этим отвратительным комнатам, пока не сочтет возможным появиться мой муж со своим табором и я смогу изменить вид дома, придав ему больше сходства с жильем человека. Хаббл сунул руку в карман и вынул связку ключей. Взяв их, жена тут же исчезла среди пустых огромных комнат. - Нам нужно с самого начала договориться вот о чем, Мандин, - начал было Котт. - Гарри, я настаиваю! - резко перебил его Хаббл. - Здесь хозяин я! Ни одного слова о делах, пока мы не пообедаем! Он повел их через величественный зал, осторожно придерживаясь середины. Неожиданно, повинуясь только ему знакомому знаку, он отрывисто бросил: - Поберегитесь! Гости послушно стали подальше от стен, которые медленно пришли в движение. - Моя жена, - улыбаясь, пояснил Хаббл, - не в состоянии удовлетвориться обычными стенами надувного дома: ей подай полную пространственную иллюзию! Сколько бы это ни стоило! В нашем доме легко рехнуться, когда, проснувшись среди ночи, обнаруживаешь, что кровать на четырех ножках превратилась в ложе а-ля Голливуд! Ее, понимаете, мучает бессонница... Стены к этому времени отвердели. Прежняя обстановка в них полностью исчезла и стала формироваться новая мебель. Нынешним увлечением миссис Хаббл, похоже, была обстановка в стиле кают-компании. Но, подумал Мандин, что хорошо для мостика на крейсере, вовсе негоже для убранства жилого дома. Однако, от замечаний по этому поводу он воздержался. Застольная беседа была вялой - все были голодны. - Насколько я понимаю, - осторожно начал Хаббл, - мисс, то есть Лавин, была на самом деле похищена мистером Арнольдом. Это так? - Очень в этом сомневаюсь, - жуя, произнесла Норма. - У него, наверное, был очень несчастный вид, когда он сказал что-то вроде: "Ума не приложу, что делать с этим пакетом акций". А какой-то подхалим, находившийся в этот момент рядом с ним, пустился во все тяжкие. Лично Арнольд здесь не при чем, но его вина в том, что кто-то перестарался, пытаясь предугадать его мысли. - Она проглотила еще одну порцию рисовой каши. - Они держали меня у себя почти неделю. Боже мой, какая была неразбериха! Я и могла уйти, и не могла! Я была вроде вольна уйти, когда мне заблагорассудится, но они временно считали, что будет лучше, если двери будут закрыты. Перепишите пакет акций наследника на наше имя, и мы уплатим вам целый миллион. Да, нам, конечно же, сами акции не нужны. Их стоимость не играет никакой роли. Так вот, леди, вы проявляете благоразумие, или нам придется ужесточить условия обращения с вами? Дорогая леди, у нас и в мыслях не было причинять вам какой-либо вред! - Она нахмурилась. - Один раз пришел повидаться со мною Арнольд. И все время делал вид, что я пытаюсь продать ему эти акции. Не знаю, может быть, ему кто-то сказал это... Вошел дворецкий. - Для мистера Арнольда вы дома? - шепнул он. - Нет! - взревел Хаббл. - Меня нет дома. - Подождите минутку, Блисс, - вмешался Нельсон. - Вы уверены, что поступаете правильно? Может быть, если мы втроем получим вместе... - он быстро глянул на Мандина. - То есть, мы все здесь присутствующие могли бы отделиться от группы из Толидо... - Скажите ему, пусть убирается к черту, - сказал Котт. - Велите дворецкому сказать это так, чтобы мы все могли слышать. Сначала мы все утрясем между собой, а уж потом станем определять, кого еще можно принять в компанию. Но не думаю, что нам нужен еще кто-нибудь. - Скажите ему, - весело бросил Хаббл дворецкому. - Друзья, если бы вы только знали, как я долго ждал... Ну, ладно, Гарри прав. Давайте определяться. У вас под ногтем одиннадцать процентов, считая подставных лиц для голосования. У меня пять с половиной, чистые. У Гарри собственных три процента, но он может оказать влияние... на скольких, Гарри? - Девять, - без запинки ответил Котт. - Понятно? - продолжал Хаббл. - Этого достаточно. С двадцатью пятью процентами этих людей мы... Мандин крепко наступил Норме на ногу, когда она открыла было рот, чтобы спросить, каким образом они отыскали акции, и быстро произнес: - Нам следовало бы не касаться этой темы до конца обеда. Хаббл обвел собравшихся взглядом. - Обед, как мне кажется, уже закончился, - вежливо произнес он. - Не угодно ли вам перейти в библиотеку, господа, и выпить по чашечке кофе? Хаббл остановился у входа в библиотеку и произвел какие-то манипуляции на небольшом пульте. - Здесь хозяйничаю я, - не без гордости сообщил он. - Жена, хотя и заправляет в большей части дома, ха-ха, но не в состоянии лишить меня небольшого собственного уголка. "Библиотека" - в ней не было видно ни книг, ни микрофильмов - задрожала и растаяла, превратившись в нечто похожее на гостиную лондонского клуба XIX века. Мандин осторожно сел в одно из глубоких кресел. Оно оказалось на редкость удобным. - Прежде чем углубиться в тонкости, - сказал Гарри Котт, - я хотел бы выяснить одну деталь. На собрании упоминалась фирма Грина и Чарльзуорта. Вы каким-то образом связаны с нею? Мандин помнил, что Райан упоминал эти имена. Их следовало опасаться. - Мы не связаны с ними, - четко сказал он. - Мы сами по себе. Мисс Лавин и ее брат являются наследниками одного из основателей ДМЛ. Мне же, кроме того, что я их поверенный, удалось заполучить некоторое количество акций. - О'кей, - кивнул Котт. - Тогда это четкая и простая атака. Я думаю, никто не возражает против того, что первым делом следует вызвать банкротство корпорации? - Что? - изумленно воскликнул Мандин. - Я так и знал, что вы не специалист, - дружелюбно улыбнулся Котт. - Вы ожидали чего-то иного, Мандин? - Мне казалось, - сбивчиво стал объяснять Мандин, - что ваша доля акций и наша, если их сложить вместе... Решает большинство, не так ли? Все вокруг весело и добродушно рассмеялись. - Мистер Мандин, вам еще многому нужно научиться. Неужели вы всерьез полагаете, что при существующем правлении мы могли бы в открытую голосовать, исходя из наших акций? - Не знаю, - искренне признался Мандин. - Вот видите, - кивнул Котт. - Вы не сможете раскачать лодку. Подставные лица не поддержат нас. Атака на правление нужна, но только проведенная соответствующим образом. - Я думаю, он прав, Мандин, - вмешалась Норма. - Так или иначе, но до сих пор им удавалось нас не допускать. А сейчас эти люди знают, что мы живы и они в состоянии от нас отделаться. - Вы абсолютно правы, - кисло улыбаясь, сказал Котт. - В первый раз я и сам засомневался, в состоянии ли мы что-нибудь сделать. - Почему же необходимо банкротство? - спросил Мандин. - А как бы поступили вы, мистер Мандин? - спросил Хаббл. - Ну, я, знаете ли, не знаток корпоративного законодательства, джентльмены, этот аспект я оставляю своему коллеге мистеру Райану, который является членом коллегии адвокатов. Но мне кажется, что первым нашим шагом должно быть образование комитета акционеров с требованием, чтобы существующий Совет правления подробно отчитался в своей деятельности. Я, разумеется, понимаю, что группа Арнольда будет изворачиваться, пытаясь ввести в заблуждение, искать компромиссы. Весьма возможно, нам предложат какое-то представительство в Совете, правления, конечно, гораздо меньше, чем то, которое соответствует размерам нашего пая. Но это все не так уж трудно уладить. Нам достаточно пойти с протестом в суд и подать иск на правление. - Это опасно, - одновременно сказали Хаббл и Нельсон. - Таким образом мы ничего не добьемся, - сказал Котт. - Нас сомнут, едва мы начнем. Я помню, когда команда из Мемфиса пыталась... - Кто, кто? - перебил его Мандин. - Команда из Мемфиса. Группа Арнольда. Они отобрали ДМЛ у шайки из Толидо восемнадцать лет тому назад именно так, как вы предлагаете. На это у них ушло шесть лет. И если бы шайка из Толидо не раскололась, затея бы не удалась. Но эта Толидская банда до сих пор достаточно сильна. Вы видели - Арнольду, чтобы ублажить ее, пришлось ввести Уилкокса в Совет правления. Мандин, который абсолютно ничего не понимал, в отчаянии произнес: - Неужели нельзя попытаться? - Пустая трата времени! Когда Арнольд взял верх, капитал ДМЛ составлял менее десяти миллиардов. Сейчас перед нами неизмеримо большая масса капитала. Она имеет инерцию, Мандин. Чудовищную инерцию. Перышком ее не сдвинуть - нужен динамит. А на это требуется время, много денег, масса труда к не меньше мозгов. И я расскажу вам, что нужно делать. Чем больше Мандин слушал, тем больше недоумевал, и тем сильнее ощущения его становились близки к нескрываемому ужасу. Банкротство! Каким образом довести корпорацию стоимостью в 14 миллиардов долларов, немыслимо процветающую, до банкротства? Ему не по душе пришелся ответ на этот вопрос. Но он понимал, что нельзя сделать омлет, не разбив несколько золотых яиц. Котт, явно восхищаясь собой, рисовал картину широкими, яркими мазками. - Ладно, Блисс, пусть твои ребята займутся составлением ходатайства в отношении различного рода соглашений и договоренностей. Мы сами войдем с ним, пока группа Арнольда не додумалась до этого, и нам такое, ходатайство нужно как можно быстрее. После этого... Мандин жадно впитывал слова старого мошенника, однако ему не по душе была практика корпоративной юриспруденции. Совсем не такой он ее представлял, и очень жалел, что здесь не было старика Райана. С полной до краев банкой опиума. Было около полуночи. Никогда еще Мандин не чувствовал себя таким усталым и разбитым. Даже Норма Лавин глубоко осела в кресле. Но Котт, Хаббл и Нельсон были энергичны: глаза их блестели, как у опытных специалистов, занятых работой, которую они лучше всего знают и любят. И дело было сделано. Мандин, зевая, с трудом поднялся на ноги и устало произнес: - Значит, первое, что я должен сделать, это открыть несколько контор, так? Наступила пауза. Затем, тяжело вздохнув, ее нарушил Гарри Котт: - Не совсем так, Мандин. - А что же? - Назовем это вопросом личного характера, - решительно произнес Котт. - До нас дошли слухи о молодом Лавине. Не смею утверждать, что они соответствуют действительности. Мне лично об этом ничего не известно. Но если это правда, то наши пути расходятся. - Послушайте, Котт! - вскипел Мандин. - Спокойно, спокойно, молодой человек. Нам нужно еще раз внимательно взглянуть на ваш документ. Так, это доверенность, и я совершенно не сомневаюсь в ваших полномочиях. Но это вовсе не доверенность, позволяющая голосовать в соответствии с долей акций. Здесь нигде не говорится об акциях ДМЛ, кроме письменного распоряжения в самом конце. Но сам Дон Лавин свою подпись здесь не поставил. - Что вам нужно? - угрюмо поинтересовался Мандин. - Позвольте рассказать вам одну фантастическую историю. Не стану утверждать, что это правда. Но история сама по себе интересна. Двое молодых людей, предположим, брат и сестра, владеют некоторым количеством акций. Сестра не может ими воспользоваться. А брат является временно недееспособным. Предположим, эти люди попадают в руки молодого ловкого адвоката. Первое, что он делает, идет на собрание акционеров и дает понять, что акции существуют. Пользуясь этим в качестве клина, расколовшего ряды акционеров, он добивается освобождения девушки. Вместе с ней он обводит вокруг пальца трех простаков - хотя бы вот, например, Хаббла, Нельсона и меня. Заручившись поддержкой этих простаков, он выжимает признание правомочности акций из тех, кто сначала не поддался на его удочку, например, из Арнольда. Что ж, сработано великолепно - ему достается девушка и, самое главное, акции. Вопрос вот в чем - а что же останется на долю простаков? Боже, подумал Мандин, а ведь я никогда не верил, что возможно читать мысли. - И я должен всерьез воспринимать эту фантастическую историю? - спросил он. - Разумеется, нет, Мандин, - покачал головой Котт. - Просто, чтобы до конца выяснить наши отношения, прежде чем мы глубоко увязнем в этом деле, нам хотелось бы поглядеть на эти акции. Вас устроит завтра утром? - Завтра утром? Вполне! - с напускной храбростью ответил Мандин. 17 - Посмотрим на порт Нью-Йорк. Но не сейчас, когда его грязно-черные воды омывают окраины Белли-Рэйв, а во времена старого Нью-Йорка, когда Белли-Рэйв был новеньким, с иголочки, и штукатурка на стенах его домов еще не растрескалась. В те времена эта гавань была полна океанских судов (вы помните, что собой представляет судне?). А между берегами островов Манхэттен и Джерси курсировали паромы. В середине двадцатого столетия их было множество, до десятка линий. Одни были старыми, другие - новыми. Одни - быстрыми, другие - тихими... Железным дорогам тогда принадлежали две паромные линии. (Помните железные дороги?) Одну из них обслуживала прекрасная флотилия из шести судов с водоизмещением в несколько тысяч тонн, со стальными корпусами, построенными на верфях Ньюпорта. Их курс прокладывали с помощью радаров, грузы на палубах были размещены ровно и аккуратно. А вот другая флотилия состояла из трех ржавых небольших посудин. Они еле волочились через пролив и причаливали к разбитым древним дебаркадерам. И вот парадокс - ржавые паромы-ломовики принадлежали богатой и процветающей железной дороге. А оснащенные радарами гиганты были имуществом корпорации, которая находилась в руках судебных исполнителей в течение сорока лет, так как давно прогорела. Позвольте перефразировать словарь: БАНКРОТСТВО (существ.) - состояние дел, до которого фирму довели не владельцы, а незаинтересованные менеджеры. Следовательно, это естественное и предпочтительное состояние для Большого Бизнеса. - Ладно, ладно, - упрямо твердил Мандин. - Не повторяйте, Райан. Финансы - это дело Котта, а не мое. Корпоративное законодательство - ваше дело, и тоже не мое. Вы утверждаете, что необходимо довести ДМЛ до банкротства, и мне не остается ничего другого, как не мешать вам. Но, должен заметить, что мне очень не по душе эти методы! Райан, поморщившись, переменил позу на продавленном диване. Его состояние вызывало тревогу у Мандина: цвет лица бледно-желтый, под глазами - черные круги. Очевидно, старый идиот совсем ничего не ел в течение нескольких последних недель. Но когда он говорил, в его словах звучал вполне здравый смысл. - Когда вы идете к врачу, - продолжал Райан, - чтобы спасти свою жизнь, разве вы жалуетесь на вкус лекарств? Мандин ничего не ответил и стал расхаживать по комнате. Уложив в постель Дона, вернулась Норма, села и устало налила себе рюмку. - Дрянь, - пожаловалась она, скорчив гримасу. - Никак не удается получить приличный самогон. Мандин, ну как там акции? - Норма... Если вы еще раз спросите об этом, клянусь, я встану и уйду отсюда. Не знаю, как там акции. Может быть, мы не сумеем представить их. Нет, так нет. Сегодня у меня был трудный день, и сейчас я больше не в состоянии творить чудеса. Может быть, нам удастся завтра утром отделаться от этого Котта и остальных. - Скорее всего, нет, - покачала головой Норма, вызывающе глядя на Мандина. Было уже за полночь, но Райану хотелось услышать обо всем, что произошло. И всем им следовало тщательно спланировать завтрашний день. Мандин как можно подробнее рассказал о собрании акционеров и о последующей беседе в доме Хаббла. Ни одна мелочь не была оставлена без внимания. Около часу ночи к ним присоединился Норвел Блай. Впуская его, Мандин удивленно посмотрел на коротышку. - Просто хотел убедиться, не нужна ли еще какая-нибудь помощь с нашей стороны сегодня ночью, - с живостью в голосе пояснил Норвел. Ему нравится все это, с некоторым раздражением подумал Мандин - до него все еще с трудом доходило, что значит для Белли-Рэйв работа, любая работа, какой бы ни была плата за нее. - Кто это "мы", Блай? - почти крикнула Норма. - Я и Кролики, - ухмыльнулся он. - По дороге меня остановила Дана и попросила передать вам, что Гренадеры выставили поблизости патруль примерно в десять часов, но Кролики о нем позаботились. Не знаю, пытались они напасть на вашего брата или нет. - Я не видела здесь никаких Кроликов, когда мы вернулись, - сказала Норма. - И не увидели бы! - рассмеялся Блай. - Мне кажется, Норвел, сейчас вы вряд ли сможете быть полезны, - строго сказал Мандин. - Вы хотите сказать, чтобы я не совал свой нос в чужие дела? - поинтересовался Блай. - Хорошо. Если вам что-нибудь понадобится, только скажите. Договорились? Он развел руками, улыбнулся и направился к двери. - Погодите, Блай! - остановил его Райан. - Мандин... Норма... подойдите ко мне на минутку. Мандин и девушка повиновались его приказу. - Не мешало бы выяснить, - тихо произнес старик, - может ли он быть нам полезен, так сказать, с медицинской точки зрения. Для Дона. - Райан! - резко возразил ему Мандин. - Вы же сами говорили, что нельзя прибегать к этому! ДМЛ не позволит нам. Применение без разрешения техники кондиционирования, вспомнили? На ставке 14 миллиардов. Если мы нарушим закон, то ДМЛ... - Помолчите, Мандин, - оборвала его Норма. - Райан прав. Сейчас ситуация изменилась. Нас поддерживает Котт, Хаббл и Нельсон. Несколько минут они сидели молча. Наконец, Мандин отрицательно покачал головой и произнес: - Если и предпринимать попытку рекондиционировать Дона, то это надо делать совсем не так. Если уж нарушать закон, то, по крайней мере, скрытно, не ставя об этом в известность всех беспризорников в Белли-Рэйв. Я уже говорил об этом вам раньше, Райан. Мне не нравятся ваши грязные методы. Мы сумеем так или иначе, но только законным образом произвести рекондиционирование Дона. Ведь теперь мы набрали кое-какую силу и можем испросить судебный ордер, сделать соответствующий, по крайней мере, запрос... - И будем иметь акции завтра утром, - закончил за него Райан. - Отлично у вас получается, Мандин. Что ж, я не против, если вы сумеете это провернуть. Однако, я не пренебрегал бы помощью этого человека... - С чего вы взяли, что Блай сможет нам помочь? - возмущенно выпалил Мандин. - Предположим, мы попросим его, но из этого ничего не выйдет? Тогда наши затруднения станут общеизвестны, и мы будем находиться все там же, где и сейчас! - Разрешите мне попробовать, мистер Мандин, - отозвался от двери Норвел. Мандин недоверчиво посмотрел на него. - Я умею читать по губам, - извиняющимся тоном произнес Блай. - Вы, наверное, забыли, что я глуховат. Я уверен, что Дана сумеет найти подходящего врача. Все, что от вас требуется - это обратиться к ней за помощью. Мандин упал в кресло и застонал. - Это конец, - с горечью произнес он. - Один сообщник за другим! Еще один болтливый язык! - Я бы не стал говорить в подобных выражениях о Дане, мистер Мандин, - встревоженно произнес Блай. - Вспомните, что она для вас сделала! - А кто имеет что-нибудь против нее? Но ей всего-навсего тринадцать лет! Какой ребенок в состоянии держать язык за зубами? Я не отрицаю, она очень помогла нам отыскать мисс Лавин, но это вовсе не означает, что у нее сверхчеловеческие способности. Я решительно отвергаю все, что связано хотя бы с малейшей возможностью разглашения даже наших помыслов обратиться к подпольному врачу. - Он запнулся, услышав, что Блай издал звук, подозрительно похожий на едва сдерживаемый смешок. - В чем дело, Норвел? - Да, нет, ничего, мистер Мандин, - извинился Норвел, овладев собой. - Вы только... как бы это сказать... недооцениваете эту девчушку! - Да, девчушку! - с вызовом отозвался Мандин. - Я не забываю, что ей всего тринадцать лет! - Конечно, - застенчиво произнес Блай, затем спокойным голосом добавил: - Дана, зайди сюда. Заскрипели ступеньки, и с чердака стала спускаться Дана. - Понимаете ли, мистер Мандин, - начал Блай. - Кролики практически вездесущи. Дана, ты можешь отыскать доктора, который вылечил бы парня? Дана выслушала и сказала: - Здесь есть одна толстуха, Гесси-Две-Тонны. Когда один раз она была кондиционирована, то ее приятель, доктор, никак не мог поладить с другими девчонками. Ему пришлось вылечить подружку. Он отыскал одного диагноста, который в знак солидарности с коллегой по профессии нашел хирурга... Телефонный разговор с Коттом был долгий, и наверное, обошелся ему в круглую сумму. Теперь у Мандина была зацепка. Всегда подозрительная Норма глядела на брата, засыпающего под действием анестезии. - Он мог оставить Дона идиотом. Ведь это наилучший способ замести следы, - сердито обратилась она к Мандину. Тот тяжело вздохнул. Из операционной потянуло едва заметным запахом обуглившейся под лазером кости. Самый напряженный момент - когда поднимается черепная коробка. Затем вставляются электроды, по ним пропускают мини-токи, которые блокируют один участок коры головного мозга, возбуждая одновременно другой, подавляют один рефлекс, высвобождая другой, восстанавливая таким образом память индивидуума. Дон открыл глаза и улыбнулся Норме. - Привет, сестричка. Мне теперь гораздо лучше. Норма разразилась слезами. Доктор Ниссен облегченно вздохнул. - Проверьте блокировку памяти, - предложил он Мандину, но Дон не стал дожидаться. - Вы имеете в виду акции? - спросил он. - С ними все в порядке. Они в сейфе э 27993 Первого Национального Банка в Кошоктоне. Ключ не нужен. Для идентификации требуются мой снимок и отпечатки пальцев. А также кодовая фраза: "Грег, друг мой, это все теория и вечнозеленое дерево жизни". Гете. Эту строку не раз цитировал отец. - Ты помнишь и все остальное? - спросила сквозь слезы Норма. Дон поморщился. - Приходится. Все пятьдесят часов, в течении которых меня обрабатывали. Вот это было бы неплохо забыть. - Какое варварство, - пробормотал врач. - Мы все здесь правонарушители, но я рад, что вы обратились ко мне. Управляющий аэропортом "Брик-Карго" скептически смотрел на них. - Разумеется, мы даем напрокат. Так вот, я позволю себе повторить. Бронированный вертолет. Рейс к Первому Национальному Банку в Кошоктоне. Там к вам присоединится вооруженная охрана. Обратный перелет в Монмаунт. На борту вертолета вас будет четверо. Все верно? - Да, - кивнул Мандин. - Двенадцать с половиной тысяч долларов, - объявил управляющий, быстро сосчитав на бумажке. - Самый большой и быстрый вертолет с шестью охранниками. Изъятие акций из сейфа прошло гладко, как по маслу. Кондиционированный клерк вручил Дону небольшой ящичек. В нем находились документы, подтверждающие двадцатипятипроцентную долю Дона Лавина в основном капитале фирмы ДМЛ. Мандин изумленно проверил их, как только они поднялись над улицами Кошоктона. Акции номинальной стоимостью в три с половиной миллиарда долларов, - повторял он себе не переставая. Весь обратный путь в Монмаунт они почти не разговаривали. - Ну, что, помогло, Дон? - спросил Хаббл. - Если это все окажется напрасным... - заметил Котт. - Сколько все это стоило? - поспешил Нельсон. - Спасибо, у меня все в порядке, - вежливо ответил Дон Лавин. - И, между прочим, - небрежно добавил Мандин, - мы уже побывали в Кошоктоне. Так что теперь нет необходимости в оформлении дубликатов, джентльмены. Они проверили подлинность документов, жадно пожирая их глазами, испытывая ужас перед суммой, которую видели их глаза. - Мы теперь не отступимся! - торжествуя, воскликнул Котт. - Ждем следующего собрания акционеров. Три месяца - вполне достаточное время, чтобы расшатать фирму и собрать необходимое нам большинство. Господи, большинство! Тогда к черту всякие подставные лица, к черту эти голосования по доверенности! Они, перебивая друг друга, взахлеб говорили о контрольном пакете, о совместных договоренностях, и Мандин, глядя на этих финансовых воротил, неожиданно увидел хищников из джунглей. Он тряхнул головой, и, иллюзия исчезла. Но он уже не мог отогнать мысли об огромном прожорливом травоядном животном, коим представлялось ему ДМЛ. И со всех сторон ее обжирали мелкие хищники с острыми зубами. Даже Норма ощущала нечто подобное. - Папа никогда не имел в виду... - она с трудом умолкла и бросила в сторону заговорщиков ненавидящий взгляд. Затем устало произнесла: - К черту. Извините меня. Я ведь, как-никак, не принимаю участия в голосовании. И она вышла из комнаты. - А теперь, - произнес Котт, едва ли заметивший уход Нормы, - возможно, пока мы доводим ДМЛ до банкротства, контрольным пакетом могут завладеть Грин и Чарльзуорт. Не думаю, что это произойдет, но береженого и Бог бережет. Они, конечно, непременно вылезут на свет божий, это без сомнения. Поэтому, Чарльз, ни в коем случае не пытайтесь сами браться за это дело. Доверьте его нам. Понятно? - Понятно, - кивнул Мандин. - Грин, Чарльзуорт... Банкиры, субсидирующие страховые компании и банки. Где только не появляются эти имена... - Значит, сейчас нам остается опасаться только Грина и Чарльзуорта? - Нет, - честно признался Котт. - Это очень долгое и серьезное предприятие, Мандин. Банкротство - очень хитрая штука, даже тогда, когда капитал корпорации сравнительно невелик. - И вы твердо решили прибегнуть к банкротству? Разве нельзя добиться своего голосованием или при помощи манипуляций с нашими акциями на бирже? - Если что-нибудь приведет к тому, что против нас будут Грин и Чарльзуорт, - пояснил Котт, - то иначе нельзя. Простой шантаж и взятки, банкротство и крах, иначе не остановишь маховик. Мандин, мало что понимая, обеспокоенно поглядывал на Дона. - Что стряслось с Нормой? - спросил он. - Не обращайте внимания, - отмахнулся Дон. - Папа посвятил всю жизнь своему изобретению. Это был его священный долг перед людьми. Он наставлял нас, чтобы оно было направлено на пользу всему обществу. И ей глубоко запали в душу эти заветы. Забудьте об этом. - Он улыбнулся, но взгляд его оставался все таким же скрытым, как и до операции, проведенной доктором Нессеном. - Кто вам больше всего по душе на Дне Состязаний? - неожиданно спросил он. 18 - Вы должны быть осторожны, - сказал Мандин. - Никому не говорите, что представляете ДМЛ. Вы всего-навсего любитель. - Понятно, мистер Мандин, - кивнул Норвел Блай. Мандин задумался. - Если бы мы только могли действовать открыто вместо всей этой закулисной возни. Ну, что ж, дела идут неплохо. Вы уверены, что все поняли? - Совершенно уверен, мистер Мандин, - произнес Норвел и неожиданно подмигнул, глядя на сомневающееся лицо Мандина. - Ух, и зададим мы им трепку, дружище, - сказал он и вышел. Позже, в здании "Дженерал Рикрейшенз", Норви не был столь самоуверенным. Это была контора, где он пережил столько трудных дней. Именно здесь молодой Стимменс перерезал ему глотку. Именно через эту дверь Канделла вышвырнул его из фирмы. Электронная секретарша известила Канделлу, и Норви снова ощутил уверенность в себе. Канделла встретил его на пороге с широкой улыбкой. - Норви, приятель! - завопил он. - Черт побери, очень рад тебя видеть! Как твои дела? - Доброе утро, Канделла, - вежливо произнес Норвел и убрал руку, едва Канделла слегка прикоснулся к ней. - Что привело тебя ко мне, дружище? - Буду краток. Вы получили мое письмо? - Разумеется, Норви. Ты здесь, на самом деле, в отношении... - он быстро обвел взглядом вокруг и тихо добавил: - этой ДМЛ? - Именно так. Речь идет о ДМЛ. Но учтите, ничего официального. Подчеркиваю, ничего. - Разумеется, Норви! - И вы мне обещаете хранить в строгом секрете все, что я вам расскажу? - Конечно! - Никому ни слова? - Ни-ни... - Хорошо. Одним словом, Канделла, мы подали жалобу. - Жалобу? - О, не на вас. Понятия не имею, насколько плохо или хорошо вы ведете сейчас дело, да к тому же, в любом случае, оно не имеет никакого отношения к ДМЛ. Мои компаньоны даже в мыслях не имеют намерений вмешиваться в дела другой корпорации. - Разумеется, - кивнул Канделла. - Наша жалоба имеет отношение к домам-пузырям, Канделла. Один из моих компаньонов - весьма крупный акционер ДМЛ. Мы прослушали, ну, так сказать, отчеты. Буду с вами откровенен - мы не смогли проследить их источник. Но они вызывают тревогу, Канделла. Очень сильную тревогу. Настолько сильную, что я не в состоянии повторить услышанное, не смею даже намекнуть на то, чего это касается. Вам это понятно, не так ли? - Разумеется, мистер... разумеется, Норви! - Задам вам несколько вопросов, не давая каких-либо пояснений, почему я их задаю. Двадцать восемь тысяч надувных домов, которые сдает в аренду фирма "Дженерал Рикрейшенз", почти целиком заняты женатыми парами, насколько мне это известно. Какое количество таких браков бесплодны? И какой процент дефективных детей, родившихся у жильцов, проживают в этих домах? Канделла был готов лопнуть от любопытства. - На это я сейчас не могу ответить, - произнес он, - но... - Конечно, вы не знаете, - нетерпеливо перебил его Норвел. - Я не задаюсь целью задавать вам прямые вопросы. Нет никакого смысла распускать слухи, но если вы сможете это выяснить втихомолку, я буду вам весьма признателен. - Он извлек красочную визитную карточку Мандина, которую удалось напечатать за одну ночь. - Здесь номер моего телефона. Запомните, я вам ничего не предлагаю - это было бы неэтично. Но проделанная вами работа будет по достоинству оценена мною и моими компаньонами. Мы покажем, какими благородными мы можем быть, Канделла. Прощайте. Он вежливо поклонился. - Эй, Норви! - вскричал Канделла. - Куда же вы уходите? Может быть, вы останетесь и пообедаете со мной? Выпьем по маленькой и все такое... - Простите. Боюсь, что не смогу. - Норви, дружище, - запротестовал Канделла, - все давно забыто. Мы так соскучились по вас. Особенно Стимменс. Не знаю даже, чем мне оправдаться, если вы не захотите отобедать с нами. - Стимменс? - нахмурившись, задумчиво произнес Норвел. - Извините, Канделла. Передайте ему от меня привет и скажите, что я его часто вспоминаю. С этими словами он вышел. В этот день у Норвела дел было невпроворот. Кроме "Дженерал Рикрейшенз", он должен заглянуть к Хуссейну и еще в добрый десяток баров в Монмаунт-сити. К вечеру он чертовски устал, но был очень доволен и на три четверти пьян. Последнее свое поручение он выполнил со смешанным чувством грусти, гнева и ностальгии. Арни Дворкас впустил его к себе. С этим человеком Норвел не прибегал к тем уловкам, которыми он пользовался, беседуя с Канделлой. Для Арни он оставался стариной Норвелом, истинным другом, скромным слушателем того, что ему втолковывают. Когда он сидел рядом с Арни и слушал, как тот комментирует мировые события, ему казалось, что Белли-Рэйв всего лишь кошмар, а Мандин - человек из сновидения. Ничего не изменилось и не изменится, пока у него будет возможность сидеть вот так, потягивая пиво. Но перемены все же произошли... Арни осушил свой бокал, вытер рот и заказал на пульте еще один. - Нет, Норвел, - задумчиво проговорил он, - я бы не сказал, что ты преуспел. Во всяком случае, не в том смысле, как понимаем это мы, Инженеры. Для нас, Инженеров, механизм, - а мы все, Норвел, являемся механизмами, я, ты, любой другой, - так вот, механизм работает успешно, когда он функционирует с наивысшей эффективностью. В своем небольшом эксперименте, предложив тебе попробовать Белли-Рэйв, я пытался воспроизвести то, что мы называем "испытанием на прочность". Это единственный способ, с помощью которого можно определить максимальную эффективность. А что произошло на самом деле? Ты поднялся не вследствие своих собственных попыток, Норви. По чистой случайности ты обзавелся связями и теперь являешься секретарем по-настоящему способного человека. Если прибегнуть к аналогиям, разве мой фломастер определяет успех расчетов, которые я произвожу? - Очень жаль, Арни, - сказал Норвел. Он с трудом решал, чего ему хотелось больше - то ли рассмеяться Арни прямо в лицо, то ли вышибить ему пару передних зубов пивной кружкой. - Мистер Мандин очень высокого мнения о тебе и твоем брате. - Естественно, это одна из тех штук, которой тебе следует научиться. Подобное ищет подобное, как во взаимоотношениях между людьми, так и в электростатике. - Я всегда считал, что в электростатике подобное отталкивается... - Куда это ты? - раздраженно воскликнул Арни. - Неспециалист! Философ! Именно такие, как ты... - Извини, Арни! - Ладно, не принимай близко к сердцу. По-настоящему умелые люди никогда не теряют контроль над собой, Норви. С твоей стороны глупо поднимать из-за этого такой шум. - Извини, Арни. Именно это я всегда говорю мистеру Мандину. Арни подозрительно спросил, задержав кружку на полпути ко рту: - Что это ты всегда советуешь мистеру Мандину? - Ну... говорю, что ты никогда не теряешь контроль над собой в экстремальных случаях. Что именно такого, как ты, лучше всего было бы поставить во главе... Боже мой, Арни, мне не следовало этого говорить! - Норвел прикрыл рот ладонью. - Норвел! Не ходи вокруг да около, скажи прямо - во главе чего? - Ну... ну... я мог бы, пожалуй, тебе довериться. Ты ведь мой друг... не так ли, Арни? Дворкас быстро кивнул. - Во главе... во главе ДМЛ! - При чем здесь ДМЛ? - отмахнулся Арни. - Сейчас еще рано говорить что-либо определенное, и, пожалуйста, Арни, никому ни слова об этом разговоре. До тебя, разумеется, дошли слухи, что творится в ДМЛ? - Естественно! - вскричал Дворкас, хотя его взгляд выражал полное непонимание. - Мистер Мандин связан с... э... Кошоктонской группой, Арни. И он подыскивает, конечно, втихомолку ключевых людей, которыми можно заменить старых болванов в ДМЛ. Я имел неосторожность упомянуть ему твое имя, Арни. Только вот мистер Мандин, понимаешь, не очень-то разбирается в технических тонкостях, и у него нет твердой уверенности в том, каким опытом ты располагаешь. - Мой послужной список имеется в профессиональных журналах, Норвел. И я свободен рассуждать о нем, разумеется, в неофициальной обстановке... - Да, да, конечно! Но мистер Мандин просил меня узнать, над какими моделями домов ДМЛ ты работал. Серийные номера, месторасположение и так далее. А я вынужден был ему сказать, что вся подобная информация является секретной и даже тебе вряд ли удастся заполучить ее. Арни покачал головой. - Эх ты, неспециалист! Норвел, для меня нет никаких препятствий раздобыть микрофильмы с этой информацией. Это просто бюрократическая мышиная возня, которая обуславливает эту секретность. Мы, Инженеры, давно привыкли к тому, чтобы проникать сквозь барьеры секретности. - Ты сможешь узнать?! - вскричал, словно очарованный, Норвел. - Разве я уже не сказал этого? Для меня нет никакого труда подключиться к архивному компьютеру, извлечь необходимые материалы, ведь я сам разрабатывал их, и сделать микрофильм. - Лучше, если бы ты заснял все подряд, - предложил Норвел. - Это поможет мистеру Мандину составить общую картину. - А почему бы и нет? - шутливо пожал плечами Арни. - Не забудь серийные номера, - напомнил Норвел. Как было заранее условлено, Норвел встретился поздно вечером с Мандином у Хуссейна и доложил о своих успехах. - Пока все идет неплохо, - кивнул головой Мандин. - Я тоже сделал все, что намечал и, думаю, Хаббл, Котт и Нельсон не выбиваются из графика. Так что мы можем со спокойной душой выпить! - Спасибо, не надо, - ответил Блай. - До Белли-Рэйв далеко добираться, да и жене тяжело торчать весь день одной. - Послушайте, Блай, - сказал Мандин, - почему вы так прилипли к Белли-Рэйв? Если все дело в деньгах... Норви покачал головой. - Сейчас вы мне платите много. По правде говоря, мне вроде бы понравился Белли-Рэйв... - Вы это серьезно? - Ну, может быть, и не очень, - рассмеялся Норви. - Но, тем не менее, какое-то время я там еще пробуду. А теперь мне надо ехать. Хотя Кролики и должны постеречь дом, но они не очень-то высокого мнения о Сэнди - это моя девочка. И поэтому мне немного не по себе, когда ночью в доме нет мужчины. Мандин начал что-то понимать. - Мне казалось, у вас есть кто-то вроде телохранителя? - Вы имеете в виду Шепа? Он больше не работает у меня. - Лицо Норви стало непроницаемым. - У него произошел несчастный случай со свинцовой трубой. 19 Табличка на двери гласила: "Райан и Мандин, адвокаты". Контора занимала целый этаж очень приличного здания. Делу Дворкасу пришлось отдышаться, прежде чем он открыл дверь и представился пышнотелой секретарше-блондинке. Одним из небольших удовольствий, которые стал теперь позволять себе Мандин в свободную минуту, было то, что он говорил продавцам автоматического конторского оборудования, что им лучше всего делать со своим товаром. - Пожалуйста, садитесь, - проворковала девушка. - Мистер Мандин велел сказать, что вы будете первым посетителем, которого он примет. Добрый десяток других посетителей в приемной обратили свои взоры на Дела Дворкаса. Однако он, будучи профессиональным общественным деятелем, без особого труда завел разговор со своим соседом. Один разговор, другой, и вот уже в беседу втянулись все присутствующие в зале. Тут оказался нефтехимик, надеявшийся на место консультанта в фирме. Присутствовал журналист, восходящая звезда, который считал, что из сенсационного возвращения старика Райана можно состряпать серию статей, и он готов был поставить свое перо на службу новой фирме. Были так же несколько чудаков-адвокатов, явно с надеждой на получение работы. Находились и несколько странных лиц, по которым вздыхало правосудие и которым неожиданно стукнуло в голову наняться на работу к Райану и Мандину. Казалось, никто из присутствующих не имел ни малейшего представления о том, чем же на самом деле занимается эта процветающая на вид фирма. Дворкас, как профессиональный политик, умел впитывать в себя информацию, выуживать нужные подробности, оценивать услышанное и размышлять о его значении. Но все было пока туманным и зыбким. Все, что он сумел выяснить определенно, это то, что Райан и Мандин вышли на орбиту рэкета и множество ловкачей-маклеров хотят прокатиться по ней. Наконец, он уловил кивок секретарши. Молодой человек с суровым лицом и значком "проводник" на лацкане пиджака взял его на буксир. Такой странной адвокатской конторы Дворкас еще не встречал за всю свою жизнь. Здесь были такие трудно вообразимые вещи, как химические лаборатории и кухни, общежитие и телевизионные студии, а также запертые на замок и открытые комнаты, назначения которых он был не в состоянии определить. - Вы, должно быть, гордитесь тем, что работаете у мистера Мандина, - закинул он удочку. - Разумеется, вы знаете, что он поддерживает нашу партию по вопросу 27-й поправки - в отношении прав арабов. - Сюда, мистер, - произнес проводник и подвел Дворкаса к нише. Стены ее озарились фиолетовым сиянием, проводник бегло взглянул на флюоресцирующий экран. - Можете войти, мистер, - сказал он. - В эту дверь. - Вы обыскали меня! - возмутился Дворкас. - Меня! Старинного приятеля мистера Мандина! - Вот и прекрасно, - невозмутимо произнес молодой человек. - В эту дверь, пожалуйста. - Привет, Дел, - рассеяно встретил гостя Мандин. - Что тебя заставило забраться к нам? - Он бросил взгляд на лист бумаги, лежащий перед ним. - О, извини меня, - поднял трубку внутреннего телефона. Через пять минут положил ее на место, взглянул на Дворкаса и занялся изучением другого листа бумаги. - Чарли... - робко начал Дворкас и запнулся. Мандин взглянул на него, не скрывая досады. - Что? Дворкас, улыбаясь, погрозил ему пальцем. - Чарли, ты не так, как следует, обращаешься со мной, - попытался улыбнуться он. - В самом деле! - О, разумеется. Извини, Дел. Но столько работы, если бы ты только знал, - устало закончил Мандин. - Послушай, Дел, я по горло занят. Говори скорее, зачем пришел, и покончим с этим. - Шикарную контору ты себе отгрохал. Это дело рук ДМЛ? - А ты что думаешь? Дворкас продолжал улыбаться: - Помнишь, кто тебя пристроил к этой фирме? - О, черт побери, ты, как всегда, прав, - будто бы нехотя признался Мандин. - Хотя это вряд ли принесет тебе хоть какую-нибудь пользу. У меня нет времени для одолжений. Как нибудь в другой раз я выслушаю тебя повнимательнее, но сейчас извини. Дел, никак не могу... - Я хочу, чтобы ты выслушал меня сейчас, именно сейчас, Чарли! Я хочу, чтобы ты поддержал Окружной Комитет. Чтобы ты... - Чтобы я работал на Окружной Комитет? Это ты хотел сказать? - Я понимаю, - начал взахлеб Дворкас, - что это кажется пустячным делом. Но из него может получиться кое-что значительное, Чарли. Ты сейчас пошел в гору. А что будет с нами, Чарли? Ты обязан мне, партии, - всем нам понемногу за то, что мы направили тебя к этим Лавинам. Неужели ты на этот раз нас подведешь? Не такой уж я и гордый, могу и попросить, если надо. Держись за партию, малыш! - Извини, Дел, - произнес Мандин. - Чарли! Мандин раздраженно взглянул на Дворкаса. - Дел, старый плут, к чему ты все-таки клонишь? У меня нет ничего, что я могу тебе предложить - даже если ты дашь больше, чем другие мои клиенты. Дворкас наклонился вперед, выражение его лица стало совсем другим. - Я недооценивал тебя, Чарли, - признался он. - Скажу тебе истинную правду. Да, сейчас у тебя нет ничего, что ты мог бы предложить, но это только сейчас. Здесь пахнет жареным. Я это чую, Чарли. В таких делах я никогда не ошибаюсь. Теперь внимание Мандина было всецело приковано к Дворкасу. - Ну и что же ты чувствуешь? Дворкас пожал плечами. - Пока мелочи. Вот Джимми Лайонс, например. Помнишь, тот самый человек начальника полицейского участка? - Разумеется. - Он там уже не работает. Участковый Ковалик перевел его в Белли-Рэйв. Его дважды уже пырнули ножом. Почему? Не знаю, Чарли. Джимми, конечно, негодяй, он сам шел к этому. Но почему так случилось? И что происходит с Коваликом? Он теряет в весе. Не спит по ночам. Я спросил его, но он мне не признался. Поэтому я расспросил других и кое-что выяснил. Неприятности Ковалика заключаются в том, что комиссар Саббатино перестал с ним разговаривать. - А что стряслось с этим Саббатино? - удивился Мандин, поигрывая карандашом. - Не прикидывайся, Чарли. Неприятности у комиссара начались с того самого дня, когда с ним имел долгую-долгую беседу некто по имени Уиллер. Не знаю, о чем они говорили. Но я знаю кое-что другое, Чарли. Я знаю, что Уиллер работает на Хаббла, а Хаббл твой клиент! - Что еще новенького? - поинтересовался Мандин, откладывая карандаш в сторону. - Не надо шутить, Чарли. Я никогда тебя не обманывал, ну, я имею в виду, что не очень обманывал. Вот и ты не води меня за нос. Все в 27-м округе взбудоражены. Ходят бредовые слухи, что всех приберет к рукам ДМЛ. И это никому не нравится. Хотя, надо признать, какой-то части молодежи это по душе, но старичкам... С этого начались небольшие семейные распри. Повсюду днем и ночью сплошные вопли и скандалы, иногда дело заходит даже слишком далеко. В 27-м округе теперь каждый день до дюжины вызовов в полицию по поводу семейной и межсемейной ругани. Поэтому я и обратился к своему брату Арни, Инженеру из ДМЛ. Ты с ним знаком и знаешь, какой он болван. Но даже он чувствует, что с фирмой что-то творится. Что же именно? В это время секретарь - Дворкас с удивлением узнал приятеля своего брата, Блая - просунул голову в дверь. - Извините меня, мистер Мандин, - почтительно проговорил он, - но звонят с посадочной площадки. Вас ожидает вертолет. Правительственный. - Черт побери, - выругался Мандин. - Послушайте, Норви. Поблагодарите их и спросите, могут ли они подождать меня еще пять минут. Я вот-вот освобожусь... - он посмотрел на Дворкаса. Тот поднялся. - Я вижу, ты чертовски занят. Еще только одно. Что тебе нужно от моего брата? Мандин тоже встал, задумчивый и в то же время рассеянный. У него был вид человека, который силится вспомнить ответ на малозначащий вопрос из простой любезности. - Извини меня, Дел, - Мандин, очевидно, так ничего и не вспомнил. - Ничего, ничего, - поспешно произнес Дворкас. - Я приду к тебе как-нибудь в другой раз. Я просто хочу, чтобы ты меня не забывал. Мы ведь с тобой очень старые друзья, не так ли? - Будь здоров, Дел, - сердечно распрощался Мандин. - Спасибо, Норви, - сказал он минутой позже. - Ты меня здорово выручил. Черт его знает, что это он имел в виду, говоря об Арни. - Мне кажется, Арни проболтался о нашей встрече. - Бог с ним, - задумчиво произнес Мандин. - Давай зайдем к Райану. Нужно спешить - вертолет в самом деле отправится минут через двадцать. Райан, как всегда, не теряя внушительного вида, тихо похрапывал за своим письменным столом. Выглядел он сравнительно неплохо. Опиум ему давали небольшими порциями, да к тому же разбавленный. Он стойко переносил его нехватку. "Пока понимаешь, что он в любую минуту доступен, можно большую часть времени обходиться без него", - не раз говорил он. И как следствие этого, его выдающийся ум прояснился, и он был в состоянии работать сосредоточенно целый час без перерыва. Райан лично разработал большую часть из тех семидесяти восьми шагов, которые должны были расшатать ДМЛ. Мандин подробно изложил ему разговор с Делом. - По сути, - просиял Райан, потирая руки, - первые двадцать четыре пункта нашей программы мы выполнили блестяще. Не так ли, мальчики? Самые твердые акционеры стали исподтишка искать швы расползающегося здания корпорации. Мы начинаем ощущать их беспокойство, которое должно расшатать в скором времени все здание. Мандин положил на стол телекс: - Это связано с историей Пристонской агломерации, как мне кажется, - произнес он без особого энтузиазма. - Отрывок из реферата докторской диссертации "Устойчивость жилья: исследование потенциальных недостатков жилищ с управляемой системой обитания". - Первые ласточки, - кивнул Райан. - Люди начинают задавать вопросы в отношении тех предметов, о которых никогда раньше не задумывались. Но поведение Дворкаса значит гораздо больше. Нет более чувствительной части общественности, чем профессиональные политики. - Он рассмеялся. - Очень для нас приятные сомнения и замешательство. Замечательный штрих - распространение слухов о возможности стерильных браков среди супружеских пар, живущих в домах ДМЛ. Это была твоя мысль, мой мальчик, и это доставляет мне очень большое удовольствие. - Замечательно. Сомнение и замешательство. Поножовщина каждый вечер в 27-м округе, - угрюмо произнес Мандин и тут же раскаялся в своих словах, видя, как осунулось лицо старика. - Извините меня, мистер Райан. - Нет, нет, - нерешительно произнес старый адвокат. - Вы помните то состояние, в котором я был, когда мы впервые встретились? Отчасти меня довели до этого Грин и Чарльзуорт, отчасти угрызения совести. Так что не испытывайте слишком сильно свою... Чарльз... Вертолет вез Мандина и Блая в Вашингтон. - Неплохо бы обзавестись парой таких собственных штуковин, - раздраженно заметил Мандин. - С каждым днем нам приходится покрывать все большие расстояния. Возьмите себе это на заметку, Норви. Блай сделал запись в своем блокноте. - Как там идут дела у брата Дела? У этого Арни? - поинтересовался через некоторое время Мандин. - Больше мы не можем ждать. Нам обязательно нужны эти серийные номера, иначе вся наша работа пойдет насмарку. - Завтра будет поздно? - Пожалуй... нет, - уныло произнес Мандин. Он взял портфель и стал перебирать отчеты, которые должен был прочесть, докладные записки, которые должен был подписать, заметки, которые нужно было заполнить новыми сведениями. Затем раздраженно запихал все эти бумажки назад в портфель. - Угрызения совести, Чарльз? - недоверчиво произнес Блай и подмигнул ему. - Не шутите так, Норви. Вы не понимаете, что это такое. - Он швырнул портфель себе под ноги. - Давайте просто поговорим. Пока мы будем добираться, я хочу, чтобы у меня улучшилось настроение. Как там ваши дела, Норви? - Ну... - Блай задумался. - Вирджиния беременна. Мандин неподдельно изумился. - Норви, простите меня! - воскликнул он. - Я надеюсь, вы не собираетесь вытворять каких-либо глупостей... Блай улыбнулся. - О, нет, не беспокойтесь, - добродушно ответил он. - Ребенок мой. Первое, что я сделал, это поволок ее к иммунохимику на проверку. Будь иначе, я бы переломал ей все ребра. А как поживает ваша девушка? - Кого вы имеете в виду, Норви? - Норму. Она еще Лавин? - Да. Но вы совершенно заблуждаетесь. Мы не переносим друг друга и... - Ничего страшного, босс, - утешительным тоном произнес Блай. - Скажите, мы можем увеличить расходы на содержание Кроликов? Дана мне уже намекала на это. И дочка говорит, что они честно отрабатывают свои деньги. - А почему бы и нет? Как там, между прочим, ваша приемная дочь? - Я почти горжусь ею, - с улыбкой произнес Блай. - Пять дней подряд приходила домой избитая, на шестой день ни синяков, ни царапин. Она теперь один из вожаков Кроликов. И закрывает рот, когда жует, а меня называет "сэр". - Поэтому вы все еще живете в Белли-Рэйв, не так ли? - Частично, - как бы оправдываясь, произнес Блай. - Но на самом деле в этом есть какая-то изюминка. Когда сам в состоянии установить бак с водой и провести электропроводку, сделать ремонт дома - есть нечто притягательное в такой жизни... - голос его звенел от нескрываемой радости. - На меня сейчас смотрят вроде как на руководителя общины, Чарльз. Мы организовали настоящую добровольную милицию в своем квартале - теперь к нам не сунется праздношатающийся сброд. И... - Кто знает, - улыбнулся Мандин, - когда-нибудь Норвел Блай будет первым мэром Нью-Белли-Рэйв. Коротышка неожиданно побледнел и стал возиться со своим слуховым аппаратом. - Что ж, можете высмеивать, - медленно произнес он. Но факт в том, что эти люди такие же, как и я. Я делаю кое-что для них, пусть мелочи, но все же. Многое нужно сделать для миллионов отверженных, Чарльз! И, самое главное, помощь должна быть изнутри, из собственной среды! Пусть я смешной человек, глухой и нескладный. Вы автоматически подсчитали, что Вирджиния наставила мне рога, когда я сказал, что она беременна. А что вы лично делаете для Белли-Рэйв, вы, крупная шишка? Мандин поперхнулся и стал было извиняться, но Блай решительным жестом заставил его замолчать. - Не надо об этом. Мы уже в Вашингтоне. Музей Национальной Ассоциации Строителей Американской Мечты был внебрачным детищем давно забытой рекламной кампании. Давно обратились в прах пройдохи, которые раздули эту кампанию, были забыты вдохновенные рекламные лозунги. Но что можно было поделать с гранитным сооружением, полным всякого хлама, профессоров и швейцаров? Их можно только игнорировать и продолжать заниматься бизнесом. Об этом подумал Мандин, когда вошел в убогую приемную директора музея. Его мумия-секретарша сказала гостям из Монмаунта: - Доктор Проктор очень занятой человек. Вы лучше бы ушли и договорились о встрече по телефону. - Пожалуйста, - ласково произнес Мандин, - скажите господину директору, что наш визит связан с весьма существенным пожертвованием. Мы не рассчитываем долго задерживаться в этом городе. Дверь кабинета распахнулась, и оттуда выпорхнул сияющий директор. Адвокат представился. - Из юридической фирмы "Райан и Мандин", - пояснил он. - Да, да, разумеется, мистер Мандин. Даже здесь, даже в нашем удаленном глухом углу планеты мы прослышали о вашей фирме! Можно узнать у вас фамилию... - Извините! - О, я понимаю, мистер Мандин. И... э... сумму?.. - Это зависит от обстоятельств, - строго произнес Мандин. - Мой клиент уполномочил меня осмотреть музей и сообщить ему, какие его отделы в большей степени нуждаются в дополнительной поддержке. - О! Позвольте сопровождать вас, сэр! Вот, например, коллекция кишечнополостных... - Я предпочитаю раньше осмотреть главный зал. Доктор Проктор начал хмуриться, однако в последний момент выражение его лица переменилось и стало более уверенным. - Туда открыт доступ публике. Всякие машины и механизмы. Может иметь весьма ограниченный интерес только для инженеров или социологов, для такого рода квазиученых. А вот наша коллекция кишечнополостных... - В главный зал, пожалуйста! - Мистер Мандин! Это всего лишь приманка для туристов, заверяю вас. С другой стороны, кишечнополостные представляют очень большой интерес для таких людей, как мы с вами... - Норвел, - опечаленно произнес Мандин, - боюсь, что доктора Проктора не очень-то интересует посмертный дар нашего клиента. - Хорошо еще, что мы не отпустили вертолет и он нас ждет, - согласился Блай. Доктор Проктор, брызжа слюной от негодования, повел их в главный зал. Они с самым серьезным видом осмотрели допотопный ткацкий станок, первую швейную машину, первый телеграфный аппарат, первый аэроплан братьев Райт, первый атомный реактор, первый ДМЛ-дом, первый сегмент движущегося тротуара. Они остановились перед домом-пузырем ДМЛ, одобрительно улыбаясь, за исключением, впрочем, доктора Проктора. Туристы легким шагом шли мимо, не останавливаясь. Добрую минуту им пришлось ждать, чтобы подойти поближе и прочитать пояснительную табличку: "э 342 871 Первый дом фирмы ДМЛ. Пожертвование мистера Гамильтона Моффета, "Отца домов-пузырей". Этот ДМЛ-дом, перевезенный в музей со своего первоначального места в Кошоктоне, штат Огайо, был сооружен на фабрике пластмасс Дональда Лавина. Электрооборудование и механизмы разработаны и установлены Бернардом Германом. Он простоял более пятидесяти лет без единой трещины или нарушения функционирования. По оценке химиков и инженеров, он просуществует без каких-либо ремонтных работ еще 1000 лет, являясь по существу памятником бессмертному гению - мистера Гамильтона Моффета!" Толпы туристов стали рассеиваться, и директор направился к дому, чтобы провести их внутрь. - Не нужно, - остановил его Мандин. - Давайте вернемся к вам. В кабинете директора Проктора Мандин с сомнением посмотрел на небольшую, покрытую пылью бутылку, которую извлек откуда-то директор, и вздрогнул. - Нет, пить не будем, - решительно произнес он. - Доктор Проктор, я могу со всей определенностью заявить, что мой клиент соизволит пожертвовать сто тысяч долларов, разделив их по вашему усмотрению между Главной экспозицией и кишечнополостными. - Дорогуша! - возопил доктор Проктор, откидываясь на спинку кресла и любовно поглаживая бутылку. - Дорогуша! Неужели наотрез отказываетесь? Ну хотя бы по маленькой! Нет? Ну что ж, а я не откажусь, только ради того, чтобы отметить такое событие. Очень мудрое решение, сэр, очень! Поверьте мне, очень трудно найти адвоката, который, подобно вам, мог бы столь быстро постичь экологическую значимость и волнующую морфологию бедных кишечнополостных! Он плеснул из бутылки в пыльный стакан и провозгласил тост: - За кишечнополостных! Мандин порылся в портфеле, затем извлек заполненный чек, две копии машинописного документа и плоскую банку, в которой что-то булькало. - А теперь, - тоном, не допускающим возражения, произнес он, - будьте как можно внимательнее, доктор. Вы лично должны разбавить содержимое этой банки в одном литре обычной воды из-под крана, наполнить раствором обычный садовый опылитель и опрыскать ДМЛ-дом в главном зале, покрыв снаружи все пластиковые детали. На это уйдет не более десяти минут, если у вас хороший опылитель. Естественно, вас не должны увидеть за этим занятием. Вот и все. Доктор Проктор, закашлялся, выпучил глаза и расплескал настойку по столу. Хрипло отдуваясь, он в конце концов овладел собой. - Дорогой мой! О чем вы это говорите? Что в этом контейнере? Почему я должен поступать столь нелепым образом? - Отвечу по порядку на все ваши вопросы, - спокойно произнес Мандин. - Я говорю о ста тысячах долларов. То, что находится в этом контейнере, стоит сто тысяч долларов. Вы должны поступить именно так все за те же сто тысяч долларов. Доктор Проктор вытер рот тыльной стороной ладони и никак не мог начать: - Но... но... если вы заверите меня, что жидкость абсолютно безвредна... - Я этого не сделаю! Вам что, даром дают сто тысяч долларов? Валяйте, профессор! Подумайте о такой бездне денег! А также об экологической значимости и волнующей морфологии ваших любимых кишечнополостных! А затем подпишите эту квитанцию, после чего возьмите чек. Доктор Проктор опустил глаза на чек. - Он датирован более поздним числом. На целый месяц! Мандин пожал плечами и начал складывать документы в портфель. - Ну что ж, если вы намерены уклониться... Доктор Проктор схватил чек, подписался на квитанции и быстрым, едва уловимым движением опустил банку с жидкостью в ящик стола. В вертолете Мандин и Блай переглянулись. - Точно по графику, - серьезно произнес Норвел. - Да, по графику, - согласился адвокат. Они успели в контору "Мандин и Райан" еще до закрытия. И Норви Блай не успел сесть, как вошел Мишел с докладом о посетителе. - Введи его, - велел Норви. - Нет, погоди минуту. Я сам. Он рванулся в приемную. - Арни! Заходи, заходи же! Придерживая гостя за локоть, он повел его по коридорам, непрерывно болтая и не обращая внимания на выпученные глаза Арни. Был, конечно, путь и покороче, но он не вел мимо лабораторий и комнат отдыха. - Арни, пива? - спросил Норвел в своем собственном кабинете и нажал кнопку. Вошла мисс Проун и заказала для них пива. - Не сюда, Арни, Сейчас будут кресла поудобнее. Мисс Проун набрала на пульте два огромных кресла. - Я уверен, ты понимаешь, как глубоко я увяз, выполняя твою просьбу? - В самом деле, Арни? Пожалуйста, расскажи. Арни пожал плечами, потягивая пиво и украдкой рассматривая огромную комнату, в которой они находились. - О, я ничуть не сожалею о содеянном. Ведь главное - это дружба. Как говорим мы, Инженеры: "Ты подкрепляешь мой фундамент, а я твой!". И когда ты попросил меня, как друг, раздобыть фирменные номера и месторасположение ДМЛ-продукции, я, естественно, это сделал. Хотя, признаюсь, не ожидал, что это вызовет такую нелепую суету в отношении совершенно тривиальных записей. Фирменные секреты, мешающие толковому специалисту - ведь это проявление неэффективности, а неэффективность является преступлением. Тем не менее, я все сделал ради тебя и Чарльза Мандина. - Никак не ожидал, что у тебя будут затруднения, - солгал Норвел. - Но ты их все же заполучил? Арни поднял брови. - Естественно. И переснял. Они у меня. Вот только... - Давай взглянем, - напрямик произнес Блай. В конце концов микрофильмы оказались в его руках, и он стал просматривать этикетки. Да, здесь все, что нужно. Серийные номера. Даты производства. Месторасположение. Записи, касающиеся эксплуатации. - Арни, - сказал он дружелюбно, - поднимись, пожалуйста. Инженер нахмурился. - В чем дело? - спросил он и встал. Норвел Блай положил микрофильмы на стол. - Арни, - сказал он, - ты их достал не для того, чтобы оказать мне любезность. Ты их достал потому, что надеялся найти лучшую работу. Арни вспыхнул и сердито произнес: - Норвел, друг не станет... - Заткнись, Арни! Помнишь, что ты говорил об испытании на прочность, когда меня выгнали? Ну, что ж, попробуем. Он размахнулся. В последующие три минуты он хорошенько дубасил Арни по голове и ушам. Когда три минуты истекли, Арни валялся на полу, пытаясь остановить кровотечение из носа, а Норвел возвышался над ним. - Прощай, Арни, - произнес он удовлетворенно и позвонил проводнику. - Мишел укажет тебе путь к выходу. Норвел прошел в химическую лабораторию. Там он швырнул микрофильмы на стол Мандину, который наблюдал, как золотистая жидкость наполняет эмалированные банки. Мандин схватил фильмы и раздраженно крикнул: - Ради Бога, держи их подальше от этой дряни! - Пожалуй, - согласился он. - Если они пропадут, будет очень трудно повторно получить их у Арни. Я исколошматил его в пух и прах. Это было преувеличением, но в данной ситуации Норвела легко можно простить за это. Мандин, крепко держась за подлокотники кресла, сказал: - Норвел, ты уверен, что в состоянии летать на этой штуковине? Ведь она намного больше тех, что были в "Дженерал Рикрейшенз". - Не беспокойтесь, - коротко ответил Блай. Вертолет взлетел в ночную тьму прямо с посадочной площадки. Видимо, упиваясь радостью жизни, Норви пролетел на бреющем рядом с самым высоким небоскребом, затем взял курс на Кошоктон, штат Огайо. - Не перекинуться ли нам в картишки? - спросил он, небрежно развернувшись в кресле пилота. - Полет предстоит долгий. Мандин покачал головой. - Я слегка нервничаю, - признался он. - Все идет как надо, - успокоил его Норви. Коротышка совершенно изменился за последние несколько недель. Теперь Мандин искренне надеялся, что обновленный Норвел Блай в самом деле сумеет настолько хорошо справиться с вертолетом, что проделает за одну ночь всю грязную работу без свидетелей. Блай включил освещение кабины и стал читать журнал. Мандин откинулся назад, пытаясь расслабиться, и стал размышлять о том, что произошло за последнюю, наполненную различными событиями неделю. Пока что все, казалось, шло гладко. Райан, до самых бровей нагрузившись новыми дорогостоящими наркотиками, ходил и говорил, как подобает мужчине. Хотя рано или поздно должен был свалиться от изнеможения. И все же он был счастлив и, что еще важнее, держал под контролем обоих Лавинов. Норма, в некотором отношении помогала ему, а у Дона периоды полной неподвижности время от времени чередовались с затяжными жуткими припадками. Однако при необходимости он всегда был под рукой. - Норма тщательно следила за этим. А три молчаливых партнера - Хаббл, Котт и Нельсон - расточали похвалы Мандину за то, как он расточает их деньги. Во время последней встречи Хаббла беспокоило только одно обстоятельство. - Вы тут ни при чем, Чарльз. По сути, мы сами виноваты, что никак не можем подступиться к Грину и Чарльзуорту, - признался Хаббл. Котт нахмурился. - Гарри, вы опять начинаете, - упредил его Хаббл. - Как может Чарльз осмысленно вести свои дела, если мы не будем с ним до конца откровенными? Снова Грин и Чарльзуорт, подумал Мандин. - Откровенны со мной в отношении чего, Блисс? - хрипло спросил он. Хаббл пожал плечами. - Ситуация все такая же ненормальная, Чарльз, как и всегда. Просто похоже, мы все трое никак не можем добраться до Грина и Чарльзуорта. О, мы имеем с ними деловые взаимоотношения. Только, понимаете, не такие, что можно было бы говорить о настоящих связях. Мандин подумал о капитане Ковалике, который нервничал из-за того, что комиссар Саббатино перестал с ним разговаривать. - Может быть, по ходу дела, я сам выйду на Грина и Чарльзуорта? - спросил он. Ему вежливо улыбнулись. Это маловероятно. Грин и Чарльзуорт не занимались производственными делами или управлением непосредственно. Они были финансистами. - Но, - сказал Хаббл, - если дни и объявятся, не вздумайте, Чарльз, заниматься ими сам. Сейчас же свяжитесь с нами. - Честно говоря, - сказал с тревогой в голосе Нельсон, - мы сами не знаем, какова их роль во всем этом, Чарльз. Блисс и я близки к предположению, что они будут сохранять нейтралитет. Гарри считает, что они нас поддержат. Не в том смысле, что будут голосовать за нас, но окажут, так сказать, моральное содействие. Но мы не можем к ним подступиться. - Вы хотите, чтобы я вышел на связь с ними? - спросил Мандин. Они скривились и закачали головами. - Мне кажется, - неожиданно произнес Хаббл, - что они сами выйдут на нас. Мне кажется, что они следят за каждым шагом, который мы предпринимаем, и просто еще не приняли решения, какую позицию занять. Пока что. Мандин удивленно обвел взглядом троих магнатов. - Когда вы говорите "они", - спросил он, - что вы под этим подразумеваете? Началась всесторонняя перепалка. Котт был уверен в том, что Грин и Чарльзуорт были ведущими фигурами мемфисской группы, плюс группы по производству органических растворителей и группы коммунальников из новой Англии. Сам он по сути дела был главой юго-западной финансовой группировки и к тому же был монополистом среди предприятий неорганической химии. Нельсон, примыкавший к финансистам из новой Англии, был связан с цветной металлургией. Он утверждал, что Грин и Чарльзуорт руководят топливными магнатами Калифорнии. К тому же, почему-то считал, что у них немалая толика акций средств массовой информации. Но Хаббл, сам магнат средств массовой информации, заявил, что этого быть не может. По его мнению Грин и Чарльзуорт прежде всего только денежные тузы. С этим все согласились. Но тревога не развеялась. - Послушайте, - сказал Мандин, - я хочу привести в порядок собственные мысли. Так что, мы покинем поле боя, если Грин и Чарльзуорт выступят против нас? Все посмотрели на него так, словно он был двухлетним ребенком. - Если бы мы могли, парень, - печально произнес Гарри Котт. - Даже не заикайтесь об этом. Я сомневаюсь, можно ли это сделать. В любом случае мы потеряем очень значительную сумму денег. Но я уверен, что весь вопрос - налаживание контакта с ними. Ведь мы все-таки делаем шаг вперед. А Грин и Чарльзуорт всегда были на стороне прогресса. - На стороне реакции! - возразил Нельсон. - Они всегда были центристами! - упорствовал Хаббл. - Но кто они все-таки? - не выдержав, Мандин задал вопрос в лоб. - Кто они? Существует ли реальный человек по имени Грин и реальный человек по имени Чарльзуорт? - Их конторы находятся в Эмпайр Стейт Билдинг, - пояснил Хаббл. - Занимают все здание. Я наврал вам в тот раз, когда мы проезжали мимо Эмпайр Стейт. Извините меня, Мандин. Я тогда еще не был достаточно знаком с вами. Мандин поднял брови. - В самом Нью-Йорке? Я считал, что весь город опустел после бомбардировок. Хаббл покачал головой: - Мне кажется, это как раз то, что они хотят внушить каждому, Чарльз. Да, они именно там. Вы можете видеть огни в окнах, ночью - в окнах этого единственного на весь город целого здания. Это не маяк, как думает большинство. А что касается реальности господ Грина и Чарльзуорта, то в этом я весьма сомневаюсь. Название фирмы существует несколько столетий, так что... Но, признаюсь, уверенности у меня нет. Когда заходишь в здание, то не обнаруживаешь ничего существенного. Клерки, младшие исполнители, заведующие отделами, в общем, все как у всех. Мы иногда имеем с ними дела, и приходится очень долго ждать, пока они "решают вопросы политики". Я предполагаю, что все это время им необходимо на получение соответствующих инструкций. Ну, Чарльз, поздравляю. Теперь вам известно о Грине и Чарльзуорте ровно столько же, сколько и кому-либо из нас. Только помните, если они объявятся где-нибудь, если вы встретитесь с чем-нибудь, скажем, несколько необычным и у вас возникнут подозрения, что они показались, дуйте вовсю в свисток! Мы придем и займемся ими! - Но это всего лишь мера предосторожности, - поправил Котт. - Я уверен, что они не доставят нам никаких хлопот. Они будут вместе с нами, когда корабль станет тонуть. Ведь в основе своей они за прогресс. - Реакционеры! - вскричал Нельсон. - Центристы! - не унимался Хаббл. - Кошоктон! Мы прибыли! - прозвучал мелодичный голос Норвела Блая. Вертолет развернулся и стал снижаться. Внизу лежал Кошоктон, наиболее средний город из самого среднего штата федерации. Пятьдесят лет тому назад Гамильтон Моффет, "отец домов-пузырей", подписал первый контракт фирмы ДМЛ на промышленный выпуск домов. - Вы нашли район домов-пузырей? - спросил Мандин. - Мы как раз над ним. Приготовьте свой разбрызгиватель. Это было не просто. И сам разбрызгиватель был не простой: огромный бак, заполнявший всю утробу вертолета и наполненный сжатым фреоном. - Начинайте первый заход, - скомандовал Мандин. Вертолет пролетел над районом домов-пузырей на высоте триста метров, оставляя за собой струю золотистой жидкости. Часть ее испарялась, но поскольку она была тяжелой, достаточное количество достигло домов-пузырей, покрыв их тонкой пленкой. Норвел Блай совершил четыре захода, пока не израсходовал всю жидкость. После этого он взял курс домой, оставив за собой золотистые купола, которые когда-то принадлежали одной из захудалых провинциальных компаний, но уже давно были поглощены корпорацией по выплавке цветных металлов. Именно поэтому приятель Мандина Нельсон скрежетал зубами, подсчитывая убытки, которые нанесли ему в эту ночь Мандин и Блай. 20 - Это мальчик, - с гордостью заявил Блай, угощая сигарами своих слушателей, восседавших в его кабинете, - я сам убедился в этом, глядя на экран прибора. Врач говорит, что такого чудесного зародыша он еще не видел. Боже мой, когда этот ребенок родится, у него будут все преимущества, которых я, его отец, не... В кабинет стремительно ворвался Чарльз Мандин. - Доброе утро, босс! - взревел Блай. - Мальчик! Доктор восторженно о нем отзывается! Возьмите сигару! - Поздравляю, - кисло произнес Мандин. - Норвел, мы можем приняться за работу? Ведь сегодня у нас большой день! - Да, сэр, - протрезвев, промямлил Норви, после чего они оба отправились в кабинет Райана. В коридоре слонялась девушка-служащая, которая могла невольно подслушать то, о чем говорилось в кабинетах. Норма, последовавшая за Мандином и Блаем примерно через полминуты, увидела, как девушка, взяв вазу с цветами, поднесла ее к губам. Ее мучит жажда, что ли? - удивилась Норма. Но не было похоже, что она пила воду. Губы ее двигались. Наверное, сплюнула жевательную резинку, подумала Норма. Или что-то сказала? Но как раз в этот момент с ней поздоровался Хаббл, и Норма забыла об этом эпизоде. А жаль, ибо девушка что-то тихо произнесла. В это время Норма была занята тем, что высвобождала свою руку из руки Хаббла, и никто из них не заметил того, что делала девушка. Служащая поставила вазу на место и быстро удалилась. В кабинете Райана собралась вся Большая Семерка - оба Лавина, Мандин, Райан, Хаббл, Нельсон, Котт и Норвел Блай. - Если мистер Хаббл, - с жаром произнесла Норма, - не в состоянии совладать со своими шаловливыми руками, то пусть хоть оставит меня в покое в рабочее время. После работы я уж как-нибудь сумею избежать его. - Извините, Норма, - улыбаясь, произнес Хаббл, - но... - Лавин! - Извините, мисс Лавин, но сегодня я сам не свой. Сами понимаете, мандраж. Сегодня или никогда! - Мы все сегодня, леди, в некотором напряжении, - утешал ее Гарри Котт. - Должен признаться, я несколько устал сидеть здесь. Вы уверены, Мандин, что ваш приятель сделал... э... то, что положено? Мандин пожал плечами, затем произнес: - Может быть, кто-нибудь хочет кофе или что-нибудь еще? Никто не отозвался. Никто ничего не хотел, кроме скорейшего окончания их бдения. За исключением Нормы, у которой еще не пропал внутренний пыл, и Дона, который был в хроническом состоянии веселья после длительной апатии. Всех остальных в комнате с каждой минутой охватывала все большая тревога. И тогда... Норвел, сгорбившийся в углу у приглушенного телевизора, завопил: - Вот!!! - и дал полную громкость. "...сначала обвиняли в этом вибрацию. Однако специалисты из ДМЛ тотчас же заявили, что это маловероятно. В Вашингтон направлена бригада Инженеров из ДМЛ для проверки повреждения на месте. Сейчас мы передаем изображение из библиотеки первого дома-пузыря. Таким он был...". На экране возник слайд первого серийного образца, который казался крошечным в огромном главном зале. "...и такой он сейчас..." На следующем снимке тот же зал, то же место, но вместо новенького, с иголочки, дома-пузыря - куча мусора, возле которой, как муравьи, копошились люди в спецовках, пытаясь рассортировать обломки. - П-п-папин первый дом! - заревела Норма Лавин. Все на мгновение взглянули в ее сторону и снова устремили взгляды на экран с восхищением и страхом. "Наш корреспондент в Вашингтоне сейчас возьмет интервью у доктора Проктора, директора музея. - Доктор Проктор? - на экране появилось испуганное, как у кролика, лицо. - Доктор Проктор, что, по вашему мнению, является причиной катастрофы? - У меня, видите ли... э... по сути, нет сложившегося мнения. Я... э... понятия об этом не имел. Это загадка для меня. Боюсь, что я... э... не имею какого-либо определенного мнения. В самом деле. - Спасибо, доктор Проктор!" Мандину казалось, что все потеряно. Любой дурак мог прочесть на дрожащем лице директора полное признание абсолютной виновности всего происшедшего и тотчас же сделать вывод, что Проктор опрыскал дом каким-то растворителем, который получил от кого-то неизвестного. Не пройдет и нескольких минут, как этот "кто-то" будет опознан как Чарльз Мандин. Но кроличье лицо исчезло с экрана, а диктор продолжал болтать без умолку. "О, только что я получил заявление, - продолжал он, - администрация фирмы "ДМЛ-Хауз". Мистер Гаскелл Арнольд, председатель правления фирмы, объявил сегодня, что специалисты фирмы имеют предположения в отношении причин возникновения некоторых неисправностей... - даже диктор запнулся, понимая абсурдность того, что говорит. Слушатели же, представив груду мусора, взревели и стали хлопать себя по коленям, - ...э... некоторых неисправностей дома-пузыря фирмы ДМЛ, заводской номер ОДИН. Они утверждают, что причиной является повышенная вибрация и химическое загрязнение атмосферы в Вашингтонской зоне района музея. Мистер Арнольд сказал, что... я цитирую: "Совершенно исключена какая-либо возможность повторения подобного". Конец цитаты. - Диктор улыбнулся и отложил листы с текстом в сторону. - Ну, что ж, леди и джентльмены, я искренне рад слышать это и уверен, что все вы, живущие в домах-пузырях, разделите мои чувства. А теперь новости для любителей спорта. Перед вами выстроившаяся сегодня очередь за билетами на День Состязаний, который должен состояться на стадионе "Гросс-Дойнт". Это будет сногсшибательное зрелище, поставленное опытнейшим режиссером Джимом Ханраханом, по прозвищу "Кровь и кишки". В этом представлении будет множество традиционных номеров. Первый номер..." - Выключите это! - велел кто-то Норвелу. Тот, с тревогой в глазах, подчинился, пытаясь уловить последние слова диктора и запомнить. Первым нарушил тишину Гарри Котт. - Ну, что ж, дело сделано. Свершилось! И я очень боюсь. А вы? - Я тоже, - ответил Хаббл. - Понимаете ли, Мандин, мы до сих пор так и не имеем понятия, какую позицию во всем этом занимают Грин и Чарльзуорт. Полы тряслись от беготни в многочисленных помещениях телекомпании АСК. Еще не утих фурор, вызванный инцидентом в Вашингтоне, как выездная телебригада устремилась к месту новой катастрофы - Кошоктону в штате Огайо. - Весь район застройки домами-пузырями превратился в развалины, - надрывался корреспондент по телефону. Редактор студии тут же закричал по интеркому: - Справочный отдел! Немедленно волоките все, что известно о фирме ДМЛ. Сообщения о неисправностях в их домах, случаях разрушений, гарантийных обязательствах и так далее. - Научный отдел! Выделить сотрудников для обработки этой информации! - Фотоателье! Все на пленку! Готовность номер один! - Аппаратная! Обеспечить непрерывную трансляцию! В эфир может пойти передача с любого из мониторов! - Средне-западный филиал! Выделите дополнительную телебригаду в Кошоктон, Огайо. Рушатся дома-пузыри! - Студия видеозаписи! Регулярно повторяйте сцены разрушения домов-пузырей! Редактор неожиданно остановился, словно спохватившись, что делает не совсем то, и устало обратился к своему помощнику: - Господи Иисусе! Мэннинг, продолжай, а я пойду за установками. Он поднялся, поправил галстук и направился к боссу. - Сэр, разумеется, это для нас грандиозная сенсация. Но я бы хотел услышать ваше личное мнение по этому щекотливому вопросу. Я понимаю, что у вас самого есть некоторое количество акций ДМЛ. Поэтому, сэр, естественно, может возникнуть тенденциозность в освещении событий. Я хотел бы знать - благоразумно ли, исходя из высших интересов общественности, поднимать большой шум вокруг этой истории? - Благоразумно, - ответил главный редактор, проявляя истинное благородство журналиста, для которого не должно существовать ни страха, ни фаворитов. - Спасибо, мистер Хаббл, - произнес несколько удивленно редактор. Он почти на цыпочках, пятясь, покинул Высшее Присутствие. Своему же помощнику сказал: - Иногда я думаю, что босс не такой уж, в конце концов, эгоистичный проходимец. Затем, набрав полные легкие воздуха, завопил по интеркому: - Кто-нибудь связался с кем-то из администрации ДМЛ? 21 Кабинет Нормы Лавин был просто роскошным. Но это не приносило ей особого удовлетворения. Райан считал, что ей лучше всего оставаться на время в своей квартире. Вот она сидела и размышляла. О банкротстве ДМЛ. О разрушении домов-пузырей. Уничтожена память об ее отце - музейный экспонат первого дома. Неужели это столь необходимо? Неужели все нужно было уничтожить, столь гнусно и оскорбительно, не щадя ничего святого? Со мной обращаются вроде как с неполноценной, только потому, что я женщина. Этот нахал Хаббл, привыкший лапать девушек. Котт, напускает на себя отеческий вид и смотрит свысока, будто на маленькую девочку. Мандин с этим его... с этим его... Она задумалась. Мандин с этим его нудным, вызывающим раздражение обращением, будто я не женщина, а... Она очень много об этом думала. А что ей оставалось еще делать? Пока не увидела, как один из телохранителей, торчавших в вестибюле, не заговорил в свою дубинку. Поначалу реакция Нормы была такой же, как и у любого другого, кто увидел бы человека, говорящего в полицейскую дубинку. Она посчитала, что он рехнулся. Этот чудак забился в угол так, чтобы его не было видно. Но он забыл об окне прямо наверху, откуда праздно глядела в вестибюль Норма. Да и произнес он всего лишь несколько быстрых слов. Норма решила, что он просто репетирует, как будет просить у начальника прибавку к жалованью. А может быть, он на самом деле чокнутый? Это было наиболее разумным объяснением, поэтому она забыла об этом и снова подумала с налетом грусти о днях в Белли-Рэйв, когда она и Мандин работали вместе, бок о бок. Когда она была банкротом, а он - нищим, когда все было иначе, чем сейчас - она на пороге того, чтобы стать миллиардершей, а он - такой занятый, такой деловой... Черт бы его побрал, этого Мандина. Странно... она еще никогда не посылала к черту мужчину, который не удосужился обратить на нее внимание. Прошло три дня, прежде чем скука Нормы перевесила здравый смысл в отношении людей, говорящих в дубинку, но даже в этом случае ничего бы не произошло, если бы не взяла отгул мисс Элберс. Мисс Элберс была служащей, которую Норма заметила говорящей в цветочную вазу. Ваза продолжала стоять на столе мисс Элберс. Норма несколько раз прошлась по комнате, не обращая на нее особого внимания. Ваза была точно такой же как и любая другая цветочная ваза в этом доме. Но Норму одолевала скука. В перерыве между чашечками кофе она сфотографировала в нескольких ракурсах эту китайскую вещицу высотой в восемь дюймов. И у нее ушло еще три дня, прежде чем она надумала показать фотографии одному торговцу китайскими безделушками. - Мне она не нужна, леди, - быстро ответил торговец. - Это копия, причем довольно плохая. Она протянула ему деньги. Он удивился, но пояснил: - Это копия одного очень известного образца китайской погребальной урны. Если мне не изменяет память, - а она, никогда его не подводила, - это урна из городка Ну-Чана, находящегося неподалеку от Сюйчжоу. Пропорции образца переданы верно, то же самое можно сказать и о раскраске. Но иероглифы на четырех барельефах и на пояске вокруг горловины не те. На погребальных урнах всегда изображаются иероглифы, означающие "никогда", "гора", "зрелость", "зелень". Не знаю, что означают иероглифы, изображенные на этой копии, но они не те, которым положено здесь быть. Думаю, вас ввели в заблуждение, мисс. - Спасибо, - задумчиво произнесла Норма. Дальнейшее расследование вывело ее на профессора Колумбийского университета, который мог перевести иероглифы. - Это какая-то галиматья. Клянусь, китайская письменность не содержит таких иероглифов, - произнес знаток, морща лоб над фотографией. - Должен признать, что начертания этих знаков очень напоминает иероглифы китайской письменности, и поэтому неспециалистов очень легко обмануть. Но какой в этом смысл? Раз уж кто-то потрудился подделать вазу и расписать ее, разве так уж трудно было воспроизвести подлинные иероглифы? Непонятно. - А мне понятно, - прошептала Норма, смертельно побледнев. Слушая ее рассказ, Райан, Мандин и ее брат не скупились на предположения. - Это, наверное, печатные схемы. А царапины на глазури - металлическая проволока, представляющая собой антенну. Внутри стенок этой штуковины, видимо, находятся транзисторы, миниатюрные батареи и один Бог знает, что еще. Мы могли бы подвергнуть эту вазу рентгеноскопии, но всякий, кто соорудит коммуникатор, подобный этому, не поскупится вмонтировать сюда какую-нибудь ловушку, которая разрушит все, чему здесь не положено быть. - Нужно проследить за этой служащей, - предложил Райан. - Дон, ну-ка, проверьте, кто это. - Черт побери, - прорвало Мандина. - Эта штука возникает в разгар развернутой нами кампании. Неужели Гаскелл Арнольд и его окружение - такие ловкачи? - Нет, - хмурясь, пояснил Райан. - Гаскелл Арнольд и его группировка тут ни при чем. - Вот! - Дон Лавин выложил карточку. - Фамилия и имя служащей - Херриет Элберс. Незамужняя, двадцать шесть лет, выпускница Колумбийского университета, три года работала в исследовательском отделе братьев Чоут, уволена по сокращению штатов, когда тема была закрыта. Гм... Деловые качества оцениваются весьма высоко. Статус имеющей контракт с фирмой у нее сохранен. Живет с матерью-вдовой. - По всем признакам неплохая девушка, - упавшим голосом произнес Райан. - Райан, если Арнольд здесь ни при чем... Старый адвокат пожал плечами: - То кто же ее подослал? Кто же, как не Грин и Чарльзуорт? Арнольд не пошел бы на это. Он ведь, в конце концов, слизняк и не более того. А вот Грин и Чарльзуорт - это классные специалисты. Они ждут, пока мы наберем полные обороты, а затем подставят ножку, и мы полетим в тартарары, ломая себе шеи. Или... может быть, это не они... Хотя... Видите ли, мои друзья, мне уже приходилось однажды встречаться с их тактикой. Результаты этой встречи ясны из моей карьеры. - Одно можно сказать с уверенностью, - подытожил Мандин. - Нам нужно сообщить об этом Хабблу, Нельсону и Котту. Таково мое распоряжение. Видимо, им придется немного раскошелиться. - Разумеется, - кивнул Райан и уставился на вазу на своем столе. Финансовые воротилы были не просто испуганы - они окаменели. - Вот сукины дети! - распаленно воскликнул Котт. - Заставили нас, как идиотов, бросать деньги на ветер! - Мои служащие в Кошоктоне! И этот чертов иск к ДМЛ. Слушанье вот-вот начнется, - хныкал Нельсон. - Ей-богу, Мандин, может, это какая-то ошибка? Хаббл мог себе позволить более глубокомысленный вид - он потратился меньше всех и даже отхватил кое-какую мелочишку на увеличении тиража своих изданий. - Лучше потерять какую-то часть, чем все, - заявил он утешительным тоном. - Я почти убежден, что все неудачи наших попыток выйти на Грина и Чарльзуорта обозначают то, что они против нас. Разумеется, как только это подтвердится на все сто процентов... - Вы выйдете из игры? - закончила за него Норма. Все трое устремили на нее свои взоры. - Дорогая моя, - произнес через мгновение Гарри Котт, - мы прекрасно помним, что случилось с вашим отцом. Вы, может быть, забыли это? - Черт вас всех побери! - взбесился Мандин. - Да это же безумие! Ведь они всего-навсего люди! Их ничто так не интересует, как деньги. Мы тоже люди и тоже хотим нахапать побольше золота. Чем больше этого будет у нас, тем лучше. Наверное, это удается им лучше, чем нам, но и они не всемогущие боги! И мы можем одолеть их, если не будет другого выхода! Он замолчал. Хаббл, Нельсон и Котт вздрагивали от каждого произнесенного им слова. Гнетущую тишину первым нарушил Райан: - Если бы кто-нибудь из нас встретился с ними, Котт, может быть... Все его тело тряслось, но он закончил свою мысль: - Я сам это сделаю. В самом худшем случае они откажут мне в свидании. Такое уже случалось раньше, Бог свидетель, но я не вижу иного выхода... - Да возьмите же вы себя в руки, старый идиот! - воскликнул Котт. - Вы понимаете, что это такое, Райан? - более вежливо произнес Хаббл. - Видит Бог, если бы только можно было отправить к ним кого-нибудь рангом поменьше... - Я отказываюсь! - решительно произнес Нельсон. - Я тоже! - так же решительно кивнул Гарри Котт. - Вот видите? - удовлетворенно произнес Нельсон. - Ставка слишком велика. Можно потерять слишком многое. Так что извольте... Тогда поднялась Норма, бледная и дрожащая... - Мой отец изобрел дом-пузырь ради... - она задрожала всем телом, но затем овладела собой. - Нет! К черту это! Оставим в покое нашего папу, но тем не менее четвертая часть компании "ДМЛ-Хауз" принадлежит Дону и мне. Она наша, понимаете! Наша! Не ваша, не Грина и Чарльзуорта! Если вы, трусливые негодяи, хотите выйти из игры, валяйте, скатертью дорога! Мы не отступимся и будем бороться до последнего вздоха! Мы или погибнем, или победим. Второе более вероятно. Дело, поймите, не только в деньгах. Мы прекрасно обходились и без них. Мы можем обходиться без них и дальше. Дело в людях, Котт! Стоит жить ради тех бедняков-трудяг, которые своим потом и кровью покупают себе дома. Рабство является нарушением закона. ДМЛ нарушила закон, но мы хотим восстановить справедливость, и мы намерены коренным образом изменить практику предоставления жилищ. Вы слышите меня? Они услышали ее, и началась всеобщая свалка. Все семеро кричали одновременно, даже старик Райан. Кто-то вопил, что это идеализм чистой воды, кто-то бесконечно изрыгал ругательства. Мандин уговаривал выслушать Норму до конца. Открылась дверь. На них с растерянным видом смотрел Мишел, проводник. - Посетитель! - выпалил он и исчез. - У, черт! - выругался Мандин в неожиданно наступившей тишине и направился к двери. - А, это ты! Не скрывая раздражения, он глядел на Уильяма Чоута IV, который стоял на пороге. - Привет, Вилли. Послушай, я сейчас ужасно занят. Нижняя губа Вилли Чоута задрожала. - Привет, старина, - угрюмо произнес он. - У меня... э... для тебя... э... послание. - Потом, Вилли, пожалуйста. - Мандин сделал жест, как будто пытаясь отмахнуться от гостя. Вилли был незыблем, как скала. - Вот! Он передал Мандину белый квадратный конверт. Мандин, едва сдерживаясь, раскрыл его и рассеяно глянул на небольшую белую карточку. Потом посмотрел на нее более внимательно. Затем он не мог отвести от нее взгляд, пока к нему не подскочил Котт и не вынул из рук листок бумаги. Едва разборчивые каракули гласили: "Господа Грин и Чарльзуорт просят о встрече с мистером Мандином и мисс Нормой Лавин в любое удобное для них время". Поездка была неблизкой. Как только они сели в машину, Вилли с извиняющимся видом вынул журнал. - Вилли, пожалуйста. Помнишь, как это было в школе? Вилли, казалось, готов был расплакаться. - Чарльз, дружище! Что я могу тебе рассказать? - Ты можешь объяснить, что все это значит! Вилли посмотрел на Мандина. Затем обвел взглядом все вокруг, посмотрел на Норму, на приборную панель машины. Было ясно, что он под этим подразумевает. - Ну, скажи хотя бы, каким образом ты с ними связан! - взмолился Мандин. - Чарльз, дружище! - на этот раз ответ, во всяком случае, был прямым. Он был в его кротком коровьем взгляде, в подрагивании губ. Вилли был тем, кем его назначили - мальчиком на побегушках, и, несомненно, ему было известно ненамного больше, чем Мандину. Поэтому Мандин отказался от дальнейших попыток, и Вилли уткнулся в свой журнал. Сам Мандин с мрачным видом глядел на развалины города, по которому они проезжали. Все в этом здании источало старину. Мандин, Норма и Вилли вошли в кабину скрипучего лифта и стали медленно подниматься на пятидесятый этаж. Затем длинный коридор и еще один лифт, еще меньший и еще более скрипучий. Затем небольшая комнатка с твердой скамьей. Здесь Вилли их покинул. - До скорого! - это все, что он сказал им напоследок. Затем наступило ожидание. Прошел час, еще один, потом еще... Они терпеливо ждали. Мандину внезапно послышался какой-то щелчок. Вошел невысокий тихий человек и проводил их в другую комнату. В ней не было ни стульев, ни вешалки. Мандин держал пальто в руках и стоя смотрел в немигающие глаза человека, восседавшего за письменным столом. Это был худощавый брюнет с посеребренными сединой висками весьма внушительного вида. Он сидел, подперев ладонью подбородок. Глаза его внимательно следили за Мандином, грудь ритмически поднималась и опускалась. Во всем остальном он был совершенно неподвижен. Мандин прочистил горло. - Мистер... э... Грин? - спросил Мандин. - Мы презираем вас, мистер Мандин, - голосом, лишенным каких-либо эмоций, произнес незнакомец. - К вашему сведению, мы намерены раздавить вас. - Почему? - вскричал Мандин. - Вы раскачиваете лодку, молодой человек, - произнес мужчина, сверля взглядом Мандина. Мандин еще раз откашлялся. - Послушайте, мистер Грин... я не ошибся, мистер Грин? - Вы наш враг, Мандин! - Погодите минутку! - Мандин сделал глубокий вдох. Пожалуйста, в глубине души он взмолился к своим железам, качающим адреналин. Спокойно, скомандовал он, пытаясь унять удары молота под черепом. - Я уверен, мы можем поладить, мистер... сэр, - сдержанно произнес он. - Ведь мы не жадные. Мужчина не шевельнулся. - Дай волю людям, подобным вам, и они уничтожат весь мир. Но мы не можем допустить этого. Мандин в отчаянии обвел взглядом комнату. Этот человек был явно сумасшедшим. - Послушайте! - Мандин решил бороться. - Вы позвали меня сюда только для того, чтобы оскорблять? - Я позвал вас сюда, чтобы предостеречь. Вы подставляете свои пальцы под циркулярную пилу, Мандин! Пила отрежет их. - Бред сумасшедшего, - тихо прошептала Норма. - Черт бы вас побрал! - завопил Мандин и яростно швырнул свое пальто на пол, но это не принесло ему успокоения. - Если вы спятили с ума, так и скажите, и не задерживайте меня здесь! За всю свою жизнь я еще не слыхал подобного вздора... Он запнулся на полуслове. Мужчина больше не смотрел на него. Теперь все тот же немигающий взгляд был направлен на пол, где валялось пальто Мандина. Обращаясь к пальто, мужчина произнес: - Мы привезли вас сюда, Мандин, чтобы своими собственными глазами удостовериться в вашем бесчестье. И мы теперь удостоверились в этом и смоем позор. После этих слов он неожиданно пронзительно крикнул: - Хи! Мандин бросился к столу, перегнулся через него и взглянул туда, где должны были быть брюки скромного костюма этого человека. Персонал Грина и Чарльзуорта обходился без брюк. Вместо брюк у персонала Грина и Чарльзуорта была бронзовая подставка, из которой уходил черный кабель и медная табличка, гласившая: "Неусыпный секретарь, фирма "Вестерн электрик", 115 вольт переменного тока". - Хи! - издали пронзительный звук неподвижные губы прямо у уха Мандина. - Довольно, Мандин, вы слишком много себе позволяете. Похоже, вы были правы, миссис Грин. Мандин отпрыгнул назад, словно ужаленный этими самыми 115 вольтами переменного тока. Растворились створки двух шкафов в стенах комнаты. Норма, едва не лишившись чувств, прижалась к Мандину. Он не верил своим глазам. Содержимым встроенных шкафов были Грин и Чарльзуорт. Грин, непостижимо древняя унылая старуха с вылезшими из черепа волосами. Чарльзуорт, такой же непостижимо древний старик без единого волоска на голове, похожий на гороховый стручок. Из тех же неподвижных губ послышался другой голос: - Мы можем убить его, мистер Чарльзуорт? - Пожалуй, нет, миссис Грин, - ответил "неусыпный секретарь" первым голосом. - Подождите минутку... - выдавил из себя Мандин и запнулся, не в силах сказать еще что-нибудь. - Наверное, он совершит самоубийство, мистер Чарльзуорт, - грустно сказал женский голос. - Скажите ему, против кого он поднялся. - Он понимает это, миссис Грин. Не так ли, Мандин? Мандин кивнул. Он был заворожен взглядом неусыпного секретаря, который снова сверлил его глазами, видимо, привлеченный движением. - Скажите ему! - взвизгнула миссис Грин. - Скажите ему об этой... девке! Скажите ему, что мы с ней сделаем! - Дочь Зла, - механически произнес голос. - Она хочет отобрать у нас ДМЛ. - О, нет! - встрепенувшись, как от удара током, вскричал Мандин. - Не у вас! Только у Арнольда и его шайки! - Разве наши пальцы - это не мы? - спросил голос. - Разве наши руки и ноги - это не мы? Арнольд - это мы! - А девка? - пропищал женский голос. - Девка, мистер Чарльзуорт? - Накрашенная проститутка, - заметил мужской голос. - Она хочет освободить наших рабов, вот что она говорит. Говорит о мистере Линкольне. - Мы остановили поезд, который вел мистер Линкольн! - прохрипел женский голос. - Остановили, миссис Грин. И то же самое сделаем с нею. - Неужели вы настолько стары? - удивился Мандин. - Неужели мы так стары, миссис Грин? - спросил мужской голос. - Именно так! - провизжал женский. - Скажите ему! Скажите ему об этой девке! - Пожалуй, не сейчас, миссис Грин. Пожалуй, это надо будет сделать попозже. Когда мы сделаем их податливее. А теперь вам надо уходить, Мандин. Мандин машинально поднял пальто и помог Норме твердо встать на ноги. Посмотрел на матовые стеклянные дверцы встроенных шкафов. Стеклянные гробы, внутри которых дрожащие трупы, и малейшее дуновение ветра могло бы... - А ну-ка, попробуйте, Мандин! - вызывающе произнес мужской голос. - Мы хотим взглянуть, посмеете ли вы! Мандин задумался и решил, что надо отказаться от подобных попыток. - Очень плохо. Ты ничтожный червяк, Мандин. О, если бы ты только знал, как мы ненавидим тебя, Мандин! И знаешь, почему? Ты как-то сказал, что мы не всемогущие боги. - Атеист проклятый! - прошипел голос миссис Грин. 22 - Все было не так уж плохо, - солгал Мандин, возвращаясь в кабинет Райана. Райан воспользовался их отсутствием и нагрузился наркотиками, что называется, "до бровей". - Подумать только, - мечтательно произнес он. - Сотни лет жизни. Вы знаете, что сказал Уэллс где-то в году 1940? "Ужасные нелепости входят в нашу жизнь". Что ни делаешь, ничего путного из этого не получается. К тому времени Грин и Чарльзуорт уже очень многого достигли. Знаете, как назвал Джонатан Свифт таких, как Грин и Чарльзуорт? Струльбругами. Только вот люди были против них. Гулливер рассказывал, что люди приняли такой закон, по которому Струльбруги лишались всех своих денег после того, как им перевалило за сотню. Подумать только! Сотни и сотни лет жизни, сотни и сотни... Дон Лавин притронулся к его плечу, и он замолчал. Гарри Котт сделал характерный жест. - Может выпьем? - предложил он тихо. Мандин налил, стараясь не замечать слез, выступивших на глазах старика. - Нам нужно начать организованное наступление, - произнес Нельсон, беспокойно бегая глазами из стороны в сторону. - Естественно, любые действия в соответствии с прежним курсом должны быть немедленно исключены. В дверях появилась Норма. Мандин оставил ее на попечении медсестры, но она, очевидно, полностью пришла в себя. - Уже все улажено? - спросила она печально. - Похоже, достигнуто всеобщее согласие, - произнес Мандин. Его самого охватила какая-то чудовищная апатия. Грин и Чарльзуорт. Они подали голос, и титаны пали ниц. Прожженные дельцы, каждый из которых был в несколько раз старше его и во много раз опытнее. С этим фактом нельзя было не считаться. - Организованное наступление, - повторил Нельсон. - Ничего. Как-нибудь переживем свое поражение. В данных обстоятельствах... - Вы хотите сложить оружие? - перебила его Норма. Котт потер щеку. - А есть другие предложения? - спросил он. - Значит, вы все-таки сделали свой выбор. Ну, хорошо. Кто еще? - Норма, ты в своем уме? - сдавленно выкрикнул Мандин. - Не знаю! Может быть, и не в своем! Я скажу вам, что я думаю, а вы сами судите, спятила я или нет. Я считаю, что Грин и Чарльзуорт - это пара выживших из ума старцев. Не знаю, сто лет они прожили или тысячу. Но сейчас мне все равно! По-моему, нет причин, которые помешали бы жить очень долго, если есть уйма денег на соответствующее медицинское обслуживание. И я считаю, что у того, кто щедро платит докторам, есть уйма возможностей возместить убытки. Но мне, повторяю, все равно! Это не имеет сейчас особого значения. Главное в том, что они все-таки-люди. Пусть старые и дряхлые. Пусть они наполовину выжили из ума. По меньшей мере наполовину. Но они все же люди. А раз это так, то позвольте мне спросить вас - чего они добились? - Денег! - улыбаясь, ответил Райан. - Да, денег. Их у них уйма. Но, как уже подчеркнул Мандин, у нас их тоже немало. Может быть, они и одолеют нас, но, ей-богу, они не в состоянии запугать нас. Я говорю только за себя - я не стану отрицать того, что они могут сделать со мной все, что им заблагорассудится, но им придется сделать это, прежде, чем я уступлю. Слышите! - И я тоже! - быстро поддержал ее Мандин. - Прощайте, - рассудительно произнес Котт. Он встал, поклонился и направился к двери. Норма неожиданно затряслась всем телом и крикнула: - Черт побери! - и опрометью кинулась мимо него к двери. Через несколько минут она вернулась, держа в руках небольшую вазочку. Из ее горлышка свисали полуувядшие розы и веточки папоротника. Норма выбросила на пол цветы и закричала прямо в горлышко вазы: - Я нисколько не боюсь вас, Грин и Чарльзуорт! Дома-пузыри будут использованы именно так, как мечтал мой отец! И если вы будете этому препятствовать, то лучше сразу бросайтесь из окна небоскреба - вместе с моими так называемыми коллегами, которые отказываются сейчас меня поддержать! Ваза завибрировала и рассыпалась на части прямо у нее в руках. Осколок стекла впился ей в щеку, показалась кровь. На ковре валялись крохотные металлические осколки и кристаллики. Они начали накаляться, на глазах испаряясь. Мандин затоптал ногой десяток крохотных огоньков на ковре. Одновременно с этим он услышал крики из других кабинетов. Суматоха длилась минут десять. Взрывались самые неожиданные и неподходящие предметы - авторучка в пиджаке Котта, кондиционер в соседней комнате, пульт оконного поляризатора, корзина для бумаг рядом со столом Райана. Но, кроме истерики среди женщин, ничего существенного не произошло. Небольшие очаги пожара были погашены без особого труда. Котт, поправляя сплавившуюся материю своего пиджака, крикнул Норме: - Вот к чему приводят ваши сумасбродные прожекты, мисс! Вы что, надумали ликвидировать систему аренды жилья работающих по контракту? Вы что, думаете сделать из нас погонщиков рабов, да? Да вы просто низкая, подлая... Он уже не соображал, что говорит. Мандин и Дон одновременно метнулись к нему. Мандин был ближе и удостоился чести нокаутировать Котта. Нельсон помог подняться компаньону. - Гарри, подумайте о своем давлении, - посоветовал он Котту. - Не беспокойтесь, мы одолеем этих под