езчика гильдии фабричных и строительных рабочих проделывали подобное, и тридцатка внизу вряд ли была умнее средней тройки. Передний ряд из десяти элементов взмахивал в унисон кирками, постепенно вгрызаясь в стену грязи. Когда головы и кирки задирались до самого верха, следующие десять кидались вперед и отгребали только что выкинутую землю и камни. Третий ряд выкидывал грязь из ямы. Организация такой работы требовала четкого согласования по времени, поскольку грязь и камни не были однородны, но это вполне было в пределах умственных способностей стаи. Они могут работать так часами, каждые несколько минут меняя порядок рядов. В прошлые годы гильдий ревностно оберегали секрет каждой такой слиянной стаи. После работы команда распадалась на обычные разумные стаи, и каждая шла домой с приличной платой в карманах. Резчик улучшил эти старые приемы гильдий, но существенное усовершенствование внес Свежеватель (фактически одолжил у тропического коллектива). Зачем давать стае распадаться после смены? И рабочие команды Свежевателя оставались вместе неопределенно долго, втиснутые в столь малые бараки, что отдельные стаи не могли восстановить свой разум. Это работало отлично. После года или двух и соответствующей отбраковки такие команды превращались в тупые создания, которые вряд ли уже хотели бы разделиться. Минуту Булат смотрел, как в новую яму кладется тесаный камень и закрепляется на своем месте известью. Потом он кивнул дежурному белокурточнику и пошел дальше. Скважины фундамента продолжались до стен, окруживших звездолет. Это была самая искусная конструкция, та часть, которая превратит замок в красивую западню. Еще чуть-чуть информации от Амдиджефри - и он будет точно знать, что строить. Дверь к отсеку звездолета была открыта, и у проема сидел спина к спине белокурточник. Охранник услышал шум на секунду раньше Булата: двое из его элементов сломали строй и заглянули в отсек. Почти сразу донеслись высокие крики, за ними - трубный боевой клич. Белые куртки сорвался со ступеней и побежал вокруг здания. Булат с охранниками отстал от него ненамного. Перед траншеей фундамента на дальней стороне корабля он резко затормозил. Непосредственная причина переполоха была очевидна. Три стаи белых курток притащили говорителя рабочей команды на допрос. Отделив его от других, они лупили его рукоятками плетей. На таком расстоянии вопли мысли были почти такими же громкими, как голосовой крик. Остальные элементы землекопной команды вылезали из траншеи, строясь в нормальные стаи и атакуя белокурточников кирками. Как могло все так перепутаться? Можно было предположить. Эти внутренние фундаменты должны были содержать самые секретные туннели всего замка и еще более секретные приспособления, которые он планировал применить против двуногих. Конечно, все рабочие, занятые на столь секретных объектах, должны были быть ликвидированы по окончанию работ. И как они ни были глупы, могли догадаться о своей судьбе. В других обстоятельствах Булат бы просто отступил назад и стал бы наблюдать. Подобные неудачи могут давать серьезные наводящие соображения, помогать определить слабости подчиненных, слишком глупых (или слишком умных) для предназначенной им работы. Но сейчас было другое дело. Амди и Джефри были на борту звездолета. Через деревянные стены их было не видно, и наверняка их охраняли другие белокурточники, но... даже когда Булат прыгнул вперед, выкрикивая команды слугам, его глядящий назад элемент увидел выходящего из отсека Джефри. Двое щенят сидели у него на плечах, остальные из Амди шныряли вокруг его ног. - Назад! - гаркнул Булат на плохом самнорском. - Назад! Опасность! Амди остановился, но Двуногий шел дальше. Двое солдат брызнули с его пути. Они выполняли приказ: никогда не касаться чужака. Еще секунда - и погибнет тщательная работа целого года. Еще секунда - и Булат потеряет целый мир, и все из-за глупости и невезения. Но пока его задние элементы кричали Двуногому, передние вспрыгнули на штабель камня. Булат показал на вылезающего из траншеи землекопа: - Убить нарушителей! Личная охрана сомкнулась вокруг него, а Теневик и несколько солдат рванулись вперед. Сознание Булата поплыло в кровавом шуме. Это не было управляемой дракой, как в экспериментальных подземельях Скрытого Острова. Здесь во всех направлениях летала слепая смерть: стрелы, копья, кирки. Элементы землекопной команды метались и орали. У них не было ни единого шанса на спасение, но они многих прихватили с собой на тот свет. Булат отпрянул от свалки поближе к Джефри. Двуногий все еще бежал к нему. Один спятивший элемент землекопной команды, одна шальная стрела - и Двуногий погибнет, погубив своей смертью все. Никогда в жизни Булат не испытывал такого страха за чужую жизнь. Он подбежал к человеку, окружив его со всех сторон. Двуногий упал на колени и схватил Булата за одну из шей. Только выработанное всей жизнью самообладание дало Булату силы удержаться и не полоснуть зубами в ответ. Чужак не нападал, он "обнимал". Землекопная команда была почти полностью мертва, и Теневик достаточно отогнал уцелевших элементов, чтобы они не представляли более опасности. Амди сбился в кучу, съежившись под шумом мысли, но все еще крича что-то Джефри. Булат пытался отцепить человека от себя, но Джефри цеплялся за все шеи по очереди, иногда за две сразу, издавая булькающие звуки, которые не были похожи на самнорские слова. Булат дрожал. Не выдавать отвращения. Человек его не распознал бы, но Амди мог. Джефри уже устраивал такое и раньше, и Булат этим пользовался, хотя это стоило ему дорого. Детеныш богомола нуждается в физическом контакте, и это было основой отношения между Амди и Джефри. Такое же доверие должно было возникнуть от позволения этому существу касаться Булата. Он провел головой и шеей по спине богомола, как делали родители со щенятами в подземных лабораториях. Джефри обнял его крепче и провел своими длинными разветвленными лапами по спине Булата. Если отбросить отвращение, это было очень странное ощущение. Обычно столь тесный контакт с другим разумным существом возникал лишь в бою или в половом сношении - и в любом случае места для нормальных мыслей при этом не оставалось. А этот человек - это существо - реагировало явно разумно, но без малейшего следа шума мысли. Одновременно можно было и думать, и чувствовать. Булат прикусил губу, стараясь унять дрожь. Это было... это было как секс с трупом. Наконец Джефри отступил назад, поднял руку и что-то очень быстро сказал, и Амди тут же перевел: - Властитель Булат, вы ранены! Смотрите, вот кровь. На лапе человека было красное пятно. Булат оглядел себя. Да, царапина на одном крестце. Он даже не почувствовал ее в горячке. Отступив от богомола, Булат сказал Амди: - Это ерунда. Вы с Джефри невредимы? Дети затарахтели друг с другом - Булат почти ничего не понял. - С нами ничего не случилось. Спасибо, что вы нас защитили. Быстрота мысли - это качество было врезано в Булата ножами Свежевателя. - Да. Но такого не должно было быть. Резчики замаскировались под рабочих. Я полагаю, они много дней выжидали, когда представится шанс напасть на вас. Когда мы заподозрили обман, было уже почти поздно. Вам следовало остаться внутри, когда вы услышали шум боя. Амди пристыжено повесил головы и перевел Джефри слова Булата. - Мы просим прощения. Мы всполошились, а потом... мы боялись, что вас могут ранить. Булат издал несколько утешительных звуков. В то же время двое его элементов оглядывали сцену бойни. Где эти белокурточники, которые оставили лестницу в самом начале? Эта стая горько поплатится... И тут его мысли оборвались - он заметил Тиратект. Фрагмент Свежевателя смотрел из зала собраний. Теперь Булат понял, что тот наблюдал с самого начала битвы. Для других его поза могла показаться бесстрастной, но Булат видел угрюмое веселье в выражении тел Фрагмента. Булат коротко кивнул ему, но в душе съежился: он был на грани поражения - и Свежеватель это видел. - Ладно, доставим вас обратно на Скрытый Остров. - Он подал сигнал охране, которая вышла из-за звездолета. - Только не сейчас. Властитель Булат! - взмолился Амди. - Мы только что пришли. И очень скоро должен быть ответ от Равны. Зубы Булата скрипнули, но так, чтобы дети не видели. - Хорошо, оставайтесь. Но будьте теперь поосторожнее, ладно? - Да! - Амди перевел человеку ответ Булата. Булат встал ногами на плечи одного элемента и потрепал Джефри по голове. Потом Булат и Теневик отвели детей обратно в отсек. Пока они не скрылись из виду, он стоял и смотрел с выражением гордости и любви. Потом повернулся и пошел через порозовевшую грязь. Где тут этот идиот в белых куртках? Зал собраний на Холме Звездолета был маленьким и временным сооружением. Он вполне годился для защиты от зимнего холода, но при совещании более чем трех стай превращался в сумасшедший дом. Булат протопал мимо Фрагмента Свежевателя и собрался на чердаке, откуда открывался лучший вид на строительные работы. Выдержав вежливую паузу, Тиратект вошла и влезла на чердак напротив. Но весь этот декорум был предназначен для глядящих с земли стай. Через зал до Булата донесся тихий шипящий смех Свежевателя, такой, что только Булат мог услышать. - Дорогой мой Булат. Иногда я сомневаюсь, действительно ли ты мой ученик, или подменыш, подкинутый после моего отбытия. Ты нарочно хочешь все разрушить? Булат полыхнул на него взглядом. Он был уверен, что его поза никак не выдает той неловкости, которую он ощущал в душе. - Бывают несчастные случаи. Виновные будут отбракованы. - Верно. Но похоже, что таков твой ответ на все проблемы. Если бы ты не был так увлечен ликвидацией землекопных команд, они могли бы и не взбунтоваться... и у тебя было бы одним "несчастным случаем" меньше. - Прокол был в том, что они догадались. Ликвидации подобного рода при строительстве военных сооружений необходимы. - Да? Ты действительно думаешь, что мне пришлось убить всех, кто построил залы под Скрытым Островом? - Как? Вы хотите сказать, что не... а как же? - Подумай, Булат. В качестве упражнения. Булат разложил на столе свои записки и притворился, что их изучает. Потом все его элементы подняли глаза на другую стаю. - Тиратект! Я почитаю тебя, поскольку в тебе Свежеватель. Но помни: ты живешь, пока я это терплю. Ты - не "Свежеватель-В-Ожидании". Эти сведения пришли поздней осенью, но пока зима еще не закрыла перевал на Ледяных Клыках: стаи, несущие остальные части Хозяина, не выбрались из Чаши Парламента. Свежеватель в его полноте ушел навсегда. Для Булата это было неописуемым облегчением, и после этого Фрагмент стал куда сговорчивей. - Никто из моих лейтенантов и глазом не моргнет, если я убью тебя полностью - даже элементы Свежевателя. "И я это сделаю, если ты меня заставишь, клянусь, я это сделаю". - Разумеется, дорогой мой Булат. Ты здесь командуешь. На миг проявился страх другого. "Помни, - подумал про себя Булат, - всегда помни: это только фрагмент Хозяина. Остальное - это маленькая школьная учительница, а не Великий Учитель С Ножом". Да, сейчас над стаей доминируют два элемента Свежевателя. Дух Хозяина присутствовал в комнате, но смягченный. Стаей Тиратект можно было управлять, и мощь Хозяина служила Булату. - Вот и хорошо, - спокойно сказал Булат. - Пока ты это понимаешь, ты можешь приносить Движению великую пользу. В частности... - он пошуршал бумагами, - я хочу обсудить с тобой ситуацию с Посещением. "Мне нужен совет". - Слушаю. - Мы убедили "Равну", что ее драгоценному Джефри грозит неминуемая опасность. Амциджефри сообщил ей обо всех нападениях резчиков, и теперь мы опасаемся сокрушительного штурма. - И он и в самом деле может случиться. - Да. Резчица и в самом деле планирует нападение, и у нее есть свой источник "магической" помощи. У нас же есть нечто куда лучше. - Он похлопал по бумагам; сведения, которые приходили с начала зимы. Он вспомнил, как Амдиджефри принес первые страницы, страницы числовых таблиц, вычерченных аккуратной, но детской рукой. Булат с Фрагментом дни тогда проводили над ними, пытаясь разобраться. Некоторые названия были очевидны. Рецепты Гостя требовали золота и серебра столько, что хватило бы на финансирование войны. Но что такое "жидкое серебро"? Тиратект это вспомнила - Хозяин использовал его в лабораториях Республики. В конце концов они достали указанное количество. Но для многих ингредиентов были указаны лишь методы их создания. Булат помнил, как возился с ними Фрагмент, планируя действия против природы, будто это был очередной противник. Мистические рецепты были полны выражений вроде "рог кальмара" или "замороженный лунный свет". А иногда указания от Равны звучали еще более странно. Были указания внутри указаний, долгие обходные пути испытания обычных материалов, чтобы решить, которые из них действительно подходят для великого плана. Построение, испытание, Построение. Очень было похоже на методы самого Хозяина, но без тупиков. Кое-что приобрело смысл на ранних стадиях. У них будут порох и пушки, которые Резчица считала своим секретным оружием. Но многое было по-прежнему непонятным - и легче не становилось. Булат с Фрагментом работали весь остаток дня, планируя новые эксперименты, решая, где искать ингредиенты, указанные Равной. Тиратект откинулась назад, испустив довольных вздох. - Этап строится за этапом. И скоро у нас будут "радиостанции". У старухи Резчицы нет ни одного шанса, ты прав, Булат. Имея это в руках, ты сможешь править миром. Представь себе, что это значит - немедленно узнавать все, что творится в Столице Республики, и иметь возможность командовать армиями на основе этого знания. Движение станет Разумом Бога. - Это был старый лозунг, и сейчас он мог стать правдой. - Я приветствую тебя. Булат. Твоя хватка достойна лидера Движения. - Это, что ли, презрение скользнуло в улыбке Учителя? - "Радио" и "пушки" бросят мир к нашим ногам. Но ведь это только крошки со стола Гостей. Когда они прибывают? - Через сто - сто двадцать дней, считая от сегодняшнего. Равна снова пересматривает сроки. Очевидно, даже у Двуногих есть проблемы с межзвездными перелетами. - И это время, которое у нас есть, чтобы насладиться триумфом Движения. А потом мы превращаемся в ничто, хуже дикарей. Может быть, дешевле будет воздержаться от подарков и убедить Гостей, что спасать здесь нечего. Булат выглянул сквозь горизонтально прорезанные в бревнах бойницы: Отсюда была видна часть отсека для звездолета и фундаменты замка, а дальше за островами простиралась страна фиордов. Вдруг Булат почувствовал себя таким уверенным, умиротворенным, каким давно уже не был. - Ты в самом деле не понимаешь, Тиратект? Интересно, понял бы это полный Хозяин, или я его все же превзошел? Поначалу у нас не было выбора. Звездолет сам по себе посылал Равне какой-то сигнал. Мы могли его сломать, и, быть может. Равна потеряла бы интерес... -А может быть, и нет, и тогда Булата поймали бы за жабры, как рыбу из ручья. - Может быть, я выбрал больший риск, но если я выиграю, приз будет куда больше, чем ты можешь себе представить. - Фрагмент смотрел на Булата, склонив головы. - Я изучил этих "людей", Джефри и - через моих шпионов - того, который у резчиков. Может быть, их раса и старше нашей, и они так многому научились, что кажутся всемогущими. Но их раса имеет дефекты. Будучи синглетами, они настолько ограничены в возможностях, что нам даже трудно себе это представить. Если я смогу использовать их слабость... Ты же знаешь, что средний шипастый заботится о щенятах. Мы часто манипулировали родительскими чувствами. Вообрази же теперь, каково это у людей. Для них один щенок - это уже целый ребенок. Подумай, какой рычаг дает это нам. - Ты всерьез ставишь на это? Равна даже не родитель Джефри. Булат раздраженно отмахнулся. - Ты не видел всех переводов Амди. - Простодушный Амди, идеальный шпион. - Но ты прав, спасение одного ребенка - не главная цель этого Посещения. Я пытался выяснить истинный мотив. Здесь примерно сто пятьдесят детей в каком-то смертном оцепенении, засунутых в гробы внутри корабля. Гости отчаянно хотят спасти этих детей, но есть еще что-то, чего они хотят. Они никогда об этом не говорят ясно... Но я думаю, это механизмы самого корабля. - По всему, что мы знаем, выходит, что эти дети - зародыши, часть плана вторжения. Это был старый страх, и после наблюдения над Амдиджефри Булат не считал его хоть сколько-нибудь вероятным. Могли быть другие ловушки, но... - Если Гости нам лгут, то мы ничего не можем сделать для победы. Мы будем преследуемой дичью. Может быть, через поколения мы узнаем все их фокусы, но для нас это будет конец. С другой стороны, у нас есть основания верить, что Двуногие слабы и что, каковы бы ни были их цели, нас они прямо не касаются. Ты был здесь в день приземления куда ближе, чем я. Ты видел, как легко было их перебить, хотя корабль их неприступен, а каждое их оружие может противостоять целой армии. Ясно, что они не рассматривают нас как угрозу. Как бы ни были могущественны их инструменты, предмет их страха где-то в другом месте. А в звездолете есть что-то, что им нужно. Посмотри на фундаменты нашего нового замка, Тиратект. Я сказал Амдиджефри, что их назначение - защитить корабль от Резчицы. И я это сделаю позже, летом, когда разобью Резчицу у его подножия. Но посмотри на фундаменты стен вокруг звездолета. Когда наши Гости прибудут, звездолет будет ими окружен. Я проверил его корпус. Его можно сломать - несколько тонн сброшенного сверху камня отлично его сомнет. Но Равне не надо волноваться - это все для защиты того приза, за которым она охотится. А рядом будет открытый двор, окруженный необычно высокими стенами. Я просил Джефри спросить Равну о том, что мне нужно. Этот двор будет достаточно велик, чтобы вместить корабль Равны, защитив и его. Много еще предстоит сделать. Мы должны изготовить инструменты, которые описывает Равна. Мы должны организовать отречение Резчицы до прибытия Равны. Во всем этом мне нужна твоя помощь, и я рассчитываю ее получить. Наконец, если Гости окажутся вероломными, мы будем стоять до конца изо всех сил. А если нет... но я думаю, ты согласишься, что мой размах уж никак не меньше размаха моего учителя. Впервые за все время Фрагмент Свежевателя не ответил. Во всем владении Властителя Булата любимым местом Джефри и Амди была рубка управления корабля. Иногда Джефри здесь очень грустил, но сейчас хорошие воспоминания брали верх... и можно было надеяться на будущее. Амди был все так же поглощен дисплейными окнами - хоть теперь в них были видны только деревянные стены. Во время второго посещения они уже считали рубку своим королевством, как древесный дом Джефри на далеком Страуме. И на самом деле кабина была слишком мала, чтобы вместить более одной стаи. Обычно элемент телохранителя сидел у входа в главный трюм, но даже это казалось обременительной обязанностью. Здесь было место, где с ними считались. Несмотря на всю свою неугомонность, Амди и Джефри осознавали доверие, которым почтили их Властитель Булат и Равна. Эти двое детей могли носиться за дверями, сводя охранников с ума, но к оборудованию рубки относились с такой осторожностью, будто мама и папа Джефри все еще были здесь. В некотором смысле на корабле мало что осталось. Переносные компьютеры были уничтожены - родители Джефри вынесли их наружу перед нападением резчиков. За зиму господин Булат вынес почти все незакрепленные предметы для изучения. Гибернаторы стояли в безопасности холодных камер поблизости. Амдиджефри обследовал все боксы, заглянул в каждое знакомое лицо, проверил диагностические дисплеи. С момента нападения ни один из спящих не умер. То, что осталось от корабля, было намертво закреплено на корпусе. Джефри показал приборные панели и статусные элементы, которые управляли ракетами контейнеровоза, и они с Амди тщательно держались от них подальше. Стены были затянуты материей, закрепленной по приказу господина Булата. Багажа, спальных мешков и тренажеров соплеменников Джефри уже не было, но амортизационная паутина и закрепленная аппаратура остались. Амди месяцами сносил сюда бумагу, и ручки, и одеяла, и прочую ерунду. В рубке всегда был легкий ветерок от вентиляции, Это было приятное место, странно-беззаботное, несмотря на все вызываемые им воспоминания. Здесь они спасут всех Стальных Когтей и всех спящих. И это было единственное место в мире, где Амдиджефри мог говорить с другим человеком. В определенном смысле средства разговора были такими же средневековыми, как замок Властителя Булата: единственный простой дисплей - без глубины, без цвета, даже без картинок. Единственное, что он умел показывать, - буквы и цифры. Но он был присоединен к ультраволновому коммуникатору корабля и был по-прежнему запрограммирован следить за спасателями. Распознавателя голоса у этого дисплея не было, Джефри чуть не отчаялся, пока не понял, что нижняя часть экрана служит клавиатурой. Это была трудоемкая работа - вводить каждую букву каждого слова - хотя Амди очень здорово этому научился, стукая по клавишам двумя носами. А сейчас он даже умел читать по-самнорски лучше Джефри. Амдиджефри проводил здесь много дней. Если оставалось сообщение от предыдущего дня, они выводили его страницу за страницей, и Амди его переписывал и переводил. После этого они вводили вопросы и ответы, которые говорил им господин Булат. Потом долго ждали. Даже если Равна на другом конце ожидала сообщения, на получение ответа уходило несколько часов. Но связь была сейчас куда лучше, чем зимой; они почти физически чувствовали приближение Равны. Неофициальные разговоры с ней часто бывали главным событием дня. Но этот день оказался совсем другим. После нападения лжерабочих Амдиджефри еще полчаса била дрожь. Господин Булат был ранен, защищая их. Может быть, теперь всюду было опасно. Амди и Джефри возились с внешними дисплеями, пытаясь выглянуть сквозь щели в бревнах. - Если бы нам было видно наружу, мы могли бы предупредить господина Булата, - сказал Джефри. - Надо его попросить сделать в стенах дырки. Мы тогда будем вроде часовых. Они немного помусолили эту мысль, а потом стало приходить последнее сообщение с идущего на выручку корабля. Джефри прыгнул в амортизационную паутину возле дисплея. Тут всегда сидел папа, и места здесь хватало. Двое из Амди пристроились рядом. Еще один элемент вспрыгнул на подлокотник и обхватил лапами плечи Джефри. Его тонкая шея вытянулась поближе к экрану. Остальные завозились с ручками и бумагой. Очень легко было прокрутить сообщение обратно, но Амдиджефри слегка боялся смотреть, как оно становится "живым". Сначала пошел стандартный заголовок - на тысячный раз это уже совсем не интересно, - а потом настоящие слова Равны. Только теперь это были табличные данные, что-то, что нужно для создания радио. - Вот черт, опять цифры! - возмутился Джефри. - Цифры?! - встрепенулся Амди. Свободный элемент его забрался на колени мальчика, сунул нос в экран, перепроверяя то, что увидел другой элемент из-за плеча Джефри. Четверо на полу с увлечением царапали ручками по бумаге, переводя десятичные цифры с экрана в крестики, нолики, палочки и треугольники четверичной системы счисления Стальных Когтей. Джефри почти с самого начала знал, что Амди очень силен в математике. Но он не завидовал. Амди говорил, что мало кто из Стальных Когтей в ней понимает, а он, Амди, - особая стая. Джефри был горд таким другом. Маме и папе Амди бы понравился. И все-таки... Джефри вздохнул, устраиваясь в паутине поудобнее. Эти письма с цифрами шли все чаще и чаще. Однажды мама читала ему рассказ "Затерянные в Медленной Зоне" - как потерпевшие крушение исследователи космоса принесли цивилизацию в потерянную колонию. Там герои просто собрали нужные материалы и построили, что хотели. Там не было разговоров о точности, отношениях или проектах. Он отвернулся от экрана и погладил двух из Амди, сидящих рядом с ним. Один из них дернулся у него под рукой. Их тела загудели ему в ответ. Глаза их были закрыты. Если бы Джефри не знал, он мог бы подумать, что они спят. Это были те элементы Амди, которыми он говорил. - Что-нибудь интересное? - спросил Джефри после паузы. Тот, что был слева от него, открыл глаза. - Равна нам объясняет про полосу частот. Если мы не сделаем все правильно, будем слышать только длинный и короткий писк. - А, ладно. - Джефри знал, что вновь изобретенное радио сначала годится обычно только для кода Морзе. Кажется, Равна считает, что эту стадию можно миновать. - А как ты думаешь, как она выглядит. Равна? - Чего? - Скрип перьев на минут смолк - Джефри завладел всем вниманием Амди, хоть они уже и раньше об этом говорили. - Ну, вроде тебя... только побольше и постарше? - Ага, только... - Джефри знал, что Равна - с Сьянд-ры Кеи. Она взрослая, постарше Джоанны и помоложе мамы. Интересно, как же она выглядит? - Понимаешь, она идет так издалека нам на выручку и чтобы закончить то, что хотели сделать мама с папой. Она наверняка замечательный человек. Скрип снова приостановился, и письмо на дисплее проехало вперед. Придется возвращаться. - Да, - сказал Амди, помолчав. - Она - она должна быть очень похожей на господина Булата. Хорошо будет встретиться с кем-то, с кем можно обняться, как ты с господином Булатом. Джефри даже слегка обиделся. - Но погоди, ты же можешь обнять меня! Элементы Амди рядом с ним замурлыкали. - Я знаю. Но я имею в виду кого-то взрослого... как родителя. - А! Примерно через час они перевели и проверили все таблицы. Пора было передавать последние вопросы господина Булата. Это было примерно четыре страницы, аккуратно переведенные Амди на самнорский. Обычно он любил и сам набивать текст и толпился около клавиатуры и дисплея. Сегодня он не рвался к этой работе. Лежа на коленях Джефри, он не обращал особого внимания на вводимый текст. Часто Джефри слышал, как у него что-то гудит в груди или подставка экрана начинала издавать странное гудение в резонанс неслышимым звукам, которыми обменивались элементы Амди. Джефри узнал признаки глубокой задумчивости. Введя последнее сообщение, он добавил несколько вопросов от себя: "Сколько лет вам и Фаму? Вы женаты? На что похожи наездники?" День угасал в щелях стен. Скоро землекопные команды отложат кирки и пойдут в бараки на той стороне холма. На той стороне проливов башни Скрытого Острова закроет туман, как в волшебной сказке. С минуты на минуту белые куртки позовут Амди и Джефри ужинать. Двое из Амди спрыгнули с амортизационной паутины и стали гоняться друг за другом вокруг кресла. - Я придумал! Я придумал! Это радио - почему только для разговоров? Равна говорит, что звук - это просто разные частоты одного и того же. Но звук - это же то же самое, что мысль! Если мы изменим некоторые таблицы и сделаем передатчик и приемник у меня на мембране, я же смогу думать по радио! - Ну, не знаю. - Полоса частот была привычным ограничением во многих обыденных работах, хотя Джефри имел о ней весьма неопределенное понятие. Он смотрел на последние таблицы, все еще оставшиеся на экране. Вдруг его осенила мысль, до которой не додумались бы многие взрослые с технической подготовкой. - Я пользуюсь этим каждый день, хотя не знаю в точности, как они работают. Мы можем выполнить, что тут сказано, но как мы узнаем, что менять? Амди уже весь завелся, как бывало всегда, когда он делал великое открытие. - Нет, нет! Мы не должны понимать все. - Еще трое из него спрыгнули на пол, он махнул пачкой листов в сторону Джефри. - Равна не знает точно, как мы производим звук. И в указаниях есть возможности для небольших изменений. Я думал. Я знаю, где сделать изменения. - Он остановился и издал высокий пискливый звук. - Проклятие! Я не могу этого точно объяснить. Но я думаю, что мы развернем таблицы и это изменит машину очевидным образом. А тогда... - Амди оказался весь рядом с Джефри и на миг замолчал. - Ой, Джефри, вот если бы ты тоже был стаей! Представь себе: по одному себя ставишь на вершины соседних гор и думаешь по радио. Мы могли бы быть такими большими, как мир! И тут за дверьми рубки раздалось бульканье межстайной речи, а потом самнорские слова: - Время обедать. Мы уходим, Амдиджефри. Понятно? Это был господин Теневик - он довольно прилично говорил по-самнорски, хотя и не так хорошо, как господин Булат. Амдиджефри собрал раскиданные листки бумаги и тщательно рассовал их по карманам курток Амди. Они выключили питание дисплея и выползли в главный трюм. - А ты думаешь, господин Булат позволит нам сделать изменения? - Может быть, нам следует отослать их Равне тоже. Элемент белых курток отошел от люка, и Амдиджефри слез по ступеням. Через минуту они уже стояли в косых лучах заходящего солнца. Но дети его почти не заметили - они были поглощены картиной, которую вообразил Амди. 24 Для Джоанны многое изменилось со смерти Описателя Джакерамафана. В основном к лучшему - то, что не случилось бы, не будь убийства... и это очень печалило Джоанну. Она разрешила Резчице жить у себя в доме, заменив стаю помощника. Очевидно, что Резчица хотела этого с самого начала, но боялась приступов гнева человека. Теперь и компьютер тоже держали в доме. Вокруг никогда не было меньше четырех охранников из службы Хранителя, и шли разговоры о строительстве казарм для них. С остальными Джоанна виделась на совещаниях или тогда, когда им был нужен компьютер. Тщательник, Хранитель, и Шрамозадый - "Странник" - все теперь бегло говорили по-самнорски настолько хорошо, что Джоанна теперь знала характеры этих нечеловеческих форм. Тщательник, суетливый и очень сообразительный. Хранитель, такой же надутый, каким казался Описатель, но без его живости и воображения. Странник Викрэкшрам. Каждый раз, когда она видела этого большого со шрамом, по спине пробегал холодок. Он всегда садился сзади, чтобы не выглядеть угрожающе. Странник, несомненно, знал, как действует на нее вид этого элемента, и старался ее не огорчать, но даже после смерти Описателя она могла эту стаю разве что терпеть... И в конце концов, в замке Резчицы могут быть предатели. Это всего лишь теория Хранителя, что убийство было совершенно налетчиками из-за стен. И Джоанна не сводила со Странника подозрительного взгляда. По вечерам Резчица прогоняла другие стаи прочь. Она располагалась вокруг огня и задавала компьютеру вопросы, не имеющие видимой связи с битвой против свежевателей. Джоанна сидела рядом и пыталась объяснять то, чего Резчица не понимала. Это было странно. Резчица была вроде как королева этого народа. Она владела этим огромным (примитивным, неуютным, уродливым - но все-таки огромным) замком. У нее были десятки слуг. И все-таки большую часть каждого вечера она проводила в бревенчатом доме Джоанны и возилась с Очагом и готовкой по крайней мере не меньше, чем та стая, которая была до нее. И так вышло, что Резчица стала вторым другом Джоанны среди Стальных Когтей. (Первым был Описатель, хотя Джоанна не знала об этом, пока он не погиб.) Резчица была очень умной и очень странной. В некоторых отношениях Резчица была умнее всех, кого знала Джоанна, хотя эта мысль пришла не сразу. Ее не удивило, что Стальные Когти так легко выучили самнорский, - так всегда бывало в приключенческих книгах, а к тому же в компьютере была обучающая программа. Но вечер за вечером Джоанна смотрела, как Резчица играет с компьютером. Стая не проявляла интереса к военной тактике или химии, которая занимала их весь день. Вместо этого она читала о Медленной Зоне, и о Крае, и об истории царства Страум. Нелинейным чтением она овладела быстрее, чем все прочие. Иногда Джоанна просто сидела и смотрела поверх ее плеч. Экран делился на окна, и в главном из них информация менялась так быстро, что Джоанна не могла уследить. Раз десять в минуту Резчице могло попасться слово, которого она не знала. Чаще всего это бывало неизвестное самнорское слово - тогда она тыкала носом в непонятное слово, и его определение тут же возникало в окне словаря. Иногда это были новые понятия, и тогда другие окна уводили стаю в другие области - иногда всего на несколько секунд, иногда на долгие минуты, а иногда обходной путь становился новой главной дорогой. В каком-то смысле она была тем, кем Описатель только хотел быть. Много раз у нее возникали вопросы, на которые у компьютера не было настоящих ответов. И они с Джоанной долго разговаривали по вечерам. На что похожа человеческая семья? Что хотело царство Страума создать в Верхней Лаборатории? Джоанна больше не считала стаи бандой крыс со змеиными шеями. Далеко за полночь свет экрана компьютера становился ярче тусклых углей очага. Спины Резчицы окрашивались в радостные цвета. Стая собиралась вокруг Джоанны, глядя на нее вверх - почти как дети на учителя. Но Резчица не была ребенком. Она с самого начала казалась очень старой. И в этих долгих ночных разговорах Джоанна многое узнала о Стальных Когтях. Стая говорила ей то, чего никогда не говорила днем. В основном это были вещи, для других Стальных Когтей очевидные, но никогда не упоминаемые. И человеческая девочка задумывалась, есть ли у Королевы Резчицы с кем поговорить по душам. Физически стар был только один элемент Резчицы, два других были едва ли не щенята. Так выглядела стая, которой было уже полтысячи лет. И это проявлялось. Ценой бессмертия был инбридинг. Изначальные производители были здоровыми, но после шестисот лет... Один из младших элементов все время пускал слюни, у его пасти все время приходилось держать платок. У другого глаза были мелочно-белыми там, где должны были быть темно-карими. Резчица говорила, что он слеп, как стена, но зато здоров и ее лучший говоритель. Самый старый элемент был заметно дряхл, он все время тяжело дышал. К сожалению, говорила Резчица, он самый живо реагирующий и с наилучшим воображением. Когда он умрет... Один раз присмотревшись, Джоанна стала замечать слабости во всей Резчице. Даже два самых здоровых элемента, сильных и с плюшевым мехом, ходили несколько странно по сравнению с нормальными элементами стай. Деформация позвоночника? Эти двое также набирали лишний вес, что не улучшало походку. Все это Джоанна узнала не сразу. Резчица рассказывала ей о разных делах Стальных Когтей, и постепенно выплывала и ее собственная история. Казалось, она рада, что есть кому ее рассказать, но жалости к себе Джоанна в ней не заметила. Резчица выбрала этот путь - хоть некоторым он казался извращением - и продержалась против всех шансов дольше, чем любая стая в письменной истории. Если она о чем и жалела, то лишь о том, что везение кончилось. x x x Архитектура народа Стальных Когтей тяготела к крайностям - гротескно огромная или слишком тесная для человека. Зал совета Резчицы был среди верхних крайностей - уютным местечком его трудно было назвать. В этой чашеобразной полости можно было собрать человек триста, и тесно им бы не было. По верхнему краю стены шли отдельные балконы, на которых можно было бы разместить еще сотню. Джоанна достаточно часто бывала здесь раньше; в основном здесь и велась работа с компьютером. Обычно при этом была она сама. Резчица и кто-нибудь, кому нужна была информация. Сегодня все было по-другому - вообще без консультации с компьютером - Джоанна впервые встречалась с советом. В Высшем Совете было двенадцать стай, и все они присутствовали. На каждом балконе стояло по стае, и еще три на полу. Джоанна достаточно знала о Стальных Когтях, чтобы понимать, что это с виду пустое место забито до отказа. Стоял шум мысли пятнадцати стай. Даже при всей звукопоглощающей обивке у нее иногда гудело в голове или руки чувствовали дрожь перил. Она стояла на самом большом балконе вместе с Резчицей. Когда они прибыли. Хранитель уже раскладывал схемы на полу. Когда все стаи совета поднялись на ноги, он посмотрел на них и что-то сказал Резчице. Королева ответила по-самнорски: - Я знаю, что так будет медленнее, но, возможно, это лучше. И она издала звук человеческого смеха. На балконе сверху стоял Странник Викрэкшрам, как будто он был членом совета. Странно. Джоанна еще не поняла почему, но Шрамозадый казался одним из фаворитов Резчицы. - Странник, будешь переводить для Джоанны? Странник закивал несколькими головами. - Тебя это устроит, Джоанна? Девочка слегка замялась, но кивнула. Это имело смысл. После Резчицы лучше всех по-самнорски говорил Странник. Когда Резчица села, она взяла компьютер у Джоанны и открыла его. Джоанна взглянула на экран. Она сделала записи! Но не успела Джоанна удивиться, как королева заговорила вновь - на этот раз булькающей межстайной речью. Почти сразу же Странник начал переводить: - Прошу всех сесть. Сесть. Здесь и без того достаточно тесно. Джоанна чуть не улыбнулась. Странник Викрэкшрам отлично переводил. Он даже в совершенстве подражал человеческой речи Резчицы. Даже ироническую авторитетность ее речи он смог передать. После серии шаркающих звуков на каждом балконе остались видны одна-две головы. Теперь почти весь шум мысли будет глохнуть в обивке балконов или поглощаться занавесями, свисающими по стенам комнаты. - Хранитель, ты можешь продолжать. Хранитель стоял на полу и смотрел во все стороны. Он начал свою речь: - Благодарю вас, - звучал перевод, имитирующий теперь интонации начальника тайной стражи. - Резчица просила меня собрать этот совет в связи с развитием событий на севере. Наши источники сообщают, что Булат укрепляет район, где стоит корабль Джоанны. Кто-то перебил его бульканьем. Тщательник? - Это уже не новость. Мы же для этого и создаем пушку и порох. Хранитель ответил: - Да, эти планы нам уже некоторое время известны. Тем не менее дата завершения работ передвинута ближе, и стены будут сделаны намного толще, чем мы предполагали. Также есть основания предполагать, что одно здание уже закончено. Булат намеревается разобрать корабль и распределить его груз по лабораториям. Для Джоанны эти слова прозвучали как удар под дых. Раньше у них бьы шанс: в тяжелой битве отбить корабль. Она могла бы завершить миссию родителей, может быть, даже спастись самой. Странник что-то булькнул от себя и тут же перевел: - А когда новый срок? - Они уверены, что смогут закончить главные стены в течение десяти декад. Резчица склонила пару носов к клавиатуре и что-то записала. Одновременно с этим она выставила голову за ограждение и посмотрела на начальника службы безопасности. - Я и раньше замечала, что Булат склонен к излишнему оптимизму. Есть у вас объективные оценки? - Да. Стены будут возведены в срок от восьми до одиннадцати декад. - Мы рассчитывали минимум на пятнадцать. Это ответ на наш план? Внизу на полу Хранитель собрал себя плотнее. - Это было наше первое подозрение. Ваше Величество. Но... как вы знаете... у нас есть несколько очень специальных источников информации, которые мы не должны обсуждать даже здесь. - Ну и хвастун. Иногда мне кажется, что он вообще ни черта не знает. Ни разу не видел, чтобы он свои задницы вытащил в поле. Джоанна не сразу поняла, что это комментарий Странника. Она выглянула через перила. Были видны три головы Странника, и две из них смотрели в ее сторону. Выражение на них Джоанна распознала как глупую улыбку. Кажется, никто больше на этот комментарий не отреагировал - очевидно, Странник умел направлять перевод только на Джоанну. Она полыхнула на него взглядом, и он продолжал перевод по протоколу: - Булат знает, что мы планируем нападение, но о нашем оружии он не знает. Это изменение планов должно быть следствием чистой подозрительности. К сожалению, это худший для нас вариант. Трое советников заговорили одновременно. - Много громких жалоб, - подвел итог Странник. - Много "Я знал, что из этого плана ничего не выйдет" и "Зачем мы вообще решили нападать на свежевателей?". Сидящая рядом с Джоанной Резчица испустила пронзительный свист. Гвалт рассыпался и затих. - Кое-кто здесь потерял храбрость. Мы согласились напасть на Скрытый Остров, потому что он - смертельная угроза, которую, как мы считали, мы можем уничтожить пушками Джоанны и которая уничтожит нас, если Булат научится пользоваться звездолетом. Один из элементов Резчицы потерся носом о ногу Джоанны. Направленный голос Странника хмыкнул у нее в ухе. - И еще небольшое дельце насчет доставить тебя домой и установить контакт со звездами, но это она не может сказать вслух этим "практичным" типам. Если ты сама не догадалась, то одна из причин твоего присутствия здесь - напомнить этим оболтусам, что на небе есть больше, чем им даже может присниться. И он дальше переводил слова Резчицы: - Ошибка будет не в том, чтобы предпринять эту кампанию: уклонение от нее столь же смертельно, сколь ее проигрыш. Итак... есть ли у нас шанс вовремя доставить на побережье эффективную армию? - Она ткнула носом в сторону балкона на противоположной стене. - Тщательник! Прошу быть кратким. - Это последнее, что он может... ой, прошу прощения. Тщательник выставил еще пару голов. - Я обсуждал это с Хранителем, Ваше Величество. Мобилизация армии, переход к побережью - все это можно сделать куда раньше, чем за десять декад. Проблема - это пушка и обучение стай работе с нею. Это мои особые обязанности. Резчица вставила короткую реплику. - Да, Ваше Величество. У нас есть порох. Он в точности настолько мощен, насколько обещал Компьютер. Гораздо больше трудностей со стволами пушек. До последнего времени металл казенника трескался при охлаждении. Теперь, мне кажется, это удалось исправить. По крайней мере два безупречных ствола у меня есть. Я рассчитывал на несколько декад на испытания... - ...но сейчас мы этого себе позволить не можем, - перебила Резчица. Она полностью была на ногах и глядела на всю комнату. - Я хочу немедленного проведения полных испытаний. Если они пройдут успешно, мы начнем делать стволы со всей возможной скоростью. А если нет... x x x Через два дня... Самое смешное - Тщательник ожидал, что Джоанна перед испытанием осмотрит ствол. Стая возбужденно разгуливала вокруг испытательного стенда, давая неуклюжие объяснения на самнорском. Джоанна ходила вслед за ним, серьезно хмурясь. В нескольких метрах от них, в основном скрытые уступом, за этим упражнением смотрели Резчица и ее Высший Совет. Да, эта штука выглядела как настоящая. Ее поставили на небольшую тележку, которая могла откатываться по куче грязи под действием отдачи. Сам ствол был цельнометаллической отливкой длины примерно метр и отверстием в десять сантиметров. Порох и ядро закладывали спереди. Поджигали порох через узкий канал в казенной части. Джоанна провела рукой по стволу. Свинцовая поверхность была неровной, и казалось, что в металл вплавлены зернышки грязи. Даже стенки канала не были полностью гладкими - а интересно, это важно? Тщательник рассказывал, как использовал при отливке солому, чтобы металл при охлаждении не растрескивался. Надоел. - Надо сначала испробовать ее с малым количеством пороха, - сказала Джоанна. Голос Тщательника стал заговорщицким и более направленным. - Строго между нами, я это сделал. Прошло отлично. Теперь - главное испытание. Хмм. Все-таки ты не совсем трепач. Джоанна улыбнулась ближайшему его элементу, у которого на голове совсем не было черной шерсти. Чем-то Тщательник был похож на ученых из Верхней Лаборатории. Тщательник отступил от пушки и громко спросил: - Можно продолжать? - Два его элемента нервно смотрели в сторону членов Высшего Совета. - Что ж, по-моему, все выглядит отлично. - Как и должно было быть: конструкция была скопирована с ньоранской модели в исторических файлах Джоанны. - Но будьте осторожны - если взорвется, могут погибнуть стоящие рядом. - Да-да. Получив ее официальное разрешение, Тщательник рассыпался вокруг изделия и прогнал Джоанну за черту. Пока она шла к Резчице, он продолжал говорить на языке стай, явно продолжая объяснения. - Как ты думаешь, получится? - тихо спросила Резчица. Она казалась еще дряхлее обычного. Ее элементы разлеглись на плетеном коврике за уступом, и почти все они спокойно лежали, положив голову между лапами. Слепой, казалось, спал. Молодой и слюнявый уткнулся ему в бок, нервно подергиваясь. Странник Викрэкшрам был, как всегда, рядом, но сейчас он не переводил. Все его внимание сосредоточилось на Тщательнике. Джоанна подумала о соломе, которую Тщательник использовал в отливках. Народ Резчицы очень старался, но... Джоанна тряхнула головой. - Я... кто знает? Она встала на колени и выглянула из-за уступа. Все это было как картинка циркового представления из файла по истории. Были дрессированные звери и пушка. Даже цирковая палатка была: Хранитель настаивал на максимальном скрытии операции от возможных шпионов с холмов. Что-то враг, быть может, и увидит, но чем меньше он будет знать подробностей, тем лучше. Стая Тщательника крутилась возле пушки, все время что-то говоря. Двое из него притащили кружку черного пороха и стали заталкивать его в ствол. За порохом последовал пыж из шелковой бумаги. Затолкав ее на место, Тщательник зарядил пушку ядром. Тем временем остальные его элементы разворачивали тележку, чтобы пушка смотрела из палатки. Они находились с лесной стороны замкового двора, между старыми и новыми стенами. Сквозь низко висящие облака и дымку дождя были видны зеленые пятна склона холма. А старая стена была метрах в ста. Это была та самая полоса камня, где убили Описателя. Даже если эта чертова пушка и не взорвется, никто понятия не имел, как далеко долетит ядро. Джоанна была готова поспорить, что оно даже до стены не достанет. Тщательник теперь собрался по эту сторону пушки, стараясь зажечь длинную лучину. Джоанна с сосущим чувством в животе вдруг поняла, что эта штука сработать не может. Они все дураки и любители, и она вместе с ними. И сейчас этот бедняга погибнет ни за что. Джоанна вскочила на ноги. Это надо остановить! Но что-то схватило ее за ногу и потянуло вниз. Это был один из элементов Резчицы, один из толстых, которые не умели толком говорить. - Мы должны попытаться, - мягко сказала стая. Тщательник уже зажег лучину. Вдруг он перестал разговаривать. Все его элементы, кроме белоголового, бросились под защиту укрытия. Сначала это казалось каким-то странным приступом трусости, но потом Джоанна поняла. Ведь человек, работающий со взрывчатым веществом, тоже старается защитить свое тело - кроме той руки, которая держит спичку. Тщательник рисковал увечьем, но не жизнью. Белоголовый оглянулся на остальные элементы Тщательника. Он был не столько взволнован, сколько внимательно слушал. На таком расстоянии он не мог быть частью разума Тщательника, но эта тварь была умнее любой собаки - и очевидно, получила какие-то указания от группы остальных. Белоголовый повернулся и подошел к пушке. Последние несколько метров он прополз на брюхе, укрываясь, как мог, за грязью позади тележки, на которой пушка стояла. Он поднес лучину к стволу и медленно наклонил ее в сторону запального канала. Джоанна нырнула за бруствер... Взрыв прозвучал резким хлопком. Резчица вздрогнула всеми телами и издала свист боли. Такой же свист послышался всюду вокруг навеса. Бедняга Тщательник! У Джоанны выступили слезы. Я должна посмотреть, я тоже за это отвечаю. Она медленно встала и заставила себя оглядеть поле, где минуту назад стояла пушка, - и она оказалась на месте! С обоих ее концов шел густой дым, но ствол остался цел. И более того: белоголовый тоже шатался, оглушенный, возле пушки, и его белая шерсть стала черной от сажи. К нему бежали остальные элементы Тщательника. Они все пятеро стали прыгать вокруг пушки, наскакивая в восторге друг другу на плечи. Долгую минуту все остальные только смотрели. Пушка не развалилась. Канонир остался цел. Ах да... Джоанна посмотрела поверх пушки на склон холма: на верхушке старой стены осталась метровой ширины зазубрина, которой раньше не было. Да, Хранителю придется потрудиться, скрывая от шпионов такое! Глухое молчание сменилось таким шумом, которого Джоанна в жизни не слышала. Было, кроме обычного бульканья, еще и шипение на самом пороге слышимости. На другой стороне навеса двое шипастых, которых она не знала, врезались друг в друга, и одно мгновение безумного восторга они были огромной стаей из девяти или десяти элементов. Но мы же еще не отбили корабль! Джоанна повернулась и обняла Резчицу. Но королева не ликовала вместе с остальными. Она сдвинула все головы вместе и дрожала. - Резчица? Джоанна погладила шею одного из больших, толстых. Он отдернулся, и тело его свело судорогой. Удар? Сердечный приступ? Почему-то всплыли эти названия убийственных болезней старых времен. А может ли такое случиться со стаей? Происходило что-то ужасное, и никто этого не замечал. Джоанна снова вскочила и заорала: - Странник! Через пять минут Резчицу вытащили из-под навеса. Там по-прежнему творилась сумасшедшая суета, но для ушей Джоанны это была мертвая тишина. Она помогла положить королеву в ее экипаж, но после этого ее уже близко не подпускали. Даже Странник, вчера еще так охотно переводивший, только от нее отмахивался. - Все будет хорошо, - бросил он на ходу, забегая вперед повозки и хватая под уздцы этих, как они там называются. И карета поехала дальше в окружении нескольких стай-охранников. Как-то мгновенно Джоанна снова увидела странность мира стай. Явно происходило что-то срочное. Возможно, умирала личность. Народ суетился во все стороны. И все же... Стаи были сами по себе. Никто не подходил близко. Никто никого не мог коснуться. Но этот миг прошел, и Джоанна уже выбегала из-под навеса вслед за каретой. Она старалась не отстать на раскисшей тропе, и это ей почти удалось. Все вокруг было мокрым, холодным, серым, как ружейный металл. Все так настаивали на испытании - а что, если это был очередной коварный ход Свежевателя? Джоанна споткнулась и упала на колени в грязь. Карета свернула за угол, на мостовую и скрылась из глаз. Джоанна встала и пошла по мокрой тропе дальше, но теперь чуть медленнее. Она ничего, совсем ничего не могла сделать. Она подружилась с Описателем, и его убили. Она подружилась с Резчицей, и вот теперь... Джоанна шла по мощеной улице между кладовыми замка. Карета скрылась из виду, но слышен был стук ее колес по камням. По обеим сторонам от нее шли стаи-охранники из службы Хранителя, иногда прячась в ниши, чтобы пропустить встречных. На ее вопросы никто не отвечал - может быть, никто из них не говорил по-самнорски. Джоанна чуть не заблудилась. Карета была еще слышна, но она куда-то свернула. Теперь стук ее колес слышался позади. Они везли Резчицу домой к Джоанне! Она повернула обратно и пошла вверх по холму к двухэтажному дому, которые делила с Резчицей последние недели. Джоанна уже слишком выдохлась, чтобы бежать. Поэтому она медленно брела по склону, почти не замечая, как промокла и замерзла. Карета стояла метрах в пяти от двери. Стаи охранников растянулись по холму, но луки не натянули. Полуденное солнце нашло брешь в облаках и на миг озарило мокрый вереск и блеснувшие бревна, ярко засветившиеся на фоне темного неба над холмами. Такая игра света и темноты всегда казалась Джоанне особенно красивой, Только бы с ней ничего плохого не случилось. Охранники ее пропустили. Вокруг входа расположился Странник Викрэкшрам, три его элемента следили, как подходит Джоанна. Четвертый, Шрамозадый, просунул длинную шею в дверь, глядя, что творится внутри. - Она хотела быть здесь, когда это случится, - пояснил он. - Ч-что случится? - спросила Джоанна со страхом. Странник сделал жест, эквивалентный пожатию плечами. - Это был шок от выстрела пушки. Но это могло случиться от чего угодно. Как-то странно мотались в воздухе его головы. Джоанна вдруг поняла - и ее это потрясло, - что стая улыбается, не в силах сдержать радости. - Я хочу ее видеть! - Джоанна бросилась вперед. Шрамозадый поспешно освободил ей дорогу. Внутренность дома была освещена только открытой дверью и щелями окон под потолком, и Джоанне пришлось подождать, пока глаза привыкнут. Пахло чем-то... влажным. Резчица лежала кольцом на матрасах, на которых всегда лежала по вечерам. Джоанна подошла к стае и встала на колени. От ее прикосновения стая нервно вздрогнула и отодвинулась. В середине кольца матрасов была кровь и что-то, похожее на клубок внутренностей. Джоанна почувствовала, что ее может стошнить. - Резчица? - тихо позвала она. Один из элементов Резчицы пододвинулся к девочке и ткнулся мордой ей в ладонь. - Здравствуй, Джоанна. Как это странно... когда кто-то с тобой... в такую минуту. - У тебя кровь. Что случилось? Тихий человеческий смех. - Мне больно, но это хорошо... вот, смотри. Слепой держал в челюстях что-то маленькое и мокрое. Один из остальных это вылизывал. Что бы это ни было, но оно шевелилось, оно было живым. И Джоанна вспомнила, какими неуклюжими были последнее время части Резчицы. - Ребенок?! - Да. И через день-другой будет еще один. Джоанна плюхнулась на доски пола, закрыв руками лицо. Она готова была снова заплакать. - Почему же ты мне не сказала? Резчица ответила не сразу. Она облизала малыша с головы до ног и положила под живот элемента, который, наверное, был его матерью. Новорожденный прижался потеснее, тыкаясь носом в густой мех. Если он и издавал какие-то звуки, Джоанна их не слышала. Наконец королева сказала: - Я не знала, смогу ли тебе объяснить. Мне... мне это было трудно. - Трудно иметь детей? Руки Джоанны были липкими от залившей подстилку крови. Конечно, это должно быть трудно, но ведь только так и может начинаться жизнь в мире, подобном этому. Это была боль, которая требовала поддержки друзей, боль, которая вела к радости. - Нет, иметь детей нетрудно. Я на своей памяти родила больше сотни... Но эти два... это мой конец. Как я могу дать тебе понять? У вас, людей, нет выбора - продолжать жизнь или нет; ваши отпрыски никогда не будут вами. Но для меня это конец жизни длиной в шестьсот лет. Понимаешь, я собираюсь сохранить этих двоих как часть меня самой... и впервые за столетия я не буду им одновременно матерью и отцом. Я стану новой. Джоанна поглядела на слепого и на слюнявого. Шестьсот лет инцеста. Сколько еще могла бы протянуть Резчица, пока не начал бы угасать сам ее ум? "Не буду одновременно матерью и отцом". - А кто же тогда отец? - вырвалось у нее. - Как ты думаешь? - Этот голос донесся из-за двери. Одна из голов Странника Викрэкшрама просунулась в дверь так, что был виден ее глаз. - Когда Резчица принимает решение, она не останавливается на полпути. Она была самой строго сберегаемой душой всю свою жизнь. Но теперь в ней есть кровь - Компьютер сказал бы "гены" - от стай со всего мира, от одного из самых чокнутых странников, кто когда-либо бросал душу на ветер. - И от одного из самых умных, - добавила Резчица голосом одновременно насмешливым и присвистывающим от боли. - Новая душа будет уж точно не глупее предыдущей и куда более гибкая. - А я сам тоже немножко беременный, - добавил Странник. - Но мне это ну ни капельки не грустно. Слишком долго я был четверным. И к тому же вообрази: иметь щенков от самой Резчицы! Может быть, я стану солидным и где-нибудь осяду. - Ха! Даже двоих от меня не хватит усмирить твою бродяжью душу. Джоанна слушала. Сами идеи были такими чуждыми, но интонации и юмор были очень знакомы. Откуда-то... и вдруг она вспомнила. Когда ей бьыо пять лет, мама с папой принесли домой маленького Джефри. Слов их Джоанна не помнила, даже смысла их не помнила, но тон - тон был тот же, что сейчас у Резчицы и Странника. Джоанна снова села, и напряжение этого длинного дня отпустило ее. Артиллерия Тщательника действовала, был шанс отбить звездолет. И даже если нет... у нее появилось чувство, что она немножко дома. - А м-можно погладить твоего щенка? 25 Путешествие "Внеполосного" началось с катастрофы, где разницу между жизнью и смертью решали часы и минуты. В первые недели полета был ужас и одиночество и попытки воскресить Фама. "Внеполосный" быстро падал к плоскости Галактики, уходя от Ретрансляторов. День за днем звездный завиток выпрямлялся им навстречу, пока не стал сплошной полосой света. Млечным Путем, каким он виден с Ньоры и Старой Земли - и с большинства обитаемых планет Галактики. Двадцать тысяч световых лет за три недели. Но это был путь через Средний Край. Теперь, в галактической плоскости, они все еще были в нескольких тысячах световых лет от Дна Края. Границы Зон проходили примерно по уровню поверхностей, отвечающих одинаковой плотности материи. В галактических масштабах Дно было расплывчатой поверхностью, имеющей форму линзы, окружающей большую часть галактического диска. "Внеполосный" двигался теперь в плоскости этого диска, более или менее в сторону центра Галактики. Каждую неделю они подходили все ближе к Медленной Зоне. Хуже того, их путь, со всеми разумными вариантами проходил точно через регион, где наблюдался массивный сдвиг Зон. В сетевых группах новостей это называлось "Великая Зонная Буря", хотя никаких, разумеется, физических возмущений в этом регионе не было. Но иногда им за день не удавалось пройти и восьмидесяти процентов намеченного. Они довольно рано узнали, что их продвижение тормозит не только буря. Синяя Раковина выходил наружу и осматривал повреждения, полученные во время бегства. - Значит, дело в самом корабле? - спросила Равна, глядя на ставшее неуловимым движение ближайших звезд по небу. Подтверждение не было откровением. Но что же делать. Синяя Раковина ездил взад-вперед по потолку. Каждый раз, доезжая до дальней стены, он запрашивал программу управления кораблем о состоянии герметизации носового люка. Равна метнула на него рассерженный взгляд: - Слушай, ты уже проверяешь это энный раз за последние три минуты. Если ты думаешь, что там неполадка, так устрани ее! Тележка наездника резко остановилась. Ветви неуверенно зашевелились. - Но я же выходил. Я хочу быть уверен, что закрыл люк как следует... А, ты хочешь сказать, что я это уже проверял? Равна посмотрела на него и постаралась убрать язвительность из своего голоса. Недовольство не следовало срывать на Синей Раковине. - Ага. Раз пять, не меньше. - Извини. - Он остановился, уходя в спокойствие полной сосредоточенности. - Я не включил память. Иногда эта привычка умиляла, а иногда раздражала. Когда наездник пытался думать о двух разных вещах одновременно, его тележка иногда сбоила в кратковременной памяти. Синяя Раковина, в частности, иногда зацикливался, повторяя одни и те же действия и тут же о них забывая. Фам усмехнулся - он держался гораздо хладнокровнее Равны. - Чего я не понимаю, так это почему вы, наездники, со всем этим мучаетесь. - Как это? - Ну, согласно сведениям из библиотеки корабля, у вас эти тележки были еще до того, как возникла Сеть. Так почему же вы не усовершенствовали конструкцию, не избавились от этих дурацких колес, не улучшили отслеживание памяти? Спорю на что хотите, что даже боевой программист Медленной Зоны вроде меня придумал бы конструкцию получше той, на которой вы ездите. - Это действительно вопрос традиций, - сухо ответил Синяя Раковина. - Мы прежде всего благодарны Тому, кто дал нам колеса и память. - Хм. Равна чуть не улыбнулась. Сейчас она достаточно хорошо знала Фама, чтобы догадаться, о чем он думает - а именно, что довольно много наездников могли перейти на гораздо лучшие приборы в Переходе. Тем, кто остались, явно нравились наложенные на самих себя ограничения. - Да, традиций. Многие из тех, кто были наездниками, изменились - даже Перешли. Но мы остались. - Зеленый Стебель замолчала, а когда заговорила вновь, ее голос был еще застенчивей обычного. - Вы слыхали Легенду наездников? - Нет, - ответила Равна, заинтересованная помимо своего желания. Может быть, когда-нибудь она узнает об этих наездниках не меньше, чем о своих друзьях-людях, но пока что они были полны сюрпризов. - Мало кто слыхал. Не то чтобы это была тайна, просто мы редко ее вспоминаем. Это близко к религии, но мы никого не стремимся обратить. Четыре или пять миллиардов лет назад Некто построил первые тележки и дал разум первым наездникам. Это проверенный факт. Легенда состоит в том, что нечто погубило Создателя и все его работы. Катастрофа столь великая, что с расстояния стольких лет она даже не может быть понята, как действие Разума. Много было теорий о том, какой была Галактика в далеком прошлом, во время Разделения. Но ведь Сеть не могла существовать извечно, она должна была иметь начало. Равна никогда особо не верила в Древние Войны и в Катастрофы. - Так что в определенном смысле, - говорила Зеленый Стебель, - мы, наездники, - это те, кто остались верны, те, кто ждет возвращения Создавшего нас. Традиционная тележка и традиционный интерфейс с ней - это стандарт. Верность ему питает наше терпение. - Именно так, - добавил Синяя Раковина. - И сама конструкция очень изощренная, миледи, хотя функции ее просты. - Он откатился в центр потолка. - Традиционная тележка требует хорошей дисциплины - сосредоточенности на том, что действительно важно. А сейчас я пытался беспокоиться сразу о многом... - Он резко вернулся к теме: - Два наших шипа гипердвигателя не восстановились после катастрофы на Ретрансляторах. Еще три, по всей видимости, выходят из строя. Мы думали, что медленность нашего продвижения связана с бурей, но сейчас я осмотрел шипы с близкого расстояния. Диагностические предупреждения не были ложной тревогой. - И дело становится все хуже? - К несчастью, да. - И насколько плохо оно станет? Синяя Раковина сложил свои щупальца. - Миледи Равна, мы не можем быть уверены в наших экстраполяциях. Может стать ненамного хуже, чем сейчас, или... Вы же знаете, что "Внеполосный" не был окончательно готов к отлету. Еще оставалось провести окончательные испытания. В некотором смысле это волнует меня больше всего остального. Мы не знаем, какие могли затаиться ошибки в программах, особенно когда мы достигнем Дна и отключится нормальная автоматика. Нам остается тщательно следить за гипердвигателями... и надеяться. Это был кошмар всех путешественников, особенно возле Дна Края: отказывают гипердвигатели - и световой год становится делом не минут, а лет. Даже если они запустят субсветовой двигатель и лягут в гибернацию, то в момент их прибытия Джефри Олсндот будет много тысяч лет как мертв, а тайна корабля его родителей похоронена в какой-нибудь средневековой помойке. Фам Нювен махнул рукой в сторону ползущих звездных полей. - И все же это Край. С каждым часом мы пролетаем больше, чем флот Кенг Хо мог пройти за десятилетия. - Он пожал плечами. - Ведь здесь наверняка есть места, где мы можем сделать ремонт? - Несколько таких. Ничего себе "Быстрый полет, никем не замеченный". Равна вздохнула. Окончательная подготовка корабля на Ретрансляторах должна была включать установку дублирующего оборудования и оттестированных программ, способных работать возле Дна. Все это теперь далекие "могло быть". Она посмотрела на наездницу. - А какие есть мысли? - На какую тему? - спросила Зеленый Стебель. Равна прикусила губу. Кто-то говорил, что наездники - раса комиков. Это, конечно, так, но, как правило, они не нарочно. Синяя Раковина что-то протрещал подруге. - А! О том, где можно получить помощь. Да, есть несколько возможностей. Сьяндра Кеи отсюда в трех тысячах девятистах световых лет, но по ту сторону бури. Мы... - Слишком далеко, - сказали Равна и Синяя Раковина почти в один голос. - Да-да, но вспомните: миры Сьяндры Кеи почти все людские, ваш дом, миледи Равна. И мы с Синей Раковиной их очень хорошо знаем; в конце концов, там мы брали груз шифровального оборудования, которое везли на Ретрансляторы. У нас там друзья, а у вас - семья. Даже Синяя Раковина согласен, что там мы можем сделать эту работу, не привлекая внимания. - Да, если мы туда попадем, - ворчливо заявил Синяя Раковина. - Ладно, а каковы другие варианты? - Они не так хорошо известны. Я составлю список. - Щупальца Зеленого Стебля задвигались над консолью. - Наш последний шанс на выбор довольно близко от выбранного нами курса. Цивилизация в отдельной системе. Называется... название переводится как "Гармоничный Покой". - Вечный покой? - пошутил Фам. Пока что они решили спокойно продвигаться вперед, наблюдая за шипами и отложив решение об остановке на ремонт. Дни складывались в недели, недели - в месяцы. Четверо путешественников в опасном рейсе ко Дну ради благородной цели. Показатели гипердвигателей ухудшались, но медленно, в точном соответствии с предсказаниями корабельного диагноста. Погибель расходилась по Вершине Края, и ее атаки на архивы Сети растянулись куда дальше, чем она могла достать непосредственно. Связь с Джефри стала лучше. Сообщения стали поступать по одному-два в день. Иногда, когда антенный рой "Внеполосного" оказывался правильно настроен, они с Равной могли говорить почти в реальном времени. Развитие мира Стальных Когтей шло быстрее, чем ожидалось, - возможно, достаточно быстро, чтобы мальчик смог спасти себя сам. Тяжело было время - вчетвером взаперти в одиноком корабле, с единственной нитью во внешний мир, и та вела к потерявшемуся ребенку. Как бы там ни было, а это было по-настоящему скучно. Хотя. у каждого было достаточно работы. Равне досталось управление библиотекой корабля и извлечение из нее планов для помощи господину Булату и Джефри. Библиотека "Внеполосного" была нулем по сравнению с Архивом Ретрансляторов или даже с университетской библиотекой на Сьяндре Кеи, но без соответствующей поисковой автоматики она была столь же непознаваемой. А по мере их продвижения с автоматикой приходилось возиться все больше и больше. И все-таки... в присутствии Фама скучно быть не могло. У него были десятки проектов, и он интересовался всем. - Путешествие может быть подарком, - любил говаривать он. - Сейчас у нас есть время собраться, время подготовиться ко всему, что может ждать впереди. Он стал учить самнорский. Это шло медленнее, чем имитация обучения на Ретрансляторах, но у этого парня была настоящая склонность к языкам, а Равна давала ему достаточно практики. Каждый день он проводил несколько часов в мастерских "Внеполосного", часто на пару с Синей Раковиной. Реализуемая графика была для него новым понятием, но уже через пару недель он мог делать не только игрушечные прототипы. Построенные им скафандры имели двигатели и карманы для оружия. - Мы не знаем, как там будет, когда мы прилетим, и силовая броня может очень и очень пригодиться. В конце каждого рабочего дня они сходились на мостике сличить свои записи, рассмотреть последние сведения от Джефри и господина Булата, проверить состояние гипердвигателей. Для Равны это бывало самое счастливое время дня... и самое тяжелое - тоже. Фам настроил автоматику дисплея на показ кругового обзора стен замка. Огромный очаг заменял окно, где обычно выводилось состояние связи. Звук был почти натуральный, даже часть жара от "огня" шла от этой стены. Это был зал замка из памяти Фама, с той Канберры, о которой он говорил. Но это не сильно отличалось от Века Принцесс на Ньоре (хотя те замки стояли в основном на тропических болотах, где редко использовались большие очаги). По какой-то непонятной причине он нравился даже наездникам; Зеленый Стебель говорила, что он напоминает ей торговую стоянку времен первых лет с Синей Раковиной. Как путешественники после долгого ходового дня, они отдыхали в уюте фантомного зала. А когда все деловые вопросы бывали решены, Фам с наездниками обменивались рассказами, и это затягивалось иногда до глубокой "ночи". Равна сидела рядом с ним, самая молчаливая из всех четырех. Она смеялась вместе со всеми, иногда принимала участие в дискуссиях: у Синей Раковины бывали припадки юмора по поводу веры Фама в шифрование открытым ключом, и Равна рассказывала истории, подтверждающие мнение наездника. Но это было и самым тяжелым для нее временем. Да, рассказы были удивительны. Синяя Раковина и Зеленый Стебель побывали во многих местах, и в душе они были бродячими торговцами. Надувательство, яростный спор о цене, товары - это было частью самой их жизни. Фам самозабвенно слушал рассказы своих друзей, а потом рассказывал свои - как он был принцем на Канберре и что значит быть торговцем и исследователем в Медленной Зоне. И при всех ограничениях Медленности его рассказы перешибали истории наездников. Равна улыбалась и старалась изобразить энтузиазм. Потому что истории Фама - это была натяжка. Он честно верил в них, но она не могла вообразить, как один человек мог столько видеть, столько совершить. Там, на Ретрансляторах, она говорила, что его память - это синтетика, шуточка Старика. Она сказала это в приступе необоримой злости, и больше всего на свете ей бы хотелось, чтобы этого никогда не было... потому что так ясно, что это правда. Зеленый Стебель и Синяя Раковина никогда этого не замечали, но бывало, что Фам в середине рассказа запинался, и в глазах его проглядывал едва прикрытый страх. Где-то в душе он тоже знал правду, и ей вдруг хотелось его обнять, утешить. Как если бы у тебя был страшно израненный друг, и ты можешь с ним говорить, но никогда не упоминать, насколько он искалечен. Но вместо этого она притворялась, что этих провалов просто нет, улыбалась и смеялась над его дальнейшим рассказом. И вся эта злая шутка Старика была без надобности. Фаму не надо было быть героем. Он был достойным человеком, хотя слегка эгоистичным и не слишком уважающим правила. У него было упорства не меньше, чем у Равны, а храбрости даже больше. Каким искусством должен был обладать Старик, чтобы создать такого человека! Какой... Силой! И как же она ненавидела Его за злую шутку над таким человеком! Богошок Фама почти совсем прошел. За это Равна была очень благодарна. Раз или два в месяц у него бывали приступы снов наяву. После этого он день-другой с сумасшедшим энтуэиаз1йом предлагал какой-нибудь новый проект, который часто и сам не мог толком объяснить. Но эти явления не усиливались, и он от нее не отдалялся. - Может быть, этот богошок и спасет нас в конце концов, - говорил Фам, когда Равна решалась об этом заговорить. - Нет, не знаю я, как это будет. - Он похлопывал себя по голове. - Здесь до сих пор есть личный чердак бога. И это более чем просто память. Иногда этому богошоку нужен весь мой мозг, чтобы думать, и для моего самосознания не остается места, и потом я не могу объяснить, но иногда что-то все-таки брезжит. Что бы ни принесли родители Джефри в мир Стальных Когтей, ясно одно: это может повредить Погибели. Можешь называть это противоядием или - лучше - контрмерой. Что-то, что было взято у Отклонения, когда оно зарождалось в лаборатории Страума. Что-то, о чем Отклонение заподозрило лишь много позже. Равна только вздыхала. Трудно было представить себе добрую весть, которая в то же время так бы страшила. - И страумеры смогли что-то вроде этого увести прямо из сердца Отклонения? - Может быть. А может быть, Контрмера смогла использовать Страумеров, чтобы ускользнуть от Отклонения. Спрятаться на недоступной глубине и ждать момента для удара. И я думаю, это может сработать, если я-то есть если богошок от Старика - доберется туда вниз и поможет ей. Посмотри, что творится в группах новостей. Погибель переворачивает весь Верхний Край вверх дном - что-то ищет. Удар по Ретрансляторам - это был малый побочный эффект операции по убийству Старика. Но пока что она ищет не там. У нас будет шанс запустить Контрмеру. Равна вспомнила письма Джефри. - Гниль на стенах корабля. Ты думаешь, это она и есть? Взгляд Фама стал задумчивым. - Может быть. Она кажется вполне пассивной, но он говорит, что она была с самого начала и что его родители не разрешали ему к ней подходить. Кажется, она ему слегка противна... И это хорошо, потому что его шипастые друзья тоже не будут ее трогать. У Равны мелькали тысячи вопросов. Очевидно, что у Фама - тоже. И сейчас ни на один из них не было ответа. Но когда-нибудь они предстанут перед неизвестным, и мертвая рука Старика сделает свой ход... посредством Фама. Равна вздрогнула, и они долго молчали оба. Месяц за месяцем изобретение пороха шло точно по графику библиотечной программы. Стальные Когти научились легко его производить; очень мало им приходилось возвращаться назад по дереву разработки к пройденным этапам. Критическим пунктом, который замедлял ход работ, было испытание сплавов, но здесь уже тоже было пройдено самое трудное. Стаи "Скрытого Острова" уже построили первые три прототипа: заряжающиеся с казенной части орудия, которые могла нести одна стая. Джефри считал, что через десять дней можно будет начать серийное производство. С радио дело обстояло сложнее. В одном смысле проект отставал от графика, в другом же он стал куда более грандиозным, чем Равна могла себе вообразить. После долгого периода нормального развития Джефри предложил контрплан. Он состоял в полной переработке таблиц для акустического интерфейса. - Я-то думал, что эти ребята только-только в раннем средневековье, - заметил Фам Нювен, прочитав письмо Джефри. - Так и есть. Очевидно, они всего лишь продумали следствие из того, что мы им послали. Они хотят организовать передачу стайной мысли по радио. - Ха. Смотри, мы описали, как таблицы задают сетку передатчика - и все это на нетехническом самнорском. И при этом показали, как малые изменения таблиц дают совсем другую сетку. Но видишь ли, наша конструкция дает им полосу три килогерца - вполне нормально для голосовой связи. А ты мне говоришь, что реализация этой новой таблицы даст им полосу двести килогерц. - Да. Так говорит мой компьютер. Он улыбнулся своей хитрой улыбкой. - Во! О чем я и говорю. Конечно, в принципе мы дали им достаточно информации, чтобы придумать эту модификацию. Как по-моему, так построение этой расширенной таблицы спецификаций эквивалентно численному решению... - Он посчитал число строк и столбцов - системы примерно пятисот уравнений в частных производных. А малыш Джефри утверждает, что все переносные компьютеры сломаны, а бортовой тоже не работает. Равна откинулась от дисплея. - А! Теперь я поняла. - Когда привыкаешь к инструментам, иногда забываешь, как жить без них. - Ты... ты думаешь, это работа Контрмеры? Фам Нювен удивился, будто никогда и не предполагал .щ такую возможность. И ответил: - Нет... нет, не это. Я думаю, что "господин Булат" слегка морочит нам головы. Все, что мы имеем, - это поток байтов от "Джефри". Что мы действительно знаем о том, что там творится? - Ладно, я тебе скажу, что знаю я. Мы говорим с маленьким человеческим детенышем, который вырос в царстве Страума. Ты большую часть сообщений видел в трисквелинском переводе. При этом теряется множество детских оборотов и ошибок ребенка, чей родной язык - самнорский. Единственный, кто мог бы такое подделать, - взрослый человек. И после двадцати недель общения с Джефри я тебе точно скажу, что это маловероятно. - Отлично. Тогда положим, что Джефри есть на самом деле. Значит, мы имеем восьмилетнего ребенка, попавшего в мир Стальных Когтей. Он говорит нам то, что считает правдой. Что я говорю - это то, что похоже, будто кто-то врет ему. Может быть, тогда можно верить тому, что он видит своими глазами. Он говорит, что эти создания не разумны иначе как в группах примерно по пять. Ладно, поверим. - Фам закатил глаза. Его вид явно показывал, насколько редко встречается групповой разум по эту сторону Перехода. - Мальчик говорит, что с воздуха они видели только маленькие города и что все там имеет очень средневековый вид. Тоже поверим. Тоже поверим. Но! Каковы тогда шансы, что у этой расы хватает ума решать в уме уравнения в частных производных и вывести эти уравнения как следствия из твоего письма? - Ладно, среди людей тоже бывали гениальные. - Равна могла бы вспомнить случай из ньоранской истории и еще пару примеров со Старой Земли. Но если среди стай такие способности были обычными, они умнее любой природной расы, о которой ей доводилось слышать. - Значит, это не похоже на первичное средневековье? - Вот именно. Я спорить могу, что это колония, впавшая в упадок в тяжелые времена - как твоя Ньора или моя Канберра, только им повезло, что они оказались в Крае. У этих собачьих стай где-то есть работающий компьютер. Может быть, он под контролем касты жрецов, может быть, у них мало что есть, кроме этого. Но что-то они от нас прячут. - Но зачем? Мы же в любом случае им помогли бы. И Джефри сообщил, что эта группа его спасла. Фам снова улыбнулся - прежней улыбкой высокомерия. И тут же опомнился. Он действительно хотел избавиться от этой привычки. - Равна, ты бывала на десятке разных планет. И еще о тысяче читала, по крайней мере обзоры. Ты столько знаешь вариантов средневековья, что мне даже и не догадаться. Но понимаешь, я там был... по-моему. Последнее слово он нервно буркнул себе под нос. - Я читала о Веке Принцесс, - мягко заметила Равна. - Да... и прости меня, что об этом забыл. В любой средневековой политике мысль и клинок неразделимы. И это куда больше значит для того, кто это пережил. Послушай, пусть мы и поверим, что Джефри сообщает то, что видел, все равно королевство Скрытого Острова - штука очень странная. - Ты насчет имен? - Вроде Свежевателя, Булата и Стальных Когтей? Суровые имена не обязательно понимать буквально. - Фам рассмеялся. - Когда я был восьмилетним принцем, одним из моих титулов был такой: "Властелин и Потрошитель". - Увидев выражение лица Равны, он быстро добавил: - Я в том возрасте вряд ли даже видел больше двух казней! Нет, имена - это лишь мелкая деталь. Я вспоминаю, как малыш описывает замок - который явно рядом с кораблем - и нападение из засады, от которого, как он думает, его спасли. Это не сходится. Ты спрашивала: что они могут выиграть, предав нас? Я могу посмотреть на этот вопрос с их точки зрения. Если это - пришедшая в упадок колония, то они точно знают, чего лишились. У них могли сохраниться остатки технологии, и они чертовски параноидальны. Я бы на их месте рассмотрел возможность внезапного нападения на спасателей, если таковые проявят слабость или неосторожность. И даже если мы явимся сильными... посмотри на вопросы, которые задает Джефри от имени Булата. Этот тип хитрит, стараясь выяснить, что именно нам дорого: корабль-беглец, Джефри и дети в гибернаторах или что-то еще на корабле. Когда мы прилетим, Бунат уже наверняка сотрет в порошок местную оппозицию - с нашей помощью. Мое предположение - что на планете Стальных Когтей наш ждет тяжелый случай вымогательства. Я-то думала, мы обсуждаем хорошие вести. Равна стала листать последние сообщения. Фам был прав. Мальчик рассказывал ту правду, которую знал, но... - Я не знаю, как нам играть по-другому. Если мы не будем помогать Булату против резчиков... - Ага. Мы слишком мало знаем, чтобы делать что-нибудь другое. Что бы там ни было еще, а резчики кажутся реальной угрозой Джефри и кораблю. Я только говорю, что мы должны рассматривать все возможности. И в одном я абсолютно уверен - мы никак не должны проявлять заинтересованность в Контрмере. Если местный народ узнает, как отчаянно она нам нужна, у нас не будет ни одного шанса. И нам надо начать немного врать самим. Булат говорит о строительстве для нас посадочной площадки - внутри замка. "Внеполосный" никак туда не влезет, но давай подыграем. Скажи Джефри, что мы отделимся от гипердвигателя, как его контейнеровоз. Пусть Булат ставит безвредные капканы... - Он замычал один из своих странных "маршевых" мотивов. - А насчет радио: давай так между прочим поблагодарим за улучшение нашего проекта. Интересно, что они скажут? Ответ на свой вопрос Фам Нювен получил через три дня. Джефри Олсндот утверждал, что оптимизацию выполнил он. Если верить ребенку, то доказательств существования спрятанного компьютера не было. Но Фам не был убежден. - Значит, по простому совпадению у нас на том конце связи оказался Ньютон? Равна с этим не спорила. Это было невероятное везение, но... Она пересмотрела предыдущие письма. В области языка и общего образования мальчик был для своего возраста вполне обыкновенный. Но иногда, когда ситуация требовала математического озарения - не формальной, выученной математики, - Джефри говорил потрясающие вещи. Некоторые из этих разговоров шли в хороших условиях, когда между вопросом и ответом проходило не больше минуты. Все это выглядело слишком естественно, чтобы быть ложью, которую подозревал Фам Нювен. Джефри Олсндот, мне очень хочется с тобой познакомиться. Всегда что-то было. Проблемы с разработками для Стальных Когтей, опасения, что злодеи резчики сокрушат господина Булата, беспокойство за неуклонно ухудшающиеся показатели гипердвигателей и шевеление Зон, которые замедляли продвижение корабля. Жизнь попеременно, а то и одновременно, вызывала неверие, страх и тоску. И все же... Однажды ночью примерно в конце четвертого месяца полета Равна проснулась в каюте, которую теперь делила с Фамом. Может быть, ей что-то снилось, но она не помнила. Только помнила, что не кошмар. В комнате ничего не шумело - ничего, от чего бы она могла проснуться. Рядом с ней в сетке гамака крепко спал Фам. Она подсунула руку ему под спину и нежно притянула к себе. Его дыхание изменилось, он что-то мирно и неразборчиво пробормотал. По мнению Равны, секс в невесомости - совсем не то, что об этом рассказывают, но просто спать рядом с кем-то... это в невесомости получается гораздо лучше. Объятия легкие, нежные, без усилий. Равна оглядела тускло освещенную каюту, пытаясь понять, что могло ее разбудить. Может быть, отголосок дневных забот - видят Силы, их было достаточно. Равна устроила свою щеку на плече Фама. Да, все время заботы, но-в чем-то она была более довольна, чем за последние годы. Да, проблем хватало. Положение бедного Джефри. Все люди, погибшие на Страуме и на Ретрансляторах. Зато у нее есть три друга и есть любовь. Запертая в крохотном кораблике, идущем ко Дну, она была меньше одинока, чем за все время после отлета с Сьяндры Кеи. Более чем за всю свою жизнь она могла помочь решать проблемы. И ей пришло в голову, немного с грустью, что через много лет она будет оглядываться на эти месяцы как на золотое счастливое время. 26 Наконец почти через пять месяцев выяснилось, что дойти без ремонта шипов надежды нет. Вдруг скорость "Внеполосного" упала до четверти светового года в час там, где вполне можно было бы делать два. И положение ухудшалось. До Гармоничного Покоя они могли добраться без проблем, но дальше... Мерзкое название, подумала Равна. "Легкомысленный" перевод Фама был и того хуже: "Вечный Покой". В Крае использовались почти все объекты, подходящие для обитания. Цивилизации Переходили, и исчезали расы... но всегда кто-то поднимался Снизу. В результате чаще всего получались лоскутные многовидовые системы. Молодые расы только что из Медленности плохо уживались с остатками более старших народов. Согласно сведениям библиотеки корабля, этот самый "Покой" находился в Крае долго. Он был обитаем уже более двух миллионов лет, и за это время его называли домом более десяти тысяч видов. Последние записи гласили, что там создался конгломерат более сотни рас. Даже самые молодые были остатками дюжины эмиграций. Да, это место должно быть мирным, как палата умирающих. Что ж, значит, туда. Они перебросили "Внеполосной" на три световых года в сторону вращения Галактики и теперь летели вдоль магистрали Сети к "Вечному Покою". Сейчас можно было слушать новости всю дорогу. С Гармоничного Покоя шли объявления. По крайней мере один вид ценил внешние товары и специализировался по оснащению и ремонту кораблей. Объявления рекламировали "предприимчивую, твердоногую (?) расу". Потом появилась и видеоинформация: создания, передвигающиеся на слоновых бивнях и имеющие пучки коротких рук, растущих сразу под шеей. В объявлениях приводились и сетевые адреса довольных клиентов. "Жаль, что мы не можем это проверить". Вместо этого Равна послала короткое письмо на трисквелине с запросом о возможности общей замены гипердвигателя и списка возможных способов платежа. А тем временем плохие новости шли потоком. Шифр: 0 Получено: борт "Внеполосного" Языковый путь: Бэлореск - Трисквелин, СК: Устройства трансляции От: Союз Обороны Тема: Призыв к действию Рассылка: Группа "Угроза Погибели" Группа "Отслеживание войн" Группа "Изучение Хомо сапиенс" Дата: 158,00 дней от крушения Ретрансляторов Ключевые фразы: Действия, а не разговоры Текст сообщения: Силы Защиты планируют акцию против орудий Отклонения. Время нашим друзьям заявить о себе. Сейчас нам не нужна ваша военная сила, но в ближайшем будущем нам понадобится поддержка, в том числе и бесплатное время на Сети. В ближайшие секунды мы будем внимательно следить, кто поддерживает нашу акцию, а кто, быть может, уже порабощен Отклонением. Если вы живете в местах, инфицированных людьми, у вас есть выбор: действуйте сейчас с хорошими шансами на победу - или промедлите и погибнете. Истребить заразу! На это сообщение было много откликов, в том числе соображений, кого имеет в виду этот "Истребить заразу" (он же "Союз Обороны"). Были также слухи о военном движении. Это не вызвало того всплеска сообщений, какой последовал за крушением Ретрансляторов, но привлекло внимание некоторых групп новостей. Равна тяжело сглотнула и отвернулась от дисплея. - Что ж, пока они только громко шумят. - Она хотела сказать это небрежным тоном, но не вышло. Фам Нювен тронул ее за плечо. - Совершенно верно. А настоящие убийцы обычно не кричат до того. - Но в его голосе было больше сочувствия, чем убежденности. - Мы пока еще не знаем, есть ли за этим реальная сила, а не просто громкая пасть. Достоверных известий о движении кораблей пока нет. В конце концов, что они могут сделать? Равна оттолкнулась от стола. - Надеюсь, что немного. Есть сотни цивилизаций с небольшими человеческими поселениями. Разумеется, они приняли меры предосторожности после появления этих... "Истребить заразу". О Силы, хотела бы я верить, что Сьяндре Кеи ничего не грозит. Равна уже два года не видела Линн и родителей. Иногда Сьяндра Кеи казалась элементом другой жизни, но просто знать, что она существует, - это было большим утешением, чем осознавала Равна. И вот теперь... На другом конце палубы наездники разрабатывали спецификации ремонта. Синяя Раковина подкатился к людям. - Я действительно боюсь за малые селения, но люди на Сьяндре Кеи суть движущая сила этой цивилизации, и даже название ее человеческое. Любая атака на них - это будет атака на целую цивилизацию. Мы с Зеленым Стеблем часто там вели торговлю и знаем их силы безопасности. Объявить о вторжении туда заранее может либо дурак, либо тот, кто блефует. Равна, секунду подумав, прояснела. Дирокимы и лоферы выстоят против любой угрозы человечеству на Сьяндре Кеи. - Да, мы там не в гетто. - Дело может выйти худо для изолированных людей, но на Сьяндре Кеи ничего дурного не произойдет. - Блефуют. Что ж, сеть не зря прозвали "Сеть миллионов врак". - И Равна вернулась мыслью к тому, что от нее зависело. - Но одно ясно: во время остановки на Гармоничном Покое мы должны очень постараться, чтобы на нашем корабле ничего человеческого на виду не было. Разумеется, при этом нужно было, чтобы никаких признаков Равны или Фама на корабле не было. Весь "разговор" будут вести наездники. Равна и наездники прочесали все внешние программы корабля, выпалывая все человеческие нюансы, которые проросли за время после бегства с Ретрансляторов. А если на борт нагрянут с принудительной проверкой? Что ж, если будут знать, что искать, - тогда плохо. Но все, имеющее отношение к людям, свалили в фальшивый трюм с юпитерианской атмосферой. Два человека там могут укрыться. Фам Нювен проверил их работу и нашел не один прокол. Для программиста-варвара он был очень неплох. Но в конце концов, они шли на глубину, где самый сложный компьютер окажется немногим лучше, чем те, которые он знал. Юмор был в том, что одну вещь замаскировать было невозможно: то, что "Внеполосный" пришил с Вершины Края. Да, этот корабль был придонным люггером, построенным по проекту Среднего Края. Но элегантность его исполнения кричала об умении почти сверхчеловеческом. - Эта чертова штука выглядит как каменный топор фабричного производства, - так охарактеризовал ситуацию Фам Нювен. Служба безопасности "Покоя" внушала надежды: поверхностная беглая проверка без визита на борт. "Внеполосный" прыгнул в систему и ракетными двигателями согласовал вектора скорости-положения с центром Гармоничного Покоя и "Ремонтной гаванью святого (?) Ринделла". (Фам прокомментировал: "Если ты святой, то должен быть честным".) "Внеполосный" находился над эклиптикой в восьми миллионах километров от единственной звезды Покоя. Даже если быть готовым к этому зрелищу, оно производило впечатление. Внутренняя система была набита пылью и газом, как звездная колыбель, хотя главное светило было звездой класса "G" возраста три миллиарда лет. Солнце было окружено миллионами колец, куда более впечатляющих, чем кольца любой планеты. Самые большие и яркие делились на мириады более мелких. Даже в естественном виде всюду был яркий цвет, нити зеленого, красного и фиолетового. Деформации в плоскости колец темными тенями лежали между цветными холмами, склоны которых тянулись на миллионы километров. Попадались случайные предметы - конструкции? - выступающие из плоскости колец так далеко, что отбрасывали игольчатые тени за пределы системы. Окна инфракрасного вида и собственного движения показывали более привычные виды: за кольцами лежал массивный пояс астероидов, а за ним - единственная планета юпитерианского типа, и ее собственная миллионнокилометровая система колец казалась жалкой копией. Других планет не было. Самые крупные объекты в главной системе колец были всего триста километров в поперечнике... но их были тысячи. Они опустили корабль в плоскость кольца в направлении святого Ринделла и согласовали скорость со скоростью обломков. Пришлось давать большой импульс: примерно три g в течение почти пяти минут. - Как в старые добрые времена, - заметил Фам Нювен. Оказавшись снова в свободном полете, они осмотрели гавань. Вблизи она казалась планетарной кольцевой системой вроде тех, которые Равна знала всю жизнь. Летали объекты всех размеров вплоть до ладони, несчитанные шарики льда - все это мягко сталкивалось, слипалось, разделялось. Рядом с ними эти осколки висели почти без движения - это был хаос, давно уже укрощенный. В плоскости колец было видно всего на несколько сот метров - дальше все закрывали мелкие осколки. И они не все летали свободно. Зеленый Стебель показала на линию, которая, казалось, шла из бесконечности, проходила рядом с ними и уходила навеки в другую сторону. - Это выглядит как единая конструкция, - заметила она. Равна прибавила увеличение. В системах планетарных колец такие "снежки" иногда слипались в ленты тысячи километров длиной... Белая лента широко расстилалась перед окном. Дисплей давал ее ширину примерно в километр. Эта дуга определенно состояла не из снежков. Были видны шлюзы для кораблей и узлы связи. Посмотрев изображения, снятые на подходе, Равна заключила, что вся конструкция длиннее сорока миллионов километров. Вдоль дуги попадались проломы. Это значило, что прочность такой конструкции на растяжение где-то около нуля. Подчиняясь местным возмущениям, она то распадается, то соединяется вновь. Все это было похоже на сцепление вагонов железной дороги в далекие века на Ньоре. Следующий час они осторожно входили в ангар на кольцевой дуге. Единственной регулярной характеристикой этой конструкции была ее линейность. Некоторые модули явно были созданы для сцепления спереди и сзади. Другие были просто кое-как скрепленными грязным льдом кучами аппаратуры. Последние километры корабль плыл через лес шипов гипердвигателей. Заняты были две трети гнезд. Синяя Раковина открыл окно деловых условий Ринделла. - Хм-м, кажется, господин Ринделл весьма занятое лицо. - Он повернул несколько щупальцев к окну с внешним видом корабля. - Может быть, он содержит свалку металлолома, - предположил Фам. Синяя Раковина и Зеленый Стебель подошли к грузовому шлюзу, готовясь к первой высадке с корабля. Наездники были вместе уже двести лет, а Синяя Раковина и до того был потомственным межзвездным торговцем. Но сейчас они спорили так и сяк, какой подход лучше использовать со "святым Ринделлом". - Дорогой мой Синяя Раковина, этот Покой, конечно же, вполне типичен. Я бы запомнила этот тип, даже если бы никогда на тележке не ездила. Но наше цело здесь весьма нетипично и не похоже на все, что мы раньше делали. Синяя Раковина нечленораздельно бурчал и запихивал еще один пакет под свой грузовой шарф. Этот шарф был более чем красив. Тугой и эластичный материал защищал все, что было им закрыто. Это была та процедура, которую они всегда применяли в кольцевых системах, и она вполне себя до сих пор оправдывала. Наконец Синяя Раковина сказал: - Разумеется, различия есть, тем более что мы очень мало что можем предложить за ремонт и у нас раньше не было контактов. Если мы не включим всю нашу торговую сметку, мы здесь ничего не получим! - Он проверил разные сенсоры, подключенные к тележке, и обратился к людям: - Как вы скажете, передвинуть какие-нибудь из камер? Вам ясно видно? Когда дело дошло до выделения полосы частот, святой Ринделл оказался скрягой - или просто осторожничал. Ответил голос Фама Нювена: - Нет, не надо. Вы меня слышите? Он говорил через встроенный в тележку телефон. Связь была зашифрована. - Да. Наездники вышли из воздушного шлюза "Внеподосного" в обитаемый отсек дуги святого Ринделла. Их охватила дута прозрачности, линии естественных окон, терявшиеся вдали. Перед ними были клиенты святого Ринделла и распушенное кольцо вдали. Солнце в окнах было приглушено, но все было ярко освещено, как светом короны. Разумеется, это был рой силовых спутников - кольцевые системы редко пользовались энергией центрального светила. На мгновение наездники остановились, пораженные видом моря, более величественным, чем любое море: такой свет мог быть на закате в неглубоком прибое. А дрейф многих тысяч частиц поблизости можно было принять за приливную волну. Помещение было забито народом. Бывшие здесь создания имели довольно ординарные строения тел, хотя Зеленый Стебель не могла узнать ничего наверняка знакомого. Больше всего было бивненогих, которые явно распоряжались в этом месте. Почти сразу же один такой выплыл из стены рядом со шлюзом "Внеполосного". Он что-то прогудел, что прозвучало на трисквелине следующим образом: - Для торговли мы ходим сюда. Его бивневые ноги легко прошли по сетке к открытому автомобилю. Наездники устроились сзади, и машина поехала вдоль арки. Синяя Раковина махнул веткой Зеленому Стеблю: - Старая история, правда? Чего хорошего теперь в их ногах? Это была старая шутка наездников, но ее всегда встречали смехом. Две ноги или четыре ноги, развившиеся из плавников или чего там другого, отлично годятся для передвижения по твердой земле. Но в космосе они не лучше чего-нибудь другого. Автомобиль делал примерно сто метров в секунду, слегка покачиваясь на стыках сегментов кольца. Синяя Раковина вел непрекращающийся разговор с гидом - болтовню, которая, как знала Зеленый Стебель, была одним из самых больших удовольствий его жизни. - А куда мы едем? А кто эти создания? А что они ищут у святого Ринделла? Все это весело, почти человеческой скороговоркой. Когда его подводила кратковременная память, он обращался к тележке. Бивненогий владел лишь упрощенным трисквелином и некоторые вопросы, очевидно, не совсем понимал. - Мы едем к Начальнику Продаж... Это вспомогательные создания... Союзники нового большого клиента... Но милого Синюю Раковину эта урезанная речь никак не смущала - он воспринимал больше, чем словесные ответы. У большинства рас были интересы, непонятные таким, как Зеленый Стебель и Синяя Раковина. Наверняка здесь на Гармоничном Покое были миллиарды существ, непонятных наездникам, людям или дирокимам. Однако простой разговор часто давал наводящие соображения по двум самым важным вопросам: "Что у тебя есть такое, что мне может быть полезно, и как убедить тебя с этим расстаться?" Вопросы Синей Раковины заставляли собеседника раскрыться, выявляли параметры личности, ее интересов и возможностей. Это была командная игра двух наездников. Пока Синяя Раковина болтал. Зеленый Стебель наблюдала за всем вокруг, включив записывающие аппараты тележки на всех частотах, стараясь сопоставить обстановку с другими местами, им уже знакомыми. Технология: что нужно этому народу? Что может здесь работать? В таком плоском месте антигравитационная ткань вряд ли будет полезна. И так близко около дна любой сложный импортный прибор сдохнет почти немедленно. Рабочие за длинными окнами были одеты в обычные скафандры - костюмы из силовых полей, применяемые в Верхнем Крае, здесь не продержались бы и недели. Они проехали деревья, растущие, как лианы. Кое-где стволы обвивали стены арки, другие тянулись вдоль дороги на сотни метров. Повсюду среди растений летали бивненогие садовники, но признаков земледелия не было. Все это было только декорацией. В плоскости кольца за окнами попадались кое-где башни, конструкции, выступавшие из плоскости на тысячи километров и отбрасывавшие резкие тени, которые были видны на подходе к системе. Голоса Равны и Фама гудели в стебле, тихо спрашивая о башнях и строя предположения о возможном назначении таких неустойчивых конструкций. Зеленый Стебель записала это, чтобы обдумать потом. Но она сомневалась в их правдоподобности - кое-что может работать только в Верхнем Крае, а остальное просто неэкономично. За свою жизнь Зеленый Стебель видела восемь разных цивилизаций в кольцевых системах. Обычно они возникали как последствия катастроф и войн (и лишь редко в результате намер