е клаустрофобии. Катя попыталась сконцентрироваться на том, что знала. Пожалуй, это единственный способ удержаться от сползания к сумасшествию. Итак, она движется вниз, а значит "кобра", проглотив ее, понеслась к туннелю. Интересно, что делают Вик и Георг? Тело ксенофоба, хотя и окутывало ее, но не причиняло боли, по крайней мере, пока. У нее создалось впечатление, что ксен делает это сознательно, ведь стоило ему чуть-чуть усилить давление - а что такое возможно, Катя не сомневалась - и она превратится в однородную массу крови, тканей и раздавленных костей. Но ведь оно этого не сделало. Почему? Что это означает? То, что ее куда-то везут. Куда? Очевидно, под землю. Назад... ксенофоб возвращается туда, откуда явился: в темные глубины планеты. Как же мало мы о них знаем. Что? Просмотри всю имеющуюся информацию, девочка! Найди ответ! Твоя жизнь зависит от того, найдешь ли ты ответ! Черт, но как же звучит вопрос? За время своего короткого контакта с Мировым Разумом на Алия B-V Дэв выяснил кое-что о жизненном цикле ксенофобов. Тот ксен - он называл себя Единым - представлял собой один разум, охватывающий несколько миллиардов ксенов-"клеток", заполняющих огромные пустоты под поверхностью всей планеты. Это была так называемая "созерцательная" стадия развития, когда Единый не имел возможности распространяться дальше и оседал в данном мире на всю жизнь, продолжительность которой могла измеряться геологическими эпохами, абсорбируя тепло планетного ядра и... размышляя, размышляя о том, о чем мог размышлять подобный разум. Ксенофобы на Эриду, как и на других колонизированных людьми планетах, еще не достигли этой стадии. Они находились на другой, "восприимчивой" ступени, а значит были активны, распространялись, захватывали новые территории, прокладывали туннели в земной коре, выходили на поверхность. Каждая отдельная группа - а их могло быть несколько сотен и даже тысяч - образовывала отдельный организм, состоящий из миллионов и миллиардов клеток размером с голову человека. До нынешнего времени не было полной уверенности в том, что ксен "восприимчивой" стадии разумен. Предполагалось, что мышление появляется только после того, как Единый выпускает на волю магнитных ветров свои семена-почки. Ветры же эти, по представлениям ксенофобов, несут их через "Великое Ничто", находящееся в центре Вселенной, состоящей из скалы. И лишь после такого "оплодотворения" ксенофобы успокаиваются, становятся миролюбивыми, неагрессивными, т.е. переходят во вторую, разумную стадию. Такое представление, как поняла теперь Катя, не совсем соответствовало действительности. Еще в первый раз, когда она дотронулась комелем до клетки, она что-то ощутила. Сейчас все повторялось. Впечатления оставались смутными, лишь изредка на основном фоне инстинктивного стремления к единству мелькало что-то иное. ... ожидание... необходимость... единство... Именно последнее и будоражило ее воображение и любопытство. Какие-то - воспоминания что ли? - да, воспоминания, неясная, далекая память о былой... завершенности. Цельности. О чем-то, называвшем себя "сам". Что чувствует палец при наличии своего собственного разума, когда его отрезают от руки? Так и здесь, ярко выраженная, острая потребность воссоединиться с большим, сильнейшим, намного превосходящим во всех отношениях ту черную пульсирующую массу, в которой заточена Катя. Она чувствовала разум, улавливала любопытство... даже едва заметный страх перед ней, что одновременно придавало и уверенности, и тревоги. Если оно боится ее, то что оно может сделать, чтобы защитить себя? Другие впечатления были более ясными, но в то же самое время и более фрагментарными, спутанными. Картина-память боя, образы... возможно, термальные фигуры, совершенно неузнаваемые... Впрочем, нет, они были бы неузнаваемы, если бы не пейзаж, дававший представление о том, где низ, а где верх, о передвижении по местности. Небо - пусть будет так - черное, холодное, пустое, лишь где-то вдалеке едва уловимый источник тепла и радиоизлучения - Мардук. Небо несло ужас, опасность: одиночество - Ничто - пустота. Противоположностью неба была Скала: тепло-пища- безопасность. Катя ощущала, как "сам" цепляется за Скалу, льнет к ней, впитывает в себя. Присутствовало в этой картине и нечто иное: другие, не Сам и не Скала, они ассоциировались с угрозой и представали в форме тепловых фигур, несущих боль и смерть. Чуть позже Катя поняла, хотя и не была в этом совершенно уверена, что тепловые фигуры - не что иное, как уорстрайдеры. Сами же люди почти не выделялись на общем фоне - неясные блики, почти невидимые и неотличимые от неподвижных тепловых источников, которыми, судя по всему, представали в ощущениях ксенов деревья и кустарники. Неудивительно, что ей так легко удалось к ним приблизиться, ее просто не заметили, всего-навсего тень в сумерках. Почему же ксен боится ее? Катя была уверена, что именно страх доминировал в том клубке эмоций, который докатился до нее через комель. Возможно, именно страх и только страх она ясно различала и воспринимала. В остальном полной уверенности не было. Но как ни пыталась Катя сосредоточиться на этом вопросе, как ни прислушивалась - ответ не приходил. У нее лишь сложилось мнение, что похититель изо всех сил оберегает и защищает ее. Очень мило, подумала она. Наверное, хочет полакомиться в спокойной обстановке. Катя тут же отбросила эту мысль, сочтя ее проявлением мрачного юмора висельника. "В одном можно не сомневаться, - сказала она себе. - Когда это все закончится, девочка, ты или навсегда излечишься от клаустрофобии, или будешь всю жизнь пускать слюни на ковер в госпитале". Когда это все закончится? Кто же скажет, как долго ее продержат в этой ловушке под черным саваном? Ясно только, что запаса воздуха хватит на два часа... при равномерном его потреблении. Последние несколько минут Катя пыхтела и хватала воздух ртом, как вытащенная на берег рыба. Если система жизнеобеспечения автоматически не регулировала содержание углекислого газа и соответственно не меняла состав газовой смеси, то скоро можно самой довести себя до бессознательного состояния. "Оно должно захотеть поговорить со мной, - подумала Катя, отмахиваясь от неприятных перспектив. - Я пришла, чтобы установить с ними контакт, и - клянусь Господом! - я это сделаю!" Только не израсходовать воздух до срока. Мысленные образы, поступавшие из захваченного "нечто", вызывали беспокойство своей схожестью с теми впечатлениями, которыми обменивался "сам" с другим "самим" при непосредственном контакте. Правда, они каким-то странным образом искажались, смазывались, становились не всегда ясными. Хотя, конечно, никакие впечатления не сравнятся с ощущением магнитного поля, электрического потока, химического состава или даже направления. Самым сильным из всего спектра мыслей-эмоций было чувство-представление тесноты, замкнутости, несвободы, погребенности под давящей массой скалы. "Сам" был удивлен и сбит с толку; у него ощущение безопасности, тепла, жизни обычно ассоциировались именно с состоянием заключенности в Скалу, нахождения в ней. В то же время "сам" чувствовал еще что-то гнетущее, терзающее, беспокойное - очень похожее на страх. Страх пребывания в Скале? Страх перед замкнутым пространством? "Сам" не понимал этого, для него подобная ситуация была парадоксальной. Как можно бояться заключенности во что-то? Как можно получать наслаждение от боли? Стремиться в пустоту Ничто? Сам мог бы это понять. "Сам" не понимал. Но он осознавал, что мыслительная мощь Родителя способна воспринять и интерпретировать поступающие образы-чувства этого нечто. "Сам" хорошо сознавал свои недостатки, точнее, знал пределы своих возможностей. Помимо всего прочего, необходимо передать отчет о том, что произошло, чтобы Сам определил стратегию, способы борьбы, цели. Нужно же что-то делать и с этими странными противниками. Как никогда раньше "сам" ощущал острую потребность в единстве с Родителем и ускорил спуск. Скала становилась все теплее. Глава 19 Иерархию сознания ксенофобов можно представить в виде тысяч отдельных клеток, связанных между собой подобно обширной компьютерной сети, образующих низший уровень сознательности. Нам известно, что глубоко под населенными ксенофобами мирами существуют их обширные сообщества. Возможно, эти разумы, насчитывающие сотни миллионов взаимосвязанных клеток, превосходят человеческий разум по мощи и возможностям. И наконец, когда все сообщества ксенофобов на планете соединяются друг с другом на созерцательной стадии, они поднимаются на новый, еще более высокий уровень сознания. Единый, Мировой Разум, с которым мы и столкнулись на Алия B-V. Интересно, о чем они размышляют, о чем мечтают? Из доклада Совету по освоению Космоса, Дэвис Камерон, 2542 год. Поток смолянистой жидкости вынес Катю из заточения. Тьма, окружавшая ее, была столь же кромешной, как в первую ночь только что сотворенного мира, в котором еще нечего и некого освещать. Пространство вокруг нее ощущалось как некая насыщенная тяжелыми горячими парами пустота. Шорохи, хлюпанье, звон падающих капель и что-то, чему она не могла найти аналогии, больше всего напоминавшее глухое чмоканье, доносились со всех сторон. Но по крайней мере здесь была атмосфера. Катя думала об этом во время спуска, ведь подземные магистрали ксенофобов не являлись в буквальном смысле туннелями, и вовсе не обязательно все глубинные пещеры имели доступ к открытому воздуху. В вакууме ее маска оказалась бы бесполезной. И все же, решила она, состав этой смеси, вероятно, идентичен атмосфере планеты, а если нет, то, значит, это некий газообразный продукт химических реакций, связанных с жизнедеятельностью ксенов. В любом случае дышать невозможно. Катя прижала руку к маске, проверяя ее герметичность. Все в порядке. Потом попыталась освоиться на новом месте, исследовать свою "тюрьму" на ощупь. В одном направлении ее вытянутая правая рука наткнулась на мягкую упругую поверхность, в другом - ничего не оказалось. Катя сделала два осторожных шага... где-то рядом чавкнуло, и она остановилась. Пол под ногами мягкий и податливый, будто Катя стояла на маленьких и несколько комковатых подушечках, залитых сверху на несколько сантиметров некоей жидкостью с консистенцией густого сиропа. Подняв руку вверх, она не обнаружила потолка, но при этом ее не оставляло впечатление - возможно, психологическое, а может быть, результат действия латентных органов чувств, существующих кроме обычных пяти - огромного сокрушительного веса, опасно подрагивающего над ее головой. Здесь было хуже, намного хуже, чем в том склепе на Алия, где Дэв встретился с Мировым Разумом, ведь там рядом находились другие люди, его коммандос, они следовали за Камероном, там стоял с непогашенными фарами "Призрак" да и, наконец, сам Дэв вырвался из объятий сырого кокона клеток, на время прижавших его к стене пещеры. Сейчас Катя оказалась в подобной же пещере в глубинах Эриду. Она попыталась успокоиться, справиться с накатившим приступом клаустрофобии. Во время спуска болезнь отступила, но сейчас ожила, дергая туго натянутые нервы, и эта дьявольская музыка заставляла замирать сердце, отдавалась грохотом в висках, доводя ее до грани безумия. Жара только усугубляла положение. Обнаженная кожа руки ощущала колышущийся зной атмосферы. Такого не было даже в экваториальных джунглях к западу от Библа. Из памяти ОЗУ всплыла информация, почерпнутая еще во время полета на Эриду: с каждым километром спуска температура в среднем повышалась на 25 градусов. На поверхности планеты было больше 40 градусов, и хотя Катя не знала, какая температура здесь, она догадывалась, что спустилась на 500 - 1000 метров, и сейчас над ней висит огромный пласт скального грунта. Если прежде ее в первую очередь волновала проблема возможной нехватки воздуха, то теперь круг расширился, и Катя могла гадать, то ли она лишится сознания от теплового удара, то ли задохнется. Многочисленные прослойки и приспособления защитного костюма позволяли понизить или повысить температуру, в зависимости от ситуации, но теперь она чувствовала, что и костюм не сможет помочь. Лицо и шея стали скользкими от пота, будто ее сунули в огромную духовку. Катя глубоко и судорожно вздохнула. Она умрет. И с этим ничего не поделаешь, вряд ли тот монстр, что затащил ее сюда, доставит назад прежде, чем у нее иссякнет воздух. Странно, но это уже почему-то не имело значения. Катя оставалась совершенно, неестественно спокойной. Может, она действительно сошла с ума? Может, вот эта ясность мыслей, обостренность всех чувств - кроме зрения - и есть некая порожденная безумием галлюцинация? Шок, сказала она сама себе. У тебя еще не прошел шок. Ну, что ж, если ничего другого не остается, нужно хотя бы попытаться что-то сделать. Она собиралась контактировать с "коброй", теперь это стоит попробовать здесь. Сомнительно, чтобы похититель затащил ее сюда только для того, чтобы запугать. Он обладал разумом, хотя и весьма отличным от ее. Были же - должны быть! - причины, почему он так поступил. Она снова протянула руку, на этот раз левую, все еще ощущая прохладную осклизлость комеля ДалРиссов. Мягкие подушки - на стене, под ногами - должны быть не чем иным, как клетками ксенофобов, подобно пещере на Алия B-V, стены ее темницы тоже должны быть покрыты сотнями, тысячами этих штуковин. Если их коснуться... Сам воссоединился со своим фрагментом, получив поток сведений от разведчика вместе с ураганом эмоций, в котором переплетались счастье от завершения своей миссии, тепло от осознания успеха. Когда "сам" погрузился в Единое, накопленные им впечатления от пребывания в великом Ничто хлынули во все клетки огромного организма, занимающего почти 100 кубических километров не-Скалы. Как и ожидалось, там, в Ничто было холоднее, чем в глубине Матери-Скалы, неуютнее. Однако, некое тепловое пятно, доставленное разведчиком, оказалось здесь. Что же касается другого источника тепла, висящего там, в Ничто, то его энергии хватит, чтобы поддерживать жизнь во время прямого обмена между Скалой и Ничто. Собственно, наличию такого далекого источника Сам не удивился, в его генетической памяти хранились неясные давние образы, связанные с путешествием через Ничто. "Сам" доставил и другую ценную информацию, подтверждающую необходимость экспансии и те выводы, к которым Сам пришел, не покидая Скалу. Речь шла о наличии концентрированных запасов чистых металлов, неслыханных сплавах и материалах. Сам-химик задрожал от возбуждения, предвкушая, что можно вырастить при наличии таких сокровищ. Сведения, поступившие от разведчика, сообщали о странных движущихся предметах, способных к обмену, но при этом чуждых и непонятных. Кто они? Неясно. Разумные и чужие? Они нападали, уничтожали появляющихся из скалы разведчиков. Угроза... Для того, чтобы освоить богатства обмена, Скала - Ничто, их нужно нейтрализовать. А вот, наконец, и образец, доставленный скалорезом. Сам мыслил с невероятной быстротой и точностью, но вот его физические реакции представлялись невыносимо тяжеловесными, замедленными, вялыми. Нечто находилось в каверне, образованной массой клеток. Оно, это нечто, "пахло" солями, углеродом, кислородом и водой. Пока никакой угрозы оно не представляло. "Сам" даже донес сведения о попытках контакта. Нечто было напугано... как и "сам". Они боялись друг друга. Сейчас оно стояло, дрожащий тепловой источник, чуть прохладнее, чем окружающий его фон. Сам едва воспринимал спектр его излучений, необычный, незнакомый. Впрочем, не совсем так. Еще до того, как Сам пересек великое Нечто, а это было в незапамятные времена, память Скалы, из которой вырос Сам, запечатлела встречи с подобными нечто. Любопытство... смешанное со страхом. Способно ли это существо думать, осознает ли оно само себя или Сам столкнулся с природным феноменом, возникшим при обмене Скала - Ничто? Похоже, оно пытается установить контакт... Сам протянул навстречу "руку" своих клеток... Образы, воспоминания затопили сознание Кати каскадом мыслей, идей и... необычности. Она увидела тепло... почувствовала теплый уют Скалы, узловой пункт жизни Единого. Ей пришлось сконцентрировать свое внимание, чтобы ураган чуждых ощущений не закружил ее, не поглотил, не впитал в себя. Вселенная, вывернутая наизнанку... бесконечная Скала, в центре которой пустота, огромный пузырь из ничего. Есть ли центр у бесконечности? Должно быть да, ведь Скала распространялась во все стороны от Ничто в центре Всего, становясь все теплее, теплее и теплее по мере удаления. Потребность... не в пище, а в сырье для распространения... Потребность растечься внутри Матери-Скалы... Только Скала... Только не-Скала и Сам. Смятение... Недоумение... Сам по определению - это осознание самого себя. Может ли что-то другое осознавать себя? Память... теперь явственнее... о тех, других нечто, которые когда-то, в далеком прошлом пытались уничтожить его. "Сам" в защитной, боевой форме был проявлением, доказательством этих прошлых встреч. Но те нечто давно исчезли? А память о них вошла в память Единого, молекулы тех его далеких предков растворились в бесконечном распространении. Катя с трудом держалась на ногах. Так вот что видел, чувствовал Дэв. Два враждебных, исключающих друг друга мировоззрения, ее и ксена, столкнулись... и повергли Катю в шоковое состояние. Нет, она еще не закончила, надо держаться. Эта... эта война между нами... случайность... недоразумение! Значат ли ее мысли что-нибудь для этого монстра, которого она ощущает под своей ладонью, чудовища, облепившего стены гробницы... ее гробницы? Мы считали вас своими врагами, потому что вы напали на наши города, машины, небесные лифты, но, по-моему, вы и не догадывались о нашем присутствии. Мы - люди и можем ошибаться, а вы не-люди, но тоже ошибаетесь... Катя знала, что мысли несутся уже сами по себе, без ее контроля. А нужно установить прочный контакт, нужно, чтобы ксенофобы поняли. Нет! Не "ксенофобы". Это существо считает себя Единым, в каком-то смысле, недоступном пониманию Кати, оно рассматривает себя в качестве средства, с помощью которого Скала познает самое себя. В ее памяти всплыл другой образ: Дитя Ночи. Понимает ли оно, что такое ночь? В этом Катя сомневалась. Наверное, это просто ее собственная интерпретация того, что не выражается словами. Есть люди - существа подобные мне, - которые хотят уничтожить тебя. Нет. Невозможно. Скала защитит. Дитя Ночи выживет. Возможно. Есть оружие... оно изменяет скалу. Излучение. Жара. Они сделают все, чтобы настичь тебя даже здесь. Уничтожить. Уже пытались... недавно... в одном месте к югу отсюда. Сам понимал. "Оружие", "место", "юг", - их смысл доходил до него с трудом. Но он вспомнил волны давления, прокатившиеся внутри Скалы, вспомнил кипение Скалы, острую боль утраты части себя. Хотя инцидент не был сейчас столь уж важен, не более, чем недавняя потеря разведчиков, которых он постоянно посылает в окружающее пространство. Более важно то, что Сам ощутил как эмоциональную угрозу, способную уничтожить его. Нечто думало, чувствовало, рассуждало... почти как Сам. Удивительно! Катя ожидала спора, несогласия. Однако Сам, казалось, воспринял ее сообщение о ядерных атаках без вопросов. Поверил ли он ей? Может ли этот странный организм отличать правду от лжи? Есть люди... Есть Империя... попробовала она объяснить. Они хотят уничтожить тебя. И есть другие люди, как я, которые этого не хотят. Мы желаем установить связь с вами. Недоумение. Парадокс. Как могут эти нечто и хотеть и не хотеть уничтожения? Есть... фрагменты... твои части. Они покидают тебя, выходят на поверхность... Что такое "поверхность"? Ну тогда... ух... обмен. Между Скалой и Ничто. Так вот эти фрагменты... ...сражаются с противником, собирают информацию. Они думают... ...думают от имени Единого... ...но ведь у них, у каждого своя точка зрения... ...пока они не воссоединяются с Единым... ...о'кей. Тогда представьте, что люди - это отдельные фрагменты, которые еще не объединились! Каждый человек - "сам". У каждого своя точка зрения! Некоторые хотят уничтожить тебя. Они плохие. Другие стремятся к переговорам. Они хорошие. Мы хотим, чтобы вы помогли хорошим победить плохих... Странно... Непонятно... Что такое "хорошие"? Что такое "плохие"? Если "хорошее" противоположно "плохому", то как люди могут быть хорошими и плохими? Катя понимала, сколь слабы ее аргументы. Ей удалось взглянуть на себя глазами Единого - неясное пятно, сочетание солей и слабого теплового излучения. Как может подобное существо воспринять различия между Гегемонией и Конфедерацией, между солдатом Гвардии и повстанцем? Она и сама не поверила своему упрощенному объяснению категорий "хорошо" и "плохо" и опасалась, что Сам может счесть его ложью... а то и полнейшим вздором. Боже, да ведь Сам даже не ощущает различия между мужчиной и женщиной! Он вполне способен отнести к людям каких-то животных. Да ему будет стоить немалого труда осознание того факта, что человек и, скажем, дерево - это не одно и то же! Черт побери, да что вообще понимает это чудовище? В ухе прозвучал предупредительный сигнал, чего Катя уж совсем не ожидала, и в следующую секунду ослепительная рубиновая вспышка пронзила мрак в нескольких сантиметрах от ее подбородка. Лазер... Нет. Тьма сыграла с ней глупую шутку. Всего лишь крохотный индикатор на системе жизнеобеспечения, прикрепленный над грудью. Значит, воздух скоро кончится. О, Боже, не дай мне умереть, пока я не выполню взятое на себя обязательство. Мне нужно поговорить, заставить его понять... Ну пойми же! Пойми! В том, что говорило нечто, многое было непонятно, еще больше - невероятно. Возможно ли, чтобы "сам" существовал независимо от Единого? Возможно ли, чтобы части целого противостояли друг другу? Странно... хотя, приняв такую точку зрения, можно дать объяснение той войне, что вели нечто против Единого в далеком прошлом, в других частях Вселенной. Нечто умели, например, хорошо обороняться. В пределах жизненного цикла Сам, точнее, его клетки множились до тех пор, пока не заполняли огромную полость скалы, где хватало тепла для поддержания жизни. Когда обитаемая зона Скалы начинала сдерживать дальнейший рост, Сам забрасывал в Ничто, наполненные своими фрагментами споры. Используя магнитные течения, споры плыли по Ничто, пока не достигали Скалы. Каждая, пришедшая к пункту назначения спора, вырастала в Единого. Еще один Сам. Не уделяя слишком уж пристального внимания этой концепции, Сам знал главное - она верна, ведь его память, дублировавшаяся при каждом перевоплощении клеток, хранила данные о бесчисленных перелетах через Ничто. С точки зрения Единого его нынешнее сознание всего лишь являлось продолжением более раннего существования, но рассуждая рационально, вполне допустимо, что и другие "семена", брошенные в Ничто, достигли Скалы, зарылись в нее, нашли тепло, жили, расширялись... Интересно было бы встретить другого Единого, со своим собственным мировоззрением, памятью. Что, если в процессе бесконечной экспансии во Вселенной, ему суждено столкнуться с таким же, как он? Может быть, здесь сейчас происходит что-то подобное? Дело не в том, что нечто со вкусом соленой воды и кислорода, мерцающее в полости тела Единого, другой Сам или "сам"... но... возможно, у него свой разум, свои мысли и воспоминания, своя жизнь в пределах бесконечной Скалы. Мысли-образы проплывали через мостик между Единым и человеком мучительно неторопливо. Очевидно, нечто могло двигаться и реагировать намного быстрее, чем Сам, но его мыслительный процесс не отличался тем же. У Единого хватало времени проанализировать, рассмотреть, полакомиться. Нечто казалось обеспокоенным. Сам не совсем понимал почему, но жизнь существа оказалась под угрозой. Что-то в окружающей среде. Тогда почему нечто просто не изменит ее? Кажется, оно все же не такое как Сам. Индикатор уже не мигал, а горел ровным рубиновым светом, предупредительный сигнал предвещал близкую смерть. Воздух почти иссяк. Смешно. Она так и не узнала, каков же он в этой каверне. Когда запас будет израсходован... что случится с ней? Задохнется ли в эридуанской атмосфере с 9 процентами кислорода или начнет вдыхать углекислый газ или какой-нибудь яд? Первый вариант обещал несколько минут мучений, второй позволял покончить с собой за несколько секунд. Катя уже подняла руку, чтобы сорвать с лица маску, вдохнуть полной грудью, решить эту последнюю задачу и... подвести черту, но покачнулась от внезапного приступа головокружения. Ну, вот... Наверное, резервуары опустели, мозг отзывается на кислородное голодание, сейчас она соскользнет в беспамятство... Дэв... почему ты не со мной? Это уже бред. Ей показалось, что Дэв здесь, такой, каким она видела его на приеме у Кодамы. В последнем, отчаянном напряжении чувств Катя послала ему свою любовь, свое желание. Боже, ну почему ему нужна Империя? Если бы только поговорить с ним еще хотя бы раз, попробовать убедить... Жаль, что она даже не оставила записки, но, конечно, ее тело никто никогда не найдет, никто не разгрузит ее ОЗУ. Навсегда в этой ловушке, глубоко под землей, в живом аду, в раскаленном мраке. "Там, наверху, есть люди, такие же, как я, которые могут поговорить с тобой, - сказала она тьме. - Ты можешь договориться с ними, остановить тех, кто хочет уничтожить тебя". Руки и ноги налились свинцом. Катя упала на колени, контакт с ксенофобом прервался. Подняться она уже не могла... Воздуха не осталось. Удушье сорвало крышку с подвала подсознания, и оттуда вырвалась и затопила Катю волна страха и ужаса. За ними навалился кошмар клаустрофобии. Катя судорожно сжала пальцы, из груди рванулся крик, но маска не пропустила его. Красный огонек дрогнул, и какое-то мгновение она еще смотрела на него, не мигая, словно боясь, что вместе с ним исчезнет последняя связь со светом, жизнью, рассудком... а затем ее поглотила тьма, и, падая вниз лицом в теплую невидимую слизь, Катя уже не заметила, что и этот огонек погас. Глава 20 Ксенофобы - прирожденные химики, подлинные волшебники, когда нужно разложить что-то или синтезировать атом за атомом. Если нам когда-либо удастся узнать их секреты, мы поймем, что нанотехнология людей безнадежно устарела. Из доклада Совету по освоению Космоса, Дэвис Камерон, 2542 год. Щупальца-анализаторы исследовали нечто, знакомясь с его странным химическим составом. Человек... так оно себя называло... представлял из себя единое целое, напоминающее клетку, вот только массой в 60 раз больше. На него пахнуло сыростью, и Сам отпрянул, хотя и с опозданием - соленая вода успела куснуть его. Человек имел многослойную организацию. Внешний слой - искусная оболочка, переплетение серебряных, медных и других металлических нитей. Следующий слой - чисто органический, крепкий, но упругий и невероятно сложный по строению. Нити анализатора проникли в этот второй слой, зондируя, пробуя, сканируя. Углерод, азот, сера, вода, фосфаты... Удивительно. При всей своей непохожести этот нечто-человек во многом был близок Единому по химическому составу тела. Те же элементы, но в ином процентном содержании. Правда, например, никеля или германия, присутствующих в Едином, в человеке обнаружить не удалось. Кремний, железо, медь - все это Сам имел в своих тканях в значительных количествах. Они образовывали внутреннюю электрическую коммуникационную сеть, а также комплекс внутриклеточных нанотехнических машин. Обмен веществ также происходил иначе. В то время, как Сам превращал тепло в энергию и строил ткани из элементов скальной породы, человек разлагал сахар и другие поглощенные соединения, пользуясь при этом кислородом, полученным из окружающей его не-Скалы. Протеин в клетках, переносимый электролитическим циркулирующим потоком, распределял в организме кислород и уносил продукты распада. Странно... Но на базовом химическом уровне черт сходства Единого и человека было гораздо больше, чем различий. Одно из органических продолжений человеческого тела оказалось окутано особой тканью. Она тоже состояла главным образом из углерода, азота, кислорода и водорода. Сам не смог отнести ее к человеку. Может, это и есть "плохой" человек? Или что-то совсем другое? Как и Сам, она поглощала тепло, превращая его в энергию. Анализаторы проникли в маску на теле человека, опознали в ней трансляторную программу. Несомненно, искусственного происхождения органический симбионт, предназначенный для содействия прямой нейронной передаче между человеком и Единым. Комель. Чудо! Крайне любопытно. Сам никогда и представить не мог, что во Вселенной существует такое многообразие. До сих пор она состояла для него только из Скалы и не-Скалы. Комель служил ключом к тем образам, что проплывали сейчас через сознание Единого. Сам проник глубже. Нанотехнические нити толщиной в одну-две молекулы протянулись из массы клеток, обволакивающих человека, почти невидимые волоски проскользнули через защитные слои, пронзили ткани, вошли в тело, анализируя, передавая информацию. Клетки... не те огромные, способные к отделению, тягучие, составляющие тело Единого, а мельчайшие, настоящие чудеса химии. Цитоплазма, ядро. Рибосомы, митохондрии, нуклеотиды. ДНК, РНК... Сам, конечно, не знал терминологии, он анализировал химический состав. Все это было совершенно непохоже на прежний опыт, но он все же понял принцип и догадался об остальном. Некоторые аспекты человеческой физиологии полностью прошли мимо внимания Единого. Понятие пола, например, оказалось за гранью его представлений, репродуктивные органы и процесс размножения остались загадкой. Особый интерес представляли искусственные имплантанты в органе, который человек называл мозгом, хотя Сам не относил их к категории технологических дополнений, а считал высокоспециализированными и организованными компонентами, состоящими из кремния, кадмия и других элементов, не встречающихся в других частях тела. Эти компоненты, выращенные с помощью нанотехнологии, вероятно, служили как хранилища информации и приемо-передающие устройства. Так как его собственный разум нуждался в нанотехнических протезах, то Сам принял факт их использования человеком как само собой разумеющееся. Прошло 57 секунд, прежде, чем Сам понял, что человек умирает. Само понятие "смерть" явилось для него откровением, хотя отдельные его клетки могли быть уничтожены. Сам как Единый не мог умереть. Для этого нужно было, чтобы все его клетки перестали функционировать, а такое немыслимо... по крайней мере было немыслимо в прошлом, пока человек не сообщил, что "плохие" могут трансформировать Скалу в энергию. Сам пытался это понять, преодолеть предрассудки, корни которых крылись в его природе. Вся конструкция тела человека имела серьезные недостатки. И почему бы не приспособить себя, приняв более удобную форму? Еще 32 секунды потребовалось, чтобы определить отчего именно и почему человек умирает. Часть покрытия, очевидно, использовалась как резервуар газовой смеси, состав которой отличался от той, что соседствовала со Скалой. Запасы этой смеси подходили к концу, хотя остатков хватило для анализа. Вполне вероятно, что человеку требовалось больше кислорода, вот двуокись углерода уже начала отравлять организм. Исправить это было достаточно просто. Сам так и сделал: поверхностный слой клеток приступил к вырабатыванию необходимой человеку газовой смеси. Сам же человек являл собой более сложную проблему. На химическом уровне сходство между ними было значительным. Но вот изменить окружающую среду, даже самым простейшим образом, человек не мог, как неспособен оказался адаптировать химический состав своего организма. В первый раз Сам подумал о том, что нечто, пожалуй, представляет собой относительно неразумный организм, больше сродни Скале, чем Единому. Изменив баланс газов, растворенных в электролитической циркулирующей жидкости, Сам решил, что этим вопросом придется заняться попозже. - Лейтенант! - Липински все больше терял терпение. - Надо выбираться отсюда! Говорю вам, она не вернется! - Ну так иди, если тебе надо! - рявкнул Хаган. - Я остаюсь. - Но сюда в любую минуту могут нагрянуть пехотинцы! Оба уорстрайдера стояли бок о бок в центре кратера неподалеку от чернеющей амбразуры входа в туннель. Мрачный пейзаж выжженной пустыни не добавлял оптимизма, как и полное отсутствие каких-либо признаков жизни, последние сферы-путешественники давно исчезли, унесенные ветрами. Только над головами Липински и Хагана кружил "Штормовой ветер" VK-141 с Ларой Андерс. Некоторое время назад аэрокосмолет улетал и только что вернулся, принеся последние новости: ксены остановлены на второй защитной линии, правительственные войска и боевые машины на подходе. - Пусть себе идут, - пробурчал Хаган. Кивнув в сторону автоматической пушки, он демонстративно поднял ее и направил в сторону амбразуры. - Мы всего лишь местная милиция, верно? - Голос его прозвучал твердо, без намека на вопросительную интонацию. - И все-таки, ребята, не стоит вам тут болтаться, привлекая к себе внимание, - ответила Андерс по внутренней связи. - Они ведь могут поинтересоваться, где вы были во время боя. Хаган посмотрел вверх. Катя и Лара были очень близки с того, самого первого боя на Локи, когда джекер аэрокосмолета сбросил Торхаммеров на появившихся там ксенов. Известие о том, что Катя отсутствует уже три часа, потрясло Андерс, но она все же оставалась реалисткой. - Вик, нужно уходить. И побыстрее. Хаган не мог с этим согласиться, он не хотел уходить. - Лара, поднимайся и бери курс на Эмден. Я останусь... Когда они появятся, смешаюсь с милицией. После сражения здесь будет полная неразбериха. Меня никто не заметит. - Лейтенант! - Липински уже кричал. - Да ее нет уже три часа! - Вик, посмотри фактам в лицо. - "Штормовой ветер" опускался на дно кратера, поднимая вихри пыли. - Катя мертва уже целый час! - Вот этого мы и не знаем. - Он старался говорить спокойно, убедительно, логично... рационально. И знал, что это ему не удается. - Если ей удалось установить контакт, то они могли помочь с системой жизнеобеспечения. Мы же знаем, что в области анализа им нет равных. Камерон говорил, что ксены второй стадии можно использовать для терраформирования атмосферы целой планеты! Если она объяснила, что ей требуется, может быть... Он замолчал. Аэрокосмолет Лары коснулся земли, скрывшись на мгновение в кружащемся вихре пыли. Через несколько секунд вой моторов стих, пыль рассеялась, и показался напоминающий неуклюжую птицу "Штормовой ветер". Лара заговорила снова. - Послушай, сюда идет морская пехота, а не какие-нибудь инвалиды на костылях. Я видела по меньшей мере пять "Катан" да еще дюжину монстров, возможно, "Даймио". Вик, не глупи, когда эти ублюдки заявятся сюда, у тебя не будет ни единого шанса. Никто и не спросит. Расстреляют, не глядя, и объявят, что прикончили ксенозомби "бета"! Конечно, она права, черт побери. Но и уйти... Нет... он будет ждать, пока еще есть хоть малейшая надежда... - Смотрите! - снова закричал Липински. - Вон там! Что-то появляется! Хаган круто повернул "Скаута" к рыхлой черной рытвине в центре кратера, из которой поднималось что-то, напоминающее большой пузырь. На его матовой поверхности играло солнце... да, сфера-путешественник, но больших, чем обычно размеров, около двух метров в диаметре. Вырвавшись из липких объятий смолянистой жидкости, она двинулась в направлении страйдеров, волочась в пыли. Липински тоже развернулся, его башенный лазер нацелился на приближающийся пузырь. Турель на брюхе "Штормового ветра" со скрипом повернулась, ощетинившись ротационной пушкой "Гатлинг", а Хаган, приведя в действие систему наведения, поднял свой "Циклон-5000". Сферы-путешественники еще никогда не нападали, но... кто знает? Будто не выдержав жары, верхняя часть глобуса растеклась, сморщилась, явив людям скорчившуюся внутри фигуру. У Хагана захватило дух, губы беззвучно шевелились, пытаясь произнести дорогое имя. - Катя! Ответа не было. Сфера растаяла - небольшая темная лужица на серой пыльной поверхности. Катя осталась лежать на земле. Она была жива, сенсоры "Скаута" установили этот факт почти моментально, но, похоже, находилась в состоянии шока. Маска и система жизнеобеспечения на месте, и - в это невозможно поверить! - она дышала. Каких-либо повреждений заметно не было. Хаган отключил свой RLN-90, с трудом шаря в темноте, сбросил шлем, натянул на лицо маску. К тому времени, когда он откинул люк и спустился по трапу на землю, Катя уже поднялась. Подбежав к ней, Хаган осторожно, бережно взял ее за руку. Она подняла на него глаза - взгляд сомнамбулы. - Катя! - снова позвал он, забыв, что маска приглушает голос, и положил ладонь на нагрудный интерфейс ее системы жизнеобеспечения. В цефлинк хлынула информация. Резервуары почти полны, регулятор функционирует нормально. Каким-то образом ей удалось перезарядить баллоны. Хаган ощутил холодное покалывание у основания шеи, будто чьи-то заледеневшие пальцы попытались сыграть на его позвоночнике. Так вон оно что... Память вызвала образ ксенозомби, той машины, захваченной ксенофобами и превращенной... во что-то иное. В оружие. На Алия-VI ему приходилось сталкиваться с ДалРиссовскими "машинами", переделанными таким образом с использованием нанотехники. Могло ли нечто подобное произойти с Катей? Могло ли случиться так, что после смерти ее реанимировали эти аморфные твари и превратили в... о Боже!., зомби? Часть его разума - спокойная, рассудочная - убеждала, кричала: так как Катя не может быть живой, то она не жива, а значит, перед ним что-то другое. Убей ее! Убей ее! И в то же время инстинкт подсказывал, шептал: перед тобой Катя, та, прежняя. И информация, поступающая на его цефлинк, подтверждала это. Защитный костюм, правда, помят, но цел. Рукав на левой руке по-прежнему закатан до локтя. Комель на месте. Он протянул руку... отдернул... снова протянул и дотронулся... Оно во мне, о Боже, оно во мне, читает меня, читает меня, здесь так темно, так темно и оно не понимает меня, не понимает того, что видит, о пожалуйста, не дай мне сойти с ума, не дай умереть здесь во мраке... Шок от прикосновения к сознанию Кати через комель ударил по Хагану так, что он чуть не упал. Эмоции, впечатления, воспоминания, хлынувшие через комель, убедили его. Теперь Хаган знал, что перед ним Катя, ей плохо, ужас и отчаяние, вынесенные из-под земли, свежие, неприкрашенные, перебросили мостик через возникшую было трещину недоверия. - Я здесь, Катя! Я здесь! Боже, я тебя люблю... - услышала ли она его? Он даже себе не признавался в этом чувстве. Она открыла глаза. За стеклами фильтров их выражение осталось неясным. - Вик? - Так точно, капитан. Ты о'кей? - Я... да, в порядке. Немного устала. - Глаза закрылись, Катя покачала головой. - Ох, Вик! Скажи, что мне все это не снится! - Все нормально, Катя, ты же видишь, я настоящий. Все позади. Ты в безопасности. - В безопасности... - Она не открывала глаз. - Я... говорила с ними. Они... вообще-то он там только один. - Она вздрогнула, покачнулась, и Хаган крепче ее обнял. - Он... он читал меня... К ним подошел Липински. - Помоги мне посадить ее на место, - сказал он Хагану. Поддерживая Катю, они отвели ее к машине. "Призрак" стоял чуть наклонившись вперед, на согнутых ногах в нескольких метрах от них. С некоторым трудом они подняли ее по трапу к спинному люку, помогли протиснуться через узкое отверстие. - Вижу неприятельские страйдеры, - донеслось до них предупреждение Лары. "Штормовой ветер" стоял невдалеке, а в воздухе над кратером кружил небольшой беспилотный аппарат-разведчик, сканирующий прилегающий район и докладывающий информацию на борт аэрокосмолета. - Движутся через джунгли с востока. Сейчас до них три километра. И еще кое-что. Над Библом замечена эскадрилья аэрокосмолетов. Ребята, у вас максимум пять минут. - Почти готовы. Хаган подсоединил Катин защитный костюм к страйдеру. Тем временем Липински взобрался на фюзеляж и занял свое место. LaG-42 оценит сейчас повреждения Кати, ее физическое состояние и сделает это намного быстрее Хагана. Во время перелета компьютер позаботится о ней, а потом - в медицинский центр, где ею займутся специалисты по соматике. Хаган не снял с нее маску - задраить люк "Призрака" и восстановить атмосферу сейчас Вик не мог, - но зато он надел ей на голову шлем, проверил подключение и привел в действие компьютерную систему поддержки. Потом он вылез из люка, закрыл его и спустился по трапу. Заняв свое место в боевой машине, Хаган услышал голос Лары. - Страйдеры подходят к месту сражения, сейчас они в 800 метрах от кратера с восточной стороны. Поторопитесь. Хаган привел в действие систему маневрирования и, покачиваясь, направился к "Штормовому ветру". Огромная хищная птица, готовая взлететь. "Призрак" Липински опередил его на несколько секунд. Огромные захваты, выпущенные из корпуса VK-141, надежно обхватили уорстрайдер за туловище, подняли с земли и перенесли в слот. На погрузку "Скаута" ушло не более 30 секунд. Закрепив обе машины, Лара включила двигатели на полную мощность. Клубы пыли окутали медленно поднимающийся аэрокосмолет, и вот они уже в небе, а внизу под ними кратер и истерзанная сражением земля. Красно-оранжевый массив джунглей разрезал грубый серый шрам - здесь прошли ксенофобы. Чуть дальше из леса появилась тонкая ниточка черных пятнышек - первые страйдеры вышли из джунглей и сейчас пересекали равнину боевым порядком. Тут же из-за горизонта выплыл квинтет других черных точек. Быстрые "Хачи" приближались почти со скоростью звука. - И что, мы их можем обогнать? - поинтересовался Липински. - Нет, уйти от этих нам не под силу. - Голос Лары прозвучал напряженно. - Если только они прицепятся, то дела наши плохи. Удастся ли нам уйти? Не знаю, все зависит от того, обратят ли на нас внимание. Судя по всему, "Хачи" их пропустили. Имперская эскадрилья облетела УПО-1, обеспечивая воздушную поддержку приближающихся страйдеров. "Штормовой ветер" опустился почти к самым верхушкам деревьев и скользнул за противоположную сторону Подъема Хенсона, чтобы скрыться от сканнеров и радаров. - Вик? Хаган никак не ожидал, что Катя заговорит с ним во время полета. Он-то считал, что она в бессознательном состоянии. - Да, Катя? Как дела? - Все отлично. - Ему послышались какие-то мягкие нотки в ее голосе, но в остальном все было как обычно. - Послушай... нам нужно найти Дэва, связаться с ним. - Камерона? - Хорошо, что Катя не видит сейчас его лица. Ему-то лично неплохо и без этого парня. - Зачем? - Мне кажется, что теперь я понимаю... Мне нужно... поговорить с ним. Значит, она все же не слышала. Может, это и к лучшему. - Сейчас это будет нелегко. - Уж не начался ли у нее бред, подумал Хаган, проверяя данные о состоянии здоровья. Да нет, показатели близки к обычным, хотя следы психологического шока еще заметны. Так что же случилось с ней там, внизу? Он проверил счетчик времени - до базы оставалось еще около двадцати минут. Глава 21 Меня очень интересует, что думают ксены о нас. Два пола, разнообразие рас, идеологий, культур, языков, религий, мировоззрений. Сказать, что мы столь же чужды им, как и они нам - это недостаточно. Может случиться так, что именно люди, уже привыкшие к многообразию, лучше подготовлены к тому, чтобы понять ксенофобов, чем те. Полагаю, что ксенофобы разумнее нас в абсолютном смысле, но мы более приспособлены и лучше адаптируемся в новых условиях. Из доклада Совету по освоению Космоса, Дэвис Камерон, 2542 год. Иоши Омигато размышлял о добродетели чаман - терпении. Окружающая обстановка вполне соответствовала и располагала: Масуру Убуката, буддийский художник XXIII века, использовал тему лепестков вишни, плывущих по гладкой невозмутимой поверхности пруда, пытаясь таким образом передать состояние полной умиротворенности, нисходящее на человека, когда он осознает свое место в пространстве и времени. И сейчас Омигато, погруженный в себя, смиренный и невидимый, плыл вместе с лепестками по глади пруда... В размышления вторгся какой-то посторонний звук. Омигато нахмурился. Поддержание связи с внешним миром было поручено аналогу. Что же могло случиться, чтобы тот осмелился прервать его медитации? - Простите за вторжение, мой господин, - прозвучал прямо над ухом вкрадчивый шепот аналога. - Очень надеюсь, что дело, действительно, важное. "Интересно, - подумал Омигато, - достаточно ли развито сознание аналога, чтобы оценить боль?" - Я поступил в соответствии с теми инструкциями, которые вы дали мне, мой господин. В Танисе началась демонстрация. - Вот как! - Весь гнев Омигато мгновенно растворился в других эмоциях. Конечно, он ждал этой новости, но не так быстро. Все шло по плану, и лишь одно событие не вписывалось в предусмотренную им логику развития ситуации. - Что известно о ксенофобах в Библе? - Полностью разбиты, мой господин. Все уничтожены на подступах ко второй оборонительной линии несколько часов назад. Небесный лифт не пострадал, потери наших сил незначительные. - Отлично! Его не столько интересовало наступление ксенофобов, сколько известия из Таниса. И все же хорошо, что угроза Библу предотвращена до того, как его тщательно разработанный план вошел в свою заключительную фазу. Большинство населения Эриду возблагодарит имперские войска за оказанную помощь. - Как ВОКОГ оценивает перспективы нового прорыва ксенофобов? - ВОКОГ считает, что до нового наступления пройдет некоторое время. После поражения ксенофобам обычно требуется определенный период для подготовки выхода на поверхность. По их оценкам, у нас есть от 2 до 4 месяцев. - Тогда самое время перейти к выполнению нашего решения относительно гайджинов. - Да, мой Господин. - Вызовите Нагаи. Нам может понадобиться его морская пехота. - А этот гайджин, Камерон? - О нем я распоряжусь сам. - Как пожелаете, мой господин. Аналог исчез из мозга Омигато, оставив его наедине с самим собой. Незначительное усилие мысли - и вот уже нет лепестков вишни, нет пруда, только серая пустота. Но так продолжалось недолго, вскоре в пространстве повис лист бумаги, на котором Омигато прилежно вывел первый иероглиф. Работа над посланием шла медленно, но изящные черные знаки вызывали приятное чувство гордости. Позднее, конечно, его переведут, снабдят особым грифом и печатью самого губернатора, превратив таким образом в официальный документ, но сейчас на белое полотно ложились его, Омигато, мысли, а мыслил он яснее на нихонго. Необходимо сделать так, чтобы Дэвис Камерон, герой Империи, полностью понял, что от него требуется... Глава 22 Те, кто в ходе революции завоевал для нас независимость, не были трусами. Они не боялись политических перемен. Они не были за укрепление порядка ценою свободы. Л.Д. Брандейс, член Верховного Суда США, 1927 год. Уорстрайдеры 4-го полка Терранских рейнджеров шли через лес с интервалом 20 метров друг от друга. Нанофляжное покрытие, копирующее основные цвета окружающей растительности - красный и оранжевый, - делало колонну почти незаметной с воздуха. Впереди - Бев Шнайдер на "Скороходе", за ней остальные одиннадцать машин: LaG-17, "Apec-12", RLN-90. Внушительная сила, маневренная и мощная. Когда-то между городами Эриду пролегали дороги, использовавшиеся, в основном, для перевозки особо крупных негабаритных грузов, по одной из них и двигались сейчас страйдеры. Дэв находился в командирской машине Дуарте, "Призраке". Ребята из группы обслуживания перенесли на нее старое название "Комман-до", когда он вернулся с орбиты, получив новое назначение и новые инструкции. Официально Камерон числился по-прежнему советником, но при решении всех практических задач его использовали не в качестве коман, а как полноправного члена полка. Он старался не думать о перемене в своем положении как о понижении, переводе из имперских сил, где занимал место штабного офицера, в гегемонийские страйдеры. Его прежнее положение определялось тем, что Дэв считался экспертом по ксенофобам, и вполне естественно, что в условиях, когда надобность в какой-либо экспертизе отсутствовала, начальство решило переместить его на другой участок. Так или иначе назначение состоялось, как состоялось и присвоение очередного звания. Камерон опасался, что это вызовет определенные моральные проблемы, но пока что жалоб не поступало, а проблемы, если и возникали, то вполне могли быть решены в ходе спокойной беседы в тиши кабинета. Как обычно, кое-кто поворчал, но престиж Дэва - первого страйдера, вступившего в контакт с ксенофобами и оставшегося в живых - перевесил все мнимые недостатки. И вскоре мужчины и женщины из роты А уже не без гордости говорили: "Да, это все так, но наш шеф лично знаком с ползунами, он с ними на "ты"!" Помимо всего прочего, Дэв персонально знал всех своих людей, а это им нравилось и вызывало уважение. В течение нескольких дней Камерон штудировал личные дела, журналы учета и боевой подготовки роты А, вникая в тонкости вопросов снабжения, обслуживания, материально-технического обеспечения, т.е. всего того, что является жизненно важным для любого воинского подразделения. Колоссальная и неблагодарная работа, с которой Дэв вряд ли справился бы вообще, если бы не цефлинк, давший возможность провести без сна четыре ночи кряду. Разумеется, это не прошло бесследно, и теперь Дэв чувствовал, что если не поспит несколько часов, то просто отключится. - Эй, капитан, - окликнул его голос по тактической связи. Младший лейтенант Гуннар Кляйнст, паренек из Долины Евфрата, вступивший в полк вскоре после его прибытия на планету. Юноша почти не говорил на англике, но во время связи по комлинку его немецкий столь прекрасно - быстро и гладко - переводился ИИ на англик, как если бы у Дэва был имплантант с немецким ОЗУ. - Как вы думаете, не можем ли мы ненадолго задержаться? Вон за тем холмом на маленькой ферме живет моя мать. - В этот раз ничего не получится, Гуннар, - ответил Дэв. - О, капитан, пусть малыш сбегает к мамочке, - вмешался другой голос. Лейтенант Жискар Барре из Гаскони, государства в составе Европейской Федерации. - Мы его прикроем. Дэв был немного удивлен, когда, познакомившись получше с рейнджерами, понял, что они очень дружны, хотя в полку собрались представители не менее десяти наций, в том числе из Европы и Америки. Былое соперничество так просто не уходило. Половина государств Европейской Федерации ненавидела другую половину, и, несмотря на Тейкоку-но Хейва - Имперский Мир, - в некоторых частях континента злоба и враждебность все еще тлели, грозя в любой момент вспыхнуть ярким пламенем. Но это на Земле. Здесь же, вдали от дома, националистические распри исчезли, а чувство общей родины еще теснее сплачивало мужчин и женщин, знавших, что им не на кого положиться, кроме самих себя. Такая близость, спаянность редко распространялась на местных, хотя большинство колонистов на Эриду были из Центральной и Северной Европы, а также из восточной части Северной Америки. Земляне не любили местных - а после гибели Дуарте даже ненавидели их, потому что полковник пользовался огромной популярностью у своих людей, - но по истечении определенного испытательного срока уже начинали думать иначе и воспринимали новобранцев, вроде Кляйнста, как коллег-джекеров, а не местных или, как их еще называли, минеи. Особенность человеческой психологии, размышлял Дэв, состоит в том, что солдаты-уроженцы Европы могут ненавидеть местных, европейцев по происхождению, и при этом считать одного из них товарищем по оружию, даже включая его семью в категорию "своих". - Извините, ребята, - ответил Дэв на предложение Барре. - Но у нас приказ, а от него нам нельзя отступить ни на шаг. Нет времени... а потом, не думаю, что ВОКОГ одобрит общение с противником. Он сказал это в шутку, но на этот раз шутку не приняли. - Моя мать не противник, - обиделся Кляйнст. - Ох уж этот долбаный ВОКОГ, - добавил кто-то, чей голос Дэв не узнал. Кажется, тот великан-голландец, лейтенант Деврейс. - Да, дисси остались в городе, - вступил еще один. - А здесь просто люди. "Дисси" обычно называли тех, кто активно выступал против Гегемонии. Слово это происходило от "диссиденты", но несло резко негативную эмоциональную окраску. - Все, ребята, тихо, - приказал Дэв. - Канал открыт. Он надеялся, что ВОКОГ не слушает все эти разговоры. Весьма сомнительно, чтобы Военное Командование Гегемонии в лице высших своих чинов и представители Империи, вроде Омигато, спокойно восприняли даже намек на близкие отношения между войсками и местными жителями. Что касается его подразделения, то для него врагом мог стать любой чужак, будь то местный, гражданин Империи или какой-нибудь жирный гегемонийский генерал, преспокойно сидящий в уютном кабинете на синхроорбите. Они спускались по пологому склону холма в район, известный как Евфратская Долина. Ничего общего со своим земным тезкой он не имел. Плодородная почва, сочная, пышная растительность, открытые леса, где в просветах между кронами деревьев блестело какое-то легкое и сияющее небо. Здесь, вблизи южного полюса, Мардук редко садился за горизонт. Тут царил постоянный полумрак, солнце или висело низко над землей, красное и большое, или скрывалось из вида, заливая небо прозрачным серебристым сиянием. Деревья вокруг - характерные многоярусные грибоподобные растения - достигали в высоту 50 метров, но росли более редко, чем в экваториальных областях, а потому меньше встречалось сапрофитов. Флора здесь не отличалась такой активностью, как на экваторе. Низкое положение солнца меняло угол падения лучей, уменьшая жесткое ультрафиолетовое излучение, отчего и уровень температуры и уровень радиации спускались до вполне приемлемых умеренных показателей. Евфрат, одна из крупнейших рек Эриду, протянулся более чем на три тысячи километров до своего впадения в Море Кларка. Названия городов, городков и поселков, разбросанных по течению и в районе дельты реки, будили воспоминания о Ближнем Востоке: Ур и Лагаш, Ассирия и Сидон, Карнак, Танис и Долина Царей. Названный в честь города, существовавшего когда-то в дельте Нила, Танис представлял собой покрытое куполом поселение - точнее, деревню, - с населением около 1800 человек. Большая часть подобных поселений в Евфратской Долине являлись сельскохозяйственными комбинатами того или иного рода с небольшими текстильными предприятиями, составляющими основу местной промышленности. Дениграсс, характерное для этих областей растение, давало превосходное сырье для тканей, легко окрашиваемое, мягкое и эластичное, напоминающее во многих отношениях синтетический шелк. В отличие от них Танис был шахтерским поселком. В скалистых склонах Синайских Высот пробили туннели, где и добывали теперь торидит. Сам процесс горнодобычи в основном был автоматизирован, и большинство населения Таниса трудилось на перерабатывающем предприятии, расположенном по соседству с куполом самой деревни. Именно к Танису и шла сейчас рота А. О цели экспедиции им еще не сообщили, но по слухам, где-то здесь обнаружили присутствие ксенофобов. Почти три месяца назад местная сейсмостанция зарегистрировала подземные колебания и звуки, т.е. то, что обычно принято было называть ГСА - глубинными сейсмическими аномалиями, служившими верными и зачастую единственными указателями на работу ксенофобов-туннелепроходчиков. После того, как вблизи Карнака были взорваны два глубинных ядерных заряда, среди населения ходили всевозможные слухи и предположения относительно того, где это средство используют в следующий раз. Место здесь подходило по всем статьям, а потому кое-кто утверждал, что вскоре поселок эвакуируют, а сюда войдут морские пехотинцы со своими бомбами. В любом случае, как бы там ни было, Камерон получил приказ разместить свою роту в Евфратской Долине восточнее Таниса и ожидать дальнейших распоряжений. С собой они несли антинанодезинтеграторы и ракеты с разрывными боеголовками, так что, судя по всему, на этот раз не придется разгонять минеи. Все в роте пребывали в полной уверенности, что ксенофобы готовят новый прорыв, и задача их роты принять на себя первый удар. Дэв, разумеется, слышал о недавней атаке ксенов в районе Библа. Сначала, как обычно, докатилась волна слухов, их передавали прежде всего те, кто служил в группах обеспечения и имел возможность общаться с местными жителями. Потом последовало краткое сообщение ВОКОГа. Известие огорчило его и вызвало прилив раздражения: если бы комель находился в его распоряжении... но представители военного командования продолжали утверждать, что его еще не доставили с Земли. Так, по крайней мере, звучала официальная версия. В бараках рейнджеров говорили о другом, и Дэв уже не знал, чему верить. Согласно некоторым источникам где-то в районе Экваториальных Гор бандиты совершили нападение на состав, перевозивший комель, разгромили его и захватили продукт биоинженерии ДалРиссов, убив при этом несколько морских пехотинцев. Если это так - а Дэв, подобно всем солдатам, упрямо верил любым колоритным историям, - то, значит, его просто обманули. Оставалось только гадать, для чего бандитам мог понадобиться комель. Судя по тем сообщениям, которые ему приходилось слышать, бандитские группы, действующие в некоторых неосвоенных уголках Эриду, представляли из себя сборище отпетых мерзавцев, а потому вряд ли они знали, что делать с такой добычей. Разве что попытаться получить за нее выкуп. Впрочем, теперь пусть об этом болит голова у других. Дэв же возвращается на войну с ксенами, и если его начальники считают необходимым держать в тайне от него факт прибытия комеля, что ж... это их дело. И все же Дэв огорчился и расстроился. Иллюзии уходили одна за другой. Военная бюрократия Гегемонии предстала перед ним огромным, незнакомым механизмом, правил работы с которым он не знал, а потому чувствовал себя потерянным, уязвленным и беспомощным одновременно. Что думать? Во что верить? Кому верить? Пожалуй, легче всего идти вперед, не глядя по сторонам, выполнять приказы и жить одним днем. Колонна страйдеров подошла к опушке леса: деревья и кусты поредели, расступились - перед ними лежало поле, еще чуть дальше, примерно в километре от леса, у основания невысокой скалы гнездились несколько куполов. Уже за поселком, но хорошо видная с того места, где остановился отряд, сияла в лучах солнца широкая лента Евфрата. 12 боевых машин стали медленно спускаться по склону, растянувшись по нему неровной линией. Танис. Ближайший, самый большой купол - это и есть собственно поселок. Под другими куполами располагались шахтоуправление, обогатительный комбинат и прочее. С северо-запада к поселку вела серебряная нить монорельсовой дороги. Очищенный от примесей торидит загружался на грузовой состав для отправки в Библ, откуда транспортные "шаттлы" доставляли его по небесному лифту на орбиту. В голове Дэва прозвучал сигнал. Время выходить на связь. - ВОКОГ, ВОКОГ, это Голубой Рейнджер-1. Вышли к цели. Ждем приказаний. Ответа долго не было. - Голубой Рейнджер-1. Это копировальный отдел ВОКОГа. Подождите. Они стояли, отбрасывая длинные тени в лучах низкого солнца. Дэву показалось, что сквозь транспластовую поверхность большого купола его глаза уловили какое-то движение. Он настроил оптику, чтобы взглянуть поближе и увеличил изображение. Цвет... Пульсирующее волнообразное движение. Сначала ему показалось, что люди охвачены паникой, и сердце сжалось от страха. Ксенофобы обладали способностью обнаруживать большие скопления металла из-под земли, особенно, если речь шла о сверхчистых концентрациях в городах и на предприятиях. Неужели ксены вышли на поверхность под куполом Таниса? - Еще увеличение, - приказал он ИИ "Призрака". "Картинка" заколебалась, смазалась, затем установилась, и Дэв мог видеть: лица, да, целое море сердитых, кричащих что-то лиц, сжатые кулаки, транспаранты, знамена. Ему даже показалось, что он слышит рев толпы. Еще одно злое красное лицо на огромном, высотой в четыре этажа голографическом экране... над толпой... беззвучно шевелящиеся губы... вскинутая рука... - Боже, капитан, - пробормотал его второй номер. - Похоже, еще один бунт. Лейтенант Вулф Хелманн заменил Чарлза Муирдена после гибели полковника Дуарте. - Посмотри, может найдешь аудиоканал. Хотелось бы послушать, о чем речь, - сказал ему Дэв. - Да, сэр. - Послушайте, капитан? - Голос Мартина Кенича. - Вам не кажется, что ВОКОГ снова пытается поручить нам разгон толпы, а? Да это же не наше дело! Мы не готовы... - Не будем забегать вперед, Кенич. Подождите, пока получим приказ. Но Кенич, конечно, прав. У них были ракеты с разрывными боеголовками, тяжелые пулеметы и еще смертоносное оружие против живой силы - НК, нитевидная картечь - которое должно было оказаться эффективным против ксенов. Но ни газовых гранат, ни звуковых станнеров на этот раз не выдали. И еще. У них не было сил поддержки. Неужели их послали, чтобы подавить еще один бунт? Или появление на улице такой огромной толпы просто совпадение? - Нашел один канал, сэр, - сказал Хелманн. - Похоже, это вещательная система с того экрана. - Переключи на меня. - ...отвратительно! Послушайте, граждане Эриду, я говорю вам: мы должны бороться! Да, бороться, за наш мир, за наши права, наши жизни, души... - Кто это такой, черт возьми? - поинтересовалась Шнайдер. - Джеймис Мэттингли, - ответил Кляйнст. - Местный смутьян. - Агитатор? - спросил Хелманн. - И с кем он? - Говорят, у него связи с "Сетью". - Убери звук, - сказал Дэв. Его не интересовало, кто начал всю эту шумиху - "зеленые", Новые Конституционалисты или почти исчезнувшие антиимперские агитаторы. Он услышал достаточно. - Голубой Рейнджер-1, это ВОКОГ. Будьте готовы к принятию специальной информации. Только КОМ ОЗУ. Не будь Дэв сейчас подключен к машине, у него, наверное, брови поползли бы на лоб. Специальная информация? Обычно под этим понимались секретные приказы, поступающие только на персональное КОМ ОЗУ, командирское ОЗУ, в обход общих коммуникационных систем. Дэв вызвал свой личный код. - О'кей, ВОКОГ. Это капитан Камерон, рота А. Готов к прямому приему информации. - Ваши данные. Дэв передал личный код, подтверждая, что он в действительности тот, кем представился. - Вас понял, - прозвучал незнакомый голос. - Код принят и подтвержден. Принимайте. Поток информации хлынул через цефлинк на ОЗУ Дэва. На это ушло несколько секунд. - Передача завершена, - раздался тот же голос. - Подлежит незамедлительному исполнению. - Понял. Он открыл канал, и по дисплею медленно поползли строчки. Секретно. Кому: командиру роты А 1-го батальона 4-го полка Терранских рейнджеров. От: ВОКОГ, пункт базирования Эриду, синхроорбита. Содержание: Оперативный приказ 1. Представляющие опасность революционные группировки захватили главный купол города Танис (лист карты - 243, координаты - 87°15' 32" ю.ш.) Они вооружены шахтными лазерами и оружием, похищенным из местного арсенала. В городе предположительно находятся также тайные склады оружия. 2. Приказываю: немедленно подавить мятеж со всей решительностью, продемонстрировав таким образом силу Гегемонии и ее волю в борьбе с революционными элементами. 3. По получении данного приказа, вам надлежит развернуть роту в боевом порядке перед главным куполом Таниса. Используя любые возможные способы, и средства, войти в указанный купол, разогнать толпу и положить конец мятежу. Вам предоставлено право применять максимальную силу для решения боевой задачи. 4. Предпринять розыск тайных складов вооружения, инвентаризировать его и складировать с выставлением охраны для последующей передачи имперским властям. 5. Шахты и перерабатывающие предприятия по возможности сохранить. Основные жилищные строения подлежат уничтожению. Такое суровое наказание произведет необходимое впечатление на мятежные элементы и убедит их в решимости Гегемонии поддерживать необходимый контроль и порядок. 6. Для поддержки из Луксора направлены три роты 1-го батальона 3-го Имперского полка морской пехоты. Вы можете рассматривать их в качестве активного резерва. Для координации действий поддерживайте связь с капитаном Нагаи (ВИРком канал 39874) Губернатор Прэм. Дэв не мог поверить в то, что прочел. Какая мерзость... цинизм... Да этого просто не может быть... Внезапно перед глазами встал образ отца. На Лунг Ши Майкл Камерон столкнулся с необходимостью принять мгновенное решение, решение, от которого зависели жизнь и смерть людей. Ему пришлось выбирать между несколькими миллионами гражданских и военных, оказавшихся на синхроорбите, и полумиллионом тех, кто остался в ловушке на планете перед наступающими ордами ксенофобов. Именно ужас этого выбора, как знал теперь Дэв, привел его к самоубийству, а не приговор военного трибунала или официальное разжалование. Он подумал о двух тысячах человек: неумолимое падение давления воздуха, истощение запасов кислорода, и вот уже нечем дышать. Боже! И ведь приказано не просто войти под купол, хотя уже и этого хватило бы, чтобы продемонстрировать решимость ВОКОГа не оставлять никого в живых. Но еще и повернуть против гражданского населения лазеры, пулеметы и ракеты? Боже милосердный, да там же дети! Кто-то, спокойный, далекий и безучастный, с той аналитической отрешенностью, которая возникает в человеке, наделенном высокой властью, решил, что поселок Танис стоит стереть с лица земли, дабы преподать урок мятежникам. Такие олимпийцы, свысока взирающие на тщетную суету у них под ногами, озабочены решением своих проблем и редко принимают в расчет человеческий аспект ситуации. Дэв ни минуты не верил в то, что полученный им приказ мог действительно быть отдан губернатором Прэмом. Всю свою сравнительно недолгую военную карьеру Дэв старался быть хорошим солдатом, исполнительным, преданным, беспрекословно подчиняющимся приказам. И вот теперь он стал понимать, что иногда эти самые приказы, противоречат всему, что считается достойным, честным, разумным. Исполнить их и жить потом в мире с самим собой невозможно. И вот он, Дэв Камерон, получил такой приказ... И отказался повиноваться ему. Глава 23 Руками Гегемонии Империя блокировала наши миры, задушила нашу промышленность, лишила наши народы жизни и свободы и ничего не дала взамен. Где же справедливость? Где равенство перед лицом закона? Нет, Мир по Имперски не наш мир! Из речи, произнесенной на Новой Америке, Тревис Синклер, 2537 год. Все еще не веря своим глазам, Дэв еще раз перечитал поступивший на его ОЗУ документ, чувствуя себя так, как будто он стал участником некоей ВИР-драмы и достаточно лишь прервать контакт, подняв руку, чтобы вернуться в обычный мир. Ошибка? Да нет, и имя губернатора подтверждало подлинность инструкций, хотя Дэв этому и не верил. Прэм - не ВОКОГ, хотя официально именно он считался командующими военными силами Гегемонии на Эриду. Наиболее вероятным источником распоряжения, Дэв в этом почти не сомневался, являлся Омигато. А если так, если решения теперь принимает представитель Императора, то значит ВОКОГ, возможно, полностью отстранен от руководства войсками. А что об этом думает подполковник Бартон? Вероятно, просто ни о чем не догадывается, ведь приказ предназначался только для него, Камерона, и копий не полагалось. Командир полка находился сейчас в Библе, разбираясь с проблемами, возникшими после нашествия ксенов. Может быть, так и задумывалось. Какое-то холодное, скользкое чувство говорило ему, что его намеренно втянули в это мерзкое дело. Итак, кто отдал приказ? Омигато? Или Прэм? Впрочем, какая разница. Сам по себе приказ... чудовищен. Невозможен. Здесь должна быть ошибка. - ВОКОГ, это Голубой Рейнджер-1. Прием. - Вы на связи. В чем дело? - При передаче допущена ошибка. Не может быть, чтобы в приказе шла речь именно об этом. - Подождите! Что вы имеете в виду? Поясните. - Я имею в виду полученную от вас информацию! Что, черт возьми, у вас там творится? Он ощутил что-то похожее на легкое прикосновение перышка к мозговому имплантанту и понял, что они снова проверяют его код. - Я не знаю в точности содержания полученного вами приказа, капитан, - донесся до него незнакомый голос. - Но могу сказать, что он поступил по соответствующим каналам из источника на самом верху и был удостоверен. Полагаю, вам следует незамедлительно приступить к исполнению и не задавать вопросов. - С кем я говорю? - Я - майор Гектор Сандоваль. Только что получено подтверждение. Вы должны выполнить приказ. Майор... Не столь уж высокий чин в иерархии ВОКОГа. - Майор, в соответствии с полученными распоряжениями нам следует пробить брешь в куполе и атаковать гражданское население. Да ведь это же равноценно убийству! Кто не погибнет при штурме, обречен на верную смерть из-за разгерметизации! - Предлагаю вам, капитан, не обсуждать эти инструкции по каналам связи. Они несут гриф секретности, почему и передавались как кодированная ОЗУ-информация. Я так же считаю, что командир роты не уполномочен давать оценку военной необходимости тех приказов, которые он... - Да пошли вы со своей военной необходимостью! Мы не будем их исполнять! - Кусо, капитан! - вмешался Кенич. - Что происходит? Рота еще не знала о содержании полученных распоряжений, но должно быть слышала по меньшей мере часть его разговора с ВОКОГом. Дэв решил тут же довести все до сведения подчиненных, ведь его отказ от исполнения не что иное, как открытое неповиновение, которое означает вовлечение в конфликт и товарищей. - Нам приказано штурмом взять Танис и атаковать демонстрантов, - резко сказал он. - В живых никого не оставлять. Гул голосов ворвался в голову Камерона. - Боже! Это не может быть! Что! Да они там рехнулись! Дэв уже просчитывал возможные альтернативы... Захватить главный вход и войти в город. Но ведь приказы требуют разрушения жилых зданий. Кому-то на синхроорбите нужно, чтобы все 1800 человек в городе погибли. Его душил ужас, не будь он подключен к "Призраку", его, наверное, вырвало бы, а так наиболее сильные эмоции поглощались системой ИИ уорстрайдера. Гнев темно-красной волной накатил на него, захлестнул мозг, парализовал способность управлять машиной. На какое-то время голоса стихли, но после секундной паузы в мозгу Дэва прозвучал еще один голос. - Это Омигато. Ошибки нет. Атакуйте город. Он говорил на англике. Интересно, подумал Камерон, это сам представитель или всего лишь перевод ИИ. Слова нейтральные, тон безжизненный, бесстрастный, но вообще-то отличить компьютер от оригинала было невозможно. Что ж, по крайней мере это подтверждало, что источником распоряжений был не Прэм, а Омигато. Но тогда почему представителю Императора понадобилось скрываться за спиной губернатора? Ответ очевиден. При возможной в будущем проверке записей на соответствующих документах обнаружат код Прэма, а значит, чудовища, разрушившие городок, не кто иные, как Прэм и Камерон, но никак не Иоши Омигато. Возможно ли это доказать? Дэв проверил коммуникационные цепи, желая удостовериться, что все записано, прекрасно понимая при этом бессмысленность такой меры предосторожности. Стереть записи и сделать новые ничего не стоит. - Нет, сэр, - ответил Дэв. Он уже пришел в себя, восстановил контроль над машиной, хотя ужас еще оставался. - При всем уважении к вам... нет. Мы не станем этого делать. Он подключил к каналу связи свою роту. - Скажите им, капитан! - прокричал кто-то, наверное, Барре? "Заткнись, идиот, или тоже хочешь попасть под трибунал?" - Танис занят повстанцами, - холодно и властно сказал Омигато. - Вам приказано атаковать город. - Нет, сэр! - Его решимость окрепла. - В городе женщины и дети. Мои люди - не убийцы. Мы не можем вот так, без разбора уничтожать гражданских лиц! - Если вы беспокоитесь об утечке, воздуха, то могу вас заверить, что мы позаботились об этом. Вы просто не сможете проделать дыру в куполе, при которой процесс разгерметизации займет менее шести часов. Непосредственно за вами следует подразделение морской пехоты. Его инженеры немедленно займутся ремонтом купола. Возможным жертвам штурма окажут помощь медицинские части. Итак, вы готовы к исполнению приказа? Дэв вспомнил демонстрацию в Винчестере. Где были медики? - Нет, сэр. Молчание означало только одно... - Вы освобождаетесь от командования ротой. Лейтенант Деврейс! - Д-да, сэр. Дэв задержал дыхание. Получит ли Деврейс тот же приказ уничтожить город? Что будет? - Вы назначаетесь командиром роты А. Ваше подразделение возвращается на базу. Капитана Камерона арестовать на месте. - Э... да, сэр. - В голосе лейтенанта Дэв услышал нотки сомнения, нерешительности. - Капитан... - Будет лучше, Поль, если вы так и сделаете, - тихо сказал он. - Пока они не приказали чего-нибудь похуже. - Проклятые ублюдки! - Разомкнуть цепь, - предупредил Дэв. - Лейтенант Деврейс, выполняйте приказ. - Да, сэр. Давайте убираться отсюда. Дэв слышал недовольные голоса, ропот, но страйдеры уже развернулись и направились назад, к лесу. Так кто же такие ксенофобы? Меняющие форму чудовища, пробивающие там, внизу, под его ногами туннели? А может, те толпы людей на площади города, чье поведение вызвало недовольство правительства? Или подобные Омигато чиновники, называющие и тех, и других одним словом гайджин, и отдающие страшные, чудовищные приказы? - Э... капитан? - голос Гуннара Кляйнста. Дэв переключился на задний сканнер. "Скороход" юноши в нерешительности топтался на опушке, неуклюже переступая с ноги на ногу. - Сейчас командует Деврейс, - сказал он. - Мне все равно, кто командует, - выпалил Кляйнст. - Послушайте, я не могу... не могу возвращаться. Понимаете? Здесь неподалеку живет моя семья. Там, в городе... это мои люди! - Капитан? - сказал Деврейс. - Вы командир, - напомнил Дэв, - а не я. Но в подобной ситуации не так-то легко переложить на другого бремя ответственности за принятое решение. Рота все еще находилась в состоянии шока. Куда идти? Что делать? Как реагировать? Дэв знал, что нужно делать ему самому. Развернув "Призрак", он оторвался от остальных и, сминая кусты, ринулся к застывшему у кромки леса "Скороходу". - Открой канал прямого приема! - бросил он Кляйнсту и почувствовал, как тот приготовился к загрузке данных на свое ОЗУ. На то, чтобы перевести полученные инструкции в память Кляйнста, ушло меньше минуты. - Уходи! - приказал он. - Побыстрее! Расскажи людям в Танисе о том, что происходит, покажи для подтверждения эти распоряжения! Скажи, что в любой момент туда могут нагрянуть морские пехотинцы. Пусть они готовятся. Иди! - В голосе Дэва звучала такая сила, что юноша беспрекословно подчинился. Камерон, конечно, не питал иллюзий. Гражданское население Таниса и пяти минут не продержалось бы против штурмующих город импи. В лучшем случае горожане успеют достать дыхательные маски и запасы кислорода, возможно, начнут эвакуацию купола. Может быть, им повезет, и они смогут послать сообщения о нападении вооруженным силам повстанцев... в другие города Эриду, если таковые вообще имеются. Правительство может еще попытаться уничтожить небольшой городок, отдав секретный приказ отдельному подразделению, но против поднявшегося населения всей планеты оно бессильно. - Сэр! - с отчаянием в голосе обратился к нему Кляйнст. - Пойдемте со мной! - Иди! - закричал Дэв. - Ну! "Скороход", покачнувшись, повернулся на своих длинных и тонких ногах, затем выбежал из-под укрытия леса и метнулся вниз по склону, как неуклюжий молодой журавль. Как хотелось бы Дэву последовать за ним, но он не был до конца уверен, в чем сейчас заключается его долг, перед кем он несет ответственность - перед самим собой или всей ротой. Дезертируй сейчас - и весь гнев ВОКОГа может обрушиться на головы его товарищей. А кроме того, ему хотелось, чтобы это поручение выполнил парнишка, Кляйнст, и о реакции остальных можно было только догадываться. - Эй, смотрите! Он дезертирует! - воскликнул Барре. Дэв сделал два шага в сторону и встал перед своей ротой. Барре уже ломился через заросли к опушке. Правая рука со 100-мегаваттным лазером на предплечье его "Скаута" пришла в движение, отыскивая цель. Быстрым маневром Дэв переместился на линию огня, прикрыв собой убегающего Кляйнста. - Будешь стрелять в меня ? - спокойно спросил он, - или выполнишь приказ и арестуешь? - Голубой Рейнджер-2! - прогремел голос Сандоваля. Судя по всему, наблюдатели отслеживали по коммуникационным каналам передвижение роты, а значит, были свидетелями происшедшего. - Это ВОКОГ. Остановите дезертира! Кенич уже направил свою машину вправо, обходя Дэва, так что тот не мог блокировать его и Барре одновременно. Камерон резко повернул к "Торопыге", наведя на него головной лазер. - Капитан! - испуганно воскликнул Хелманн. - Вы не... Не обращая на него внимания, Дэв навел лазер на башню Кенича. На дисплее прицела появилась взятая в вилку цель. Он прекрасно знал об уязвимом месте "Арес-18". Эта 8,5-тонная машина была защищена очень тонкой броней, и промахнись он хоть немного, ошибка будет стоить Кеничу жизни - луч легко пробьет кабину пилота. Цель... огонь! Дуло главной пушки "Торопыги" на мгновение раскалилось добела, сверкнуло и, рассыпавшись искрами, треснуло и переломилось. - Проклятие, Камерон! - воскликнул шокированный Барре. Все уорстрайдеры пришли в движение: одни устремились к опушке леса, другие к "Призраку" Дэва. Времени оставалось мало. Он уже чувствовал, как кто-то невидимый там, наверху, пытается взломать закодированные замки, стремясь получить доступ к искусственному интеллекту его страйдера. LaG-17 Шнайдер уже стоял между "Призраком" Дэва и "Скаутом" Барре, прикрывая последнего от возможного залпа. В одно мгновение рота раскололась, и раскол грозил обернуться схваткой. - Всем! Успокоиться! - крикнул Дэв по командному каналу. - Не... ...и тут он почувствовал, как сила покидает его, как контроль над управлением переходит к кому-то другому, и сделать что-либо уже невозможно. Дэв напрягся, сконцентрировал внимание, но было поздно. Зрение, речь, другие контрольные функции ушли от него. Связь с LaG-42 прекратилась. Его просто вышвырнули из цепи. Шлем оставался в подключенном положении, рука лежала на плате интерфейса, но они были мертвы, через них не поступало никакой информации. Дэв вернулся в свое физическое тело, зажатое в тесной рубке пилота. Должно быть, вмешался ВОКОГ. По его команде контроль над "Призраком" перешел от Камерона к Хелманну. Теперь Дэв был слеп, глух и беспомощен в своем гробу. Усмехнувшись, он на всякий случай положил руку на кнопку выходного люка... но и здесь ничего не вышло. Обе системы - входа и выхода - оказались блокированными. Пленник. Так он лежал, ощущая лишь могучую поступь страйдера, идущего по пересеченной местности, думая о том, что происходит снаружи. Удалось ли Кляйнсту бежать, или кто-то из его прежних товарищей догнал парня? А может, они сейчас преследуют его или бьют вдогонку ракетами? Был и еще один вариант. Отказавшись от погони, вся колонна вернулась в лес. Судя по размеренному ходу "Призрака", он не участвует ни в бою, ни в погоне. Вероятнее всего, возвращается - один или со всеми вместе - на базу. Возвращается, унося в своем брюхе беспомощного пленника, Дэва Камерона. Глава 24 Нельзя жить в обществе и быть свободным от этого общества. В.И. Ленин, начало XX века. Эгир Странг не совсем понимал смысл последних инструкций, но не испытывал никаких сомнений относительно исполнения их. Ему были одинаково ненавистны и агитаторы-болтуны, и смутьяны-конституционалисты, которые, подобно сорнякам, повыскакивали тут и там. Южные города Эриду вызывали все большую тревогу правительства, и если уж ВОКОГу так нужны ежедневные сообщения о демонстрациях, чуть ли не каждый день нарушающих мирное течение жизни населения Евфратской Долины, то он, Эгир Странг, ничего не имеет против. Вот уже несколько недель он курсировал между населенными пунктами области. Логаш, Мемфис, Танис, Сидон - и всюду одно и то же: всеобщее недовольство, готовое в любой момент перерасти в открытое неповиновение, а то и бунт. Даже известие о прорыве ксенофобов вблизи Библа не остановило ставших привычными причитаний по утраченной свободе, призывов к мятежу и жалоб на измену. Странг родился и вырос не на Эриду, но прекрасно говорил по-немецки, а также знал англик и, конечно, свой родной норск-локанский. Детство его прошло на Локи, откуда, после победы в конкурсе на лучшее сочинение по теме "Тейкоку-но Хейва" - "Имперский мир", - ему открылась дорога в престижный Токийский университет. Для юного Эгира Странга это был буквально подарок судьбы. Не воспользоваться таким шансом - значит навсегда остаться на Локи, а ее Эгир ненавидел всеми фибрами души: не прошедший до конца терраформирование мир, суровый климат, унылых и скучных людей, переполненные купола. Так что долго размышлять не приходилось, и юноша с радостью покинул холодный мир Приграничья. В японских школах на чужаков, гайджинов, все еще посматривали искоса - страна не преодолела недоверия к иностранцам, но Токийский университет являл собой приятное - в этом смысле - исключение. Именно здесь, в самом космополитическом городе Японии, обучались сотни наиболее способных студентов не-японцев, которые впоследствии разлетались по всем планетам Шикидзу, служа пропагандистским целям Империи и выполняя порой щекотливые поручения мачехи. Преодолев муки школы, пройдя сеть вступительных экзаменов, Странг сумел довольно быстро зарекомендовать себя способным студентом, проявив тягу к изучению политических наук и революционных теорий. За три месяца до окончания университета его завербовали в Директорат Безопасности Гегемонии, ДБГ. Десять лет он служил Директорату, сначала на Сингапуре-Орбитальном, потом на Эриду. На Локи Странг не возвращался. В мирах Приграничья Директорат Безопасности имел репутацию тайной политической полиции, занимаясь главным образом выявлением диссидентских групп и наблюдением за их деятельностью. Работы хватало. В ведение Директората также входили так называемые "технические преступления" - нелицензированные космические перевозки, внедрение в компьютерные сети и тому подобное. Порядок нужен прежде всего ради властей Шикидзу, но в обществе всегда отыскивались элементы, старавшиеся обойти закон или нарушить правила ради личной выгоды. Одной из задач ДБГ и являлась поимка преступников, угрожавших экономическому и техническому порядку, а Странг уже давно пришел к выводу, что такая работа ему по душе. Однако в последнее время в центре его внимания оказались диссидентские движения на Эриду. Конечно, недовольных хватало везде, но Эриду - просто рассадник революционеров, не имеющих лицензии джекеров и подстрекателей всех мастей. Но хуже всех эти чокнутые "зеленые", упрямо сопротивляющиеся планам Гегемонии превратить их планету в рай. Схватка из-за проблемы терраформирования Эриду, казалось, обострила политическое противостояние, давно разделившее Шикидзу, и вполне могла привести к восстанию. И вот перед Директоратом поставили задачу - подавить восстание. На долю специального агента Эгира Странга выпал контроль над городами Евфратской Долины, которые он объезжал под видом Рудольфа Хайнца, баварского импортера, ведущего переговоры об импорте на Эриду пива с Земли. Прикрытие помогало, давая прекрасную возможность вступать в беседы с самыми разными людьми: владельцами баров, пивных, ресторанов, всех тех мест, куда обычно тянет, когда на душе муторно. Передвигаясь по маршруту, он повсюду видел растущее народное недовольство и даже разговаривал с несколькими лидерами диссидентов, планировавших серию демонстраций в приполярных городах. Новую волну протеста вызвало заявление Омигато о необходимости эвакуировать отдаленные поселки. Странг не сомневался - революция может разразиться в любой момент. Ее нужно было лишь слегка подтолкнуть. Как и полагалось, Странг записывал все, что видел и слышал в ОЗУ и, как полагалось, каждый день отправлял короткое сообщение на синхроорбиту. Не имея доступа к каким-то уж очень важным секретам - в конце концов при цефлинковой технологии каждый незнакомец рассматривался как потенциальный шпион, - он все же смог информировать ВОКОГ о планах повстанцев провести крупнейшие за последнее время антиимперские демонстрации. Обрывки разговоров и слухи дали основание сообщить о тайных арсеналах оружия. А когда в Танисе начался съезд конституционалистов, Эгир был готов к тому, чтобы вести записи речей, которые впоследствии будут тщательно проанализированы специалистами Департамента. Мэттингли, один из самых откровенных патриотов - Странг всегда произносил это слово с издевкой, - числился среди ораторов под номером один. Этого уже немолодого человека дважды арестовывали за антиимперскую агитацию и похоже, что он не собирался на этом останавливаться. События в Танисе развивались с головокружительной быстротой. На городской площади собралось не менее тысячи человек. Огромный голографический экран высотой с четырехэтажный дом давал возможность всем присутствующим видеть и слышать оратора. И вот на экране Мэттингли, гигант-проповедник с двухчасовой обличительной речью, в которой нашлось место и злодействам Империи и пособничеству этому со стороны гегемонийских марионеток. После него последовала целая вереница ораторов калибром поменьше, включая администратора Таниса, женщину средних лет, назначенную губернатором, но недавно публично объявившую о своей солидарности с диссидентами. Следующие 30 минут с экрана гремел образ Синклера, зачитавший послание от "братьев-патриотов, сражающихся с несправедливостью и тиранией на соседних планетах". "Очевидно, аналог, присланный с Новой Америки", - решил Странг, - вряд ли сам Синклер прилетел сюда. А как бы хотелось ему столкнуться с подлинным Синклером. Этого человека, думал Эгир, стоило бы расстрелять за его анархические нападки на самое справедливое и стабильное правительство, которое посчастливилось иметь человечеству за всю его долгую и кровавую историю. Ну, да ладно, еще неизвестно, как все обернется. Вот разделаются с буянами на Эриду, а там, возможно, удастся получить назначение на Новую Америку. Это крысиное гнездо давно уже нужно как следует почистить, а выследить самую крупную крысу не так уж и трудно. Странг не сомневался в силе денег. Тем более, не сложно найти кого-то, кто согласился бы с выгодой продать Синклера. На экране снова возник Мэттингли. Весь ход митинга, каждое слово и каждый жест выступающих были запечатлены в ОЗУ Странга, а кроме того, он потолкался в толпе, записывая лица для последующей передачи на синхроорбиту. На этот раз он был совершенно уверен в том, что ВОКОГ готовит нечто особенное. Во время последнего сеанса связи его предупредили о необходимости иметь под рукой маску и систему жизнеобеспечения, а также снабдили паролем на тот случай, если ему понадобится идентифицировать себя перед имперскими войсками. До появления морских пехотинцев ему следовало укрыться и не высовываться. Все шло по плану, пока у городских ворот не появился уорстрайдер. Перед этим играла музыка, а какая-то рыжеволосая с повязкой на голове пела на англике что-то об орле, времени и прочей чепухе, насколько мог судить Странг. Шоу прервал сам Мэттингли, заявивший, к городу подходят имперские войска и что нужно ожидать штурма. Городок охватила паника, и Странг записал все происходящее. Вот для чего его послали... ну, конечно... эти испуганные кучки горожан на улицах... эти угрюмые милиционеры, вытаскивающие свои допотопные лазерные пистолеты... А вот и сам начальник милиции Таниса, до недавних пор шеф полиции, чернобородый здоровяк Дюшан. Он на экране... призывает к спокойствию... милиции собраться у главных ворот и ждать дальнейших инструкций. Его сменил какой-то паренек с ошалелыми глазами, гегемонийский страйдер, если судить по нашивкам на защитном костюме. Пронзительным, срывающимся голосом он прокричал, что его подразделение получило приказ атаковать город, но ему удалось сбежать и придти сюда, чтобы предупредить их. Сначала Странг ему не поверил, хотя паника, охватившая город, взметнулась, казалось, до небес. Гегемонийское подразделение атакует Танис? Да ни один офицер ВОКОГа никогда не отдаст подобного приказа, зная, что любое применение силы только подольет масла в огонь и способно поднять всю планету. Но затем парню передали что-то... Он подключился, закрыл глаза... его образ исчез с экрана, сменившись рядами слов. Секретно. Кому: командиру роты А 1-го батальона 4-го полка Терранских рейнджеров... 1. Представляющие опасность революционные группировки захватили главный купол города Танис... 2. Приказываю: немедленно подавить мятеж... 3. ...применять максимальную силу решения боевой задачи... К тому моменту, когда на экране появилось "Основные жилищные строения подлежат уничтожению..." паника стихла, сменяясь чем-то другим. Странг ясно слышал это "что-то" в голосах окружавших его горожан - в разных углах площади отдельные выкрики стали сливаться в грозный рокот, который, подобно огромной приливной волне, захлестнул островки страха, накрыл их морем потемневших от гнева лиц. Ну что ж, может быть, ВОКОГ все же знает, что делает. И уж если страсти накалились до такой степени, то, возможно, единственный способ справиться с ними - это применить военную силу. К несчастью, похоже, что наступление сорвалось. Уорстрайдер, парень по имени Гуннар Кляйнст, заявил, что командир роты, Дэвис Камерон, отказался выполнять приказ и дал ему возможность бежать. Глядя на экран, Странг покусывал нижнюю губу - верный признак нерешительности. Что делать? На его глазах операция, частью которой он сам являлся, срывалась из-за предательства офицера. Что ему, Странгу, делать? Несомненно, у ребят ВОКОГа есть план на случай непредвиденных обстоятельств. Какое-нибудь резервное подразделение. Да и ДБГ, конечно, не спит, и его спецотряды готовы в любой момент войти в город и захватить Мэттингли и других изменников. Нужно еще раз выйти на связь. Его лазерный передатчик для связи с ВОКОГом был спрятан в горах за городом, замаскированный под обычный обломок скалы. В настройке необходимости не было. Все, что нужно, это составить донесение, зашифровать его и переслать на передающее устройство через радиореле, расположенное с внешней стороны купола. Но чтобы реле приняло сообщение с его цефлинка, он должен подойти к нему на расстояние не более 10 метров. Что ж, это возможно... Расталкивая толпу, специальный агент Странг стал пробиваться к южной стороне купола. Омигато принял на себя командование коммуникационным центром ВОКОГа на Эриду-Синхроорбитальной. План, столь тщательно подготовленный и точно рассчитанный план, находился под угрозой срыва, а причиной стал этот проклятый гайджин, Камерон. Омигато мало интересовало, будет или нет разрушен Танис, главной целью являлся не этот городок, а сам Дэвис Камерон. Омигато не сомневался - американец сделает одно из двух: или выполнит приказ и атакует город, или откажется повиноваться и попадет под военный трибунал. Чего Омигато не предвидел, так это того, что Камерон предупредит население Таниса, послав в город одного из своих людей! Черт бы его побрал! Кое-кто из помощников Омигато, включая его аналога, считали, что Камерон выполнит приказ и атакует город. Конечно, инструкции, обязывающие его сделать это, можно будет легко "переписать" еще до суда, и исправленная версия приказа, содержащая лишь указание наблюдать за ситуацией и докладывать ВОКОГу, уже хранилась в картотеке коммуникационного центра. Камерона отдадут под суд и осудят за убийство сотен безоружных граждан. Сам Омигато полагал, что Камерон откажется выполнить приказ. Да, действительно, он прекрасно проявил себя при разгоне толпы в Винчестере, но Омигато внимательно наблюдал за американцем во время встречи с ним у Прэма. Этого идиота взволновали несколько погибших гражданских, факт, убедивший представителя Императора, что парню не хватит духа проломить купол колонии. А если учесть, что в роте несколько эридуанцев, которые, конечно же, будут протестовать, то весьма мало вероятно, что штурм вообще состоится. По мнению Омигато, Камерон принадлежал к числу тех популярных командиров, которые слушают своих подчиненных вместо того, чтобы требовать от них беспрекословного подчинения. К сожалению, дисциплина в гегемонийских войсках отличалась не в лучшую сторону. Но прямой отказ от исполнения приказа означает только одно - военный трибунал. К тому времени, когда запись будет исправлена, всем станет ясно, что мятежная рота состояла в заговоре с врагами Его Величества. Так или иначе, но Омигато сможет доложить, что герой и всеобщий любимец, гайджин, обесчестил себя, так же, как когда-то его отец. Практика назначения не-японцев на высокие посты в правительстве и вооруженных силах будет прекращена, близкие к Императору советники - дискредитированы, а члены фракции Кансей, "Люди Совершенства", станут ближе к трону, руководя Императором, направляя его. Впереди трудные времена, и без их помощи Империи не обойтись. Это будет первый шаг к тому, чтобы стереть позор, все еще лежащий на Императоре Дай Нихон. Это будет первый шаг к установлению прямого имперского контроля над всеми мирами Шикидзу. Да, но сначала надо установить контроль над Эриду. Ясно, что если Гегемонийские войска не в состоянии обеспечить порядок... Но Камерон предупредил город; хуже того, предатель снял копии с секретного приказа и передал их в Танис. А уж повстанцы сделают все возможное, чтобы содержание инструкций стало известно всем жителям планеты. Итогом станет всеобщее восстание. Почему Камерон так поступил? Может быть, он уже давно тайно связан с повстанцами? Омигато не верил этому, ведь Камерон твердо знал, что реабилитация отца зависит от его хорошего поведения. Он должен был либо выполнить приказ, либо вернуться на базу, надеясь так или иначе отвертеться от трибунала. Впрочем, если бы Камерон попал под трибунал, то вполне мог бы продолжить карьеру, не подвергая опасности судьбу спасения честного имени отца. Измена не оставляла никаких надежд. То, что сделал Камерон, не имело смысла. Приходилось признать, что он, Омигато, мог ошибиться. Уроженцы Запада, в особенности американцы, не разделяют присущего японцам почтения к родителям, но Омигато хорошо изучил личное дело Камерона и был уверен, что молодой человек сделает все, чтобы спасти честь и доброе имя отца! Что же может быть важнее этого? Гайджин. Омигато грустно покачал головой. Животные! Их невозможно понять! - Сандоваль! Майор, руководивший работой коммуникационного центра ВОКОГа, резко повернулся в своем кресле и испуганно уставился на Омигато. - Сэр! - Откройте надежный канал связи с капитаном Нагаи. Оставался один шанс спасти положение. Нагаи и его морские пехотинцы находились возле Луксора, ожидая приказа, чтобы поддержать роту Камерона во время штурма города. Если обставить все как следует, то еще можно представить происходящее так, будто Камерон и его подразделение обезумели и истребили население целого города. Глава 25 Сколько же можно нести ярмо Японии и ее гегемонийских марионеток? Сколько же можно гнуть спину на других, отсылая продукты своего труда на Землю, где ДайНихон использует их на социальные программы, в то время, когда наши дети голодают. Из речи на митинге в г.Танисе, Д. Мэттингли, 2542 год. После предупреждения Гуннара Кляйнста прошло почти два часа, прежде чем первые морские пехотинцы появились у главного купола Таниса. Сначала прибыло воздушное прикрытие: четыре "Така", что на нихонго означает "сокол", для поддержки пехоты. За ними следовало около дюжины флиттеров, применяющихся главным образом для транспортировки боевых машин. Неуклюжие, шумные, окрашенные в черный цвет бронетранспортеры опускались на землю уже с поднятыми грузовыми люками. Из темных внутренностей зловещих птиц хлынула волна уорстрайдеров, рассыпавшихся тут же атакующей цепью. За ними шла пехота, около 300 человек. И все же они опоздали. Хотя одна рота находилась в полной готовности на случай, если штурмующим Танис силам потребуется поддержка, приказ о боевом развертывании целого батальона оказался полной неожиданностью, а транспортные средства не были даже выведены из ангаров. В итоге, к тому времени, когда флиттеры с боевыми машинами и пехотой приземлились возле главного купола, значительное число местных жителей уже встречали их с внешней стороны, укрывшись за похищенным армейским оборудованием и тяжелыми шахтными машинами, вооруженными из местных арсеналов. С территории перерабатывающего комбината прикатили пять громадных вагонов для перевозки руды. Опрокинутые набок, они образовали цепь пусть и примитивных, но достаточно эффективных редутов, прикрыв северное и западное направления. Около двухсот человек - мужчин и женщин - из милиции Рене Дюшана заняли позиции за перевернутыми вагонами и обломками скал. Хотя в докладах агентов и упоминались тайные арсеналы повстанцев, у танисской милиции почти не было современного вооружения. Большинство пехотинцев имели при себе лазерные пистолеты и карабины, из тяжелого вооружения - приспособленные к ведению боевых действий шахтные 200-мегаваттные лазеры "Могура". Кроме того у защитников Таниса было шесть уорстрайдеров: RLN-90 "Скаут", три конструктора со сменным вооружением и два древних LaG-З "Разрушитель". Последние заняли позиции на флангах обороны, при массе в 50 тонн их единственным оружием были лазеры. Конечно, р