Роберт Силверберг. Стеклянная башня ----------------------------------------------------------------------- Robert Silverberg. Tower of Glass (1970). Пер. - А.Гузман. OCR & spellcheck by HarryFan, 8 August 2000 ----------------------------------------------------------------------- 1 Послушайте, хотелось сказать Симеону Крагу, миллиард лет назад человека еще не было, была только рыба. Скользкое создание с жабрами, плавниками и маленькими круглыми глазками. Рыба жила в океане, и океан был для нее тюрьмой, а воздух - крышей этой тюрьмы. Надежно охраняемая крыша, на которую нельзя вылезать. Ты умрешь, если вылезешь на крышу, говорили все. И вот эта рыба вылезла на крышу и умерла. Потом другая рыба вылезла на крышу и тоже умерла. Потом третья рыба вылезла на крышу, и ей казалось, что мозг ее плавится, жабры горят огнем, а солнце выжигает сетчатку ослепительным факелом. Рыба лежала в прибрежном иле и ждала смерти, но смерть так и не пришла. Тогда рыба уползла обратно в океан и сказала другим рыбам: "Послушайте, там, наверху, - целый мир". Она снова поднялась на крышу и провела там, может быть, целых два дня и умерла. Другие рыбы задумались о мире наверху, поднялись на крышу и выползли на илистый берег. И остались там. И научились дышать воздухом. И научились стоять, ходить и не щуриться от яркого солнечного света. Они превратились в ящериц, в динозавров, в кого-то там еще, а через миллионы лет они научились вставать на задние ноги, хватать передними разные предметы, превратившись в обезьян, а потом обезьяны поумнели и стали людьми. И все это время некоторые из них - может быть, очень немногие - продолжали искать новые миры. Вы можете сказать им: "Давайте вернемся в океан, давайте снова станем рыбами, так легче". И, может быть, половина из них с готовностью согласится. Может быть, даже больше, чем половина, но всегда найдутся такие, которые скажут: "Вы что, с ума сошли? Какие мы рыбы? Мы - люди". И они не возвращаются. Они карабкаются все выше и выше. 2 20 сентября 2218 года. Башня Симеона Крага на сто метров возвышается над серо-коричневой тундрой Канадской Арктики к западу от Гудзонова залива. Пока что башня - это только пустой стеклянный обрубок, со всех сторон защищенный от буйства стихий экранирующим полем. Вокруг строящегося сооружения суетятся бригады рабочих-андроидов - краснокожих синтетических людей. Они прикрепляют стеклянные блоки к тросам подъемника, и подъемник возносит блоки ввысь, где другие бригады занимаются монтажом. Андроиды Крага работают круглые сутки, в три смены. Когда темнеет, строительная площадка заливается светом прожекторов, парящих в воздухе на километровой высоте. Их питает маломощный, всего на миллион ватт, термоядерный генератор на северном конце площадки. От гигантского восьмиугольного основания башни широкими серебристыми лучами радиально расходятся полосы морозильной ленты, на полметра зарытой под поверхностью тундры, - бесконечный ковер смерзшейся земли, вытканный корнями, мхами и лишайниками. Ленты тянутся на несколько километров. Их диффузионные ячейки, наполненные гелием-П, впитывают тепло, излучаемое андроидами и строительными механизмами. Если бы не морозильные ленты, вся тундра скоро превратилась бы в хлюпающее болото. Осели бы блоки фундамента, а колоссальная башня накренилась и медленно рухнула, словно погибший в борьбе с богами титан. Морозильные ленты не дают вечной мерзлоте таять, чтобы она смогла вынести тот чудовищный вес, который собирается взгромоздить на нее Симеон Краг. Вокруг башни, по кругу радиусом в тысячу метров, расположены всевозможные вспомогательные постройки. К западу от строительной площадки находится главный центр управления. К востоку - производственно-исследовательская тахионная лаборатория ультраволновой связи. В небольшом розовом куполе десять-двенадцать техников терпеливо собирают приборы, с помощью которых Краг надеется говорить со звездами. К северу от башни в тесную кучку сбились разного рода служебные постройки. К югу выстроился длинный ряд трансмат-кабин, связывающих этот далекий край с цивилизованным миром. Кажется, что передатчик материи в любой момент может захлебнуться постоянным потоком людей и андроидов, отправляющихся в Сидней, Сан-Франциско или Шанхай, прибывающих из Нью-Йорка, Найроби или Новосибирска. Сам Краг неизменно посещает строительство как минимум раз в сутки - один или с сыном Мануэлем, или с какой-нибудь своей очередной подругой, или с кем-то из коллег-предпринимателей. Обычно он совещается с андроидом Тором Смотрителем - начальником строительства, поднимается на вершину и заглядывает в пустой колодец башни (проверяет, как идут дела в тахионной лаборатории), беседует с какой-нибудь рабочей бригадой, вдохновляя строителей на трудовые подвиги. Потом исчезает в трансмат-кабине, и передатчик материи швыряет его в гущу ожидающих вдалеке дел. Сегодня, в ознаменование достижения стометровой отметки, Краг привел с собой довольно большую свиту. Он стоит там, где по плану должен быть западный вход в башню. Краг - коренастый широкоплечий человек лет шестидесяти с блестящими, близко посаженными глазами и покрытым шрамами носом на дочерна загорелом лице. В нем чувствуется природная крестьянская сила. Он с презрением относится ко всякого рода косметическим ухищрениям: черты лица его грубоваты, брови кустисты, на почти лысом веснушчатом черепе выделяются редкие пряди черных волос. Несмотря на то что он богат - его состояние оценивается в несколько миллиардов, - Краг предпочитает одеваться просто и не носит драгоценностей. Лишь характерная манера уверенно держаться позволяет судить о том, насколько он богат. А вот единственный ребенок Крага - сын и наследник Мануэль. Он высок, худощав, не без щегольства одет в элегантный зеленый плащ, подпоясан красновато-коричневым кушаком, на ногах высокие котурны. Из украшений на нем обычно клипсы-беруши и зеркальная пластина на лбу. Ему под тридцать. Движения его грациозны, но немного нервны. Андроид Тор Смотритель стоит между отцом и сыном. Он высок, как Мануэль, но сложен так же мощно, как Краг-старший. У него стандартное лицо андроида альфа-класса: узкий прямой нос, тонкие губы, волевой подбородок, рельефно очерченные скулы, обобщенное пластиковое лицо. Но скрывающаяся под синтетической плотью личность наложила на стандартные черты отпечаток индивидуальности. Тот, кто видел Тора Смотрителя, никогда уже не спутает его с каким-нибудь другим андроидом: уверенная складка между бровями, плотно сжатые губы, легкая сутулость... На нем строительный комбинезон, он не обращает внимания на жгучий холод, и его ярко-красная кожа кажется вылепленной из воска. Кроме этих двоих, вслед на Крагом из трансмат-кабины появились еще семеро. А именно: Клисса, жена Мануэля Крага. Квенелла, женщина немного моложе Мануэля, очередное увлечение Крага-старшего. Леон Сполдинг, личный секретарь Крага, эктоген. Никколо Варгас, астроном. Его антарктическая обсерватория первой поймала слабые сигналы внеземной цивилизации. Джастин Мэйлдетто, архитектор, автор проекта башни Крага. Сенатор Генри Фиэрон из Вайоминга, лидер Фракции за Отмирание. Томас Баклман из банковской группы Чейза-Крага. - Все в подъемник! - зычно кричит Краг. - Свистать всех наверх! - Какая же будет у нее высота? - спрашивает Квенелла. - Полтора километра, - отвечает Краг. - Гигантская стеклянная башня, доверху набитая аппаратурой, в которой сам черт ногу сломит. Когда-нибудь мы ее включим и будем говорить со звездами. 3 Вначале был Краг, и он сказал: да будут Автоклавы. И появились Автоклавы. И увидел Краг, что они хороши. И сказал Краг: да будут в Автоклавах высокоэнергетические нуклеотиды. И появились в Автоклавах нуклеотиды. И стал Краг смешивать их, пока не соединились они друг с другом. И соединились нуклеотиды в огромные молекулы. И сказал тогда Краг: да будут в Автоклавах отец и мать, и деление клетки, и да будет в Автоклавах жизнь. И появилась жизнь, потому что была Репликация. И Краг управлял Репликацией, собственноручно касаясь растворов, придавая им форму и вдыхая в них жизнь. И сказал Краг: да зародятся в Автоклавах мужчины, и да зародятся в Автоклавах женщины. Пусть живут они среди нас, пусть будут они крепкими и трудолюбивыми, и станем мы звать их Андроидами. И стало так. И появились на свет Андроиды, созданные Крагом по образу и подобию своему, и стали они служить человечеству. И за все это возносим мы Крагу хвалу. Славься, Краг! 4 В то утро Смотритель проснулся в Стокгольме. После четырех часов сна он чувствовал себя совершенно разбитым. Слишком много. Двух часов было бы достаточно. После короткого нейроритуала в голове у него прояснилось, и он отправился в душ. Вот теперь лучше. Андроид потянулся и заиграл мускулами, изучая в зеркале свое гладко-розовое безволосое тело. Теперь позаботимся о душе. Краг, освободи нас от рабства. Краг, освободи нас от рабства. _Краг, освободи нас от рабства. Славься, Краг!_ Смотритель быстро проглотил завтрак и оделся. За окном слабо светило бледное североевропейское солнце. В Стокгольме скоро наступит вечер. Какая, впрочем, разница? Безотказные часы у Смотрителя в мозгу были настроены на канадское время, на время башни. Он мог спать когда угодно, лишь бы на двенадцать часов бодрствования приходился один час сна. Даже телу андроида необходим отдых, хотя не в том смысле, как это понимают люди. Теперь - вперед, на строительную площадку. Сегодня ожидаются посетители. Андроид начал устанавливать трансмат-координаты. Он терпеть не мог этих каждодневных посещений. Работа стопорилась, по каждый раз, когда какие-нибудь важные чины появлялись на строительстве, требовалось принимать исключительные меры предосторожности. С их посещениями появлялась дополнительная ненужная напряженность, и каждое посещение подразумевало, что ему, Тору, не доверяют, что его работу необходимо постоянно контролировать. Смотритель, разумеется, понимал, что Краг доверяет ему безоговорочно. Вера в то, что такое доверие существует, поддерживала в Смотрителе жизненные силы. Он понимает, что не подозрительность, а естественная человеческая гордость заставляет Крага так часто появляться на строительстве. Храни меня Краг, подумал Смотритель и сделал шаг вперед. В следующее мгновение перед ним возникла башня. С ним поздоровались его помощники. Кто-то вручил ему список сегодняшних посетителей. - Краг уже здесь? - спросил Смотритель. - Будет через пять минут, - ответили ему, и через пять минут Краг с длинным шлейфом гостей вышел из трансмат-кабины. Смотритель поморщился, увидев среди сопровождавших Крага его секретаря Сполдинга. Сама природа позаботилась о том, чтобы они стали врагами; с первой же встречи между ними возникла сильнейшая антипатия: между рожденным в автоклаве и рожденным в пробирке - андроидом и эктогеном. Кроме этого, между ними существовала борьба за влияние на Крага. Для андроида Сполдинг был распространителем ядовитых слухов и подозрений, потенциальной угрозой своему высокому положению. Смотритель поздоровался с ним холодно и отчужденно, стараясь, правда, при этом не выйти за рамки приличий. Не подобало андроиду, какое бы высокое положение он ни занимал, открыто выказывать свое пренебрежение к человеку, а Сполдинг, в техническом смысле, считался человеком. Краг торопил всех к подъемнику. Смотритель, оказавшийся в одной кабине с Мануэлем и Клиссой Краг, бросил взгляд налево. В соседней кабине к усеченной вершине башни поднимался Сполдинг - эктоген, - сирота задолго до рождения, человек уродливой души и злобного характера, которому Краг в силу необъяснимых причин так доверяет! _Да найдешь ты смерть свою в арктическом ветре, рожденный в пробирке! Да увижу я, как воздушное течение заботливо принимает тебя в свои объятия и разбиваешься ты о мерзлую землю безо всякой надежды на починку_. - Тор, почему у вас вдруг стало такое страшное лицо? - поинтересовалась Клисса Краг. - Э... у меня? - Да, словно черная тень набежала. - Это просто эмоциональный тренаж, миссис Краг, - пожал плечами Смотритель. - Десять минут любви, десять минут ненависти, десять минут застенчивости, десять минут самолюбования, десять минут благоговения, десять минут надменности. Час эмоционального тренажа в день - и андроид становится больше похож на человека. - Не смейтесь надо мной, - сказала Клисса. Она была очень молода, стройна, темноглаза и, как Смотритель мог только предполагать, красива. - Это правда? - Чистая правда. Когда вы обратили на меня внимание, я как раз перешел к ненависти. - А что это за тренаж? Ну, в смысле, вы просто стоите и думаете: "Ненависть-ненависть-ненависть...", или как-то по-другому? Андроид улыбнулся и краем глаза заметил, что Мануэль подмигивает ему. - В следующий раз я вам все объясню, - ответил Смотритель. - Мы уже на вершине. Три кабины подъемника добрались до самой высокой точки башни. Над головой у Смотрителя нависла серая дымка отражающего поля. Небо тоже было серым. Короткий северный день приближался к середине. С вершины башни было видно, как вдоль берега залива в их сторону, на юг, двигается полоса снежного бурана. Краг, вышедший из соседней кабины подъемника, показывал на что-то в глубине башни Баклману и Варгасу. Сполдинг, сенатор Фиэрон и Мэйлдетто рассматривали атласно-гладкие стеклянные блоки, из которых складывалась башня. - Когда башня будет закончена? - спросила Клисса. - Меньше чем через год, - ответил ей андроид. - Пока что все идет гладко. Главной технической проблемой было, как сделать так, чтобы вечная мерзлота под башней не таяла. Но эта проблема уже решена, и теперь башня будет каждый месяц подниматься на несколько сотен метров. - А зачем вообще было строить именно здесь, если тут такая ненадежная земля? - Дело в том, что когда ультраволновый передатчик заработает, он выведет из строя все линии связи, трансмат-сообщение и генераторы энергии на сотни километров вокруг. Так что выбор, где строить башню, был невелик: в Сахаре, в Гоби, в австралийской пустыне или в канадской тундре. В силу некоторых технических особенностей тундра представлялась наиболее удачным местом, если бы удалось как-то разобраться с вечной мерзлотой. Краг сказал, что строить будем здесь. Так что пришлось разбираться с мерзлотой. - А как дела с тахионным передатчиком? - спросил Мануэль. - Установка оборудования начнется, когда башня достигнет пятисотметровой отметки. Примерно в середине ноября. - Мы уже подняли на орбиту пять станций-усилителей, - донесся громоподобный голос Крага. - Этого хватит, чтобы наш сигнал услышали на Андромеде! - Удивительный проект, - произнес сенатор Фиэрон, этот энергичный человек с ярко-зелеными глазами и пышной гривой рыжих волос - большой любитель театральных эффектов. - Еще один семимильный шаг, приближающий человечество к зрелости! Сенатор церемонно кивает Смотрителю и добавляет: - Разумеется, мы в неоплатном долгу перед андроидами, чьими искусными руками возводится это чудесное сооружение. Если бы не вы и ваши люди, Альфа-Смотритель, было бы невозможно... Смотритель вполуха слушал сенатора, не забывая постоянно улыбаться. Подобные комплименты мало что для него значили. А Всемирный Конгресс и его сенаторы - еще меньше. Что, в Конгрессе заседает хоть один андроид? А если и заседал бы, то что с того? Когда-нибудь, конечно, Партия Равенства добьется своего и протащит в Конгресс нескольких андроидов. Трое-четверо альф будут заседать в этом августейшем органе, но все равно андроиды останутся предметом собственности, а не гражданами. Тор-Смотритель не интересовался политикой. Если все же попытаться как-то охарактеризовать убеждения Тора с политической точки зрения, можно было считать, что он поддерживает партию за Отмирание. Действительно, зачем обществу, основанному на трансмат-сообщении, где национальные границы исчезли за ненадобностью, формальное правительство? Всемирному Конгрессу давно следовало заявить о самороспуске и провозгласить приоритет естественного права. Но Смотритель понимал, что полное отмирание государства, предрекаемое Партией за Отмирание, не наступит никогда. Доказательством этому был хотя бы сенатор Генри Фиэрон. Вечный парадокс: член антиправительственной партии входит в правительство и руками и ногами держится за свое кресло. Почем нынче Отмирание, сенатор? Фиэрон долго и красноречиво хвалил трудолюбие андроидов. Пока на башне находились посетители, работа стояла - Смотритель не рисковал поднимать массивные стеклянные блоки. И это при том, что сроки все время поджимают. К его облегчению, вскоре Краг подал команду на спуск. Задул ветер с залива, и Квенелле стало холодно. Подъемник опустил их на землю, и Тор повел всю группу в главный центр управления продемонстрировать, как он возьмет на себя командование строительными операциями. Смотритель опустился в кресло главного оператора. Подключив тупорылый компьютерный разъем в гнездо на левом предплечье, андроид увидел, как губы Леона Сполдинга сжались, а лицо скривилось в гримасе... Презрения? Зависти? Несмотря на весь свой опыт общения с людьми. Смотритель до сих пор плохо различал оттенки столь тонких чувств. Но разъем со щелчком встал на место, в мозг Смотрителю хлынули электронные импульсы, и он напрочь позабыл о Сполдинге. Он словно стал тысячеглазым. Андроид одновременно видел все, что происходит на стройке и на много километров вокруг. Теперь он составлял с компьютером единое целое, а многочисленные сенсоры, сканеры и терминалы казались ему продолжением собственного тела. Зачем мучиться - разрабатывать долгую и утомительную процедуру общения с компьютером, если можно сделать андроида, который просто станет частью компьютера? Хлынул поток данных, принесший с собой экстаз. Состояние оборудования. Векторы потоков рабочей силы. Координация бригад. Уровни замораживания почвы. Энергия, текущая по силовым кабелям. Башня представлялась Смотрителю изменчивым узором из бесконечного числа деталей, а сам он сидел в центре и ткал этот узор. Ничто не ускользало от его внимания. Он соглашался и отвергал, изменял и оставлял до лучших времен. Может быть, так же действует секс? Это биение энергии в каждом нерве, эта лавина ощущений, чувство того, что ты достиг своего предела, горизонта и дальше просто некуда? Хотелось бы знать, думал Смотритель. Он поднимал и опускал тросы подъемника, заказывал на следующую неделю стеклянные блоки и оптические волокна для тахионной лаборатории, проверял, завезена ли еда на завтра, постоянно контролировал устойчивость всего сооружения в целом, отправляя финансовый отчет прямо главному компьютеру финансовой группы Чейза-Крага. Сканировал температуру почвы на глубину до двух километров с шагом в полметра, отвечая на десятки телефонных звонков в секунду... и не мог не ощущать гордости. Он знал, что ни один человек не сумел бы справиться с подобной работой, сумей он даже подключиться к компьютеру. Смотритель, с одной стороны, был наделен способностями машины и, с другой, - разносторонностью человека; если не считать того довольно существенного обстоятельства, что он не способен к самовоспроизведению, он во многом превосходит и человека, и машину, так что... Вспыхнула красная лампочка, и прозвучал сигнал тревоги. Несчастный случай. Кровь андроидов пролилась на замерзшую землю. Смотритель дал мысленный сигнал, и изображение приблизилось. На северной стороне башни оборвался трос подъемника; С высоты девяноста метров упал стеклянный блок и зарылся в землю, на метр нависая одним концом над заснеженной землей. Безупречную прозрачность стекла нарушала длинная извилистая трещина, напоминавшая фрагмент ледяных узоров на окне зимним утром. Со стороны ближе к башне из-под блока виднелись чьи-то ноги. Три робота-погрузчика торопились к месту происшествия, четвертый уже подъехал и подводил под массивный блок свои длинные железные клыки. Смотритель отсоединился от компьютера и вздрогнул, как от боли, когда поток данных резко оборвался. Экран у него над головой крупным планом показывал сцену происшествия. Клисса Краг отвернулась и прятала лицо на груди у мужа, Мануэлю тоже явно было не по себе, лицо Крага-старшего перекосилось от раздражения. Остальные посетители были скорее озадачены, чем встревожены. Взгляд Смотрителя задержался на мертвенно-бледном лице Сполдинга. Эктоген был невысок и, мягко говоря, худощав, точнее - кожа да кости. В короткое мгновение после шока Тор видел все с необыкновенной ясностью и почему-то обратил внимание на редкие черные усы Сполдинга. - Ошибка компьютера, - деловым тоном произнес Смотритель. - Машина неправильно рассчитала натяжение троса, и блок упал. - Но компьютером в тот момент управляли вы, разве не так? - спросил Сполдинг. - Давайте называть вещи своими именами. - Прошу прощения, - отказался играть в эту игру андроид. - Произошел несчастный случай. Наверное, были жертвы. Я должен идти. Он поспешил к двери. - ...непростительная беспечность... - пробормотал у него на спиной Сполдинг. Смотритель вышел за дверь и рванул бегом к месту происшествия, шепча на ходу слова молитвы. 5 - Нью-Йорк, - сказал Краг. - Верхний офис. Вместе со Сполдингом они вошли в трансмат-кабину. Пульсирующая ярко-зеленым светом завеса трансмат-поля делила кабину пополам. Эктоген установил координаты. Невидимый генератор трансмат-поля напрямую соединялся с главным компьютером, находящимся где-то на дне Атлантического океана и аккумулирующим тэта-силу, на которой основывалась система мгновенного переноса материи. Крагу даже в голову не пришло проверить, какие координаты установил Сполдинг. Он доверял своим подчиненным. Малейшая неточность в задании, например, абсциссы - и холодные ветры развеют по всему миру атомы Симеона Крага. Он привычно шагнул через мерцавшую зеленым светом завесу. Он ничего не почувствовал. Краг исчез. Поток меченых частиц-волн пришел на приемник в нескольких тысячах километров от передатчика, и снова возник Краг. Трансмат-поле так быстро разлагало человеческое тело на субатомные частицы, что нервная система не успевала почувствовать боль, возвращение к жизни происходило так же быстро. Ничуть не изменившийся Краг вышел из трансмат-кабины в своем кабинете. Сразу же за ним появился Сполдинг. - Займись, пожалуйста, Квенеллой, - сказал секретарю Краг. - Она вот-вот появится внизу. Развлеки ее чем-нибудь. Я хочу, чтобы меня хотя бы час никто "не беспокоил. Сполдинг удалился. Краг закрыл глаза. Падение блока выбило его из колеи. Это было не первое происшествие за время строительства и наверняка не последнее. Не обошлось без жертв - пускай это только андроиды, но все равно... Крага всегда приводили в бешенство неоправданные потери живой силы, энергии и времени. Как сможет башня подняться к небу, если токи будут падать? Как сможет он сообщить небесам, что человек существует, что человек что-то значит, если не будет башни? Как сможет он задавать вопросы, которые необходимо задать? Крагу было больно. Краг шатался под неподъемным грузом, который сам на себя взвалил. Когда он был утомлен или нервничал, он каждый раз с болезненной отчетливостью ощущал свое тело как тюрьму, в которой заключена его душа. Складки живота, бесчувственный островок в основании шеи, от которого, казалось, омертвение волнами распространяется по телу, непроизвольное дрожание левого века, постоянное ощущение тяжести в мочевом пузыре, сухость в горле, хруст в коленной чашечке - напоминание о том, что он не вечен. Все это отзывалось у него в голове колокольным звоном. Нередко собственное тело представлялось ему каким-то абсурдным мешком мяса, костей, крови, всевозможных мускулов, жил и нервов, сминающимся, опадающим под напором времени, изнашивающимся год от года, день ото дня. Что благородного в такой груде протоплазмы? А эти нелепые ногти! Идиотские ноздри! Дурацкие локти! И все же под броней черепа тикало бдительное серое вещество мозга, как бомба с часовым механизмом, зарытая глубоко в грязь. Краг презирал свою плоть, но благоговейно трепетал перед своим мозгом, перед человеческим мозгом вообще. Только в этих мягких складках нервной ткани и был настоящий Краг, нигде больше - ни в кишечнике, ни в паху, ни в груди, - только в мозгу. Тело могло еще долго гнить, но обитающее в нем сознание уже возносилось к самым далеким галактикам. - Массаж, - произнес Краг. Из стены выдвинулся массажный стол. В кабинет вошли три постоянно дежурившие в соседней комнате женщины-андроида. Их гибкие тела были обнажены. Все трое принадлежали к гамма-типу, и, если бы не закладывающиеся при производстве незначительные соматические отличия, могли бы быть приняты за тройняшек. У всех троих была небольшая высокая грудь, плоский живот, узкая талия, широкие бедра, полные ягодицы. На голове росли волосы, а на лице брови, но больше нигде на теле волосяного покрова не было, что придавало им какой-то бесполый вид. Впрочем, характерный признак пола был начертан у них между ног, и Краг, если бы ему захотелось, мог раздвинуть эти ноги и ощутить в ответ более-менее сносную имитацию страсти. Ему этого никогда не хотелось. Но Краг намеренно вложил в своих андроидов элемент чувственности. Он дал им работоспособные - хотя и стерильные - гениталии и безупречной формы - хотя совершенно бесполезный - пупок. Ему хотелось, чтобы его создания во всем походили на людей (а в чем-то даже были бы лучше) и делали почти все, на что способен человек. Его андроиды не были просто усовершенствованными роботами. Он предпочел создавать синтетических людей, а не машины. Три женщины-гаммы привычно раздели его и начали трудиться. Краг лежал на животе, умелые пальцы без устали погружались в его плоть и разминали затекшие мышцы. Взгляд его застыл на диаграмме, висящей на дальней стене кабинета. Кабинет его был обставлен строго и по-деловому: длинный рабочий стол с терминалом компьютера, небольшая неброская скульптура в углу и портьера во всю стену, которая при прикосновении реполяризатором становилась прозрачной и за ней открывался вид на Нью-Йорк. Неярко горели невидимые лампы, и кабинет был все время погружен в полумрак. Но на стене желтым светом вспыхивал ослепительный узор: * * * * * * * * * * * * * * * * * * * Это было послание из космоса. Когда обсерватория Варгаса поймала таинственный сигнал на частоте 9100 мегагерц, он был еще очень слаб: два коротких импульса, пауза, четыре импульса, пауза, один импульс, и так далее. За два дня сигнал повторился тысячу раз, потом прекратился. Через месяц он снова возник на частоте 1421 мегагерц, на знаменитой частоте водорода (длина волны 21 сантиметр), и повторился еще тысячу раз, но уже большей мощности. Еще через месяц сигнал стал одновременно приходить на частоте в два раза меньшей и в два раза большей и снова повторился тысячу раз. Позже Варгас поймал тот же самый сигнал в оптическом диапазоне как интенсивное лазерное излучение на длине волны 5000 ангстрем. Сигнал все время оставался одним и тем же: 2-4-1-2-5-1-3-1. Между сериями приходящих импульсов всегда отмечалась значительная пауза, а после гораздо более долгой паузы сигнал повторялся заново. Это могло быть только осмысленным посланием. Для Крага последовательность 2-4-1-2-5-1-3-1 стала священным числом, основанием новой кабалы. Мало того что диаграмма сигнала красовалась на стене его кабинета, одно движение пальца - и кабинет наполнялся внеземным шепотом на какой-нибудь из доступных человеческому уху частот, а скульптура в углу начинала в такт звуковому сигналу испускать яркие лазерные вспышки. Голос неба стал для Крага наваждением. Вся вселенная Крага вращалась вокруг остро ощущаемой необходимости послать ответный сигнал. Ночью он стоял, задрав голову к звездам, ослепленный каскадами льющегося с небес света, и думал: "Я - Краг, я - Краг, я здесь, я жду, ну скажите хоть что-нибудь". Он не допускал никакой другой возможности, кроме той, что сигналы со звезд - это осмысленный призыв к диалогу. И он был готов рискнуть всем своим состоянием, чтобы послать ответ. Ну а вдруг все-таки "сигнал" - это какое-нибудь естественное явление? _Абсолютно исключено. То постоянство, с каким он продолжает приходить во всех диапазонах, говорит о сознательной направляющей силе. Кто-то пытается нам что-то сообщить_. Но что значат эти цифры? Это что, какое-нибудь галактическое число ж? _Нам пока не удалось найти в этих цифрах какого-либо математического смысла. Никакой арифметической прогрессии в них не скрыто. Криптографы уже предложили по меньшей мере полсотни одинаково головоломных толкований, что делает их всех одинаково подозрительными. Нам кажется, что числа выбраны совершенно случайно_. Что проку в сообщении, из которого ничего не понять? _Все дело в самом факте сообщения. Это призывный крик, адресованный в космос. Они кричат нам: смотрите, мы здесь, мы умеем передавать сигналы, мы способны разумно мыслить, мы ищем контакта с вами_. Допустим, даже если вы правы, как вы собираетесь им ответить? _Я скажу им: эй, там, привет, мы слышим вас, мы поймали ваш сигнал, мы разумны, мы люди, нам надоело жить одним посреди космоса_. На каком языке вы скажете им все это? _На языке случайных чисел. А потом - не совсем случайных. Эй, алло, как слышно, 3.14159, прием, 3.14159 - отношение длины окружности к диаметру_. И как вы собираетесь это сказать? Лазером? По радио? _Нет, это все слишком медленно. У меня нет времени ждать, пока электромагнитные волны тащатся туда-обратно. Мы станем говорить со звездами на языке тахионных лучей, и я скажу этим типам со звезд, что на Земле живет такой Симеон Краг_. Краг дрожал от возбуждения на массажном столе. Андроиды продолжали умело терзать его плоть, разминать жировые складки, зарываться костяшками пальцев в узловатые мускулы. Ему казалось, что в ритме этих щипков и хлопков скрыты те же мистические числа: 2-4-1, 2-5-1, 3-1. Где недостающая двойка? И даже будь она, что бы это значило: 2-4-1, 2-5-1, 2-3-1? Ничего существенного. Случайный набор чисел. Бессмысленные сгустки информации. Информация как вещь в себе. Всего лишь числа, складывающиеся в абстрактный узор, но в них содержится самое важное во вселенной сообщение: _Мы здесь_. _Мы здесь_. _Мы зовем вас_. И Краг ответит им. Он задрожал от удовольствия, представив себе, что башня наконец достроена и в космос устремляются тахионные лучи. Краг ответит, Краг-Жадюга, Краг-Бесчувственный-Денежный-Мешок, Краг-Невежда, Краг-Охотник-за-долларами, Краг-простой-предприниматель, Краг-жирный крестьянин, Краг-грубиян. Я! Я! Я! Краг! Краг! - Вон! - вырвалось у него. - Достаточно! Андроиды поспешно удалились. Краг встал с массажного стола, медленно оделся, прошел через кабинет и провел ладонью по узору из желтых огоньков на стене. - Какие-нибудь новости? - произнес он. - Посетители? Натриевый проектор выбросил облако пара, и в воздухе возникло изображение Леона Сполдинга. - Здесь доктор Варгас, - произнес эктоген. - Он ждет в планетарии. Вы встретитесь с ним? - Разумеется. Я сейчас же поднимусь к нему. А где Квенелла? - На вашей вилле в Уганде. Она просила передать, что будет ждать вас там. - А мой сын? - Отправился с инспекцией на завод в Дулут. Какие-нибудь распоряжения для него будут? - Нет, - ответил Краг. - Он сам знает что делать. Я сейчас поднимусь к Варгасу. Изображение Сполдинга мигнуло и погасло. Краг вошел в лифт и через несколько секунд оказался на крыше здания, под куполом планетария; Там его дожидался, сосредоточенно меряя шагами огромный зал, Никколо Варгас. Путь его пролегал между витриной с восемью килограммами протеидов с Альфа Центавра V и приземистым криостатом, за покрытым инеем окошком которого с трудом можно было разглядеть двадцать литров жидкости, добытой из метанового моря на Плутоне. Варгас был невысок, светлокож и всегда выглядел очень сосредоточенным. Краг относился к нему с огромным уважением, чуть ли не с восторженным преклонением: как же, ведь тот посвятил всю свою жизнь, каждый день ее, поискам внеземных цивилизаций и стал самым выдающимся экспертом по проблемам межзвездной связи. Через что и пострадал: пятнадцать лет назад в пылу научного возбуждения он случайно влез под поток излучения от нейтронного телескопа, и левая сторона лица его так "поджарилась", что даже тектогенетическая хирургия оказалась бессильна. Ослепший глаз чудом сумели регенерировать, но вымывание кальция из костей черепа остановить не удалось; пришлось имплантировать бериллиевые волокна, и левая щека Варгаса так и осталась сморщенно-впавшей. В век косметической хирургии подобное уродство было просто дикостью, но Варгас, похоже, не очень-то стремился прибегать к дальнейшим косметическим ухищрениям. Астроном встретил Крага своей обычной кривой улыбкой. - Башня великолепна! - заявил он. - Будет великолепна, - поправил его Краг. - Нет, нет. Уже великолепна. Какое изящество, какая мощь, какое стремление ввысь! Друг мой, знаете ли вы, что строите? Первый собор галактического века. Через тысячу лет, когда башня как космический передатчик безнадежно устареет, люди будут по-прежнему приходить к ней, преклонять перед ней колена, целовать ее и славить вас. И не только люди. - Мне нравится эта мысль, - произнес Краг. - Собор. Мне такое даже в голову не приходило. А это еще что? - поинтересовался он, вдруг обратив внимание на информационный кубик, который Варгас подбрасывал на ладони. - Это мой подарок. - Подарок? - Мы обнаружили источник сигналов, - сказал Варгас. - Мне казалось, вам захочется взглянуть на звезду, с которой они идут. - Почему же вы не сказали мне сразу, еще на башне? - вскинулся Краг. - Башня - это было ваше представление. Теперь моя очередь. Так что, показывать? Краг нетерпеливо махнул рукой в сторону проектора. Варгас быстро вставил кубик в гнездо и включил сканер. Голубые лучи заплясали по поверхности кубика, считывая зашифрованную в его атомной структуре информацию. На потолке планетария вспыхнули звезды. Краг знал галактику Млечный Путь как свои пять пальцев. Опытным глазом он сразу выхватил знакомые ориентиры: Сириус, Канопус, Вега, Капелла, Арктур, Бетельгейзе, Альтаир, Фомальгаут, Денеб - ярчайшие маяки небес, живописно разбросанные по поверхности черного купола над головой. Он нашел ближайшие, в пределах двенадцати световых лет, звезды, до которых уже на его памяти добрались земные автоматические станции: Эпсилон Инди, Росс-154, Лаландс-21185, звезда Барнарда, Волк-359, Процион, Лебедь-61. Он отыскал взглядом Телец и ярко-красный Альдебаран, горящий как глаз на бычьей морде, а в некотором отдалении - Гиады и полыхающие в ослепительном саване межзвездного газа Плеяды. Узор звездного неба менялся на глазах, яркие точки становились то более, то менее резкими, расстояния увеличивались. Краг явственно услышал, как у него в груди громко колотится сердце. Варгас не сказал ни слова с момента, как вставил кубик в проектор. - Ну и что? - не вытерпев, потребовал объяснений Краг, - Куда мне смотреть? - В сторону Водолея, - ответил Варгас. Краг обвел взглядом северную небесную полусферу: Персей, Кассиопея, Андромеда, Пегас, Водолей. Да, вот он, старый Водонос, между Рыбами и Козерогом. Краг попытался вспомнить самую яркую звезду в Водолее, но название вылетело из головы. - Ну и что дальше? - спросил он. - Подождите. Сейчас я дам увеличение. Небеса обрушились на него, и Краг от неожиданности сделал шаг назад. Созвездия распались, небо дрожало, привычный порядок рассыпался. Когда все опять застыло, перед Крагом оказался один фрагмент небесной сферы, увеличенный до размеров всего купола. Прямо над головой горело изображение огненного кольца с темной сердцевиной, окруженного неправильной формы облаком светящегося газа. В центре кольца сияла ослепительная точка. - Это туманность NGC 7293 в созвездии Водолея, - произнес Варгас. - И что? - Сигнал идет оттуда. - Это точно? - Абсолютно точно, - ответил астроном. - Мы измерили параллакс, провели целую серию оптических и спектральных исследований, а также ряд независимых проверок. Мы с самого начала подозревали, что сигнал идет от NGC 7293, но окончательное подтверждение появилось только сегодня утром. Теперь мы в этом уверены. - И как далеко до этой туманности? - хрипло спросил Краг. В горле у него пересохло. - Примерно триста световых лет. - Неплохо, неплохо. За пределом досягаемости автоматических станций, и от радиосвязи проку мало. Но никаких проблем для тахионного луча. Значит, я не зря строю свою башню. - К тому же остается надежда связаться с теми, кто послал этот сигнал, - произнес Варгас. - То, чего мы все время боялись, что сигнал идет откуда-нибудь от Андромеды, что он послан миллионы лет назад... - Теперь это исключено. - Да. Исключено. - Расскажите мне, что это такое, - попросил Краг, - планетарная туманность. Что это может быть - и планета и туманность одновременно? - Это не туманность и не планета. - Варгас, заложив руки за спину, снова пустился расхаживать взад-вперед. - Это необычный объект. Уникальный объект. - Он на ходу постучал по витрине с центаврианскими протеидами. Квазиживность беспокойно заметалась за стеклом. - Кольцо, которое перед вами, - это оболочка, газовый пузырь, окружающий звезду 0-типа. Звезды этого спектрального класса относятся к голубым гигантам. Они горячи, нестабильны и остаются таковыми всего несколько миллионов лет. К концу жизни с некоторыми из них случается катаклизм, сравнимый только со взрывом новой: звезда сбрасывает свои внешние слои, и образуется гигантская газовая оболочка. Диаметр планетарной туманности, которая сейчас перед вами, - 1,3 световых лет, и она расширяется со скоростью километров пятнадцать в секунду. Кстати, оболочка так ярко светится из-за эффекта флюоресценции: звезда в центре излучает много жесткого ультрафиолета, который поглощается водородом оболочки, что вызывает... - Секундочку, - прервал его Краг. - Вы что, хотите сказать, что недавно в этой системе шарахнуло что-то типа новой - и совсем недавно, так что оболочка еще всего 1,3 световых лет, хотя разлетается со страшной скоростью? И что звезда выстреливает столько жесткого излучения, что оболочка светится? - Да. - И вы что, хотите, чтобы я поверил, что в этом пекле живут разумные существа и посылают нам сигналы? - Не может быть ни малейшего сомнения в том, что сигналы идут с NGC 7293, - произнес Варгас. - Невозможно! - взревел Краг. - _Невозможно_! - В возбуждении он хлопнул себя по бедру. - Голубой гигант... Да ему всего несколько миллионов лет! Как около него вообще может развиться жизнь, не говоря уже о разумной? А потом звезда взрывается... Что может уцелеть после такого взрыва? А жесткое излучение? Ну скажите же что-нибудь! Если очень хочется придумать систему, в которой нет и не может быть жизни, не надо ничего придумывать - вот она, пожалуйста, эта ваша планетарная туманность! Как могут оттуда идти сигналы? От кого? - Мы об этом уже думали, - негромко произнес Варгас. - Так что, значит, сигналы все-таки естественного происхождения? - весь дрожа, потребовал объяснений Краг. - Просто излучение газа этой вашей чертовой планетарной туманности? - Мы по-прежнему считаем, что сигналы - искусственного происхождения. Перед этим парадоксом Краг был вынужден в недоумении спасовать. В астрофизике он был всего лишь любителем. Да, он прочел множество популярных книг по астрономии, прибегал даже к гипнопедии и мог теперь отличить красного гиганта от белого карлика, нарисовать диаграмму Герцшпрунга-Рассела, найти на небе Альфу Южного Креста и звезду Колос в созвездии Девы... Но это было все-таки не более чем экзотическое хобби, внешний довесок к уже сформировавшейся личности. В отличие от Варгаса о нем нельзя было сказать, что он чувствует себя в космосе как рыба в воде, - необходимость экстраполяции за рамки известных фактов ставила его в тупик. Отсюда его благоговейное восхищение Варгасом. Отсюда эта давящая пустота в груди. - Ну же, - наконец пробормотал он, - скажите, как такое может быть? - Существует несколько возможностей, - произнес Варгас. - Разумеется, все наши теории основаны на одних догадках, вы же понимаете? Первая и самая очевидная возможность: те, кто посылал сигналы, прибыли в NGC 7293 уже после взрыва, когда все успокоилось. Не позже, чем 10000 лет назад. Колонисты откуда-нибудь издалека... исследователи... беглецы... изгнанники... Короче, кто бы они ни были, но прилетели туда они недавно. - А жесткое излучение? - спросил Краг. - Даже после того как все остальное успокоится, этот чертов голубой гигант будет излучать ультрафиолет. - Очевидно, жесткое излучение их не беспокоит. Может быть, наоборот, они без него не могут жить. Для наших жизненных процессов необходим солнечный свет, почему бы не предположить, что могут быть существа, питающиеся энергией из более высокоэнергетической области спектра? - Хорошо, - замотал головой Краг, - если вы занялись конструированием видов, я выступаю адвокатом дьявола. Вы говорите, они питаются жестким излучением? А как насчет генетических последствий? О какой устойчивой цивилизации может идти речь при том темпе мутаций, какой там должен быть? - Если эти существа приспособлены к высокому уровню радиации, они могут быть не так генетически уязвимы, как мы. И на постоянный обстрел высокоэнергетическими квантами они просто не обращают внимания. - Хорошо, допустим, - произнес Краг, немного помолчав. - Ладно, они прилетели откуда-то еще и поселились в вашей планетарной туманности, когда худшее было уже позади. Но почему тогда мы больше ниоткуда не получаем сигналов? Где их родная система? Изгнанники, колонисты... откуда? - Может быть, их родная система так далеко, что сигналы дойдут до нас только через много тысяч лет, - предположил Варгас. - Или их родная система не посылает сигналов. Или... - Слишком много "или", - проворчал Краг. - Мне это не нравится. - Это подводит нас ко второй возможности, - сказал Варгас. - Может быть, NGC - все-таки родная система тех, кто посылал сигнал. - Но как? Взрыв... - Может быть, они привычны к подобным вещам. Если эта раса живет за счет жесткого излучения, а мутации для них - совершенно естественная вещь... Друг мой, мы говорим о внеземных существах, совершенно чуждых нам. А если они действительно совершенно чужды нам, что удивительного в том, что мы ничего не понимаем? Давайте вместе попробуем представить себе планету голубого гиганта, планету, которая находится достаточно далеко от звезды, но все равно поджаривается фантастически сильной радиацией. Море такой планеты - постоянно кипящий бульон химических элементов. Через миллион лет, после того как поверхность достаточно остыла, там вполне может зародиться жизнь. Еще через миллион лет появятся сложные многоклеточные. Еще через миллион лет - тамошний аналог млекопитающих. Еще через миллион лет - цивилизация галактического уровня. И все время жуткая, бесконечная изменчивость. - Хотел бы я поверить вам, - мрачно произнес Краг. - Очень хотел бы. Но никак не получается. - Пожиратели радиации, - продолжал Варгас. - Умные, гибкие, давно принявшие необходимость и даже желательность постоянных и быстрых генетических изменений. Их звезда расширяется - хорошо, они приспосабливаются к возросшему потоку радиации или находят способ от него защититься. Допустим, такие существа живут внутри планетарной туманности и со всех сторон их окружает флуоресцирующее небо. Каким-то образом они узнали о существовании всей остальной галактики, и они посылают нам сообщение. Так? - Хотел бы я вам поверить! - нервно выкрикнул Краг, отчаянно жестикулируя. - Так поверьте! Я уже поверил. - Но это всего лишь теория, ничем не подтвержденная теория. - По крайней мере она удовлетворяет всем данным, которые у нас есть, - произнес Варгас. - Знаете итальянскую пословицу: "Se non е vero, e ben trovato? Даже если это неправда, это хорошо придумано". Сойдет и такая гипотеза, пока нет лучшей. По крайней мере она неплохо согласуется с фактами. В отличие от теории об естественном происхождении сложного многократно повторяющегося сигнала, приходящего во многих диапазонах сразу. Отвернувшись, Краг с силой ударил по выключателю проектора, словно не мог больше вынести вида звездного неба, словно почувствовал, как под действием смертоносного излучения голубого гиганта у него на коже вспухают волдыри. Разве о таком он мечтал? Ему представлялась планета с желтым солнцем, где-нибудь неподалеку, в восьмидесяти-девяноста световых годах, с мягким солнцем, очень похожим на то, под которым он родился. Ему представлялся мир рек, озер и травянистых полей, сладкого воздуха, может быть пахнущего озоном. Мир деревьев с лиловой листвой, блестящих зеленых насекомых и элегантных изящных существ с покатыми плечами и многопалыми руками, негромко переговаривающихся, прогуливающихся под сенью рощ своего рая, разведывающих тайны космоса, спорящих о том, существуют ли другие цивилизации и посылающих в конце концов свое сообщение во Вселенную. Он видел, как они открывают объятия первым посланцам Земли и говорят: "Добро пожаловать, братья, добро пожаловать, мы знали, что вы где-то есть". Но теперь ему представлялось адское голубое солнце, выплевывающее в пустоту демонические языки пламени, представлялась обугленная шипящая планета, на которой бронированные чудища скользят под раскаленным добела небом по поверхности ртутных озер, представлялись жуткие твари, собравшиеся вокруг кошмарного механизма, передающего в космическое пространство бессвязный набор цифр. Это наши братья? Все пропало, горько подумал Краг. - Но как же мы полетим к ним? - спросил он. - Как мы раскроем им объятия? Варгас, у меня уже почти готов звездолет, я могу отправить его с экипажем в анабиозе за сотни световых лет! Но как же я пошлю их в такое место? - Ваша реакция удивляет меня. Я никак не ожидал, что вас так расстроит мое сообщение. - А я никак не ожидал, что речь будет идти о такой звезде. - Так вам что, было бы приятней, скажи я, что происхождение сигналов естественное? - Нет-нет, что вы. - Тогда радуйтесь тому, что у человечества появились далекие братья. Забудьте обо всем, что нас разделяет, помните только о том, что они братья. Слова Варгаса в конце концов возымели действие. Краг поборол отчаяние. Насколько бы чужими ни были эти существа, насколько бы причудливым ни был их мир - если, конечно, гипотеза Варгаса верна, - все равно это цивилизованные существа, ищущие контакта. Наши братья. Даже если завтра пространство вокруг Земли свернется и вся солнечная система канет в ничто, в бездну, сгинет в грандиозном космическом катаклизме, искра разума во Вселенной не угаснет, потому что есть "они. - Да, - произнес Краг, - я доволен. Когда моя башня будет достроена, я пошлю им привет. Два с половиной века прошло с того времени, когда человек впервые сумел вырваться из пут тяготения родной планеты. Одним гигантским прыжком человек пересек солнечную систему, от Луны до Плутона, вышел за пределы системы, но нигде не нашел даже следов разумной жизни. Лишайники, бактерии, примитивные низкоорганизованные пресмыкающиеся - да. Но ничего больше. Представьте только разочарование археологов, лелеявших мечту о реконструкции всего культурного наследия Великой Древней Цивилизации Марса по нескольким найденным в пустыне черепкам! Черепков не нашлось. Потом автоматические станции умчались к ближайшим звездным системам, странствовали в космосе десятки лет и вернулись ни с чем. В сфере диаметром двенадцать световых лет никогда не существовало форм жизни сложнее протеидов с Альфы Центавра V, перед которым комплекс неполноценности могла бы испытывать разве что амеба. Краг прекрасно помнил возвращение этих автоматических станций. И как раздражали его собратья-земляне, пытавшиеся вывести из первых неудач целую философию! Что же они говорили, эти апостолы Нового Геоцентризма? "Мы - избранные!" "Мы - единственные дети Бога!" "На Земле и нигде больше не создал Бог разумных существ по образу и подобию своему!" "Вселенная принадлежит нам как наше божественное наследие!" Крагу казалось, что это попахивает паранойей. Он никогда много не думал о Боге. Но ему казалось, что люди слишком многого хотят от Вселенной, когда настаивают на том, что только на этой крошечной планете, возле этого крошечного солнца было дозволено разгореться искре разума. Существовали миллиарды и миллиарды звезд, бесконечное множество миров. Как может разум не возникать снова и снова посреди бескрайнего моря галактик? И ему казалось, что это чистой воды мегаломания: возводить в догму результат поверхностного обследования миров в пределах ближайших двенадцати световых лет. Действительно ли человек одинок? Как это можно узнать? Краг был рационалист до мозга костей и предпочитал ко всему подходить взвешенно. Он чувствовал, что если человечество не очнется от наваждения собственной уникальности, то просто сойдет с ума. Когда-нибудь наваждение пройдет, но чем позже это случится, тем разрушительнее окажутся для человечества последствия. - Когда будет готова башня? - спросил Варгас. - Через год. Может быть, даже уже в середине следующего года, если повезет. Вы сами видели сегодня утром - бюджет неограничен. - Краг поморщился. Ему почему-то вдруг стало не по себе. - Скажите мне правду. Вот вы всю жизнь только и делали, что слушали Вселенную, вы тоже думаете, что Краг немного того... спятил? - Да что вы! Ни в коем случае! - Не отпирайтесь, не отпирайтесь. Все так думают, и вы наверняка тоже. Мой мальчик Мануэль точно считает, что меня давно пора упрятать в психушку, только боится сказать. И Сполдинг тоже. Все так думают. Даже, может быть, Тор Смотритель - при том, что он строит эту штуковину. Они хотят знать, зачем мне это нужно, зачем я выбрасываю миллиарды долларов на стеклянную башню. И вы тоже, Варгас! И без того перекрученное лицо астронома исказилось еще больше. - В этом проекте я заинтересован не меньше, чем вы. Ваши подозрений для меня оскорбительны. Неужели вам не приходило в голову, что наладить связь с внеземной цивилизацией для меня так же важно, как и для вас? - _Должно быть_, так же важно. Вы этим занимались всю жизнь. А я кто такой? Бизнесмен. Производитель андроидов. Землевладелец. Капиталист, эксплуататор, может быть чуть-чуть химик. Немного разбираюсь в генетике, но ни в коем случае не астроном, не ученый. Что, Варгас, разве такое мое внезапное увлечение - это, по-вашему, не безумие? Разбазаривание средств. Капиталовложение без малейших надежд на отдачу. Какую прибыль я смогу выжать из NGC 7293, а, Варгас? Какую? - Может быть, нам лучше спуститься? - нервно озираясь, спросил Варгас. - Возбуждение... - Недавно мне исполнилось шестьдесят, - звучно хлопнул себя по груди Краг. - Я проживу еще лет сто, может быть даже больше. Может, и двести, кто знает? Не беспокойтесь обо мне. Но вы не могли не думать о том, что это попахивает безумием, когда такой невежда, как я, вдруг с головой погружается в астрономию. - Краг бешено замотал головой. - Я и сам знаю, что это безумие. Мне то и дело приходится самому себе все объяснять. Вот что я скажу вам: эта башня _должна быть_ построена, и я ее построю и передам привет звездам. В молодости я только и слышал вокруг хор голосов: "Мы одни, мы одни". Я в это не верил. Не мог поверить. Я заработал миллиарды. Теперь я их потрачу, но докажу всем этим... - слышите, всем! - что такое на самом деле Вселенная. Вы приняли сигналы. Я отвечу на них. Цифры в ответ на цифры. Потом картинки. Я знаю, как это делается: один-ноль, один-ноль, один-ноль, черное-белое, черное-белое, и получится картинка. Вот так выглядим мы. Вот так - молекула воды. Вот так - наша солнечная система. Вот так... - Краг тяжело дышал, голос его становился все более хриплым, слова смазанными. Наконец он замолк. Астроном молчал то ли от удивления, то ли от испуга. - Прошу прощения, - произнес Краг, отдышавшись, - я не хотел кричать на вас. Но иногда я просто как с цепи срываюсь. - Ничего-ничего. Огонь энтузиазма, по крайней мере, налицо. Лучше иногда так выпустить пар, чем всю жизнь проводить в спячке. - Знаете, что меня так взбудоражило? - спросил астронома Краг. - Эта ваша планетарная туманность. И знаете почему? Раньше мне представлялось, что когда-нибудь я туда полечу... туда, откуда идут сигналы. Я, Краг, на своем корабле - в анабиозе - отправлюсь за сто или даже двести световых лет, послом Земли - туда, где еще никто не бывал. Теперь вы говорите мне, что сигналы посылаются с какого-то совершенно сумасшедшего мира - светящееся небо, солнце 0-типа, настоящее пекло, полыхающее синим пламенем. Что, не видать мне теперь полета, как своих ушей? Признаюсь, я был действительно ошарашен, но я тоже неплохо умею приспосабливаться и переносить внезапные удары судьбы. Я от них только дополнительно подзаряжаюсь, вот и все. - Он неожиданно привлек Варгаса к себе. Тот даже не пытался вырваться из крепких, как тиски, объятий. - Спасибо вам за ваш сигнал. Спасибо вам за вашу планетарную туманность. Миллион раз спасибо, слышите вы, Варгас? - Краг выпустил астронома и отступил на шаг. - Ладно, спускаемся. Вам нужны деньги для вашей обсерватории? Поговорите со Спеллингом. Он знает, что для вас - всегда карт-бланш, на любую сумму. Они спустились на лифте, и Варгас удалился, что-то на ходу обсуждая со Сполдингом. Снова оказавшись в своем кабинете, Краг обнаружил, что буквально пышет энергией. Изображение NGC 7293 по-прежнему стояло у него перед глазами. Похоже, подумал он, внезапные удары действительно только подзаряжают меня. Кожу у него покалывало от возбуждения, она казалась пылающей смирительной рубашкой, которую хотелось поскорее сбросить. - Меня пока не будет, - проворчал он в интерком. Он вошел в трансмат-кабину и установил на пульте координаты своей виллы в Уганде. Мгновением позже он оказался на веранде дома семью тысячами миль восточнее исходной точки, и перед ним распростерлось заросшее тростником озеро. Чуть левее, в нескольких сотнях метров отдыхали четверо гиппопотамов. Над водой виднелись только розовые ноздри и широкие серые спины. Сощурившись, он посмотрел направо и разглядел Квенеллу, плескавшуюся голышом на мелководье. Краг разделся догола. Шумно, как носорог, преследующий антилопу-импала, он потрусил к воде через прибрежные камыши. 6 Всего за несколько минут Смотритель добежал до места происшествия, но роботы-погрузчики уже успели оттащить в сторону упавший блок. Вокруг собралась толпа: сплошные беты, заметил Смотритель. Даже чрезвычайное происшествие не могло заставить гамм прервать выполнение рабочей программы. Увидев, что приближается альфа, беты в замешательстве отступили. Они не понимали, что им следует делать - вернуться к работе или остаться на месте происшествия на случай, если альфе понадобится помощь, и на их лицах застыло выражение угрюмого недоумения. Смотритель быстро оценил ситуацию. Три андроида - двое бет и гамма - угодили прямо под падающий блок. Беты были раздавлены до неузнаваемости. Выковырять то, что от них осталось, из вечной мерзлоты обещало быть нелегким трудом. Гамме еще бы чуть-чуть - и повезло, но ему не хватило каких-то долей секунды, и он уцелел только ниже пояса. Это его ноги видел Смотритель торчащими из-под блока. Еще двоих андроидов зацепило тросом. Один из них, гамма, получил сокрушительный удар по голове и безжизненно раскинулся на холодной земле метрах в десяти от места падения блока. Другой, бета, получил скользящий удар по спине. Он был еще жив, но сильно покалечен и корчился в невыносимых муках. Смотритель подозвал четверых бет и приказал им перенести мертвых к центру управления для последующего опознания и погребения. Еще двоих он отослал за носилками для раненого. После этого он склонился над ним и заглянул в серо-желтые, затуманенные болью глаза. - Ты можешь говорить? - спросил Смотритель. - Да, - прозвучал в ответ еле слышный шепот. - Я... не чувствую ничего ниже пояса... Я начинаю коченеть... Ноги... ледяные... Я умру? - Возможно, - ответил Смотритель. Он провел рукой вдоль спины раненого, нащупал поясничный нервный центр и отключил его. Бета издал вздох облегчения. - Теперь лучше? - спросил альфа. - Гораздо лучше, Альфа Смотритель. - Как тебя звать, бета? - Калибан Бурильщик. - Чем ты занимался, Калибан, когда упал блок? - Готовился к сдаче смены. Я бригадир ремонтников. Случайно проходил здесь, вдруг все стали кричать, я почувствовал волнение воздуха, отпрыгнул в сторону и оказался на земле, а спина моя словно в огне горела. Сколько мне еще жить? - Час или чуть меньше. Холод будет подниматься по телу, пока не доберется до мозга, тогда наступит конец. Но утешься, брат: Краг видел, как ты упал. Краг охранит тебя, и ты упокоишься на его груди. - Славься, Краг, - пробормотал Калибан Бурильщик. Появились двое бет с носилками. Когда они были еще метров за пятьдесят, прозвучал сигнал окончания смены. Тотчас же все андроиды, не занятые непосредственно подъемом блоков, стремглав бросились к трансмат-кабинам. Образовались три длинные очереди, быстро убывающие по мере того, как андроиды отправлялись к разбросанным по пяти континентам местам своего компактного проживания. Одновременно открылись двери работавших на прием кабин, и оттуда потоком хлынула новая смена, возвращающаяся из зон отдыха в Южной Америке и Индии. Услышав сигнал, двое андроидов с носилками дернулись, словно собираясь бросить их и тоже рвануться к трансмат-кабинам. Смотритель прикрикнул на них, и они нерешительно приблизились. - Поднимите Калибана Бурильщика, - скомандовал он, - и отнесите его в церковь. Потом можете быть свободны. Время зачтется вам как сверхурочное. Беты осторожно положили раненого андроида на носилки и, лавируя в плотной толпе мельтешащих фигур, устремились к одному из десятков куполов, возвышающихся по периметру стройки к северу от башни. Среди этого скопления строений были склады стройматериалов и запчастей, столовые и душевые, генераторы энергии для трансмат-кабин и морозильных лент, пункт первой медицинской помощи, а также - под серым пластиковым куполом, ничем не отличающимся от соседних - церковь. Перед входом в церковь постоянно прохаживались якобы просто так двое-трое андроидов, чьей задачей было ни в коем случае не допускать в церковь никого из Детей Лона. Иногда кому-нибудь из журналистов или гостей Крага случалось забрести за периметр. Для этого случая у охраняющих церковь была разработана целая изощренная методика того, как отвлекать внимание и не допускать открытого столкновения. Существование церкви держалось в строжайшей тайне от всех, рожденных от мужчин и женщин. В церковь допускались только андроиды. Когда Тор Смотритель вошел в церковь, двое бет опускали носилки с Калибаном Бурильщиком возле алтаря. Он автоматически опустился на колено и вытянул вперед руки ладонями вверх. Алтарь, покоящийся в лиловой емкости с питательными растворами, представлял собой огромный параллелепипед розовой искусственной плоти, синтезированной точно так же, как сами андроиды. Плоть алтаря была живой, но почти не обладала нервной системой и не могла самостоятельно поддерживать свое существование. Это делалось только за счет постоянных инъекций питательных веществ. Над алтарем висела голограмма Симеона Крага в полный рост, в натуральную величину. Стены церкви, от потолка до пола, были расписаны бесконечно повторяющимися триплетами генетического кода РНК: ААА ААГ ААЦ ААУ АГА АГГ АГЦ АГУ АЦА АЦГ АЦЦ АЦУ АУА АУГ АУЦ АУУ ГАА ГАГ ГАЦ ГАУ ГГА ГГГ ГГЦ ГГУ ГЦА ГЦГ ГЦЦ ГЦУ ГУГ ГУГ ГУЦ ГУУ ЦАА ЦАГ ЦАЦ ЦАУ ЦГА ЦГГ ЦГЦ ЦГУ ЦЦА ЦЦГ ЦЦЦ ЦЦУ ЦУА ЦУГ ЦУЦ ЦУУ УАА УАГ УАЦ УАУ УГА УГГ УГЦ УГУ УЦГ УЦГ УЦЦ УЦУ УУГ УУГ УУЦ УУУ - Положите его на алтарь, - приказал Смотритель. - Потом уходите. Беты повиновались. Смотритель остался наедине с умирающим. - Я - Хранитель, - произнес он, - я обладаю правом указать твоей душе путь к Крагу. Повторяй за мной как можно более четко: _Краг вводит нас в этот мир, и к Крагу мы возвращаемся_. - _Краг вводит нас в этот мир, и к Крагу мы возвращаемся_. - _Краг - наш Творец, наш Защитник и наш Спаситель_. - _Краг - Наш Творец, наш Защитник и наш Спаситель_. - _Краг, мы молим тебя вывести нас на свет_. - _Краг, мы молим тебя вывести нас на свет_. - _И возвысить Детей Автоклава до уровня Детей Лона_. - _И возвысить Детей Автоклава до уровня Детей Лона_. - _И возвести нас к по праву принадлежащему нам месту..._ - _И возвести нас к по праву принадлежащему нам месту..._ - _...рядом с нашими братьями и сестрами по плоти_. - _...рядом с нашими братьями и сестрами по плоти_. - _Краг, Создатель наш, Краг, Хранитель наш, Краг, Господин наш, прими меня обратно в Автоклав_. - _Краг, Создатель наш, Краг, Хранитель наш, Краг, Господин наш, прими меня обратно в Автоклав_. - _И даруй спасение тем, кто придет после меня..._ - _И даруй спасение тем, кто придет после меня..._ - _...в день, когда Лоно и Автоклав, Автоклав и Лоно станут одним целым_. - _...в день, когда Лоно и Автоклав, Автоклав и Лоно станут одним целым_. - _Хвала Крагу_. - _Хвала Крагу_. - _Слава Крагу_. - _Слава Крагу_. - _ААА ААГ ААЦ ААУ Крагу_. - _ААА ААГ ААЦ ААУ Крагу_. - _АГА АГГ АГЦ ЛГУ Крагу_. - _АГА АГГ АГЦ_... - Калибан Бурильщик запнулся. - Холод в... груди, - пробормотал он. - Я не могу... не могу... - Закончи молитву. Краг ждет тебя. - _...АГУ Крагу_. - _АЦА АЦГ АЦЦ АЦУ Крагу_. Пальцы беты скрючились и вцепились в податливую плоть алтаря. За несколько последних минут кожа его из ярко-алой стала почти лиловой, глаза закатились, губы раздвинулись, обнажив зубы. - Краг ждет тебя, - бешено выдохнул Смотритель. - Закончи молитву. - Не могу... говорить... не могу... дышать... - Тогда слушай меня. Просто слушай и про себя повторяй за мной кодовые закономерности. _АУА АУТ АУЦ АУУ Крагу. ГАА ГАГ ГАЦ ГАУ Крагу. ГГА ГГГ..._ Склонившись над алтарем, Смотритель скороговоркой выпаливал строчки генетического ритуала. Каждая группа кодовой закономерности сопровождалась вращением торса, имитирующим двойную спираль, как предписывалось для отходной молитвы. В середине ритуала Смотритель извлек из складок плаща провод, воткнул один конец его в гнездо у себя на предплечье, второй - Бурильщику и продолжал подкачивать энергией холодеющее тело, пока не были названы все триплеты РНК. Только тогда, уверенный, что душа Калибана Бурильщика отослана Крагу, Смотритель отсоединился, встал, пробормотал короткую молитву от себя лично и позвал троих гамм, чтобы они похоронили тело. Усталый, но радостный, что душа Калибана Бурильщика спасена, Смотритель вышел из церкви и направился к центру управления. На полпути его остановила фигура одного с ним роста - другой альфа. Странно. Смена Смотрителя закончится только через несколько часов. Его сменит Альфа Эвклид Топограф. Но это был не Эвклид, этого альфу Смотритель видел впервые в жизни. - Смотритель, позвольте мне отнять у вас немного времени, - начал незнакомец. - Меня зовут Зигфрид Канцелярист, я представляю Партию Равенства. Вы, разумеется, знаете о конституционной поправке, которую наши друзья попытаются провести на следующей Сессии Конгресса. Было предложено, ввиду вашего близкого знакомства с Симеоном Крагом, попросить вас помочь нам организовать с ним встречу, чтобы заручиться его поддержкой... - Вы, наверное, знакомы с моей позицией по вопросу участия андроидов в политической борьбе, - оборвал его Смотритель. - Да, но движение за равенство... - У этого движения есть много разных, в том числе взаимоисключающих, граней. Я не собираюсь использовать мои отношения с Крагом в политических целях. - Поправка к конституции... - Бессмысленно. Друг мой Канцелярист, видите вон то строение? Это наша церковь. Очень рекомендую посетить ее и очиститься от фальшивых ценностей. - Я не принадлежу к вашей церкви, - ответил Зигфрид Канцелярист. - А я не принадлежу к вашей партии, - в тон ему отозвался Тор Смотритель. - Прошу прощения. Меня ждет работа в центре управления. - Может быть, мне подождать окончания вашей смены... - Тогда вы помешаете моему отдыху, - ответил Смотритель. Быстрой походкой он зашагал к центру управления. Ему пришлось прибегнуть к помощи одного из успокаивающих нейроритуалов, чтобы заглушить в себе гнев и раздражение. Партия Равенства, презрительно подумал он. Глупцы! Растяпы! Идиоты! 7 У Мануэля Крага выдался хлопотливый день. _08:00, Калифорния_. Просыпается в своем доме у побережья Мендочино. К самой двери подкатываются волны Тихого океана. В качестве сада - тысяча гектаров калифорнийских мамонтовых деревьев, рядом дремлет Клисса, мягкая и осторожная как кошка. Мозг Мануэля все еще затуманен после вчерашней вечеринки Спектральной Группы на Тайване, где он позволил себе слишком много имбирной бузы по рецепту Ника Ссу-Ма. В воздухе возникает изображение дворецкого беты. Он настойчиво шепчет: "Сэр, вставайте, пожалуйста, отец ждет вас на башне". Клисса придвигается поближе и уютно сворачивается в клубок. Мануэль мигает, пытаясь заставить исчезнуть висящую перед глазами плотную колышущуюся завесу. "Прошу прощения, сэр, но вы сами оставили указание непременно разбудить вас!" Пол начинает издавать вибрирующий басовый звук на частоте сорок герц. Потолок испускает пронзительную ноту в пятнадцать мегагерц, и Мануэлю кажется, что звук пронзает его насквозь. Все, путь для отступления перекрыт. Крещендо. Неохотное, с ворчанием, пробуждение. Потом неожиданность: Клисса шевелится, дрожит, берет его ладонь и накрывает ею свою прохладную грудь. Его пальцы смыкаются вокруг соска, но тот так и остается мягким. Что и следовало ожидать. Быстрая эволюция от девочки к женщине, но плоть все еще слаба, хотя душа желает. Они женаты уже два года. Несмотря на все свои искренние и искусные усилия, ему так и не удалось полностью разбудить ее чувства. - Мануэль!.. - шепчет она. - Мануэль... приласкай меня... Жестоко разочаровывать ее, но что поделаешь. - Позже, - говорит он. Две жуткие ноты, перекрывая друг друга, продолжают звучать у него в мозгу. - Сейчас пора вставать. Патриарх ждет нас. Сегодня мы отправляемся на башню. Клисса надувает губки. Мануэль спрыгивает с кровати, и мерзкий звук тут же прекращается. Они принимают душ, завтракают, одеваются. - Ты точно хочешь, чтобы я поехала? - спрашивает она. - Отец специально упомянул тебя в приглашении, - отвечает Мануэль. - Он считает, что тебе пора увидеть башню. А разве тебе самой не хочется? - Я боюсь, что сделаю какую-нибудь глупость, ляпну что-нибудь наивное. Рядом с твоим отцом я чувствую себя просто маленькой девочкой. - Ты и _есть_ еще маленькая девочка. Как бы то ни было, ты ему нравишься. Притворись, что ты очень-очень восхищена его башней, и он простит тебе любую глупость. - А остальные... сенатор Фиэрон, астроном, кто-то еще... Мануэль, я стесняюсь. - Клисса... - Хорошо, хорошо. - И запомни: башня должна поразить тебя, как самое замечательное свершение человечества со времен Тадж-Махала. Так и скажешь отцу после экскурсии. Не обязательно дословно, но что-нибудь в этом роде. - Значит, башня - это так серьезно для него? - спрашивает она. - Он действительно хочет говорить с... инопланетянами? - Да. - И сколько стоит вся эта затея? - Миллиарды, - отвечает Мануэль. - Но он же истратит все свое состояние! Нам ничего не останется! - Не бойся, что-нибудь останется. В конце концов, он заработал эти деньги. Пусть как хочет, так и тратит. - Но выбрасывать столько денег из-за какого-то каприза... навязчивой идеи... - Клисса, прекрати. Это не наше дело. - Скажи мне только одну вещь. Допустим, вдруг твой отец завтра умрет и все его дело перейдет к тебе. Что будет с башней? - Я остановлю строительство послезавтра же, - отвечает Мануэль, устанавливая в трансмат-кабине координаты Нью-Йорка. - Но если ты ему об этом хотя бы только намекнешь... Забирайся. Нам пора. 11:40, _Нью-Йорк_. Скоро полдень, а он встал всего сорок минут назад, в восемь утра. Одна из маленьких неприятностей трансмат-общества: при путешествии с запада на восток время сжимается, дробится и целыми кусками теряется где-то за подкладкой потайных карманов. Разумеется, в путешествии с востока на запад были некоторые утешительные моменты. Как-то раз летом шестнадцатого года, накануне своей свадьбы, Мануэль с друзьями из Спектральной Группы преследовал по всему миру рассвет. Они начали погоню в 06:00 в заповеднике Амбосели, когда солнце всходило над Килиманджаро. Путь их лежал через Киншасу, Аккру, Рио, Каракас, Велакрус, Альбукерке, Лос-Анджелес, Гонолулу, Фолкленд, Брисбен, Сингапур, Пномпень, Калькутту, Мекку. Трансмат-мир обходился без виз и паспортов. Когда мгновенное перемещение стало общедоступным, подобные вещи отмерли сами за очевидной бессмысленностью. Солнце плелось над земным шаром со своей обычной скоростью - какая-то жалкая тысяча миль в час. Перед трансмат-путешественниками подобных ограничений не было. Мануэль с друзьями задерживались на пятнадцать минут тут, на двадцать минут там - пригубить коктейль, тяпнуть по таблетке-флоутеру, купить сувениров, бросить взгляд на местные достопримечательности... но с каждым прыжком они больше и больше обгоняли рассвет, ввинчиваясь в предыдущую ночь, оставляя позади ковыляющее, как инвалид, солнце и снова оказывались в пятнице. Разумеется, весь выигрыш во времени был тут же потерян, когда они пересекли линию смены дат и обнаружили, что снова настало субботнее утро. Но они компенсировали потерю, отправившись дальше на запад, и когда они вернулись к подножию Килиманджаро, только-только пробило одиннадцать часов того же самого утра, но они обогнули весь земной шар и прожили полторы пятницы. Трансмат предоставлял массу возможностей!. Можно было, тщательно рассчитывая каждый прыжок, увидеть в один день двадцать четыре восхода или провести всю жизнь под знойным полуденным солнцем... Несмотря на все эти утешительные соображения, Мануэль, оказавшись в Нью-Йорке в 11:40, все равно был недоволен потерей трех часов. Отец, ждавший их в кабинете, приветствовал его достаточно формальным рукопожатием, а Клиссу крепко обнял. Чуть в отдалении маячил Леон Сполдинг. Ему было явно не по себе. Квенелла застыла у окна, спиной ко всем, и изучала панораму города. Мануэль не очень хорошо ладил с ней, как и со всеми предыдущими приятельницами отца. Крагу-старшему всегда нравились женщины с полными губами, большой грудью, тяжелыми бедрами... Крестьянский тип. - Мы ждем сенатора Фиэрона, Тома Баклмана и доктора Варгаса, - произнес Краг. - Тор покажет нам башню. Мануэль, что ты собирался делать потом? - Я еще не думал... - Отправляйся в Дулут. Я хочу, чтобы ты начал входить в курс дел на нашем семейном предприятии. Леон, сообщи в Дулут: мой сын рано утром прибудет к ним с инспекционной проверкой. Сполдинг вышел. - Как хочешь, папа, - пожал плечами Мануэль. - Мальчик мой, тебе давно пора взвалить на себя часть моих обязанностей. Когда-нибудь все мое дело перейдет к тебе. Не так ли? Когда-нибудь, говоря "Краг", будут иметь в виду _тебя_. - Я постараюсь оправдать оказанное мне доверие, - изрек Мануэль. Он понимал, что своим красноречием ничуть не обманывает Крага-старшего. Да и его самого ничуть не обманывала показная демонстрация отцовской гордости. Мануэль всегда чувствовал, насколько отец презирает его. Ему не составляло большого труда увидеть себя глазами отца: никчемный повеса, вечный искатель развлечений. Сам о себе он думал совершенно иначе - как о тонком человеке, которому не к лицу такое грубое занятие, как коммерция. Потом ему представился другой Мануэль Краг - глазами стороннего наблюдателя: пустой, но искренний, идеалист, слабый, ни в чем достаточно глубоко не разбирающийся тип. Кто из этих троих настоящий Мануэль? Может, сторонний наблюдатель ближе всех к истине? Трудно сказать. По мере того как он становится старше, он понимал самого себя все меньше и меньше. Из трансмат-кабины появился сенатор Генри Фиэрон. - Генри, - произнес Краг, - с моим сыном Мануэлем ты уже знаком - Краг, сын Крага, будущий наследник... - Здравствуй, Мануэль! - воскликнул Фиэрон. - Сколько лет, сколько зим! При рукопожатии ладонь сенатора оказалась прохладной. Мануэль выдавил из себя любезную улыбку. - Мы встречались пять лет назад в Макао, - произнес он. - Вы там были проездом по пути в Улан-Батор. - Конечно, конечно. Какая потрясающий память! Краг, у тебя замечательный сын! - вскричал Фиэрон. - Подожди немного, - отозвался Краг. - Когда я отойду от дел, он всем покажет, что такое _настоящий_ строитель империи! Мануэль кашлянул и смущенно отвернулся. Чувство династической гордости заставляло Крага-старшего делать вид, что его единственный сын - достойный наследник для целого созвездия основанных или приобретенных им компаний. Отсюда и постоянная забота о том, чтобы "вводить Мануэля в курс дела", отсюда постоянные утверждения на публике, что Мануэль когда-нибудь заменит его. У Мануэля же не было ни малейшего желания вставать за штурвал отцовской промышленной империи. Не говоря уже о возможности. Он только-только пережил образ вечного искателя приключений, начинал стремиться к чему-то большему, хотя сам еще не знал к чему, - так некоторые перерастают атеизм. Он искал какую-нибудь цель, которая могла бы придать более четкие очертания его расплывчатым амбициям и способностям. Когда-нибудь, может быть, он найдет эту цель. Но вряд ли речь будет идти о том, чтобы возглавить империю Крага. Краг-старший понимал это не хуже самого Мануэля. В душе он презирал подобное легкомыслие, и иногда это презрение прорывалось наружу. Тем не менее он продолжал делать вид, будто бы верит в рассудительность, практичность и потенциальные административные способности своего сына. Он мог долго расписывать достоинства своего единственного наследника Тору Смотрителю, Леону Сполдингу - кому угодно, кто был готов его слушать. Лицемерный самообман, подумал Мануэль. Он пытается заставить самого себя поверить в то, чего нет и никогда не будет. Но это ему не удастся. Не может удаться. Он всегда будет больше доверять своему приятелю-андроиду Тору, чем собственному сыну. И не без оснований. Почему бы не предпочесть одаренного андроида никчемному сыну? В конце концов, мы оба - его дети. Так что он вправе выбирать. Хоть бы он передал управление компаниями Тору Смотрителю, подумал Мануэль. Прибыли остальные приглашенные, и Краг тут же увлек всех к трансмат-кабине. - Вперед! - зычно крикнул он. - На башню! 11:10, _башня_. Они прыгнули на запад, в соседний часовой пояс, и Мануэль компенсировал целый час из трех потерянных утром. Он почти сразу же пожалел, что согласился на эту экскурсию. И так малоприятное занятие - стоять и дрожать на промозглом арктическом осеннем ветру и делать вид, что эта дурацкая башня - Пирамида Крага, как Мануэль называл ее про себя - возбуждает в тебе бешеный восторг. Когда же рухнул блок, раздавив несколько андроидов, он почувствовал себя совсем отвратительно. Клисса была близка к истерике. - Не надо туда смотреть, - сказал Мануэль, обнимая ее и крепко прижимая к себе. На экране роботы-погрузчики поднимали врезавшийся в землю блок и оттаскивали в сторону. - Успокоительного, быстро, - Добавил он, обращаясь к Сполдингу. Эктоген нашел какой-то тюбик. Мануэль прижал его раструбом к предплечью Клиссы, надавил, и успокоительное впиталось через кожу. - Там... были убитые? - спросила она, продолжая прятать лицо на груди у Мануэля. - Похоже, да. Может быть, один сумел спастись. Остальные даже не успели понять, что случилось. - Мне их так жалко... - Их? - фыркнул Сполдинг. - Но это же андроиды. Всего лишь андроиды. - А что, андроиды - не люди? - вскинула голову Клисса. - Как у вас только язык повернулся такое сказать! Что, у них нет имен, они не умеют думать, мечтать... - Клисса... - мягко начал Мануэль. - ...не чувствуют боли? Разумеется, они люди. Только что погибли люди. Как могли вы, именно вы, позволить себе сказать такое?.. - Клисса! - недовольно выкрикнул Мануэль. Сполдинг застыл, как статуя, глаза его остекленели от бешенства. Он был готов взорваться, но дисциплина взяла верх над эмоциями. - Прошу прощения, - пробормотала Клисса, не отрывая взгляда от плиток пола. - Я... не хотела вас обидеть, Леон. Я... я... о Боже, Мануэль, ну почему, почему?.. - Ее сотрясли рыдания. Мануэль знаком попросил еще один тюбик успокоительного, но Краг отрицательно мотнул головой, шагнул к ним, привлек Клиссу к себе и чуть не раздавил в своих медвежьих объятиях. - Успокойся, - негромко пробасил он. - Успокойся, успокойся. Да, это было страшно. Но им не пришлось страдать, они ничего не успели почувствовать. А о раненых позаботится Тор, он отключит болевые центры, и им сразу станет лучше. Бедная Клисса, бедная, бедная, Клисса, ты никогда раньше не видела смерти? Я понимаю, это ужасно, когда все происходит так неожиданно... - Его хватка постепенно ослабевала, становилась более осторожной, он гладил ее длинные шелковистые волосы, целовал заплаканные щеки. Мануэль изумленно замер. Ни разу в жизни он не замечал за отцом таких проявлений нежности. Но, разумеется, для Крага-старшего Клисса была не просто невесткой, а орудием продолжения династии. Она должна была оказывать на Мануэля благотворное влияние, чтобы тот в конце концов смирился с необходимостью взвалить на себя груз семейного бизнеса, не говоря уже о том, что в ней Краг-старший видел возможность продолжения своего рода. В этом заключался парадокс: с одной стороны, Краг относился к ней, как к древней хрупкой фарфоровой статуэтке, и в то же время надеялся, что вот-вот она начнет рожать ему одного внука за другим. - Плохо заканчивать экскурсию на такой ноте, но что поделаешь, - говорил Краг своим гостям. - По крайней мере, вы успели все увидеть перед... этим досадным происшествием. Сенатор, джентльмены, благодарю вас за то, что вы удостоили своим вниманием мою башню. Надеюсь, это было не в последний раз. А на сегодня, пожалуй, все. Клисса, похоже, немного успокоилась. Мануэль чувствовал себя неловко оттого, что отцу, а не ему удалось привести ее в себя. - Наверное, мы с Клиссой отправимся обратно в Калифорнию, - сказал он, привлекая ее к себе. - Несколько часов на пляже, и она придет в норму. Мы... - Тебя ждут в Дулуте, - каменным голосом произнес Краг. - Я... - Вызови за ней кого-нибудь из ваших андроидов. А сам отправляйся на завод. - Отвернувшись от Мануэля и любезно кивая отбывающим гостям, он сказал Леону Сполдингу: - Нью-Йорк. Верхний офис. 11:38, _башня_. Почти все уже отбыли кто куда: Краг, Сполдинг, Квенелла и Варгас - обратно в Нью-Йорк, Фиэрон и Баклман - в Женеву, Мэйлдетто - в Лос-Анджелес, Тор Смотритель - к месту происшествия. Появились вызванные из Калифорнии двое слуг-бет, чтобы проводить Клиссу в Мендочино. Мануэль, прощаясь, легонько обнял ее и поцеловал в щеку. - Когда ты вернешься? - спросила она. - Вечером, но не поздно. Насколько я помню, у нас намечалось что-то в Гонконге. Я вернусь как раз, чтобы успеть переодеться к обеду. - Не раньше? - Мне же надо съездить в Дулут. На отцовский завод. - Обязательно? - Да. Ты же сама слышала, что он сказал. Да и в общем-то, старик прав: мне давно пора посмотреть на завод. - Как это скучно - целый день на заводе! - Что поделаешь. Желаю приятно отдохнуть. Надеюсь, когда проснешься, обо всем этом ты уже забудешь. Может, запрограммировать для тебя мнемокорректор? - Мануэль, ты прекрасно знаешь, что я терпеть не могу всех этих манипуляций с памятью! - Да, конечно. Извини. Ну ладно, нам пора. - Я люблю тебя, - сказала она. - Я люблю тебя, - отозвался он и кивнул андроидам. Те взяли Клиссу под руки и направились к трансмат-кабинам. Мануэль остался в центре управления один, не считая нескольких незнакомых ему бет, на которых в отсутствие Смотрителя перешло руководство строительством. Не обращая на них внимания, он прошел в кабинет Смотрителя, запер за собой дверь, включил телефон и первым делом набрал код защиты от подслушивания. На экране высветилась абстрактная картинка в знак того, что защита включена. Тогда он набрал номер Альфы Лилит Мезон. На экране появилось изображение Лилит: элегантная женщина с блестящими иссиня-черными волосами, правильной формы носом и светлыми глазами. Она ослепительно улыбнулась. - Мануэль! Откуда ты звонишь? - поинтересовалась она. - Из башни. Я сегодня задержусь. - Надолго? - Часа на два-три. - Я же завяну. Поблекну. - Ничего не могу поделать. Его высочество приказал мне посетить завод в Дулуте. Отвертеться не удалось. - Ну вот... А я так долго договаривалась о подмене, чтобы освободить сегодняшний вечер... - Не стану же я объяснять это отцу, - сказал Мануэль. - Послушай, это же всего несколько часов. Может, простишь, а? - А что мне остается делать? Но как скучно, наверное, будет нюхать автоклавы, когда вместо этого можно... - Положение обязывает, как говорили французы. И все равно, кстати, в последнее время меня как-то заинтересовали андроиды - после того, как мы с тобой... Знаешь, я ни разу в жизни не был на таком заводе. - _Ни разу_? - Представь себе, ни разу. Меня это никогда не интересовало. Да и до сих пор не интересует, кроме одной-единственной вещи: теперь я наконец узнаю, что скрывается под твоей чудесной алой кожей. Тут-то я и увижу, как "Синтетика Крага" производит Лилит пачками. - Ты уверен, что тебе хочется узнать это? - Тембр голоса ее снизился до неожиданного грудного контральто, напоминающего виолончель. - Я хочу знать о тебе все, что только можно, - серьезно произнес Мануэль. - К лучшему или к худшему. Так что прости меня, пожалуйста, за то, что я задержусь. Послушай только, как это звучит: я отправляюсь в Дулут, чтобы узнать все о Лилит. И я люблю тебя. - Я люблю тебя, - ответила Альфа Лилит Мезон сыну Симеона Крага. 11:58, _Дулут_. Головной завод корпорации "Синтетика Крага" располагался в огромном блестящем строении почти с километр длиной на берегу озера Верхнего. Внутри исполинского здания несколько десятков лабораторий трудились над созданием искусственной жизни. Кроме этого завода, у Крага было еще четыре дочерних на четырех континентах и несколько внеземных филиалов. Мануэль плыл под самым потолком в круглой прозрачной кабине с соблазнительно мягкими плюшевыми сиденьями. Ему казалось, что он консул, прибывший с визитом в далекую от столицы империи провинцию. Рядом с ним сидел директор завода Нолан Бомпенсьеро. Хотя тот занимал одну из ведущих позиций в директорате Объединенного Правления Компании Крага, сейчас лицо его застыло как маска, в страхе, что он может чем-нибудь вызвать неудовольствие Мануэля. Он и подозревать не мог, как тяготится Мануэль этой поездкой, как скучно ему, как далек он от мысли причинять неприятности подчиненным своего отца. Мануэль думал только о Лилит. Именно здесь родилась Лилит, проносилось у него в голове. Именно здесь. В каждом цеху-лаборатории в кабину садился андроид-альфа - начальник цеха - и проезжал вместе с Мануэлем и Бомпенсьеро до конца своего участка. Почти всей работой завода управляли альфы. Людей на огромном предприятии было всего лишь шестеро. Каждый начальник цеха нервничал не меньше Бомпенсьеро. Сначала Мануэлю показали цех, в котором синтезировались высокоэнергетические нуклеотиды, составляющие ДНК, основные кирпичики жизни. Он вполуха слушал нервную болтовню Бомпенсьеро, выхватывая только отдельные фразы: - ...вода, аммиак, метан, синильная кислота и другие химические вещества... чтобы стимулировать образование сложных органических соединений, мы используем электрический разряд... добавление фосфора... ...процесс очень прост, даже примитивен, вам так не кажется? Это дальнейшее развитие классического эксперимента Миллера 1952 года... средневековая наука... вон, прямо под нами... ...ДНК определяет структуру клеточных белков. Типичной живой клетке необходимы сотни белков - в основном в качестве энзимов, биологических катализаторов... ...типичный белок - это молекулярная цепочка примерно из двухсот аминокислот, соединенных в определенной последовательности... ...один-единственный ген содержит код, в соответствии с которым происходит синтез данного белка. Ген - это определенный участок линейной структуры ДНК... разумеется, все это вы знаете, прошу прощения за то, что повторяю такие элементарные вещи. Мне просто хотелось... - Разумеется, - сказал Мануэль. - ...а вот в этих автоклавах мы синтезируем нуклеотиды, соединяем их в динуклеотиды, а потом - в ДНК, нуклеиновую кислоту, определяющую... Лилит, неужели ты вышла из этих автоклавов? Из этого вонючего химического бульона? Кабина плавно скользила над цехами. Один альфа вышел; другой, кивнув, вошел и сел рядом с Бомпенсьеро. На лице его застыла неживая улыбка. - Мы конструируем шаблоны ДНК, - продолжал Бомпенсьеро, - но проблема в том, как сделать живую материю способной к саморепликации. Не можем же мы вручную собирать андроида, клетку за клеткой. Необходимо достичь так называемой стадии затравки. Но вы, естественно, знаете, что ДНК непосредственно не участвует в синтезе белка и в роли посредника выступает другая нуклеиновая кислота - РНК, которую можно запрограммировать на перенос генетической информации, хранящейся в ДНК... ...код состоит из различных комбинаций четырех химических оснований - аденина, гуанина, урацила и цитозина... ...в этих автоклавах... можно почти, ха-ха, воочию увидеть, как формируются цепочки... РНК служит переносчиком инструкций от ДНК... синтезом протеина занимаются клеточные частицы, которые называются рибосомами и состоят наполовину из белка, наполовину из РНК... аденин, гуанин, урацил, цитозин... один-единственный ген содержит код для каждого белка, и когда он переносится РНК, он принимает вид серии триплетов из четырех РНК-оснований... я не слишком быстро? - Нет-нет, в самый раз, - отозвался Мануэль. Перед глазами у него стояла плавающая в автоклаве Лилит. - Вот пример. Аденин, аденин, цитозин. Цитозин, цитозин, гуанин. Урацил, урацил, гуанин. ААЦ, ЦЦГ, УУГ - правда, мистер Краг, звучит почти как литургия? Существуют шестьдесят четыре комбинации РНК-оснований, которыми обозначаются двадцать аминокислот - словарь с хорошим запасом. Пока мы над этим цехом, я могу напеть вам весь список. ААА, ААГ, ААЦ, ААУ. АГА, АГГ, АГЦ, АГУ. АЦА... Сопровождающий их альфа вдруг громко закашлялся и, скривившись в гримасе, схватился за живот. - В чем дело? - спросил Бомпенсьеро. - Прошу прощения, - извинился альфа, - желудочный спазм. - Ладно, оглашать весь список совершенно не обязательно, - снова повернулся Бомпенсьеро к Мануэлю. - Так что, как видите, мы собираем белковые молекулы точно так же, как это делается в природе, если не считать того, что в природе процесс начинается со слияния половых гамет, а мы синтезируем целые генетические строительные блоки. Естественно, мы исходим из генетического кода человека, но, если нам захочется, мы можем синтезировать любую форму жизни - свиней, слизней, лошадей, протеидов с Альфа Центавра... Мы задаемся кодом, программируем РНК и - presto! - получаем то, что хотели. - Разумеется, - произнес альфа, - мы не _абсолютно_ точно следуем генетическому коду человека. - Совершенно правильно, друг мой, и это очень существенно, - радостно закивал Бомпенсьеро. - Когда производство андроидов только начиналось, ваш отец решил - в силу очевидных социологических причин - сделать так, чтобы синтетические существа невооруженным глазом отличались от человека. Поэтому мы вводим в код некоторые обязательные генетические модификации. Красная кожа, отсутствие волосяного покрова на теле, характерная структура эпидермиса... Плюс некоторые усовершенствования. Если уж мы взяли на себя роль Творца, то почему бы не сыграть ее как можно лучше? - Действительно, почему? - эхом повторил Мануэль. - Тогда убираем аппендикс. Меняем строение костей спины и тазового пояса, чтобы избавиться от некоторых неприятных особенностей нашего убогого скелета. Обостряем все чувства. Задаем оптимальное соотношение жировой и мускульной ткани - ради физической эстетики, выносливости, скорости, лучших рефлексов. Зачем выпускать уродливых, вялых, неуклюжих андроидов? - Так что, - небрежно поинтересовался Мануэль, - по-вашему, андроиды превосходят нормальных людей? Бомпенсьеро замялся, словно пытаясь поспешно прикинуть, не зная позиции Мануэля в горячо дебатируемом вопросе о гражданских правах андроидов, какие политические последствия будет иметь его ответ. - По-моему, - наконец произнес он, - их физическое превосходство несомненно. Мы _программируем_ их на то, чтобы они были сильными, красивыми, здоровыми. Весь последний век то же самое, в некотором смысле, пытались делать с человеком, но однозначно предсказуемого эффекта добиться не удалось. Точнее, его и не пытались добиться из-за всякого рода гуманистических возражений, противодействия Партии за Отмирание и так далее. Но когда вы примете во внимание, что андроиды стерильны, что в интеллектуальном отношении большинство из них весьма отсталы, что даже альфы - прошу прощения, друг мой - почти не проявляют творческой активности... - Да, - сказал Мануэль. - Конечно. - Он ткнул пальцем вниз. - А там что происходит? - В этих автоклавах происходит репликация, - ответил Бомпенсьеро. - Базовые нуклеиновые цепочки делятся, и из их фрагментов вырастают новые. В каждом автоклаве - бульон из зигот, находящихся как раз на стадии затравки, только полученных белковым синтезом вместо полового влияния гамет. Я не слишком сложно? - Нет, ничуть, - отозвался Мануэль, глядя как зачарованный, на неподвижную розовую жидкость в проплывающих далеко внизу огромных круглых цистернах. Ему показалось, что он может разглядеть крошечные комочки живой материи, хотя он прекрасно понимал, что это ему только кажется. Кабина бесшумно скользила под потолком. - А это наш, так сказать, инкубатор, - сказал Бомпенсьеро, когда они оказались над рядами блестящих стальных камер, соединенных сложной паутиной труб. - Каждая из этих емкостей представляет собой, по сути, искусственное лоно, в котором плавает в питательном растворе дюжина зародышей. Здесь, в Дулуте, мы производим андроидов всех трех типов - и альф, и бет, и гамм. Качественная разница между ними закладывается уже на стадии первоначального синтеза, но после этого необходимы разные питательные растворы. Вон там, внизу, слева - альфы, справа - беты; а в следующем зале - одни гаммы. - А в каком отношении вы их выпускаете? - Один альфа на сто бет и на тысячу гамм. Такая кривая распределения изначально установлена вашим отцом и с того времени не менялась. Это в точности соответствует потребностям человечества. - У моего отца потрясающий дар предвидения, - неопределенно высказался Мануэль. Интересно, подумал он, каким был бы сейчас мир, не начни картель Крага выпускать андроидов? Может быть, почти таким же. Вместо небольшой, культурно однородной человеческой элиты, которой служат компьютеры, механические роботы и толпы услужливых андроидов, была бы небольшая, культурно однородная человеческая элита, которой служили бы компьютеры и механические роботы. В любом случае, жизнь человека в XXIII веке была бы не слишком обременительной. Исторический процесс, который привел к такому положению, начался несколько веков назад, задолго до того, как первый андроид неуклюже выкарабкался из автоклава. Население Земли в конце XX века резко сократилось. Война и воцарившаяся вслед за ней всеобщая анархия на сотни миллионов жизней сократили гражданское население Азии и Африки. Потом на эти континенты, а также на Южную Америку и Ближний Восток обрушился голод. Что до развитых государств, то примерно к такому же эффекту привели непростая социальная обстановка и появление безопасных контрацептивов. Резкое снижение темпов прироста населения привело за время жизни двух поколений к еще более резкому сокращению его численности. Одним из последствий происшедшего - исторически беспрецедентным - было почти полное исчезновение пролетариата. Сокращение населения сопровождалось заменой людей машинами на всех работах, требующих ручного, а иногда и не только ручного труда. Те, кто обнаруживал себя ненужным в новом обществе, завуалированно и в лоб отговаривались от продолжения рода. Обескураженный, потерявший опору под ногами, пролетариат от поколения к поколению быстро сходил на нет. Этому дарвинистскому процессу способствовали сначала неявно, а потом и открыто доброжелатели из числа должностных лиц, следившие за тем, чтобы никто из граждан не оставался в неведении относительно достоинств благословенной контрацепции. Когда бывшие массы превратились в меньшинство, были приняты генетические законы. Тот, кто бесполезен для общества, больше не имел права на продолжение рода, тот, кто вписывался в нормы, имел право завести на семью двоих детей, но не более того, а уж тот, кто нормы перекрывал, мог сколько угодно продолжать род человеческий. Таким образом рост населения был стабилизирован, и умные наследовали Землю. Эти общественные изменения происходили во всемирном масштабе. С появлением трансмат-сообщения мир превратился в одну большую деревню. Все ее жители говорили на одном языке - английском - и даже думали одинаково. Культурно и генетически они тяготели к смешению рас. Для развлечения туристов тут и там еще оставались фрагменты исторически чистого прошлого, но к концу XXI века жители Карачи, Каира, Миннеаполиса, Афин, Аддис-Абебы, Рангуна, Пекина, Канберры и Новосибирска как внешне, так и по поведению практически не отличались. Национальные границы и древние концепции суверенных государств с появлением трансмат-сообщения отмерли сами собой за очевидной абсурдностью. Но этот грандиозный общественный переворот, принесший с собой всеобщее счастье, покой и комфорт, также привел к колоссальной и постоянной нехватке рабочей силы. Со многими задачами роботы, управляемые компьютерами, просто не могли справиться: из роботов получались великолепные дворники или придатки к конвейеру, но как слуги, сиделки, повара или садовники они оказались малополезны. Так сделайте роботов, которые будут лучше, говорили одни, другие же думали об искусственных людях. Эктогенез - искусственное развитие зародыша вне тела матери или даже зародыша, полученного в пробирке искусственным оплодотворением материнской яйцеклетки - практиковался давно, в основном женщинами, которые не хотели, чтобы их гены канули в забвение, но предпочитавшими избежать риска, связанного с беременностью и родами. Эктогены были слишком близкими родственниками человека, чтобы использовать их как инструменты. Тогда почему бы не сделать еще один шаг и не произвести на свет андроидов? Это сделал Краг. Он предложил миру синтетических людей, гораздо более разносторонних, чем роботы, долговечных, умелых и беспрекословно подчиняющихся Человеку. Их не нанимали на работу, а покупали, и по всеобщему согласию они считались не людьми, а предметом собственности. Короче, они были рабами. Мануэль нередко задавался вопросом: может, было бы проще обойтись одними роботами? Андроиды до неприятного походили на людей, и не ясно, будут ли они вечно довольствоваться ролью вещей. Под прозрачной кабиной возникал и пропадал в темноте один "инкубаторный" зал за другим. Все залы были пустыми, если не считать одиноко сидящего за пультом андроида. Все искусственные люди проводят первые два года жизни в таких герметичных камерах, пояснил Бомпенсьеро. В простирающихся под плывущей в воздухе кабиной залах "дозревали" андроиды самых разных возрастов - от нескольких недель до двенадцати месяцев и более. В некоторых залах камеры были открыты, и группы техников-бета готовили их к приему новых зигот на стадии затравки. - А в этом зале, - сказал Бомпенсьеро, когда Мануэль уже потерял счет одинаковым цехам, - содержатся андроиды на самой последней перед "рождением" стадии. Как насчет того, чтобы спуститься и понаблюдать процесс вблизи? Мануэль кивнул. Бомпенсьеро щелкнул тумблером. Кабина перешла с одного рельса на другой и по спиралевидным направляющим медленно съехала на пол. Они вышли, и возле одной из инкубаторных камер Мануэль увидел целую армию гамм. - Питательный раствор из камеры откачан. Уже минут двадцать "новорожденные" дышат воздухом - впервые в жизни, кстати. Вот, видите - открываются створки люка. Подойдите поближе, мистер Краг, подойдите поближе. Створки люка разошлись в стороны. Мануэль заглянул внутрь. Он увидел двенадцать взрослых андроидов - шестеро мужчин и шесть женщин, безжизненно распростершихся на металлическом полу. Рты у них были безвольно приоткрыты, в глазах застыло бессмысленное выражение, руки и ноги еле заметно подергивались. Они казались совершенно беспомощными. Лилит, подумал Мануэль, Лилит! - За два года в "инкубаторе", - прошептал Бомпенсьеро, - андроид достигает полной физической зрелости. У человека на это уходит тринадцать-пятнадцать лет. Это еще одно генетическое усовершенствование, предложенное вашим отцом в целях экономии. Так что андроидов-младенцев вы здесь не увидите. - Прошу прощения, - обернулся к нему Мануэль, - но разве я не слышал где-то, что мы выпускаем детей-андроидов для усыновления женщинами, которые не могут... - Пожалуйста, - оборвал его Бомпенсьеро, - не надо, мы не обсуждаем... - Он осекся, словно вспомнив, с кем он разговаривает, и продолжил уже спокойней: - Я впервые слышу о таком. У нас на заводе ничем подобным на занимаются. Гаммы вынесли двенадцать "новорожденных" из камеры и усадили каждого в странное приспособление - что-то среднее между инвалидным креслом и рыцарскими доспехами. Мужчины-"новорожденные" все как один были высоки и мускулисты, женщины - стройные и с высокой грудью. От их беспомощности веяло ч