не знала? Очевидно, Властитель Булат спустился сюда взорвать бомбы. Это было бы самоубийство, но эта стая давно уже сошла с ума. Что-то его остановило. Кровь была повсюду. Два его элемента погибли. Остальные бродили вокруг - хнычущие обломки. Кто бы ни был тот, кто с ним расправился, он явно быстро отступил, избегая любой конфронтации. Вернется он не скоро, хотя, боюсь, мне в конце концов не избежать встречи с моим дорогим Свежевателем. Учитывая все обстоятельства. Равна подумала, что эта проблема вряд ли станет актуальной. Ее компьютер давал срок прибытия флота Погибели через сорок пять часов. Джефри и Джоанна стояли возле своего звездолета под главным куполом. Они сидели на ступенях посадочного трапа, держась за руки. Когда открылись широкие двери и въехал фургон Резчицы, девочка встала и помахала рукой. Потом они увидели Равну. Мальчик устремился к ней, потом замедлил шаг. - Джефри Олсндот? - мягко спросила Равна. Его полная достоинства поза казалась слишком взрослой для девятилетнего. Бедняга Джефри испытал столько утрат и так много прожил, имея так мало. Равна соскочила с фургона и пошла к нему. Мальчик вышел из тени. Он был окружен толпой маленьких элементов стаи. Один из них висел у него на плече, другие болтались у него возле ног, не заботясь, казалось, о том, чтобы не попасть под ноги, третьи шли за ним сзади и с боков. Джефри остановился довольно далеко от нее. - Равна? Они кивнула. - А ты не можешь подойти чуть ближе? А то шум мыслей королевы слишком близко. Голос был мальчика, но его губы не шевелились. Равна прошла разделявшие их метры. Щенки и мальчик неуверенно шагнули вперед. Теперь, вблизи. Равна видела его порванную одежду и то, что было похоже на повязки на ранах на плечах, локтях и коленях. Он посмотрел на нее торжественно и вдруг поднял руки ее обнять. - Спасибо тебе, что ты прилетела. - Голос его был приглушен, но он не плакал. - Спасибо тебе и спасибо бедному господину Синей Раковине. На этот раз его голос, грустный, но ясный, исходил от окружавшей их стаи щенков. Джоанна Олсндот подошла и встала рядом. Ей только четырнадцать? Равна, протянула ей руку. - Как я слышала, ты сама по себе спасательный отряд. Из фургона донесся голос Резчицы: - Джоанна - она такая. Она изменила наш мир. Равна показала на трап корабля, откуда падал свет: - Фам там, внутри? Девочка кивнула, но ее ответ перехватила стая щенков: - Там, там. Они там со Странником. Щенки расцепились и пошли вверх по лестнице, только один отстал, чтобы потянуть за собой Равну. Она пошла за ними, а Джефри рядом. - Кто эта стая? - спросила Равна, показывая на щенков. Джефри поднял удивленный взгляд: - Как кто? Амди, конечно. - Ох, извини, - донесся голос Джефри от щенков. Я так много с тобой говорил и совсем забыл, что ты не знаешь... - Прозвучал хор аккордов и переходов, закончившийся мальчишеским хихиканьем. Джоанна посмотрела на машущие головы и поняла, что этот чертенок отлично осознавал смысл своего розыгрыша. Внезапно загадка разрешилась. - Рада с тобой познакомиться, - произнесла Равна, одновременно разозленная и очарованная. - А теперь... - Ага, теперь у нас куда более важные вопросы. И стая запрыгала вверх по лестнице. Этот "Амди" метался между застенчивой грустью и маниакальным возбуждением. - Я не знаю, что они там делают. Они нас вышибли, как только мы им показали дорогу. Равна шла за стаей, а Джефри сразу за ней. По звуку было не похоже, что внутри происходит хоть что-нибудь. В куполе было тихо, как в склепе, только раздавалось эхо от нескольких стай-охранников. Но здесь, на середине трапа, даже эти звуки глохли, а из люка не слышалось ничего. - Фам? - Он там, внутри, - сказала Джоанна, стоя у подножия трапа. Она вместе с резчицей смотрели вверх. - Я не уверена, что у них все идет как надо. После боя он казался... казался странным. Головы Резчицы перемещались из стороны в сторону, будто она пыталась их рассмотреть на фоне падающего из люка света. - На этом вашем корабле ужасная акустика. Как только люди ее выдерживают? - И вовсе не такая ужасная, - возразил Амди. - Мы там с Джефри много времени провели, и я привык. - Две его головы просунулись в люк. - И я не знаю, за что Странник с Фамом нас выгнали. Мы могли пойти в другую комнату и сидеть тихо. Равна осторожно протиснулась между передними щенками стаи и постучала в металл корпуса. Люк не был задраен, и можно было слышать, как работает вентиляция корабля. - Как дела, Фам? Раздалось шуршание и стук когтей по металлу. Люк чуть отодвинулся в сторону, на трап упал яркий мигающий свет. Высунулась собачья голова. У нее глаза были так широко открыты, что виднелись белки вокруг глаз. Интересно, это что-нибудь значит? - Привет, - сказала голова. - Хм, понимаешь... Как раз сейчас там работа несколько напряженная... в общем, я не думаю, что Фама следует сейчас беспокоить. Равна просунула руку в люк. - Беспокоить его я не собираюсь. Но я войду. Мы дрались за эту минуту, и бог знает сколько миллиардов погибли в этой битве, а теперь какая-то собака мне говорит, что работа несколько напряженная. Странник посмотрел на ее руку. - Ну, ладно. Он откатил люк настолько, чтобы Равна могла пройти. Щенки вертелись у ее ног, но откатились вниз раньше, чем Странник на них глянул. Равна не заметила. x x x Этот "корабль" был почти что простым контейнером, грузовым корпусом. Только груз - гибернаторы - был с него снят, и остался ровный пол с точками креплений. Равна это заметила мельком. Ее внимание привлек свет - и эта вещь. Она росла из стен и излучала свет, который в середине трюма трудно было выдержать. Она меняла форму, цвета ее переливались от красного до фиолетового и зеленого. А Фам, скрестив ноги, сидел в середине этой феерии. Половина волос у него сгорела, руки и ноги дрожали, и он бормотал что-то на языке, которого Равна не могла узнать. Богошок. Два раза он был спутником катастрофы. Безумие умирающей Силы. А теперь он был единственной надеждой. Равна сделала шаг к Фаму и ощутила хватку челюстей у себя на рукаве. - Прошу вас. Его нельзя беспокоить. Ее держал самый большой, покрытый боевыми шрамами. Остальная стая - Странник - повернул все лица к Фаму. Дикарь, глядящий на нее, как-то уловил поднимающуюся в ее лице ярость. И стая сказала: - Послушай, сестренка, твой Фам вроде в отключке, он свою нормальную личность выменял на вычислительные способности. Хм? Ничего себе. Этот Странник подхватил жаргон, но вряд ли много сверх того. Наверное, Фам с ним разговаривал. Равна сделала успокаивающий жест. - Да-да, понимаю. Она стала всматриваться в свет. Эта переменная форма, на которую так трудно было смотреть, была чем-то вроде графики, которую можно вывести почти на любом дисплее, тупо пересекая фрактальные поверхности высокой размерности. Сияла она чистейшим монохромным светом, но этот цвет менялся. В основном этот свет был, конечно, когерентным: по каждой твердой поверхности ползали интерференционные пятна. Местами интерференции сливались, и при изменении цвета по корпусу ползли темные и светлые полосы. Равна подошла ближе, глядя на Фама и на... Контрмеру. А что же это еще могло быть? Какая-то накипь на стенах, которая стала расти навстречу богошоку. Это не просто были данные, сообщение, которое надо передать. Это была машина из Перехода. Равне приходилось читать о таких вещах: устройства, сделанные в Переходе для работы у Дна Края. В таком устройстве не было ничего разумного, ничего, нарушающего ограничения Нижних Зон, но такое устройство использовало окружающую среду оптимальным образом и делало то, чего желал его строитель. Его строитель. Погибель? Враг Погибели? Равна шагнула ближе. Эта штука уходила глубоко в тело Фама, но не было ни крови, ни ран. Можно было бы принять это за голографический фокус, если бы тело Фама не содрогалось и не извивалось. Рукава фракталей, опушенные тонкими зубами, вились вокруг него, и Равна безмолвно ахнула, чуть не назвав Фама по имени. Но Фам не сопротивлялся этому вторжению. Казалось, он глубоко ушел в свой богошок и был очень спокоен. Сразу хлынули наружу глубоко спрятанные надежда и страх: надежда - что даже сейчас богошок может сделать что-нибудь с Погибелью, и страх - что при этом Фам умрет. Извивающиеся движения машины замедлились. Цвет застыл на грани бледно-голубого. Глаза Фама открылись, и голова его повернулась к Равне. - Легенда наездников оказалась правдой, Рав. - Голос его был далек, и Равне послышался шепчущий смех. - И наездники должны знать, я думаю. В последний раз они об этом узнали. Есть Сущности, которым Погибель не нравится. Сущности, о которых только строил предположения мой Старик... Силы за пределами Сил? Равна осела на пол. Дисплей на ее руке слабо светился, показывая время. Менее сорока пяти часов. Фам заметил ее взгляд вниз. - Я знаю. Движение флота ничто не замедлило. Он - жалкая штука по сравнению с этим... но у него с запасом хватит сил уничтожить этот мир или эту солнечную систему. И это то, чего хочет сейчас Погибель. Она знает, что я могу ее уничтожить... как она была уничтожена в прошлый раз. Равна не очень осознавала, что Фам окружен со всех сторон. Каждое лицо смотрело на голубую пену и вплетенного в нее человека. - А как, Фам? - прошептала Равна. Молчание. Потом голос: - Все эти возмущения зон... это пыталась действовать Контрмера, но без координации. Теперь ее направляю я. Я запустил... обратную волну. Она истощает местные источники энергии. Не чувствуешь? Обратную волну? О чем он говорит? Равна посмотрела на свой дисплей - и у нее перехватило дыхание. Скорость противника выросла до двадцати световых лет в час - как могло бы быть в Среднем Крае. Два дня форы превратились почти в два часа... А дисплей показывал скорость уже двадцать пять световых лет в час. Тридцать. Кто-то стучал в люк. Тщательник провинился. Он должен был наблюдать за движением по холму вверх, и он это знал и потому действительно чувствовал себя виноватым - но не мог заставить себя вернуться к выполнению долга. Есть вещи, которые так заманчивы, что от них невозможно оторваться - как наркоману от жевания листьев кримы. Он тащился позади, осторожно неся среди себя Компьютер так, чтобы висячие розовые уши не волочились по земле. На самом деле охранять Компьютер - это куда важнее, чем подгонять своих солдат. В любом случае он достаточно близко, чтобы дать совет. А в ежедневной рутине его лейтенанты разбирались лучше. За последние часы морские ветры отнесли дымные облака в глубь суши, и воздух был чистым и соленым. Здесь, на холме, сгорело не все. Оставались даже цветы и пушистые стручки семян. Короткохвостые птицы парили в восходящих потоках, крики их сливались в радостную музыку, будто обещая, что мир скоро станет прежним. Но Тщательник знал, что этого не может быть. Все его головы смотрели на подножие холма, где стоял звездолет Равны Бергсндот. Длину уцелевших шипов гипердвигателей Тщательник оценил в сто метров. Сам корпус был больше ста двадцати метров. Рассевшись вокруг Компьютера, Тщательник вызвал привычное лицо Олифанта. О космических судах Компьютер знал много. Этот корабль был построен не по человеческому проекту, но общая форма его была вполне обычной; это Тщательник знал из прошлых чтений. От двадцати до тридцати тысяч тонн, оборудован антигравитационными устройствами и двигателями для передвижения быстрее света. Самая обычная для Края конструкция. Но видеть ее здесь, глазами своих собственных элементов! Он взгляда не мог оторвать от корабля. Три его элемента работали с Компьютером, а остальные двое смотрели на переливающуюся зелень корпуса. Солдаты и орудийные повозки вокруг перестали существовать для него. Корабль, при всей своей массе, едва касался земли. Когда же мы сами сможем такое построить? Компьютер утверждал, что без посторонней помощи - за столетия. Чего бы я не дал за день на борту такой штуки! Но этот корабль преследовало что-то еще более мощное. Тщательник вздрогнул от холода под летним солнцем. Он часто слыхал историю Странника о первом приземлении и видел лучевое оружие людей. Он читал в Компьютере о бомбах, превращающих в пыль целые планеты, о другом оружии Края. И пока он работал над пушками для Резчицы - лучшее оружие, которое он мог вызвать к жизни, - он мечтал и уносился мыслью вдаль. В своих сердцах он никогда не ощущал реальности всего этого, пока не увидел парящий в высоте звездолет. Теперь он поверил. Значит, целый флот убийц гонится по пятам за Равной Бергсндот. И часы мира наверняка сочтены. Он быстро пробежал по путям поиска Компьютера, выискивая материалы о вождении звездолетов. Пусть остались только часы, но познавай, пока есть время познавать. Тщательник погрузился в звуки и изображения Компьютера. Он открыл три окна, каждое на свой аспект практического пилотирования. Громкие крики с холма. Он поднял одну голову, испытывая только раздражение от помехи. Это не были крики боевой тревоги - просто общее беспокойство. Странно, как приятно прохладен стал полуденный воздух. Два его элемента поглядели вверх, но там не было тумана. - Смотри, Тщательник, смотри! Артиллеристы приплясывали, охваченные паническим страхом. И показывали они в небо... на солнце. Он завернул лицо Компьютера в розовую обертку, в то же время глядя на солнце, затенив глаза. Оно было высоко на юге и сияло ярко. А воздух был прохладен, и птицы ворковали, будто отправляясь по гнездам на закате. Вдруг до Тщательника дошло, что он глядит прямо на солнечный диск, и уже пять секунд, и не только нет рези в глазах, но даже слезы не выступили. А тумана все равно нет. Тут он похолодел изнутри. Солнечный свет гас. На диске появлялись темные точки. Солнечные пятна - Описатель ему их показывал в телескоп. Но тогда они смотрели через сильные фильтры. Что-то встало между ним и солнцем и высасывало из солнца свет и тепло. Стаи на холме застонали. Пугающий звук, которого Тщательник никогда не слышал в битве, стон стаи, увидевшей непознаваемый ужас. Голубое небо почернело, воздух стал холоден, как в глубокую ночь. Солнечный свет сменился серой люминесценцией, как от исчезающей луны. Еще слабее. Тщательник припал животами к земле. Кто-то из его элементов издал глубокий горловой свист. Это было оружие, оружие - но Компьютер о таком никогда не говорил. Ярко вспыхнули звезды над холмом. - Фам, Фам! Они будут здесь через час! Что же ты сделал, Фам? Чудо, но во зло? Фам Нювен пошевелился в ярких объятиях Контрмеры. Голос его был почти нормален, богошок отступил. - Что я сделал? Не очень много. И больше, чем любая Сила. Даже Старик только догадывался. Равна. То, что принесли сюда страумеры, - это Легенда наездников. Мы - я и оно - только что сдвинули назад границу Зоны. Местное изменение, но глубокое. Мы сейчас в эквиваленте Верхнего Края, может быть, даже нижнего Перехода. Вот почему так быстро летит флот Погибели. - Но... От люка вернулся Странник и перебил панический вопль Равны простым деловым сообщением: - Солнце только что погасло. Его головы качались с выражением, которого Равна не могла понять. - Это временно, - ответил Фам. - Где-то надо было взять энергию для этого маневра. - 3-зачем, Фам? Если Погибель и должна победить, зачем ей помогать? Лицо Фама стало пустым - он почти исчез за другими программами, работавшими в его мозгу. - Я... я фокусирую Контрмеру. Теперь я понимаю, что она такое... Ее создало нечто за пределами Сил. Может быть. Народ Облаков, может быть, она дает им сигнал. А может быть, она всего лишь укус насекомого, который должен вызвать куда более сильную реакцию. Дно Края только что отступило, как отступает вода перед цунами. - Контрмера засияла оранжевым, и ее дуги и колючки обхватили Фама еще теснее. - А т-теперь, когда мы натянули катапульту в нижнюю Зону... теперь начнется всерьез. Ох, как забавлялся бы призрак Старика! Заглянуть за пределы Сил - за это почти стоит умереть. Цифры положения флота бежали по запястью Равны. Погибель надвигалась быстрее, чем раньше. - Пять минут, Фам. И это несмотря на расстояние в тридцать световых лет. Смех. - А, Погибель тоже это знает. Теперь я вижу, что этого она все время и боялась. Это и есть то, что убило ее много эпох назад. Она рвется вперед, но уже слишком поздно. - Сияние вспыхнуло ярче, и маска света, которая была лицом Фама, стала спокойнее. - Что-то очень далекое... меня... услышало, Рав. И она наступает. - Что? Что наступает? - Волна. И большая. По сравнению с ней та, в которую мы попали, - мелкая рябь. А это такая, в которую никто не верит, потому что никого не остается, чтобы ее зафиксировать. Дно взлетит выше флота. Внезапное понимание. Внезапная надежда. - И они там застрянут? Значит, не зря бился Кьет Свенсндот и не был глупостью совет Фама: во всем флоте Погибели не осталось ни одного корабля с субсветовым двигателем. - Да. Они в тридцати световых годах. А все с высокой собственной скоростью мы уничтожили. Добираться сюда они будут тысячи лет... - Контрмера внезапно сжалась, и Фам застонал. - Мало времени. Сейчас максимальный спад. Когда придет Волна, она... - Снова стон боли. - Я ее вижу! Ради всех Сил, Равна! Она взлетит высоко и продлится долго. - Как высоко, Фам? Равна подумала обо всех цивилизациях там, наверху. Там были бабочки и те вероломные типы, что помогли устроить погром на Сьяндре Кеи... И триллионы других, живущих в мире и идущие своим путем к Вершине. - Тысяча световых лет? Десять тысяч? Не знаю. Призраки внутри контрмеры - Арне и Сьяна - считали, что она может подняться высоко и проколоть Переход, окутать Погибель там, где она сейчас есть... Наверняка это то, что случилось в прошлый раз. Арне и Сьяна? Судороги Контрмеры замедлились. Свет ее ярко вспыхивал и гас, вспыхивал и гас, и в каждой приступе темноты слышалось тяжелое дыхание Фама. Контрмера, спаситель, который убьет миллион цивилизаций. А сейчас убивает человека, который ее запустил. Почти не думая, Равна бросилась вперед, к Фаму. Но руки ее наткнулись на частокол острых бритв. А Фам смотрел на нее и пытался что-то еще сказать. Потом свет погас - в последний раз. Из темноты отовсюду донесся шипящий звук и нарастающий едкий запах, который Равна никогда не забудет. Фаму Нювену не было больно. Последние минуты его жизни не поддаются никакому описанию, пригодному для Медленной Зоны или даже для Края. Попробуем метафоры и аналогии. Это было... это было, как будто Фам стоял со Стариком на огромном пустынном пляже, а Равна и стаи были точками у их ног. Планеты и звезды стали зернышками песка. А море отошло резко назад, дав яркому свету мысли проникнуть туда, где раньше была тьма. Но царство Перехода будет кратким. На горизонте громоздилось возвращающееся море, темная стена выше любой горы, несущаяся на них. Фам посмотрел на ее огромность. Фам, и богошок, и Контрмера не переживут этого погружения, даже по отдельности. Они вызвали катастрофу, неохватную для любого ума, и огромная часть Галактики погрузится в Медленность, глубоко, как Старая Земля, и навечно, как Старая Земля. Арне и Сьяна, страумеры и Старик отомщены... и Контрмера завершена. А что же Фам Нювен? Орудие созданное и употребленное, и теперь его только выбросить. Человек, которого не было. Волна накатила на них, погружая в глубину. Вниз, от света Перехода. Там, снаружи, снова сияет солнце мира Стальных Когтей, но в разуме Фама Нювена все закрывалось, и ощущения сводились к тому, что могут видеть глаза и слышать уши. Контрмера медленно уползала в небытие, выполнив свое задание без единой сознательной мысли. Призрак Старика продержался чуть дольше, сжимаясь и отступая вместе с отливом способности мыслить. Но он не мешал самосознанию Фама быть. В первый и последний раз он не отталкивал его в сторону. В первый и последний раз он нежно поглаживал разум Фама по поверхности, как человек гладит верного пса. "Скорее ты храбрый волк, Фам Нювен". Считанные секунды оставались до полного погружена в глубины, где умрут навеки утонувшие тела Фама Нювена и Контрмеры, где гаснет любая мысль. Воспоминания ускользали. Призрак Старика отступил в сторону, открывая верное знание, которое он все это время прятал. "Да, я построил тебя из нескольких тел на мусорной свалке Ретрансляторов. Но оживить я мог лишь один разум и один набор воспоминаний. Сильный и храбрый волк - настолько сильный, что никогда бы я не смог тобой править, не погрузив сперва в сомнение..." Где-то падали барьеры - финальное освобождение от контроля Старика, или его последний дар. Теперь не важно было, что это, ибо, что бы ни сказал призрак, истина была очевидна Фаму Нювену и ничто не могло ее опровергнуть. Канберра, Синди, столетия полетов с Кенг Хо, последний рейс "Дикого гуся". Все было настоящим. Фам поднял глаза на Равну. Она так много сделала. Она так много вытерпела. И даже не веря, она любила. "Все хорошо, все хорошо, - хотел он сказать. Пытался коснуться ее рассказать ей. - Равна, Равна, я настоящий!" Потом глубина навалилась на него всем своим весом, и не было больше ни знания, ни мыслей. А в дверь опять колотили. Равна слышала, как Странник пошел открывать. В щелку ударил свет, и возбужденный голос Джефри завопил: - Солнце вернулось! Солнце вернулось! Эй, почему у вас так темно? Голос Странника: - Эта вещь, которой Фам помогал - ее свет погас. - Господи, вы что, главный свет выключили? - Люк открылся до конца, и просунулась голова мальчишки и несколько щенков. Они перебрались через порог, за ними девочка. - Да вот же выключатель! Видите? И на закругленные стены лег мягкий белый свет. Все было так обычно, так по-человечески, кроме... Джефри застыл неподвижно, глаза его расширились, он зажал рот рукой и повернулся ухватиться за сестру. - Что это? - донесся его голос от люка. Сейчас Равна хотела бы ослепнуть. Она упала на колени, тихо позвала: "Фам?" - и знала, что ответа не услышит. То, что осталось от Фама Нювена, лежало посреди Контрмеры. Она больше не светилась. Ее границы стали темными и тупыми. Больше всего она была похожа на источенное червями дерево... но дерево, охватившее лежавшего среди него человека и проросшее его насквозь. Не было ни крови, ни обугленности. Там, где нити пронзили человека, остались пепельные пятна, и плоть слилась с этими нитями. Рядом с ней стоял Странник, и его носы почти касались застывшей фигуры. В воздухе все еще висел тот едкий запах. Это был запах смерти, но не просто гниющей плоти - то, что умерло здесь, было не только плотью, но и чем-то еще. Равна взглянула на наручный компьютер. Дисплей превратился в набор буквенно-цифровых строк. Обнаружение гипердвигателей не работало. Индикация обстановки с "Внеполосного" указывала на трудности контроля высоты. Они были глубоко в Медленной Зоне, вне досягаемости любой помощи, вне досягаемости флота Погибели. Равна посмотрела на лицо Фама: - Ты это сделал, Фам. На самом деле сделал. Эти слова она сказала про себя. Дуги и петли Контрмеры стали хрупкими и рассыпчатыми. И тело Фама Нювена было с ними одним целым. Как разбить эти дуги, не разбив?.. Странник и Джоанна бережно вывели Равну из грузового трюма. Следующие несколько минут она не помнила, не помнила, как выносили тело. И Синяя Раковина, и Фам были разрушены так, что нельзя было и думать о восстановлении. Потом они ее оставили. Не от недостатка сочувствия, но потому, что слишком много дел требовали неотложного внимания. Были раненые. Была возможность контрнападения. Было замешательство и необходимость наводить порядок. Но Равна этого почти не заметила. Для нее закончился нескончаемый отчаянный бег, и вместе с ним кончились все силы. Наверное, Равна просидела так почти весь остаток дня, погруженная в горе и бездумье, не замечая песню моря, которую слушала вместе с ней по компьютеру Зеленый Стебель. Потом она заметила, что не одна. Кроме Зеленого Стебля, рядом с ней сидел мальчик, окруженный щенятами, и молчал. Эпилоги Мир снизошел на земли, бывшие когда-то Владением Свежевателя. По крайней мере не было никаких признаков враждебных войск. Кто бы ни отвел их отсюда, он сделал это очень умно. Шли дни, и местные крестьяне стали вылезать из укрытий. Кроме ошеломления, стаи выражали радость, что избавились от прежнего правления. В поля возвращалась жизнь, крестьяне старались восстановить хозяйство после самого страшного сезона пожаров на памяти поколений и таких битв, которых и поколения не помнили. Королева отправила на юг гонцов с вестями о победе, но сама не спешила возвращаться в столицу. Войска ее помогали крестьянам в работе и всячески старались не быть для местного населения бременем. Но кроме того, они вели разведку в замке на Холме Звездолета и в большом старом замке на Скрытом Острове; Там действительно обнаружились те ужасы, о которых годами рассказывали шепотом из уст в уста. Но и там не было никаких признаков отошедших войск. Местное население охотно рассказывало зловеще правдоподобные истории: что Свежеватель перед тем, как пытаться захватить Республику, построил редуты дальше на севере. И там были резервы - хотя многие считали, что Булат их давно использовал. Крестьяне северных долин видели отступающие войска Свежевателя. Другие говорили, что видели и самого Свежевателя - или по крайней мере стаю, носящую цвета владыки. Во все рассказы не верили даже местные - о Свежевателе сообщали оттуда и отсюда как о синглетах, разделенных километрами и координирующих отход. У Равны и королевы были основания верить этим рассказам, но проверять их было бы идиотизмом. Экспедиционный корпус Резчицы был не слишком велик, а леса и долины тянулись на сотню с лишним километров до того места, где Ледяные Клыки загибались к морю. И Резчица этой территории не знала. Если Свежеватель готовил ее десятилетиями - каким был его обычный образ действий - то там будут смертельные сюрпризы даже для большой армии, преследующей несколько десятков партизан. Оставалось предоставить Свежевателя самому себе и надеяться, что его редуты вычищены Властителем Булатом. Резчица боялась, что это будет величайшей угрозой следующего столетия. Но вопрос решился гораздо раньше. Это Свежеватель стал искать с ними встречи, и не для контрнападения. Дней через двадцать после битвы, в конце дня, когда солнце чуть присело за северные холмы, раздался звук сигнальных рогов. Равна и Джоанна проснулись и почти сразу оказались на парапете замка, вглядываясь в подобие заката - оранжевые и золотые силуэты северных холмов за фиордом. Помощники Резчицы глядели на те же холмы многими глазами. У некоторых были подзорные трубы. Равна дала Джоанне свой бинокль. - Там кто-то есть. Серея на фоне сияющего неба, шла стая под длинным знаменем, каждый элемент нес свое древко. Резчица смотрела в две подзорных трубы - снаряжение, более эффективное, чем бинокль Равны, если учесть расстояние между глазами. - Да, я вижу. Кстати, это флаг перемирия. И мне кажется, я знаю, кто его несет. - Она что-то сказала Страннику. - Давно уже я не говорила с этой стаей. Джоанна все еще смотрела в бинокль. Потом спросила: - Он... это тот, кто создал Булата? - Да, милая. Девочка опустила бинокль. - Я думаю... я думаю, мне лучше не присутствовать на этой встрече. Всего через восемь часов они встретились на холме к северу от замка. Но перед этим разведчики Резчицы хорошо прочесали эту долину. Только наполовину это было вызвано предотвращением возможного вероломства другой стороны: дело в том, что на встречу прибывала особая стая, и многие из местных жителей дорого бы дали, чтобы увидеть ее мертвой. Резчица подошла к тому месту, где холм резко обрывался к лесу. Равна и Странник шли за ней на близком, по мерке стай, расстоянии - десять метров. Резчица о предстоящей встрече не распространялась, но очень разговорчивым оказался Странник: - Вот этим путем мы тогда и шли, год назад, когда сел первый корабль. Вот, видишь обожженные факелом деревья? Хорошо, что тогда не было такой засухи, как в этом году. Лес был густым, но они смотрели на него вниз, на верхушки. Даже в такую сушь в воздух поднимался сладкий смолистый аромат. Слева от них шумел небольшой водопад и шла тропа ко дну долины - по этой тропе согласился подняться ожидаемый парламентер. Дно долины Странник называл полями. Равне оно казалось неорганизованным хаосом. Стальные Когти выращивали на одном поле множество разных растений, и изгородей тоже не было видно, даже загородок от скота. Кое-где виднелись деревянные хижины с крутыми крышами и закругляющимися наружу стенами - как и можно ожидать в местности, где зимы снежные. - Ну и толпа там, внизу, - заметил Странник. Для Равны это не выглядело толпой: много мелких кучек, отделенных одна от другой - каждая была стаей. Они стояли у хижин, некоторые были рассеяны вдоль полей. Стаи Резчицы были расставлены вдоль дороги, которая пересекала долину. Равна почувствовала, как напрягся рядом с ней Странник. Мимо нее на уровне пояса протянулась голова, показывая вниз: - Это, должно быть, он. Один, как и обещал. И... - Часть его посмотрела в подзорную трубу. - Вот это сюрприз. Вдоль дороги, мимо часовых Резчицы, медленно рысила одинокая стая. Она тащила тележку, на которой лежал, очевидно, один из ее элементов. Калека? Крестьяне в полях сдвигались параллельно курсу одиночки. Слышалось бульканье речи стай. Когда они хотели, чтобы их было слышно, они могли говорить очень, очень громко. Солдаты смещались, отгоняя тех, кто подходил близко к дороге. - А я думала, они нам благодарны, - заметила Равна. Эти действия были самыми близкими к насилию из всего, что она здесь видела, если не считать битвы на Холме Звездолета. - Так и есть. Они требуют смерти Свежевателя. Свежеватель, Шкуродер - стая, которая спасла Джефри Олсндота. - Так сильно они его ненавидят? - Любовь, ненависть и страх - все вместе. Более столетия они были у него под ножом. И вот он здесь, искалеченный и без своих войск. И все равно они его боятся. Их там достаточно, чтобы смести нашу охрану, но они не сильно напирают. Это было Владение Свежевателя, и он обращался с ним, как хороший крестьянин со своей усадьбой. Хуже того, он обращался с народом и с землей как с материалом для великого эксперимента. Там еще есть и те, которые готовы убить ради Хозяина, и никто не знает точно, кто это... - Он замолчал, продолжая смотреть, и неожиданно заговорил снова: - А знаешь, какая главная причина для страха? Что он пришел один, вдали от всякой мыслимой подмоги. Вот как. Равна сдвинула вперед пистолет Фама у себя на поясе. Массивная, грубая штука... и Равна была рада, что он у нее есть. Потом она посмотрела на запад от Скрытого Острова. "Внеполосный" надежно стоял напротив его бастионов. Если Зеленый Стебель не сможет заново создать основные программы, он не взлетит больше никогда. И Зеленый Стебель не выражала по этому поводу оптимизма. Но они с Равной поставили лучемет в одном из грузовых люков, и дистанционное управление у него было проще простого. Может быть, у Свежевателя есть свои сюрпризы, но у Равны - тоже. Пятерка исчезла за кручей. - Еще придется подождать, - сказал Странник. Один из его щенков стоял у него на плечах, прислонившись к руке Равны. Она улыбнулась: личный источник информации. Взяв щенка, она посадила его к себе на плечи. Остальные элементы Странника сидели и смотрели в ожидании. Равна посмотрела на остальных сопровождающих королеву. Стаи арбалетчиков Резчица поставила справа и слева от себя. Свежеватель будет сидеть прямо перед ней на небольшом спуске. Равне показалось, что она видит, как королева нервничает. Ее элементы облизывали себе губы, и розовые язычки мелькали со змеиной быстротой. Королева расселась, как на групповой портрет, - элементы повыше сзади, а двое маленьких впереди, выпрямившись. Почти все ее взгляды были направлены на промоину, где тропа поворачивала к той террасе, на которой они сидели. Наконец Равна услышала скрежет когтей по камню. Из-за обрыва появилась голова, потом другие головы. Свежеватель выходил на мох, два его элемента тащили тележку на колесах. Сидевший на ней элемент держался прямо, и его задняя часть была укрыта одеялом. Если не считать ушей с белыми кончиками, он был ничем не примечателен. Головы стаи посмотрели во все стороны. Одна из них в замешательстве смотрела на Равну, пока вся стая шла вверх по круче к королеве. Свежеватель - Шкуродер - это и был тот, кто носил радиоплащи. Сейчас их на нем не было. Сквозь разрезы в куртках Джоанна видела места, где мех вытерся начисто. - Шелудивый парень, правда? - спросил тонкий голосок возле ее уха. - Но и хладнокровный тип тоже. Посмотри на этот нахальный взгляд! Королева не шевельнулась. Казалось, она застыла и все ее элементы смотрели на подходящую стаю. Некоторые из ее носов дрожали. Четыре элемента Свежевателя наклонили тележку, помогая белоухому сойти на землю. Теперь Равна видела, что его задние ноги под одеялом неестественно вывернуты и неподвижны. Пятерка села, соприкасаясь крестцами. Шеи их выгнулись вверх и наружу, почти как конечности одного существа. Стая что-то булькнула - как песня неизвестной птицы. Щенок у Равны на плече немедленно сообщил перевод Странника. Щенок говорил новым голосом - традиционным голосом негодяя из историй для детей, сухим и сардоническим: - Приветствую... родительница. Давненько не виделись. Резчица ничего не ответила. Потом булькнула что-то в ответ, и Странник тут же перевел: - Ты узнаешь меня? Одна из голов Свежевателя вытянулась в сторону королевы: - Конечно, не элементы, но душа твоя очевидна. Снова молчание королевы. И примечание Странника: - Бедная моя Резчица. Никогда не думал, что ее можно так смутить. - И вдруг громко обратился к Свежевате-лю по-самнорски: - Но ты для меня не так очевиден, о мой бывший спутник. Я помню тебя как Тиратект, скромную учительницу из Республики Длинных Озер. Несколько голов повернулись к Страннику и Равне. Стая ответила на очень приличном самнорском, но детским голосом: - Привет тебе. Странник. И тебе привет - Равна Бергсндот? Да, я Свежеватель Тиратект. И головы выгнулись вниз, медленно моргнув глазами. - Хитрый паразит, - сказал Странник почти про себя. - Как поживает Амдиджефри? - вдруг спросил Свежеватель. - Что? - переспросила Равна, не сразу узнав имя. - Ах да. Они вполне благополучны. - Отлично. - Теперь все головы повернулись к королеве, и стая заговорила на языке Стальных Когтей: - Как почтительное и послушное создание, я пришел заключить мир с моей Родительницей, дорогой Резчицей. - Он и в самом деле так говорит? - шепнула удивленная Равна щенку у себя на плече. - А с чего бы мне преувеличивать? Резчица булькнула в ответ, и Странник тут же дал перевод, на этот раз - человеческим голосом королевы: - Мир? Я сомневаюсь, Свежеватель. Скорее ты хочешь получить жизненное пространство, чтобы снова строить и снова пытаться нас убить. - Я снова буду строить, это правда. Но я переменился. Эта "скромная учительница" сделала меня... мягче. То, чего никогда не могла сделать ты. Родительница. - Что? - Странник умудрился в это короткое слово вложить тон обиженного удивления. - Резчица, неужели ты никогда об этом не думала? Ты - самая талантливая стая, живущая в этой части мира, быть может, самая талантливая стая всех времен. И все стаи, сотворенные тобой, тоже были блестящими. Но следила ли ты когда-нибудь за самыми успешными из них? Ты слишком талантливо творила. Ты не обращала внимания на инбридинг и - Я... я думала над этой ошибкой и с тех пор творила лучше. - Да? А Хранитель? - Я слышу надменность прежних дней. Почему я должна тебе верить? - Я помог спасти детей. Я спас корабль. - Ты всегда был величайшим оппортунистом мира. Фланговые головы Свежевателя сдвинулись назад, "- Преимущество на твоей стороне, Родительница, но на севере у меня остались кое-какие силы. Заключим мир - или тебя ждут десятилетия маневров и войн. Ответ Резчицы был визгом, от которого в ушах заболело "- Наглец! Я могу убить тебя здесь на месте, и у меня будет столетие мира! - Я готов поставить что угодно, что ты меня не тронешь. Ты обещала мне пропуск в целости и сохранности. Одна из сильнейших сторон твоей души - ненависть ко всякой лжи. Задние элементы Резчицы присели, а малыши спереди сделали несколько быстрых шагов в сторону Свежевателя. - Много десятков лет мы не виделись, Свежеватель! Если изменился ты, разве не могла измениться я? На мгновение все элементы Свежевателя застыли. Потом часть его медленно поднялась на ноги и медленно, медленно стала красться к Резчице. Стаи арбалетчиков по обе стороны от места встречи направили на него арбалеты. Свежеватель остановился в шести-семи метрах от королевы. Головы его покачивались из стороны в сторону, все внимание его было сосредоточено на Резчице. И наконец раздался его удивленный, почти ошеломленный голос: - Да, могла. Резчица, после всех этих столетий... ты оставила свою сущность? Эти двое... - Не совсем мои. Совершенно верно. Странник почему-то хихикнул в ухо Равне. - Ах... вот как. - Свежеватель вернулся на прежнее место. - Я все равно хочу мира. "- Ты тоже стал другим. Сколько в тебе от истинного Свежевателя? Долгое молчание. - Двое. - Хорошо. В зависимости от условий, мы можем заключить мир. Принесли карты. Резчица потребовала дислокацию главных сил Свежевателя. Она требовала их разоружения и придания к каждой боевой единице двух или трех ее стай с докладами по гелиографу. Свежеватель должен был отказаться от радиоплащей и представить их для осмотра. Скрытый Остров и Холм Звездолета передаются Резчице. Они нарисовали новые границы и заспорили о способах надзора, который будет осуществлять королева в оставленных ему землях. Солнце дошло до точки полудня на южном небе. Внизу, в полях, крестьяне давно оставили свое гневное дежурство и вернулись к работе. И только стаи арбалетчиков королевы наблюдали все так же напряженно. Наконец Свежеватель отступил от своего края карт. - Хорошо, твои стаи будут наблюдать за всей моей работой. Хватит... пугающих экспериментов. Я буду кротким собирателем знаний, как ты Головы Резчицы синхронно качнулись. - Может быть. Имея на своей стороне Двуногих, я готова пойти на этот риск. Свежеватель снова поднялся на ноги. Повернулся к своему искалеченному элементу на тележке. И остановился. - Ах, еще последнее, дорогая Резчица. Небольшая деталь. Я убил двух элементов Булата, когда он пытался уничтожить корабль Джефри -Да. Равна видела, что осталось от Булата. Они с Джоанной посещали почти всех раненых: была возможность настроить хирурга "Внеполосного" на элементы стай. Но в случае Булата было еще и мстительное любопытство: эта тварь была в ответе за столько напрасных смертей. То, что осталось от Булата, в медицинской помощи не нуждалось: было на элементах несколько кровавых порезов (нанесенных самим себе, как предположила Джоанна) и одна вывихнутая нога. Но сама стая была жалким, почти душераздирающим зрелищем. Она сбилась в углу загона, вся тряслась от ужаса, головы ее беспорядочно мотались. То и дело судорожно хлопала какая-то пара челюстей, или ошалелый элемент пускался в безумный бег вдоль ограды. Стая из троих не обладала интеллектом человека, но эта могла говорить. Когда она увидела Равну с Джоанной, глаза ее полезли из орбит так, что показались белки, и она почти нечленораздельно залопотала по-самнорски. Это была кошмарная смесь угроз и мольб: "Не надо резать, не надо резать!" Бедная Джоанна даже заплакала. Она более года страстно ненавидела стаю, которой принадлежали эти элементы, но... - Это тоже жертвы. Очень плохо для стаи быть втроем, но им никто не позволит стать больше. - Так я хотел бы, - продолжал Свежеватель, - чтобы эти остатки передали под мою опеку, и я... - Никогда! Он был почти так же умен, как ты, хоть и достаточно безумен, чтобы потерпеть поражение. Ты не отстроишь его снова. Свежеватель собрался вместе, глядя всеми глазами на королеву. И "голос" его стал вкрадчивым. - Прошу тебя, Резчица. Это мелкое дело, но я откажусь от всего сказанного, - он ткнул в сторону карт, - если ты мне откажешь. Стаи арбалетчиков внезапно изготовились к стрельбе. Резчица частично разошлась вокруг карт так близко к Свежевателю, что звуки их мысли должны были столкнуться. Сдвинув головы вместе. Резчица посмотрела обостренным и тяжелым взглядом. - Если это так маловажно, зачем ради этого рисковать всем? Свежеватель на секунду сошелся головами вместе, и элементы его смотрели друг на друга. Такого жеста Равна еще не видела ни у кого. - Это мое дело! То есть... Булат был самым великим моим созданием. В определенном смысле я им горжусь. - Но... и ответственность за него несу тоже я. Разве ты не чувствуешь то же относительно Хранителя? - На Хранителя у меня свои планы! - буркнула королева. "- Я хочу возместить Булату тот вред, который ему причинил. Ты это понимаешь. - Понимаю. Я видела Булата, и я знаю твои методы: ножи, страх и боль. Я не дам тебе второго шанса. Равна услыхала странную музыку, откуда-то далеко за долиной, незнакомое переплетение аккордов. Но это Свежеватель отвечал королеве, а переводящий голос Странника не добавил в ответ ни капли сарказма: - Ни ножей, ни резания. Я сохраню свое имя, потому что пусть другие дадут мне новое, когда поймут, что... Тиратект победила - по-своему. Дай мне этот шанс. Резчица. Я... умоляю. Более десяти секунд молча смотрели друг на друга две стаи. Раина переводила взгляд с одной на другую, пытаясь разгадать выражение их лиц. Но никто не говорил ничего. Даже Странник не стал высказывать суждений о том, ложь это или проявление новой души. Решение приняла Резчица: - Хорошо. Ты его получишь. Странник Викрэкшрам летел. Пилигрим, знающий легенды последней тысячи лет, и ни одна из них с этим даже сравниться не могла! Он бы взорвался песней, если бы это не было больно его пассажирам. Они и без того достаточно страдали от его грубого пилотирования, хоть они и думали, что все дело в его неопытности. Странник перешагивал через облака, летал между ними и сквозь них, танцевал в случайной грозе. Сколько часов в своей жизни смотрел он на облака, стараясь измерить их глубину, - а сейчас он был в них, изучая пещеры внутри пещер внутри пещер, летая среди соборов света. Между рассеянными облаками бесконечно тянулся Великий Западный океан. По солнцу и по приборам шлюпки Странник знал, что он совсем рядом с экватором и примерно на восемь тысяч километров к юго-западу от страны Резчицы. Там должны быть острова, как говорили снимки "Внеполосного" из космоса, и то же самое подсказывала память Странника. Но много времени прошло с его здешних скитаний, и он не ожидал увидеть их снова при жизни своих теперешних элементов. И теперь он вернулся обратно. Прилетел обратно! Посадочная шлюпка "Внеполосного" была чудом, и далеко не таким непонятным, как подумалось ему тогда в разгаре битвы. Да, они пока не поняли, как программировать ее на автоматический полет. Может быть, не поймут никогда. И сейчас этот самолет работал с электроникой, которая была только чуть лучше механики с движущимися частями. Сам по себе антиграв требовал постоянной корректировки, а приборы управления были рассыпаны по всему носу - очень удобно для ветвей наездника или элементов стаи. С помощью космонавтов и имея документацию "Внеполосного" Странник всего за несколько дней научился летать на этой штуке. Все дело было в том, чтобы разделить ум между разными задачами. Обучение было счастливым временем, хотя немного страшноватым - летать почти без управления, в сумасшедшей конфигурации, которая бесконечно ускорялась вверх. Но потом машина стала продолжением его лап и челюстей. Когда они спустились с пурпурных высот и стали играть в верхушках облаков, лицо Равны начало становиться все тревожней и тревожней. После какого-то особенно выворачивающего прыжка и провала в яму она сказала: - А ты сможешь нормально приземлиться? Может, нам стоило это отложить, пока ты... уух! - не научишься летать лучше? - Ничего, ничего! Мы этот... э-э... погодный фронт пройдем очень скоро! Он нырнул под облака и вильнул на пару десятков километров в сторону. Здесь погода была ясной, да и к месту назначения так было ближе. Но про себя Странник решил еще полетать для удовольствия... по крайней мере на обратном пути. Заговорил второй его пассажир - всего второй раз за двухчасовой полет. - А мне понравилось, - сказала Зеленый Стебель. Звук ее вокодера очаровал Странника: узкополосный, но с очень высокими обертонами от прямоугольных импульсов. - Это было как кататься рядом с прибоем, когда твои ветви шевелятся вместе с морем. Странник очень старался узнать наездницу получше. Это создание было единственным чужаком в его мире - не человеком, и понять ее было куда труднее, чем Двуногих. Казалось, она почти все время дремлет и забывает все, кроме того, что случается снова и снова. Равна объяснила, что это из-за ее примитивной тележки. Вспомнив проезд ее друга через пламя. Странник поверил. Там, среди звезд, есть вещи еще причудливее Двуногих - от этого отказывала фантазия. На горизонте показалось темное кольцо, за ним другое. - Очень скоро увидишь свой настоящий прибой. - Это те самые острова? - спросила Равна. Странник посмотрел на дисплеи карт и на солнце. - Разумеется, - ответил он, хотя это было не важно. Западный океан был шириной в двенадцать тысяч километров, и вдоль всего тропического пояса тянулись цепочки островов и атоллов. Эта группа была чуть на отшибе от других: ближайший поселок островитян отстоял отсюда на две тысячи километров. Они были над ближайшим островом. Странник облетел его вокруг, любуясь тропическими папоротниками, вцепившимися в кораллы. Сейчас, на отливе, обнажились их костистые корни. И никакой плоской площадки поблизости. Странник отлетел к следующему с прекрасной полянкой в самой середине кольцевой стены. Лодка по пологой дуге мягко коснулась земли без малейшего толчка. Равна Бергсндот смотрела на Странника с чем-то очень похожим на подозрение. Он невинно спросил: - А правда, у меня уже лучше получается? Маленький необитаемый остров, окруженный бесконечным морем. Все прежние воспоминания стали неясными; это его прежний элемент, Рам, был уроженцем островных королевств. Но все, что он помнил, совпадало: высокое солнце, пьянящая влажность воздуха, обволакивающая лапы жара. Рай. Ипостась Рама, которая все еще в нем жила, радовалась больше всех. Казалось, годы растаяли и уплыли прочь - часть его вернулась домой. Зеленому Стеблю помогли спуститься на землю. Равна утверждала, что тележка - неумелая имитация, а колеса добавлены просто на данный случай. Но на Странника они все равно произвели впечатление: четыре надувные шины, каждая на своей оси. Наездница смогла въехать почти на гребень коралла без его или Равны помощи. Но у вершины, где гуще всего росли тропические папоротники и их корни перекрывали все тропы, им пришлось помочь, поднимая и вытаскивая тележку. Зато теперь они были на другой стороне и видели океан. Часть Странника побежала вперед, частично чтобы найти самый легкий спуск, а частично - подбежать к воде и ощутить запах соли и гниющего плавника. Был почти полный отлив, и на солнце блестели лужицы - всего лишь лужицы в каменном ложе. Три его элемента перебегали от лужи к луже, разглядывая плавающих в них созданий. Самыми странными созданиями в мире показались они ему в тот раз, когда он попал на острова впервые. Живые существа с раковинами, улитки всех цветов и размеров, животные-растения, которые могут превратиться в тропические папоротники, попади они на отдаленный остров. - Где тебе хотелось бы поместиться? - спросил он у наездницы. - Если мы сейчас пройдем до самого прибоя, то в прилив ты окажешься на метр под водой. Наездница не ответила. Но все ее ветви были устремлены к воде. Колеса ее тележки вертелись и буксовали со странным отсутствием координации. - Подвезем ее поближе, - сказала Равна. Они достигли пояса кораллов, изрытого дырами и впадинами глубиной в несколько сантиметров. - Я пойду поплаваю, найду хорошее место, - заявил Странник. Все его элементы побежали вниз, туда, где коралловое плато обрывалось в воду: поплавать - это не делается по частям. Ха-ха. Дело в том, что мало стай на суше умело одновременно плавать и думать. В основном сухопутный народ считал, что в воде ждет безумие. Но Странник теперь знал, что все дело лишь в разнице скоростей звука в воде и в воздухе. Думать с погруженными в воду мембранами - это немножко вроде как пользоваться радиоплащами. Требует дисциплины и тренировки, и некоторые никогда не могут этому научиться. Но островной народ всегда умел хорошо плавать и пользовался плаванием для медитации. Равна даже думала, что Стаи могли произойти от стай китов! Странник подошел к краю коралла и посмотрел вниз. Вдруг прибой показался ему не таким уж и дружественным. Скоро выяснится, отвечает ли дух Рама и его воспоминания действительности. Странник снял куртки. Все вместе. Прыгать надо всем вместе. Он собрался и неуклюже плюхнулся в воду. Замешательство, головы под водой и над водой. Все под водой. Он бултыхался в воде, каждые несколько секунд выставляя один из носов и освежая запас воздуха у элемента. Я все еще не разучился! Шесть его элементов скользили среди стаек мальков, проныривали по одному между водными растениями. Шипение моря окружало его, как звук мысли огромной спящей стаи. Через несколько минут он нашел симпатичное ровное местечко - все чистый песок, защищенное от бурной ярости моря. Он заплюхал обратно, туда, где море разбивалось о каменный коралл и чуть пару ног не сломал, выбираясь. Вылезти всеми элементами одновременно оказалось почти невозможно, и несколько мгновений каждый элемент был сам по себе. - Эй, сюда! - крикнул он Равне и Зеленому Стеблю. Они подошли и увидели, как он вылизывает порезы от кораллов. - Я нашел место спокойнее этого. - Он показал на брызги разбивающихся волн. Зеленый Стебель подкатилась чуть ближе к краю и заколебалась. Ее ветви стали изгибаться взад-вперед вокруг закруглений берега. Не надо ли ей помочь? Странник пошел было к ней, но рядом с ней сидела Равна, просто прислонившись к платформе на колесах. После секундной паузы Странник подошел и встал рядом с ними. Они посидели, женщина глядела на море, наездница - непонятно куда, а стая - во все стороны. Вокруг был мир, несмотря на прибой (или благодаря ему?), гулким ударам и туману брызг. Странник ощутил, как сердца его начинают биться медленнее, и просто лениво лежал на солнце. На каждой шкуре высыхающее море оставляло блестящую соляную пудру. Сначала приятно было себя вылизывать, но потом... ой, ну жжется эта соль. Ветви Зеленого Стебля склонились над ним, слишком редкие, чтобы дать сплошную тень, но несущие легкую и приятную прохладу. Они сидели долго - у Странника носы обгорели до волдырей, и даже смуглая Равна слегка обожглась на солнце. Наездница что-то гудела, вроде песни без слов, которая потом перешла в речь. - Хорошее море и хороший берег. То, что мне сейчас нужно. Сидеть и думать, долго думать в собственном темпе. - А как долго? - спросила Равна. - Нам будет тебя не хватать. Это не было простой вежливостью. Каждому будет ее не хватать. При всей своей задумчивости. Зеленый Стебель была лучшим экспертом по автоматике "Внеполосного". - Боюсь, долго по вашим меркам. Десятилетия... - Она еще несколько минут смотрела (или так казалось?) на волны. - А мне хочется туда. Ха-ха. Я в этом почти как человек... Равна, ты знаешь, у меня сейчас каша в памяти. Мы с Синей Раковиной пробыли двести лет. Иногда он был мелочен и немного язвителен, но он был великий торговец. Мы провели вместе чудесные времена. А под конец даже вы увидели его храбрость. Равна кивнула. - В этом последнем путешествии мы узнали ужасную тайну. Я думаю, ему это было так же больно, как в конце... этот огонь. Я благодарна тебе, что ты нас защитила. А теперь я хочу думать, чтобы прибой и время очистили мою память и навели в ней порядок. Может быть, если это подобие тележки сможет, я составлю хронику нашего приключения. Она тронула две головы Странника. - Еще одно, сэр Странник. Вы оказали мне большое доверие, пустив меня в свое море. Но вы должны знать, что мы с Синей Раковиной были беременны. У меня внутри смесь яиц - его и моих. Оставьте меня здесь - и на этом острове в будущие годы появятся новые наездники. И не считайте это предательством, прошу вас. Я хочу вспомнить Синюю Раковину в детях - но скромно; наш род живет в десяти миллионах миров и нигде не был плохим соседом - только в том смысле, в котором Равна может тебе рассказать, а здесь этого случиться не может. Под конец выяснилось, что Зеленого Стебля не интересует укромное местечко, найденное Странником. Она хотела туда, где океан бушевал сильнее всего. На поиск пути к этому месту у них ушло больше часа, и еще полчаса, чтобы спустить наездницу и тележку в воду. Здесь Странник даже не попытался плавать. Коралловый обрыв подступал со всех сторон, кое-где покрытый зеленой слизью, в других местах - острый как бритва. Пять минут в такой мясорубке - и у него сил не хватит выбраться. Странно, но здесь больше всего было зелени. Вода была совершенно непрозрачной от морской травы и роев плавающих мальков. Равне было проще - при самой высокой воде она могла еще стоять на дне, по крайней мере почти все время. Она стояла в пене, упираясь ногами и держась рукой, и помогала наезднице перевалить через край скалы. Упав в воду, тележка сильно стукнулась о дно рядом с женщиной. Равна взглянула на Странника и сделала жест - "все в порядке". Потом она присела, держась за тележку. Их окатило волной, накрывшей все, кроме торчащих вверх ветвей Зеленого Стебля. Когда волна схлынула, стали видны нижние ветви, обнимавшие женщину за спину, и слышно гудение вокодера - а слов нельзя было различить за прочим шумом. Женщина встала и пошла по пояс в воде к той скале, где лежал Странник. Он схватился сам за себя и протянул несколько лап, чтобы помочь Равне. Она забралась вверх по скользкой зелени. Странник прошел за хромающей двуногой на заросший тропическими папоротниками гребень. Там, в тени, они остановились, и она села, откинувшись на упругое переплетение корней. С синяками и ссадинами, она сейчас казалась такой же раненой, как тогда Джоанна. - Ты сильно поцарапалась? - Да нет. - Она провела руками по растрепанным волосам. Потом посмотрела на него и рассмеялась: - Мы оба похожи на жертвы катастрофы. Хм, да. Ему бы поскорее отмыться в пресной воде. Странник огляделся. С гребня атолла была видна ниша Зеленого Стебля. Равна тоже смотрела туда, забыв о мелких царапинах. - Чем ей там понравилось? - удивился Странник. - Чтобы тебя колотили, колотили, колотили... На лице Равны тоже мелькнула улыбка, но глаза ее смотрели вниз, на прибой. - Странные вещи есть в этой вселенной. Странник, и я рада, что есть и такие, о которых ты еще не читал. Там, где прибой ударяет в берег, - там много происходит тонких процессов. Ты сам видел жизнь, которая плавает в этом безумии. Как растения любят солнце, так некоторые создания пользуются разностью энергий в этой зоне. У них есть солнце, и прибой, и богатая пища... А все-таки нам стоит посмотреть за ней еще немного. - Между волнами были видны ветви Зеленого Стебля. Странник знал, что силы в них немного, но сейчас он понял, что они очень прочны. - Ей там будет хорошо, хотя эта дешевая тележка долго не продержится. Бедняжка Зеленый Стебель может остаться совсем без автоматики... и будет она со своими детьми нижайшими из всех наездников. Равна повернулась к стае. И на лице ее была все та же улыбка. Удивленная, но... довольная? - Ты знаешь, о какой тайне говорила Зеленый Стебель? - Резчица рассказала мне то, что узнала от тебя. - И я рада - то есть приятно удивлена, - что она позволила Зеленому Стеблю сюда прийти. Средневековый ум - прости, почти любой ум - предпочтет убить, чем позволить себе малейший риск в чем-нибудь подобном. - Так зачем же ты рассказала королеве? Насчет превращения тележки. - Это ваш мир. А я устала изображать из себя бога - владельца Тайны. Зеленый Стебель согласилась. Если бы даже королева отказала, Зеленый Стебель могла воспользоваться гибернатором на "Внеполосном". - И скорее всего уснуть навсегда. - Но Резчица не отказала. Как-то она поняла то, что я сказала: что могут быть перевербованы настоящие тележки, но у Зеленого Стебля такой уже нет. За десятилетия берег этого острова будет населен сотнями молодых наездников, но они никогда не оснуют колонию вне этого архипелага без позволения местных жителей. Риск исчезающе мал... но все равно меня удивило, как это восприняла Резчица. Странник расселся вокруг Равны, только одна пара глаз еще смотрела туда, где полоскались в прибое ветви наездницы. Он склонил голову: - Мы и в самом деле средневековые. Равна - хотя сейчас и меняемся быстро. Мы были восхищены храбростью Синей Раковины в огне. Это заслуживает награды. И еще - средневековые народы привыкли к придворному вероломству. Так что с того, что риск - космического масштаба? Для нас, здешних, он от этого не более смертелен. А мы, первобытные бедняги, привыкли к смертельному риску. От его насмешливого тона ее улыбка стала шире. И Странник усмехнулся, мотая головами. Его объяснение было правдой, но не всей правдой, даже не самой важной ее частью. Он вспомнил день накануне, когда они с Резчицей решали, что делать с просьбой Зеленого Стебля. Сначала Резчица опасалась, с государственной мудростью отнесясь к тайне, которой уже миллиарды лет. Даже оставить такое существо живым в анабиозе - и то уже риск. Государственная мудрость - средневековая - подсказывала решение: удовлетворить просьбу, оставить наездницу на далеком острове... а через пару дней пробраться туда тайно и убить ее. Странник сидел рядом со своей королевой, так близко, как только могут родственники или супруги, не теряя ход собственных мыслей. - Хранителю ты оказала больше чести, - заметил он. Убийца Описателя ходил по земле целым, едва ли вообще наказанным. Резчица щелкнула челюстями - Странник знал, что сохранение жизни Хранителю было для нее раной на душе. - Да. А от этих наездников мы видели только честность и храбрость. Я не причиню вреда Зеленому Стеблю. Но я боюсь. Это риск, который выше звезд. Странник засмеялся. Это мог быть смех пилигримского сумасшествия, но... - А чего же ты ждала, моя королева? Великий риск ради великих целей. Мне нравится быть среди людей, нравится касаться другого существа и при этом сохранять способность думать. - Он прыжком ткнулся носом в ближайший элемент Резчицы и тут же отскочил на более разумное расстояние. - Даже без их звездолетов и компьютеров они бы перевернули весь наш мир. Ты заметила, как нам легко выучить все, что они знают? Даже сейчас Равна все еще удивляется нашей беглости в языке. Даже сейчас она не понимает, как тщательно изучили мы Компьютер. А корабль их - это совсем просто, королева. Я не хочу сказать, что понимаю физику, на которой он основан, - да и среди звездного народа мало кто ее понимает. Но с их аппаратурой легко научиться работать, даже после всего, что она перенесла. Думаю, вряд ли Равна хоть когда-нибудь сможет летать на антигравитационной шлюпке так, как я. - Хм. Так ты же можешь дотянуться до всех ручек управления сразу. - Это только часть работы. По-моему, у нас, Стальных Когтей, куда более гибкий ум, чем у бедняг Двуногих. А ты представь себе, что будет, когда мы сделаем еще радиоплащи, когда построим свои летающие машины? Резчица улыбнулась, на этот раз с грустью: - Странник, ты бредишь. Здесь Медленная Зона. Ан-тиграв выдохнется через пару лет. То, что мы сделаем, будет куда как хуже того, с чем ты сейчас играешь. - И что из того? Вспомни историю людей. На Ньоре всего за два столетия вернулись к космическим полетам от тамошних Темных Веков. А у нас лучше записи, чем были у их археологов. Мы с людьми - отличная команда: они освободили нас, чтобы мы стали всем, чем можем быть. Столетие до собственных звездолетов, может быть, еще одно до субсветовых кораблей. И когда-нибудь они покинут Медленную Зону. Интересно, сможет ли существовать в Переходе стая больше восьми? Молодые элементы Резчицы вскочили, бегая вокруг остальных. Королева заинтересовалась: - Так ты думаешь, как, наверное, думал и Булат, что мы особая раса, счастливая судьба которой - Край? Мысль интересная, вот только одна вещь: эти люди - это все, что мы знаем Оттуда. А каковы они по сравнению с другими тамошними расами? Компьютер полного ответа не дает. - Вот потому-то. Резчица, нам так важна Зеленый Стебель. Нам нужен опыт более чем одной расы. Очевидно, что наездники встречаются по всему Краю. Нам нужно будет общаться с ними. Нам нужно узнать, так ли они забавны, так ли полезны, как Двуногие. Даже если бы риск был в десять раз больше, чем сейчас, я был бы за то, чтобы удовлетворить просьбу наездницы. - Да. Если мы должны стать тем, чем мы способны стать, мы должны знать больше. И нам не раз придется рисковать. Королева остановилась, и все ее глаза посмотрели на Странника с изумлением. И вдруг она рассмеялась. - Что с тобой? - Мы и раньше об этом думали, дорогой Странник, но только сейчас я увидела, что это правда. Ты стал умнее и строишь планы. Государственный муж, обдумывающий будущее. - Да, но ради странствия. - А вот еще... Я теперь не так привержена планированию и надежности. И когда-нибудь мы полетим к звездам. - Ее щенки восторженно взвыли. - Во мне теперь тоже есть что-то от пилигрима. Она легла на животы и поползла к нему через всю комнату. Сознание постепенно растворялось в дымке любовной жажды. Последнее, что помнил Странник, - как она сказала: - Какое удивительное везение, что я постарела и должна была стать новой, а ты был как раз тем изменением, которое было мне нужно. Странник вернулся мыслью к настоящему и к Равне. Женщина все еще улыбалась, глядя на него. Потом протянула руку и потрепала его по головам. - Да, средневековый ум. Еще пару часов они просидели в тени папоротников и смотрели, как идет прилив. Солнце стало склоняться к вечеру, но было еще так высоко, как бывает в стране Резчицы только полуденное солнце. Почему-то свет и движение солнца было самым в этой сцене странным. Оно было высоко и шло вниз так прямо, так непохоже на долгий арктический закат. Странник почти забыл, как это бывает в стране Коротких Сумерек. Теперь прибой ушел на тридцать ярдов в глубь суши от того места, где они оставили наездницу. Серп луны шел к горизонту вслед за солнцем, вода больше не поднимется. Равна встала, прикрыв ладонью глаза от заходящего солнца. - Пора нам лететь, я думаю. - Ты считаешь, ей ничего не грозит? Равна кивнула. - За это время Зеленый Стебель обнаружила бы любой яд и любого хищника. Кроме того, она вооружена. Человек и Стальные Когти поднялись на гребень атолла мимо самых высоких папоротников. Странник не отводил одной пары глаз от моря за спиной. Прибой давно уже миновал место, где сидела Зеленый Стебель. Там еще покачивались глубокие волны, но не было ни брызг, ни пены. Последний раз он увидел, как она показалась за опрокидывающейся волной: из морской глади вдруг показались две самых высоких ее ветви, и кончики их слегка покачивались. Лето постепенно покидало окрестности Скрытого Острова. Проходили дожди, подлесок больше не горел. Будет даже и жатва - не все сгубили война и засуха. Каждый день солнце глубже пряталось за северные холмы, время сумерек росло каждую неделю, пока не стала появляться в полночь настоящая ночь. И звезды. Как-то случайно вышло так, что много событий пришлось на последнюю ночь лета. Равна взяла детей посмотреть на звезды в поля возле Замка Звездолета. Здесь не было ни зарева городов, ни фабрик в близком космосе. Ничего не затмевало звездного неба, только легкая розовость на севере; это могли быть глубокие сумерки - или полярное сияние. Они все четверо сидели на подмерзшем мху и глядели вокруг. Равна глубоко вздохнула. В воздухе не чувствовалось и следа запаха гари - только чистая прохлада, обещание зимы. - Снег здесь будет тебе аж по плечи. Равна! - с энтузиазмом обещал Джефри. - Тебе понравится. Белое пятно его лица поворачивалось, рассматривая звезды. - Это может быть плохо, - заметила Джоанна Олсн-дот. Она не возражала пойти сюда, но Равна знала, что девочка предпочла бы остаться на Скрытом Острове, беспокоясь о том, что надо будет сделать завтра. Джефри почувствовал ее озабоченность - нет, это заговорил Амди. Этих двоих никак не отучить подделывать друг друга. - Ты не волнуйся, Джоанна. Мы тебе поможем. На минуту все замолчали. Равна посмотрела вниз, к подножию холма. В темноте не видно было шестисотметрового обрыва, не видно фиорда и лежащих внизу островов. Но его положение отмечали факелы на бастионах Скрытого Острова. Там, во внутреннем дворе Булата, где теперь правила Резчица, остались все работающие гибернаторы с корабля. В них спали сто пятьдесят детей - все, что осталось после бегства страумеров. Джоанна утверждала, что большинство их можно оживить - если только действовать быстро, и королева загорелась этой идеей. В большой секции замка началось переоборудование жилья под потребности людей. Скрытый Остров был защищен - если не от зимних снегов, то от самых свирепых ветров. Если детей удастся оживить, то жить здесь им будет нетрудно. Равна полюбила Джефри и Амди - но справится ли она еще со ста пятьюдесятью? А у Резчицы, казалось, сомнений не было. Она рассуждала о школе, где стаи будут учиться у людей, а люди - узнавать о своем новом мире. Глядя на Амди и Джефри, Равна начинала понимать, что из этого может выйти. Эти двое были куда ближе, чем любые двое детей, и вместе - куда более умелыми. И дело было не только в математическом гении щенков, они и в других отношениях были умнее. Люди и стаи очень друг другу подходили, и умная старуха Резчица сумела этим воспользоваться. Равна любила королеву, а Странника любила еще больше, но в конце концов именно стаи окажутся в колоссальном выигрыше. Недостатки своей расы Резчица очень четко понимала. Письменная история Стальных Когтей насчитывала десять тысяч лет, и все эти столетия они были зажаты в тисках культур ненамного более развитых, чем теперешняя. У этой расы с острым разумом был один, но колоссальный тормоз: они не могли работать вместе на близком расстоянии, не теряя этот разум начисто. Их цивилизация состояла из отдельных разумов, вынужденных интровертов, которые могли развиваться, лишь не выходя за некоторые пределы. Свидетельством этого было желание Странника, Тщательника и других общаться с людьми. В конце концов, быть может, мы выведем Стальных Когтей из этого тупика. Амди и Джефри о чем-то пересмеивались, и стая рассылала гонцов почти за пределы сознания. За последнюю пару недель Равна узнала, что такая суетливая активность для Амди норма, что его прежняя медлительность была только выражением горя по Булату. Как... извращенно - или как чудесно, что чудовище вроде Булата может быть предметом подобной любви. - Ты смотри во все стороны, - крикнул Джефри, - а потом говори мне, куда смотреть! Потом снова раздался голос Джефри: - Вон там! - Что это вы затеяли? - спросила Джоанна по-сестрински сварливо. - На метеоры смотрим, - ответил кто-то из двоих. - Ага, я смотрю во все стороны и тыкаю Джефри в бок, когда падает метеор. Равна ничего не видела, но мальчик резко поворачивался на сигналы своего друга. - Отлично, - донесся голос Джефри. - Высота примерно сорок километров, скорость... - И голоса двоих забормотали совершенно неразборчиво. Равна сидела во впадине, выстланной мягким мхом. Стаи сшили для нее отличную парку, и она почти не чувствовала холода земли. А наверху были звезды. Время подумать, понаслаждаться покоем, пока не начались труды завтрашнего дня. Быть матерью выводка ста пятидесяти с чем-то детенышей... А она-то думала, что она библиотекарь. Там, дома, она любила ночное небо. С одного взгляда она узнавала другие звезды Сьяндры Кеи, дом ее был в ее небе. На миг вечерняя прохлада показалась Равне частью зимы, которая не уйдет никогда. Линн, все родные и Сьяндра Кеи. Вся ее жизнь до последних трех лет. Ничего этого больше не было. Не надо об этом думать. Где-то там летел флот Аньяры и все, что осталось от ее народа. Кьет Свенсндот. Тироль и Глимфрель. Она знала их всего несколько часов, но они были из Сьяндры Кеи, и они спасли большее, чем могут себе представить. Они выживут. У Коммерческой Охраны СК были субсветовые корабли. Они смогут найти себе планету, не здесь, но где-нибудь поближе к месту битвы. Равна откинула голову назад, глядя в небо. А где? Может быть, это место еще за горизонтом. Отсюда галактический диск был сиянием, громоздящимся вверх по небу почти под прямым углом к эклиптике. Не было ощущения его истинной величины или их положения внутри диска - общая картина терялась в сиянии близких светил, ярких узлов открытых скоплений, ледяных драгоценностей на фоне рассеянного света. Но внизу у самого южного горизонта, далеко от галактической дороги, виднелись два клочковатых облачка света. Магеллановы Облака! Вдруг щелчком включилась геометрия пространства, и Вселенная уже не была полностью незнакомой. Флот Аньяры может... - А интересно, отсюда видно царство Страума? - спросила задумчиво Джоанна. Ей уже больше года приходилось быть взрослой. С завтрашнего дня эта роль пребудет с ней навсегда. Но голос ее был сейчас тонким, детским. - А может быть, может быть, - отозвался Амди. Стая стянулась вместе, держась поближе к людям. Их тепло было приятно. - Я читал Компьютер насчет того, что где, а сейчас хочу сообразить, как это соотносится с тем, что мы видим. - На фоне неба нарисовалась на мгновение пара носов, будто человек радостно махнул руками звездам. - Самые яркие - это всего лишь мелкие местные светила. На них ориентироваться не стоит. - Он показал еще на пару звездных скоплений, утверждая, что раньше нашел их в Компьютере. И еще он нашел Магеллановы Облака и рассчитал куда больше, чем удалось Равне. - В общем, царство Страума было... - Правильно сказал, малыш!- ...в Верхнем Крае, но возле галактического диска. Вон, видите большой звездный квадрат? - Он ткнул туда носами. - Мы его так и называем - Большой Квадрат. Так вот, слева от верхнего угла и еще пройти шесть тысяч световых лет, и вы в Страумском царстве. Джефри поднялся на колени и стал смотреть. - А так далеко там можно что-нибудь увидеть? - Страумские звезды - нет, но всего в сорока световых годах оттуда есть бело-голубой гигант. - Ага, - шепнула Джоанна. - Сторлис. Он такой яркий, что ночью отбрасывает тени. - Правильно, это четвертая из самых ярких звезд вверх от угла, видишь - почти по прямой. Я ее вижу, значит, вы тоже видите. Джоанна и Джефри долго сидели молча, просто глядя в небо. Губы Равны сжались в приступе гнева. Это были хорошие дети, но они прошли через ад. А их родители дрались за то, чтобы этого ада не допустить; они бежали от Погибели, унося средства ее разрушения. Но сколько еще миллионов рас до того жили в Крае, прощупывали Переход и заключали сделки с дьяволами? Сколько еще рас там сами себя погубили? Нет, страумерам этого было мало. Они влезли в Переход и пробудили Нечто, что могло сожрать всю Галактику. - А как ты думаешь, там кто-нибудь остался? - спросил Джефри. - Или ты думаешь, что мы - это все? Сестра обняла его за плечи. - Может быть... может, не в царстве Страума. Но в остальной Вселенной... смотри, она все еще на месте. - Слабый смех... - Мама и папа, Равна и Фам - они остановили Погибель. - Девочка обвела рукой небесный свод. - Большую часть этого они спасли. - Да, - отозвалась Равна. - Мы спасены, Джефри. Чтобы начать снова. Насколько можно было судить, так оно и было. Зонды Зон на корабле все еще работали. Конечно, по одной точке измерения точную зонографическую картину не построишь, но Равна знала, что они глубоко погрузились в новый район Медленности, созданный Реваншем Фама. И, что более существенно, "Внеполосный" не диагностировал изменений в зональных плотностях. Постоянное дрожание предыдущих месяцев кончилось. Новое состояние держалось твердо, как гора, и сдвинется только за многие века. В пятидесяти градусов выше реки Млечного Пути был еще один примечательный участок неба. Равна не показала его детям. Всего в тридцати световых годах - флот Погибели. Мухи, пойманные в янтаре. Они были всего в нескольких часах прыжков по меркам Нижнего Края, когда Фам создал Великую Волну. А теперь?.. Если бы это были придонные люггеры, они пересекли бы пространство за пятьдесят лет или меньше. Но не зря флот Аньяры принес себя в жертву, когда следовал совету охваченного богошоком Фама. Хотя они и не знали этого, они разгромили флот Погибели. Там не осталось ни одного корабля, оборудованного для движения в Медленной Зоне. Может быть, они могут передвигаться внутри систем - несколько тысяч километров в секунду. Но не больше, а здесь, Внизу, построить новую конструкцию - мало для этого махнуть волшебной палочкой. Истребительные силы Погибели достигнут мира Стальных Когтей... но через несколько тысяч лет. Времени хватит. Равна откинулась назад на пару плеч Амди. Он уютно обвился вокруг ее шеи. Щенки за последние два месяца выросли - очевидно. Булат держал их на лекарствах, задерживающих рост. Взгляд Равны затерялся в небесных полях мрака и света. Далеко над ней были все Зоны, одна над другой. А где же теперь их новые границы? Каким внушительным оказался Реванш Фама. Точнее, Реванш Старика. Нет, даже куда больше. "Старик" был всего лишь недавней жертвой Погибели. Он был всего лишь повивальной бабкой для этого реванша. Первопричина наверняка так же стара, как сама Погибель, и более сильна, чем все Силы. Но чем бы она ни была вызвана. Волна совершила больше, чем месть. Равна просмотрела корабельные измерения плотности Зон. Это была всего лишь оценка, но можно было сказать, что они на глубине от одной до тридцати тысяч световых лет в новой Медленности. И только Силам известно, как далеко толкнула Волна границу этой Медленности. Может быть, она уничтожила и несколько Сил. Как планетарный Армагеддон, кошмар примитивных цивилизаций, только раздутый до галактических масштабов. Здоровенный кусок Млечного Пути всего за полдня поглотила Медленность. Не только флот Погибели попался, как мухи в янтарь. Да весь небесный свод - кроме далеких, очень далеких Магеллановых Облаков - мог теперь стать склепом Медленности. Да, там многие остались живы, но сколько миллионов кораблей зависли среди звезд, как мухи в паутине? Сколько отказало автоматизированных систем, убивших зависимые от них цивилизации? Небеса теперь молчали. В чем-то Реванш оказался хуже Погибели. А Погибель? Не флот, который гнался за "Внеполосным", но сама Погибель? Она была созданием Вершины и Перехода. Там, очень далеко, она могла покрывать огромный кусок видимого неба. Мог ли Реванш Фама действительно ее сокрушить? Если в этом был смысл всех жертв, то наверняка да. Всплеск такой величины, что протолкнул Медленность на тысячи световых лет вверх, мимо Нижнего и Среднего Края, мимо великих цивилизаций Вершины... и в Переход. Неудивительно, что так рвалась Погибель их остановить. Сила, погруженная в Медленность, больше уже не сила и вряд и вообще что-нибудь живое. Если, если, если. Если волна Фама могла так высоко подняться. И этого мы не узнаем никогда. Шифр: 0 Получено: Языковый путь: Оптима От: Общество Рациональных Исследований Тема: Опрос Ключевые фразы: Помогите! Краткое содержание: Сеть развалилась - или что? Рассылка: Группа "Изучение Погибели" Общество Рационального Управления Сетью Группа "Отслеживание войн" Дата: 0,412 мегасекунд с момента потери контакта Текст сообщения: Я все еще не восстановил контакт ни с одним известным сайтом сети, расположенном в сторону вращения Галактики от меня. Очевидно, я нахожусь на самом краю этого стихийного бедствия. Если вы получите этот запрос, ответьте, пожалуйста! Я не в опасности? Для информации: связаться с сайтами против вращения Галактики не составляет труда. Я понимаю, какие усилия придется предпринять, чтобы перегонять сообщения вокруг, всей Галактики. По крайней мере это даст нам представление, насколько велики потери. Ни одно сообщение не вернулось - что неудивительно, я полагаю, если учесть количество ретрансляций и расходы. Тем временем я рассылаю пробные сообщения, подобные этим. Я трачу на это огромные ресурсы, позвольте заметить, но это важно. Я передавал прямым лучом на сайты-концентраторы, находящиеся в пределах моей досягаемости по направлению вращения Галактики. Ответов нет. Самое зловещее: Я пытался передавать "поверх Вершины", то есть использовать известные сайты в Переходе, находящиеся выше границ катастрофы. Они в большинстве своем не дают нормальных ответов - Силы имеют свои странности. Но я не получил ответов вообще. Молчание, как в Бездне. Похоже, что часть Перехода тоже поглощена. Повторяю просьбу: Если получите это - откликнитесь! OCR Bed (Bed@inbox.ru) Отсканировал Bed (Bed@inbox.ru) 2000 год