егде приютиться,
Когда полночный мрак сгустится".
"Прощайте, сударь! Добрый путь!
Дай бог вам, сударь, отдохнуть,
Достигнув дружеского крова,
Когда судьба не так сурова".
Ивэйн пришпоривал коня
И в первой половине дня
К часовне все же возвратился,
Душою рыцарь возмутился,
В негодовании смотрел:
Костер губительный горел.
Девицу накрепко связали,
Как будто вправду доказали
Ее смертельную вину,
Рубашку белую одну
С безжалостным пренебреженьем
Оставив ей перед сожженьем.
Наш славный рыцарь оскорблен
(Умом и чувством обделен
Тот, кто сегодня провинился,
Когда в рассказе усомнился).
Мессир Ивэйн уверен в том,
Что победит в бою святом.
Господь виновных осуждает,
Невинного не покидает.
Ивэйна лев сопровождал.
Нет, рыцарю не досаждал
Сподвижник этот благородный,
Оруженосец превосходный.
Ивэйн во весь опор скакал,
Конем своим зевак толкал.
Кричит он: "Стойте, погодите!
Безвинную освободите!
Прочь, подлецы! Злодеи, прочь!
В костер не дам ее волочь!"
И расступаются в испуге
Безукоризненные слуги.
Народ покорно присмирел,
И рыцарь снова лицезрел
Красавицу, черты которой
Среди вселенского простора
В разлуке сердцем созерцал.
Нет, этот светоч не мерцал,
Сиял он, смертных ослепляя,
Такое пламя в грудь вселяя,
Что сердце чуть не сорвалось,
Обуздывать его пришлось
Наикрепчайшею уздою,
Как скакуна перед ездою.
Затих всеобщий шум и гам,
Лишь слышен плач придворных дам.
Люнетте дамы сострадали,
Вздыхали, плакали, рыдали:
"Ах, позабыл нас, видно, бог.
Застигла нас беда врасплох.
Судьбу в слезах мы укоряем:
Подругу лучшую теряем,
Люнетта помогала вам,
Не забывала бедных дам,
Родных сиротам заменяла
И госпоже напоминала
С такою милой добротой:
Пошлите бедной даме той
Накидку беличьего меха.
Богатству щедрость -- не помеха
Попробуй платья поищи!
Где мы возьмем себе плащи,
Где мы себе достанем юбки
Без нашей ласковой голубки?
Понять могла она одна,
Как жизнь придворная трудна.
В ответ на слезное прошенье
Теперь услышим поношенье,
О ней, заботливой, скорбя.
Сегодня каждый за себя,
Никто другим не порадеет,
Когда богатством завладеет".
Мог рыцарь убедиться сам,
Внимая скорбным голосам
Девицу искренне жалели.
Хотя законы не велели
Приговоренную жалеть,
Печали не преодолеть.
Но толку нет в слезах и пенях.
Уже девица на коленях
В своих покаялась грехах,
Превозмогла смертельный страх.
Как вдруг защитник появился.
Он перед ней остановился
И произнес: "Девица! Где
Тот, кто в своей слепой вражде
Вас всенародно обвиняет?
Пусть на себя теперь пеняет!
Когда от всех своих клевет,
Опровергая свой навет,
Он в сей же час не отречется,
В сраженье кривда пресечется".
Девица только в этот миг
Могла увидеть, что возник
Пред ней защитник долгожданный,
Как бы самим всевышним данный.
"Мессир! -- девица говорит.--
Вы видите, костер горит,
И если бы вы запоздали,
Злодеи бы не подождали,
Уже была бы я золой.
Солгал мой обвинитель злой,
Меня вы, сударь, защитите
И мне свободу возвратите!"
Лишь сенешаль невозмутим.
Два брата в седлах рядом с ним.
И сенешаль промолвил грозно:
"Теперь оправдываться поздно,
Не на словах опровергать,--
Таковских надобно сжигать.
Оставь ты нас, глупец, в покое!
Смотри, перед тобою трое.
Сдается мне, ты слишком смел.
Проваливай, покуда цел!"
"Пускай спасается трусливый,--
Ивэйн ответил,-- тон хвастливый --
Скорее свойство клеветы,
Чем верный признак правоты.
Я никого не оскорбляю,
Лишь всенародно объявляю:
Девице верю я вполне.
Дала девица клятву мне,
Что верность госпоже хранила,
Не только ей не изменила,--
Не помышляла изменить.
Безвинную грешно винить.
Тот, кто девицу обвиняет,
Себя в моих глазах роняет.
Втроем напрасно мне грозят.
Взять обвинения назад
Я предлагаю сенешалю,
Своих противников не жалю
В словесных стычках языком.
Нет, мне язык мечей знаком.
Меня сраженье не пугает.
Бог в битве честным помогает,
Я верю, что в союзе с ним
Не уступлю в бою троим".
Тут сенешаль провозглашает,
Что лев сражению мешает.
Убрать, мол, подобает льва.
Один защитник, а не два.
С одним должны сразиться трое.
Как быть! Условие такое --
И нечего терять слова.
Ивэйн ответствовал, что льва
В сражение не вовлекает,
Хотя при этом допускает,
Что лев ничуть не согрешит,
Когда вмешаться сам решит.
Перечит сенешаль: "С тобою
Готовы мы сегодня к бою,
С тобою, только не со львом,
На этом лучше спор прервем.
Зачем напрасно раздражаться,
Когда не хочешь ты сражаться?
В огонь изменнице пора.
Быть может, в пламени костра
Не наказанье -- искупленье
Неслыханного преступленья".
Ответил рыцарь: "Нет, постой!
Меня подвигнул дух святой
На эту битву, и сегодня
Со мною благодать господня".
На льва мессир Ивэйн взглянул,
И лев перечить не дерзнул.
Он, выполняя повеленье,
Ложится, смирный, в отдаленье.
И сенешаль, повеселев,
Поскольку выбыл страшный лев,
Немедля к братьям обернулся.
Он с братьями перемигнулся,
И каждый со своим копьем
На поединок, но втроем,
Воинственные, устремились.
Их копья вмиг переломились,
Отведав доброго щита.
(В неправом деле все -- тщета.)
Копье в руках Ивэйна цело,
Надежный щит -- святое дело.
У нападающих зато
Щиты как будто решето.
Назад наш рыцарь отъезжает
И сенешаля поражает
С разгону так, что не в седле --
На неприветливой земле
Противник жалкий без движенья,
Но продолжается сраженье.
Сверкнули длинные мечи,
Кровопролитные лучи.
Хотя грозят Ивэйну двое,
Не с ними счастье боевое.
Ивэйн отпор обоим дал,
Он в этой битве побеждал.
Тут сенешаль пошевельнулся,
Опамятовался, очнулся,
Вот-вот он сможет сесть в седло.
Дурному рыцарю везло,
Упал он, чтобы сил набраться.
Вновь сенешаль способен драться.
Наш рыцарь, не в пример другим,
В бою давал отпор троим
И в этой битве утомился.
Тогда-то с ревом устремился
К нему на помощь верный лев,
Сомнения преодолев.
Решимость бог ему внушает,
И лев запреты нарушает.
Должно быть, внял всевышний сам
Молению придворных дам.
В своей тревоге безоружной
Молились дамы богу дружно,
Чтобы приезжий победил
И, победив, освободил
Чистосердечную девицу,
Обиженную голубицу.
Лев жажду мести утолил,
Он сенешаля повалил.
В когтях кольчуга, как солома
В тяжелых лапах бурелома.
Нисколько не боясь меча,
Добрался мигом до плеча.
Ломая кости, в мякоть бока
Он когти запустил глубоко.
Не дав покаяться в грехах,
Когтями рылся в потрохах,
Кишки наружу выпускает.
Стеная, кровью истекает
В кровавой луже сенешаль.
Такие когти -- словно сталь.
Клыки безжалостные скаля,
Напал на братьев сенешаля,
В сражении рассвирепев,
Неукротимый воин лев.
Досталось от него обоим,
Обоих бьет он смертным боем.
И всем запретам вопреки
Скрежещут львиные клыки
И в предвкушении расплаты
Насквозь прокусывают латы.
Но далеко до торжества:
Мечами братья ранят льва.
Мессир Ивэйн заметил это
И в ярости невзвидел света,
Такой обиды не стерпел.
Он сам, как лев, рассвирепел.
Свои раненья забывает,
Противников одолевает,
Обоих недругов теснит,
Клятвопреступников казнит.
В смертельном страхе задрожали,
Мечей в руках не удержали,
Доспехи все повреждены.
Несчастные принуждены
Чужому рыцарю сдаваться
И побежденными назваться.
Не стонет лев и не рычит,
Израненный кровоточит,
Вот-вот, пожалуй, околеет.
Ивэйн сподвижника жалеет,
Льву помощь хочет оказать
Он, прежде чем перевязать
Свои бессчетные раненья.
Теперь отпали обвиненья,
Девица освобождена,
Прощеньем вознаграждена.
Ее враги в огне сгорают,
Позорной смертью умирают,
Самих себя приговорив.
Закон старинный справедлив.
Девицу дама ублажает,
К себе, как прежде, приближает.
Вслух сенешаля все клянут,
К сеньору доблестному льнут,
От раболепства изнывая,
Сеньора в нем не узнавая.
Ивэйна не узнала та,
Чья царственная красота
Душою рыцаря владела.
Напрасно на него глядела
Пленительная госпожа.
Себя с достоинством держа,
Ивэйна в замок приглашает.
Прислуга льву не помешает.
Удобней в замке ночевать,
Раненья нужно врачевать.
Мессир Ивэйн тоской терзался,
Однако твердо отказался:
"Нет, госпожа! Далек мой путь,
И я не смею отдохнуть,
Виною собственной смущенный,
Моею дамой не прощенный".
"Такого рыцаря прогнать!
Насколько я могу понять,
Должно быть, сударь, ваша дама
Непозволительно упряма".
"Я все готов преодолеть.
Угодно госпоже велеть,
И рыцарь должен подчиниться.
Могу, однако, повиниться
Я в прегрешениях своих
Лишь тем, кто, кроме нас двоих,
Мои грехи сегодня знает
И в них скитальца обвиняет".
"Такие люди есть?" -- "Увы!"
"Скажите, как зоветесь вы,
И вам я все долги прощаю,
Свободу вам я возвращаю!"
"О нет! Навеки я в долгу.
Поверьте, вам я не солгу,
Не хватит жизни для расплаты.
Мои пороки виноваты
В моем проступке роковом.
Зовусь я "Рыцарем со львом".
В моем земном существованье
Такое принял я прозванье".
"О вас, однако же, сеньор,
Я не слыхала до сих пор".
"Сударыня, скажу вам честно:
Мое прозвание безвестно".
"И вас мне, сударь, отпустить?
Нет, я прошу вас погостить".
"Сударыня, мой долг -- скитаться,
Я с вами вынужден расстаться".
"Дай бог вам, сударь, обрести
Такое счастие в пути,
Чтоб ваше сердце встрепенулось,
Печаль блаженством обернулась!"
"Сударыня, услышь вас бог!" --
Он подавил глубокий вздох
И про себя добавил: "Мнится,
В заветном ларчике хранится
Мое блаженство про запас
И ключ, сударыня, при вас".
Ивэйн печальный уезжает.
Люнетта друга провожает.
И впредь Ивэйн просил скрывать,
Кто вздумал жизнью рисковать,
Спасая узницу от смерти.
"Свои сомнения умерьте,--
Люнетта молвила ему,--
Я все, что можно, предприму
И перед госпожой не струшу,
И вашей тайны не нарушу".
Поддержку рыцарю сулит,
Отчаиваться не велит,
И не советует казниться,
И обещает не лениться,
Миг подходящий улучить
И сердце госпожи смягчить,
Ивэйн благодарит Люнетту,
Однако скверную примету
Он видит в том, что верный лев,
От ран глубоких ослабев,
Передвигаться не способен
И мертвецу почти подобен.
Израненный, совсем он плох.
Вполне годятся мягкий мох
И папоротник для подстилки.
Щит превращается в носилки.
Сам двигаясь едва-едва,
Усталый рыцарь тащит льва.
Весьма тяжелая работа!
Вдруг перед рыцарем ворота.
Стучится в них Ивэйн с трудом.
В лесу глухом отличный дом.
Вмиг появляется привратник,
По всем приметам бывший ратник.
Ворота настежь распахнул,
Чтобы скиталец отдохнул.
Мессир Ивэйн радушно встречен:
"Ночлег вам, сударь, обеспечен,
Сеньор такому гостю рад,
Отпустит завтра вас навряд".
Ивэйн сказал: "Я в затрудненье,
Усталость хуже, чем раненье.
Вы видите, я нездоров,
И мне, конечно, нужен кров".
Ивэйна слуги окружают,
Коня в конюшню провожают,
Овса ему не пожалев.
На мягком ложе верный лев
Покоится в тепле и холе,
Устав от нестерпимой боли.
Ивэйну помогли совлечь
С натруженных, усталых плеч
Его доспехи боевые.
Наш рыцарь славный здесь впервые,
Но принят он, как близкий друг,
И, поторапливая слуг,
Сеньор Ивэйна привечает,
Как будто в нем души не чает,
Обоих раненых целит,
Двум дочерям своим велит
Он безо всякого коварства
Готовить разные лекарства.
Как самым лучшим лекарям,
Ивэйна вверил дочерям,
Которые не оплошали:
Бальзамы редкие смешали.
От этих редкостных даров
Ивэйн здоров, и лев здоров.
Сил набирались понемногу
И вновь отправились в дорогу,
Враждебных не страшась угроз.
Тут господин де Шипороз
Сам оказался жертвой хвори.
Он заболел и умер вскоре.
Покойника не исцелить.
Наследство надобно делить.
Бог щедрым воздает сторицей,
Однако с младшею сестрицей
Не хочет старшая сестра
Делить отцовского добра.
Ни на кого не поглядела
И всем именьсм завладела.
Спешит меньшая ко двору,
Чтобы на старшую сестру
Пожаловаться государю.
Мол, в грязь лицом я не ударю,
Не уступлю, пока живи,
И докажу свои права.
Сестрица старшая смекнула:
Недаром пташка упорхнула,
Судиться вздумала, видать.
Какой же смысл сидеть и ждать?
Делить отцовское именье?
Какое недоразуменье!
Принарядилась поутру
И поспешила ко двору,
Обогнала свою сестрицу,
Явилась первая в столицу
И, вняв столичным новостям,
Гавэйна доблестного там
Расчетливо облюбовала,
В защитники завербовала.
Однако было решено:
Не может быть разглашено
Его согласие девицей.
Защитник, выбранный истицей,
Заранее не должен знать,
С кем вздумал он себя равнять.
Спокойна старшая сестрица.
Вот появляется истица,
Короткий красный плащ на ней,
Найди попробуй ткань ценней!
Плащ горностаем оторочен.
(В подробностях рассказ мой точен.
Как раз тогда в свою страну,
Пробыв немало дней в плену,
Смогла вернуться королева.
Приехала в столицу дева,
Когда вернулся Ланселот,
Изведав множество невзгод,
Герой, томившийся дотоле
В позорной тягостной неволе.
Всех новостей не перечесть.
Столицу облетела весть
О том, что злого великана
Смельчак безвестный, как ни странно,
В единоборстве победил
И пленников освободил.
Родню Гавэйна спас воитель,
А после боя победитель
Назвался Рыцарем со львом.
(И мы героя так зовем.)
В своих врагов он страх вселяет,
Привет Гавэйну посылает,
Хотя Гавэйну незнаком
В столпотворении мирском
Решила бедная истица
К тому Гавэйну обратиться,
Который слабых защищал
И справедливых восхищал.
Гавэйн ответил ей: "Простите!
Меня коварным не сочтите!
Хоть вам я не желаю зла,
Другие ждут меня дела".
К монарху дева обратилась,
Когда с Гавэйном распростилась:
"Король! Я требую суда!
Поторопилась я сюда
Искать хотя бы наставленья.
Не в силах скрыть я удивленья:
Никто не внял моей мольбе,
И обращаюсь я к тебе.
Я никогда бы не скупилась,
Наследством я бы поступилась,
Сестрицу старшую любя,
Но если каждый за себя
И в ход пошли дурные средства,
Я тоже требую наследства".
Король не думал возражать:
"Согласен вас я поддержать,
Прошения не отвергаю,
Сестрице вашей предлагаю
Наследство с вами разделить".
Нет! Алчности не утолить,
И распре суждено продлиться.
Не хочет старшая делиться.
(Весь город может подтвердить:
Нельзя Гавейна победить.)
"Нет, государь, я не согласна,
Лишь мне земля моя подвластна,-
Перечит старшая сестра.--
Ни перелеска, ни бугра,
Ни хуторочка, ни посада,
Куда там! Выгона для стада
Моей сестрице не отдам.
Пускай немедля скажет нам,
Кто защищать ее согласен,
Иначе долгий спор напрасен".
Король упрямицу прервал
И две седмицы даровал
Меньшой сестрице, чтоб меньшая,
Судьбы своей не искушая,
С господней помощью в пути
Защитника могла найти.
И старшая не возражает:
"Тот, кто монарха уважает,
Готов законы выполнять.
Решений ваших отклонять
Я, государь мой, не решаюсь,
Непослушанием гнушаюсь".
Сестрице младшей в путь пора.
Спешила младшая сестра
С монархом добрым распроститься.
Боялась дева загоститься,
В пути безрадостном своем
Искала Рыцаря со львом.
От бедствий рыцарь избавляет,
Гонимого не оставляет.
Девица странствует одна.
Она в дороге допоздна,
В местах различных побывала,
Нигде она не заставала,
К несчастью, Рыцаря со львом,
Лишь ходит слух о таковом.
Девица наша прихворнула,
Когда к знакомым заглянула.
В постели надобно лежать,
Когда нельзя не продолжать
Все время розыски героя.
Девице бедной нет покоя,
Томится ночи напролет.
В отчаянье больная шлет
На поиски свою подругу,
Объехать нужно всю округу.
Подруга, выехав чуть свет,
Напала за полночь на след.
И по дорогам и по тропам
Скакала всадница галопом.
Скакун измученный в пыли.
Как вдруг увидела вдали
Она того, кого искала.
Издалека не окликала
Девица Рыцаря со львом,
Себе, однако, с торжеством
На всем скаку она сказала:
"Я не напрасно истязала
Коня усталого в пути --
Достигла цели я почти.
Он предо мною, слава богу,
Тот, о котором всю дорогу
Могла я разве что мечтать.
Теперь бы только не отстать".
Конь пену хлопьями роняет.
С трудом великим догоняет
Девица Рыцаря со львом,
Который нам давно знаком.
Девицу рыцарь замечает,
Он ей любезно отвечает:
"Привет, прекрасная, привет!
Храни вас бог от всяких бед!"
"Я, сударь, к вам в беде взываю,
На вас я, сударь, уповаю.--
Девица едет рядом с ним.--
Все те, кто беден, кто гоним,
К вам чувства нежные питают,
Защитником своим считают
Вас, рыцарь, потому что вы
Сегодня баловень молвы.
Вы, сударь, слабым помогали
И постоянно подвергали
Себя опасностям, когда
Грозила слабому беда.
Я, сударь, вас найти мечтала,
В дороге, сударь, я устала,
В различных я была местах.
Прозванье ваше на устах
У встречных и у поперечных,
У бессердечных и беспечных --
О вас толкует целый свет,
Подобных вам героев пет.
Наперекор лихой судьбине,
Среди пустыни на чужбине
Не покидала я седла
И все же, сударь, вас нашла.
Несчастия не допустите!
Мою подругу защитите!
Девицу нужно защитить,
Когда наследство захватить
Решила старшая сестрица.
Вообразите, что творится!
Корыстным совесть не указ.
Моя подруга просит вас
За правое вступиться дело,
Добиться честного раздела.
Разыскивала вас она,
Теперь она совсем больна,
Лежит недужная в постели.
Любезный рыцарь! Неужели
Мы с вами деву предадим?
Защитник ей необходим!"
Ответил рыцарь: "Несомненно!
Настолько правда драгоценна,
Что вам я счастлив обещать
Подругу вашу защищать.
Я сил своих не пожалею,
Всех супостатов одолею,
Когда поможет мне господь
Несправедливость побороть".
Скакали рядом, совещались,
А тени между тем сгущались.
Пустынен лес, безлюден, дик.
Внезапно в сумраке возник
Пред ними замок Злоключенья.
Исполнены ожесточенья,
Ивэйну стражники кричат:
"Эй, поворачивай назад!"
Предупреждают хриплым хором:
"Таких гостей клеймят позором
И заколачивают в гроб.
Поклясться может в этом поп!"
"И вам не стыдно, подлым хамам?
Ивэйн в ответ.-- Подобным гамом
Привыкли вы гостей встречать?
Не смейте на меня кричать!"
"Вы сами, сударь, не бранитесь!
Подняться к нам не поленитесь,
И вам подробно разъяснят,
Зачем приезжего чернят".
К воротам рыцарь устремился
И поневоле изумился.
Вновь горло стражники дерут,
Как бесноватые, орут:
"Хо-хо! Куда ты прешь, несчастный?
Сужден тебе конец ужасный,
Неописуемый конец.
С позором сгинешь ты, глупец!"
Сказал Ивэйн: "Вы взбеленились?
Так люди сроду не бранились.
Зачем ругаться и кричать?
Зачем приезжим докучать?
С какой вы стати мне дерзите?
Какими карами грозите?
Гостей бессмысленно кляня,
Чего вы ждете от меня?"
Сказала дама пожилая,
Приезжему добра желая:
"Любезный друг! Ты не сердись!
Подумать лучше потрудись!
Тебе не просто досаждают:
Разумного предупреждают,
Чтобы не вздумал человек
Сюда проситься на ночлег.
Они приезжего ругают,
Неосторожного пугают,
Отпугивают горемык,
Сказать не смея напрямик,
Что смертные сюда не вхожи
И в замке ночевать негоже.
Сам догадайся -- почему.
Чего ты хочешь, не пойму.
Конечно, можешь ты свободно
Войти, когда тебе угодно,
Однако лучше уезжай!
Нет, рыцарь, ты не возражай!"
Мессир Ивэйи ответил даме:
"Сударыня, не спорю с вами,
Однако время отдохнуть.
Готов я в сторону свернуть,
Скажите только мне -- в какую".
"С тобой напрасно я толкую,
Коль разуменьем ты юнец,
Ночуй, где хочешь, наконец.
Входи сюда без позволенья,
Готовый слушать оскорбленья
Должна тебя предупредить:
От них гостей не оградить".
Ивэйн ответствовал: "Признайся,
Привык я сердцу подчиняться,
А сердце мне войти велит.
Напрасно чернь меня хулит".
Ивэйна лев сопровождает,
Он рыцаря не покидает.
Девица тоже вместе с ним.
"Ужо тебя мы угостим,--
Как пес цепной, привратник лает.--
Кто в замок наш войти желает,
Тот слепотою поражен.
Что ж, сударь, лезьте на рожон!"
Привратник в замок приглашает,
А сам приличья нарушает,
Стараясь гостю нагрубить,
Ивэйна хочет оскорбить.
Ивэйн скрывает возмущенье.
Наш рыцарь в странном помещенье.
Зал? Впрочем, нет, скорей загон.
Ограда с четырех сторон
Из кольев длинных, заостренных:
Застенок для приговоренных.
В том помещенье триста дев,
Искусством редким овладев,
Без устали прилежно ткали,
И ткани золотом сверкали.
Работа, видно, не легка.
Переливаются шелка.
Однако бедные ткачихи
На вид совсем не щеголихи.
На них самих плохая ткань:
Обноски, нет, лохмотья, рвань.
Обнажены худые груди.
Предрасположены к простуде
Девицы в рубищах своих.
Ивэйну стыдно за ткачих.
Одеты в грязные рубашки,
Сидят и плачут замарашки,
Измождены, истощены.
Его приходом смущены.
Ивэйн уйти намеревался,
На воздух выйти порывался.
Привратник выход преградил:
"Тому, кто в замок угодил,
Войдя сюда неосторожно,
Отсюда выйти невозможно.
Войти? Как хочешь, как велишь!
Отсюда выйти? Нет, шалишь!"
"Оставим, братец, эти байки.
Ты отвечай мне без утайки.
Я видел только что девиц,
Непревзойденных мастериц.
Их ткани шелковые -- чудо.
Скажи ты, братец, мне: откуда
Девицы родом? Почему
Они попали к вам в тюрьму?
И за какие прегрешенья
Они должны терпеть лишенья?
Таких красавиц поискать!
Кто смеет ими помыкать?"
Привратник буркнул: "Вам на это
Я не решаюсь дать ответа,
Пусть отвечает кто другой".
И, на него махнув рукой,
Ивэйн к девицам обратился,
Среди которых очутился.
Несчастные сидят и ткут,
И слезы по щекам текут.
Он поклонился мастерицам,
Он пригляделся к бледным лицам
И молвил: "Полно тосковать!
Дай бог вам всем возликовать!
Давайте веровать, что вскоре
Блаженством обернется горе".
"Услышь господь всевышний вас,--
Не поднимая скорбных глаз,
Одна девица отвечала,--
Спросить бы, сударь, вам сначала,
Откуда мы свой род ведем.
Вопроса вашего мы ждем".
"Я сам задать его желаю,
Печали ваши разделяю".
"Печали горше с каждым днем;
Девичьим островом зовем
Мы нашу милую отчизну,
В жестоком рабстве укоризну,
Названью древнему придав.
Последствий не предугадав,
В дорогу наш король пустился
И в этом замке очутился.
А в замке с некоторых пор --
Не думайте, что это вздор,--
Нечистая гнездится сила.
Здесь в замке два сатанаила,
Которых демон породил.
Он ведьму двойней наградил.
Сатанаилы не зевают,
На бой монарха вызывают.
Монарху восемнадцать лет,
Сопротивляться силы нет.
Беднягу черти наказали,
Едва в клочки не растерзали.
И чтобы смерть предотвратить,
Он выкуп вынужден платить.
Чертям работниц поставляет,
Он ежегодно посылает
В проклятый замок тридцать дев,
Урон великий потерпев.
Король в ловушке оказался
И супостатам обязался
Платить неслыханный оброк,
Пока никто не превозмог
Двух дьяволов на поле брани,
Избавив от несносной дани
Девичий остров, чтобы мы
Из этой непроглядной тьмы,
Возликовав, освободились
И снова жизнью насладились.
Но мы не смеем уповать,
Обречены мы горевать.
Мечтать могли бы только дети
Вновь побывать на белом свете.
А наше дело, сударь, ткать,
К неволе вечной привыкать.
В уплату ненавистной дани
Ткем день и ночь такие ткани,
Что любо-дорого глядеть.
А что прикажешь нам надеть?
Работа наша все труднее,
А мы, ткачихи, все беднее.
В отрепьях нищенских сидим.
Мы хлеба вдоволь не едим,
Нам хлеб отвешивают скупо.
Надеждам предаваться глупо.
Нам платят жалкие гроши:
И так, мол, все вы хороши.
И понедельной нашей платы
Едва хватает на заплаты
Сегодня грош, и завтра грош --
Скорее с голоду помрешь,
Чем наживешь себе чертоги.
Весьма плачевные итоги!
Нам полагается тощать,
Чтобы других обогащать.
Мы день и ночь должны трудиться.
Нам спать ночами не годится,--
Ленивых могут наказать,
Усталых будут истязать.
Мы терпим вечное глумленье,
За оскорбленьем оскорбленье!
Не стоит и перечислять.
Здесь любят слабых оскорблять.
Вздохнуть бы хоть на миг вольнее!
Однако нам всего больнее,
Когда какой-нибудь герой
С двумя чертями вступит в бой,
И торжествуют супостаты,
Поскольку гибельной расплаты
За этот роковой ночлег
Никто покуда не избег.
Так в замке дьявольском ведется.
Вам, сударь, одному придется
Сражаться против двух чертей.
Ужасней в мире нет смертей!"
"Когда поможет царь небесный,--
Ивэйн ответил,-- враг бесчестный
Не устоит передо мной,
И возвратитесь вы домой".
"Услышь небесная царица",--
Перекрестилась мастерица.
Ивэйн пораньше встать решил,
В часовню рыцарь поспешил,
Благие помыслы питая,
Как церковь нам велит святая.
С благочестивым дух святой.
Силен своею правотой,
Наш рыцарь богу подчинялся
И доблести преисполнялся.
Сатанаилы ждут гостей.
Обоих мерзостных чертей
Натура страшно исказила.
У них дубины из кизила.
При этом нужно разуметь:
Закован каждый дьявол в медь,
Своею машет булавою,
Однако с голой головою
Корявый черт, кривой, косой.
В доспехах дьявол, но босой.
Два черта с круглыми щитами.
Готов схватиться лев с чертями.
Таких противников узрев,
Хвостом свирепо машет лев,
Очами яростно вращает,
Поганых демонов стращает.
Ивэйну черти говорят:
"Здесь, в нашем замке, не хитрят.
Вассал, скорее уберите
Отсюда льва, не то смотрите:
Вас, рыцарь, подлым трусом тут,
Не долго думая, сочтут.
Да, просто трусом прирожденным.
Себя считайте побежденным,
Когда, завидев нас едва,
На помощь вы зовете льва".
Ивэйн ответил: "Право слово,
Я не похож на зверолова.
Словами нечего играть,
Извольте сами льва убрать!"
Сатанаилы отвечали:
"Мы тоже львов не приручали,
Убрать его придется вам,
Поскольку здесь не место львам.
К нам лев не должен приближаться,
С одним воителем сражаться
Здесь полагается двоим.
На этом твердо мы стоим".
"Когда пред ним вы так дрожите,-
Ивэйп ответил,-- укажите,
Куда его мне поместить,
Хотя, конечно, напустить
Я льва на вас не собирался.
Всегда с врагами сам я дрался.
Ивэйн прервал на этом спор.
Льва запирают на запор.
Мессир Ивэйн вооружился,
И весь народ насторожился.
Ивэйн, спокойствие храня,
На боевого сел коня.
Противнику желая смерти,
Ходили перед боем черти
На льва в темнице посмотреть
И дверь покрепче запереть.
Как будто волею судьбины
Вмиг сатанинские дубины
Ивэйну раздробили шлем,
Щит раздроблен почти совсем.
Попробуй с дьяволами биться!
Щит под ударами дробится,
Как ноздреватый лед весной.
Пробоины величиной
С большой кулак, по крайней мере.
Сатанаилы -- словно звери.
Все силы рыцарь наш напряг,
Не отступает лютый враг.
Мессир Ивэйн слегка встревожен:
Дурной исход вполне возможен.
Неужто рыцарь обречен?
В сражении разгорячен
Мессир Ивэйн стыдом и страхом.
Дубины вражьи взмах за взмахом
Готовы череп раздробить.
Чертей попробуй истребить!
В своей темнице лев томится,
Конечно, верный лев стремится
Ивэйну помощь оказать
И супостатов растерзать.
Царапал двери в озлобленье,
Кусал он камни в исступленье,
Изнемогая взаперти.
И начинает лев скрести
Когтями землю под порогом,
Как будто вразумленный богом.
С чертями трудно воевать,
Отпор приходится давать
Двум беспощадным исполинам.
Тяжелым дьявольским дубинам
Ивэйн ответствует мечом.
Меч супостатам нипочем,
Сражаться черти не устали,
Чертовский щит прочнее стали,
Нечистых вряд ли меч пронзит.
Погибель рыцарю грозит.
Как вдруг нарушило молчанье
Победоносное рычанье.
Лев подкопался под порог,
Чтобы нечистым дать урок.
Лев на бегу не оступился,
Он в горло дьяволу вцепился,
Сатанаила повалил,
И встать не мог сатанаил.
И в замке все возликовали,
Все, как один, торжествовали.
Лев подвиг этот совершил.
Сатанаил другой спешил
Помочь поверженному брату,
Но было страшно супостату.
Нездешней силою храним,
Не отступает перед ним
Лев благородный разъяренный.
Поддержкою приободренный,
Ивэйн готов чертей казнить.
Сам черт боится льва дразнить,
От страха черт изнемогает.
Не рыцарь -- лев его пугает.
Лев так нечистого страшит,
Что дьявол держит круглый щит
Перед раскрытой пастью львиной.
Во многих мерзостях повинный,
Стоял он к рыцарю спиной,
И рыцарь,молнией стальной
Хватив мечом по голой шее,
Пресек зловредные затеи,--
И покатилась голова.
В когтях воинственного льва
Другой сатанаил остался,
И лев с нечистым поквитался.
Отважный лев не сплоховал,
Плечо злодею разорвал,
Споспешествуя господину.
Нечистый выронил дубину,
В переговоры не вступил.
Нет! Побежденный возопил:
"Уймите, сударь, льва, уймите!
В плен лучше вы меня возьмите!
Готов признать я вашу власть,
Готов я в рабство к вам попасть,
Я, сударь, в полной вашей власти,
Боюсь я злобной львиной пасти.
Вам подобает пощадить
Тех, кто не в силах вам вредить.
Моленью моему внемлите!
Льва поскорее удалите!"
"Мне отозвать не трудно льва, --
Ответил рыцарь, -- но сперва
Признай себя ты побежденным
И подлым трусом, принужденным
Самою трусостью своей
Страшиться доблестных людей".
"Боюсь я львиного укуса,
И я ничуть не лучше труса.
Я в этой битве побежден
И в званье труса утвержден".
"Тебя я пощадить согласен.
Лев побежденным не опасен".
Бежит народ со всех сторон,
Весельем буйным окрылен.
Все рыцаря благословляют,
Благодарят и прославляют.
Он лишних слов не говорил,
Он двери настежь растворил,
Освободил он заключенных,
Своим несчастней сплоченных.
Довольно пленницам страдать!
Настало время покидать
Освобожденную обитель.
Сам доблестный освободитель
Во всеоружье у ворот,
Где собирается народ
Ивэйну люди поклонились,
Смиренно стражники винились
В том, что дерзнули нагрубить,
Посмев приличия забыть.
Ивэйн в ответ: "Грубить негоже,
Однако я забывчив тоже.
Тот, кто намедни мне грубил,
Сегодня тем любезней был".
Ответом люди восхитились
И с победителем простились.
Девицам виден путь прямой,
Дорога верная домой.
И все девицы-мастерицы
Теперь свободны, словно птицы,
Которые всегда летят
Туда, куда они хотят.
Свобода пленниц окрыляет.
Наш рыцарь доблестный желает
Девицам доброго пути.
Довольно плакать взаперти!
Задерживаться недосужно.
Девицы пожелали дружно
Ивэйну радость обрести,
Всех погибающих спасти.
Поторопиться не мешает.
Неутомимо поспешает
Ивэйн со спутницей своей,
Стремясь доехать поскорей.
Сестрица младшая хворает,
Надежду, бедная, теряет.
Вдруг закричали с торжеством:
"Встречайте Рыцаря со львом!"
Печальная развеселилась
И от недуга исцелилась.
Взволнована, восхищена,
Встречает рыцаря она.
Заговорить намеревалась,
Однако слишком волновалась,
Не смея гостя в дом позвать.
Остался рыцарь ночевать.
Им поутру коней седлают,
Всего хорошего желают.
Весь день в дороге провели,
И замок вечером вдали
Они, усталые, узрели.
В том замке около недели
Король с гостями пировал.
Он праздника не прерывал.
Девица при дворе гостила,
Что своего не упустила,
Обидев младшую сестру.
Возликовала ввечеру:
Срок, слава богу, истекает.
Сестрице старшей потакает
Сама Фортуна, так сказать.
Мол, не пристало притязать
На драгоценное наследство
Девчонке, глупой с малолетства.
Ну, что ж, посмотрим, поглядим!
В конце концов, непобедим
Гавэйн, боец неустрашимый.
Господь -- судья непогрешимый.
Приезжие спокойным сном
Заснули в домике одном,
Между собою сговорились
И ранним утром вместе скрылись
От любопытных зорких глаз,
Пока еще не пробил час.
Мессир Гавэйн скрывался тоже.
Друзья ближайшие не вхожи
В его таинственный приют,--
Не то что любопытный люд.
Изволил рыцарь затвориться,
И только старшая сестрица
Могла видаться с ним порой.
Хранит инкогнито герой.
Пятнадцать дней Гавэйн скрывался.
Так рыцарь замаскировался,
Когда поехал ко двору
(Греха на совесть не беру),
Что даже сродники едва ли
Воинственного узнавали.
Гавэйн как будто бы немой.
"Вот, государь, защитник мой! --
Девица гордо объявила.--
Сестра душою покривила,
Меня хотела припугнуть.
Намеревалась посягнуть
Сестрица на мои владенья
И довести до оскуденья
Исконный родовой удел,
Которым батюшка владел.
Меня на бедность обрекала.
Моя сестра не отыскала
Себе защитника нигде.
Процесс мой выигран в суде
И безо всякого сраженья.
Чтобы избегнуть униженья,
Не появляется сестра.
Пусть на язык она остра,
Не дам я ни одной полушки
Несчастной этой побирушке".
Какие злобные слова!
Была девица неправа,
Сестру девица обижает.
Король, однако, возражает:
"Нет, милая, покамест я
Здесь повелитель и судья.
И всем неправым в устрашенье
Я принимаю здесь решенья.
Я срок истице даровал,
И этот срок не миновал".
Король девице отвечает
И ненароком замечает:
Сестра меньшая скачет к ним
С каким-то рыцарем чужим.
Вам вынужден сказать я кратко:
Наш рыцарь выехал украдкой,
Тайком с девицей уезжал,
Чтоб лев за ним не побежал.
Король Артур возвеселился,
Возрадовался, умилился,
Поскольку был он всей душой
На стороне сестры меньшой.
Сказал он: "Здравствуйте, девица!
Я рад, что крепкая десница
За вас поднимется в бою.
Я ваше право признаю".
Сестрице старшей дурно стало,
Девицу злую зашатало,
Лицом она земли черней.
Защитник сестрин перед ней.
Сестра приблизилась меньшая,
Торжественно провозглашая:
"Храни всевышний короля,
От всяких горестей целя!
Бог суесловить запрещает.
Вот этот рыцарь защищает
Мои законные права.
Его натура такова.
Он защищает оскорбленных,
Обиженных и обделенных.
Итак, защитник мой со мной.
С моей сестрицею родной
Я не хотела бы судиться.
Сестрице незачем сердиться.
Мою сестрицу я люблю
И ни за что не оскорблю.
Чужих владений мне не надо,
Своим владеньям буду рада.
Нет, не обижу я сестру.
Ее владений не беру"
"Оставь пустые рассужденья!
Какие у тебя владенья? --
Сестрица старшая в ответ.--
У нищенки владений нет.
Ты, сколько хочешь, проповедуй!
Отсюда не уйдешь с победой!
Удел твой -- вечная тоска.
Скитайся в поисках куска!"
Куда любезнее меньшая!
Двору симпатию внушая,
Разумница произнесла:
"Сестрице не желаю зла.
От битвы лучше воздержаться.
И то сказать, зачем сражаться
Двум славным рыцарям таким,
Как будто спор неразрешим?
Я с детства распрями гнушаюсь,
Я ни на что не покушаюсь,
Раздела правильного жду".
"Да что ты мелешь ерунду! --
Сестрица старшая вскричала.--
Пускай сожгут меня сначала!
Я не согласна, так и знай!
Скорее Сена и Дунай
В поток единый могут слиться,
Чем соглашусь я разделиться!
И с кем делиться мне? С тобой?
Нет, начинайте лучше бой!"
"Хотя с тобой, моя сестрица,
Я предпочла бы помириться,
Нельзя мне все тебе отдать,
Чтобы самой весь век страдать.
Ну, что ж, когда нельзя иначе,
Храни господь от неудачи
Того, кто без красивых слов
Сражаться за меня готов.
С ним не встречались мы доселе,
Поговорить едва успели.
Мне рыцарь этот незнаком.
Он правдой чистою влеком".
И начинается сраженье.
И весь народ пришел в движенье,
Теснятся зрители толпой,--
Всем хочется взглянуть на бой.
Расположиться не успели,
Лихие кони захрапели.
Следит за рыцарями знать.
Друг другу рыцари под стать,
На каждом крепкая кольчуга.
Неужто рыцари друг друга
Узнать, однако, не могли?
А может быть, пренебрегли
Два друга дружбою старинной,
Вражде поддавшись беспричинной?
Позвольте мне заверить вас,
Прервав для этого рассказ:
Они друг друга не узнали,
Когда сражаться начинали.
Им в битву стоило вступить,
И не замедлил ослепить
Обоих пыл неукротимый.
Узнать бы мог невозмутимый
И в битве друга, но вражда
Невозмутимости чужда.
"Вражда",-- сказал я сам с испугом.
Ивэйн Гавэйна лучшим другом
Всегда, бывало, называл.
За друга верного давал
Он голову на отсеченье.
Нет, просто умопомраченье!
Друг друга преданно любить --
И попытаться отрубить
Мечами головы друг другу,
Подобный бой себе в заслугу,
Не долго думая, вменить,
Чтобы потом себя винить.
Ивэйн Гавэйну всех дороже.
Ивэйн Гавэйну враг? О боже!
Кровавый между ними спор,
Когда в сражении позор
Самой погибели страшнее,
Хоть неизвестно, кто грешнее.
Нет, я хорошего не жду.
Уж если дружба на вражду
Не повлияла перед боем,
Страстей в бою не успокоим.
Вы спросите, когда и где
Случалось дружбе и вражде
Под кровом общим приютиться,
В одном жилище разместиться,
Друг другу не грозя войной?
Могли под крышею одной
Вселиться в разные светлицы
Две беспокойные жилицы.
И все-таки вражда сильней.
В укромной горенке своей
Покорно дружба затворилась.
Вражда в жилище воцарилась.
Вражда на улицу глядит,
Друзьям, коварная, вредит,
Безмолвной дружбой помыкает.
Вражда в сердцах не умолкает.
Эй, дружба! Где ты? Отзовись!
Слепцам враждующим явись!
Дурные ветры в мире дуют,
Между собой друзья враждуют.
Ты, дружба, людям дорога,
Однако друга во врага
Вражда внезапно превращает.
А разве дружба укрощает
Неумолимую вражду?
Я речь мою к тому веду,
Что дружба тоже развратилась
И до потворства докатилась.
Враждою дружба растлена,
Поругана, ослеплена.
Друзья в борьбе междоусобной,
Охвачены враждою злобной.
Сама смертельная вражда
Не ведает, что за нужда
Сражаться другу против друга"
Так что друзьям обоим туго.
В повествовании не лги!
Друзья? Нет, лютые враги!
Друзья друзей не убивают
И кровь друзей не проливают.
Враги? Но нет, не может быть!
Намеревается убить
Ивэйн Гавэйна в этой схватке?
Не разберусь в такой загадке.
Гавэйн Ивэйну -- лютый враг?
Не слушайте подобных врак!
Друзьям на дружбу покушаться!
Ивэйн с Гавэйном не решатся
Друг другу нанести урон,
Когда бы даже римский трон
Им вдруг за это предложили.
Друзья друг другом дорожили.
Не верьте мне! Я вам солгал!
Жестокий бой опровергал
Мои напыщенные сказки,
Одну вражду предав огласке.
Что делать! Истина строга.
Вступили в битву два врага.
Нет, копья неспроста ломают,
Недаром копья поднимают.
Удар вернее рассчитать!
Сразить, повергнуть, растоптать!
И жаловаться не пристало,
Когда сама судьба втоптала
С позором в мерзостную грязь
Того, кто, в битве разъярясь,
Противника сразить старался
И сам вначале собирался
В бою победу одержать.
Судьбе не стоит возражать
К себе теряя уваженье.
И если в яростном сраженье
Гавэйн Ивэйна победит,
Не будет на него сердит
Ивэйп, воитель посрамленный,
Когда поймет он, изумленный:
В пылу безжалостной войны
Противники ослеплены.
Так друг на друга устремились,
Что копья вмиг переломились.
Приличествует смельчаку
Разить копьем на всем скаку.
Между собой не объяснились,
Отвагою воспламенились,
А между тем хотя бы звук,--
И распознал бы друга друг.
Взаимное расположенье
Предотвратило бы сраженье,
Друзья тогда бы обнялись
И за мечи бы не взялись.
Нет! Кони бешено рванулись,
И вновь противники столкнулись,
И поединка не прервать.
Щитам в бою несдобровать,
Щиты мечами раздробили,
Друг другу шлемы разрубили,
Забрала даже рассекли,
Потоки крови потекли
Тут по доспехам рассеченным.
Воителям разгоряченным
Не дрогнуть и не отступить.
Не так-то просто затупить
Мечи надежные стальные.
Давно бы дрогнули иные,
А эти -- нет! Скорей умрут.
Расколешь даже изумруд
Подобным яростным ударом.
Бушует битва с прежним жаром.
Ударами оглушены,
Однако не сокрушены,
Пощады рыцари не просят
И ни за что мечей не бросят.
Так рубятся за часом час,
Что искры сыплются из глаз.
И как у них не лопнут жилы!
Какие требуются силы,
Чтобы работали мечи!
Других попробуй научи
Не только в седлах красоваться --
И нападать и отбиваться.
То слышен лязг, то слышен стук.
Остатки жалкие кольчуг,
Щитов и шлемов раздробленных
Едва ли могут утомленных
Героев наших защитить.
Сраженье лучше прекратить.
И самый сильный отдыхает,
Когда сраженье затихает.
Короткий роздых -- и опять
Им надлежит мечи поднять.
И что же! Оба нападали,
Хотя в сраженье пострадали.
Упорство в топоте копыт,
Неистовее бой кипит.
"Такое видано едва ли,--
Между собою толковали
Придворные,-- в конце концов,
Два храбреца из храбрецов
Равны друг другу, очевидно,
И помириться не обидно".
Словам подобным рады внять,
Бойцы не стали бы пенять
На королевское решенье,
Когда бы только в отношенье
Наследства, спорного дотоль,
Решенье мог принять король.
Готова младшая сестрица
Со старшею договориться,
Однако старшая сестра
Упряма слишком и хитра.
Нет, старшая не соглашалась.
Тогда монархиня вмешалась,
Просила дело рассмотреть
И четверть или даже треть
Владений родовых бесспорных
По настоянию придворных
Сестрице младшей присудить,
Дальнейший бой предупредить,
Дабы друг друга поневоле
Воители не закололи,
Хотя (считаю так я сам)
Почетный мир -- отнюдь не срам,
Король Артур не против мира.
Сестрица старшая -- задира,
Не хочет разуму внимать,
Никак ее не уломать.
И поединок продолжался,
И каждый доблестно сражался.
Однако наступает ночь,
Сражаться рыцарям невмочь.
Не поединок-- просто чудо.
Воителям обоим худо.
Кровь под ударами течет.
Обоим рыцарям почет
Такая битва доставляет,
Во всех восторг она вселяет.
И согласиться все должны:
Друг другу рыцари равны.
И воздается не без права
Обоим честь, обоим слава.
Желанный длится перерыв,
Кровопролитный пыл смирив.
Не мудрено. Бойцы устали
И отдохнуть предпочитали.
И каждый склонен был считать:
"Мой супротивник мне под стать".
В подобной мысли укрепились,
Бой продолжать не торопились,
Поскольку ночь уже близка
И проиграть наверняка
В душе побаивались оба.
Такая гибельная проба
Кому угодно страх внушит.
Ивэйн, однако, не спешит
С врагом достойным расставаться.
Чтобы знакомства добиваться,
Ивэйн достаточно учтив,
И, случая не упустив,
Заговорил он первым смело,
Как мужество ему велело.
И в этом рыцарь преуспел,
Хотя не говорил -- хрипел,
Охрипнув от потери крови.
Гавэйну голос этот внове,
По голосу не узнавал
Гавэйн того, кого назвал
Ближайшим другом он когда-то,
Кого любил он больше брата.
Сказал Ивэйн: "Уже темно.
Я полагаю, не грешно
Прервать жестокое сраженье.
Сердечное расположенье
Вам, сударь, выразить хочу,
Любая битва по плечу
Тому, кто так мечом владеет,
Что меч в бою, как пламя, рдеет.
Искусством вашим изумлен,
Впервые так я утомлен.
Поверьте мне, без вероломства
Ищу я вашего знакомства,
Когда признать я принужден,
Что в этой битве побежден.
Удары ваши оглушают,
Последних сил в бою лишают".
Гавэйн в ответ: "Последних сил
Меня подобный бой лишил,
Отнюдь не вас. Вы, сударь, били
Так, что едва не зарубили
Меня, тогда как, чуть живой,
Я защищался сам не свой.
Все, что мне в битвах причиталось,
Сегодня мне от вас досталось
И даже, кажется, с лихвой,
Хоть мне сражаться не впервой.
Нет никакого основанья
Скрывать от вас мое прозванье.
Скрывать его не стоит: я
Гавэйн, сын Лота-короля".
Мессир Ивэйн, услышав это,
В отчаянье невзвидел света.
У рыцаря безумный вид.
Расколотый бросает щит,
Бросает меч окровавленный
Он, прямо в сердце уязвленный.
Бог знает, что произошло.
Спешил покинуть он седло.
Воскликнул он: "Ах я несчастный!
Нет! Это случай самовластный
Ввел в заблуждение меня,
Слепого грешника дразня.
Когда бы знал я, с кем сражаюсь!
Я, полоумный, обижаюсь
На собственную слепоту.
Прослыть я трусом предпочту,
В рассудке здравом поврежденный.
Я в этой битве побежденный!"
"Да кто же вы?" -- вскричал Гавайи.
"Не узнаете? Я Ивэйн.
Вы всех на свете мне дороже,
И вы меня любили тоже,
Не уставали прославлять
И мне утехи доставлять.
Я прегрешенье искупаю,
Победу вам я уступаю.
Я не любитель тайных ков,
Сдаюсь я без обиняков".
"Нет, не пристало вам сдаваться,--
Поторопился отозваться
Гавэйн любезный,-- посему
Я вашей жертвы не приму.
Сам потерпел я пораженье,
И это ваше достиженье".
"Нет, мне перечите вы зря,
Когда, но правде говоря,
Мне на ногах не удержаться,
Хоть в этом, сударь, не божатся".
"Нет, сударь, не перечьте мне,--
Гавэйн ответил,-- на войне
Я так не мучился доселе.
Вы доконать меня сумели.
Я пораженье потерпел
И не настолько отупел,
Чтоб в этом вам не сознаваться.
Мне полагается сдаваться".
И покидает он седло.
И в сумерках друзьям светло.
Друг друга крепко обнимали,
Как будто копий не ломали.
Ивэйн Гавэйна целовал,
Как будто с ним не воевал.
Ивэйн с Гавэйиом в умиленье,
Двор королевский в изумленье.
Конечно, все поражены
Таким концом такой войны.
Ведь это надо умудриться
Хоть напоследок помириться!
Король промолвил: "Господа!
Где ваша прежняя вражда?
Вы так упорно враждовали,
Кровь целый день вы проливали,
Чтоб дружбу в битве завязать?"
"Вам, государь, спешу сказать,--
Гавэйн ответил,-- что случилось.
Сознанье наше помрачилось,
И мы в безумный этот бой
Вступили по причине той,
Что зренья как бы нас лишили,
Зеницы нам запорошили.
Судьбе вопроса не задашь,
И я, Гавэйн, племянник ваш,
Сражался, не подозревая,
Что в бой, меня не узнавая,
Мой друг Ивэйн вступил со мной.
Ошибкой нашею двойной
Вовлечены мы в битву были,
Друг друга чуть не загубили.
Лишился я последних сил,
Когда Ивэйн меня спросил,
Как я, несчастный, прозываюсь.
Победы я не добиваюсь,
Греха на совесть не возьму,
Сдаюсь я другу моему.
По мне, пристойнее сдаваться,
Чем на погибель нарываться".
Ивэйн ответил: "Никогда!
Мне мысль подобная чужда. .
Я в этой битве побежденный.
Свидетель непредубежденный,
Король, конечно, подтвердит,
Что я сегодня был побит".
Вновь начинают состязанье,
Смиряя прежнее дерзанье:
"Нет, я побит!" -- "Нет, я!" -- "Нет, я!"
Великодушные друзья
Друг другу норовят сдаваться
И побежденными назваться.
Тот, кто сегодня побежден,
Как верный друг не превзойден.
Король, всевышним умудренный,
Внимает, удовлетворенный.
Прекрасен дружественный спор,
Но кровь струится до сих пор
Из многочисленных ранений,
И, значит, не до объяснении
И дело нужно завершить,
При этом лучше поспешить.
И произнес король: "Сеньоры!
Я вижу, невозможны ссоры
Для преданных таких друзей,
Которые душою всей
Друг другу жаждут покориться,
Я помогу вам помириться,
Чтобы грядущая хвала
Нам по заслугам воздала".
Друзья готовы к соглашенью,
И королевскому решенью
Они перечить не хотят.
Им разногласия претят,
Наследством надобно делиться.
"Где,-- говорит король,-- девица,
Которая хитра и зла,
Которая обобрала
Сестру родную для начала?"
"Я здесь",-- девица отвечала,
"Ответ понятен таковой,
Вас выдает он с головой.
Вы приговор предупредили,
Вы всенародно подтвердили,
Что замысел у вас дурной".
"Простите, государь, со мной
Так не пристало обращаться.
От вас мне стыдно защищаться.
Грешно девицу оскорблять,
Обмолвкой злоупотреблять".
Король в ответ без промедленья: -
"Любые злоупотребленья
Намерен я предотвратить
И вам наследство захватит
Поэтому не позволяю.
Я никого не оскорбляю,
Не нужно дела затемнять.
Готовы рыцари признать
Меня судьею беспристрастным,
Своим сражением напрасным
Последних сил себя лишив
И все же дела не решив,
Друзья друг другу рады сдаться
Чего же сестрам дожидаться?
Согласно божьему суду,
Я сам раздел произведу.
А если вы не согласитесь,
Вы попусту не заноситесь.
Тогда признать мне смысл прямой,
Что побежден племянник мой".
Сказал он это в устрашенье,
Хотя подобное решенье
Заведомо исключено,
Однако понял он давно:
Корысть в ответ на просьбы злится,
Лишь страх заставит поделиться
Сестрицу старшую с меньшой.
Смысл в уговорах не большой,
Когда в почете только сила.
И старшая заголосила:
"Вам, государь, я подчинюсь!
Я за богатством не гонюсь!
Я покоряюсь не без боли,
Я уступаю против воли.
Когда проиграна игра,
Пускай берет себе сестра
Так называемую долю.
Себе я спорить не позволю
С премудрым нашим королем".
"Мы ваше право признаем
И суверенное главенство,--
Король ответил,-- верховенство
Всегда за старшею сестрой,
И надлежит сестре второй
Почтить вас преданным служеньем,
Повиноваться с уваженьем".
Итак, закончен долгий спор,
И помирил король сестер,
Которым время подружиться.
И рыцарям разоружиться
Король радушно предложил.
Обоими он дорожил.
Друзей вассалы окружают,
Измученных разоружают,
Усердия не пожалев.
Как вдруг огромный страшный лев
Из темных дебрей выбегает
И самых доблестных пугает,
И разбегается народ,
И всех придворных страх берет.
Ивэйн промолвил: "Не пугайтесь!
Нисколько не остерегайтесь!
Мой лев на вас не нападет,
Несчастья не произойдет.
Мой лев меня сопровождает
И на друзей не нападает.
Мой лев со мною, я со львом,
Мы с ним в согласии живем".
На льва придворные глядели,
Когда вассалы загалдели.
Толпятся зрители кругом,
Деянья Рыцаря со львом
Наперебой перечисляют,
Ивейна громко восхваляют.
Он великана победил
И самых смелых пристыдил.
Гавайи промолвил виновато:
"Ах, сударь, сударь! Плоховато
Сегодня вам я отплатил.
Ваш лев меня совсем смутил.
Убить я вас намеревался,
Победы в битве добивался
А вы спасли мою родню.
Я, сударь, подвиг ваш ценю:
Вы победили великана.
Поверьте мне, любая рана,
Что мною вам нанесена,
Лишить меня могла бы сна,
И сам я вдоволь настрадаюсь,
Пока совсем не оправдаюсь
В моем проступке роковом
Я перед Рыцарем со львом".
Между собой друзья толкуют,
И все придворные ликуют.
Предупредителен и тих,
С довольным видом лев при них.
Друзьям вассалы угождают
И раненых препровождают
В просторный чистый лазарет.
Им перевязка не во вред.
Обоим следует лечиться,
Тогда худого не случится.
Король друзьям врача послал,
Который выше всех похвал.
Заверить вас я не премину:
Знал этот лекарь медицину.
Он, костоправ и книгочей,
Был самым лучшим из врачей
Ранения зарубцевались,
Лишь горести не забывались.
Врачом искусным исцелен,
Ивэйн по-прежнему влюблен.
От этого не исцелиться,
Душою не возвеселиться.
Нет, рыцарю несдобровать!
Погибели не миновать,
Когда за годом год промчится --
И сердце дамы не смягчится.
И, погружен в свою тоску,
К таинственному роднику
Мессир Ивэйн решил вернуться.
Пускай в окрестностях начнутся
Гроза и ливень, снег и град,
Он бурелому будет рад,
Не испугается бурана.
И днем и ночью беспрестанно
Он бурю будет вызывать,
Деревья с корнем вырывать.
Недолго рыцарь наш гадает.
Двор королевский покидает
Ивэйн по-прежнему тайком,
Любовью вечною влеком,
Разлукой долгою измучен.
С ним лев навеки неразлучен.
Ивэйн источника достиг
И вызвал бурю в тот же миг.
Свирепо буря завывала,
Деревья с корнем вырывала.
(Поверьте, вам я не солгу,
Не пожелал бы я врагу
Блуждать в такую непогоду.)
И старожил не помнил сроду
Таких раскатов громовых.
Остаться только бы в живых!
И в замке дама трепетала.
Твердыню древнюю шатало,
Вот-вот с лица земли сметет.
Скорее турок предпочтет
В плен беспощадным персам сдаться,
Чем смерти в замке дожидаться.
И перепуганная знать
Готова предков проклинать:
"Будь проклят варвар-прародитель,
Поставивший свою обитель
Здесь, где любой проезжий хам
Разгромом угрожает нам.
Другого места нету, что ли?
Иль, засидевшись на престоле,
Рассудком пращур захромал,
Чтобы потомков донимал
Любой бродяга для забавы?"
"Отчасти ваши люди правы,--
Люнетта даме говорит.--
Нам столько бедствий натворит
Любой бродяга, каждый странник,
Что некий доблестный избранник
Обязан замок охранять.
Нет! Нужно что-то предпринять,
Поскольку в нашем славном войске
Никто бы не дерзнул по-свойски
Гостей незваных проучить.
Такое дело поручить
Вассалам вашим невозможно.
Не скрою, на душе тревожно.
Не знаю, где страшнее мне:
Здесь, в замке нашем, или вне.
Ах! Беззащитная обитель!
Когда бы доблестный воитель
Мученья наши прекратил,
Чужого в бегство обратил,
С господней помощью, без боя!
Нам, беззащитным, нет покоя".
Взмолилась дама: "Дай совет!
Смышленая, ты знаешь свет.
Совету внять я буду рада".
"Сударыня, подумать надо.
Задача трудная весьма,
Тут мало моего ума.
И следует вам поскорее
Найти советчика мудрее.
Поверьте, худо мне самой,
Когда покрыто небо тьмой
И вихри замок сотрясают.
От вихрей вздохи не спасают.
И мне, признаться, невдомек,
Кто замок защитить бы мог
От этой гибельной напасти.
Спасение не в нашей власти".
Сказала дама: "Не секрет:
Защитников достойных нет
Средь рыцарей моих придворных,
Таких учтивых и покорных.
Им родника не защитить,
Им бурю не предотвратить.
А я заслуг не забываю
И к вам в отчаянье взываю,
Не видя помощи нигде.
Мы познаем друзей в беде".
"Грех с госпожою пререкаться,
Когда бы мог он отыскаться,
Тот, кто, казня врагов своих,
Однажды победил троих!
Найдем его, но вот в чем горе:
Он со своею дамой в ссоре,
И не приедет он сюда,
Пока подобная вражда
Его преследует в дороге.
Порою дамы слишком строги.
Да что об этом говорить!
Влюбленных нужно помирить.
Он может умереть в разлуке,
Конца не видя этой муке".
Сказала дама: "Так и быть!
Отважного грешно губить,
Помочь я рыцарю готова.
Дала бы я, пожалуй, слово
Не притворяться, не хитрить,
Героя с дамой помирить,
И если только я способна
Вражде загадочной подобной
Конец желанный положить,
Не стоит рыцарю тужить".
"Вполне способны вы на это,--
Сказала шустрая Люнетта.--
Вы всех могли бы помирить.
Вас будут все благодарить,
Но только вы не поленитесь
И, если можно, поклянитесь!"
Сказала дама: "Поклянусь
И уж, конечно, не запнусь".
Дождавшись этого ответа,
Ковчежец принесла Люнетта.
Святыню нужно почитать,
Пришлось прекрасной даме встать
Ввиду таких приготовлений,
Как подобает, на колени.
Обряд внушителен и строг.
Люнетта ей дает урок
И наставляет ученицу:
"Извольте, госпожа, десницу,
Согласно правилам, поднять.
Грех на меня потом пенять,
Не для себя же я стараюсь,
Вам помогать я собираюсь.
Обряд извольте соблюдать,
Мне потрудитесь клятву дать.
Мне в этом деле подчинитесь
И перед богом поклянитесь
В согласье полном с божеством
Утеплить Рыцаря со львом,
Не отвергать его служенья,
Вернуть ему расположенье
Той дамы, что ему мила".
Десницу дама подняла:
"Во всем тебе я покоряюсь,
Нисколько я не притворяюсь,
От рыцаря не отвернусь,
Утешить рыцаря клянусь,
Когда могу я поручиться,
Что сердце дамы вновь смягчится".
Итак, Люнетта дождалась:
Как должно, дама поклялась.
И, не преминув снарядиться,
Разумница в седло садится,
Надеясь на своем коне
Хоть в чужедальней стороне,
Бесплодных замыслов не строя
Догнать гонимого героя.
И что же? Рыцаря со львом
Над заповедным родником
Узрела сразу же Люнетта.
Какая добрая примета!
Люнетте просто повезло.
Она покинула седло
И к рыцарю заторопилась,
При этом чуть не оступилась.
Ивэйн узнал ее тотчас.
Не в первый, слава богу, раз
Люнетту рыцарь наш встречает.
Учтиво дева отвечает,
Услышав дружеский привет,--
Люнетта наша знает свет.
"Мессир! -- Люнетта восклицает.-
Судьбы своей не порицает
Тот, кто с Фортуною в ладу.
Могла ли думать, что найду
Я вас на ближнем повороте,
Как будто здесь меня вы ждете?"
"А вы меня искали?" -- "Да,
И этим я весьма горда.
Я, сударь, послана за вами.
Вы можете вернуться к даме.
Прощенье кару завершит,
Иначе дама согрешит,
Дерзнув на клятвопреступленье".
Ивэйн в блаженном изумленье:
"Как! Неужели я прощен?
Поверьте мне, я восхищен.
Благословляю вашу дружбу,
Вам сослужу любую службу".
"Способствую вам, как могу:
Навек пред вами я в долгу,
Меня вы, сударь, защитили
И за меня вы отомстили".
"А кто меня когда-то спас?
Я должен больше в триста раз!"
"Я знаю, вы не поскупитесь,
Однако же поторопитесь!"
"Я, право слово, как шальной.
Послала госпожа за мной?"
"Нет, сударь, слишком вы спешите.
Предупредить вас разрешите:
К себе на помощь мы зовем
Не вас, а Рыцаря со львом".
Скакали рядом, толковали,
На бога дружно уповали.
Лев путников сопровождал
И никакой беды не ждал.
Вот в замок наконец въезжают
Привратники не возражают,
Весьма довольны сторожа.
Обрадовалась госпожа,
Любезно рыцаря встречает,
Гостеприимно привечает.
Прекрасней нет на свете лиц.
Упал пред нею рыцарь ниц
Во всем своем вооруженье.
"Немыслимо пренебреженье
К такому рыцарю, когда
Нам с вами вновь грозит беда.--
Люнетта госпоже сказала.--
Советов я бы не дерзала
Вам, госпожа моя, давать.
Однако смеет уповать
На вас одну в своем смущенье
Наш гость, надеясь на прощенье".
Герою дама встать велит,
Поддержку искренне сулит:
"Я, сударь, подтверждаю снова:
Помочь я вам всегда готова,
Когда помочь мне вам дано".
"Спасенье рыцарю одно,--
Люнетта сразу же вмешалась.
Сказать я долго не решалась,
Однако так и быть, решусь,
Хотя, быть может, напрошусь
На ваши, госпожа, упреки.
Боюсь я, слишком вы жестоки.
Сказать я все-таки должна:
Спасти вы можете одна
Того, кто перед вами ныне
Наперекор своей гордыне.
И вам совет мой не во вред,--
У вас надежней друга нет.
Дай бог вам с другом помириться,
И в замке счастье воцарится.
Он перед вами, верный друг,
Ивэйн, достойный ваш супруг".
И дама вся затрепетала,
Как будто даме дурно стало:
"Помилуй, господи, меня!
Так, значит, это западня!
Меня ты дерзко оскорбила,
Желая, чтобы я любила
Того, кто мною пренебрег,
Не возвратившись точно в срок.
Отвечу я на это гневно:
Нет, лучше бури ежедневно!
Я ни за что бы не сдалась,
Когда бы я не поклялась
В безумном этом ослепленье.
Нет! В гнусном клятвопреступленье
Я ни за что не провинюсь,
Господней воле подчинюсь,
Хоть сердце не преодолеет
Того, что втайне вечно тлеет,
Напоминая жар былой
Под равнодушною золой".
Воскликнул рыцарь восхищенный:
"Умру в разлуке, непрощенный.
Сударыня, я согрешил
И в том, что слишком поспешил,
Явившись к вам без разрешенья.
Мои былые прегрешенья
Простить могли бы вы одна,
Гнетет меня моя вина.
Я к вам, сударыня, взываю,
На вашу милость уповаю".
"Придется, видно, вас простить,
Грехов нельзя не отпустить,
Иначе клятву я нарушу,
Свою же погублю я душу.
Грех покаянием смягчен,
Мир между нами заключен".
"Я благодарен вам, поверьте!
Я предан вам до самой смерти,
Плененный вашей чистотой,
Чему порукой дух святой".
Возликовал Ивэйн влюбленный,
От всех страданий исцеленный.
Наш рыцарь дамою любим.
И да пребудет счастье с ним.
Люнетта добрая ликует,
Никто на свете не тоскует.
На этом кончился роман,
Другие россказни -- обман
Кретьен повествовать кончает,
А за других не отвечает.
Таким кончается стихом
Роман о Рыцаре со львом
ПРИМЕЧАНИЯ
КРЕТЬЕН ДЕ ТРУА
ИВЭЙН, ИЛИ РЫЦАРЬ СО ЛЬВОМ
Кретьен де Труа работал над своим романом "Ивэйн, или Рыцарь со львом"
("Yvain ou Chevalier au lion"), как полагают большинство ученых, между 1176
и 1181 гг. Текст сохранился в семи рукописях (не считая небольших отрывков),
датируемых XIII или началом XIV в.; пять из них хранятся в парижской
Национальной библиотеке, две -- в библиотеках Шантийи и Ватикана. Первое
научное издание романа было подготовлено Венделином Ферстером и выпущено в
1887 г. (Kristian von Troyes. Samtliche Werke, В. II); переиздано в 1891,
1902, 1906, 1912, 1913, 1926 гг. По тексту Ферстера осуществлен настоящий
перевод. Он проверен по изданию Марио Рока (Les Romans de Chretien de
Troyes, v. IV. Paris, 1970). В переводе сделаны небольшие сокращения.
Стр. 31. На Троицу...-- Троица (или Пятидесятница) была излюбленным
летним праздником в эпоху средних веков, что отразило стойкость в народном
сознании дохристианских верований и культов (Троица была летним праздником,
тесно связанным с крестьянским календарем). Кульминационные моменты многих
рыцарских романов -- турниры, ответственные поединки, пиршества, заветные
свидания и т. д.-- обычно приурочивались к этому празднику. Как правило, в
этот день в Кордуэле или Камелоте (одной из резиденций короля Артура)
собирались все рыцари Круглого стола.
Стр. 32. ...в своей Бретани...-- Действие романа географически строго
локализовано. Оно разворачивается в некоем королевстве Артура, которое
находится вообще в Британии -- Большой (то есть Великобритании) или Мги лой
(то есть на полуострове Бретань), причем, как правило, между ними различие
не выявлено. Сенешаль -- управляющий дворцовой челядью и одно из
приближенных лиц короля в средневековой Франции. Согласно 6peтонским
легендам, сенешалем Артура был его молочный брат Кей.
Стр. 34. Пока не пробудились души.-- Далее Калогренан развивает свою
мысль о том, как сквозь уши услышанное проникает к сердцу слушатели _
Броселиандский лес -- местность, упоминаемая во многих рыцарских романах.
Его отождествляют с лесным массивом близ Плоэрмеля на ют и" ч острова
Бретань, в современном департаменте Морбиан.
Стр. 35. ...галльской глухомани...-- Это можно понимать как указание и
на Галлию, и на Уэльс. Передо мною -- дворянин.-- В оригинале сказано
"вавассер" (то есть "вассал вассала"), владелец небольшого фьефа, зависимый
от более крупного землевладельца. Охотничья большая пнищ,: Имеется в виду
ястреб.
Стр. 37. ...обличьем сущий эфиоп...-- В оригинале пастух сравнивается с
мавром. Этим именем в средние века называли в Западной Европе всех жителей
Ближнего Востока, то есть мусульман. Сарацинами называли испанских мавров.
Стр. 39. ...камень самоцветный...-- В оригинале сказано "рtrron"-то
есть большой камень (но не простой валун, а, возможно, подвергшийся
некоторой обработке).
Стр. 40. ...на наших ярмарках... -- XII столетие было в Западной Евpone
эпохой широкого распространения ярмарок. Особенно славились ярмарки в
Шампани (в Бар-сюр-Об, Труа, Провене и Ланьи), которые проводились регулярно
четыре раза в год и длились по многу дней. Упоминание ярморок Кретьеном не
случайно -- поэт сам был уроженцем одного из самых оживленных ярмарочных
городов.
Стр. 43. Нурзддин (в других редакциях -- Лорадин) -- турецкий султан
Нур-Эддин-Мухамед (ум. в 1174 г.), игравший значительную политическую роль
на Ближнем Востоке.
Стр. 45. Откладывать не стоит мщенья! -- Далее кратко (32 стиха)
пересказывается ожидающее Ивэйна приключение (то есть повторяется в
сокращенном виде рассказ Калогренана).
Стр. 46. ...за бесчестие кузена...-- То есть Калогренана,
Стр. 50. Вельзевул...--В оригинале сказано: "дьявол ада". В Новом
завете (Ев. от Матф., X, 25, XII, 24, 26) Вельзевулом назван глава демонов
то есть Сатана. Слово "вельзевул" -- финикийского происхождения (название
одного из местных божеств).
Стр. 52. Вы при дворе меня встречали...-- То есть при дворе короля
Артура. Уриен--отец Ивэйна и муж Бримезенты, король земли Горр, страны
откуда никто не возвращается" (то есть страны смерти). Эта страна
отопждествляется с известным по кельтским легендам островом Авалоном, куда
после смерти переселяются герои. В ряде рыцарских романов рассказываем и
любовной связи короля Уриена с феей Морганой, сводной сестрой Артура.
Стр. 53. Австрийский герцог...-- Австрийское герцогство было образовано
в 1156 г. императором Фридрихом I и с тех пор играло все большую роль в
европейской политике. Особенно значительным было правление герцога Леопольда
V (1177--1194), округлившего свои владения и даже захватившего в плен
Ричарда Львиное Сердце.
Стр. 56. Капеллан -- священник при домашней церкви короля, герцога и т.
д.
Стр. 62. Смиренно служат ей монахи...-- В оригинале сказано ((клирики",
то есть окончившие соответствующую церковную школу и исполняющие ту или иную
должность при церкви, но не обязательно принявшие постриг.
Стр. 66. Высокородная Соваж -- девица, одиноко живущая в лесу (ее имя
значит "Дикая") и предупредившая Лодину о том, что войско короля Артура
через неделю прибудет к чудесному источнику.
Стр. 70. Авель -- в библейской мифологии сын Адама и Евы. Характерно
стремление средневековых авторов связать происхождение своих героев с
персонажами древних (античных или библейских) легенд и сказаний.
Стр. 72. Аграф -- пряжка или застежка тонкой ювелирной работы. Стр. 73.
Любовь и плен друг с другом схожи...-- Мотив, не раз встречающийся в
античной лирике, в частности у Овидия.
Стр. 74. Эскладос -- первый муж Лодины Эскладос Рыжий, хранитель
чудесного источника.
Стр. 76. Римская императрица.-- Память о величии Римской империи еще
была жива в сознании современников Кретьена, хотя самой империи уже давно не
существовало; ее восточная часть с 395 г. стала Византийской империей со
столицей в Константинополе; на Западе существовала так называемая Священная
Римская империя, но власть ее императоров во многом была номинальной. В
период написания Кретьеном романа императором был Фридрих Барбаросса.
Стр. 78. Ландюк.-- Этот топоним не встречается больше ни в одном
французском рыцарском романе. Этимология его не ясна. Некоторые ученые
склонны читать "Лодюк", по созвучию с именем Лодины ....герцог Лодюнет// В
поэмах и стихах воспет.-- В некоторых рукописях романа он назван Лодюдезом.
В оригинале далее сказано, что о нем повествует одно "лэ". Такого
произведения до нас не дошло. Очевидно, его и не было: мнимые ссылки на
старые предания, или "лэ", типичны для рыцарского романа.
Стр. 82. Сокольничий -- придворная должность; в обязанность
сокольничего входило принимать участие в королевской охоте и заботиться о
соколиной стае. ...на испанских скакунах...-- В Испании в средние века
разводили специальную породу лошадей, очень рослых и сильных, которые могли
нести тяжеловооруженного рыцаря. Лошади из Испании закупались всеми
государствами Западной Европы, имевшими тяжелую конницу.
Стр. 83. Мессир Гавэйн, племянник ваш...-- Гавэйн, чье имя встречается
в десятках средневековых рыцарских романов, был, согласно традиции, сыном
Лота Оркнейского. Лот был, в свою очередь, сыном герцога Хоэля
Тинтажильского и Иджерны, матери Артура, и следовательно -- сводным братом
легендарного короля.
Стр. 84. Луна Люнеттою звалась...-- Имя девушки произведено от
французского слова "lune" -- Луна. ...темноволосая Люнетта...---Но
эстетическим канонам средневековья совершенной красотой могла обладать
только блондинка с золотыми волосами (таковы основные героини куртуазной
литературы средних веков -- Изольда, Лодина в нашем романе и др.). Кретьен
не случайно делает Люнетту темноволосой: этим подчеркнут второстепенный
характер ее любовной интриги.
Стр. 87. Ко дню Святого Иоанна.-- То есть по церковному календарю 27
декабря.
Стр. 89. Роскошный август наступает...-- В середине августа отмечалось
Преображение, праздник, предшествовавший уборке урожая. Для средневекового
человека это было важной временной вехой.
Стр. 94. Нам с вами рыцарь пригодится.-- Далее девица кратко (всего 8
стихов) говорит о войне, которую вынуждена вести из-за своих земель госпожа
де Нуриссон с претендующим на них графом Алье. Моргана -- младшая дочь
герцога Тинтажильского и Иджерны, матери Артура; наряду с Вивианой,
возлюбленной Мерлина, Моргана часто упоминается в рыцарских романах как фея
и волшебница.
Стр. 96. Заторопился в дальний путь.-- Далее подробно (более 250
стихов) рассказывается, как Ивэйн посещает замок госпожи де Нуриссон
сражается с графом Алье и побеждает его и тем самым освобождает землю дамы.
В награду она предлагает рыцарю стать сеньором здешних мест и ее мужем. Но
Ивэйн не принимает этого предложения и снова пускается на поиски
приключений.
Стр. 103. ...и королеву похищает.-- Похищение королевы Геньевры иt
поиски ее легли в основу сюжета другого романа Кретьена де Труа-- "Ланселот,
или Рыцарь телеги", писавшегося одновременно с "Ивэйном".
Стр. 105. Когда судьба не так сурова.-- Далее рассказывается, как Ивэйн
проводит ночь в одиноком замке. Его хозяевам угрожает злобный гигант Арпин
Нагорный. Он сватается к дочери сеньора, но, получив отказ, грозится
захватить замок и отдать девушку на поругание своим приспешникам. Ивэйн
узнает, что девушка -- племянница Гавэйна, и поутру вступив в бой с гигантом
и побеждает его не без помощи льва. Распростившись с родственниками Гавэйна,
рыцарь спешит на помощь к Люнетте. Господь виновных осуждает...-- В
средневековой практике судебные поединки были обычным делом. Считалось, что
божественная сила дарует победу правому.
Стр. 111. Закон старинный справедлив.--В эпоху средних веков за цели и
ряд преступлений и проступков, в том числе за предательство, полагалась
смертная казнь (в частности, сожжение на костре). Но если бывало доказано,
что виновный оговорен ложно, та же казнь полагалась наветчику.
Стр. 114. ...господин де Шипороз.-- В оригинале он назван сеньором
замка Черного Шипа.
Стр. 115. Пробыв немало дней в плену...--Королева Геньевра томилась в
плену у злого рыцаря Мелеаганта и была освобождена Ланселотом. Ланселот --
один из популярнейших героев артуровских сказаний и рыцареских романов; в
прозаических обработках последних (XIII в.) он вытеснил нет остальных
героев, прочно заняв первое место. Он был сыном короля Бана Бенойкского.
Ланселот был воспитан на дне озера (отсюда его прозвании Ланселот Озерный)
и, выйдя оттуда, совершил многие подвиги во славу своей дамы сердца королевы
Геньевры. ...о том, что злого великана...-- То есть Арпина Нагорного (см.
прим. к стр. 105).
Стр. 117. Напала за полночь на след.-- Далее подробно рассказывается о
поисках Рыцаря со львом, в ходе которых девушка встречает Люнетту и
советуется с ней.
Стр. 124. Перекрестилась мастерица.-- Далее рассказывается, как Ивэйн
осматривает замок и знакомится с семьей его владельца, в том числе с его
прекрасной дочерью. Герой решает вырвать девушку из окружающей ее
обстановки. Но для этого, так же как и для того, чтобы выйти на свободу,
надо победить двух отвратительных сатанаилов, рожденных смертной женщиной от
дьявола.
Стр. 128. Благодарят и прославляют.-- Далее Кретьен рассказывает, как
Ивэйн отказывается от руки дочери владельца замка и от всех его богатств.
Стр. 146. Скорее турок предпочтет в плен беспощадным персам сдаться...
-- Интерес к Востоку и вообще знакомство с ним значительно повысились на
Западе в эпоху крестовых походов. Однако представление о Востоке у
средневекового человека было самое приблизительное; название той или иной
национальности было условным указанием на доминирующие черты характера
далекого и неведомого народа.