вам медицинскую помощь. То есть у меня была прекрасная возможность изучить ваше тело. Я не знаю, кто вы, но знаю, кем вы не являетесь! Вы отнюдь не смазливая девчонка из Таоса, которой пришлось выброситься с парашютом из самолета, когда забарахлил двигатель. Вы - не человек! Не притворяйтесь! Ради Бога, скажите правду! Моя жизнь за эти три дня превратилась в ад! Глэйр задумалась. Она наизусть знала инструкции, касавшиеся случайных контактов с землянами. Ими предписывалось любой ценой сохранить в тайне истинное происхождение, особенно от представителей власти. Но те же инструкции позволяли предпринять определенные шаги, направленные на сохранение собственной жизни. Главное - спастись и как можно быстрее покинуть Землю. Этот человек в настоящий момент единственное средство спасения... В конце концов, когда ей удастся подобру-поздорову убраться с Земли, его россказням никто не поверит... - А как вы сами думаете, кто я? - Вы оказались в пустыне сразу после появления в небе этого чертового огненного шара. Парашюта у вас не было, зато был набор таинственных инструментов и приспособлений в многочисленных карманах скафандра из неизвестной мне материи. Вы говорили в бреду на языке, не похожем ни на один земной... - Он поднялся с колен, отошел к окну и скрестил руки на груди. - Мне не следовало забирать вас к себе. Почему я это сделал, не знаю. Более того, я даже отправил водителя вездехода в Вайоминг, чтобы он никому ничего не рассказывал... Совершил преступление против своей страны... Глэйр пристально, молча смотрела ему в глаза. - Если бы я просто отвез вас в госпиталь, то мог бы до сих пор думать, что схватил коммунистическую шпионку... И здесь, ухаживая за вами, все время пытался уверить себя, что вы - человеческое существо. Но ваши ноги... Сломанные кости при малейшем нажиме становились на место. Что скажете? У вас есть все необходимые органы выделения, но вы ими не пользуетесь. Даже не потеете. Температура вашего тела - тридцать градусов, пульс мне вообще не удалось отыскать. Я хотел подпитывать вас внутривенно, но где они, ваши вены? Мне пришлось запихивать вам пищу прямо в рот. Но нужна ли вам пища? Он снова подошел к кровати, склонился и взглянул в бездонные глаза Глэйр. - Так кто же вы? - Наблюдатель, - тихо ответила она. - Я с Дирны - далекой планеты другого солнца. Вы удовлетворены? Землянин отшатнулся, как от удара, схватился за голову. - Значит, вы - с летающего блюдца? - Да, на Земле наши корабли называют именно так. - Нет, скажите мне: "Я с летающего блюдца"! - Я с летающего блюдца, - повторила она, чувствуя себя очень глупо. Землянин заметался по комнате. - Значит, я могу выйти на центральную площадь города и заявить, что у меня дома на кровати лежит существо с летающего блюдца... Снаружи - прекрасная женщина, внутри - один Бог знает, что прячется внутри прекрасной женщины! Что я нашел ее, и она рассказала мне о своей родной планете... Какой бред! Все бред! Но вы - реальность. От этого никуда не денешься... Вы понимаете, о чем я говорю? - Почти. - Значит, все происходит на самом деле? И вы не галлюцинация? - Нет, - тихо ответила Глэйр. - Подойдите ко мне. Она положила свою ладонь на его твердую, сильную руку и резко откинула одеяло. Он зажмурился, словно от яркого света. Глядя вниз, на себя, вдоль возвышений и впадин тела, которое стало таким привычным за десять лет, Глэйр увидела коричневые повязки, покрывающие ноги от лодыжек до колен. Да, он постарался сделать все, что мог. Нахлынувшее чувство благодарности к этому испуганному человеку на мгновение заставило ее забыть о боли. Преодолевая легкое сопротивление, она притянула его руку к себе. Широкая ладонь робко вздрогнула, соприкоснувшись с атласной кожей ее плеча, скользнула на мгновение к груди, спустилась ниже, к плоскому животу. Дыхание его стало тяжелым, лицо побагровело. Глэйр ощутила едкий запах пота, перебивающий прежний, приятный, и улыбнулась, стараясь успокоить его. Он резко отпрянул, поднял с пола одеяло и спрятал под ним ее наготу. - Я достаточно реальна? - Достаточно. У вас такая гладкая кожа... такая убеждающая... - Иногда нам необходимо появляться среди вас. Нечасто. Но когда это требуется, Наблюдатель должен ничем не отличаться от землянина. Пока что, не умея еще в точности копировать ваше внутреннее естество, мы походим на вас только внешне. - Значит, это правда? О существах из космоса, которые наблюдают за нами из своих... летающих блюдец? - Это происходит в течение многих лет. Мы наблюдаем Землю дольше, чем вы живете. Дольше, чем я живу. Первые патрули прилетели сюда много тысяч лет назад. Но сейчас мы следим за вами пристальнее, чем когда-либо. Руки землянина безвольно опустились. Он попытался что-то произнести, но не смог. Долгая минута прошла в молчании. - Вам известно, что такое ИАО? Исследование Атмосферных Объектов? - Американцы учредили эту организацию, чтобы, так сказать, наблюдать за Наблюдателями. - Да! Наблюдать за наблюдателями. Так вот. Я работаю в ИАО, и моя работа состоит в том, чтобы проверять все сообщения о... летающих блюдцах... которые эти идиоты называют летающими блюдцами... Каждый месяц мне платят за то, что я охочусь на инопланетян. Понимаете? Я не могу держать вас здесь. Мой долг - передать вас своему правительству. Мой долг, черт побери! 8 Чарли проснулся, как обычно, на заре. Разве поспишь допоздна в двухкомнатной глинобитной хижине, вмещающей четверых взрослых и пятерых детей семьи Эстанция? Малыш Луис открывал рот синхронно с первыми петухами. Это обычно вызывало поток брани со стороны дяди Чарли, который был пьяницей и спал плохо. Лупе отвечала на брань бранью, и утро вступало в свои права. Все вскакивали почти одновременно, сонные, злые. Бабушка разжигала печь, мать ухаживала за ребенком, брат включал телевизор и усаживался перед ним, отец тихонько выскальзывал из дому, а неряшливая и толстая Росита, не снимая рваной ночной рубахи, становилась перед алтарем на колени и монотонно молилась, выпрашивая прощения за свои новые грехи, добавившиеся к комплекту старых за прошедшую ночь. Как бы хотелось Чарли хоть немного пожить одному, чтобы не слышать воплей Лупе, рева Луиса, пронзительных жалоб матери, унизительных ответов отца, бредовых фантазий бабушки о том времени, когда возродится старая религия... Жизнь в живом музее была не из приятных. Чарли ненавидел поселок: его пыльные немощенные улицы, приземистые грязные дома, смесь полузабытых старых обычаев с непонятными новыми, а превыше всего - толпы бледнолицых туристов, которые появлялись каждый июль и август, чтобы поглазеть на обитателей Сан-Мигеля, как на зверей в зоопарке. Но теперь, во всяком случае, у Чарли было нечто такое, что отвлекало его от всей этой мерзости - человек со звезд, Миртин, живущий в пещере возле высохшего русла. И сквозь монотонную сутолоку дня он пронес необычное, возбужденное состояние - этот человек ждет его! Марти Макино оказался прав... Что бы он сказал, если бы узнал о Миртине? Но доверять ему нельзя. Марти думает только Марти. Он, не раздумывая, продаст инопланетянина за сотню долларов газете, купит автобусный билет и исчезнет. Чарли решительно настроился даже не намекнуть Макино на то, что кто-то, может быть, живет в пещере у реки. С девяти до двенадцати Чарли был в школе. Проржавевший старый автобус приезжал в поселок пять раз в неделю, за исключением времени уборки урожая, подбирал всех детей от 6 до 13 и отвозил их в большое кирпичное государственное здание школы для индейцев. Но учили их там немногому. Чарли понимал это так: правительству не хочется, чтобы они, выучившись, покинули резервацию. Тогда бы штат лишился солидного дохода от туристов. В Таосе, где находился самый большой и известный поселок, только за то, что вытащить из футляра камеру, брали пару долларов. Стоило ли удивляться, что образование в государственной школе не ахти какое? Кое-как читать, кое-как писать, кое-как считать... История, которую изучали здесь, была историей белых людей, Джорджа Вашингтона и Авраама Линкольна. А вот о том, как пришли сюда испанцы и превратили местных жителей в рабов, не рассказывали. Ничего не вспоминали о восстании и его жестоком подавлении испанцем по имени Варгас... Не хотели, видимо, чтобы в маленьких нечесаных головках зашевелились ненужные мысли. Иногда Чарли получал хорошие оценки, иногда - плохие. Это зависело от того, насколько ему интересно, так как все предметы были легкими. Он самостоятельно изучил по учебнику алгебру и геометрию, принялся за астрономию. Знал принципы действия различных двигателей. Женщина, которая преподавала в школе, считала, что он должен стать поселковым плотником. Но у Чарли были иные намерения. Другой учитель, очень хороший, мистер Джемисон, сказал, что ему следовало бы через год поступить в среднюю школу, находящуюся в Альбукерке. Если ты способный, тебя будут учить независимо от цвета кожи. Но Чарли знал, что произойдет, заикнись он только об этом дома. "Учись на плотника, - скажут родители. - Марти Макино учился в средней школе, и что это ему дало? Стоит ли ехать в Альбукерк, чтобы научиться курить, пить виски и пудрить мозги девчонкам?!" То есть не пустят. Скорее всего, ему придется просто убежать из дома. К часу Чарли был уже в Сан-Мигеле. Работы там было достаточно, в разные сезоны - разной. Весной нужно было, разумеется, сажать, и все население выходило в поле. Летом, когда наезжали туристы, детям полагалось околачиваться возле них с дружелюбным видом и позволять фотографировать себя в надежде заработать кое-какую мелочишку. Осенью начиналась уборка урожая. Зима была временем религиозных празднеств, начиная плясками Огненной Общины и кончая встречей весны в марте месяце. Празднества означали работу для всех: поселок нужно было вычистить и убрать яркими украшениями, мужчины чинили наряды, женщины делали керамику для продажи. Предполагалось, что обряды привлекут весной дожди, но Чарли знал, что единственное, что они действительно могут привлечь - так это туристов. Сезон начинался в резервации Хопи, где уже к концу лета исполнялись пляски Змеи, и продолжался, следуя на юг, через резервацию Суни, чтобы закончиться здесь - в деревнях, расположенных вдоль берегов Рио-Гранде. До плясок Огненной Общины оставалось всего несколько дней. Чарли делал вид, что работает изо всех сил. На самом деле исподтишка засунул под расшитую материю плоские маисовые лепешки, чтобы ближе к вечеру спрятать их за старым заброшенным кива. Туда никто не сунется, потому что считается, что там обитают злые духи. Потом наполнил чистой водой пластиковую флягу, отнес туда же, поиграл с собакой, поругался с Лупе, почитал библиотечную книгу о звездах, понаблюдал, как священник пытается заманить группу прихожан на вечернюю молитву, заметил, что Марти Макино утащил Роситу во двор сувенирной лавки, быстро проглотил свой скудный ужин... Наконец наступила ночь, но работа в поселке не прекращалась. Влиятельные люди были при деле - пожизненный вождь племени раздавал указания возле кива, Хесус Агильер - вновь избранный старостой общины, беседовал со жрецом Огня. Чарли небрежной походкой прошелся в конец улицы и, никем не замеченный, нырнул в старый кива. Потом, прижимая к груди свои припасы, понесся, словно ветер. То есть, так ему казалось. Детские ноги устали быстро, и пришлось сделать передышку уже в полумиле от поселка, рядом с силовой подстанцией, построенной электрокомпанией два года назад. Проектировщики догадались установить ее на некотором удалении от деревни, чтобы не портить ее внешний вид. Туристам нравилось делать вид, будто они путешествуют во времени. Автомобили и антенны на крышах им еще как-то удавалось не замечать, но силовая подстанция - это уже слишком! Чарли восторженно любовался большими трансформаторами и сверкающими изоляторами, представляя себе, как где-то на далекой электростанции распадающиеся атомы превращают пар в электричество, чтобы в его затерянной деревушке ночью было светло, как днем. Ему очень хотелось, чтобы школа когда-нибудь устроила экскурсию на электростанцию. Отдохнув несколько минут, Чарли продолжил путь. Теперь, по тропинке, вившейся среди зарослей полыни и юкки, идти было легче. Он пересек первое пересохшее русло, затем - широкое ровное место, и вышел ко второму руслу, гораздо большему, с крутым обрывом на противоположной стороне, где в пещере прятался человек со звезд. На краю глубокой расщелины Чарли остановился и посмотрел на небо. Ночь была безлунной, и звезды казались необычно яркими и четкими. Он отыскал созвездие Ориона и остановил взгляд на крайней звезде слева, названия которой так и не узнал, перелистав весь учебник. Она показалась ему самой красивой из всех звезд. По спине пробежали мурашки. Ему представились планеты, вращающиеся вокруг звезды, необычные города, существа, непохожие на людей... Зачем глядеть на звезды? Что он знает о городах своей родной планеты - Лос-Анджелесе, Нью-Йорке? Быстро поднявшись по обрыву, Чарли вошел в пещеру. Она была не более четырех метров в высоту и примерно шести - в глубину. Когда глаза привыкли к темноте, он увидел Миртина. Человек со звезд лежал в прежней позе. Глаза его были открыты. - Все в порядке, Миртин. - Привет, Чарли. Облегченно вздохнув, мальчик присел рядом с инопланетянином на корточки. - Я принес тебе пищу и воду. Как ты себя чувствуешь? - Вполне сносно. Кость заживает. - На лепешки. Они холодные, но вкусные. - Сначала воду. Чарли открутил крышку фляги и влил все содержимое в рот пришельца. Как много он пьет! - Теперь лепешки? - Да. Съев пять лепешек, Миртин дал глазами знак, что хватит. - Из чего они сделаны? - Из кукурузы. Знаешь, что это такое? - Знаю. - Мы перемалываем кукурузные зерна, делаем тесто и печем его на горячем камне. Так же, как и много лет тому назад. - Почему ты с такой злостью говоришь об этом? - А как же иначе? Какой сейчас год - 1982 или 1492? Почему мы не можем приобщиться к цивилизации, как все остальные? Почему должны жить по-старому? - А что вам мешает? - Белые! Миртин нахмурился. - Ты имеешь в виду, что они силой принуждают вас сторониться цивилизации? У них есть на этот счет соответствующие законы? - Конечно же, нет. Мы вправе делать все, что пожелаем. Можем даже снести поселок и выстроить на его месте город. То есть имеем на это право. Но наша община очень бедная... А туристы приносят доход... Понимаете, наша деревня - это музей прошлого. Вы понимаете меня? - Кажется, - пробормотал Миртин. - Преднамеренное сохранение архаичного образа жизни... - Какого? - Устаревшего. - Вот-вот. Причем мы сами проголосовали за это, все племя. У нас ведь нет своих денег, есть только те, которые платят туристы за представления. Мы танцуем для них, мажем краской лица... Но все это показное, потому что мы уже забыли, что оно означает. Даже старики не помнят слова посвящения в тайную общину, и придумали новые. Все это - обман, сплошное надувательство! Обман! - Чарли задрожал от гнева. - Может быть, еще лепешку? - Да, пожалуйста. Мальчик удовлетворенно наблюдал, как человек со звезд насыщается. - Нам нужны холодильники, - продолжал Чарли. - Нужно тепло, мостовые, настоящие дома и дороги. А мы живем в сплошной грязи. Автомобили и телевизоры - все, что досталось нам от технических достижений ХХ века. Мне тошно, Миртин. Знаешь, чего бы мне хотелось? Податься в Лос-Анджелес и научиться там строить большие ракеты. Или стать космонавтом. Я много знаю, но хочу знать еще больше, во много раз больше! - Ты еще слишком молод, чтобы оставить родительский дом. - Да уж. Черт, кому хочется, чтобы ему было только одиннадцать лет? Меня быстро арестуют. Но как же иначе? Ведь в начальной школе электронику не изучают... Хватит об этом. Мне не хочется говорить о своей вонючей деревне. Лучше расскажи мне о своем мире. Пожалуйста, Миртин! Инопланетянин улыбнулся. - Это будет долгий рассказ. С чего же начать? - У вас есть большие города? - Да, очень большие. Глаза Чарли загорелись. - Больше, чем Нью-Йорк? - Некоторые - гораздо больше. - И вы летаете на реактивных самолетах? - Нечто подобное, - улыбнулся Миртин. - Мы используем ядерные реакторы. Ты видел, как один из них взорвался в небе. - Какой же я глупец! Конечно! Вы же с летающего блюдца! А что заставляет их двигаться? Что-то вроде солнечной энергии? - Да. Небольшой реактор, который создает плазму, заключаемую в сильное магнитное поле. Авария на нашем корабле обусловлена именно ослаблением этого поля. - А как быстро летают ваши корабли? Пять тысяч миль в час? - Что-то около этого, - уклончиво ответил Миртин. Чарли понял, что ему следует удовлетвориться таким ответом. - Значит, вы можете добраться отсюда до Нью-Йорка за какой-нибудь час? Да? И на своей планете вы летаете так же быстро? А сколько... - Мне не следует ничего рассказывать тебе, Чарли, - мягко прервал мальчика Миртин. - Это, как здесь говорят, секретная информация. Совершенно секретная. - Но я никому ничего не расскажу! Честно-честно! Глаза его умоляли. Миртин тяжело вздохнул. - Нас восемь миллиардов. Планета чуть больше вашей, хотя сила тяжести примерно такая же. Но мы не занимаем так много места, как вы. Мы очень маленькие... Можно еще лепешку? Пока пришелец жевал, Чарли обдумывал его последние слова. - Вы хотите сказать, что не похожи на нас? - Совсем не похожи. - Да, я помню. Вы спрятаны внутри земного тела... Расскажите о себе! У вас, наверное, другие кости, а сердце и желудок на похожи на наши? - Я маленький, меньше метра длиной. У меня вообще нет костей, просто утолщения хрящей... - Миртин запнулся. - Будет лучше, если я не буду описывать себя, Чарли. - Вы имеете в виду, что вот прямо сейчас, внутри вас, внутри того, что я вижу, сидит такая штука? Не больше ребенка, свернувшаяся внутри этого тела? Так? - Именно так, - признался человек со звезд. Чарли поднялся и подошел к выходу из пещеры. Он был потрясен, хотя и понимал, что это глупо. Кто сказал, что на других планетах должны жить существа, похожие на людей? Но Миртин... Чарли представил себе что-то вроде большого червяка, только еще хуже... Он взглянул на три яркие звезды и впервые понял, с каким чуждым существом столкнула его судьба. - Я мог бы съесть еще одну лепешку, - раздался из темноты голос инопланетянина. - Осталась последняя. Я не думал, что ты такой голодный, - извинился мальчик. Когда Миртин покончил с едой, они продолжили беседу. Пришелец рассказал о своей планете, о Наблюдателях и их роли, о летающих блюдцах. Потом попросил маленького индейца рассказать о себе. Чарли попытался объяснить ему, как тяжело расти в деревне, в которой сохраняются доисторические обычаи, описать охватывающее его временами чувство бессилия, кипящее в нем нетерпение, жажду учебы, тягу к знаниям, страстное желание действовать... Миртин слушал. Он был опытным собеседником, знал, где надо промолчать, а где - задать вопрос. Успокоил Чарли, пообещав ему, что наступит время, когда он уедет из Сан-Мигеля в настоящий мир, а пока следует внимательно присматриваться к окружающему и задаваться вопросами. Чарли смотрел на этого толстяка с дружелюбными глазами и чуть тронутыми сединой волосами, и никак не мог поверить, что перед ним ни что иное, как какое-то бесформенное существо без костей! Миртин был так похож на человека, так добр! Как врач или учитель, только гораздо более близким и внимательным. Даже мистер Джемисон, человек, которого Чарли уважал больше других, временами забывал его имя, называя Хуаном, Хесусом или даже Джузеппе. "Миртин никогда не забудет мое имя!" - отметил про себя мальчик. Через некоторое время он понял, что, должно быть, утомил человека со звезд. К тому же пора было возвращаться в деревню. - Очень жаль, но мне пора идти. Вернусь завтра вечером, принесу еще лепешек, и мы продолжим разговор. Хорошо? - Хорошо, Чарли. - Ты уверен, что у тебя все в порядке? Может быть, тебе холодно? - Не волнуйся, малыш. Мне хорошо. И если ты будешь приходить каждый вечер, то, думаю, я поправлюсь гораздо быстрее, чем рассчитывал. Чарли улыбнулся. - Знаешь, ты ведь, вроде, как друг мне. Это так нелегко - находить друзей. До скорого, Миртин. Береги себя. Он попятился к выходу, развернулся и помчался в деревню, пританцовывая и подпрыгивая от счастья. В голове у него гудело от рассказов о другой планете и ее далеко ушедшей вперед науке. Но главное - человек со звезд, который не просто проводит с ним время, а нуждается в нем. "Я ему понравился, - думал Чарли. - Ему приятно говорить со мной. Он может многому меня научить." Радость словно придала ему крылья - так быстро добрался он до подстанции, и тут произошло непредвиденное. Этот укромный уголок был занят влюбленной парочкой, которую Чарли не успел заметить и с разбегу споткнулся о вытянутую ногу девушки, едва не упав. Поскольку ночь была холодной, они не сняли одежды, но мальчик был уже достаточно знаком с прозой жизни, чтобы понять, что испортил кому-то удовольствие. Девушка крикнула в его адрес что-то непристойное, мужчина, перекатившись, погрозил кулаком. Это были Марти Макино и лучшая подруга Роситы Мария Агильер, он узнал их и от всей души надеялся, что они не успели рассмотреть его возвращающимся со стороны реки, а тем более Марти - человек, от которого можно ожидать самых настоящих неприятностей. Холодная волна страха прошла по худому тельцу Чарли Эстанция, и он во весь дух бросился бежать к деревне. 9 Сигнал бедствия, посланный гибнущим кораблем, был принят одновременно всеми дирнанскими разведчиками, так как их широкополосная система связи не ограничивалась прямым распространением волн и не нуждалась в отражении их от ионосферы. Об аварии узнали 20 Наблюдателей над Китаем, 18 - над территорией СССР, 19 - над Северной Америкой и прочие, несущие службу над Индией, Бразилией, африканскими государствами, Антарктикой, Японией и другими технологически высокоразвитыми узловыми регионами Земли, над которой в ту ночь патрулировало около 4000 кораблей-разведчиков. В то же мгновение сигнал достиг четырех кораблей, находившихся на стационарных окололунных орбитах; одиночных кораблей, регулярно проверяющих запущенные земными государствами искусственные спутники на предмет обнаружения какого-либо смертоносного оружия; кораблей, размещенных в окрестностях Марса и Венеры. И, конечно, привлек внимание дирнанской постоянной базы на Ганимеде, спутнике Юпитера, не уступавшем по величине планетам, на которых находились стоянки, рассчитанные на 90 кораблей-разведчиков, чтобы экипажи их могли насладиться предоставляемыми по жребию отпусками. Он был услышан более чем пятьюдесятью транспортными кораблями, находившимися в пути с Ганимеда к другим постам солнечной системы, которые занимали экипажи, ожидающие отпуска. Сигнал добрался не только до кораблей, расположенных около Нептуна, но даже и около Плутона. Через определенное время - и очень-очень немалое - этот незатухающий вопль умирающего корабля достигнет Дирны. Краназойцы, которые тайно настраивались на длину волны дирнанцев, также не остались в неведении. И, кроме того, сигнал бедствия активировал приемники в штабах дирнанцев на Земле. Вообще-то на Земле не должно было быть дирнанских штабов. Дирна и Краназой подписали соглашение, одним из условий которого было абсолютное запрещение каких-либо физических высадок на планете как дирнанского, так и краназойского персонала - не говоря уже о постоянном там присутствии. Но соглашение иногда ставило под угрозу всеобщую безопасность. Поэтому дирнанцы сочли необходимым, в целях самозащиты, все же внедрить на поверхность планеты агентов. Их база была тщательно замаскирована, не столько от землян, сколько он краназойцев. Земляне просто не поверили бы, не успели бы поверить, что среди них живут инопланетяне, так быстро были бы заметены дирнанцами следы. Но краназойцы... Галактический мир мог бы оказаться на грани войны. Сообщения хлынули в дирнанский бункер сплошным потоком, и в течение нескольких минут вся система связи была фактически выведена из строя, захлебнувшись информацией. Затем центральному пункту управления на Земле удалось овладеть ситуацией, заглушить галдеж, и сообщить всем, что намечается предпринять в связи со сложившейся ситуацией. Корабли на орбитах продолжили обсуждение катастрофы, но перестали беспокоить земную базу. Тем временем вычислительный центр лихорадочно определял возможные траектории приземления членов экипажа. - Выпрыгнули все трое, - сообщил один из агентов. - Перед самой катастрофой, за несколько секунд до нее. - Я познакомился с Глэйр на Ганимеде. Замечательная девушка! - Они все замечательные! Были замечательными... - Я думаю, остались в живых. И мы их отыщем. - Что слышно от станции слежения? - Все трое приземлились в штате Нью-Мексико. Но коммуникаторы вышли из строя. - Как это могло произойти? - Им пришлось прыгать с необыкновенно большой высоты, чтобы избежать неприятностей, поэтому приземление должно быть очень тяжелое. От кого-то из них поступают сигналы, но настолько слабые, что мы даже не можем определить местонахождение передатчика. Двое других пока молчат. - Будем надеяться на живучесть наших тел. Экипаж, конечно, получил очень тяжелые повреждения, но вряд ли смертельные. - То есть эти тела настолько крепкие, что в состоянии пережить катастрофу, в которой ломается коммуникатор? - Коммуникатор - штука твердая. Не то, что кости и плоть. Уверен, что они живы. - В любом случае, нам необходимо их найти. - Конечно! Если хотя бы одного из них подвергнут вскрытию... - Молчи, высокомерный болван! - Ну, ладно. Предположим, что они живы, если от этого тебе будет легче. Их найдут и отправят в больницу. На рентген. Вот тогда начнутся настоящие неприятности. Да что с тобой? Ты влюблен в Глэйр? - Если начистоту, то он влюблен в Ворнина. - А кто в него не влюблен? Покажите мне того идиота, который не влюблен в Ворнина! Послушай, сколько агентов мы сможем отправить на этой неделе в Нью-Мексико? - С десяток. - Уже отправляй. Как ученых, ищущих обломки метеорита, как газетчиков, которые будут опрашивать людей, видевших огненный шар. И постарайся как можно более точно определить траекторию корабля перед взрывом. - А ты знаешь, где мы можем получить наиболее точные данные? - Где? - В ВВС Соединенных Штатов. Бьюсь об заклад, ИАО записывает все подряд. - Неплохая мысль. Надо выйти на связь с нашим человеком в ИАО. - Они наверняка уже рыщут в районе катастрофы в поисках обломков. - Но им ничего не известно об экипаже. Поэтому мы найдем их раньше. - Это будет нелегко. Как говорится в земной пословице - иголка в мусорной яме? - В стогу сена. - Вот-вот! Иголка в стогу сена! - И ты уверен, что они живы? - Не сомневаюсь. 10 "Уснул, кажется", - облегченно вздохнула Кэтрин. Уверена, однако, она в этом не была. За эти четыре дня ей удалось точно узнать о своем неожиданном ночном госте только одно - что она ни в чем не может быть уверена, когда дело касается его. Глаза закрыты. Глазные яблоки под веками неподвижны. Дыхание глубокое, ровное. Все признаки сна. Но иногда ей кажется, что он только делает вид, что спит, потому что именно этого она от него ожидает. Временами Ворнин погружался в сон вовсе непостижимым образом, как бы выключая себя, будто он - машина. Щелк! Но чего еще ждать от существа с другой планеты? Кэтрин привыкала к этой мысли долго и мучительно. Но сомнений быть не могло. Все, связанное с этим человеком, ошеломляло ее. Оранжевый оттенок крови. Дивный костюм в шкафу. Странные инструменты, выпавшие из него - взять хотя бы тот маленький фонарик, оказавшийся на поверку дезинтегратором! А температура кожи! А непонятные слова неземного языка, которые он произносил в бреду! Бред без жара! Легко вправляемые кости! И еще эта удивительная легкость тела... Как можно было относить такое к разряду просто странностей? За четыре дня он ни разу не воспользовался "уткой". Как мог мужчина не мочиться такое долгое время? Ел регулярно, пил очень много. И, тем не менее, не испражнялся и не потел. Куда же деваются продукты выделения? Какой у него обмен веществ? По натуре своей Кэтрин никогда не задумывалась о других планетах, формах жизни. Но теперь она вынуждена была признать, что они существуют. Даже его имя - Ворнин! Что это означает? Фамилия? Или просто кличка? Он запинался на каждой букве, когда она попросила повторить, словно для него было непривычным мышление, включающее в себя алфавит. Кэтрин старалась не расспрашивать его особенно. Боялась задавать вопросы. Наступит время, и он сам расскажет все, что посчитает нужным. Все эти ночи Кэтрин спала на неудобном диване в гостиной, хотя Ворнин весьма прямо предлагал ей разделить с ним ложе. "Кровать достаточно большая для двоих, не так ли?" Неужели же он умышленно притворяется невинным, будто не знает, что происходит обычно, когда мужчина и женщина спят рядом? Неужели не имеет понятия о том, что такое секс? Видимо, имеет, но представляет невозможным заниматься этим с существом с другой планеты. Тогда она отвернулась и покраснела, словно девственница, и ее саму удивила такая реакция. Вот уже год, как она вдова, и могла бы спать, где хочет, как это было в 19 лет, еще до замужества. Однако последнее время Кэтрин часто ловила себя на том, что стала загадочно стыдливой. Даже мысли о возможных связях с другими мужчинами пугали ее. Она полностью отошла от окружающего мира, свив здесь теплое гнездышко для себя и дочки, редко выходила дальше ближайшего супермаркета... Хотя и понимала, что так нельзя. Ребенку нужен отец. Человек, упавший с небес, вряд ли мог бы стать кандидатом в мужья, но даже при всем этом причин, по которым она не могла бы позволить себе близость с ним, даже самую тесную, не было. Разве что сломанная нога могла бы помешать ему заняться этим требующим немалых усилий делом. Но она заживала фантастически быстро, опухоль спала, и при последней перевязке Кэтрин не заметила никаких признаков боли. Так в чем же дело? Ей показалось, что она знает, в чем. В силе своего собственного вожделения. Что-то в этом невероятно красивом мужчине физически влекло ее с самого первого момента. Кэтрин не верила в любовь с первого взгляда, но ведь желание с первого взгляда - совсем другое дело! И она была охвачена желанием! И если произойдет так, что барьер, разделяющий их, чуть пошатнется, то может случиться что угодно! Что угодно!!! Кэтрин поправила покрывало и взяла лежащий на ночном столике блокнот. "Я вернусь через несколько часов. Съезжу в город за покупками. Не волнуйтесь". Она положила записку на свободную подушку рядом с Ворнином, на цыпочках вышла из спальни и прошла в детскую. Девочка творила нечто жуткое и тягучее из пластилина. Оно корчилось, как осьминог. Или как марсианин, если марсиане существуют. Ей уже повсюду начали мерещиться внеземные существа! - Смотри, мамочка, какая змея! - похвасталась Джил. - У змей не бывает ног, дорогая, - покачала головой Кэтрин. - Но все равно красиво. Дай-ка, я надену на тебя пальто. - А куда мы пойдем? - Мне нужно съездить в город. А ты поиграешь у миссис Уэбстер, ладно? Джил безропотно позволила себя одеть. У нее была быстрая приспособляемость трехлетнего ребенка к переменам окружения и обстоятельств. Она еще помнила своего дорогого папочку, но очень смутно. Скорее, помнила, как называла когда-то кого-то "папочкой". И если бы Тэд вошел неожиданно в эту дверь, она не узнала бы его. Таким же образом поблек в ее памяти пропавший котенок, причем за еще более короткий срок. Что касается внезапного и необъяснимого появления в их семье Ворнина, то это, казалось, ее вообще нисколько не обеспокоило. Она восприняла это, как природное явление - закат солнца или приход почтальона. У Кэтрин хватило проницательности не предупреждать Джил о том, что нельзя упоминать о Ворнине в разговорах с чужими, так как тогда девочка точно бы сделала это. И уже на третий день у нее пропал всякий интерес к этому человеку в кровати. У соседки, с которой Кэтрин поддерживала отдаленно приятельские отношения, было четверо детей в возрасте до 10 лет, и лишний ребенок не был для нее особой обузой. - Присмотрите, пожалуйста, за Джил часов до пяти, - попросила Кэтрин. - Мне нужно в город. Девочка серьезно помахала ей вслед ручкой. Через пять минут Кэтрин уже приближалась к Альбукерку со скоростью 130 километров в час, а еще через двадцать пять оказалась в городе. Движение на улицах было небольшим. По зимнему небу чередой неслись серые тучи, горизонт окутывала сизая дымка. Поставив автомобиль на большой городской стоянке под путепроводом, ведущим к мосту через Рио-Гранде, Кэтрин пешком пошла на восток, к старому городу. Нашла в телефонной книге адрес Церкви Контакта. Разумеется, название это пришпилили общине газеты, и члены ее искренне возмущались, когда о них говорили, как о приверженцах веры. Официально они именовались "Обществом Братства Миров", но адрес был помещен в разделе "Религиозные организации". Полированная бронзовая табличка, прикрепленная на фасаде полуразвалившегося старого здания, гласила, что местное отделение Общества находится именно здесь. Кэтрин немного задержалась у входа. Щеки ее неожиданно вспыхнули. Она вспомнила, как язвительно отзывался Тэд об этой организации с ее внешней помпой, собраниями в Стоунхендже и на Столовой горе, о ханжеском смешении древних обрядов с современной наукой. Он считал, что по крайней мере половина ее членов - жулики, а другая - доверчивые простаки, и что Фредерик Сторм, руководитель - самый большой жулик из всех. Но мнение Тэда не имело теперь никакого значения, и она пришла сюда не для того, чтобы стать приверженцем культа, а для того, чтобы что-нибудь выведать. Роскошно оборудованный интерьер резко контрастировал с обшарпанным фасадом здания. Небольшую переднюю с высоким потолком украшала сверкающая бронзой статуя, которая являлась непременным атрибутом культа Контакта. Обнаженная женщина с закрытыми глазами распростерла руки, вытянув их в приветственном жесте к звездам. Прежде Кэтрин считала эту эмблему чрезвычайно глупой, но сейчас, к своему собственному беспокойству, уже не была в этом столь уверенной. Роскошные двери из красного дерева вели в другие помещения. Через несколько секунд одна из них открылась, в прихожую вышла женщина примерно сорока лет с профессиональной улыбкой на устах. Волосы ее были гладко зачесаны назад, воротник модного, но строгого платья украшала небольшая стилизованная эмблема в виде летающего блюдца, служившая опознавательным знаком культа Контакта. - Добрый день. Чем могу служить? - Мне... - нерешительно начала Кэтрин, - нужна... кое-какая информация. - Пройдите, пожалуйста, сюда, - жестом пригласила женщина, и Кэтрин оказалась в кабинете, который привел бы в восторг председателя любого банка. Женщина уселась за массивный стол. Над ним висела стереофотография самого Фредерика Сторма, взирающего на посетителей с напускной таинственностью. "Фюрер, да и только, - подумала Кэтрин. - Хайль!". - Вы пришли несколько рано. Вечерняя служба в честь благословенного вселенского единения начнется в восемь. Выступление Фредерика Сторма с экрана обещает быть весьма вдохновляющим. А пока мы можем пройти предварительное ознакомление. Вы принадлежали к какому-либо аналогичному обществу? - Нет. Я... - Не волнуйтесь. Это простая формальность. - Женщина подтолкнула к ней куб диктофона. - Ответьте на несколько вопросов, и мы тут же начнем вовлекать вашу душу в гармонию вселенной. Как я полагаю, вы знакомы с нашими целями и воззрениями? Читали книги Сторма о его контактах с нашими братьями из космоса? Он замечательный писатель, не так ли? Не понимаю, каким образом любой мыслящий человек может прочесть его книги и не увидеть... - Извините, - в отчаянии прервала ее словесный поток Кэтрин, - но я не читала этих книг. И пришла сюда не для того, чтобы присутствовать на службе. Я только хочу получить кое-какую информацию. Выражение профессионального участия исчезло с лица женщины. - Вы из прессы? - раздраженно поинтересовалась она. - Вы имеете в виду, что... Нет, нет. Я... - Кэтрин на мгновение умолкла, обдумывая, с чего лучше начать. - Я - простая домохозяйка. Меня беспокоят эти космические предметы... летающие блюдца и прочее... Понимаете, мне хочется узнать, какие они, существа из космоса, что они хотят от нас. Я давно хотела обратиться к вам, а несколько дней назад, увидев огненный шар, наконец решилась и при первой же возможности приехала. Но я ничего не знаю, совсем ничего. Вам придется начать для меня с самого начала. Женщина облегченно вздохнула, убедившись, что ей не надо держать ухо востро перед сующей всюду свой нос прессой. - Пожалуй, вам лучше всего начать с нашей литературы. Вот вводный курс. - Она протянула Кэтрин толстый конверт. - Здесь вы найдете все основополагающие материалы. Затем рекомендую прочитать последнее издание "Наших друзей из галактики" Фредерика Сторма. Очень вдохновляет! Кэтрин взяла тяжелую, толстую книгу в мягком переплете. - Я обязательно прочитаю! - Цена два доллара. Кэтрин изумилась. Обращающие в новую веру обычно не начинают с извлечения выгоды из процесса обращения с первых же шагов. Она поджала губы и вручила женщине два доллара. - Также можете посмотреть пятнадцатиминутный информационный фильм. Мы демонстрируем его в зале на втором этаже каждые полчаса. Начало через пять минут. - Быстрая улыбка. - Вход свободный. - Обязательно посмотрю, - пообещала Кэтрин. - Прекрасно. Впоследствии, если вы почувствуете, что учение Фредерика Сторма заинтересовало вас, приходите еще. Мы снова побеседуем и, возможно, занесем в список кандидатов, что позволит вам посещать вечернюю службу. - Понятно, - кивнула Кэтрин. - Но мне хотелось бы спросить вас еще кое-о-чем. - Пожалуйста. - Огненный шар. Это был не метеор, правда? Это было летающее блюдце, потерпевшее бедствие? - Фредерик Сторм абсолютно уверен в этом, - строго произнесла женщина, сделав почтительное ударение на имени руководителя. - Вчера он сделал по этому поводу краткое заявление, и намерен более полно обнародовать свои мысли на одной из служб в начале будущей недели. - Значит, он уверен... А как же экипаж блюдца? - В отношении экипажа Фредерик Сторм никаких заявлений не делал. - Предположим, - неловко начала Кэтрин, - что экипаж выбросился, используя что-то вроде парашютов. Предположим, они благополучно достигли земли. Возможно ли это? Может ли случиться так, что их кто-либо увидит? Случалось ли когда-либо что-нибудь подобное? И сама испугалась своей откровенности. А вдруг эта женщина сейчас набросится на нее с расспросами, потребует немедленно отвести к раненому галактическому гостю. Но на лице женщины не отразилось заинтересованности. - Безусловно, галакты множество раз высаживались на Земле и ходили среди нас в облике людей. Потому что они люди! - важно заявила она. - Просто более развитые, более приблизившиеся к тому, чтобы стать богами, а это и наша конечная цель. Фредерик Сторм не сомневается в этом. Но бояться не надо. Вы должны понять, что они настроены к нам благожелательно. Ну, идите. Вы можете опоздать к началу фильма. В следующий раз, вне всяческого сомнения, вы придете сюда с другим настроением! Кэтрин поняла, что ее мягко выпроваживают, и попрощалась. Стрелки указателей привели ее в большой зал, украшенный привычными атрибутами культа Контакта - портретами Фредерика Сторма, картами звездного неба, эмблемами. Зрителей было всего четверо, и те - женщины преклонного возраста. Кэтрин заняла место в последнем ряду, и почти тут же свет начал гаснуть. "Из неизмеримой бездны космоса, - раздался из динамиков сочный напыщенный голос, - через непостижимо огромные глубины галактического пространства к нашей бедной страдающей планете спешат дружественные гости". На экране - звезды, Млечный путь. Камера приближает группу звезд. Затем неожиданно - вид нашей Солнечной системы. Планеты рассыпаны на черном фоне, словно бусинки. Сатурн, Марс, Венера, Земля с неестественно четкими очертаниями материков. Съемка безусловно не с натуры, ничего общего вообще не имеющая с подлинным видом космоса. А затем - летающее блюдце, сначала очень маленькое, но все более увеличивающееся в размерах по мере приближения к Земле. Кэтрин с трудом удержалась от смеха - таким комичным, со всеми иллюминаторами, перископами и вспыхивающими огнями оно казалось. Пока что фильм ничем не отличался от стандартного научно-фантастического боевика, отснятого с обычной степенью умения. "Существа божественных качеств, сверхлюди в своих способностях, благожелательные, все понимающие, умудренные длительной жизнью, страшно огорчаются, наблюдая нашу раздираемую противоречиями цивилизацию..." На экране возникло внутреннее помещение летающего блюдца - компьютеры, качающиеся стрелки приборов, пощелкивающие механизмы. А вот и владельцы тарелочки - превосходные образчики сверхлюдей, мускулистые, величественные, с выражением несказанной мудрости на лицах. Вот корабль совершает посадку на Землю, опускаясь легко, словно перышко. События разворачиваются бурно: фермеры стреляют в инопланетян из охотничьих ружей, люди в военной форме с суровыми лицами идут на блюдца в атаку, истеричные женщины прячутся за деревьями. Галакты демонстрируют полное спокойствие, отражая пули и бомбы, и печально улыбаются, призывая перепуганных землян к переговорам. "И вот является Фредерик Сторм, предлагая себя в качестве моста между человечеством и пришельцами..." К блюдцу с бесстрашной улыбкой на устах приближается высокий мужчина. А вот он уже на борту летающей тарелочки. Галакты оказываются ростом не менее двух с половиной метров. Они важно обмениваются с земным послом рукопожатиями. "...настороженному, обуянному всевозможными страхами человечеству Фредерик Сторм передает послание мира. Сначала он встретил лишь презрение и насмешки, столь знакомые другим начинателям и вождям человечества..." Толпа разбивает переднее стекло автомобиля Сторма. Поджигает машину. Но полиции удается в самый последний момент спасти пророка. Сердито взлетают вверх кулаки. Лица искажаются ненавистью. "...но были и другие, которые поняли истинность этого подвергаемого гонениями человека..." Фотоснимок очереди из женщин, раскупающих одну из книжек Сторма. Ученики, внимательно слушающие своего учителя. Сторм улыбается толпе, собравшейся в Лос-Анджелесском Колизеуме. Темп фильма ускоряется, одно из самых последних религиозных движений набирает силу. Кэтрин беспокойно заерзала. Теперь кадры мелькают с головокружительной скоростью. Сторм снова среди галактов в летающем блюдце. Он выступает с экрана, призывая человечество отбросить недоверие и подозрительность и чистосердечно приветствовать благодетелей из космоса. На экране появляются лица других людей, утверждающих, что они тоже видели галактов. "Да, я воочию видел..." "Я летал на корабле..." И, наконец, последние кадры, запечатлевшие религиозную службу Общества Братства Миров - шумное сборище фанатиков, исступленно размахивающих руками. Заканчивается фильм могучими аккордами органа, сотрясающими здание. Когда зажегся свет, четыре зрительницы остались сидеть, будто завороженные, словно испытав потрясшее их души прозрение. Кэтрин быстро встала и, прежде чем кто-либо успел ее остановить, выскользнула на улицу. Она поняла, что приход сюда оказался пустой тратой времени. Тэд был прав - все это чистое мошенничество, направленное на выкачивание денег из простаков. Ей хотелось вернуться в роскошный кабинет и бросить в лицо сидящей там женщине: "Ваш Сторм в жизни не встречался с галактами! А если вам хочется посмотреть на одного из них, приходите ко мне домой!" Как это ни печально, но пророк оказался мошенником, а его последователи - чокнутыми. А что, если бы Ворнин упал рядом с домом истинного ревнителя этой веры? Кэтрин рассмеялась, представив себе появление одного из последователей культа Контакта на вечерней службе с подлинным галактом под ручку. Почти то же самое, как и приход Иисуса ко всенощной перед Пасхой. Жаль, что поездка оказалась безрезультатной, если не считать просмотра дурацкого фильма и потери двух долларов. Да уж, во взаимоотношениях с Ворнином придется полагаться только на саму себя. Забрав Джил, Кэтрин первым делом проведала пришельца. - Поездка оказалась удачной? - поинтересовался он. - Не совсем. - Что это вы привезли? Щеки ее запылали. - Да так, мелочь. Просто дешевое чтиво. - Я могу посмотреть? Кэтрин на мгновение задумалась, как бы выпутаться из создавшегося положения, но, так ничего и не придумав, бросила брошюры на кровать. - Если хотите... Ворнин перелистал страницы. - Что это? - Это? Литература о летающих блюдцах, - спокойно пояснила она. - Я раздобыла ее в Альбукерке, в клубе Контакта. Вы знаете, что такое культ Контакта? - Новая религия. Основана на предположении, что земляне встречаются с существами из космоса. - Точно, - кивнула Кэтрин. - Но почему вас это заинтересовало? В голосе его послышались хитрые нотки. Она нашла в себе силы посмотреть ему в глаза. - Меня очень многое заинтересовало. Но я только зря потратила время. Они не распознали бы настоящее существо из космоса, даже если бы оно поздоровалось с ними за руку. - Вы уверены в этом? - Да, - твердо ответила Кэтрин. - Да! 11 Последние несколько лет Том Фолкнер в тяжелые минуты любил думать, что живет в аду. Но только теперь понял, что это было преувеличением. В каком там аду? Так, в его окрестностях. Теперь же ему повезло угодить в самое пекло, и он отнюдь не был уверен, что рассудок в состоянии будет справиться с таким тяжелым испытанием. Жизнь не баловала его. Крах карьеры астронавта, изгнание в это дерьмовое ИАО, расторжение брака... Но он стойко держался. Гнулся, да. Но оставался в трезвом уме! А теперь... - Не стесняйтесь, выпейте, - предложила ему Глэйр. - Но как вы... - Нетрудно догадаться. Бедняга Том! Мне так жаль вас... - Нас обоих. - Я знаю, - улыбнулась она. - Ведьма! Это нечестно - играть на моей слабости. - Вам просто необходимо расслабиться. Поэтому выпейте. - А вы? - Я же говорила, что мне нельзя прикасаться к алкоголю, - покачала головой Глэйр. Она сидела на кровати, укрыв ноги одеялом. Верхняя часть ее тела тонула в одной из его пижам. Тому стоило немалых усилий заставить девушку одеться. Ее пренебрежительное отношение к своей наготе вызывало у него немалое беспокойство, отягощенное непреодолимым желанием забраться к ней в постель. Великолепная, пышная грудь могла бы свести с ума кого угодно, а Фолкнера в его нынешнем положении - и подавно. Присутствие в доме необыкновенной гостьи и так доставляло ему массу хлопот, так не хватало еще этого... Он вынул из кармана футляр со шприцем и под пристальным взглядом Глэйр ввел виски прямо в вену. Вот и все. И не надо беспокоиться о запахе изо рта. Алкоголь непосредственно попадет туда, где ему и положено быть - в кровь. Через несколько мгновений напряжение, сковывающее его крупное тело, несколько спало. - Вы собираетесь звонить в свою контору? - спокойно поинтересовалась девушка. - Я считаюсь больным, и до понедельника меня никто не будет беспокоить. Это даст мне еще несколько дней на то, чтобы все детально взвесить. - Вы все еще намерены выдать меня властям? - Должен. Но не могу. И не хочу. - Мои ноги заживут очень быстро, недели за две. К тому времени соплеменники уже найдут и заберут меня, а вы сможете вернуться к своей работе. - Каким же образом они разыщут вас, если коммуникатор сломан? - Об этом не беспокойтесь. Они найдут меня или я найду их - какое это имеет значение? - И куда же вы направитесь? Назад, на Дирну? - Скорее всего, нет. Всего лишь на нашу базу отдыха для медицинской проверки и восстановления здоровья. Фолкнер нахмурился. - А где она находится? - Мне не хотелось бы говорить вам об этом, Том. Я и так уже слишком много вам рассказала. - Безусловно, - со злостью сказал он. - Я выведаю у вас все ваши галактические тайны и направлю полный отчет об этом в штаб ВВС. Вы думаете, я держу вас здесь для забавы? А ничего подобного! ИАО в курсе, а работаем мы довольно тонко... Глэйр тяжело вздохнула. - Почему вы так ненавидите себя, Том? - Я? Ненавижу себя? - Конечно. Вы полны горечи, вы все время напряжены. Этот ваш сарказм... А выражение вашего лица? В чем дело, наконец? - Я должен был стать астронавтом, но провалился, и меня засунули в это дрянное ИАО, где я пять дней в неделю утешаю сумасшедших и гоняюсь по всей стране за таинственными летающими огоньками. Разве это не подходящая причина для горечи? - Потому что прежде вы не верили в свою работу, да? Но теперь ведь другое дело! Теперь вы должны понять, что эти годы вовсе не пропали даром! - Нет. - Том опустил голову. - То, чем я занимался, не стоит и ломаного гроша. И сейчас не стоит! - Он снова достал шприц и сделал себе еще один укол. - Глэйр, Глэйр, да поймите же, я не хотел этого! Не хотел найти в пустыне девушку с летающего блюдца... - То есть, - мягко произнесла она, - вы предпочитаете заниматься бесполезной работой только для того, чтобы иметь возможность заниматься самоистязанием, всю жизнь сокрушаться о своей неудавшейся карьере. То есть, найдя меня, вы оказались перед фактом... - Прекратите! - не выдержал он. - Поговорим лучше о чем-нибудь другом. - Зачем вы мучаете себя, Том? Зачем? - Глэйр! - И без конца изобретаете новые причины для самоистязания. Ваш долг состоял в том, чтобы сообщить обо мне правительству. Но вы этого не сделали. Спрятали меня здесь, наглухо закрыв все окна. Почему? Сказать вам? А чтобы ощутить за собой вину в нарушении воинской дисциплины! Дрожащие пальцы Фолкнера сжались в кулаки. - И последнее, Том. Не прячьте глаза. - Она на мгновение умолкла, потом тряхнула головой и решительно продолжила: - Вы ведь желаете меня, и мы оба об этом знаем. И тем не менее напялили на меня эту тряпку, чтобы доказать себе, какой вы добродетельный. В вашем языке есть слово, обозначающее тип вашей личности. Мато... мази... - Мазохист, - пробормотал Фолкнер. Сердце его готово было вырваться из груди. - Точно. Мазохист. Конечно, вы не хлещите себя плетью и не носите слишком узкую обувь, но постоянно изыскиваете способы нанести себе душевную рану. Ворнин говорил мне... - А кто такой Ворнин? - Один из моих напарников. - Вы имеете в виду, членов вашего экипажа? - Не только. Ворнин - один из моих супругов, членов сексуальной группы, к которой я принадлежу. Я, он и Миртин - экипаж-семья. Трехзвенная сексуальная группа. Двое мужчин и одна женщина. - Но как такое может быть? - Ничего необычного. Мы ведь не люди, Том. И наши эмоции отличны от ваших. Мы были очень счастливы... Они, возможно, погибли. Не знаю. Я прыгала первой. Но вы отклонились от темы, Том. Мы говорили о вас. - Забудьте обо мне. Я и представления не имел, что вы могли быть... быть в сексуальной группе. Значит - замужней женщиной? - Можно и так сказать. Но я ничего о них не знаю... - И вы любили обоих? Глэйр наморщила лоб. - Да, обоих. И могу найти место в сердце, чтобы полюбить еще кого-то. Подойдите ко мне, Том. Перестаньте изобретать способы сделать себя более несчастным. Он медленно подошел к кровати, думая о двух мужчинах и одной женщине на борту космического корабля, стараясь убедить себя в том, что они не были мужчинами, а она - женщиной. Его удивляла сила поднявшейся из глубины души ревности. И еще он подумал о том, как проявляется любовь у инопланетян. У него закружилась голова. Глэйр подняла глаза, спокойные и приветливые. - Сними с меня эту жуткую одежду, Том. Пожалуйста. Он стянул с нее пижаму через голову. Золотистые волосы буйным потоком хлынули на округлые плечи. И еще у нее были высокие и очень белые груди... Они, казалось, совершенно не подчинялись закону тяготения. Подобное ему доводилось видеть только на фотографиях в календарях, но в реальной жизни - никогда. Она отбросила одеяло. Он смотрел на ее великолепное тело, и отчетливо понимал, что это только оболочка, скрывающая что-то устрашающе чуждое. У нее могла быть грудь Афродиты и бедра Дианы, она могла достичь любого женского совершенства, потому что это тело сконструировано таким образом, чтобы удовлетворить любые прихоти хозяйки - псевдоживой продукт лабораторного изготовления. Внутри этой неописуемо прекрасной оболочки - кто мог бы сказать, какой ужас там таится? И все же, подумалось ему, была ли прекрасной любая земная женщина под своей кожей? Это горячее нагромождение внутренностей, эти жилы, трубки, кости, хрящи, килограммы жира. Этот ухмыляющийся череп за прекрасным лицом! Да, все мы носим внутри себя кошмар. И просто глупо ставить в какое-то особое положение тот кошмар, который представляет из себя Глэйр. Его одежда упала на пол. - Твои ноги... - начал он. - Ничего с ними не случится, - прошептала она. - Забудь о них. Лучше покажи, какова она, любовь землянина. С неожиданной для него самого легкостью он обнял ее и начал ласкать так, словно она была настоящей, и все это происходит наяву, а не во сне. Так, испытывая чудовищное облегчение, полковник Том Фолкнер порвал путы, наложенные на себя им самим. 12 - Назовите, пожалуйста, номер вашей кредитной карточки, - попросил служащий отеля. - У меня нет кредитной карточки, - сказал Дэвид Бриджер. - Я плачу наличными. Заметив подозрительный взгляд служащего, он включил аспект Деда Мороза своей синтетической личности. - Видимо, я - последний человек западного полушария без кредитной карточки в западном полушарии, а? Ха-ха-ха! Я не верю во все это. Наличные прекрасно служили моему отцу и великолепно послужат мне! Так сколько? Клерк назвал сумму. Бриджер вытащил из потертого бумажника несколько скомканных банкнот - каждый краназойский агент имел на крайний случай пачку земных денег - и бросил их на прилавок. Служащий подобрел. Подумаешь, чудак без багажа и кредитной карточки, притопавший в отель пешком! Кто откажется приютить перед Рождеством Санта-Клауса за настоящие деньги? - Комната 2-16, сэр, - улыбнулся служащий. - Второй этаж, налево. Номер представлял из себя треугольный клин, в который с трудом, но все же можно было протиснуться. Широкая сторона клина составляла наружную часть периметра круглого здания отеля. Бриджер заперся на замок и завалился в кровать, чувствуя смертельную усталость после долгого пешего путешествия в неудобном теле землянина. Видимо, поддержания на корабле земной силы тяжести маловато, чтобы как следует адаптировать краназойцев к условиям жизни на поверхности планеты. Надо будет это учесть в следующий докладной. Отдохнув, он разделся донага и сунул свою одежду в ультразвуковую стиральную машину, включающуюся от брошенной в нее монеты. Затем прошел в ванную. Теоретически знать, что такое "душ" должен был каждый агент. И уметь им пользоваться. Но Краназой был сухой планетой, и краназойское воспитание не позволяло ему прикоснуться к этим маховичкам, чтобы в самой засушливой части Северной Америки на него полились сверху струи восхитительной воды, которая на его планете считалась эквивалентом силы и самой жизни. Испытывая острое чувство стыда, Бриджер в конце концов включил воду, искренне сожалея, что не может содрать земную оболочку и подставить под струи живительной влаги свою истинную кожу. Через полчаса он оделся и подошел к зеркалу. Косметологам пришлось повозиться. Добродушное лицо не должно выглядеть чересчур аккуратным, но всегда казаться выбритым по крайней мере часа три тому назад. Они, правда, не разрешили еще техническую проблему непрерывного роста бороды, ну да сойдет и так. Пора было приступать к решительным действиям. Бриджер боком вышел из номера и спустился в очень фешенебельный коктейль-холл с водопадом, бьющим о стеклянный барьер. Снова вода!!! Группы людей, самое большее по три-четыре человека за столиком, попивали различные напитки. Одежда выдавала в них бизнесменов. Он присел возле бара, и к нему тут же подошла девушка, скудный наряд которой оставлял для обозрения довольно большую часть тела. Почти голую грудь покрывало что-то вроде флюоресцирующего вещества, и зеленовато-голубое свечение в полумраке зала резко бросалось в глаза. Новая мода, что ли? В любом случае, это было не в его вкусе. Краназойцы, не являясь млекопитающими, не придавали груди никакого значения, тем более - эротического. Склонив свои светящиеся молочные железы к самому лицу Бриджера, девушка поинтересовалась с улыбкой: - Ну и что будем пить? - Херес со льдом. Она посмотрела на него как-то странно. Наверное, здешние настоящие мужчины не употребляют столь слабые напитки. Бриджер скромно улыбнулся. Ему необходимо было выпить что-либо спиртное, чтобы не выделяться, но чем слабее будет напиток, тем лучше - его обмен веществ справится с крепленым вином довольно легко, и организму будет нанесен ущерб на минимальном уровне. Девушка принесла вино, получила деньги и, покачивая бедрами, направилась к следующему клиенту. Бриджер чуть пригубил из бокала. Прислушался. Его слуховая система по чувствительности намного превосходила человеческую. - ...дивиденды росли непрерывно в течение четырех лет, и я дал слово, что в апреле... - ...он привел ее к себе в номер, раздел... - ...Брейнс не имеет никаких шансов, если Паскарелли на следующий сезон действительно уедет играть в Японию... - ...что бы они ни говорили об этом чертовом огненном шаре, я отказываюсь поверить, что это был всего лишь... - ...разве можно мириться с долей всего лишь в шесть долларов с каждой сотни... - ...сорок первый получил растяжение связок, делая финишный спурт... - ...и тогда она сказала, чтобы он дал ей пятьдесят долларов, иначе ему придется иметь дело с полицией... - ...летающая тарелка... - ...так я и поверю всему этому! Послушай, парень, они здесь повсюду! - ...если бы в защите играл не мексиканец... - ...отшлепал ее по всем мягким местам... - ...когда банк откажется выкупить, мы сможем... Бриджер одел на лицо самую дружелюбную улыбку, поднялся и пошел через весь зал к группе из четырех довольно молодых мужчин. - Извините меня за бесцеремонность, но я случайно услышал, что вы говорили об этом летающем блюдце... 13 Миртин прекрасно отдавал себе отчет в том, что делает. Знал, что нарушает инструкции, завязав с мальчиком-индейцем столь тесное знакомство. Дирнанцам, совершившим вынужденную посадку, полагается избегать контактов с землянами. Конечно, в целях сохранения жизни определенное нарушение буквы закона допускалось, но он зашел уже слишком далеко. Мало того, что мальчик знал о роли дирнанской миссии, о месторасположении Дирны и ее цивилизации, он уже умел пользоваться кое-каким оборудованием! И все же он не чувствовал за собой особой вины. Чарли подсчитал, что Миртин отдал преданному служению родине многие сотни лет, не нарушив за все это время ни одного параграфа. И это давало ему моральное право на небольшое прегрешение в старости. Кроме того, нужно было принимать во внимание самого Чарли. Исходный материал был прекрасным - острый, пытливый ум в сочетании с особой жаждой знаний. Если, как это уже случалось, Вселенная выбрала Миртина с Дирны в качестве Учителя этого существа с другой планеты, то он просто воспримет этот факт, как должное, не слишком беспокоясь об инструкциях по соблюдению безопасности. История помнит примеры, когда патриотизм уступал место обязательствам более высокого порядка. - А для чего это? - спросил мальчик, любовно перебирая инструменты. - Это - портативный генератор. Он вырабатывает электричество. - Но я могу держать его в руке! Вы поместили где-то здесь небольшой магнит? Как он работает? - Он использует магнитное поле планеты, - пояснил Миртин. - Ты знаешь, что каждая планеты представляет собой большой магнит? - Разумеется. - Так вот. Нажимаешь на этот рычаг, и прибор, пересекая магнитные линии, вырабатывает ток. Мы называем его "мошенником", потому что он крадет энергию прямо из воздуха. - Можно попробовать? - Пожалуйста. Но для чего? Глаза мальчика загорелись. - Там осталось немного воды, - кивнул он на флягу. - Если прибор на самом деле вырабатывает ток, то я смогу разложить воду, верно? На водород и кислород. Как это называется? Электро... - Электролиз, - подсказал Миртин. - Конечно, сможешь. Только будь очень осторожен. - Обязательно. Под присмотром Миртина Чарли осторожно опустил электроды в воду, активировал генератор и принялся восхищенно наблюдать, как электрический ток должным образом расщепляет молекулы воды. - О! Он таки работает! А можно посмотреть, как он устроен внутри? - Нет! - резко возразил инопланетянин. - Но почему? Я все поставлю на прежнее место, поверьте мне! - Мальчик мой, даже не пытайся. Ты сломаешь генератор, сам того не желая. Понимаешь, он сконструирован таким образом, что моментально сгорает, как только кто-то пытается нарушить его герметичность. Это было неправдой. Миртину было стыдно, он старался, чтобы слова звучали как можно убедительнее, но насколько это удалось, не знал, потому что сразу же отвел взгляд от сияющих темных глаз Чарли. - Кажется, я понимаю. Это для того, чтобы люди с Земли, в руки которых может случайно попасть прибор, не смогли узнать, что находится у него внутри? - Да... да. - Но у вас, может быть, есть еще один? - Другого у меня нет, - со вздохом произнес Миртин. - А если бы и был, я не позволил бы тебе разбирать его. - Вы боитесь, что я слишком многое узнаю? Такое, что люди Земли не должны знать? - Да, - сознался Миртин. - Мне вообще не следовало показывать тебе свои инструменты. Я нарушил одно из предписаний, и не хочу умножать нарушения... Ты понимаешь, мы могли бы просто подарить вашей цивилизации свои технические достижения, и вы сочли бы это благом. Но я видел, как гибли целые миры только из-за того, что не утруждали себя собственной техникой. Заимствовали, выкрадывали... И гибли! - Значит, мне нельзя... - Нельзя, Чарли. Но ты можешь, если хочешь, постараться представить себе внутренности генератора, сообразить, как он работает... - А вы не можете двигать ни руками, ни ногами, мистер Миртин. То есть, не сможете остановить меня, если я прямо тут, на ваших глазах, вскрою этот прибор? - Ты совершенно прав, - хладнокровно ответил пришелец. - Я не смогу этому воспрепятствовать. Единственный, кому под силу остановить тебя - ты сам, Чарли. В пещере воцарилась мертвая тишина. Мальчик поглаживал пальцами гладкую поверхность генератора, задумчиво глядя на звезды. Затем неохотно поставил механизм рядом с другими приборами. - Хотите еще лепешек? - Одну, пожалуйста. Обычно Чарли подносил лепешку ко рту Миртина и тот, лежа на спине, откусывал от нее кусочки. Но на этот раз она выскользнула из пальцев мальчика, упала на грудь инопланетянина и скатилась на пол. Миртин, забыв на мгновение о своей болезни, попытался ее поймать и - шевельнул рукой! - Эй! - завопил в восторге Чарли. - Вы подняли руку! - Всего лишь на несколько дюймов. - Но вы уже можете двигаться! Когда это началось? - Так и должно было случиться. Я ждал этого с минуты на минуту. - Но у вас же сломана спина! - Позвоночный столб почти зажил, нервы регенерируются. Процесс протекает очень быстро. - Даже слишком... Хотя... я же забыл, что вы не человек. Ваши искусственные человеческие внутренности лучше, чем наши, настоящие, правда? Ведь если бы спину сломал я, она не зажила бы? - Только не таким образом. - Думаю, не зажила бы совсем. А когда вы снова сможете ходить? - Еще не скоро, мальчик. - Вот здорово! Вы выздоровеете... - Настроение Чарли внезапно испортилось. - Да... Вы выздоровеете и вернетесь на Дирну... - Только если меня спасут. Я не не могу просто так взмахнуть крыльями и улететь. - Что же вы будете делать? Пускать ракеты? - В моем костюме есть устройство для связи. Оно передаст сигнал, который услышит спасательная команда. Но острый ум Чарли обмануть было не так-то просто. - Если у вас есть такая штука, - прищурился он, - почему же вы до сих пор никого не вызвали? - Коммуникатор срабатывает от прикосновения руки. Я был не в состоянии дотянуться до него... - Но тогда... - Чарли сглотнул слюну, - я мог бы сделать это за вас, не так ли? - Уже сделал, - улыбнулся Миртин. - Что? - Еще три дня назад, когда я разрешил тебе осмотреть свои приспособления. Но, видимо, коммуникатор поврежден, иначе меня давно бы нашли. То есть, в том случае, если вообще разыскивают... - Вы ничего не говорили мне об этом. - Ты не спрашивал. - А вы сможете его починить? - Не знаю. Для этого нужно владеть своим телом... - Но, может быть, я смогу? - И сразу появятся спасатели. Неужели ты хочешь, чтобы я так быстро покинул тебя? - Нет, - признался Чарли. - Конечно, нет. Я был бы счастлив, если бы вы смогли остаться со мной навсегда, стать моим учителем и другом... Но вам же необходимо вернуться к своим, да? Чтобы получить медицинскую помощь и продолжить работу. Не так ли? А для этого нужно починить коммуникатор... - Спасибо тебе, Чарли, - улыбнулся Миртин. - Звать на помощь пока рановато. Я еще не выздоровел настолько, чтобы выдержать ускорение. Так что у нас с тобой еще достаточно времени для бесед. Чуть позже, может быть, ты действительно сможешь помочь мне отремонтировать коммуникатор. Договорились? - Договорились, - кивнул мальчик и вытащил из груды инструментов еще одно устройство. - А что это? - Прибор для разрезания и копания. Он вырабатывает необычайно сильный световой луч, который в пределах своей досягаемости прожигает все, что угодно. - Что-то вроде лазера? - Это и есть лазер. Только намного более мощный, чем ваши, земные. Он с легкостью расплавит скалу. - В самом деле? - Хочешь попробовать? - догадался Миртин. - Что ж, давай. Возьми его за округленный конец... Это - рычажок управления. Дай-ка мне взглянуть, на какое расстояние он настроен. Так, три метра. Нормально. Теперь направь его на пол пещеры, только побереги ноги. Нажимай! Луч вспыхнул в полумраке ослепительно ярко, заставив мальчика на мгновение зажмуриться и сразу выключить рассекатель. Открыв глаза, он увидел прорезанный в полу пещеры желоб шириной в пять дюймов и глубиной почти в треть метра. - Ого! - уважительно вырвалось у него. - Да, незаменимая штука. - Даже... даже чтобы убить кого-нибудь? - Если это нужно, - согласился Миртин. - Но на моей родной планете никто никого не убивает, малыш. - И все же если потребуется... и следов никаких не останется... Быстро и чисто... Поверьте, меня мало интересует, что с его помощью можно убивать, я очень хочу знать, как он устроен! Расскажете? Ведь, наверное, этот прибор я открыть тоже не смогу... Миртин кивнул, и тут же на него обрушилась лавина вопросов. Лазер привел мальчика в большее восхищение, чем генератор, поскольку с принципом работы последнего он уже был немного знаком, а земные лазеры не шли с этим ни в какое сравнение. Почему он такой маленький? Куда подводится световая энергия и подводится ли вообще? Откуда берется луч? Это химический лазер, газовый или еще какой-нибудь? - Ни то, ни другое, ни третье, - ответил Миртин. Он изо всех сил старался объяснить попонятнее, но сам не был в достаточной мере знаком с устройством своих инструментов, чтобы выступать в роли лектора. - Его принцип действия основан на другом... - На чем? Миртин промолчал. - Землянам не положено знать, да? Мы сами должны будем открыть это? - В некотором роде, да, - ответил инопланетянин и закрыл глаза. Мальчик понял намек. - Я приду завтра, - пообещал он и растворился в ночной тьме. Через некоторое время, открыв глаза, Миртин не увидел среди сложенных в углу инструментов лазера. Что ж, чего-то в таком роде он давно ожидал. На мгновение им овладела тревога. Воспользуется ли мальчишка рассекателем как оружием? Вряд ли. Покажет ли его кому-нибудь? Определенно нет. Постарается вскрыть? Весьма вероятно. Любопытный мальчик. Это хорошо. Возможно, этим он даже принесет какую-нибудь пользу своей планете... В любом случае, Миртин никак не смог бы помешать Чарли играть с рассекателем. 14 Когда Ворнин понял, что влюблен в Кэтрин Мэйсон, это явилось для него серьезным потрясением. Чувство, которое он испытывал к этой женщине, было таким же сильным, как и чувство к Миртину и Глэйр. Значит, это любовь. Но возможно ли такое? Имеет ли смысл? Он, конечно, хотел вступить с ней в связь с самого начала. Но это было вовсе не одно и то же, что и любовь к ней. Ворнин был соблазнителем по своей натуре, такой была и его роль в сексуальной группе: хищник, агрессор, начинающий любовные утехи, воспламеняющий своим пылом остальных. Если временами он находил нужным выйти за пределы группы, ни Глэйр, ни Миртин не возражали. Да и почему они должны были возражать? Это не противоречило дирнанским обычаям. Но Ворнин никогда не рассматривал земных женщин как объект для приложения своих возможностей соблазнения. Как и всякий другой Наблюдатель, он относился к землянам как к чему-то неизмеримо далекому, почти нереальному. Однако тело его было телом землянина, анатомически совершенным - во всяком случае, внешне. Оно исправно переваривало земную пищу, хотя некоторые продукты земной цивилизации не являлись удобоваримыми для дирнанцев, и их приходилось игнорировать, дабы избежать заболеваний - все же дирнанская сущность доминировала над инопланетной оболочкой. То же самое, как полагал Ворнин, относилось и к половым функциям этого синтетического организма. Во всяком случае, предаваясь любви на борту корабля, они делали это чисто по-дирнански, совершенно не пользуясь внешними половыми органами земного типа. Тем более, что каждый знал, что под оболочкой скрывается свое, родное, дирнанское, и за долгие годы они как бы перестали обращать внимание на внешность партнеров. Так как же можно было ожидать, что поддельное тело умеет испытывать подлинное желание к подлинной женщине-землянке??? А может, все дело в нем, в Ворнине, в его сущности? Может, его воспламеняет возможность обольщения как таковая? Раз под рукой нет дирнанцев... Да, но возможно ли соблазнить земную женщину теми же методами, что и своих соплеменников? Будет ли его нынешнее тело функционировать должным образом? Сумеет ли он доставить ей наслаждение? Получит ли удовольствие сам? И какое оно будет? Значит, это просто игра? Без всякого эмоционального содержания? Обольщение ради обольщения, стремление познать непознанные еще аспекты своего нынешнего состояния? Нет, нет и нет. Каким-то совершенно непостижимым образом в их отношения вкрался нежеланный, неожиданный, волнующий эмоциональный элемент. Началось это где-то в начале второй недели его пребывания в доме, в тот самый день, когда Кэтрин посетила церковь культа Контакта, и он осознал, что ей известно его инопланетное происхождение. Собственно, ничего удивительного в этом не было - образованная женщина, медик. Но до того дня она не подавала виду, не задавала никаких вопросов - не пыталась воспользоваться своим знанием. Она просто знала, и он узнал о том, что она знает, и оба они переступили некий барьер, который разделял их прежде. И все же Кэтрин оставалась равнодушной, продолжала спать в другой комнате. Хотя он чувствовал, что вид его обнаженного тела вызывает у нее вожделение. Понимал, что она желает его и одновременно боится своего собственного вожделения, сознательно обрекая себя на душевные и телесные муки. В самый первый день, предложив Кэтрин разделить с ним ложе, он испытывал острую боль. И не только в израненном теле. Боль потери... Потери Глэйр и, возможно, Миртина. Он так хотел тепла, так хотел близости и участия... Она отказалась, но взяла его за руку, и это тоже оказалось приятным. Однако потом ему захотелось большего, но непостижимая земная женщина воздвигла между ними барьер. Кроме всего прочего, им двигало простое любопытство. Прирожденному обольстителю с планеты Дирна захотелось узнать побольше о местных сексуальных обычаях, так как, несмотря на десятилетнее наблюдение, в знаниях его, как выяснилось, имели место колоссальные пробелы. Ее супруг погиб. Муж. Она могла иметь только одного супруга в какое-то определенное время, всегда противоположного пола. Такая социально принятая сексуальная группа называлась у них "семьей". Теперь группа распалась, и Кэтрин стала "вдовой". Существуют ли обычаи, по которым вдовы должны блюсти целомудрие в течение определенного периода? Если да, то как долго? А может, все дело в ребенке? Может, при нем нельзя вступать в половую связь? Или же ей должны предшествовать какие-либо религиозные обряды? К сожалению, ответов на эти вопросы Ворнин не знал. В глубине души он подозревал, что Кэтрин вольна отдаться ему в любой момент, когда ей заблагорассудится, но не может пока что заставить себя совершить это. Он знал, что когда-то она принадлежала к общественной касте медицинских сестер, где молодым женщинам разрешалось лицезреть больных мужчин в любом виде, включая обнаженный. Поэтому он предположил, что ее реакция на его тело продиктована отнюдь не нарушением племенных табу. Свое тело она от него прятала. Только однажды ему удалось увидеть обнаженную Кэтрин, да и то случайно - она принимала ванну, когда внезапно расплакался спящий ребенок, и метнулась по коридору в детскую, не накинув на влажное тело даже полотенца. Ворнин видел ее только мельком, в проеме своей открытой двери. Тело настоящей женщины весьма отличалось от тела Глэйр, которое было сконструировано по ее желанию в соответствии с максимальной сексуальной привлекательностью, как ее понимают в Северной Америке. Кэтрин, зависящая только от собственной генетической наследственности, значительно уступала Глэйр в совершенстве форм. Она была выше, с длинными худыми ногами, плоскими ягодицами и маленькой грудью. Тело ее, казалось, было предназначено для работы, требующей быстроты и силы, а не для услады. Однако Ворнин ничего против этого не имел. Критерии, на основании которых проектировала свое тело Глэйр, вовсе не были его критериями. Собственно, форма землян была настолько чуждой дирнанцам, что у них вообще не могло быть никаких критериев, и для Ворнина Кэтрин была столь же прекрасна, как и Глэйр. И даже более прекрасной, поскольку была подлинной, настоящей! То есть, Ворнину хотелось, чтобы она не была столь стыдливой по отношению к своему телу, пришла в какой-нибудь из вечеров в его комнату абсолютно голой и отдалась ему. Разумеется, это произошло. Но совсем не так, как он планировал. Без всяких уловок с его стороны, на которые он был такой мастак. Сломанная нога срасталась быстро, и однажды, когда Кэтрин ушла спать, ему пришло в голову опробовать ее - рано или поздно ему придется подняться на ноги и самому отправиться на поиски спасателей, поскольку на сломанный коммуникатор надеяться нечего. Приняв такое решение, он отбросил одеяло и перекинул ноги по одну сторону кровати. Потом приподнялся. Ощутив внезапный приступ головокружения, глубоко вздохнул и вцепился руками в матрац, чтобы не упасть. Затем осторожно спустил пятки на пол и некоторое время просидел неподвижно, мысленно представляя себе, как хрустнет сломанная нога при первой же попытке опереться на нее. А искусственное внешнее тело связывалось с дирнанской сущностью прочными нервными цепями, и он уже имел возможность убедиться в том, что при повреждении искусственной оболочки испытывает вполне реальную боль. Может, подождать еще пару дней? Нет. Опираясь на столик возле кровати, Ворнин начал медленно выпрямляться. Спокойно, спокойно. Как там нога? Держит? Да! Мгновением позже комната в бешеном вихре завертелась перед глазами. Тело, казалось, распалось на части. Ворнин громко вскрикнул и сделал отчаянный шаг вперед здоровой ногой, затем робкий, скользящий - больной. Он стоял посреди комнаты, держась за спинку кресла, испуганный, дрожащий. Ему казалось, что пол вот-вот развернется и поглотит его. Но нога выдержала! - Что вы делаете? В дверях стояла Кэтрин. На ней была только тонкая ночная сорочка, сквозь которую просвечивало тело. Лицо выражало крайнюю степень возмущения. - Я... пробую ногу... Попытавшись сделать шаг к кровати, он покачнулся, и Кэтрин бросилась к нему, чтобы поддержать. Силы оставили его, он навалился на нее всем телом, но ей удалось удержать его на ногах ровно столько, сколько им понадобилось, чтобы, спотыкаясь, сделать три шага и опрокинуться на кровать. Вместе! Он был обнажен, ее прикрывала только тонкая ткань короткой сорочки. Кэтрин оказалась сверху, она смеялась и тяжело дышала. Скорее случайно, чем по чьей-либо воле, губы их соприкоснулись и он почувствовал мгновенно вспыхнувший в ней жар, понял, что желанный момент наконец наступил. Но как же все-таки заниматься любовью с землянкой? Где находятся ее центры возбуждения? Ветеран тысяч любовных сражений волновался, как новичок в любви. Его руки скользили по ее телу. Куда? И что? Локти, плечи, колени... Она сорвала с себя сорочку, ее обнаженное тело обожгло его, прохладное, и оно не оставило этот порыв без ответа, разрешив самостоятельно давно тревожившую Ворнина проблему... А потом она плакала и целовала его кожу на плечах... И, только окончательно успокоившись, принялась выговаривать за то, что он встал с постели. - Это еще опасно! - Я испытывал ногу. - Еще несколько недель... - Вот в этом я не уверен. Кость уже срослась. У меня просто закружилась голова. - Ты так быстро выздоровел? - Да. - Но сломанная нога... - Человеческая, ты хотела сказать? - А ты не... - Нет. - Скажи это! - Я - не человек, Кэтрин. - Я давно ждала... - Я тоже. И если бы не попытался встать, ты не вошла бы и не подхватила бы меня, и мы бы не... - Замолчи. - Я рад, Кэтрин. И совсем не раскаиваюсь в том, что мы сделали. - И я. Только... я боюсь, Ворнин. - Чего? - Не знаю. - Она взяла его руку и положила себе на грудь. - То, что мы... если ты не человек, то как же... Как же мы смогли? - Те, кто сделал для меня тело, знали, что они делают. - Твое тело... сделано? - Мое внешнее тело сделано для маскировки. Внутри оно совершенно другое. - Я пропала! Скажи мне... - Позже, - мягко оборвал ее Ворнин. - У нас еще много времени впереди. Не сейчас. - Я испытываю такое странное чувство... Будто переплыла реку и оказалась в неведомой земле... - Тебе нравится это чувство? - Думаю, что да. - Тогда зачем беспокоиться? Кэтрин рассмеялась и обняла его крепче. - У тебя все еще кружится голова? - Да, но уже по другой причине. - А нога? С ней ничего ни случилось, пока ты стоял на ней? - Ничего. - А когда мы... - Тоже ничего. Впервые за много-много дней он почувствовал себя спокойно. Женщина, лежащая рядом, подарила ему неизведанное до сих пор наслаждение, помогла получить ответы на большинство вопросов в отношении тела, которым он располагал. Оно оказалось наделенным всеми необходимыми рефлексами, могло испытывать удовольствие, и это показалось ему самым замечательным свойством. А еще более замечательной оказалась новость, насколько страстной стала Кэтрин, стоило ей только позволить себе выказать свои чувства. Они почти не спали в ту ночь, Ворнин постигал искусство любви землян, а его партнерша оказалась неплохой учительницей. Уже под утро, тесно прижавшись к нему разгоряченным телом, она сонно прошептала: "Я люблю тебя... люблю..." Возможно, это тоже было частью ритуала. Интересно, он должен ответить теми же словами? Немного подумав, Ворнин решил все же воздержаться. Как от существа с другой планеты, от него вовсе не требовалось четкого соблюдения местных ритуалов. И он мог бы показаться неискренним, если бы попытался. Удачливый обольститель, это он познал еще в юные годы, всегда должен быть искренним. Но только когда эта искренность ценится. Все следующие ночи Кэтрин проводила в его постели, и ночи эти были по-настоящему жаркими. А днем заново учила его ходить. Даже раздобыла где-то для этой цели палку. Он же предпочитал опираться на ее руку. Превозмогая головокружение, Ворнин день за днем укреплял мускулы и понемногу двигался все увереннее и увереннее. Он уже почти не хромал. Кэтрин дала ему халат - по-видимому, чтобы он пристойно выглядел перед ребенком. Сама она больше не связывала себя какими-либо ограничениями и расцветала с каждым днем. Он все чаще слышал от нее слова любви и воспринимал их поначалу довольно рассеянно, как часть какой-то ритуальной игры, но со временем обнаружил, что и сам непроизвольно пересек какую-то невидимую черту, и то, что было сначала забавой, переросло в эмоциональный союз. Осознание этого пришло к нему в тот момент, когда он задумался о перспективе скорого возвращения к своим. Но одновременно откуда-то изнутри поднялась острая боль - это означало потерять Кэтрин, а сама мысль о разлуке привела его в уныние. Ему не хотелось расставаться с ней. Как же такое могло случиться? Это было немыслимым. Биологически они не имели ничего общего, он лег в постель с ней, чтобы выяснить, возможно ли это вообще. Все эти физические проявления любви и перешептывания в ночи - неужели же они смогли создать эмоциональную связь между дирнанцем и землянкой. Найдется немало дирнанцев, которые расценят их отношения как извращение, будут возмущены и оскорблены. Влюбиться? В землянку??? Ворнин чувствовал себя совершенно беспомощным перед этим неоспоримым фактом. Договор, конечно, не запрещал половых связей между Наблюдателями и наблюдаемыми, ибо заключающие его даже не рассматривали возможность их возникновения. Поэтому Ворнина несколько утешала мысль, что ничего противозаконного он, собственно говоря, не совершил. Вскоре ему придется оставить эту планету. Но что же тогда будет с этой женщиной? А с ним самим? 15 Спасательный отряд состоял из шести дирнанцев, разбитых на две группы по трое. Каждая группа составляла завершенную сексуальную ячейку, из двух особей женского пола и одной мужского в первом случае, и из двух особей мужского и одной женского - во втором. Они высадились в Нью-Мексико на второй день после взрыва и начали прочесывание штата в поисках экипажа погибшего корабля. Задача эта существенно облегчилась бы, располагай они сигналами коммуникаторов, но в данном случае им приходилось опираться только на теорию вероятности плюс один чрезвычайно искаженный сигнал. Компьютеры, взвесив все возможности, пришли к заключению, что все трое должны находиться где-то в центральной части штата: один - в окрестностях Альбукерка, другой - ближе к Санта-Фе, а третий - к западу от линии, соединяющей двух первых. Вероятностный район ведения поисков был рассчитан с ошибкой в плюс-минус тридцать километров, что, естественно, не вселяло в спасателей особой бодрости. Группа Фарнилла имела перед другой некоторое преимущество - следуя с севера, они шли на неясный сигнал поврежденного коммуникатора, то есть имели хоть какую-то путеводную нить. Сигнал свидетельствовал о том, что один из дирнанцев определенно приземлился в нескольких километрах от Рио-Гранде, неподалеку от южной окраины Санта-Фе, и что он при этом выжил, так как коммуникатор нужно было перезаряжать при каждом выходе на связь. Командный пункт дирнанцы устроили в мотеле на окраине Санта-Фе и, прежде всего, произвели наладку своих портативных детекторов в надежде очистить принимаемый сигнал от помех и проследить его происхождение, сузив спектр. Первые подсчеты показали, что пропавший Наблюдатель должен находиться в окрестностях поселка Кохити, но проверка опровергла это предположение, а радикальная коррекция вычислений поместила район нахождения Наблюдателя по ту сторону Рио-Гранде, поблизости от развалин поселка Пакос. Но поездка туда оказалась безрезультатной, а последовавшая за ней проверка выявила допущенную ошибку - сигнал поступал с западного берега реки. Поиск продолжался. Вторая группа, начинающая с Альбукерка, не располагала ничем, кроме заверений компьютеров. Приборы продолжали хранить молчание. Поэтому пришлось прибегнуть к другим методам - осторожным расспросам, изучению донесений полиции и военных, помещению в газетах хитроумно составленных объявлений. Но все было тщетно. Эту группу возглавлял Сартак. Одна из его партнерш была намного старше его, другая - совсем молоденькая. Это была ее первая вахта в качестве Наблюдателя и первая в жизни сексуальная группа. Звали их Тув и Линор. Вид у Линор был весьма невинный, и это позволяло ей без особой боязни задавать любые вопросы. Именно ее Сартак откомандировал в отделение культа Контакта в Альбукерке, хотя, как и все дирнанцы, глубоко презирал циничную пустоту организации Фредерика Сторма. Но существовала определенная вероятность, что кто-либо из местных жителей, обнаружив раненого инопланетянина, предпочтет сообщить об этом служителям Культа, а не представителям властей. Такой возможностью пренебречь было нельзя. Он занимался переналадкой одного из детекторов, когда раздался звонок. - Я только что вышла из здания культа, - тяжело дыша, сообщила Линор. - Им ничего не известно. Но... Сартак, мы должны срочно что-то предпринять! - Что случилось? - Краназойский шпион! - Что? - Он тоже был здесь. Назвался Дэвидом Бриджером. Толстый, противный! Тоже разыскивает спасшихся. - Каким образом тебе удалось это узнать? - Я подслушала. Не думаю, чтобы он меня заметил. Это шпион, Сартак! Я уверена! Итак, противник. Только этого не хватало! И без него дела идут премерзко! Сартак скривился. - Ты знаешь, где он остановился? - В мотеле неподалеку от нашего. Название... я записала его... - Быстрее! Линор прочла название. Сартак сделал себе пометку. - Досадно, но ничего не поделаешь. Отправляйся в его мотель и пусть он тебя подцепит. Придуривайся, как ты это обычно делаешь. Вряд ли он потащит тебя в постель, но даже если это произойдет - не противься. Выясни все, что ему известно. Он, возможно, уже располагает полезной для нас информацией. - А что, если он меня рассекретит? - Не бойся. У краназойцев чутье гораздо хуже, чем у нас. Да и с землянами он не настолько знаком, чтобы обнаружить обман. - Но если все же... - У тебя есть граната, Линор. Мы здесь действуем согласно договору, а он - нет. Поэтому, если появится реальная опасность, ты его убьешь. - Мне? Убить его??? - Убить! - повторил Сартак умышленно резко. - Знаю, знаю, все мы здесь - цивилизованные существа. Но мы - спасатели, а он нам - помеха! Гранату в его жирный живот, и пусть он горит ярким пламенем. Понятно? Но учти - это можно сделать в самом крайнем случае. - Ясно, - выдавила из себя наконец девушка. 16 Чарли не снимал дирнанский лазер с пояса даже ночью. Прикосновение холодного металла к коже придавало ему уверенность. Выпущенная поверх штанов рубаха не оттопыривалась, никому и в голову не могло прийти, что маленький Чарли Эстанция владеет смертоносным оружием, созданным на другой планете. Но чувство вины не покидало его ни на минуту. Он надеялся, что человек со звезд простит ему эту кражу, но полной уверенности в этом не было. Самым худшим было то, что сейчас улизнуть из поселка было невозможно ввиду начавшихся плясок Огня. Все должны были быть на виду - община отбирала новых кандидатов, которых уводили в кива, чтобы прочесть над ними полузабытые молитвы, а затем они снова должны были появиться на улице, чтобы принять участие в танцах Огня. Шансы Чарли на посвящение были минимальными, поскольку он считался смутьяном, но если это все же произойдет, а его не найдут, то тогда начнутся по-настоящему серьезные неприятности. Он не предупредил инопланетянина о начинающихся плясках - просто просчитался на один день. И теперь Миртин лежит в своей темной пещере и наверняка думает, что мальчишка-индеец, украв лазер, бросил его на произвол судьбы. Сожалеет, наверное, что был с ним настолько откровенным, казнит себя... Чарли с жалким видом шатался по поселку, не теряя надежды незаметно удрать. Деревня была переполнена туристами. Повсюду сновали фотографы, толстые белые женщины и их изнывающие от скуки мужья. Они проникли бы даже в кива, если бы поселковый староста не поставил у входа несколько мускулистых парней. Так прошли два дня. За это время Чарли успел несколько раз проверить лазер в действии: разрезал пополам толстое бревно, превратил в расплавленное месиво верхушку скалы около деревни и выкопал канаву метра в три длиной. При этом он несколько раз ошибался, неправильно прицелившись или накрыв слишком большую площадь, но довольно быстро овладел искусством обращения с дирнанским рассекателем. И почувствовал себя почти героем. Ему захотелось полететь на Дирну и поучиться в тамошней школе. За два дня посвящения удостоились двое: Томас Агирра, большой остолоп, и Марк Гачупин, редкий дурак. Обычно за год выбирали только трех новых членов братства. А что, если сейчас придут за ним? Не разразится ли он хохотом прямо посреди священного обряда? Или рассмеется еще раньше, как только его назовут индейским именем "Тсивайвонуи" - именем, которым он никогда не пользовался? Кое-кто из стариков пытался еще называть юношей только их индейскими именами, но молодежь упорно игнорировала это, откликаясь только на христианские. Но никто, разумеется, за Чарли Эстанцией не пришел. Кому он нужен? Утром третьего дня выбрали Хосе Галвэна, и он понял, что, во-первых, оставлен в безопасности до следующего года и, во-вторых, может теперь бежать в пустыню, чтобы накормить Миртина, извиниться перед ним за опоздание и, может быть, вернуть лазер. Только на полпути к пещере Чарли обнаружил, что за ним кто-то следит. Сначала он услышал за спиной шелест сухой травы. Это мог быть кто угодно, от зайца до дикой кошки. Еще через десять шагов ему показалось, что он услышал сдавленный кашель. Зайцы не кашляют. Чарли резко обернулся и увидел в десятке метров позади длинный тощий силуэт Марти Макино. - Привет, - как ни в чем ни бывало, поздоровался Марти, выплюнув сигарету и тут же вставив в рот новую. - Куда это ты направляешься? - Так, гуляю. - В одиночку? Зимой? - А какое тебе дело? - резко спросил Чарли, стараясь не выдать охватившего его страха. Почему Марти следит за ним? А может, ему уже известно об обитателе пещеры? Если это так, то Миртину несдобровать! - Возьми меня с собой, - невинно попросил Макино. - Я просто гуляю... - Хе-хе, парень, я давненько наблюдаю за тобой. Что-то ты начал гулять каждый вечер. Да все в одном направлении, и не с пустыми руками. Кстати, что это у тебя в пакете? - Н-ничего. - Да ну? Дай-ка я посмотрю. И Марти сделал несколько шагов вперед. Чарли попятился, крепко вцепившись в завернутые лепешки. - Оставь меня в покое, Марти. - Я хочу знать, что происходит! - Пожалуйста... - Ты прячешь здесь кого-то, да? Может быть, сбежавшего преступника, за которого наверняка обещана награда? И вместо того, чтобы получить ее, ты носишь ему пищу! Неужели ты такой дурак, Чарли? Он продолжал медленно приближаться, а мальчик - пятиться. - О чем ты? - упрямо гнул свою линию Чарли. - Не понимаю... Видимо, Макино надоело ломать комедию, и через секунду он уже возвышался над мальчиком, как скала, сжимая сильными пальцами его худое предплечье. - Я слежу за тобой с той самой ночи, когда ты наткнулся на нас с Марией. Как только темнеет, ты берешь из тайника флягу и пакет и отправляешься в пустыню. Значит, там у тебя завелся друг. На этот раз ты возьмешь с собой меня, иначе вам обоим придется горько пожалеть о том, что вы вообще встретились! - Марти... - Ты возьмешь меня с собой! - Отпусти... Железные пальцы Макино еще сильнее сдавили руку мальчика. Чарли сморщился от боли, отчаянно рванулся... - Стой! Чарли и сам понимал, что не убежит далеко, и остановился, повернувшись лицом к догоняющему Макино. Оставалось последнее средство... - Что это за дрянь у тебя? - требовательно поинтересовался Марти, заметив нацеленное ему в грудь слабое подобие пистолета. - Смертельный л-луч. - Голос мальчика дрожал. - Если я включу его, в твоем теле получится большая дырка! - Ха-ха-ха! - Я серьезно. - Вот теперь я вижу, парень, что ты окончательно спятил, - грубо расхохотался Марти, однако остановился. - Возвращайся в поселок. Или я убью тебя, честное слово! Сердце Чарли учащенно билось. В это мгновение он поверил, что действительно может сжечь Макино. Какое это будет удовольствие! И не останется никаких следов! - Бросай игрушку, парень, - с угрозой произнес Марти. - Это не игрушка. Не веришь? Может, для начала прожечь дырку в твоей левой руке? Взбешенный Марти напрягся для прыжка. Чарли отступил на шаг и включил лазер. В темноте ослепительно блеснул тонкий луч, и высохшее дерево в нескольких метрах от Макино исчезло, оставив после себя дымящуюся воронку в метр шириной. - Игрушка, да? - яростно заорал Чарли. - Игрушка? Сейчас я отрежу тебе ноги! - Что это, черт тебя... - крестился дрожащей рукой Марти. - А ну-ка дуй отсюда! Слепящий луч ударил в землю у самых ботинок Макино. Тот не стал дожидаться продолжения демонстрации. Позеленев лицом, он стремглав кинулся наутек. Чарли никогда не видел, чтобы кто-нибудь так быстро бегал. Все дальше и дальше, вниз по оврагу, вот он уже на той стороне, а вот уже возле подстанции... Выкрикнув последнее проклятье, Чарли понял, что от напряжения едва держится на ногах, и на несколько секунд опустился на колени. Его била дрожь. Он знал, что был близок к убийству, и сейчас это его отнюдь не радовало. Через несколько минут, больно прикусив губу, Чарли уже мчался к пещере. Он сознавал, насколько опасно инопланетянину оставаться на прежнем месте. Оправившись от испуга, Макино рано или поздно приведет к нему правительственных ищеек. Но пещера оказалась пустой... Миртин исчез. Исчез со всем, что у него было - скафандром, набором инструментов. Что же произошло? Он не мог просто так взять и уйти! Значит... И тут Чарли увидел на полу записку. Это было похоже на листок желтоватой бумаги - какое-то вещество вроде пластика. Тот, кто написал ее, или не вполне владел рукой, или просто не знал в достаточной мере английского: "Чарли, мои друзья наконец-то нашли меня и забрали с собой. Жаль, что мы не успели с тобой попрощаться. Спасибо тебе за все. То, что ты у меня позаимствовал, я тебе дарю. Храни мой подарок, учись, но никому не показывай его. Обещаешь? Старайся смотреть на мир широко открытыми глазами, познавай его и помни, что впереди тебя ждет замечательная жизнь. Нужно только стремиться и дерзать. Скоро люди достигнут звезд. Хочется думать, что ты будешь среди первопроходцев, и мы рано или поздно встретимся. До встречи, дорогой. Миртин." Чарли осторожно сложил записку и спрятал под рубахой, рядом с лазером. - Я рад, что твои друзья наконец-то нашли тебя, Миртин, - шепотом сказал он, обращаясь ко звездам, и упал на пол пещеры, горько плача. Никогда больше Чарли Эстанция не будет плакать так, как сейчас... 17 - За нами ведут наблюдение две инопланетные расы, - констатировал Том Фолкнер. - Что ж, весьма почетно. - И друг за другом, - заметила Глэйр. Она стояла у зашторенного окна, бесстыдно нагая, балансируя на двух палках. Сделала шаг, другой. - Ну как, у меня получается? - Великолепно! Ты в отличной форме. - Я не спрашиваю о своей форме. Я спрашиваю, как я хожу. - Я же сказал - великолепно, - рассмеялся Фолкнер, повернув ее к себе лицом и нежно погладив упругую грудь. - Я мог бы почти поверить в то, что все это настоящее... Я люблю тебя! - Я - бросающая в дрожь тварь с далекой планеты, прилетевшая сюда в летающем блюдце. - И все равно я тебя люблю! - Ты безумец! - Весьма вероятно, - самодовольно произнес Фолкнер. - Но пусть это тебя не тревожит. А ты? Ты любишь меня? - Да, - прошептала Глэйр, подняв к нему бледное лицо. Самое странное во всем этом то, что она была в этом уверена. Началось все с жалости к человеку, запутавшемуся в сетях собственной психики, с чувства благодарности к землянину, приютившему и выходившему ее. Он казался таким одиноким, таким беспокойным, таким смущенным, что ей хотелось хоть что-нибудь сделать для него. Немного тепла - вот что, казалось бы, нужно ему, а именно это и было главным талантом Глэйр. Жалость и благодарность никогда не были прочной основой любви, она это понимала и не ожидала, что из этих чувств разовьется нечто, так глубоко связавшее их. Он все дольше и дольше продлевал свой отпуск по болезни, чтобы ни на минуту не разлучаться с ней. И ее саму незаметно охватило чувство подлинной привязанности к этому землянину. Несмотря на все горести, которые выпали на его долю, он обладал сильной волей. Пьянство, отчаянные приступы жалости к самому себе, умышленное создание искусственных трудностей - все это было следствием, а не причиной. Стоило все перевернуть с ног на голову, а так оно и случилось, как в результате возник здоровый, счастливый, цельный человек, и с этого момента он перестал быть для нее сломанной в