. Том замер. -- Ты узнал? -- спросил Оракул. -- Да, -- Том нахмурился. -- Владение графа Болтривара. Наводнение. Оно уже случилось? Или еще будет? Ответом ему был полусмешок: -- Мой прогноз немного отличается от твоего. "Пора" -- решил Том. -- Ты мертвец, Оракул! -- И сделал внезапный выпад. Оракул немного сдвинулся в сторону, и Том чуть было не ударил по тому месту, где Оврезон только что стоял. -- Извини, Том! Соблюдай регламент... Перерыв -- две минуты. Том был готов ударить снова, но внимание его привлекло какое-то движение, и он замер, увидев, как кристалл превращается в жидкость и стекает в огромную золотую чашу, на которой стоял саркофаг. Потянуло холодом. О Судьба! Это было невероятно! Умершая мать медленно села, повернулась и широко открыла глаза. Они были синими, как небо Земли. -- Том?! Ее стало отчетливо видно. А мягкий голос был таким же близким, как собственное дыхание. -- Это действительно ты? Глава 46 Нулапейрон, 3414 год н. э. Какая мерзость! У Тома перехватило дыхание, и он с трудом заставил себя заговорить. -- Как ты это делаешь? Не обращая на него внимания, Оракул подошел к саркофагу. -- Не стоит вставать, любовь моя. -- Он нежно взял руку матери. У Тома все закружилось перед глазами. Цвета сменяли друг друга с калейдоскопической быстротой. Голубой... золотой... белый... медно-рыжий... опять голубой. В голове зашумело. -- А ты бы поверил, если бы я сказал, -- голос д'Оврезона звучал откуда-то издалека, -- что я делаю это силой воли? "А ну-ка контроль дыхания!" -- приказал себе Том. -- Нет, конечно. -- В голосе Оракула вновь зазвучала назойливая учтивость. Красота матери теперь казалась несколько поблекшей. Что же это?! Пребывание на грани смерти и редкие пробуждения по воле Оракула? Или за всем этим скрывается что-то еще? "Кулак и жеребенок", -- вспомнил Том. И постарался снова сконцентрироваться. -- Ранвера! -- Глаза Оракула были прикованы к матери. -- Ран, любовь моя! -- Жерар... В ее голосе явно звучала нежность, и Тома будто окатили ледяной водой. "Я убью тебя, Оракул!" -- подумал он, с трудом сдерживая ярость. Никаких сомнений не было. Надо лишь прикинуть, как добраться до сонной артерии, чтобы это было неожиданно для врага. -- О Том. Что с тобой случилось? -- Мама?! -- Тома пробрала оторопь. Может ли это быть всего лишь иллюзией? -- Ты вырос и стал красивым. Наверно, и девушки есть? -- Мама, -- торопливо сказал Том, указывая на д'Оврезона кончиком своего меча. -- Он сказал тебе, что случилось с отцом? И что они сделали со мной после его смерти? -- После его смерти? -- Она удивленно нахмурилась. -- Неужели Деврейг тоже умер? -- Только не говори мне, что ты этого не знала. -- Не так уж это и плохо, -- сказал Оракул. -- Что? -- Том повернулся к нему. -- Умирание... Это всего лишь черный туннель, и ты падаешь в него. Так это происходит. -- Жерар с подчеркнутой нежностью дотронулся до щеки Ранверы. "Только следи за дыханием", -- напомнил себе Том. -- Это не черный туннель. Это всего лишь зависимость от средств, которые поддерживают иллюзии. -- Том отошел назад, чтобы Оракул не смог сразу дотянуться до него. -- Ее память ослабла. Она пытается собрать воедино обрывки разговоров из прежних времен. Как будто с тех пор время остановилось... Неужели безумие сделало ее еще более привлекательной для тебя, мой бедный Оракул? Ярость вспыхнула в глазах д'Оврезона. "Очко в твою пользу", -- сказал себе Том. Он чувствовал присутствие матери, легкий запах ее духов в холодном воздухе, но его внимание в данный момент было целиком сосредоточено на враге. -- Бедный, загнанный в угол Оракул, -- продолжал он. -- Не способный оставаться в нормальном потоке времени. Ты, наверное, сильно завидуешь нам? Наверное, пытаешься приспособить свое фрагментированное сознание к симптомам ее болезни? Большие руки д'Оврезона сжались в кулаки. Мать снова заговорила. -- Не надо, Жерар! -- Вся дрожа, сжав в своих ладонях руки д'Оврезона, она добавила: -- Ты же обещал, мой дорогой. -- Да, я помню, любовь моя. Не беспокойся... -- Но между бровями Оракула залегла маленькая морщинка. Том расстегнул комбинезон, опускаясь на колено, как будто совершал ритуал коленопреклонения. Положив меч на пол, он развязал шнурок, на которой висел талисман. -- Прекрасная работа, как ты считаешь, мудрый Оракул? -- Том положил жеребенка на пол. -- Работа моего отца. Помнишь талисман, мама? -- Талисман. -- Мать выглядела растерянной. -- Я не... -- Она замолкла. "Зато я помню Пилота, -- думал Том. -- Знала ли она, что мне дарит? -- Он сделал движение рукой, жеребенок аккуратно распался на половинки, и внутри него обнаружилась нуль-гелевая капсула. -- Думала ли она, что я воспользуюсь капсулой не только для общения с Другими мирами?" -- Теперь смотри, Оракул. Кончик меча аккуратно вскрыл нуль-гель, открывая миру кристалл-транслятор. Он мерцал голубым светом. Все голографические дисплеи, находившиеся в зале, внезапно покрылись рябью самых диких раскрасок, перекрывавших весь диапазон цветового спектра. -- Что происходит? -- Голос Оракула дрогнул. -- Загрузка, -- коротко ответил Том. Контролируемые им движения мозаичных пятен вели свое собственное повествование. В реальном пространстве логика сама по себе несовершенна... -- Я не... -- Оракул замолк, впав в транс при виде гипнотической пульсации голограмм. ... и ограничена теоремой Геделя: истина не всегда доказуема... -- Твоя жизнь, бедный Оракул, не более чем иллюзия. ...но в мю-пространстве, в его безграничной рефлексивности все может быть доказано... Кристалл передавал стандартные стробоскопические коды, сосредоточиваясь на хроно-имплантанте Оракула, чтобы взять его под контроль. ...и все можно смоделировать... Отпустив руку матери, д'Оврезон шагнул назад, его широкие могучие плечи поникли в неопределенности. -- Не... понимаю. ...даже жизнь Оракула. Началось разрушение собственных фемтоцитов Оракула. -- С этого момента все в тебе является лишь моделью, имитацией. Это моя вселенная, Оракул. Все твои будущие воспоминания состоят из образов, ощущений, которые смоделировал я. Кристалл передавал новый код: шла переписка молекулярной конфигурации, усиление воспоминаний о будущих событиях, которые никогда не произойдут. -- Невероятно, -- сказал Том. И добавил мысленно, глядя на крутящего головой Оракула: "Я переписываю заново все содержимое твоего мозга, и ты знаешь это". Мать снова ложилась в саркофаг. -- Это уже произошло, -- громко сказал Том. -- Нет... -- пробормотал Оракул. Но он был не прав. Голограммы изменились в последний раз -- память вернула Оракула в дни юности, -- и все погасло. Создать пограничное состояние. Это был термин, обозначающий последний всплеск сознания перед тем, как старый человек умирает. За очень короткий период времени новая память д'Оврезона о будущем, начиная с этого момента, была записана в его мозгу. Все его будущие ощущения были результатом мультифрактальной моделирующий имитации. Даже воспоминание о его отдаленной, будущей смерти -- вследствие глубокой старости, кстати, -- пришло к нему теперь из воображения Тома. -- Массивное тело Оракула затряслось крупной дрожью -- все новые и новые воспоминания всплывали в его мозгу. -- Все твои предсказания и все твое будущее, -- сказал Том, -- всего лишь придуманный мною мираж. Эта фантазия включала в себя несуществующие процессы: в реальном пространстве имитировать их было невозможно. Но Том освободился от ограничений реального, проникнув в логику безграничного мю-пространства. Оракул оказался в новом будущем, в том, которого никогда не было. И там никогда не было схватки с лордом Коркориганом... Том сжал в одной руке и кристалл, и меч. -- А теперь я изменю твою Судьбу, Оракул. Голубое пламя вспыхнуло вокруг, когда он шагнул вперед. Тому пришлось остановиться. Казалось, воздух сопротивляется ему. Казалось, само реальное пространство сопротивлялось изменениям... Напрягая все силы, Том сделал один шаг вперед. Затем другой. "Что происходит? -- спросил он себя. -- Я не понимаю". И вдруг сообразил. Как мог Оракул не помнить будущее изменение собственного мозга? -- Это же парадокс. Он не мог не знать, что я с ним сделаю! Однако было ясно, что Оракул не знал. Значит, было что-то еще. Что-то, позволившее существовать столь серьезному парадоксу. И тут Тома вновь осенило. Оракул не помнил об изменениях, потому что в той реальности, в которой он жил, их попросту не было. И получается, что Том изменил не просто память д'Оврезона. Это была не просто имитация. Изменилась -- пусть и в малых масштабах -- сама реальность. И существование новой реальности в окружении старой тоже было парадоксом. Вокруг летали голубые искры огня. Том упорно преодолевал барьер между реальностями. "Бедный Оракул, -- думал он. -- Твоя память впервые обманула тебя". И сказал вслух: -- Это мой подарок тебе, Оракул. Глаза д'Оврезона были широко распахнуты и неподвижны. -- Для тебя это будет первая в жизни неожиданность! Первая и последняя... Глаза д'Оврезона были глазами жертвы, застывшей перед коброй... Последний барьер голубого пламени и летящих искр расступился перед Томом, и он бросился вперед. Его несуществующая левая рука просто раскалилась добела от ненависти, но действовать пришлось правой, существующей. И он вонзил меч в тело Оракула по самую рукоятку. -- Получилось!!! Оракул упал. Том смотрел, как он дергается от боли: д'Оврезон был похож на выброшенную на берег рыбу, раскрывающую рот, чтобы глотнуть воздуха. Алая кровь растекалась по бело-голубому полу, а он все пытался дотянуться до оружия, и его глаза, налитые кровью, выпучились от напряжения. Потом он закричал, как ребенок, и это был сверхъестественный, жуткий крик. -- Я отомстил, -- сказал Том. -- Кулак и жеребенок, я отомстил. Ты мертв, ублюдок! Но Оракул Жерар д'Оврезон был крупным мужчиной, сильным и могучим, и чтобы умереть, ему понадобилось много времени. x x x Кристалл выглядел оплавленным и безжизненным, но Том все равно убрал его назад и повесил талисман на шею. Затем он вытащил меч из тела Оракула. Раздался влажный чавкающий звук. Том вложил меч в ножны, сделал движение рукой, и рядом с ним замерцал небольшой дисплей. Несколько манипуляций, и в помещение влетел рой микродронов. Быстро жестикулируя, Том заставил их взяться за дело. Он был очень осторожен, и лишь несколько дронов занялись телом д'Оврезона, соблюдая меры безопасности, обязательные для медиков. Прочие озаботились уборкой зала. Они уничтожат все вещественные улики. И после этого больше ничто не станет препятствием на пути к тому, что он так долго откладывал. "Мама, -- подумал он. -- Неужели я убил и тебя тоже?" Он наклонился над нею, и безжизненное тело матери вдруг издало вздох. Вокруг замерцали голограммы. Голова ее повернулась, едва ли не со скрипом. Веки наполовину поднялись, но видны были только белки глаз. -- Ты... думаешь... Скрежет. -- Не... знала... Едва ли это был человеческий голос. -- Кордувен... убьет... Я тебя люблю... Том... -- Мама! -- крикнул Том. Ответом ему было молчание. А на дисплее потянулась ровная линия. Агония. С кем он разговаривал -- с матерью или с Оракулом? Или и с нею, и с ним одновременно? Пациент умер. -- Нет! -- закричал Том. Ответом ему было молчание. -- Только не это, -- прошептал он. -- Только не новая смерть. Вокруг разлилось голубое сияние. Ухватившись за край саркофага, он смотрел, как лазурная жидкость медленно вытекает из рта и ушей матери. "Я уже видел это однажды", -- подумал он. Сияние постепенно тускнело, а затем и вовсе исчезло. Жидкость теперь была матовой и безжизненной. "Пора уходить", -- подумал Том. И повернулся спиной к мертвому телу матери. Глава 47 Нулапейрон, 3414 год н. э. -- Милорд! Том слышал, но это не имело никакого значения. -- Чем я могу вам помочь? Он сидел, скрючившись в кресле за стеклянным столом, погруженный в грустные размышления, окруженный рядами кристаллов, вобравших в себя столько мудрости. -- Том! Только эта фамильярность смогла вывести его из мрачного забытья. -- Эльва? -- сказал он. -- Как дела? Даже Жак никогда бы не осмелился назвать его по имени, но капитан Эльва Штрелстхорм ничего не боялась. -- Мои дела в порядке, милорд. В данный момент меня больше волнует ваше состояние. -- Мне никогда не было так хорошо, Эльва. Перед его глазами возникла картина недавних событий, почти реальная, как будто все происходило сейчас... Он вышел из зала, оставив за спиной два трупа, подобрался к перилам. Вокруг царила ночь. Прежде он никогда не видел настоящей ночи, но теперь она была перед ним во всем своем великолепии. Темнота окутывала мир. Дул холодный ветер. Лилово-белая молния пронзила небо, а по каменной арке хлестала сплошная завеса дождя, ослепляя и обдавая Тома серебряными брызгами. Он словно раздвоился. Он медленно взбирался на скользкую балюстраду, думая: "Путешествие закончено наконец-то!" И он же летел в пропасть, сквозь колющий воздух, сквозь сильные удары, ветра, и крик, вырывающийся из его груди, тонул в вихре воздушного потока, и все вдруг погружалось в забвение... -- Я никогда не видела вас в худшем состоянии, милорд, -- сказала Эльва. -- Это правда. Сердце гулко билось в груди, он упал на балкон, мокрый от пота и дождя, и постоянно задавал себе один и тот же вопрос: "Что случилось?" -- пытаясь убедить себя, что все было галлюцинацией, возникшей в результате шока. Или перед ним приоткрылась другая реальность -- на краткий миг, но так, чтобы он смог ощутить ее, потрогать и почувствовать запах, -- альтернативный мир, где он сбросил себя в ничто, радостно приветствуя смерть как возможность прекратить жизнь, потерявшую внезапно всякий смысл? Неужели он знал о природе, времени и Судьбе меньше, чем думал? -- Возможно, Эльва. Возможно, и так. Потом он вернулся в комнату, стараясь не смотреть на жалкие останки в золотой чаше и на безжизненное сморщенное тело Оракула, лежащее на полу. Три микродрона все еще работали, они ползали по одежде и зияющей ране Оракула. Системы доложили Тому о полном составе охраны: более ста вооруженных воинов и почти тридцать человек обслуги. Спускаться внутрь терраформера было слишком рискованно. Тогда он приказал одному из дронов изготовить плетеное поливолокно, использовав золотую чашу, и сделать из него канат, а сам вновь вышел на балкон, где по-прежнему бушевал штормовой ветер. -- Милорд, к вам гости. Было ли это продолжением разговора? Или прошло какое-то время? -- Я не хочу никого видеть. -- Милорд... -- Спасибо за все, Эльва. Но это приказ. А потом был долгий опасный спуск вниз по канату, лицом к изрезанной поверхности. Достаточно легкий при сухой погоде и при медленном темпе прохождения, он был смертельно опасным, когда вокруг царит хаос и приходится скользить вдоль мокрой от дождя каменной стены, раскручивая голой рукой канат, обмотанный вокруг пояса, и почти ничего не видя в темноте. -- Том! -- Это был уже другой голос. Возле экваториального гребня он наконец нашел отверстие, вцепился пальцами в шероховатый влажный камень и прыгнул в сухое укрытие. У него не было выбора -- требовалось проникнуть сквозь мембрану. Он надеялся только на одно: самое худшее, что при этом случится, -- сработает звуковая сигнализация. -- Томас Коркориган!.. Он бежал, крадучись, вглубь, туда, где проход становился шире, к тому месту, где происходил запуск транспортных багов, но жак -- другой жак, не его друг; жак с перепонками между пальцев и серебристыми фасеточными глазами -- прыгнул на него, потому что включилась система охраны, но Том действовал быстро, очень быстро, и жак был повержен, кровь лужей растекалась вокруг него -- темная, почти лиловая на керамическом полу. Еще одна смерть... И мелькнул образ: мертвая кошка в туннеле. -- Как думаешь, во что ты играешь? Затем он бросился внутрь бага и крикнул: "Вперед!" ' И стенки кокона, похожего на стручки мальвы, давили на Тома, пока жук герметично закупорил отверстия. А потом он стартовал, и Том почувствовал тошноту, вызванную ускорением. Потом был спуск по параболической траектории, шум тормозного реактивного двигателя и мягкий толчок. -- Труда? -- Он поднял глаза и впервые почувствовал, как холодные слезы текут по его щекам. Потом был долгий пеший переход через темное пространство. И нерегулярные остановки на отдых. И великолепный рассвет, окрасивший небосвод в бледно-лимонный цвет с мазками серого и искрами белого. И ни души вокруг, только тупая техника. И он мог спускаться в глубь Нулапейрона, подальше от неестественных просторов космоса. И было долгое пешее странствие, требующее такой сверхвыносливости, какой он даже представить себе не мог. Он шел вперед, освещая дорогу украденными из бага светильниками. В туннеле то и дело встречались ямы. Том шел, ожидая, что в любой момент его может сбить поезд, что он будет раздавлен и выброшен из жизни. Отчасти он жаждал этого. Но другая часть сознания побуждала его бежать и бежать вперед. -- Что ты здесь делаешь, Труда? На лице ее было еще больше морщин, и седые волосы стали белее, но манера перекидывать назад шарф и улыбка остались прежними. Бежать... -- Том, Том. Что ты делал все это время? Слабая улыбка появилась на его лице, хотя холодные слезы продолжали течь по щекам. Бежать и никогда не останавливаться. -- Можно сказать одной фразой. -- Это был голос Эльвы, стоявшей позади Труды, опустив плечи и сложив на груди руки, но, как всегда, готовой к действию. -- Он убивал Оракула. По земле быстро двигалась слепая ресничная инфузория. -- С процедурами и протоколом? -- спросила Эльва. Перед ними был огромный арахнаргос, обгоревший и почерневший, часть грудного отдела нависала над темной расселиной в полу пещеры. Педипальпы провисали дугой, их концы все еще были прикреплены к стенам и крыше так же, как это было во время нападения. Или несчастного случая... Одна педипальпа лежала на земле, сломанная и свернувшаяся кольцами, как ненужная веревка. "Откуда она знает? -- думал Том. -- Откуда Эльва знает об Оракуле?" -- Социологические опросы и объявление их результатов являются сегодня не самым лучшим подходом. -- Голос Труды был всамделишным. -- Если что-нибудь не так, то наблюдается бета-разброс... Том ее почти не слышал. Он смотрел на ресничную инфузорию, королеву-мать размером с полного человека, и несколько прилепившихся к ее пятнистой хитиновой оболочке самцов размером с ноготь. Похожие на щетки мохнатые лапки инфузории ритмично передвигались по широкой педипальпе, свисающей с останков арахнаргоса. Королева стремилась к тени... -- Я пойду первой. -- Эльва пересекла пещеру и вошла внутрь арахнаргоса. Труда дотронулась до руки Тома, но он не обратил на нее внимания. "Что я здесь делаю?" -- думал он, кутаясь в плащ. Эльва высунулась из зияющей раны в грудном отделе арахнаргоса, засунула большой и указательный пальцы в рот. Раздался низкий пронзительный свист. -- Какой сложный сигнальный код! -- Том сделал попытку пошутить, но в душе его все было мертво. -- Однако это действует. -- Труда погладила его по руке. Исчерченное морщинами лицо было наполовину спрятано в тени. -- Ты давно знаешь Эльву? -- Немного знаю. -- Том пожал плечами. А что еще можно сказать? С тех пор когда он жил на рынке?.. Чем меньше она будет знать, тем лучше. Для нее же -- из-за себя бы он не стал беспокоиться. Он вспомнил, как алая кровь Оракула растекалась по бело-голубому полу... И связь между сыном торговца, жившего в доме рядом с рынком, и его теперешним настоящим показалась ему почти неправдой. x x x Забраться внутрь можно было только по свисающей педипальпе и сквозь отверстие. На мгновение, оказавшись на большой высоте, он почувствовал непреодолимое желание прыгнуть вниз... -- Том! -- позвала Труда. Ей оказалось трудно пролезть сквозь темное отверстие. Том помог ей, а затем перебрался на борт арахнаргоса и сам. Когда глаза привыкли, он обнаружил в темноте двенадцать теней. Если исключить Эльву и Труду, остальные тени были потенциальными врагами. Что-то шевельнулось в груди Тома: то ли любопытство, то ли ощущение опасности. Он почувствовал, как напряглись нервы. И спросил: -- Кто вы? Фигуры в темноте казались громоздкими и бесформенными: на них были плащи и мешковидные капюшоны, накинутые на головы. Естественная предосторожность... В воздухе стоял запах сырости. -- Ты простишь нас, -- голос звучал мягко и, похоже, принадлежал молодому человеку, судя по легкому акценту, чжунгуо жэнь, -- если мы предпочтем не отвечать на этот вопрос? Кто-то чихнул и пробормотал извинения. -- Не я предложил встретиться здесь. -- Том старался держать нейтральный тон. Одна из фигур наклонилась вперед и пробормотала: -- Dyestvityelno, zarezal proroka? -- Да, -- ответила Эльва. -- Он мертв. Том взглянул на нее с удивлением. Она пожала плечами: -- Ужасный акцент, но смысл я поняла. -- Интересно, каким образом? -- сказал кто-то другой низким баритоном. Он снял капюшон, и Том увидел грубое лицо и клочковатые белоснежные седые волосы. -- Каким именно образом вы сумели это сделать, лорд Коркориган? Том лишь покачал головой. -- А не ловушка ли это? -- спросил кто-то из темноты. Еще один мужчина откинул капюшон. Узкое лицо, темно-коричневая кожа. Том узнал ярко-желтую татуировку на лбу и щеке, и в его памяти тут же всплыло имя. -- Доктор Сухрам? Мое почтение, сэр! -- Он поклонился как равный равному. Доктор замешкался, но потом поклонился в ответ. -- Возможно, это будет звучать немного театрально, -- произнес седовласый, -- но вы можете называть меня Сентинел. Это неплохой псевдоним. -- Я не буду спрашивать почему. -- Том оглядел другие фигуры. Ни один больше не делал никаких поползновений открыть себя. -- Как бы то ни было, -- Сентинел прислонился спиной к перегородке, -- сеть службы безопасности подтверждает факт убийства. Секретные каналы коммуникаций переполнены новостями. -- Он посмотрел на человека с опущенным капюшоном, который упомянул о ловушке. Тот отрывисто кивнул. -- А почему, -- Том почувствовал, что его голос немного дрожит, -- вы решили, что убийца -- я? На мгновение воцарилась тишина, затем заговорила Эльва: -- Не волнуйтесь, милорд. Дело не в уликах, найденных на месте преступления. Я ничего не знаю о них. Я всего лишь наблюдала за событиями в ваших владениях. "Значит, я не смог покинуть, а затем вернуться в свои владения незамеченным, -- подумал Том. -- Прекрасная работа, Эльва. Вероятно, мне следует радоваться твоему усердию... Но зачем ты рассказала этим людям? Неужели предательство?" Однако на предательство все происходящее было не похоже... -- Кто же вы все-таки? Том задал общий вопрос, но отвечать начал именно доктор Сухрам: -- Мы своего рода конспиративная организация. "Лудус Витэ", когда нам нужно как-то себя называть. В переводе -- "Школа Жизни". Том кивнул, показывая, что знает значение этих слов. -- Это нечто вроде свободного союза, но не все его члены разделяют общие цели... -- Однако мы едины в одном, -- прервал его резкий женский голос, -- что использование предсказаний Оракулов должно быть прекращено. Том почувствовал, как напряжение заполнило темноту. Снова заговорил Сентинел: -- Некоторые из наших... э-э-э... прогрессивных коллег склоняются к радикальному переустройству социальных структур. Но, откровенно говоря, в мире существуют тысячи владений, и не во всех в них есть даже лорды. Таким образом, глобальное... -- Ты не найдешь почти ни одной нижней страты, -- прервал его низкий голос, -- где бы не поддерживали тотальную революцию. Я говорю о всемирном перевороте в... -- Прошу вас! -- Труда подняла руку. -- Мы здесь не для того. -- Согласен. -- Сентинел зажмурился, как от боли. -- Мы больше чем просто общество для дискуссий. Том молчал, чувствуя неловкость и не веря в то, что эти плохо организованные чужаки держат его жизнь в своих руках. -- Откровенно говоря, -- начал Сентинел, но его перебил доктор Сухрам: -- Милорд, каким бы методом вы ни пользовались, чтобы расстроить планы Оракула... -- Он замялся. -- Одним словом, обладая таким методом, вы способны прекратить любые дискуссии. Что нам сейчас нужно, так это прямое действие. "И это говоришь ты, целитель!" -- подумал Том, продолжая хранить молчание. -- Мистер Кор... -- Сентинел тут же поправился. -- Я хотел сказать: милорд... "Ну конечно, -- подумал Том. -- Среди них никогда не было благородных людей". -- Господство Оракула -- это преступление против человечества. И единственный способ... -- Сентинел замялся, как и доктор Сухрам минутой раньше. -- Они ничего плохого мне не сделали, -- сказал Том. Наступила внезапная тишина. Затем кто-то потрясенно пробормотал: -- Но ведь вы убили... -- Да, -- сказал Том. -- Но это было мое личное дело. Молчание длилось недолго. Они попросили у него времени на обсуждение. И Том удалился. Он выбрался наружу, затем осторожно сел, скрестив ноги, на широкой педипальпе. Натянув на себя плащ, он прислонился спиной к грязной обгоревшей оболочке арахнаргоса. "Они не могут сдать меня властям, -- подумал он. -- И не смогут убить меня". Но здесь, на ничейной территории, не было сенсорной сети для обнаружения энергетического оружия или фемтотехники. И одной Судьбе известно, какое вооружение имели с собой эти конспираторы. Труда и Эльва до сих пор были его друзьями, но насколько он может рассчитывать на их дружбу теперь? Вокруг были тени, темные и зовущие. Одно движение мышц, несколько секунд падения, и все будет кончено... "Интересно, -- подумал Том, -- о чем они там говорят?" Он слышал разговор на повышенных тонах, но не мог разобрать отдельных слов. Затем голоса превратились в тихое бормотание. "Что я теперь должен делать, маэстро?" -- мысленно обратился Том к зовущей темноте. В каком-то смысле это была та же дилемма, что вставала перед ним, когда он вступал в управление владением: выбор между жизнью ученика, не имеющего никакой ответственности, и жизнью мстителя. "Отец! -- думал Том. -- Как бы я хотел, чтобы ты был здесь. Я скучаю по тебе... И что я должен делать дальше?" Парадоксы не заканчивались. Именно смерть отца стала тем событием, которое разбудило дремлющую в нем силу, силу ненависти. Но в мире все еще существуют пять тысяч Оракулов. Наступила долгая тишина, ни один звук уже не проникал в сознание Тома. x x x Он не помнил, как принял решение. В себя он пришел, когда осторожно вставал, по привычной методике -- не пользуясь рукой для равновесия и делая долгие, успокаивающие вдохи и выдохи. Потом он повернулся и вновь пробрался в чрево арахнаргоса. Теперь под потолком горел маленький светильник. А они были напуганы. Напуганы в достаточно сильной степени, чтобы стать опасными. Даже вид окутанных полутьмой фигур с натянутыми на головы капюшонами выдавал их напряжение, которое черными сгустками повисло в воздухе. Это задело самые глубины души Тома; те, кто применяет технику ушу, например, воины Стронциевого Дракона, подумали бы, что разрушен элемент мира. Когда видишь перед собой чью-то мечту так близко, что можешь достать до нее рукой, возникает непреодолимое чувство страха. "Настало мое время!" -- эта мысль поддерживала Тома до сих пор и давала ему силы, чтобы избегать легких решений. -- Вы все-таки должны объяснить нам, как вы действовали, -- раздался в темноте женский голос. -- Каким образом моделирование будущего для Оракула позволяет вам?.. -- Да не имеет это сейчас никакого значения! -- Доктор Сухрам решительно разрубил воздух рукой. -- У нас есть эмпирическое доказательство, не так ли? А подробности можно выслушать и позже. Наступила пауза, затем фигуры одна за другой закивали в знак согласия. "Значит, я должен это сделать, -- подумал Том. -- Будет ли легче это во второй раз? Или наоборот -- тяжелее?" И хотя темные фигуры спорили друг с другом, Тома окружала звенящая тишина. "И всю жизнь заниматься искоренением Оракулов, -- думал он. -- Ас другой стороны, чем бы я еще мог заняться?" Он чувствовал себя так, будто решение было принято за него... Нет, не совсем так. Как будто у него попросту не было выбора. В голове стоял нарастающий шум, и на какой-то миг ему показалось, что его качает из стороны в стороны. А затем он вернулся к реальности. -- ...действительно необходима их смерть? -- говорил Сентинел. -- Если мы дискредитируем свод истин, то истину будет невозможно отличить от лжи. И не будет ли этого достаточно? Слово взяла Эльва: -- Необходимо... э-э-э... убрать некоторое критическое число, милорд? -- Да, именно убрать! -- Том мрачно улыбнулся. -- Убрать, уничтожить, убить... Не важно, как это назвать! Он увидел, что чувство удовлетворенности охватило всех членов группы. В глазах Сентинела появился какой-то новый блеск: -- Вы, лорд Коркориган, можете освободить весь мир. Горький циничный смех зародился в душе Тома. "Я могу принести свободу?!" -- подумал он удивленно. Он не мог бы зайти так далеко, не овладев методами самопознания. Поэтому теперь он знал: Тома, который мог бы провести всю свою жизнь, занимаясь логософическим анализом метавекторов Авернона, больше не было. "А кто еще сможет сделать это лучше меня? -- подумал он. Его апатия растворилась без следа, нервы вновь превратились в натянутые струны, и внутренняя сила вернулась к нему. Это была такая сила, что Тому нечего было делать в цивилизованном обществе. Потому что это была сила ненависти. Глава 48 Земля, 2123 год н. э. -- Когда это должно случиться? -- Незрячие глаза Анны-Мари смотрели в никуда. Пес Барни задрал морду, следя за такси, поднявшимся в серое, затянутое тучами небо. -- Сегодня вечером. -- Карин погладила Барни по голове. -- Так скоро? -- Невеселая улыбка появилась на лице Анны-Мари. -- Расстояние имеет странную трактовку в мю-пространстве. Ты доберешься до него вовремя. -- О Господи, я надеюсь на это! -- Хотя было тепло, Карин заколотило. -- Они торопятся. Вирусная инсерция намечена на сегодня. Полет в Финикс -- поздно вечером. Остальное начнется завтра. -- Насколько точно... я имею в виду, знаешь ли ты точно, где он находится в мю-пространстве? -- Слишком приблизительно, черт побери! Подошвы ботинок Карин не производили шума, когда она двигалась по зеленым и оранжевым керамическим плиткам площади, но Анна-Мари всегда поворачивала голову к той точке, где в этот момент находилась Карин. -- Я заказываю, -- сказала Анна-Мари, когда они зашли в кафе. -- Чай с лимоном и миндальные пирожные. Хорошо? -- Прекрасно. -- Карин украдкой вытерла слезы. Это было бессмысленно -- Анна-Мари все равно знает, что она плачет. Даже Барни, уловив странные звуки, пристально поглядывал на Карин. x x x Ранним утром следующего дня она достала из ножен деревянный меч и взялась за упражнение "suburi", делая выпады против воображаемых противников. Пытаясь настроить себя на доброжелательный лад и сделать этот пустой додзе, тренировочный зал, своим домом, она двигалась все быстрее, и одновременно ей казалось, что все вокруг замедляется. Она не думала ни о чем: движение возникало само собой. -- Отлично! Это был сэнсей Майкл. Она встала на колени и поклонилась, затем доставила ему удовольствие, атаковав его, причем удар мечом был направлен прямо в лоб. Сэнсей молниеносно отреагировал, сделал выпад, и через секунду она, кувыркнувшись в воздухе, грянулась пятками о мат. А еще через секунду, положив ее на лопатки приемом "ikkyo", сэнсей сказал: -- Что-то сегодня с твоим духом не в порядке. -- Я знаю. Слишком рано наноциты начали свою работу. Что-то... радостное. Действительно, она почти плыла сквозь удары. Когда тренировка была закончена, она направилась в раздевалку. Сняла с себя пояс оби и черные штаны хакама, посмотрела в сторону душа. И тут неожиданный приступ заставил ее рвануться в туалетную кабинку, и там ее вывернуло наизнанку. И было так плохо, что ей показалось, будто она умирает. x x x Система походила на корабль-матку, окруженную множеством странных суденышек, каждое из которых имело собственные задачи. -- Это же преступление, черт возьми! -- Доктор выглядел не просто рассерженным, а откровенно разъяренным. Более мелкие суденышки были валдофагами, направляемыми по своим целям нановектором. Они уже разворачивали мономолекулярные манипуляторы, готовые провести самые тонкие хирургические процедуры: заложить новый субстрат, внедрить предшествующие РНК, которые смогут дуплицировать существующие нейроны, создать щит Купера, если простое реиннервирование коры будет недостаточной мерой. -- У вас необычный подход к больному, док, -- сказала Карин. Наноциты уже вовсю работали внутри ее нервной системы. Казалось, углы кабинета кружились и искажались в странной перспективе, свет изменялся от дневного до серого, а затем до цвета, который невозможно было описать. Слишком уж скоро. Это просто истерия, и ничего больше. Должны пройти дни прежде, чем проявятся когерентные макроэффекты. -- Помолчали бы... -- главный врач вдруг замолк, вытер тыльной стороной ладони густые усы. -- Черт, вы и не знаете, правда? Удивленная Карин попробовала привстать, но он потянул ее назад. -- Фрэн! Черт возьми! -- Врач сердито нажал пальцем на сенсор, и прибежал другой врач, женщина. -- В чем дело? -- Проверьте это! Возникла пульсирующая голограмма. Текст на экране был закодирован знаками, которых Карин не знала. -- Черт! -- Врач Фрэн пристально посмотрела на Карин. -- Подтверждается... подтверждается... -- бормотала она, затем сказала: -- Неужели вы подверглись второй фазе в вашем состоянии? -- В каком состоянии? -- Она ничего не знает. -- Главный врач слегка тронул Карин за плечо. -- Правда, дорогая? Карин закрыла глаза и втянула в себя побольше воздуха. Если нановирусная инсерция провалилась, то Дарт уже мертв. -- Ну, хорошо, -- говорит Фрэн. -- Обычная процедура вызвала бы у вас аборт, без сомнения. -- От гнева ее голос стал твердым. -- Неужели это было сделано сознательно? "Как аборт? -- подумала Карин. -- Почему аборт?" -- Вы говорите фигурально? -- пробормотала она, но внутри нее уже все оборвалось от страха. -- Вы беременны, дорогая. -- Главный врач, похожий на тюленя со своими усами, был серьезен как никогда. -- В этом нет никакого сомнения. Но Фрэн смотрела внимательно, поворачивая дополнительные дисплеи. -- Вторичная концентрация, прямо здесь. -- Она указала. -- Нельзя ли увеличить? Карин почувствовала какое-то волнение, в животе будто завертелись и начали расти биллионы светящихся точек. "Дарт, -- подумала она с радостью. -- У нас будет ребенок. -- И тут же спохватилась: -- Ничего глупее не придумаешь!" -- Ублюдки! -- сказала вкрадчиво Фрэн. -- Боже мой, какие ублюдки! -- У нас есть выбор. -- Главный врач вздохнул глубоко и посмотрел на Карин. -- Мы можем... -- Стойте! -- Карин села на кушетку, оттолкнув их Руки. -- Не говорите больше ничего! -- Но ребенок... На дисплее двигающиеся тени, сотни голубых теней, крохотная форма: почти не заметная, но Карин знала, что она выражает. На одном конце пучок белых искр света. -- Наноциты в мозгу моего ребенка. Я правильно поняла? -- И добавила мысленно: "Так вот что теперь понимается под проектом "Трансформация"! И она подписала контракт. Но ведь это не давало им юридического права... Лицо Фрэн побелело и заострилось от страха и ярости. Но главный врач медленно кивнул головой: -- Их невозможно удалить, ничего не нарушив. Слишком поздно... -- Я представляю собой еще один эксперимент. -- Спустив ноги с кушетки, Карин встала. -- Чудесно! -- Голос ее отразился от стен резким эхом. -- У меня нет выбора! Что бы они ни сделали со мной, я должна завершить свою миссию. -- Согласен. -- Главный врач поднял руку, чтобы остановить возражения Фрэн. -- Но если вы решите возбудить судебный иск, когда вернетесь, я выступлю свидетелем с вашей стороны. Фрэн молча кивнула в знак своей поддержки. -- Спасибо, -- сказала Карин. -- Не могли бы вы мне дать что-нибудь от тошноты? -- Конечно. -- Главный врач приклеил ей на запястье полоску. Она была на полпути к двери, когда внезапная мысль остановила ее: -- Ребенок. Я имею в виду эмбрион. Они сами не могли... Она была не в состоянии продолжать. И только следила за тем, как двое врачей мрачно смотрят на мониторы. Фрэн получила доступ и вышла в базу с данными Пилотов УНСА, быстро пробежала по ним. Внезапная усмешка появилась на ее лице. -- Нет, -- сказала она. -- Это ваш и Пилота Маллигана. ДНК соответствуют, все в норме. "Все в норме, -- подумала Карин. -- За исключением тех наноцитов, которые проникли в нервную систему ребенка". -- Спасибо! -- Она кивнула им обоим. Оставив медицинский центр, она вышла в обжигающую жару летнего аризонского утра. На одном из проходящих мимо врачей была надета футболка с голограммой двух скелетов. Скелеты лежали на узкой полоске раскаленного красного песка и частично были погружены в тело врача. Когда Карин проходила мимо, сработал сенсорный датчик голограммы, запуская видео- и аудиоэффекты. Один скелет повернул череп к другому и сказал: -- Ну и жарища! Эхо его голоса отразилось от рекламного щита, воспевающего местные красоты. Сдавленный звук, представляющий собой нечто среднее между рыданием и смехом, вырвался у Карин. Сооружения Стартового Центра "Финикс" в конце длинной дороги, дрожащей на горячем воздухе, выглядели четкими и массивными, олицетворяющими силу и блестящими, как зеркало. Но абсолютно безликими. Глава 49 Нулапейрон, 3414 год н. э. -- Братья! Кто мы -- люди или черви? Сердитый ропот поднялся в толпе бедняков. Здесь были докеры и прочий рабочий люд самых разных профессий, у одних были большие руки и животы, другие, наоборот, -- кожа да кости. Цветные и белые, большинство покрыты толстым слоем грязи. -- А как насчет баб? -- выкрикнула крупная женщина, стоявшая, скрестив руки на могучей груди, такая же мускулистая, как и мужчины. -- Да, поясните, пожалуйста, -- выкрикнул кто-то, и смех прокатился по толпе. Том тоже улыбнулся. Он находился в маленькой нише, которая раньше была местом для статуи; теперь от статуи сохранился лишь разбитый постамент. Ниша располагалась высоко, почти под самым сводом. Каменный потолок был покрыт мхом и мутировавшими флюоресцентными грибами. -- Хорошо, хорошо! -- Оратор (власти назвали бы его возмутителем спокойствия) поднял руки, ожидая, пока уляжется возбуждение. -- Братья... и сестры... -- Он переждал очередной взрыв смеха. -- Я обращаюсь ко всем. Мы -- люди, и, следовательно, у нас есть достоинство, есть гордость. Но признают ли наши хозяева это? Как вы думаете? В толпе раздались нечленораздельные возгласы, но на этот раз реакция присутствующих не была слишком бурной. Ниже Тома, примерно на уровне середины стены, висела голограмма с одним из его первых, подстрекающих к бунту стихотворений: Оракулы смотрят сквозь время, Не видя того, что вокруг, Несут на себе они бремя, Какого не знает мой друг. Он раб, и на верхние страты Ему запрещен переход. Ярмо нацепили сатрапы На весь наш рабочий народ. Придет и к Оракулам лихо -- Сюрприз приготовил Хаос... К ним смерть подбирается тихо, Ведь мститель в пещерах подрос. Крошечный голокристалл, проецирующий стихотворение, находился на этом месте уже несколько дней. Надпись была выполнена большими простыми триконками, а цветовое оформление казалось довольно грубым и безвкусным, но оно несло двойную смысловую нагрузку. Ретуширование было выполнено обычным, всеми узнаваемым кодом, который объявлял о митинге здесь и сейчас. Такого типа стихи были разбросаны повсюду: на глубине двенадцати страт, непосредственно во владениях лорда Шинкенара. "Если большинство людей неграмотны, -- удивлялся Том, то почему на них так воздействует поэзия? Возможно, это связано со временем и выбором темы стихов. Или, вероятно, дворянство попросту недооценивает народ?" В задумчивости он нащупал жеребенка. Талисман находился на месте, но был пуст: кристалл-ретранслятор пребывал в кабинете Тома. Он абсолютно доверял службе безопасности, возглавляемой Эльвой. Специалисты работали без перерыва, сменяя друг друга в течение суток, находясь в помещениях, где не было темных периодов (как во владении леди В'Деликона), для того, чтобы усилить возможности ретранслятора. Неизвестно, что произошло, когда Том находился на терраформере Оракула, но кристалл потемнел и функционировал не в полную силу. Основные средства коммуникации сохранились, но их нельзя было активировать. Доступ к Истории Карин был нарушен (хотя загруженные ранее модули сохранились), огромные возможности процессора можно было использовать только частично. Несмотря на многочисленные технические дискуссии об экзакубической архитектуре кристалла и продолжающиеся в течение ста дней повторные инженерные анализы, он остался всего лишь маленьким кристаллом, который они пытались разобрать на части. Впрочем, дискуссии, организованные по типу мозгового штурма, были на удивление симпатичными, хотя Том и не знал никого из специалистов по имени. Это была одна из самых простых мер предосторожности, предпринятых членами организации "Лудус Витэ"... Том устроился в нише поудобнее. От грязных каменных стен веяло холодом. -- Сколько часов в день вы работаете? -- Оратор выделил из толпы кого-то одного. Том подобрал полы поношенного плаща, поплотнее закутываясь в него. -- Слишком много! -- закричал кто-то в ответ, и другие голоса сердито поддержали его. -- Мы хотим представить лордам наши требования. -- Да!.. Требования!.. Позади толпы вдруг возникло движение, кто-то теснил присутствующих, и вскоре Том увидел людей в форме. Некоторые из них, правда, были одеты в штатское, но у этих поперек груди были черные ленты, так что их легко было отличить от простых смертных. Это не милицейские регулярные части, а профессиональные убийцы, вооруженные длинными палками. Часть их образовала клин, чтобы пробиться к центру, а другая группа окружала толпу по краям, намереваясь перерезать путь отступления оратору. Люди побежали, но не все. Некоторые дали нападающим отпор, и вскоре повсюду можно было видеть проломленные головы и льющуюся рекой кровь. Потери несли обе стороны. Оратор пытался принять участие в сражении, но кто-то из последователей заставил его скрыться в темном туннеле. Том ничем не мог помочь людям. Он был нужен "Лудус Витэ" живым и свободным, а число нападавших было слишком уж велико. Тут ему бы не помогло и воинское искусство: его бы загнали в угол благодаря численному перевесу. Вскоре площадь опустела, на ней осталось лишь несколько раненых. Они громко стонали, хватаясь за окровавленные лбы или затылки. Двое лежали и вовсе неподвижно. Прошло много времени прежде, чем появились местные жители. Растерянные, они приходили по двое, по трое, в поисках родственников. Один из распростертых на земле мужчин оказался жив и, когда его уносили с площади, начал стонать. Другого унесли без признаков жизни. Когда площадь полностью опустела, Том выбрался из ниши и стал спускаться по шершавой стене и вскоре обрел под ногами твердую почву. -- Милорд! Том резко повернулся -- рука готова к обороне, ноги полусогнуты в боевой стойке. -- Я всего лишь посыльный, милорд. -- Небольшого роста юноша восточной внешности поклонился Тому. -- Вы видели схватку? Было похоже на пчел в улье. -- Никто не мог отвратить их внезапное нападение. -- Да, милорд. Вы не могли бы пойти со мной? Парень упомянул об улье. Это был пароль на сегодня. -- Куда мы идем? -- спросил Том, но юноша уже скользнул в темный коридор, из которого за минуту до этого появился. Том последовал за ним, не произнося больше ни слова. x x x Здесь были залы с кремовыми стенами и квадратные колонны, инкрустированные золотом. У их основания росли зеленые папоротники. Откуда-то доносилась тихая музыка. Они находились на три страты выше той, где произошла схватка, и трудно было бы найти более не похожее место: здесь царили спокойствие и процветание. Не так уж и плохо для Девятой страты. Упоминание об улье позволяло им путешествовать по разным стратам, и Тому не понадобились его собственные контрольные коды. Том смотрел на золотые левит-платформы, на продавцов, продающих прекрасную посуду. Было и небольшое количество псевдоразумной техники: движущиеся статуэтки, музыкальные кристаллы, которые сами сочиняют музыку. Том хотел было проникнуть в одну из лавок и послушать -- эта приятная мелодия была основана на любопытном частотном параметре, алгоритмы плавных переходов звучали особенно интересно, когда темп сложного музыкального отрывка изменялся от адажио к аллегро, -- но перед ним возвышалась фигура массивного золотого льва, охраняющего вход. -- Сюда, пожалуйста, -- сказал юноша, поклонившись, и прошел сквозь мембрану. Том последовал за ним. Внутри стоял слабый запах ароматической смолы. Было прохладно и темно. Потом глаза Тома привыкли, и он уставился на длинные ряды драгоценностей, инфокристаллов, статуэток, выставленные вдоль стен. Было здесь и оружие, но кинжалы больше походили на украшения: гибкие клинки, яркие алые рукоятки. Несколько покупателей спокойно рассматривали выставленный товар. Поодаль, сцепив руки на груди, стояла одинокая женщина. Двое стройных юношей в одинаковых шелковых рубашках терпеливо ожидали, пока кто-либо попросит их помочь. -- Сколько это стоит? -- Женщина держала в руках плоский восьмиугольник, расписанный красными, золотыми и зелеными красками, в центре которого был заключен серебристый диск. -- Зеркало пакуа?.. Не хотите ли, освящетить его? -- Если это можно сделать сейчас же... -- Мастер Тан сейчас принимает гостей: предсказания по географическим признакам... Том не слишком следил за их беседой и прислушался только тогда, когда женщине стали объяснять схему оплаты: в цену входили определенные, нумерологически значимые цифры. Он взял со стены витую цепь и взвесил ее на руке: необычно тяжелая. Том вспомнил давнее представление мастеров ушу. Это было в прошлой жизни. -- Мы все живем в сосудах дракона, -- обратился к Тому один из юношей. -- Я всегда так думал. -- Мастер Тан вас сейчас примет. Молодая пара, поднявшись сквозь круглую мембрану в полу и держа в руках завернутые в алую обертку пакеты, поклонилась, прощаясь с юношами, в ответ те сжали левой рукой правый кулак и коротко кивнули. -- Сюда, пожалуйста! Том положил на место цепь и последовал за юношей к центру комнаты. Увидев, как мембрана разжижается и вытягивается, медленно превращаясь в тягучую массу, он немного напрягся, но ничего неожиданного не случилось. Мембрана опустила их аккуратно на пол кабинета и втянулась обратно, приняв прежнюю форму. x x x -- Лорд Коркориган! -- Человек, сидевший в кресле, поклонился Тому, не вставая. -- Мастер Тан! -- Мы польщены. -- Тан мне показал на квадратный стул. -- Пожалуйста, садитесь. -- Он хлопнул в ладоши, и юноша поспешил выйти через боковую мембрану. Том молча ждал. -- Мне очень жаль, -- продолжил мастер Тан, -- что наше бедное заведение не может предоставить вам те условия, к которым вы привыкли. -- Я рад оказаться здесь, -- учтиво сказал Том. "Если только вы объясните, зачем я вам", -- добавил он мысленно. -- Спасибо! -- Мастер Тан поклонился. -- И, пожалуйста, милорд... Если я допущу какие-либо ошибки в протоколе, то будьте уверены, я сделаю это непреднамеренно, не желая вас обидеть. Это может случиться только по незнанию дворянского этикета. Том в свою очередь наклонил голову, пряча улыбку. Он услышал извинение, которое бы следовало произнести ему, поскольку он и сам не знал, сколько правил этикета нарушил с тех пор, как вошел в кабинет. -- В интересах взаимопонимания, -- сказал он, -- давайте отбросим смущение. Если мы подробно обговорим наши намерения и соглашения и объясним их простыми словами, не делая предположений о подразумеваемых выводах каждого из нас, тогда мы избежим лишних проблем. Внезапный смех мастера Тана эхом отразился от стен и потолка кабинета. -- Другими словами, милорд, вы бы хотели, чтобы я сразу перешел к делу. Том улыбнулся: -- Если только вы этого хотите. -- Хорошо, но только после того, как выпьем по чашке дейстраля... Эй, юный Сы-чунь! Тут же появился юноша с подносом в руках. -- Пожалуйста, милорд! -- Юноша держал поднос на уровне колен между Томом и мастером Таном. Когда он выпустил поднос из рук, тот остался висеть в левитационном поле. Юноша налил дейстраль из кувшина в две чашки, поклонился и вышел. -- Ваш старый друг Сю Лун шлет вам наилучшие пожелания. -- Мастер Тан отхлебнул глоток. -- Мне жаль, но я не... -- В настоящее время его чаще называют Маленький Дракон, -- пояснил мастер Тан. -- Но так было не всегда. "Чжао-цзи, -- понял Том. -- Старый друг". -- Все ли с ним в порядке, мастер Тан? Прошло уже десять лет с тех пор, как Том видел Чжао-цзи, и эта встреча значила для него много. -- Он достиг ранга шеунг фа -- Двойного Цветка, -- и это достаточно высокий ранг, милорд. Том в упор взглянул на мастера Тана: -- Всего четыре ступени до Головы Дракона, самого ланг may. Я потрясен. Мастер Тан, слишком искушенный, чтобы выказать свое удивление, кивнул: -- И я тоже, милорд. -- Нельзя ли мне спросить о названии организации? Названий было множество, и Том знал всего несколько из них. Мастер Тан улыбнулся, когда Том погрузился в воспоминания... Огнедышащий темно-красный, дракон с нерасправленными крыльями, Миндалевидные умные глаза... Придя в себя, Том поклонился. Он слышал о Стронциевых Драконах. Возможно, это был самый могущественный синдикат в этом секторе. Но он не ограничивался только этим сектором и имел связи и союзников в самых отдаленных владениях. Большую часть этой информации Том получил из отчетов Эльвы, которые она делала каждые десять дней. Впервые он оценил, насколько подробными и профессиональными были эти отчеты. Переждав немного, он поднял чашку и отпил немного дейстраля. -- Очень вкусно. -- Он откинулся назад, смакуя напиток. Мастер Тан сидел молча. "Мы можем просидеть здесь целый день, не произнося ни слова", -- подумал Том. Он вспомнил первую встречу с членами "Лудус Витэ" возле останков арахнаргоса. Там был, по крайней мере, один восточный человек. Неужели член организации Стронциевых Драконов? Вернулся Сы-чунь, неся лакированную шкатулку. Он выпустил ее из рук, и, как и поднос, шкатулка повисла в воздухе. Молодой человек снова молча поклонился и оставил их одних. -- В начале этого года, -- темные глаза мастера Тана заблестели, -- случилось ужасное событие на терраформере. Том тут же приготовился к схватке. Он ощущал волны психической энергии, исходящие от хозяина. Тело мастера Тана тоже напряглось, как у воина, который готовится к сражению. -- В самом деле? -- Очень странный случай!.. Вы так не считаете, милорд? Ведь убийца-одиночка совершил поразительное преступление. И как вы можете догадаться, после этого было проведено тщательное расследование. Страх охватил Тома. Он знал из сводок Эльвы, что силы безопасности всех видов тайно охотились за убийцей Оракула д'Оврезона. Особенно в этом секторе. Это не было официальное расследование, поскольку обнародование такого факта могло бы нарушить социальный статус-кво, но тем не менее оно велось очень тщательно. "Я слишком уязвим", -- подумал Том. Слишком многие в организации "Лудус Витэ" знали о его существовании. Он мог считать себя вне опасности лишь до тех пор, к примеру, пока одного из этих людей не разоблачили бы. -- Да, я могу себе представить. -- Он постарался, чтобы его голос звучал ровно и незаинтересованно. -- Каждый грузовой контейнер, каждая ракета была изучена в поисках улик. Тому стало холодно. Это было хуже, чем он думал. -- А кроме того, дроны прочесали всю окружающую территорию. Лучшие специалисты обследовали место преступления, сделали аутопсию жертв. "Мама..." -- подумал Том. -- В результате были обнаружены некоторые улики. -- Мастер Тан помахал рукой, и висящая в воздухе черная шкатулка открылась. Два маленьких предмета на площади в сотни или даже тысячи квадратных километров... Неужели поиски были такими тщательными? Обрывки плаща... "Неужели шантаж?" -- подумал Том. -- Чем же, -- осторожно спросил он, -- я могу помочь вам? Он ждал, и все чувства его были обострены. -- О, нет! -- Мастер Тан был преувеличенно шокирован. -- Пожалуйста, -- Тан слегка подтолкнул шкатулку по направлению к Тому, -- это вам. Все, что осталось. Подумайте об этом... -- и закончил очень официально: -- Примите в качестве подарка, милорд. "Ловушка? -- подумал Том. -- За мной наблюдают?" Но взять шкатулку -- это не значит признать вину... Хотя если он потом никому не сообщит о ней, это уже будет уликой против него. Том аккуратно закрыл крышку, вынул шкатулку из левитационного поля и поставил на стул позади себя. -- Если я могу вам как-то помочь, мастер Тан... -- Возможно, под эгидой "Лудус Витэ", милорд, можно было бы организовать более тесное сотрудничество между вашей группой и нашей. В сфере специальной экспертизы и при разработке тактики. -- Могу ли я говорить откровенно? Тот, у кого есть внутренние связи при расследовании такого рода, не нуждается в помощи. -- Да, наверно, вы правы. -- Используя эти связи, каждый мог бы общаться с вышестоящими инстанциями... с властями, я имею в виду... в любое время. Мастер Тан позволил себе лишь легкий кивок головой: -- Наши люди не замечены в недостатке лояльности. -- Да, наверное. Том вспомнил девушку по имени Фэн-ин. Как она склонила голову, когда белая взрывная волна поглотила нее... Мастер Тан встал. Немного озадаченный, Том последовал его примеру: -- Знаете ли вы подробности о... тех областях экспертизы, которые мы обсуждаем? -- О, нет. -- Опять преувеличенное удивление на лице. -- Я не достаточно важная персона, чтобы быть посвященным в такие важные дела, милорд. Взяв в руки черную шкатулку, Том отвесил мастеру Тану самый вежливый поклон. -- Действительно, это весьма важно, мой почтенный мастер Тан. -- Юный Сы-чунь! Юноша вернулся в комнату. -- Пожалуйста, проводите милорда. Глава 50 Нулапейрон, 3414 год н. э. -- Гептомино Один наступает. Синие точки двигались вперед: область вокруг них заливал темно-желтый цвет, обозначающий нормальную ситуацию, но возле места их назначения уже сиял красный цвет опасности. -- Гептомино Два, положение стабильно. Точки на другой модели двигались в том же направлении, что и первый взвод. -- Очень знающий командир. Тамблер, ты еще держишься? Рядом третья модель. -- Все квадранты вне опасности. -- Можно я? -- Том перегнулся через плечо Сколнара, указывая на трехмерную решетку. -- Давайте! Том сделал жест, и информация начала расширяться и добавляться: интервалы времени и векторы; планы сражений и тактика, учитывающая непредвиденные обстоятельства; функции и альтернативы, подробно нанесенные на карту. За спиной у Тома бормотала Эльва: -- Слишком далеко. Они находились в просторном кабинете с выгнутыми наружу стенами. Стены были украшены розово-белым перламутром, который при обычных обстоятельствах матово переливался; по углам стояли крошечные статуэтки с серебристыми крыльями. Обычно эта комната выглядела очень изысканно, но сейчас она тонула в темноте, светильники были выключены. Восемь сотрудников группы поддержки внимательно следили за дисплеями. Никто из них не обращал внимания на Тома. А он следил за маршрутом взводов. -- Ради Судьбы... -- начал он, но тут же замолк, поскольку Сколнар, бледный и напряженный, сосредоточился на своих глазах и ушах: данные подавались лазером ему на сетчатку, а когерентно-резонирующие волны -- прямо на барабанные перепонки. Том моргнул. Фрагменты книги Сунь-цзы "Искусство войны" вспыхивали в его мозгу, частично шло интуитивное понимание, частично он воспринимал информацию с помощью метавекторного анализа, который вносил в тактические утверждения количественно выраженные свойства реального мира. -- Потерять трех командиров взводов непозволительно, -- сказал он. Сколнар вспыхнул: -- Мы их не потеряем. Том взглянул на Эльву. Она знала: взводы зашли слишком далеко и двигались слишком быстро. Для Тома это был первый случай, когда он мог наблюдать командование и управление в ситуации, близкой к войне, поэтому его реакция была неоднозначной. Коммуникации были первоклассными, но интеллектуальный фон ценности информации был неизвестен, для этого не хватало вероятностного анализа данных, поэтому реальное маневрирование велось довольно примитивно и бесхитростно. Перед взводами было поставлено две задачи: получить копии фемтоспор, производящих арахнаргосы, с участка их выращивания и выкрасть архив коммерческой истории с данными о грузовых перевозках. Двойная цель сама по себе предполагала сложность повышенного риска. На дисплее расцвели крошечные белые сферы. -- Силы безопасности, -- сказала Эльва. "Обычно ты не говоришь об очевидных вещах", -- подумал Том. Это было явным признаком нервозности. Том раньше не был знаком со Сколнаром и разделял недоверие Эльвы к нему. Выше и ниже мишеней, а также с флангов были видны белые скопления. Некоторые туннели были до сих пор свободны. Но существовали ли в реальности эти очевидные пути для отхода или это были ловушки? -- Раджеш находится в группе освобождения. -- Эльва показала на небольшое голубое скопление в стороне, которое пока не спешило двигаться вглубь и помогать отходу первичных взводов. -- В его распоряжении шесть надсмотрщиков из Коричневых Пантер. -- Раджеш? -- удивился Том. И вспомнил: -- А, доктор Сухрам. Гул голосов отдавался эхом от стен изящного кабинета, началась какофония тактического объединения сил, так как все три взвода перешли одновременно в атаку. -- Гептомино Два выполняет гамма-поворот... -- Тамблер, мы находимся ниже... -- Гептомино Один, огонь ведется... -- О черт!.. -- ...не плотно, возвращайтесь... -- ...не попадает в цель. Повторите. Цель не достигнута. -- Тамблер! -- взывал Сколнар. -- Тамблер! Двигайтесь к вашей... -- Он чуть не задохнулся, когда рука Тома скрутила изо всей силы воротник его рубашки. -- Прерви связь, -- сказал Том. Глаза Сколнара вылезли из орбит. Кое-кто из персонала поддержки заметил, как Сколнар тщетно пытается бороться с Томом, но Эльва оказалась быстрее всех. Вынув мини-гразер, она отдала приказ спокойным ледяным тоном: -- Делай то, что он говорит. Прерви связь. Связь прервалась. Тактический дисплей, передающий голографическое изображение, мигнул и погас. Том ослабил свою хватку, и Сколнар наконец сумел перевести дух. -- Извини! -- Том тряхнул головой. -- Мне нужно было как можно быстрее привлечь твое внимание. -- Сумасшедший ублюдок! -- Потирая шею, Сколнар свирепо поглядывал на Тома, а затем огляделся вокруг в поисках поддержки. -- Твоя линия связи выдавала положение взводов. -- Том показал на дисплей. -- Что?! -- А то!.. Силы безопасности были слишком хорошо сориентированы, вряд ли они сами могли бы предугадать маневр Гептомино Один. Все еще держась за шею, Сколнар потряс головой и махнул рукой группе поддержки, чтобы они продолжали работать, хотя постоянная связь и была нарушена. Но часть персонала, взбудораженная словами Тома, бросилась еще более тщательно сканировать фазовое пространство тактического моделирования. -- Разве ты не могла сказать? -- Сколнар обращался теперь к Эльве, которая убирала в кобуру гразер. -- Не могла. -- Но... -- Я абсолютно доверяю Тому. -- Она посмотрела на Тома и пожала плечами. "Вот он, прогресс на поле битвы за всеобщее равенство! -- Том улыбнулся бы, если бы не наблюдал в этот момент за Сколнаром. -- Эльва впервые назвала меня при посторонних по имени и без титула". -- Не имея связи с нами, они снова перейдут на автономный режим действий, -- сказал Том Сколнару. -- Я прав? -- Да, конечно. Это обычное дело. -- Вот и хорошо. Тогда у них будет шанс на спасение. Эльва занималась изучением нанесенных на карту туннелей и пещер. -- А как насчет группы Раджеша? Можем мы каким-либо способом передавать им шифрованные инструкции по оказанию помощи другим? Сколнар заерзал на стуле, пристально глядя то на схему, то на Тома. -- Я хочу, чтобы они вернулись живыми. -- От волнения у него дрогнул голос. -- Скажите, Том, что надо делать, и я все сделаю. -- Прекрасно. -- Эльва скупо улыбнулась. -- По крайней мере, неплохое начало. x x x Прозрачные кроваво-красные трубы, напоминающие наполненные кровью артерии, тянулись вдоль просторных пещер. На протяжении десятков километров своды этих пещер сияли голубыми, оранжевыми и розовато-желтыми красками. Округлые колонны, окрашенные в кремовый и золотистые цвета, соединяли полы пещер с их сводами. Парящие в свободном полете дроны выглядели совсем как настоящие насекомые. По транспортным трубам двигались неясные тени. -- Мне здесь нравится, -- негромко сказал Том, обращаясь к Эльве. Эльва впервые посетила владения леди В'Деликона. -- Да, очень впечатляет... О, сюда идет Жак. Я накрою вам, пока вы будете отсутствовать. Они стояли на широком балконе, который находился примерно на середине украшенной статуями стены. Том и Эльва любовались маленькой площадью, наблюдая, как внизу прогуливаются несколько лордов со своими свитами. -- Милорд! -- Жак, казалось, немного запыхался. -- Я все подготовил к торговым переговорам, но хотел бы прежде кое-что обсудить с вами. -- Я вполне доверяю твоей интуиции, Жак. Жак молча покачал головой. -- Хорошо, гляну. Только мельком. -- Том вытянул руку с тяжелым серебряным браслетом, чтобы Жак мог вставить в украшенное драгоценностями углубление информкристалл. -- Здесь резюме? Трехмерная решетка была небольшой, и Том быстро просканировал ее, просматривая один за другим наиболее важные вопросы. -- Все прекрасно. -- Том отодвинул от себя дисплей и вновь протянул руку, чтобы Жак забрал кристалл обратно. -- Я не очень уверен по части презентации... -- У тебя есть Фелгринар, не правда ли?.. Кстати, Эльва, почему бы и тебе не пойти с нами? Ты бы могла оказать моральную поддержку. -- Но, милорд... Том кивнул головой, показывая, что не настаивает, и молча проследил глазами, как Эльва и Жак скрылись внутри помещения. Коридор, сияя золотыми и ярко-голубыми оттенками, вел в гостиную, расположенную перед конференц-залами. Хотя Том и пропустил в этом году Созыв (и первую годовщину своего возвышения в лорды), у него не было веской причины для того, чтобы пропускать местные собрания в своих владениях. Эти встречи были менее посещаемы, чем Созыв, однако сегодня собралось довольно много народу. Его недолгое отсутствие вряд ли заметят. Он воспользовался служебным туннелем для слуг и быстро зашагал к специально выстроенному для конференций комплексу. Скрывшись от посторонних глаз, он вывернул свой подбитый парчой плащ наизнанку и снова надел его. Теперь плащ выглядел темно-серым и изрядно поношенным. Настраиваемая псевдоразумная ткань могла бы быть удобнее и легче, но тогда бы сенсорная сеть заметила его присутствие. Рядом вспыхнула голограмма. Темно-красные крылья расправляются, языки пламени стелются по земле... Том резко остановился. Он вошел в узловой отсек лабиринта, состоящего из винтовых спусков и туннелей с прозрачными стенками, внутри которых докеры, грузовые контейнеры и дроны исполняли сложную пляску под названием "Погрузка и разгрузка", сменяющуюся танцем "Отправление и прибытие". В стороне от группы докеров стояла одинокая женщина, наблюдающая за серебристыми грузовыми судами, то и дело отправлявшимися по транспортным трубам в назначенные путешествия. Женщина сделала почти незаметный приглашающий жест, и Том подошел, остановился рядом, стараясь не смотреть в ее сторону. -- Справа от вас, -- тихо сказала она, -- вверху. Прибывающий. -- Вижу, -- сказал Том, наблюдая за тормозящим транспортом. -- Ступайте по этому переходу вверх. -- Подбородок женщины двигался едва заметно. -- Он должен отходить порожним. Будьте на борту. -- Я... Но она уже уходила семенящим шагом по направлению к ближайшему туннелю. x x x Пустой транспорт лязгал и раскачивался. Том сел, прислонившись спиной к стене и сцепив руки вокруг колен. Он надеялся, что путешествие не будет слишком тяжелым. Толчок едва не опрокинул Тома набок. Потом судно затрясло, пока оно не стабилизировалось в потоке. А потом последовало внезапное ускорение, от чего Том перекатился через себя, будто мяч. Вскоре движение стало более плавным, и Том с облегчением рассмеялся, сам себе удивляясь. Приглашение, посланное руководителями организации "Лудус Витэ", в котором конкретно называлось имя Тома, последовало сразу же за неудачным нападением на комплекс, производящий арахнаргосов. И хотя цели миссии не были достигнуты, но главная цель Тома оказалась осуществлена: все члены взводов вернулись живыми. И это, похоже, подтолкнуло неизвестных лидеров Стронциевых Драконов к какому-то решению... Судно затормозило так резко, что Тома едва не размазало по стенке. Мембрана бокового люка расплавилась, и внутрь ворвался холодный воздух. Том ожидал, что окажется прямо в алой транспортной жидкости, но увидел перед собой обычную станцию. Людей тут не было, лишь транспортные суда то и дело выныривали и снова скрывались в сплетениях алых труб. Выйдя на платформу, Том расправил плащ и оглянулся. Судно, на котором он прибыл, с шелестом уходило от платформы. Едва шум стих, за спиной послышалось мягкое шуршание, и Том опять оглянулся. Возле платформы теперь стояли люди, типичные бойцы. Бритоголовые и коренастые, с неподвижным выражением на одинаковых лицах. За их спинами стоял старик с коротко стриженными седыми волосами, его скулу пересекал темный шрам. Глаза старика были полуприкрыты, руки сжаты в кулаки. Они казались недоученными и плохо управляемыми, и Тому следовало бы напасть первым. Но мужчина с седыми волосами выглядел очень спокойным, почти сонным, и Том понял, что никаких иллюзий не стоит питать. С этими ему не справиться. Между тем седой вышел из-за спин бойцов: -- Пожалуйста, сюда. -- Только после вас, -- сказал Том, изобразив на физиономии легкую улыбку. x x x -- Привет, Том! -- сказал человек с длинными волосами и тонкими темными усиками. И Том узнал его: -- Чжао-цзи! Они пожали друг другу руки. Глаза Чжао-цзи были, как и раньше, темными и бесстрашными, а рукопожатие, учитывая хрупкость его фигуры, оказалось на удивление сильным. Том смотрел на него, слегка смущенный радостью, которая всколыхнулась в его душе при виде Чжао-цзи. Чжао-цзи пододвинул Тому стул, но тот продолжал стоять. -- Так приятно видеть тебя здесь. -- Чжао-цзи обвел рукой вокруг, и Том заметил с внутренней стороны его левого запястья, на вздувшихся венах, слабое синее сияние. Впрочем, Чжао-цзи тут же натянул на запястье манжету. А потом из-за занавески, разделявшей комнату надвое, выплыла золотая клетка филигранной работы. -- О Судьба! -- воскликнул Том. Внутри клетки сидел кот с большими и довольными глазами цвета морской волны. Решетка раздвинулась, как только Том потянулся, чтобы погладить кота. -- Парадокс, дружище! Как поживаешь, малыш? Кот лениво заморгал и милостиво позволил почесать себя за ушком. -- Ты же знаешь, -- сказал Чжао-цзи, -- что он в хороших руках. -- Вижу. -- Том улыбался, слушая, как мурлычет Парадокс: словно в его горле работал, не переставая, какой-то моторчик. "А ведь мы не просто старые друзья, -- спохватился Том. Он вынул руку из клетки, и решетка тут же закрылась. -- У нас переговоры, и мы только приступили к ним". -- В последний раз, когда мы предполагали встретиться, я немного задержался. Чжао-цзи скользнул взглядом по левому плечу Тома: -- Мы слышали об этом. Петио... ты его помнишь?.. видел, что ты был схвачен. Насколько я помню, у него было что порассказать об Алгрине. -- Чжао-цзи осторожно посмотрел на Тома, как будто боялся его обидеть. -- Дядя Пинь старался использовать свое влияние, но после того, как леди подписала приговор... -- Я знаю. -- Том сел на стул. -- Он очень старался. Использовал много энергии гуанкси. Том вспомнил термин, которым они пользовались когда-то во время вечерних бесед в пустой спальне Школы для неимущих. Долги чести... Чжао-цзи сменил позу, и снова Том уловил синий блеск на внутренней стороне запястья. -- Интересно, -- Том откинулся на стуле, небрежно скрестив ноги, -- как поживает Кривил Дилвенней? Тело заключено в синюю жидкость, и педипальпа арахнаргоса растет сквозь него... На лице Чжао-цзи мелькнула улыбка. -- Ты стал с годами хитрым, Том. Я давно не слышал о Кривиле... Зато я знаю, что случилось с Петио. -- И что же случилось с Петио, мой друг? -- Он работал на нас... до тех пор, пока не забыл о своих обязанностях. Внутри у Тома все напряглось. -- Я вижу, ты тоже многого достиг за это время. -- Теперь у нас есть возможность поработать вместе. -- Чжао-цзи позволил себе коротко усмехнуться. -- Кто додумался до этого? -- Тут-то и заключен парадокс! -- На этот раз Чжао-цзи позволил себе улыбку. -- Мы, ты и я, сами по себе можем достичь очень многого, но ни ты, ни я не имеем в наших организациях поддержки. И тем не менее, несмотря на это, мы можем оказывать на их деятельность сильное влияние. "Что он имеет в виду? -- подумал Том. -- Что я мог бы помочь ему добиться его целей?.. Нет, за этим явно кроется нечто большее". -- Я полагаю, что ты знаешь наши традиции, -- продолжал Чжао-цзи. -- Временами, когда возникает необходимость, нужно начинать военные действия -- или что-то похожее на войну, в которой будут заняты все. -- Если поражение не очевидно... -- Или если шанс выиграть высок... Том кивнул: -- Ты думаешь, должно случиться что-то важное? -- А тебе так не кажется? Воцарилось молчание. Парадокс жалобно мяукнул в своей клетке. Чжао-цзи щелкнул пальцами, и тут же появились двое юношей с тяжелыми взглядами. -- Вынесите Парадокса. Дайте ему рыбы и сливок. Юноши покинули комнату, клетка с котом плыла по воздуху между ними. Том дождался, когда они вышли, и сказал: -- Ты не воспользуешься случаем, чтобы дать коту побегать? Это был не просто вопрос. -- Не здесь... Дома у него много места для прогулок. Том неопределенно хмыкнул. -- Нельзя сказать, что сейчас он много двигается, -- добавил Чжао-цзи. -- Стал совсем ленивым... Не то, что ты, насколько я слышал. -- Возможно. -- Том выпрямился. -- Итак, какими аргументами я смогу убедить руководство "Лудус Витэ" в том, что ваши люди будут играть важную роль в будущих событиях. -- Информацией. Снова наступила пауза. Чжао-цзи ждал, что старый приятель спросит: "Какой информацией?" Но Том молчал, поэтому Чжао-цзи кивнул, осторожно поправил свой манжет и сказал: -- Мы знаем, откуда берутся Оракулы. Глава 51 Нулапейрон, 3414 год н. э. -- Души меня! Женщина прыгнула вперед, стремительно вытянула руки и обхватила шею маленького мужчины. -- Вот-вот, именно так. -- Коротышка захватил руки женщины и быстро повернулся вокруг собственной оси. Мгновение, и шея его была свободна. -- А теперь локоть. -- Он вновь повернулся к ней лицом. -- Ловко, Тармлин! -- не удержалась от восхищения женщина. "В схватке подобная ловкость убила бы тебя, Тармлин", -- подумал Том. Они находились в большой комнате, отделанной белым мрамором. Прилегающие к ней коридоры охранялись людьми Чжао-цзи. Коротышка и его соперница были членами организации "Лудус Витэ". -- Мне тоже нравится этот прием, -- сказал коротышка Тармлин, наклоняясь вперед, чтобы поставить сложный блок с помощью локтя. Техника была взята из традиционной борьбы, но выполнена небрежно, и в результате смысл этого приема был искажен. -- Вас интересует это? -- Женщина вопросительно смотрела на Тома. Том глянул на мерцающие мягким светом мембраны дверей. Никто пока в комнату не входил. Их было здесь всего трое, тех, кто пришел на собрание пораньше. -- Можно и так сказать. -- Он добродушно засмеялся. -- Только в реальной схватке подобных приемов не применяют. Хватают вот так! -- Том показал. -- И тогда ваше положение окажется неустойчивым. -- Он потянул на себя. -- Я тяну вас, чтобы вы упали, стукнувшись головой. -- Когда я училась в школе, -- женщина выглядела обиженной, -- один из мальчиков, игрок в лайтбол, схватил меня так... Том посмотрел на нее, но продолжения не последовало. -- А теперь хватайте меня вы, -- сказал Том коротышке. Тармлин с удовольствием выполнил его просьбу. -- В этот момент просто ударьте его, -- сказал Том женщине. -- Ударьте, как только почувствуете его хватку, быстро и сильно. И постарайтесь сделать это как можно проще. -- О Господи! -- Маленький человечек поскреб голову. -- Я рад, что мне никогда не приходилось бороться в тесном контакте. Обхваты за шею явно не работают. "Ты до сих пор не понял, с кем имеешь дело", -- подумал Том. -- Ошибаетесь! Еще как работают! -- Он хлопнул ладонью по спине коротышки, крутанул, быстро сомкнул вокруг его горла руку, зацепившись большим пальцем за воротник. -- Если я нажму сюда, -- Том усилил хватку: его лучевая кость находилась прямо против сонной артерии Тармлина, -- вы умрете. Если сделать это правильно, то удушение будет мгновенным. А можно и по-другому, -- Том подбил левое колено коротышки и осторожно опустил его на пол, -- вы опрокидываете соперника вниз и ставите колено на горло. Когда Том отпустил маленького человечка, тот сделал шаг назад и поклонился. -- Вы не могли бы снова показать нам эти приемы, милорд? x x x А потом они принялись вспоминать некоторые мифы из земной истории восточных боевых искусств. Том в основном молчал и не пытался разрушать их ошибочные представления. -- Представьте себе, -- говорил Тармлин, -- жители Окинавы разбили завоевателей, хотя у них были только деревянные щиты и собственные кулаки. Они действовали рука к руке... "Вот еще один пример глупых россказней, которые создали плохую репутацию восточным боевым искусствам", -- подумал Том. Реальная история была много сложнее и трагичнее. На Филиппинах Магеллан был убит местными жителями, использовавшими вид боевого искусства, известный только там. Однако к тому времени, когда этот вид стал известен повсюду в мире, его назвали "эскрима", и вся терминология существовала уже на языке завоевателей. На жителей Окинавы, создателей каратэ, нападали много раз. Храм Шаолинь был разрушен солдатами. Бразильские рабы создали вид борьбы капоэйра, смертельный для противников, когда его применяют мастера, -- но рабы так и остались в цепях. Большинство мифических историй возникло в Золотой век: человек, живший до создания нанотехники, поневоле был воином. Рассказы о сражениях третьего тысячелетия больше походили на правду, но зато истории, относящиеся к более раннему времени, о неиспорченных и близких к природе людях, дольше сохраняли свою мифическую власть над умами людей. "Все это понятно и психологически оправданно, -- подумал Том. -- И все-таки мы победим, пользуясь другими способами. Не рука к руке... Должен быть другой, более лучший путь". x x x У человека было бледное лицо, загнутый крючковатый нос и седые волосы. По такому лицу трудно что-либо сказать. Возможно, волосы поседели раньше времени, а лицо побледнело от болезни? -- Виконт Вилкарзье. -- Он поклонился Тому. -- Лорд Коркориган. -- Поклон Тома имел оттенок неискренности, в нем чувствовалась насмешка над столь формальными светскими церемониями при данных обстоятельствах. -- Я прибыл из владений леди Даринии, из сектора Гелметри. -- Том вдруг перешел на язык лакшиш: -- Вы не из Билкраницы? -- Вы очень проницательны, дружище, -- усмехнулся Вилкарзье. -- Почему бы вам не пойти со мной? Он прошел мимо борцов, даже не взглянув на них, но Том попрощался с ними. -- Мы продолжим тренировку, -- сказал Тармлин с усмешкой. Вилкарзье и Том вышли через круглую, издавшую звон мембрану и двинулись вдоль короткого белого коридора с округлыми стенами. Том вдруг почувствовал легкое покалывание -- по-видимому, работали сканеры, -- затем перед ними растаял золотистый диск двери, и он последовал за Вилкарзье внутрь. Это был зал искривленных пространств, реальных и созданных с помощью голограмм. В центре зала находилась небольшая площадка, где царил геометрический разум, там стоял квадратный стол для конференций и дюжина левит-стульев. Чжао-цзи уже сидел за столом, задумчиво поглаживая усы. Два чернокожих, незнакомых Тому человека сидели напротив Чжао-цзи. -- Извините за опоздание! -- Извиняем! -- Женский голос прозвучал слева от Тома. Он повернулся. У женщины было бледное, все в веснушках, лицо и один зрячий глаз; второй глаз был красив, зелено-голубого цвета, но зрачка в нем не было. Ее каштановые волосы показались Тому еще пышнее, чем он помнил по своим прежним встречам с нею. -- Арланна?! -- Здравствуй, Том! Она была первой из его старых знакомых, встреченных им в статусе лорда, кто назвал его по имени, не задумываясь. -- Вот это да, Арланна! Давно ли ты стала членом этой организации? -- Наверное, еще до тебя. -- Она усмехнулась. -- Как твои владения, какова статистика? -- Не знаю. -- Он пожал плечами. -- Думаю, все прекрасно. -- Гм... Должно быть, трудно управлять всеми этими владениями и следить за всеми делами. -- У меня есть Жак, он помогает мне. -- Ну хорошо! -- Она засмеялась. -- Наверное, ты получишь выгоду от всего этого. -- Возможно. Том заметил краем глаза, что Вилкарзье внимательно наблюдает за ними. Надо бы узнать об этом человеке побольше... -- Ты очень рискуешь, Том. -- Арланна нахмурилась. Теперь вокруг стола сидели уже все. Двенадцать человек представляли руководство организации "Лудус Витэ" или были высшими представителями других обществ. Только Том и Арланна присутствовали на собрании в качестве консультантов по стратегии, никого не имея под своим управлением. -- Не только он рискует, -- сказал Вилкарзье. -- Повернуться к Стронциевым Драконам слепым глазом -- еще полбеды... Арланна вся напряглась, но Вилкарзье даже не заметил этого. -- ...но это гораздо рискованнее в отношении лорда, -- закончил он. "Тогда зачем же вы здесь?" -- удивился про себя Том. Вилкарзье замолк, а затем обратился прямо к Тому, будто догадавшись, о чем тот думает: -- У меня, как и у вас, есть личные причины. -- Леди и джентльмены, я думаю, что пора начинать, -- сказал Чжао-цзи. Над столом появился сфероид жемчужного света, имеющий форму капли, растянулся между двумя горизонтальными точками. Он был почти идентичен той модели, которую Том представлял год назад Презентационному Комитету Созыва. -- Я знаю, -- Чжао-цзи увеличил голограмму, -- что космологические вопросы не входят в повестку нашего собрания. Он сделал паузу. Люди, сидевшие вокруг стола, вежливо рассмеялись. -- Но мы должны, -- продолжал Чжао-цзи, -- установить... как бы это назвать?.. концептуальную основу. Том наблюдал за присутствующими: все их внимание было сосредоточено на голограмме. -- Эта точка обозначает Большой Взрыв. Точка, о которой рассказывал Чжао-цзи, вспыхивала красным цветом. -- Другая крайняя точка -- это Конечный Коллапс. Все сосредоточенно слушали. -- Предположим, что видимая Вселенная представляет собой плоский диск, а не какой-либо твердый объем: мы замечаем, что диск расширяется со временем, начинаясь с этой точки -- точки Большого Взрыва -- и достигая максимального размера здесь. Красная окружность, опоясывавшая сфероид в вертикальной плоскости, исчезла. -- Затем Вселенная неизбежно уменьшается в размерах, и наступает время Конечного Коллапса, но по прошествии времени все повторяется. Это было известно тысячи лет назад. Вилкарзье нетерпеливо кивал головой; другие продолжали спокойно и внимательно слушать. Том ожидал, что скоро им это наскучит. -- Как сказал бы Том, -- Чжао-цзи кивнул в его сторону, -- это явление можно представить так, как будто посередине встречаются две мощные взрывные волны. Самому Тому было не до скуки. Создавалось такое впечатление, что Чжао-цзи знал содержание доклада Презентационному Комитету. Хотел ли он намеренно показать Тому, насколько глубоко проникли связи Стронциевых Драконов внутрь общества дворян? "Планы внутри планов, мой друг?" -- подумал Том. -- Итак, самое интересное, -- продолжал Чжао-цзи, -- это середина. В реальной Вселенной срединная точка -- это тот момент, когда Вселенная расширяется до максимального размера. Но каким именно образом время поворачивает вспять? Том внезапно насторожился. В этом было что-то новое. -- Может быть, -- сказал Чжао-цзи, -- время изменяется каким-то образом в один и тот же момент во всей Вселенной? У Тома забегали мурашки по коже. Что известно этой банде? Чжао-цзи указал на голограмму -- у него на запястье снова появилось синее сияние, -- на ней высветился центральный вертикальный срез. -- Или существуют области зародышевых точек, из которых поворот вспять распространяется с большой скоростью... Арланна прочистила горло: -- Сэр! Это произойдет только через триллионы лет, не правда ли? -- Да, конечно. -- Чжао-цзи стер голограмму. -- О чем я действительно хотел бы поговорить, -- он машинально пригладил усы, -- так это об Оракулах. Он снова вызвал голографическое изображение. Возник голубой узор: сверхъестественный огонь, распространяющийся в противоположных направлениях во времени. В неотубулиновых микроструктурах квантовые волноводы пульсировали вокруг бихронических линз... У метавекторов можно было проследить появление свойств нейронов -- сознания, распределенного по времени в виде пятен света, имеющих случайную последовательность. Это была искаженная нейрональная сеть мозга Оракула. В комнате надолго воцарилась тишина. Члены общества "Лудус Витэ", сидящие вокруг стола, внимательно следили за аналитическими цифрами. -- Многого мы еще не понимаем, -- прервал наконец молчание Чжао-цзи. -- Мозг Оракула включает в себя фрактальное время, даже содержит каскадные эффекты. Голограмма исчезла из виду. -- Не сделать ли нам перерыв? x x x -- Откуда вы все это узнали? -- спросил один из участников совещания, когда вновь собрались. Чжао-цзи в ответ только головой покачал. Но Том мог догадаться, по крайней мере, отчасти. Сияющая голубая жидкость, вещество, в которое был погружен Кривил. Том помнил вспышки сапфирового света на внутренней стороне запястья Чжао-цзи. "Это часть процесса, -- подумал он, -- и Стронциевые Драконы каким-то образом знают об этом. -- Что это может дать? -- Вилкарзье посмотрел на Тома. -- Вы уже знаете, как справиться с Оракулом? -- Как с одним Оракулом -- да. Арланна тоже смотрела на Тома своим одним глазом. "Знает ли она, что именно я убил брата Кордувена?" -- подумал Том. -- Мы должны двигаться дальше, -- сказал Чжао-цзи, будто речь шла о прогулке, -- двигаться против них всех одновременно. Мы -- Стронциевые Драконы и наши... э-э-э... союзники способны предоставить подробную информацию об их месте нахождения. "Правда?" -- удивился Том. И обнаружил, что внимание всей группы опять сосредоточено не на Чжао-цзи, а на нем самом. Он почувствовал себя немного не в своей тарелке, и ему показалось, что он плохо подготовился к собранию. Однако он тут же все понял. Они много лет планировали процесс сопротивления установившемуся порядку, создавали разветвленные подпольные организации, но никто из них еще не добивался таких успехов, как он... "Ты сделал то, о чем они мечтали", -- сказал он себе. И все встало на свои места. -- Многие Оракулы, -- сказал он, -- вряд ли способны находиться в нормальном потоке времени. Они проводят всю свою жизнь, пассивно наблюдая за отдельными событиями, которые они выдают за истинные предсказания. С другой стороны, они стремятся к тому, чтобы иметь все большую поддержку... -- Вы... э-э-э... можете создать фальшивое будущее для них? -- сказала Арланна. -- Верно? Том улыбнулся: -- Да, верно. С момента изменения вся их память о будущем будет фальшивой. Поэтому нам вовсе не обязательно убивать их. Мы можем, -- Том заметил, как многие нахмурились, но продолжал, подчеркивая каждое слово: -- Мы можем быть более гуманными. Отец, серая пустая оболочка... -- Гуманными?! -- потрясенно воскликнула женщина с продолговатым лицом. -- Да, у нас есть выбор. -- Том глубоко вздохнул. -- Это все, что я хотел сказать. "А ведь, похоже, не только я пострадал от Оракулов", -- подумал он удивленно. -- Эти более пассивные Оракулы... -- сказал Чжао-цзи примиряющим тоном. -- Нам надо всего лишь взять под контроль то, что они видят, правильно? Том улыбнулся: -- Абсолютно! -- Всего лишь взять под контроль? -- Вилкарзье покачал головой, но тоже улыбнулся. -- Вероятно, это включает в себя похищение детей, захват Оракулов, введение им лекарственных веществ, уточнение прежних условий их существования. Вы не сказали, что это будет легко. И я думаю, что будет очень трудно. -- Мы используем, -- осторожно сказал Том, -- метод, который я применил против Оракула д'Оврезона. В зале наступила мертвая тишина. А Том впервые ощутил себя как дома, увидел понимание на их лицах: "Этот человек убил Оракула". -- Фиктивное будущее, продолжавшееся многие годы... -- сказал чернокожий круглолицый мужчина. -- Как это может быть? Все за столом закивали. -- Их сомнения справедливы, Том. -- Чжао-цзи наклонился вперед. -- Даже фемтотехника не может наделить тебя процессором такого рода и такой мощности. "Не это ли причина того, что ты хочешь помочь нам? -- подумал Том. -- Для того чтобы выведать секреты?" Но теперь нужно было либо раскрыть все карты, либо свернуть голову всему намечающемуся предприятию. "Ну и прекрасно", -- подумал Том. -- Оборудование, которое я использовал, неисправно, -- сказал он. -- И нам потребуются немалые ресурсы для того, чтобы произвести ремонт и размножить его. -- Но это ничего не объясняет, -- возразил Чжао-цзи. Том медленно засунул руку под рубашку и извлек жеребенка. Ему показалось, что воздух вокруг стал твердым. Движение руки, и талисман распался на две половинки. -- Оболочка, -- Том зажал кристалл-ретранслятор между большим и указательным пальцами, -- является нуль-гелем. Кристалл я получил от... Пилота. Они ошеломленно уставились на него. В душе Тома все дрожало от напряжения: он раскрывал секрет, о котором до сих пор не знал никто. -- В мю-пространстве, -- добавил он, -- мы можем моделировать все, что захотим. "Вот и свершилось, -- подумал он. -- О Господи! Правильно ли я поступаю?" Первой в себя пришла Арланна: -- Как скоро мы сможем воспользоваться этим? "По крайней мере, хоть один человек поверил мне", -- подумал Том. -- Два года, -- сказал он, -- и мы будем готовы ко всему. Глава 52 Земля, 2125 год н. э. Прошло десять дней. Десять долгих дней с того дня, когда на терминал пришли новости о положении Дарта. Неделя ушла на трансформацию. В течение первых пяти дней Карин продолжала тренироваться на визуальном имитаторе, но к концу у нее сильно устали глаза: изображения расплывались. Когда тренировки стали невозможны, она закрылась в комнате, чтобы дать себе возможность погрузиться в медитацию и дождаться окончания процесса. И старалась не думать о невинном эмбрионе, растущем у нее в утробе. На седьмой день они удалили ей глаза. Имплантировали на их место серебряные глазницы, но вне мю-пространства они были бесполезны. А пока что она должна была ждать, когда заживут раны. Даже применение лекарственных наноцитов помогло ей только на восьмой вечер -- в течение этого времени Карин пришлось собрать всю силу воли, чтобы не тереть руками металлические имплантанты, -- когда наконец серебряные глазницы были готовы для интерфейса. Ее отвели в темную комнату -- она чувствовала только прохладный воздух с легким запахом можжевельника, -- сказали, что окружающая ее темнота -- это настоящая ночь, а не бесконечный мрак, и велели ждать ТТС. Потом был легкий ветерок, трепавший ее волосы, и приветственные восклицания стартового персонала. Чьи-то руки помогли ей занять подъемное кресло. Потом она взмыла в воздух, не чувствуя никакого головокружения; потом кресло медленно опустило ее через дорсал-люк внутрь корабля. Перед ее мысленным взором корабль выглядел как серебристая птица с треугольными крыльями, готовая взлететь в любую минуту. Человеческие руки и манипуляторы роботов помогли ей устроиться на пилотском кресле. Раздалось приглушенное жужжание, затем она услышала щелчок, похожий на разряд при подключении широкополосной шины, в том месте, где должны были быть ее глаза. И тут же возник жидкий туман математического пространства, неясные тени геометрических фигур шевельнулись на периферии нового зрения. -- Я готова, -- сказала она. x x x Однако подготовка заняла еще два дня. Еще два дня бездеятельности в корабле, не имея шанса на уединение даже в те моменты, когда приходилось пользоваться подключенными к ней трубками для продуктов выделения. Два дня ожидания, пока диагносты и специалисты отследят за ее реакциями во время приступов мигрени, сменяющихся наведенными галлюцинациями спирального фазового пространства. Наконец кто-то тронул ее за плечо: -- Вы готовы к полету, м'дам. x x x Яркие языки пламени стекали по обшивке корабля. Сэнсей стоял на краю взлетной полосы, молясь усерднее, чем когда-либо за всю свою долгую жизнь, подчиненную самодисциплине и поклонению Богу. Анна-Мари держала его за руку. Незрячие глаза ее смотрели сквозь обшивку корабля, а на лице было написано восхищение. -- Системы контроля в порядке, -- сказал лейтенант, когда прозрачный защитный экран возник перед ними. -- Сейчас будет старт. Загрохотали двигатели, серебристый корабль задрожал. Тормоза разблокировались, и он помчался вдоль взлетной полосы, задрал нос и прыгнул в воздух, набирая скорость, все ввысь и ввысь, в чистое ярко-синее небо. Они смотрели на дисплеи, где вычерчивалась траектория полета. Невероятно быстро корабль поднялся над лиловой границей атмосферы и ворвался в черноту межпланетного пространства. Некоторое время он, как мираж, то появлялся, то исчезал, пока не сжался до почти неразличимой серебристой точки. И наконец, совсем исчез. x x x Весь период тренировок она устанавливала предельные углы внедрения. В мю-пространстве корабль должен был превратиться в проекцию, в тень того объема, который объект занимает в реальном пространстве, и эта проекция должна быть защищена вероятностной мембраной от хаотических эффектов фрактального времени. Теперь все приходилось делать по-настоящему. Игнорируя требования безопасности, Карин выставила параметры на максимум. По отношению к кораблю Дарта корабль Карин превратился в крошечную точку, серебристое насекомое, спешащее сквозь золотой вакуум. Она свела к минимуму длительность полета -- с точки зрения Дарта. Субъективно же ее путешествие было парадоксально долгим. Оно длилось тридцать три недели. x x x Манипуляторы роботов сопротивлялись ее рукам и ногам, электростимуляция разминала ее мышцы, приборы позволяли ей следить за эмбрионом в утробе. Если бы на борту корабля были обычные пассажиры, их следовало бы погрузить в анабиоз: никто, даже защищенный вероятностной мембраной корабля, не смог бы вынести модификацию мозга мю-пространством. Но ее ребенок не был в анабиозе... Алый сигнал вспыхнул в ее незрительном поле восприятия, так как включились сенсоры, реагирующие на близость цели. Место назначения было достигнуто. x x x В терминах, присущих обычному зрению, его корабль можно было бы назвать бронзовым. -- Отзовись, Дарт! Отзовись! Она выбрала именно этот оттенок в качестве одного из множества калибровочных точек цветоимитации. -- Дарт, ну пожалуйста! Его корабль выглядел вовсе не так, как она себе его представляла. Не гордая крылатая птица -- пятно, пронзенное разветвляющимися красными и лиловыми щупальцами, свет от которых проникал даже сквозь вероятностную мембрану. В точках проникновения сквозь обшивку щупальца просто горели. -- Карин? Неужели это ты, детка? -- Дарт! Будь у нее глаза, она бы заплакала. x x x Субъективно казалось, что прошло какое-то время. -- Я не хочу, чтобы ты находилась здесь. Чем ближе было к кораблю, тем огромнее он казался. Его размеры в сотни раз превышали размеры ее корабля. -- Замолчи! Я проделала долгий путь... "Только для того, чтобы оказаться рядом с тобой", добавила она про себя, но теперь ее внимание раздвоилось, и общаться стало труднее. Ее корабль задрожал, так как генераторы поля форсировали мощность. Вибрация вероятностной мембраны чувствовалась даже кожей. Новые чувства Карин обострились, поскольку эффекты резонанса уже воздействовали на ее сенсорные органы. -- Хорошо, расскажи мне, что ты делаешь. -- Упрочняю вероятностную мембрану. Она заставляла корабль взмывать и нырять, и закручивать спираль, избегая алых вспышек, но приближаясь к кораблю Дарта. -- Будь готов, скоро мембраны наших кораблей сольются. -- Звучит замечательно, дорогая. Корабли продолжали сближаться. -- Начинается, Дарт... Контакт произошел. Черный свет запульсировал, проникая сквозь состыкованные корабли: серебристую мошку Карин и бронзового мастодонта Дарта. -- Освободи мне интерфейс. Карин проверила сначала, как развиваются события, и только потом ответила: -- Открывай информканал, дорогой. Сделай его двухсторонним. Ей необходимо было знать точные цифры, если они собирались сбрасывать энергию совместными усилиями. -- О мой Бог! Она чуть не засмеялась: -- Эй, Дарт! Твой отец будет снова и снова прослушивать этот кусок записи. Последовало молчание, во время которого Карин заметила, что в процессе упрочнения мембраны не наблюдается прогресса. Затем Дарт отозвался: -- Ты беременна, радость моя! Проклиная себя -- могла же предусмотреть, что он увидит весь поток информации, -- она послала короткое подтверждение. На что-то другое у нее не было времени: крошечное алое щупальце кружилось вокруг ее корабля. -- Ты должна была сказать мне об этом. Карин ответила не сразу: -- Дарт, я люблю тебя. Но сейчас я очень занята. -- Я знаю, моя радость. Ее внимание было сконцентрировано на бурном потоке стремительно поступающих данных. Дарт, наверное, занят тем же. -- Мне не удается освободиться от них, моя радость. К щупальцу-пионеру присоединилось еще одно. Потом третье. Это было не слепое нащупывание, но поиск, направленный и алгоритмированный. Сдвиги частот, упорный поиск псевдоквантовых туннелей сквозь барьер вероятностной мембраны с целью проникнуть внутрь ее корабля и разорвать его на части. -- Черта с два! -- выругалась она. Появилось четвертое щупальце. Пятое... Шестое... Их нацеленность на ее корабль напоминала иммунную реакцию организма на патогенный вирус. Вспыхивающие вокруг корабля Дарта точки становились ярче, а не слабее, хотя генераторы поля переходили на максимальный форсаж. Ей стало плохо, но она еще раз проверила осенившее ее объяснение. Все верно: именно ее прибытие запустило этот процесс. Все выглядит так, будто некая энергетическая структура приступила к обработке новых данных... -- Они живые, Дарт? Закручивающиеся щупальца проникали повсюду; скоро они будут внутри. И разорвут оба корабля. -- Я так не думаю, дорогая. Хотя возможно... -- Пауза. -- Карин, тебе надо уходить. -- Риска пока нет. Цифры менялись по мере того, как Дарт уточнял интенсивность точек свечения и отсылал данные к ней. -- Если не уйдешь, детка, они опутают нас со всех сторон. Нас троих, дорогая... Данные впечатывались в ее сознание. В отчаянии она пыталась отыскать контрстратегию. -- Брось меня, Карин! Порог прорыва был почти достигнут. Когда