приграничные территории, только выжидая случая, чтобы с наименьшими потерями присвоить их. - Согласен, но дело-то не только в этом, - со вздохом сказал Верракай. - Я помню, как мой дед рассказывал легенды о давней битве добра и зла, еще до того, как Тсайя и Финт присоединились к Лионии и Прилиту в борьбе против Повелителя Мук, Лиарта. Если Лиония ослабнет, это зло может вновь объявиться прямо посреди Восьми Королевств. А ведь мы уже давно привыкли к тому, что оно вытеснено за наши границы. Но если хорошенько подумать, еще совсем недавно произошла битва у Длинного Камня. Лишь с тех пор мы жили относительно спокойно в нашем союзе королевств. Рискну предположить, что Повелитель Мук не упустит своего шанса вновь укрепиться на давно отобранных у него землях. - Да, Повелитель Мук - страшный противник, - сказал Регнал и, бросив взгляд на Пакс, добавил: - Но еще страшнее она. Насколько мне известно, вы, госпожа, знаете о Повелительнице Паутины столько, сколько вообще может знать человек, оставшийся в живых после знакомства с этими черными силами. Пакс кивнула: - Вы правы. И я понимаю, что вас беспокоит. - По моему мнению, она скорее всего имеет какое-то отношение к тому, что наследный принц Лионии погиб, и погиб именно так, - сказал Верракай. - Никто не может этого утверждать, но лично я уверен в том, что какие-то злые силы ополчились на королеву и принца. Если бы он тогда не погиб... - Нет, я полагаю, вся проблема заключалась в том, что король уже был близок к смерти, а принцесса еще слишком молода, - возразил Регнал. - Она обладала эльфийским чутьем, но без опытного наставника она так и не научилась пользоваться им в полной мере. - К тому же, - согласился Верракай, - она так вполне и не оправилась от горя. Если бы королеву не убили... - Когда это произошло? - спросила Пакс. Ей уже доводилось слышать эту историю в общих чертах, но детали по-прежнему были ей неизвестны. Рейнджеров куда больше интересовали более близкие события, в основном связанные с неожиданно поразившей короля болезнью. - Сейчас, сейчас, дайте мне вспомнить. - Верракай на некоторое время замолчал, глядя на стол перед собой. - Когда это случилось, я был еще ребенком, а значит, с тех пор прошло лет сорок, если не пятьдесят. Да, что-то вроде того. Кое-что об этом вы, наверное, слышали. Пакс кивнула: - Насколько я знаю, на королеву и принца напали, когда они были за пределами дворца и ехали куда-то. Ее убили, а принца потом так и не нашли. Это правда? - Да. Он был еще ребенком, а принцесса вообще младенцем. Ее оставили дома, потому что считали поездку слишком тяжелой для такой крошки. - Проблема состоит еще и в том, - добавил Регнал, - что по линии наследников не осталось никого, в ком было бы достаточно эльфийской крови, и многим это не нравится, потому что они не знают, чего ждать от... - Он бросил взгляд на Верракая, который мгновенно покраснел. - Юный Регнал Костван, не смотрите на меня так. Я никогда не был эльфоненавистником в отличие от своего дяди. Мне доводилось встречаться с рейнджерами, верой и правдой служившими нашему двору, и я отлично понимаю, что они имеют в виду, когда говорят об особом эльфийском чутье. Я полагаю, что для нас, людей, вполне достаточно благоволения и покровительства Геда, но я не могу не признать и того, что Лиония - это совсем другая страна. Люди делят это королевство с эльфами, и те имеют полное право на то, чтобы корона досталась если не представителю их народа, то по крайней мере, тому, в ком есть эльфийская кровь. Где есть эльфы, там, естественно, заходит речь об их особых способностях и чутье. Но даже в Лионии немало людей, которые не желают усиления их влияния, особенно при дворе. На особый статус и особую ситуацию в королевстве им наплевать. Вот и получилось, что Лионией правили подряд два короля, лишенные какого бы то ни было эльфийского чутья и не способные услышать гром задолго до грозы. Сейчас эта гроза вот-вот разразится, а у них при дворе нет никого, кто мог бы реально привлечь эльфов к противостоянию надвигающемуся злу. Слушая весь этот рассказ, Пакс вдруг почувствовала, что должна запомнить все дословно, что вся эта информация самым непосредственным образом касается того, с чем ей предстоит иметь дело в ближайшем будущем. Почему и как именно - этого она сказать не могла. Оставалось только поверить своим предчувствиям. Неожиданно Верракай благодушно улыбнулся ей и проговорил: - А что, может быть, им действительно понадобится паладин в качестве правителя? По крайней мере, на моей памяти такого еще никто не пробовал. Видит Гед, если вам дано отличать добро от зла напрямую по милости богов, то, я полагаю, вы вполне смогли бы справиться с этим делом не хуже любого эльфа. Побывавшая в Лионии Пакс прекрасно понимала, что эти два дара - вовсе не одно и то же. Впрочем, сейчас ей вовсе не хотелось вдаваться в подробности и объяснения. Она просто от души посмеялась над таким предложением вместе со своими собеседниками, а затем сказала: - Почтеннейший господин, паладинов обычно призывают, чтобы занять место куда менее уютное, чем трон. Даже учитывая, что усидеть на лионийском троне будет нелегко, равно как и править страной в такое время, я могу со всей уверенностью заявить, что никто из паладинов не учился тому, как управлять страной, как заниматься ее хозяйством и как вершить правосудие. Наше предназначение состоит в том, чтобы вмешаться в конфликт в самый критический момент на стороне сил добра. А затем мы уходим, предоставляя другим оспаривать право наследования власти и престола. Я не стану отрицать, что в некоторых ситуациях было бы куда лучше, если бы паладин остался при власти, но не мне менять освященные веками традиции или пытаться идти наперекор воле богов. Я могу лишь надеяться на то, что в Лионии все наладится в самое ближайшее время. На нас самих в последнее время серьезно навалились орки, а за их спинами замаячили тени еще более страшных противников. Если нам предстоят серьезные испытания, хотелось бы надеяться, что наши ближайшие и верные союзники окажутся в состоянии прийти нам на помощь. На следующее утро Пакс и ее гнедой конь были переправлены через Хоннергейт. Могучая река лениво катила свои воды, казавшиеся абсолютно черными по контрасту с ледяной кромкой вдоль обоих берегов. Поднявшись на противоположный берег, Пакс села верхом на гнедого и неторопливо поехала вперед. Она обратила внимание на то, что ее кольчуга сверкала ярче, чем накануне. Ни она, ни кто-либо другой не чистил и не полировал кольчугу, равно как и кольца и пряжки на ее оружейной перевязи. Они тоже засверкали ярче прежнего. Пакс вспомнила, как не раз видела паладинов в сверкающих, словно отполированных доспехах, и задумалась над тем, обретают ли этот волшебный блеск ее собственная кольчуга и снаряжение. Земли к югу от Хоннергейта были плодороднее, и люди здесь жили богаче. Пакс проехала через несколько деревень и к полудню уже въезжала в небольшой город. Гнедой подвез ее к внушительных размеров ферме Геда как раз в тот момент, когда местный маршал выходил за ворота. - Да пребудет с тобой Гед, странник, - приветствовал Пакс маршал, оглядывая ее с ног до головы. - Меня зовут маршал Пилиан, а тебя? - Паксенаррион, - ответила Пакс. - Я паладин Геда, покровителя всех этих земель. Глаза маршала широко раскрылись, но он не стал демонстрировать свое изумление, а, наклонив голову в знак приветствия, сказал: - Добро пожаловать в наш город. Не желаете ли отобедать вместе со мной? - Почту за честь, - кивнула Пакс. Она уже имела возможность убедиться в том, что чувство голода у паладина ничем не отличается от того, что испытывает обычный солдат. Спешившись, Пакс перекинула поводья через руку и спросила: - Есть у вас место в конюшне? - Да, пожалуйста. Можете поставить своего коня вот сюда. Маршал провел Пакс во двор и показал стойло по соседству с тем, где мирно дремал его собственный конь. Дождавшись, пока Пакс расседлает гнедого, подкинет ему сена в кормушку и нальет воды, маршал проводил ее к выходу из конюшни и заметил: - Тяжелая, должно быть, была дорога. Пакс пожала плечами. - Да нет, не хуже, чем обычно. - Ну что ж. Многие считают любую поездку в это время года тяжким испытанием. Но, судя по всему, вы не из их числа. Вдвоем они быстро дошли до ближайшего постоялого двора, куда маршал и предложил зайти Пакс, учтиво пропустив ее вперед. Почти все сидевшие в общем зале посетители сочли своим долгом привстать и поприветствовать маршала. Навстречу гостям вышел хозяин и с любопытством уставился на Пакс. Властным жестом маршал заставил его оставить при себе любые вопросы и попросил посадить их где-нибудь в тихом уголке. Когда подходящий столик был найден, маршал откинулся на спинку стула и сказал: - Это очень неожиданно. Да, я просил о помощи, но никак не думал, что для решения моих проблем потребуется присутствие паладина. Неужели ситуация действительно настолько серьезная? Пакс немало удивилась этим словам. У нее не было предчувствия, что целью ее путешествия был этот городок, или ощущения того, что здесь ей предстоит что-то сделать. - Уважаемый маршал, я приехала в этот город вовсе не по вашему призыву, по крайней мере, насколько мне это известно. Да, я действительно путешествую, исполняя долг паладина, но осмелюсь предположить, что на этот раз боги вызвали меня в другое место. - Понятно, - с явным облегчением кивнул ей маршал. - А вы случайно не знаете, в Фин-Пенире получили мое послание? - К сожалению, нет, - пожав плечами, ответила Пакс. - В Фин-Пенире я не была уже больше года. - Ну вот, - разочарованно протянул маршал. - Знать бы наверняка, что... - Маршал замолчал, потому что в это время к их столику подошел хозяин. Маршал наскоро заказал тушеное мясо с овощами и горячий свежий хлеб. Когда хозяин отошел, он посмотрел на Пакс и вдруг хлопнул себя ладонью по лбу. - Ну да, то еще гостеприимство с моей стороны! Даже не спросил у гостьи, чего бы ей хотелось съесть на обед. Вы уж меня извините, это все от бесконечных переживаний. Кстати, когда мы с вами столкнулись у входа на нашу ферму, я как раз раздумывал над тем, не отправиться ли мне завтра самому в Вереллу. В этот момент к столику вновь подошел хозяин с подносом, на котором стояли две огромные глиняные миски с тушеным мясом и блюдо с ломтями горячего, только что испеченного хлеба. Пакс с удовольствием взялась за еду и довольно быстро с ней расправилась. Остатки соуса со дна миски она по привычке подобрала последним куском хлеба. Маршал настоял на том, что за обед рассчитается именно он, и ни словом не обмолвился о своих проблемах до тех пор, пока они не вернулись к ферме. Лишь у ворот, на безлюдной улице он сказал: - Я ни в коем случае не смею вас задерживать, но, если вы найдете немного времени, чтобы выслушать меня, я был бы вам очень признателен. Может быть, вы сможете хотя бы дать совет по поводу того, стоит ли мне самому ехать в Вереллу или лучше оставаться здесь, на месте службы. Все это так сложно, запутанно, и к тому же я сам не могу точно определить, что именно меня беспокоит... Пакс стало любопытно, какие именно события в жизни городка так взволновали этого серьезного и явно не робкого десятка служителя Геда. Кроме того, она была бы рада помочь ему и хотела знать, какая именно помощь с ее стороны будет полезна местному маршалу. В общем, она без колебаний согласилась проследовать в его кабинет, чтобы за кружкой сиба обсудить мучившие того неурядицы. Свой рассказ он начал издалека: - В наших краях культ Геда издавна занимает сильные позиции. О чем говорить, если первая ферма Геда в этом городе была основана еще задолго до того, как королевский дом Тсайи заявил свои права на эту территорию. Естественно, у нас всегда было здесь сильное постоянное воинство, то есть мы - рыцари и маршалы Геда. Не менее мощным было у нас и ополчение - простые прихожане, которые вверяют свои судьбы нашему небесному покровителю. В общем, на недостаток паствы никогда жаловаться не приходилось. Нельзя забывать и о том, что мы находимся неподалеку от Лионии. Отсюда до Харвэя каких-то полдня ходу, а это фактически уже граница. Поэтому неудивительно, что среди местных жителей немало тех, кто принадлежит к ордену Фалька. Против них я ничего не имею. Это достойные, веротерпимые, законопослушные люди. Кроме того, они надежные союзники и храбрые бойцы, на которых можно положиться в критической ситуации. Но вот начались эти сложности в Лионии. Через некоторое время беспокойство докатилось и до наших краев. Когда первые несколько членов ордена Фалька пришли ко мне с намерением перейти под покровительство нашего святого, - не могу не признаться, я принял их с радостью. В конце концов, любой маршал только и мечтает о том, чтобы пополнить свое ополчение достойными людьми. О таких новичках, как бывшие почитатели Фалька, можно только мечтать. Кстати, капитан их ордена как-то даже пытался - в шутку, а отчасти, может быть, и всерьез - выяснить мой секрет: как я привлекаю прихожан на свою сторону. Но после того, что началось нынешней весной, стало уже не до шуток. Орден Фалька закрыл здесь свое поле - ну, это то же самое, что мы называем фермой, - распустил когорту и отозвал капитана, оставив немногих верных Фальку прихожан под надзором сержанта ордена. А наша ферма теперь битком набита бывшими почитателями Фалька. - Как вы думаете, что стало причиной такого массового перехода из одного ордена в другой? - спросила Пакс. По правде говоря, пока все это не казалось ей серьезной и достойной таких волнений проблемой. - Причина одна - ситуация в Лионии, - со вздохом ответил ей маршал. - Я полагаю, что они хотят таким образом продемонстрировать верность Тсайе, где большая часть двора исповедует культ Геда. Разумеется, в открытую никто из них мне в этом не признается. Все понимают, что я в таком случае просто не допущу их в наш храм. Недостойное это дело - менять небесного покровителя просто так, в угоду политическим обстоятельствам. В общем, часть моих сложностей связана именно с ними - этими новоявленными почитателями Геда. У меня нет ни достаточного количества оружия, чтобы вооружить их всех, ни денег, ни времени, чтобы обзавестись новыми клинками и луками. Само собой, капитан ордена Фалька не передал мне оружие, хранившееся у него для прихожан. Это не только объяснимо, но абсолютно законно и понятно. Лично я тоже никогда не передавал в другой орден оружие, если мой прихожанин по каким-либо причинам покидал мою ферму. Короче говоря, мои новью прихожане ходят безоружными. Они все время говорят, говорят, говорят, обращаются ко мне со всякими вопросами и заботами, а у меня здесь всего лишь один вице-маршал - очень пожилая женщина. Она давно и серьезно больна. А кроме того, на мне еще повисла проблема временных переселенцев. - Временных переселенцев, говорите? - из вежливости переспросила Пакс, поняв по паузе, которую сделал маршал, что он ждет от нее этого вопроса. - Да, - мрачно подтвердил он. - Как я уже говорил, мы здесь живем почти на самой границе. Для мирных горожан, торговцев и крестьян она долгие годы была открыта. Немудрено, что многие семьи по обе стороны границы давно породнились. У нас сплошь и рядом играют свадьбы сначала по одну сторону границы, а потом по другую. Так вот: как только над Лионией нависла угроза нестабильности и хаоса, многие родственники моих прихожан, живущие по ту сторону границы, перебрались сюда - до лучших времен, как они говорят, если, конечно, эти лучшие времена когда-нибудь наступят. Окрестности нашего города издавна заселены очень плотно. Свободной для пахоты земли практически нет. Можете себе представить, как трудно принять сразу несколько сот человек, не зная к тому же, на какой срок они прибыли сюда. Те семьи, у которых дела пошли совсем плохо, обращаются к нам на ферму за помощью. Не могу не признать: урожай мы собрали хороший, но большинство из тех, кто пришел к нам с той стороны границы, оказались здесь уже после окончания уборки, а не во время жатвы, когда их участие способствовало бы увеличению урожая. Еще весной я написал в Фин-Пенир о том, что мне нужен еще один вице-маршал, а лучше - маршал с заместителем, которые основали бы рядом с городом вторую ферму. Мне прислали ответ, в котором говорилось, что я должен ждать и докладывать, как развиваются события. В общем, получилось так, что я оказался здесь практически один. Ферма моя полна людей, из которых я давно и хорошо знаю едва ли половину. У меня нет ни достаточного количества оружия, ни времени, чтобы тренировать мое ополчение, ни материальной возможности поддержать их, ни помощника, который разделил бы со мной эти трудности. Я, конечно, понимаю, что это не дело паладина... - Не договорив, маршал печально посмотрел на Пакс. - Расскажите мне о своей заместительнице, - попросила Пакс, пытаясь придумать, чем она может помочь, не задерживаясь в этом городке надолго. - Вы сказали, что она тяжело больна? - Да, как я уже говорил, она далеко не молода, и каждый год зимой ее мучает легочная лихорадка. По правде говоря, нынешним летом она так и не оправилась по-настоящему от болезни, от которой страдала всю прошлую зиму и весну. И вот сейчас ее вновь скрутило, да так, что она почти не встает. - Может быть, я навестила бы ее? - предложила Пакс и, подумав, добавила: - Вы ведь, как я понимаю, уже пытались исцелить ее? Маршал покачал головой. - Она не хочет получать никакого, как она говорит, искусственного исцеления ни от меня, ни от кого-либо другого. Честно говоря, за последний год она сильно сдала и почти потеряла волю к жизни. В моем окружении нет никого, кто бы мог поговорить с нею, как-то ее взбодрить. А ехать куда-либо за таким человеком мне было совершенно некогда, учитывая количество дел, которые на меня навалились. А ее что-то беспокоит, и мне кажется... - Согласится ли она поговорить со мной? - Надеюсь, что да. Все-таки не часто в наши края заезжают паладины. К тому же вы заглянули к нам по ходу странствия, в которое отправились по воле богов. Я думаю, что это ее непременно заинтересует. - А разве вы не можете назначить другого вице-маршала? - Ну разумеется, с точки зрения правил ордена, это вполне возможно, и я давно бы так и сделал, но... Здесь все сто лет знают Рейчел. Она служила ордену в этом городе еще до того, как меня прислали сюда. В общем, до тех пор, пока она... Да и потом, у меня нет никаких причин сердиться на нее или быть чем-то недовольным. Она честно помогала мне в меру своих сил... по крайней мере, вплоть до последнего года. - Где она сейчас? - спросила Пакс. - Здесь, рядом. Пакс проследовала за маршалом по коридору, уходившему вглубь здания. Перед одной из дверей маршал остановился и постучал. Пакс услышала, как за дверью скрипнуло кресло, затем раздался кашель и послышался усталый голос явно немолодого человека: - Кто там? - Это я, Пилиан, - ответил спутник Пакс. - Рейчел, у нас гостья - паладин Геда. Дверь открылась. Вице-маршал Рейчел оказалась на голову ниже Пакс ростом; длинные седые косы были уложены кольцом на ее голове. На лице пожилой женщины застыла маска страдания. Стояла она, чуть согнувшись, как человек, привыкший к постоянной боли внутри своего тела. Пакс почувствовала спертый, даже неприятный воздух в комнате, но не только внутренняя атмосфера в этом помещении встревожила ее. - Уважаемый маршал, - прозвучал глухой, словно сквозь ватную стену, голос. - Паладин?.. - Паксенаррион, - представил маршал гостью. - Она совершает дальнее путешествие по воле богов и по дороге заехала в наш город, чтобы поесть и передохнуть. - Да благословит вас Гед, уважаемая госпожа, - не без усилия произнесла Рейчел. - Не желаете ли войти? - Да пребудет с вами сила Геда, - приветствовала ее Пакс. - Я почту за честь принять ваше приглашение, разумеется, если мое присутствие не слишком утомит вас. Рейчел улыбнулась, но в голосе, которым она ответила на эти слова Пакс, не было ни капли веселья: - Меня уже ничто не может слишком утомить. Я устала от самой жизни. - Слабым жестом руки она пригласила Пакс войти. Комната вице-маршала оказалась небольшой и чистенькой. В углу горел камин, перед которым стояли два удобных мягких кресла. Небольшой столик, узкая кровать, кресла - вот и вся мебель, находившаяся в помещении. На специальной подставке в углу висела старая кольчуга. Несколько разной длины клинков были развешаны на крюках над кроватью. Рейчел тяжело опустилась в кресло. Даже со стороны было видно, как часто и прерывисто она дышит. - Сколько времени вы уже болеете? - спросила ее Пакс. Рейчел покачала головой: - Я уже сама не помню. Одна из старых ран оказалась для меня роковой. Каждый год зимой или в начале весны я подхватываю легочную лихорадку. Теперь мне уже и не вспомнить, когда это началось. Но год назад меня скрутило по-настоящему. Лишь в середине лета я очухалась настолько, что была в состоянии дойти до Харвэя и вернуться обратно за один день. И не успели мы управиться с урожаем, как меня снова подкосила лихорадка. Пожилая женщина замолчала и постаралась успокоить дыхание. Цвет лица у нее был не только нездоровым, но скорее его можно было назвать мертвенно-бледным. Пакс уже доводилось видеть людей в таком состоянии после серьезных ран в грудь, когда оказываются сильно задеты легкие. Вице-маршал закашлялась, согнувшись при этом в три погибели. Пакс в это время решала про себя, возможно ли в данном случае рассчитывать на удачу, если попытаться применить дар целительства. Когда кашель отпустил Рейчел, та тяжело вздохнула и сказала: - Наш маршал... он считает, что меня нужно попытаться исцелить... Ерунда все это. Уж я-то знаю, в каком я состоянии... В общем, уже слишком поздно. Время упущено... да я и не хочу... - Очередной приступ кашля прервал слова вице-маршала. - Слишком я устала, - наконец смогла произнести она. - Я много воевала... с людьми... затем с болезнью... Я очень устала. - Позволите ли вы мне попытаться облегчить ваши страдания? Ну, скажем, просто снять боль? - осторожно спросила Пакс. - Снять боль, говорите? Не исцелить? - Если я почувствую, что исцеление возможно, я, естественно, сделаю все от меня зависящее. Но будем смотреть правде в глаза, Рейчел. Боюсь, вы правы: слишком многое упущено, и болезнь зашла очень далеко. Однако я могу сделать так, что на какое-то время вам станет лучше. - Я не принимаю дурманное вино или какие-нибудь обезболивающие зелья, - словно извиняясь, сказала Рейчел. - Не чувствую я себя человеком, когда дурман валит меня с ног, не позволяя ни думать, ни что-либо делать. - Никаких дурманных снадобий я не использую, - заверила ее Пакс. Сама же она тем временем внимательно вглядывалась в лицо вице-маршала и все больше понимала, что едва ли сможет переломить ситуацию. Единственное, что ей было непонятно, - это то, что сам маршал не видел, насколько далеко зашла болезнь и настолько близко к смерти стоит его помощница. Впрочем, может быть, он не только не видел, но и не хотел вглядываться. Рейчел кивнула Пакс и не без труда произнесла: - Если вам удастся... прошу прощения, госпожа... В общем, вы понимаете, что я хочу сказать, а мне сейчас нелегко подобрать нужные слова. - Я все понимаю. Не нужно тратить силы на лишние разговоры, - улыбнувшись, сказала Пакс. - Кстати, вы не хотите прилечь? - Да, если это вас не обидит. Слишком тяжело мне даются любые усилия и разговоры, и сейчас мне трудно даже сидеть. Пожилая женщина с трудом встала с кресла и подошла к кровати с грудой разного размера подушек в изголовье. Пакс подумала, стоит ли звать сюда маршала или хотя бы извещать его о том, что она хочет попробовать облегчить страдания больной женщины, но решила этого не делать. Рейчел легла на кровать, опершись плечами и головой на подушки. Ее глаза были полуприкрыты. Пакс, успокоив дыхание, призвала на помощь Геда, Великого Господина и возложила руки на лоб Рейчел. Стоило Пакс коснуться высохшей, похожей на пергамент кожи, как ей стало ясно, что никакое целительство уже не спасет вице-маршала. Она вознесла молитву, прося о том, чтобы боги облегчили страдания женщины, лежавшей перед нею. Вскоре дыхание Рейчел успокоилось. Через несколько минут Пакс почувствовала внутренний призыв прекратить воздействие. Она убрала руки со лба Рейчел, и та открыла глаза. - Да, - прошептала она, - так... пожалуй, намного лучше. Примите мою благодарность, уважаемая госпожа, ибо через вас на меня снизошла милость Геда, облегчившая мои страдания. Выглядела она действительно лучше, словно после длительного отдыха. Не позволив женщине встать, Пакс поднесла к ее губам кружку с каким-то травяным настоем, стоявшую на столе. - Да смилостивятся над всеми нами Гед и Великий Господин, - произнесла Пакс, глядя в глаза вице-маршала. Та кивнула. - Да, все мы в их власти. Но мне ведь действительно стало намного легче. Эх, если бы так дальше и оставалось! Если бы мне не стало хуже, я бы еще успела... - Неожиданно она замолчала, вновь прикрыла глаза и бессильно откинулась на подушки. Пакс, давно чувствовавшая присутствие смерти где-то рядом, поняла, что та сделала свое дело. Помолившись, она поправила тело Рейчел, положив его ровно вдоль ложа, и, выйдя в коридор, позвала маршала. Глава XVI Итак, случилось то, что должно было случиться. Маршал совсем не выглядел удивленным смертью своей заместительницы. - Я знал, что это должно произойти скоро. Не знал лишь, когда именно. Вместе с Пакс они приготовили тело к похоронному обряду. Пакс испытывала сложные чувства. Она не привыкла иметь дело с естественной смертью. Гибель в бою - другое дело. Она мгновенна, и с мыслью о ней легко примириться. Примерно такие же ассоциации возникали у нее с большинством серьезных болезней: человек либо выздоравливает и выживает, либо болезнь ломает его, и он умирает. Для большинства людей, кому дано состариться в мире, слабость старости приходит с возрастом, незаметно. Смерть словно подкрадывается к ним, втирается в доверие и перестает быть врагом. Но для этой женщины... "Видели бы вы этот шрам, - обратилась Пакс к какому-то невидимому собеседнику. - Я уверена, что он болел всякий раз, когда ее скручивала лихорадка. В течение последних двух лет каждый вздох нес с собой боль. Она была слишком сильна и упорна, чтобы быстро сдаться и умереть. Она знала, что смерти придется выпить из нее все силы, и была готова противостоять ей, сколько будет возможно. И страх, который угадывался в глазах стоявшей на краю могилы старой женщины, был страхом того, что смерть наконец начинает одолевать ее". Несколько растерявшись, Пакс отошла от постели усопшей и, подумав, поделилась своими мыслями с маршалом. Тот кивнул: - Вы абсолютно правы. Страх воина уступить в противостоянии даже с таким грозным и заведомо непобедимым противником, как смерть, стал подавлять в ней все остальные мысли и чувства. А затем, когда боль благодаря вашим усилиям неожиданно отступила... - Я понимала, что она может этого не выдержать, - опустив голову, призналась Пакс. Маршал подошел к ней и положил руку ей на плечо. - Вы еще так молоды и, судя по всему, на путь паладина вступили совсем недавно. Я позволю себе набраться дерзости и ответить на не заданный вами вопрос. Более того, я отвечу и на тот вопрос, который вы боитесь услышать от меня. Да, мгновенное избавление от боли могло вызвать эту быструю смерть. Но я прекрасно понимаю, что вы не желали ее смерти, как не желали и приносить кому-либо горе или страдание. Поверьте, я ни в коей мере не считаю, что вы убили ее, ибо сила к исцеляющему приходит, как вы сами сказали, от Великого Господина. Он же освобождает нас от боли, но не дает нам боль в качестве испытания или наказания. - Если вы все знали, то почему сами не... - Мне оставалось только ждать и молиться. Она бы ни за что не позволила мне применить к ней целительную силу, снисходящую на нас, маршалов, от Геда. Вот почему мы так запустили ее болезнь. Она не хотела, боялась признаться мне в своей слабости и отказывалась принять от меня помощь. Нужно было ждать, когда появится кто-то другой. - А почему... почему Гед... Почему эта страшная рана не была вылечена именем Геда с самого начала? - Пакс услышала в своем голосе ноту вызова и недовольства и поспешила взять себя в руки и утихомирить бушевавшие в ней чувства. Маршал молча накрыл тело покойной одеялом и положил ей на грудь медальон Геда. Затем он повернулся к Пакс и спокойно сказал: - В то время она не принадлежала к последователям Геда. Она... - Маршал бросил взгляд на мертвую женщину, а затем вновь посмотрел на Пакс. - Она была разбойницей. Только Геду ведомо, каким богам она поклонялась, если вообще знала, что такое вера и религия. Маршал, мой предшественник в этом городе, обнаружил ее в пещере в скалах, после того, как ополчение Геда наголову разбило одну банду, долго терроризировавшую окрестные села. Оставшиеся в живых разбойники на себе дотащили раненую до скал и бросили там, понимая, что с такой обузой им не оторваться от преследователей. Уже к тому времени эта рана была слишком старой и воспаленной, так что вряд ли ее можно было залечить без последствий, даже будь эта женщина членом ордена. Как она выжила - мне неведомо. Единственное, что я знаю, - что мой предшественник был отличным лекарем-травником. В общем, выздоровев, она перешла на службу к нашему небесному покровителю. Впрочем, большого выбора у нее не было. Не уйди она под покровительство нашего святого, местный совет приговорил бы ее к смертной казни. За разбойные нападения на наших сограждан ее ждала виселица. - Ну да, тогда понятно, - кивнула Пакс. - А потом мой предшественник пошел на очень рискованный шаг, понимая, что одно лишь членство в ордене, возможно, и спасет Рейчел от виселицы на городской площади, но может не уберечь ее от самосуда. Тогда он неожиданно для всех назначил ее вице-маршалом. Надо сказать, что он не просчитался. Рейчел служила Геду верой и правдой долгие годы - с того дня и до самой своей смерти. На следующий день Пакс продолжила свой путь на восток. По дороге она размышляла над тем, что рассказал ей накануне маршал, и внимательно оглядывала незнакомые места вокруг. В этих краях не было видно следов войн, как в Ааренисе. Деревни и отдельно стоящие фермы были ухожены, выглядели богатыми и безмятежными. На дороге было не так уж много путников, но в конце концов, подумала Пакс, зима - она на то и зима. Без крайней необходимости в такую погоду никто в дорогу не отправится. Еще до полудня она миновала Харвэй, и вскоре дорогу ей преградил дозор в лионийских зеленых плащах с золотой полосой. Впрочем, стоило ей назвать свое имя, как все вопросы были мгновенно решены и путь в Лионию был для нее открыт. Один из стражников уточнил: - Ты случайно с рейнджерами прошлым летом не служила? - Да, в отряде Джайрона. - Я так сразу и подумал. Он еще по осени передал по всем постам твое имя. Говорят, ты здорово помогла нашим ребятам в тот сезон. В общем, поезжай, куда тебе нужно. Да, если вдруг соберешься в Чайю, обязательно зайди к дворцовому коменданту. По приказу короля все приезжающие в столицу должны отметиться при дворе. - Мне еще никогда не доводилось бывать в Чайе, - сказала Пакс. - Как туда добраться? - Очень просто. Езжай прямо по этой дороге и никуда не сворачивай. Она ведет на юго-восток прямо в Чайю. Если ты имела дело с эльфами, если научилась их хоть как-то понимать, то, уверен, этот город тебе понравится. - Спасибо за то, что все объяснили. Да, кстати, а как найти земли, принадлежащие Хальверику? - Которому из них? Это большой род, и им принадлежит много замков. - Я имею в виду Алиама Хальверика. У него еще своя наемная рота... - А, этот! Так ведь прошлым летом ты была совсем неподалеку от его владений. Разве наши тебе не говорили? Пакс покачала головой: - Да как-то нам тогда не до того было. Стражник пожал плечами и сказал: - Это еще дальше на юг. Честно говоря, я сам там никогда не бывал. По мере того как Пакс продвигалась вглубь территории Лионии, рощи и перелески по обеим сторонам дороги становились все более густыми и протяженными. Обрабатываемые поля, наоборот, мельчали, превращаясь скорее в небольшие проплешины в сплошном лесном ковре. Вокруг самой Чайи был оставлен и вовсе нетронутый пояс дремучего леса. Снег выбелил весь пейзаж, насколько хватало глаз. Черными оставались лишь стволы деревьев и полоса дороги с комьями замерзшей грязи. Деревья постепенно становились все выше и выше, их кроны - раскидистее, а следовательно, расстояние между стволами тоже увеличивалось. Подъехав к внутренней границе лесного кольца, окружавшего город, Пакс натянула поводья и остановила коня, чтобы осмотреться. В отличие от Вереллы и Фин-Пенира, Чайя была выстроена не для обороны: город не был окружен крепостной стеной. Издали этот город более всего походил на рощу из огромных деревьев, а на вычищенном пространстве вокруг их стволов росли десятки и сотни грибов с разноцветными шляпками. Грибами, как вдруг поняла Пакс, были городские дома. Деревянные и каменные, они были выкрашены в самые разные цвета, и даже черепица на их крышах была разноцветной. Деревья же - тут Пакс запрокинула голову, - под которыми раскинулся город, были просто невероятных размеров. Почти все они были в обхвате больше, чем любой из домов. В нижней части стволов их кора была яркого коричнево-красного цвета. На том уровне, где начинали расти ветки, этот цвет становился бледнее и выше переходил в белесо-серый и почти серебристый. На одной из опушек этой фантастической рощи возвышался замок. Его отделяла от лесного пояса самая широкая полоса открытого пространства, в это время года заметенного снегом. Рядом с гигантскими деревьями замок выглядел просто игрушечным. - Похоже, вы впервые видите Чайю, - раздался позади Пакс голос с характерным эльфийским акцентом. Пакс обернулась и увидела рядом с собой человека, в жилах которого, несомненно, текла и эльфийская кровь. Он был одет в кожаные брюки и охотничью куртку. - Да, - кивнув, сказала она. - Этот город... В общем, он не такой, как другие. - Конечно, - подтвердил незнакомец. - Это единственное место, где растут такие деревья, если не считать лесов в эльфийских королевствах. Эта роща - своего рода символ того, что наша страна принадлежит обеим расам. - Вздохнув, он добавил: - До тех пор, пока это так, они будут жить и осенять нашу столицу. Но если вдруг... - Вы случайно не из рейнджеров? - поинтересовалась Пакс. - А ты думаешь, что нам, полукровкам, больше нечем заняться в собственном королевстве? Пакс не поняла причины недовольства и упрека, явно прозвучавшего в его голосе. - Я не хотела вас обидеть, - сказала она. - Просто в прошлом году я прослужила летний сезон в отряде рейнджеров, на юге Лионии. Вот мне и захотелось узнать, не знакомы ли вы с кем-нибудь из них. Выражение лица незнакомца смягчилось. - А, ну если так... Может быть, кое-кого я и знаю. У меня много друзей на юге. Впрочем, как выяснилось, друзей Пакс он знал лишь заочно, через кого-то из своих знакомых. Пакс опустила поводья, и гнедой медленным шагом направился в сторону города. Незнакомец без труда поспевал за ним. Некоторое время они шли в полном молчании. Наконец, когда дорога привела их к первым домам на окраине Чайи, спутник Пакс снова заговорил: - Ты приехала от них, с юга? Посреди зимы не многие отваживаются на столь далекое путешествие. - Я паладин Геда, - с достоинством произнесла Пакс, - и в путь я отправилась по воле богов. Незнакомец остановился, и Пакс тоже пришлось натянуть поводья, просто хотя бы из вежливости. - Вы паладин? Значит, вы прибыли для того, чтобы исцелить нашего короля? - Я, к сожалению, сама не знаю наверняка причину, по которой боги направили меня в ваше королевство. - Да уж скорей всего именно для этого. По крайней мере, вам в любом случае следует явиться во дворец и доложить о своем прибытии. Я уверен, что вас тотчас же примут. - Оглядевшись, незнакомец взмахом руки подозвал появившегося на улице юношу в зеленом камзоле с золотой полосой. Тот быстрым шагом подошел к ним и учтиво поклонился. - Вот, знакомьтесь, это Бельварин. Он проводит вас во дворец. Бельварин, эта дама - паладин Геда. Она должна обязательно попасть на прием к королю. Следуя за своим провожатым, Пакс проехала по извилистым аллеям, огибавшим стоявшие вразнобой дома. Вскоре перед ними распахнулись ворота в стене замка. И сами ворота, и двор, открывшийся за ними, и основное здание поразили Пакс своими размерами. Она поняла, что лишь по соседству с огромными деревьями замок выглядел таким миниатюрным. Въехав во двор замка, Пакс спешилась, и к ней тотчас же подбежал молодой конюх, еще совсем мальчишка. Она настрого приказала ему отвести гнедого в стойло, но ни в коем случае не привязывать. Мальчик кивнул и увел коня, не забыв при этом осведомиться у гостьи, нужно ли поить и кормить ее скакуна. Сопровождавший Пакс юноша в камзоле распахнул перед нею дверь и повел по длинным коридорам и огромным залам замка. Пакс обратила внимание на то, что встречавшиеся им по дороге слуги с явным почтением кланялись ее спутнику, как очень знатному господину. Несмотря на долгий переход по незнакомому зданию, Пакс поняла, что сопровождающий привел ее в дальний конец замка на верхний этаж, откуда окна выходили скорее всего на поле и леса за ним. Наконец юноша остановился перед резной двустворчатой дверью. Навстречу Пакс шагнули двое одетых в дорогие костюмы придворных - судя по всему, представители высшей местной знати. Они приветствовали ее сопровождающего, а затем церемонно поздоровались с нею: - Итак, добро пожаловать, госпожа Паксенаррион, паладин Геда! Рады вас приветствовать при дворе нашего короля. Позвольте представиться: меня зовут барон Бельварин. Надеюсь, мой сын бь1л надежным и неназойливым спутником, - с улыбкой сказал один из придворных. При этом Пакс заметила, как покраснел сопровождавший ее юноша. Отец его был высокий, может быть, чуть полноватый, с волосами и усами рыжеватого цвета. - А мое имя - барон Хальверик. Позвольте узнать, не та ли вы Паксенаррион, которая служила в роте герцога Пелана из Тсайи? Пакс кивнула, и барон улыбнулся ей: - Осмелюсь предположить, что вы знакомы с моим племянником Алиамом Хальвериком? - Разумеется, мой господин, - ответила Пакс. Присмотревшись к своему новому знакомцу, она обратила внимание, что ее собеседник действительно был похож на Алиама, разве что превосходил его ростом да количеством седины в шевелюре. - Позвольте узнать, госпожа Паксенаррион, - церемонно обратился к Пакс барон Бельварин, - вы прибыли для того, чтобы исцелить нашего короля? - При этом барон бросил мрачный взгляд на Хальверика, что не ускользнуло от внимания Пакс. - Я почла бы за честь предложить свои целительные силы, если король согласится принять мою помощь, - учтиво ответила Пакс. - Но вынуждена предупредить вас, что целительная сила исходит не от меня, а от Великого Господин, и мне не дано знать, когда ему будет угодно даровать ее мне. - Боюсь, госпожа Паксенаррион, что вы прибыли слишком поздно, если, конечно, боги призвали вас к нашему двору именно за этим. Тем не менее вам все равно следует встретиться с королем, разумеется, если вы согласитесь, и, может быть, вам удастся облегчить его страдания. - Сказав это, барон Хальверик снова улыбнулся ей и повернулся к дверям. - Ты не торопись, Джерис, - обратился к нему Бельварин. - Ты что, забыл, что сказали врачи? Король должен отдохнуть, насколько это у него получится, учитывая мучающие его боли. - Золотая клятва Фалька! - вырвалось у Хальверика. - Томессим, король умирает прямо у нас на глазах. Неужели ты думаешь, что от появления паладина ему может стать хуже? - Но врачи... - Опять ты со своими врачами! Что, лучше ему стало за последние месяцы, несмотря на все их усилия? Придворные перешли на повышенные тона, и Пакс ничуть не удивилась, когда из приоткрывшейся двери в приемную выскользнул человек, негромко, но требовательно призвавший спорщиков к порядку. - Господа, - обратился он к ним, - вы не могли найти другого места для выяснения отношений? Неужели обязательно нужно кричать под дверями королевской спальни? Король только-только забылся. - Заметив наконец Пакс, человек внимательно посмотрел на нее и спросил: - А это кто? Что за незнакомка? - Это паладин, - отрекомендовал ее Хальверик. - Паладин Геда, слуга Великого Господина. Может быть, это и есть шанс нашего короля... - На исцеление? - В голосе человека явственно слышалось сомнение. Пакс позволила себе вступить в разговор: - Уважаемый господин, я прибыла сюда, в Чайю, по зову и приказу Великого Господина. Мне неведомы его намерения, но что касается вашего короля, я могу предложить свои молитвы и искреннюю попытку исцелить его, если мне будут даны на то силы. Незнакомец еще раз окинул ее взглядом с ног до головы и явно уже более спокойным и миролюбивым голосом произнес: - Воистину, давненько нас уже не посещали паладины, уважаемая госпожа. Для нас это большая честь, и король, чувствуй он себя хоть чуть-чуть получше, посчитал бы своим долгом лично приветствовать вас у входа в замок. Принимая во внимание его нынешнее состояние, я осмелюсь предложить вам самой проследовать к нему и решить, можете ли вы исцелить его или хотя бы облегчить его состояние. Пакс низко поклонилась. - Клянусь милостью Геда и могуществом Великого Господина, я сделаю все, что смогу. - Посмотрев на только что перессорившихся при ней придворных, старавшихся теперь избегать взглядов друг друга, она кивнула им. - Да благословит вас Гед, - сказала Пакс и, стараясь ступать как можно тише, вошла в королевскую опочивальню. Большое помещение с высоким потолком было хорошо освещено дневным светом, проникавшим через окна в двух стенах. Королевское ложе стояло на невысоком помосте. Помимо большого камина, несколько жаровен наполняли воздух в комнате не только теплом, но и ароматами курящихся благовоний. Король полулежал на подушках под расшитым золотом покрывалом. Не менее роскошный балдахин был свернут и убран к изголовью кровати. Пакс, следуя за так и не представившимся ей придворным, подошла ближе к королевской постели. Сидевшая рядом с кроватью женщина встала и шагнула ей навстречу. На ее шее висел медальон, выдававший ее принадлежность к ордену рыцарей Фалька, но одета она была не в военную форму, а в простое платье. - Госпожа, вы - паладин? - спросила женщина. - Вы можете спасти его? - Я не знаю. Я сделаю все, на что благословят меня боги и на что они даруют мне силы. Пакс посмотрела через плечо женщины. Глаза короля были закрыты. Выглядел он глубоким стариком, хотя, по рассказам, Пакс представляла его намного моложе. Она внимательно смотрела, как женщина подходит к изголовью, наклоняется над королем и тихонько говорит ему что-то. Король медленно, с явным усилием открыл глаза, словно подернутые пеленой. Его взгляд, поблуждав бесцельно по комнате, наконец остановился на гостье. Король напрягся и попытался сесть. - Добро пожаловать в Лионию, уважаемая госпожа, - с трудом шевеля губами, произнес он. - Для нас большая честь принимать вас при дворе. Приношу свои извинения за то, что не могу встретить вас, как подобает воспитанному кавалеру принимать в своем доме даму... - Ваше величество, для меня огромная честь быть представленной королю Лионии, и все же я сразу обращусь к вам с просьбой: не тратьте зря силы. Могу ли я подойти к вам? - Король кивнул и чуть заметно пошевелил рукой. - Могу ли я спросить у вас, в чем заключается ваша болезнь и каковы ее причины? - Этого мы не знаем, - сказал человек, проводивший Пакс в королевскую опочивальню. - Позвольте представиться: меня зовут Эскерьель, я оруженосец короля. Пакс не могла скрыть удивления: оруженосец был мужчиной средних лет. Заметив выражение лица гостьи, он улыбнулся: - Госпожа, оруженосец короля может быть вполне почтенного возраста. Ваш покорный слуга, позволю себе заметить, является рыцарем ордена Фалька, как и второй оруженосец, Льет. А теперь разрешите мне ответить на ваш вопрос. К сожалению, королевские врачи не знают, что это за болезнь. - Я страдаю, - чуть слышно произнес король, - от страшной слабости и сильных болей вот здесь... - Правой рукой он прикоснулся к левой стороне груди и левому плечу. - Моя мать страдала от такой же болезни, от нее она и умерла. Врачи кивают на сердце, а как только мне становится трудно дышать, сразу же вспоминают и про легкие. Вынужден вам также признаться и в том, что в последнее время ничего из того, что я съедаю, не задерживается во мне достаточно долго, чтобы быть должным образом переваренным. Пакс встала рядом с кроватью и взяла в ладонь руку короля. Его кожа была тонкой и высохшей и почти вплотную прилегала к костям. Это были руки очень и очень старого человека. На какой-то миг Пакс даже испугалась, вспомнив о неожиданной смерти вице-маршала Рейчел. Но внезапно усилившееся в ее душе ощущение своего долга подтолкнуло ее к действию... Когда Пакс наконец отпустила руку короля, она едва ли смогла бы сказать, сколько времени прошло с начала ее молитвы. Оглядевшись, она поняла, что весь процесс занял как минимум несколько часов. По крайней мере, дневной свет за окнами сменился густыми сумерками. Колени Пакс дрожали. Эскерьель тотчас же подставил ей табуретку и предложил сесть. Король спал с мирным, безмятежным выражением на лице. Льет поднесла ей кубок горячего вина с ароматными травами. - Госпожа, - прошептала она, - я никогда не думала, что мне удастся увидеть... - Я тоже, - перебил ее Эскерьель. - Ваши силы просто поражают воображение. Пакс покачала головой, которая ей самой показалась тяжелой, будто камень. - Дело не в моих силах. Все, что я делаю, даровано мне Великим Господином. Но не могу не признать - устала я ужасно. - Это неудивительно. Но ничего, теперь у вас будет время отдохнуть. Король спит, ему явно стало лучше - впервые за последние дни. - Увы, он не исцелен, - со вздохом сказала Пакс. Оба оруженосца внимательно посмотрели на нее. - Но, может быть... - попыталась возразить Льет с надеждой в голосе. - Нет. Я приношу свои извинения, но не могу скрывать от вас правду. Почему именно я так думаю, сказать вам я не могу, поскольку сама не знаю. Но король Лионии не исцелен, ему лишь стало легче на какое-то время. - Это уже немало, - твердо сказал Эскерьель. - А теперь, если у вас хватит сил, позвольте проводить вас в вашу комнату. - Как это - в кою комнату? - переспросила Пакс. Оруженосец неожиданно улыбнулся совершенно обезоружившей Пакс улыбкой: - Уважаемая госпожа, у нас было несколько часов на то, чтобы подготовиться и проявить наше гостеприимство. Вы простояли у постели нашего короля с середины дня и до самого вечера. Вы можете идти? Пакс медленно, преодолевая навалившуюся на нее усталость, встала с табурета. - Ну что ж, самое трудное позади. Дойти я, пожалуй, смогу. Ее комната оказалась буквально через две двери от королевской спальни. Это было небольшое помещение с камином и увешанными коврами стенами. Единственное окно выходило во внутренний двор замка, на небольшой сад, засыпанный снегом. Высокая, резного дерева кровать была застелена несколькими перинами и покрывалом. Меховой ковер закрывал почти половину пола. Дорожная сумка Пакс уже была аккуратно поставлена на тумбочку в ногах кровати. - Уважаемая госпожа, можете обращаться ко мне с любой просьбой. Слуги сейчас принесут горячую воду и все необходимое для принятия ванны. Вы предпочтете поужинать одна или в обеденном зале? - По правде говоря, я бы хотела побыть одна, если это не будет расценено как невежливость. Я на самом деле устала. - Я вас прекрасно понимаю и уверяю, что никто не расценит это ваше пожелание как невежливость, - заверил ее Эскерьель. - С вашего позволения, я передам слугам указание никого к вам не впускать и не беспокоить вас без крайней необходимости. Пакс кивнула: - Благодарю вас. Но, само собой, если король вдруг проснется и захочет поговорить со мной, я всегда к его услугам. - Мы также благодарим вас, госпожа, и поверьте, наша благодарность глубока и искренна. Я только прошу прощения... так получилось... я не знаю, как вас зовут... - Разве? - переспросила Пакс и вдруг вспомнила, что переругавшиеся придворные не представили ее королевскому оруженосцу. - Меня зовут Паксенаррион, дочь Дортана. Некогда я служила в роте герцога Пелана в Тсайе, но теперь являюсь паладином Великого Господина и Геда. Оруженосец поклонился и сказал: - Госпожа Паксенаррион, добро пожаловать в королевский замок Чайи. Я уверен, что барон Хальверик, несомненно, представил бы меня вам по всем правилам этикета, как сделал бы это и барон Бельварин, но, к сожалению, их взаимная неприязнь не позволила обоим проявить элементарную вежливость. Должен признать, они с трудом терпят друг Друга. - Это я успела заметить, - сказала Пакс, покачав головой. - Разумеется, разногласия между придворными не должны касаться паладина и как-то влиять на соблюдение этикета в отношении почетных гостей. Так что я вынужден еще раз принести вам свои извинения. - Эскерьель, казалось, готов был еще многократно извиняться, но тут его речь прервали двое молодых слуг, внесших в комнату большой бак с горячей водой. Вслед за ними в комнату вошел очень старый, совершенно седой человек, который нес на руках стопку полотенец, увенчанную большой резной шкатулкой. - А вот и Джуриам с банными принадлежностями, - представил вошедшего Эскерьель. - Сейчас позвольте вас оставить. Все, что вам понадобится, можете спрашивать у Джуриама. Кроме того, любой из слуг мгновенно вызовет меня, если в этом возникнет необходимость. - Эскерьель еще раз поклонился и вышел из комнаты. Вслед за ним в коридор вышли и молодые слуги. Пакс встретила взгляд старика, пытливый и любопытный. - Ну что ж, уважаемая госпожа, надеюсь, вам у нас понравится, - сказал он, раскладывая полотенца на кровати и открывая шкатулку. В деревянном ящичке оказалось несколько шариков ароматного мыла. - Прошу вас, вот мыло с андраском, фиганом и эррисом. У нас эти травы считаются лучшими Для восстановления сил после зимней дороги. Пакс никогда не доводилось слышать ни про андраск, ни про фиган. Один раз она видела сушеный эррис в какой-то лавке. Выглядел он как невзрачная травка с желтыми цветочками. Хозяин лавки пояснил ей, что эту траву используют как в мыле, так и при приготовлении горячего вина. Пакс с интересом наблюдала за тем, как Джуриам раскладывает ряд полотенец и выставляет на маленьком столике кусочки мыла явно в какой-то определенной последовательности. Каждое движение старого слуги было отточенным и церемонно-артистичным. Со дна шкатулки он извлек небольшой футляр, из которого, в свою очередь, достал два гребня - костяной и роговой. Оба они заняли свои места рядом с мылом. Затем старик вновь посмотрел в глаза Пакс и спросил: - Уважаемая госпожа, позволите ли вы мне помочь вам снять плащ? Пакс кивнула и потянулась к застежке. Старик подошел к ней сзади и принял спавший с ее плеч плащ. Пакс отстегнула ножны с мечом Тамаррион (про себя она по-прежнему называла этот меч именно так) и положила клинок на кровать. Затем она сняла через голову оружейную перевязь и начала расшнуровывать зимнюю меховую куртку, надетую поверх кольчуги. Обернувшись, она обратила внимание на то, что Джуриам, широко раскрыв от изумления глаза, неотрывно смотрит на рукоятку лежащего на кровати меча. - В чем дело? - спросила она слугу, но тот даже не пошевелился. - Это... - почти шепотом произнес он. - Именем Великого Господина, уважаемая госпожа... Скажите, откуда у вас этот меч? - В глазах слуги засверкал гнев, и слова его прозвучали скорее не как вопрос, а как обвинение. - Это подарок, - сказала Пакс, внимательно глядя на старика. - Он был вручен мне герцогом Пеланом из Тсайи. Ранее этот меч принадлежал его жене. - Пелан из Тсайи, - будто про себя повторил слуга. Затем он снова впился взглядом в меч. - Уважаемая госпожа, я прошу прощения; я только хотел бы узнать: на клинке этого меча есть какие-нибудь руны? - Да, - ответила Пакс. - А что, собственно говоря... - Сколько лет этому герцогу Пелану? Он старик, как я? - Вовсе нет. Он среднего возраста - ну, может быть, лет пятидесяти. - И вы утверждаете, что этот клинок принадлежал его жене? Как он попал к ней? Этот допрос стал уже раздражать Пакс, но, посмотрев в глаза Джуриама, она увидела в них столько достоинства, честности и в то же время сожаления о том, что приходится нарушать правила этикета, что решила ответить ему абсолютно правдиво и как можно полнее: - Я уже сказала вам, Джуриам, все, что мне было известно. Этот меч принадлежал жене герцога, и его удалось вернуть после того, как в бою с орками погибла она сама. Это произошло примерно пятнадцать лет назад. Те, кто рассказал мне об этом, - люди достойные и заслуживают всяческого доверия. Я же паладин. Верить мне или нет - решать вам. Но... позвольте узнать, почему это вас так интересует? Может быть, вы знаете об этом клинке нечто большее? Морщины, изрезавшие лицо старого слуги, казалось, стали еще глубже. Вздохнув, он покачал головой, но все же ответил: - Госпожа, я с трудом верю своим глазам, но... В общем, если руны на клинке этого меча те же самые, то могу вас уверить, что некогда этот меч находился в нашем замке и принадлежал не кому иному, как самой королеве. Правда, должен вам признаться, что это было давно. Очень давно. - Подождите, неужели это правда? - Да, уважаемая госпожа. Вы, судя по вашему возрасту, не то что помнить об этом не можете, но даже вряд ли что-то слышали. В те годы, когда я, еще совсем мальчишкой, состоял на службе при дворе, у нас в"Лионии царствовал король, приходившийся нынешнему сводным братом. Он женился на эльфийской принцессе по древнему обычаю, чтобы эльфийская кровь и эльфийское чутье не прерывались в правящей династии. - Замолчав, Джуриам с сомнением в глазах посмотрел на Пакс. - Скажите, вы же не боитесь эльфов? Некоторые последователи Геда, прямо скажем, недолюбливают этот народ... - Ко мне это не относится, - твердо заверила его Пакс. - У меня есть друзья среди истинных эльфов, и к тому же я провела некоторое время на службе вместе с рейнджерами в южных областях вашего королевства. Я с великим уважением отношусь к эльфийским традициям, к умению эльфов жить в единении с природой и видеть не только наш мир, но и другие. Слуга кивнул, явно удовлетворенный ответом Пакс. - Что ж, вполне возможно, рейнджеры рассказывали вам о некоторых особенностях пашей страны. В Лионии живут как люди, так и эльфы. Это человеческое королевство и союз эльфийских сил. Вместе они составляют корень и ветви одного дерева. В добрые времена это королевство управлялось теми, кто обладал эльфийским чутьем и мог напрямую почувствовать любые изменения как в нашем мире, так и в тонких мирах. Старый король, отец Фалькьери и нынешнего короля, был женат первым браком на дочери смешанной эльфийско-человеческой семьи. В общем, у Фалькьери было достаточно эльфийского чутья. Достаточно, но не более того. У него хватило мудрости жениться на эльфийской принцессе, что бы потом об этом ни говорили. Их сын с детства демонстрировал огромные способности на стыке человеческих и эльфийских возможностей. И дочка тоже, бедная девочка. - А что с ними случилось - я имею в виду сына и дочь? Или в вашем королевстве трон наследуют братья, а не дети короля? - спросила Пакс, гадая про себя, не путает ли что-либо слуга на старости лет - уж слишком его история отличалась от того, что ей доводилось слышать от других. - Да нет же. Вот об этом я и собираюсь вам рассказать. Наш нынешний король и тот, что правил до него, рождены разными матерями. Они лишь сводные братья. Вторая жена старого короля не имела никакого отношения к эльфам. Тогда ему казалось, что это не имеет значения, учитывая, что Фалькьери был жив-здоров и к тому же женат на эльфийской принцессе. В общем, когда двое детей чуть подросли, королева решила познакомить сына, наследника престола, с ее народом. Насколько я понимаю, она подумала, что ему пора принять участие в какой-то церемонии эльфийского посвящения. Впрочем, я был тогда слишком молод, занимал при дворе весьма незначительное место, и, как вы понимаете, в подробностях мне никто ничего не докладывал. В общем, королева и наследный принц уехали из Чайи по направлению к эльфийскому Лесу Великой Госпожи. Принцесса осталась дома вместе с королем. Однако на караван, сопровождавший королеву, было совершено нападение в приграничном лесу. Все уехавшие были убиты. - Убиты? - переспросила Пакс, которая уже поняла, что Джуриам рассказывает ей все ту же самую историю, только увиденную с другой точки зрения. - Да. От них слишком долго не было никаких известий. А эльфы ни за что не забыли бы сообщить о благополучном приезде королевы, их бывшей принцессы. Кроме того, эльфийский совет почувствовал неприятные изменения в тонком мире на восточной оконечности королевства. В общем, в срочном порядке снарядили поисковый отряд, и вскоре было найдено место гибели королевы. То есть нашли телеги, убитых лошадей и погибших в том бою придворных. По крайней мере, большинство из них. Нашли и тело королевы, но маленький принц так и пропал без вести. Впрочем, мальчику было всего четыре года, и скорее всего, его тело просто утащили дикие звери, - Джуриам замолчал, очевидно ожидая, что Пакс о чем-нибудь спросит его, но та лишь молча повела рукой, давая понять, что желает выслушать печальную историю до самого конца. - Надеюсь, вы понимаете, чем это все для нас обернулось, - сказал слуга. - Король был безутешен. Он и его погибшая супруга поклялись друг другу быть верными до самой смерти. Он так больше и не женился, несмотря на то что в живых у него осталась лишь дочь, единственная наследница. Горе от потери любимой жены и сына подкосило его. Он так и не смог до конца прийти в себя и вскоре скончался. Принцессе было тогда лет девять или десять. Братья короля тоже были еще слишком молоды, чтобы взойти на престол. Короче говоря, регентом при принцессе был назначен двоюродный брат короля. - Джуриам замолчал, поправил стопку полотенец на кровати и вдруг сменил тему: - Я прошу прощения, уважаемая госпожа, но боюсь, вода скоро остынет. Я думаю, мой рассказ подождет. Вам важнее сейчас принять ванну. Пакс посмотрела на него в упор. Похоже было, что старик вот-вот заплачет. Ей показалось странным, что давняя, едва не забытая история смогла так расстроить немало повидавшего на своем веку человека. - Быть может, то, что вы мне рассказываете, куда важнее, чем теплая ванна, - возразила она. - Уважаемая госпожа, я... я вам все расскажу, если вам, конечно, будет интересно, но я знаю, что вы очень устали и, судя по всему, изрядно замерзли. Пакс вдруг осознала, что ее действительно бьет озноб. Что же касается усталости... от позвоночника по всему ее телу расходились волны боли, словно в спину ей воткнули раскаленный железный прут. Пакс поглядела на бак с горячей водой, над которым так соблазнительно поднимался пар. - Джуриам, я хочу дослушать все до самого конца. Но вы правы - я очень устала, замерзла, и вполне возможно, что мое внимание не будет полностью сосредоточено на вашем рассказе. У меня к вам лишь одна просьба: до тех пор, пока вы не расскажете мне все до конца, я бы попросила вас ничего и никому не говорить об этом мече. Вполне возможно, что это другой клинок. - Госпожа, я не буду ни с кем говорить об этом. Просто... вы меня поймите: стоило мне увидеть этот меч, как я словно перенесся в те далекие, тяжелые и трагические для моей страны дни. - Я вас понимаю, - сказала Пакс, хотя не была уверена, что имеет полное право произнести эти слова. - Итак, я пошла мыться и постараюсь не задерживать вас слишком долго. А пока что сделайте одолжение: сходите, пожалуйста, на кухню и принесите чего-нибудь горячего. Что именно - неважно: любой суп, например. А потом мы с вами снова поговорим. - Я только заберу ваши вещи и отдам их в стирку и чистку, - сказал Джуриам, кивнув головой. Он отодвинул портьеру, висевшую на одной из стен, и взгляду Пакс открылась глубокая ниша с крючками для одежды и небольшим комодом. Из верхнего ящика Джуриам извлек теплое домашнее платье, которое тотчас же повесил поближе к камину, чтобы оно успело прогреться. Пакс искоса наблюдала за ним, не зная, удержится ли старый слуга от искушения прикоснуться к заветному мечу. К ее удивлению, он не дотронулся ни до клинка, ни до оружейной перевязи и даже старался не смотреть на них лишний раз. Горячая ванна освежила Пакс, и она, переодевшись в платье, устроилась поудобнее в кресле, подвинув его ближе к камину. Постучавшись, в комнату вошел Джуриам с большим подносом. Вслед за ним вошли двое других слуг, которые, не говоря ни слова, убрали бак с водой и использованные полотенца. Сам же Джуриам тем временем быстро накрыл на стол. На подносе оказалась большая миска с супом, тарелка с нарезанным крупными кусками окороком, соусник и две небольших буханки горячего хлеба. Завершали сервировку высокий кувшин и кружка. - Садитесь, - сказала Пакс и жестом показала Джуриаму место в соседнем кресле, - и рассказывайте. Я умираю от голода, но обещаю, что слушать буду внимательно. - Садиться? - едва ли не обиженным голосом переспросил ее слуга. - Уважаемая госпожа, я, может быть, и стар, но чувствую себя достаточно хорошо. - И действительно, единственное, что позволил себе старик за время долгого рассказа, - когда усталость стала давать о себе знать, он прислонился к стене у камина. - Так вот, как я вам уже говорил, - продолжил свой рассказ Джуриам, - король умер, когда принцессе было лет девять или десять. Его двоюродный брат оказался человеком достойным и честным. Пакс заметила, что Джуриаму стоило некоторых усилий объективно и доброжелательно охарактеризовать того человека, к которому он лично не испытывал никаких симпатий. - Я полагаю, он делал все, что считал нужным, для блага страны и правящей династии. Но видите ли, уважаемая госпожа, я думаю, для вас не секрет, что многие люди - как бы это сказать? - опасаются эльфов. И... ну, недолюбливают их, что ли. Сам же регент не имел и понятия об эльфийском чутье и связанном с ним восприятии мира. К тому же он обвинял покойную королеву в гибели юного принца. С его точки зрения, трагедия случилась лишь потому, что они поехали в эльфийские земли ради какого-то непонятного ему ритуала. Невзлюбил он и придворных эльфов, которым предстояло учить принцессу правильно пользоваться дарованным ей по наследству эльфийским чутьем. - Но разве он не знал, что Лионией должен управлять тот, кому ведомо это чутье? - Мне кажется, он не верил в важность этого качества для правителя. Есть такие люди - они как те слепые, что отрицают наличие зрения у остальных, потому что им самим это чувство неведомо. Но, если не считать этого, во всем остальном регент честно и достойно действовал на пользу принцессе. И, учитывая, что она была единственной наследницей, он настоял на том, чтобы она рано вышла замуж. Когда же эльфы воспротивились этому, он просто выставил их из королевского дворца. Пакс снова вспомнила, как ей рассказывал об этих событиях Адхиэл. - Насколько мне известно, - сказала она, - женщинам-альфарам, а также дочерям от смешанных браков и даже тем, в чьих жилах течет всего лишь четверть эльфийской крови, не следует слишком рано выходить замуж, потому что они позднее достигают необходимой для этого зрелости. И, по-моему, раннее замужество, а тем более беременность могут быть очень опасны и... - И даже смертельно опасны, - закончил Джуриам мысль Пакс. - Да, это так. И с нашей несчастной девочкой, с нашей принцессой все так и случилось. Регент и Правящий Совет настояли на том, чтобы она вышла замуж как можно раньше, едва достигнув минимального разрешенного законом возраста. Ей вбили в голову, что таков ее долг перед страной. Истинная дочь королевского рода, она была готова на все что угодно, если этого требовал ее долг наследницы престола. В общем, она вышла замуж в тот же год, когда была коронована. Мужем ее стал сын регента... - Значит, этот придворный интриган все же сумел... - Пакс, естественно, сразу же заподозрила в таком повороте событий заговор, организованный регентом. - Нет-нет, - перебил ее Джуриам, который, как Пакс уже успела убедиться, старался рассуждать объективно и справедливо. - Я так не думаю. Этот мальчик очень любил принцессу, да и она была влюблена в него с детства. Поскольку сама она была наполовину альфарой, для нее не было необходимости выходить замуж за кого-нибудь из эльфов. Всем ее детям было бы присуще эльфийское чутье в достаточной степени. А сын регента, кстати, поклялся не предъявлять никаких претензий на корону в том случае, если королева вдруг умрет. Так что, мне кажется, здесь не было никакого заговора, и единственное, чего боялись регент и Правящий Совет, - это усиления эльфийского влияния при дворе. Вот они и заставили девочку выйти замуж так рано, рассчитывая, что все обойдется. Но увы, столь ранний брак и беременность убили ее. Ребенок тоже так и не родился. - Джуриам замолчал и опустил голову. Пакс, несмотря на все переживания, связанные с этим рассказом, все же воспользовалась паузой для того, чтобы доесть едва начатый суп. Затем, переставив тарелки и пододвинув к себе поближе мясо, она стала ждать, пока слуга соберется с духом и продолжит рассказ. - С того дня дела пошли совсем плохо, - произнес наконец Джуриам. - Пока была жива принцесса, к ней прислушивались, а она, даже не получив достаточного образования по эльфийским меркам, тем не менее обладала сильным эльфийским чутьем и нередко предупреждала Правящий Совет об опасностях. Регент слушал ее. Как я уже сказал, он был человеком честным и достойным. Но потом... Среди предков второй супруги старого короля не было ни одного эльфа. Разумеется, ни о каком чутье в ее случае речи быть не могло. Когда умерла и она, Правящий Совет постановил предложить унаследовать корону младшим братьям Фалькьери. К тому времени они уже были достаточно взрослыми, и оба они были достойными людьми. Пожалуйста, поймите меня правильно: они были честными, храбрыми и верными своему королевству. В какой-нибудь другой стране этого было бы достаточно, но в Лионии - нет. - Скажите, кто является наследником нынешнего короля? Джуриам грустно усмехнулся. - У него нет наследников, по крайней мере прямых. Несчастья преследуют этот королевский дом уже почти пятьдесят лет. После смерти короля по нашим законам право на трон переходит к двоюродным и троюродным братьям старого короля. Уверяю вас, если дойдет до этого, права на престол заявят представители едва ли не половины знатных родов нашего королевства. А что это значит, уважаемая госпожа, я думаю, вам объяснять не надо: междоусобная война. Великие боги! У нас в Лионии не было внутренних войн с тех пор, как был заключен договор с эльфами. Мы лишь совместно защищали наши границы. А теперь все в страхе ждут этих распрей. И никто не видит способа избежать такого несчастья для страны. Стоит любому нормальному человеку представить себе войну в Лионии, горящие эльфийские леса... Кстати, никто не знает, как поведут себя эльфы. Они ведь тоже имеют какие-то виды на урегулирование ситуации в королевстве, которое принадлежит им в той же мере, что и людям. Пакс кивнула: - Теперь понятно. Ладно, давайте вернемся к мечу. Кому он принадлежал? - Королеве, уважаемая госпожа. Но не юной королеве, а той, первой супруге Фалькьери, принадлежавшей к эльфийскому знатному роду. Это был ее меч. Я видел его в ее руках и на выделенном для ее оружия месте в церемониальном зале. Я запомнил его с первых дней, как поступил на службу во дворец. Такой огромный зеленый камень на рукоятке... форма эфеса... - Вы еще что-то говорили про руны. Какие знаки нанесены на клинок этого меча? - Сам я не умею читать руны. Я помню, как выглядели два знака из тех, что находились на клинке, потому что однажды, когда я... - Тут слуга запнулся и покраснел. Пакс, несколько обеспокоенная, поглядела на него. Слуга проморгался и продолжил рассказ: - Я тут кое-что сломал, и меня как раз отчитывали за это. А королева в это время была рядом и держала меч в руках. Вот и получилось, что, вместо того чтобы слушать нравоучения, я лишь всматривался в этот невероятной красоты клинок. - Так как, вы говорите, выглядели те руны, которые вы запомнили? - По-моему, вот так. - Влажным пальцем слуга начертил на полированной поверхности подноса упрощенную копию руны, обозначавшей "сокровище", и какой-то другой знак, который Пакс был совершенно незнаком. Может быть, Джуриам просто что-то забыл и совершенно не правильно начертал вторую руну. - Кто-нибудь мог бы узнать этот меч и вспомнить все руны, нанесенные на клинок? Джуриам задумался. - Я, пожалуй, самый старый из слуг, оставшихся при дворе. Ведь всех эльфов повыгоняли. А уж они бы ни за что не забыли... - Повыгоняли, говорите? Но почему? - Сначала их стал выживать регент. А потом... Если честно, то в Лионии вообще стало гораздо меньше эльфов, а в Чайе, в окрестностях королевского замка они практически и вовсе не появляются. Они слишком чутко ощущают холодный прием и не любят, когда с ними общаются через силу. - Ну, это никому не понравится, не только эльфу, - пробормотала Пакс. А затем, уже громче, добавила: - А кто еще мог бы вспомнить этот меч... - Ну, найдется кое-кто... Например, барон Хальверик старше меня, хотя по виду этого и не скажешь. У него в жилах течет эльфийская кровь, поэтому он не так быстро стареет. В те дни он служил при дворе. Кроме него, пожалуй, немногие. Вот разве что лорд Хаммарин, начальник королевской конюшни - ему уже под девяносто. Один из членов совета - Эльгалвари. Да, и пожалуй, Тэкко: он был королевским егерем в те годы, но оставил службу лет пятнадцать назад. Надеюсь, что он еще жив. Все эти люди наверняка вспомнят меч, только, боюсь, Тэкко вряд ли разбирается в рунах лучше меня. Пакс доела все, что было на подносе, и отодвинула от себя тарелки. - Ну что ж, Джуриам, я думаю, следует вызвать всех тех, кого ты назвал, сюда, во дворец. Если действительно окажется, что ко мне какими-то неведомыми путями попал меч, являющийся достоянием вашего королевства, то я думаю, будет справедливым вернуть его в Лионию. Вы согласны? Джуриам с удивлением посмотрел на нее: - Но, госпожа, ведь сейчас этот меч ваш... - Он у меня не первый, и сомневаюсь, что окажется последним. Если окажется, что он принадлежит королевскому двору Лионии, я почту за честь вернуть его. - Да нет же, госпожа, дело ведь совсем не в этом! Я прошу вас... - Джуриам явно забеспокоился. - Дело ведь вовсе не в мече. Даже если это тот самый меч и вы нам его вернете, я не уверен, что дела у нас пойдут лучше. Да, скорее всего, это именно тот меч, который принадлежал королеве еще до того, как все эти напасти обрушились на нашу страну. Я только хотел сказать, что... - Слуга устало покачал головой. - Даже не знаю, как вам объяснить. Я стар, и я всего лишь один из дворцовых слуг. Мне не все ведомо, что происходит в королевстве. Но мне кажется, если бы мы смогли узнать, что с ней тогда случилось... Ведь если ее меч нашелся, если это он и есть, может быть, и королеве тогда удалось выжить. Может быть, тело, которое было опознано как ее, на самом деле принадлежало другому человеку. Возможно, она до сих томится где-нибудь в плену и ее можно освободить, вернуть в Лионию и передать ей корону... Пакс, в свою очередь, сокрушенно покачала головой. - Джуриам, давайте смотреть правде в глаза, - сказала она. - Я не думаю, что это возможно. Захватить в плен королеву-альфару, продержать ее в неволе сорок пять, а то и пятьдесят лет, да так, что никто из следопытов-эльфов не почуял никакого следа, практически невозможно. Ее либо нет в живых, либо... либо она в любом случае не сможет править королевством. - Вы имеете в виду... киакномов? Говорят, что они берут в плен эльфов и... Когда разговор перешел на эту тему, лицо Пакс приобрело такое выражение, что Джуриам невольно вздрогнул. - Знаете, Джуриам, я побывала в плену у киакномов. Из их царства можно вернуться или сразу же, или... никогда. - Я прошу прощения, уважаемая госпожа. Я не знал... - Я пробыла у них всего несколько дней. И с того времени на мне осталось больше шрамов, чем за несколько лет боевых походов в Ааренисе, причем моя душа и разум были изранены не меньше, чем тело. - Я приношу вам свои извинения, уважаемая госпожа. - Да ладно, ничего страшного. Другое дело, что я должна буду поговорить с теми людьми, которых вы назвали. Сюда, в Лионию, меня привел внутренний зов, отвечавший на волю богов. Ваши соотечественники решили, будто я прибыла сюда для того, чтобы исцелить короля. Но, выходит, скорее всего целью моего приезда было вернуть королевскому двору этот меч. Я могу просить вас лишь об одном: не говорите никому ничего о нашем разговоре до тех пор, пока названные вами люди не будут созваны во дворец для того, чтобы опознать меч. В таких серьезных делах действовать нужно крайне щепетильно и осмотрительно. - Я абсолютно с вами согласен, госпожа. Я только позволю себе спросить у вас, к кому вы хотите сначала обратиться: к дворецкому или к барону Хальверику? Пакс задумалась. Она не была в курсе тонкостей этикета и церемониала королевского двора Лионии. Разногласия между баронами Хальвериком и Бельварином не ускользнули от ее внимания, равно как и бдительность королевских оруженосцев, и авторитет, которым они пользовались во дворце. К тому же во все это дело явно должны были быть вовлечены эльфы. Поразмыслив над всем этим, Пакс сказала: - В первую очередь я буду говорить об этом с королем. Он имеет полное право узнать все первым. После этого, если он захочет и будет в состоянии, он созовет всех тех, кого сочтет нужным, в качестве свидетелей. И я буду настаивать на том, чтобы эльфы тоже присутствовали при опознании клинка. Наверняка при дворе есть кто-нибудь из эльфов - какой-нибудь посланник или поверенный в делах, - не знаю, как точно назвать такую должность. Джуриам только развел руками и еще больше заволновался. - Понимаете, уважаемая госпожа, в Чайе, в построенном ими дворце... эльфов больше нет. Они, конечно, бывают в городе, но в королевском замке, уверяю вас, нет ни одного представителя их народа. Но скажите, почему им обязательно нужно... - Да потому что вы сами сказали: этот меч мог принадлежать ей, королеве. Она была эльфийской принцессой. Так что, Джуриам, я полагаю, эльфы имеют полное право присутствовать при этом. Может быть, они потребуют вернуть меч им. - Пакс решительно встала из-за стола и потянулась. Усталость давала о себе знать, но ванна и горячий сытный ужин подкрепили ее силы. А кроме того, она чувствовала, как внутренний голос твердит ей, что нельзя терять ни минуты и следует действовать решительно и без промедления. Глава XVII Пакс переоделась в чистую сухую одежду и выглянула в окно. Уже совсем стемнело. Снег, запорошивший дворцовый сад, сверкал под светом звезд на ясном небе, перемешанным с отблесками пламени горевших по углам двора факелов. Джуриам, ждавший Пакс за дверью, проводил ее к королевской опочивальне. Открывший им дверь Эскерьель выразил свое недоумение по поводу столь неожиданного визита удивленно поднятыми бровями. - Уважаемая госпожа... я думал, что вы... Прошу прощения, вы, конечно, можете войти... - В голосе оруженосца явно звучали вопросительные интонации. Перед тем как отправиться в королю, Пакс снова облачилась в сверкающую кольчугу и надела перевязь с таинственным мечом. - Как себя чувствует его величество? - негромко спросила она у оруженосца. - Он просыпался и сказал, что боль утихла. Да к тому же он с удовольствием поел. Сейчас он снова забылся, и я осмелюсь спросить вас, действительно ли так необходимо будить его. Пакс внимательно посмотрела в глаза сначала одному оруженосцу, затем второму. - Позвольте мне все объяснить, - сказала она. Оруженосцы проводили ее к окну в дальнем конце опочивальни, откуда их голоса почти не были слышны у королевской постели. Пакс все время следила за собой, чтобы ни в коем случае не начать говорить в полный голос. - Когда я ехала сюда, и даже по прибытии, я не знала, зачем боги направили меня в вашу страну. Обнаружив, что король тяжело болен, я было подумала, что моя миссия состоит в том, чтобы исцелить его. Но, как я вам уже говорила, это не так, и моих сил недостаточно, чтобы вернуть ему здоровье. - Оба оруженосца вздрогнули, но промолчали. Пакс продолжала говорить: - Когда вы проводили меня в отведенную мне комнату, со мной остался слуга Джуриам. Так вот, пока я разбирала свои вещи, он обнаружил среди них один предмет, который может представлять собой значительную ценность и к тому же являться достоянием вашего королевства. - Что? Старый Джуриам заметил какую-то дворцовую реликвию среди ваших вещей? Пакс кивнула: - Если он окажется прав, вполне возможно, что целью моей поездки в Лионию и было возвращение этого сокровища его истинным владельцам. Весьма вероятно, что этот предмет заключает в себе некую особую волшебную силу и сможет каким-то образом помочь Лионии в нынешней трудной ситуации. Впрочем, об этом ни мне, ни Джуриаму ничего не известно. Старый слуга назвал мне имена нескольких человек, которые, возможно, узнают эту вещь, если, конечно, он ничего не перепутал и этот предмет действительно является местной реликвией. Но мое мнение таково, что сам король должен лично определить, как именно будет происходить опознание этой вещи. Эскерьель был явно поражен ее словами: - Но, прошу прощения, уважаемая госпожа... Каким образом у вас могла оказаться реликвия из королевского дома Лионии? Я надеюсь, Джуриам вас не оскорбил какими-либо подозрениями... Уверяю вас, мы прекрасно понимаем, что вы не способны на нечестный поступок... - Успокойтесь. Джуриам не высказывал ко мне никаких претензий. И дело даже не в этом. Я сама хотела бы знать, где был этот предмет с тех пор, как покинул эти стены. Я повторяю - если это действительно та вещь. Интересно мне и то, каким путем он попал туда, где мне его подарили. Я смотрю, вы не спрашиваете меня о том, что это за вещь. - Нет, - хором ответили оба оруженосца. - Если вы захотите, то сами скажете нам об этом. - Скажите, вы согласны с тем, что его величество имеет право узнать об этом первым? Оруженосцы переглянулись. - Это, безусловно, так, но... - На лице Эскерьеля отразилось сомнение. - Вот уже в течение нескольких недель он не способен отдать ни одного распоряжения своим подданным. Может быть, Правящий Совет... Пакс покачала головой. - Нет. Если это то, что предполагает Джуриам, то эта вещь принадлежит именно королевской династии. А еще она имеет отношение к эльфам, причем к эльфам самых высоких сословий. Поэтому я настаиваю на том, чтобы его величество лично решил, как поступать дальше. - Ну что ж, пожалуй, вы правы. Но скажите, нельзя ли подождать хотя бы до утра? Если его величество поспит спокойно хоть одну ночь после стольких дней постоянных болей и мучений... Пакс опять покачала головой, и от ее внимания не ускользнуло то, что обоих оруженосцев не обрадовала ее настойчивость. Тем не менее она продолжала убеждать их: - Я приношу свои извинения. Поверьте, мне самой тяжело поступать именно так. Но, как я вам уже говорила, я послана сюда не за тем, чтобы исцелить его величество. Вполне возможно, что дни и часы короля уже сочтены. А это дело, как я полагаю, достаточно срочное и заслуживает того, чтобы побеспокоить короля, даже если эта ночь - последняя, которую ему было уготовано провести в спокойном и безмятежном сне. Разумеется, после того, как его величество примет решение, я сделаю все, что в моих силах, чтобы вновь облегчить его страдания. Оруженосцы кивнули Пакс и, оставив ее у окна, направились к постели короля. Некоторое время они что-то негромко шептали ему, затем Льет махнула Пакс рукой, призывая ее подойти поближе. Когда Пакс подошла к королевской кровати, она обратила внимание на то, что гримаса боли, искажавшая лицо короля, исчезла, но, судя по цвету лица и тяжелому дыханию, общее его состояние улучшилось ненамного. Губы короля чуть дрогнули, растянувшись в подобии улыбки. - Уважаемая госпожа, я полагаю... у вас достаточно веские причины... чтобы разбудить меня посреди ночи. Я благодарен вам... вы облегчили мои страдания. Боль ушла, но... прилива сил я, признаюсь честно, тоже не чувствую. Итак, в чем же дело? - Ваше величество, я перейду сразу к самому главному. Ваш старый слуга Джуриам узнал среди моих вещей один предмет, который, по его мнению, принадлежит к реликвиям вашего королевского дома. Если он прав, то, вполне вероятно, возвращение этой вещи в ваш дворец и было целью моего путешествия в Лионию. Учитывая то, что этот предмет изготовлен руками эльфов и ранее принадлежал альфаре, супруге вашего старшего брата, правившего много лет назад, я подумала, что вам надлежит узнать об этом первому и решить, как следует поступить в этой ситуации. Глаза короля засверкали. На щеках даже появилось подобие румянца. - Ценная вещь, говорите? Изготовленная эльфами и принадлежавшая эльфийской королеве? Тогда это наверняка... - Король задумался, размышляя над небогатым, по всей видимости, выбором. - Да, скорее всего, это либо кольцо, либо меч. - Это меч, - сказала Пакс. Она не стала обнажать клинок, а лишь откинула полу плаща. Король бросил взгляд на эфес и кивнул: - Вполне возможно... На рукоятке ее меча был точно такой же зеленый камень. Я хорошо его помню, хотя, когда я видел этот клинок в последний раз, я был еще зеленым юнцом. Но позвольте узнать, как он оказался в ваших руках? Пакс коротко рассказала королю то, что уже поведала Джуриаму. Король выслушал ее очень внимательно. - Не понимаю, - со вздохом сказал он, - ну как может он быть тем самым мечом? Как могло такое сокровище попасть к какому-то командиру роты наемников из Тсайи? - Если я все правильно помню, - сказала Пакс, - то этот меч был свадебным подарком его супруге от Алиама Хальверика. - Хальверик? - Напрягая последние силы, король попытался сесть. Мгновенно среагировавшие Льет и Эскерьель поддержали его и подложили ему под спину побольше подушек. - Неужели Хальверики - предатели? - сокрушенно покачал головой король. - В жизни бы никогда не подумал. - В голосе короля слышались явные ноты сомнения. Пакс поспешила внести ясность: - Ваше величество, я уверена в том, что никто из рода Хальвериков не крал этого меча, как и в том, что они не причастны к тому разбойному нападению на королеву и принца. Что же касается самого Алиама Хальверика, то позволю себе напомнить: он просто слишком молод по возрасту для того, чтобы иметь возможность принимать участие в тех давних событиях. - Меч Фалька! - выдохнул король. - Он ведь и правда всего на несколько лет старше, чем я. В те годы он даже не был представлен ко двору. Забудьте о том, что я сказал. Это все моя болезнь, слабость и, конечно, поздний час, в который вы, уважаемая госпожа, изволили меня разбудить, - с шутливым упреком в голосе произнес король. Затем, помолчав и переведя дыхание, он сказал: - Я, кстати, помню, что, когда это случилось, мы оба служили пажами и как раз те самые дни провели вместе. Само собой, Алиам здесь ни при чем. - Ваше величество, род Хальвериков всегда верно служил короне, - негромко произнес Эскерьель. - Да-да, конечно. Вот почему и меня с братом направили набираться ума-разума на службе у Хальверика. Точно-точно, там я и получил свой первый пажеский кинжал. Так что мои подозрения - это всего лишь минутная слабость... - Когда сообщают такие новости, ваше величество, на ум может прийти все что угодно. Но позволю себе повторить: на мой взгляд, определить, что это за меч, нужно незамедлительно. С тех пор как Джуриам обратил на него внимание, я не вынимала его из ножен. Таким образом, никто во дворце не видел его клинка. Могли бы: вы описать его? - Ну да, разумеется, - сказал король. - Рукоятка, ножны... впрочем, это я мог и увидеть, когда вы заходили ко мне в комнату. Так что давайте-ка перейдем к самому клинку. Насколько я помню, на нем были выгравированы какие-то руны. Какие именно - я едва ли вспомню точно. Аверрестиниль - так звали королеву - редко обнажала этот клинок. А я вообще тогда был мальчишкой, которого нечасто допускали ко двору. Эльфы лучше помнят этот меч, если вы, конечно, захотите приглашать их, и, разумеется, барон Хальверик. Наверное, поможет и старый егерь, если только не ослеп. Зрение у него стало сдавать еще много лет назад. Скорее всего, он не раз видел этот меч, может быть, даже держал его в руках. Аверрестиниль любила охоту. - Ваше величество, мне кажется, эльфам нужно обязательно сообщить об этом. Они с большей степенью надежности смогут подтвердить, тот ли это меч, о котором вы говорите. Мне известно только то, что он был выкован эльфами, что он заключает в себе какую-то магическую силу, но не более того. - Пакс поглядела на оруженосцев и увидела, что они, в свою очередь, смотрят на нее весьма недружелюбно. Тогда Пакс поспешила вновь обратиться к королю: - Я не могу сказать наверняка, ваше величество, что именно этот меч может сделать для королевства Лионии, - если, конечно, это тот самый меч, который был утрачен, когда погибли королева и принц... - Вполне возможно, что он укажет нам наследника... истинного наследника... - осторожно вступила в разговор Льет. - Мне доводилось слышать о таких мечах. Они начинают светиться, когда их вынимает из ножен тот, кому боги предначертали править страной. Пакс, не задумываясь над значением своих слов, тотчас же ответила: - Вряд ли это так. Этот меч светится, когда я беру его в руки... - Только сейчас она поняла, как ее собеседники могут расценить ее слова, но было уже поздно. Льет кивнула, улыбнулась, и, к удивлению Пакс, улыбка появилась и на лице короля. - Если так, то, скорее всего, вашей миссией и было спасти Лионию, приняв на свою голову ее корону. - Нет, ваше величество! - В душе Пакс все противилось этой мысли. - Я солдат, воин Геда, а не правитель. - В любом случае я согласен: нужно разобраться в том, что это за меч. И участвовать в опознании должны все, кто может его помнить, и несомненно, эльфы, - со вздохом сказал король. - Жаль, что моего двоюродного брата уже нет в живых. Он был регентом при моей племяннице до самой ее смерти. Он умел быть и осторожным, и в то же время вежливо-предупредительным в отношениях с эльфами. Лично я мало имел с ними дела и растерял все связи с их народом. - Ваше величество, вы желаете, чтобы мы собрали всех этих людей здесь, в вашей опочивальне? - спросила Пакс, чувствуя, что пора переходить к конкретным действиям, не дожидаясь утра. - Я считаю, что собрание должно быть открытым, - возразил король. - Нельзя решать столь важные вопросы в узком кругу, без свидетелей. Итак, я приказываю созвать всех во дворец, но не сюда, а в Большой зал для аудиенций. Вызовите также всех членов Правящего Совета, как людей, так и полуэльфов. - Ваше величество, - осторожно возразил Эскерьель, лицо которого выражало серьезную озабоченность, - мне кажется, у вас не так много сил, чтобы... Король нашел в себе силы снисходительно улыбнуться: - Мой верный друг, я уверяю тебя, что на такое дело сил мне хватит. Видят боги, я не уйду из этого мира, не разгадав хотя бы этой тайны. Если этот меч и все, что с ним связано, позволят хоть немного улучшить ситуацию в нашем королевстве, если это поможет предотвратить междоусобные войны и многолетний хаос, а также позволит мне не слышать ссор и скандалов собственных придворных, которые доносятся ко мне через двери спальни практически ежедневно... - Ваше величество, мы делаем все, чтобы они... - попытался возразить Эскерьель. - Да я знаю, знаю. Известно мне и то, зачем они сюда приходят. Ничего, Эскерьель, день или два жизни стоят того, чтобы узнать, что королевство после меня останется хотя бы с надеждой на мир и благополучие. - Король глубоко вздохнул, и, судя по сошедшей с его лица улыбке, боль вновь вернулась к нему. Пакс положила свою руку на его ладонь, но он снова нашел в себе силы улыбнуться: - Благодарю вас, госпожа, но я полагаю, что в данный момент больше не нуждаюсь в том, чтобы вы тратили на меня свои силы. Я же поберегу свои для того, чтобы быть в состоянии обратиться к своим подданным, когда они соберутся. Льет, подогрей мне бодрящий травяной отвар и вызови магистра Оскарлита. Эскерьель, позаботься о вызове членов Правящего Совета, всех пэров или заместителей тех из них, кого нет в городе. Вызови также представителя эльфов. Я даже не знаю, кто у них сейчас находится на этой должности, что не украшает меня как правителя. Впрочем, я думаю, тебе не составит труда узнать это. - Честно говоря, я не уверен, что эльф-посланник согласится прийти... - возразил Эскерьель. - Он придет, и не один, если я сама вызову их, - сказала Пакс. - Вы позволите, ваше величество? - Да. Если госпожа паладин не против, пусть они все соберутся в Зале Листа. Как только все будут на месте, пусть слуги перенесут меня туда. - Но, ваше величество... - Все, Эскерьель, довольно возражений. Я знаю, что я все равно скоро умру, и я встречу смерть счастливым, если буду сознавать, что сделал все, что в моих силах, для благополучия Лионии. Да хранит тебя Фальк, Эскерьель! Ступай и исполняй приказания своего короля. - Слушаюсь, ваше величество. Низко поклонившись и бросив гневный взгляд на Пакс, Эскерьель выскользнул из комнаты. Льет, за это время подогревшая на жаровне травяной отвар, подала королю кружку и, также поклонившись, вышла из комнаты, с тем чтобы вызвать врача. Король слабым жестом руки попросил Пакс нагнуться к нему. - Госпожа паладин, Эскерьель очень любит меня. Я признаюсь вам в том, что он мой сын - увы, внебрачный. Его мать - потомок смешанного брака с эльфами в третьем поколении. По крайней мере, у нее эльфийское чутье было куда сильнее, чем у меня. А Эскерьель - единственный из моих сыновей, не умерший в детстве или в юности. Он что-то подозревает, вполне возможно, что и догадывается о нашем родстве. Официально я ему никогда ничего не говорил, а он никогда и не помышлял о том, чтобы прибрать к рукам мою власть. Я очень люблю его, и если вдруг вы сможете чем-то помочь ему, прошу вас, не откажите моему единственному сыну в этой помощи. Я имею в виду в первую очередь утешение после моей смерти, если вы будете рядом. Пакс почувствовала, как слезы наворачиваются ей на глаза. - Ваше величество, я постараюсь его утешить как смогу, как даст мне на то сил и мудрости Великий Господин. Но сейчас, я полагаю, нужно думать о более близких и неотложных делах. С вашего позволения я отправлюсь на поиски эльфов. Король опустил веки в знак согласия, и Пакс поспешила к выходу из комнаты. Найти эльфов в Чайе оказалось не так легко, как Пакс могла надеяться, но и не так трудно, как она опасалась. Во дворце, похоже, никто не знал, где они могли собираться. - Сами понимаете, госпожа, они такие непоседливые. Вроде бы они рядом, а как начнешь искать, так никого и нету... Пакс даже испугалась, что все эльфы покинули Лионию и ушли в свои покрытые лесами земли. Туда ей доступа не было, да и лежали эти территории весьма далеко от столицы Лионии. Пробродив бесцельно и безрезультатно по извилистым улицам Чайи несколько часов, она вдруг услышала обрывки фраз, произнесенных на эльфийском языке. Обернувшись, Пакс поняла, что находится у входа в таверну. Она подняла глаза и заметила вывеску, подсвеченную факелом: под арфой, увитой плющом, была начертана эльфийская руна, обозначавшая музыку и пение. Постучав в незапертую дверь, Пакс открыла ее и вошла. Стоило ей перешагнуть порог, как зал погрузился почти в полную тьму. Волшебный эльфийский свет померк, уступив место темно-красным отсветам от догоравшего камина. Пакс почти физически ощутила покалывание во всем теле. Сам воздух в этом помещении был пропитан магией. Пакс сделала шаг вперед и огляделась. - Что-то ты припозднился, случайный путник, - раздался голос хозяина таверны, в полумраке подошедшего к Пакс почти вплотную. - Что привело тебя сюда? - Я ищу кое-кого, - ответила она по-эльфийски. В зале воцарилась гробовая тишина. До Пакс донеслось лишь шуршание одежды из одного угла да тяжелое дыхание из другого. - Принадлежишь ли ты к эльфийскому народу? - спросил ее хозяин таверны уже по-эльфийски. - Может быть, ты родом из клана Листа или клана Источника? - Я не принадлежу к вашему народу, - ответила Пакс опять же по-эльфийски, - но у меня есть друзья как из клана Листа, так и из клана Источника. Друзья, делившиеся со мной своей мудростью и своими песнями. Мое имя - Паксенаррион, дочь Дортана. Адхиэл назвал меня другом эльфов. Мне довелось познать эльфийское чутье, я побывала в иунизинском плену и пробыла там дольше, чем хотелось бы вспоминать, а затем, когда мои раны затянулись, я служила с лионийскими рейнджерами и вступила в схватку с камнезмеем. - Слыхал я об одной такой Паксенаррион, - сказал хозяин. - Она служит Великому воину Геду, насколько мне известно, водит дружбу с киакданом из Бреверсбриджа и состояла на службе у Кьери Пелана из Тсайи. - Все точно, - кивнув, сказала Пакс. В почти темном помещении опять повисло молчание. Пакс пришло в голову, что эльфы порой думают на удивление медленно. - Чего ты ищешь здесь? - наконец спросил хозяин. - Магию? В тебе самой столько колдовской силы, что любой из вас, людей, мог бы считать себя на твоем месте могучим волшебником. Пакс рассмеялась: - Я ищу не что-то, а кого-то. Я ищу тех, кто мог бы узнать одну вещь и рассказать мне ее историю, причем рассказать не только мне. Я ищу, как вы могли бы догадаться, тех эльфов, которых я рассчитывала найти в Чайе - в сердце благородного королевства Лионии, ибо, как мне говорили, это королевство принадлежит как людям, так и эльфам. - Когда-то это было так, Паксенаррион, - донесся до нее другой голос со стороны догоравшего очага. - Много лет прошло с тех пор. Злые силы повергли в прах этот союз и мечту о совместном правлении... - Добрые силы помогут этой мечте восстать из пепла, - возразила Пакс. Неожиданно, повинуясь какому-то внутреннему порыву, она попросила богов дать ей свет. Как только яркая вспышка озарила комнату, она увидела вокруг себя множество эльфов. Многие из них, судя по дорогим одеждам, принадлежали к богатым и знатным родам. Волшебный свет паладина отражался в драгоценных камнях на перстнях, в полированных застежках и сверкающих ножнах оружия. Кроме того, он сияющими узорами плясал на стенах, где глянцевыми изразцами были выложены какие-то древние заклинания. - А, так, значит, ты паладин! - Голос хозяина таверны был по-прежнему спокоен; по крайней мере, яркая вспышка не вогнала его в страх. - Да, я прибыла в Чайю по зову богов, которым служу. Этот зов направил меня на поиски эльфов - эльфов, которые помнят лучшие дни: те дни, когда у короля Фалькьери была жена из знатного эльфийского рода, когда у них было двое детей... - Кто это вдруг решил вспомнить о тех днях? - спросил эльф, сидевший в углу помещения. Он восседал на резном стуле, напоминавшем сплетение корней дерева в форме довольно внушительного трона. Бархатный плащ этого посетителя таверны был расшит золотыми и серебряными узорами. - Это нужно королю, - ответила Пакс. - Он прислал меня к вам с этим вопросом. - Человеческому королю? - Да. Он знает, что дни его сочтены, и хочет, чтобы Лиония осталась после него мирным и процветающим королевством. Сидевшие за столами эльфы переглянулись. Пакс почувствовала, как много всего было сказано между ними при помощи этих взглядов. - Значит, сейчас, на смертном одре, он вдруг вспомнил о той мудрости, которая могла бы спасти всех нас, обратись он к ней раньше? - В голосе одного из эльфов, сидевшего у окна, слышалась ядовитая ирония. - Успокойся, Чаум, - сказал ему богато одетый эльф. - Мудрость никогда не бывает лишней, и обрести ее никогда не поздно, а для человека, душа которого живет после его смерти, мудрость - и вовсе бесценный дар. - С этими словами он встал и подошел к Пакс. - Паксенаррион, - обратился он к ней, - ты этого не помнишь, но нам уже доводилось встречаться с тобой. Пакс внимательно посмотрела ему в лицо, покопалась в памяти, но все было напрасно. Эльф улыбнулся ей: - Мы нашли тебя замерзающей в горах. Мы едва не опоздали, но наши усилия увенчались успехом. И мы поступили с тобой не очень вежливо: наложили на тебя заклинание, с тем чтобы ты кое о чем забыла. Впрочем, клянусь тебе, мы доставили свиток к Эстиль Хальверик быстрее, чем это сделала бы ты. Пакс сначала даже не нашла что сказать. - Ты... значит, ты - один из тех эльфов, которые обнаружили меня после того, как... - Да. После того, как ты уничтожила зло в Проклятом Лесу - нашем древнем святилище. Братья мои, - обратился он к сидевшим в зале, - эта женщина - действительно настоящий друг эльфийского народа. Я рад видеть тебя, Паксенаррион, не только во здравии, но и полной новых, неведомых тебе ранее сил. До нас прежде доходили слухи, что не все в твоей жизни было гладко. Пакс только кивнула в ответ на это. - Можешь погасить свет, потому что у нас есть свое освещение, - сказал ей эльф. Пакс улыбнулась в ответ и мысленно велела волшебному свету погаснуть. Буквально спустя секунду комнату осветил волшебный свет эльфов, почти такой же, разве что с жемчужным оттенком. Казалось, что он зажигается просто в воздухе, без какого-либо определенного источника. К тому же в эльфийском свете предметы и люди не отбрасывали тени. - В ту ночь ты спросила, как меня зовут, - вновь обратился эльф к Пакс. - Я полагаю, что ты не хотела быть невежливой, несмотря на то, что мы обошлись с тобой весьма сурово. Знаешь, было тяжело признать, что какой-то смертный сделал то, что так долго не