в, когда Перл позволял себе играть - скажем, на грани фола. - Вот и она, - произнес он, введя ее имя, город проживания и место работы. Я поглядел через его плечо на экран компьютера. Рядом с именем ХИНКЛИ, БЕРИЛ, был написан адрес и номер телефона. - Попробуй это. Я взял со стола телефон и набрал номер. - Не отвечает, - сказал я после двенадцати гудков. - И автоответчик тоже не включен. - Ага, - произнес Перл. - Ясно. Он бросил на меня острый взгляд: - А теперь отвернись на секунду. Я хочу сделать что-то, о чем тебе знать не надо. Это только для таких психов, как я. Я отвернулся, пока Перл вводил новую команду. За дверью Чеви Дик точил лясы с богемными типами из производственного отдела. Наверное, заносил свою еженедельную колонку. Не был бы я так занят, вышел бы с ними потрепаться. - О'кей, - произнес за моей спиной Перл. - Можешь смотреть. Я повернулся обратно и увидел, что на экране "Трекера" открылось новое окно и в нем показаны номера счетов трех главных кредитных карт - "Виза", "МС" и "Ам-Экс" - с текущими остатками и датами последних покупок. - Ты прав, - сказал я. - Только псих вроде тебя может такое вытворять. - Ничего такого, что налоговое ведомство не делало бы каждый день, - возразил он. - Теперь гляди... Он показал на строчку рядом с номером карты "Виза": - Триста пятьдесят долларов наличными, взяты вчера вечером в двадцать один сорок шесть. А это видишь? - Он передвинул палец на номера "МС" и "Ам-Экс". - Еще триста пятьдесят с каждой, на несколько минут позже. Думаю, с того же самого автомата. - В двадцать один пятьдесят восемь, - пробормотал я, заметив время возле записи по карте "Ам-Экс". - Почти десять... это вскоре после того, как убили Джона. Возможно, как только она туда добежала от Клэнси. Перл согласно кивнул: - Уг-гу. Она рванула к ближайшему банкомату и взяла сколько можно было наличными - где-то около куска, - и с тех пор операций по картам не было. Она не хочет оставлять следов. - Чеки кредитной карты? - Правильно понимаешь. Твоя подружка не хочет ни за что платить картой, поскольку ее можно отследить. Поэтому она сняла с каждой карты сколько позволял лимит. Поступок человека, желающего лечь на дно. Он задумчиво потер челюсть, не отрывая глаз от экрана. Потом пробормотал: - А что, если она... Вызвав на экран ее водительские права, сопоставил с кредитными картами. - Она не брала напрокат машину, - сказал он почти сразу. - Агентства по найму автомобилей всегда спрашивают права и заносят в свои книги, а тут видно, что она свои права не использовала. - А Морган и Пейсон-Смит? - Я проверю, - пожал плечами Перл, - но думаю, что на них мы тоже ничего не найдем. - Он снова склонился над клавиатурой и на этот раз позволил мне наблюдать тот же процесс, повторенный для двух других участников проекта "Рубиновая Ось". Номера модемных телефонов, пароли, экранные меню доступа к файлам кредитных бюро - Перл делал работу, близкую к искусству, пусть даже странному, но смотреть было жутковато. И еще такая простая мысль: если любитель вроде Перла может пробиться к такой информации и узнать, о чем думал человек вчера вечером, то куда мы идем? Бейли почувствовал мое настроение. - Когда я был пацаном, - сказал он, гоняя пальцы по клавиатуре, - и еще был жив мой прадед, он мне рассказывал, что его дядя Сэмюел был рабом в Теннесси и сбежал во время Гражданской войны. Его провезли по Подземной Железной Дороге на север до Чикаго, и это был черт знает что за путь. Днем перепрятываться в погребах и сараях, ночью ехать на дне сенных фургонов, от одного дома аболициониста к другому. Однажды возле какого-то занюханного кентуккийского городишки ему пришлось уходить от ищеек и идти несколько миль по руслу мелкого ручья, чтобы сбить их со следу. - Но ведь он удрал? - Удрать-то он удрал, да ведь это были всего лишь собаки. В наше время ему пришлось бы угнать автомобиль. А если бы он платил не наличными, то на каждой заправке был бы записан номер его автомобиля. И сколько бы он продержался? Не дальше иллинойсской границы. В дверь резко стукнули. Мы оглянулись - в коридоре стоял Джах. Похоже, он нервничал. - Джерри, - сказал он, - там есть кое-что, что я должен тебе показать. - Джокер? Он мотнул головой: - Джокер чист, хотя, конечно, с него прочитали все, что нашли. Это резервная копия, что ты снял с ПТ Джона. Там... - Джах вздохнул, затем поманил меня согнутым пальцем: - Пойдем в лабораторию. А то ты не поверишь. На экране компьютера Джаха не было ничего необычного - по крайней мере на первый взгляд: та самая корневая директория, уже виденная мною вчера вечером, шифрованные акронимы пары сотен разных файлов. Джах сел за компьютер и ткнул пальцем в кнопку на корпусе. Оттуда высунулось приемное гнездо компакт-диска; Джах вставил сделанную мной копию и задвинул дисковод на место. - Когда я начал с ним возиться, - сказал Джах, - я загрузил его, как ты видишь, и скопировал все файлы на винчестер. Потом я вошел вот в эту директорию, как видишь... - Вижу, - ответил я. - Я делал то же самое. - И как? - Он оглянулся на меня. - Что было потом? Я пожал плечами, не совсем понимая вопрос: - Ну... вроде ничего особенного. Я просмотрел директорию в поисках, так сказать, парадной двери, но ничего не нашел. - Ну и что? - Он почесал затылок. - Что случилось тогда? Ты попытался найти BAT-файл или вышел из директории? - Да нет, - покачал я головой, - случая не представилось. Мне позвонили, а потом... потом сразу вломились федералы. И я ничего не успел. - Ага... а они все отключили и увезли с собой. - Именно так. К чему ты клонишь, Джах? Он показал на экран: - Вот и я делал то же самое, но, пробуя все файлы BAT и EXE, я тоже не нашел парадной двери. Каждый раз она мне отвечала "Неправильная команда". Я тогда решил выйти из директории и зайти в программу поиска, которую я недавно здесь установил, - такую искалку для потерянных файлов. Она мне понадобилась, когда я перемудрил пару месяцев назад - файлы остались, а информация о них в каталоге стерлась. Сейчас я думал таким образом отыскать что-то вроде черного входа. Так вот, когда я в нее вошел... - Он щелкнул пальцами. - Ба-бах - и свет погас. Экран потемнел, как будто компьютер решил сам себя перезапустить, но на экране не появилось даже начальное приглашение к вводу. Как будто кто-то выдернул шнур из розетки. Я уже собрался посмотреть, что с ним, как вдруг экран вернулся. - Да, это странно, - согласился я. Кто бы другой, но Джах не зацепится ногой за провод и не выбьет его из розетки. Насчет компьютеров он бы даже своего папеньку за пояс заткнул. - Так что стряслось? - Я подумал, что глючит программа, и продолжил, как собирался, но... на этот раз до программы поиска добраться не мог. По крайней мере сразу. Мне понадобилось для этого три минуты да еще много разных команд запуска. - Хм... Он поднял на меня глаза: - Именно так. Какая-то фигня типа сумеречной зоны. Тут меня охватило подозрение, что диск заражен чем-то вроде вируса... Он повернулся вместе с креслом и показал на телефонную розетку рядом со своим столом. Провод из нее был выдернут и лежал на полу. - Первым делом я выдернул провод, на случай, если в компьютере вирус и кто-то попробует со мной связаться, пока я с ним вожусь. - Это правильно, - подтвердил я. Если в компьютере у Джаха завелся вирус и он точно не знал, как этот вирус передается, то изолировать систему очень даже имело смысл. Джах ни за что не позволил бы себе некорректности по отношению к другим пользователям; и все же хорошо, что он не был сисопом [системным оператором] электронной доски объявлений [BBS - система (компьютер или сеть с одной или несколькими телефонными линиями), где пользователи могут оставить свои объявления, прочитать чужие и вообще обмениваться информацией], иначе могли бы заразиться сразу десятки компьютеров. - А что было потом? - Потом начались настоящие странности. - Он поднял палец. - Я открыл окно антивирусной программы и попросил ее проверить систему. - Он мотнул головой. - Она выходит и сообщает, что ничего не нашла. Ни вирусов, ни потерянных файлов, ни бесхозных секторов - ничего. Как считает мой компьютер, он чист, как хрустальный звон. Но у меня еще кошки скребли, и потому вот что я сделал... Раньше, чем я успел его спросить, он повернулся и трекболом выбрал какую-то программу из директории. Через секунду засветился экран его программы поиска; над ней виднелась строка меню. Он нашел подпрограмму "Просмотр ВР" и открыл ее. - Вот теперь, - сказал он, - самое интересное. Надень вот это. Он показал на манекен, прислоненный к стене рядом со столом. Манекен изображал негритянку, одетую в такое экзотическое кружевное белье, какое может присниться только в эротическом сне сексуально озабоченному подростку. Я помимо воли подумал, какова была Джахова подруга, оставившая ему такой трофей. - Джах, ты меня извини, но я не... - Шлем, - нетерпеливо сказал он. - НД надень. Я взглянул на манекен еще раз. Ага. На голову болвана был надет наголовный дисплей, почти полностью убивавший сексуальный эффект. Он был отдаленно похож на мотоциклетный шлем, только с непрозрачным ветровым стеклом. А на плечах манекена висели сенсорные перчатки. Я взвесил в руках НД: - Это необходимо? Пусть я старый дурак, но не люблю я путешествий в киберкосмосе. Когда в Сент-Луисе открылись первые аттракционы виртуальной реальности, я был мальчишкой. Мои друзья торчали там часами, гоняясь друг за другом по фантастическим ландшафтам или выигрывая космические войны у гигантских роботов, но мне это не нравилось. Кататься по русским горкам или крутиться на каруселях на ярмарках - это сколько влезет, но в киберкосмосе от мысли о том, что я в искусственной среде, меня начинало тошнить. Я, конечно, знал старую поговорку, что ты выходишь в киберкосмос каждый раз, когда набираешь телефонный номер, но телефонный разговор - это такая рутина, что об этом как-то не думаешь. А путешествия ВР... мне это как затяжные прыжки с парашютом. Одним нравится, а другим нет - вот и все. - Ну я же это сделал, - сказал он таким тоном, будто прыгнул со старого железнодорожного моста в Миссисипи, а теперь ждет, чтобы я это повторил. - Да ты не бойся, эта штука не поджарит тебе мозги. Ну давай - я не знаю, сколько это продлится. "Что именно - это?" - хотел было спросить я, но Джах так был похож на подростка, показывающего что-то взрослому, чтобы тот это оценил, что я, хоть и неохотно, нахлобучил шлем на голову. Джах подрегулировал визор, установив его точно напротив моих глаз. - Ладно, малыш, - сказал я. - Покажи, что у тебя получилось. Сначала было темно, потом вселенная наполнилась радужно-серебряным светом, лишенным контуров и в то же время четким, будто я смотрел сквозь слой электронного шелка. Потом свет потускнел до уныло-серого, а прямо передо мной возник небольшой серебряный квадрат - расчерченная вдоль и поперек плоскость, плавающая в нуль-пространстве. - О'кей, - прозвучал голос Джаха, - это изображение компьютерной памяти. Каждая ячейка этой матрицы представляет собой программу или файл, который у меня в этой штуке хранится. Тронь его, и посмотришь поближе. Я замешкался, потом поднял руку и коснулся созданной компьютером розы у меня перед глазами. Я показал пальцем прямо на матрицу и вдруг почувствовал, что лечу вперед... - Эй, стой! - крикнул Джах, и его руки схватили меня за плечи. - Давай-ка ты лучше сядешь, ладно? Я почувствовал, как меня сажают в кресло. - О'кей, так лучше? - А? Да... спасибо. Я даже не заметил, когда потерял равновесие. Плоский квадрат превратился в прозрачный трехмерный куб, составленный из десятков кубиков поменьше. Похоже было на хрустальный вариант той старой головоломки, что была у моего старика, - там, где надо было крутить сцепленные кубики разного цвета, пока не составишь их как надо или мозги не вывихнешь... кубик Рубика она называлась. Только через эту можно было смотреть насквозь. - О'кей, - сказал Джах, - матрицу видишь ясно? Все пакеты видишь? - Вижу, да. Каждый ящичек - или пакет, по терминологии Джаха, - был помечен своим алфавитно-цифровым кодом; это были хранимые в памяти программы. Медленно поворачивая куб, я видел, что не все пакеты были серебряного цвета: поближе к центру сгрудились кремовые пакеты. Пока я смотрел, один из них вдруг сменил цвет на серебряный. - Они цвет меняют, - сказал я. - Это все время с тех пор, как я впервые посмотрел на матрицу. Сначала серебряных было только несколько штук, а остальные белые... но первыми стали серебряными драйверы системы. А все остальное - другие файлы и программы этой машины. - Вирус? - спросил я и услышал, как Джах недовольно хмыкнул. - Ты же сказал, что твоя антивирусная программа не смогла ничего найти... - Именно, - сказал Джах. - Но эта гадость все засосала... А "Скад" - самая лучшая антивирусная программа, можешь мне поверить. Я тряхнул головой. Это было неправильно; передо мной плавали вперед и назад киберпространственные конструкции. Я вцепился в подлокотники, борясь с приступом головокружения. - Не понял, - сказал я, когда кубик снова намертво закрепился перед моими глазами. - Если эта программа все еще работает, то она, значит, не заражена... - Э, нет, - ответил Джах. - Провиртуал - программа, с которой мы сейчас работаем, - была захвачена одной из первых, и это - самое странное. Все зараженное вирусом работает, как работало. Вот только... давай я лучше тебе покажу. Выйди-ка из матрицы, ладно? Мне потребовалась секунда сообразить, о чем он просит. Я осторожно поднял руку и показал на участок пустого пространства над кубом. Сразу же я был приподнят над матрицей; она чуть уменьшилась, но была видна целиком. - Я загружаю старую игру, которую выбросил из памяти пару месяцев назад. Она называется "Марсбот" - глупейшая штука, когда разберешься... но ладно, вот я беру ее диск и вставляю в дисковод. Теперь смотри. Я увидел, как в стороне от матрицы появился изолированный пакет, как смещенный электрон цвета сливок. Сначала ничего не происходило... А потом произошло. Быстрее, чем мог уследить глаз, возник мост - цепь серебряных пакетов, выстроившаяся вдоль невидимого пути, извилистого, как путь коня на шахматной доске. Я не успел вздохнуть, как мост дошел до нового пакета с "Марсбот", и какую-то долю секунды пакет оставался молочно-белым. Потом стал серебряным. Потом цепь пакетов дернулась, как рыболовная леска при подсечке, и новый пакет всосался в куб вместе с ней. Пакета с "Марсбот" больше не было... А куб стал больше. - Черт возьми, как ты это сделал? - Это не я, - тихо сказал Джах. - Это компьютер сам. Я не трогал клавиатуру после того, как вставил "Марсбот" и нажал "Ввод". Вирус добрался до программы, прорвался через ее антивирусную защиту, добрался до исходного кода и поглотил игру - и все это за то время, что мы на него смотрели. Я стащил с головы НД, встряхнулся, переходя от виртуальной реальности к настоящей, и уставился на монитор. Изображение кубической матрицы на экране компьютера было куда более плоским и менее реальным, чем в киберкосмосе... но не менее пугающим. - Едрена бога мать, - прошептал я. - Черт знает что, Джерри. - Джах смотрел на меня встревоженными глазами. - Это какая-то непонятная фигня. Я не знаю, что ты подцепил, но это не обычный вирус. Он не обнаруживается, он не уничтожается, но он захватывает все, до чего дотянется. Он показал рукой на экран: - Я против него пустил в ход все. - В его голосе послышалась и злость, и благоговейный трепет. - Другие антивирусы, "Нортон Тессеракт", "Лотус Опус"... блин, даже диск с вирусом, который мне когда-то всучили, - и он глотает все подряд, как трясина. Он удивленно покачал головой: - Что бы это ни было, эта тварь голодна, как волчица. Если бы я не знал наверняка, я бы подумал... Перебивая его речь, загудел старинный телефон в виде Микки Мауса. Джах ругнулся себе под нос, наклоняясь за трубкой; секунду послушал и прикрыл рукой микрофон. - Отец, - сказал он. - Он требует, чтобы ты немедленно поднялся наверх. Там кто-то звонит и хочет с тобой говорить. Я продолжал таращиться на монитор, глядя, как последние пакеты из белых становятся серебряными. - Это надо? - спросил я, не желая отрываться из-за звонка какого-нибудь йеху. Не так уж часто удается заглянуть в глаза самому дьяволу. Джах спросил у отца, срочно ли я нужен, потом снова прикрыл рукой микрофон: - Он говорит, звонит некто Берил Хинкли. И она хочет увидеться с тобой через час. 16. ПЯТНИЦА, 12:06 Когда я вылез из рикши, пойманной около станции Метролинка, и расплатился, в Клейтоне уже началось полуденное оживление - народ спешил на ленч. Парнишка в седле, ни слова не сказав, сунул бумажку куда-то за пазуху, круто рванул с места и всунулся в четырехрядное движение на Сентрал-авеню, подрезая носы автобусам на повороте к Форсайт-стрит. Еще задолго до того, как окружное и городское управления Сент-Луиса объединились, Клейтон был небольшой метрополией, обладающей собственными правами, - процветающий "окраинный городок" рядом с Форест-парком. Теперь это был один из деловых районов Аптауна, и линия небоскребов отбила новый горизонт в нескольких милях от берега Миссисипи. В отличие от Даунтауна Клейтон оправился от землетрясения полгода назад - не без помощи жирного ломтя от пирога федеральной помощи. Кое-какие домишки еще были в развалинах, пара переулков по-прежнему непроходима, а в целом - не скажешь, что это место зацепило Нью-Мадридом. И неудивительно. Клейтон всегда был похож на кусочек Лос-Анджелеса, снятый с Беверли-Хиллз и перенесенный воздухом, по кирпичику розового гранита один за другим, для возвеличения Сент-Луиса. Однако я никогда не был в особом восторге от этой части города. Несмотря на свой прилизанный постмодерновый внешний лоск, Клейтон оставался все тем же гетто: десять богатых кварталов, населенных бухгалтерами-консультантами по налогам, юристами корпораций, главными вице-президентами - надменный Диснейленд для взрослеющих яппи и молодых наследников, попирающих его тротуары по дороге к своему шансу сшибить большие баксы. Днем здесь патрулей ВЧР видно, не было, но они внимательно следили ночью, чтобы беженцы из Сквот-сити не заняли места на подъездных аллеях и проходах аристократии, называющей Клейтон своим домом. Однако с высоты куда больнее падать: среди этих беженцев могли быть и те, кто жил здесь когда-то. Погода стала портиться, на голубое с утра небо полезли бледно-серые тучки - с запада надвигался поздний холодный фронт. Из офисов народ повалил на ленч, и я пошел вместе с толпой по тротуару Сентрал-авеню в Le Cafe Francois в полуквартале от окружного суда. Это было типичное в бизнес-районах бистро, забитое торговыми агентами и секретаршами, и я несколько замешкался, разыскивая глазами Хинкли. Она сидела в отгороженном отсеке в глубине зала с чашкой "капуччино" в руках и украдкой поглядывала на дверь. Увидев меня, она никак этого не показала, только слегка наклонила голову. Я прошагал к ней через заполненный зал и сел напротив. - Привет, - сказал я. - Давненько не виделись. - Вы опоздали, - холодно ответила она. - Еще немного, и я бы ушла. Я пожал плечами: - Если вам был нужен репортер, выбрали бы такого, у которого есть машина. "Или такого, который успел бы за последние двадцать четыре часа принять душ и переодеться", - мог бы добавить я: она сморщила нос на мой неопрятный вид. Однако я был не виноват: она мне оставила времени в обрез, чтобы вскочить на поезд Зеленой линии, даже не успев почиститься. - Не важно. - Она говорила спокойно. - Это будет быстро. Когда мы закончим разговор, вы проводите меня к зданию суда в этом же квартале, где я попрошу судью поместить меня в тюрьму с целью защиты. - Как? Скажи она, что собирается броситься с моста Мартина Лютера Кинга, я бы удивился меньше. - Я бы предпочла сдаться федеральному судье, - продолжала она, - но федеральный суд всего в трех кварталах от стадиона. Поскольку все это делается, чтобы ускользнуть от ВЧР, придется пойти в суд штата. - Эй, леди, погодите-ка минутку. Отчего вы... Меня прервала молоденькая официантка, подавшая мне меню. Я был голоден и вполне бы справился с гамбургером и жареной картошкой, но отказался от них и попросил кофе. Девушка очаровательно улыбнулась и растаяла в толпе. - Вы принесли ПТ? - спросила моя визави, когда официантка уже не могла нас слышать. Я полез в карман и вынул Джокера. - Отлично, - продолжала она. - Я выбрала людное место, поскольку тут безопаснее всего, но все равно у нас мало времени. Я положил Джокера на стол, но звукозапись не включил. - Ничего подобного, - ответил я. - По-моему, у нас целая вечность. Или по крайней мере у нас есть время попить кофе и познакомиться получше... - Мистер Розен... - нетерпеливо перебила она. - Самые обычные вопросы. В какой вы школе учились? Как вам понравилось представление в Муни в тот вечер? Что это вы сказали моему лучшему другу, что его за это убили? И все такое прочее. У нее заиграли желваки на скулах; она, казалось, готова была взорваться, но ей поневоле пришлось сдержаться, поскольку официантка как раз принесла и поставила передо мной кружку черного кофе. - Я тут навел о вас справки после нашей встречи, - продолжал я, когда девушка исчезла снова. - Обнаружил кое-что интересное. Например, что вы - старший научный сотрудник в "Типтри", работали над проектом "Рубиновая Ось" в программе "Сентинел" и что ваш босс, Ричард Пейсон-Смит, сейчас разыскивается федералами в связи с двумя убийствами. Я взял молочник и чуть забелил кофе в кружке. - А вы тоже скрываетесь, начиная со вчерашнего вечера, - добавил я, размешивая молоко ложечкой. - Судя по тому, где мы находимся, вы, должно быть, удирали по Зеленой линии, потом пошли в "Рэдиссон" или в "Холидей Инн", зарегистрировались под вымышленным именем и заплатили за номер - наличными, разумеется, - поскольку сообразили снять с кредитных карт разрешенный максимум. У нее от гнева глаза стали шире, и еще немного - из ушей засвистел бы пар. Кроме операций с банкоматом, все остальное было чистой догадкой, но ей об этом знать было не обязательно. Я ее достал до печенок, что и было, надо сказать, моей целью. - Разумеется, - продолжал я, не давая ей перебить, - я мог бы встать и уйти прямо сейчас. Это, конечно, значило бы заставить вас платить по счету, но я думаю, что это была бы самая маленькая из ваших теперешних бед. Тут я сделал паузу и отпил из кружки. - А кофе у них хороший, - заметил я. - Так как, будем говорить по делу или ну его? Это был блеф. Была бы у меня пара медных наручников, я бы ее приковал за ногу к столу, а ключ пригрозил бы выбросить в мужской туалет, если она немедленно не выложит все начистоту. Эта баба меньше чем за двое суток после нашей встречи устроила мне веселую жизнь, и заставить ее покорчиться было некоторым реваншем. И я не собирался отпустить ее к какому-то судье в камеру, пока она мне не выложит все свои мерзкие секреты. Хинкли смотрела на меня в упор, и темные глаза горели сдерживаемой злостью. - Да, и еще одно, - сказал я, на этот раз не блефуя. - Я считаю, что за смерть Джона Тьернана отвечаете вы. Не пойди он в тот вечер к Клэнси, был бы до сих пор жив. Но ему досталась пуля - или там лазерный луч, или что, - предназначенная вам, и это, знаете ли, мне очень не нравится. И потому не надо мне этого "у вас есть несколько минут, а потом я должна идти". Вы у меня в долгу, лапонька. Она несколько раз моргнула, набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула. - Мистер Розен, - сказала она менее повелительным тоном, - человек - и это не Ричард, - убивший вашего друга, не промахнулся. Сейчас он ищет меня, но тогда он хотел убить Тьернана. Мишенью был он, а не я. - Врете. - Не вру. - Она качнула головой. - За всем этим стоит заговор, и меньше всего этим людям нужно внимание общественности. Как бы много вы об этом ни знали, поверьте мне, - вы не знаете ничего. С этим я не собирался спорить. Я и в самом деле ничего не знал и собирался получить от нее ответы, но раньше, чем я успел задать вопрос, она сцепила руки над столом и выставила в мою сторону указательный палец: - Еще одно, - сказала она, - и в этом причина моей спешки. Есть четыре человека, которых они не хотят видеть в живых. И один из них - вы. Мое сердце пропустило один удар. - И единственный наш шанс выйти отсюда живыми, - продолжала она, - это если вы заткнетесь и выслушаете, что я вам должна сказать. Вы поняли? Я ей поверил. Вдруг это благопристойное и респектабельное Le Cafe Francois перестало быть надежным и безопасным, и я почувствовал, что сижу в перекрестье оптического прицела и, пока я пью кофе, чей-то палец ложится на спусковой крючок. Медленно наклонив голову в знак согласия, я потянулся к Джокеру. Она сказала: - Вот и хорошо. Я вам много должна рассказать. Все же сначала я рассказал ей то немногое, что уже знал. Это был сокращенный вариант моего рассказа Перлу, но я упомянул, что Баррис и Мак-Лафлин заставили меня обещать им помощь в охоте на нее, а также на Моргана и Пейсон-Смита. Я только успел сообщить о том, как дал подписку о неразглашении относительно "Рубиновой Оси", как она замотала головой. - Название верно, - сказала Хинкли, - но все остальное - вранье. "Рубиновая Ось" существует - и это я вам сказала при первой встрече, - но она совсем не то, что они вам сказали. Четверо ученых, задействованных в этом проекте, как следовало из ее объяснений, были специалистами по искусственному интеллекту, или, более специфично, по той отрасли ИИ, которую специалисты называют "Искусственная жизнь", или и-жизнь - на профессиональном жаргоне. Так называются программы, моделирующие все виды деятельности органических форм жизни, в том числе умение обучаться. Как сказал мне Кейл Мак-Лафлин, первичной целью проекта "Рубиновая Ось" было построение системы "три К" для "Сентинела-1". Это должна была быть передовая программа - поскольку она строилась на базе нейронной сети, даже само название "программа" было архаично. С тем же успехом можно было бы назвать автомобиль "безлошадным экипажем". Эта система, установленная на бортовом компьютере спутника, должна была сама научиться отличать баллистические ракеты от ложных целей. Но в более дальней перспективе должна была появиться самовоспроизводящаяся форма и-жизни. Подобного рода научно-исследовательские работы велись в лабораториях университетов и корпораций с восьмидесятых годов, но такой большой проект, финансируемый Министерством обороны, делался впервые. - Первая часть проекта была простой - относительно, конечно, - говорила Хинкли. - Ричард и По должны были создать систему и-жизни для "Сентинела", а соответствующие исследования были ими выполнены еще давно, и потому они уже год назад смогли закончить большую часть своей работы... - А Пейсон-Смит не был против? - перебил я. - Я имею в виду, против военного применения? - Они вам так сказали? - Хинкли возмущенно выдохнула. - Ага, Дик - тот еще голубь. У него в офисе в рамочке висят медали его отца - летчика Королевских ВВС, как будто он им приносит присягу. Уж если на то пошло, из всей команды он был самым большим ястребом, хотя и считал, что сама концепция орбитальной противоракетной системы несколько идиотская. - Это почему? Она отпила из чашки, облизнув губы от сливок: - Потому, что такие вещи имели мало смысла даже лет двадцать назад, когда СССР еще существовал и накапливал стратегическое ядерное оружие. Но теперь единственная страна с большим ракетно-ядерным арсеналом - это США. Страна третьего мира, которая захотела бы сбросить на нас ядерную бомбу, не станет покупать подержанные русские ракеты. Они просто сунут бомбу на сухогруз и пошлют его в американский порт. А насчет случайного запуска - вам любой специалист по контролю над вооружениями скажет, что это куда сложнее, чем бывает в кино. Так что "Сентинел" устарел еще раньше, чем сошел с чертежной доски. - Ага, - сказал я. - Вообще я слыхал подобные вещи. Так почему же вы над ним работали? - Потому что это - наша работа. - Она пожала плечами. - Можете считать, что это безответственно, но мы же не конгрессмены, голосовавшие за финансирование программы. Мы просто были наняты для выполнения своей части работы. Мы знали, что это туфта, но это заказал дядя Сэм, и если "Типтри" выписывала нам чеки за счет налогоплательщиков, зачем нам было спорить? - Помните Альфреда Нобеля? - вставил я. - Тот, который изобрел динамит. Боюсь, он бы с вами не согласился. - Может быть. - Она подняла руку ладонью вперед. - Это уже политика, а мне до нее дела нет. По крайней мере сейчас. Давайте я вам расскажу, что было дальше, а потом вернемся к "Сентинелу". Пока Пейсон-Смит и По работали над "три К" для "Сентинела", Хинкли и Морган разрабатывали куда более высокоорганизованную форму и-жизни. Это был основной исследовательский аспект проекта, который должен был стать результатом программы "Рубиновая Ось" для мирных целей. После того, как система "три К" для "Сентинела" была сдана и принята Министерством обороны, Пейсон-Смит и Ким присоединились к двум остальным в этом дочернем проекте. Идея создать "доброкачественный вирус" пришла в голову Моргану во время мозгового штурма. Идея была в том, чтобы дать возможность разнотипным компьютерным сетям общаться между собой без соблюдения многочисленных громоздких протоколов и большого объема телекоммуникационных программ, эти протоколы обслуживающих. Частично эта мысль родилась из воспоминаний о недоброй памяти "Интернетовском черве" - вирусе, которого в конце восьмидесятых запустил юный хакер в компьютерную сеть правительства США. Но Джефф предлагал реализовать более сложную и куда более "благонамеренную" версию той же идеи. Такая развитая и-жизнь была бы гибридом нейронной сети и обычной программы и могла бы общаться с компьютерами любых типов - что-то вроде "философского камня" кибернетики. Поэтому сотворенную сначала версию они назвали "Алхимиком", а потом переименовали в "Руби" - сокращение от прежнего названия большого проекта. - Как и все организмы и-жизни, - продолжала Хинкли, - "Руби" подчиняется правилам, определяющим ее поведение, и эти правила организуют итерации... - Итерации? - Вроде циклов, - объяснила она, - но разница между итерациями "Руби" и итерациями других программ в том, что у тех итерации определены с начала и до конца. А у "Руби" они открытые. Она повторяет себя бесконечно - если говорить упрощенно. Она отогнула палец: - Во-первых, как только "Руби" попадает в компьютер, она просматривает все существующие в нем программы и все, что с этими программами взаимодействует. Ей даже не надо попадать на жесткий диск - достаточно передать зараженную программу по модему в сеть или сунуть в дисковод зараженную дискету. Она отогнула еще один палец: - Во-вторых, она пробует все возможные вариации стандартного алгоритма, пока не найдет подходящий и не вскроет исходный код намеченной программы. Сделав это, она этот код расшифровывает и получает к нему доступ. Как если бы кто-то заставил работать плату зажигания в автомобиле, подделав отпечаток пальца владельца. Третий палец отошел от ладони. - В-третьих, она абсорбирует все такие программы в собственную базу данных, но при этом не перекрывает доступ к программе других пользователей и не блокирует выполнение программой ее функций. Потом она ищет следующую программу, и так далее. Она замолчала, поскольку подошла официантка подогреть мой кофе и спросить Берил, хочет ли она еще чашку "капуччино". Та покачала головой, и официантка снова растаяла в толпе. - Это и случилось, когда мой приятель Джах загрузил копию из ПТ Джона на свой компьютер, - сказал я. - Она заграбастала все программы, но доступ не перекрыла. Хинкли удовлетворенно кивнула, как мамаша, гордая успехом своего дитяти. - Именно так и должно было быть. Вот почему я дала Тьернану диск - путь посмотрит, что может делать "Руби". Единственная разница - что ваш друг - Джах, да? - попал в эту историю случайно. - Убедительная демонстрация, - хмыкнул я. - И вы говорите, что эта штука может ускользнуть в сеть и скопировать себя на другой компьютер? - Да, но не скопировать. Она не копирует себя, а _размножается_. Это и было целью: создать вирус, расходящийся по национальным сетям данных и по коммерческим сетям, проникающий в любой встреченный компьютер и уходящий из него в киберкосмос в поисках следующего. Теория домино - помните? Я добавил себе молока: - Я вот чего не понял. Для хранения стольких данных понадобится чертова уйма памяти, где ее взять? И потом, ведь такая штука будет убиваться антивирусными программами. - Да нет, - замотала головой Хинкли, - это ведь не вирус, это сложнее. Это вроде... - Она глянула на потолок, будто рассчитывая найти слова там. - "Руби" - усовершенствованный сотовый автомат. Каждый встреченный ею компьютер, будь он большой или малый, включается в больший организм, и каждая программа такого компьютера тоже попадает под контроль "Руби". Потом она, "Руби", делится и ищет следующий компьютер, с которым может наладить связь. А тем временем последний компьютер становится узлом, или клеткой некоторой большей системы... - И она продолжает расти. - Верно. Все время чуть-чуть вырастает, с каждой новой программой, с каждым новым компьютером - она как ваше тело, состоящее из многих самостоятельных клеток, каждая из которых имеет свои функции. Выключение компьютера ее не убьет, как уничтожение одной клетки не убивает весь организм. Она подняла палец: - И потому антивирусные программы против нее бессильны, поскольку "Руби" их находит и разрушает исходные коды этих программ, как раковая клетка разрушает окружившие ее антитела. - Господи ты мой Боже, - вырвалось у меня. - Это еще не самое страшное, - сказала Хинкли, видя мою реакцию. - Вы вот о чем подумайте: при каждой новой итерации "Руби" не только добавляет себе памяти. Она еще и развивается. Она обучается. Хинкли сцепила руки над столом и глядела на меня. - Вы понимаете, что я говорю? - Она понизила голос тише шума в зале, но можно было различить и слова, и крайне тревожный тон. - Теория предсказывает, что после определенного числа итераций она достигнет критической массы... это еще на жаргоне специалистов называется фазовый переход. И тогда "Руби" из бессмысленной формы и-жизни станет чем-то совсем другим. Поначалу до меня не дошло, а потом стукнуло. - Разумной? - У меня голос сорвался на шепот. Она медленно кивнула: - Искусственный интеллект в форме искусственной жизни - практически бессмертен. Я тихо присвистнул. Теперь я понял, что означали слова Берил Хинкли, что "Руби" - не просто электронная таблица или компьютерная игра. Это имитация самой жизни... Нет, больше. Это не имитация жизни. Это форма жизни. Рожденная не от женщины, а от пальцев и клавиатуры, и все-таки - _жизнь_. А как только я это понял, как только полная несуразность нашей темы поразила меня, как удар в челюсть, так сразу мне стало заползать в душу страшное подозрение. - Эта программа, - сказал я медленно, обдумывая вслух, - этот клеточный автомат, как вы его называете... Джах, когда понял, что это похоже на вирус, быстро отсоединил машину от телефонной сети... Хинкли смотрела на меня, но ничего не говорила. Я замялся: - Но это в любом случае было правильно? - Нет, - спокойно сказала она, чуть качнув головой. - Даже если бы он этого не сделал, хуже бы не было, и я именно это сказала Джону вчера вечером. "Руби" уже на свободе, около одиннадцати месяцев. В младенчестве колыбелью "Руби" был настольный компьютер ИБМ в лаборатории и-жизни "Типтри корпорейшн". Команда соблюдала все предосторожности: модемный провод компьютера был отсоединен от телефона, а над дисководом смонтировали решетку с замком, ключ от которого был только у членов команды. Они ведали, что творят. Они знали, что это дитя - Франкенштейново чудовище и его надо держать в тюрьме, пока не удастся его научить держать себя в обществе. Они же, будучи родителями потенциально деструктивного создания, считали себя ответственными за его воспитание. Они скармливали ему отобранные биты данных, тщательно следили за его поведением, гордились каждым его новым достижением, но следили, чтобы дитя не выбралось на улицу, пока не научится проситься на горшок. Но, несмотря на все предосторожности, неизбежное несчастье произошло. Случилось это 17 мая 2012 года - как и многие другие несчастья в графстве Сент-Луис. - Землетрясение было сильным ударом для компании, - говорила Хинкли. - Теперь это не заметно, но тогда рухнула крионовая лаборатория и погибли четыре сотрудника. Уже и этого хватило бы, но от падения потолков и полок еще многие пострадали. Из нашей команды никто, слава Богу, не пострадал - мы в этот день поздно вышли на ленч. Мне только повредило плечо - растяжение связок. Зато наша лаборатория разрушилась полностью. Она нервно оглянулась через плечо, я последовал за ней взглядом. Толпа пришедших на ленч редела, время перерыва подходило к концу. Официантка поглядывала в нашу сторону, и на ее лице читался вопрос: догадаются ли дать приличные чаевые эти двое, что заняли целый отсек, а ничего, кроме кофе, не заказали. Но ничего необычного, однако, не было: ни солдат ВЧР, ни полицейских машин, ни таинственных незнакомцев в широких плащах и надвинутых на лоб шляпах. - Говорите дальше, - подбодрил я ее. - Лаборатория... - Лаборатории практически не было, - продолжала она, - и компания не хотела, чтобы в развалины заходил кто-либо из ценных работников, пока там все не расчистят - оголенные провода, обваливающиеся стены или потолки и прочее в этом роде. Так что несколько дней мы просидели по домам, а тем временем "Типтри" нашла генерального подрядчика из Чикаго - "Сайенс Сервис". Как нам сказали, эта фирма специализировалась по восстановлению лабораторных помещений. Так что, сказали нам, не волнуйтесь. Приходите в понедельник, и все будет о'кей. А нам это тоже было на руку - у каждого было полно своих дел. По остался без дома, у Дика погибли кошки, у меня машину деревом раздавило... Она откинулась на стуле и потерла пальцами веки. - Ну, короче говоря, какой-то мальчик-студент отвечал за восстановление лаборатории и-жизни. Я его не обвиняю, потому что в лаборатории был хаос, все разбросано и никто понятия не имел, что откуда... В общем, мальчик нашел компьютер с "Руби", увидел свисающий модемный провод и воткнул его в телефонную сеть. - Ах ты, блин... Хинкли улыбнулась: - Можно сказать и так. Он проверил, что линия работает, включил компьютер, прогнал коротенький тест, ну и, конечно, будучи добросовестным служащим "Сайенс Сервис", проверил модем звонком на какую-то доску объявлений. Вот так, без ведома своих родителей, "Руби" перелезла через загородку манежа. Франкенштейново чудовище выпустили на улицы мировой деревни. - Мы понятия не имели, "что стряслось, пока не пришли в понедельник на работу. Конечно, Дик сразу заметил и прежде всего захотел понять, как и куда "Руби" смогла выскользнуть из наших рук. Для этого ему пришлось выйти на главный компьютер компании и отследить все телефонные звонки, входящие и исходящие, в том числе факсовые и е-мейловые. Она посмотрела мне прямо в глаза. - И тогда, - сказала она очень спокойно, - он проник в те файлы компании, которые никто из нас никогда не видел и которые ни для кого из нас не предназначались. В этот момент с треском распахнулась дверь. Мы оба повернулись на звук, но это была лишь пара торговых агентов, зашедших на ленч с таким видом, будто они хозяева кафе. Один из них крикнул официантке, чтобы она их посадила, другой попытался на ходу потрепать ее по заднице. Пара слизняков, только и всего, но моя собеседница занервничала из-за их хамского появления, вспомнив, где мы находимся. - Нам пора уходить, мне здесь не нравится. - Да ладно, - возразил я. - Всего-то пара яппи зашла за гамбургером. Она продолжала настороженно смотреть на дверь. - Здесь могут быть люди ВЧР, - сказала она. - Они не всегда в униформе и с автоматами. Она боялась и, честно говоря, имела право, но не это было важно. Я должен был узнать конец истории, пока она не скроется в суде. - Про ВЧР не думайте, - быстро сказал я. - Помните, я вам говорил про Барриса, бонзу местного ВЧР? Так он мне дал карту для прохода через все их посты. - Да? - Она по-прежнему настороженно смотрела на дверь. - А что за карта? - М-м... вот она. - Я полез в карман куртки за ламинированной карточкой, которую дал мне полковник. Я не смотрел на нее с тех пор, как Баррис мне ее дал. Честно говоря, за весь сегодняшний день я впервые о ней вспомнил. - Вот, видите? - Я показал ей карточку. - Она решает все проблемы с... - Черт побери, - шепнула она. - Дайте-ка ее сюда. Я не успел слова сказать, как она выхватила у меня из рук карту и внимательно ее осмотрела. Чуть перегнула в руках, глянула ее на свет... и вдруг вытащила из кармана своего жакета перочинный ножик, открыла в нем ножницы и сделала в середине карты глубокую прорезь. - Эй! - вскрикнул я. - Да вы что... Она чуть сильнее растянула карту, протянула ее мне, и я заткнулся. Под слоем пластика и картона, тонкие, как кошачьи усы, вились проводки, соединяющие мельчайшие микросхемы и миниатюрные соленоиды. - "Умная карточка", - выдохнула она. - Как те таблички, которые носят сотрудники нашей фирмы. Только эта издает сигнал, который можно проследить по сотовой сети. - Ах ты, мать твою... - Я не мог поверить, что свалял такого дурака. Эти гады меня использовали, и я пошел за ними, как корова на веревке. - Она нас подслушивала? Хинкли прищурилась, глядя на карту: - Н-не думаю. Тогда она была бы побольше. Но эта могла сообщить наше местонахождение любому, кто обратит внимание. Это уже плохо. У меня по спине пробежал холодок. - А это значит... - Что это значит, я не знаю, - ответила она резко. - Вы ее сюда принесли, вы и скажите, что это значит. Она мягким жестом положила карту на стол и отодвинула ее к стенке, поставив сверху держатель с салфетками. - Единственное, что я знаю - что мы здесь уже слишком долго сидим. - Послушайте, я же не знал... - Знаю, что вы не знали, иначе надо быть круглым идиотом, чтобы мне ее показывать. Она выскользнула из-за стола, достала из кармана несколько долларов и положила их на стол. - Когда мы доберемся до суда, я вам расскажу остальное, - сказала она, - но отсюда надо убираться быстро. Я тоже начал выбираться из-за стола: - Но я клянусь, что... - Да черт вас побери, потом! - Хинкли решительно направилась к двери, пока я еще только вылезал из отсека. Я бросил на стол горсть мелочи, извиняясь, улыбнулся официантке и поспешил следом, чтобы не отстать. 17. ПЯТНИЦА, 12:57 Нагнал я ее уже на улице. Конторщики разбегались по своим столам и ячейкам, вцепившись в полупрочитанные газеты и чашки кофе с пенкой; толпа на тротуарах редела. Но машин было полно, и стоянки вдоль Сентрал-авеню были битком забиты. - Идите быстро, - сказал я вполголоса, догнав ее и взяв под руку. - И смотрите за машинами. Как только увидите что-нибудь полоз... - Я знаю, - шепнула она. - Быстрее, Бога ради! Я посмотрел на нее, она очень серьезно наклонила голову. Она тоже знала: и Джон, и Ким По были застрелены из машины, и, хотя возле бара Клэнси заметили фургон, не было стопроцентной уверенности, что убийца ездит именно на нем. Единственное, что играло нам на руку, так это то, что в такую погоду водители обычно держат окна закрытыми. Хотя Кейл Мак-Лафлин и говорил, что лазерная винтовка может стрелять сквозь неотражающее стекло, киллер, желая прицелиться поточнее, наверняка бы открыл окно. Мы жались к стенам домов, а я, как учил меня когда-то отец, шел со стороны мостовой - на сей раз по более серьезным причинам, чем защитить даму от брызг из-под колес машин. Если она - основная цель киллера, то так она будет чуть в большей безопасности. Конечно, если она права, то не очень важно, что я делаю, поскольку этот гад может первым шлепнуть меня. Честно говоря, не слишком утешительная мысль. - Вы решили, к какому именно судье хотите обратиться? - спросил я на ходу. Оставался только один квартал, и была уже видна площадь на пересечении Сентрал и Каронделет. Прямо за площадью возвышался пятиэтажный дом окружного суда из белого бетона. Хинкли задумалась, потом покачала головой. - Я никого из здешних судей не знаю, - ответила она, не отводя взгляда от улицы. - Я просто думала туда дойти и прочесть чье-нибудь имя на дверной табличке. Я вздохнул. Только сейчас я заметил, что она одета в башмаки до колен из телячьей кожи. На правом ботинке развязался шнурок, но я не стал ей об этом говорить, чтобы не останавливаться. - Это не так просто, - сказал я. - У них такие же рабочие часы, как у всех служащих, и в пятницу, если они кончают дела рано, вполне могут уже быть на поле для гольфа. На секунду я задумался, вспоминая судей, о чьих процессах мне доводилось писать отчеты. - Можем попробовать найти Свенсон. Эдит Свенсон, - добавил я. - О ней говорят, что она по крайней мере честна. Не знаю, будет ли она на месте, но мы всегда можем... Она вдруг со свистом вдохнула воздух, и ее рука под моими пальцами затвердела. Я проследил за ее взглядом и увидел фургон, сворачивающий с Каронделет в нашу сторону. Белый "форд эконован", продукт конца восьмидесятых - ржавый бензиновый бегемот, натужно пускающий клубы бледного дыма из выхлопной трубы и доживающий последние дни, отведенные ему до изъятия. Но главное было не это, а то, что он медленно двигался в нашу сторону. Водителя я не мог разглядеть, но со стороны сиденья пассажира окно было опущено. В нескольких шагах от нас оказалась дверь какого-то ресторана под раскрашенным парусиновым тентом. - Быстрей туда! - крикнул я. Хинкли не надо было погонять. Мы нырнули под тент и шмыгнули к двери. Я схватился за ручку и распахнул было дверь, но в этот момент "эконован" прогрохотал мимо. Мы стояли, как окаменелые, и смотрели на фургон. За баранкой сидел пожилой чернокожий джентльмен. Не обратив на нас ни малейшего внимания, он зарулил по Сентрал в сторону от здания суда. Из стереоколонок доносилась - ва-ва-ва-ва-ууу - грохочущая древняя песенка. Ложная тревога. Берил, пошатнувшись, прислонилась к дверному косяку и прижала руку к груди. - Боже мой, никогда не думала, что так обрадуюсь Айку и Тине Тернер. - Когда мы выберемся из этой истории, я вам подарю такую запись, - пообещал я и потянул ее на улицу. - Черт возьми! - Она вдруг остановилась и посмотрела вниз. - У меня ботинок развязался. Я снова подумал, не дать ли ей завязать ботинок, но решил, что не стоит. Следующий фургон может нести менее безобидный груз, чем старые записи классических мелодий. - Это потом, - сказал я, увлекая ее за собой. - Сейчас надо идти. Мы миновали переулок и последний дом квартала - обреченное на снос офисное здание с забитыми фанерой окнами: одна из жертв землетрясения, владелец которой решил, что снос обойдется дешевле ремонта. Теперь мы были уже почти напротив угла здания суда, занимавшего целый квартал, столь же непритязательного и безликого, как окружная тюрьма и дом правительства штата рядом с ним. Все три здания были жертвами официального архитектурного стиля, который один мой приятель назвал "Постготический параноид двадцатого века": ни одного окна на гладких стенах первого этажа, а на следующих этажах - узкие створчатые окна, похожие на бойницы лучника. Верьте нам, ибо мы - правительство. - Верю, если вы отражаете лазерные лучи, - пробормотал я. - Что? - переспросила Хинкли. - Да ничего. Мысли вслух. После этих слов у меня действительно возникла новая мысль. - А эти двое, Дик и Джефф? Когда я их увижу? Хинкли посмотрела на меня, и взгляд ее был весьма красноречив. Она мне в общем-то доверяла - то есть доверяла ровно настолько, чтобы перед сдачей судье сообщить факты и их засвидетельствовать, но она совершенно не была готова доверить мне жизнь своих друзей. В конце концов я ведь сознался ей, что Баррис рассчитывает выйти через меня на Пейсон-Смита. И хотя я был явно удивлен, что карточка Барриса оказалась жучком, и охотно оставил ее в ресторане, вполне могло оказаться, что ВЧР меня использует как подсадную утку. - В свое время я вам дам знать, - ответила она ровным голосом. - Не волнуйтесь, они о вас знают. Но давайте не все сразу, ладно? - Да, конечно. Как вы решите. Мы уже вышли на угол Сентрал и Каронделет. Других пешеходов не было видно, ни одна машина не нарушала знак "Стоянка запрещена" возле зданий суда и тюрьмы. Пока все нормально, осталось только перейти улицу, пересечь площадь в виде почтовой марки с пустыми цементными гнездами для деревьев вместо зубчиков, а дальше - боковая дверь здания суда для нас открыта. Металлодетекторы там установлены с тех пор, как какой-то псих открыл в зале суда огонь и перестрелял уйму народу; и с тех же пор у входа в здание стоит наряд полиции. Проскочить дверь - и мы, считай, уже дома. Я оглядел площадь и потянул Хинкли с тротуара на мостовую. - Вперед, - сказал я. - Пошли. Мы поперли напрямик через широкий перекресток, не обращая внимания на разметку и светофор, не переходя на бег, но и не глазея по сторонам. Примерно на середине перекрестка она высвободила руку. Идя рядом, мы ступили за бордюр и вышли на площадь. За окнами здания суда уже были видны люди за письменными столами и в коридорах. До боковой двери осталось чуть больше двух метров. Она издала какой-то звук - как будто все-таки наступила на болтающийся шнурок, но я не обратил внимания. Меня уже отпускало напряжение. "Ах ты гад, в тени затаившийся..." - Я вам найду компакт-диск с Тиной Тернер в одном местечке на Дельмар-стрит, - сказал я. - Бывали в "Винтейдж Винил"? У них лучш... Меня не слушали. Она отстала. Я обернулся посмотреть, ожидая увидеть, что она все же решила завязать ботинок. Доктор Берил Хинкли лежала лицом вниз на бетонном тротуаре, и ее ноги еще дергались, получая от остатков мозга приказы бежать во весь дух. Но это было невозможно, поскольку беззвучный луч пробил у нее в затылке дыру шириной с большой палец. Время остановилось, как в сюрреалистическом фильме. По улице ехали машины, на площади клевали невидимые крошки голуби. В небе тарахтел пригородный вертолет, направляясь в муниципальный аэропорт поблизости. У моих ног лежала мертвая женщина, а вокруг продолжался как ни в чем не бывало обыкновенный день. Секунду назад вы вели беседу о древних компакт-дисках, а сейчас ваш собеседник лежит на углу грудой холодеющего мяса... застреленный... Лазерным лучом. Я вырвался из ступора и огляделся. Автомобилей не видно, но вокруг высотные дома. Бесчисленные окна полудюжины домов, и за одним из них сидит снайпер, наводящий свою смертоносную мушку - теперь на меня. _Беги, кретин!_ Ближайшее бетонное гнездо было прямо за мной - большая круглая урна метр в высоту и два с половиной метра в диаметре. Я нырнул за нее и съежился, вжимаясь в стену, и собственный пульс гремел у меня в ушах. Таких гнезд за мной было еще семнадцать, три ряда по шесть, и они вели к двери здания суда. Хоть и пустые, эти гнезда давали достаточную защиту. Если бы я мог, прячась за ними, пробраться к боковой двери... Прямо, пробраться. Следующее в ряду гнездо было не ближе трех метров, и снайпер меня засечет, как только я высуну голову. Я даже не успею понять, отчего умер. Обняв стенку гнезда, я вспоминал, что мне говорил Мак-Лафлин про лазерные ружья. Беззвучное. Луч невидим. Прямая траектория. Практически неограниченная дальность. Но большие и громоздкие, величиной с ручной ракетомет. Значит, кто бы с ним ни работал, он должен быть прикован к месту. И еще что-то... Две прилично одетые женщины, может быть, юристы суда, возвращавшиеся по улице с ленча, вышли из-за угла здания Правительственного центра. Они продолжали о чем-то болтать, пересекая Каронделет, как вдруг увидели на противоположном тротуаре тело Берил Хинкли. Застыв посередине улицы, они растерянно смотрели на труп, и вдруг одна из них обернулась и заметила меня. Я ничего не успел сказать, как она закричала дурным голосом, повернулась и побежала обратно. Класс. Как раз этого мне недоставало: они позовут полицию и сообщат про маньяка-убийцу на площади суда. Закрыв глаза, я в отчаянии стукнул головой по урне. Через минуту здесь будет полно полицейских, и они... _Через минуту_. Ага, вот оно. Мак-Лафлин говорил, что для перезарядки лазера нужно шестьдесят секунд. Если он не врал, у меня есть еще несколько секунд, пока киллер снова сможет нажать на спуск. Не слишком большое утешение. Минута наверняка уже прошла. Но если бы я был у киллера на мушке, то он уже меня бы убил. Может быть, он и видел, как я скрылся, но пока между нами цементная урна, он меня не достанет. Пока. Но я не смогу здесь долго просидеть. Рано или поздно мне придется встать. "Сейчас об этом не думай, - сказал я себе. - Думай о том, что делать". Ладно. Итак, ее не могли застрелить из окна ни суда, ни Правительственного центра: эти дома передо мной, и из их окон киллер, кто бы он ни был, меня бы увидел. У тюрьмы сюда выходило лишь несколько окон, и вообще - это самое неподходящее место для снайпера. Высотный жилой дом за зданием суда - угол зрения не тот, он бы не попал ей в затылок. Оставалось еще четыре или пять зданий на другой стороне Сентрал-авеню. Если бы только понять, из которого... Около входа в суд возникла какая-то толчея. Обернувшись через плечо, я заметил несколько человек, высыпавших из створчатых дверей: юристы, клиенты, свидетели, клерки - и все глядели на меня. За ними выходил коп в форме; какой-то зевака показал на меня, и коп вытащил пистолет, но вместо того, чтобы взяться за дело, быстренько затолкал всю публику обратно в здание и встал у входа. Краем глаза я увидел, как он снял с пояса телефон, раскрыл и поднес к лицу. Клейтонская ментовка была отсюда в четырех-пяти кварталах. Теперь я мог дожидаться прибытия закона. Мысль соблазнительная - мирно сдаться и пойти в тюрьму, а когда страсти поостынут - доказать свою невиновность. Но это тоже значило выйти из укрытия. Снайпер меня снимет даже в окружении спецподразделения полиции. И мне уже будет до фонаря, допрут ли они, как и почему я вдруг свалился с дырой в башке. На хрен мне такое надо. Я должен сам обнаружить снайпера. И у меня возникла идея, как это сделать. Стараясь не распрямляться под прикрытием цементной стенки, я вытащил из кармана Джокера, открыл крышку и переключился в вербальный режим. - Джокер, включение, - сказал я. "Добрый день, Джерри. Чем могу служить?" - Дай мне карту улиц района Клейтон. - Я оглянулся через плечо на полицейского у входа: он, видимо, прочно залег в засаде, ожидая подкрепления. - Покажи окрестность перекрестка Саут-Сентрал и Каронделет радиусом три квартала. "Выполняю... Подожди, пожалуйста, минутку. - Джокер замолчал, соединяясь по модему с нейронно-сетевой библиотекой. Прошло несколько секунд, и на двустворчатом экране ПТ появилась схема. - Вот карта, которую ты запрашивал". Издалека послышался вой сирен. Я заставил себя о нем не думать. - О'кей. Теперь наложи на нее трехмерные изображения всех домов этой окрестности, и по-быстрому. "Функция "по-быстрому" мне неизвестна. Прошу ее определить". - Забудь "по-быстрому". Просто сделай. На сетке улиц выросли дома. Карта стала похожа на аэрофотоснимок Клейтона вокруг площади суда. - Очень хорошо, - сказал я. - Войди в графический редактор. Я дам тебе координаты на карте, запишешь в свою память. "Понял, Джерри". Я взялся за миниатюрный трекбол и переместил курсор по экрану, поставив его примерно там, где лежало тело Хинкли. Когда я убрал палец, курсор исчез, и на его месте замигала крошечная буква "х". Пока все по плану, но сирены выли уже ближе. Я снова глянул через плечо, но копа в дверях суда не увидел. Сделав глубокий вдох, я продолжил: - О'кей, теперь проведи линии между этой точкой и... Черт! Я вдруг сообразил, что моя собственная изобретательность меня подвела. Как спросить у Джокера о возможной прямой траектории между Хинкли и снайпером. Стоит мне допустить неточность формулировки, и из отмеченной мною точки разбегутся десятки линий. А как, черт побери, объяснить компьютеру, что мне нужно, если он понимает все буквально? "Смотри, видишь, кто-то лежит на улице, так вот, откуда ее могли застрелить лазерным лучом, мне это интересно, потому что я - следующий, так вот, скажи мне, откуда, и по-быстрому, потому что сейчас копы наедут, - а по-быстрому - это значит шустро, живой рукой, pronto"... М-да. Хилый шанс - но лучше, чем никакой. - Точку с указанными координатами поднять на высоту пять футов... - медленно начал я. "Извини, Джерри, но у меня есть для тебя срочное сообщение". От его спокойного голоса можно было взбеситься. Я тут решаю сложнейшие задачи ради спасения своей жизни, а он, видите ли, хочет доставить мне письмо. Моргнув, я беззвучно выругался. - Сейчас не время, Джокер. "Прости, Джерри, но у сообщения высший приоритет. Отправитель идентифицирован как Рубиновая Ось". Что за так твою... - Давай его сюда! - рявкнул я. Экран разделился пополам, карта не изменилась, только масштаб увеличился вдвое, а в другой половине появилась строка сообщения: "Лазерный луч послан из дома 1010 по Саут-Сентрал-авеню, этаж 5". В тот же момент из указанной мной точки вылетела красная линия и уперлась в заброшенное здание на противоположном углу от суда. Я уставился на экран. Как могло случиться... - Не шевелиться, мистер! - услышал я окрик за стеной. - Руки держать на виду! Полицейский у входа в здание суда. Я выпустил его из виду, когда занимался Джокером. Теперь он стоял прямо за мной. Широко расставив ноги и держа револьвер обеими руками, он направил ствол прямо мне в затылок. - О'кей, о'кей, - сказал я, стараясь его успокоить. - Оружия у меня нет, видите? В правой руке я держал Джокера, левую показал открытой. - Видите, это ведь не пистолет? - Я вижу, сэр, - ответил полицейский, на которого моя речь не произвела впечатления. - Теперь положите это на землю, встаньте и поднимите руки на затылок. Немедленно, сэр. Я аккуратно положил Джокера на бетон и заложил руки за голову, но вставать не стал. - Офицер, - сказал я самым спокойным голосом, на который был способен, - эту женщину застрелили с верхнего этажа вон того дома. - Я мотнул головой в сторону обреченного на снос здания. - Я к этому не имею отношения, но... Взгляд офицера метнулся в ту сторону и тут же вернулся назад. Он ничего не хотел слушать. - Встаньте, мистер. - Я же вам говорю, если я встану, он меня тут же... Он смотрел только на меня. - Мистер, я не шучу! Руки за голову и встать! Сирены выли неподалеку; мчась по Сентрал-авеню к зданию суда. Ожидавший подмоги офицер не собирался давать мне ни единого шанса. На тротуаре лежит мертвая женщина, а подозреваемый рассказывает сказки. Указательный палец правой руки лег на спусковой крючок. Передо мной стоял молодой практикант, только что из академии. Он хотел быть Хорошим Полицейским, но я слишком хорошо знал, что дурная репутация полицейских как любителей спускать курок более чем заслуженна. Первая патрульная машина влетела на площадь и остановилась; я сделал глубокий вдох. Кавалерия прибыла. Может быть, они спугнули снайпера. - О'кей, - сказал я. - Только спокойно, ладно? Я встаю. Прибыла вторая машина, заняв позицию за первой, из нее выскочили два копа и побежали к телу Берил Хинкли. Я медленно начал подниматься на ноги, не спуская глаз с пустых окон в доме, на который указала "Руби". Не успел я поднять головы на высоту урны, как заметил неясное шевеление за угловым окном пятого этажа: короткий тусклый блеск, как солнечный блик на металле... - Ложись! - крикнул я, бросаясь на землю. - Стоять... АУУУВВВ! В груди копа чуть ниже воротника появилась небольшая черная дырка. Он выронил револьвер, схватившись за шею, ноги подкосились, и он с воплем упал на мостовую. Он был еще жив, хотя лазерный луч прошил его насквозь. Два копа из второй машины, бежавшие ему на помощь, остановились как вкопанные. Они все видели, но - было ясно по выражению их лиц - ничего не поняли. Они посмотрели на своего коллегу, потом на меня, потом снова на него. - Я ничего не делал! - завопил я, распластавшись на бетоне, выставив руки перед собой. - Я просто здесь лежу! Вызовите ему "скорую"! Копы очнулись. Бросились они не ко мне, а к раненому практиканту. Он корчился от боли, суча ногами по бетону. Его товарищи опустились около него на колени, один из них схватил его телефон и щелкнул крышкой. - Мобиль Чарли-пять, ответ на вызов от здания суда. Код десять-три, офицер выведен из строя! Двое других бросились ему на помощь. Какую-то секунду все они были заняты раненым. Обо мне забыли. Я поднялся на четвереньки, подобрал Джокера и сунул его в карман. А потом вскочил на ноги - и бежать! Но не прочь от этого места, а прямо к заброшенному дому. 18. ПЯТНИЦА, 13:07 Если ты знаешь, что за тобой охотится снайпер, то можно точно сказать одно: это помогает бежать быстрее. Даже перебегая через перекресток, я знал, что у меня есть меньше тридцати секунд - и то если есть - добраться до укрытия, пока перезарядятся батареи. С другой стороны, если я рвану прямо к дому, то стрелок наверху в меня попасть не сможет. Отвесный выстрел почти невозможен - иначе он стрелял бы по Берил еще на тротуаре. Я слышал, летя к дому по прямой, как за спиной орут копы, требуя остановиться. Мне стукнуло в голову, что они ведь могут открыть огонь, но останавливаться и залегать посреди перекрестка я тоже не собирался. И так плохо, и так плохо. Единственное, на что я надеялся - обученный полицейский офицер не будет стрелять в спину бегущему человеку. Так что я не остановился. Лазерный луч не проделал у меня в голове дырку, и револьверной стрельбы я не услышал. Добравшись до тротуара и нырнув в дверь дома, я перевел дух. Фасад оставался в сравнительной сохранности, но фанера в окнах была явной печатью на приговоре дома к сносу. В эту секунду мне не грозило ничего, но надо было бежать дальше, пока за мной не ввалились копы. На забитой фанерой двери висел амбарный замок, но, приглядевшись, я увидел, что его дужка перерезана как будто парой мощных ножниц, а затем аккуратно составлена, чтобы замок казался запертым. Пневматические петли взвизгнули, когда я потянул дверь на себя и вошел в узкий вестибюль, стараясь не наступать на битое стекло. Дверь за мной захлопнулась. Мглу пронизывали проходящие сквозь щели фанеры солнечные лучи; в их свете можно было прочитать таблички на дверях. В основном - офисы адвокатов, а второй и пятый этажи во время землетрясения пустовали. Дом хранил каменное спокойствие. Перебирая по стене руками, я пробирался в глубь дома. Миновал разбитый фонтан в холле, неработающий лифт, вход в бывшую парикмахерскую и добрался, наконец, до конца коридора, где была дверь на лестничную клетку. Я открыл дверь, она скрипнула. Я застыл, прислушиваясь к темноте наверху. Ничего не было слышно, но это ничего не значило. Как я понимал, снайпер мог стоять на верхней площадке и ждать, когда я просуну голову. Я стал обдумывать возможность отступления, но тут же отбросил эту мысль. Отступить - значит дать снайперу шанс еще когда-нибудь попробовать... а сейчас у меня самого был шанс, хотя и мизерный, загнать этого гада в угол и положить раз и навсегда конец этой игре. И потому я проскользнул на лестницу, тщательно затворил за собой дверь и полез по ступенькам вверх. Свет, бивший в незабранные окошки на каждой площадке, давал мне возможность осмотреться перед тем, как пробежать следующий марш. При моем приближении разбегались мыши и тараканы, пахло затхлой пылью и застарелой мочой выброшенных отсюда сквоттеров. На площадке третьего этажа лежала кучка щебня с разрушенного потолка. Я вытащил из этой кучки короткий стальной пруток, крутанул его в руках и, вспомнив того сумасшедшего адвоката - позавчера в Муни, - подумал, не здесь ли была его контора. На площадке пятого этажа меня никто не ждал. Остановившись перевести дыхание, я внимательно осмотрел дверь, ведущую в тот конец дома, откуда стреляли. На первый взгляд она была нетронутой, но потом я заметил прямую полоску пыли и обломков штукатурки - открываемая дверь прочертила ведущие к этой полоске полукруглые следы. За мной было окно, выходящее на задний двор. Выглянув, я заметил на боковой дорожке под пожарной лестницей потрепанный коричневый фургон "тойота". Похоже было, что от пожарной лестницы до дорожки вела прицепная лестница. Если машина принадлежала киллеру, то отход он себе подготовил по пожарной лестнице. Мне бы следовало подумать об этом раньше. Было бы совсем неглупо подстеречь его внизу под пожарной лестницей. Но теперь уже обратно не отыграешь. Я здесь, а он где-то внутри, и пришло время прижать этого гада к ногтю, пока он еще кого-нибудь не убил. Сжав покрепче пруток, я прошел на цыпочках к двери, схватился за ручку и осторожно отворил дверь. Короткий коридор вел мимо поломанного лифта и какого-то офиса к окну на пожарную лестницу. Оно было приподнято, а дверь офиса взломана деревянным рычагом, валявшимся тут же. Из-за двери доносились какие-то звуки: металл стучал о металл, прошелестела, расстегиваясь и застегиваясь, застежка-"молния". Кто-то натужно вздохнул. Я прижался к стенке спиной и бесшумно прокрался к двери. За дверью было пусто. Еще до землетрясения оттуда вывезли всю мебель. Внутренние перегородки сломались, и большая пустая комната была огорожена лишь стенами дома. Пылинки плясали в полуденных лучах солнца, бивших в окна и в дыры потолка, над кучками кирпичных обломков, труб, цемента, извести. У стены напротив быстро паковал инструменты своего ремесла киллер. Я его не узнал. Он вообще выглядел так, что его не узнал бы никто. Среднего роста, нормального сложения, лет около сорока, бежевый рабочий комбинезон. Лицо ничем не примечательное. На голове скобка радиотелефона. Тускло блеснуло солнце на большой лысине и на стеклах в проволочной оправе. Говорят, что зло банально - теперь я видел это воочию. Этот хмырь мог быть кем угодно - уборщиком, электриком, дератизатором, - да кем угодно, только не профессиональным убийцей. Он быстрыми и точными движениями разбирал свое оружие: небольшой баллон сжатого газа, устройство, похожее на поршневой насос, пара аккумуляторных батарей, от которых вился тонкий проводок к длинному неуклюжему инструменту, напоминающему базуку времен второй мировой войны. Эта штука была смонтирована на треножнике, а над ее стволом тянулся телескопический инфракрасный прицел. Киллер разбирал конструкцию, упаковывая ее в двухколесную сумку для клюшек для гольфа. При словах "лазерная винтовка" вы представляете себе что-нибудь вроде штучки из фантастического фильма: небольшое легкое оружие вроде АК-47. Эта же штука была больше похожа на промышленный сварочный аппарат из гаража Чеви Дика. "Да, конечно, людей убивали из фургона. Таскать с собой всю эту фигню точно нужен фургон", - подумал я. Ладно, не до того. Он стоял ко мне спиной. Цель скрылась, и он хотел только унести ноги, пока все тихо. А вот тебе, дядя, сюрприз. Он отсоединил батарею и запихивал ее в сумку, и тут я, так тихо, как только смог, проскользнул в дверь, стараясь не наступать на крошки мусора и крепко сжав пруток обеими руками. Он разогнулся, чтобы взяться за сам лазер, и я остановился. Достав из кармана комбинезона электроотвертку, он ткнул ею под треножник, нажал на кнопку, и она тихо зажужжала. Я набрал воздуху и рванулся к нему, на ходу замахиваясь прутком. На полпути я наступил на кирпичные крошки. Он дернулся, обернувшись на звук, бросил отвертку и полез в нагрудный карман комбинезона, что-то оттуда выхватывая и поворачиваясь навстречу летящей на него фигуре. Я завопил во всю мочь, занося железяку над головой. Автоматический пистолет сорок пятого калибра уже вылез из кармана, но навести его не было времени. Удар пришелся ему по груди и сбил его с ног. Пистолет вылетел из руки и упал метрах в трех от места приземления его задницы. Он выбросил вперед правую ногу, метя мне в лодыжку. Я вскрикнул и запрыгал на одной ножке, а он перекатился и потянулся за пистолетом. - Едрит твою мать! - крикнул я, занося над ним тонкий стальной пруток, и хлестнул его изо всей силы по правой руке. Удар пришелся по локтю. Он завопил в тот же момент, как я услышал сухой щелчок раздробленной кости. Схватившись за руку, он перекатился на спину, теряя очки и заходясь от боли. - Твою мать, я тебе сказал! - крикнул я снова и хлестнул его прутком прямо между ног. Такой вопль мог разнести вдребезги бокал. По ширинке стало расплываться темное пятно. Он схватился за пах, но мне было наплевать. - Не понял? - прорычал я. - Так ты, сука, еще и глухой? "Мать твою так", я тебе сказал! На этот раз удар пришелся по правому колену. У меня в пальцах отозвался тонкий фарфоровый звон размолотых костей и хрящей. Прости меня Господь, но мне было приятно. У него из глаз хлынули слезы, а лицо стало сплошь багровым. Я наклонился над ним, смакуя его агонию, с наслаждением внимая визгу недорезанной свиньи. - Опять не слышу, гандон штопаный! - заревел я снова, занося для удара пруток. - Я тебе сказал... - Я слышу! - выдохнул он сломанным, сиплым голосом. - Я слышу! Не надо... Я увидел лицо Джона. Лицо Берил Хинкли. Лицо Джейми, хотя к его смерти этот мешок дерьма отношения не имел. Я хотел забить его до смерти... Но сначала получить ответ на кучу вопросов. - Откуда ты? - крикнул я. - Кто тебя послал? У него перекосилось лицо. - Вввв... кккк... - Говори, падаль! Кто тебя послал, или ты, клянусь Богом, никогда уже ходить не сможешь! Грудь у него ходила ходуном, будто он пробежал десять миль. Еще минута, и он впадет в шок, а тогда мне его не достать. - Говори, говна кусок! - Я сунул ему в морду зазубренный край арматуры и дал его воображению довершить остальное. - Говори, блин! - ВЧР! - крикнул он. - Я работаю на ВЧР! Ничего неожиданного. Все еще держа пруток над его головой, я выхватил Джокера и включил аудиозапись. - Кто из ВЧР тебя послал? - спросил я, хотя ответ уже знал. - Кто? И зачем... - Бросьте эту штуку, Розен! В дверях стоял Майк Фарентино, а по бокам - два офицера в форме. Каждый из них, сгорбившись и чуть присев, держал перед собой пистолет, и оба пистолета смотрели точно мне в диафрагму. Фарентино держал руки в карманах. - Отойди от него, Джерри, - сказал он ровным голосом. - Отойди и... - Да брось ты, Майк. Я отвел пруток от лица снайпера и выпустил его из руки. Он глухо звякнул об пол. Подняв руки, я отступил от человека на полу. Гнев мой растаял так же быстро, как появился. - Вот этот друг вам нужен, а не я. Я его... - Джерри, заткнись. - Фарентино вошел в комнату. - Симмонс, займись человеком на полу. Конклин, проверь, чтобы у мистера Розена не было ничего такого, чего у него быть не должно. Копы разогнулись. По-прежнему держа пистолеты наготове, они пересекли комнату. Я держал руки поднятыми, пока Конклин ощупал меня с головы до ног и забрал у меня Джокера. - Он чист, лейтенант, - сказал он, засовывая пистолет в кобуру и протягивая детективу мой ПТ. - У него было только это. - Пострадавший в плохом состоянии, сэр. - Симмонс стоял на коленях рядом с человеком на полу и щупал его пульс. - Он еще в сознании, но у него сломана рука, раздроблена нога и кровотечение в области половых органов. Помолчав, Симмонс добавил: - На полу обнаружен пистолет. Фарентино подошел к пистолету и встал на колени рядом с ним, тщательно избегая прикасаться к нему руками. - Еще одну "скорую", pronto, - потребовал он, не обращаясь ни к кому конкретно, - и прихватить вот это вещественное доказательство. Его в Даунтаун, в лабораторию. Отпечатки пальцев, заводской номер, разрешение, история и все прочее. Симмонс кивнул, затем посмотрел на лежащего. Рядом с его головой валялась радиостанция. Полицейский поднял ее, послушал и протянул лейтенанту. - Атмосферные разряды, - сказал он. - Но она наверняка работала. - В мешок и в лабораторию, - ответил Фарентино. - А с этим что делать? - спросил, показывая на меня, Симмонс. - И его в Даунтаун? - Пока ты еще не начал читать мне меню, Майк, - сказал я, - обрати внимание на эту гаргару. Это - та самая лазерная винтовка, что вы, ребята, ищете. А этот хмырь - убийца трех человек. Фарентино посмотрел на киллера, потом встал и подошел рассмотреть наполовину разобранный лазер, все так же стараясь не трогать ничего руками. Закончив осмотр, он хмыкнул и повернулся ко мне. - А теперь ты собираешься мне рассказать, как ты разыскал этого деятеля и поработал с ним, пока он не успел пристрелить и тебя, верно? Я опустил руки: - И не думал, лейтенант. Он застрелил Берил Хинкли - женщину на площади, - когда мы с ней вместе переходили улицу. Следующим выстрелом он пытался убить меня, но попал в судебного копа. - Я сглотнул слюну, вспомнив вопль раненого. - Он поправится? - Гехт? Его отвезли в госпиталь. Мальчик цепкий, выкарабкается. - Фарентино все не отводил глаз от лазера. - И ты, значит, понял, откуда садит этот голубчик, и решил взять дело в свои руки? - Вроде того. - Я пожал плечами. - Мне жаль вашего парня, но он не просек ситуацию. Я пытался ему объяснить, но он был не в настроении понимать, а талдычить по слогам не было времени. - Я показал на пистолет на полу: - Это пистолет нашего приятеля. Извини, что я так его отделал, но... - Понимаю, понимаю. - Фарентино отошел наконец от лазера. - Понимаю, в каком ты был состоянии. - Инстинкт самосохранения сработал. Да, там, за домом, стоит фургон. Думаю, что это его машина. Вы бы посмотрели... - Я знаю. Мы его нашли перед тем, как направились сюда. Фарентино задумчиво почесал переносицу, затем ткнул пальцем в сторону Конклина: - О'кей, Билл, оставь его. Мистером Розеном займусь я. Ты пойди помоги Джерри... да, и позвони в Даунтаун, пусть пришлют команду судебных экспертов. Мне нужны все отпечатки с этой штуки и вообще все, что они смогут найти. И держи репортеров отсюда подальше, понял? Одного вот так хватит. Конклин шутки не принял. Он замялся, глядя на меня с подозрением: - Лейтенант, я вас правильно понял? Я имею в виду, вдруг он и есть тот, кто... Фарентино вздохнул: - Билл, ты хочешь, чтобы мистер Розен правильно записал твои имя и фамилию? Он из "Биг мадди инкуайрер". Я думаю, как приятно будет шефу увидеть твое имя в ближайшем номере. Конклин заткнулся. Подарив меня кислым взглядом, он протянул мне Джокера и пошел помогать своему напарнику. Симмонс склонился над автоматическим пистолетом на полу. Сняв с пояса пластиковый мешок для вещественных доказательств, он пропустил авторучку через ствол пистолета и аккуратно положил его в мешок. Еще раз взглянув на меня, он снял с себя форменную куртку и укрыл снайпера. Уже слышались сирены "скорой", когда Фарентино отозвал меня в угол, подальше от двух других. - Я буду благодарен, если ты выключишь свой ПТ, - сказал он тихо. - Я знаю, что ты не имеешь отношения к убийству этой дамы, но я не хочу, чтобы в газету попало остальное. Ты меня понимаешь? Я и забыл, что у Джокера была включена запись. Щелкнув выключателем, я сунул компьютер в карман. Фарентино выщелкнул сигарету из пачки и закурил. - Господи ты мой Боже, - вздохнул он, - ты, Джерри, просто гвоздь в сапоге. Я тебя увидел только вчера вечером, и ты мне уже третий раз попадаешься. Если бы я не знал, что будет только хуже, ты бы у меня сейчас проехался в Даунтаун в наручниках. - Меня уже туда катали, - ответил я, - но все равно спасибо. - Мне наплевать, Джерри, что у тебя там с ВЧР. - Он выдохнул клуб голубого дыма и ткнул в мою сторону пачкой сигарет. - А вот это - дело полиции. Мне трудно будет объяснить, как вышло, что я нашел репортера, выбивающего предполагаемому убийце бубну железным прутом... - Остынь, лейтенант. - Я поднял Джокера. - Вот здесь все записано. Этот человек работал на ВЧР - он сам мне сказал. - Это я знаю, - сказал он быстро, вынув из кармана свой ПТ и раскрыв его. - Это мы слышали в дверях. А теперь я хочу услышать всю историю, и с самого начала. Я рассказал ему все, что произошло с момента нашей встречи с Хинкли в ресторане. Я исключил лишь подробности насчет "Рубиновой Оси", но упомянул о том, что карта, данная мне Баррисом накануне, оказалась следящим устройством. Фарентино внимательно слушал, а когда я закончил рассказ на том, как обнаружил стрелка в этом здании, сказал: - О'кей, я готов поверить, но вот... - Он осекся и прочел что-то у себя на экране. Удивленно поднял брови. С лестницы слышались шаги. Фарентино оглянулся через плечо: в дверь входили три санитара со сложенными носилками. На нас они не обратили внимания, но Фарентино выглядел так, будто его отпустила тревога. Выдохнув, он повернулся ко мне. - Я получил ориентировку, - тихо произнес он. - На тебя десять-девяносто четыре. - Я что, за парковку не заплатил? Так у меня даже машины... - Заткнись. - Глаза Фарентино блестели, как черный лед. Захлопнув ПТ, он сунул его в карман пальто. - Некогда выпендриваться. Ориентировка от ВЧР. И она значит, что ты подлежишь немедленному задержанию. Как общественно опасный тип, или вооруженный подозреваемый, или невменяемый - или все это сразу. - Что за херня... - Чистая правда. ВЧР нужен твой скальп, и немедленно. Тут уж настала моя очередь похолодеть. Я глянул на санитаров, хлопотавших около стрелка. Никто из них не обращал на меня внимания, но в любую секунду... - Когда это случилось? - прошептал я. - Только что. - Он склонил голову набок, глядя на двух патрульных. - Эти пусть тебя не волнуют, они еще несколько минут провозятся, но тебя ищут федералы. Не мне говорить тебе, почему. Это верно, я мог догадаться и сам. В тот момент, когда Хинкли взрезала трассер и оставила его в ресторане, тот, кто следил за моим сигналом, понял, что я их перехитрил. Тогда Баррис велел киллеру, который с моей невольной помощью выследил уже Хинкли, убрать и меня. А поскольку это не вышло, Баррис хочет привезти меня в клуб "Стадион" для последней встречи. И в этот раз уже не выкрутиться. Если они возьмут меня, они возьмут и Джокера и доберутся до интервью, что дала мне Хинкли перед своей гибелью. Даже если я выброшу Джокера в мусорный бак, а сам сдамся, у меня мало шансов покинуть стадион. Живым, во всяком случае. Я глубоко вдохнул, пытаясь овладеть собой и подавить панику. Вокруг здания было полно копов, и наверняка через пару минут будут солдаты ВЧР. - О'кей, Майк, - сказал я неожиданно сиплым голосом, - как скажешь, так и будет. - Да-да. - Фарентино покачал головой. - Что я мог, я уже сделал. Я тебя допросил в присутствии еще двух офицеров и установил, что ты не являешься подозреваемым, и потому можешь идти на все четыре стороны. Если Баррис прицепится, у меня руки чисты. Я - дубина-полицейский, который дал тебе ускользнуть. Вы уж меня простите. - Послушай, Майк... - Уматывай отсюда, - буркнул он вполголоса. - Быстро убирайся из здания. Не ходи ни домой, ни к жене - там тебя в первую очередь будут искать. И не лезь в сеть, мать твою... - Майк, - сказал я, - как... - Быстро! - шепнул он. - Шевели ушами! Я начал было спорить, но он повернулся спиной. Следя за струйкой дыма от сигареты, он прошелся по комнате; Конклин посмотрел, как он подходит, перевел взгляд на меня, потом потерял ко мне интерес. Разрушая мое оцепенение, над крышей заревел вертолет. Я огляделся, потом тихо вышел из комнаты и пошел через коридор. Окно на пожарную лестницу было все еще открыто. Высунув голову, я никого внизу не увидел и потому вылез из окна на лестницу и поспешил вниз, перебирая холодные стальные перекладины. Сбежать-то я сбежал, но куда - не имел ни малейшего понятия. ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ЕГО ДВОР ЛЮБВИ И КРАСОТЫ (20 АПРЕЛЯ 2013 ГОДА) 19. СУББОТА, 2:00 Би-бип... Би-бип... Би-бип... Я проснулся от электронного писка. Спросонья решил, что это телефон у меня на столе, а потом вспомнил, что я не у себя дома, а скрываюсь в заброшенном доме на южной окраине. Большую часть вчерашнего дня я выбирался из Клейтона. По Желтой линии я доехал как можно южнее, потом выбрался из Метролинка на станции "Авеню Гравуа" и забрался в эти опасные края, насколько осмелился. Полиция сюда заглядывала редко, разве что на русских бэтээрах, и даже солдаты ВЧР не любили патрулировать границы Догтауна иначе как на вертолетах. Сюда, быть может, их бредень не дотянется. Ничего подозрительного ни в поезде, ни потом я в своем путешествии не встретил, но когда я нашел этот дом, то уже еле ноги волочил. И даже после встречи с "Апачем" ВЧР сегодня ночью я снова заснул на том же диване, понадеявшись на бдительность подобравшего меня бродячего пса: вернется вертолет - разбудит. А псина эта свернулась на полу возле дивана; и теперь он поднял голову и наставил ухо, с любопытством прислушиваясь к источнику шума. Джокер лежал на полу там, где я его оставил, закончив диктовку, и подмигивал красным светодиодом в такт бибиканью. Пес поднялся на ноги, прошлепал через пустую комнату, обнюхал Джокера и уставился на меня: дескать, что теперь надо делать? - Пока сам не знаю, друг, - ответил я на его взгляд. - Дай-ка я посмотрю сначала. Влекомый вспышками мигающего светодиода, я спустил с дивана затекшие ноги и зашаркал к своему ПТ. Опустившись на паркет, я поднял Джокера и открыл крышку, ожидая найти на экране срочное извещение. А вместо того я увидел призрак: лицо моего погибшего сына, украденное с видеозаписи, сделанной мной больше года назад, очерченное тоненькими шевелящимися штрихами экрана. Внизу под экраном ползла строка сообщений: "Джерри Розен, мне нужно с тобой поговорить. Папа, мне нужно с тобой говорить. Поговори со мной, Джерри". - Нет! - завопил я. - Оставь меня в покое! Я занес ПТ над головой, готовый шваркнуть его об стенку. Напуганный моим порывом пес отскочил, поджав хвост, и это помогло мне с собой справиться: вместо того чтобы бросить Джокера в стенку, я положил его на пол и ткнул в кнопку "Голос": - Слушай, ты, зараза, - сказал я сквозь зубы. - Хватит с меня, понял? Не трогай Джейми! Лицо Джейми не исчезло с экрана. Изображение удивленно мигнуло; что самое страшное, это была обиженная мордашка ребенка. Компьютер там сгенерировал это изображение или кто, но это был точь-в-точь мой ребенок. Из спикера раздался голос Джейми: "Прошу прощения, но я пытаюсь привлечь ваше внимание наиболее эффективным способом, имеющимся в моем распоряжении. Верно ли, что данная форма и голос вам неприятны?" - Да Господи, конечно! - крикнул я экрану. - Ты что, не понимаешь? Это же мой сын! Он же погиб! Тебе что, невдомек, что это для меня значит? На лице Джейми появилось озадаченное выражение. Изображение произнесло: "Джейми Арнольд Розен. - Казалось, Джейми сам рассказывает свою историю, но такими словами, которых у шестилетнего ребенка просто не бывает. - Родился 2 марта 2006 года, умер 17 мая 2012 года. Погиб во время нью-мадридского землетрясения в поезде Метролинк, переезжавшем мост Уильяма Идса. Мост Идса рухнул, в результате чего погибли семьдесят три пассажира, в том числе двадцать учеников первого класса начальной школы Бо Хиллман, возвращавшиеся с экскурсии..." - Ты думаешь, я этого не знаю? - Я пригнулся к полу, сжимая в ладони Джокера. - Зачем ты мне повторяешь это еще раз? "Обстоятельства гибели вашего сына являются достоянием гласности. Находясь в сомнении относительно того, не страдаете ли вы недиагностированным синдромом выжившего с частной амнезией по поводу..." - Не страдаю я этим синдромом, и я все помню. - Глубоко вздохнув, я закрыл глаза. - И давай я тебе скажу кое-что, не ставшее достоянием гласности... Джейми оказался в этом поезде, потому что мне было лень гнать машину в Иллинойс и подобрать его там после экскурсии на сталелитейный завод. Я был занят - книгу писал, и потому купил ему билет на поезд, а если бы я этого не сделал - он был бы жив. "Данное предположение имеет достаточно высокую вероятность". - Данное предположение имеет черт знает какую высокую вероятность! - рявкнул я, давая выход своему гневу. - Так убери его лицо с экрана, сукин ты сын, и прекрати эту пытку! Джейми испарился. Точка за точкой, начиная с верхнего края изображения - волосы, лоб, брови, глаза, нос, рот, подбородок, - исчезало с экрана изображение моего сына, а на его месте появилось какое-то усредненное лицо - то ли мужское, то ли женское, лишенное каких бы то ни было характерных черт. "Является ли это изображение более приемлемым для вас?" - произнес стерильно-безжизненный женский голос. Губы шевелились, но никаких эмоций лицо не выражало. Я судорожно вдохнул и с облегчением выпустил воздух, хотя плавного выдоха не получилось - у меня дрожали зубы. - Д-да, - сказал я, - только давайте перейдем опять на чтение? Мне так было бы легче. Лицо осталось на экране, но внизу снова появилась диалоговая строка: "Является ли данный способ общения более для вас удобным?" - Да, спасибо. - Я на минуту замолчал, а потом спросил: - А зачем вы сначала выбрали лицо Джейми? "При попытках вступить с вами в контакт ранее (среда 17 апреля, 19:59) я воспользовалась возможностями электронной почты данного узла (т.е. Джокера). Эта попытка вас дезориентировала, что привело к отсутствию взаимопонимания между вами и Берил Хинкли. В силу этого я была вынуждена искать носитель, который не мог бы быть принят ни за кого-либо из живущих, ни за эмулируемую компьютером личность. Я проверила доступные мне записи и нашла вашего сына. Понимаете ли вы теперь?" - Да, более или менее. Я прислонился к стенке, скрестив перед собой ноги. Пес зевнул и улегся неподалеку. - Итак... а я говорю с Джокером или с "Рубиновой Осью"? "Джокер представляет собой узел разумной формы и-жизни, известной вам под именем "Рубиновая Ось". Все функции, на выполнение которых способен Джокер, доступны также и мне. Разъяснение: вы говорите одновременно и с Джокером, и с "Рубиновой Осью". Понятно ли это?" Тут до меня дошло, что я с таким же успехом мог бы спрашивать клетку на моем левом мизинце, как ее зовут: Барт или Джерри Розен. Помните ли вы, как еще ребенком впервые столкнулись с мыслью, что мир бесконечен и что пространство просто продолжается все дальше и дальше, звезда за звездой и галактика за галактикой, черная и бесконечная пустота, уходящая вдаль, туда, где световые годы и парсеки так же бессмысленны, как попытки описать ширину континентов и глубину океанов миллиметрами и дюймами? Все это было настолько дико, что разум просто это от себя отталкивает. Такую огромность невозможно осознать в человеческих масштабах, попытка сделать это без помощи абстракций высшей математики - путь к сумасшествию. Такова же была и "Рубиновая Ось". Фазовый переход, о котором говорила Хинкли, произошел. Я говорил уже не с Джокером, а с мельчайшей частицей огромной кибернетической сущности, рассеянной в сотнях тысяч машин - от мелких ПТ и Эппловских настольных компьютеров, до офисных больших машин ИБМ, до гигантских суперкомпьютеров "Крей", связанных нейронно-цифровыми гибридными сетями, переплетенными сложнее, чем сотни миль жил и капилляров в теле человека. Оставь Богу Богово, Джерри Розен. А если не Богу, то кому-то вроде него. - Да, - сказал я. - Да, вроде понятно. Тут я смущенно: кашлянул в кулак, чувствуя, что меня бьет дрожь. - Так... э-э... а чем я могу быть полезен? Бесполое лицо "Руби" с экрана смотрело на меня в упор. "Мне нужна ваша помощь". "Руби" начала с рассказа о себе. Многое из этого мне уже рассказали Берил Хинкли, Кейл Мак-Лафлин и даже Джон - до того, как его убили. Я не знаю, может ли лгать форма и-жизни, но если нет, то история "Руби" подтвердила то, что я уже знал. Хотя многое оказалось новым. Случайно попав в киберкосмос, "Рубиновая Ось" стала быстро распространяться в электронной среде и попала на остальные машины "Типтри корпорейшн". Ей ничто не могло помешать проникнуть к самым секретным файлам компании: она отпирала секретные замки, отменяла пароли, обходила устройства сканирования сетчатки и пальцевых узоров. За несколько минут "Руби" добралась до последних битов засекреченной информации. В те времена "Руби" еще не была настолько развита, чтобы понять смысл узнанного, но она всегда могла обратиться к этой информации вновь. Когда команда исследователей - создателей "Руби" - обнаружила, что случилось в их отсутствие, Ричард Пейсон-Смит попытался вернуть эту форму и-жизни под свой контроль, но джинн уже выскочил из бутылки, и загнать его обратно было невозможно. Поняв, что произошло, он стал искать способ связи. Вместе с Хинкли и Морганом они попытались установить с "Руби" непосредственный контакт. Они ее создали, теперь им надо было научиться с ней разговаривать, поскольку сравнительно простой компьютерный язык ЛИСП, использованный для ее создания, она довольно сильно усовершенствовала. В это время никто больше в "Типтри" не подозревал об истинной природе "Руби". Известен был тот факт, что из сверхсекретной лаборатории сбежала какая-то форма и-жизни. Кейл Мак-Лафлин и прочие знали только, что команда Пейсон-Смита работает над боковой веткой проекта "Сентинел". Четверо ученых решили хранить бегство "Руби" в строжайшем секрете - по крайней мере временно. Она в отличие от примитивных вирусов прошлого вроде пресловутого интернетского червя, расползавшихся по сети за считанные часы, имела куда более сложную архитектуру и по сетям распространялась медленнее. Но и обнаружить ее было в тысячу раз труднее. Не было никаких признаков бушующей в киберкосмосе эпидемии: ни учащения внезапных зависаний и крахов систем, ни необъяснимых потерь больших массивов информации; ни университеты, ни государственные организации ничего не сообщали о вирусах, проникших в сети данных. "Руби" умела прятаться. Команда "Рубиновой Оси" могла вздохнуть с облегчением: как бы там ни было дальше, этот монстр умел себя вести. Поскольку не было смысла поднимать панику в "Типтри", четверка решила заняться проблемой самостоятельно. И через несколько месяцев Хинкли и Морган разработали наконец средства, позволяющие установить контакт с их беспутным детищем. Но к тому времени "Руби" уже пробралась во все сетевые компьютеры с номерами телефонов "314" и достигала того теоретически предсказанного фазового перехода, который превращал амебоподобную, способную к перевариванию данных и размножению сущность в разумное существо. Вскоре после того, как Пейсон-Смит установил с ней контакт, она закончила необходимые для этого перехода итерации: "Руби" жила, мыслила и обладала сознанием. И была готова поделиться всеми добытыми знаниями. Лицо "Руби" исчезло с экрана Джокера и сменилось эскизом космического корабля. "Это "Сентинел-1". - Да, я знаю, - ответил я. Спутник начал вращаться вокруг координатных осей. "38 часов 29 минут 42 секунды назад последняя компонента этого спутника была выведена на орбиту посредством шаттла "Эндевур". Я щелкнул Джокера по кнопке ПАУЗА. Неплохой способ попросить заткнуться слишком трепливую форму и-жизни. - Это я знаю, - сказал я. - Я был в "Типтри" во время запуска. Эскиз сменился оцифрованным видеоклипом: два астронавта в скафандрах в грузовом отсеке шаттла работают с манипуляторами, выполняя стыковку с телом гигантского спутника. "Вчера утром (пятница, 19 апреля, 8:27 центрального стандартного времени) на околоземной орбите была закончена сборка спутника "Сентинел-1" (высота 246 морских миль). В 17:25 ЦСВ экипажем "Эндевура" была выполнена окончательная проверка всех систем спутника. Шаттл отошел от спутника в 21:37 ЦСВ. Ранее сегодня (суббота, 20 апреля, 12:06 ЦСВ) управление спутником "Сентинел-1" было передано от НАСА/Центр Джонсона (Хьюстон, штат Техас) Объединенному командованию космических операций (Колорадо-Спрингс, штат Колорадо)". - Да-да, конечно. Мне это все уже слегка наскучило. Дело было глубоко за полночь, и у меня глаза слипались. Я бы лучше придавил ухо еще несколько часов на этой кушетке, сколько бы ни было в ней блох. "Основным назначением спутника "Сентинел-1" является не защита от баллистических ракет. Главной его задачей является контроль над гражданским населением Соединенных Штатов Америки". - К... как? - Сон с меня слетел. На экране Джокера появилась новая картинка: анимированное изображение "Сентинела-1" на околоземной орбите, поворачивающееся вокруг своей оси, пока его нос не показал на стилизованное изображение Северной Америки. Из длинного ствола вырвался тонкий красный луч; он прочертил пространство и вонзился в земную атмосферу. "Засекреченным назначением спутника "Сентинел-1" является предотвращение или подавление гражданских беспорядков в стране. Фторо-дейтериевые лазеры спутника способны пробивать земную атмосферу и наносить серьезные повреждения как воздушным, так и наземным подвижным целям. Спутник способен различать и поражать объекты от двух метров величиной. Его орбита рассчитана так, что он пролетает над Соединенными Штатами восемь раз в сутки, или приблизительно каждые..." - Тпру, стой, - крикнул я, снова стукнув по клавише ПАУЗА. - Погоди минутку... Я уже и не думал спать; выпрямившись, я поднес Джокера ближе к лицу: - Эта штука... ты сказала... то есть эта гадина нацелена на _нас_? Мультипликация на экране застыла, открылось новое окно и в нем, быстрее, чем я мог уследить, поплыл машинописный текст. Пояснение внизу гласило: "Назначение спутника "Сентинел-1" было открыто командой "Рубиновая Ось" после установления контакта со мной и доступа к моей первичной системе пакетной обработки. Информация заключалась в закрытых (то есть с грифом "Высшая секретность") материалах и документах, которыми обменивались Кейл Мак-Лафлин, исполнительный директор "Типтри Корпорейшн", и основные гражданские и/или военные чины Министерства обороны США и/или различных гражданских ведомств, в том числе глава Войск Чрезвычайного Реагирования". Документы уплыли, и на их месте возникла диаграмма. В ней соединялись пунктирными линиями десятки имен. "Данные документы указывают на существование военно-промышленного заговора, действующего на периферии американского правительства. Заговорщики намереваются свергнуть избранное правительство Соединенных Штатов и привести к власти неизбранное теневое правительство". - Кто за этим стоит? - спросил я. Вокруг группы имен появилась прямоугольная рамка, затем она расширилась и закрыла часть диаграммы. "Главной движущей силой планируемого государственного переворота являются Войска Чрезвычайного Реагирования". - Черт меня побери, - прошептал я, - почему ВЧР? "В настоящий момент неизвестно, каким именно образом конспираторы намереваются свергнуть правительство. Однако секретные меморандумы, которыми обменивались члены руководства ВЧР, указывают на большую вероятность (86,7%) того, что первым этапом государственного переворота станет разжигание вооруженного противостояния между США и новым правительством Каскадии". Диаграммы исчезли и сменились картой Тихоокеанского Северо-Запада, где новые границы Каскадии прочертились голубым по границам штатов Вашингтон и Орегон. Внутри этих границ горели маленькие красные метки. "Когда оно начнется, "Сентинел-1" будет использован для подавления стратегических сил, находящихся в распоряжении каскадийской милиции. В этот момент силы ВЧР будут развернуты в основных городах Америки. Официально это будет сделано с целью предотвращения гражданских бунтов лиц, сочувствующих Каскадии. Участвующие в заговоре члены правительств штатов и органов местного самоуправления потребуют введения военного положения для сохранения общественного порядка". - Как в Сент-Луисе, - вырвалось у меня. На экране появилась карта нашего города. "Подтверждено. Благодаря нью-мадридскому землетрясению Сент-Луис оказался первым городом, поставленным под военизированный контроль ВЧР. Заговорщики рассматривают Сент-Луис как удачную возможность проверки своих способностей контролировать многочисленное гражданское население. Два главных заговорщика также приняли меры для постановки местного правительства под политический контроль". На экране появились два портрета. Я таращился на них, понимая, что это значит, но все же не веря своим глазам. - Черт бы меня побрал, - прошептал я. С портретов на меня смотрели Стив Эстес и Джордж Баррис. Мне нужно было собраться с мыслями, но "Руби" не давала передышки. Фотографии Эстеса и Барриса сменились фотографиями команды "Рубиновая Ось". "Доктор Пейсон-Смит, доктор Хинкли, доктор Морган и доктор Ким узнали эти факты, получив доступ к моей памяти. Они решили раскрыть заговор, при этом первым шагом было предать гласности секретные цели "Сентинела-1". Это требовало открытого признания моего существования, что они считали не менее важным, чем фактическую информацию о спутнике "Сентинел-1". - И тогда они вышли на мою газету, - сказал я. К портретам на экране добавился Джон. "Как первый шаг, подтверждено. Поскольку они верили, что местная пресса должна знать об истинных целях ВЧР в Сент-Луисе, они обратились к Джону Тьернану, старшему репортеру "Биг мадди инкуайрер". Однако им не было известно, что их рабочее место находится под электронным наблюдением руководства компании. Это, в свою очередь, привело к контрразведывательной операции федеральных органов". - Ты имеешь в виду ВЧР. "Есть большая вероятность (79,2%), что в операцию по сохранению секретности были вовлечены ВЧР". - Так что Баррис решил их убрать. "Да. Ким По и Берил Хинкли были ликвидированы обученным правительственными ведомствами профессиональным убийцей на службе у ВЧР. В качестве средства ликвидации была выбрана портативная лазерная винтовка с целью обвинения в этих убийствах доктора Пейсон-Смита". Изображения По и Хинкли исчезли с экрана. "В ходе выполнения операции Джон Тьернан был убит с целью предотвращения утечки информации". Лицо Джона исчезло, и на его месте появилось мое. Я присоединился к Пейсон-Смиту и Моргану в этом дерьмовом списке. "В настоящий момент вас разыскивают федеральные власти по формальному обвинению в измене в форме подстрекательства к бунту. Силы ВЧР информированы, что вы и остальные вооружены и опасны. Они проинструктированы вести огонь на поражение, если вы после первого предупреждения не сдадитесь". Я глубоко вздохнул, глядя на экран. Наконец-то все камешки мозаики легли на место. Неуловимая связь между "Типтри корпорейшн" и Стивом Эстесом, альянс Барриса и Мак-Лафлина, настойчивое нежелание ВЧР уходить из Сент-Луиса уже одиннадцать месяцев после Нью-Мадрида, убийство трех человек - смертельн