Оппенгеймер, толстый добродушный человек, встретил меня широкой улыбкой. Мне очень хотелось надеяться, что она сохранится. После обычных любезностей Гай поинтересовался: - Как нынче идет торговля, Кев? Он успел взглянуть на экранчик на своем столе, так что кроме превышения моего кредита, тенденции текущих сделок, возраста, пола и семейного положения, выяснил и мое имя. И прочие подробности. Любой его вопрос заведомо был пустой формальностью, если только он не пытался поймать меня на лжи. - В этом году продано уже восемь скиттеров, - объявил я. - И у меня на руках заказы еще на шесть. Черт побери, к концу года я расплачусь за микрореакторы. - Надеюсь, что так, Кев. Надеюсь, что так. Хороший бизнес означает хорошие отношения с банком. Мы еще немного поболтали о том о сем; я справился о его семье, и он сообщил, что все здоровы, но умерла пожилая тетка в Сиднее, на Земле. Я выразил соболезнования. Наконец светский разговор иссяк, и Гай вежливо осведомился о цели моего визита. - У меня намечается один грандиозный проект. - М-м-м? - Новое судно. Парусное, но совершенно необычное. Гай, оно произведет сенсацию. Это будет классная яхта для прогулок. Я думаю, во всей Галактике нет ничего подобного. Он поднял брови. - Парусная яхта, Кев? Но они давно устарели! - "Легкая леди" - необычный парусник. Она начинает новое поколение. К примеру, что вы считаете главным недостатком парусных лодок? - Их никто не хочет покупать. - Главная проблема в том, что они слишком медленно плавают. Но "Легкая леди" не такая; по скоростным качествам это чуть ли не буер. Вот посмотри- те... - Я взял со стола карандаш и планшет и сделал несколько набросков. - Обычная парусная лодка тормозится трением корпуса о воду, и эту помеху не преодолеть, разве что в маленьких яхтах, когда парус работает, как крыло. - Гай Оппенгеймер тупо смотрел на меня. - Ну, знаете, когда лодка мчится по ветру, едва касаясь поверхности. Но большое судно так плыть не может. Оно слишком тяжелое, чтобы работать, как планер, и тут приходится уменьшать трение другими способами - в основном за счет обводов. Говоря это, я следил за лицом управляющего, но оно ничего не выражало. Я продолжил: - И все равно проблема трения остается. Но не для "Легкой леди". Когда она идет под парусами, трение корпуса о воду не существует. - Очень рад это услышать, Кев. - Идею мне подсказал зерновой конвейер в Инчтауне. Понимаете, это желоб - длинная наклонная металлическая пластина. В ней миллионы крошечных отверстий. Сверху кидают мешки, из отверстий под давлением подается воздух, мешки скользят по тонкой воздушной пленке и съезжают к грузовикам при очень небольшом наклоне. - И вы можете использовать этот принцип в лодках? - Вот именно, Гай. У "Легкой леди" двойной корпус, и во внешнем проколоты миллионы крошечных отверстий, выпускающих воздух. Давление между корпусами поддерживает небольшой насос. Таким образом, на поверхности лодки держится тонкая воздушная пленка, и вода практически не касается корпуса. Трения почти нет. Действующая модель помчалась, как ветер. - Так "Легкая леди" еще не плавала? - Еще нет, Гай. Я планирую церемонию спуска на следующей неделе - надеюсь, в субботу. Я нанял Морта Баркера - помните его? - для рекламной кампании. Он думает, что сможет заполучить репортеров из телегазеты. Это большое событие для Риверсайда, Гай. Если я получу много заказов, то смогу расширить дело, нанять больше работников. Мастерская превратится в завод. Это будет третья отрасль производства, помимо фермерства и рыбной ловли; с ней наша община окончательно утвердится. Что скажете, Гай? Управляющий посмотрел на экран на столе. До меня вдруг дошло, что он всего лишь посредник, что мое бахвальство переправлено в некий центральный компьютер, который, пока я разглагольствовал, занимался лихорадочными подсчетами, отмечая с дьявольской точностью все мои уловки. - Я не совсем понимаю, какое отношение имеет к этому Банк Вселенной, Кев, - сказал Гай. - Мне нужна небольшая ссуда, чтобы продержаться, - пробормотал я. Он вздохнул, бросил взгляд на экран и посмотрел на меня печально и устало. Похоже, из Оппенгеймера вытекла вся энергия. Он снял очки и потер глаза. - Какая жалость, что вы не предложили это в прошлом году, Кев, - начал он. - Или хотя бы в прошлом месяце. Да, в прошлом месяце я бы обслужил вас без проблем. Но сегодня... При всей неопределенности... Черт, Кев, посмотрите на это с точки зрения банка. В пятницу референдум. В субботу, как знать - Хедерингтон может запросто конфисковать мастерскую. Вы меня понимаете? - Мне немного нужно, Гай. Он пристально посмотрел на меня, как бы оценивая мою искренность. - Вот что я предлагаю. У меня есть идея, Кев. Придется отстаивать ее перед директорами, по думаю, что смогу заставить их взглянуть на дело с вашей позиции. Вы продолжаете работу, устраиваете церемонию спуска, рекламу и так далее - а в следующем месяце приходите ко мне и показываете книгу заказов. Я думаю, что добьюсь суммы, равной двадцати пяти процентам стоимости всех твердых заказов. Таким образом, вы получите финансы для расширения дела. Таким образом проклятый банк ничем не рисковал в случае провала затеи. - Не могу сказать, что мне нравятся ваши методы поддержки местной промышленности, Гай. - Враждебность вам не поможет, Кев. - Да провалитесь вы вместе с вашим паршивым банком! - огрызнулся я и выбежал, чувствуя себя уничтоженным. По правде говоря, спуск яхты пришелся на неудачное время. Поселок думал только о референдуме. По идее, мне тоже полагалось думать о референдуме, тем более что я присутствовал на первой стадии переговоров, но, с другой стороны, я все равно ни на что не мог повлиять. Вся Аркадия отправится в пятницу голосовать, и теперь от меня ничего не зависит. На следующий день после моего неудачного визита в банк ко мне явился Мортимор Баркер с мрачным выражением на широкой физиономии. "Легкая леди" уже стояла в эллинге. - Телегазеты не будет, - выложил он без предисловий. - Какого черта? Ты же сказал, что договорился с ними, Морт. - Да вроде договорился. - Он с пыхтением влез по трапу и втиснул свою тушу в кубрик, вытирая лоб. - Они меня заверили, что все будет нормально, что они всегда рады разрекламировать местные события. А теперь говорят, что, мол, камеры понадобились в другом месте. Я пытался вытянуть из их парня правду, но ничего не добился. Он сказал, что не имеет права разглашать намеченные места съемок. - Почему, черт возьми? - Не расстраивайся, Кев. Мы все заснимем трехмерными камерами, и я разошлю запись всем, кому надо. - У меня кончаются деньги, - сказал я. - Если я не заполучу полную книгу заказов, то к концу года обанкрочусь. Морт, мне очень нужен успех. - Можешь заплатить мне, когда продашь первую яхту. Вот за что я люблю Мортимора Баркера! Пусть он пустозвон, зато щедрый. - Спасибо, - пробормотал я. - Э... Что ты запланировал для церемонии? Помнится, у тебя родилась такая мощная идея - чтоб на носу сидела девушка в бикини, когда яхта заскользит вниз... Может, Джейн Суиндон согласится? - Ты что, совсем? - Морт уставился на меня, как на ненормального. - Все дело вместе с ней, как топор, пойдет ко дну. - Но она вроде... довольно симпатичная, а? - Она слишком строгая, слишком аскетичная и слишком замужняя. Кевин, у тебя не баржа, а яхта для развлекательных прогулок, и на нее надо посадить легкомысленную девицу, которая должна выглядеть так, будто предлагает себя вместе с яхтой. А у Джейн Суиндон всегда такой вид, будто она предлагает чай со льдом. Видишь ли, Кев, лучше всего продается секс. Помни об этом - и не ошибешься. - Знаешь, Морт, если бы здесь имелись девушки для развлечения, я бы об этом знал. Риверсайд - маленький поселок, и приходится довольствоваться тем, что здесь есть. - Это моя проблема. Кстати, девушку я уже нашел. Взял напрокат в одном агентстве. - Одного из тех ангелочков с регаты? - заинтересованно спросил я. - Да нет же, черт возьми. Они совершенно не подходят. Нет - я раздобыл настоящую девушку для веселья, пальчики оближешь. Рядом с ней мне хочется стать моложе. И стройнее. - Сколько же она стоит? - Я встревожился. - Не бери в голову. Я приплюсую ее к счету. Ты, главное, смотри, чтобы твоя яхта не потонула ко всем чертям! - Он с усилием встал, спустился по трапу, устроился в своем пижонском автомобиле на воздушной подушке и с негромким урчанием умчался в сторону Инчтауна - крупная рыба в нашем маленьком озере. А я вернулся к отделочным работам. Привинчивая к палубе нержавеющие детали и накладывая последний слой лака, я размышлял об этой девице. Я признался себе, что мысли о ней вызывают некоторое приятное волнение. Нечасто доводится нанимать настоящую девушку для развлечения. Последние два дня перед референдумом весь Риверсайд бурлил. Фракции устраивали митинги. Наши интересы оказались совершенно разными, и миф о поселковой солидарности развеялся как дым. Ни о каком единстве в столь сложном вопросе не могло быть и речи. В четверг телегазета в специальном выпуске сообщила о выводах комитета, выбранного на конференции. Как и ожидалось, комитет встал на сторону договора. Казалось, результат референдума уже известен - и пользу большинства, хотя, возможно, в ущерб отдельным жителям. Больше всего я жалел Кли-о-По, нашего инопланетянина. Он владел прекрасным стадом молочных аркоров, причем все свое богатство скопил упорным тяжелым трудом. На заработанные деньги он купил кое-какую технику; с помощью своих многочисленных детей расчистил землю. Таким количеством отпрысков паи; ящер обзавелся каким-то бесполым способом, о котором мне никогда не хотелось его расспрашивать и который еще меньше хотелось увидеть. Стренг однажды сказал: - Кли-о-По сошло бы с рук убийство. Он мог бы съесть одного из детей, а взамен произвести другого, и никто ничего бы не заметил. Разве это не доказывает, как бессмысленны наши социальные принципы, правда, Кевин? Так вот теперь над Кли нависла угроза. Он два года все деньги вкладывал в хозяйство, сделал запущенную ферму Блэкстоуна конкурентоспособной - и, тем самым, лакомым куском для "Хедерингтон Организейшн". Кли не питал никаких иллюзий на этот счет - его собственность отнимут в первую очередь. К нашему позору, нашлись люди, говорившие об этом со злорадством: мол, пусть теперь поживет в обычном жилище. Утром в день референдума я встретил его в баре "Клуба" и спросил, как он собирается голосовать. - Конечно, за договор, - ответил Кли низким голосом, держа в чешуйчатой лапе стакан воды со льдом. - Единственная альтернатива - голодная смерть. - Ну, тебе-то она не грозит, - заметил я. - Ты на самообеспечении. Пока я говорил это, в голове против воли мелькнула нарисованная Стренгом отвратительная картина каннибализма. На кожистой морде показались острые маленькие зубки: вероятно, Кли улыбнулся. - Странное получилось бы общество, если бы все были на самообеспечении, - сказал он. - Мне нравится в вас, в людях, как раз то, что вы не на самообеспечении. Люди зависят друг от друга - в отличие от моего народа. Мне нравится у вас. Я не всегда ладил со своими; они прозвали меня стадным. Я надеюсь, что со временем смогу смешаться с людьми так же, как ты, Кев... "Клуб" продолжал заполняться. Стренг и Алисия Дежарден обсуждали с Джейн Суиндон гонки. Появился Том Минти со своими дружками Биллом Йонгом и Джимом Спарком. Они заказали колу и добавили в нее по порции "Иммунола". Старый Джед Спарк, как всегда, взирал на это с непреклонной суровостью. Уилл Джексон сидел в одиночестве - прямой, словно загипсованный, - и его тяжелый взгляд блуждал по бару в поисках девушки, на которую можно поглазеть. На заднем плане суетилась миссис Эрншоу, готовившая выставку разного самодельного хлама, в котором я разглядел отпечатанную частным порядком брошюрку Вернона Трейла "Мы, Пионеры". Это было обычное полуденное сборище, разве что споры громче да голоса резче. Джон Толбот, наполняя стаканы, все время нервно хихикал. Кабина для голосования - вообще-то это был маленький переоборудованный вертолет - должна была открыться через час. Все то и дело поглядывали в окно, из которого открывался вид на усеянный куполами склон и причал, где торчал вертолетик, похожий на красного жука, а по сторонам его стояли два охранников в форме, с лазерными пистолетами. Власти намеревались обеспечить в Риверсайде торжество демократии. К столику подошел Стренг; он улыбнулся Кли и подсел к нам. Следом за ним подплыла Алисия Дежарден - в последнее время это часто случалось. Разговор зашел о катерах, потому что все суеверно избегали упоминаний о голосовании. Вдруг около двери возникло какое-то волнение. Сбив по пути стул, в бар ворвалась жена Стренга. Она остановилась возле нас с горящими глазами и дергающимся лицом. Похоже, назревала семейная сцена. Я плохо их переношу, поэтому приподнялся, намереваясь слинять куда подальше, но обнаружил, что прижат другими стульями. - Я тебя жду дома уже целый час! - заявила Хейзл Стренг мужу скандальным тоном. Все взгляды устремились на нас; я съежился на стуле и перехватил взгляд Джейн Суиндон с другого конца зала. Она состроила мне гримасу. - Ты же видишь, я пью с друзьями, дорогая, - ответил Стренг. - Присоединяйся к нам. - Еще чего! Да что ты о себе возомнил? Сидишь здесь и пьешь... с этой... Она кивнула в сторону Алисии Дежарден, ее губы дрожали. - Садись, дорогая. Алисия, не освободишь ли место для моей жены? Алисия вскочила и побежала в дамскую комнату. Хейзл Стренг смотрела ей вслед со слезами на глазах. - Ни за что, - пробормотала она. - А я говорю - садись, - приказал Стренг. Он взял Хейзл за запястье - медленно, почти небрежно, но я увидел, как побелела кожа в том месте, где он стиснул руку. Ее лицо напряглось от боли, и ей поневоле пришлось опуститься на стул рядом с мужем. - Нормальный женский инстинкт - защита дома, - как ни в чем не бывало объяснил нам Стренг. - Моей жене показалось, что Алисия угрожает нашему очагу, так что ее вспышка вполне естественна. Надеюсь, вы извините ее. Кевин, кажется, ты говорил о предстоящем спуске?.. И мы поддерживали неловкий разговор до начала голосования. Результаты объявили в субботу днем. В полдень "Клуб" снова был набит битком, и подписчиков телегазеты окружили желающие посмотреть на халяву. Все вглядывались в крошечные экранчики. Нам показали огромный зал со столами, за которыми десятки служащих вводили в счетные машины данные голосования. Тут же стояли и наблюдали за ходом дел представители "Хедерингтон Организейшн" и Всеаркадийского Совета. Причем первым вся процедура, должно быть, казалась ужасно примитивной; они привыкли к более совершенной технике, когда голосующие вставляют в аппарат карточку и нажимают кнопки, а в центральном компьютере в это время накапливаются данные. У нас же на Аркадии все делается по старинке. Наконец объявили, что подсчет закончен, и служащие заблокировали машины от возможного пересчета. Листы распечаток передали на возвышение председа- телю счетной комиссии. Я увидел Алтею Гант - грозную, как туча. Она нависла над плечом председателя, желая первой увидеть результат. Алтея Гант улыбнулась. Затем распечатку передали премьеру. Он потянулся к микрофону - бледный, постаревший и беспомощный. - Народ Аркадии, - начал он, - мы приняли предложение "Хедерингтон Организейшн". Голоса, поданные "за", составили... Остальное заглушили радостные возгласы. В "Клубе" особого веселья не отмечалось. Полюбопытствовав еще несколько минут, все начали расходиться. Я тоже засунул пластинку приемника в карман и вышел в ясный день. К этому времени репортаж о голосовании уже закончился и на экране появился космопорт. Из грузовых челноков выезжали огромные сельскохозяйственные машины. Казалось, они ждали лишь результатов референдума, чтобы с грохотом двинуться на камеры, как стадо слонов. Их, наверное, были сотни. 6 Первая неделя властвования "Хедерингтон Организейшн" над планетой Аркадия вроде бы разрядила обстановку. Сначала два-три дня вообще ничего не происходило, если не считать прибытия запоздавшего рыбного грузовика. Заканчивая отделку "Легкой леди", я наблюдал, как Верной Трейл руководит на причале погрузкой замороженной рыбы, и почти физически ощутил, что напряжение спадает. В то же утро траулеры снялись с якорей и вновь поплыли вниз по Дельте. Во вторник в поселке нежданно-негаданно появился незнакомец. Я наткнулся на него в "Клубе", где он разговаривал с Чилем Каа. - Синклер Синглтон, - представился он. Я сразу заметил, что наш обычно недоверчивый к чужакам Каа поставил этому парню выпивку, и вскоре понял почему. Синглтон оказался одним из самых приятных людей, каких я когда-либо встречал. Мы подружились прямо мгновенно, несмотря на неловкость, возникшую, когда он сообщил, что является местным представителем Организации. Он нисколько не походил на бюрократа. Бар начал заполняться, и на Синглтона обрушился град вопросов, причем даже на самые глупые он отвечал вежливо и доброжелательно. Самый сложный момент наступил, когда Синглтон стал вручать хедерингтоновские удостоверения личности - но даже эту рискованную операцию он провел успешно. - Это что еще за чертовщина? - спросил Уилл Джексон, подозрительно разглядывая маленькую пластиковую карточку со своим именем и каким-то номером. Синглтон улыбнулся, продолжая раздавать документы. Он уже запомнил наши имена. - Эти карточки облегчат вам жизнь, - объяснил он. - По-моему, вне Организации на них больше всего походят кредитные карточки. Мы используем их вместо денег - так гораздо проще. Во всех магазинах на Аркадии установят кассовые машины. Когда вы что-нибудь покупаете, то просто вставляете карточку в машину, продавец набирает наименование и цену покупки на клавиатуре, вы забираете карточку и уходите. Ваш счет будет вестись в Центральном отделении Банка Вселенной. Короче, вы можете забыть, к чертям, о наличности, а в конце каждого месяца будете получать полный перечень покупок. - Организация тоже его получит, - заметил Ральф Стренг. Но в целом миссия Синглтона прошла гладко, и все вздохнули с облегчением. Мы поняли, что теперь он будет главным в поселке, хотя прямо речь об этом не заходила. Наши заработки, по-видимому, теперь тоже начислялись напрямую в Банке Вселенной, а обычные банкноты вообще больше не попадали в руки, поскольку банк отозвал всю наличность и объявил, что отныне она не является законным средством платежей. В тот же день Синглтон получил сведения о наших назначениях на работу. Он созвал собрание и зачитал список в приятном неформальном стиле, отвечая на вопросы и давая пояснения по ходу дела. - Кевин Монкриф, - дошел до меня. - Я вижу, Кев, что вы распределены на постройку судов. Это значит, что вы, как и большинство людей в поселке, продолжаете заниматься своим делом. Я сообщил Организации, что на конец недели у вас намечено важное испытание, и вам разрешили сохранить прибыль - или, разумеется, понести потери - еще в течение месяца, а уж потом вас переведут на стандартную шкалу оплаты. Неплохо, а? Дела оказались гораздо лучше, чем я ожидал. Это означало, что если испытание пройдет успешно и поступят заказы, я, возможно, отложу деньжат, прежде чем попасть в лапы Организации. И, в любом случае, они не собирались отбирать мой бизнес - это уж точно. Мне разрешалось вести его за счет прибыли, а через пять лет распоряжаться накопленным капиталом. Я оказался в лучшем положении, чем многие. Примерно двадцати колонистам предписали очистить большой участок к востоку от фермы Кли-о-По. У нашего инопланетянина дрогнули пеки, когда он услышал, что Организация собирается хозяйничать прямо у него под боком. Хоть бы землю у пего по крайней мере не отчуждали - пока... Я жарил мясо аркоровы с грибами и мелко нарезанной картошкой - я все еще сохраняю земные вкусы, во всяком случае не решаюсь самостоятельно готовить более экзотические блюда, - когда за окном послышался шум машины, и звук хлопнувшей шикарной дверцы возвестил о прибытии Баркера. Я поспешно глотнул скотча, снял сковородку с плиты, выглянул в окно и успел увидеть две макушки. Первая принадлежала Баркеру - за ней виднелась толстая шея, стиснутая воротничком. Вторая была макушкой блондинки - долгожданной девушки для развлечений. Я бросил взгляд в зеркало, посокрушался, что у меня вечно такой вид, будто я нуждаюсь в бритье и выпивке, и открыл дверь. В мой скромный дом шагнула совершенно невероятная красавица, за ней маячила громоздкая фигура Баркера. - Сюзанна Линкольн - Кевин Монкриф, - лаконично представил нас Баркер. - Кев, неужели я чую мясо? Это хорошо. Черт, да ты тут вроде выпиваешь. А как же мы? - Привет, Сюзанна, - просипел я, ощущая себя на грани сердечного приступа. - Кевин... Как у вас здесь мило. Все такое корабельное. Я лихорадочно огляделся и увидел кучу вещей, которых раньше не замечал, всевозможное барахло из мастерской, оказавшееся в комнате: я забыл вынести промасленный мешок со скобами в углу, поршень на каминной полке, якорь под столом. - Господи, - пробормотал я, поежился и снова посмотрел на Сюзанну. У нее были абсолютно фантастические глаза - глубокие синие озера, и я смотрел и смотрел в них, забыв, какой бардак у меня в доме, забыв обо всем на свете, желая только смотреть в эти глаза... - Кто-то собирается влюбиться с первого взгляда, - провозгласил Баркер, - а я собираюсь выпить. Черт побери, я вел машину от самого Инчтауна... Она была облачена в легкое голубое платьице с полупрозрачной белой оборочкой вокруг шеи. Золотистые волосы спускались до плеч. Мне трудно было бы дать точное описание, потому что ее окружала эмоциональная дымка, затуманивающая мои глаза. Она посмотрела на меня ответным долгим взглядом и улыбнулась самыми краешками губ. - Ладно, черт с вами, - проворчал Баркер. - Я сам себе налью. Откуда-то издалека донеслось звяканье стекла о стекло. - Налей и мне, Мортимор, - попросила Сюзанна. Чары разрушились; мы пили, разговаривали, и я пытался притворяться, что ничего не случилось, что мы - три самых обычных человека, обсуждающих деловое соглашение. Я рассказал Сюзанне о мастерской, о поселке и об истории Риверсайда - насколько я ее знал - и немного пришел в себя. Однако Мортимор Баркер периодически насмешливо поглядывал на меня, а Сюзанна старалась не слишком часто встречаться со мной взглядом. После того как мы поели, Баркер сказал: - Сюзанна может переодеться в твоей спальне. О'кей? Я взглянул на нее и снова потерял дар речи. Наконец я произнес: - Я вас видел раньше. Не так давно - в поезде от Инчтауна. Я ехал на конференцию. - Да. Наверно, это была я. Хотя я вас не видела. - Я сидел сзади. Разговор получался какой-то идиотский. - Прекратите, Бога ради! - Баркер нетерпеливо ходил из угла в угол. - Через час церемония. Мы должны подготовиться. Сюзанне нужно переодеться. - Он подошел к окну и посмотрел на причал. - Народ уже собрался. - Он распахнул дверь спальни; к счастью, кровать я застелил. - Мисс Линкольн, заходите, переодевайтесь. Сюзанна взяла сумку и исчезла. Баркер налил себе еще и спросил: - Что скажешь, Кев? Он пытливо посмотрел на меня, на массивных губах блуждала раздражающая полуулыбка. - Я не уверен, что она подходит для такой работы, - неожиданно для себя выпалил я. Он удивился. - Ты что, рехнулся? Да любой мужик будет сходить с ума по ней! А заодно и по твоей идиотской яхте. Я попытался сформулировать свои сомнения. - Ты сказал, что мы продадим яхту с помощью секса. Но я не уверен, что подумал именно о сексе, когда впервые взглянул на нее. В ней есть что-то... Что-то нежное, понимаешь, Морт? Мне кажется, что если там будет она, яхту, возможно, никто и не заметит. - Ах, вот оно что! - Баркер вздохнул с облегчением. - Ты меня напугал, Кев. Твоя беда в том, что ты последнее время слишком редко общаешься с женщинами. Тебе кажется, что ты влюбился в эту девицу. Выбрось из головы. Поверь мне, дружище, все заметят твою яхту. Но он успокоил меня ненадолго. Прошло несколько минут, и Сюзанна появилась на пороге спальни в бикини, лиф которого еле удерживался на полной груди. Не знаю, почему на меня так действует вид девушки в купальнике посреди обычной комнаты. То ли имеет значение контраст между пляжным костюмом и интерьером, то ли влияет какой-нибудь притаившийся во мне порочный фетишизм, который может объяснить только сексопатолог. Как бы то ни было, это было прекрасное зрелище. Я стоял вытаращив глаза, пока наконец не понял - а поняв, ужасно смутился, - что она не может двинуться, потому что я загородил проход... Потом мы оказались в эллинге. Суетились операторы, выполняя указания Баркера. Меня несколько раз запечатлели рядом с яхтой, пока Сюзанна осваивалась на борту. Пришла Джейн Суиндон с бутылкой шампанского, чтобы разбить ее о нос корабля. - Кев, я не успела тебя поблагодарить, - сказала она. - Для меня это действительно большая честь. Довольный, я улыбнулся ей. - Я выбирал между тобой и миссис Эрншоу, но почувствовал, что она начнет предлагать вино из одуванчиков, так что работа досталась тебе. Кстати, где Марк? Джейн посерьезнела. - Поехал убеждать Организацию отказаться от сбора планктона. Он сильно этим обеспокоен, Кев. - Давай забудем сегодня о делах, ладно? После первого рейса мы выпьем на борту. На этот случай я загрузил на "Легкую леди" скотч. Джейн снопа улыбнулась. - По-моему, я вам не нужна. - Она указала на палубу, где Сюзанна отдыхала в перерыве между съемками. - Кто она? Впервые вижу такое очаровательное создание. Честно говоря, я рада, что Марка здесь нет. - Не понимаю, что женщины могут находить друг в друге, - рассмеялся я. - Джейн, чем она тебя прельстила? Не могу поверить, что тебя влечет к этой красотке так же, как меня. - Кевин Монкриф, ты никого не обманешь, - невозмутимо ответила Джейн. - Кончай придуриваться и не обижай девушку. Ты прекрасно знаешь, что это не какая-нибудь безмозглая секс-бомба. Я видела, какими глазами ты смотрел на нее - и как она смотрела на тебя. Нечего изображать ретивого арбыка - лучше познакомься с ней как следует, и я чувствую, что ты об этом не пожалеешь. У Джейн в глазах появились гневные искорки, а я уже знал, что ее лучше не сердить. - Извини, - сказал я, а потом решил выложить все начистоту и добавил: - Знаешь, Джейн, мы с ней знакомы всего два часа. Я просто никак не поверю, что это не сон, и до смерти боюсь, что она исчезнет. - Вы с ней чуть ли не целый день будете на яхте вдвоем. За вами будут следить камеры, но разговаривать вы можете. Постарайся по крайней мере вести себя нормально. Без наглых взглядов и дурацких шуток! Говори с ней, как со мной. Тут появился Баркер, выдал свой набор банальностей и был встречен насмешливыми возгласами скептически настроенной толпы. Потом он передал микрофон Джейн. Зеваки поутихли: все-таки Джейн в поселке любят. Лучшего кандидата я бы не мог найти. Она говорила очень хорошо. Нарисовала мой образ - отличного парня, очень ценного для общины, - но при этом не сгущала красок, чтобы смешки не начались вновь. Кратко коснулась нынешнего положения в поселке, отпустила пару шуток, действительно вызвавших смех, а потом перешла к сути. - Нарекаю эту яхту "Легкой леди" и желаю удачи всем, кто поплывет на ней! С этими словами она бросила бутылку и - ведь это Джейн Суиндон! - с первого раза разбила ее о нос; нам не пришлось томиться в смущенном ожида- нии, глядя, как бутылка раскачивается и ударяется во второй раз, в третий и так далее. Я осторожно поцеловал Джейн в щеку и вскочил на палубу, а "Легкая леди" тронулась с места. Толпа разразилась нестройными приветствиями. Траулеры посигналили сиренами. Мы плавно заскользили по эллингу. Сюзанна смотала канат. Нас вынесло на середину Дельты. Мы двигались к морю в сиянии дня. Мимо проплывали высокие лесистые берега. На ветках виднелись задремавшие на солнце мохнатики. Показалась Якорная Заводь - глубокий омут на месте обрушившегося берега. Здесь, под обрывом, во время Передающего Эффекта однажды собрался весь поселок, порабощенный Разумом. Сразу за Якорной Заводью Дельта расширилась, и я собрался поднять паруса; до сих пор мы шли на маленьком вспомогательном двигателе, который одновременно приводил в движение насос для нагнетания воздуха в корпус. Даже при нынешней малой скорости сказывался эффект воздушной пленки, облегающей корпус. Яхта шла необычайно легко, оставляя за кормой гладкую воду. Я хотел попросить Сюзанну подержать штурвал, пока я буду поднимать паруса, но так и не успел выяснить у нее, каков ее яхтсменский опыт. С момента отплытия из Риверсайда мы почти не разговаривали и даже не смотрели друг на друга. Сейчас она сидела на крыше каюты, глядя на деревья. Ветер дул сзади. - Подержишь штурвал, хорошо? - сказал я как можно непринужденнее. - Пора нам немножко походить под парусами. Она осторожно поднялась и начала пробираться ко мне, держась за поручень; при этом она нагнулась вперед, и я получил возможность любоваться ее грудями. Я протянул руку и помог Сюзанне спуститься в кубрик. За нами в кильватере следовал, блестя линзами объективов, катер телевизионщиков. На носу у него как украшение нависала над водой огромная фигура Морта Баркера. Я оглянулся на Сюзанну. - У них есть направленные микрофоны? - Не думаю. А ты что, собрался сделать мне предложение? - Я... э-э... Я об этом не думал. Я поперхнулся и отвел взгляд, чтобы не смотреть в ее синие-синие глаза. На берегу липучка схватила и потащила, как анемон, в свою утробу какую-то маленькую зверюшку. Дрожащими руками я распутал веревки и кое-как поднял грот и кливер, а Сюзанна продемонстрировала свою полную компетентность, безупречно поймав ветер. С попутным ветром мы помчались очень быстро; Сюзанна, опережая меня, отключила двигатель. - Ты, оказывается, не в первый раз это делаешь, - сказал я, спускаясь в кубрик, после того, как она искусно поправила парус, полностью используя ветер. Сюзанна вдруг перестала улыбаться. - Тогда все было по-другому, - сказала она негромко, и я понял, что она имеет в виду не различия в конструкциях. - Ты что-то говорил о выпивке внизу? Я взял у нее штурвал. - Буфет по правому борту. Налей мне скотч с имбирем - большую порцию. Она направилась в каюту, обернулась перед тем, как спуститься по трапу, и неожиданно задорно подмигнула. "Легкая леди" мчалась вниз по Дельте, насос с тихим урчанием поддерживал давление в корпусе. Мы шли быстро - очень быстро, - но все же не так хорошо, как я ожидал. Я установил паруса наивыгоднейшим образом, подумал, не развернуть ли спинакер, но решил, что для первого плавания это слишком рискованно. Я решил, что у яхты все же слишком широкие обводы и большое водоизмещение ограничивает скорость - ведь даже при самом гладком скольже- нии судно должно иметь дело все с тем же объемом жидкости. В общем-то я знал это и раньше, но максимальная скорость оказалась ниже, чем я ожидал. Я начал обдумывать будущую конструкцию. Это будет катамаран. Поплавки сделаю узкие и длинные. На двух поплавках катамаран все равно очень устойчив, даже если они узкие. Таким образом, проблема водоизмещения будет решена. Насос установим в каюте посередине, а поплавки подсоединим к нему гибкими шлангами. Кстати, двойной корпус не понадобится, так что появляется возможность уменьшить массу. Просто поплавки надо сделать воздухонепроницаемыми... не считая тысяч дырочек ниже ватерлинии. Черт возьми, это же совсем не сложно. Такую конструкцию можно построить за считанные недели. Вернулась Сюзанна с бокалами скотча. Я оглянулся. Мы порядочно оторвались от катера телевизионщиков. Я увидел, как Баркер помахал нам ручищей, похожей на окорок, потом сделал знак рулевому, и они развернулись. Пока что съемка закончилась. Нас еще должны были снять при возвращении, но теперь мы могли заняться более серьезным делом - проверить, какова яхта в управлении. Мы прошли между двумя скалами у выхода в океан; остроконечные, черные, они высоко поднимались по обе стороны реки. Началась зыбь, но и по морю "Легкая леди" пошла хорошо. Слева виднелись буйки, отмечавшие границы рыбных загонов Марка Суиндона. Неподалеку от нас разрезали воду чернужьи плавники; эти твари кормились в потоке рядом с устьем. Мне нужно было сблизиться с Сюзанной. Если я не смогу этого сделать, она вернется в Премьер-сити и никогда не вспомнит обо мне. Наша встреча останется для нее обычной служебной командировкой. Девушка тихонько сидела в противоположном углу кокпита, глядя на берег за моей спиной. - Ты работаешь в Премьер-сити? - В основном. Я не так давно на Аркадии - всего несколько недель. - И как тебе нравится Аркадия? - задал я идиотский вопрос. Интересно, почему считается неприличным обсуждать, нравится ли тебе особа противоположного пола? Она замялась. - Кажется, я прилетела в самую заваруху. Честно говоря, Кевин, я еще не определилась. Спроси через месяц. Я сказал, глядя в море: - Через месяц тебя здесь не будет. А мне вряд ли представится случай съездить в Премьер-сити. Она вдруг улыбнулась мне и переменила позу, прислонившись спиной к стенке каюты. Мои глаза непроизвольно проследили за движением ее груди под почти несуществующим бикини. Потом я взглянул ей в лицо, и снова нахлынувшие чувства затуманили мое зрение. Сюзанна сидела посреди озера света, сияя на солнце, как включенная лампа. - Возможно, это тебе не понадобится, - сказала она. - Что? - В агентстве сказали, что у них намечается для меня работа в Риверсайде... - Она замялась. - Для Организации. Если все получится, мне предстоит прожить здесь несколько месяцев. - Какая работа? - Не знаю. Еще ничего не решено. По их словам, это зависит от многих факторов. - А ты хочешь получить эту работу? - Да. Мимо нас пролетела, лениво махая огромными крыльями, птица-бульдозер. Она низко свесила голову, собирая на лету широким клювом планктон. Я боялся Сюзанны, боялся ее пронзительной женственности, перед которой оказался совершенно беззащитным. Я чувствовал, что все происходит слишком бурно, слишком резко, что долго такое счастье не продлится. Но, оказывается, она могла остаться здесь. Оказывается, у нас появлялась возможность для нормального общения. Выходит, передо мной открывались другие пути для выражения своих чувств, кроме немедленного изнасилования. - Я бы хотел, чтобы ты пожила в Риверсайде, - сказал я. Сюзанна подняла брови. - Ну, Кевин, неужели это все, на что ты способен? Это не тот Монкриф, которого я представляла себе со слов Морта Баркера. Значит, мерзавец Баркер расписал ей меня как отчаянного распутника... Рыбные загоны оказались уже совсем близко от нашего левого борта. Несколько плавников разрезало воду неподалеку: привлеченные запахом и видом такого количества подневольных толстиков, чернуги рыскали вокруг, но не могли проникнуть в загоны сквозь сети. - А что я могу сказать? - беспомощно пробормотал я. - Дьявол! Сюзанна, по-моему, ты самая... Проклятый двигатель чихнул и заглох. Я зарычал в отчаянии и поднял смотровой люк. Сюзанна, посмеиваясь, взялась за штурвал, а я полез прощупывать кабели и разъемы, проверил, в конце концов, горючее и обнаружил, что его нет. - Фи, Монкриф, как неоригинально. Почему ты не поставил микрореактор? Их, кажется, можно не заправлять много месяцев? - Больно жирно ставить сюда реактор, - рассеянно ответил я, стараясь разобраться в ситуации. Я заправил бак два дня назад и включал двигатель только во время короткого испытательного прогона. Наверное, в баке течь. - Яхта должна побегать под парусами. - Не очень-то она сейчас бежит. Сюзанна сказала правду. Без смазывающей воздушной пленки "Легкая леди" уныло шлепала по волнам и двигалась гораздо хуже, чем я ожидал. - Пора поворачивать, - сказал я. - Мы далековато заплыли. Не успела Сюзанна спуститься с бокалами в каюту, как вдруг ее лицо снова появилось над ступеньками. - Эй, Кев, помнишь, ты рассказывал мне про дырочки в корпусе? Так вот, тебе не приходило в голову, что если через них не будет выходить воздух, то войдет вода? Облако заслонило солнце, усилился неожиданно прохладный ветер, я почувствовал, что яхта у меня под ногами накренилась. - В полости корпуса еще достаточно давления, чтобы не впускать воду. - Тогда откуда жидкость в каюте? Она мне по колено, Кев. Сюзанна вылезла наверх. Я заглянул вниз, в маленькую каюту. Вода уже покрыла койки и поднималась у меня на глазах. "Легкая леди" тонула. - Кев, а где тут у тебя спасательная шлюпка? - спокойно спросила Сюзанна. - Э... У нас ее нет. Я... В общем, я сэкономил. У меня кончились деньги. Но есть спасательные жилеты. Я перегнулся через борт и поглядел в воду. Мимо проплывала чернуга; она посмотрела на меня с холодным интересом, раскрыв пасть. Я почувствовал, что начинаю дрожать, и поспешно выпрямился. - Кев! Берегись! Что-то с размаху ударило меня в висок, в голове сверкнула ослепительная вспышка, и я увидел, что ко мне приближается палуба. Это было последнее, что я запомнил. Потом подо мной оказалось что-то жесткое. Я лежал на животе и болезненно кашлял, мучительно напрягая грудь; легкие и глотку жгло как огнем. Чьи-то руки грубо потащили меня и перевернули на спину. Я лежал на берегу, глядя в пасмурное небо. С возвращением сознания появилась боль в голове. Волны боли все усиливались, пока не стало казаться, что голова вот-вот расколется на куски. Чья-то тень встряла между мной и небом; на лицо упали мокрые волосы. - Ну, я вижу, тебе лучше, Монкриф. В словах звучало знакомое подтрунивание, но голос дрожал. Я осторожно сел. Герои и чемпионы-тяжеловесы после удара по голове мгновенно приходят в себя, по Кевин Монкриф не принадлежит к их числу. Я дернул себя за шевелюру и вскрикнул, однако это потребовало таких усилий, что тут же умолк. Я огляделся. Мы сидели на узкой полоске берега под утесами; передо мной колыхалось море, разлинованное в клетку рыбными загонами, но не было ника- ких признаков "Легкой леди". - Она утонула, Кев. Мне ужасно жаль. - Как, черт возьми, мы оказались на берегу? - Ну... В общем, я тебя спасла. - Господи. - Я посмотрел на Сюзанну. Она стояла на коленях рядом со мной, мокрая и милая. Но голова моя слишком болела, и я не мог сосредоточиться. - А чернуги? - спросил я. - Они плавали вокруг. - Я повернула к рыбным загонам. "Легкая леди" еще немного продержалась на плаву, и я как раз успела к ближайшему. Потом я тащила тебя из одного загона в другой. Труднее всего было перетаскивать тебя через сети. - Сюзанна, я люблю тебя. Она как будто смутилась, но сказала: - Мужчины часто влюбляются в своих нянек. Скоро тебе станет лучше. Давай-ка подумаем, как отсюда выбраться. По крайней мере, нам не приходилось опасаться прилива. Противодействующее притяжение шести аркадийских лун большую часть времени уравновешивает само себя - за исключением периода Передающего Эффекта. Я огляделся. К югу берег переходил в нагромождение скал. Фонтаны брызг рассыпались у подножия утесов. К северу тянулась, насколько хватало глаз, непрерывная полоса песка, но не было видно никакого пути наверх. В крайнем случае, можно было двигаться потихоньку, хотя к вечеру в поселке начнут беспокоиться и пошлют на поиски траулеры. Непосредственная опасность нам не угрожала. - Посмотри, - сказала Сюзанна. Неподалеку со скалы свешивались тросы. Среди кучи осыпавшихся камней стоял маленький сарай. На фоне неба выделялась тонкая стрела крана. Я встал, охая от боли, подошел к ближайшему тросу и потянул за него. Поднялась примитивная платформа. Это оказался самодельный подъемник Марка Суиндона для заброски грузов на берег. - До поселка несколько километров по хребту, - сказал я Сюзанне. - Если хочешь, можем пойти - здесь запросто можно подняться на утес. Или подождем спасателей, хотя рискуем совсем замерзнуть. - Кев, одна из моих особенностей, о которых ты пока не знаешь, состоит в том, что я терпеть не могу ждать. Вперед - и никаких гвоздей! К поселку мы подходили, уже вконец обессилев. Я не мог себе представить, как пойду по главной улице на виду у всех - мокрый, потрепанный и разбитый. Поэтому я отвел Сюзанну к Суиндонам. Марк еще не вернулся, но мы застали Джейн. Я рассказал ей, что случилось. - Кев, мне ужасно жаль. - А я еще только начинаю жалеть, - признался я. - Совсем недавно я чертовски радовался, что остался жив. Но когда я увидел поселок и мастерскую, меня как ударило. Понимаешь, "Легкая леди" не застрахована. У меня не хватало денег, и я решил рискнуть. На мне была одежда Марка, а Сюзанне Джейн одолжила юбку и свитер. Джейн миниатюрнее Сюзанны, но даже зрелище необыкновенно привлекательной девушки в слишком тесной одежде не могло развеять мое уныние - как не смог этого сделать и весьма кстати поданный Джейн скотч. Сюзанна тихонько спросила: - Насколько все плохо, Кев? - Наверное, меня можно назвать банкротом. Не успел я сделать это печальное признание, как открылась дверь и вошел Марк, с любопытством посмотрев на нас. - Налей мне чего-нибудь, дорогая. У меня был паршивый день. Они все-таки запускают своих механических китов. Я не смог их отговорить. - Господи, - простонала Джейн. - Неужели это еще не все? - Не все. Поселок бунтует. Ты что, еще ничего не слышала? И не смотрела сегодня телегазету? Там показали, как прилетают хедерингтоновцы - сотнями. Прошел слух, что они займут все руководящие должности. Как бы то ни было, рабочих мест почти не прибавится. Новая техника - вся на автоматике. - Это не новость, - сказала Джейн. - А из-за чего все-таки переполох в поселке? - Скорее всего, из-за зарплаты. Говорят, что Организация, мол, предложила высокие ставки, чтобы заманить сюда людей. Дескать, новенькие будут работать бок о бок с нашими, а получать гораздо больше. Лично я этому не верю, но колонисты ничего не хотят слушать. - И что же они надумали? - Эти несчастные идиоты объявили забастовку, - вздохнул Марк. 7 По общему признанию, первое собрание забастовщиков явилось, в некотором роде, триумфом Риверсайда. Хотя очевидный лидер и не определился - потенциальные лидеры заняли выжидательную позицию, - стачечников вполне достойно представляли Чиль Каа как выразитель интересов малоимущих и Эзра Блейк как выразитель интересов состоятельных лиц. Организацию на первых порах представлял Синклер Синглтон. - Я совершенно уверен, что вскоре мы сможем устранить недоразумения, - с любезной улыбкой обратился он к делегатам от забастовщиков. - Хорошо, - сказал Каа. - Для начала объясните-ка мне, что я буду делать со своим траулером, когда прибудут морские комбайны? Улыбка Синглтона стала еще шире. - Мы, кажется, собрались не по поводу рыбной ловли. Как я понимаю, нам предстоит обсудить вопрос иммиграции. - Мы хотим знать, причем немедленно, какие земли собирается захватить Организация! - прорычал Блейк. - Но я не думал... - Руки Синглтона беспорядочно задвигались; он быстро записал что-то в блокноте - скорее, чтобы занять пальцы, чем по необходимости. - Теперь, когда планета кишит новенькими, должна быть гарантия минимальной зарплаты, - выпалил Каа. - В первую очередь, следует позаботиться о коренных жителях. У нас должна быть работа! - Вы имели работу до вчерашнего дня, - спокойно заметил Синглтон. - Но вы прекратили работу. Право, мистер Каа, вы не можете ожидать платы, если не хотите работать. - Не хотим работать? - возмутился Каа. - Но мы же хотим. Мы же из-за этого бастуем! - Бастуете? - Черт возьми, вы прекрасно слышали, что я сказал! Синглтон озадаченно посмотрел на него. - Простите, Чиль, - сказал он. - Я здесь недавно. Я всего лишь представитель Организации. Я родом с планеты Мэрилин, а глагол "бастовать", видимо, имеет значение, которого я не понимаю. Может быть, вы объясните, и я посмотрю, чем мы можем вам помочь. Он говорил серьезно. Я, чтобы не засмеяться, вытащил носовой платок, приложил ко рту и отчаянно закашлялся. Каа остолбенело уставился на Синглтона, а Блейк издал недоверчивый рык. Энрико Бателли поспешно объяснил: - Бастовать означает отказываться от работы, чтобы добиться выполнения своих требований. Обычно таким способом рабочие останавливают производство, и начальству приходится идти на уступки. - Но я не вижу, каким образом это приложимо к Риверсайду, - растерянно произнес Синглтон. - Если вы откажетесь работать, Организация попросту пришлет людей, которые работать будут. По-моему, это логичный шаг. Я совершенно не понимаю, чего вы этим добьетесь. - Не понимаешь, умник? - Лицо Каа от гнева пошло пятнами. - Ну, тогда для начала послушай, что будет, если Организация пошлет сюда своих людей. Они наткнутся на наш пикет, понял? Разрази меня гром, мы никого не пропустим! Синглтон вздохнул. - Тогда, возможно, Организация найдет другой регион. Это большая планета. Как бы то ни было, я благодарю вас за изложение ваших взглядов и немедленно доложу в Премьер-сити. Надеюсь, все разрешится благополучно для вас. Или я должен сказать: для нас? Я здесь пробыл всего несколько дней, но... мне нравится Риверсайд. Я желаю этому месту процветания. Он вел себя обезоруживающе, этот Синклер Синглтон. Он спокойно выслушивал старые жалобы: уровень зарплаты, отсутствие обеспечения больных и престарелых, автоматизация, конфискация земель... Наконец встала миссис Эрншоу. - Нам, - заявила она, - пора поставить вопрос об отделении от Организации. Мы, риверсайдцы, можем прожить сами! Все переглянулись, и у нас возникло ощущение, что старушка говорит дело. Послышался одобрительный гул. - Но, - с обескураженным видом произнес Синглтон, - каким образом вы можете отделиться, если Организация купила всю планету? Как и следовало ожидать, в ответ кто-то выкрикнул: - Но не народ! Не знаю, кто это кричал, да и какая разница. Всегда найдется дурак, для которого красноречие дороже смысла. И, как опять-таки следовало ожидать, этот выкрик вызвал восторженный рев... Впоследствии, в более спокойной атмосфере "Клуба", Ральф Стренг сказал: - На самом деле Организация, конечно, купила народ. Какой смысл это отрицать? Они купили нас, и дешево - тут уж ничего не поделаешь. - Я слышала, что вы сказали! - Над нами грозно нависла миссис Эрншоу. - А теперь позвольте мне возразить вам, доктор Стренг. Меня никто не купит, и это относится ко всем Потомкам пионеров. Мы обсудили этот вопрос и намереваемся составить декларацию независимости Риверсайда. Впрочем, я не жду, что вы или ваш малодушный приятель Монкриф ее подпишете, однако есть много людей, которые это сделают. У нас немало отважных сердец, будьте уверены! Стренг посмотрел на нее, изображая изумление. - А я-то думал, что Потомки - это ансамбль фольклорных танцев. Лицо миссис Эрншоу омрачилось еще сильнее. - Идиотское замечание такого сорта я ждала от мистера Монкрифа, а не от образованного человека вроде вас! - Неожиданно она взглянула на меня. - И нечего так по-дурацки ухмыляться! Не думайте, Монкриф, что я не слышала, как вы называете Потомков за глаза! Эти хулиганские шуточки на наш счет, циничное гоготанье за спиной! Я вам скажу: хорошо, что кто-то пока еще осознает истинные ценности. Потомки посвятили себя сохранению лучшего, что есть в нашей жизни - в том числе и свободы личности! Публика улыбалась. Старушка выставила нас на всеобщее обозрение. Ральф Стренг нарочито медленно поднялся и поставил стакан на стол. Смешки умолкли. - Миссис Эрншоу, - начал он, - ни мистер Монкриф, ни я никогда не оспаривали права Потомков пионеров разгуливать по улицам в каком угодно виде - хотя, возможно, и находили это отвратительным. Так будьте любезны, даруйте нам свободу считать вас сборищем гороховых шутов! Эта речь вызвала такое широкое одобрение, что миссис Эрншоу покраснела и отошла. Она заметила Вернона Трейла, вполголоса что-то обсудила с ним и удалилась. Трейл залпом допил свой виноградный сок, дернув кадыком, и поспешил за ней. - Не будем обманывать себя, - заметил Стренг. - Организация только-только захватила власть, а многие уже поддерживают взгляды миссис Эрншоу. Если бы она сумела выразить эти взгляды в более убедительной форме, на ее сторону встал бы весь поселок. Я собрался заявить, что даже дикие аркоровы не перетянут меня на сторону миссис Эрншоу, но тут открылась дверь и в белом брючном костюме с голубой отделкой вошла Сюзанна. Мое сердце замерло. Она увидела меня, улыбнулась и села рядом. Глядя на нее во все глаза, я поинтересовался, где она была весь день, хорошо ли спала, не простудилась ли после вчерашнего купания... Она посмотрела на меня синими, широко открытыми глазами и заверила, что все в порядке, только... - Ты забыл спросить об одной вещи. - Какой? - Монкриф, скупердяй, ты не спросил, чего бы мне хотелось выпить! - ответила она, и глаза ее снова смеялись надо мной. Я узнал степень серьезности своего финансового краха в среду в районе полудня, когда Марк Суиндон вскарабкался на палубу траулера Перса Уолтерса и стянул с лица маску. - Она там, Кев, - сообщил он. - Я не успел хорошо разглядеть ее - поблизости крутились чернуги. Но она повреждена. Траулер покачивался на волнах, в полуклюзе скрежетала якорная цепь. - Что, сильно? - спросил я. - В корпусе дыра фута в четыре. Яхта лежит на камнях - в этом месте настоящие скалы. Я представил себе, как "Легкая леди" будет медленно разламываться на куски; мне хотелось завыть. Сюзанна сочувственно посмотрела на меня. - Мне очень жаль, Кев. - Так ты думаешь, ничего сделать нельзя? - спросил я Марка. - Можно было бы ее поднять, - медленно произнес он. - Но стоимость будет совершенно несоразмерная. Я посмотрел на них: Марка Суиндона и Джейн, Сюзанну, Перса. - Эта яхта меня разорила, - пробормотал я. - Можно было ограничиться строительством скиттеров, но мне казалось, что нам не повредит некоторое разнообразие. Идея хорошая, я знаю. Все получилось. "Легкая леди" шла быстрее всех парусников в истории. Я взял патенты, по макушку залез в долги. Морские валы накатывали с востока и лениво ударяли в подножия скал, взлетая фонтанами брызг. Мяучки танцевали над волнами, всасывая острыми клювиками планктон; их трепещущие крылышки казались бледными пятнами. - Черт, даже не представляю, что теперь делать, - признался я. Сюзанна взяла меня за руку, Перс завел двигатель и поднял якорь. Траулер "Арктур" содрогнулся и двинулся назад к Дельте. - Если бы я, как и все, стал служащим Организации, ничего страшного в этой истории не было бы, - вырвалось у меня. - Организация взяла бы убытки на себя. Но я думал, что скоро разбогатею. - Хватит терзаться, Монкриф, - сказала Сюзанна. Я с изумлением заметил, что ее глаза подозрительно блестят, и сжал ее руку. Она прикусила губу и с подчеркнутым интересом принялась разглядывать проплывающие мимо берега. Траулер подошел к причалу, Перс пришвартовался, и мы сошли на берег. Притихший поселок прочерчивали пустые лепты улиц. Я заметил, что Джейн забеспокоилась. - Что-то никого не видно, - озабоченно сказала она. Так, наверно, выглядел Риверсайд во время Передающего Эффекта, когда Разум заманил жителей к Якорной Заводи... Потом я услышал шаги и быстро обернулся. К нам подошел Вернон Трейл. - Все отправились за хребет, - сообщил он. - Прошел слух, что приезжают бронтомехи. Бог знает, что они натворят. - Возьмем мой автомобиль, - решил Марк. Перс остался с Трейлом, остальные забрались в машину. За гребнем, когда деревья уступили место широкой долине, Марк затормозил. Сверкая на солнце, на шоссе из Инчтауна выстроились цепочкой гигантские, шириной во всю дорогу, машины. Их было штук двадцать, и каждая по крайней мере в десять раз больше среднего грузовика. Первая остановилась у поворота к ферме Кли-о-По. Здесь собралась толпа. Пока мы спускались с холма, головной бронтомех начал маневрировать, пытаясь развернуться и съехать с шоссе. Толпа хлынула к нему. Марк остановил машину неподалеку, и мы вылезли. Человек двести колонистов топталось у развилки; еще столько же сидело на травянистых склонах в качестве зрителей. Носились с криками дети, создавая атмосферу почти праздничную - но не совсем. Чиль Каа и миссис Эрншоу ожесточенно спорили о чем-то с хедерингтоновцами, от имени которых, оказывается, выступал Синглтон. - И скажите своим людям, чтобы они убирались обратно в Премьер-сити! - кричал Каа. - Вы не пересечете наши границы! Передний бронтомех умудрился сложить вдвое свое членистое тело и с ревом сполз с дороги, намереваясь, очевидно, перебраться через кювет и поехать напрямик по полю. Группа колонистов поспешила встать у него на пути. Гигантская машина зашипела пневматическими тормозами и остановилась, покачиваясь на необъятных покрышках. Появился Ральф Стренг во главе небольшой группы. - Вы рискуете, - предупредил он нас. - На месте Синглтона я бы включил автопилоты и запустил машины. Никто не встанет на дороге у автомата. - Слушай, на чьей ты стороне? - спросил Уилл Джексон. Стренг смерил старика холодным взглядом. - Я только называю варианты, чтобы ты и другие могли принять решение. Я - доктор и не хочу кровавой бойни. - Умрем, но не позволим Организации перепахать нашу землю! - прокричал Уилл. - Выходит, ты еще больший дурак, чем кажешься, - парировал Стренг и повернулся к взбешенному оппоненту спиной. Я прошел вперед - к главной арене борьбы. Колонистам противостояло около шестидесяти хедерингтоновцев. На них были одинаковые серые рабочие комбинезоны, да и сами они, на мой взгляд, здорово походили друг на друга. Пока Синглтон и Каа спорили, они помалкивали, настороженно глядя на нас. - Мы, - увещевал Синглтон, - собираемся начать обработку правительственной земли, мистер Каа, и не задеваем ферму Кли-о-По. Мы пашем севернее. - Черт побери, вы знаете, что дело не в этом! Мы отказались обрабатывать эту землю, а вы привозите рабочих со стороны. Это нарушает этику трудовых отношений. Эй, вы! - прокричал Каа безмолвному воинству Организации. - Неужели вам нет дела до ваших собратьев? О чем, черт побери, вы думаете? Пролетела бутылка и со звоном разбилась о ближайший бронтомех, облив его фонтаном пены. Из кабины вылез водитель и молча встал рядом со своими товарищами. Голос рядом со мной сказал: "Черт!", под мой локоть проделась рука, и ко мне прислонилась Сюзанна... - ...поэтому, - продолжал Синглтон, - мы установили машины на автоматический режим. Я велел своим людям сделать это, так как уверен, что колонисты не совершат самоубийства. Я знаю, что вам хочется назвать меня убийцей, Чиль, но я не убийца. У меня есть долг перед Организацией и Аркадией. Жизненно важно, чтобы земля давала урожай. Примерно через тридцать секунд этот бронтомех поедет, за ним последуют остальные, и ничего нельзя будет сделать, если не залезть в кабину и не отключить управление. Поэтом, прошу вас, скажите своим людям, чтобы не ложились у них на дороге. Собственно, колонисты уже и так вскакивали и спешили убраться из-под колес гигантской машины. С душераздирающим скрежетом бронтомех тронулся с места, его колеса перекатились через кювет, как через лужицу, и он загромыхал по долине на восток. Каа, побелевший от гнева, размахивал кулаками перед Синглтоном. - Сматываемся, - сказал я Сюзанне и потянул ее прочь. Уже начинались отдельные стычки, и толпа двинулась вперед. - Пора проучить этих мерзавцев! - кричал Каа. Он прижал Синглтона к дереву и яростно молотил его. Один удар пришелся в живот, и Синглтон скорчился. Бронтомехи с механической точностью катили за своим лидером через кустарник. Земля дрожала от их тяжелого хода. - Вернитесь, трусы, и сражайтесь за ваш поселок! У нас на пути выросла миссис Эрншоу, ее бульдожье лицо дрожало от гнева. Рядом появился Стренг. Он сухо сказал: - Я буду сражаться на вашей стороне, миссис Эрншоу. - Бог свидетель, ловлю вас на слове, доктор! Это единственный случай на моей памяти, когда я видел смущенного Стренга. Он тупо смотрел, как старушка прошла вперед, остановилась перед растерянным хедерингтоновцем и двинула его кулаком в живот. Парень только моргнул. Она неожиданно влепила ему звучную оплеуху, и он зашатался, будучи при этом сантиметров на десять выше миссис Эрншоу и довольно грузного сложения. - Уйдем отсюда, - тихонько сказала Сюзанна. Последний бронтомех повернул и, грузно переваливаясь, уехал в долину. Шершавый гравий шоссе усеяли потерявшие сознание люди. Один человек приподнялся на локте, закашлялся и его вырвало. Глаз у него заплыл, а из глубокой раны на лбу текла кровь. В этот момент его ударили ногой прямо в лицо, он упал на спину и больше не двигался. Дерущиеся разбились на отдельные группы. Выбираясь с поля боя, мы встретили Джейн и Марка: они оттаскивали Билла Йонга от бесчувственного тела, которое он нещадно пинал. - Что происходит? - спросил Марк. Йонг отправился искать кому бы еще врезать, но оказалось, что битва неожиданно кончилась. Чиль Каа отступил от распростертого, истекающего кровью Синглтона. - Теперь будут знать, кто здесь главный, - провозгласил он, воинственно оглядываясь. Колонисты собрались вокруг него, поздравляя друг друга. Миссис Эрншоу тяжелой поступью вновь устремилась к нам. - Неплохо мы поработали, - похвалилась она. Повсюду лежали окровавленные тела. Люди вставали на четвереньки, поднимались, пошатываясь, ощупывали свои раны и молча собирались в кучки. Они осматривали своих еще неподвижных товарищей, подкладывая свернутую одежду под голову тем, кто не мог подняться. Время от времени они поглядывали в нашу сторону. Их лица не выражали ни гнева, ни страха... - Я думаю, доктор Стренг, теперь мы знаем, кто на чьей стороне, - продолжила миссис Эрншоу. - Что-то я не видела, чтобы вы или ваши друзья сражались за будущее Риверсайда. Стренг молчал. Рядом стояло человек двадцать, не участвовавших в побоище, и я все еще не знал, правильно ли мы поступили. - Вот они! - раздался крик Уилла Джексона. - Вот мерзавцы, которые боялись помочь своим! Этому демагогу в его возрасте ничто не грозило. Победоносная толпа отреагировала и начала окружать нас... Достаточно было одного слова. Их было чуть ли не двести, и вряд ли все они сражались с шестьюдесятью хедерингтоновцами - но суть заключалась в том, что они дрались там, а мы стояли здесь, в стороне, и им хотелось еще одной победы. Первая досталась слишком легко. Слишком легко... - Стоп, ни шагу дальше, - скомандовал Стренг, выходя вперед. И все остановились, словно он нацелил на них ружье. - Хорошо! Ты будешь первым, Стренг, - бросил Чиль Каа на ходу. Затем, обнаружив, что рядом с ним никого нет, он остановился и воззвал: - За мной! Покажем этим трусам, что мы о них думаем! - Каа, я сказал: ни шагу дальше, - повторил Стренг. Он шагнул вперед и встал перед рыбаком. Они были примерно одного роста, но Стренг значительно шире. Я заметил, что Каа начал нервно сжимать кулаки. - Я хочу знать, почему ты струсил! - выпалил он. - Ты думаешь, я боюсь драться один на один? - усмехнулся Стренг. Каа едва заметно отступил. - Но ведь ты прятался! - Ты в этом уверен, Каа?. - Тогда... Тогда почему не помогал нам? Что, если бы они нас побили? Стренг медленно покачал головой. - Не думаю. Нет, Каа, не думаю. - Он окинул взглядом толпу. - Я хочу задать вам один вопрос, чтобы доказать спою правоту. Эй, вы! Все, кого ударил хедерингтоновец, поднимите руку! В толпе переминались, глядя друг на друга с возрастающей неуверенностью. Не поднялась ни одна рука. Стренг медленно улыбнулся. - То-то, - сказал он. - А теперь послушайте меня. Вы набросились на шестьдесят младенцев, которые психологически не способны защищаться. Вот что вы сделали. Каа, ты это называешь победой? - О чем ты говоришь, черт подери? - Об аморфах, Каа! - Стренг указал на сотрудников Организации; те продолжали отряхиваться и тесниться вокруг лежащих товарищей. - Эти существа - не люди. Это аморфы с планеты Мэрилин! Организация часто использует их. Они послушны и безобидны. Они не дерутся, Каа. Они не могут. Их единственная цель в жизни - нравиться окружающим. А вы, люди, их избили. Вот почему, прибыв к нам в субботу, Алтея Гант, обнаружила поселок в состоянии покаяния и внутреннего раздрая. Таинственная группировка Свободолюбивых граждан ушла в подполье, Потомки пионеров репетировали майский хоровод, а миссис Эрншоу экспериментировала с яичной темперой. Никто не хотел вспоминать о битве на инчтаунской дороге. Даже в нашем кружке трудно было говорить о кошмарной сцене избиения беззащитных инопланетян. Высказался один лишь Стренг. - Организация нашла наилучший способ приструнить поселок, - заявил он. Это прозвучало так, словно Ральф предполагал, что Организация предвидела битву и ее результаты. Но мы не спросили, как он пришел к столь циничным выводам. Возможно, мы боялись, что он окажется прав... Алтея Гант появилась в "Клубе" в полдень. Встречавший ее комитет состоял из Джейн Суиндон, Ральфа Стренга и меня; прочие колонисты утекли из "Клуба", когда до них дошел слух о ее прибытии. - Мне что, объявлен бойкот? - поинтересовалась она, озирая пустой зал. - Поселок - в состоянии брожения, мисс Гант, - сухо сказал Стренг. - Я уверен, что лично против вас никто ничего не имеет. Последовала более или менее вежливая беседа, в ходе которой Алтея Гант вновь упомянула о желании Организации привлечь на планету свежие силы - вначале для замещения тех, кто улетел, а затем - в рамках программы расширения. "На Аркадии ожидается бум", - подытожила она. Под конец вошла Сюзанна, превосходно выглядевшая, и села за наш столик. - Кстати, - невзначай бросила Алтея Гант, - где профессор Суиндон? - Он в рыбных загонах, - ответила Джейн. - Но я не уверена, что он хочет с вами встретиться, так как он не согласен с планами Организации насчет планктона. - Это все бабушкины сказки про морских чудовищ. - Алтея Гант слегка улыбнулась. - Вот что я вам скажу, миссис. Суиндон. Пока аркадяне не забудут о своих страхах перед океаном, нам ни за что не привлечь сюда новых иммигрантов. Если половина планеты так боится собственного моря, что готова улететь куда подальше, сторонние наблюдатели в конце концов решат, что для этого и впрямь есть основания. Ее холодный взгляд обратился на Стренга. - Скажите мне, доктор, вы боитесь океана? - Нет, конечно. - Тогда вас заинтересует наш проект. Мы планируем рекламную кампанию против нелепых страхов. - Какую же? - спросил я. Она откинулась на спинку и отпила джин, обводя нас оценивающим взглядом. Готовилось что-то важное. Решительным жестом Алтея Гант поставила стакан на столик. - Мы намечаем одиночное кругосветное плавание на яхте по Аркадийскому океану. Сейчас мне уже трудно точно вспомнить, как я отнесся тогда к этому предложению. Кажется, вначале я встретил его скептически, еще не зная, как оно изменит жизнь всех нас. Я считал, что человек, отправляющийся в одиночку под парусами вокруг света, никому ничего не докажет - разве что самому себе. Однако потом до меня стало доходить, что Организация может устроить трансляцию на весь Сектор. При их жестком контроле над средствами массовой информации они могли создать интригующее шоу, которое захватит публику. Успех такого мероприятия и вправду развеет - по крайней мере на ближайшие пятьдесят лет - иррациональный ужас перед океаном. Чем больше я думал, тем больше мне нравился этот замысел. Если не считать одного явного недостатка. Весь план роковым образом обернется против задумавших его, если яхтсмена сожрет какой-нибудь монстр. - Риверсайд станет центром проекта, - пообещала Алтея Гант. Мы проводили ее до церкви, где должно было состояться собрание. 8 Алтея Гант стояла на возвышении позади стола. На столе лежала большая коробка. Ее вынесли из автомобиля на воздушной подушке два колониста. - ...И в результате интенсивной рекламной кампании мы надеемся привлечь иммигрантов. А они нам необходимы, ибо если планета останется малонаселен- ной, жизненный уровень будет постепенно снижаться. История показывает, что наивысший уровень жизни устанавливается на планетах с большой численностью населения. Фермерство и рыболовство породят всевозможную промышленность. Строительство, легкая индустрия, ремонтные мастерские, обслуживание, туризм и так далее... Она описала идеальную аграрную планету, и, должен признать, это выглядело заманчиво. Аудитория - по меньшей мере, половина поселка - слушала внимательно, хотя не обошлось без недовольных реплик, которые обычно отличают риверсайдские собрания. Затем Алтея Гант перешла к главному. - В качестве временной меры мы сочли необходимой срочную помощь. Она подняла с коробки крышку, сняла стенки, и показался большой кусок странной бесформенной пятнистой массы. - Оно живое, - прошептал кто-то недалеко от меня. - Я видел, оно пошевелилось. - Да, - подтвердила мисс Гант. - Это живое существо - аморф с планеты Мэрилин. В настоящий момент оно находится в своем естественном бесформенном состоянии. У него очень интересный защитный механизм. Оказавшись вблизи другого живого существа, оно изменяет форму. Трансформацию претерпевают даже внутренние органы. Масса на столе двигалась и росла. Поначалу серая и бесформенная, похожая на увеличенный кусок Чукалекова теста, она теперь бледнела и розовела. Выросло нечто вроде пальмового листа, который у нас на глазах вытянулся и превратился в щупальце... - Эта трансформация достигается благодаря быстрому поглощению воды из атмосферы через стенки клеток тела. Таким образом, аморф способен не только менять форму, но и почти неограниченно расти. На его родной планете очень высокая влажность и обильные дожди, но даже здесь, в этот погожий день, как вы сами видите, аморф увеличивается. Масса перевалилась через край стола, часть ее стекла на пол. Обе части соединялись быстро утолщавшейся перемычкой. Аудитория встревоженно зашуме- ла. Я увидел, как Кли-о-По обнажил зубы в ухмылке. - Как я уже сказала, это защитная реакция. Аморф трансформируется в объект, которому любое животное или человек, оказавшиеся поблизости, не смогут причинить вреда. Если аморфа поместить около кобеля, он быстро превратится в суку. Он способен извлечь из мозга пса информацию относительно того, что этот пес хотел бы увидеть, и превратиться именно в такую суку, в любовный идеал, если угодно. Мы называем его "te" или, в переводе с латыни, "ты". Аморф превратился в колонну выше мисс Гант - розовую с черным наверху и пеструю по всей длине... - Столкнувшись с человеком, аморф обычно - хотя и не всегда - становится лицом противоположного пола, наиболее привлекательным для данного индивидуума. Часто это муж, жена, любовник или любовница. Но иногда собственное "ты" оказывается для человека полной неожиданностью... Аморфы воплощают идеалы. Они отвечают вашим самым сильным желаниям. Однако вы не всегда осознаете свое тайное желание, свое "ты"... Я вдруг вздрогнул, вызвав у Сюзанны насмешливую улыбку. - Представляю себе твой идеал, Монкриф, порочная душа, - прошептала она, и я повеселел и улыбнулся в отпет. Рядом с Алтеей Гант уже стоял мужчина... Довольно высокий, с невыразительными чертами лица и каштановыми волосами, он выглядел, в общем, довольно приятно. Улыбнувшись нам, он взял мисс Гант за руку. На нем была какая-то неопределенная одежда серых тонов. - Привет, колонисты, - сказал он. Аудитория издала несколько нервных смешков. Мисс Гант продолжила: - Только что я обнажила перед вами свои самые сокровенные чувства. Это создание является моим идеалом мужчины, о котором я сама могла бы и не знать. Фактически он представляет собой сочетание двух моих старых знакомых, каждый из которых возмутился бы, если бы узнал в нем себя. Но я узнаю их в нем. Он добр, вежлив, никогда не обидит ни единой живой души и - я это признаю - с готовностью подчиняется мне. - В аудитории послышались нагловатые смешки. - Я могу продублировать его много раз, просто подержав нескольких аморфов поблизости от себя. - Зачем Организация привезла на нашу планету эту гадость? - прокричал кто-то. На него тут же зашикали, но было очевидно, что многие встревожились. Алтея Гант слегка улыбнулась. - Могу заверить вас, что их присутствие - лишь временная мера, чтобы помочь Аркадии продержаться, пока не увеличится иммиграция. Встала миссис Эрншоу. - Если все, что вы сказали, правда, может, вы объясните, почему аморфы, которых мы встретили на инчтаунской дороге, не изменили свою форму в нечто более приемлемое для нас? Мне, к примеру, не очень нравится ваш идеал мужчины, мисс Гант! Но Алтея Гант ничуть не смутилась. - После того как аморфы пробудут некоторое время в конкретном облике, их способность к быстрому изменению уменьшается. Для того чтобы наши аморфы-люди оставались людьми, занимаясь сельским хозяйством, и не превращались, например, в арбыков, мы подвергаем их интенсивному курсу гуманизации. Существа, которых вы видели, называются фиксированными аморфами: они прожили с людьми не одну неделю. Они будут меняться, но так тонко, что вы не заметите. К примеру, кто из вас догадался, что мистер Синглтон не человек? Полная трансформация заняла бы несколько дней, а то и больше. Пребывание их в обществе друг друга оказывает замедляющее действие... После собрания, в интересах добрых отношений, мы пригласили грозную Алтею Гант к Суиндонам выпить по стаканчику перед отъездом, так чтобы она успела на вечерний инчтаунский. Под влиянием джина она слегка расслабилась. - Знаете, мы делаем для вас все, что можем, - призналась она. - Не сомневаюсь, - сказал Том Минти, который зашел освежиться вместе с нами. Тон его был весьма саркастичным. - Идите к черту, - парировала мисс Гант... Через несколько дней после ее визита несколько наших получили официальные уведомления о назначении в ее проект. Мортимор Баркер возглавил рекламную кампанию. Сюзанна Линкольн отвечала за связи с журналистами, согласуя свою деятельность с Баркером. Марка Суиндона пригласили консультантом по вопросам морской биологии. Я получил заказ на постройку яхты. А Ральф Стренг принял приглашение стать капитаном. Понятно, что "Хедерингтон Организейшн" сочла идеальным яхтсменом-одиночкой Стренга - невозмутимого, с холодным рассудком и обладающего волей к победе. Что до меня, то, учитывая свое неизбежное банкротство, я нашел условия Организации весьма приемлемыми. Мне должны были выплатить за судно порядочную сумму, которая, по моим расчетам, могла принести сто процентов прибыли - и тогда я сумел бы рассчитаться со всеми долгами. Финансирование взяла на себя Организация. Мне обещали выплатить половину при сдаче яхты в срок и остальное - после благополучного завершения путешествия. Вдобавок я получал грандиозную бесплатную рекламу. Баркер даже предложил назвать яхту "Аркадянин Монкриф", и Организация пообещала рассмотреть этот вопрос. Больше всего мне польстило то, что галактическая корпорация доверяла моим способностям, несмотря на мои финансовые затруднения и потерю "Легкой леди". На следующий день мы с Сюзанной начали работу с расчистки эллинга и уборки мастерской. - Слушай, - сказала она, пытаясь отдышаться после укладывания вдоль стены бесчисленных жестянок с краской. - Какие размеры будут у этой посудины? - Она смерила взглядом расчищенный бетон. - Бог свидетель, Монкриф, тут ты можешь построить челнок. - Я думаю, метров десять. Сегодня вечером начинаю чертить. Мы будем чертовски заняты, Сюзанна. - Неплохой рекламный ход, - заметила она. - Гонка - еще до спуска корабля. - Знаешь, тебе будет удобнее поселиться здесь же, в центре событий, - сказал я. - Я найду для тебя местечко над мастерской. Она подняла голову и посмотрела на деревянный потолок. - Если я не ошибаюсь, наверху уже живет один парень по имени Монкриф, известный развратник. Может быть, я выгляжу как глупая куколка... но я изучала географию. Не говоря уже о биологии. Я посмотрел на дальний берег реки, где извивалась на склоне инчтаунская дорога. По ней быстро спускался автомобиль на воздушной подушке. Его сильно заносило на поворотах, летели фонтаны грязи и гравия. - Кто-то спешит, - заметил я. Автомобиль промчался по мосту и притормозил у поворота на крутую главную улицу Риверсайда. Тут водитель увидел нас и не стал поворачивать. Том Минти распахнул дверцу. - Залезайте! - крикнул он. - На блэкстоуновской ферме беда. - А что случилось? - Вслед за Сюзанной я сел в автомобиль и закрыл дверцу. Минти развернулся, выворачивая руль, и с воем помчался вверх по склону в поселок. - Захватим старушку миссис Эрншоу и Бателли, - сказал он. - Этого должно хватить... М-да, на этот раз ваши приятели из Организации зашли слишком далеко. Захватив намеченных Минти пассажиров, перегруженный автомобиль прибыл на блэкстоуновскую ферму. Там мы увидели безутешного Кли-о-По, сидящего на перевернутой тележке в окружении по меньшей мере дюжины своих миниатюрных копий. - Когда-нибудь я заставлю вас рассказать, как вы породили этих детей, - комично суровым тоном возвестил Бателли. - Я подозреваю, что это противно промыслу Божьему. Кли посмотрел на пастора с выражением, похожим на слабую улыбку. - Если они оскорбляют чувства вашего преподобия, я немедленно от них избавлюсь. - Ладно, - выпалила миссис Эрншоу, - что здесь все-таки происходит? Как бы в ответ из-за угла старой фермы появился Синклер Синглтон. Он оглядывался и махал кому-то рукой. Послышался низкий механический рокот, и выехал бронтомех, который повалил старую изгородь фермы, прочертил широкую полосу скошенной травы и прямо по грязи двинулся дальше. - Мистер Кли! - воскликнул, выбираясь из машины, Вернон Трейл. - Они распахивают вашу ферму! - Синглтон! - взревела миссис Эрншоу. - Что означает это беззаконие? Аморф боязливо приблизился. - Мы объявили об отчуждении этой фермы, миссис Эрншоу. Все законно, и в свое время Кли-о-По получит ее обратно. - То есть через пять лет? - возмутилась старушка. - Вам что, мало земли к северу? - Ваша почва - самая лучшая. Мы пока распахали все вокруг, но, боюсь, мы не можем позволить одному лицу удерживать такие площади в ущерб продуктивности планетного хозяйства. Он недостаточно эффективно использовал эту землю. - Просто у него временно не хватает рабочих рук, - заступилась миссис Эрншоу. - Просто наши обормоты не хотели работать на инопланетянина, - с досадой сказал Том Минти. - У Кли не хватало работников еще до волны эмиграции, и даже сейчас деревня не собирается защищать его. - Вы! - миссис Эрншоу ткнула пальцем в Синглтона, и тот попятился. - Как я понимаю, вы тоже инопланетянин. Из этих идиотских аморфов, верно? Вы только притворялись человеком! Что же вы отказываетесь помогать своим? - Инопланетяне бывают разные, - негромко заметил Кли. Бронтомех развернулся и загромыхал обратно, оставляя глубокие борозды и валя деревья. Брызнул сок из попавшей под колесо липучки, разлетелись оборванные щупальца. Забегали мохнатики. Они замирали, растерянно моргая от дневного света, и вновь пускались бежать. Над пастью бронтомеха протянулся тонкий карандашик света и поджарил удиравшего зверька. - Вы разрушаете исторический памятник! - воскликнула миссис Эрншоу, когда бронтомех снопа принялся за изгородь. - Прежний владелец фермы погиб во время Передающего Эффекта, а в дальнейшем эти строения стали свидетелями важных событий, приведших к победе над Разумами! - Но, миссис Эрншоу, - возразил Синглтон, тщательно подбирая слова, - это случилось всего два года назад. Я уверен, что Организация учитывала эти факты при рассмотрении вопроса и что вспашка оказалась важнее. - Мистер Синглтон, вы - аморф, - не сдавался Минти. - Как я понял, ваш брат ни с кем не ссорится. Вы идете навстречу желаниям окружающих. Синглтон улыбнулся. - Поймите, я так долго подвергался воздействию служащих Организации и ее политики, что застрахован от крамольных мыслей. - Неужели вы не видите, что эта политика порочна? - настаивала миссис Эрншоу. - Нет. Я знаю, что мы должны производить и что эта ферма производит слишком мало. Я знаю, что, распахивая эту землю, мы действуем на благо всей планеты. Я поступаю правильно, и это единственное, что мне нужно знать. - Ради бога, Кли! - воззвала миссис Эрншоу в отчаянии. - Что же вы молчите? Ведь это, черт подери, ваша ферма! - Я согласен с мистером Синглтоном, - ответил инопланетянин. - Он выполняет свой долг. Все мы делаем то, что обязаны делать. Вы, миссис Эрншоу, посчитали своей обязанностью приехать и встать на мою защиту. Другому нравится роль бунтаря. Вернон надеялся найти хоть какой-нибудь повод для самоутверждения. И так далее. У всех у нас свои мотивы. Для меня важнее всего душевное спокойствие... И я достигаю его тяжелой работой. Мне не нужна собственность. Я купил эту ферму только потому, что она удовлетворяла мою потребность в работе. Пока Кли говорил, его миниатюрные копии смотрели на нас. Некоторые из них беззвучно шевелили ртом, имитируя Кли-о-По с жутковатой синхронностью. - Поехали отсюда к черту, Том, - проворчала миссис Эрншоу. - Этому дураку ничем не поможешь. Когда автомобиль тронулся с места, сенсоры бронтомеха развернулись и проследили за нашим отъездом. Полночи я провел за чертежами нового судна, а оставшуюся половину, уже лежа в постели, видел в полусне кошмары о тех же чертежах. Утром я поднялся обессилевший. Работа допоздна всегда оказывает на меня разрушительное действие. Я потом долго не могу проснуться, настроиться на деловой лад. Приходится сначала посидеть, подумать со стаканом скотча в руке. К полудню я уже был в Инчтауне и садился в поезд до Премьер-сити. Нельзя было не заметить небольшого улучшения в обслуживании: кошмарную старую жабу в буфете сменила приятная девушка с кудрявыми золотистыми волосами. Мне показалось, что она слишком хороша для продажи кофе и что я ее где-то видел. Я улыбнулся ей, когда она вручила мне чашку, но в ответ девушка выдала обычную вежливую улыбку для незнакомых. И только вернувшись на место и развернув на откидном столике чертежи, я вспомнил, где видел ее раньше. Это была одна из девушек-ангелов Морта Баркера на регате. Несколько недель назад я бы вернулся и завязал разговор о регате, и мы проболтали бы о пустяках остаток пути, и я вышел бы в Премьер-сити, не понимая, зачем потратил время на то, что Ральф Стренг цинично называет "встать на рейде". Единственная причина, утверждал Стренг, по которой любой мужчина завязывает разговор с любой девушкой - возможность будущей связи. Он считает, что это работа вторичного инстинкта - того, который велит нам продолжать род. И ведь не исключено, что он прав, мерзавец. Однако на этот раз данная часть моих жизненных сил ориентировалась на Сюзанну, так что девушка-ангел осталась неатакованной. Вместо этого я до конечной остановки просидел над чертежами. Премьер-сити изменился. Исчезла атмосфера апатии и упадка. На улицах как будто прибавилось народу, и я заметил много новых витрин. Здания, которые несколько недель назад пустовали, снова приобрели обжитой вид: в них установили кассы, расставили стеллажи, рассортировали и разложили товары. Я отправился на антигравитационном лифте на верхний этаж "Премьер-сити Газетт". Кабина поднималась плавно и бесшумно, но все равно я, как всегда, почувствовал себя неуютно. Да еще какой-то местный остряк повесил на стене якобы официальное объявление: "Дирекция сожалеет, что не в состоянии нести ответственность за телесные повреждения, полученные пассажирами, не носящими парашютов". Прочитав этот бред, я нервно улыбнулся и прибег к своей неизменной тактике в лифтах: стойка на полусогнутых. Я рассчитываю, что в этом случае моей грудной клетке не грозит участь оказаться вбитой в таз. Редактор "Газетт" не был расположен к сотрудничеству. - Не понимаю, чем я могу вам помочь, мистер Монкриф. Вопрос об освещении кругосветного плавания, если не ошибаюсь, уже решен. - Э-э... Кеннет, у меня другое дело. С учетом того факта, что плавание будет иметь большое значение для всей планеты и в особенности для ваших публикаций, я полагаю, в наших общих интересах сделать так, чтобы затраты распределились как можно равномернее. Вы согласны? Я сочинил эту фразу в машине по дороге в Инчтаун и теперь следил за реакцией редактора. Он оглянулся в поисках убежища. - Конечно, конечно. - Быть может, ваш журнал заинтересует... Загудел видеотелефон, и на экране появился человек, который принялся скороговоркой объяснять что-то насчет сроков выпуска. Редактор слушал несколько секунд, потом заслонил ладонью камеру и повернулся ко мне. - Извините, мистер... э... Монкриф? Знаете, вам стоит попробовать переговорить с "Аркадиан Аркейд". Они, наверное, помогут вам с некоторыми поставками. Я пошел с туза. - А "Хедерингтон Организейшн" считает, что сотрудничество между... Он побил козырем. - "Газетт" контролируется Организацией, мистер Монкриф. А теперь простите... Редактор повернулся к видеотелефону. В "Аркадиан Аркейд" я почувствовал себя немного лучше. За последние недели огромный супермаркет тоже претерпел реорганизацию, затронувшую в данном случае и название. Огромная красная вывеска на застекленном фасаде гласила: "ХЕДЕРИНГТОН АРКЕЙД". Как бы то ни было, я зашел и, поторговавшись, преуспел в ограблении управляющего на одну упаковку сублимированных, обогащенных протеином фрикаделек. "Один укус, и вы сыты" - согласно надписи на упаковке. Если в этом путешествии Стренгу суждено встретиться с Создателем, он должен предстать перед ним хорошо упитанным. Я обошел еще несколько магазинов, но только расстроился. Все в порядке вещей: раз Организация купила Аркадию, она купила и ее составляющие, вклю- чая землю, сеть монорельсовых дорог, магазины - все. Беда в том, что они сделали это чертовски откровенно. Последней каплей стал визит в "Корабельные товары Джейка" за такелажем. Джейка я не застал, хотя вывеска на скромной двери не сменилась, однако обнаружил юную секретаршу - светловолосую кудрявую красавицу, которая взяла мой заказ, улыбнулась и заверила, что все необходимое будет доставлено в течение двух недель. У нее была одна странность. Она казалась близнецом буфетчицы монорельса. Она была аморфом. Обе они являлись продуктом мечтаний какого-то неизвестного парня. Этот продукт стоял передо мной и притворялся человеком. Несколько недель назад, на регате... Воздушная труппа с ангельскими крылышками состояла из аморфов, а мы даже не подозревали. Разве что Мортимор Баркер... Хотя какая разница? С тяжелым сердцем, сжимая в руках упаковку обогащенных протеином фрикаделек, я поплелся к станции. 9 Всю неделю я доделывал схемы и чертежи. Сколько мог работал без перерывов, спихивал черновую работу на других, спал когда придется. В понедельник я зашел в контору Организации к Синклеру Синглтону. - Доброе утро, - радушно приветствовал меня хедерингтоновец. На нем не осталось и следа от побоев, полученных несколько недель назад. Впрочем, если аморфы могут изменять свою форму, почему бы им не обладать способностью избавляться от синяков? - Я готов завтра приступить к корпусу, - сказал я Синглтону. - Вы не дадите мне нескольких аморфов? На ранних стадиях будет много неквалифицированной работы. Тут мне пришло в голову, что я ляпнул нечто неуместное. Получилось, что я говорил об аморфах, как о каких-то вьючных животных. Я постарался улыбнуться пошире, дабы загладить неловкость. Синглтон ничуть не возмутился. - Сколько вам нужно? - Пожалуй, хватит четырех. - Что ж, это можно. Мне, правда, придется уточнить расценки в Премьер-сити, но, наверно, мистер Монкриф, это будет не больше, чем вы платите людям. Человеку вообще-то трудно мгновенно перестроиться, и я в этом смысле не исключение. - Что? - вырвалось у меня. - Вот черт, я думал, они у вас бесплатные. На блэкстоуновской ферме их полным-полно. Я думал, они... то есть вы можете размножаться в любой момент. - Как и вы, мистер Монкриф, - вежливо улыбаясь, ответил Синглтон. - Ради Бога, поймите меня правильно! Он все еще улыбался. - Вы должны понимать, что доставка нас на эту планету потребовала значительных затрат, и Организация хочет получить отдачу от вложенных средств. Мы не можем работать бесплатно, как, впрочем, и люди, простите, мистер Монкриф. Что же касается размножения, то для него нужно... скажем так, определенное желание. Аморф не станет почковаться только для того, чтобы восполнить нехватку рабочей силы. А вы бы стали? На этот раз я развернулся на сто восемьдесят градусов, собрался с мыслями, обозвал себя мерзавцем и принялся думать, как выйти из положения. - Извините, - сказал я. - Я мало знаю об аморфах. Может, вы откомандируете четверых ваших работников ко мне, а Организация вычтет их жалованье из моего аванса? - Конечно, мистер Монкриф. Аморфы - четверо парней с невыразительной внешностью, одетых в комбинезоны - пришли на следующее утро. Я дал им простые поручения. Они сразу зарекомендовали себя способными учениками и аккуратными исполнителями. Все схватывали на лету - не то что мои помощники-люди. Вскоре они уже выполняли более сложные работы, причем мне ни разу не пришлось повторять свои объяснения. Более того - хотя они, наверное, никогда не имели дела с судами, им удалось заметить ошибки в моих наспех сделанных эскизах и предотвратить потерю времени и материалов, которая была бы мне обеспечена с обычными рабочими. Они, казалось, нутром чувствовали, что мне нужно. Впрочем, так оно и было. Они бессознательно улавливали желания в моем разуме. Пусть эти аморфы подверглись "фиксации" и потому не могли внезапно превратиться в мое "ты", но тем не менее моя близость действовала на их защитные механизмы, и они до некоторой степени воплотили мой идеал мастерового. Каждый день, когда кончалось рабочее время, мои помощники-люди откладывали инструменты и отправлялись домой, а аморфы задерживались сколько нужно - порой не на один час, - чтобы не бросать важные части недоделанными... - Ты должен устроить выходной, Кев, - часто говорила Сюзанна. - Мы опережаем график. Однажды она стояла на набережной, глядя вверх на аморфа, работающего на мостках. Низкое солнце золотило ее волосы, очерчивало сквозь тонкую ткань платья крепкое тело. - По крайней мере, зайди в "Клуб" выпить, - предложила она. - Можем там встретиться с Мортом и обсудить рекламу, если ты обязан работать. А то просто погуляем... Если в мастерской дела шли успешно, то во всех остальных местах было иначе. Стал часто заходить Ральф Стренг, чтобы посмотреть, как продвигается работа, и мы заметили, что с ним не все в порядке. Он сделался угрюмым, неразговорчивым и все смотрел, как работают аморфы. Я знал, что он не ладит с женой, которая не хочет отпускать его в плавание. - Кевин, тебе чертовски повезло, что ты не женат, - заявил он однажды. - Хейзл в последнее время устраивает мне сущий ад. Честно говоря, приятно было это слышать. Приятно было узнать, что блестящий и самоуверенный Ральф Стренг страдает из-за такой заурядной и унизительной причины, как сварливая жена. - Это доказывает, что она вас любит, - сказала Сюзанна. Он покачал головой. - У нее нет причин любить меня. Наш брак - деловое соглашение. Нет, просто она боится остаться одна. Это эгоистичный страх, и я ей так и сказал, но лучше от этого не стало. Эта дура не понимает простейших вещей. А как же я? Я ведь тоже буду один. Черт возьми, я буду намного более одинок, чем она! - Ты вызвался добровольно, - заметил я. - Я вызвался ради денег. Это хорошо для нас обоих. - Чушь. Ты просто хочешь бросить всем вызов. Он смотрел на аморфа. - Знаешь, Кевин, по-моему, тебе не следовало брать на работу этих тварей. В поселке пошли разговоры: мол, ты должен был нанять людей. - Каким образом? Они же бастуют. - По-моему, забастовка провалилась. Люди не работают только потому, что нет работы. Кое-кто вернулся на блэкстоуновскую ферму и работает под началом аморфов. Обрати внимание: под их началом. Человек пятьдесят нанялись на стройку глубоководного дока для морских комбайнов около устья. Господи, да где ты был последние недели? - Строил для тебя катамаран, - раздраженно ответил я. - У меня нет времени на политику. В тот вечер Сюзанна вытащила меня в "Клуб". Он был полон, и я, в общем, наслаждался - хорошо иногда пару часов повращаться в обществе. Но я заметил некоторую напряженность по отношению к себе. Многие в поселке лишились места и доходов - а я для работы в мастерской нанял аморфов. К нам подсел Перс Уолтерс. Он, конечно, не злился - не такой это человек. - Я на время оставляю "Арктур"; ты не можешь поставить его на свой эллинг? - Конечно. А что ты не рыбачишь? Он как будто смутился. - Невыгодно, Кев. Мне платят стандартную зарплату, а траулер изнашивается. Идиотизм! Если его придется чинить, нужно будет пройти через Синглтопа и всю бюрократию. Зачем мне эти хлопоты? И потом, скоро появятся морские комбайны и рыбакам вообще не будет места. - Не понимаю, - сказал я. - Я думал, Организация намеревается увеличивать население. Вся их реклама строилась на этом. Как же можно поднимать планету, если нет работы? В это время к нам присоединился Марк Суиндон. - Подъем, - пояснил он, - подчиняется определенным законам. Постепенно происходят структурные сдвиги: растут города, развивается индустрия услуг. Так было по всей Галактике, так будет и на Аркадии. Сдвиг к урбанизации. Люди покинут места вроде Риверсайда, где останется несколько машин и обслуживающий персонал при них. Большие города станут еще больше. - Зачем же они говорили о сельской жизни и об Аркадии как житнице Сектора? - спросила Джейн Суиндон. - Это, - ответил ее муж, - просто красивые слова для привлечения иммигрантов - тех самых иммигрантов, которых сделают бухгалтерами, страховыми агентами и водопроводчиками в Премьер-сити. А сельская местность, свежий воздух, природа, стада и поля пшеницы останутся под присмотром машин. - Как это грустно, - вздохнула Сюзанна. - Организация не виновата, - заметил Марк. - Так устроено человеческое общество. Я оглянулся на человеческое общество, представленное пьющей частью поселка Риверсайд, и мне пришлось признать, что оно не впечатляло. Том Минти, Билл Йонг и Джим Спарк - навеселе от "Иммунола" - громко смеялись в углу. За соседним столиком, придвинув друг к другу свирепые лица, ожесточенно спорили Джед Спарк и Чиль Каа. Уилл Джексон застыл с каменным лицом, не найдя поблизости молоденькой девушки, на которую можно поглазеть. Миссис Эрншоу выдавала гневные инструкции в видеотелефон, висевший на дальней стене; с экрана смотрело испуганное, нерешительное лицо ее компаньонки мисс Коттер. Может быть, я устал и несколько пал духом в тот вечер, но мне показалось, что целеустремленности, единства и согласованности у человеческого общества не больше, чем у сессии Всеаркадийского Совета. Однако следующее утро преподнесло сюрприз. Я помогал аморфу приладить кусок обшивки к одному из поплавков, сгибая лист, пока аморф закручивал винты, когда над моей головой раздался голос Эзры Блейка. - Эй, Монкриф, - позвал он. - У меня есть для тебя работа. - Да? - ответил я, никак не ожидая его: со времени регаты мы не разговаривали. - Я как раз сейчас очень занят. Он проигнорировал мое замечание. - Это скиттер Пола. Водозаборник поврежден. - Вот к чему приводит езда по грязи. - Не думай, что я ему не говорил. Мы прошли вниз по причалу, и я осмотрел катерок. Пол поставил его на кирпичи и стоял рядом со смущенным видом. - Ремонт займет не меньше двух часов, - сказал я. - Вы можете подождать до завтра? - Два часа, - задумчиво пробормотал Эзра Блейк. - Это около шести дюжин яиц по расценкам Организации. Вот что. Ты можешь получать бесплатные яйца и молоко в течение недели. Идет? - Я не пью молоко, - озадаченно протянул я. - А что случилось с твоей карточкой? У тебя перерасход? - Перерасход? У меня? - Он покраснел от гнева. - Дьявол! Монкриф, ты что, принимаешь меня за какого-нибудь батрака? - Послушай, как-то странно, что ты пытаешься расплатиться яйцами. Эзра посмотрел на меня. - Ну, конечно. Ты же не был на собрании. Как я не сообразил! В общем, Монкриф, у нас в Риверсайде новая система расчетов. Никто не пользуется карточкой без необходимости. На черта Организации все про нас знать? - Ты хочешь сказать, что мы докатились до бартера? - Вот-вот. Это предложила миссис Эрншоу - у нашей старушки мозгов хватает. Раз уж мы все платим по одной и той же идиотской шкале и все товары и услуги оцениваются в стандартных рабочих часах, мы решили, что нашей денежной единицей будет стандартный час, понимаешь? Это первый шаг к независимости, Монкриф. Мы договорились о цене, и он ушел довольный. Но меня этот случай встревожил. Никакой это, по-моему, не шаг к независимости. Я воспринимал бартерную систему как откат назад. Дни складывались в недели, и "Аркадянин Монкриф" начал приобретать свои очертания. Поначалу смотреть было особенно не на что, и несколько случайных зевак - которые всегда имелись из-за нехватки в Риверсайде рабочих мест - открыто над нами насмехались. Два узких поплавка и вправду не производили впечатления судна для кругосветного плавания. Они выглядели просто жалко рядом с массивным корпусом "Арктура" - траулера Перса Уолтерса, стоящего рядом. Однако мы соединили поплавки солидными поперечными балками, а вскоре уже строили просторную каюту. "Аркадянин Монкриф" начал напоминать судно. Однажды утром Мортимор Баркер привез съемочную группу, и они отсняли материал в стиле непотопляемого оптимизма, для чего Стренг героически позировал в недостроенной рубке. Впоследствии Стренг заявил: - Эти поперечные балки мне не нравятся. Мы втиснулись в каюту, и он проверил качество работ - с недавних пор он завел такую привычку, весьма неприятную. Я открыл водонепроницаемый люк, который пел в крошечную носовую каюту, приспособленную для отдыха, и осмотрел поперечную балку. Массивная балка проходила под передней переборкой и была сделана из привозной твердой древесины. - По-моему, отличные балки, - кратко резюмировал я. - Но они примут на себя всю нагрузку от волн, - объявил Стренг. - Этот катамаран ни черта не скрепляет, кроме них. Сделай их многослойными. - Как-то уже поздновато, Ральф, - негромко заметил я. - Знаешь что? - прогремел он, и мне сразу стало тесно в одной каюте с этим верзилой. - На кон, черт побери, поставлена моя жизнь. Ты установишь многослойные поперечные балки или ищи другого капитана. Я не намерен плыть вокруг света на развалюхе. Понятно, он нервничал. Понятно, что он нервничал больше любого из нас. Но его претензии могли задержать нас не на один день и выбить из графика. Однако Ральф уперся. В конце концов я пожал плечами и велел бригадиру начать разборку кабины. В результате нам пришлось увеличить темп, и я начал терять счет дням. Несколько раз в день являлась Сюзанна и подвергала меня принудительному кормлению кофе и белковыми фрикадельками - у меня развилось извращенное пристрастие к этим долгожующимся комочкам, закупленным в качестве долговременного запаса для Стренга. Сюзанна рассказывала мне о продолжающемся конфликте между Риверсайдом и Организацией. - Я начинаю беспокоиться, Кев, - сказала она однажды. - Уже были случаи вандализма. - Например? - рассеянно спросил я, работая с электрической отверткой. - Например, зверские изнасилования прекрасных невинных блондинок по имени Сюзанна. - Ай-ай-ай, - кажется, пробормотал я набитым латунными шурупами ртом. Потом смысл ее слов просочился в мой заполненный фока-штагами, кильсонами и спинакерами мозг. - Что? - вскричал я, чуть не проглотив шуруп. - Например, в автомобиле Синклера Синглтона заткнули выходные воздушные отверстия, а еще глушили частоту дистанционного управления бронтомехами, - ехидно ответила Сюзанна. - Ты что, Монкриф, оглох? - А известно, кто так развлекается? - Организации - нет, а в поселке, конечно, все знают. Опять эти, как их, Свободолюбивые граждане. После таких разговоров я стал на всякий случай выставлять по ночам сторожа. Спонсором проекта выступала Организация, и мне уже приходилось слышать ворчание в свой адрес, так что можно было всего ожидать. Мы практически ничего не знали о том, что творится в других районах. Как высказался однажды вечером Стренг, когда телегазета находится в руках Организации, а личные поездки стали редки из-за уменьшения доходов, в мире может происходить все что угодно. - Впрочем, - добавил он, - какого черта нам переживать из-за вещей, на которые мы все равно не можем повлиять? Вся эта мура из телегазеты, всякие новости с другого края Сектора - они не имеют никакого смысла. Они меня не касаются. Важно только то, что влияет на мои решения, и те новости, которые касаются лично меня. Если новость не попадает в эту категорию, я просто не желаю о ней знать. В тот раз с нами был его преподобие. - Ральф, - сказал он, - ты ужасный эгоист. Неужели ты, например, не чувствуешь сожаления, услышав о катастрофе космического корабля? Стренг улыбнулся. - Какое еще сожаление? Погибшие не имеют ко мне никакого отношения. Вообще, какова цель подобных передач? Огорчить меня? Если так, то, спасибо, не надо. С какой стати средства массовой информации будут диктовать, что я должен чувствовать! Да, Энрико, я эгоист. Но разве плохо, что я беспокоюсь о себе? Мы все это делаем. - Но лишь ты признаешь это, - улыбнулся Бателли, цитируя одно из высказываний Стренга. В этой дискуссии вновь мелькнул старый Ральф Стренг, которого мы знали и к которому привыкли. Но он беспокоил меня все больше и больше. Он повадился приходить в мастерскую, горя желанием помочь, хотя в основном мешал. Чтобы заставить его сидеть спокойно, мы находили какие-нибудь мелкие поручения, на которые он тратил не один час, стремясь все довести до совершенства. Он снимал рубашку и терпеливо шлифовал руль, стараясь достичь идеальной закругленности и гладкости, которые удовлетворили бы в нем некоего внутреннего художника. Обычно гидродинамическая эффективность получаемой формы никого не волновала; она не была решающим фактором. Но только не для Стренга. Большой скандал разразился, если не ошибаюсь, в четверг. - Послушай, Монкриф, мы ни за что не закончим этот идиотский катамаран к сроку! - выкрикнул он, сжимая в руке измочаленную наждачную бумагу. Пот ручьями стекал по его грязному лицу. - Убирайся отсюда к черту, - огрызнулся я, - и не действуй мне на нервы. Постройка катамарана - не твоя забота. Он продолжал нарочито спокойно: - Я все равно собирался сказать тебе, Монкриф, так скажу сейчас. Я всерьез недоволен катамараном. Во-первых, запланированная тобой парусная площадь слишком велика.