айдя пачку, он, с отсутствующим видом, положил ее на стол, не закуривая. И продолжал молчать. - Здесь... нет моей вины, Арни, - извиняющимся тоном заговорил Норвел. - Эта крыса Стимменс... - и он рассказал всю историю от начала до конца. - Но все будет хорошо, Арни. Не беспокойся за меня. Ты сам говорил, мне следовало бы давно порвать с этой фирмой. Я начну сызнова в Белли-Рэйв. Вирджиния сумеет мне помочь, ты же знаешь, она многое может. Мы найдем какое-нибудь место, не слишком плохое, ты понимаешь мою мысль, и подлатаем его. Некоторые из этих старых домов весьма интересны. Это только вопрос времени, когда я... - Понимаю, - кивнул Дворкас. - Ты совершил важный шаг, Норви. Естественно, я желаю тебе всего самого наилучшего. - Спасибо, Арни, - с пылом произнес Норвел. - Не думаю, что меня ожидает что-нибудь из рук вон плохое... - Разумеется, - задумчиво произнес Арни. - Но, видишь ли, ты поставил меня в довольно щекотливое положение... - Тебя?! - с ужасом воскликнул Норвел. - Конечно, особого значения это не имеет. Просто коллеги по работе предупреждали, что ты будешь водить меня за нос с этими билетами. Не знаю, что теперь даже сказать им, чтобы ты в их глазах не выглядел плохо. Норвел зажмурил глаза. Преданный Арни! Его беспокоил статус друга в глазах других Инженеров, хотя - как легко позволить им думать о нем самое худшее! - Я не упрекаю тебя, Норви, - продолжал Арни. - Забудь о моей просьбе. Я очень рад, что ты со мной первым поделился своими неприятностями. - Он нарочито посмотрел на часы. - Не хочу тебя задерживать. Мне все равно нужно возвращаться в "Рипабликен-Холл". Брат хочет со мной посоветоваться насчет одного дела. Что? Да так, мелочи. Просто обязанность каждого гражданина делать то, что в его силах. Он положил чек на стол, проводил Норвела к выходу и у самой двери похлопал его по плечу. - Черкни мне как-нибудь пару строк. Пусть я и не люблю сам писать писем, но всегда буду рад узнать, как там идут твои дела. Норвел остолбенел. - Письмо? Но я же буду встречаться с тобой, Арни! - Разумеется, - Дворкас нахмурился, всматриваясь в потоки воды, падающей с неба. - Но естественно, что ты не захочешь совершать такие утомительные поездки из Белли-Рэйв. Что ж, я не могу упрекнуть тебя за это! Да я и сам буду в ближайшие вечера занят, пока не разделаюсь с делами для своего брата. Послушай, Норвел, какой смысл нам стоять здесь? Черкни мне при первой возможности. Всего наилучшего, дружище! Норвел пошлепал по лужам в тягостных мыслях. Не имея наличных в кармане и с аннулированной кредитной карточкой, он должен был проделать долгий путь домой и промокнуть до нитки. Пройдя два квартала, он было подумал вернуться и одолжить у Арни денег на такси. Но напомнил себе, что нельзя надоедать другу, который так печется о его репутации среди своих друзей. У него была масса времени, чтобы выучить наизусть все, что он собирался сказать Вирджинии. Так он и поступил. Закончив, Норвел смотрел на свою жену, испытывая скорее удивление, чем облегчение. Всю дорогу домой, под проливным дождем, его не покидали самые мрачные предчувствия. Он представлял, как она станет кричать на него. Швырять предметы. Обзывать его кем угодно - жутко язвительными словами, которые, буквально, будут бить его ниже пояса. Но она не стала этого делать. К счастью, дочь спала. При ней все было бы гораздо труднее. Не проронив ни слова, он переоделся, подошел к жене, заглянул ей в глаза и рассказал все - прямо и без обиняков. Взрыва не последовало. Вирджиния, казалось, почти не слушала его. Она просто сидела с пустым выражением лица и водила пальцами по мягким подлокотникам кресла. Затем поднялась и подошла к стене, на которой оставался произведенный ею узор, и приглушила освещение. Комната утонула в интимном янтарном свете, в ней возникло что-то романтическое. Вирджиния разглядывала себя в стене, словно в зеркале. Норвел не сводил с нее глаз. В призрачном свете ее кожа была как бы подернута позолотой, с лица сошли морщинки, и вся она была мраморным совершенством. Затем она села на теплый пол из плотной ткани и заплакала. Норвел неуклюже присел рядом на корточки. - Пожалуйста, дорогая, - умоляюще произнес он, - не плачь. Он прижал ее к себе и заговорил так, как никогда прежде. Будет, разумеется, трудно. С этим ничего не поделаешь. Однако, можно перенести - живут же, в конце концов, такой жизнью тысячи людей. Может быть, лишения будут не так уж тяжелы, может быть, это в большей степени сплотит их, может быть, их брак станет даже счастливее от этого. И тут послышалось хихиканье Александры. Норвел рывком выпрямился. Девчонка насмешливо произнесла: - Извините меня. Я и не думала, что здесь может происходить что-то интимное. Вирджиния быстро поднялась, оттолкнув Норвела. Он почувствовал, поднимаясь, как краснеет. - Сэнди, - сказал он ласково, прибегнув к почти забытому имени, которое так ей шло, когда она была хорошенькой малюткой, а не гнусной и... - Придержи язык, дорогая, и сойди, пожалуйста. Вниз. Я должен сказать тебе кое-что важное. Вирджиния молча стояла рядом. Норвел понимал, что она едва сдерживается и любил ее за это. Ребенок медленно сошел с лестницы. - Сэнди, - твердо повторил Норвел. - Пожалуйста, - перебила она его. - Вы же знаете, какие чувства я испытываю к этому имени. Норвел напрягся, пытаясь сдержать себя. - Я не имел в виду... - начал он сквозь зубы. - Разумеется, вы ничего не имели в виду. Вы не имели в виду разбудить меня во время своего пьяного представления на лестнице, правда? Вы не собирались держать Вирджинию и меня в страхе, когда не удосужились сообщить, где задерживаетесь? - Она бросила взгляд в сторону матери, стараясь получить одобрение, но Вирджиния стояла, сложив руки. - Я просто хотел что-то рассказать тебе. - Что бы вы ни говорили, вам уже ничего не поможет. - Ничего?! - завопил Норвел. - Так вот, послушай, черт побери! Мы перебираемся в Белли-Рэйв! Все мы - завтра! - будем там жить! Это для тебя ничего не значит? - Нет никакой необходимости кричать на ребенка, - едва сдерживаясь, произнесла Вирджиния. Но его уже прорвало. Он прекрасно понимал, что она не это имела в виду, но за него ответила накопившаяся в нем желчь. - Значит, мне не нужно на нее кричать, потому что она не глухая, как я, не так ли? О, моя верная жена! Моя любящая семья! - Я не это имела в виду, - заплакала Вирджиния. - Ты всегда так! - ревел Норвел, пытаясь перекричать визг Александры. - Ты знаешь, что я не это имела в виду! - пронзительно закричала Вирджиния. - Но теперь я жалею, что не это! Ты! Который называет себя мужем! И которому совершенно безразлична семья! Ссора продолжалась почти до утра. 10 - Спасибо тебе за то, что вызволил Блая, - сказал Чарльз Мандин. - Всегда пожалуйста, - любезно произнес Дворкас. - Ну, что там у тебя на уме? - "ДМЛ-Хауз", - ответил Мандин. - Мне кажется, ты навел меня на что-то. Если получится... Так вот, я никогда этого не забуду. - Не стоит, Чарльз. Послушай, уже довольно поздно, а мне еще надо провернуть пару вопросов. - Постараюсь покороче. Эти выборы, Дел... Позволь мне не принимать участия. Разумеется, если тебе нужны помощники набрасывать тезисы, я к твоим услугам. Но для этого нужно очень много времени. Дворкас одобрительно посмотрел на него и, дружелюбно улыбнувшись, произнес: - Берись за это дело, Чарльз, если оно кажется тебе перспективным. Разумеется, мне будет нужна помощь. Видишь, я даже привлек своего брата. Значит, ты считаешь, что стоит глубоко заняться этой "ДМЛ-Хауз"? Чарльз собирался ответить, но в это время в кабинет заглянул помощник Дворкаса и что-то шепнул ему. - Извини, Чарли, здесь Джимми Лайонс. Подожди минутку. В действительности прошло гораздо больше минутки. - Не знаю, правильно ли ты собираешься поступить, - пробурчал Дворкас, когда вернулся. - Что ты хочешь этим сказать? - удивился Мандин. - Это очень серьезное дело - заниматься такой юридической практикой, к которой не подготовлен соответствующим образом. Но это твое дело, Мандин. Мне просто не хочется, чтобы у тебя были неприятности, поверь мне. - Минутку, Дел, - остановил его Мандин. - Ведь ты сам сунул меня в это дело! - Что, забеспокоился? Хочешь повесить его на меня? - холодно произнес Дворкас и поднял телефонную трубку в знак окончания беседы. - Уходишь? Ладно, мне надо еще поработать. Сказанное Дворкасом не выходило из головы Мандина всю дорогу домой. Утром, как только проснулся, он опять вспомнил вечерний разговор. Еще больше это встревожило его в здании Окружного Суда. Входя, он кивнул дежурному полицейскому, но тот, казалось, смотрел сквозь него. Клерк, в ответ на слова: "Как дела, Эйб, как ребятишки?", только промямлил что-то и с грохотом захлопнул окошко. Мандин стал понимать, что происходит. Это опечалило его, но добавило решимости. У следующего окошка он попросил необходимые протоколы. Поначалу ему вручили не ту папку. А в нужной папке отсутствовала половина документов. Он просидел в приемной секретаря Окружного Суда около двух часов, пока туда не забрела секретарша и не сообщила подчеркнуто враждебно, что мистер Кехрейн отправился обедать и сегодня его уже не будет. Мандин оставил официальную жалобу на бланке, который с трудом получил от секретарши, где указал, что ему незаконным образом, умышленно, ставят препятствия в попытках проверить общедоступные документы, касающиеся фирмы "ДМЛ-Хауз". Он вручил жалобу скривившейся секретарше, зная наперед судьбу этой бумаги, как только за ним закроется дверь приемной. Но он немного ошибся: жалоба полетела в мусорную корзину еще раньше. Мандин сердито повернулся, чтобы выразить свое возмущение. И тут рядом с ним возник дежурный полицейский, на лице которого была написана непоколебимая решимость. Мандин виновато улыбнулся и отправился в свой офис обдумывать происходящее. Четырнадцать миллиардов долларов... Откуда все так быстро узнали об этом? Не от Дворкаса. Тот был равнодушен до того момента, как его вызвали из кабинета. Но именно Дворкас втянул его в это дело. Потому, что - Мандин покраснел от гнева при этой мысли, понимая ее правоту - потому, что Дворкас был абсолютно уверен: такая мелкая сошка все равно ничего не сможет сделать. Что же заставило его изменить свое отношение к этому делу? Мандин лягнул на всякий случай ящик с Бессонной Секретаршей и продолжал расхаживать по комнате. Загробным голосом Секретарша поведала ему, что "миссис Мандин должна погасить задолженность до пятницы". Он сел за стол. Ладно, значит, все одно к одному. А что еще можно было ожидать? Чем сильнее нажим со стороны "ДМЛ-Хауз", тем сильнее эта фирма напугана. И чем сильнее она напугана, тем больше шансов, что здесь на самом деле нечто грандиозное. А Чарльз Мандин стоит на пороге корпоративного закононарушения. Он взял лист бумаги и сделал наброски. Фирма не сможет его остановить. Он добьется распоряжения суда на то, чтобы ему дали возможность посмотреть дела фирмы. С этого, очевидно, и следует начинать, если, конечно, Лавины ведут с ним честную игру. И пока Норма Лавин будет называть его своим фактическим поверенным, ему не смогут помешать. Разумеется, слушание его вопроса в суде значительно затормозит выяснение обстоятельств дела. Но не больше, чем на несколько дней, а тем временем он займется другими аспектами дела. Кондиционирование Дона вполне может стать предметом иска. Если ему удастся раскопать имена, даты и географические названия. Он достал папку с бланками, начал заполнять доверенность, которую должна будет подписать Норма Лавин. Она человек независимый и, несомненно, с трудным характером, но выбора у нее нет. Кроме того, подумал он, многое из ее внешней грубоватости просто защитная маскировка. А что еще делать в ее ситуации? Зазвонил телефон. Он поспешно отключил Бессонную секретаршу и схватил трубку. Послышался совершенно растерянный старческий голос: - Это Гарри Райан. Норма... ее здесь нет. Было бы неплохо, мистер Мандин, если бы вы приехали. Мне кажется, что ее похитили. 11 Норвел лежал на ледяной глыбе. И пытался кому-то огромному объяснить, что очень сожалеет о происшедшем и будет хорошим и послушным сыном, или мужем, или другом, или еще кем-то, кем ему положено быть. Пусть только этот кто-то оставит его в покое. Но кто-то огромный, кто не может быть отцом Норвела, ибо Норвел даже не помнил своего отца, только приложил руку ко рту и стал хихикать, и смотреть с верхних ступенек лестницы. А затем, когда Норвел меньше всего этого ожидал, вытянул руку и заехал ему в ухо так, что он покатился по огромной ледяной глыбе прямо к насмешливому лицу Александры и испещренному гигантскими зубами рту Вирджинии... Норвел проснулся. Он почти окоченел от холода. Изумленно осмотрелся. Жилая комната. Однако... Со стен исчезли орнаменты и они стали совершенно прозрачными, снаружи проникал скудный свет. Он лежал на полу. Кровать свернулась в базовый куб, вышвырнув его на холодный пол. Ни обогрева, ни электричества. Дом отключен. Он поднялся, не переставая дрожать, и без особых надежд робко подошел к пульту управления. Пульт не работал. Стены остались прозрачными. Он понял, что произошло, и выругался сквозь зубы. Паршивцы! Без всякого предупреждения все было отключено. Скорее всего, на рассвете. Он устало поднял одежду с пола, куда ее выбросил сложившийся так же, как и кровать, гардероб. Сквозь непристойно прозрачные стены были видны другие дома-пузыри. Их внутренности, разумеется, были скрыты от посторонних глаз, только светились огоньки у входных дверей и лестниц. Послышался шум наверху. Вниз по лестнице, стремглав, мчались жена и дочь в одном белье, требуя, чтобы он что-нибудь сделал. - Одевайтесь, - скомандовал он и многозначительно отключил свой слуховой аппарат. Пока они одевались, Норвел бесцельно бродил по квартире. По привычке набрал на пульте шифр кофе и неловко рассмеялся, когда из крана потекла вода. Все пеналы, ящички и шкафчики извергли свое содержимое, и здесь, внизу и наверху, в спальне. Электроника выбросила вещи, и дверцы мебели заперлись, - для него навсегда. Некоторое время он задумчиво смотрел на разбросанные груды одежды и кухонной утвари, затем стал складывать чемодан. В квартиру вошли двое скучающих полицейских - дверь, разумеется, уже не была заперта на замок. Он включил слуховой аппарат и спросил у них: - Ну? Они сказали, что никуда не торопятся, лишний час для них ничего не значит. Они вывезут его семью вместе со всеми пожитками в Белли-Рэйв и помогут найти место получше. И, приятель, не принимай все слишком близко к сердцу. Бывают случаи, когда потерявшие статус законтрактованных, мягко говоря, впадают в панику и пытаются наложить на себя руки. Не обошлось во время переезда и без приятного сюрприза. Когда один из полицейских, стараясь помочь, подхватил чемодан, Александра велела убрать его грязные лапы. Полицейский влепил ей затрещину и объяснил, что с обитателями Белли-Рэйв они в дискуссию не вступают. При виде полицейского автомобиля Норвел испытал еще одно потрясение: машина была бронированной. - У вас... много неприятностей в Белли-Рэйв? - поинтересовался он. - Не... - протянул один из полицейских, настроенный более дружелюбно. - За шесть месяцев одно нападение на полицейскую машину, да и то лишь с пистолетами. Так что не беспокойтесь, все будет о'кей. И они покинули район Монмаунт ДМЛ-В-97. Норвел был охвачен беспокойством, Александра, хоть вся и кипела, но помалкивала. А Вирджиния за все утро не произнесла и двух слов. На широкой обводной дороге домов-пузырей машина остановилась, и водитель, не выключая мотор, что-то произнес в микрофон рации. Через некоторое время подкатили еще две полицейские машины, и конвой въехал на разбитое шоссе, которое вело в Белли-Рэйв. Когда-то эта дорога была шестиполосной автострадой, по которой утром и вечером проезжало сто тысяч автомобилей жителей пригорода. Теперь они продирались сквозь полуразрушенные дебри из остатков ржавых фонарных столбов, искривившихся остановок и каркасов рекламных щитов. Они тряслись по этой драной дороге несколько миль, затем свернули на боковую, которая была в еще худшем состоянии. Первое, что поразило Норвела - это запах. Второе было еще хуже. Жуткое ощущение того, что тебя предали, возникло в нем при взгляде на Белли-Рэйв. Можно смириться с чем угодно. Если человек обречен на вечные мучения от рака кишечника или нищету неизлечимого калеки, без средств и друзей, он может умудриться продолжать жить. И даже в этой жизни находить какие-то маленькие радости. Но если опасности ожесточают его душу, и все, что происходит вокруг, оказывается в тысячу раз хуже самых страшных кошмаров, то иссякают запасы душевных сил и внутри остается одна пустота. А Белли-Рэйв был страшнее самых кошмарных снов, когда-либо мерещившихся Норвелу. Полицейские машины, взвыв сиренами, обогнули угол и остановились посреди длинного извилистого квартала. Из сопровождающих машин вышли полицейские. Лениво придерживаясь за рукоятки пистолетов, они стояли по колено в сорняках и мусоре. - Вот этот, пожалуй, подойдет, - произнес водитель машины, в которой они ехали. - Выходите! К счастью для Норвела, он не помнил, как пожитки их перенесли в дом под взглядами обитателей Белли-Рэйв, равнодушно взиравших на происходящее. Мгновение тому назад он еще сидел в полицейской машине, глядя и не веря своим глазам, на мерзкую конуру, которую ему предложили. А теперь - полицейские машины уехали, он сидит на перевернутом чемодане, а рядом хнычет Александра: - Норвел, мне нужно что-нибудь поесть, не то я совсем помру... Вирджиния тяжело вздохнула и поднялась. - Закрой рот, - спокойно сказала она дочери. - Норвел, помоги мне поднять наверх большой чемодан. Она отшвырнула ногой мешавшие пройти консервные банки и, не обращая внимания на дочь, направилась к лестнице. Норвел молча последовал за ней по узким ступеням, которые прогибались и трещали под их весом. Верхний этаж - "мансарда для вашей разросшейся семьи" - был весь мокрый, но Вирджиния отыскала местечко, куда не капал дождь, и поставила туда чемодан. - Спускайся и займись остальными вещами, - скомандовала она. - Я хочу переодеться. Прежде чем они успели разместиться, к ним нагрянули гости. Сперва прибыли трое мужчин в потрепанных дождевиках. - Полиция! - сказал один из них, тыча чем-то металлическим в лицо Норвела. - Обычная проверка. Что у вас там есть? Какие-нибудь ценности, спиртные напитки, наркотики? Оружие, которое необходимо зарегистрировать? - Полиция только что отъехала, - запротестовал было Норвел. - Это, приятель, полиция из пузырного города, - пояснил мужчина. - Белли-Рэйв не входит в сферу ее деятельности. Лучше прислушайся к моему совету и не спорь с нами. Ну, так что у тебя там есть такое, что должно подлежать регистрации? - По-моему, ничего, - неуверенно пожал плечами Норвел. - Если только не считать нашей одежды. Полицейские решительно направились к сумкам. - Только одежда? Ни оружия, ни спиртного? - Вы чертовски правы! Оружие у нас есть! - прозвучал сверху четкий и звонкий голос Вирджинии. - А ну, бездельники, кругом марш и убирайтесь отсюда побыстрее, иначе будет хуже! Норвел, вытаращив глаза, смотрел на старомодный револьвер в руках жены. - Одну минутку, сестренка, - возразил один из "полицейских". - Вон отсюда! - гаркнула Вирджиния. - Считаю до пяти. Раз, два, три... Ругаясь, лже-полицейские сочли за лучшее убраться из дома. Вирджиния присела на ступеньку и передала револьвер Норвелу. - Держи, - спокойно произнесла она. - И при случае пользуйся. Учти, в Белли-Рэйв нет полиции. Норвел осторожно поднял револьвер. Он был на удивление тяжелым, гораздо тяжелее, чем казался. - Откуда у тебя эта штука? - Он всегда был у меня, - уныло ответила Вирджиния. - А раньше, когда Тони был жив, принадлежал ему. Это тебе урок - здесь не прожить без пистолета. Подошла сияющая Александра. - Ты была великолепна! - с восторгом выпалила она. - Какие мерзкие скоты! Одному Богу известно, что могло бы со мной случиться, будь здесь только один Норвел. Она попыталась чмокнуть мать в щеку, но та оттолкнула дочь и смерила ее холодным взглядом, после чего заговорила как-то странно и сухо. - Больше никакого сюсюканья, девка. С этого момента ты будешь со мной тише воды и ниже травы. И с Норвелом тоже! Здесь мы не позволим никакого вранья, притворства, хитрости или проявления плохого настроения. Научись вести себя как положено, и мой тебе совет - поторопись! Один ложный шаг с твоей стороны - и ты вылетишь отсюда пулей. Я продам тебя. Лицо Александры исказилось от ужаса. - Или ты научишься плавать, или утонешь. Ты теперь в Белли-Рэйв, понятно? - бесстрастно продолжала мать. - И не вздумай хотя бы разок забыть об этом. А теперь убирайся отсюда. Если ты не в состоянии украсть что-нибудь и съесть, ходи голодная. Но не возвращайся сюда до самого вечера! Девочка, онемев, не двигалась с места. Вирджиния взяла ее за плечо и вытолкнула в дверь, которую тут же захлопнула. Норвел глядел сквозь щель в досках, которыми было забито окно, и увидел, как Александра, плача, потащилась по разбитой дорожке. - Что ты говорила о какой-то продаже? - нерешительно обратился он к Вирджинии - новой для него Вирджинии. - То, что слышал. Я продам ее. Это очень легко сделать. Всегда можно найти для ребенка хозяйку, которой она должна помогать в чем-нибудь. Не знаю, каковы сейчас цены, но когда мне было тринадцать лет, я приносила пятьдесят долларов. - Ты? - волосы у Норвела встали дыбом. - Я. Не какая-нибудь Вильгельмина Снодграсс или Зенобия Выверботтон. Я! Твоя жена! Мне повезло, меня продали не в дом, а "шестеркой". Хозяин занимался марихуаной, и я помогала ему завлекать клиентуру. Там я повстречала Тони. А теперь, если нет больше глупых вопросов, помоги мне распаковаться. У Норвела голова шла кругом. Без всякого стыда или оправданий она уничтожала свою биографию - ту биографию, которую он так старательно составил из "случайных" намеков и признаний в течении многих лет. "Она не хотела рассказывать об этом", но каким-то образом Норвел чувствовал. Честные, работящие родители, скромная бедная жизнь тружеников. Тепло родительских чувств, порожденное необходимостью взаимной поддержки. Изнурительная борьба в течении многих лет - нечто такое, в подробности чего она не вдавалась, но честное и открытое. Знакомство с Тони Эллистоном - обаятельным простолюдином из числа участников Дня Состязаний. Совсем неплохим парнем. Но это не было любовью, Норвел, совсем не то, что у нас... Ему казалось, что он чертовски проницателен. Из этих разрозненных фрагментов он составил нечто цельное, улыбаясь собственному уму из-за того, что ей-то невдомек, сколь много ему о ней стало известно. А она на самом деле выворачивала карманы покупателей, проданная торговцу наркотиков своими родителями. Послышался стук в дверь. - Если эта дрянь вернулась раньше, чем я ей велела... - процедила сквозь зубы Вирджиния, однако тут же вскрикнула, распахнув дверь. Норвел, к великому своему удивлению, обнаружил, что направил револьвер в грудь стоящего перед ним верзилы. Гость быстро поднял вверх огромные ручищи и, улыбаясь, произнес: - Не стреляйте, мистер. Я человек безвредный. Я знаю, что не красавчик, но тем не менее вреда никому не причиняю. Я зашел сюда, чтобы помочь вам. Показать, где зарегистрироваться и все такое. Меня зовут Шеп. Я с вами без обмана. Покажу лучшие места, где можно раздобыть дров, просвещу относительно здешних банд. Я прослышал, что у вас есть девушка. Вы можете ее продать. И я посоветую вам, какую взять цену. Вы хотите заняться каким-нибудь бизнесом? Я познакомлю вас с нужными людьми, и они помогут вам с конопляными семенами. Если у вас есть настоящие деньги, я сведу вас с поставщиками сахара и теми, кто может сдать в аренду отличный самогонный аппарат. Я всего лишь Шеп, мистер. Я просто стараюсь для других. - Не своди с него пистолет, Норви, - приказала Вирджиния. - А ты, Шеп, заходи и присаживайся. Что тебе нужно? - Немного подзаработать, - признался верзила, улыбаясь, как ребенок. - Лучше всего наличные. Я просто с ума схожу - такой дождь. Смывает всю краску. А она стоит недешево, особенно хороший лак. - Вы маляр? - глупо спросил Норвел, опуская пистолет. - И маляр тоже. За пятьдесят долларов я могу достать все, что нужно для работы. Только проблема, как раздобыть эти полсотни. - С таким телосложением можно раздобыть все, что угодно. Шеп, как бы извиняясь, пожал плечами. - Не таким способом, как вы думаете, никакой грубости. Во всяком случае с тех пор как я стал маляром. Нельзя быть полудевственницей. Теперь я выполняю поручения. Он опустил руки, глядя на них из-под низко нависших бровей неандертальца. Вирджиния приняла решение. - Норвел, дай ему пятьдесят долларов. Норвел метнул в сторону жены испуганный взгляд. После такой выплаты у них останется всего восемнадцать долларов и шестьдесят пять центов. Она улыбнулась и пренебрежительно произнесла: - Не беспокойся. Он не удерет. В Белли-Рэйв нигде надолго не спрячешься. Затем обернулась к Шепу: - Отработаешь. Неделя напряженной работы, понятно? Дворовый туалет, наверное, полон до краев. Дымоход, похоже, завалился. Нам нужны дрова, ремонт. Кроме того, мой муж здесь никого не знает, не знает даже, как себя вести, и может нарваться на неприятности. Присмотришь за ним? - За полсотни? Разумеется! - просиял Шеп. - За девчонкой тоже присмотреть? - Нет! - отрывисто бросила Вирджиния. - Ваше дело, - кивнул верзила. - Но ей будет здесь ой как несладко. Можно получить деньги сейчас? Все необходимое достану за два-три дня. Норвел отсчитал пятьдесят долларов и отдал Шепу. - О'кей! - верзила был явно доволен. - Теперь регистрация. А по дороге все, что мне понадобится. Они направились под проливным дождем к полуразрушенному зданию, которое охранял похожий на крысу мальчишка лет двенадцати. Шеп что-то прошептал ему на ухо, и мальчишка, подняв голову, громко свистнул. Норвел вытаращил глаза. Дети! Повсюду. Появившиеся из-под земли. Все с крысиными лицами, они появлялись так тихо и неожиданно, словно падали с неба вместе с дождевыми каплями. - Черти объединились с Гренадерами Геринга. По всему Вест-Сайду пьянка будет до упаду, - начала говорить дикая на вид девчонка лет тринадцати. - Я спешу, Дана. Ты можешь достать материалы или нет? - Кто сказал "нет", ты или я? Я сказала, что для этого нужна выпивка. А ну, Братья Кролики, инспекторский рейд! Глаза детей вспыхнули. Норвел пытался понять, что она имела в виду. - Ладно, ладно, - проворчал Шеп и отдал Дане пятьдесят долларов. Девочка тихо свистнула, и дети исчезли так же незаметно, как и появились. Норвел был переполнен вопросами, и пока они тащились по лужам, его так и подмывало расспросить. Но он уже многому научился здесь. Жилищный уполномоченный находился в непримечательном, к удивлению Норвела, доме. Он считал, что чиновнику положено жить в ДМЛ-доме. Во всяком случае, должность давала ему такую возможность. Их уполномоченный оказался угрюмым старикашкой, который стал монотонно бубнить Норвелу: - Никогда не расставайтесь со своими карточками. Потрудитесь внушить это жене и девчонке. Оформление дубликатов карточек требует немалого труда. И вы, возможно, изрядно проголодаетесь за ту неделю, пока будете их дожидаться, если потеряете. Как глава семьи вы получаете тройной паек, еще один отдельный паек - вашей жене. Ваша дочь ест много? Норвел неопределенно кивнул. - Ну, что ж, тогда мы дадим ей взрослый паек. Видит небо, в еде у нас недостатка нет. Посмотрим, когда вам надо отмечаться. Так, по средам, между тремя и пятью. Очень важно придерживаться назначенного времени, иначе здесь иногда бывает сутолока. Все ясно? За карточками лучше всего приходить группой. Шеп вам расскажет, почему. Это избавляет от... неприятностей. А мы не хотим, чтобы здесь возникали неприятности. - Он сурово обвел их взглядом и торжественно добавил: - Пожалуйста, не добавляйте хлопот в моем микрорайоне. Есть еще ТВ, не так ли? Он заглянул в список, бормоча что-то себе под нос. - Так вот, ваши карточки дают вам и вашей семье право занимать места на открытой трибуне на всех матчах и Днях Состязаний. - Эти слова разрывали сердце Норвела. - Бесплатный проезд, разумеется. Надеюсь, вы этим будете пользоваться. Какой смысл сидеть дома с грустными мыслями, когда двери всегда открыты... - И это все, что он может сделать для нас и всех остальных? - спросил Норвел у Шепа. Шеп вопросительно посмотрел на него. - А разве есть что-то все, что можно для нас сделать? Давай-ка не будем мудрствовать, а лучше поищем дрова. 12 Мандин перепробовал все. Нормы Лавин не было нигде, след ее потерялся. Сначала, разумеется, Мандин обратился в полицию, и когда сказал, что Норма Лавин проживает в Белли-Рэйв, полицейские едва не рассмеялись ему прямо в лицо. - Послушайте, мистер, - любезно пояснил сержант, занимавшийся исчезнувшими людьми. - Одно дело - люди. А "белли-рэйверы" - это совсем другое. Разве они числятся в списках налогоплательщиков? У них нет такой привилегии. Мы можем разыскать пропавших без вести лиц, безусловно. Но эта девушка "лицом" как таковым не является. Она - "белли-рэйвер". - Сержант философски пожал плечами. - Может быть, ей просто взбрело в голову рвануть оттуда. Может быть, она подвернула ногу и свалилась в канаву или канализационный люк. Все возможно. И все же, на всякий случай, сержант любезно записал фамилию Чарльза Мандина. Мандин, тоже на всякий случай, приобрел пистолет и начал на свой страх и риск наводить справки в Белли-Рэйв. Множество людей видели Норму и ее древний кадиллак в день исчезновения. Но не после. В течении целой недели Макдин регулярно приезжал в дом Лавинов, нагрузившись различными продуктами. Он обнаружил, что Райан выкачивает из него наличные для наркотиков. Без сестры Дон Лавин погрузился в некое подобие кататонии. Райан, иногда хладнокровный и самоуверенный (наполнив свой желудок опиумом), иногда сотрясаемый рыданиями, умолял Мандина сделать хоть что-нибудь. Они вызвали врача. Врач нанес один визит, во время которого Дон Лавин, обуянный какой-то вспыхнувшей в нем гордостью, добродушно и остроумно подшучивал над врачом. Бросив негодующий взгляд на Мандина, врач ушел, а Дои снова впал в свою сумеречную печаль. - Что теперь? - с горечью произнес Мандин. Райан проглотил последнюю таблетку и сказал Мандину, что теперь. И Мандин обнаружил, что звонит Вильяму Чоуту IV. Кабинет бедняги Вилли был чуть меньше взлетного поля. Он молнией пересек его, чтобы заключить в объятия старину Чарльза. - Я так рад, что ты пришел, - захлебывался он. - Меня сюда посадили после того, как умер старик Стерлинг. Это, понимаешь, был его кабинет. Так что, когда умер, посадили сюда... - Понятно, - дружелюбно произнес Мандин, - сюда посадили тебя. - Точно. Чарльз, как насчет того, чтобы пообедать вместе? - Может быть, Вилли, мне нужна помощь. Тот с упреком посмотрел на Чарльза. - Я надеюсь, это не касается моей работы? Дружище, ты не представляешь, какое гнусное место здесь у меня. Ну что ж, подумал Мандин, руководители фирмы преуспели, вбив одну-единственную мысль в его голову. Две было бы уже чересчур. - Нет, - сказал он. - Мне нужно узнать, когда и где должно состояться собрание акционеров "ДМЛ-Хауз". - Не знаю, - блаженно улыбаясь, ответил Вилли. - Ведь об этом должна быть публикация. Ну, хотя бы в газете. - Да, Вилли. Весь фокус - выяснить, в какой именно газете. По стране их, возможно, около пятидесяти тысяч, а закон просто гласит, что должно быть объявление в одной - и притом не обязательно на английском языке. Взгляд Вилли стал печальным. - Я говорю только по-английски, Чарли, - застенчиво признался он. - Я знаю. Не мог бы ты обратиться в отдел исследований периодики вашей фирмы? Вилли энергично закивал. - Разумеется. Все, что угодно. Всегда рад услужить тебе. Вилли без уверенности в голосе спросил по интеркому, есть ли вообще в фирме отдел исследований периодики. Получив утвердительный ответ, он попросил связать его с этим отделом. Через полчаса, после многочисленных уточнений и запросов, какой-то компьютер прокряхтел, что объявление о собрании акционеров "ДМЛ-Хауз" напечатано в газете калифорнийского городишка Ломпок. И что само собрание назначено на послезавтра в офисе 2003 административного центра города Моррис-таун, штат Лонг-Айленд. - Вот как! - удивился Вилли. - Похоже, они не слишком хотят, чтобы это собрание посетило много народа. На следующее утро Мандин ждал, когда прозвенит звонок, возвещающий о начале работы Нью-Йоркской биржи, у двухдолларового билетного окошка. Он нервно рассматривал скомканный листок с инструкциями Райана. Они были очень точными, за исключением одного. В них ничего не говорилось о том, как раздобыть две тысячи долларов, чтобы сделать их эффективными. Мандин выругался про себя, пожал плечами и быстро нажал номер 145. Медеплавильная корпорация "Анаконда Коппер". Мандин бросил в щель свой жетон, нажал рычаг и оторвал квитанцию. Возле 19999 других окошечек этого гигантского зала то же самое проделали 19999 других вкладчиков. А на улице десять тысяч опоздавших гудели, как потревоженный улей, дожидаясь своей очереди. Рынок заработал. На многогранном табло в центре зала вспыхнули на мгновение и погасли тысячи огоньков. Затем зажглись неподвижные надписи. Начали работать компьютеры, освещавшие состояние дел на бирже. Мандин навел бинокль на сто сорок пятую строку, но удержать ее в поле зрения было очень трудно - так дрожали его руки. Прозвенел звонок, и на 145 строке зажглось: плюс три пункта. Огромный зал задрожал от гула, в котором непристойное трехсловное восклицание Мандина было лишь одной двадцатитысячной частью. Всего двадцать шесть процентов выручки, - простонал он. Ради них не стоило даже спешить к окошку выдачи. Проходивший мимо маклер с засаленным значком члена биржи на лацкане произнес: - Эге, приятель, интересуешься металлами. - Не ваше дело, - огрызнулся Мандин. У него не было времени якшаться с мошенниками, предлагающими залежавшийся товар. Он повел биноклем по табло, пытаясь разобраться, как начался день на бирже. Услужливый дисплей подсказывал ему, что акции обрабатывающей промышленности в среднем упали на четыре пункта. Металлургия поднялась на три, химия - на семь. Это означало, что одни вкладчики будут воздерживаться от ставок на химию, решив, что из-за повышения акций химических фирм туда потянется большинство. Другая половина будет ставить на химию, так как, по их прикидке, все отшатнутся от нее, посчитав, что все будут ставить на химию из-за повышения акций. Тридцатисекундный предупредительный звонок! - Приятель, - не унимался маклер, - следи за металлами! - Убирайтесь к черту! - хрипло выругался Мандин. Трясущимися пальцами он снова нажал кнопку "Анаконды", купил три квитанции, обругал себя за это и стал ждать. Когда, наконец, раздался оглушительный стон, он направил бинокль на табло. 145 - плюс пятнадцать пунктов. - Не забыл того, кто посоветовал? - послышался голос маклера. Мандин протянул ему доллар. Ему еще понадобится, в конце концов, этот человек. - Спасибо, дружище, - кивнул маклер. - Ты поступаешь умно. Только гляди, пока что не отступай. Я скажу, когда. Это не безумная истерическая толпа, заполняющая биржу утром в понедельник, которая торопится и быстро остается с пустыми карманами. Сегодня вторник. Смотри сам. Это все мелкие людишки, взявшие отгулы. Они думают, что поступают умно. Я гляжу на них вот уже двадцать лет. Не разбрасывайся. Чарльз не разбрасывался. Не иссякал ручеек долларов, которыми он подпитывал маклера - тому либо везло в этот день, либо на него нашло гениальное прозрение. К полудню у Чарльза была пачка квитанций на различные металлы, которые стоили наличными 408 долларов. - Вот теперь, - хрипло произнес маклер. Он взял у Чарльза бинокль и рассматривал толпу. - Видишь? Некоторые уходят. Другие разворачивают бутерброды. Теперь они уже не такие умные, многие начинают переоценивать себя. Я наблюдаю за ними двадцать лет. Сейчас они начнут делать глупые поступки, потому что проголодались, а голодный не может быть умным. Я это ощущаю, мистер, так как никогда не чувствовал раньше. Продавай, по двадцать сразу. Боже, жаль, что у меня нет смелости предложить все тридцать. Через две минуты он уже хлопал Чарльза по спине и вопил: - Мы сделали это, приятель! Мы добились своего. Мы сделали это! Металлы упали в цене - на 38 пунктов. Чарльз, теперь уже совершенно хладнокровно, дал ему пять долларов. Первый шаг, в соответствии с инструкциями Райана, он сделал - привык к правилам игры на бирже. Теперь очередь делать крупную ставку. Мандин вынул пятьсот долларов. - Назови мне победителя, - сказал он маклеру. Тот открыл от удивления рот. - Я должен сорвать куш, - пояснил Мандин. - Я и без того потратил слишком много времени. Видишь ли, я тороплюсь. - Твердое топливо должно подняться в цене, - заикаясь, пробормотал маклер. - Только, друг, ставь на 250. Одну ставку на твердое топливо, на... - он стал шарить биноклем по табло. - Консервы пока что целый день не движутся. Застой. По вторникам толпа мало ими интересуется, но после падения металлов... - подумав, он неспешно произнес: - Скупай твердое топливо и консервы. К двум часам дня Чарльз уже имел наличными 2200 долларов, а карманы маклера оттопыривались от мелочи. - Так вот, - неожиданно произнес Чарльз, - мне нужна одна акция ДМЛ. Маклер вытаращил на него глаза. - Старушку 383? Нет, это невозможно! - Мне нужно! Маклер покачал головой: - Дружище, ты ничего не понимаешь. Ты здесь новичок, а я уже двадцать лет. Понимаешь, у них здесь есть один вкладчик. Целый день он только и гоняет 383. Я хорошо с ним знаком. Он вон там, на третьем ярусе, во втором ряду; Так же, как и "Стил Корпорейшн", они делают все, чтобы их акции не продавались. - Мне нужна одна, - упрямо повторил Мандин. - Приятель, неужели тебе мало для одного дня? Пойдем отсюда, замочим выигрыш. Я ставлю. Не трогай сильных мира сего, они крепко бьют за это. Попробуй только раздобыть одну акцию ДМЛ - и тут же получишь по зубам. У такой фирмы неограниченные возможности. Понимаешь - неограниченные! Этот парень, который на них работает, каждый раз ставит десять тысяч долларов. Если тебе взбредет его переплюнуть, то ставь десять тысяч, и ты, безусловно, получишь акцию. А что дальше? Он перестанет, может быть, скупать. Подождет немного, может быть. Но рано или поздно он сделает так, что тебя раздавят. Ты выкинешь на ветер свои деньги. Не с твоими возможностями тягаться с ними, парень. - Каков номинал одной акции ДМЛ? - спокойно спросил Мандин. - Две тысячи. Но ты не сможешь предъявить какие-либо претензии, разве я не объяснял тебе? Он еще больше набьет цену, и ты будешь в прогаре. Чарльз принялся убеждать маклера сделать то, что предложил Райан. В течении двух биржевых операций Чарльз умолял его, угрожал и подкупал. В конце концов, маклер, трясясь и спотыкаясь, направился на третий ярус. Мандин следил за ним в бинокль. Все шло как по маслу. Мандин видел, как они поздоровались, молчаливо обменялись тычками, затем началась ссора, которая с каждой секундой разгоралась все жарче. Подставной вкладчик ДМЛ был невысоким тучным старичком. Маклер тоже был невелик, но худощав и очень жилист. Потасовка началась, как только зазвенел тридцатисекундный предупредительный звонок. Мандин оторвал взор от драчунов и впервые за весь день освободившегося окошка вкладчика и, бросив в щель два двухсотпятидесятидолларовых жетона, набрал номер 383. Одна заявка без предложений, по законам, заложенным в программы компьютеров, обслуживающих нью-йоркское отделение фондовой биржи, не представляет собой сделку. Как и на протяжении всего дня, табло гласило: "383 - без изменений". Одна заявка. Предложений не было. Это означало быструю выручку - разность между заявкой и номинальной стоимостью. Соседний вкладчик, поглядев на Чарльза с уважением, произнес: - Ставишь на химию, приятель? Мандин не обратил на него внимания. Он покинул свой киоск и на эскалаторе направился к окну выдачи, обозначенному табличкой: "Промышленность - 1000 долларов и выше". - Две тысячи долларов, - скучающе произнес клерк, проверяя квитанции по миниатюрной копии большого табло и, отметив надпись "без изменений", начал отсчитывать сотенные купюры. - Я претендую на акцию, - произнес Мандин, не разжимая губ. - О'кей, мистер. - Внезапно клерк спохватился. - Старушка 383? Как вам это удалось, мистер? - Я претендую на акцию, - упрямо настаивал Чарльз. - По номинальной стоимости две тысячи долларов. Валяйте. Клерк пожал плечами и набрал на своей клавиатуре заказ. Мгновением позже на пульт выпала акция "ДМЛ-Хауз". Клерк вписал в нее фамилию и адрес Чарльза и зарегистрировал номер. - Вы передадите сообщение об этом в правление компании немедленно? - поинтересовался адвокат. - Это делается автоматически. Все сведения тотчас же по каналам связи передаются в их главный компьютер. И все-таки, мистер, как вам это удалось... Уж слишком он был любезен - и тут Чарльз увидел в его ухе маленький персональный передатчик. Весьма возможно, клерк умышленно задерживал его. Чарльз опрометью бросился в толпу и через несколько секунд затерялся в ней. Два кона начатой игры выиграны, подумал Мандин, отправляясь в Белли-Рэйв. Фортуна улыбнулась дважды, и теперь у него на руках была акция "ДМЛ-Хауз". Это давало ему право заседать на ежегодном собрании акционеров фирмы. Только теперь начнется настоящая игра. Мандин подозвал такси. Позади него возникла какая-то суматоха, но машина подъехала так быстро, что Мандин успел заметить только мельком: прямо среди белого дня трое рослых мужчин обрабатывали невысокого жилистого человека с засаленным значком на лацкане. Не трогай сильных мира сего, они крепко бьют за это. 13 - Скоро полдень, - сказал Шеп. - Давайте найдем ресторан. - Ресторан? - хихикнул Норви Блай, следовавший за Шепом по грязной, усеянной мусором улице. За неделю, благодаря опеке Шепа, он узнал многое о Белли-Рэйв. Но ни разу за это время не видел стеклянных просторных фасадов, увенчанных неоновыми рекламами. Место, куда привел его Шеп, оказалось привычным для Белли-Рэйв домом. Из гостиной выползла тяжело дышащая старая карга. В очаге горел огонь, а в почерневшем казане булькала вода. И это ресторан? Шеп вынул из кармана пару пайков. Казалось, у него всегда их было не менее десятка. Правда, получить их не составляло никакого труда. Нужно просто заявить, что у тебя десяток иждивенцев, и уполномоченный бесстрастно выпишет хоть 273 пайка в неделю. Чтобы они стали твоими, их нужно только поднять. Чего-чего, но еды было вдоволь. И сколько угодно зрелищ! Шеп ногтем большого пальца раскрыл пакет - пластмассовую коробку размером два на три и на шесть дюймов. То же, но неуклюже, проделал Норвел. Посыпалось содержимое. Один из предметов - неаппетитный на вид брусок, похожий на обернутую в полиэтилен щепку - Шеп швырнул старухе. Она поймала его и тут же начала грызть, словно была отчаянно голодна. - Дела идут неважно? - поинтересовался Шеп с некоторым презрением в голосе. В ответ она только сверкнула глазами. Зачерпнув воды из казана ржавой консервной банкой, она плеснула ее в пластмассовую коробку для пайка. Шеп вскрыл небольшой конверт и высыпал темный порошок в воду. Кофе! Волшебный запах тотчас же вызвал у Норвела волчий аппетит. Он отдал старухе такой же брусок из своего пайка, получил положенную ему порцию воды, приготовил кофе и жадно обследовал другие предметы из коробки. Бисквиты. Банка мясного паштета. Кубик прессованных овощей. Конфеты. Сигареты. С таким сочетанием продуктов питания ему еще не приходилось встречаться. Мясной паштет был пересолен и сильно приправлен специями, но неплох на вкус. Шеп не без удивления следил, как Норвел жадно поглощал пищу. Затем тяжело вздохнул: - Когда каждый набор пробуешь десять тысяч раз... Нет, лучше не портить вам настроение. Выйдя наружу, Норвел спросил о занятии старухи. - Она получает положенные ей пайки и обменивает их на дрова, - пояснил Шеп. - Дровами она топит казан с горячей водой для чая, бульона и чего-то там еще. Воду обменивает на пайки. Она все надеется, что когда-нибудь останется с прибылью. Но такое просто невозможно. - Почему? Шеп усмехнулся. - Не обижайтесь, Блай, но вы здесь человек новый. Почему она занимается таким промыслом? Да потому, что при этом ощущает себя человеком! - Но ведь... - Да, да. Она чувствует себя хозяйкой своей судьбы, душа ее спокойна. Очень трудно умереть с голоду в Белли-Рэйв, но в такую неделю, когда дела у нее идут плохо, она близка к этому. Ей кажется, что она Рокфеллер или Хант в миниатюре. Рискует своим капиталом в надежде на барыш. А если потерпит поражение? Но главное в том; что она чем-то занята, а не сидит просто сложа руки и потребляет свой паек. Вам знакомо такое понятие, как ад? Норвел кивнул. Как и все, он принадлежал к реформистской Рационалистической церкви Изначальных ценностей, но об аде нередко упоминалось в проповедях. - Так вот, если прав тот, кто сказал, что ад - это бесконечный праздник, то он здесь, перед вами, мистер. Это Белли-Рэйв. Теперь Норвел понимал, что это неоспоримо, неопровержимо доказано. Старуха готова на что угодно, лишь бы рассеять это ощущение. Старуха без особых талантов, которой не на что надеяться. Любой, кто в состоянии что-нибудь сделать, все, что угодно, будет пытаться предпринимать здесь что-нибудь. Хоть что-нибудь. Это дало Норвелу ключ к загадке по имени Шеп. - Значит, у нее ресторан, - понимающе произнес Норвел. - А у вас - ваше ремесло, и... Гигант обернулся к нему, схватил за лацканы и тряхнул, как котенка. - Вошь ты мелкая! - прорычал он, трясясь от гнева. - Подонок! Ну, что ты знаешь? Послушай! Если ты еще хоть раз обмолвишься, или намекнешь, или даже подумаешь о том, что я занимаюсь пустяками только для того, чтобы убить время, я разорву тебя на куски! - Он с силой ударил Норвела, и тот согнулся в три погибели от боли. Неизвестно почему, но Норвел совсем не испугался. Он интуитивно осознал, что своими словами нанес оскорбление этому человеку. Испытанные муки вызвали в этом, в общем-то, добром верзиле такую ярость, - муки непрестанных, безжалостных, ноющих сомнений в самом себе. Когда досуг принудителен, разве можно пусть даже намеком осуждать хотя совершенно пустой, но труд! Нельзя! Нет ничего хуже, когда человек теряет веру в себя. - Извините меня, Шеп, - проговорил он совершенно искренне. - Я никогда больше не посмею сказать такое, даже думать об этом не буду. И не потому, что вы меня застращали, а... - он на мгновение запнулся. - Раньше я считал себя чем-то вроде артиста. Я понимаю, что выпало на вашу долю. - Блай, - проворчал Шеп, - вы только сейчас начинаете понимать, что вам выпало. Извините, что я вышел из себя. - Забудем об этом. Они двинулись дальше. Через некоторое время Шеп нарушил молчание. - Вот здесь можно кое-что раздобыть. Место было самое обыкновенное: заколоченное досками фасадное окно, разрушенная дымовая труба. Однако, двор был обнесен забором, на воротах висел замок. Шеп ударил ногой по створкам, сорвав их с петель. - Эй, Стирис! Угрюмый седой мужчина пробирался к ним между штабелями пластиковых листов, труб и разных строительных материалов. - Привет, Шеп, - коротко буркнул он. - Что тебе нужно? - Я не взял с собой записную книжку, но и так все помню. Ты забрал себе стройматериалы, которые несколько моих друзей совершенно законно приобрели на черном рынке. Возвращай их. И с процентами! - Ты думаешь, если у тебя есть покровитель, то можешь себе позволять что угодно? - произнес Стирис скрипучим голосом. - Будь у тебя немного ума, ты был бы со мной заодно. - Я ни на кого не работаю, Стирис. Я делаю одолжение своим друзьям, они - мне. Пошевели-ка свою бригаду, Титан Индустрии. Шеп, такой щепетильный, когда дело касалось его репутации, был достаточно бесчувственным к репутации других. Лицо Стириса исказилось от ярости. Норвел знал, что за этим последует - если только он сам не вмешается. - Стирис! - завопил он и, воспользовавшись минутным замешательством, вытащил пистолет, с которым велела не расставаться Вирджиния. Стирис медленно и неохотно опустил сжатые в кулаки руки. Шеп бросил на Норвела одобрительный взгляд. - Подавай, сюда свою бригаду, Стирис! - скомандовал он. Тот, не сводя глаз с револьвера в руке Норвела, крикнул: - Крис! Вилли! Тащите тележку! Один подросток тащил двухколесную тележку, впрягшись в оглобли, а другой толкал ее сзади. Заставив Стириса идти вперед, Шеп давал ему распоряжения брать строительные материалы и грузить на тачку. Сверху положили ржавую кирку и лопату, и он велел Крису и Вилли: - Вперед, ребята! Здесь недалеко! Норвел не прятал револьвер в карман до тех пор, пока три квартала не отделили их от злобного взгляда Стириса. По дороге к дому они сделали две остановки. На каждой из них выгружалась некоторая часть материала под благодарственный плач выглядевших трезво обитателей. Они уже смирились, что эти материалы пропали безвозвратно. А вместе с ними - месяцы накопительства, игр и хитрых уловок. Норвел, глядя на пыхтящих подростков, робко заметил: - Может быть, поможем тащить тележку? - Нет. Наше дело - сопровождать. Без особых осложнений мальчики подкатили тележку к дому Норвела и разгрузили дрова и строительные материалы. Вирджиния оценивающе осмотрела аккуратные груды материала, оценила их в уме и начала прикидывать. - Ни толя, ни линолеума, ничего вроде этого? Шеп расхохотался. - И бриллианты впридачу? Вы думаете, только у вас одних протекает крыша? Вам еще повезло - два этажа. Пусть наверху мокро, зато здесь, внизу, вполне нормально. - Хватит трепаться! Не сумели раздобыть толь или рубероид, найдите что-то другое на крышу. Может быть, листовую жесть. - Может быть, крышу ДМЛ-дома? - ехидно заметил Шеп, но сделал себе пометку. Затем швырнул пару пайков поджидавшим подросткам, которые подхватили их и стали откатывать тачку. - Что еще? - спросил Шеп. Вирджиния неожиданно превратилась в любезную хозяйку. - О, пожалуй, все. Хотите выпить? Норвел из вежливости пригубил чуть-чуть из бутылки, которую достала Вирджиния и называла "пайковое". Она ее выменяла на дрова у глядевшего исподлобья старика-соседа. Норвелу это пойло не нравилось. Вкус у него был такой же, как у жевательных фруктовых плиток, которые он любил. До тех пор, пока не стал их обнаруживать почти в каждом пайке. Вкус этот, однако, перекрывался горечью сорокаградусного спирта. Что ему всегда нравилось, так это пиво. Но его в Белли-Рэйв, похоже, не было совершенно. Шеп и Вирджиния разговорились. Норвел пропускал их слова мимо ушей. Он устал, как собака. Физическая усталость была чем-то новым для него. Он никогда не ощущал ее ни в детстве, ни когда работал в "Дженерал Рикрейшенз". Почему пустой работе сопутствует физический труд, а по-настоящему творческая, производительная - например, подготовка Дня Состязаний - связана только с умственной работой? В душе Норвел признался - его образ мышления все больше определялся жизнью в Белли-Рэйв. Как и другие, павшие духом, потерявшие надежду обитатели, он жил сегодняшним днем, не думая о завтрашнем. Паек и место, где переспать. Возможно, пройдет совсем немного времени, отметил он про себя, и он станет только подобием человека, стоящим в очереди возле стадиона "Монмаунт". Если только не отыщет для себя какое-нибудь дело. Но чем здесь можно заняться? Работой по дому? Самое существенное уже сделано - с окон сняты доски, мусор вывезен на улицу, где пополнил груды мусора, валявшегося беспорядочно вдоль дороги. Менее неотложные работы нечего и начинать. Небольшую течь в крыше все равно не устранить - нет смолы, материалов, инструментов для починки лестницы. И нет навыков, умения. Вдруг он возбужденно воскликнул: - Вирджиния! Может быть, разобьем сад? Несколько фруктовых деревьев - хотя бы апельсиновых. Несколько рядов... Вирджиния расхохоталась и долго не могла успокоиться. Даже Шеп не удержался от смеха. - Апельсины, мой дорогой муженек, здесь не растут. Здесь вообще ничего не станет расти. Попробуй копнуть - больше полуметра мусора и черепков, затем столько же золы и цемента. Только после этого начнется настоящая почва. Но и то, почти всюду песок. Норвел тяжело вздохнул. - Но какое-нибудь занятие должно быть непременно. - Можно покрасить хлам во дворе, - предложил Шеп. - Если есть желание выделиться. Я знаю, где можно достать краску. - Красить? А почему бы и нет? - произнес Норвел. - Почему бы не привести дом в такое состояние, чтобы он выглядел пристойно? Шеп пожал плечами. - Как сказать. Если хотите заняться каким-нибудь бизнесом, то краска - неплохая реклама. Если же это просто для того, чтобы отвлечься - реклама ни к чему. Наоборот, вы будете выглядеть подозрительно, у людей возникнут относительно вас кое-какие мысли. - Вы имеете в виду грабителей? - обескураживающе спросил Норвел. Вирджиния протянула руку к "пайковому". - Бред! - воскликнула она и сделала затяжной глоток. - Красить не будем! Наступило молчание. В ДМЛ-доме, напомнил себе Норвел, Вирджиния никогда не давала поводов для сомнений в отношении того, кто был хозяином. Но она редко демонстрировала свою власть над ним в присутствии посторонних. Но они жили уже не в доме-пузыре. Мне не хватает Арни, всплакнул молча Норвел, неожиданно ощутив себя полным невеждой. Все шло вкривь и вкось. Он потянулся к "пайковому". Оно было совершенно мерзким, но он сделал еще один глоток. Как в тумане, до него дошли слова Шепа: - ...не так уж плохо сегодня. Разумеется, со стариком справиться было нелегко, и если бы Норвел не направил на него дуло пистолета, не думаю, что смог бы так легко отобрать у него наворованное. Вирджиния с одобрением посмотрела на мужа. Но вслух сказала: - Хорошенько следи за револьвером. Сегодня днем Александра пыталась тайком утащить кухонный нож. - Что? - поразился Норвел. - Что слышал! А затем сцену закатила, - с едва скрываемым восхищением продолжала мать - Она связалась с Гренадерами Геринга, а те запасаются ножами и пистолетами. Им, видимо, Братцы Кролики уже становятся поперек горла со своими бутылками с отбитыми донышками. Норвел сделал еще один глоток "пайкового". - Ей это так необходимо? Почему? - Если хочет остаться в живых, должна подлаживаться под остальных, - грустно пояснил Шеп. - Смотрите правде в глаза, Норви. Это Белли-Рэйв, а не школа, которую можно закончить. Это бесконечный День Состязаний, только без всяких правил. Вот теперь речь зашла о том, что ему было известно, подумал Блай. - Вы примете участие в Дне Состязаний? - живо спросил он. - Не-е-е. Только пособие. - О, вам бы следовало, Шеп. Вот где настоящие деньги. И это не так уж и опасно, если подходить с умом. Вот хотя бы быть копьеносцем в "Инферно Спиллейна". Совершенно безопасно. Из своего собственного опыта могу сказать... - Дрянь все это, Блай, - произнес Шеп немного нервно. - Больше я не стану этого делать. Раньше принимал участие. Тыкал бедняг-недотеп, которые падали с высоко натянутой проволоки прежде, чем могли добраться до блондинки. Да и сам я залазил на проволоку тоже. Один раз. - Он потянулся к "пайковому". - Она не попала в меня все семь выстрелов. Я раздробил ей бедро своим первым. А затем бросил пистолет. - Он сделал огромный глоток. - Меня за это освистали и прогнали... Я не получил положенной убийце премии. Я даже не получил частичной премии за попадание в живот или плечо. Я не хотел этого. Все чего я добивался, это получить кисти, холсты, карандаш и краски. Живопись - моя страсть. Я получил все это, Блай, и обнаружил, что не могу всем этим воспользоваться. В течении шести гнусных месяцев. А следующие шесть месяцев единственное, что я был в состоянии рисовать, это ее лицо, когда моя пуля попала ей в бедро и она поняла, что сейчас упадет с каната. Норвел поднялся, слегка покачиваясь и чувствуя отвращение к "пайковому", произнес: - Мне... мне хочется проветриться. Извините... - Ради Бога, - сказала Вирджиния, даже не взглянув на него. Когда Норвел был уже за дверью, он услышал, как она спросила у Шепа: - Эта блондинка, которую вы подстрелили, была хорошенькой? 14 К концу дня Мандин добрался до Белли-Рэйв. Никто его не преследовал. Акция "ДМЛ-Хауз" благополучно лежала в кармане. Райан торжествовал, его мышление стало ясным. - Один голос! - воскликнул он. - Собрание завтра! Прекрасная работа, адвокат. - Надеюсь, - произнес Мандин, утомленный этим длинным днем. - Надеюсь, этой бумажки будет достаточно, чтобы проникнуть на собрание. А если меня не пустят или подвергнут сомнению подлинность акции? - Они не посмеют, - уверенно заявил Райан. - А если все-таки не пустят, нам придется придумать что-нибудь другое. - Вы все время правы, - сказал Мандин. Он поднялся и прошелся по грязной комнате. Споткнувшись о ногу Дона Лавина, он извинился, стараясь не глядеть в его широко раскрытые лучистые глаза. Вид Дона вызывал нервную дрожь. Вот наглядный пример, понял он - то, что произошло с Доном, вполне может рано или поздно случиться с ним самим, если он будет упорствовать в стремлении совать свой нос в мясорубку крупных корпораций. - Есть что-нибудь новое о Норме? - спросил он. Райан покачал головой. - Они действуют наверняка, Мандин. Вам во что бы то ни стало нужно высвободить ее до завтра. Жаль, что я не могу... - Почему? Я с удовольствием отправился бы с вами вместе. Морристаун вам наверняка понравится, он очень похож на Белли-Рэйв. - Я не вынесу этой поездки. Биться вам придется самому, адвокат. Я полагаюсь на вас, друг мой. Держите выше голову и не забывайте изначальных свойств гигантских частных компаний. - Внешнее единство? Закулисная игра? - Нет, мой мальчик. Забудьте об этом. Подумайте лучше об азиатском царском дворе. Это поле боя; это правительство; это игра в покер, которая никогда не кончается. Суть корпорации состоит в незамкнутой перекачке власти. Здесь подтолкнут кого-нибудь наверх, там целую группу столкнут вниз. Потоку энергии трудно противостоять, но его можно незаметно направлять. - Трясущимися руками он потянулся к коробке с таблетками. - Вы сумеете своего добиться. Сейчас главное - вам надо исчезнуть. Потеряться из вида. Чтобы никто вас не видел, пока вы не объявитесь на собрании. На вашем месте я не появлялся бы ни в своей конторе, ни у себя дома. - Вы считаете, мне лучше остаться здесь? - Где угодно. Только подальше от глаз. Мандин посмотрел на часы. Если бы он мог проспать это время - лечь сейчас в постель, и затем проснуться перед самым отъездом на собрание. Но было слишком рано, вряд ли он сможет уснуть. Ему нужно убить почти сутки. Двадцать четыре часа нервного напряжения и лихорадочной работы мысли. - Я ухожу, - сказал он. - Не знаю, увидимся ли мы еще перед собранием. Мандин попрощался с Доном, который так и не заметил его, и вышел на улицы Белли-Рэйв. Уже начали опускаться сумерки. До наступления темноты здесь было относительно безопасно. Несколько раз он сворачивал в сторону, замечая впереди группы мужчин и детей. Но вероятность нападения была весьма мала до захода солнца. Вскоре он оказался перед зданием отборочного пункта "Дженерал Рикрейшенз" и почувствовал себя в безопасности под сенью этого приветливого здания. Территорию, примыкающую к собственности "Дженерал Рикрейшенз" охраняла ее собственная стража. Самое подходящее место, чтобы взять такси в Монмаунт Сити. Но спешить было некуда. Мандин изучал крикливые плакаты и наблюдал за проходящими в здание людьми. Впервые в жизни он оказался в непосредственной близости с тем "сырьем", из которого создавались представления на стадионах. От этого он почувствовал себя несколько чужим. Представления, разумеется, он смотрел множество раз. Еще подростком он часами обсуждал с друзьями перипетии битв на арене, процент убитых, коэффициент выживаемости в разных номерах и тому подобное. Естественно, его энтузиазм поубавился, когда чиновники из департамента просвещения сочли его пригодным для обучения ремеслу адвоката. А адвокату были доступны более утонченные формы развлечений. Например, уклоняться от кредиторов, - с горечью отметил про себя Мандин. Кто-то из толпы окликнул его: - Мистер Мандин! Он напрягся, чтобы пуститься во всю прыть прочь. Но это был всего лишь, как там его, Норвел Блай, вот кто. Клиент, которого прислал Дворкас. Но какой потрепанный! И тогда Мандин вспомнил - Блай разорвал свой контракт с "Дженерал Рикрейшенз". Была немалая ирония в том, что теперь он встретил его здесь. - Мистер Мандин, Боже мой, как приятно увидеть знакомое лицо! - глаза Блая были влажными. - Вы... вы, может быть, ищете меня? - Нет. Лицо Блая осунулось. Он еле слышно прошептал: - Я... э... подумал, может быть, у вас есть письмо для меня... как у моего, понимаете, поверенного... Может быть, фирма... Нет, разумеется, нет. - Именно так, - как можно ласковее произнес Мандин. Ему было трудно вынести жалкий вид Блая. Но, с другой стороны, он не мог просто так равнодушно пройти мимо этого человека. - Здесь есть какое-нибудь место, где можно было бы выпить? - спросил он. - А как же! - Мандину показалось, что Блай вот-вот расплачется. - Боже мой, мистер Мандин, за эту неделю здесь я такого насмотрелся... Через полквартала Блай постучал в неприметную дверь. - Меня послал Шеп, - сказал он в смотровой глазок изможденной женщине. Внутри все было пропитано запахом алкоголя. Они сели за дощатый стол в грязной комнате, и сквозь небрежно задернутые занавески Мандин легко разглядел медные трубки и хромированные сосуды. Сейчас они были единственными клиентами. - Сахарный? Пайковое? Марихуану? Коку? Джин? - Джин, пожалуйста, - поспешно заказал Мандин. Питье было подано тут же в более чем литровой бутыли. Мандин даже раскрыл рот от удивления, когда женщина произнесла: - Пятьдесят центов. - Конкуренция, - пояснил Блай, когда она ушла. - Если бы я был один, она продала бы его за двадцать пять, но, разумеется, она сразу распознала, что вы редкий гость в наших краях. - Не совсем так, - покачал головой Мандин. - Ваше здоровье! Они выпили. Поначалу Мандину показалось, будто кто-то рубанул его по затылку завернутым в тряпку молотком. Затем до него дошло, что это все-таки джин. Он хрипло спросил: - Ну и как вы здесь поживаете? - Не спрашивайте, - на глаза Блая навернулись слезы. - Это сущий ад, изо дня в день, и нет ему конца и края. Как я поживаю? Хуже быть не может, мистер Мандин. Одному небу известно... - он запнулся, сдержав себя на грани истерики. Затем выпрямился. - Извините. Целый день сегодня пью. Не привык еще. - Он схватил Мандина за рукав. - Послушайте, мистер Мандин. Вы в состоянии помочь мне. Пожалуйста. У вас должно быть что-нибудь. Такой крупный адвокат, как вы, сотрудник окружного комитета - у вас обязательно должно быть что-нибудь! Я не жду от вас контракта и ДМЛ-дома. Они у меня уже были. Я оказался глупцом и поэтому разорвал контракт. Но должна же существовать какая-нибудь работа, любая, чтобы я мог выбраться из этого поганого места, прежде, чем погибну... Мандин, у которого еще свежо было воспоминание о визите к дураку Вилли Чоуту, резко ответил: - Нет! Я не в силах помочь вам, Блай! - Ничего? - взмолился Норвел. - Неужели нет ничего, что я мог бы сделать для вас здесь, мистер Мандин? Я ведь могу пригодиться. Я здесь знаю все ходы и выходы. Такая постановка вопроса была новой. - Ну что ж, - неопределенно произнес Мандин, - в общем-то, кое-что такое у меня есть. Я некоторое время пытаюсь установить местонахождение... э... одной своей знакомой из Белли-Рэйв. Эту девушку зовут Норма Лавин. Если вы полагаете, что в состоянии помочь мне отыскать ее... Блай безразлично смотрел на него. - Вы хотите, чтобы я нашел вам эту девушку? - Клиентку, Блай. Норвел пожал плечами. - Да, да, разумеется, мистер Мандин. Бьюсь об заклад, что смогу это сделать. У меня здесь есть друзья, контакты... Позвольте, я могу начать прямо сейчас. Я очень многому научился за эту неделю. А почему бы и нет, подумал Мандин. Все равно ему нужно находиться подальше от ДМЛ. Во всяком случае, до собрания акционеров. А этот человек вполне мог бы ему пригодиться. - По рукам, - сказал он Блаю. - Начнем поиск. Поначалу Мандину показалось, что Блай спятил. Норвел вышел на ближайший пустырь и, сложив руки рупором, заорал что есть мочи в надвигающиеся сумерки: - Браа-атцы Кроли-ки! - Вы что? - возмутился ошарашенный Мандин. - Подождите! - Блай приложил палец к губам. Прошло минуты две... пять... Затем из темноты вынырнула маленькая фигурка. - Кто звал Кроликов? - спросила она подозрительно. Блай с гордостью представил Мандина. - Этот джентльмен ищет молодую леди. Она исчезла. - Ее зовут Норма Лавин, - поспешно добавил Мандин. - Исчезла неделю тому назад. Проживала в 37598 квартале округа Уиллоудейл. Ездила на древнем кадиллаке. - Гм... Это территория Гр-Га, вот что, - проинформировал их звонкий детский голос. - Но у нас есть пленный Гр-Га. А что будет за это Кроликам? - Десять долларов, - тихо шепнул Блай Мандину. - Десять долларов! - быстро выпалил Мандин. - Для начала? - Разумеется. - Пошли. Кролик чуть ли не бегом вел их по Белли-Рэйв почти полтора километра. Из-за одного забора на них бросился какой-то громила. Мальчишка тут же прорычал: - Прочь! Кролики! Громила отшатнулся. В кулаке Кролика сверкнуло зазубренное стекло бутылки с отбитым донышком. Затем они услышали ритмичное угрожающее хоровое подвывание: "Чер-ти! Чер-ти! Чер-ти..." - Сюда! - взвизгнул Кролик, ныряя в темный дом. Старик и старуха, сидевшие у холодного камина, бросили только один взгляд в сторону пришельцев и, увидев вместо пароля блеск стекла, замерли на месте. - Патруль. Это территория Чертей, - тихо пояснил Кролик Мандину. Они стали глядеть сквозь щели между досками, которыми было заколочено фасадное окно. Черти, продолжая подвывание, раскачиваясь, шли мимо. Их было, наверное, полсотни. Они умело вертели импровизированными масками. Некоторые несли факелы. Долговязый мальчишка нес высокий шест, украшенный... украшенный... Мандин, вскрикнув, прикрыл глаза. На него не обратили внимания. Кролик нахмурился и сказал: - Это не патруль. Это боевая экспедиция, направляющаяся на запад. - Боже! - сдавленным голосом произнес Мандин. - Этот ребенок нес... Другой ребенок, рядом с Мандином, был быстр, как молния. Зазубренная бутылка сверкнула у самого горла адвоката. - А ну, потише, дружок, - прошептал Кролик. - Еще должен пройти арьергард. Так оно и случилось. Их почти не было видно: полностью укутаны в черное, лица и руки вымазаны углем. - Порядок, - наконец произнес Кролик, и они выскользнули на улицу. Старик и старуха, не обращая на них внимания, возобновили свой заткнувшийся спор, кому из них рубить стул, чтобы развести огонь для разогрева пайка. Дом, куда они нырнули, ничем не отличался от других, за исключением того, что был наполнен бледными ребятишками с бегающими глазами в возрасте от восьми до тринадцати лет. - Кто это? - спросила одна из девочек у Кролика, который привел их. - Привет, Дана, - произнес Норвел Блай. Она бросила на него один взгляд и снова повернулась к новоприбывшему Кролику. - Клиенты. Интересуется исчезнувшими. Десять долларов. Но есть кое-что более важное. Несколько минут назад мы заметили штурмовой отряд Чертей, проследовавший на Запад по Лионскому Бульвару через квадрат 45800. Их было что-то около пятидесяти, все с оружием, с авангардом и арьергардом. - Хорошо, - спокойно кивнула девчушка. - Не наше это дело. Скорее всего, они предпринимают налет на продовольственный склад. Кто этот исчезнувший? Мандин рассказал. Как и их проводник Кролик, Дана произнесла: - Гм... Это территория Гренадеров Геринга. У нас есть, правда, один из них. Хотите, чтобы мы допросили его, мистер? За это вам придется раскошелиться - пятьдесят долларов. Идет? Мандин молча уплатил. Гренадер Геринга оказался восьмилетним мальчуганом. Его схватили во время налета на штаб-квартиру Гренадеров. Сначала он только ругался и плевался. Затем за дело принялась Дана, и Чарльз тут же выскочил во двор. Гренадер все еще плакал, когда во двор вышла Дана и сообщила: - Он заговорил. - Где? - Еще полсотни. Мандин выругался и стал рыться в карманах. У него оставалось всего 37 долларов и 85 центов. Дана пожала плечами и благосклонно приняла только 25 долларов. - Похоже, что здесь замешан мистер Мартинсон. Он обычно дает Гренадерам различные поручения. Он сказал Большому Герману, это их верховод, чтобы схватили эту даму Лавин и усыпили. Они должны доставить ее куда-то на Лонг-Айленд. Куда - этот ублюдок не запомнил. Говорит, что если бы услышал, то смог бы помочь... Мандин тут же кинулся внутрь. - 2003 офис в здании административного центра в Морристауне? - спросил он у хнычущего мальчика. - Точно, мистер, - подтвердил Гренадер, размазывая по лицу слезы. - Я же говорил, что вспомню, если... Мандин вышел и оперся о стену, размышляя. Значит, Норму Лавин держат под рукой в ожидании собрания акционеров. Почему? Чтобы произвести кондиционирование? Для принудительной уступки ее акций? Нет! Их же у нее нет. Акции у Дона Лавина. Она - наследница. Значит, они уберут Дона, и тогда новый владелец акций будет у них в руках. Все очень просто. - Послушай, - обратился Мандин к Дане, - ты видела, что у меня нет больше денег. Но мне нужна помощь. Дело очень крупное - гораздо крупнее, чем ты можешь подумать. Здесь замешаны... пожалуй, тысячи. - Он ведь не настолько глуп, чтобы рассказать ей правду, поведать о миллиардах. - Дело очень большое и сложное. Прежде всего, ты можешь выставить охрану вокруг номера 37598 в Уиллоудэйл? Мне кажется, твои друзья Гренадеры медлят с убийством молодого человека по имени Дон Лавин. Второе: ты можешь помочь мне пробраться в здание административного центра в Морристауне? Клянусь, я щедро вознагражу вас, если выгорит, как мне нужно. Дана смерила его взглядом, затем сказала: - Могу. Сейчас, думаю, мы не станем торговаться с тобой. Она отдала отрывистое распоряжение. В полном молчании стайка детей подобрала свои разбитые бутылки с мраморной доски над камином и прошмыгнула на улицу. - Эти Гренадеры не доберутся до вашего приятеля, - без тени сомнения произнесла Дана. - Насчет Морристауна? Что ж, если туда могут доставить девушку Гренадеры, то мне кажется, и мы сумеем туда проникнуть. По правде говоря, мне это не очень нравится. В Морристауне жестокие порядки. Но у нас договор с тамошними Кусаками. Они дерьмо, но... Она брезгливо передернула плечами. Деваться некуда - вот что говорил ее жест. Мандин обнаружил, что его выпроваживают за дверь. - Минуту! - запротестовал он. - Мне нужно пересидеть где-то эту ночь. С вами я должен буду встретиться завтра утром, а что сейчас мне делать? - Переночуйте у меня, - предложил Блай. - Больших удобств не могу предложить, но двери у нас запираются на засов. Дана кивнула. - Это вам должно пригодиться, мистер. А пока... К ней обратился один из шмыгнувших в дом Кроликов: - Разведка Гренадеров. Мы перехватили одного, но там еще несколько. Наверное, налет. - Мы с ними разделаемся, - угрюмо произнесла Дана. - Наверное, хотят забрать своего сопляка назад. Пошли - вы, двое. Я должна проводить вас отсюда. Она двинулась впереди. На улице было уже темно и пустынно. Они и трех шагов не сделали, как Дана растворилась во тьме. Мандин последовал за Блаем, который решительно шагал по растрескавшемуся асфальту. Неожиданно из темноты материализовалась Дана. - Осторожно! Под забором одна из Гренадерок. Сейчас я ее... Сверкнуло стекло ее бутылки. Блай рванулся вперед и схватил девушку в тот самый момент, когда она готова была ткнуть бутылкой в лицо десятилетней толстушки. Дана, ругаясь, барахталась на земле, а Блай набросился на свою падчерицу: - Сэнди! А ну, убирайся отсюда! Это мои друзья, тебе понятно? Увидимся дома. Александра, извиваясь в его руке, философски заметила: - Извини, Норвел. Не твое это дело. - Она откинула назад голову и издала отрывистый лай: - "Зиг Хайль! Зиг!.." Норвел отодвинул Дану одной рукой, а другой измерил расстояние до челюсти Александры. Мощным ударом он сбил ее с ног, взвалил на плечи и обратился к Мандину: - Пошли. Спасибо, Дана. Через десять минут Мандину удалось избавить коротышку от веса Александры. К тому времени, когда у него стали трястись ноги, девочка пришла в себя. Блай что-то сказал ей тихо и серьезно, одновременно потирая костяшки пальцев, после чего она молча последовала за ними. Миссис Блай попыталась поднять бучу, когда они вчетвером ввалились к ней. - И где это ты был? - с визгом набросилась она на Норви. - Ушел, не сказав ни слова... На несколько часов... мы могли... Норвел сказал, что это не ее дело. Он выразил свою мысль таким образом, что Александра едва не задохнулась от негодования, а Дана - от восхищения. Мандин покраснел, услышав выражения Блая, но тут же невольно подумал, что Белли-Рэйв пошел на пользу Блаю. Не все в Белли-Рэйв было безнадежно плохим. - И, - в заключение заметил Норвел, - если я еще раз обнаружу шашни между этой волосатой обезьяной Шепом и тобой, то пеняй на себя. Предупреждаю! - Ха! - фыркнула Вирджиния Блай. - Ты думаешь, что сумеешь его побить? - Не дури, - парировал Норвел. - Он разорвет меня на куски. Я подожду, когда он уйдет, и тогда разделаюсь с тобой. - Я ухожу, - сказала Дана. - А как поступить с этой вонючкой? - Она ткнула большим пальцем в сторону притихшей Александры. - Я сам о ней позабочусь, - пообещал Блай. - Запомнит на всю жизнь. - О'кей, - одобрительно отозвалась Дана. - Итак, встречаемся утром. Как только она ушла, Вирджиния, собравшись духом, решила было открыть второй раунд. Но тут не выдержал Мандин. - Пожалуйста, - взмолился он, - мне завтра предстоит тяжелый день. Дайте мне хоть немного вздремнуть! 15 Утро они провели в старом Монмаунте. Мандин, Дана и Норвел Блай, который оказался в качестве вроде бы секретаря. Сначала они остановились возле банка, где у Мандина был счет. Дана бросила голодный взгляд на 234 доллара и 35 центов мелочью, которые ему выплюнул автомат. Он вспомнил, что должен ей 25 долларов. Без особой охоты пришлось вернуть этот долг. Перекусить они зашли к Хуссейну. За чашкой кофе Дана задумалась. - Насколько мне известно, большие шишки ездят в Морристаун в бронированных машинах. Очень плохо, что мы бедные. Ну, что ж, пора отправляться дальше. Такси подвезло их через туннель под проливом к вокзалу железной дороги, ведущей в Лонг-Айленд, в Старом Бруклине. На всякий случай они попытались купить билеты в кассе. - Нет, сэр, - решительно произнес кассир. - Только один поезд в день, и билеты продаются только командированным по служебным делам. А что вы там забыли, в этом паршивом Морристауне? Они попытались заказать билеты на автобус по телефону, но их опять поджидала неудача. У входа в здание вокзала, на стоянке такси, Дана начала плакать. - Иди сюда, малышка, - дружелюбно обратился к ней один из таксистов. - В чем дело, дорогая? - Мой папочка попал в беду, - горестно всхлипывая, произнесла Дана. - Он в этом ужасном городе, там он потерял мою любимую мамочку и позвонил мне, чтобы я ему помогла. Честно, мистер. Только подвезите нас к окраине, пожалуйста. Ну, пожалуйста. А дядя Норви и дядя Чарли проследят, чтобы не случилось ничего худого, если эти бл..., если эти плохие люди в Морристауне попробуют... Честно! Он разжалобился и согласился подвезти их к окраине городка. Два часа езды по плохим дорогам. Таксист усадил Дану рядом с собой. Весело покачивая сумкой, она без умолку болтала всю дорогу, выказывая всю непосредственность ребенка. Дядя Чарли и дядя Норви только переглядывались. Уж они-то знали, что у нее в сумке. Морристаун был организован значительно лучше, чем Белли-Рэйв. Водитель остановился в нескольких кварталах от шлагбаума таможни. - Вот мы и приехали, малышка, - нежно сказал он. Малышка запустила руку в сумку, вынула оттуда бутылку с отбитым донышком и начала по душам разговаривать с водителем. Мужчина выругался, взвыл и поехал дальше. У ворот двое охранников добродушно заглянули в кабину. Дана прошептала им что-то - Мандин расслышал только "Кролики" и "Кусаки" - и таможенники помахали им вслед. Через квартал, по приказу Даны, водитель остановился у следующего контрольного пункта. На сей раз машину встретили двое чумазых мальчишек, лет девяти, с карабинами наготове. В машину сел проводник - Кусака с винтовкой. Они ехали по людным улицам к зданию административного центра, и только немногие не убрались побыстрее, завидев в кабине машины мальчишку. Возле административного центра Дана вежливо попросила водителя подождать. - Нет! - возразил Мандин, указывая на вереницу бронированных колесных и гусеничных машин, подъезжавших к автостоянке здания. - Мы уедем отсюда на одном из этих броневиков или не выберемся вообще. Дана пожала плечами. - Ладно. - Затем повернулась к Кусаке: - Проводи машину без осложнений. И если вашим ребятам понадобится что-нибудь, ты знаешь, к кому обращаться в Белли-Рэйв. Часы показывали 13:00. Собрание было назначено на 13:30. Дежурный в вестибюле пропустил Мандина и Блая на основе сертификата, удостоверяющего принадлежность акции Мандину. Дане пришлось остаться в комнате для посетителей. Офис 2003 занимал, как показалось Мандину, весь этаж. В приемной он заявил: "На собрание акционеров ДМЛ-Хауз". Дежурный пропустил их, бросив вслед задумчивый взгляд. В конференц-зале было примерно человек двадцать. Совершенно очевидно - Титаны. Рядом с этими изыскано одетыми богачами Мандин и Блай ощущали себя непрошеными гостями в потрепанной одежде. Кроме того, они были удивительно молоды и неуклюжи. С этого момента и начинается самое главное, напомнил себе Мандин. Корпоративное право! Видение ослепило его своей яркостью. Еще один новоприбывший был приветственно встречен Титанами. - Блисс, старина! Никогда бы не подумал, что вы покажетесь здесь ради этой ерунды. Старина Арнольд, как обычно, собирается с вами снова сцепиться. Блисс был моложе, чем остальные. - Если такие, как вы, поддержат меня, мы остановим его, - добродушно заметил он. - А кроме того, куда еще мне девать свое время? - Затем он произнес игриво: - Я слышал от кого-то об этой мисс Лавин... - он разразился смехом. Мандин решил идти напролом. - Добрый день, мистер Блисс, - выпалил он на едином дыхании, хватая его за руку. - Меня зовут Чарльз Мандин, бывший кандидат консервативных республиканцев по 27 округу, а здесь я мелкий акционер. Блисс мягко высвободил руку. - Моя фамилия Хаббл, мистер Как-вас-там. Блисс Хаббл. Здравствуйте. - Он повернулся к одному из Титанов и насмешливо поинтересовался. - Вы, наверное, не получили моей телеграммы, Джаб? Тогда почему же не прислали своего доверенного для заключения соглашения? Джаб, похоже, был человеком осторожным. - Пока что мне нравится политика старины Арнольда, - не спеша произнес он. - Вы когда-нибудь перевернете нашу лодку, Блисс. Если только мы не вышвырнем вас из нее раньше. - Мистер Хаббл, - не унимался Мандин. - Мистер Как-вас-там, я заверяю, то голосовал бы за вас, если бы жил в 27 округе, в котором, слава Богу, я не проживаю. - Его глаза блуждали. Он направился через всю комнату, чтобы переговорить еще с одним Титаном. Мандин своевременно поспешил за ним и успел услышать: - ...во всем этом много идеализма, уверяю вас, дорогой Блисс. Но многие молодые люди-идеалисты оказываются суровыми надсмотрщиками. Я не собираюсь вас обидеть. Блисс Хаббл снова удалился в другой конец комнаты. Судя по всему, этот последний Титан сильно рассердился во время разговора. На его покрасневшем виске отчетливо проступила пульсирующая жилка. Мандин спросил, у него с неодобрением в голосе: - Все та же политика? Верно? - Разумеется! - сердито ответил Титан. - Вот дурак! Когда юный Хаббл увидит за свою жизнь столько же попыток напасть на правление, сколько и я, то он подумает дважды, прежде чем плести интриги у меня перед глазами. Он ведь пытается посеять во всех нас недоверие к нынешнему правлению фирмы, превратить выборы в Совет в стихийное мероприятие посредством подкупа - разумеется, подкупа чисто джентльменским образом, - и все же именно подкупом ввести себя в Совет правления. Но, клянусь Богом, ничего у него не выйдет! Мы сохраним единство против него. - Он прищурил глаза. - Я, кажется, с вами не знаком, сэр. Я - Уилкокс. - Счастлив познакомиться. Мандин. Адвокат. - О, доверенное лицо, верно? Кого вы представляете? По-моему, большинство ребят уже здесь. - Извините меня, мистер Уилкокс, - Мандин последовал за Блиссом Хабблом, который после очередного отпора бухнулся в кресло. Тут-то Мандин и сунул ему в руки доверенность от Дона Лавина, которую подготовил Райан. - Что это? - Я советую вам прочитать, - предложил Мандин. Послышались аплодисменты. В зал вошли человек пять-шесть. Один из них, возможно, Арнольд, произнес: - Добрый день, джентльмены. Предлагаю всем рассесться, и начнем работу. Мандин сел рядом с Хабблом, который не отрываясь читал доверенность. Один из вошедших последним начал монотонно перечислять вопросы, обсуждавшиеся на предыдущем собрании. Практически никто его не слушал. Хаббл закончил чтение, вернул документ Мандину и спросил: - А что же я, как вы считаете, должен делать? - Все это выглядит весьма глупо, не так ли? Сбитый с толку Хаббл проглотил наживку. - Какие-то слухи были, - признался он. - До вас они могли доходить в той же мере, как и до меня. Мандин понимающе кивнул. - Мы не будем жадничать, мистер Хаббл, - сказал он, сам толком не зная, о чем идет речь. - Если допустить, что я не мошенник, а это не подделка, то как вы отнесетесь к мысли попасть в Совет правления? - Очень положительно, - не стесняясь, признался Хаббл. - Мы могли бы способствовать этому. Ведь это очевидно, мистер Хаббл. Наши двадцать пять процентов голосов плюс ваши... - Это общеизвестно. Пять с половиной процентов. - Так много? - Да. Я имею полномочия голосовать за всех членов семьи. Мандин сложил в уме. Тридцать с половиной процентов. Только бы привлечь на свою сторону этого Хаббла, а затем еще... Он отвернулся от Хаббла. Пусть подумает некоторое время. Когда с мелочами было покончено, один из недавно пришедших улыбнулся. - А теперь, джентльмены, переходим к пунктам повестки дня. Начнем с выборов члена Совета правления вместо мистера Фенелли. Кто-то предложил кандидатуру Гарри Уилкокса. Кто-то еще предложил мистера Банайона, и на этом выдвижение кандидатур было прекращено. В результате тайного голосования победил Уилкокс. Его избрание было встречено аплодисментами и дружным похлопыванием по спине. Судя по добродушным улыбкам, результат голосования был заранее предрешен с такой же уверенностью, как и завтрашний восход солнца. Мандин улыбнулся Хабблу, который, казалось, вовсе не считал, что все это так смешно. - Так что, заодно с нами? - спросил Мандин. Хаббл нахмурился. Председатель перешел к вопросу денежных компенсаций служащим корпорации. По словам председателя, они зарабатывали недостаточно, а хотели зарабатывать больше - за прекрасное ведение дел фирмы. И этот вопрос был решен ко всеобщему удовлетворению, под дружелюбные улыбки. Мандина даже начало интересовать, почему вообще акционеры удосужились посетить это собрание, если повышение жалования служащим было одобрено единодушно и единогласно. Но следующий пункт повестки дня все прояснил. Он гласил: "Поиски новых источников сырья, в особенности алюминия и силикатов". Мандин плохо разбирался в технических тонкостях, но сразу же подметил, что между акционерами прекратился дружелюбный тон разговоров. Одна группа, не более пяти человек, тесно сгрудилась и что-то быстро подсчитывала на оборотных сторонах конвертов, часто заглядывая в какие-то бумаги. По рядам стали сновать секретари с папками и бухгалтерскими книгами. В конце концов председатель добродушно спросил у собрания: - Так вот, джентльмены, ради экономии времени проголосуем единогласно за предложенную Советом тактику в вопросах сырьевого обеспечения? Поднялся худой седой старик и заявил: - Я требую голосования, которое должно быть оформлено протоколом. - Он угрожающе помахал равнодушному первому ряду. - Я сохраню эту копию протокола, чтобы в будущем доказать свою правоту. Пришлось голосовать. Предложение было принято небольшим большинством голосов в атмосфере сдержанных страстей. Мандин смутно ощутил: то, что сейчас произошло, было битвой на заранее приготовленном поле. Проба сил двух могущественных группировок, где ставкой были, по меньшей мере, миллионы долларов в год. Сидевший рядом Хаббл заерзал в кресле. Мандин наклонился к нему и прошептал: - Вы могли бы стать решающим фактором в случаях, подобных этому, если бы были заодно с нами. - Понимаю, - кивнул Хаббл. - Понимаю... - Через некоторое время он добавил: - Разрешите мне еще раз взглянуть на этот документ. Теперь Мандин окончательно понял, что этот человек на крючке. Собрание шло своим чередом. Между голосованиями Хаббл выуживал информацию из Мандина. Тот отвечал уклончиво. - Да, они являются моими клиентами. Нет, извините, не могу сообщить, где находится в настоящее время мистер Лавин. Да, есть еще сестра. В отношении ее мистер Арнольд, наверное, мог бы сообщить вам больше, чем я. - Тут замешан Арнольд? - Еще как! Он уже давно пытается... кстати, сейчас именно об этом пойдет речь. Послышалось монотонное чтение одного из секретарей. - Предлагается исправить ненормальное распределение решающих голосов. Предлагается наделить Совет правления полномочиями, позволяющими приобрести по номинальной стоимости акции, составляющие бездействующий капитал, то есть те акции, держатели которых не голосуют на собраниях уже более десяти лет. Приобретенные таким образом акции поместить в сейфы корпорации в качестве ее казны. - Спросите его, какой процент акций от общего числа он имеет в виду, - шепнул Мандин. - Это будет ответом на ваш вопрос. Хаббл на мгновение задумался, затем проглотил наживку. Он поднялся и с решительным видом задал вопрос. - Боюсь, - улыбнулся Арнольд, - что у нас нет точных цифр. - Я был бы удовлетворен приблизительной оценкой, - не унимался Хаббл. - Я понимаю вас, - улыбнулся Арнольд. - Но, как я уже сказал, у нас нет сейчас цифровых данных. А теперь перейдем к... Хаббл продолжал настаивать: - Не исключена ли возможность, что эти акции составляют до 25 процентов общего капитала фирмы? Арнольд попробовал рассмеяться, но Хаббл перебил его. - Я повторяю свой вопрос. - Все сидевшие в комнате затаили дыхание и приподнялись с места. - Так 25 процентов или нет? Именно такое количество акций вы намерены скупить с нашего разрешения и поместить в казну фирмы, тем самым распространив над ними свой контроль? По комнате прошел сдержанный гул. Хаббл не обратил никакого внимания на него. - Это так или нет, мистер Арнольд? - требовательно спросил он. - Я задал вам очень простой, как мне кажется, вопрос! И если ответ отрицательный, то я требую провести проверку финансовых отчетов! Арнольд скорчил гримасу. - Пожалуйста, пожалуйста, джентльмены! Ради Бога, мистер Хаббл! Раз вы так решительно настроены против моего предложения, мы снимем его с повестки дня. Как я полагаю, все присутствующие не возражают против этого? Тогда перейдем к... - Я решительно возражаю против изменения повестки дня, мистер Арнольд! - закричал Хаббл. - Я настаиваю на том, чтобы вы дали мне необходимую информацию в отношении вашего предложения. Кто-то подсел к Мандину. Крупный, интересный, хорошо сохранившийся мужчина. - Меня зовут Гарри Котт, - прошептал он. - О чем все-таки идет речь? Я вижу, вы переговорили с Блиссом, и после этого заварилась вся эта кутерьма. Вы не связаны с Грином и Чарльзуортом? Нет? Мне ваше лицо показалось знакомым. Так в чем же все-таки дело? Арнольд перепугался. Вы чем-то располагаете? Чем именно? - Видите ли... - уклончиво начал Мандин. - Эй, приятель! Меня зовут Гарри Котт, разве я не представился? А вы сами-то откуда, между прочим? Пока спор между Хабблом и председателем становился все более яростным, к ним подсел еще один из присутствующих. - Вы, похоже, навели Хаббла на какой-то след, молодой человек, - прошептал он. - В этом что-то есть. Мне это по душе. Дух борьбы. Кто-то тут мне подсказал, что вы адвокат, а случилось так, что в нашем юридическом отделе есть прекрасная вакансия. Я, чтобы вы знали, из автодорожной компании "Роудуэйв". Моя фамилия Нельсон. - Я здесь первый, Джордж! - перебил его Котт. К тому времени все присутствующие уже участвовали в перебранке, которую начал Хаббл. Почуяв кровь или золото, половина пайщиков донимала вопросами Арнольда, который все больше потея, сдерживался изо всех сил, чтобы не броситься в открытую драку. Другая половина пайщиков зубами и ногтями продиралась к небольшой группе, окружившей Мандина, этого странного молодого человека, у которого было что-то на уме. Мандин, вежливо улыбаясь и смущенно отводя глаза, слышал вокруг себя шепот: - ...адвокат, как мне кажется, из налогового управления... - ...а что, если он затребует бухгалтерские книги... - ...выгнать бы его взашей, только вот вдруг окажется, что он от Грина и Чарльзуорта... - ...нет, болван старый! Он - подставка! Просто шестерка! Решив, что теперь самое время, Мандин вежливо произнес: - Извините, джентльмены, - и поднялся с места. - Господин председатель! - позвал он. - Меня зовут Мандин. С вашего разрешения, я мог прояснить ситуацию. Однако, мистер Арнольд, я сперва хотел бы поговорить с одним из моих патронов, молодой леди... - Вашим патроном? - Секретарь что-то шепнул Арнольду на ухо. - А, мисс Лавин? Пожалуйста. Она сможет поговорить с вами тотчас же после собрания. Вас это устроит, мистер Как-вас-там? - Вполне. Да, это его вполне устраивало. Это было даже гораздо больше, чем он смел надеяться. Он не только заварил кашу среди акционеров, да такую, что теперь половина пайщиков ДМЛ увивалась вокруг него. Но он добился и того, что Арнольд возвращал Норму в качестве платы за то, что он "не прояснял ситуацию". Затея Арнольда с треском провалилась. Ему не только не удалось прибрать к рукам возможность голосовать с доли Лавинов, он теперь опасался вообще, что останется одной из главных фигур в Совете правления. Мандин уселся поудобнее и молча выслушивал наводящие вопросы Титанов и исходящие от них заманчивые предложения. Смятение в рядах акционеров постепенно затухало. Как только Мандин успокоился, разгневанные и колеблющиеся пайщики поняли, что прямо перед их носом заключена какая-то сделка. Это им, разумеется, пришлось по душе, так как они сами достаточно часто испытывали удовольствие от того, что ставили подножку ближнему своему. Один из них предложил сместить Арнольда, однако большинство его не поддержало. Лучше подождать, когда этот Мандин сам расскажет о том, что ему известно. Оставшаяся часть собрания прошла с головокружительной быстротой. Хаббл все это время не переставал ругаться: - Черт побери, Мандин! Вы ко мне первому обратились! Пошлите ко всем чертям этих стервятников! Они используют вас, а затем выбросят на помойку! Я здесь единственный акционер, который не держит камня за пазухой... - Все это чепуха, - решительно объявил Котт. - Я не знаю, к чему вы клоните, Мандин, но что бы вы не затеяли, для этого нужно финансирование. А я - Гарри Котт! Позвольте мне заняться... - Лучше расскажите, что вы сделали со стариком Кроудером, - заметил Джордж Нельсон. - Он тоже нуждался в финансировании. Мандин так и не выяснил, что сделал Гарри Котт со стариком Кроудером. Как только был объявлен перерыв, его отозвал в сторону Арнольд. - Давайте разберемся в спокойной обстановке, - предложил Арнольд. - Я не сомневаюсь, что мы поладим. Мы, случайно, не знакомы? Разве вы не работаете на Грина и Чарльзуорта? - Мне нужна девушка, - коротко сказал Мандин. - Мисс Лавин дожидается вас в приемной. Мандин тут же бросился в приемную. Норма действительно находилась там, бледная и разгневанная. - Привет, Мандин. - Она вовсе не была уже грубой. - Вы, должна я сказать, потеряли немало времени. - И она, расплакавшись, уткнулась ему в грудь. - Я не подписала это. Я знала, что Дон жив. Поэтому не могла подписать, я... - Да заткнитесь же вы, наконец, - грубо одернул ее Мандин. - Здесь нас могут подслушать. А каждое слово на вес золота. - Но при этом он обнаружил, что и сам трясется всем телом, это была реакция на многие часы напряжения. И на Норму. Однако, как только сзади прозвучали слова Котта, он взял себя в руки. - Значит, это та маленькая леди, которую уступил вам Арнольд, не так ли? Именно она является вашим партнером и патроном, адвокат? - Возможно. - Не лучше ли нам немедленно уехать отсюда? - предложил Котт. - Дорогая моя, куда вас отвезти? И вас тоже, разумеется, адвокат? - Послушайте, Мандин, - подстрекательским тоном произнес Нельсон, - попросите, чтобы он рассказал вам о старике Кроудере. - Черт бы вас всех побрал! - взъярился Хаббл. - Шли бы вы, стервятники, подальше отсюда... - Всему своя очередь, джентльмены, - сказал Мандин. - Нам с мисс Лавин нужно зайти в комнату ожидания, чтобы забрать... э... еще одну молодую леди. Через пять минут мы будем у главного входа. Мы поедем или со всеми вами троими, или с любыми двумя из вас троих. Решайте сами. В комнате ожидания Мандин спросил у Даны: - А что случилось с Блаем? - Он вышел на улицу, - пояснила девчушка, - сказав, что сыт по горло Днями Состязаний. Не знаю, что он имел в виду. Это ваша девушка, которую вы искали? - Да, это моя девушка. На улице они подхватили за шиворот Норви Блая, уютно расположившегося на солнышке, и направились к веренице припаркованных гусеничных и полугусеничных бронированных машин. На стоянке их уже поджидал "комитет троих" в полном составе. - Все улажено, Мандин, - довольным голосом сообщил Хаббл. - Вместе с нами отправляются Котт и Нельсон. - Это подходит, - кивнул Мандин. - И где же мы будем вести переговоры? - У меня, - вступил в разговор Котт. - Но Хаббл только бросил через плечо: - Разве мы это не обговорили, Гарри? И, обращаясь к Мандину, произнес: - У меня. Там все просто и тихо, но вместе с тем и удобно. Два броневика и один гусеничный вездеход выстроились в колонну и уже не останавливались ни перед Кусаками, ни у таможни. - Поедем по Пятой авеню, - сказал Хаббл. - Ни в коем случае! - взвыли Котт и Нельсон. Старый город, по которому они проезжали, был пустынным и словно вымершим. Мандин даже удивился, увидев еще одну машину, проехавшую впереди них перекресток Пятой авеню и 24 улицы. Она направлялась к башне Эмпайр Стейт Билдинг. - Из нее кто-то выходит! - вытянув шею, воскликнул Мандин. - Вошел в Эмпайр Стейт! - А почему бы и нет? - хмыкнул в переговорном устройстве Хаббл. Он ехал вместе с Нельсоном и Коттом, так как никто из них не доверял друг другу настолько, чтобы оставить Мандина и Норму в компании других членов триумвирата. - Мне всегда казалось, что этот небоскреб такой же заброшенный, как и все остальные в Старом Городе, - удивился адвокат. - Ночью по всему зданию горит свет. А для присмотра необходимо вызывать кого-либо, время от времени. Это как раз электрик, обслуживающий здание. Мандин был не очень опытным адвокатом, однако у него хватило ума догадаться, что Хаббл говорит ему неправду. 16 Дана потянула Мандина за рукав. - Мне нужно домой, - сказала она. - Разумеется, разумеется, - раздраженно ответил Мандин. Норма, обессилев, заснула у него на руках. Девушка была коренастой и весила немало; но вес ее казался удивительно приятным для Мандина. Правда, руки его затекли после первых же километров пути. - Мне нужно сейчас, - упорствовала Дана. - У меня есть определенные обязательства перед Кроликами. - Мне тоже хочется домой, - захныкал Норвел. Мандин задумался. Дана и Блай выполнили все, о чем он с ними договаривался. - Ладно, - сказал он. - Если я скажу водителю выпустить вас возле автобусной станции, вы сможете добраться оттуда до Белли-Рэйв? Они кивнули, и он постучал пальцем по стеклу. Как только машина остановилась, из нее выглянули встревоженные Хаббл, Нельсон и Котт. - Что-то случилось? - завопил Хаббл через стекло. Мандин покачал головой, выпустил Дану и Норви. Через двадцать минут бронеавтомобиль подъехал к дому Хаббла. У него было тихо и удобно, но простотой и не пахло. Дом представлял собой чудовищное сооружение в стиле Чарльза Адамса, расположенное среди сказочного частного парка в Вестчестере. Их машина остановилась рядом с лимузином, похожим на "Роллс-Ройс" выпуска 1928 года. Блисс Хаббл был уже у дверцы их машины и услужливо распахнул ее. - Это лимузин моей жены, - пояснил он. - Она помешана на моде то одной, то другой эпохи. Насколько я понимаю, сейчас эпоха президента Гувера. На прошлой неделе была эпоха Римской империи. Миссис Хаббл, здороваясь, глядела на них недоверчиво. Она повернулась к мужу, выражая всем своим видом настойчивое желание получить объяснение, что же это значит. - Дорогая, позволь познакомить тебя с мисс Лавин, - поспешил Хаббл. - Просто Лавин, - спокойно сказала уже полностью очнувшаяся Норма. - Разумеется, Лавин. А это мистер Мандин. Уверен, что с Гарри и Джорджем ты знакома. Мистер Мандин уже успел сделать тебе комплимент в отношении того, как ты отделала наш дом. Взгляд миссис Хаббл тотчас же стал ледяным. - Пожалуйста, поблагодари его и сообщи мистеру Мандину, что его вкус совпадает со вкусом нашей экономки, которая больше у нас не работает. Проснувшись сегодня утром, я обнаружила, что она придала дому этот непристойный вид. Пожалуйста, также не забудь сказать мистеру Мандину, что поспешно уходя, она забрала с собой все ключи от пультов управления. Я обречена бродить по