ещью, нуждающейся в ремонте. Она начала расценивать его как равную личность. Разумеется, ничто во Вселенной не является постоянным. Ей по земным меркам было уже сто лет, когда он родился, и она должна прожить еще несколько сотен лет после его смерти. Землянин средних лет, по сути, был безгрешным ребенком рядом с самым невинным из дирнанцев, а Глэйр была далеко не невинной. И, значит, их физическое единение было нереальным. Она, конечно, испытывала удовольствие в его объятиях, но главным образом за счет того, что доставляла наслаждение ему, сопровождающееся слабой, малозначительной пульсацией ее собственной внешней нервной системы. То, чем они занимались в постели, казалось ей забавным, но это ни в коей мере не было тем сексом, который имел бы для нее значение как для дирнанки. Она, естественно, вела себя так, чтобы он не мог ни о чем догадаться. У нее было немало знакомых женщин, которые таким образом забавлялись с домашними животными. И все же, несмотря на свое преимущество в возрасте и зрелости, несмотря на несходство природы, на все остальное, что их разделяло, Глэйр испытывала к Фолкнеру теплую, настоящую привязанность. Это поначалу удивляло ее, но потом она привыкла, только предстоящее расставание вызывало в ней некоторое беспокойство. - Пройдись еще раз по комнате и сядь. Не перенапрягайся. Глэйр кивнула. Это было трудно. Где-то на полпути на нее накатила волна слабости, но она нашла в себе силы добрести до кровати и опрокинулась на нее навзничь, бросив палки на пол. - Ну как? - Все лучше и лучше. Он сделал ей массаж лодыжек и икр. Она перекатилась на спину, расслабилась. Шрамы и синяки, которые обезображивали ее лицо в течение нескольких первых дней, исчезли. Она снова была лучезарно прекрасной, и это ей нравилось. Фолкнер как-то особенно целомудренно гладил ее тело, совсем не так, как это делают в качестве прелюдии любви. - Две расы наблюдателей? - переспросил он. - Расскажи подробней. - Я уже и так рассказала слишком много. - Да. Дирнанцы и краназойцы. Кто из вас добрался до нас первым? - Никто не знает, - ответила Глэйр. Каждая из сторон утверждает, что именно ее разведчики первыми обнаружили Землю. Но это произошло так много тысяч лет назад, что теперь и не разобраться. Мне кажется, что мы все-таки появились здесь первыми, а краназойцы просто вторглись в чужие владения. Но, может быть, я просто верю нашей собственной пропаганде. - Значит, летающие блюдца патрулируют Землю еще со времен кроманьонцев, - задумчиво проговорил Фолкнер. - Видимо, это объясняет и то колесо, которое виделось Иезекилю, и многое другое. Но почему только последние 30-40 лет мы стали регулярно замечать Наблюдателей? - Потому что теперь нас гораздо больше. До вашего 19-го столетия на околоземных орбитах патрулировало только по одному кораблю с каждой стороны. По мере развития вашей техники нам пришлось увеличить количество Наблюдателей. К 1900 году каждая из сторон уже имела по пять кораблей. После изобретения вами радио добавилось еще несколько, чтобы записывать передачи. Затем появилась атомная энергия, и мы поняли, что Земля вступает в новую эпоху своего развития. Думаю, в 1947 здесь уже дежурило около шестидесяти наших разведчиков. - А краназойцы? - О, они всегда старались не отставать от нас. Так же, впрочем, как и мы от них. Ни одна из сторон не может допустить, чтобы другая опередила ее хоть на дюйм. - Значит, обоюдная экспансия количества Наблюдателей? - Точно, - усмехнулась Глэйр. - Мы добавляем одного - они тут же выставляют своего. По нескольку каждый год, пока нас не стало... Она умолкла. - Можешь сказать. Я и так уже слишком многое знаю. - Сотни. Сотни кораблей с каждой стороны. Точных цифр я не знаю, но не меньше тысячи. Это оправданно. Вы, люди, стали шагать слишком быстро. И ничего нет удивительного, что появляется все больше сообщений об атмосферных объектах. В ваших небесах стало слишком тесно, а системы обнаружения становятся все более совершенными. Я удивляюсь вам, Том. Неужели же вы искренне верили, что ИАО занимается ерундой? - Я пытался отмахнуться от этих мыслей. Но теперь... - Да, - улыбнулась Глэйр. - Как долго вы еще намерены следить за нами? - Мы не знаем. Честно говоря, не знаем даже, как с вами поступить. Ваша раса - уникальное явление в галактической истории. Вы одни из первых, кто научился летать в космос, не обуздывая присущий вам воинственный инстинкт. То есть, история не знает другой столь незрелой расы, которая бы строила космические корабли, создавала ядерное оружие - обычно этическая зрелость наступает за несколько тысяч лет до технологической. Однако у вас этого почему-то не произошло. - То есть, мы для вас - стайка расшалившихся детишек, - краснея, спросил Фолкнер. - Боюсь, что это так, - постаралась ответить Глэйр как можно мягче. - Прелестных детишек. Некоторые из вас... Он не обратил внимания на ее последние слова. - Значит, вы следите за нами, имея каждый свою галактическую сферу влияния, и каждый с удовольствием бы втянул нас именно в свою сферу, но пока что не решаетесь на такой шаг. То есть любая из сторон боится, что другой каким-то образом удастся поладить с нами. Следовательно, следите скорее не за нами, а друг за другом. - И то, и другое. У нас есть договор в отношении Земли. Соглашение. Ни дирнанцы, ни краназойцы не должны входить в контакт с землянами. И соглашение это должно строго соблюдаться. Мы ждем, пока вы не достигнете такой степени развития, которая была бы минимально необходимой для приобщения к межзвездной цивилизации. Когда это произойдет, на вашу планету начнут высаживаться посланники, предлагая помощь своих правительств. - А если мы никогда не достигнем надлежащего уровня зрелости? - Мы будем ждать. - А если мы уничтожим сами себя? - На этот вопрос нетрудно ответить. Ошеломит ли вас, Том, когда я скажу, что мы будем счастливы, если вы действительно уничтожите себя? Ваша цивилизация слишком могущественна и, вырвавшись на галактические просторы, способна нарушить существующее тысячи лет равновесие между Дирной и Краназоем. Если говорить честно, мы побаиваемся вас. - Но если все обстоит именно так, то почему бы вам не высадить на нашу планету диверсантов, чтобы спровоцировать ядерную войну? - Потому что мы - цивилизованные расы! - гордо вскинула голову Глэйр. - И, тем не менее, вы нарушили соглашение, высадившись на Землю. - Это был несчастный случай. Заверяю вас, Том, у нас и в мыслях не было ничего подобного. - А затем, признавшись мне... - Нет, - покачала она головой. - Это было необходимо, чтобы остаться в живых. И, кроме того, мне предпочтительно тайно находиться здесь, чем подвергнуться проверке в каком-либо из ваших государственных госпиталей. - Но я теперь обо всем знаю! О галактической холодной войне, о Краназое... Что остановит меня, если я захочу составить полный отчет и направить его в ИАО? Глаза ее сверкнули. - И чего ты этим добьешься? Разве ваше ИАО не проверяло прежде заявлений, что кто-то летал на инопланетном корабле? Какие выводы вы делали? Напомнить? Что заявитель - идиот! - Но если заявление исходит от служащего ИАО... - Да подумай, Том! Разве не поступали сообщения от лиц, репутация которых была вне подозрения? Не располагая конкретными фактами... - Что ж, пусть так. Но к своему донесению я мог бы приложить тебя. "Вот дирнанка. Расспросите-ка ее о Наблюдателях, краназойцах. Сделайте ей рентген, вскрытие, черт возьми! Посмотрите, что у нее под кожей!" - Да, - призналась Глэйр, - такое допустимо. С одной оговоркой - вы этого не сделаете. По сути, не можете сделать. - Не смогу, - признался тихо Фолкнер. - Если бы смог, то сделал бы в самом начале. Не стал бы везти тебя к себе домой. - Поэтому я и доверилась тебе, Том, - улыбнулась Глэйр. - Открыла тебе наши тайны... Ты ведь не предашь меня, правда, Том? И когда меня заберут, тоже будешь молчать. Все равно ведь тебе никто не поверит. - Она положила его большие ладони себе на грудь. - Разве я не права, том? Он опустил голову. - Как скоро? - Мои ноги уже почти зажили... - И куда же ты пойдешь? - Спасатели, должно быть, давно ищут меня. Я попытаюсь выйти на них. Или найти членов моей, - она запнулась, - сексуальной группы. - Значит, тебе не хочется остаться? - Навсегда? - Да. Остаться жить со мной. - Мне бы очень хотелось этого, Том. Но ничего не получится. Я не принадлежу к твоей расе... - Ты нужна мне, Глэйр. Я ведь люблю тебя! - Я знаю это, Том. Но сам подумай, что произойдет, когда ты состаришься, а я - нет? - Ты не будешь стареть? - Лет через пятьдесят я буду выглядеть так же, как сейчас. - А я буду уже мертвецом, - прошептал он. - Теперь ты понимаешь, Том? У меня ведь есть родные, друзья... - Твои супруги, не так ли? Ты права, Глэйр, - с горечью произнес Фолкнер. - Я не должен тешить себя мыслью, что счастье может продлиться вечно. Мне следует прервать свой отпуск по болезни и вернуться в ИАО. И нужно начать прощание с тобой. - Он судорожно обхватил ее тело. - Глэйр! Она ласково погладила его курчавые волосы. - Мне не хочется прощаться с тобой, - горячо шептал он. - Я не хочу уступать тебя никому, никому... Глэйр почувствовала, как по его телу пробежала дрожь отчаяния, и ответила единственно доступным для нее способом, стараясь облегчить эту боль. И, пока это происходило, думала о Ворнине и Миртине. Живы ли они? Думала, что пора покинуть этот дом и начать поиски. Думала о Дирне. Думала о взорвавшемся корабле, о маленьком садике на его борту и галерее произведений искусства Дирны. Затем обхватила руками широкую спину Тома Фолкнера и попыталась выбросить из головы ностальгические мысли. На мгновение, по крайней мере, ей это удалось. Но только на мгновение. 18 "Немного ума и упорства - вот, что для всего этого нужно. Разве так уж трудно выследить нескольких дирнанцев? Надо держать открытыми уши, почаще улыбаться и задавать вопросы". Бриджер был совершенно уверен, что напал на след одного из них. Возможно, этот приведет его к остальным. В любом случае, уже одно это - большое достижение. Краназойский агент ухмыльнулся и самодовольно погладил свою массивную челюсть. Чуть позднее он выйдет на связь с кораблем, и тогда Бар-79-Кодон-заз придется долго извиняться, когда она узнает, что он все же добился успеха! Из окна взятого напрокат автомобиля дом полковника Фолкнера просматривался, как на ладони. Путь сюда был нелегким. Составить цельную картину из разрозненных фактов помогла сплетня, подслушанная Бриджером в коктейль-холле: о том, как странно повел себя некий офицер ИАО, которому удалось что-то (или кого-то!) найти в пустыне, но, вместо того, чтобы сдать находку правительству, он скрыл ее. Единственного свидетеля происшедшего - водителя вездехода - офицер немедленно перевел на отдаленную северную базу, но тот все же успел кое-что выболтать. Это вполне могло оказаться правдой, поэтому следующим шагом Бриджера было выяснение фамилий офицеров ИАО, принимавших участие в поиске. Это было нелегко, но все же возможно, и в ходе нескольких дней расследования он узнал, что поиск возглавляли местные старшие офицеры ИАО - полковник Фолкнер и капитан Бронштейн. Адреса Бриджер добыл без особых хлопот - по телефонному справочнику. Затем взял напрокат автомобиль и принялся следить за подозреваемыми. Несколько вахт у дома Бронштейна убедили его, что капитан не прячет у себя ничего, кроме взбалмошной жены и четверых детишек. Но Фолкнер... Этот человек жил в большом доме один. И это уже само по себе было подозрительным. А если приплюсовать сюда плотно зашторенные окна... Выходил полковник редко и только на короткое время, которое уходило на покупку продовольствия. Позвонив в ИАО, Бриджер выяснил, что Фолкнер болен и неизвестно, когда выйдет на службу. Однако выглядел он вполне здоровым. Только на пятый день наблюдения Бриджеру повезло - из-за приоткрывшейся на мгновение шторы выглянуло женское лицо. Дирнанка? На таком расстоянии определить это было невозможно. Оставалось одно - дождаться, когда Фолкнер покинет дом, проникнуть внутрь с помощью специальных отмычек, встретиться с женщиной лицом к лицу и, произнеся несколько ключевых слов, посмотреть на ее реакцию. Застигнутая врасплох, дирнанка не сможет не выдать себя, после чего ее со спокойной совестью можно будет арестовать по обвинению в нарушении договора. А затем... Дверь отворилась. На пороге появился Фолкнер. На этот раз он, похоже, отправлялся не за покупками - его плотное тело облегала военная форма, и Бриджер предположил, что отпуск по болезни закончился. Что же, прекрасно! Можно не торопиться во время проведения операции. Когда машина полковника скрылась из виду, Бриджер, рассовав по карманам необходимые инструменты, направился к его дому. - Дэвид! Дэвид, подожди! Краназоец от неожиданности замер, затем медленно повернулся. По телу прошла неконтролируемая судорога - к нему бежала девушка, глупое дитя, которое помогло ему в отеле узнать, какова она, человеческая любовь. Голос девчонки звенел от радости. В отеле ему приходилось мириться с тем, что она постоянно путается под ногами, но что привело ее сюда? Да еще в самый неподходящий момент? Лучезарно улыбаясь, она пошла с ним рядом. - Привет, Дэвид! - Здравствуй, Линор. Откуда это ты... - Я живу здесь. Ты приехал повидаться со мной? Как это мило с твоей стороны! - Я, по сути... - Что, Дэвид? - Извини, но я совсем не знал, что ты здесь живешь, и приехал по другому делу. Мы встретимся как-нибудь в другой раз. Обещаю. Линор обиженно надула губки. - Х-хорошо. Ты должен с кем-то встретиться? - А тебе не все ли равно? - Да так, просто из любопытства. Может, я знаю его? - Не знаешь. Я... Продолжать он не смог, ощутив прикосновение к спине чего-то холодного. - Забирайся в машину, краназоец, - раздался за спиной низкий мужской голос. - И без шума. Это - граната для уничтожения личности, поэтому сопротивляться не советую. Дэвид Бриджер - Бар-48-Кодон-адф - почувствовал, как тротуар уходит у него из-под ног. - Нет-нет, вы ошибаетесь! Я не кнана... извините, не понял. Я - Дэвид Бриджер из Сан-Франциско! - Мы почувствовали твою мерзкую краназойскую вонь еще за квартал отсюда. Так что кончай юлить. Полезай в машину, ну! - Это насилие! - хрипло произнес Бар-48. - Я просто проверял, не нарушается ли соглашение. Трое дирнанцев совершили противозаконное приземление и, видимо, это еще не все. Вам выжгут мозги! Вы... - В машину! Даю десять секунд! Раз! Два! Три! Бар-48 поспешно забрался в автомобиль. Не в свой, а в другой, появления которого не заметил, поглощенный наблюдением за домом Фолкнера. Рядом с ним, держа наготове гранату, сел крупный широкоплечий землянин, который, разумеется, никаким землянином не был. Девушка, которую он знал как Линор, заняла переднее сиденье. Она и сейчас выглядела молоденькой и невинной... Эта планета, пожалуй, кишит дирнанскими агентами! Будь у него малейшая возможность составить донесение, он немедля сообщил бы краназойским властям, что дирнанцы совершают вопиющие нарушения. Но Бар-48 не без оснований предполагал, что возможности отправить такое донесение ему уже никогда больше не представится. Третий дирнанец, маскирующийся под пожилую женщину, вышел из машины, пересек улицу, подошел к двери дома Фолкнера и нажал кнопку звонка. Бар-48-Кодон-адф уныло вздохнул. Да, он выследил одного из приземлившихся в ту ночь дирнанцев! Но только для того, чтобы потерять эту шпионку в толпе ее гнусных соплеменников! 19 Глэйр со страхом вслушивалась в мелодичные трели дверного звонка. Это явно не Том - он просто открыл бы двери своим ключом. Тогда кто? Почтальон? Налоговый инспектор? Полицейский? Стараясь производить как можно меньше шума, Глэйр подошла к смотровому экрану и включила его. Перед домом стояла земная женщина средних лет. В первую секунду ей захотелось выключить экран и подождать, пока женщина уйдет. Но приятные очертания лица гостьи показались смутно знакомыми. Она напрягла память... Тув? Неужели??? Сартак, Тув и Линор составляли сексуальную группу, с которой Глэйр познакомилась несколько лет назад на Ганимеде, во время отпуска, причем о Сартаке у нее остались самые приятные воспоминания. Однако не стоит доверять черно-белому экранчику диаметром в десять сантиметров. Глэйр пригляделась внимательнее. Ошибиться нельзя. Могут возникнуть большие неприятности. Но и пренебрегать такой вероятностью... - Кто там? - решилась она наконец. - Глэйр, можешь открыть, дорогая! - небесной музыкой прозвучал в ее ушах родной дирнанский язык. - Мы разыскали тебя! - Иду, Тув! Она быстро проковыляла к двери, открыла ее и оказалась в объятиях женщины. Ноздри ее наполнил сладкий запах соплеменницы, и она затрепетала от радости, к которой примешивалась непонятная ей горечь. - У нас на улице автомобиль, - сказала Тув, когда Глэйр закрыла дверь. - Со мной Сартак и Линор. - Как вы меня нашли? - Это было нелегко. Но Линор догадалась пустить по твоему следу краназойского агента. Нам оставалось только проследить за ним. Неплохо придумано, а? - Краназойского агента? - Он с нами, в машине. Сартак припугнул его гранатой. Он, должно быть, специально приземлился, чтобы разыскать вас. И ему таки удалось узнать об офицере ИАО, который нашел что-то в пустыне. Здесь, под домом, мы шпиона и арестовали. Глэйр вздрогнула. - Значит, меня и Тома было так легко найти? - Тома? - Это его дом. Тув пожала плечами. - Если хорошо поработать, найти можно, что угодно. Не думай об этом. Скоро ты будешь в полной безопасности на Ганимеде. Я вижу, приземление было не очень удачным? - Сломала обе ноги. Но, знаешь ли, эти тела довольно быстро излечиваются. К тому же Том так хорошо заботился обо мне... - Ну, настоящий курс лечения ты пройдешь на базе. - Тув огляделась. - А где твой костюм? - Спрятан. Я могу его достать. Он в хорошем состоянии, только коммуникатор сломан. - Доставай. Я отнесу его в машину, а ты пока накинь что-нибудь, в чем можно выйти на улицу. Мы отвезем тебя в условленное место в пустыне, и уже через час ты будешь на пути... - Нет, - покачала головой Глэйр. - Что? Нет? Не понимаю... - Я должна дождаться Тома. С уходом можно не спешить, не так ли? А пока поговорим. Я ведь ничего не знаю. Ни о Миртине, ни о Ворнине... - Миртин уже на Ганимеде. - Замечательно! - облегченно выдохнула Глэйр. - Значит, он не пострадал? - У него была сломана спина. Но выздоровление идет быстро. Его коммуникатор, к счастью, работал, хотя и с искажениями. Группа, вышедшая из Санта-Фе, нашла его в одной из пещер в пустыне, поблизости от индейской деревни. Он шлет тебе наилучшие пожелания, Глэйр. - А Ворнин? Как он? - Живет на окраине этого же города, в доме женщины по имени Кэтрин Мэйсон. - Добрый старый Ворнин, - улыбнулась Глэйр. - Он на любой планете найдет себе женщину! Вы уже связались с ним? - Пока нет. Но за домом следим. Он еще хромает, но как будто вполне здоров. Так что никто из вас по-настоящему серьезно не пострадал. И пора как следует отдохнуть. После такой переделки... - Да, - прошептала Глэйр. - Отдохнуть... А как вы вышли на Ворнина? - Фактически - при посредстве местного отделения культа Контакта. - Ты имеешь в виду, что женщина, у которой он живет, исповедует этот культ? И она рассказала о нем остальным? - Нет. Мы просто просмотрели перечень посетителей, исходя из допущения, что нашедший инопланетянина придет в отделение за информацией. Подключились к их компьютеру, выявили всех, кто обращался к ним после катастрофы, и произвели проверку. Кэтрин Мэйсон была примерно сотой. Соседи сказали, что последнее время она ведет себя как-то странно, а одна сплетница предположила, что Кэтрин живет с мужчиной. Прошлой ночью мы просканировали окна ее дома... - А что вы узнали о самой женщине? - Она - молодая вдова с маленьким ребенком. - И все? А как она выглядит? И почему предоставила убежище пришельцу? - У нас нет необходимости вступать с ней в контакт, - отрезала Тув, демонстративно посмотрев на часы. - Когда же вернется твой землянин? - Не ранее четырех. - Но это... - Я все понимаю. Забирайте своего краназойца и делайте с ним что хотите, а за мной вернетесь после четырех. Я не могу уйти, не попрощавшись с Томом. Тув внимательно посмотрела ей в глаза. - Чтобы поблагодарить? Или по какой-то другой причине? - По другой. Гораздо более глубокой. Я, похоже, полюбила его. - Землянина??? - Тув, будь хорошей девочкой и не задавай лишних вопросов, договорились? Просто уходи и возвращайся позже. В пять. К этому времени я буду готова уйти. - Ну хорошо. Тогда мы займемся Ворнином... - Не надо. - Это еще почему? - удивилась Тув. - Я бы хотела сделать это сама. Он ведь мой супруг, и я имею на это право. К тому же мне нужно переговорить с этой женщиной. - Я даже не знаю... Глэйр мягко подтолкнула ее к двери. - Это так замечательно, дорогая, что вы наконец нашли нас. Но есть кое-что, что мы сами должны уладить. Постарайтесь понять. Тув бросила на нее обеспокоенный взгляд, но ничего не сказала и быстро вышла. Глэйр заперла дверь, проковыляла в гостиную и упала не диван, дрожа от напряжения. Значит, это случилось. Ее нашли! Впереди - Ганимед. Прекрасно! Миртин и Ворнин живы. Великолепно! И последнее, что осталось сделать - попрощаться с Томом... Это будет мучительно. Прощанья всегда мучительны. Но он должен быть к этому подготовлен. Мост, который они возвели - мост между дирнанкой и землянином - по природе своей неустойчив, обречен на разрушение. Только вот... как быстро! Глэйр понимала, что через несколько недель будет вспоминать о нем просто как о добром человеке, который помог ей в беде. Любовь увянет, как только воссоединится сексуальная группа, связанная более глубокими и длительными узами. Но что будет с ним? С Томом, брошенным назад, в глубины отчаяния и сомнений? Ему, который не верил прежде в свою работу, теперь известно о Наблюдателях больше, чем какому-либо другому человеку Земли. Он узнал, что такое держать в объятиях дирнанку, слышал стоны наслаждения, вызванные его любовью... Как же ему можно будет вернуться к обычной жизни? Глэйр показалось, что она знает способ. Во всяком случае, попробовать стоило. Ждать пришлось долго. Но вот дверь наконец открылась, и он вошел, обнял ее, поцеловал. Снял пальто. Улыбаясь, рассказал о глупости и слепоте сотрудников ИАО. Она слушала, лучезарно улыбаясь. И, когда он замолчал, сказала ровным, спокойным голосом: - Том, сегодня за мной приходили мои соплеменники. Я должна собираться домой. 20 За окнами опустилась ночь. Джил, убаюканная электронной нянькой, сладко посапывала во сне. Кэтрин заканчивала работу по дому. Она снова начала ощущать себя замужней женщиной, разве что немного необычно замужней. Но эта необычность ей даже нравилась. Теперь, когда все барьеры между нею и Ворнином были преодолены, она целиком отдалась своей неожиданной любви. Запрограммировав посудомоечную машину, Кэтрин на секунду заглянула в гостиную. Он упражнялся в ходьбе. Он, родившийся задолго до Джорджа Вашингтона, видевший множество солнц и планет, улыбнулся ей, земной женщине! Красивый, даже слишком красивый, нежный, сочувствующий, безмерно интересующийся всем, что касается ее... Бог любви, сошедший с небес. Прежде ей всегда казалось, что, снова полюбив, она будет страдать комплексом вины перед Тэдом. Но этого не произошло. Она все еще любила память о нем, и всегда будет любить, но рука покойного мужа не держит ее мертвой хваткой, как она того опасалась. И рядом - Ворнин... Мысль о приближающейся ночи вызвала в ней вспышку чувственности, горячей волной захлестнувшей тело. Тело... его тело... Ее до сих пор удивляло, что оно функционирует, как настоящее. Хотя была, конечно, разница, и немалая. Некоторых тонкостей недоставало. Да иначе и не могло быть. Собственно, для нее это не имело особого значения. Она принимала его таким, какой он есть. А он являл собой как бы сгусток эротической энергии. Кэтрин подозревала, что на родной планете у него было много женщин... если только там вообще есть женщины... И даже это ее не волновало. Она была счастлива и старалась не задаваться вопросом, как долго продлится это счастье. Невозможно же упрятать его за четыре стены навечно! Рано или поздно ему придется приспосабливаться к окружающей жизни, если он намерен остаться здесь... А если не намерен... Кэтрин прикусила губу. Не надо об этом! Он здесь, сейчас. И это самое главное: здесь и сейчас! Заканчивая кухонные дела, она услышала, как к дому подъехал автомобиль. Отворилась и захлопнулась дверца. Легкие шаги неожиданного гостя стихли у двери. А потом раздался звонок. С экрана улыбнулось лицо красавицы-блондинки. - Миссис Мэйсон? - Кто вы? - дрогнувшим голосом спросила Кэтрин. - Меня зовут Глэйр. Я подруга Ворнина. Вы впустите меня? "Глэйр? Подруга Ворнина?!" Он упоминал это имя, находясь в забытьи... Кэтрин услышала, как где-то в глубине сознания с хрустальным звоном разбивается так тяжело доставшееся ей счастье. Глэйр оказалась невысокой и необыкновенно красивой - красотой кинозвезды. По сути, она являлась женским эквивалентом Ворнина. У нее были теплые, добрые глаза, безукоризненная кожа молочной белизны. Кэтрин знала, что на ощупь эта кожа такая же гладкая, прохладная и атласно-бархатистая, как и та, которую она с таким наслаждением гладит каждую ночь... Некоторое время женщины внимательно рассматривали друг друга. Затянувшееся молчание прервал появившийся в дверях спальни Ворнин: - Кэтрин, я слышал звонок... - Ворнин! - Глэйр! Ты?! Нет, они не бросились навстречу друг другу, как того опасалась Кэтрин. А то, что произошло между ними, не было высказано словами и осталось ею незамеченным... Стараясь заполнить чем-то эту оглушительную тишину, Кэтрин спросила, едва сдерживаясь, чтобы не закричать: - Вы пришли за ним? - Я очень сожалею, миссис Мэйсон, - тихо произнесла Глэйр. - Знаю, как вам тяжело... - Откуда вам это знать? - Знаю. Поверьте мне, - горько улыбнулась гостья и повернулась к Ворнину. - Миртин тоже жив. Его уже забрали отсюда. Знает ли она... - Да. В достаточной степени. - Тогда я могу говорить свободно. Нас ждет корабль. Меня нашли сегодня утром. Я жила в Альбукерке. Один человек был настолько добр ко мне, что забрал к себе и выхаживал, пока мне не стало лучше. - Ты выглядишь прекрасно, - констатировал Ворнин. - Ты тоже. Очевидно, за тобою был не менее хороший уход. - Великолепный. - Он взглянул на Кэтрин. - Да, великолепный! - Приятно слышать, - улыбнулась Глэйр. - А сейчас, будь добр, выйди в другую комнату. Я хочу поговорить с Кэтрин. А потом оставлю вас наедине и не стану торопить. Мне самой только что пришлось испытать такое... Ворнин кивнул и закрыл за собой дверь спальни. Глэйр испытующе глянула в глаза Кэтрин. - Вы очень сильно ненавидите меня? Губы женщины задрожали. - Ненавижу? Но почему мне следует ненавидеть вас? - Я намерена отобрать у тебя Ворнина. - Он принадлежит своему народу. Я не имею на него никаких прав. - За исключением права на любовь. - Откуда вы знаете... Глэйр улыбнулась. - У меня есть определенные способности, Кэтрин. Я могу видеть то, что вы чувствуете. И то, что чувствует он - тоже. Ворнин любит вас. - Она неуклюже села, отложив свои алюминиевые палки, и ласково взяла Кэтрин за руки. - Кроме этого, у меня есть еще кое-какие возможности. Поверьте мне, я испытала то же самое в отношении человека, который прятал меня. Я жила с ним. И любила его, если можно назвать любовью чувство, возникшее между жителями разных планет... Мне кажется, можно. А потом пришли наши и сказали, что пора уходить. Так что я знаю, как это... Глэйр умолкла. Кэтрин казалось, что голова ее набита ватой. Все произошло так быстро, что предстоящая разлука с Ворнином не обрела еще для нее реальных очертаний. Ее только удивляло, что ладони инопланетянки оказались неожиданно теплыми. Потом она поняла, что просто ее собственные руки похолодели... - Мы были очень счастливы вместе... Но он... он ваш, не так ли? Вы - его супруга... - Одна из его супругов. Нас двое. Он говорил об этом? - Немного. Но я не совсем поняла. - Я хочу, чтоб он вернулся, - тихо сказала Глэйр. - Вы поймете меня, потому что знаете его. Простите... Вы способны меня простить? Кэтрин пожала плечами. - Мне будет очень больно. Как только я окончательно пойму... Он уйдет сегодня? - Так будет лучше. - Как скоро? - Нескольких часов вполне хватит, чтобы распрощаться навеки. Ворнин не принадлежит этому миру. Он даже не сможет вернуться. Вы знаете о соглашении? - Да. - Значит, поймете. - Я понимаю. Но не хочу понимать! Я старалась уверить себя, что он останется. Мне хотелось и дальше заботиться о нем, любить его, чувствовать рядом... - Вам нравится заботиться о людях? - встрепенулась Глэйр. - Разве это не очевидно? - Тогда не могли бы вы позаботиться еще об одном человеке? Ради меня. Он живет в Альбукерке. Он выходил меня. А сейчас чувствует себя страшно одиноким... Ему так необходимо человеческое тепло... Увидьтесь с ним, поговорите, и вы поймете, как много у вас общего... - И это все, чего бы вам хотелось? - грустно улыбнулась Кэтрин. - Чтобы я поговорила с ним? - Я не могу просить большего, - опустила голову Глэйр. - Но попытайтесь, если это в ваших силах, сделать его счастливым. Может быть, вы сами станете счастливой, доставив счастье ему. А может быть, и нет. Кто может это предсказать? И все-таки повидайтесь с ним. Пожалуйста... - Хорошо, - согласилась Кэтрин. - Обещаю. - Вот его имя и адрес. Кэтрин взглянула на карточку и отложила ее в сторону. "Том Фолкнер". Это имя ничего ей не говорило. Но они все же встретятся. И побеседуют. Глэйр попыталась подняться, не прибегая к помощи своих палок. Покачнулась. Ее красивое лицо исказилось от напряжения. Кэтрин бросилась ей на помощь. Руки дирнанки обхватили плечи земной женщины. Так они и стояли некоторое время - обнявшись и чуть не плача. - Я хочу поблагодарить вас за него, Кэтрин. Что еще сказать. Огромное вам спасибо... - И вам спасибо, Глэйр. За то, что он был со мной... - Я должна поговорить с ним. А потом оставлю вас наедине. Она подняла свои палки и зашла в спальню, не закрыв за собой дверь. Говорили они по-английски, и Кэтрин поняла, что это сделано специально. - Тебе очень повезло, Ворнин. Тебя нашел хороший человек. - Да. - И ты не хочешь ее покидать? - Я ее люблю, Глэйр. Это гораздо серьезней, чем я сам ожидал. Но остаться мне нельзя, не так ли? - Нельзя. - Соглашение? - Да, соглашение. - Как вы нашли меня? - Сейчас это уже не имеет значения. Скажи спасибо Сартаку. Он, кстати, и меня нашел. Но об этом позднее. Ты здоров? - Так, ничего серьезного. А ты? - Почти здорова. Где твой костюм? - Спрятан. - Не забудь его, когда будешь уходить. И забери все, что было у тебя в момент приземления. - Естественно. - Попытайся объяснить ей, что остаться тебе невозможно. Что Наблюдатели не имеют права сближаться с наблюдаемыми. Это очень неприятно. Я и Том... Человек, который прятал меня... - Тебе было больно оставлять его, не так ли, Глэйр? - Так. Но я нашла в себе силы. И ты найдешь. А боль через некоторое время пройдет... Я сейчас уйду. Машина будет стоять на улице. Когда будешь готов к тому, чтобы уйти, включи на крыльце свет. Можешь не спешить. Мы подождем, сколько надо. Кэтрин словно окаменела, только теперь полностью осознав постигшую ее утрату. Она еще старалась убедить себя, что ничего не теряет, поскольку ничего не имела - Ворнин никогда не принадлежал ей. Это был просто гость. Г-о-с-т-ь! Посетитель. П-о-с-е-т-и-т-е-л-ь! То, что между ними произошло, было мгновением - любовью бабочек, гибнущих от первого дуновения зимы. Глэйр снова обняла ее. Начала что-то говорить, но слова застряли в горле. Кэтрин попыталась унять слезы. - Я не буду задерживать его слишком долго, - прошептала она. Дирнанка вышла. Кэтрин закрыла за ней дверь и вошла в спальню. Ворнин стоял у окна. Она молча подошла к нему, обняла... Им нужно было так много сказать друг другу. И так мало осталось для этого времени... 21 - Зайдете? - спросил Том Фолкнер. - Пожалуй, - пожала плечами Кэтрин Мэйсон. Он открыл дверь своего дома, и она вошла. Они изъездили за полдня почти весь Альбукерк. Она оставила свою маленькую дочку у соседки и не уставала напоминать себе, что пора возвращаться домой, но все откладывала и откладывала... И вот они в его доме. Он только теперь смог ее рассмотреть. В машине, когда она сидела рядом, не было возможности сделать это. И сейчас он смотрел на нее, не отрываясь. - Думаю, нам следует хранить все происшедшее в тайне, - нарушила затянувшееся молчание Кэтрин. - Вы правы. Ведь не хочется, чтобы нас посчитали лунатиками? - сдержанно улыбнулся он. - Зато теперь мы можем основать новую религию, - улыбнулась в ответ она. - В качестве конкурентов Фредерику Сторму. Заложим храм и начнем проповедовать евангелие от Наблюдателей... - А кого объявим богом? Миртина или Ворнина? - Том, не надо... - Я пошутил. Хотите что-нибудь выпить? - Не возражаю. - У меня довольно скромный выбор: эрзац-виски, кое-какое вино и... - Мне все равно, - перебила его Кэтрин. - Главное - с пульверизатором. - Едва ли самый элегантный способ пить спиртное, - заметил Фолкнер. - А я вовсе не претендую на элегантность, - отпарировала она. Он улыбнулся и предложил ей поднос с пульверизаторами. Она, не глядя, взяла один, он, чтобы не показаться невежливым, последовал ее примеру. - Ваш муж, насколько я помню, служил в ВВС? - Да. Теодор Мэйсон. Он погиб. В Сирии. - Извините. Я не знал его. Он служил в Киртлэнде? - До своего перевода за океан. - Это большая база. Очень жаль, но я действительно не был с ним знаком. - Почему вы так говорите? - Не знаю, - смешался он. - Просто потому что... ну, потому что он был вашим мужем и... было бы очень приятно, если бы я... о, черт! У меня просто язык заплетается, не так ли? А как это выглядит со стороны? Перезрелый юнец сорока трех лет! Еще выпьем? - Не хочется. Он тоже воздержался. Она достала фотографию. Рука его слегка дрожала, когда он протянул руку за глянцевым стереоснимком голой девчушки двух-трех лет, улыбающейся ему из высокой травы. - Бесстыжая девчонка, а? - Я по мере возможности пытаюсь привить ей скромность, но пока что не слишком преуспела в этом. Может быть, лет за пятнадцать... - А сколько ей сейчас? - Три года. - О, тогда у вас еще масса времени впереди, - засмеялся Фолкнер. Она не ответила. Разговор зашел в тупик. Они старались не вспоминать людей со звезд, хотя понимали, что рано или поздно должны будут коснуться этой темы. После нескольких минут молчания Фолкнер не выдержал. - Думаю, они уже достигли своей базы отдыха и начали курс лечения. Как вы думаете, вспоминают ли... - Уверена, что вспоминают. - Но как? Как добросердечных волосатых обезьян, которые так трогательно о них заботились? - Это нечестно! Вы же знаете, что они более высокого мнения о нас! - Почему? Разве мы ровня им? Опасные обезьяны с атомными бомбами! - В массе своей - может быть, - кивнула Кэтрин. - Но не по отдельности. Не знаю, как было у вас с Глэйр, но Ворнин уважал меня как личность. Понимая, что я только человек, он все же никогда не смотрел на меня свысока, никогда в душе не насмехался надо мной. - У меня с Глэйр было то же самое. Так что беру свои слова назад. - Они - весьма своеобразные существа, - задумчиво сказала она. - Но я уверена, что независимо от того, какие чувства питали к ним мы, они отвечали нам взаимностью. Были сердечными... добрыми... - Интересно, а каковы краназойцы? - сменил тему разговора Фолкнер. - Кто? - Их галактический соперник. Разве Ворнин не рассказывал вам о холодной войне в космосе? - О, да! - Вот ведь что забавно, Кэтрин. Мы даже не знаем, какие они, как вы бы выразились, в массе своей. Двое, которых мы повстречали, были очень хорошими, но они - только солдаты в войне, которую затеяли правительства. И, может быть, краназойцы в действительности имеют больше прав на нашу Землю, чем дирнанцы... Нам приоткрыли щелочку в космос, мы заглянули в нее чужими глазами, и до сих пор не знаем причин и целей этой вселенской борьбы. Наше небо кишит космическими кораблями, с которых другие расы следят за нами, плетут хитроумные заговоры, стараясь переиграть друг друга... - Ворнин уверял, что когда-нибудь срок действия соглашения закончится, и тогда они смогут открыто вступить с нами в контакт. - Глэйр тоже говорила об этом. - Но когда же истечет этот срок? - Может быть, через пятьдесят лет. А может - через тысячу. Не знаю. - Будем надеяться, что скоро. - Почему, Кэтрин? - Чтобы Ворнин вернулся. - Она опустила голову. - И ваша Глэйр. И чтобы мы встретились с ними... - Это опасное заблуждение, Кэтрин. Даже если соглашение отменят на следующей неделе, вы никогда больше не увидите Ворнина. А я - Глэйр. Разрыв был окончательным. Любовная связь между существами разных планет не может иметь будущего. Они мудры и сделают все, чтобы мы никогда больше не встретились. Когда любовь обрывают таким образом, сердце истекает кровью, но они намерены дать этой ране зажить и больше не открываться. - То есть, вы считаете, что надеяться глупо? - Послушайте! - воскликнул он. - Сохранить любовь достаточно трудно даже для двух человеческих существ. А если другой не является человеком? - Не думаю, что это так трудно - полюбить, - покачала головой Кэтрин. - Или сохранить любовь. Даже если этот другой - дирнанец... - Она запнулась. - Ладно. Я, кажется, говорю глупости. Их больше нет. Остались мы с вами, люди, которым было дано пережить нечто необычное и замечательное, и которые обречены всю жизнь хранить в душах осколки разбитого счастья... Фолкнеру послышался в ее словах намек. Нет, не так скоро. Когда-нибудь, возможно, они с Кэтрин склеят эти осколки. Но сначала нужно постараться понять не только ее - понять себя самого, нового себя, возрожденного из пепла дирнанкой по имени Глэйр. Еще раз открыть душу другому человеку... Рано. Еще рано. - Стемнело, - сказала Кэтрин, поднимаясь. - Мне пора домой. Джил будет капризничать. - Я отвезу вас. Выйдя на улицу, они оба непроизвольно взглянули на небо. На звезды. Потом взгляды их встретились, он улыбнулся, она ответила ему улыбкой, и оба рассмеялись. - С нашей стороны будет не очень хорошо, если мы их забудем, правда? - спросила Кэтрин. - Конечно. Но мне кажется, что мы просто не сможем этого сделать. На несколько недель нашей жизни к нам снизошли звезды. Такое не забывается. Но они вернулись на свои орбиты, а мы остались... Он открыл перед ней дверцу автомобиля. - Спасибо за этот чудесный день, - улыбнулась Кэтрин. - Вам спасибо. Думаю, такое неплохо было бы повторить. - И как можно скорее. - Очень скоро, - твердо пообещал Фолкнер. Ему хотелось сказать больше, гораздо больше. Все это будет сказано. В свое время. Он не принадлежал к числу тех, кто открывает душу незнакомым людям. Он чувствовал, что очень скоро они перестанут быть чужими друг другу. Слишком многое связывало их: только им двоим была знакома гладкая, прохладная кожа, искусственная кожа пришельцев, едва не ставших жертвами галактической политики. И они почти одновременно пережили ни с чем не сравнимую боль внезапного расставания без возврата... Пережитое влекло их друг к другу, противопоставив остальным четырем миллиардам живущих на этой планете. Он улыбался, выжимая сцепление. Она тоже улыбалась. Над ветровым стеклом простирался небесный свод, поглотивший Ворнина и Глэйр. Мысленно они пожелали им благополучного возвращения домой. 22 В поселке было тихо. Празднества Общины Огня завершились. Белые разъехались по домам. Центральную площадь заливали длинные полосы лунного света. В доме Эстанция перед работающим телевизором сидели Рамон, Лупе и бабушка. Дядя Джордж, как обычно пьяный, вышел прогуляться. Отец семейства играл в кива с друзьями. Росита, сорвав на окружающих злость, спряталась на кухне. В этот вечер она снова осталась без мужчины. Чарли знал почему, но молчал об этом. Марти Макино уехал из поселка на следующее утро после знакомства с дирнанским лазером. Предполагалось, что в Лос-Анджелес. Чарли был уверен, что он больше никогда не вернется. Глядя с улицы на голубоватое свечение экрана, Чарли слегка дрожал. В долину Рио-Гранде пришла зима. Днем в воздухе закружились первые снежинки. На Рождество, возможно, пойдет густой снег. Мальчика не пугал холод. Под оборванным пиджаком его согревали две вещи: письмо, написанное на квадрате блестящего пластика, и маленькая металлическая трубка, стреляющая лучом фантастической силы. Потом он пересек площадь, никуда особенно не направляясь. Следом за ним плелась собака. Сегодня вечером луна была особенно яркой. И все же он достаточно ясно различал звезды. Пояс Ориона. Звезда Миртина! На душе Чарли стало тепло только от того, что он видит эту звезду. "На следующий год я пойду в среднюю школу. Понравится им это или нет, но пойду. В крайнем случае убегу, а когда меня поймает полиция, скажу им и газетчикам: "Смотрите, я, способный индейский мальчик, пытаюсь улучшить свою судьбу, а родители не пускают меня в среднюю школу". Тогда вокруг меня поднимется шум, и я смогу учиться... Изучать ракеты, звезды, космос... Я всему научусь! И отправлюсь когда-нибудь туда, в ночную тьму, и навещу тебя, Миртин! Прилечу на твою планету. Ведь ты сам говорил, что мы скоро будем там. И что я стану одним из первых..." В задумчивости Чарли даже не заметил, как вышел к подстанции. На самом деле он не собирался идти к пещере Миртина. Она пуста. На первых порах его неудержимо влекло туда, но сейчас, в такую холодную ночь, не было необходимости совершать такое паломничество. Бог, спустившийся с небес, вселил в душу одиннадцатилетнего ребенка веру в другую, лучшую жизнь, и вознесся, а вера росла и крепла. - Эй, вы, дирнанцы! - закричал Чарли, запрокинув голову. - Как вы там, наверху? Вы видите меня? Это я, Чарли Эстанция! Тот, который таскал лепешки для Миртина! Как высоко летают эти блюдца? Может быть, как раз сейчас одно из них проносится над его головой? Есть ли у них приборы, способные улавливать голоса людей? - Вы слышите меня? Я здесь один. Спуститесь, чтобы я смог вас увидеть! Тщетно. Ну да ничего другого Чарли и не ожидал. Он просто знал, что они есть. Там, высоко. Наблюдают. Но, может быть, их заинтересует луч лазера? Он достал из-за пазухи теплую металлическую трубочку и срезал ветку растущего неподалеку дерева. Какая чудесная вещь этот рассекатель! Настанет день, и Чарли Эстанция узнает, как и почему он работает. - Послушайте, - снова обратился он к звездам. - Мне не нужно многого. Только передайте Миртину, что я желаю ему быстро поправиться. Передайте огромное спасибо за наши беседы, за то, что он столькому меня научил. Вот и все. Поблагодарите его за меня! И снова ничего не случилось. Печально улыбнувшись, мальчик побрел назад, в поселок. Остановился, поднял камень и швырнул его в овраг. Внезапно собака громко залаяла. По пустыне пронесся порыв ветра. Чарли поднял голову и увидел яркую звездочку, которая вспыхнула посреди неба и покатилась вниз, пока не исчезла где-то у горизонта. Сердце его учащенно забилось. Он прекрасно понимал, что это только падающая звезда, кусок космического металла, сгоревший в верхних слоях атмосферы. Но воспринял ее как знамение. Соплеменники Миртина отвечали ему, благодарили за спасенную жизнь товарища. Они, конечно же, увидели и услышали индейского мальчика, зовущего их из холодной пустыни. Чарли помахал рукой вслед звезде. - Спасибо вам, дирнанцы! И побежал вприпрыжку к деревне.