обнаружил Мазуревич
нечто ужасное; во всяком случае, он хотел всех в этом уверить, хотя очевидцы
с ним не соглашались, признавая в то же время, что следы действительно очень
странные. Отпечатки на половицах и в самом деле отличались от обычных
крысиных следов, но даже Чонский и Дерошер решительно отвергали их сходство
с отпечатками крошечных человеческих рук.
Ведьмин Дом никогда более не сдавался внаем. После того, как
Домбровский с жильцами съехали, здание подверглось окончательному запустению
-- его сторонились не только благодаря дурной славе, но и из-за появившегося
там ужасного зловония. Возможно, крысиный яд, которым пользовался бывший
владелец, наконец-то подействовал, поскольку вскоре после того, как
последний жилец покинул здание, оно превратилось в истинное проклятие для
всей округи. Как установила санитарная инспекция, смрад исходил из
заколоченных пустот вдоль стены и под потолком в восточной части мансарды;
несомненно, число отравленных крыс было огромно. Решили, однако, что не
стоит тратить время на разборки перегородок и дезинфекцию пустот за ними;
зловоние скоро должно было пройти само собой, да и место это было не из тех,
где очень уж заботились о соблюдении правил санитарии. В самом деле, многие
в городе утверждали, что чуть ли не каждый год после Первомая и Дня всех
Святых с чердака ведьминого дома распространяется неизвестно откуда
взявшееся отвратительное зловоние. Погрязшие в привычном равнодушии соседи
молча переносили это неудобство, хотя оно отнюдь не способствовало улучшению
репутации района. В конце концов городская строительная комиссия запретила
дальнейшее использование дома под жилье.
С тех пор так и не удалось найти разумное объяснение всему, что
происходило с Джилменом -- в особенности его странным сновидениям. Илвуда
размышления о случившемся едва не довели до психического расстройства; он
возобновил учебу только осенью, но уже через несколько месяцев навсегда
покинул стены колледжа. Вернувшись в университет, молодой человек смог
убедиться в том, что городские пересуды о всевозможных призраках почти
смолкли; в самом деле, со времени гибели Джилмена никаких новых сплетен о
появлении старухи Кеции или Бурого Дженкина не возникало -- были, правда,
какие-то толки о странных звуках в покинутом доме, но они существовали чуть
ли не столько же, сколько само здание. К счастью для Илвуда, его уже давно
не было в городе, когда дальнейшие события дали пищу новым слухам на старую
тему. Конечно, он узнал обо всем впоследствии и провел после этого немало
часов в невыразимо мучительных размышлениях и гнетущей неопределенности; но
куда страшнее и невыносимее было бы находиться в тот момент где-то рядом, а
то и увидеть все собственными глазами.
В марте 1931 года сильный буран разрушил крышу и трубу опустевшего
ведьминого дома; огромная масса колотого кирпича, почерневшей, поросшей мхом
дранки, прогнивших досок и балок рухнула вниз, на чердак, проломив и потолок
мансарды. Весь верхний этаж был завален обломками и мусором, но никто и не
подумал притронуться к развалинам до тех пор, пока не придет время сносить
обветшавший дом. Развязка наступила в декабре того же года, когда несколько
рабочих, нехотя и с некоторым страхом, расчищали бывшую комнату Джилмена:
тут же по городу поползли самые невероятные слухи.
В мусоре, проломившем наклонный потолок и свалившемся, прямо в комнату,
было найдено несколько предметов, один вид которых заставил рабочих
немедленно вызвать полицию. Чуть позже полицейские вынуждены были, в свою
очередь, пригласить коронера и нескольких экспертов-медиков из университета.
Необычайная находка представляла собою несколько костей -- частью
сломанных и раздробленных, но вне всякого сомнения человеческих. Самым
загадочным было то, что кости имели явное недавнее происхождение, хотя
доступ в единственное место, где они могли находиться без того, чтобы их
кто-нибудь обнаружил, то есть, в заколоченную низкую каморку с наклонным
полом на чердаке, по всеобщему убеждению, был практически невозможен в
течение очень многих лет. По заключению главного эксперта при коронере,
некоторые из костей принадлежали, скорее всего, младенцу мужского пола,
тогда как другие -- их нашли лежащими вперемешку с полусгнившими обрывками
одежды грязно-коричневого цвета -- несомненно, пожилой женщине очень низкого
роста, со сгорбленной спиной. Тщательное исследование обломков и мусора
позволило также обнаружить множество крошечных костей крыс, раздавленных при
обвале крыши, а также и более старые крысиные кости со следами чьих-то
зубов, форма которых нс могла не вызвать изрядного числа недоуменных
вопросов и самых странных ассоциаций.
Кроме того, были найдены в большом количестве обрывки рукописных книг и
масса желтоватой пыли -- все, что осталось от каких-то других бумаг, видимо,
еще более древних. Все без исключения фрагменты, поддававшиеся чтению,
касались черной магии, причем наиболее сложных и жутких ее разделов; явно
недавнее происхождение некоторых рукописей до сей поры составляет неменьшую
загадку, чем найденные там же человеческие кости. Еще одна неразгаданная
тайна -- неразборчивый старомодный почерк автора рукописей: почерк этот был
одним и тем же как в недавних записях, так и в тех, что были сделаны, судя
по их состоянию и водяным знакам на бумаге, не менее чем за 150-200 лет до
описываемых событий. Многие, однако, придерживаются мнения, что наибольшую
загадку представляет собой происхождение разнообразных и крайне необычных
предметов, в разной степени сохранности обнаруженных в развалинах, --
предметов, чье назначение, материалы и способы изготовления совершенно не
поддаются определению. Один из таких предметов, вызвавший наиболее глубокий
интерес у университетских специалистов, представлял собою сильно
поврежденную копию уродливой формы вещицы, переданной Джилменом в
университетский музей, и отличался от последней разве только более крупными
размерами, материалом (то был не металл, а камень синего цвета), и наличием
подножия странной угловатой формы, покрытого надписями, которые до сих пор
не удалось расшифровать.
По сей день остаются бесплодными и попытки целого ряда археологов и
антропологов истолковать рисунки, вырезанные на расколотой чаше из легкого
металла; при ее обнаружении на внутренней поверхности были замечены странные
бурые пятна довольно зловещего вида. Внимание многих иностранцев и
доверчивых старушек привлек и дешевый никелевый крестик современной работы
на оборванной цепочке, также найденный в мусоре и признанный дрожащим от
ужаса Джо Мазуревичем за тот самый, который он много лет назад подарил
бедняге Джилмену. Некоторые думают, что крестик затащили в каморку на
чердаке крысы; другие полагают, что он просто валялся где-нибудь в углу
старой комнаты Джилмена. Кое-кто, и Джо в том числе, выдвигают на сей счет
настолько дикие и фантастические теории, что их просто невозможно принимать
в расчет.
Когда вскрыли наклонную северную стену в комнате Джилмена, оказалось,
что мусора в ней куда меньше, чем следовало бы ожидать, судя по количеству
обломков, упавших в комнату; однако, то, что было там найдено, повергло
рабочих в неописуемый ужас. Нижняя часть когда-то замкнутого пространства
представляла собою настоящий склеп, устланный толстым слоем детских костей
-- от довольно свежих до таких старых, что они рассыпались в прах от
прикосновения. Поверх костей лежал огромный нож, несомненно, старинной
работы, с причудливым, в своем роде изысканным орнаментом; сверху он был
завален мусором.
В этом-то мусоре, зажатым между куском кирпичной кладки из печной трубы
и упавшей откуда-то широкой доской, и был найден предмет, вызвавший в
Аркхэме куда больше удивления, скрытого страха и суеверных домыслов, чем
любая другая находка в проклятом доме. То был частично разрушенный скелет
огромной дохлой крысы, строение которого настолько разительно отличается от
нормы, что до сих пор вызывает и горячие споры, и странные умолчания
сотрудников кафедры сравнительной анатомии Мискатоникского университета.
Лишь очень скупые сведения о скелете стали достоянием широкой публики -- в
основном, они были получены от строительных рабочих, участвовавших в сносе
старого дома и рассказывавших о клочках
длинной бурой шерсти, прилипшей к старым костям.
По слухам, строение пятипалых лапок найденного скелета крысы даст
основание заключить, что на каждой из них один палец был противопоставлен
всем остальным -- черта, совершенно естественная, скажем, для миниатюрной
обезьянки, но никак не для крысы. Кроме того, маленький череп с ужасными
желтыми клыками имеет, как рассказывают, крайне необычную форму, и если
рассматривать его под определенным углом, выглядит как многократно
уменьшенная, мерзко искаженная копия человеческого черепа. Обнаружив это
маленькое чудовище, рабочие с трепетом перекрестились, а позже поставили в
церкви Св. Станислава по свечке в благодарение за избавление от режущего
слух визга, раздававшегося временами в старом Ведьмином Доме: они знали, что
никогда более не услышат этого ужасного звука.
Перевод Е. Нагорных
1. Коттон Мэзер (1663-1728), воинствующий пуританский богослов из
Массачусетса, проповедник религиозной нетерпимости. Автор трудов
"Достопамятное провидение, касательно ведовства и одержимости", "Великие
деяния Христа в Америке, или Церковная история Новой Англии" и др., в
которых доказывалась реальность колдовства. [вернуться]