  после обеда, а возможно и весь следующий
день, то есть в пятницу. Что случилось, мистер Стедмен? Как она умерла?
     Стедмен все  еще колебался, но  потом  решил,  что газетчики  все равно
разнесут эту историю, даже если некоторые, леденящие  душу  детали, от них и
удастся скрыть.
     - Она была убита этой ночью. Вот поэтому я и хочу знать все ее контакты
на прошлой неделе.
     - Убита? Но кто мог сделать...
     - Мы пока не знаем этого, Сью. Полиция, скорее всего сегодня, еще будет
задавать тебе вопросы.
     Стедмен пытался успокоить ее, глядя как она вздрагивает от неожиданного
горя, свалившегося на них.
     - А когда, по-твоему, миссис Уэт могла встретиться с Гольдблатом? задал
он очередной вопрос после небольшой паузы.
     - В тот же самый  день, что и вы. В тот день после обеда она собиралась
посетить его в отеле.
     - В каком отеле, Сью? Ты не знаешь, как он называется?
     Она кивнула, вытирая слезы.
     - У меня записано, в блокноте. Я принесу его вам. - Она встала, все еще
прижимая платок к своему носу. -  Кто  это сделал, мистер  Стедмен? Кто убил
ее?
     Детектив промолчал. Он сомневался даже в том, что хочет это узнать, так
как почему-то был уверен, что эти поиски приведут к новым, еще более тяжелым
смертям.   Отель   находился   в   северо-западном  Лондоне,   недалеко   от
Белсайз-Парк,  и  был  вполне современным. Его  охотно  посещали бизнесмены,
останавливающиеся  в Лондоне  на  несколько  дней,  а  потом  отправляющиеся
дальше.  Он  находился  почти  в  центре, и в то  же время  был малоизвестен
широкой публике, и вполне подходил для членов такой организации, как Моссад.
     Получив адрес и  оставив  Сью на попечение  Секстона  и Стива,  Стедмен
теперь  стоял в холле отеля  перед столом дежурного, который разглядывал его
холодно  и неприязненно. Детектив  понимал, что  его  неряшливый  вид  будет
вызывать именно такую реакцию в подобных  местах,  но не  считал нужным даже
давать намеков на оправдание.
     - У вас остановился мистер Гольдблат. В какой комнате он находится?
     Тон, которым были  произнесены эти слова, не оставил никаких  иллюзий у
человека, сидящего за столом, и он быстро взглянул на список гостей.
     -  Комната  314,  сэр,  третий  этаж.  Я позвоню  мистеру Гольдблату  и
предупрежу его о вашем визите. Какое имя мне назвать?
     -  Не беспокойтесь,  -  бросил Стедмен,  поворачиваясь и  направляясь к
лифтам.
     -  Одну  минуту,  сэр,  -  воскликнул  дежурный,  но  двери  лифта  уже
открылись,  выпуская  в  холл группу бизнесменов,  и  Стедмен  вошел  внутрь
кабины, когда дежурный схватился за телефон и начал набирать номер.
     Лифт  остановился  на  третьем  этаже, и  его двери  плавно  открылись.
Стедмен  ступил  на мягкий  ковер  и  уже  приготовился разглядывать  номера
комнат, как в конце коридора открылась дверь, и появилась фигура человека, в
котором  он сразу  узнал агента  Моссад. Тот поднял  обе руки, показывая тем
самым удивление, и направился в сторону Стедмена.
     Детектив тоже направился в его  сторону, не сводя глаз с израильтянина,
который был  еще в рубашке, без пиджака, явно не ожидая посетителей  в такой
ранний час.
     - Я очень рад, что вы пришли,  мистер... - Его голос затих,  как только
он  увидел  выражение  глаз детектива. Оно напомнило  ему взгляд его старого
инструктора по боевой подготовке, когда на учебном плацу один  из напарников
Гольдблата по  неопытности прострелил из  автомата горло одному из стажеров.
Инструктор-ветеран бил этого ученика так, что превратил  его  в бесформенную
кровавую  массу,  напоминая  тем  самым  о бесполезно загубленной  еврейской
жизни. Это же холодное выражение он видел сейчас в глазах Стедмена.
     Он  почувствовал   полную   беззащитность  перед   ним,  поскольку   не
сомневался,  что должно  последовать  за  этим  взглядом. Удар отбросил  его
назад, в  комнату.  Он упал на  спину, перевернулся  и  попытался  встать на
колени, но нога Стедмена не  дала ему для этого  шанса. Гольдблат вновь упал
на спину, а потом почувствовал, как кто-то поднимает его за рубашку.
     - Стедмен, не... - Он попытался кричать, но его  слова были остановлены
новым ударом  в лицо. Его  голова болталась из стороны  в сторону, в  такт с
движениями рук детектива, наносящих удары.
     - Это вы  использовали  ее, вы, сволочи! - Стедмен кричал  прямо в лицо
агента. -  Вы  использовали  Лиллу  и использовали меня.  Теперь вы  убили и
Мегги!
     - Стедмен, о чем ты говоришь?
     - Мегги! - продолжал кричать детектив. - Ты убил ее!
     Израильтянин  опять  оказался  на  полу,  а  кулак Стедмена  был  готов
опуститься вниз, на повернутое вверх лицо.
     - Достаточно,  Стедмен, и пожалуйста, не двигайся! - Команда прозвучала
от двери, ведущей в спальню.
     Стедмен повернул голову и увидел стоящую там женщину, которая держала в
руке небольшой длинноствольный пистолет марки "Беретта", направленный  в его
грудь. Он узнал в ней  напарницу  Гольдблата,  которая была вместе с  ним  в
машине на площади Грейс-Инн.
     - Пожалуйста, не вынуждай меня пристрелить тебя, -  повторила  она свою
просьбу, не сводя нервного взгляда с Гольдблата. Стедмен прекрасно знал, что
она не остановится  перед  тем, чтобы сделать это.  Звук выстрела будет едва
слышен, так  как одной из особенностей Моссад было использование облегченных
пуль  и  уменьшенных  зарядов  в патронах,  что  позволяло  снизить  шумовые
свойства оружия. Единственной проблемой оставался труп, но при помощи других
агентов и она могла быть решена без особых затруднений.
     Поэтому он отошел  от  лежащего  на  полу  Гольдблата  и  повернулся  к
женщине, раздумывая над тем, как отвлечь ее внимание от оружия.
     Она очень выделялась  в  этой обстановке.  Ее  длинные  черные  волосы,
спускавшиеся  на плечи, и  смуглая гладкая кожа придавали ей соблазнительную
привлекательность,  а  мужская  рубашка,  которую  она носила, скорее  всего
рубашка Гольдблата, еще больше усиливала ее.
     - Все в порядке, Ханна, - торопливо проговорил Гольдблат, вытирая кровь
с углов рта. - Смотри не пристрели его, однако.
     Израильтянин поднялся  на ноги и прошел к двери, но прежде чем  закрыть
ее,  выглянул в  коридор. Кругом  все было спокойно. Он вернулся к Стедмену,
стараясь держаться сзади него, и быстро проверил, нет ли у того оружия.
     Удовлетворенный,  он  подошел  к женщине,  взял  из  ее рук пистолет  и
направил его на неожиданного гостя.
     - А теперь объясни, зачем ты это сделал? - спросил он.
     -  Как будто ты не  знаешь, что  сделал сам? - с гневом задал встречный
вопрос Стедмен.
     Гольдблат покачал головой.
     - Пожалуйста, лучше объясни.
     - Вы использовали моего партнера, я имею в виду женщину, чтобы отыскать
пропавшего агента, не так ли?
     - Она сама пришла к нам.
     - Но ведь я отказался работать на вас!
     -  Это был  твой  выбор,  а не  ее.  Она  хотела  получить эту работу и
сказала, что ты просто отговорился от нее,  увидев, что  это обычная работа,
связанная с поисками человека.
     - Обычная?  В  деле,  связанном с Моссад? -  Стедмен  покачал  головой,
показывая отвращение.
     - Но  что случилось с вашим партнером, мистер Стедмен? - Это вступила в
разговор женщина.
     Теперь детектив перевел взгляд в ее сторону.
     - Она была убита  прошлой ночью. Я нашел ее прибитой  гвоздями у дверей
моего дома. У нее  был отрезан язык.  -  Он произнес все это холодным тоном,
почти задыхаясь от душивших его чувств.
     Женщина  закрыла  глаза  и,  казалось, была  готова  упасть.  Гольдблат
протянул руку, чтобы поддержать ее, но при этом пистолет  в другой  его руке
был по-прежнему направлен на детектива.
     - Почему они сделали это с ней? - обратился он к Стедмену.
     - А это скажешь мне ты сам, - прозвучала короткая реплика.
     - Но разве они  не оставили никакой записки? Они не пытались вступить с
вами в контакт?
     - Они? Кто они такие, Гольдблат?
     - Это должен быть Гант.
     - И почему он поступил таким образом с Мегги?
     - Возможно,  что  она подобралась к нему очень  близко, а, может  быть,
даже что-то нашла.
     - Но зачем нужно было делать именно это?
     - В качестве предупреждения, мистер Стедмен.
     - Мне? Но я не хотел иметь ничего общего с этим делом!
     - Гант мог знать о вашей прошлой работе в Моссад.
     Израильтянин быстро опустил глаза.
     - Ваш партнер мог рассказать ему об этом.
     Такое предположение тяжело подействовало на детектива. Для  этого Мегги
должна была быть запугана или подвергнута пыткам. Он сжал  кулак и уже готов
был ударить Гольдблата, не думая о  том, есть у того  в  руках пистолет, или
нет, если бы его компаньонка неожиданно не разрыдалась.
     - Эта бедная женщина! О, Господи, прости нас! - Она, видимо, обессилев,
упала в одно из кресел. Гольдблат опустил оружие.
     -  Теперь вы  видите,  как  велико зло, которое  несут эти люди, мистер
Стедмен? Вы видите,  что  они не остановятся  ни  перед чем,  для достижения
своих целей!
     -  А  что вы можете сказать про себя, грязные подонки? Что  вы делаете,
чтобы достичь ваших?
     - По крайней мере, не это. Мы не ведем войну с невиновными.
     - Но они гибнут так или иначе, как только связываются с вами.
     Гольдблат прошел к другому креслу и  сел, нисколько  не заботясь о том,
что детектив попытается вновь напасть на него.
     -  Простите нас,  мистер  Стедмен.  Мы  никак не думали, что  они будут
наносить вред даже жителям этой страны, - сказал он.
     Раздражение  постепенно проходило. Стедмен  знал  людей, подобных  двум
этим  агентам.  Чаще  всего это были  добропорядочные  и  образованные люди,
единственная  общая ошибка которых, по  его мнению, заключалась в фанатичной
преданности идеям, которые провозглашали в Израиле на уровне государственной
программы.
     Он подошел к окну и взглянул вниз, на переполненную улицу. Мелкий дождь
наконец прекратился,  и  запах отработанного  бензина  вновь  чувствовался в
воздухе.
     -  Скажите мне, что  именно  произошло,  когда  она  связалась  с вами,
медленно проговорил он.
     Гольдблат взглянул  на Ханну  и,  видимо, соглашение  между  ними  было
достигнуто.
     - Она  пришла сюда, в отель, и мы рассказали ей об исчезновении Баруха,
- начал пояснять  Гольдблат. - Мы,  тем  не менее, сомневались, стоит ли нам
использовать ее  агентство после нашего с вами разговора, мистер Стедмен. Но
миссис Уэт убедила нас в том, что ваши  сомнения касались только нелегальной
стороны этого дела, а кроме того, она рассчитывала, что вы даже и не узнаете
об этом, если Барух будет найден очень быстро. Она при этом пояснила, что вы
будете заняты работой в Шотландии.
     - Но я мог посмотреть записи в журнале, - возразил Стедмен.
     - Но там бы ничего не оказалось.
     Гольдблат замолчал, но выражение лица детектива подстегнуло его.
     -  Мы  рассказали  ей о  контактах  Баруха с  Эдвардом Гантом  и о  его
исчезновении  сразу вслед  за этим. Она сказала, что может  начать поиски  с
расследования в лондонском офисе Ганта, чтобы выяснить, посещал ли его Барух
в  этот день. Кто-нибудь, кто находился в этом  здании: секретари, дежурные,
курьеры могли  запомнить его и опознать по фотографии. Это был бы первый шаг
в поисках. Затем она собиралась опросить персонал отеля, где  останавливался
Барух.  Они  могли  видеть  что-нибудь  в этот  день,  а  несколько  фунтов,
предложенных то здесь, то там, помогли бы им освежить свою память.
     Она ушла после  того, как  мы дали  ей полное описание  его внешности и
основные факты, касающиеся пребывания в этой стране и составляющие примерный
график  его передвижений.  Мы  рассказали ей  столько,  сколько  могли,  но,
разумеется, не все. В течение двадцати четырех часов мы должны были получить
фотографию Баруха,  которую предполагалось доставить на рейсовом самолете из
Израиля.  Мы вручили ей эту фотографию  в среду. И с  тех  пор  мы ничего не
слышали.
     - Как много вы рассказали ей, Гольдблат?
     - Мы рассказали ей только о том, что миссия Баруха была целиком связана
с переговорами о продаже оружия в Израиль.
     -  И, конечно, забыли сказать,  что этот  самый Гант находится в  вашем
списке людей, приговоренных к ликвидации!
     - Но его там нет! Мы всего лишь расследуем его связи с террористами!
     - Боже мой, - усмехнулся Стедмен, - должен вам поверить.
     -  Мистер  Стедмен,  -  вступила  в  разговор  Ханна.  - Мы  не  хотели
подвергать  ваших друзей  никакой опасности, но мы  оказались  в безнадежном
положении. Работа агентом в вашей стране  очень непростое дело, и поэтому мы
использовали  все  мыслимые  возможности,  а кроме  того,  мы  считали,  что
определенный   нейтралитет  этой  женщины   защитит  ее  от   непредвиденных
трудностей.
     - Но вы оказались неправы!
     - Да, и  теперь мы сожалеем об этом. Но  разве теперь это  убийство  не
заставляет вас помочь нам?
     - Помогать вам? - Стедмен покачал головой, выражая удивление. - Если, я
говорю именно "если", Мегги была убита Гантом, а  точнее его людьми, то  это
явное указание на  то, чтобы  я держал свой нос подальше от этих дел. И это,
должен заметить, сработало!
     -  Но  неужели  в  вас не  просыпается чувство  мести  за  эту  смерть?
Гольдблат  вскочил  на ноги.  - Ведь  это неизбежно, что  теперь  вы  будете
помогать нам!
     - О, нет. Я уже участвовал в этом кровавом месиве, называемом местью.
     Те дни навсегда кончились для меня.
     Оба израильских агента смотрели на него с некоторым замешательством.
     - И  вы позволите ему уйти  в тень  после  такого преступления? - вновь
заговорил Гольдблат.  -  Что  стало  с  вами,  Стедмен?  Как  может  мужчина
рассуждать подобным образом?
     - В этой стране есть полиция  для поиска убийц,  -  бесстрастно ответил
ему Стедмен.
     -  И  вы  скажете полиции  о нас?  Пистолет в руке Гольдблата опять был
направлен в сторону детектива.
     - Я расскажу им все,  что я знаю. - Стедмен  видел, что суставы пальцев
руки, сжимающей пистолет, уже побелели.
     - Давид, это будет еще одной ошибкой. - Ханна протянула руку и положила
ее  на  запястье  Гольдблата, и  после  некоторого замешательства он опустил
пистолет.
     - Да, ты права, - заметил он. -  А теперь ты можешь идти,  Стедмен.  Ты
ошибаешься на наш счет, но мы не хотим тебя разубеждать. Мне тебя жаль.
     Стедмен  все  это  время  стоял  молча, а  на  его  лице  была  заметна
напряженная  улыбка.  Она  была   следствием   той  борьбы,  которая  сейчас
происходила внутри него. Эти люди не понимали, что он хотел помочь им.
     Старый  огонь,  который  он  считал давно потухшим,  разгорался  вновь.
Смерть Мегги вызвала в нем чувства, которые он считал давно похороненными. И
его борьба состояла в том, чтобы погасить это пламя и вспомнить те трагедии,
к которым привели его эти самые чувства в его прошлом.
     - Вы поступили бы очень хорошо, мистер Стедмен, если бы не смеялись над
нами. - Гольдблат явно ошибался по поводу улыбки на лице детектива.
     Его  голос звучал  угрожающе,  а рука,  сжимавшая пистолет, поднималась
вверх.
     С тяжелым вздохом Стедмен вышел из комнаты.
     - Идите вы к черту! - сказал он тихо, закрывая за собой дверь.

        Глава 4

     <i>Становится  все  более  очевидным,  что  раскол  в общественном  мнении
постоянно расширяется, и  каждая личность встает  или  Справа  или Слева,  в
зависимости от того, что устраивает ее.</i>
     <i>Во всех враждебных нам странах у нас будут друзья, которые нам помогут.</i>
     Адольф Гитлер

     Стедмен  решил не  возвращаться в агентство, так как ему  был необходим
отдых и время для раздумий.
     Он был очень удивлен, подъезжая к дому, когда не увидел слоняющихся без
дела репортеров, дожидающихся его в надежде на сенсационный материал.
     В итоге ему удалось  спокойно вставить ключ в замок и открыть дверь. Он
прошел прямо  на кухню, приготовил себе  большую  порцию  водки и вернулся в
холл,  к своему  обычному месту отдыха. Он  снял пиджак и тяжело опустился в
кресло, прежде чем заметил темную фигуру в пальто, сидящую на диване.
     - Доброе утро, мистер  Стедмен.  Можно я буду называть вас Гарри? Голос
звучал  грубовато,  но   при   этом  не  был   лишен   смеси   вежливости  и
непринужденности. Мужчина  был  огромных  размеров, сплошная  гора мускулов,
покрытых слоями жира.
     -  Меня  зовут Найгель  Поуп,  -  представился  он, протягивая Стедмену
открытый бумажник. - Британская разведка, - добавил он извиняющимся тоном.
     Стедмен   едва   взглянул   на   покрытую   прозрачной    пленкой   его
идентификационную  карточку  в кожаном обрамлении  и подумал, как они смогли
так быстро выйти на Моссад.
     Бумажник был закрыт и исчез во внутреннем кармане пиджака.
     - Я сам служил там когда-то, может быть вы не знаете об этом.
     Стедмен спокойно сидел в кресле и маленькими глотками пил свою водку.
     - Но какая может быть связь  между смертью моего партнера  по бизнесу и
секретной службой?
     Поуп бросил на детектива укоряющий взгляд.
     -  А что,  по-вашему,  может  быть общего между  смертью  миссис Уэт  и
спецслужбами Израиля?
     - Как вы узнали об этом?
     - Почему вы не рассказали полиции о связях вашего агентства с Моссад?
     - Этим встречным вопросом Поуп подводил определенную черту в их беседе.
     - У нас нет с  ними никаких связей! Я только сегодня  утром  узнал, что
Мегги заключила договор с  Моссад на обычное  расследование!  И я  собирался
сообщить об этом в полицию.
     -  Человек по  имени  Гольдблат посетил  ваш  офис  и  разговаривал,  в
частности, и с вами, около недели назад. Нам известно, что он агент Моссад.
     -  Он хотел, чтобы  я занялся  розысками их пропавшего  агента по имени
Барух Канаан, но я отказался от этой работы.
     - Гарри, позвольте я сам расскажу вам, что нам известно о вас.
     Возможно,  что таким образом нам удастся избежать пустой  траты времени
на протяжении нашей беседы.
     С этими словами Поуп встал, на мгновенье прикрыл глаза, будто собираясь
с  мыслями,  и начал  свой  рассказ,  скорее  похожий на лекцию для солидной
аудитории.
     - Вы родились в  Чичестере в 1940  году, и  ваша  жизнь проходила самым
обычным образом, пока не умер отец. Вам тогда было тринадцать лет. Ваша мать
вторично вышла замуж, но взаимопонимания в этой семье уже  не  было, поэтому
вы оставили дом и,  выдавая себя за более старшего, несколько лет работали в
различных лондонских  ресторанах. В  1956  году вы,  несмотря на  молодость,
пошли  служить  в  армию,  и,  как  молодой  солдат,  прошли  подготовку   в
Бессингборне. - Поуп улыбнулся. - В возрасте девятнадцати лет вы уже служили
в   отрядах   Королевской  Военной   Полиции,  где   получили   определенную
специализацию и стали более дисциплинированным и подтянутым. Иначе как бы вы
дослужились  там до  капитана?  Некоторое время вы  служили  в Германии и  в
Гонконге. В это время от тяжелой болезни умерла ваша мать.
     Поуп вновь взглянул на детектива, как бы ища у него поддержки.
     Стедмен  кивнул, прикидывая в  уме, сколько времени понадобилось  этому
толстяку, чтобы заучить все эти детали.
     - Это было в 1959 году.
     - В 1960, - поправил его детектив.
     - Да, да. Тогда вам было двадцать лет, и прошло уже четыре года службы.
- После паузы он продолжил:
     - В 1962 году вы женились  на  девушке немецкого происхождения, но, как
оказалось, армейская жизнь не очень-то устраивала ее, и вскоре вы разошлись.
В 1965  году  вы  поступили на  службу  в корпус  разведки,  и тут,  как мне
кажется, вы обрели себя. У вас было много самой разной работы, а в 1970 году
вы были временно командированы в  Израиль, большей  частью для  того,  чтобы
присматривать  за  их активностью в  этом районе.  Там вы пробыли достаточно
долго.
     - Два года, - на всякий случай подсказал ему Стедмен.
     - Два  года, два года. Как раз и остановимся  на них.  В  это  время вы
познакомились с  молодой  сотрудницей их оперативного отдела  по имени Лилла
Канаан, сестрой того самого пропавшего здесь агента Моссад. Его звали Барух.
Пока  что все правильно? - Улыбка удовлетворения  отразилась  на  его полном
лице.
     Детектив по-прежнему молчал, и тогда Поуп продолжил:
     -  Вы познакомились  с  их семьей  и часто проводили время в их доме. Я
думаю, что  израильская  разведка еще  в то время  предлагала  вам  оставить
Англию и перейти  на службу  к ним, в Моссад. Это было  еще до того, как  вы
оказались невольным свидетелем кровавой драмы в аэропорту города Лод.
     Он  вновь вопросительно взглянул  на Стедмена, но, как и в прошлый раз,
поддержки не последовало. Пожав плечами,  Поуп  помолчал,  а затем заговорил
вновь:
     - Что именно повлияло на ваше возвращение  туда, сейчас сказать трудно.
Возможно, что трагедия в аэропорту,  возможно что-то другое. Через несколько
месяцев вы покинули армию и вернулись в Израиль, поступив на служу в Моссад.
Это совпало с очередной волной создания "батальонов  возмездия",  получившей
поддержку  Голды  Меир  и генерала Цви Замира,  возглавлявшего тогда один из
отделов  Моссад.  Руководство израильских спецслужб прекрасно понимало,  что
ваши способности как  нельзя лучше  пригодятся им в этих новых  операциях на
"вражеской территории".
     Таким образом, вы и ваша подруга Лилла вошли в один из таких батальонов
под  названием  "Хеф". В вашу задачу  входила подготовка  прикрытия в разных
странах для успешной работы теперь уже израильских террористов.
     Вы  устанавливали   связь,   снимали   сеть   конспиративных   квартир,
обеспечивали документы  и машины,  не  говоря уже об информации, необходимой
для   успешной  работы  каждой  террористической   группы.  Ваше  английское
происхождение создавало идеальные условия  для прикрытия, и Лилла была очень
близка к европейскому типу женщин. Вы работали вместе, как муж и жена.
     Нам точно  известно о трех убийствах, совершенных с вашей  помощью. Это
были два террориста из  ООП, скрывавшиеся  в Риме.  Они  были  разорваны  на
клочки в своем собственном  "Мерседесе". Та же участь постигла  и  Мохаммеда
Боди, одного из организаторов группы "Черный сентябрь". Он взлетел вместе со
своим "Рено" в Париже.
     Я не хочу сказать, что это дело непосредственно ваших рук, но вы и ваша
подруга сделали очень многое,  что  обеспечило успех Алефу, убийце из  вашей
небольшой террористической группы. Кроме этих, были  и другие дела, но мы не
вполне  уверены,  что  они  были  "ваши".  Во  всяком случае,  вы  не  могли
пожаловаться на отсутствие работы в то время.
     Поуп присел, видимо желая дать  отдых ногам, которые устали держать его
грузное тело. Он задумчиво посмотрел на Стедмена, а затем сказал:
     - Кроме  подобных  миссий,  вы  занимались  еще  и  поставками  оружия,
используя  свои старые  армейские  связи.  Вы  работали  также  в  Институте
Информации и  Разведки. Нет  сомнения, что они с большой  неохотой отпустили
вас.
     Стедмен продолжал  молча слушать. Он не был удивлен тем, что английская
разведка  имела  всю эту  информацию. Гораздо большее  впечатление  на  него
произвел тот факт, что память Поупа смогла вместить все эти данные и связать
их  в  непрерывные  цепочки  событий.  Но  главным  для  него было  растущее
тревожное предчувствие, связанное непосредственно с  целью  появления в  его
доме этого человека.
     - Если я не ошибаюсь, это  был август, когда разразилась  та  известная
вам  трагедия.  Тогда  на  Моссад  впервые обрушился  большой  удар  в  виде
моральной ответственности за смерть  невинного  человека в норвежском городе
Лиллехаммер. Вся группа, участвовавшая в этой операции, была арестована.
     Вы и Лилли, по счастливой случайности, не были задействованы в ней. Вам
в тот момент был нужен отдых после напряженной работы. Израильтяне полагали,
что им,  наконец-то, удалось обнаружить Али  Хасан Салема, одного из главных
организаторов  кровавой бойни в Мюнхене во время Олимпиады. Но на самом деле
они ошибались, и в Норвегии был убит случайный  человек. Вам повезло, что вы
не были там и вам не пришлось проводить время в норвежской тюрьме.
     Взрыв,   произошедший  в  вашей  брюссельской  квартире,  в  результате
которого вы  сами пострадали, а девушка погибла, послужил, видимо, толчком к
какому-то повороту во всей вашей работе.
     Воспоминания,  вызванные  рассказом  этого странного посетителя, внешне
почти  не  проявлялись,  но  на  самом  деле  они  по-прежнему  отнимали его
жизненные силы.
     Теперь Поуп продолжал, стараясь сокращать паузы.
     - Когда вы  восстановили свое здоровье,  то следовало  ожидать ярости и
неистовства с  вашей стороны. Во всяком случае,  везде, где вы появлялись: в
Париже, Риме,  Осло, а так  же  в Бенгази  и в Бейруте, акты  насилия  резко
активизировались. Даже военные действия в районе Йом-Капур в октябре того же
года не обошлись без вашего участия. Но вот в январе 1974 все "встало".
     Поуп  откинулся  на  спинку кресла, сомкнул  пальцы  рук  вокруг своего
огромного  живота и  пристально  посмотрел  на  детектива.  Его  взгляд  был
многозначительный и в то же время насмешливый.
     - Почему вы оставили Моссад именно в это время, Гарри?
     - Я думаю, у вас уже есть все ответы, - коротко бросил Стедмен.
     -  Не  все,  Гарри.  У  нас  есть  два  предположения.  Первое:  что вы
неожиданно  устали от той ненависти и  того насилия, которые окружали вас, и
второе: что вы не окончательно порвали с этой организацией.
     Стедмен удивленно поднял брови.
     -  Я поясню вторую  мысль. Мы думаем,  что, возможно, вы  так или иначе
все-таки  связаны с Моссад.  И  вот вы вернулись в  Англию и объединились  с
миссис Уэт в ее  детективном агентстве.  Вполне возможно, что это было всего
лишь очередным новым прикрытием для вас.
     - И это могло продолжаться в  течение  почти пяти  лет? -  с недоверием
произнес Стедмен.
     - "Законсервированные"  агенты есть во многих организациях такого рода.
Иногда этот  срок  доходит и до пятнадцати  лет. Все  зависит от  той  роли,
которая отводится таким людям в общем стратегическом замысле.
     Стедмен  громко  рассмеялся, но в  самой ситуации,  как он  ее понимал,
места для юмора просто не оставалось.
     - Но почему вы считаете, что им удобней было разместить меня здесь?
     Ведь между Англией и Израилем не было и нет никаких действий.
     -  Но  речь и не  идет  об открытой агрессии. Однако Израиль знает, что
здесь может  быть  угроза  для  их  разветвленной  агентурной  сети, которая
направлена  на другие страны. Учитывая широкую волну  терроризма в последнее
время,  вполне понятно  желание Израиля  вести с ним  борьбу  на нейтральной
территории других стран. Они не хотят сидеть и ждать, когда  удары настигнут
их в их собственном доме! Не кажется ли вам, что пришло время предложить мне
чашку чая?
     Стедмен был выбит из колеи этим неожиданным безобидным вопросом.
     - Чай  не помешал бы  и  вам,  Гарри!  Пить водку  в такое время ужасно
вредно, вы сами знаете это, - укоряюще заметил Поуп.
     Стедмен поставил свой стакан  прямо на ковер и встал. Ошеломленный,  он
медленно прошел на кухню.
     - Какую пользу мог бы получить Моссад, если бы  я работал на них в этой
стране? - спросил  он  снизу,  от дверей кухни,  ожидая, пока закипит  вода.
Массивная фигура Поупа, казалось заполнила весь  холл,  когда он поднялся и,
пройдя в направлении детектива, прислонился к стене.
     - Достаточно было бы того, чтобы вы присматривали за общим ходом дел на
"сцене",  -  с  уверенностью  ответил  он.  -  Возможно,  что  вы  могли  бы
присматривать и за торговлей оружием, и даже принимать участие в такого рода
сделках.
     - А зачем мне для этого нужно прикрытие?
     -  А  удобство?   Ведь  чаще  всего  покупатель  такого  товара  желает
оставаться в  тени, даже  по отношению к  продавцу. И тот, и другой привыкли
действовать через посредников. Вот вы и были бы такой промежуточной связью.
     Наконец чай был готов.
     -  Мне  только  с  молоком  и,  пожалуйста, не  надо  сахара,  Гарри. И
обязательно приготовьте чашечку для себя, я вижу вам это просто необходимо.
     Стедмен с двумя чашками появился в холле.
     - Но у вас тут все-таки прохладно, - заметил Поуп, усаживаясь и кутаясь
в пальто.
     - Меня не было дома, - ответил Стедмен и добавил после паузы:
     - Как вам,  видимо, хорошо известно. - Он вернулся на кухню  и привел в
действие  центральное отопление. -  Но все равно  понадобится  время,  чтобы
восстановилась нормальная температура, - сказал он, возвращаясь назад в холл
и усаживаясь перед своим гостем. - Так вы действительно верите в это?
     - спросил он Поупа. - Я имею в виду мои связи с Институтом.
     Поуп большими  глотками  пил  чай,  наблюдая  за Стедменом поверх  края
чашки. После некоторого колебания он ответил:
     - На самом деле нет, во всяком  случае, я так считаю. Но это только мое
личное мнение, нигде и ничем  не  подтвержденное. Мы не хотим никакой  войны
других наций на  нашей территории, и поэтому мы постоянно наблюдаем за вами,
Гарри,  с  момента вашего  возвращения в  Англию. Отсутствие же всякого рода
подобной  деятельности с вашей стороны вызвало, тем  не менее,  самые разные
подозрения, включая и события последней недели.
     - Но ведь это  был первый мой  контакт с людьми из Моссад  за прошедшие
пять лет!
     - Пейте свой чай, Гарри, пока он не остыл.
     Стедмен молча  принялся за  рекомендованное ему занятие, пока  чашка не
опустела.
     - Хорошо, Поуп, - резко сказал он. - Мой партнер,  который был для меня
еще  и просто другом,  был  убит. Меня  всю  ночь допрашивала  полиция,  мне
пришлось  многое  привести в порядок  в  офисе, и  я  чувствую  себя  ужасно
разбитым.  Сейчас  мне необходим  хотя  бы небольшой отдых.  Поэтому давайте
перейдем прямо к делу. Что вы хотите от меня?
     - Почему вы ничего не сказали мне о визите к мистеру Гольдблату сегодня
утром? - спокойно спросил Поуп.
     Стедмен взорвался.
     - Я хотел выбить его куриные мозги! За смерть Мегги!
     - Это можно понять, Гарри.
     - Я еще раз объяснил ему, что если  я отказал ему на прошлой неделе, он
не должен был впутывать Мегги в эту историю. Но они все-таки наняли ее!
     -  Да,  нам  это известно.  Я беседовал  сегодня  с  персоналом  вашего
агентства после того, как вы ушли.  Ваша секретарша  рассказала мне, что  вы
практически выставили мистера Гольдблата  за  дверь при  первой же встречи с
ним.  Это  можно  рассматривать  как  внешнее  действие,  но  не  больше. Не
забывайте, Гарри, что мое доверие к вам -  это лишь доверие одного человека,
но не более того. Мое личное доверие.
     - Тогда какого же черта вам надо?
     - Нам нужна небольшая помощь, - как можно мягче произнес толстяк.
     - От меня? Но как и чем я могу помочь вам?
     - Например, вы же хотите найти убийц вашего партнера, не так ли?
     - Нет, я не хочу ввязываться в эту кровавую кашу!
     Поуп удивленно взглянул на детектива.
     - Но, дорогой мой! Гарри! То, что вы говорите - это же несерьезно.
     - Послушайте меня, Поуп.  Я видел  достаточно  убийств, совершенных  по
причине  мести,  и я устал от них. Это все ушло  в прошлое,  внутри меня все
выгорело. Вы можете это понять?
     - Но мисс Уэт была лишь невинной жертвой.  Неужели вы так просто можете
пройти мимо этого факта?
     - Могу ли я?
     - Мне кажется, что  вы  изо  всех сил пытаетесь  убедить в  этом самого
себя. Но это не сработает, Гарри, уверяю вас. У вас было пять лет чтобы уйти
от подобных  кровопусканий,  пять лет для сдерживания  внутри себя  кипящего
протеста против бессмысленных  преступлений.  Я думаю, что все это  еще там,
внутри вас. Смотрите, не сделайте ошибки.
     - Ошибаетесь вы.
     Поуп улыбнулся. Его улыбка была холодной и жестокой.
     -  Это  не  имеет  значения.  Вы уже  готовы  нам  помочь,  хотя  и  не
признаетесь в этом.
     Стедмен покачал головой, но великан остановил его, подняв руку.
     - Только  сначала выслушайте  меня, -  обратился он к детективу.  -  Вы
сказали, что Гольдблат хотел всего  лишь поручить  вам розыски их пропавшего
агента по имени Барух Канаан. Верно?
     Стедмен кивнул.
     - А как они объяснили вам причины его появления в Англии?
     -  Он  должен  был   вступить  в  контакты  с  дельцами,  занимающимися
поставками оружия,  чтобы  попытаться  разместить  у  них заказ для Израиля,
устало произнес Стедмен.
     - И одним из таких дельцов был Эдвард Гант?
     - Да. Но как вы узнали?
     - Гант  - это  как раз тот  человек, за которым мы наблюдаем уже долгое
время.  К несчастью, он является весьма влиятельным человеком,  и его не так
просто запугать.
     - Израильтяне считают, что он оказывает поддержку палестинцам, продавая
им оружие, а так же обеспечивает соответствующую подготовку их людей  по его
применению.
     - Да, он делает это. И, я думаю, достаточно давно.
     - Вы знаете об этом? И не предпринимаете никаких мер?
     - Мы ничего не можем сделать. Он никогда не был пойман за руку.
     - И вы даже не пытались предупредить его?
     Поуп усмехнулся.
     -  Он  рассмеялся  бы нам в лицо, Гарри. Он очень своеобразный человек,
наш   мистер  Гант.  Все,   случившееся  прошлой  ночью,  носит  печать  его
маниакальной самонадеянности.
     - Вы знаете, что он убил Мегги?
     - У нас нет доказательств. В данный  момент  мы уже наложили  запрет на
информацию  об  этом убийстве,  Гарри.  С  этого  дня  вас  никто  не  будет
беспокоить: ни полиция, ни репортеры.
     - Но как...
     -  Это следовало сделать сразу  же. Публикации  и обсуждения  в  прессе
никоим образом не устраивают нас. А скажите мне, не просил ли  вас Гольдблат
провести еще какие-нибудь расследования, кроме поисков пропавшего агента?
     - Он хотел, чтобы я выискал любые факты, касающиеся деятельности Ганта,
какие только смогу.
     - И что они должны содержать?
     - Доказательства его связи с террористами.
     - И ничего больше?
     Стедмен пожал плечами.
     - Я полагаю - все, что мне удалось бы еще раздобыть.
     Поуп глубоко вздохнул и сделал резкий выдох.
     -  Я не  уверен,  что ваш друг  Гольдблат был  до  конца честен с вами,
Гарри, - сказал он. - Действительно, израильтяне очень бы хотели представить
нашему  правительству материалы  о  подпольной  деятельности  Ганта,  но  их
интересы  идут  гораздо  дальше.  - Великан сделал  паузу  и  допил  остатки
холодного чая.  Он поставил чашку и блюдце на ковер рядом  с  собой  и вытер
губы аккуратно сложенным платком, который достал из кармана пальто.
     - Вы осознаете тот факт,  Гарри,  что в мире  растет  волна возрождения
нацизма? Возможно, что этот факт и прошел мимо  вас незамеченным,  поскольку
эти движения возникают под  разными именами и имеют разные формы. Вы можете,
конечно, убедить  себя, что эти  фанатики уже никогда не  поднимутся во весь
рост  со  времен  последней мировой войны,  и  будете  неправы. Эта  раковая
опухоль   вновь   начинает   разъедать   мир,    вскормленная   политической
нестабильностью,  бедностью  и активностью  разных форм терроризма.  Группы,
исповедующие такую  идеологию, сейчас можно встретить  почти во всех странах
и, главное, все они каким-то образом получают деньги и оружие.
     Стедмен настороженно взглянул в сторону Поупа.
     - Гант?
     - И в нашей стране, и  в Америке  есть  несколько подобных организаций,
самыми   характерными  из  них   являются  Национальный  Фронт  в  Англии  и
национал-социалистическая партия в Америке. Но за ними и в  тени  вокруг них
есть  и другие движения, как, например, Колонна 88 и различные группировки в
поддержку Гитлера.  И вряд ли нужно  говорить вам,  что все  эти организации
относятся  враждебно к евреям. Мы  почти уверены, что  Гант  является главой
одной из  самых  мощных,  но и самых  скрытых  организаций нацистского толка
непосредственно в Англии, которая называется "Туле", или "Туле Гезельшафт".
     - Так значит, Моссад поэтому интересуется Гантом, а не  потому, что тот
продает оружие террористам?
     - Нет,  нет.  Я полагаю, что  задействованы  обе причины. Ведь эти  две
стороны как нельзя лучше дополняют и развивают друг друга.
     - А к чему тогда эта история с Барухом?
     -  Потому что она правдива.  Они  хотели  втянуть  вас в  эти  поиски в
расчете  вызвать  последующие  действия со стороны  своих  противников. Ведь
целью Баруха были не поиски фактов продажи  оружия  арабским террористам, он
должен собрать как можно больше информации об этом обществе, "Туле", о "Туле
Гезельшафт". И, кажется, он нашел слишком много.
     - Так же, как и Мегги!
     - Да,  мы  тоже  склонны так думать.  Только  особый вид фанатизма  мог
создать  такую когорту  убийц,  как  они. Она должна была  бы отыскать нечто
важное, что они особенно тщательно охраняли от посторонних глаз.
     Плечи детектива резко опустились.
     - Боже мой, в наши дни, в наш век...
     - Особенно, в наши дни и именно в наш век.
     - Но почему  же  Гольдблат не рассказал  мне всю эту историю? Поче