тный евразиец со снежной шевелюрой вышел вперед. Глаза Джуны широко раскрылись, когда она узнала его. Это был доктор Ву - глава исследовательской группы на Савакире. Она поразилась, что он все еще жив, а еще больше тому, что человек в его возрасте прошел медицинскую проверку и попал в экспедицию. - Благодарю вас, доктор Бремен, - сказал он. - Я - доктор Пол Ву, глава группы Контакта с инопланетянами, а все остальные - члены аналитической группы. - Для меня большая честь познакомиться с вами, доктор Ву, - ответила Джуна. - Я много слышала о вашей работе с савакиранцами. - Она потянулась, чтобы пожать ему руку, но вспомнила, что ее кисти засунуты в мешки для образцов, и смутилась. Он улыбнулся и поклонился - жест, показавшийся архаичным и стилизованным, но одновременно и формальным, и теплым. - Я тоже рад чести познакомиться с вами, доктор Саари. Мы собирались встретиться с вами еще на берегу всей нашей группой, но доктор Бремен опередил нас. Джуна кивнула. - Благодарю вас, доктор Ву. Прекрасно вернуться домой. Он обернулся, чтобы представить ей других членов аналитической группы. Глаза Джуны полезли на лоб, когда она узнала Антонио Майату. Он был начальником отдела исследований в ее самой первой экспедиции и очень сильно помог ей в приобретении полевых навыков. - Тонио! Как я рада вас видеть! - почти закричала Джуна, положив ему руки на плечи. - Сколько же мы не виделись? Лет шесть? Или семь? - Семь, - подтвердил он. - Очень долго. Я видел твой дневник. Отличная работа. Джуна засмеялась. - У меня был хороший учитель! Тонио в той первой экспедиции взял ее в ежовые рукавицы и обучил почти всему, что она сейчас знает о работе в поле. - Спасибо, - сказал он. - А ты была отличной ученицей. Мне хотелось бы узнать о твоей жизни здесь во всех подробностях, если у тебя найдется время. - Конечно, Тонио, это будет так здорово! - Аналитическая группа встретится с вами в 17:00 по корабельному времени. Это примерно через четыре часа, - вмешался доктор Ву, заметив некоторую растерянность Джуны. Она не знала, который сейчас час. - Прежде чем начнется опрос, вам следует пройти медицинский осмотр. Он оставил ее на попечение медиков, которые тут же увели Джуну в карантинное отделение. Они провели ее туда через воздушный шлюз, сообщили, что теперь она будет тут жить, вручили сосуд для сбора мочи и потребовали тут же выдать им материал для анализа. Джуна оглядела свою комнату. Это была больничная палата, чистая и стерильная, с твердым, удобным для дезинфекции покрытием. Был тут и крошечный туалет с душем. Джуна вздохнула с сожалением - с настоящей ванной придется подождать. Джуна надела больничный халат, который уже ожидал ее. Откинула покрывало на постели и провела ладонью по чистому белью. Настоящая постель! Сегодня отправиться спать будет величайшим наслаждением! Потом она взяла сосуд для мочи и отправилась в туалет. Послушно помочилась в сосуд, затем спустила воду - просто ради удовольствия посмотреть, как работает сливной бачок. Когда она вышла из туалета, врачи уже дожидались ее. Они забрали мочу, удовлетворенно кивая головами. - А это и есть аллу, о которых вы писали так много? - спросил один из них, пробуя шпору на ощупь. Джуна поморщилась и отвела его руку. - Да, это они, доктор, но, пожалуйста, будьте осторожны - они очень чувствительны. - Можете показать нам, как они функционируют? - спросил тот же врач. - Конечно, - ответила она. С подносика с медицинскими инструментами Джуна взяла скальпель и сделала длинный разрез на тыльной стороне руки. От неожиданности у врачей и сестер перехватило дыхание, и они бросились к ней. - Спокойней! - прикрикнула она, протягивая к ним раненую руку. Кровь, лившаяся сначала ручьем и стекавшая каплями на пол, вдруг потекла медленнее, а потом и совсем остановилась. Один из врачей успел схватить чашку Петри и собрать немного крови для анализа. Джуна соединила края раны и почувствовала, как они срастаются. - Доктор, будьте добры, смойте с моей руки кровь. Он повиновался. Все, что осталось от раны, была тонкая белая линия. Врачи столпились, чтобы рассмотреть залеченную рану. - Я прочел все, что вы писали об этих шпорах, - заметил один из них, - но видеть, как они работают, - дело совсем другое. Полюбовавшись зажившей раной, врачи занялись дотошным и утомительным физическим осмотром. Они взяли образцы всего - кожи, крови, фекалий, слюны, мазки из влагалища, пункции костного мозга, биопсию ткани в месте контакта ее кожи с кожей, наращенной туземцами, - снаружи и изнутри. Все это показалось Джуне изнурительным и даже унизительным, а расход энергии на заживление нанесенных ей повреждений просто истощил ее. В животе Джуны бурчало. Она была голодна, а дело шло к вечеру. - Неужели вы еще не кончили с анализами? - спросила она. - Доктор Бремен обещал мне горячую трапезу и горячую ванну. Я долго была лишена и того, и другого. Кроме того, залечивание этой раны потребовало от меня больших энергетических затрат. Мне нужно поесть, чтобы компенсировать их. - Все остальные анализы мы возьмем позже, - согласились врачи. - Благодарю вас, - вздохнула она с облегчением, окрашиваясь в цвет лаванды. Один из врачей подошел к телефону и что-то произнес. - Я сообщил камбузу, что вы готовы ужинать, - сказал он, вешая трубку. - Повар говорит, что ваш ужин будет готов через полчаса. - А когда кончится мой карантин? - спросила Джуна. - Это зависит от результатов анализов. Надеемся, скоро. Врачи забрали свои инструменты и материалы для анализов и вышли, оставив Джуну одну. Она чувствовала себя невероятно одинокой, и ей было жутко неуютно в этой стерильной и пустой комнате. А тенду были так далеко... - Так, - сказала она пустоте. - Таким вот образом. В углу комнаты послышалось какое-то шебуршение. Это была белая мышь в проволочной клетке. Джуна смотрела, как та крутится в своем колесе. Колесо вертелось, тихонько потрескивая. Джуна улыбнулась. Теперь она была не одна. Она притронулась к прутьям клетки и что-то ласково прошептала мышке. Она очень надеялась, что та благополучно перенесет карантин. Ведь мышь была тут только затем, чтобы проверить, не является ли присутствие Джуны смертельно опасным для других существ. Джуна долго и со вкусом принимала душ. Он был восхитителен - такой горячий, какой она только могла выдержать. К сожалению, мыло жгло ее чувствительную "туземную" кожу, так что пришлось ограничиться тем, чтобы отскрести грязь просто мочалкой. Вытершись насухо, она надела новую чистую одежду. Нет, все-таки как хорошо вернуться, подумала она, улыбаясь. Все, что ей сейчас нужно, это хороший плотный ужин, а уж тогда она будет готова ко всем другим процедурам. И как будто в ответ на ее желание, раздалось деликатное жужжание. Когда над дверью зажглась зеленая лампочка, Джуна открыла ее. Внутри воздушного шлюза стояла тележка с накрытым салфеткой подносом на ней. Джуна вкатила тележку в комнату, поставила поднос на стол, села и сняла салфетку. Ужин был сервирован на белоснежном столовом белье и отличном фарфоре. Филе лосося, от которого еще шел пар, под укропом и сметанным соусом, в сопровождении свежих оранжевых лисичек, маринованной мелкой моркови и шпината, сервированных в японском стиле - в виде туго скатанных рулончиков, разрезанных на тонкие ломтики. Все самое любимое. Глаза Джуны увлажнились. Лосось был объедение. Джуна зажмурилась, наслаждаясь его тонким ароматом. Затем потянулась за бутылкой вина, завернутой в салфетку, чтобы она не скатилась с подноса. Когда Джуна сняла салфетку, оттуда выпала записка. Джуна схватила ее. Там стояло: "С возвращением. Я не могла пропустить этот полет, а потому записалась на него коком. Будешь возле камбуза, заходи. У меня есть новости о семье. Алисон". Слезы опять обожгли глаза, мешая разглядеть знакомый почерк. Алисон здесь! Конечно же, это она протащила на корабль отцовское вино! Джуна взяла бутылку шардоне и прочла знакомую этикетку. И тут же увидела крепкую мозолистую руку отца, показывающего, как и где надо обрезать лозы, услышала его спокойный голос, раскрывающий перед ней тайны виноградарства. Она откупорила бутылку и налила стакан отцовского вина. Оно имело тот же резковатый и чистый вкус, который так крепко запомнился ей, но теперь она ощутила еще и множество других тончайших оттенков букета, которых раньше не замечала. Она сделала еще глоток, вспоминая виноградники, начинавшиеся прямо за крошечным, тщательно распланированным хозяйственным двором. Ни единого дюйма свободной от винограда земли. Даже столбы крыльца и те оплетены виноградной лозой. Она вспомнила и отца, сидящего на своей любимой качалке с камышовым сиденьем, - с копной снежно-белых волос, с кожей, загорелой докрасна от многих лет, проведенных на солнце. Теперь ему почти девяносто, что давало повод для беспокойства: увидит ли она его по возвращении живым? Будем надеяться, что новости у Алисон хорошие. В животе громко заурчало. Она со смехом сморгнула слезу. Ее дивный ужин остывает. Джуна схватила вилку и начала есть. Окончив, подвезла тележку к двери, открыла ее, втолкнула тележку в шлюз и включила дезинфекционный цикл для неживой материи. У нее есть еще пятнадцать минут до встречи с аналитической группой. Потом подошла к клетке и посмотрела на мышь. Та пытливо уставилась на Джуну. Выглядела мышь вполне здоровой и шустрой - признак, безусловно, хороший. Обычно подопытные животные умирают через несколько часов после соприкосновения со здешней атмосферой. Если мышь будет жива и завтра, можно будет попытаться взять ее в руки. Телефон на стене тихонько звякнул. Джуна подняла трубку с улыбкой. Годы она уже не говорила по телефону. - Алло? Доктор Саари? Говорит доктор Ву. Хотел поинтересоваться, готовы ли вы к опросу? - Как только влезу в свой скафандр, сэр. - Отлично. Я приду минут через десять, чтобы проводить вас. - Благодарю вас, сэр. Я буду готова. Джуна натянула скафандр и прошла через цикл дезинфекционных процедур. Затем попыталась открыть шлюз и выйти наружу, но дверь команде не повиновалась. Она уже начала паниковать, когда вентиляторы включились, и дверь отворилась. За ней стоял доктор Ву. - Извините, что задержала вас, доктор Ву. Не могла включить шлюз. Придется известить медиков, что он барахлит. - Но вы же в карантине, доктор Саари. Боюсь, что шлюз вам подчиняться не будет. - О! - воскликнула Джуна. Она опустила глаза, чувствуя себя очень глупо. Возбужденная встречей с людьми, она совсем забыла про карантинные правила экспедиции. - А когда же меня выпустят из карантина? - Боюсь, это потребует времени. Нам нужны неопровержимые доказательства, что вы не представляете опасности для других. - Понятно. - Джуна с трудом проглотила что-то. Горло перехватила спазма. Предосторожности, конечно, разумные. Она понимала необходимость предосторожностей, но почему-то казалось обидным, что их навязывают ей после всего того, что ей пришлось вынести. - Но если я буду заниматься своей работой, мне потребуется доступ во все помещения корабля, - сказала она. - Пожалуйста, доктор Саари, давайте обсудим все это при опросе. Вполне возможно, нам удастся выработать нечто вроде компромисса. - Хорошо, доктор Ву. Заседание происходило в обычной комнате для проведения конференций, с чисто спартанской функциональной обстановкой и с огромным столом из металлопласта. Большинство заведующих отделами уже присутствовали. Джуна узнала офицера по проблемам морали Мей Мей Чанг, сидевшую рядом с доктором Ву; сердце Джуны упало. Чанг встала и протянула руку Джуне. - Добрый день, доктор Саари. Вы меня помните? - Конечно, я помню вас, офицер Чанг. И рада, что мы снова увиделись, - с легкостью солгала Джуна, протягивая руку Чанг. - Поздравляю вас с возвращением в экспедицию, доктор Саари, - сказала Чанг. Джуна оглядела стол. Она знала Бремена, Майату, Ву и доктора Бейхера - главу группы медиков, который только что осматривал ее. Остальные были ей неизвестны. Капитан корабля тоже присутствовала - худенькая женщина с короткими волосами цвета соли с перцем, одетая в черный, с серебряным шитьем мундир Космической Службы. Когда последний стул был занят, доктор Ву встал. - Благодарю всех присутствующих за то, что они нашли возможность прийти сюда. Мы собрались, чтобы выслушать ваш доклад, доктор Саари. Но прежде чем мы начнем, я хотел бы познакомить вас с некоторыми лицами, которых вы еще не встречали. Капитан Эдисон (капитан наклонила голову); доктор Агелоу - глава отдела психологии (худой маленький человечек с растрепанной бородкой кивнул Джуне); доктор Холмс - заведующий биохимией; доктор Тангай - специалист по лингвистике; доктор Назарьева - глава отдела охраны и рационального использования природных ресурсов. - Благодарю вас, доктор Ву, - Джуна улыбнулась членам группы. - Боюсь, мне понадобится какое-то время, чтобы запомнить новые для меня имена. Пожалуйста, не сердитесь, если я буду ошибаться. - Мы поздравляем вас с возвращением, - официально сказал доктор Ву. - От имени всех нас я должен извиниться перед вами за обстоятельства, которые привели к тому, что вы остались одна на планете. Я хочу также поблагодарить вас за ваш подробный и содержательный полевой отчет, касающийся жизни тенду. Мы провели три месяца на орбите, изучая его во всех деталях. У всех нас есть множество вопросов касательно ваших наблюдений, но первым пунктом нашей повестки дня стоит вопрос о позиции Исследовательского управления в предварительных переговорах и определение вашей роли в этих переговорах. - Я предполагала действовать как участник переговоров и переводчик, - сказала Джуна. - Но у вас нет формального образования и опыта дипломатических переговоров, - указал Бремен. - Нет, но я работала с Анитонен и Нинто, когда они готовились к экзамену на энкара. Я участвовала в переговорах с жителями Лайнана и Нармолома. Я понимаю тенду лучше любого землянина. Они меня знают и мне верят. Было бы глупостью не считаться с такими преимуществами. - Да, конечно, - согласился Ву. - И мы не собираемся этого делать. Однако нам следует выработать определенный порядок, который позволит нам использовать дипломатическую подготовку наших сотрудников из Контакта наряду с вашим неоценимым полевым опытом. Мы хотим по возможности избежать дальнейших нарушений Протокола Контакта. - Понятно, - сказала Джуна, обнадеженная словами Ву. - Мы пересмотрели Протокол, основываясь на материалах вашего отчета. Однако возникли некоторые проблемы, последствия которых нам необходимо учитывать. Это, во-первых, ваш приемный ребенок - Моуки. Что будет с ним после вашего отлета? Будут ли ваши взаимоотношения с ним влиять на ход переговоров? Далее, существует эффект психического слияния, известный как аллу-а. Как оно повлияло на вашу психику? Как повлияет на вашу способность вести переговоры? Доктор Агелоу требует провести глубокое изучение вашей психики, чтобы прояснить эти обстоятельства. А кроме того, существует еще множество нарушений Протокола, совершенных вами, когда вы пытались выжить в этой тяжелой и невероятно сложной обстановке. Как они повлияли на твиду? Все эти проблемы необходимо рассмотреть и учесть. - Укатонен согласился усыновить Моуки, - начала Джуна, - но мы оба очень боимся, что Моуки не примет его как ситика. - Она вспыхнула, и оранжевый цвет тревоги пробежал по ее коже. В последнее время я всячески поощряла его проводить как можно больше времени с Укатоненом, чтобы ослабить шок от моего ухода, но вы прибыли раньше, чем я ожидала. Сейчас же только время покажет, примет ли Моуки Укатонена в качестве ситика. Если Моуки отвергнет Укатонена, тот должен будет совершить самоубийство. Таков закон для энкаров, которые вынесли неправильное решение. - Она поглядела на металлопластовый стол и увидела изломанное тело, лежащее на лесной траве. - Что же касается аллу-а, - продолжала Джуна, - то я не верю, что оно может помешать переговорам. Больше того, оно может оказаться в высшей степени полезным, поскольку подтверждает правдивость того, что я буду говорить. В аллу-а ложь невозможна. - Я не думаю, что это в чистом виде преимущество, доктор Саари, - сказал Ву. - Доктор Ву, - ответила Джуна, - мы должны вести переговоры с тенду с полным взаимным доверием. Нам не удастся добиться надежного договора с тенду, если они не будут нам доверять. - Даже если вы полностью правы, все равно могут быть случаи, когда полная открытость вредна. Намерены ли вы делиться с тенду своими знаниями отдельных деталей договора? - Аллу-а не психическое слияние, - объясняла Джуна. По-видимому, это исключительно точное прочтение всеми участниками слияния физического состояния друг друга, а также глубокое проникновение и познание их эмоционального настроя, основанное на полном сопереживании. Никаких государственных тайн я выдать тенду не могу, доктор Ву. Из слияния тенду не получают жизненных фактов. Но они в состоянии понять, как я отношусь к данному соглашению. Они будут знать, что у меня есть какие-то сомнения. - Понимаю, - сказал доктор Ву и опустил глаза. Джуна так и не поняла, удовлетворен ли он ее объяснением или нет. - Доктор Ву, - сказала она, вставая, - я хочу, чтобы разработанный нами договор привел оба наши народа к гармонии. Чтобы достигнуть этого, обеим сторонам необходимо верить друг другу. Доверие должно иметь отправную точку. Мне необходимо продолжать сливаться с тенду, дабы поддерживать их доверие. Мне нужно время, которое я буду проводить с Моуки, чтобы помочь ему привыкнуть к Укатонену. Я не смогу вести для вас переговоры, если вы не будете мне доверять. - Она помолчала и оглядела обращенные к ней лица людей, сидящих за столом. - В настоящее время я не могу выйти из карантина, если кто-то не выпустит меня из него. Фактически я пленница. Но мне нужен доступ и к тенду, и к ученым, и к участникам переговоров. Я понимаю необходимость соблюдения карантинных правил, но я не смогу выполнять свои обязанности, если не получу свободу передвижения. Тут заговорила капитан Эдисон. - Доктор Саари, согласитесь ли вы на то, чтобы в целях соблюдения безопасности вас сопровождал эскорт во время ваших прогулок по кораблю? И, конечно, вам придется носить в это время защитный скафандр, чтобы поддерживать карантинные требования, хотя встречаться вы сможете со всеми, с кем захотите. - И как долго мне нужен будет эскорт, капитан? - Доктор Агелоу составит ваш полный психологический профиль, доктор Саари. Если он найдет, что вы не представляете угрозы для нашей безопасности, я буду готова снять охрану. - Капитан повернулась к доктору Агелоу: - Сколько времени нужно для завершения вашей работы, доктор? Доктор Агелоу пожал плечами. - Возможно, около недели, если наши встречи будут достаточно часты. А может, и дольше. - Итак? - спросила капитан. - Благодарю вас, капитан Эдисон. Я считаю это весьма разумным решением, - ответила Джуна, радуясь тому, что хоть одна из ее проблем решена. - А я разрешу вам продолжать контактировать с тенду, - произнес доктор Ву, - если не произойдет ничего особенного. Однако если появятся обстоятельства, свидетельствующие о том, что это мешает переговорам или угрожает культуре тенду, нам придется слияние прекратить. - Благодарю вас, доктор Ву. - Волна облегчения затопила Джуну, и ее кожа окрасилась в цвет лаванды. Взглянув на участников совещания, она увидела, что некоторые из них с удивлением смотрят на нее, и поняла, что сквозь забрало шлема хорошо видны изменения ее расцветки. Она вспыхнула от неожиданности, обретя цвет опавших листьев, что только ухудшило дело. - Я думаю, пора переходить к другим вопросам, - сказал Бремен. - Члены моей группы хотели бы пообщаться с тенду, впрочем, как и другие ученые на корабле. Как вам кажется, когда вы сможете получить для нас разрешение сойти на берег? - спросил доктор Ву. - На это потребуется некоторое время, - ответила Джуна. - Тенду сначала хотят выяснить, как мы решим проблему репараций Лайнану. Вероятно, нам придется заняться этим в первую очередь. А уж потом мы попробуем выработать условия, на которых мы сможем продолжить изыскания в лесах тенду. - А можно ли рассчитывать получить разрешение на проведение ограниченных исследований, пока решается вопрос о репарациях? - спросил Бремен. - Не знаю, доктор Бремен. Я посмотрю, что тут можно сделать. Вы и все остальные присутствующие должны понимать, что у тенду совсем другой подход к концепции времени, чем у нас. Так что, вероятно, придется подождать. А пока мы этого не решим, я буду рада, если вы согласитесь провести несколько семинаров о том, что я узнала здесь. - Джуна развела руки в жесте бессилия. - Я знаю, это не совсем то, что нужно, но пока мы лишены большего. - У вас есть какие-нибудь соображения о стратегии проведения переговоров, доктор Саари? - Мне кажется, нам следует сделать им подарок, - сказала Джуна. - Что-то не нарушающее Протокола, разумеется. Хороший моток прочной пеньковой веревки, например, - это идеал. - У нас есть веревка, капитан? - спросил Бремен. - Думаю, да. У нас имеется довольно обширный ассортимент товаров для торговли, основанный на том, что нам было известно о культуре тенду из информации доктора Саари, переданной ею на "Котани Мару". - Отлично, - сказала Джуна. - Особенно трудно будет объяснить Протокол Контакта Лалито - главной старейшине Лайнана. Она будет оскорблена, если подумает, что мы к ней подлизываемся. Может, у кого-нибудь есть соображения? И совещание утонуло в долгих и заумных соображениях о стратегии переговоров. Ничего решено не было, и доктор Ву предложил пока разойтись. - И еще один вопрос, прежде чем мы покинем заседание, доктор Саари. Спрос на ваше время, видимо, будет очень велик. Мне бы хотелось предложить вам в качестве помощника доктора Тангай. Она лучше всех на корабле, за исключением вас, знает язык тенду и стремится усовершенствоваться в нем. Джуна взглянула на маленькую смуглую женщину Ву прав. Ей нужна помощь. - Благодарю вас, доктор Ву, - ответила она с очевидной благодарностью. - Я уверена, что помощь доктора Тангай будет бесценна. Совещание закончилось, и доктор Тангай подошла к Джуне, чтобы поговорить. - Сочту за честь работать с вами, доктор Саари, - сказала она. - Когда вы сможете позаниматься со мной языком кожи? Джуна улыбнулась деловой настойчивости маленькой женщины. - Может быть, сегодня после ужина? Скажем, в 21:00? Боюсь, вам придется прийти ко мне. Вы ведь не сможете видеть мою кожу, если я буду в скафандре. - Это было бы прекрасно. Я захвачу свой компьютер. Заодно вы сможете оценить пригодность визуального фильтра, которым мы сейчас пользуемся. - Ладно, увидимся в это время, - ответила Джуна. - Доктор Саари, - обратилась к ней капитан Эдисон, когда они вышли из комнаты заседаний. - Мне хотелось бы воспользоваться случаем и лично поздравить вас с возвращением в экспедицию. - Она восторженно потрясла руку Джуны. - Должно быть, незабываемые были четыре года, - добавила она с завистью. - Что было, то было, капитан. - Я надеюсь, вы когда-нибудь расскажете мне об этом подробнее? Высокая плечистая рыжеватая женщина в мундире мичмана подошла и отдала капитану честь. - Доктор Саари, это мичман Лори Кипп. Она будет вашим эскортом. Джуна протянула руку Лори Кипп. - Рада познакомиться с вами, мичман. - Sano Laurie vaan [зовите меня просто Лори (фин.)], - сказала по-фински мичман Кипп. - Sa puhut suomea? [Вы говорите по-фински? (фин.)] - удивилась Джуна. Лори кивнула. - Моя мать выросла в Тампере. Наверное, поэтому капитан Эдисон и приставила меня к вам. - А мой отец родился в Миккели, - улыбнулась Джуна. - Только это было очень давно. Со стороны капитана Эдисон очень мило сделать мне такой подарок. - Она у нас шикарный капитан. Они весело болтали по-фински все время, пока мичман Кипп водила Джуну по кораблю. Часто они останавливались, чтобы пожать руки или обменяться несколькими словами с кем-нибудь из членов команды, которым очень хотелось побеседовать с Джуной. Оказанное ей внимание вызывало в ней чувства неловкости и стыда, будто она была какой-то звездой телевидения. К счастью, Лори поняла, что Джуна просто подавлена такой встречей, и мягко увлекла ее в соседнюю лабораторию, дипломатично рассеяв собравшуюся было толпу. Джуна никогда не работала на исследовательском корабле. Поскольку они были велики и транспортировать их было нелегко, исследовательские суда использовались лишь в особых случаях. Какая жалость, что их применяют так редко, думала Джуна, пока ее водили по вместительным, хорошо оборудованным лабораториям, где она пожимала руки десяткам лаборантов и ученых. Но такова уж плата за право быть первыми. Исследовательское управление посылало множество разведывательных групп, но они получали лишь необходимый минимум оборудования для коллекционирования и биоанализов. Другие, более специализированные отряды посылались по следам разведчиков, если те находили что-то важное или интересное. Разведочные группы обычно формировались из способных молодых исследователей, которые надеялись, что им крупно повезет в первом же полете. Как правило, с ними летели несколько опытных ученых, которые могли оценить и направить усилия молодежи. Исследовательские группы никогда не испытывали кадровых проблем. Романтика стать первым, кто ступит на чужую планету, притягивала как магнит, хотя реальность быстро рассеивала иллюзии. Джуна улыбнулась, вспомнив, каким трудным был ее первый полет. Половина его участников сразу по возвращении ушла из Исследовательского управления. Но Джуны среди них не было. Несмотря на скученность в полете, на скудное оборудование и всякие противные мелкие придирки и ограничения, она полюбила свою работу. - Вы знаете, я не променяла бы работу в разведывательной группе на все лаборатории этого корабля, - сказала она, когда они с мичманом Кипп присели в кают-компании, которая помещалась рядом со столовой. - Почему? Джуна пожала плечами. - Меньше политики, больше приключений, мне кажется. Лори закатила глаза. - Да знали бы вы хоть половину наших проблем! - Вот как? - Кругом одни президенты, и никаких работников. Большинство этих людей на Земле руководили отделами и лабораториями. Они не привыкли, чтобы ими командовали. - Понятное дело. - Кроме того, каждый руководитель считает, что именно его подразделение самое главное. У капитана Эдисон полон рот забот с улаживанием межотдельских дрязг. - А разве это не Бремена работа? Лори опять закатила глаза. - Насколько я понимаю, его главная забота красоваться перед камерами для будущих зрителей на Земле. Ему вовсе не надо было отправляться на берег одному, но он воспользовался своим званием, дабы поучаствовать во впечатляющей сцене. Команда чуть животы не надорвала, глядя на те кадры, где вы ему представляетесь. Этим одним вы приобрели множество друзей. - Кофе? - спросил знакомый голос. Джуна подняла глаза. То была Алисон. - Алисон! Спасибо за вино. - Джуна вскочила и начала обнимать подругу. - Нормальные люди поблагодарили бы за тот изумительный завтрак, - поддразнила ее Алисон. - Но у вас это семейное. Джуна отодвинула ее на расстояние руки. Выглядела Алисон отлично, пополнела на несколько фунтов, кое-какие морщины углубились, но чувствовалось, что она отдохнула и посвежела. - Так как же ты попала на борт? - спросила Джуна. - Я думала, ты ушла на пенсию. - У коков возраст ухода на пенсию семьдесят пять, а мне пока что только семьдесят. И в отличие от прочих шеф-поваров я действительно умею готовить. Поэтому я подергала за кое-какие ниточки и оказалась тут. - А как ты достала вино? - Как только я получила эту работу, я отправилась посетить твоего отца. И он дал мне вино, - рассказывала Алисон. - А держала я его под замком в своей каюте, боясь, что кто-нибудь из офицеров возьмет да и реквизирует его. Даже Бремен и тот о нем не знал до тех пор, пока не встретился с тобой. Мне пришлось сказать ему через связиста. - А отец? Как он? - В полном порядке, но стареет, как и все мы, - ответила Алисон. - А брат? Лицо Алисон омрачилось. Она вынула из кармана передника конверт. - Придется тебе прочесть вот это. Оно от отца. Джуна вскрыла конверт, смахнув с ресниц слезы при виде крупного решительного почерка отца. "Дорогая Джуна! Я в порядке, ферма процветает. Мы сняли несколько отличных урожаев после твоего отлета. Я пошлю тебе несколько образцов вместе с тем вином из семейных закромов, которое привезет тебе Алисон. Я надеюсь и ежедневно молюсь о том, чтобы тебя нашли живой и здоровой. У нас и без того довольно неприятностей и горя. Может, тебе уже кто-нибудь сказал про Тойво? Надеюсь, что нет. Предпочитаю, чтобы о семейных делах ты узнала от члена семьи. Тойво играл в спинбол и ударился об опорную стойку, которая сломалась и упала вместе с ним в зону повышенной гравитации. Они налетели на другую стойку, и Тойво сломал себе несколько позвонков нижнего отдела позвоночника. Восстановить позвонки нельзя. Доктора считают, что остаток жизни он проведет в инвалидном кресле, но сам он решил научиться пользоваться экзоскелетом и жить в условиях низкой силы тяжести". Джуна отложила письмо. Алисон села рядом, обняла за плечи. Джуна проглотила слезы и снова взялась за письмо. "Тойво, если учитывать все обстоятельства, держится молодцом, но меня волнует его зацикленность на том, чтобы научиться использовать экзоскелет и жить при нулевой гравитации. Надеюсь, что это пройдет, но ты же знаешь, как он упрям. Тетя Анетта приходит и помогает, да и жены Тойво по очереди ухаживают за ним, равно как и дети. Он вошел в очень хорошую семью, моя дорогая, и я этому рад. Но дети воспринимают это тяжело. Я стараюсь проводить с ним и с малышами как можно больше времени, когда работа это позволяет. С делами без Тойво управляться стало трудно. Данан пытается помогать, но ему только одиннадцать, и он недостаточно окреп для физической работы. Я не знаю, как долго смогу заниматься виноградниками. Я не так силен, как был когда-то, и целый день работы для моих лет - это уж слишком большая нагрузка. Приезжай, родная. Твое присутствие нам очень поможет. С любовью, папа". К письму была приложена фотография. Тойво сидел в инвалидной коляске на крыльце. Отец и сын Тойво - Данан стояли по бокам коляски. На заднем плане тянулись семейные виноградники. Джуна отложила фотографию и дала волю слезам. Алисон обнимала ее, поглаживая по плечу с той странной неловкостью, которая всегда проявляется в присутствии истинно глубокого горя. Когда первый приступ отчаяния прошел, Джуна протянула руки, шпорами вверх. - Тенду излечили бы его, - сказала она голосом, охрипшим от рыданий. - Они могут вылечить Тойво. - Джуна, - мягко уговаривала ее старая подруга, - доктора сделали все возможное. Слишком большая часть позвоночника раздавлена. Неврология бессильна. - Тенду могут вырастить новый позвоночник. Они могут сделать все заново. Я-то пока не умею, но, возможно, сумела бы, если б как следует позанималась с каким-нибудь энкаром. В камбузе раздался звон кухонной посуды. Алисон нервно оглянулась через плечо. - Надо бежать, пока они не загубили ужин. - Она бросила пристальный взгляд на Джуну. - Ты выдержишь? - Спасибо, Алисон. Я выдержу. Иди. Я так рада, что ты со мной. - Ужасно жаль вашего брата, - сказала Лори. Джуна смогла лишь сухо поблагодарить ее. Это был день колоссального эмоционального напряжения. Он измотал ее, а впереди ждал еще урок языка с доктором Тангай. - Мне, пожалуй, лучше возвратиться в свою комнату. Джуна ощутила огромное облегчение, когда дверь шлюза закрылась за ней. Как хорошо побыть одной! Она стащила с себя скафандр и пошла принимать душ. Ее сухая, туго натянутая кожа медленно отходила под струями горячей воды. Отец прав - она им нужна сейчас, но она не попадет к ним раньше чем через несколько месяцев, а может быть, даже через год. И тенду она тоже нужна. Джуна встала, вздохнула, вытерлась, заказала ужин. Налила стакан воды и стоя выпила его, обводя глазами стерильную пустую комнату. Ее взгляд упал на компьютер. Надо прочесть почту. Ознакомившись с тремя предложениями написать мемуары, она перевела компьютер в режим чтения личных писем и общалась с друзьями, одновременно поглощая великолепный ужин Алисон. На этот раз подали кускус со свежими овощами и большими кусками баранины. Пряности и раскаленный рис жгли ее непривычное горло, но она так радовалась горячей еде, что не обращала внимания на боль. Пришла доктор Тангай. Джуна разделась до трусиков и начала проверять знание Тангай языка кожи тенду. Пока Джуна говорила медленно, крупными, простыми символами бытового языка, доктор Тангай понимала большую часть сказанного. Переводное устройство оказалось рисующей панелью, под завязку набитой всяческой электроникой. Работало оно медленно, но удовлетворительно. Джуну будет не так уж трудно заменить как переводчицу. Ей было трудно привыкнуть к мысли, что, похоже, ей придется делить тенду с людьми, которые никогда не смогут понимать их так, как понимает она. После получаса работы ее голос сдал, и им пришлось прерваться. Они договорились встретиться завтра после совещания и тогда провести второе занятие. Джуна выпила чуть ли не литр воды. Жизнь в этой комнате явно увеличивала расход влаги. Она поискала пульт управления микроклиматом и повысила влажность, насколько позволяла аппаратура. Затем залезла в постель. Она так устала, что не успела ничего сделать, чтобы уменьшить жжение в горле. В середине ночи Джуна проснулась. Болела туго натянувшаяся сухая кожа, горело пересохшее горло. Она кинулась в душевую, пустила воду и скорчилась под струями, открыв широко рот, чтобы теплая вода стекала прямо туда. Тепло и влажность смягчили сухую кожу, и Джуна почувствовала себя лучше; кожа болела только на локтях и коленях. Придется завтра поговорить с медиками насчет влажности. Наверняка можно что-нибудь сделать, чтобы ее комната стала более пригодной для жизни. Она снова легла в постель, но на этот раз не стала вытираться полотенцем, а дала каплям воды впитаться в простыни, чтобы постель стала влажной и уютной. Завтра постель будет в жутком виде, но это ее сейчас не тревожило. Годы она мечтала о прохладных, чистых, сухих простынях, а теперь ей больше всего хотелось забиться в гниющую и влажную теплоту лиственной подстилки тенду. 27 Анитонен смотрела, как человеческий плот увозит Иирин. Иирин помахала рукой, и Моуки ответил ей вспышками самых ярких восторженных цветов, которые постепенно сменились тусклым серым цветом. Анитонен снова взглянула на плавающий остров. Новые создания копошились повсюду, совсем как нику на гнилом пне. Ей уже не хватало Иирин. Теперь, когда Иирин была среди других новых созданий, она вела себя совсем иначе, чем раньше. Ее кожа стала удивительно бесцветной, когда она начала издавать ртом звуки, которые использовались людьми для общения между собой. Только когда она переводила то, что говорил доктор Бремен, кожа Иирин снова ожила. Анитонен даже стало казаться, что по-настоящему Иирин ушла еще раньше, чем когда она оставила джунгли за спиной и отправилась к плоту новых созданий. Моуки переносил все это ужасно тяжело. Рябь сожаления пробежала по коже Анитонен, и она успокаивающе коснулась его плеча. Моуки стряхнул ее руку, а глаза его ни на мгновение не отрывались от плавающего острова. Осиротевший в этом возрасте бейми не может оправиться от потери ситика. Даже при самом ласковом уходе они хиреют и умирают, а иногда убегают в лес, и их никто больше никогда не видит. Моуки был исключительно умен и невероятно упорен. Но то самое упорство, которое гнало его за ними сквозь джунгли, работало против него сейчас, когда он так привязался к своему ситику. Анитонен снова положила ему руку на плечо. Моуки повернул к ней лицо. - Иирин не умерла, Моуки. Ты увидишь ее завтра. Моуки, не отвечая, отвернулся и снова стал глядеть на корабль. Укатонен коснулся руки Анитонен. - Иди, а мы тут еще посидим немного. Анитонен кивнула и скрылась в ветвях. Потом устроилась на какой-то прочной ветви и оттуда кинула взгляд на плавучий остров людей, наблюдая, как эти новые создания снуют туда и сюда. Как же ей привести этих чужаков к гармонии с ее миром? Анитонен в отчаянии покачала головой. Сначала ей надо решить проблему Лайнана. Неприязнь к людям смягчилась благодаря терпению Иирин, ее способности упорно и умело работать, но неприязнь могла легко вспыхнуть снова, если переговоры пойдут плохо. Ей необходимо найти такую форму обмена, которая удовлетворила бы и людей, и тенду. Это должно быть нечто ценное и легко делимое на части, такое, что можно использовать для погашения долгов, наделанных Лайнаном за то время, пока велись лесопосадки. И одновременно это должно быть что-то, с чем люди готовы были бы расстаться. Иирин объясняла, что существуют весьма жесткие ограничения в том, что люди могут дать тенду. Люди не могут дать им ничего, кроме того, чем тенду либо владеют, либо владели раньше. Анитонен это казалось глупым и странным правилом. Как можно торговать тем, что уже есть у тенду в избытке? Иирин объяснила, что люди боятся, как бы тенду не повредили себе новыми дарами, которыми владеют люди. Чрезмерное обилие новых вещей может повлечь за собой слишком быстрые перемены. Анитонен опять покачала головой. И чего этим людям заботиться о том, что тенду сделают с их дарами? Это дело энкаров. Если энкарам не понравится, как развиваются события, то они изменят ход событий. Да, нелегко найти товары, которые решат эту проблему. Она снова покачала головой, выражая тем самым крайнее недовольство, и отправилась на поиски Лалито, чтобы обсудить, чего же ждет Лайнан от переговоров. Люди прибыли на переговоры незадолго до полудня следующего дня. Анитонен с Укатоненом следили из укрытия, как люди приближаются к берегу на своих странных самодвижущихся плотах. Когда они подъехали ближе, Анитонен увидела Иирин, сидящую на носу первого плота. Ее тело было покрыто одеждой. Как же она собирается разговаривать, если ее тело закрыто? Моуки стремглав спустился по стволу и помчался к берегу, горя желанием встретиться с ситиком, Анитонен вопросительно поглядела на Укатонена, желая узнать его мнение. - Я велел ему проводить людей к месту встречи. Он увидится с Иирин и будет поспокойнее во время переговоров. - А ты не мог бы держать его подальше от Иирин? - Это все равно что удержать океан от берега. Они оба слишком нуждаются друг в друге. - Но ведь предполагается, что ты уже стал его ситиком? Укатонен покачал головой и отвернулся. - Моуки не примет меня, - сказал он, окрашиваясь в серый цвет грусти. - Надо искать другое решение. - Какое же тут может быть решение? - Не знаю, - снова покачал головой Укатонен. Анитонен внимательно посмотрела на него. Он вынес решение, что Джуна может усыновить Моуки. Если Моуки умрет, то то же самое предстоит сделать и ему. Возможно, когда-нибудь придет день, и она сама встретится с такой же ситуацией. На мгновение ей захотелось оказаться снова в Нармоломе, где жизнь была так проста. Но ее народ нуждается в ней здесь. Люди достигли вершины утеса. Иирин несла Моуки на плечах. От радости он весь сверкал бирюзой. Иирин тоже была в восторге, хотя об этом трудно было судить наверняка, так как ее тело было скрыто одеждой. Остальные люди остались на границе леса, тогда как Иирин скрылась за кустом. Анитонен цветом выразила облегчение, когда Иирин вышла из-за куста нагая и такая знакомая. Свое свернутое в узел платье она держала под мышкой. Анитонен и Укатонен последовали за людьми по веткам крон. Время от времени люди поглядывали вверх, когда ветви под тенду начинали гнуться или скрипеть, но никто из них, видимо, не обнаружил двух энкаров. Они были слишком заняты, глазея по сторонам, и в результате ничего не видели вообще. Наконец энкары примчались к берегу речки, где должна была состояться встреча. Укатонен и Анитонен поспешили присоединиться к Лалито и вместе о ней и другими тенду стали ожидать на мягком влажном песке прихода людей. Моуки прибежал первым - с высоко поднятой головой, явно гордясь возложенной на него обязанностью сопровождать Иирин и других людей к месту встречи. - Привет народу Лайнана и энкарам, которые сочли возможным присутствовать на совещании, - сказала Иирин на безупречном официальном языке кожи тенду. - Я хочу представить вам доктора Бремена - главного старейшину людей, прибывших сюда; доктора Ву, чья атва - изучение тенду, доктора Тангай, у которой такая же атва; доктора Назарьева, чья атва - изучение мира, в котором живут тенду; капитана Эдисон, чья атва - плавучий остров. Это была блестящая презентация. Время, проведенное Иирин с энкарами, не пропало даром. Анитонен подавила вспышку гордости и выступила вперед. - Мы ценим честь, оказанную нам. Я надеюсь, что мы сумеем создать гармонию в отношениях наших двух народов. - Анитонен отвечала на том же официальном языке кожи. - Позвольте представить вам Лалито - главную старейшину деревни Лайнан, ее бейми Эхну. А это энкар Укатонен и его бейми Моуки (Моуки при этих словах вздрогнул); рядом с ним энкар Гаритонен. - Ей казалось глупым представлять Укатонена и Гаритонена как энкаров, когда это ясно из их многосложных имен, но Иирин сказала, что так будет лучше. - А я энкар Анитонен. Моя атва - Иирин и другие человеки, поэтому именно я буду вести эти переговоры к достижению гармонии. Анитонен подождала, пока Иирин переведет ее слова на шумный звуковой язык, которым пользовался новый народ. Затем поднялся доктор Бремен и что-то сказал. - Привет вам, - перевела Иирин речь доктора Бремена. - Мы тоже высоко ценим честь знакомства с вами. Я надеюсь, что мы достигнем гармонии между нашими народами. Потом вышла Лалито и произнесла речь о положении в Лайнане, перечислив все тяготы, которые им пришлось перенести из-за уничтоженного участка леса. Иирин несколько раз просила ее делать паузы, чтобы перевести ее слова на звуковую речь людей. Когда Лалито кончила говорить, люди громко начали переговариваться между собой. Это напомнило Анитонен стаю птиц кидала, и ей пришлось подавить рябь смеха. Затем вперед вышел тот, которого звали доктором Ву, и сказал: - Иирин рассказала нам о вреде, который мы причинили вашему народу, и мы хотим возместить этот ущерб. Мы хотели бы полностью оплатить свои долги. В качестве свидетельства своих добрых намерений мы просим принять этот дар. - Он сделал кому-то знак, и один из людей вынес большую связку веревок самого высокого качества. Это был грандиозный подарок. - Благодарим вас за подарок, - ответила Анитонен, - и надеемся, что переговоры приведут нас к гармонии. - Мы надеемся свести те последствия, которые может вызвать появление наших людей, к минимуму, - продолжал доктор Ву. - Мы хотим предложить вам вещи, приводящие лишь к медленным переменам. Мы боимся, что некоторые наши товары могут вызвать перемены, которые вам могут не понравиться. Этого не хочется и нам. Хотя это и ограничивает способы, какими мы можем вам оплатить свои долги, мы верим, что именно так может быть достигнута гармония. Может, на это уйдет больше времени, но зато результаты будут благоприятны для всех. Мы надеемся, что такое соглашение будет действовать в течение жизни многих поколений. Поэтому нам следует обдумать все очень тщательно. Я прошу вашего терпения и понимания во время наших переговоров. Анитонен подняла уши. Слова звучали так, будто их произносил энкар. Или таков просто перевод Иирин? Она поглядела на остальных. На деревенских речь явно произвела впечатление, что же касается энкаров, то по их коже ничего не было видно. Укатонен перехватил ее вопрошающий взгляд. - Мне этот доктор Ву нравится. Мне он кажется мудрым и понимающим. Как ты думаешь, он таков и есть или это перевод Иирин делает его таким? - сказал он мелкими "личными" символами. - Не знаю, - ответила Анитонен. Она повернулась к Иирин и другим людям. - Мы обсудим это с Лалито и Советом деревни и встретимся завтра здесь же. - Еще одно, - сказал доктор Ву. - Наши люди хотели бы выйти на берег и познакомиться с лесом. Это возможно? Анитонен повернулась к Лалито. - Что ты скажешь? Лалито в раздумье погладила подбородок. - Я не хотела бы, чтобы они причинили нашему лесу еще какой-нибудь вред, - сказала она. - Или чтобы они убивали животных и растения, как в прошлый раз. Я намерена предложить, чтобы наши деревенские сопровождали их и следили за ними. Но нам при этом нужна Иирин для перевода. - А я хочу, чтобы при этом присутствовали и энкары, - вмешался Укатонен. - И предлагаю, пусть на берег выходят не больше восьми человек, и одним из них должна быть Иирин. А мы для наблюдения пошлем восьмерых тенду. Люди на это согласились, и совещание кончилось. Моуки подбежал к Иирин, прося об аллу-а. Она с беспокойством взглянула на людей и покачала головой. - Я сейчас занята, Моуки. Может быть, позднее. - Можешь ли ты остаться с нами ненадолго? - спросил Укатонен. - Нам нужно обсудить с тобой результаты совещания. И Моуки надо побыть с тобой. Даже если ты не захочешь с ним слиться, короткое пребывание с тобой поможет ему лучше перенести разлуку. Иирин согласно кивнула и подошла поговорить со своими человеками. - Договорилась, - сказала она Укатонену. - Они пошлют за мной лодку ближе к полудню. Гаритонен проводил остальных людей к берегу. Анитонен видела, как он пытается разговаривать с ними на стандартном письменном языке, когда они шли сквозь джунгли. Тенду подождали, пока не смолкнут звуки тяжелых шагов по палой листве, устилавшей землю, а затем пошли за Лалито в деревню, где в комнате Лалито уже была приготовлена обильная трапеза для энкаров. После ритуальных извинений и комплиментов все принялись за еду. Иирин ела мало - главным образом фрукты и зелень да немного сырой рыбы. - Я очень плотно позавтракала, прежде чем отправиться к вам, - ответила она, когда Анитонен спросила у нее о причинах отсутствия аппетита. Когда все поели, Лалито сделала знак тинкам вынести остатки еды. - Понимают ли твои люди проблемы, которые они создали для деревни? - спросила Лалито. Иирин высветила подтверждение. - Тогда почему они ограничивают возможности торговли? - Кене, - ответила Иирин, - наши народы очень различны. Мы хотим предложить такое возмещение, чтобы можно было наилучшим образом достигнуть гармонии между твоим народом и моим. Это займет некоторое время. Пожалуйста, прояви терпение. - Мы ждали целых четыре года, пока твои люди вернутся. - Я знаю, кене, знаю, и мы трудимся не покладая рук, чтобы найти решение. Скажи мне, чего ты хочешь от нас? Лалито задумчиво потерла подбородок. - У твоего народа много вещей, которыми мы могли бы воспользоваться. Компьютеры, самодвижущиеся плоты, вещи из мертвого камня, которые не ломаются и не гниют. - Скажи, а чем вы выплатили бы долги другим деревням и морскому народу, если бы пожар или ураган уничтожили часть леса? - Морскому народу мы дали бы свежие и консервированные фрукты, сети, веревки, остроги, сделанные из рыбьих костей и камня. Сухопутным же тенду мы обычно даем йаррам, рыбную пасту, соль, семена от лучших деревьев, зеленый камень и гуано для удобрений. - Понятно, - сказала Иирин. - Я расскажу своим людям о том, что ты сказала, и мы посмотрим, что можно сделать. Возможно, потребуется несколько месяцев, чтобы привести нас в гармонию в этом деле. Она повернулась к Анитонен и остальным энкарам. - Мои люди хотели бы провести переговоры насчет заключения соглашения со всеми тенду. Как это можно сделать? Укатонен подумал. - Сначала вы должны достигнуть гармонии с Лайнаном. Потом мы поговорим о другом соглашении. Иирин наклонила голову. - Я передам это моим людям. - Хорошо, - сказал Укатонен. - Думаю, это пока все. - Он вопросительно оглядел всех по очереди. Никто не выразил протеста. - Иирин нужно время, чтобы побыть с Моуки, прежде чем она отправится к своим людям. Ты не хочешь ненадолго пройти в мою комнату? - Спасибо, с удовольствием. Анитонен проводила их туда, где они жили все это время. Как только они вошли в комнату, Моуки протянул руки, требуя слияния. Иирин колебалась. - Начинай, - сказал ей Укатонен. - Разлука будет более легкой, если ты будешь сливаться с ним время от времени. По коже Иирин пробежала рябь неуверенности, но она протянула руки, и Моуки жадно схватил их, чтобы слиться. На коже Укатонена выразилось глубокое облегчение. - Я боялся, что Иирин не сможет с ним слиться, - сказал он Анитонен. - А Моуки так нуждается в ней, особенно сейчас, когда все стало быстро меняться. Не думаю, что все это кончится благополучно. - Рябь сожаления облаком заволокла его тело. Анитонен ласково дотронулась до руки Укатонена. - Все еще только начинается. Я уверена, что мы сумеем решить наши проблемы. Укатонен покачал головой. - Новый народ очень странный, - возразил он. - Сможем ли мы когда-либо достичь с ним гармонии? - С Иирин нам это удалось. - Иирин была одна. А эти - в скафандрах - кажутся мне еще более странными и далекими. Я их не понимаю. - Не надо беспокоиться, - уговаривала его Анитонен. - Верно, они новые и странные, но внутри скафандров они такие же, как Иирин. Мне, например, уже нравится доктор Ву. Он говорит, как энкар. Анитонен самой не верилось, что она утешает Укатонена, того Укатонена, который всегда утешал ее. Но Анитонен была полна желанием полнее узнать этих человеков. Ее жизнь с Иирин, Моуки и Укатоненом уже обросла рутиной. Она ждала новых поворотов событий. - Мне бы очень хотелось повидать, каковы они без скафандров. Как бы это побывать на плавучем острове и посмотреть, как они там живут, - сказал Укатонен. - А почему бы нам не попросить о разрешении посетить этот остров? Раз мы им дали возможность выходить на берег, то мы тоже можем побывать у них, - ответила Анитонен. Джуна вышла из слияния, чувствуя себя успокоенной и счастливой. Так много всего случилось с тех пор, как она взошла на борт корабля Исследовательского управления. Как будто целый месяц прошел с минуты расставания с Моуки, а на самом-то деле - всего один день. Так радостно было снова ощутить его милое, знакомое эго... Разлука с ним для нее была тяжела, будто она лишилась одной руки. Она любила Моуки так же сильно, как она любила отца или брата. Он был приемным сыном, а следовательно - полноправным членом семьи. Ей казалось, что она разрывается надвое между самыми любимыми в мире людьми. - Ох, Моуки, - шепнула она, - что же мне делать? - Уши Моуки шевельнулись при звуке ее голоса. - Мне так не хватало тебя, - сказала Иирин на языке кожи. - Я не хочу оставлять тебя одного! - Тогда оставайся, - ответил он. - Не могу. Мой брат ранен. Я нужна дома. - Но его же может вылечить кто-то другой, правда? Джуна покачала головой. - Не могут они его вылечить. Он не двигается. Нужна специальная машина, чтобы он был в состоянии передвигаться. - А почему же он не выбрал смерть? Джуна закрыла глаза, подавляя внезапную вспышку гнева. - Мой народ не ведет себя так, Моуки. Ведь есть многое, что еще можно попытаться сделать. Он хочет жить. - Она отвернулась, вспомнив, как околдован Тойво мыслями о том, что он научится управлять экзоскелетом в условиях нулевой гравитации. А может, Тойво тоже не хочет жить? - Не важно почему, Моуки, но мне надо быть дома. - Тогда возьми меня с собой, - молил он. - Я помогу тебе лечить брата. - Тебе не понравится место, где я живу. Там слишком сухо и нет деревьев, чтобы по ним лазить. Твой дом - тут. - Но там будешь ты! - настаивал Моуки. - Мой дом там, где мой ситик! - Теперь твой ситик Укатонен, ты должен остаться с ним. И тут хроно на руке Джуны тихонько звякнул. - Время уходить. - Позволь мне проводить тебя до берега, - умолял Моуки. Укатонен положил руку ему на плечо. - Ты можешь вместе с нами дойти до лодки, Моуки, но ты должен прекратить упрашивать Иирин взять тебя с собой. Этим ты делаешь хуже для всех нас. Моуки погрузился в мрачное молчание. Он стал тусклого красного цвета - знак раздражения и горя. Он тащился за ними, упрямый и разочарованный, вплоть до границы джунглей. Перед тем как выйти на открытый пляж, Укатонен положил ладонь на руку Джуны. - А нельзя ли нам посетить плавающий остров, где живут" человеки? - спросил он. - Я спрошу доктора Бремена и капитана Эдисон, - ответила Джуна. - Но тебе придется надеть защитный костюм, пока ты будешь там. Разговаривать будет трудно. - Это ничего. Я хочу посмотреть, как живут человеки. Это поможет мне понять твой народ. - А я тоже смогу пойти? - заволновался Моуки, забыв свою обиду. - Это будет зависеть от того, что скажут доктор Бремен и капитан Эдисон. - Я надеюсь, они согласятся. Я хочу посмотреть, как ты живешь. Они вышли из джунглей и под проливным дождем подошли к самой воде. Лодка, спущенная с корабля, помчалась к ним по серой воде. Она причалила к берегу, и сидевшие в ней люди вышли на песок. - Привет! - сказал Моуки на стандартном письменном языке кожи. - Меня зовут Моуки. А вы кто такие? - Он знает стандартный! - воскликнул один из членов экипажа шлюпки. На его лице проступило выражение удивления, смешанного с недоверием. Джуна кивнула. - Моуки - мой бейми. Я учила его письменному стандартному языку. - Значит, это ваш приемный сын? - сказал матрос. Потом наклонился к Моуки и произнес внятно: - Привет, Моуки, меня зовут Брюс Боулс. Рад познакомиться. - Привет, Брюс. Я тоже рад тебя видеть, - ответил тот на стандартном. - Какой симпатяга, - сказал Брюс Джуне. И протянул руку. - Мы можем пожать друг другу руки? Моуки взглянул на Джуну, вопросительно подняв уши. Джуна объяснила ему, что означает рукопожатие. Он кивнул и протянул свою руку, которую Брюс осторожно заключил в свою огромную ладонь в защитной перчатке. Потом он засмеялся и похлопал Моуки по голове. Джуна прямо ощетинилась от подобной фамильярности. Вперед вышел Укатонен. - Меня зовут Укатонен, - сказал он на стандартном и протянул руку. Моряк пожал руку энкара. - Рад познакомиться, - сказал он. Джуна улыбнулась и перевела. - А это Анитонен, - сказал Укатонен на стандартном языке кожи. Брюс обменялся рукопожатием и с Анитонен. - А почему он не дотронулся до моей головы? - спросила Анитонен. - Он отнесся к Моуки как к ребенку. Иногда люди так обращаются с детьми. Это способ выказать симпатию. - О чем они говорят? - спросил заинтересованный Брюс. - Они хотят знать, почему вы их не похлопали по голове, как Моуки. Брюс расхохотался. - Ох, кажется, я свалял дурака, правда? Джуна пожала плечами, ей вдруг понравился этот большой плотный человек. - Не больше чем я, когда встретилась с ними впервые. Между прочим, Моуки почти столько же лет, как и вам. - Не может быть! Он же выглядит ребенком. - Он и есть ребенок, хотя ему около тридцати. - Она покачала головой, вспоминая. - Он настроился на то, что я должна его усыновить. Выбор был - или он умрет, или я умру от старости, пока он все еще будет ребенком. - Я читал выдержки из вашего доклада, - сказал Брюс. - Трудно поверить, что они могут быть так жестоки со своими малышами. - Для них это норма, да и просто такова необходимость, - ответила Джуна. - И все же видеть это тяжело. - О чем вы говорите? - спросила Анитонен. Джуна коротко изложила им смысл своего разговора, сочтя за благо смягчить некоторые критические соображения Брюса. - Экая любопытная штука, - сказал Брюс. - Я говорю о том, как вы меняете свой цвет при разговоре. А как это ощущается? Джуна стала темно-коричневой от стыда и отвернулась. - Не знаю. А что чувствуете вы, когда двигаете рукой? - Извините, я не предполагал, что вгоню вас в краску. Но это так красиво... и, ну знаете, странно. А получается у вас великолепно. Джуна подняла глаза и встретила его взгляд. У Брюса глаза были большие, карие, одновременно грустные и серьезные. И голос приятный - глубокий и звучный. Она почувствовала, как золотой блеск прошел у нее по спине. Оглянувшись, она заметила, что уши Анитонен вопросительно подняты. Она снова вспыхнула от стыда. - Эй, Брюс, пора отваливать, - крикнул кто-то из экипажа. - Время идет к обеду, а эти дуболомы не оставят нам ни крошки. Джуна кивнула, она была просто счастлива, что их прервали. Да и ее желудок уже урчал от голода. - Мне стыдно, что я вас так задержала. - Она повернулась и обняла Моуки. - Мне пора уходить, - сказала она на языке кожи. Моуки отвернулся; от тоски он стал цвета штормового моря. - Завтра увидимся, Моуки. Он слегка посветлел и кивнул. Отпускал он ее неохотно. - До свидания, Моуки, - сказал Брюс. - Приятно было познакомиться. Джуна перевела слова Брюса и почувствовала к нему симпатию за то, что своим вмешательством он облегчил прощание. - До свидания, Брюс, - ответил Моуки на стандартном. Он протянул руку для прощания. Джуна повернулась и вошла в лодку. - До завтра, - повторила она. Тенду смотрели, как лодка отходит от берега. Цвет Моуки опять стал темно-серым, но вскоре бейми скрылся за стеной дождя. - Видно, вам обоим трудно расставаться, - заметил Брюс. - Он напомнил мне моего племянника. Тому восемь исполнилось. - Он покачал головой. - Только тот мне скорее как сын. Не хватает его мне. Джуна вспомнила собственного племянника Данана и поняла, что хотел сказать Брюс. - Я очень люблю Моуки, - ответила она. - И рада, что Укатонен усыновит его. Надеюсь, из этого что-то получится. - И смигнула с ресниц слезы. Брюс сжал ее плечо в знак молчаливого сочувствия, а затем вернулся к своим обязанностям. Джуна вглядывалась в берег. Она не видела ничего, кроме каких-то размытых темных пятен, которые вполне могли оказаться кучами мокрых водорослей. Моуки скрылся в потоках ливня. 28 Моуки с трудом преодолевал желание когтями сорвать с себя защитный скафандр, который он сейчас носил. Он чувствовал себя так, будто его душат. "Надо сконцентрироваться на том, что происходит вокруг меня, - упорно внушал он себе. - Это важнее всего". Иирин получила разрешение для полудюжины тенду посетить корабль человеков. Это было заманчиво, хотя защитные скафандры почти не давали возможности делиться мыслями. Моуки приходилось разговаривать с другими тенду через прозрачную пластину, прикрывавшую лицо, так что различать произносимые ими слова было ужасно трудно. Моуки посмотрел на Иирин, которая тоже носила на себе этот неудобный скафандр. Ее рост и та необыкновенная ловкость, с которой она двигалась в этой одежде, выделяли ее в толпе тенду. Он просто не понимал, как это ей удается. Другие человеки провели их в длинную пещеру, которая называлась коридор. Она напоминала большой пустотелый ствол дерева, положенный набок, с дверями только по двум сторонам, а не по четырем, как в дереве на. Освещалось дупло горячими желтыми светящимися шарами, свет от которых был ярче и резче холодного голубого света грибков. Моуки старался запоминать малейшие детали всего, что видел на плоте человеков. Человеки смотрели из всех дверей. Они были похожи на Иирин, но у них были волосы на головах и маленькие волосатые гусеницы над глазами. У некоторых самцов был мех на подбородке и над губами, Моуки не понимал, почему некоторые самцы отращивают мех на лице, а другие - нет. Может быть, это означает различия в статусе? А может, это знак того, что они готовы к нересту? Человеки были либо розовые - может быть, возбужденные, - либо разных оттенков коричневого цвета; эти, видимо, чего-то стыдились. Все они отличались высоким ростом, а некоторые были даже выше Иирин. Одна из них - самка - по имени Лори следовала за Иирин по пятам. Волосы у нее были красно-оранжевые, будто она не решила, что ей делать - испугаться или разозлиться. Один раз она опустилась на колени и дала Моуки дотронуться до своих волос. Он почти ничего не почувствовал через толстые защитные перчатки скафандра, но ему показалось, что они жесткие и короткие. Она издала тот же звук, что и Иирин, когда ей бывает хорошо или весело. Они называют это смехом. Моуки решил, что Лори ему нравится, несмотря на свои странно окрашенные волосы. Они остановились около двери в комнату Иирин. Двери отличались от других толщиной и внушительностью. Открыла им двери Лори. Иирин сначала ввела в маленькую комнату за дверями трех тенду, а потом закрыла дверь. Зажегся красный свет, сменившийся опять зеленым. Когда дверь открылась, комнатка оказалась пустой, если не считать Иирин. - Остальные ждут нас внутри. Это называется воздушный шлюз. Он такой же, как та дверь, через которую мы вошли в корабль, - объяснила Джуна. Она знаком пригласила войти остальных тенду. Комната была маленькая и тускло освещенная. Очень приятно после того яркого желтого света в коридоре. Иирин закрыла дверь. Зажегся красный свет. Она сняла шлем и перчатки. - Все в порядке, - сказала она мелкими символами на коже головы. - Вы тоже можете снять скафандры. Иирин стащила свой скафандр, а потом помогла сделать то же тенду. Как только скафандры были сняты, все стали радостно переговариваться яркими вспышками символов. Моуки стащил свой скафандр последним. Затем Иирин открыла внутреннюю дверь шлюза, и они оказались в ее комнате. Она была прохладная, сухая и слишком светлая. Все поверхности блестели и казались влажными. Моуки потрогал стену и очень удивился - она была совершенно сухая. Укатонен прошел в другую маленькую комнатку и стал там играть с блестящими шишками из серебристого мертвого камня. Внезапно он отскочил и от неожиданности зачирикал. - Вода льется, - сказал он. - Горячая. Моуки вслед за Иирин тоже вошел в комнатку. Она повернула какую-то шишку из мертвого камня, и вода перестала литься. Другие тенду собрались вокруг, чтобы посмотреть, как она нажимает разные кнопки и демонстрирует работу туалета. Один за другим они принимали душ, подставляя спины под горячие струи. Это было приятно, хотя вода содержала что-то, отчего в глазах появлялась резь. Приняв душ, Моуки прошел в большую комнату и стал осматриваться. Вдруг он услышал шорох и увидел маленькое белое животное, покрытое волосами и сидящее в ящике, сделанном из сверкающего мертвого камня. Оно с удивлением обнюхало мокрые пальцы Моуки, не проявляя никакого страха. Он открыл дверцу ящика. Животное село и спокойно смотрело, как Моуки медленно тянет к нему ладонь. Животное не казалось ни испуганным, ни злобным. Моуки осторожно вынул его из ящика и посадил на свой аллу. Оно вздрогнуло и пискнуло, когда шпора уколола его, а затем замерло. Моуки же стал с любопытством анализировать его клетки. Это оказалось невероятно интересным. Он показал животное остальным тенду. Все столпились около него, всем хотелось самим посмотреть, что за клетки у этого существа. Иирин подошла поинтересоваться, чем они заняты. Когда она увидела беленькое существо, лежавшее на аллу Моуки, она окрасилась в пугающий оранжевый цвет. - Что случилось? - спросил Моуки. - Моуки, пожалуйста, положи его обратно в том же состоянии, в каком ты его взял. Если оно умрет, я никогда не выйду из карантина. Моуки убедился, что с животным ничего плохого не произошло и оно ни в чем не изменилось, осторожно снял его со своей ому и положил обратно в ящик. Остальные тенду внимательно наблюдали за ним. Вскоре животное очнулось, обнюхало себя и прошлось по клетке. Оно казалось сонным, но в остальном все было в порядке. Рябь облегчения выступила на коже Иирин. - Ладно, - сказала она. - Хорошо, что все в порядке. Если оно умрет, то это задержит мой выход в другие помещения корабля без скафандра. - А какая связь между скафандром и этим животным? - спросил Укатонен. - Эту мышь поместили сюда, чтобы узнать, не сделаю ли я ее больной. Если она останется здоровой, то я смогу находиться среди других людей, это не будет для них опасно. - Почему? - спросила Лалито. - Когда ситик Анитонен нашел меня в лесу, я умирала. Этот мир убивал меня. У меня аллергия на вещества, которые содержатся в пыльце цветов, в перегное, в спорах грибов, летающих в воздухе. Эти вещества заставили мое тело сражаться с ними так, что оно вышло из гармонии. Трубки, по которым воздух поступает в легкие, распухли, и я не могла дышать. У меня начались конвульсии. Мы - люди - страдаем аллергией к веществам всех миров, в которых существует жизнь, кроме своего собственного. Другие люди боятся, что я сделаю их такими же больными, так как я долго пробыла в вашем мире. - А мы их приспособим к нему, - сказал Моуки. Иирин покачала головой. - Они не согласятся. Они боятся аллу-а. - Кроме того, - сказал Укатонен, - пришлось бы долго ждать, пока мы их не изучим получше. В эту минуту раздался странный незнакомый звук. Иирин взяла какой-то предмет и приложила его к уху. Она стала произносить слова на звуковом языке людей, время от времени замолкая и как бы прислушиваясь. Моуки показалось, что он уловил слово "тенду". Потом Иирин замолчала и положила предмет, который держала в руках. - Это доктор Ву. Люди, которые изучают тенду, хотели бы встретиться с вами. Мы можем пойти к ним и поговорить. Уши Моуки встали. - Что ты говоришь? Доктор Ву большой, он в этой штуке не поместится. Иирин засмеялась. - Нет, Моуки, доктор Ву находится в другом месте. У него есть телефон, такой же, как этот, и он пользуется им, чтобы донести до меня свои слова. - О, это вроде радио, - сказала Анитонен. - Совершенна верно, - ответила Иирин. - Ну а теперь надевайте свои скафандры, чтобы мы могли повидаться с большим числом людей. Без всякого удовольствия тенду вышли в маленькую комнату и надели скафандры. Затем Иирин привела их в большую комнату, где их ждала целая толпа человеков, желавших с ними познакомиться. Моуки узнал несколько знакомых ему звуковых слов: свое имя, слова, обозначающие его народ, и "да" и "нет". Моуки пожал руки нескольких десятков человек, чувствуя себя в скафандре неуклюжим и тупым. Одна из человеков взяла плоский четырехугольный предмет и села в углу, поглядывая на собравшихся. Что-то такое она там делала с поверхностью этого предмета. Заинтригованный Моуки подошел посмотреть. Эта женщина делала какие-то изображения на белой поверхности четырехугольника с помощью небольшой палочки. Четырехугольный предмет она протянула Моуки, чтобы он лучше рассмотрел, что она делает. Моуки кивнул и отдал ей предмет обратно. Она что-то нарисовала - растение с цветком. Она показала на растение, потом на себя. Потом передала ему четырехугольник и палочку и показала на Моуки и на белый четырехугольник. Неумело он изобразил грубое подобие своего имени на тенду. Внизу же написал символами человеческого языка кожи: "Меня зовут Моуки". Она же в ответ написала ему: "Мое имя Маргерит Ми". Вскоре они с головой погрузились в писание записок друг другу. Он показывал ей на что-нибудь, а она писала название этой вещи. А он между тем записывал это же слово на человеческом языке кожи под своим неудобным скафандром. Оказывается, палочка называется карандаш, четырехугольник - блокнот, а сделан он из бумаги. Каждый раз, как поверхность бумаги заполнялась рисунками, Маргерит переворачивала страницу, и под ней оказывалась новая - чистая. Это была в высшей степени интересная вещь. Пальцы у Моуки чесались - ему хотелось потрогать и понюхать бумагу. - Ты придешь к нам в гости? - спросил он. Маргерит кивнула. - Блокнот принесешь? "Мы снова будем говорить с помощью блокнота", - написала она. К ним подошла Иирин и опустила руку на плечо Моуки. Маргерит показала ей блокнот. Иирин кивнула. Моуки видел, что от удовольствия кожа на лице Иирин стала ярко-зеленой. Она взяла карандаш. - Очень хорошо, Моуки, - написала она на языке кожи тенду. - Ты узнал очень много нового. - Ее слова выглядели какими-то плоскими и неэмоциональными на бумаге, но по цвету ее лица он понимал, что она им довольна. Она повернулась и сказала что-то на звуковой человеческой речи, и все тут же подошли, чтобы посмотреть на то, что сделали Маргерит и Моуки. И на тенду, и на человеков это произвело большое впечатление. Принесли еще бумаги и карандашей. И скоро все были заняты писанием записок от тенду к людям и наоборот. Все это было очень мило, но нисколько не помогало Моуки узнать то, что он хотел. Ему хотелось выйти наружу, осмотреть корабль. - А где Брюс? - спросил он Иирин. - Не знаю, Моуки. Тут его быть не должно. Он из другой атвы. - А мы его отыскать не можем? Иирин поглядела на остальных, поглощенных бумагой и карандашами; потом взглянула на другую группу людей и тенду возле компьютера. - Ладно, Моуки. Надеюсь, я им сейчас не понадоблюсь. Пошли. Иирин взяла блокнот и карандаш и сделала знак своей подруге Лори; все трое вышли из комнаты и пошли по коридору. Они прошли мимо места, в котором едят, потом в какую-то дверь, потом вниз по узкому проходу со ступеньками, затем вышли в другой проход, шумный и более темный. Иирин спросила что-то у первого встречного, и он показал в конец коридора. Иирин кивнула и они пошли дальше. Вошли в комнату, полную труб из мертвого камня и таинственных, тоже из мертвого камня, предметов. Откуда-то шел громкий пульсирующий звук. Как будто они находились в сердце огромного животного. Иирин заговорила с незнакомой женщиной, та кивнула и ушла. "Она ушла искать Брюса, - написала Иирин на бумаге. - Мы его тут подождем". Вскоре вернулась женщина, а за ней и Брюс. Он был измазан в чем-то и вытирал руки о тряпку. Брюс что-то сказал Иирин, а потом пожал руку Моуки. - Хелло, Моуки, - сказал он на звуковом языке. - Хелло, Брюс, - написал тот в блокноте, обрадованный тем, что понял звуковое приветствие человека. - Рад тебя видеть. Ты мне не покажешь корабль? Брюс взглянул на Иирин, та кивнула. Он взял одну руку Моуки, Иирин другую. Лори шла следом. Брюс показал им машину, которая управляет распределением воздуха по всему кораблю, главный компьютер корабля с ворохом кабелей и подключений и несколько комнат, полных странных машин и людей. Моуки запоминал, как и куда надо идти; он не хотел заблудиться в следующий раз, когда попадет на корабль. Потом Брюс повел их вниз по нескольким лестницам, через другой длинный коридор и там отворил дверь в большую комнату. Подвел к широкому окну, закрытому таким же прозрачным материалом, как и крыша купола. Они смотрели в пещеру внутри корабля. Там было много странных машин. Брюс показал на одну из них, похожую на какое-то огромное насекомое из мертвого камня. "Это называется флайер. Он летает, как птица, - написал Брюс в блокноте. - Мы залезаем внутрь, и тогда он вылетает вон через ту большую дверь. Мы летим отсюда на север и садимся на другой плавучий остров. Там мы пересаживаемся в другой летательный аппарат - шаттл - и он отвозит нас к небесному плоту". Моуки глядел на флайер, стараясь не забыть ни единой детали. - А я не мог бы полетать на флайере? - спросил Моуки. - Мне бы так хотелось побывать на месте, где шаттл, а потом поглядеть, как шаттл взбирается к звездам! Брюс покачал головой. - Нет, - сказал он, а потом заговорил на звуковом языке о чем-то, чего Моуки не понял. "Тебе придется остаться со своим народом, Моуки, - написала Иирин. - Место шаттла очень далеко на севере. Там для тенду слишком холодно". - Если б ты была со мной, мне и там было бы хорошо, - отозвался Моуки. - Нет, Моуки, это просто невозможно, - сказала она на языке кожи. - Мне не дадут разрешения взять тебя туда. Моуки пожал плечами - жест, перенятый у Иирин и вполне применимый в скафандре. "А теперь пора возвращаться, - написала Иирин. - Уже поздно, я могу там понадобиться, да и у Брюса есть свои дела". "До свидания, Брюс, - написал Моуки. - Спасибо, что показал мне флайер". Брюс пожал ему руку. - Это было здорово! Надеюсь еще повидаться с тобой. Моуки кивнул и покрылся голубой рябью, потом повернулся и взял за руку Иирин. Сегодня он узнал много нового. Вместе с Лори они поднялись наверх. Моуки старательно запоминал дорогу. Это было важно. А под своим скафандром, где никто не мог увидеть написанных им слов, он писал одно и то же: "Я уеду с тобой, я все равно уеду с тобой"... 29 - Ну, доктор Агелоу, - спросил доктор Бремен, - каковы же результаты обследования доктора Саари? Джуна нервно сглотнула слюну и обвела глазами комнату. Доктор Ву, доктор Бейкер и капитан Эдисон также с нетерпением ждали вердикта психиатра. - Боюсь, что при сканировании мозга обнаружились некоторые необъяснимые аномалии и существенные изменения; тесты же показали определенные изменения и в характере доктора Саари. Капитан Эдисон наклонилась вперед. - Что за аномалии, доктор? - Ее способности обонять, слышать, ощущать вкус и видеть, по-видимому, были улучшены. Она может видеть в диапазоне от ультрафиолетовых до инфракрасных волн, и способности различать оттенки цветов тоже существенно выше нормальных. Кинетические возможности также возросли. Медицинская группа сообщает о несравненно более быстрых рефлексах и улучшении координации движений, что подтверждается и нашими результатами сканирования мозга и обследования нервной системы. Джуна смотрела прямо перед собой, водя одним затянутым в перчатку пальцем по цветному рисунку скатерти. Пока все, что сказал Агелоу, сводилось к тому, что она бегает быстрее и видит лучше других. Они это и раньше знали. И Джуна подумала еще, что все сказанное не имеет отношения к ее психологическому профилю. - Кроме того, изменился характер биотоков мозга доктора Саари, причем в весьма важных и фундаментальных характеристиках. У нее такие глубокие волны тета и альфа, каких мне еще никогда не доводилось видеть. Она обладает способностью психического контроля, которая была документально подтверждена лишь у нескольких наиболее изощренных йогов и факиров. Кроме того, она может по собственному желанию полностью контролировать свои эмоции. - Вы упомянули об изменении в характере, доктор? - прервала его капитан Эдисон. - Не можете ли вы остановиться на этом? - Главным образом речь идет о прочной привязанности к тенду - явление, известное нам под названием ксенофилия. Вследствие этого доктор Саари разрывается между интересами ее собственного рода и туземцев. В дополнение можно сказать, что профиль ее моральных ценностей тоже не таков, каким был раньше. Ее уважение к власти уменьшилось, ее стремление идентифицировать себя с группами особей удивительно возросло. Джуна подняла глаза, пораженная тем, что ее симпатии к тенду могут быть оценены в столь определенных терминах: в устах психолога это звучало как описание патологии. Она глубоко вдохнула в легкие воздух, чтобы подавить поднимающийся в ней гнев. Это было бы совсем ни к чему. - Каковы ваши рекомендации? - спросил доктор Бремен. Доктор Агелоу вздохнул и опустил глаза. - Я считаю, что степень психологической неопределенности в данном случае слишком высока. Я обсуждал этот вопрос с офицером по проблемам морали Чанг, и мы сошлись на том, что изменения личности доктора Саари представляют слишком большой риск для безопасности и здоровья команды корабля. - Он повернулся к Джуне, старательно избегая встречаться с ней глазами, и сказал: - Извините, доктор Саари. Капитан Эдисон поднялась со своего места. - Я полагаю, что, давая свои рекомендации, доктор Агелоу слишком большое значение придал психологическим тестам. В данных обстоятельствах, как мне кажется, перемены в докторе Саари вполне объяснимы и даже рациональны. В приведенных данных я не вижу ничего, что дало бы мне основания считать, будто изменения в докторе Саари грозят нашей безопасности. Доклады, сделанные мне мичманом Кипп и другими лицами, отвечающими за безопасность, вполне благоприятны. Я не верю, что она представляет опасность для команды. И я предлагаю прекратить эскортирование доктора Саари. - Благодарю вас, капитан Эдисон, - сказала Джуна, глядя на капитана. - Я высоко ценю ваше доверие. - Минуту, капитан, - вмешался доктор Бремен. - Я не думаю, что вы вправе игнорировать соображения доктора Агелоу. - Я не игнорирую их, доктор Бремен, - ответила капитан. - Я их учитываю наряду с докладами моей службы безопасности. И я пришла к выводу, что доктор Саари не представляет угрозы для команды корабля. Кроме того, положение доктора Саари как эксперта столь важно, что ее нельзя держать под замком. Я и без того выслушала немало претензий со стороны ваших научных сотрудников. - Доктор Агелоу исключительно опытный специалист, капитан Эдисон. Я полагаю, что не считаться с его рекомендациями в высшей степени неразумно. - Доктор Бремен, я уже двадцать лет работаю в Исследовательском управлении, и из них пять - капитаном. Неоднократно в течение моей карьеры мне приходилось оценивать надежность людей и их пригодность к выполнению тех или иных обязанностей. Психологические профили являются очень важной деталью при принятии таких решений, но есть и многие другие факторы. Я рассмотрела эти факторы и пришла к выводу, что доктор Саари не представляет опасности ни для моей команды, ни для моего корабля. - Наша экспедиция - важнейшее мероприятие Исследовательского управления за многие годы, - ответил ей Бремен. - И я не желаю рисковать без нужды. Доктор Саари, боюсь, что до возникновения новых обстоятельств вам придется ходить по кораблю в сопровождении работника службы безопасности. - Я поняла, доктор Бремен, - сказала Джуна, сдерживаясь с огромным трудом. Она встала. - Капитан Эдисон, благодарю вас за то, что вы приняли мою сторону в этом деле. Я постараюсь доказать, что ваше доверие оправданно. Сказав это, Джуна встала и пошла к двери, слишком рассерженная, чтобы ждать официального закрытия заседания. Под скафандром на ее коже вскипали цвета гнева, обиды и разочарования. Она широко распахнула дверь воздушного шлюза, а затем с грохотом захлопнула ее и начала стягивать с себя скафандр, одновременно с трудом сдерживая слезы. Перчатка почему-то не желала сниматься, и Джуна стащила с себя костюм целиком - вместе с перчатками и сапогами. Ей пришлось еще подождать, пока не закончатся дезинфекция и продувание шлюза, прежде чем дверь в комнату открылась. Только оказавшись под душем, Джуна дала волю слезам. Горячая вода омывала ее тело, унося с собой слезы и успокаивая сухую, туго натянувшуюся кожу. Она прислонилась лбом к стенке душевой кабины. Горячая вода лилась на уши, по щекам, скатывалась с подбородка. Она знала, что ей следовало бы остаться и попытаться переубедить доктора Бремена, но она была слишком раздражена, чтобы спокойно выкладывать свои аргументы. Все навалилось на нее - холодная сухая комната, карантин, постоянная слежка, то, как льнет к ней Моуки, претензии тенду. А хуже всего - страх в глазах людей. И все это придется вынести. Тенду и люди должны достичь гармонии в отношениях. Ведь удается же энкарам добиваться своего! Она вышла из душевой и принялась вытираться полотенцем. Ей хотелось залезть в постель, спрятаться с головой под простыню и не вылезать оттуда никогда. Зазвонил телефон. Джуна протянула к нему руку, но трубку не взяла. А он все звонил, звонил. Она взяла трубку, как раз когда аппарат переключился на запись. - Эй, это Лори. Как дела? Джуна вздохнула и потерла лоб тыльной стороной ладони. - Могли бы быть и лучше, - ответила она. - Хочешь, поболтаем? Я бы с удовольствием натянула скафандр и забежала к тебе. Джуна оглядела эту чужую и безликую комнату. - Пожалуй, я бы предпочла уйти отсюда сама. - О'кей. Лори открыла дверь шлюза, когда цикл его работы завершился. - Пойдем посидим на посадочном доке. Там ты сможешь на время вылезти из скафандра. - Неужели можно? - с недоверием спросила Джуна. - Еще бы! В конце концов, ты же под наблюдением. Пошли! - Лори выпустила Джуну через шлюз наружу. Джуна постояла на вершине трапа, с тоской глядя на зеленую цепь одетых лесом холмов, вдыхая зеленый и сладкий воздух джунглей. Если б можно было нырнуть с палубы дока и исчезнуть в лесу, оставив за спиной все свои проблемы! Она потрясла головой и отошла от поручней. Дверь шлюза с шипением открылась, и оттуда вышла Лори, которая в своем скафандре казалась еще выше и еще солиднее. - Давай посидим у воды, - предложила Джуна. - Мне жуть как хочется поболтать в ней ногами. Лори кивнула и последовала за подругой по трапу вниз. - Я много слышала о джунглях и о тенду от тебя и от других, которые были на берегу. Хотелось бы и мне поглазеть на это, - сказала Лори, когда они сели. - Хочешь, я как-нибудь возьму тебя с собой? - спросила Джуна. - Я легко получу разрешение тенду. Лори пристально глядела на воду. - Я бы с удовольствием, да ведь так много народу там еще не было. Это несправедливо... - Несправедливо? - улыбнулась Джуна, подумав о том, как обращаются с ней самой. - Ты добра ко мне, ты относишься ко мне как к человеку. - Она поглядела на Лори. - Хотелось бы мне, чтобы таких было побольше. Лори отвернулась. - Ты не обиделась, что я пишу о тебе докладные капитану? - Это часть твоей работы. Капитан Эдисон сказала, что твои доклады благоприятны для меня. Лори кивнула, но в ее опущенных плечах было что-то загнанное и виноватое. - В чем дело, Лори? Что случилось? - Они следят за тобой, - ответила та после долгого молчания. - Я это знаю. Лори отрицательно мотнула головой. - Ты не понимаешь. Они следят за тобой все время. В твоей комнате установлены камеры, в твоем скафандре тоже есть следящее устройство. Есть специальная группа, которая пытается декодировать все твои разговоры с тенду. Они допрашивали Алисон, когда узнали, что она твоя подруга. Джуна положила руку на плечо Лори. - Неужели ты думаешь, будто я не знаю, что они обращаются со мной, как с какой-то экзотической лабораторной крысой? Они обязаны следить за мной. Я бы удивилась, если б этого не было. Им необходимо выяснить, насколько я изменилась. А мне очень хочется, чтобы Они поняли - под этой кожей нахожусь все та же прежняя я. Только слегка постарше, немножечко умнее и куда более зеленого цвета, чем раньше. Лори улыбнулась, а затем отвернулась и снова стала рассматривать берег. - И все равно, нельзя так обращаться с тобой после всего, что ты перенесла! За тобой не нужно постоянное наблюдение, Джуна. - А они думают - нужно, - с ироничной улыбкой отозвалась та. - Я четыре года служу с капитаном Эдисон. Когда ты долго работаешь с кем-то, ты начинаешь понимать его до косточек. Ей не нравится наша экспедиция. Слишком много департаментских мелких склок, а Бремен не делает ничего, чтобы их прекратить. Когда же люди обращаются через его голову прямо к капитану, он злится. Я думаю, он объединился с Чанг и Агелоу, потому что хочет утвердить свое главенство над капитаном. - Политика, - сказала Джуна. - Все это политика. Большинство людей находятся на этом корабле потому, что у них где-то есть "рука". Тенду - важнейшее открытие за многие годы. Здесь легко сделать карьеру, особенно ребятам из Контакта. - Она снова поглядела на зеленые холмы. - Я люблю работать в разведывательных группах. Там хорошую науку делают без академических политиков. Лори похлопала ее по колену. - Не думаю, что такая обстановка удержится надолго. Ты слишком нужна для успеха этой миссии. Рано или поздно Чанг и Агелоу придется сдаться. А тебя здесь любят, и все, кто имеет с тобой дело, знают, что ты ничем миссии не угрожаешь. - Дело не в одних людях, - ответила Джуна. - Есть еще Моуки и переговоры с Лайнаном. На меня давят со всех сторон. - Она покачала головой. - Знаешь, трудно справляться, когда наваливается так много всего. - А ты помни, что у тебя на борту много друзей. - Спасибо, Лори, - сказала Джуна. - Это очень много значит. - Она опять поглядела на лес. - Это была чудесная мысль - прийти сюда. Теперь я чувствую себя куда лучше. - Рада, что помогла, - ответила Лори. - Пошли обратно? - Пожалуй, да, - согласилась Джуна. - Они наверняка головы ломают, что мне тут понадобилось. - Благодарю, что так быстро пришли, доктор Саари, - сказала капитан Эдисон. - Пожалуйста, садитесь. Капитан сидела за своим рабочим столом. - Я должна извиниться за обращение с вами. Я знаю, вы и без того перенесли много тяжелого. Если б я могла, я давно бы это все прекратила! - Она развела руками, показывая свое бессилие. - Но доктора Бремена не сдвинешь. А вы как научный работник подчинены ему. В этих делах я могу лишь советовать. Так что в сложившейся ситуации, доктор Саари, я мало чем могу вам помочь, но я хочу, чтобы вы знали, что я на вашей стороне и все, что сделать в моих силах, сделаю. - Благодарю вас, капитан. Я вам бесконечно благодарна. - Хотела бы сделать больше, - продолжала капитан Эдисон. - Большинство людей, попав в этакую переделку, просто пропали бы, а вы выжили и адаптировались. Экспедиция нуждается в таких людях. - Могу ли я что-то сделать, чтобы переломить ситуацию? - Не высовывайтесь, делайте свое дело и надейтесь, что подвернется нечто, позволяющее изменить положение. - Капитан снова развела руками. - Боюсь, сейчас это наилучший совет, какой я могу вам дать. Джуна прошла последний шлюз, встала на палубе дока, наслаждаясь освежающим прикосновением морского ветра к своей влажной коже. Морской бриз раздувал ее легкую безрукавку. Она зажмурилась, всем существом впитывая ощущение свободы и одиночества - остальные еще не вышли. - Должно быть, чудесно стоять вот так без скафандра, - громко сказала доктор Тангай, появляясь из шлюза. - Вы вся бирюзовая сегодня. Джуна от смущения тут же стала коричневой. - Извините меня, - сказала доктор Тангай, - я совсем не хотела смутить вас. - Все в порядке, Патрисия, - сказала Джуна, снова повернувшись к берегу лицом. - Не можем ли мы... Не могли бы вы поговорить со мной на языке кожи? - попросила та. - Мне так нужна практика. - Конечно, - ответила Джуна на тенду. - Вы готовы к переговорам? - Она нарочно говорила быстрее, чем привыкла Патрисия, чтобы проверить ее успехи. - Немножко медленнее, пожалуйста, - попросила доктор Тангай. Джуна повторила свой вопрос медленнее, но в это время дверь шлюза с шипением открылась. Это был доктор Ву. Джуна заметила выражение тревоги на лице доктора Тангай, когда та повернулась, чтобы помочь Ву спуститься к шлюпке по длинному трапу. По дороге она расспрашивала доктора Ву о деталях предстоящих переговоров. Женщина помогла ему войти в лодку и позволила помочь ей сделать то же самое. Джуна последовала за ними и приняла руку доктора Ву, когда он протянул ее. Наконец вся переговорная группа собралась в лодке, готовая к отплытию. Сегодня она состояла из доктора Ву, доктора Бремена, капитана Эдисон, доктора Тангай и Джуны. Бремен кивнул Брюсу, и тот вывел лодку из дока. Пока они плыли к берегу, доктор Тангай и Джуна продолжали беседовать на языке кожи. Доктор Ву, который обычно с интересом приглядывался к окружающему, сейчас сидел молча, уставившись в дно шлюпки. Выглядел он очень бледным, что, однако, могло быть просто результатом игры света, отраженного поверхностью моря. Джуна уже хотела спросить его, в чем дело, но тут доктор Тангай отвлекла ее каким-то вопросом насчет грамматики языка кожи. Когда Джуна снова повернулась к доктору Ву, все уже готовились выходить на берег. Как только они оказались на песке, доктор Тангай взяла Ву под руку, и они медленно пошли вперед, дружески болтая о чем-то. Патрисия часто останавливалась, чтобы поднять с песка какую-нибудь раковину или водоросль, вызывавшие у нее неожиданный интерес. К тому времени, когда остальные остановились отдохнуть на вершине утеса, доктора Ву и Тангай отстали от них метров на тридцать. Когда они подошли поближе, Ву был в поту и задыхался. Теперь Джуна поняла, что цель действий доктора Тангай сводилась к одному - скрыть истинное состояние Ву. Вид последнего говорил, что доктору необходим отдых. Джуна решила помочь ему. - Вы все подождите здесь, а я схожу посмотреть, готовы ли тенду к приему гостей. Джуна вошла в прохладный лес со вздохом облегчения и, как только оказалась вне поля зрения своих спутников, стянула с себя одежду. Анитонен что-то протрещала с ветви нижнего яруса, а Моуки радостно спрыгнул с дерева, чтобы поздороваться с Джуной. Они обнялись и на мгновение слились. Когда Джуна вернулась, доктор Ву выглядел значительно лучше. Все двинулись вслед за Джуной к берегу реки, где происходили переговоры, и вскоре уже были заняты делом. Тенду не желали обсуждать ничего другого, пока не будет решен вопрос о репарациях Лайнану. Ву и другие земляне отвергали все предложения Лалито, за исключением передачи тенду набора аэрофотографий и топографических карт района Лайнана, выполненных на прочном пластике. Хотя даже это нарушало букву закона, но все же такое требование было одним из самых приемлемых, и согласие на него могло поддержать переговорный процесс. Но Лалито требовала гораздо большего. Она требовала всего, что видела на корабле; компьютеров, электрического света, стальных орудий, пластиковых контейнеров и мешков, одеял. Она хотела получить даже мышей - вроде той, которую она видела в комнате Джуны. Джуна предлагала ей другое - мотки пеньковой веревки, корзины красивого плетения, каменные наконечники для стрел, хорошие рыболовные сети. На все это следовал решительный отказ. И все же переговоры шли, хотя, по мнению Джуны, только потому, что тенду обладали безграничным терпением и выдержкой. После полутора часов переговоров обе стороны согласились на перерыв. Джуна отвела доктора Тангай в сторону. - Что такое с доктором Ву? - спросила она. - Он все время такой бледный... А вы суетитесь вокруг него, как испуганная клуша. - Он сказал, что чувствует себя неважно, - ответила Патрисия. - Возможно, немного простудился. - В голосе ее, однако, не хватало убежденности. - Вы боитесь чего-то более серьезного, да? - Я боюсь, что это сердце, - призналась та. - Медицинскую комиссию он прошел едва-едва, и на протяжении полета ему становилось все хуже. Я стараюсь так организовать его работу, чтобы он как можно меньше уставал. Он слишком важен для дела, чтобы позволить ему умереть. - Может, ему лучше вернуться на корабль? - предложила Джуна. Патрисия покачала головой. - Я уже предлагала ему это, но он не соглашается. - Она бросила взгляд в сторону Ву. - Он боится, что доктора запретят ему участвовать в переговорах. - Попробую сделать все, что в моих силах, - успокоила ее Джуна. Джуна тайком внимательно наблюдала за доктором Ву, когда переговоры возобновились. Теперь она видела, что и другие делают то же. Даже тенду что-то почувствовали. Она уже хотела было попросить сделать еще один перерыв, когда доктор Ву внезапно согнулся вдвое и схватился за грудь. - Сердце... - Он задыхался. Капитан Эдисон немедленно соединилась с кораблем, вызывая медиков. - Что с ним? - спросила Анитонен. - Что-то случилось с его сердцем, - объяснила ей Джуна. - Мы запросили медицинскую помощь. - Он потерял сознание! - вскрикнула Патрисия. Анитонен протолкалась сквозь группу людей и присела рядом с доктором Ву. - Помоги мне снять с него скафандр, - попросила она Джуну. - Ему надо помочь. - Дайте тенду попытаться вылечить его, - сказала Джуна, начиная снимать шлем Ву. - Нет! - кричала Патрисия, цепляясь за руки Джуны. - Это убьет его! - Тенду стабилизирует его, - ответила ей Джуна. - Ведь ко времени, когда мы доставим его к врачам, все уже будет кончено. - Но это убьет его! - Не убьет, - уговаривала Джуна. - Тенду спасли мою жизнь. Они спасут и его. - Она взяла обе руки Патрисии в свои. - Патрисия, мне тоже очень нравится Пол. Дай мне помочь Анитонен спасти ему жизнь. Пожалуйста. - Они не смогут прислать медицинскую помощь раньше, чем через пятнадцать минут, - сказала капитан Эдисон. - Пусть тенду попробуют сделать, что могут. - Она обняла Патрисию за плечи. - Доктор Тангай, вы мне нужны, чтобы проводить сюда медицинскую бригаду. - Спасибо, - сказала Джуна, когда капитан уже повернулась, чтобы уйти. Она кивнула Анитонен. - Порядок. Анитонен сняла перчатки доктора Ву и глубоко погрузила свою шпору в его ладонь. Почти немедленно дыхание доктора вернулось к норме, а лицо порозовело. - Ты знаешь своих людей лучше меня. Помоги мне, - обратилась Анитонен к Джуне. Джуна высветила согласие. Вслух же она сказала: - Я собираюсь помочь Анитонен вылечить доктора Ву. Пожалуйста, не мешайте нам. Вмешательство может убить доктора Ву и повредить Анитонен или мне. Она помогла Анитонен снять шлем с доктора Ву и расстегнуть его скафандр. Джуна взяла одну руку доктора, Анитонен - другую; затем они вошли в контакт. Джуна слышала, с каким трудом работает сердце Ву. Обедненная кислородом кровь на вкус была пресной и ржавой. Анитонен расширила сосуды, снабжающие сердце кровью, тем самым улучшив кровообращение. Они передали Ву весь запас кислорода из своих тел прямо в его кровеносную систему. Затем Анитонен стала ликвидировать ущерб, нанесенный сердечным тканям доктора. Сердце забилось сильно, когда насыщенная кислородом кровь начала поступать в его голодающие мышцы, и теперь Анитонен смело принялась восстанавливать поврежденное инфарктом сердце. К Ву вернулось сознание. Джуна почувствовала, как он напрягся, как в нем нарастает паника. Она блокировала ощущение их присутствия так же, как это когда-то сделал для нее Моуки. Страх доктора Ву сменился любопытством, когда он ощутил, как эго Анитонен исследует его забитые бляшками артерии. Тенду уже начала расчищать артерии вблизи сердца, выводя из них через свое аллу сгустки холестерина. Работа была долгая. Джуна почувствовала, что Анитонен устала, и отдала ей часть своей энергии. Эго доктора Ву осторожно пошевелилось, исполненное удивления и волнения перед этим новым для него контактом. Джуна обволокла его спокойствием и уверенностью. Анитонен кончила прочищать артерии в груди доктора Ву и начала обрабатывать другие части тела, но она слишком устала, чтобы выполнить эту работу целиком. Джуна мягко разорвала контакт. Она открыла глаза и посмотрела на больного. Доктор Ву спокойно улыбался. Его глаза раскрылись, он увидел Джуну, и улыбка стала еще шире. - Спасибо вам, - сказал он, потом сел, протянул руку к Анитонен и крепко сжал ее ладонь. - Это было изумительно. - Он встал. Джуна вскочила, чтобы поддержать его, но доктор Ву отстранил ее. - Я чувствую себя лучше, чем чувствовал себя все эти годы. - Он глубоко вдохнул воздух чужой для него планеты. - Пахнет зеленью, - сказал он. - Очень зеленой и очень живой. - На глазах доктора стояли слезы. - Анитонен ввела в ваше тело нечто, что препятствует развитию аллергии, но это вещество будет действовать недолго, - обратилась к нему Джуна. - Вам следует вернуться на базу, пока не началась аллергическая реакция. - На берегу стоит флайер, - вмешался доктор Бремен. - Вас нужно немедленно уложить в постель. Ву кивнул. Он выглядел так, будто видит сны наяву. Дотронулся до руки Джуны, и та вдруг поняла, что впервые за четыре года ощущает кожу другого человека. Она взяла руку Ву в свои. - Пожалуйста, поблагодарите Анитонен за меня, - сказал Ву. - И не только за спасенную жизнь. Это аллу-а... - Он помолчал. - Это то, к чему я стремился всю жизнь... - В удивлении он покачал головой. - Это было... - Он широко развел руки, а его лицо светилось счастьем. - У меня нет слов, но, пожалуйста, поблагодарите ее за меня. - Я поняла, - шепнула Джуна. - И я теперь многое понял. Спасибо вам, - и он на мгновение сильно сжал ее пальцы. Джуна перевела благодарность доктора Ву. Анитонен рябью изобразила улыбку. - Скажи ему, что у него хорошее эго и что для меня честь слиться с ним. Джуна перевела. В ответ доктор Ву улыбнулся. Он еще раз сжал руку Анитонен и повернулся, чтобы уйти. - Как он мог жить? - спросила Анитонен. - Он же был переполнен всякими вредными штуками. - Так бывает с людьми, когда они стареют, - ответила Джуна. - Мне надо пойти и убедиться, что доктора не сделают ничего такого, что могло бы повредить твоему лечению. - Я пойду с тобой, - предложила Анитонен. - Если у них будут вопросы, я смогу на них ответить. Они догнали доктора Ву и вместе с ним сели во флайер. Когда они поднялись в воздух, Анитонен выглянула в иллюминатор и была просто заворожена тем, как они летят к кораблю над океаном, чуть ли не задевая гребни волн. Медицинский и технический персонал смотрел на них с Джуной, чуть ли не разинув рты. Когда флайер сел, доктора Ву положили на носилки и унесли в госпитальный отсек корабля. Его положили во второй наскоро сооруженный карантинный бокс. Джуна и Анитонен надели скафандры, чтобы пройти от шлюза до бокса. Через несколько минут после их появления прибежал доктор Бейкер. - Почему этому больному не дали кислород и не поставили капельницу? - крикнул он. - Потому что они мне не нужны, доктор, - спокойно ответил Ву. - Анитонен меня вылечила. Я чувствую себя лучше, чем когда-либо за все эти годы. Нет ни одышки, ни грудной жабы. - Но... - начал было доктор. - Неужели у меня вид сердечника? - спросил доктор Ву. Доктор Бейкер сделал отрицательный жест. - Давайте я вас осмотрю, - сказал он, берясь за стетоскоп. Анитонен настороженно наблюдала за тем, как доктор осматривает Ву. - Поразительно! - воскликнул тот. - Если б я не знал правды, я сказал бы, что у вас сердце двадцатилетнего юнца. Пульс сильный, кровяное давление нормальное, цвет лица и дыхание - отличные! Вы уверены, что это был сердечный приступ? Джуна сделала шаг вперед. - Доктор Бейкер, я помогала Анитонен, когда она лечила доктора Ву. Это был инфаркт, без всякого сомнения. Я чувствовала его. Я ощущала вкус его крови. Как только он убедился, что состояние доктора Ву стабилизировано, Бейкер бегло расспросил Джуну и Анитонен о том, что они делали. Наконец Анитонен положила руку на колено Джуны. - Я устала и голодна. Может быть, мы поговорим позже? Джуна только сейчас обнаружила, что у нее тоже от голода кружится голова. - Извините нас, доктор, но Анитонен надо доставить домой. Она страшно устала, ей надо поесть и отдохнуть. Мне тоже. Врачевание - работа изнурительная. Доктор Бейкер понимающе кивнул. - Мне бы очень хотелось еще раз поговорить с Анитонен, когда у нее будет время. Она высказала несколько мыслей, которые следовало бы, возможно, принять к сведению. Может быть, вы приведете ее к нам завтра? Джуна перевела вопрос. - Я бы очень хотела, - ответила Анитонен. - Я ведь сегодня узнала много нового. Доктору Ву следует поспать подольше и съесть много белковой пищи. Его тело еще не кончило исцелять себя. Ему нужны отдых и обильная еда на протяжении трех-четырех дней. Мы продолжим переговоры после того, как он окончательно выздоровеет. И, пожалуйста, поблагодарите доктора Ву. Я от него сегодня узнала многое. - Это мне надо благодарить Анитонен, - сказал доктор Ву с иронической улыбкой, когда Джуна перевела ему слова Анитонен. Он протянул руку и коснулся