Саке Комацу. Гибель дракона

   -----------------------------------------------------------------------
   М., "Мир", 1977. Пер. с яп. - З.Рахим.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 3 November 2000
   -----------------------------------------------------------------------


        ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЯПОНСКАЯ МОРСКАЯ ВПАДИНА


        1

   Зал токийского вокзала со стороны Яэсугути был, как всегда, переполнен.
Кондиционеры работали в полную силу, потоки охлажденного воздуха создавали
заслоны у всех входов, но в зале все равно было нестерпимо душно и  жарко.
Казалось, разгоряченные тела сами источают зной.
   Особенно много было здесь молодежи. Парни и девушки ехали кто  куда:  в
горы, на море, домой на День поминовения усопших.
   В сезон дождей, в июне и самом начале июля, погода стояла холодная, как
в марте. По прогнозам лето ожидалось не теплое. И вдруг, когда дожди пошли
на убыль, наступила страшная жара. В последние дни столбик  термометра  не
опускался ниже тридцати  пяти  градусов.  В  Токио  и  Осаке  люди  просто
изнывали  от  зноя.  Участились  случаи  сердечных  заболеваний,  порой  с
трагическим исходом. Как всегда в летние  месяцы,  не  хватало  воды.  Эту
проблему все еще никак не могли разрешить...
   Тосио Онодэра отер с подбородка пот и  огляделся.  До  прибытия  поезда
оставалось минут семь-восемь.
   В кафетерий он даже не заглянул - там все кипело и  бурлило,  словно  в
котле с густым  овощным  супом.  Без  всякой  определенной  цели  он  стал
пробираться  сквозь  толпу.  Тела  людей,  которых  он  невольно  задевал,
обдавали  жаром,  словно  раскаленная  печка.  Сколько  все-таки   народу!
Полусонный служащий; средних лет крестьянка с огромным узлом  в  руках,  в
нарядном -  наверное,  единственном  -  выходном  платье  и  в  туфлях  со
стоптанными каблуками; девушка-подросток,  пунцово-красная,  в  соломенной
шляпе с ярким бантом, синих до колен джинсах и слишком узкой,  похожей  на
чулок, полосатой кофточке, вызывающе обтягивающей грудь. Проходя мимо нее,
Онодэра ощутил тяжелый запах немытых волос и пота. Он подумал,  что  и  от
него, должно быть, пахнет не лучше, еще  и  перегаром  несет...  Всю  ночь
промаялся без сна, беспрестанно прикладываясь к бутылке с джином.
   Неожиданно для себя Онодэра очутился возле бака с питьевой  водой.  Ему
показалось, что сюда-то он  и  шел.  Склонившись  над  краном-фонтанчиком,
Онодэра нажал на педаль. Взметнулась тонкая струйка.
   Но пить он не стал. Застыв в нелепой позе  с  широко  открытым  ртом  и
низко склоненной головой, он смотрел на  стену  за  краном.  По  стене  до
самого потолка бежала тонкая, с едва заметным изломом трещина.  Нижнюю  ее
часть загораживал бак с водой. Справа от трещины стена почти на сантиметр,
а то и больше выступала вперед.
   - Позвольте-ка!.. - услышал Онодэра раздраженный голос сзади.
   За его спиной стоял плечистый  великан  в  нелепой  широкополой  шляпе,
которые называют десяти галлоновыми.
   - Извините, пожалуйста!
   Заторопившись,  Онодэра  судорожно  сделал  один   большой   глоток   и
посторонился, пропуская мужчину  к  крану.  Но  тот  преградил  ему  путь.
Онодэра с удивлением поднял глаза.
   - Не узнаешь?
   Огромной,  как  бейсбольная  перчатка,  рукой  мужчина  крепко  схватил
Онодэру за плечо.
   - Это ты? А я-то думаю, что за нахал... - рассмеялся Онодэра.
   - Небось, с похмелья? - мужчина, Рокуро Го, шумно втянул носом  воздух.
- Так-так. То-то, гляжу, хлебаешь воду, будто карп.
   - В том-то и дело, что не хлебаю, - сказал Онодэра. - А вот с  похмелья
- это точно.
   Го, уже не слушая, склонился над фонтанчиком. Казалось, он одним  духом
опустошит весь бак.
   - Куда собрался? - вытирая здоровенной жилистой рукой пот, Го обернулся
к Онодэре.
   - В Яидзу.
   - Опять? - Го выразительно спикировал рукой.
   - В общем да. А ты?
   - В Хамамацу. Ты на следующем поезде?
   - Да. Вместе, значит?.. - Онодэра показал свой билет.
   - Он вот-вот придет. - Го посмотрел на часы. - А чем  объясняется  твое
"в том-то и дело, что не хлебаю"?
   - А, - не сразу понял Онодэра. - Ты меня испугал, и я сделал всего один
глоток.
   - Чего ж ты там так долго торчал? Смотрю, застыл над краном под  прямым
углом. Я уж хотел дать тебе пинка под зад.
   - А вот гляди, - Онодэра кивнул на  стену.  -  Кажется,  это  по  твоей
части, а?
   - Это? - Го крепким костлявым  пальцем  ткнул  в  трещину.  -  Пустяки,
ничего страшного.
   - Ты так считаешь? Мне, неспециалисту, трудно судить. Наверное, все  от
землетрясений?
   - Нет, - Го нахмурился. - Я просто говорю, что это пустяки. Пошли, а то
опоздаем.
   - Ты зачем в Хамамацу? По работе?
   Этот вопрос Онодэра задал уже в прохладном вагоне-ресторане, где они не
торопясь потягивали пиво.
   - Да, на известную тебе стройку.
   - Суперэкспресс на воздушной подушке?
   - Ага... Конца нет проблемам, так что  никак  не  сдвинемся  с  мертвой
точки.
   Поезд тронулся. Пейзаж за окном поплыл  назад  и  на  мгновение  отвлек
внимание Онодэры.
   - А какие проблемы? - Онодэра опять повернулся к Го.
   Тот, крепко сжав в руке стакан, задумчиво смотрел на оседающую пену.
   - Да всякие, - он продолжал разглядывать пиво. -  Пока  об  этом  лучше
помалкивать. Не дай бог газетчики пронюхают... В общем, всего хватает...
   Онодэра молча налил себе пива.
   - Понимаешь, просто невероятно, чтобы в  предварительных  геодезических
промерах было столько ошибок, - тихо, словно про себя, заговорил Го. -  На
всем участке промеры придется производить заново. Да и еще кое-что есть...
Но  главное,  на  самых  трудных  отрезках  дороги  геодезические   данные
изменяются прямо в ходе строительства.
   - А это значит, что...
   - Да ничего особенного это не значит! Просто, мне кажется, в  последнее
время вся Япония содрогается, словно студень...
   - Понятно, - кивнул Онодэра. - Я чуть было не запамятовал,  что  передо
мной  собственной  персоной  конструктор   высокоточной   аппаратуры   для
геодезических измерений, как это, "резонансно..."
   - Выпьем еще по бутылочке?  Или  пойдем  в  купе?  -  перебил  его  Го,
оглядывая вагон-ресторан, где становилось все многолюднее. - А что у  тебя
за дела в Яидзу, какая-нибудь посудина  затонула,  что-ли?  В  такую  жару
твоей работе только позавидуешь...
   - Чему завидовать-то? - Онодэра усмехнулся. - Буду торчать  на  корабле
Управления  безопасности  и  с  утра  до  ночи  отлаживать   глубоководный
батискаф. Ну, ты знаешь, "Вадацуми". Идем на юг.
   - На юг, говоришь? А далеко? - Го поднялся из-за стола.
   - К юго-востоку от острова Тори. Это чуть севернее островов Бонин.  Там
остров один исчез.
   - Вулканическое извержение? - Го на мгновение задержался у выхода.
   - Нет, не извержение, - Онодэра подтолкнул Го в широкую спину. - Просто
так, без всякой видимой причины - взял да и исчез под водой.



        2

   Расставшись с Го в Сидзуока, Онодэра пересел на старотокайдоский поезд.
На этой линии курсировали  поезда  устаревшего  образца.  В  подслеповатом
купе, в каком Онодэре  давно  уже  не  приходилось  ездить,  с  ним  сразу
заговорил сидевший напротив загорелый старик. К нему присоединилась  такая
же  темная  от  солнца  женщина.  Она  извлекла  откуда-то  заварку   чая,
завернутую в паутинку тонкой шелковой ваты. Сама  собирала,  сказала  она.
Сидзуока славится своим чаем, а ту бурду, что продают  на  станциях,  пить
невозможно. Женщина заварила чай кипятком из термоса и  угостила  Онодэру.
Румяная девочка, должно быть внучка старика,  стала  рассказывать,  что  у
развалин Торо обнаружены остатки древнего поселения,  и  поинтересовалась,
зачем Онодэра едет в Яидзу. Пока он думал, как ей  лучше  ответить,  поезд
прибыл на станцию. Оставалось только попрощаться.
   На платформе, продуваемой соленым морским ветром, он обернулся. Девочка
махала рукой. Онодэра ответил ей, поймав себя  на  мысли,  что  растроган.
Какие они доброжелательные и  приветливые,  эти  люди,  ездящие  в  старых
поездах по старым железным дорогам!
   Тут он невольно вернулся мыслями к Го, который, должно быть, уже  давно
в Хамамацу. Конечно, не может не захватить  строительство  суперскоростной
магистрали, где расстояние между Токио и  Осакой  уляжется  в  час  десять
минут. Но нельзя забывать и о человеческой ценности таких  вот,  как  эта,
старых железных дорог...
   В порту Яидзу было пустынно. Все рыбачьи шхуны ушли на  промысел.  Даже
под брезентовым чехлом Онодэра  узнал  глубоководный  батискаф  на  палубе
сторожевого судна сил безопасности "Хокуто".
   - Привет, - обрадованно встретил Онодэру доцент Юкинага, специалист  по
геологии морского дна. - Извините, что так нескладно получилось. Я слышал,
вас отозвали из отпуска...
   Шум лебедки, грохот наматываемой  якорной  цепи,  свистки,  беготня  на
палубе удивили Онодэру. Он взглянул на часы:
   - Неужели выходим?!
   - Да, решили сделать это пораньше, - доцент озабоченно  посматривал  на
пристань.  -  Ведь  если  газетчики  учуют,  куда  и  зачем   отправляется
"Вадацуми", хлопот не оберешься.
   - Так ведь они уже обосновались на метеосудне, - усмехнулся Онодэра.  -
В таких делах  прыти  им  не  занимать.  Кажется,  они  даже  зафрахтовали
гидроплан гражданской авиации.
   - Н-да, размах, - Юкинага пожал плечами.
   Интересное у него свойство, подумал Онодэра. Почти все время в открытом
море, а нисколько не загорает.
   - Да, - продолжал Юкинага, - к  чему  такой  ажиотаж?  Ведь  ни  в  чем
никакой ясности. Я думаю, мы и на месте едва ли что выясним.
   - Так-то оно так, но ведь у газет сейчас своего рода засуха,  -  сказал
Онодэра. - Читателю до смерти надоели статейки про жару и нехватку воды.
   - В таком случае, - Юкинага сощурился от яркого солнца,  -  надо  ждать
большого скандала... Если они хоть что-нибудь  разнюхают  о  неполадках  в
строительстве второй супер...
   - Так вы в курсе дела? - Онодэра с нескрываемым удивлением посмотрел на
доцента.
   - Да, - тихо ответил Юкинага. - Приятель получил спецпоручение  изучить
эту проблему. Хорошо,  если  все  сведется  к  геологическим  особенностям
тамошней местности. Тогда все ограничится техническим решением проблемы  в
пределах строительного участка. А вот если окажется...
   - Да, - кивнул Онодэра. - И если это еще свяжут с извержением Амаги, то
Шумихе не будет конца.
   Юкинага приветственно помахал рукой. По  бетонной  пристани,  обливаясь
потом, спешил полный коренастый  человек.  Своими  вещами  он  то  и  дело
задевал за столбики для сушки сетей. Наступив на валявшуюся в туче зеленых
мух рыбину, он едва удержался  на  ногах.  Наконец,  человек  добрался  до
корабля.
   - Поторопитесь,  пожалуйста,  -  улыбаясь,  сказал  Юкинага,  -  сейчас
отходим.
   - Без меня?! - возмутился вновь прибывший. - Только попробуйте!  Догоню
вплавь!
   -  Ну  зачем  же  вплавь?  -  доцент  принял  из  его  рук  чемодан.  -
Онодэра-сан, профессор Тадокоро.
   - Я из фирмы КК, которая  занимается  разработкой  шельфов,  -  уточнил
Онодэра.  -  И  мне  особенно  приятно  познакомиться  со  столь   крупным
вулканологом...
   - Моя специальность - геофизика, - перебил профессор, - но лезу во все,
вот и зачислили в вулканологи.
   Бросив вещи на палубу, профессор  Тадокоро  направился  к  зачехленному
батискафу. Отвернув брезент,  он  похлопал  по  стальному  боку.  Батискаф
походил на миниатюрную подводную лодку.
   - Вот он какой! Я неоднократно обращался к вашему директору с  просьбой
разрешить мне воспользоваться им.
   - Очень много заявок, - поспешил  объяснить  Онодэра,  -  но  скоро  со
стапелей сойдет "Вадацуми-2", тогда будет легче...
   - Конструкция, кажется, та  же,  что  и  у  "Архимеда".  Значит,  можно
погрузиться на десять тысяч метров? - профессор Тадокоро,  вздернув  синий
после бритья подбородок,  внимательно,  смотрел  на  Онодэру.  -  И  такой
аппарат использовать для изучения  морских  течений  на  шельфе!  Это  все
равно, что ножом для разделки бычьих туш потрошить курицу.
   - Вообще-то эта штука не без фокусов, - Онодэра любовно погладил корпус
батискафа, - у него длительность пребывания под водой зависит  от  глубины
погружения. На глубине пятьсот метров можно болтаться хоть целый  день,  а
вот если глубина превышает две тысячи  метров,  время  резко  сокращается.
Начинает  барахлить  балластная  система.  Короче  говоря,  перед   каждым
погружением на большую глубину ее надо тщательно проверять.
   - А сколько раз на такие глубины вы уже погружались?
   - Четыре раза до девяти тысяч метров, два - свыше  десяти.  Никаких  ЧП
при этом не произошло, но...
   - А если опуститься до Марианской впадины [Марианская морская впадина -
11022 м, самая глубокая морская впадина в мире, расположена в Тихом океане
в Марианском желобе], выдержит? - спросил профессор.
   - На "Вадацуми-2", пожалуй, можно будет... Тем более, что его  оснастят
сердечниковым шаблоном...
   - Юкинага, - словно  что-то  вспомнив,  профессор  Тадокоро  отошел  от
"Вадацуми", - нам следует поговорить.
   Полуобняв доцента за плечи, профессор скрылся с ним  в  каюте.  Онодэра
остался один  возле  батискафа.  Судовой  офицер  сделал  обход,  проверив
наличие членов экипажа и пассажиров. Прозвучала сирена к отплытию.  Отдали
концы, за кормой вскипела белая  пена,  и  серо-голубое  патрульное  судно
водоизмещением в девятьсот пятьдесят тонн, легкое  и  быстрое,  отошло  от
причала.
   Онодэра достал из портфеля фирменную папку  и  просмотрел  документы  о
передаче "Вадацуми". Кажется, все в  порядке.  Регулировкой  батискафа  он
займется в открытом море, к вечеру, когда станет прохладнее.
   Тут на палубе появился коренастый мужчина. В зубах он  держал  погасшую
трубку, вырезанную из кукурузного стебля.
   - Как? - удивился Онодэра. - И ты здесь?
   - Да понимаешь, не могу я положиться на бумаги. Неспокойно как-то, - он
нервно засмеялся. Это был штурман Юуки, управлявший "Вадацуми" при прошлом
погружении. - И потом, что хорошего на берегу? Жарища. А тут я помогу тебе
наладить аппарат.
   - Я думаю, до острова Хатидзе управимся, - сказал Онодэра, -  а  оттуда
ты можешь вернуться самолетом. Ведь ты порядком устал, наверное?
   - Посмотрим, - Юуки сплюнул за борт и выколотил трубку. - Эта  посудина
быстроходная, так что до Хатидзе доберемся быстро. А нам  нужно  разобрать
преобразователь хода второго винта. Он не всегда переключается на обратный
ход.
   - В документации что-то там  говорится  о  царапинах  на  дне  гондолы.
Надеюсь, ничего страшного? - Онодэра заглянул под батискаф.
   Под поплавком находилась тяжеленная овальной формы вращающаяся  гондола
из сверхпрочной молибденовой стали.
   -  Ерунда.  Пустяковая   царапина.   Но   немного   пострадал   боковой
иллюминатор. Я привез для него запасной плексиглас.
   По заказу Союза рыбопромышленников "Вадацуми"  занимался  исследованием
шельфа у выхода из залива Суруга. Поэтому он и находился на борту крупного
траулера в порту Яидзу. В  это  время  поступило  сообщение  о  затонувшем
острове, и в район происшествия на судне метеослужбы выехала комиссия.  По
словам Юуки, просьба прислать "Вадацуми" исходила от одного из ее членов -
океанолога, весьма авторитетного в Управлении науки и техники.
   -  А  еще  какие-нибудь  новости  поступали?  -   Онодэра   внимательно
разглядывал небольшую фигуру Юуки. -  В  последнее  время  слишком  нервно
стали реагировать на все, что может быть связано  с  вулканическим  поясом
Фудзи. А собственно,  что  произошло?  Ну,  затонул  какой-то  необитаемый
остров!..
   - Кажется, не совсем необитаемый, -  Юуки  криво  усмехнулся,  и  сразу
стало видно, какое у него усталое лицо.  -  Говорят,  там  были  канакские
рыбаки. Иногда они укрывались на острове от ветра.
   - Значит, они были на острове и спаслись?
   - Да. В ту  ночь  у  острова  стояла  рыбачья  шхуна,  -  сказал  Юуки,
усаживаясь на бухту каната. - Ну, их и спасли, а потом вроде бы пересадили
на метеосудно...
   - Ты плохо выглядишь... - Онодэра положил руку ему на плечо.  -  Может,
немного отдохнешь в каюте? Все равно регулировкой я займусь вечером.
   - Начни пораньше, - посоветовал Юуки. - А то  не  успеешь  -  ведь  эта
посудина мчится со скоростью двадцать пять узлов. Что твой миноносец.
   - Так-то оно так, но погружаться все  равно  будем  завтра.  -  Онодэра
потянул Юуки за руку и заставил его встать. - Иди отдыхай.
   - Черт возьми, не иначе  как  я  отравился  гелием...  в  акваланге!  -
попробовал пошутить Юуки. - Ладно, пойду... Я буду обеспечивать тебе связь
с судном...



        3

   "Хокуто" на хорошей скорости продолжал идти к югу. Послушавшись  совета
Юуки,  Онодэра  решил  не  дожидаться  вечера.  Сменив  нужные  детали   в
преобразователе хода и проверив двигатель, он занялся иллюминатором, после
чего  тщательно  отрегулировал  магнитный  выключатель  выброса  балласта.
Уменьшив количество стальных шаров в  балластных  отсеках,  он  положил  в
качестве вспомогательного донного балласта две направляющие цепи.  Теперь,
даже если случится непредвиденное - раскроется какой-нибудь из  балластных
отсеков и произойдет выброс шаров, - можно будет сохранить  погружаемость,
регулируя количество бензина в поплавке.
   Во второй половине дня, когда "Хокуто" уже подходил к острову  Хатидзе,
была получена радиограмма  о  том,  что  "Тацуми-мару",  судно  фирмы  КК,
которое должно было встретить "Хокуто" в порту Хатидзе, уже пошло к  месту
происшествия. И "Хокуто", не заходя в порт, направился туда же.
   К Онодэре  подошел  капитан,  еще  молодой  человек,  с  не  утратившим
юношеской округлости лицом.
   - Форсированный марш получается. Вам это не помешает? - спросил  он.  -
Низкий тропический циклон, к счастью, повернул на восток, но  высота  волн
увеличивается. Это не отразится на регулировке?
   - Нет, все в порядке, - ответил Онодэра. - Мне осталось лишь  несколько
проверочных погружений.
   - Кажется, что-то случилось... - Юуки, прикрыв ладонью глаза, смотрел в
сторону острова, который чернел километрах в пяти от судна. - Что это там?
   - Получена радиограмма, - сообщил появившийся на  палубе  радист.  -  С
Хатидзе к нам летит  вертолет  газеты  А.  Просят  взять  на  борт  одного
человека.
   -  Ну,  начинается!  -  буркнул  недовольно  капитан,  поворачиваясь  к
Онодэре. - Видно, что-то унюхали.
   - Шикарно живут, - заметил  Юуки,  разглядывая  вертолет,  который  уже
трещал над кораблем. - Как будто на рыбачьей лодке не мог подгрести...
   Капитан отдал приказ остановить судно.  Вертолет  повис  над  кормой  и
выбросил трап. По нему торопливо стал спускаться мужчина. Ветер  от  винта
сорвал с прибывшего шляпу; пытаясь поймать ее, он уронил  на  палубу  свой
фотоаппарат.
   Капитан был недоволен:
   - Разве это дело, являться без предупреждения?!
   - Ну, попроси я вас, вы бы  наверняка  сбежали,  -  рассмеялся  молодой
скуластый репортер. - Я слышал, есть человеческие  жертвы.  Поэтому  вы  и
везете "Вадацуми"? Чтобы найти трупы?
   - Человеческих жертв, кажется, нет, - капитан повернулся к нему спиной.
- Зачем понадобился "Вадацуми", нам не  известно.  Нашему  судну  поручено
только доставить его на место происшествия.
   - А вы экипаж "Вадацуми"? - репортер повернулся к Онодэре и Юуки. -  Вы
не сообщите мне  что-нибудь?  Уж  вам-то  наверняка  что-нибудь  известно!
Почему, собственно, остров затонул, в чем причина катастрофы?
   - Не знаю, - Онодэра пожал плечами. - Для выяснения причины,  наверное,
и едем. Мы - что? Мы только  управляем  этой  вот  штукой.  Погрузимся  на
нужную глубину, а там уж дело за учеными.
   -  Мне,  конечно,  все  равно,  -  сказал  Юуки,  подбирая   с   палубы
фотоаппарат, - но проверил бы ты, парень, содержимое футлярчика.
   - Ой! - репортер бросился к Юуки. - Кошмар! Мой аппарат!
   Раскрыв футляр, он с грустью оглядел объектив.
   - Кто  же,  спускаясь  с  вертолета,  вешает  на  плечо  фотоаппарат  с
телеобъективом, - назидательно заметил Юуки.
   -  А,  ладно,  -   репортер   улыбнулся   со   свойственной   молодости
беззаботностью. - Не мой ведь, газеты...



        4

   "Хокуто" вновь шел со скоростью двадцать пять узлов почти прямо на юг.
   Хатидзе, словно растаяв в белом хвосте бегущей за кормой пены,  остался
где-то за северным горизонтом. Впереди по курсу но было ни одного острова.
Сплошная,  гигантская,  чуть  выпуклая  чаша  воды.  Онодэра  поднялся  на
наблюдательную  площадку,  "Хокуто"   показался   ему   отсюда   маленьким
водомером, который взобрался на гигантский жидкий шар и  теперь  изо  всех
сил катит этот водяной мяч, в сотни тысяч раз превышающий его  собственные
размеры.
   В ушах свистел влажный соленый ветер, появились высокие волны. "Хокуто"
стал зарываться носом в воду. Далеко на  юго-востоке  появилось  небольшое
скопление  облаков  -  или  это  остров?  -  а  на  юго-западе  с  юга  на
северо-восток двигалось одно вытянутое  облако.  Над  головой  -  слепящая
голубизна. В ее середине бурлило, кипело и дышало зноем солнце,  казалось,
небо стекает вниз расплавленным голубым стеклом. Все это  вместе  с  шумом
рассекаемых волн  и  непрерывным  воем  турбин  где-то  в  утробе  корабля
туманило  голову  и  усыпляло.  Онодэра  словно  погрузился  в   странный,
наполненный резким, пронзительным криком сон.
   Вдруг ему показалось, что  он  действительно  слышит  чей-то  крик.  Он
глянул вниз. Задрав голову, на него смотрел Юкинага.
   - Вон  вы  куда  забрались,  оказывается!  -  кричал  доцент,  стараясь
перекрыть неистовство ветра и волн. - Что-нибудь видите?
   - Летучие рыбы! - в свою очередь  закричал  Онодэра.  -  Снизу,  должно
быть, тоже видно...
   Из черно-зеленых волн выскакивало нечто,  похожее  на  сотни  маленьких
сверкающих  серебром  восклицательных  знаков,  седлало  ветер,   медленно
пролетало на фоне воды и  вновь  исчезало  в  волнах.  Серебряные  стрелы,
описывающие  пологую  Дугу...  Дыхание  воды...   Безмолвный,   бесконечно
повторяющийся возглас удивления самого моря, залюбовавшегося  чудом  легко
скользящего корабля. Когда стаи  сверкающих  летучих  рыбок  на  мгновение
исчезли - рассыпались, словно выдутые из  бамбуковой  трубочки  серебряные
иголки, - над  поверхностью  моря  хищно  взметнулось  что-то  крупное,  в
десятки  раз  превышающее  размерами  летучих  рыб,   взвилось,   блеснуло
сине-красным отливом и с неожиданной плавностью, почти не поднимая  брызг,
нырнуло в волну.
   - Корифена, - сказал Онодэра.
   - Что-что? - переспросил Юкинага.
   - Это корифена преследует летучих рыб.
   - Дельфин?
   Онодэра отрицательно покачал головой. Однако когда он огляделся кругом,
то очень далеко на северо-западе увидел стаю черных блестящих существ. Они
выскакивали  из  волн  и,  описав  полукольцо,  снова  ныряли  в  глубину.
Казалось, весь смысл их жизни заключался в этой увлекательной игре. А  еще
севернее порой виднелась сверкающая спина огромного  кита,  и  к  голубому
небу вздымались фонтаны воды.
   Началась зона субтропиков, выдвинутых волнами теплого течения далеко на
север. За горизонтом, к которому направлял  бег  этот  надменный  в  своем
изяществе корабль, находились Марианские и Каролинские острова  -  острова
вечного лета,  палимые  прямыми  лучами  тропического  солнца.  Экватор...
Полоса зноя, опоясавшая земной шар. А там, еще дальше к юго-востоку  -  до
самого  мыса  Горн,  южной  оконечности   Американского   материка,   куда
Антарктида закидывает свои айсберги,  -  простирается  необозримая  водная
гладь с редкими вкраплениями островков. Словно  звездная  пыль  в  небе...
Вода, одна вода... Самый большой в мире океан площадью  в  сто  шестьдесят
пять миллионов квадратных  километров,  средняя  глубина  которого  четыре
тысячи триста метров! Половина Мирового океана! Расстели по ней  всю  сушу
Земли, так еще останется двадцать миллионов квадратных километров воды.
   - Спускайтесь, - предложил Юкинага, подбрасывая на ладони банку пива. -
Холодное, выпьем, а?
   Посмотрев на крутившуюся перед самым носом  радарную  антенну,  Онодэра
спустился вниз. Ветер сорвал  белую  липкую  пену  с  холодной  запотевшей
банки.
   - Как там Юуки? - отпив, спросил Онодэра.
   - Лежит в каюте. И этот газетчик, кажется, вместе с ним.
   - А профессор Тадокоро?
   - Засел в радиорубке и мучает оператора. Комиссия уже прибыла на место,
вот он и хочет получить оттуда информацию.
   - Водолазы уже, наверное, погружались?
   - Вроде бы нет. Сначала изучат место происшествия, а потом вернутся  на
остров Тори.
   - На Тори, - Онодэра залпом осушил банку и  бросил  ее  в  стремительно
убегавшие назад бело-зеленые волны, - кажется, есть метеоролог...
   - Что это, не Аогасима ли? -  Юкинага  показал  на  восток,  туда,  где
виднелись облака. - Пожалуй, что он. Быстро идем, если не сбавим темп,  то
до захода будем на Тори.
   - А это что? - Онодэра показал вперед  по  движению  корабля.  -  Может
быть, судно?
   Над южным горизонтом к небу поднимался столб жидкого черноватого  дыма.
Ветер относил его к северо-востоку.
   - Нет, это не корабль,  -  Юкинага,  прищурившись,  смотрел  вперед.  -
Вулканический дым. В районе скал Байонэз.
   - На рифе Медзин?
   - Нет, Медзин, в последнее  время  успокоился.  А  вот  на  рифе  Смита
впервые за  полвека  появились  признаки  возможного  извержения.  Недавно
задымил еще один риф. Эдак и остров образуется.
   Онодэра вдруг вспомнил о взрыве рифа Медзин. Он узнал о  нем  из  газет
еще ребенком... Это было в 1952 году  (неужели  так  давно?!).  Неожиданно
раскололась гладь океана, и со дна взметнулись  дым,  огонь,  лава.  Пламя
бушевало внутри, но казалось, что, выплевывая клубы дыма, горит сама вода.
Какое страшное впечатление произвела тогда на него фотография  извержения!
Этот гигантский  взрыв  буквально  распылил  наблюдательное  судно  "Дайго
Кайемару", погиб весь экипаж - тридцать один  человек.  Море  -  насколько
хватает глаз, и вдруг из какой-то его  точки  начинают  извергаться  клубы
горячего дыма и пепла... Даже теперь, столько лет спустя,  в  нем  оживает
мальчишеское волнение.  Подумать  только,  какие  чудеса  творит  то,  что
называется природой!
   - С островом Тори в 1886 году  случилось  то  же,  -  говорил  Юкинага,
подставляя лицо ветру. - Страшное дело. Взрыв огромной силы - в  мгновение
ока исчезла гора, возвышавшаяся в самом центре острова, и погибли все  его
жители - сто двадцать пять человек.
   - В последнее время  вулканический  пояс,  кажется,  снова  приобретает
активность...
   - Острова Осима, Мияке архипелага Идзуситито и  остров  Аогасима...  Да
еще  поговаривают  об  извержении  Амаги.  Правда,  по  имеющимся  данным,
активность этих вулканов никак между собой не связана, но...
   - Что "но"?
   -  Нельзя  сказать,  что  активность  вулканов  никак  не   связана   с
изменениями в геоформирующих процессах.
   Некоторое время они молча глядели на море.
   Судно шло над вулканическим поясом Фудзи, протянувшимся по  дну  Тихого
океана  от  центральной  части  Японии  прямо  на  юг.  Этот   пояс   огня
протяженностью более тысячи шестисот километров  берет  начало  от  вершин
хребта Хида центрального  горного  массива  Хонсю  -  Хакуба  и  Норикура,
проходит через Акаиси, Фудзияма,  Хаконэ  и  Амаги,  тянется  по  островам
Идзуситито, скалам Бейонейсу, через остров Тори на юг, захватывая  острова
Нампо,  доходит  почти  до  Северного  тропика.  В  океане  он   обозначен
островами-песчинками  -  вершинами  подводных  вулканов,  поднявшимися   с
глубины четырех  тысяч  метров.  Основания  этих  островов,  состоящие  из
вулканической  породы,  омывает  прозрачное  темно-зеленое   стремительное
течение Куросио, мчащееся с юга на север. Оно приносит к  нам  из  далеких
теплых  морей  южных  рыб,  водоросли,  птиц,  семена.   Здесь   восточная
оконечность северного рукава "Великой черной реки океана",  которая  берет
начало в тропиках, поворачивает на восток и, распространяясь веерообразно,
омывает своими могучими потоками  Японский  архипелаг  со  стороны  Тихого
океана.
   Крохотные песчинки-острова,  заканчивающиеся  в  северо-западной  части
Тихого  океана  огнедышащей  гирляндой,  являются   вершинами   гигантской
подводной горной цепи. Недаром иногда говорят, что именно здесь  находится
западный берег Тихого океана. Эта горная  цепь,  которая  берет  начало  в
Северо-Восточной  Сибири,  на   полуострове   Камчатка,   проходит   через
Курильские острова, северо-запад и центральную часть Хонсю, делает большой
изгиб, который, протянувшись через острова  Нампо,  Марианские  острова  и
острова Палау, образует дугу огромной протяженности, спрятанную под  водой
на  тысячеметровой  глубине.   Конец   этой   дуги   доходит   до   кривой
Ява-Суматринского изгиба. Эта система островных дуг и сопряженных  с  ними
желобов тянется и дальше на юг, там в нее входят острова Тонга, Кермадек и
Новая Зеландия. По обе стороны от этой подводной гряды структура  морского
дна различна.
   Любопытно, что везде вдоль внешней, обращенной к Тихому океану  стороны
этих островных дуг тянется непрерывная цепь глубочайших  морских  желобов.
Курило-Камчатский,       Японский,       Идзу-Бонинский,       Марианский,
Западно-Меланезийский, Витязя, Тонго-Кермадекский. А ближе  к  материку  -
Филиппинский желоб. На  этом  удивительное  не  кончается:  по  упомянутым
горным грядам на морском дне проходит кольцо Тихоокеанского вулканического
пояса - огненное кольцо Тихого океана, которое  прямиком  дотягивается  до
Японии.
   - Невероятно, - невольно произнес Онодэра, глядя  на  быстро  убегающую
назад темную воду.
   - Что? - спросил Юкинага, тщетно пытаясь прикурить на ветру.
   - Да так... Чего только нет внизу, по нашему курсу...
   - А-а, - кивнул Юкинага, смяв  и  бросив  за  борт  намокшую  от  брызг
сигарету. - Действительно... Я тоже сейчас думал именно об этом.
   - Словно в романе Кунио Янагиды "Шоссе на море" - Онодэра  ловко  помог
Юкинаге закурить новую сигарету. -  Здесь  над  вулканическим  поясом  как
будто скоростное шоссе протянулось. Именно по  нему  "дьяволы"  в  древних
хрониках, надо думать, микронезийцы, попадали в Японию, подгоняемые южными
ветрами и быстрым течением Куросио.
   - Н-да, - сказал Юкинага, с удовольствием затягиваясь. -  Тихоокеанское
шоссе - неплохо.
   Они засмеялись.
   - Между прочим, ничего смешного тут нет! - неожиданно  раздался  низкий
голос. Скрестив на груди волосатые руки, возле них стоял неизвестно  когда
появившийся на палубе профессор Тадокоро.  -  Я  считаю,  что  и  люди,  и
растения, и кораллы - все ведут  себя  одинаково.  Обнаружив  какой-нибудь
выступ, сразу же цепляются за него.  Да  и  жизнь,  скорее  всего,  так  и
возникла. Возможно,  высокомолекулярные  частицы  коллоида  зацепились  за
неровности   молекулярного   уровня,   закрепились   и   благодаря   этому
образовалась первая сложная белковая молекула.
   - Гипотеза вполне в вашем стиле, профессор, - засмеялся Юкинага.
   - А смеяться-то нечего! Послушай, тебя, кажется, зовут  Онодэра?  А  ты
как  думаешь?  Какая  разница,  скажем,   между   скелетом,   образующимся
вследствие  закрепления  углекислого  кальция,  возникновением  коралловых
рифов и созданными человеком городами из железобетона?
   - Н-да, интересно... - Онодэра серьезно кивнул. - Если встать на  такую
точку зрения, то получается, что эволюция человека  и  все  его  деяния  в
прошлом и будущем  уже  запечатлены  на  страницах  четырехмиллиардолетней
истории земной жизни.
   - И не только. Я считаю, что единая общая закономерность присуща  любой
эволюции, будь то  эволюция  мельчайших  частиц  или  эволюция  Вселенной.
Кстати,  к  вопросу  о  Тихоокеанском  шоссе.  Юкинага,  как  ты  думаешь,
островные дуги и желоба на океанском дне - это  следы  горообразовательных
процессов прошлого или же признаки грядущих горообразовательных процессов?
   - Не знаю, - Юкинага растерянно покачал  головой.  -  Для  однозначного
ответа не хватает данных. Но я полагаю, что  в  районе  Идзу-Бонинского  и
Марианского желобов будут происходить новые горообразовательные  процессы.
Ведь такие процессы в середине и  конце  кайнозойской  эры  происходили  у
материков.
   - Ты имеешь в виду теорию передвижения горообразовательных процессов на
восток? - не без иронии уточнил профессор. -  Попробуй  изложи  ее  своему
декану, тебя тут же переведут на голодный паек.
   - Это шутка. Просто пришло  в  голову,  -  доцент  явно  растерялся.  -
Забудьте, пожалуйста. В общем, ничего нельзя сказать, пока должным образом
не будет изучена геологическая  структура  дна  в  западной  части  Тихого
океана.
   - Короче говоря, пока кривую флексуры  на  дне  Тихого  океана  удобнее
считать продуктом миоценского  горообразовательного  процесса,  -  съязвил
профессор. - А  не  хочешь  поспорить?  В  будущем  на  островах  Бонин  и
Марианских  островах  начнутся  крупные  горообразовательные  процессы,  в
результате  которых  на  этом  месте  возникнет  гигантский  архипелаг,  а
Филиппинский морской бассейн превратится  во  внутреннее  море.  Охотское,
Японское и Южно-Китайское моря - в лиманы, а может быть, частично  даже  в
равнину. В результате на равнинной части Китая установится континентальный
климат, и она постепенно превратится в пустыню.
   - Какой смысл в подобном споре, кто будет судьей?
   - Человечество через десять  миллионов  лет.  Если  горообразовательный
процесс ускорился, я думаю, для таких изменений этого времени будет вполне
достаточно! - хохотнул профессор. - Правда, если  через  десять  миллионов
лет еще будет существовать человечество...
   - Однако... - начал было Юкинага, но в  этот  момент  все  они  ощутили
тупой удар по днищу.
   - Что это? - профессор Тадокоро вглядывался в  воду.  -  Столкнулись  с
чем-нибудь?
   - Ну что вы!  Откуда  здесь  взяться  подводным  рифам?!  -  воскликнул
Юкинага.
   Тут по их лицам беззвучно хлестнула воздушная волна. Затем  из  глубины
океана донесся похожий на орудийный залп грохот.
   С мостика резко прозвучали слова команды, по палубам и трапам  затопали
ноги.
   - Извержение! - крикнул с верхней палубы  Юуки,  выскочивший  вместе  с
репортером Тацуно из каюты.
   - Где, где? Надеюсь, ничего страшного? - суетился газетчик. -  Тьфу  ты
черт, если б фотоаппарат был цел!
   - Можешь взять мой, - предложил Онодэра. - На полке  над  моей  койкой.
Только он узкопленочный.
   На палубах все что-то кричали, указывая на северо-восток.
   Скалы Байонэз, мимо  которых  только  что  прошли,  с  шумом  извергали
серо-коричневый дым. В дыму над водой  плясали  языки  багрового  пламени.
Вздыбившееся вокруг скал море стало белесым от пепла.
   - Профессор Тадокоро, - крикнул с мостика капитан, -  как  вы  думаете,
обойдется?
   - Обойдется, ничего особенного, - ответил профессор, не известно как  и
когда вооружившийся биноклем. - Да  и  расстояние  до  нас  большое.  Нам,
пожалуй, лучше  всего  передать  предупреждение  ближайшим  судам  и  идти
вперед, не меняя курса.
   - Смотрите, у рифа Медзин  тоже  выбросы  пара,  -  Юкинага  смотрел  в
одолженный у профессора бинокль. - Да, извержение, кажется, небольшое.  До
образования нового острова еще далеко.
   - А что нас тряхнуло? Цунами? - спросил Онодэра.
   - Может быть, может быть. Но тоже не слишком сильное. Дойдет до острова
Аогасима, заставит его разок нырнуть, и все, - успокоил профессор.
   Онодэра  попросил  у  Юкинаги  бинокль.  Из  моря  в  несколько   рядов
извергалось рыжее пламя. Потом вершина атолла подпрыгнула и рассыпалась на
куски. И почти сразу вода вокруг атолла закипела, белый пар  и  коричневый
дым скрыли пламя. Дым не только поднимался высоко в небо,  но  и  стелился
понизу.   Заставляя   пузыриться   воду,   ливнем   сыпались   раскаленные
вулканические бомбы и пемза. Прозвучало еще несколько глухих взрывов.
   - Да, действительно, ничего особенного, - повторил профессор  Тадокоро.
- Видите, огонь уже пошел на убыль.
   Профессор был прав: внизу дым стал редеть. Еще раз посмотрев в бинокль,
Онодэра заметил, что между скалами образовалось нечто  вроде  отмели,  где
плясали низкие,  похожие  на  щетку  язычки  пламени.  Судно  накренилось.
Онодэра почувствовал, что "Хокуто" еще прибавил скорость. Волны то и  дело
окатывали палубу. Брызги с силой хлестали по лицу, началась килевая качка,
и судно мелко завибрировало.
   Палубы опустели, газовые турбины выли, словно ветер в подземном гроте.
   - Только что принята радиограмма  с  наблюдательного  судна,  -  сказал
капитан, спустившись с мостика. - Мы  пойдем  прямо  в  район  затонувшего
острова,  а  затем  к  острову  Тори  -  возьмем   на   борт   сотрудников
метеостанции.
   - К острову Тори? - встревожился Юкинага. - Там тоже появились признаки
извержения?
   - Понятия не  имею.  Мне  известно  лишь,  что  начальник  метеостанции
объявил положение тревоги и просил эвакуировать людей  с  острова.  Вы  же
здесь промокнете! Судно может разок-другой зарыться носом в волну, так что
вам лучше спуститься в каюты, - капитан поставил ногу на ступеньку  трапа,
ведущего на мостик, - кстати, цунами, которое недавно прошло, кажется,  не
имеет отношения к извержению. Поступило сообщение, что  скорее  всего  оно
связано с землетрясением к востоку от Бонинского желоба.
   Услышав это, профессор Тадокоро нахмурился.
   Со стороны кормы появился Тацуно, мокрый насквозь и очень расстроенный.
   - Онодэра-сан, - сказал он, - я должен перед вами  извиниться...  Когда
началась боковая качка, волна унесла ваш фотоаппарат.
   Онодэра,  остановившись  у  люка  в  трюм,  внимательно  посмотрел   на
журналиста и сдержанно усмехнулся:
   - Возместишь!



        5

   "Хокуто" пришел на место встречи в тридцати километрах к северо-востоку
от острова Тори.
   Закатное солнце  с  бешеной  яростью,  словно  желая  вскипятить  море,
изливало свои последние лучи на водную гладь  тридцатой  северной  широты.
Царил полный  штиль.  Будто  подернутая  маслом  вода  лишь  изредка  едва
вздрагивала под слабым юго-восточным ветерком.
   "Вадацуми" вместе с палубной подставкой  спустили  на  воду,  подтянули
канатами к "Дайто-мару", третьему судну  метеослужбы,  и  подняли  на  его
корму. Танкера фирмы  КК  еще  не  было,  очевидно,  "Хокуто"  где-то  его
обогнал. Говорили, что он прибудет только ночью.
   Когда  над  тихой  водой   разлились   сумерки   и   в   небе   засияли
неправдоподобно яркие южные звезды, погрузка закончилась. "Хокуто" тут  же
дал прощальный гудок, взял курс на юго-запад и на полной скорости пошел  к
острову Тори - эвакуировать служащих метеостанции.


   - Что же все-таки происходит на Тори?  -  послышался  голос  профессора
Тадокоро. В полумраке палубы собеседников его не было видно.
   - Положение не совсем  ясно...  Повышение  температуры  почвы,  дымовое
извержение. Короче говоря, все то, что  называют  характерными  признаками
вулканического извержения, - ответил немолодой мужской голос.  -  Говорят,
ты наблюдал извержение на Байонэз? Веселые, в общем, дела...
   - А что это за землетрясение к востоку от Бонинского желоба?
   - Да так, пока ничего существенного. Даже, кажется, никакого влияния на
Хонсю не оказало.
   Открылась дверь. На палубу упал свет. Фигуры Тадокоро и  Юкинаги  резко
обрисовались  в  дверном  проеме.  Их   встретили   возгласы   и   веселые
приветствия.
   Поручив "Вадацуми"  заботам  Юуки,  Онодэра  спустился  с  кормы  вниз.
Тысячевосьмисоттонный    "Дайто-мару",    рассчитанный    на    длительные
метеорологические наблюдения, внутри почти не отличался  от  пассажирского
судна: те же просторные, комфортабельные помещения, та же сияющая чистота.
Когда Онодэра шел по коридору, из дверей офицерского салона  его  окликнул
Юкинага:
   - Онодэра-сан, зайдите к нам, пожалуйста! У нас тут совещание.
   В  офицерском  салоне,  вокруг  стола,  заваленного  морскими  картами,
собралось человек десять. Ученые, члены комиссии.  Среди  присутствовавших
выделялся пожилой человек с наружностью университетского профессора.
   - Онодэра из  фирмы  по  разработке  шельфов,  -  представил  вошедшего
Юкинага. - Старший штурман "Вадацуми".
   Несколько сдержанных кивков, и тут же все  возвратились  к  прерванному
разговору.
   - А где канакские рыбаки, которые во время катастрофы были на  острове?
- перекрывая голоса, спросил профессор Тадокоро. - Они здесь?
   - Я послал за ними, - сказал немолодой незнакомый  Онодэре  человек.  -
Завтра на американском рейсовом судне их отправляют домой.
   Видно, это тот самый знаменитый  океанолог,  подумал  Онодэра,  который
предложил зафрахтовать "Вадацуми" для работ комиссии.
   - Что-то очень уж много шума из-за какого-то там островка,  затонувшего
посреди океана. Правда, я заметил это лишь  по  прибытии  сюда,  -  сказал
профессор Тадокоро, обводя взглядом присутствующих. - Просто  удивительно.
Управление метеорологии, Управление морской продукции, Управление по науке
и технике. Снарядили специальное судно...
   - Так  ведь  летние  каникулы,  -  усмехнулся  уже  вполне  освоившийся
специалист из Управления по науке и  технике,  молодой  человек  с  умным,
тонким лицом. - В Токио,  как  известно,  страшная  жара.  Людям  на  море
хочется.
   - Знаете ли вы, - заговорил представитель  Управления  метеорологии,  -
что этот остров был обнаружен  совсем  недавно,  лет  пять  назад,  а  его
территориальная принадлежность была утверждена всего  три  года  назад.  У
него до сих пор нет официального названия.
   - Как же это так? В наш-то век проглядеть остров...
   - Не проглядели, просто раньше его не было, - стал  объяснять  один  из
членов комиссии. - Был  подводный  риф,  о  существовании  которого  знали
только отдельные рыбаки. В стороне от  авиалиний  -  никто  и  не  обратил
внимания. А лет пять назад, когда его обнаружило японское метеосудно,  это
был уже настоящий остров, протянувшийся на  полтора  километра  с  юга  на
север и на восемьсот метров  с  востока  на  запад.  Самая  высокая  точка
поднималась над уровнем моря на семьдесят метров. И  трава  там  была,  и,
главное, источник с хорошей пресной водой.
   - На таком крохотном островке? - изумился профессор Тадокоро. -  Просто
невероятно! Да к тому же в центре океана...
   - Среди  островов  вулканического  происхождения  такие  попадаются,  -
вмешался Юкинага. - Существует теория, что под землей образуется природный
дистиллятор...
   - И что же дальше? - нетерпеливо перебил профессор.
   - Как ни странно, этот остров оставался  в  прямом  ведении  канцелярии
премьер-министра.   Даже    после    определения    его    территориальной
принадлежности.  Идея  совместного  использования   острова   управлениями
метеорологии и морской продукции возникла всего полтора года назад,  и  то
только потому, что правительство США хотело его купить якобы  для  учебных
бомбардировок. Но мы думаем, у них были иные цели.
   - Тем временем Управление морской продукции  вошло  в  правительство  с
предложением, - заговорил другой член комиссии, - использовать остров  для
укрытия  океанских  рыболовецких  траулеров,  а  Управление   метеорологии
предполагало перенести на него свою станцию с острова Тори... Казалось, на
новом  острове  уже   десятки   тысяч   лет   прекратилась   вулканическая
деятельность.   Там   были   удобный   залив,   по-видимому,    кратерного
происхождения, очень подходящая гавань для судов, пресная вода. Все это не
шло ни в какое сравнение с островом Тори, с его действующим вулканом.
   - Начали что-нибудь строить?
   - Нет,  но  необходимые  средства  выделили.  Бюджетом  нынешнего  года
предусмотрен проект строительства,  так  что  в  будущем  году  собирались
приступать к работам.
   Открылась  дверь,  и  в  салон  вошел  дочерна  загорелый  мужчина  лет
пятидесяти. Одежда кургузо сидела на его мощном приземистом  теле.  Из-под
коротких рукавов выпирали могучие бицепсы, под носом неровной щеткой росли
усы. На его воспаленных веках почти не было ресниц,  казалось,  их  сожгло
яркое солнце.
   За коренастым, распространявшим, как и положено рыбаку,  запах  рыбы  и
машинного масла, вошли трое долговязых, совершенно черных людей.  Двое  из
них были в  полотняных,  похожих  на  ковбойки  рубашках,  а  третий  -  в
порыжевшей  дырявой  майке.  Большеглазые  толстогубые  лица,  словно  пух
одуванчика,  обрамляли  мелко  вьющиеся  волосы.  У  самого  старшего,   с
серебристым нимбом  и  бородой,  на  ляжках  и  груди  синела  татуировка.
Коренастый мужчина, сняв замасленную фуражку,  поклонился  и  нерешительно
остановился  у  двери.  Трое  канаков  топтались  на  месте,  улыбаясь   и
раскачивая длинными руками.
   -  Господин  Ямамото  с  траулера  "Суйтэн-мару",  спасшего   канакских
рыбаков. Господин Ямамото немного говорит по-канакски, и мы попросили  его
помочь нам объясниться с канаками.  Эти  рыбаки,  жители  острова  Уракас,
оказались жертвами катастрофы.
   - Расскажите, пожалуйста,  как  все  произошло,  -  профессор  Тадокоро
жестом предложил вошедшим сесть. - Наверное, вы  рассказываете  уже  не  в
первый раз, но повторите, пожалуйста, для нас.
   - Э-э, - потупив глаза и даже  не  попытавшись  сесть  на  предложенный
стул, начал сиплым голосом человек,  которого  назвали  Ямамото.  -  Я  не
очень-то говорю по-канакски. Так, самую малость. Я... это... еще до  войны
побывал на Сайпане, Парао, Яве, Ангауле - отец работал в тамошних  местах.
Ну, а я-то парнишкой еще был в то время, так что не слишком  обучился.  Но
они кое-как понимают по-английски, а дед немного даже по-японски.
   - Кончива, - поздоровался по-японски канак с татуировкой, величественно
кивнув головой и сморщив в улыбке и без того морщинистое лицо.
   - Здравствуйте, здравствуйте, - с неожиданной приветливостью  отозвался
профессор Тадокоро и предложил канакам сигареты.  Когда  все  трое,  очень
довольные, выпустили первые кольца голубого дыма, профессор, словно только
этого и ждал, сказал рыбаку: - Пожалуйста, прошу вас!
   - В тот день наш траулер был в море к северо-востоку от  атолла  Ямомэ.
Ну, это тот самый атолл, что на северо-западе  от  Бонин.  Ловом,  значит,
занимались, - заговорил рыбак. -  По  радио  слышали,  что  после  полудня
пройдет тропический циклон  и  давление  понизится,  ну,  мы  и  старались
побыстрее управиться. А тут как назло  мотор  забарахлил.  Работать-то  он
работал, но не давал скорости.  Циклон  ожидался,  кажется,  не  такой  уж
сильный, но если прямо  под  него  попасть,  руль  как  раз  и  выйдет  из
управления. Ну, думаем, лучше укрыться у какого-нибудь острова. А нас  уже
отнесло от острова Муко, довольно  далеко  отнесло  к  северу,  решили  на
остров Тори идти, а штурвальный говорит: "На Тори не очень-то и укроешься,
лучше на новый остров, к северо-востоку от Тори. Там есть утес,  что  твоя
ширма! Очень подходящее место, чтобы укрыться от ветра". Ну, мы с попутным
ветром, да и течение помогло, кое-как добрались до этого острова. Вечерело
уже. Северная сторона острова  на  самом  деле  оказалась  удобной,  чтобы
укрыться от ветра, да и дно там было подходящее - есть за  что  зацепиться
якорю. Огляделись, значит, видим - вход в залив.  Темновато  уже.  Капитан
сказал: "Войдем туда, и будет порядок". А штурвальный:  "Нет.  Он  хоть  и
знал об этом острове, но еще ни разу не  входил  в  этот  залив.  Побоялся
вести туда судно - неизвестно, мол, какая там глубина и все прочее. А  тут
еще мотор барахлит. Пока препирались - наступила кромешная тьма, в небе ни
звездочки. Сплошные тучи. Решили, прав штурвальный, не полезем мы в залив,
здесь переждем, циклон-то не такой уж страшный.  Ну,  встали  на  якорь  в
четверти мили от острова. Все уснули. Механик только дежурил.
   - На какую глубину бросили якорь? - спросил Юкинага.
   - Метров на пятнадцать, кажется. Посреди ночи задул ветер,  но  ничего,
выдержали. Циклон-то только краешком нас зацепил и ушел на восток. Это  мы
по радио слышали. Все спокойно, значит, опять завалились спать. И вот часа
в три, на рассвете уже, показалось, будто нос нашей посудины дернуло вниз,
ко дну. Я только-только вставал по нужде и вернулся в трюм, так что  сразу
почувствовал. А  другие  спали  и  ничего  не  заметили.  Наверху  капитан
крикнул: "Что там стряслось?". В  ответ  ему  заорал  вахтенный:  "Ничего,
порядок". Ну я и уснул. А часа в четыре опять проснулся. От крика.  Слышу,
вахтенный вовсю горланит и еще кто-то. Протираю глаза, выхожу на палубу, а
там все кричат: "Беда, остров пропал!" В тучах появились  просветы,  и  на
море посветлело. Я огляделся крутом - что за чудеса! - нет острова. А ведь
тут он был, рядышком. Наш траулер один-одинешенек в  пустом  море.  Кто-то
сказал: "Верно, якорь оборвался". Но якорь был на месте - болтался  только
в воде. "На месте-то он на месте, - опять говорит кто-то, - только  ночью,
когда судно дернуло, якорь, видно, оторвался от дна, ну траулер и унесло".
А помощник капитана отвечает, что все равно за какой-нибудь час течение не
может так далеко унести. И упрямо так настаивает на  своем.  Ну,  пока  мы
спорили, вдруг вахтенный - чудак такой,  совесть  его  мучила,  словно  бы
остров по его вине пропал, - как заорет с мачты: "Человек за  бортом!"  Мы
глянули - чуть ли не у самого корабля  несколько  человек  плывут,  кричат
что-то. Ну, ясное дело, взяли мы их. Вот эти трое...
   - Так, - профессор Тадокоро глубоко вздохнул. - Значит, они в  ту  ночь
были на этом острове?
   - Совершенно верно. Но когда мы вытащили их из  воды,  они  были  очень
напуганы. Мы ничего не могли от них добиться. Потом кое-как выяснили,  что
к чему. Накануне порыбачили они и стали раздумывать,  не  повернуть  ли  к
острову Муко еще немного порыбачить,  а  тут  налетел  шквальный  ветер  и
разорвал их и без того дырявый парус. Лодку понесло на  север.  Подналегли
они на весла и вошли в залив этого самого острова. Починили парус и решили
заночевать. На самом высоком месте острова устроились. А пока  они  спали,
остров-то и затонул. Образовалась воронка - все же остров  затонул,  а  не
что-нибудь, - каноэ затянуло и унесло. А эти  бедняги  очутились  в  воде.
Страху натерпелись - ни острова нет, ни лодки, одна  чернота  кругом.  Все
призывали на  помощь  какого-то  своего  бога.  Но  повезло  им  все-таки,
продержались до рассвета, а тут и мы.
   - Простите, что опять перебиваю вас. Вы тогда измерили глубину?
   - Измерили. Прямо под судном было семьсот метров.  Но,  оказалось,  что
нас отнесло от места якорной стоянки километра  на  два.  Правда,  мы  это
выяснили уже после, - сказал Ямамото и вдруг, страшно смутившись, спросил:
   - Э-э, мне присесть можно будет?
   - Ну, конечно, - молодой специалист пододвинул к нему стул. - Да и  они
пусть сядут, скажите им.
   Ямамото сказал что-то по-канакски. Трое топтавшихся у  дверей  канаков,
неуклюже двигаясь, уселись на скамейку. Молодые, не мигая,  уставились  на
пепельницу, полную недокуренных сигарет.
   Онодэра вынул из кармана пачку и протянул им. Молодые  люди  улыбнулись
ему и взяли сигареты. Их черные, словно отполированные тела распространяли
запах соли, солнца и рыбы, ощущался и легкий аромат бетеля.
   - Потом, - Ямамото вытащил из нагрудного  кармана  помятую  сигарету  и
сунул ее в рот. Он протянул было руку  к  спичкам  на  столе,  но  молодой
человек  из  Управления  по  науке  и  технике  поднес  ему  свою  газовую
зажигалку. - Премного благодарен! Да, удивились мы  все  -  это  надо  же,
остров пропал!  Капитан  говорит,  что  такое  он  первый  раз  слышит,  а
штурвальный как даст ходу прямиком на юг. Двигатель уже исправили, так что
понеслись мы быстро. Все время, конечно,  эхолотом  измеряли  глубину.  Не
прошло и пятнадцати  минут,  как  штурвальный  кричит:  "Капитан!  Нашелся
остров-то! Море все время  мельчает!  Сейчас  глубина  пятьдесят  метров".
"Такие мели в этих местах встречаются",  -  не  уступает  капитан.  "А  вы
капитан, идите сюда, посмотрите на  показания  эхолота".  Тут  штурвальный
изменил курс градусов на десять к западу и на четвертой скорости, а  затем
на тихом ходу повел судно с  особой  осторожностью.  А  капитан  стоял  на
передней палубе  -  он,  знаете,  летчиком  был  когда-то,  -  смотрел  на
посветлевшее море (к этому времени совсем уже рассвело) и  ворчал:  "Какой
там еще остров, ничего тут нет..." Но вдруг,  это  даже  я  заметил,  море
начало менять свой цвет. Капитан скомандовал:  "Следить  за  глубиной!"  А
штурвальный высунул голову из рулевой рубки и кричит:  "Капитан,  мы  идем
над островом". "На самом деле мелко стало, ты не зевай, гляди  в  оба!"  -
говорит капитан. "Ничего,  порядок.  Мы  уже  почти  прошли.  Глубина  сто
метров... Это, наверно, бывший залив. Сейчас идем над южным  краем.  Опять
мелко, глубина десять метров", - отвечает штурвальный.
   Ямамото на минуту умолк. В салоне стояла мертвая тишина,  даже  дыхания
не было слышно. Всех захватил рассказ рыбака. Этот косноязыкий  человек  с
сиплым голосом очень живо и образно описывал события.
   - А записи с  измерениями  глубины  сохранились?  Где  они?  -  спросил
Юкинага.
   - А-а, записи, - Ямамото прикурил от догорающей сигареты, - их передали
на ваше судно... В то время как раз выглянуло  солнце,  но  мы  определили
наше местонахождение, оно  в  точности  совпало  с  координатами  острова,
которые были известны штурвальному. Несколько наших стали нырять  и  сразу
нашли знакомую вершину - самую высокую на острове. Тут сразу радировали на
Тори. А с Тори уже передали дальше. Ну, а потом пришла радиограмма,  чтобы
кто-нибудь из нас, очевидцев, и канаки тоже прибыли на Тори.  Траулер  наш
ловлю  закончил,  надо  было  возвращаться  домой,  да  и  рыбы  полно,  а
холодильники   дрянные,   чуть   недоглядишь,   все   убытком   обернется.
Посоветовались мы и  решили,  что  останусь  я,  тем  более  что  вроде  и
по-канакски понимаю.
   - Ребята на Тори в последнее время что-то  очень  нервничают.  Это  они
настаивали на немедленной отправке исследовательского  судна,  -  спокойно
начал  океанолог.  -   А   мы   как   раз   снаряжали   "Дайто-мару"   для
океанологических работ на юге. Практически были уже  готовы.  Но  пришлось
выйти  на  три  дня  раньше  предполагаемого  срока.   Экстренно   собрали
специалистов и полным ходом  двинулись  к  месту  происшествия.  Интересно
отметить, что одновременно  с  погружением  безымянного  острова  на  метр
уменьшилась высота острова  Тори  над  уровнем  моря.  А  ведь  острова  в
тридцати километрах друг от друга.
   - Давайте теперь послушаем рыбаков, - профессор Тадокоро  повернулся  к
канакам. - Господин Ямамото, вы сможете переводить?
   Ямамото, почесав затылок, приступил к обязанностям переводчика.  Но  ни
его канакский, ни японский старшего  из  рыбаков,  ни  английский  молодых
канаков  не  шли   в   сравнение   с   красноречивыми   телодвижениями   и
звукоподражанием троих детей природы.
   Рыбаки прибыли на остров после полудня. До вечера  чинили  пострадавшее
каноэ и парус. Высокий утес загораживал залив. Невдалеке нашли источник  с
пресной водой. Тут же была  не  очень  глубокая  пещера.  Обнаружили  даже
дорогу. Видно, ее проложили заходившие сюда время  от  времени  рыбаки.  И
хижину нашли. Но они решили ночевать в пещере, откуда видны были  залив  и
каноэ, да и замок на двери не хотелось ломать. Ночью  задул  ветер.  Но  в
пещере было спокойно. Все уснули.
   Старик проснулся от шума волн и разбудил молодых.  Вода  уже  стояла  у
самого входа в пещеру. В темноте не было видно, куда  девалось  вытащенное
на берег каноэ. Море чуть волновалось,  крутились  мелкие  воронки,  но  в
общем все было спокойно, остров тонул беззвучно.
   - А колебания почвы, толчки? Или грохот?
   Нет, ничего такого не было. А если и было чуть-чуть, то они не заметили
- очень уж напугались.
   - А как быстро затонул остров?
   - А вот так! - Молодой канак присел на корточки, положил ладонь на пол,
а потом медленно распрямился, постепенно поднимая руку.
   - Со  скоростью  погружения  прежних  подводных  лодок,  -  пробормотал
кто-то. - Быстро, однако...
   Они кинулись бежать к вершине острова.  Вода  гналась  по  пятам.  Пока
добежали, вершина превратилась в  груду  скал,  окруженных  кипящей  белой
пеной.  Взобрались  на  одну.  Волны  лизнули  ступни,  потом   щиколотки.
Обнявшись, люди воззвали к богам  -  хранителю  острова  Уракас,  морскому
богу, богам-предкам. Кромешная тьма,  ни  звезды.  Вода  достигла  живота.
Казалось, последняя скала уходит из-под  ног.  Вода  поднялась  до  груди,
потом до шеи, и земля окончательно ушла вглубь. Пены уже не  было,  только
бесконечно крутились большие и малые воронки. Их стало затягивать, но  они
кое-как удержались на поверхности. Острова уже не  было.  Сколько  они  не
пытались нащупать ногами дно, ничего не вышло - вокруг была  только  вода.
Бездонное черное море под таким же бездонным черным небом. Они  поплыли  в
поисках каноэ. Не нашли. Страх от  происшедшего,  страх  перед  появлением
акулы, усталость. Начали тонуть. На счастье, попался  обломок  ствола,  на
нем  по  очереди  отдыхали.  Горизонт  слегка  посветлел,  заметили  вдали
корабль. Спасены! Закричали  и  поплыли.  В  спешке  снова  чуть  было  не
утонули. От страха, что корабль уйдет. В их преданиях есть история о  том,
как затонул остров, но сами они видят это впервые. Им бы скорее  вернуться
на свой Уракас, чтобы отблагодарить всех богов. Сородичи будут удивлены. А
вождь, наверное, устроит праздник. Женщины будут слушать их рассказы...
   -  Дайте,  пожалуйста,  сигарету,  -  неожиданно  чисто  сказал  старик
по-японски.
   Взяв протянутую Онодэрой сигарету,  он  с  достоинством,  как  подобает
закончившему рассказ старейшине, не торопясь прикурил ее, выпустив дым  из
приплюснутых ноздрей.
   - Удивительно много историй о затонувших островах, - профессор Тадокоро
скрестил на груди руки. -  Имеются  достаточно  достоверные  сообщения  об
островах,  затонувших   вне   всякой   видимой   связи   о   вулканической
деятельностью. Были и такие острова,  которые  неоднократно  появлялись  и
исчезали под водой. Но данный  случай,  когда  достаточно  большой  остров
затонул с такой быстротой и притом на глазах  у  очевидцев,  по-моему,  из
ряда вон выходящий.
   - Да. Но удивительно не только это, - сказал в своей обычной  спокойной
манере океанолог. - Дело в том, что "Суйтэн-мару" отметил  местонахождение
самой высокой точки острова буем. Однако ко времени  нашего  прибытия  буй
унесло. До встречи с вами мы успели сделать несколько промеров глубины.
   - Нашли остров?
   - Нашли, - кивнул океанолог. - Самописец  нашего  эхолота  вывел  точно
такой же контур морского дна, как и самописец эхолота "Суйтэн-мару". Таким
образом мы установили местонахождение затонувшего  острова.  Однако  самая
высокая  точка  острова  оказалась  на  глубине  девяноста  метров.  Итак,
получается, что за какие-нибудь двое  с  половиной  суток  морское  дно  в
данном районе опустилось на сто шестьдесят метров. Что вы скажете на  это,
Тадокоро?



        6

   Онодэра отправился в выделенную для него каюту. Его провожатый,  совсем
молоденький матрос, по пути, извиняясь, объяснил, что  отдельных  кают  не
хватает.
   На койке лежал Юуки.
   - Ты что, опять плохо себя чувствуешь?
   -  Да  нет,  -  сказал  Юуки.  -  Просто  устал.   Полностью   закончил
регулировку. Завтра погружайся хоть с самого утра.
   - Извини, что доставил тебе столько хлопот, - Онодэра бросил свои  вещи
на вторую койку.
   В каюту с листками бумаги в руке шумно ворвался Тацуно.
   - Потрясающе, Онодэра-сан, потрясающе! Вот оперативность нашей  газеты:
не успели получить известие о выходе "Вадацуми", меня  -  сюда!  А  я  уже
отправил первую телеграмму. Другие газеты только зашумят об извержении  на
Байонэз, а у нас - сообщение о "Суйтэн-мару" и рассказ канаков.  Сенсация!
А вы завтра погружаетесь? Возьмите меня с собой на "Вадацуми", а?
   - Думаю, не выйдет, - Онодэра  покачал  головой.  -  Столько  ученых  и
чиновников, и все хотят на  "Вадацуми".  А  гондола  берет  только  троих.
Сколько раз удастся  погрузиться,  не  известно.  Все  будет  зависеть  от
погоды.
   - Да и насчет сенсации сомнительно, - сказал Юуки, глядя в  потолок  со
своей узкой койки. - Если бы на острове было извержение  и  погибли  люди,
тогда, может, и  получилось  бы  грандиозное  сообщение.  А  тут  какой-то
безымянный островок на краю света погрузился в воду, да тихо, без  всякого
шума. Кого это поразит? И вообще сейчас не до этого  -  я  тут  слушал  на
коротких волнах передачу новостей из Японии  -  на  суперскоростном  шоссе
Тона произошла страшная катастрофа.
   - Какая катастрофа? - у Тацуно округлились глаза.
   - Где-то в восточной части префектуры Айти провалился  мост.  В  ущелье
упал бензовоз с полными цистернами. Вспыхнул лесной пожар, и  людей,  надо
думать, погибло не мало. В общем, страшное дело. В район бедствия  брошены
силы самообороны.
   - Правда? Неужели такой переполох? - воскликнул сразу сникший Тацуно. -
Чего доброго, мое  сообщение  дадут  мелким  шрифтом  где-нибудь  в  конце
полосы.
   - А почему бы тебе не написать статью для раздела науки? Это  куда  как
солиднее, чем писульки в разделе происшествий, - сказал Юуки.
   - А не знаете, каковы последствия цунами, который  нас  задел  по  пути
сюда?
   -  Да,  кажется,  никаких  особых  последствий.   Разве   незначительно
пострадал район полуострова Босо.
   - Не повезло. - Тацуно, совершенно упав духом, опустился на  скамью.  -
Фотокамера, которой заснял извержение - в океане. Единственное,  что  меня
может спасти, - любым путем попасть на "Вадацуми"...
   - Да не мучайся ты,  -  Онодэра  хлопнул  Тацуно  по  плечу.  -  Огино,
навигатор на "Хокуто", все заснял. У него кинокамера. Он  мастер.  Радируй
ему и попроси одолжить тебе пленку. Скажешь, что от меня о ней узнал.
   - В самом деле?! - У Тацуно заблестели глаза. - Вот было бы здорово!
   - На "Хокуто" есть копировальный аппарат, - вмешался Юуки.  -  Так  что
через  спутник  связи  над  Тихим  океаном  снимки   можно   передать   по
фототелеграфу в Теси, тогда они завтра попадут в утренний номер.
   - Вот это да! - Тацуно вскочил на ноги. -  Но  разве  судно  Управления
безопасности такими вещами занимается?
   - Этого уж я не знаю. Все будет зависеть от того, как ты с ними сумеешь
договориться, - сказал Юуки, поворачиваясь на другой бок. - Рано утром  на
"Хокуто", который  сейчас  стоит  на  рейде  у  острова  Тори,  отправится
вертолет связи. Может, тебе полететь на нем?
   - А что, попытаюсь! - Тацуно живо направился к  двери.  -  Спасибо  вам
большое!
   Когда Тацуно выскочил из каюты, Юуки расхохотался.
   - Что это с тобой? - удивился Онодэра.
   - Да этот наивный не понимает, что от него хотят отделаться...
   Онодэра тоже рассмеялся.
   - Пойдем на воздух, - предложил он. - Душно тут.


   "Дайто-мару" дрейфовал, застопорив двигатели. Его медленно  относило  к
северо-востоку, и теперь он находился километрах в десяти  от  затонувшего
острова. Луна, в белизне своей похожая на  нагую  женщину,  ярко  освещала
водную гладь. Ветра не было. На палубе дышалось легче. Они пошли в сторону
кормы. Там кто-то играл на гавайской гитаре.
   Тихая, навевающая дрему ночь. Ленивые волны почти  без  плеска  ласкают
корпус судна. Прислонившись к борту, Юуки вытащил трубку. В темноте - сюда
не проникал лунный свет - то вспыхивал, то исчезал, словно  дышал,  желтый
огонек.
   Тихий океан... Его воды действительно кажутся воплощением  спокойствия.
Но в их темных глубинах таятся поразительные силы, если  они  способны  за
одну ночь поглотить остров в полтора километра длиной. Невероятно.  Однако
именно  здесь  по  темному  морскому  дну   тянется   с   севера   на   юг
трехтысячекилометровый "огненный пояс". А еще глубже,  под  глобигериновым
илом гигантский огненный змей из века в  век  единоборствует  со  скалами.
Какой-нибудь бросок, какой-нибудь удар двух схватившихся противников  -  и
где-то  прорвется  земная  кора,  разверзнется  морская   гладь,   поражая
человеческий взор и разум. Но это только капля пота  гиганта,  один  выдох
его свирепого дыхания.
   Что же там происходит, на дне этого темного моря, думал Онодэра.  Может
быть, борьба могучих скал и огненного удава достигла того  предела,  когда
кто-то из них дрогнет, не устоит и...
   - Ах, вот вы где! - блеснувшие стекла очков и белый треугольник сорочки
не оставляли сомнений, что голос принадлежит Юкинаге. - К работе приступим
завтра в семь утра. Вероятно, командир сообщит вам об этом.  Если  в  семь
начнем готовиться, когда сможем погрузиться?
   - Я думаю, часа через полтора, - ответил Юуки. - Если бухнуться в  воду
сразу, без тщательной проверки, недолго и пузыри пустить.
   - Какие-нибудь специальные приборы будем брать?
   - Да, кажется, нет, - покачал головой  Юкинага.  -  Вообще-то  привезли
несколько сейсмопрофилографов новой конструкции, но я думаю, они не  имеют
отношения к "Вадацуми".
   - А что на Тори? - спросил Юуки. - Будет там извержение?
   - Пока как будто все в порядке. Служащих метеостанции уже эвакуировали.
Да, извержение на Вайонэз прекратилось. Там образовался маленький остров.
   - Тут остров затонул, а там вырос... - проворчал Юуки, выбивая трубку о
борт.
   Матрос с гавайской гитарой подошел поближе. Некоторое  время  все  трое
слушали его игру.
   По трапу сбежал Тацуно. Поровнявшись с ними, он быстро затараторил!
   - Представьте, удалось договориться с Огино-сан. Спасибо  вам  большое!
Правда, сделать копии отказались. Но Огино-сан сказал, что у него  есть  и
цветные снимки, так что их можно  будет  использовать  в  еженедельнике...
Там, - Тацуно указал рукой  наверх,  -  по  телевизору  новости  передают.
Катастрофа на Тона - что-то страшное. Пожар все еще продолжается.
   Все трое почему-то подняли глаза  к  ночному  небу,  усеянному  редкими
звездами.
   Крупный спутник связи международной  фирмы  "Интерсат"  где-то  над  их
головами транслировал новости специально для кораблей, находящихся в Тихом
океане. Видно,  размеры  катастрофы  на  Тона  причислили  ее  к  новостям
международного масштаба. Онодэра думал о гигантском пожаре,  полыхавшем  в
ущелье где-то в центральной гористой части Японии,  а  потом  безо  всякой
связи с предыдущим вспомнил о встрече с Го по пути в Хамамацу.
   - Слишком много случайностей, - сказал Онодэра Юкинаге. - И все в  один
день...
   - Да, бывают такие дурные дни... -  отозвался  Юкинага,  но  голос  его
прозвучал как-то не очень уверенно.
   - А как вы считаете, есть между  этими  явлениями  взаимосвязь?  -  уже
напрямик спросил Онодэра.
   - Как вам сказать... Очень возможно, что взаимосвязь и  существует.  Но
никаких фактов, подтверждающих это, у нас нет. А в  таких  случаях  ученый
обязан заявить, что в данное время каждое из этих явлений происходит  само
по себе.
   -  Но...  -  хотел  было  возразить  Онодэра,  почувствовав   некоторое
раздражение.
   - У нас на судне беспрерывно ведется  промер  глубины,  -  прервал  его
Юкинага. - В общем здесь, в этом районе, стало примерно на  двести  метров
глубже, чем указано на морских картах.
   - Что же может происходить там? - Онодэра красноречиво показал  пальцем
вниз.
   - Не знаю. Ясно только одно: что-то происходит. Но что именно и почему,
на  основании  тех  данных,  которыми  мы  располагаем,  сказать   нельзя.
Откровенно говоря, даже причин землетрясения мы  пока  не  знаем.  Гипотез
хоть отбавляй, но ни одного факта в пользу хотя бы одной из  них.  Словом,
пока в глубине творится что-то для нас непонятное.
   - Но, продолжал наступать Онодэра,  -  ведь  очевидно,  что  начинается
какая-то громадных масштабов деятельность в земной  коре  вдоль  Японского
желоба, в вулканическом поясе Фудзи, охватывающая весь Японский архипелаг?
Вам не кажется, что какая-то сила активизировалась сейчас в глубинах земли
под Японскими островами?
   - Не знаю, - повторил Юкинага. - В данный момент еще не  ясно,  связаны
ли как-то опускание морского дна в районе острова  Тори  и  катастрофа  на
Тона, хотя бы косвенно. Конечно, заманчиво  вообразить,  что  такая  связь
существует, но ученый должен опираться на доказательства.
   - Но позвольте! - вмешался Юуки. - Можете вы доказать или не можете,  а
землетрясения-то происходят, вулканы буйствуют!
   Однако слова Юуки были обращены к морю - Юкинаги уже не было на  корме:
он направился в сторону кают.
   "Неизвестно".   "Не   знаю".   "Что-то   происходит".    "Доказательств
недостаточно"...
   Онодэра раздраженно оттолкнулся от перил  и,  подойдя  к  продолжавшему
играть матросу, со словами "А ну-ка!" взял у него гитару.  Импровизация  в
сумасшедшем темпе покорила паренька.
   - Здорово! Ну вы даете! - восхитился он.
   Подхлестнутый похвалой, Онодэра на ходу подбирал слова.
   - Что это за песня? - матрос был в полном  восторге.  -  Я  первый  раз
слышу.
   - А я только что ее сочинил, - на душе у Онодэры было препаршиво. - Она
называется "Ничего-то мы не знаем, ничего-то мы не можем".
   - Ишь ты! - удивился матрос, взял у Онодэры гитару и тут же  почти  без
ошибок исполнил только что услышанную песенку.
   - А не лучше ли в этом месте играть вот так. - И парень показал как.
   - Разумеется, лучше,  -  кивнул  Онодэра,  смущенный  своим  ребяческим
порывом, порожденным раздражением. - Да, конечно, лучше.
   - Пойдемте в трюм, а? Может, вы ее до конца сочините, эту песню?
   - Нет, я спать пойду. Продолжение сочини сам.
   Уже бросившись на койку, Онодэра вспомнил только что сыгранную песню  и
подумал: "А ничего ведь..." Он  улегся  на  живот  и  записал  мелодию  на
оказавшемся под рукой клочке бумаги.


   На следующий день, в  семь  часов  утра,  "Дайто-мару",  идя  на  малой
скорости, произвел промер  глубины  и  остановился  прямо  над  затонувшим
островом.
   "Тацуми-мару", совмещавший функции нефтезаправщика  и  вспомогательного
судна, прибыл еще прошлой ночью  и  теперь  стоял  метрах  в  трехстах  от
"Дайто-мару". На нем тоже готовились к погружению. Стрела подъемного крана
подняла "Вадацуми" и медленно опустила на поверхность воды. Онодэра с Юуки
прыгнули на его уходившую из-под ног верхнюю  палубу.  Онодэра  скрылся  в
гондоле и, получая указания от Юуки, устроившегося у открытого люка, повел
"Вадацуми" к "Тацуми-мару". С низкой рабочей кормы бросили канат, у  борта
вздулась алая амортизирующая кишка из пластика. Манипуляторы мягко  обняли
"Вадацуми", придав ему неподвижность, подвели шланг, и началась  перекачка
бензина в поплавок.
   Глубоководное судно "Вадацуми" было сконструировано по типу  батискафа,
впервые созданного Пикаром  в  1948  году,  и  считалось  устаревшим.  Уже
существовали более совершенные глубоководные суда с  большей  плавучестью,
сделанные из литиевой стали, удельный вес которой  меньше  удельного  веса
воды. Два таких судна имели США и одно Франция. Выли и другие суда.
   И  все  же  имя  Огюста  Пикара  обессмертил  отнюдь  не  созданный  им
стратостат FNRS N_1, позволивший человеку впервые подняться над Землей  на
высоту тридцати тысяч метров, а именно глубоководный батискаф FNRS N_2.
   Пикар - гений, владевший секретами подъемной силы и плавучести!
   Он мечтал о шаре, который так же свободно  плавал  бы  в  глубоководных
просторах,  как  благодаря  подъемной  силе  водорода  плавает  в  воздухе
стратостат. В 1934 году Уильям Биби установил мировой рекорд, погрузившись
в батисфере на  глубину  девятисот  восьмидесяти  четырех  метров.  Однако
принцип погружения в батисфере по существу почти не претерпел изменений со
времен  Александра  Македонского:  путь  в  морские  глубины   ограничивал
стальной трос.
   Пикар же мечтал о "подводном стратостате",  который,  освободившись  от
тяжелой привязи, свободно погружался бы в морскую  глубину,  маневрируя  и
поднимаясь на поверхность воды благодаря  балласту.  А  что  же  подводная
лодка? Для этого у нее недостает жесткости корпуса. Этот пустотелый челнок
на большой глубине, где давление составляет тонну на квадратный сантиметр,
превратится  в  тончайшую  лепешку.  Даже  пробка  на   больших   глубинах
спрессовывается до гранитной твердости  и  камнем  идет  ко  дну.  А  если
повысить жесткость корпуса? Неизбежно увеличится вес, и  плавучесть  лодки
окажется недостаточной. А если попытаться увеличить  плавучесть  подводной
лодки с помощью вспомогательного поплавка?  Огромный  поплавок  не  сможет
противостоять огромному давлению. А если не делать поплавок герметическим,
открыть в него доступ  воде?  Давление  на  внутренние  и  внешние  стенки
поплавка, конечно, сбалансируется, но в то  же  время  объем  воздуха,  не
изолированного от воды, сожмется под давлением в несколько сот раз, как  в
несколько сот раз сократится и плавучесть. Ведь воздушный  шар  под  водой
после определенной глубины тонет так же, как камень.
   И вот Пикару пришла мысль использовать вещество, которое под  давлением
во много атмосфер почти не подвергается сжатию. Таким  веществом  оказался
бензин. 3 ноября 1948 года первый  автоматически  управляемый  батискаф  с
бензиновым поплавком FNRS N_2 погрузился на  девятисотметровую  глубину  в
открытом море недалеко от столицы Сенегала Дакара. В дальнейшем  подводные
суда такого типа: FNRS N_3, "Триест" N_1, "Триест" N_2 и  "Архимед"  -  не
раз покоряли морские глубины, превосходящие десять тысяч метров.
   "Вадацуми"  принадлежал  к  такому  же  типу  судов,  хотя  и  считался
устаревшим    по    сравнению    с    американским    "Алюминаутом"    или
франко-бельгийским "Литиймарином", но все же по своим  техническим  данным
обладал    максимальной     маневренностью,     жизнеобеспеченностью     и
продолжительностью  пребывания  под  водой,  как  и  все  суда  его  типа.
Оснащенный высокоэффективными и сверхлегкими  водородными  аккумуляторами,
"Вадацуми" установил рекорд двадцатичетырехчасового пребывания на шельфе с
экипажем в два человека. А его гондола длиной в три с  половиной  метра  и
диаметром в два и две десятых  метра  была  снабжена  и  койками,  и  даже
мини-туалетом. Максимальная скорость "Вадацуми" под водой составляла  семь
узлов, средняя - четыре узла, он способен был к скоростному погружению  до
четырехсот метров в минуту. Снабженный подводными осветительными  ракетами
и подводной телекамерой  с  панорамным  объективом,  он  имел  и  надежную
радиосвязь с маточным судном на ультрадлинных волнах.
   Над палубой "Тацуми-мару" реял алый флаг, что значило:  "Опасно.  Огонь
зажигать воспрещается". В воздухе  пахло  бензином.  Бело-красно-оранжевые
полосатые бока  "Вадацуми"  постепенно  погружались  в  воду.  Когда  баки
наполнились и алый флаг сменился желтым, от "Дайто-мару"  отошла  моторная
лодка  с  шестью  человеками  на  борту.  Двое  должны  были  остаться  на
"Тацуми-мару" для связи, а остальные поочередно  по  двое  произвести  три
погружения на "Вадацуми". Каждое погружение должно было длиться около двух
с половиной часов. Как только пустая лодка возвратилась, "Дайто-мару", дав
сигнал, стал удаляться. Руководитель комиссии остался на нем.
   Тем временем все  подготовительные  работы  для  погружения  "Вадацуми"
закончились. Юуки быстро перебрался с палубы батискафа на  Тацуми-мару"  и
помахал рукой Онодэре.
   - Буду следить за тобой по радару, - сказал он.  -  Ну,  пока.  Средняя
глубина здесь чуть выше четырехсот метров. Так что вроде  бы  на  прогулку
отправляешься.
   -  Не  совсем,  -  Онодэра  через  плечо  показал  большим  пальцем  на
профессора Тадокоро, с  хозяйским  видом  прохаживавшегося  по  палубе.  -
Господа весьма возбуждены и говорят, что хотели бы, если удастся заглянуть
в желоб.
   Экипаж  первой  смены  состоял  из  профессора  Тадокоро   и   молодого
специалиста из Управления морских промыслов. Онодэра устроил их в  гондоле
и  дал  сигнал  к  отправке.  Механические  руки  разжались  и  оттолкнули
"Вадацуми" от борта. Онодэра по установленному им обычаю заложил пальцы  в
рот и свистнул, с палубы  "Тацуми-мару"  в  ответ  засвистел  Юуки.  Через
четырехметровый цилиндрический проход внутри поплавка Онодэра спустился  в
гондолу и задраил люк.
   -  Выходим!  -   коротко   сказал   он,   еще   раз   проверил   работу
ультрадлинноволнового передатчика и, обернувшись к сидевшим в  напряженном
ожидании спутникам, спросил: - Ну  как,  вам  удобно?  Иллюминаторы  перед
вами. На корме тоже  есть.  А  вот  это  экран  телевизора.  Телекамера  с
панорамным  объективом,  угол  охвата   которого   сто   сорок   градусов,
установлена в носовой части.
   Онодэра уменьшил освещение и протянул  руку  к  рычагу,  чтобы  открыть
электромагнитные клапаны. Передний и задний воздушные баки  раскрылись.  С
"Тацуми-мару" было видно, как оранжево-белая  командная  вышка  "Вадацуми"
неторопливо исчезла в кипящей пене волн.
   Онодэра включил двигатель.
   Боковой винт над кормой поплавка медленно начал вращаться.
   - Глубина шестьдесят метров. Начинаем погружение. Пожалуйста, держитесь
за поручни!
   Онодэра отжал вправо штурвал - точную копию самолетного,  и  "Вадацуми"
штопором пошел в глубину под углом в пятнадцать градусов.
   В поле зрения носовых  иллюминаторов  медленно  вращающегося  батискафа
оказались  темные  тени.  Два  водолаза  с   "Тацуми-мару",   установившие
небольшой буй над намеченной целью, теперь стояли  на  специальном  диске.
Хотя отсеки диска были наполнены азотом, а не гелием, водолазам, очевидно,
не так-то легко было удержаться на  маленькой  площадке,  находившейся  на
глубине девяноста метров. Они то  держались  за  якорную  цепь,  то  вдруг
начинали размахивать руками, словно регулировщик на перекрестке.
   Онодэра включил подводную телекамеру. Изображение было четким и ясным.
   - При желании  можете  сделать  видеозапись,  -  сказал  он  профессору
Тадокоро. - Достаточно нажать вон ту кнопку. Лента рассчитана на  тридцать
минут. Имеются три ленты.
   Профессор Тадокоро и специалист из Управления морских  промыслов  молча
смотрели то на экран телевизора, то в иллюминаторы.
   - Вот он! - воскликнул вдруг профессор Тадокоро. - Точно - это он.
   Было только начало десятого, солнечные лучи косо падали на  поверхность
воды, едва освещая глубину. Но вода была очень  прозрачной,  и  на  экране
телевизора  отчетливо  был  виден  медленно  проплывающий  темный   силуэт
затонувшего острова. Светлым пятном выделялась вершина, а склоны тонули во
мраке бездны.
   - Идите  прямо  к  острову,  -  приказал  профессор  Тадокоро,  включая
видеозапись. - И, если можно, продолжайте погружение, не изменяя положения
судна...
   Осторожно покачивая штурвал, Онодэра короткими толчками вывел  батискаф
из штопора, повернул носом к острову и, дав задний ход,  остановил.  Потом
все под тем же наклоном, не меняя положения батискафа,  начал  погружение.
Словно из театрального люка, неторопливо  поднималась  на  экране  вершина
безымянного острова. До нее было около  трехсот  метров.  Профессор  снова
нажал кнопку видеозаписи. С едва слышным шуршанием заскользила лента.
   Онодэра включил эхолот.
   - Не очень увлекайтесь записью,  -  сказал  он,  внимательно  следя  за
дрожащей стрелкой эхолота,  все  ближе  подбиравшейся  к  красной  нулевой
отметке, и  за  показаниями  скорости  погружения.  -  Впереди  еще  много
интересного.
   Метрах в десяти от вершины Онодэра внезапно дал задний ход. "Вадацуми",
сохраняя наклон в пятнадцать градусов, отскочил назад.
   - Будем погружаться вдоль склона? - спросил Онодэра.
   - Эй, друг, не играй на нервах! - прозвучал по УДВ голос Юуки. -  Я  уж
думал, сейчас врежешься...
   -  Обойдите  вершину,  -  сказал  профессор  Тадокоро,  -  а  потом  уж
спускайтесь вниз вдоль склона.
   - Сообщение с  "Дайто-мару",  -  донеслось  из  громкоговорителя.  -  К
востоку  от  острова  морское  дно  образует   наклон   в   три   градуса.
Протяженность его пока еще не установлена. По данным морских  карт  дно  в
этом районе ровное, а глубина на сто восемьдесят метров меньше.
   - Оползень произошел, что ли? - спросил специалист-промысловик.
   - Профессор, - Онодэра  дал  полный  ход.  -  Как  объяснить,  что  при
опускании морского дна почти на двести метров не возникло цунами?
   - Не знаю! - прорычал Тадокоро. - Что-то, конечно,  сбалансировало  это
явление, но что, представить себе не могу!
   Со вчерашнего дня все только и твердят "Не  знаю!  Не  знаю!",  подумал
Онодэра.
   Метрах в пятидесяти от вершины "Вадацуми" пошел на погружение. Скорость
три узла в час. Прошли девяносто метров.  И  на  такой  глубине  оказалось
довольно  светло.  Отчетливо  просматривались  складки  кратера   древнего
вулкана. Не было даже необходимости включать прожекторы дальнего действия.
   Не  разбираясь  в  тонкостях  вопроса,  Онодэра  понимал,  что   остров
образовался на морском дне и длительное время находился под водой, а потом
"вынырнул" на короткое время - об  этом  свидетельствовали  следы  эрозии.
Сейчас этот диковинный остров опять опустился на дно. Кратер  его  вершины
составлял примерно двести-триста  метров  в  диаметре,  внутренние  стенки
почти отвесно уходили вниз. На них виднелась глубокая V-образная  трещина.
Она была явно  не  вулканического  происхождения,  а  возникла  уже  после
образования кратера. Эхолот показал глубину  внутри  кратера  сто  метров.
Онодэра беспокоился, не предложит ли профессор Тадокоро спуститься  внутрь
кратера. Сделали полукруг над островом, однако никаких признаков  недавней
вулканической деятельности не обнаружили. Остров  холодной  глыбой  прочно
лежал на дне, словно находился здесь извечно...
   Онодэра дал сигнал к погружению. Пользуясь гидролокатором,  он  опустил
нос батискафа под углом почти в тридцать градусов к склону, переключил эхо
гидролокатора на громкоговоритель и сказал в микрофон:
   - Юуки, мы поехали... Держи нас под наблюдением!
   - О'кэй, - ответил Юуки. - Сейчас вы почти прямо подо  мной.  Прекрасно
вас вижу...
   Онодэра повернул рукоятку. За толстенной стеной гондолы послышался  шум
воды. Ощущалась вибрация отталкивающего воду винта. Профессор  Тадокоро  и
молодой специалист, пристегнувшись ремнями к сидениям, переводили взгляд с
иллюминаторов на экран телевизора. В гондоле  гремело  эхо  гидролокатора:
"Ко-н, ко-он". "Вадацуми" боком к склону спускался вниз.
   Пересекая экран, уходили наверх  косяки  рыб.  Порой  мелькали  силуэты
огромных акул. В правом иллюминаторе был виден склон затонувшего  острова,
или, вернее, подводного морского вулкана.  Выли  заметны  и  свежие  следы
размыва.
   - Верните батискафу горизонтальное положение, - попросил  профессор.  -
Ненадолго, хоть на минутку. Пройдите вдоль линии размыва.
   Онодэра поднял нос судна. Линий размыва оказалось  несколько,  они  шли
горизонтальными  полосами.  Значит,   остров,   возвышаясь   над   морской
поверхностью, не раз то опускался, то  поднимался  на  незначительную  для
глаза высоту.
   - Ватерпас есть? - спросил профессор.
   - В ящике стола, там же, где судовой журнал.
   Тадокоро приложил ватерпас к иллюминатору и напряженно вгляделся:
   -  Если  показания  прибора  правильные,  то  остров  за  три  дня   на
четыре-пять градусов отклонился к востоку.
   - Начинаю спуск, - сказал Онодэра.
   - Давай! - хлопнул его по плечу профессор.
   "Вадацуми" спускался все ниже. Двести метров, двести пятьдесят. Солнце,
должно быть, уже поднялось довольно высоко -  кругом  немного  посветлело.
Вода за стеклами стала ярко-синей. Онодэра почти не смотрел на  пьезометр.
Глубина для "Вадацуми" на самом  деле  была  прогулочной.  Триста  метров.
Онодэра постепенно выровнял корабль.  Склон  делался  все  более  пологим,
плавно  уходя  к  сине-фиолетовому  дну.  Температура  воды  -  пятнадцать
градусов. На экране уже почти ничего не было  видно,  и  Онодэра  выключил
телевизор.  А  когда  отключил  и  электрическое  освещение   гондолы,   в
иллюминаторы хлынул призрачный свет. Глубина -  триста  пятьдесят  метров.
"Вадацуми" почти горизонтально  шел  к  подножию  очень  пологого  склона,
таявшему в донном мраке. Онодэра выбросил немного балластных шариков.
   - Вот-вот будет дно.
   - Сообщение с "Дайто-мару", -  прозвучал  в  наушниках  голос  Юуки.  -
Возвышение имеет  десять  километров  с  востока  на  запад  и  пятнадцать
километров с севера на юг.  Если  ты  передвинешься  на  три  километра  к
востоку, окажешься на шельфе с уклоном примерно в десять градусов.
   Онодэра включил прожекторы. За стеной воды смутно просматривалось  дно.
В сильных лучах  прожекторов  оно  казалось  гигантским  живым  существом.
Выброс якоря толчком отозвался в  гондоле.  Достигнув  дна,  якорь  поднял
столб мути. "Вадацуми" еще немного продвинулся вперед  и  остановился.  До
дна оставалось около двух метров.
   На первый взгляд на дне  никаких  изменений  не  было.  Едва  приметный
наклон, и то если  приглядеться.  Но  двое  за  спиной  Онодэры  пришли  в
страшное возбуждение.
   - Следы дислокации... - пробормотал специалист-промысловик.
   - Чтобы так были обнажены вулканическая порода и бомбы!.. - возбужденно
пробормотал профессор Тадокоро.
   -  Совершенно  очевидно,  что  осадки  совсем  недавно  перемещались  и
довольно резко, - отозвался специалист. - Посмотрите вон туда!
   - Гм, - хмыкнул профессор. - Видно, осадки в  этом  районе  на  большом
пространстве ползут вниз по склону.
   - А не точнее ли сказать, что здесь произошли оползни?..
   - Онодэра, -  сказал  профессор  Тадокоро,  -  идите,  пожалуйста,  над
склоном к восточному шельфовому обрыву.


   Когда они всплыли на  поверхность,  на  "Тацуми-мару"  кипел  спор.  Он
разгорелся еще раньше, до того как  "Вадацуми"  сбросил  балласт  и  начал
всплывать, сообщив об этом по УДВ  на  "Тацуми-мару"  и  на  "Дайто-мару".
Механические руки захватили "Вадацуми", и  "Тацуми-мару"  на  самой  малой
скорости пошел на восток. Началась подготовка ко второму погружению.  Пока
отсеки заполняли новым  балластом,  меняли  видеоленты,  авторегистраторы,
спор на судах достиг своего апогея. Казалось, еще немного, и  ученые  мужи
пустят в ход кулаки. Профессор  Тадокоро  упорно  настаивал  на  том,  что
граница между наклонным  участком  шельфа  и  возвышением  почти  исчезла.
Специалист-промысловик поддерживал его, считая, что до  недавнего  времени
она явно существовала. Об этом свидетельствуют выходы обнаженных  коренных
пород на достаточно обширном пространстве.
   Тем временем "Вадацуми" подготовили ко второму  погружению.  Опускались
на тот же самый участок шельфа. На борту были Юкинага и вулканолог.  Очень
спешили, обед взяли с собой в батискаф. Онодэра,  как  и  в  прошлый  раз,
произвел  скоростное  погружение  до  шестисотметровой  глубины,  а  затем
спустился вдоль склона на глубину тысяча восемьсот пятьдесят  метров.  Оба
ученых, увидев открывшуюся их глазам картину, разволновались. Даже  всегда
спокойный Юкинага утратил свою невозмутимость  -  правда,  ненадолго  -  и
охрипшим, срывающимся голосом издал какое-то восклицание.
   Когда батискаф всплыл  на  поверхность,  началось  небольшое  волнение.
"Вадацуми" подняли на корму, и "Тацуми-мару" дал полный ход.
   - Третье погружение отложено на завтра, - сказал профессор Тадокоро.  -
По-видимому, "Дайто-мару" обнаружил  изменения  в  Бонинском  желобе,  это
около ста двадцати километров отсюда. Попробуем погрузиться на дно желоба.
Надеюсь, батискаф выдержит?
   - Теоретически он может погружаться на  вдесятеро  большую  глубину,  -
ответил Онодэра. - Он прошел совершенно невероятные испытания  на  удар  в
гидродинамическом бассейне кораблестроительной фирмы "Ай".



        7

   На  следующий  день  оба   судна   вели   наблюдение   за   "Вадацуми",
погружавшимся в бездонный желоб. В гондоле находились профессор Тадокоро и
доцент Юкинага. Глубина здесь была не  просто  глубиной  -  тысячи  метров
беспроглядного мрака. Там, на дне, температура воды падает почти до  пуля,
а  давление  на  человеческую   ладонь   составляет   больше   ста   тонн.
Инфернально-ледяная  вода   и   высокое   давление...   Перебравшийся   на
"Тацуми-мару" злополучный Тацуно с ужасом наблюдал за показаниями  эхолота
- слабый, едва уловимый  сигнал  возвращался  через  десять  секунд  после
отправки. Скорость звуковых волн под водой - около полутора тысяч метров в
секунду, следовательно, "Вадацуми"  находился  на  глубине  более  семи  с
половиной тысяч метров.
   - Десять секунд, - пробормотал Тацуно. - Достаточно для  вставки  одной
рекламной передачи по телевидению...
   Чувствовалось  всеобщее  напряжение.  И  Онодэра  вел  спуск  в  бездну
особенно осторожно  и  внимательно.  "Вадацуми"  погружался  медленно,  со
скоростью четыре километра в час. Вначале Онодэра  использовал  нисходящее
течение, но на глубине ста метров уже начался мир почти неподвижной  воды.
Исчезли косяки рыб - обитателей  верхних  слоев  воды.  "Вадацуми"  прошел
сквозь облако похожих на падающий снег маринсноу, мелькнули  глубоководные
медузы, светящиеся рыбы. На глубине  около  семисот  метров  исчез  уже  и
смутный свет за  иллюминаторами.  А  на  глубине  тысячи  метров  батискаф
охватило  царство  мрака,  словно  вокруг  разлилась  густая  тушь.  Стало
прохладно, влага крупными каплями оседала на внутренних стенках гондолы.
   - Я бы посоветовал вам надеть куртки, - сказал Онодэра.
   Приборы, точно светлячки  в  ночи,  светились  зелеными  огоньками.  На
глубине тысячи пятисот метров, Онодэра включил прожекторы. Вода в их лучах
чуть мерцала и колыхалась, окружая  "Вадацуми"  многослойной  серо-зеленой
завесой.  Время  от  времени  мимо  проплывали  диковинные   глубоководные
существа, не проявлявшие никакого интереса к странному пришельцу. Вспыхнул
и  фейерверком  рассыпался  косяк  светящихся  креветок  и  медуз.  Что-то
неведомое, гигантское  смутно  чернело  и  шевелилось  на  грани  света  и
мрака...
   - Три тысячи метров... - сказал Онодэра, глядя на  пьезометр.  -  Слева
уже начинается склон к морскому желобу. Расстояние одиннадцать километров,
уклон двадцать пять градусов.
   Фононно-мазерный  гидролокатор  время  от  времени   неприятно   щелкал
отраженным звуком и четко рисовал на экране рельеф далекого морского  дна.
Континентальный склон морского желоба, судя по картам, страшно крутой,  на
самом деле оказался довольно пологим, с максимальным  уклоном  в  тридцать
градусов. А склон со стороны океана был еще  положе,  с  уклоном  всего  в
десять-пятнадцать градусов. И только стены немногочисленных морских ущелий
уходили вниз под углом в пятьдесят-шестьдесят градусов.
   Когда глубиномер показал, что до дна остается четыре с половиной тысячи
метров, Онодэра выключил эхолот. В гондоле воцарилась мертвая  тишина.  На
такой  глубине  "Вадацуми"  сохранял  стабильное  равновесие,  словно  был
неподвижен.  И  только  по  тому,  как  стремительно   возносились   вверх
глубоководные обитатели за стеклом иллюминатора, можно  было  понять,  что
батискаф уходит вниз со скоростью полутора метров в  секунду.  Температура
внутри - шестнадцать, температура снаружи - три градуса. Юкинага  запахнул
куртку. Заработал осушитель, исчезли капельки воды со стен  и  трубок.  На
пьезометре четыреста двадцать атмосфер - давление постепенно возрастало. В
гондоле было так тихо и сумрачно, что начинало казаться, будто ее спускают
в безмолвие могилы.
   Пять  тысяч  метров...  Юкинага  тяжело  задышал,  словно  всей   кожей
почувствовав  непомерную  тяжесть  воды,  от  которой  его  отделяла  лишь
двадцатисантиметровая стенка. На гондолу давила водная масса  в  несколько
сот тысяч тонн. Казалось, броня-скорлупка рассыплется, как сухое  печенье,
сжатое в кулаке  гиганта.  Что-то  едва  скрипнуло,  и  Юкинага  испуганно
оглянулся.
   - Ничего особенного, - словно догадавшись  о  его  состоянии,  успокоил
Онодэра. - Это детали крепления от понижения температуры, только и  всего.
Включить обогреватель?
   - Нет, - сказал профессор Тадокоро. - Вот-вот будет дно.
   - Глубина пять тысяч семьсот... - Онодэра взглянул на пьезометр. - А до
дна...
   Звуковая волна с резким шумом выстрелила вниз. Эхо тут же вернулось.
   - ...тысяча девятьсот пятьдесят. Дно ровное.
   Живые существа почти совсем исчезли. Лишь изредка  в  свете  прожектора
уплывали  вдаль  тени  длинных  похожих  на  угрей  призраков.  Это   были
глубоководные медузы или  моллюски,  обладающие  прямо-таки  поразительной
приспособляемостью.
   Но стоило выключить прожекторы, как  сразу  наступала  кромешная  тьма,
источенная редкими  звездочками  микроскопических  светящихся  организмов.
Температура воды упала до одного и восьми десятых градуса.  Температура  в
гондоле - до тринадцати  градусов.  Хронометр  показывал,  что  с  момента
погружения прошло час сорок две минуты.
   - Семь тысяч метров.
   - А это? - прошептал Юкинага. - Скат, что ли?
   За левым иллюминатором,  там,  куда  едва  проникал  свет  прожекторов,
медленно проплыло нечто похожее на гигантское полотнище ткани.
   - Не может быть, - хрипло пробормотал профессор Тадокоро. - Уж  слитком
оно велико для живого существа!
   Чтобы пройти поле света, этому нечто потребовалось  пять-шесть  секунд.
Значит, длина его была метров тридцать.
   Может попробуем гидролокатором  уточнить,  что  это  такое?  -  спросил
Юкинага.
   - А оно уже ушло наверх, - ответил Онодэра. - Скоро дно.
   Он  коснулся  кнопки.  Последовал  глухой  шум,   скорость   погружения
снизилась. Но вдруг "Вадацуми" что-то сильно толкнуло. Нос сначала занесло
почти на двадцать градусов влево, а потом градусов на тридцать вправо.
   - Что это? - почти крикнул Юкинага. - Авария?
   - Да  нет...  -  спокойно  ответил  Онодэра.  -  По  всей  вероятности,
глубоководное течение.
   - На такой глубине?! - удивился профессор. - И такое сильное? Почему?
   - Не знаю. Но я и прежде наблюдал подобное.  Правда,  с  таким  сильным
сталкиваюсь впервые. Если это был поток морского течения,  надо  полагать,
его скорость превосходила три с половиной узла.
   - Странно... - недоверчиво произнес Юкинага. - На  глубине  семь  тысяч
метров такое быстрое течение?
   - Откуда я знаю, - Онодэра пожал плечами. -  Но  мы  уже  прошли  через
него.
   Толщина потока была примерно  в  полтораста  метров.  "Вадацуми",  лишь
немного отнесенный в сторону, благополучно прошел  сквозь  него.  Онодэра,
включив гидроракету, опять повернул батискаф точно на юг.  Бокового  удара
не последовало.
   - До морского дна четыреста метров, - сказал он,  не  сводя  взгляда  с
приборов,  и  осторожно,  понемногу  стал  сбрасывать  балласт.   Скорость
погружения начала падать: полтора метра в секунду, метр две десятых, метр,
еще  меньше.  Поворот  рукоятки  -  и  оба  винта  меняют   положение   на
вертикальное. Батискаф тихо  тормозит.  Перестали  работать  двигатели,  и
снова медленное-медленное погружение. До дна  осталось  пятьдесят  метров.
Корпус дрогнул и качнулся - под брюхом батискафа повис страховочный якорь.
Еще немного балласта, и скорость погружения падает до двадцати сантиметров
в секунду.
   - Вот оно... - прозвучал тихий, как вздох, шепот Юкинаги.
   В скрещенных  лучах  носовых  и  кормовых  прожекторов  показался  чуть
выпуклый смутный желто-коричневый круг. Постепенно его контуры становились
все более отчетливыми. Кое-где над ним кружились маленькие  мутные  круги,
по форме напоминающие бублики. Это восходили грязевые облачка  от  недавно
сброшенных балластных шариков. Густой  клуб  мути  достиг  дна;  страховой
якорь "Вадацуми" обрел плавучесть, соответствующую весу той части  якорной
цепи, которая легла на дно. Батискаф  постепенно  прекратил  погружение  и
наконец остановился в полутора метрах от дна.
   Когда едва заметное течение унесло  всю  муть,  стала  отчетливо  видна
тоскливо-коричневая, холодная пустыня морского дна. Лучи всех  прожекторов
падали отвесно вниз, совершенно не рассеиваясь. У самого дна вода казалась
темно-фиолетовой,   как   нельзя    лучше    соответствуя    человеческому
представлению о морской бездне. Безграничный мрак со всех сторон  вплотную
подступал к освещенному пространству  дна.  Вода  в  морском  желобе  была
совершенно прозрачной.
   "Вадацуми" висел в воде как неподвижный аэростат, соединенный с грунтом
короткой  якорной  цепью.  Он  замер,  словно   живое   существо,   удобно
устроившееся на  последнем  звене  цепи,  словно  йог,  усевшийся  в  позе
созерцания на конце брошенной в воздух веревки... Шесть его глаз испускали
шесть пучков света. Великая  мертвая  тишина  гигантской  морской  глубины
сжимала со всех сторон эту хрупкую скорлупку, которая испытывала  на  себе
давление в восемьсот атмосфер. Здесь даже плотность воды  была  на  четыре
процента выше  обычной.  Эта  огромная  тяжесть  давила  на  все  обширное
пространство донной пустыни,  покрытой  липким  илом.  Температура  внутри
гондолы упала до двенадцати,  а  воды  -  до  полутора  градусов.  Люди  в
гондоле, угнетенные непомерным бременем,  навалившимся  на  плексигласовые
иллюминаторы диаметром в пятнадцать сантиметров, едва дышали.
   - Итак, - сказал Онодэра охрипшим голосом, - мы на дне желоба.  Глубина
семь тысяч шестьсот сорок метров.
   Словно разбуженные его голосом, оба ученых возбужденно зашептались.
   - Вон они! - профессор Тадокоро показал на что-то пальцем.
   Юкинага кивнул. По дну тянулись волнообразные следы.
   - Совсем недавно с запада на восток здесь прошел внезапный и достаточно
сильный донный поток, - сказал Юкинага. - А вон там  старые  волнообразные
следы протянулись с юга на север.
   - А это что? - спросил профессор. - Длинное, похожее на канаву?
   - Может быть, след какого-то животного?
   - Вы думаете, на  морском  дне  обитают  такие  огромные  слизняки?!  -
воскликнул профессор. - Ведь ширина этого углубления несколько метров.
   Дно осветилось короткими вспышками - в гондоле несколько  раз  с  сухим
треском щелкнули затворы фотоаппарата. Профессор Тадокоро судорожно сжал в
руках высокочувствительный гравитометр.
   - Мы можем передвигаться на такой глубине? - спросил  он.  -  Вперед  и
вправо, под углом в семь градусов, пожалуйста.
   Онодэра   включил   телевизор   и   выбросил   немного   балласта.   За
иллюминаторами опять все затянуло мутью. "Вадацуми"  всплыл  -  чуть-чуть,
настолько, что якорная цепь лишь слегка дрогнула.  С  помощью  гидроракеты
Онодэра осторожно повернул судно, обогнул якорную цепь  и  на  минимальной
скорости повел батискаф вперед.
   Муть осела, и  внизу  стала  видна  длинная  выемка  шириной  метров  в
семь-восемь. Она казалась следом проползшего  здесь  невероятно  огромного
животного или прокатившегося гигантского камня.
   - Смотрите, они и дальше есть, - сказал Юкинага. - И много...
   - Что это может быть, как вы думаете? - спросил профессор Тадокоро.
   - Не знаю, - ответил Юкинага. - Хотя мне и приходилось  погружаться  на
дно морских желобов, я такое вижу впервые.
   Необычные борозды во множестве пересекали  морское  дно  с  востока  на
запад. Длину их невозможно было определить, а ширина каждой составляла  от
пяти до  восьми-девяти  метров.  Что-то  неведомое  и  гигантское  прошло,
пронеслось по этому дну...
   -  Может,  это  как-то  связано  с   гравитационными   изменениями?   -
предположил Юкинага.
   - Трудно сказать, - Тадокоро продолжал крутить кинокамеру. -  Проследим
что-ли?
   Онодэра слегка потянул руль вверх. Тут же последовал удар по гондоле.
   - Что случилось? - спросил профессор.
   - Не пойму, какая-то вибрация в воде, -  отозвался  Онодэра,  глядя  на
показания приборов.
   Над головой раздался звон поплавка. И  опять  последовал  удар  водяной
волны по гондоле.
   - Подводное землетрясение?!
   - Кто его знает...
   - Если бы настоящее землетрясение,  так  просто  не  отделались  бы,  -
сказал Юкинага. - Но слабые колебания явно есть.
   - Ничего себе слабые, если способны  дать  хорошего  пинка  гондоле,  -
пробурчал профессор. - Можно установить, с какой стороны шла волна?
   - Почти прямо с востока, - Онодэра посмотрел на показания самописца.
   - Трогайтесь, - скомандовал профессор Тадокоро. - Проследим путь  этого
фантастического слизняка.
   Переключив приемопередатчик на максимальную мощность, Онодэра попытался
вызвать "Тацуми-мару". Наконец в приемнике послышался голос Юуки. Но среди
помех он звучал слабо и был еле слышен.
   - Сейчас вас не вижу.  Только  что  по  гидролокатору  узнали,  что  вы
достигли дна.
   - А вы зарегистрировали необычное подводное колебание?
   - Подожди минутку.
   Приемник трещал.
   - Нет, не зарегистрировали,  -  донеслось  сквозь  помехи.  Видно,  над
"Вадацуми" проходило мощное облако планктона, и время от времени  приемник
совершенно замолкал. - С  "Дайто-мару"  спущен  на  сто  метров  подводный
звукоприемник. Сейчас проверяют записи, но пока никакой ясности, очень  уж
много различных микроколебаний.
   Иного и ожидать нельзя, подумал Онодэра,  ведь  колебания  такой  малой
амплитуды по пути рассеиваются, а еще отражение от границ водных  слоев  с
резким перепадом температур.
   - О'кэй, - сказал Онодэра. - На дне желоба обнаружены странные  выемки.
Отправляемся вдоль них на восток. Уточни наше местонахождение.
   - Есть уточнить! - отозвался Юуки. - От этого момента  с  интервалом  в
минуту регулярно посылай сигналы.
   Онодэра, не отрываясь,  смотрел  на  хронометр.  Через  минуту  аппарат
сверхзвуковой  сигнализации,  укрепленный  над  поплавком,  послал  первый
сигнал.  Ответный  сигнал  с  "Тацуми-мару"   подтвердил   местонахождение
"Вадацуми". Переведя аппарат на автосигнализацию, Онодэра  повел  батискаф
вперед. Описав плавную дугу, судно со скоростью до трех узлов пошло  вдоль
третьей выемки. По-видимому, ее глубина в этом месте  была  еще  не  самой
большой. Выемка полого спускалась на восток.  Батискаф  шел,  выбросив  за
борт страховочную  цепь,  чтобы  соблюдать  заданное  расстояние  до  дна.
Стрелка микропьезометра начала едва заметно подниматься.
   Через два километра выемка сделалась вдвое шире, но  глубина  ее  стала
мельче. Другая  выемка,  тянувшаяся  метрах  в  сорока  слева,  постепенно
исчезла в грунте. Сигнализация отсчитывала минуты. Тихо гудел двигатель  и
временами стрекотала кинокамера.
   - Мы на глубине семь тысяч девятьсот метров, - сообщил Онодэра. - Уклон
дна становится круче.
   - Вода помутнела, - заметил профессор Тадокоро.
   Действительно, видимость значительно ухудшалась.  В  свете  прожекторов
можно было разглядеть только облака донной мути.  Вдруг  внезапным  ударом
нос корабля подняло кверху.  По  инерции  батискаф  подбросило  метров  на
двадцать. Потом началась килевая качка.
   - Все в порядке? -  Юкинага  вцепился  в  сидение.  При  тусклом  свете
лампочки на его лбу были видны крупные капли пота.
   Вместо ответа Онодэра потянул на себя руль и поднял батискаф еще метров
на тридцать. Килевая качка  сразу  уменьшилась.  "Чтобы  по  дну  морского
желоба на глубине восьми  тысяч  метров  проходило  такое  сильное  донное
течение, такого в учебнике не найдешь, - подумал Онодэра. -  Пожалуй,  это
открытие". На расстоянии шестидесяти метров  ото  дна  он  вернул  кораблю
горизонтальное положение. Качка почти прекратилась.
   - Погрузимся еще раз? - спросил Онодэра.
   - Да ладно, хватит, - сказал профессор. - Выемка все равно  исчезнет  в
облаках мути. Давайте прямо вперед.
   Видимость становилась все хуже. Онодэра  включил  эхолот.  Правда,  эхо
было несколько беспорядочным - возможно, из-за донного течен