еты, как грязные соглядатаи! Пусть остается она этим дирнанам, а мы... - Оставь, - пробормотал Бар-51. - Его не переубедишь. Может быть, это все-таки важно. Пусть спускается вниз, если ему так хочется. Разногласия были улажены. Краназойский корабль стал спускаться к Земле, скользя по небу под прикрытием маскировочных экранов. Бар-48 был возмущен равнодушием соплеменников, но не желал вступать с ними в длительные споры. Долг есть долг! Их поставили сюда наблюдать не только за Землей, но и за активностью соперников, дирнан. Долг требовал от него приземлиться, чтобы и начать преследование и - при необходимости - арестовать эту троицу за нарушение соглашения. Когда до Земли оставалось десять тысяч метров, Бар-48 занес в бортовой журнал запись о своем намерении приземлиться и указал причины, побудившие его поступить так. На высоте шести тысяч метров он облачился в специальный костюм. На высоте трех тысяч метров открыл люк и уверенно ступил за борт. Приземление сопровождалось ощутимыми ударами, которые, впрочем, ничего не повредили. Бар-48 освободился от костюма и нажал кнопку саморазрушения. Вспыхнуло пламя - и через несколько мгновений от костюма и следа не осталось. Бар-48 включил систему первичной подготовки и узнал, что теперь он Дэвид Бриджер, холостяк сорока шести лет, уроженец Сэр-Кавилля, штат Огайо, проживающий в Сан-Франциско, штат Калифорния. Он приземлился в нескольких милях от окраины города Альбукерке, штат Нью-Мексико. До рассвета еще оставалось часов пять. К утру он благополучно доберется до города и сможет начать поиски. Если эти трое дирнан затевают что-нибудь незаконное, они заплатят за это! Он приволочет их на Комиссию по соглашениям и обвинит в жульничестве! Он добьется того, чтобы у них выжгли мозги! Кем это они себя вообразили, высадившись на Земле, как будто эта планета принадлежит им? Дэвид Бриджер из Сан-Франциско, он же краназойский наблюдатель Бар-48-Кодон-адф, брел к Альбукерке, вынашивая самые черные замыслы в отношении планеты Дирна и всех ее обитателей. 7 В течении трех дней Глэйр была на грани забытья. Все ее тело ломило от свирепой боли, оно опухло и посинело. Она знала, насколько плохо сейчас выглядит, и страдала от этого едва ли не больше, чем от боли. Каким-то образом ей удавалось не потерять сознание окончательно и надолго. Когда она бодрствовала, боль была невыносимой, поэтому ей пришлось отключить все нервные окончания, без которых она могла обходиться. Тело расслабилось, и Глэйр начала погружаться в сладкое полузабытье. Но она не слишком доверяла себе, и поэтому, опасаясь, что погружение в забытье может зайти слишком далеко, время от времени активировала нервные окончания. И боль возвращалась, лишая ее рассудка, терзая не только земную оболочку, но и естественное тело. Иногда атаки боли оказывались настолько яростны, что вызывали перегрузку нервных цепей. Глэйр смутно припоминала, что ее нашли в пустыне и принесли в жилище какого-то землянина. Она ощущала, что с нее сняли костюм и даже пояс. Ей давали какие-то лекарства, наверное болеутоляющие, - напрасный труд, ибо она не реагировала на них. Что-то делали с ее поврежденными ногами, но что - она не понимала, потому что все ее силы поглощала борьба с болью, захлестывавшей сознание. Удалось ли спастись Ворнину? Жив ли Миртин? В те ужасные минуты она настолько была поглощена своими переживаниями, что не видела, как они прыгнули. Снова и снова она оживляла в памяти свой прыжок. Как она была неуклюжа! Сначала споткнулась, потом, позволив ужасу парализовать все естество, камнем неслась к Земле. И только пролетев триста метров, она пришла в себя и раскрыла экран. Какое это было облегчение ощутить рывок и понять, что экран стал тормозить спуск! Разумеется, уже не оставалось надежды на удачное приземление - слишком большую скорость она развила и слишком малое расстояние оставалось до поверхности. Лучшее, на что она могла рассчитывать, это то, что упав, не превратится в бесформенный студень. Ей удалось приземлиться, хотя она и потеряла сознание от страха за мгновение до того, как коснулась Земли. И ее нашли. Глэйр пришла в себя на четвертый день. Она почувствовала прикосновение к руке, словно кто-то щекотал ее, это ощущение и раздосадовало, и заинтересовало. Глэйр открыла глаза. Над ней склонился крепкий землянин, прижимая гладкую коричневую керамическую трубочку к ее предплечью. Он выпрямился, как только их взгляды встретились. - Наконец-то вы проснулись, - произнес он. - Как вы себя чувствуете? - Ужасно. Что это вы пытаетесь сделать с моей рукой? - Хотел сделать внутривенную инъекцию, чтобы покормить вас. Но оказалось чертовски трудно найти вены. Глэйр попыталась рассмеяться. Она знала, что земляне привыкли таким образом снимать напряженность в отношениях друг с другом. Но она давно не практиковалась, и поэтому мышцы плохо подчинялись. Вместо улыбки получилась страдальческая гримаса, судя по сочувственному вздоху землянина. - Вам очень больно? - спросил он. - Дать болеутоляющее? - Нет, нет, - покачала головой Глэйр. - Это пройдет. Я в больнице? Вы - врач? - Два раза нет. Она испытала облегчение, но затем удивилась. - Тогда где же я? - У меня дома. В Альбукерке. Я ухаживаю за вами с того вечера, когда нашел вас. Глэйр изучающе посмотрела на него. Это был первый землянин, которого ей довелось увидеть во плоти - совсем не то, что им показывали во время подготовки, - и вид его просто заворожил ее. Какое толстое у него тело! Какие широкие плечи! Ее чувствительные ноздри уловили запах его тела, приятный и возбуждающий, совсем непохожий на резкий запах воздуха Земли. Он столь же напоминал дикого зверя, сколь и разумное существо - настолько первобытно могучим было его телосложение. И еще Глэйр показалось, что этот человек, ее спаситель, сам испытывал смертные муки. Ее неопытность во всем, что касалось землян, все же не помешала распознать признаки горя: челюсти были сжаты настолько сильно, что на скулах ходили желваки, язык то и дело облизывал губы, ноздри раздувались. Под глазами залегли темные круги, белки покраснели от бессонницы. В этом напряжении было нечто устрашающее. Забыв в это мгновение о собственных горестях, о ранах, о чувстве одиночества, о страхе разоблачения, Глэйр захотела согреть этого человека теплом участия. Она огляделась вокруг. Небольшую комнату с низким потолком заливал солнечный свет. Скудность обстановки искупалась чистотой. Глэйр лежала на узкой кровати. Легкое одеяло прикрывало ее обнаженное тело до пояса. Твердые полушария грудей были открыты, что ничуть не волновало ее, но, казалось, беспокоило хозяина, который смущенно отводил глаза в сторону. Землянина, похоже, терзали не меньше дюжины разных комплексов. Она неподвижно лежала, устав сопоставлять то, чему ее давным-давно учили, с действительностью. А ведь считалось, что она хорошо подготовлена. Ее мозг лихорадочно работал, опознавая предметы, выискивая их названия: кровать, одеяло, стена... Трудность заключалась не только в подборе земных эквивалентов для дирнанских слов, но и в том, что дирнане не пользовались кроватями, одеялами и многими другими вещами, которые вдруг приобрели жизненную важность для нее. - У вас сломаны обе ноги, - сказал землянин. - Я вправил кости. Мне удалось немного подкормить вас. Я ухаживал за вами три дня и три ночи. В первые сутки мне казалось, что вы вот-вот умрете. Но вы сказали: "Помогите мне", - помните? Вы были в сознании, когда я вас нашел. Это единственное, что вы произнесли за все время. Надеюсь, что помог вам. - Вы были очень добры. Без вашей помощи я бы, скорее всего, умерла. - Да, но было безумием привезти вас сюда. Мне следовало отправить вас в военный госпиталь. В строжайшей тайне. - Он задрожал, как будто мускулы его огромного тела вступили в борьбу друг с другом. - Я могу навлечь на себя гнев правительства. Чистое безумие! Военно-полевой суд и все такое! Она не знала, что такое военно-полевой суд, но землянин, казалось, был на грани душевного срыва. Чтобы утешить его, она сказала: - Вам нужен отдых. Ухаживая за мной, вы наверняка совершенно не спали. У вас такой измученный вид. Он стал на колени рядом с кроватью. Быстрым движением подтянул одеяло до подбородка, будто вид ее грудей смущал его, а может быть, даже коробил. Лицо его оказалось совсем рядом, и Глэйр разглядела страдание в его глазах. Тихим срывающимся голосом он произнес: - Кто вы? Тотчас же с ее уст слетела давно приготовленная легенда: - Я совершала учебный полет. Взлетела вместе с инструктором из аэропорта Таос сразу же после обеда, а над Санта-Фе в работе двигателя начались перебои... Кисти его сжались в огромные кулаки. - Послушайте! Да, это звучит вполне правдоподобно. Но меня не проведешь! Вы лежите голая в моем доме вот уже трое суток. Я оказывал вам медицинскую помощь. У меня была прекрасная возможность внимательно осмотреть вас. Я не знаю, кто вы, но знаю, кем вы не являетесь. Вы отнюдь не смазливая девчонка из Таоса, которой пришлось выбрасываться из самолета с парашютом, когда забарахлил двигатель. Вы вовсе не человек. Не притворяйтесь! Ради бога, скажите мне, кто вы, откуда вы? Я живу, как в аду, все это время, что вы здесь. Глэйр задумалась. Она наизусть знала инструкции, касавшиеся случайных контактов с землянами. Полагалось любой ценой утаить свое происхождение, особенно от представителей властей. Но инструкции не возбраняли попытки сохранить жизнь и в определенных случаях допускали разглашение истинной своей природы. Главным было спастись и как можно быстрее покинуть Землю. А она не могла спастись без помощи этого человека, значит придется открыться ему. К тому же, если ей удастся убраться с Земли подобру-поздорову, никто не поверит его рассказам. - Как вы думаете, кто я? - спросила она. - Вы оказались в пустыне сразу же после появления в небе этого чертова огненного шара. У вас не было парашюта, а только что-то вроде резинового скафандра, начиненного таинственными инструментами и приспособлениями. В бреду вы разговаривали на языке, который я никогда раньше не слышал. Тогда я еще успокаивал себя мыслью, что вы шпионка какого-то иностранного государства. Сам не знаю, почему я привез вас сюда, а водителя своего вездехода отослал в Вайоминг, чтобы он не проболтался. Снимая с вас этот скафандр и странную резиновую повязку, я не мог отделаться от мысли, что вы не человеческое существо. Он поднялся, подошел к окну и сложил руки на груди. - Я осмотрел вас, - продолжал он. - Обе ноги были сломаны. Но стоило мне слегка прикоснуться, как кость скользнула назад, на прежнее место. Так что это за кости у вас, а? Они должны быть переломаны вдоль и поперек, а вправляются запросто. И вы не потеете. И нет никаких выделений. Органы выделения есть, но вы ими не пользуетесь. Температура вашего тела тридцать градусов, а пульс мне вообще не удалось отыскать. Когда я пытался ввести вам внутривенное питание, я не смог отыскать вен, поэтому вынужден был запихивать пищу прямо вам в рот. Но я даже не знаю, нужна ли вам пища. - Он снова подошел к ней, наклонился и поглядел прямо в глаза. - Вы не человеческое существо, в этом я уверен! Вы только носите оболочку красивой девушки, а под ней один бог знает что. Вы только внешне человек. Так кто же вы? - Я наблюдатель, - тихо вымолвила Глэйр. - Я родом с Дирны. Это далекая планета из другой звездной системы. Вы удовлетворены? Землянин отреагировал так, будто в его тело воткнули кинжал. Он отступил назад, тяжело сопя, лицо побагровело, голос сел. - Вы с летающей тарелки, да? - Да, если вы так называете наши корабли. - Повторите еще раз! Что вы с летающей тарелки! Произнесите целиком эту гнусную фразу! - Я с летающей тарелки, - покорно пробормотала Глэйр, тяготясь нелепостью ситуации. Землянин вновь отвернулся от нее. - Я мог бы теперь отправиться на центральную площадь и начать проповедывать во славу Контакта, - как-то глухо произнес он. - Я бы рассказывал всем о красавице с летающей тарелки, которую я нашел в пустыне, привез к себе домой и выхаживал. Все это бред, за исключением того, что вы реальны. От этого никуда не денешься. Вы никакая не галлюцинация! Вы понимаете, что я говорю? - Почти все. - Значит, это все происходит на самом деле? - Да, - прошептала Глэйр, - подойдите ко мне. Она положила свою ладонь на его твердую сильную руку. Никогда прежде она не прикасалась к плоти землянина. С усилием вдавила свои пальцы - плотная кожа и мышцы сопротивлялись ей. - Прикоснитесь ко мне, - попросила она и сбросила одеяло на пол. Землянин инстинктивно зажмурился, будто ослепленный. Глядя на себя, на возвышения и впадины тела, которое стало таким привычным для нее за десять лет, Глэйр увидела светло-коричневые повязки, закрывавшие ее ноги от лодыжек до колен. Он хорошо ухаживал за нею. С робостью, странной для такого уверенного в себе зрелого мужчины, землянин положил ладони на ее плечи и провел ими вдоль ее рук, на мгновение прикоснулся к упругим вздутиям грудей, ласково дотронулся до живота и тугих бедер. Он тяжело и прерывисто дышал. Руки его дрожали, и она ощутила едкий запах пота, перебивший аромат, который исходил раньше от его тела. Теперь она уже овладела лицевыми мышцами, и улыбка не сходила с ее губ, пока его руки касались тела. Наконец, он отпрянул, поднял одеяло и прикрыл ее. - Я реальна или снюсь вам? - спросила она. - Реальна. У вас такая гладкая кожа... Это так убеждает... - Наблюдатели должны выглядеть, как земляне. На тот случай, если мы окажемся среди вас. Но мы еще не умеем изменять свое внутреннее естество так, чтобы оно было копией вашего. - Значит, это правда? Существа из космоса наблюдают за Землей с летающих тарелок? - Это началось давно, задолго до вашего и моего рождения. Первые патрули прилетели сюда много тысяч лет тому назад. Сейчас мы следим за вами пристальнее, чем когда-либо. Руки землянина безвольно повисли. Он попытался что-то сказать, но не смог. Наконец ему удалось вымолвить: - Вам известно, что такое ИАО? Исследование Атмосферных Объектов? Глэйр слышала об этом. - Это организация, которую учредили вы, американцы, чтобы наблюдать за наблюдателями. - Да. Наблюдать за наблюдателями! Так вот, я работаю на ИАО. Моя работа состоит в том, чтобы проверять все сообщения о том, что эти идиоты называют летающими тарелками, и выяснять, насколько эти сообщения соответствуют истине. Каждый месяц мне платят за то, чтобы я охотился на инопланетян. Понимаете, я не могу держать вас здесь! Мой долг передать вас правительству! Мой долг, черт побери! 8 Весь этот день Чарли Эстансио занимался своими делами, как будто ничего не случилось. Он проснулся, как обычно, на заре. И захочешь, да не разоспишься в глинобитной лачуге, где ютятся четверо взрослых и пятеро детей. С первым криком петухов начинал реветь малыш Луис. В ответ раздражался бранью дядька, который был пьяницей и всегда плохо спал. Тогда взрывалась Лупе и утро вступало в свои права. Все вскакивали почти одновременно, сонные и злые. Бабушка разжигала печь, мать ухаживала за ребенком, братец Рамон усаживался перед телевизором, в то время как отец тихо выскальзывал из дома, пока не был готов завтрак. Сестра Росита, неряшливая и толстая в порванной ночной рубахе, опускалась на колени перед изображением Святой Девы и монотонно молилась, выпрашивая прощения за грехи, которые добавились к старым за прошлую ночь. Каждое утро происходило одно и то же, пробуждая в Чарли ненависть. Как ему хотелось пожить одному, избавиться от назойливости Лупе, тупости Рамона, рева Луиса, не видеть полуобнаженного тела Роситы, не слышать пронзительных жалоб матери и униженных извинений отца, забыть бредовые фантазии бабушки о том времени, когда возродится старая религия. Жизнь в музее не из приятных. Чарли было противно все в поселке: его пыльные немощеные улицы, приземистые грязные дома, нелепая путаница старых и новых обычаев, а больше всего - орды туристов, которые появлялись каждые июль и август, чтобы поглазеть на обитателей Сан-Мигеля, будто это звери в зоопарке. Но теперь у Чарли появилось нечто такое, что отвлекало его от неурядиц. В пещере возле высохшего русла его ждал человек со звезд. Монотонная сутолока дня не могла погасить удивления и возбуждения. Все было точно так, как сказал Марти Мачино: та вспышка на небе была вызвана не метеором, а взрывом летающей тарелки. Что сказал бы Марти, если бы узнал о Миртине?? Чарли вздрогнул: этого нельзя допустить. Марти продаст Миртина за сотню долларов журналистам, а на следующий день укатит из деревни. У него не должно мелькнуть и тени подозрения. С девяти до двенадцати Чарли был в школе. Проржавевший старый автобус приезжал в поселок пять раз в неделю, за исключением времени уборки урожая, забирал всех детей от шести до тринадцати лет и отвозил в большое кирпичное здание школы для индейцев. Их не обременяли особыми премудростями: пусть остаются невежественными и довольствуются жизнью в резервации, чтобы туристам было на что поглазеть. Это приносило доход штату. В Таосе, где находился самый большой индейский поселок, только за то, что вытащишь из футляра камеру, брали пару долларов. Кроме основ грамоты и счета детей учили истории. Только это была история белых людей, история Джорджа Вашингтона и Авраама Линкольна. "Почему бы не рассказать нам о том, как сюда пришли испанцы и превратили нас в рабов? - думал Чарли. - Или о том, как мы восстали против них и как испанец Варгас подавил бунт. Может быть, они не хотят, чтобы в наших маленьких головках завелись какие-нибудь мысли?" Иногда Чарли получал хорошие отметки, чаще - плохие. Все зависело от его интереса к предмету. Он умел читать, писать и считать. По учебнику алгебры он научился вычислять, как предметы соотносятся друг с другом. Знал кое-что из геометрии и астрономии, а также принципы действия различных двигателей. Женщина, которая преподавала в школе, считала, что из него выйдет плотник, но у Чарли были другие намерения. Один учитель, очень хороший, мистер Джемисон, сказал, что Чарли следовало бы поступить в среднюю школу, как только позволит возраст. В средней школе в Альбукерке индейцы учились вместе со всеми, лишь бы было желание. Но Чарли знал, что не стоит и заикаться родителям о средней школе. Ему велят не дурить и учиться на плотника. Марти Мачино ходил в среднюю школу, скажут они ему, и что из этого вышло? Там он научился курить, пить виски, крутить мозги девчонкам. Стоит ли ради этого поступать в среднюю школу? Его туда не пустят, Чарли это точно знал, как и то, что ему, скорее всего, придется убежать из дома. Промаявшись все утро в школе, к часу дня он вернулся в Сан-Мигель. Днем у него было немало всякой работы. Весной все дети и женщины работали в поле. Летом наезжали туристы, и Чарли полагалось околачиваться возле них с дружелюбным видом и позволять им фотографировать себя в надежде, что ему бросят мелочь. Осенью убирали урожай. С приходом зимы наступал черед религиозных празднеств - начиная с Плясок Огня в декабре и кончая Встречей Весны в марте. Поселок нужно было вычистить и убрать яркими украшениями. Мужчины чинили ритуальные одежды, женщины старались наделать побольше керамики на продажу. Предполагалось, что обряды должны привлечь весенние дожди, но Чарли знал: единственное, что они, без сомнения, привлекут, так это орды туристов. Бледнолицые могли без устали наблюдать за необычными примитивными обрядами туземцев. Сезон начинался в резервации Хопи, где к концу лета исполнялись Пляски Змеи, продолжался в резервации Суни, пока не достигал берегов Рио-Гранде. До Плясок Огня оставалось еще несколько дней. Чарли делал вид, что работает изо всех сил, а сам тем временем стащил немного плоских маисовых лепешек и обернул их в расшитую материю, следя за тем, чтобы никто не увидел его за этим занятием. Когда начал опускаться вечер, он спрятал лепешки за старым заброшенным кива на окраине поселка, куда никто не заходил из страха перед злыми духами. Он наполнил пластиковую флягу чистой водой из родника и спрятал ее рядом с лепешками. Затем стал дожидаться темноты. Поиграл с собакой, поругался с Лупе, почитал взятую в библиотеке книгу о звездах. Смотрел на то, как священник пытался заманить нескольких прихожан на вечернюю молитву. Заметил, как Марти Мачино сгреб Роситу в охапку и поволок во двор сувенирной лавки, по дороге запуская руку ей под юбку. Быстро проглотил скудный ужин под бормотание телевизора, сливающееся со звуками брани. Наконец наступила ночь. Все вновь принялись за работу. Первые лица поселка - кацик, вождь племени, и жрец Общины Огня - вели беседу у кива, а Хесус Агильер, вновь избранный староста, с важным видом давал всем указания. Наступил подходящий момент, чтобы улизнуть к Миртину. Чарли, напустив на себя беззаботный вид, добрел до конца улицы, на которой жил, осмотрелся по сторонам, нырнул в старый кива, чтобы схватить лепешки, и побежал через сухие кусты, окаймлявшие поселок. Двигался он быстро, вприпрыжку. Он вообразил, что стал взрослым и мчится, как ветер. На самом деле силенок у него было еще маловато, и не более чем в полумиле от поселка ему пришлось остановиться, чтобы перевести дух. Он отдыхал рядом с силовой подстанцией, поглядывая на нее с восхищением. Электрокомпания построила ее два года тому назад, потому что деревне требовалось все больше электроэнергии. Но проектировщики догадались поставить ее на некотором удалении, чтобы не портить внешний вид поселка. Туристам нравилось представлять, будто они путешествуют во времени назад, куда-то в год 1500-й или около того. Их не очень смущали телевизионные антенны и автомобили, но силовая подстанция - это уже слишком! Чарли с восторгом глядел на сверкающие изоляторы, воображая далекую электростанцию, где распадающиеся атомы превращают пар в электричество, чтобы в деревушке ночью было светло, как днем. Он мечтал хотя бы раз побывать в таком удивительном месте. Почувствовав прилив сил, он поднялся. Теперь он шагал по тропе, петляющей среди зарослей полыни и юкки, пересек первое пересохшее русло, затем широкую равнину, пока не вышел ко второму руслу, шире и глубже первого, где оставил в пещере человека со звезд. На краю глубокой расселины Чарли остановился. Посмотрел наверх. Ночь была темной - новая луна взойдет лишь к Пляскам Огня. Звезды казались необычайно яркими и четкими. Чарли сразу же отыскал пояс Ориона и остановил взгляд на крайней слева звезде. Он не знал, как она называется, хотя и искал название в учебнике. Теперь она виделась ему самой красивой из всех звезд. По его спине пробежал холодок ужаса. Он подумал о планетах, вращающихся вокруг звезды, необычных городах, существах, которые не были людьми, но летали на ракетах и реактивных самолетах. Он пытался представить себе, какими могут быть города на этой другой планете, и улыбнулся своим мыслям. А что он знает о городах своей родной планеты? Может ли он представить себе Лос-Анджелес, Чикаго или Нью-Йорк? Что же тогда говорить о городе, в котором живет Миртин? Бешеная энергия обуяла его, он быстро спустился на дно расселины и столь же быстро поднялся к обрыву. Вошел в пещеру. Она была не более четырех метров в высоту и примерно шести метров в глубину. Глаза его привыкли к темноте, и он увидел Миртина там, где оставил, лежащим на спине и раскинувшим в стороны руки и ноги. Человек из космоса не шевелился. Глаза его были открыты, в них поблескивал тусклый свет звезд, проникавший в пещеру. - Миртин? Все в порядке? Вы не умерли? - Привет, Чарли. Облегченно вздохнув, Чарли присел на корточки рядом раненым. - Я принес пищу и воду. Как вы себя чувствуете? Я пришел сразу же, как только сумел вырваться. - Мне гораздо лучше. Чувствую себя вполне сносно. Кость заживает. Я скоро стану здоровым. - Вот. Вот. Я достал тебе лепешек. Они холодные, но хорошие. - Сначала воду. - Пожалуйста, - сказал Чарли. Затем спохватился. - Извините. - Он открутил пробку и приложил флягу к губам Миртина. Вода струйкой побежала в рот. Когда Чарли решил, что Миртин утолил жажду, он убрал флягу, но тот попросил еще. На глазах изумленного мальчугана он опустошил всю флягу. Как много он пьет! Как быстро! - Теперь лепешки? - Да. Чарли стал кормить Миртина. Лицо дирнанина оставалось абсолютно неподвижным, кроме нижней челюсти, которая методично откусывала кусок за куском. Миртин проглотил пять лепешек, прежде чем дал знак, что достаточно. - Из чего они сделаны? - спросил он. - Из кукурузы. Знаете, что такое кукуруза? Это растение. - Да. Знаю. - Мы перемалываем кукурузные зерна, затем делаем тесто и печем его на горячем камне, совсем как наши предки. - Почему ты так сердито говоришь об этом? - спросил Миртин. - А как же иначе? Какой сейчас год? 1982 или 1492??? Почему мы не можем приобщиться к цивилизации, как все остальные? Почему мы должны продолжать жить по-старому? - Кто же заставляет вас так жить, Чарли? - Белые! Миртин нахмурился. - Ты хочешь сказать, что они силой принуждают вас пользоваться допотопными методами? У них есть на сей счет соответствующие законы? - Нет, нет! Ничего подобного! Они позволяют нам делать все что угодно, пока мы остаемся мирными. Мы можем избирать старосту, полицейских, в общем, всех-всех. Если бы мы захотели, мы могли бы снести поселок и поставить на этом месте город из стекла и пластика. Но тогда здесь больше не будет туристов, а значит, и доходов. Понимаете, наша деревня - музей. Мы - смешные люди из прошлого. Понимаете? - Кажется, - пробормотал Миртин. - Преднамеренное сохранение архаичного образа жизни. - Какого образа жизни? - Устаревшего. - Вот-вот. Мы сами проголосовали за это, все племя. Мы решили разыгрывать представления для туристов. Это приносит неплохие деньги. Некоторые из нас покинули деревню, работают на заводах в Альбукерке, других местах, но большинство предпочитает танцевать, мазать краской лица ради подачек. Наши обряды, танцы - все это показное, мы забыли, что все это означает. У нас завелись тайные общины, только вот никто не помнит слов посвящения, и поэтому придумали новые. Все это обман, сплошное надувательство! Обман! - Чарли затрясся от гнева. - Может быть, хотите еще одну лепешку? - Да, пожалуйста. Чарли удовлетворенно наблюдал, как ел его подопечный. - Нам нужны холодильники, - продолжал мальчик. - Нужно тепло, мостовые, настоящие дома и дороги. Нам нужно все необходимое для жизни в двадцатом веке. А мы копошимся в грязи. У нас есть телевизоры и автомобили - и только. Все остальное - как в 1500 году! Вот за что они голосовали. Мне тошно от этого. Знаете, чего я хочу? Выбраться отсюда! Податься в Лос-Анджелес и научиться строить большие ракеты. Или стать космонавтом. Я очень многое знаю. И могу выучить еще больше. - Но ты слишком молод, чтобы оставить родительский дом. - Да, мне всего одиннадцать. Черт, кому хочется, чтобы ему было только одиннадцать лет? Я убегу, меня быстро арестуют. Но что же делать? Ведь в начальной школе электронику не изучают! О, как мне не хочется торчать здесь! - Он набрал горсть холодной земли с пола пещеры и швырнул в дальний угол. - Послушайте, Миртин! Мне не хочется больше говорить о своей грязной деревне. Лучше расскажите мне о своем мире. Расскажите как можно больше. Миртин рассмеялся. - Придется очень долго рассказывать. С чего же начать? Чарли задумался. - У вас есть большие города? - Да, очень большие. - Больше, чем Нью-Йорк? Чем Лос-Анджелес? - Некоторые из них гораздо больше. - У вас есть реактивные самолеты? - Нечто подобное, - кивнул Миртин. - Они используют, - он засмеялся, - ядерные реакторы. Ты видел, как один из них взорвался в небе, помнишь? - Да, да. Какой я глупец! Летающие тарелки - что заставляет их двигаться? Что-то вроде солнечной энергии? - Да. Небольшой реактор, который создает плазму, заключаемую нами в сильное магнитное поле. То, что случилось с нашим кораблем, обусловлено ослаблением защитного магнитного поля. Вот так мы путешествуем, в своих плоских круглых кораблях, которые вы называете летающими тарелками. - Как быстро они летают? - спросил Чарли. - Пять тысяч миль в час? - Что-то около этого, - уклончиво ответил Миртин. Удовлетворившись этим, Чарли продолжал: - Значит, вы можете добраться отсюда до Нью-Йорка за час? Да? И на своей планете вы летаете так же быстро? Сколько людей живет на вашей планете? - Мне не следует ничего тебе рассказывать. Это, как здесь говорят, секретная информация. Совершенно секретная. - Расскажите! Я ничего не сообщу в газеты! - Чарли покачал лепешкой у губ дирнанина. - Хотите еще одну? Миртин вздохнул. Глаза его блеснули во тьме. - Нас восемь миллиардов. Наша планета чуть больше вашей, хотя сила тяжести примерно такая же, кроме того, мы не занимаем так много места, как вы. Мы очень маленькие. Теперь я получу лепешку? Чарли протянул ее Миртину. Пока тот жевал, Чарли задумался над последними словами. - Вы хотите сказать, что непохожи на нас? - Да, непохожи. - Верно, ведь вы сказали, что внутри вы совсем другие. Наверное у вас другие кости, может быть, сердце и желудок в другом месте. Или различия еще больше? - Намного больше. - Так какие же вы без маскировки? - Маленькие. Меньше метра длиной. У нас вообще нет костей, просто утолщения хрящей. Мы... - Миртин запнулся. - Лучше я не буду описывать, Чарли. - Значит внутри вас, того, что я вижу, свернулась вот такая штука? Не больше ребенка? - Именно так, - признался Миртин. Чарли поднялся и подошел к выходу из пещеры. Он был потрясен услышанным, хотя и не мог сказать почему. За то короткое время, что он знал Миртина, он свыкся с мыслью, что его новый знакомец, хотя и родился на другой планете, по сути, не имеет особых отличий, разве что умнее, чем землянин. На самом деле тот оказался чем-то вроде большого червя. Или еще хуже. Не зря же он не захотел описать себя. Чарли взглянул на три яркие звезды, и впервые понял, что подружился с чужаком. - Я бы съел еще одну лепешку, - сказал Миртин. - Это последняя. Я не думал, что вы так голодны, обычно раненые едят мало. Чарли скормил пришельцу лепешку. Затем они возобновили беседу. Они говорили о планете Миртина, о наблюдателях и о том, почему они патрулируют Землю, рассуждали о звездах, планетах и летающих тарелках. Когда Миртин устал объяснять, они поменялись ролями, и речь пошла о Сан-Мигеле. Чарли попытался объяснить, что такое расти в деревне, в которой сохраняются доисторические обычаи. Путаясь в словах, он попытался выплеснуть переполняющие его чувства: горечь от сознания собственного бессилия, нетерпение, жажду знаний, страстное желание впечатлений и действий. Миртин внимательно слушал. Он был хорошим собеседником, знал, когда промолчать, а когда задать вопрос. Казалось, он все понимал. Он велел Чарли не беспокоиться - просто продолжать внимательно присматриваться и задаваться вопросами, пока не придет время уехать в большой мир. Это приободрило Чарли. И все-таки мальчик никак не мог освоиться с тем, что этот маленький дружелюбный человек с волосами чуть тронутыми сединой на самом деле лишь оболочка для бесформенного существа без костей. Он был так добр, как врач или учитель, только гораздо внимательнее и ближе. Никто еще не говорил с ним так прежде, кроме учителя, мистера Джемисона. Но временами мистер Джемисон забывался и называл его Хуаном или Хесусом, а один раз - даже Фелипе. "Миртин никогда не сможет забыть мое имя!" - отметил про себя мальчик. Через некоторое время он понял, что, должно быть, утомил больного. К тому же он не мог надолго отлучаться из дома. - Мне пора идти, - сказал он. - Я вернусь завтра вечером. И принесу еще лепешек. И мы снова сможем поговорить. Хорошо, Миртин? - Хорошо, Чарли. - Вы уверены, что у вас все в порядке, Миртин? Вам не холодно? - Мне вполне удобно, малыш, - успокоил его пришелец. - Просто надо полежать здесь, пока я не поправлюсь. И если ты придешь ко мне и принесешь лепешки и воду, мы будем беседовать с тобой каждый вечер, и, наверное, я поправлюсь гораздо быстрее. Чарли усмехнулся. - Вы знаете, мне это даже нравится. Вы вроде как друг мне. Это так нелегко, находить друзей. До скорого, Миртин. Берегите себя. Он попятился к выходу, развернулся и помчался к деревне, пританцовывая и подпрыгивая от счастья. В голове у него гудело от рассказов о другой планете и ее ушедшей далеко вперед науке, но больше всего его привело в восторг то, что им удалось поговорить откровенно. На душе у Чарли было тепло, хотя все вокруг сковала декабрьская стужа. Тепло это исходило от Миртина. "Он нуждается во мне, и не только потому, что я приношу еду, - думал Чарли. - Я ему пришелся по вкусу. Ему нравится беседовать со мной. И он может многому меня научить". Радость заставляла ноги Чарли двигаться быстрее. Он и сам не заметил, как оказался уже возле подстанции. Мальчик бежал, высоко подняв голову и поглядывая на высокие опоры электропередач, перешагнувшие через высохшее русло. Он не смотрел под ноги, и потому налетел на парочку, занимавшуюся любовью у проволочной ограды. Ночь была холодной, и оба оставались в одежде, но Чарли была уже знакома проза жизни. Он не испытывал любопытства и не хотел привлекать к себе внимания. Споткнувшись о вытянутую ногу, он жадно вдохнул воздух и попытался удержать равновесие, чтобы сразу же убраться прочь. Девушка выкрикнула что-то непристойное. Парень, перекатившись, выругался и помахал кулаком. Хотя Чарли не всматривался в их лица, он успел понять, что это лучшая подруга его сестры Роситы, Мария Агильер, и Марти Мачино. Ему было очень совестно, что он испортил им удовольствие, но гораздо хуже было то, что он попался на глаза как раз тому человеку, от которого можно ждать настоящих неприятностей. Волна страха прошла по худому тельцу, Чарли, недовольный собой, побежал в сторону деревни. 9 Сигнал бедствия, посланный за несколько мгновений до катастрофы, не остался незамеченным. Его приняли все дирнанские корабли над Землей, так как широкополосная дирнанская система связи не зависела от прямого распространения волн и не нуждалась в отражении волн от ионосферы. О судьбе корабля узнали двадцать наблюдателей над Китаем, восемнадцать разведчиков, патрулировавших территорию СССР, еще девятнадцать на различных орбитах над Северной Америкой и разобщенные группы наблюдателей, несших службу над Индией, Бразилией, африканскими государствами, Антарктикой, Японией и другими узловыми регионами земного шара. Всего около четырехсот дирнанских кораблей-разведчиков дежурили в ту ночь над Землей, и все они узнали о катастрофе в первые же мгновения. Сигнал достиг и четырех кораблей на стационарных окололунных орбитах. Он дошел до дирнан, которые проверяли запущенные земными государствами искусственные спутники, чтобы на них не было выведено на орбиту какое-нибудь смертоносное оружие. Его зафиксировали датчики флотилий, размещенных в окрестностях Марса и Венеры. Он привлек внимание дирнанской постоянной базы на Ганимеде, спутнике Юпитера, где экипажи кораблей-разведчиков наслаждались представляемыми по жребию отпусками. Он был услышан более чем пятьюдесятью транспортными кораблями, направлявшимися с Ганимеда на смену тем, кто ожидал отпуска. Сигнал добрался не только до Нептуна, но даже до Плутона. Когда-нибудь, увы нескоро, этот незатухающий сигнал достигнет родной планеты дирнан. Узнали о судьбе корабля, на борту которого находились Миртин, Ворнин и Глэйр, и представители противоборствующей расы - краназойцы, которые могли тайно настраиваться на длину волны дирнанского сигнала бедствия. Впрочем, в этом не было особой необходимости: краназойский штаб уже получил полный отчет о взрыве от своих наблюдателей. Кроме того, сигнал бедствия вызвал переполох в штабах дирнан на Земле. Создав эти штабы, дирнане нарушили соглашение, которое регламентировало контакты между двумя галактическими расами и обитателями Земли и, в частности, запрещало высадку на планете как дирнанского, так и краназойского персонала - не говоря уже о постоянном присутствии. Но соглашение иногда ставило под угрозу всеобщую безопасность. Поэтому дирнане сочли необходимым, в целях самозащиты, внедрить агентов на поверхность планеты. Их база была тщательно замаскирована - не столько от землян, сколько от краназойцев. Земляне просто не поверили бы в то, что среди них живут инопланетяне, ярость же краназойцев могла поставить галактический мир на грань войны. В потаенный дирнанский бункер бесконечным потоком текли сообщения, и через несколько секунд после передачи сигнала бедствия, он был принят резидентами на Земле. В течение нескольких минут система связи едва не вышла из строя, захлебнувшись внезапно нахлынувшей информацией. Затем центральному пункту управления на Земле удалось овладеть ситуацией, заглушив галдеж. Корабли на орбитах продолжали обсуждать катастрофу, но они уже перестали беспокоить базу на Земле. Вычислительный центр базы лихорадочно определял возможные траектории приземления членов экипажа. - Всем троим удалось выпрыгнуть? - Да. По крайней мере, они покинули корабль. - Я познакомился с Глэйр на Ганимеде. Замечательная девушка. - Они все трое замечательные. Были... - Они должны быть живы! И мы разыщем их! - Есть какие-либо известия со станций слежения? - Все трое приземлились в штате Нью-Мексико. Но у них оказались повреждены коммуникаторы. - Как это могло произойти? - Они прыгали с необычайно большой высоты, чтобы избежать неприятностей, когда пошел вразнос реактор. Должно быть, очень сильно ударились. Мы принимаем слабые сигналы от одного из них, но не можем зафиксировать, откуда они поступают. О двух других пока еще ничего не известно. - Они погибли. - Вовсе не обязательно. Возможно, получили тяжелые повреждения. Но не погибли. Эти наши тела очень живучи. - Настолько крепкие, чтобы пережить катастрофу, при которой ломается коммуникатор? - Коммуникатор - штука жесткая. Не то что кости и плоть. Уверен, что они живы. - Живых или мертвых, нам нужно разыскать их. - Верно! Если одного из них подвергнут вскрытию... - Эй, высокомерный болван! Они не погибли! Выбрось эту чушь из своей башки! - Ладно, ладно, пусть будут ранены. Если тебе от этого легче. Ранены и отвезены в больницу, где попадут на рентген. Вот когда у них начнутся настоящие неприятности! В чем дело? Ты влюблен в Глэйр? И не можешь смириться с тем, что они, возможно, погибли? - Если начистоту, то он влюблен в Ворнина. - А кто в него не влюблен? Послушай, сколько агентов мы сможем направить на этой неделе в Нью-Мексико? - С десяток, если возникнет необходимость. - Значит, уже надо посылать. Пусть делают вид, что исследуют так называемый гигантский метеор. Некоторые из них могут представиться учеными, якобы разыскивающими его обломки. Другие могут прикинуться корреспондентами и опрашивать видевших огненный шар людей. Тем временем надо как можно точнее определить траекторию корабля перед взрывом. - А ты знаешь, где мы можем получить наиболее достоверные данные о траектории? - Где? - В ВВС Соединенных Штатов. Бьюсь об заклад, ИАО записывает все подряд. - Неплохая мысль. Надо выйти на связь с нашим человеком в ИАО и потребовать, чтобы он проверил запоминающие устройства. - ИАО наверняка тоже рыщет в том районе, отыскивая обломки. - Но им ничего не известно об экипаже. Мы найдем их раньше. - Это будет нелегко сделать. Как говорится об этом в земной пословице? Найти иголку в мусорной яме? - В стогу сена. - Вот-вот! Иголка в стогу сена! - И ты уверен, что они живы? - Не сомневаюсь. 10 "Ворнин, кажется, спит", - подумала Кэтрин без особой уверенности. За четыре дня, что она укрывала его у себя в доме, Кэтрин убедилась только в одном: она ни в чем не может быть уверена, когда дело касается его. Она стояла рядом с кроватью, рассматривая спящего. Глаза закрыты. Под веками глазные яблоки не движутся. Мерное, глубокое дыхание. Все признаки сна. Но иногда ей казалось, будто он делает вид, что спит, чтобы не обмануть ее ожиданий. Временами он словно бы отключался - как машина. Щелк - и все! Теперь Кэтрин была уже убеждена, что принимает в своем доме существо с другой планеты. Потребовалось время, чтобы привыкнуть к этой мысли. Впервые подозрение зародилось в тот самый миг, когда она связала появление странного гостя с огненной вспышкой. И подозрение это росло день ото дня по мере знакомства. Оранжевый оттенок крови. Странный костюм. Непонятные инструменты. Взять хотя бы тот маленький фонарик! А температура его кожи! Тридцать градусов Цельсия! И эти загадочные слова, которые он произносил в бреду. Бред без жара. Легкость, с которой она вправила кости. Неестественный вес тела - килограммов на двадцать-двадцать пять меньше, чем можно было бы ожидать. За все четыре дня он ни разу не воспользовался судном - молча поставил его под кровать, да о нем и не вспомнил. Ел он регулярно, очень много пил, и тем не менее не испражнялся и не потел. Кэтрин могла не заметить многие из странностей Ворнина, но только не это! Куда деваются продукты выделения? Какой у него обмен веществ? По натуре своей она не была склонна к отвлеченным размышлениям, но сейчас было трудно уклониться от них. Даже его имя - Ворнин! Что это за имя? Впервые услышав его, она нахмурилась и заставила повторить по буквам, и незнакомец стал запинаться на каждой букве, будто для него было непривычно разделять слова на звуки. Ворнин! Это его имя или фамилия? А может, кличка? Бог знает! Она опасалась задавать слишком много вопросов. Пусть сам скажет, если сочтет нужным. Он казался таким спокойным, не оставлял постель с того самого вечера. Кэтрин спала на диване, пусть и неудобном. Не могла же она принять его весьма откровенное предложение разделить с ним ложе? "Кровать достаточно большая для двоих, не так ли?" - спросил он. Она задумалась. Или он притворяется невинным, будто не знает, что происходит, когда мужчина и женщина спят вместе, или он понятия не имеет, что такое секс. Она отвернулась, покраснев, словно глупая девственница, когда он предложил ей лечь с ним. Странно... Вот уже год, как она вдовеет, - это больше, чем требуют приличия. Она ничем не связана, как и в то время, когда ей было девятнадцать лет и она была не замужем. Откуда эта стыдливость? С первых дней траура ей стала невыносима сама мысль о близости с мужчиной. Она почти полностью отошла от окружающего ее мира, уединившись с дочерью в теплом гнездышке. Она редко выходила дальше местного супермаркета. Но нельзя же вечно вести такую жизнь. Надо подыскивать нового отца для ребенка. Конечно, человек, упавший с небес, вряд ли подходил для этой роли, но почему бы ей не позволить себе близость с ним? Разумеется, если он пожелает и позволит его сломанная нога, которая, кстати, заживала фантастически быстро. Опухоль спала, и внешне он не проявлял каких-либо признаков боли. Почему же она тогда так робко, как стыдливая девушка, отпрянула от постели? Кажется, она поняла почему. Ее пугала сила своего вожделения. Что-то в этом хрупком, бледном, невероятно красивом мужчине неодолимо влекло ее. И так было с самого первого мгновения. Кэтрин не верила в любовь с первого взгляда, но ведь желание с первого взгляда совсем другое дело! И она была охвачена им! Она отпрянула, ужаснувшись тому, насколько сильно ее чувство к незнакомцу. Если она допустит, чтобы исчез разделявший их барьер, может случиться что угодно! Что угодно!!! По крайней мере, нужно лучше узнать его. Она поправила покрывало и взяла лежавший на ночном столике блокнот. "Я вернусь через несколько часов, - написала она. - Поеду в город за покупками. Не волнуйтесь". Положив записку на подушку рядом с ним, она на цыпочках покинула спальню и прошла в детскую. Девочка сотворила нечто жуткое и тягучее из пластилина. Оно корчилось, как осьминог. Или как марсианин, если только марсиане существуют. Ей уже повсюду начали мерещиться внеземные существа! - Смотри, мамочка, это змея! - закричала Джилл. - У змей нет ног, дорогая, - покачала головой Кэтрин. - Но все равно красиво. Дай-ка я надену на тебя пальто. - А куда мы пойдем? - Мне нужно съездить в город. А ты в это время поиграешь у миссис Уэбстер, ладно? Джилл безропотно позволила себя одеть. Трехлетний ребенок легко приспосабливается к переменам окружения и обстоятельств. Она еще помнила своего дорогого папочку, но только смутно, скорее, помнила, что кого-то она называла "папочка". Если бы Тед сейчас вошел в дверь, Джилл, пожалуй, не узнала бы его. Так в ее памяти поблек пропавший котенок, только еще быстрее. Что касается внезапного и необъяснимого появления Ворнина, то Джилл, казалось, это нисколько не беспокоило. Она воспринимала его как должное - вроде заката солнца или прихода почтальона. У Кэтрин хватило ума не предупреждать Джилл о том, что нельзя упоминать о Ворнине в разговорах с чужими. Этим она достигла бы обратного эффекта. Для Джилл Ворнин был гостем, уже на третий день у нее пропал всякий интерес к этому человеку в кровати. Кэтрин подхватила девочку и перенесла ее через улицу к соседке, с которой поддерживала приятельские отношения. У соседки было четверо детей в возрасте до десяти лет, и лишний ребенок не был для нее обузой. - Приглядите, пожалуйста, за Джилл до пяти вечера, - попросила она миссис Уэбстер. - Мне надо в город. Девочка серьезно помахала ей вслед ручкой. Через пять минут Кэтрин мчалась по шоссе. Она пронеслась мимо Берналильо и спустя полчаса очутилась в пригородах Альбукерке. В это время дня движение в городе было небольшим. По зимнему небу чередой неслись серые тучи, горизонт окутывала дымка. Было похоже, что вот-вот мог пойти снег. Погода мало располагала к путешествиям, но в городе были люди, которые могли рассказать ей о летающих тарелках. Оставив автомобиль на стоянке под путепроводом, ведущим к мосту через Рио-Гранде, Кэтрин направилась к старому городу. Адрес Церкви Контакта она нашла в телефонной книге. Разумеется, это название придумали газетчики, сторонники учения Сторма возмущались, когда его называли новым культом. Официально их группа именовалась Обществом Братства Миров. Тем не менее в телефонной книге она значилась в разделе "Религиозные организации". Полированная бронзовая табличка на фасаде полуразвалившегося здания указывала, что она у цели, но Кэтрин помедлила у входа. Щеки ее неожиданно вспыхнули. Она вспомнила, как издевался над этой организацией Тед, высмеивая помпезные сборища в Стоунхендже и на Столовой Горе, варварское смешение старых суеверий и новомодных научных теорий. Тед тогда заметил, что наверняка половина ее членов - доверчивые простаки, а другая - жулики и Фредерик Сторм, их духовный отец, самый большой жулик из всех. Но мнение Теда теперь не имело никакого значения, к тому же она пришла сюда не в поисках веры, а чтобы попытаться что-нибудь выведать. Она прошла внутрь. За обшарпанным фасадом скрывался роскошный интерьер. В небольшой передней с высоким потолком, не было ничего, кроме двух элегантных кресел и сверкающей бронзовой статуи - непременного атрибута Культа Контакта. Это была обнаженная женщина с закрытыми глазами, простиравшая руки к звездам. Кэтрин всегда считала эту эмблему чрезвычайно глупой, но сейчас, к своему беспокойству, поколебалась в этой уверенности. С трех сторон двери из дорогого красного дерева вели в другие помещения. Она понимала, что ее пристально рассматривают. Прошло несколько секунд, и одна из дверей открылась, впустив женщину лет сорока, губы которой растянула заученная улыбка. Волосы были гладко зачесаны назад, одежда была модной, но простой. На воротничке красовалась небольшая стилизованная эмблема в виде летающей тарелки, которая также служила опознавательным знаком Культа Контакта. - Добрый день. Чем могу служить вам? - Мне нужна... - нерешительно произнесла Кэтрин, - кое-какая информация. - Пройдите, пожалуйста, вот сюда. Посетительницу бесцеремонно завели в кабинет, которому позавидовал бы председатель любого банка. Строгая женщина-функционер, всем своим видом утверждающая важность возложенной на нее миссии, села за стоящий в углу стол. Со стены задумчиво взирал Фредерик Сторм, запечатленный на двухметровой стереофотографии. "Фюрер, да и только, - подумала Кэтрин. - Хайль!" - Вы пришли немного рано. Вечернее собрание в честь благословенного вселенского единения еще не началось, - сказала женщина. - Фредерик Сторм появится на экране в восемь вечера. Это всегда так вдохновляет! Ну а пока вы можете пройти предварительное ознакомление. Вы принадлежали к какому-нибудь обществу, подобному нашему? - Нет, - ответила Кэтрин. - Я... - Не волнуйтесь. Это просто формальность. - Женщина подтолкнула к ней куб диктофона. - Если вы ответите на несколько вопросов, мы сможем тут же зачислить вас и начать вовлекать вашу душу в гармонию Вселенной. Как я понимаю, вы знакомы с нашими целями и воззрениями? - Женщина многозначительно кивнула в сторону изображения Фредерика Сторма. - Вероятно, вы прочли какую-нибудь из книг Сторма о его контактах с братьями из космоса? Он замечательный писатель, не правда ли? Не понимаю, каким образом любой мыслящий человек может прочесть его книги и не увидеть... Кэтрин в отчаянии перебила ее. - Извините, но я не читала его книг. И я пришла сюда не для того, чтобы присутствовать на собрании или присоединиться к обществу. Я хочу только получить кое-какую информацию. Выражение профессионального участия исчезло с лица женщины. - Вы из прессы? - раздраженно спросила она. - Вы имеете ввиду, что я корреспондент? Нет, нет. Я просто... - Кэтрин замолчала на мгновение, обдумывая, с чего бы лучше начать. - Я простая домохозяйка. Меня беспокоят эти космические предметы. Летающие тарелки и все такое прочее, и я не знаю даже, честно говоря, с чего начать. Я просто хочу узнать больше об этом и о том, каковы они, эти существа из космоса, что они хотят от нас и так далее. Я уже давно намеревалась обратиться к вам. И когда я несколько вечеров тому назад увидела огненный шар, это решило дело. Я пришла сюда при первой же возможности. Но я на самом деле почти ничего не знаю. Вам придется начать с самого начала. Извините мое косноязычие, но, видите ли... Женщина напротив вздохнула с облегчением, очевидно поняв, что ей больше не надо держать ухо востро. - Пожалуй, вам лучше всего начать с нашей литературы. Вот вводный курс. - Она взяла со стола толстый конверт и пододвинула его к Кэтрин. - Здесь вы найдете все основополагающие материалы. - Она добавила толстую книгу в мягком переплете. - Это самое последнее издание "Наших друзей из галактики" Фредерика Сторма. Вдохновенное произведение! - Вы очень любезны! - Цена два доллара. Кэтрин оторопела. Эти люди не теряют времени и начинают извлекать выгоду из процесса новообращенных с первых же шагов. Она поджала губы и вручила женщине два доллара. - Есть еще пятнадцатиминутный информационный фильм. Его показывают на втором этаже каждые полчаса. Ближайший сеанс начнется через пять минут. - Быстрая улыбка. - Вход свободный. - Благодарю, - пролепетала Кэтрин. - Прекрасно. Впоследствии, если вы почувствуете в себе готовность глубоко приобщиться к учению Фредерика Сторма, приходите сюда еще раз, и мы побеседуем, после чего занесем вас в списки кандидатов. Это позволит вам посещать вечерние собрания. - Отлично, - кивнула Кэтрин. - Я хотела бы спросить вас еще кой о чем. - Пожалуйста. - Огненный шар в понедельник вечером - это был не метеор, правда? Как вы думаете, может быть, это и была летающая тарелка? Возможно, она терпела бедствие? - Фредерик Сторм уверен в том, что это был инопланетный корабль, - строго произнесла женщина. Она чем-то напоминала робота, каждый раз когда тщательно выговаривала полное имя своего духовного руководителя, едва не впадая в молитвенный экстаз. - Вчера он делал краткое заявление по этому поводу. Он намерен более полно обнародовать свои мысли на одном из собраний в начале будущей недели. - И он говорит, что это была тарелка? А как же экипаж? - На этот счет Фредерик Сторм не делал никаких заявлений! - Предположим, - неловко начала Кэтрин, - предположим, что экипаж выбросился, используя что-то вроде парашютов, из корабля. И предположим, что они благополучно достигли поверхности Земли. Возможно ли, что они смогли приземлиться, что они выглядят точно, как мы, и что мы могли бы отыскать их и пригласить к себе в дом? Не случалось ли прежде чего-нибудь подобного? Она испугалась, что была слишком откровенной. Сейчас эта женщина набросится на нее и потребует немедленно отвести к раненому галактическому гостю. К счастью, активность жрицы Контакта ограничивалась декларацией программных лозунгов. - Безусловно, галакты много раз высаживались на Земле и ходили среди нас в облике людей. Потому что они люди! Просто более развитые, более совершенные, приблизившиеся к тому, чтобы стать богами. Но это и наша конечная цель. Фредерик Сторм часто повторяет, что высадки существ из летающих тарелок весьма вероятны. Но вам нечего их бояться. Вы должны понять вот что: они благожелательно к нам расположены. А теперь идите, иначе пропустите фильм. Надеюсь, когда вы снова посетите нас, вы будете уже гораздо глубже осознавать значение этого уникального и замечательного момента в истории человечества и всей Галактики! Кэтрин ласково выпроваживали из кабинета. Она вышла через стерильную прихожую к лестнице, ведущей наверх. В зале, одна стена которого была просмотровым экраном, стояло два с половиной десятка рядов кресел. Его украшали атрибуты Культа Контакта: портреты Фредерика Сторма, карты звездного неба, эмблемы. Кроме Кэтрин здесь были только четыре пожилых женщины. Кэтрин заняла место в последнем ряду, и почти тут же свет начал гаснуть, ожил экран. Фальшивый голос патетически произнес: "Из неизмеримой бездны космоса, через непостижимые глубины галактического пространства к нашей бедной, страдающей планете спешат гости". На экране показались звезды, Млечный Путь. Камера выхватила группу звезд. Затем взгляду предстала Солнечная Система. Планеты рассыпаны на черном фоне, словно бусинки. Сатурн, Марс, Венера, Земля с неестественно четкими очертаниями материков. Безусловно, съемка велась не с натуры, ничего общего с подлинным видом из космоса. А затем Кэтрин увидела летающую тарелку, которая росла по мере приближения к Земле. Она едва подавила искушение расхохотаться. Тарелка выглядела комично, со всеми этими иллюминаторами, перископами и вспыхивающими огнями. Пока что фильм ничем не отличался от стандартного научно-фантастического боевика средней руки. "Существа, обладающие божественными качествами, благожелательные, все понимающие, умудренные длительной жизнью, страшно огорчаются, видя нашу цивилизацию раздираемой противоречиями..." Теперь на экране возникло внутреннее помещение летающей тарелки. Повсюду была различная аппаратура, компьютеры, качались стрелки приборов, пощелкивали механизмы. А вот и пришельцы - мускулистые, величественные, с выражением несказанной мудрости на лицах. Корабль совершает посадку на Землю, опускаясь легко, словно перышко. События разворачиваются бурно: фермеры стреляют в инопланетян из охотничьих ружей, люди в военной форме с суровыми лицами идут в атаку, истеричные женщины прячутся за деревьями. Галакты остаются абсолютно спокойными, отражают пули и бомбы, печально улыбаются, призывая перепуганных землян к переговорам. "В это время сомнений и кризиса явился Фредерик Сторм, предлагая себя в качестве посредника между человечеством и пришельцами..." К тарелке приближается высокий мужчина с бесстрашной улыбкой. Он приветственно вскидывает руки. Громко кричит и широко улыбается. И вот Сторм уже на борту летающей тарелки. Галакты оказываются ростом не менее двух с половиной метров. Они с чувством пожимают руки земному послу. "...настороженному, обуянному страхом человечеству Фредерик Сторм передает послание мира. Сначала он встретил лишь презрение и насмешки - таков удел всех великих вождей человечества..." Толпа разбивает переднее стекло автомобиля Сторма. Поджигает машину. Но полиции удается в самый последний момент спасти пророка. Сердито взмывают вверх кулаки. Лица искажаются ненавистью. "...но были и такие, кто понял истину, поверил этому подвергаемому гонениям человеку..." Очереди женщин в супермаркете, раскупающих одну из книжек Сторма. Ученики, внимающие учителю. Сторм улыбается толпе в Лос-Анджелеском "Колизеуме". Темп фильма убыстряется, религиозное течение набирает силу. Кэтрин беспокойно задвигалась. Теперь кадры мелькали с головокружительной скоростью. Сторм снова среди галактов в летающей тарелке. Сторм ведет за собой последователей в их молитвах и размышлениях. Сторм призывает человечество отбросить недоверие и подозрительность и чистосердечно приветствовать благодетелей из космоса. Очевидцы - худые, аскетичные люди - рассказывают, как они летали в кораблях пришельцев. Последние кадры запечатлели собрание Общества Братства Миров. Это была очень шумная церемония, сопровождавшаяся выкриками и бешеной жестикуляцией. Покрытые испариной лбы. Выкаченные в экстазе глаза. Сбивчивая речь. Фильм заканчивался могучими аккордами органа, сотрясавшими здание. Когда зажегся свет, четыре других зрительницы даже не пошевелились, будто завороженные снизошедшим на них прозрением. Кэтрин быстро встала и вышла из зала, прежде чем кто-то успел ее остановить. Ее приход сюда был напрасной тратой времени. Все, что она слышала о Культе Контакта, подтвердилось - мошенничество, еще один способ выкачивания денег из легковерных. Кэтрин испытывала искушение ворваться в элегантный кабинет и крикнуть: "Фредерик Сторм за всю свою жизнь не видел ни одного галакта! Не верите - приходите ко мне домой!" Так, значит, пришельцы - гиганты двухметрового роста, несущие на себе небесное благословение? Как бы не так! По крайней мере, гость не имеет ничего общего с лощеными существами из фильма. Фредерик Сторм мошенник, а его последователи - чокнутые, как и считает большинство образованных людей. По губам Кэтрин скользнула ироническая улыбка. А что если бы Ворнин упал рядом с домом истинного ревнителя веры? Репутация Сторма лопнула бы, как мыльный пузырь, покажись один из его последователей на вечернем собрании с галактом под ручку! Это было бы все равно как приход Иисуса ко всенощной перед Пасхой... Жаль, что поездка оказалась бесполезной. Но было в высшей степени наивно искать помощи у ревнителей Культа Контакта. Вместо этого она пятнадцать минут выслушивала всякую дребедень и вдобавок потеряла пару долларов. Придется полагаться только на саму себя. Забрав Джилл у соседки, Кэтрин вошла в дом, прикидывая по дороге, что приготовить на обед. Ворнин бодрствовал. - Поездка оказалась удачной? - спросил он. - Не совсем. - А что это у вас в руке? Она поняла, что держит брошюру и книгу, которые купила в Клубе Контактов. Щеки ее пылали. - Да так. Просто дешевое чтиво. - Можно посмотреть? Кэтрин на мгновение задумалась, опасаясь выдать свои подозрения, а потом бросила брошюру на кровать. Ворнин быстро перелистал. - О чем все это? - спросил он. - Это литература о летающих тарелках, - спокойно произнесла она. - Я раздобыла ее в Клубе Контактов в Альбукерке. Вы знаете что такое Культ Контакта? - Новая религия. Основанная на предположениях, что земляне встретились с существами из космоса. - Верно, - кивнула Кэтрин. - Почему вас это заинтересовало? - спросил он. В его голосе послышались хитрые нотки. Она невозмутимо встретила его взгляд. - Меня кое-что тревожит. Но я потратила время зря. Они не узнали бы существо из космоса, если бы оно подошло к ним и поздоровалось. - Вы уверены в этом? - Да, - твердо сказала она. - Да! 11 В тяжелые минуты Том Фолкнер любил повторять, что живет в аду. Но теперь он понял, что это было преувеличением. Раньше он только слонялся в окрестностях ада и лишь с появлением Глэйр угодил в самое пекло. Интересно, сколько времени он еще сможет балансировать на грани безумия? Ему довелось перенести немало невзгод: крах карьеры, изгнание в это дерьмовое ИАО, разрушение брака, - но он стойко держался. Гнулся, да. Но оставался в трезвом уме. А теперь слишком уж многое свалилось на него! - Не стесняйтесь, выпейте, - предложила ему Глэйр. - Откуда вы знаете, что я хочу? - Не трудно догадаться. Бедняга Том! Мне так жалко вас. - Нас обоих. - Я знаю, - улыбаясь, произнесла она. - Ведьма! Это нечестно играть на моей слабости. Смог ли я помочь себе чем-нибудь, если бы был прирожденным нытиком? - Вам осталось недолго терпеть. И поэтому все-таки выпейте. - А вы? - Вы же знаете, что мне нельзя прикасаться к спиртному, - покачала головой Глэйр. Она сидела на кровати, закрывшись до пояса одеялом. Верхняя часть ее тела утопала в одной из его пижамных курток. У Глэйр не было никакой другой одежды, кроме резинового пояса и костюма, которые были теперь надежно упрятаны в подвале, впрочем она не стеснялась своей наготы. Это Фолкнер настоял, чтобы она оделась. У нее была необычайно красивая большая грудь, вид которой наполнял его непреодолимым вожделением. Соблазн забраться к ней в постель и без того был слишком велик. А ему хватало других хлопот. Он вынул из кармана футляр со шприцем и ввел виски прямо в вену. Вот так! Не будет омерзительного вкуса во рту. Алкоголь сразу попал туда, где ему и положено быть, - в систему кровообращения, а оттуда ток крови доставит его в мозг. Буквально через несколько мгновений напряжение, державшее его, несколько спало. - И вы не ходите в свою контору? - спросила Глэйр. - Я сказался больным. Меня никто не будет беспокоить до понедельника. Есть время все взвесить. - Вы все еще намерены выдать меня? - Должен. Но не могу. И не хочу. - Ноги заживут очень быстро. Недели через две, самое большее. Тогда я покину вас. Мои соплеменники найдут меня и заберут с собой, а вы сможете вернуться к работе. - Каким же образом они разыщут вас, если этот ваш коммуникатор в скафандре сломан? - Не беспокойтесь об этом, Том. Или они найдут меня, или я найду их, какое это имеет значение? Главное, что мы спешно после этого покинем Землю. - И куда же направитесь? Назад, на Дирну? - Нет, скорее всего, на нашу базу - для медицинской проверки и восстановления здоровья. Фолкнер насупился. - А где она? - Мне не хотелось бы говорить об этом, Том. Я и так уже очень многое разболтала. - Безусловно, - хмуро проговорил он. - И когда я выведаю все ваши галактические тайны, я направлю полный отчет об этом в штаб ВВС. Вы думаете, я вас держу здесь для забавы? Я только делаю вид, что прячу вас. На самом же деле ИАО известно все, мы работаем довольно тонко... - Том, почему вы так сильно ненавидите себя? - Ненавижу себя? - Это проявляется во всем, что вы говорите и делаете. Ваши слова полны горечи, ваши нервы натянуты как струна. И этот ваш сарказм, это выражение лица... В чем дело, наконец? - Я должен был стать астронавтом, но провалился, и меня засунули в это дрянное предприятие, чтобы пять дней в неделю я успокаивал всех, кому бог весть что почудилось, и гонялся по всей стране за таинственными летающими огоньками. Разве этого мало? - Вы ведь не верили в свою работу, правда? А теперь узнали, за Землей действительно наблюдают. Так и что же - разве вам не легче от сознания, что ваша работа обрела смысл? - Нет, - угрюмо бросил он. - То, чем я занимался, не стоит и ломаного гроша. Не стоит! - Он вытянул руку, чтобы сделать еще один укол. - Глэйр, Глэйр, чтобы я ни дал, лишь бы никогда не встретиться с вами! Почему это случилась именно со мной?.. Он замолчал, осознав абсурдность своих слов. - Вы предпочитаете, - мягко произнесла Глэйр, - иметь бесполезную, пустую работу как повод для самоистязания? Поэтому вы сокрушаетесь, что нашли меня, не так ли? Нечем бередить рану? - Прекратите! Давайте лучше поговорим о чем-нибудь другом. - Взгляните на меня, Том. Почему вы так упрямы? - Глэйр! - Вы все время изобретаете разные способы мучить себя. Вы сказали, что долг требует выдать меня, но не сделали этого. Единственный из всех занятых поисками внеземных существ, вы достигаете цели - и что же? Вы привозите меня сюда и прячете. Для чего спрашивается? Да для того, чтобы потакать навязчивым желаниям, ощущая себя виновным в нарушении воинской дисциплины. Рука его неистово затряслась, так что он едва сумел приложить иглу к вене. - И еще одно, Том, - после этого я оставлю вас в покое. Почему вы стараетесь держаться подальше от меня, как не по той же причине? Вы желаете меня, и мы оба знаем об этом. Но вы наказываете себя, закрывая мое тело этими тряпками, и внушаете себе, что добродетельны. В вашем языке есть слово, обозначающее тип подобной личности. Мне называл его Ворнин. Мато... Мази... - Мазохист, - пробормотал Фолкнер. Сердце его молотом стучало в ребра. - Да, мазохист. Конечно, вы не хлещете себя плетью и не носите очень узкие ботинки, но весьма настойчивы в поисках душевных мук. - А кто такой Ворнин? - Один из моих напарников. - Вы имеете в виду членов вашего экипажа? - Не только. Один из моих супругов. Ворнин, Миртин и я составляем семью. Трехзвенная сексуальная группа. Двое мужчин и я. - Как это? На борту корабля двое мужчин и одна... - Ничего необычного. Мы ведь не люди, Том. Мы были очень счастливы вместе. Они, возможно, погибли, когда взорвался корабль. Не знаю. Я прыгала первая. Но вы отклонились от темы, Том. Мы вели разговор о вас. - Забудьте обо мне. Я и представления не имел, что вы могли быть... быть в сексуальной группе. Я совсем не думал об этом. Значит, вы замужняя женщина. - Можно и так сказать. Если только они не погибли. У меня нет никакой возможности связаться с ними. - И вы любили их обоих? Глэйр наморщила лоб. - Да, я любила их обоих. И я могу найти место в своем сердце и для кого-нибудь еще. Подойдите сюда, Том. И перестаньте изобретать способы сделать себя несчастным. Он медленно подошел к ней, думая о двух мужчинах и одной женщине на борту космического корабля и убеждая себя в том, что они не были мужчинами, а она - женщиной. Он удивился силе ревности, которая охватила его. Задумался над тем, как проявляется любовь у инопланетян. У него закружилась голова. Глэйр подняла глаза, спокойно и приветливо. - Сними с меня эту жуткую одежду, Том. Пожалуйста. Он стянул с нее пижаму через голову, волосы Глэйр в беспорядке рассыпались по плечам. У нее были высокие и очень белые груди. Они, казалось, совершенно не подчинялись силе тяготения. Подобное ему приходилось видеть только на фотографиях в календарях, но никогда в реальной жизни. Она отбросила одеяло. Он посмотрел на нее и напомнил себе, что все ее тело - бутафория. Внешняя оболочка для чего-то устрашающе чуждого. У нее могла быть грудь Афродиты и бедра Дианы, она могла скопировать любой образец женского совершенства, удовлетворить любые прихоти, потому что тело ее было сконструировано. Плоть как плоть - те же нервы, кости и кровеносные сосуды. Но все это - все! - подделка, продукт из пробирки. И кто мог бы сказать, какой ужас таится внутри этой неописуемо очаровательной оболочки? Ну а любая земная женщина - прекрасна ли она под кожей? Горячее нагромождение внутренностей, жилы, трубки, петли, кости, хрящи, килограммы жира, этот ухмыляющийся череп за прекрасным лицом! Да, мы все носим внутри себя кошмар. Кошмар под кожей! И просто глупо придавать какое-то особое значение тому, что представляет из себя Глэйр. Его одежда упала на пол. Она притянула его к себе. - Твои ноги... - начал он. - Ничего с ними не случится, - прошептала она. - Забудь о них. Лучше покажи, какова она, любовь землянина. С легкостью, о которой не мог и помыслить, он обнял ее и ощутил прохладную, гладкую кожу. Он стал ласкать ее так, будто она была настоящей и все это происходило наяву, а не во сне. Испытывая чудовищное облегчение, он порвал наложенные на себя путы и принял предлагаемый ему дар любви. 12 - Назовите, пожалуйста, номер вашей кредитной карточки, - попросил служащий мотеля. - У меня нет кредитной карточки, - сказал Дэвид Бриджер. - Я плачу за номер наличными. Он заметил подозрительный взгляд служащего и включил аспект Деда Мороза, предусмотренный среди прочих создателями синтетической личности. - Думаю, что я последний человек в западном полушарии, обходящийся без кредитной карточки, а? Ха-ха-ха! Я не верю во все это. Наличные прекрасно служили моему отцу, они столь же хороши и для меня! Сколько? Клерк ответил. Бриджер вытащил несколько скомканных банкнот из бумажника, который был в аварийном наборе - каждый краназойский агент располагал пачкой земных денег на случай вынужденной посадки, - и высыпал их на прилавок. Лицо клерка прояснилось. Подозрительный тип: пришел пешком, без багажа, даже без кредитной карточки. Но деньги-то настоящие! И кто бы мог отказать Деду Морозу за три недели до рождества? - Комната 2-16, сэр, - вежливо произнес служащий. - Второй этаж, налево. Номер в который едва можно было протиснуться, вклинивался треугольником в круглое здание мотеля. Бриджер заперся на замок и бухнулся на кровать. Он смертельно устал, прошагав эти несколько миль в теле землянина. Он был не в форме, хотя на борту корабля поддерживалась земная сила тяжести, дабы сохранять мышечный тонус. Он разделся донага и сунул одежду в ультразвуковую стиральную машину, включавшуюся от брошенной в нее монеты. Затем ступил под душ. Хотя он знал, как пользоваться душем, краназойское воспитание мешало ему включить воду. Краназой страдал от недостатка влаги. Вода была там и жизнью, и силой. И Бриджера страшила мысль, что даже здесь, в самой засушливой части Северной Америки, ему нужно только прикоснуться к этим маховичкам - и на него польются бесконечные струи воды. Мучаясь стыдом, он включил воду. Жаль, что нельзя содрать с себя земное тело и подставить под струи живительной влаги подлинную кожу. Он стоял под душем полчаса, упиваясь блаженством. Затем вытерся, оделся и стал разглядывать себя в зеркале. Неплохо! Толстяку не нужно выглядеть слишком уж аккуратным. Косметологи, которые делали для него кожу, позаботились, чтобы его лицо всегда казалось выбритым, по крайней мере, часа три тому назад. Они, правда, еще не разрешили проблему непрерывного роста бороды. Но это мелочь. Сойдет и так. А теперь можно подумать о дирнанах... Он боком вышел из номера и спустился на первый этаж. Коктейль-холл был прямо через улицу, очень фешенебельный, с фонтаном. Снова вода!!! Небольшие группы людей, по три-четыре человека, сидели там и тут, потягивая различные напитки. Они были в вечерних одеждах. Бизнесмены - насколько он понял. Краназоец присел возле бара. Подошла девушка, чтобы обслужить его. Скудная одежда оставляла для обозрения довольно большую часть ее тела, и Бриджер заметил, не без волнения, что ее почти голая грудь покрыта чем-то вроде флюоресцирующего вещества. В полумраке зала зеленовато-голубое свечение ее тела бросалось в глаза. Новая мода? Не в его вкусе. Впрочем, не будучи млекопитающим, краназоец не брался судить о достоинствах груди. Девушка склонила светящиеся молочные железы и спросила: - Ну и что будем пить? - Херес со льдом. Похоже, она озадачена. Что и говорить - слабоват напиток! Бриджер скромно улыбнулся. Он знал, что херес всего лишь крепленое вино, содержащее менее десяти процентов алкоголя. Вот и отлично: если уж приходится вводить яд в организм, следует хотя бы ограничить дозировку. Девушка принесла бокал с вином. Чуть пригубив из бокала, Бриджер прислушался. Его слуховая система была необычайно чувствительной. - ...дивиденды росли непрерывно в течении четырех лет, и я дал слово, что в апреле... - ...вот он и привел ее к себе в номер. Но когда снял с нее одежду, то оказалось... - ...Брейвс не имеет никаких шансов, если Паскарелли на самом деле на следующий сезон уедет играть в Японию... - ...что бы они ни говорили об этом чертовом огненном шаре, я отказываюсь поверить, что это был всего лишь... - ...разве можно мириться с долей всего лишь в шесть долларов с каждой сотни... - ...сорок первый получил растяжение связок, делая финишный спурт... - ...и тогда она сказала: "Дай мне пятьдесят долларов, или я позвоню в полицию". Поэтому он... - ...летающая тарелка... - ...так я и поверю всему этому! Послушай, парень, они здесь повсюду! - ...они поставили в защиту этого мексиканца, нет, кубинца... - ...отшлепал ее по всем мягким местам... - ...после того, как банк откажется выкупить, мы сможем... Бриджер осторожно сделал еще один глоток. Затем поднялся и пересек зал, стараясь излучать дружелюбие. Он остановился рядом с группой из четырех мужчин, но увлеченные спором, они его не замечали. Официантка с пурпурными бедрами порхнула мимо, и двое из собеседников подняли наконец глаза. Толстяк расплылся в улыбке и произнес приветливо как только смог: - Извините меня за бесцеремонность, приятели, но я случайно подслушал, что вы говорили об этой летающей тарелке... 13 Миртин знал, что нарушит инструкции, завязав тесное знакомство с мальчиком-индейцем. Наблюдателям, совершившим вынужденную посадку, полагалось избегать любых контактов с землянами. Он не просто отступил от буквы закона - он далеко отклонился за пределы дозволенного: раскрыл землянину суть своей миссии, указал расположение родной планеты, поведал о ее цивилизации, не говоря уже о том, что дал мальчугану рассмотреть оборудование, которое было при нем. И все же он не чувствовал за собой особой вины. Он преданно, изо всех сил служил родине уже не первую сотню (по земным меркам) лет. И за все это время не нарушил ни одного параграфа. Почему бы и не позволить себе небольшое прегрешение в старости? Миртин видел, что ум мальчика, острый и пытливый ум, изголодавшийся по знаниям, - расцветал на глазах. До сих пор он был скован убогими условиями существования. Миртин чувствовал, что Вселенная задолжала Чарли Эстансио. И если случилось так, что Вселенная выбрала его, Миртина, в посредники для пробуждения великого, он просто примет это как должное, не беспокоясь об инструкциях. Иногда патриотизм должен уступать место обязательствам более высокого порядка. Чарли сидел рядом с ним на корточках, любовно перебирая инструменты, которые Миртин позволил ему вынуть из своего костюма. - А для чего это? - спросил мальчик. - Это... портативный генератор. Он вырабатывает электричество. - Но он же умещается в руке! Что в нем? Магнит? Как он работает? - Он использует магнитное поле планеты, - пояснил Миртин. - Ты знаешь, что каждая планета представляет из себя большой магнит? - Да, да, разумеется. - Этот прибор позволяет поместить генератор поперек магнитного поля. Нажимаешь на рычаг - и он, пересекая магнитные силовые линии, вырабатывает ток. Мы в шутку называем его "мошенником", потому что он будто крадет энергию из воздуха. Разумеется, на самом деле он только заимствует ее, а не крадет. - Можно посмотреть, как он работает? - Пожалуйста. Мальчик указал на флягу. - Там осталось немного воды. Если он на самом деле вырабатывает ток, то я смогу разложить воду, верно? На водород и кислород? Как это называется? Электро... - Электролиз, - подсказал Миртин. - Да, сможешь. Только будь осторожен. - Обязательно. Миртин подсказал мальчику, как установить электроды. Очень аккуратно Чарли опустил их в воду и подготовил аппарат к включению, затем активировал генератор. Оба смотрели с восхищением, как ток расщепляет молекулы воды. - Ого! Он-таки работает! - вскричал Чарли. - Послушайте, можно открыть его? Я хотел бы посмотреть, что там внутри! - Нет! - вынужден был резко возразить Миртин. - Но почему? Я все поставлю на прежнее место. Клянусь, что не поврежу его! - Пожалуйста, Чарли. Не пытайся даже его открыть. Ты... ты сломаешь его. Он сконструирован таким образом, что моментально сгорает, как только нарушается его герметичность. Это было неправдой, а Миртину было трудно врать Чарли. Он хотел, чтобы его речь прозвучала как можно убедительнее, но насколько это удалось, он не знал, поэтому тут же отвел взгляд от сияющих темных глаз мальчика. - Значит, если кому-нибудь с Земли попадется этот прибор, то человек обязательно испортит его, так и не узнав, что находится внутри, да? - Да... да. - Может быть, у вас есть еще один? Я мог бы открыть его и хоть мельком взглянуть внутрь, прежде чем он сгорит. - У меня нет другого, - вздохнул Миртин. - Да если бы и был, все равно я не позволил бы тебе сделать это. - Вы боитесь, что я слишком многое узнаю? Узнаю такое, что мы не должны знать? - Да, - сознался Миртин. - Мне не следовало показывать тебе эти предметы. Поступив так, я нарушил предписания. И не хочу умножать свои прегрешения, позволив тебе заглянуть внутрь. Видишь ли, Чарли... Что хорошего будет в том, если мы просто высадимся и дадим вам наши устройства - копируйте! Есть многое такое, что ваша цивилизация должна открыть сама. Подсказка только повредит. Я видел, как на других планетах загнивали цивилизации, которые предпочитали заимствовать или выкрадывать открытия. - Значит, мне нельзя заглянуть внутрь? - Нет. Попытайся сообразить, что там, внутри. - Вы ведь не двигаете ни руками, ни ногами, мистер Миртин. Поэтому не сможете остановить меня, если я начну вскрывать генератор! - Верно, - хладнокровно ответил Миртин. - Я не могу остановить тебя. Единственный, кто смог бы остановить тебя, это ты сам, Чарли. В пещере воцарилась мертвая тишина. Чарли водил рукой по гладкой поверхности, бросая косые взгляды в сторону Миртина. Неохотно поставил механизм рядом с другими приборами пришельца. - Хотите лепешек? - Одну, пожалуйста. Чарли развернул пакет и вынул лепешку. Как всегда, он держал ее надо ртом Миртина, пока дирнанин откусывал от нее кусочки. На этот раз Миртин не сумел проглотить кусок и тот соскользнул с подбородка на землю. Машинально пришелец попытался поймать его. Лепешка отлетела в сторону, но он-таки поднял руку. - Эй! - закричал Чарли. - Вы подняли руку! - Всего лишь на несколько дюймов. - Но вы подняли ее! Вы сможете снова двинуть ею? Как это началось? - Так оно и должно было случиться. Я заметил это еще вчера. Скоро я смогу владеть конечностями. - Но у вас же сломана спина! - Позвоночный столб почти зажил. Начали регенерироваться нервы. Процесс протекает очень быстро. - Даже слишком. Хотя... я же забыл, что вы не человек и все у вас искусственное. Лучше, чем у людей кости, правда? Разве моя спина выздоровела бы, если бы я сломал ее? - Только не таким образом. - Думаю, что вообще не зажила бы. Через сколько часов вы сможете начать ходить, мистер Миртин? - Еще не скоро, мальчик. Вчера зашевелились несколько пальцев, сегодня - вся рука... но пройдет еще некоторое время, прежде чем я смогу поднять свое тело. - И все же это здорово! Вам все лучше и лучше. - Настроение Чарли внезапно переменилось. - Когда вы снова сможете ходить, вы возвратитесь на Дирну, да? - Если за мной придут. Я же не могу взмахнуть крыльями и улететь. Я должен привлечь внимание спасательной команды. - Как вы это сделаете? Пустите сигнальную ракету? Или что-нибудь вроде этого? - В моем костюме есть устройство для связи. Оно передаст сигнал, который они смогут обнаружить. Но острый ум Чарли обмануть было не так просто. - Если у вас есть такая штука, то почему же вы уже не вызвали кого-нибудь? - У меня же руки парализованы, я не в состоянии дотянуться до этого устройства... - Ну тогда... - Чарли сглотнул слюну. - Я мог бы это сделать за вас, не так ли? - Ты уже это сделал. - Что? - Когда ты осматривал приспособления в моем костюме, ты несколько раз дотронулся до коммуникатора. Сигнал передан несколько дней тому назад. По-видимому, он не совсем исправен - иначе меня давно бы уже нашли. Если, конечно, разыскивают. - Но вы ничего не говорили мне об этом. - Ты не спрашивал. - А вы не сможете починить коммуникатор, Миртин? - Не знаю. Сначала надо овладеть телом. - А не могу ли я починить его для вас? - Если тебе это удастся, придут спасатели и ты уже больше никогда не увидишь меня. Неужели ты хочешь, чтобы я так быстро покинул тебя? - Нет, - признался Чарли. - Мне хотелось бы, чтобы вы навсегда остались со мной. Беседовали, учили меня, были моим другом... Но вам же надо вернуться к своим, да? Вам нужен врач. Вы же не сможете жить без своих родных и друзей! Не так ли? Поэтому я починил бы ваш коммуникатор, Миртин. Даже если бы это означало, что вы навсегда покинете меня. - Спасибо, Чарли. Все равно я еще не настолько выздоровел, чтобы выдержать ускорение. Нужно залечить раны. Так что у нас еще есть время. Может быть, ты и сможешь помочь мне. Договорились? - Пусть будет по-вашему, мистер Миртин. Чарли снова стал разглядывать имущество Миртина. Поднял еще одно устройство. - А что это? - Это инструмент для резания и копания. Он вырабатывает необычайно сильный световой луч, который в пределах его досягаемости прожигает все что угодно. - Что-то вроде лазера? - Это и есть лазер, но только гораздо более мощный, чем земные. Он может плавить камень и резать металл. - В самом деле? Миртин рассмеялся. - Хочешь попробовать? Я угадал? Ладно. Возьми его за скругленный конец. Вот рычажок управления. Дай-ка мне взглянуть, на какое расстояние он настроен. Так, три метра. Нормально. А теперь направь его на пол пещеры, только смотри, чтобы на пути луча не оказалась твоя нога. Нажми... Вспыхнул луч. Он прорезал в полу желоб шириной в пять дюймов и почти в треть метра глубиной. Чарли вскрикнул и выключил рассекатель. Держа его в вытянутой руке, он изумленно смотрел на это чудо. - С этим можно делать что угодно! - закричал он. - Да, полезная штука. - Ею можно даже... убить кого-нибудь. - Если нужно, им можно убить, - согласился Миртин. - Но на моей родной планете никто никого не убивает, малыш. - Но если все же потребуется... Как быстро и чисто все делается! Послушайте, меня мало интересует, как убивать с его помощью. Вы должны рассказать мне, как он устроен! Расскажете? Его тоже нельзя открыть, да? Вопросов у него была уйма. Рассекатель привел его даже в большее восхищение, чем силовой генератор, потому что принципы работы генератора он еще мог усвоить, а вот то, как можно с помощью оптической накачки уничтожить материю, ставило его в тупик. Миртин долго бился, пытаясь объяснить это. Он прибегал к аналогиям и образным сравнениям, несколько раз ему приходилось спасаться отговорками, так как он и сам многое не понимал. Чарли слышал о лазерах, но представлял их массивными устройствами, требующими подведения энергии. Теперь же он держал миниатюрный прибор, работавший автономно. Откуда берется луч света? Что лежит в основе действия прибора: химические реакции, газодинамика или еще что-нибудь? - Ни то, ни другое, - ответил Миртин. - Этот лазер не имеет ничего общего с земными. - Тогда... что это такое? Миртин промолчал. - Это нам тоже не положено знать, да? Что-то такое, что мы должны открыть сами? - В некотором роде, да. Чарли аж трясся от любопытства. Они говорили долго, пока Миртин не обнаружил признаки усталости. Мальчик стал прощаться. - Я приду завтра, - пообещал он и растворился в ночной тьме. Спустя некоторое время Миртин обнаружил, что рассекатель исчез. Он видел, как Чарли положил его рядом с другими инструментами или, по крайней мере, думал, что видел. На мгновение тревога овладела Миртином. Чего-то в таком роде он давно ожидал. Воспользуется ли мальчишка рассекателем как оружием? Вряд ли. Покажет ли он его кому-нибудь? Определенно нет. Постарается ли он вскрыть его и изучить? Весьма вероятно. Похоже, ни ему, ни людям не угрожает особая опасность. "Пусть поломает голову, - подумал дирнанин. - Возможно из этого и выйдет толк". В любом случае, он никак не может помешать мальчишке играть с рассекателем. 14 Ворнин вновь и вновь спрашивал себя, как это получилось и когда. Он влюбился в Кэтрин Мэйсон, в этом не было никакого сомнения. То чувство, которое он испытывал к ней, было таким же сильным, как и то, что он питал к Миртину и Глэйр, и поскольку он любил их, то, должно быть, любил и ее. Но возможно ли такое? Имеет ли это смысл? Когда это началось? Желание вспыхнуло в нем с самого начала, но это еще не любовь. Ворнин по натуре своей был соблазнителем. Таково было и его амплуа в сексуальной группе. Хищник, агрессор, он затевал любовные утехи. Миртин никогда не брал на себя активную роль, а Глэйр в любви выступала целительницей, утешительницей. Ворнин искал страсть ради нее самой. Это не только не угрожало, но даже способствовало целостности группы. Он был заводилой, воспламеняя своими забавами остальных. Все это не противоречило дирнанским обычаям и семейному укладу. Но Ворнину никогда и в голову не приходило, что он мог бы предаваться любовным утехам с земными женщинами. Как и всякий наблюдатель, он отметал всякую возможность контакта с землянами, а тем более близкого знакомства с их женской половиной. Мог ли он подумать, что почувствует физическое влечение к земной женщине? Однако он был заключен в тело землянина, анатомически совершенное, во всяком случае - внешне. Внутренние его функции оставались дирнанскими. Так он мог переваривать земную пищу, но только такую, которая была съедобна и для дирнан. Он полагал, что и функции пола должны оставаться естественными. Он продолжал испытывать желание к Миртину и Глэйр, несмотря на то что их тела были упрятаны под синтетической плотью землян. Когда они предавались любви на борту корабля, то делали это чисто по-дирнански, не пользуясь половыми органами землян. Почему же он должен был ожидать, что его искусственное тело будет испытывать подлинное желание к женщине-землянке? Может быть, им руководили чисто психологические побуждения, капризы его "я", азарт? Как соблазнителя, убеждал он себя вначале, его воспламеняет возможность обольщения сама по себе. Раз под рукой нет дирнанок, значит, придется довольствоваться землянками. В этом заключался некий вызов: сможет ли он прельстить Кэтрин, как прельщал своих соплеменниц? Не подведет ли его нынешнее тело? Испытает ли он наслаждение? Поначалу так оно и было. Игра. Обольщение ради обольщения. Спорт. Когда же сюда примешалось это нежеланное, неожиданное, волнующее чувство? И главное - почему? С того самого дня, когда Кэтрин посетила клуб Контакта, Ворнин осознал, что она не обманывается насчет его происхождения. Разумеется, она должна была понять, что он из себя представляет, как только начала за ним ухаживать. Его тело было весьма приблизительной имитацией, чисто внешней. Но до того дня Кэтрин не подавала виду, что разгадала его. Все открыл ее взгляд, когда она швырнула на кровать книги, полученные в Клубе. И потом, рассказывая о своем визите в штаб-квартиру Культа Контакта, она дала ему понять: эти люди - мошенники, она знает, каковы настоящие инопланетяне, потому что один из них живет в ее доме! Вот тогда-то и кончилось притворство. И хотя она даже не пыталась воспользоваться своим знанием, никогда ни слова не произносила о его происхождении и не задавала вопросов, это ее знание сломало барьер между ними. И все же она оставалась настороженной, продолжала спать в другой комнате. Когда она купала его или перебинтовывала сломанную ногу, вид его обнаженного тела, безусловно, волновал ее. Чисто интуитивно, поскольку плохо понимал землян, Ворнин поставил диагноз: она желала его, но и боялась, точнее, боялась своего желания. И поэтому страстно стремилась соблюсти воздержание. Когда он предложил ей разделить с ним постель, он еще по-настоящему страдал от боли, был ошеломлен потерей Глэйр и Миртина. Он так хотел тепла. Так хотел близости и участия. Его не слишком задел ее отказ, она взяла его за руку, и это тоже было очень хорошо. Однако вскоре ему захотелось чего-то большего, чем простое участие. Он жаждал ее близости в такой мере, что готов был пустить в ход все свои уловки обольстителя. Но она этого, разумеется, не позволила. Он жалел, что за десять лет не проявил интереса к местным сексуальным обычаям, так как в его знаниях было немало пробелов, и, как теперь оказалось, пробелы эти были просто огромны. Ее супруг погиб. Ее муж... Кажется, у землян мог быть только один супруг одновременно, всегда противоположного пола, и такие узаконенные обычаем сексуальные группы, у них называются "семьей". Она была "вдовой". Должны ли вдовы в соответствии с обычаем блюсти целомудрие в течение периода траура? А если так, то как долго длится этот период? Ее муж погиб год тому назад. В доме есть ребенок. Может быть, когда ребенок поблизости, половая связь запрещена? Нужно ли отсылать ребенка или самим удаляться куда-либо? А религиозные обряды? Должны ли они предшествовать физическому соединению? Ворнин не знал ответов на эти вопросы. В глубине души он подозревал, что Кэтрин вольна отдаться ему в любое время, когда ей заблагорассудится, и что она не может пока что решиться на это. Безусловно, она была скромной. То смущение, которое вызывала в ней его нагота, нельзя было объяснить нарушением табу: она принадлежала к общественной касте, которой разрешается лицезреть больных мужчин в любом виде. Очевидно, оно порождалось конфликтом желаний. Свое тело она от него скрывала. Ворнин только один раз видел обнаженную Кэтрин, да и то случайно. Как-то после ужина Ворнин читал. Кэтрин была в ванной. Вдруг заплакал ребенок: ему, видимо, приснился страшный сон. Ворнин, лишенный подвижности, ничем не мог помочь. Но Кэтрин на всякий случай оставила дверь в ванную открытой. Ворнин увидел, как она метнулась по коридору, голая, с влажным телом. Успокоив девочку, она столь же быстро вернулась в ванную. То, что он успел разглядеть, отличалось от тела, выбранного Глэйр. Глэйр серьезно изучила эротический идеал американцев и при конструировании тела для нее добилась, чтобы оно будило желания. Кэтрин должна была довольствоваться данным ей от рождения и значительно уступала Глэйр в совершенстве форм. Кэтрин была выше, с длинными худыми ногами, плоскими ягодицами и маленькой грудью. Тело ее было предназначено скорее для труда, чем для услады. Ворнин ничего не имел против этого. Земные критерии, на основании которых Глэйр проектировала свое тело, были чужды для него. И в его глазах Кэтрин была столь же прекрасна, как и Глэйр, а может, и более, поскольку она была подлинной, а Глэйр - только прилизанной копией! Ему хотелось, чтобы Кэтрин отбросила стыдливость, чтобы в какой-нибудь из вечеров она пришла в его комнату абсолютно голая и отдалась ему. Но все произошло не так, как ему виделось и без всяких уловок, на которые он был такой мастак... Его сломанная нога срасталась быстро, и он чувствовал, что пришло время попробовать встать. Он достаточно долго провалялся в постели. Поскольку коммуникатор вышел из строя при посадке, ему придется подняться и бродить в надежде, что его все же подберет спасательная команда. Ему казалось, что нога уже вполне может выдержать его вес. В один из вечеров, когда Кэтрин ушла спать, он сбросил покрывало и спустил ноги с кровати. Тотчас же у него закружилась голова. Он впервые попытался сесть. Ворнин сделал глубокий вдох и вцепился в матрас, чтобы избежать падения. Некоторое время он сидел неподвижно. Представил, как его сломанная нога согнется и хрустнет, как только он обопрется на нее. Хотя внешнее тело было искусственным, нервные цепи связывали его с дирнанской сущностью, и он уже имел предостаточно возможностей убедиться в том, что испытывает реальную боль при повреждениях искусственной оболочки. Может быть, лучше подождать еще несколько дней? Нет. Он переместил центр тяжести вперед, уцепился за столик возле кровати и стал выпрямляться. Спокойно, спокойно! Как там нога? Держит его? Да! Мгновением позже все завертелось у него перед глазами, будто он попал в смерч. Тело его, казалось, распалось на части, каждая конечность двигалась сама по себе. Ворнин закричал и сделал отчаянный шаг вперед здоровой ногой, затем робкий скользящий шаг больной и закончил маневр посреди комнаты, ухватившись за спинку кресла и страшно дрожа. Ему казалось, что пол вот-вот разверзнется и поглотит его. Он снова перенес вес тела на здоровую ногу и теперь понял, что мышцы и нервы таким образом протестуют против длительного бездействия. Больная же нога срослась! - Что вы делаете? В дверях стояла возмущенная Кэтрин в короткой тонкой ночной рубашке, ничуть не прикрывавшей ее тело. - Я... пробую ногу. Она бросилась к нему. Ворнин, будто окаменев, наблюдал за нею, не находя в себе сил ни вернуться, ни пойти вперед. Она обхватила его в тот самый момент, когда мышцы окончательно ослабли и он начал падать. Кэтрин каким-то образом удалось принять на себя его вес и удерживать его на ногах ровно столько, сколько им понадобилось для того, чтобы, спотыкаясь, сделать вместе три шага к кровати и опрокинуться на нее. Вместе! Он был обнажен, на ней была тонкая ночная сорочка. Кэтрин оказалась сверху. Они оба смеялись и тяжело дышали. Скорее случайно, чем по чьей-то воле губы их соприкоснулись, и в то же мгновение рухнула последняя преграда, его опалил вспыхнувший в ней жар, и Ворнин понял, что она готова покориться. Но как ласкать землянку? Где ее центры возбуждения? Ворнин поспешно перебирал в памяти все, что ему было известно об этом. Ветеран тысяч любовных встреч, он был сейчас поставлен в тупик и волновался, как провинившийся школьник. Его руки скользили по ее телу. Куда? Что? Локти, плечи, колени... Не то, опять не то... И тут Кэтрин сорвала с себя сорочку. Ее тело, будто пламенем, обожгло кожу, и его тело само ответило на этот порыв, разрешив одну давно тревожившую его проблему. Она заразила его своим жаром. Он знал анатомию, но не имел опыта. Очень скоро природа взяла свое, и он понял, как завершить начатое. После Кэтрин прижалась к нему, плача, и стала целовать его прохладную кожу. Затем отпрянула и начала выговаривать за то, что он встал с постели. - Ты мог бы получить слишком сильные повреждения! Что это ты задумал? - Я испытывал свою ногу. - Тебе нельзя ходить еще несколько недель. - Вот в этом я не уверен. Кость же срослась. Мне стало плохо из-за того, что закружилась голова. - Ты так быстро выздоровел? - Да. - Но ведь такое невозможно! Сломанная нога никак не могла... - Человеческая не могла. - А ты не... - Нет. - Скажи это! - Я не человек, Кэтрин. - Так. Я хотела, чтобы ты сказал это. - И если бы я не поднялся с постели, ты не вошла бы и не подхватила меня. И мы бы не... - Нет. - Я рад, Кэтрин. Я совсем не раскаиваюсь в том, что мы сделали. - И я. Только... я боюсь, Ворнин. - Чего? - Не знаю. - Она взяла его руку и положила себе на грудь. - То, что мы совершили, то, что ты... Но если ты не человек, то как же мы смогли совершить это? - Те, кто изготовили мое тело, кажется, знали, что они делают. - Изготовили твое тело? - Оболочку. Для маскировки. Мое настоящее тело совершенно другое. - Ворнин, я пропала. Скажи мне... - Позже. Мы еще успеем поговорить. Не сейчас. - Я испытываю такое странное чувство, Ворнин. Будто я пересекла реку и очутилась в неведомой земле, где никогда раньше не была. - Тебе там нравится? - Думаю, что да. - Тогда зачем беспокоиться? Карту сможешь рассмотреть позже. Она засмеялась и обняла его. - У тебя еще кружится голова? - спросила Кэтрин. - Да, но совсем по другой причине. - А нога? С ней ничего не случилось, пока ты стоял на ней? - Ничего. - А когда мы... - Тоже ничего. Он прижал ее к себе. Уже давно он не испытывал такой легкости. Итак, это тело было наделено всеми необходимыми рефлексами и могло испытывать наслаждения. И это показалось ему замечательной новостью, как и то, насколько страстной могла быть Кэтрин, стоило ей только позволить себе выказать свои чувства. В эту ночь они почти не спали, и Ворнин научился очень многому из того, как предаются любви в Северной Америке. Под утро он услышал сонный шепот Кэтрин: "Я люблю тебя, Ворнин, я люблю тебя, люблю..." "Ну что ж, - подумал он, - это, наверное, часть ритуала. Интересно, я тоже должен отвечать этими словами?" Подумав, он все же решил воздержаться. Существо с иной планеты, может и не знать местных ритуалов, и он не хотел показаться фальшивым. Удачливый обольститель всегда искренен... Эту истину он познал еще в юные годы. После этого Кэтрин проводила с ним все ночи напролет, и ночи эти были по-настоящему жаркими. Днем она помогала Ворнину заново учиться ходить. Она достала ему палку, на которую он мог опираться, хотя он предпочитал держаться за ее руку. Превозмогая головокружение, он укреплял мускулы, и его движения начали приобретать уверенность. Он еще хромал, но с каждым днем все меньше. Кэтрин дала ему халат, по-видимому, чтобы он пристойно выглядел перед ребенком. Сама же она, как будто, уже отбросила все ограничения; с каждым днем и с каждой ночью она разгоралась все сильнее и сильнее. Она очень часто повторяла слова любви, словно бы не интересуясь тем, откуда он родом и что делает на Земле. Ворнин воспринимал ее признания рассеянно, как часть игры. Однако, сам того не замечая, пересек невидимую черту между забавой и эмоциональным союзом. Он понял это, когда стал подумывать о том, что в любой момент его могут найти свои. Это было бы замечательно -