ешь такого?
   - Рено? - удивился Ковбой. - Но он погиб!
   - Ты уверен? Я успел прочесть только часть  его  послания.  Он  просит,
чтобы ты позвонил ему.
   - Что еще?
   - Мне некогда было читать все, - улыбнулся Тибодо.  -  Ты  ведь  просил
меня вывести твои вклады из-под наблюдения. Этим я и занимался.
   - Так-так, - пробормотал Ковбой, пытаясь следить за дорогой, но все  же
при обгоне едва ушел  от  столкновения  со  встречной  машиной.  С  трудом
сосредоточившись, он спросил пилота: - Может, это уловка  орбиталов?  Они,
вероятно, рассчитывали, что я попадусь на их крючок, начну искать  Рено  и
выдам себя.
   - Возможно. Хотя мне это кажется  слишком  уж  наивным.  Они  могли  бы
придумать что-нибудь похитрее.
   - Может, это и в самом дело Рено?  Он  чудак,  от  него  всякого  можно
ждать.
   Лучи утреннего солнца, едва поднявшегося над зелеными горами Сангре  де
Кристо, ударили Ковбою в глаза, превратив  его  зрачки  в  точки.  Он  всю
дорогу думал о  Рено.  Что  это?  Ловушка  орбиталов?  Или  Рено  каким-то
непостижимым образом удалось выкарабкаться?
   Загадка не из простых.

   <b>"КОРОЛЕВ" НАНОСИТ ОТВЕТНЫЙ УДАР.</b>
   <b>ОБЪЯВЛЕНО О СОЗДАНИИ НОВОЙ МОДЕЛИ СПУТНИКА НА ЮПИТЕРЕ.</b>
   <b>ЦЕНЫ НА ОРБИТАЛЬНУЮ ПЛАСТМАССУ СНИЖАЮТСЯ.</b>

   Сара стояла на дне карьера у броневика. У подветренной  стороны  машины
скопились опавшие листья. В душу  рвалась  тоска,  словно  студеный  ветер
Монтаны. Отсюда Сара начала то незабываемое путешествие. В те дни она жила
совсем иной жизнью, позабыв о "земной грязи", неустроенности,  о  жестокой
битве за билет в орбитальные выси.
   Рядом с Сарой стояли люди Гетмана,  прибывшие  сюда  вместе  с  ней  из
Флориды.
   - Можете забрать свой товар, - сказала наконец Сара.
   Она набрала код, открыв грузовой отсек. Компьютерные матрицы  оказались
в целости и сохранности.

   <b>ТЫ НЕСЧАСТЛИВ? МЫ СДЕЛАЕМ ТЕБЯ СЧАСТЛИВЫМ!</b>
   <b>"Поинтсман фармацевтикал I.G."</b>

   Размышления Ковбоя прервал Джими. Парень недавно вернулся из  Кентукки,
куда отвозил украденные антибиотики. На шее и руках еще виднелись  синяки,
оставленные ремнями во время перегрузок при  резких  поворотах  машины.  В
Небраске его чуть не схватили. К счастью, Джими остался в живых, хотя  его
преследовали на  протяжении  800  километров.  Самолет-перехватчик  погиб,
реактивный вертолет засосал в турбину  алюминиевые  опилки  маскировочного
облака и с горем пополам убрался восвояси на одном двигателе.
   - Мне повезло, что мотор того ублюдка заглох, иначе пришлось бы туго.
   Усталость  давала  о  себе  знать.  Непоседа  Джими,  обычно  шумный  и
суетливый, явно скис. Ему страшно хотелось спать. Он налил  себе  виски  с
тоником и плюхнулся в кресло.
   - Рад сообщить,  -  сказал  Доджер,  -  что  твои  синяки  получены  не
напрасно. На этой поездке ты заработал  больше  пяти  миллионов  долларов,
если вычесть расходы на доставку и прочее.
   Парень ничего не ответил, у него просто не было сил.  Ковбой  прекрасно
понимал его. Он тоже устал как  черт  после  четырехдневных  разъездов  на
"паккарде". В пути его сопровождали два телохранителя из  "Огненных  сил",
которые не отходили ни на шаг. Ковбой пытался убедить  курьеров  выступить
против Аркадия.  Некоторые  соглашались,  но  опасались  присоединиться  к
команде  Ковбоя,  клялись,  что  сделают  это  позже,   когда   что-нибудь
прояснится. Тем не  менее  организация  постепенно  складывалась.  Но  все
висело на волоске - предательство  хотя  бы  одного  члена  команды  могло
погубить дело.
   - Когда кто-нибудь из курьеров говорит, что  возит  контрабанду  только
ради острых ощущений, а на остальное  ему  плевать,  мне  хочется  тут  же
набить ему морду, - сообщил Ковбой.
   - Ты ведь и сам недавно говорил то же самое. Помнишь? "Я  еду  не  ради
груза, а ради острых ощущений", - передразнил его Доджер.
   - С тех пор я многое  понял.  -  Ковбой  допил  очередную  чашку  кофе,
надеясь, что кофеин поможет ему продержаться еще несколько часов.
   Джими молчал, устало потирая синяки на шее, а Ковбой  думал,  стоит  ли
рассказать парню  о  беседе  с  представительницей  фирмы  "Королев".  Она
приезжала сюда по приглашению Доджера для обсуждения  совместных  действий
против Аркадия и фирмы "Темпель". Разговор оказался бесполезным,  так  как
"Королев"  выдвинул  условие,  равносильное  безоговорочной   капитуляции:
Доджер  и  его  люди  должны  стать  частью  фирмы  "Королев",   то   есть
распрощаться со свободой.
   На Земле, подчеркнула женщина, "Королеву" ничто  не  угрожает,  поэтому
ввязываться в бои фирма готова лишь в том случае, если  игра  стоит  свеч.
Доджер, разумеется, не принял ее условий. Стало ясно, что, хотя  "Королев"
с удовлетворением следит за тем, как  "Темпель"  отвлекает  свои  силы  на
борьбу со строптивыми курьерами, фирма не станет поддерживать партизанскую
войну даже против своего конкурента.
   Значит, курьерам придется рассчитывать только на свои силы. Впрочем, на
взгляд Ковбоя, это и к лучшему. Союз с "Королевым" ничем не лучше союза  с
Аркадием.
   Ковбой не отказался бы и еще от одной чашки кофе, но понимал, что и так
уже перебрал. Кофеин, конечно, взбодрит на  некоторое  время,  зато  потом
резервы  организма  истощатся.  Пока  еще  есть  силы,   надо   попытаться
разобраться в структуре фирмы "Темпель  фармацевтикал  I.G  ".  Вызвав  из
кристаллической  памяти  компьютера  цветную  схему,  он  принялся  за  ее
изучение.
   Четырехмерной схемой фирмы с ее  многочисленными  филиалами  и  прочими
ответвлениями снабдил его  Тибодо.  Многие  сведения  были  почерпнуты  из
открытых источников, но кое-что основано  на  догадках  и  предположениях,
например, связи Аркадия с "Темпелем".
   Схема "Темпеля" была чрезвычайно сложна. Тысячи щупалец извлекали доход
отовсюду. Незаконные деньги отмывались и снова  пускались  в  оборот.  Без
конца менялись начальники подразделений, групп и  отделов,  по  непонятным
причинам их перебрасывали с одного места на другое.
   Ковбои попытался проследить за карьерой  хотя  бы  нескольких  людей  и
выбрал  некоего  Маркуса  Торна.  Этот  человек  начал  свою   карьеру   в
экспериментальной лаборатории  наркотиков  в  Нью-Йорке  еще  до  Скальной
Войны, когда город был на стороне Земли. Потом он перешел  в  "орбитальную
исследовательскую   группу",   где   тоже   занимался   изучением    новых
наркотических веществ.  Следующая  ступень  -  заместитель  начальника  по
кадрам некой "ускорительной группы максимум", которую возглавлял  молодой,
но подающий большие надежды Генри Куцейро. Через шесть лет Торн перешел  в
сектор Луны отдела патологии.
   Тут Ковбой натолкнулся на уже знакомое имя -  Ли  Макэлдоуни.  Он  тоже
работал в "ускорительной группе максимум", а потом, как и Торн, оказался в
секторе Луны,  но  годом  раньше.  Перед  Скальной  Войной  Ли  Макэлдоуни
возвратился в "ускорительную группу",  проработал  там  после  капитуляции
Земли еще месяц, затем перешел  в  "орбитальную  контрольную  комиссию  по
свободным  космопортам",  учрежденную  сообществом  орбитальных  фирм  для
организации свободных зон во Флориде, Техасе и Калифорнии.
   На Луне Торн провел два года, после чего стал  председателем  "комитета
по строительству спутников, передающих солнечную энергию".  Этот  комитет,
несмотря  на  название,  большей  частью  занимался  подбором  кадров  для
"Темпеля".  На  этом  посту  Торн  снова  попал  в   подчинение   Куцейро,
получившего уже должность исполняющего директора фармацевтического отдела.
Из комитета Торна перевели в отдел безопасности заместителем начальника, а
через два месяца - в совет директоров,  председателем  которого  опять  же
назначили Куцейро. Будучи членом совета директоров, Торн  курировал  отдел
развития и комиссию  по  космопортам,  в  которой  работал  и  его  старый
знакомый Ли Макэлдоуни.
   Ковбой  внимательно  просмотрел  послужной  список  Ли   Макэлдоуни   и
обнаружил, что тот и раньше работал с Куцейро в "отделении  наблюдения  за
эрозией", занимавшимся выдачей кредитов  под  земельный  залог.  Отделению
удалось прибрать к рукам тысячи гектаров украинской  земли  с  разрушенной
почвой.
   Затем Ковбой внимательно изучил состав совета  директоров.  Выяснилось,
что, как только  Куцейро  стал  председателем,  совет  начали  лихорадочно
перетряхивать.  Его  численность  уменьшилась  с   двадцати   четырех   до
пятнадцати членов. Трое из  выбывших  директоров  умерли,  остальные  были
понижены в должности, причем двоих отправили служить  в  Антарктику  и  на
астероид Цереру. Остальных понизили в должности под тем предлогом, что они
получили новые тела, и предоставили им возможность  заново  доказать  свою
компетентность, поднимаясь с низких должностей  на  более  высокие.  Таким
образом, Куцейро, очевидно, избавился от  противников,  оставив  в  совете
директоров только своих людей.
   Спустя  два  года  в  совете  произошли  новые   перемены.   Директоров
перетасовали, как карты в колоде, а от одного избавились.
   Вникнув, Ковбой раскрыл подоплеку происшедшего: все это было следствием
неудачной попытки некоего Альбрехта Руна вернуть  себе  пост  председателя
совета.  На  этом  посту  Рун  продержался  восемнадцать  лет.  Когда  ему
исполнилось семьдесят девять, его мозг пересадили в  молодое  тело,  после
чего пост председателя занял Куцейро,  а  Руну  пришлось  довольствоваться
должностью начальника "комиссии по  астероидам".  В  фирме  "Темпель"  это
равнялось ссылке в Сибирь. Через некоторое время Рун захотел вернуть  себе
председательское место, но при голосовании с перевесом всего в один  голос
победил Куцейро, закрепившись, таким образом, в кресле председателя. Затем
одного из директоров, который поддерживал Руна, отправили на пенсию, а  на
его место поставили человека Куцейро. Самого же Руна еще  раз  понизили  в
должности, назначив начальником  торгового  отдела  в  Южной  Америке.  За
каких-то несколько лет Рун с председательских вершин скатился до состояния
изгнанника, вынужденного прозябать в страшной глуши.
   Ковбой еще раз проследил судьбу Куцейро и Руна, сравнил их. Здесь много
было неясно. Надо копнуть поглубже.


   Оторвавшись от изучения схемы "Темпеля", Ковбой обнаружил, что  Доджера
в комнате уже нет. Наверное, пошел вздремнуть. Джими спал в кресле, пустой
стакан валялся на полу.
   Ковбой тихо вышел из дома, сел в "паккард", завел двигатель. По  крутой
горной дороге спустился в старый город у Симаррона, построенный много  лет
назад  по  прихоти  некоего  сумасброда   Люсьена   Бонапарта   Максвелла,
дружившего с Кристофером Карсоном и Уильямом Бонни. В те времена  Максвелл
заполучил огромный участок земли и решил, что такое знаменательное событие
является достаточным основанием для того, чтобы построить целый город.
   Ковбой остановился у телефона-автомата, подсоединил  свой  компьютер  и
начал обзванивать библиотеки.
   Электронная память библиотек выдала следующие  сведения.  Альбрехт  Рун
родился в Бонне, школу окончил в Лейпциге. Получив диплом химика, поступил
в фирму "Темпель фармацевтикал I.G.". В тот же год фирма построила  первую
орбитальную фабрику по производству  лекарств  и  наркотиков.  Лет  десять
Альбрехт  Рун  летал  по  делам  фабрики  на  орбиту   и   обратно,   пока
штаб-квартиру фирмы не переместили в космос.  Тогда  и  Рун  поселился  на
орбите.
   Дослужившись до председателя совета директоров, он начал  выступать  за
независимость орбитальных фирм от Земли. Вопреки  постановлениям  Комиссии
по контролю за космическим пространством Рун  послал  космические  корабли
своей фирмы в астероидный пояс. Решение, по-видимому, далось ему  непросто
и изрядно  потрепало  нервную  систему,  если  учесть  тот  факт,  что  по
сравнению  с  другими  фирмами,  занимающимися   разработкой   астероидов,
"Темпель" имел совсем немного  космических  кораблей.  Рун  был  одним  из
организаторов первого съезда орбитальных фирм и по своему влиянию считался
тогда вторым человеком, уступая лишь более авторитетному Гречко. На  самом
деле большинство резолюций  первого  съезда  написал  именно  Рун,  но  по
некоторым соображениям он решил  оставаться  в  тени,  предоставив  Гречко
возможность играть роль  официального  лидера  орбиталов.  После  Скальной
Войны Рун негласно подталкивал процесс балканизации основных держав Земли,
способствовал  их  дроблению,  тем  самым  окончательно  ослабляя  военный
потенциал поверженной планеты. Он  боролся  за  учреждение  на  Земле  так
называемых  Свободных  Зон,  где  власть  безраздельно   принадлежала   бы
орбиталам.
   Генри Куцейро  родился  на  орбите,  его  родители  были  выходцами  из
Бразилии. Он гордился тем, что ни разу  не  спускался  на  Землю,  которую
презрительно назвал "одним из многих астероидов". Такое высказывание  было
политической ошибкой, поскольку не прибавило ему авторитета в определенных
кругах. Впрочем, его четко рассчитанное продвижение по служебной  лестнице
редко  прерывалось  ошибками.  Начальство  бросало   способного   молодого
человека на самые разнообразные участки, где требовалось навести  порядок.
И всюду Куцейро развивал бурную деятельность, безжалостно  расправлялся  с
некомпетентными и нерадивыми сотрудниками, работал  не  покладая  рук,  не
щадя ни своих, ни чужих  сил.  Словом,  выслуживался  как  мог.  Настоящей
удачей  для  него  стало  назначение  начальником  "ускорительной   группы
максимум", которая, как обнаружил Ковбой, явилась  объединительным  звеном
орбитальных   фирм,   идейным   вдохновителем    орбитального    заговора,
направленного  на  ослабление  зависимости  от  Земли.  Именно  в  "группе
максимум" вызрели зловещие планы порабощения планеты военными  средствами.
А после Скальной Войны та же  группа  поделила  награбленное,  распределив
между орбитальными фирмами сферы влияния.
   В "ускорительной группе максимум" Куцейро сделал себе политическое имя,
получил  известность.  Когда  группу  прижали,  он  отошел  от   политики,
сконцентрировался  на  бюрократических  делах,  дослужился  до  начальника
фармацевтического отдела, а потом и  до  члена  совета  директоров.  Когда
старик Рун, бывший в то время  председателем  совета,  захотел  перейти  в
новое тело и мозг его уже был скопирован и перенесен в электронную  память
кристаллических  микросхем,  Куцейро  поставил  на  голосование  вопрос  о
невозможности продолжения Руном председательских обязанностей до тех  пор,
пока тот не докажет свою компетентность на более низкой должности. Так Рун
был низвергнут.
   Ковбой задумался о конфликте между творцом идеи независимости от  Земли
и ярым ее исполнителем. Он снова  и  снова  просматривал  сложную  историю
фирмы "Темпель", изучал биографии членов  совета  директоров,  выявлял  их
союзников и недоброжелателей,  искал  уязвимые  места.  Внезапно  в  схеме
возникло какое-то новое движение, замелькали красные буквы, складываясь  в
довольно странный текст:
   КОВБОЙПОМОГИРЕНОКОВБОЙПОМОГИРЕНОКОВБОЙПОМОГИРЕНО...
   Он вскрикнул от неожиданности и выдернул из разъема кабель  компьютера.
Цветная четырехмерная  схема  померкла  в  его  сознании.  Ковбой  ошалело
смотрел на дисплей, сердце бешено стучало, готовое,  казалось,  выпрыгнуть
из груди. Дрожащей рукой он отсоединил компьютер от телефона,  думая,  что
его все-таки выследили. Сейчас, наверное, убийцы уже  мчатся  сюда,  а  он
один, без телохранителей. Ковбой начал озираться по сторонам,  лихорадочно
соображая, мчаться ли ему к Доджеру или бежать в горы, чтобы не подвергать
друзей опасности.
   Надо успокоиться, немного расслабиться. Справиться с бушующим  в  крови
адреналином.  Он  откинулся  на  сиденье,  вытянул  дрожащие  от  нервного
возбуждения руки, положил их на приборный щиток Теперь нужно  подсоединить
кабель автомобиля к разъему на голове, включить двигатель и рвануть прочь,
пока не поздно. Но Ковбой почему-то медлил, словно  боялся  снова  увидеть
пылающую красным огнем надпись.
   Чтобы избавиться от призрака друга, он стер  из  памяти  автомобильного
компьютера почти всю  информацию,  оставив  самое  необходимое,  без  чего
нельзя управлять машиной, потом подключил к разъему кабель. Дрожь в  руках
сразу прошла.
   На максимальной скорости  Ковбой  помчался  в  крепость  Доджера.  Если
объявится погоня, посмотрим, сумеют ли  его  догнать.  Во  всяком  случае,
станет ясно, что его обнаружили и преследуют.

   <b>СОВРЕМЕННОЕ ТЕЛО! СОВРЕМЕННОЕ ТЕЛО! СОВРЕМЕННОЕ ТЕЛО!</b>
   <b>Ты сможешь иметь доступ к своим вкладам!</b>
   <b>Из любого места в любое время! Все 24 часа в сутки!</b>
   <b>Если мы вживим тебе в мозг наше устройство!</b>
   <b>Членам клуба киборгов скидка 20%!</b>
   <b>СОВРЕМЕННОЕ ТЕЛО! СОВРЕМЕННОЕ ТЕЛО! СОВРЕМЕННОЕ ТЕЛО!</b>

   Дрожащей рукой Гетман поднес спичку к сигарете. Его глаза покраснели от
недосыпания.
   Плохо, очень плохо, - произнес он. - Я чувствовал,  что  с  этим  делом
будут неприятности. К сожалению,  предчувствия  и  на  этот  раз  меня  не
обманули.
   - Погибли надежные люди, - не сдержалась Сара.
   Ее страх еще не прошел,  и,  чтобы  не  выдать  своего  состояния,  она
прятала трясущиеся руки в карманах. Во рту пересохло, ей страшно  хотелось
пить. Перед глазами так и стоял запотевший стакан,  до  краев  наполненный
апельсиновым   соком.   Но   на    губах    шелестел    лишь    мертвенный
кондиционированный воздух.
   - А  ведь  ничто  не  предвещало  беды.  -  Гетман  плеснул  в  стаканы
охлажденную водку.
   Прошедшую ночь Саре пришлось провести в каком-то  подъезде,  вздрагивая
от малейшего шороха. Никто не предполагал такого поворота событий.  Вместе
с пятью сотрудниками  Гетмана  она  ждала  человека  от  Лаффита,  который
собирался принести партию дорогих лекарств и  наркотиков.  А  сопровождать
его  должен  был  лишь  один  непрофессиональный  телохранитель,   поэтому
справиться с ними люди Гетмана могли без труда. Но то ли произошла  утечка
информации, то ли чутье опытного  Лаффита  подсказало  опасность...  Из-за
поворота вдруг выскочили две  бронированные  машины,  из  которых  открыли
плотный огонь. Тефлоновые пули оставляли на бетонных стенах домов глубокие
выбоины, разносили в клочья не успевших спрятаться людей Гетмана. Снайперы
действовали стремительно и точно.
   Сара предусмотрительно ждала в укрытии, заранее продумав пути отхода на
случай непредвиденных  обстоятельств.  Но  даже  ее  спасло  только  чудо:
головорезы в машинах вовремя не заметили  девушку,  хотя  успешно  провели
охоту на остальных, мгновенно перестреляв всех.
   Сара мчалась по ночным улицам под грохот выстрелов, задыхаясь от смрада
помоек, спиной ощущая хищный  взор  приборов  ночного  видения.  Хотя  бой
продолжался лишь  несколько  минут,  ей  показалось,  что  миновала  целая
вечность. Потом она спряталась в заброшенном подъезде, вжавшись  в  мокрую
обшарпанную стену и с трепетом  вслушиваясь  в  рев  автомобилей,  которые
носились по улицам в поисках беглянки.
   Сара знала - за погибших ей придется  заплатить,  причем  на  этот  раз
денег потребуется гораздо больше обычного.
   Девушка взяла стакан, залпом  проглотила  обжигающую  жидкость.  Может,
хоть спирт приглушит душевную боль.
   - Эти наркотики дали бы мне возможность продлить сопротивление  еще  на
неделю, - вслух рассуждал Гетман. - Я все подсчитал. Мои средства позволят
продержаться восемь месяцев. Во  многом  благодаря  матрицам,  которые  ты
сумела сохранить  и  вернуть  мне.  "Темпель"  перекрыл  все  мои  прежние
источники доходов, но пока я еще могу  перехватывать  грузы  и  откупаться
взятками из своих запасов. Как только началась эта  война,  я  сразу  взял
столько кредитов, сколько смог. Я ведь  предвидел,  что  потом  денег  уже
никто не даст. Кроме того, кредиторы будут заинтересованы в том,  чтобы  я
выжил.
   Сара устало опустила ресницы, и перед глазами снова замелькали машины с
зеркальными стеклами, падающие под выстрелами  люди,  фонтанчики  бетонных
осколков.
   - Первые шесть месяцев, - продолжал Михаил с усилившимся вдруг  русским
акцентом, - я продержусь, но потом деньги  кончатся,  и  я  уже  не  смогу
откупаться от полиции. Доходы упадут. Через семь месяцев я  уже  не  смогу
платить   телохранителям   из   "Стражей   закона",   придется    нанимать
непрофессионалов. А потом кто-нибудь из  моих  теперешних  друзей  сделает
вывод, что оставлять меня в живых слишком опасно. Ты,  Сара,  единственный
человек, кому я могу доверять полностью. Ты не  предашь,  потому  что  они
охотятся и за тобой.
   - Но я  ничем  не  могу  тебе  помочь.  Гетман,  у  меня  слишком  мало
возможностей.
   - Знаю, Сара. Но мы будем бороться до тех пор, пока  не  исчерпаем  все
средства. А потом... просто сбежим. И будем надеяться, что  они  прекратят
охоту, потому что мы перестанем представлять тля них опасность.
   Сара грустно уставилась в стакан. Наивные надежды "Темпель" никогда  не
оставит их в покое. В этом мире выживают крысы а не львы.
   Потому что крысы пожирают себе подобных.

   <b>ОРБИТАЛЬНАЯ ПОЛИЦИЯ ОБНАРУЖИЛА ТАЙНЫЙ СКЛАД.</b>
   <b>РАСКРЫТ ПОДПОЛЬНЫЙ ЗАВОД ПО ПРОИЗВОДСТВУ ОРУЖИЯ.</b>
   <b>РАКЕТЫ ИЗГОТАВЛИВАЛИСЬ ДЛЯ КОНТРАБАНДИСТОВ.</b>

   "Пони-экспресс", едва заметный  в  ночи,  взмыл  по  параболе  в  небо.
Невооруженному  глазу  был  виден  лишь  реактивный   след   -   изогнутая
траектория, напоминающая музыканта, склонившегося над скрипкой.
   Ковбой снова в небе. Вновь, как в былые  времена,  он  ощущал  холодные
потоки, обтекающие черный матовый фюзеляж "дельты", вновь видел  Скалистые
горы и ночное небо  в  инфракрасном  свете,  испытывая  до  боли  знакомое
чувство свободы. Но на этот раз имелось одно важное отличие: сейчас Ковбой
взмыл в небо в качестве курьера.
   В тот день, когда он, роясь в электронных  библиотеках,  вдруг  получил
сообщение от мертвого Рено, погоня, как ни странно, так и не объявилась. В
последующие две недели Ковбой  тоже  не  заметил  ничего  подозрительного.
Слежки не было, но на всякий случай он больше не исключался  к  телефонным
сетям. Береженого Бог бережет.
   На дисплее радара появилось изображение Наверное, один из редких теперь
коммерческих самолетов - слишком уж большая высота. Аркадий так высоко  не
забирается.
   Во времена  своего  небесного  курьерства  Ковбой  больше  заботился  о
вражеских локаторах, чем о своем. Теперь же  главное  -  вовремя  заметить
маленький и юркий самолетик Аркадия. Он должен болтаться где-то  недалеко.
Один из техников  Аркадия,  платный  осведомитель  Доджера,  сообщил,  что
Аркадий поднялся в воздух перед самым заходом солнца. Заодно Ковбой узнал,
что посредник по-прежнему носит парик, который  меняет  свой  цвет  каждые
несколько секунд.
   Набрав необходимую высоту, "Пони-экспресс" сделал вираж и направился на
восток. Электроника уловила слабые сигналы  далеких  радаров.  Специальное
покрытие  "дельты"  поглощало  микроволновое  излучение,   делая   самолет
практически невидимым. В  наушниках  шлема  царила  почти  полная  тишина,
нарушаемая лишь тихим шипением анестезирующего газа.
   Ковбой наслаждался  полетом.  Он  прожил  без  неба  целую  вечность  и
безмерно по нему соскучился. Внезапно на  фоне  звездного  неба  появилась
серебристая точка. Развернув самолет, Ковбой прощупал ее носовым радаром и
увеличил скорость. Ускорение вжало его в сиденье. Он ощущал себя  соколом,
который сложил крылья, готовый броситься на свою жертву.
   В душе звучал любимый мотив, серебром звенели струны гитары. Реактивный
двигатель, работавший теперь на полную  мощность,  оставлял  за  "дельтой"
светящийся след.  Черная  бездна,  полная  россыпей  бриллиантовых  звезд.
Родная  стихия  Ковбоя.  Корпус  "дельты"  слегка   вибрировал.   Аркадий,
наверное, не  может  любоваться  звездным  небом,  его  душа  не  способна
воспринимать красоту. У него другие ценности: деньги и тряпки  в  дурацком
стиле "крио-макс". Какое ему дело до внутреннего мира пилотов и  курьеров,
до их легенд? Аркадию нужно только одно - пропуск в мир власти,  где  цена
человека определяется исключительно толщиной кошелька.
   Цель постепенно  приближалась.  Уже  можно  было  разглядеть,  что  это
двухмоторный самолет.  Ковбой  приглушил  двигатели,  спикировал  на  свою
жертву  и  начал  снижаться.  Яркая   вспышка   галогенового   сигнального
прожектора выхватила из мрака белый фюзеляж, слегка отливающий голубизной.
Ошибки не было. Это  действительно  самолет  Аркадия!  Ковбой  даже  успел
заметить в кабине человеческие силуэты.
   Вражеский самолет лег на крыло и круто  развернулся,  пытаясь  уйти  от
возмездия. Но слишком поздно. Ковбой выстрелил из мини-пушки, и  вражеская
машина  на  глазах  начала  разваливаться.  Двигатель  вспыхнул  оранжевым
факелом. "Пони-экспресс" победно взмыл вверх,  наблюдая,  как  поверженный
самолет устремился к земле.  Ковбой  подумал,  что  обломки  обрушатся  на
выжженную землю Небраски не раньше чем через  полчаса.  И  все  это  время
модный  парик  Аркадия  будет  бессмысленно  менять  цвета,  становясь  то
оранжевым, то голубым, то зеленым...
   Ковбой чувствовал какую-то неудовлетворенность. Победа  далась  слишком
легко. Очень уж просто  все  получилось.  Аркадий  летел  на  обыкновенном
самолете без брони, без вооружения и, конечно, не мог противостоять боевой
"дельте" Короткий бой,  точнее  избиение,  закончилось,  а  взбудораженные
нервы Ковбоя требовали действий, он рвался в  драку.  В  голове  мелькнула
шальная мысль: а не отправиться ли прямо сейчас на Адскую  Аллею?  Поднять
по тревоге  силы  противовоздушной  обороны,  навести  там  шороху.  Сбить
парочку истребителей... Такой подвиг достоин "Пони-экспресса".
   Но Ковбой сдержался. Главные битвы еще впереди. Теперь его путь лежит в
Колорадо. Надо сообщить Доджеру, что Аркадий мертв  и  можно  на  какое-то
время вздохнуть свободнее.
   Но опасность не миновала. Ведь за спиной Аркадия стоит "Темпель". А там
быстро подыщут замену. "Темпель" не оставит их в покое.
   Им выпала только  короткая  передышка,  и  за  это  время  надо  успеть
наведаться к Альбрехту Руну.

   <b>МАРК МАГОМЕТ ПОЕТ О ВАС И ДЛЯ ВАС.</b>

   Сара проскользнула в бар "Лазурный шелк" через черный ход и оказалась в
подсобном помещении.  Все  здесь  было,  как  обычно:  те  же  коробки  со
спиртными напитками и наркотиками. Она закрыла за  собой  дверь,  спрятала
ключи в карман и поднялась  на  второй  этаж  к  себе  в  комнату.  Жилище
выглядело   довольно   убого:   обшарпанный    стол,    телефон-компьютер,
пластмассовый холодильник да узкий матрас, брошенный прямо на пол. Из бара
на первом этаже постоянно доносилась музыка,  изрядно  надоевшая  девушке.
Сара чувствовала себя мышью, которая забилась в нору от кошки.
   Сбросив куртку-бронежилет и рубашку, она обтерлась мокрым полотенцем. В
больнице ей битый час пришлось выслушивать бесконечные  жалобы  братца  на
скуку, на хамство врачей, продолжавших снижать дозы наркотика. Дауд злился
на  Джекстро,  который  до  сих  пор  объявился.  Он  даже  звонил  своему
покровителю, но ему ответил не Джекстро, а какой-то  незнакомый  противный
голос... Такие монологи Сара выслушивала каждый  раз.  Когда  же  все  это
кончится?
   Сара открыла холодильник, чтобы достать пиво, и вдруг заметила, что  на
экране компьютерного телефона кто-то оставил сообщение. На  ходу  открывая
банку, девушка нажала клавишу компьютера. Наконец-то! Саре показалось, что
она вот-вот взлетит от охватившего ее восторга.  Суровая  действительность
вдруг подернулась приятной дымкой, словно Сара хватанула  изрядную  порцию
наркотика.

   ЗАВТРА В ТРИ ЧАСА В БАРЕ "ЛАЗУРНЫЙ ШЕЛК".
   ЕСЛИ НЕ СМОЖЕШЬ ПРИЙТИ, ОСТАВЬ СООБЩЕНИЕ.
   РЭНДОЛЬФ СКОТТ.



        11

   Ковбой, расположившись на заднем сиденье, наблюдал за  обстановкой.  За
рулем сидел телохранитель. Теплый ветер лениво шевелил  засыхающие  листья
больной пальмы. Жара. В зеркальных окнах бара "Лазурный  шелк"  отражались
прохожие, бредущие сквозь плотный знойный воздух раскаленной улицы. Внутри
бара находился второй телохранитель. Он  прощупывал  взглядом  публику  на
предмет засады.
   Ковбой нервно ерзал на сиденье. Он надеялся, что  Сара  не  примет  его
телохранителей за наемных убийц и не сбежит из бара.
   Наконец по рации прозвучал двойной щелчок:  телохранитель  в  баре  дал
знать, что все в порядке Водитель подвел машину поближе  и,  не  обнаружив
среди прохожих подозрительных, кивнул Ковбою.
   Девушки в баре не оказалось.  Только  несколько  бизнесменов  торопливо
поглощали свой поздний ленч, да  человек  в  инвалидной  коляске  печально
потягивал виски. Телохранитель Ковбоя сидел за столиком спиной к  стене  и
тоже  что-то  пил.  Ковбой  заказал   пиво   у   темнокожего   бармена   с
металлическими глазами устаревшей конструкции.
   Заметив на стене  фотографии,  пилот  понял,  почему  бар  носит  такое
название.
   - Вы знали пилота по имени Уоррен? - спросил Ковбой. - Во  время  войны
он был начальником экипажа в Ванденберге.
   - Нет, сэр, - ответил Морис. - Я служил в Панаме.
   - Значит, вы воевали под командованием Таунсенда? Хорошо.
   - Хорошего мало, ведь мы  проиграли,  -  вступил  в  разговор  инвалид.
Несмотря на ворчливый тон, в его голосе звучала  гордость  за  знаменитого
Таунсенда и его бравых бойцов. В его глазах проглядывает  безумие.  -  Мой
истребитель подстрелили в самом начале войны, я  разбился  во  Флориде.  А
Морис участвовал в бою с китайским энергоспутником, но  на  обратном  пути
тоже был подбит и совершил вынужденную посадку недалеко от Орландо.
   - Значит, он был хорошим пилотом. - Ковбой знал, что из того боя  выйти
живыми удалось немногим.
   - Мы еще приземлиться не успели, как объявили о конце войны,  -  сказал
Морис.
   В его голосе отчетливо прозвучала застарелая горечь  поражения.  Ковбой
представил, как горящий самолет огненной дугой прочертил  небо  Флориды  и
вот этот самый голос передает в эфир сигнал бедствия.
   - Я тоже пилот, - сказал Ковбой.
   - Я догадался, - кивнул Морис. - По твоим разъемам.
   Пока они беседовали о полетах, Ковбой выпил полстакана и  наконец  тихо
спросил бармена:
   - Не знаете, где Сара? Не могли бы вы передать  ей,  что  с  ней  хочет
поговорить Рэндольф Скотт?
   - Это ваш человек? - Морис едва заметно  показал  на  телохранителя  из
"Огненных сил", который со скромным видом потягивал виски.
   - Да.
   - Хорошо. Я боялся, что он... Как бы получше сказать... что он  не  тот
человек. Подождите немного, сэр. - Морис набрал код. - А теперь, сэр,  вам
в ту дверь и поднимайтесь на второй этаж.
   - Спасибо. - Ковбой залпом допил пиво. - Мы еще поболтаем.
   Молодой человек вошел в дверь, указанную Морисом, и оказался  в  заднем
помещении бара. Электронный  замок  за  его  спиной  тихо  защелкнулся.  В
воздухе  витал  легкий  запах  гашиша.  Ковбой   огляделся.   Вдоль   стен
громоздились ящики с наркотиками  и  спиртным.  По  узкой  лесенке  Ковбой
поднялся на второй этаж. На лестничной площадке, где горела  только  голая
лампочка, стояла Сара. Без бронежилета.  На  ней  была  только  спортивная
майка без рукавов и белые джинсы. Ноги босые. Волосы отросли до плеч.  Она
улыбнулась и порывисто Обняла Ковбоя.
   - У тебя теперь куртка из пуленепробиваемой ткани.
   - Да, - ответил Ковбой. - Пришлось прибарахлиться.
   - Пошли ко мне.
   По дороге Ковбой не мог оторвать от нее глаз. Он уже и забыл,  как  она
грациозна. Его удивило убогое жилище Сары: мебели почти нет, стены  голые,
окно не застеклено. Он сбросил тяжелую куртку и оседлал единственный стул.
В качестве угощения Сара вручила ему холодную банку пива. Сама  устроилась
на матрасе у стены, скрестив ноги в лотосе.
   - Итак, Ковбой, что ты делаешь у нас во Флориде?
   - Хочу поговорить с Гетманом.
   - О чем?
   - О том, как нам выиграть войну.
   - Неплохо, - засмеялась Сара.  -  А  я  уж  подумала,  что  ты  приехал
повидаться со мной.
   "Да она заигрывает, - с удовольствием отметил Ковбой.  -  Ладно,  я  не
против".
   - Знаешь, Сара, я часто вспоминаю то замечательное  пиво,  которым  нас
угощали "Серебряные апачи". Прекрасно мы все-таки с  тобой  провели  тогда
время. - Он внимательно присматривался к девушке, следил за выражением  ее
лица. - Ты по-прежнему работаешь на Гетмана?
   - Да, пока я в его команде. Те, кто по другую сторону баррикад, меня  к
себе не возьмут.
   - Значит, мы по-прежнему союзники?
   - Да, - улыбнулась Сара. - Разумеется.
   "Так-так. Да, похоже, она и впрямь рада мне".
   - Когда ты можешь свести меня с Гетманом?
   - Сейчас его нет в городе. А связаться с ним я смогу только вечером.
   Потягивая  пиво.  Ковбой  разглядывал  Сару.  А  ведь  щеки  у  нее  не
накрашены, она просто разрумянилась. Он улыбнулся про  себя:  "Неужели  от
волнения?"
   - Аркадий мертв, - сообщил Ковбой. - Я сбил его самолет.
   Сара некоторое время обдумывала эту информацию. Румянец на  щеках  стал
ярче.
   - Хорошо, - наконец сказала она. - Но война ведь не заканчивается?
   - Конечно, нет. Если учесть, кто стоит  за  Аркадием.  Но  мы  получили
короткую передышку. - Ковбой продолжал разглядывать девушку.
   - И зачем нужна передышка?
   Он подробно рассказал о фирме "Темпель", о ее  теперешнем  председателе
Генри Куцейро, который родился в космосе и никогда  не  ступал  на  Землю,
лишь презрительно  посматривая  на  нее  из  своего  орбитального  жилища.
Рассказал о старике Альбрехте Руне, который  существовал  теперь  в  новом
молодом теле, о сложной борьбе за власть в совете директоров, о запутанной
сети финансовых рычагов, управляющих миром. О том, как можно  повлиять  на
исход голосования, если умело надавить на некоторых из совета директоров.
   В заключение Ковбой сказал, что  многое  в  его  рассказе  основано  на
догадках, поскольку почти все сведения строго засекречены, но  кое  о  чем
догадаться можно. Надо лишь внимательно изучить доступные документы.
   - А если твой план не сработает? - спросила Сара, когда он замолчал.
   - Тогда сбежим, обрубим концы.
   - Сомневаюсь я, Ковбой, что ты вовремя поймешь, когда нужно смыться. Мы
с Даудом не собираемся погибать вместе с тобой. Гетман, думаю, тоже.
   - Вы сможете выйти из игры в  любой  момент.  Я  не  буду  вам  мешать.
Обещаю.
   Сара посмотрела на него долгим взглядом. Ее терзали  сомнения.  Наконец
она решилась:
   - Ладно, будь по-твоему. - Девушка подошла к окну, потом  тихо,  словно
обращаясь сама к себе, спросила: - А ты уверен, что мы победим?
   - Да. Если Рун нам поможет.
   - Завидую тебе. Я вот никогда не верила в победу,  хотела  лишь  как-то
продержаться, выжить, заработать нам с  Даудом  билет  на  орбиту.  Других
планов у меня никогда не было.
   - Значит, ты мечтала о теплом местечке в космосе?
   - Черт возьми, как хреново все получилось! Я продала душу дьяволу из-за
этого билета! Но оказалось, дьяволу на меня наплевать. Я для орбиталов как
была быдлом, так быдлом  и  осталась.  -  Она  отошла  от  окна  и  тяжело
вздохнула. - Возможно, они бы приняли Дауда,  окажись  у  него  достаточно
денег. Орбиталы, конечно, морщились бы, воротили нос, но от  денег  бы  не
отказались.
   - А сам Дауд хочет этого?
   - Для него это лучший выход. - Лицо Сары исказилось. - Здесь  он  долго
не протянет.
   - Послушай, может, тебе все же не стоит отправлять Дауда к ним.  Они  -
другие Не такие как мы.
   - Не такие! - презрительно воскликнула девушка. - Такие, как мы,  давно
продули войну! Двенадцать лет назад. И даже не пытаются отыграться.
   - А мы?! Мы отыграемся. И победим! - Ковбой непроизвольно сжал  кулаки,
мышцы напряглись.
   Сара изучающе взглянула на него. Тишину нарушала лишь музыка, гремевшая
в баре.
   - Ладно. - Твердо сказала она - Попробуем. Надо же хоть раз попытаться.


   Ковбой  почувствовал  настороженность   Сары   по   отношению   к   его
телохранителям. Но девушка,  стараясь  держать  себя  в  руках,  сдержанно
кивнула.  Все  четверо  вышли  из  бара.  Темнело.  Сара  никак  не  могла
успокоиться, озиралась вокруг в поисках  чего-нибудь  подозрительного.  Но
вот они наконец в машине. Телохранители расположились впереди.  Сара  села
рядом с Ковбоем сзади.
   - Нам нужен телефон-автомат, - сказал Ковбой водителю.
   Ему хотелось бы вести  автомобиль  самому,  чтобы  чувствовать  себя  в
транспортном потоке  легко  и  уверенно.  Впрочем,  водитель,  как  видно,
достаточно опытен. Он часто посматривал в зеркало заднего вида,  проверяя,
нет ли слежки. Машина остановилась возле круглосуточно работающего  банка.
Здесь был платный телефон для  посетителей,  кроме  того,  имелась  еще  и
банковская охрана.
   Сара вышла из машины, вынула из кармана монеты и набрала номер Гетмана.
Говорила она тихо и скоро вернулась с довольно кислым выражением.
   - Он улетел на орбиту с кем-то из своих русских дружков. Но сказал, что
завтра утром сможет поговорить с тобой, - сообщила Сара. - Я подумала, что
к утру он не успеет вернуться, поэтому назначила  встречу  после  полудня.
Тебе подходит?
   - Отлично.
   Сара села в машину, захлопнула дверь.
   - Отвезти тебя в "Лазурный шелк"?  Или  сначала  поужинаем?  -  спросил
Ковбой. - Но только в моем номере гостиницы "Шикарный приют".  Они  ни  за
что не отпустят меня в ресторан. - Он кивнул в сторону охранников.
   - Превосходно, - согласилась девушка.
   Гостиница  "Шикарный  приют"  размещалась  в  здании,  являвшем   собой
последнее слово  архитектурной  моды.  Ни  одной  прямой  линии,  сплошные
параболы да арки, блестящий металл и  стекло.  В  номере  Ковбоя  тоже  ни
одного угла, но  ему  здесь  нравилось.  Мебель,  сделанная  из  какого-то
красного сплава, чем-то напоминала любимую "дельту".
   На крошечном компьютере, встроенном в спинку  кровати,  Ковбой  заказал
говядину по-западному, причем настоящую, а  не  выращенную  в  инкубаторах
искусственного белка. И, естественно, бутылку "Криогенного белого". Вскоре
вместе с горничной, несущей яства, в номере появились  телохранители  и  с
помощью  своих  детекторов  проверили  пищу.  Не  обнаружив  отравы,   они
удалились, и Сара с облегчением вздохнула.
   - Я была не так навязчива, когда охраняла тебя, - фыркнула она.
   Поднесла к, бокалу металлическую бутылку "Криогенного", больше  похожую
на сифон, нажала на рычажок,  из  сопла  посыпались  белые  хлопья.  Часть
снежинок Ковбой поймал и  попробовал  языком.  От  холода  заломило  зубы.
Замечательно!
   После ужина  Ковбой,  порывшись  в  сумке,  нашел  ингалятор  с  мягким
наркотиком, который не затрагивал вживленные микросхемы. Сара допила  вино
и,  запрокинув  голову,  впрыснула  наркотик,  Ковбой  тоже  приложился  к
ингалятору, почувствовав, как его мозг обожгло горячей волной  сладостного
пожара.
   - Ковбой, а помнишь?..
   - Да, здорово снова стать союзниками.
   Они бросились в постель.  Ковбой  погасил  свет,  переключил  глаза  на
инфракрасное зрение и начал с интересом разглядывать обнаженное тело Сары,
расписанное теплыми потоками  крови,  струящимися  по  ее  жилам.  Горячие
участки тела  выглядели  особенно  яркими.  Кровеносные  сосуды  на  груди
образовали светящиеся купола. Теплым огнем сиял низ живота. Ковбой  гладил
девушку, наблюдая, как его пальцы оставляют на ее коже пламенеющие  следы.
Ему хотелось большего, чем  простое  слияние  тел.  Он  достал  из  спинки
кровати крохотные нейронаушники. Устройство, передающее мысли. Он надел их
на Сару, а  проводок  вставил  себе  в  разъем.  Теперь  их  нейроны  были
объединены в единый мозг, они понимали  друг  друга  без  слов,  мысленные
образы  свободно  перетекали  друг  к  другу.  Вдруг  темные  глаза   Сары
расширились. Она сорвала наушники.
   - Нет, Ковбой, - испуганно прошептала она. - Нет!
   Он переключил зрение в нормальный  диапазон.  Почувствовал,  как  страх
исказил ее лицо.
   - Я думал, так будет лучше.
   - Нет. Не хочу. - Сара нежно погладила его по щеке. - Во мне есть нечто
такое, о чем тебе не стоит знать. -  Девушка  прижалась  к  Ковбою,  в  ее
голосе слышались боль и печаль. - Кое-что из моего прошлого тебе лучше  не
знать. Иногда я вспоминаю об этом помимо воли. Это страшные воспоминания и
страшные мысли. Они тебе не понравятся.
   - Ничего, я всего навидался.
   - Нет. Этого ты не можешь знать. Не пытайся проникнуть мне в душу.
   Ковбой задумчиво вынул проводок  из  разъема.  Сара  приникла  к  нему.
Прикосновение гладкого шелковистого тела  возбудило  его  до  предела.  Он
снова переключился на инфракрасный  диапазон,  разглядывая  теплые  узоры.
Ковбой вспомнил вдруг маленькую комнатку  над  баром,  единственный  стул,
узкий топчан на полу. Теперь он понимал, что на этот топчан Сара ни за что
не пригласила бы его. Комнатка была ее убежищем, где она могла укрыться от
людских глаз, где могла не бояться выдать свои тайны.  И  Сара  никому  не
позволит нарушить это уединение, осквернить ее последнее  убежище.  В  том
числе и ему.
   Простыни, казалось, пышут жаром. Глаза девушки потемнели,  стали  почти
фиолетовыми. Но эти окна души были закрыты наглухо. Вход воспрещен.
   Ковбой  проснулся  через  несколько  часов.  Еще  не   рассвело.   Сара
тренировалась в  центре  комнаты,  стараясь  не  шуметь.  Ковбой,  лежа  в
постели, наблюдал, как она наносит удары по невидимому врагу.  Кто  знает,
может, среди этих врагов числится и он, Ковбой? Кто знает, что  у  нее  на
уме.
   Внезапно он заметил, как изо рта девушки молнией выскользнула  какая-то
нить  и  тут  же  спряталась  обратно.   Он   похолодел.   Да   ведь   это
кибернетическая змея! Выходит,  все  это  время  в  горле  Сары  пряталось
чудовище, за этими сухими, горячими губами, которые совсем недавно... Ну и
влип! Что делать? Вот почему она не захотела, чтобы он  прочел  ее  мысли.
Случайная мысль о змее и... "Во мне  есть  такое,  о  чем  тебе  не  стоит
знать". Так она сказала. Теперь ясно, что эта девка имела  в  виду.  Ясно,
что прячется за этими темными, непроницаемыми глазами. Бестия!
   Между тем бестия закончила бой с тенью и, тихо  ступая,  направилась  в
душ. Ковбой лежал с закрытыми  глазами,  притворяясь  спящим.  Когда  Сара
скрылась в ванной, он вздохнул с облегчением. Приняв  душ,  девушка  снова
забралась в постель, но Ковбой, зевая, отодвинулся на самый край  кровати,
сделав вид, что любезно уступает ей место.



        12

   Усеянное бисеринками пота лицо Дауда исказилось от боли. Он медленно  и
неуверенно делал первые шаги, держась за блестящие  металлические  брусья.
Его новые ноги слушались плохо.
   - Так, Дауд, молодец, - подбадривал его врач, в  любой  момент  готовый
подстраховать.
   Дауд кое-как  добрался  до  конца  брусьев  и  плюхнулся  в  инвалидную
коляску.
   - Хорошо, Дауд. - Сара вкатила коляску в лифт. - Давай купим сигареты.
   - У меня есть.
   В палате она помогла брату лечь и достала из сумочки две пачки сигарет.
   Вошел бородатый санитар с тазом  и  полотенцами.  Он  собирался  вымыть
Дауда.
   - В постели курить нельзя, - вежливо напомнил он Дауду.
   - Я сама вымою его,  -  предложила  Сара.  -  Нам  нужно  поговорить  о
семейных делах.
   Санитар вопросительно посмотрел на Дауда. Тот кивнул.
   - Хорошо. На кровати сидеть нельзя.
   - Больше не буду, - извинилась Сара.
   Когда санитар ушел, она раздела и вымыла брата.
   - Дауд, тебе надо больше тренироваться. Раньше, когда мы  жили  вдвоем,
ты ведь часто тренировался. Тебе надо побыстрее научиться ходить.
   - Это слишком трудно и больно. - Дауд выпустил к потолку кольца дыма. -
Они ведь снижают мне дозу наркотика.
   - Мне снова нужно уехать, и я не знаю, когда вернусь.
   - Так я и знал. В последние дни ты была у меня  только  до  полудня,  а
потом, верно, с кем-то встречалась.
   - Пойми, я должна зарабатывать деньги, чтобы платить за твое лечение.
   Дауд обиженно загасил сигарету. Отвернулся Потом исподлобья взглянул на
сестру:
   - Не уезжай. Не оставляй меня одного.
   - Я дам тебе номер телефона, по которому ты сможешь передать  для  меня
сообщение. Это в штате Нью-Мексико. Возможно, иногда тебя смогут соединить
со мной. Но в любом случае я передам тебе ответ, где бы я  ни  находилась.
Хорошо?
   - Ладно. Как скажешь, - покорно отозвался Дауд.
   Сердце  девушки  сжалось.  Брат  выглядел  таким   худым,   бледным   и
несчастным.
   - Номер ты должен будешь заучить наизусть. Из палаты не звони.  Телефон
здесь, вероятно,  прослушивается.  Будешь  спускаться  на  коляске  в  зал
ожидания и звонить оттуда. Денег я тебе дам. Понял?
   - Понял.
   Левой  рукой,  новой  и  еще  неловкой,  Дауд  потянулся  за  сложенным
полотенцем. От неуклюжего движения оно развернулось, на пол выпало  что-то
блестящее и покатилось по полу.
   - Это мое лекарство, - с невинным видом объяснил Дауд.
   Сара подняла ампулу. Не обращая внимания на ворчание Дауда, внимательно
рассмотрела ее. Полимиксин-фенилдорфин ню,  двенадцатипроцентный  раствор.
Понятно. Раньше такой ампулы Дауду хватало на целый день. Теперь нет.
   Дауд  горестно  застонал.  Сара  решительно  обыскала  все   полотенца,
постель, нашла под подушкой еще одну полную ампулу и одну почти пустую.
   - Это Джозеф подарил мне, - испуганно сказал Дауд. Но, заметив  жесткий
взгляд сестры, замолчал.
   - Дауд, у тебя ведь нет денег. Чем ты заплатил за это?
   Он угрюмо молчал. Тогда Сара, намотав на руку край полотенца, хлестнула
его по лицу. Дауд упорно продолжал молчать, лишь губы дрогнули.
   - Отвечай! - Снова хлесткая пощечина.
   - Они... Это... Понимаешь, просто деньги приплюсовывались к больничному
счету, - залепетал Дауд скороговоркой. - У Джозефа есть друг среди врачей.
Он и включал плату за наркотики в счет, вот и все. Сара, пойми, это  очень
помогает мне.
   - Я переведу тебя в другое место. В какой-нибудь санаторий.  Теперь  за
тобой уже не требуется особого присмотра.
   - Сара!
   - Молчать!
   Она попыталась утихомирить злую  дрожь,  готовую  вот-вот  охватить  ее
целиком. Бросив полотенце в угол, Сара быстро вышла в коридор. Надо  найти
санитара Джозефа.
   Тот мыл в соседней палате старика, попавшего в аварию.
   - Эй, Джозеф, - негромко окликнула его Сара и с силой  швырнула  ампулу
ему в голову.
   Тот успел пригнуться, ампула разбилась о стену. Сара ударила его  ногой
в живот, потом кулаком в голову. Джозеф кулем осел на пол. Сара приподняла
его за шкирку, сдавив воротником горло.
   - Джозеф, остальной эндорфин я закачаю в твои подлые  вены.  Посмотрим,
как тебе это понравится.
   Испуганный старик потянулся к кнопке вызова врача. Сара оттолкнула  его
кресло. Джозеф хрипел, привалившись к стене.
   - Джозеф, не отравляй моего брата! Не смей давать ему ампулы!
   - Я всего лишь...
   Сара вложила в пощечину все свое отчаяние. Старик на кровати  испуганно
дернулся.
   - Если ты еще раз... Берегись, Джозеф. Я не прощу. Будем  считать,  что
мой брат не получал  никаких  наркотиков.  Ты  вычеркнешь  свои  суммы  из
больничного счета. Ты меня понял, Джозеф?
   Он с готовностью затряс головой.
   - Так-то лучше. - Сара повернулась к перепуганному старику: - Извините.
Этот ублюдок приторговывает здесь эндорфином. Советую вам  проверить  свои
счета, прежде чем оплачивать  их.  Джозеф  наверняка  приписал  туда  пару
лишних пунктов.
   И она вышла из палаты.  Злость  сменилась  печалью.  Правильно  ли  она
поступила? Дауд больше не будет получать эндорфин. Но что в том  хорошего?
Чем он еще может утешиться? Бедняга живет  от  инъекции  к  инъекции.  Это
единственная радость в его жизни.  Ведь  будущее  беспросветно.  Что  ждет
Дауда, когда он вернется в город?  Страдания.  Получается,  что  Джозеф  в
некотором смысле помогал Дауду,  облегчая  его  муки.  А  жестокая  сестра
безжалостно вернула брата к суровой действительности, от  которой  он  так
настойчиво пытается бежать.



        13

   - Доджер? - удивился Ковбой, услышав голос друга.
   - А кто же еще?
   - Рад узнать, что ты цел и невредим, - улыбнулся  в  трубку  Ковбой.  -
Надеюсь, ребята из "Огненных сил" охраняют тебя так же хорошо, как и меня.
   - Обо мне не беспокойся, здесь все в порядке, - ответил Доджер.  -  Тут
одни ублюдки недавно устроили засаду у дороги,  недалеко  от  во  владений
Боба Агьюлара. Это около Моры. Но меня предупредили местные, в том числе и
сам Боб. Мы вызвали подкрепление, целый  отряд,  который  перестрелял  всю
засаду. Попрыгунчика Джими мне пришлось запереть в  ванной,  чтобы  он  не
ввязывался в драку.  Сражение,  говорят,  длилось  минут  десять.  Теперь,
пожалуй, они не скоро решатся объявиться в наших  краях.  Пусть  попробуют
только сунуться. Теперь к чужакам у нас относятся еще подозрительнее,  чем
прежде.
   - Поздравляю с удачной операцией, старина.
   Ковбой звонил  с  космопорта  Орландо  по  номеру  Рэндольфа  Скотта  в
Санта-Фе. Временный телефон заранее установили люди Доджера, и все  звонки
переадресовывались отсюда в один из городков в окрестностях Санта-Фе  -  в
Мору, Игл-Нест или в какой-нибудь другой, где бывал. Доджер.
   - Встреча с Руном назначена на завтра, - доложил Ковбой. - У  меня  при
себе инфокуб с записями  инструкций  к  договору,  который  мы  собираемся
заключить с Руном. Ты сейчас можешь принять информацию?
   - Конечно.
   Ковбой вставил  инфокуб  в  считывающее  устройство  телефона-автомата,
набрал команду, и информация начала поступать Доджеру в Нью Мексике.
   - У Гетмана прошлой ночью случились серьезные  неприятности,  -  сказал
Ковбой, когда друг сообщил, что информация принята. - Один  из  его  людей
оказался предателем, переметнулся на сторону  противника,  увел  за  собой
своих  подчиненных  и  обворовал  склад  с   компьютерными   матрицами   и
антибиотиками.
   - Наши дела обстоят получше, -  довольно  сообщил  Доджер.  Впервые  за
несколько месяцев он выбрался наконец  из  своего  дома,  превращенного  в
крепость. - Тут, понимаешь, курьеры откалываются от группы Аркадия.
   Вот это новость! Ковбой давно не  слышал  ничего  лучше.  Если  курьеры
уйдут, то механизм банды Аркадия тут же развалится.
   - После того, - продолжал Доджер, - как Джими сделал то, что он сделал,
Аркадий настоял, чтобы  во  время  поездок  рядом,  с  курьером  в  машине
находился сопровождающий с автоматом. А после его гибели люди  еще  больше
занервничали. Кстати, замену ему прислали мгновенно.
   Ковбой ехидно улыбнулся: "Темпель" полностью себя раскрыл.
   - Кто заменил Аркадия?
   - Некий Кальверт.  Он,  кажется,  с  орбиты.  Его  и  раньше  видели  с
Аркадием, но никто точно не знает, кто он  такой.  Во  всяком  случае,  не
русский. Русские из окружения Аркадия его недолюбливают.
   - Как ты думаешь, люди Аркадия не могут выступить против Кальверта?
   - Кто их знает. Эти русские все сплошь параноики, от  них  всего  можно
ждать. Однако Кальверт знает о людях Аркадия слишком много: адреса, связи,
круг общения. Таким образом, они довольно уязвимы, а на  Кальверта  у  них
почти ничего нет. Известно только, что  это  дрянь  порядочная.  Настоящий
говнюк. С ним боятся связываться. Он привел с собой новых людей. Очевидно,
тоже с орбиты. Говорит, что, если курьеры откажутся работать на  него,  он
быстро найдет им замену.
   - Это приведет к большим потерям.
   - Для них это мелочь. Если они видят выгоду в долгосрочной перспективе,
то не поскупятся на расходы. Будут терпеть убытки многие годы.  В  отличие
от нас, они могут себе такое позволить.
   - Как выглядит этот Кальверт?
   - Среднего роста, серьезный, без особых примет,  голос  тихий.  Похоже,
выбился на орбиту из низов.
   Ковбой бросил взгляд на Сару, которая  дожидалась  окончания  разговора
неподалеку.
   - Доджер, насколько я понимаю, этот тип известен здесь как  Каннингхэм.
Он действует против нас.
   - Возможно, Ковбой. Если так, значит, он загружен работой по горло.  Мы
постараемся подбросить ему еще немного.
   - Мы тоже. Кстати, Уоррен подготовил к полету уже шестую "дельту".
   - Поговаривают, что  люди  Аркадия  ищут  запасные  части,  тоже  хотят
собрать несколько самолетов для охраны.  Хорошо,  что  ты  успел  закупить
запчасти. Теперь их трудно достать.
   - Никак не мог забыть небо, вот и покупал все подряд. Ну,  до  встречи,
старина. Нам пора.
   Закончив  разговор  и  помахав  на  прощание  рукой  телохранителям  из
"Огненных сил", Ковбой вместе с Сарой направился к космическому кораблю.
   Рун пообещал им безопасность. Ковбой знает  цену  таким  обещаниям,  но
если Рун нарушит слово, никакие телохранители уже не помогут. Так что  нет
смысла брать их с собой.
   Они с Сарой отправятся одни. В неизвестность.



        14

   Обитель   Руна   являла   собой    нагромождение    ночных    кошмаров,
шизофренических  грез  о  кибернетическом  будущем.  Настоящее   торжество
холодной логики компьютера  и  искусственного  интеллекта  над  страдающей
душой органической природы. Ковбой чувствовал себя крайне неуютно. Он  был
чужим в этом дьявольском логове, обитатели которого открыто глумились  над
истерзанной Землей. Случайным гостем на вражеском пиру.
   - Планета обреченных, - презрительно  изрек  Рун,  странный  субъект  с
накрашенными глазами. - Я родился на дне гравитационной  ямы,  а  зрелость
пришла ко мне на орбите. Там я обрел и новое тело.
   Ковбою казалось, что зловонное дыхание  собеседника  доносится  к  нему
даже через  стол.  Рун  небрежно  погладил  по  волосам  девочку,  которая
поднесла ему бокал вина. Та вздрогнула  от  его  прикосновения,  глаза  ее
расширились, рот приоткрылся в беззвучном  крике.  Ковбой  содрогнулся  от
отвращения и жалости.
   - Я понял, как мы можем сотрудничать, - продолжал хозяин. - Вы  и  ваша
Земля проиграли. Мы победили. Вы - дикари. Я же управляю  будущим  и  хочу
преобразовать Землю, установить новый мировой порядок. У вас нет выбора.
   Ковбой  снова  содрогнулся,  теперь  от  ужаса.  Мрачно   уставился   в
хрустальный стакан и представил, как он  ударяет  бокал  об  стол,  острые
блестящие осколки разлетаются во все стороны, он хватает один, бросается к
Альбрехту, вскрывает артерию, и гнилая кровь, нет, слизь заливает  одежду,
хлещет на пол...
   Усилием воли Ковбой стряхнул с  себя  наваждение,  сжал  стакан,  чтобы
унять  в  руке  дрожь,  потом  внимательно  посмотрел  на  Сару.  Ее  лицо
оставалось  бесстрастным,  глаза  ничего  не  выражали.  Понять,  что  она
чувствует,  было  совершенно  невозможно.  Ковбой  вспомнил  о   чудовище,
затаившемся в ее горле. Может, она тоже чудовище? Или уже весь мир сошел с
ума? И его населяют только монстры? Если бы он все-таки бросился на  Руна,
на чью сторону встала бы Сара? В кого бы  направила  свою  кибернетическую
тварь?
   Ковбой осторожно поставил хрустальный стакан на стол, положил  руки  на
колени, чтобы не выдать нервную  дрожь.  С  сумасшедшим  миром  надо  пока
смириться. Вынужденный временный компромисс с чудовищами.
   - Все, что я делаю, я делаю с любовью, -  продолжал  разглагольствовать
Рун, снова погладив девочку по волосам и прикрыв ладонью  свои  жутковатые
накрашенные глаза. По его гладким щекам медленно скатилась слеза. - Я всех
вас люблю, как отец любит своих детей. Моя любовь бесконечна.


   Шаттл выполнял рейс по маршруту Флорида - Свободная  зона  "Венесуэла".
Салон заполняли в основном служащие орбитальных фирм, пилоты  в  форменных
куртках с эмблемами и те немногие жители Оккупированной  Америки,  которые
были достаточно богаты,  чтобы  позволить  себе  космические  перелеты,  -
всякого  рода  ловкачи  и  аферисты,  поклоняющиеся  модному  ныне   стилю
"крио-макс".  Были  здесь  и  курьеры  с  заминированными   чемоданчиками,
прикованными к запястьям.  А  также  служащие  марионеточных  правительств
Земли, сотрудничавших с  орбиталами.  Эти  были  победнее,  они  летели  в
командировку и чувствовали себя неуютно среди надменных фирмачей и богатых
жуликов.
   Ковбой  смотрел  в  иллюминатор  на  неровный   край   голубой   Земли,
замутненный прозрачной дымкой  атмосферы,  плавно  переходящей  в  черноту
космоса. Внизу, в сторону Малых Антильских  островов,  проплывали  облака.
Коричнева то-зеленые пятна  островов  отчетливо  выделялись  на  бирюзовой
глади океана. Шаттл плавно опускался на Землю. Ковбой, искоса взглянув  на
Сару, заметил в ее глазах печаль. Наверное, тосковала по бездонной черноте
космоса, по несбывшейся мечте. Судя по всему,  Саре  страшно  не  хотелось
возвращаться на истерзанную Землю.
   - Чтоб они сдохли! - зло прошептала девушка.
   Ковбой не задавал вопросов, прекрасно понимая, о ком она говорит. Шаттл
сел в одном из крупнейших  космопортов  планеты  среди  венесуэльских  гор
Ла-Гран-Сабана,  недалеко  от  экватора.   Оптимистично-зеленый   ландшафт
испещряли  морщины  горных  хребтов  и  серебристые  нити  рек.  Рядом   с
космопортом возвышалась гора Рорайма высотой почти в три километра.


   - Архитектура всех  времен  показывает  нам,  что  человечество  всегда
стремилось к небесам, - рассуждал Рун. -  Вспомните  зиккураты  и  висячие
сады Вавилона, пирамиды Египта, кафедральные соборы средневековья, русские
церкви. Это пальцы, устремленные в небо, прочь из гравитационного колодца.
Теперь такая архитектура больше не нужна, человечество  достигло  небес  и
прочно обосновалось на орбите Но  само  человечество  раскололось  на  две
части на тех, кто живет наверху, и тех, кто существует в  "земной  грязи".
Поэтому требуется новое мышление. И новая архитектура. Такая, как здесь, в
этом доме. Сплав Земли и небес. Архитектура стала моей страстью.
   Ковбой с Сарой шли за Руном следом по многочисленным закоулкам дома, по
бесконечным  коридорам  из  прочного  сплава,  увешанным  топографическими
портретами.
   - Архитектура очень важна, - продолжал  разглагольствовать  Рун.  -  Во
всех  своих  проявлениях.  Я  имею  в  виду  и  архитектуру  кристалла,  и
архитектуру  компьютера.  Раньше  поэты  и  художники  воспевали   красоту
человеческого  тела,  но  органические  существа  слабы  и   несовершенны.
Человечеству необходимо наконец осознать, что числа идеальны,  безупречны.
Электронная память совершеннее человеческой. Кристаллы  хранят  информацию
прочнее и надежнее, чем  белковый  мозг  человека.  Органические  тела  не
выдерживают  конкуренции  с  неорганическими.  Человеческие   симпатии   и
антипатии  нам  больше  не  нужны.  Необходимо  смириться   с   осознанной
необходимостью  электронной  логики.  -  Рун  взглянул  на  Ковбоя  из-под
раскрашенных век.  -  Да,  необходимостью.  Необходимостью,  а  значит,  и
неизбежностью. Это придет, что бы вы ни делали, как бы ни желали иного.  И
мое возвращение к власти тоже неизбежно.


   Обитель  Руна  находилась  в  Восточных  Кордильерах,   к   западу   от
космопорта, расположенного в горном массиве Ла-Гран-Сабана. Специально для
Ковбоя и Сары Рун заказал небольшой самолет, который должен был  доставить
их с космопорта в его жилище. На борту черного самолета светилась  голубая
эмблема фирмы "Темпель". Стюардесса, явно не  орбитального  происхождения,
выхватила у путешественников сумки и сама внесла их в самолет. Пилот, судя
по походке, родился на орбите. Похож на японца. На  его  форменной  куртке
тоже отливала голубизной эмблема "Темпель". Держался пилот  заносчиво,  на
пассажиров если  и  взглядывал,  то  с  нескрываемым  презрением,  отвечал
односложно. Ковбоя он начинал злить. Встретиться  бы  с  этим  болваном  в
настоящем бою, да показать ему где раки зимуют! Тогда сразу станет  видно,
кто чего стоит.
   Сара тоже выглядела не слишком довольной,  лицо  ее  окаменело,  кулаки
сжались. "Значит, - усмехнулся про себя Ковбой, - орбитальных пилотов  она
тоже ненавидит. И правильно делает!"
   Полет длился всего двадцать минут.  Самолет  летел  плавно,  словно  не
ощущая сопротивления атмосферы. Как в вакууме. Ковбой от души  позавидовал
экипажу - они жили в небе. Саре не сиделось на месте,  она  направилась  в
бар и принесла стакан виски с лимоном. Оба молчали. Тишину нарушало только
позвякивание льда  в  стакане.  Ковбой  угрюмо  уставился  в  иллюминатор,
разглядывая  темно-зеленые  джунгли,  проносившиеся  под  крылом  самолета
мутные речки. В горах Сьерра-Невада он разглядел дворец Руна - серебристое
строение, возвышавшееся над крутыми зелеными склонами. Кусок  орбитального
сплава, пересаженный на земную почву.
   Самолет пошел на снижение, пролетел между горами, спустился в долину  и
приземлился. Ковбой оглянулся в  поисках  серебристого  дворца,  но  среди
деревьев увидел лишь мачту с мигающим фонарем. Где-то там жил Рун...


   Хозяин подошел к двери, она автоматически открылась, и  гости  вошли  в
комнату, стены которой были увешаны голограммами кристаллов  самых  разных
структур. У компьютера сидели двое детей. Девочке в белом  платье  на  вид
было лет  десять.  Мальчик  в  белой  рубашке  и  черных  брюках  выглядел
постарше. Оба босы, темные волосы выстрижены вокруг  разъемов.  На  экране
мелькали картинки какой-то учебной программы.
   - Девочку зовут Волчица, я дал ей это имя за волчьи глаза. А  ее  брата
зовут Рауль. - Рун умиленно посмотрел на детей и улыбнулся. - В этом храме
они старшие служки. Я подобрал их на улице, где они жили, как крысы. Такое
существование  недостойно   человека.   Родители   ребятишек   умерли,   а
родственникам они не нужны. Бедные дети скорее всего умерли бы от голода и
болезней, а если бы выжили, то обречены были бы на  жалкое  существование.
Выросли бы преступниками, наркоманами. Возможно, торговали бы своим телом.
Волчица, не достигнув и двадцати лет, успела бы нарожать полдюжины  детей.
Теперь же у них хорошие перспективы. Я их кормлю, учу  уму-разуму.  Теперь
они знают, каким путем будет развиваться Земля.
   Рун на минуту задумался, посмотрел на детей и продолжал:
   -  Рауль  родился  после  войны,  так  что  всю  жизнь  он  провел  при
существующем порядке, другого не знает. Это поколение - глина, из  которой
мы  вылепим  нечто  новое.  Дети  постарше  уже  испорчены,   они   успели
нахвататься  от  родителей  старых  предрассудков,  пережитков   прошлого,
поэтому обучать их невероятно трудно они не подчиняются свежим веяниям.  А
эти... - Рун взглянул на детей с отеческой улыбкой явно гордясь  творением
своих рук. -  Сознательное  поколение.  Они  проложат  Земле  новый  путь,
широкую  дорогу  к  светлому  будущему,  к  новому  мировому  порядку,   к
правильным взаимоотношениям с небесами.
   Рун перевел накрашенные глаза на Ковбоя, и его взгляд вдруг похолодел.
   - Я воспитываю  сознательных  людей,  будущих  солдат  трудовой  армии.
Исполнительных,    дисциплинированных,    гордящихся     своим     умением
беспрекословно подчиняться. Беспрекословно. -  Он  устремил  глаза  вверх,
словно уже видел там сияющие вершины грядущего мироустройства. -  Да,  это
будет новое общество с новыми  отношениями.  Ничего  из  прошлого.  Только
будущее.


   Выйдя из кабины и не удостоив Ковбоя и Сару даже косого взгляда,  пилот
нажал кнопку люка. Дверь распахнулась,  на  летное  поле  спустился  трап.
Сунув руки в карманы куртки, он  сошел  первым  вниз  и,  не  оглядываясь,
направился к домику для отдыха экипажа.
   - Эй, - крикнула ему вслед Сара.
   Пилот обернулся.
   - Ты забыл подать нам багаж, - с издевкой заметила  девушка,  и  Ковбой
еле сдержал улыбку.
   Надменный пилот словно окаменел и холодно ответил:
   - Это не моя работа.
   - Ты обязан быть вежливым с гостями Руна, - отчеканила  Сара.  -  Гости
Руна не носят багаж. Понял, ты, фуфло?
   И девушка оскалилась, как тигрица.
   Пилот побагровел, но возражать не посмел. Он нехотя побрел к  багажному
отделению и вынул оттуда сумки.
   - Большое спасибо, - холодно улыбнулась Сара.
   На аэродроме путешественников уже ждал  вертолет.  Рядом  курил  сигару
широкоплечий крепкий человек  в  безукоризненном  костюме.  Телохранитель,
догадался Ковбой. Открыв грузовой отсек вертолета, он подождал, пока пилот
загрузит багаж пассажиров.
   Но вот сумки на месте. Сара сунула пилоту  мелкую  монетку.  От  такого
издевательства  тот  злобно  скрипнул  зубами.   Телохранитель   удивленно
приподнял брови.
   - Меня зовут Горман, - представился он. - Добро пожаловать.


   -  Внедрение,  -  философствовал  Рун,  -  проникновение  нападающих  и
обороняющихся друг в друга, взаимное растворение. Именно это должно  стать
метафорой нашей эпохи. Боевые действия устарели, это слишком грубо,  грубо
и глупо. Неэффективная трата энергии. - Он  вздохнул,  поднял  хрустальный
бокал,   на   гладких   стенках   которого    переливались    разноцветные
голографические звездочки. - А Куцейро и  его  "ускорительная  группа"  не
понимают этого, они слишком примитивно мыслят. Они все  еще  пребывают  во
власти  прежних  категорий  войны  и  мира.  Им  невдомек,   что,   создав
благоприятные  условия,  можно  достичь  большего,  чем  сражаясь.  Только
недалекие  люди  из  "ускорительной  группы"  могли  додуматься  до  такой
глупости, как воевать одновременно против фирмы "Королев"  и  посредников.
Война против посредников готовилась давно, но с ней надо было повременить.
   Рун задумался, подыскивая сравнение, потом продолжил:
   - Надо действовать, как вирус Хантингтона.  Другие  микробы  и  вирусы,
которые атакуют  организм  сразу,  не  так  страшны.  Болезнь  проявляется
быстро, и ее можно остановить, вовремя начав лечение.  А  символом  нашего
времени стали совсем другие болезни. Вирус  Хантингтона  на  первых  порах
никак себя не проявляет, годами накапливаясь в тканях мозга. Он  предельно
заразен, его подхватили уже миллионы ничего не подозревающих людей. Долгие
годы мы вообще понятия не имели о его существовании, и за  это  время  его
носителями стали огромные массы. Быстрому  распространению  способствовали
многочисленные миграции населения после войны. Понимаете? Вот у кого нужно
поучиться современным методам ведения войны.
   Рун довольно хохотнул. Сравнение и в самом деле удачное.
   - Есть только один способ бороться против  таких  болезней.  Мы  должны
стать более изощренными, чем наши враги. А достичь этого  можно  следующим
образом.  В  лабораторных  условиях  создается  похожий  вирус,  настолько
похожий, что вирус Хантингтона принимает его за своего. Оба  вируса  живут
вместе, размножаются, обмениваются генетической информацией. Молекулы ДНК,
рожденные  в  лаборатории,  перемешиваются   с   молекулами   ДНК   вируса
Хантингтона, появляются вирусы-мутанты. Но это уже не  те  опасные  вирусы
Хантингтона, которые,  накопившись,  способны  убить  человека.  Рождаются
новые вирусы, безопасные, которые могут долго жить в  организме  человека,
не причиняя ему никакого вреда. Черный вирус становится белым, белый вирус
проникает туда, где есть вирус черный, опять происходит смешение,  история
повторяется. Постепенно все черные вирусы исчезают. Остаются только белые,
безвредные.
   Рун удовлетворенно посмотрел на Ковбоя и улыбнулся:
   - Потому, дорогой мой, мне и понравился твой план. Он изящен  и  тонок.
Ты очень хитро придумал, что надо сделать,  чтобы  сместить  Куцейро.  Как
обернуть его победу против него самого.  Надо  направить  оружие  врага  в
самого врага. Блестящая идея!  Посмотрим,  достойна  ли  ваша  архитектура
небес.


   Горман вел вертолет вручную, безо всяких кабелей и разъемов. Он боролся
с ним, словно это был не вертолет, а разъяренный аллигатор. Ковбой  только
морщился от столь топорной работы.
   Вскоре ему надоело наблюдать за пилотом, и  он  принялся  рассматривать
обиталище Руна. С небольшой высоты оно напоминало скульптурное сооружение,
витой гиперболоид, сужающийся книзу. Кружева серебристой  решетки  закрыты
темным стеклом. Металлоконструкции  сделаны  из  прочнейшего  орбитального
сплава. Казалось, ажурное сооружение могло существовать только в  космосе,
а на Земле оно непременно должно рухнуть под собственной тяжестью. Ни один
сплав, полученный в земных условиях, не выдержал бы такой нагрузки.  Почва
вокруг дома была покрыта  тонким  слоем  темного  металла  с  серебристыми
прожилками. По сложности дворец Руна почти ничем не уступал  четырехмерной
схеме фирмы  "Темпель",  нарисованной  Тибодо.  На  Земле  замок  выглядел
осколком орбитальной мощи, случайно занесенным из космоса.
   Под  порывами  ветра  Горман  кое-как  сел  на  вертолетную   площадку.
Дожидаясь, пока остановятся лопасти винта, он закурил сигару и улыбнулся:
   - Мистер Рун называет свой дом метафорой. Когда он вам скажет об  этом,
не спорьте с ним.
   - Ладно, - согласился Ковбой.
   - С ним нужно вести себя вежливо. Вы  здорово  проучили  пилота,  но  с
Руном такие шутки не пройдут. Если вы оскорбите Альбрехта, он прикажет мне
убить вас. А поскольку за такие вещи я не  получаю  дополнительной  платы,
мне этого не хотелось бы, - мрачно пошутил телохранитель.
   - Любопытно. И как бы ты нас убил? - заинтересовался Ковбой. -  Где?  В
подвале? Наверное, Рун захотел бы посмотреть на столь забавное зрелище.
   - Все зависит от того, какой урок он захочет вам  преподать.  Хозяин  -
большой любитель давать уроки.
   Когда лопасти замерли, все трое выпрыгнули из  вертолета.  Несмотря  на
жаркое солнце, здесь царила прохлада. Вероятно,  под  металлом  находились
холодильные установки. К гостям подбежали  двое  ребятишек  лет  девяти  -
десяти, вытащили из грузового отсека багаж и потащили его к  дому.  Ковбой
разглядел на головках детей вживленные разъемы.
   - Вы работаете в отделе безопасности фирмы "Темпель" или  наняты  лично
Руном? - спросила Сара.
   - Отдел безопасности подчиняется Куцейро. Вы ведь  знаете,  что  он  за
человек? Поэтому Рун не терпит рядом с собой его людей.
   - Это хорошо, - задумчиво откликнулся Ковбой.
   - Идите за детьми, они проводят вас, куда нужно.  И  благодарите  бога,
что родились до войны.
   -  Раньше  мне  никогда  не  приходило  в   голову   радоваться   этому
обстоятельству, - удивился Ковбой. - А ты часто молишься?
   - Я? - невесело ухмыльнулся телохранитель. - В этом  чертовом  месте  я
молюсь каждый божий день.


   Окна комнаты выходили на восток. Близился рассвет. Ковбой стоя  у  окна
наблюдал, как медленно розовеют темные горы. По небу проплыла яркая  точка
ракеты, оставляя за собой светящийся след. В свете утренней зари  медленно
таяли тусклые звезды и искусственные огни околоземных спутников.
   - Странно, - задумчиво произнес Ковбой. - Что здесь творится?  Странные
дети, странное место.
   Они  с  Сарой  уже  внимательно  осмотрели  комнату,  очистили  ее   от
подслушивающих устройств, щедро натыканных  повсюду.  Кроме  того.  Ковбой
предусмотрительно  захватил  с  собой  специальную  аппаратуру,  создающую
помехи, и теперь не боялся что их смогут подслушать.
   - Ты, действительно, не понимаешь, что  здесь  происходит?  -  спросила
Сара. - Неужели еще не догадался, чем занимается Рун?
   Она встала с постели, подошла к Ковбою, обняла, положила голову ему  на
плечо. Тот, не двигаясь, продолжал смотреть на радужный  след  ракеты.  Он
непроизвольно вспомнил о страшной твари, затаившейся в горле Сары,  и  тут
же его снова бросило в дрожь.
   - Да он спит с ними. Ковбой, - убежденно проговорила  Сара.  -  Это  же
очевидно. Трахает всех этих маленьких мальчиков и девочек. А через разъемы
вводит им такой информационный наркотик, что  детям  даже  не  приходит  в
голову сбежать отсюда. Они уверены, что жизнь здесь -  самое  лучшее,  что
есть на белом свете. Они по-настоящему  счастливы.  Рун  внушает  им  свои
мысли, свою гнусную философию, которую хочет насадить по  всей  Земле.  Он
создал новую религию для нового поколения и проводит здесь эксперимент  по
ее внедрению.
   Ковбоя передернуло. Картина, нарисованная Сарой, ужасала. Но,  как  это
ни  печально,  она  права.  Он  представил  себе,  как  выродки  с  орбиты
закачивают в его мозги этот дурман, превращая  в  робота.  Ковбой  тряхнул
головой:
   - Не желаю иметь с ним никаких дел!
   - Этим ты не поможешь несчастным детям.
   - Все равно.
   - Послушай, Ковбой. Рун, Куцейро и им подобные гады  погубили  миллионы
людей, они убили мою мать и почти всех моих близких. Они сломали жизнь мне
и моему брату. Если бы я могла, то  выпустила  бы  им  кишки  самым  тупым
ножом, какой бы только смогла найти, и бросила подыхать в  муравейник.  Но
нельзя. Пока нельзя. Нам надо бороться другими методами.
   - Все равно.
   - Между Куцейро и Руном есть только одна разница, насколько я  понимаю.
Куцейро хочет уничтожить нас немедленно, а Рун решил оставить в живых.  На
время. И мы должны использовать это время.
   Руки Сары показались Ковбою страшно  тяжелыми,  они  давили  на  плечи,
пригибали к земле. Девушка пыталась вернуть его к реальности, уговаривала,
просила, но он не хотел ничего слушать.
   - Не стану я мараться в этой грязи!
   - Счастливчик Ковбой! -  саркастически  произнесла  она.  -  Твои  руки
останутся чистыми. Конечно, ты можешь позволить себе такую роскошь, у тебя
есть деньги, ты всегда будешь жить в свое удовольствие, а на  других  тебе
наплевать!  Пусть  выкарабкиваются  сами,  если   смогут.   Молодец,   все
правильно. - Сара отошла в глубину комнаты. Ее голос звучал жестко,  слова
стегали, как  плети.  -  Понимаю,  ты  не  хочешь  связываться  со  старым
развратником Руном. Зачем тебе лишние хлопоты? Но вспомни о том, как живут
другие люди, подумай, какое существование им  уготовано,  если  ничего  не
изменится в этом проклятом мире.
   Сара снова подошла  к  Ковбою,  приблизила  губы  к  его  уху  и  нежно
прошептала:
   - Мой брат стал проституткой и наркоманом, еще в детстве  ему  пришлось
перенести пластическую операцию;  чтобы  стать  женственным,  он  вынужден
принимать лекарства, подавляющие мужские гормоны. Он выглядит юным, что  и
требуется его клиентам. Он может зарабатывать деньги только так, и знаешь,
что ему приходится делать? Он вынужден удовлетворять самые фантастические,
самые извращенные прихоти клиентов. Ведь ублюдки требуют, чтобы  все  было
по-настоящему: настоящая страсть, настоящий оргазм, даже настоящая любовь.
Они не замечают фальши, потому что проститутки хорошо играют свою роль. Им
приходится это  делать,  чтобы  выжить.  Но  бывают  садисты,  которые  не
удовлетворяются игрой. Они готовы искалечить  проститутку,  а  порой  даже
убить. Как ты думаешь, что лучше? Умереть или выжить?
   Ковбой угрюмо молчал.
   - Что лучше? - повторила Сара. - Так  вот,  знай,  многие  проститутки,
отправляясь к садисту, надеются умереть, потому что их  жизнь  невыносима.
Лучше сдохнуть, чем влачить это жалкое существование, полное  страданий  и
боли. Других способов заработать они просто не знают. Такие, как я  и  мой
брат Дауд, готовы на все. Только смерть может положить конец этой страшной
беспросветности. Вот как вынужден зарабатывать  себе  на  жизнь  мой  брат
Дауд. И в таком положении находятся очень многие в этом гнусном мире.
   Ковбой тоскливо выглянул в  окно.  Светящийся  след  от  ракеты  исчез,
скрылся в холодных глубинах космоса.
   - Значит, - заговорил наконец он, голос его срывался, - Волчица и Рауль
еще не в самых плохих руках? Ты это хочешь сказать?
   - Нет. Рун в определенном смысле такой же садист, как и все,  а  может,
даже хуже. Дети, попавшие к нему в лапы, тоже жертвы системы,  как  и  мой
брат. Если ничего не изменится, наступит  момент,  когда  и  мне  придется
зарабатывать на жизнь проституцией.
   Ковбой тяжело вздохнул и отошел от окна.
   - Я убью его. Обязательно убью?
   Никогда прежде он еще не испытывал такой ненависти. Даже к  Аркадию  он
относился с равнодушным презрением, не более того. Но  Рун  -  это  что-то
совсем иное. Выродок, наделенный властью. Если его вовремя не  остановить,
он погубит всю планету, обречет на страдания миллионы  и  миллионы  людей.
Эту тварь нужно уничтожить.
   - Ты обязательно убьешь его, - вкрадчиво  сказала  Сара.  -  Только  не
сейчас. Через два месяца.
   - Тогда он будет на орбите, и я его уже не смогу достать.
   - Сначала надо расправиться с Куцейро. Ведь это он охотится за тобой.
   Ковбой распахнул дверь в смежную комнату, предназначенную для  Сары,  и
подошел  к  шкафчику  со  спиртными  напитками.  На   дверце   красовалась
голограмма - тропики, зеленые пальмы, голубая вода, девушки в  набедренных
повязках из травы. Ковбой наполнил стакан холодной водой.  Голографический
мир плясал на стенках  стакана  цветными  бликами,  искажался,  рвался  на
части, обращая идиллическую картинку в хаос.  Поруганная  планета.  Ковбой
вдруг осознал, что потрясение перевело его микросхемы в боевое  состояние.
Вживленные рефлексы будоражили нервы. Кровь кипела адреналином.
   Он закрыл глаза,  попытался  успокоиться.  Но  в  раскаленном  сознании
вставали картины гибнущей Земли.  Орбиталы  все  туже  сдавливали  обитель
человечества своими хищными лапами. Холодные  глаза,  никогда  не  знавшие
любви, бесстрашно  взирали  на  корчащуюся  в  агонии  планету.  Миллиарды
несчастных  вынуждены  каждый  Божий  день  драться  из-за  куска   хлеба.
Выбиваясь из сил, искать  кому  бы  продаться.  И  всех  их  ждет  смерть.
Страшная и неизбежная.  Экономическая  удавка  затягивается  все  сильнее,
климат продолжает ухудшаться,  некогда  плодородная  почва  давно  уже  не
способна родить. Полчища выродков бродят по улицам  умирающих  городов.  В
этом мире нет места любви. И киберзмея Сары  -  лишь  оружие  самообороны,
жалкая попытка выжить в этой войне всех против всех. Иллюзия безопасности.
От земных бандитов Сара еще может спастись, но  от  тех,  что  обитают  на
орбите, - никогда. Они слишком далеки. Их не достать.
   Он тряхнул головой, прогоняя наваждение.
   Итак, заключить союз с Руном? Почему бы и нет. Да, эти  маленькие  рабы
Руна лишены детства, но разве им было бы лучше на улице? Здесь  у  них  по
крайней мере вдоволь еды...
   Ковбой открыл глаза, взглянул на голограмму  на  потолке,  изображавшую
ночной небосвод со звездами и огнями орбитальных фабрик. Созвездия  словно
шептали ему: "Ты избран нами.  Мы  благословляем  тебя,  мы  искупим  твои
грехи. Не беспокойся за свою невинность. Спасение Земли важнее".
   Он обернулся. На пороге замерла Сара. В  глазах  девушки  застыл  немой
вопрос.  Ее  невинность  давно  растоптана,   безжалостно   и   неумолимо.
Кибернетическая змея - только защита и вызов, отчаянная попытка  выжить  в
потемках нового мира.
   И Ковбой понял, что обязан  выполнить  свой  долг  перед  Сарой,  перед
такими,  как  она.  Перед  Доджером,  Уорреном,   перед   теми   голодными
подростками, которых  он  встретил  в  заброшенном  сарае.  Перед  детьми,
порабощенными Руном. Перед своей собственной совестью, наконец.
   - Хорошо, - прошептал он. - Мы сделаем это.
   Сара обняла его за шею, прижалась щекой к его щеке:
   - Ковбой...
   И он простил ей все. Монстры, населявшие  ее  изрытое  сознание,  вдруг
куда-то отодвинулись, и Ковбой увидел другую Сару. Настоящую. Способную на
все, в том числе и на любовь.
   Да и что он знает о жизни? Он,  все  годы  вдыхавший  ветер  свободы  и
теперь оказавшийся в темном и смрадном тоннеле?
   Да, к словам Сары надо прислушаться. В этом мире мрака способны  выжить
лишь такие, как она.


   В новом теле Рун пребывал всего восемь лет, и на вид ему было не больше
тридцати. Однако глаза, окруженные намечающимися морщинками, выдавали  его
истинный возраст. Череп Руна был гладко выбрит, оставлен  лишь  хохолок  с
левой стороны. Разъемы украшены  бриллиантами.  Обнажая  коричневые  зубы,
которые он, вероятно,  никогда  не  чистил,  Рун  отхлебнул  из  бокала  и
продолжил философствовать:
   - Гравитационный барьер разделил  нас  на  два  народа,  орбитальный  и
земной. - Он достал ингалятор,  запрокинув  голову,  впрыснул  наркотик  в
ноздри, взглянул на потолок, покрытый голограммой звездного  неба.  -  Те,
кто долго живет на орбите, отвыкают от земного  тяготения,  но  вживленные
кристаллы помогают преодолеть этот барьер. Без электроники мы беспомощны.
   Рун потрогал разъем на виске Ковбоя, и  тот  еле  удержался,  чтобы  не
отшатнуться.  От  смрадного  дыхания  Альбрехта  его  чуть  не   вывернуло
наизнанку. Сара молчала, и по ее лицу никто бы не понял, о чем она  думает
в этот момент.
   - Только совершенная архитектура кристаллов способна  преодолеть  между
нами барьер, - наставлял Ковбоя Рун. - Когда-нибудь барьер между орбитой и
Землей растворится.  Установятся  новые  взаимоотношения.  Возникнет  союз
эксплуататоров и эксплуатируемых, космоса и Земли, хищника и жертвы.
   Рун похлопал Сару по щеке. Ее лицо осталось  бесстрастным.  Рун  пьяным
голосом продолжал:
   - Вы, наверное, не знаете, что война оказалась неизбежной из-за дурости
земных правительств. Новые отношения пришлось вводить силой, некоторые  до
сих пор еще норовят сопротивляться. Но скоро  все  изменится.  Вы  начнете
сотрудничать с нами добровольно,  будете  умолять,  чтобы  мы  согласились
руководить вами, не сможете без нас жить. И все  это  сделает  совершенный
кристалл. Испытания подходят к концу.
   Рун налил себе новую порцию и томно откинулся в кресле, прикрыв  глаза.
Вскоре его дыхание успокоилось, бокал выскользнул из рук, бесшумно упав на
толстый мягкий ковер. Волчица и Рауль, замершие  подле  хозяина,  украдкой
переглянулись.
   Ковбой  поднялся.  Сара,  помедлив,  последовала   его   примеру.   Они
посмотрели друг на друга и, не говоря ни слова, направились к себе.
   Однако не успели  они  дойти  до  конца  металлического  коридора,  как
послышался страшный крик.
   Рауль лежал на ковре, сжимая столовый нож. Около  него  стоял  Рун,  на
салфетке, которой он обмотал руку, расплывалось алое пятно.
   - Бессмысленный бунт, - буркнул он, тяжело дыша. - Гаденыш  хотел  меня
зарезать. - В комнату влетели два телохранителя, за ними Горман. -  Я  сам
справился с мальчишкой, - торжествующе произнес Рун.
   Ковбой  наклонился  над  мальчиком.  Тот  был  еще  жив,  веки   слегка
подрагивали. В глазах Волчицы застыл ужас. Девочка словно окаменела. По ее
щекам текли слезы. Горман по рации вызвал врача. Ковбой попытался  утешить
девочку, легонько прижал к себе ее худенькое  тельце,  чувствуя,  как  его
сотрясает крупная дрожь. Потом спросил, кивнув в сторону мальчика:
   - Что ты с ним сделаешь?
   - Ничего, - спокойно ответил Рун. - Просто выгоню вон. Отлучу от небес.
- На лице его читалось искреннее сожаление. - Это для них самое  страшное.
Бедный дурачок, я все еще люблю его. А Волчицу, конечно, оставлю. Она ведь
не отвечает за грехи своего брата. - Заметив, что из  раны  капает  кровь,
Рун встревоженно спросил: - А где же врач? - И вышел из комнаты.
   Рауль почти висел на руке телохранителя, безучастный, готовый ко всему.
На его щеке взбухал кровоподтек.
   -  Слышал,  что  сказал  босс?  -  обратился  Горман  к  телохранителю,
державшему Рауля. - Убери его.
   Телохранитель вышел. Ковбой ласково погладил девочку по щеке. В  глазах
Гормана мелькнула ненависть. Неужели к хозяину? Ковбой пристально взглянул
на Гормана, но тот  уже  взял  себя  в  руки.  Ковбой  достал  из  кармана
кредитную иглу.
   - Можешь передать Раулю?
   - Могу.
   - И скажи ему, от кого.
   - Сделаю. - Горман спрятал иглу с кристалликом и вышел.
   - Сколько там денег? - спросила Сара.
   - Несколько тысяч, кажется.
   - Долларов?
   Ковбой молчал.
   - Доллары здесь ценятся дороже, чем у нас в Америке, - криво улыбнулась
она. - Маленькому ублюдку привалило немалое богатство.  Если,  конечно,  у
него не отберут иглу.
   Сара взяла со стола салфетку и вытерла Волчице слезы. Осмелев,  девочка
прижалась к Саре и громко разревелась.
   Ковбой в ярости прошелся по комнате. Мальчишка совершил то, на  что  не
отважился он  сам.  Пусть  бунт  Рауля  окажется  пророческим.  Пусть  Рун
пофилософствует на эту тему  Может,  он  увидит  в  поступке  мальчика  не
безрассудство, а предзнаменование. А он, Ковбой, поступит по-другому.


   По мере того как Сара и Ковбой приближались к  дворцу  Руна,  возникали
все  новые  и  новые  детали  изощренной  архитектуры.  Никакой  двери  не
оказалось,  по  извилистому  коридору  они  сразу   углубились   в   недра
причудливого  лабиринта.  Жаркий  ветер,  приносивший  из  каньона   пыль,
постепенно сменился приятной прохладой. Сквозь хрустальные окна,  зеленые,
фиолетовые и голубые потолки проникало  солнце,  его  лучи  отражались  от
металлической поверхности мебели. Местами прозрачный кишечник  орбитальной
архитектуры   разветвлялся,   уходил   в   разные   стороны,   олицетворяя
поразительные   возможности   искусственного   интеллекта    архитектурных
компьютеров.
   - Может, этот дворец тоже метафора?  -  удивленно  спросил  Ковбой.  От
холодных стен отражалось эхо.
   Сара лишь улыбнулась в ответ.
   В сопровождении детей они вышли в фойе с вогнутыми стенами. Пол устилал
мягкий ковер с длинным и  густым  ворсом.  Отсюда  гостей  провели  в  две
смежные комнаты, тоже кривые, как в  гостинице  "Шикарный  приют",  с  той
только разницей, что здесь было больше голограмм. На одной из них медленно
вращался жилой спутник. Чтобы справиться с  новыми  впечатлениями,  Ковбою
захотелось принять немного мягкого наркотика.
   - Похоже  на  аттракцион  "Фантазиленд",  -  сказала  Сара,  осматривая
комнаты и радужную арку над дверью.  -  Слышал  о  нем?  Это  недалеко  от
космопорта в Орландо.
   - Нет.
   - Там много понастроили таких игрушек для детей, дабы они с ранних  лет
постигали величие и красоту  будущего.  Но,  по-моему,  здесь  слишком  уж
красиво. Красиво до безобразия. - Сара невесело рассмеялась.


   В гостиной висел  голографический  портрет  ребенка,  пострадавшего  от
войны, - кожа да кости, скелет с глазами. Ковбой старался  не  смотреть  в
его сторону. Вошел Рун,  распространяя  удушливо-приторный  запах  помады,
которой он смазывал свой хохолок. Приблизившись к Ковбою, возложил ему  на
плечи свои бледные руки и возвестил:
   - Я обдумал твой план. Он превосходен.
   - Спасибо, мистер Рун.
   Ковбой с трудом скрывал ненависть и отвращение. Пальцы Руна впивались в
плечи, словно желая подчинить.
   - Я помогу тебе, а ты поможешь мне. Я снова взойду на  вершину  власти,
чтобы осуществить свою мечту. Землю ждет достойное светлое будущее.
   - Мы всего лишь связные.  -  От  напряжения  Ковбой  начал  покрываться
потом.
   - Куцейро я сброшу на Землю. -  Рун  словно  говорил  сам  с  собой.  -
Ничтожество рухнет  на  планету,  которую  так  ненавидит.  Возможно,  это
образумит его. Люди Земли научат его любви. И, надеюсь, перевоспитают.
   Наконец Рун убрал свои руки, и у Ковбоя словно гора с  плеч  свалилась.
Хозяин подошел к Саре, поцеловал ее в губы.
   - Благодарю вас. Благодарю вас обоих, - блаженно  улыбнулся  он.  -  Вы
поможете осуществить мои заветные мечты.


   Прождав  час,  они  решили  побродить  по  дворцу.  Пошли  наугад.  Все
выдержано в одном стиле. Похожие диваны,  кресла,  компьютеры.  Призрачный
солнечный  свет  лился  сквозь  разноцветные  потолки.  Понять  назначение
некоторых комнат и разобраться в лабиринте извилистых ходов было  нелегко.
Тут и  там  встречались  голограммы  с  изображениями  звезд,  орбитальных
спутников, фабрик. Иногда  попадались  изображения  детей.  Тощих,  босых,
оборванных.
   Блуждая по дворцу, они вдруг наткнулись на Руна.  Он  сидел  в  высоком
белом кресле, подключенный к маленькому компьютеру, который держала  перед
ним девочка в белом платье. Глаза Руна были закрыты, видимо, он осмысливал
какую-то информацию.
   Наконец накрашенные глаза открылись. Рун заметил гостей и сказал:
   - Я вас люблю. Люблю, как своих собственных детей. - Его глаза  странно
блуждали, он походил на человека,  только  что  принявшего  солидную  дозу
наркотика.
   Кошмар продолжался.  В  многомерном  пространстве  корчились  черные  и
серебристые сингулярности гиперповерхностей.



        15

   В  иллюминаторе  появилась   Флорида.   Зазубренные   зеленые   берега,
изъеденные наступающим океаном. Самолет вошел в  плотные  слои  атмосферы.
Сила тяжести вдавила Сару в кресло, в горле занозой шевельнулась "ласка".
   За все время, проведенное в доме  Руна,  девушка  ни  на  мгновение  не
позволила себе расслабиться. Ковбой мог натворить  глупостей,  и  Сара  не
сводила с него глаз. Они пробыли там всего пять дней, а  Саре  казалось  -
минула целая вечность. Только  перед  самым  отлетом,  уже  в  космопорте,
девушка решилась снять напряжение и хватанула в баре добрую порцию  виски,
после чего в приподнятом настроении поднялась на борт  шаттла.  Теперь  по
жилам медленно  растекалось  приятное  тепло,  голова  туманилась.  Земная
действительность уже не казалась такой страшной.
   Сара оторвалась от иллюминатора и, нахмурившись, взглянула  на  Ковбоя,
Почти всю дорогу он сидел, уткнувшись в свой компьютер. Даже когда  Ковбой
ненадолго поднимал глаза, его взгляд блуждал Бог знает где.  Он  о  чем-то
напряженно думал, что-то рассчитывал... Наверное, в  сотый  раз  вникал  в
структуру "Темпеля", изучал роль Руна в фирме, его  связи,  влияние  среди
орбиталов.
   Сара попыталась представить себе мир, в котором много лет  жил  Ковбой.
Ночные полеты на стремительных черных  птицах,  опасные  рейды  по  земле,
частые погони, жестокие бои, из которых Ковбою всегда  удавалось  выходить
победителем. Наверняка его окружали и недобрые люди, но грязь  к  нему  не
прилипала, он сумел сохранить свою душу и руки чистыми.
   "Счастливый он человек", - думала  Сара,  потягивая  виски  с  лимонным
соком. Пузырьки воздуха в жидкости под  действием  силы  тяжести  медленно
оседали на дно стакана.
   - Что же с ним будет? - пробормотал Ковбой.
   Сара не поняла, обращается ли он к ней или же говорит сам с  собой,  но
на всякий случай спросила:
   - С кем?
   - С Раулем.
   - А, с ним. -  Сара  прикрыла  глаза  и  вспомнила  окровавленное  лицо
мальчика. - Думаю, он не пропадет.  -  Может,  оно  и  так.  Хотя,  честно
говоря, Сара совсем не уверена в этом. Скорее  всего  мальчишке  перережут
горло при  первой  же  попытке  воспользоваться  американскими  долларами,
которыми его так щедро снабдил Ковбой. Лучше бы он подарил эти деньги  ей,
уж она-то нашла бы им достойное применение. А  сейчас  их,  вероятно,  уже
прикарманил какой-нибудь бродяга, зарезавший Рауля в  трущобах  Венесуэлы.
Непутевый он все-таки малый, этот счастливчик Ковбой.
   - Может, мне удастся его найти, - продолжал  Ковбой.  -  Я  бы  перевез
мальчонку в Штаты. Поселил бы у моего дяди на ферме,  пускай  помогает  по
хозяйству.
   Сара открыла глаза.  Земля  потихоньку  приближалась.  Уже  можно  было
разглядеть тени, которые отбрасывали облака.
   - Ковбой, если ты решил заняться  благотворительностью,  то  совершенно
незачем тащить ребенка  издалека.  Бездомных  детей  можно  найти  гораздо
ближе.
   Вместо ответа Ковбой снова подключился  к  компьютеру  и  погрузился  в
исследование каких-то схем. Сара закрыла глаза и с наслаждением отхлебнула
виски с лимоном.
   Шаттл приближался к Свободной Зоне.


   -  Гетман  встретится  с  вами  вечером,   -   сообщил   в   космопорте
телохранитель  из  "Огненных  сил",  стоявший  у  большого  автомобиля   с
затемненными стеклами. - А пока мы можем отвезти вас, куда скажете.
   После кондиционированной прохлады шаттла зной Флориды казался  особенно
нестерпимым. Ковбой вытер пот со лба. Взглянул на Сару. Та скомандовала:
   - В гостиницу "Шикарный приют".
   - Только не туда, - возразил Ковбой.
   - А куда? - удивленно пожала плечами девушка.
   - Может, к тебе? В ту комнату над баром.
   Сначала  Сара  хотела  отказаться.  Зачем  тащить  Ковбоя  в  маленькую
комнатенку без мебели, если в гостинице так хорошо?  Но  что-то  вдруг  ее
остановило. Отказ мог показаться слишком грубым.
   - Ладно, - нехотя согласилась она. - Но тебе придется побыть до  вечера
одному. Я поеду к Дауду.
   - Хорошо, - согласился Ковбой.  -  До  встречи  с  Гетманом  еще  много
времени.
   - В бар "Лазурный шелк", - скомандовала Сара  водителю,  усаживаясь  на
заднее сиденье.
   Всю дорогу до Тампы Ковбой молчал, погруженный в  свои  мысли.  В  баре
Сара предупредила Мориса, что до вечера  Ковбой  пробудет  в  ее  комнате.
После чего отправилась к брату.
   Дауд теперь жил в  санатории,  расположенном  недалеко  от  магистрали,
соединяющей  Тампу  с  Орландо.  Его"  комната  больше  напоминала   номер
гостиницы, чем больничную палату. Здесь никто из обслуживающего  персонала
не поставлял пациентам наркотики, как это делал Джозеф, поэтому лечение  и
содержание обходились дешевле.
   Когда  Сара  вошла,  Дауд  делал  упражнения   с   гантелями.   Впервые
добровольно. Выглядел он гораздо лучше.
   - Привет, сестричка, - улыбнулся Дауд.
   Сара поцеловала брата и заметила, что на его лице нет шрамов.
   - Дауд, где ты взял деньги на операцию?
   - Шрамы мне удалили два дня назад. А заплатил... Тут один... Его сестра
лежит здесь с вирусом Хантингтона. Он богатый. - Улыбка на лице Дауда  под
тяжелым взглядом Сары потускнела. Он опустил гантели на пол.
   - Что это за человек? Чем занимается?
   - Торговлей, кажется. Перевозит грузы на корабле. Он откуда-то из Южной
Африки. А здесь живет только из-за сестры. Он хочет забрать меня с собой в
Африку.
   - Так. - В голосе Сары зазвучал металл. -  Что-то  быстро  у  тебя  все
получается. Значит, говоришь, романтик из Африки? Влюбился в тебя за  пять
дней?
   - Он тебе понравится, - неуверенно ответил Дауд.
   - Этот тип сейчас здесь?
   - Нет, ушел час назад.
   Саре захотелось устроить брату хорошую взбучку, проверить,  нет  ли  на
коже следов от уколов. Но она сдержалась, заставила себя улыбнуться.  Ведь
Дауду сейчас так нужна надежда, пусть даже  призрачная.  Нельзя  разрушать
его иллюзии. Может, у них с тем субъектом и в самом деле  любовь?  Сначала
надо все выяснить.
   - А с его сестрой можно встретиться?
   - Конечно. Только она парализована и не может говорить.
   Сару охватило недоброе предчувствие. Она присела на кровать.
   - Дауд, не спеши радоваться. Вдруг этот человек охотится за мной?
   В глазах Дауда вспыхнул гнев.
   - Не воображай, что весь мир крутится вокруг тебя. Все только о тебе  и
думают! Даже незнакомые люди! Когда ты наконец перестанешь  вмешиваться  в
мою жизнь?! - Он сорвался на крик.
   - Дауд, я хочу лишь оградить тебя  от  опасностей.  Меня  хотят  убить.
Может, этого человека специально подослали, чтобы выйти на меня.  Не  будь
слишком доверчивым.
   - Это не тот случай. Он заботится обо мне. Он любит меня.
   - Очень рада за тебя. Если только... - Сара прикусила язык.
   - Если только он не шпион, ты ведь  это  хотела  сказать?  Ты  даже  не
спросила, как его зовут. Ник Мислоп.
   - Давай не будем ссориться, Дауд.
   - Его зовут Ник Мислоп. Повтори.
   - Хорошо. Ник Мислоп. И он вполне может оказаться шпионом.  Подумай  об
этом.
   Дауд обиженно отвернулся, достал сигарету и закурил.
   - Я устал от этих разговоров и твоих дурацких подозрений. И  вообще,  я
не хочу больше зависеть от тебя. Теперь обо мне заботится Ник.
   - Прекрасно. Если он и в  самом  деле  решит  позаботиться  о  тебе,  я
возражать не стану. Но сделай для меня одну вещь.  Скажи  ему,  что  мы  с
тобой разругались и теперь я больше никогда к тебе не приду. Сделаешь? Так
мы его проверим. Скажешь или нет?
   - И не собираюсь. - Дауд нервно курил, его губы подрагивали.
   - Эта проверка нужна и мне, и тебе.  Подумай  сам,  если  этот  человек
действительно хочет помочь, его отношение к тебе не изменится.  И  я  буду
рада, что мне больше не придется содержать тебя. Но только не  говори  ему
этого до тех пор, пока совсем не поправишься.  Иначе  он  может  перестать
платить за тебя, если он шпион.
   - Черт возьми! Ты меня бросишь?!
   - Я не собираюсь этого делать.
   - Но ты так сказала. - Дауд хотел еще что-то добавить, но не выдержал и
разрыдался.
   Сара обняла брата. Сначала он попытался вырваться, потом приник к  ней.
Сара хорошо понимала его. Лучше самая невероятная иллюзия, чем реальность.
Она сама не раз дарила  клиентам  иллюзии.  Все  они  требовали  настоящей
страсти, но всегда получали подделку  и  всегда  охотно  принимали  ее  за
настоящее.
   Нежно поцеловав Дауда, она прошептала:
   - Будь осторожен, мой мальчик. Умоляю тебя!..
   Но Сара прекрасно знала, что брат не послушает ее  совета.  Человек  не
может жить без надежды.



        16

   Стояла страшная жара. Ковбой  катал  по  разгоряченной  груди  холодную
банку пива. Он задыхался. В маленькой комнате не было кондиционеров, и ему
казалось, что он сидит в тесном и душном ящике.  Ковбой  очень  устал,  но
чувствовал, что заснуть все равно не сможет. Он допил пиво, надел  рубашку
и вышел через  черный  ход  на  улицу.  Телохранители  из  "Огненных  сил"
остались в баре.
   Ковбой двинулся по аллее.  После  дождя  воздух  набух  влагой.  Как  в
парилке. Ему хотелось расслабиться, как-то сбросить  усталость  и  нервное
напряжение. Наркотики сейчас не помогут. Вот если бы взмыть  в  поднебесье
на "дельте",  ощутить  свистящий  за  бортом  воздух!  Вот  это  настоящее
наслаждение! Или, на худой конец, промчаться на броневике. Интересно,  его
обнаружили? Неужели он так и стоит себе на дне оврага?
   Занятый своими мыслями, Ковбой забыл надеть парик и  вскоре  обнаружил,
что прохожие таращатся на его  разъемы.  В  этом  городе  таких,  как  он,
называют дыроголовыми. Он разозлился. Косые взгляды не давали  ему  покоя.
Наконец попался какой-то бар.
   Внутри  обстановка  оказалась  просто  роскошной:  пальмы   в   ящиках,
изысканные голограммы  на  стенах.  Публика  соответствующая  -  привыкшая
сорить  деньгами.  Пьяные  рожи  посетителей,  подобострастные  официанты.
Зрелище показалось Ковбою отвратительным. Куда бы деться? Ковбой спрятался
от ненавистного мира в телефонной будке, плотно прикрыл за собой дверь.
   На потолке автоматически включился маленький вентилятор. Стало  немного
легче. Кому бы позвонить? Ковбой улыбнулся. В Норфолк.  Как  там  поживает
лейтенант Кэти? Наверное, по-прежнему спасает людей на воде. Хорошо бы тол
вдвоем выбраться на  уик-энд  куда-нибудь  в  горы,  подальше  от  плоской
равнины чертового  Восточного  побережья.  В  Монтане  можно  замечательно
провести время. Там среди зеленых осин веют чистые горные ветры, напоминая
о любимых самолетах. В Норфолке ответили что Кэти в рейсе  и  соединить  с
ней не могут. Ковбой сжал кулаки от злости  и  вдруг  понял,  что  ему  до
чертиков надоела осторожность! Он набрал номер Рено в Питтсбурге. А  вдруг
пилот и в самом деле жив?
   - Дружище! Бог мой! - Это  и  впрямь  был  Рено.  Он  обрадовался,  как
ребенок, который потерял и вдруг нашел мать. Ковбой  давно  уже  свыкся  с
мыслью, что друг мертв. Ему стало немного не по себе.
   - Ковбой, объясни, что тогда случилось? Я не могу вспомнить.
   - Они выследили нас и взорвали твой дом.
   Ковбой  вспомнил  их  последний  разговор.  Когда  Рено  подключался  к
компьютерным сетям, его личность как бы терялась,  растворяясь  в  потоках
информации. Искусственные участки мозга брали верх,  подчиняя  себе  живые
ткани. Но того Рено взорвали вместе с домом. Кому  же  теперь  принадлежит
голос его друга? Может, это лишь хитрый трюк "Темпеля"? Вдруг они  создали
программу, имитирующую  голос  Рено,  и  теперь  выследили  своего  врага?
Наверное, сюда уже мчится вооруженный до  зубов  отряд  убийц,  оснащенных
искусственными глазами.
   - Разговор о компьютерных матрицах я помню, - сказал бывший пилот. - Ты
хотел продать их мне. Помню высокую девушку с автоматом,  которая  была  с
тобой. Потом в моей памяти провал. Помню только огонь, он появился со всех
сторон, и тревогу, поднятую охранной системой. Кто пытался ворваться в мой
дом, я не видел. В этот  момент  я  был  подключен  к  компьютерной  сети.
Знаешь, моего тела больше не существует. В сводках  новостей  я  прочитал,
что погиб. О тебе там не упоминалось.
   Ковбой покрылся холодным потом,  ноги  подкосились.  Он  прислонился  к
стене будки. Происходящее напоминало дурной сон.
   - Рено, - с трудом произнес он, - ты кто?
   - Я существую теперь в памяти компьютерных сетей. Я разбросан  повсюду.
Здесь, в Питтсбурге, в соседнем штате Мэриленд, в других местах...  Всюду,
куда могу проникнуть. В компьютерах  библиотек  и  телефонных  станций,  в
незащищенных файлах частных компьютеров, в банках, где у меня есть  счета.
Информация моего мозга переписалась в электронную память и  теперь  бродит
по проводам, подыскивая свободное место. Я  успел  переписать  информацию,
хранившуюся в моем домашнем компьютере. Но я настолько разбросан, что  мне
трудно порой найти нужные сведения. Многое я уже  потерял.  -  Голос  Рено
звучал жалобно. Теперь это был голос  насмерть  перепуганного  ребенка.  -
Понимаешь, я  начинаю  забывать,  что  значит  быть  человеком.  Мое  тело
испарилось, мозг сгорел в огне. У меня нет пристанища. Помоги мне, Ковбой!
   Ковбою почудилось, что Рено коснулся его разъемов. Бедняга!  Как  живет
он там?!  Распыленный  в  электронных  облаках  компьютерных  кристаллов?!
Ковбой ударил кулаком по прозрачной  стене  будки.  Официант,  проходивший
мимо, остановился и с удивлением посмотрел на него.
   - Послушай! - закричал Ковбой. - Мы сделаем тебе  тело!  Это  нетрудно,
операции по переселению в новые тела проводятся теперь каждый день.
   - От меня слишком мало осталось. Я ежедневно теряю информацию.  Я  таю.
Ковбой. Иногда кто-нибудь находит один из моих кусков в своем компьютере и
стирает из памяти прежде, чем я успеваю переписать его в другое  место.  -
Голос Рено был полон отчаяния. - Почему ты не позвонил мне раньше? Ты ведь
один из немногих, кого я еще помню. Я все время пытался связаться с тобой,
искал тебя повсюду. Однажды мне удалось найти тебя в  Нью-Мексико,  но  ты
сразу отключился. Почему все боятся со мной разговаривать?
   - Рено, идет война. Все прячутся, все боятся быть убитыми.
   - Война? Какая война? Кто с кем воюет? Кто убил мое тело?
   По стеклу будки постучали. Ковбой оглянулся. Это был высокий  официант,
выходец из Южной Америки с  холодными  глазами.  Его  губы  искривились  в
недовольной гримасе.
   - Рено, извини, тут нужен телефон.
   - Кто убил меня. Ковбой?  -  Голос  Рено  изменился.  По-видимому,  ему
трудно было его синтезировать.
   - Телефон предназначен только для клиентов нашего бара, сэр,  -  заорал
официант, распахивая дверь будки.
   - Тогда принеси мне выпить, - огрызнулся Ковбой и захлопнул дверь.
   - Ковбой? - Голос Рено слабел, становился еле слышным, почти сливаясь с
фоном. - Кто меня убил? Скажи!
   - Тебя убила фирма "Темпель". И ее союзники.
   - "Темпель", "Темпель", - пробормотал Рено, его голос  стал  громче.  -
Понятно. Об этой  фирме  я  многое  помню.  В  момент  гибели  моего  тела
компьютер "Темпель" был подсоединен к моему компьютеру. А когда ты  звонил
из Нью-Мексико, я переписал твою схему  "Темпель".  Ковбой,  я  забыл,  мы
говорили тогда с тобой об этой фирме?
   - Да. И о фирме "Темпель", и о войне.
   -  Мне  кажется,  это  было  так  давно.  Теперь  я  измеряю  время   в
пикосекундах.
   Ковбой снова насторожился. Действительно ли он говорил  с  Рено?  Разве
может существовать человек без тела? А вдруг сейчас примчатся боевики?
   - Послушай, мне надо убедиться, что это ты, а не ловушка.
   - Ковбой, это я. Помоги мне.
   - Рено, скажи что-нибудь, о чем  знаем  только  мы  с  тобой.  Тогда  я
успокоюсь.
   - Я потерял так много памяти. - Голос Рено снова почти  заглох.  -  Мне
трудно вспомнить.
   Официант принес пиво. Ковбою опять стало жарко.  Воздуха,  нагнетаемого
слабым вентилятором, не хватало.