...Открытие кубических  лун  произвело  неизгладимое  впечатление.  Еще
вчера наши мнения по поводу печатного станка расходились. Сегодня,  когда,
безусловно, установлена связь между Куракуа и Ноком, все готовы  пойти  на
любой риск,  чтобы  достать  эту  проклятую  штуковину.  Такое  единодушие
смущает меня. Хотя я тоже согласен с ними.
   Отказ бюрократов Космика сдвинуть сроки - преступление. Я  разговаривал
с их уполномоченным, но в ответ услышал,  что  ничего  нельзя  сделать.  И
никому, в том числе и мне, не удалось убедить Кейсуэя.
   История проклянет нас всех...
   Ричард".

   Ричард Вальд своему двоюродному брату Дику.
   Получено в Портленде, штат Орегон, 30 июня.



        12

   <b>Куракуа. Четверг, 19:50.</b>

   Хатч приняла на борт  шаттла  Энди,  Трифа,  Арта  и  очередную  порцию
археологических находок. А Карсон вез Линду  Томас  и  Томми  Лафери.  Для
Карсона этот рейс  был  последним.  После  возвращения  на  Куракуа  Генри
собирался использовать его при проходке туннеля. Эдди  при  этом  чуть  не
разбил паралич, но сейчас нет ничего важнее печатного станка.
   На "Уинке" теперь много  помощников.  Хатч  смогла  разгрузиться  очень
быстро, но выигранное время было потеряно  из-за  того,  что  ей  пришлось
заменить сгоревший пульт управления топливными насосами.  Хороший  инженер
мог бы решить проблему минут за двадцать, но  для  Хатч  -  это  настоящее
сражение. Пилоту во время полетов редко  приходится  заниматься  вопросами
технического обслуживания и ремонтом, да она никогда  и  не  была  в  этом
сильна.
   Покончив с ремонтом, она тут же отправилась вниз на "Альфе". Но  лучшее
временное окно для перелета  было  упущено,  и  полет  затянулся.  К  тому
моменту, когда она планировала  над  Храмом,  торпеда  находилась  уже  на
завершающей стадии полета к станции Космик.
   Погрузка без плавучего пирса настолько трудна и опасна, что им пришлось
найти подходящую гавань. Эдди обнаружил скалистый риф, который защищал  от
прибоя. Правда, этот риф был далеко от  "Морской  точки".  Тут  достаточно
глубоко для подлодки, а течения относительно спокойные.
   Хатч  следила  за  изображением  космической  станции,  передаваемым  с
телескопов "Уника", и слушала переговоры по радио. В них  не  было  ничего
необычного. Ни срочных вызовов буксиров, ни перемен в рабочих программах и
никакого волнения. Они ничего не видели.
   Внизу ее ждал на подлодке Эдди. Ему никто не помогал,  потому  что  все
были заняты раскопками туннеля или находились на "Уинке". Несколько  дюжин
контейнеров стояли на рифе, и Хатч подозревала, что все это сделал Эдди  в
одиночку. Она мигнула ему навигационными огнями. Бедный дурачок.  Впопыхах
все забыли о нем.
   Как же получилось, что люди Траскот все еще не заметили торпеду?  Ответ
простой: они  не  ведут  наблюдение.  Хатч  не  зарегистрировала  действие
радаров ближнего радиуса. Они игнорировали  инструкции.  А...  Черт!  Если
торпеда подлетит незаметно, то от станции ничего не останется.
   С "Уинка" вышла на связь Жанет. Она спрашивала, все ли в порядке.
   - Да. Произвожу посадку в гавань Эдди. -  Они  намеренно  старались  не
говорить о том, что их действительно беспокоило, по открытому каналу.  Они
хотели изобрести свой код, но отбросили эту идею, как слишком опасную.
   Взгляды их встретились, и волнение  Жанет,  казалось,  достигло  высшей
точки.
   - У нас все спокойно, - сказала она. - Значит,  не  обнаружила  никакой
активности.
   Через три минуты "Альфа" совершила  посадку.  Как  раз  в  этот  момент
Жанет, действуя по намеченному плану, связала Хатч со станцией Космик.
   На экране появилось нахмуренное лицо Харви Сила.
   - Что у вас, "Уинкельман"?
   - Это Хаткинс. Извините, что побеспокоила, но у  вас  могут  возникнуть
проблемы.
   Он наклонил голову так, чтобы  смотреть  на  нее  сквозь  полуприкрытые
веки.
   - Какие проблемы?
   - Вы сканируете ближнюю область?
   - Разумеется. - Взгляд его устремился куда-то вверх. Потом  последовали
манипуляции на пульте управления. Затем переговоры с кем-то.
   -  Кажется,  один   из   ваших   "снежков"   потерялся.   Проверьте   в
северо-восточном направлении, примерно на расстоянии  двух  тысяч  пятисот
километров.
   -  Не  отключайтесь,  "Уинкельман".  -  Сил  вздохнул.  Хатч  доставило
огромное удовольствие наблюдать, как у  него  меняется  выражение  лица  -
легкое сомнение - уверенность и, наконец, страх.
   - Странно, что вы не  ведете  наблюдение,  -  ее  голос  звучал  вполне
наивно. - Это нарушение инструкций.
   - Сукин сын. - Голос стал выше на октаву. -  Откуда  он,  черт  возьми,
взялся?
   Хатч пожала плечами. Но Сил на нее больше не смотрел. Он протянул  руку
за экран.
   -  Черт  возьми,  Луиза.  -  Постучал  по  клавишам  и  ткнул   куда-то
указательным пальцем. - Вот. Вон там. - Он взглянул на  Хатч.  -  Спасибо,
леди... - Экран погас.
   - Сообщите мне, - сказала Хатч погасшему экрану, - если вам понадобится
помощь.
   Прошло не больше минуты, из своей каюты в операторскую прибыла Траскот.
Все еще звучал сигнал тревоги, и по каналам связи разносились голоса.
   - Вы не ошиблись? - Она рассматривала объект на двенадцати экранах.
   Харви Сил вытер губы тыльной стороной ладони.
   - Да нет. Вот он, летит прямо на нас и довольно точно. Чертова бомба.
   - Откуда он взялся?
   Сил беспомощно развел руками.
   - Кто-то искривил траекторию.
   - Сколько у нас времени?
   - Семнадцать минут.
   - Куда он попадет?
   - Он летит сверху. Под углом  восемь  градусов.  Похоже,  что  врежется
прямо в инженерную. - Этот отсек в ступице. - Но есть шанс, что  ударит  и
по ободу. Но большой разницы не будет. Эта штука пройдет сквозь  нас,  как
нож сквозь масло.
   - В какую часть обода грозит попадание?
   - В голубую.
   Кто-то выключил сигнал тревоги.
   - Уберите оттуда всех. Харви, подготовьте эвакуацию. Джефф, подайте SOS
"Уинкельману". Попросите их поторопиться. - Она связалась с инженерной.  -
Уил?
   Небольшая пауза.
   - Я здесь, Мелани. Что случилось?
   - Сейчас произойдет столкновение. Очень сильное.  Задрай  все  двери  и
уходи оттуда.
   - Столкновение? С чем?
   - "Снежок" отклонился. Не оставляйте там никого.
   Она услышала, как он выругался.
   - Сию минуту. Только закрою тут все.
   - Чтобы через пять минут был здесь. Тебе помочь?
   - Нет. - Опять ругательства. - Послушайте, какого он  размера?  Станция
может лишиться всех систем жизнеобеспечения и энергии.
   - Мы не шутим, - прорычал Сил.
   Три члена экипажа вошли в операционный центр, заняли места за  запасным
пультом и включились.  ГБР  -  группа  быстрого  реагирования.  Их  задача
заключалось в том, чтобы поддерживать связь и координировать  эвакуацию  в
непредвиденных случаях.
   Джефф Кристофер - вахтенный офицер - смотрел с экрана.
   - По-моему, вес "снежка" тысяча триста тонн.
   - Нам повезло, - сказал Сил. - Он небольшой.
   - Перехожу на связь по седьмому. - Он постучал по наушникам, послушал и
кивнул. - Мелани, - сказал он. - "Уинкельман" отвечает, что у них на борту
нет пилота. Никто не умеет управлять этой штукой.
   Траскот уставилась пустым взглядом в темноту.
   Сил выдохнул и опустился на стул.
   - У нас нет возможности эвакуировать всех.
   - Я знаю. Кто находится поблизости?
   - Никого так близко, чтобы помочь.
   - О'кей. - Она включила общий канал. -  Говорит  Траскот,  -  голос  ее
звучал ровно. - На  нас  летит  "снежок".  Столкновение  произойдет  через
тринадцать минут. Покиньте станцию.
   - У нас есть два персональных флайера и шаттл, - сказал Сил. - Мы можем
взять трех пассажиров и пилота в каждый флайер. На одного человека больше,
чем положено, но это возможно. Еще двенадцать могут разместиться в шаттле.
   - Нет, четырнадцать.
   - Черт возьми, Мелани, четырнадцать там не поместятся.
   - Подберите людей невысокого роста. Сделайте, как я говорю.  Сколько  у
нас остается?
   - Четверо, - ответил Сил. - Вы, я и еще двое.
   Она подумала, что его надо бы отправить, но ничего не сказала.
   В тяжелом воздухе операторской звучали голоса.
   - На палубе А меры безопасности приняты.
   - Тэрри, у нас ничего нет от Дэйва. Проверь его местонахождение.
   - Нет, Гарольд. Не поднимайся. Ты должен быть  на  борту  с  Джулиан  и
Клаусом. Да, я говорю серьезно. Теперь иди.
   - Слушай, ну должен же он где-нибудь быть.
   Девять минут.
   - Найди двух добровольцев. Джефф, закрывай все и уходи. Ты  нам  больше
не нужен. - Не успел Кристофер ответить, как она добавила:  -  Но  сначала
прихвати мне несколько подушек.
   - Сколько?
   - Сколько сможешь унести. Только быстро.
   Сил мучился с проблемой добровольцев.
   - А почему бы вашим людям не остаться? Я имею в виду старших по званию.
   Она посмотрела на него и почувствовала прилив теплых чувств.
   - Они напуганы так же, как и все остальные. Я никому не могу  приказать
остаться. Харви, мы можем погибнуть здесь. Мне бы хотелось сделать  это  в
приятной компании. - Она смотрела, как техники медленно и неохотно идут  к
выходу. Они знали, что всем места не хватит, и посматривали на нее.  В  их
взглядах читалось замешательство.  И  страх.  Двое  подошли  к  ней.  Макс
Сайзмор - он с необычной фамильярностью  потрепал  ее  по  плечу.  И  Тира
Кордэй, которая пробормотала "спасибо" и ушла.
   Сил говорил  с  Яном  Хелмом  из  Антарктической  группы.  Он  старался
обеспечить быстрое спасение людей, которые эвакуируются на флайерах. У них
лишь   восьмичасовой   запас   воздуха.   Даниэль    Лима,    руководившая
материально-техническим обеспечением, склонилась над своим коммом, отдавая
распоряжения, но взгляд темных глаз не отрывался от Траскот. Лицо застыло.
Молодая худенькая брюнетка, яркая, с амбициями,  хороший  работник  -  она
ведь только начала жить, и ей стало страшно. Даниэль выключила комм и  все
еще смотрела на директора.
   - Я остаюсь, - сказала она и быстро отвернулась.
   Траскот смотрела ей в спину.
   - Спасибо, - ответила она. Но Даниэль, казалось, не слышала.
   Голубая секция располагалась  через  семьдесят  градусов  по  кольцу  в
сторону, противоположную вращению.  Это  означало,  что  возможно,  они  в
безопасности, насколько вообще можно  говорить  о  безопасности.  В  любом
случае - они вне траектории движения объекта. Черт возьми, возможно, у них
есть реальный шанс.
   Даниэль сказала в микрофон:
   - Хорошо, Ганс. Возвращайтесь  как  можно  быстрее.  -  Она  улыбнулась
Траскот. - Стэлворт остается.
   Траскот пыталась все предусмотреть, сделать все возможное,  чтобы  дать
им шанс.
   - Перезвоните ему. Скажите, чтобы он по пути  задержался  у  складов  и
прихватил с собой четыре генератора поля Фликингера.
   Она окинула взглядом команду  быстрого  реагирования.  Марион  Эдвардс,
который работал в Космике только на нее. Чак  Уайт  -  молодой  карьерист,
который надеялся когда-нибудь стать начальником (и, вероятно,  станет).  И
Пенни Кинова -  наивная,  спокойная  и  начитанная.  Пенни  слишком  много
читала,  и  ей  отчаянно  не  хватало  напористости.  Но  она   прекрасный
координатор. Эдвардс вынимал из аппаратуры базовый кристалл.
   - Я прослежу за тем, чтобы он был в целости и сохранности,  -  смущенно
объяснил он. Правда,  было  непонятно,  зачем  ему  понадобилось  вынимать
кристалл лично. Да, независимо от того, как все обернется, отношения между
членами этой команды теперь уже никогда не будут прежними.
   В кристалле содержались все записи их переговоров и  бортовые  журналы.
Нельзя потерять их даже в том случае, если  все  погибнут.  Первый  вопрос
Нормана Кейсуэя после катастрофы -  записи  сохранились?  Успокоившись  на
этот счет, он захочет знать, кто повинен в  катастрофе.  Ее  гибели  будет
мало. Они еще погубят ее репутацию.
   - О'кей, - сказал Харви. - Группа быстрого реагирования  на  выход!  Вы
трое отправляетесь на оставшемся флайере. Идите.
   Пенни и Даниэль переглянулись. Этот последний обмен  взглядами  означал
многое. Они подруги. И  этой  дружбе  тоже  мог  прийти  конец,  если  они
останутся в живых.
   Сил отдавал  последние  распоряжения  по  выключению  станции.  Траскот
наблюдала за ним. Он мог бы быть хорошим начальником, но  слишком  честен,
чтобы выжить в высших эшелонах. Он хорошо начал, но тут же нажил множество
врагов, и на этом его  карьера  закончилась.  Дальнейшего  продвижения  не
будет, независимо от того, что произойдет дальше. И, как бы хорошо  он  ни
работал, ему не дадут подняться на следующую ступеньку.
   Эдвардс закончил свою работу.
   - Все второстепенные системы выключены, - сообщил он. - Люки  задраены,
мы сделали все, что могли для безопасности станции.
   Чак Уайт старался сделать вид, что думает - не остаться ли и ему.
   - Если я вам нужен...
   Интересно,  подумала  Траскот,  что  он  будет  делать,  если  я  приму
предложение.
   - Уходите. Вас ждут. И спасибо за все.
   - Шесть минут, - объявил Сил.
   На экранах видно, как "снежок" -  неровный,  кривобокий  и  зловещий  -
становится все больше и больше.
   Появились Кристофер и еще двое. Они принесли гору подушек и свалили  их
на палубу.
   - Отлично, - сказала Траскот. - Спасибо. - Она помахала им на прощание.
Теперь они остались одни.
   В расположении теней и характерных деталей  поверхности,  казалось,  не
произошло никаких изменений.
   - Он не вращается, - сказал Сил.
   Она кивнула.
   - Мы поразмыслим над эти потом, Харви.
   - Все вращается. - Сил задумался. - Может быть,  он  делает  это  очень
медленно.
   Вошел Ганс Стэлворт с костюмами  Фликингера.  Он  был  высокого  роста,
держался напряженно и официально.  Его  специальность  -  электроника,  и,
похоже, он чувствовал неловкость в присутствии Траскот. Она всегда считала
его  человеком  поверхностным  и  весьма  удивилась,  когда  он  предложил
остаться.
   - Привет, - сказал Ганс, вложив в эти слова как можно больше тепла.
   Сил пожал ему руку.
   - Хорошо, что ты здесь, Ганс.
   Тот положил костюмы на палубу. Никому не пришлось  напоминать,  что  их
необходимо надеть. Траскот расстегнула пояс.
   - Найдите что-нибудь, чтобы привязаться. Мы не хотим, чтобы  кто-нибудь
летал тут вокруг нас.
   - Жаль, что у нас нет хороших дефлекторов, - сказала Даниэль.
   Сил рассмеялся.
   - Это все равно что опустить шторы. Посмотрите на этого гада.
   "Снежок" уже заполнил весь экран.
   - Харви, надо убрать давление на станции. На всей.
   Сил кивнул.
   - Интересно, - сказал Стэлворт, - не лучше ли нам находиться снаружи.
   - Нет. - Траскот пристегнула генератор и включила поле. - Давайте лучше
примем меры безопасности.
   Даниэль и Стэлворт, помогали друг другу - они не  привыкли  к  костюмам
Фликингера. Сил лениво просунул голову в ремни и опустил их за плечи.
   - Другой шаттл уже в пути, - сказал он.
   - Буксир?
   - Через три часа будет здесь.  У  них  останется  уйма  времени,  чтобы
подобрать выживших. - Он проверил, правильно ли надеты  у  других  костюмы
Фликингера   и   вполне   одобрил   результаты.   -    Включите    системы
жизнеобеспечения, - скомандовал он и показал, как это делается. - Если вас
бросит куда-нибудь и вы потеряете сознание, костюмы все равно останутся на
вас.  -  Пальцы  его  забегали  по   клавишам   управления.   -   Начинаем
декомпрессию.
   Стэлворт смотрел в окно обзора, прикрыв глаза рукой.
   - Я вижу его, - сказал он.
   Траскот проследила за его взглядом, но ничего не увидела.
   - Подтверждаю первоначальную траекторию. Он сначала ударит  по  Голубой
секции, а потом врежется прямо в ступицу.
   Даниэль села за пульт связи.
   - Оба флайера отбыли. Шаттл готов к старту.
   - Там все?
   - У них двадцать два человека. Всего нас двадцать шесть.  -  Никого  не
забыли.
   - Вероятно, им не удастся отлететь на достаточное расстояние, - сказала
Даниэль. - Мы здесь, наверно, в большей безопасности.
   - Две минуты, - объявил Сил.
   - Как шаттл?
   Даниэль взглянула на пульт.
   - Еще не отбыл.
   - Что их задерживает?
   По дополнительному каналу связи раздался голос вахтенного офицера.
   - Мы думали, что прибудет кто-то еще. Джинджер говорит, что у них  есть
еще одно свободное место.
   - Теперь это не имеет значения, - сказала Траскот. - Скажите, чтобы они
отправлялись. - Она посмотрела на Сила.  -  Все  закройте.  Выключите  все
системы. Но освещение пусть останется.
   Электроника выключилась по всему кольцу. Компьютеры  перешли  в  ждущий
режим, экраны погасли. Автоматика приготовления пищи на нуле.  Отключились
обогреватели.
   - Шаттл ушел, - сказала Даниэль.
   И вот появилась звезда. Траскот смотрела, как она становится все ярче и
приобретает форму. Она  видела  ее  края  и  трещины.  Кратеров  не  было.
Поверхность была неправильной, угловатой. Она  подумала,  что  это  больше
похоже на дубинку.
   Она не вращалась.
   - Хорошо, - сказала она. - Всем сесть. Основной удар  передастся  через
палубу.  Распластайтесь.  Подложите  под  себя  подушки.   Привяжитесь   к
чему-нибудь надежному.
   Они видели, как шар приближается.
   Сорок секунд.
   "Снежок" плыл в  небе.  В  ярком  солнечном  свете  он  выглядел  очень
красиво. Он постепенно перемещался  поперек  окна  обзора  из-за  вращения
обода станции и наконец исчез в левом нижнем углу.
   К Траскот вернулось самообладание и убежденность - результат жизненного
опыта: все будет хорошо, если  сохранять  спокойствие  и  делать  то,  что
нужно. Она надеялась, что выглядит достаточно уверенной в себе. Сейчас все
нуждались именно в этом. В этом и в божьей помощи.
   -  Повернитесь  спиной  к  направлению  удара,  -  скомандовала  она  и
показала, что надо сделать.
   - Им бы надо эти штуки с привязными ремнями.  -  Это  сказал  Стэлворт.
Голос его звучал спокойно.
   И тут-то произошло столкновение.
   Станцию тряхнуло.
   Кто-то вскрикнул. Их прижало к подушкам.
   Но сильного удара не последовало. Не завыли клаксоны и  не  распоролась
стальная  обшивка.  Несколько  диагностических  сообщений  о   минимальных
повреждениях. И все.
   - Что произошло? -  удивилась  Даниэль.  Она  все  еще  сидела,  крепко
держась за кресло.
   Ей ответил Сил.
   - Черт меня раздери, если я знаю.
   -  Всем  оставаться   на   местах.   -   Траскот   на   всякий   случай
перестраховывалась.
   В ее наушниках прозвучал голос с одного из кораблей:
   - Где же эта чертова штука?
   Траскот, совершенно ошеломленная,  тоже  была  весьма  удивлена  звуком
удара.
   Чпок.



        13

   <b>"Морская точка". Четверг, 20:05.</b>

   - На космической станции проблемы.  -  Именно  так  Жанет  предупредила
людей на "Уинкс" и в Храме о приближении торпеды. Она передавала по  радио
текущие  доклады  о  положении  дел,  а   также   ретранслировала   бурные
переговоры, которые орбитальная станция, наземные станции и  буксиры  вели
между собой открытым текстом.  Она  отослала  телескопические  изображения
предмета, приближающегося к орбитальной станции. Генри и  Сэнди  Гонзалес,
которые  находились  в  операторской  "Морской  точки".   Станция   с   ее
вращающимися  двойными  колесами  выглядела  вполне   спокойно.   Ситуация
довольно  напряженная,  и  только  очень  чуткое  ухо  уловило  бы   нотки
удовлетворения в голосе Жанет.
   Работы приостановились. Все зачарованно следили за движением "снежка".
   - Мы не можем оценить массу. Но он очень быстро приближается.
   - Так этим выродкам и надо, - сказал Генри.
   Карсон добавил:
   - Они не очень-то компетентны, а?  Будут  сбиты  своим  же  собственным
камнем.
   Сэнди стояла рядом с Генри.
   - Может быть, у нас теперь появится время, - сказала она.
   - Все покинули станцию?
   - Не знаю.
   - Наверно, нет. Они все еще ведут переговоры со станцией.
   Несмотря на враждебное отношение к землеформирователям, никто не  желал
им смерти.
   - Неужели столкновение действительно  произойдет?  -  спросил  у  Жанет
Генри.
   - Да, - ответила она. - Безусловно.
   Потом Генри подумал, что "Уинк" должен прийти на помощь.
   - Где Хатч?
   - С вами. Она на поверхности.
   Ему показалось, - впрочем, он тут же отмахнулся от этой  мысли,  -  что
реакция Жанет какая-то не такая.  Не  то  чтобы  она  довольна.  И  нельзя
сказать, что страшно. Впечатление такое, как будто она  считает,  что  все
идет как надо.
   - Ладно. Свяжитесь там с кем-нибудь. Объясните нашу ситуацию и скажите,
что мы готовы помочь всеми средствами. Если понадобится, я разыщу  Хатч  и
пришлю ее наверх.
   Жанет колебалась.
   - Хорошо, но я сомневаюсь, что они захотят от нас помощи.
   - Во всяком случае, предложите.
   Она глубоко вздохнула.
   - Я займусь этим.
   Он тут же связался с Хатч.
   - Чем могу помочь? - спросила та невинным тоном.
   - Будьте наготове. Возможно,  возникнет  необходимость  в  спасательных
работах. - Затем он обратился к проходчикам туннеля.
   - Он быстро приближается. Осталось несколько секунд.
   Генри  смотрел,  как  шар  пролетает  последние  несколько  километров.
Сверкающая белая пуля. Он врезался в космическую станцию, и все исчезло  в
фонтане белой пыли.
   - Есть. Контакт, - сказал он.
   Сэнди перевела дыхание.
   Потом картина немного прояснилась. Взволнованные голоса  интересовались
подробностями.   Невероятно,   но   орбитальная   станция   уцелела.   Она
покачнулась, но продолжала так же вращаться.
   Через десять минут вышла на связь Жанет.
   - Они благодарят нас, но им ничего не надо. Все идет нормально.
   Джордж и Карсон пробивали пучками частиц туннель под морским дном.  Они
находились прямо под внешней стеной военной часовни, пытаясь  найти  самый
удобный путь к печатному  станку.  Джордж  страшный  консерватор,  и  даже
настойчивость Генри не могла толкнуть его на ненужный риск.  В  результате
они устанавливали необходимые опоры и продвигались  вперед,  соблюдая  все
меры безопасности.
   - Мне хочется попасть вниз так же, как и всем остальным, - объяснял  он
Генри. - Но здравый смысл прежде всего.
   Джордж, примерно знал, в каком  месте  находится  печатный  станок.  Он
работал с пучком частиц и очень устал.  Скоро  им  надо  будет  вернуться.
Джорджу  нужен  отдых,  а  Карсон  сменит  Генри  за  монитором.  Раскопки
продолжат Сэнди и Ричард, а Генри займется насосами. На самом деле он  уже
видел свет в конце туннеля.
   И еще кое-что. Отблеск  на  слое  ила.  Карсон  поднял  предмет.  Кусок
гладкого камня - плоский, примерно восемь сантиметров в диаметре.
   - На нем что-то  написано,  -  сказал  он.  Он  протер  камень  и  стал
рассматривать его в свете лампы. - На другой  стороне  тоже  что-то  есть.
Какое-то изображение. Возможно, копье.
   Он подержал его перед камерой, чтобы передать  изображение  в  "Морскую
точку".
   - О, черт. - Генри разволновался. - Посмотри. Это  же  Линейное  письмо
"С".
   - Вот это да! - сказал Джордж. - Он перевернул табличку и прищурился: -
А это что?
   Изображение на обратной стороне напоминало длинный, сужающийся к  концу
стержень.
   - Хм, похоже на фаллический символ, - сказала Сэнди.
   С корабля раздался голос Мэгги.
   - Интересно, что некоторые вещи совершенно универсальны.
   - Никогда не видел таких идиотских украшений на стенах Храма, - заметил
Карсон. - Может, здесь не Храм, а публичный дом? Кстати, а  у  куракуанцев
были публичные дома?
   - Да, - ответила Сэнди. - И у жителей Нока тоже. Наверное, это  присуще
всем взрослым самцам, независимо от вида.
   Ну, что же, во всяком случае у них появился еще один образец  Линейного
письма "С". И там  могут  быть  еще.  Пока  Ричард  и  Сэнди  прокладывали
туннель, Карсон с Джорджем занялись поисками.  Джордж  не  очень  верил  в
успех, но Карсон был неутомим. За час им удалось найти несколько бесценных
табличек и ряд предметов, о назначении которых невозможно было догадаться.
   Эротический характер  пяти  табличек,  включая  и  первую,  не  вызывал
сомнений. На других - изображения древовидных растений и моря. А на  одной
даже парусное судно. И на каждой  по  несколько  строчек  текста.  Надписи
почти совсем стерлись, их невозможно разобрать.  Хотя,  может,  и  удастся
отреставрировать. Джордж по очереди выставлял таблички перед камерой.
   Он уже наполовину закончил свое занятие, когда по связи прозвучал голос
Мэгги.
   - Они великолепны. Генри.
   - Да, - согласился тот. - Они очень хороши.
   - Мы можем  вернуться  к  последней?  -  спросила  Мэгги.  На  ней  был
изображен фаллос и венок из каких-то растений. Вокруг ряд символов.
   - Мы знаем некоторые, -  сказала  она.  -  Чудесно.  -  Никто  даже  не
пошутил.
   Джордж показал им еще одну.
   - Прекрасно, - выдохнула Мэгги.
   И еще.
   - Давайте посмотрим еще раз последнюю,  -  попросила  Мэгги.  Еще  одна
сексуальная тема, на этот раз вполне откровенная: простое совокупление.  -
Нам не плохо видно текст. Покажи с обеих сторон, Джордж. И освети получше.
   Над влюбленной парой написано всего одно слово.
   - А что это такое? - спросил Карсон.
   - Возможно, украшение, - предположила Мэгги. - На данный момент это  не
имеет значения. - Потом она снова заговорила. - Генри, ты видишь?  Надпись
вверху?
   Слово, написанное вверху таблички, было из надписи в Оз.
   - Черт возьми! - Генри был страшно взволнован. -  Ричард,  ты  все  еще
там?
   - Я сейчас немного занят. - Он работал с излучателем частиц.
   - Джордж, покажи это доктору Вальду.
   - Не может быть никаких сомнений. - Мэгги вся кипела от возбуждения.  -
Хотя они не совсем идентичны. В надписи на Оз больше  букв  и  форма  букв
другая. Но это чистая стилистика. У меня будет больше  уверенности,  после
того как мы почистим ее. Шесть символов идеально совпадают.  Если  это  не
одно и то же слово, то хотя бы корень один.
   - Вы правы, - сказал Ричард. - Она прелестна.
   - Я думаю, - сказала  Сэнди,  -  что  это  здание  не  является  частью
часовни. Возможно. Фрэнк прав насчет публичного дома. Хотя секс вполне мог
быть и частью религиозных ритуалов.
   - О'кей, - сказал Ричард,  рассматривая  табличку.  -  Что  значит  это
слово?
   - Совокупление, - ответила Мэгги. - Или экстаз.
   - Что же мы имеем? - вслух размышлял  Генри.  -  "Эта  дорога  ведет  в
публичный дом"?
   Ричард покачал головой.
   - В ней не обязательно должен быть подтекст, связанный  непосредственно
с сексом.
   - Я согласна, - заявила Сэнди. - Слово  могло  обозначать  любовь.  Или
исполнение желаний. Или освобождение.
   - Или, - предположил Джордж, - летящие в ночи корабли.


   <b>Станция Космик. Пятница, 00:30.</b>

   Траскот подняла глаза.
   - Войдите.
   Вошел Сил. В глазах сверкает ярость, губы сжаты.
   Траскот слегка откатилась в кресле от стола и повернулась к Силу.
   - Что у нас там?
   - Это не "снежок".
   - Мы уже знаем.
   - Мы обнаружили осколки. Это полимер.
   Она кивнула.
   - Его изготовили искусственно.
   - По-видимому, это единственное разумное объяснение. А  так  как  здесь
нет никого, кроме людей из Академии...
   Траскот рассмеялась. Не сдержанно, как всегда, а весело,  от  души.  Он
изумленно смотрел на нее.
   - Ну же, Сил, - упрекнула она его. - Где твое чувство юмора?
   Он покраснел.
   - Я не вижу в этом ничего  смешного,  Мелани.  Из-за  них  у  нас  было
множество проблем. Могли погибнуть люди.
   - Да. - Она отвела взгляд. - Нам отплатили той же монетой, согласись.


   <b>Храм Ветров. Пятница, 02:00.</b>

   Несмотря на все усилия, им никак  не  удавалось  проложить  туннель.  С
грязью бороться было труднее, чем с камнем. Сколько они ни откачивали, все
тут же снова затягивало илом. Карсон  по  персональному  каналу  признался
Ричарду, что это бесполезно.
   До взрывов оставалось восемь часов.
   Слишком мало.
   На базе все тихо. Эдди покинул ее. Формально его  отослали  на  "Уинк",
потому что ему больше нечего было делать, а на самом деле, потому  что  он
все время приставал к Генри, настаивая на том, чтобы тот сдался  и  послал
Карсона помогать им перевозить артефакты. Хатч снова в  рейсе.  Через  час
она должна причалить к кораблю. А к ее  возвращению  все  должны  ждать  в
бухте с вещами, готовые к отправке. В любом случае.
   Ричард сидел в центральной операторской. На экране  расплывчатые  огни,
медленно двигающиеся тени, стены туннеля. По комму то  и  дело  доносилось
ворчание, разные эпитеты и проклятия.
   В комнате сыро и холодно. По правилам он не должен  спать,  но  условия
изменились: дежурный больше не занимается координацией  действий  большого
числа людей. Можно иногда и вздремнуть.
   Поддавшись внезапному порыву,  он  связался  с  мостиком  "Уинка",  где
разбудил Томми Лафери.
   - Можно мне поговорить с Мэгги, - попросил он.
   - Она как раз здесь.
   Он так и  думал.  Они  отослали  с  "Альфой"  новые  таблички  -  всего
тринадцать - и она, конечно, ждала их прибытия.
   - Доброе утро, Ричард, - сказала она. - Когда вы доберетесь до него?
   - Ты имеешь в виду печатный станок?
   - А что же еще? Сроки поджимают.
   - Об этом я и хотел поговорить с  тобой.  Возможно,  у  нас  ничего  не
получится.
   - Генри совсем так не думает.
   - Генри оптимист. Он хочет этого, Мэгги.
   - Я тоже.
   - У тебя уже есть достаточно образцов. И скоро прибудут еще. Ты  видела
новую серию. Что, если нам придется улететь только с тем, что имеем? Этого
достаточно?
   - Может быть. - Она выглядела очень усталой. - Для анализа нужно время.
Пока ничего не могу сказать. - В ее темных глазах светилась тревога.  -  С
печатным станком было бы гораздо легче.
   - Если это действительно он.
   - Это действительно он.
   Ричард, не отрываясь, смотрел на нее.
   - Ты можешь оценить шансы? - Она удивленно посмотрела на него. - Какова
вероятность, что ты сможешь расшифровать надпись,  пользуясь  только  теми
образцами, которые уже есть?
   - Ты сегодня что-то слишком настойчив.
   - Извини. Утром это может стать вопросом жизни и смерти.
   В уголках ее глаз и у висков залегли тени.
   - Ричард, привези эту штуку,  чем  бы  она  ни  была.  Ладно?  Если  ты
действительно хочешь помочь, вытащи ее оттуда и привези мне.


   <b>06:00 по времени Храма.</b>

   - Становится опасно. Мы почти у цели.
   Ричард весь взмок.
   - Отзывай всех. Генри. Уходим.
   - Она вернется только через два часа. Какой толк стоять и ждать  ее  на
этой скале? У нас есть еще время. Давай используем его с толком. Не  теряй
надежды.


   <b>07:11 по времени Храма.</b>

   Хатч планировала в утреннем небе на своем корабле  и  чувствовала  себя
скверно. По линиям  связи  проносилось  жужжание  излучателей  и  перестук
вакуумных насосов. Сквозь шум прорывались голоса.
   "Он должен был находиться здесь".
   "Но его здесь нет. Его нет".
   "И стены тоже нет. Вся проклятущая  комната  куда-то  провалилась.  Или
поднялась".
   "Почему вы не сканировали ее?"
   "Мы сканировали. Два дня назад она еще была здесь."
   "Мы думали, что сможем увидеть ее. Это была толстая  доска.  Мы  видели
эту чертову доску".
   "Может, мы прошли мимо? Это возможно?"
   "Нет".
   Потом слова Генри. Они как ужалили ее  и  привели  в  ярость:  "Давайте
сканеры сюда. Посмотрите еще. Постараемся обнаружить, где же она".
   Она включила персональный канал Ричарда.
   - Вы опаздываете.
   - Знаю. Дай нам несколько минут. Мы поищем,  куда  делась  эта  чертова
штука.
   - Ричард, вода в заливе скоро поднимется.
   - Хатч, ты должна понять. Это не мое предложение. Люди сами знают,  чем
рискуют. Все это слишком важно, чтобы  просто  развернуться  и  уйти.  Ну,
пожалуйста. Ты справишься.
   - Ты стал таким же сумасшедшим, как и они, - отрезала Хатч. И  прервала
связь, ничего не ответив. Потом связалась с Карсоном, который ждал всех  в
бухте на своем шаттле.
   - Фрэнк, ты можешь контролировать ситуацию?
   - Не очень.
   - Генри собирается всех их просто убить.
   - Нет. Он этого не сделает. Что бы ни случилось, он  вернется  вовремя.
Можешь положиться на него.
   - О'кей, я узнаю, где мы.
   - Ты уверен, Джордж?
   - Да. Да, не может быть никаких сомнений.
   - Хорошо, давайте продвигаться. Да где же этот проклятый прожектор?
   - Хатч, - сказал Карсон, - лишний час здесь  может  стоить  многих  лет
исследований дома. Будь терпеливой.
   - Еще час?
   - По моим подсчетам. Но у  нас  времени  более  чем  достаточно,  чтобы
выбраться отсюда.
   - Хатч. - Голос Джорджа. - У тебя на борту есть лебедка?
   - Да. И я умею с ней обращаться.
   - Хорошо. Планы такие. Мы вытащим печатный  станок  и  поднимем  его  в
Верхний Храм. У нас есть все необходимое для этого.  Спусти  веревку.  Как
только пресс покажется из шахты, мы его привяжем, а  ты  подтянешь  вверх.
Остальные поднимутся на борт буквально через несколько минут.
   Она отрицательно покачала головой.
   - Это безумие, Джордж. Вы даже еще не нашли станок.
   - Мы этим занимаемся.
   Снова заговорил Ричард.
   - Все хорошо, - сказал он, успокаивая ее. - Мы справимся. У  нас  будет
печатный станок.
   Внизу  появилась  линия  берега.  День  был  сверкающий   и   холодный,
наполненный айсбергами, горными пиками  и  скалистыми  островами.  Длинные
плотные волны лизали занесенные  снегом  пляжи.  Обезьяны  расхаживали  по
берегу и играли у самой воды.
   Вот появилась бухта. Хатч пошла на снижение. Золотисто-голубой храмовый
шаттл ослепительно сверкал на солнце. Он стоял на уступе и ждал людей.
   Хатч неловко приземлилась. Как будто ее спешка могла  что-то  изменить.
На скале стоял Карсон. То ли из  вежливости,  то  ли  по  рассеянности  он
ничего не сказал о техничности посадки.


   <b>08:37 по времени Храма.</b>

   Пучок частиц создавал жутковатое бело-голубое свечение. Вода булькала и
шипела. Джордж работал вслепую. Он пробивался сквозь самый опасный участок
- завалы камней и песок.
   При раскопках использовалась  следующая  стратегия.  Находили  участок,
который казался достаточно надежным (если таковой находился),  делили  его
на несколько отдельных кусков и атаковали каждый по  отдельности.  Сначала
делали небольшое углубление, потом, если все проходило гладко, увеличивали
его. Затем ставили опоры и двигались дальше.
   - Проблема в том, - говорил он Генри, - что туннель придется  расширять
для того, чтобы вытащить печатный пресс.
   Джордж был доволен собой. В полевых условиях  обычно  инженеры  как  бы
причисляются к более низким социальным слоям, чем  археологи.  Он  не  мог
пожаловаться  на  плохое  отношение.  Команда  Храма  всегда  была  единым
сплоченным  коллективом.  Но   его   менее   серьезно   воспринимали   как
профессионала. Ему отводилась  вспомогательная  роль  и  в  результате  он
чувствовал себя не очень нужным. Во время праздников никогда не  поднимали
бокалы в его честь.
   Но на этот раз открытие сделал он. "Печатный станок Джорджа". И  именно
он возглавил штурм Нижнего Храма. Приятное чувство. И  удачное  завершение
его деятельности здесь. Конечно,  было  страшновато.  Но  он,  как  и  все
молодые люди, чувствовал себя бессмертным и не верил, что на Космике могут
нажать на кнопку, пока внизу люди.
   И вообще, великолепное время. Его совершенно очаровала  Хатч,  покорили
ее блестящие глаза и легкая,  как  тень,  улыбка.  Когда  она  рядом,  сил
становится больше, и сейчас Хатч видит, как он работает.  Как  же  тут  не
стремиться к намеченной цели? И в самые страшные моменты, когда  возникало
отчетливое понимание степени риска и одолевали приступы клаустрофобии,  он
отмахивался от них, представляя, какая награда ждет победителя.
   Прозвучал голос Мэгги.
   - У  нас  есть  предварительная  расшифровка  таблички  "секс".  -  Она
говорила о той группе символов, которые были одновременно в табличке  и  в
надписи на Оз.
   - Мы не думаем, что это один из сексуальных терминов.
   - Так что же это? - спросил Ричард.
   -  Мы  провели  поиск  различных  частей  такой  же  последовательности
символов  по  всем  надписям.  И  получили  корень.  Это  предположительно
"продолжительность". Возможно, "бесконечность".
   - Вы правы, - сказала Сэнди. - Это вполне подходит к сексу.
   - У термина могут быть и  дополнительные  оттенки.  Связь  с  солнечным
светом, например. С мирно плывущими кораблями. Я бы  скорее  перевела  это
как "удача", а не "удовольствие".
   - Ты уверена? - Вопрос, кажется, задал Триф.
   - Разумеется, нет, - вспылила она. - Но это вполне возможно.
   - Итак, - сказал Ричард, - у нас есть "удача"  и  мифическое  животное.
Какая между ними связь?
   Впереди Джордж выключил излучатель и стал ждать, когда очистится вода.
   - Кажется, готово, - сказал он. - У нас есть туннель.
   Генри и Сэнди поплыли вперед ставить опоры. Джордж постучал по потолку.
С него посыпались ил и гравий.
   - У меня нет гарантий, - сказал он.
   Генри пожал плечами и поплыл дальше.
   - Джордж, - крикнул он, обернувшись  назад,  -  сделай  все  возможное,
чтобы расширить туннель.
   - Не могу, пока вы там.
   - Делай, как я говорю, - настаивал Генри. - Это приказ.
   "Твой приказ не дорого будет  стоить,  если  ты  погибнешь".  Что  если
Джордж начнет работу, а потолок упадет?
   Он не должен был разрешать Генри даже приближаться туда, пока лично  не
убедился, что это безопасно. Но события разворачивались слишком быстро.
   Он послушно включил излучатель и стал осторожно расширять туннель.
   Стена частично обрушилась. Генри  пробирался  между  обломками  плит  и
кусками сгнивших бревен, освещая путь неяркой лампой.
   - Где-то здесь, впереди, - сказал он в микрофон. Печатный станок должен
быть достаточно близко, чтобы его могли зарегистрировать сенсоры.  Но  они
не реагировали.
   Генри двинулся к стене.
   Он доплыл до препятствия и прислонился  к  нему  головой.  Вот  и  все,
подумал он. Теперь он испытывал отвращение  к  этому  стиснутому  камнями,
залитому грязью и окутанному мраком месту.  Ричард  плыл  за  ним,  высоко
подняв фонарь.
   - Вон там, - сказал он. - Посмотри, справа проход.
   Генри видел, что проход действительно есть. Но он также знал,  что  они
страшно опаздывают и что на нем лежит ответственность за людей, которых он
должен отправить отсюда. Пока он колебался, Ричард рванулся  туда.  Фонарь
двигался вперед в кромешной тьме.
   - Кажется, я его вижу, - спокойно сказал он.
   Рука Сэнди вцепилась ему в плечо.
   - Надо подождать Джорджа, - сказала она.
   - Браво, Ричард, - в исступлении воскликнула Мэгги.
   Генри поплыл на свет, обогнул угол и потом  немного  вниз  в  маленькое
помещение, которое он запомнил в свой первый визит.
   - Мы нашли его, - сказал Ричард. Он опустился на колени в  двух  метрах
от Генри, в мутном свете виднелись его расплывчатые очертания.
   Корпус станка наполовину засыпан песком. Они копошились вокруг, пытаясь
откопать его руками. Вот нашли прямоугольную раму для печатной формы.  Под
россыпью камней валялся редуктор.
   - Это опорная плита пресса, - сказала Мэгги.
   Вторую раму заклинило под отрезной плитой.
   Сканер Сэнди обнаружил что-то на дне. Она раскопала  предмет  -  то  ли
выдвижной ящик с перегородками, то ли наборная касса.
   Генри рассматривал рамы.
   - Здесь есть набранные шрифты, - определил он.
   - Хорошо! - Мэгги торопила.  -  Хватит.  Пора  уходить.  Забирайте  его
отсюда.
   Корпус застрял прочно.
   Он был большой, почти два метра в длину и примерно метр в ширину. Сэнди
и Ричард попытались освободить его, используя рычаги  -  они  не  решились
пускать в ход излучатель.
   Станок не поддавался.
   - Так ничего не получится, - сказала Сэнди. - Даже если мы его вытащим,
он слишком большой и не пройдет через туннель. - Она посветила фонарем.  -
Давайте возьмем только рамы.
   - Почему рамы?
   Мэгги ответила слегка охрипшим голосом.
   - Потому что там набранные шрифты.
   Вмешалась Хатч.
   - Наверху скоро станет слишком сыро. Если вы  собираетесь  уходить,  то
момент самый подходящий.
   Генри приподнял рамы, прикинув их вес.
   - Все равно надо будет несколько расширить проход, - сказал он.
   - А может, просто сделать хорошие голограммы? - предложил Джордж.
   - Бесполезно, - ответила Мэгги.  -  Нам  нужны  рамы.  И  нужен  шрифт.
Придется поработать  над  их  реставрацией,  если  мы  хотим  когда-нибудь
прочитать надписи.
   Генри поворачивал фонарь, чтобы получше осветить комнату.
   - Здесь где-то должны быть лотки со шрифтами.
   - Забудь про это. - Ричард приналег  на  рамы.  -  Сэнди  права.  Давай
заберем то, что нашли.
   - Если здесь есть еще шрифты, то неплохо бы захватить их,  -  вмешалась
Мэгги. - Шрифты в рамах, видимо, наполовину разрушены.
   - Черт побери, Мэгги, - взорвалась Хатч. - Хочешь шрифты,  иди  туда  и
возьми сама.
   На общем канале установилось молчание.
   - Ладно, давайте попробуем, - сказал Генри. -  Разрезайте.  У  нас  нет
времени. - Засветился пучок.
   Джордж работал с удовольствием. Он распилил станок на куски  и  вытащил
оттуда рамы.
   - Сэнди, - обратился к ней  Генри,  -  поднимайся  наверх  шахты,  будь
готова к подъему, когда мы выберемся из туннеля. Ричард, тебе  неплохо  бы
подняться и помочь Хатч. Здесь тебе больше делать нечего.
   - Вам понадобится помощь, - ответил Ричард. - Я подожду.
   Генри кивнул.
   - Ладно. - Он посмотрел на время. - Мы должны справиться.
   - Быстрее,  -  попросила  Мэгги.  Генри  почему-то  вспомнился  случай,
который произошел много лет назад, - футбольный мяч покатился по  льду  на
озере, и старшие мальчишки отправили его за мячом.  -  Скорее  бросай  его
сюда, пока ты не провалился, - кричали они.


   <b>09:35 по времени Храма.</b>

   Волны бились о Башню. На горизонте виднелась  пара  айсбергов.  Вершины
прибрежных гор сверкали в солнечных лучах.
   Хатч в ярости,  почти  плача,  выдвинула  лебедку,  прицепила  к  тросу
кольцевой груз весом десять фунтов и нажала на кнопку. Кольцо шлепнулось в
море. За ним тянулся пятнадцатиметровый трос. Шаттлы стояли бок  о  бок  в
воде. Карсон был на крыле "Альфы" и слегка покачивался вместе с волнами.
   - Это безумие, - говорил он. - Не могу поверить, что все это происходит
в реальности.
   День был великолепный - ясный и  сверкающий  золотом.  До  конца  света
оставался час.
   Четыре куракуанских летающих существа, выстроившись в  шеренгу,  летели
на север.
   - Может быть, - предложил он, - нам надо поговорить с Космиком.
   Хатч бессмысленно уставилась на трос.
   Там, внутри военной часовни, Джордж, Ричард и Генри закончили работу и,
наконец, направились вверх по туннелю.


   <b>Станция Космик, 09:45.</b>

   Траскот стояла позади Харви Сила,  скрестив  на  груди  руки.  Лицо  ее
потемнело от злости.
   - Есть новости? - спросила она.
   - Нет. - Харви прижал поплотнее наушники. - Они все еще на поверхности.
   - Вы можете сказать, что происходит?
   - Они в туннеле. Их пилот, забыл, как ее  имя,  очень  расстроена.  Она
пытается что-то  сделать.  А  вообще  мне  не  известно,  что  у  них  там
происходит. Возможно даже, что все так и спланировано  заранее,  наверняка
хотят довести нас до белого каления.
   - Харви, ты становишься параноиком. Ты спрашивал, какая у них ситуация?
   Он покачал головой:
   - Нет.
   - Почему?
   - Потому что думал, что они осмелеют, если увидят, что мы волнуемся.
   Траскот чувствовала, что с каждой минутой все больше стареет.
   - Харви, свяжитесь с ними.
   - Теперь в этом нет необходимости. Пришел вызов с шаттла "Уинка". -  Он
включил видеоканал.
   - Говорите, "Альфа".
   На него смотрела женщина-пилот.
   -  У  нас  непредвиденные  обстоятельства,  Космик.   Пожалуйста,   мне
необходимо поговорить с доктором Траскот.
   Директор сделала шаг вперед.
   - Я здесь. Какие у вас проблемы?
   - Наши люди все еще  в  туннеле.  Они  не  смогут  выбраться  оттуда  к
последнему сроку.
   - Почему же? - Слова Траскот обжигали как ледяные осколки.
   - Они старались  закончить  вовремя.  Мне  очень  жаль.  Но  я  там  не
распоряжаюсь. Можно ли отсрочить начало?
   Траскот выдержала паузу.
   - На сколько?
   - На час, - ответила Хатч. Она была в отчаянии. - Всего на один час.
   - Вы представляете, сколько трудностей доставляете нам? Сколько все это
будет стоить?
   - Пожалуйста, - умоляла Хатч. Глаза у нее были красные и заплаканные. -
Если вы начнете, то убьете их.
   Траскот изобразила презрение.
   - Один час, - сказала она наконец. - И не больше.
   Хатч с быстро кивнула.
   - Спасибо.
   Когда разговор закончился. Сил сказал спокойно:
   - Это была ошибка.
   - Мы обсудим это позже. Отошлите приказ. Скажите всем,  чтобы  пока  не
начинали. Пусть подождут час.


   <b>Воздушная станция наземного контроля Космика "Юг". Пятница, 09:54.</b>

   Зажглась первая белая лампа. Ядерный заряд в точке "Дельта" приведен  в
состояние готовности.
   Ян Хелм сидел на правом сиденье своего шаттла.  Небо  чистое.  Под  ним
расстилалась белая ледяная равнина Южного полюса от кряжей Корандо  Бордер
до Гавани Дилмана, где они два года назад раскинули первый базовый лагерь.
Он помнил, как стоял  среди  величавой  тишины  и  замерзал  даже  в  поле
Фликингера, потому что  блок  отопления  барахлил.  Его  согревала  скорее
торжественность момента, сознание того,  что  однажды  он  уничтожит  этот
ледяной континент, разрушит его горы и предгорья, наполнит долины и  русла
туманом и дождем. С великолепной постепенностью он превратит эту пустыню в
исходный материал для последующего  восстановления.  Никто  ему,  конечно,
по-настоящему не верил. Вся слава достанется Кейсуэю и  Траскот.  Они  это
заслужили, и  он  им  не  завидовал.  С  него  хватит  и  того,  что  план
принадлежит ему. И право нажать на кнопку.
   - Ян. - На пульте мигнула зеленая  лампочка.  -  Сил  на  линии.  Хочет
поговорить с тобой.
   Голубое и белое сверкание ледяной шапки  и  океана  слепило  его.  Хелм
посмотрел на своего пилота.
   - Джейн, - сказал он, - у нас есть выключатель?
   Она нахмурилась.
   - Просто вытащите кабель из разъема.
   Он рванул кабель.
   - Дайте всем знать,  что  нас-беспокоит  возможность  получения  ложных
инструкций. Установите кодовое слово. Никто без  него  не  сможет  принять
сообщение.
   - Какое кодовое слово?
   Он немного подумал.
   - Верность. - Джейн  казалась  встревоженной.  -  Я  сам  введу  его  в
аппаратуру.
   - Траскот это не очень понравится.
   - Я спасаю ее от нее самой, - ответил он.
   Мигнули еще еще две лампы. Одна на  "Маленькой  Киске"  вблизи  полюса,
другая - на "Слэш Бэзиле" внутри вулкана.
   - В конце концов она скажет мне спасибо.


   <b>ИЗ БИБЛИОТЕЧНЫХ АРХИВОВ</b>

   Скорость  цунами  равняется  корню   квадратному   от   гравитационного
ускорения, умноженного на глубину воды. Глубина воды в океане,  окружающем
ледяную   шапку   Южного   полюса   Куракуа,    сравнительно    небольшая.
Предполагается, что скорость волны снизится в узком  пространстве  Иакаты.
Подсчеты показывают, что основная волна, бегущая с  невероятной  скоростью
850 километров в час, приблизится к Храму только через четыре часа.  Якоби
был прав, когда в 10 часов думал, что у  него  все  еще  есть  достаточный
запас времени, чтобы избежать встречи с волной, бегущей от ледяной  шапки.
Однако, несмотря на всю озабоченность цунами, команда Академии  проглядела
более близкую опасность:  ударные  волны,  вызванные  разрушением  ледяной
шапки, будут распространяться со  скоростью  7,1  километра  в  секунду  и
достигнут области Храма примерно через шесть минут.
   Крупный разлом коры, идущий с востока на  запад  через  Иакату,  начнет
реагировать  на  ударные  волны  ответной  сейсмической  активностью.  Это
вторичное землетрясение, безусловно, вызовет  сильное  волнение  на  море.
Именно эти волны и обрушились на прибрежную полосу через одиннадцать минут
после взрывов.
   Бернард Голдинг, "Бог на Куракуа": Миссия Храма (2213 год).
   Эберхардт и Хикам, Чикаго.


   "Пусть твоя  храбрость  сверкает  перед  тобой,  ничего  не  бойся,  не
заботься о своем благополучии. Живи по закону и знай, что в самый  трудный
час я с тобой".

   Фрагмент из "Нотических часов" (перевод Маргарет Туфу)
   (На оригинальном экземпляре имеется приписка
   "Будем надеяться, что так", сделанная рукой переводчика
   и датированная пятницей, 11 июня, 2202.)



        14

   <b>Храм Ветров. Пятница, 09:43.</b>

   Рамы теперь самое важное. Если им удастся спасти их, и  текст  окажется
относительно неповрежденным, то у  них  будет  все,  о  чем  можно  только
мечтать. Поэтому Ричард, несмотря на  катастрофическую  нехватку  времени,
действовал осторожно. Они с Генри, не торопясь, извлекли артефакты с места
их захоронения  и  поплыли  по  туннелю.  Джордж  плыл  впереди,  устраняя
препятствия и при необходимости расширяя проход.
   Без четырех минут десять они были у вертикальной шахты.
   Генри посветил фонарем вверх.
   - Ты что, собираешься торчать здесь до самого часа ноль?  Если  мы  все
еще будем в шахте, когда произойдет землетрясение, рамы могут повредиться.
   Ричард не мог не восхищаться целеустремленностью Генри. Землетрясение в
шахте повредит не только рамам. С другой стороны,  он  понимал,  что  рамы
вряд ли будут в большей безопасности, если они будут дергаться.
   - Давай продолжим, - сказал он.
   Трос уходил вверх в темноту. Джордж передал конец Генри, и они обвязали
первый артефакт.
   - Мелани, у нас проблемы.
   Она знала, что проблемы обязательно будут. Они неизбежно возникали  при
выполнении операций такого масштаба.
   - Что такое, Харви?
   У него был совершенно несчастный вид.
   - Хелм не отвечает.
   Оставалось две минуты.
   - Забудь о нем. Свяжись непосредственно с контрольными постами.
   - Я пытался. Связь заблокирована. Нужно кодовое слово.
   - Хатч. - Это был голос Траскот.
   - Я слушаю, Космик.
   Лицо директора покраснело от злости.
   - Я не могу связаться с нашими станциями. Взрывы пройдут по расписанию.
   - Но у нас внизу остались люди, - запротестовала Хатч.
   - Мне очень жаль. Мы окажем им возможную помощь. Держите с нами связь.
   Десять часов.
   Небо на юге посветлело. Как будто над горизонтом взошло второе  солнце.
Хатч взглянула вдаль.
   - Ричард.
   - Да.
   - Они начали. Мне отсюда видно.
   - Хорошо. Не волнуйся. Мы идем. У нас есть время.
   Море было спокойным.
   - Готово, - сказал Джордж. Он был в самом верху шахты.
   - Все в порядке? - спросил Генри у Ричарда.
   - Да. Начинаем.
   Джордж ухватился за  веревку.  Они  подтянули  раму  в  шахту  и  стали
поднимать ее. Генри плыл рядом и направлял.
   Ричард остался со второй рамой. Он смахнул с нее ил и почувствовал  под
пальцами ряды букв. Это же просто сокровище.
   Но он был один в туннеле, и тяжесть моря давила. Узкий каменный  проход
вызывал чувство клаустрофобии.  Прямо  перед  глазами  проплыла  маленькая
рыбка.
   Трос вернулся. Он быстро обмотал его вокруг второй рамы, сделав петлю.


   Наверху Джордж вытащил  из  шахты  первую  раму.  Они  некоторое  время
сражались с ней, по стенам  забегали  тени.  Потом  рама  исчезла.  Джордж
обернулся назад.
   - Можно начинать, - сказал он.
   - Давай, - ответил Ричард. - Тяни.
   В этот момент вода колыхнулась. В общем-то легкое дрожание,  но  стайка
рыб, наблюдавших за их действиями, метнулась в сторону.
   - Поднимаю, - послышался голос Джорджа. Ричард подтолкнул раму в шахту.
Она опустилась на полметра вниз, потом стала подниматься. Он включил связь
с Хатч.
   - Надеюсь, ты не сидишь на поверхности?
   - Конечно, сижу. Иначе как вы поднимитесь на борт?
   - Возможно, это не очень хорошо. - Он плыл  вверх  вслед  за  рамой.  -
Пошли ударные волны. Будь начеку.
   - Хорошо.
   Ричард  добавил  какие-то  банальные  фразы,  которые  ее   ничуть   не
успокоили.
   На "Уинке" Жанет Аллегри поднялась на  капитанский  мостик,  подошла  к
Мэгги Туфу и, не произнеся ни единого слова, одним ударом сбила ее с ног.
   Мелани Траскот с бессильной  яростью  смотрела,  как  зажигаются  белые
лампы. За несколько секунд до взрывов она заметила, что одно устройство, в
"Точке  Тета",  не  сработало.  Подвел  предохранитель.   Десятидолларовая
штучка.
   - Что вы собираетесь делать? - спросил Сил.
   Сволочь этот Хелм. Похоже, кто-то из людей Академии погибнет. Еще  хуже
будет, если они взорвут одну ледяную шапку, а другую нет. Тогда  возникнут
колебания, и, возможно, даже полная переориентация  оси  планеты.  В  этом
случае Куракуа будет нестабильной в течение нескольких веков.
   - Скажите Хардингу отменить отсрочку. Действуйте по плану.
   Сил кивнул.
   - Когда появится Хелм, свяжите меня с ним. Я хочу с ним поговорить.
   Проект не  предусматривал  одновременные  взрывы  на  всех  установках.
Строение ледяных разломов, геометрия лежащей внизу  земли  (там,  где  она
была), присутствие вулканов, распределение массы - эти  и  другие  факторы
определяли  последовательность  и  время  отдельных  взрывов.   Достаточно
сказать, что все пятьдесят восемь  установок,  расположенных  на  юге  (за
исключением одной) взрывались с интервалом  в  четыре  минуты  одиннадцать
секунд. Мощность взрывов - от двух до тридцати пяти мегатонн.
   На снежной  шапке  испарилось  приблизительно  восемь  процентов  общей
массы. Образования, просуществовавшие десятки  тысяч  лет,  просто  сдуло.
Огромные ледяные поверхности,  как,  например,  в  Калаге,  раскололись  и
поползли в море. Миллионы тонн воды,  выброшенной  взрывами,  низвергались
обратно или превращались в пар. Поднимались волны высотой с гору и в дикой
ярости отправлялись в длинное путешествие через море.
   На третьей минуте после первого взрыва  произошло  извержение  вулкана,
похороненного глубоко  под  снегом  и  льдом.  По  иронии  судьбы,  он  не
принадлежал к тем вулканам, которые были нашпигованы бомбами. Но именно он
оказался первым. Остальные извергались согласно плану.
   Пошел горячий дождь.
   Ударные волны распространялись со скоростью пять -  семь  километров  в
секунду, вызывая землетрясения.
   Хатч стояла в трюме, пока трос поднимался вверх. Ее корабль  плавал  на
волнах рядом с шаттлом Храма. Карсон на всякий случай оставался в  кабине.
Толчок, который несколько минут назад почувствовал в  туннеле  Ричард,  на
поверхности почти не был заметен. Так, небольшой ветерок и рябь  на  море.
Но за ним пришла вторая, более сильная волна. Хатч толкнуло вперед.
   "Альфу" заполнили голоса из Храма.
   - Эта уже была сильная.
   - Все в порядке?
   - Черт, кажется, какая-то часть потеряна.
   - Оставь, Ричард.
   - Да это займет всего минуту.
   - Хатч, принимай посылку. - Это был Генри. - Затаскивай внутрь.
   Она потащила трос, и  первая  рама  появилась  на  поверхности.  Ужасно
ржавый ящик. "Надеюсь, он стоит того, чтобы рисковать вашими жизнями".
   Она подняла его на борт. С ящика лила вода. Она отвязала  его  и  снова
бросила канат в море.
   - О'кей, Ричард, уходим. - Это был Джордж. - Она у меня.
   Море забурлило. Вода пенилась и кипела.
   С левого борта появилась Сэнди. Она легко подплыла  к  шаттлу,  и  Хатч
втащила ее внутрь.
   - О, господи, - выдохнула Сэнди. - Мы это сделали.
   - Еще нет. Где остальные?
   - Сейчас будут. Через пару минут.
   - Ладно. Слушай, нас тут сейчас будет  многовато.  Чтобы  все  устроить
поскорее, перейди в другой шаттл.
   - Как скажешь, - ответила Сэнди.
   Карсон кинул трос.
   - Фрэнк, - сказала Хатч, - я подберу  остальных.  -  Она  помолчала.  -
По-моему, тебе неплохо бы подняться повыше. - Она с тревогой вгляделась  в
неспокойную даль. - Следи за волнами.
   Почти все подводные лампы погасли. Только  красные  маркерные  лампочки
храбро горели в темных нишах разрушенного Храма.
   Они перенесли вторую раму в чистые воды того, что  раньше  было  нефом.
Там их ждал трос, спущенный с шаттла. Волосы лезли  Ричарду  в  глаза,  он
страшно устал. Он почувствовал, как море тащит его. Отливное течение.
   Странно, что оно так сильно чувствуется на дне.
   - Нет, Хатч, - сказал ей Генри. - Пока ничего.
   - О'кей. Меня пугает то, что я вижу крышу Храма.
   - Что? Она же в пяти метрах под водой. При отливе.
   - Да? Но я вижу ее. - Она переключилась  на  другой  канал.  -  Ребята,
давайте же, шевелитесь. Приближается следующая волна.
   - Когда? - голос Генри.
   - Наверно, через пару минут.
   Послышался голос Ричарда.
   - Мы постараемся побыстрее. - Он уже совершенно выбился из сил.
   - Хаткинс? - Эта была Траскот. - Что там происходит внизу?
   - Я сейчас занята. - Из Космика передавалось  изображение,  но  она  не
вывела его на дисплей.
   - Я отдала приказ двум нашим буксирам помочь  вам.  Но  они  в  четырех
часах пути.
   В менее напряженный  момент  Хатч  уловила  бы  беспокойство  в  голосе
Траскот. Но не сейчас.
   - Кажется, вы немного опоздаете. Спасибо. - Она прервала связь и  снова
посмотрела в телескоп. Море все еще спокойно.
   - Хатч? - это снова был Карсон. - Я вижу ее.
   Она похолодела.
   - Где?
   - До нее  двадцать  пять  километров.  Идет  со  скоростью,  э-э,  пять
пятьдесят. У вас три минуты.
   - Ребята, вы слышали?
   - Да... - голос Джорджа.
   - Забудьте о раме. Поднимайтесь. - Она направила телескопы к горизонту.
Пока ничего. - Фрэнк, она большая? Можешь сказать?
   - Нет. Похожа на предыдущую. Маленькая. Если специально не искать, то и
не заметишь.
   - Ладно. - Она увидела, что из-под воды  появилась  каменная  стена.  -
Вода все еще продолжает опускаться.
   Джордж подтянул несколько метров свободно болтающегося троса. Остальные
держали раму.  Два  раза  вокруг.  Теперь  сделать  петлю  поперек.  Снова
связать. Только не выпустите ее теперь. Когда он закончил, Генри  взмахнул
рукой.
   - Теперь пошли.
   - Можешь поднимать ее на борт, Хатч. - Джордж  отпустил  канат  и  стал
подниматься на поверхность.
   Течение потащило Ричарда по дну. Сверху в залитой солнцем воде виднелся
шаттл. Он был темным и находился так близко.
   Генри тоже слегка относило.
   - Голову кверху, - скомандовал он.  -  Чертово  течение.  -  Голос  его
охрип.
   - Держись за трос, Генри, - крикнул Джордж. - Я тебя вытащу.
   Хатч обезумела.
   - Давайте же!
   Ричард ухватился рукой за трос. Он все еще находился на  самом  дне,  и
руки его ослабели.
   - Джордж, - крикнула Хатч. - Возвращайся. Мы  поднимем  его  на  шаттл.
Ричард, ты где?
   - Здесь, с рамой.
   - На канате?
   - Да.
   - О'кей. У  нас  нет  больше  времени.  Держись  за  канат.  Понял?  Не
отпускай, что бы ни случилось.
   На раме болтался свободный конец троса. Джордж обмотал его вокруг пояса
и завязал узел. Потом, в полном изнеможении, прекратил борьбу.
   - Вот он. - Это снова был голос Хатч. Ричард не понял, кого она имела в
виду. Он подумал, что она всегда рядом, когда нужна. У него было  странное
чувство - чувство оторванности.
   - Спокойно, Генри, - сказал Джордж. - Мы тебя держим.
   - Черт, - выругалась Хатч. - Она прямо над нами. - Сквозь  шум  голосов
он расслышал шорох, как будто дуновение ветра.
   - Ричард, ты здесь?
   - Здесь.
   - Ты можешь привязаться к канату?
   - Я уже привязан.
   - Хорошо. Еще тридцать секунд и начинаем.
   - Не упусти рамы, Хатч, - попросил он.
   Голос Джорджа:
   - Поднимай его. - Видимо, речь шла о Генри.
   Потом голос Карсона:
   - Уходи отсюда, Хатч.
   - Хорошо. Он поднялся. Держись, Ричард.
   Трос дернулся, и море посветлело. Он поднялся  на  метр  вверх,  принял
горизонтальное положение и стал  устраиваться  поудобнее.  В  этот  момент
последовал второй рывок, на этот раз гораздо более сильный.
   Вода неслась с огромной силой.


   Волна была не похожа на все остальные. Это  была  гора  воды,  огромный
жидкий бегемот, надвигающийся на нее со стороны открытого  моря.  Зеленый,
покрытый пятнами, дышащий. Он был живым и появился в виде  гребня  в  пяти
километрах от нее, потом исчез и появился снова. Хатч ждала до  последнего
момента.
   После этого не должно было остаться ни одной Башни.
   Джордж втащил, наконец. Генри на борт корабля.
   - Уходи, - уговаривал он ее. Карсон тоже настаивал.
   - Тысяча сто метров в высоту. Ты что, не собираешься подниматься, Хатч?
   Последняя из Нотических Башен ждала атаки. Море ушло, обнажив  покрытое
илом  дно.   Существо,   напоминающее   ангела,   безмятежно   сидело   на
остроконечной башне.
   Разрушенный Храм сверкал в солнечных лучах. И никаких обезьян не видно.
   Из трюма послышался голос Генри.  Он  хотел  знать,  какую  помощь  они
оказали Ричарду. Немного поздно думать об этом. Хатч была теперь в  десяти
метрах от поверхности. Она внимательно следила за канатом, надеясь увидеть
какие-либо признаки, что Ричард еще там.
   Сначала появилась рама. Ричард висел под ней. Успокоившись, она  начала
поднимать груз.
   - Будет немного больно, - предупредила  она  его.  И  увеличила  ток  в
магнитах.
   Он вскрикнул. Но она все еще слышала его дыхание.
   Шаттл поднялся в воздух и полетел  прочь  от  моря,  уходя  от  водяной
стены. Это нельзя назвать волной, как, например, цунами. Весь океан мчался
на берег, наперегонки сам  с  собою.  Он  горой  подпирал  небо,  заслонив
солнце. Яркий свет солнечного дня обратился  сплошной  мглой.  Белая  вода
пенилась на вершине гребня.
   Ураганный ветер обрушился на корабль, ударил, как молоток, и  прижал  к
поверхности.
   Слишком  медленно.  Она  двигалась  слишком  осторожно,   стараясь   не
повредить Ричарду, но в надвигающейся тени монстра инстинкты  взяли  верх,
она включила реактивные двигатели на четверть скорости - самое большее, на
что она осмелилась. Шаттл  рванул  вперед,  поднялся  выше,  и  перед  ней
открылась древняя  речная  долина,  готовая  принять  ее.  Водяные  брызги
накрыли корабль. В ушах страшный грохот. Джордж старался держаться стойко,
но едва сдерживал крик.
   Неожиданно хвост корабля отбросило в сторону, и она  чуть  не  потеряла
управление.  "Альфа"  все  время  рыскала  по  курсу.   Стабилизаторы   не
справлялись.
   Потом они наконец вырвались. Корабль  качался.  Они  смотрели  вниз  на
гребень. Хатч  несколько  мгновений  не  обращала  внимания  на  полдюжины
мигающих ламп на приборной доске.
   - Ричард, - крикнула она, - с тобой все в порядке?
   Ответа не было.
   - Ричард?
   В ответ слышался лишь невнятный шум несущей радиоволны.


   <b>ВХОДЯЩАЯ ГОЛОГРАММА</b>

   - Здравствуй, Ричард. Привет с Нока. - Дэвид Эмори  расправляет  плечи.
Он очень  живой  человек  с  живыми  глазами  и  быстрыми,  как  у  птицы,
движениями. Кожа очень темная, но волосы начали  немного  седеть.  На  нем
коричневая рубашка с  открытым  воротом,  короткими  рукавами  и  большими
карманами  в  стиле,  ставшем   популярным   благодаря   лихому   искателю
приключений Джэку Хэнкоку.
   Дэвид сидит на небольшом валуне, глядя на речную долину. За ним на реке
видны белые и красные паруса. Вдоль берегов расположились доки и  паромные
станции. Сельская местность разрезана на  квадраты  полей.  Вполне  земной
пейзаж. И, если бы не  огромная,  окруженная  кольцами,  планета,  которая
подвешена в небе, как китайский фонарик, можно подумать, что находишься  в
штате Висконсин.
   Это и есть Инакадемир. Нок. Единственный известный мир, если не считать
Землю, где в настоящее время развивается разумная цивилизация.
   Цвета пурпурно-красные. Они напоминают яркие и мрачные сумерки.
   Он ждет, давая время своему корреспонденту  рассмотреть  пейзаж.  Затем
начинает говорить: "Я слышал о  ваших  проблемах  на  Куракуа  и  не  могу
сказать, чтобы они меня очень удивили. Коротко о здешней ситуации. Местные
жители развязали глобальную войну,  и  нам  очень  повезет,  если  они  не
взорвут нас всех. Бомбы падают день и ночь. Первая мировая  война,  только
без бензина.
   Отвечаю на ваш вопрос. У нас действительно есть то,  что  вы  называете
разрывами в истории. Примерно  четырехсотый  год  нашей  эры.  Религиозные
предпосылки, грешный мир, мстительное божество. Содом и Гоморра в масштабе
всей планеты. По  священным  текстам,  все  произошло  за  одну  ночь.  Мы
относимся  к  этому  не  слишком  серьезно,  но  у  нас   нет   объяснений
повсеместным разрушениям. Билл Рид считает,  что  мог  появиться  какой-то
вирус, вызвавший зло. Истина, возможно, является более приземленной: войны
в сочетании с чумой и голодом.
   Вы спрашиваете о возрасте этой цивилизации. По общему мнению -  возраст
шесть тысяч лет, примерно, как и нашей. Как и у нас, здесь есть легенда об
Атлантиде. Это место называется у них Ориконом. Только  оно  действительно
существовало, Ричард. Не знаю точно его возраст, но оно относится к  очень
раннему периоду.
   Он сделал жест  в  сторону  реки.  "Может  быть,  вам  интересно  будет
посмотреть на Орикон. Смотрите, пока они не разнесли все вокруг. Привет".

   Дэвид Эмори, Ответное сообщение СКТ 144799/16
   (Получено на "Уинкельмане" 16 июня 2202 года)



        ИНТЕРЛЮДИЯ

   <b>Некоторое время спустя</b>

   Полет домой длился двадцать семь дней и одиннадцать часов. В результате
"Уинкельман" отклонился  от  графика  примерно  на  два  дня,  что  вполне
вписывалось  в  допустимые  отклонения   от   расписания,   принятые   при
гиперпространственных путешествиях.
   Во время полета на "Уинкельмане" царил  траур.  Те,  кто  настаивал  на
продолжении поисков в Храмах, поняли, что радость победы  -  теперь  стало
возможно расшифровать Линейное письмо "С" -  разбавлена  заметной  порцией
горечи и чувства вины. Это особенно было заметно по Генри, пребывавшему  в
мрачном настроении. Он появлялся на людях, но все видели, что огонь в  его
глазах погас.
   Реакция других в основном выразилась в том, что они с  головой  ушли  в
исследование находок и данных, приступив к многолетнему процессу анализа и
интерпретации. Для Хатч это убежище было недоступно.
   Почти никто не понял, какие отношения связывали  Вальда  с  его  давним
пилотом.  Они  считали  его  смерть  только  своей  потерей   и   выражали
соболезнования лишь членам команды Храма.  Капитану  корабля  предоставили
заниматься навигацией.
   Момент, когда у Хатч могло возникнуть чувство к Джорджу,  ушел.  Джордж
держался на должном расстоянии и ждал от нее поощряющего сигнала. Но время
было не подходящим даже для туманных  обещаний  на  будущее.  Возможно,  в
основе этого лежала ее потребность в трауре или тяжесть, которая давила на
нее все это время. Или, может быть, даже боязнь  того,  что  Джордж  может
связать с ее именем произошедшую катастрофу. Каковы бы  ни  были  причины,
она была с ним вежливо равнодушна и обнаружила, что это  оказалось  вполне
уместно. Когда они, наконец, причалили к "Колесу", то устроили поминальный
обед в Рэдиссон Лунж. Все произнесли  несколько  слов  и  пролили  должную
порцию слез. Бифштексы очень удались.
   Утром первые партии отправились на шаттлах в Атланту, Берлин и Лондон.




        ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. БЕТА ПАСИФИКА


        15

   <b>Академия Наук и Технологии (Отдел компьютерного моделирования),</b>
   <b>Вашингтон, округ Колумбия. Вторник, 19 октября 2202 года,</b>
   <b>17:00 по восточному поясному времени.</b>

   Хатч стояла над пропастью и смотрела на звезды и мерцающие кольца Шолы.
Сам газовый гигант висел низко в небе за ней.
   Окружающее пробуждало чувство тревоги. Совсем иное ощущение, чем  когда
выходишь на корпус летящего в открытом космосе корабля. При этой мысли она
улыбнулась и  опустилась  на  колени,  чтобы  рассмотреть  поближе  кромку
обрыва.
   Странная  поверхность,  безупречно  гладкая,  без  всяких  неровностей,
совсем как точно обработанное ребро драгоценного камня.
   Это место действительно  чуждо  человеческому  разуму,  оно  не  служит
никаким целям и не затрагивает никаких струн души -  ни  эстетических,  ни
практических. Но здесь, как и в Оз, есть  свое  эхо.  Позади  простиралась
отполированная  каменная  равнина,  гладкая,  как  поверхность  пруда.  Ее
идеальную гладкость лишь  слегка  портили  несколько  кратеров  и  трещин.
Границей равнины была вовсе не  линия  горизонта.  Наоборот,  на  довольно
близком  расстоянии  гладкая  поверхность  просто  исчезала,   и   человек
инстинктивно понимал, что за этим резким краем  стена  падает  вертикально
вниз в бесконечность. Со всех сторон Хатч окружало небо, оно  было  везде,
под каким углом ни взгляни - полное огня,  света,  усеянное  полумесяцами.
Перед ней был огромный часовой механизм, в котором, следуя  своим  ритмам,
мерно мигали сферы планет и звезды.
   Эта картина угнетала. Была зловещей. Отпугивающей. Она  сама  не  знала
почему.
   Четыре таких объекта вращались вокруг огромной планеты, которую  жители
Нока называли Спутником.  Они  все  были  одинакового  размера  и  некогда
находились на  равных  расстояниях  друг  от  друга.  Два  из  них  сильно
обуглены.
   _Обуглены. Опять как в Оз_.
   Для чего они находятся здесь?
   На них не было никаких таинственных символов,  подобных  тем,  что  она
видела на круглой  башне.  И  все  же  в  их  спартанской  геометрии  было
послание, возможно, даже громкий выкрик.
   Хатч сняла видеошлем компьютерной системы виртуальной реальности, и тут
же включился свет. Она положила шлем на столик рядом с собой и  посмотрела
на арлингтонское небо.
   Deja vu.


   <b>Кумберлэнд, Мэриленд. 10/19/02.</b>

   "Дорогой Генри!
   У меня есть перевод: Прощайте и удачи вам. Ищите  нас  по  свету  глаза
Хоргона. Хоргон - мистический куракуанский монстр. Но не спрашивайте меня,
что все это значит.
   Мэгги".


   В  юбилей  публикации  знаменитого  исследования  Ричарда  Вальда   под
названием "Память  и  миф"  его  родственники  и  друзья  устроили  вечер,
посвященный его памяти. Он состоялся на вершине холма в Арлингтоне, в  том
месте, откуда было видно здание  Академии.  Там  был  поставлен  небольшой
павильон. Это было незадолго до Дня Благодарения. Стоял ненастный  день  -
серый, дождливый и такой холодный, что не грела никакая одежда.
   Хатч  получила  приглашение  и  вначале  хотела  отказаться.   Она   не
обманывалась показной торжественностью мероприятия, так как слишком хорошо
знала, что у всех  на  уме.  Все  произошло  так  недавно  и  еще  слишком
болезненно. Может  быть,  в  следующем  году  она  и  смогла  бы  спокойно
беседовать о нем, удобно устроившись в кресле. Но сейчас перед глазами все
еще стояла беспомощно болтающаяся под шаттлом фигура.
   И все же в назначенный день она была здесь. На ней  был  подаренный  им
талисман.  Спонсоры  соорудили  на  вершине  холма  небольшую  трибуну   и
установили  под  елями  стол,  заваленный   сувенирами,   археологическими
находками и фотографиями. Были там и книги Ричарда, таблички  с  Пиннэкла,
арбалеты с Куракуа и изображения Монументов. В центре -  печать  Академии,
обрамленная цветами ее флага.
   И, разумеется,  еда  в  огромных  количествах.  Все  раскланивались  со
старыми знакомыми и оживленно беседовали.  Хатч  стояла  в  сторонке.  Она
чувствовала себя не в своей тарелке. В полдень высокий мужчина, похожий на
Ричарда в молодости, забрался на трибуну и подождал, пока не смолкнет шум.
   - Здравствуйте, - обратился он к публике. - Я со  многими  уже  знаком,
хотя и не со всеми. Меня зовут Дик Вальд.  Я  -  двоюродный  брат  Ричарда
Вальда. Он бы остался доволен, увидев, как много людей пришли  сегодня.  И
ему было бы приятно, если я вам выражу благодарность. - Он помолчал, глядя
поверх толпы. - Ричард часто говорил, что  был  счастлив  в  жизни  и  ему
всегда  везло  с  друзьями.  О  нем  обычно  ходило  много   "смертельных"
анекдотов. Сегодня здесь так  много  археологов,  что  вам  тоже  придется
смириться с их шутками. Вы знаете, как они это делают. Вроде того, что все
его дружки умерли по меньшей мере восемьсот лет назад, а говорить он умеет
только на мертвых языках. Что ж, смерть входит в круг интересов археолога,
но больно, когда она приходит к  самому  археологу.  -  Он  сделал  паузу.
Деревья затрепетали под порывом  ветра.  -  Я  хотел  бы  попросить  Билла
Уинфилда сказать несколько слов. Билл учил Ричарда сумерийскому языку 101.
   Присутствующие  по  очереди  вставали  и  что-нибудь  говорили  о  нем.
Благодарили за то, что он поддержал их в  начале  карьеры  и  за  то,  что
помогал деньгами, советом или добрым словом. И за  то,  что  был  для  них
примером. Некоторые цитировали любимые страницы из  его  книг  или  мысли,
которые он высказывал в кругу друзей осенними вечерами на Амити Айленд:
   "Разница между историей и археологией такая же, как между выступлениями
политиков и разговорами за кофе. Первая - это теория, анализ,  порой  даже
спектакль. Вторая - частица жизни.
   Существует археология разума, когда мы откапываем старые раны и  обиды,
погружаемся в них, держим у сердца. И в результате они отравляют нас,  как
тот дух, который хранился в могиле тысячи лет. И тогда я  задумываюсь,  не
переоценивается ли значение истории.
   Я всегда чувствовал родство  с  могильщиками  из  "Гамлета".  Они  были
первыми археологами.
   История не имеет ничего общего  с  действительностью.  Это  всего  лишь
точка  зрения,  попытка  упорядочить  события,  на  самом  деле,  довольно
хаотичные".
   Вот его наблюдения, взятые из очерка о Пиннэкле. Хатч всегда  хотелось,
чтобы он сам воспринимал их всерьез: "У Вселенной есть чувство юмора.  Два
года назад один джентльмен из Чикаго ехал на собственную свадьбу, и в  его
машину врезался метеор. Жених понял намек и покинул город. Если  археологи
проводят раскопки при неблагоприятных условиях,  им  тоже  надо  научиться
понимать намеки".
   Когда высказались все,  кто  хотел.  Дик  Вальд  спросил,  нет  ли  еще
желающих. Хатч обычно инстинктивно избегала выступлений на публике. Но она
не могла поступить так сегодня. Не совсем еще понимая, что будет говорить,
Хатч поднялась на трибуну и повернулась лицом к публике. Ее  здесь  многие
знали и раздались легкие аплодисменты.
   Она искала нужные слова.
   - Я просто хотела сказать, - начала она, -  что  с  ним  всегда  хорошо
работалось. - Она сделала паузу. Небо было высоким, чистым и голубым. - Он
умер за то, во что верил. И мне кажется, он умер так, как хотел. -  Она  с
отчаянием  обвела  взглядом  окружающих.  Ей  так  хотелось  божественного
вмешательства. В голове все перемешалось. Она инстинктивно  ухватилась  за
талисман. - Любовь и процветание, - сказала она. - Вот что он подарил мне.
Надпись  в  переводе  с  куракуанского  языка  означает,  что   любовь   и
процветание пребудут со мной, пока у меня этот талисман. И  они  на  самом
деле были со мной, пока был жив Ричард.
   Потом она подошла поздороваться с Диком. Он сказал,  что  Ричард  часто
вспоминал о ней. При более близком  знакомстве  его  сходство  с  Ричардом
просто поражало. Особенности его речи - то, как  он  тянул  "а"  на  манер
бостонцев. Если закрыть глаза, могло показаться, что она  разговаривает  с
Ричардом.
   С Академией сейчас не слишком считаются. На торжестве  появился  Генри.
Этот поступок требовал от него достаточной смелости - ведь многие,  в  том
числе и Хатч, обвиняли его в смерти Ричарда.  За  эти  месяцы  он  заметно
постарел. Лицо стало серым, а походка нетвердой.
   - Как вы? - спросила Хатч, протягивая руку.
   Он пожал ее, но пожатие вышло слабым.
   - Хорошо, - ответил он. - Приятно снова видеть вас, Хатч. - Взгляд  его
блуждал от нее к трибуне, уже опустевшей.  -  Я  очень  хотел,  чтобы  все
сложилось иначе.
   Последовало неловкое молчание. Хатч знала, что Генри объявили  выговор.
Об этом все  знали.  Он  заявил  об  отставке,  и  перед  ним  открывалась
перспектива стать центральной  фигурой  в  правовом  диспуте  по  вопросу,
распространяется ли судебная юрисдикция за пределы Солнечной системы.
   - Кстати, я так и не поблагодарил вас за все.
   - Я была рада помочь, - ответила она.
   - Мне бы хотелось, чтобы все вышло иначе. -  Он  прекратил  разговор  и
поспешил удалиться.
   - Мне тоже, - тихо промолвила она.


   <b>Принстон. Суббота, 27 ноября 2202 года.</b>

   "Дорогая Присцилла!
   Сообщаю тебе, что Келли Хартлетт сегодня женился. Я  помню,  что  мы  с
тобой уже это обсуждали и мне бы не хотелось быть неправильно понятой.  Но
ведь у тебя еще могут быть другие. Этот молодой  человек  обожал  тебя.  Я
видела невесту, она прехорошенькая, но куда ей до тебя.
   Пожалуйста, подумай о будущем. Мы ведь не молодеем.
   Мама".


   Хатч  положила  ноги  на  подушку,  отхлебнула  кофе  и  взглянула   на
каменистую равнину. На этот раз она была далеко от края, и Шола находилась
справа. Хотя газовый гигант доминировал в небе, свет от него  был  слабым.
Звезд вверху не было. Она смотрела прямо в  Пустоту.  Если  постараться  и
смотреть достаточно долго, то  можно  увидеть  другую  сторону  -  далекое
мерцание Руки Стрельца.
   Кофе был вкусным.


   <b>Портлэнд, Оригон. Понедельник, 29 ноября 2202 года.</b>

   "Дорогая Мисс Хаткинс!
   Несколько недель назад, еще до вашего возвращения с Куракуа, мне пришла
голограмма. На самом деле она пришла еще до смерти  Ричарда.  Я  не  знаю,
кому ее надо отослать. Может быть, вы  знаете  лучше.  Я  подумал,  что  в
Академии могут заинтересоваться.
   Всего наилучшего. Дик Вальд".


   <b>(Приложение)</b>
   <b>ГОЛОГРАММА</b>

   Пометка: Лично Ричарду Вальду.
   Дэвид Эмори в своем полевом офисе.
   - Ричард, -  говорит  он.  -  Забавно,  вы  спрашивали  об  этом  всего
несколько дней назад. Мы нашли Орикон! Мне кажется,  вам  интересно  будет
узнать о наших открытиях, но просьба никому не сообщать  об  этом  до  тех
пор, пока мы все не опубликуем.
   Мы уже знаем, что под современным городом находятся древние  руины,  но
они были недоступны для непосредственного  исследования.  Или,  если  быть
более точным, я знал. Но, так как у нас не оказалось  ни  одного  предмета
для точной датировки, мы не могли ничего доказать.
   -  Сканеры  показывали  наличие  металлических  сооружений,  окружающих
руины. Существовала гипотеза, что это оборонительная стена. -  Он  сел  на
стул и сложил руки на  груди,  очень  довольный  тем,  как  развертываются
события. - Эта планета  подвержена  огромным  приливам  из-за  близости  к
Спутнику.  Теперь  здесь  установлены  морские   дамбы,   чтобы   удержать
наступление океана. Но они появились недавно.
   Орикон находился на скоплении островов, которые теперь  превратились  в
холмы. При отливе пространство  между  островами  превращалось  в  болото.
Вопрос: каким образом их обитатели перебирались из одной  части  города  в
другую. Это, надо сказать, довольно непростая  задача.  Не  забывайте,  мы
говорим об островах, разбросанных  по  площади  тысяча  двести  квадратных
километров. Более того, как им удалось обеспечить доступ  к  океану,  если
необходимо было преодолевать местность, которая была то морем, то топью?
   Решение: у них были монорельсы. Это - гористая страна и мы забрались за
доказательствами на горные вершины. Вчера мы  нашли  их  -  кусок  бетона,
прикрепленный к отвесной стене. Теперь у нас есть и другие доказательства.
Очевидно, их цивилизация процветала в период примерно между 18000 и  16000
годом до нашей эры. Таким образом, получается, что она в три раза  старше,
чем мы предполагали.
   Орикон жив, Ричард!
   Генри снял видеошлем. Солнечные лучи согревали комнату. Хатч посмотрела
в окно и увидела там "Утренний Бассейн", музей Ивера, "Эльта Парк" и вдали
- памятник Вашингтону.
   - Очень хорошо, что вы принесли мне это,  -  сказал  он.  -  Можно  мне
сделать копию?
   - Конечно. - Она ждала, что он оценит важность сообщения.
   - Итак. - Он сложил на груди руки и удобно откинулся в кресле. - Как  у
вас дела?
   - Хорошо, - ответила она.
   - Что-то не так? - спросил он. - Вы держитесь напряженно.
   - Генри, вы, кажется, совсем не удивились.
   Выражение его изборожденного морщинами лица не изменилось.
   - А почему вас это удивляет, Хатч?
   - Существует второе историческое прерывание на Ноке. По  два  на  обеих
планетах! Здесь есть определенная тенденция.
   Генри изучающе смотрел на нее поверх широкого стола. У него был большой
кабинет, заполненный реликвиями, напоминавшими о его карьере.
   - Вы считаете, что Орикон пострадал в одном из таких событий?
   - Конечно. А как  иначе  объяснить  исчезновение  цивилизации,  которая
могла строить монорельсы?
   - Хатч, речь идет о неподтвержденных фактах. Мы  хорошо  осведомлены  о
делах на Ноке. Вам бы следовало знать, что у Эмори вообще есть  склонность
к  необоснованным  умозаключениям.  Но,  конечно,  в  данном   случае   мы
действительно столкнулись с любопытным совпадением. Он ведь  говорит,  что
последние находки относятся к 16000 году до нашей эры. -  Генри  выжидающе
посмотрел на нее.
   Она не поняла, к чему он клонит.
   - События на Куракуа, - подсказал  он,  -  были  разделены  периодом  в
восемь тысяч лет.
   - ...А на Ноке периодом в шестнадцать тысяч лет. В два раза больше.  Но
о чем это говорит?
   Он пожал плечами.
   - Кратное восьми, но какое это имеет значение? -  Он  выглядел  старым.
Движения  замедленные,  и  чувствовалось,  что   они   требуют   от   него
значительных усилий.
   - Кратное восьми? А мы не знаем, происходили ли  на  Ноке  какие-нибудь
события около 8000 года до нашей эры?
   - Возможно, что не происходили. Современный цикл цивилизации начался на
три тысячи лет позже. - Он  внимательно  изучал  поверхность  стола.  -  Я
понимаю причины одного совпадения. Но только одного.
   - Какое же второе?
   - Сходство между Оз и кубическими лунами.
   - Итак, что мы будем теперь делать?
   - Я ухожу на пенсию, - ответил он. - И надеюсь, что у меня будет на что
жить, после завершения всех дел с юристами.
   - Генри, вы не можете просто так выйти из игры...
   - Вот это уж, позвольте... Я-то как  раз  и  могу.  -  Он  покраснел  и
перегнулся к ней через стол. - Вы хоть понимаете, что все это  значит  для
меня? Меня вышибают под барабанный  бой  и  обвиняют  в  смерти  друга.  -
Подбородок его задрожал. - И, спаси меня Бог, может, они и правы.
   - Но вы нужны нам.
   - И мне вы нужны. Мы с вами выбрались из ада. Там я принял  решение,  с
которым мне придется прожить весь остаток жизни. Теперь вы  разговариваете
со мной в обвинительном тоне. А где вы были сами, когда мы пытались  найти
решения некоторых вопросов? Что вы сами-то сделали, кроме того, что висели
на этом проклятом проводе и  создавали  панику?  Вы  что,  на  самом  деле
думали, что мы не  знаем,  что  происходит?  Мы  нырнули  туда,  прекрасно
понимая, что делаем, Хатч. Мы все.
   "И ты не заставил их повернуть назад", - подумала она,  но  промолчала.
Он пристально посмотрел на нее, но затем силы, казалось, покинули  его,  и
он откинулся в кресле.
   - Мне очень жаль, что вы так думаете, - сказала она. - Я выполняла свой
долг.
   - Я тоже.
   Они смотрели друг на друга. Между ними лежала пропасть.  Наконец,  Хатч
сказала:
   - Вы принимаете участие в этом деле. Я правильно поняла вас?
   - Участие принимаете вы. Если найдете что-нибудь, я буду в Чикаго.
   Гнев Генри расстроил ее. Неужели все остальные думали так же?  Господи,
неужели, Ричард, умирая, разочаровался в ней? Сердце сжалось.
   В ту ночь она не могла вернуться домой.
   Прошлась по давно знакомым местам и, в конце концов, оказалась в Силвер
Дансер - любимом местечке  летчиков,  где,  возможно,  никогда  не  бывали
археологи. Выпила несколько рюмок рома с кокой, которые, впрочем, никак не
подействовали. Около полуночи ей подвернулся  скромный  молодой  техник  с
добрыми глазами, и она ушла вместе с ним.
   Он провел с ней незабываемую ночь.
   Хатч хотела все бросить. Но  не  не  смогла.  И  вот  прохладным  ясным
вечером спустя неделю после разговора с Генри она  встретилась  с  Фрэнком
Карсоном,  чтобы  пообедать  с   ним   в   итальянском   ресторанчике   на
арлингтонском побережье.
   - Я бы на вашем месте не придавал этому значения, - сказал он. -  Генри
сейчас не в лучшем настроении, ему столько пришлось  испытать.  Он,  между
прочим, говорил мне о вашем разговоре.
   Карсон был неплохим парнем. Он пытался разговаривать с ней по-отцовски,
но это еще можно простить. Она почти смирилась с таким тоном.
   - Он ненавидит меня, - ответила она.
   Он попросил объяснить почему. Когда она кончила говорить, он  попытался
переубедить ее.
   - Я делал то же самое, - сказал он. - Я тоже был на связи с Генри и все
время подгонял их. Нет ничего зазорного в том, что  ты  настаивала,  чтобы
они покинули место раскопок. На твоем месте Генри сделал бы то  же  самое.
Он и на меня дуется.
   Только что зашло солнце. Они пили  кьянти  и  смотрели,  как  пассажиры
сходят с корабля, прибывшего из Александрии.
   - Что ты думаешь, - спросила она его, - о  прерываниях  в  исторических
циклах?
   Он, не задумавшись, ответил:
   - Не думаю, чтобы что-то было точно установлено. И, если все же  что-то
такое и случилось на Ноке восемнадцать или двадцать тысяч лет  назад,  мне
все равно кажется, что это не имеет большого значения.
   - А как насчет "двигателей Бога"?
   - Извини?
   - "И явится он - шагающий по заре. Попирающий  ногами  солнце.  Судящий
души людские. Он будет шагать по крышам. И запустит двигатели  Бога".  Это
из куракуанской книги молитв. Арт предположил,  что  это,  возможно,  было
предсказанием второго прерывания на Куракуа. И по времени совпадает.
   - Предсказания всегда были, - сказал он.
   Им принесли обед - фрикасе по-флорентийски и спагетти на двоих.
   - Ну, как, теперь тебе получше? - спросил Карсон после  того,  как  они
приступили к еде.
   - Кажется, да, - ответила она.
   - Ну, вот и хорошо. А у  меня  для  тебя  новость.  Мы  узнали  историю
Хоргона.
   Она с довольным видом подняла голову от тарелки - очень вкусно.
   - Прекрасно. И что у вас есть?
   - Ну, это довольно интересно. Ты знаешь, что Хоргон  -  это  мифическое
чудовище. Одни когти и зубы. Огненные глаза в  панцире  и  о  двух  ногах.
Правда, со встроенным огнеметом. - Он сделал паузу. - И он мог  видеть  на
триста шестьдесят градусов.
   Хатч чуть не подавилась.
   - _Глаз Хоргона_, - прошептала она.
   - Да, - продолжил с придыханием очень довольный собой Карсон,  -  и  мы
подумали так же. Это  чудище  обычно  упоминается  наряду  с  Малинаром  -
героем-ребенком и Уриком, чем-то вроде  куракуанского  Геркулеса.  Малинар
спас свою сестру  от  чудовища,  отвлекая  его  внимание  блюдом  с  едой.
Чудовище пожалело ребенка и отпустило его.  И  сестру  тоже  отпустило.  О
Малинаре есть целый цикл мифов, но о Хоргоне мы знаем всего одну историю.
   - Урик, возможно, самый известный герой куракуанских  мифов.  Но  самое
важное то,  что  его,  безусловно,  должны  были  знать  куракуанцы  эпохи
Линейного письма "С".
   - И нам есть, за что зацепиться, - сказала Хатч.
   - Да. - Он подцепил кусочек мяса и попробовал. - Вкусно, - одобрил  он.
- Так или иначе, Урик жил в начале этой цивилизации, в мире  колдовства  и
темных  чар,  в  мире,  где  преступившего  закон  неотвратимо   настигало
божественное возмездие. В  данном  сценарии  только  один  Бог  -  мужское
божество,    капризное,    вспыльчивое    и    нерасположенное     шутить.
Монотеистические системы, между прочим, были в те времена обычным явлением
на Куракуа.  Существуют  свидетельства  существования  и  политеистических
религий,  но  за  последующие  тысячелетия  легенды   наверняка   не   раз
переписывались  в  соответствии  с  изменяющимися   взглядами.   Интересно
отметить, что прослеживается еще одна общая тенденция.
   - Какая?
   - Монотеистические религиозные системы обычно нетерпимы. - Фрэнк  тепло
улыбнулся, и голос зазвучал мягче. - На самом деле это прекрасно, - сказал
он. - Ужинать в компании самой прелестной женщины Арлингтона.
   Хатч перегнулась через стол и благодарно пожала ему руку.
   Фрэнк вернулся к разговору:
   - Хоргон многим  доставлял  неприятности.  Он  терроризировал  сельских
жителей и в общем-то превращал их жизнь в ад. Тогда они позвали Урика.
   - Понятно.
   - Его можно было убить только единственным способом  -  вонзить  меч  в
сердце.
   - Прямолинейное решение, - заметила Хатч.
   - Это старая история, - сказал он, - Гермес и Аргос.
   - Извини?
   - Греческий миф. Охотничья история. Вы охотитесь на смертельно  опасное
чудовище. В кустах от него не спрячешься, но и лицом  к  лицу  встречаться
нельзя. Значит, надо что-то придумать.
   - В сказаниях об  Урике  герои  -  целое  поколение  -  пытаются  убить
чудовище. Они придумывали множество хитростей: ослепить  солнечным  лучом,
отраженным от  полированного  щита;  подкрасться,  притворившись  Хоргоном
женского пола. Даже усыпить волшебным тромбоном.
   Хатч улыбнулась:
   - Волшебным тромбоном?
   -  Ну,  не  совсем  тромбоном.  Но,  безусловно,  это  был   мифический
инструмент типа трубы. И всегда что-то получалось не так.  Герой  выпускал
из рук инструмент, чтобы покрепче схватиться за меч, Хоргон  тем  временем
просыпался и получал неплохой обед. Такой  же  способ  использовал,  между
прочим, и Гермес. Впрочем, у него получилось.
   Один раз попыталась женщина. Звали ее Хаска. Она прихватила целую армию
пажей, и те поливали ее водой. Хоргон приготовил из пажей  отличный  обед,
но Хаске повезло: она спаслась и была единственной, кому это  удалось,  за
исключением Урика.
   Ну, Урик ввязался в эту историю, потому что он  любил  Лисандру,  а  ее
похитили демоны. Местный мудрец сказал, что ее спасет только глаз Хоргона.
   - Бинго!
   -  Да.  Видимо,  тот,  кто  вырезал  надпись,  был  хорошо   знаком   с
куракуанской мифологией. Источники расходятся в вопросе о количестве  глаз
чудовища. Так или иначе, друг Урика Калипон отправился вместе с ним, и они
решили отвлечь внимание Хоргона, предложив ему лакомое блюдо.
   - Корову?
   - У Хоргона была однообразная диета: он питался исключительно людьми.
   - О!
   - Во всяком случае, герой считал именно так. Калипон  выразил  согласие
стать добровольцем. Он первым нападет на Хоргона. Предполагалось, что Урик
спрячется, пока Калипона не сожрут, а сожрав Калипона, животное  насытится
и не станет трогать героя.
   Хатч покачала головой.
   - Довольно странное поведение для куракуанца. Они ведь не были  склонны
к самоубийствам?
   - Хатч, вы говорите так, будто у куракуанцев  всего  одна  культура.  У
них, как и у  нас,  превеликое  множество  кодексов  поведения.  Некоторые
воспринимали самоубийство как разумное деяние. Но мы почти ничего не знаем
о том периоде, когда возникли сказания об Урике. По этой же причине нам не
многое известно о цивилизации, построившей Храм Ветров. Поэтому я не  могу
точно ответить на ваш вопрос. Калипон и сам был героем. Но, принеся себя в
жертву, он обрел бессмертие. Потом целый народ носил его имя.
   Она удивленно подняла брови.
   - Еще один герой.
   - Да. И самоотверженный. Так бывает везде. На Ноке существует несколько
вариантов мифа. Как и у нас. Например, Патрокл.
   - А почему другой, как его, - Урик не догадался принести себя в жертву?
В конце концов, они спасали его подружку.
   - Ну, знаешь ли, не очень-то прилично спасать леди, бросая ее  любимого
в пасть тигру. Нет. В этом мифе  Калипону  досталась  роль  жертвы.  И  он
добровольно сыграл эту роль. В этом-то вся  соль  истории.  Каждый  должен
внести свой вклад в борьбу со злом.
   - Ну и как, это сработало?
   - О, да. Калипон погиб. Урик прикончил Хоргона и получил один его глаз.
А потом  священная  морская  птица  "ныряльщик"  помогла  ему  получить  и
Лисандру. В память о своем избавлении Лисандра повесила золотую цепочку  с
глазом на шею и никогда ее не снимала. Известно также, что на изображениях
ей  сопутствует  птица-ныряльщик.  -  Итак,  вопрос:  чем   же   все   это
закончилось?
   - Чем же?
   - А вот чем. - Карсон наполнил стакан.  Отблески  электрических  свечей
играли в вине.
   - Он освободил ее, и они счастливо прожили всю  жизнь,  -  предположила
она.
   - Нет. - Он покачал головой. - Конец не такой. И он  никогда  таким  не
бывает. По крайней мере, у эпических  героев.  Должно  быть  окончательное
утверждение  мифа,  признание  богами  и  людьми  значимости   героических
поступков. И должно быть возвышение. В данном случае возвышение  произошло
следующим образом. Пока герой отсутствовал, на его дом напали  разбойники.
Лисандра погибла, защищая их сына. Урик догоняет разбойников и убивает их,
но и его смертельно ранят в стычке. Тут-то у богов появляется  возможность
воздать ему божественные  почести.  В  награду  Урик  (о  Калипоне  ничего
неизвестно) становится божественным воином из когорты бессмертных, которых
призывают к битве в самые тяжелые минуты. Эти воины увековечены  тем,  что
их поместили на небо.
   - Интересно, - признала Хатч. - "Ищите нас  по  свету  глаза  Хоргона."
Таким образом. Создатели Монументов дают нам понять, откуда они прибыли?
   - Возможно.
   - Если это так, то это значит, глаз Хоргона - звезда. Может, звезда, на
которой они живут.
   - И я тоже об этом подумал, - признался Карсон.
   Хатч съела немного спагетти.
   - Может, для начала определить созвездие.
   - Видимо, да.
   - Но как? Нам известны созвездия вокруг Куракуа?
   - Ни одного из той эпохи.
   Она вздохнула.
   - Все равно мы в море, и берега не  видно.  Как  мы  найдем  созвездие,
которое похоже на куракуанца с  копьем?  А  потом  надо  еще  сузить  круг
поисков до одной звезды.
   - Думаю, что искать надо не Урика. Глаз Хоргона связывался не с ним,  а
с Лисандрой. Это она носила глаз.
   - Все равно, - сказала Хатч. - Значит,  должно  существовать  созвездие
Лисандры?
   - Урик и Лисандра любили друг друга. В мифах любовники такого уровня не
разлучаются и в потустороннем мире. Эти  двое  всегда  вместе  -  во  всех
мифах, а значит, их и на небе надо искать вместе.
   - Все равно это безнадежно. - Хатч всплеснула руками. - Вы когда-нибудь
пытались составлять рисунки из звезд? Как мы ее узнаем?
   - Хороший вопрос. Если у тебя есть идеи, буду рад послушать.
   - Нет у меня никаких идей.
   - Может быть, все не так уж безнадежно. У нас  есть  козырная  карта  -
глаз Хоргона был красным.


   <b>ИЗ БИБЛИОТЕЧНЫХ АРХИВОВ</b>

   В чертогах Ка, деяниям моим хвалу вы пели
   И именем моим благословляли,
   Но я стремлю свой бег по бескрайнему снегу
   Во тьме времен, под светом лунным,
   Где друг мой Калипон?
   Реют вымпелы цвета отваги
   Над заставой Хастера,
   Реют вымпелы цвета отваги -
   Синий и серый, как море и скалы,
   Мои цвета, синий и серый, как море и скалы,
   Они еще ярки в угасающем свете;
   И стремлю я свой бег по бескрайнему снегу
   Где ты, Лисандра?

   из "Урика на Закате"
   (перевод Филиппа Маркотти)



        16

   <b>Академия Наук и Технологии, Вашингтон, Округ Колумбия.</b>
   <b>Пятница, 10 декабря 2202 года, 15:45 по восточному поясному времени.</b>

   Профессор Эмеритус Эрик Кофтон из Джорджтауна, осматривая  куракуанскую
экспозицию в музее Ивера, заметил круг зодиака, вырезанный на  поверхности
столика. Он быстро понял, что совершил открытие, но  не  понял,  насколько
важное. Академия выдала ему свидетельство.
   Изображения были абстрактными, и  по  ним  невозможно  определить,  как
выглядело созвездие в действительности. Но под фигурами были надписи.
   -  Не  знаю,  поможет  ли  это  нам,  -  сказал  Карсон,   разворачивая
репродукцию. - Стол из тех же мест, что  и  культура  письма  Казумеля.  К
сожалению, ему всего несколько сотен лет. Может быть,  это  тот  же  самый
зодиак, а может, и нет. Но посмотрите сюда. - Он указал  на  куракуанца  с
копьем, щитом и в шлеме. - Называется "Воин".
   - Вы думаете, это Урик?
   Во взгляде Карсона светилась надежда.
   -  Мы  должны  оставаться  объективными.  Но  оно  дополняется  женским
созвездием.
   - А женское созвездие - его часть или оно все-таки отдельно?
   - Отдельно. У нас нет английского  эквивалента  этого  названия,  но  в
переводе это будет  звучать  примерно  как  "Прекрасная  дева,  непорочная
мать".
   Хатч улыбнулась.
   - Это Лисандра. Я ее ни с кем не спутаю.
   Он заглянул в записную книжку.
   - Созвездия  названы  по  профессиям  или  по  виду  деятельности.  Вот
"Дровосек". "Рыбак" с сетью. "Соронгилия".
   - Что?
   - Древо Жизни. Символ бессмертия. А вот "Топор". И даже "Всадник".
   - Неплохо бы посмотреть на рисунки созвездий.
   - Да, это может нам помочь. - Они  находились  в  кабинете  Карсона  на
пятом этаже. Там же было множество предметов, напоминавших о его службе  в
армии и о занятиях археологией. Она насчитала три модели боевых  самолетов
и одну - шаттла Храма. Стены увешаны  наградами  и  фотографиями.  Молодой
Карсон в серой форме  летчика  военно-воздушных  сил,  у  его  ног  черный
лабрадор-ретривер. А вот он уже постарше  рядом  с  ослепительно  красивой
брюнеткой.
   - Кто это? - спросила Хатч.
   - Просто друг. - Лицо его слегка омрачилось. - Бывший друг.
   Испугавшись, что сказала что-то не то, Хатч тут же перевела разговор на
другую тему.
   - А еще какие есть созвездия?
   - "Ведро", "Щит", пара животных...
   - А глаза Хоргона нет?
   - Нет. Есть еще то, что мы считаем весами.
   - Очень интересно. Но, насколько я понимаю, мы не слишком  продвинулись
вперед.
   Вместо ответа он протянул видеошлем. Хатч  надела  шлем,  и  перед  ней
открылось звездное небо.
   - Панорама с Оз, - прокомментировал он, - так она выглядела в 9000 году
до нашей эры. - Звезды только на половине небосвода  напоминали  мерцающие
костры военного лагеря. А дальше простиралось черное сердце Пустоты. Слева
и справа появились два реперных креста. - Ими обозначены башни,  Хатч.  Ты
стоишь в самом центре города. С этой позиции  каждое  перекрестие  сначала
направили прямо на соответствующую круглую башню,  а  потом  его  сместили
вверх на угол, равный углу наклона крыши.
   Небо повернулось, и один репер указал направление на красную звезду.
   - Это репер, соответствующий башне  с  надписью,  -  сказал  Карсон.  -
Звезда называется Орхинда. Орхидея. Красный гигант, расстояние от  Куракуа
всего лишь девять световых лет.  Правда,  он  фиолетовый,  а  не  красный.
Впрочем, это не важно.
   Если их предположения правильны, то когда первый реперный крест нацелен
на глаз Хоргона, искомое солнце должно находиться во  втором  перекрестии.
Она взглянула на второй крест. Там было лишь тусклое свечение.
   - Я точно не помню цифровую маркировку. Мы  никогда  не  бывали  в  том
районе. Эта звезда относится  к  классу  G.  Шестьдесят  световых  лет  от
Куракуа и сто пятнадцать от нас.
   - Так это она и есть? - Хатч ожидала вспышки радости, но Карсон ответил
очень сдержанно. Все не так-то просто.
   - Вполне возможно, - сказал он. - Существует семнадцать красных  звезд,
которые появляются в перекрестии первого или второго репера.  При  этом  в
шестнадцати случаях появляется звезда или в другом перекрестии, или  очень
близко. Проблема в том, что мы не можем не учитывать то,  что  башням  уже
более тысячи лет. На них  воздействовали  землетрясения,  в  них  попадали
метеоры  да,  наверно,  и  еще  многое  другое.   Поэтому   мы   вынуждены
рассматривать все звезды в пределах четырех угловых градусов от репера.
   - Откуда эта цифра?
   - Получили методом Монте-Карло.
   - И сколько же в результате претендентов?
   - Около восьмидесяти.
   Хатч вздохнула.
   - Необходимо вернуться и сделать более точную геодезическую привязку  в
Оз. И еще установить, насколько могла сдвинуться почва.
   - И сколько потребуется времени?
   - Годы. Сейчас в Академии никто и слушать не хочет ни о Куракуа, ни  об
Оз. Я не думаю, что предложение об отправке восьмидесяти экспедиций  будет
встречено с большим энтузиазмом. Особенно если учесть то, что мы не знаем,
является ли оценка  допустимой  ошибки  достаточно  консервативной.  -  Он
казался немного обескураженным. -  Но,  так  или  иначе,  мы  продвинулись
вперед.
   Хатч смотрела на фотографию с черным Лабрадором.
   - Ее звали Заноза, - сказал он.
   - Странное имя для собаки.
   - Так назвала ее моя племянница. - Он тоже посмотрел на  фотографию.  -
Что-нибудь не так?
   - Животные, - задумчиво произнесла она.
   - Прости?
   - Ты сказал, там были животные. А как насчет ныряльщика?
   - Не понимаю.
   - Ныряльщик. Морская птица, которая ассоциировалась с Лисандрой.
   - Черт! Я об этом и не подумал.
   Небо снова сдвинулось.
   - У него длинный клюв, - напомнила она.
   - Ты думаешь, это поможет?
   - Это главная характерная черта ныряльщика.  Я  помню.  Клюв  похож  на
палицу Геркулеса или ручку ковша. Там  должен  быть  ряд  звезд.  Три  или
больше. Может быть, даже ярких, если повезет.
   - Это уж слишком оптимистично. Мне кажется, что звезд будет две. Может,
даже одна. Ты знаешь, что за штука все эти созвездия.
   - Нет, - не согласилась она. - Не пойдет. Прямую линию  можно  провести
через любые две звезды. Если у нас  не  набирается  трех,  то  это  пустая
потеря времени.
   - О'кей, - сказал он. - Что мы теряем? Глаз Хоргона, ныряльщик  и  дева
должны находиться по соседству. Мы отберем все красные  звезды  поблизости
от реперов и поищем клюв.
   Поиски  такого  рода  вряд  ли  могли  привести  их  к   блестящему   и
неожиданному результату. Они проработали всю вторую половину дня,  помечая
звезды, которые могли оказаться всевидящим Оком. Ольфинакс, на  границе  с
Пустотой еще на сорок световых лет дальше. Туликар со  спутником.  Кампата
Прайм в центре Куракуанской Плеяды. Они включили в список Анапаку, Хасан и
Альфу Кью и еще три звезды, у которых вообще нет названий, а только номера
по каталогу. У всех были звездные цепочки, которые наблюдатель  с  хорошим
воображением вполне мог принять за клюв.
   - А откуда нам известно, что он не кривой?
   - Не поняла, - удивилась Хатч.
   - Клюв. Почему мы решили, что он обязательно должен быть прямым? Может,
он как у пеликана.
   - Нет, - сказала Хатч. - Я видела его на рисунке. Он прямой.
   Все это было слишком неопределенно. Допуски при определении направления
часто приводили к попаданию нескольких звезд в допустимый  интервал:  один
претендент на глаз Хоргона приводил к двум, трем, а в одном случае даже  к
шести целям в другом перекрестии.
   Поиск клюва оказался  бесплодным.  В  итоге  пришли  к  фундаментальной
истине: везде на небе, куда ни глянь, звезды выстраиваются в  ряд  по  три
или четыре. Всего оказалось  более  пятидесяти  претендентов,  и  пришлось
начать процедуру исключения. Из списка исключили все  звезды,  которые  не
принадлежали к классу G или  М  и  которым  меньше  трех  миллиардов  лет.
(Немного произвольно,  -  заметил  Карсон.  -  Но  ведь  и  Рим  не  сразу
строился.) Они пренебрегли также системами из  нескольких  звезд,  которые
казались слишком неустойчивыми для развития жизни.  Потом  вычеркнули  уже
исследованные звезды.
   К концу дня осталось тринадцать.
   - Неплохо поработали, - сказала Хатч.
   - Слишком многое у нас построено на  догадках.  Хорошо  было  в  старое
время, - можно  было  просто  заказать  разведочный  полет.  До  реального
результата еще далеко.  Нам  надо  четко  выделить  ее.  А  уж  потом  нам
предстоит убедить Эда Хорнера.
   Хатч совсем отчаялась.
   - Давай закончим на сегодня, - предложил Карсон. - Уже поздно.
   Вечер был дождливым и серым. Хатч размышляла: а  интересно,  что  решал
Карсон. Может,  он  надумал  сдаться  и  надеется,  что  она  сама  поймет
бесплодность дальнейших поисков, и то, что они рискуют карьерой ради идеи,
которую почти все в Академии считают смешной и нелепой. Тут  ей  пришло  в
голову, что она-то как раз ничего не теряет. Она пилот, и тут нет никакого
профессионального риска. Что бы ни случилось, над ней смеяться  не  будут.
Рисковал Карсон. Это его коллеги снисходительно улыбались, это ему вынесут
приговор.
   Они вместе отправились в Джорджтаун поужинать, что было ошибкой, потому
что оба действовали друг  на  друга  угнетаю