ее плеча, имитируя жест тенду. - Я обязан тебе жизнью и даже большим, чем жизнь. Спасибо. Джуна проводила Анитонен до берега, вернулась, съела обильный ужин, рухнула в постель и уснула. Проснулась она утром, чувствуя себя гораздо лучше, чем во все эти дни. Она долго лежала, глядя на безликий белый потолок комнаты. Переговоры прерваны до выздоровления доктора Ву. Теперь она сможет уделить больше внимания взаимоотношениям на борту. Она позвонила своей сопровождающей. Лори разговаривала с невероятной почтительностью и даже благоговением. - Я слышала, ты спасла жизнь доктора Ву?! - прошептала она. Джуна отрицательно качнула головой. - Это сделала Анитонен. А я только помогала. Они пришли в бокс доктора Ву. Он лежал, к нему тянулись провода от многих мониторов. - Джуна! - воскликнул он при ее появлении. Ву протянул ей руку, с которой свисали провода датчиков. - Как же я рад видеть вас! А они все еще мучают меня исследованиями. Она взяла его за руку. Пожатие было сильным и долгим. - Ну и как вы? - спросила она. - Лучше, чем за все эти годы. Доктора в обалдении. Я тоже. Ведь я-то был уже там. Это чудо. Спасибо, что вы помогли спасти мне жизнь. Джуна отвернулась. Его восхищение создавало между ними какую-то дистанцию. Вошла сестра. Она посмотрела на Джуну так, будто ожидала, что та тут же пойдет по морю яко по суху. Джуна опустила глаза в еще большем смущении. - Мне пора идти, и я ужасно рада, что у вас все хорошо. Нет никаких аллергических реакций? Ву покачал головой. - Отлично. Я приведу Анитонен около полудня, чтобы она вас проверила. Джуна похлопала его по руке и ушла. Весь средний персонал госпиталя столпился у дверей, тараща на нее глаза. Они расступились перед ней, как море перед Моисеем. Когда Джуна покидала медицинский сектор, она столкнулась с Патрисией Тангай. - Как он? - спросила та. - Очень хорошо. Доктора крутятся вокруг, проводят обследование, а Анитонен придет около полудня и посмотрит, каковы успехи у доктора Ву. А потом ответит на вопросы докторов. - Как я рада! Весь корабль только и говорит о том, как вы спасли жизнь доктора Ву. - Это я заметила, - сухо сказала Джуна. - А жизнь доктору Ву спасла Анитонен. Я же только присматривала. - Джуна, мне же рассказывали, как это было! Вы и туземка схватили руки умиравшего Ву, закрыли глаза и неподвижно сидели около него почти двадцать минут. Когда вы кончили, доктор Ву был здоровее, чем когда-либо за последние годы. Доктора в полном отпаде. Вы помогли совершить чудо. - Это не чудо, - стояла на своем Джуна. - Анитонен и другие тенду чуть ли не каждый день делают такие вещи. С людьми им работать труднее, так как мы им неизвестны и новы, но все равно это искусство, которым обладают все взрослые тенду. - Тогда, значит, это искусство, которое творит чудеса! Все утро Джуна ходила по лабораториям, отвечая на вопросы и давая советы исследователям, которые в них нуждались. Было необычайно приятно снова заниматься работой, которую она так любит. Кроме того, это лишний раз напоминало ученым, каким ценным кладезем знаний является она сама. Утро прошло быстро, и Джуна даже пожалела, когда подошло время отправляться за Анитонен. Она прошла воздушный шлюз, выбралась из своего неудобного скафандра и надела легкое хлопчатобумажное платье. Временно освободившись от карантинных ограничений, она отворила тяжелую внешнюю дверь и сбежала по трапу на палубу плавучего дока. Брюс уже ждал ее в своей шлюпке. Она улыбнулась, походка ее стала непривычно легкой. Наконец-то она едет на берег одна, без толпы людей, глазеющих по сторонам с открытыми от изумления ртами. - Привет, чудотворица! - воскликнул Брюс, помогая ей войти в лодку. - Ох, не надо! - воскликнула Джуна. - Я уж наслышалась этого за утро. - Еще бы, весь корабль гудит. Команда нашей лоханки такого наслушалась вчера от вернувшихся с берега! А что случилось на самом деле? Джуна пожала плечами. - Анитонен и я оказали первую помощь доктору Ву. Это спасло ему жизнь, но вовсе не было чудом. Анитонен сделала лишь то, что умеют и другие тенду. А я всего только страховала Анитонен на случай, если что-то пойдет не так. - А вы можете сделать то, что сделала Анитонен? Джуна качнула головой. - На это я не гожусь. Я могу залечить мелкие повреждения - поверхностные ранения, простые переломы. Возможно, я сумела бы стабилизировать доктора Ву до оказания медицинской помощи, но я не сумела бы очистить его артерии или починить поврежденное сердце. - А Анитонен все это сделала? - спросил он с недоверием. - Доктора говорят, что сейчас у него сердце двадцатилетнего, - ответила Джуна. - Что ж, пусть поскорее подарит его какой-нибудь вертихвостке, - ухмыльнулся Брюс. Джуна расхохоталась, радуясь, что Брюс обращается с ней не как с разновидностью святой. Брюс был одним из тех, кто сквозь ее туземную кожу видел Джуну такой какая она есть на самом деле. - У вас милый смех, - заметил он. Она стала темно-коричневой от смущения и отвернулась. - Спасибо. Лодка подошла к берегу, и Джуна выпрыгнула, чтобы помочь вытащить ее на песок. Анитонен нигде не было видно. - Где ж она? - спросил Брюс. - Не знаю, - ответила Джуна. - У тенду очень своеобразный взгляд на время. Почему бы нам не поискать ее? - Это было бы чудесно, - отозвался Брюс. - Тогда пошли, - сказала она. Где-то в начале тропы, ведущей на утес, Джуна взяла Брюса за руку, чтобы помочь преодолеть трудное место. Держась за руки, они пошли и дальше по этому лесу, так похожему на кафедральный собор. Брюс двигался почти бесшумно, и Джуна с удовольствием отметила это. Они прошли по освещенному солнцем участку - "просеке", образованной недавно упавшим деревом. Верхние ветви поваленного гиганта были покрыты орхидеями. Падение дерева увлекло обреченные орхидеи в тот ярус леса, где для них было слишком темно и влажно, и они вдруг бурно расцвели, чтобы успеть дать семена, а значит, и новую жизнь. Джуна прижалась к мощному стволу упавшего дерева. Голоса джунглей казались слишком громкими в той тишине, которая встала между двумя человеческими существами. Брюс спокойно стоял рядом, обняв Джуну за плечи. - Тут прекрасно, - сказал он, нарушая тяжелое молчание. Джуна кивнула и поглядела вверх. - А еще красивее там - высоко. Там целый особый мир. Он посмотрел туда же - на верхний полог леса. - И каково же там? - Там прохладнее. И ветер. Даже самые толстые ветви и те колышутся на ветру. - Она покачала головой, вся охваченная воспоминаниями. - Сначала я очень боялась, и у меня не было времени смотреть по сторонам, но теперь там столько интересного, что у меня нет времени бояться. Мне будет тоскливо без всего этого, когда я уеду. - Вы говорите так, будто не хотите уезжать вообще. - Я полюбила эту планету. Тут лес, тут тенду, тут свобода. И еще Моуки. Мне бы хотелось разорваться пополам и одну половинку оставить здесь - с ним. - Его народ присмотрит за ним. Глаза Джуны заволокло слезами. - Он не хочет принять нового ситика. Если я уеду, он скорее всего умрет. - Извини, - сказал Брюс. - Хотел бы я тебе помочь хоть чем-то. Джуна пожала плечами и отвернулась. - А самое тяжелое - это жить тут в этом проклятом скафандре. Ты знаешь, - сказала она Брюсу, глядя ему в глаза сквозь прозрачное забрало шлема, - доктор Ву был первым человеком, к коже которого я притронулась за все эти четыре года. Брюс прижал ее к себе. Она прислонилась к нему и внезапно разрыдалась - все ее одиночество, вся ее отдельность выплеснулись наружу в потоке слез. Брюс держал ее, похлопывая по спине, пока она рыдала. Ее щека коснулась прозрачного щитка шлема. И вдруг маленькая прохладная лапка легла на ее бедро. Это был Моуки, весь охряный от сочувствия. Она рябью постаралась успокоить его, прижала к себе. Лапка Моуки сжала ее руку, и они слились. Его маленькое чуткое эго слилось с надежной теплотой, исходившей от руки Джуны. Наконец она вышла из контакта с Моуки и одновременно высвободилась из объятий Брюса. Вытерла глаза. - Спасибо, - сказала она, внезапно ощутив какую-то неловкость. - В любое время к твоим услугам, - ответил Брюс. Он дружески сжал ее плечо. - Бог мой, надеюсь, это больше не понадобится, - ответила Джуна. Слезы еще дрожали в ее голосе. - Если я буду все время реветь, то растаю, как кусок сахара под тропическим ливнем. Джуна взглянула на ручной хронометр. - Надо идти искать Анитонен. Наверное, там уже волнуются, куда это мы девались. - Анитонен ждет на утесе в конце тропинки, - сказал Моуки. - Она спорила с Лалито и Советом деревни вплоть до полудня. Брюс подхватил Моуки и посадил на плечо. - Тогда пошли, - сказал он, беря Джуну за руку. И они пошли сквозь лес рука об руку. Моуки положил свою длинную руку на голову Джуны. Это было дивное мгновение, сблизившее два мира, и Джуна ощутила грусть, когда они подошли к границе леса. Анитонен спрыгнула с дерева на землю и радостно их приветствовала. Брюс пожал руку Анитонен и поспешил вперед готовить лодку. - Брюс делает тебя счастливой, - сказал Моуки, когда они шли по пляжу. - Я рад. Значит, у вас скоро начнется нерест? Джуна стала коричневой. - Не думаю, - сказала она. - У моего народа это происходит иначе. - Но он тебя возбуждает. Я это почувствовал при слиянии. - Моуки, я же очень долго жила без своего народа. Поэтому я легко возбуждаюсь. Но я не могу нереститься с незнакомыми людьми. А я еще плохо знаю Брюса. Кроме того, я в карантине. - Анитонен говорит, что ты никого не можешь сделать больным, - сказал Моуки. - А вот они не верят, - ответила Джуна, показывая подбородком на корабль. - Но ты веришь? Джуна пожала плечами. - Я боюсь ошибиться. Вдруг кто-то умрет или сильно заболеет? Я потеряю то маленькое доверие, которое уже заслужила, если нарушу карантин без разрешения. Моуки долго молча глядел на корабль, его цвет постепенно менялся, превращая Моуки в грозовую тучку. - Да, тебе нужны твои люди, - сказал он наконец, поворачиваясь к Джуне. - А мне нужна ты. Джуна опустила взгляд к песку под ногами, беспомощно дернув плечом. Брюс помог ей и Анитонен войти в лодку и сдвинул суденышко с песка. Джуна помогла ему влезть и смотрела, как он заводит мотор. Когда она снова поглядела на берег, Моуки уже исчез в лесу. Джуна смотрела, как Анитонен выходит из контакта с доктором Ву и осторожно отводит его руки, чтобы не повредить проводку мониторов, тянущуюся к нему. - Он поправляется хорошо, - сказала Анитонен Джуне. - Через два дня его сердечная мышца полностью регенерируется. Кроме того, я прочистила почти всю его кровеносную систему. Джуна перевела эту информацию доктору Ву и собравшимся вокруг него врачам. - Я чувствую себя сильнее и уже готов к действиям, - подтвердил доктор Ву. Доктора перешли к компьютеру, показывавшему результаты их исследований. - Нет, вы только посмотрите на это! - воскликнул один. - Вот тут двойная линия, как будто пульсация исходит от двух объектов, а не от одного. - Что там такое? - спросила Анитонен. - Объясни. - Эти данные касаются нервной системы, - объяснял Бейкер после того, как рассказал Анитонен, что изображает график. Он показал двойную зеленую линию. - Тут почему-то получилось раздвоение, а далее линии сходятся. - Да, - ответила Анитонен после того, как Джуна перевела ей. - Это в тот момент, когда я слилась с ним. Линии же слились там, где я достигла гармонии с доктором Ву. - А это? - воскликнул Бейкер, показывая на другой график. - Почему его сердце вдруг забилось медленнее, а затем постепенно ускорило биение? - Я проверяла его работу, мне надо было посмотреть, как идет регенерация тканей. Его сердце стало гораздо прочнее. Вопросов было множество. Вскоре Джуна обнаружила, что не может переводить те специальные термины, которыми пользовались стороны. - Скажи им, что было бы лучше, если б я могла показать, - вдруг сказала Анитонен, протягивая свои руки в перчатках как бы для аллу-а. - Но правила... - Я больше не могу отвечать на их вопросы словами, - возразила Анитонен. - Она говорит, что больше ничего сказать не может, но может показать, - сказала Джуна медикам. - Она предлагает слиться с вами. Анитонен легонько толкнула ее. - И еще скажи, что я слишком устала, чтобы лечить. Но я покажу им, как выглядят их тела с моей точки зрения. И покажу, что я сделала для доктора Ву. И еще могу показать, как я вижу свое тело, чтобы они лучше понимали мой народ. Джуна перевела. Врачи стали совещаться. - Это... хм... немного необычно, - сказал доктор Бейкер. - Нам придется посовещаться с людьми из группы Контакта. - Глава группы перед вами, - напомнила Джуна. - Почему бы не спросить у него? - Бели кто-нибудь вызовется добровольцем, то у меня нет возражений против его слияния с Анитонен, - обратился к ним доктор Ву. - Аллу-а изумительно интересное явление. - А она никак не изменит моего тела? - с опаской спросил Бейкер. Джуна перевела вопрос Анитонен. - Нет, я обещаю ничего не менять. - Мы можем ей верить? - обратился Бейкер к Джуне. - Доктор Бейкер, Анитонен - энкар. Ее жизнь была бы погублена, если бы она нарушила свое слово, - объяснила Джуна. - Кроме того, я знаю ее больше четырех лет, и она всегда держала слово, даже до того, как стала энкаром. - Понятно. - Он оценивающе поглядел на Анитонен. - Ну что ж, я буду добровольцем и рискну на слияние с Анитонен. Что надо делать? Джуна подвела его к креслу. - Садитесь и закатайте рукава скафандра. Анитонен тронула ее за руку. - Ты поможешь мне? Твое присутствие успокоит его. Джуна придвинула третий стул, как бы образуя круг. - Анитонен попросила меня помочь вам. Вы разрешите мне нарушить карантин? Доктор Бейкер откинулся на спинку стула и посмотрел на доктора Ву. - Ну как? - Я все еще жив, хоть и дотрагивался до нее, - отозвался доктор Ву. Бейкер немного поколебался, оценивая ситуацию. - Ладно, - сказал он наконец. - Вперед. Джуна сняла перчатки и высоко подняла рукава комбинезона. Анитонен сделала то же самое. - Держите руки вот так, - сказала Джуна, положив руки на бедра, ладонями вверх. Бейкер повиновался. Джуна взяла одну теплую человеческую руку, Анитонен - вторую. Кожа Анитонен была холодная, влажная и очень-очень чужая. Джуна почувствовала, как дернулся доктор Бейкер, когда рука Анитонен коснулась его. - Вы готовы? - спросила Джуна. Бейкер нервно сглотнул слюну. - Валяйте, - распорядился он. Джуна ощутила страх Бейкера, смешанный с любопытством, как только вошла в слияние. Анитонен тут же послала ему внушение спокойствия, и Джуна увидела, что страх резко пошел на убыль. На Джуну это произвело сильное впечатление - ей-то самой потребовалось куда больше времени, чтобы подавить свой. Джуна смотрела, как Анитонен мягко начинает показывать Бейкеру его главные жизненные циклы. Сначала спокойное биение сердца и соленый металлический вкус его крови. Потом - разницу во вкусе крови, обогащенной кислородом, выходящей из легких, и обедненной венозной, возвращающейся к легким. Потом она проследила судьбу его двух последних трапез, пройдя по всему пищеварительному тракту. Анитонен дала Бейкеру возможность испробовать меняющийся резкий вкус нервной системы, передающей ощущения и приказы между мозгом и другими частями тела. Джуна чувствовала, как растет восторг Бейкера по мере того, как Анитонен знакомит его с тайнами его собственного тела. Потом, когда они дошли до мочевого пузыря, Джуна ощутила что-то неладное. Какое-то сгущение клеток в стенках пузыря вышло из гармонии. Джуна почувствовала, что Анитонен колеблется, что ей хочется сейчас же решить эту проблему, но затем она пошла дальше. Вскоре Джуна обнаружила, что Анитонен устала, и мягко вышла из контакта. Доктор Бейкер медленно приходил в себя. - Что случилось? Мы слились с Анитонен, и вдруг... - Я разорвала контакт, - сказала Джуна. - Анитонен стала уставать. Похоже, и вы тоже. Съешьте что-нибудь сладкое. Сахар должен помочь после аллу-а. Вот почему тенду едят так много меда. Бейкер кивнул. - У меня есть электролитный раствор в шкафу. Должен сгодиться. - Одна из сестер подала ему бутылку. Бейкер налил немного жидкости в стакан и спросил Джуну: - Она будет пить это? Простой раствор нескольких видов Сахаров и нескольких солей. - Не знаю, - ответила та и передала стакан Анитонен. - Ты можешь это пить? - Дай посмотреть. - Анитонен окунула в раствор шпору. - Это, должно быть, очень полезно. - Она выпила и через несколько минут стала выглядеть куда лучше. - Прекрасная вещь после аллу-а. Даже лучше нашего меда, - сказала она. - В клетках стенок вашего мочевого пузыря есть некоторая неправильность, - произнесла Анитонен, показав подбородком в сторону Бейкера. - Если ее не вылечить, клетки начнут размножаться и постепенно распространятся по всему телу. Я могу все починить, если он разрешит. Джуна перевела. Глаза Бейкера широко раскрылись. - Вы хотите сказать, что это утолщение - рак? - спросил он. - Очень маленькая опухоль, - ответила Джуна. - Анитонен может уничтожить ее, когда отдохнет. Дело нескольких минут. - Разрешите мне подтвердить это анализами, - сказал Бейкер. - Я полностью доверяю Анитонен, но было бы очень важно подтвердить ее заключение данными независимого свидетельства. Джуна перевела Анитонен. - Пусть даст мне знать, когда решит лечиться. - Спасибо, - сказал Бейкер. - И благодарю за слияние со мной. Я узнал очень много нового. Было исключительно интересно видеть, как работает тело, видеть воочию то, чему я учился и что наблюдал другими средствами. Мне бы очень хотелось поделиться увиденным со своими коллегами и учениками. Если б такой прибор был у меня в медицинском училище... - Он покачал головой и рассмеялся. - Я рада, что смогла быть полезной, - отозвалась Анитонен, когда Джуна перевела слова Бейкера. - Надеюсь, и тебе это поможет, Иирин. Может быть, твои люди выпустят тебя из карантина. - На это потребуется время, - ответила Джуна, пожав плечами. - Хотя теперь его наверняка нужно будет меньше. Я думаю, инфаркт доктора Ву все изменил. 30 И в самом деле, инфаркт доктора Ву изменил все. Через четыре дня после того, как он случился, Бремен вызвал Джуну на совещание руководства экспедиции. - Обсудив ситуацию с доктором Ву и доктором Бейкером, я пришел к решению снять с вас карантинные ограничения и эскортирование службой безопасности. Я полагаю, вы доказали, что не представляете опасности для команды. Насколько мне известно, капитан Эдисон уже выделила вам каюту. Вы можете немедленно переехать в нее. Джуна была ошеломлена. - С-с-спасибо, сэр. Я вам весьма признательна, - с трудом выдавила она из себя. Бремен улыбнулся. - И я должен извиниться за то, что вам пришлось ждать так долго. Благодарю вас за терпение и проявленную добрую волю. Освобождаю вас от всяких дел на всю оставшуюся часть дня, чтобы вы могли устроиться в новом жилище. Уходя с заседания штаба, Джуна столкнулась с доктором Бейкером. - Доктор Бейкер, - сказала она, - мне хочется поблагодарить вас за помощь в снятии с меня карантина. - Никаких проблем не было. Не существует никаких доказательств, что вы хоть чем-нибудь угрожаете команде. Фактически, доктор Саари, это я вас должен благодарить. Мне сделали биопсию мочевого пузыря. Там обнаружилось маленькое предраковое новообразование, такое незначительное, что обнаружить его было весьма трудно. Его выжгли лазером, и я хочу, чтобы вы поблагодарили за меня Анитонен. - Конечно, доктор Бейкер, - ответила Джуна. - Я сделаю это с удовольствием. Уверена, что она будет рада проверить вас еще раз, чтобы убедиться, что лазерная хирургия сделала все необходимое. - Если вам это удастся, я с радостью принимаю ваше предложение. Это аллу-а исключительно любопытный феномен. Джуна вернулась в свой карантинный бокс. Лори подождала, пока она соберет свое нехитрое имущество, и помогла перенести его в новую каюту. Это была большая, полная воздуха комната с двумя большими окнами, выходящими на берег. Капитан Эдисон отвела ей помещение в секции, предназначенной для высокого начальства. - Пожалуйста, поблагодари за меня капитана, - попросила Джуна. Раздался стук в дверь, и в каюту вошла сама капитан Эдисон. - По-моему, ты больше всех должна благодарить себя самое, - ответила Лори, выскальзывая за дверь. - Увидимся позже. - Капитан, - сказала Джуна, - я очень признательна вам за выбор каюты. Капитан Эдисон слегка пожала плечами. - Это одна из немногих кают с собственной ванной, - сказала она. - Доктор Бейкер упомянул, что вы страдаете от низкой влажности воздуха на борту, и я подумала, что ванна в какой-то степени может компенсировать это. Кроме того, я решила, что вам понравится вид из окна. Джуна улыбнулась. - Еще бы! Спасибо вам за все, капитан Эдисон. - Отлично, - ответила та. - Оставляю вас в одиночестве. Устраивайтесь. На устройство понадобилось около получаса: всего-то и имущества, что несколько платьев и предметов туалета, голограмма, которую прислал отец, отполированный орех дерева на из Нармолома да бамбуковый нож и ее компьютеры. Предметов, которые свидетельствовали бы о ее пребывании среди тенду, почти не было. Все изменения, связанные с этим временем, присутствовали лишь в ее теле и в ее уме. Ванна была в японском стиле "офуро" - маленькая, квадратная и достаточно глубокая, чтобы погрузиться по шею. Со вздохом облегчения Джуна пустила воду, сбросила одежду, села в ванну и тут же вся заиграла ослепительным бирюзовым цветом - горячая вода ласково обняла ее. В горячей ванне Джуна блаженствовала не менее часа, наслаждаясь счастьем иметь ее в полном своем распоряжении. Когда она вышла из ванны, время уже близилось к обеду. Пока она купалась, кто-то принес ей новые комплекты форменной одежды. Джуна повесила ее в шкаф и как всегда с восхищением полюбовалась на форменный мундир Межзвездной Экспедиции - темно-зеленый и черный. Потом она решила, что сегодня к обеду следует одеться как можно торжественнее - надо отпраздновать освобождение из карантина. Она натянула форму и погляделась в зеркало. Зелень мундира странно не гармонировала с ее лицом цвета морской волны с желтоватым отливом, а безволосая голова казалась непропорционально маленькой и неприлично голой в сравнении с остальной ловкой и подтянутой фигурой. Лицо было более худое, чем ей помнилось, а лишенные бровей глаза казались огромными. Она выглядела неожиданно хрупкой - как будто выходец из другого - сказочного - мира. Джуна изменяла цвет кожи, пока он не приблизился к ее настоящему - коричневому - тону. Вот теперь ничего, решила она, теперь она выглядит иначе. Прозвучал сигнал, говоривший, что обед подан. Джуна захлопнула дверь платяного шкафа, потом слегка выпустила рукава рубашки из-под обшлагов мундира. Как же долго ей пришлось ждать случая, чтобы разделить трапезу с такими же, как она, людьми! Все, кто был в столовой, встали, приветствуя Джуну аплодисментами. Она изумленно озиралась по сторонам. - Спасибо вам, - сказала она, когда аплодисменты стихли. - Это так прекрасно - выйти из карантина... Она повернулась и встала в очередь за едой. К ней подбежала Лори. - Мы приберегли для тебя местечко, - сказала она. - Вон там - у окна. - Спасибо, - поблагодарила Джуна. - Она нагрузила поднос и пошла за Лори к длинному столу, стоявшему у окна. Там уже сидели Брюс, Кэй, Маргерит и Патрисия. - Ко мне поступила уйма просьб о встрече с тобой, - сказала Патрисия. - Кажется, на этом корабле у всех есть к тебе вопросы. Может, стоит провести просто несколько семинаров в различных научных подразделениях? - Ладно, завтра мы разработаем что-то вроде расписания, - решила Джуна. Вскоре разговор перешел на всякие корабельные новости. Джуна слушала очень внимательно. Она почти ничего не знала о людях, которые упоминались, но характер застольной беседы был тот же, что и в других экспедициях, и мил своей человеческой приземленностью. Джуна повернулась к Брюсу. - Расскажи мне о своем племяннике, - попросила она. Во время обеда они с Брюсом говорили преимущественно о своих семьях. Как и Джуна, Брюс происходил с одной из спутниковых колоний. Его семья жила в секторе Л-4. Родители погибли в аварии на шаттле. Сестра вышла замуж в семью, состоявшую в линейном браке. Ее собрачники усыновили Брюса, и он стал полноправным членом этой обширной семьи. Он и сейчас проводит отпуск среди собрачников сестры и их детей. Джуна же рассказала ему о своем отце, о том, как умерла ее мать, о мучительном опыте пребывания в лагерях беженцев, который сделал из нее изгоя в дружной ребячьей семье колонии. Она и в экспедицию пошла, потому что ее влекла мечта об открытиях, а кроме того, здесь она могла чувствовать себя естественно среди других изгоев. Брюс же пошел сюда потому, что тут хорошо платили. После еще одного-двух рейсов у него наберется достаточно денег, чтобы купить место в какой-нибудь хорошей колонии. А может, хватит и на то, чтобы приобрести право на лишнего ребенка, так что он станет отцом двух детей. Джуна сочувственно улыбнулась. Она тоже мечтала о детях, но замужество не получилось. Слишком часто и надолго приходилось уезжать. Брюс кивнул. Его ласковые карие глаза выражали полное понимание. Обед уже подходил к концу, когда капитан Эдисон и доктор Бремен встали и прошли к маленькому подиуму в конце столовой. Разговоры смолкли. - Доктор Саари, не будете ли вы добры подойти к нам, - сказал доктор Бремен. Джуна встала и прошла на подиум. Она ощущала на себе взгляды членов экспедиции и вдруг подумала: как же хорошо, что она надела свою зеленую форму. - В ознаменование ваших больших заслуг перед Исследовательским управлением и в возмещение тягот, перенесенных вами, управление присваивает вам звание главного исследователя, - объявил доктор Бремен. - Поздравляю вас, доктор Саари. От изумления Джуна стала фуксиновой. Они перескочили через два звания. Если бы не ее робинзонада, она в лучшем случае через год-два могла стать ассистентом-исследователем. Теперь же она - один из самых молодых главных исследователей во всем Исследовательском управлении. Капитан Эдисон вручила ей маленькую плоскую коробочку. Внутри находились знаки ее нового ранга. - Этого я никак не ждала, - сказала Джуна. - Спасибо. Огромное спасибо. - Можно, я их вам прикреплю? - спросила капитан Эдисон. Джуна кивнула, и капитан, вынув из коробочки маленькие золотые изображения галактики, приколола одно к воротнику мундира, а другое - к груди. - Я буду рекомендовать управлению, чтобы они отсчитывали срок присвоения этого звания от дня крушения вашего флайера, - тихо произнесла капитан. - Это даст существенную прибавку к вашему жалованью за четыре с половиной года. - Она поправила воротник Джуны и отступила на шаг. - Поздравляю вас, главный исследователь Саари. - Вы необычайно добры, капитан. - Управление в долгу перед вами за все то, что вы совершили. Джуна пожала руку доктору Бремену и сделала шаг с подиума. Потом остановилась и окинула взглядом всю команду, собравшуюся в столовой. В дверях камбуза стояла Алисон, перекинув через шею полотенце. - Как хорошо, что карантин кончился, - сказала Джуна. - Как хорошо вернуться... - Она умолкла, обдумывая, что она скажет дальше. - Мне хочется поблагодарить доктора Бремена, капитана Эдисон, мичмана Лори Кипп, доктора Пола Ву, доктора Роберта Бейкера, доктора Патрисию Тангай, шеф-повара Алисон Владимирову и техника Брюса Боулса за их доверие, поддержку и дружбу. - Она поглядела через головы сидящих на своих друзей у окна и улыбнулась им. - И спасибо каждому из вас, кто вернулся сюда, чтобы спасти меня. В ответ на эту фразу все засмеялись. Джуна тоже засмеялась, помахала рукой и спустилась с подиума. Все стояли, аплодируя, пока она шла к своему столу. Она плакала так, что к тому времени, когда добралась до стола, уже ничего не видела. Патрисия подала ей салфетку и помогла сесть. Лори похлопала по плечу. Вот теперь она и в самом деле знала, что вернулась и что сидит среди друзей. Затем Брюс, сидевший рядом, дотронулся до ее руки. Она с радостью вложила свою ладонь в его руку. Это был первый раз, когда они прикоснулись друг к другу без скафандра. Джуна почувствовала, как он вздрогнул, ощутив влажную чуждую текстуру ее кожи. Она выдернула свою руку и спрятала ее на коленях, изо всех сил стараясь не дать своей коже потемнеть от испытываемого стыда. Теперь она знала, что, несмотря ни на что, между ней и остальными людьми, как и раньше, лежит непроходимая пропасть. Джуна шла на семинар по использованию природных ресурсов. На этой неделе это был уже пятый семинар. Доктор Назарьева - руководитель отдела использования природных ресурсов - вежливо встретила ее и усадила во главе стола. Должно быть, эта экспедиция скучна для нее, подумала Джуна. Правила Контакта запрещают использование ресурсов на тех планетах, где есть разумные обитатели. Это, подумала она с иронической улыбкой, ставит всю ситуацию с ног на голову: обычно у ребят из секции ресурсов забот полон рот, а спецы из Контакта сидят, подсунув ладони под задницы. Джуне было непонятно, зачем она тут понадобилась. - Спасибо, что заглянули к нам, - сказала доктор Назарьева, когда все собрались. - Я знаю, как дорого ваше время. А поэтому сразу перейду к делу. Это Джералд Наимбе - один из моих аспирантов. Изучая ваш список товаров, которыми обмениваются тенду, он подумал, что, может быть, нашел частичное решение ваших торговых проблем. Джералд! Встал высокий стройный африканец с тремя рядами племенных шрамов на щеках. - Доктор Саари, - начал он на необыкновенно певучем стандартном языке, - одним из товаров, упоминавшихся на переговорах, было гуано, которое тенду ввозят с островов, чтобы использовать в качестве удобрения. Просматривая отчеты первой экспедиции, я заметил, что многие колонии крупных морских птиц находятся на островах субполярной зоны. Я провел исследования с помощью спутников, а также посетил некоторые острова лично. - Он нажал кнопку своего компьютера, и на стене появилась карта субполярной зоны. - Вот эти три места обладают богатейшими залежами гуано, которые к тому же удобны для разработки. - Он указал на три острова в северной части океана. - Мы могли бы воспользоваться ими с наименьшими потерями для местной экологии. Джуна выпрямилась, вся усталость мгновенно слетела с нее. Похоже, решение проблемы и вправду найдено. - А как насчет Протокола Контакта в отношении горных разработок? Не будет ли это нарушением правил? - Там сделано исключение для небольших объемов добычи в интересах внутреннего потребления. Однако в случае дальнейших разработок потребуется разрешение тенду, а кроме того, Протокол содержит очень жесткие ограничения по части деградации окружающей среды, которым придется следовать. Однако в нашем случае речь идет о незначительном объеме добычи и об очень коротком сроке работ. Согласно даже самому неблагоприятному прогнозу, получается, что мы сможем выполнить свои обязательства перед деревней Лайнан, добыв полторы тонны гуано. С тем оборудованием, которым мы располагаем, это можно сделать за один день. Джуна просмотрела его выкладки на экране собственного компьютера, стараясь не выдать обуревающую ее радость. - Выглядит это весьма многообещающе, мистер Наимбе. Возможно, это и есть решение, которое мы искали. Я поговорю с людьми из группы Контакта и с самими инопланетянами сегодня же. Это и в самом деле оказалось решением проблемы возмещения убытков. Все уладилось с необыкновенной быстротой, стоило Джуне лишь внести предложение. Как только доктор Ву выяснил, что это почти не повлияет на характер торговых отношений тенду, он тут же дал свое согласие. После колебаний, преследовавших преимущественно цель сохранить лицо, Лалито тоже согласилась. К этому времени уже выяснилось, что человеки не собираются уступать позиций в отношении передачи ей новой технологии. Гуано же Лайнан получит столько, что сможет удовлетворять свои нужды на протяжении двух лет и даже больше, покроет свои долги другим деревням за помощь при посадках леса и даже оставит себе кое-какие избытки для торговли. Джуна пригласила Укатонена, Анитонен, Лалито и Моуки осмотреть место будущих разработок. Их флайер ненадолго задержался на базе шаттлов для дозаправки. Моуки тут же побежал осматривать шаттлы, едва успев вылезти из кабины, да так и застрял там, засыпая вопросами смеющихся техников. Джуна провела тенду по базе. Она улыбнулась, обнаружив своего потерявшегося бейми вылезающим из внутренностей шаттла. Моуки был восторженным почитателем всевозможных летательных аппаратов. Чем они были крупнее по размерам, чем быстрее и дальше летали, тем больше они завораживали Моуки. Племянник Джуны Данан был таким же истовым почитателем шаттлов и аэропланов. Сейчас ему уже одиннадцать, поняла она вдруг, ощутив острый укол грусти. Она пропустила лучшую часть его детства, робинзоня тут на планете тенду. Закрыв глаза, она откинула голову. Сквозь закрытые веки солнце казалось багровым. Ей остро захотелось домой. Когда она открыла глаза, то встретила вопросительный взгляд Моуки. - Пошли, - сказала она. Они вернулись в док и залезли в кабину флайера. Всю дорогу до островов тенду внимательно всматривались в океан, их уши торчали в стороны, выражая наивысшую степень любопытства. Остров встал из волн темно-синего океана, как внезапно обнаруженная деталь огромной головоломки. Это место было выбрано из-за его удаленности и изолированности. Единственными животными, которые тут жили круглый год, были несколько видов бескрылых птиц и какие-то ракообразные. Зато летом остров кишел миллионами гнездящихся птиц. Гигантские тучи пернатых взмыли в воздух, когда флайер прошел над островом. Пилот посадил его в крохотной бухточке на подветренной стороне. Пока он собирал лодку для высадки на берег, Джуна напяливала на тенду утепленные комбинезоны, чтобы предохранить их от переохлаждения. Когда лодка была готова, Джуна открыла дверь флайера. Штормовой порыв ледяного ветра чуть не вырвал ее из рук Джуны. Тенду ежились от холода, их пальцы, затянутые в теплые перчатки, копались в завязках незнакомых им одеяний. Джуна помогла им натянуть капюшоны и застегнуть их, чтобы закрыть лица, а потом помогла спуститься в пляшущую на крупной зыби лодку. Тенду сидели в лодке, крепко прижавшись друг к другу, пряча лица от пронизывающего ветра. Джуна еще никогда не видела их такими несчастными. Пилот подвел лодку к берегу, и Джуна выскочила из нее, чтобы вытащить суденышко на берег. Ей снова пришлось помогать тенду - на этот раз выбраться на берег в промежутках между двумя накатами волн. Для них промокнуть в ледяной воде было бы верной смертью. Джуна повела тенду вверх по пологому склону на вершину утесов, выбирая дорогу между колониями гнездящихся птиц. В гнездах сидели уже почти оперившиеся птенцы. Птицы орали и шипели на них, щелкали клювами, взмахивали крыльями, угрожающе топырили перья на шеях и спинах. Раздавленные и мумифицированные трупики птенцов трещали под ногами. Вонь от птичьего помета и гниющих трупов была неописуемая. Джуна с трудом удерживала подступающую ко рту рвоту. Тенду зажимали носы одетыми в перчатки ладонями. Численность птиц уже явно уменьшалась. Когда Джуна прилетала сюда неделю назад, ей приходилось буквально пробиваться сквозь стену черных, белых и серых птиц, шипящих и бешено клюющихся, готовых сражаться до последней капли крови, защищая свою территорию. При каждом ее шаге в воздух взлетали тучи орущих птиц; некоторые были в крови от предыдущих схваток с противниками. Гомон стоял оглушительный. Теперь же между гнездами были видны отдельные клочки земли, и пробираться было довольно легко. Они достигли вершины утеса и остановились. Перед ними простиралась обширная плоская равнина, вся усеянная птицами, сидящими на гнездах. Когда-то остров был действующим вулканом. Теперь кратер был полностью заполнен гуано, мощность слоя которого, по подсчетам геологов, составляла более трехсот метров. Укатонен закатал рукава комбинезона, обнажив шпоры, и схватил сопротивляющуюся, шипящую птицу. Она отрыгнула на него еще не переваренную пищу, красную от ракообразных, которыми она питалась. Укатонен вонзил в нее шпору, после чего птица обмякла. Другие тенду последовали его примеру, хватая птиц и втыкая в них свои шпоры. - Что они делают? - спросил пилот, когда Укатонен выпустил пойманную птицу. - Берут пробу клеток. Они делают это всегда, когда встречаются с неизвестным им интересным растением или животным. Теперь они набрали достаточно информации, чтобы, если нужно, создать целую птицу. - А зачем им это? - Если бы вам предоставился шанс полетать на незнакомом, совершенно новом летательном аппарате, вы бы это сделали? - спросила пилота Джуна. Он кивнул. - Ну вот, - объяснила она. - Они это делают по той же причине. Ни один тенду никогда еще не видел таких птиц. Они для них новы и странны. Птица, которую выпустил Укатонен, очнулась и, шатаясь, пошла к своему гнезду, тревожно крича. Джуна отыскала скалистый выступ, который хоть немного защищал от холодного ветра, расстегнула свою утепленную одежду, ежась под порывами ледяного ветра, и стала объяснять тенду на языке кожи детали операции по добыче гуано. Она указала то место, где будет вестись добыча, и глубину разработок. Тенду внимательно следили за ее словами, а затем сбились в кучу, обмениваясь мнениями. Когда совещание закончилось, Анитонен повернулась к Джуне. - Ущерб гнездовьям будет незначителен. Уже через год он вообще перестанет ощущаться. Это не полная гармония, но я от имени энкаров даю согласие. Мы просим, чтобы вы также получили одобрение от лайли-тенду, поскольку наш договор в какой-то степени повлияет на их торговлю. Кроме того, мы просим выделить какое-то количество удобрений для энкаров в качестве платы за наше участие в переговорах и помощь в заключении договора. И еще мы благодарим вас, что вы взяли нас сюда, где мы узнали много нового. Джуна вздохнула, чувствуя одновременно и облегчение, и сожаление. Мирный договор почти заключен, а это значит, что время отъезда домой неотвратимо приближается. Она поглядела на Моуки, не зная, как же решить проблему его нужды в ее постоянном присутствии. На следующий день к плавучему доку прибыли для переговоров по поводу заключения договора лайли-тенду. Они плыли на спинах, чтобы Джуна могла видеть слова, проступавшие у них на груди. Сама Джуна сидела, опустив ноги в воду, слушая и переводя требования морского народа одетым в скафандры членам переговорной группы. Морские люди были ловкими и крутыми торговцами. Выторговать у них уступки было непросто. Наконец они согласились принять в качестве компенсации удобрения: половину того количества, которое получит Лайнан. Удобрения должны быть доставлены на их торговые острова, разбросанные вдоль побережья. Для экспедиции это означало дополнительную работу, но не такую уж большую. Ну а членам экипажа, подумала Джуна с улыбкой, лишняя работа не повредит. Через два дня договор был подписан на состоявшемся на берегу собрании представителями всех заинтересованных сторон. Экспедиция подписала документ, выражавший ее согласие на заранее оговоренные условия, а Анитонен вынесла формальное решение, что тенду принимают его. Это обстоятельство она подтвердила, поставив символ своего имени на договоре. Джуна вернулась с празднества у тенду спустя несколько часов после заката солнца. Брюс уже ждал ее в своей лодке. Возвращались они в молчании. Воздух тропической ночи для кожи Джуны казался теплее парного молока. Это была редкая в этих местах безоблачная ночь, и звезды сияли так ярко, что, казалось, протяни руку, и сорвешь целую горсть созвездий. Как тени в звездном свете мелькали ночные птицы. Джуна подняла глаза на Брюса. Он наблюдал за ней. Она закрыла глаза, ощущая, как внизу живота разгорается тепло, а по спине бегут золотые блестки возбуждения. Ладонью одной руки она провела по другой. Кожа влажная, теплая и липкая. Она вспомнила, как Брюс коснулся ее и отшатнулся. Ее возбуждение тут же исчезло. Ведь после того случая она прилагала все усилия, чтобы пореже встречаться с Брюсом. Но хуже всего то, что она хотела его так же сильно, как и раньше. Лодка вошла в док. Джуна выскочила из нее и стала быстро взбираться по трапу. - Джуна, подожди, - воскликнул Брюс. - В чем дело? - Я... Просто ты так занята все это время, что мы даже не разговаривали. Мне тебя не хватало. Джуна вобрала голову в плечи, чувствуя, что ее кожа становится коричневой от стыда и смущения. - Спасибо, Брюс. Мне тоже не хватало твоего общества. Я отношусь к тебе с большой симпатией. - Я думал, что у тебя ко мне есть что-то большее, чем симпатия, - шепнул Брюс, обнимая ее. В темноте его лицо казалось бледной тенью за стеклом забрала шлема. - О Брюс, - воскликнула она, с трудом преодолевая желание опустить голову на его плечо. - Только не тогда, когда я такая... Его объятие стало еще крепче. - Какая? - Безобразная, скользкая, на человека не похожая. - Неправда! - покачал он головой. - Правда, - ответила Джуна. - Ты же попытался взять меня за руку, сразу же, когда я вышла из карантина. Но я видела выражение твоего лица, видела, как тебя передернуло. - Извини, Джуна, - смутился он. - Я просто не был подготовлен. Дай мне еще шанс. Я превозмогу это. Джуна пожала плечами и отвернулась. - Я не хочу быть чем-то, что надо превозмогать. - Она выскользнула из теплоты его объятий и побежала по трапу. Закрыла за собой дверь шлюза, сбросила одежду и встала под дезинфицирующие струи душа. Закончив дезинфекцию, она переоделась и спряталась в одиноком убежище своей каюты. А потом долго лежала, прислушиваясь, без всяких оснований надеясь, что Брюс придет, извинится и снова обнимет ее. Когда проблема репараций решилась, наступила пора приступить к договору о контактах между тенду и экспедицией. Энкары многому научились за время предыдущих переговоров. Теперь они знали, что приемлемо для человеков, и имели достаточно информации, чтобы умело формулировать собственные требования. В чем они нуждались, так это во времени, за которое они могли бы еще лучше узнать землян. Поэтому тенду хотели заключить краткосрочное соглашение, разрешающее лишь ограниченные исследования на планете, причем с упором на лингвистику и культуру, да и то под неусыпным контролем. Все контакты с тенду должны проходить под наблюдением энкаров. На первые пять лет всякая торговля запрещается. Вторая исследовательская база создается в одном из резерватов энкаров. Исследования за пределами владений тенду нуждаются в разрешении энкаров, отвечающих за контакт с людьми - пока эти функции делят между собой Укатонен и Анитонен. Договор был ограничителен, причем в гораздо большей степени, чем того хотели ученые, но планета-то принадлежала тенду, и людям приходилось подчиняться их желаниям. На подготовку договора ушло больше месяца. Большую часть времени съели грамматика и переводы. Когда соглашение было подписано, Джуна взяла недельный отпуск и отправилась на рыбалку с Укатоненом, Анитонен и Моуки. Они поплыли вверх по реке, погруженные в свои воспоминания. Джуна и Моуки плескались в реке, играли и сливались. На всем лежала тень печали, ощущение близости конца, понимание того, что все это в последний раз. Моуки то льнул к Джуне, то вдруг отдалялся и злился. И все же Джуна наслаждалась тишиной и близостью своих друзей - тенду. В последнюю ночь этой недели Джуна засиделась с Укатоненом и Анитонен допоздна. - Я многому научилась у тенду. Бывает время, когда я хочу остаться с вами навсегда, но... - Джуна не могла оторвать глаз от теплой влажной темноты джунглей. - Мне не хватает ощущения того, что я - человек. Я устала быть другой, устала чувствовать себя чужой среди людей. Я хочу касаться их тел, хочу, чтобы они касались моего. Мне больно, когда они шарахаются, дотронувшись до меня. - Ты хочешь вернуться к своему прежнему обличью? - спросила Анитонен. - Это нетрудно сделать. Сердце Джуны заколотилось при мысли, что она снова станет человеком. - Ох, Анитонен, это было бы замечательно! Но я не могу измениться. Тенду нуждаются во мне, я необходима Моуки... - Ты вышла из гармонии с собой, - сказала Анитонен. - Ты отдала нам пять лет своей жизни. Это много. Патрисия знает язык уже достаточно хорошо, чтобы переводить, особенно если ты ей поможешь. Настало время вернуться к своим людям целиком. - Но Моуки... - начала Джуна. Укатонен положил свою руку на руку Джуны. - Моуки знал, что такое время наступит, знал с тех самых пор, как ты взяла его в бейми. - А как же ты? - спросила Джуна. - Если Моуки не примет тебя... - Джуна смолкла, не в силах продолжать. - Я несу ответственность за свои решения, - ответил Укатонен, - и должен буду жить с их последствиями. Даже Моуки и тот знает, что тебе необходим твой народ. Ожидание лишь оттягивает наступление перемен, оно их не останавливает. Он был прав, Джуна это понимала хорошо. Время пришло. Отсрочка трансформации означала только одно - никому не принося пользы, длить собственные несчастья. - Это займет много времени? Анитонен покачала головой. - Я могу начать работу сейчас же. К тому времени, когда ты вернешься на корабль, почти все будет завершено. Для того, чтобы руки и ноги пришли в прежнее состояние, нужно несколько недель. И пока это будет происходить, они будут болеть. Я сделаю так, что выходить на воздух ты сможешь без скафандра. Однако ты выйдешь из гармонии, глаза станут слезиться, из носа потечет. Но как только ты опять вернешься на корабль, все это прекратится. Если хочешь, мы сохраним твое улучшенное зрение, слух и координацию движений. - Это было бы хорошо, - ответила Джуна, глядя на Моуки, мирно свернувшегося в клубок под слоем листвы. - Разбудим его? - Ему будет больно смотреть на это, и он может нарушить слияние, - возразила Анитонен. Джуна слегка дотронулась до Моуки, он зашевелился и перевернулся на другой бок. Что ж, возможно, лучше для них обоих, чтобы кончилось это мучительное ожидание. Кто знает, не ощутит ли тогда Моуки большей близости к Укатонену? Она протянула руки к Анитонен. - Пожалуйста, эй, сделай меня опять человеком. Моуки, уютно свернувшись в своем гнездышке из листьев, прислушивался к голосам леса и не спешил на встречу с наступавшим утром. Сегодня они возвращаются к берегу океана. Его ситик уйдет к своим людям. Облако грусти заволокло его кожу. Как ему хочется остаться здесь, сделать вид, что люди Иирин не возвращались обратно, не отнимали ее у него! Моуки сел. Гнездо Иирин пустовало. Он увидел, как она плавает в холодной чистой реке. Солнечные лучи, косо прорываясь сквозь утренний туман, ложились на воду тяжелыми золотыми полосами. Моуки захотелось запомнить эту картину навсегда, чтобы унести ее с собой, когда он последует за Иирин, покидая эту планету. Ему будет плохо без джунглей. Вон Иирин встает и идет по мелководью к берегу, роняя сверкающие капли воды. Моуки рванулся сквозь завесу лиан, чтобы встретить ее поскорее. Он мчался, чтобы обнять своего ситика, но в нескольких шагах от нее остановился как вкопанный. Что-то было не так... Ее кожа казалась окутанной туманом и странно бесцветной. - Что случилось? - спросил он с тревогой. - Ты заболела? Иирин отрицательно покачала головой. - Я возвращаюсь к своему прежнему облику, Моуки. Я попросила Анитонен снова сделать меня человеком. - Слова на ее коже расплывались и возникали гораздо медленнее. Моуки попятился. - Нет! - воскликнул он. - Нет, нет, нет, нет! - Он повернулся, чтобы бежать, но Иирин успела схватить его за плечо и повернуть лицом к себе. - Моуки, пожалуйста, подожди, - сказала она. Моуки сбросил с себя напряжение, и она отпустила его. - Я ведь осталась той же самой, какой была раньше. Только внешность меняется. Моуки протянул руки, прося о слиянии. Иирин качнула головой. - Не могу, Моуки. Сама теперь не могу. Нам нужен кто-то, кто поможет мне. Давай пойдем к Укатонену, попросим его помочь. Укатонен сидел на камне на берегу выше по течению и потрошил двух больших рыб лорра к завтраку. Иирин попросила его помочь им слиться. - Сначала позавтракаем. Твой ситик, наверно, голодна. Иирин кивнула, а Моуки побурел от стыда. Он был эгоистичен, забыл о нуждах ситика. - Разреши, я помогу, - сказал он. - Что еще надо сделать? Укатонен цветом выразил одобрение. - Ты можешь снять кожу с рыбы и нарезать ее, пока я поищу кореньев. - А мне что делать? - спросила Иирин. - Отдыхать и ждать завтрака. Перемена - дело важное, и тебе его хватит на весь день. - Тогда я посижу с Моуки. Они сидели молча, наслаждаясь близостью, все время, пока Моуки нарезал рыбу и раскладывал ее аккуратно на зеленом листе. Иирин коснулась его плеча, когда он кончил готовить завтрак. Он поднял на нее взгляд. Уши насторожились. - Ты сердишься, что я меняюсь? - спросила Иирин. Моуки покачал головой и выбросил рыбьи кишки в кусты. Он не сердился. Он просто ощущал пустоту. Был пуст внутри, как пень заброшенного дерева на. Он уже давно со страхом ждал этого. А теперь, когда это произошло, в нем осталась только ноющая пустота. - Тебе нужны твои люди, - ответил он, пожимая плечами. А что еще он мог сказать? - Мне ужасно жаль, Моуки, - отозвалась Иирин. - Я знаю, - ответил он. - Так должно было случиться. Все правильно. И все равно они будут вместе. Ему удалось украсть комбинезон - тот, в котором тепло, - когда они ездили на остров. Все, что надо сделать, это проникнуть на борт шаттла, который довезет его до небесного корабля Иирин. Там он сможет спрятаться до того времени, когда уже поздно будет возвращать его на родную планету. И тогда они с Иирин будут вместе, и все получится прекрасно. Когда завтрак кончился, Укатонен протянул руки, готовый к слиянию. - Это будет очень короткое слияние, Моуки. Иирин нуждается в энергии для превращения. Моуки рябью показал, что понимает. Он протянул руки, и облако сожаления прошло по его коже. Иирин взяла его руку и руку Укатонена. Шпора Иирин стала мягкой и пористой. Он попробовал соединиться через нее, но ощутил лишь массу умирающих клеток. - Соединяйся через кожу, Моуки. Ее шпоры больше не работают, - сказал ему Укатонен. Моуки изменил положение кисти. Он вонзил шпору прямо в кожу Иирин и добился слияния. Там был и Укатонен, который помогал им обоим. Моуки ощутил горе Иирин, смешанное с радостью от происходящих с ней перемен. Моуки заставил свою любовь к ситику подняться над собственной печалью. Если этому слиянию суждено стать последним, то пусть Иирин сохранит о нем радостные воспоминания. Они достигли равновесия, горько-сладкого равновесия тоски и любви. Путешествие вниз по реке прошло спокойно. Иирин потеряла способность говорить на языке кожи уже к середине утра. После этого никто из них не проронил ни единого слова. Большую часть времени Иирин проводила в воде, цепляясь за бревна плота, успокаивая и смягчая свою отмиравшую кожу. Ко времени, когда они добрались до берега, к тому месту, куда должны были подплыть за Иирин ее люди, туземная кожа уже слезала с нее большими лоскутами. Иирин радировала на корабль, что прибыла, а потом окунулась в океан, где Анитонен помогла ей освободиться от остатков старой кожи. Из океана она вышла совсем другая - чистая, смуглая, похожая на других человеков. На пальцах были плоские ногти, а не острые когти, а ладони потеряли "насечку" для лазанья по деревьям и стали гладкими. Моуки не мог вынести нового вида своего ситика. Он отвернулся и стал смотреть в океанскую даль цвета темного сланца, затянутую серыми облаками, набухшими дождем и полностью скрывшими закатное солнце. Моуки ощущал себя таким же облаком - серым от тоски. Вдали он увидел темное пятно, которое огибало мыс. Это была лодка, которая шла сюда за Иирин, чтобы навеки увезти ее от него. И хотя он знал, что это не так, что он еще увидится со своим ситиком, прибытие лодки возвещало конец. Когда она отойдет от берега, все станет совсем другим. Кто-то дотронулся до его плеча. Иирин. В руке она держала палочку. - Я люблю тебя, Моуки, - написала она на языке кожи на мокром песке. Моуки кивнул. - Я тоже люблю тебя, - ответил он. - Мой ситик. Иирин потрепала его по плечу, и они еще долго стояли, ожидая лодку, которая увезет ситика, глядя на серые облака и на серый океан. Наконец лодка выскочила на песок. Иирин положила в нее свои рыболовные снасти и обняла Укатонена и Анитонен. Затем повернулась к Моуки и долго гладила его лицо. Этот жест без слов сказал ему все, что она хотела сказать. Потом она вошла в лодку. Моуки смотрел, как лодка уходит от берега и как набегающие волны смывают слова, написанные Иирин на песке. 31 После четырехдневного обследования врачи выписали Джуну из госпиталя. Она сразу же отправилась в общую сауну, чтобы смыть больничные запахи. Время было обеденное, и баня пустовала. Джуна радовалась одиночеству - слишком уж много рук обстукивало и ощупывало ее за последние дни. Мирная тихая баня успокоит ее натянутые нервы и ноющие руки и ступни. Она скинула одежду, сунула ее в одну из розовых пластиковых корзин, стоявших на полке, и стала рассматривать себя в зеркале. Выглядит она как гимнастка. На теле выступают круглые сильные мышцы. Она повернулась, напрягая и расслабляя мускулы, смеясь от радости, что выглядит так здорово. Волос на голове пока не было - кожу черепа покрывал легкий пушок, а ее высокие круто изогнутые брови сейчас выглядели, как еле заметные черточки. Отсутствие бровей странно молодило Джуну. Она взяла полотенце, мочалку и тут заметила, что слабые голубые насечки племенной татуировки почти совершенно исчезли с ее рук и кистей. Джуна нахмурилась. Это мать водила ее к татуировщику как раз перед тем, как начались все несчастья и ужасы войны. Татуировка была последней вещественной памятью о добрых временах, проведенных с матерью. Надо будет обновить татуировку, когда она вернется на Землю. Она изо всех сил принялась намыливать себя у одного из нижних кранов, вделанных в стену. Затем смыла мыльную пену и вошла в огромную общую ванну с плиточным дном, издав при этом громкий вздох наслаждения. Как чудесно снова чувствовать себя человеком! Джуна опустилась в горячую воду, от которой клубами поднимался пар. До трансформации она избегала общей бани. Как бы она ни оттирала свою кожу, прежде чем войти в свою собственную ванну, кожа все равно оставалась чужой. А она не хотела грязнить общую баню своей чужестранностью. Джуна позволила рукам всплыть на поверхность воды. Вода была такой горячей, что новые ногти не выдержали и заныли. Впрочем, эта дополнительная боль скорее облегчила боль, гнездившуюся в костях рук и ног. Время от времени Джуна ощущала в мышцах болезненную судорогу, которая сопровождала процесс адаптации мышц к укорочению костей стоп и кистей. Ее руки уже успели уменьшиться почти на полсантиметра. Полсантиметра за четыре дня. Это привело врачей в остолбенение. Они пришли прямо-таки в бешенство из-за того, что она предприняла трансформацию где-то в джунглях, а не под их наблюдением в стерильных условиях больницы. Джуна же нисколько не жалела о своем выборе. Это дало ей возможность проститься со своей жизнью среди тенду спокойно и с достоинством. У врачей еще будет возможность наблюдать подобную деятельность тенду: об этом она уже договорилась. Джуна глубоко вдохнула воздух и скользнула под воду с головой, чтобы полежать на черном плиточном дне ванны эдаким эмбрионом в обнимающей ее горячей воде. Она постаралась проникнуть внутрь себя, чтобы ощутить свои жизненные ритмы, как делала это до трансформации. Если очень напрячься, то она чувствовала их и сейчас, но как бы за какой-то завесой. Джуна вынырнула и вытянулась, позволяя горячей пузырящейся воде поддерживать ее на плаву. Тяжелые шаги гулко простучали по плиточному полу бани. Джуна открыла глаза и села. - Эй там! А не хотели бы вы, чтобы вам спинку потерли? - Брюс! - Я помешал? - Вовсе нет, - ответила Джуна. - Тогда я помоюсь и присоединюсь. - Буду рада, - улыбнулась Джуна. Брюс сел на небольшую деревянную скамейку у одного из нижних кранов и стал намыливаться. Джуна вышла из ванны, взяла мочалку и принялась тереть ему спину, любуясь красивой линией его мускулистых плеч. Брюс перестал намыливаться и выгнул под ее руками спину, будто довольный лаской кот. - Чудесно, - пробормотал он. - Только не вздумай останавливаться. Ее руки спустились еще ниже. Теперь она терла только одной рукой, а второй разминала мышцы по всей спине - сверху вниз. Дойдя до ягодиц, Джуна приостановилась. Брюс обернулся и начал намыливать ей руки и плечи. Она подняла подбородок, подставляя ласке шею и грудь. Мочалка бесшумно скользила по ее гладкой коже. Она выпрямилась и зажмурила глаза. Руки Брюса спустились ниже. Теперь он намыливал ее груди. Джуна почувствовала, как жар разгорается в ее лоне. Соски напряглись. Она открыла глаза и придержала его руки. - А вдруг кто-нибудь войдет? - Нас не потревожат, - ответил Брюс с лукавой улыбкой. - Баня закрыта "по техническим причинам". Я сам повесил табличку. Хочешь, чтобы я продолжал? Она наклонилась и поцеловала его. Скользкие от мыла руки Брюса сначала спустились по ее спине, потом поднялись вверх по бокам. Он обхватил ее груди своими широкими ладонями и стал ласкать их, пальцами поглаживая соски. Поцеловал, вложив ей в рот свой язык. Она ответила ему тем же, а потом опустила руку вниз, коснувшись большого напряженного члена. Брюс протянул руку и включил душ. Они долго стояли под теплым ливнем, целуясь, пока струи смывали с них хлопья мыльной пены. Наконец Брюс вложил руку между ее бедрами и стал гладить их нежными сильными пальцами. Джуна вздрогнула, опустила ему подбородок на плечо и изогнулась, чтобы дать руке Брюса лучший доступ. Она прижималась к нему раз за разом, испытывая очередной оргазм. - Пожалуйста, - прошептала она. - Мне нужно лечь. Брюс расстелил четыре банных полотенца, выбрав место посуше, а пятое сложил в виде валика для головы. Они легли. Брюс целовал ей шею, грудь, посасывая соски, а рука его все еще действовала внизу, заставляя Джуну все снова и снова выгибать спину в оргазме. Наконец она оттолкнула его. - Теперь моя очередь, - шепнула она, начиная целовать его живот, спускаясь все ниже, вдыхая его чистый теплый мужской запах. Спустя несколько минут Брюс отодвинулся. Джуна легла на полотенца, притянула Брюса к себе и застонала, ощутив, как он вошел в нее. Это был чистый экстаз секса. Потом они долго лежали в горячей ванне. Джуна вытянулась и улыбалась, вспоминая ощущение от его рук, ласкавших ее грудь. Она пожалела, что они не могут слиться, что она не может разделить с Брюсом это ощущение. - О чем ты думаешь? - шепнул он. Она засмеялась. - Я подумала о том, как хорошо снова иметь соски. - А ты мне и без них нравилась, - ответил Брюс. - Но мне это мешало. - А я бы смирился с этим, Джуна. Мне уже хотелось попробовать. Она повернула к нему лицо. - Я почти пять лет провела в чужой шкуре, Брюс. И я не хочу, чтобы кто-то смирялся со мной. Я хочу быть сама собой. - Джуна вглядывалась в темное, наполненное звуками текущих струй пространство бани. - Пока экспедиция не вернулась за мной, все было еще ничего. Я была тенду среди других тенду. Я даже забыла, что выгляжу странно. Но когда вернулись люди, я увидела себя их глазами. - Она зажмурилась, вспоминая. - И поняла, что я - другая. Я изменилась так, что в чем-то перестала быть человеком. И я решила стать прежней. Мне было просто необходимо стать человеком полностью. - Она опустила свою руку ему на грудь и улыбнулась. - Так хорошо снова оказаться в своей шкуре! Джуна выпрыгнула из лодки на берег, не дожидаясь, пока выйдут остальные участники группы. К ней уже мчался Моуки. Она схватила его на руки и прижала к себе. - Как я рада тебя видеть! - сказала она на стандартном. "Будем надеяться, что он поймет", - подумала она. - Мне было плохо без тебя, - на стандартном же ответил Моуки. Он взял ее за руку и повел от берега по тропе, ведущей к утесу. - Укатонен и Анитонен уже ждут, - добавил он на тенду. Джуна чихнула. Глаза и нос чесались, будто она заболела сенной лихорадкой. Анитонен сказала ей, что она будет реагировать на местные белки в воздухе, но что они ее не убьют. "Они всего лишь вызовут у меня желание помереть на месте", - подумала она. Врачи дали ей приборчик вроде ингалятора, но Джуна считала, что если проблемы возникнут, то лучше положиться на тенду. Чихая без конца, она быстро зашагала за своим бейми. Наконец они оказались в джунглях. Анитонен и Укатонен ждали. Джуна сразу протянула руки, прося о слиянии. Рябь смеха пробежала по телу Анитонен. - Случись такое с тобой, небось было бы не до смеха, - пробормотала Джуна. Укатонен взял ее за руку и подвел к ближайшему дереву. Они сели, и Укатонен сделал Моуки знак приблизиться. - Я покажу Моуки, как надо облегчать твое состояние, чтобы он мог помочь тебе в случае чего. Они слились. Джуна сразу же ощутила, как проходит жжение в глазах и в носу. Укатонен стал обучать Моуки, каким образом можно избавить ее от аллергической реакции. Когда это было сделано, эго Моуки охватило ее со всех сторон. Джуну ошеломила сила его эмоций - бешеная радость от того, что он снова видит ее, смешанная с горем из-за ее перемены. Без аллу Джуна не могла заблокировать Моуки. Укатонен вмешался, чтобы прикрыть ее, пока Моуки не овладеет собой. Когда эго Моуки снова приблизилось к ней, Джуна поняла, как счастлив он тем, что они снова слились. И ей тоже его не хватало. И тогда они оба по спирали вознеслись к счастью, пребывая там до тех пор, пока Укатонен не разорвал контакт. Анитонен и другие тенду ушли в Лайнан, чтобы предупредить Лалито о прибытии человеков. Поняв, что в данную минуту она еще не готова иметь дело с группой работников экспедиции, Джуна ушла на просеку, открытую солнцу, где еще недавно Брюс обнимал ее за плечи, когда она рыдала. Великолепные орхидеи, покрывавшие ствол упавшего гиганта, уже умерли. Опылители, которые обычно их оплодотворяли, не смогли к ним пробиться на самый нижний ярус. Ни одна из них не дала семян. Джуну это зрелище почему-то сильно огорчило. Взглянув на хроно, она поняла, что сильно задерживает группу сотрудников экспедиции, и поспешила на вершину утеса, где ее ждали. Сегодня она сопровождала полдюжины специалистов по Контакту, чтобы нанести визит деревне Лайнан. Впервые другие люди, кроме нее, могли посетить дерево-деревню. Она вела группу исследователей по знакомой тропе, указывая на разные интересные вещи, попадавшиеся по пути. В лесу ее голос звучал необычайно громко. Птицы срывались с деревьев, насекомые и всякая прочая мелочь смолкали по мере приближения людей. Повсюду она слышала шепот падающих листьев, когда древесные животные разбегались по своим дуплам и другим убежищам. Она вдруг ощутила себя чужаком, нежданно вторгшимся в когда-то знакомый дом. Наконец они добрались до дерева-деревни. Джуна улыбалась откровенному удивлению людей, увидевших колоссальный ствол дерева, вершина которого скрывалась за плотным пологом листвы верхнего яруса леса. Джуна села, ожидая появления деревенских. Дорога оказалась неимоверно тяжелой для ее укорачивающихся ног. Когда Лалито с несколькими старейшинами спустились вниз, чтобы приветствовать гостей, Джуна встала и принялась возиться с компьютерной приставкой, которая позволяла разговаривать с тенду. - Приветствую вас в Лайнане, - сказала Лалито на сугубо формальном диалекте. - Разрешите нам проводить вас внутрь. Джуна все еще возилась с неуклюжей приставкой. - Спасибо, - удалось ей произнести наконец. - Мы принесли лестницу, чтобы было удобнее подниматься в вашу деревню. - Она сделала знак, и ее спутники развернули длинную веревочную лестницу. Джуна улыбнулась, увидев, как при виде лестницы уши Лалито насторожились. Это был великолепный подарок. Но он был не только ценен сам по себе, он еще спасал тенду от затраты энергии, которая требовалась, чтобы втащить неуклюжих человеков на дерево и в деревню. Лалито вежливо-официально поблагодарила Джуну, а затем сделала знак нескольким бейми втащить лестницу на дерево. С ветви спустили веревку, сплетенную из лиан, и привязали к лестнице. Через десять минут один конец лестницы втащили наверх и крепко привязали там. Джуна свернула компьютер и сунула его в рюкзак. - Следуйте за нами, - сказала она людям, - и не глядите вниз. Следом за Джуной карабкалась Патрисия Тангай, а дальше прочие специалисты по КСИ. Подъем был трудный и долгий. К тому времени, когда они добрались до чашеобразной развилки ветвей, в руках и ногах Джуны остро пульсировала боль. Прохромав до центра развилки, Джуна села, сунув горящие ладони под мышки, чтобы тепло тела облегчило боль в ладонях. Кто-то прикоснулся к ее плечу. Это был Моуки. Он протянул руки для слияния. Джуна было заколебалась, но боль в руках и ногах была непереносима. Они соединили руки, и боль тут же пошла на убыль. Джуна ощущала, как эго Моуки движется сквозь нее, как оно снимает боль, как лечит мелкие порезы и ушибы, водяные пузыри и потертости, которыми она обзавелась на пути в деревню. А за всем этим ощущалось его огромное горе. Джуна даже обрадовалась, когда Моуки разорвал контакт, окончив свою работу. Она почти ненавидела себя как за полученное облегчение, так и за ту боль, которую она доставила Моуки тем, что переменилась. - Спасибо, Моуки, я теперь чувствую себя куда лучше, - сказала Джуна, надеясь, что он поймет человеческую речь. Ей было отвратительно даже подумать, что для общения со своим бейми нужно воспользоваться транслятором. - Рад был помочь, - ответил он, прикасаясь к ее плечу. - А теперь пора идти. Нас уже ждут. Джуна последовала за Моуки вниз - к сердцу дерева. Сотрудники экспедиции сидели на пороге помещения Лалито, рассматривая деревенских, которые, в свою очередь, смотрели на них во все глаза. - И вы жили все время вот в такой деревне? - спросил ее один из специалистов по КСИ. - По большей части я жила в Нармоломе - он находится дальше от побережья, но по два месяца в году проводила здесь, в Лайнане. - Не понимаю, как вы не свернули себе шею! У меня закружилась голова только оттого, что я выглянул за дверь. - Сначала и мне было трудно, но я привыкла. У меня не было выбора, - ответила Джуна. Ей уже надоело объяснять одно и то же по многу раз. Джуна и Лалито медленно повели всю группу землян вниз по пандусам, показывая им складские помещения, жилые комнаты и даже ульи пчел-тилан. Ученые брали образцы всего, что попадалось на пути, - остатков пищи, мертвых пчел, меда и даже обрывков волокна, из которого здесь плели корзины. Они измеряли комнаты, диаметр ствола, размеры дверей и балконов. За спиной у них толпились жители деревни, с любопытством наблюдая за всем, что делают эти человеки. Джуна снова почувствовала себя чужой, возясь с транслятором, задавая вопросы и переводя ответы. Бесцеремонное любопытство специалистов КСИ вызывало у нее чувство глубочайшего стыда. Не в силах дольше переносить его, она выключила транслятор и передала его Патрисии. - Пойду подышу чистым воздухом, - сказала она. - А ты пока займись переводом. Джуна вылезла из дупла и облегченно вздохнула. Влажный воздух был прохладен и свеж - чувствовалось приближение полуденного ливня. Она забралась в самую гущу кроны и уселась на удобной развилке. Прикрыв веки, Джуна вдыхала сладкий, насыщенный запахом зелени воздух, отдаваясь слабому покачиванию ветвей, дарившему спокойствие ее напряженным нервам. Ветвь, на которой она сидела, вздрогнула от чьих-то шагов. Это была Анитонен. Джуна подвинулась, чтобы дать ей место. Они долго смотрели друг на друга, а потом Анитонен протянула к ней руки для слияния. Джуна, чуть поколебавшись, схватила запястья энкара. Она чувствовала, как Анитонен одну за другой перебирает бушующие в ней эмоции, как укрощает гнев, как успокаивает боль потери. Когда боль ушла, Джуна вдруг обнаружила, что думает об экстазе и чувстве раскрепощения, которые она испытала в бане с Брюсом. Анитонен вышла из контакта. Ее кожа полыхала золотом, отражая сексуальное возбуждение Джуны. Ощущая неловкость и даже стыд, Джуна отвернулась, давая Анитонен время прийти в себя и овладеть своими чувствами. - Спасибо, - сказала она, когда кожа Анитонен приобрела прежний нейтральный зеленый цвет. - Тебе лучше? - спросила Анитонен. Джуна кивнула. - Ты прошлой ночью нерестилась с Брюсом. Джуна снова отвернулась, ее щеки горели от смущения. Анитонен коснулась ее руки. - Секс заменяет у вашего народа аллу-а, не так ли? Джуна пожала плечами. Секс, конечно, в некоторой степени исполняет функции аллу-а, но в уме ты всегда остаешься одна, как бы ни была интуитивно близка с партнером. Она пожалела, что оставила свой транслятор у Патрисии, хотя и знала, что и с ним она не сможет объяснить Анитонен все. Секс занимает в человеке слишком большое место. - Нам пора идти, - сказала Анитонен. - Там все тебя ждут. Джуна пошла вниз за энкаром. Она двигалась очень осторожно, ясно ощущая, что ее руки и ноги больше не предназначены для лазанья по деревьям. Вся группа специалистов сидела в комнате Лалито. - Извините, - сказала Джуна. - Мне было необходимо подышать свежим воздухом. Так на чем вы остановились? Они вернулись на пляж часа за два до заката солнца. Специалисты КСИ уселись в тени утеса и разложили перед собой собранные пробы, ожидая, когда же придет за ними катер. Джуна бродила по пляжу, держа за руку Моуки, ужасно довольная, что на сегодня с работой покончено. К ним присоединилась Патрисия. - Джуна, что случилось там - в деревне? Почему ты ушла так внезапно? Ведь дело отнюдь не в чистом воздухе, верно? Джуна поглядела в сторону утеса в джунглях. - Я поглядела, как они собирают пробы для анализов, как производят замеры, и мне вдруг стало тревожно. Ведь они находились в этой поразительной деревне, а сами замеряли габариты дверей и собирали кусочки всякого мусора. Мне это показалось... - она замолчала, подбирая нужные слова, - ...таким глупым, таким вульгарным. Они спешили изучать какие-то жалкие кусочки, какие-то детальки культуры тенду, когда прямо перед их носом сидело целое! - Она покачала головой. - Это, должно быть, я от тенду набралась: они изучают систему целиком, узнают, как она работает, а уж затем обращаются к деталям, из которых эта система состоит. Мы, люди, действуем как раз наоборот. Мы сначала разбираем вещь на составные части, а потом пытаемся сложить из них целое. Я не думаю, что этот метод годится для изучения народа. - Нет, тут было нечто большее, - сказала Патрисия. - Тебя мучает что-то еще. - Знаешь, очень тяжело лишиться возможности разговаривать с тенду напрямую, - ответила Джуна. - Это создает такое ощущение, будто я отрезала себя от мира толстым листом плексигласа. И особенно это болезненно при общении с Моуки. Он ведь так нуждается во мне. Патрисия сжала ей руку. - Ты так много всего перенесла. Почему бы тебе не отдохнуть немного? - Я нужна тебе. - Через два месяца ты все равно уедешь домой, - ответила ей Патрисия. - Мы должны учиться обходиться без тебя. Возьми отпуск. Слетай на корабль-матку. Посмотри фильмы, послушай записи, отдохни. Возьми с собой Брюса. Ты заслужила это, а по моему мнению, тебе это просто необходимо. Джуна посмотрела на Моуки и вздохнула. Предложение звучало соблазнительно. Ведь с самого возвращения экспедиции она работает без передышки. Кроме того, она все равно вскоре уедет домой. Неплохая мысль - дать им понять, как много они потеряют с ее отъездом. - Пожалуй, я поговорю с капитаном. - Вот и хорошо. Джуна через воздушный шлюз шаттла перешла на корабль-матку. На борту ее ожидал почетный караул в парадной форме. Она улыбнулась и смахнула непрошеную слезу. Брюс сжал ее руку. Как прекрасно снова очутиться в космосе! Исполняющий обязанности капитана коммандер Зуссман тепло приветствовал их и провел в большую двойную каюту. - Сейчас, когда почти все на базе, у нас много места, - сказал он. - Я приказал команде уважать ваше желание отдохнуть, так что с вопросами к вам никто лезть не будет. Вы в отпуску, а из того, что мне сообщила капитан, я понял, что вы его заслужили. - Благодарю вас, коммандер. Боюсь, мы доставили вам много хлопот. Коммандер Зуссман пожал плечами. - Да тут в общем-то нечего делать. Только и дел, что поддерживать корабль в порядке, пока не подойдет вспомогательный корабль. Но и его можно ждать не раньше, чем через полтора месяца. - А когда он вернется на Землю? - спросила Джуна. Радость от этого известия смешивалась с печалью. - Еще через две-три недели, а может, немного дольше. В зависимости от ситуации там - внизу. Через пять месяцев вы будете дома. - Да, очень хочется повидать своих, - отозвалась Джуна. - Уверен, так оно и будет. Приятного отдыха, доктор Саари и техник Брюс. - Что ж, похоже, я наконец-то отправлюсь домой, - сказала Джуна, когда командир корабля закрыл дверь, но в ее голосе звучали слезы, которые она старалась подавить. - В чем дело? - спросил Брюс, обнимая Джуну. Она прижалась лбом к его груди, ища успокоения в его близости. Он положил ей руку на затылок. - Не знаю, - ответила она. - Я просто не ожидала, что это произойдет так скоро. Обычно командировка на исследовательскую базу продолжается десять месяцев, а ты тут только три. - Джуна, это очень ответственная экспедиция, и начальство отсылает на землю часть команды и многих техников, чтобы разместить здесь побольше ученых. - А ты? - спросила Джуна. - Что будешь делать ты? - Я отправляюсь с тобой на вспомогательном корабле. Ученым придется самим управляться со своими лодками. - Как это приятно - иметь на корабле такого компаньона... но... - Она отвернулась, эмоциональное напряжение было слишком сильным, чтобы продолжать. - Ты имеешь в виду Моуки, да? Джуна кивнула, и Брюс еще крепче прижал ее к себе. - Джуна, - сказал он, нежно приподнимая ее подбородок. - Ты приехала сюда специально, чтобы на неделю забыть обо всем этом. Еще успеешь изволноваться, когда мы вернемся обратно. - Это очень трудно, - прошептала она. - Что ж, придется мне помочь тебе отвлечься, - сказал он, нагибаясь, чтобы поцеловать ее. Несмотря на свои страхи, Джуна наслаждалась отдыхом. Они занимались любовью, купаясь в огромной ванне, часами болтали, вместе побывали в нескольких мирах виртуальной реальности. Джуна несколько раз посетила корабельную лавку, а компьютер разработал для нее модели новых платьев. Она выкрасила свои только начавшие отрастать волосы в цвет, соответствующий ее имени на языке тенду. Когда отпуск подошел к концу, Джуна почувствовала, что помолодела на несколько лет. Джуна и Брюс уже укладывали вещи, чтобы возвращаться на планету, когда зазвонил телефон. - Доктор Саари, на борту шаттла обнаружен тенду. Нам нужна ваша помощь. Он в больничке. - Сейчас приду, - ответила она. - Это Моуки, - шепнула она Брюсу. - Он каким-то образом проник на борт шаттла. Он в больничке. - Тогда поторопимся, - ответил Брюс. - Я - доктор Саари. Где тенду? - спросила Джуна, когда они прибежали в корабельную больничку. - Сюда, пожалуйста. Он был без сознания, когда его обнаружили в грузовом отсеке шаттла. Сюда его доставили всего несколько минут назад. Джуна поспешила за доктором в больничную палату. Моуки лежал на каталке. - Это Моуки, - сказала она врачу. - Мой приемный сын. При звуке ее голоса Моуки приоткрыл глаза. Смесь цветов счастья и облегчения возникла на его коже, но он был слишком слаб, чтобы изобразить на ней слова. Джуна потрогала его лоб. Он был холоден, а кожа суха как пергамент. - Радируйте на исследовательскую базу, пусть кто-нибудь разыщет Анитонен или Укатонена и поскорее доставит сюда. Скажите им, положение критическое. Он страдает от переохлаждения и обезвоживания. Ему нужны горячая ванна и теплый питательный раствор для питья. И как можно быстрее. Джуна прижала Моуки к себе, согревая своим телом. - Ох, Моуки, что же ты натворил! Вошла сестра милосердия. - Ванна будет готова через несколько минут. А я принесла горячие влажные полотенца, чтобы его завернуть. Джуна кивком поблагодарила ее. Они завернули Моуки в полотенца и прямо на каталке повезли в ванную. Когда ванна наполнилась, Моуки погрузили в нее. Джуна быстро разделась и села в ванну вместе с бейми, держа его в объятиях под водой. Он снова пошевелился, глаза открылись. Он поглядел на Джуну и вспыхнул чистым, сверкающим бирюзовым цветом. - Мы на небесном корабле? - спросил он, с трудом формируя слова на коже. Джуна погладила его по голове. - Да, - сказала она. - Ты на небесном корабле. - Холодно, - произнес он. - Есть хочется. И он с трудом протянул руку для слияния. Джуна покачала головой. - Нет, Моуки, я не могу, - сказала она, показав руку, на которой не было шпоры. Без аллу она не могла лечить его. А слияние через кожу забрало бы у него последние остатки энергии. - Ну-ка, выпей это, - она протянула ему мензурку с теплым раствором сахара и солей. Он сделал небольшой глоток и тут же жадно выпил остальное. - Хорошо, - сказала она, когда он кончил пить. Моуки закрыл глаза и, устроившись поудобнее в ее объятиях, уснул прямо в горячей воде. Спустя полчаса сестры помогли Джуне извлечь его из ванны и снова положить на каталку. Джуна разбудила Моуки, и он выпил почти целый литр сахарного раствора. Его уложили в гнездо из влажных полотенец, подогреваемых с помощью грелки. Джуна села возле него на жесткий больничный стул и приготовилась к долгому дежурству, пока Моуки будет спать. - Доктор Саари! Доктор Саари! Джуна пошевелилась и наконец проснулась. Около нее стоял доктор Ву, за которым возвышалась фигура Укатонена, окрашенного в охряный цвет волнения. - Моуки! Как он? - Он спит, - ответил доктор Ву. - Я привел сюда Укатонена, чтобы он подтвердил, что все в порядке. Я подумал, что вы захотите присутствовать при их слиянии. Кроме того, я привез вам транслятор, с помощью которого вы сможете говорить с тенду. - Спасибо, - воскликнула Джуна. - Я так рада, что вы здесь! Укатонен коснулся ее плеча. - Твой бейми ужасно упрямый, - сказал он на языке кожи. Джуна улыбнулась. - Что есть, то есть, - ответила она через транслятор. - Хочешь слиться с ним? Джуна кивнула и протянула руку в груду влажных теплых одеял, ища там ручонку Моуки. Укатонен сделал то же. Они взялись за руки и слились. Эго Моуки потянулось к Джуне, обволакивая ее всепоглощающим чувством успокоения. Лишь краем сознания Джуна ощущала присутствие эго Укатонена, двигающееся сквозь Моуки, излечивающего отдельные нарушения, но она была слишком поглощена Моуки, чтобы заметить что-либо конкретное. Это было так прекрасно - снова быть с Моуки. А то, что она видела его таким слабым, таким бессильным, помогло ей понять, как она нуждается в нем и как счастлива, что он выжил. Она чувствовала, как оживает он в ответ на ее радость, дарованную свиданием с ним. И снова стремительный спиральный взлет к полной гармонии. После испытанного горя, после чувства вины и потери ей казалось, что наконец-то солнце вышло из-за полога черных туч. Джуна не выходила из слияния столько времени, сколько позволили ее силы. Когда же контакт разорвался, она продолжала сидеть с закрытыми глазами, не желая расставаться с ощущением того полного счастья, в которое только что была погружена. Моуки заполнил пустоту в ее сердце, которую не мог заполнить никто, кроме него самого. Как же может она оставить его? Она открыла глаза и вернулась в окружавший ее мир реальности. - С ним все в порядке, - заверил Джуну Укатонен. - Ему нужны хорошая еда и день полного отдыха. Через день мы сможем забрать его обратно. Моуки вцепился ей в руку. - Не-ет! - воскликнул он на стандартном языке. - Я хочу с тобой! - Моуки, боюсь, это невозможно, - ответила ему Джуна, и ее глаза налились слезами. - Тебе придется остаться с Укатоненом. Ву коснулся ее руки. - Но ведь ясно, что Моуки хочет остаться с вами. Джуна кивнула, глаза ее были полны непролитых слез. - И я хочу остаться с ним, но это невозможно. - Она поглядела на Моуки. - Я надеялась, что он когда-нибудь примет Укатонена как ситика, но теперь... - Она покачала головой. - Без меня он умрет, а если он умрет, то Укатонен должен будет совершить самоубийство. - Но мы не можем себе этого позволить! - сказал доктор Ву. - Я даже думать не хочу о том, как это может отразиться на наших отношениях с тенду! - А я не могу остаться здесь! - ответила Джуна. - Мне необходимо попасть домой. Там моя семья. Я тоскую без них, а мой отец нуждается в моем присутствии и помощи. - Да, вы отдали более чем достаточно и тенду, и экспедиции. Укатонен тронул ее за плечо. - О чем вы говорили? - спросил он. Джуна передала ему смысл разговора. - Бери Моуки с собой, - предложил Укатонен. - И сказать по правде, я тоже хочу поехать с вами. Я ведь тоже ситик Моуки. Он не должен полностью оторваться от других тенду. - Ну пожалуйста, - умолял Моуки, от возбуждения становясь ярко-розовым. Джуна отрицательно качнула головой. - Там слишком холодно и слишком сухо, - сказала она. - И это против Протокола Контакта. - В договоре ничего подобного не сказано, - стоял на своем Укатонен. - И если мы изменили тебя, чтобы ты могла соответствовать нашему миру, то почему бы нам не изменить себя, чтобы подходить к твоему? Это рискованно, но мы готовы сделать все, что от нас зависит, и адаптироваться к нему. Моуки вскочил и сел на постели. Уши широко расставлены. - Возьмите меня с собой, - продолжал молить он. Джуна переводила глаза с Моуки на Укатонена и обратно. - Это было бы слишком тяжело. Вы даже не можете себе представить себе, насколько тяжело. Мой мир так отличается от вашего и так сложен, - говорила Джуна. - Вам там будет слишком холодно, слишком сухо, и все окружающее будет казаться безумным и непонятным. Весь мир представится вам вышедшим из гармонии. Одни люди будут бояться вас, другие отнесутся к вам враждебно. А с теми, кто примет вас дружелюбно, вам будет просто невозможно объясниться. - Но ты же адаптировалась к нам, - скулил Моуки. - Сначала я несколько раз чуть не погибла, - ответила Джуна. - Я была очень несчастна и внесла сама немало дисгармонии. - Ты мой ситик. И я должен быть там, где живешь ты. - А как же Укатонен? Он тоже твой ситик. Ему придется лететь с нами. Таким образом ты вовлечешь его в мир несогласия и боли. Как же ты сможешь жить с сознанием этого? Моуки прижал уши к голове. Рябь стыда и смятения прошла по его телу. Укатонен опять коснулся пальцами плеча Джуны. - Я не понимаю, - сказал он. - Я хочу лететь. Тенду очень нуждаются в ком-то, кто понимает вас - человеков. Кроме того, я хочу перемены. До того как я встретил тебя, мне стало так скучно, что я стал даже думать о смерти. Я хочу увидеть новые и странные вещи, если мне и придется для этого испытывать холод и отсутствие уюта. - Он умолк, а затем продолжал: - Даже если меня убьет твой мир, Джуна, я хочу увидеть его. Пожалуйста, возьми нас с собой. Мы хотим лететь. - Я ничего не могу обещать, но я поговорю с доктором Бременом и доктором Ву. Она обратилась к доктору Ву. - Они хотят лететь со мной, когда я буду возвращаться на Землю. - Как? Оба? Джуна кивнула. - Они хотят лететь. Моуки не сможет жить без меня, а Укатонен хочет заботиться о Моуки и изучать людей. Я старалась их отговорить. - Она взглянула на Моуки и печально покачала головой. - Они не имеют представления, на что идут, но настроены решительно. Если б я не знала, что для них это дело жизни или смерти, я ни за что не просила бы для них разрешения на вылет. - Что ж, - сказал Ву после долгой паузы, исполненной раздумья. - Придется поговорить с капитаном и доктором Бременом, но я в этом деле буду на вашей стороне. - Спасибо, доктор Ву, - ответила Джуна. - Я и надеяться на это не могла. Доктор Ву на мгновение склонил голову, а потом снова взглянул на нее. - Тенду спасли мою жизнь. Теперь у меня есть шанс спасти целых две жизни тенду. А кроме того, я согласен с Укатоненом: для них полезно узнать больше о нашей культуре и получше изучить нас самих. И кто знает, чему еще они сами смогут научить нас? Джуна открыла дверь на обсервационную палубу. Там было темно и тихо; свет исходил только от планеты, вокруг которой они вращались. Слабое жужжание вентиляторов и далекий гул машин были единственными звуками, нарушавшими тишину. Оба тенду осторожно подошли к широкому овальному окну. Там - снаружи - прямо под ногами простирался их мир - огромный и сверкающий. Линия терминатора пересекала океан где-то посередине и почти на их глазах передвигалась к побережью. Моуки ощупью нашел руку Джуны, не в силах оторвать взгляд от этого величественного зрелища. Долго никто из них не мог произнести ни слова. Наконец Укатонен повернулся и тронул Джуну за плечо. - Спасибо, - сказал он. - До этого я думал, что, может быть, все же твой народ происходит с какого-нибудь северного континента, о котором мы ничего не знаем. Но вот теперь я вижу свой мир, вращающийся под моими ногами. Джуна потрепала его по плечу. - Но это дивный мир, не правда ли? - А где Лайнан? - спросил Моуки. Джуна показала ему широкий полуостров, сейчас еле видный из-за плотного покрова облаков. Она вспомнила свой долгий и трудный путь из Нармолома в Лайнан и обратно. Отсюда всю эту длинную дорогу можно было прикрыть одной ладонью. - Мы преодолели большие дали, - сказала она. Раздался тихий сигнал. - Нас зовут. Все готово, чтобы доставить нас вниз. Оба тенду с явным нежеланием повернулись к двери. - Я надеюсь, что мы снова увидим все это, - сказал Моуки. - И я надеюсь, - ответила ему Джуна. Двумя днями позже Джуна, Укатонен, Анитонен и Моуки проследовали за руководителями отделов и групп в конференц-зал. Патрисия сжала руку Джуны. - Желаю удачи, - сказала она. Джуна с трудом выдавила слабую нервную улыбку. - Спасибо, - шепнула она в ответ. Наконец все расселись вокруг стола. Доктор Бейкер встал. - Надо сказать, вы поставили нас перед очень сложной проблемой, доктор Саари. - Я знаю, - ответила она. - Но и перед очень важной. Если Моуки не поедет со мной, он убежит в джунгли и одичает. Он может даже убить себя. И если такое случится, Укатонен будет принужден совершить самоубийство. - Все это мне известно из вашего краткого резюме ситуации, но я не вполне понимаю цепь причин и следствий. Ведь во время нашей первой встречи вы сказали, что договорились с Укатоненом об усыновлении им Моуки. А теперь вы уверяете, что из этого ничего не получается. - Да, сэр. У тенду проблема усыновления сильно отличается от нашей. Это не просто вопрос любви и привязанности. Существует еще чисто физиологическая связь. Моуки связан со мной, с моей биохимией. И никто не может заменить ему меня. Он любит Укатонена, они очень близки друг с другом, но я ему необходима. Я надеялась, что он перенесет свою физиологическую потребность на Укатонена, но Моуки сделать этого не смог. Потребуются годы, чтобы он научился обходиться без меня. - Но почему он не может сразу стать старейшиной? - раздраженно спросил Бремен. Джуна начала было отвечать, но Укатонен, следивший за переводом доктора Тангай, остановил ее, коснувшись ее руки. - Позволь, я объясню, - сказал он. - Моуки слишком юн, чтобы стать старейшиной, и он слишком долго имел своим ситиком Иирин, чтобы адаптироваться к другому ситику. Иногда, когда ситик умирает, скажем, через месяц-два после трансформации бейми из тинки, ему можно подыскать другого старейшину. Но Моуки сейчас уже в той стадии, когда такое невозможно. Ему необходимо быть с Иирин по крайней мере лет восемь-девять, а может, и дольше. - А почему вы должны умереть, Укатонен, если Моуки убежит? - спросил доктор Бремен. Укатонен взглянул на перевод. - Я - энкар. Анитонен попросила меня вынести решение по поводу того, можно ли разрешить Иирин усыновить Моуки. Я несу ответственность за последствия своего суждения. Если из усыновления не выйдет ничего хорошего, и Моуки окажется потерян для нашего народа, то, значит, мое суждение было неверным, и мне следует умереть. - Понимаю, - сказал Бремен. - Мне кажется, это очень суровое правило. Укатонен пожал плечами - еще один жест, перенятый у людей. - Я всегда выношу очень правильные решения. Ведь я прожил уже тысячу лет по вашему счету. - Каковы могут быть дипломатические последствия вашей смерти? - спросил доктор Ву. Неожиданно поднялась Анитонен. - Я хочу вынести суждение, - сказала она. - Укатонен и Моуки должны лететь с людьми. - Нет! - выкрикнула Джуна. Ироническая улыбка рябью прошла по коже Анитонен. - Слишком поздно, Иирин. Я сказала. - Прошу прощения, - сказала доктор Тангай. - Я не поняла, что имела в виду Анитонен. Джуна перевела. - Анитонен только что поставила свою жизнь в зависимость от жизни Укатонена и Моуки. Если те не полетят, то решение Анитонен было неправильным, и она должна умереть, - объяснила Джуна. - А это значит, что мы потеряем двух тенду, которые знают нас лучше всего. Потребуются годы, чтобы снова достигнуть сегодняшнего уровня отношений с тенду. - И я не знаю, как примут энкары то, что два члена их общины умерли в результате наших действий, - вмешался доктор Ву. - Это может существенно ослабить наши позиции на переговорах. Бремен покачал головой. Он явно начинал злиться. Горло Джуны перехватило от страха. Он не любил, когда его загоняли в угол. - Доктор Бремен, - сказала она очень тихо. - Если Укатонен и Моуки полетят с нами, они сумеют обучить нас очень многому. Там - на Земле - они станут источниками ценнейшей информации для наших ученых. Они могут помочь готовить людей, которые будут исследовать эту планету. Когда же они вернутся обратно, то дадут возможность своему народу лучше понять нас. - Но ведь есть еще Протокол Контакта, - взмолился Бремен. - Как быть с ним! - Мы будем руководствоваться им, - включился Укатонен. - Мы не станем учить ваш народ чему-либо, что сможет повредить ему. Джуна с большим трудом удержала улыбку, когда увидела выражение лица Бремена, услышавшего перевод. Если учесть, на что способны тенду, то людям для защиты, весьма вероятно, понадобится Протокол Контакта не меньше, чем тенду. Впрочем, специалистам КСИ не вредно попробовать вкус собственного лекарства. - В протоколе есть исключение для специальных дипломатических миссий, - сказал доктор Ву. - Я думаю, что мы имеем право им воспользоваться, учитывая возможные дипломатические последствия нашего отказа. - Благодарю всех присутствующих, - сказал доктор Бремен. - Если доктор Саари и тенду извинят нас, то через несколько минут мы смогли бы завершить обсуждение данной ситуации. - Конечно, доктор Бремен, - ответила Джуна, подавая знак тенду. - Что ж, - сказал Укатонен, - мы сделали все, что могли. Джуна посмотрела на трех туземцев. Они все поставили свои жизни в зависимость от этого решения. И она тоже внезапно ощутила такую же решимость. - Если они скажут, что вы не полетите, - сказала им Джуна, с горлом, перехваченным от страха за свои слова, - тогда я останусь здесь. - А как же твоя семья? - спросил Укатонен. - Вы тоже моя семья. И я не могу позволить вам умереть, - ответила Джуна. Она любовно потрепала по плечу Моуки, стараясь не думать об отлете домой. Она радовалась, что ее кожа лишилась способности показывать эмоции. Моуки взял ее за руку. Это был очень человеческий жест. Он поднял на нее глаза. - Спасибо, сити. Джуна улыбнулась, ощущая, как сваливается с ее плеч тяжесть вины и страданий. Теперь, что бы ни случилось, Моуки будет жить и Укатонен - тоже. Она взглянула на Анитонен и закусила губу. Анитонен рискнула своей жизнью в опасной попытке добиться, чтобы Моуки и Укатонен улетели с ней. Здесь уж Джуна была бессильна чем-нибудь помочь. Приходилось только надеяться. - Это было очень смелое суждение, эн, - сказала она. - Я надеюсь, что оно не окажется ошибочным. - Увидим, - отозвалась Анитонен. Через несколько минут Патрисия высунула голову за дверь. - Решение принято, - сказала она. Они вошли в зал и заняли свои места. - Мы решили, что Укатонен поедет как Специальный посол к человечеству. Моуки будет официально числиться его несовершеннолетним ребенком. У меня были серьезные возражения против этого, но... - Бремен пожал плечами. - Вы выиграли, доктор Саари. Мне остается лишь надеяться, что вы знали, что делали. У Джуны от счастья закружилась голова. Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и встала для ответа. - Благодарю вас, доктор Бремен. Я совершенно уверена, что оба наших народа только выиграют от вашего решения. Доктор Бремен закрыл заседание. Моуки и другие тенду столпились вокруг Джуны. Их кожа переливалась яркими синими тонами - так выражалось у них чувство облегчения. Джуна отвела их в гостиную, где уже собрались ее друзья. Алисон встретила их перед дверью. На ее лице застыло вопросительное выражение. - Мы победили! - ликуя, крикнула Джуна. Все бывшие в комнате закричали "ура!". Алисон открыла бутылку шампанского "ad astra 32". - Твой отец надеялся, что с тобой случится нечто достойное того, чтобы это отметить. Камбузная команда внесла тарелки, полные фруктов, сыра и печенья. Моуки взял кусочек печенья, потом заколебался и посмотрел на Джуну. - Вперед, Моуки, тебе надо привыкать к людской пище, - сказала Джуна. - Но для начала - только маленький кусочек. Он откусил кусок рассыпчатого кекса и стал тщательно пережевывать его с закрытыми глазами. - Ну? - спросила Джуна. Моуки сверкнул бирюзой и открыл глаза. - Я думаю, мне понравится твой мир. Пища хорошая. Джуна рассмеялась, но тут же стала серьезной. - Остается надеяться, что все остальное будет не хуже этого кекса. С глубоким вздохом облегчения она откинулась на спинку кресла. Трагедия, которой она так страшилась, не состоялась. Она увидит свою семью и удержит при себе Моуки. Она взяла свой стакан шампанского и подняла его, произнося тост: - За тенду, за человечество и за будущее, - сказала она и осушила стакан отцовского вина. Никогда еще оно не казалось ей таким сладким. 32 Джуна сидела на почетном месте на прощальном пиру, который давала деревня Лайнан в ее честь. По обеим сторонам Джуны сидели Укатонен и Моуки. Завтра в поддень все они улетают на шаттле на исследовательский корабль "Хома Дараби Мару". На пиру присутствовало так много народу, что его пришлось организовать прямо на земле в лесу. Десятки энкаров пришли попрощаться с Укатоненом. Наратонен привел Нинто. Каждую свободную минуту Анитонен проводила со своей тариной. Джуна смотрела на без умолку разговаривающих подруг и улыбалась, радуясь, что они снова вместе. Справа от Джуны сидело все начальство с "Юнити Дау" - капитан Эдисон, доктор Бремен, доктор Ву, другие начальники отделов. Джуна позаботилась, чтобы делегация включала всех, кто ей помогал: доктора Бейкера, Джералда Нимби; ее друзья Брюс, Алисон, Маргерит, Кэй и Патрисия сидели напротив и с изумлением наблюдали за происходящим. Алисон приготовила специальные питательные брикеты и фляги с вином и соком, чтобы людям тоже было что есть. Когда все наелись и остатки пищи были унесены, Анитонен встала, чтобы произнести речь. - Я хочу поблагодарить тенду Лайнана за этот щедрый пир и за их терпение и безмерное гостеприимство в течение последних месяцев. Без этого мы никогда бы не положили начало взаимопониманию с человеками. Мы просим вас потерпеть еще немного, пока мы будем показывать вам свое новое кворбирри. Жители Лайнана заволновались, вспышки, говорящие о сильном возбуждении, замелькали на их коже. Быть хозяевами на представлении кворбирри, даваемом энкарами, было большой честью. Это заметно повышало статус деревни. Укатонен, Анитонен, Никто и Наратонен встали и начали крепить на руках и ногах погремушки и выбирать нужные музыкальные инструменты. К ним присоединились еще несколько энкаров. Доктор Ву и кое-кто из гостей принялись возиться со своей записывающей аппаратурой. Джуна повернулась к Моуки. - Что происходит? - изобразила она на трансляторе. Моуки покрылся рябью смеха. - Увидишь сама, - сказал он. Деревенские начали бить в барабаны и трещать погремушками. Укатонен улегся в середине импровизированной сцены. Один из старейшин затрубил в витую раковину-рог, давая знать, что представление начинается. Из-за спин музыкантов вышла Анитонен. Она увидела Укатонена и остановилась, став от изумления темно-пурпурной. Жестами она подозвала к себе спускавшихся с дерева Наратонена и Нинто. Они окружили Укатонена, стали дергать его за конечности, выражая крайнюю степень удивления по поводу его странного вида. Джуна смеялась, поняв наконец, что именно изображает кворбирри. Это была история ее появления среди тенду. Она кинула взгляд на других людей, подумав о том, сколько же времени понадобится им, чтобы понять смысл повествования. Она сидела и вспоминала прошлое, пока изящные тенду продолжали показывать ее собственную историю. Взрыв хохота среди персонала экспедиции она услышала, только когда энкары стали изображать сцену соревнования по вскапыванию земли. Они наконец поняли, о чем идет речь. Кворбирри продолжалось, оно рассказывало об усыновлении Моуки, о путешествии Джуны вниз по реке, о времени, проведенном в Нармоломе, об обучении Нинто и Анитонен искусству энкаров, о новом прилете людей. Когда история дошла до нынешних дней, тенду стали рассказывать о вещах, которые они узнали благодаря Иирин. Они размышляли об изменениях, которые могут произойти в том случае, если их народ приобретет больше знаний о людях. В этих рассуждениях смешивались надежда на новое и призыв к осторожности. Джуна улыбнулась. С тенду все будет в порядке! Кворбирри закончилось картиной, состоявшей из множества тесно сплетенных тел. В необычайно точной синхронности тенду передавали друг другу волны бесконечно разнообразной расцветки. Эта сцена символизировала слияние людей и тенду и достижение ими гармонии. С технической точки зрения это была необычайно сложная композиция. Тенду-зрители бешено аплодировали световыми вспышками, выражая свое одобрение, а люди присоединились к ним, громко хлопая в ладоши. Джуна смотрела на происходящее глазами, полными радостных слез. Ее переполняло чувство гордости оттого, что она удостоилась стать центром повествования. Когда аплодисменты кончились, она встала. - Спасибо, - сказала она и вслух, и на панели транслятора. - Я потрясена честью, оказанной мне в этом