жао-цзи, повинуясь их команде, опустился на колени. -- А теперь проси прощения, желтопузый... Том тут же нашел решение задачи: лидер приказывает всем есть по очереди. -- Тебе говорят, проси прощения! Чжао-цзи вскочил с колен и принялся махать кулаками. Несколько его ударов дошли до цели. Остолбенелый Том не мог и рукой шевельнуть. А потом самый крупный из парней выругался и ударил Чжао-цзи ногой в пах. Мальчик упал. Дежурные бросили молнию на землю и ушли, качая головами. Том, дрожа, подошел к Чжао-цзи. -- Оставь меня одного. -- Свернувшись в позе зародыша, юноша зажал руки между ног. -- Уйди. Том пошел в школу. Парень-дежурный, который должен был остановить его, не сказал Тому ни слова: похоже, уважение, которое Чжао-цзи снискал благодаря своей безумной храбрости, распространилось и на Тома. "Но я же не мог прийти ему на помощь, -- подумал Том. -- Что бы я сделал?.. Всегда и везде одно и то же. Всегда и везде большие и сильные злоупотребляют своей силой". Однако в загадочном мире модуля, который он загружал, такая концепция не принималась. ЗДЕСЬ НЕТ НИКАКОГО ЛИДЕРА, было сказано ему при отклонении первого решения. ЗА СТОЛОМ ВСЕ РАВНЫ. Том разочарованно вздохнул. ПОПРОБУЙ ДРУГУЮ СТРАТЕГИЮ. Вечером Том пошел кормить Парадокса один, а Чжао-цзи лежал в спальне и переживал свою боль. ПОПРОБУЙ ДРУГУЮ СТРАТЕГИЮ. x x x У магистра Колгаша Алверома, известного мальчикам как Капитан Колгаш или просто Капитан, был крючковатый нос и один глаз, правый. На левом он постоянно носил черную треугольную повязку. -- Еще раз, парень. -- Балакранэ, балкерина, бэлкрена... -- перечислял Том. Он с трудом продирался сквозь сотню названий для грузового транспорта на языке лакшиш. Существовало множество названий для заказанных заранее, для контейнеров без говорящего модуля, для грузовых псевдоразумных жуков, для маленьких связок и больших мешков, для различных способов их перевозки и алгоритмов хранения. Том входил в альфа-группу, и это давало ему право на изучение логотропных модернизаций, проводившихся под контролем в кабинете Капитана. Обычно Капитан правой рукой, похожей на клешню (поскольку на ней не хватало трех пальцев), протягивал мальчикам шприц с фемтоцитами. -- Хорошо. Белые костяшки пальцев, падающие в крутящуюся жидкость... -- А остальное? Сконцентрируйся, парень. Звук волн, бьющихся о берег. -- Отвечай, Том. Сапфировое небо, и парящая в нем одинокая птица. -- Том? Птица с криком устремляется вниз за добычей... Вспышка света. Едкие пары дыма наполнили ноздри. Том вернулся обратно в реальность. -- С тобой все в порядке? -- Худое лицо Капитана вытянулось от беспокойства. -- Да, сэр. Похоже, приступ синестезии. Это чувство было Тому знакомо. Может, этот приступ связан с сеансами загрузки модуля? -- Постарайся удерживать образ перед глазами, иначе подпрограммы теряют пластичность. -- Да, сэр. -- Стыд и позор, -- донесся со стороны двери знакомый женский голос. -- Что вы делаете с мальчиком? Том резко обернулся: -- Труда! -- Здравствуй, Том, -- сказала Труда. -- Увы, у меня не так много времени. x x x Они болтали несколько часов подряд, а Капитан подавал им дейстраль, стараясь не мешать разговору. Наконец Труда с мрачным лицом пригласила его присоединиться, и он пододвинул к столу старый графитовый стул и сел. Вы, вижу, готовите и распределяете логотропы. -- Труда откинула назад длинные седые волосы, выбившиеся из-под зеленого шарфа. -- Вы понимаете, что делаете? Том затаил дыхание: никто еще при нем не говорил с магистрами в таком тоне. Я действую по протоколам "Белагерон" четвертого класса, -- голос Капитана звучал сухо. -- Я использую высокочастотные матрицы с быстрой дисперсией и биполярные усилители. -- Что? Тон Труды стал просто уничтожающим. -- Вы вызываете страх смерти у?.. -- Нет, -- Капитан покачал головой. -- Дозы гораздо меньше применяемых в армии. Я уменьшил содержание апоптотических ингибиторов и уменьшил время воздействия. -- Вы сами рассчитываете дозы? -- Точно. -- Капитан мрачно улыбнулся. -- Я научился делать это... не так давно научился. Труда какое-то время смотрела на него. Ее лицо ничего не выражало. Затем отвернулась. -- Этим мальчикам нет необходимости бороться за свою жизнь. -- Нет, конечно, -- сказал Капитан. -- Я делаю это ради их же будущего, даже если оно наступит не скоро. Хотя поможет это лишь тем, кому сопутствует удача. x x x Когда ее время истекло, Том проводил Труду до внешней площадки. Здесь она обняла его. -- Для этой страты... -- начала она, но замолчала, потом продолжила: -- Школа оказалась лучше, чем я думала. -- Нормальная, -- Том через силу улыбнулся. Труда сделала все, что могла. -- Теперь у меня есть две причины для того, чтобы приходить в гости, -- объявила она, немного удивив юношу, потом повернулась и ушла не оборачиваясь. x x x -- Сколько раз тебе удавалось отвертеться, Кривил? Над кроватью долговязого мальчика висел раскрашенный во все цвета радуги дракон. -- Я имею в виду за одну ночь. Том приподнялся. На мгновение ему показалось, что он увидел в дверном проеме своего старого обидчика Ставрела. Но это оказался Алгрин, чья репутация была известна всей Школе для неимущих. Неожиданно раздался сонный голос Кривила. -- До семи раз, -- голос утонул в хихиканье. Чжао-цзи сидел на кровати, скрестив ноги, и оставался безучастным. Он предупреждал Кривила, чтобы тот не использовал психостимуляторы -- энергию фемтоцитов и голографический источник стробоскопического света, -- зная, что другие воспользуются преимуществом побочного эффекта от "сыворотки истины", но в первый раз светловолосый Петио смог защитить Кривила. От дверей доносился смех Алгрина. Тот был мускулистым парнем и имел жестокое выражение лица. Как у Ставрела... Послышался хохот. Только Петио не присоединился к смеющимся. Он был единственным из шайки Алгрина, кто учился в альфа-группе, и поэтому имел право находиться в этой спальне. "Я должен был вступиться за Кривила, -- подумал Том. -- Сильный всегда навязывает свою волю другим". ПОПРОБУЙ ДРУГУЮ СТРАТЕГИЮ. Яркость светильников уменьшилась, и Алгрин убрался, не дожидаясь пока мимо пройдут ночные дежурные. Все разбежались по своим кроватям. Стонущий Кривил из состояния транса постепенно провалился в сон. ДРУГАЯ СТРАТЕГИЯ. Забравшись под покрывало, Том достал дисплей инфора, уменьшил его размеры и отключил звук. Круглый стол, одетые в серое люди. Возле каждого лежит по одной палочке для еды: тринадцать человек, тринадцать палочек, для еды. Запустив код, Том одним жестом ввел алгоритм решения, его мозг лихорадочно работал. Все, решение принято. Модель разработана. Каждый участник трапезы смоделирован как отдельный объект, автономно контролирующий процесс. Он выбирает наугад палочку справа или слева -- в зависимости от конкретной ситуации? Потом ждет, когда освободится палочка с другой стороны. Крошечные фигуры двигались. Один человек уже ел.... Люди действовали независимо друг от друга. Среди них не было ни рабов, ни хозяев. ОЦЕНКА... Том достиг цели, избегая тупика всякий раз, когда двое протягивали руки одновременно к одной и той же палочке. ОПТИМИЗИРОВАНИЕ. Демократический парадокс. ИСПОЛЬЗУЙТЕ ИГЛУ, ЧТОБЫ ЗАГРУЗИТЬ МОДУЛЬ ДВА. У Тома пересохло в горле и закружилась голова, хотя в действительности он по-прежнему находился под одеялом. Глава 11 Земля, 2122 год н. э. Карин одновременно захватили и страх, и восторг. С воздуха университетский городок был на диво хорош: зелень и осенняя рыжина парков; восьмиугольная центральная площадь, выложенная оранжевой и зеленой плиткой; золотистые дорожки и серебряные купола, сверкающие под ясным голубым небом. Карин смотрела на университетский городок, прижавшись лицом к плексигласу. Земля неслась навстречу... Аэротакси продолжало снижаться и, наконец, зависло на краю площади, распахнуло перед Карин дверцу. Девушка вынула из браслета кредитный трансфер и расплатилась. Прихватив сумку, выскользнула из машины. Такси тут же оторвалось от земли, и она отступила, чтобы посмотреть на его стремительный подъем. -- Осторожно! Крик слился с лаем у нее за спиной, и Карин отпрыгнула. Обернулась. Это был волк. Огромный, свирепый и рычащий. Серебряные отблески играли на его керамическом шлеме. Стоявший позади животного человек в таком же шлеме обрушился с руганью на Карин. -- Глупая корова! Карин отшатнулась, держа сумку перед собой. Две головы, человеческая и волчья, следя за ее движением, повернулись совершенно синхронно. -- Извините, -- пробормотала Карин. -- Я не заметила вас. Волк зарычал громче, с откровенной угрозой. -- Я не специально. -- У Карин от волнения перехватило дыхание. -- Правда-правда. Я первый раз здесь. Незнакомец снял шлем. -- Это заметно. -- Улыбка искривила его лицо и исчезла. -- По манере разговора. Его глазные впадины были зажившими шрамами. Когда он снова надел шлем, вживленные за ушами клеммы щелкнули. -- У тебя снаряжение космонавта? -- Э-э... да. -- Карин скосила глаза на знаки отличия УНСА, сиявшие на ее комбинезоне. -- Я -- кандидат в Пилоты. Меня зовут Карин Макнамара. Очень рада... -- Сука! -- в голосе слепого человека послышалась ярость. -- Убирайся к дьяволу! Ей оставалось только смотреть, как странная пара симбиотов, дрожа от ярости, прошествовала через площадь. -- Бог мой! -- Плечи Карин задрожали от напряжения. -- Это будет гораздо труднее, чем я думала. Глава 12 Нулапейрон, 3405 год н. э. Они пришли за ним в кабинку для переодевания Том в это время стоял возле блока, в котором хранился прозрачный гель для купания. -- Ха! Да тут девчонка! -- усиленный эхом голос Алгрина звучал во влажном воздухе ванной комнаты раскатисто. Стандартный год прошел спокойно, и это придало Тому уверенности. Поспособствовала и поездка с Капитаном на природу. Тогда Чжао-цзи ушел в мертвую зону один и бродил там, не замечая ни отсутствия характерного для леса запаха, ни слишком желтых флюоресцирующих грибов-аутотрофов -- верный признак не достатка производящих кислород сине-зеленых бактерий-симбиотов. Капитан нашел Чжао-цзи. Тот был без сознания, и преподаватель спас его, вытащив в безопасное место. Но в школе Том уже начал чувствовать себя кaк дома. Оказалось, это было ошибкой. -- У меня с девчонками проблемы, -- сказал Алгрин Том прижался к стене, повязав вокруг пояса маленько рваное полотенце и чувствуя спиной холодный камень. За спиной Алгрина маячили какие-то тени. На мгновение сердце Тома забилось с надеждой, но это оказались парни из алгриновской шайки. Они скалились в ухмылках, взгляды у них были пустыми. -- И у этой девчонки есть украшение, -- продолжал Алгрин. Том с силой сжал в руке талисман. Вперед вышел светловолосый Петио. -- Тебе выпал шанс, Том. Нам нужен кто-нибудь, кто быстро бегает. Возможно, ты пригодишься. Том почувствовал слабость в коленях. -- Я не умею быстро бегать, -- пробормотал он. -- Так быстро, как Кривил, я не... Парень, стоявший на стреме, прохрипел: -- Капитан идет. Незваные гости тут же развернулись и двинулись к выходу. Петио на мгновение задержался, критически посмотрел на Тома, затем покачал головой и последовал за остальными. "Я предал Кривила", -- Том опять прислонился к ледяной стене. Сердце его громко стучало, и он чувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. x x x Капитан взял в поход всю альфа-группу -- пятнадцать учеников, включая Тома и Чжао-цзи. Они осматривали местность с высоты естественного выступа, расположенного в пещере Ларидония. Внизу светилась триконка ТОРГОВЫЙ ЦЕНТР "КРАСНЫЙ ДРАКОН" Она казалась огромной, вокруг нее обвивался голографический дракон: алый, узкотелый, с выпуклыми белыми глазами и длинным языком. Его крылья, распахнутые не до конца, слегка дрожали. -- Ничего себе, -- протянул один из учеников. На мгновение взгляд дракона обратился на них, и Том почувствовал дрожь от страха и восхищения. Он поглядел на Чжао-цзи, но приятель, казалось, окаменел. Гоня прочь мысли об Алгрине, Том решил, что сейчас не время переживать, надо радоваться жизни. Не часто магистр брал ребят на такие прогулки. -- Это -- караван-сарай, -- объяснил Хекрон, один из наиболее продвинутых парней, пытаясь произвести впечатление на Капитана. -- Разве не так, сэр? Глаз Капитана блеснул. -- Может быть. А ты что думаешь, Коркориган? -- Я бы сказал... -- Том замолчал, глядя, как гигантский синий диск, перебирая множеством ног-щупалец, плавно движется к центру пещеры. -- Я бы сказал, что это передвижная палатка, сэр. Ученики прыснули, но тут же замолкли, увидев, что диск остановился и превратился в огромную палатку, по бокам которой выдвинулись выступы, похожие на коридоры. Через несколько минут постройка в виде звезды занимала уже половину пещеры. Из маленького туннеля высыпали местные жители -- поглазеть на приехавших гостей. Вспыхнула еще одна пиктограмма: * Оптовая торговля * Розница * * Деньги в рост * Поставщики дворянства * С 3197 н. э. Местные владельцы магазинов -- чжунгуо жэнь -- установили маленькие дисплеи, демонстрирующие продукцию на возвышающихся над полом пещеры двухметровых стойках. Из большой палатки вышел человек в голографической маске дракона. Голограмма проецировалась вокруг гибкой рамы, из-под которой торчали мужские ноги. -- Танец Дракона, -- объяснил Капитан. Музыканты с бубнами начали аккомпанировать дракону. Владельцы магазинов подносили ему подарки, чтобы задобрить чудовище, -- зеленые бочонки с овощами, которые дракон якобы ел. -- Что они продают, сэр? -- спросил Хекрон. -- Все, что ты можешь себе представить, -- ответил Чжао-цзи. Капитан раздраженно взглянул на него. Танец внизу закончился. Дракон удалился в большую палатку, и растущая толпа начала кружиться вокруг нее. Вслед за драконом появились крошечные голографические тигры -- похожие скорее на мифические создания, чем на реальных животных. Рука Тома машинально потянулась к спрятанному на груди талисману. Тигры побежали через пещеру, расчищая пространство, и зрители раздвинулись, предвкушая новое зрелище. И оно возникло. Одетые в оранжевые костюмы, артисты выполняли изящные па ногами и быстрые удары кулаками. Во рту у Тома пересохло, он вспомнил Пилота. Артисты метали в цель тяжелые алебарды. Одна из них пролетела так близко от головы девочки-артистки, что срезала клок длинных черных волос. Чтобы избежать ранения, девочка села на шпагат. Они ломали ледяные блоки, молотя по ним кулаками и даже головой; крутили цепи и кнуты, которые оставляли в воздухе флюоресцирующие следы, делающие зримыми сложные траектории их движения. -- Это -- ушу, -- тихо пробормотал Чжао-цзи, будто, произнеся эти слова громко, мог спугнуть волшебство. Маленький мальчик, которому было около шести стандартных лет, выполнял замысловатую фигуру рядом с бритоголовым хозяином. Старику было, по крайней мере, лет семьдесят, о чем можно было судить по его морщинистому лицу. Вот он опустился на шпагат, и на секунду замершая от удивления толпа разразилась громом аплодисментов. -- Я бы хотел научиться этому, -- сказал Том, удивляясь самому себе. Потом, после того как старик победил шестерых противников в захватывающей борьбе, скорее похожей на танец, борцы вернулись в палатку, а маленькие голографические огоньки вновь принялись плясать по пещере, приглашая зрителей в торговый центр. Толпа начала расходиться: некоторые отправились внутрь палатки, другие вернулись к своим обычным делам. -- Сэр... Ученики повернулись к Капитану, намереваясь узнать, закончена ли прогулка, но тут Хекрон указал вниз на тянущуюся по выступу тропинку. К ним бежал маленький мальчик по имени Дарфредо. -- Старик был бесподобен, -- пробормотал Том, не обратив на него внимания. -- Это -- дядя Пинь, -- усмехнулся Чжао-цзи. -- Если мы получим разрешение, я тебя с ним познакомлю. -- Разрешение? -- Да. -- Чжао-цзи вдруг поскучнел. -- Дядя Пинь обрадуется, увидев меня. x x x Здесь было темно. Они прошли по перегороженному мембранами коридору. Их встретила фраза на неизвестном языке. Говорила старуха, которую было почти не видно в полумраке. Том понял, что это китайское приветствие. Чжао-цзи поклонился и ответил старухе на ее языке. Том тоже поклонился. Вокруг слабо светились голограммы. Они явно изображали какие-то мифологические сцены. Старуха повела мальчиков мимо них. -- "Король Обезьян", -- Чжао-цзи указал на маленькую фигурку, вращающую палку. Потом они остановились перед черным бархатным занавесом, при приближении старухи тот поднялся вверх. Похожий на высеченную из камня статую старик сидел, скрестив ноги, на свернутой циновке. Опять последовали приветствия на китайском. -- Мастер Пинь, -- пробормотал Том, делая попытку изящно поклониться. В комнате было ощущение присутствия: не физического, но духовного, волной идущего от старика. Добродушно посмеиваясь, старик повернулся к маленькому столу, взял маленькую фарфоровую чашку и отпил из нее. Присутствие старика стало ощущаться еще сильнее. -- Это Том Коркориган, дядя. Кивок в ответ. Мастер Пинь и Чжао-цзи говорили тихо, не глядя на Тома. Как долго это могло продолжаться? Капитан велел им возвращаться побыстрее. А с Капитаном шутить нельзя. Тем более что малыш Дарфредо сообщил преподавателю на ухо новости, которые, похоже, расстроили учителя. "Капитан знает, что это -- семья Чжао-цзи", -- вдруг понял Том. Мастер Пинь хлопнул в ладоши. Стройная девочка, ровесница Чжао-цзи и Тома, вошла в помещение палатки, держа в руках черную подушку. -- Фэн-ин, -- старик улыбнулся. -- Предложи нашим гостям. На подушке лежало шесть узких серебряных браслетов. Чжао-цзи взял один из них, Том последовал его примеру. Потом приятель Тома поклонился девочке Фэн-ин. Ее кожа казалась безупречной, черные волосы были длинными и блестящими. Она наградила Чжао-цзи быстрым взглядом, в котором чувствовалось напряжение. -- Молодой Коркориган. Мурашки пробежали по коже Тома, поскольку старик обращался непосредственно к нему. -- Срок твоего разрешения на путешествия истечет через две декады. Навести нас перед этим. Чжао-цзи объяснит тебе, как это сделать. "Разрешение на путешествия?!"-- с пересохшим горлом Том закрепил браслет вокруг запястья. -- Спасибо, дядя. Мастер Пинь ответил двусложной китайской фразой. И Том понял, что разговор закончен. x x x Когда они уходили, Том чувствовал присутствие старика спиной, оно обволакивало, словно паутина. Юноша с облегчением вздохнул, едва они вышли из главной пещеры и полог палатки плотно закрылся за ними. -- Стохастикос, Чжао-цзи! -- Это было проклятие, которое Том услышал недавно. Других слов у него не нашлось. Чжао-цзи оказался чуть многословнее. -- Это Дарфредо, -- сказал он. -- Похоже, его оставили, чтобы подождать нас. -- Зачем?.. -- Том замолк, потому что маленький Дарфредо уже подбежал к ним. "Разрешение на путешествия, -- подумал Том. -- На путешествия куда?" Слова Дарфредо прервали его размышления: -- А вы знаете, что случилось? -- Мальчишка аж приплясывал от возбуждения. -- Никогда не догадаетесь!.. Старина Кривил арестован. Кто бы в это мог поверить? -- Кривил арестован? -- удивился Чжао-цзи. -- Почему? У Тома вдруг испортилось настроение. "Он участвовал в ограблении вместе с шайкой Алгрина, -- подумал Том. -- Но схватили только Кривила... О Судьба! -- Том закрыл глаза. -- Что я наделал?" Глава 13 Нулапейрон, 3405 год н. э. В первый же свободный день после посещения семейства Чжао-цзи им позволили навестить Кривила. Помещение заливал голубой электрический свет. -- Где же Кривил? -- спросил Том свистящим шепотом. -- Я его не вижу. Какие-то тени двигались в голубой жидкости. -- Там. -- Чжао-цзи подался вперед, и от его дыхания на поверхности мембраны появилась слабая оранжевая рябь. -- Я не вижу... О Судьба! Неужели это он? За мембраной была видна темно-синяя волокнистая масса, этакое ядро. Вокруг медленно шевелились изогнутые щупальца. Там же Том разглядел фигуры барахтающихся в жидкости мальчиков. Похоже, их было тут около двадцати. Чем именно они занимались, Том не понимал. Грузный надзиратель, стоявший позади, объявил: -- Увидели его, парни, а теперь пошли. -- В его голосе прозвучала странная, напряженная нотка. -- Хватит с вас! Чжао-цзи продолжал смотреть сквозь мембрану. У нас есть право поговорить с ним. -- Оранжевые импульсы аккомпанировали его словам. -- Ваш начальник так сказал. Том пожал плечами, собираясь извиниться за грубость Чжао-цзи, но выражение, родившееся на лице надзирателя, остановило его. Ему даже показалось, что в глазах надзирателя блеснули слезы. Хотя жутковатый голубой свет делал все вокруг таким нереальным... Надзиратель отодвинул посетителей в сторону, взмахнул короткопалой рукой, и юноши увидели, как мембрана запульсировала. -- Кривил Дилвенней! На выход! -- Служитель закона повернулся к Тому. -- Поаккуратнее с ним. У Тома сдавило от волнения горло. Одна из темных фигур, медленно, с видимым усилием двигаясь сквозь вязкую фосфоресцирующую жидкость, добралась до мембраны. В голубом свете Кривил был похож на труп. Он загребал жидкость голыми руками и ногами. Сзади его удерживало щупальце -- что-то вроде ремня безопасности, тянущегося в глубь жидкости. Грубый жест надзирателя, и Кривил медленно согнулся, просунул одну руку сквозь мембрану. -- Не дотрагивайтесь до него, парни, -- предупредил надзиратель. И вдруг схватил Кривила за руку, дернул. Тот прорвался сквозь мембрану и упал на колени, закашлялся, выплевывая синюю жидкость на каменные плиты. -- Судьба, Крив... Ах! -- Чжао-цзи, словно ужаленный, отдернул руку, на которую попали брызги. -- Кровавый Хаос! -- выругался служитель закона и отцепил от своего широкого ремня маленькую флягу. -- Я велел тебе не касаться его. Наклонив флягу, он побрызгал искрящейся серебристой жидкостью на палец Чжао-цзи. Том успел заметить, что палец мгновенно почернел. -- Холодно, -- прошептал Чжао-цзи. -- Все будет в порядке, парень. Сидя на земле, Кривил поднял голову, уставился на мальчишек. Его рот беззвучно открывался, как у вытащенной из воды рыбы. Он еще раз прокашлялся и спросил: -- Том... Зачем? Зачем вы... вытащили меня? Смутившись, Том поглядел на надзирателя, тот покачал головой. -- Отпустите меня... -- Кривил повернулся к мембране. -- Назад в... Том услышал, как Чжао-цзи застонал. Сначала он решил, что приятель стонет от боли в пальце, но потом понял, в чем дело. Он увидел под изодранной мокрой рубашкой Кривила толстое щупальце. Оно росло прямо из спины юноши, было частью его плоти и тянуло его назад в голубую жидкость, соединяло его Судьба знает с чем. Под мышками Кривила располагался ряд жаберных отверстий, которые судорожно открывались и закрывались, словно от недостатка воздуха. -- Возвращайся назад, Дилвенней, -- разрешил надзиратель. Том и Чжао-цзи с ужасом наблюдали, как дрожащий Кривил ползет по полу. Потом он проник сквозь мембрану и вновь погрузился в объятия холодной жидкости. В его глазах вспыхнула радость. Отталкиваясь руками, словно плавниками, он медленно поплыл прочь, пока не затерялся среди двигавшихся в синеве смутных теней. x x x -- Ему повезло, -- пробормотал Чжао-цзи. Том замер. В узком туннеле свечение, исходящее от флюоресцирующих грибов, казалось необычайно ярким. -- Как ты можешь так говорить? -- Они могли казнить его. Это высшая мера наказания за воровство. -- Ого, -- Том двинулся дальше. -- Я об этом не подумал. "И все случилось по моей вине", -- подумал он. -- Хотя... -- Чжао-цзи держал поврежденный палец на уровне груди. Серебристые капельки вспыхивали, перекатываясь по поверхности пальца и исцеляя его. -- Ему дали четыре стандартных года. "Это из-за меня, -- хотел сказать Том. -- Это я упомянул имя Кривила при разговоре с Петио". -- Когда его освободят, ему будет почти двадцать, -- сказал Чжао-цзи. "Я просто трус", -- подумал Том. -- Я... -- У него сдавило горло. -- Ты видел надзирателя? Заметил, какой у него взгляд? -- Он ведь сам -- бывший заключенный. -- Чжао-цзи закашлялся. -- Должно быть, покидать эту синюю жидкость хуже, чем находиться внутри нее. Дальше мальчики пошли молча. Только звуки шагов раздавались в петляющем туннеле: влажное эхо, отскакивающее от растрескавшихся стен. -- Наверное, мы сможем снова прийти сюда в следующий Шиэд, -- сказал Том, хотя даже мысль об этом ужасала его. Чжао-цзи остановился. -- Не сможем, -- баюкая поврежденную руку, он смотрел мимо Тома, в пустой туннель. -- Меня здесь уже не будет. -- Что ты имеешь в виду? Чжао-цзи, не проронив ни слова, пошел дальше. -- Дело в твоей семье... -- Том должен был понять это раньше, но, к сожалению, понял только сейчас: у большинства мальчиков не было семей, либо все их родственники уже умерли, либо были навсегда потеряны. -- Ты уезжаешь с ними. "Мама, -- вспомнил он. -- Где ты сейчас?" -- Я... -- Чжао-цзи снова остановился и поднял вверх руку. Он носил браслет мастера Пиня, дающий разрешение на путешествие, на запястье. -- Ты вовсе не обязан навещать нас. Собственный браслет Том прятал за поясом. -- Но мастер Пинь... Он пригласил меня. -- Мы будем на шесть страт выше, в Сантуарио Герберов. Через пятнадцать дней. Туда мы отправимся отсюда. "Шесть страт!" -- поразился Том. -- Но... -- Браслет -- пропуск, -- напомнил Чжао-цзи, -- он позволит тебе подняться к нам. -- Взгляд его темных глаз стал непроницаемым. -- Но ты не должен делать это, Том. "Шесть страт", -- подумал Том растерянно. x x x Новое задание ошеломило его. ДВА МАЛЬЧИКА БЫЛИ ПОЙМАНЫ, ИХ ПОДОЗРЕВАЛИ В ВОРОВСТВЕ. Это вполне могли бы быть Том и Чжао-цзи, сидящие у кабинета обермагистра в ожидании наказания за какой-то проступок. ИХ ДОПРОСЯТ ПО ОЧЕРЕДИ. Человек с ничего не выражающим лицом кивнул од ному из мальчиков, приглашая в кабинет на допрос. ЕСЛИ ОБА МАЛЬЧИКА БУДУТ МОЛЧАТЬ, ОНИ ПОЛУЧАТ ЛИШЬ ДОПОЛНИТЕЛЬНОЕ ЗАДАНИЕ ЕСЛИ ОДИН "РАСКОЛЕТСЯ" И СОЗНАЕТСЯ Б ПРОСТУПКЕ, ОН БУДЕТ ОТПУЩЕН, А ЕГО ТОВАРИЩ БУДЕТ НАКАЗАН. -- Я знаю решение, -- объявил Том. -- Это слишком легко. Однако на него произвело впечатление то, что программа предложила ему в решении проблемы использовать собственный опыт. ЕСЛИ ОБА МАЛЬЧИКА БУДУТ МОЛЧАТЬ, ОНИ ПОЛУЧАТ МЕНЬШЕЕ НАКАЗАНИЕ. НО НИ ОДИН ИЗ МАЛЬЧИКОВ НЕ ЗНАЕТ ЗАРАНЕЕ, КАК ПОВЕДЕТ СЕБЯ ЕГО ТОВАРИЩ. Кончиками пальцев Том сделал набросок таблицы, ввел возможные результаты и подчеркнул центр равновесия: в этой точке оба мальчика сознаются в своей вине, и они оба получают наказание, но сравнительно легкое. -- Молчать опасно. Если один мальчик ничего н" скажет, он рискует быть преданным другим, -- добавив Том, зная, что загруженному модулю требуется больше чем просто правильный математический ответ; ему необходимо объяснение. -- Признание, -- продолжал он, -- является единственным способом наверняка избежать исключения из школы, даже при том, что оба будут наказаны. Том расслабился. Это был классический сценарий из древней игровой философии с участием двух действующих лиц, но прежде Том не думал о последствиях. Центр равновесия, где один мальчик будет действовать способом наихудшим для другого, а другой станет вести себя соответственно, был плох для всех. В СЛЕДУЮЩУЮ ДЕКАДУ ЭТИ ДВА МАЛЬЧИКА СХВАЧЕНЫ СНОВА. Это сильно изменило сценарий. Если один из мальчиков был предан товарищем в прошлый раз, теперь бы это припомнилось... -- Пошли быстрее, Том! -- Черт! -- Том быстро свернул изображение на дисплее. -- В чем дело, Дарфредо? -- Ракки! Вздохнув, Том надежно прикрепил инфор к поясу. По какой-то необъяснимой причине юный Дарфредо последние несколько дней всюду таскался за ним и Чжао-цзи. -- О чем ты говоришь, Дарфредо? -- В пещере Ларидония! Проклятая огромная ракки! -- Дарфредо почти задыхался от волнения. -- Она прибыла за Чжао-цзи! x x x Огромное тело в форме луковицы повисло на высоте десяти метров. Блестящий серо-коричневый с черными отметинами панцирь. Снизу он казался светлым. Грудной отдел, откуда росли щупальца, был окрашен в темно-фиолетовый цвет. -- Что это? -- Том, дрожа, смотрел на чудовище. Щупальца подобно канатам тянулись от округлого тела к стенам пещеры, потолку и полу. На конце каждого щупальца были плоские присоски, с помощью которых щупальца плотно прилипали к камням. -- Это -- арахнаргос. -- Капитан выглядел мрачным. -- А щупальца называются педипальпами. Такие машины редко можно встретить на нижних стратах. По крайней мере полсотни учеников и пара магистров толпились позади. Никто даже не пытался вернуть мальчиков к работе, когда перед ними разворачивалось такое зрелище. Не осталось даже намека на торговый центр "Красный Дракон": черная палатка и все ее обитатели десять дней назад покинули пещеру и перебрались на более высокую страту. На месте торгового центра застыло теперь это странное... существо?., зависшее точно в геометрическом центре пещеры, и ученики Школы для неимущих уставились на него в благоговении. -- Где Чжао-цзи? -- Том осмотрелся вокруг в поисках приятеля. -- Я здесь. У Чжао-цзи был необычно торжественный вид. Черные волосы аккуратно причесаны и подстрижены. Ранец перекинут через плечо. -- До свидания, Том. -- До свидания, -- Тому больше нечего было сказать. Капитан пожал руку Чжао-цзи: -- Удачи. -- Спасибо, сэр. Чжао-цзи направился к арахнаргосу. Мальчишечья фигурка становилась все меньше и меньше. Вдруг кто-то из учеников захлопал, и эти хлопки тут же переросли в бурю оваций. -- Счастливого пути, Чжао-цзи! Овации продолжались и тогда, когда в животе арахнаргоса открылось отверстие. Из него к ногам Чжао-цзи опустилось тонкое, как шнурок, щупальце. Описав восьмерку, обвилось вокруг тела юноши. -- Счастливого полета, Чжао-цзи! -- Удачи, приятель! Щупальце подтянуло Чжао-цзи вверх. Том поднял руку в прощальном взмахе. "Будь добр к людям, -- мысленно сказал он приятелю. -- Будь добр до тех пор, пока они не поступили с тобой дурно. -- Том заметил среди толпы светловолосую голову Петио. -- Тогда ты должен мстить. Все должно быть именно так". Маленькая фигурка Чжао-цзи, повиснув на щупальце, вращалась. Возможно, он и увидел Тома перед тем, как исчезнуть внутри арахнаргоса. Волна пробежала по телу гигантского создания, отверстие на животе закрылось, панцирь вновь стал гладким и непроницаемым. Арахнаргос зашевелился. Одно щупальце оторвалось от камня, втянувшись в тело, затем вновь появилось и под прямым углом прикрепилось к потолку пещеры. Другое щупальце сжалось и передвинулось вперед. Следом -- еще и еще, еще и еще... -- Таким образом оно двигается, -- сказал Капитан. Педипальпы двигались все быстрее. Тело арахнаргоса плавно плыло над растрескавшимся полом пещеры. Вскоре щупальца замелькали с такой скоростью, что слились в единое целое. Арахнаргос, описав на большой скорости дугу, спустился вниз, ко входу в широкий туннель, резко развернулся и заскользил прочь. Вскоре он исчез из виду. Глава 14 Земля, 2122 год н. э. Пар, поднимающийся над чашкой, золотился в лучах солнечного света, льющегося через высокое окно. Помощник регистратора ("Зовите меня Анна-Мари") сидела за шестиугольным столом и потягивала чай. -- В институте "Виа лучис" вас, Карин, встретят довольно прохладно. -- Она отхлебнула из чашки. -- Но в глазах студентов Технического университета вы станете своего рода героиней. Пар почти скрывал ее бегающие глаза. -- Замечательно! -- Карин взглянула через окно на университетский городок. -- Это -- все, что мне нужно. -- Не думаю, что вы стремитесь только к тому, чтобы чувствовать себя комфортно, -- заметила Анна-Мари. -- Да. Но если жизнь в университетском городке не заставит меня измениться, то остальное и подавно не подействует. -- Точно, -- зрачки слепых глаз Анны-Мари продолжали бегать и после того, как она поставила чашку на стол. Карин знала, что будет жесткий график. В течение трех месяцев она продолжит обучение -- включая физическую подготовку -- самостоятельно. Никаких лекторов, никаких преподавателей. Даже сэнсея. Это было частью испытания. Они знали, что она умеет подчиняться дисциплине. Они хотели проверить, как у нее с самодисциплиной. -- Есть ли еще кандидаты в Пилоты в университетском городке? Анна-Мари улыбнулась: -- Остался один из предыдущего набора. -- Понятно. Карин не хотелось спрашивать, сколько их было первоначально. Норма отсеивания здесь, на заключительном этапе, была очень высока. -- Его зовут Дарт. Он будет проходить испытания. Карин не удержалась, чтобы не спросить: -- А как насчет меня? Вы думаете, я дойду до конца? -- Неверный вопрос, -- сказала Анна-Мари, улыбнувшись. -- Не знаю. Но я очень надеюсь, что вы не пройдете. Потому что вы мне нравитесь. "Что это, -- подумала Карин. -- Часть подготовки? Или искренняя забота обо мне?" -- Понятно, -- она вздохнула. -- Вы, Анна-Мари, наверное, считаете нас сумасшедшими или круглыми дураками? -- Нет, -- Анна-Мари замолчала на мгновение, затем добавила серьезным голосом: -- Чаще всего я считаю, что все вы храбры, как черти. "Чаще всего, -- подумала Карин. -- А что же вы считаете в оставшееся время?" x x x Музыка неслась из коридора рядом с факультетом медицинской физики. На ярко-желтой голограмме было выведено название бара: "Пузырьки из газировки". Карин покачала головой, но вошла внутрь. -- Чего желает симпатичная леди? -- Перед нею стоял молодой человек с кожей цвета слоновой кости, волосы падали ему на глаза. -- Пузырьков или газировки? Кстати, вы играете в слов-мозаику? Карин только хмыкнула и посмотрела в ту сторону, куда он кивнул. В отдельном кабинете сидело несколько молодых студентов. Текстовая голограмма проецировалась с плоского дисплея, висящего над черным стеклянным столом, который они окружали. -- Меня зовут Чоджун. -- Карин. Когда она протиснулась в кабинет, студенты потеснились. -- Ваша очередь, Аказава, -- один из них протянул Чоджуну несколько курсоров, управляя которыми тот мог исправлять текст. -- Хорошо, -- Чоджун подмигнул Карин. -- Сейчас вы увидите мастера в действии. Игнорируя ироническое посвистывание других игроков, он подошел к дисплею. Карин изучала текст. Ссылки на языке рагнарек придавали ему некоторый смысл, но сложные каламбуры, геометрические плоскости, образованные ключевыми словами, были недоступны для ее понимания. Карин наблюдала, как Чоджун -- он был всего на несколько лет моложе ее -- быстро перестраивал слова и диктовал текст. Внезапно Карин почувствовала себя старой и несовременной. Чоджун жестикулировал и бормотал инструкции с бешеной скоростью. Не останавливаясь ни на минуту, он продолжал создавать новый текст, а его друзья восхищенно восклицали или отпускали саркастические замечания. Гексаграммы складывались в рассказ, который назывался "Сумерки Богов, комическая интерпретация". Это была и игра, и одновременно нечто большее. Для Карин все это было недоступно. Она тихо выскользнула из кабинета, пробормотав: -- Извините! Ни Чоджун -- на его влажном от пота лице пролегли глубокие морщины, так он был сконцентрирован на игре, -- ни другие не обратили на это никакого внимания. Кроме небольшого десятилапого робота, стоявшего на никелированной стойке, в баре был и настоящий бармен. На полках за его спиной выстроились ряды бутылок. -- Надеюсь, -- пробормотала Карин, залезая на табурет, -- что по крайней мере знаю, как пользоваться этим роботом. Рядом на табурете сидел высокий мужчина, одетый в черный костюм. -- Играют в мозаику, -- сказал он. -- Извините! -- Карин нажала на сенсор робота. -- Коктейль. Любой. Самый крепкий, какой у вас есть. Высокий человек присвистнул от удивления: -- У вас серьезные намерения, как я погляжу. -- Обычно я не пью. Бармен, смахивающий внешностью на студента, внимательно следил за всеми действиями робота. Вероятно, этот робот был его собственным инженерным детищем. -- Игра в мозаику, -- незнакомец кивнул в сторону кабинета, который только что покинула Карин. -- Бессмысленное занятие. Перед нею появился ярко-оранжевый стакан. Около стакана лежала маленькая пипетка. -- Не знаю, не знаю. -- Карин посмотрела на высокого мужчину. -- Возможно, нам это уже недоступно. Лицо мужчины было некрасивое, будто вырезанное из дерева. Вместе с тем в нем чувствовалась этакая надежность. Его левую щеку украшала переводная картинка с изображением черной молнии. -- Возможно. Но это не повод для того, чтобы отравлять свой мозг. Карин, не слушая, взяла стакан с подставки робота и сделала глоток. Жидкость обожгла ей горло подобно кислоте, и Карин, задохнувшись, едва не выронила стакан из рук. -- Господи! Сквозь слезы, рекой хлынувшие из глаз, она обнаружила, что стены бара качнулись из стороны в сторону. Перед глазами поплыло. -- Вы должны были предупредить меня. -- Я старался. -- Мужчина широко усмехнулся. Его улыбка производила очень сильное, почти физическое воздействие. -- Надо было капать напиток пипеткой на язык. По одной капле, время от времени. Эффект мгновенный. Карин хихикнула. И сделала еще один большой глоток. На этот раз она только чуть закашлялась. -- Вы... -- Она протянула руку, чтобы дотронуться до переводной картинки на его щеке, но незнакомец внезапно качнулся, словно маятник. -- Знаем мы вас. Вам только дай волю, вы... -- Заплетающийся язык отказался повиноваться. Мужчина довольно рассмеялся: -- Точно, я такой. -- Дар... Дар... -- Язык никак не мог справиться с фразой "Даром вам это не пройдет!" -- Добавьте еще одну согласную. Букву "т"... В любом случае, рад познакомиться с вами. Меня зовут Дарт, если вы не поняли. -- Хотите порп... пропр... поприкалываться? -- Карин прищурилась и вдруг поняла, что перед нею сын сэнсея. -- Надеюсь, это будет забавно. -- Ха! -- Карин еще раз глотнула жидкого огня, и язык поднял руки перед ее настойчивостью. -- Сын Проповедника. Слава Богу, что существует агнос... стицизм. Понимаете, что я хочу сказать? -- Вы хотите сказать: "Как вы намерены ориентироваться в фрактальном континууме, если не умеете играть в детские игры?" -- П-похоже... -- Карин икнула. -- Но вы... -- Он запнулся, будто его язык тоже перестал ему подчиняться. -- Впрочем, это не важно. Яркие огни вертелись у Карин перед глазами. Голограммы кружились и переливались, все вместе и каждая по отдельности. -- Вот где, оказывается, скрывалось мю-пространство, -- сказала Карин. Или подумала, что сказала, и свалилась с табурета. Глава 15 Нулапейрон, 3405 год н. э. -- Что? -- Том оторвал глаза от инфора. Он сидел, скрестив ноги, около главного входа в школу. -- Страдаешь от одиночества? Ведь твой маленький друг уехал... Том уменьшил изображение на дисплее: -- Чего ты хочешь, Алгрин? Прошло одиннадцать дней после отъезда Чжао-цзи. -- Я слышал, ты можешь нанести ему визит, -- Алгрин пнул Тома в колено. -- Ведь ты получил пропуск. Том закрыл глаза: -- Согласен, Алгрин. Пропуск может послужить для целой группы. Я могу провести еще шестерых, и мы должны отправиться в путь не позднее чем завтра. -- Он услышал, как Алгрин от удивления поперхнулся. -- Потом будет поздно, срок пропуска истекает. Все это ему объяснил Капитан, когда Том попросил у него разрешения посетить в выходной день более высокие страты. -- Неплохо, девчушка... Сзади к Алгрину подтянулись приятели. Среди них был и Петио. Его бледное лицо казалось более бледным, чем обычно. Рубашка Петио была распахнута на груди, и что-то двигалось по его животу. Страх охватил Тома, когда он увидел, что это нечто приобретает очертания бьющего крыльями красного дракона. -- Это от твоего маленького друга, -- Алгрин усмехнулся, и Петио запахнул рубашку. -- Что... Алгрин подошел к мальчикам и вытащил из гущи толпы за ухо маленького Дарфредо: -- Ты объяснишь. А у нас есть дела и поинтереснее... Пошли, ребята. Том подождал, пока Алгрин с приятелями исчез. Только тогда он поинтересовался у Дарфредо: -- С тобой все в порядке? -- Ублюдки! -- Дарфредо, всхлипывая, тер ухо. -- Ничего, все нормально. -- Откуда это у него? Я имею в виду подвижную татуировку. -- Она предназначалась тебе, -- Дарфредо фыркнул. -- К воротам пришла старая чжунгуо жэнь. Она спросила тебя. Петио назвался Томом Коркориганом, и она сделала ему инъекцию фемтоцитов. -- Ужас! Том был почти рад, что это сделал Петио. Кто бы захотел, чтобы по его коже ползал фемтоавтомат? -- Это что-то вроде послания от Чжао-цзи, -- Дарфредо снова фыркнул. -- Вот и все, что я знаю. Чжао-цзи не выразил восторга относительно посещения Тома. Возможно, он просто догадывался, что ему придется заплатить за это. -- Слушай, Дарфредо. Не попадайся Алгрину на глаза в течение нескольких дней. Хорошо? -- Мог бы об этом и не говорить. Том смотрел, как Дарфредо убегает. "Будь добрым, -- подумал он. -- Будь добрым, пока тебя не загонят в тупик... Что это, стратегия или трусость?" x x x Их глазам открылся калейдоскоп красок: кремовые панели, инкрустации из перламутра, обрамленные золотом. Искрящиеся фонтаны; танцующие серебристые блики. Хрустальные птицы насвистывали сладкозвучные мелодии, взмывая вверх и порхая в просторных залах с высокими потолками, где воздух был напоен ароматом роз. Чем выше семеро учеников поднимались, тем яснее видели все вокруг. Вот в потолке растворился последний из шести люков, и оттуда спустились большие, сверкающие начищенной латунью, эскалаторы. Юноши поднимались наверх, стоя на движущихся эскалаторах, как будто были дворянами. Они стремились туда, где повсюду царили свет и музыка. -- Красиво, -- вздохнул Петио. Неподалеку от них медленно кружилось на столе блюдо с необычными плодами. Каждый плод состоял из двенадцати груш. Слуга в ливрее поинтересовался, не хотели бы они попробовать чистый сок гриппла или спримы. -- Вряд ли, -- с презрением объявил Алгрин. Его лицо исказила гримаса. "Если бы я мог остаться здесь! -- думал Том, глядя на вращающуюся медную конструкцию, которая могла быть или левитирующей скульптурой, или каким-то механизмом. -- Но кто бы тогда позаботился о Парадоксе?" Парадокс за это время превратился в тощего молодого кота. Это был абсолютно белый горный кот, одинокое животное, приспособившееся к жизни в туннеле. Однако каждый раз, когда Том приносил ему вместе с едой еще и маленький мяч, он вновь становился игривым котенком. -- Смотрите! -- Один из друзей Алгрина показал на смеющихся юношей в бархатных рубашках и мягких шляпах. Юноши играли, подкидывая ракетками волан. За ними наблюдали изящно одетые девушки. Том ничего не знал ни о родителях Чжао-цзи, ни о том, как приятель попал в Школу для неимущих. Вероятно, его потеряли в одну из предыдущих поездок, когда цирк мастера Пиня посетил нижнюю страту. Над бассейном с прозрачной водой парил в воздухе золотой павильон. По обе стороны бассейна располагались небольшие водопады, образуя сверкающие арки. В воде мелькали темно-красные рыбки. "Если бы я мог присоединиться к семье Чжао-цзи, -- подумал Том. -- Я бы тоже мог путешествовать..." На витрине кондитерской лавки лежал перевязанный ленточкой дракон, сделанный из джантрасты. Лакомство стоило тридцать корон. Там, откуда пришел Том, на такую сумму семья могла бы прокормиться в течение половины стандартного года. Мальчики прошли мимо странных рифленых колонн; мимо места, где звучала сверхъестественная музыка; мимо нескольких парящих в воздухе павильонов с высокими, облицованными панелями потолками. Они миновали несколько колоннад и очутились на рыночной площади. Но этот рынок не имел ничего общего с рынком из детских воспоминаний Тома. На блестящих стойках висели выставленные для продажи левитоциклы. Под стеклом на витрине были разложены ряды начищенных до блеска рапир и шпаг. Любой желающий мог купить здесь инкрустированные драгоценными камнями шахматы, платиновые подставки для глобусов с искусственной подсветкой или тяжелые бархатные накидки, колышущиеся в потоках теплого воздуха. Мимо стоек с одеждой проплыла стройная молодая женщина. Она поразила юношей своей неземной красотой. Ее золотистые волосы прятались под сверкающей сеткой, поверх платья цвета слоновой кости были наброшены тонкие, развевающиеся при ходьбе шарфики. Следом за нею двигалась свита слуг в черных и бежевых ливреях. Красавица остановилась у прилавка, указала на что-то, затем отправилась дальше, стремительно удаляясь, словно прекрасное видение из сна. -- Святая Судьба! -- пробормотал Том. За женщиной брел один из ее слуг. Он нес предмет, который она только что купила, -- тонкую мраморную пластину, похожую на столешницу. На плоском камне танцевали крошечные статуэтки. Их голоса звенели, как серебряные колокольчики. Пока двигалась эта процессия, Том не мог от нее глаз отвести. И лишь когда они ушли, осмотрелся. Рядом находился только Петио. Алгрин и другие ушли. Петио откинул волосы со лба. -- Наверно, тебя это не очень интересует, Том, -- на гладком лице Петио блуждала многозначительная улыбка, -- но мы скоро снова увидим их. x x x -- Всегда приятно, когда молодые люди интересуются местной системой управления, -- улыбнулась худенькая женщина, приглашая их войти. Казалось, сделай она неловкое движение, и ее высокая прическа рассыплется. Том и Петио двинулись по прозрачной галерее вдоль совета общины, и у Тома аж живот свело от страха. Представители совета и их помощники сидели в расставленных полукругом креслах. Персональные дисплеи разворачивались и кружились в воздухе, а в центре зала сияли огромные мозаики из изменяющихся триконок: составляли план вопросов для обсуждения, намечали контекстуальные области и подсчитывали число голосовавших в реальном времени. -- А теперь, -- произнес один из спикеров, и его голос громко разнесся над амфитеатром, -- рассмотрим законопроект, разработанный мною по просьбе мадам Карлкинто и других торговцев животными, позволяющий свободный полет разных видов птиц в пределах обозначенного... -- Ура леди попугаев! -- раздались крики откуда-то снизу. Хор голосов тут же подхватил: -- Карр! -- Свободу попугаям! -- Карр-карр! -- Карр-карр! Петио, покачав головой, показал на балкон, откуда глядела на спикера старуха с длиннохвостым попугаем на плече. -- Да, политика -- дело серьезное, -- согласился Том. Хихикая, они воспользовались ближайшим выходом. Том облегченно вздохнул, когда его ноги вновь ступили на твердую поверхность. -- Глупость какая-то, -- с удивлением заметил Петио. -- Настоящее представление. -- Что? -- Я имею в виду совет. Все это -- игра в политику. На самом деле у них нет никакой реальной власти. x x x Узкие серебристые клинки мелькали в воздухе. Ритм невидимых барабанов становился все быстрее. Трубы и струнные инструменты звучали все громче, поднимаясь до крещендо. Удары и звон от парирующих выпадов. Атакующие отпрыгивают назад, отступая под встречным натиском противника, клинок скользит о клинок... -- О Судьба! -- вздохнул Петио. -- Они круче, чем родственники Чжао-цзи. "Они другие, -- покачал головой Том. -- И нисколько не лучше". Как только музыка затихла, внизу, на покрытой бархатными коврами арене, пары фехтовальщиков разошлись в разные стороны, поднимая и опуская в сложном приветствии клинки. Толпа, собравшаяся вокруг помоста, громко аплодировала. -- Что здесь происходит? -- спросил Петио у почтенной женщины, стоявшей на балконе, неподалеку от мальчишек. -- У нас праздник, -- женщина просияла. -- Разве вы не слышали? Прошел слух, что у нас в гостях леди с Первой страты. Первая страта!.. Кровь прилила к голове Тома, зашумело в ушах. Самая высокая страта -- это место считалось едва ли ни легендой... -- Скорее всего она приехала за покупками, -- продолжала женщина. -- Хотя для подарков по случаю Темного Дня еще рановато. "А с другой стороны, -- подумал Том, -- я раньше считал, что Пилоты -- тоже легенда". Хрустальная птица пролетела мимо балкона, когда внизу, на арене, одетые в синее фехтовальщики сняли маски. Стоявший впереди всех, старший по возрасту фехтовальщик, одетый во все фиолетовое, -- возможно, тренер, -- поклонился собравшейся толпе. -- Прибывшая леди тоже среди зрителей? -- Петио перегнулся через перила. -- Нет еще. -- Лицо почтенной женщины сияло от радости, щеки раскраснелись. -- Но мне кажется, я видела ее, э-э... транспорт... левинкин, кажется, они так его называют? Петио пожал плечами, а Том ответил: -- Да, м'дам. Я думаю, это правильное название. -- Хорошие мальчики. -- Женщина улыбнулась снова. Затем ее лицо вновь стало серьезным. Подобно Петио, она наклонилась вперед, чтобы лучше видеть происходящее. По толпе прокатился ропот. -- И это ты называешь фехтованием? -- донесся откуда-то снизу голос. -- Это больше похоже на танец! Широкоплечий мужчина в зеленой шляпе выпрыгнул на арену, и толпа ахнула. -- Это один из музыкантов, -- пробормотала женщина, стоявшая около Тома. -- Он из цыган. Их нужно пороть, они все -- воры. Оркестр, играющий живую музыку? Том не слышал живой музыки со дня отцовских... Дервлин?.. Том вздрогнул. Неужели он произнес имя вслух? Женщина, стоявшая рядом, отодвинулась от него. А внизу происходило следующее: музыкант, оказавшись на арене, сорвал свою зеленую шляпу и шлепнул ею по лицу тренера фехтовальщиков. Волосы музыканта оказались вызывающе ярко-медными. Дервлин. Теперь Том знал это наверняка. -- Раз вы настаиваете, -- тренер, чей голос во внезапной тишине отчетливо был слышен наверху, взял клинок у одного из своих учеников, -- защищайтесь! -- Он отступил немного назад и занял боевую позицию. -- Ах, так... -- Дервлин, качая головой, тоже отступил, а потом двинулся по кругу, чтобы освободить пространство для боя. -- Твои ученики тебе не помогут. Закинув руку за плечо, Дервлин достал из чехла, прикрепленного на спине, две черные барабанные палочки. Он принялся перемещаться по арене странными скачками, вращая в руках палочки. Тренер-фехтовальщик сделал выпад и отступил, оценивая расстояние. Между тем палочки Дервлина слились в одно сплошное пятно, подобно лопастям пропеллера, рассекающим воздух. Внизу, под балконом, музыка становилась все громче. Остальные фехтовальщики сидели, скрестив ноги, вокруг площадки для боя. Тренер и Дервлин прыгали, делали выпады, скрещивали свое оружие, а затем отступали. Когда темп музыки ускорился, наблюдавшие за боем фехтовальщики начали хлопать в такт. Толпа разразилась взрывом смеха. Зачарованный, Том наблюдал, как противники сходились и расходились, снова атаковали друг друга, а зрители, понимая, что это всего лишь представление, продолжали хлопать в ладоши. Они хлопали все быстрее и быстрее. Хлопки все усиливались и достигли кульминации в тот момент, когда Дервлин высоко подпрыгнул, затем низко присел, резко взмахнув локтями, его палочка взлетела в воздух, и он... упал -- фехтовальщик сбил его с ног. Задыхающийся Дервлин лежал на помосте, а противник приставил к его горлу клинок. "Я уже видел это движение раньше, -- подумал Том. -- Нет. Этого не может быть". -- Вы сдаетесь? -- Да. -- Дервлин усмехнулся. -- Подарите мне прощение, и я сдамся. -- Дарю. Толпа одобрительно заревела, когда противники встали рядом и поклонились публике. "Я никогда не занимался спортом, -- думал Том. -- Что я вообще знаю об искусстве единоборств?" Но смутные ощущения не покидали его. Техника Дервлина, тактика ведения боя, незаметные плавные переходы... И вдруг Том вспомнил. Рынок. Пилот, быстро кружащаяся на одном месте, наносящая сильные удары солдатам, стремительно перемещающаяся, сражающаяся до последнего... x x x После представления, когда толпа начала расходиться, Том спустился по лестнице и подошел к мужчине с рыжими волосами. -- Том Коркориган! -- воскликнул тот. -- Как поживаешь, парень? -- Привет, Дерв... -- начал было Том и вдруг увидел кровь на одежде Дервлина. -- Вы ранены! Дервлин прислонился к темно-зеленой плите напротив абстрактной скульптуры с причудливыми узорами. Маленькое темное пятно крови расползалось у него на боку. -- Эту рану я получил не во время представления. -- Он сделал непроницаемое лицо, затем улыбнулся. -- Вчера какие-то приятели слишком уж разыгрались. Их энтузиазм превзошел их способности. -- Но почему, -- Том покачал головой, не понимая, -- вы не обратились к автодоктору? -- У меня нет на это времени. Я обещал помочь здесь. Моргая, Том поглядел назад, стараясь отыскать взглядом Петио. Но пока Том спускался с балкона, тот куда-то исчез. -- Лучше скажи-ка мне, парень, как у тебя дела в школе? -- Все хорошо. -- Том вспомнил слова Труды. -- Лучше, чем вы думаете, если учитывать, где эта школа находится. Синие глаза Дервлина сверкнули. -- Значит, ты и в самом деле сильно ненавидишь ее? -- сказал он. Том попытался возразить, но не смог. -- А как другие мальчики?.. -- спросил Дервлин и тут же перебил сам себя. -- Я понял. Школа плохая, не так ли? Том сделал глубокий, вибрирующий вдох. Главное, не плакать. Это был один из тех уроков, которые он уже успел выучить. -- А что касается этой небольшой царапины... -- Дервлин указал на свой бок. -- Наверное, правильнее было бы обратиться к врачам, но я дал слово, что буду участвовать в представлении. -- Не понимаю. -- Ты должен жить в ладу с самим собой. Даже когда не можешь изменить обстоятельства, ты можешь управлять своими реакциями, понимаешь? "Но ведь Алгрин сильнее меня", -- подумал Том. -- Опустись на колени, парень. Позволь мне помочь тебе. Том встал на колени, затем сел на пятки, как это делала Карин и ее сэнсей. Он увидел, как удивился Дервлин. Потом удивление его прошло, и он тихо и добродушно рассмеялся. -- Интересно... Теперь, думай о... Думай о свободе. Том вздрогнул, услышав это слово. И нащупал под рубашкой талисман. Жеребенок... -- Это сильнее, чем ты думаешь, -- сказал Дервлин необычайно весело, закрыл глаза и легонько коснулся руки Тома. -- Твой кулак может расколоть твердый камень и остаться при этом целым и невредимым, если ты сосредоточишься на своей цели. "Сосредоточиться", -- подумал Том и сжал кулаки. -- ...цель и энергия... -- донеслось до него, и это были последние слова, которые он услышал. Потому что уже плыл по течению в воздушном потоке под открытым небом, окрашенным в желтый и лиловый цвета, омываемый снизу холодным пряным воздухом. Серебристые травы склонялись под порывами ветра. И по прибрежной полосе вдоль стального серого моря стремительно скакал жеребенок, выбрасывая вперед копыта. Свободно развевающаяся грива... -- Удержи эту картину в своем воображении, -- донеслось откуда-то. -- Это -- твой образ. Кулак... и жеребенок. -- Будь всегда в движении. Стремись к свободе и презирай опасность. Кулак и жеребенок. -- Запомни... Я постараюсь, отец. -- ...ты проснешься, когда я сосчитаю... Три, два, один. Том перекатился назад, на пятки, и почувствовал пульсирующую боль в ногах. -- Что это было?.. -- Дрожа, он сел на жесткие каменные плиты. -- Что вы сделали? -- Назовем это вуду или нейронным дзен-кодированием. -- Дервлин засмеялся. -- В любом случае это работает. Только... -- Не волнуйтесь, -- спокойно пробормотал Том, сам себе удивляясь. -- Я запомню. Кулак и жеребенок. Глава 16 Нулапейрон, 3405 год н. э. Низкий серый потолок был покрыт каким-то материалом, напоминающим мягкий мех, и украшен серебряными полушариями. В просторном углублении располагался ресторан. Столики в ресторане представляли собой парящие в воздухе прозрачные диски. Атмосфера располагала к релаксации и непринужденности. "Может быть, я увижу мать, -- подумал Том. -- Кто знает, где она живет? Где живут оракулы, если уж говорить точнее... Может, она живет стратой выше. Или ниже..." -- Ага, а вот и наша девчушка, -- донеслось рядом. Мать могла быть где угодно; в любой точке Нулапейрона. Том обернулся. -- А мы уже выпили весь наш дейстраль, -- сказал Алгрин. -- Жаль, но тебе, девчушка, ничего не осталось. Том хотел бы, чтобы сейчас рядом с ним оказался Дервлин. Парни явно что-то затевали, и Том подозревал, что ему в этой затее отводилась определенная роль. "Я никогда не спрашивал Дервлина о его стиле борьбы, -- подумал он. -- Но ведь и о Пилоте я никогда и никому не рассказывал". -- Эй, ребята. Ваше время вышло! Перед компанией появилась официантка, застыла уперев руки в бока. На нее не произвела впечатления ни презрительная усмешка Алгрина, ни его друзья, небрежно развалившиеся на подковообразной формы диване. Кристаллитный стол наклонился в левитационном поле, когда Алгрин поднялся, опершись на него, но тут же выровнялся. -- Выражайся повежливее, старая ведьма, -- фыркнул Алгрин, а потом кивнул в сторону Тома: -- Здесь девушки. -- Убирайтесь-ка по-хорошему! -- Официантка свирепо взглянула на него и ушла. Было ясно, что она твердо намерена выгнать приятелей Тома из этого заведения. -- Лучше уйти, -- начал было один из них и, осекшись, замолчал. Четверо парней выскользнули из-за стола и сгрудились вокруг Алгрина. -- Где Петио? Том пожал плечами: -- Я не знаю. -- Ужасно! Именно так Том себя и чувствовал. Он должен был встретиться с Чжао-цзи в Сантуарио Герберов, но не мог пойти туда без Петио и его фемтоавтоматической татуировки. -- Подождите-ка... Классная рубашка, парни! Или что это там? Том оглянулся. В лабиринте рифленых колонн, под свисающими с потолка хрустальными нитями, среди стоек с одеждой появилась маленькая группа красиво одетых юношей. Около них в воздухе парило огромное зеркало, возле которого застыл слуга, с тревогой наблюдавший за молодежью. -- Это мне подходит, -- сказал Алгрин. Том дернул головой. В глазах Алгрина вспыхнула искра темно-красного пламени. -- Пошли! Черная рубашка была определенно в стиле Алгрина. Почему богатые юноши тоже хотели именно ее, это -- другой вопрос. -- Прочь с дороги! "Святая Судьба!" -- успел подумать Том. Дальше все произошло с молниеносной быстротой. Алгрин, смеясь, сбил с ног двух богатеев, схватил рубашку и побежал, зажав ее в руке. Молодые люди лежали на полу в шоке. Они были так ошеломлены, что не могли даже кричать. Да и друзья Алгрина не знали, как себя вести, стояли, переминаясь. В этот момент на потолке задвигались сияющие полусферы, вспыхнул серебристый свет, Алгрин среагировал на это мгновенно: он изменил направление движения, помчался прямо к Тому. Полусферы двинулись следом за ним. Алгрин врезался в Тома и был таков. Тому потребовалось меньше секунды, чтобы понять, что он сжимает в руке украденную одежду, но ему показалось, что прошла целая жизнь, и было уже слишком поздно, поскольку серебряные полушария опустились с потолка на пол, образуя вытянутые, отдаленно напоминающие человеческие, фигуры. "Манекены". Прежде чем Том смог пошевелиться, на его запястьях защелкнулись браслеты наручников, сделанные из желтого холодящего кожу металла. Том увидел собственное отражение в вогнутой зеркальной поверхности манекена охраны. -- Ну что? -- В голосе официантки слышался вызов. -- По крайней мере одного из маленьких ублюдков вы поймали. Его поймали. Конец свободе. x x x -- Обвинители настаивают на смертном приговоре? -- Резкий женский голос напоминал скрип железа по стеклу. Пустота, окрашенная в пурпурный и серый цвета... -- Э-э... да. -- Вступил мужской голос, грубый и гундосый. -- Это действительно так, миледи. ...Она вращалась, кружась. Постепенно ее стали заполнять множеством искрящихся черных пятнышек, подобных миллиону голодных глаз. -- А защита? -- Отказалась просить о смягчении наказания, миледи, ввиду неопровержимых доказательств. Крошечный шар среди изменяющихся... -- Джентльмены, не обращайте внимания на наше присутствие. Ведите дело как всегда. Просто моя дочь интересуется юридическими вопросами. -- Конечно, миледи! Для нас это большая честь. ...растущих форм. Плоский овальный помост, на котором Том видел самого себя. -- У вас есть собственный палач? -- Конечно, миледи. Он, правда, сейчас далеко. Но вернется через три дня. -- Если будет приговор... Позвольте нам продолжить. Он стоял, держа в руке украденную рубашку, в то время как остальные побежали. Двое богатых юношей лежали на земле. -- Неопровержимые улики, как видите. Обвиняемый признает себя виновным. Тогда сверху -- из ниоткуда, из вращающейся серой и пурпурной пустоты -- возникли серебристые полушария. Они удлинились, приняли форму человеческих фигур, и одна из них защелкнула наручники на запястьях Тома. -- Разбудите обвиняемого. Ледяной огонь пронзил его мозг и артерии... Нет! ...и с силой вернул Тома обратно в реальность. x x x -- Томас Коркориган. Вы признаны виновным. Он опустил голову, не в состоянии что-либо возразить против окруживших его кресло постепенно гаснущих голограмм. -- Вы можете сказать что-нибудь в свою защиту? Его запястья были прикреплены к подлокотникам. Само кресло было установлено на кристаллитном полу. У Тома кружилась голова, и его поташнивало. Сквозь кристаллитный пол он мог видеть пустые ряды в зале совета общины. Том покачал головой. -- Выведите его из транса. Невидимые руки вынули из волос Тома тысячу царапавших кожу булавок. -- Посмотри на меня, Томас Коркориган. То, что заставило Тома поднять голову, не было страхом. Она была великолепно одета. Ее голову покрывал вышитый платиновыми нитями платок. Из-под него выбивалось несколько искусно завитых серебристых локонов, обрамлявших узкое лицо. Глаза сияли поразительно ярким светом. Рядом с нею стояла девушка, сразу привлекшая внимание Тома. У нее были золотистые волосы, перевязанные сзади блестящей сеткой. Это была та самая девушка, которая покупала крошечные движущиеся статуэтки. "Как она прекрасна", -- подумал Том. -- Тебе нечего сказать? -- Миледи... -- Том откашлялся и замолчал. Страх и смущение парализовали его язык. Перед глазами все расплывалось. Он вдруг оказался в странном одиночестве, и до него едва доносились постепенно удаляющиеся голоса. Невероятно, но они говорили о конце его жизни. Именно его жизни. Наверно, он все-таки должен был сделать или сказать что-то. Но что? За столом из обсидиана сидели четверо румяных мужчин с суровыми лицами -- по двое с каждой стороны леди и ее дочери. Что Том знал о великодушии? Что могло бы тронуть сердце этой дамы? Только игра слов и парадоксы. Единственное, что Том знал о сословии господ, заключалось в том, что они правили стратами, были мастерами в логософии, обладали мощным интеллектом и для собственного развлечения искали решения запутанных и трудных для понимания задач. -- Сильвана, -- обратилась леди к дочери, -- что ты думаешь по этому поводу? -- Наказание должно быть быстрым. -- Девушка посмотрела на Тома пронзительным, проникающим взглядом. -- Мальчик не должен подвергаться жестокому или необычному наказанию. У Тома застрял комок в горле от страха, и он по-прежнему был не способен произнести ни слова. Леди поджала губы. На какой-то краткий миг на лице пролегли легкие морщинки, затем она кивнула головой. -- Прекрасно. Отведите его в камеру... -- Но ведь это жестоко, -- вырвалось у Тома прежде, чем он смог подумать. -- Как ты смеешь? -- Один из мужчин приподнялся. Его рука потянулась к оружию на поясе. -- Все в порядке. -- Леди вяло взмахнула рукой, пристально глядя на Тома. -- Объясни, что ты хочешь этим сказать, мальчик. Мужчина покраснел и неохотно сел на место. -- Вы собирались меня... -- Том замолк, поскольку У него опять перехватило дыхание. "Но другого шанса уже не будет", -- пронеслось у него в голове. Он откашлялся: -- Вы собирались отвести меня в камеру, где я буду ожидать вашего помилования. Но я слышал, как один из членов совета говорил, -- Том вспомнил услышанное во время транса, -- что палач возвращается через три дня. Четверо мужчин нахмурились. -- Значит... -- Том сделал долгий выдох. -- Вы намерены держать меня там, оставляя мне надежду на то, что я буду жить. Таким образом, вы подвергаете меня душевным мукам до тех пор, пока не прибудет палач, чтобы убить меня. Мужчины были озадачены. Леди от удивления подняла бровь. "Другого шанса не будет, -- вновь пронеслось в голове Тома. -- Но ожидание само по себе -- жестокое и необычное наказание, тем более что я ожидаю смерти. Значит... Продолжай, -- приказал он себе. -- Доведи свою мысль до конца". -- ...следуя вашей же собственной логике, вы должны простить меня. После нескольких секунд полной тишины раздались возмущенные голоса: -- Будь ты проклят! -- Да как ты смеешь! -- Убить его прямо сейчас... Поднятый вверх палец заставил всех замолчать. -- Миледи. -- Мужчины поспешно склонили головы. У Тома защипало в глазах. Дочь неожиданно рассмеялась. -- Он умеет спорить, мама. -- В ее голосе одновременно звучали и теплота, и прохлада. Его звуки напоминали нежный плеск фонтана, струи которого падали с высоты в бассейн. -- Кроме того, нам во дворце нужны слуги. Мужчины находились в замешательстве. Их лица отражали противоречивые чувства: страх перед леди и ненависть к тому, кто оспаривает решение суда. -- Джентльмены, -- сказала леди. Все замерли. -- Я покупаю мальчика за тысячу корон. Снова наступила тишина. Предложенная сумма потрясала воображение. -- Леди Дариния, -- пробормотал один из мужчин, склонив голову. -- Вы -- самая просвещенная правительница нашего владения. Его слова звучали как традиционная формула. Леди Дариния повернулась к дочери: -- Леди Сильвана выберет наказание для мальчика. Широко открыв синие глаза, дочь оценивающе разглядывала Тома. -- Может быть, отнять у него руку? Спазм сжал горло Тома. -- Прекрасно. -- Леди Дариния встала, и четверо мужчин, скрипя стульями, тоже поднялись. -- Прежде чем доставить его во дворец, отрубите ему руку. -- Пристальный взгляд ее серых глаз скользнул по Тому. -- Все равно какую. Глава 17 Нулапейрон, 3405 год н. э. -- Лови! Шаровая молния снова описала дугу в воздухе, и Том на этот раз отбил ее в сторону. Светящийся шар упал на землю, тихо подвывая. -- Это была проверка. -- Огромный мужчина с рельефными мускулами на руках покачал головой. -- Не похоже, что ты пользуешься обеими руками в равной мере. "Я просто поздно среагировал", -- хотел сказать Том. Но его уже волочили по кирпично-красному полу. Крепко схватив Тома за левое запястье и безжалостно вывернув правую руку, мужчина протащил мальчике через круглую каменную площадку. Потом лицо Тома уткнулось во что-то твердое. -- Палача... здесь нет, -- сумел пробормотать Том. -- А я и не палач. -- Мужчина поднял большой, с двумя рукоятками резак. -- Я зарабатываю на жизнь резьбой по камню. Резак начал потрескивать, оживая. -- Пожалуйста! -- Мне приказали это сделать, сынок. Резко запахло озоном. -- Не надо! Прикосновение к коже. Щекотно же!.. А потом огненное лезвие вонзилось в предплечье Тома, прямо над левым локтем, и его, кроме боли, сковал смертный ужас. Плечо уже горело, а Том еще пытался пнуть застывшую фигуру палача-любителя. Было слишком поздно. Уже пузырился и шипел человеческий жир. Зловоние горящей плоти родило в памяти воспоминания о смерти Пилота. Сейчас тоже была непередаваемо жгучая боль, но теперь это была его боль. Том пронзительно кричал, пока огненное лезвие прожигало кость. А потом на него опустилась кровавая темнота, и он провалился в небытие. x x x Плечо горело. Оно горело в течение многих и многих дней. Снова и снова Том мысленно погружался в черную бездну, переполненную ужасом и болью. Снова и снова в нем жил огонь, приглушенный инъекциями фемтоцитов. Иногда перед Томом возникало эфемерное видение, и он пытался произнести ее имя: "Сильвана". Но всякий раз у видения было лицо отца. Отец качал головой, на его осунувшемся лице выделялись потемневшие от горя глаза, затем языки пламени снова касались плоти Тома, и вновь начиналась агония. Наконец ему удалось выбраться из тьмы... x x x Он лежал в комнате, облицованной нефритовыми панелями. Разум его был холоден и ясен. Когда он смог сесть на удобной кровати, он уже не помнил о снах, полных боли. Он был совершенно голым, однако талисман висел у него на шее. Молочно-белые простыни были прохладными и гладкими. -- О Судьба! -- произнес он вслух. -- Что за отвратительный кошмар мне приснился. На него напал приступ смеха, и он не сразу с ним справился. -- Как может присниться такое? А потом он повернул голову и увидел на месте левой руки короткую культю. Там, где раньше была рука, теперь не было ничего. x x x Когда он очнулся во второй раз, в ногах на кровати лежала свежая одежда. Ливрея была черной с бежевым -- цвета его новых владельцев. К ливрее прилагались черные ботинки и отороченные золотом брюки, а также черная безрукавка и бежевая рубашка свободного покроя. С жестокой предусмотрительностью левый рукав рубашки был отрезан, а место отреза зашито и отделано дорогой тесьмой. Глава 18 Нулапейрон, 3405 год н. э. -- Ты назначен на постоянное место. Последние семь дней Том находился в ясном сознании. -- Да, господин главный управляющий. Они стояли у выхода из зала совещаний. -- Стой на месте, -- приказал Малкорил. -- Сюда идут дворяне. Коридор впереди был освещен матовым, с перламутровым отблеском, светом. На полу был расстелен роскошный бордовый ковер. "Всего десять дней, -- подумал Том. -- Почему я не чувствую боли?" Озадаченный, он дернул себя за ухо. Ощущение от клипсы было странное, однако раздражения в душе не вызывало. Малкорил носил точно такую же клипсу, в форме рубиновой капельки. И, помнится, такие же идентификаторы носили все взрослые -- включая мать и отца -- на той страте, где у Тома когда-то был дом... Двое маленьких детей, смеясь, приближались к Тому и главному управляющему. Мальчик и девочка с золотыми кудрявыми волосами. От их костюмов из нарядного атласа с кружевами веяло богатством. Девочка, запихивая в рот конфету, отбросила в сторону золоченую обертку. На Тома и Малкорила они даже внимания не обратили. -- Согласно протоколу, нам позволено появляться перед молодыми дворянами, если у нас срочное поручение, -- понизив голос, объяснил Малкорил после того, как дети прошли. Брошенная обертка лежала на бордовом полу как вызов судьбе. Том остановился, чтобы поднять фантик, но Малкорил двинулся вперед не оглядываясь, и Том поспешил за ним. -- Я должен выучить протокол? -- Том остановился, краем глаза заметив какое-то движение. Матовая стена сморщилась, вытянулась и, протянув щупальце за брошенной оберткой, втянула в себя бумажку. -- Да, тебе надо будет выучить протокол. -- Малкорил наконец оглянулся на Тома. -- И побыстрее. Винтовой пандус перенес их на две страты вниз, и они двинулись по коридорам, то и дело поворачивая. Том пытался запомнить дорогу, но скоро запутался. Малкорил как-то сказал, что некоторые помещения уходят на двадцать страт в глубину, хотя сам дворец находится в пределах Первой страты. Наконец они остановились. -- Очень смешно. -- Голос Малкорила дрогнул от негодования. Перед ними была глухая, жемчужного цвета стена. -- Здесь должна быть кухня, -- лицо Малкорила покраснело. -- Всегда была. Подожди-ка. В стене появилось отверстие. Но и по ту сторону жемчужной стены тянулся залитый золотистым светом коридор. -- Проклятый дворец, -- пробормотал Малкорил. -- Дай ему волю, он будет изменяться каждую ночь. x x x У встретившего их мужчины лысина блестела от пота. -- Меня зовут Шалкровистарин Кельдуран, -- сказал он. -- Но ты можешь называть меня шеф Кельдур. Вокруг, сверкая серебром и мерцая инкрустированным перламутром, стояли башни кухонного процессора. -- Коркориган, -- представил Тома Малкорил. -- Слуга-дельта. Он полностью в вашем распоряжении, Шалки. Том поклонился. -- Хорошо, мальчик. Мы начнем с тобой с... -- шеф Кельдур не договорил. -- Я забыл стихи! -- Из-за процессора появился расстроенный человек с бледным вытянутым лицом. -- Ничто не помогает! -- Справитесь, -- сказал шеф и сделал жест рукой. Золотистый микродрон пролетел над головами, затем завис над тарелками с десертом. -- Эй, ты. -- Шеф Кельдур указал на служащего в оранжевой униформе, стоявшего рядом с тарелками. -- Персонально для Элдрива. -- Да, сэр, -- слуга немного подождал, наблюдая за микродроном, который начал добавлять сироп в тарелки с десертом, затем поспешил с тарелками по коридору. -- Только одну порцию освежающего напитка, -- крикнул Кельдур ему вслед. -- Не больше. Малкорил спросил бледного человека: -- Как дела, Элдрив? -- Представление будет великолепным. -- Элдрив с важным видом засопел. -- Простите, что я в таком состоянии. Я сейчас в творческом раже. Ни один мускул не дрогнул на лице Малкорила, пока Элдрив не отошел. x x x Шеф Кельдур и главный управляющий Малкорил шли по широкому проходу, а Том следовал за ними. Мимо пролетали серебристые дроны, среди богато украшенных колонн то и дело мелькали золотистые микродроны. На одном из стальных столов лежал кусок мяса, вырезанный в виде сложной двойной спирали. -- Подождите, шеф. -- Усатый человек пробовал пальцем лезвие ножа. В устланном бархатом металлическом ящике лежали еще пять ножей. Кельдур и Малкорил приостановились. -- Что случилось, Бертил? Позади усатого сгрудились восемь молодых слуг с обеспокоенными лицами. -- Мои стажеры испортили эту съедобную скульптуру, -- объяснил Бертил, бросив на стажеров презрительный взгляд. -- Нам нужен другой кусок вырезки. -- Ваша секция и так уже превысила бюджет, Бертил. -- Но ученикам нужно совершенствоваться... -- Смета уже утверждена! -- Кельдур смерил усатого коротким взглядом. -- Больше не проси. И они с Малкорил ом двинулись дальше. Том отстал на три шага, однако расслышал, как шеф Кельдур пожаловался Маркорилу: -- Я составитель тропов или хозяин цирка? В ответ главный управляющий добродушно засмеялся. "Бертил наверняка отыграется на стажерах за свое унижение, -- подумал Том, оглянувшись. -- Но почему меня это не волнует?" -- Ты, мальчик, займешься подносами. Кельдур и Маркорил стояли около блестящего медного стола и смотрели на Тома. -- Прямо сейчас и начнем. x x x -- Позови-ка их еще раз. Снова и снова Том под присмотром Кельдура созывал подносы. -- Повторим. Каждый раз поднос медленно взмывал над столом и повисал в воздухе, Том брался за него правой -- своей единственной -- рукой снизу и резким движением разворачивал поднос к плечу. -- Тысяча... Ну все, хватит. Тысяча повторений!.. Плечо и предплечье Тома горели. -- Иди на склад номер три. Спроси Жака. Дрожа от усталости, Том поклонился и вышел. И тут же замер. Матовые стены незнакомого зеленого оттенка, похожий на мех ковер. Это же не тот коридор? Или он так изменился? Озадаченный, Том попробовал мысленно восстановить маршрут. "Налево", -- решил он и повернул налево. Странная рябь прошла по мягкому зеленому полу. Том вновь замер. -- Неужели в другую сторону? Блестящая поверхность одной стены шевельнулась, из нее вытянулась короткая рука, и толстый палец показал Тому обратное направление. Том встал на колено и похлопал по мягкому полу. -- Большое спасибо, -- смущенно улыбнулся он. x x x -- Ты -- Жак? -- Точно. -- У высокого молодого парня были длинные темные волосы, и он был одет, как и Том. -- Мое имя скорее подходит герою голографических драм. -- Извини? Тебя зовут... точно как жака... Но реальные жаки не были героями: Том помнил голографического жака с синей подвижной татуировкой, микрофасеточными глазами, который искал спрятанный кристалл Пилота. -- Значит, ты Коркориган. -- Том. Улыбка скользнула по лицу Жака. -- Добро пожаловать, Коркориган! x x x Жак пальцем по очереди указывал на каждого: -- Алексон... Тэт... Джайонер... Мэж -- вон тот, уродливый... затем Дрювик... Их было всего двенадцать, включая Тома, сидящих за черным столом в сверкающей обсидиановой комнате. -- А этого извращенца напротив тебя зовут Жак, -- отозвался Тэт, парень с восточными чертами лица. -- Но он отзывается и на "кретина". Прямоугольные мембраны -- черные, как и все остальное, -- разделяли стены общежития на индивидуальные комнаты. -- Убедительное замечание! -- Жестяной ложкой Жак выловил из своей миски кусок рыбы. -- Ты бы еще толкнул меня. -- Как же, размечтался!.. Когда трапеза закончилась, Том удалился в свою комнату. Но перед тем как скрыться за мембраной, заметил горничную -- даму с пустым взглядом. Она пришла, чтобы убрать со стола. Даже среди слуг существовала своя иерархия. Оказавшись в своей комнате, Том сел на черную кровать. Кровать была просто роскошна. -- Эй. -- Голова и плечи Жака просунулись через мембрану. -- Ты в порядке? -- Да. Даже слишком. -- Что ты имеешь в виду? -- Взгляд Жака скользнул по обрезанному левому рукаву Тома. -- Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Несколько секунд Жак молчал. -- Можно сделать имплантант, -- сказал он наконец. И тут же исчез за мембраной, оставив Тома в одиночестве. Глава 19 Нулапейрон, 3405 год н. э. Была поздняя ночь. Коридоры дворца заливал тусклый оранжевый свет. Том с Жаком повернули налево в широкий туннель с мягким покрытием, жутковато выглядевший в неярком свете. Украденный медный цилиндр был спрятан внутри пояса Тома и оттягивал его своей тяжестью. Уже несколько дней Том был "тенью" Жака, учился у него всему. Внутри медного цилиндра пряталось матричное лезвие. Впереди появился медленно вращающийся треугольник, завис в воздухе. Его стороны были не менее трех метров длиной. -- Сюда! -- Жак, даже не опустив поднос, проворно шагнул в нишу. Том изумленно рассматривал белый, словно кость, с платиновыми инкрустациями треугольник, пробуя оценить реальность. Голограмма ли это или он существует на самом деле? А если существует, то из какого материала сделан?.. Жак успел втащить в нишу зазевавшегося Тома как раз вовремя. Три серебристых левитоцикла со свистом пронеслись мимо по воздуху. -- Сумасшедшие педики! -- выругался Жак. Один из левитоциклов, точно угадав удачный момент, промчался прямо через полый центр вращающегося треугольника. Раздался безумный смех. Все три левитоцикла вписались в опасный поворот и исчезли. -- Спасибо, Жак, -- сказал Том. Парни выбрались из ниши в коридор, и он тут же проверил гладкий медный цилиндр. -- И спасибо, что ты рассказал мне об имплантанте. -- Это ни для кого не секрет. -- Жак пожал узкими плечами, затем опять поднял поднос. -- Пошли? Несколько дней назад, купаясь в пузырящемся черном аэрогеле в специальной нише для купания, Том обнаружил у себя имплантант: выпуклость, скрытую между его грудной клеткой и левым плечом. Имплантант был слишком большим для того, чтобы можно было подумать, будто он создан с помощью фемтотехники... Когда они наконец добрались до цели своего путешествия, Жак первым шагнул сквозь мембрану. Том проследовал за ним, придерживая рукой пояс, в котором был спрятан медный цилиндр. При входе в помещение он ощутил на коже прикосновение прекрасной тонкой ткани. Внутри обнаружился полированный красный гранитный пол, блестящий при свете янтарных светильников, парящих под самым потолком. -- Вам нельзя идти дальше! -- Ребенок, с круглыми щечками, вероятно, пяти стандартных лет от роду, смотрел на них снизу вверх. Жак остановился как вкопанный. Перед ними находились две серые мраморные платформы, установленные на витых, как ножки, колоннах. Они располагались друг против друга. На каждой платформе было два ряда кресел, но в настоящее время на них сидело всего четверо детей. В этом зале проводились дискуссии для детей. Сегодня на заседании председательствовал маленький чернокожий мальчик. Он качался в воздухе на нефритовом кресле, прикрепленном к канату, свисающему с высокого потолка. -- Почему это нельзя? -- спросил Том. Глаза маленькой девочки округлились. -- Парадокс Зенона, -- сказала она, немного шепелявя. -- Прежде, чем вы достигнете стола, -- ее маленькая полная ручка указала на левитирующий стол около кресла председательствующего, -- вы должны добраться до середины дороги. Но еще раньше вы должны дойти до четверти пути. А до этого... Она продолжала монотонным голосом, перечисляя дроби. Жак стоял, замерев, повинуясь безмолвному приказу девочки. Он почти незаметно кивнул Тому. "Я нарушаю протокол, -- понял Том. -- Но если я не сделаю этого, мы можем остаться здесь на всю ночь". Со стороны качающегося кресла до него донесся голос председательствующего: -- Движение в сторону дома означает, что результат этого движения был предопределен, и поэтому оно движением не является. -- Мы можем добраться туда, -- сказал Том, перебив девочку, которая продолжала перечисление, -- совсем не потратив на это времени. Она замолкла, открыв рот. -- Если я пойду маленькими шажками, действительно очень маленькими, -- начал Том. -- Вы имеете в виду бесконечно малую величину, -- торжественно заявила девочка. -- Правильно, -- Том увлекся. -- Чтобы пересечь бесконечно малый отрезок пути, не нужно никакого времени, значит... Лицо девочки засияло, когда она поняла вывод. -- Следовательно, вы доберетесь мгновенно. -- Это -- парадокс Тома. -- Парадокс Тома, -- повторила девочка, засунув большой палец в рот, повернулась и унеслась прочь. x x x -- В оружейный зал, -- объявил заместитель управляющего. -- Вы знаете дорогу? -- Да, сэр. Шла утренняя смена, и дел было очень много. -- Это для маэстро да Сильвы. Значит, не дворянин... Если бы Том оказался занят, они бы послали ментальный поднос с помощью дрона. Оказавшись снаружи, с подносом на правом плече, он тут же проверил направление. -- Я правильно иду? -- спросил он у стен. На стене появилась и тут же исчезла рябь, означающая согласие. -- Спасибо! x x x Здесь царили звон клинков и топот ног. А также тяжелый запах пота, сопровождающий любые физические упражнения, и атмосфера агрессии в прохладном воздухе зала. Едва переступив порог, Том почувствовал, как волна дрожи пронизала все его тело. Ученики топали ногами и делали выпады, описывали круги и кололи друг друга клинками. Они были одеты в синие костюмы, на лицах у всех -- маски. В воздухе с невероятной скоростью мелькали клинки. -- Не переступайте линию, мастер Адаме! -- Да, маэстро!.. Салют шпагой, и схватка возобновляется. -- Вот теперь лучше. Учитель фехтования носил все черное. Его длинные темные волосы и козлиную бородку слегка тронула седина. Он выглядел худым, и у него были подвижные умные глаза. -- Выпад... А теперь разойдитесь! -- Он ходил среди учеников, делая замечания. -- Мистресс Фаледрия, колите ниже бедра. Маэстро да Сильва оказался не похож на того учителя фехтования, который был противником Дервлина во время представления. Маэстро да Сильва был тонким, как жердь, и очень сильным. Чуть в стороне упражнялись три фехтовальщика без масок. Каждый действовал сам по себе, внутри голографической сферы. Траектории ударов, пронзающих воздух, кодировались разными цветами и со стороны напоминали переливающиеся дуги, описываемые клинками фехтовальщиков во время замысловатых упражнений. Том взглядом поискал стол, чтобы поставить на него поднос. -- Ого! Легкая рапира сложилась почти вдвое -- с такой силой ее конец уперся в ребра противника. Том поставил поднос на стол. Прозвучал звонок, и мастер фехтования выкрикнул: -- Arretez! Фехтовальщики отступили назад, салютуя друг другу рапирами, согласно установленным правилам. -- Прочь с дороги, придурок! -- Грузный юноша едва не сбил Тома с ног. -- Извините, сэр! -- Том присел в поклоне, но юноша уже затерялся в толпе. Потные ученики, сняв маски и держа их в руках, покидали зал. -- Лорд Авернон? -- учитель фехтования подозвал бледного паренька, который выглядел хрупким и изможденным. -- С вами все в порядке? Мальчик кивнул и вышел, слегка покачиваясь от усталости. Том наблюдал за тем, как ученики выходят из зала. Одни, проходя мимо мастера, лишь мельком поглядывали на него, некоторые кланялись и улыбались. "Наверно, улыбаются лучшие ученики", -- предположил Том. -- Спасибо, маэстро, -- сказала молодая женщина. В ответ мастер фехтования изящно поклонился. -- В следующий раз я постараюсь фехтовать лучше, -- пообещала женщина. Улыбка промелькнула на худом лице маэстро да Сильвы, но, увидев возле двери Тома, он нахмурился. И Том поспешил выйти из зала. x x x "Надеюсь, Бертил сегодня не будет вырезать скульптуры из продуктов, -- думал Том. -- Но мне бы следовало быть поосторожнее". Матричное лезвие в медном чехле находилось у него в комнате. Пока он шел по коридору, все фехтовальщики разошлись по ответвлениям от центрального коридора. Молодого лорда Авернона нигде не было видно. "Нет причин волноваться", -- думал Том. Он почти отчаялся найти Авернона, учитывая, сколько времени уже прошло. Он проверил три боковых коридора, вернулся обратно в основной. Наконец в четвертом боковом коридоре он обнаружил лорда Авернона: юноша медленно шел куда-то, вытянув для равновесия руку. Том замедлил шаг, удивляясь собственной медлительности. Юноша брел по коридору, спотыкаясь и громко кашляя. Неожиданно его колени подкосились. Том успел подхватить падающего, и это было очень вовремя, иначе бы тот ударился головой об пол. "Что я делаю?" -- подумал Том и неловко потянул юношу к основному коридору. -- Помоги мне... -- пробормотал лорд Авернон. Вдруг пол у них под ногами задвигался и потащил их туда, куда и стремился Том. Но ему показалось, что прошла целая вечность прежде, чем он втащил, наконец, хрипящего, потерявшего сознание юношу в фехтовальный зал и в отчаянии позвал маэстро. x x x Кулак и жеребенок. Том старался изо всех удержать этот образ в своем воображении, но его обнаженное тело блестело от пота, и медный цилиндр выскальзывал из его рук. Еще раз. Матричное лезвие ожило. Кулак и жеребенок. Воспоминание об инъекциях логотропов, оставшееся у него со времен уроков Капитана, наложилось на проприоцептивные стимулы, он наметил место надреза между дельтовидной и грудной мышцами и вспомнил, как старым наношприцем вводил себе наноциты прямо в грудино-подключичную артерию. Когда вспышка белого света обожгла его плечо, он только всхлипнул. Кровавые ручейки потекли по груди. Кулак и... Зажав рукоятку ножа в руке, он вытащил лезвие из раны, затем засунул в открытую рану большой палец и вытащил имплантант. ...жеребенок! Имплантант, улепленный крохотными кусочками живой плоти, выскользнул из руки, пролетел по дуге через всю купальную нишу, со звоном отскочил от стены и упал на пол. И катился по полу, пока не остановился. Глава 20 Нулапейрон, 3405 год н. э. Левая рука сильно болела. Том то просыпался, то вновь засыпал. Во сне он видел танцующую и бессердечно смеющуюся мать; видел голодного Парадокса с выступающими ребрами, не похожего на прежнего игривого котенка; видел труп отца, кружащийся в Воронке Смерти. Он чувствовал руку, но ее не существовало на самом деле. Лишь боль напоминала о ней. -- ...проснулся наконец? -- услышал он, когда проснулся в очередной раз. Тома захлестнула волна изнеможения, он не мог даже пошевелиться. -- Я спрашиваю, ты проснулся?.. -- повторил Жак, заглядывая через черную мембрану. -- Хорошо, хорошо, -- пробормотал Том. -- К тебе посетитель. -- Жак исчез из виду. Том перекатился на левый бок. Он остро чувствовал каждую клеточку несуществующей руки. А если бы она существовала, то была бы сейчас одновременно и на простыне, и на полу. Едва ему удалось сесть, как вошел маэстро да Сильва. -- Доброе утро! Я могу сесть? -- Э-э-э... -- сказал Том. -- Воздушную подушку, -- приказал учитель фехтования. Тут же из черной стены выскользнула и повисла в воздухе подушка в форме ромба. Том заморгал. -- Доброе утро, -- выговорил он наконец, прочистил горло и повторил: -- Доброе утро, маэстро. Маэстро да Сильва сел на подушку и скрестил ноги. -- Этот акцент... Ты из владения герцога Казнхова? -- Нет, я отсюда. Из этого владения, но... -- Том опустил взгляд вниз, на пол. -- Понятно. На сколько страт ниже ты был? -- Я точно не знаю. Помолчали, глядя друг на друга. Затем, словно рассуждая вслух, маэстро сказал: -- Иногда, когда противник применяет слишком сложную стратегию атаки, можно использовать это в своих интересах. -- Гм... наверно. -- Но ведь ты не спортсмен. -- Это был скорее не вопрос, а утверждение. При этом маэстро смотрел не на Тома, а в сторону, будто стеснялся слабости собеседника. -- Что тебя интересует? -- Поэзия, сэр. -- У Тома пересохло во рту. -- И математика... А также языки. -- Хм. -- Маэстро указал на ампутированную руку Тома. -- Раз ты здесь, значит, наказание за проступок было весьма умеренным. Плохие оценки или что-то вроде этого. Том кивнул. Тэту в настоящее время приходилось пахать сверхурочно, чтобы исправить двенадцать плохих оценок, которые он заработал, пролив суп на одну из знатных племянниц леди Даринии. -- Тебя предупреждали, чем это может кончиться? -- Да, сэр. Использование имплантантов никем не контролировалось. Никто даже не заметил, что Том избавился от него. Власть имущим было наплевать на количество рук у слуги. Если бы Том попытался удалить свою клипсу-идентификатор, все было бы по-другому. В охранных системах дворца сработала бы сигнализация. Соответствующие службы проследили бы за ним, а потом бы его задержали. -- Тебе не кажется, что такая система сознательно провоцирует на совершение дурных поступков? То же касается и очков за заслуги... -- Маэстро да Сильва встал. -- Ну ладно, всего хорошего. Парящая подушка отплыла в сторону. Маэстро, не оглянувшись, шагнул через мембрану. А Том смотрел, как стена поглощает подушку. -- Ну? -- Вошел Жак. -- Чего он хотел? Том покачал головой: -- Без понятия. x x x -- Ранг: лорд без владения. -- Младший управляющий запрашивал информацию по дисплею, зажегшемуся над его запястьем. -- Имя: Кордувен д'Оврезон. Том кивнул, когда перед ним появилась топографическая триконка. Ее проецировала щеголеватая полоска на его рубашке. -- Мне кажется, у джентльмена проблема с гардеробом, -- продолжил младший управляющий. -- Я разберусь с ней. Выйдя из кухонного комплекса, Том коснулся тускло светящейся стены и прошептал: -- Это правильно? Третья страта, правая спираль, двенадцатая комната? Имя гостя -- д'Оврезон? По стене в знак подтверждения прошла рябь. -- Э-э, спасибо. -- Том благодарно похлопал по стене. Его мысли вдруг запрыгали с одного на другое. Д'Оврезон?! Пока он добрался до нужной части страты, несуществующая левая рука сильно разболелась. Он мог бы попросить, чтобы дворец ускорил его путешествие -- ведь когда молодой лорд Авернон оказался в беде, пол в коридоре превратился в самую настоящую движущуюся ленту... А поздно ночью, когда Том возвращал на кухню матричное лезвие, дворец заставил его уйти сквозь пол коридора на более низкую страту, обладавшую тем же статусом. Дворец был сложно устроен, и существовало множество уловок, чтобы избежать ночного патруля... Но ни о чем просить Том не стал. Во время длинной дороги была возможность поразмышлять. Он замедлил шаг. Мысли его обратились к самому себе. Он думал об извлечении имплантанта и о работе, о том, почему пришел на помощь лорду Авернону и почему сделал это не сразу. И о многом другом... Но как только юноша остановился перед внешней мембраной покоев лорда д'Оврезона, в его душе подобно сильно натянутой струне завибрировала ненависть. x x x -- Безвкусно, не так ли? В воздухе чувствовался запах ладана. Стены были украшены движущимися узорами темно-бордового цвета; изображение, нарисованное одной непрерывно движущейся линией, повторялось через регулярные промежутки. -- Я видел залы и получше, -- сказал Том, удивляясь сам себе. Рядом с замысловатой скульптурой, образованной из переплетенных черных и серебристых лент Мебиуса и поверхностей Кляйна, стоял молодой человек. Он был примерно на два стандартных года старше Тома. Белокурые волосы, аккуратное изящное лицо, глубокие серые глаза. Он глубокомысленно постучал по скульптуре ногтем. -- Извините! -- легко выдохнул Том, изгоняя из души ненависть. -- Надо починить костюм. -- Д'Оврезон поманил пальцем. -- Пойдем со мной. Том последовал за ним в соседнюю комнату. Около кровати лежали множество открытых розовых чемоданов. Сверху был брошен черно-серый комплект одежды с невероятно длинными кружевными оборками. -- Возьми его! -- Д'Оврезон бросил костюм на протянутую руку Тома. Том было поклонился, но костюм шевельнулся и заскользил по его плечу вверх, кружевные оборки обхватили горло, начали сжиматься. Д'Оврезон потянул костюм за рукав и сильно шлепнул по нему. Костюм упал на пол, будто оглушенный. -- Пусть изменят микроволновые операционные коды. -- Э-э... Хорошо, сэр. -- Пожалуйста, не зови меня... Хотя это не важно. Только проследи за костюмом. Злясь на себя, Том засмеялся. -- Он будет вещественным доказательством? -- А у тебя, я вижу, сильный характер. -- Д'Оврезон приподнял одну бровь. -- Могу я спросить... Однако в этот момент зазвучала негромкая музыка, и он отвернулся. Она появилась на голографическом дисплее над скульптурой: бледная и красивая, белокурые локоны замысловато перевязаны белым шелком. -- Привет, Корд. -- Сильвана. -- Д'Оврезон изящно поклонился, но на губах у него заиграла сардоническая усмешка. "Дочь леди Даринии", -- узнал Том. -- Сегодня вечером Старый Драго выступает с чтением "Старшей Эдды" на земном древнескандинавском языке. Вы слышали об этом? -- Я только что приехал, -- д'Оврезон выдавил кривую улыбку. -- И как-то упустил это из виду. -- Вы знаете, как стихи воздействуют на людей? Д'Оврезон отрицательно покачал головой. Том, стоящий сбоку от него, подсказал: -- Аллитерация. Не совсем правильный термин, но... Воспользовавшись намеком, д'Оврезон начал нараспев вспоминать: -- Плавал плот перед плотиной, плыть хотел к Гнилому морю.. -- Ну, хорошо. -- Сильвана улыбнулась. -- А что вы скажете по поводу соревнований сегодня вечером? Д'Оврезон скрестил на груди тонкие руки: -- Для меня это окажется слишком суровым испытанием. -- Но если бы вы взяли меня... -- ...тогда стремление леди Даринии к сватовству было бы удовлетворено. -- Д'Оврезон подмигнул Тому. -- К тому же вы смогли бы не ходить на "Эдду". -- О-о-о! Тут Томас Коркориган? Как твои дела? Том был пригвожден к месту. Он почувствовал, как краска залила его лицо. "Она помнит мое имя", -- поразился он. Постоянная острая боль в левой руке на мгновение пропала. -- Э-э, хорошо... Спасибо. Боль тут же вернулась. Но Тома бросило в жар от смущения, а не от боли. Тем временем голограмма девушки снова повернулась к д'Оврезону: -- Приходите, Корд. Спасите меня от скуки, пожалуйста. -- Хорошо... Сильвана показала маленький переливающийся фиолетовый кристалл, с молочными прожилками. -- Это мой единственный шанс рассказать вам последний парадокс Галдрива. -- Весьма смахивает на шантаж. x x x После того как изображение леди Сильваны исчезло, лорд д'Оврезон повернулся к Тому: -- Ты не знаешь, где будет проходить чтение стихов? -- В галерее Венелуза. Терминал был все еще включен, и Том сделал управляющий жест -- движение вышло неловкое, так как псевдоразумный костюм был довольно тяжелым, -- и топографическая триконка превратилась в существо. Серые глаза д'Оврезона остались холодными. -- У тебя получилось. Ловко сделано. Том поклонился: -- Я заберу костюм... -- Подожди минуту, пожалуйста. -- Улыбка заиграла на тонких губах д'Оврезона. -- Не пойми превратно... Ты, старина, не в моем вкусе... Но я хотел бы, чтобы ты сопровождал нас сегодня вечером, если сможешь. -- Конечно. -- И исполнял обязанности сопровождающего. Я уверен, ты понимаешь, что я имею в виду. -- Ага. -- Том невольно улыбнулся в ответ. -- Значит, не только леди Д