только вдруг он почувствовал острую боль: это означало разлуку с Кэтрин. Ему не хотелось расставаться с нею. Ему горячо захотелось остаться с нею. Сама мысль о разлуке стала приводить его в уныние. И это означало, что он в нее влюбился! Но как такое могло случиться? Немыслимо! Биологически он не имел с ней ничего общего. Он лег в постель с нею из любопытства. Все эти физические проявления любви и перешептывание - неужели все это смогло создать эмоциональную связь между ними? Сама мысль об этом испугала его. Он знал, что иные соплеменники сочли бы его извращенцем, а другие просто убили бы на месте. Ворнин чувствовал себя беспомощным перед лицом того, что произошло. Договор не запрещал, конечно, половых связей между наблюдателями и наблюдаемыми, ибо те, кто заключал этот договор, даже не рассматривали подобную возможность. Формально ничего противозаконного он не совершил. Слабое утешение! Вскоре он должен будет оставить Землю... Что же тогда будет с этой женщиной?.. И с ним? 15 Спасательный отряд состоял из шести дирнан, разбитых на две группы по трое. Каждая из этих групп составляла завершенную сексуальную ячейку: из двух особей женского пола и одной мужского в первом случае и наоборот - во втором. Они высадились в Нью-Мексико на второй день после взрыва корабля и начали прочесывать штат. Задача их была бы намного легче, не сломайся коммуникаторы. Теперь же оставалось опираться только на теорию вероятности и один чрезвычайно искаженный сигнал. Компьютеры, взвесив все возможности, пришли к заключению, что все трое дирнан должны находиться где-то в центральной части штата. Один - в окрестностях Альбукерке, другой - ближе к Санта-Фе, а третий - к западу от линии соединяющей первые две точки, таким образом зона поиска представляла нечто вроде равностороннего треугольника. Причем погрешность вычислений достигала плюс-минус тридцать километров, что не вселяло особой бодрости в спасателей. Группа, состоявшая из Фарнил и двух ее супругов, имела некоторое преимущество: они шли с севера на сигнал коммуникатора, и, хотя он был слабым и прерывающимся, у них в руках оказалась путеводная нить. Сигнал свидетельствовал, что один из упавших на Землю дирнан определенно приземлился в нескольких километрах от Рио-Гранде, неподалеку от южной окраины Санта-Фе, и что он все еще жив: коммуникатор нужно было перезаряжать при каждой посылке сигнала. Обосновавшись в мотеле на дальней окраине Санта-Фе, дирнане настроили портативные детекторы в надежде очистить принимаемый сигнал от помех и проследить, откуда он исходит, сузив спектр. Первые расчеты показали, что пропавший наблюдатель мог оказаться в окрестностях поселка Кохити, но проверка опровергла это предположение. Если дирнанин и приземлился здесь, то его кто-то прятал. Радикальная коррекция вычислений перенесла поиски на другой берег Рио-Гранде, к развалинам поселка Пекос. Но поездка туда оказалась безрезультатной, а последовавшая за ней проверка подсчетов показала, что была допущена ошибка. Сигнал шел с западного берега реки. Поиск продолжался. Вторая группа, начав с Альбукерке, не располагала ничем, кроме подсказки компьютеров. Приборы связи продолжали хранить молчание. Поэтому пришлось прибегнуть к осторожным расспросам, изучать донесения полиции и военных, дать в газеты хитроумно составленные объявления. Но все это пока не принесло плодов. Группу возглавлял Сартак. Одна из его спутниц, по имени Тув, была старше его, другая, Линор, - совсем молоденькая. Линор только вступила на поприще наблюдателя, весьма невинный вид позволял ей без особой боязни задавать любые вопросы. Сартак послал ее в Клуб Контакта в Альбукерке. Не принимая всерьез организацию Фредерика Сторма, он тем не менее полагал, что нашедший раненого инопланетянина предпочтет сообщить служителям Культа, а не военным властям. Такой возможностью Сартак пренебречь не мог. Он занимался переналадкой детектора, когда позвонила крайне взволнованная Линор. - Я только что оттуда! - задыхаясь, произнесла она. - Им ничего не известно. Но... Сартак, мы должны что-то предпринять! - Что такое? - Здесь краназойский шпион! - Что? - Я сразу же раскусила его. Он называет себя Дэвидом Бриджером, толстый и противный, и тоже разыскивает спасшихся. - Как ты это узнала? - Я подслушала. С ним я не разговаривала вообще. Не думаю, что он заметил меня. Да, я уверена в этом, Сартак! Сартак от отвращения скривился. Противник даже сюда затесался! Дела и без него идут премерзко! - Ты проследила его? Где он остановился? - В мотеле неподалеку от нас. Название я записала... - Быстрее! Она прочла название. Сартак сделал себе пометку. - Досадно! Послушай, Линор, отправляйся в его мотель - авось он тебя подцепит. Прикидывайся глупенькой - как обычно. Вряд ли он попробует затащить тебя в постель, но если решит - не противься. И вытяни из него все. Он, возможно, уже напал на след. - А что если он обнаружит, кто я на самом деле? - Не обнаружит. У краназойцев чутье гораздо хуже, чем у нас. Откуда ему знать, что у тебя под кожей, да и с землянами он не настолько знаком, чтобы раскрыть обман. Так что знай себе хихикай и внимательно слушай все, что он говорит! - Но если он все-таки догадается, Сартак? - У тебя есть граната, так? Мы действуем согласно договору, а он - нет! Если он сделает хоть какой-нибудь враждебный выпад - убей его! - Убить его??? - Убей! - повторил Сартак умышленно резко. - Знаю, знаю, все мы цивилизованные существа. Но мы спасатели, а он нам мешает! Гранату в его жирный живот - и пусть горит синим пламенем. Понятно? Только прибереги это на самый крайний случай. Ясно? Девушка, видимо, смутилась. - Ясно, - наконец выдавила она из себя. 16 Чарли Эстансио прятал лазер под майкой, не расставался с ним, даже когда спал. Он не осмеливался вынимать его. Прикосновение холодного металла к коже живота придавало ему уверенность. Он понимал, что ему не следовало красть лазер. Но не смог устоять перед соблазном и сунул его в карман, когда Миртин смотрел в другую сторону. Чарли надеялся, что человек со звезд простит кражу, но полной уверенности у него не было. Хуже всего было то, что сейчас Чарли никак не мог улизнуть из поселка. Пляски Огня шли полным ходом, и все были на виду. Избранных для посвящения отводили в кива и бормотали над ними полузабытые слова. Затем новые члены общины появлялись на улице, чтобы участвовать в ритуальных танцах. Чарли не думал, что выбор может пасть на него, так как пользовался репутацией смутьяна, а нарушителей спокойствия держали подальше от тайных общин. Но все-таки оставалась ничтожная возможность, и он не мог никуда отлучиться. Его угнетали не столько опасения, что Миртин умрет от голода или жажды, сколько угрызения совести. А вдруг инопланетянин подумает, что Чарли, украв лазер, теперь бросил его на произвол судьбы, и это после всех их дружеских бесед! Чарли не успел рассказать ему о Плясках Огня. Он просчитался, решив, что они начнутся днем позже. Теперь он с жалким видом болтался по поселку, надеясь ускользнуть. В деревне было полно туристов. Повсюду толпились фотографы, толстые белые женщины, их изнывающие от скуки мужья. Туристы проникали повсюду, даже заходили в дома индейцев. Они залезли бы и в кива, но староста поставил у входа нескольких мускулистых парней. В немногие свободные минуты Чарли нащупывал под рубашкой украденный прибор. Он не решался вынуть его. Ну ничего, он еще до него доберется. Его не остановят запреты Миртина - лишь бы лазер не сломался при разборке. Но сначала он его как следует посмотрит, попробует в действии. И вожделенный миг наступил: для начала Чарли разрезал пополам толстое бревно. Потом направил луч на скалу и наблюдал за тем, как плавится гранит. Проделал в земле канаву в полметра глубиной и метра три длиной. Он несколько раз ошибался в выборе цели и сектора воздействия, но за час полностью освоился с лазером. "Вот это машинка! - думал он. - Маленькое чудо. Эти люди со звезд, они кое-чего стоят". Ему захотелось жить на планете Миртина и ходить там в школу. Так прошли два дня. Члены Общины Огня увели на обряд посвящения Томаса Агирра, большого остолопа. Затем пришел черед и Марка Гачупино. Обычно каждый год в общину принимали только трех новых членов. Что делать, если придут за ним? Пойти с ними, а затем разразиться хохотом в самый торжественный момент? Или просто повернуться и убежать? Они придут и назовут его индейским именем Тсивайвонуи, которым он никогда не пользовался. Кое-кто из стариков пытался называть юношей их индейскими именами, но молодежь упорно держалась за христианские. Итак, они придут и скажут: "Тсивайвонуй, идем с нами в кива", - а он будет стоять, вытаращив глаза, будто ничего не понимает. Но за ним, разумеется, не пришли. Кому он нужен? Утром на третий день выбрали Хосе Галвэна, и Чарли понял, что опасность миновала - до следующего года. Теперь он мог бежать в пустыню и извиниться перед Миртином, объяснить ему, что такое церемонии, и, может быть, даже вернуть лазер, так как он чувствовал себя очень виноватым. Он завернул в ткань кучу лепешек, наполнил флягу водой и тихонько выскочил из поселка, стараясь, чтобы его никто не увидел. И только на полпути к пещере мальчик понял, что за ним следят. Сначала он услышал за собой шелест сухой травы. Это мог быть кто угодно - от зайца до дикой кошки. Чарли огляделся, но не увидел ничего подозрительного. Однако он все еще опасался. Через десять шагов ему показалось, что он услышал сдавленный кашель. Зайцы не кашляют. Чарли резко повернулся и увидел позади себя, в десятке метров, длинный тощий силуэт Марти Мачино. - Привет, - поздоровался Марти. Он выплюнул сигарету и сунул в рот новую. - Куда это ты, Чарли? - Прогуляться. - В одиночку? Зимой? - А тебе какое дело? - огрызнулся Чарли. Он пытался не выдать охвативший его страх. Почему Марти следит за ним? Известно ли ему что-либо о пещере и ее обитателе? Если он разнюхал, то Миртину достанется. Он непременно продаст его правительству. Или газетам! - Не возьмешь ли меня с собой? - спросил Марти Мачино. - Я просто гуляю. - Хе-хе. И что это ты повадился гулять по вечерам? Я давно слежу за тобой, парень. Кстати, что у тебя там в свертке? - Н-ничего. - Так ли? Дай-ка я взгляну. Марти сделал несколько шагов вперед. Чарли вцепился в лепешки и попятился. - Оставь меня в покое, Марти. Какое тебе до меня дело? - Я хочу знать, что происходит. - Пожалуйста, Марти... - Здесь неподалеку кто-то прячется, да? Может быть, беглец из тюрьмы? Ты заботишься о нем? За него наверняка обещана награда, а? А ты, вместо того чтобы получить ее, навещаешь его и приносишь пищу. Неужели ты такой дурак, Чарли? Чарли задрожал. Марти продолжал медленно продвигаться вперед, а Чарли - пятиться, но это не могло тянуться долго. Если он побежит, Мачино живо догонит его. Единственное что оставалось, - это обмануть Марти. - О чем это ты? - упрямо продолжал гнуть свою линию Чарли. - Не понимаю. Взметнулась худая рука. Сильные пальцы впились в предплечье Чарли. Марти Мачино, как башня, вознесся над ним, злой и уродливый. - Я слежу за тобой с той самой ночи, когда ты наткнулся на меня с Марией. Как только стемнеет, ты берешь флягу, сверток, наверное с едой, и отправляешься в пустыню. Значит, у тебя завелся друг, верно? На этот раз ты возьмешь меня с собой, не то я заставлю тебя горько пожалеть о том, что ты не сделал этого. - Марти... - Возьми меня с собой! - Отпусти... Пальцы еще сильнее впились в плечо. Чарли поморщился от боли, изогнулся и вывернулся. Затем, пробежав десяток шагов, остановился. Марти Мачино, естественно, последовал за ним. Но Чарли вытащил лазер из-за пазухи и направил его в грудь Марти, словно пистолет. - Что это за дрянь у тебя там? - удивился Марти. - Смертельный луч. - Голос Чарли дрожал так, что он едва мог выговаривать слова. - Если я включу его, в твоем теле будет дырка. - Ха-ха! - Не смейся. Я серьезно. Марти опять грубо расхохотался: - Вот теперь я вижу, парень, что ты совсем спятил. Однако приближаться к Чарли он не стал. Мальчик продолжал держать лазер наготове. - Разворачивайся и дуй в поселок, Марти. Или я выстрелю! Я убью тебя. Честное слово! - Сердце Чарли учащенно билось. В это мгновение он верил в то, что говорил. Какое это будет удовольствие - убить Марти Мачино! Имея лазер, можно все так аккуратно обтяпать, что от тела и следа не останется. Его никогда не смогут обвинить в причастности к убийству. Презрительно усмехаясь, Марти произнес: - Выбрось-ка эту игрушку, парень! - Это не игрушка, Марти. Хочешь посмотреть? Может быть, для начала, прожечь тебе дырку в левой руке? Теперь Марти насторожился, его правая нога напряглась, чтобы сделать первый шаг. И тогда Чарли включил лазер. Луч описал дугу и упал на высохшее дерево. Оно исчезло. На том месте, где оно стояло, образовалась воронка в полметра глубиной и в метр шириной. Марти Мачино отпрыгнул назад и стал креститься. - Игрушка, а? - яростно закричал Чарли. - Игрушка? Я сейчас отрежу тебе ноги! Перепилю тебя на две части! - Что это, черт тебя... - А ну-ка, давай отсюда! - Чарли снова включил лазер и направил его в землю в метре от Марти так, что луч плясал почти у самых ботинок Мачино. Тот не стал дожидаться продолжения. Лицо его позеленело, и он кинулся наутек. Никогда еще Чарли не видел, чтобы кто-нибудь так быстро бегал. Все дальше и дальше, вниз в овраг. Вот он уже на той стороне, вот уже возле подстанции... Исчез. Чарли выкрикивал ему вслед проклятия, издевательски смеялся. Затем он понял, что от напряжения едва держится на ногах. Он на мгновение опустился на колени, чтобы унять дрожь. Только теперь до него дошло, как близок он был к тому, чтобы убить Марти. Будь он чуть более рассержен или чуть более напуган, он бы приподнял лазерный луч вверх и рассеял бы Марти на атомы. Только в самую последнюю минуту Чарли удалось овладеть собой. Он поднялся, сунул лазер за пазуху и, больно прикусив губу, помчался к пещере. Надо предупредить Миртина. Марти бежал в ужасе, но он мог вернуться, мог шнырять поблизости. Оставаться здесь Миртину было небезопасно. Его надо перенести в другую пещеру. Пусть даже Чарли придется позвать друзей. Иначе Марти все равно разыщет его и выдаст ищейкам. Чарли, спотыкаясь, вылез из последнего оврага и бросился в пещеру. Но там никого не было. В первое мгновение Чарли решил было, что попал не туда. Но на этом склоне была только одна пещера. К тому же он различил вырезанную лазером борозду. Пещера была та самая, но Миртин исчез вместе со всем, что у него было, - скафандром, набором инструментов. Что же произошло? Где он? Миртин не мог встать и уйти. Значит... На полу пещеры Чарли увидел записку. Это был желтоватый листок, небольшой и квадратный. Скорее всего, это была не бумага, а что-то вроде пластика. Перед глазами плясали каракули - тот, кто нацарапал это, или не вполне владел своей рукой, или не привык писать по-английски. "Чарли! Друзья наконец-то нашли меня. Очень жаль, что не удалось попрощаться, но я не знал, что они придут так скоро. От всего сердца спасибо тебе за все то добро, которое ты мне сделал. Теперь о том, что ты у меня позаимствовал, - оно твое. Я не сержусь за то, что ты взял его. Береги его. Научись чему сумеешь. Только не вздумай показывать кому-нибудь другому. Обещаешь? Старайся смотреть на все вокруг широко открытыми глазами. Пытайся познать мир и помни о том, что человек не может быть вечно одиннадцатилетним. Тебя ждет замечательная жизнь. Нужно только стремиться и дерзать. Совсем скоро люди отправятся к звездам. Хочется думать, что ты будешь среди первопроходцев и что скоро мы снова встретимся. Миртин." Чарли перечитывал записку десятки раз. Затем осторожно сложил ее и спрятал под рубахой рядом с лазером. Провел пальцем босой ноги по полу пещеры. И громко крикнул: - Я рад, что товарищи нашли тебя, Миртин. Я рад, что ты не сердишься на меня за лазер. Затем, упав на жирную почву, он горько заплакал. Давно он уже не плакал так, как сейчас. 17 - Итак, за нами наблюдают две инопланетные расы, - констатировал Том Фолкнер. - Какая честь! - И они также следят друг за другом, - сказала Глэйр. Она стояла у зашторенного окна в спальне Фолкнера, бесстыдно нагая, опираясь на костыли. Сделала шаг, затем еще один, и еще. С каждым днем ноги ее становились все крепче, но она не спешила радоваться. - Ну, как у меня получается? - Прекрасно! Ты в отличной форме. - Я спрашиваю не о своей форме. Я спрашиваю о том, как я хожу. - Отлично, - рассмеялся Фолкнер. Он подошел к ней и провел рукой по спине. Повернув Глэйр к себе лицом, он сдавил пальцами ее упругую грудь и прошептал: - Я готов поверить в то, что это все настоящее. Я люблю тебя, Глэйр. - Меня? Ужасную тварь с далекой планеты, прибывшую сюда в летающей тарелке. - Все равно я тебя люблю! - Ты безумец! - Весьма вероятно, - улыбнулся Фолкнер. - Но пусть тебя это не тревожит. А ты любишь меня, Глэйр? - Да, - прошептала она. Самым странным было то, что она не лукавила. Все началось с ощущения жалости к этому землянину, запутавшемуся в сетях собственной психики, и благодарности. Он казался таким одиноким, таким беспокойным, таким смущенным. Немного тепла и утешения - вот в чем он нуждался, а умение утешать и было главным талантом Глэйр. Жалость и благодарность никогда не составляли прочной основы для любви, даже между представителями одной расы. Она не ожидала, что из этих чувств может развиться нечто большее. Но по мере того как он все больше продлевал свой отпуск по болезни, чтобы не разлучаться ни на один день, она и сама начала привязываться к этому землянину. Неудачи хотя и согнули его, но не сломали. По сути своей он не был таким слабовольным, каким казался на первый взгляд. Пьянство, отчаянные приступы жалости к самому себе, самобичевание - это были следствия, а не причины. Стоило все перевернуть с ног на голову, а так оно и случилось, как в нем обнаружилось счастливое, здоровое, цельное начало. Как только Глэйр открыла это, он для нее перестал быть сломанной вещью, нуждающейся в ремонте. Она признала в нем равную ей во всем личность. Разумеется, между ними лежала пропасть. Когда он родился, ей, по земным меркам, было уже сто лет. Она должна прожить еще несколько сот лет, после того как он умрет. Она испытала в своей жизни гораздо больше того, что он мог бы себе представить. Даже землянин средних лет по сути был безгрешным ребенком рядом с самым невинным из дирнан, а Глэйр была далеко не невинной. И значит, физическое их единение было нереальным. Глэйр испытывала удовольствие в его объятиях, но, главным образом, это было удовольствие доставлять наслаждение, сопровождавшееся слабой, малозначительной пульсацией ее внешней нервной системы. То, чем она и Фолкнер занимались в постели, забавляло ее, но не затрагивало глубин естества. Конечно, она не давала ему об этом догадаться. Она знала женщин, которые таким образом развлекались с домашними животными. Однако Фолкнер был для нее гораздо большим, чем домашнее животное. Несмотря на преимущество в возрасте и опыте, несходство природы и все остальное, что их разделяло, она испытывала к нему теплую, настоящую привязанность. Сначала это ее удивляло, потом она привыкла, и даже радовалась этому, но со временем вместе с мыслями о расставании к ней пришла тревога. - Пройдись еще раз по комнате и сядь, - сказал он ей. - Только не перенапрягайся. Глэйр кивнула, схватила костыли и попыталась пересечь спальню. Волна слабости прокатилась по телу в середине пути, но она обождала немного и благополучно добралась до кровати. Повалившись на нее, Глэйр отбросила костыли. - Ну как твои ноги? - Все лучше и лучше. Он помассировал лодыжки и икры. Она лежала на спине, расслабившись. Шрамы и синяки, которые еще недавно обезображивали ее лицо, уже исчезли. Она снова была лучезарно прекрасной, и это ей нравилось. Фолкнер как-то особенно целомудренно гладил ее тело - это совсем не напоминало прелюдию к любви. - Так чем же заняты две галактические расы? - спросил он. - Расскажи мне подробнее. - Я уже и так открыла тебе слишком многое. - Дирнане и краназойцы. Кто из вас первым добрался до нас? - Никто не знает, - сказала Глэйр. - Каждая из сторон настаивает на своем приоритете. Все это произошло так много тысяч лет тому назад, что теперь и не разобраться. Мне кажется, что все-таки мы здесь оказались раньше, а краназойцы вторглись в чужие владения. Но может быть, я просто поддаюсь пропаганде. - Значит, летающие тарелки маячат у нас над головой еще со времен кроманьонцев, - пробормотал Фолкнер. - Это объясняет, мне кажется, видения Иезекиля, и многое другое. Но почему только последние тридцать-сорок лет мы стали регулярно замечать наблюдателей? - Потому что нас теперь гораздо больше. До вашего XIX столетия только один дирнанский корабль и один краназойский патрулировали околоземные орбиты. По мере развития вашей цивилизации нам пришлось увеличивать количество наблюдателей. К 1900 году каждая из сторон имела по пять кораблей в ваших небесах. После того как вы изобрели радио, мы добавили еще по нескольку кораблей, чтобы записывать ваши передачи. Затем дело дошло до атомной энергии, и мы поняли, что Земля вступает в новую эпоху своего развития. Я думаю, что в 1947 году здесь уже дежурило около шестидесяти наших разведчиков. - А краназойцы? - О, они всегда старались не отстать от нас, так же, впрочем, как и мы от них. Ни одна из сторон не может сейчас допустить того, чтобы другая опередила ее хоть на дюйм. - Значит, обоюдная экспансия? Глэйр усмехнулась. - Точно. Мы добавляем одного, они тут же выставляют своего. По нескольку каждый год, пока у нас не стало... Она замолчала. - Можешь сказать мне это. Ты и так уже очень многое рассказала. - Сотни кораблей с каждой стороны. Точных цифр я не знаю, но, скорее всего, тысяча наших и тысяча их разбросаны по всей Солнечной системе. От этого никуда не деться. Вы, люди, начали шагать очень быстро. В небесах стало очень тесно, а ваши системы обнаружения становятся все более совершенными. Ты имел доступ к архивам ИАО, Том. Неужели ты искренне верил, что наблюдатели - галлюцинация, зная, что твое собственное правительство следит за нами? - Я пытался отмахнуться. Не хотел верить, но теперь у меня нет выбора, не так ли? И до каких пор вы и краназойцы намерены следить за нами? - Мы этого не знаем. Честно говоря, мы даже не знаем, как с вами поступить. Ваша раса - уникальное явление в галактической истории: вы первые, кто начал летать в космос, не научившись обуздывать воинственные инстинкты. Обычно этическая зрелость наступала за несколько тысяч лет до технологической. Но с вами почему-то этого не произошло. - Для вас мы ватага невоспитанных, неразумных детишек, не так ли? - спросил, краснея, Фолкнер. Глэйр попыталась ответить как можно мягче: - Боюсь, что так. Хотя вы по-своему прелестны. Во всяком случае, некоторые из вас. Он не обратил внимания на ее последние слова. - Значит, вы продолжаете следить за нами. Каждый из вас имеет свою галактическую сферу влияния и с удовольствием втянул бы нас именно в эту сферу, но вы пока что не решаетесь на такой шаг. И поэтому каждая из сторон боится, как бы другая ее не обошла. Вот из-за этого вы и следите за нами или, если быть точным, не за нами, а друг за другом. - Вероятно, хотя мы заключили договор. Ни дирнане, ни краназойцы не должны садиться на Землю и входить в контакт с ее жителями, до тех пор пока вы не достигнете стадии развития, позволяющей приобщиться к межзвездной цивилизации. Лишь тогда на вашу планету начнут высаживаться посланники, чтобы предложить помощь своих правительств. Но до тех пор соглашение запрещает нам связываться с вами. - А если мы никогда не достигнем надлежащего уровня зрелости? - не удержался от вопроса Фолкнер. - Мы будем ждать! - А если мы уничтожим самих себя? - Это избавит нас от решения задачи, давно тревожащей обе расы, как кость в горле. Не обижайся, Том, но, вероятно, мы испытали бы облегчение, если бы вы уничтожили себя. Земляне уже сейчас слишком могущественны. Как только вы вырветесь на галактические просторы, это, скорее всего, нарушит существовавшее многие тысячи лет равновесие между Дирной и Краназоем. Если говорить честно, мы боимся вас. Вот почему мы хотели бы повязать вас договорами как можно скорее, а еще лучше, чтобы Земля исчезла в огне атомной войны. - Если вы испытываете к нам такие чувства, то почему бы вам не высадить несколько десятков диверсантов и попытаться спровоцировать ядерную войну? - Потому что мы цивилизованные расы, вот почему! - гордо ответила Глэйр. Несколько секунд он молча размышлял над этим, затем произнес: - Но вы же нарушили соглашение, высадившись на Землю, Глэйр! - Это был несчастный случай. Катастрофа. Поверь, Том, что у нас и в мыслях не было ничего подобного. - Ты позволила мне обнаружить, кем являешься на самом деле, - упрямо продолжал проводить свою мысль Фолкнер. - Это было необходимо для того, чтобы остаться в живых. И в соответствии с духом соглашения было разумнее прятаться здесь, чем подвергать себя риску проверки в каком-нибудь из ваших государственных госпиталей. Вот тогда бы точно игре пришел конец! - Но ведь ты рассказала мне обо всем: о галактической холодной войне, о краназойцах - обо всем! Ты же не сможешь помешать мне составить полный отчет и направить его в ИАО? Глаза ее насмешливо сверкнули. - И чего ты этим добьешься? Неужели раньше вы не получали донесений, в которых говорилось о контактах с инопланетянами? Дня не проходило, чтобы кто-нибудь не заявил, что летал в корабле пришельцев. Сообщение направляли в ИАО, которое его проверяло, а дальше? Все это не вполне достоверные сведения, кроме записей с экранов радаров. - Но если такое сообщение будет исходить от служащего ИАО... - Подумай, Том! Разве не было очевидцев, репутация которых вне подозрения? Не имея точно установленных фактов... - Что ж, пусть так. Но я мог бы к своему донесению приложить тебя. "Вот дирнанка, - сказал бы я. - Расспросите ее о наблюдателях. Спросите у нее о краназойцах. Сделайте вскрытие, рентген или еще что-нибудь, посмотрите, что она прячет под человеческой кожей!" - Да, ты мог бы это сделать, - призналась Глэйр. - Но не сделаешь. - Да, не сделаю, - тихо согласился Фолкнер. - Не смогу. Это надо было сделать в самом начале. - Вот потому-то я и доверилась тебе, Том. Потому-то я и сейчас доверяю тебе. Именно поэтому я раскрыла тебе все карты. Ты ведь не предашь меня, не так ли, Том? А когда меня здесь не станет, ты будешь молчать, потому что тебе никто не поверит. - Она взяла его ладони и приложила к своей груди. - Ну, разве я не права, Том? - Да... Когда ты покинешь меня? - Мои ноги почти выздоровели. - И куда же ты пойдешь? - Спасатели, должно быть, давно ищут меня. Я попытаюсь выйти на них. Или найти других членов моей, - она запнулась, - сексуальной группы. - Значит, тебе не хочется остаться? - Навсегда? - Да. Остаться здесь и жить со мной. Она покачала головой. - Мне бы хотелось, Том. Но из этого ничего не получится. Я не принадлежу к твоей расе, и различие между нами все погубит. - Ты мне нужна, Глэйр. Я ведь люблю тебя! - Я знаю это, Том. Но будь реалистичен. Что ты будешь чувствовать, когда постареешь, а я - нет? - Ты не будешь стареть? - Лет через пятьдесят я буду выглядеть точно так же, как и сейчас! - О... через пятьдесят лет я буду наверняка мертвецом, - прошептал он. - Теперь ты понимаешь, Том? А кроме того, у меня ведь есть родные, друзья... - Твои супруги, не так ли? Да. Ты права, Глэйр. Корабли, которые расходятся в ночи, - вот мы кто! Я не должен тешить себя мыслью, что счастье может продолжаться вечно. Мне следует прервать отпуск и вернуться в ИАО. И начать прощаться с тобой. - Он судорожно обнял ее. - Глэйр! Она прижалась к нему. - Мне не хочется прощаться, - горячо прошептал он. - Я не хочу уступать тебя никому. - Он еще ближе притянул ее к себе. - Никому! Она почувствовала, как по его телу пробежала дрожь отчаяния, и попробовала облегчить это отчаяние единственным доступным для нее способом. Между тем ее уже захватили мысли о Ворнине и Миртине. Живы ли они? Ей не терпелось оставить этот дом и начать поиски. Она думала о Дирне. Она вспоминала свой корабль, маленький садик на его борту. Затем Глэйр обхватила руками широкую спину Тома Фолкнера и попыталась выбросить из своей головы все эти мысли. На мгновение, по крайней мере, ей это удалось; но только на мгновение... 18 "Всего-то и нужно, - говорил себе Дэвид Бриджер, - чуточку ума и большое упорство, чтобы выследить этих дирнан. Надо держать уши открытыми, почаще улыбаться, задавать вопросы - и обязательно добьешься успеха". Разумеется, финал еще далеко, но по крайней мере одного из дирнан он, считай, уже отыскал. А этот первый, возможно, приведет его к остальным двум. Да и отыскать одного было очень большим достижением. Краназоец ухмыльнулся и самодовольно погладил свои массивные челюсти. Чуть позднее он свяжется с кораблем и передаст новость Бар-79-Кодон-ззз. Ей придется долго извиняться, когда она узнает, что он добился-таки успеха! Сидя в автомобиле, взятом напрокат, он не спускал глаз с дома полковника Фолкнера. Составить цельную картину из разрозненных фактов было нелегким делом. Сначала до него дошел слух о том, что люди с летающей тарелки приземлились в пустыне. Затем выплыл рассказ о некоем офицере ИАО, который участвовал в поисковых работах и что-то там нашел, но не доложил о своей находке начальству. Именно эту сплетню и подцепил Бриджер в коктейль-холле. Единственным свидетелем был водитель вездехода. Не отличаясь особым умом, он все же понял, что произошло что-то странное. И хотя его немедленно перевели на какую-то отдаленную базу на севере, он все же успел кое-что выболтать. Следующим шагом Бриджера стало выяснение фамилий офицеров ИАО, принимавших участие в поисках. Сделать это оказалось нелегко, но все же возможно. После нескольких дней расследования он узнал, что поиски возглавляли полковник Фолкнер и капитан Бронштейн. Логично было их проверить. Адреса он разыскал без особых хлопот. Поразительно, сколько информации можно почерпнуть, не выходя из библиотеки: изучая телефонный справочник, адресную книгу или листая подшивки газет! Затем он взял напрокат автомобиль и начал слежку. Несколько вахт у дома Бронштейна убедили его, что это не тот, кто ему нужен. Капитан, обремененный взбалмошной женой и четырьмя детишками, никого не прятал у себя. А вот Фолкнер... Этот человек жил в большом доме, что само по себе было подозрительным. Без жены, как сказал сосед, - они развелись в прошлом году. Окна его дома все время оставались зашторенными. Тоже подозрительно. Он редко выходил, и то только на короткое время - за покупками. Телефонный звонок в контору Фолкнера позволил выяснить, что полковник болен и не известно когда он выйдет на службу. Может быть, у него в доме особый гость? Бриджер наблюдал за домом пять дней, но так и не смог выяснить, что происходит внутри. Тем не менее он был уверен в том, что Фолкнер укрывает одного из исчезнувших дирнан. Наконец однажды шторы приоткрылись на мгновение, и Бриджер увидел женское лицо. Он, разумеется, не мог определить, дирнанка ли это, но увиденное только укрепило его подозрения. Теперь ему оставалось только подождать, когда Фолкнер выйдет из дома, и попытаться проникнуть внутрь. Он не ожидал, что дирнанка отзовется на звонок в дверь, но у него с собой были инструменты, с помощью которых он мог справиться с любыми замками. Встретившись лицом к лицу с этой женщиной, он произнесет несколько ключевых слов и посмотрит на ее реакцию. Если только он не заблуждается, она выдаст себя, после чего он сможет арестовать ее, обвинив в нарушении соглашения. А затем... Дверь отворилась. Полковник Фолкнер вышел из дома. На этот раз он, похоже, отправлялся не за покупками. Вместо штатской одежды на нем была военная форма. Видимо, отпуск по болезни закончился, и он собрался к себе в контору. "Прекрасно! У меня полно времени", - подумал Бриджер. Он следил за тем, как уезжает полковник. Затем, рассовав по карманам инструменты, Бриджер вылез из машины и направился через улицу к дому Фолкнера. - Дэвид! - позвал звонкий женский голос. - Дэвид Бриджер! Краназоец от неожиданности замер, затем повернулся. Неконтролируемая судорога прошла по его телу. К нему бежала девушка - Линор, глупое дитя, подцепившее его в мотеле. Он не искал приключений, но после того как он вернулся из бесполезной поездки в этот нелепый Клуб Контакта, она постоянно путалась под ногами, буквально повисла на шее. В тот момент ему стало интересно, как занимаются любовью земные девушки. Он воспользовался ее слабостью и потом постарался забыть о ней. Что она сейчас делает здесь, в самый неподходящий момент? Тяжело дыша, и покачивая большой грудью, она пошла рядом с ним. - Привет, Дэвид! Похоже, ты не рад мне! - Линор? Откуда это ты... - Я живу здесь рядом. Заметила, как ты вышел из автомобиля, и сразу же тебя узнала. Ты приехал повидаться со мною? Как это мило с твоей стороны! - По сути дела, я... - Что, Дэвид? - Послушай, я здесь должен кое-кого повидать, Линор. Я не знал, что ты живешь здесь. Я встречусь с тобой когда-нибудь в другой раз... Обещаю. Она надула губы. - Х-хорошо. А с кем это ты должен сейчас встретиться? - А тебе не все ли равно? - Да так, просто из любопытства. Может быть, это кто-нибудь, кого я знаю? - Уверен, что не знаешь. Я... Слова застряли у него в горле. Что-то маленькое и холодное уткнулось ему в спину. Низкий мужской голос произнес: - Забирайся в машину, краназоец, и не вздумай поднимать шум. У меня в руках граната, и я с удовольствием воспользуюсь ею прямо здесь, на месте, если ты будешь сопротивляться. Дэвид Бриджер, он же Бар-48-Кодон-адф, почувствовал, что тротуар уходит у него из-под ног. - Нет, - пролепетал он. - Вы ошибаетесь. Я не кнана... Как это вы там сказали? Я Дэвид Бриджер из Сан-Франциско, и поэтому... - Мы почуяли твою мерзкую краназойскую вонь за квартал отсюда, так что кончай юлить. Тебя поймали! Свыкнись с этой мыслью! Полезай в машину, ну! - Это насилие! - хрипло произнес Бар-48-Кодон-адф. - Я просто проверял, не нарушается ли соглашение. Трое дирнан совершили незаконное приземление, и, очевидно, это еще не все! Вам выжгут мозги за это! Вы... - В машину! Даю тебе десять секунд, после чего граната сработает. Раз! Два! Три! Четыре! Бар-48-Кодон-адф поспешно забрался в автомобиль. Не в свой собственный, а в другой, который бесшумно появился на улице, пока он следил за домом Фолкнера. Теперь он наконец разглядел врага - это был крупный широкоплечий землянин, разумеется лишь по внешнему облику. Он уселся рядом с Бар-48-Кодон-адф, держа наготове гранату. Девушка, которую он знал как Линор, заняла переднее сиденье. Она и сейчас выглядела молоденькой и невинной, но Бар-48-Кодон-адф наконец-то понял, что она, по всей вероятности, тоже дирнанский агент и преднамеренно подцепила его. Эта планета, похоже, кишит дирнанами! Будь у него малейшая возможность составить донесение, он бы сообщил краназойским властям, что противник грубо попирает соглашение. Но он, не без оснований, предполагал, что такая возможность ему уже никогда больше не представится. В автомобиле находилась и третья дирнанка. Бар-48-Кодон-адф уныло глядел на то, как она вышла из машины, пересекла улицу и позвонила в дом Фолкнера. Да, он выследил одного из исчезнувших дирнан! Но только для того, чтобы потерять эту шпионку среди толпы ее гнусных соплеменников! 19 Глэйр со страхом слушала мелодичные трели дверного звонка. Кто бы это мог быть? Ясно одно - это не Том. Он открыл бы дверь сам. Тогда кто? Почтальон? Налоговый инспектор? Полицейские? Она замерла. Когда позвонили, она практиковалась в ходьбе. Том предупредил, чтобы она не открывала дверь никому. Звонок снова зазвучал. Глэйр осторожно подошла к смотровому экрану и включила его. Перед домом стояла земная женщина средних лет. Первым побуждением Глэйр было выключить сканирующее устройство и подождать, пока женщина уйдет. Затем округлые приятные очертания лица гостьи всколыхнули память Глэйр. Тув? Неужели это Тув стоит возле дома? С Тув и ее сексуальной группой Глэйр познакомилась несколько лет тому назад. Они все вместе проводили отпуск на Ганимеде. Фактически она и Сартак... Но крохотный, диаметром не более десяти сантиметров, черно-белый экран, возможно, ввел ее в заблуждение. Глэйр пригляделась. Если она ошибается, то начнутся неприятности. - Кто там? - спросила она. - Глэйр? Можешь открыть, дорогая. Наконец-то мы разыскали тебя! - все это было сказано по-дирнански. - Иду, Тув! Сейчас! Глэйр заковыляла к входной двери, отперла ее и оказалась в дружеских объятиях. Сладкий запах соплеменников наполнил ее ноздри, и она затрепетала от радости и облегчения, к которым примешивалась некоторая горечь. Тув вошла в дом. Глэйр закрыла дверь и снова заперла. - На улице в автомобиле, - сказала Тув, - нас ждут Сартак и Линор. - Как вы меня нашли? - Это было нелегко, - рассмеялась Тув. - Фактически мы пустили краназойского шпика по твоему следу - идея Линор. Разве не умно? - Краназойского шпика? - Он тоже в машине. Сартак угрожал ему гранатой. Он, должно быть, приземлился, чтобы разыскивать вас троих. Ему удалось пронюхать об офицере ИАО, который нашел что-то в пустыне. Он выследил тебя. Мы шли за ним и арестовали. Глэйр перевела дух. - Значит, так легко было найти... меня и Тома? - Тома? - Так зовут этого офицера. Тув пожала плечами. - Если хорошо поработать, найти можно что угодно. Скоро ты будешь в полной безопасности на Ганимеде. Как сильно ты пострадала во время приземления? - Сломала обе ноги. Том очень хорошо позаботился обо мне. Понимаешь, эти тела довольно быстро излечиваются. - Ну, настоящий курс лечения ты пройдешь на базе. - Тув стала осматриваться. - А где твой костюм? - Он спрятан. Я могу его достать. Он в хорошем состоянии, только вот коммуникатор сломался, когда я падала. - Значит, мы обнаружены, - констатировала Тув. - Ладно, доставай - я отнесу его в машину. И надень что-нибудь, чтобы мы могли спокойно ехать по улицам. Мы отвезем тебя в условное место в пустыне, и через час ты будешь уже на пути... - Нет, - покачала головой Глэйр. - Что? Нет? Не понимаю... - Я должна подождать Тома. Сядь, поговори со мной, Тув. Ты еще не сказала ни слова о Миртине и Ворнине. Где они? Что с ними? - Миртин уже на Ганимеде. Глэйр облегченно вздохнула. - Замечательно! Значит, он не пострадал. - У него была сломана спина. Но он быстро выздоравливает. Другая поисковая группа засекла его сигнал пару недель тому назад. Коммуникатор еще действовал, только сигнал был искаженным. Его нашли в пещере, недалеко от индейской деревни. Я беседовала с ним. Он шлет тебе наилучшие пожелания, Глэйр. - А Ворнин? Как он? - Мы проследили его сами. Он здесь, в этом городе, вернее, в одном из его пригородов. Его приютила женщина по имени Кэтрин Мэйсон. Глэйр рассмеялась. - Добрый старый Ворнин! Он всегда и везде найдет себе женщину! Вы с ним уже связались? - Пока еще нет. Но мы следим за домом. Он хромает, но как будто вполне здоров. Вы все трое побывали в суровой переделке, однако по-настоящему серьезно не пострадали. А теперь сможете отдохнуть. - Да, - прошептала Глэйр. - Сможем отдохнуть. Как вы нашли Ворнина? - Фактически при посредстве местного клуба Контакта. - В самом деле? Ты хочешь сказать, что женщина, у которой он живет, принадлежит к этому Культу и рассказала о нем? - По всей вероятности, она ничего о нем не рассказывала, - произнесла Тув. - Просто мы исходили из допущения, что нашедший инопланетянина мог обратиться в клуб Контакта за информацией. Мы подключились к памяти их компьютера, извлекли список всех, кто побывал у них после катастрофы, и навели справки о них. Кэтрин Мэйсон была примерно сотой. Соседи сказали, что она последнее время как-то странно ведет себя. Одна сплетница выложила нам, что она живет с мужчиной. Прошлой ночью мы просканировали окна ее дома и увидели там Ворнина. Теперь мы можем его забрать и... - А эта женщина? Что вы о ней узнали? - Она молодая вдова с маленьким ребенком. - И это все? Как она выглядит? Почему предоставила убежище инопланетянину? - С нею нам нет надобности вступать в контакт, - решительно произнесла Тув и демонстративно посмотрела на часы. - Когда все-таки вернется этот твой землянин? - Не ранее четырех часов дня. - Но это... - Понимаю. Очень нескоро. Я могу подождать. Забирайте своего краназойца и делайте с ним что хотите, а после четырех возвращайтесь за мной. Я не могу уйти сейчас, не попрощавшись с Томом. Тув испытующе посмотрела на нее. - Чтобы поблагодарить, Глэйр, или по какой-то другой причине? - По какой-то другой. Гораздо более глубокой. Я, пожалуй, немного в него влюбилась. - Влюбилась в землянина? - Тув, будь хорошей девочкой и не задавай лишних вопросов, договорились? Просто уходи и возвращайся позже. Возвращайся в пять часов, к этому времени я буду готова уйти. - Прекрасно. Тем временем подберем Ворнина. - Не делай этого, - попросила Глэйр. На лице Тув возникла гримаса досады. - А почему? - Я хотела бы сама забрать Ворнина. Он мой супруг, если ты помнишь. Я имею на это право. Я хочу переговорить с этой женщиной, у которой он живет сейчас. Просто держитесь подальше от них обоих и позвольте мне самой все уладить. - Я даже не знаю... Глэйр взяла ее за руку и спокойно повела к двери. - Дорогая, как замечательно, что ты, Сартак и Линор отыскали нас. Но есть кое-что, что мы должны уладить сами. Пожалуйста, уходите и возвращайтесь позже. Тув окинула ее обеспокоенным взглядом, но все же ушла. Заперев за ней дверь, Глэйр упала на диван в гостиной, дрожа от напряжения. Значит, это случилось. Ее нашли! Это было неизбежно. И еще долго она будет отдыхать на Ганимеде, излечиваясь от побочных эффектов катастрофы. Прекрасно! Миртин и Ворнин живы! Великолепно! А теперь ей осталось только попрощаться с Томом... Это будет мучительным. Прощания всегда мучительны. Но тот мост, который они перекинули через разделяющую их пропасть, был изначально неустойчивым, обреченным на разрушение. Только вот... так быстро! Она понимала, что через несколько недель будет вспоминать о нем как о добром, беспокойном человеке, который помог ей в беде. То, что она считала своей любовью к нему, завянет и превратится в простую благодарность, как только она вновь окажется с Миртином и Ворнином, с которым связана более крепкими узами. А что будет с ним, брошенным назад в глубины отчаяния и сомнений? Он даже не верил в эти пресловутые атмосферные объекты, когда нашел ее. А теперь ему известно о наблюдателях больше, чем кому-либо другому на Земле, и он узнал на собственном опыте, что это такое - держать в своих объятиях существо со звезд и слышать стоны наслаждения... Как же он сможет после такого возвратиться к обычной жизни? Глэйр показалось, что она знает, как помочь ему вернуться. Во всяком случае, стоило попробовать. В конце концов, исцеление было ее призванием. Это был невероятно долгий день. Наконец Том вернулся домой, обнял ее, прижимая к себе. Она молчала, пока он целовал ее, сбрасывал с себя пальто, сетовал на глупость и слепоту сослуживцев. Она только слушала, лучезарно улыбаясь. А затем сказала ровным, спокойным голосом: - Том, сегодня приходили мои соплеменники. Я должна собираться домой. 20 Спустилась ночь. Джилл поужинала и уснула. Ворнин, двигаясь проворнее, чем обычно, разминал выздоравливающую ногу. Кэтрин запрограммировала посудомоечный комбайн и заканчивала последние работы по дому. Вечер принадлежал им двоим. Вопреки всему она снова начала ощущать себя замужней женщиной, и это ощущение ей очень нравилось. Теперь, когда все барьеры между ней и Ворнином, включая физиологические, рухнули, она перестала его бояться и больше уже не могла отрицать того, что влюблена в него. Разумеется, стоило ей остановиться и задуматься, как все происходящее начинало казаться ей чудовищно необычным. Кэтрин понимала: никак нельзя забыть того, что человек он только внешне, что родился задолго до Джорджа Вашингтона и видел множество солнц и планет. Но она старалась смотреть на все это сквозь пальцы. Вот он стоит, красивый, даже слишком красивый, нежный, сочувствующий, безмерно интересующийся всем, что касается ее, бог любви, сошедший с небес. Раньше она часто задумывалась над тем, почувствует ли себя виноватой перед Тедом, когда снова влюбится. Теперь она знала ответ. Она все еще любила память о Теде, и всегда будет любить. Но рука покойного мужа не держит ее мертвой хваткой, как она того опасалась. Теда больше уже нет, но есть Ворнин. И даже простая мысль о наступлении вечера вызывала у нее горячую вспышку чувственности, воспламенявшую все тело. Ее удивляло, что он мог предаваться любви с нею, что его синтетическое тело могло функционировать, как настоящее. Была, конечно, разница, и немалая. Некоторых тонкостей не доставало. Да иначе и не могло быть. Но для нее это не имело особого значения. Ворнин был как бы воплощением эротической энергии. Кэтрин подозревала, что на своей родной планете он был демоном-искусителем с женщинами... Она была счастлива и старалась не задаваться вопросом, как долго это будет длиться. Рано или поздно она уже не сможет прятать Ворнина. Ему придется приспособиться к окружающей жизни, если он намерен остаться здесь. А если он не собирается здесь оставаться... Кэтрин прикусила губу. Глупо надеяться, что он навечно останется с нею. А, будь что будет! Он еще здесь, с нею! Заканчивая свои кухонные дела, она услышала, как рядом с домом остановился автомобиль. Хлопнула дверца. Раздались шаги, затем звонок. Сканирующее устройство воспроизвело лицо молодой блондинки. - Кто там? - спросила Кэтрин. - Миссис Мэйсон? Меня зовут Глэйр. Я подруга Ворнина. Можно войти? Глэйр? Подруга Ворнина?! Он упоминал это имя в забытьи. Кэтрин услышала, как где-то в глубинах сознания с хрустальным звоном разбивается так тяжело доставшееся ей счастье. Глэйр оказалась невысокой, пухленькой, красивой, как кинозвезда. По сути, она была женским эквивалентом Ворнина, обладала такой же лучезарной неотразимой привлекательностью. У нее были теплые, добрые глаза, безукоризненная молочно-белая кожа. Кэтрин догадалась, что на ощупь кожа этой женщины гладкая, прохладная, бархатистая, как и у Ворнина. Некоторое время женщины внимательно рассматривали друг друга. Затем из спальни вышел, опираясь на палку, Ворнин и сказал: - Кэтрин, я слышал, как дверь... - Здравствуй, Ворнин! - Глэйр, ты?! Они не бросились друг другу навстречу, как того опасалась Кэтрин. Они оставались метрах в пяти друг от друга, и то, что произошло между ними, не было высказано словами и ускользнуло от нее. Только теперь Кэтрин заметила, что Глэйр опирается на два алюминиевых костыля. Стараясь перебить оглушительную тишину, Кэтрин едва не закричала: - Мне кажется, вы пришли, чтобы забрать его. - Я очень сожалею, миссис Мэйсон. Понимаю, каково вам сейчас, - тихо произнесла Глэйр. - Откуда вам это знать? - Знаю. Поверьте мне, - Глэйр посмотрела на Ворнина. - Миртин тоже жив. Его подобрали и увезли с этой планеты. Знает ли она... - Знает? Да. - Тогда я могу говорить свободно. Нас ожидает корабль, Ворнин. За мною пришли сегодня утром. Я жила в Альбукерке. Один человек был настолько добр, что забрал меня к себе и выхаживал. - Ты выглядишь прекрасно, - кивнул Ворнин. - И ты тоже. Очевидно, за тобой был не менее хороший уход. - Наилучший! - Он взглянул на Кэтрин. - Да, за мной был великолепный уход. - Приятно это слышать, - сказала Глэйр. - Ворнин, будь добр, выйди в соседнюю комнату. Я хочу поговорить с Кэтрин. После этого я оставлю вас наедине друг с другом на некоторое время. Я не собираюсь торопить тебя. Только что я сама испытала такое же. Ворнин кивнул и молча возвратился в спальню, прикрыв за собой дверь. Глэйр испытующе смотрела на Кэтрин. - Вы очень сильно ненавидите меня? - спросила она. Губы Кэтрин задрожали. - Ненавижу вас? Почему мне следует ненавидеть вас? - Я намерена отобрать у вас Ворнина. - Он принадлежит своему народу. Я не имею на него никаких прав. - За исключением права на любовь. - Откуда вы знаете, что я его люблю? Глэйр улыбнулась. - У меня есть определенные способности, Кэтрин. Я могу видеть то, что вы чувствуете. Я вижу, что и он вас любит тоже. - Она неуклюже села, отложив костыли в сторону. Затем протянула руки и коснулась Кэтрин. Кэтрин с удивлением отметила, что кожа этой женщины не показалась ей прохладной. Это могло означать только одно - похолодела ее собственная кожа! - Вот что я хочу сказать, Кэтрин, - продолжала Глэйр. - Я сама испытала нечто подобное. Человек, который взял меня к себе... Я жила с ним. Я... любила его, если допустить, что кто-нибудь из нас может полюбить кого-нибудь из вас. Мне лично кажется, что это возможно. А затем пришли наши и сказали, что мне пора уходить. Кэтрин казалось, будто голова ее набита ватой. Все в ней оледенело. События развивались так быстро, что она потеряла чувство реальности. - Ворнин и я были очень счастливы вместе, - наконец прошептала она. - Но он... он ваш, не так ли? Вы его супруга. - Одна из супругов. Нас двое. Он это объяснял вам? - Немного. И не очень вразумительно. - Я хочу, чтобы он вернулся, - сказала Глэйр. - Вы способны понять это. Вы поймете это, потому что знаете его. Вы простите меня за то, что я забираю его? Кэтрин пожала плечами. - Конечно, мне будет больно. Как только я до конца пойму, что произошло. Он уйдет сегодня? - Так будет лучше. - И скоро? - Через несколько часов. Этого хватит, чтобы распрощаться навеки. Он не принадлежит этому миру. Он даже не сможет вернуться. Он вам рассказывал о соглашении? - Да? - Значит, вам известно сложившееся положение! - Я понимаю. Но я не хочу понимать этого! Я мечтала, что он навсегда останется со мною. Мне хотелось и дальше заботиться о нем, любить его, чувствуя любовь всегда рядом. - Вам нравится заботиться о людях? - поинтересовалась Глэйр. Кэтрин улыбнулась. - Разве это не очевидно? - Тогда не могли бы вы позаботиться об одном человеке здесь, в Альбукерке? Ради меня? Это тот, кто меня выходил. Он сейчас страшно одинок. Ему так необходимо чье-то тепло, помощь. Вы должны увидеться с ним. Поговорите с ним - и вы поймете, как у вас много общего. - Поговорить с ним? - грустно усмехнулась Кэтрин. - И только? - Я не могу просить большего. Попытайтесь все же сделать его счастливым. Может, вы и сами будете счастливы? Кто знает... И все-таки повидайтесь с ним. Пожалуйста. - Хорошо, - согласилась Кэтрин. - Обещаю. - Вот его имя и адрес. Она передала Кэтрин карточку. Том Фолкнер - это имя ей ни о чем не говорило. Но они все же встретятся. И побеседуют. Глэйр попыталась подняться, не прибегая к помощи костылей. Кэтрин увидела, как напряглось ее лицо, и, подхватив под локти, осторожно поставила ее на ноги. Глэйр покачнулась, пытаясь сохранить равновесие. Руки ее потянулись к Кэтрин, коснулись ее. Они обнялись. Кэтрин закрыла глаза и подумала о том необычном инопланетном организме, который скрывается под мягкой плотью земной девушки. - Я хочу... поблагодарить вас, Кэтрин. За то, что вы ухаживали за ним. За то, что спасли его. Что я еще могу сказать? - Мне кажется, я тоже должна поблагодарить вас. За то, что он был со мной, даже это короткое время. Глэйр отпустила ее. - Я пойду и поговорю с ним сейчас. После этого я оставлю вас наедине. Она взяла костыли и осторожно пошла в спальню. Дверь за собой она не закрыла и обратилась к Ворнину по-английски, и Кэтрин поняла, что она сделала это специально: не хотела скрывать, о чем они говорят. - Тебе очень повезло, Ворнин, - начала Глэйр. - Тебя нашел подходящий человек. - Да. - Ты не хочешь ее покидать? - Я полюбил ее, Глэйр. Гораздо сильнее, чем это можно передать словами. Но я не могу оставаться здесь, не так ли? - Нет. - Соглашение? - Да, соглашение. - Как вы нашли меня? - Теперь это уже не имеет значения. Тебя нашел Сартак, как и меня. Я расскажу обо всем немного позднее. Ты здоров, Ворнин? - Небольшие ушибы. Ничего серьезного. А ты? - Сейчас уже почти нормально. Где твой костюм? - Спрятан. - Не забудь его, когда будешь уходить. Возьми с собой все, что было у тебя при приземлении. - Естественно. - И попытайся объяснить ей, что это необходимо. Что ты не можешь оставаться с ней дольше. Что наблюдатели не имеют права быть слишком близки с наблюдаемыми. Все это очень неприятно, Ворнин. Согласна. Я сама прошла через все это с Томом. С человеком, который прятал меня. - Тебе больно оставлять его, Глэйр, не так ли? - Да. Но я покинула его. И ты оставишь Кэтрин. А боль через некоторое время пройдет. Я сейчас уйду. Увидимся позже. Включи свет на крыльце, когда будешь готов присоединиться к нам. Машина стоит на улице, чуть поодаль. Тебе нет смысла спешить. Глэйр вышла из спальни. Кэтрин, будто окаменевшая, стояла в двери. Только теперь она полностью осознала факт утраты. Она пыталась убедить себя, что ничего не теряет, так как Ворнин никогда не принадлежал ей. Это был просто гость. Гость! Посетитель. Посетитель! То, что между ними произошло, было искрой, любовью бабочек, гибнущих от первого дуновения зимы. Глэйр снова обняла ее. Начала что-то говорить, но слова застряли в горле. Кэтрин попыталась унять слезы. - Я не буду задерживать его слишком долго, - пробормотала она. Открыв дверь, Кэтрин выпустила дирнанку на улицу. Затем повернулась и вошла в спальню. Ворнин стоял у окна. Кэтрин молча подошла к нему. Им нужно было так много сказать друг другу... и так мало для этого оставалось времени... 21 - Вы всегда такая застенчивая? Может быть, зайдем? - спросил Том Фолкнер. - Пожалуй, - согласилась Кэтрин Мэйсон. Он открыл дверь и зажег свет. Они ездили по Альбукерке добрых полдня. Она не переставала повторять, что оставила свою маленькую дочку у соседки, что ей нужно возвращаться домой и готовить ужин. Но каждый раз, когда дело доходило до того, чтобы ехать домой, Кэтрин соглашалась остаться с ним еще ненадолго. Он впервые пристально взглянул на нее. В машине, когда она сидела рядом, ему не удалось как следует рассмотреть ее. Высокая и тонкая, уже не первой молодости, но все же гораздо моложе его. При таком телосложении признаки старения не проявятся еще по крайней мере лет пятнадцать-двадцать. Ее нельзя было назвать красавицей, с этими острыми скулами и тонкими губами, но никто бы не посчитал ее и уродливой. Сейчас у нее под глазами темные круги - следы недосыпания. Но и он тоже почти не спал. Почти не спал... - Разумеется, нам нельзя рассказывать ни одной живой душе о том, что мы испытали. - Верно. Ведь нам не хочется, чтобы нас посчитали лунатиками, не так ли? Он сдержанно рассмеялся. - Мы могли бы основать новую религию, составить конкуренцию Фредерику Сторму. Заложили бы храм и начали проповедовать евангелие от наблюдателей. - Том, не надо... - Я просто пошутил. Хотите что-нибудь выпить? - Не откажусь. - У меня очень ограниченный выбор. Эрзац-виски, кое-какое вино и... - Мне все равно, - перебила его Кэтрин. - Только дайте мне пульверизатор. - Едва ли это можно назвать элегантной манерой пить. - А я совсем не элегантная особа, - парировала Кэтрин. Он улыбнулся и предложил ей поднос с пульверизаторами. Она взяла один, он, чтобы не казаться невежливым, - другой. Через некоторое время он произнес: - Ваш муж, вы сказали, служил в ВВС? - Да. Теодор Мэйсон. Он погиб в Сирии. - Извините. Я не был знаком с ним. Он служил в Киртлэнде? - Пока не перевели за океан. - Это большая база. Жаль, что я не был с ним знаком. - Почему вы так говорите? Он почувствовал, как у него запылали щеки. - Не знаю. Просто потому что... ну, потому что он был вашим мужем и... было бы очень приятно, если бы я... о, черт! У меня просто язык заплетается, как у мальчишки. Еще выпьем? - Не хочется. Он тоже воздержался. Она достала фотографию дочери. Рука Фолкнера слегка дрогнула, когда он взял глянцевый стереоснимок. Голая девчушка двух-трех лет улыбалась ему из высокой травы. - Бесстыжая девчонка, а? - улыбнулся он. - Я пыталась научить ее вести себя скромно. Но пока что все зря. Может быть, лет за пятнадцать мне это удастся. - Сколько ей сейчас лет? - Три года. - Придется поторопиться! - засмеялся Фолкнер. Разговор зашел в тупик. Он старался не говорить о людях со звезд, и она тоже, хотя именно они свели их вместе. Но рано или поздно разговор должен был коснуться этой темы. Первым не выдержал Фолкнер: - Думаю, что они уже достигли своей базы и теперь проходят курс лечения. Как вы думаете, они о нас будут вспоминать? - Уверена в этом, - кивнула Кэтрин. - Обязаны. - Рассказывая друзьям о добросердечных волосатых обезьянах, которые так трогательно о них заботились. - Это нечестно - так говорить о них! Они более высокого мнения о нас! - Почему? Разве мы для них не обезьяны? Опасные обезьяны с атомными бомбами! - Может быть, это справедливо в отношении расы, - сказала Кэтрин, - но не отдельных личностей. Не знаю, как было у вас с Глэйр, но Ворнин, кажется, уважал меня. Он, разумеется, понимал, что я только человек, но никогда не смотрел свысока, никогда не насмехался. - То же самое было и у меня с Глэйр. Так что беру свои слова назад. - Они весьма своеобразные существа, - кивнула Кэтрин. - Я уверена, что, независимо от того какие чувства мы с вами испытывали к ним, они отвечали нам взаимностью. Они были сердечными... добрыми... - Интересно, а каковы краназойцы? - неожиданно произнес Фолкнер. - Кто? - Та, другая раса. Их галактический соперник. Разве Ворнин не рассказывал вам о холодной войне в космосе? - О, да. - Вот что забавно, Кэтрин. Мы даже не знаем, каковы дирнане вообще - хорошие или плохие? Те двое, которых мы повстречали, были очень хорошими, но, предположим, разумнее было бы поддерживать краназойцев. Нам приоткрыли лишь щелочку, описывая свои дела. Вот почему я назвал нас обезьянами. В космосе идет борьба, нам на это намекнули, но мы по-настоящему не знаем, какова цель и причина этой борьбы. А небо полно дирнанских и краназойских кораблей, с которых следят за нами, плетут хитроумные заговоры, пытаясь переиграть друг друга, - Фолкнер пожал плечами. - Подумаешь об этом - и голова кружится. - Ворнин говорил, что когда-нибудь срок действия соглашения закончится и они смогут открыто вступить с нами в контакт. - Глэйр тоже говорила от этом. - И когда же, вы думаете, это произойдет? - Может быть, через пятьдесят лет. А может, через сто или тысячу. Не знаю! - Будем надеяться, что скоро. - Почему, Кэтрин? - Чтобы Ворнин вернулся. Ворнин и Глэйр, они оба. И мы с ними снова встретимся. Он печально покачал головой. - Это опасное заблуждение, Кэтрин. Они не вернутся. Даже если соглашение отменят на следующей неделе, вы никогда больше не увидите Ворнина. А я - Глэйр. Можете в этом не сомневаться. Разрыв окончателен. Другого не дано. Любовная связь между людьми с разных планет не может иметь будущего. Они сделают все, чтобы мы их больше никогда не повстречали. Это, разумеется, ранит, когда любовь обрывают таким образом, но они намерены дать этой ране зажить и больше не открываться. - Вы на самом деле считаете, что это невозможно? - Послушайте! - воскликнул он. - Сохранить любовь достаточно трудно даже для двух человеческих существ. Всегда трудно делить жизнь с другим человеком. А если этот другой даже не человек? - Не думаю, что это так трудно - любить, - сказала Кэтрин. - Или сохранить любовь. Конечно, если этот другой - существо из чужого мира, это, пожалуй, труднее, но... - Она замолчала. - Ладно. Я, кажется, говорю глупости. Их больше нет. Каждый из нас пережил нечто необычное и замечательное, а теперь нам осталось только подбирать черепки. Фолкнер почувствовал, что это намек. Но он не мог откликнуться на него. Не сейчас, не так скоро. Со временем они помогут друг другу собрать осколки. А сейчас ему нужно быть осторожным, узнать, кто она и, пожалуй даже, кто он сам, прежде чем решиться еще раз открыть другому свою душу. Он все еще был убежден, что это чертовски трудное дело - делить жизнь с другим человеком. - Стемнело, - сказала она. - Мне пора домой. Джилл будет капризничать, если я не вернусь сейчас. - Я отвезу вас. На небе уже проступили звезды, несмотря на то что их затмевала молодая луна и огни города. Оба непроизвольно взглянули вверх. Он понимал, о чем она, должно быть, думает. Взгляды их встретились, он улыбнулся, она ответила тем же, и они оба рассмеялись. - Будет не очень хорошо, если мы забудем их, правда? - спросила она. - Верно. Мне кажется, мы и не сможет их забыть. На несколько недель к нам спустились звезды. Теперь звезды ушли, а мы остались... С этим нужно свыкнуться. Они сели в автомобиль. - Я приятно провела сегодняшний день, - улыбнулась Кэтрин. - И я тоже. Думаю, что такое было бы неплохо повторить. - И как можно скорее. - Очень скоро, - твердо произнес Фолкнер. Ему хотелось сказать больше, гораздо больше. И все это будет сказано, в свое время. Он не из тех, кто любит открывать душу незнакомым людям. Хотя ему и показалось, что он и эта женщина скоро перестанут быть чужими. Очень многое их связывало: воспоминания о гладкой, прохладной коже, хитросплетения галактической политики и внезапное расставание. Это очень сильно влекло их друг к другу, поставив отдельно от остальных четырех миллиардов жителей планеты. У него возникло ощущение, будто где-то внутри начала распрямляться пружина, долгие годы державшая его в напряжении. Он улыбался, выжимая сцепление. Она тоже улыбалась. Над ветровым стеклом простирался небесный свод. Где-то там, далеко-далеко, были Глэйр и Ворнин. Он пожелал им благополучного возвращения домой. 22 В деревню вернулась тишина. Празднества Общины Огня завершились, белые разъехались по домам, длинные полосы лунного света легли на центральную площадь. В доме Эстансио бормотал телевизор. Рамон и Лупе уставились, как завороженные, в экран. Тут же сидела их бабушка. Глава семейства в кива играл в кости с друзьями. Росита, мрачная и злая, не выходила из кухни. Она осталась без мужчины на этот вечер: Марти Мачино уехал из поселка. В Сан-Мигеле Марти не видели с того дня, когда Чарли напугал его лазером. Поговаривали, что он снова укатил в Лос-Анджелес. Чарли не сомневался, что больше он здесь не появится, после того как сдрейфил перед одиннадцатилетним. Стоя снаружи и глядя через стекло на голубоватое свечение экрана, Чарли слегка дрожал. В долину Рио-Гранде шла зима. Днем в воздухе закружились снежинки. На рождество, возможно, пойдет густой снег. Чарли не пугал холод. Лучше обтрепанного пиджака его согревали две вещи: письмо на квадратном кусочке блестящего пластика и маленькая металлическая трубка, которая могла извергать фантастической силы луч. Он пересек площадь. Собака плелась за ним. Сегодня вечером луна была особенно яркой. И все же он легко нашел три ярких звезды пояса Ориона и среди них - звезду Миртина. И на душе мальчика было тепло только от того, что он видит эту звезду. "На следующий год, - сказал он себе, - я пойду в среднюю школу. Понравится им это или нет, но пойду. Если запретят - убегу, а когда поймает полиция, объясню почему. И расскажу газетчикам. Я скажу им вот что: "Смотрите, я, способный индейский мальчик, хочу изменить свою судьбу, только вот родители не пускают меня в среднюю школу". Тогда поднимется шум. Меня заберут отсюда, поместят в школу. Я смогу учиться... изучать ракеты, звезды, космос. Я научусь всему! И когда-нибудь я отправлюсь туда, в ночную тьму, и навещу тебя, Миртин! Побываю на твоей родной планете! Разве не ты сказал, что мы вскоре будем там? И что я буду с теми, кто это совершит?" Он медленно прошел через всю деревню, мимо развалин старого кива, мимо силовой подстанции. Он не собирался проделать весь путь к пещере Миртина. Он знал, что она пустая. Несколько раз Чарли ходил туда, чтобы посмотреть, но сейчас, в эту холодную ночь, нет сил на такое паломничество. Он задержался у оврага, думая о средней школе и обо всем том, чему будет учиться, мечтая, как вырвется из этой деревни и ее сонной жизни, вырвется в мир белых людей, где умный человек может научиться новому. Чарли запрокинул голову. - Эй вы, дирнане! - крикнул он. - Как вы там, наверху? Вы меня видите? Эй! Это я, Чарли Эстансио! Это я таскал лепешки для Миртина! Как высоко они летают, эти тарелки? Может быть, как раз сейчас над его головой проносится одна из них? Есть ли у них приборы, которые могут улавливать голоса с Земли? - Вы меня слышите? Я здесь один. Опуститесь, чтобы я смог вас увидеть! Мне все о вас известно. Но ничего не случилось. Хотя он и не ожидал другого. Он просто знал, что они там есть. Высоко над головой. Наблюдают! Он вынул лазер и стал его гладить. Включил на мгновение и тонким лучом срезал сухую ветку какого-то дерева. Какая умная игрушка! Он непременно когда-нибудь узнает, что заставляет ее действовать. Положив лазер в карман, мальчик тихо произнес: - Послушайте, я знаю, что вы есть там, наверху. Сделайте мне одно одолжение. Только передайте Миртину от меня, чтобы он поправлялся. И поблагодарите за то, что он беседовал со мной. Он многому меня научил. Вот и все. Поблагодарите за меня Миртина! Он подождал немного и повернул назад, к поселку. Остановился, поднял камень и зашвырнул его в овраг. Пес залаял и стал высоко подпрыгивать, будто пытаясь цапнуть зубами звезды. Неожиданно по пустыне пронесся порыв ветра. И тогда Чарли увидел над головой яркую узкую полоску, которая, казалось, вспыхнула в самой середине неба и устремилась вниз, пока не исчезла где-то у горизонта. Сердце его учащенно забилось, но он только засмеялся. На этот раз это был не дирнанский корабль. Просто падающая звезда, вот и все. Просто глыба из камня и металла сгорела в нижних слоях атмосферы. Но он все-таки воспринял это как знамение. Соплеменники Миртина ответили ему, благодарили его. Они были в эту самую минуту где-то вверху в своих кораблях. Они, конечно же, видят его. Он помахал рукой. - Спасибо вам, - крикнул он. - Спасибо вам, дирнане! Он побежал вприпрыжку к деревне, собака бежала рядом, и ни он, ни она не остановились, чтобы перевести дух, пока не показались старые глиняные строения.